Главная
Стихи и поэзия
Сергей Антонович Кравченко
Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания
Читать онлайн бесплатно

Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания бесплатное чтение

Корректор Валентина Корионова

Иллюстратор Сергей Кравченко

Дизайнер обложки Сергей Кравченко

ISBN 978-5-0056-0529-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рис.0 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

Начало

Заметок множество рассеяно на плоскостях столов,
На по́лках, тумбочках и подоконниках,
В карманах, папках, га́джетах, в мозгах.
Они заполнили всю жизнь мою,
Они вокруг меня собрались и умоляли хором:
«Придай нам форму, автор, наведи порядок!»
Но время нужное никак не приходило.

Вдруг словно в зеркале увидел двойника я,
Открыл особый мир, вселенную Уитмена.
Его неподражаемые строки, формы
Я ощутил, примерил их,
Взял стиль его и продолжаю всё в том же духе,
Надеюсь, что достойно.

Его воскресший образ ощущаю всей душой
И радуюсь,
Он ожил в моём теле, пусть и на время.
Предчувствую – пойду я дальше,
Оставив с благодарностью его, но не сейчас.
Я восхищен им и захвачен
Его словами, потоком мыслей, ритмом,
Чувствами…
Итак,
Вот первый лист, что оказался под руками.
Прости, читатель, если что не так.
Я только перед Пушкиным робею.
…
Поэзия способна выразить все грани и границы
Редчайших, всевозможных состояний
Необозримого, бескрайнего сознания,
И лучше, чем иные виды творчества.
Поэзия легко и быстро вызывает образы
И необычные душевные переживания.
Поэзия способна опрокинуть нас
В глубокий и естественный гипноз.
Поэзия и дух святой,
Они одной природы!

Когда пишу или читаю чистой воды поэзию,
Теряю ощущение живого тела своего,
Переживаю лёгкость, невесомость и полёт.
И понимаю – несомненно,
Что состояние сознания меняется,
Приходит неземное незаметно и легко.

Когда пишу или читаю настоящую поэзию,
Я возношусь и перевоплощаюсь,
Я поднимаюсь, улетаю за пределы времени,
Я растворяюсь, испаряюсь,
Перерождаюсь и осознаю бескрайность чувств,
Я проникаю, уношусь в неведомые дали,
Я открываю, познаю,
Я превращаюсь, я творю из пустоты,
Я сочиняю, узнаю, предвосхищаю,
Преображаю,
Предстою
У края вечности.
Я по-иному чувствую
И жизни ритмы сердцем слышу,
Я душу мира вижу,
Что в нём всегда прикрыта
Пустой, безумной суетой
И прозой.

Когда пишу стихи – я исчезаю.
Не чувствую ни тела,
Ни времени,
Ни места,
Но постой!
А водит кто моей рукой?
Другой?

Стихи – жизнь настоящая,
Я чувствую.
А прежняя и без стихов?
Она – большой мираж!

В стихах всё самое проникновенное
И сокровенное – в стихах.
В них сущность вся и совершенство мира,
В них грани все и все вершины.
В стихах есть дух, душа и слово,
Что изначально было Богом.

Я знаю, верю и пишу простые, важные слова,
Чтоб выразить и передать природу,
Сердце человека.
И лучше поэтического слова нет
В истории венца творения,
И быть не может.

Рис.1 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

1. Я рвусь к свободе

Я рвусь к свободе каждой ночью из всех сил,
Я брежу снами наяву дни напролёт
И вижу бег свой за пределы зон, ограничений.
Я слышу тех, кто неотступно преследует меня.
Я убегаю, прячусь где могу, спасаюсь,
Я не хочу обратно в паскудную неволю.

Но всё напрасно, как всегда,
Такая доля.
Проснувшись, понимаю,
Что я бегу по кругу.
Я не свободен,
Я в тюрьме,
И нас тут миллионы.
Родных и близких душ.

Так прадеды, деды мои существовали,
Отец так жил,
И все они бежали, летели, шли, ползли
На волю по ночам.
За ними гнались по пятам
Надсмотрщики и палачи.
Все поколения рабов, пока дышали,
Мечтали так, пока в них силы были,
Рвались за непреодолимые пределы…

Мне шестьдесят один, и вот
Я подошёл к границе сам,
Но подошёл я не один.
Я всех с собой привёл в своём сознании.
Оставить их я не могу.
Они со мной,
Они во мне,
Они есть часть меня,
Они есть суть моя.
Я их не брошу.

Открылась бездна предо мной
Темнее ночи, бескрайней неба,
И невозвратностью пахнуло из неё.
Исчезнуть там, есть выход,
Вариант побега из этого
Несносного существования.
Но Богом дан нам мир такой,
И до конца мне суждено пройти все испытания,
Смириться и в конце распятым быть,
Потом воскреснуть вновь…
Что сто́ит мне?

2. Сокровища отечества

Я утром мусор выносил
И увидал десяток старых книг
У бака с сором на краю плиты бетонной.
Я не стыжусь склониться перед книгой.
Не торопясь пересмотрел их все.
Среди мне неизвестных авторов,
Как будто слиток золотой,
Светились дневники Татьяны
(Любимой дочери Толсто́го).

Я шёл с тем томиком в руках домой,
И вспомнилась история американца расторопного,
Который в путешествии по Южной Африке
Детей случайно увидал,
Играющих сверкающими камнями
У пыльной земляной дороги забытого селения.
Как оказалось, они алмазами играли
Земли родной и нищей.

Кто этот недоучка, недоросль,
Что выбросил на мусорник
Одну из лучших книг
О доме и семье великого мыслителя?
Кто этот путешественник случайный,
Просвещённый,
Что, может быть, когда-то
Откроет нам глаза
И на отечества сокровища?

3. Ритмы

Покоя ритмы, суеты, полёта, взлёта и падения.
Они так не похожи друг на друга, так различны,
Они подобны свету, тени, солнцу, тьме,
Подобны счастью, грусти.

Играет музыка невдалеке,
Там люди, шашлыки, бассейн.
Они чему-то рады,
А ритмы звуков популярных
Их отвлекают от тяжёлых мыслей
Или влекут куда-то.
Но мне такие не нужны,
Никак душа не принимает.
И я готов взорвать
И уничтожить их ритмы, как заразу.
Они мешают оставаться мне собой,
Спокойно сердцу биться.

Я дома,
А если я в дороге,
Где много ритмов не моих?
Мы все: мужчины, женщины, старухи, старики и дети,
Кто помоложе и не очень,
Все мы плывём в лавине ритмов,
Навязанных нам кем-то,
Вбираем сердцем их,
Вдыхаем, словно дым со свалки,
Насильно кушаем сверх меры то,
Что вне тарелки,
Окружены со всех сторон,
Как будто лужами и болотами.
Нам предлагают неустанно
Иметь и впитывать чужое и ненужное.
Вся жизнь набита предложением,
Словно старинный дорогой ковёр тяжёлой пылью.
Бега людей, слова их, песни,
Дыхания и поцелуи, поглаживания и удары,
Всё попадает в сердце мне и в душу, в разум, чувства.
Ритм мира суетного избивает нас,
Уродует и отвращает от святого,
И мы теряемся в кромешных ритмах городов,
Шумных дорог, посёлков,
Прохожих незнакомых,
Друзей навязчивых, родных.

