Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор бесплатное чтение

Москва

08.07.2020

Глава 1

Тишина может оглушать. До звона в ушах, до бешеного стука крови в голове. Удары сердца начинаешь чувствовать всем существом, сознание переключается на аварийный режим, и ты словно выпадаешь из мира на его изнанку. Что-то подобное, наверное, испытывает солдат, когда рядом рвет взрывом землю. Остальных разбросало, как кегли, – не повезло, – а одного лишь накрыло безобидным дождем из глины. Служивый смотрит в одну точку, зажимает уши и раскачивается из стороны в сторону. Или бредет потом куда-то, не разбирая дороги. Ему орут в лицо, трясут за плечи, а он не слышит и не видит, уставясь глазами «за грань». Или, как безумец, повторяет одно и то же слово, кажущееся ему бесконечно важным, будто от повторения этих звуков зависит чья-то жизнь.

– Аридил!

Никогда бы не подумал, что судьба подкинет мне эту роль и придется испытать нечто подобное. Предметы, люди, сам трактир – все подернулось пеленой, отдельные голоса слились в размеренный гул где-то на пределе слышимости. Чувство нереальности происходящего затопило меня. Мысли стали тягучими и непослушными, как и окружающий мир. Я дернулся всем телом, но так и не смог встать – что-то удерживало меня за руку. Повернув голову, с удивлением увидел, что Валена с искаженным то ли от страха, то ли от ярости лицом изо всех сил пытается тянуть меня к лестнице на второй этаж. Она что-то кричала, ее рот раскрывался и закрывался, но, как в немом кино, слов не было слышно. На грани сознания мелькнуло недоумение: «Что происходит?» – и пропало. Я выдернул ладонь из ее пальцев, потерял равновесие и упал.

– Аридил!

Извернувшись по-паучьи, я перекатился со спины на живот и бросился в сторону неподвижно лежавшего эльфа. Загрохотала опрокидывающаяся мебель – я словно превратился в маленький ураган, расшвыривая все на своём пути. В памяти отпечаталось, как рядом, словно израненный носорог, среди обломков ворочается Оррик. Инквизитор получил множество ран, выглядел так, что краше в гроб кладут, но, не являясь главной целью для нападавших, – выжил, потому что его старались лишь обездвижить, замедлить, но не добивали любой ценой.

За спиной грохнулось об пол что-то тяжелое. Моего лица коснулся лёгкий сквозняк, который всегда возникает, когда в помещение, наполненное запахами пережаренной пищи, кислого пива и немытых тел, впускают свежий, с вечерней прохладцей, воздух с улицы. Гул изменил тональность, краем глаза я отметил, что зал трактира стал быстро заполняться людьми, ошарашенно взирающими на царивший внутри разгром, но это сейчас нисколько не волновало меня. Мой взгляд оказался прикован к эльфу: Аридил всем своим немалым телом растянулся на полу. Когда я дополз до него, руки угодили во что-то липкое и горячее – память немедленно подсунула кадры моего собственного воскрешения. У Аридила такого шанса не будет. Его смерть – окончательная. Я боялся увидеть бездыханное тело, но эльф ещё дышал. Он с трудом нашел меня глазами и улыбнулся одними уголками губ.

– Передай сестре, что ее младший брат исполнил свой долг до конца. Пусть Инглан проводит мой дух, как подобает обычаям… – прошептал он, но я с яростью оборвал его.

– Не пори чушь!

Слова, сказанные эльфом, словно разорвали пелену безмолвия, сотканную вокруг, и со всех сторон на меня обрушились звуки: голос Валены, выкрикивавшей мое имя, изумленные возгласы остальных людей, грохот сдвигаемой мебели, хруст побитой посуды под ногами и отборная ругань Бардварта, напропалую крывшего неизвестных налетчиков. Я же сидел на коленях в луже крови своего друга и боялся до него дотронуться, как будто искорка жизни эльфа могла исчезнуть, едва его коснется моя рука.

– Молчи! – я, наконец, пересилил страх и положил руку ему на плечо. – Сам все расскажешь. Мы сейчас пошлем за тем магом, и он живо поставит тебя на ноги!

Эльф слабо улыбнулся и тут же закашлялся. В его груди что-то захрипело и забулькало, воздух из лёгких вырывался тяжело, с присвистом. Вся одежда, некогда такая светлая и парадная, от горла и до живота потемнела и свисала ошметками, как будто после выстрела картечью в упор. В нескольких местах ткань почернела, подозрительно поблескивая гранями, и мне стало понятно, что кровь продолжает толчками выходить из ран.

– Бездушные всегда исполняют свою работу на совесть. Если они ушли, значит, достигли своей цели.

Только тут до меня дошло, что нигде не видно тех пятерых, что так удачно воспользовались моментом, когда все любопытные выбежали из трактира поглазеть на пожар. А вообще случайность ли это? Стал бы кто-то доверять случаю, или приложил к нему свою руку, чтобы пустить ход событий по только ему ведомому пути?

Сзади послышалось кряхтение, на мою спину легла тяжёлая ладонь. Я оглянулся и увидел Оррика. Инквизитор выглядел, как будто побывал в преддверии ада, и разве что не дымился. Правая рука висела плетью, он стоял, скособочившись, как башня из моего прежнего мира, такая же большая, древняя, вся в выщерблинах. Я встретил его взгляд – он молча покачал головой, разом убивая во мне надежду.

– Аридил, ты ведь не такой наивный как наш молодой друг? – прохрипел он.

По губам эльфа промелькнула тень слабой улыбки.

– Мне четыреста семьдесят шесть лет, – голос эльфа был едва слышен.

В другой момент и в иной ситуации слова моего друга заставили бы меня улыбнуться, но сейчас мне оставалось лишь сжимать кулаки.

– Тогда ты понимаешь, что князь должен узнать все, что пока известно лишь тебе одному. Все, понимаешь?! Без этих ваших вечных уверток и недомолвок, – Оррик склонился над ним. – Хуже смерти может быть только смерть понапрасну.

– Да о чем ты?! – перебил я. – Есть же маг! Я видел, как он исцелил тебя за пару минут! Нужно позвать его…

– Иан, мы теряем время. Аридил не протянет и пары минут. Он вообще должен был уже отдать богам душу, – Оррик пытливо посмотрел на эльфа. – У ведь тебя амулет?

Тот едва заметно кивнул.

– Сколько осталось времени? Может, и правда…

Эльф едва заметно мотнул головой.

– Нет, инквизитор, у вас его нет. Я помню, что пропустил как минимум два смертельных удара. Осталась пара минут, не больше, – такое длинное объяснение далось ему тяжело: Аридил закатил глаза, но спустя несколько секунд все-таки пришел в себя.

В это мгновение в наши ряды, как смерч, ворвалась волшебница. Я ухватился за нее, как за спасательный круг.

– Валена, ты же целитель! Сделай что-нибудь! Оррик скакал целый день…

– Иан, я… – волшебница попыталась что-то сказать, но ее перебил слабый голос эльфа.

– Иан, не проси о невозможном, – он положил ладонь на мою руку. – Дай слово, что ты не позволишь этого делать! Попытка убьет ее, и вместо одного покойника, вы получите двух. – Он на мгновение прикрыл глаза, было видно, насколько тяжело ему даются слова, но он нашел в себе силы и приподнялся на локте. – Инквизитор прав – то, что я узнал, слишком важно, чтобы думать о щепетильности, – последнюю фразу он произнёс едва слышно, откинулся назад, и его глаза опять стали закатываться.

Речь Аридила ввергла меня в пучину отчаяния. Разум не желал мириться с мыслью, что человек (фиг с ним, что он на самом деле эльф!), который стал мне дорог, с которым я съел уже не один пуд соли, меньше чем через несколько минут превратится в неподвижное, бездушное нечто. История повторялась: как и в случае с мамой, на моих глазах умирал друг, а я ничего не мог с этим поделать. Разница лишь в том, что рак забирал ее медленно, и мстить за смерть было некому.

Я смотрел на эльфа и чувствовал, как мои кулаки сжимаются, обломанные ногти впиваются в кожу, но даже боль не давала спасения от ощущения беспомощности. Все мое естество восставало против этой бессмысленной смерти. Бессилие гвоздем впивалось в сердце и циркулярной пилой резало душу. Да что я за Властелин такой, если не могу защитить своих людей?!

– Господин, – меня осторожно окликнули сзади.

Поначалу я даже не понял, что обращаются ко мне. Гул в голове снова нарастал, и лишь неимоверные усилия воли отодвинули его куда-то назад, за черту. Я оглянулся и увидел Бардварта. Хозяин гостиницы выглядел расстроенным и смущенным, он старался не смотреть мне в глаза. Поначалу я принял его чувства за реакцию на разгром – его можно понять: смерть постояльцев и сам инцидент не добавят популярности заведению. Но дядька меня удивил: его всерьёз волновала жизнь моего друга.

– Господин, как только я увидел вашего спутника в крови, сразу же послал Валлиса за мессиром Адалоуолфом.

Вот! Нашелся хоть один здравомыслящий, кто не потерял присутствие духа и действовал чётко, без промедлений! Во мне вспыхнула надежда – я обернулся и ободряюще посмотрел на эльфа: если помощь подоспеет быстро, у Аридила есть шанс выкарабкаться. До встречи с магом-целителем я и не предполагал, на что способен подготовленный волшебник.

– Но…

– Вот видишь! – я потряс Аридила за руку, и требовательно взглянул на Бардварта. – Да говори же, не тяни! Ты сказал ему, чтобы он мчал за ним во весь дух?!

– Я сказал! Он побежал… – я и не заметил, как оказался на ногах и схватил трактирщика за грудки – мне хотелось вытрясти из него слова. Бардварт принялся было что-то лепетать, но сбился и отвел взгляд.

Почуяв неладное, я нахмурился. Зачем старому солдату юлить?

– Так, значит, маг сейчас будет здесь?

– Господин, случилось несчастье, – совершенно убитым голосом проговорил трактирщик. – Только что прибежал посыльный от капитана Тротта. Дом мессира Адолоуолфа разгромлен, сам он тяжело ранен.

Повисло тяжёлое молчание. Я в растерянности оглянулся на Оррика, инквизитор не выдержал моего взгляда и тоже отвел глаза. Пожимая плечами, наверное, он хотел сказать что-то вроде: «Я же говорил». Валена сжала мне локоть, девушка провела слишком мало времени с нами, но подсознательно чувствовала, что нас троих связывает нечто большее, чем чей-то приказ. Внутри же меня разрасталась пустота, выталкивающая все мысли, а ещё там поселилась чёрная ненависть – я готов был поклясться чем угодно, что найду и покараю то существо, что осмелилось забрать жизнь моего друга.

– Иан, – прошептал Аридил. – Надо торопиться, амулет… – он не договорил, но и так было понятно, что время на исходе.

Я запрокинул голову так, что горб врезался мне в затылок и заорал от бессилия. Наверное, я переполошил всех, но мне было наплевать! Должен быть выход! Проклятый Вася или кто там вместо него, ты же не просто так засунул меня в тело уродца. Глумись, поганец, глумись – я не в обиде, но нафиг все это, если я не могу защитить тех немногих, кто пусть вынуждено, но встал за моим плечом. Дай мне…

– Иан! – меня, как того солдата, трясли за плечо, вокруг собралась толпа зевак, некоторые показывали на меня пальцем и шептались, но я и не думал прислушиваться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идёт речь, но я пока не сошёл с ума – безумная мысль словно хлестнула плёткой.

Я отстранился от рук Оррика, уверенно встретил испуганный взгляд Валены и склонился над эльфом. Аридил лежал с закрытыми глазами, но его грудь ещё вздымалась, хоть и какими-то судорожными рывками. Большое, сильное тело изо всех сил сопротивлялось смерти.

– Он же сейчас умрёт! Что ты творишь?! – Оррик попытался поймать меня за руку. – Дай ему рассказать!

Я жестом велел ему замолчать.

– Хозяин, мне нужна самая большая комната, что у тебя есть. Живо!

Тот торопливо закивал.

– Пусть моего друга туда немедленно отнесут! – сказал я тоном, не терпящим возражений. – Если он испустит дух раньше, чем окажется наверху, инквизиция спалит всю эту халупу вместе с его обитателями!

Угроза возымела действие, люди вокруг засуетились. Правда, эффект несколько отличался от предполагаемого. Здоровые мужики пачками кидались к дверному проему, сопровождая процесс отборными ругательствами. Они активно работали локтями, не стесняясь совать по роже соперникам по забегу, так что вскоре трактир практически опустел. Видя такое повальное бегство, я слегка растерялся. Впрочем, Бардварт оказался дядькой не промах и успел перехватить нескольких человек себе в помощь, – он бегал по залу, рычал, как раненый лев, но уже через мгновение вынужденные добровольцы, с опаской поглядывая в нашу сторону, бережно укладывали тело эльфа на «лучшие шторы в городе».

Уж не знаю почему (готовился Бардварт к такому повороту что ли?), но наверх вела не узенькая, крутая лесенка, а прямо-таки дворцовый пролет, так что Аридила, несмотря на его нешуточные размеры, без труда удалось дотащить до выделенного помещения. Трактирщик самолично выбросил оттуда чьи-то пожитки, с гордостью сообщив, что он отдает в наше распоряжение лучше жилье в городе.

Аридила в десять рук осторожно уложили на кровать, предусмотрительно подставив под ноги несколько табуретов – ну, не подходили эльфу человеческие спальни и все тут.

– Нет! – рявкнул я, внимательно оглядев получившуюся конструкцию. – На пол! Живее!

Тело Аридила опять аккуратно приподняли, из-под него выдернули кровать, кто-то следом вышвырнул из номера табуретки, и его опустили, куда я указал.

– А теперь выметайтесь отсюда! – я чувствовал, как стремительно утекает время. – Если увижу, что греете уши, укорочу на голову!

Бардварт чуть ли не пинками выгнал всех, но люди и так были рады поскорее убраться подальше – хвала тому ореолу, который распространяет организация Оррика. Трактирщик заверил, что никто нас больше не побеспокоит, и, пятясь задом, прикрыл дверь за собой.

Мы остались одни. На меня уставились две пары глаз. Оррик, прихрамывая, потоптался на месте, озираясь, как будто впервые очутился в гостиничном номере и ожидал увидеть всякую чертовщину. Валена вся излучала недоумение, явно не понимая причину происходящего. А я? Что я мог им ответить? На объяснения совсем не осталось времени. Мои действия подчинялись наитию, а не расчету. К тому же, знай они о том, что я собираюсь сделать, вряд ли с такой уж готовностью поддержали бы меня.

– Вы мне верите? – я не узнал свой голос, прозвучавший настолько глухо и безжизненно, как будто говоривший пытался пробиться сквозь крышку гроба, и было ему лет сто пятьдесят.

Поймав на себе недоумевающие взгляды друзей, я осознал, что не с того начал, и это переполнило чашу терпения:

– Да на фиг! Достали уже игры «верю – не верю».

Порывшись в своих вещах, я извлек на свет божий подаренный мне эльфом кинжал, зачем-то потрогал пальцем лезвие, отчего кожа тут же украсилась красной чертой – кто его знает, может, и волос эта железяка сможет напополам рассечь.

Все это время за мной наблюдали молча. Я покачал клинок, глядя, как свет играет на стальных гранях.

– Тебе придётся кое-что сделать, дружище, – повернувшись к Оррику, я кивнул на его меч. – Ты как, оружие в руках держать ещё можешь?

Он с недоумением посмотрел на меня, затем перевел взгляд на кинжал. Теперь в нем проявились тревога – ещё бы, я впервые так запросто обратился к нему. А все новое, в понимании Оррика, несет в себе неприятности.

– Вряд ли они посмеют напасть ещё раз, – он кивнул на клинок в моей руке. – Зачем тебе нож?

– Это не для врагов, – отмахнулся я и обвел обоих спутников тяжелым взглядом.

– Теперь слушайте меня очень внимательно. От точности и своевременности ваших действий будет зависеть, – я замялся, – да все будет зависеть.

– А как же информация? – заикнулся Оррик.

– Да плевать мне на информацию! – взорвался я. – Ваши жизни мне дороже, чем все секреты этого поганого мира! Понятно?!

Мне кажется, они испугались. И это даже хорошо – меньше вопросов. Дождавшись вынужденных кивков волшебницы и инквизитора, я продолжил:

– Я хочу, чтобы вы исполнили одну мою просьбу.

– Какую? – настороженно спросил Оррик.

– Не пускайте никого в эту комнату, пока не приедет князь. Ну, и сами ничего здесь не трогайте, – с этими словами я полоснул себя по горлу кинжалом, мгновенно ощутив, как по груди расползается обжигающая волна.

– Ты что творишь, недоумок?! – взревел инквизитор, бросившись отнимать клинок, но было уже поздно.

В следующий миг я упал на эльфа и изо всех сил обхватил его за шею, прижимаясь щеками к лицу. Почему-то мне в этот момент казалось крайне важно, чтобы как можно больше моей крови попало на его тело.

Сознание затухало быстро, но я до последнего слышал, как яростно бушевал Оррик и плакала навзрыд Валена. Вместе со звуками отступали ощущения от чьих-то прикосновений. Меня пытались отодрать от эльфа, я сопротивлялся, пока оставались силы. В тот самый роковой момент, когда темнота подобралась вплотную, и чувства почти исчезли, до моего слуха донеслись полные отчаяния слова:

– Гореть нам с тобой на костре, ведьма!

Глава 2

Сознание возвращалось рывками с каким-то подозрительным треском, как будто где-то искрила проводка или шипел ненастроенный телевизор. Пошли цветные полосы, светлые пятна, на секунду почудилось, что чей-то голос монотонно отсчитывает секунды. «Может, я уже гребаный терминатор, и мне только что воткнули новую батарейку?» – мысли мелькнули и пропали, забившись подальше под напором ещё более сумасбродных идей. В следующую секунду мой глаз распахнулся, и я снова зажмурился от яркого света, заливавшего комнату через открытые нараспашку окна. Всё-таки не зря люди придумали шторы, в следующий раз надо будет требовать номера с занавесками, нафиг этот минимализм.

– Я всегда подозревал, что вы изобретательный молодой человек, – произнес чей-то голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Попытавшись повернуться на звук, я схватился за горло – вспышка боли будто продолжение той, что пришла вместе с окончанием жизни, затопила меня. Перед внутренним взором промелькнуло видение, как нож, словно масло, входит в плоть. Вспыхнуло и погасло. «И совсем не больно», – подумал я. Затем сознание мигнуло, в ушах зашуршал «белый шум», – ко мне снова вернулась способность более-менее сносно соображать, а зрение начало исправно поставлять пищу для разума.

Как только это произошло, все мое существо возликовало! Импровизация удалась. Аридил живёхонький, почти как новый, с вполне себе здоровым румянцем на щеках, как после мороза, замер напротив меня. Не портил картину даже рваный и залитый кровью камзол. Впрочем, повод для радости слегка омрачал тот факт, что его глефа упиралась в мою грудь чуть пониже того места, куда пришелся удар подаренного им кинжала. Эльф держал оружие твердо, не сводя с меня пылающих глаз. Выражение презрения на идеальном лице то и дело сменялось ненавистью, и тогда лезвие касалось моей кожи, оставляя на ней едва заметные красные черточки, которые, к слову, неприятно саднили. Чувствовать себя мишенью этой штуковины оказалось не особо приятно, так как я своими глазами видел, на что оно обычно способно.

Между тем, воздух над принцем был девственно чист. Никаких разноцветных шариков над его головой не наблюдалось, из чего следовал вывод, что мой бесценный дар видеть чужие эмоции снова на время меня покинул – явный признак свершившейся смерти, насколько я понимаю. Впрочем, и без каких-либо способностей все мысли друга – друга ли? – читались у него на лице. Вряд ли мои способности добавили бы картинке больше реализма, чем было на самом деле. Неприятно признавать, но чего-то в этом духе следовало ожидать. С другой стороны, «плюс» в ситуации все же был – мое инкогнито раскрыто, и теперь не придется объясняться, кто я такой.

Впору петь благодарственные оды создателю, что он предусмотрел аварийное отключение моей сверхвосприимчивости, иначе, боюсь, ненависть, фонтанирующая из принца, вполне могла оказаться губительной для моего неокрепшего, пережившего смерть сознания. Кстати, счет со смертью у нас уже два – ноль, и, если верить князю, мне осталось пропустить всего одну шайбу, чтобы запороть игру целиком. Что-то я слишком легко стал относиться к своей старухе с косой, впредь надо быть аккуратнее.

Я скосил глаза левее и заметил Оррика. Инквизитор подпирал собой дверной косяк, его меч торчал там, где ему и положено, – в ножнах за спиной. Оррик всем своим видом демонстрировал спокойствие, но меня-то не проведешь – слишком напоказ выставленная безмятежность и чересчур напряжённый взгляд выдавали воина с головой. Он определённо «на грани», и только многолетняя привычка к дисциплине поддерживает в нем видимость порядка. На меня инквизитор старался не смотреть и лишь изредка тяжело вздыхал. Делал он это только, когда ему казалось, что никто на него не смотрит. Впрочем, оружием в меня Оррик не тыкал, что давало некоторую надежду.

Рядом с ним прислонилась спиной к стене Валена, и, судя по выражению глубочайшего потрясения на ее бледном миловидном лице, она тоже пережила потрясение, выяснив о своем спутнике кое-что весьма любопытное. Взгляд девушки, в отличие от остальных, не бегал, а буквально прикипел к моему лицу, но за любопытством проглядывал плохо скрываемый страх. Впрочем, встречаться со мной глазами она не спешила, всякий раз делая вид, что ее больше заботит сумочка с медицинскими ингредиентами на поясе, чем мое воскрешение. Что ж, и тут, похоже, случай поработал за меня. «От твоей команды остались рожки да ножки, чувак», – обреченно подумал я.

Наконец, последнее действующее лицо, чей голос приветствовал мое возвращение с «того света», и показался таким знакомым. К тому времени я уже понял, что по старой привычке сижу на стуле посреди комнаты. К счастью, связать на этот раз меня пока что не удосужились.

– Э-э, позволь, – сказал я, и ладонью отодвинул острие, в очередной раз коснувшееся груди. Аридил скрипнул зубами, но мне удалось сделать вид, что его реакция меня мало интересует.

Стоило мне медленно повернуться, как я получил подтверждение своих догадок – передо мной оказался его светлость князь Аэларэль, Кардинал Церкви Святого Круга и неофициальный глава ее службы безопасности собственной персоной. Ну, и кроме всего прочего, эльф и дядя Аридила до кучи. Обладатель всех вышеперечисленных титулов сидел поперек кровати, откинувшись на стену, как на спинку кресла, и с легкой улыбкой наблюдал сразу за всеми, кто присутствовал в комнате. Заметив мой взгляд, он слегка приподнял ладонь, видимо, в приветственном жесте и, не сводя с меня глаз, произнёс:

– Нам с юношей нужно переброситься парой слов.

Я уже научился определять некоторые нюансы речей благородных, поэтому уловил недоговоренное продолжение.

– Но дядя… – возмущенно вскинулся Аридил, чем заработал удивленный взгляд князя, и проглотил остаток фразы.

Оррик, соображавший сегодня, похоже, на порядок быстрее принца, мигом зацепил его «под локоток» и вытянул из комнаты за собой, несмотря на все возражения. Волшебница исчезла еще раньше, оставив нас с Аэларэлем один на один. Я потер шею – какое всё-таки счастье, что Аридил не потерял остатки разума и напоследок не смахнул мне голову глефой. Умирать за друга – это одно, а от его руки – совсем другое.

Князь устроился поудобнее на жалобно скрипнувшей кровати, сцепив пальцы в замок, и я понял, что он настолько высокий, что, если встанет в полный рост, ему придётся очень сильно постараться, чтобы не оцарапать затылком потолок. «Племяш-то пониже будет», – с удивлением подумал я. Видимо, поэтому Аэларэль предпочитал оставаться в таком положении, хотя я почувствовал, что все его кажущееся добродушие и вальяжность куда-то запропастились. Наружу вырвалась «ипостась» хищника, замершего перед броском.

Я подумал, что понятия не имею, о чем он собирается говорить. Одно предельно ясно – мой экспромт князь имел удовольствие лицезреть, что называется «от и до».

– Скажите, молодой человек, а вы там у себя, ну, до всего этого, были таким же деятельным и неугомонным?

– На месте не сидел, – я пожал плечами.

Князь иронично хмыкнул.

– Заметно.

– И что?! – хамовато спросил я. Если он захочет меня прикончить, вряд ли найдётся кто-нибудь, кто способен этому помешать. Остаётся надеяться, что живой я ему по-прежнему полезнее, чем мертвый. В том смысле, что князю пока еще нужен именно я, а не помышляющий об уничтожении всего живого маньяк. Хотя, конечно, некоторые его действия заставляли меня усомниться в этом.

– Да, в общем, ничего. Вот думаю, что с вами делать. Взывать к благоразумности – бессмысленно. Использовать в тёмную, как намеревался старина Тук? Признаться, мне не слишком нравится такая затея. Для меня загадка, как он собирался вас контролировать, если вы и сами не ведаете, что творите. Кстати, вы уже избавились от его деревенского заговора?

Подсознательно я не был готов к такому вопросу, поэтому просто изобразил недоумение, но князю, очевидно, не требовались особые способности, чтобы читать меня, как открытую книгу.

– Ну-ка, скажите про него что-нибудь эдакое! Что там обычно говорят про хозяина, когда его нет поблизости?

– Э-э, – промямлил я.

Аэларэль поморщился.

– Ладно, оставим это. Меня интересует другое. Откуда ты узнал про ритуал «Двух сердец»? О нем на каждом углу не поют менестрели, и ваша доморощенная волшебница вряд ли раскопала потрепанный временем пергамент в библиотеке Академии – их оттуда забрали не меньше тысячи лет назад. По моей, кстати, просьбе.

Вопрос поставил меня в тупик.

