Алый огненный цветок. Книга V бесплатное чтение

Предисловие

Полисун, узнав, что Лесовик и Тыхто попали в беду, думает о том, как их можно спасти, но сам неожиданно попадает в нелепую ситуацию. Ваня и Соня решают вернуть посох забывчивому лешему и направляются в лес. Самые непредсказуемые и ужасные события с детьми происходят в ночь на Ивана Купалу.

Посох надо бы вернуть

Тёплый дождик моросил, освежая летний зной. Тимофей Ильич косил. Пахло скошенной травой. На крыльце Урдан дремал. Ване было не до сна: сказки братьев Гримм читал, сидя в кресле у окна.

– Дедушка, дождь перестал, к Соне сбегаю на час? Я ей книжку обещал.

– Надо, так беги сейчас. А вернёшься, мы с тобой приготовим на обед блинчики, суп овощной… Бабушке нарви букет!

Ваня к Сонечке спешил.

«Столько разных новостей расскажу я ей, – решил. – Про загадочных гостей и про посох, амулет, про рисунки, письмена. Может, Соня даст совет, как найти Полисуна? Посох надо бы вернуть».

А вот как? Иван не знал. В лес ему закрыт был путь – Полисун предупреждал.

– Ох, и славный же денёк!

– Да!

Услышал голоса. Из калитки паренёк вытащил два колеса, взял одно и покатил. А другое вслед за ним рыжий мальчик подхватил и позвал собаку:

– Бим!

Ваня видел, что народ суетится тут и там. Степанида у ворот встретила:

– Ванюша, к нам?

– Соня дома?

– Заходи. В комнате, венок плетёт. Ой, красивый, погляди. Вечером к реке пойдёт.

– Бабушка, вот вам букет.

Ваня протянул цветы. Соня подошла.

– Привет! И внимательный же ты!

– Внучка, на, поставь цветы. Надо в доме подмести. Праздник! Ванечка, а ты собираешься идти?

– Соня, книгу на, – отдал. – Что за праздник-то такой?

– Так Купала, что не знал? Рассказать? Пойдём за мной. Вот, садитесь здесь, вдвоём. Праздник этот непростой, древний. Связан он с огнём! И с крещением. С водой! Можно много говорить о воде. Дано ей знать прошлое, чему не быть и чего не избежать. Видят воды ночь, рассвет и как солнышко встаёт. Днём вода вбирает свет божества Ярилы. Вот! Кто купаться будет днём, сил почувствует прилив, мощь, энергию, подъём, будет весел и красив. В ночь вода наделена силой неба, силой звёзд. Человеку даст она крепость и духовный рост.

– Бабушка, так днём вода силу солнышка даёт, если искупаться?

– Да. А вот ночью – силу звёзд. В эту ночь народ не спит, ведь решается судьба: или Свет Тьму победит, или поглотит Мир Тьма. Силы Света и Добра побеждают каждый год.

– Бабушка, так неспроста ночью жжёт костры народ?

– Да. Ведь на Купалу в ночь оживают силы Тьмы. Чтоб прогнать всю нечисть прочь, очищаем землю мы от злых духов, упырей… Изгоняем их огнём. И чтоб крепче стать, бодрей, травы собираем днём.

А под утро у реки девушки начнут гадать: бросят на воду венки, чтобы суженых узнать. Чудо в ночь произойдёт. Это чудо из чудес! Папоротник зацветёт. За цветком пойдёт тот в лес, кто не побоится Тьмы и в себе подавит страх.

– Бабушка, готовы мы!

– Всё не страшно на словах, а на деле… Нам ли знать. Только кто цветок найдёт, сможет всё он пожелать.

– И оно произойдёт?

– Соня, думаю, что да.

– Кто-нибудь цветок срывал? Видела?

– Нет, никогда.

– Мы сорвём! – Иван сказал.

– Человеку не дано огненный цветок сорвать, но, увидев вдруг его, вправе всё он загадать. Этот огненный цветок лишь покажется тому, кто духовностью высок и безгрешен. Вот кому. Нечисть завладеть не прочь, и она момент тот ждёт, знает: на Купалу в ночь папоротник зацветёт.

– Мне б заранее узнать место, чтоб найти его. Я смогла бы загадать много всякого всего: туфельки на каблучках, платьице, колечко… Нет. Вот бы мне, как вижу в снах, новенький велосипед! Или, например, смартфон.

