Может быть с Марса. Рассказы бесплатное чтение

Доверие

Они знакомы не так долго, как хотелось бы, но ей кажется, что они знают друг друга целую жизнь. Он приятный во всех отношениях молодой человек, ничем не выделяющийся среди таких же обаятельных парней. Его глаза излучают тайну, которую никто не в силах узнать. Он само спокойствие, только пальцы ног непрестанно двигаются в осенних ботинках. Создаётся впечатление, что его эмоции постоянно находятся под контролем. Именно поэтому, он может говорить всё что угодно, и все будут верить ему. Она простая девушка, ведущая скромную и тихую жизнь. Ей хочется спокойных романтических отношений. Несмотря на внешнее спокойствие, её глаза светятся, а душа живёт непреодолимой тягой познать мир. Она привыкла сдерживать эмоции, но страх и волнение никогда не скроешь, особенно в такое время.

– Я уверен, тебе понравится эта песня. Послушаешь? – тихим голосом, в который раз предлагает он.

– А она легальная? – боязливо спрашивает она.

– Легальней не бывает! Давай же, решайся! – смеётся он.

Его улыбка и заразительный смех успокаивают девушку. Она уверена в нём. Она знает: он не причинит ей вреда. Парень, не дожидаясь ответа, протягивает ей наушник. Девушка колеблется. Тогда он подносит его к её уху. Тишина. Они находятся в заброшенном здании старой шерстомойной фабрики. Их никто не может увидеть. Никто не может услышать.

– Здесь безопасно… – шепчет он.

– Здесь безопасно…. – повторяет она и, напрягаясь, размещает удобнее наушник.

– Ты готова? – но она молчит. – Готова получить заряд музыкальной энергии?

Она кивает, от страха не в силах вымолвить хоть слово. Он нажимает «Старт». Несколько секунд стоит тишина. Потом мощная энергия бьёт девушку в сердце – начинается музыка. Её сила всё возрастает и достигает пика, когда начинаются слова:

Holy water cannot help you now

A thousand armies couldn't keep me out.

Девушка вздрагивает и в страхе оглядывается. Никого нет, кроме неё и парня, только грязно-серые стены, осколки разбитых бутылок, кучка фильтров от сигарет и старые потрепанные газеты, в которых был опубликован этот закон. Он ободряюще улыбается ей, предлагая слушать дальше. Она продолжает вслушиваться в слова. Постепенно мелодия захватывает всё её внимание. Девушка не замечает, что парень отдал ей второй наушник – теперь она полностью может насладиться:

Seven devils all around you

Seven devils in my house

Припев зачаровывает душу девушки, и ей кажется, что нет ничего в мире: только её вселенная и вселенная этой песни. Она не знает, что ждёт её впереди, какое будет будущее. Она не знает, что припев даёт ответы на вопросы. Парень с интересом наблюдает за ней, но она не замечает. Она не видит ничего, потому что закрыла глаза, потому что душой пребывает где-то в другом мире. Он понимает, что сейчас сделал. Он осознаёт, что это всегда будет с ним, поселится в его сердце, неспособном любить. Но он должен выполнять свою работу, чтобы жить. Жить дальше. Не существовать. Жить.

Песня уже закончилась, но она всё ещё сидит с закрытыми глазами. Она снова нажимает на «Старт». Потом ещё раз. Ей никогда не забыть этих ощущений. Ей никогда не забыть этой музыки. Ей никогда не забыть это мгновение. Никогда.

Парень легонько дотрагивается до неё. Она словно пробуждается от сна и видит привычный мир.

– Понравилось? – ласково спрашивает он.

Девушка не отвечает – её вид говорит сам за себя.

– Я же говорил! – победоносно восклицает он.

Они сидят там какое-то время, прежде чем он шепчет ей:

– Мне кажется, нам пора.

Она не сопротивляется. Они встают и, обнимая друг друга, идут к выходу. Солнце уже начинает клониться к горизонту. Огромный шар бесконечной, беснующейся энергии на таком спокойном и ранимом пространстве голубых вершин. Они сплелись в едином танце времени.

Парень пропускает девушку через небольшую дыру на бетонном заборе. Как истинный джентльмен. Она пролезает, ни о чём не подозревая. В голове всё ещё играет загадочная музыка. Чьи-то сильные руки в камуфляжной форме хватают её. Она начинает неистово вырываться, но ей не дают. Девушка успокаивается на секунду и замечает, что парень стоит рядом. Его никто не держит. Он внимательно смотрит на неё. Подходит. Ей хочется заметить в его взгляде хоть каплю сочувствия и былой доброты. Но ничего кроме дежурного, сухого безразличия в его глазах не видно.

