Сборник. Идеальные отношения бесплатное чтение
Повесть. Идеальные отношения.
– Алиса! А ты не знаешь, где мои запонки? Те, которые серебряные, они мне нужны сейчас, не могу их на своей полке найти…
– Дорогой мой, они в гардеробной. Рядом с парфюмом и очками и часами, в своей коробочке. Впрочем, как и всегда. Просто сегодня ты мне не сказал, что планировал одеть именно эту сорочку, и я не подготовила для тебя запонки, и не положила их на твою полку заблаговременно. Вот и вся разница. О! Ты выглядишь очень представительно, мне все нравится. Правда.
– Да, нашел. Ох, как я не люблю эти перестановки и изменения. Все должно быть там, где должно быть. Что бы не бегать и не искать каждый раз. Вот где мой зонт? Нет, не трость, маленький… Да, давай его. Отлично! Все, я ушел. Буду вечером. Пока!
Андрей чмокнул Алису и хотел уже продолжить движение, но она сильно его обняла, прижалась всем телом.
– Хорошего дня! Буду скучать по тебе. Возвращайся поскорее. Мы тебя будем ждать.
Она еще раз сильно и властно провела руками по его спине и поцеловала, но не чмокнула, а поцеловала, нежно и ласково.
– Ну, все, ты закончила? Я и правда уже опаздываю, убегаю. До вечера!
И муж ушел в мир. А жена и сын остались дома. Алиса посмотрела на Степку.
– Ну, что, котенок, чем займемся с тобой до обеда?
*******************************************************************
– Даня, ты меня слышишь?
– Да, конечно, Ника… Я все слышу. Вы пойдете с Евой в парк, а на обратной дороге зайдете и заберете вещи из химчистки и что-то возьмете к ужину. Я все понял.
– Ты где-то, опять, но не здесь?
– У меня новый проект, я думаю над его реализацией. Идея почти сформировалась, я чувствую, когда она оформиться – получится красиво.
– И окно тебе в этом помогает?
– Не окно, а картина за окном. И погода. Она дает настроение.
– Отвратительная погода. Пасмурно, и вот-вот начнет моросить. И дождь-не дождь… и с ветром еще.
Ника смотрела на мужа и взгляд ее выражал скорее вопрос и недоверие к его словам, что такое может нравиться и вызывать чувство прекрасного и создавать внутренний комфорт, потому что это казалось противоестественным. Хотя, Даня всегда говорил, что любит такую погоду. Она долго и молча наблюдала за ним, пока он делал какие-то пометки, потом смотрел в окно, потом опять стал что-то схематично зарисовывать. «Да, нет, ничего необычного, он всегда так себя ведет в момент, когда вдохновлен чем-то» – заключила Ника.
– Ева, пойдем! Пока дождь и в самом деле не начался. Может, успеем погулять немного.
И мама с дочерью убежали. А Даня так и сидел перед окном и пытался завершить свой образ, собрать идеальную картинку для заказчика.
*******************************************************************
– Милая моя, ты здесь?
Дверь открылась и на пороге, светящийся от радости и с яркой герберой в руках, стоял Он. Так стремительно влетел он в почти пустую квартиру. Она была по минимуму меблирована. Ведь лишняя мебель – это все ненужный хлам, а все, что нужно было ребятам – у них было. У них были они сами!
– Да, любовь моя, я здесь!
Он влетел на кухню и увидел Ее на подоконнике. В его рубашке на голое тело и с карандашом в волосах она сидела с чашкой горячего чая, вытянув ноги, и смотрела в окно.
– Милая! Я скучал неимоверно. Если бы тебя сейчас не увидел, не поцеловал, я бы не дожил до вечера. Честно!.
Она засмеялась. Он подбежал и жадно впился в ее губы, потом выхватил карандаш из волос, и погрузился в облако длинных локонов, таких пушистых и душистых, зарылся в них и добрался до ее шеи. И стал целовать шею, спускаясь все ниже.
Она смеялась. Звонко и заливисто.
– Это запрещённый прием. Так не честно.
– А никто и не говорил о честности. Это – жизнь, детка! И я пришел, что бы завладеть тобой, как варвар, прямо на полу, только без шкур, прямо на этом старом теплом паркете. Потому что мечтал об этом полдня, и выдалась возможность реализовать свое желание.
