Смертельная работа бесплатное чтение

Глава I

– Говорят скоро большинство переедет в мегаполисы и маленькие населенные пункты вымрут. Все будет концентрироваться вокруг крупных урбанов. Вне их останутся только сельскохозяйственные фермы, для выращивания продуктов питания.

Мой начальник отдела Кайрат любил уводить мысль в сторону, когда сосредоточенно думал о чем-то другом.

Мы стояли около оцепленного полицией тротуара, на котором лежало тело молодого парня. Погибшего звали Ахметов Маулен. Он вылетел с одиннадцатого этажа, одной из крупных высоток, недалеко от большого торгового рынка. Несколько человек стали свидетелями падения.

По периметру ограждения собралась огромная толпа зевак.

– Думаешь ему места не хватило? – шутка вышла тяжелой, и судя по реакции шефа не уместной. Я и сам не испытывал никакого веселья. После паузы я добавил: – Что скажешь о прыгуне? Непохоже, что сам. На вид молод еще, нет и двадцати пяти. Прохожие видели, как он упал. Они и вызвали полицию. Мы прошлись по верхним этажам, выяснили, он прыгнул со 110 квартиры. Она сдается посуточно. Уже нашли хозяина, везут к нам. Жанара его допросит. В кармане погибшего обнаружили бумажник с его удостоверением и мобильный. Телефон при падении разбился вдребезги. В квартире чисто ни записки, ни следов борьбы. Сейчас там криминалисты работают. Анатом уже осматривает тело. Ну и журналисты тоже тут. Хотят получить комментарии от полиции.

По лицу шефа прошла тень. Никто в департаменте не любил громких дел, которые показывают в вечерних новостях. За ними обычно серьезный контроль, вплоть до министра внутренних дел.

– Знаешь, что Асхат, еще раз пройдись по свидетелям может кто, еще что-нибудь вспомнит. Потом спроси у анатомов, когда будет готов отчет о вскрытии. Хорошо если они сегодня успеют. Я думаю, ты возьмешься это дело, раз уже начал.

Я молча кивнул. Мы оба вышли из служебной машины. Мне надо было к медикам, шеф направился в сторону журналистов.

Глава II

Было жарко. Солнце двигалось к полудню. Патологоанатом, сидя на ступеньках скорой заполнял бланк. Тело уже заворачивали в специальный пакет.

– Здорово! Сегодня днем обещали плюс тридцать – откликнулся он, увидев меня.

– Салам, Баур! Да уже печет. Шеф спрашивает, сегодня успеете сделать отчет по погибшему? И желательно бы точно узнать, это суицид или ему помогли.

– Хороший вопрос. Пока не скажу. После обеда заедь к нам, к этому времени постараюсь напечатать – от духоты он потряс рубашку на груди.

– Хорошо, заеду – В открытые дверцы скорой, на каталке, санитары погрузили тело. Я посмотрел в верх. На некоторых балконах люди наблюдали за происходящим. На четвертом этаже полный мужчина в майке, потушив окурок о перила балкона, деловито сплюнул и зашел в квартиру. Похоже зрелище подошло к концу. Дом был двадцатиэтажным, далее было голубое небо без облаков.

Мне предстоял опрос свидетелей, соседей и очевидцев. Также неплохо бы найти его родственников, если такие имелись. К вечеру из всего этого надо было состряпать отчет и положить на стол шефу. По этому делу скорее всего сам начальник департамента будет собирать сегодня. Участковый, я знал, уже изъял записи с подъездных камер. Я надеялся это даст нам хоть какие-то зацепки.

Оказавшись в квартире, с которой прыгнул погибший, после работы криминалистов, которые ничего интересного не нашли, я еще раз все тщательно перепроверил. Отодвинул диван, заглянул во все щели, не осознавая даже, что именно ищу.

Ничего не найдя, я сел на кресло и обвел взглядом комнату. Обыкновенная однушка, сдаваемая в аренду, с никогда не выветриваемым прокуренным запахом. Что он тут делал? Зачем перешагнул балкон? Сам или нет? У меня не было ни малейшего понятия.

Затем, я спустился во двор. С торца дома справа находился офис управляющей компании. Спустясь туда по крутой лестнице, я вошел в дверь с надписью «Администрация». Полная женщина с короткими черными волосами, сидела у окна крохотной комнатушки перед компьютерным монитором. Больше в кабинете никого не было. Я представился.

– Здравствуйте! Жанат Амантаевна, здешний бухгалтер – ответила она.

– Я по поводу погибшего парня.

– Да, да это просто ужас! Сколько я здесь работаю, такого еще не было. Парень такой молодой!

– Может быть Вы или ваши работники видели, что-нибудь подозрительное сегодня или вчера?

– Да нет, что Вы! Я сижу тут до пяти, весь день практически. Поэтому не вижу, что во дворе твориться.

– Может ваши сотрудники что-нибудь заметили?

– У нашего председателя, он сейчас кстати должен подойти, участковый уже спрашивал. Никто ничего не видел. Технички у нас приходят только утром и вечером. Электрик у нас приходящий, на полставки. Сантехник тоже говорит ничего не видел. Он вчера весь день в подвале трубы менял.

– Хорошо, спасибо! А хозяина этой квартиры Вы не знаете?