Что даст покой моей душе и сердцу?
Где мне найти его для жизни
И для беседы с миром?
Неужто мне копать пещеру?

4. Мне душно

Мне душно, душно много дней,
Ночей,
Недель
И лет.
Устала жизнь моя от зноя.
И я изжёванный жарой, и все вокруг.
Не только люди – звери, трава, земля разбита,
Мой дом, дорога, что у дома,
Машина и навес раскалены.
Мой мир от зноя утомлён,
От пекла!

И вот к обеду – туча,
Вторая, третья,
Боже мой!
Всё небо застилает потолком свинцовым,
Вот где-то даже гром, порывы ветра,
Посвежело.
Я вышел в сад, и мне уже не жарко,
Дышу легко, в тенях не прячусь,
Надеюсь: дождик!
В самый раз!
Вот было б здорово!
И веселей шумит листва,
Пёс глаз открыл, кричит ворона.
Земля ждёт свежести, дождя, дождя…
Заждалась грудь её и плечи
Прикосновений, ласк, объятий влаги.
Всё притаилось,
Время ждёт другого.
Очнулись души и сердца:
«Идёт! Идёт! Давно мы ждём!»

Но знаю я прогноз: дождя почти не будет.
Лишь капля-две, быть может, упадёт в траву сухую,
А потом – опять жара и солнце.
И всё опять по кругу.

«Дай, небо, влаги нам!
Дай перемен!» —
Кричу я ввысь.
Напрасно.
Не слышит небо россиян.
Видать, ещё не время, подумал я.
И вдруг…
Гром-голос мне с небес:
«Надейся, человек!
Надеждой Русь жива святая
Века, тысячелетья».

5. Летним утром

Летним утром, на восходе
Солнца яркого над садом
Пью я чай обычно с мёдом,
Сыром, хлебом и лимоном.
А вдали – река и мост,
Уходящий горизонт.
Просыпаюсь, оживаю,
Растворяюсь и лечу.

О богатстве своём
Написать я хочу,
Я хочу приоткрыть,
Рассказать всем о том,
Что прочёл и прочувствовал тысячи книг,
А десятки и сотни из них
Я прочёл своей маленькой дочери.
Вечерами в холодные зимы
Она слушала их и взрослела.

Я хочу рассказать,
Как учился искусству,
Как взрослел рядом с сильным отцом,
Что иконы писал и меня приучал
Наблюдать, рисовать и пытаться понять
В непроявленных ликах святое.

Я хочу рассказать,
Что прожил шестьдесят
И всю жизнь что-то строил,
Возрождал, поднимал, мастерил, собирал,
Развивал и реанимировал,
Обучал и учился, искал, находил,
А потом иногда консультировал.

Я хочу всем поведать:
Во сне
Приходила ко мне Богородица,
Улыбнулась слегка и без слов
Поддержала и силы дала,
Подсказала, как быть,
Подарила надежду,
Чтоб творить и писать,
Строить дальше
И жить.

6. Как сложно жизнь свою начать

Как сложно жизнь свою начать,
Рождаясь в государстве,
Где нет традиций вековых
Достоинство любого человека
С первоначальным вздохом признавать.

В такой стране,
Где уважение, принятие и самоуважение
Подобны редкостному самородку золота,
Который отыскать случайно можно
Только в местах прилично удалённых
От городских дорог истоптанных
И шумных улиц, запылённых.

В такой земле
Не говорят о чести
И составляющих её частях —
О доблести и благородстве,
О непорочности, безгрешности,
О добром имени и чистой совести.

В таких местах
Они произрастать не могут
Без должной почвы и семян —
Величественных образцов для подражания.
И в результате – репутация
(Оценка социальная),
Наследуемая по родовым стопам
И дополняемая стилем жизни,
Не даст достаточного основания
Для укрепления незрелой личности.

В таком пространстве
Лицо души не формируется,
Теряется среди бескровных лиц,
И остаётся в состоянии зачаточном,
И мечется, кружится, мается во множестве
Субличностей-калек, шутов и масок,
Как искренний и трезвый человек
На шумном и хмельном,
Угарном карнавале.

7. Прилёг в саду

Прилёг в саду и чудо увидал —
Всё небо – в листьях винограда.
А первый раз, когда в саду
В подобном состоянии лежал
(Лет пятьдесят тому назад)
С небесным куполом наедине,
Там птицы три парили в вышине,
И время плавно исчезало,
Нашёптывая будущее мне…

8. Научная молитва

Научная молитва —
Стремление отдельного сознания
Войти в гармонию
С глобальным мирозданием.

Научная молитва – сокровенный диалог
Души с глубинами и сущностью всего,
Что не осознано пока рационально,
Но существует несомненно и, более того,
Незримо управляет человечеством,
Его мышлением и поведением,
Ежеминутными порывами
И чувствами необъяснимыми.

Научная молитва провожает к целям,
Которые немыслимы для всех
Непосвящённых в тайны мастерства
Взаимоотношений с Богом.
А ключевое сходство всех молитв —
Беседа с миром,
Что недоступен для телесных
Ощущений.

Молитвенное обращение о предстоящем дне,
Что может быть полезнее для связей
С безумно вездесущим мирозданием стихий?

В молитве человек становится
Участником активным
В переговорах с миром скрытым,
Что мудро и практично для него всегда,
Что в отношениях с людьми
Ему непревзойдённую весомость придаёт
И превосходит роли все и маски существа,
Который потаённые и вечные миры не признаёт
И разговоров задушевных
В своей недолговечной жизни
Ещё не вёл с мирами этими
И ныне не ведёт.

9. Я попал в западню

Я попал в западню,
Мускулистый, стремительный, опытный.
Я имею клыки, острый взгляд
И убийственно длинные когти.
Я полмира прошёл, пробежал, пролетел,
Словно смерч разрушая соперников,
И в жестоких боях никогда не робел,
В поединках открытых был первым.

Но теперь я в тисках
Острой стали неистовой,
И капкан из титана обвил мою шею,
Жесточайшим удавом сжимаются
Обручи туже и туже,
Сокровенного времени нет…
Я теряю сознание
И окунаюсь обратно во времени…

Где-то там, у истоков,
Как вспышка, догадка,
Роковую ошибку я чувствую кожею,
Что не сильный в бою и отважный
Одолеет успешно ловушки,
А пассивный, смиренный,
Над миром парящий,
Текущий водою спокойною.