– И мое! Мое тоже. Я не меньше хочу. И я готовилась. Ты видишь, я даже одеваться не стала. Я ждала что-то подобное. – Она улыбнулась. – И погода мне шептала за окном. Подожди чуть – чуть, и он придёт, и под монотонную музыку дождя вы сможете слиться в этом страстном танце на подоконнике, потом на полу, и так до бесконечности… Да?
Так и произошло. Он властно обнял ее, запустил руки под рубашку. И стал страстно продвигаться по телу.
– Ты совсем без белья?
– Я же сказала, что ждала тебя. Я знала, что ты придешь, я чувствовала. И я внутренне ждала тебя, не меньше, чем на физиологическом уровне.
– Милая моя!
*******************************************************************
– Алиска? Где ты? Ты собрала мне вещи? Мне нужно выезжать!
– Да, вещи лежат на твоей полке. Но, я не знаю, с чем ты поедешь. С сумкой или чемоданом… Я сложила и оставила в стопочке.
– Да, увидел. Отлично!
– Я так не люблю, когда ты уезжаешь на ночь. Я не могу спать одна, ты же знаешь. Я и не буду спать. Буду мучиться, и засну только, когда будет светать, и до пробуждения Степки посплю пару-тройку часов и все. Но, это не важно. Нужно, значит нужно. Езжай, конечно. Найду, чем себя занять. Почитаю, попишу, будет у меня ночь творчества, пока тебя нет, а значит, я смогу всю ночь заниматься самовыражением никому не мешая и никого не раздражая. – Алиса улыбнулась мечтательно.
– Меня не будет только ночь, одну. Ага! Уже себе представила. Что сможешь всю ночь заниматься своим как сказать хобби, без порицания и зазрения совести. Хотя, совесть тебя и так особо не мучает. Ты и так спать ложишься, когда вздумается, под утро, глубокой ночью. Ходишь, как «тень отца Гамлета» по дому и гремишь, слава Богу, что не своими костями хотя бы.
– Ну, а что делать, если днем я постоянно занята делами. У меня и остается только ночь, когда я могу что-то создавать. Мне это очень нужно, я не могу без этого. Хотела показать тебе последнюю работу. Посмотришь?
– Сейчас я уезжаю. Приеду и обязательно, конечно, я ее посмотрю!
– Обещаешь?
– Обещаю!
– Люблю тебя!
– И я, конечно…
– Уже скучаю, а ты еще не уехал.
Андрей улыбнулся. Обнял жену и сына и уехал
*******************************************************************
– Любимая, давай посмотрим кино сегодня? Вечером. Уложи Евку спать и расположимся под теплым пледом. Только ты и я. Ты облокотишься на меня, как любишь, вытянешь свои божественные ножки вдоль дивана. А я буду их гладить. И будем смотреть какой-нибудь красивый фильм с откровенными сценами. А потом, и мы последуем их примеру…
– Ага. Давай. Я не против. Только нужно подумать, какой фильм. Не очень пошлый, пожалуйста. И давай, без глупостей.
Так все и сложилось, как они хотели. Уютный вечер в кругу семьи. Даня обожал своих девочек: Нику и Еву. Готов был ради них на все, и даже больше. Он растворялся в своих девчонках, и они могли вить из него веревки, особенно дочь. Жена могла им управлять по своему желанию. Он позволял это, потому что она знала границы, очень точно осознавала что можно, а что нет. Где он позволит, а где только его территория. Но, там, где это было дозволено, Даня никогда не упрямился, не вставал в позу, был уступчив и не вступал в прения. Но, за этой мягкостью его скрывалась скала его мужской силы, бескомпромиссности, твердости и даже жесткости. Только он держал этого зверя внутри себя, редко позволяя ему «размять свои косточки» и выйти из тени. Да, и повода не было. И он, и Ника, отлично знали свои роли и исполняли их. За такое долгое время вместе, они превосходно знали границы друг друга и дозволенность в поведении, и не нарушали правила, по крайней мере намерено. Они любили и уважали друг друга. И были бесконечно счастливы…
И вечер был чудесный. Даня возился с дочерью на ковре, разыгрывая сцену из сказки, как он побеждает дракона и спасает прекрасную принцессу. А его принцесса была в восторге, смеялась, глаза ее блестели.