– Ой, да не за что, все равно ничем не помогла. Да приходил пару раз на счет оплаты домофона. Про хозяина квартиры ничего сказать не могу. Вроде с виду нормальный. У нас знаете тут многие сами не живут, а сдают в аренду. Это тоже плохо, заселят кого попало, потом ищи виноватого. Много приезжих. Понаехали со своих аулов. Сидели бы у себя!

Я тоже был приезжим, и арендовал общежитие, но ей я об этом не сообщил. Попрощавшись, я вышел, на лестнице пересёкшись с худеньким, низким мужчиной, в светлой рубашке в клетку. По всей видимости это и был председатель. Ему я не стал задавать никаких вопросов и прошел мимо.

Глава III

К пяти часам я припарковался около нашего департамента. Это было большое четырехэтажное здание с полоской крышей, облицованное мрамором песчаного цвета. При въезде во двор здания стоял шлагбаум, который в рабочее время был всегда поднят. На первом этаже располагалась дежурная часть, с зарешеченными окнами. На проходной за железной дверью, стоял вооруженный охранник. Лицам, кроме сотрудников, можно было попасть во внутрь только по выписанному пропуску.

Здание находилось на улице Мира, одной из центральных улиц старого центра. Но похоже устроители города не сильно верили в мирное сосуществование граждан, раз там соорудили полицейский департамент.

Наш отдел находился на третьем этаже, представляя большую комнату в три окна, в которой были несколько больших шкафов и десять столов с компьютерами и городскими телефонами. Отдельно в этом же помещении, при входе с права, ограждённый пластиковой перегородкой находился кабинет начальника отдела.

Поднявшись к себе, я принялся за предварительный отчет. У меня на руках уже были показания свидетелей, которые ничего не дали. Также был отчет о вскрытии, в котором говорилось, что травм и насильных признаков на теле погибшего не обнаружено. Погибший на момент смерти не употреблял алкоголь. Зато в его крови были обнаружены остатки каннабиноидов. То есть за несколько дней до этого, он курил травку.

Я попытался представить, что это был за человек, как мне позвонила Жанара, которая допрашивала хозяина квартиры. Она сообщила, что погибший Ахметов Маулен снял квартиру вчера в обед один. Что тоже странно. Ни с девушкой, ни с приятелями. Похоже он планировал суицид. Но самоубийцы часто оставляют записки, которой в квартире не обнаружено. Да и вообще, в помещении не было беспорядка. Даже кровать была заправлена.

– Может он всю ночь просидел в кресле? Представив это мне стало не по себе. Жуткое зрелище сидеть в темноте уставившись в одну точку, а затем в десять утра, из отчета патологоанатомов смерть наступила в это время, выпрыгнуть с одиннадцатого этажа.

При падении телефон погибшего разбился вдребезги. Что не дало возможности быстро установить его близкие контакты. Я уже отдал телефон нашим техникам. Они обещали выудить из него все, что получиться.

Зайдя в поиск по фамилии и имени Ахметова Маулена во все популярные приложения, я не обнаружил там его страниц. Похоже погибший не вел социальных сетей.

Кайрат говорил в вечернем выпуске новостей объявят о случившемся, значит тогда и родственники должны выйти на связь.

До семи я писал предварительный отчет. К восьми по этому делу собирали общее совещание.

Глава IV

В просторном кабинете начальника департамента, генерала Каната Исламовича, за вытянутым овальным столом, дожидались совещания, два его зама, полковники Мэлс Байжанович и Аманжол Коныратович, пресс-секретарь Лиля, в очках для зрения с круглой оправой, и Жанара, старший следователь в должности капитана. Она была заместителем начальника следственного отдела. Слегка полненькая брюнетка с красивым лицом и блестящими прямыми волосами под каре. А также я и начальник следственного отдела майор Жукенов Кайрат, крепкий брюнет, разменявший пятый десяток лет.

Я, перед совещанием рассказал Кайрату, все что удалось узнать за сегодня. Погибшего звали Ахметов Маулен, двадцати четырех лет. Снял он эту квартиру один. По крайней мере, когда хозяин квартиры передавал ему ключи, рядом никого не было. По камерам у подъезда, толком установить ничего не удалось. Люди заходили выходили, но вроде, как все жильцы. Явно подозрительных среди них не было. В крови патологоанатомами были обнаружены слабые следы конопли. Наверное, курил несколько дней назад, но не в день смерти. В общем, когда он падал он не был мертвецки пьяным или накуренным. На учете нигде не состоял. Не привлекался. Официально не трудоустроен. О родственниках или жене, девушке пока ничего не известно. Если Кайрат хочет знать мое мнение, был ли это суицид или предумышленное убийство… Но пока шеф этого знать не хотел. Слишком мало данных для утверждения основной версии. И на совещании он посоветовал отделаться такой формулировкой.

Мне было не привычно возглавить такое серьезное расследование. Обычный мой профиль до этого; бытовые случаи насилия, мелкие кражи и хулиганство.

Вообще в нашем следственном отделе, я не был звездой. Сказать по совести, я работал спустя рукава. И это конечно чувствовалось со стороны и сказывалась на статистике раскрываемости. В добавок я не был компанейским. На корпоративы я ходил только в начале, после перевода сюда четыре года назад из маленького городка с центральной части страны. Пьяные полицейские лица на праздничных банкетах, мужчины и женщины, с абсолютно те ми же бытовыми проблемами, как у всех, мне были не интересны. Поэтому за мной закрепилась репутация среднего малого, который к тому же еще и нелюдим. И хотя внутренне я не был согласен с этим, внешне все было так.