Рис.2 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

10. Остановил коня

Остановил коня железного у края поля бесконечного.
И засмотрелся восхищённо на небо, землю, горизонт.

Дух прошлого явился неохватный
И душу до краёв наполнил.
Вместо машины белой – буланый конь
Представился со сбруей,
На мне – тяжёлые доспехи, меч,
В руке – бывалое копьё…

Столетия былинные…
И сила рода где-то здесь,
Иная, не машинная.

11. Перед ночным покоем

Перед ночным покоем я смотрю на звёзды иногда.
И в этот час, когда я всматриваюсь в бесконечность,
Жизнь кажется такой ничтожной, мимолётной,
Как будто отблеск лужицы после дождя
На тротуаре мокром.
Когда-то в раннем детстве бабушка,
Со слабым, тихим голосом старушка,
Впервые указала мне на небо звёздное
Со знаком Ориона.
Минуло более полвека с тех времён,
И много раз я видел небо звёздное,
И неизменно каждый раз мне детство
Возвращалось вновь и чувство мелкости
И суетности жизни моей и всех,
Кто рядом, человечества.
И каждый раз я вспоминал
Свою тишайшую наставницу
В тот летний вечер и искал
Три яркие звезды на поясе
Небесного охотника.

А что если бы взгляд
Любого человека мог посылать
Луч света в бесконечный Космос?
И этот луч мог содержать бы
В себе послание к иным мирам?
Потоки взглядов обитателей планеты
Тысячи лет пронзали бы Вселенную
И проникали бы в бескрайнее пространство,
Сплетаясь, совпадая, повторяясь, разлетаясь.
А вся Вселенная, в глазах бы отражаясь,
Нас содержанием своим бы наполняла.
Мы все (глядящие на звёзды) – в ней,
А её сущность – непременно в нас.
Если душа моя сродни Вселенной,
То и Праматерь бесконечная
Равна душе моей.
И детское переживание ничтожности
Цивилизации людей
Уходит в таком случае
И исчезает вовсе…

12. Холодная погода

Холодная погода,
Снег и дождь весь день.
Но нет, они не могут мне
Испортить настроение под вечер,
Мой праздник от свежеотпечатанной,
Столь долгожданной книги.
Рассматриваю новое творение своё,
Что мне доставило издательство сегодня.
Листаю эластичные страницы,
Читаю свежим взглядом текст,
Дивлюсь, что смог так упорядочить слова и мысли,
Когда сидел над рукописью в роли автора.
Теперь я поостыл и даже подзабыл,
Каким я был.

13. Очередь на Страшном суде

Очередь на Страшном суде – последняя из всех очередей.
Я не люблю их в любом виде – за хлебом и здоровьем, за славой и свободой, за жизнью и восторгом.
Мне всё равно!
Я не люблю очередей!
Отец мой, ветеран и бывший узник лагерей, когда-то мне рассказывал про крематорий в концлагере и очередь у этой комнаты для смерти.
За смертью очередь тогда была большая.
Стоял он, молодой и тощий, в ряду других, ему подобных, и всё вокруг осматривая жадно.
Ему хотелось жить, дышать, смотреть на жизнь, всё слушать, чувствовать её.
Ему хотелось гладить травку у глухой стены, отдать ей всё тепло, заботу и любовь, что ещё теплилась в его душе.
Он думал: «Неужели?
Такая тонкая былинка останется и будет жить, а я, меня не будет?
Останутся все птицы, небо, солнце, но не я?»
И кто-то услыхал его вопросы в преисподней
И отозвался…
Остановилась неожиданно в тот день работа печи и огня.
Сломалось что-то в шестерёнках смерти, погас огонь в печи.
И чудом выжил он и те, что были за его плечами.
А после всех скитаний и ужасов войны вернулся он в свою деревню, в дом к отцу и матери на Украину.
Родились дети у него (четыре сына, дочь).
Отец прожил большую жизнь в заботах и в трудах,
Но никогда я не видал его в очередях.
Представить это даже не могу.
Когда же сам оказываюсь в очереди хоть на минуту,
Невольно вспоминаю с обречённостью
Тот старый сказ отца
И вижу неизбежный Суд.

14. Как сложно жизнь увидеть

Как сложно жизнь увидеть,
Которую не знал
И не познаешь никогда.

Ещё сложнее разгадать лицо,
Что на твоё
Так сильно не похоже.

И совершенно невозможно
Мечту осуществить,
Что не пропитана
Сознанием прошедшего.

15. Вечереет

Вечереет после длинного яркого летнего дня.
Солнце на закате – хороший символ жизни под конец!
День начался с восходом, пробуждением всего – хороший символ всякого начала.
День развивает всех и вся: зверей, растения, птиц, человека.
День насыщает светом тело и запускает силу и движение, полёт и суету, соперничество, беготню.
Но к вечеру всё затихает, насытившись движением, вином и пищей.
А молодые люди, противясь ритму суток,
Ведомые избыточным гормоном, не тормозят
И жаждут вечности своей в потомстве.
И всё же затихает под конец земля,
Ночь наступает, сон приходит, маленькая смерть.
Сон в конце жизни, что такое?
Как долго длятся сновидения?
И будет утро, пробужденье
И новый день?

16. Сон

Беседую с врачом известным,
Гиппократом,
Об эффективности методики особой
В психотерапии – маскотерапии.

И страстно убеждаю,
Что при умелом поиске лица
Можно найти души здоровье
И подойти вплотную к здоровью тела.

В здоровом теле и душе всегда сияет
Прекрасное лицо,
А при заболеваниях любых
Вся привлекательность лица
Куда-то исчезает.

Если в лице находим красоту
При помощи портрета,
Душа и тело человека будут
Невольно соответствовать лицу!

А ритуал создания портрета,
Инициации подобен сложной.
Подводит человека он к природе скрытой,
Идеальной.

17. Вышел я утром

Вышел я утром к солнцу долгожданному
И удивился: снег с неба чистого идёт?
Да нет же!
Всё это иней падает с пригревшейся берёзы,
Обильно присыпая землю.
А дерево как облако…
Со мной на небесах…

18. Я открыл в себе

Поутру зацепился взглядом я
За стопку книг,
Что за прошедшие года издал.
Неторопливо полистал, читая,
Покрутил в руках, задумавшись, припоминая,
Вспомнил, что здесь не все они,
И разыскал недостающие издания.
Любуясь, разложил перед собой.
Исправить каждую так хочется,
Отредактировать, дополнить и улучшить,
А может, и переписать сначала.
Но вот попалось интересное,
Забытое, мудрёное и сложное,
За это автору – спасибочки особое.
Возникла мысль (знакомая и новая):
Я был, бываю и могу бывать
Всецело не таким, как ныне!
Но это знает каждый педагог, психолог!
И почему же эта мысль
Не волновала меня раньше?

