Десятое Пространство. Перевертыш бесплатное чтение
Предисловие автора
Приветствую уважаемых читателей! Перед вами условное продолжение книги Десятое Пространство. Почему условное? Потому что им можно, так сказать, пренебречь, не нарушив нитей повествования первой части.
Данную работу можно воспринимать как самостоятельное произведение, перекликающееся и с Десятым Пространством, так и с еще одной моей изданной книгой: Высота Стекла.
«Десятое Пространство Перевертыш» – создавался через три-четыре месяца после написания первой части. Это произведение еще более абстрактно и, можно сказать, вычурно-экспериментально. Тут собраны мои любимые психоделические приемы из литературных плоскостей, которыми я успешно пользовалась и пользуюсь над работой в своих коротких рассказах.
Это повествование – Перевертыш в полном смысле слова. Герои из оригинального Десятого Пространства меняются ролями, миры также претерпевают преобразования, разительно отличающиеся от первоначальных локаций. Здесь происходит именно психическая трансформация персонажей. Они словно бы распадаются на Ничто, а потом из этого Ничто снова собираются, но уже в немного другой ипостаси.
В общем, прошу любить или ненавидеть!
Сама книга доступна как в электронном варианте, так и в печатном, которую можно приобрести в маркетплейсах Wildberries, Ozon и AliExpress. Пишите в поисковых строках имя Ана Гратесс.
Желаю всем нам всего самого хорошего :)
Контакты автора:
– VK/Telegram: @anagratess
Остальные ссылки на различные художественные портфолио, мерч, соцсети: https://linktr.ee/anagratess
Перевертыш
Маришек обнаружил себя в комнате, чем-то напоминающей светлый подвал дядюшки Мо, у которого он гостил неделей назад. Яркий свет пробивался через широкие оконные проемы. Все помещение казалось преисполнено серебряной пылью. Немного резало глаза, парень принялся их потирать, отходя от сновиденческого разгульства.
Делая это нехитрое движение обеими руками, он начал припоминать, что его сюда привело. Марика, вечеринка у белых магов, где совершались обряды чудаческих горло-мантр с ароматом благовоний из ромашек и корок апельсина. Сей чудесный букет явился из творческой медитации его любимой подруги. Она вообще большая молодец и умница. Преподает химию в местном учебном заведении, приобщает детей и подростков к хорошим манерам и творческому подходу к делам.
Парень обнаружил, что его стало уносить в мечтательный туманец и резко себя одернул, ущипнув за тонкую кожу запястья.
– Нужно собираться уходить. – Сказал он вслух.
Настенные часы блеснув золотистыми стрелками промолвили:
– Уходя не забудь поблагодарить наше гостеприимство!
Маришек сложил руки в молельную пирамидку и поклонился сперва часам, потом окну, а после и своему удобному ложе, что всю ночь оберегало его дивный сон.
Кстати, о сне: парню виделось, что он проснулся в некой темной зале, которая ничего кроме отвращения и липкого ужаса не вызывала. Страх пробирался в чувствительные места психической активности, меняя светлые лампочки благодарности на темные средоточия негодования. Но Маришек смог одолеть этот захватнический налет, просто вырубив темноту яркой вспышкой света собственного сердца-ума. Помещение сразу осветилось приятным уютом, и он проснулся.
«Как все просто оказалось, нужно было сразу зажечь свет своего сердца-ума и никакого помрачения бы не произошло», – думал Ма, собирая вещи.
Он оглянулся в последний раз на комнату, и выходя наружу, широко улыбнулся. Всю дорогу вниз до двери, которая вела на улицу, улыбка не сходила с его лица. Маришек ощущал, что все идет именно так как должно. Улица встретила его приветливым теплом, стоял апрель и зелень уже вовсю пробиралась навстречу к солнечным лучам.
Солнце находилось под мягкой пленкой облаков, в воздухе ощущался легкий карамельно-кофейный аромат, доносившийся с кафе, которое находилось на той же улице, что и отель, где очнулся парень. Вся ближняя оконечность города, казалась, была погружена в приподнятое расположение духа и это не могло не радовать Маришека, ибо он очень любил это состояние.
Ему не хотелось идти домой, а внутренний клокотатель быстренько подсказал, что следует сделать: позвать любимую девушку на прогулку. Его девушку звали Весалиса, и на данный момент она работала над новой музыкальной партией, которую собиралась отослать друзьям на лейбл как дополнение к своему еще не вышедшему альбому.
«Ей очень повезло с приятелями. Они все истово деятельные и очень творческие натуры, имеют хватку и собирают вокруг себя интересных личностей. Вот и Весалиса не смогла удержаться перед этой харизмой и тоже примкнула к их братство-сестринству. Теперь она у меня музыкант!» Думая это, Ма довольно улыбался, рассматривая крыши невысоких зданий, по которым шествовали блики солнечного света.
На этой улочке находились несколько кафе, пара приятных глазу магазинчиков и один отель. Клумбочки с цветами, воткнутые по бокам от оконных проемов, уже вовсю распускались цветочными пятнышками, радующими душу и особенно обоняние.
«Иногда, все окружающее кажется мне слишком красивым, до острого чувства нереальности порой доходит. Удивительно думать о том, что еще совсем недавно я был по уши в каком-то мрачном сновидении и не видел просвета в небесах. Но ведь он всегда был, просто мое внимание было погружено в другое». Маришек шагал по тротуарам, разглядывая теперь редких прохожих.
Только начав отношения с Весалисой и уже порядочно в нее влюбившись, он видел во всех окружающих его людях частички своей девушки. Это мог быть жест, плавно переходящий в приветственный взмах, это могло быть простодушное выражение чьего-то лица, которое через призму симпатии обязательно сулило нечто очень приятное. Эти взгляды, наполненные светом и красотой, эти распускающиеся бутоны тюльпанов. Все-все-все, все материи стремились к одной ей, к Весалисе.