В придачу, ко всему у меня уже которую неделю, по вечерам начинала болеть голова. Лоб и щеки нагревались, как на плитке, что тоже не поднимало настроение. Надо бы все-таки сходить к врачу.

Теперь, ожидая начальника департамента со всеми я знал, что мне поручили это расследование только лишь потому, что основные следователи были заняты по другим делам.

Подготовленный отчет я передал генералу, который только что откуда-то приехал, и которого мы минут двадцать ждали около его кабинета. Генерал был небольшого роста, подтянутый, с капризно выпяченной нижней губой. Голова его, блестя сединой, была по-армейски коротко выстрижена. Бегло пробежавшись по отчету глазами, он спросил:

– Что думаешь Кайрат Амантаевич? – доклады начальник департамента слушал всегда, как бы со скучающим видом. – Квалифицировать, как самоубийство или преднамеренное будете?

– Пока материала мало, будем отрабатывать, обе версии.

– Это по новостям пройдет. Пару дней надо будет плотно отработать. Кого на это дело поставишь? Он посмотрел на меня и Жанару. Несмотря на скучающий вид, генерал знал всех, даже рядовых сотрудников отделов по именам. Хотя нас было много.

– Асхат начал это дело, думаю пусть и продолжит.

– У него опыта маловато, лучше Альпеисову – сказал он, посмотрев на Жанару. Не сказать, что я удивился решению генерала. Я знал, что такое может быть. Начальник еще раз обвел нас глазами. Кайрат согласился.

Первый зам перекинулся замечаниями с шефом и тут же дал указания пресс-секретарю отработать с руководителем следствия пресс-релиз для журналистов. Жанара по виду не была довольна таким решением, но похоже предполагала такой исход.

– Хорошо. Это дело на особом контроле. Обо всем докладывать мне – подытожил шеф.

Когда я вышел на парковку, в небе над домами уже серебрился месяц. На улице посвежело. Шум от проезжающих машин заметно уменьшился.

После совещания был еще сбор у нас в отделе, где я получил кучу заданий, снова отработать по подъездным камерам, выяснить связи погибшего и найти его родственников.

Жанаре же официально передали общее расследование. Я знал, что пройдет пару дней и дело спустят на тормозах. Может быть, даже переквалифицируют в самоубийство. Не из-за того, что кто-то будет пытаться ставить палки в колеса, или замять дело. Рутина убьет. В глубине души я чувствовал, что в этом деле не все так просто, но нужны были улики. А их пока не было. Поэтому выехав с нашей парковки я поехал к себе в общежитие.

Утром в семь меня разбудил звонок Кайрата, он хотел знать, как мои успехи. Оказывается, вчера на связь вышли родители погибшего. Узнали о случившемся по новостям. Ночью его мать с отцом приезжали на опознание в морг. Дежурный следователь взял у них показания. Они забрали тело, будут сегодня хоронить.

Нужно заехать к ним домой и на месте опросить друзей, соседей. Но деликатно, чтоб не быть назойливым в день похорон. Жанара с утра занята, не успевает. Он продиктовал адрес. Я сонным голосом ответил, что уже подъезжаю туда.

Положив трубку, я еще несколько секунд смотрел в потолок. Мне пришла в голову забавная мысль что, если, очнувшись без памяти, я попытался бы себя идентифицировать, догадаться, что до этого я работал на госслужбе было бы не трудно. Горечь во рту по утрам и зуд в глазах, как от песка, да и в карманах песка не меньше.

Тем не менее не откладывая, я тут же вскочил с дивана. Приняв душ, который был общим на несколько комнат и находился в коридоре, я побрился, пожарил себе на завтрак несколько яиц, заварил чай покрепче, надел свежую рубашку, и бегом по лестнице спустился во двор, где парковал свою надежную старушку.

Глава V

Родители погибшего жили на окраине города в коттеджном поселке. Я свернул на нужную улицу и начал рассматривать таблички с номерами домов. Нужный дом находился за высоким забором из темного кирпича, около которого стояло несколько машин. Среди них были дорогие внедорожники. Припарковавшись, я зашел через открытые нараспашку кованные ворота на территорию опрятного двухэтажного коттеджа, про себя отметив, что родители парня жили не бедно.

Во дворе сновало много людей, суетясь по хозяйству. Готовились к похоронам. На меня никто не обратил внимания.

С парадных дверей доносился приглушенный плач. Мне не хотелось в такой день тревожить родных погибшего парня, поэтому в дом я заходить не стал. На заднем дворе, судя по звуку, кто-то колол дрова. Я прошел вдоль стены дома на звук.

На корточках около двух самоваров сидела женщина, раздувая угли. Около нее парень, примерно одного возраста с погибшим, разбивал топором щепки. Еще один, складывал их около самоваров. Хотя на дворе уже двадцать первый век, а воду для чая разогревали по старинке – дань традициям. Я поздоровался и представился, показав служебное удостоверение.

– Ты знал Маулена? – спросил я того, что колол дрова.

– Да, мы учились в институте вместе, до третьего курса, пока его не отчислили.

– За что отчислили?

– Перестал ходить на занятия – ответил он.

– А на каком факультете вы учились?

– На юридическом. Мы с Мауленом и Фарой из одного района – он кивнул на товарища. Вот услышали, пришли выразить соболезнования и помочь с похоронами.

– Вы были друзьями?

