Попроси у неба счастья бесплатное чтение

Лучик солнца нежно коснулся ладошки и тёплым лезвием прошёл сквозь чуть разжатые тонкие девичьи пальчики.

На сочной, зелёной молодой траве лежала хрупкая фигурка, очень трогательная в своей беззащитности. Казалось, что девушка спит, так тихо было её дыхание. Недалеко стоял конь, нехотя пощипывающий молодую поросль. Видно было, что животное давно насытилось и только ждёт, когда же хозяйка взлетит на него и помчатся они наперегонки с ветром по извилистой дороге вдоль леса. Он недовольно косил глазом на девушку: что это, мол, она улеглась, когда такой хороший ясный день.

Ладошка дрогнула . Девичья рука медленно поднялась и прикрыла глаза. Лучик растеряно остался на своём месте, подсвечивая тоненькие травинки и они тоже ожили и пригнулись под этой нечаянной лаской.

…Ну что со мной? Почему так ноет сердце и такая непонятная нега переполняет моё тело? Что не так…Или так? Ну не люб он мне. Не люб…взял за руку, посмотрел внимательно в глаза, а сердце моё молчит не тянется навстречу. Вот девки смеются. Каждая уж обласкана была парнем…что здесь такого? Земля родит зерно, деревья и мужики с девками должны иметь плод. Так исстари заведено. И не нами…Достойных брат выбирал немало – и для укрепления земель и для хорошего потомства – чтобы род давний не переводился…А вот не любы они. Ношу княгини подняла. Тяжело. Холопы не очень усердно работают да и старейшины с княжьими людьми всё норовят побольше земель урвать. Раньше воевали за народ да за племя, сейчас за золото да за земли. Мал… Любимый брат, но мягок. Говорят, характером в мать пошёл… Со всеми добрым хочет быть.

Девушка подняла голову, посмотрела вокруг. Вот здесь, на этой лужайке она отдыхала от дел и суеты княжеской жизни.

Решив ещё немного, ну чуть-чуть понежиться, она посмотрела в высокое и такое далёкое небо.

Что манит птиц лететь так высоко и парить в воздухе? Что они чувствуют там? Облаком, нежнее пёрышка , летящего куда-то?…Как много можно увидеть с такой высоты…Вот так бы взмахнула руками и как птица улетела ввысь. Пела бы, сидя на тонкой ветке, встречая зарю…ни хлопот тебе ни забот. Только свобода и счастье…А будет ли оно когда у меня? Может попросить его у неба?

Сколько помню себя- оно всегда было. Значит мудрое и всезнающее.

Девушка вскочила и засмеялась. Она уже знала. что ей делать.

– Небо! Слышишь, небо! Пошли мне счастья! Я больше ничего не прошу. А уж потом я сама разберусь, что это такое.

Руки сами собой взметнулись ввысь и смех хрустальными колокольчиками потревожил дремавший от старости, лес.

Глава 1

Какой-то дискомфорт он всё же ощутил. Минутный провал в сознании, что ли? Не открывая глаз, вяло подумал, что все свои ощущения надо ввести в память компьютера. Алекс глубоко вздохнул и открыл глаза… Он впервые в жизни растерялся. То есть растерял все свои мысли и просто тупо смотрел в иллюминатор.

Парень давно не видел такого яркого зелёного цвета, который окружал его корабль, мерцал и трепетал.

«Я что, уснул на старте?– нервно ущипнул себя за ухо.– Нет, больно… Значит не сплю.

Мысли в голову лезли, обгоняя друг дружку.

– Так, что же это может быть? – его голос мягко отбивала внутренняя обшивка капсулы. Алекс решил разговаривать громко, тем более, что нужно было наладить связь с Землёй.

– Земля! Центр! Вы меня слышите?

Компьютер всё так же мягко помигивал огоньками, но голоса с Земли, который бы объяснил что-то, тем самим взбодрив юношу, не было. Вокруг только звенящая тишина… Она давила на уши, вызывала какую то неуверенность в себе, сеяла панику. Алекс встал с кресла и прошелся. Пространство было небольшое, здесь не предполагалось проводить много времени.

Это было крепкое научное судно, которое побывало много раз в космосе и возвращалось назад целым и невредимым.

– Земля, Земля! Слышите меня? Отзовитесь!

На панельной зеркальной стене он увидел своё лицо: черные глаза, немного курносый нос, широкий лоб под короткой спортивной стрижкой.

Был среднего роста – 180 см, но гордился своими широкими плечами, а уже мышцы он себе нарастил. Каждый день, при любом раскладе дел, он по часу занимался в спортивном зале, а потом делал кружок – другой вокруг футбольного поля.

Алекс пригладил рукой свою короткую стрижку и подмигнул себе. Ему тоже подмигнули, но глаза визави были немного растерянными.

– Да не волнуйся ты так, – успокоил он того, кто смотрел с зеркальной панели. Сейчас всё устроим!

А что же устраивать? Нужно просто немного времени и связь с Землёй появится. Ну, а после они с ребятами будут смеяться над таким его полётом и всё будет позади.

– Успокойся, Алекс. Просто сядь в кресло и успокойся.

Он так и сделал, устремив взор в иллюминатор: яркая зелень продолжала мерцать и вдруг, как будто огромный фонарь сверху пронзил мощным своим лучом это волнующее пространство.

Какие-то блики, отблески побежали в стороны от этого луча, а вокруг что-то мохнатое, длинное протянуло свои тонкие зелёные щупальца вверх, как бы прося пощады у того, кто нарушил этот мерцающий зелёный покой.

Алекс задал программу, и компьютер стал анализировать среду за бортом. Когда на мониторе появились параметры, он удивился: это были показатели воды.

« Планета-океан?» – удивился он. Но ещё раз взглянув на цифры, увидел, что вода пресная, без всяких химических вредных добавок. И это было странно, потому что нигде в научной литературе он не читал о том, что может быть где-то во Вселенной ещё одна планета с пресной водой.

«Да что это я? Ведь совершенно очевидно, что попал на планету и угодил в пресноводное озеро или реку. Вода пригодна для жизни, значит может здесь есть живые существа?

Он посмотрел в иллюминатор и громко рассмеялся. Да это же вода, а в ней колышутся длинные водоросли, тянущие свои стебли вверх, к источнику тепла и света на этой планете. И именно он придаёт воде такой зелёный мерцающий цвет.

Так-так, а вон и рыба проплыла. Что-то похожее на нашего карася, а за ней узкая тень кинулась молниеносно. Нуда, это же щука, «чтобы карась не дремал». Чуть дальше, что-то побольше появилось, оно двигалось по направлению к иллюминатору. Круглые глаза испуганно смотрели на Алекса, а усы смешно топорщились и подрагивали. Парень постучал по стеклу и животное, взмахнув своим плоским роговым хвостом, рванулось вперёд, вверх.

– Где же это я? Куда попал?– снова вернулись беспокойные мысли. Человек как песчинка в океане. Даже в Млечном пути биллионы солнц. И это непостижимое для человека количество звёзд, окружено ещё большим количеством планет, которые благодаря своим звёздам получают частицу тепла.

Алекс всегда помнил слова Циолковского о том, что не может Европа быть заселена, а другие части света – нет. Что не может быть один остров с жителями, а многие другие – без них. Никогда не будет такого, чтобы одна яблоня в нескончаемом саду Вселенной была усыпана плодами, а другие – нет. И в космосе можно встретить точно такое же разнообразие живых организмов.

«Вот я сейчас думал, что видел карася, а окажется, что я где-то в созвездии Ориона, а на этой водной планете именно такое коренное население-аборигены.

Алексу самому стало смешно, но что делать… Ему сейчас нужно было только ждать. Ждать связи с Землёй, терпеливо верить, что всё будет хорошо. И так не вовремя, как всегда у него при сильном волнении, появилось чувство голода. Парень поискал еду. Нашел, но её оказалось немного. Ведь никто не рассчитывал на длительное путешествие. Шоколад утолил голод, а квадратики крекеров оказались необычайно вкусными.

За иллюминатором темнело, вода становилась как маслянистая жидкость – густой и непроглядной. Алекс на секунду включил прожектор и десятки рыб, сверкая серебром чешуи, кинулись врассыпную.

«Нужно выключать», – подумал устало. Нельзя бездумно тратить энергию.

Он сел в кресло и постарался уснуть.

Спал плохо, постоянно просыпался и тревожно глядя на приборную доску монитора компьютера ожидал каких-то изменений. Земля молчала… Тишина была и утром. Алекс заметил, что оно наступило по воде за иллюминатором – та становилась светлее, прзрачнее. Изнемогая от неизвестности, он решил выйти и осмотреться. Одел свой биокостюм и вошел в шлюзовую камеру, а уже через неё с тревогой шагнул в воду.

Она приняла его холодно и сразу же выбросила на поверхность. Алекс выплыл и оглянулся – озеро надёжно спрятало его корабль. Оно спокойно и вальяжно лежало под сенью деревьев, любовавшихся собою в зеркале воды.

Парень порадовался, что надел биокостюм. Это изобретение очень нравилось ему тем, что можно было лишь лёгким нажатием кнопки на поясе, превратить свой костюм в идентичный любой одежде проходящего мимо человека. Вот только где искать этого человека?

«Если местные жители не похожи на меня, а будут как обезьяны или рыбы, то костюм не поможет. А если как лягушки? Тогда придётся научиться квакать», – пытался сам себя расшевелить и рассмешить Алекс.

И тут он увидел тропинку, ведущую от озера к лесу.

«Вот и пойду по ней, куда-то ведь приведет»,– решил Алекс. Трава была высокой и ярко зелёной. Как ни странно, но он увидел кузнечика и божью коровку, медленно ползущую по стебельку.

«Как дома, – подумал с умилением.

Вокруг стояли высокие деревья, листья и зелёные плоды которых, так были похожи на земные дубы. Где-то высоко в их роскошных кронах пели птицы. И стало так спокойно на душе…

– Всё будет хорошо. Почему должно быть плохо, если вокруг такая красота!

Вдруг, краем глаза Алекс увидел, что не один в этом лесу.

Возле дерева, спиной к нему, стоял человек. Он был невысокого роста , узкоплечий, но уж очень шустрый. Быстро вскарабкавшись по стволу, вытянул что-то из заплечного мешка, и поколдовав немного над каким-то мудрёным устройством, сел на ветку возле дупла дерева. Алекс увидел дымок, который постепенно усиливался.

Интересно, чем этот человек занимается в лесу? – подумал с удивлением. Это была вторая мысль, потому, что первой была просто радость оттого, что на планете жители всё-таки похожи на людей.

Немного подымив в дупло, человечек подождал. И тут Алекс услышал нарастающий гул. Из дупла дерева вылетел рой пчёл, встревожено пытающийся защитить свои запасы мёда. Одна из них, наверное разведчица, села невольному наблюдателю на щеку и почувствовав в нём врага, больно ужалила. Алекс, не ожидавший такого коварства, вскрикнул, чем, наверное, испугал инопланетянина, который не удержавшись на дереве, упал на землю.

Почувствовав свою невольную вину за подглядывание, мужчина вышел из-за своего укрытия и наклонился. Это был обыкновенный мальчишка, очень похожий на миллионы землян.

– Ты ушибся? Может чем-то помочь?

На него с непониманием смотрели широко распахнутые карие глаза.

«Боже мой, я ведь совсем забыл, – мелькнуло в голове. – Это же другая планета и парень меня не понимает.

Алекс достал из бокового кармана гордость лингвиста из группы исследователей – коробочку с микропереводчиком. Взяв осторожно двумя пальцами это чудо современной науки, он приложил его себе на мочку уха. Переводчик сразу же прижился с мочкой и стал похож на маленькую чёрную родинку. А буквально через несколько секунд, он готов был понимать, проанализировав местное наречие. Во всяком случае Алекс очень на это надеялся. Правда была одна проблема – хотя бы несколько фраз незнакомого языка, но паренёк упорно молчал.

Пока Алекс проделывал манипуляции, мальчишка с удивлением наблюдал за ним.

Пчёлы, наконец успокоившись, полетели в дупло, и вокруг было слышно только тихий шелест деревьев.

– Скажи, мальчик, а как называется ваша планета?

Паренек молчал и Алекс подумал, что от удара об землю тот получил небольшой шок.

– Ты ушибся? Давай я тебя осмотрю.

Парень понимал, что говорит впустую – мальчишка его просто не понимает.

– Не надо, – вдруг раздался тонкий голос.

– Извини, я не хотел тебя напугать. Меня зовут Алекс. Скажи своё имя, чтобы я знал, как к тебе обращаться.

Мальчик попытался сесть и с недоумением посмотрел на ногу, которая на глазах стала припухать.

«Наверное ушиб,– всполошился Алекс и протянул руку, чтобы помочь подняться. Мальчик руки не принял, а пошарив вокруг себя, нашел палку и ловко упершись на неё, поднялся.

Но, как оказалось, это было сделать легче, чем идти. Гримаса боли исказила лицо и мужчина, не спрашивая разрешения, подхватив паренька на руки, скомандовал:

– Показывай дорогу!

Мальчик показал рукой направление и Алекс почему-то подумал о том, что тот понимает его, хотя переводчик, наверняка ещё не включился – не было достаточного набора слов для анализа и расшифровки. Паренёк оказался очень легким. Одну руку он закинул на плечо Алекса, а другой придерживал свою диковинную шапку, которая так и норовила слететь с головы. Пройдя около километра по узкой тропинке, они вышли из леса и Алекс увидел селение.

– Ну что, сам можешь идти? А то, наверное, родители испугаются, увидев тебя на руках незнакомого человека.

Поставив свою ношу на землю, он засмотрелся на окружающий его пейзаж. Прекрасная планета: зелёная, светлая. Небо голубое и кораблики облаков по нему плывут. Дышится легко… И река возле селения – чистая, чистая. Камыш любуется собой в прозрачной воде, деревья косы- ветки опустили.

А на Земле всё больше города, зелёных зон почти не осталось.

Алекс повернулся к мальчишке и удивлённо присвистнул. Ну как он мог не узнать девчонку в мальчишечьей одежде?

А та деловито отряхнула белую сорочку, расправила косу, скрывающуюся раньше под шапкой и улыбнулась, сверкнув ровными белоснежными зубами. Испуг у неё прошел. Девушка была на своей территории.

– Ты кто? И почему на тебе такая странная одежда? У нас мужчины так не одеваются… Есть хочешь?

« Да, – подумал Алекс, – исконно женские вопросы. Везде одинаковы: и у нас и у них.

– А что, может накормишь? Родители не заругают?

– Подожди меня здесь. Сейчас вернусь.

Она сделала шаг и охнула. Видно было, что ступня побаливала, но девушка потихоньку пошла к селению.

Алекс сел на траву возле дороги и с интересом уставился на строения, видневшиеся вдалеке. Жаль, конечно, что она не пригласила его к себе домой, а то бы он рассмотрел всё поближе. Ну что же, видно у них гостеприимство не в чести, а самому набиваться было неудобно.

Домов почти не было видно, а те которые виднелись, вернее их верхняя часть, были сделаны из брёвен. Селение окружено земляным валом, на котором высился забор из толстых брёвен, затесанных сверху. Вокруг был вырыт ров, дорога подходила к массивным воротам.

Что-то во всём этом было смутно знакомым, где-то это он уже видел…

Размышления прервал мужской голос, и повернув голову на звук, увидел двух бородачей.

–Ты чего здесь сидишь, что высматриваешь? Может тать из чужого селения? Пойдём-ка на дознание к нашему князю. Всё ему и расскажешь.

Страха не было, а любопытство подняло его и Алекс зашагал вместе с мужчинами в городище.

Далеко идти не пришлось. Послышался топот, и из ворот, на гнедом жеребце показался всадник. Когда конь приблизился, оказалось, что на нём восседала девушка,с которой он совсем не так давно расстался. Она не забыла о странном путнике: привезла одежду и узелок, в котором, наверное была еда.

– Вот бери и уходи.

– Подожди, Любава, мы не знаем кто это. Время смутное. Давай отведём его к князю.

Девушка кивнула головой, выпрямилась и пришпорив коня пятками, двинулась с места.

– Скажите брату, что скоро буду!

В глазах Алекса сквозило восхищении девушкой: она так грациозно сидела на гнедом жеребце и казалась такой хрупкой в сравнении с крупным, мощным животным.

*

Князь Мал осматривал окрестности. Жалобы от смердов стали поступать – забирают бояре их земли, метки свои ставят на бортах, на межах. А чтобы новые нивы были – много труда вложить положено и первым делом очистить от деревьев.

Вот и ехал узнать, правду ли говорят старейшины из окрестных сёл. Не хотелось ссориться с боярами, но и смердов пошто им обижать. Мало ли он им земли давал да денег? А и то всё мало да мало им. А не будет земля родить, как дружину в готовности содержать? Да ещё и каждый год дань Киеву платить… Князь киевский Олег завоевал племена окрестные и поляне каждый год дань собирали со всех.

«Надо будет ещё вызвать тетеревятников, сокольников, бобровников, бортников… Останется у нас что после Игоря? Ведь нужно ещё в Киев товар повезти на торги, менять на то, чего нет здесь. Любаву с собой возьму, пусть выберет себе украшения да одежду по чину. А то совсем не похожа на княжну- бегает как дворянка. Мужа бы ей найти хорошего, да чтобы вместе с ним отпор Игорю дать. Но как пойти против сестры, ведь обещание отцу дал, что силовать её не буду. Кто ей люб будет за того и замуж пойдёт. При воспоминании о сестре, Мал невольно улыбнулся.

К вечеру уставший, возвращался домой. Всё оказалось так, как говорили старейшины и Мал размышлял, чем можно пронять бояр, как суд судить – они тянут к нему смердов, изгоев, закупов за наименьший проступок, а сами не могут свою алчность укротить. Но всё же надо собирать совет и только так решать вопросы земель древлянских.

Возле терема его уже поджидали, и среди знакомых лиц он увидел незнакомца. Проходя мимо, князь заинтересованно взглянул на этого человека.

– Мал, наверное это дружинник Игоря, нигде от них покоя нет. Или тать с соседнего города.

– Не похож на дружинника ни одеждой, ни… да ведь он совсем без оружия! Ну, други, хорошо, что бдите, ведите его в терем.

– А он там что-то и умыкнёт…

– Ну так не спускайте с него глаз, я сейчас подойду.

Что-то заинтересовало князя в незнакомце. Спокойствие, уверенность? Он знал два типа людей.