Да, он позвонил своей возлюбленной и позвал ее на прогулку. Местом встречи послужит их любимое место – парк, где они впервые повстречали друг друга. Времени было еще много, и парень решил отдаться на волю интуиции, чтобы та влекла его вперед по направлении «куда глаза глядят». Солнечные лучи мягко грели кожу и Ма, медленно шествуя вперед, пробовал на вкус эту звездную светимость.
«Смаковать солнце, кто еще до такого додумается? Только неисправимая романтичная натура, сердце, наполненное космической гармонией, и просто влюбленный человек». Парень выглядел довольным жизнью, довольным собой и своим окружением, казалось, что все в его бытии идет исключительно хорошо. Так оно и было, так оно и выписывало неспешные вертуны у него в голове.
Маленькие, по-домашнему уютные кварталы, за ними озерцо, где плавали утки с зелено-синими шеями. Ма созерцал окружающий мир, и приятное тепло рассредоточивалось по его существу. Он наполнялся искрящейся энергией и желал ее передать людям, чтобы те тоже ощутили это сладостное великолепие.
Парень пошел к парку, ибо время вкупе с интуитивным потоком слишком быстро разогрелось, почти сожжа до основания фитиль. Как раз подходя к парку Ма увидал Весу. Как все вовремя! На ней была черная джинсовка с леопардовыми вставками в районе лацканов и на краях рукавов, бледно розовое платье и массивные кроссовки черного цвета. Ее темно-рыжие волосы вихрились игривыми завитушками и все лицо светилось любопытным светом и блеском глаз.
Маришек выглядел чуть проще: светлая джинса наверху и облегающие джинсы внизу, кремовые кроссовки, короткий светлый вихр на голове – нечто, похожее на сплюснутый, консервативный ирокез. И приветливая улыбка на губах!
– Здравствуй, Мар, хорошо смотришься! – Веса приобняла парня. – Этот цвет идет твоим волосам, прошлый выглядел куда беспорядочнее.
– Привет, милая. – Маришек чмокнул девушку в щеку, – согласен на счет цвета, освежает и молодит!
– Ахахах, куда еще молодить-то! Тебе и без того семнадцать лет!
Парень изменил настроение голоса, сделав его на пару тонов ниже, отчего говор стал похож на клишированного, маскулинного мужчину:
– Существу моего статуса положена только светлая сторона вещей, все остальное подлежит немедленному уничтожению и моя главная цель на этом острове свободы: цеплять «десятое пространство» за яйца и подвешивать сё на крюках возмездия!
– Каков шутник! – Весалиса залилась смехом и прильнула к Маришеку.
Тот тоже засмеялся. Наобнимавшись вдоволь они взялись за руки и пошли на прогулку по парку. Свежая зелень и вечереющее небо приятно обдавали прохладой. Ощущения внутри, следуя зову биологических часов, успокаивали свой ход, помещая на передние стенки восприятия умиротворенное спокойствие и негу удовлетворения.
Сперва молодые люди обсуждали дела, и переходя на искусство, Веса в очередной раз заметила, что им обоим есть что поведать в этой области. И очень даже много. Маришек с ней согласился. Так оно и было: они оба творческие натуры и все вихры вдохновляющего потока были приятны сердцу, той звезде, которая жила и здравствовала в каждом из них. Потом темы обсуждений перешли на все подряд, задор и смешки неотступно следовали за парой, а небо над головой рассыпало первую кавалькаду звезд.
Среди парковой живости, что состоит в коротком ежике газона и асфальтовых дорожках, прохаживались и другие парочки. Встречались также взрослые люди с собаками на поводках, мелкая недоросль на отведенных для игр площадках устраивала веселую взбучку мячу-прыгунку. Вся эта рассредоточенность выливалась в общий поток праздных развлечений привычного небольшого города.
Пара сидела теперь на деревянной лавочке близ теннисного корта, который сейчас пустовал. Люди могли спокойно разговаривать, им ничто не мешало. Весалиса сжимала в свободной руке некий сверток, а другой рукой причесывала выбившиеся волосы, которые стали спадать на глаза и чуть закрывать обзор. Маришек негромко напевал простой мотив популярной песенки и искоса поглядывал на кулачок девушки со свертком внутри. Интерес наконец выбился из-под молчаливого созерцания. Маришек спросил девушку:
– Веса, позволь поинтересоваться, что у тебя в руке?
Она промычала что-то нечленораздельное, зажав в зубах розовую заколку. Парень ждал. Когда Весалиса закончила с волосами, то она без слов разжала кулачок и уже двумя руками распрямила сверток. Им оказался листок бумаги с надписями. Тут мягкий голос девушки прорезал вечерний воздух:
– Сегодня мы с Велаттой занимались музицированием и вместе решили придумать название для новой песни. – Она отдала Маришеку мятый листочек, – как видишь здесь куча перечерканных слов и два фаворита: Башня и Высота Стекла. «Башню» придумала я, а «Высота Стекла» пришла подруге.
– И что в итоге вы выбрали? Мне вот Башня нравится больше. – Ответил парень. – Люблю, когда нет надобности в абстрактных мысленных формациях.
Девушка выглядела задумчивой, ее глаза смотрели куда-то вдаль, куда-то за границу видимой материи. Обычно в такое время в уме начинали вертеться геометрические фигуры или вспышки света озаряли восприятие, показывая туманные конструкции, которые приводили к Знанию. Но, когда видение рассеивалось, в сознании оставался только краешек образов, только легкий шлейф. Ма хорошо знал этот взгляд, ибо и сам был им время от времени подвержен. Выплыв обратно, Весалиса начала говорить:
– Мы не смогли выбрать, решили оставить оба. Кажется, что эти два имени друг без друга не могут существовать в том мире, который мы собираемся прописывать. Из одного плавно следует другое. – Девушка показала пальцем на размашистые буквы «Высота Стекла», и продолжила:
– Первое время я хотела оставить его, ибо звучит круто и навевает некий фантастический иллюзион под лилово-розовыми облаками. Но потом время чуть изменило угол наклона, обзор тоже стал иным, и мне захотелось другого. Тоже самое произошло и с Велаттой, мы еще удивились что как это оно одновременно на нас спустилось неведомо откуда.