– Ритуал «Двух сердец»? – переспросил я, пытаясь понять, о чем сейчас говорит князь. – Никогда о таком не слышал.

Тот с сомнением на меня посмотрел.

– То есть ты не знаешь, что великие маги прошлого могли спасти жизнь одного бесстрашного героя ценой жизни другого, не менее бесстрашного, а может, и нескольких?

– Не-а, – помотал головой я, начиная догадываться, откуда ветер дует. – Первый раз слышу.

– Превосходно! – он несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши. – Только это не помешало тебе его провести.

«Дуракам везёт», – подумал я, а вслух произнёс совсем другое:

– Как по мне, это было просто, – и мысленно добавил: «Если бы не пришлось умирать самому».

Князь хмыкнул.

– Куда уж проще: я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кому хватило бы сил и знаний на подобное.

– Но ведь получилось, а? – я в тайне начал собой гордиться.

– Получилось, – не стал спорить тот, а после озвучил, что мне пришло в голову минуту назад: – Формула – «дуракам везет» – работала во все времена.

Я слегка покраснел.

– А что, могло не сработать?

– Конечно же, не могло, – всплеснул руками князь. – До сего момента я пребывал в полной уверенности, что только на подготовку к ритуалу уходит день, ингредиенты к нему стоят целое состояние и заклинатель должен контролировать весь процесс от начала и до конца. А ты просто обнял моего племянника и перерезал себе горло. Разве могло что-то пойти не так?!

В словах Аэларэля плескалось ведро сарказма, да я и сам понимал, как звучит моя версия, но и не спасти Аридила я не мог.

– Я действовал по велению сердца!

Князь насмешливо покачал головой.

– Скажите, молодой человек, а какие слова заклинания велело использовать вам ваше сердце?

Я припомнил, что перед тем, как сознание покинуло меня, отчаянно шептал что-то на ухо Аридилу.

– Это на моем языке.

– Любопытно будет послушать.

Как мне удалось не покраснеть, ума не приложу, потому что я действительно вспомнил, что шептал ему на ухо, когда умирал с ним в обнимку.

– Я произнес: «Живи скотина!» – последние два слова прозвучали по-русски.

Князь попробовал повторить, и у него довольно-таки неплохо получилось.

– Живи скотина! – ещё раз проговорил он, словно пробуя незнакомый язык на вкус. – Что это значит?

– Пожелание скорейшего выздоровления! – тут же выпалил я, благодаря всех богов, что эльф ни черта не понимает мой родной язык.

– Только как-то коротко что ли, ты не находишь? – вдруг с сомнением заметил Аэларэль. – Всего-то два слова.

– Краткость – сестра таланта! – значительно сказал я. – Так у нас говорят.

– Что ж, очень может быть, – согласился мой собеседник, но во всем его облике сквозило сомнение.

– Но они сработали! – настаивал я на своем.

– В лучшем виде! – чересчур быстро согласился князь.

Он так посмотрел на меня, что я невольно спросил:

– Что-то не так?

– Я разве не ясно выразился? Ваше заклинание состояло всего из двух слов.

– Оригинал не такой короткий? – неуверенно предположил я.

Эльф жестом показал, что разница не существенная, а затем произнёс:

– Раз в пятьсот длиннее.

Я закашлялся. Аэларэль посмотрел на меня, как будто хотел придушить, и сощурился. «Да, к сожалению, для сильных мира сего, поговорка «нет человека – нет проблемы» в моем случае работает не в ту сторону», – подумал я с некоей долей злорадства и удовлетворения.

– Давайте оставим на другое время тонкости вашего существования, и вернемся к нашим бренным делам, – сказал он. – Молодой человек, что вы вообще хотите? Есть какие-нибудь желания? Мысли? Просьбы, наконец?

Столь внезапный переход меня не смутил, даже, можно сказать, обрадовал, ибо мы отдалялись от скользкой дорожки.

– Вы, наверное, не поверите, князь, но я действительно хочу стать инквизитором, – удивленный взгляд кардинала-инквизитора выдержать было сложно.

– У вас как с головой, юноша? Вы же выяснили, что вас там ждет. Ну, выяснили же?

– Да, я знаю, что вы рассчитывали, что меня прикончат на глазах у толпы, – резко ответил я, но князь и глазом не моргнул. Подозреваю, что ему вообще нет необходимости выслушивать мои ответы.

– Маленькая проверка, – пожал плечами Аэларэль. – Поймете – с вами можно вести дела, нет – подожду более достойного кандидата. Но вы доказали свою некоторую, – он выделил слово «некоторую», – сообразительность и прошли ее, так что мы теперь можем говорить открыто.

– Так я и говорю открыто, – сказал я, мотая на ус сказанное. – Хочу стать инквизитором. – А про себя добавил: «В идеале – Кардиналом. Но вам, ваша светлость, или как вас там ещё, об этом нюансе знать вовсе не обязательно».

Князь испытующе на меня посмотрел.

– Надеюсь, ваше желание, молодой человек, продиктовано не страхом перед моими словами о наказании?

– Ни в малейшей степени, – возмущенно ответил я. – Просто не хочется сидеть у окна, когда мир вокруг разваливается на части.

– О, эта загадочная человеческая натура! – эльф прищурился и ехидно улыбнулся. – Вас так прельщает власть?

Вот не понравился мне его намек и то, с каким прищуром он на меня смотрит.

– Власть? Возможно. Вот только не с тем прицелом, о котором вы, наверное, подумали. Я никогда не плясал под чужую дудку и сейчас не собираюсь становиться марионеткой. Вы сами сказали, что грядут тёмные времена. Моё появление тому причиной, или мир сходит с ума – какая разница? Я хочу обезопасить и себя, и тех, кто мне доверяет, – я посмотрел эльфу прямо в глаза.

Князь ответил взглядом, наполненным смесью уважения и сожаления, а затем покачал головой.

– Странно слышать такие речи из уст человека с вашим предназначением.

– А чего вы все вцепились в мое предназначение?! – взорвался я. – Мало ли кем я родился? У меня отец, вон, закончил университет и должен был стать банкиром, так и что? Ни секунды ведь в банке не проработал. Так что, Ваше Преосвященство, никому я ничего не должен!

Князь с нескрываемым интересом выслушал мое «выступление». Понял ли он, что я немного играл на публику или нет – не важно, главное, чтобы мою позицию приняли к сведению.

– Любопытная трактовка судьбы, молодой человек, – наконец промолвил он. – За шесть тысяч лет первый раз слышу нечто подобное. И как же в нее вписывается инквизиция?

– Да нормально вписывается, – я пожал плечами. – Где никто не будет искать Убийцу? Среди инквизиторов, конечно. Не полный же он дурак, чтобы лезть в осиное гнездо.

Аэларэль насмешливо хмыкнул.

– Хм, может, и полный, но в этом действительно имеется крупица правды, – князь явно что-то прикидывал, попутно озвучивая ход своих мыслей. – Убийца, который не хочет быть убийцей, инквизитор, уставший от крови, ведьма, возомнившая себя ровней могучим магам прошлого, и эльф, грезящий о величии семьи, могущества которой уже никто не помнит – может получиться любопытный сюжет. – Князь вдруг, не мигая, уставился на меня. – А с чего это ты вдруг решил пожертвовать жизнью ради моего соплеменника? Рассчитывал на мою благодарность?

Я про себя отметил, что он перешёл на довольно-таки резкий тон. С чего бы вдруг? И тут меня пронзила другая мысль: благодарность? Насмешили, князь, насмешили, сомневаюсь, что вы вообще помните смысл этого слова – за такую-то прорву лет. Мне жуть как захотелось соврать, но я понимал, что нельзя давать даже тень повода к недоверию.

– Если бы мог, он сделал бы то же самое по отношению ко мне.

Князь Аэларэль снисходительно улыбнулся.

– Наивность простительна в вашем возрасте, но там, куда вы собрались, это не слишком полезное качество.

Ого! Это он ко мне вдруг так уважительно?

– Нет, это вы неправы.

Князь взмахом руки прервал мои возражения.

– К чему эти споры. Поверьте мне, клятву, которую приносят эльфы, чтобы ценой собственной жизни совершить возмездие, не так-то просто забыть. Нарушить ее все равно, что, ну скажем, перестать дышать. Впрочем, вы, люди, вряд ли поймете. В священной роще перед ликом богов мы клянемся исполнить предначертанное или умереть. Считается, что, нарушив слово, эльф потеряет душу, – Аэларэль поднял на меня тяжёлый взгляд. – Вы вообще задумывались о последствиях?!

Ага, только о них я и думал, когда полосовал себе глотку.

– Я друга спасал, – прохрипел я, понимая, что у меня вдруг перехватило дыхание.

– Друга, значит, – задумчиво произнёс князь, и будничным тоном добавил: – Любопытно. Давно мне не приходилось слышать подобного.

То, что люди с эльфами на Арли не водятся, я догадался практически сразу. У каждого своя правда и своя история. Это мне было все равно, что Федя не мог наскрести денег даже на бизнес-ланч. Некоторые мои знакомые даже находиться рядом с ним считали для себя зазорным. Это как разные миры. Здесь же вообще – разные галактики. Вон с каким недоверием смотрит на меня князь. Не верится ему, такому всеведущему, что человек может принять смерть ради его соплеменника. Ну и пусть, не ради него старался.

Князь наконец задумчиво потер ладони и посмотрел на меня.

– Впрочем, я думаю, что в моих силах уговорить племянника повременить с радикальными действиями.

Вот обрадовал так обрадовал, мне-то казалось, что он способен повлиять на Аридила, чтобы и вовсе заставить отказаться от глупой вражды. «Повременить» – это совсем не то, на что я надеялся. Но в свете всего вышесказанного даже «повременить» – успех. Могло быть и хуже.

– Вы, молодой человек, кстати, знали, что ваш предшественник почти полностью вырезал его род? – Будничным тоном заметил князь. – Подобное не афишируется, но Аридил, один Лес ведает как, прознал про эту историю, и дал клятву уничтожить Убийцу и защитить свою семью.

Я выругался про себя: вот причина, по которой мне не хотелось рассказывать своим спутникам о своей истинной ипостаси. Конечно, я подозревал что-то такое, но не думал, что все настолько серьезно. Впрочем, судьба, как обычно, сделала всю грязную работу за меня, и теперь мне предстояло себя вытаскивать за волосы из болота. Снова.

– Ему рассказала мать.

– Так ты знал о клятве?! – настолько искренне удивился князь, что опять перешёл на «ты». – И все равно отдал за него жизнь?!

Я вздохнул.

– Прибить бы тебя, – теперь пришла пора князя тяжело вздыхать, и слышалось в нем столько сдержанной досады, что у меня мороз побежал по коже. Понятное дело, Аэларэль рассматривает все варианты, но само упоминание о них вслух обычно сдержанного и расчетливого собеседника говорит само за себя. Он явно прорабатывает и этот… путь. Прорабатывает, но пока, похоже, не рассматривает в качестве основного. Пока… Мне надо быть аккуратнее, чтобы это «пока» не превратилось во «вполне» или «скорее всего».

Я пожал плечами и отвернулся: мое решение, мне и нести мой крест. Но от князя не так-то просто было отделаться.

– Меня пугает ваша привычка действовать бездумно.

– Почему бездумно? Я все спланировал! Никто не должен был ничего заметить.

Князь холодно заметил:

– Как насчёт инквизитора и волшебницы? Что в моих словах «никто не должен знать, кто ты» вам не понятно?

– С ними я разберусь, – упрямо сказал я.

– А Аридил?

– А с ним разберетесь вы!

Эльф даже слегка привстал от моей наглости, а потом расхохотался.

– Наглец!

– Наглость – второе счастье! – блеснул я.

Эльф покачал головой.

– А эта выходка с воскрешением?! С чего вы взяли, что ваша самодеятельность имеет хоть какой-то шанс на успех? Даже я не взялся бы провести ритуал.

– Я рискнул.

Не говорить же ему, что вообще ни о чем не думал. Да он прикончит меня, как только услышит!

– Он рискнул! – голос князя вдруг сделался резким, как щелчок кнутом. – Это я многим рискую. Узнай кое-кто, что мы вот так разговариваем… Не знаю, не знаю.

– А благодарность могущественного волшебника для вас что-нибудь значит? – вкрадчиво поинтересовался я.

Аэларэль посмотрел на меня так, будто я родил мышь.

– Ты ещё доживи до своего «могучего волшебника».

– Доживу.

– Не давай пустых обещаний. От тебя польза будет только в том случае, если ты не превратишься в безмозглую, разрушительную стихию! Дураков и так хватает. Пока же я вижу, что все твои поступки ведут прямиком к участи предшественников. Не будь я таким сентиментальным, сдал бы тебя давно тем, к кому ты так жаждешь попасть. – Он вздохнул и пошевелил пальцами: – Но видно, в воздухе сегодня пахнет авантюризмом.

В комнате воцарилась тишина. Князь о чем-то в очередной раз задумался, наверное, решал какие-то задачи всего мироздания, или о чем там обычно размышляют существа в его возрасте. Мне же мой живот напомнил, что смерть – это не только больно, но и когда очень хочется кушать. Организм требовал восполнить силы. Странно другое – никаких иных неприятных сюрпризов не происходило, воспоминания помалкивали, что, впрочем, не могло не радовать. Может, и не случилось ничего такого совсем уж страшного? Или, что более вероятно, память услужливо поставила блок, чтобы я не сошёл с ума раньше времени.

– Прошу прощения, князь, если мы уже разобрались со всеми нашими маленькими недоразумениями, – сказал я, поднимаясь со стула, – не пора ли нам подкрепиться?

– Хм, прелюбопытно, – перебил меня эльф, рывком поднялся с кровати, враз заняв собой всю комнату сразу, и опустился передо мной на колено.

– Князь, зачем… – начал было я, но тут заметил, что именно обратило на себя внимание эльфа.

На полу, рядом с моим ботинком, подрагивала какая-то черная масса, с виду напоминающая холодец. Она колебалась так, словно решала, в какую сторону ей направиться. Спустя несколько секунд краешек студня задел мысок ботинка, отпрянул на мгновение, а затем жирная клякса подползла поближе и словно лизнула кожу. По черной поверхности прокатились волны, масса замерла в нерешительности.

– Князь, что это?!

Он жестом велел мне заткнуться, продолжая неотрывно наблюдать.

– Князь? – от меня отвязаться тоже непросто, пусть свои ноги подставляет, а не использует меня в качестве наживки.

Клякса за время нашего обстоятельного разговора пришла к определённому выводу и без промедления устремилась к моей ноге. Я даже пискнуть не успел, как она оплела ботинок, и кожа, к моему ужасу, стала расползаться у меня на глазах. Следом пришла жуткая боль, такая, какую человек, должно быть, испытывает, если его конечности опускают в камнедробилку.

– А! – заорал я и попытался отступить в сторону, но не тут-то было – нога не сдвинулась с места. Я посмотрел на князя, он в это время с удовольствием рассматривал гусеницу. – Княа-азь!

Я отказывался верить своим глазам: существо за считанные секунды добралась до колена и, несомненно, останавливаться не собиралось. Оно явно увеличилось в размерах и заработало гораздо активнее. Мою ногу жрали, и я ничего не мог с этим поделать! Боль оказалась просто невыносима, но что-то по-прежнему удерживало меня на месте. Я дергался изо всех сил, орал, пытался сбросить существо руками, но добился лишь того, что часть массы перекинулась и на них. От необходимости дальнейших действий меня спасла резко наступившая темнота.

Я медленно приходил в себя. Опять в дело вмешалась моя славная способность терять сознание? Голова побаливала, но как-то странно, словно я ее отсидел, в ногах никаких необычных ощущений, так что, если их и сожрали, то пока дискомфорта не ощущалось. Кстати, а что я вообще чувствую? И что это было?! Пора открывать глаз и выяснять, что происходит, но предательская слабость упрашивала не торопиться.

Обычно человеку не составляет труда определить положение тела в пространстве, и мне даже вроде ничего не мешало, но все равно было страшно. Я начал с рук, ощупал, не открывая глаз, мою многострадальную голову и обнаружил, что лежу на подушке. Стул куда-то запропастился, боль – тоже. Страшно признаться, я даже ноги чувствовал и вроде как шевелил пальцами, но вдруг все это происходит лишь в моей голове? Горбун, хромой, без глаза, а теперь ещё и без ног. Стоп, эта штуковина ведь и к рукам прилипла, так что картинка может выйти еще страшнее. Впрочем, внутренний голос помалкивал. Я решил, что дальше лежать – время терять, и выпучил свой единственный глаз, а после выругался: какой-то заботливый гад по самый подбородок укрыл меня простыней. Теперь придётся опять набираться решимости и тянуть эту тряпку на себя, чтобы узнать, осталось там под ней что-нибудь или нет.

– Хватит строить из себя жертву, с вами все в порядке.

Опять этот голос. А раньше сказать нельзя?

– Что это было?! – я не смог сдержать дрожь в голосе. – Эта тварь…

– … всего лишь морок, – оборвал меня князь. – Обыкновенный морок, правда, очень сильный. Пришлось применить радикальное средство, чтобы его развеять.

– Морок?! Иллюзия? – воскликнул я. – Кому пришло в голову так по-идиотски шутить?!

Князь удивленно на меня посмотрел.

– Юноша, это ваших рук дело.

Я захлопал глазами.

– Моих?!

Князь поморщился, демонстрируя лёгкое раздражение от необходимости по сто раз повторять одно и то же.

Мне пришлось приложить все силы, чтобы оградить его от града вопросов. Теперь ещё и морок… Очередной подарок неизвестного благодетеля?

– А что за средство? – в конце концов буркнул я недовольно.

Эльф постучал по голове, о чем-то размышляя. Я в это время потрогал висок и чуть выше обнаружил здоровенную шишку.

– Князь, да вы прям волшебник.

– Волшебство в таких случаях ненадёжный союзник, – заметил Аэларэль и показал кулак. – Кое-что лучше делать руками.

– Вынужден вас всё-таки поблагодарить, – я поморщился, пальцами изучая величину искусства своего собеседника. – Мне показалось, что эта штуковина сейчас меня съест.

– Не верьте всему, что видите. Ваше сознание решило продемонстрировать некоторые свои необычные свойства. Возможно, ранее вы заполучили новый навык, и ваш мозг самостоятельно решил его опробовать, а это существо вам где-то встречалось.

Я вздрогнул и поежился: не нужно быть гением, чтобы догадаться, где подобные твари могут встречаться. Очень даже неплохо, что перенесенная смерть стерлась из памяти. Если там за мной гонялись подобные создания… Я вздрогнул.

– Князь, а если эта штука вернётся, и вас не окажется рядом?

– Попросите кого-нибудь дать вам пощёчину.

Я потрогал шишку и возмущенно на него посмотрел.

– Всего лишь пощечину?! А это тогда зачем?

– Перестарался, – покаялся князь, хотя раскаянием в его голосе и не пахло. – Мне видится, что в вас просыпается сила, но вы пока не вполне можете ее контролировать.

Я попробовал поискать в глубине сознания следы этой силы, но ничего не обнаружил. Если мне и доступна подобная штука, то инструкцию по вызову забыли вложить в коробку.

– Понятно, – похоже, очередной сюрприз от моих покровителей. И что с ним прикажете делать?

– Хотя, если честно, вижу такое впервые, – признался князь. – Обычно морок создаётся для того, чтобы убедить в нем других, а тут… – он покачал головой. – Странный эффект.

А что тут думать? Нормальная для меня практика: дать красную кнопку, но не подключить ее к бомбе, или подключить, но не к бомбе, или… – да вариантов может быть масса!

Я потер виски и огляделся: эльф расположился на моем стуле. Он смотрелся на нем так, будто на табуретку усадили кузнечика размером с человека, и я не смог сдержать улыбку.

– Рад, что вы находите меня таким забавным, – князь цокнул языком, и я тут же стер улыбку с лица.

– Да я вообще…

– Ну да, ну да, – отмахнулся он. – Я так и понял. Но вернёмся к вашему вопросу. Повторюсь, мне интересен ваш случай, поэтому, пока вы тут развлекались, я принял решение рискнуть и помочь вам, хотя и не должен бы.

– Деньги, связи, оружие? – вырвалось у меня.

Но князь не принял мой шутливый тон.

– Ничего из вами перечисленного – речь идет об информации. Но она вам пригодится больше, нежели то, о чем вы упомянули.

– Информация какого рода? – мне до смерти надоело перебрасывать мячик через сетку – именно так воспринималась наша беседа, – но если это поможет в будущем, я готов терпеть и более неприятные вещи.

– Я позволю вам сделать выбор: вы можете задать мне три вопроса.

– В чем же выбор? – удивился я.

– Или сам отвечу на один, который вы не зададите.

Оп-па. Опять его штучки. Конечно, очень хотелось озвучить вариант номер один. Я был уверен, что Аэларэль ответит на все три вопроса. Честно ответит. Может, расскажет не все, но врать не будет – я уже понял, что к подобным моментам тут подходят максимально серьёзно. Но означает ли это, что ответы приблизят меня к моей цели? Конечно же, нет! Я понятия не имею, как правильно задавать вопросы. А главное, я по прежнему не в курсе, что спрашивать. Поэтому? Правильно! Положимся на этого хитрого, старого эльфа. У него свои интересы, но моя смерть, вроде бы, пока в них не входит.

– Я бы выбрал первый вариант, – произнёс я, и, увидев враз поскучневшее лицо князя, с удовольствием закончил: – Но меня научили слушать старших.

Аэларэль дважды хлопнул в ладоши и растянул губы в улыбке.

– Браво, юноша, вы не совсем безнадежны, – он поправил воротник. – Итак, ответ на незаданный вопрос или просто совет, если хотите: я бы на вашем месте ни при каких обстоятельствах не позволял вашей волшебнице использовать магию по отношению к вам. Да и каким-либо волшебникам вообще.

– Почему?

– Это второй вопрос.

– Нет, это уточнение к первому.

Эльф вздернул брови, но всё-таки сказал:

– Любое магическое действие приведет к тому, что маг потеряет свои способности, причем, скорее всего, навсегда. Маг без магии, – фигурально выражаясь, мертвец.

– А как же вы? – ляпнул я наугад.

– Не понял, – князь нахмурился.

– Вы же проверяли мой колдовской потенциал. Помните?

Эльф так резко вскочил, что я испугался, что он врежется головой в потолок. Впрочем, я в принципе испугался.

– Держи свои выдумки при себе, мальчишка!

Вот это да! В точку! Я задел его за живое. Похоже, он уже не рад, что разоткровенничался. А ещё мне кажется, что, стоит ещё чуть-чуть постараться, и любопытство князя уже не будет служить основанием для сохранения моей жизни. «Держи язык за зубами, Саня». Впрочем, его реакция тоже говорит о многом.

Князь Аэларэль высверлил во мне ещё несколько дырок, а потом все-таки решил сменить гнев на милость.

– Не сравнивай меня и человеческих магов, – наконец, буркнул он.

– И в мыслях не было, – послушно согласился я. – Спасибо за совет, его сложно переоценить.

Князь кивнул, но было видно, что мысленно он уже далеко.

– Вы добыли интересные сведения. Аридил, когда пришел в себя и перестал сыпать проклятиями, подробно поведал о всех ваших похождениях. Так что думаю, завтра я вас покину – кое-что следует проверить, не откладывая.

– А мы?

Князь обернулся, как мне кажется, с удивлением:

– Продолжаете свое путешествие в Алату. Вы же жаждали стать инквизитором.

– Пешком?

– На вашем месте, юноша, я бы держался подальше от порталов. Мудрецы говорят, что длительные путешествия полезны для физического здоровья.

Я вздохнул: вот тебе и мир меча и магии. Опять все мимо меня.

– Что ж мне теперь всю жизнь пешком ходить?

Князь Аэларэль пожал плечами.

– Мой вам совет: купите лошадь.

– У меня есть.

– Тогда что же вам ещё надо?

Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, но затем резко оглянулся, полы мантии хлестко ударили по сапогам.

– Пока вы отдыхали, я попросил Аридила не принимать поспешных решений. Он воздержится от действий, которые в состоянии принести вам вред.

– Можно узнать, что конкретно вы ему сказали?

Князь широко улыбнулся.

– Правду, конечно. Теперь он знает, что ваша смерть будет началом конца его столь любимой семьи, поэтому мой племянник приложит все усилия, чтобы сохранить вам жизнь. Клятву можно исполнять по-разному.

Я застонал: Аридил же теперь будет ненавидеть меня ещё больше, чем раньше.

– Чуть не забыл, – промолвил снова князь, словно действительно только что вспомнил. – Я слышал, что существует способ стать инквизитором и без поединка. Покопайтесь в королевской библиотеке.

Сказав это, он стремительно вышел из комнаты.

Глава 3

Уставившись в захлопнувшуюся за князем дверь, я погрузился в раздумья. С тем, что судьба сама расставляет все точки и навешивает «люлей», когда у других наступает счастливый финал, уже пора бы смириться – ну вот такой у меня тут фарт. Да, до поры посвящать своих спутников в детали страшно не хотелось – последствия фиг просчитаешь, а с эльфом так и вообще – труба! Аридил меня теперь с потрохами сожрет. Вот ведь как нехорошо получилось: он мне сокровенное открыл, а я сидел да поддакивал, понимая, что, если получится, друг никогда не узнает, кто я на самом деле. Не получилось. Интересно, каково ему сейчас? Как в песне поётся: «Друг оказался вдруг…» Кто я для него? Враг? Пожалуй. Но и тут несуразица – заполучить объект клятвы и быть не в состоянии ее исполнить. Хотя, нет, ни капельки не интересно – я с ума сойду ещё и об этом думать. Ладно, решится как-нибудь и когда-нибудь. Других забот выше крыши.

