Папа напрокат бесплатное чтение

Айрин Лакс
Папа напрокат

Глава 1

Игорь

Вдох-выдох…

Ещё один километр, и дневная норма будет выполнена.

Резкий поворот на узкой дорожке парка. Успеваю заметить фигуру девушки, метнувшуюся в сторону. Но не успеваю затормозить. Налетаю на красотку на полной скорости. Перед моим лицом мелькают большие испуганные глаза. Пытаюсь смягчить падение и принять удар на себя.

Девушка распластывается на мне и упирается в пресс чем-то упругим и большим.

Животом, что ли?

Неужели я сбил с ног беременную девушку?! Надо же было так неудачно попасть!

— Простите… Девушка, вы в порядке?

Осторожно приподнимаю её за плечи. Острые и худенькие. Совсем крошка. Выпрямляюсь… Да, она точно крошка. Её макушка находится на уровне моих ключиц. Девушка отряхивает платье нежно-розового цвета и молчит.

— Я вас не заметил. Тут поворот очень резкий. Вам больно? Отвезти в больницу? — суечусь вокруг неё, беспокоясь.

Беременные — очень хрупкие и капризные. Нужно вести с ними себя как можно осторожнее. И уж точно не налетать своими ста девяноста шестью сантиметрами роста и девяноста пятью килограммами тела.

— Да. Со мной всё в полном порядке! — говорит она, прижав ладони к животу. — Наверное… — и начинает всхлипывать.

Слёзы катятся из глаз огромными, прозрачными горошинами.

— Я отвезу вас в клинику. Пусть врачи проведут осмотр. Только скажите, куда ехать.

Девушка пытается отмахнуться от меня, но при этом рыдает. Наверное, это от шока. Но медлить нельзя. Я осторожно подхватываю её на руки и бегу с этой хрупкой ношей в сторону парковки. Будем считать, что сегодня у меня пробежка с дополнительной нагрузкой.

— Отпустите! — запоздало просит девушка.

— Отпущу. В клинике.

До парковки добираемся быстро. Приходится откатить назад сиденье в двухместной машине, чтобы девушке было удобнее сидеть. Тёмно-русые завитые локоны рассыпаются по плечам. Автоматически отмечаю, что у незнакомки симпатичное личико и забавные, пухлые губы. Но сейчас они сильно дрожат. Карие глаза кажутся ещё больше из-за слёз, и длинные, намокшие ресницы слиплись.

— Всё в порядке, — приговариваю, пристёгивая её. — Скоро тебя… то есть вас… осмотрят врачи. Только скажи, куда ехать?

— Частная клиника Гиппократ. У меня там заключён договор на дородовое обследование и н-н-н-на роды тоже!

Незнакомка опять заливается слезами. Всё, Гарик, ты попал. Довёл беременную до истерики. Машина резко срывается с места. Я осторожно поглядываю в сторону беременной девушки.

— Как зовут?

— Д-д-дарья.

— Даша, значит. А меня Игорем зовут. Приятно познакомиться! — говорю радостными тоном и приказываю себе заткнуться.

Навряд ли такое знакомство можно назвать приятным, кретин. Скорее, неприятным и опасным. Но надо же как-то отвлечь девушку, чтобы она перестала рыдать так сильно. Чувствую себя беспомощным, и все прочие проблемы отходят на задний план. Сейчас проблема у меня только одна — плачущая беременная девушка.

Горько плачущая и глубоко беременная.

— Сильно ударилась? Какой срок у тебя?

— Не болит. Тридцать семь полных недель.

Загадочные цифры мне ничего не говорят. Но я знаю, что беременность длится девять месяцев. В одном месяце четыре недели. Перемножаю четыре на девять, получается тридцать шесть.

Я холодею от страха. Да твою ж налево… Ей что, уже рожать надо?!

Достаю из спортивной сумки бутылку воды, протягивая девушке.

— Выпей. Полегчает.

Даша послушно прикладывается к горлышку бутылки. Я перевожу взгляд на дорогу. До больницы ехать в лучшем случае, минут тридцать. Если не застряну в пробке, конечно…

— Ой! — громко и испуганно говорит Даша.

Я перевожу взгляд на девушку и вижу, как по ткани платья расползается мокрое пятно.

— Воду пролила? — спрашиваю.

— Нет. Это не та вода. У меня… воды отошли.

Чего?!

Кожаное сиденье моей спортивной малышки заливает какими-то таинственными водами, истекающими прямиком из этой девушки.

— Тебе плохо?

Кретин, отвечаю тут же самому себе. Это очень-очень плохо! Незнакомая девушка рожает в твоей тачке, а ты спрашиваешь, хорошо ли это?!

Вдавливаю педаль газа в пол. Стрелка спидометра послушно ползёт вверх. Я чувствую, как зашкаливает мой пульс. Даша издаёт лёгкий стон.

— Даша, ты же знаешь, что делать? — спрашиваю паникуя. — Может, получится как-то придержать это?!

Лицо Даши искажается лёгкой гримасой боли.

— Это роды! Их нельзя притормозить… — говорит на одном выдохе и начинает дышать чаще.

Я пытаюсь вспомнить всё, что знаю о родах. Но мои знания о деторождении очень скудные. Всё, что мне удаётся вспомнить, почёрпнуто из фильмов. Там мужчины всегда бегали с тазами, вёдрами, полными кипятка, и с кипой белых полотенец. А у меня, трындец… Ни ведра с кипятком, ни полотенца, ни даже места, чтобы разложить Дашу поудобнее.

— Дыши! — нервно говорю. — Дыши… Можешь и дальше… проливать воды. Только не тужься, умоляю. Твоему ребёнку ещё рано появляться на свет!

Я боюсь, что младенец появится прямиком здесь. В моей тачке. Чёрт побери, я купил её буквально на днях. Не успел ни оприходовать в ней хотя бы одну крошку, ни даже обмыть новую машину как следует! Но зато эта симпатичная малышка решила рожать прямиком в ней. Обмыл новёхонькую тачку, называется. И чем? Околоплодными водами!

— Ты прекрасно держишься. Умница, — подбадриваю девушку. — Я уже везу тебя и твоего малыша в больницу. Как зовут отца?

— И-и-и-горь!

— Да! Что такое? — беспокоюсь я. — Сильно больно? Дыши глубже!

— Отца ребёнка зовут Игорь! — выдавливает из себя Даша, постанывая.

— А-а-а-а… Тёзка. Ничего. Уверен, он обрадуется!

Надо бы позвонить! Но тачка несётся на высокой скорости и выпускать руль из рук в такой момент может быть опасно.

— Держись, Даша… Ты родишь и будешь вспоминать этот день с улыбкой!

Я несу какую-то несусветную чушь. Кажется, сдуру и с великого страха обещаю даже стать крёстным отцом для её малыша или малышки!

— Кто у тебя родится, Даша?

— Девочка!

— Уверен, она будет такая же красивая, как её мама! — заявляю бодро.

Но тут же чертыхаюсь себе под нос, потому что за мной увязалась патрульная машина с мигалками и приказывает мне прижаться к обочине. Приходится это сделать.

— Почему мы остановились?

Голос Даши прерывается частыми постанываниями. Я успокаивающе глажу её по плечу, умоляя подождать немного. В стекло с водительской стороны стучит патрульный. Я опускаю стекло.

— Нарушаете скоростной режим.

— Командир, я в курсе. Но мы рожаем… — показываю в сторону Даши.

— Скорую нужно вызывать в таких случаях!

— Ты не понял, она прямо здесь рожать начала, когда мы в больницу ехали. Мне в «Гиппократ», тут ехать всего минут двадцать осталось.

Лицо патрульного полицейского суровеет вмиг.

— Впереди, на Маяковского пробка. Не пробьёшься. Давай в объезд, по Кирсанова.

— В два раза дольше получится! — возражаю я.

— Если на Маяковского сунешься, твоя девушка точно в машине родит. Давай за мной… — машет жезлом полицейский. — Освобожу тебе дорогу!

— В два раза дольше?! Мамочка, мы не доедем! Я рожу в машине парня, которого даже не знаю! — всхлипывает Даша.

Машина срывается с места вслед за патрульной.

— Обижаешь, Даша. Мы уже знакомы, забыла? Я Игорь Кузнецов, двадцать девять лет. У меня свой фитнес-центр. Можешь считать, что у тебя в кармане годовой абонемент. Платиновая карта. Обещаю!

— Игорь Кузнецов? — переспрашивает Даша, отвлёкшись на мгновение от боли.

Потом она закрывает ладонями лицо, начинает смеяться и плакать одновременно.

Истерика родовая, не иначе. Поскорее бы доставить её в клинику!

Глава 2

Игорь

Успел!

К моменту, когда Дашу перенимают заботливые и внимательные руки медицинского персонала, я чувствую себя так, словно пробежал эти километры сам, притащив машину на себе. Пот струится по вискам. Спортивная майка липнет к спине. Ведь я бегал в привычном, усиленном режиме, не успев переодеться.

— Кажется, успели, — усмехается патрульный полицейский, провожая взглядом Дашу. — Кирилл.

— Не понял, — хмурюсь я.

— Меня Кириллом зовут. Неплохое имя для сына?

— Даша девочку ждёт, — отвечаю я автоматически.

Патрульный порывается сказать что-то ещё, но я слышу, как меня громко зовут по имени:

— Кузнецов Игорь!

— Кажется, это тебя! — хлопает по плечу полицейский. — Удачи, будущий папаша!

Так и хочется возразить, что никакой я не папаша! Вероятно, меня зовут просто для того, чтобы подписать какие-то бумаги. Поэтому я покорно иду на зов медсестры. Мне суют под нос какие-то листы, сплошь заполненные мелким шрифтом. Я расписываюсь, не читая. Меня окликает ещё одна медсестра:

— Вы — Кузнецов Игорь?

— Да, это я.

— Сюда, пожалуйста!

Я прохожу за медсестрой. Она протягивает мне халат и медицинскую шапочку. Я автоматически принимаю их из рук персонала и задаюсь вопросом: а для чего мне это, собственно говоря, надо? Подождать, чем закончится эпопея с родами, я могу и в коридоре, на кожаном, мягком диване.

Зачем мне это медицинское обмундирование и резиновые тапочки, услужливо поставленные около моих ступней?

— Роды уже начались. Они протекают стремительно, — подсказывает медсестра, натягивая на меня халат. — Поторопитесь, чтобы увидеть рождение своего малыша.

Какого малыша?!

Только сейчас до меня доходит, во что меня собираются втянуть! В совместные партнёрские роды!

— Я не готов, — произношу сдавленным голосом. — Я не знаю, что делать!

Да я вообще не тот, кто должен быть рядом с Дашей!

— Ничего страшного. Мы и ваша девушка всё сделаем сами. Вам только нужно будет держать Дашеньку за руку и подбадривать. И перерезать пуповину, разумеется!

Меня, онемевшего, ослепшего и потерявшего способность ясно выражаться, подталкивают в родильный зал. Я замираю почти на самом пороге, услышав гневный вопль Даши.

— Игор-р-р-рь, — грозно рычит Дарья. — Убью, скотина… Если пр-р-р-риблизишься ко мне хоть на метр-р-р!

— Вот. Слышите! Она не желает меня видеть! — пытаюсь отступить, но дверь за моей спиной захлопывается, лишая возможности побега.

— Не бойтесь, папаша! Мы здесь и не такое слышали. Обычная реакция роженицы… Ведь боль, испытываемая в момент родов, превышает привычный болевой порог большинства.

Вот спасибо, ободрили. Я едва живой и почти ничего не вижу перед собой. Только побледневшее лицо Даши с прикушенными от боли губами.

Я нахожу её ладонь своей и глажу по лбу, покрытому холодным потом. Да я сам потею так, что с меня градом льётся!

— Всё будет хорошо, Даша…

Даша переводит на меня взгляд, затуманенный болью, спрашивая:

— А ты какого чёрта тут делаешь?!

— Не отвлекаемся. Дышим чаще… Вот-вот начнётся! — командует акушер.

Трындец. У них всё начнётся, а для меня, похоже, всё закончится.

Всё происходящее после кажется событиями из страшного сна. Крики. Подбадривания. Слёзы. Мне самому хочется упасть на пол и рыдать, глядя в безразличный светло-серый потолок родильного зала. Потому что эта экзекуция, чёрт побери, не заканчивается!

В фильмах всё было иначе. Через пять минут после начала родов врач командовал: «Тужься!» и уже через несколько секунд радостным родителям презентовали розовощёкого, громкоголосого малыша.

А сейчас у меня ощущение, что я нахожусь в пыточной камере гестапо.

— Ещё немного! Ещё…

— А-а-а-а-а!

— Готово!

Шлепок. Ещё шлепок. Громкий плач младенца.

— Мы это сделали. Девочка… — возвещает врач.

По лицу Даши струятся слёзы счастья. В каком-то необъяснимом порыве колоссального облегчения, я целую её лоб и мокрые щёки.

— Папа, перережьте пуповину дочурке!

Сглатываю ком в горле, видя длиннющую штуковину, ведущую от пузика младенца. Думаю, что вот-вот отъеду в сторону, позорно упав в обморок. Но собираюсь с силами и выполняю просьбу. Девочку прикладывают к груди Даши, а потом осторожно заворачивают в пелёнки и предлагают подержать мне.

Руки трясутся, когда мне протягивают крошечный, тёплый комочек. Я забываю, как дышать. Сердце отдаёт набатом в висках. Адреналина за сегодняшнее утро я получил столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь!

— Она красивая, вся в тебя, — говорю Даше, но сам смотрю на крошечное личико младенца.

— А носик-то папин… — медсестра принимает девочку у меня из рук.

Папин? Ха!

Думаю, что на этом моя миссия может считаться законченной.

Я покидаю клинику, прося дать мне несколько минут. Сажусь прямиком на бордюр и начинаю дышать полными лёгкими. Облегчение накатывает горячими волнами. Я только сейчас понимаю, почему Даша, узнав мою фамилию и имя, начала истерично рыдать и смеяться. Судя по всему, я полный тёзка её парня, жениха или мужа. Но кажется, Даша не замужем. Ведь на её пальце нет обручального кольца.

Что ж… После таких приключений я просто обязан стать крёстным отцом для недавно рождённой девочки.

— Кузнецов? Вот вы где… — обращается ко мне медсестра. — Возвращайтесь, как отдохнёте. Я дам вам список того, что нужно купить!

— Что-что? Купить? — переспрашиваю я.

— Да. Обычно роды начинаются, начиная с тридцать восьмой недели. Но у вашей невесты они прошли чуть раньше, и она не успела взять с собой всё необходимое.

— Преждевременные роды? Неужели у Даши осложнения после родов?

— Не беспокойтесь. Всё прошло отлично. Малышка родилась ростом пятьдесят один сантиметр, весом в три килограмма. Мама и дочурка чувствуют себя хорошо. И будут чувствовать себя ещё лучше, когда вы позаботитесь об их комфорте.