Веса дрогнула плечами, то ли от холода, то ли от пробравших эмоций. Она глянула на парня, воскликнув:
– Обними меня, Ма!
Маришек обнял девушку и оба какое-то время сидели в тишине, нарушаемой лишь проходящим где-то вдалеке молодняком. Сопели деревья, под неслышимую, хрустальную музыку танцевало небо, мягко описывая сонливый полукруг той подсвеченной синевы, которая бдела в вышине.
Вдруг молодых людей пробрало некое чувственное отрезвление (или наоборот?). Они приблизились еще ближе. Руки потянулись к друг другу, тела хотели ощутить жар самих себя. Все пространство расписалось в немом согласии и пара начала целоваться. Казалось, что звездное небо чуть приглушило свой изливающийся свет и воздух стал теплее, еще пуще разгоняя кровь. На этом моменте послышались легкие шаги и ветки дерев коротко затрещали.
– Привет, голубки! – Девичий голос снес голову зачинавшейся было романтической гармоники. – Чего это вы в тишине сидите, небось удумали заняться чем-то «скрупулезным»?
Было достаточно темно, чтобы силуэт некоторое время оставался неузнаваемым, но тут одна черта за другой стали прорастать на блеклом свету, да и голос прилично надавил на восприятие: перед ними нарисовалась Велатта, собственной персоной!
Пара облегчено засмеялась. Весалиса выбралась из-под объятий и пошла на встречу подруге. – Ой, мы просто общались и как-то все плавно перешло с одного на другое. – Она обняла Вел, продолжая, – ты же знаешь как это: уютный парк, вечер, любимый человек рядом!
– Да чего ты тут передо мной распинаешься, все я знаю, могла бы ничего и не говорить! – Подруги какое-то время тискались в шутливом тоне, а потом Вел села рядом с Маришеком, а с другой стороны приземлилась Веса.
Ма все это время с улыбкой наблюдал за девушками, мысленно прокручивая в голове начало диалога. Он не то, чтобы не любил говорить, но его часто напрягала эта необходимость поддерживать разговор.
На самом деле он понимал, что никому ничего не должен, и его друзья или приятели все и так понимают, но этот червячок все вылезал и чуть подгрызал картинку, немного портя впечатление.
В одиноком бдении ничего из этого не было. Потому Маришек и любил полузатворнические сопения в тишину. Книги, медитации, созерцания. Парень надеялся, что, разобравшись в себе, ему удастся избавиться от всякого дискомфорта вообще, ибо он понимал, что все идет изнутри. Маришек улыбнулся и певучим голосом пролепетал:
– За пространством есть губительная квадратура, которая вскоре нас всех пожрет!
– О, кусочек из нашей новой песни! – Велатта по-дружески толкнула плечом плечо парня.
– Я, знаете ли, слежу за творчеством вашего лейбла! – Ма выпячил грудь вперед, легонько побивая по ней рукой.
Весалиса смеялась, а Велатта шутя закатив глаза, пробурчала:
– Пфф, как все любят это: «лейбл», да «лейбл». От лейбла у нас одно название.
Она вынула из кармана куртки коробочку, формой напоминающую сигаретную пачку. Чуть тряхнула ей, и открыла крышечку. В тусклом свете все вечереющего пространства коротко блеснула какая-то диковинка. Девушка высыпала фигурку на ладонь.
– Видите эту красотку? – Спросила Велатта, выкручивая побрякушкой в пространстве, чтобы все оглядели ее. Друзья кивнули, и девушка продолжила:
– Мне ее подарили в награду за вклад в музыкальное развитие нашего края. А край то у нас ого-го, большой! Так вот, издает эта фигурка некое гудение отдаленно похожее на шум прибоя. Я решила с ней провести пару экспериментов. Дождалась полнолуния, вышла на балкон, открыла ладонь с данной безделицей и знаете что?
Маришек с Весалисой вдвоем спросили: – Что?
– Звучание стало намного чище и в нем уже можно было разобрать пару словосочетаний. – Вымолвила Вел заговоричищеским тоном и потрясла фигуркой перед глазами друзей. – Слова я запомнила, вот они: «Перевертыш грузно опадет на плечи солнечного диска. Тот расколется. Сделается Тьма новым миром».
Веса хохотнула, спросив:
– Чего ты мне раньше эту страшилку не рассказывала? Могу ведь и обидится!
– Хотела приберечь красотку для особенного случая. – Велатта поднесла сверкавшую фигурку к губам и поцеловала ее, – И вот он настал. – Она обратилась к подруге, – Весалиса, у меня из головы не выходит наша встреча, на которой мы придумали про Высокую Башню.
– Башня Высота Стекла. – Весалиса поправила Вел.
– Точно, она самая. – Вел продолжила, – мне кажется, что мой приз и эта Башня как-то связаны. Если достаточно сузить взор, и поглядеть им на светящуюся штучку, то могут означится некоторые формы, которые будут похожи на что-то высящееся вверх. – Девушка протянула мерцавшую фигурку друзьям, сказав, – попробуйте сами!
Первым провести эксперимент возжелал Маришек. Парень сощурился и выставил руку с артефактом перед глазами. Перед его взором возникло бледное невнятное пятно. Он чуть разочарованно сказал:
– Да ну, тут слишком темно, чтобы ставить подобные опыты.
– А если посветить фонариком? – Спросила Весалиса.
– Мне кажется, мы занимаемся какой-то фигней. – Ответил парень.
– Я тебе дам – фигня! Сейчас засуну кое-что интересное за шиворот и посмотрим, кто тут фигура, а кто Высота! – Велатта насупилась.