Вот, например, эта забавная ситуация с магией. Ну, ладно, Валене я строго-настрого накажу не колдовать в мою сторону – даже пусть не глядит на меня! Но как быть с другими? Вот, допустим, проходит такой молодец-волшебник мимо меня и случайно задевает чарами. Что тут будет!? Нет, с точки зрения защиты от магического нападения это, может, и здорово, но в бытовом плане – полный швах! Это что же мне теперь вечно по дорогам шляться? А как же прелести мира «меча и магии»? Или опять все мимо проскакивает – ни меча тебе, Саня, ни магии, отгоняй, Саня, от себя комаров и радуйся. Ну, может, ещё морок сам на себя напустишь вечером, чтобы совсем от тоски не сдохнуть. Ну да, от боли помереть не в пример предпочтительнее.

Я с силой выпустил воздух сквозь губы: нет бы хоть что-то прояснилось, а то все только дальше закручивается. Стоп! Аэларэль же подкинул-таки идею: инквизитором можно стать и без поединка. И сведения эти сокрыты в королевской библиотеке. Интересно, как бы в ней так погуглить, чтобы без головы не остаться? Подозреваю, с доступом туда тоже не все так просто.

– И когда ты собирался нам рассказать? – Оррик вперил в меня самый мрачный свой взгляд.

Какой неудобный вопрос. И хуже всего то, что все вроде бы знают на него ответ, по почему-то хотят услышать его именно из твоих уст. Как будто это что-то меняет.

– Что изменилось после того, как ты узнал, кто я? – нельзя демонстрировать неуверенность, ох, нельзя. – У меня отросли рога? Я начал пить кровь детей?

– Ты Убийца! Ты пришел уничтожить весь мир!

Вот они современные штампы средневекового обывателя.

– С чего ты это взял? Я – человек, я жить хочу! – добавим немного пафоса. – Я даю сдачи, когда мне угрожают, защищаю тех, кто мне дорог. Вот тут все пытаются доказать, что рано или поздно я превращусь в чудовище, но у меня нет совершенно никакого желания становиться монстром. И так у меня все не сахар.

– У нас не спрашивают, кем мы хотим быть. Судьба… – я не дал Оррику договорить.

– Судьба? Да что ты заладил: «Судьба». Что такое судьба? – я прищурился, кое-что вспомнив. – Вот скажи-ка мне, Оррик, кем должен стать сын кузнеца?

– Кузнецом! – безапелляционно ответил тот, но потом до него дошло.

– А дочь барона? – напирал я.

Инквизитор сердито сопел, остальные молчали. Они уже поняли, куда я клоню.

– Судьба – это отговорка для ленивых. Если ты настоящий человек, то будешь сам выбирать и дорогу, и цель.

Я продолжал сверлить инквизитора взглядом, пока тот не отвел глаза. Маленькая победа, но она меня вдохновила. Впрочем, самый трудный бой впереди.

– А если бы убили меня или Оррика? – тихо произнесла Валена. Девушка стояла у окна и в отличие от Оррика на меня не смотрела.

– Я сделал бы для вас то же самое, – спокойно ответил я. Волшебница предпочитала помалкивать, когда мы говорили, но я уже убедился, что у нее всегда есть свое мнение. Зачастую – отличное от других. Смелая и решительная, она не чуралась работы, которой побрезговала бы иная девица благородных кровей, и демонстрировала изрядный характер, когда того требовали обстоятельства. Кроме того, чувство, словно мы знаем друг друга всю жизнь, со временем только усилилось, и я уже не представлял нашу компанию без нее.

– Все это ложь! С каждой смертью ты лишь обретаешь новую силу. Все эти широкие жесты нужны лишь для того, чтобы покрепче привязать нас к себе! – Аридил был внешне абсолютно спокоен, но внутри него кипела первородная ненависть.

Мне не хотелось отвечать той же монетой, но слова эльфа меня зацепили.

– Да, это правда. С каждой смертью я получаю какую-то новую способность, – я вскочил и встал напротив него, и хоть мой рост не позволял играть в «гляделки» на равных, ярость, клокотавшая внутри, словно, сравняла нас. – Но задай себе вопрос, почему я не убил себя тысячу раз в первый же день, когда узнал, кто я такой. Я же мог обрести силу, равную даже богам! Но я до сих пор хожу с этой штуковиной за спиной и наполовину слепой. Почему? – я окинул всех яростным взором. – Не всем по душе могущество любой ценой!

Аридил не выдержал и отвернулся, во мне же зрело доселе неведомое чувство, выталкивающее слово за словом.

– Задайте себе вопрос: может, поэтому мне не нужна сила?! – я поочерёдно оглядел всех, меня разрывало на части, хотелось выместить боль и раздражение которые накопились. – А может, потому что с каждой смертью я теряю себя?! А я не хочу… – запал внезапно угас, мой голос словно дал трещину и зазвучал глухо и безжизненно. – Я не хочу терять себя и вас.

В комнате воцарилась тишина. Мои спутники молчали, молчал и я. Мне нечего было добавить к сказанному. Пойдут ли они со мной дальше, я не сомневался, – конечно, пойдут. Вопрос только в мотивации. Я надеялся, что испытания сплотят нас, но пока что получалось наоборот.

Глава 4

С божьей помощью, как принято говорить не только на Земле, мы всё-таки добрались до Алаты. Кто не помнит, это столица самого большого государства на Арли, что признают везде, ну кроме, пожалуй, Гарна, вечного ее соперника на континенте. Девяносто дней в дороге не сказать, что пролетели совсем уж незаметно, но точно обошлись без приключений, изобилующих в первой половине пути. Дорога, пыль, скудная еда и скрип потертого седла – вот все, что приходит на ум, когда вспоминаешь об этом времени. Хмм… Ну, не совсем все, мне все же есть, что добавить, но об этом чуть позже. В целом же наши мытарства, как осада древней крепости, выматывали, заставляли постоянно думать о еде, сне и воде. Мы садились в седло ни свет ни заря и сползали с коней, когда солнце начинало царапать край небосвода.

Погода нас баловала: не сказать, чтобы солнышко постоянно наблюдало за нашими потугами, но слишком уж сильные дожди обходили стороной, хмарь же можно перетерпеть, поплотнее закутавшись в плащ, чтобы сырость не проникала под плотную ткань. Уже будучи ученым, дневную жару я пережидал под сенью какого-нибудь зеленого исполина, которых природа словно специально понатыкала вдоль дорог. Наше путешествие протекало с относительным комфортом, и мы…

О, Господи! Я сказал «мы»?! Никаких «мы» больше не было. Что обычно спаивает людей в одно целое? Дружба? Общие интересы? Временно заключенный союз? Боюсь, в моём случае ни одна из вышеперечисленных причин не применима. Я остро ощущал, настроение спутников, и их чувства по отношению ко мне можно было описать каким угодно словом, кроме как «дружеские».

Валена откровенно меня сторонилась, глаза девушки изредка касались моей спины, но взгляд тут же отдергивался, как будто она трогала рукой раскаленную сковородку. Ее аура при этом слишком часто окрашивалась в белый цвет – очевидный для меня знак, что человек боится. Конечно, девушка старалась не подавать виду, но меня не обманешь – я чувствую отношение к себе лучше любого другого человека в мире. Ну, по крайней мере, когда думают, находясь поблизости.

Что касаемо инквизитора, то внешне Оррик воспринял новость гораздо спокойнее остальных, но по нему вообще было трудно что-либо понять, если только воин не напьётся как следует – тогда он немного терял контроль и мог выдать свои настоящие мысли. Бывало это не часто – он похоже, знал об этом своем маленьком «пунктике», – поэтому пил в меру, и как правило, останавливался до наступления «пдк». К тому же с нашим финансами выпивка давно перешла в разряд роскоши, которую мы могли позволить себе только редкими вечерами, когда останавливались на постой в деревнях. При этом какого-то ужаса передо мной Оррик не испытывал, но вот настороженность переваливала через край. Мне стало казаться, что инквизитор постоянно прячет за спиной топор, и случись что, смахнет мне голову на фиг. Неприятное ощущение. Поневоле будешь стараться не делать рядом с ним резких движений.

Печальнее всего дела обстояли с эльфом. Аридил словно перечеркнул все, что с нами было до этого, заново накладывая строки на лист. Вот только что это были за письмена, любому, наблюдавшему со стороны, догадаться нетрудно – чистая, незамутнённая ненависть, квинтэссенция злобы и жажды мести. Мне иногда даже приходилось натягивать «кокон», чтобы хоть немного отдохнуть от эмоционального давления, ощущавшегося как сильнейший приступ гастрита. Его чувства, случалось, пробивали мою скорлупу, и тогда я вздрагивал, а по лицу словно били доской с приклеенной шкуркой – больно и дерет до костей. Эльф никогда не садился рядом, предпочитая держаться подальше, и старательно избегал любого общения. Он бы, наверное, даже ел из другого котелка, если бы у нас были деньги на его покупку. Так что мечты о сплоченной команде можно было засунуть… – ну, вы меня понимаете. С другой стороны, опыт той, другой, жизни подсказывал мне, что вода даже камень точит, и нужно немного потерпеть. Оставалось только гадать, сколько это «немного» и хватит ли моей «терпелки» на все испытания.

Дней тридцать в пути пролетели не то, чтобы совсем незаметно, но необходимость из раза в раз выполнять одни и те же действия превратили их в один бесконечный калейдоскоп из смены луны и солнца. Как будто небо медленно трясли над головой, выбрасывая то светлую, то черную кость. Практически постоянное передвижение верхом не превратило меня в ковбоя, и запрыгивать на всем скаку на лошадь я тоже не научился, но организм, наконец, принял к сведению, что отступать хозяин не собирается, и мы с ним пришли к некому соглашению: в обморок я больше не падал, погружаясь в некое состояние полусна – полузабытья, и петрушкой покачивался в седле, не выпадая из него на каждом шагу.

Так продолжалось довольно долгое время. Я изредка ловил на себе косые взгляды всех троих своих спутников. Со страхом и настороженностью мне удалось немного свыкнуться, и они больше не прерывали мое «энергосберегающее» состояние. Эльф же привычно прожигал меня взглядом, то и дело вырывая из спасительного забвения да так резко и скоро, что я нередко хватался за поводья, чтобы не упасть под копыта своей лошади.

И в один прекрасный момент мне это до чертиков надоело.

– Задолбали! – заорал я по-русски после очередной «эмоциональной» оплеухи и попытался развернуть лошадь, чтобы перегородить дорогу.

Звездочка в принципе поняла, что я от нее хотел, но сделала вид, что моя просьба ее не касается, продолжая неторопливо плестись по дороге. Видимо, это обстоятельство и послужило последней каплей: я саданул ей пятками изо всех сил, и уже приготовился изрыгать проклятия, когда лошадь доказала, что рождение сверхновой из белого карлика – процесс, свойственный не только звездам. Вы когда-нибудь прыгали со всего маху на неподвижный, тихо-мирно стоящий скейт после того, как вам предложили первый раз в жизни на нем прокатиться? Вот-вот, схожие ощущения, а самое главное, результат одинаковый: не ожидавший такой прыти от смирной клячи, я вылетел из седла, как кегля, и, перекувыркнувшись в воздухе через голову, со всей дури грохнулся в пыль лицом.

На удивление, сознание осталось со мной вместе с желанием откусить побольше воздуха, ставшего внезапно таким плотным, что не лез в горло. Словно со стороны послышалось мое сипение. Несколько секунд спустя тишину разорвал испуганный вскрик волшебницы, и выругался сквозь зубы Оррик. Чьи-то сильные руки перевернули меня, заставив болезненно охнуть.

– Ты шо ж это творишь, недоумок?! – взревел Оррик, и в его голосе прорезались те самые «прежние» нотки. – Убиться вздумал?!

– Он бессмертный! – презрительно бросил эльф, так давно не говоривший ни слова, что даже я на миг позабыл о саднивших ребрах.

В следующий миг все повернулись ко мне, на лицах застыли совершенно разные выражения: Валена закусила губу, Оррик весь подобрался, как перед броском, а Аридил брезгливо скривил губы. И все чего-то от меня ждали. Я же всматривался в их лица, и до меня вдруг дошло, что все эти дни мои спутники ждали, когда же мне, наконец, надоест строить из себя простака и «своего» парня, и на свет полезет жуткий монстр о двенадцати головах с туловищем быка, крыльями, когтями и зубами размером с локоть.

Я закатил глаза, откинулся на спину, насколько позволял горб, и устало закрыл глаза ладонью. Сил не осталось. Как убедить человека в том, чего нет?! Как?! Что бы я ни делал, что бы ни говорил, ничего не поменяется – Убийца останется убийцей. Если до сих пор не убивает, значит, скрывается, значит, измышляет что-то совсем уж страшное. Мне до того стало тошно, что я всхлипнул, но даже заплакать не получилось – любые мои действия будут восприниматься только, как отягчающие. Как там в какой-то песне поется? «Безнадега точка ру»?

Но тут мне внезапно представилось, как над калекой трясутся от страха трое взрослых, здоровых людей. Он лежит неподвижно оттого, что не в силах пошевелиться, а те принимают его слабость за «игру» и подозревают в еще большем коварстве. До того нелепа и гротескна оказалась картина, до того смешны эти скорчившиеся от ужаса люди, что меня пробрал смех. И теперь я трясся от беззвучного хохота, больше похожего на истерику, чем на приступ веселья.

– Ему больно, он плачет! – голос Валены пробился сквозь завесу из слез.

– Дуреха! Да он глазом не моргнул, когда ему по голове мечом врезали! – яростно прошептал Оррик. – А вот по башке ему часто били, может, и повредили чего.

Странно, на этот раз баронесса пропустила уничижительное обращение между ушей. Прослушав ещё несколько версий, я открыл глаза и с усилием сел. На меня были обращены все три пары глаз.

– Ты… это… нормально все? – Оррик покрутил пальцами у виска.

Я мрачно на него посмотрел.

– Устал я от всей этой фигни. До смерти устал.

– Так давай привал…

– Слушай, ну ты ведь не такой тупой, как стараешься показать, – мной вдруг овладело странное безразличие. – Там, у себя, в другом мире мне двадцать четыре года было. Меня никто не спрашивал, хочу ли я оказаться здесь. Я заснул там – проснулся весь в грязи, почти голышом в этом дурацком теле! Но мне наплевать на все ваши былины долбанные с мифами в придачу. Я Убийцей быть не планировал и не планирую! – взорвался я, так что все мои спутники вздрогнули – даже Аридил на мгновение смутился. – Я жить хочу, не там, так здесь. Как человек жить, чтобы потом не стыдно было друзьям в глаза посмотреть.

Кто придумал эту ересь: выговоритесь, и станет вам легче. Не стало, вот ни на грамм не полегчало. Моя бывшая команда продолжала настороженно буравить меня глазами. Как будто за моей спиной второй горб вырос. Такое поведение Черного Властелина, похоже, пугало их даже больше, чем крылья, лапы и хвост. Хотя… что-то я всё-таки пропустил. Какое-то неуловимое, едва заметное изменение – страха больше не ощущалось. Валена смотрела на меня с жалостью, казалось, вот-вот бросится и погладит, как какого-нибудь щенка, едва не раздавленного колесом телеги.

Я вгляделся в спутников – над их головами крутился какой-то хоровод из цветов. Мне даже на миг показалось, что их ауры слились.

– Ладно, неважно все это, – кряхтя, я поднялся и пошел ловить свою клячу, мирно пощипывающую травку шагах в сорока отсюда. А что? Поговорку про бабу помните? Я хоть и не баба, но смысл тот же.

Глава 5

Ещё неделю ничего не происходило, а затем вечером, у костра, ко мне неожиданно подсел Оррик. Я посмотрел на него и ничего не стал говорить. Чего зря воздух трясти? Да и слышал он все: повторять я, конечно, люблю, но не в сто пятисотый раз.

– Э-э, – бодро начал Оррик.

– Меня Иан зовут, если вдруг позабыл, – буркнул я.

Оррик на миг пришел в замешательство, но быстро с ним справился.

– Почему ты такой?

– Какой такой? – не понял я.

– Ну вот такой, – он жестам нарисовал пацана от горшка два вершка и не забыл прилепить ему на спину причиндалину, как у меня.

– А какой я должен был быть? – удивился я, смутно подозревая, что он имеет в виду. – А ты почему такой?

Оррик крякнул от неожиданности. Ну да, побуду евреем, чего это мне все на вопросы отвечать.

– Мать родила, – наконец выдавил инквизитор.

А-а-а! Вот они куда клонят – всё-таки о моем обличии речь. Ну, когтей же как не было, так и нет. Нестыковочка.

– Ну вот и Иана этого родила, – ответил я. – А меня в его тело засунули.

Оррик озадаченно покачал головой.

– А вы ждали, что на самом деле во мне три метра роста, из глаз бьют молнии, и я пью кровь?

Инквизитор сначала поежился, затем неопределённо пожал плечами – ну, точно, именно так они и считали. И тут такая неожиданность: Чёрный Властелин не падает с лошади в дорожную пыль, он не носит горб, когда отпадает необходимость скрываться, и самое главное, он не выглядит, как пацан, у которого вместо бороды пять волосинок в девять рядов.

Из темноты выскользнула Валена, и опустилась на корточки у костра. Волшебница по моему настоянию давно сменила свое платье на мужскую одежду и, немного повозмущавшись непристойным для девицы ее происхождения видом, вынуждена была признать, что практичность иногда превыше традиций.

– А может, ты и не это чудовище из сказок вовсе? – она впервые за эти дни выдержала мой взгляд. – Может, ошибся князь?

Хотел бы я, чтобы дела обстояли именно так.

– Он слишком наглядно продемонстрировал, так что ошибка исключена, – я вздохнул. Говорить или не говорить? Впрочем, они и так знают столько, что пара лишних фактов уже не имеет значения. – Если бы я не являлся Убийцей, значит, на свете у вас тут бродит кто-то ещё, кто сможет возродиться дважды.

Они ощутимо поежились, я – тоже. Себя во всяком случае я контролирую. Мысль о том, что чудовищем мог оказаться кто-то другой, не доставила ни капли удовлетворения.

– Это больно?

– Умирать? – уточнил я. – Не слишком приятно.

– Ты действительно бессмертен? – любопытство Валены наконец-то прорвало плотину страха.

– Теоретически, – вздохнул я. – Только теоретически.

Ее взгляд молил о продолжении, и я не смог отказать – сложно держать все в себе. Эту ношу в одиночку мне не вынести.

– Князь Аэларэль сказал, что три смерти я смогу перенести относительно без потерь, дальше с каждой очередной попыткой следует все больший распад личности.

– Распад личности? – переспросил Оррик, и я понял, что произнес эти слова на своем родном языке.

– Я стану тем, кем меня называют, и кем я становиться ни в коем случае не желаю. Монстром, по-вашему.

Над костром повисла липкая тишина. Я огляделся: эльф, как обычно в последнее время, сидел где-то там, в полной темноте, отдельно от нас. Я очень надеялся, что он хоть краем уха слушал наш разговор.

С того самого разговора полоса отчуждения между мной, Орриком и Валеной стала потихонечку таять. И хоть о возврате прежних доверительных отношений было говорить преждевременно, ледок похрустывал, а кое-где и растаял вовсе, – так у меня появилась надежда, что все в конце концов обойдётся. Как я и предполагал, довольно сложно бояться того, кто чуть что падает с лошади, выглядит моложе любого из твоих братьев и вообще ростом не дотягивает даже до груди. Валена мне прямо заявила, что после всего увиденного каждую секунду ждала, когда я вымахаю выше князя, у меня из глаз потечёт огонь, а из горба вылупятся крылья. Да чего уж там, от крыльев я бы и сам не отказался – могучих, широких, чтобы взмахнул и… На этом месте воображение обычно рисовало мне, как я улетаю в зенит, гордый и величественный. Вот только подгрызал меня червячок сомнения: уж больно все не как у людей выпадает на мою долю. А ну как и тут вырастут у меня не великие и могучие, а две кривульки, как лапки у тираннозавра. И что мне с ними такими делать? Прятать под плащом до скончания веков? Не-ет, уж лучше горб, тут хотя бы с церковью объясняться не надо – калека и калека.

С эльфом дела обстояли гораздо хуже. Что варилось в его высокородной голове, одному богу известно. Я не смог понять, слышал ли он хоть что-нибудь из той беседы, – на следующее утро Аридил, все такой же презрительно-высокомерный, повел наш отряд дальше, все сильнее забирая к востоку. Даже его аура, отчетливо пузырящаяся над головой, ни на шаг не приблизила меня к разгадке. Спрашивать же в открытую я не рискнул – кто знает, как он отреагирует на мой вопрос. Вдруг я оскорблю его тонкую эльфийскую натуру ещё больше? Хотя в общем-то куда уж больше? Жить одной лишь клятвой уничтожить врага, чтобы спасти семью, и выяснить, что, убив его, станешь лишь виновником их гибели – это даже не насмешка судьба, это я вообще не знаю, как называется. Каково ему вместо моей смерти заполучить необходимость сдувать с меня пылинки? Тут у любого крыша поедет.

На фоне всех этих проблем наши материальные лишения показались бы жалкими пустяками… кому-нибудь, но только не мне. Как в той присказке говорится: «Деньги то начинают кончаться, то кончают начинаться». Вот это точно про нас. Князь в ответ на мою просьбу ссудить нас небольшой суммой лишь улыбнулся и похлопал меня по плечу, заявив что-то вроде: «Ты тут без меня справился, так и там не пропадёшь». Черт, да эта благородная скотина даже не соизволила возместить Аридилу расходы на связь! Для кого мы тут горбатились и кровь проливали?! В общем никого не удивило, когда на третий день нас вежливо, но настойчиво попросили покинуть помещения, которые мы занимали, недвусмысленно намекнув, что не стоит качать права. Стоит владельцу постоялого двора сказать хоть слово, и мы живо переедем в помещение напротив ратуши – там, говорят, у каждого будет по комнате, удобному лежаку и окна в полоску.

Мне едва хватило мелочи, чтобы наскрести хоть какие-то припасы в дорогу. Нас ждал сухой паёк, трава вместо перины и возможность показать себя лихими охотниками: без свежатины наше предстоящее путешествие окажется не таким уж и долгим – на одной крупе далеко не уедешь. Ну и каково же оказалось мое изумление, когда выяснилось, что в нашей весёлой компании луком толком никто не владеет.

– Пусть простолюдины с луками балуются, – отмахнулся Оррик. – Воинам пристала только благородная сталь!

Я в бессильном изумлении развел руками.

– Есть ты что будешь? Благородную сталь?

– Деревень по пути навалом – неужто мы себе жратвы не найдем?!

– А платить за постой чем?

Оррик уставился на меня с удивлением.

– Сдурел?! Платить ещё удумал. За так пусть кормят! Да и кто в своем уме откажется дать кров инквизиторам?

Даже эльф снизошел до разговора со мной и отрицательно покачал головой, буркнув что-то вроде: «Он-де принц, и с луком пусть его братья изгаляются, а он сызмальства избрал путь владения фамильным оружием».

– А нельзя было хоть чуть-чуть научиться? – обалдело проговорил я, почувствовав, как вся система мироздания рушится у меня на глазах: уж слишком глубоко фильмами и книгами в меня вбили тот факт, что эльф и лук – понятия неотделимые друг от друга.

– Мой народ не привык к тому, чтобы делать что-то чуть-чуть, – презрительно сообщил мне эльф. – Мы отдаем всего себя пути, который избрали.

– Ну просто прекрасно! – я сплюнул себе под ноги.

И вот из-за того, что кто-то не желал заниматься чем-то чуть-чуть или и вовсе считал лук оружием для отребьев, наша сборная солянка частенько изображала из себя отпетых вегетарианцев. К счастью, Аридил не побрезговал в свое время хотя бы изучением различных лесных травок-муравок, и крупа в котелке ароматно потягивала приправами, что не мешало Оррику брезгливо морщить нос, поглощая разварившуюся, но все ещё постную кашу. Своей вины в нашей вынужденной диете инквизитор ни на грамм не признавал, обвиняя во всем то ленивых крестьян, не удосужившихся вовремя поставить хутор у нас на пути, то разных «прочих», которые занимаются не своим делом. Впрочем, последнее он произносил больше себе под нос – дразнить эльфа Оррик не спешил, видимо, понимая, на чьей стороне сила.

Так что быть бы нам голодными и холодными, если бы не назойливость нашей волшебницы. Слегка осмелев и осознав, что главное страшилище всех времён и народов пока не спешит менять ипостась с мирной овечки, то бишь пацана лет шестнадцати-семнадцати (да к тому же ещё хромого, горбатого и полуслепого), на когти и зубы, девушка вцепилась в меня, как клещ. Все мои отнекивания, что, мол, колдовать мы пока «не могем» разбивались о ее железобетонную уверенность, что мне просто не хочется делиться с ней знаниями. Ну, пусть монстру по какой-то причине хочется побыть безобидным недорослем, но знания-то никуда не делись! Все это она выложила мне как-то вечером, когда мы у костра остались одни.

– Почему ты не хочешь меня учить? – ее упрямо сжатые губы и не думали дрожать – я уже понял, что она не из той породы женщин, которые добиваются всего, обидчиво отвернувшись.

– Да потому что сам ничего не знаю! – в который раз повторил я. – Магии во мне нет! Ни грамма! Я не знаю заклинаний! Не могу, вон, даже костер разжечь.

Это мягкий намёк на то, каким способом мы теперь запаливали огонь на стоянках. Глядя на то, как ловко это получается у волшебницы, а главное, что не приходится пыхтеть над растопкой самому, даже инквизитор перестал браниться и лишь ворчал себе в бороду.

– И лечить я не умею, – поспешил «добить» аргументами я.

– А зачем тебе лечить, если ты можешь вернуть кого хочешь с того света? – фыркнула Валена.

Ну да, это куда как проще: я вспомнил холодное лезвие у горла и вздрогнул.

– Это было один раз.

– Но ты же колдовал!

– Это другое! – взвыл я. – Я и сам не понял, как у меня получилось.

Девушка сложила руки на груди, насмешливо глядя на меня.