Первые – жесткие, беспощадные шли напролом и обычно становились князьями своих племён. Эти как волки – чем сильнее, чем больше и острее клыки, тем быстрее станешь вожаком стаи. Таким был его дед, приказы которого выполнялись беспрекословно. Мал же унаследовал доброту матери. Эту черту характера он пытался тщательно скрывать. Князю не положено быть добрым.

Другой тип людей – раболепствующие перед первыми. Этот парень не подходил ни под какой разряд.

Князь устал, проголодался и приказал ключнице накрывать на стол. Он позвал трапезничать и незнакомца.

К чужестранцам дед его и отец относились доброжелательно – исходя из того, что нужно вначале узнать человека, а уже потом судить о нём. Мал следовал этим обычаям.

Князь ел, незаметно наблюдая за парнем. Ему казалось забавным поведение того на трапезе: когда принесли миски с кашей, мясом, рыбой он почему-то стал оглядываться на дворовых. Долго принюхивался к медовухе, а потом отставил её. Налил сам себе молока, хотя это было делом дворових – пополнять чаши. Странный какой-то, не похожий. И потому, когда трапеза закончилась и все вышли из-за стола, Мал кивком головы позвал парня к себе в гостиную залу. Первый вопрос к незнакомцу был ожидаемым:

– Ты кто?

Алекс, а это был он, с любопытством смотрел на князя. Молодой, лет так двадцати восьми-тридцати. Среднего роста, но крепко сложен. Тёмно-русые волосы мягко ложились на плечи. Прямой высокий лоб и умные карие глаза выдавали в нём незаурядного человека. Особенно глаза – пытливые, смотрящие несколько насторожено на собеседника, как бы оценивающие – а чего ты стоишь. По тому как его здесь слушались, можно было предположить, что он у них главный. Чем то он Алексу нравился и о многом так хотелось расспросить.

– Я человек с планеты Земля.

Мал удивленно уставился на него и переспросил:

– Откуда? Из какого княжества?

« О чём это я? О какой планете говорю? Посмотри вокруг, Алекс! Никакой цивилизации, дикие племена. Они не знают названия своей планеты, а я им о Земле. Может и есть города с более высоким развитием, но отнюдь не здесь,– промелькнуло в голове и он учтиво ответил:

– Путешественник я. Хожу по свету, смотрю как люди живут.

– Зачем это тебе, почему на месте не сидится?

– А вот я такой. Как ветер. Хочется побывать везде, всё увидеть…

Мал задумался. Как это? У человека должны быть лошадь, оружие, дом, жена. Сыны, которых он научит всему, что знает сам, а те передадут свои знания детям. И так было и есть и будет.

– А в Киеве ты уже был? По Днепру на ладье шел? Или везде пешком? Лошади я у тебя не заметил.

Алекс остолбенел. Такого не должно быть! Днепр? Киев? Мать городов русских? Откуда? Как? Мысли бешено искали выход…Земля?!

Значит он прошел не через пространство, а сквозь время и сейчас находится, судя по всему, что он видел и слышал, в Киевской Руси?

Мал с любопытством наблюдал за странником, мимикой его лица.

Вначале спокойный, выдержанный, а сейчас в глазах удивление сменила почти что паника.

Алекс попытался справиться с собой и как можно спокойнее спросил:

– Ещё не был. А кто княжит в Киеве?

– Игорь.

Он сразу вспомнил этот период истории и даже выдернул из памяти год – 945.

– А вы кто,?

– А мы древляне…

– Город ваш не Искоростенем ли называется?

– Вот видишь, значит слышал о нас. Нет, Искоростень недалеко. Это наш главный город.

– Но вы же никак не связаны с Киевом?

– Почему же, – нахмурился Мал, – дань ему платим.

У Алекса в голове замелькали имена: Ольга, Святослав, Владимир. Но прежде… Игорь! Игорь, который пришел собирать дань у древлян, а потом вернулся назад , чтобы ещё раз произвести поборы. Древляне убили князя, когда при нём было немного отроков, потому что основная дружина вернулась в Киев…

– А за этот год уже выплачивали?

– Вчера только отдали. А почему ты так этим интересуешься?

– Если я не ошибаюсь, князь Игорь ещё раз вернётся.

– Ты ошибаешься, путник. Такого никогда не было.. Да и откуда тебе знать, что будет.

Алекс пожалел о сказанном, но слово не воробей…

– Да бывают у меня иногда видения. То прошлое мелькнёт, то будущее.

– Не верю я во всё это. Боги решают за нас, а что они решат, то так тому и быть.

В переходе послышались шаги и в комнату без стука, чуть прихрамывая вошла девушка, с которой утром так нелепо «познакомился» Алекс.

– Мал, мне сказали. что ты собираешься в Киев. Возьмёшь с собой?

– Ну куда же я без тебя? Купим шелка и парчи на платья. Да и красивые килты, украшения тебе нужны.

– У меня платья есть. Больше не надо.

– Любава, ты ведь княжна, а одеваешься как дворянка в льняные одежды. А ведь и замуж пора. Мне бы сейчас помощь не помешала. Посмотри вокруг, сколько князей земель наших и соседних, молодых воевод. Не один тебя просил женою его стать,а ты всё упрямишься.

– Мал, ты же обещал мне, помнишь?

Любава повернулась, чтобы выйти и вдруг увидела, что Мал не один. В комнате стоял тот парень, с которым встретилась в лесу утром.

Да, позор ещё тот – упала с дерева, как маленькая девочка… Но вспомнив его ласковые руки, бережно прижимающие её к себе, Любава немного покраснела. Такую реакцию трудно было не заметить и Мал с подозрением уставился на неё, а потом перевёл вопрошающий взгляд на Алекса.

Но того больше волновала лёгкая хромота девушки, причиной которой стал невольно он сам.

– Всё таки нога болит? – спросил участливо. – Нужно было нам сразу приложить что-то холодное.

– Ты что, знаешь его?

– Утром в лесу встретила. Бортники вчера сказали, что год для пчёл неблагоприятный. Врут. Ты поверил, а я проверяла – мёд есть.

– А при чём здесь этот парень?

– Упала я с дерева и немного ушиблась..

Мал с тревогой посмотрел на сестру.

– Любава, сколько же тебе говорить, что ты девушка и должна вести себя соответственно, а не лазить по деревьям.

– Ты что, Мал, мне это серьёзно говоришь? Сам меня всему учил: и на лошади скакать, из лука стрелять и по деревьям лазить.

– Ладно, конечно учил, но ведь мы были детьми, а сейчас негоже княжне ребячеством заниматься.

И закончив на этом свои нравоучения, заботливо спросил:

– Болит?

– Не волнуйся, видишь, уже ничего не болит,– легонько постучала ногой. – У бабушки в лесу была, она и подлечила.

– Ой, врёшь ведь, Любава, – улыбнулся Мал.

– Ну, болит совсем немного… А когда упала, то нога болела сильно. Он принёс меня из леса в город.

– И вот как ты полезла на руки к незнакомому человеку? Я ведь учил тебя, что вокруг очень много врагов, – забеспокоился Мал.

– А ты посмотри ему в глаза. Нет, посмотри, посмотри…Вот и я поверила и доверилась.

– Значит хорошо, что он оказался в нужном месте. – И немного подумав, предложил, – если хочешь, можешь пожить у нас. Мы с сестрой будем рады. Я – Мал, князь древлянский, а это моя сестра – Любава. Как нам звать тебя?

– Меня зовут Алекс.

– Чудное имя. А впрочем каких я только имён не слыхивал!

– Оставайся, Алекс, – улыбнулась ему открыто Любава. – В Киев поедем. На охоту пойдём, Мал обещал…

Алекс смотрел на девушку – маленькую и хрупкую, но такую отчаянную. Неужели и она сгорит в том большом огне, оставивших на месте древлянских городов только пепел? Может так надо было, чтобы он вернулся во времени почти на полторы тысячи лет назад.

– Да, путешествуя, я немного устал,– сочинял Алекс.– И если вы меня приглашаете, я немного погощу.

– Если понравится, можешь жить сколько захочешь. И за Любаву буду спокоен, если вы подружитесь. Она ведь впору тебе – как ветер, на месте не любит сидеть

– Не люблю я в тереме сидеть да вышивать. Не по мне это.

– Сестра, девушка должна заниматься такими делами. А ты взяла хозяйственные дела на свои плечи. Есть ключница, но тебе обязательно нужно самой контролировать состояние клетей, погребов…

– Не сердись, Мал. Ты ведь сам рассказывал, что отец ведал военными делами, творил суды и правду, а мама – хозяйством. Ведь если не смотреть за всем, разворуют, разнесут. Чем дружине будешь платить?

– Хозяюшка ты моя, – подошёл, приобнял сестру за плечи.

– А вот бы женился, то и тебе помощь и у меня бы сестра и подруга была,– потрепала его за рукав.

И такое доверие, любовь и уважение сквозили в отношениях брата и сестры, что Алекс улыбнулся. Впервые за эти два дня у него на душе стало светло и спокойно.

– Ну всё, братик, я ухожу. Спокойных тебе снов.

– И тебе, Любава, – поцеловал её в лоб, – Покажи Алексу его опочивальню.

– Няню попрошу, она покажет.

Алекс кивнул Малу головой и вышел вслед за Любавой.

Девушка позвала пожилую женщину и попросила отвести парня в пустующую опочивальню.

В комнате, которая стала временным прибежищем молодого человека, в углу стояла печь. Стол, скамья и широкое ложе дополняли нехитрую обстановку. « Не густо, – констатировал Алекс,– сюда бы компьютер, телевизор». Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Свечи, зажженные нянькой горели ровными язычками, изредка потрескивая, пахло воском. Алекс лёг на кровать – мягко и удобно. Мыслей никаких. Он и не заметил, когда к нему пришел сон – мирный и счастливый. Сон о той «прежней» жизни – где есть родные и всё всегда понятно.

Глава 2

В городище рано начинался день: ещё звёзды на небе, заря утренняя в окно заглядывает, а люди уже на ногах.

Воевода и несколько бояр прошли переходами в столовую.

Светильники освещали комнату, в углу которой горел огонь в жертвенной печи. Жар был неравномерным, угольки сверху немного потемнели. Но было видно, потревожь чем –то огонь и он снова взорвётся весёлым пламенем.

Посреди комнаты стоял стол, накрытый белой скатертью с тёмной каймой по краям. Вокруг него в строгом порядке – деревяные стулья с высокими спинками.

На столе посредине лежал хлеб, а на краю – глиняные миски и деревянные ложки.

Мал вошел вместе с Алексом. На князе была сорочка из белого тонкого полотна, штаны заправлены в мягкие сапожки. Узкую талию подчёркивал широкий пояс. На плечах вольготно расположился плащ, застёгнутый сверху золотым запоном.

Князь кивнул воеводе и тот взял со стола пустую миску, положил в неё немного от каждого блюда, которые вносили дворовые. Еда была не мудрёной, но сытной: хлеб, мясо, каша, рыба. Особенно хороша была рыба, запечённая в глине на огне – она благоухала травами, одну из которых Алекс сразу почувствовал и узнал по особому аромату – мама называла эту траву чабрецом. Никто не приступал к трапезе все стояли и ждали.

Воевода отнёс еду и положил на жертвенный огонь, который через секунду охватил её пламенем.

Мал кивнул головой и все кто был в комнате, сели за стол: после подношения жертвы предкам, можно было начинать трапезу. Кашу ели ложками, а всё остальное просто руками. Наконец Алекс был предоставлен самому себе, никто не обращал на него внимания, как будто он здесь давно и все его хорошо знают.

Он не привык так рано вставать, а тем более кушать, но парня разбудил Мал и позвал трапезничать. Отказаться не мог – надо значит надо, раз у них такие традиции. Правда проснувшись, не сразу вспомнил где он и что с ним, даже ущипнул себя незаметно, но полутёмная комната никуда не исчезла и мужчина, теребивший его за плечо тоже.

Мал ел с аппетитом и Алекс попытался заставил себя взять ложку. Но еда оказалась такой вкусной, пряной, что он и не заметил как попробовав всего понемногу, наелся.

– Хороший сегодня день будет, – нарушил молчание Мал. – Хочу развеяться немного. Вчера старейшины жаловались, что на хозяйства смердов волки повадились, овец режут. Надо отбить охоту серым нападать на селения. – Алекс, хочешь поохотиться?

Это был скорее риторический вопрос, потому что не ожидая ответа князь повернулся к сидящим за столом и представил им Алекса.

– Это чужестранец. Имя ему Алекс. Помня и чтя наши законы гостеприимства я пригласил его пожить в тереме. Он мой гость.

После трапезы Мал, Алекс и несколько бояр и отроков, оседлав лошадей, тронулись к лесу. Это ещё хорошо, что в школе он ходил в секцию верховой езды, да и сейчас ему попалась смирная лошадь, Поэтому хоть и с трудом, но всё же взгромоздился на неё, в душе очень желая, чтобы никто не увидел его потуг.

Но князь всё равно заметил, что Алекс плохо сидит на лошади.

– Сразу видно, что больше путешествуешь пешком – с улыбкой заметил он, – Ничего,научишься.

Проехав вглубь леса к озеру, один из отроков увидел сломанные ветки и изрытую землю. Все спешились, поставили лошадей возле осины и уже дальше пошли пешком, на ходу обсуждая, на месте ли загонщики.

Алексу было интересно впервые в жизни брать участие в охоте на зверя. Он понимал, что не смог бы подстрелить даже слона, стоящего перед ним на расстоянии десяти метров стрелой из лука, потому что никогда не пробовал, а вот просто посмотреть на это хотелось.

Мужчина натянул тетиву и она долго и высоко звенела, даже после того, как её отпустил.

Мал заранее отправил холопов в другую сторону. Они должны были, суживая постепенно круг, гнать зверя в засаду на ожидавших его там охотников.

Мужчины разбрелись и по одному засели в засаде. С каждой минутой шум, отдельные возгласы становились всё слышнее.

Алекса смущала неуверенность в своей меткости и ловкости в охоте на волков, где промах может стоить жизни.

Первыми появились два зайца, которые маленькими серыми комочками, прижав к спине длинные уши, неслись прямо на сидевших в засаде охотников, но не видя их, ринулись в чащу леса.

За этими двумя через некоторое время в испуге пробежали ещё несколько русаков, а вот звери покрупнее не торопились, вслушиваясь в шум позади их и такую странную тишину впереди.

Вдруг в нескольких десятков метров перед собой Алекс увидел огромную серую массу: на опушку выскочил большой матёрый серый волк. Высоко подняв голову, насторожив уши, он не спеша бежал в сторону Алекса. Хищник ещё не понял с какой стороны ожидать опасность. Вот осталось несколько метров до места где засел Алекс и тот, натянув тетиву, выстрелил. И промазал…Умный зверь сразу почувствовал слабину охотника: вперёд бежать было безопаснее, но для этого нужно было подмять человека.

Волк остановился, присел на задние лапы, и сделав огромный прыжок с быстротой летящей птицы, помчался на Алекса.

« Ну вот и всё, – обречённо пронеслось в голове.

Вдруг он услышал свист и пролетевшая прямо возле уха стрела поразила зверя.

Волк, как подкошенный, упал на землю и злобно защёлкал зубами. Он не мог бежать дальше и только страх и ненависть были в его глазах.

Ещё одна стрела закончила жизнь этого матёрого зверя.

Алекса била дрожь, предательски стучали зубы, но всё же он заставил себя повернуться и посмотреть на своего спасителя.

Возле высокого дуба, широко расставив стройные ноги, держа в левой руке лук, улыбаясь, стояла Любава.

Парень благодарно кивнул девушке и она неспешно подошла..

– Испугался?– лучистая улыбка озарила красивое лицо.

– Тут не испугаешься, – он постепенно входил в норму, – несётся что-то огромное и серое…Я пытался, но сама видишь. какой из меня стрелок.

– Не стрелок, не всадник. Где ты рос, Алекс? У нас мальчиков всему этому учат с детства.

«Знала бы ты где я рос… Я и сам сейчас думаю: не прекрасный ли сон то был – спокойная, размеренная, безмятежная жизнь…

– Спасибо тебе, Любава. Мне неудобно, что я в долгу перед такой хрупкой, красивой девушкой.

Она засмущалась от неприкрытого признания её красоты. Лицо девушки ещё больше похорошело: стройная и прекрасная, со слегка раскрасневшимся лицом, как какое-то неземное существо – сирена, призванная искушать мужчин.

– Почему же вы меня с собой не взяли? Мал знает, что я люблю охотиться. Хорошо, что ключница сказала о вашем выезде в лес, а воевода показал направление и я вовремя успела.

– Да, это уж точно. Как нельзя кстати ты прибыла.

Заговорившись, они забыли, что охота продолжается и загонщики почти вплотную подошли к ним. Краем уха Алекс услышал хрюканье и увидев, что глаза Любавы округлились, оглянулся назад. К ним приближался огромный вепрь с острыми клыками. Девушка, оттолкнув рукой Алекса, вытянула из колчана стрелу и оттянув тетиву лука, выстрелила . Животное завизжав от боли, приостановилось и со стрелой в боку бросилось вперёд, сверкая маленькими, налитыми кровью глазами. Любава ещё раз выстрелили, но и вторая, метко пущенная стрела, не остановила секача.

Алекс, повинуясь инстинкту, стал впереди девушки, закрыв её собой и ожидая неминуемой развязки. И вдруг наперерез зверю ринулась чья-то фигура. Мал!.. В ту минуту, когда кабан был готов полоснуть его клыком, князь отшатнулся и, размахнувшись, изо всей силы глубоко всадил свой клинок прямо в сердце животного, которое свалилось, убитое наповал.

Любава закрыла лицо рукой и уткнулась в плечо Алекса. К ним со всех ног спешили и охотники и загонщики. Кабан и человек лежали без движения… И тут Алекс увидел какое-то шевеление; это Мал поднимался на ноги. Он повернулся к сестре, вытер холодный пот со лба вымазанной в кровь секача рукой и улыбнулся.

Алекс встряхнул Любаву, та посмотрела на брата и осела. Хоть какой мужественной и не была эта девушка, но пережив такое потрясение, она ещё не могла прийти в себя – не держали ноги.