Я отправляюсь следом за медсестрой. У меня мелькает мысль, почему о Даше не позаботится её мужчина, и где родственники?

— Можно увидеть Дашу? — я твёрдо намерен сообщить её родственникам или жениху о том, что их Даша родила и нуждается во внимании и заботе со стороны близких.

— Сейчас она спит. Устала. Но позднее, через несколько часов, когда маму и малышку переведут в отдельную палату, вы сможете навестить своих девочек, — воркует медсестра, выдавая мне список длиною в вечность.

После слов о «моих девочках» в груди что-то приятно ёкает, а я чувствую себя странно мягкотелым и согласным на всё.

Разумеется, о Даше и её малышке должен заботиться отец ребёнка. Но меня, по ходу, записали в отцы… поневоле!

Неизвестно, как быстро появится настоящий отец, а я совершенно случайно уже принял в этом участие. Так что придётся довести начатое дело до конца. Не обеднею, в конце концов.

Глава 3

Игорь

Чёрт побери, я не представлял, что малышке нужно столько всего, пока не столкнулся с покупками. Навьюченный тюками, словно среднеазиатский верблюд, я возвращаюсь в родильное отделение, отдавая покупки медсестре.

— Маму с дочкой уже перевели в отдельную, одноместную палату. Если хотите, можете их навестить, — предлагает медсестра.

— Да, хочу, — мгновенно соглашаюсь я, направляясь скорым шагом по коридору.

Хочется поговорить с Дашей наедине. Разумеется, наседать на неё я не стану. Но кое-что прояснить придётся.

— Вы прямо так пойдёте? — интересуется медсестра.

А что со мной не так? Поймав отражение в окне, я понимаю, что со мной не так абсолютно… всё! Ранним утром я выдвинулся на пробежку в майке-борцовке и найковских шортах длиной намного выше колена. Ещё напульсники, ага. Вот и весь мой прикид.

Медсестра позволяет себе скользнуть сожалеющим взглядом по моим плечам и груди. Ну да, я спортивный парень. И как хозяин фитнес-центра, просто обязан выглядеть так, чтобы в мой фитнес-центр хотелось прийти и наработать себе подобную фигуру, а не взглянуть на меня и бежать от страха без оглядки.

Выгляжу я хорошо. Для спортзала. Для утренней пробежки. Но не к роженице же отправляться в таком виде. К тому же я основательно пропотел раз десять. Как минимум.

Короче, дело швах. Бросив взгляд на смарт часы, судорожно прикидываю в уме, успею ли вернуться.

— У вашей невесты оплачена одноместная палата с посещением родственников. До закрытия успеете, — понимает меня медсестра с полуслова.

— Хорошо. Тогда я приеду через час!

Одеться поприличнее — это легко. Не в смокинг же наряжаться. Думаю, что белая футболка, джинсы и кеды вполне сойдут.

Сделано.

Купить цветы.

А вдруг у Даши аллергия? Или я принесу ей орхидеи, а она их терпеть не может?

После долгих размышлений я останавливаюсь на стандартных розах, выбираю аккуратную, небольшую корзину с белыми бутонами, истончающими приятный аромат. Будем считать, что я вооружён и выгляжу вполне прилично для встречи с новоиспечённой мамочкой. Спешу к своей машине и едва не сбиваю с ног высокую блондинку.

Да, Гарик, сегодня ты — настоящий танк. Ничего не видишь и не слышишь в радиусе нескольких метров вокруг себя!

— Кузнецов! Ты меня чуть не убил! — шипит девушка, потирая ушибленное плечо. Её голос мне до боли знаком.

— Стелла? Извини, не заметил! — восклицаю, оглядываю блондинку с модным, асимметричным каре. Надо же, встретил бывшую жену! — Ты снова вернула прежний цвет волос и причёску?

— Да, я изменила внешность! В лучшую сторону… — закатывает она глаза. — Извини, но у меня нет времени трепаться. Я спешу.

Потом Стелла замечает в моих руках корзинку с розами. В светло-серых глазах бывшей жены мелькает огонёк заинтересованности. Она явно думает, что я до сих пор по ней сохну и мечтаю вернуть. Но сейчас я не проявил должного внимания её персоне и не выгляжу печальным лохом. К тому же я нажимаю на брелок сигнализации, и ярко-красная спортивная машина отзывается покорно. Стелла заинтересованно смотрит на тачку и спрашивает небрежным тоном:

— Где твой древний Гелик?

— В гараже. Эту машину я купил несколько дней назад.

— Симпатичная, — тянет Стелла и спустя мгновение предлагает мне тоном королевы. — Ладно, можешь меня подвезти. Тогда приму твои извинения.

Да, я могу подбросить Стеллу. Распахиваю перед ней дверь автомобиля. Бывшая готовится залезть внутрь, но замечает на чёрном кожаном сиденье подозрительные высохшие пятна и морщится.

— Ты тут что, блеванул? Я всегда знала, что после развода ты устроишь тот ещё свинарник во всей жизни!

Свинарник? Ну да, не успел почистить салон от околоплодных вод, которыми Даша щедро оросила салон тачки. Ковры тоже, кстати, надо будет почистить. Одним словом, придётся отдать машину на автомойку и заказать чистку салона.

— Эх… — выдыхаю. — Но другого места, к сожалению, нет!

Моя машина — двухместная. Не на водительское же сиденье Стеллу усаживать. Так что я развожу руками в стороны и прощаюсь с бывшей супругой, ничуть не огорчаясь на то, что она смотрит мне вслед с явной злобой.

Стелла — это перевёрнутая страница, говорю я себе. И сегодня я загружён настолько сильно иными, важными вопросами, что впервые думаю о бывшей жене без ноющего ощущения в груди.

***

— Ваша невеста в палате, — улыбается медсестра. — Можете зайти. Ещё раз поздравляю с рождением дочери, Игорь.

Я согласно киваю. Вот только дочь не моя и невеста — тоже. Всё-таки, я для Даши — совершенно никто, случайный знакомый. Но кричать об этом на всю больницу не собираюсь.

Я приоткрываю дверь палаты и останавливаюсь прямиком на пороге. Зависаю, как древний Пентиум, глядя, как Даша прикладывает младенца к груди. Сглатываю ком в горле. Малышка-то миниатюрная, но фигуристая. Молокозавод у неё вполне приличный. Аппетитный. Неудивительно, что дочурка громко сопит и чмокает на всю палату.

— Игорь? — вскрикивает Даша и стыдливо отворачивается ко мне спиной.

— Извини, что побеспокоил. Но я принёс тебе… вот. Цветы. И поговорить. То есть поговорить я тебе не принёс, а просто хотел бы поговорить.

Я путаюсь в словах и предложениях. Как будто к моей дислексии из прошлого добавилось ещё косноязычие с блеянием.

— Я подожду в коридоре. Позовёшь, когда закончишь, — произношу севшим голосом.

— Я уже почти закончила. Просто не ожидала тебя сейчас увидеть.

— Я могу остаться?

— Да, — бросает на меня взгляд из-за плеча. — В палате полно места. Только прикрой дверь.

Я мну в руках корзинку с цветами и ставлю её посередине стола. Потом сажусь в кресло, вытягивая вперёд ноги. Даша поправляет на груди халат и легко покачивает дочурку.

Удивляюсь тому, как ловко и аккуратно у неё это получается. Как будто эти ласковые и завораживающие мягкостью движения заложены в ней самой природой.

— Можно я ещё раз взгляну на твою малышку? — спрашиваю шёпотом. — Утром я был под впечатлением от всего и не успел разглядеть её, как следует.

— Можно, — легко соглашается Даша.

Я подхожу к ней, удивляясь тому, какая же Даша всё-таки маленькая и хрупкая. Я рядом с ней смотрюсь массивным, откормленным медведем, не меньше. Наклонившись, невольно втягиваю аромат её кожи и сладковатый молочный запах. Вкусно… Сочетание пьянящее настолько, что стреляет в пах точечным выстрелом.

Отхожу от девушки, пытаясь игнорировать позывы яркого желания, возникшего ни к месту. Очнись, Гарик. Ты пару часов назад купил гору примочек для младенцев и рожениц вроде пакета детских памперсов, молокоотсоса и горы женских прокладок. Какое, нафиг, желание? Но оно есть и распирает им меня нехило. Так что лучше отойти…

Через несколько минут укачивания дочурка Даши спокойненько засыпает. Даша перекладывает её в кроватку и склоняется над крохой, любуясь маленьким личиком. Только потом Даша садится в кресло, стоящее рядом, и внезапно накрывает мою руку своими узкими, горячими ладошками.

— Спасибо!

Нежный голос звучит проникновенно. Даша смотрит мне прямо в глаза, вкладывая в свои слова огромную признательность и искренность. Она смотрит на меня, как на спасителя или лучшего из мужчин. Поневоле в груди разливается жар и происходит второе попадание точно в цель, ниже пояса.

— Да не за что, — накрываю её ладонь своей, поглаживая нежную кожу большим пальцем. — Любой на моём месте поступил бы точно так же.

— Нет, вот тут ты ошибаешься. Не любой. Спасибо тебе за помощь. Я не знаю, как тебя отблагодарить. У меня сейчас… — потом отмахивается, не заканчивая предложение, и прикусывает нижнюю губу. — Ты купил всё это? Я возмещу твои расходы. Чек сохранился?

— Прекрати! Считай это подарком от крёстного отца, — шучу. — После такого я просто обязан стать крёстным отцом. И благодари небеса, что у тебя не родился сын. А то тебя сейчас осаждал бы и тот патрульный полицейский, который очистил для нас полосу и сопроводил до клиники с мигалками! Он предлагал назвать сына Кириллом! В честь себя, разумеется.

Моя шутка, может быть, не самая удачная. Но Даша так не считает. Она улыбается, и на щёчках появляются мягкие, соблазнительные ямочки.

— Персонал больницы, вообще, записал меня в отцы! По всей видимости, я — полный тёзка отца малышки?

— Да, — кивает Даша.

Радость на лице девушки сменяется болезненным и страдающим выражением. Явно мой тёзка провинился перед Дашей или сделал кое-что похуже?

— Да и всё? — допытываюсь я. — Не хочешь ничего объяснить?

Даша прикусывает губу, борясь с нерешительностью. В этот момент начинает звонить её телефон. На экране высвечивается: «Daddy». Но в противовес легкомысленной надписи на английском фото очень суровое. Мужчина в фуражке и парадном кителе с ровными строчками наград. Военный он у неё, что ли? — Папа… — обречённо шепчет Даша и вытягивается по струнке.

— И с этим папой что-то не так? — удивляюсь я.

Телефон продолжает вибрировать и ползти к краю стола. Даша мнётся, думая ответить или нет. Наконец, гаджет оказывается на краю стола. Я подхватываю его, скользнув пальцами по кнопке «ответить».

Из динамика раздаётся громкий, командный бас, слышимый даже на расстоянии:

— Дарья, ты пропустила три моих звонка. Из приложения я вижу, что ты находишься в здании частной клиники. С тобой всё в порядке?

Даша бледнеет с каждой секундой больше и больше.

— Твой отец не в курсе, что он стал дедом? — шёпотом спрашиваю я.

— Он у меня военный. Месяцами пропадает на служебных заданиях, — едва не плача, отвечает Даша. — Папа обещал, что после возвращения с очередного задания обязательно навестит меня в столице. Вот… — всхлипывает. — Наверное, он уже собирается приехать в город. А у меня… у меня в жизни полная задница!

Ругательство из уст этой нежной девушки звучит непривычно. Крепкое словцо лишь подтверждает догадки о том, что мой тёзка, Кузнецов Игорь, полный кретин.

Глава 4

Игорь

Телефон Даши продолжает звонить.

— Ответишь отцу или нет? — спрашиваю я.

— Да, конечно, — спохватывается Даша.

Девушка принимает у меня из рук телефон. Думаю, моё присутствие при разговоре смутит Дашу ещё больше. Поэтому я выхожу в коридор, кивнув девушке на прощание. Последнее, что я успеваю увидеть, это как она обречённо подносит к уху телефон, отвечая:

— Алло. Привет, папа…

По-хорошему, я выполнил всё, что только мог. Другой бы на моём месте не пошевелил и пальцем. Но я делаю это не для того, чтобы повесить медаль себе на грудь. Просто чувствую себя виноватым из-за того, что Даша родила на тридцать седьмой неделе. Мне кажется, наше столкновение послужило тому, что она начала рожать. Поэтому я не могу уйти. Сижу в коридоре и читаю форумы о младенцах. Вот делать мне больше нечего, честное слово. Но я читаю о том, как ведут себя младенцы в первые дни жизни. Волосы на голове дыбом встают! Это же сущий кошмар. И как только девушки справляются с этими маленькими дьяволятами?! Нужно быть терминатором, чтобы выдержать это, не меньше.

Ситуация наталкивает меня на мысль позвонить при случае своей маме и поблагодарить её за то, что она возилась со мной и воспитывала, даже несмотря на то, что отец ушёл из семьи. По его мнению, я был недостаточно хорош и просто недостоин быть его сыном. Мой родной папаша — академик по прикладной математике и без пяти минут гений. А его сын, который, несомненно, должен был родиться ничуть не глупее, отставал в развитии и страдал дислексией. Папаша благополучно свалил за бугор, оставив нас с мамой. Позднее она вышла замуж ещё раз. У моего отчима тоже остался ребёнок от первого брака. У меня довольно близкие отношения со сводной сестрой. Алина младше меня на пять лет, но мы довольно дружны.

Это всё перипетии моих семейных отношений, к которым Даша не имеет никакого отношения. Но я хорошо помню, как тяжело было маме первое время после ухода отца, хоть тогда мне исполнилось десять лет.

Игорь Кузнецов, тёзка, очевидно, решил отличиться на том же самом фронте, что и мой родной папаня. Я едва не отвешиваю вслух парочку крепких слов, попутно сжимая кулаки.

Неожиданно дверь палаты приоткрывается. Даша выглядывает в коридор. Увидев меня, робко улыбается:

— Игорь? Можно попросить тебя кое о чём?

— Да без проблем! Говори…

Даша распахивает дверь палаты и приглашает войти. Я готов исполнить парочку просьб. Мне совсем несложно помочь девушке, попавшей в беду. Но просьба Даши повергает меня в состояние шока.

***

Даша

Я никогда не думала, что окажусь одной из тех, брошенных матерей-одиночек, с крошечным ребёнком на руках и кучей проблем за душой.

Но сейчас я именно такая. Мать-одиночка.

Игорь Кузнецов, не тот Игорь Кузнецов, который является отцом моей доченьки, но его тёзка, заходит в палату и садится в то же самое кресло, где сидел несколько минут назад.