– Соня, ну и аппетит! Может быть, к тебе айфон вот так сразу прилетит?

– Ваня, ну а если б вдруг ты увидел тот цветок?

– Загадал бы я нетбук.

– Бабушка, а ты?

– Платок.

– Это всё?

– Конечно, нет. Всем здоровья: вам и мне. И пожить подольше лет. Чтобы мир был на Земле. Людям счастья и добра, чтоб луч света не угас…

Ваня встал.

– Ну, мне пора. Засиделся я у вас.

– Тимофею Ильичу передай большой привет, угостить я вас хочу. Вот гостинцы, на пакет: молочка вам, творожка. И ещё кусочек дам праздничного пирожка.

– Вам спасибо, передам.

– Соня, гостя проводи. Ваня, вечером вас ждём. Дед заждался, ну, иди.

– Обязательно придём.

Дети вышли на крыльцо.

– Ваня, на руки полей, сполосну-ка я лицо. Жарко, вечер бы скорей.

– Соня, выслушай, постой. – Ваня на крыльцо присел. – Есть вопрос и непростой.

– Говори мне, что хотел.

Мальчик начал свой рассказ:

– Соня, а ты знаешь кто… ночевал вчера у нас? Леший!

– Полисун?! Ты что! Ну а где же он сейчас?

– Я не знаю, он ушёл. Посох свой забыл у нас, дед его в углу нашёл.

– Значит путник – леший был! То-то взгляд его знаком. Посох, говоришь, забыл. Он ещё вернётся в дом.

– Соня, ну а если нет? Как найти Полисуна? Может, дашь какой совет? Рассмотрел я письмена. Видно, посох непростой.

– Ваня, вечером возьмём этот посох мы с собой, лешего в лесу найдём.

– Что, ты знаешь где искать?

– Нет, но хитрость есть одна: надо лешего позвать.

– Чушь какая, ерунда!

– Я его звала.

– И что?

– Помогал мне как-то раз.

– Не поверю, ни за что!

– Ты не помнишь, как нас спас?

– Ладно, Соня, я пойду. Мне пора, заждался дед. Через час, сказал, приду, а уже почти обед.

Ваня шёл домой. Он знал, что от деда попадёт. Дед на кухне хлопотал.

«Кушать приготовил, ждёт».

– Наконец-то, внучек мой! Что мне обещал? Забыл? Ну-ка быстро руки мой! Да уж и обед остыл.

– Извини, дед, виноват. Время я не рассчитал.

Ваня блинчики, салат… с аппетитом уплетал.

– Дед, к нам путник приходил? Посох, где его? Забрал? – Ваня ел и говорил.

– Посох я в чулан убрал.

– Надо взять его с собой. Ведь Купала в эту ночь. Пригласили нас с тобой.

– Пригласили? Я не прочь. Хорошо, пойдём, пойдём… Соберёмся у костра… Там и путника найдём. Праздник будет до утра.

Как туман, как белый снег

Ветер с запада на юг гонит тучи-облака. Шелестит травою луг. Тихо плещется река. И раскинулись поля: рожь, пшеница, лён, ячмень. Тонет в зелени земля. Ах, какой горячий день!

Длинноногий и худой шёл по узенькой тропе мужичонка молодой к старой рубленой избе. Быстрый шаг сменял на бег. Посмотреть со стороны: как туман, как белый снег, и рубаха, и штаны. Волос яркий, травяной, рожки средь густых волос. С золотистой бородой. Кулаком тёр тонкий нос. Шёл с улыбкой на лице, под одеждой пряча хвост с кисточкою на конце. Этот дух совсем не прост. Полевик – дух полевой. Он – хозяин щедрых нив. Весел и хорош собой, неназойлив и игрив.

Шла Полуденица вслед, то Полевика жена, и, казалось, краше нет. В белом платье изо льна, из колосьев золотых, к колосочку колосок, и цветочков полевых – пышный красочный венок. Волос в косу заплетён, земляничные уста, а глаза, как синий лён. И красива, и проста. Восхищает внешний вид. Как и муж, и сыновья, за посевами следит. Очень дружная семья.

У избы их ждал старик весь в лохмотьях, с бородой и росточком невелик, востроносенький, худой. Это был Боли-бошка. Не такой он и простой – дух в обличье старика. Взгляд лукавый, с хитрецой.

– Полевик, привет!

– Привет. Чё пришёл? Нас долго ждал? Ты ко мне по делу?