– Сестра, – позвал Мал, – подойди ко мне. Да не бойся – я жив. Трусиха…

– Умница ты моя! – приобнял её за плечи и поцеловал в лоб, – но помни; никогда не расслабляйся. Знай, что вокруг враги, которые будут стараться тебя свалить, перегрызть горло, занять твоё место. Наша жизнь – это жизнь леса: всегда выживает сильнейший. И не бойся, я всегда буду рядом, как и обещал, маленькая моя сестрёнка.

Он ещё раз встряхнул её и вдруг рассмеялся.

– Ну что, охотник, хоть зайца подстрелил, раз волка не удалось? Умно говоришь, любо тебя слушать, а в остальном как красна девица.

Любава толкнула брата локтем:

– Вот одна из тех красных девиц возмущается. Ну что же, каждому своё: кому бежать, а кому стрелять, кому говорить, а кому слушать. А вообще, – расправил плечи Мал, – прекрасно жить на этой земле и быть свободным словно птица!

А вокруг секача уже кипела работа: холопы срубили длинное бревно и привязав кабана ногами к нему, подняли и медленно ступая, понесли из лесу в терем.

Мал с боярами были уже далеко, а Любава и Алекс медленно ехали по лесной дороге. Природа успокоилась, забыв о шуме, поднятом людьми и так напугавшем всех лесных жителей.

Всадники выбрались из густого леса и остановились перед покрытой высокой травой поляной. Любава сидела в седле, как парень – уверенно, крепко.

Лёгкая накидка прятала перетянутую пояском тонкую талию, сапожки полуприкрыты широкими шароварами, такими удобными для верховой езды.

– Давай наперегонки, Алекс?

– Ну ты же знаешь, что я отстану…Нет у меня такой сноровки.

Алекс понимал, что возбуждение от пережитого страха прошло и девушка хочет насладиться быстрой ездой, чтобы немного прийти в норму. Парень любовался ею и почему- то гордился… Правда он ещё не мог разобраться в этом чувстве – гордости за кого-то.

Ему вдруг так захотелось, раскинув руки, полежать в сочной высокой траве, смотреть и смотреть в далёкую голубизну, отключив все мысли, не думая о том, что его ожидает в будущем.

Любава, каким то странным образом угадала его желание и спешилась.

– Давай здесь немного посидим, Алекс.

Он последовал её примеру с радостью. Лёг в высокую траву и вдохнул полной грудью этого удивительно чистого воздуха. Дышал и не мог надышаться смесью хрустальной чистоты с запахом свежей травы и цветов. Его хотелось пить медленно через соломинку, как коктейль и смаковать как самое вкусное мороженное. При воспоминании об этой с детства любимой сладости, у Алекса защемило сердце и защекотало в носу. Неужели он никогда не увидит больше своих друзей, отца и маму?

Мама…Как наверное она сейчас переживает, не зная где он, что с ним…

Любава увидела страдальческую гримасу на красивом юношеском лице.

– О чём ты задумался, Алекс?

Он очнулся и открыл глаза. Девушка с тревогой смотрела на него.

– О чём ты думал? – повторила она свой вопрос, – на твоём лице было страдание и тревога. Как будто-бы ты вспомнил о чём-то далёком, что безвозвратно потерянном .

« Она что, умеет читать мысли?– удивился Алекс.

– Да нет, всё в порядке.

Девушка, успокоенная его словами, отвернулась и вырвав очередной цветок вплела его уже в почти готовый венок.

Алекс вновь и вновь возвращался к своим невесёлым мыслям. Его деятельная натура не желала мириться с создавшимся положением: неужели нет никакого выхода и придётся жить здесь в таком далёком и непонятном прошлом?

Нужно было с кем-то поделиться своими мыслями и сомнениями, но никто же ему не поверит, а посчитают за сумасшедшего. Значит надо, если появилась такая неожиданная возможность, побольше обо всём узнать. А что за ним прилетят рано или поздно, он почти не сомневался. Но так хотелось, чтобы всё-таки это случилось пораньше!

– Как тебе мой венок? – услышал девичий голосок и повернулся .

– В этом венке ты просто сказочная принцесса.

– Это кто же такая?—надула пухлые губки Любава.

– Ну как княгиня.

– А я и есть княгиня, – гордо повела плечом и длинная толстая коса от этого движения зазмеилась по спине девушки.

– Ну тогда как лесная мавка, – неожиданно вспомнил такой персонаж. – И зачем это девчата плетут венки, ведь цветы мёртвые и скоро завянут?

– Так завтра же праздник – Купала, девушки и плетут себе венки, чтобы пускать их на воду.

– На воду… А зачем?

Любава с подозрением уставилась на него: он что и этого не знает?

– А вот придёшь завтра к реке вечером и всё увидишь сам.

– У вас там что же, будут народные гулянья ?

– Нет, ты скажи, придёшь?

– Не люблю я массового скопления народа. Новый год с трудом переношу и только потому что собираемся с друзьями в лесу, и потом катаемся на лыжах, санях возле убранной ёлки.

– Да странный у вас новый год – по грязи кататься…

– Почему же по грязи ? У нас в тот месяц много снега.

– В берёзозеле у вас такие снега?

– В каком таком березозеле?

– Ты меня, Алекс, прости. Но порой кажется, что у тебя память отшибло или ты просто смеёшься надо мной.

– Почему же? На тех землях, по которым я проходил новый год встречают зимой.

– А, – успокоилась Любава,– а у нас год начинается с березозеля. Тает последний снег, подсыхают лужи, сквозь землю пробиваются тонкие, ещё слабые стебли травы, а на деревьях первые клейкие листики появляются. Природа пробуждается и все сразу начинают собираться в поле, чтобы подготовить землю, а потом засеять зерном. Разве это не начало жизни? Как же может новый год начинаться зимой?– недоумевала девушка.

– Ну у разных народов свои традиции, – оправдывался Алекс.

– Берёзы ведь одни из первых надевают зелёные одежды. Потому и месяц, когда начинается год, называем березозелем. Знаешь, Алекс, я люблю лес, но больше всего люблю берёзки. Какое ещё дерево такое чистое и светлое? В любую погоду, в любое время издали увидишь её, узнаешь, ни с каким деревом не перепутаешь, – мечтательно закончила девушка.

« Да ты сама сродни берёзке – чистая и светлая … И вот что интересно: ведь знаю я эту птичку- невеличку всего ничего, а кажется, что всю жизнь,– подумал, удивляясь самому себе, Алекс.

– А вот в других странах наряжают ёлки и сосны разными игрушками и водят хороводы вокруг деревца, поют песни, танцуют и вообще радуются жизни…

– Мы сделаем такое у нас?

– Конечно, – пообещал Алекс. – Вот будет много снега и мы устроим праздник.

Он снова лёг на спину и послал мысленный посыл космосу: «Ну пожалуйста, пожалуйста, заберите меня поскорее. Я так хочу домой к своим, к цивилизации…».

Стебелёк травы защекотал его под носом и Алекс громко чихнул.

– Ну что, домой? Нас, наверное, заждались,– наклонилась над ним Любава.

– Пойдём, – нехотя поднялся парень.

Они сели на лошадей и медленно поехали в направлении селения.

Во дворе терема шли приготовления к трапезе: секач, уже выпотрошенный, был привязан накрепко к вертелу и двое мужчин медленно прокручивали его над огнём.

– Где это вы были? Уже послов хотел посылать, – спросил подошедший к ним Мал.

Любава соскочила с коня и подошла к брату

– Волновался? За меня? Да ты забыл, что у меня теперь защитник появился, – показала на Алекса.

– Которого постоянно самого нужно защищать,– закончил тот за неё.

Мал оценил иронию Алекса и весело рассмеялся:

– Ничего, всему ещё научишься. Если, конечно, захочешь…

– Мал, – завтра праздник Купала, ты не забыл?

– Помню я, помню.

– Пойдёшь к реке?

– Любава, я ведь князь и негоже мне по таким праздникам ходить. Хороводы водить с молодыми девками да парнями. Другими делами и заботами голова полна.

– А ведь ходил раньше и не зазорно было!

– Ходил, пока князем не стал, а отец наш княжил… С Алексом пойдёшь. Пусть парень развеется, а то совсем не весел.

– Пойдёшь, Алекс?

– Ну, конечно же пойду. Всегда интересно познавать что-то новое. А ещё лучше если это праздник.

– Вот и хорошо, вот и ладно, и за сестру спокоен буду.

Глава 3

Девушки любили этот праздник…

После того как солнце начало свой путь к закату, они насобирали цветов: зверобоя, васильков, мяты. В эту ночь и полынь была нужна. Нет, даже не нужна , а была необходима: ведь именно сегодня выходили все: русалки из воды, мавки встречали путников в лесу. А полынь могла защитить от ведьм и всякой иной нечисти. Но насобирать красивых цветов было мало, нужно ещё выплесть себе венок краше, чем у других.

Пока девушки готовились к ночи Купала, парни тоже не сидели на месте.

Большая поляна, видевшая молодыми ещё их родителей, уже с нетерпением ожидала, когда же начнётся весёлое действо. И парни с шутками-прибаутками собрали по городищу старую одежду, привезли на поляну соломы ржаной, дров, веток сухих. Да чтобы побольше, чтобы на всю ночь хватило для веселья и смеха.

Утром с денницей, которая только начала загораться Любава пошла к старой ведунье в лес- собирать лекарственные травы. Собранные этой ночью они были особенно ценными в борьбе с разными болезнями, да и не только с ними… Вечером, надев венок, пошла с подругами к берегу реки на поляну.

Там было уже много девушек и парней, которые, лишь зашло солнце, пошли добывать живой огонь.

Ночь пришла на смену вечерней заре. Лес всё ближе подходил к поляне. Деревья старались заглянуть через плечи самых сильных троих парней, которые старательно пытались получить искру от трения, чтобы потом от этой искры вспыхнул костёр и разогнал темень подальше в лес.

И вот пошёл дымок от мелко перетёртых сухих веток. Тишина стоит… А глаза молодёжи обращены к дыму, потом несмелому язычку пламени. И вот он уже горит –живой огонь. Жизнь, надежда, а сегодня ещё и страж от злых духов, смерти. Огонь всеочищающий!

А парни ищут своих девушек, пытаются их взять за руки и повести к огню, благословляющему на брак, совместную жизнь.

Сегодня был такой день, а особенно ночь, что всякие обиды нужно забыть.

Ночь на Купала самая любимая у молодёжи, особенно девушек, чей девичий век уже заканчивался. Ведь известно, что после замужества не посмеёшься с подругами, не будешь смотреть из-под полуопущенных ресниц на парня, пока он не начинал краснеть от смущения, а потом с хохотом уноситься прочь с такими же хохочущими подругами. Не будешь зимой колядовать и водить Маланку… В общем много ещё чего не будешь…

На берегу стояло высокое дерево, убранное цветами, венками. Это молодёжь ещё днём постаралась… А девушки уже становились в круг и водили хоровод, а дальше слышались песни. На другом конце поляны соревновались в своём умении музыканты: свирель и бубен в какой-то причудливой мелодии дополняли друг друга.

Весёлый смех, крики, песни славившие Купалу, богиню Ладу с её детьми Лелем и Полелем.

Ночь была лунной, а звёзды как будто тоже включились в праздник и с высоты смотрели на Землю, перемигиваясь желтым, красным и голубым светом…

Любава вместе с девушками стояла на поляне, притопывая от нетерпения ногой. Приятное возбуждение поднималось в душе и она недолго думая, вместе со всеми стала в хоровод, который, смеясь, закручивали девчата то в одну, то в другую стороны.

Когда же все стали прыгать через огонь, она вначале боялась этого брызгающего искрами, сердито пыхкающего костра, ну а потом, сколько было силы в ногах разбежалась, оторвалась от земли и поплыла над огнём, стала на ноги, но по инерции пробежала дальше и натолкнулась на Алекса, который с интересом наблюдал за этой весёлой кутерьмой, называвшейся так странно –Купалой. Любава с размаху ударилась об Алекса, со смехом схватила за руку и вернулась с ним в живую очередь, прыгающих через огонь. Они крепко держась за руки, побежали к огню. Куда-то пропали её страх и сомнения, теперь она была как все, в плену Купалы, а значит любви. Девушка знала, что священный огонь очищает душу, дарит любовь. А если прыгнуть через огонь с парнем, то останешься с ним навсегда. Любава мечтала о любви. Ещё с тех пор, когда увидела в лесу этого ласкового и красивого человека. Её влекло к нему, как к самому близкому самому родному. Хотелось уберечь и успокоить. Любава почему-то с самой первой минуты встречи верила ему и доверяла. Если бы кто-то раньше сказал, что можно так доверять почти незнакомому человеку- она бы рассмеялась тому шутнику в лицо. Мал ведь постоянно твердит, что нельзя никому верить и нужно надеяться только на себя, а у неё сейчас так не получается.

После прыжка через огонь, ей невольно пришлось отпустить руку парня, потому что живая змейка девушек, подхватила его, повела в хоровод. Парень виновато взглянув на Любаву, поддался общему весёлому настроению, включился в праздник, сути которого, конечно, он не понимал. Алекс, как тот трезвенник за столом с пьющими – и пить не пьёшь, а настроение весёлое и хмельное.

Когда девушки стали снимать с себя венки и пускать их на воду, последовала за ними и Любава. Ей тоже было интересно узнать, поплывёт её венок или утонет, найдёт себе пару и с какой стороны.

Девушки внимательно смотрели на плывущие по воде венки: один сразу прибило к берегу, другой, проплыв несколько метров утонул…

Любава зашла по колени в прохладную воду, развела руки и опустила их в реку. Плыви, веночек, плыви… Ты знаешь к кому. Плыви к тому, кто украл моё сердце. И, наклонившись, тихонько сказала воде, доверив ей девичий секрет:

– Отнеси, реченька, мой веночек к Алексу…

Не раз в её сны приходил кто-то желанный и давно знакомый. Он наклонялся к её лицу, но ночь скрывала образ и только глаза звали куда-то. Любава не видела их цвета: чёрные или карие. Неведомое томление охватывало её тело и девушка испугано просыпалась с бешено стучащим сердцем.

Венок плыл и плыл, не тонул и огни костра отсвечивали на каждом его лепестке.

Алекс вспомнил, что когда-то читал о праздниках славян. Даже сейчас в исторических музеях под открытым небом, проходили они при большом скоплении народа. Люди приходили на эти праздники немного отдохнуть, расслабиться, послушать песни, которые так бережно, много веков хранили фольклористы.

Но такой энергетики, которая была здесь, среди этого простого народа он не ощущал нигде. Это как будто молодое хмельное вино протекает по жилам, дарит радость и тепло.

Вдруг возле него кто-то сел и тёплая маленькая ладошка доверчиво проскользнула в его руку. Алекс повернул голову и увидел Любаву, которая смотрела на него озорно улыбаясь.

– Веришь ли ты в судьбу, Алекс? Я думаю о том, как странно ты появился у нас, мы с тобой встретились…

Алекс молчал. Что скажешь этой девушке к которой он испытывал какие-то странные чувства. У него не было сестры, но эту маленькую пичужку он знал, как ему казалось, всю свою жизнь, понимал её мысли, чувства.

Любава ждала ответа. Она видела, что Алекс задумался и не торопила его.

За деревьями слышались вздохи. Как будто весь этот большой лес болел любовной лихорадкой, но он молчал, подстелив под влюблённых свои травы и душистые цветы.

– Я верю, что судьба предначертана свыше, но каждый может попытаться изменить её.

– Это если хорошо задобрить богов? Знаешь, когда я была маленькой, тайком от брата бегала к бабушке – ведунье, которая в лесу живёт. Пусть бы попросила она богов вернуть мне маму. Хотя бы на несколько минут, чтобы я знала, какой её помнить.

В голосе девушки звенела нотка страдания. Алекс повернул к ней голову увидел в свете луны, что глаза, цвета переспелых вишен, наполненные до краёв слезами, готовыми скоро пролиться. Парень обнял Любаву за плечи и прижал к себе, тихо покачиваясь, как бы убаюкивая и себя и её.

Луна поднялась уже высоко, заливая всё вокруг серебристым таинственным светом. Раскидистые дубы казались большими молчаливыми великанами, охраняющими их…

Услышав спокойное размеренное дыхание, Алекс посмотрел на Любаву и увидел, что девушка спит. Её ресницы, густые и чёрные бросали тень на лицо, трепетали и, казалось, жили сами по себе своей жизнью.

Он отвёл глаза и уставился на чёрное небо, нависшее над тёмным лесом. «Не может быть, чтобы обо мне там забыли. Такого никогда не было. Найдут неточности в расчётах… Это ведь дело времени, нужно только подождать и я снова буду там, где был всегда счастлив».

Алекс снова посмотрел на девушку. Господи, какие губы! Он ведь всего лишь хотел утешить её, а так хочется прильнуть к ним и сцеловать всю их сладость. Он наклонился над Любавой… и поцеловал её в высокий тёплый лоб.

А огонь ещё больше разгорелся к тому времени, но пар на поляне становилось всё меньше и меньше. Все должны были перепрыгнуть через огонь, даже девушки которых не выбрали парни. Знали, что если не пройдёшь очищение огнём,то могут подумать, что ведьма. Ведь только всякая нечисть боится его очищающей силы.

Всходила утренняя заря и закрывалась маревом, исходившем от реки.

Вот что-то плеснулось в водоёме, то ли рыба, то ли девичье тело с рыбьим хвостом во влажном серебре чешуи. Приходит утро и русалки, накачавшись на ветках вербы, уплывали в потаённые места, чтобы выйти потом ночью, встать в круг и петь сладкими голосами, завораживая путников своими песнями и смехом. А уж если доверчивый гость подойдёт поближе, бросятся все и защекочут его. Чудный дядька их, водяной, только лежит себе в воде да посмеивается над забавами этих дев с тонким станом и тугой грудью.

Давно ушла в далёкие края на год богиня весны Леля, но всегда бродит по лесам бог любви, красавец Лель в венке из прекрасных цветов. А там где появляется он, начинает тонко звенеть струна в сердце и ноги сами бегут в лес и хочется смеяться и плакать. И рад каждой росинке и каждому жучку и готов расцеловать каждый лепесточек. Это сердце раскрылось для любви и зовут уже с собой мавки – прекрасные девушки леса. Зовут подальше в глухомань, чтобы со смехом покачаться в росах, губами поймать живительную влагу колокольчика.

Уходит ночь и приходит умытое свежее утро.