Казалось, она прямо сейчас возьмет и уйдет восвояси. Она была довольно эмоциональной натурой и ее порой задевали некоторые словеса, не важно даже, брошены они были в раздражении или в шутливой форме.
– Десятки на вас нет, ей космос! – Весалиса обоими руками сделала жест «баста», чтобы двое друзей успокоились.
– Хватит уже тут сидеть, пойдемте к Марике, она нам расскажет про твою, Вел, фигурку и чаю заодно попьем, а то и в желудке и в мозгу пусто, вот и начинаются перенонки-перепалки. – Предложил Маришек.
– Кофеин и глюкоза – лучшие друзья тонуса! – Веса поднялась с насиженного места и потянулась, разминая затекшие косточки. – Пойдемте!
В парке теперь было совсем темно, фонари очевидно не справлялись с густотой синевы, и друзьям пришлось включить свет на телефонах, чтобы по дороге к выходу не упасть и не повредить себе ничего. Аромат здешней зелени и прохлада близящейся ночи навевали туманные настроения некого далекого празднества, который сулил собой легкий хмель и веселье. Серебряные звездочки на небе были чем-то увлечены, потому высь заволокло облачным покрывалом.
Друзья переговаривались о том и сем, долго не задерживаясь на одной теме. Прыгали от одного бледно шутливого навершия мысли к другому. Все казалось таким простым и легким, а ход восприятия таким невесомым, что ощущения разбрелись по уголочкам сердечных празднеств и захотели уединения. Марика жила в пятнадцати минутах ходьбы от парка. И это время, проведенное в разговорах, быстро сошло с дистанции.
– Каждый раз, когда подхожу к сему дому, то мурашки начинают бегать по коже. Странная аура у места. – Сказав это Маришека передернуло, а девушки принялись высматривать в здании некие элементы или элемент.
Перед друзьями высился монолитный корпус жилого дома. Его темнеющее «лицо» отдавало железистым ароматом. В корпус были воткнуты идеальной формы квадраты окон, добрая часть которых сейчас испускала желтоватый свет. Из некоторых квадратиков выглядывали силуэты людей, поддернутые то вуалью занавесок, то горизонтальными полосками жалюзи. В одном из желтых квадратов тряхнула объемная голова и друзья сразу поняли, что это Марика. У кого еще была такая вихрящаяся шевелюра?
– Идемте внутрь уважаемые персонажи, хватит глазеть! – Велатта нетерпеливо засуетилась, и взяв друзей за руки потащилась ко входу.
Дверь была подпылена какой-то очень едкой аэрозольной краской. Вел первая толкнула на себя ручку, и та с громким скрипом отворилась, выпуская наружу амбре «больничного» запаха лекарств.
– Ощущение, будто попал в прошлое или в документальное кино. – Чуть поморщившись, сказал парень.
– Пленка данного фильма засвечена и теперь являет собой не более чем иллюзорный всплеск застывших кадров. – Полушутливым тоном вымолвила Весалиса.
– Или это сон среди разбуженных деревьев-мертвецов, которым хватило смелости вылезти из хлада земли на солнцепек человеческого восприятия. – Засмеялась Велатта.
Пока друзья строили догадки о запахе, где-то наверху хлопнула металлическая дверь. Сам подъезд освещался тусклым желтоватым светом, казавшимся в такой атмосфере прогорклым, старым маслом. «Больничный» аромат теперь ушел на второй план, на первый встала засветившаяся ярким светом фигурка Велатты, которая выпрыгнула у той из рукавицы.
– Держатель для огуречных засовов! – Воскликнула Весалиса, – эта штучка чувствует приближение экспертного мнения!
– Марика разделается с ней в два счета, да! – Вел помахала мерцавшей фигуркой в воздухе.
– Мои дорогие девушки, давайте не будем загадывать наперед. Быть может дело не в том, что «штучке» нравится здесь, быть может это предупреждение, которое намекает нам сваливать куда подальше? – Вопросил парень. Он выглядел чуть бледнее обычного, явно не доверяя ни подъезду, ни фигурке.
– Не порть малину с яблоками, Маришек! Думай о хорошем, и оно к тебе придет, – Вел щелкнула пальцами. – Давайте наверх, нас там уже заждались.
Помещение вспышкой блеснуло радужным сиянием и на молодых людей посыпался мысленный поток всего железистого дома. Он казался и кавардачным и емким и вместе с тем фантастически легким, словно в облако попали! Голоса перемешивались в цветастый суп, трое друзей схватились за головы, с трудом вынося данные потоки. Вместе с болью радужные потоки приносили и удивленные вздохи. Голоса выстроились в шеренги, зазвучали разнокалиберные предложения:
– От перемены мест слагаемых сумма не меняется.
– Перевертышами преисполнена Земля, отпустите малюток наверх!
– Дремота настигает телевизионный шум, тот становится прозрачным…
– Нечего вам делать среди этих прихвостней бетонных, вам бы принести службу в парковую красоту и угостить детишек мороженым!
– Книга Вторая для вас сделана, чтобы уместили в памяти осколки сновидений. Чтобы сновидениям помочь выйти наружу!
Ребята, стоявшие на лестничной площадке свесились вниз на холодный пол. Им стало абсолютно невыносимо претерпевать весь тот поток слов, который на них обрушился. А потом крутанули жернова образов и все полетело в далекий космическим полет.
Велатта обнаружила что находится в лиловом погребе, в котором свет исходит от настенных лампочек в виде бабочек, а припасы на полках расставлены группами от А до В.
Белоснежные эти полочки ломились стеклянными блюдцами со сладким сиропом и грушами. Вел облизнулась и хотела было подойти к этим съестным красотам, но ее удерживало существо аморфной жижи, у которой из определяемых черт были только карие глаза и коричневые же волосы.