– Я вообще-то умер, когда это сделал! – рявкнул я. – Хочешь также?!

Валена впервые за весь вечер смущенно отвела взгляд. Умирать ей точно не хотелось. Впрочем, этот разговор не первый и не последний – девушка последовательно штурмовала мою крепость, так что я уже и сам был готов ее научить, но на свою беду не знал, чему и как. Вот тут-то у меня и возникла идея, которая в случае успеха помогла бы нам совместить полезное с приятным.

– А ну-ка скастуй мне шар! – велел я.

Видя непонимание в глазах Валены, поправился:

– Наколдуй огненный шар.

– Зачем?

– Ты можешь сделать, как я прошу, не засыпая меня миллиардом вопросов? Считай, что это тренировка, о которой ты так просила.

Глаза девушки недоверчиво засветились, но она всё-таки подчинилась.

Волшебница прикрыла глаза, ее лицо разгладилось, словно у спящего, правая рука с раскрытой ладонью поднялась, и я увидел, как сантиметрах в пяти над пальцами очень медленно стала формироваться яркая точка – зародыш будущего огненного шара. С каждой секундой он все рос и рос, постепенно достигнув размера пинг-понгового. При этом никакого электрического потрескивания, никакого жара не чувствовалось – как будто передо мной просто картинка или даже голограмма.

– Хорош, – сказал я – мне для моей задумки не нужен был снаряд от «Катюши».

Глаза Валены широко распахнулись, она отчаянно закричала, в ужасе глядя на свою руку, и принялась трясти ее, а я в немом изумлении наблюдал, как в ладони девушки вдруг вспыхнул файер. Меня обдало жаром, перед взором промелькнула волна красного магического пламени. В следующее мгновение она стряхнула разгорающуюся искру в сторону. На мгновение запахло паленой кожей, затем шарик влетел в костер и взорвался, раскидывая головешки вокруг. Мне досталось одной в плечо и что-то обжигающее мазнуло по руке, которой я неосознанно прикрыл лицо.

На шум на поляну выбежал Оррик. Инквизитор бешено вращал глазами, в руке грозно сверкал меч – он уже и вооружиться успел!

– Что?! – он обвел налитыми кровью глазами разрушенное кострище, угли, разбросанные в радиусе пары метров. – Кто?!

– Тренируемся, – как можно более мягко произнес я, заметив, что девушка баюкает правую руку.

– Совсем ум за разум заехал?! – заревел Оррик. – Сжечь нас хотите?! Мы в лесу! Ни дай бог сушняк подпалите!

– Так дождь же был, – попробовал защищаться я.

– Это ты потом Аиду расскажешь, когда он твою обугленную башку к себе в пещеру притащит.

Оррик заметил гримасу боли на лице Валены.

– Вот же дурочка! Еще и сама пожглась. Чего ты этого балбеса слушаешь? У него же все через пень колоду.

– Он заклинание на середине прервал, – сдавленно проговорила девушка, и я догадался, что она с трудом сдерживает рыдания. Похоже, досталось ей серьёзно.

– Давай посмотрю, – попытался неуклюже выправить ситуацию я, чувствуя жгучий стыд, но Оррик отвесил мне подзатыльник.

– Иди уже, целитель, – рыкнул он. – Во-на, лучше хвороста принеси – все больше толку.

– Все равно ты лечить не умеешь, – мстительно бросила Валена, и мне почудилось, что она высунула язык.

Это я, конечно, дал маху! Прерывать заклинание на середине чревато немалыми последствиями как для самого колдуна, так и для того несчастного, кто окажется виновником инцидента. Валена, конечно, уцелела, а вот руку ей потом пришлось дня три заговаривать. При этом девушка плотоядно посматривала на меня, так что благоразумие подсказывало мне держаться на расстоянии – хотя бы в такие моменты.

Оррика происшествие взбесило и напугало одновременно, но я так и не смог разобраться, на кого именно он злится, и почему в его ауре так явственно проступил белый цвет. Итогом стали мои искренние заверения, что впредь все тренировки будут проводиться в его присутствии. Впрочем, изумило и то, что инквизитор орал на меня, не сдерживаясь, а волшебницу хоть и ругал, но без излишнего энтузиазма. Аридил же, в отличие от нас, вообще не придал инциденту какого-либо значения – ну, шарахнуло и шарахнуло, – эльф словно пребывал в каком-то своем мире, откуда наша суета казалась чем-то несущественным, не требующим внимания.

Не прошло и несколько дней, как девушка подошла ко мне с настоятельной просьбой повторить тренировку. В ответ на мои опасения она лишь отмахнулась.

– Давай!

– В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось.

– Сама виновата, хороший маг не теряет концентрацию от малейшего шума, – смущённо произнесла Валена. – Ты лучше поподробнее расскажи, что от меня требуется.

Расскажи поподробнее… Я чуть не рассмеялся. Это, конечно, ход конем – немагу поучать волшебника. Пусть я даже вижу эту самую магию, но ведь ни фига в ней не смыслю. Даже то спонтанное воскрешение, если задуматься, прошло буднично: никаких таких энергетических потоков внутри я не почувствовал. Вот как горло резали – да, оказалось весьма неприятно, а то, что Аридил исцелился, как-то мимо прошло.

– Можешь создать шар чуть поменьше того, что был в тот раз?

– Ещё меньше? – удивилась Валена. – Так какой же в нем прок? Надо мной другие волшебники смеяться будут!

– Делай, как говорю! – слегка раздраженно буркнул я, бросив быстрый взгляд на инквизитора.

Оррик, выполняя свое обещание, едва заметно поморщился, когда мы объявили ему о своем желании повторить эксперимент. Поморщился, но кивнул и исчез. Минут пятнадцать воина не было видно, и мы бесцельно топтались рядом с краем поляны, на которой чуть загодя устроили очередной привал. Он появился внезапно и с другой стороны, махнул нам рукой, чтобы мы следовали за ним, и спустя пять минут борьбы с паутиной и мошкарой вывел нас прямиком к исполинских размеров каменюке, наполовину вросшей в землю.

– В него огонь метайте, – рыкнул он и, привалившись к дереву, стал грызть соломинку.

Я оценил тренировочную площадку: от деревьев до камня метров двенадцать – на первое время должно хватить.

Валена тем временем пожала плечами, по привычке тряхнула головой, поправляя стянутые косынкой волосы, – это только в сказках героини по лесу ходят с распущенными волосами – и зажмурилась. В вытянутой руке секунд через тридцать стала расти красная точка, быстро увеличиваясь в размерах. Едва шарик достиг размеров вполовину меньше шарика жвачки, Валена распахнула глаза, впившись взглядом в камень, тряхнула рукой и запустила рукотворным снарядом в камень. Промазала. Огненный шарик угодил в ствол дерева шагах в трех от цели, не причинив тому, впрочем, никакого вреда. Результаты получились так себе: пятно копоти сантиметров пятнадцати в диаметре и орущий во все горло Оррик, которого я на первый раз проигнорировал.

– А почему ты закрываешь глаза?

– Я так концентрируюсь, – смущённо ответила девушка, слегка покраснев.

– Но ведь когда ты била магией по тем бандитам, ты не жмурилась. Да и шарик в руках у тебя возникал сразу.

– Тогда я черпала все запасы, что есть, а тут надо чуть-чуть. С закрытыми глазами проще контролировать силу.

Я хмыкнул. Вот значит как.

– А почему ты сразу его бросаешь, даже толком не прицелившись? – продолжил допрос я.

– Если я буду целиться, он взорвётся в руке, – пояснила она. – Как только я перестаю вливать в него силу, магия раскрывается. Как в тот раз.

– Раскрывается?

– Не знаю, как объяснить, – беспомощно пожала плечами Валена. – Я не умею удерживать готовый магический шар в руках – пока не умею. Говорят, контролю учатся на четвертом курсе…

Валена выглядела расстроенной, кусая губы, а я крепко задумался. Засада. Снайпер отменяется, придётся делать из нее ковбоя. Попробую-ка вот что…

– Можешь описать, что ты чувствуешь, когда создаешь огненный шар?

После десяти минут сбивчивых объяснений я выяснил вот что: когда девушка собирала магию, у нее теплело в груди, по рукам бежали мурашки, покалывало кончики пальцев «вооружённой» руки.

– Ощущения, если ты создаешь большой шар и маленький, отличаются?

Она задумчиво закатила глаза, словно «вслушиваясь» в себя.

– Наверное, – наконец промолвила она. – Когда магия сильнее, руку покалывает больше.

Значит, есть за что зацепиться – уже хорошо.

– Хорошо, можешь запомнить, что ты чувствуешь в этот момент?

– Запомнить? – не поняла она. – Зачем?

Я потер щеку: надо объяснять наглядно, так чтобы она поняла сразу, и по возможности без магии.

Поискав глазами по траве, я нашел то, что мне требовалось: два камня разного размера. Для демонстрации – самое то.

– На, держи, – я передал девушке оба камня.

Она взяла их и вопросительно на меня посмотрела.

– Ты ведь различаешь их по весу? К тому же один меньше, другой —больше. Так?

Она кивнула.

– Как думаешь, пращнику будет проще попадать в цель одинаковыми по весу камнями или разными?

– Конечно, одинаковыми! – фыркнула девушка. – Это даже девчонки знают!

– А ты смогла бы на ощупь подобрать камни примерно одного веса и формы?

– Конечно, смогла… – она замолчала, а затем радостно вскрикнула: – Запомнить ощущения!

Я довольно кивнул: Валена схватила идею «на лету».

– Так ты сможешь контролировать свою силу и не «переливать» энергией заклинание. Да и наполнять шарик энергией станет не в пример проще и быстрее.

Спустя три дня Валена перестала закрывать глаза. Она поняла, что от нее требуется, и слегка осмелев, могла воспроизводить огненные шары практически молниеносно. Я видел, как тянутся к ладоням энергетические линии, несколько раз поймав себя на мысли, что в таком ракурсе девушка напоминает новогоднюю ёлку.

Шарики взрывались с легкими хлопками, оставляя после себя десятисантиметровые выжженные круги на траве или рваный чёрный контур на коре дерева – силы такой пули на большее не хватало. Позже мы выяснили, что Валена может бросаться совсем уж крохами, но они гасли уже в трех-четырех метрах от ее рук, не оставляя после себя ни следа. В качестве фокуса или отвлекающего манёвра – прекрасно, но боевая эффективность у таких боеприпасов почти нулевая.

Куда хуже дела обстояли с точностью. Более-менее в цель летел только первый шар, далее внимание девушки рассеивалось, и сколько она ни пыталась, добиться точного попадания не удавалось. Либо создаешь шар, либо целишься. При увеличении скорострельности кучность страдала ещё больше. Под конец Валена так увлеклась, что мне пришлось укрыться за ее спиной, чтобы не угодить под шальной выстрел. И уж совсем я схватился за голову, когда мы попытались взять упреждение – прицелиться в «пустоту» у нее не вышло ни разу. Более-менее сносно «уничтожались» неподвижные мишени, но, если утка взлетела, за жизнь ей можно было уже не бояться. Так что значок «ворошиловского стрелка» пока что остался без владельца.

Тем не менее пользу от ее умения мы получили и немалую: Аридил, на дух не переносивший охоту, тем не менее умел выслеживать дичь не хуже любого другого своего соплеменника. В итоге они с волшебницей составили удачный тандем: эльф находил подходящую цель, а Валена пыталась снять ее с первой попытки. Под конец путешествия девушка до того наловчилась, что ее напарник признался: новоиспечённая охотница делает немалые успехи, а ее первый шар безукоризненно находит уязвимую точку. Попутно мы выяснили, что оптимальный размер снаряда для крупной птицы не превышает трех сантиметров – у него и скорость выше, и летел он, не теряя мощи, на расстояние в пятьдесят метров с быстротой молнии. Угодив куропатке в голову, сгусток огня почти со стопроцентной вероятностью оглушал бедную птицу или калечил ее. Если же Валена мазала, и «пуля» попадала в тушку, дичь могла существенно подпортить охотникам настроение, превратившись из безобидной мишени в почти что неуязвимое существо.

Наблюдая за ее успехами, я безжалостно гонял Валену, заставляя постоянно практиковаться. На привале она разжигала костер, по моему требованию все больше удаляясь от точки применения силы, или до изнеможения «палила» в камень. Я постоянно твердил, что ей следует знать свой предел, чтобы все время оставлять что-нибудь по запас. К тому времени, как мы оказались в Аллии, Валена уверенно выдавала три больших шара огня, таких, которыми сожгла разбойников в той памятной схватке, когда Оррик получил арбалетный болт себе в бок, и у нее оставался запас на десяток «грецких орехов».

С целительством дела шли куда хуже. Маг остался без практики. Помня слова князя, я строго-настрого запретил ей использовать магию на мне. Эльф в принципе не болел, кутаясь под своим чудо-плащом, когда с неба шел дождь или до костей пробирал утренний холод. Бедный Оррик, на которого девушка набрасывалась, как коршун, стоило тому хотя бы чихнуть, подозрительно быстро убирался с поляны, едва только видел ее «профессиональный» взгляд.

Практиковаться на других людях Валена не могла, так как Оррик запретил ей пользоваться магией на виду у посторонних, чтобы не привлекать внимание. Здесь, в Аллии, в сердце церковного мира, магу требовались не только крепкие нервы, но и письменное разрешение на отправление магических услуг. Не имея на руках оной бумаги, можно было угодить на костер быстрее, чем выкурить трубку.

Если пропитанием мы были более-менее обеспечены, то с финансами дела уверенно шли к катастрофе. Монет просто не было. Отсутствие денег напрямую влияло на выбор дороги – вся цивилизация проплывала мимо нас, как круизный лайнер мимо рыболовецких лодок. Нет, кое-что я, конечно, заныкал на черный день, но даже обыкновенная уплата пошлин при въезде в город больно ударила бы по нашему кошельку, поэтому нам приходилось закладывать существенный крюк, чтобы не попадаться на глаза страже. Инквизитор больше всех гундел об отсутствии пива, но при этом не забывал старательно уклоняться от встречи со своими сослуживцами. Нам он причину не озвучивал, но, приближаясь к очередному городу, мрачнел на глазах.

На мое предложение наняться в охрану какого-нибудь каравана, чтобы хоть чуть-чуть поправить положение, Оррик ответил просто:

– Давно в темнице не сидел? По крысам соскучился?

– А это-то тут причём?

– А притом, – прорычал он, – чем ближе к Аллии, тем меньше тут можно трепать языком. Никаких разбойников официально не существует. А значит, и охрана не требуется. А если ты хочешь нанять сопровождение, значит, не доверяешь церкви, которая говорит, что все тихо-спокойно. Ну, а если ты не доверяешь церкви…

Продолжать он не стал. Да и, собственно, зачем? И так все ясно. Мне только стало обидно, что мои знания опять оказались неприменимы. Ну как же: бравый герой практически во всех романах обычно начинает свой путь с торгового каравана. Отбивает его от разбойников, зарабатывает несколько золотых на стартовый капитал, и дальше… А вот никаких дальше пока и не было. По описанной выше причине. И как в этой глуши заработать деньги, если даже туалетную бумагу – и ту изобретать нельзя? Не заставлять же своих спутников работать грузчиками.

Глава 6

– Сегодня давайте без этих ваших, – буркнул Оррик, намекая на упражнения Валены. – Алата в пяти часах пешего хода, здесь столько всякого сброда шастает по лесу, что не ровен час…

– Костёр сам разожжешь? – с невинным видом поинтересовалась девушка, усаживаясь на лежавший рядом ствол дерева.

Оррик с видимым неудовольствием на нее покосился.

– Ну, ты уж совсем не придирайся к словам.

На всякий случай я повернулся к эльфу.

– Посторонних рядом нет, – равнодушно промолвил он.

Сверкнула искра, в сумерках слегка полыхнуло, и сложенные домиком поленья занялись. Повеяло теплом – пасмурным вечером август все больше напоминал осень, заставляя мечтать о камине и натопленном помещении. Оррик подсел поближе и вытянул руки – он часто так делал, объясняя, что старым костям требуется жар. Я опустился рядом – вещевой мешок последнее время заменял нам и стул, и подушку. Аридил предпочитал темноту – его лицо периодически подсвечивали особенно сильные языки пламени, делая кожу еще бледнее, чем она была на самом деле.

– Завтра мы будем в столице, – Оррик обвел всех взглядом. – Для особо умных, а такие среди нас почти все, повторяю: никаких сюрпризов, будьте незаметнее пыли под ногами, тише мыши в поле. Каждый незнакомец, входящий в ворота столицы попадает под негласное наблюдение. Стоит хоть на йоту вызвать подозрение стражи, вас не спасёт никакой «Голос». Даже наоборот, я бы на твоём месте его вообще спрятал подальше – от греха. Если найдут, будешь потом на дыбе доказывать, что не индюк.

– Я помню! – этот разговор у нас не первый. Оррик в деталях рассказал, что нас ждет, если я воспользуюсь «Голосом» здесь, в Аллии. Вряд ли епископ предполагал, что знак окажется у меня, поэтому никаких легальных оснований владеть знаком у меня нет. Поэтому, чтобы прикрыть и меня, и себя, Оррику следует в первую очередь сообщить о смене владельца своему бывшему шефу, который как пить дать придёт в ярость, но будет вынужден подтвердить мой статус. Иначе прилетит уже ему самому. О нюансах, вроде того, с какой стати он вручил знак не члену ордена, а мальчишке из подворотни, – вообще предпочитали помалкивать. Объяснит уж как-нибудь.

– Смотри за девчонкой как следует, – Оррик не сводил глаз с костра, но сразу было понятно, что он обращается к Аридилу. – Дворян они не проверяют и со слуг ничего требовать не должны, но будь начеку.

– Инквизитор, от того, что ты повторишь свои слова в тысячный раз, я не выполню, что должен, лучше или хуже. Но для твоего успокоения, я отвечу: они не посмеют трогать сопровождающих моего народа.

Да, завтра нам придётся разделиться. Для маскировки. Мы не знаем, как повел себя отец Поль после того случая. Если всё-таки донос от него ушел (гнида такая!), то будут искать четверых. Вроде бы мы не говорили, что идем в Алату, но он сукин сын – неглупый, так что может и сообразить. Или ему расскажут, что более вероятно, – тут точно найдётся кому. Дальше все зависит от тех, кто прочитает послание. Но даже если это будут лапы родной структуры Оррика, мало нам не покажется. Остается надеяться, что, если и будут искать, то всех четверых сразу. Никаких других улик, к счастью, у местных правоохранителей нет – до фоторобота, факсов и уж тем более мессенджеров тут не дорастут еще несколько тысяч лет. В теории, я думаю, что нечто подобное под силу сделать с помощью магии, но волшебников на Арли не любят и всячески прижимают, поэтому с этой стороны нам вроде бы ничего не грозит.

Так что Аридил с Валеной войдут в город через Золотые ворота, которыми пользуется лишь знать, а мы с Орриком попадем туда через Чёрные. Нам нужно сойти за обычных зевак, которые сейчас тысячами стекаются в столицу. Если повезёт, то у нас даже не потребуют подорожные, которые к тому же у нас троих были, а вот на появление волшебницы никто не рассчитывал, и весь план строился на том, что благородных обычно не проверяют. Простолюдинов же, под чьим видом мы завтра пойдём в город, окажется столько, что стража плюнет на свои обязанности и не станет обращать внимание на документы вообще.

По словам Оррика, момент подобран отлично: перед праздником охрана ворот смотрит на происходящее сквозь пальцы. Тем более что, согласно королевскому эдикту, за две недели до дня, посвященного богине Айне, все подати на входе в город отменены. Так стоит ли рвать жилы ради обычного жалования?

– Когда в вашем Университете проводят экзаменационные бои будущие инквизиторы, – вдруг проговорил Аридил. – мой народ отмечает приход времени Осеннего леса. Давным-давно, на заре этого дня, один молодой эльф принес клятву роду.

Я вздохнул: мы так и не помирились. Аридил последнее время вел себя подчеркнуто вежливо, но и только. Достижением стало уже то, что ненависти и презрения почти не ощущалось, хотя этот факт слабо меня успокаивал. Впрочем, несмотря на то, что он избегал в разговорах касаться наших с ним отношений, от участия в планировании операции эльф не увиливал, внимательно слушая все, что мы говорили.

– Что будет, если Валену остановят, и она не сможет предъявить подорожную? – задал я волнующий меня вопрос.

– Простолюдину без документов светит позорный столб и штраф, который очень часто заменяют работами на благо церкви. Как ты понимаешь, есть много мест, куда не рвутся обычные работники или послушники. Если же узнают, что она – волшебница, ей и вовсе может грозит дыба. – мрачно ответил Оррик. – В мага они вцепятся, как клещи в старую псину.

– Чистить отхожие места?! – взвилась девушка.

– А что уже кто-то отменил эдикт? – буркнул Оррик. – Или ты предпочитаешь как следует потянуться?

– Не хочу ни туда, ни туда, – вздрогнула девушка, но всё-таки решила оставить последнее слово за собой. – Но я не простолюдинка.

– Хватит! – прервал я спор. – Все должно пройти без запинки. Аридил, ты же ведь сказал, что свитских не останавливают.

Тот обернулся.

– Таковы традиции.

Я вздохнул и поспешил прогнать «чёрные» мысли.

– Закончили с этим. Что будет, когда мы все попадем в город?

– Гостям столицы на въезде выдается особый жетон и день на обустройство.

– Что за жетон?

– Магическая метка, дающая право пребывания в городе. В течение суток после приезда каждый человек обязан попасть в канцелярию, заявить о цели визита и получить разрешение, – сказал Оррик. – Благородным сделано послабление: они могут прислать слугу или доверенное лицо, чтобы не стоять в очереди.

– А что дает им этот жетон? – поинтересовался я.

– По нему всегда можно найти человека в городе, – сказал Оррик.

Вот тебе и отсталое средневековье!

– Это что же получается, тотальная слежка?

Оррик хмыкнул.

– Считается, что так проще приглядывать за порядком.

– Конечно, проще! Люди сами таскают повсюду эти штуковины. А ты ещё говорил, что церковь не использует магию! – усмехнулся я.

– Сведения собирает таможенная канцелярия.

– Ты ещё скажи, что она делает это без ведома со стороны твоих бывших сослуживцев.

Оррик пожал плечами.

– В праздники это не более чем формальность – слишком велик поток людей.

Я бросил взгляд на девушку: Валена вроде бы успокоилась. Оррик между тем продолжал:

– Самое главное – попасть в город, не привлекая внимания! Если нас и ждут, то всех четверых вместе. Обычно в дни праздников стража не занимается проверкой подорожных, а сразу выдает жетон на руки, чтобы не задерживать очередь. Будем надеяться, что все пройдёт гладко. Дальше – моя забота: у простолюдинов в канцелярии обязательно потребуют документы, но у меня есть пара знакомых, которые по-тихому выправят разрешения и мне, и Иану. Так мы выиграем несколько дней, чтобы епископ смог подготовиться.

– А если Тука нет в городе? – спросил я.

– Не может быть! – Оррик отмахнулся. – Старик ещё ни разу не пропускал праздник. Да не дрожите вы так. Делайте, как говорю, и уже завтра будем спать в мягких кроватях и дуть холодное пиво, – он покосился на меня.

– Твоими бы устами, – сказал я, подсчитывая в уме те крохи монет, которые останутся после праздничного ужина и ночи на теплых перинах.

Мой план изначально был прост, как три копейки: добираемся до столицы, находим в Королевской библиотеке нужную мне информацию и вуаля – я в дамках, то есть в нужное время становлюсь инквизитором. В облаках я витал до первого серьёзного разговора с Орриком. Это произошло почти сразу, когда мы пересекли границу Аллии.

– Ты что вот так всерьёз считаешь, что тебе позволят «покопаться» в королевских архивах? – Оррик посмотрел на меня с таким изумлением, что я понял: план ни к чему не годится.

– Что не так? Туда ограничен доступ?

– А ты как думал! В королевскую читальню абы кого не пускают.

– Тогда придётся найти кого-нибудь, у кого есть допуск, и попросить, – задача, конечно, усложнялась, но не настолько, чтобы понимать вверх лапки.

– Кого, например? – Аридил впервые за долгое время по своей воле присоединился к беседе.

– Того же епископа Тука, – предположил я. Раз он решил использовать меня в своих целях, то почему бы не сработать наоборот? Да и князь в случае чего рядом будет, он хотя и не сказал напрямую, но обещал в случае чего помочь советом.

– Чтобы попросить епископа нужно быть кардиналом, или я не права? – заметила Валена из-за спины Оррика.

Инквизитор крякнул.

– Первый раз согласен с колдуньей.

Видя мою не слишком кислую физиономию, Оррик, похоже, решил, что пора вылить на мой песочный замок ведро воды.

– Иан, пойми одну вещь: епископ, конечно, может получить доступ в Королевскую библиотеку, но ты не представляешь, какую цену ему придётся заплатить за разрешение. Там, наверху, – инквизитор ткнул пальцем вверх, – терпеть не могут просить. Сделать что-то в ответ, ещё куда ни шло, но рассказать о требуемой тебе вещи означает поднять ее стоимость на порядок. На такое никто не подпишется. Уж поверь мне, старик усмехнется тебе в лицо и велит высечь на конюшне, чтобы добавить ума.

Аридил поднялся.

– Инквизитор прав, нам самим придётся найти выход из ситуации.

Глава 7

– Держись за мной, – поучал меня Оррик. – Вперёд не лезь. Мы никуда не торопимся, но и не отворачиваем. Здесь все равны, хотя купчишки мнят себя баранами среди куриц.