– Папочка, ты – рыцарь! Мой рыцарь! Люблю тебя!
– Ну, а после спасения, танцы? Принцесса, ты должна подарить мне танец!
– Я? Я не умею… – дочка немного выпятила обиженно нижнюю губу.
Так забавно, Даня улыбнулся.
– Я научу тебя, моя принцесса! Подойти ко мне. Вот так, теперь шаг в сторону и назад. Дай мне руку, вытяни ее. И мы с тобой закружимся в вальсе, моя принцесса!
А перед сном Даня читал Еве сказку, конечно, про принцессу и дракона. И умилялся ее взгляду, сопереживанию, такому настоящему истинному восторгу.
А потом был вечер, только их с Никой. Уютный и тихий с бокалом вина, под пледом и с просмотром фильма. Он так старался чувственным фильмом и своими прикосновениями взбудоражить ее воображение, и как он и ожидал, это ему удалось. И она из тихой и домашней стала превращаться в ураган, вулкан, как он и любил. И Даня был счастлив. Как же он любил свою Нику!
*******************************************************************
Утро… Солнце разбудило Ее. Она проснулась, но глаза не открывала, она чувствовала, что он смотрит на нее. И улыбка осветила ее лицо, и такое томление разлилось по телу, она, как струна внутри вся вытянулась в ожидании. Но лежала, не шевелясь, и дышать старалась тихо и невозмутимо, хотя это было сложно, справиться с возбуждением и изображать состояние покоя.
– Милая моя… Тебе меня не обмануть. Я знаю, что ты не спишь. Я вижу эти изменения в тебе.
Он аккуратно убрал прядь с ее лица и провел по лицу и губам пальцем, он так давно мечтал это сделать. Затем очень близко придвинулся к ее лицу и в упор смотрел в ее еще закрытые глаза, чуть не касаясь ее губ своими губами. Но не касался, а любовался ею. Ее кожей, волосами, вдыхал запах ее, еще такой разморенной и не до конца, оставленной сном. Такой прекрасной нежной ее, в белых простынях, такой спящей еще страсти в ней, но готовой к пробуждению в любой момент, и она встрепенется и вся наполнится желанием и жизнью, ведь она такой и была: страстной, чувственной, такой настоящей. Он улыбнулся.
– Лисичка моя…
– Почему лисичка? Я же не рыжая совсем. – Она лениво приоткрыла один глаз и хитрая усмешка маленьким чертенком плясала в нем.
– Ну, это мне лучше знать. Вот твои волосы, когда на них падает солнце, допустим, отдает золотом. Прямо сейчас – они, как будто горят… Поэтому ты напоминаешь мне лисичку. Хочу! И ты ею будешь!
– Хорошо, мой повелитель, я буду лисичкой. Как скажешь. Я уже поняла, что тебе нужно всецело подчиняться, и тогда мне же будет лучше. И удовольствие, я же получу больше. И ты – доволен, и я – счастлива. Поэтому, я готова быть, кем скажешь. Ты давно не спишь?
– Давно. Солнце еще не встало, когда я уже пробудился. И ты знаешь, какое это удовольствие наблюдать за спящей тобой? Не передать словами. Когда был еще мрак. И твоя кожа и так светлая, была такой белой будто прозрачной, и твое дыхание такое ровное и спокойное, вселяло в меня умиротворение. Потом с восходом солнца и твой облик начинал меняться. Просыпались краски на твоей коже, лицо начало приобретать нежный теплый оттенок розового восхода, легкий румянец озарил твои щечки, и твои волосы стали отливать огнем пожара. И я так хотел прикоснуться к тебе, но боялся потревожить твой сон. А теперь, когда ты проснулась, уже можно… Можно коснуться тебя. Твоей кожи, волос, губ, шеи, можно забрать тебя в себя! Понимаешь?
– Понимаю, конечно! И я не буду тебе сопротивляться, все по той же причине. Я создана для твоих утех, наверное. Я служу тебе, и счастлива от осознания этого. Я получаю неимоверное удовольствие от тебя. И сама в нем же растворяюсь. Я хочу так! Да!