Алекс не мог понять откуда у него, современного, практичного человека появились такие лирические мысли. Кто навевал ему их в эти предутренние часы? А может он просто уснул…

Любава зашевелилась и юноша подумал, что девушка озябла. Алекс улыбнулся, подул ей сверху в низ в лицо. Девушка открыла глаза

– Я что, уснула?

– Ну да, наверное очень было интересно со мной разговаривать.

– Ой, – смущённо улыбнулась, – я просто устала. А почему ты меня не разбудил? Мы бы пошли с тобой ещё цвет папоротника искать.

– Цвет чего искать?

– Папоротника. Только раз в году он цветёт. И если его увидеть, то богат будешь и счастлив.

Алекс посмотрел на неё как на несмышлёныша.

– Любава, папоротник не цветёт, он размножается спорами.

– Знаешь, пусть он чем хочет размножается, но я в это верю…

– Знаешь, я кажется тоже. Сейчас могу поверить всему… Пойдём домой? Мал, наверное, волнуется.

Он подал ей руку и девушка легко вскочила на ноги.

– Пойдём.

Алекс смотрел на ветку дерева. Трудяга паук выткал свою паутинку и она, приняв на себя холодную росу, заиграла, засверкала в лучах утреннего солнца как бриллиантовое колье.

– Зачем тебе искать клады? Хочешь подарю тебе вот это украшение?– показал на паутинку.

– Спасибо, – зарумянилась девушка, – тоже заметил, что красиво?

Алекс взял Любаву за руку и они отправились в терем, по дороге весело болтая ни о чём.

Во дворе на лошади гарцевал Мал. Он озабочено посматривал на её левую заднюю ногу. Возле стоял конюший и виновато смотрел на князя. Мал соскочил с коня, бросив поводья конюшему. Зажав между колен ногу животного, принялся осматривать копыто.

– Видишь, я тебе говорил, что пора менять подкову И не откладывай, а пойди к кузнецу немедленно.

– Кузнеца сегодня не найдёшь…

– Плохо ты его знаешь. На кузне он. Да и ночью травы собирал. Ведает, что собранные на Купала травы самые целебные.

– Говорят в Искоростене кузнец знатный.

– Говорят… Так оно и есть. Что хочешь выкует. А наш – так…

– Молодой ещё, подучится.

– И то верно. Отправим-ка мы его в Киев. Пусть посмотрит на кузнецов их, работу.

– А слыхивал, князь, о Козьме и Демьяне? Ещё бабка моя сказывала, что были в Киеве два кузнеца, у которых кузня была как половина нашего города.

– Эка невидаль. Но малость бабка привирала о размерах.

– Да нет же… А к ним змей нагрянул.

– Ври, ври да не завирайся.

– Нет, ну правда бабка сказывала… Так вот стал тот змей железные ворота в кузне слизывать. А когда дыру пролизал, кузнец горячими щипцами и ухватил его за язык. Потом соху сзади змею и прицепили да и вспахали на нём половину Киевской земли.

– Ой ли? Так таки половину?

– Да, такие круги вокруг Киева образовались…

– И где же нам такого змея найти, чтобы деревья не корчевать, а он бы нам их повыдёргивал?

– Нет его, князь, – принял вопросы Мала за чистую монету.

– Что же случилось с тем змеем? – почти сочувственно, еле сдерживая смех, поинтересовался Мал. Этот рассказ его немного отвлекал от мыслей о Любаве. Сестры не было дома целую ночь и это случилось впервые. Что это значит в такой праздник, он понимал… Когда же она успела вырасти и кто же стал её избранником?

– Устал змей от такой работы, пополз к Днепру да как припал к воде: уже пил, пил воду, покуда брюхо не разорвалось.

– Вот, вот. А наши закупы да смерды работают от зари до зари, но живы. Сильнее змея оказались. И не сумев больше сдерживать смех, молодо и заливисто рассмеялся.

Смеялись и Любава с Алексом, невольно ставшие свидетелями этого разговора.

Князь увидев их, немного нахмурился и отослав конюшего, начал такой непростой для него разговор.

– И как это понимать? Если после такой ночи парень и девушка приходят вместе домой, значит их повенчал Купала… Я всё правильно понял?

Алекс о таких традициях даже не догадывался, но понимая как сейчас неприятно Малу, который мог заподозрить его в использовании доверия Любавы в корыстных целях. Любовь так быстро не приходит, а жить в статусе зятя князя можно припеваючи…

Алекс мог смело смотреть в глаза Малу. Он принимал Любаву не как свою девушку, невесту. Была для него скорее сестрой, подругой.

– Нет, мы просто смотрели на гуляния.

– И не просто, и не просто, – возбуждённо начала Любава. – Я вначале сама прыгнула через огонь. Представляешь, подруг всех парни разобрали, а я стою одна. Как не прыгнуть, ведь посчитают ведьмой, если не пройду очищение огнём. Я и прыгнула…

– Как – сама?– с укоризной посмотрел на Алекса – « а ты где был»?

– Хотя бы не обожглась,– тревожные нотки звучали в его голосе.

– Да нет, – посмотрела вниз, – одежда цела. А потом увидела Алекса и потащила его к костру.

– Прости , Мал, я не знал, что прыгание через костёр к чему-то обязывает.

– Да, такие у нас обычаи…

– Мы же просто дурачились.

– Любава, вот ты дурачилась, а сейчас просто подумай: какие мысли в головах наших древлян о тебе и об Алексе?

– Я тебе уже не раз говорила, что мои чувства – это только мои чувства. И меня совсем не интересует то , что будут обо мне говорить люди…

Алекс, боясь обидеть девушку, молчал. Она же, видя это молчание, отдавала себе отчёт в том, что любовь зарождается только у неё, а Алекс воспринимает её просто как подругу, друга.

Ночью Любава ждала поцелуя и он последовал. Но это был просто братский поцелуй, она ведь не спала, когда твёрдые горячие губы притронулись к ней. Девушка с замиранием сердца ждала что последует дальше. Он же просто приобнял и прижал её к себе: согревая и защищая.

– И вообще, брат, не волнуйся. Когда я действительно полюблю –ты узнаешь об этом первым.

Глава 4

Утром в ворота городища въехал всадник и спешившись, прямиком пошёл к Малу.

Алекс стал свидетелем разговора князя с этим человеком, встревожившим и напомнивший о страхах, недавно поселившихся в его сердце. Разговор шёл о том, что вернулся таки на древлянские земли князь Игорь…

Собрав дань, он решил, что можно ещё что-то взять у древлян.

– А наши бояре бают, что если волк повадился в стадо, то всех овец перережет. Убить его нужно, чтобы больше не приходил Киев за данью. После смерти Игоря, жена его только с малолетним сыном останется, побоится она мстить древлянам. А пока Святослав подрастёт и мы сил побольше наберём. С Искоростенем ты или как, просил наш князь узнать. – Смотрел вопросительно на князя. –Труда не составит сейчас Игоря остановить: дружину свою он отослал в Киев, а при нём только несколько отроков.

Мал молчал, о чём-то думая, что-то взвешивая. Алекс, который дал себе обещание ни во что не вмешиваться, не удержался:

– Нельзя убивать Игоря!

– Это кто такой? Почему он вмешивается в наш разговор, раньше его я здесь не видел.

– Не Игорь сейчас в Киеве главный, а бояре да воеводы! А уж они найдут как отомстить вам, чтобы потом никто и головы не смел поднять.

– Алекс, выйди , – сдержано попросил князь Мал. – Не гоже тебе, не по чину присутствовать здесь.

Последнее, что услышал Алекс уходя, это слова приезжего о том. что всё уже готово. Искоростень всё сделает своими силами, ввиду того, что окружение Игоря сейчас незначительно. А вот уведомить всех князей древлянской земли о решении Искоростеня необходимо.

« И то хорошо, что Мал во всём этом не будет замешан и может тогда Малин не пострадает» – пронеслась мысль в голове Алекса.

Выйдя во двор, он увидел Любаву, готовившуюся к выездке.

– Давай прокатимся, Алекс, – улыбнулась ему, махнув рукой.

Парню было совсем не до этого. Хотелось дождаться отъезда посла и узнать всё от Мала. Да ещё ждал что тот выругает его за вмешательство. А уехать сейчас – значит сбежать от головомойки. Это было, по мнению ответственного Алекса, недопустимым.

– В другой раз с радостью. Вот научусь лучше ездить, буду обгонять тебя вот тогда и пожалуйста.

– Трусишь, что сейчас обгоню? Ладно, ладно…

– Я не трус, но я боюсь, – вспомнил выражение из детства. Последних слов Любава не слышала – она птицей летела к лесу.

Девушка крепко держала лошадь за поводья, пятками немного её подгоняя. Она любила лес, ей было там вольготнее, чем в тереме.

Лес жил своей жизнью. Выше всех деревьев были сосны со светло-коричневыми стройными стволами, зелёной хвоей. Веток внизу не было. Сосны тянулись вверх, соревнуясь с дубами, которые стояли молчаливо как воины, готовые броситься вперёд. Но сейчас они, намертво притянутые к земле корнями, набирались сил. Среди могучих дубов нежными красавицами стояли берёзы, осины.

Любава набиралась сил в лесу. Особенно любила одно деревце – берёзку на поляне. Только ей могла рассказать о своих девичьих тайнах, а та шелестела ей листочками и всегда в этом шелесте Любава слышала одобрение. Дорогу ей перебежало стадо диких вепрей и она остановила коня, потому что встречаться одной с ними было небезопасно – ещё витал тот страх, испытанный на охоте.

Лес кланялся ей, ветки расступались, цветы ковром росли между травами.

Девушка сошла с лошади и принялась их собирать. Букет получился большой и пышный. Любава села в траву, отобрала цветы, стебли которых были помягче и начала выплетать свой венок, изредка поглядывая на лошадь, мирно пощипывающую траву.

Девушки с детства умеют плести венки, но то, что при этом нужно повторять, ей подсказала лесная ведунья.

Зелёная травка, лесочек,

Помогите сплести веночек,

Из мяты, ромашек и мака,

Чем земля наша так богата.

Чтобы девушку он украшал

И от злых её чар защищал.

И чтоб парню хорошему тоже,

Показал её личко пригоже.

Любава плела венок, приговаривая эти слова, а потом, надевдев его на голову, раскинула руки и закружилась, весело смеясь. Радуясь своей молодости, красоте, чувствам, которые зарождались в её сердце.

Так и не снимая венок со своей головы, она села на лошадь и пустила её в галоп. Возле излучины реки девушка услышала окрик и приостановилась.

Небольшая группа дружинников – молодых отроко , стояла посреди дороги.

Она уже видела их. Князь Игорь каждый год собирал дань с земель, соседних с киевским княжеством. И древляне тоже отдавали ему дань: хлебом, мёдом, шкурами медведей, куньими…Так повелось, что попали они уже давно в кабалу и обязаны были платить, но зато не боялись врагов, которых вокруг было много. На эту дань киевский князь содержал свою дружину и должен был всегда прийти на помощь тем, на кого нападали печенеги или хазары, другие враги славянских племён.

Но сейчас Любава удивилась, увидев отроков Игоря. Он со своей дружиной уже приходил к ним в город и они отдали дань. Зачем они снова здесь? Чего хотят?

Девушке не было страшно. Она в любой ситуации могла за себя постоять, поэтому спешилась и стала, поглаживая гриву коня.

– А может сговорчивее будут древляне, если мы у себя эту красавицу оставим. Наверняка у них много чего ещё осталось, чтобы пополнить наши запасы.

Особенно усердствовал высокий черноволосый отрок. Красив был, но глаза дерзкие и злые. Взглядом так и пропекал Любаву. У девушки мурашки пробежали по спине, хотя она и была не из робкого десятка.

– Брось, Подвизд, с девчонкой связался. Не за этим сюда вернулись…

– Нет, – ответил Подвизд, отрок с чёрными глазами. – Добро добром, но такую красавицу я здесь не оставлю, заберу с собой в Киев,– повернул к отрокам голову и хитро подмигнул.

Любава опешила. С ней ещё никто так не разговаривал. Когда отец погиб в бою с печенегами, её брат Мал заменил девочке и отца и мать, умершую, но успевшую подарить ей жизнь. Она всегда чувствовала себя маленькой девочкой под защитой своего мужественного брата.

– Я сестра Мала. И я никуда с тобой не поеду , – дерзко вскинула голову.

– А тебя и спрашивать никто не будет, – криво ухмыльнулся Подвизд.

Отроки, весело смеявшиеся вначале, услышав кто такая эта девушка, перестали веселиться. Одно дело простая девчонка,а другое – сестра князя. Игорь такое не приветствовал и мог здорово наказать.

– Подвизд, перестань уже. Пусть едет своей дорогой да и нам пора.

Но тот никого не хотел уже слушать: вскочил на своего коня, ловко подхватил упирающуюся Любаву и посадил впереди себя. И как не вырывалась девушка, но мужчина оказался сильнее, он подстегнул жеребца и направил его в лес.

Подвизду не терпелось…Такая красавица! В Киеве у него было много женщин. И молодые жёны бояр, и дочери княжих мужей, но такой лакомый кусочек он видел впервые. Женщины сами приходили к нему. А эта такая норовистая, как необъезженная лошадь. Ну, а лошадей он привык укрощать.

Отъехав немного от дороги вглубь леса, он спешился и снял Любаву с коня.

– Красавица ты моя, мавка, – горячо прошептал ей в лицо. Поднял руки и снял с неё венок.

Любава отступила назад, но скоро почувствовала, что спиной уперлась в дерево.

– Ну куда ты, куда? Ведь не убежишь, не старайся. Иди ко мне, иди, – медленно подходил к ней Подвизд.

Девушка с силой оттолкнула его. Непринятие того, что сейчас происходило, сквозило во всех её движениях.

– Я что же, совсем не мил тебе? Подари мне только один поцелуй и сразу же я тебя отпущу. Ну что, птичка- невеличка? – И посмотрел княжне в глаза…Лучше бы не смотрел.

Глаза девушки, карие, глубокие как омуты и манили к себе и отталкивали. Они были из другого мира, нереального. Оттуда, где блестят серебристой чешуей русалки или из самых глубин лесной чащи, в которой господствуют мавки.

Любава смотрела на него и молчала… Подвизд наклонился к её губам.

Конечно случалось, что обнималась она с отроками Мала, но всё это было мимолётным,скорее желанием на себе попробовать то, о чём шептались подруги, хихикая и пряча в ладонях глаза и покрасневшие щёки. Но такую страсть в глазах, Любава видела впервые и ей стало страшно.

Подвизд взял её голову в свои руки и поцеловал. Чего-то такого, отчего бы у неё загорелись щёки, закружилась голова и ухнуло сердце в пятки, девушка не почувствовала.

Но парень был опытным в обращении с женщинами. Он прижал девушку всем своим телом к стволу дерева, руки его опустились ниже, одна покоилась у неё на бедре и Любава чувствовала её жар, другая проникла в разрез рубахи и грудь девушки оказалась в его ладони. Это были для неё новые ощущения. Губы Подвизда мягко целовали её губы, а грудь нежно ласкала его рука. Она затихла, затаилась и ждала того, что же будет дальше…

И вдруг они услышали крики и свист стрел. Девушка вздрогнула и очнулась. Подвизд повернулся на шум и застыл. Князя Игоря и немногих его отроков, окружили древлянские дружинники.

Князь пытался выйти из окружения и размахивал мечом, сидя на лошади, которая, испугавшись внезапного крика стала на дыбы. Стрелы древлян полетели в Игоря, но отроки стеной стали вокруг своего князя и отстреливались из луков по нападавшим. Вдруг конь под Игорем упал, сраженный копьём, князь едва успел вытянуть ноги из стремян. Он быстро вскочил. В левую руку взял щит, а в правую свой меч, с которым не раз ходил на врага, защищая русскую землю.

Вдруг почувствовал острую боль около сердца и опустив глаза, увидел стрелу, впившуюся ему в грудь. Князь бросил меч и щит, обеими руками рванул стрелу и упал в чёрную бездну смерти.

Потеряв Игоря, отроки разбежались. А древлянские дружинники и не пытались остановить их. Видно было, что цель их атаки –убийство князя и она была достигнута.

Подвизд испугался. Он видел, что силы неравные. Понять причину всего, что видел не мог да и не пытался. От неожиданности всего происходящего он просто замер на месте.

Любава, воспользовавшись моментом, бросилась бежать, но Подвизд двумя прыжками настиг её, повалил на землю и зажал рот рукой. Парень понимал, что если узнают о том, что он умыкнул сестру древлянского князя, то это может закончиться для него смертью. Такие были законы славян и они касались не только знатных людей, но и самых бедных.

Как девушка не пыталась, но подняться не смогла. Слёзы от бессилия катились градом, но она не могла подать о себе весточку.

Князю Игорю отдали погребальную честь, как и всем предкам славян.

Дружинники рубили сухое дерево, ветки и всё складывали на большой поляне – поле брани. Другие же делали помост, на котором и положили тело князя и его коня. Жрец поджёг костёр под помостом и огонь охватил тело воина, который в страхе держал врагов русских, а пал от рук своих же собратьев, пожелав более того, что нужно было. Не по воле своей, а по воле бояр да дружинников киевских.

Древляне отдали дань Игорю… Страшную дань. Знали, что это воин, великий воин и как воина они его провели в последний путь. Кто-то первым ударил мечом о щит. А за ним второй, третий…А огонь уже пожирал свою жертву. Густой дым пеленой понёсся в небо. И показалось Любаве в том огне лицо Игоря – такое, какое видела в последний раз – загорелое, обветренное, в морщинах и шрамах. Он смотрел на воинов с укоризной в глазах, но ни злобы, ни гнева не было в его взоре.

Любава провела рукой по глазам –может это слёзы творили странные картины? А и вправду показалось…

Она так и не смогла понять, что это было. Зачем, почему так поступили жестоко князем, который, наверное и предположить не мог, что смерть его наступит не на поле брани.

Когда древляне ускакали, стихли голоса, кострище догорело, затих лес, как перед грозой: воробей не чирикнет, лист не шелохнётся… Подвизд поднял с земли заплаканную Любаву и встряхнул её. Девушка посмотрела парню в лицо и увидела глаза, наполненные слезами. Это и удивило её и насторожило. Мужчины не плачут. Во всяком случае, в глазах Мала она никогда не видела слёз.

– Зачем, зачем же так? – почти кричал Подвизд, тряся её за хрупкие плечи.