Мы вышли на тракт в том месте, где прошлым вечером свернули в лес на ночёвку, и влились в полноводную реку людского потока, состоящего из столь разношёрстной публики, что глазу оказалось трудно выделить отдельных ее представителей. Не метро в час-пик, где все сосредоточенно покачиваются из стороны в сторону перед эскалатором, а что-то дикое, быстрое, необузданное, не поддающееся описанию. Народ валил валом. Тех, кто шел не один, глаз отсекал сразу – они уверенно теснили одиночек, шумно хвалились предстоящим весельем, не стеснялись на зуботычины и веселое ржание. Где-то впереди дрались прямо посередине дороги, но толпа закрывала обзор – только спины азартно покрикивающих зевак. Дерущихся народ обтекал, как река обходит остров посередине русла. Пестрые наряды сменялись откровенным тряпьём, но и те и другие вышагивали бок о бок по направлению к городу, который пока скрывался за лёгкой дымкой.

– Ты хочешь сказать, что стража углядит за всеми этими людьми?! – я недоверчиво крутил головой и не находил ни конца ни края у этого человеческого половодья.

– Да чего глядеть-то? – отмахнулся Оррик. – Кому охота в остроге сидеть. Сами придут. У стражников есть амулеты, которые укажут на любого, у кого в суме нет разрешения.

Как и предупреждал Оррик, буквально через километр один за другим вдоль дороги выстроились постоялые дворы самого разного коленкора – от очень дорогих, щеголявших свежей краской и несколькими этажами с конюшней, амбаром и двором до обшарпанных развалюх для ночлега среди дыр и тараканов. Каждому полагался свой контингент. Возле ворот толпились повозки и люди, бранились возницы, за сутолокой изо всех щелей наблюдала вездесущая пацанва, изредка добавляя свои звонкие голоса во всеобщую какофонию. «Что же будет дальше?» – ошарашенно подумал я, вдыхая несвежий аромат подступающего города. Пахло пылью, свежеиспеченным хлебом и еще доброй дюжиной ароматов, смешивающихся в какой-то совершенно невообразимый образ средневекового поселения. «Маленькие города так не пахли», – сделал для себя вывод я.

Дальше количество подвод и телег, конных и пеших, экипажей и карет возросло настолько, что ехать цепочкой стало фактически невозможно – нас могли оттереть друг от друга в любой момент. Тогда Оррик сделал знак, наши лошади поравнялись, и дальше мы проследовали уже бок о бок. Инквизитор постоянно крутился в седле, сорвал голос, успевая перекрикиваться с несколькими соседями по пробке одновременно. Я же вертел головой, изображая пацана шестнадцати лет, то есть себя самого, не особенно при этом переигрывая.

Здесь было на что посмотреть. С каждым шагом пригород рос и в ширину, и в высоту. За одним трактиром выглядывал следующий, за ним высовывались такие же с люто-пестрой расцветкой, торчавшими во все стороны досками – и так без конца. Только утренний туман скрадывал глубину, заставляя воображение дорисовывать контуры крыш. Улочки, словно ветки сирени, отпочковывались от основного ствола, уводя множество путников вглубь мешанины из самых разных построек. На смену потерявшимся возникали новые люди, вливаясь в общий поток, добавляя свои голоса к крикам, брани, смеху и возгласам, наполнявшим пространство и делавшим новичков неотличимыми друг от друга уже через долю секунды.

Гвалт усиливался. Я попробовал что-то произнести и не расслышал сам себя.

– Тут всегда так?! – перекричать толпу было не так-то просто.

– Это же Алата, – проревел мне на ухо Оррик, одновременно отпихивая ногой какого-то оборванца, охочего до чужого добра.

Постоялые дворы уступали место лавкам и целым торговым кварталам. Я заметил, как зазывала стаскивает с козел экипажа добротно одетого господина, энергично указывая на дверь своей лавки. Тот вяло сопротивлялся, пытаясь выдернуть рукав длинной туники из чужих пальцев. В центре улицы за грудки схватились двое возниц, похоже, им так и не удалось расцепить схватившиеся бортами телеги, и теперь они «решали» вопрос на кулачках.

Часто в толпе мелькали желтые нагрудники внутренней стражи, которая не церемонились с нарушителями порядка, мгновенно пуская в ход плетки и специальные палки с утяжеленным навершием. Обратившим на себя внимание блюстителей порядка приходилось несладко – стражники старались побыстрее решить проблему, зачастую компенсируя умение чрезмерным усердием.

Только я хотел поинтересоваться, где же пресловутая инквизиция, как тут же получил ответ на вопрос. Их было пятеро. Чёрные рясы свисали с лошадиных крупов тяжелыми портьерными складками. Капюшоны скрывали лица настолько, что со стороны казалось, будто под ними клубится тьма. Прямо ужас какой-то! Из-под мантий не видно ни рук, ни ног, и оттого инквизиторы смотрелись этакими всадниками апокалипсиса.

– Не пялься! – мне болезненно врезали по ноге.

Но я не мог отвести взгляд.

Меня завораживало их монотонное, размеренное движение. Толпа словно обтекала это остриё черного цвета, звуки рядом с ними теряли свою глубину, люди скукоживались под действием аур, сторонились, боясь даже своей тени, прикоснувшейся к краю накидки. В таком скоплении народа было бесполезно пытаться рассмотреть настроение страшной пятерки, но что-то мне подсказывало, что они с превеликим удовольствием найдут себе развлечение, стоит только дать им повод.

– Назгулы! – прошептал я и в конце концов опустил глаза.

Мне показалось, что они чуть притормозили, поравнявшись со мной, и некоторое время мы ехали вместе. Нас разделяли только карета и несколько конных. Затем ощущение заинтересованности угасло, всадники в черном ускорились, оставив нас далеко позади – общая очередь двигалась, напоминая вяло текущую патоку.

– Ты совсем идиот?! – Оррик перестал сдерживаться. – Это же квары! Звезда из «Черной тысячи»! Привлечь к себе их внимание все равно что самому броситься на кол!

– Квары? – заинтересовался я. – Первый раз слышу, ты о них не рассказывал.

– Желательно, чтобы так было и дальше. Да, и постарайся в лицо не называть их так – им это не слишком понравится.

– Да кто они такие? Инквизиторы, как и ты?

– Нет, они из конгрегации Святого воинства. «Черная тысяча» – лучше воины-церковники, каких только можно представить. Самые-самые. И главный у них, кстати, весьма недолюбливает нашего. – Оррик посмотрел им вслед. – Так что перестань пялиться! Еще беду на нас накличешь.

– Значит, повезло, что они проехали мимо, – выдохнул я, мысленно передергиваясь.

– Слава богам! – Оррик осенил себя знаком Круга, чего не делал уже очень давно. – Даже епископ не спасет, если они решат, что ты проявил непочтительность!

– Разве я что-то сделал?

– Ещё бы ты чего-нибудь сделал!

– Думаешь, они могли нас убить?

Оррик досадливо покачал головой.

– Убить? Кто говорит о смерти? Слишком просто. Возможно, тебе помереть – раз плюнуть, подумай тогда хотя бы о нашей магичке! Соображаешь, что они с ней сотворят?

Ого! Уже «нашей»! Но тут я представил себе Валену, и мысленно постучал себя по голове. Вот ведь идиот! С какой стати нужно лезть на рожон? Лучше бы подумать, как сохранить жизнь своим спутникам, а не подставлять их шеи под петлю.

– Ладно-ладно, буду тише воды, – сказал я и демонстративно закрыл ладонью рот.

Инквизитор ещё раз с недоверием меня оглядел, по мне заодно «проехалось» его раздражение, как будто валун по спине прокатился.

– Соберись, до ворот уже рукой подать.

Очередь медленно продвигалась. Потихоньку разгоняло ветром туман. Дорога, петляющая, словно бельевая веревка, лежавшая на земле, наконец распрямилась. Можно было попытаться разглядеть, что там впереди, но дома по обе стороны тракта до того разрослись, что уже через несколько минут я потерял всякую надежду заранее увидеть ворота в город. Темнело что-то между домов нечто – вот и весь вид.

– Они все собираются попасть внутрь? – я наблюдал за центром улицы, там опять кто-то что-то не поделил.

Оррик немного успокоился и по сторонам почти не смотрел.

– Чем ближе ко дню испытаний, тем больше желающих на них поглазеть. Жизнь в столице и так недешева, а в праздники так и подавно, вот люди и не спешат приезжать заранее. Задержись мы на пару дней, велик был бы шанс вообще остаться снаружи.

– Зачем строить столько постоялых дворов, если всем нужно в город?

Инквизитор скривился.

– Поверь, они не пустуют, остановиться здесь на порядок дешевле, но и эти будут битком – опоздавшим тоже нужно где-то залить вином горечь неудачи. Зато в городе сдаются даже курятники и за ночлег обязательно сдерут три шкуры. Кроме того, большинство надеется на «родню» внутри.

– На какую родню? – не понял я.

– Стража обязана пропустить человека, если у него с собой приглашение от ближайшего родственника. Вот этим-то и пользуются. За соответствующую мзду местные готовы усыновить кого угодно.

Я усмехнулся.

– И почем нынче посылка от бабушки?

– Да уж недешево.

– Тогда, может, тоже стоило остаться снаружи?

Оррик мотнул головой.

– Если ты хотел сэкономить на гостинице, то не стоит. У меня есть парочка ребят, готовых приютить старого друга.

– За бесплатно?

– Держи карман шире, – усмехнулся Оррик – мне пришлось рассказать ему про заначку. – Но и последние портки не снимут.

Улица внезапно распахнулась, крылья домов ушли в сторону, и мы оказались на огромной площади, заполненной людской массой настолько, что я вспомнил злосчастный холм. Впрочем, здесь ничем подобным не пахло. В воздухе висели ожидание, легкое опасение, предвкушение и радость – эмоции прорывались даже сквозь двойной щит, который я поставил сразу, едва завидел столпотворение на дороге. Настроение людей, почуявших окончание своих мытарств, заметно приподнялось, в толпе мелькали улыбки, гораздо чаще слышался смех, где-то даже пытались затянуть весёлую песню.

Меня же интересовало совсем другое. Вот он, величайший город Арли. Жемчужина цивилизации, предел мечтаний местной знати, опора святости церкви и ее же самая большая головная боль. Оррик поведал нам, как святые отцы, скрипя сердцем, закрывают глаза на вольности местного люда, как исподволь контролируют светские власти. Конечно, им бы хотелось сдавить город железной рукой, но тогда центр торговли сместится в Гарн, под бок к светлым братьям, а этого святые отцы допустить никак не могли – вера верой, а деньги деньгами.

Ворота в город не узнать было невозможно. Даже если бы я страдал полным отсутствием воображения. Даже если бы Оррик не прожужжал нам все уши о несокрушимости бастионов внешнего кольца, я бы сразу догадался, что передо мной те самые гигантские створки высотой с трёхэтажный дом, окованные металлом и утыканные заклепками, на каждой из которых можно повесить танк. Восхищаться мастерством кузнецов можно было сколько угодно, но едва я увидел стены, просто разинул рот, как какой-нибудь житель глухой глубинки, первый раз очутившийся в Сити.

Пипец, товарищи! Я посмеивался над ледяной крепостью в «Игре престолов», чтобы в итоге узреть воочию ее каменного брата-близнеца. Идеально гладкая стена с ниточками, обозначающими намек на зазоры между плитами, уходила вертикально вверх и терялась в утреннем тумане метрах в пятидесяти от земли – и ни намека на край. Да ее должно было быть видно даже из космоса, не то что с соседних холмов. Только утренним туманом объяснялась моя невнимательность.

Мне даже сравнить ее было не с чем – такой несокрушимой жутью веяло от этих стен. Бросив по сторонам быстрый взгляд, я обнаружил, что не одинок в своих чувствах: множество людей, секунду назад занимавшимися своими делами, очутившись на площади, замерли истуканами, задрав голову вверх.

– Оррик, ты не говорил, что она НАСТОЛЬКО большая! – просипел я.

– А ты бы поверил? – усмехнулся он.

– Да вот не знаю, – честно признался я.

– Никто не верит. И это ты еще не видишь ее всю!

Оррик говорил с таким чувством гордости, как будто это он сам ее строил. Но теперь я хотя бы его понимаю: город, окруженный стеной в сотню метров – это вам не деревня посреди леса. Если бы не пресловутый туман, каменного исполина можно было бы разглядеть даже из леса.

Я потрясённо почесал затылок.

– Кто ее сделал?!

– Гномы, кто же ещё.

– Они построили крепость для людей? – спросил я.

– Скажешь тоже, – инквизитор приподнялся в стременах и попытался рассмотреть происходящее у ворот.

Перед самыми створками, гостеприимно распахнутыми навстречу толпе, оказалось расчищено пустое пространство метров пятидесяти в диаметре. По его периметру стояли человек двадцать стражников с алебардами наперевес, еще десяток располагался в центре, о чем-то оживлённо переговариваясь. Мимо них по одному проходили гости столицы, и каждому один из стражей что-то передавал, не удостаивая, впрочем, ни взглядом, ни словом. Рутина в чистом виде. Я почувствовал облегчение: Оррик знал, что говорил – документы ни у кого не просили.

В коридоре под стеной легко поместились бы в ряд четыре самые большие кареты, которые я тут видел. Но три четверти прохода перегораживало бревно на козлах, мешающее как тем, кто пытался войти, так и желающим покинуть крепость. Я попытался рассмотреть, что там дальше, но не преуспел – толщина стен превышала все мыслимые размеры. Только где-то там, в глубине, слабо подрагивал свет – факелы с трудом освещали проход под стеной. Справа же от ворот притулилась небольшое караульное помещение, а слева – казарма.

– Оррик, а кроме Золотых и Черных, ещё ворота имеются?

– С этой стороны Нана всего четыре.

– Почему бы не открыть для людей ещё один вход? Ни дай бог случится паника, тут такое начнётся!

Инквизитор оглянулся.

– Расскажи об этом королю.

– Запиши меня на прием, – хмыкнул я.

Оррик развернулся всем телом.

– Ты действительно собираешься…

Я закрыл глаза руками.

– О боги! Сколько можно понимать все сказанное буквально?!

– Да с тебя останется – проворчал в ответ Оррик.

– Они действительно не берут подорожную плату, – сказал я, глядя, как люди просто проходят мимо стражи.

– Я же говорил – в канун праздника это запрещено, – с раздражением протянул Оррик. – Две недели любой прохиндей может провести свои товары совершенно беспошлинно.

– А как же налоги?

– Налоги – дело королевского казначея, и уж будь уверен, он своего не упустит.

– А как насчёт мзды? – спросил я.

– На мзду эдикт короля не распространяется, – ответил Оррик.

– У меня осталось еще чуть-чуть денег, – сказал я. – Если припрёт…

– Не вздумай! – прошипел инквизитор. – Эти у чужих не берут. В миг без второго глаза останешься, или без головы. Так что не лезь и положись на меня. Уж поверь, я знаю их, как облупленных.

Оррик заставил коня сделать несколько шагов вперёд, заодно подтянув за уздцы и мою кобылу.

Шагов за тридцать до караула, толпа заметно редела. Это только на стадионе люди переваливаются через перила, чтобы подойти поближе, а здесь, когда вместо ограждений остро наточенные копья суровых стражников, передние как-то справлялись с напором задних и ближе к кордону старались вести себя, как законопослушные горожане. Стража к подобному попривыкла – вон и позы расслабленные и внимание больше к сослуживцам, чем к желающим попасть в город. Даже улыбаются, о чем-то переговариваясь. Не служба, – песня.

Четыре стражника стояли вне строя, образуя горлышко воронки, и наблюдали за тем, чтобы люди проходили по одному. Изредка кто-нибудь из них покрикивал на излишне торопливых и концом копья показывал, какую дистанцию следует сохранять. Возницы спешивались, пассажиры выходили из карет, кучеры слезали с козел и вели лошадей в поводу. На каждого следовал один-единственный жест ладонью. Человек обрадованно кивал, выхватывал из рук стражника какую-то штуку на длинном шнурке и торопился в город. Иногда он дергал поводья чересчур сильно, лошадь всхрапывала, пару раз я видел, как конь вставал на дыбы. Путник, покрывшись испариной, старался успокоить животное, доставляя страже удовольствие поучаствовать в представлении. Несколько раз кто-то из «желтых камзолов» довольно сильно шлепал древком копья по лошадиному крупу, и испуганные крики незадачливого гостя сопровождали улюлюканье и веселые крики.

Оррик оказался прав – подорожные никого не интересовали.

Перед нами оставались экипаж и крестьянская телега, когда дверь казармы вдруг распахнулась и оттуда показались пять черных фигур. За ними вышел воин в плаще и с мечом. Аура Оррика резко ушла в белый цвет, а после также резко начала синеть.

– Все демоны ада! – зло выругался инквизитор и добавил что-то ещё, но на другом языке. – Откуда здесь эти? И начальника караула за собой притащили.

Я оглянулся: незаметно протолкаться назад шансов не было. Желающие побыстрее оказаться внутри городских стен все пребывали. Принесла же нелёгкая! Что им здесь надо?!

– Что нам делать? – едва слышно поинтересовался я, сердце при этом колотило чечетку.

– Сейчас стражники начнут выслуживаться перед лейтенантом и тем более перед этими ублюдками, – также тихо произнёс инквизитор, не сводя взгляда с группы в балахонах. – На крайний случай воспользуемся подорожными, главное, не лезть на рожон. Надеюсь, это не про наши души, и наших описаний у них нет.

– Вот и выясним, – пробормотал я себе под нос.

Оррик лихорадочно что-то соображал. Я бросил взгляд в сторону ворот, и у меня чуть отлегло от сердца: компания остановилась метрах в десяти от кордона. Лейтенант в желтом плаще выглядел слегка недовольным, но никто не бросался обыскивать толпу – кажется, в сторону черных балахонов вообще никто не смотрел.

– Может, всё-таки пронесет? – я исподволь наблюдал за тем, как «плащ» отвечает одному из обладателей чёрного балахона.

В это время через кордон поехал крестьянин, и над его головой распустился огромный белый цветок. Было прекрасно видно, что он изо всех сил старается не смотреть влево. Мужичок на трясущихся ногах выбрался из телеги, судорожно схватился за вожжи и повел свою клячу мимо стражи. Те никак не прореагировали, его никто не окликнул, не потребовал личных бумаг. Мы все с удивлением проводили его глазами. Крестьянин поклонился стражнику, дождался благосклонного взмаха рукой, получил кругляш на шнурке и почти вприпрыжку направился в город. За ним тронулся экипаж.

Возница легко соскочил со скамьи для слуг, бросился к дверце и широко распахнул ее. Оттуда высунулось одутловатое лицо мужчины средних лет, и он, состроив почтительную гримасу, полез из кареты. Под ноги ему подставили лесенку из двух ступенек. Следом легко сбежала юная девушка в воздушном розовом платье (да, правила требовали, чтобы из карет выходили все). На ее лице блуждала улыбка, она хлопала ресницами, как будто первый раз выбралась на божий свет. Она с любопытством крутила головой и во все глаза смотрела на стену.

Лейтенант что-то сказал «плащу», и жестом попросил его подождать. «Черные» остались у караулки, метрах в семидесяти от КПП, а он неторопливо подошел к распахнутой дверце и небрежно поприветствовал тучного мужика в довольно неплохой одежке. Остановившись взглядом на девушке, начальник караула сделал глубокий поклон, затем шагнул ей навстречу, поймал руку и поднес ее к жестким губам. Даже отсюда было видно, как сильно смутилась девица. Она попыталась забрать ладонь из его рук, но тот оказался и сильнее, и настойчивее. Достаточно насладившись беспомощностью жертвы, он, наконец, позволил ей освободиться, с улыбкой проводив девушку взглядом.

Дождавшись, пока его люди раздадут всем пропуска, офицер взмахом руки пропустил карету. Настала наша очередь.

– Не слишком ли наглеет стража? – одними губами спросил я.

– Они не дворяне, – также тихо ответил Оррик.

– И что из того?

– Лейтенант явно из благородных. Вздумай он поплотнее заняться этими людьми, никто и слова ему не сказал бы.

– А если девица взбрыкнула?

– То ничего хорошего для них не случилось бы. Но отец больно опытный в этих делах – живо сумел разъяснить ей всю щекотливость их положения.

Я непроизвольно закашлялся.

– Если уж стражи так все боятся, то что могут сделать с нами эти капюшоны?

Оррик ответил, не оборачиваясь.

– Я бы на твоем месте не торопился с вопросами.

Мы двинулись. Оррик ехал первым, я замыкал процессию. Метров с двадцати уже можно было разглядеть эмоции. Стражники светились безразличием, лейтенант слегка раздражен, четверых «черных» вообще можно было перепутать со статуями, и только один светился зеленым. Радость. Он был доволен, чертовски, просто-таки дьявольски рад.

Я пришпорил коня, вырываясь вперед.

– Остановите этих людей! – грозно закричал квар.

Предчувствие меня не обмануло. В отличие от Оррика, я почему-то не сомневался, что эти молодчики пожаловали сюда по нашу душу. В толпе пару часов назад им представился великолепный шанс рассмотреть и меня, и моего спутника, но их предводитель поступил мудро, приняв решение не торопиться – зачем городить огород, если добыча сама идёт тебе в руки? Поэтому окрик не стал для меня неожиданностью, – напротив, звук резкого, властного голоса просто приоткрыл какие-то заслонки в сердце, впрыскивая в кровь лошадиную дозу адреналина и переводя его работу на экстремальные обороты.

– Остановите этих людей! – стража до того расслабилась, что «балахону» пришлось повторить свою «просьбу» ещё раз и заметно громче. Зато после второго предупреждения они забегали, как ошпаренные, лейтенант махал руками, проклиная «лентяев и дармоедов», впрочем, изредка бросая недобрые взгляды на церковников в капюшонах, – с моего места это было особенно заметно – и обещал кое-кому порцию розг вместо жалования.

Стража, наконец, похватала алебарды и бросилась исполнять долг. Все произошло до того быстро, что толпа за нами только спустя минуту начала реагировать: люди в первых рядах указывали в нашу сторону пальцами, те, что подальше, тянули шеи и выпучивали глаза, пытаясь рассмотреть все в подробностях, чтобы потом, под кружечку пива, страшным шёпотом поведать собутыльникам о страшной битве у Черных ворот. Пожалуй, уже сегодня вечером о нас будет знать весь город!

Но высокомерие воинов в чёрном, которые пока не торопились принять личное участие в задержании, позволило мне выиграть время и первым добраться до начальника стражи, в ауре которого пока что читалось лишь любопытство.

– Лейтенант! – крикнул я, натянул любезную улыбку и приветливо ему помахал. К счастью, Аридил успел меня натаскать, и из мешка с песком, переброшенного через седло, я превратился в довольно неплохого наездника, по крайней мере до тех пор, пока не пытался сам слезать с лошади сам. – Вас-то мне и надо!

Мое поведение в корне отличалось от всего того, с чем приходилось сталкиваться этим людям (от опасности обычно бегут, а не наоборот), поэтому я легко проскочил мимо стражников. Все, что им оставалось, – наставить острия пик на Оррика. Да, собственно, на меня и не должны были обращать внимание – какую такую угрозу может представлять скрюченный пацан, которого и не видно из-за головы лошади? Их внимание в основном занимал мой спутник. Я же молился всем святым, чтобы он не выкинул какую-нибудь глупость и доверился мне. Хотя обычно глупости – мой удел, Оррик знал, что в критические моменты, мой разум способен на нестандартные решения.

Остановив лошадь напротив лейтенанта, я демонстративно вздохнул.

– Мы с братьями не очень-то ладим, – кивком я указал лейтенанту на пятерку черных плащей.

Прозрачный намек на то, что и так известно даже младенцу: конгрегации оставались едины только на трибунах в моменты, когда требовалось продемонстрировать народу – церковь по-прежнему сильна и держит ситуацию в своих руках.

– Арестуйте… – долетел до нас голос главного квара, но тут до него наконец дошло, что принцип «хочешь сделать хорошо, сделай это сам» относится и к ним самим. Он бросил что-то своим, и они вместе решительно направились в нашу сторону.

Если я хочу повлиять на ситуацию в нужную мне сторону, следовало поторопиться.

– Вы тоже священник? – изумился довольно молодой начальник караула, проследив за моим взглядом.

– Пути богов неисповедимы, – я осенил себя святым кругом. – А что собственно происходит? – спросил я, кивнув головой в сторону приближающихся черноплащников, а потом с досадой хлопнул себя по колену. – Лейтенант, прошу прощения, я не назвался сразу, что недопустимо для цивилизованного человека, мое имя Иан. Мы с моим другом Орриком, личным телохранителем инквизитора отца Тука, возвращаемся в столицу после секретной миссии. Устали с дороги, а тут такое…

– Лейтенант Гаттон, – кивнул головой начальник караула. – Брат Робер приказал мне задержать вас. Причины мне неизвестны.

– Брат Робер превысил свои полномочия.

– Лейтенант, арестуйте этих людей! Мы забираем их с собой! – рявкнул за спиной лейтенанта один из «черных», которого я давно приметил как главного.

Я поначалу окинул его пренебрежительным взглядом, но уже спустя секунду понял, что недооценивать брата Робера (ну а кто еще это мог бы быть?) все равно, что добровольно совать голову в пасть акуле. Передо мной стояла точная копия моего знакомого из-под лесов Рогона только моложе того лет на десять. Вордо, так его звали. Под сутаной квара тускло блестела кольчуга, край которой высовывался из-за воротника, а на грубом поясе об ногу бились простые ножны. Больше всего в нем настораживали глаза – спокойные, оценивающие и все запоминающие.

– Брат Робер, – поприветствовал я квара, в последний момент убрав из голоса даже намек на насмешку. – Мы с удовольствием побеседовали бы с вами, но последняя часть пути оказалась чересчур утомительной.

Теперь не оставалось никаких сомнений: идти на конфликт – вариант не из лучших. Ведь, как известно, самая успешная война та, которая так и не началась.

– Побеседовали? – тот раздраженно и презрительно вскинул бровь. – Ну ты и наглец, сопляк, я собираюсь арестовать вас. В нашем подземелье как раз освободилась парочка кандалов.

– Арестовать?! Помилуйте боги, – всплеснул руками я. – Чем же таким провинились ваши братья по вере?