Тело данной жижки беззвучно говорило девушке, что не она ее удерживает, а мозговая каретка в голове у наблюдателя. Что это за «наблюдатель» жижа не сказала, а сама девушка не стала долго раздумывать, предаваясь чувству волнения и страха.
Жижа попросила, чтобы Вел закрыла глаза и представила перед собой желанные блюдечка наполненные сладостью, и когда образ станет осязаем, девушка должна была повести все свои силы и все свое нутро истинно Туда.
Велатта так и сделала, представила, что она тянется к грушевым сладостям и уже вкушает их сочность и вдруг ощутила, что теперь ее никто не держит. Она открыла глаза, а лиловый погребок исчез. Вместо него оказалась полуоткрытая стенка некоей материи, похожую на венозную.
В учебке девушка как-то проходила курс биологии и ей хорошо запомнилась информация о венах, потому как на страницах учебника, вещавших о строении и построении, были смешные зарисовки других учащихся. Картинки хорошо отпечатались в памяти вместе с самим уроком.
С подобного ракурса девушка могла видеть, что кровь медленным потоком сочится из внутренностей наружу, желая затопить некое море, в котором плакало некое существо. Вел стало интересно, кто это и почему вена оказалась открыта.
Она выбралась наружу и чуть было не запнулась о притаившийся в материях камушек. То оказалась бусина браслета. Таки высунув голову в свежий морской воздух, девушка, увидав внешнее происшествие, воскликнула:
– Ну и ну, запястье то все красное!
Ее услышало существо, которое множило своими слезами морские глубины. Сущь эта была и старой, и молодой, как если бы два тела сшили в единую вязь. У этой сущи на голове поблескивала корона серебра и красных камней. Велатта осторожно приблизилась к плакавшей живинке. Та, завидев нежданного гостя отняла руку от лица и Вел вскрикнула. Этой сущностью была она сама, но из какой-то перевернутой реальности.
«Ну и ну, вот же засада какая. Она словно Перевертыш меня. Теперь я ощущаю к этой суще некую симпатию. Она нуждается в помощи, это очевидно. А ну-ка Вел, соберись!» Девушка взяла себя в руки и решилась на приветственную реплику.
– Эй, привет красотка! Я вижу, ты о чем-то горюешь, не расскажешь свою историю? Возможно, мой дар поможет тебе. – Ласково и приветливо говорила Велатта и присела на прямоугольную бусину, на которой восседала сущь с короной.
– Может и поможешь, а может и принесешь с собой несчастье куда большее, чем я смогу вынести. – Коронованная сущность прекратила лить слезы и посмотрела в лицо гостье. – Вот только не делай лицо, похожее на мое, тебе не идет грустить!
Велатта вдруг осунулась и ощутила непреодолимое желание кинуться в глубокое море. Страх было начал свой ледяной поход к горлу, образуя комок, но все это быстро померкло, когда ситуация круто разрешилась: сущность с короной на голове столкнула девушку прямо в соленую грезу. И падала в пучины водяного мрака Вел и не ощущала ничего кроме сильного желания достигнуть дна. Свет уже давно канул в небытие, как и летящая вниз музыкантка, хотевшая просто «помочь».
Толща воды сделалась беспроглядным мраком, который выжимал из Велатты последние ниточки сознания. Вязался новый космос, расцвечивался лиловой-розовой дымкой перелет от ся до сё. Наконец дно оказалось достигнутым. Девушка испустила вздох облегчения и провалилась в сон.
Теперь Маришек очнулся от странного привкуса во рту. Он поднял над собой согнутую кисть руки, из неестественного сгиба которой сочилась оранжевая жидкость. Парень поднес руку к губам и лизнул сей загадочный сок.
Вкус напомнил ему о соковых напитках, которые еще не так давно продавали в супермаркетах. Он любил ходить туда с родителями, дергать тех за длинные косички, выпрашивая лакомство, которое ему обещали за поход к стоматологу.
Чем дольше Ма смотрел на свою кисть, тем оранжевая жидкость становилась все более вязкой и дурнопахнущей. Аромат приобретал самовольный оскал, который хозяину руки был не мил и не люб.
Маришек вскочил с мягкого ложа и перед его лицом взорвалась грозовая туча. Громом и молнией встретили паренька, а тот бросился в стремительное бегство, лишь бы подальше находится от оглушающих взрывов.
– Вдохновение моя отрада! Космос, прошу, сделай мой Перевертыш простым и легким! Не хочу бродить по изумрудным пустыням, хочу мягко и плавно скользить по ароматным маслам и цветами сладости упиваться денно и нощно. Помоги!
Парень бежал все дальше, не видя окружающего мира, не видя себя, теряя остатки былой важности. Та частота, с которой он млел под боком друзей давно прошла, теперь выбор был только за ним одним.
Угасание вывернуло из-за поворота внезапно, выбив весь воздух из растрепавшихся легких. Маришек лежал на влажной земле, не в силах поднять конечности. Так сильно́ было Угасание. С нежностью подхватило оно обмякшее тело парня и понеслось ввысь, к серебристым облакам.
Исполнено было прошение Ма, перевернули его житие на двадцать градусов южнее от звездной системы Церера. Парень сидел у синеватого иллюминатора в новеньком космолете и выжимал свою плоть силой двухсот Гроз. Лилась оранжевая жидкость из рассеченных рыбок, собирал ее парень со всей скрупулезностью на которую был способен.
«Чтобы не одна капля не упала во Вне! Только в сосуд из тонкого резного стекла». А тем временем звездный Дом все приближался и все стремительней исходил из Маришека дух. Последним его словом было: «Весалиса».
Девушка очнулась на кровати в своей комнате. Спросонья она оглядела стены и окно, в который бил яркий синий луч. Ей тогда показалось, что внешнее пространство хочет с помощью синего проекторного луча показать некий фильм, картинка которого очень важна.