– Я не знаю, я ничего не знаю…

– Как можно, чтобы сами своих убивали? Князь и дружину отослал, оставив возле себя только нас…Так подло, так низко…

Что могла ответить девушка, если сама ничего не понимала. Она молча смотрела на парня. Уже не боясь, вдруг почувствовав себя старше. Княжна подняла свои руки и сняла его ладони со своих плеч.

– Я пойду.

– Подожди! – Вытер слёзы рукавом.

– Не могу, устала. Да и дома заждались.

– Ещё подождут! – Зло выкрикнул. – Поедешь со мной на суд к княгине. Всё расскажешь и за всё ответишь.

– Я за собой никакой вины не чувствую.

– Значит. ответишь за вину других.

Потянул её за руку к лошади.

– Да ты что удумал? Никуда я с тобой не поеду, окаянный!

Подвизд молчал. Крепко ухватив девушку за талию левой рукой, он правой

дёрнул поводья и конь рысью рванулся вперёд, унося своих всадников.

*

Солнце заходило за горизонт, бережно прощаясь с лесом, рекою, своими лучами, обласкивая их последним теплом перед уходом.

Пора было трапезничать. Воевода, бояре сидели в трапезной, ожидая Мала.

Разговор шёл неспешный: о будущем урожае, о ценах на торгах. Не касались темы убийства князя Игоря, обходили стороной. Вошёл Мал, сел за стол и после жертвоприношения все молча принялись за еду.

Бояться вроде нечего – в Киеве у Игоря вдова Ольга осталась с малым сыном. Слыхивали. что гордая и неприветливая. Любила ли его? В отцы ведь ей по возрасту годился. Из бедных, а вышла замуж за него, потому что князь.

Да и не впервой женам русичей терять своих мужей. Найдётся десяток других до поры, пока её сын Святослав, станет князем. Такие мысли в оправдание действий соплеменников, мелькали в головах едоков.

Мал этой бойни не хотел. Его отец знал Игоря, вместе они не раз выступали против врага. Но ведь все князья древлянской земли решили пресечь Игоря, а в единении – сила. Это он тоже усвоил крепко.

Мал оглянулся и впервые за целый день вспомнил, что не видел Любавы.

Тревожно застучало в голове и он спросил у ключницы где сестра.

– Я её давно не видела, – прозвучало в ответ.

– Алекс, ты ведь всегда с ней…

– Утром, когда приезжал посол из Искоростеня она уехала на прогулку, а потом я её не видел. Она когда в лесу, сама рассказывала, заходит к ведунье и они подолгу разговаривают.

Мал отослал старую няньку в комнаты к девушке, но ни в светлице, ни в опочивальне Любавы не было. Как не было ни во дворе, ни в конюшне.

Старый пастух видел, что девушка разговаривала с отроками Игоря, а куда потом делась – не знал. Мал собрал дружинников и велел прочесать лес. Темнело, но люди, аукаясь, оглядывали шаг за шагом окрестности. Может волки? Тревожно было на сердце Мала. И ведь часто случалось, что поздно приходила домой его маленькая сестрёнка и он всегда знал, что всё будет в порядке. Почему же сейчас так болит сердце?

Может волки? Но это лето было богатое на дичь и звери не подходили близко к городищу. Люди, жившие в селениях, спокойно работали в поле. Может снова кочевники балуют? Нет,– успокаивал сам себя.

Когда хазары или печенеги приходили, то закупы бросали свои дома, свой скарб и бежали в город, где потом Мал с дружинниками держали оборону от врагов. Но люди вели себя так как в мирное время: спокойно работали, весело отдыхали. Сейчас ни волков не врагов не было. Врагов…-пронеслось в голове Мала, – Здесь была дружина князя киевского и наверное, увидев картину расправы над Игорем, кто-то из его свиты пленил девушку. Где же теперь её искать? И сам же ответил себе: только в Киеве.

Князь решил больше не мешкать ни секунды и приказал воеводе собрать дружинников. Сам же поспешил в оружейную.

«Зачем им Любава, зачем сестра моя?– билась тревожно, как птица в силках, мысль в голове Мала. – девчушка ведь совсем… Я ведь отцу обещал, что никто не посмеет обидеть её…

В проходах было сыро. Свечи горели слабо, отбрасывая тени на стены и те плясали, радуясь своей ночной свободе.

В оружейной Мал увидел Алекса, разглядывающего оружие. Какая-то потаённая обида кольнула сердце. Думал, что этому страннику нравится его сестра, а он так спокоен…

Алекс участвовал в поисках девушки, но понимал, что нужно дождаться утра и тогда может что-то прояснится. Он прилёг, но от всяких тревожных мыслей не спалось и повертевшись немного на внезапно ставшей неудобной кровати, парень встал и решил проделать экскурсию в оружейную.

На Земле он любил работать ночью, когда город засыпал и не слышно было звуков машин, музыки, голосов людей. Алекс любил это время суток ещё и потому, что ночь – это встречи в выходные с друзьями после работы, это бесконечные разговоры о той же таки работе. Хотя и давали клятву, подняв вверх руки: «Клянёмся,что никаких разговоров о работе не будет».

Но постоянно всё сводилось к тому, что они любили и чему посвящали большую часть суток – опытам, проблемам, поискам. Это ведь была не просто работа, это была их жизнь.

Тревога закралась как хитрая лиса, постепенно в душу Алекса. Тревога за Любаву…Он понимал, что девушка никогда бы не заблудилась в лесу и никто не причинит ей вреда. Одни потому что знали и любили её, другие же просто побоялись бы мести брата, обидев её. Парень слышал разговоры дружинников между собой, что её, скорее всего, умыкнули. Но тот кто это сделал, очень рисковал, потому что если не было на то её согласия, то смерть ожидала похитителя.

Алексу нужно было отвлечься от назойливых мыслей и он пошёл в оружейную стал рассматривать оружие русичей, о которых он читал, а некоторые видел в музеях. Но там ничего нельзя было трогать руками, а здесь, хоть примеряй на себя: латы, кольчуги лёгкие, сделанные из кусочков металла и тяжёлые, которые могли защитить от меча. Оружие из меди и железа – длинные и острые копья, широкие секиры. Молоты, разбивающие доспехи врага. Особенно привлекали к себе колчаны со стрелами и тяжёлые упругие луки. Всё было собрано ещё, наверное, дедом Мала и хранилось этой семьей с особенной любовью.

Алекс знал, что у древлян была даже машина –самострел, которая бросала камни такие, что их едва могли поднять четыре человека.

Всё было интересно, ведь на Земле люди давно объединились в одно мирное экономическое сообщество. Воевать было не с кем. Ещё в начале двадцать первого века начались всякие природные и техногенные катаклизмы. Они случались и раньше, но не набирали таких огромных масштабов. Люди пытались обмануть и обворовать природу: в угоду золотому тельцу вырубали леса и тогда не было чему остановить снег, который быстро таял и нёсся в реки уже бурными потоками, смывая мосты и селения.

Строили заводы и тепловые электростанции. И чёрный дым из их высоких труб застилал небо, пропуская солнечные лучи к Земле и не выпуская их назад. Началось потепление. Люди прятали отходы атомного производства в свинцовые контейнеры и сбрасывали их глубоко в океан, надеясь, что похоронили их навеки. Но со временем увидели морских животных–мутантов. Проводя испытания под землёй в шахтах, дети Земли вызывали толчки в земной коре. И участились извержения вулканов. На побережья накатывали тайфуны, цунами унося десятки тысяч чьих –то жизней.

Земля всегда напоминала Алексу большую, добрую собаку, которую совсем замучили блохи. Они кусают её, их много, а она только лениво пытается стряхнуть их с себя. Вот люди в тот период и напоминали блох, которые тянут кровь из Земли, раздирая на части ласковое животное. А планете это когда-то надоест и она навсегда стряхнёт с себя всех землян.

Учёные разом заговорили о глобальном потеплении, об угрозе жизни на Земле. Многие страны подписали договоры о щадящем природопользовании.

Но было уже поздно… Эпидемии, катаклизмы забрали много жизней и на Земле стало проживать три миллиарда человек.

Алекс вспомнил родную планету, ребят со своей исследовательской группы и так захотелось домой, хоть волком вой. И он в который раз подумал о том, что и эта Земля и та на которой он живёт, хотя одно и то же, но как же разнятся они! Чистые реки, свежий ароматный воздух, настояный на травах – всё это было бесславно погублено поколением его дедов.

Его размышления прервал Мал, который войдя в оружейную стал выбирать себе доспехи и оружие. На лице его была ярость, а движения- резкие и быстрые.

Алекс ничего не спрашивал. Он заметил, что здешние люди разговорчивостью не отличаются и не любят лишних вопросов. А если надо что-то сказать, то тогда и скажут.

Малу надо было выговориться, а лучшего собеседника и слушателя, чем Алекс, трудно было найти.

– Как тебе наше оружие?

– Наверное, у врагов тоже отбираете?

– Нет, нам чужого не надо. Несподручно. А своё и в руку само ложиться. Мал вытянул из ножен меч и взмахнул им наискосок несколько раз.

– Ты куда-то собираешься или…

– Я не могу сидеть на месте, когда Любава пропала. Что с ней? Где она? Одно только остаётся думать, что возможно пленили её дружинники Игоря.

– И что ты намерен делать, Мал?

– Попрошу помощи у всех городов древлянских да и пойдём освобождать сестру!

Алексу было понятно решение Мала. Но всё же казалось, что князь горячится, а ведь он хороший тактик и стратег. В борьбе с внешними врагами не раз одерживал победы с минимальными потерями, хотя и годами молод. Об этом как-то рассказала, вскользь Любава, очень гордившаяся своим братом. Но сейчас под горячую руку да такое решение… Алекс задумчиво посмотрел на Мала.

– Я думаю, что силой ничего здесь не сделаешь. Киев дань собирает со многих племён и с вашего, кстати, тоже. Значит и дружина киевская побольше. Это во –первых…

– А во-вторых? – Мал слушал его, как ни странно.

– А во-вторых, ты не не знаешь наверняка – там Любава или нет.

– Не могу я быть в неведении. Отцу обещал, что заменю сестре и его и мать, а вот не уберёг , – склонил голову, тяжело вздохнув.

– Не хорони её заблаговременно, она девушка такая, что из любой неприятности выпутается. Даже я уже это знаю.

– Вот видишь, а я не уверен, – уныло посмотрел на Алекса.

– Может ты и не нуждаешься в моих советах, но почему ты решил, что это только твоя проблема?

– А чья же ещё, сестра ведь моя.

– Это так, но решение расправиться с Игорем не твоё. Решали князья древлянской земли. Так почему бы вам снова не собраться на совет и не решить, что делать и как поступать дальше.

Мал думал. Не знал точно, где Любава и потому не мог просить помощи у князей. Постепенно в разгоряченной от неизвестности голове прояснялось, выстраивалось в логическую цепочку.

– Нет, я не могу просить помощи. Вначале я должен узнать где она, что с ней. А вдруг она уехала по своей воле и скоро подаст весточку ,– с надеждой в глазах посмотрел на Алекса.

– Но не будешь же ты ждать вечно?

– Не буду, – согласился Мал. –Поеду в Искоростень, узнаю, что думает князь о дальнейших отношениях с Киевом, а потом решу для себя…

Алекс задумался. Он никогда особенно не интересовался историей славян.

«Ну чего у них там может быть хорошего, интересного? Лучше наблюдать за историей развитых цивилизаций» -так всегда думал парень. Алекс только со школьной программы помнил, что княгиня Ольга сожгла Искоростень. Но ведь в те жестокие времена на удар отвечали ударом…Брат мог убить брата, а жена сжечь целый город мстя за мужа. Как говорил классик «дикие времена – дикие нравы».

Как всё это началось, он уже видел, знал, чем всё закончится, а вот что было между этими событиями – не знал. То была история, книжные персонажи…

Только сейчас ему было жаль этих людей, которые по настоящему смеялись, грустили, плакали, любили… Люди не из картинок, а живые – особенно двое: Мал и Любава с которыми он подружился, которые приняли его как своего. И которых Алекс так сейчас боялся потерять.

Он знал, что Мал примет правильное решение.

– Завтра утром поедем в Искоростень.

– Я с тобой… Можно?

– Нет, возьму воеводу и немного дружинников. Ты чужестранец, а на Совете князей городов древлянской земли таких быть не должно. Жди, а к вечеру мы постараемся вернуться назад.

Мал кивнул головой и вышел. Ну хотя бы так – немного успокоился.

Алекс снова поймал себя на мысли, что боится за Любаву. Её острый язык как впрочем и воинское мастерство, сейчас могли с ней сыграть злую шутку.

Если она и правд в руках княгини Ольги, да ещё и сестра одного из древлянских князей… А там узнают… Она наверняка уже об этом напомнила.

Алекс вошёл в опочивальню, прилёг, но уснуть не удавалось. Ворочался, на секунду проваливаясь в забытье сна и снова смотрел в бревенчатый потолок, ругая себя за то, что так привязался к совсем для него чужим людям.

Проснулся поздно, князя уже не было. Оставалось ждать вечера. А день, как назло, тянулся лениво, долго. Чтобы хоть как-то себя занять Алекс пошёл на окраину города, где чуть поодаль от жилищ, стояла хижина гончара.

Вначале думал, почему кузнецы и гончары живут вдали от села, а потом догадался – те имеют дело с огнём. А это небезопасно для деревянных жилищ. Если вспыхнет пожар, то может выгореть всё селение.

Он уже приходил к гончару и даже напросился сделать кувшин, глядя как

легко удавалось это мастеру. И вот, что интересно – и глина та же и гончарный круг, а изделие у него получилось немного перекошенное да и,честно говоря, асимметричное. Его смущение заметил гончар и похвалил, сказав, что первый горшок у него получился не лучше, правда было ему тогда пять лет. Мастер поставил горшок на обжиг вместе со своими и пригласил прийти Алекса попозже, чтобы он смог увидеть результат своего труда.

Вот сейчас парень и спешил к нему.

Открыв дверь, он сразу увидел свой горшок, который сильно отличался от других – поэтому его нельзя было не заметить.

Гончар гостя приветливо встретил, посадил за стол и хотя Алекс отнекивался и говорил, что недавно трапезничал, напоил его козьим молоком.

Алекс имел свои мысли относительно этого коварного животного – козы.

Коровы как коровы – пасутся себе, щиплют траву, медленно переходя с места на место. А коза такая напасть! Он ведь вначале даже и предположить не мог, что это такое, когда рогатое с жидкой бородёнкой уставилось на него.

Ну и конечно же решил, что это какая –то давно вымершая мелкая антилопа.

А вот когда эта «антилопа» рванула к нему и наклонив голову больно боднула в коленку, стало не до разглядывания. Он схватил животное обеими руками за рога, развернул и пинком под зад отослал её подальше.

Но не тут то было… Она вновь бросилась в атаку, боднула его ещё раз да так и осталась стоять, упёршись лбом ему в колени.

– Не бойся, Алекс, это коза, – раздался звонкий смех. Оказывается, это Любава, возвращаясь с прогулки, увидела его невольное знакомство с рогатым монстром.– Возьми прутик, она этого боится!

И правда, коза отскочила, увидев прутик в руках Алекса. Смотрела издали круглыми жёлтыми глазами, покачивая жиденькой бородёнкой.

Но молоко оказалось вкусным –густым и приятным. Алекс сел за стол, посмотреть как гончар разрисовывает горшки. Алекс тоже решил приукрасить свой горшок. Увидев на столе краску, он макнул в неё палец и провёл по ободку кувшина. Получилось не так чтобы красиво, но…А вот из чего краски он так и не узнал. Скорее всего гончар покупал их в Киеве, куда на торги съезжались и ромеи, и греки, и варяги. Мал обещал взять его на торги в Киев вот там он всё и рассмотрит.

А судя по последним событиям эта поездка будет скоро, правда цель её будет другой… Алекс заспешил домой – может Любава вернулась и все зря волновались.

В тереме стояла настороженная тишина- все ждали вестей, которые должен был привезти князь.

Уже заходило солнце, когда послышался топот лошадей. Из леса выехали всадники- это был Мал с дружинниками.

Алекс нетерпеливо ждал, ходил по светлице, заглядывая поминутно в окна на дорогу. А когда показался Мал, бросился на крыльцо, чтобы узнать хоть что-то.

Князь подъехал к крыльцу, соскочил с коня, бросив поводья конюшему.

– Ну что, Алекс, не пришла Любавы?– спросил с надеждой в голосе.

Тот только отрицательно покачал головой. Мал вошел в сени, а за ним двинулись бояре. Забегали дворовые, ключница. Нужно было кормить князя.

За столом трапезничали молча, каждый думая свою думу.

Алексу не терпелось узнать что же решил совет древлянских князей, но он понимал, что придёт время и Мал сам всё расскажет.

Так и случилось. Когда все разошлись, в комнату Алекса постучала дворянка и сказала, что его к себе зовёт князь.

Алекс не раздеваясь лежал на ложе, поэтому сразу же поспешил к князю. Тот стоял в опочивальне и смотрел в окно. «Что там можно увидеть, совсем ведь темно» – мелькнула почему-то мысль.

– Садись, Алекс, – голос Мала звучал приглушено, устало. – Я разговаривал с Тодором, он сейчас княжит в Искоростене. Приезжали князья других городов, они считают, что сейчас единственный выход отвести от нас всех беду и вернуть Любаву, это взять мне в жёны княгиню Ольгу.

– Жениться на Ольге? Ты даже её не знаешь… Или у вас так принято?

– Это не преграда для брака. Так часто делают, чтобы укрепить свои земли.

И продолжил после небольшой паузы. А Ольгу я знаю. Вернее знал и она тогда называлась другим именем. Знал тоненькую, как берёзку, смешливую, добрую. Любава на неё чем-то похожа – такая же неуёмная и жадная к жизни. Какая она сейчас – не ведаю. Вот ведь как повернуло, мы думаем одно, а боги ведь готовят другое. Любил я эту девушку…Так сильно любил…видел, что и она без меня тоже жизни не мыслит… А проведал отец и запретил даже думать о ней, ведь из бедной семьи была – перевозила людей на долбанке через реку. Сказал, что негоже будущему князю иметь такую жену. Брак,мол должен укреплять княжество. А вот Игорь не посмотрел ни на что. Говорят, лишь только увидел – сразу попросил женою стать.