– Да, общались. Нормальный был парень, только раздолбай немножко. Мог месяцами не появляться на парах. Если не родители, его бы после второго курса уже отчислили.

– А кроме вас, он еще с кем-нибудь общался? Была у него подруга?

– Нет, девчонки его не любили. Он был с ними заносчив.

– Значит, как его отчислили в прошлом году, вы с ним больше не виделись.

– Нет. Звонили ему пару раз, но он постоянно говорил, что занят. Хотя один раз… Фара помнишь ты говорил, что видел его около клуба.

– Да, в «Золотом теленке». Я там как-то вечером мимо проходил, он с какими-то ребятами, на крылечке курил.

– Когда это было? – обратился я ко второму парню.

– Пару месяцев назад. Я подошел поздоровался. Пообщались, как дела, то да се. Приглашал пива попить. Но мне, как раз в общагу надо было успеть, да и неудобно было. Денег то нет.

– «Золотой теленок», это который на Республике? Дорогой клуб.

– Да пафосное место и шмар много – они оба прыснули от смеха.

– Эй, вместо того, чтобы болтать, самовары лучше в дом отнесите – окликнула их женщина, которая с начала нашего разговора явно подслушивала нас.

Я не стал им мешать, поблагодарив их обоих. Опрашивать родителей мне также не хотелось, тем более официально расследование передано не мне. Я лишь мальчик на побегушках, присланный следственным отделом, для утряски формальностей. Пусть если хочет, приезжает Жанара, тормозит процессию и производит опрос. Хотя думаю, если ей было бы очень нужно, она и парадную дверь бы для этого высадила. Бойкая девушка.

К распахнутым воротам стало подходить все больше людей. Среди них, в этом галстуке, недорогом костюме, с дешевой папкой в руке, то есть при полном официозе, я почувствовал себя пятым колесом в телеге.

Дверь дома распахнулась и мужчины придерживая ковер с шести сторон начали вынос тела на намаз. Тут же у меня зазвонил телефон, и я поспешно вышел за ворота дома. Звонил шеф, просил срочно выехать еще на один адрес. Похоже пьяная бытовуха. Жанара завтра сама отработает по прыгуну.

Я не стал упрямиться. Закинув папку на переднее сиденье, я аккуратно задним ходом выехал из переулка. Не став смотреть, как убитые горем родственники прощаются с телом.

Глава V

Около старой пятиэтажки, уже стояла карета скорой помощи и машина участкового. Двери скорой были распахнуты. На носилках внутри лежал худощавый мужчина и что-то громко выкрикивал фельдшеру, который пытался его успокоить.

Поднявшись по лестнице, на четвертый этаж, я вошел в распахнутую дверь. Местный участковый, нагловатый на вид здоровяк, с которыми я поздоровался, вкратце рассказал, что пьяная жена на кухне, ударила пьяного мужа ножом в пах, на глазах у одной гражданки, с которой они распивали спиртные напитки. Того срочно госпитализировали. При этом, лежа на носилках, и заливаясь слезами, потерпевший кричал, что она давно грозилась отрезать ему мужское достоинство. Но Бог все видит и полиция тоже! Она пожалеет, что связалась с ним. С его слов успели даже составить заявление на жену, которое он, лежа на носилках подписал.

Похоже ранение было не таким уж смертельным, как представлялось. Я поделился этой мыслю с участковым. Он лишь усмехнулся на это, рукой приглашая пройти на место происшествия. Тесная кухня, с облезлыми кухонными шкафами, походила на комнату из фильма ужасов. Стены были забрызганы кровью. Выцветшая светлая скатерть, на которой стояла початая бутылка водки, три стакана и пепельница тоже были в пятнах крови. Брызги крови были даже на огурцах в маленьком блюдце.

– Он что, когда его ранили начал крутиться, как волчок?

Для выяснения этого мы с участковым прошли в спальню, где, уже отрезвев всхлипывала жена потерпевшего. Это была худощавая, изнеможденная женщина на вид лет пятидесяти. Хотя может быть и младше, как известно алкоголизм быстро старит.

Стены в комнате, были серыми, будто много лет вымывались дождями, с высоким содержанием спирта. Рядом, на видавшем виды диване с прожжёнными от сигарет дырками, молча сидела еще одна женщина средних лет, плотного телосложения с чуть припухшим лицом. Третья собутыльница.

– Ну что Акмарал, вам с Султаном не сидится спокойно? – обратился к жене участковый, который видимо не в первый раз разнимал их.

– Он на тебя заявление написал. Года три получишь, за нанесение тяжкого вреда здоровью. Вот сейчас я передам заявление товарищу следователю, он знает, что с ним сделать.

Я демонстративно взял бланк заявления в руки. Спешить было не куда, так как оклемавшись, ее муж наверняка забрал бы заявление, и дело закончилось бы примирением сторон. Почему же не разыграть пьесу, для их же блага. Лицо у Акмарал было скорбное и бледное. Опустив глаза, она молча вытянула обе руки – показывая нам, что тоже не обделена театральным талантом.

– Угомонись, пятнадцать суток все равно получишь! Ты что тут думаешь мы с тобой шутим что ли? – взорвался участковый. – Ты его зарезать могла!

– И зарезала бы! Все из-за этой стервы – засверкав глазами, она ткнула пальцем в сторону молчаливой женщины, чуть не выколов той глаз.