– А кому важна-то? У меня все есть, золотые монетки так и звенят в кошельках, любовь моего парня, общепризнанное творчество. Чего нужно этому Важно? Пошло бы оно лесом!
Весалиса встала с кровати в хорошем расположении духа. В знак уважения поклонилась настенным часам, птички которого заливисто напевали друг другу причудливые песенки. Нередко девушка подолгу сидела у часов, слушая эту дивную птичью музыку и некоторые их мотивы приходились особенно по нраву ее вкусу. Она записывала ноты в тетрадку, а потом бежала к диктофону и уже своим голосом выводила игривую трель на экран компьютерного монитора. Обработка, резка, эффекты, разослать друзьям по лейблу, сесть в позу лотоса, медитация, Маришек.
Она смотрела на него немигающим мозговым аппаратом, чья система могла выходить в открытый космос на многие и многие миллиарды световых лет, мгновенно сообщаясь с другой. Парень находился в странной серебристой коробочке с застежками-молниями. Он пил оранжевую жидкость и внимательно наблюдал за звездным потоком, который протекал близ его малюсенького дома. Маришек вспоминал о Весалисе, когда у него заканчивался сок в стеклянном сосуде.
А Веса вспоминала о Ма, когда преодолевала медитативную тишину, возвращаясь обратно на Землю. Их пара каждое утро просыпалась около моря слез, где властвовала глубоководная Велатта. У той в багажнике батискафа на холодном свету полуденной звезды поблескивали крупные блюдца с грушами в сладком сиропе.
Иногда они все вместе собирались на пикники и обсуждали некое «Десятое Пространство» и то, как хорошо устроились их жизни. Все были счастливы, все находились в сонливом или реальном Космосе всевозможности. Найти свое место в подобной бесконечности – удача. Уже никто и не помнил, когда все стало именно так как сейчас. Да и важно ли это?
Треугольник
Одинокий парень гулял возле здания из светлого камня и мучил его один вопрос: как сделать так, чтобы изловчиться на манер геометрической равнобедренности? Привкус чего-то треугольного плавал в желудке. Некоторое время парнишка разглядывал окно, из которого недалеко как вчера выпала его сумка с книгой. А книга эта была подарком для его девушки. Годовщина как никак, праздник требует внимания. Пара поссорилась как раз в сей знаменательный день.
Не давало ему покоя то, что сумка выпала именно из этого оконца, выкрашенного в зеленый цвет. Оно одно было таким на все стеклянное скопище. Сумка была при нем, на предплечье давил тонкий прутик ремешка и парня взял неожиданный интерес к содержимому.
Книги никогда не были его страстью, нет, напротив, словесным кручениям он предпочитал киношные видеоленты и аудио дорожки. Когда он покупал этот подарок, то даже не посмотрел содержимое. Он сказал тогда продавцу-консультанту, что ему нужен отменный подарок на годовщинку. Так и оказалась сия книжка у него на руках.
Обложка оказалась скользкой и холодной, но парень через пару попыток все же вытащил тяжелую ношу во свет. На промасленной, хлопковой бумаге краснели полоски, складывавшиеся в равносторонний треугольник. Названия не было. Парень пролистнул страницы, а те оказались пустыми. «Дневник что ли?» – Подумал он.
– Не дневник, а ежедневник, – ответила книжка, – точнее было бы сказать – песенник.
Парнишка привык к подобным выкрутасам окружающей материи. Он притопнул ногой и ударом голосовых связок зашелестел:
– А я не пишу ни песен, ни рассказов, ни мыслей! Ни того, ни другого, ни третьего у меня нет и не будет никогда!
– Чего-й это ты о себе подобным образом? – Книга подсветила страницы мягким желтым светом, – погляди на мои внутренности.
Свет стал весьма ощутимо мигать.
– Видишь? Они хотят историй, твоих словес на себе увидать. Твоя девушка большая молодец, что подарила тебе меня, а то ты уже почти что превратился в сухой железняк.
Парень взъерошился, почти выплевывая:
– Не она тебя мне подарила, а я ей! А она обратно сунула тебя мне!
Книга-ежедневник-песенник присвистнула и вымолвила:
– Не так уж это важно, дорогуша, главное, что Я у тебя Есть.
– Мне не нужна бумажная говорунка. – Ответил насупившийся паренек.
– А я хотела к тебе попасть! Нам нужно кое-что важное обсудить!
– А я Хочу, чтобы ты исчезла! Ты мне пытаешься промыть мозги, я это чувствую. – Парень закинул книгу в сумку, последний раз глянул на зеленое окно и пошел по направлению к кофейне, в котором работала его вторая половинка.
Уму вдруг пришла идея поговорить с девой, объяснится и загладить вину, ибо он достаточно трепал ей нервы и все такое-прочее. Внутри стало как-то светлее, и парень начал ощущать окружающий ландшафт более ярче, чем когда бы то ни было.
Насыщенные цвета, летняя прохлада, ветерок на коже приподнимал тонкие волоски на коже. Он улыбнулся про себя и пошел дальше. Теперь ссора со второй половиной ему казалась каким-то бредовым сновидением, ему хотелось как можно скорее увидится с любимой. Ощущения расцветали подобно розовым садам!
Дорога шла вверх, идти стало чуть тяжелее. Из-под сумки временами доносился легкий шорох некоторых фраз. Во всех них фигурировало слово «треугольник».
Мужчина вдруг задумался, а почему он все еще не выбросил сумку с книгой в мусорный бак, ведь той он возвестил, что желает избавиться от ее ненужных наставлений, да и всякая нужда в говорунке как-то совершенно точно отпала. Но ни мусорных контейнеров, ни бачков видно не было, потому парень шел дальше.
Перед мужчиной замерцали картинки, которые являли ему его собственное бытие с его любимой. Он видел, как у них зачинается ребенок, дом и красивый сад. Воображение подкладывало все новые и новые приятные сердцу образы и на душе у наблюдателя становилось все теплее. Ему показалось, что сумки на плече нет, она растворилась, а вместе с ней и книга. Слова превратились в обыкновенные звуки.