Встретились мы с нею в последний раз… Мне бы не послушать отца, бросить всё и ускакать с моей лебёдушкой на край света и счастливее бы не было человека…Смалодушничал, побоялся отца ослушаться и вот остался ни с чем. Никто не мил мне…

А бояре то, бояре. Тогда отцу рассказали обо всём, половина их вины в том что от него последовал такой запрет, а сейчас удумали, когда она великая княгиня, выгоду для себя искать. Никто даже из них подумать не может , как это – потерять любимого человека . – Лицо Мала исказила гримаса. – А ведь она осталась одна с сыном среди волков – бояр. Это холоп или смерд может подумать , что главный всегда князь, но это власть пополам с боярами. Слабинки не должно быть, а ведь она молодая женщина, которая всегда будет бояться за своего сына и это её слабость. Впрочем как и у меня – Любава – единственное дорогое в этой моей жизни.

Нужен ли я Ольге – не знаю, большую обиду ей нанёс и нет мне никаких оправданий. – Голос Мала звучал глухо и надломлено.

Сколько горя было в словах этого мужественного человека, что Алекс молчал не в силах сказать ни слова. Вот что власть делает с людьми. И вот что значит слово отца, способное перевернуть судьбу сына. Мал имеет сейчас власть, но счастлив ли он? Риторический вопрос.

– А если зло на тебя затаила?

– Не может она… Не было в ней ни капли зла. Я попробую выпросить у неё прощение, попрошу, чтобы стала моей женой.

– Ну раз ты так решил, то отправляй своих сватов в Киев, а пока они будут вести переговоры с княгиней, мы пойдём по Киеву. Наверняка кто-то слышал о Любаве, может кто –то что и знает. Алекс подумал о том, что вряд ли Любава жива: после расправы над Игорем, древляне стали основными врагами Ольги и она своё горе выльет на Любаву, причинив ей максимум боли. Что-бы не говорил ему Мал о доброте княгини, но он забыл о том, что прошли годы, а человек в силу обстоятельств меняется. А обстоятельства были весомыми: человеческих качеств остаётся немного, если управлять государством , да ещё и таким, где нет ни законов ни права…

Но об этом, понял Алекс, говорить Малу не стоит.

Не понимал он их. Почему думают древляне, что Ольга согласиться на брак с Малом. На чём основано их решение? На давних чувствах? Но как говорят от ненависти до любви один шаг и наоборот.

– Ну тогда утром и поплывём. Снарядим ладью и возьмём с собой десять – пятнадцать верных людей, – вынес решение князь.

– А не быстрее ли на лошадях?

– Здесь ведь не быстрота нужна: ещё над чем нужно подумать да и гостинцы в этом случае необходимы. Не бедные, поди смерды. Подарки есть такие , что даже княгиню удивим.

Алекс подумал, что никакими подарками искупить вину не удастся.

Глава 5

Подвизд молчал, молчала и Любава. Достаточно отъехали от древлянской земли и парень остановился, чтобы лошадь отдохнула от бешеной скачки.

Пока животное отдыхало, пощипывая траву, парень и девушка сидели возле столетнего дуба и в каждого в голове роились такие непохожие мысли. Подвизд не знал, что делать с этой девчонкой. Чем-то она его сильно зацепила: была красивой, стройной, а ещё какой-то дикой. Это очень его пленяло. Вспомнил свежие мягкие податливые губы, шёлк косы… Всё это было рядом –вот, просто руку протяни, заграбастай в охапку, подомни под себя, почувсвуй сладость обладания и больше ничего не надо… Но его мечтания прервала мысль, новая совершенно для парня, покорившего много женских сердец: ему не только хотелось обладать этим телом, но и завоевать сердце девушки. Но нельзя.

Девушка была древлянкой и если княгиня узнает об этом, то сразу же прикажет казнить её в отместку за своего мужа. Парень не хотел даже думать об этом, поэтому и не знал как поступить с нею. Конечно, вначале он просто хотел порезвиться с красавицей, которая сама оказалась в лесу. Потом, заглянув в её глаза, почувствовал в сердце какую-то сладкую занозу…

И он так старался её вытянуть оттуда, увидев расправу над Игорем её соплеменниками, что даже грубо накричал и принудил ехать с собой. Оставить её было выше сил, забрать же с собой означало для девушки неминуемую смерть в Киеве.

Любава устала. Устала от переживаний, от неизвестности. Она проголодалась, хотелось пить, болела ушибленая нога… И она решила заговорить со своим теперь молчаливым спутником.

– Подвизд, отпусти меня, прошу. Дома меня заждались и наверняка переживают. Какой прок тебе от меня? Отпусти!

В голосе Любавы зазвенели слёзы и парень почувствовал нестерпимую жалость, но её сразу же перечеркнула мысль: разве можно жалеть древлян, которые убили его князя. О чём были его поганые мысли, о какой любви, о какой девушке? Нужно поскорее попасть в Киев, рассказать о страшной трагедии, которая случилась возле Искоростеня, бросить наземь перед княгиней эту девчонку. И от этой мысли стало легче, злость пересилила доброту, которая только-только стала зарождаться в его юном сердце.

Пришла ночь, а с нею и прохлада. Подвизд насобирал веток и разжёг костёр, сел поближе, чтобы согреться. Путь был не близким и хотя надо было спешить, но дорогу найти в незнакомом лесу было сложно. Парень решил переночевать возле огня, а рано утром продолжить путь. Он постелил

попону возле костра и лёг, подперев голову рукой. Пламя разгоралось, потрескивали дрова. Подвизд заворожено смотрел на огонь: смотреть на небо и огонь он мог бесконечно… Наверное задремал. Проснулся оттого, что спина остыла, он повернулся, подставить теплу другую часть тела и автоматически посмотрел на место под деревом, где сидела девушка. Её не было…Сбежала… Должна была прийти злость, но её не было. Пришла усталая мысль – хорошо, наверное, что так случилось и теперь не надо думать о том, что с девчонкой делать дальше.

Подвизд подбросил в костёр дрова и снова прилёг возле него. Вдруг послышался вой волка, а через мгновение другой. Захрапел привязанный конь, забил копытом. И душераздирающий женский крик заставил Подвизда вскочить. Парень осмотрелся. Вокруг тёмной стеной

стоял молчаливый лес. Он выхватил из костра небольшое горящее полено и бросился на звук вновь повторившегося крика. Пробежав между деревьев с десяток метров, увидел жуткую картину; на поляне стояла девушка, а возле него изготовились к прыжку два матёрых волка.

– Беги к костру, – крикнул Подвизд и краем глаза увидел, что девушка медленно , не поворачивая головы, спиной шла к нему. Подвизд стал размахивать горящей веткой, но понимал, что это остановит волков ненадолго.

Девушка уже была за его спиной и он переложив ветку с правой руки в левую, вытянул нож из ножен, решив, что просто так жизнь свою этим зверюгам не отдаст. И не в таких переделках пришлось побывать. Люди были уже близко возле костра, когда более крупный и матёрый зверь прыгнул. В своём прыжке он сбил Подвизда с ног и впился ему в правую руку. Нож выпал и затерялся в траве. Нужно было что –то срочно предпринять и Подзвизд левой рукой стал разжимать пасть волка. Это ему удалось и через мгновение правая рука проникла в пасть зверя и схватила его за скользкий язык. Волк изогнулся своим могучим телом, провёл задней лапой с острыми как бритва когтями по телу Подвизда, разорвав в клочья одежду юноши.

– Эх плохо , что нет на мне кольчуги,– мелькнуло в голове воина, но истекая кровью, он продолжал удерживать волка. Внезапно его ноги зацепились за пень и Подвизд со всего размажа упал на землю, потянув за собой зверя, из пасти которого тянуло смрадом.

Человек и волк катались по земле в смертельной схватке. Волк был живуч, он не мог использовать свои клыки, потому что намертво сомкнул их на правой руке Подвизда, но зато у него были когти, которыми он рвал плоть врага. Внезапно воин почувствовал под собой нож, вывернулся. Левой рукой схватил оружие за рукоять и с размаха вонзил в брюхо зверя. Волк ослабил хватку и Подвизд понял, что смертельно ранил его. Зверь дёрнулся несколько раз и затих, но зубы его замком удерживали руку. Ножом разжав волчью пасть Подвизд оглянулся. И увидел свою пленницу, стоящую возле второго волка – тот был мёртв. В тонкой девичьей руке был его меч. А как она смогла его поднять, это боевое тяжёлое оружие, осталось для парня загадкой. И ведь не только поднять, но и убить такого матёрого хитрого зверя.

Подвизд поднялся и прихрамывая подошёл к юной воительнице. Она стояла, оцепенев от неожиданности всего происходящего. Забрав из рук девушки меч отрок взял её за плечи и подвёл к костру. Последнее что он увидел, так это отсутствие лошади, которая, испугавшись волков, сорвалась с привязи и убежала. А потом покачнулся и упал, провалившись в чёрную бездну беспамятства.

Любава вышла из оцепенения. Как опрометчиво она поступила, когда ночью решила бежать. Знала ведь, что в лесу небезопасно одной, без оружия, но понадеялась на милость Сварога. Боги всегда помогали ей, а она часто приносила на капище пожертвования – груши, яблоки, мёд. Её спасло только то, что не ушла далеко от костра. А как отчаянно боролся со зверем Подвизд! Она оглянулась и увидела, что юноша лежит , как ей показалось, бездыханно. Любава, пошатываясь от усталости подошла и наклонилась над ним, прислушиваясь. Спустя секунду услышала тихий стон. Слава богам, живой. Благодарности к этому человеку она не испытывала. А вот после всего случившегося, оставаться в лесу одной ночью было страшно. И она присела возле костра, подкинув в него побольше дров. И холодно не будет да и зверь огня боится.

Но при всём при этом она оставалась женщиной с присущим им чувством сострадания. Посмотрев несколько раз на не приходящего в сознание юношу, она всё же решила осмотреть его, а зная и свойства лесных трав и подлечить.

На юноше почти не осталось одежды и взору Любавы открылось красивое стройное тело. На нём были следы старых заживших ран, видно юноша участвовал не в одном сражении, и много свежих. Рваных, которые он получил сегодня. Кровь сочилась из его ран и девушка, не раздумывая, оторвала край подола своей рубашки и умело стала их перевязывать.

Старая ведунья, жившая за рекой, многому научила Любаву. Именно она принимала роды у княгини, первая взяла на руки маленькую новорожденную и потом винила себя в том, что не уберегла, не исцелила женщину. Она опекала девочку с детства и научила Любаву не бояться леса, а любить и понимать его. Ведунья часто приходила к маленькой княжне, приносила ей из леса грушки, яблочки, а когда Любава подросла, стала учить её траволечению.

Но сейчас была ночь и девушка решила, что поиском лечебных трав она займётся утром.

Костёр почти перегорел, Любава подбросила сухих веток, которые сразу же весело затрещали и выпустили к небу сноп искор. Она подсела к Подвизду и прикрыла его плащом, чтобы уберечь от утреннего холода. Глаза её закрывались. Утро вечера мудреннее, – подумала девушка и уснула.

Светало… Подвизд очнулся от того, что было холодно – костёр еле теплился.

Тело болело. Постепенно, медленно он повернулся на бок и увидел рядом с собой спящую девушку. Сразу всё вспомнил: прошедшие день и ночь. Слава богам, что наступило утро и можно будет продолжить путь. Он посмотрел на Любаву, которая за такой короткий период успела принести ему сколько неприятностей.

Девушка во сне улыбнулась и кудряшка на высоком лбу затрепетала. Губы были как сочные вишни, а цвет лица указывал на то, что это жительница леса, в котором так мало открытого места для солнца. Ей не надо было белил: лицо было белое, а щеки расцвечивал румянец, как нежная утренняя зорька. Немного курносый носик чудесно дополнял образ этой прекрасной лесной мавки.

Божья коровка села ей на щеку и поползла к носу. Любава рукой смахнула её и открыла глаза. Напротив она увидела чёрные, немного раскосые, удивлённо изучающие её и разглядывающие глаза. Врага. Да, она решила, что это её враг. Это ведь он её забрал из дому, по его вине Мал сейчас переживает, а зная характер брата Любава понимала, что он это так не оставит и будет искать её. А сейчас такое время, что поиски могут плохо закончиться для Мала и в этом будет виновата она. Правда не по своей воле, а по воле этого рассматривающего её человека. Любава резко вскочила и стала подбоченясь.

Ведунья ей как -то раз сказала, что человека в беде никогда нельзя оставлять и если можешь чем то помочь, то помоги. Любава ещё ночью для себя решила, что насобирает зелья, промоет воину раны , перевяжет и разойдутся они каждый в свою сторону. А она к вечеру, если поспешит, вернётся домой. Конечно, Мал вначале заругает, а потом они с Алексом посадят её возле себя и она расскажет и о волках и об этом парне, умыкнувшем её без её на то согласия.

Девушка хмыкнула и пошла в лес. Прошла немного, а уже нашла все травки, которые помогают быстрее заживлять раны. Сорвала большой листик лопуха и вышла на поляну на которой уже зажигались ягоды земляники. Вот и завтрак, – подумала она и стала собирать ягоды. И сама наелась и раненому решила отнести. Увидела родничок, небольшой прудик возле него. Но воды зачерпнуть, чтобы промыть раны, было не во что. Ей пришлось ещё раз оторвать кусок сорочки и намочив его в воде и не выкручивая, Любава пошла к стоянке.

Подвизд спал, вздрагивая во сне. Когда девушка прикоснулась ко лбу молодого человека, рука её невольно дёрнулась назад. У парня был жар.

Она не могла просто бросить его и уйти. Так было неправильно. Ну день, два,– подумала Любава, – поставлю его на ноги и уйду. Губы парня зашевелились и что-то прошептали. Девушка наклонилась ниже:

– Пить, – ясно услышала она.

Любава побежала к роднику и набрала в сложенные лодочкой руки воды, но пока прибежала назад, в ладошках почти ничего не осталось. Отбросив стыд, девушка открыла чужой заплечный мешок и порылась в нём. Среди разных вещей и безделушек она нашла серебряный кубок, с ним и пошла по воду.

Целый день Любава не отходила от Подвизда ни на шаг: промывала ему раны отваром ромашки, подладывала ветки в огонь, чтобы ему было теплее, когда юноша трясся от озноба. Поила его отварами трав. На ночь насобирала сухих веток, принесла воды… Вконец измученная она уснула. И снился ей Алекс – его озорные глаза, взгляд, от которого сердце почему-то ухало куда-то вниз, ласковые руки, убаюкивающие её… Такой сильный и такой ласковый. Вспоминает ли он её, болело ли у него сердце, когда она пропала?

Любава медленно просыпалась – что-то тёплое касалось её лица. Девушка открыла глаза и оказалось, что это лучик солнца прыгал по её щеке. Он проник через густую листву и как –бы просил: просыпайся, ведь мир чудесен.

Любава приподнялась и посмотрела на юношу – он дышал слабо, но размеренно. По-видимому жар прошёл и дела пошли на поправку.

Скоро домой, домой – пело сердце. Девушка побежала к роднику, умылась. И так ей захотелось смыть с себя все тяготы прошедших дней, почувствовать себя чистой, отдохнувшей, что Любава не мешкая развязала пояс, сняла одежды и, подумав, распустила косу. Озерцо возле родничка было неглубоким. Вода доходила девушке до пояса, волосы сразу же веером легли на воду.

Вода была прохладной, но бережно поддерживала её. И только немного озябнув, Любава вышла на берег. Быстро оделась, заплела косу и пошла к стоянке.

Любава помогла юноше привстать и прислониться спиной к дереву.

– Извини, я без спроса рылась в твоей сумке – нужна была посуда для воды. У тебя есть вяленая оленина и пшеничные лепёшки – нужно поесть.

– Я ещё и должен кормить тебя своими припасами?

– Не за себя волнуюсь. Тебе ведь сил набираться надо. До Киева пешком не близко.

Она вытянула припасы и подсев к Подвизду постелила перед ним холстинку, на которую выложила нехитрую снедь.

Парень не захотел есть один и кивнул ей, приглашая разделить с ним немудреную трапезу. Любава помнила слова Мала о том, что хлеб врага горек, но всё же заставила себя проглотить кусочек лепёшки.

– Я до сих пор не знаю как зовут тебя, девушка.

– Любава, – думая о чём-то своём, ответила она.

– Ешь, нам ещё долго добираться и нужны будут силы, – негромко сказал Подвизд. – Если бы сидела на месте, а не думала убегать, то не был бы я сейчас силою с ребёнка. Слаб я ещё, твоя помощь нужна.

Любава и сама видела это. Она кивнула и поднесла воду к его губам. Благодарно взглянув на свою пленницу, сделал несколько глотков. На лбу даже от такого незначительного усилия появились бисеринки пота.

– Да, слаб. Ну ничего, не старый дед, быстро выздоровеешь. Всё будет хорошо.

Она подтянула к себе листик с ягодами и взяв одну двумя пальцами положила себе в рот. Видя как жадно смотрит на это юноша, следующую она поднесла к его губам.

– Попробуй, правда они ещё не совсем спелые.

Подвизд приоткрыл рот и подхватил ягодку, а потом неожиданно для Любавы и наверное для самого себя, поцеловал пальчики девушки. Она одёрнула руку. Не привыкла к таким нежностям и подняла на него глаза.

Подвизд пристально смотрел на неё. А потом поднял руку и коснулся её губ.

– Ещё чего! – гневно встрепенулась, – То ты такой больной , а то руки распускаешь, туда где ненадобно.

– Да ты не бойс , я ведь не хотел тебя обидеть. Ты просто вымазалась немного ягодами. Давай я сотру.

И не успела девушка опомниться, как Подвизд наклонился и поцеловал её. Поцелуй был нежным, скорее братским и Любава успокоилась. «Ну чего в самом деле бояться, скоро всё закончится и я не увижу этого парня никогда».

Никогда? И сама себе немного удивилась. Она стала к нему привыкать. «Ещё чего, это враг. Враг мой, моего брата, моей земли и лишь только ему не нужна будет моя помощь я уйду и забуду обо всём, и о нём тоже».

– Сиди не сиди, а двигаться понемногу надо, – решил Подвизд. – Найди мне крепкую палку.

И так, оперевшись на палку, которую ему нашла Любава прошёл несколько шагов.

– Годиться. Подай мне мою сумку и плащ.

– Я не пойду с тобой. Моя дорога на север, а твоя на юг.

– Любава, знаю, что виноват перед тобой, но сейчас прошу твоей помощи.

Слаб я. Хоть и не привык просить да ещё и девушку, но обещаю, как только увидим город, каждый пойдёт своей дорогой.

