письмо без адресата бесплатное чтение

Люди, порой, совершают слишком глупые ошибки, которые тянутся за ними всю жизнь, портя ее и оскверняя тех, кто находится рядом.

***

Одной вселенной был объединен,
шагал за ней, врезался грудью в стену.
Но вот он мой ужасный стон,
решить не смог последнюю проблему.
Богов молил, но смысла в них не видел,
ее боготворил, как тысячу икон.
Теперь остался только рваный китель,
да счастья битого фарфор.
И смысл молчать, когда наружу рвется
кусочек сердца, забранный одной.
Тепло не дарит даже блинчик солнца,
а холод зимний бодро рвётся в бой.
Что ночь, что день – прямая жизни,
разбита резко пополам,
и все мне говорят: не кисни,
а в голове сплошной бедлам.
Как жаль, что жизнь немногим проще,
чем танец мухи по утру.
Я каждый раз хотел казаться больше,
сейчас не верю своему нутру.
Она прекрасна, это правда,
как запах свежевыпавшей росы.
А я Дурак, не обнаружу завтра,
как рядом спишь обиженная ты.
Все наше время лучшее из жизни,
я помню каждый тихий вдох.
Сейчас иду недолгой тризне.
Неужто я настолько плох?
Не свят давно, но и не демон,
любил насколько было сил.
На мысли, правда, часто беден,
но и взамен не столь просил.
Любовь – одно из важных качеств,
и для меня одно из первых двух.
А ты среди двух сотен зачудачеств,
любила даже мой не лучший дух.
Еще, быть может, ты изменишь выбор
и станешь чуточку добрей,
я допиваю первый в жизни сидр,
забившись в угол, как избитый зверь.
Да, я страдал, от боли лез на стены,
хотел убить все то, что так любил.
Я точно бы не смог простить измены,
на все другое, верно, хватит сил.
Я вас люблю, любовь еще, быть может,
спасет тебя, меня и сотни разных лиц.
Не счастлив я, она меня догложет,
и упаду, лицо направив вниз.
Я мысли путал долго и упорно,
мозги ломал и плакал в темноте,
четыре года жил позорно,
совсем забыв подумать о тебе.
Ушел в себя и думал о моменте,
когда мне хорошо и нет больших проблем,
встречал тебя у Инстаграмма в ленте,
все не снимая интернетный шлем.
Ты боль моя, но ты мое спасенье,
тепло мое и зимний ветер с гор.
Ты приходила, была похожа на виденье,
но выдала мне только стон.
Как много строк, спасающих от боли,
как много слов, не сказанных еще,
как много в кровь насыпали мне соли,
а я запомнил это, совершенно все.
Я кайф ловил, ты мучала себя,
из года в год чего-то ожидая,
а я тупой, не видел нихуя,
себя за разом в раз спасая.
Забыл я слушать твое сердце,
забыл смотреть в твои глаза,
закрыл себе к тебе все дверцы,
и падает на щеку крупная слеза.
Я был готов молчать неделю,
не видеться и даже не скучать,
но отпустить, такое я не смею,
я не хочу теперь ложиться спать.
Один один, ведь я тебя обидел,
и ты ответила: развод.
Ни думал, ни гадал, ни ненавидел,
но вот встречаю пьяным новый год.
Все было так, убийственно и точно,
настолько больно, хотелось умереть,
но я уверен, я отвечу очно:
я не согласен просто так сидеть.
Ты вся моя, хоть этого не знаешь,
ты вся моя, частичка под ребром,
ты от проступков каждый день страдаешь,
я обнимать хочу за праздничным столом.
Пока молчи, все мучая онлайном,
когда так хочется немного написать,
хоть строчку, хоть стишочек с тайной,
но рвется только у меня тетрадь.
И я молчу, не мучая признаньем,
о том, как сильно я люблю,
мы будем в будущем мечтаньем,
мы вместе встанем к общему рулю.

***

Твой белый свет, что льется надо мною
спасал меня от множества проблем.
Я снова час молился под луною,
чтоб кончится успел полночный плен.
Мне звезды в небе тихо отвечали,
но я лишь смог изобразить глупца,
который спрятался в огромнейшей печали,
не показав, заплакавшись, лица.
А ты стояла рядом очень скромно,
молчать молчала, плакая в душе.
Сказать по правде, это очень спорно,
один терпеть, другой заплакать в неглиже.

***

Для той, кто долгое время верит в меня, любит и не собирается выпускать из своих самых теплых объятий. Для той, являющейся для меня всем.

Я тихо, совсем незаметно,
приблизился к теплой щеке.
Губами коснулся бесследно
и пальцем провел по руке.
Ты спишь и, наверно, не знаешь,
что я сейчас рядом с тобой,
а ты в неведомом крае,
за дымной сонной стеной.
Я нежно дотронусь до шеи
и тихо-претихо вздохну -
ведь для меня ты светлее,
чем мир вокруг, наяву.
Ты мило наморщила носик
и что-то сказала во сне.
Из мира миленьких мосек
твоя так нравится мне.
Я тихо, обнявши рукою,
прижмусь, засыпая, к тебе.
Я тоже приближусь к покою,
увидев тебя в своем сне.