Я не знаю, как начать этот непростой разговор. Разглядываю широкое, волевое лицо мужчины с улыбкой, располагающей к себе. Немного робею от его присутствия, ведь мужчина очень… большой. Мне кажется, он ростом метра два, не меньше. Потрясающе широкоплечий и следит за собой, активно посещает спортзал. Сейчас он уже снял майку и шорты для бега, переодевшись в джинсы и футболку. У Игоря массивные плечи, раскачанная, рельефная грудь. При каждом движении под смуглой загорелой кожей перекатываются мышцы.

— Ты хотела что-то сказать мне? — подсказывает Игорь.

У него очень низкий голос, но при том мягкий и обволакивающий. Мне приятно слышать его, до сильных вибраций где-то в глубине.

Сердечная рана ещё не затянулась. Мой парень предал совсем недавно. Поэтому внимание постороннего, абсолютно чужого мужчины трогает меня до глубины души. Ведь мужчина, сидящий рядом, никто! Просто случайный встречный, но сделал для меня очень много.

— Да. Я хочу ещё раз сказать тебе спасибо за внимание и заботу.

— Мне нужно позвонить кому-то из твоих родных? — интересуется парень. — Или ты уже рассказала родным о дочке?

— Это довольно сложно. Я не смогла рассказать. Я схитрила и отключила телефон. Включу его позднее, чтобы рассказать всё отцу. Но перед этим…

Я набираю полные лёгкие воздуха и… не решаюсь сказать ничего.

Чёрт. Это так трудно! Предложить малознакомому мужчине то, что собираюсь предложить я, это безумие!

Но есть ли у меня выход?!

— Не парься. Говори, как есть. Я не всесилен, но если у тебя сложности, то постараюсь помочь, — подталкивает меня к разговору Игорь. — Давай начнём с того, где папаша твоей дочурки?

— Игорь… Не ты, а тот, другой Игорь, оставил меня. Я не дурочка и не охотница за столичной пропиской. Я встретила парня, на три года старше. Мы начали встречаться… Он предложил жить вместе и снимать квартиру. Когда я забеременела, мы…

Горло перехватывает колючим спазмом и становится трудно дышать. Я ещё не пережила боль предательства любимого. Она сидит во мне ядовитой занозой и ноет глубоко внутри.

Игорь спохватывается и наливает мне стакан воды. Накрывает мои руки своими, помогая поднести стакан к губам. У него очень большие руки и сильные. Он удерживает стакан и смотрит в глаза глубоко и пронзительно. Мне должно быть неловко. И мне неловко, что я вываливаю на малознакомого человека грустную историю своей любви, окончившейся ничем.

Спустя пару минут меня немного отпускает. Стакан опустошён. Я отставляю его в сторону и сцепляю пальцы замком, собираясь с мыслями. Придаю им форму слов, стараясь не зацикливаться на болевых ощущениях и воспоминаниях. Мне просто нужно донести до этого Игоря факты и попросить его о помощи. Возможно, он откажется. Да, скорее всего, он откажется.

Но ради сохранения своей дочурки я просто обязана хвататься за любой шанс.

— Мы были рады тому, что я в положении. Мне казалось, что ребёнок желанен нами обоими. Поначалу, наверное, так и было. Когда срок был мал. Потом Игорю предложили стажировку за рубежом от той компании, где он работает. Он IT-шник. Разумеется, я согласилась отпустить его. Ведь он очень умный и заслуживает быть замеченным. Потом, через три месяца он огорошил меня новостью, что ему предложили работать там, в головном офисе компании. За рубежом. Но… с одним условием. Им не нужны семейные люди с детьми. Ему дали срок подумать. Месяц… Я думала, что он откажется. Но…

— Этот кусок дерьма не отказался, — жёстко заявляет Игорь.

Я улыбаюсь сквозь слёзы.

— Да, он не отказался. Извинялся очень много, долго и в самых цветистых выражениях. Беременность на тот момент была уже шесть с половиной месяцев.

— Он остался там?

— Да, — киваю я. — Остался. Он обещал помогать мне деньгами. Но сказал, что жениться на мне не собирается. Я закончила университет, о работе и речи быть не могло. С моим-то животом. Мне кажется, даже оценку за защиту дипломной работы мне сильно завысили, из-за круглого живота, видного всем и вся… И на этом всё.

— То есть как это всё? — хмурится Игорь.

— Вот так. Мой бывший выслал мне деньги всего один раз. Потом он перестал платить за квартиру. Мы снимали её вскладчину. Сразу после того, как он решил остаться там, за рубежом, он перестал высылать мне деньги. Я платила сама, ведь живу там сейчас одна. Но недавно хозяйка потребовала освободить квартиру, она собирается её продавать. Нужно забрать все вещи. У меня всего два или три дня на то, чтобы съехать. Я искала другие варианты и хотела поездить пару дней, чтобы посмотреть квартиры, но сегодня в парке налетела на тебя. А теперь родила…

Повисает тишина. Слёзы скатываются против моей воли. Игорь всовывает бумажный платок в мои пальцы.

— В этом всё дело? Нужно забрать твои вещи? Окей, без проблем! — соглашается Игорь. — Дай ключи, я всё сделаю и даже сдам квартиру хозяйке, только предупреди её, идёт? Можешь не беспокоиться, я не возьму ничего лишнего. Правда, придётся потрясти ящик с твоими трусиками, — усмехается Игорь, пытаясь порочной шуткой разрядить обстановку.

— Это ещё не всё! — выдыхаю я.

— Тебе некуда идти? — догадывается Игорь.

— Я не рассказывала своей семье о беременности. Папа очень строг, я с огромным трудом и скандалом вырвалась из-под его строгого надзора, чтобы учиться здесь. Но с огромным количеством правил и ограничений! Когда я забеременела, то боялась, что отец заставит меня сделать аборт, ведь одно из его условий было отучиться и только потом заводить отношения. Я скрывала и свой роман, и беременность. Я хотела познакомить папу с Игорем после его возвращения со служебного задания. Ведь к тому времени мы с Игорем планировали пожениться. То есть у меня была бы семья и муж… Я наивно верила, что так и получится, а отец будет вынужден принять Игоря и нашего ребёнка. Потом парень решил сделать ставку на карьеру. Я надеялась, что он вернётся… Не говорила ничего отцу. Я тянула до последнего. Сама виновата, знаю. Но Игорь не хочет быть папой по-настоящему. Я не смогла до него дозвониться, и даже по скайпу он мне не отвечает. А мой отец-военный — очень строг. Если он узнает, что я обманывала его почти целый год и родила без мужа, даже без жениха, он заставит меня отдать ребёнка. Он не позволит мне воспитывать дочку одной… — делаю паузу. Набираю полные лёгкие воздуха. — Я прошу тебя изобразить отца моей дочери.

Глава 5

Игорь

— Я прошу тебя изобразить отца моей дочери, — говорит на одном жарком выдохе Даша и переплетает пальцы до побелевших костяшек. За двадцать девять лет жизни меня просили о многом. Но о таком ещё ни разу не просили… — Если у тебя нет жены или девушки, конечно! — поспешно добавляет Даша, краснея.

Она опять прикусывает нижнюю губу. Кажется, прокусит до крови из-за повисшего в воздухе напряжения.

— Нет… Я не женат. И девушки у меня нет, — говорю медленно, растягивая слова.

Пытаюсь понять, как можно помочь Даше иначе. Потому что её предложение кажется сумасбродным и отчаянным.

— Пожалуйста! — умоляет она, округляя глаза. — Пожалуйста… Я хочу оставить девочку у себя. Отец не разрешит воспитывать её одной. Он больше всего на свете не любит ложь и примет самые суровые меры за обман. Не пощадит малышку, а меня отправить работать в какой-нибудь закрытый военный гарнизон и подберёт мужа-солдафона!

Просящие нотки в голосе девушки задевают меня за живое, трогают невероятно сильно. Но как это будет выглядеть?! Как?!

— Неужели твой отец настолько строг?

— Очень! — подтверждает Даша. — Он муштровал меня, и только чудом мне удалось уехать в другой город на учёбу, чтобы вздохнуть спокойнее. С кучей оговорок и ограничений.

— Вроде программы для отслеживания в телефоне?

— Да, — вздыхает Даша. Она начинает нервно перебирать пальцами ткань халата и внезапно сбивает меня с толку ещё больше следующими словами. — Это временно. Всего на три месяца, Игорь. Я… я даже оплачу твои услуги!

Даша цепляется пальцами за мою ладонь. Я автоматически сжимаю её пальцы. Пульс Даши запредельно частый и такой сильный, что, кажется, бьётся даже на кончиках тонких пальцев.

Но её слова запутывают меня окончательно.

— Подожди, я не могу понять. Сначала ты сказала, что у тебя в жизни полный трындец. Теперь говоришь, что заплатишь мне. И нет, я не торгуюсь и не назначаю себе цену, но я просто хочу понять… Что происходит?

— Намекаешь, что я сбежала из психушки? — оскорбляется Даша, сердито поджимая губы. — Ничего подобного. Да, я понимаю, что со стороны мои слова и предложения кажутся абсурдными. Но я сильно волнуюсь и поэтому говорю немного сумбурно. Сейчас я всё объясню. Моя бабушка завещала мне деньги. Довольно приличную сумму. Но в право наследования я смогу вступить только при достижении двадцати одного года. До моего дня рождения как раз остаётся три месяца. Потом я смогу распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению и отцу не удастся упрекнуть меня тем, что я не вытяну ребёнка одна!

Мда-а-а-а… Ну и дёнек у тебя, Гарик! Сначала к твоим ногам падает беременная девушка, потом тебя записывают в отцы, потом эта недавняя беременная предлагает стать папой для её дочки. Папа напрокат…

Наверное, мои сомнения ясно написаны на моём лице. Потому что Даша расстраивается и готовится проливать горькие слёзы, но всё же перед этим решительно говорит:

— Всего три месяца, Игорь. Я могу заплатить тебе полмиллиона. Когда получу наследство, разумеется. Мы… мы даже можем составить договор и заверить его нотариально, чтобы ты не сомневался в моей честности! Пожалуйста!

Мне очень жаль эту девушку. Очень. Она красивая и невероятно трогательная. Кроха. Интуитивно хочется её защитить от всех невзгод. Но то, что предлагает Даша, не просто обман сурового родителя. Это ещё и несколько месяцев жизни! Я могу привыкнуть к ним. К этим девочкам.

Однажды может оказаться, что я буду называть их своими не напоказ, а от всего сердца. Но потом придётся расстаться и отрывать от себя с мясом. Игра в семью напоказ может окончиться лишь тем, что больно будет, если не всем, то многим.

Я не хочу лжи в своей жизни. Не хочу лгать в том, что касается детей. Для меня эта тема очень болезненна.

Я глажу Дашу по ладони и встаю. Наклоняюсь, оставляя смазанный поцелуй на нежной коже щеки. Заранее прошу прощения за то, что оборву крылья её хрупкой надежде.

— Извини… Но я не могу.

Глава 6

Игорь

Выхожу из палаты поспешным шагом. Не хочу видеть зарёванных глаз девушки, успевшей мне понравиться и как-то по особенному зацепить. Но чуткий слух улавливает судорожные всхлипы Даши.

Я покидаю стены клиники, отвожу машину на автомойку и заказываю полную чистку. Сам пересаживаюсь на старый, добрый Гелик и направляюсь в свой фитнес-центр. Вечером здесь всегда особенно людно.

— Добрый вечер, Игорь Андреевич! — лучезарно приветствует меня администратор Евгения. — Как ваши дела? Вы пропустили утреннюю тренировку. Без вас было ужасно скучно.

Евгения флиртует со мной постоянно. Впрочем, без особых успехов. Я не завожу романов на работе, даже с такими эффектными рыжими бестиями, как Евгения. Но сейчас у меня нет настроения ни на что. В том числе и на ответы дружелюбным тоном. Я молча киваю администратору и переодеваюсь. Хочу выгнать усталостью от силовых упражнений мысли из головы.

Зацикливаться на девушке, проблемы которой меня никак не касаются, неправильно. Неужели у меня нет собственной жизни, чтобы заниматься ею?

Ещё один подход. Количество «блинов» на штанге возрастает. Пот льётся градом. Но ни одному силовому жиму не удаётся избавить меня от образа Даши, прочно засевшего внутри.

Едкое раздражение пополам с сожалением — непростая смесь, которой я полон до краёв. Чувствую себя кипящим котлом. Злюсь непонятно на кого. На себя, что ли?

— Ты в отличной форме… — раздаётся приторный голосок Стеллы.

Рядом со мной возникает её точёная, доведённая до совершенства фигурка. Улыбаюсь бывшей жене, а зубы словно вязнут в густом сиропе.

— Спасибо!

С грохотом опускаю штангу и разгружаю блины.

— Оставь, — просит Стелла, когда количество блинов доходит до уровня веса, что она обычно жмёт от груди. Сейчас он немного больше, чем я помню. — Подстрахуешь?

Стелла укладывается на лежак и протягивает руки к грифу. Стискиваю зубы крепче и остаюсь возле неё, автоматически отмечая, что силовое упражнение бывшая жена выполняет абсолютно правильно, без осечек. У неё идеальная техника. Неудивительно, что фигура Стеллы выглядит, как само совершенство, лучшая модель женского тела.

— Встреча сегодня была неожиданностью для меня, — говорит она.

— Не болтай. Следи за дыханием! — советую ей я.

— У меня из головы не выходит… — продолжает бывшая. — А у тебя?

Скорее всего, из головы Стеллы не выходит моя новая спортивная тачка. Только и всего. Стелла всегда была алчной до развлечений, роскошных машин и дорогих игрушек. Кому не хочется обладать этим всем? Я был готов баловать свою жену и делал это с охотой. Но она предала моё доверие. Променяла самое ценное, что может быть, на пару-тройку фотосессий для одного из мужских журналов.

До брака мы встречались год. Потом в браке прожили ещё полтора года. Мы пережили немало бурь и потрясений, падений и взлётов. Я решил, что наши чувства прошли проверку на прочность. Можно было переходить на следующий уровень.

Мне хотелось иметь детей. Всегда мечтал о большой и полной семье, в которой есть и мать, и отец. Наверное, я так остервенело мечтал о своей семье, потому что с детства был лишён этого счастья. Я понимал ценность семьи, как никто другой.

Мы с бывшей много говорили об этом. В том числе, о детях. Она была не против семьи. Но всегда говорила об этом с чуть меньшим огнём, чем я. Наверное, это был знак свыше, и стоило прислушаться ещё тогда. Но Стелла не отказывалась от создания семьи и была согласна идти вперёд.