Любава взвесила все за и против и решила, что потеряв день, она потом его нагонит. И не может быть. чтобы на пути не встретилось какое-нибудь селение. А там уже она выпросит лошадь, её брат отдаст всё, чего пожелает владелец. И она снова будет дома.

– Хорошо, я помогу тебе.

*

Они шли уже, наверное, несколько часов, но Подвизд был даже рад этому, потому что каждый шаг оделял его от безумия, которое охватило его в лесу. Был момент, когда ему пришлось преодолевать яростное желание сцеловать с её губ всю сладость лесных ягод. И он почти поддался ему, воображая, как начнёт с её тёплых губ, как потом проделает цепочку поцелуев по её стройной шее, а потом растворится в каждой частичке её безумно желанного тела.

Боги, что же он себе думает? Какие силы вмешались в его жизнь, заставив оказаться здесь в этом дремучем тёмном лесу?

Постепенно лес уступал место полянам, поросшим травой, полевыми цветами и кустарниками. И совсем скоро они увидели речку. Это было так неожиданно – увидеть после тенистого прохладного леса солнечные поляны и реку, которая медленно и плавно несла свои воды на юг.

– Ну вот и подошли ближе к цели, – нарушил общее молчание Подвизд. – Если идти берегом реки на юг, то скоро будем в Киеве.

– Как скоро? – Переспросила Любава. Так далеко она никогда из дома не уходила. И нянькой она этому отроку не будет И мамкой тоже. То еле дышал, а сейчас какой путь прошёл, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Он очень устал, выбился из сил – раны давали о себе знать, но

двигался сам не прося о помощи. Любава ещё в лесу кое-как стянула и подшила то, что когда- то было одеждой. Но, призналась сама себе девушка даже в таком виде, Подвизд был привлекателен.

– Вот бы хорошо сейчас ладью, да ветер в парус, тогда и подгребать не надо бы. А там и Киев…

И опять задумался о недалёком будущем Подвизд. Девушку ему очень не хотелось отпускать, но что сказать отцу и старшему брату кто она? А ведь скоро придётся ответ держать. Как бы самому не покатиться вниз. Ведь мечтает каждый отрок о славе дружинника, а потом и воеводы…А спросят, почему не было возле Игоря в тот роковой час. Не скажешь ведь, что девицу обхаживал. Враз можно забыть о воинской доблести. И Любава ему мила, а просить её стать женою, – родственники не простят , что умыкнул девушку без её на то согласия.

Он опустился на колени возле реки и протянул руки к воде, которая сразу же охладила на них раны и принесла облегчение. Подвизд смотрел на воду, на её голубую, плавную, могучую поступь… Было тихо и покойно, только изредка эту тишину нарушала рыба, выпрыгивающая из воды, подставляющая серебристые бока солнцу , тревожащая водную гладь своими всплесками.

Любава куда-то отошла и он очень удивился, когда она откуда-то выбежав, стала радостно показывать рукой вниз по течению.

Подвизд отряхнул руки от воды и медленно встал. Он ещё не видел её улыбающейся. Сейчас девушка улыбалась и её улыбка озарила, зажгла ярким внутренним светом глаза. Отрок удивился, что же могло вызвать такую радость и посмотрел туда, куда показывала рукой Любава.

Возле реки по её течению высилось городище. Но не такое, которые были у полян или древлян, а ещё старых времён, до новых застроек. Ещё когда жили всем своим родом на одном месте. Вцентре городища стояла землянка старейшины, немного дальше от неё землянки молодых, ещё дальше – клети, ямы для всякого добра: пшеницы, ржи.

Возле реки видно было ещё одно селение – могилы с каменными статуями забытых предков. Они стояли на вершинах могил, как стража, которая оберегала тех, кто остался жить.

Здесь ладью достать было нельзя, не потому что не продали бы, а потому, что уж очень бедное племя жило здесь. А вот долбанку можно было бы достать. Мужчине договариваться легче и несмотря на свой потрёпанный вид , Подвизд пошёл искать старейшину.

Проходя по городищу, он обратил внимание, что некоторые землянки были выбеленные глиной и выглядели богаче остальных. Но юноша знал, что землянка старейшины должна была находиться в центре. Он туда и направился.

Переступая в темноте через несколько каменных ступенек, Подвизд открыл тяжёлые двери и вошёл в землянку.

Посредине была яма, обложенная камнем и в ней горел огонь. На стене висели одежда и оружие. Возле печи стояла посуда: глиняные миски, кувшины. В углу комнаты – возвышение из глины, на котором местились деревянные фигурки Велеса и Перуна.

Люди трапезничали. Подвизд вгляделся – в темноватой комнате было трое людей: пожилой мужчина и двое молодых. Наверное муж и жена.

Подвизд знал, что люди живут по разному: одни были богаче, другие беднее. Были рабы, которые ставали рабами по разным причинам: пленные, а также те, кто женился на рабыне. Если купец не мог отдать долги…Знал, что люди такие живут очень бедно, но чтобы так, не видел.

Но как и везде на Руси, пришлый человек почитался хозяевами и старейшина гостеприимно пригласил юношу к трапезе.

Старик взял кусочек хлеба и немного еды и бросил это в огонь –это была жертва тем, кто ушёл из рода – предкам.

Подвизд увидел, что кусочек лепёшки упал на жар, огонь немного потух, а потом разгорелся.

– Жертва принята, – сказал старец. – Будем и мы вкушать еду, чтобы всегда нам было хорошо.

Все молча склонились над мисками с варевом и не спеша стали есть.

Подвизд с удовольствием хлебал горячую еду, закусывая её пресной лепёшкой. Насытившись, он поговорил немного о видах на урожай, а увидев лук и стрелы, поинтересовался, много ли зверья вокруг. И только потом рассказал, что находиться в бедственном положении, попросил продать ему лодку. Он подал свою котомку, чтобы старейшина сам выбрал то, что считает нужным в оплату и вышел из хижины.

Любавы не было. Испуг оттого что может потерять её, пересилил злость. Он пошёл вверх по течению реки и услышал смех.

Тихо раздвигая камыши, Подвизд двинулся к тому месту, где кто –то смеялся. Это была княжна. Обнажённая стояла спиной к нему по пояс в воде. Коса её жила своей жизнью: струилась по спине, плавала со стороны в сторону, потому что её хозяйка не стояла на месте. Любава подпрыгивала и тогда Подвизд видел стройные бёдра; руками разводила воду, а набрав её в ладошки брызгала на себя. Капельки воды играли на солнце и миллиарды мельчайших её частиц, окружали таинственным ореолом эту прекрасную русалку.

Девушка легла на спину и взмахнув руками, поплыла по реке. Груди округлые, высокие холмиками выглядывали из воды. Любава, проплыв несколько метров встала и потянувшись руками к волосам, повернулась к берегу. Тонкая талия, упругий живот, нежный изгиб бёдер…Вода была холодная, но девушка, выросшая среди прохлады лесных озёр не замечала этого, только соски высокой девичьей груди заострились да кожа чистая зарумянилась.

Любава выходила из воды как русалка, постепенно открывая перед прятавшимся Подвиздом все прелести своего молодого тела: вот показались стройные ноги, уверенно ступавшие по дну реки, колени и, наконец маленькие стопы ступили на берег. На ноге девушки он заметил две родинки и парень порадовался – отмечена богами.

Девушка стояла на берегу и опустив руки медленно расплетала косу. Взгляд её был задумчивым, затуманенным какими –то своими потаёнными думами.

Почему-то больно сжалось сердце от мысли, что кто-то обнимал это стройное тело, кому-то оно принадлежало. Не может такая изумительная красота никому не принадлежать! Это была жгучая ревность, никогда не испытываемая Подвиздом. Он и не догадывался о таком чувстве, жил без него, жил без любви.

Любава распустила косу и встряхнула головой: волосы укрыли её как плащом и юноша обиделся на них. Ему захотелось подойти к ней, обнять и зацеловать до смерти эту мавку, покорившую его сердце.

Подвизд переступил с ноги на ногу и какая то ветка хрустнула под ногой. Любава встрепенулась и стала быстро одеваться; улыбка на её лице исчезла, погасив свет, озаряющий изнутри девушку.

Он медленно, стараясь остаться незамеченным, пошёл назад в селение.

« Как мне унять своё сердце, стук которого слышен каждому. Как унять дрожь в руках моих и ногах», – бились птицей мысли в голове Подвизда. Боялся испугать её, боялся, что уйдёт. А он уже не хотел с ней расставаться и будь что будет.

Долбанка была маленькой и предназначалась для одного, но он знал, что никуда не поплывёт без неё, своей Любавы.

Поблагодарив старейшину, они снова двинулись пешком в путь. Прощаясь с ними тот сунул узелок с едой и сказал что ниже по течению реки есть поселения покрупнее и наверняка там найдётся подходящее для них судёнышко. Старейшина оставлял их у себя переночевать, но Подвизд видел,что места у них в землянке для посторонних не было. Возле реки волки не жили и поэтому спокойно можно было идти дальше.

Когда городище скрылось из вида, Подвизда охватил стыд. Он ведь поел, а девушка осталась голодной.

– Ты голодна? Поешь немного.

– Не надо мною опекаться.

– Почему же , ты ведь девушка. Слабая девушка…

– Плохо ты меня ещё знаешь.

– Так позволь узнать тебя побольше. Пойдём со мной и я познакомлю тебя со своей семьёй…

– Ты знаешь, у меня ведь своя семья есть и другой мне пока не надо.

– У тебя есть муж?

– Пока нет, но у меня есть брат, который сейчас за меня волнуется, не зная где я и что со мной.

– А родители? Почему ты сказала только о брате?

– Мама умерла, а отец погиб. Мы с братом живём. И вообще, я хочу быстрее закончить это путешествие и вернуться быстрее домой.

– Ты уже и сам мог бы добраться. Сил прибавилось, раз не отдыхал, а подглядывал за мной. Ведь то был ты, – посмотрела на покрасневшего парня, – Вон, зарделся как заря.

– О чём ты? Я разговаривал со старейшиной и на реку не выходил.

По тому как она с насмешливой улыбкой посмотрела на него, Подвизд понял, что сдал себя с потрохами.

– А вообще некогда мне с тобой разговоры городить. Пойдём, если у тебя получится быстрее, а поесть можно вечером.

Она пошла впереди, а он поплёлся за ней. Лучше бы он шёл впереди, тогда бы не видел этой упрямой спины, слегка покачивающихся стройных бёдер. Вдруг Подвизд услышал крик и девушка исчезла, как сквозь землю провалилась, Он бросился вперёд и чуть сам не угодил в яму, вырытую на тропе к водопою и прикрытую ветками. Заглянув сквозь порушенное прикрытие, он увидел лежащую на дне ямы девушку. Так как она не двигалась, Подвизд понял, что Любава потеряла сознание. Он сам был слаб, но снял пояс и привязав его к дереву медленно стал спускаться вниз. Яма была неглубокой, поэтому он опустился достаточно быстро и сразу в тревоге бросился к девушке. Приподнял голову, положил себе на колени. Она медленно открыла глаза.

Подвизд смотрел на неё. Затуманеные глаза постепенно прояснялись и она попыталась вскочить на ноги.

– Не спеши, давай вначале посмотрим, целы ли кости.

Любава молчала и его пальцы начали свою работу. Странное ощущение покоя окутывало её. Умелые руки юноши нежно прошлись по её рукам, смело касаясь каждого пальчика, потом опустились ниже и ласкающими движениями прошлись по её тонкой талии. Девушка была более чем удивлена этими нежными прикосновениями. Пальцы, касаясь её скользили всё ниже и ниже.

Она нерешительно попыталась отодвинуться, слегка затрепетала, когда ей не удалось создать мало-мальского расстояния между ним и собой. В голове звенело от полученного удара при падении. Княжна ещё плохо воспринимала происходящее из-за какого-то тумана в сознании.

– Ну, а теперь давай посмотрим твои ноги – целы ли.

Он положил руку на её лодыжку и девушка вздрогнула, ощутив прикосновение.

– Спрячь куда-нибудь свою скромность, в конце концов это всего лишь ступни.

Ласковые руки продолжили свой путь и Любава стала вдруг ощущать странные покалывания там, куда они прикасались. Она изумлённо молчала, такие ощущения для неё были незнакомыми.

Неожиданное мягкое прикосновение его губ парализовало девушку.

Она забыла обо всём. Приоткрыла рот и почувствовала как его язык смело вторгся внутрь, сплёлся с её языком, прошёлся по зубам, вызвав в ней неведомые прежде эмоции.

Губы Подвизда нежно коснулись шеи Любавы, покрывая её лёгкими поцелуями, пока не добрались до ложбинки между грудей. Это её ошеломило. До сих пор она не встречалась в жизни с подобным проявлением чувств мужчины к женщине. Девушка некоторое время оставалась неподвижной. Она была так ошеломлена и напугана происходящим, что на некоторое время потеряла способность двигаться и соображать. Но всё же здравый смысл решил включиться и она восприняла это как спасение…

– Хороша, княжна, – впервые в мыслях она назвала себя так и так почувствовала. Не девчонкой, скачущей на лошади или сорванцом, собирающей горький дикий мёд. А княжной своего народа. Но сердце не хотело мириться с её разом повзрослевшими мыслями. В нём зарождалось чувство, которое она ещё не могла понять, осознать…

Любава взяла в свои руки ладони юноши и отвела их в сторону.

– Поумерь свой пыл, отрок, – высокомерно посмотрев на юношу, сказала она.

Но уже через минуту, взглянув на него, засмеялась озорно, заливисто. Это опять была простая девушка. А причиной её смеха было несчастное лицо Подвизда, да вымазанные в глину нос и лоб, сразу сделавшие его похожими на отроков, друзей Любавы, принимавших активное участие в озорных выходках в городище. А невольной воеводой всегда выступала она. Память услужливо подсказала, что если бы не Подвизд, то волки бы разорвали её в лесу безоружную. Её упрямство было тому причиной. Любава нагнулась и прикусив губу, вытерла подолом сорочки вымазанное лицо парня.

Глава 6

Ладья подплывала к Киеву, ветер надувал паруса и всё ближе и ближе сквозь дымку возносились три горы, укрытые лесами. Среди деревьев видны были проплешины – там виднелись поля и землянки. На средней горе, самой высокой, деревьев было мало. Там и расположился Киев. Вершина холма – стена с воротами, рвами, валами, а за стенами терема княжьи.

Ниже от города, кольцом вокруг него дворища бояр. Ещё ниже, в предградье – землянки, халупы простых людей.

Крутой спуск вёл к Днепру.

Алекс смотрел на Киев – мать городов русских и поймал себя на мысли, что ожидание увидеть величественный город не оправдалось. А может любопытство и исследовательский интерес ко всему пересилили тревожные мысли. Как можно ринуться в другое княжество не подготовившись вообще ни к чему?

– Мал, обычно подходя к какому-то делу, важно предугадать результат.

– Я же сказал, что всё будет хорошо. Каждой женщине нужно крепкое плечо мужчины. Ольга сейчас одна и боится всех и вся. Ну не верю я, что любила она Игоря. Вот просто не верю! Не могла меня разлюбить, ведь я её помню и до сих пор люблю… А когда я попрошу выйти за меня и стать княжной двух княжеств, то она согласиться.

– Я никогда хорошо не знал женщин, да и ты смотрю тоже. И это не только потому, что молоды мы с тобой, а просто они другие, не похожие на нас. Море любви и практицизма. И нам мужчинам, никогда не понять, какие мысли крутятся в их очаровательных головках.

– Мудрёные твои слова. Но уж поверь, любовь в женских глазах я сумею прочитать.

Алекс скептически посмотрел на князя, но промолчал. Он знал много обратных примеров: когда после большой любви женщина выходила замуж за совершенно другого человека и была очень счастлива с ним.

Но снимать розовые очки с Мала он не хотел, тем более что сейчас совершенно другие нравы, и может быть и отношения к чувствам иные.

– Разве можно думать о нормальном ходе переговоров с княгиней, которая уже знает, что от рук древлян погиб её муж?

– Мы воины, а наши жёны должны быть готовы ко всему. Да и не встречал я женщины, умнее мужчины , – мрачно отвечал Мал. – Мне главное сейчас найти и вернуть сестру.– Взгляд его был тяжёлым.– Любава здесь. Я это чувствую. И она не по своей воле здесь… За сестру я готов на всё!

Мал наклонился и посмотрел на тёмную воду, которая пенилась за бортом ладьи.

*

Терем киевских князей был в два этажа, построен добротно, по преданию, самим Кием. Все же последующие князья достраивали его и расширяли. Но порядок всегда был один: в сенях, куда можно было попасть прямо со двора, стояли день и ночь княжьи гридни, а рано утром приходили тиуны, бояре с большой надеждой – вдруг пригодятся князю.

Везде и в сенях и в переходах стояли тяжёлые светильники; камень пола был натёрт до блеска тысячами ног, звуки были глухими, невнятными.

На второй этаж терема вели широкие ступеньки, в конце которых была Людная палата. Здесь, иногда, сидя в кресле под окном, вершила суд и правду княгиня.

Если повернуть в сторону, начинались покои князей и Золотая палата: большая, светлая в конце которой стоял высокий помост, а на нём большое, украшенное серебром и золотом кресло.

Возле стен ютились дубовые лавы, а над ними висели шлемы, кольчуги, щиты. Всё оружие принадлежало покойным киевским князьям. В палате было несколько дверей, через которые можно было попасть в опочивальни князей и княжичей. А ещё и чёрный ход о котором мало кто знал.

Ольга закрылась в опочивальне. Она никуда не выходила и даже сына не хотела видеть, потому что он так был похож на отца.

Уцелевшие дружинники поведали о том, что случилось на деревской земле воеводе Свенельду и он сразу же передал эту горькую весть ей. Выплакала все слёзы за мужем, прощалась ведь на несколько дней, а получилось навсегда. Не знала даже где его могила. И эта мысль обжигала больнее всего

За эти дни вспомнила всё почти поденно – так оказалось мало времени, проведенного с ним.