– Она виновата, крутила тут перед моим мужем. Иди другого ищи! Своего то поди сама в могилу свела. Цирроз печени говорит. Так я тебе и поверила! Знаем мы таких! Пока тут милиция признавайся, ты его довела, а? Сколько раз ты на него заявление писала? Бил он ее якобы! Вранье! – от ярости она перешла на визг.

– Ты не знаешь, как он меня бил – вдруг кротко ответила ее собутыльница. – А я ему слово не сказала. Я и на могилку к нему каждый год хожу, ухаживаю. Ты не знаешь этого.

В речи третьей участницы было какое-то маниакальное спокойствие, присущее одной из стадий алкоголизма

– Врешь стерва! Ты его свела в могилу! – опять взвизгнула Акмарал, но женщина лишь молча взглянула на нее, ничего не ответив.

– А моего Султанчика никому не отдам. Он у меня такой хороший!

– Об этом надо было думать перед тем, как ты ему нож в задницу всадила – вставил участковый.

– Злой ты человек, Альжапарович, злой! Ты меня не понимаешь. Я же люблю его! Султан мой Султан! – закрыв руками лицо, скорбно зарыдала Акмарал.

Несмотря на это балаганное заявление, ни мне ни участковому это не показалось смешным. Напротив, стало тягостно, как будто мы очутились в нижних кругах ада.

Я показал взглядом участковому, чтоб тот увел жену. После чего я записал показания свидетеля, взяв у нее адрес и телефон в случае повестки в суд.       Отпустив свидетеля, я закрыл и опечатал квартиру. Спустившись по лестнице на крыльцо, я закурил.

Скорой уже не было. Участковый, с женой пострадавшего на заднем сиденье, только тронулся, посигналив мне. В тени двора приятный прохладный ветерок обдувал лицо. Никаких мыслей в голову не приходило, я просто наслаждался моментом. Шелест дворовых деревьев, напомнил мне наш двор и дом. Я начал вспоминать своих родных. Интересно, как они там? Давно мы не созванивались.

Мои мать и сестренка остались в тихом провинциальном городке, так как сестрёнке надо было доучиться в местном колледже. После окончания учебы, они должны были продать наш дом и переехать сюда. Отца с нами уже давно не было. Он умер много лет назад.

Сначала мы бы снимали квартиру, а потом купили свою. Все бы наладилось. И мне было бы намного легче здесь. Надо сегодня же вечером обязательно позвонить матери.

Глава VI

Через пару дней я уже перестал интересоваться делом прыгуна. Кроме этого, хватало работы. Настроение было такое, что я серьезно подумывал написать заявление на увольнение. Мне тридцать, а я до сих пор не сделал никакой карьеры. Заработок мизерный и, судя по всему, следствие не мое призвание. Я даже прогадал с этим алкашом Султаном, в надежде, на то, что тот протрезвев заберет заявление, и не заполнил должным образом бумаги по этому делу. А сейчас получил за это выговор от первого заместителя. Очень неприятный разговор вышел. Даже слишком. К объявленному выговору он добавил, что если так будет продолжаться дальше, то меня могут уволить по статье.

В отделе, Кайрат видя мое состояние, сочувственно похлопал меня по спине и посоветовал не обращать на это внимание. Коллеги, кто был на месте, занимались своими делами, работая с потерпевшими или бумажным делопроизводством, не отвлекаясь на окружающих.

Мне хотелось уйти домой, но до конца рабочего дня еще было время. Я ощущал себя паршиво, к тому же опять начала болеть голова и пульсировать затылок.

Незадолго до конца рабочего дня объявили, что завтра ожидается прокурорская проверка, так что нужно еще раз пересмотреть дела за последние три месяца. Будут выборочно проверять у каждого, на предмет законности составления.

– Только этого не хватало!

В подавленном состоянии я полез в свой шкаф за папками, чтоб хотя бы подшить их аккуратно. В это время в кабинет заглянул наш программист Феликс из технического отдела, и кивком головы вызвал меня в коридор. Тяжело вздохнув, я вышел.

– Здорово, Феликс!

– Салам!

Программист был высоким худощавым шатеном, но при этом имел привычку сутулится. В руке он держал какую-то бумагу, свернутую в рулон.

– Надо было зайти в отдел.

– Да ну – махнул он рукой.

Мы присели на лавочку, стоящую в коридоре.

– Ну что там рассказывай. У нас завтра проверка, надо успеть подготовить дела. – Я на счет, того телефона, который ты к нам в отдел приносил.

– Какого телефона?

– Ну у погибшего парня, который спрыгнул с балкона, в кармане был телефон. Ты его нам на экспертизу оставил.

– Ах, да. И что с ним?

– Вот я тут отчет напечатал – он развернул бумагу и дал ее мне.

Бегло пробежав по ней, я ничего не понял, настолько там было напичкано техническими терминами. Сам лист был сильно мятым, а на его обороте был круглое пятно от кружки.

– Это отчет? Ну спасибо хоть не подтерся им. – Феликс пропустил мои слова мимо ушей.

– Объясни пожалуйста простыми словами, что тут написано, а то я, честно говоря, ничего не понял.

– Если очень просто, то телефон погибшего был новым, так что проверять, что хранилось внутри было нечего. Там только стандартные заводские приложения. На нем даже чехла нет. В общем это абсолютно новый телефон.

– Гм, интересно.

– Ладно мне некогда – неожиданно поднявшись он добавил. – Жанара уже свою копию отчета получила.