В это время Оррик, нетерпеливо гарцующий на коне под прицелом лезвий алебард стражи, не выдержал:

– Иан, что за ерунда? Долго ещё мы тут будем торчать? Я умираю от жажды!

Я повернулся к лейтенанту Гаттону.

– Друг мой, вы не могли бы попросить ваших людей опустить оружие? Мой товарищ-инквизитор нервничает, когда на него направлено сразу столько оружия.

– Инквизитор? – Робер недоверчиво посмотрел на меня. – Этот тип инквизитор?!

Обожаю тех, кто пользуется принципом дозирования информации. Похоже, этого головореза послали по нашу душу, но забыли предупредить, кто мы. И это несомненная удача! Если бы он с самого начала знал, с кем придётся иметь дело, действовал совсем по-другому. Впрочем, судя по виду, это тёртый калач, так просто от своего не отступит.

Начальник караула не стал дожидаться, когда мы утрясем разногласия, и сделал знак рукой, чтобы его воины расступились, – лейтенант точно не дурак и не собирался участвовать во внутрицерковных разборках.

– Брат Оррик, – поприветствовал я друга, когда тот подъехал ближе. – Позволь представить тебе брата Робера.

Оррик смерил квара взглядом, и мне показалось, что где-то зазвенели мечи.

– Лейтенант, – продолжил я. – Не смеем больше отрывать вас от работы. Мы сами разберемся в этом легком недоразумении. – Я кивнул ему на толпу, которая во все глаза ждала продолжения.

– Господа, – лейтенант Гаттон кивнул нам и поспешно отъехал в сторону – все это время он явно пребывал не в своей тарелке.

Мы оба проводили его взглядом.

– Ловко, – вынужденно признал брат Робер, одновременно опуская ладонь на рукоять меча. – Но нас больше, и у меня все ещё есть приказ.

– Не люблю драться один на один, – заметил Оррик. – Это скучно.

– Ты так уверен в себе, инквизитор?

Битва у всех на глазах не вписывалась в мою концепцию незаметного появления в столице, поэтому я незаметно для всех пнул Оррика по ноге.

– Я уверен в другом, брат Робер, нашему начальству, да и вашему, думаю, тоже, не очень понравится, когда в городе поползут слухи, что братья из разных конгрегаций режут друг друга почем зря на виду у простого народа, – я спокойно выдержал его раздражённый взгляд.

– Кому есть дело до простого народа?! – презрительно выплюнул он.

– Возможно, и никому, – пожал плечами я. – Но только не в преддверии праздника. Или вы решили встряхнуть начальство перед началом всенародных гуляний?

Брат Робер скривился, как будто прожевал неспелый лимон.

– Может, мы решим вопрос более цивилизованным способом? – спросил я, немного полюбовавшись глухим раздражением собеседника.

– Каким, например?

– Могу угостить вас вином за ужином, – сказал я, заранее зная, что тот откажется, но мне и нужно было, чтобы он отказался. Ведь тогда квар согласится на второй вариант.

– Сопляк, ты с ума сошел?! – брат Робер с трудом справился с изумлением, и я мысленно выдохнул. – Мне приказали привести вас. Я не нарушаю приказы, а исполняю их.

– Тогда я мог бы зайти к вам завтра после обеда, как только закончу все срочные дела в городе, – улыбнулся я. – Конечно, мне нужно будет предупредить кое-кого в конгрегации об этом визите.

У брата Робера заиграли желваки. Мы ещё пободались взглядами, и он отвел глаза. Я же мысленно порадовался этой победе, понадеявшись, что на лице не дрогнул ни один мускул.

– Завтра в три, площадь святого Арсиния, – наконец выплюнул он.

– Как я вас там найду?

– Без всяких хлопот, – Криво усмехнулся Робер и добавил: – Надеюсь, тебе хватит ума сдержать слово, иначе так просто от меня уже не отделаешься.

Когда пятерка кваров удалилась, скрыв под капюшонами разочарование, я понял, что мышцы живота окаменели от напряжения – вот тебе и ледяное спокойствие! А я-то думал, что веду беседу легко и непринуждённо. Эта маленькая победа выпила столько сил, что мне захотелось выпить и расслабиться, хотя финансы у нас уже даже не пели романсы – они читали рэп.

– Где мы встречаемся с Валеной и Аридилом?

– На площади Четырех казней, через три часа, – Оррик шумно выдохнул и признался: – Я уж думал конец. Если бы нас схватили эти, то вместо милой беседы ты получил бы древком копья в лицо и пару десятков пинков по почкам. Для начала. Но я бы предпочел сдохнуть на месте от честного удара мечом.

– Ты бы стал драться?! – удивился я.

– Знаешь, из наших подвалов крайне трудно выбраться целым и невредимым, – сказал он. – Но то, что творят ЭТИ, вообще не поддаётся описанию. Уж лучше погибнуть здесь, чем жить с гвоздями по всему телу, и заживо гнить, пожираемым крысами.

Я представил себе картину, и меня передёрнуло. Тем более что я не понаслышке знал, как выглядит все вышеперечисленное.

– С чего вообще такая «любовь»? Я заметил, что этот брат Робер не слишком жалует инквизицию.

– Долго объяснять, – Оррик пожал плечами. – Во всяком случае не здесь и не сейчас.

Ладно, рассказ подождёт, сначала надо закончить начатое.

– Значит, всё-таки отец Поль, – помрачнел я.

– Вот скотина! – Оррик с трудом сдерживал злость. – Следовало прибить его, когда была возможность.

– Ну теперь-то уже поздно, – заметил я. – Да и не вариант.

Мы постояли, каждый думая о своём. Стража больше не обращала на нас никакого внимания, мимо давно шли все новые гости столицы, о стычке уже мало кто помнил.

– Пойдём что ли? – Оррик кивнул в сторону ворот.

– Да, сейчас, дай мне пять минут – я сделал ему знак подождать и подъехал к лейтенанту.

Гаттон смотрел, как его подчинённые проверяют подорожные. После всего произошедшего отлынивать они не решились и изо всех сил демонстрировали начальству служебное рвение.

– Хочу поблагодарить вас, лейтенант, – сказал я. – За мной должок.

Тот посмотрел на меня и покачал головой.

– Ну, что вы, пустое. Мне было в радость щёлкнуть по носу этих выскочек, – вполголоса промолвил он и, прищурившись, посмотрел на меня.

– Осторожнее, лейтенант, так можно не дорасти до капитана. Вы встали на нашу сторону у всех на виду. Этот Робер не кажется мне всепрощающим типом.

– Осторожностью не берут города.

– Лейтенант Гаттон, осторожность в нашем мире не синоним трусости, а доблесть в кабаке не признак героизма, – блин, какой же я сегодня умный, но приходится соответствовать миру – Аридил так вообще насквозь пропитан летучими выражениями.

Лейтенанта мои слова удивили и сильно.

– Не ожидал услышать такие речи от столь юного господина, – он покачал головой. – Вы уже дважды за сегодня ставите меня в тупик!

– Это все книги, лейтенант, и хорошие учителя, – усмехнулся я. – До скорой встречи. И помните – я не забываю добро!

Глава 8

Постоянно путаю, что час здесь длится сто минут вместо шестидесяти и в месяце сорок пять дней. К чему я об этом вспомнил? К тому что до встречи с Валеной и Аридилом нам надо было где-нибудь переждать, а любой кабак – это удар по ресурсам, которых практически не осталось. Промочить горло хотелось даже мне – успешное исполнение первого пункта плана, пусть и с некоторыми оговорками, заметно приподняло настроение и навело мысль о заслуженном отдыхе. О завтрашнем визите я старался не думать – выкрутимся как-нибудь, не впервой. И пусть я пока что легкомысленно отмахивался от вопроса, который, возможно, ещё попортит нам кровь, но это будет завтра. Сегодня даже я готов был залезть в кубышку, чтобы почувствовать, что ДОШЛИ!

– Далеко до этой твоей площади? – спросил я.

– Отсюда доберемся за полчаса, – ответил Оррик с сожалением провожая глазами третий трактир. А уж как он смотрел на размахивающих кружками посетителей, которые, видимо, вышли «подышать» свежим воздухом!

В город мы попали уже без всяких препятствий, пройдя по, казалось бы, бесконечному каменному коридору. Он оказался разбит на секции, каждая из которых перекрывалась двойной железной решёткой. Таких секций я насчитал пять, каждая метров по двадцать длиной. Это же целый горный массив, чтоб меня! Сейчас решетки висели под потолком в пазах, и на полу не обнаруживалось ни малейших углублений от удара металла об камень.

– Их когда-нибудь опускали?

– Зачем? – удивился Оррик.

– Чтобы проверить. Вдруг механизм сломался от старости.

– Сделанное гномами не ломается, – уверенно заявил инквизитор, сделал пару шагов, остановился, смерил меня взглядом и заставил лошадь идти быстрее. Видимо, вспомнил, что всё-таки бывает, что и ломаются, но спорить со мной не стал.

Из коридора мы попали на площадь. Я предположил, что она тоже называется Чёрной, и оказался прав. Оттуда в центр вели четыре улицы, три не слишком большие, а одна – целый проспект.

– Тоже Чёрный? – спросил я, но на этот раз не угадал, улица носила название Монашеской и оказалась настолько широкой и прямой, что я подумал: от самой стены можно увидеть реку, разрезавшую Алату почти пополам. Как показала практика, и на этот раз я ошибся: улица всё-таки изгибалась, но отсюда разглядеть поворот не представлялось возможным – все равно что смотреть за горизонт. По ней мы и направились – площадь Четырех казней находилась ближе к середине столицы.

Покидая Чёрную площадь, я оглянулся и снова поразился высоте стены. Утренний туман слегка развеялся, приподнявшись метров на пятьдесят над землёй, но крепость все ещё упиралась в небесное подбрюшье, не обнаруживая своего окончания. Как будто строители намеревались воевать против годзилл. Зачем им вообще понадобилась такая махина и почему город всё-таки попал в руки людей?

– Может хотя бы по кружечке? – вздохнул Оррик, поравнявшись с четвертым по счету заведением, предлагающим путнику скорый отдых, некоторые развлечения, горячую еду и холодное пиво.

Первый раз за все время пребывания на Арли я видел перед собой трактир из камня. Неслыханное расточительство по здешним меркам, и, судя по всему, с соответствующими ценами на все, что здесь подаётся, но на инквизитора было жалко смотреть: матерый муж, без страха бросившийся навстречу превосходящему по численности противнику, глядел на вывеску в форме большой пивной кружки с трепетом матери, взирающей на ребёнка.

– А лошадей куда? – я вздохнул, мысленно смирившись с потерей части кубышки.

Тут же, словно по мановению волшебной палочки, из дверей выскочил пацаненок и затараторил:

– У нас лучшее пиво, лучшие раки, лучшие отбивные в городе! У нас…

Я не дал ему договорить:

– Куда тут деть лучших коней на свете? – сказал я и тут же прикусил язык: лучшим коням на свете обычно полагается лучшее обслуживание, а на него у нас денег не было – самим бы хватило на хлеб без масла!

Малец сунул палец в ухо, поковырялся там с наслаждением и поднял на меня хитрый взгляд.

– А серебрушку дадите?

«Ну, вот!» – с огорчением подумал я.

Оррик же спрыгнул с лошади и приготовился дать мальчишке подзатыльник, но тот с ловкостью, говорящей о немалой практике, увернулся.

– Теперь давайте две!

Из дверей трактира высунулся тощий мужчина с залысинами на висках. Он вытер руки об фартук и погрозил мальчишке кулаком.

– Ух я тебя! Давно розгами уму разуму не учил.

Паренек надулся и послушно приблизился к Оррику, но тот уже раздумал его шлепать. Вместо этого он передал ему поводья и шепнул:

– Покормишь лошадей, получишь вот от этого господина два медяка, – Оррик ткнул пальцем в меня.

– Лучше пять, – сделал ещё одну попытку малец тоже шёпотом и тут же получил свой подзатыльник.

Выдернув из рук Оррика поводья, малец обиженно засопел и уставился на меня. Мне же пришлось продемонстрировать все чудеса эквилибристики, чтобы не упасть с лошади, а спуститься с нее, как полагается более-менее благородному господину. Во избежание недоразумений я всё-таки дал ему пять медяков за настойчивость, чем заработал улыбку от уха до уха. Судя по реакции, чтобы продемонстрировать щедрость, вполне хватило бы и одной монеты.

Трактир пустовал. Несмотря на приличное количество народу на улицах, день еще только начинался, и утолять жажду пока было рановато. Из двух десятков столов заполнена оказались дай бог половина.

– Издалека? – спросил трактирщик, лично подавая нам пиво и явно борясь с собой, чтобы не «отдавить» мне глазами горб. Ладно, это уже привычное дело – я почти перестал обращать внимание на чужие взгляды и «душок с гнильцой» в мыслях.

– Да уж, пришлось побродить, – хмыкнул Оррик и одним махом уполовинил кружку. Я сразу догадался, что одной мы не отделаемся.

– Принеси кувшин того же самого и чего-нибудь на закуску, – сказал я, чем тут же заработал благодарный взгляд инквизитора. – Мы ненадолго.

Вот это «ненадолго» стоило нам кислующего пива и сухой рыбы, по вкусу напоминавшей речной ил, в котором она, по-видимому, провела всю свою крайне долгую жизнь и умерла там от старости. Оррик потом ещё пару недель вспоминал это место и неизвестно кому грозил кулаком, поглядывая в мою сторону.

Покинув сей гостеприимный угол, я до того устал от его негодования, что не выдержал и прорычал в ответ:

– Напиши жалобу в Роспотребнадзор.

После упоминания имени страшного колдуна инквизитор, наконец, заткнулся, и дальше мы ехали молча, что меня более чем устраивало.

Глава 9

Во всем нужно искать что-то хорошее, ведь так? Надеяться на Оррика в этом случае бессмысленно, он вряд ли оценит по достоинству кислое пиво. Зато наш транспорт заправили под завязку, и я подумал, что те пять медяков точно пошли лошадкам впрок. Малец незаметно для трактирщика даже умудрился подсыпать зерна мне в торбу, так что об остановке я не жалел. Жалел я лишь о тех трех серебрушках, что пришлось отдать за просроченный «княжеский» пир.

Дорога до нужной площади не заняла много времени, хотя, чем ближе к центру мы подходили, тем оживленнее становилось на улицах. Если у самых ворот на лошади можно было ехать, не рискуя никого зацепить, то сейчас скорости конных и пеших сравнялись, и вслед торопыгам неслись пожелания не слишком долгой и не очень счастливой жизни. Люди в самых разных одеждах спешили по своим делам или праздно прогуливались, глазея по сторонам. Количество лавок, магазинов и мастерских просто не поддавалась никакому описанию – спустя пятнадцать минут мне стало казаться, что мы попали на огромный, поражающий своими размерами рынок, где продается все и покупается все, что только можно себе представить на этой планете, а порывшись, можно найти и что-нибудь не отсюда.

– Весь город такой? – я ткнул Оррика в бок. – Мы как на огромном базаре.

– Так въехали же со стороны трущоб, чего ты хочешь? Тут живут нищие и мелкие торговцы, что зачастую одно и то же. Им нет хода в Средний город и уж тем более в Высокий.

– А нам куда?

– Мы будем где-то между Чёрным и Средним. Там почище, потише и не подают кислятину вроде той, что я только что имел несчастье попробовать. Пусть этот крысиный выползень подавится своими помоями!

Оррик сплюнул и попал кому-то на шапку, ему немедленно посоветовали, куда он может отправиться со своими манерами, инквизитор в долгу не остался, вываливая накопившуюся желчь, и вскоре ехать стало ещё веселее.

Так мы добрались до гостиницы «Пряная лошадь». Каменное строение аж с тремя этажами ютилось между ещё более нескромными по размерам товарками привлекая постояльцев огромной вывеской с розовым пони. К ней оказались пристроены большой амбар, конюшня на десяток лошадей, сеновал и крошечная кузня. За аккуратным забором из выбеленного известняка скрывался маленький дворик, где гостей встречал работник в камзоле и сапогах, что должно было по идее придавать ему представительный вид, но все портила прическа в форме гнезда и шальной взгляд.

– Чего это он? – я ткнул в его сторону.

Оррик пожал плечами.

– У Клауса тяжёлый характер, – сказал он, видимо, полагая, что этим все объяснил, но потом всё-таки добавил: – Ну и кулаками он машет будь здоров, вот парень и старается, из кожи вон лезет.

Мы спешились, и у нас снова забрали поводья. На этот раз, правда, обошлось без предприимчивых сорванцов. А стоило попасть внутрь, как я очутился в сказке. Гостиница изнутри выглядела точь-в-точь, как отель в Австрии, где мы как-то отдыхали в предгорьях. Мне даже пришлось несколько раз моргнуть и ущипнуть себя за ухо, чтобы поверить в происходящее.

– Ты будто привидение увидел, – Оррик подтолкнул меня к столу в самом углу большой темной залы, отделанной тяжелым деревом, и с камином напротив входа. В топке лежали поленья, но, как пояснил инквизитор, разжигать огонь пока рано – обычно камин запаливают к вечеру, когда постояльцы спускаются выпить стакан вина и отведать гуляш из булки.

– Потом расскажу, – ответил я, севшим голосом.

– Угу, – Оррик кивнул и не стал меня дальше пытать. Вместо этого он подозвал девушку в белом переднике, разносившую приготовленную еду, и заказал пива со словами: – Если принесёшь несвежее, я вылью его Клаусу прямо за шиворот.

Девушка прыснула в кулачок и исчезла, оставив после себя легкий запах полыни. Этот аромат развеял воспоминания. Я увидел разницу: грубые, некрашеные столы, засаленный, с потеками жира очаг, подсвечники вместо ламп. Сказка ушла, оставив после себя острое чувство сожаления. Это мы с мамой тогда приехали отдыхать, а отец продолжал решать вопросы, практически не отрываясь от телефона.

– Наши нас найдут? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать, – когда молчишь, сложно избавиться от воспоминаний.

– Эльф не маленький мальчик, куда он денется, – отмахнулся Оррик, намекая, видимо, что Аридил может о себе позаботиться.

– Почему именно здесь? – продолжал допытываться я, обведя глазами помещение.

Инквизитор ухмыльнулся.

– Погоди, познакомишься с Клаусом – поймёшь.

Нам принесли по бокалу хмельного, и я убедился, что у каждого свой собственный рай. Оррик свой точно уже нашёл. Напиток слегка горчил, был в меру душист, от него ныли зубы и пела душа – как раз то, что требуется от хорошего пива.

– Что думаешь по поводу завтра? – раньше у меня не было времени подумать о предстоящем визите, но теперь он все больше нависал надо мной своей неизвестностью и неизбежностью.

– Выйти оттуда будет сложнее, чем войти, – вздохнул Оррик, ополовинив кружку.

Обнадеживающе, нечего сказать.

– И часто тут боевики одной конгрегации пытаются арестовать братьев из другой конгрегации?

– Я не слишком хорошо знаю столицу, – задумчиво сказал Оррик. – Но что-то тут не то.

– В каком смысле?

Оррик помахал кружкой в воздухе.

– Да все это шито белыми нитками! Не похоже, что у этого Робера был чёткий приказ арестовать нас. Попытаться задержать – возможно. Прощупать, спровоцировать, но арестовать… не думаю.

– Зачем же вся эта комедия? – удивился я. – И откуда они вообще про нас узнали? Единственный, кто мог что-то знать о наших планах – отец Поль. Но ведь он инквизитор. Как Квары могли пронюхать о нас, если они из другой структуры?

– Думаешь, отец Поль играет на две стороны?

– Ну, твоих-то на входе не было. Так что, похоже, либо письмо ушло не тому адресату, либо… – я не договорил.

– Либо эта сволочь решила сменить хозяина, – закончил за меня Оррик.

– Вопрос в том, что именно он им рассказал.

– Если эта гнида сообщила им все, то они не могли не знать, что у тебя есть «Голос», – сказал Оррик. – Плохо другое: у нас нет времени на подготовку, и мы не знаем, в городе ли отец Тук. Завтра после канцелярии я поеду в секретариат конгрегации – нужно найти епископа.

– Он поможет?

– У него нет выбора. Если он не подтвердит смену хозяина «Голоса», его дело отправят на совет. А там ему не поздоровится, если всплывет правда, – Оррик вздохнул. – Но и ты должен понимать, что епископ ничего не забудет.

Это я понимал. Но какой тут выход?

Мы ещё посидели молча, думая каждый о своём.

– Ты со мной не пойдёшь? – спросил я, наконец.

– В гости к брату Роберу? Конечно, пойду, как я могу пропустить такое представление! Да и тебе поддержка не помешает, я знаю их методы, а ты пока не дорос до того, чтобы бросать вызов им в одиночку, – Оррик ухмыльнулся ещё раз. – Хотя, конечно, у ворот ты переиграл его по всем статьям. И он, несомненно, тебе это тоже припомнит.

Как там звучит фраза: «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты?» Интересно, а по врагам то же самое определить можно? А по их количеству? Что-то мне становится не по себе от того, с какой скоростью я набираю тех, кто по каким-либо причинам имеет на меня зуб. Не надорваться бы.

Вот так за разговорами пролетел ещё час. Мы обсуждали и строили планы, Оррик наслаждался пивом и горячими крыльями, хрустевшими у него на зубах, как сухарики. Я старался не скрипеть зубами, когда нам подносили новые блюда.

– Может, подождём наших, – поинтересовался я, когда инквизитор заказал еще два кувшина. – Всё-таки праздновать нужно вместе.

– Ой, да ладно, – отмахнулся Оррик. – Они там едут, как короли, я слышал, что на входе, если достаточно задрать нос, можно получить бесплатный бокал вина. А нас кто одарит дармовым пивом за все эти треволнения? Так что пусть только попробуют…

Дверь гостиницы с грохотом распахнулась, и на пороге возникла очень высокая фигура с длинным оружием с двумя лезвиями, на которое тень опиралась, как на посох – небывалое дело для Аридила, холившего свою глефу, как невесту.

– Ну, вот, – Оррик хлопнул ладонью по столу. – Я же говорил, что…

У меня же похолодело в животе, и я медленно поднялся из-за стола, заставив инквизитора умолкнуть на полуслове.

– Что-то не так.

Оррик сначала в недоумении посмотрел на меня, а потом окинул эльфа встревоженным взглядом.

– Колдунья!

У меня скрипнули зубы.

Аридил подошёл к столу, не сводя с меня глаз, в каждом его шаге я чувствовал, как мое сердце промахивается мимо такта. На вид эльф был абсолютно спокоен, но я слишком хорошо его знал: это спокойствие смерти. Впервые за долгое время холодность по отношению ко мне дала трещину, я видел, как он растерян, и под маской невозмутимости скрывает боль – я догадался об этом без всяких аур.

– Что случилось?

Глава 10

Аридил рассказывал ровным, бесцветным голосом, и оттого произошедшее казалось ещё ужаснее, ещё более непоправимым, хотя страшнее того, что случилось, вряд можно представить.

Их ждали, как и нас. Две пятерки кваров в полном боевом облачении.

– Нам не оставили шансов. Они оказались прекрасно осведомлены о моих навыках, поэтому у половины были с собой арбалеты. Даже если бы я уложил остальных, стрелки держались на расстоянии и, вне всяких сомнений, не промахнулись бы, – Аридил посмотрел мне прямо в глаза. – Меня не пугает смерть, Иан, но волшебница уговорила меня не принимать бой. Она сама отдала себя в их руки! В сердце этой девушки гораздо больше отваги, чем у большинства тех, с кем я когда-либо встречался, – он помедлил, и мне вдруг стало понятно, что Аридилу неимоверно тяжело говорить. Как будто на его плечах сейчас покоился горный хребет, но его упрямо сжатые губы всё-таки разомкнулись: – Она верит в тебя, Иан, верит так, что даже я впервые с тех пор, как узнал правду, уже сомневаюсь в верности своей клятвы. Она прошептала: «Иди и расскажи ему. Он что-нибудь придумает».

– А что с тобой? – спросил Оррик. – Тебя не тронули?

– Полагаю, у них был приказ: применить силу, если им будет оказано любое сопротивление. Но у них не нашлось ни малейшего повода. Волшебницу на моих глазах заковали в кандалы и увезли, а ее взгляд до последнего молил меня о смирении. В итоге им пришлось меня отпустить.

– Иан, ты можешь успокоиться?

– Не могу! – рявкнул я в лицо Оррику и со всей силой пнул камень, подвернувшийся под ноги. Резкая боль помогла немного прийти в себя.

На заднем дворе гостиницы, за исключением нас троих, никто больше показываться не осмеливался. Похоже, именно я всех спугнул своими криками.

– Не могу я успокоиться, старый ты хрен! Ее, может, уже и в живых нет! А мы тут сидим и попиваем пивко в тепле и уюте.

Кровь пульсировала в голове, разрывая виски, я не мог остановиться и потому бегал взад-вперед, подпрыгивая от адреналина. Меня то бросало в жар, и тогда мне хотелось немедленно бежать и спасать Валену, то кидало в холод, и требовалось все самообладание, чтобы не сесть на землю и не закрыть лицо руками.

– Куда ты собрался? – Оррик попытался поймать меня за руку. – Они только того и ждут. Нельзя совать голову в пасть дракону, если нет шансов ее оттуда вытащить.

– Валена у них, и она верит, что я ее не оставлю!

– Никто и не говорит, что нужно бросать волшебницу, но не следует пороть горячку! Надо для начала поставить в известность епископа. Он мудрый человек, и может дать дельный совет.

– Не знаю насчет епископа, но инквизитор прав, – Аридил поднялся. – Если идти без подготовки, то ты только погубишь ее, – он запнулся, но потом все же закончил, – и себя заодно.

Я схватил его за рукав и посмотрел в лицо снизу вверх.