– Нет.

Полевик две клетки взял.

– Отдохни, а я – сейчас… Сыновьям заданье дам. Есть помощники у нас, хоть привык всё делать сам. Ты как здесь? Что потерял? – Удивился Полевик.

Но Боли-бошка молчал, похмурнел и сразу сник. У крылечка сел на пень, прядь волос со лба прибрал.

– Ох, и жаркий нынче день, – недовольно пробурчал. – Много шума здесь, у вас: на дорогах, у реки. Вдоль деревни шёл сейчас, ух, смеялись мужики.

– Распахали все луга, – возмущался Полевик. – Бестолковые…

– Ага.

– Я ж к порядку-то привык. Красный… синий агрегат… Носятся тут, по полям, и гудят они, дымят, не дают покоя нам. А уж пашут – абы как. Ни дорог там, ни межи. Да, у нас-то разве так? Хоть возьми да покажи. А уборку как начнут – потеряют часть зерна. Подниму свой хвост, как кнут, и тогда мне не до сна. Вихрем по полям ношусь, всё ломаю и крошу. Мне ж обидно: я – тружусь, честно я тружусь, скажу. А на их труд погляжу – плачу, нервничаю, злюсь. Все колосья положу, а потом поднимут пусть.

– Брось ты всё, пойдём со мной, поживёшь среди лесов.

– Не могу, я ж – полевой, поле бросить не готов. Предки дали мне наказ, что тут жили много лет. Не пойду – и весь мой сказ. Всё ж спасибо за совет. Проходи, приятель, в дом. Отобедаешь у нас. Отдохнёшь чуть, а потом… У меня хороший квас!

Гость, переступив порог, тут же шарить по углам. Поднял что-то возле ног. «Заберу. Зачем им хлам?» – сунул рычажок в суму. Огляделся он кругом. Интересно всё ему.

– У тебя просторный дом. Хоть твоя изба стара, но внутри, гляжу, уют.

– Новый сруб сложить пора. Жду, пусть дети подрастут…

– Это что за агрегат? Шестерёнками звенит, крутит он вперёд-назад и жужжит, и дребезжит. Эта ручка для чего? – стал Боли-бошка вертеть. – А внутри что у него? – захотелось посмотреть.

Дёрнул чёрненький рычаг – завертелся барабан.

– Ух ты! – отступил на шаг, руку ссунул он в карман.

Всё хотелось разузнать, потихоньку, по шажку стал в подробности вникать.

«Знаю я Боли-бошку. – Полевик уже не рад, что его сюда позвал. – Ишь, увидел аппарат – интересоваться стал. Ох, не нравится он мне, – рожки Полевик потёр. – Надо намекнуть жене: пусть зовёт его в шатёр». – Много лет тому назад из ненужных запчастей смастерил я аппарат. Удивлял не раз гостей. Этот дивный аппарат зёрна мелит, всё крошит неустанно и подряд. Правда, он слегка жужжит.

Тут Полуденица их позвала в большой шатёр: стол накрыла на двоих. А Боли-бошка – хитёр. Любопытный – не отнять. Он везде совал свой нос: как бы что к рукам прибрать. Если б смог, так всё б унёс.

Аромат еды привлёк.

– А перекусить я рад. Да и путь, скажу, далёк, – бросил свой лукавый взгляд.

Чуть помедлил у крыльца, по ступенькам вниз сошёл. Вытер липкий пот с лица и в большой шатёр зашёл.

Стулья, стол, в углу – скамья. На столе – из трав букет.

– Здесь обедает семья. – Полевик взял табурет, гостя усадил, сел сам. Знак подал жене рукой.

– Я сейчас, сейчас подам. – Принесла кувшин с водой, подала на стол горшок. – Супчик из зерна и трав. А вот этот порошок – сбор чудеснейших приправ.

– Семена, пыльцу и цвет – всё храним мы в кладовой не один десяток лет. Отвечаем головой. В дело всё у нас идёт: что на чай, что на пирог. Вдруг неурожайный год – я запасы приберёг. А ещё подай, жена, фирменный медовый квас из душистых трав, зерна…

– Ой, несу, несу… Сейчас… Ледяной. Из погребка. Квас – медовый, не обман.

Кружку взял Боли-бошка, подтянул поближе жбан… Сделал несколько глотков, вытер рот, хлеб откусил, съел горсть жареных бобов.