19. Безумная мечта царицы

Зачатого от гениального художника
Ребёнка во дворце отдельном изолируют
И взращивают осторожно.
С особой тщательностью отстраняют
От всех людей и от большого мира
И обучают композиции, гармонии,
Рисунку и скульптуре.
Только свою царицу он может видеть
Ежедневно с рождения до смерти,
И только с ней он может говорить
Часами напролет лицом к лицу,
И только к ней он может прикасаться,
И чувствовать тепло её, и запахи её вдыхать,
И только её голос слушать,
И только к ней любовью пропитаться,
Боготворить только её
С первоначальным вздохом своей жизни
И до конца.
А педагоги с лицами закрытыми
И душами холодными искусству его учат.
Лицо своё он видеть в том числе не должен.
Вокруг него всё лишено зеркальности,
Вокруг него нет даже тазика с водой,
Где можно было бы увидеть отражение.
Душа такая, предполагается, способна
Невероятно чисто отзеркалить
Царицы образ в неискажённом виде.
Только художник без лица,
Как зеркало незамутнённое,
Способен сотворить
Портрет для вечности.

Рис.3 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

20. Снег

Занесло,
Засыпало,
Завеяло,
Навеяло,
Накрыло,
Заморозило,
Загнало всех в дома.
Поутру распогодилось,
Как будто успокоилось,
На этот раз закончилось.
Проснулось,
Озаботилось,
Поморщилось,
Расстроилось,
Опомнилось,
Задёргалось,
Собралось и набросилось,
Очистилось и осмотрелось,
Как будто успокоилось
И даже насладилось,
Затихло в ожидании, а через время
Всё опять продолжилось по кругу…

21. За пределы тела

Я вижу сны всю ночь цветные
Без отдыха и перерыва.
Они ко мне являются лавиной,
Лишь стоит на мгновение прикрыть глаза.
Во снах все чувства смешаны и образа
Со звуками прошедших дней,
С желаниями, мыслями, мечтами,
Но есть еще такие сны,
Что за пределами любых теорий.
И утром, пробуждаясь,
Мне нужен чай и времени часок,
Чтобы вернуться в мир реальный.
В заботах дня ночные сны приходят
Как воспоминанья, как опыт жизни
Прожитой, иной.

Во сне мой мозг не отдыхает,
Сознание в мирах иных летает.
Порой я вижу зеркало, и в нём
Отражено лицо другого.
Другой живёт во мне, или душа моя
Живёт в другом и час за часом
Проживает ночную жизнь…

Порой я будущее вижу, и там живу не я,
Но почему же там моё сознание?
Оно выходит за пределы времени,
Всего разумного, земного и за пределы
Жизни тела моего…
Я растворяюсь, исчезаю, плыву по небу,
Словно облако, мечта, воспоминание любви.
Я за пределами всего на свете.
Я, только я, без веса тела и без формы…
Я точка мира, света, тьмы,
Исток творения и взрыва,
Источник смысла, слова…

22. Взаимоперевоплощения

Когда сердца избыточно соприкасаются,
Когда они безумно выразительны
И если хорошо друг друга ощущают,
То рано или поздно наступает
Друг другом переполненность настолько,
Что обе стороны теряют свои лица
И застывают над обрывом тёмного
Взаимоперевоплощения друг в друга.
Но зачастую в последнее мгновение
Кромешно переполненной души
Срабатывает самосохранение,
И появляется желание уединения
И устранения другого мысленно,
В конфликте на словах или на деле.
Но если из-за воспитания, вины,
Тревоги, страха, чувства долга
Конфликт не прерывает отношения,
И очень важное уединение не происходит,
И люди вынуждены жить совместно,
То начинается взаимное перерождение,
И образ, лик другого становится невольно
Центром души, порабощая личность.
Подстройка друг под друга настолько велика,
Что исчезает поло-ролевая разность
Во внешнем виде, в структуре тела и души.
И в результате возникает семейство
Из существ со смазанными, сбитыми
Чертами, испорченными судьбами, глазами,
Глядящими из глубины души…

23. Догадки сумасшедшего

– Да, это бред бесспорный!
– Нет! Укол демонстративный в интимное
Местечко возле паха спецособой способен,
Как ни странно, публично привести другую
Особь в особый статус.
– Да ну?
– Конечно, если выдержит она все испытания.
А перед болью уникальной парик сорвать
Необходимо, обнажая волосы полуседые.
– Да что ты говоришь?
– В границах этакой спецподготовки пытают
Изощрённо, унижают ухищрённо.
– Не может быть такого!
– Ну а прошедшим этот крест дают лицензию
Судить потом других.
– Не верю!
– Судьёй, специалистом становится прошедший
Спецунижение и испытание спецболью.
– Да нет же!
– А втаптывают в грязь такие же
Растоптанные ранее умельцы. Законником
Становится лишь тот, кто был унижен
И испытан сам?
– Ну, неужели?!
– Лишь унижения и испытания дают особый
Статус участникам соревнований, организаторам
И наблюдателям – переживания богоизбранности.
– А что в итоге?
– А побеждают и приподнимаются наверх лишь те,
Кто чашу до конца испил и уничтожен был.
– Во как!
– Лицо без маски, боль в исповедальном месте —
Необходимые шаги дороги в касту посвящённых.
Лицо с карающим мечом должно без масок быть
И через пытки сокровенные прошедшим?
– Невероятно!
– Судьёй становится лишь тот, кто обнажил лицо
И боль испытывает вместо наслаждений.
– А наслаждение от боли?

24. Дал сон мне крылья

Дал сон мне крылья ночью.
Лечу я над Землёй и вижу всё:
Леса горят в Сибири,
Горят они и в Греции, в Европе, в США.
В Германии и Турции дожди размыли города,
В Афганистане засуха, война.
В Гаити вновь землетрясение и наводнение,
В Японии часы считают, цунами ожидая…
Живёт Земля, через природу заявляя:
«Сражайся, человек, страдай за право жить!»

25. Столкновение

Сталкиваюсь всю жизнь с другими,
И только вдруг в автопортрете
С собой самим столкнулся я.
Мир отражается в лице,
А лица жаждут отразиться в мире!
И маленький мирок вокруг себя меняя
(Дом, сад, дорожку, стол, картину,
Страницу, слово, книгу),
Мы можем изменить себя,
Но может ли явиться уникальное лицо
В безликой повседневной жизни?

26. Чёрная дыра

Часы остановились. Всё!
Остановилось время! Нет движения,
Мгновения все сжались в один миг.
Нет мыслей, нет поступков и развития,
Нет ничего, и даже тела…
Всё здесь, и всё сейчас.
Бессмысленность, безвременье.
Всё здесь во мне, и я во всём.
Во мне все поколения.
Здесь прошлое, и будущее здесь,
Здесь смерть моя, рождение,
Здесь чувства все и все сомнения,
Здесь все миры и все эпохи,
Здесь космос весь и все пути,
Любовь моя и ненависть, награды, власть,
Надежды, положения, усталость, лень,
Здесь проза и поэзия,
Здесь скорость, остановки, наслаждения,
Здесь верх и низ, здесь вечность, утешения,
Здесь все мечты, забавы, устремления,
Здесь мудрость вся и глупости усилия,
Здесь воля, честь теряют смысл,
Здесь только тьма кромешная во всём
И только диалог смиренный
Один с Творцом.