И Она раскинула руки. А он сорвал с нее простыню, и просто смотрел на ее тело. А оно было и правда красиво. Точеная фигурка, и кожа такая светлая, молочная бархатная на ощупь – он ее хорошо представлял. И запах кожи – молочно-ореховый, и даже вкус сладковато-ванильный. Он смотрел несколько минут на нее, поедая глазами, но даже не касался, а просто смотрел, но как…. Ее дыхание участилось, она почувствовала давление и томление, через недолгое время уже начала терять терпение.
– Ну, долго ты будешь меня мучить, своим взглядом и…?
– Я хочу, что бы ты изнывала от желания. Просто молила о пощаде!
– Но, я уже. Прекрати эту пытку!
– Хорошо. Закрой глаза и просто лежи и ничего не предпринимай. И тогда я тебя пощажу.
Она закрыла глаза и в ожидании все тело стало струной и только ждало прикосновения, как одна большая чувствительная зона, каждое дуновение около, каждое движение рядом, ее кожа улавливала все колебания. Все ее существо была в трепетном ожидании. Наконец, она ощутила легкое прикосновение кончиков пальцев по внутренней стороне бедра. Она инстинктивно подалась вперед, и замерла в ожидании. Но, нет, Он не торопился, а очень медленно и аккуратно чуть касаясь подушечками продвигался все выше-выше. Потом, видя ее нетерпение и чувствуя дрожь в ее теле, все же сжалился над ней… И обнял ее собой, и это было прекрасно, впрочем, как и всегда.
*******************************************************************
– О, наконец-то я дома! Как я скучал по вам. Нет! Я скучал по тебе, Алиса! Я даже не думал, что мне будет тебя так не хватать, именно ночью. Просто твое присутствие рядом со мной, просто осознание, что протяну руку и вот она ты, рядом… – Андрей задумался и поднял глаза вверх.
– О! И для этого осознания потребовалось почти нечего – 15 лет брака. – Алиса улыбнулась своей теплой нежной улыбкой и подошла к Андрею.
– А как же, что я очень горячая? И постоянная просьба твоя, не прижиматься к тебе, и что я, как печка и тебе неприятно горячо от меня? – она лукаво улыбнулась.
– О, только не сегодня. Сегодня, я так об этом мечтал. Может, это так всегда, когда все в доступе – особо и не нуждаешься в этом. Но, как только этого нет, ты понимаешь всю необходимость этого рядом.
– Ну, если честно, я рада! Что тебе не хватало именно меня и именно ночью. Иди ко мне… Я очень скучала. И мне тебя очень не хватало. Я кое-что тебе потом покажу. Свою последнюю работу.
– Да-да, это все потом. Не сейчас. Сейчас – ты и я…
И Андрей увлек ее, унес и долго еще они наслаждались обществом друг друга…
*******************************************************************
–Боже, что ты делаешь? – Ника вошла стремительно и встала в дверях.
В глазах ее застыл вопрос. Или укор.. Даня быстро начал сгребать все со стола.
– Это то, что я думаю? Ответь мне!
–Наверное, да. То, что ты думаешь… Я работаю, у меня выдалось полчаса свободного времени…
– Это не работа. Это – бумагомарательство…
– Любимая, я знаю, тебя это раздражает. Я очень стараюсь не попадаться тебе на глаза во время работы. Сейчас не успел быстро все убрать. Но! Я все знаю. Все, что ты думаешь об этом. Я вижу это в твоих глазах. Прости меня, но это выше моих сил, это часть меня… – И Даня виновато вопрошающе и с мольбой в глазах смотрел на Нику.
Его глаза увлажнились. А взгляд Ники смягчился. Она сжала губы, хотела что-то сказать. Но опустила глаза, в них он видел печаль и горечь…
– Прости… Я твое – разочарование. Да? Я знаю. У тебя были большие надежду на меня, а я их не смог оправдать в полной мере…
– Послушай! Ты все оправдываешь, и я в тебя верю. И я, и Ева, мы обе зависим от тебя. И, если бы ты тратил больше время на работу и меньше на всякую ерунду, толку было бы больше. Самого обычного прагматичного толка, понимаешь?