– Если она получила, зачем ты мне его принес?

– Ну ты же обращался к нам с запросом – сказал он зашагав прочь.

– Рахмет, Феликс! – крикнул я ему в след. Даже для программиста он был слегка чудаковат.

Значит телефон был новым. Что это дает? Многие покупают новые смартфоны. Но человек навряд ли станет покупать новый телефон перед суицидом. Интересно, что по этому поводу думает Жанара? Этот вопрос я решил оставить на утро. Сейчас надо было заняться своей текучкой, для предстоящей прокурорской проверки.

Просидев в кабинете до десяти, я, сложив дела в стол, выключил компьютер и снял со спинки кресла пиджак. Кайрат ушел пару часов назад. Остальные, в том числе Жанара еще сидели. Я почувствовал неодобрительный взгляд коллег, когда подходил к дверям, как будто сделал, что-то плохое, встав с рабочего места в десять вечера. – У тебя с делами все нормально? – услышал я в спину от Жанары. Я повернулся, оглядев всех, но ничего не ответив вышел.

Глава VII

На улице дул прохладный ветерок. Добравшись до общежития, и купив по пути в минимаркете пачку вареников и батон, я пошел к себе.

Комната, которую я снимал уже второй год, находилась на первом этаже, пятиэтажного общежития. Длинные коридоры с множеством дверей, и обшарпанными стенами, которые до сих пор красили синей краской до половины, были не приглядными.

Сама комната была небольшая, обклеенная еще прежними хозяевами темно-серыми обоями, с одним окном, выходившим во двор. По правую сторону от входной двери был расположен диван, слева кухонный стол. Чуть ближе к входной двери, посередине стоял небольшой шифоньер, отделяя, как стена, половину комнаты. Сразу слева при входе, была раковина и газовая плита. Посреди комнаты на патроне висела лампочка, освещая монашеский быт.

Пока закипала вода для вареников, я на вторую конфорку поставил чайник. Ужинал который год я в полном одиночестве.

Помыв за собой посуду, я выключил свет и раздевшись лег на диван. Со двора через открытую форточку доносились звуки с улицы. На стенах сквозь шторы, мягко проступал свет от уличного освещения. Я не хотел ни о чем думать, хотя тревожные мысли то и дело доставали меня. Начиная от малых, вроде намечающейся завтрашней проверки, до масштабных, о моем значении и призвании в этой вселенной. Я пытался разобраться со всем этим пока не уснул.

Глава VIII

Утром в кабинете я был одним из первых. Мне хотелось поговорить с Жанарой. Дождавшись ее, я изложил ей все мысли по делу Ахметова Маулена. Рассказал ей о беседе с его однокурсниками. Спросил, что она думает об отчете нашего технического отдела о том, что телефон в кармане погибшего оказался новым. Сообщил ей свое мнение, что это дело не такое простое, как кажется на первый взгляд и одним следователем тут не обойтись. В связи с этим думаю надо выйти на руководство с предложением усилить следственную группу хотя бы на две недели. На что получил флегматичный ответ, заниматься своими делами и не лезть с дурацкими предложениями к другим. И вообще следствие по делу Ахметова, близиться к завершению и склоняется к версии о суициде.       Как раз подошел Кайрат. Я зашел к нему в кабинет с аналогичным предложением. И тут я получил ответ, что все следователи отдела заняты делами под завязку. У нас с начала года, до сих пор висят не набранными три свободных вакансий, в связи с частой текучкой кадров и большими перерывами в объявлениях о приеме на службу. Также я получил совет, еще раз просмотреть свои дела за год и как следует подготовиться к проверке, так как у меня уже имелся выговор. Или еще лучше принести ему на выбор десять дел, он сам просмотрит их.

Я так и сделал. Худо-бедно там все было заполнено правильно, только в одном деле бланк заявления оказался не по форме. Шеф посоветовал, съездить к потерпевшему и попросить переписать его заново.

Действительно, так как у меня уже имелся выговор, лучше было перестраховаться, и я отправился в сторону оптовых складов на привокзальной улице. Там пару месяцев назад исчез мопед без одного колеса. Владелец склада написал заявление, перепутав фамилию начальника департамента и забыл поставить дату. Формальности, но в ходе проверки прокурорские все же могли отметить не надлежащее ведение производства по делу. Второй выговор мог поставить вопрос о моем служебном несоответствии. Собственно, найти формальные огрехи можно было в любом деле любого следователя, но раз Кайрат это заметил, то я решил попросить владельца склада переписать заявление.

Помню, весной прячась в привокзальном кафе от дождя я размышлял, кто же мог украсть мопед без одного колеса? Допустив, что колеса были на месте, я представил, как в темную ночь на нем из ворот по очереди выкатывались основные сотрудники склада. Владелец? Но у него не было мотива. Бухгалтер? Привлекательная молодая девушка с широкими бедрами. Но ей было бы гораздо эффектнее с развевающимися на ветру темными волосами, оседлав метлу, вылететь из этих ворот вон, оставив прошлое. У остальных же служащих и без ржавого мопеда хватало проблем.

У меня не получилось, как в некоторых книгах, не вставая с места раскрыть это преступление. Дело осталось не раскрытым.