27. Искренность и тьма

Тьма или ночь невероятно связаны
С душевными расстройствами
И могут запускать тревоги, страхи
И возбуждать невежество и варварство.

Тьма или ночь пугают завсегда
И чувство вызывают остановки времени,
Потери Я, безликости, безвременья,
Утраты смыслов, ценностей и целей.

Тьма или ночь приходят незаметно,
И заполняют подсознание,
И отражаются на чувствах, поведении,
Лицо стирают и зрачки так расширяют.

Ночную души распознать возможно
Во время медитации или молитвы,
Но накануне следует себе вопрос задать:
Как выглядит моя душевная картина?

Тьма переходит и от другого человека.
В какой-то мере помогает свет,
Огонь в разнообразном виде,
Любимые предметы, вещи, пища,
Занятия, друзья и люди близкие и зеркала,
Поможет и портрет, массаж лица,
Искусство тела и простой уход за ним.

Но существует мастерство особое в науке
Отношений с Тенью. Оно организует диалог
С Танатосом, инстинктом смерти.
И разговор такой лечить способен
Душевное расстройство, но при условии,
Что искренность душевная в конце концов
Пробьётся в человеке из-под масок,
Как солнца луч в начале февраля сквозь
Облака, и лишь она душе и телу
Умеет возвращать здоровое и человечное.

28. Мы видим

Женщина видит в любимом Всевышнего.
Время придёт, и он станет любовником,
Образ предвечный же свалится в яму,
Тело оставив и душу жене.

В женщине видит влюблённый Богиню,
Но близость возможна лишь в случае,
Если уходит со сцены сияние,
Мужу оставив тело и душу.

29. Столько свободы

Свободы столько я ещё не чувствовал
И не переживал!
Она пришла нежданно и негаданно.
К ногам моим упала, словно лист осенний.
Свалилась в гости, словно друг забытый.
Вошла с улыбкой и присела рядом в кресло.
Была в другой стране она так долго
И обо мне, видать, забыла на просторе.
Жила в краю, где много света и тепла,
Но вот она так неожиданно пришла,
Как случай долгожданный или горе.

Рис.4 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

30. Распятие опять

Земля сырая разворочена,
Вокруг домишки с почерневших срубов,
Всё выжжено вокруг,
Трава, деревья и цветы,
Словно во сне.
И люди словно тени,
А среди них есть те,
Что в чёрной толстой коже,
И властвуют они,
Шныряют, угрожают, бьют и убивают…
Но вот один мужик плечистый
В рубахе белой полотняной,
Седой, уверенный и светлый,
Идёт спокойно на распятие…
Его привязывают головою вниз
К большим и старым брёвнам,
Что из разобранной избы.
И тащат на костёр,
Что разожгли у дома, у крыльца.
Подняли голову повыше,
Чтоб лицезреть его мучения…
Он замер,
Думали, что умер на кресте,
Что Он не чувствует мучений.
Но приоткрыл Он правый глаз
На лике обожжённом
И посмотрел, показывая всем,
Что Он ещё живой.
Горело тело снизу,
Горели ноги, бёдра и живот,
Горели руки распростёртые,
А кости белые и жилы
В огне светились,
Но Он молчал упорно.
– Да он напился или съел чего-то,
И боли он не чувствует, – кричали.
А может, в Нём невиданная стойкость
Превыше боли тела, подумал я.
Душа его сильнее тела,
Подумалось со стороны,
Вокруг Него.

Зачем пришёл Он на распятие?
И мог ли не прийти?
Как мог иначе показать другим
Он дух несломленный и силу?
Или же искупить хотел других грехи?
Сильнейший, светлый, сильный
Себя на муки отдаёт и растерзание,
Передавая дух нечеловеческий
Животным в телах человеков
И призывая вспомнить нас о Нём?

31. Маска-аватар

А что есть маска-аватар?

Да это же лицо второе человека,
Что в виртуальном мире живёт вместо него
И выражает часть лица,
Которая в тени всегда.

Из незапамятных времён до наших дней
Подобных масок-лиц мы не видали?

Да, маска-аватар всецело отражает современный мир
И в роли теста зачастую выступает:
Чем откровеннее способен человек увидеть своё Я,
Чем реалистичнее способен отразить себя в портрете,
Тем совершеннее и адекватнее его миры души и его Я.

А маска-аватар не отражает ли в себе ту часть лица,
Что чаще скрыта из-за болезненной души?

Да, маска-аватар способна отразить одну из множества субличностей,
Что появляются в психическом расстройстве.
Я в мире масок-аватаров ищу лицо и отражение своё,
Но чаще недоволен им
И не хочу творить подобия свои,
Что жить способны своей жизнью.

32. О душах ночью

А знаете ли вы, что души,
Когда мы спим и над душой не властны,
Они свободно и легко
Летают, словно птицы?
Но только то пространство,
Где они парят,
Без света зачастую,
А они наполнены свечением.
И каждая имеет свой оттенок цвета,
Летающие души на светлячков ночных похожи,
На искры от костра, взмывающие в небо.
Они объединяются в такие косяки,
Как рыбы в океане
Или птицы перед перелётом,
И плавают, летают в междупутье,
Что не имеет ни начала, ни конца.
Но их полёт в этом особом космосе
Отличия имеет, как лицо и отпечаток рук,
Что им даёт возможность узнавать друг друга.
Они летают у Земли и в небесах,
Проносятся по времени,
И времена для них – пространство,
Где можно беспрепятственно летать
От настоящего в прошедшее,
С прошедшего в грядущее
И вновь обратно в настоящее,
Как в однородной и единой,
Прозрачной и несущей их стихии.

Я среди них летал и узнавал в них лица,
Плывущие во вездесущем времени,
Светящиеся разным цветом.
Они о чём-то мыслили отдельно и совместно,
Они имели согласованные цели,
И двигались они без устали одновременно
Узором огненным, красивым и стремительным.
Я встретил их и, несомненно, поддался потоку этому,
Стал его частью, цветом, скоростью его.
А мог ли я не быть таким же, как они?
Смотреть со стороны и видеть всех?
Остановиться, созерцая,
Быть вне движения и цвета?
Быть нераспознанным?
Или, что совершенное безумство,
Пытаться управлять потоком,
Остановить его и обесцветить?
И это всё уже за гранью их природы,
Они уже не будут тем, что есть,
Их суть в движении и в цвете,
А лица – стержень жизни.