Любила ли? Любила… А разве мыслила о том, что полюбит кого-то когда –нибудь после Мала? Мал…Любовь её жизни. Это когда сердце пело и хотелось не ходить, а летать. Именно такой её встретил Игорь. А она даже и не догадывалась, что суровый и мужественный на вид человек, которого она перевозила через реку – князь киевский. Орудуя веслом, девушка мурлыкала свою песню и казалось, даже речка, заслушавшись, помогает ей в её работе. Она ждала вечера, чтобы встретиться со своим любимым и окунуться в такие любящие и ласковые глаза. Вчера Мал сказал, что не мыслит без неё своей жизни и хочет, чтобы женою его стала. Вот только отцу скажет. А отец совсем не против будет, потому что и свою жену, мать Мала выбирал по любви.

Поэтому и горели счастьем её глаза и песня лилась из самого сердца. И видно, даже не помышляя о таком, пленила она Игоря, заставила сильнее биться его сердце, отодвинула на второй план дела державные… Это он сам ей потом рассказал и добавил, что трудно было не заметить утреннюю зорьку, весёлого жаворонка – её, Ольгу. Она же, перевезя на другой берег мужчину и забыла о нём, как и о всяком другом путнике, которых она переправляла через реку.

О следующем периоде в её жизни Ольга не могла вспоминать спокойно. Мечты о спокойной семейной жизни с любимым человеком разлетелись прахом. Оказалось, что простая она девушка, а сыну князя для укрепления княжества и жена должна быть под стать быть. Отец Мала и не против бы был, но бояре настояли на своём, много раз свои советы собирали, всё решали…А что решать. И так уже всё решено. Тогда и голос у неё пропал и глаза перестали изнутри сиять.

Такой её и увидел Игорь в следующий раз, но не вдаваясь ни в какие расспросы внимательно посмотрев на неё, спросил:

– Не хочешь ли ты девица женою моею стать?

– Не знаю я тебя совсем, – равнодушно повела плечом.

– Ну так узнаешь, коли захочешь. Времени у нас впереди много.

Хотелось подальше от этих ненавистных мест уйти, чтобы забыть о том, как здесь счастлива была с любимым человеком.

– А имя у тебя есть?

– А как же не быть, Игорем зовусь.

– Откуда же ты, Игорь?

– Из Киева. Князь я киевских земель.

– А отец то позволит?– спросила с издёвкой.

– У меня уже родителей давно нет. А кого любить мне всегда решаю сам.

Не думала больше, ничего не взвешивала, ни у кого не отпрашивалась. Сиротой была. Просто поверила этому человеку, подумала, что хуже не будет. Лишь бы подальше от Мала и от такой горькой и несправедливой любви.

Ольга плакала, вспоминая свою жизнь… Когда стала женой этого человека, избегала его, втайне вспоминая Мала и сравнивая их. И конечно, это сравнение было не в пользу Игоря: и возраст и шрамы, и молчаливость…Но постепенно она стала замечать и выделять для себя его доброту, щедрость, умение выслушать и пожалеть… И уже шрамы не казались ей уродством, она просто больше их не замечала. А когда, смущаясь сказала, что ждёт от него ребёнка, то счастливее человека не видела. Игорь подхватил её на руки и закружил, смеясь по- мальчишески весело и задорно.

– У меня будет сын. Сын! Святослав!

– Почему же сын, а если дочь?

– Только если она хотя бы немного была похожа на тебя…– Ласково поцеловал её. – Но следующим всё равно будет сын, правда?

Вот тогда, взглянув в его счастливые глаза Ольга окончательно поняла , что любит этого ставшего близким ей человека.

Думала, что счастье это ей навсегда, а оказалось ненадолго.

Ольга стояла и смотрела в окно, покачиваясь от горя и ненависти. Как могли, как посмели поднять руку на киевского князя древляне?

– Здрава будь, княгиня!

Голос Свенельда отвлёк от горьких мыслей.

– Прости, княгиня, но не время сейчас горю предаваться. Пока мал сын твой, Святослав, а врагов вокруг много. Знаешь ведь, что Игорь с двадцати племён русичей подати собирал. А вот если эти княжества почувствуют слабинку, не удержаться тебе, Ольга у власти. Хорошо бы замуж тебе выйти за сильного князя, чтобы крепить землю нашу до отрочества Святослава.

Бояре ропщут. Сейчас Киеву сильная рука нужна, а ты в унынии, горю предаёшься.

Ольга круто развернулась, хотела сказать что-то резкое, но разумом понимала, что воевода прав, а сердце просило о покое.

– А пришёл, княгиня я тебе сказать, что ждут тебя бояре древлянские. Сегодня прибыли, хотят с тобой говорить.

У Ольги на мгновение отобрало речь. Древляне? Те, которых она хотела забыть навсегда и сумевших всё же сумели нанести такую глубокую рану. Как посмели они так рушить её жизнь, ломать существующие устои? Княгиня резко подняла руку, вытерла слёзы и холодно взглянув на воеводу, сказала:

– Я приму их, выслушаю, но хорошего от меня пускай не ждут. Забыли наши законы. За жизнь – жизнь.

Впервые Свенельд видел Ольгу такой – надменной, холодной, решительной.

– Скажи им, что зову завтра для чести великой. Мол, зла не держу на них.

А ещё скажи…

*

Древляне стояли в Людной палате и ждали княгиню, но кресло её пустовало.

Роптали мужи древлянские, разговоры вели промеж собой вполголоса:

– Мужа её убили… Так он как волк расхищал и грабил, а наш князь хороший, потому, что ввёл порядок на Древлянской земле. Такой порядок и здесь был бы.

Вошёл Свенельд и передал слова княгини, что Ольга рада будет их видеть.

– Хочет воздать княгиня вам честь перед людьми своими: завтра садитесь в ладью, а лучшие мужи Киева принесут вас к княжескому терему, где и воздадут вам честь по праву.

– Согласна ли княгиня замуж выйти за князя нашего?

– Думает она, завтра ответ услышите.

Радовались древляне и только воевода Стемид молчал. Не мог понять он такой покладистости Ольги. Об этом и сказал Малу, который вместе с Алексом вечером вернулись из города. Они обошли северную часть, не пропуская ни одной улицы, вглядывались в лица проходящих женщин, но Любавы среди них не было. Договорились, что пока бояр будут чествовать у Ольги, они завтра осмотрят южную часть города. И если бы Мал меньше думал о сестре, его бы тоже как и Стемида насторожила покладистость Ольги, но ни капли сомнений не появилось в его голове: он помнил её доброй и милосердной, забывая о том, что жизнь и обстоятельства могут неузнаваемо изменить человека и не обязательно в лучшую сторону…

Наступила ночь, но спокойствия она не принесла. Алекс всё-таки надеялся как впрочем и Мал, встретить в Киеве Любаву. Эта надежда теплилась где-то глубоко в душе, но она угасала как свеча на ветру и он уже почти не надеялся, что когда-нибудь он встретит княжну…

Вода укачивала и скоро все уснули. Они даже стражей не выставляли, видя такую доброту и сговорчивость Ольги.

Когда стало светать, Мал разбудил Алекса и они, одев плащи, вышли на берег.

С рассветом просыпался киевский люд, на базары выносились разные товары: керамику, ткань, ювелирные изделия, шкуры куниц, выверок. Всё это обменивалось на продукты, изделие на изделие. Люди торговались, споря до хрипоты, отстаивая свой интерес. Здесь можно было узнать о многом и о многих. Сюда и хотели попасть друзья, чтобы утвердиться в мысли продолжить поиски Любавы или прекратить их. Мал строго- настрого приказал древлянам Ольге не перечить, вручить ей дары и просить от его имени стать княгиней земли древлянской.

Когда солнце поднялось над горизонтом, к реке подошли дружинники во главе с воеводой.

– Зовёт вас Ольга для чести великой и чтобы вы не пешком шли, ни на лошадях ехали, а таких дорогих гостей мы в вашей же ладье к терему понесём.

Ещё раз порадовались древляне за ум княгини и за всепрощение, которое ей подарили боги.

Сидели в ладье, свысока поглядывая на горожан. Тяжело в гору нести киевлянам ладью и Стемид даже попытался остановить их. Зачем им такая честь? Ноги есть. Сами могут пройти этот путь.

На подходе к княжескому терему, по обе стороны дороги стояли люди, молча смотрели на эту процессию.

Алекса и Мала удивили почти пустые улицы, изредка можно было увидеть прохожего. Остановив одного из них, князь поинтересовался, не праздник ли какой у них где, что люда в центре не видно.

– Да все, кто может ходить к княжьему двору пошли. Сказывают, что Ольга одаривать гостей- древлян будет. А подарки такие, что вовек ни они, ни дети их не забудут, – засмеялся мещанин.

Алекс вспомнил, что должно было случиться. И хотя Мал решил продолжить поиски Любавы, он потянул его к княжескому терему.

– Быстрее, Мал, быстрее, может ещё успеем что-то сделать,– запыхавшись от быстрого бега, кричал Алекс.

– Постой, я ничего не понимаю…Куда мы так спешим? Вечером узнаем ответ Ольги.

Алекс пропихивался через толпу, которая молча за чем-то наблюдала. А когда смог увидеть то на что смотрели люди, ужаснулся. Посреди двора была вырыта большая, глубокая яма и ладью с древлянами несли прямо к ней. Он видел лица людей с которыми не так давно познакомился. На одних было недоумение, на других, которые уже всё поняли – ужас. На крыльце терема стояла княгиня Ольга. В длинном, белом, расшитом платье с тонкого полотна и под цвет этой одежды было её лицо. Белое, ни слезинки, губы, без кровинки, сжаты в тонкую нить. Махнула рукой, требуя тишины.

– Хороша ли вам честь? – спросила у древлян.

Те молча стояли в ладье, которая привезла их из дому к своей смерти. Алекс повернулся назад и увидел глаза Мала, который непонимающе смотревшего на происходящее. Вдруг ужас исказил его лицо. Многое видел этот воин, не раз встречался лицом к лицу со смертью, но такого он даже не мог себе представить.

Мал, прибежав за непонятно почему встревоженным Алексом, нашёл глазами Ольгу и рассматривал её издали. Ведь сколько прошло времени и такие чувства были между ними… Княгиня почему-то стояла очень бледная и Мал даже заволновался не больна ли она. Но услышав внезапно установившуюся тишину, перевёл глаза на знакомую ладью и сразу же всё понял.

Княгиня взмахнула рукой и ладья вместе с людьми обрушилась в яму. А следом полетела земля. Их живьём закапывали, наказывая за смерть Игоря, хотя никто из приехавших сюда древлян в том не прилагал свою руку.

Но уже видно ненависть к этому народу переполняла вдову, да и решила в назидание другим племенам жестокость такую учинить, чтобы не смели впредь головы поднимать…

Старики встречали смерть молча, но среди древлян было два отрока, друзей Любавы, которые сами вызвались искать девушку.

Алекс не думал, что эти дети так стойко будут встречать свою смерть. Они взялись за руки, а Стемид их приобнял, прижал к себе. Только широко раскрытые глаза выдавали их ужас от происходящего.

Алекс, чтобы не видеть этой трагедии, отвернулся к Малу. Тот смотрел на Ольгу и лицо его искажала гримаса боли, а во взгляде было восхищение.

– Вот моя княгиня, – услышал шепот Мала Алекс и даже почему-то не удивился, Он вспоминая историю, понимал: жестокость и жесткость, клыки и когти – это была власть, это было первое тысячелетие из многих других…

Люди расходились, посмотрев на зрелище, которое немного разнообразило их такую размеренную жизнь.

У Алекса подкашивались ноги. Нет, он был мужчиной, но мужчиной мирного времени, когда нечего было делить. Ссоры между людьми случались, но так, по мелочёвке. Вспомнил, что когда- то поссорился с Надей, своей девушкой и очень из-за этого переживал. Обидно было когда на международном конкурсе получит второе место за свой проект, потому что в глубине души надеялся на первое. Да и все в группе наперебой расхваливали его.

Теперь это показывалось такими мелочами по сравнению с увиденым… И удивительно было слышать слова Мала, ещё совсем недавно ни о чём не думающем, кроме поисков сестры.

– Знаешь, Алекс, теперь я очень жалею, что в своё время послушал бояр и отца. Я ведь до сих пор думаю о ней. И никто из женщин так и не смог затмить в моём сердце её образ. Ах, какая женщина! Она просто рождена быть княгиней и чтобы все поклонялись ей, а она только кивала головой в знак одобрения или непринятия. Я попытаюсь снова завоевать её любовь. Она будет моей, попомнишь моё слово. Жаль, что у нас ни ладьи не лошадей. Пойдём на торг высмотрим тебе лошадь, а я останусь здесь. Поедешь, друг в город, найдёшь воеводу и отдашь грамоту, которую напишу.

– Поедем вдвоём домой, нечего тебе здесь делать. Боюсь я за тебя. Ты же видел, что Ольга сделала с твоими земляками. Тебе просто повезло, что тогда не был с ними. А как же твоя сестра, ты ведь не откажешься от её поисков? Я сам ведь не найду её – здесь всё ново для меня…

Мал смотрел на Днепр и не понятно было, о чём думал этот древлянский князь. Может о том, что жизнь так коротка и хочется в ней испытать всё, а в первую очередь любовь. А может передумал оставаться, вспомнив о том, что ждёт его древлянская земля, его народ. Его отечество, где с таким трудом устанавливал законы, соединяя ими людей.

Оказывается совсем не о том были его мысли.

– Когда я женюсь на Ольге, значит жертва, которая была сегодня не напрасна. Если бог Сварог решит, что я и моя земля достойны Ольги – принесу ему большие пожертвования в благодарность за его помощь. Когда же мои мечты останутся только мечтами и я погибну, то я буду не один, а вместе с моими друзьями, погибшими сегодня.

Видя такое настроение Мала, Алекс понял, что в первую очередь тому нужна дружеская поддержка, нужна была родина, чтобы подпитаться энергией её лесов, полей, озёр… И постараться жить дальше.

– Боюсь вызвать твой гнев, но всё же скажу – остынь немного. Ещё раз вспомни как поступила она с древлянами. Ведь наверняка многих она знала, но рука не дрогнула заживо их похоронить.

– Не она это сделала, не она, я знаю. Бояре киевские думают, что слаба она и отхватить хотят побольше земель, пока она в горе. Это у них, у бояр и воевод свои законы: если убьёт муж мужа, то мстит брату брат, сыну – отец, отцу – сын. За смерть всегда смерть.

– Тогда на что ты надеешься, Мал? Остались те же воеводы и те же бояре, та же Ольга… Неужели думаешь, что оттает её сердце и впустит тебя к себе? Невольна она. Княжить придётся ей, пока сын не подрастёт. И Олег и Игорь приумножали киевские богатства, присоединяли земли других племён. А Ольге придётся трудно, ведь нужно будет хотя бы удерживать эти земли, пока к власти не придёт Святослав, а тот будет великим воином, он покажет где раки зимуют и печенегам, и хазарам, и коганам.

Алекс почти кричал, размахивая руками, стараясь переубедить Мала, но внезапно взглянув на него увидел широко раскрытые, удивлённые глаза древлянского князя.

– О чём ты? Святослав ещё мальчик, откуда ты можешь знать, что будет?

– Да это же и так понятно – какой сын, такой и отец.

– А откуда ты знаешь об Олеге и Игоре, князьях киевских, о делах их?

– Ты забыл, что странник я. Ходил много и слушал. Кое –что знаю.

– А что будет, не знаешь?

– Об этом не знает никто, но думаю, что твоя попытка мира с Ольгой ни к чему не приведёт. Сердце женщины растопить можно, а сердца бояр, которые тянут жадные руки в казну княжескую вряд ли. Остынь немного, Мал, подумай. А думается всегда легче, если есть с кем обсудить. Забыл ты о сестре своей, Мал. Может, жива и ждёт тебя… А пойти сейчас к Ольге – это самоубийство. Смерть в бою – честная смерть, самоубийца – трус. По закону русских людей такого и после смерти ждёт вечное проклятие, стыд. Ты помни себя, Мал.

Алекс понимал, что ему постоянно нужно быть на древлянской земле, там где покоится на дне озера его корабль. На Земле наверняка увидели сбой системы и он верил, что за ним прилетят. А прилетят туда, где его сейчас нет. Очень хотелось домой к друзьям, к нормальному человеческому быту. Но если он не уговорит Мала, всё может закончиться плачевно для них обоих. Алекс посмотрел вокруг – они уже давно стояли одни. Люди разошлись, дети которые как груши висевшие на деревьях и смотревшие на казнь, нашли другие занятия.

Снова на Подоле, возле реки кипел торг. Издали было видно многолюдную толпу, которая заполняла большую площадь, посредине которой стояло высеченное из дубового бревна подобие животного и человека.

Туловище было человеческим с большой, почти женской грудью. Длинные руки опускались ниже колен. Голова была похожа на голову животного, кроме глаз и носа. Рот растянут до больших ушей, из него выглядывали острые клыки, а над головой торчали железные рога.

Это был Велес – бог торговли. Перед ним, на каменном жертовнике горел огонь, на который жители клали свою дань: мёд, просо, ячмень, воск.

Возле Велеса играли на свирелях и били в бубен жрецы. Огонь горел и днём и ночью, это они подкладывали туда дрова.

Товар отдавали за товар: пшеница за соль, мёд. Мёд за лошадей…

Туда и поспешили Мал и Алекс. У Мала были в запасе гривны и резы – кусочки серебра, нарезанные с прута. За них он и хотел купить лошадь. Пока князь ходил приценивался, Алекс был рядом, рассматривал и слушал. Ему было всё интересно, всё ново. Смотрел на этот театр, где каждый что-то покупал или продавал, а третий просто ходил, смотрел , а потом спонтанно вступал в торг. Алекс даже немного отстал, настолько всё было живо и интересно. А Мал уже заинтересовано разглядывал белого жеребца: смотрел ему в зубы, поднимал ногу животного и осматривал копыта. Жеребец дико водил чёрным глазом, храпел и отступал от князя. Мал что-то ему сказал, положил руку на холку и, о чудо! Конь присмирел и доверчиво протянул морду, обнюхивая князя. Видно было, что жеребец сейчас занял все мысли Мала. Глаза его озорно сверкнули, он потрепал гриву животного и приобняв рукой голову, чмокнул его в доб. Ну ты и красавец! Уплатив деньги продавцу, он выбрал лошадь и Алексу: покладистую, гнедую. Потом купили для лошадей сбрую и отойдя немного, Мал оседлал своего жеребца, а потом повернулся к Алексу.Тот, конечно пытался запрячь свою лошадь, подсматривая, как делает это Мал, но что-то не заладилось. Князь подошёл к гнедой и быстро закончил начатое Алексом, немного насмешливо посмотрев на своего товарища.