– Понимаю, конечно. Но, что делать, если это мне нужно, как воздух… – Даня вздохнул, достал из ящика стола проект открыл его и погрузился в расчеты.
*******************************************************************
– Так! Сегодня смотрим фильм!
– Я надеюсь, очень откровенный и супер чувственный.
– А то как же? Иначе, зачем тогда одевать тебя в маленькое черное платье и красить тебе губы яркой красной помадой. И ты помнишь главное условие?
– Конечно! Никакого белья. Я давно усвоила это правило – Она улыбнулась игриво и задорно.
– Ну, конечно, усвоила… Ты вообще ходишь без одежды по дому. Поэтому «мое правило – без белья», как-то естественно ложится на твой «домашний образ».
– И это, специально. Что бы ты видел меня и желал, всегда. Ты же помнишь, я хочу нравится тебе, каждую минуту. И я нравлюсь – я это знаю. Но, забыть это, я тебе не дам.
– Я не против. Мне это не помеха. Я могу отвлечься на тебя в любой момент времени. С удовольствием уделить внимание тебе, а потом продолжать свое дело дальше. Так, ты меня отвлекла, что я еще хочу?… Что бы ты сделала высокий хвост! Да! Подними волосы от лица, но что бы их легко можно было вернуть в состояние распущенных. Думаю хвост – идеальное решение.
– Слушаюсь, мой господин! Вино красное или белое?
– Под твои губы…конечно, красное.
– И фрукты?
– Да. И приятная музыка потом. Мы же потанцуем потом, да?
– Нам никто не сможет запретить…
– Наслаждаться друг другом, так долго и так глубоко, как мы этого хотим.
Они улыбнулись друг другу. Он порывисто подбежал к ней и поцеловал жадно и даже яростно, как будто не видел ее несколько дней. Она улыбнулась и погладила его волосы. Теплый взгляд, полные слез глаза и закушенная верхняя губа, вот какой Он увидел Ее.
– Что с тобой?
– Я – счастлива просто, это чувство переполняет меня, а я в нем растворяюсь и боюсь проснуться и оказаться в пустой и холодной комнате, и что тебя нигде не будет. И это все окажется сном…
– Стоп! Это длится не год, не два, мы с тобой вместе более 4-х лет. И наши чувства прошли проверку. Это не курортный роман, и мы не разбежимся скоро, а потом не вспомним наших имен по прошествии месяца. Мы проросли, мы стали частью друг друга. Мы не сможем жить, как раньше. Мы стали другими. Понимаешь?
– Конечно, понимаю. Я это ощущаю. Что безвозвратно поменялась. И, мне это нравится. Мне нравится эта свобода, которую ты даришь, и эта дерзость, даже наглость где-то в поведении и откровенная чувственность. И мне нравится это все в себе развивать дальше и обогащать себя таким образом.
– Хочешь сказать, развращать… Я тебя развратил? Или я тебе открыл истинную тебя, и ты всегда была такой, только прятала это даже от себя?
– Возможно, не знаю. Но, согласись. Это не со всеми работает, не со всеми ты получишь такой результат, я хотела сказать. Многое зависит от меня. Именно мое желание и готовность принимать новый опыт дал такие результаты. Мне нравится, и я готова меняться, готова учиться и перенимать новые знания. И ты лепишь меня под себя. Фактически, как мастер – скульптор. Кстати, о мастере. Посмотришь мою последнюю картину? Хотела тебя кое о чем спросить, попросить твоего совета. Мне в ней что-то не нравится. Но. Не могу понять что. Вот посмотри.
– Ага… И что ты хотела ей передать миру, какое послание?
– Это страсть. Наша с тобой. Неуемная, необузданная, она разных оттенков красного цвета. Красиво? Но, что-то не хватает…. Как думаешь?…
– Не хватает кульминации. Знаешь, как начало и конец. Без конца не будет начала и наоборот, без начала не будет конца… В конце должно быть, что? Ты знаешь ответ на этот вопрос, подумай.
– Я думаю… Это – пустота… Из пустоты зарождается все, и страсть тоже. И после кульминации наступает… пустота. Пустота!… Черного цвета не хватает, да?