33. Маска

Маска лишь явная часть человека,
В масках и мир появляется нам.
Смотрим на свет сквозь чужие глазницы,
Смотрит на всех нас и свет через них.
В масках лицо мы являем другим.
В масках живём, доживаем, уходим,
В масках и образ свой людям оставим.
Древняя мудрость в хранилищах памяти
Вновь возбудилась,
Раскрылась, как книга:
Маски нас всех защищают не только от солнца,
От пыли и вируса, взрыва, огня.
Маска души защитит от агрессии
Внешней дурашливой рожей.
Маска украсит лицо совершенством,
Делая в зеркале образ желанный.
Маска закроет всё сокровенное
И отстранит всё ненужное, злое.
Маска сжимает, стесняет и вяжет,
Маска хранит припасённое ценное
И отражает силёнку чужую.
Маска меняет и строит нас вровень,
Чувства привносит в интимные сферы,
Маска влечёт и манит к нам других,
Маска как ложный свидетель событий,
Невозмутимость в конфликтах, в бою.
Маска привносит в характер черты,
Маска приводит нас к нужному полу,
Маска меняет поступки, движения,
Мысли, слова и мозги,
Ритмы, мотивы, стремления.
Маска как ложное зеркало прошлого,
Важностью пышет во время побед.
Маска снимает и напряжение,
Дав нам возможность под ней отдохнуть
И излечиться, с духом собраться.
И развлекает, питает нас опытом,
И убеждает родных и любимых,
Рядом милашка-двойник.

34. Копирую икону

Копирую икону, понимаю
И чувствую искусство древнего иконописца.
Я вижу его руки и лицо, испачканные краской,
Я вижу его ветхое жилище, лампадой освещённое,
Я вижу серую, истёртую одежду,
Глаза его и отражение в зрачках святого лика,
Уснувшего в углу помощника,
Уставшего за долгий день,
Жизнь мастера в трудах и в радости под небом,
Разверзшимся над ним.
Я вижу всё, что было раньше,
И то, что будет после
У этой вековой иконы.

35. Порядок совершенный

Сознания порядок совершенный
Ведёт к душевному здоровью.
Всё гениально – просто!
Но нужен образец для подражания.
Где можно его взять,
Такое совершенное сознание?
История культуры источники
Нам может подсказать.
К примеру, образ Ангела Златые Власы,
Что отражает тихо сотни лет
Столь редкую картину совершенства.
Я ставлю на себе эксперимент —
Пытаюсь с помощью перерисовки
Почувствовать и пережить
То чистое, неповторимое,
Что передать пытался нам
Художник древний
И на досках закодировал
Архетипическую сущность в красках,
Глядящую на нас
Сквозь совершенный лик.

36. Мы замираем

Архитектура, живопись и музыка природы
Прекрасны и неповторимы.
Архитектура, живопись и музыка людей
Стремятся подражать им.
Архитектура, живопись и музыка небес
Нам иногда во сне приходят,
И замираем мы…

37. Я нашёл мудреца

Я нашёл случайно мудреца 300-летнего
В Подмосковье, в Дубровицах, у храма.
Он был из белого камня,
И был он со сбитым частично лицом.
Я подошёл к нему поближе, чтоб сделать фотографию,
Я посмотрел в ту сторону, куда смотрел и он.
Я постарался передать его осанку, взгляд,
Почувствовать холодное и каменное сердце,
Частично прикоснуться
К вечности его душой.

38. Кумиры – не боги!

Один из моих пациентов
Однажды ненароком
Узнал в своём портрете Ленина.
И был он сильно удивлён,
Что Ленин появился неожиданно,
Словно поднялся с глубины сознания
И отразился в нашем времени.
А множество его изображений,
Что в парках и на площадях,
В метро и в зданиях общественных,
Переполняют нашу жизнь
И наши души в настоящем,
Он забыл.
Скульптурные портреты —
Древнейший метод,
Способный лик увековечить
В материальном мире и в духовном.
Я думаю, и даже убеждён,
Что в душах могут оживать
Все образы кумиров, предков,
Которых высекли, запечатлели в камне.
И оживать не просто,
Но жить в сознании и теле тех потомков,
Что даже и не знают ничего из прошлого.
Возможно, именно по этой же причине
В античном времени и греки создавали
Только красивые и совершенные фигуры
Героев, победителей, богов.

39. Жизнь и смерть

Красивое, здоровое и утончённое
Против болезни безобразной,
И против грубой силы.
Жизнь мимолетная и вечность смерти,
Красивое и безобразное,
Здоровье и болезнь,
Чувствительность и дубоватость,
Они несовместимы,
Они боятся наблюдать друг друга
И борются между собой при встрече.
А человек всегда имеет склонность выбирать,
Если бесстрашие в себе находит
Взглянуть правдиво в глаза миру.

Рис.5 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

40. Дневник

Вести дневник тревожно, страшно лишь тому,
Кто опасается показывать лицо своё даже себе.
Дневник есть тест на искренность перед самим собой и перед предполагаемым читателем.
Дневник есть исповедь и тайный взгляд множества разнообразных масок.
Дневник – чистилище души.
И каждая страница правдивых записей становится ступенью к откровению и к правде жизни.
И даже чистая страница дневника кричит и вызывает чувства, мысли и переживания потомков.

41. О природе души

Он предан был людям,
Он предан людьми.
Так схожи слова,
Так различна их суть.
Пиши не пиши,
Всё сказано тут
О природе души.

42. Был Бог в депрессии

Был Бог в депрессии,
И чтобы выйти из неё,
Он стал творить мир видимый
И человека
По образу по своему
И по подобию.
– Создам я образ свой,
Подобие своё
Из праха, пыли и воды.
Создам я собеседника и двойника себе,
Создам несовершенное подобие,
Создам лишь образ свой,
Лишь отражение.
Пусть знает он рождение и смерть,
Пусть знает счастье и безвременье,
Пусть он страдает и творит свой мир,
Пусть ошибается и падает.
Пусть будет тень моя и свет.
Я в нём, а он во мне —
Два существа в бескрайнем мире.
Не так мне будет одиноко
В холодной пустоте
И в вечной темноте.

43. Как я долго обманутым был

(Подражая Уитмену)
Я один, как я долго обманутым был.
Я теперь стал другим, я умчался на волю, как мчится Природа.
Я Природа сама, и как долго я не был, теперь я вернулся домой.
Я кустарником стал, стал листвою, корой.
Я врастаю корнями в скалистую землю, я осколок скалы.
Я в лесу, на поляне распростёрся ветвями, я дуб вековой.
Я лохматый и дикий пасусь среди стада, вольный я, ненасытный и сильный.
Я блестящая рыба, средь медуз и кораллов проплываю неспешно.
Я соцветье сирени в руке, на столе, среди шумной толпы…
Я опавшая жизнь, я обрывки конверта, разбитая дверь.
Я стремительный, зоркий орёл в небесах, устремлённый на жертву внизу.
Я клыкастый гепард, я горячий булат, я снаряд, я следы на снегу,
Я планета, звезда, я космический свет.
Я плывущее облако в небе весь день на ветру, а под вечер дождём проливаюсь на землю сухую.
Я штормящее море, волной разбиваюсь о берег высокий.
Я туман поутру, я пустынный мираж, кислород вездесущий, оживляющий мир.
Я мороз и метель, я рассвет и закат, я всё сущее здесь, на Земле.
Я кружился, кружился в просторах, и вот наконец-то я дома.
Я всё исчерпал, мне осталась лишь радость и воля.