Ожидаемо, она забеременела от меня. Я помню, как держал этот грёбаный тест с двумя полосками, и пол под ногами раскачивался от счастья. В тот миг перед глазами промелькнула вся наша будущая жизнь: с детьми, с собаками, с шумными ссорами и бурным примирением, с ужинами за праздничным столом, с отдыхом на белоснежном песке…

Я был счастлив. Включился в работу с утроенным усердием, ведь теперь я ожидал появления малыша и был готов дать ему всё самое лучшее. Потом мне пришлось уехать на две недели в другой город, по рабочим вопросам. Моя Стелла осталась здесь, в столице. Когда я вернулся, меня ждала трагическая новость — выкидыш.

Я не находил места и винил себя в случившемся. Клял за то, что уехал и оставил жену без присмотра. Тащил этот камень вины и лишился сна на пару недель. Стелла переживала боль потери иначе — включилась в работу ещё активнее, на износ… У неё прошло несколько удачных фотосессий и была заключена парочка контрактов на рекламу в её аккаунте Instagram. Да, Стелла, ко всему прочему, была успешным фитнес-блогером с миллионной аудиторией.

Но потом случайно я узнал правду. Она оказалась невероятно жестокой. Я нашёл медицинские выписки бывшей жены, неосторожно оставленные ею на полке. И вместо слова выкидыш в них было написано «медицинское прерывание беременности по желанию пациента».

Никакого выкидыша не было. Стелла сделала аборт. Сама. Она убила моего ребёнка и солгала мне.

Это была жертва во имя карьеры. Моей жене предложили очень выгодное сотрудничество на постоянной основе сроком более чем yf полгода. Контракт на рекламу нижнего белья хотели заключить именно с ней c девушкой, с идеальным телом богини, а не с милой и пузатенькой, но моей любимой женой.

Я не смог простить жене убийство своего малыша и подал на развод.

Она не понимала… Нет, она реально не понимала, что убила моего ребёнка.

Убила. Солгала. Предала. Растоптала все светлые чувства. Сделала невероятно больно.

Узнав о моем желании развестись, Стелла взбесилась и потребовала денег. Я дал их ей/ Потому что не заключал брачный договор, и пришлось бы делить совместно нажитое имущество. Проще было опустошить свои счета и откупиться от жадной, бездушной стервы.

Да, Стелла откусила жирный кусок и не подавилась, ушла с гордо поднятой головой, неся чувство превосходства впереди себя.

Хищница по натуре. Я видел в ней это раньше, но наивно принимал за стержень характера. Я оказался не прав и дорого поплатился за свою ошибку.

— А у тебя? — настойчиво повторяет Стелла.

Я перевожу взгляд на лицо бывшей жены и понимаю, что потерял нить нашего разговора. Мне не хочется разговаривать с ней и обсуждать хоть что-то.

— Извини, но мне пора. Вань! — подзываю тренера, работающего в тренажёрном зале. — Подстрахуй девушку!

Мне хочется уйти в тот же миг. Но техника безопасности превыше всего. Я ухожу. только когда рядом появляется тренер. Пальцы сами набирают номер Даши. Я запомнил его, когда заполнял бумаги в клинике.

По иронии, он отличался от моего всего лишь на первые три цифры.

Ни на что особо не надеюсь, набирая номер. Готовлюсь услышать автоматическую речь, что номер абонента выключен. Но раздаются гудки, и через мгновение я слышу её голос:

— Алло?

— Добрый вечер, Даша. Надеюсь, я звоню не слишком поздно?

— Игорь? — удивляется она, задерживая дыхание. — Откуда ты знаешь мой номер?

— Я сам сдавал тебя в родильное отделение и заполнял бумаги. Я не всегда запоминаю правильные слова, но с цифрами в моей голове царит полный порядок.

— Я только что решилась включить телефон. И сразу же раздался звонок от тебя.

— Значит, я везунчик. Даш, что делает дочурка? Спит?

— Уже проснулась, — с огромной теплотой и нежностью в голосе произносит Даша.

У неё мягкий и тёплый голос, щедро приправленный нотками любви к своему ребёнку. Безграничной и ощутимой даже на расстоянии. Хочется орать в голос, потому что это бередит зажившую, казалось бы, рану. Стискиваю пальцы в кулак, ударяя им по стене. Снова и снова, пока ноющая боль не отрезвляет меня.

— Игорь? — тревожится Даша. — С тобой всё в порядке?

— В полном. Это доносятся звуки из тренажёрного зала. У меня же свой фитнес-центр, забыла? — усмехаюсь я. — Скинь мне фотографию дочурки?

— Зачем?

— Я же стану папой, — голос прорезается предательской дрожью. Или мне только так кажется? — У хорошего папы всегда есть фотографии его дочери.

Глава 7

Игорь

Наш разговор затягивается на полчаса или даже больше. Поначалу мне приходится выслушать тысячи тысяч слов благодарностей от Даши. Да-да, именно приходится. Потому что я не привык, чтобы меня осыпали похвалами с головы ног и возносили на пьедестал, как народного героя. Начинаю чувствовать себя неловко. Прошу Дашу прекратить поток словесных благодарностей. Но её восторг не так-то просто остановить. Она фонтанирует радостью и считает меня едва ли не самым лучшим мужчиной на всём белом свете.

Я представляю её лицо в этот момент, и на губах расползается абсолютно бессмысленная, но счастливая улыбка. Общение с Дашей мне в радость. Хлопоты, доставляемые ею в моей жизни, не кажутся тяжёлыми. Я всё равно одинок и иногда страдаю от обилия лишнего времени, которое нечем занять.

Постоянных отношений у меня нет. Я иногда снимаю девушек в клубах на одну ночь. К утру забываю, как их зовут, а иногда даже не помню, спрашивал имя или всё произошло даже без узнавания этой детали. Всегда даю денег на такси с приличной надбавкой и записываю номер телефона на салфетку, которую сминаю в ту же секунду, как за девушкой захлопывается дверь моей квартиры.

Я не могу назвать себя Дон-Жуаном или закоренелым циником. Но после предательства Стеллы я просто не могу думать о большем, чем одноразовые связи. Этой стерве удалось вонзить клинок в самое сердце и провернуть его пару раз напоследок.

Но когда я общаюсь с Дашей, я забываю о собственных неурядицах, и погружаюсь с головой в спасение её жизни и ребёнка от гнева строгого отца.

Мы разрабатываем план. В нём много мелочей и нюансов. Я прошу Дашу притормозить и достаю ежедневник, подаренный мне коллективом фитнес-центра на день Босса. Он пылился без дела, но теперь я найду ему достойное применение. Я не очень хорошо запоминаю на слух, мне нужно визуализировать то, что мне говорят. Поэтому записать то, что мы обсуждали с Дашей, это самая отличная идея из всех, что приходили мне на ум за последние пару недель.

Следующим утром я первым делом навещаю Дашу и её прелестную дочурку в роддоме. Персонал уже узнаёт меня и улыбается приветливо. Ещё приветливее они начинают улыбаться после получения небольшого презента. Клиника хоть и хорошая, частная, заранее оплаченная, но лишнее внимание к Даше и её крохе не будет лишним.

— Привет, Игорь!

— Привет, девчонки.

Я наклоняюсь над малышкой, лежащей на руках у Даши. Под небольшой шапочкой виднеются чёрные волосики. Глаза у малыши сейчас тёмно-серые. Возможно, потом они изменят свой цвет, и станут похожими на Дашины. Или кроха будет похожей на своего отца?

— Как выглядит её отец?

Даша немного медлит перед тем, как загрузить страничку в социальной сети, показывая фотографию моего тёзки.

С фотографии на меня смотрит парень, немногим старше самой Даши. Высокий, худощавый. У него светло-русые волосы и немного девчачье лицо. Смазливенькое. Подбородок женственный, как у дремучей алтайской девственницы. Особой силой и ростом он тоже похвастаться не может…

Одним словом, я посмотрел на фото вскользь, но нашёл десятки недостатков и запомнил. Да, я запомнил этого удода.

— Дочурка пошла в него цветом глаз, — извиняющимся тоном говорит Даша. — Боюсь, как бы мой папа не стал чинить препятствия и придираться.

— Ерунда! У моей мамы светло-русые волосы и глаза тоже светлые. Скажем, генетика начудила, — отмахиваюсь я, потому что не вижу в этом никакой проблемы. — Ладно, мне пора бежать, перевозить вас к себе домой. Давай ключи от съёмной квартиры, Дашунь…

— Что? — изумляется она и смешно краснеет.

Щёчки начинают алеть двумя пятнышками, а глаза распахиваются и становятся кукольными. Неужели ласковое прозвище на неё так подействовало?

— Привыкай, Дашуня, — нарочно растягиваю ласковое прозвище. — Если мы будем шарахаться друг от друга и держаться на большом расстоянии, то твой отец не поверит в нашу легенду. Поэтому предлагаю начать репетировать наши… кхм… семейные и, несомненно, любовные отношения!

— Да-да, конечно. Можно я только малышку положу в кроватку?

Я наблюдаю за Дашей. Внутри разгорается жар при взгляде на пряди тёмных волос, закрывающих лицо, когда она наклоняется. Я уже приметил парочку типичных жестов, поэтому знаю, что сейчас она перекинет волосы на другое плечо. Жест получается слишком резкий. Халат сползает вниз по плечу, обнажая крепкую грудь. Мне кажется, или грудь стала гораздо больше, чем я помню? Я зависаю, разглядывая тонкие линии ключиц и упругую возвышенность аппетитной груди, затянутой в хлопковый бюстгальтер.

Кажется, я пялюсь на Дашу слишком долго. Она едва не поймала меня на разглядывании, но я успеваю перевести взгляд в сторону. Совершенно не понимаю, на что я смотрю. На какой-то предмет. Полукруглой формы, белого цвета с чёрными полосками. Ах да, это же мои кеды…

— Вот. Я готова.

Даша вытягивается по струнке и задирает голову вверх, чтобы посмотреть мне в лицо. Становится смешно от её напряжённой позы и сильно бьющейся синеватой венки на хрупкой шее.

— Ты меня боишься? — уточняю я.

Даша красноречиво обводит линию моих плеч, спускается по груди, обтянутой футболкой, на пресс. Привычка демонстрировать своё тело сказывается на моей одежде. У меня все футболки в облипку, подчёркивают литые мускулы. Они сидят на мне словно вторая кожа. Хорошо, хоть джинсы у меня довольно свободные, есть куда расширяться в причинных местах.

— Я тебя не боюсь, — взгляд Даши застывает на пряжке моего ремня. — Просто ты… большой.

Большой, блин, Даша.

По позвоночнику проносится огненный шар и бьёт куда-то гораздо ниже пупка.

— Я имела в виду, что ты намного массивнее моего парня!

Даша пытается исправить свою оплошность и теперь смотрит мне прямо в глаза. Но её щёки становятся одного цвета с цветущими маками. Мне кажется, наши мысли прочертили одинаковую дорожку и стрела указала вниз, как раз, к пересечению осей Х и У.

Мда-а-а-а… Чувствую, мне будет очень «весело» жить с Дашей в одной квартире. Как минимум, я прослыву чистоплюем, ведь принимать душ мне придётся чаще обычного и не всегда для того, чтобы умыться.

— В общем, я не кусаюсь и буду с тобой осторожен, — обещаю я и снова осекаюсь.

Мои слова похожи на те, что парни обычно говорят в постели девственницам, чтобы успокоить их перед первым разом. Даша не девственница, но точно нуждается в порции успокоительного средства. Она нервно переплетает пальцы и замирает, едва дыша.

Кажется, когда мы не выдумывали планы и не расписывали то, как должны будем вести себя, всё получалось намного естественнее.

— А знаешь, забудь…

Я обхватываю её тонкие запястья и очерчиваю круг по коже, обвожу выступающую костяшку и отхожу назад, к кровати. Усаживаюсь на неё и притягиваю девушку к себе, чтобы она стала ближе. Даша делает крохотный шажок мне навстречу. Красотка не сопротивляется, но в её жестах чувствуется скованность.

— К чёрту все планы. Если мы будем пытаться соблюдать их до мелочей, то будем вести себя, как будто отвечаем домашнее задание у доски перед строгим преподавателем… Так никуда не годится. Самые основные пункты легенды я запомню, как и ты. Верно?

Даша согласно кивает и немного расслабляется.

— Отлично. Поэтому давай не будем пытаться вести себя идеально. Просто будь собой. Я — твой парень. Что бы ты сейчас сделала?

— Ох, — выдыхает она и опускает ресницы.

Могу поспорить, что Даша думает не обо мне, а том Игорьке и думает, как минимум, о поцелуях. Ведь в её положении, после родов, на большее просто нельзя рассчитывать.

Но я успеваю заметить, как взгляд Даши сначала покрывается туманной, мечтательной дымкой, а потом разгорается не на шутку жарким огоньком. Сначала меня тоже поджигает этой искрой. Вернее, добавляет жару в уже горящий костёр. Но потом я понимаю, что Даша думает вовсе не обо мне, а об этом Игорьке. До сих пор любит этого обсоса, что ли? Сколько времени прошло! Неужели Даша надеется до сих пор, что он одумается, и у него проснётся совесть? На мой взгляд, надеяться не на что. Но я не могу залезть к ней в голову и насильно вымести оттуда мусор по имени «Игорёк».

Я глажу её запястья и веду пальцами выше. До самого локтя. Трогаю нежную кожу с едва заметным синяком после забора крови из вены. Светлая кожа Даши покрывается мурашками. Притягиваю девушку к себе за локти. Ближе и ближе. В ноздри проникает аромат её тела. Даша пахнет лесными ягодами с лёгкой кислинкой, но явственнее всего ощущается сладковатый, молочный запах.

Как ни крути, но основная роль Даши сейчас — это молокозавод для её дочурки. И мне нравится этот аромат. Даша несмело опускает руки на мои плечи, а потом сцепляет их за моей шеей и осторожно зарывается в густые волосы. Мычу от удовольствия, чувствуя себя псом, которого чешут по загривку. Подаюсь вперёд, едва не зарываясь лицом в грудь Даши, которая маячит перед моим носом. Пульс учащается до невозможности быстро. Любую другую девушку я бы уже усадил на свои колени, приспустив перед этим джинсы с трусами.

Но только не Дашу.

— Репетиция довольно успешная, — голос кажется охрипшим.

Я понимаю, что мне очень срочно нужно выйти и освежиться. Да, освежиться придётся или перед глазами будет маячить эта высокая грудь в разрезе халата.

— Да. Думаю, так хорошо получилось.

Дашу в тот же миг словно ветром сдувает. Я поднимаюсь и всё-таки ловлю её тонкое запястье.

— Так резко удирать не стоит. Подозрительно…

— Хорошо, я тебя поняла, — с лёгкой улыбкой соглашается Даша и сама обнимает меня за торс руками. Утыкается носом в грудь. — Ты вкусно пахнешь. Мне нравится.

— Да, сегодня я подготовился к встрече! — соглашаюсь с лёгким смехом. — Вчера, наверняка, амбре стояло ещё то…

— Я не заметила, — пожимает плечами Даша и смущается, добавляя тихим голосом. — Я испортила тебе сиденья в машине. Прости.