– Я не додумывал за тебя, каким цветом ты покажешь начало и конец, и где оно будет на холсте, но абсолютно точно, что не хватает, именно кульминации, добавь, как ты считаешь нужным. Как ты это видишь. И это будет правильно. Это же твоя картина.
– Да, я поняла. Я сделаю, прямо сейчас. Пока ты готовишь все к нашему вечеру. У меня уже есть идея, буквально 10 минут работы, и я ее закончу. Как мне с тобой повезло! Изумительный гений, еще и прекрасный, еще и умный – это такая редкость. И этот гений – мой!
– Да уж… – Он горько усмехнулся. – Гений… Только зачем?
– И я все слышу!… И не согласна с тобой. Ты для многих маяк. Твои работы ценятся, их любят. Ну, а я просто преклоняюсь перед тобой!
И наступил вечер. И было кино, вино, фрукты и они двое. И фильм много раз ставился на паузу, потому что они просто любили друг друга. Они не могли насытиться. Это чувство можно сравнить с дождем в пустыни, как во время засухи, ливень проходит, и вроде напитал землю, но зной и жар, и через короткий промежуток времени опять эта жажда, сжигающая изнутри, и они как магниты тянутся друг к другу, разгораются от любой искры: случайного прикосновения или взгляда, чуть приоткрытого рта, или такого обычного движения, как проведения языком по губам, и… Снова она на нем, а он ласкает и целует ее, спускаясь по шее, все ниже. И доступ к ее телу открыт, и ему это очень нравится, что беспрепятственно, и так нагло можно попасть в самое сокровенное, желаемое, мечтаемое им…
К ночи они оба изнеможденные лежали и смотрели в потолок, восстанавливая силы. Он приподнялся на локте. И Она посмотрела на него и засмеялась.
– Ты весь в моей красной помаде. Губы-то понятно, но еще пол-лица и глаза, и шея, и.. проще сказать, где ее нет.
– О! Накрась, пожалуйста, губы сейчас. Я сделаю кое-что. Давай!
И она послушно накрасила. И села напротив него. А Он взял и провел сначала большим пальцем по губам, потом немного оттянул нижнюю губку, такую пухлую, от его же укусов, сделанных сегодня ранее, и губа послушно последовала за его пальцем. А палец скользнул на подбородок и дорожка красного цвета осталась за ним. Потом Он перевел палец на верхнюю губу, и приподнял ее, и повел палец выше и красная дорожка помады пошла вверх. Потом он взял обе свои ладони, чуть размял и прищурив один глаз, нежно положил два пальца одной руки на нижнюю губу, а два пальца другой руки на верхнюю и развел в разные стороны, и следы остались уже по разным сторонам от губ. Этими же пальцами он дотронулся до век глаз, и как художник стал писать свою картину только пальцами, а холст был Ее лицо. И он упивался, брал краску с ее губ и творил свое произведение искусства. А она молча наблюдала за ним. За его взглядом таким живым, увлеченным, наполненным идеей, смыслом, мыслью создателя. Она наблюдала и наполнялась желанием внутри, потому что не могло быть по-другому. Любой взгляд на него порождало желание в ней. Он закончил, и это было видно по его торжествующему выражению глаз. Он отошел на шаг назад и удовлетворенно смотрел на ее лицо, как на гениальное творение его гения. Потом перевел взгляд на ее губы, и что-то изменилось в его взгляде. Он подошел, и властно прижав ее к себе, впился к ее губы, и началась очередная глава их романа о любви.
*******************************************************************
– Андрей, ты здесь?
– Да. Хотел тебе сказать, что ознакомился с твоим творением.
– И? – в ее взгляде был неподдельный интерес.
Она ждала, закусив губу и вся обратилась в слух. Андрей с бумагам в руках, что-то с интересом рассматривал или подcчитывал, был явно увлечен этим процессов.
– А, да! – Он, как очнулся, но глаза от бумаг не поднял. – Хотел сказать, что мне понравилось. Интересное выражение себя, да… Ты все хорошо делаешь, да, определенно.