44. А я кто был?

Пред ним склоняет головы
Несметное количество людей.
Его желание распределяет триллионы.
Лицо его, сознание и сила
Расходятся по миру.
Но на руках (во сне) я нёс его сегодня.
Я нёс его, слабеющего старика,
Словно ребёнка.
Он с тростью был и очень слаб,
А я – силён и старше.
Он – это он,
А моё Я в сознание Кого вселилось
И ночь там обитало,
Во времени каком
Оно существовало?

45. В усадьбе Поленова

В зелёной усадьбе Поленова,
Что на Оке-реке,
Я гулял, и смотрел, и вздыхал,
Открывая Россию былую,
Разудалую такую,
Ушедшую, родную,
Но до конца никем не понятую
И с грохотом погибшую.
Мы все ведь знаем,
Что она здесь где-то рядом,
Покоится в прошедшем недалёком,
Но мы не можем осознать,
Куда же растворилась наша память?

Постой, постой!
Вот славный Муромец Илья,
Что на картине Васнецова,
С лицом художника Поленова,
Да это же лицо Руси
Исчезнувшей
Глядит на нас в упор…
В усадьбе, на Оке
Витает дух богатыря
И ждёт…

46. Летним вечером

Летним вечером на веранде
Пью я чай в одиночестве.
Сад и яблони рядом,
Там колодец с прохладной водой,
Ряд кустарников сочной смородины
И душистые травы с цветами.
Вдали речка блестит на изгибе с мостом,
Там уходят леса к горизонту.
Небо светится ярким закатом.
Тихо, мирно земля распростёрлась.
Летит взгляд мой легко в атмосферу,
И душа моя тянется следом…
Там, где звёзд бесконечность…
Я увижу их скоро и здесь, над деревьями.
Ночь приходит ко мне, и луна, и цикады…
Чай остыл,
Мир вздохнул ветерком и затих.

47. Я предчувствую наше грядущее

Я предчувствую наше грядущее, будущее.
Ничего-то в нём нет привлекательного.
Останавливаюсь, замираю, впадаю в депрессию.
Всё валится из рук, теряю ловкость, аппетит,
Весь мир стал серым…
И надо ли меня и мне подобных с пассивности такой кому-то выводить?
Мы чувствуем, предчувствуем, предвидим и предвосхищаем.
Мы падаем в болото, тупеем в сумерках небытия,
Мы связаны виной и совестью перед потомками.
Мы умираем с открытыми глазами,
Всматриваясь в даль.
Мы жаждем увидать там что-то подающее надежду
В полях, в лесах на тысячи километров,
В морях, в озёрах, в реках и в ручьях,
В растянутых дорогах на полмира, в обочинах,
В деревьях, в птицах, в рощах и в цветах,
В деревнях, в городах, в посёлках, в хуторах,
В мужчинах, в женщинах, в детишках, в стариках,
В шахтёрах, в плотниках, в водителях, в учителях,
В врачах, в торговцах, в строителях и в полицейских,
В электриках, в сантехниках, в чернорабочих и в инженерах,
В актёрах, в космонавтах, в военных, в журналистах,
В идущих, в спящих, в едущих, в летящих,
В умелых, в ловких, в чистых и не очень,
В учёных, в неучах, в смекалистых и в глупых,
В смеющихся и в грустных, в задумчивых и в суетных,
В забывчивых и в помнящих, в активных и в пассивных,
В здоровых и в больных, в одетых, в обнажённых,
В голодных и в пресыщенных, в хмельных и в протрезвевших,
В озлобленных и мирных, в молящихся и в атеистах,
В склонившихся весь день и ночь, зимой и летом, осенью, весной, под солнцем, в стужу, в зной и в слякоть,
Во время мирное, в войну и в смуту.
Мы ждём,
Мы ждём, того не понимая,
Что скрипнет дверь и распахнётся небо…
Мы ждём оттуда Глас…
И Суд над нами.

48. На пасеке

На пасеке – вне времени весной.
Пчела сто миллионов лет назад уже летала
И собирала мёд, и падала, и умирала.
И после человека
Она всё так же будет приносить нектар,
Кормить своё неутомимое потомство,
Отстраивать и охранять гнездо,
Прислуживать своей царице…
И может, сохранится
В её сознании бездонном,
Что человек когда-то рядом жил,
Питался рядом, управлять пытался,
А иногда безграмотно служил…

49. В начале

В начале жизненной тропы
Нам думается: главное —
Познать, почувствовать, увидеть, пережить!
И для такого дела, смысла, цели
Мы расточаем всё здоровье, время, деньги.
Для опыта спешим,
К познанию стремимся,
Страдаем, бегаем, сидим упорно,
Летаем по планете, служим,
Мечтаем, унижаемся, болеем,
Работаем, влачим существование,
Роняем в грязь лицом, лежим и поднимаемся,
Склоняемся и, наконец, повелеваем.
В страстях познания расходуется жизнь.
А к середине или на закате
Всем сердцем, всей душой
Вдруг понимаем,
Что нет главнее и сложней задачи,
Чем выразить и передать себя другим.

Вначале к опыту стремимся мы
И в этом видим смысл единственный.
Потом весь жизни смысл,
Чтоб поделиться им.

Рис.6 Мерцания сознания. Поэзия арт-психологии измененных состояний сознания

50. Туман

Летним утром городок мой был в тумане.
Силуэты деревьев и домов, птицы ныряют в облаках…
Шум ранних машин на дальней дороге доносится.
Пропел где-то петух на соседней улице…
Над головой проступает ясное голубое небо,
И солнце пригревает всё сильней…
Капельный пар осыпается на землю, на траву и цветы…
Становится светлее и теплей.
Природа просыпается.
Я и сам всё больше просыпаюсь…
Остатки снов уходят вместе с туманом.
Зелёный тёплый чай с лимоном и мёдом окончательно всё пробуждает.
И только дальный горизонт, где речка, изогнувшись, уходит к лесу,
Прикрыт ещё остатком таящего облака.
Оно пытается во что бы то ни стало уцелеть и приподняться к небу,
Но тает, исчезает на глазах, как сон.

51. Собиралась груша

Собралась груша расцвести,
Но снег весной её засыпал,
Прикрыл листочки клейкие,
Остановил её расцвет.
С собой сама природа спорит,
Нет в ней согласия, единства,
Противоречия одни, конфликты.
Я часть её
И так порой мечтаю о цельности души.