Вспоминая об этом, я у огромных ворот склада, чуть носом к носу не столкнулся с потерпевшим Акпановым, которого жена пырнула в приступе пьяной ревности. Между нами оказались два ящика энергетика, которые он нес. Его вид изменился с последней нашей встречи. Он был таким же худым и обросшим, но тихим. Глаза были потухшими, как будто жизнь вливалась в них только с выпивкой.

– Салем, Султан!

– Здорово, начальник.

– Во-первых я тебе не начальник. Во-вторых знаешь, мне в прошлый раз из-за тебя влетело. Ты что заявление не забрал тогда? В курсе, что твоей жене светит года три условно, мразь ты пьяная? – я здорово разозлился.

– Знаете начальник, Вы можете меня обзывать по-всякому, ваше право, но зато она получит условный, а не реальный срок. Тем более до суда ее выпустили. И я не пьян еще – добавил он. – До зарплаты восемь дней осталось – в его глазах мне показалось промелькнула печаль. Но заинтересовало меня не это.

– Что ты имеешь ввиду, про условный и реальный срок? Если бы ты забрал заявление, то вообще ничего бы не было. Никакого срока. Стали бы дальше жить-поживать да добра наживать – выпалил я. Он скорбно отвел глаза в сторону склада. Даже мне эта поговорка показалось издевательской.

– Ваши тогда сказали, что, если я заберу заявление, ее все равно посадят на десять лет за попытку убийства. А я без нее не могу. Люблю я ее – Оба утверждения отдавали бредом, не знаю даже какое больше. Я всмотрелся ему в глаза, но не прочел там и тени насмешки.

– И кто же мог тебе сказать такое? Кто сказал, что, если ты заберешь заявление, ее посадят на десять лет?

– У меня руки устали начальник, я хочу поставить ящики.

– Говори! – произнес я это тихо, но видимо уловив угрозу, он даже отшагнул назад.

– Это ваша, как ее там… начальница, она мне сказала. И вообще, отстаньте от меня. Я ничего не сделал! – визгливо крикнул он так, что другие люди, находившиеся во дворе, начали обращать на нас внимание. Кроме всего прочего я заметил, что владелец склада, со своего окна наблюдает за нами. Он помахал мне рукой. Я тоже поднял руку в ответ.

– Слушай Султан, ты ничего не путаешь? Как ты говоришь начальницу зовут? Не Жанара случайно?

– Да, Жанара… вроде. Она сказала, что если я заберу заявление, то Акмарал посадят на десять лет. Но также нельзя! И вообще я сам виноват. Вы же поможете нам начальник? – Я ничего не ответил, но его уже разобрала жалость к себе, и он продолжил – Начальник плохо мне. Не как не могу нервы свои успокоить. Измучился я. С мужиками хотим сообразить, может подкинешь нам? – он смотрел, как побитая собака.

– Могу подкинуть только на энергетик – ответил я.

Разочаровано, посмотрев на меня, он пошел дальше, что-то пробубнив сквозь зубы.

Глава IX

Я уладил дела у владельца склада, который был умен, и не спросив ни о чем, молча переписал заявление. Затем он выразил сожаление, что своими пустяковыми проблемами, вроде дурацкого мопеда, он отвлекает сотрудников от их основной не легкой службы. Наотрез отказавшись, что-либо слышать, в знак принесенных хлопот, владелец склада вручил мне бутылку прекрасного коньяка в затейливой коробке.

Попрощавшись с ним, я пошел к парковке, по дороге прокручивая разговор с Султаном. – Что за дела происходят у нас в отделе?

Сев в машину я начал размышлять. Первое, зачем Жанара стала мистифицировать бедного алкоголика Султана и устраивать эту карусель с заявлением? И вообще, при чем тут Жанара? В то, что Султан сказал мне правду я не сомневался. Выдумать такую историю ему не под силу, да и незачем.

На Султана я тогда, конечно, не собирался заводить дело. Ранение было пустяковое и я был уверен, что, протрезвев он сразу бы забрал заявление назад. Так, что никакого постановления о возбуждении уголовного дела, да и вообще ничего кроме самого заявления Султана, и бланка опроса свидетеля в скоросшивателе не было. Поэтому я и засунул дело подальше, под остальные папки, в своем рабочем столе.

Получается, что кто-то в отделе, залез ко мне в стол, и рылся в моих бумагах! Этот некто находит скоросшиватель и видит там заявление потерпевшего, которому не дали законный ход. Я представил за этим делом Жанару и у меня прошел озноб по телу.

После, она зачем-то давит на Султана и вынуждает его не забирать заявление. Проходит время и меня по этому делу вызывает первый заместитель и устраивает взбучку с выговором. Значит все это делалось либо с непонятными мне мотивами, либо с целью влепить мне выговор! – Что?! И какой ценой! Из-за этого кому-то придется получить реальный условный срок! Это просто какой-то бред!

Да, Жанара меня недолюбливает, но не настолько же! Или она сумасшедшая?! Это вряд ли, учитывая ее деловитость и быстрое продвижение по служебной лестнице. – Ну тогда зачем все это? Что происходит?

Пытаясь осмыслить все это, я испытал страх и тревогу, которая передалась всему телу. Ладони повлажнели. Мне стало плохо до того, что я почувствовал дискомфорт в правом боку и неприятное чувство горечи на языке.

Я попытался успокоиться. Поискав в салоне бутылку воды и не найдя, я вышел из машины и перебежав дорогу зашел в магазин. Купив апельсиновый сок, я прям на крыльце сделал несколько больших глотков.