— Отдал в химчистку. Ерунда.

Наклоняюсь, целюсь в губы. Хоть не слепец и вижу цель прекрасно, но промахиваюсь. Заставляю себя это сделать. Целую Дашу в щеку и непроизвольно скольжу одной рукой вверх, обхватывая её шею сзади. Задерживаюсь на какое-то хрупкое мгновение, но жест получается интимным и естественным, как будто мы уже целую вечность знакомы, и привыкли прощаться именно так — с улыбкой и волнующими штрихами прикосновений.

Глава 8

Игорь

— Итак, Дашуня… Я заранее извиняюсь, что суну нос в твою личную жизнь. Но другого выхода у нас нет, — говорю себе под нос, отпирая ключом съёмную квартиру Даши.

Разуваюсь у порога, понимая, что в квартире царит чистота и порядок. Даша молодец. Как только она умудрялась наводить чистоту на таком сроке беременности? Наверняка ей было тяжело или не очень удобно наклоняться с большим животом. Но нигде не видно ни пятнышка грязи. Проходя в единственную комнату, понимая, что Даша уже сидела на чемоданах. Вдоль одной стены стоят коробки, составленные друг на друга.

Я достаю из кармана джинсов листок, на котором Даша перечислила всё то, что нужно забрать, и отдельно пометила то, что она прибрать не успела, но эти вещи тоже нужно захватить.

Рьяно принимаюсь за дело. Даша собрала почти всё. Осталось только кое-что из посуды. Честно говоря, я не тащил бы к себе эти разномастные столовые приборы и тарелки. Но Даше придётся жить в моей квартире. Это место для неё будет абсолютно незнакомым. Ей понадобится время, чтобы обжиться, а знакомые мелочи, вроде кружки с забавным жёлтым Котэ, помогут девушке привыкнуть как можно быстрее. Знакомые вещи дадут ей иллюзию давно обжитого места и придадут больше уверенности.

Поэтому я терпеливо складываю посуду в пустую коробку. Хорошенько заматываю её скотчем и ставлю рядом с другими коробками. Неужели я управлюсь так быстро? Ах нет, вот ещё кое-что. Фотография в стеклянной рамке. Красавица-Даша и чмошный обсос рядом с ней. Помимо фотографии, с этой полки мне нужно забрать Дашин красный диплом об окончании университета. Потянувшись за ним, нечаянно задеваю фоторамку локтем. Разумеется, она разбивается. Неприятности иногда случаются. Ничего с ними не поделаешь. Я сметаю осколки и через секунду часть фотографии, на которой запечатлён чмошник, тоже оказывается в мусорном ведре.

Так… Пробежимся по списку. Кажется, всё на месте. Вещей у Даши оказывается не так много. Вся мебель и техника принадлежат хозяйке съёмной квартиры. Поэтому мне нужно будет только перевезти коробки и разложить вещи у себя дома, надеясь, что Даше будет удобно.

Вроде бы сделано и собрано всё. Остаётся только вынести мусор и можно загружать Дашины коробки в Гелик. Может быть, уложусь всего за пару рейсов.

Спускаюсь бегом с пятого этажа, не дожидаясь, пока лифт доползёт до моего этажа. Едва оказываюсь на улице, раздаётся трель телефонного звонка. Экран весело мигает «Дашуня». Принимаю звонок.

— Уже соскучилась?

— Что? Нет! То есть… — вздыхает Даша, смутившись. — Я просто забыла написать тебе о москитных сетках. Они на балконе стоят, вымытые, но я не успела поставить на место. Сделаешь?

— Да не вопрос, — легко соглашаюсь я.

— И ещё я хотела тебя попросить съездить в одно место, забрать коечку детскую.

Детская кровать. Точно. Как я мог об этом забыть? В моей квартире есть огромная и двуспальная, о да, она просто класс для постельной акробатики и фигур высшего пилотажа из камасутры, но Даша говорит совершенно о другой кровати.

— Я уже договорилась, просто нужно посмотреть. На то фото она хорошая, но вдруг в реальности отличается. Сделаешь? — с надеждой спрашивает Даша. — Я, разумеется, тебе верну все деньги. Скоро пособие получу и всё до копеечки верну! — торопливо добавляет она

— Даш, постой. Ты говоришь о кроватке, которую грыз, тряс и слюнявил чужой ребёнок? Даже не думай. Просто скинь мне фото кроватки, которую ты бы хотела для своей дочурки. Я куплю!

— Игорь, я тебе признательна, но я не хочу тебя обременять и вешаться тебе на шею, пользуясь добротой. Я должна…

— Ты должна скинуть мне фото кроватки твоей мечты для ребёнка. А ещё ты обязана придумать имя. Ещё не определилась? Вот и подумай хорошенько! — говорю напористо и мысленно помечаю ещё парочку мест, в которые нужно заехать, чтобы успеть всюду.

— Игорь, я…

— Даш, у меня много дел. Своих, в том числе. Скидывай мне фото немедленно или ищи другого папу напрокат, — добавляю немного жёстко.

Мне просто не хочется долго препираться из-за детской кроватки. Наверное, Даша чувствует себя неуютно. Но мы уже договорились и обсудили, что я играю роль её парня и отца ребёнка. Будем считать, что я вживаюсь в роль так, что у Станиславского бы язык не повернулся сказать мне: «Не верю!»

— Дашунь, ты только не обижайся, ладно? — добавляю чуть мягче. — Не парься и присылай мне фотографию, я всё сделаю. У тебя есть свои заботы. Поважнее моих…

— Ладно, я отправлю тебе фото, — соглашается Даша и внезапно добавляет со слезами в голосе. — Спасибо, ты такой хороший!

— Не знаю, с каким человеком ты раньше имела дело. Но мужики обычно решают проблемы, а не добавляют их, — в ответ Даша всхлипывает. Я не могу придумать, как заставить её перестать лить слёзы из-за такого пустяка. — Считай, что у твоей дочки уже есть самая лучшая в мире кроватка, — говорю с улыбкой, легко взбегая по ступенькам на нужный этаж. — Что-то ещё?

В ответ Даша шмыгает носом. Расчувствовалась, и опять глаза на мокром месте. Хочется сказать Даше несколько ласковых слов. Они уже почти сформировались в красивое предложение в моей голове. Но открыв дверь квартиры, я замечаю кое-что странное.

— Я перезвоню тебе. Чуть позднее.

Я прячу телефон в карман и готовлюсь намыливать кому-то шею. Потому что на обувной полке лежит небольшая мужская сумка. Могу поклясться, что десять минут назад её не было. Но пока я выносил мусор и трепался с Дашей по телефону, в квартиру проник неизвестный.

Я резким шагом пересекаю коридор и встречаюсь носом к носу с парнем худощавого телосложения. Вернее, его нос находится на уровне моего кадыка. Но это всё мелочи.

Я стискиваю пальцы в кулаки. Потому что передо мной стоит не кто иной, как чмошный тёзка, Игорь Кузнецов.

Глава 9

Игорь

Несколько секунд мы молча разглядываем друг друга. Через секунду Игорь Кузнецов издаёт некий звук. Кажется, он что-то у меня спрашивает, пока я мысленно размазываю его мозги по стенке.

— Что вы тут делаете? — спрашивает Игорь.

— А ты ничего не перепутал, парень? Что ты… — толкаю его в грудь раскрытой ладонью. — Тут делаешь?

Он покачивается на ногах и если бы не угол коридора, приземлился бы на тощий зад. Если бы этот чмошник пришёл ко мне в тренажёрный зал, я бы сказал, что у него слабый низ. Сейчас я могу добавить, что к его слабому низу прилагается трусливая душонка и длинный, брехливый язык.

Даше этот удод наплёл с три короба, что у него перспективная работа за границей. Но я думаю, что его «заграница» находилась на другом конце города, максимум.

— Отойдите. Я вызову полицию. Вы не имеете права тут находиться! — ерепенится он.

— Слышь, Игорёк, ты чего пену пускаешь? Выметайся быстро и желательно молча.

— Да кто вы такой?

Я толкаю его плечом и надвигаюсь на него. Он скользит в сторону и встаёт посередине комнаты, доставая телефон.

— Я уже звоню в полицию!

— Я помогаю Даше переезжать. А вот тебе, обсос брехливый, тут точно нечего делать!

— Как? Сегодня? — хмурится он. — Но тётя Марина сказала, что Даша будет переезжать завтра, а сегодня в квартире никого не будет…

— Тётя Марина? Это ты так хозяйку квартиры называешь? Или…

В этот момент я понимаю всё. Мало того, что Игорь обманул девушку, так ещё и квартиру Даше сдавала его тётка, судя по всему. Значит, он знал обо всём. В том числе и о том, что Даше в кратчайшие сроки нужно было съехать. Знал, но не пошевелил и пальцем, чтобы приехать и помочь.

Я заставляю себя оставаться на месте, борясь с желанием раздавить гниду одним ударом кулака.

— Уматывай в свою заграницу. Ключи тёте Марине, — добавляю язвительных интонаций в голос. — Я отдам сам. Вопрос только в том, что ты тут делаешь?

— Хочу забрать свои вещи… — Игорь проходит на кухню и оборачивается на меня. — Вы не могли бы выйти?

— Не мог бы. Бери, что надо, и проваливай.

Сверлю взглядом его угловатые плечи и тощую спину. Игорь раздражённо вздыхает, но ему приходится действовать при мне. Он немного отодвигает кухонную плиту и просовывает руку за неё, быстро доставая что-то. Он пытается закрыться от меня своим телом, но я резко перехватываю его запястье, лишая возможности спрятать предмет в карман пиджака.

Сжимаю его запястье, поднимая руку. В пальцах Игоря зажат довольно увесистый пакетик с таблетками. В пакетике спрятан явно не безобидный аспирин.

— Ты совсем обалдел, что ли? Хранил здесь это?! — повышаю голос.

Меня колотит изнутри сильной яростью и чёрной жаждой разрушения. Подозреваю, что заначка Игоря предназначалась не только для него одного. Слишком уж увесистый пакет, который занимает всю мою ладонь. Наверное, потрясающие и большие возможности Игоря, открывшиеся перед ним, заключались вовсе не в повышении по работе, а в распространении таблеток, которыми поднимают настроение в клубах.

— Отдай. Не твоё дело!

Я вырвал пакет из его пальцев и от души саданул кулаком ему по морде. Слышится характерный треск сломанного носа. Теперь Игорь точно оседает на задницу и пытается сдержать кровь, текущую из носа. Я открываю крышку унитаза и, легко надорвав пакет, вытряхиваю таблетки, смывая их.

Слышится приглушённый, но возмущённый вопль.

— Ты даже не представляешь, какие деньги смыл в унитаз! — потрясённо говорит Игорь.

— Плевать. Проваливай! Или сломаю тебе не только нос, но челюсть и пару конечностей впридачу!

— Я тебя запомнил… Слышишь, бугай? Запомнил! — бубнит Игорь, пятясь задом в коридор, к входной двери. Подхватывает свою сумку, продолжая грозить. — Я найду тебя. Считай, что ты уже труп! — обещает он и выскакивает в подъезд.

Плевать я хотел на его убогие угрозы. Трупом, скорее всего, станет он, потому что дилер не обрадуется пропаже крупной партии товара. Я понимаю, что Даша влюбилась совершенно не в того парня. Даша умудрилась влюбиться в подлеца, навешавшего ей лапшу на уши, настоящего мерзавца, использовавшего квартиру своей тётки, как склад для хранения таблеток, которые толкают в клубах.

Подонок, одним словом. Я решаю разделаться как можно быстрее с переездом. Но теперь мне приходится ещё вытирать капли крови с линолеума.

Чуть позже я созваниваюсь с хозяйкой квартиры и сдаю ей помещение после придирчивого осмотра и кучи вопросов, почему это делает не Даша. Но после моего ответа, что Даша родила, все вопросы пропадают. Честно говоря, глядя на лицо Марины, напоминающее крысиную мордочку, я начинаю сомневаться, что она была не в курсе делишек своего племянника. Когда я предупредил, что видел Игоря в квартире, она и бровью не повела. Значит, Марина знала, что Игорь находится в городе, а не в другой стране. Знала и молчала, ничего не говоря Даше. Гнилые людишки, одним словом.

Рассказать Даше об Игоре или нет? Этот вопрос меня занимает на протяжении всего времени, пока я занимаюсь перевозкой вещей Даши в свою квартиру.

После продолжительных раздумий я решаю, что рассказать стоит, но не сейчас. Сейчас Даше ни к чему такие печальные известия, ведь впереди нас ждёт ещё встреча с её отцом. Надо бы пережить это событие и постараться остаться в живых. Ведь по словам Даши, у неё очень строгий и требовательный отец.

Глава 10

Даша

— Всё готово, — раздаётся голос Игоря из динамика телефона.

В низком мужском голосе чувствуются нотки усталости. Он пытается скрыть их преувеличенно бодрым тоном, но я хорошо ощущаю и понимаю, что Игорь устал бегать по моим делам. За один день на него свалилось столько!

Он организовал переезд, сдал квартиру, потом пробежался по магазинам в поисках детской кроватки…

Сейчас уже поздний вечер, а ведь у Игоря кроме беготни по моим делам, есть и свои занятия. Парень сказал, что он одинок, но это не значит, что у него нет семьи или работы. Игорь мало что рассказал о себе, обмолвился, что у него есть свой фитнес-центр. Я почти не помню его машину, в которой он привёз меня в роддом, но, кажется, это была красная, спортивная машина. Я плохо разбираюсь в автомобилях, но машина Игоря производила впечатление дорогого автомобиля. Судя по всему, парень вполне успешен в жизни.

— Спасибо огромное, Игорь, — искренне, от всей души говорю я. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе за доброту и участие в моей жизни!

Я восхищена им. Возможно, это наплыв гормонов после родов ещё даёт о себе знать. Но Игорь видится мне настоящим мужчиной, защитником. Наверное, за таким чувствуешь себя как за каменной стеной. И я немного удивлена, что он одинок. На красивых и успешных мужчин, подобных ему, обычно открывается настоящая охота из желающих закрепиться в этой жизни.

— Ерунда! — отзывается Игорь. — Но ты можешь кое-что сделать. Прими видеозвонок. Хочу показать тебе кое-что!

— Хорошо. Я сама тебе перезвоню сейчас.

Отложив телефон в сторону, я подхожу к зеркалу, чтобы поправить причёску и одежду. Жесты немного нервные и я с досадой замечаю, что у меня под глазами залегли небольшие тёмные круги. Роды прошли довольно успешно, но у меня ещё тянет низ живота, и я пока не могу порхать, как бабочка.