52. Слова

Вначале было слово.
Потом – большая череда событий.
Потом, в конце всего на свете, появился я.
Теперь во мне всплывают мысли и слова.
Слова, что могут породить события,
Слова, что могут изменить мою судьбу,
Слова, что могут жизнь других менять.
Слова, что могут всё творить, вести, крушить и созидать.
Слова, что не мои, они идут из глубины души,
Слова из бездны мозга мироздания.
Слова, слова, слова, слова…
Я их пишу и я ли это?
Какие смыслы,
Жизнь какую им суждено создать?

53. Заступница

Роскошная яхта – дворец на воде в экзотическом море.
Игристые вина в тонких бокалах, обильная пища и
Жизнью довольный хозяин,
Жизни хозяин, мира властитель о смысле богатства и власти задумался.
А на пыльной дорожке в глухой деревушке под этим же солнцем полуденным,
Где он проводил своё детство,
Старушка стоит, стоит она долго и на заскорузлой ладони считает монетки для хлеба.
Она увидала его вечерком накануне по телеку
И улыбнулась, что мальчик так резко поднялся, взлетел.
Как время-то мчится,
Вчера ещё он забегал по соседству,
Кормила блинами с вареньем его,
Здоровья желала и счастья сто лет.
Желала так раньше, желает и нынче.
А что, если б вовсе не так?
А вот как:
В воскресный денёк в церквушке забытой с зажжённой свечой (вместо чёрного хлеба)
Заступницу просит старушка спустить заблудшего сына на землю.

54. Выступил утром

Сегодня выступил поутру на своём YouTube-канале «Психолог Сергей Кравченко»
И выступил на весь честной и белый свет.
Какое чудо это нашего открытого пространства жизни и времени!
Живу себе спокойно вдали от суеты,
В провинциальном городке, в саду и в старом доме,
Попил чайку,
Гулял, дышал и размышлял,
Но вдруг решил поговорить о важном
И поделиться мыслями и опытом.
И вот, пожалуйста,
Примите всё как можете!
Но лучше было бы с добром.

55. Во мне весь мир

Во мне весь мир, Земля и небо, все звёзды, Солнце и кометы.
Во мне все люди, звери, птицы, все рыбы, водоросли и грибы.
Во мне букашки все, цветы, ручьи, озёра и моря, ветра и океаны.
Во мне вся жажда жизни и страх смерти, вина и совесть тысяч поколений.
Во мне любовь и ненависть, война и мир, все страсти, мудрость и терпение.
Во мне стремление к покою, тишине, к добру и злу, разврату, добродетели.
Во мне желание творить и разрушать, кричать, молчать, летать и состязаться, в уныньи быть, с восторгом восхищаться.
Я знаю всё и всё могу, я всё постиг и испытал.
Я вечен, вездесущ, бессмертен и открыт всему,
Что только может быть на свете.
И может ли всё это умереть?
Не быть?
Распасться вновь?
Вновь превратиться в вечную космическую пыль?
Да, несомненно, может.
А может ли возникнуть вновь
По образу, подобию?

56. Ночью

Один в кромешной темноте,
Есть только ночь и осознание себя.
В пространстве беспросветном летит оно, летит.
Бессмысленный полёт в пустыне беспросветной ночи,
Но кажется, с одним еле заметным смыслом в сознании пустынном,
Где в центре моё я без чувства тела,
Где тела нет совсем
И где оно не беспокоит совершенно никого.
Есть только ночь и точка – моего сознания.

Так и Творец в кромешной темноте
Когда-то начинал.
И если я Его подобие,
Способное создать свой мир,
То в темноте вокруг меня
Возможен только мною
Сотворённый свет.

57. Увидел я книгу

Увидел я книгу свою предстоящую во всех красках и формах, фактурах и звуках.
Отдельные буквы, слова и рисунки казались объёмны, весомы, особенно значимы.
Увидел я книгу, которой только предстоит появиться на свет через месяц или два.
Но в особом пространстве сознания кто-то уже домыслил её, дописал и поправил умело.
Увидел ту книгу, которая пока ещё пишется мной и разбросана на столах в отдельных страницах.
Увидел свою работу, уже завершённую и опубликованную.
Держал её в руках, я хорошо всё помню, рассматривал и восхищался.
Была она прекрасна.
Теперь я точно знаю, что будет книга именно такой.

58. На что способен человек

На что способен человек при самообороне
Или когда он защищает друга, близкого, родного?
На что способен он при обороне дома, земли, животного?
На что способен, когда он защищает ценности и взгляды?
На что способен человек, когда отстаивает власть свою, гордыню, честь?
На что способен он, когда лишён защиты, пищи, крова?
На что способны мы, когда нас загоняют в угол,
Когда нет сил сопротивляться смерти?
Способны мы на то, что за пределами рассудка:
На сверхусилия ума, души и тела,
На то, чтоб отказаться от себя
И превратиться в зверя, в палача…

Но Бог отдал на суд толпы единственного Сына,
На истязания, распятие!
Зачем?
Чтоб искупить грехи людей.
Открыть им путь на небо, к вечности.
Открыть возможность им воскреснуть после смерти.

Пожертвовать собой ради врага?
Что пробуждает жертва в палаче, в убийце?
Что чувствует палач, убийца, добивая смирившуюся душу, тело?
Что чувствует убийца, если тело жертвы с душой не хочет расставаться?
Глядят глаза её упорно, и бьётся сердце, истекая кровью,
Хрипят невразумительно слова, и нет сопротивления…
Удар убийцы,
И ещё удар
По телу,
По душе,
По сердцу человека…

Непротивление насильнику, убийце, палачу,
Непротивление насилию и злу,
Чтоб пробудить сомнения у зверя,
Спасти толпу убийц в грядущих поколениях?

59. Время

Если время запнулось, зависло,
Если смыслы ушли, растворились,
Если чувства остыли,
А друзья далеко,
Если ты одинок,
Значит, время пришло
Начать новую жизнь.
Начинай и твори
В пустоте
Всё с нуля
Тем, что рядом с тобой,
Под рукой.
Ты Творец! И Земля —
Твой мольберт.
Время хлынет потоком сквозь сердце твоё,
Смыслы ливнем прольются в пустынной душе,
Чувства стаями станут кружить над тобой,
И возникнет для нового мира творение,
И источником станет подобие
Для существ одиноких и жаждущих…

60. Вершина

Иду к вершине,
Замечаю на ходу,
Друзей становится всё меньше.
И с каждым шагом толпа их всё редеет.
Уже могу назвать, кто рядом, поимённо.
И те по одному, по два, а то и группой
Идти уже не могут дальше.
Со мной – остались избранные!
Меньше,
меньше,
меньше…
Вершина рядом!
К ней – последние ступени.
Ступаю шаг,
второй,
последний…

Продолжение книги