В отделе и до этого обстановка была не сахар, а теперь я и коллегам не смогу доверять? Вернувшись, я завел машину и тронулся. По дороге в отдел я решил, чтобы это все не значило, написать заявление по собственному.

Приехав на работу, я первым делом хотел переговорить с Кайратом. Но его на месте не оказалось. Телефон тоже был не доступен. В отделе вообще, кроме Ибрагима, младшего следователя, никого не было. Похоже все разъехались по делам. При чем коллега сообщил, что прокурорская проверка переносится на неопределенный срок.

Сунув заново написанное заявление владельца склада в скоросшиватель, я зашел ко второму заму Аманжолу Конратовичу, в надежде отпроситься на пару дней по семейным обстоятельствам. На что получил стандартный ответ, что на государственной службе, единственной уважительной причиной прогула может быть только то, что ты умер. И когда я уже собрался выйти из его кабинета, добродушно добавил, что, по его мнению, на таких как я пахать надо.

Надо было досиживать рабочий день. Делать ничего не хотелось. Я чувствовал себя хуже некуда. Надо мной, как мне казалось, нависла атмосфера травли, как у Кафки. Я твердо решил, что уволюсь со службы. Пойду пока в охрану. Внутренне решив это, я почувствовал облегчение.

– Сегодня вечером можно отметить такое дело в хорошем заведении! – подумалось мне. Думаю, клуб «Золотой теленок» как раз должен подойти. – А стоит ли именно там? – спросил голос, который находиться у каждого внутри. Не долго помедлив, я решил: – Стоит!

Глава X

Когда я припарковался неподалеку от клуба, на небе за высотками нависла луна. На фоне ярких городских огней, она казалась бедной родственницей.

На улице стоял вечерний час пик и автомобили растянулись в огромной пробке. Клуб находился на одном из центральных проспектов города, его веселая вывеска, уже переливалась золотыми огнями.

На тротуаре было много прохожих. Выкинув окурок в урну, я зашел внутрь клуба. Судя по всему, я прибыл туда довольно рано, так как большинство столиков еще пустовало. Клуб представлял собой большой зал, в котором у самой дальней стены находилась эстрада, затем небольшая танцплощадка и три ряда столиков. Оканчивалось все барной стойкой, которая находилась около входа.

Я сел за второй свободный столик около двери, заказал лимонад и стал осматривать посетителей. Их пока было не много. В основном молодежь, занявшие самые крайние столики. Негромко играла музыка. В музыке я был не особо силен, но в игравшей композиции узнал одну из популярных песен Amy Winehouse в современной танцевальной обработке.

После вечерней духоты улицы, лимонад закончился довольно быстро. Бесшумно подошел официант в белой рубашке и черных брюках. Узнав, что и следующий мой заказ большой стакан лимонада, он с доброй иронией окинул меня черными глубокими глазами, но ничего не сказал. Я же чувствовал себя просто великолепно!

Через какое-то время начали подтягиваться люди, заходившие в основном компаниями. Вошли трое девушек, очень эффектных, из которых одна мне сразу понравилась. Светло-русая блондинка, на каблуках, с прямыми длинными волосами и притягательным васильковым взглядом, она была в черном платье чуть выше колен и короткой кожаной куртке цвета кофе с молоком. Как и многие до них они проследовали в конец зала, стараясь занять столики у стены.

Постепенно клуб наполнился людьми. Я решил не тянуть резину и засвидетельствовать свое почтение трем милым дамам, прихватив при этом свой наполовину испитый стакан лимонада, который уже начал выдыхаться.       Подойдя к их столику, я не нашел ничего более путного чем сказать, понравившейся мне девушке: – Смею ли я обратиться к Вам с разговором приличным?

– Что?

– Я говорю, можно ли мне присесть за ваш столик? Кстати, меня Асхат зовут, а Вас?

– Мария

– Очень приятно!

– И мне. Но слушай мы тут с подругами собирались посидеть, так что мы сами.

Симпатичные лица подруг состроили гримаски маленького негодования.

– Понял! Но надеюсь, первый медленный танец за мной? Улыбнувшись ее удивленному взгляду, я поднял свой бокал в сторону ее спутниц и вернулся за свой столик.

Было уже около часа ночи, но кажется в клубе это никого не беспокоило. Под поток танцевальных хитов, люди двигали телами. За столики приносилась еда и напитки, в глазах людей искрилось веселье. Алкоголь поднимал градус счастья. На одной из медленных песен, я пригласил на танец мою новую знакомую.

В ходе танца я спросил, чем она занимается. Так я узнал, что Мария работает продавцом дорогих сигарет, в торговом центре, около центральной площади в старой части города.

О себе я сказал, что служу в полиции, почему-то мысленно испытав стыд за свой род занятий. Затем мы мило поболтали около танцпола, и я был приглашен за их столик и представлен ее подругам. В честь знакомства я заказал всем по коктейлю, взяв себе темного пива. Мы прекрасно провели эти часы, пока они не засобирались домой. Давно я не был так счастлив! С этой дурацкой работой я забыл про все.

Сажая их всех в такси, я настоял, что оплачу за него сам. Маше я пообещал, что в ближайшее время обязательно загляну к ней на работу. А также добавил, что мне было безумно приятно провести этот вечер в компании настоящей красавицы! Почувствовав, что она мне понравилась, Маша тоже тепло со мной попрощалась. Я помахал напоследок ее подругам и такси уехало.