И в целом я ощущаю себя не так, как раньше. У меня сильно увеличилась грудь, став твёрдой, как камень. Молоко резко прибывает, и его столько, что мне становится больно дотрагиваться до груди. Медперсонал клиники объяснил и показал мне, как правильно массировать грудь, чтобы она стала мягче, тогда малышке будет удобнее брать грудь в рот.

Я ещё раз смотрю на своё отражение. При себе у меня нет косметички, чтобы хоть немного освежить цвет лица или подкрасить ресницы. Вздыхаю… Мало того, что Игорю на голову свалилась проблема в виде меня, так она ещё далеко не красавица. Поэтому я провожу щёткой по волосам и прикусываю губы, чтобы они стали чуть ярче. Вот и весь мой супер-нюдовый макияж, состоящий из полного его отсутствия.

Дочурка сопит в кроватке. Она ведёт себя на удивление спокойно. Ест, спит, пачкает подгузники. Кричит и возмущается она совсем немного, лишь когда я подмываю её или переодеваю. Но стоит мне взять её на руки, как возмущённый писк прекращается, и она замолкает. Чувствует свою мамочку…

Я думаю о своей малышке с невероятной нежностью. Никогда не думала, что можно так беспричинно и полностью отдать своё сердце крохотному человечку. Но это уже произошло. Игорь Кузнецов, мой парень, оказался не самым надёжным спутником. В моей жизни полный кавардак и смутные перспективы, но о рождении доченьки я не жалею.

Мы преодолеем все невзгоды вместе. Вдвоём. Или втроём, думаю я, беря в руки телефон. Совершенно неожиданно в моей жизни появилось крепкое мужское плечо Игоря.

Биение пульса становится частым и громким. От него закладывает уши, и я едва передвигаю ватными ногами обратно к кровати. Сердце звучит в грудной клетке громовыми раскатами. Меня окатывает волнами то дрожи, то предвкушения.

Почему я так волнуюсь перед звонком? Это же просто… Игорь.

Он видел меня на родах, а на такое решаются даже не все мужчины, которые состоят в длительных отношениях с любимой женщиной. Отбросив сомнения, я всё-таки звоню ему.

— Я думал, что ты уже не перезвонишь, — выдыхает парень с видимым облегчением и внимательно смотрит на меня через зрачок фронтальной камеры. — Дочурка уже спит? У тебя в комнате интимный полумрак.

— Да, она спит. У меня включена только настольная лампа, — соглашаюсь. По щекам разливается тёплый румянец, а сердце подскакивает куда-то в район горла.

— Теперь посмотри на это.

Игорь разворачивает камеру в другую сторону. Сначала в кадр попадают его массивные плечи, на правом виднеется чернильная татуировка из нескольких роз. Но потом камера сползает в сторону, и я замечаю детскую кроватку из светлого дерева. Над ней покачивается модуль из луны, звёзд и пушистых овечек.

— Минутку. Он работает и светится в темноте. Был бы у меня такой в детстве, я бы залипал на нём часами.

Экран телефона погружается в темноту. Слышится приглушённый стук и сдавленный стон.

— Игорь? С тобой всё в порядке?

— В полном, — отзывается парень моментально. — Просто пришлось передвинуть кое-какую мебель, и теперь мои пальцы отдуваются за то, что я не успел хорошо запомнить, что и где находится. Но это фигня. Смотри сюда.

Теперь видно, как мягко светит модуль-ночник, купленный Игорем. Уютный островок света посреди темноты, обступающей детскую кроватку.

Я стискиваю телефон изо всех сил, чувствуя, что опять начинаю плакать. Слёзы очерчивают солёные дорожки на щеках. Я поспешно вытираю их и благодарю Игоря.

— Пожалуй, я включу свет. Так намного лучше… Кстати, в магазине меня заверили, что молодой семье никак не обойтись без пеленального столика.

Камера делает очередной поворот. Я успеваю заметить сплющенные картонные коробки и ворох полиэтилена возле них.

— Забудь о мусоре, я просто недавно закончил собирать мебель. Вот…

Игорь показывает пеленальный столик и потом загадочно добавляет, что есть ещё кое-что, но он мне это сейчас ни за что не покажет.

— Игорь, мне кажется… Нет, я уверена, что тебе стоит остановиться, — произношу дрожащим голосом. У меня в голове не укладывается, как можно быть таким добродушным и щедрым к незнакомому человеку.

— Давай не будем?

Игорь прикрывает кулаком зевок и ложится на кровать, подтягивая подушку под спину. Он вытягивает руку с телефоном, а вторую закладывает за голову. Я любуюсь его лицом. По телу расползается жар и приятные мурашки от созерцания такого красивого мужчины.

— Расскажи, что у тебя было интересного. Придумала имя?

— Да, у меня было много вариантов. И я до последнего момента не знала, как назвать дочурку, — оживляюсь я, начиная рассказывать, как долго выбирала имя и не могла определиться. — Ульяна.

— Ульяна? — оживляется Игорь. — Улечка. Ульяша…

Его губы удивительно мягко произносят это ласковые слова. По моему телу волной ползут приятные мурашки с головы до ног и обратно. Сладкое томление и радость приливают сильными волнами. Сердце ёкает в груди, и я понимаю, что улыбаюсь.

— Мне нравится. А ещё так зовут мою маму.

— Ты шутишь?

— Нет. Её на самом деле зовут Ульяна. И мы с ней давненько не виделись. Она живёт в другом городе. Это я говорю к тому, что она не нагрянет в гости без предварительного звонка. Так что можешь не бояться.

Игорь переворачивается на другой бок, теперь камера захватывает только его лицо и кусочек пола возле шкафа. Его лицо близко-близко и тёмные глаза кажутся просто огромными. Я смущаюсь и перевожу взгляд на фон, замечая белые кружевные трусики.

Разумеется, у него кто-то есть. Может быть, не постоянная девушка. Но уверена, что Игорь проводит время с девушками в постели. Возможно, эти трусики остались даже от сегодняшней гостьи. Сердце отзывается болезненным сжатием на эти мысли.

— На что ты смотришь? — интересуется Игорь.

Я спешу заверить парня, что ни на что не смотрю, но не успеваю отвести взгляд в сторону. Игорь обнаруживает источник моего смущения и поднимает кружевные трусики с пола.

— Между прочим, это твои трусики… — он трогает пальцем подвеску под крошечным бантиком. — Здесь забавная подвеска в виде киски. Хм… То есть в виде котёнка.

Я не знаю, куда мне провалиться от смущения. Едва знакомый мужчина разглядывает мои трусики, описывая их, чтобы убедить меня в том, что они мои, а не чьи-то ещё.

— Спасибо, Игорь. Просто положи их на полку.

— Я не хотел специально рыться в твоём белье. Но начал раскладывать вещи. Я запихнул всё на полку…

Игорь открывает дверцу и небрежно забрасывает мои трусики на полку посередине. Там лежит ворох моего нижнего белья, засунутого впопыхах. Не успеваю я подумать, что мне не стоит думать ни о чём неприличном, как гора нижнего белья вываливается на пол.

— Чёрт. Я всё уберу. Просто уберу…

Игорь откладывает телефон в сторону и так же грубовато, по-мужски подхватывает бельё, сгружая его на полку горстями, и даже трамбует крупным кулаком, чтобы больше ничего не выпало. Кое-что всё-таки остаётся лежать на полу. Игорь наклоняется.

— Хм…

В руках мужчины оказываются стринги. Не трусики, а одно название. Они до преступного крошечные и состоят из одних верёвочек. Я купила их как-то на полгода наших отношений с Игорем. Я хотела порадовать своего любимого парня в постели. Что сказать, мне это удалось… Потом я забеременела.

Теперь второй по счёту Игорь в моей жизни разглядывает эти трусики. А я с какой-то тоской думаю о том, что меня впереди ожидает ношение трусов с завышенной посадкой в бабушкином стиле и долгое восстановление после родов. Живот ушёл, но он ещё подозрительно мягкий и какой-то рыхлый.

— В общем, с этим ты справишься сама, идёт? — Игорь первым прерывает затянувшееся молчание и ложится обратно на кровать. Он опирает телефон на изголовье кровати, укладывается головой на локте. — Теперь освежи в моей голове сведения о твоём папе. Мой блокнот со шпаргалками куда-то затерялся… — просит Игорь. — Он успеет приехать к твоей выписке или появится позднее?

— Ох, папа. Наверное, тебе придётся называть его Роман Николаевич. Он сообщил, что уже вернулся с задания. Знаешь, когда он позвонил мне, я перепугалась, что папа уже в столице, и совершенно не знала, что мне делать. Я даже отключила телефон с испугу. Но потом ты согласился мне помочь, и я решилась перезвонить ему. Моё сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда я сообщила ему о том, что стала мамой. Сказать, что папа был в шоке, значит, ничего не сказать. Теперь он звонит мне пять раз в день с равным промежутком времени. Последний раз звонил как раз перед тобой и потребовал подробный отчёт, — улыбаюсь я. — Он сказал, что планировал приехать ко мне только через полторы недели. Но теперь поторопится и будет в городе через два дня. На выписку из роддома он не успеет. Так что мы увидим его уже в квартире.

Игорь время от времени задаёт уточняющие вопросы. Но болтаю в основном я, а парень лишь слушает. Паузы между его вопросами становятся всё длиннее и длиннее.

— Папа спросил о тебе. Я не стала рассказывать много. Думаю, будет лучше, если он сам узнает тебя. Но я заверила его, что ты — лучший в мире мужчина. Игорь?

Игорь не отзывается. Оказывается, я заболталась и пропустила момент, когда мужчина уснул, убаюканный моей болтовнёй. Я задерживаю дыхание, разглядывая безмятежное, спящее лицо мужчины. Даже решительная складка на лбу разгладилась, сбавляя несколько лет и делая Игоря моложе. Я замираю без движения, словно боюсь разбудить парня даже случайным шорохом.

— Спокойной ночи, — говорю одними губами и посылаю воздушный поцелуй, краснея от собственной смелости.

У меня горят щёки и пульс скачет, как сумасшедший. Я ещё долго не могу уснуть, чувствуя себя взбудоражено от эмоционального порыва. Главное, чтобы Игорь не растолковал этот жест превратно. Но он же спал и ничего не видел. Этот поцелуй видела только я.

Глава 11

Даша

— Улечка, ты готова к выписке из роддома? — спрашиваю, склонившись над кроваткой дочурки.

Малышка в ответ издаёт какое-то смешное сопение. Тёмно-серые бусины глазок устремлены вверх. Мне не терпится покинуть стены клиники — хочется домашнего уюта и тепла, несмотря на то, что о днях пребывания в стенах этой клиники у меня остались только хорошие впечатления. Здесь вежливо обходились со мной и с малышкой. Хоть в одном я не сплоховала и смогла оплатить со своих сбережений хорошую клинику.

В день выписки раздаётся несколько телефонных звонков от моих университетских подруг. Маша и Таня даже обещали прийти на выписку. Остальные приятельницы сыплют поздравлениями, но приехать не могут. Часть в летнем отпуске, другие ищут работу или разъехались по родным городам, чтобы с гордостью презентовать столичный диплом потенциальным работодателям.

После звонка подруг телефон выдаёт звонкую трель, а на экране появляется надпись «Daddy». Игнорировать этот телефонный звонок я не имею никакого права. В особенности после того, как папа узнал, что я стала мамочкой.

— Привет, папа.

— Дарья, вас уже выписали? — отец сразу же начинает задавать вопросы требовательным тоном.

— Ещё не выписали, па. Выписка начинается с двух часов.

— Но сейчас уже половина третьего, — строго поправляет меня отец. — Почему тебя не выписывают в числе первых? Чем сейчас занимается отец твоего ребёнка?

На этот вопрос у меня нет ответа. Почему-то Игорь не отвечает на мои звонки. Несмотря на то, что парень показал себя с наилучшей стороны, я начинаю переживать. Я боюсь, что ему надоело возиться с чужой беременной. Возможно, у него есть куча своих важных дел. А вдруг с ним что-то случилось? Последняя мысль огорчает меня невероятно сильно. От страха леденеют пальцы и становится нечем дышать.

— Он занимается организацией твоей выписки из роддома?

Голос отца возвращает меня к действительности. Я заставляю себя сосредоточиться на строгих интонациях, как на ориентире, которого следует держаться.

— Да, папа, Игорь всё организовал, — говорю как можно увереннее, чтобы не вызывать подозрений дрожащими нотками расстроенного голоса.

— Я о нём до сих пор ничего не знаю, — с неудовольствием произносит папа. — Мне известно только имя. Игорь Кузнецов. Знаешь, сколько в столице Игорей Кузнецовых? Нет? А вот я посмотрел и ужаснулся.

— Папа, ты прилетишь уже завтра. И я познакомлю тебя с тем самым, единственным Игорем Кузнецовым. Я не буду сейчас говорить о нём много. Ты составишь своё впечатление о нём. И готова поспорить, что оно будет положительное.

— Да неужели? — скептически хмыкает отец и добавляет ледяным тоном. — Исходя из твоей тайной беременности и родов я пришёл к одному-единственному выводу. Этот некий Игорь Кузнецов умеет пользоваться тем, что болтается у него между ног. Но то, что болтается, очень легко отрывается.

— Папа! — выдыхаю еле слышно. — Не стоит сыпать угрозами! Он..

— Мальчика мужчиной делают не причиндалы, — гнёт своё отец. — Скажи, Кузнецов хотя бы служил?

Я открываю рот и тут же захлопываю его. Это очень опасный вопрос. Коварный. Мы с Игорем спрашивали друг друга о жизни, чтобы не попасть впросак. Задавали разные вопросы, пытались узнать друг друга, насколько это возможно в чрезвычайно краткие сроки. Но про службу в армии я не спросила. У меня вылетело это из головы. Теперь я ругаю себя за легкомысленность. У меня отец — военный! Разумеется, в первую очередь он спросит о том, служил ли мой парень. А я… я этого даже не знаю.

— Почему ты молчишь? Хочешь сказать, что выбрала отцом своей дочери слюнтяя, не умеющего держать оружие в руках? — сразу же наседает отец. — Подумай хорошо, Дарья. Стоит ли такой полумужчина твоего внимания, и какие гены он передаст ребёнку!

Я чувствую в голосе отца раскат стальных интонаций. Кажется, из-за моей невнимательности Игорь начинает терять очки репутации задолго до знакомства с моим отцом. Меня спасает случайность. Сначала раздаётся быстрый стук в дверь, потом в палату входит медсестра, улыбаясь приветливо:

— Готовы к выписке, Акишина?

— За мной пришли! — торопливо произношу я. — Па, я пойду!

— Хорошо. Напиши мне, когда благополучно доберётесь до дома, — просит отец.

В палату входит ещё одна медсестра и подхватывает сумки, чтобы вынести их из палаты. Вторая медсестра берёт мою дочурку на руки. Я прощаюсь с папой, но не могу удержаться от вопроса, когда слышу подозрительный звук на заднем фоне:

— Папа? Ты завёл кота?