«Треугольник» еще с десяток раз напомнил о себе, а мужчина все шагал вверх и казалось ему, что конца этой дороги вовсе не существует. Так и будет он идти вперед, время его состарит, и состарит его воображаемо-реальные картины и разрежется он вместе со своей дорогой семьей на цветочную пыльцу и облачное присутствие, держа в руках треугольное волшебство. Голос из сумки стал доносится все тоньше и отчетливее, а идти становилось все тяжелее и все легче одновременно.
Старик глядел вперед и видел перед собой темное пятно дороги, у которой не было пункта назначения. Он уже давно забыл, что когда-то, еще будучи пареньком, собирался навестить свою любимую девушку. Дорога с книгой заморочили голову, отняв и вместе с тем дав все самое дорогое.
Голос из сумки вещал теперь на всю мощь своих чародейских гланд. Теперь звуки снова стали словами. Старикашка смертельно устал, его изможденно-счастливое лицо выражало столько боли и экстаза, что небеса схлопнулись от подобного взора и с тугим хлопком исчезли с горизонта. Старый человек остановился на обочине, вытащил из материи склизкую книжонку и стал пристально глядеть на обложку, на которой все так же краснел равносторонний треугольник. «Терять мне уже нечего, отдамся-ка я этой бестии и будь, что будет!», – думал starik.
Его ссохшиеся, тонкие руки раскрыли неписанную книгу на первой странице. На ней зияла пустота, но не та, которая кажется чем-то неопределимым и немыслимым, а та пустота из которой исходят космические миры и в которую собираются звезды, в окончании своей жизни. Старик взял ручку из нагрудного кармашка (словно все эти годы она только и дожидалась сего простого жеста) и принялся написывать туда свои мысли, копившиеся долгие и долгие десятилетия.
Книга источала довольствие, ее страницы снова светились тем теплым блеском, который плескался обычно во взорах глубоко влюбленных людей. Существо, писавшее на страницах, потеряло свой человеческий облик. Оно испытывало осторожное давление в области кистей и не могло уже остановить их размашистый полет.
Оно иногда раздумывало о собственном положении: – «раньше меня дорога прибивала к себе, волю забирала, ибо как я вздумал противиться течению Треугольника. А теперь вот книга забрала меня к себе, практически без остатка. Даже эти мысли я отображаю на желтоватых страницах. Моя сущность растерялась. Надеюсь, вскоре это закончится, и я смогу закрыть глаза, чтобы придаться отдыху». Книга неустанно множилась словами. Обложка наливалась цветом, исчезла слизь с пыльной ветхостью, время грубо перевернуло течение восприятия.
Теперь существу казалось, что он превращался в Треугольник. Становился мало по малу продуктом собственного творчества. Трещал медными колокольчиками у врат в вечность. Сыпал многосложные словеса в сердца своих почитателей.
Ему стало все равно на себя, исчезло чувство отделенности. Книга размозжила собой остатки раньше такого чуждого, а теперь такого родного внешнего космоса. Вобрала в себя творящее сознание. Стала им, Оно стал ею. В геометрическую формацию всосалась вселенная, все искрилось на манер праздничного фейерверка.
Треугольник поднял грань над звездным небом и громко возвестил о своем присутствии:
– Дума – порока даль. Дума сделала выбор, а желание окрасилось в красный. Космос Земли, принимай меня с любовными объятьями, ибо я твой сын и дочь твоя!
Книга взорвалась, страницы стали разлетаться по сторонам света. Треугольник истинно радовался происходящему. «Преграды растворяют соль в себе, вот и я превратил книгу себя в общность дружественной грезы!»
Стороннему наблюдателю вся эта картина могла показаться обыкновенной вспышкой гнева расточительного парня. Как только тот услышал голос обложки, то сразу подскочил к ближайшей мусорке, чтобы избавиться от бесовской вещицы. А после того, как сумка с книгой оказалась в отстойниках, пошел к своей девушке, которая работала на ресепшене отеля, дабы извиниться и поговорить о произошедшем.
Чуть позже к мусорке подошел старик, который каждое утро рылся в недрах этой ароматной кучи в поисках чего интересного или ценного. И его взору преставилась новенькая сумка, в чьих материях было завернуто что-то большое.
Сию же минуту материи были отброшены, а книга снова озарилась мягким солнечным светом, и старика поприветствовал бодрый голосок. Обложка призывно блестела красноватым сиянием, треугольник выбелился из общего ансамбля и глядел прямо в сердцевину отыскавшего находку, счастливца человека.
Возвещал голос о скорой отмене всего. Старик улыбался лучезарным цветениям, прижал книжку к истрепанной груди и отправился в свой дощатый домик, который находился всего в паре зданий от осчастливившего его мусорного контейнера.
Сумку старик сразу бросил на плечо, а Треугольник поместил ближе к сердцу, чтобы тот грел душу теплым светом надежды. Когда человек вошел в дом, скинул тряпье на пол, и снова взял в руки книгу, та заговорила с ним уже другим тоном, вещая из недр страничного средоточия пожелание:
– Старче, открой меня на середине, и начни свой рассказ. Ручка у тебя в правом кармашке брюк.
Старик подивился желанию и сокрушенно изрек:
– Но писать то я не умею, красота ты моя!
– А это ничего старче, – продолжала книга, – бери ручку и просто води ею по листкам, буквы и символы сами начнут выводиться, слова польются ручьем, а ты забудешь про все свои горести!
И взялся старик за письмо и правда слова полились от него не ручьем, а морем и нескончаемы были его потоки, а также недра и глубины. Старикашечка забыл про себя, потом забыл про книгу и растворился в потоке идей, оставив после себя дивные города со дворцами неписанной красоты.