– Тебе когда-нибудь загоняли иголки под ногти? Или, может, жгли кожу калёным железом? – я развернулся к Оррику. – А тебе втыкали в глаз раскалённую спицу? Нет?! Тогда вы не знаете, что она сейчас чувствует!

Мои спутники удручённо молчали, и гнев постепенно стал гаснуть в моей груди. Они ни в чем не виноваты и искренне стремятся помочь, только никто из нас не представляет, как это сделать.

– Почему квары не тронули эльфа? Почему они отпустили нас? – Оррик задумчиво потер лоб. – Ведь могли же всех прибрать к рукам. Могли? Могли! Взяли бы, наконец, по-тихому, никто бы ничего не узнал – мы сами после границы все города обходили стороной, чтобы не оставлять следов.

Я вновь в нетерпении забегал по двору. Мне казалось, что меня разорвет от бездействия.

– Им от нас что-то нужно, – промолвил Аридил.

Я встал как вкопанный и поднял на него взгляд.

– Для чего им понадобилась Валена?

Оррик вздохнул.

– От твоей колдуньи им мало толку. А вот от тебя или даже от епископа – вполне может быть.

– В его словах есть смысл, – кивнул Аридил.

– Причем здесь епископ Тук? – не понял я.

– Притом, что теперь все уверены, что ты его «Голос», и, если где-то сел в лужу, исподнее менять придется ему.

– Вот зараза! – вскричал я. – Так какого черта им надо?!

Оррик развел руками.

– Похоже, завтра мы это узнаем.

– Я иду с вами, – безапелляционно заявил Аридил.

Оррик покачал головой.

– Эльфам в Твердыни ходу нет.

– Я всё-таки принц.

– Да хоть бы даже и король. Без приглашения тебя вышвырнут вон. Поступим по-другому, – предложил Оррик, – ты пойдешь и отправишь сообщение епископу.

Ему не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что отца Тука в столице нет. Никто даже приблизительно не представлял, когда он явится, и не мог сказать, где его носит. «Отсутствует по делам Конгрегации», – вот и все что удалось узнать Оррику в канцелярии.

– Как? У нас есть лишние деньги? Ты представляешь, сколько стоит отправить весточку без определенного адреса?

Оба, и Оррик, и Аридил, прищурившись, уставились на меня. Я же мысленно присвистнул: тут даже такое есть! Впрочем, упоминание о непредвиденных расходах заставило меня поморщиться.

– У нас даже нелишних нет, – я вывернул карманы.

– Тридцать рогов Аида! – Оррик сплюнул от досады. – Через канцелярию конгрегации такое послание посылать нельзя. Проще сразу попросить, чтобы тебя сожгли на костре, как самозванца. Нужен кто-то посторонний.

– Боюсь, я вам тут не помощник, – печально сказал Аридил. – В эльфийском посольстве вряд ли мне ссудят денег.

Я подошёл к ним обоим.

– Значит, будем выкручиваться своими силами. Загнанная в угол крыса опасна даже для человека.

– Сравнение не очень, – с сомнением в голосе протянул Оррик.

– Зато отражает суть, – я постарался говорить бодрым тоном. – Сейчас мы не люди, а крысы, которых неосторожно загнали в угол. Пусть пока думают, что победили. Хорошо смеётся только тот, кому есть чем.

Глава 11

Из-за режима жёсткой экономии и по причине жуткого дефицита свободной жилплощади мне пришлось снять одну комнату на троих. Вопрос размещения Валены будем решать после того, как вытащим ее из лап священников. В крайнем случае поспит с нами – ширма у хозяина гостиницы, надеюсь, найдется.

Все это я тут же объяснил своим спутникам.

– Спать с женщиной вместе?! – Оррик смотрел на меня, как на сумасшедшего, и даже Аридил на мгновение сбросил маску безразличия.

– Волшебнице это не понравится, – заметил он.

– Не понравится?! – крякнул Оррик. – Да она придет в ярость!

Он вдруг покраснел до корней волос и отвел взгляд, смущенно добавив:

– А ещё, говорят, я храплю.

– Ты храпишь?! – я изобразил на лице недоумение. – Дружище, не волнуйся, ты не храпишь.

Оррик взглянул на меня с удивлением и недоверием.

– Наш молодой друг хотел сказать, что это рычание трудно спутать с храпом, – внезапно произнёс Аридил.

Я не смог сдержать улыбку, хоть и получилась она вымученная. Оррик побагровел, а эльф остался невозмутим.

– И ничего я не… – инквизитор замолчал, и мы все вместе молча уставились на пустую кровать.

– Иан, ты сможешь ее вытащить? – севшим голосом вдруг спросил Оррик.

– Куда ж я денусь! – ответил я с уверенностью, которой не чувствовал.

Комната, которую мы сняли, не впечатляла размерами – вчетвером можно уместиться, но места впритык. Хозяин гостиницы и по совместительству приятель Оррика, Клаус, оказался настолько любезен, что, войдя в наше положение, бесплатно принес нам ширму. Вот только она лишь ещё больше усиливала чувство вины: в темноте ее очертания били в мозг, не давая уснуть. В голове стучалась мысль: «Она настолько мне доверяет, что покорно отправилась в тюрьму». А ведь не ребенок, знала же, что ничего хорошего ее там не ждёт! Застенки этих уродов не санаторий и не отель с пятью звездами. Жива ли она? Я поспешил отогнать слишком мрачные мысли – да, конечно, жива! Оррик прав: им от нас что-то надо. От нас – от меня или от епископа! Осталось только выяснить что. Пока они не получили от ее плена выгоду, ей ничего не угрожает.

Если я думал, что мне удастся хорошенько отдохнуть перед предстоящим визитом в логово льва, то ошибка выяснилась ближе к полуночи, – проспав всего пару часов, я не смог больше сомкнуть глаз. Сто раз перевернувшись с боку на бок, я послал проклятие неизвестному благодетелю и, откинув накидку, тихо выскользнул в коридор.

Меня встретил слуга со свечой.

– Вам что-нибудь принести, господин?

– Мыло и верёвку, – буркнул я, и, увидев, как расширяются глаза мужчины, сказал. – Кофе найдется?

С чашкой ароматного напитка сидеть на крыльце гораздо приятнее, чем без него. Сразу захотелось спать – я знал, как кофе действует на меня. Но точно так же я знал, что все равно не смогу заснуть – слишком многое поставлено на карту. Вспомнилось признание эльфа о трещине в его клятве и тут же пришло на ум, что буквально пару часов назад он называл меня другом. Первый раз за, бог знает, сколько времени. Неужели всегда требуются потрясения, чтобы добиться даже самых мизерных изменений? Почему, стоит мне обрести друзей, как снова приходится их терять? Кто за это в ответе? И не лучше ли оставаться в одиночестве, чтобы никого не подставлять под удар.

На следующее утро Оррик убежал ни свет ни заря, оставив нас с Аридилом сходить с ума от ожидания. Через несколько часов я готов был признать, что пытка временем может быть даже более изощренной и жестокой, чем булавки под ногтями и прижигания кочергой. От ожогов болела только плоть, а неизвестность разрывала сердце и душу.

Когда Оррик приоткрыл дверь комнаты, я прыгнул на него, как тигр на козлёнка.

– Какие новости?! Что выяснил?!

– Тише, тише! Успокойся, тебе нужна холодная голова, – инквизитор играючи остановил мой напор, и в следующее мгновение я почувствовал себя бочкой, которую сдавили железным обручем.

Я выдохнул сквозь зубы и задержал дыхание.

– Отпусти.

– Точно?

– Отпусти, говорю, я в порядке.

– Мы все хотим ей помочь, – Аридил успокаивающе положил мне на плечо руку.

Оррик разжал объятия, и я тут же отскочил в другой конец комнаты. Несколько секунд сверлил его яростным взглядом, но всё-таки сдался: мне действительно нужно поскорее прийти в себя.

– Что ты узнал?

– В канцелярии Конгрегации по делам Чистоты Веры мало что знают, – сказал Оррик, но видя мое недоумение, пояснил. – Инквизиция не в курсе, что происходит.

– А отец Тук?

– Я поспрашивал у кое-кого другого, и выяснилось, что он обстряпывает какие-то дела свои дела то ли в Фалии, то ли даже в Старне. Что он там делает, никто не знает, и вестей него не поступало уже пару месяцев. В общем, раньше чем через месяц, его не ждут.

Старн? Фалия? Названия мне ни о чем не говорили, но, по кислому выражению Оррика мне стало понятно, что надеяться на его скорое появление не стоит.

– Дай боги к весне вернется, если ничего не случится, – вздохнул Оррик, подтверждая мои предположения. – По слухам, он чем-то не угодил кардиналу Эмилио, так что будет ждать, пока все утихнет.

Действительно, новости хуже некуда. Не стоило надеяться, что кто-нибудь придет и решит все наши проблемы за нас.

– Значит, будем разбираться сами.

– Может, ты смог разузнать, хотя бы почему ее задержали? – задал вопрос Аридил.

Оррик ещё раз глубоко вздохнул.

– Я переговорил с одним знакомым. Ушлый тип, у него друзья повсюду, есть даже парочка среди кваров.

– Ты не мог бы быстрее переходить к сути? Наш юный друг едва смог тебя дождаться, – укоризненно сказал Аридил.

В другой момент я бы возликовал от этого «юный друг», но сейчас мне хотелось услышать нечто совершенно иное.

– Пусть наш юный друг наберется терпения, потому что мы вляпались в это дерьмо по полной, – рыкнул Оррик. – И нам придется лезть дальше, если мы хотим вытащить девчонку из лап ублюдков!

Черт, а Оррик ведь переживает не меньше моего – я с изумлением разглядывал цветные шарики над его головой. Вот это новость так новость! Инквизитор раньше не проявлял таких эмоций, все больше стараясь игнорировать волшебницу, а не оказывать ей знаки внимания.

– Мой знакомый говорит, что некую девицу привезли в Бастион и поместили в камеру для особо опасных врагов Веры. Ей предъявили обвинения в насылании порчи, запрещенном колдовстве и покушении на жизнь священника.

– Это плохо, – сказал Аридил.

– Плохо?! Да ее ждёт костёр за каждое из обвинений!

– Если вину докажут, – ляпнул я.

Оррик даже не стал возражать – фыркнул и отвернулся.

– Что мы можем сделать? – спросил за меня Аридил.

– Мы – ничего, – Оррик покачал головой. – Я сомневаюсь, что даже епископ, будь он здесь, смог бы помочь. Обвинения слишком серьёзны. По сути, при подобных обстоятельствах суда, как такового, не бывает.

– Но нужно же что-то делать! – воскликнул я. – Нельзя сидеть сложа руки!

Оба моих спутника смотрели на меня и молчали.

– Мы что, так просто сдадимся? Она верит в нас!

Оррик отвёл глаза.

– Сдаваться в надежде непонятно на что – самая глупая идея, которая только могла прийти ей в голову.

– Ее бы убили, – заметил эльф.

– Хорошая смерть, – возразил Оррик. – А что ее ждёт сейчас?

Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь сопением инквизитора.

– И что же делать?! – я посмотрел на своих друзей и почувствовал, как что-то соленое попало мне на язык. – Она мне верит!

– Ее сожгут через два дня, – глухим голосом произнес инквизитор.

Глава 12

Никаких трёх часов я дожидаться не стал. Голос разума? Нет, не слышал. О чем вообще тут рассуждать, если дорогого мне человека, который ждёт и надеется на мою помощь, всего через два дня лишат жизни. Жалел я лишь об одном: что потерял целый день на пустые разговоры. Надо было действовать ещё вчера, по горячим следам, а не «давайте еще по кружечке и на боковую»!

– Ты собираешься взять штурмом Бастион Веры? – Оррик, видя, что меня не остановить, встал на моем пути.

Аридил молча наблюдал за тем, как я собираюсь. Хотя чего там говорят про нищего? Ему только подпоясаться? Но у меня, помимо пояса, был ещё и кинжал, подаренный эльфом. После слов Оррика я остановился и повернулся к нему.

– Знаешь, там, в прошлом мире, я довольно неплохо жил. Мой отец многое умел и многое мог, он вбил мне в голову, что люди, которые не сидят на печи, а что-то делают, в состоянии возвыситься над остальными. Отец повторял это так часто, что даже самый тупой понял бы, что успех – это лишь вопрос времени, если хоть чего-то добиться. Наконец, пришел тот час, когда я смог доказать и ему, и себе, что в состоянии достичь результата и без его поддержки. Я понял, что мне по силам любая цель. Любая! Пусть не сегодня, не завтра, нужно лишь подождать. Оррик, можно сказать, что у меня было все. Кроме одного, – у меня никогда не было тех, кто мне доверяет настолько, что готов безропотно отправиться на эшафот. Просто потому что верит, что я не позволю сделать ему ничего плохого! – я понял, что кричу в лицо моему другу, но не мог остановиться. – Сейчас у меня нет ничего, кроме вашего доверия, но даже если бы и было, я отдал бы все ради любого из вас. И потому сейчас никому меня не остановить. Клянусь, я вытащу Валену оттуда, чего бы мне это ни стоило.

– Или сломаешь шею, – тихо сказал эльф.

– Или сломаю шею, – кивнул я, развернулся, перебросил через руку плащ и вышел из комнаты.

– Что там с моей лошадью? – бросил я, проходя мимо стойки бара.

– Накормлена и вычищена, господин, – быстро ответил Клаус из-за стойки. – Чего-то ещё желаете?

– Стать всемогущим, – бросил я.

– Могу предложить наливки. Жена готовит сама. Говорят, после трёх порций люди готовы драться с самим Аидом.

– Говорят? – удивился я. – А сам что же?

Я вспомнил, что вчера вечером Оррик всё-таки познакомил нас с хозяином гостиницы. Сварливый мужик с острым, как эльфийский клинок, взглядом всегда прищуренных глаз. Когда-то работал дознавателем в инквизиции. Другими словами, палач в отставке. Везет мне на окружение.

– Я всегда останавливаюсь на двух, – хихикнул он. – Кто-то же должен прибирать за героями.

В конюшне, кроме моей лошади, стояли ещё пять. Увидев меня, животные оживились. Звёздочка приветливо всхрапнула и принялась заинтересованно следить за руками – именно там словно по волшебству у хозяина обычно появлялись яблоки или морковка. Вздохнув, я прислонился к ее лбу и погладил упругие уши. Сколько сказано громких, пафосных слов! Вот только словами ничего не изменишь. Дела, только дела – мерило наших стараний. Конечно, мои друзья правы, и соваться в логово змей без плана и подготовки, не продумав пути отхода – верх глупости и простодушия. За две тысячи лет наказующий механизм налажен до идеала, и моя песчинка даже не доберется до шестерёнок. Но и сидеть просто так я не мог. Может, плюнуть на все и убить себя парочку раз? Тогда в моем распоряжении появится что-нибудь убойное, что-то вроде «вундервафли» местного пошиба, и можно будет поставить святошам ультиматум. Беда в том, что моей будущей инкарнации может не оказаться дела до чьих-то страданий. Ещё больше пугало, что это вообще буду уже не я.

– Что же делать? – прошептал я в морду умного животного.

– Если сам седлать не собираешься, то отойди, – буркнул Оррик, оттесняя меня в сторону.

За ним прошёл Аридил, прислонил глефу к стене стойла, и закинул седло на спину своему Арину. Недавно я узнал, что по-эльфийски имя коня означает «рассвет». Эльф не смотрел на меня, но мысли выдавали его: он пребывал в полном смятении. Ненависть, презрение, ярость присутствовали, но они переплетались с удивлением, растерянностью и недоумением, образуя такую смесь, что становилось непонятно, как это его до сих пор не разорвало.

– Зачем вы здесь?

– А ты собрался ехать один? – скептически хмыкнул Оррик. – Ты вон даже с лошадью справиться не можешь.

Аридил затянул подругу и впервые за весь день посмотрел на меня.

– Инквизитор сказал, что на входе довольно много людей, и попасть в здание без меня вы вряд ли сможете.

Я вытаращился.

– Вы всерьёз решили, что я буду штурмовать твердыню кваров?!

Оррик закончил оседлывать лошадей, поправил перевязь с мечом на спине и дернул себя за бороду.

– Думаю, сначала все же стоит поговорить.

Из «Пряной лошади» мы выехали втроём. Внутри меня все ликовало. Мои друзья, а теперь и вправду их можно было с уверенностью назвать друзьями, готовы идти со мной в огонь и воду! И пусть инквизитор был мрачнее тучи, а маске на лице эльфа мог позавидовать любой фараон, мне казалось, что никакие горы не устоят против нас! Мы свернем вершины и осушим озера, если нужно будет – выроем новые, дай только лопату. Невероятный душевный подъём распирал меня изнутри, и Звёздочка, чувствуя настроение хозяина, в нетерпении потрясывала головой и норовила пуститься вскачь.

Минут через пятнадцать неторопливого шага, улица, уходящая с площади, вывела нас к массивной арке в стене, украшенной барельефами. Грубый камень кое-где зарос мхом и потемнел.

– Арка Богов, – сказал Оррик. – До моста рукой подать.

Говорящее название, но уточнять я не стал – не время сейчас для экскурсий. Отметил только, что по размеру сооружение не превышало десятка метров, а в ширину подходило для того, чтобы могли разминуться пара карет. Приглядевшись, я увидел барельефы в виде женской фигуры в просторной мантии в окружении десятка человек в рясах.

– Богиня Айне благословляет сынов церкви, – Оррик кивнул вверх. – А там она же с мечом.

Я задрал голову и увидел под потолком скульптуру девушки с громадным клинком. От нее веяло гневом и яростью. Так и не скажешь, что она богиня любви.

– Лучше вон туда посмотри, – инквизитор дёрнул меня за руку и указал куда-то вперёд.

То, что открылось моим глазам, сложно описать человеку, не обладающему литературным даром. Все, что мне удалось подобрать к описанию картины, сводилось к одному емкому слову:

– Офигеть! – и ведь я действительно офигел!

Мы прошли арку, и передо мной распахнула просторы площадь таких немыслимых размеров, что все виденное ранее в сравнении с ней меркло и казалось задним двором таунхауса: два шага в ширину, три в длину – все. Ее границы угадывались по виднеющейся вдали темной неровной полоске. Приглядевшись, я разобрал отдельные черточки, при дальнейшем рассмотрении оказавшиеся крышами домов. Отсюда, с противоположного конца, они казались головками спичек или и того меньше. Посередине закованный в серую каменную оправу нес свои тяжелые воды Нон. Жирная, извилистая линия подавляла неестественной чернотой, как будто именно здесь река вытекала из преисподней.

Но даже не она привлекала внимание. По периметру площади грозно возвышались… черт, да мне в голову никогда не пришло бы, что построенное кем бы то ни было может оказаться ТАКИХ размеров.

– С моста вид лучше, – Оррик кивнул вперёд.

– Что это?! – прохрипел я.

– Бастионы Веры, – произнёс Оррик. – Одиннадцать бастионов церкви Святого Круга, – сказал Оррик. – Штаб-квартиры всех конгрегаций.

Вы когда-нибудь видели морской контейнеровоз вблизи? Я видел! Гора из стали, возносящаяся на невообразимую высоту, если стоишь на самом причале. Рядом с таким судном чувствуешь себя букашкой. Сейчас, здесь, на площади Святого Арсиния, я ощущал себя даже не букашкой – микробом!

Одиннадцать сооружений циклопических размеров. Одиннадцать полноценных крепостей внутри города. Пять на этом берегу и шесть – на противоположном. Даже то, что мы находились достаточно далеко от ближайшего, не преуменьшало мое потрясение. Как минимум двухсотметровой высоты монолиты, они выстроились друг за другом несокрушимой ратью. Я не знаю, кто мог построить ТАКОЕ! А кому пришло в голову все это придумать?! Любые эпитеты меркли в сравнении с самими каменными громадинами: несокрушимые, неприступные, величественные – все это лишь слова. Чтобы понять, что сейчас возвышалось передо мной, нужно было увидеть их своими собственными глазами. Эти монстры должны были быть видны из любой точки города, но то ли их вид постоянно закрывали извилистые улочки бедных кварталов, то ли я просто не ожидал встретить здесь ничего подобного, но появление строений таких размеров оказалось для меня совершеннейшей неожиданностью.

– Нам нужен предпоследний на том берегу, – указал в сторону одного из каменных великанов Оррик.

Я проследил за его рукой, и мне стало не по себе: это туда мне идти?! В двери, которые видны даже отсюда? Черт, да туда КамАЗ въедет, как обычная легковушка!

– А какой из них ваш? – спросил я севшим голосом.

– Вон тот, третий по счету, – Оррик кивнул на здание, стоявшее на этом берегу, с колоннами, портиком и двумя башенками, вырастающими из литого цоколя. – Вход слева от главных ворот.

– Интересно, их открывают перед каждым посетителем?

– С ума сошёл?! Ворота распахиваются, только когда в конгрегации избирается новый глава. Это у гномов все по уму – за каждую дверь отвечает свой механизм, а тут все ручками! Знаешь, какая прорва народу нужна, чтобы сдвинуть одну створку с места?

Я нервно выдохнул и еще раз внимательно пробежался глазами по этим видимым свидетельствам величия церкви на Арли.

– Здоровые, – со значением сказал я.

– Внутри поместится целый город, – ответил Оррик, правильно поняв мой вопрос. – Уверен, внутри есть места, где веками не ступала нога человека.

– А почему они все одинаковые?

– Говорят, так наши предки хотели показать, что в Круге все равны.

– И что, в нем действительно все равны, как задумывалось? – хмыкнул я, немного отходя от вида чудовищных зданий.

– Равнее не придумаешь, – буркнул Оррик.

– Их возвели пятнадцать веков назад, – голос Аридила казался бесстрастным, но я видел, что эльф напряжён. – Ни до, ни после люди не строили ничего более грандиозного. Иногда мне кажется, что они желали тем самым продемонстрировать старшим расам, что человечество как минимум не уступает нам.

– Так их построили ЛЮДИ? – меня ждало новое потрясение.

– Так говорят, – пожал плечами Оррик.

– А ещё говорят, – в тон ему промолвил эльф, – кости одиннадцати великих магов зарыты под каждым из алтарей.

Оррик возмущенно оглянулся на Аридила.

– Чушь все это!

Мы недолго обозревали окрестности: моя решимость таяла с каждой секундой, поэтому пришлось мысленно на себя прикрикнуть, и в какой-то мере самовнушение сработало.

– Быстрее начнем – быстрее закончим, – бросил я, и Звездочка послушно зацокала по направлению к мосту.

– Да, поехали, – поспешно согласился Оррик, которому не слишком пришлись по душе разговоры об истории. – Хочется побыстрее разобраться с делами. Эх, не заказал я вчера у Клауса эти рёбрышки, вот помру и забуду их вкус!

– Полагаю, если мы обнажим оружие в храме, сожаление о пище вряд ли долго будет тебя преследовать, – в своей манере заметил Аридил.

– Ничего-то ты не смыслишь в чревоугодии, – Оррик вздохнул. – Если переживём этот день, я, пожалуй, займусь твоим воспитанием.

– В таком случае, я бы предпочел начать штурм немедленно.

До Бастиона Веры мы добирались ещё минут двадцать. Оррик с эльфом, как обычно, донимали друг друга ничего не значащими колкостями. По мере приближения к цели мне становилось все больше понятно, почему они так активно отговаривали меня от визита. Вблизи сооружения смотрелись ещё более монументально. Их размеры и архитектура подавляли всякое желание противиться воле тех, кто распоряжался этими памятниками величия. Они давили к земле, растирали в пыль. Ощущение собственного ничтожества точило сердце каждого, кто осмеливался оторвать взгляд от мостовой. Колоннады, словно лестницы в небо, уходили вверх на немыслимую высоту. Когда я попытался разглядеть орнамент, нанесенный на потолок портика, у меня начала кружиться голова и заломило в спине.

Не удивительно, что здесь, в самом центре Алаты, могло показаться, что город совсем обезлюдел. По пути нам встречались одиночки, спешившие по каким-то своим делам, и едва переставляющие ноги монахи, с головы до ног закутавшиеся в бесформенные одеяния. Они скользили мимо, как тени, не поднимая глаз, не нарушая торжественную тишину площади ни словом, ни возгласом. Изредка вдалеке мелькали капюшоны целых групп священников, но их принадлежность отсюда было не разобрать. Праздные гуляки, пьяницы, весёлые парочки, нищие и убогие, – похоже, все старались держаться подальше от места, где живут боги. Замощенная мостовая сверкала чистотой, камни лежали ровные, притертые один к другому, даже щели между ними казались выверенными до миллиметра и не нарушающими общий благообразный вид. Все вокруг как бы говорило: «Ты мелкая тварь, недостойная даже этих плит, которых попирают твои грязные ноги».

– Все ещё хочешь туда идти? – Оррик взглядом показал на закрытые двери – вблизи они смотрелись воротами в Мордор.

У входа в бастион расхаживали несколько человек в черных одеяниях с глубокими капюшонами, прятавшими лицо. Мой взгляд привычно отыскал на них следы оружия, которое не выставлялось на показ, но и не скрывалось. Они изредка переговаривались между собой, внимательно поглядывая по сторонам. На мой взгляд, бдительность монахов была чрезмерной, вряд ли тут нашелся бы кто-то в своем уме, кому пришло бы в голову посягнуть на их объект охраны.

На нас потихоньку стали обращать внимание – ну ещё бы, другой такой компании в поле зрения точно не попадалось. Да тут вообще с посторонними было не густо – словно для простого люда площадь и вовсе являлась «табу».

– Валена у них, – сказал я так твердо, как только мог. – Кроме того, грех нарушать свое слово. Я обещал прийти – я пришёл.

Аридил положил мне руку на плечо, и к горлу подступил комок.

– Как бы дальше ни повернулась судьба, это честь для меня иметь такого друга, как ты.