— Дарья, у меня нет кота. Тебе послышалось.

Но следом я слышу ещё одного громкое и требовательное «мяу».

— Желаю удачной выписки. Поцелуй за меня внучку! — говорит отец и отключается, лишая меня возможности спросить его ещё раз.

Отец не любит котов. У нас не было домашних животных. С графиком работы отца в его доме не выживет даже кактус. Но времени на долгие раздумья у меня нет. Я одёргиваю сарафан перед зеркалом и выхожу из палаты. Ещё одна страничка жизни оказывается перевёрнутой, нужно двигаться дальше, подстраиваясь под ситуацию.

Я спускаюсь вниз по лестнице и замираю от волнения. Опасюсь, что меня никто не ждёт, и мне придётся справляться самой. Этот иррациональный страх заставляет сердце сжиматься от дурных предчувствий и замедляет мои шаги.

— А где же наш папа? — спрашивает медсестра.

Я цепляюсь пальцами за перила лестницы и едва не оседаю на ступеньки. В холле суетятся несколько человек, это семья девушки, которую выписали прямо передо мной. Они веселы и делают снимки, счастливо улыбаясь в объектив фотокамеры.

А меня… никто не ждёт. Пустота.

Глава 12

Даша

Я стараюсь держаться стойко и не подавать виду. Но горло перехватывает сильными рыданиями. Чёрные тучи паники сгущаются над моей головой.

— Папа запаздывает немного, — улыбается мне медсестра ободряюще.

Дверь открывается. Я с надеждой подаюсь в том направлении, но в холл заходят лишь мои подруги. Стройная, высокая блондинка Маша и низенькая брюнетка Таня. У обеих подруг в руках по букету цветов и коробке конфет с шампанским. Подруги оставляют подарки персоналу больницы и подступают ко мне, обнимая.

Поздравления сыплются на меня, словно радужное конфетти. Рядом стоит медсестра, держа на руках мою Ульяшу. Улыбка медсестры из радушной превращается в холодно-вежливую. Ей ещё предстоит выписывать других рожениц и отдавать малюток в руки их отцов. В моём случае нет ни настоящего, ни даже фиктивного отца.

Я не имею никакого морального права обижаться на Игоря за то, что он не явился. Но я просто не знаю, что мне делать и куда податься… без него. Всё, что у меня есть, это небольшая ручная кладь с вещами и документами. Я всерьёз подумываю о том, чтобы позвонить папе и слёзно просить его купить мне билеты на самолёт.

Но в этот момент входная дверь снова открывается. Сначала появляется мужчина, пятящийся спиной, в руках мужчины камера.

— Кирилл, нафиг ты меня снимаешь? Развернись, ну… Героини сегодняшнего дня за твоей спиной! — раздаётся решительный, сильный голос… Игоря.

Приехал! Он всё-таки не бросил меня, а приехал.

Меня омывает горячей волной громадного облегчения. Камень с сердца падает куда-то вниз и разбивается на сотни крошечных осколков. Вдыхаю воздух полной грудью, до сильных колик в лёгких. От всепоглощающего чувства счастья хочется прыгать и хлопать в ладоши.

Мир вокруг застывает и становится тише, пока я смотрю на Игоря. В тёмных глазах Игоря читается толика вины. Но искренней радости и предвкушения намного больше. Я не могу сдвинуться с места, просто улыбаюсь ему, пока сердце бьётся о грудную клетку на немыслимой скорости, словно пытается выбраться из плена.

— Где моя Улечка? — Игорь решительно шагает вперёд, протягивая руки за моей дочкой. — Не подменили? — строгим тоном обращается к медсестре.

Наверняка эту бородатую шутку медперсонал клиники слышал уже раз сто, если не больше. Но губы медсестры расплываются в ответной улыбке, женщина немного смущённо поправляет волосы. Сложно устоять перед обжигающим жаром улыбки Игоря.

Следующий его шаг направлен ко мне. Он обнимает меня за плечи правой рукой, наклоняется, шепча в волосы:

— Извини, что опоздал. Я перестарался с украшением машины, и меня тормознули менты.

Я зарываюсь лицом в крепкую грудь, вдыхая терпкий аромат мужского парфюма. В нём слышатся согревающие нотки кофе с табачной дымкой. Хочется потереться об него, как кошка, и не разжимать объятий. Никогда.

— Давай сделаем парочку фото тебя и дочери? Для альбома.

Игорь мягко отстраняет меня от себя. Мне становится неловко, что я так сильно вцепилась в него, едва знакомого мужчину.

— Ты нанял ещё и фотографа? — шепчу я.

— Само собой, — пожимает плечами Игорь и протягивает мне свёрток с Ульяной, начавшей попискивать. — Фото обязательно должны быть. На память.

Игорь отправляет меня к подругам на фотосессию. Таня щиплет меня за талию:

— Даша, кто этот красавчик?

— Это Игорь.

— Мы поняли, что Игорь, — шепчет Маша, стреляя в сторону Игоря заинтересованным взглядом. — Но это не тот Игорь, которого мы знаем.

— Ох, девочки, долго объяснять! — вздыхаю я и поворачиваюсь лицом к фотографу для того, чтобы сделать снимки.

— Это актёр? — продолжает допытываться Маша. — Вы разыгрываете спектакль для твоего отца?

Подруги в курсе того, какой строгий у меня отец-военный, и на какие хитрости мне иногда приходилось пускаться, чтобы отвоевать право на взрослую, самостоятельную жизнь.

— Нет, Маша, это не совсем актёр, — немного раздражённо отвечаю я.

— Хм… — моя подруга скользит по Игорю взглядом.

Откровенно говоря, она просто пялится на моего Игоря. Мгновенно смущаюсь, не понимая, в какой момент Игорь стал «моим» и почему другим девушкам нельзя на него смотреть.

— Сделаем несколько снимков на улице! — командует фотограф.

Наша компания покидает роддом. Фотограф уверенным шагом отдаляется на некоторое расстояние и раздаёт указы, кому, куда встать и каким боком повернуться.

— У тебя с ним ничего нет, да? — не отстаёт от меня Маша.

Не знаю, по какой причине вопросы Маши об Игоре вызывают у меня лёгкое раздражение. Ведь у меня с ним на самом деле ничего нет! Но Маша чересчур настойчиво спрашивает у меня о мужчине. Даже спокойная Таня не выдерживает и пихает кулачком в талию нашу общую подругу:

— Уймись, голодная!

— Машка снова рассталась с парнем? — догадываюсь я.

— Да, он был настоящий козёл! — фыркает Маша и успевает послать обворожительную улыбку Игорю.

— Или у кого-то слишком непостоянный характер. Не пялься на него! — шикает Таня. — Это просто неприлично! Ещё бы подошла к нему и сразу отдала свои трусы. Ну, а чего время зря терять?

— Вот возьму и отдам! — говорит Маша непонятно кому и смотрит на меня и Таню жалостливым взглядом. — Чего вы на меня так смотрите? Если Дашка наняла актёра, чтобы не позориться у роддома в одиночку, потому что Игорёк её бросил, то при чём тут я? Я просто смотрю на классного мужика и не прочь замутить с ним.

— Не обращай на неё внимания, Даш, у нашей любвеобильной уже целую неделю недостаток витаминов E, B, C. Ну, ты поняла, да? — хихикает Таня.

— Фу, монашки! Так и проживёте всю свою жизнь под одеялом в полной темноте, а кое-кто ещё и с ребёнком, — фыркает Маша, складывая пухлые губы в презрительной усмешке, демонстрируя всё то, что она думает о молодых мамочках.

Ядовитые слова Маши ударяют по мне и отзываются лёгкой болью внутри. Я считала Машу своей хорошей приятельницей и не думала, что она может быть такой стервой по отношению к своим подругам!

Мне неприятно, что Машка, моя подруга Машка, в которой я была уверена, так откровенно пялится на Игоря и строит ему глазки. До сегодняшнего дня меня не волновало, что Маша ветреная и перескакивает с одного парня на другого. Возможно, это не волновало меня лишь потому, что раньше наши интересы не пересекались ни разу?

Но больше всего меня задело не откровенное кокетство Маши с Игорем, а её явное пренебрежение к тому, что я стала мамой. Подруга посматривает в мою сторону с жалостью, словно хоронит меня живьём, и говорит, что вся моя жизнь закончилась в тот самый момент, когда я посмела забеременеть и пожелала оставить ребёнка. Маша говорит о моём материнстве осуждающе, словно я совершаю нечто постыдное, и мимоходом ядовито шутит о горе грязных подгузников, в которых я скоро утону с головой. Такого я стерпеть не могу. Это мой выбор и моя жизнь, которой я распоряжаюсь по своему усмотрению. Настоящая подруга поддержала бы меня и пожелала успеха в будущем, а не сыпала саркастичными фразочками с толикой превосходства.

— Маша. Если тебе неприятно находиться рядом со мной и с моей дочерью, сделай одолжение, уйди! — произношу твёрдо, поражаясь звону стали в своём голосе.

— Уйти? Да ради бога! Не вижу ничего хорошего в том, чтобы тусить со сбрендившей овуляшкой! — надменно фыркает Маша и добавляет. — Уйду. Только зацеплю телефончик актёра, который изображает из себя папашу года!

Мне хочется выпроводить Машку пинком. Таня гладит меня по руке, шепнув на ухо:

— Она того не стоит, лучше уделить внимание дочке. Маша сильно злится, потому что сама виновата в расставании с классным парнем. Ему не понравилось, что наша Машка — как та Ромашка… Задницей вертит во все стороны. Давай мы не будем об этой злючке думать сейчас? — предлагает Таня. — У тебя такой радостный день и доченька-красавица…

Рядом появляется Игорь, обнимает меня за талию, собираясь что-то сказать.

— Гарик, супер. Замрите именно так! — командует фотограф. — А вас, прелестная бомбина, я попросил бы выйти из кадра! — шутливо предлагает Тане.

— Ладно, порадуем твоего папашу фотосессией, — вздыхает Игорь, обнимая меня бережно и нежно. Ульяна спокойно лежит у меня на руках. Но потом начинает кукситься и похныкивать.

— Кажется, она проголодалась…

— Да, думаю нам пора выдвигаться домой, — сразу же соглашается Игорь. — Если хочешь, ресторан и посиделки с друзьями можно устроить позднее, да?

— Согласна…

Я прощаюсь с Таней. Машка демонстративно отворачивается от меня и направляется решительным шагом к Игорю.

— Вот же неугомонная, — удивляется Таня. — У неё обострение какое-то! Честное слово…

Я с некоторым напряжением наблюдаю за активными попытками Маши заинтересовать Игоря, но слышу лишь, как он говорит:

— Ты обратилась не по адресу. У меня вообще-то есть семья, — и смотрит в мою сторону, награждая тёплой улыбкой, мазнувшей по лицу, словно лучи горячего солнца.

Ох, как приятно… Но, возможно, Игорь всего лишь включился в игру и мне не стоит обольщаться понапрасну?

Глава 13

Даша

— Ты уже видела мою квартиру на видео. Не всю, конечно, только её часть, — приговаривает Игорь, проворачивая ключ в замке. — Но думаю, не заблудишься. У меня студия.

Мужчина распахивает передо мной дверь и указывает ладонью, что я могу пройти внутрь. Первое, что бросается в глаза, белые и розовые шары, наполненные гелием. Они висят под самым потолком.

— Вот чёрт. Опять всё в кучу сбилось! Вообще-то где-то тут есть вывеска…

Игорь заходит первым и дёргает за ленту шаров, передвигая их в другое место. Теперь и мне видна вывеска с именем моей доченьки.

Я не знаю, как его отблагодарить, честно. Меня опять подмывает удариться в слёзы прямо сейчас, на пороге квартиры. Она для меня чужая и незнакомая, как и мужчина, смотрящий на меня. В его глазах застыло немое ожидание. На мгновения я теряюсь и забываю обо всём, но потом вижу его протянутую ладонь. Широкую и крепкую, полную мужской силы и жара. Она представляется мне путеводным ориентиром, которого следует держаться.

Я с осторожностью переступаю порог квартиры, держа Улю на руках. Игорь заносит сумку и закрывает за мной дверь, начиная показывать мне, что и где находится.

Игорь был прав. Я не заблужусь даже на широких просторах модно обставленной студии. Вернее, всё в этой студии было обустроено умелой рукой дизайнера. Сейчас же обстановку разбавляют островки, словно пришедшие из другого мира — это детская кроватка, пеленальный столик и… шезлонг с огромным бантом, прикреплённом на самом верху.

— С рождением дочери, — Игорь оставляет на моей щеке дружеский поцелует и проводит меня в ванную комнату. — Наверное, тебе хочется прийти в себя?

— Думаю, нужно покормить Улю и переодеть. Искупать…

От одной мысли о купании меня немного бросает в дрожь. Это будет первое купание доченьки. Я судорожно пытаюсь вспомнить все обучающие ролики и рекомендации, просмотренные в сети. Казалось бы, я перечитала тысячи полезных советов, но все они испарились из моей головы при столкновении с реальностью.

— Она уснула. Я пригляжу за ней, — обещает Игорь. — Твои вещи вон там. В шкафу… За перегородкой.

Я покорно иду в заданном направлении, но потом оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Игоря. Я переживаю за свою дочурку. Улечка кажется ещё меньше, находясь на руках массивного и сильного мужчины. Картина трогательная и до того волнующая, что я просто любуюсь профилем мужчины и его тренированным, мощным телом, выглядящим идеально. Игоря с лёгкостью можно было бы разместить на обложку глянцевого журнала. Уверена, он смотрелся бы там просто идеально.

— Подсказать что-то?

Игорю удаётся меня поймать на откровенном любовании им, поэтому я поспешно выпалила:

— Нет, не нужно! — и прячусь за раздвижную перегородку.

Спальная зона в студии Игоря отделена от зала раздвижной дверью с матовым стеклом. Я оказываюсь в спальной зоне, видя детскую кроватку и пеленальный столик, втиснутые в небольшое пространство. Комод из спальной зоны перенесён в зальную зону и стоит рядом с диваном.

Шагнув в спальную зону, я только сейчас понимаю, что кровать в квартире Игоря всего одна. На крошечном диване в зальной зоне не помещусь даже я сама, не говорю уже о крупном мужчине.

Всего одна двуспальная кровать. Неужели мы будем спать… вместе?!

Игорь

Мне кажется, я даже на расстоянии слышу, о чём думает Даша. Все мысли написаны на её лице яркими, понятными красками сомнений с подтекстом шока.

Не думал, что мысль о совместном сне в одной кровати вызовет такой шок у Даши. Откровенно говоря, голова была забита тысячами других мелочей, которые нужно было сделать в первую очередь. О кровати и перспективе спать вместе с Дашей я всерьёз задумался только сейчас.

— Я могу лечь спать на полу, — нарушаю тишину.