***

Дома все смотрят мертвым взглядом
и слушают каждый мой шаг.
А я все чую, что кто-то рядом
сжимает в кармане кулак,
звенит своей мелочью в сумке
и взглядом мне спину сверлит,
а запах от выпитой рюмки
густит кислород в композит.

***

Мы все крупицы звездной пыли,
мы дети холодного космоса
должны были помнить, но забыли
создателя громкие возгласы.
Подобно весеннему снегу
бросаем крыши домов,
как многие люди с разбегу
бросают тех, кто готов
отдать свою жизнь без остатка,
рассыпаться в звездную пыль.

***

Ее я видел, она шла мимо
и быстро скрылась за углом.
И без нее темна квартира,
кровать пустая перед сном.

***

Моя книга написана от руки,
почерк же держит ребра строки,
а желтые пятна бензина на луже,
диаметр проводят с центром из чуши.
Где ямб и хорей дерутся за троны,
точки разносят к себе за заборы,
там тротуары залиты дождями,
где-то там я, забытый по пьяни.

***

Он век твердил: любовь – больная,
он знал лишь что любовь – игра,
ведь раньше он, в воротах рая,
отказом был задет сполна.
Но очень рядом жило Небо,
с кристально чистым блеском взгляда,
и рядом с ней крепчало тело,
восторг сменял гоненья ада.
Тогда же он не бросил грусти
и в ясный день забыл про слезы,
он был из тех, кто бросил кости,
на кон поставив свои грёзы.
А Небо долго гнало тучи,
и раз, и два стреляя громом,
но для него свой дождь могучий,
оно решило вылить ромом.
Теперь он иней на ресницах
сгоняет жаркою рукою
и пишет, пишет на страницах
в тетради, что зовут любовью.

***

Не будет вверху жизни по-лучше,
а с запахом серы вечно тюрьма,
где смог от угля яростно душит -
на небе нет места давно для меня.
Тяжелые тучи не будут родными,
холодное солнце вновь станет чужим,
когда-то давно нам всем говорили,
что только с земли и тянется дым.

***

Я ищу тебя на загородных трассах,
пробегая в сутки сотни городов.
Знаю, что мне тебя искать опасно,
но реки же выходят из песчаных берегов.

***

Найти в холодной глуши
избушку, что в ветках застряла,
вылезти там, где даже гроши,
замен не дадут одеялу.
Деревья тогда, шумом своим,
ум щекотать твой не станут,
только в окне чокнутый мим
скажет тебе, что ты замкнут.

***

Сжигай холодные письма,
бросай их в жерло печи,
сжигай, как осенние листья,
как признаки бывшей любви.
Порви их своими руками,
и крылья без перьев оставь,
втопчи все в землю ногами
миром сама своим правь.

***

Я закрываю свои глаза,
я вдыхаю холодный воздух,
по стенам вьется лоза,
и в море ходить уже поздно.

***

"Любовь живет три года", -
сказал когда-то Бегбедер,
но не моя порода
любить, пока не надоел.
Как можно было "сбросить" память
и позабыть то все тепло?
Себя в углу оставить таять
и горевать, что все прошло?

***

Я боялся умереть,
пока не не встретил боль,
когда схватила сеть,
и в жизни ноль.
Читая Бродского
не спал,
рисуя лозунги
ломал
мечты для мира,
но дыркою от сыра
я стал.

***

Собери мой пазл души,
прочитай историю меж строк,
и моё дыхание в тиши
послушай, я еще не смолк.

***

Разбирая в сотый раз
каскад эмоций, склады фраз,
листая плоскости из книг,
творя себе в ночи тупик.
Ты рвешь себе не те цветы,
тебе кричат, что только ты
убьешь дракона на лету,
коня поймаешь на скаку,
а ты лишь только выдал смех
и рядом вновь твой смертный грех.

***

Меня не учили являться хорошим,
бегу я вперёд, стирая подошвы,
бегу я вперёд, сшибая прохожих,
бегу я вперёд, ведь столько похожих
и мыслей, и действий, и слез.
Зачем я родился в мире из грёз?

***

Над белым туманом с оранжевым небом
за лесом, который виден слегка,
мне очень хотелось стать самым первым,
кто вверх улетит, как стальная стрела.
Решая разбиться, порвав оперенье,
но в нужный момент обратиться в волка,
найдя для себя в серой шерсти спасенье,
уйти далеко и не зная куда.

***

Снова с головой в прорубь,
снова у порога голубь,
снова кровь в ладони,
ты это сделала. Стоит?

***

Мой мир внутри, по сути, прост:
февраль внутри, снаружи грозы,
куда-то в даль построен мост,
там тихий холод, в небе розы.