У меня сжалось сердце. Черт! Черт! Ну почему жизнь так несправедлива! Я, возможно, стою на ее перекрёстке, и в следующую нашу встречу мы окажемся лицом к лицу, уже как враги. Отмахнуться от подобных мыслей очень хотелось, но подобный исход событий совсем исключать нельзя.

– Для меня тоже, Аридил. Я рад, что мы прошли этот путь вместе, – я повернулся к инквизитору. – Оррик, сложно пожелать лучшего друга, чем ты. – я помедлил, а потом сделал шаг к дверям и оглянулся. – И потому повторяю в последний раз: дальше я пойду один.

– Похоже на прощание, – буркнул инквизитор и попытался шагнуть вперёд, но я остановил его жестом.

– Нет! Не ждите меня – уходите. Я постараюсь вытащить Валену. Но если все пойдёт наперекосяк, не приближайтесь! Ну, или тебе, Аридил наконец удастся сдержать слово, данное Лесу, – я улыбнулся и посмотрел эльфу прямо в глаза, и он ответил мне таким же открытым взглядом.

Глава 13

Развернувшись, я решительно зашагал ко входу. Вот только вместо уверенности, которую я всячески демонстрировал друзьям, внутри царила пустота. Как будто мое существо смирилось с любым исходом. Или количество испытаний перевалило некий порог, за которым чувства перестают работать? Впрочем, возможно, дело в ином: во мне до последней секунды тлела надежда об окончании пути. Алата виделась неким берегом, спасительной гаванью, добравшись до которой о волнениях можно будет забыть. И вот результат: расслабился, допустил даже не промашку – нет, просто позволил себе помечтать. Расплата не заставила себя ждать.

Я до хруста сжал зубы. Сожалением делу не поможешь, сейчас мне гораздо больше нужна здоровая злость.

– Эй, ты что здесь забыл?

– Нищим не подаем!

Вот оно гостеприимство служителей церкви! Обходительность у них, надо сказать, на высоте. Впрочем, я решил не реагировать на оскорбления, а как можно быстрее попасть внутрь. Не тут-то было.

Мне преградил дорогу один из «балахонов».

– Куда прешь?! – он замахнулся копьем. – Убирайся отсюда ко всем демонам, уродец, пока цел, – в глубине капюшона с брезгливостью сверкнули глаза. – Из каких только щелей выползают такие ублюдки?! – Монах обернулся к своим, и те поддержали его невразумительным мычанием.

Путешествуя в компании одних и тех же людей, порядком забываешь о своих отличиях от человеческого стандарта. Друзья давно привыкли к моему виду, а посторонние предпочитали отводить взгляд, когда замечали двух суровых воинов за моей неестественно вывернутой спиной. Сейчас же надеяться приходилось лишь на свои силы. Самообладание и терпение – несомненные добродетели, но иногда они надоедают хуже горькой редьки. Прямо как мне сейчас. Я почувствовал, что неуверенность и нерешительность тают, как лед на ярком солнце.

– Повтори-ка, мой неразумный друг, все, что ты только что произнес, – мои губы растянулись в наглой ухмылке, а рука потянула из-за пазухи одну, до поры скрываемую штуковину.

Мой «широкий» жест подействовал! Вы бы видели лицо стоявшего передо мной квара, – а это был именно он, – чтобы представить всю глубину изумления, охватившего стража. Он как будто проглотил язык и теперь только ожесточённо хлопал глазами, пожирая взглядом кулон с мечами, – над человеком, стоявшем на моем пути бушевала целая революция цвета.

Да, вопреки всем увещеваниям, мне показалось, что использовать «Голос» – мой единственный шанс. Почему я не послушался Оррика и «засветил» амулет? Да потому что, откровенно говоря, я сыт этим по горло! Вопросы нам все равно рано или поздно, но зададут, сейчас же мне требовалась поддержка – вся, какую только можно получить, и чем наглее себя в данной ситуации я себя поведу, тем меньше у кого-либо останется сомнений, что мои действия вполне законны.

– Ну же, брат, соберись с силами или уйди прочь с дороги, я тороплюсь! – сказал я и тут же с досадой сообразил, что палку перегибать не стоило. Унизить воина в глазах сослуживцев не лучшая идея, чтобы добиться цели. В чем мне тут же пришлось убедиться – аура монаха почернела. Но в следующий момент за спиной раскрасневшегося от злости стража возникла тень.

К нам неспешно спускался по ступеням ещё один квар. Перед моими глазами немедленно возник образ тигра, которого заинтересовала возня в кустах. Зверь был сыт и не собирался охотиться, но инстинкт хищника в любую секунду мог бросить его на врага. Квар откинул капюшон – кольчуга явственно прошелестела кольцами при движении черного балахона. Первое, что показалось на свет, оказалась бритая на лысо макушка. Возраст этого «брата» великолепно маскировался отсутствием какой-либо растительности на голове. Но стать и силу не скрывала никакая одежда. Он смотрел на меня, прищурившись, словно через прицел винтовки. О-очень холодный взгляд! Вот кого мой медальончик, если и волновал, то не больше облаков на небе.

– Не стоит размахивать перед нами своими игрушками, «Голос». Побереги их для народа, – слово «народ» воин произнёс с подчеркнутым презрением. – Мой подопечный немного погорячился, потом ты слегка нас задел – мы квиты, так?! – «лысый» смотрел на меня, словно оценивая мою решимость и благоразумие. – Ты ведь здесь не для того, чтобы задирать моих людей?

Ладно, я и сам понял, что не стоило раньше времени размахивать красной тряпкой перед быком. Особенно если оставил в кладовке шпагу.

– Я пришёл по просьбе брата Робера, – мне пришлось призвать все силы, чтобы голос не дрогнул. – Правда, слегка раньше времени, что я назвал ему при нашей встрече.

– Ты имеешь в виду лейтенанта Робера? – лысый воздел бровь.

– Лейтенанта? – пришел мой черед удивляться.

Воин покачал головой.

– А разве тебе не объяснили перед тем, как давать разные украшения, к кому ты направляешься, мальчик? Так что – да, Робер – лейтенант. Привилегия присваивать звания есть только у Святого воинства, – снизошел он до пояснения. – Это вы там у себя все… хм… братья.

Я предпочёл «проглотить» его слова. Не слишком-то он уважает меня и моих «братьев» по вере. Моих предполагаемых братьев. Проблема взаимодействия ведомств родилась задолго до гвардейцев и мушкетеров, и похоже, эта «зараза» цветет пышным цветом не только на земле-матушке. Тут мне совершенно не ко времени пришла в голову мысль: «А могу ли я вообще называть их братьями? Формально я ещё не инквизитор. Вот ещё заноза в…»

– Возможно, он и лейтенант, – пожал я плечами, отвечая и собеседнику, и себе. – Когда мы разговаривали, брат Робер не счел нужным сообщить свое звание. Он чересчур усердно звал меня в гости, но мы пришли ко мнению, что слишком настойчивое приглашение на глазах, как вы подметили, «народа», не сделает чести никому из нас. Тогда я предложил ему отложить визит до завтра, сообщив об удобном для меня времени.

– Удобном для вас времени? – квар недоверчиво изогнул бровь.

– Мы пришли к соглашению, – пожал плечами я, – которое устроило обоих.

Воин усмехнулся краешком губ.

– Меня зовут брат Севил, – неожиданно представился он.

– Лейтенант Севил? – я вопросительно посмотрел на монаха-воина. Цвета раздражения почти исчезли из его ауры.

Он ответил мне взглядом, полным неприкрытого любопытства.

– Среди ваших нечасто встретишь толкового человека, – он интонацией выделил каждое слово. – Особенно в таком возрасте, брат… – квар не договорил, явно желая, чтобы я представился.

Как же не вовремя! Теперь уже в любом случае придётся назвать своё имя, иначе можно в два счета нарваться на неприятности. Врать нельзя – оно мне точно аукнется.

– Я – Иан.

– Иан? Брат Иан?

– Нет, просто Иан.

– Просто Иан… – глаза квара изумлённо расширились. – Так ты даже не послушник?!

– Пути богов неисповедимы, – я демонстративно вздохнул. – Призвание привело меня к подножию церкви только сейчас.

Брат Севил недоверчиво покачал головой.

– Инквизиция, конечно, не столь щепетильна при испытании, как мы, но я слышал, что с такими… – он не договорил, кивком указав мне за спину. – В общем, у «чистых» может оказаться иной взгляд на твое призвание.

– Так и есть, – я согласно кивнул. – Но это уже моя проблема.

Квар усмехнулся.

– С другой стороны, – продолжил он, – раз они раздают медальоны направо и налево, то у тебя, возможно, и будет шанс.

Я не стал комментировать его слова, но общий смысл сводился к двум моментам: во-первых, брата Севила новость, что мне вручили «Голос» без духовного сана, если и удивила, то не в том смысле, которого я боялся, а во-вторых, инквизицию он ни в грош не ставит и не стесняется об этом говорить в открытую. Первое – меня порадовало, второе – заставляло задуматься. Впрочем, выводы будем делать после. Мне ещё вернуться нужно, а я пока даже до входа не доберусь.

Ладно, попробуем быть любезными.

– Я пришел на встречу к брату Роберу или, если угодно, лейтенанту Роберу. Вы могли бы меня проводить или сообщить ему о моем приходе? Признаться, я первый раз в столице, и вряд ли сам быстро найду дорогу.

– Быстро найдёшь дорогу? – оскалился улыбке брат Севил. – Боюсь, живи ты в Алате век, и то сгинул бы почём зря в нашей обители!

Назвать эту необъятную кучу камня обителью, можно только обладая неистощимым запасом иронии. Я представил себе перспективу путешествия в одиночку и поёжился. Блуждать до скончания веков в каменном склепе не хотелось.

– В таком случае, не могли бы вы приставить ко мне провожатого? – слегка улыбнулся я. – Полагаю, мой призрак, вечно скитающийся по коридорам, вам здесь без надобности.

Настроение брата Севила мгновенно изменилось. Лысый воин пожевал губами, смерил меня подозрительным взглядом – похоже, ему не пришлись по душе мои последние слова – и поманил одного из своих.

– Найди Робера, – сказал он резко, когда тот приблизился.

– Благодарю, брат Севил, – я отвесил поклон, проклиная себя за длинный язык: кто знает, вдруг они воспринимают всерьёз такие шутки? – Вы очень любезны! Надеюсь, мы не будем вспоминать о недавнем недоразумении?

Лейтенант хмуро на меня посмотрел и процедил сквозь зубы:

– Впредь этим оболтусам будет наука.

– В тех краях, откуда я родом, говорят: «По одежке встречают, по уму провожают», – блеснул я знанием народной мудрости.

Брат Севил бросил на меня раздраженный взгляд.

– У тебя дома живут мудрые люди, «Голос». Надеюсь, со временем ты станешь на них похож, – речь лейтенанта «сочилась» язвительностью.

Что ж, поделом мне! Сколько раз говорилось, что молчание – золото?

Я скрипнул зубами. Мы постояли ещё немного, дожидаясь возвращения посыльного. Сколько он там будет бегать, одному богу известно, однако продолжать нашу беседу квар более не пожелал. Окатив меня презрением напополам с брезгливостью, он величаво «уплыл» в сторону.

Ну и черт с ним! Я выдохнул: оставался один шаг до окончания первого пункта плана, и даже эта небольшая неприятность не могла испортить моего настроения.

Как оказалось, люди, строившие твердыни, всё-таки кое-что смыслили в своем деле. Зря инквизитор на них наговаривал. Или твердыни между собой все-таки отличались. В главных воротах кваров оказался предусмотрен обычный вход – низенькая калитка, окованная железом и изнутри, и снаружи. Боковые входы не использовались, ну или мне не представилось шанса увидеть, как оттуда кто-нибудь выходил.

Впрочем, вряд ли это как-то сказалось на защищенности. Дверца ничуть не напоминала дверь в ее обычном, обывательском понимании. Я бы даже не взялся определить на глаз ее толщину. Штурмующим, буде такие найдутся, подобный проход ничем не поможет: во-первых, приходится перешагивать очень высокий порог, во-вторых, сюда не войти, не пригнувшись, – какой уж тут штурм. Оттуда-то, как чертик из табакерки, и появился давешний посыльный, стремглав бросившись к нам.

Он склонился к самому уху брата Севила и долго ему что-то нашептывал. Тот тем временем молча смотрел на меня, словно раздумывая, приготовить меня на вечер или оставить томиться до утра – красноречивее выражение представить сложно. Наконец квар небрежно отмахнулся от подчиненного и, покачав головой до характерного хруста, с наигранной печалью в голосе проговорил:

– Брат Робер в городе на патруле. Придётся тебе, мальчик, попытать счастье в другой раз.

Вот такого поворота событий я точно не ожидал. И потому позволил себе вопрос, который задают все люди, застигнутые врасплох:

– Э-э… – вот и все, на что меня в данный момент хватило.

Не сдерживая больше усмешку, лейтенант отмахнулся.

– Проваливай давай, кому сказано!

За его спиной обидно загоготали.

– И псам своим чистеньким привет передавай! – это уже кто-то из подчинённых.

– Я требую, чтобы меня пропустили! – опомнился я, чувствуя, насколько жалко звучит мой голос. – Сообщите начальнику Робера! Нам надо поговорить!

Брат Севил враз растерял «хорошее» настроение и потянулся за спину.

– По-хорошему не понимаешь?! – угрожающе пророкотал он. – Могу по-нашему объяснить.

Сказать, что я был ошарашен, – не сказать ничего. Мой расчёт строился на том, что мне будет сложно выбраться из твердыни. Разные хитроумные схемы, которые мучительно перебирались мозгом, вертелись перед глазами и так и сяк, но они не учитывали одного – того, что я не смогу попасть внутрь. И смех и грех. Как же мне вытаскивать волшебницу? В самом деле штурмовать эту крепость что ли?!

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы над сценой не взвился чей-то скрипучий голос:

– Что здесь происходит?!

Я оторопело уставился на новое действующее лицо. На верхней площадке стоял щуплый монах, явно страдающий чем-то хроническим – он постоянно морщился и потирал правый локоть. Седой, как лунь. Ростом едва ли не ниже меня, но без всяких там дополнений в виде горбов. Его глаза полыхнули такой яростью, что я почувствовал, как мне становится горячо. Не оставил без внимания мужичок и лейтенанта, и тут я не остался в накладе: брата Севила, похоже, пробрало до печёнок. На лице здоровяка налился румянец, как у невинной барышни при виде обнаженного кавалера.

– Это ты пришел к брату Роберу? – взгляд монаха уперся мне в лоб.

– Да, я, – нужно было ковать железо, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня. – Я хотел бы…

Но меня бесцеремонно перебили.

– Тебя ждут.

– С чего бы? – выдавил из себя брат Севил. – Кому ещё мог понадобиться этот сморчок?

Седой монах развернулся с такой скоростью, что я подумал, будто под гримом старика скрывается совсем другой человек – гораздо моложе и сильнее, чем образ, выставленный напоказ. От неожиданности брат Севил даже сделал невольный жест в попытке защититься, но сумел прервать движение в самом начале и мгновенно налился краской. Безымянный монах пару секунд жег его взглядом, затем сухо произнёс в мою сторону:

– Следовать за мной, не отставать.

Глава 14

Проникать в крепость пришлось тем же путём, что и гонец, бегавший записывать меня на прием. При этом я убедился, что дверца действительно могла выдержать даже ядерный взрыв – четыре толстенные петли держали на себе вес бронированной болванки толщиной никак не меньше сорока сантиметров. Наверное, переборка на каком-нибудь ракетном крейсере сгорела бы со стыда, если бы им пришлось мериться весом. К счастью, мне не пришлось ворочать ее в одиночку.

Проскользнув внутрь, я очутился в холле. К размерам помещения меня заранее подготовил вид сооружения снаружи, так что, если провожатый и предполагал увидеть мой разинутый рот, его ожидало жестокое разочарование. Я довольно спокойно оглядел внутренние колоннады, куполообразный потолок, теряющийся в темноте, и размеренным шагом последовал за ним. Впрочем, очень скоро я убедился, что щуплому монаху было абсолютно наплевать на мои ощущения, – он сходу набрал крейсерскую скорость, и мне пришлось очень постараться, чтобы поспеть за пулеметным перестуком его каблуков.

Мы проскочили насквозь три больших зала, один из которых, по-моему, мог вместить футбольное поле вместе с трибунами, а после нырнули в лабиринт коридоров. Мне кажется, меня нарочно водили вверх-вниз, чтобы я окончательно запутался в переплетении переходов, подъемов и спусков. Или этому типу дали задание испытать на прочность мои физические кондиции? В конечном счёте я оставил всякие попытки запомнить дорогу и лишь старался не упустить из виду своего странного провожатого. Тот же под занавес, по-моему, только ещё больше ускорился.

Несмотря на происходящее, наверное, мне даже следовало поблагодарить монаха. Благодаря его стараниям мой мозг перестал терзаться мыслями о неизвестности. Страх предстоящей встречи сменился ужасом потерять из виду край плаща этого шустряка. Лейтенант ничуть не кривил душой: стоило здесь потеряться, и дорогу назад я буду искать до следующего пришествия. Так что, когда пожилой монах остановился, я не сразу понял, что мы у цели, и врезался в него на полном ходу.

Старик оказался крепким. Он демонстративно отряхнул рясу, брезгливо выпятив губы, и ткнул сухим пальцем в дверь, рядом с которой я едва не устроил встречу «Титаника» с айсбергом (притом, что скорее всего роль последнего вряд ли досталась бы мне). Проследив, как я сжимаю кулак, чтобы постучать, он скривился и кивком велел не задерживаться: «Давай, мол, открывай уже!»

Перед тем, как войти, я всё-таки огляделся: коридор убегал в обе стороны, теряясь во тьме, и только свет факела пожилого монаха кое-как расталкивал ее на десяток метров спереди и сзади. Дальше – непроглядная темнота. И так половину пути! Мне стало даже не смешно, а грустно: шансов выйти отсюда в одиночку у меня никаких. Кое-где, конечно, встречались факелы, но их количество оказалось настолько невелико, что свет от одного очень часто не достигал другого. Тишина, ещё более густая и давящая, чем на площади, властвовала тут безраздельно.

«Ну, что? Бояться поздно», – решил я.

– Капитан ждёт тебя, – проскрипел мой провожатый, развернулся так быстро, что ряса хлопнула по ногам, и был таков, оставив меня в полной темноте.

Если бы была возможность убежать, я бы так с делал. Приступ паники на мгновение захлестнул с головой. И только спустя секунд десять мой мозг зацепился за фразу старого монаха. Я почувствовал, как меня отпускает, и смог связно соображать: «Ого! Целый капитан! Целый, мать его, капитан!» Да здесь натуральная армия! Что-то не похоже, чтобы в инквизиции использовали звания, а тут тебе и лейтенанты, и сержанты, и даже капитан имеется. Может, и генералы есть? Если, Валена попала в лапы военных, то мне предстоит столкнуться с их непробиваемым солдафонством. Эти бросят на костер собственную бабушку, если так положено по уставу. Вот чёрт! Взывать к состраданию так же бессмысленно, как заставлять рыдать камень, подпирающий пыточный столб. Может, удастся их запугать? Но чем?! Чем? Мой козырной туз, знак «Голоса», похоже, не производил должного впечатления! Честно говоря, я ждал несколько иной реакции на медальон, и теперь, использовав всю тяжёлую артиллерию, пребывал в полной растерянности.

С этими мыслями я толкнул дверь и оказался в просторном кабинете. Просторном даже меркам моего отца. Как будто из кротовой норы угодил на станцию метро! Я аж зажмурился от яркого света, – в помещении оказалось светло, как днем, – но быстро пришел в себя. Впечатление от немаленького пространства усиливалось высоченными потолками – намного больше трех метров. Аскетично. Холодно! Стены без каких-либо украшений: ни картин, ни топоров – ничего. Хотя нет, чего это я?! Вон над рабочим местом под самым потолком висит огромный круг с традиционно вписанными в него мечом и щитом. Щит? Похоже на очередной символ церкви. Ну а что? Для святого воинства в самый раз!

Из всей мебели в глаза бросались стол с кожаными вставками и невеликого роста мужчина, замерший у окна. Если бы не голова, принял бы его за вешалку. Комплекция капитана (а кто бы еще это мог быть?) совсем не вязалась с кольчугой, матово отблескивающей у него на груди, и мечами на оружейной стойке у входа. Я сразу определил, что экземпляры вовсе не декоративные – уж больно истерты рукояти. «У отца точно также стояли в подставке зонтики», – не к месту возникла мысль.

Капитан весь походил на хамелеона – настолько неподвижным он казался, и только глаза выдавали, что передо мной живой человек. И сейчас от этого человека зависела жизнь одного из моих друзей. «Пока одного», – напомнил я себе.

– Так это вы тот самый «Голос», о котором мне прожужжали все уши? – сказано было таким тоном, будто говоривший только что в сотый раз сел смотреть «С легким паром», потому что больше в Новый год ему делать нечего. Похоже, он сразу продемонстрировал, как велико одолжение, которое мне сделали, приняв, чтобы заполнить время между тридцать четвертым заседанием по бюджету и еженедельным молебном в честь дня всех святых.

– Не знаю, кто вам что нажужжал, я вообще не понимаю, чем вызвано подобное внимание со стороны… с вашей стороны.

Меня оглядели с головы до ног чуть внимательнее.

– Присаживайтесь, – капитан кивнул на табуретку, приставленную к столу с другой стороны.

Великолепно задумано! Крохотное круглое сиденьице торчало почти вровень с массивной столешницей. На этом насесте я буду чувствовать себя, как курица перед шеф-поваром.

– Постою, если не возражаете.

Легкое неудовольствие пробежало по лицу хозяина кабинета. Он подошёл к столу и взобрался на свое кресло. Да, сидеть на нем у капитана получалось в разы горделивее, чем садиться. Присмотревшись, я разглядел, как аура скуки приобретает оттенки раздражения. Хорошо это или плохо? И вообще, что мне делать? Я не мастер ведения переговоров, держу марку только за счет способностей. Возможно, Оррик прав, и идея сунуться сюда без плана – идиотизм чистой воды, но с другой, – все мои планы обычно приводят совсем не тому результату, который задумывался. Так что к черту планы – будем импровизировать!

– Мне сообщили, что вы искали встречи с моим лейтенантом.

Как ни странно, ни презрения, ни брезгливости в мыслях собеседника не ощущалось. И голос, его голос, слегка с хрипотцой, глубокий и властный, располагал к доверию, обволакивал, сбивал с мыслей.

– А мне он заявил, что ему приказали взять нас под арест, – ответил я, делая вид, что рассматриваю обстановку.

– И что же вы?

– Любезно от него отказался. Не люблю тюрьмы, знаете ли. Что мне там делать? – играть тихоню в такой ситуации – вернейший способ угодить туда, куда мне совсем не хочется. Пусть лучше думает, что я наглый и шустрый.

Капитан вскинул брови.

– То есть вы не последовали за лейтенантом, потому что вам нечего делать в тюрьме?

– А вы бы поступили по-другому?

Капитан позволил себе лёгкую усмешку. Тогда я шагнул вперёд и протянул ему руку.

– Кстати, меня зовут Иан, а вас? – я ни разу не видел, чтобы этим жестом пользовались тут, на Арли, поэтому решил воспользоваться моментом, чтобы слегка озадачить собеседника.

– Люка де Бри, – ожидаемо растерялся тот, недоумевающе глядя на раскрытую ладонь.

Того кусочка беседы, который уже состоялся, мне хватило, чтобы понять – нечего и думать запугивать этого матерого волка, пока что натянувшего на себя овечью шкуру. Не тот случай. Сейчас мой амулет даже от прыщей не поможет. Он – всемогущий капитан, а я – шестнадцатилетний пацан. К тому же не капитан. Он – в своём кабинете и вокруг такие стены, что я физически чувствую, как вся эта груда камня наваливается на плечи. А за мной что? Только друзья, которым, случись что, уж точно не поздоровится. Поэтому де Бри следует не пугать, а попытаться заинтриговать, выбить из колеи, найти то, что ему может быть интересно, вот только кто бы подсказал, с какой стороны подступиться. Черт, чувствую себя, как бедный родственник, на приёме в честь дня рождения дядюшки-миллионера – подарить нечего, а не подарить – нельзя.

Ладно, придётся играть наглеца до победного.

– Так вот, Люка, вы же не возражаете, что я вас так называю? – дождавшись покачивания головы, которое можно было интерпретировать и так и сяк, я сел на краешек стола, не обращая внимания на полыхнувший взгляд его владельца. – Мне пришлось отклонить приглашение вашего лейтенанта, но я подумал, что совсем отказываться крайне невежливо, поэтому мы перенесли нашу встречу на сегодня.

– Вот так взяли и перенесли? – удивился де Бри, мгновенно обуздав чувства, и я автоматически приподнял уровень противника еще на два пункта.

– Признаю, ваш человек оказался крайне настойчив.

– Но вам все же удалось?

Я слез со стола и слегка поклонился.

– Я тоже кое-чего стою.

– И все же слово свое вы держите.

– Как видите, – легкий кивок и немного развести руками. – Я сейчас перед вами. Сегодня.

Де Бри побарабанил пальцами по столу, изображая мыслительный процесс, а потом его глаза «воткнулись» мне в лоб.

– Так радуйтесь, юноша, что наша карающая длань в этот раз не коснулась вашей шеи.

По спине пробежал холодок. Ответ мне совершенно не понравился. Слишком тонкий юмор для солдафона. К тому же настораживали слова «в этот раз». Все это неспроста! И эта небрежность в попытке захвата. Они ведь действительно могли нас раскатать на мелкие блинчики – я уже имел возможность убедиться, что на любого суперпрофессионала найдется своя рогатина. Непобедимых бойцов, как ни жаль, не бывает. Так зачем это все?! Или целью являлась волшебница? Для чего? Похоже, опять придётся делать шаг в terra incognito. Главное, не пересечь черту, иначе я не только не вытащу отсюда Валену, но и сам займу комнату по соседству.