Треугольник улыбался с обложки, из страниц вещал свою мудрость, чья творческая искра вдохновляла многих и многих искателей приключений. Книга отдавала себя миру без остатка и все означилось яркой созидательной нотой.
Среди почитателей сего оказалась и великолепная Марика. Она проходила Перевертыш очень давно и теперь с любовью в сердце наблюдала за Треугольником и его красочным движением в миру. Девушка помнила о своих друзьях, особенно о Маришеке, который часто навещал ее в лаборатории.
Одним вечерним днем она бдела у окна своей квартиры, что находилась в монолитном доме и заметила троих подростков, чьи удивленные взгляды касались темноты внешних стен. Через несколько мгновений девушка узнала в подростках своих дорогих друзей. Марика принялась махать обеими руками, чтобы ребята ее увидели.
Те вроде бы глядели на темные параболы, которые весело мотали отростками тел в оконных ставнях, но движения Марики словно бы оставались невидимыми. Тогда она взяла в руки светящуюся урну, в котором плескалась вода для чаепитий и ей принялась размахивать. И тогда ребячливые создания ее увидали, заулыбались добрыми улыбками и пошли к дому.
– Вот и гости скоро пожалуют! – Девушка огласила сё на всю квартиру, а потом добавила: – А Треугольник пускай соберется и отправится вниз, встретит друзей со всем возможным радушием.
Блеснувшая в коридоре сущность просочилась свозь входную дверь, выливаясь на лестничную площадку. Радужные сполохи тут же заиграли на стенах, а из другой двери вылезла одна интересующаяся морда, но тут же захлопнулась, завидев блиставший Треугольник.
Друзья Марики находились на первом этаже, туда и устремился сияющий туманец, выхватив из электрического щитка несколько проводов. Краснота немного поиграла с проводками: и сперва свет в доме погас, а потом снова появился, но уже чуточку другой. Более масляный, тягучий. Такая атмосфера была не то что необходима Треугольничной многомерности, но много облегчала гостеприимное преобразование, навевая тем самым нужное настроение.
Местная «десятка» временами помогала Треугольному кадавру, но чаще всего отдыхала где-то на задах живительного потока, предаваясь заслуженному отдыху. И пускай. Мощи книжного монстра хватит на всех!
Гости Марики попадали в обморочные сновидения, отдаваясь увлекающему потоку грез. Кто из них кто, книга быстро схватила, воссоздать ситуативные секции не составило труда.
Вот Велатта и ее погребок, превратившийся в слезное море и корону, вот Маришек с его извечным ожиданием лучшей погоды, а вот и Весалиса с красивыми мозгами и способностью сглаживать конфликтующие стороны.
Все они получили то, что хотели, все сделали то, что сделать было необходимо. Теперь птенчиков можно было и отпустить, чтобы те поднимались наверх.
Они просыпались по одному, жадно хватая воздух, словно бы казавшаяся им картина душила шейные отделы, не давая сделать достаточного вздоха. В их глазах сперва читалась колючая тревога, которая потом быстро сменилась спокойствием.
Их сущи вставали на расцвеченный пол, нетвердо делали пару шагов и снова падали, потирая влажные глаза, словно бы не в силах вынести произошедший шабаш. Привычная иллюзорность этого мира или зеркальная полость того, что совсем недавно открыл им взгляд на самих себя? Трудный выбор, но делать его придется.
Треугольник сделался незаметным, чтобы не мешать подросткам собирать себя по кусочкам. Ценное было время, каждый раз приносившее с собой любопытную ирреальность и вместе с тем кристальную чистоту веселья. Водяные потоки так и плескались вокруг, скручивались в ленты, блистали переливающими гранями.
Геометрический спектр захлопал по себе, изрекая неслышимую мелодию, а тела отчего-то задрыгались, коротко приподнимаясь над теплым бетоном и снова опадая на него же. Дети видели себя со стороны, гремели костями, издавали слаженную музыкальность.
И вдруг сонливое царство рассеялось окончательно, и они смогли увидеть друг друга, смогли взяться за руки, и пойти вверх. Ведь они собирались в гости, так? То было короткое приготовление.
Фигурка в руках Велатты помогла Треугольнику совершить переход и та, выполнив миссию, потухла. Застекленевшие глаза троих друзей медленно оглядели вдруг померкшее пространство, и так же медленно продолжили восхождение.
– Она – все, – сказала Вел, – теперь это не артефакт, а простая игрушка.
Маришек собрал побольше воздуха, силясь вытолкнуть пару слов, но не смог, за него принялась отвечать Весалиса.
– И пускай оно так, фигурка отыграла свою роль, теперь дело за нами. – Она защелкала деревянными пальцами, разгоняя кровь в жилах, продолжая говорить, – Марика очень давно нас ждет. Гости не должны так задерживаться. Вместо фигурки мы принесем ей самих себя.
Несколько дверей хлопнули, а звуки воспринимались подобно тому, как если бы они с большим замедлением преодоляли пространство. Троица добралась до входа в квартиру Ма и все трое одновременно постучали по крашеному в бардовый цвет дереву.
Дверь отворилась и перед ними возникла девушка в белом платье. Ее пышные волосы пахли апельсином и корицей. Этот аромат навевал некие воспоминания, но друзья так не смогли пройти дальше расплывчатого пятна и решили бросить этот туман откуда он и пришел.
– Привет всем! – Добродушно воскликнула Марика. – Проходите в квартиру, я вижу, вы успели подмерзнуть в пути. – Продолжала она, хватая за рукава неспешных гостей, – заходите, заходите!
Деревяшка хлопнула о проем и ребята, заслышав резкий звук, словно бы ожили от гипнотического сна. Весалиса схватилась за голову, Маришек за шею, а Велатта со всей силы сжала в руке фигурку, и та раскрошилась. Хозяйка квартиры проследовала в главную комнату, где стоял небольшой столик, на котором расположились чашки, блюдца со сладостями и чайничек со светящейся урной водицы.