***

Не видел глаз, что были б глубже,
и не родилось сердце еще чище,
ее улыбку отражают лужи,
и смеху подражают даже крыши.
Ее походка пробуждает нежность,
а талию так хочется обнять,
она рождает всей собой беспечность,
и каждая девчонка хочет такой стать.
А я ее ночами обнимаю,
и даже если рядом ее нет,
я ночью, как собака, в небо лаю
и мысленно дарю ей весь свой свет.

***

На инеи рисунок пальцем
под белым выдохом тумана.
Она сказала тихим танцем,
о том, что плакать перестала.
Туман дыхания растаял,
и слезы блестками застыли.
Он ей кричал: 'Ты мне чужая'.
Улыбки здесь под слоем пыли.
Картины молча отвернулись,
а кухня пахнет крепким виски,
и края нет у мерзлых улиц,
на полке память пачкой дисков.
Он просто хочет к ней вернуться,
увидеть блеск знакомых глаз,
и без знакомых всем напутствий
уехать с ней, давя на газ.

***

На холодной осенней брусчатке
уставший, слабый и слепой,
с пятном тебя на всей сетчатке
иду на медленный убой.
Иду и плачу тихо-тихо,
хоть очень хочется кричать.
И утащило меня лихо
туда, где стоит замолчать.

***

Моя дорогая Зайка, моя любимая девочка,
сегодня твой день, на котором не ставится точка,
сегодня тот день, когда все для тебя, даже звёзды,
сегодня тот день, когда спать ложиться можно поздно,
сегодня тот день, когда на лицах всех улыбки,
сегодня тот день, когда в аквариумах танцуют рыбки,
сегодня все для тебя и твоего счастья,
все для тебя и сегодня не будет ненастья.
Так, я о чем? Кажется, немного отошел от темы,
я же писал письмо, а пришел в дилемы:
написать тебе все, что блестит серебром,
либо лишь то, что скопилось, как ком,
и просится вновь из головы на бумагу.
Все, я решил, проявивши отвагу,
написать тебе все, что так долго хотел -
я будто б профессор. Доска, в руках моих мел.
Дорогая моя, вернемся к началу,
в холодный тот май, когда сердце кричало,
экзамены, помню, давили тогда,
поступление, баллы пугали всегда.
Помню я те несмелые письма,
что собою заполнили, как осенью листья,
все мои мысли от края до края,
и вот наступило 19 мая.
(Да, я заметил, что ритм не такой,
но все же за стих я доволен собой)
Ты тогда согласилась, широко улыбнувшись,
тихо вдохнула, в плечо мне уткнувшись,
ты светилась тогда, как солнечный луч,
разогнавший по небу серость с холодом туч.
И дальше пошло все будто по маслу,
после занятий ты ждала меня сразу,
и мы за руку начинали идти.
(Здесь есть начало в нашем пути)
Еще я помню дождливый тот день,
когда с облаков огромная тень
упала на землю, создавши погоду,
что водою с небес, принесла всем невзгоду,
А мы с тобою раскрыли свой зонт
и вместе пошли на грозовой фронт,
замявшись лишь у самых дверей.
(Тогда твой поцелуй меня сделал сильней)
Еще, улыбаясь всегда вспоминаю,
снова грозу, от чего же, не знаю.
Тогда мы с тобой бежали быстрей,
чем воду лил с небес Водолей.
Промокли до нитки, но жутко довольны,
ведь были, как птицы на небе мы вольны,
потом полотенца на нас надевали,
пока одежду мы выжимали.
И думаю я, что пора уж кончать,
хотя очень много еще можно сказать.
А сейчас я скажу, точней напишу,
еще парочку слов, хоть совсем не спешу:
дорогая моя, тебя с твоим днем,
пусть яркие краски пылают огнем,
ты всегда улыбайся, ведь улыбка твоя -
то теплое солнце, что греет меня.
Будь добра, весела и глаза пусть горят,
отпусти все расстройства, пускай говорят,
что жизнь не игрушка и сложная штука,
а ты, с наступлением нового утра,
широко улыбнись и лицо подставь солнцу,
открой по шире в доме оконцы,
и ветру навстречу песню пропой,
что этот мир абсолютно весь твой.

***

Любимая, держи же новое письмо,
что в голову мою случайно забрело!
Хочу сказать, что много был неправ,
хоть ясно уверял, веревка та – удав.
Расстраивал тебя по глупости своей,
и вряд ли стал от этого сильней.
Да, я дурак, совсем с тобой не спорю,
но глупым лишь признанием ты не поможешь горю.
Поэтому сейчас, ходя по лужам парка,
ой, городка (подведена здесь справка),
я думаю о том, что нынче натворил
и прямо пред зачетом, тебя я огорчил…
Ты верно помнишь тот пыхтящий поезд,
сейчас в нем очень много пустых мест.
Все потому что он пришел в пункт Б,
и дыма уж давненько не было в трубе.
Да, я в Испании, что так давно мечтал,
прошел весь путь, не показав оскал
всем тем гиенам, что мне мешали плыть,

Продолжение книги