– Зачем? – вырывается у неё.

– Это. Моя. Работа. – Вот так, выделяя каждое слово, он как будто бьёт пощёчину.

– Но я же никогда не слушала нелегальной музыки! Никогда! – отчаянно кричит она, задыхаясь от слёз, а в голове играет:

It's a melody

It's a final cry

It's a symphony

Создаётся впечатление, что никто её не слышит. Люди в форме снуют вокруг. Одна женщина, быстро осматривает её карманы. Всё, что она находит, складывается в специальный прозрачный пакет. Туда же направляется маленький проигрыватель парня, который она не успела ему вернуть – это неопровержимое доказательство. Она всё понимает: что ей грозит, за что, но не понимает почему. Наконец, когда карманы пусты, парень-предатель обездвиживает её руки, а потом специальной маской на половину лица лишает способности говорить.

Солнце почти село. Небо окрашивается в кровавые цвета. Ночные облака ждут своей очереди, чтобы затмить небесный свод.

Парень подводит притихшую и напуганную девушку к специальному автомобилю, помогает забраться и фиксирует её ремнями безопасности. Дверь закрывается с громким звуком. Даже сильное потрясение и мысли страха не могут выбить из головы девушки прекрасную, но такую разрушительную песню:

They can keep me high

'Til I tear the walls

'Til I save your heart

And to take your soul

What have we done?

Can it be undone?

Она идёт по грязно-зелёному коридору в сопровождении двух, исполняющих свои обязанности лиц. Внезапно улавливает чей-то весёлый разговор:

– …ляем снова лучшего работника месяца!

Они проходят мимо открытой двери. Она невольно смотрит туда и видит того парня, который хитростью заставил её преступить закон, «запрещающий несанкционированное прослушивание нелегально приобретенной музыки», как говорят её обвинители. Он улыбается. Он принимает поздравления. Он замечает её. Она сама ускоряет шаг. Она начинает напевать эту песню. Сопровождающие в минутном замешательстве.

In the evil's heart

In the evil's soul

Успевает пропеть девушка, прежде чем ощущает на лице противоговорящую маску. Она улыбается в глубине души, давая слезам катиться по щекам.

Она продолжает петь эту песню вот уже на протяжении пятнадцати лет, но никто не знает, что за ними таится, потому что каждый раз на неё надевают маску, чтобы «остановить продвижение нелегальной музыки в Исправительном центре»:

I'll be dead before the day is done

Before the day is done

Пельмешки

Пельмени решили поддаться искушению, и смело прыгнули в кипящую воду, которая со стороны казалась не такой горячей – просто тёплая ванная с ласковыми пузыриками. После долгих споров, укоров и неистового сопротивления, они всё-таки прыгнули с вышки страха и познали прелести бытия.

Пельмешки закручинились. Их не оставляла в покое мысль об обмане. Им пообещали сказочную и прекрасную жизнь, если они прыгнут в воду.

Глупые. Они не понимали, что происходит.

Наивные. Они не могли поверить, что на свете существует ложь.

Жизнерадостные и пассивные. Они составляли общество Пельмешек. Надо сказать, высокоразвитое общество, где все друг другу были опорой в трудные времена, правда, в особо трудные времена каждый был сам за себя и старался забрать частичку другого, чтобы продолжить существование.

Пельмешки подумали. Ещё раз подумали. И ещё один. Никто не хотел оказаться крайним. Они верили в прекрасное будущее без боли, без страданий, без, без, без…. Они верили всем и всему. Они хотели сделать мир лучше. Правда, в тайне надеялись, что их ничего не коснётся, что их всё минует, что кто-то другой решит всё за них.

Никто не мог подумать, что пельмешки потеряли смысл жизни. Они заблудись в пространстве прохладного вечера. Они забыли, кто они такие. Они забыли всё.

Огромная рука правосудия, толкнувшая их на самоубийство посредством живого варения, в самых лучших традициях восьмого круга. Пельмешки были обмануты. Пельмешки обманывали. Это стало нормой жизни. Они искали золото нибелунгов, а нашли лишь последнее пристанище в необъятном, тёмном и засасывающем всё желудке руки правосудия. Они навеки приговорены к томлению и переработке. Жидкое, смрадное болото лукаво улыбнулось, потирая жирные, сальные ручки, видя страдания бедных пельмешек в алюминиевом котле кипящей воды. Пельмешки только и успевали вскрикнуть: «Еху-у-у!», как их восторженный крик сменялся криком ужаса, страданий и боли.