– Знаешь, я ее только закончила! Она была не завершена раньше, поэтому, может и хорошо, что у тебя времени не было с ней ознакомиться до поездки. Сейчас, я думаю, это финальная версия. Завершенная! И мне она нравится. – Ее торжествующий взгляд вдруг споткнулся о бумаги в руках Андрея.
Она опустила глаза и пошла по своим делам дальше, чуть закусив нижнюю губу. А Андрей погрузился в цифры.
*******************************************************************
– Милая моя… Мне нужно идти. Но, когда ты проснешься и полностью освободишься от оков Морфея, тебя будет ждать твой плей-лист на сегодня. Ты встанешь, умоешь свое прекрасное личико и под чашечку, так любимого тобой черного кофе, начнешь свой день под эту музыку. И она углубит твое настроение, сделает его более чутким к окружающей действительности, как метроном настроит на творчество, ты увидишь всю бескрайнюю красоту этого, на первый взгляд такого серого для, но такого прекрасного в осознании своей исключительности в бесконечности бытия. Музыка от композиции к композиции будет менять твое настроение, делать его более активным и деятельным, пока на пике не перейдет уже в экспрессию, и ты сможешь творить, вылить все то, что копилось в тебе это утро, начиная от момента «за чашечкой кофе», далее «за созерцанием картины за окном», «осознания себя в этом мире» до необузданного желания «создать что-то». И это будет прекрасным опытом, я тебе обещаю… Убегаю. Растворяюсь в сером утре, поспи еще чуть-чуть….
И легкий поцелуй, чуть касание губ, сонное : «Пока…». И легкая дрема унесла Ее в царство Морфея еще на час или два. А дальше было утро. Действительно серое и унылое на первый взгляд, обычные обыденные дела, решение повседневных забот. И вот оно, это время для прослушивания плей-листа, оставленного ей. Она так любила такие подарки, потому что воспринимала это именно так. Эти плей-листы, как будто были специально подобраны для нее, хотя так оно и было. Но, как, он мог угадывать ее настроение всегда, вот что было вопросом… А это, как бы не парадоксально это звучало, было именно так. Он угадывал ее состояние. Когда она включила музыку сегодня, это была легкая, но обволакивающая музыка, как это самое серое утро за окном. Далее композиции начали как бы расширяться и углубляться, добавлялась скорость и ритм и удары сердца подключались, и это уже были композиции насыщенные, активные, поддерживаемые мощными сильными партиями голоса, они формировали ее настроение, заряжали ее энергией, как батарейка, и как апогей – композиции, которые смело можно было отнести к року, но современному, в исполнении с симфоническим оркестром. И она села творить. Заколола волосы карандашом, взяла в руки кисти.
В таком виде Он и застал ее. Ее лицо было перемазано краской. А взгляд такой сосредоточенный и направленный на холст. Он не видел, что на нем, так как мольберт стоял к нему спиной, но видел ее глаза. И был очарован ими. Сколько в них были страсти к процессу. Он специально составил для нее именно этот плей-лист. Он знал, какой ответ эта музыка вызовет в ней. Он невольно улыбнулся и застыл до входа в комнату, оставаясь как бы в тени, что бы оставаться, как можно дольше незамеченным ею, и наблюдать за ее работой. Он это любил. Смотреть на нее. На ее глаза, такие красивые, на руки, такие изящные и пальцы такие тонкие, и волосы опять заколоты карандашом, это он, конечно, заметил, и мечтал одним движением выхватить его из волос и успеть запечатлеть в памяти момент, как ее волосы будут рассыпаться по плечам, а ее глаза недоуменно раскроются в удивлении от неожиданности. Он вышел в свет комнаты, но Она не обратила на него внимание, так была увлечена процессом. Немного нахмурив брови и сжав плотно губы, она отошла на шаг и что-то бормотала шепотом, наклонила голову на бок, и сощурив глаза продолжала смотреть, и добавляла мазки поочередно на холст. Он подошел и сел рядом, и неотрывно смотрел на нее. В какой-то момент, Она все же, как очнулась от сна и перевела взгляд на него. Ее глаза сразу стали другими. Металлический блеск исчез, и теплый свет струился из них и лучезарный отблеск только для него. Он был восхищен ею. И любовался этим превращением за секунды. Они молча смотрели друг на друга. Он медленно начал.