— Мне неловко, что я тебя так стесняю. У тебя раскладывается диван в зальной зоне?

— Даже если бы диван раскладывался, он слишком мал даже для тебя. Не бери в голову, я кину матрас на пол, — говорю, покачивая Ульяну на локте.

— Думаю, я могу заказать раскладушку и…

— Марш в ванную! — пресекаю попытки Даши нагородить чепухи.

Командный тон действует на неё безотказно. Видимо, она по правде привыкла находиться в ежовых рукавицах строгого отца. Про мать Даша сказала лишь мельком, что та скончалась от сердечного приступа шесть лет назад. С тех пор у Даши остался только отец. Он взялся за неё серьёзно.

Я беру Дашин телефон и загружаю галерею, ища фотографии отца-военного. Нахожу несколько фотографий и разглядываю. Суровый тип, думается мне. Даже в повседневной одежде он держится очень строго. Короткие тёмные волосы, стриженные почти под ноль. Чуть вздёрнутый подбородок, грозный прищур тёмных глаз, как будто уже взял меня на прицел.

— Смотри, Уля. Это твой дед, — разворачиваю телефон экраном к малышке. — Нравится?

Малышка в ответ напрягается всем тельцем и издаёт очень громкий, капризный плач.

— Роман Николаевич, вы не нравитесь своей внучке!

Я откладываю телефон Даши в сторону. Едва смартфон касается стола, как раздаётся телефонный звонок. От того самого Романа Николаевича. Как говорится, помяни чёрта, и он явится. Позвать Дашу? Но она только зашла в душ, и ей нужно привести себя в порядок.

В принципе, я могу ответить на звонок сам. Прощупать почву так сказать. Буду иметь понятие, с кем мне придётся иметь дело.

— Алло? Роман Николаевич?

В ответ повисает изумлённая тишина., потом раздаётся отрывистое:

— Да.

Буду считать, что начало разговора уже положено.

— Я Игорь, — представляюсь. — Игорь Кузнецов.

— Где моя дочь, Игорь Кузнецов?

Ледяной тон отца Даши не подразумевает даже короткого полярного лета. Нет, там только тундра и вечная мерзлота!

— Мы недавно приехали из роддома. Даша отправилась в душ. Я сижу с малышкой.

Опять повисает пауза. Роман Николаевич словно размышляет, стоит ли тратить время на разговоры со мной или сразу ликвидировать цель даже с огромного расстояния.

— Я слышу, как ты успешно сидишь с моей внучкой, салага. Почему она плачет?

Мне послышалось или отец Даши назвал меня салагой? Пока я раздумываю, что на это ответить, меня начитывают отчитывать, как новобранца.

— Ты так и будешь стоять истуканом, Кузнецов? Или попытаешься сделать хоть что-то? — отец Даши и не думает сбавлять обороты, начиная раздавать приказы. — Положи ребёнка. Включи громкую связь. Осмотри малышку.

Я так понимаю, что осмотреть нужно ребёнка, а не телефон. Поэтому я укладываю малышку на пеленальный столик и пытаюсь справиться с кучей заклёпок. Расстёгиваю их поочерёдно под громкий рёв младенца и нетерпеливые вздохи Романа Николаевича. Расстегнув кофточку на малышке, замечаю прищепку на пупке и с какой-то гордостью думаю о том, что именно я присутствовал при этом и даже приложил свою руку.

— Ты уснул, что ли?

— Нет, — отвечаю как можно точнее. — На первый взгляд с ребёнком всё хорошо. Только она покраснела.

— А на второй взгляд? — насмешливо спрашивает отец Даши. — Ты заглядывал в подгузник ребёнка?

Заглянув в подгузник, я обнаруживаю причину истошных воплей Ульяны. Ах ты, маленькая чистоплюйка. Проблема найдена, осталось устранить. Оказывается, Уля просто обделалась!

— Нет. Это ты обделался, — резко заявляет отец Даши. — Первый тест на отцовство провален, салага.

— Хм. Я подумал вслух?

— Да.

Тон отца Даши мне неприятен. Он настроен враждебно и видит во мне недостойного и гнусного совратителя его прелестной дочурки. Хоть я и пальца к этому не приложил, но шишки сыплются на меня. Можно просто послать отца Даши пешим ходом в дремучий лес, но я же согласился быть папой напрокат. А к этой роли прилагается строгий отец Даши, ненавидящий меня едва ли не каждой порой своей кожи.

— Возможно, я вам не нравлюсь…

— Так и есть, — соглашается отец Даши.

У меня нет времени обдумывать линию поведению с Романом Николаевичем. Я не обязан огребать по первое число за чужие грехи и отвешивать себе пинков под зад тоже не позволю.

— Откровенно говоря, я тоже от вас не в восторге, — признаюсь я. — Ваша муштра привела только к тому, что Даша едва в обморок не падает, когда вы ей звоните.

Я достаю упаковку влажных детских салфеток, вытирая малышку. Когда испачканный подгузник был убран в сторону, она начала кричать намного тише.

— Сейчас ты нравишься мне ещё меньше, Кузнецов. У меня рейс на самолёт ранним утром. Передай моей дочери, что завтра я буду у вас.

— Вас встретить в аэропорту?

— Будь уверен, меня встретят. Только назови номер квартиры.

— Никольская улица, дом номер…

— Я знаю номер дома, Кузнецов, — обрывает меня. — Мне нужен только номер квартиры.

— Ах да, вы же шпионите за Дашей! — начинаю злиться и чувствую, что меня несёт. Но остановиться уже не могу. — Чиповать дочку не думали?

— Ты закапываешься, Кузнецов, — безразлично говорит в ответ отец Даши.

— Может быть, вы хотели сказать, что я зарываюсь?

— Я сказал лишь то, что хотел сказать. Ты закапываешь себя сам… Скоро увидимся.

Глава 14

Даша

После принятия душа я чувствую себя значительно легче. Войдя в комнату, замечаю Игоря, стоящего над Ульяной.

— Ты менял ей подгузник? — удивляюсь я.

— Она кричала, я не сразу сообразил, что надо делать, но твой отец подкинул хороший совет…

— Подожди-подожди! Мой папа? Ты разговаривал с ним?

Мне только предстоит привыкнуть к глобальным изменениям в моей жизни: дочь, проживание с мужчиной в одной квартире, обман отца. Поверит ли папа в мой спектакль?

Но больше всего меня поражает сам Игорь: лёгкий на подъём и очень отзывчивый. Он даже полез менять Ульяше подгузник, пока я мылась в душе. Не каждый мужчина на такое способен.

— Спасибо, — тянусь к локтю, погладив горячую, золотистую кожу. В ответ Игорь обвивает меня за плечо одной рукой и прижимает к себе. Мне хочется уткнуться лицом в его внушительную грудь и потереться об неё носом, впитывая пряный, мужской аромат.

— Кстати, подгузник нужно было повернуть другой стороной, но это мелочи. Я хотела искупать Ульяшу. Снимешь это для архива? — прошу с надеждой.

— Да без проблем, — соглашается он.

Ванная комната в доме Игоря очень просторная, не нужно толкаться локтями, как в хрущёвке. Хватает места и для меня с Ульяшей, и Игорю, вольготно расположившемуся на низком пуфе. Он снимает на g0-Pro, подшучивая, что быть родителем — это самый экстремальный вид спорта, в котором он принимал участие.

Мне хочется расспросить Игоря о личной жизни подробнее. Не для того, чтобы чётко ответить на папины вопросы, которых, вероятно, будет очень много. Но для себя. Я хочу узнать этого мужчину поближе…

После купания смахиваю тыльной стороной ладони пот со лба. Я боялась сделать что-то не так. Но малышка почти не кричала, смешно двигала крохотными кулачками и дёргала ножками. Я рада обществу Игорю. Он с любопытством наблюдает за моими действиями и подбадривает. Не знаю, чтобы я без него делала.

Когда я собираюсь прикладывать дочку к груди, Игорь удаляется на кухонную зону, разговаривая по телефону вполголоса. С удивлением замечаю, что уже довольно поздно. Дочка уснула, я укладываю её в кроватку и не знаю, чем себя занять. Вспоминаю о бардаке на полках с нижним бельём и занимаю себя этим, коротая время.

— Она такая спокойная! — удивляется вполголоса Игорь, стоя над детской кроваткой. — Кажется, те, кто жалуются на младенцев, просто преувеличивают!

Его оптимизм служит той самой зарядной батарейкой, которой так не хватает в моей ситуации.

— А какая у тебя история, Игорь?

— Что?

Его решительное лицо становится жёстче и взрослее за пару секунд. Парень отрицательно качает головой.

— У меня нет особой истории. Кроме того, что я был женат…

— Да, я знаю, ты говорил, что разведён. А причина?

Я начинаю расправлять ладонями складки на постельном белье. Хмурюсь. Отец сделает замечание, что я не слежу за домом должным образом. Прошу Игоря дать мне утюг.

— Обойдёмся без пыток, Дарья, — усмехается Игорь, переводя всё в область шутки. — Просто мы с бывшей не сошлись характерами. Такое бывает. В следующий раз я не буду торопиться с женитьбой…

— И всё-таки мне нужен утюг. Надо погладить постельное бельё.

— Уже поздно, — качает головой Игорь, доставая матрац и бросая его на пол. — Тебе лучше лечь отдохнуть.

— Но папа сделает мне замечание, что постель плохо проглажена…

— Если он сделает тебе замечание, скажешь, что я запрещаю тебе махать утюгом на ночь глядя, — обрывает Игорь, укладываясь на матраце. — Я тоже могу быть диктатором, как твой отец.

— О чём вы говорили? — осторожно интересуюсь я.

— Он скоро приедет и преподаст нам урок родительского мастерства, — зевнув, отвечает Игорь.

— Ох, кстати о папе. Он же у меня военный и спрашивал, служил ли в армии? — спрашиваю я. — Для папы это очень важно!

— Служил, — усмехается Игорь. — Где-то на полках пылится дембельский альбом. Ох, блин. Хорошо, что напомнила. Пойду и вытащу его на божий свет, отряхнув от пыли.

Игорь легко поднимается и через некоторое время ставит на видное место полки армейский фотоальбом.

— Отец не говорил, надолго ли он приезжает? — уточняет Игорь. — Надеюсь, что он не будет настаивать на знакомстве с моими родителями. Потому что я не готов втягивать в обман свою семью…

На мгновение сердце остро колет. Причина мне не совсем ясна. Игорь — отличный семьянин и прекрасный мужчина. Понятно, что он не хочет лгать родителям и другим близким.

— Нет, папа ничего не говорил о сроках.

— Хорошо. Просто предупреждаю, что я не буду знакомить твоего отца со своей мамой, — качает головой Игорь. — Не хочу погружаться в ложь настолько сильно.

— Да-да… Конечно. Я всё понимаю. Ещё раз спасибо, что согласился мне помочь.

— Прекрати благодарить, а то откажусь помогать, — пригрозил Игорь.

Уставший мужчина засыпает почти мгновенно, едва смежив веки. Я засыпаю не сразу. Но едва сомкнув глаза, понимаю — Игорь преждевременно обрадовался тому, что Улечка спокойная.

Мне кажется, я встаю каждые полчаса. Уля берёт грудь, но совсем понемногу и засыпает на руках. Но стоит мне уложить её в кроватку, она снова начинает похныкивать и требует тепла моих рук. Мне удаётся оставить малютку в кроватке лишь минут на пять или десять, не больше того. Потом начинается детский плач.

В очередной раз на требовательный крик Ули поднимается и Игорь. Мне становится совестно. Я понимаю, что у него тоже не получается заснуть. Игорь прикрывает зевок кулаком.

— Я не специалист, конечно. Но мне кажется, что Ульяше хочется чувствовать твоё тепло. Положи её рядом с собой на кровать, — советует мужчина.

— Я хочу, — признаюсь шёпотом. — Но боюсь. Здесь всего одна подушка и простыня очень тонкая. Я даже не смогу скатать валик. Вдруг я буду спать так крепко, а малышка упадёт с кровати?

— Она же ещё не ползает, — хмыкает Игорь.

— А вдруг я буду неаккуратна во сне и как-нибудь подвину её рукой?

— Надо подумать. Ограничители. Блокираторы… Границы… — думает вслух Игорь. — Чёрт. Всё не то. Ладно, давай завтра на свежую голову изучим этот вопрос… Нужно будет купить специальную подушку или что-то в этом роде…

От недосыпа и усталости я уже почти ничего не соображаю и смотрю на мужчину с надеждой, признавая, что у него с логикой и решением проблем дела обстоят намного лучше, чем у меня.

— Ложись, — командует Игорь. — Я лягу с другой стороны. Уля будет посередине.

— А вдруг мы раздавим её?

Боже, это звучит так глупо, но я действительно боюсь навредить малышке, которая не хочет спать в своей кроватке.

— Мы выложим границу погремушками. Твои подруги подарили целую гору бренчащих игрушек! Если мы заденем эту границу, сразу проснёмся.

— Точно?

— У меня чуткий сон. У тебя, как у ответственной мамочки, тем более. Всё, ложись, пока Уля спит.

Игорь движется в темноте, словно ниндзя. На губах расползается улыбка, когда я вижу, как сосредоточенно он раскладывает «звуковые снаряды» по обе стороны от Ульяны. Сейчас Игорь напоминает сапёра на минном поле. Закончив, он ложится и салютует мне большим пальцем, показывая, что у нас всё получится. Я нахожу руку Игоря своей и сжимаю сильные пальцы, чувствуя, как усталость берёт своё.

— Спасибо…

Глава 15

Даша

Утро. Не то, чтобы раннее. Но я передвигаюсь по квартире Игоря с видом зомби, только что восставшего из могилы. В голове небольшой туман. Не могу найти нужную посуду. Рука тянется не в том направлении. Абсолютно. На съёмной квартире чашки стояли справа от раковины, а в квартире Игоря они стоят слева. Я то и дело ошибаюсь, трачу много времени на поиск элементарных предметов и нервничаю. Нервничаю, потому что сегодня к нам должен приехать папа. А я веду себя гостьей в этом доме. Я и есть гостья. На какой-то момент отчаяние пронизывает меня насквозь и приковывает к месту.

Но потом требовательный писк Ульяны пробуждает меня и заставляет вернуться в комнату к дочке. Глядя на её крошечное личико, я вспоминаю, ради кого затеяла глобальный обман и понимаю, что не имею права раскисать ни на секунду.

— Доброе утро.

Я не успеваю ответить на приветствие. Поцелуй Игоря приходится на плечо, а потом он ловко поправляет сползшую вниз бретельку от майки. Я краснею, но по телу разливается приятное тепло.

— Ты выспался?

Повернув голову, замечаю под глазами Игоря сероватые тени, понимая бессмысленность своего вопроса.

— Наверное, к этому можно привыкнуть. Я буду на кухне. Что ты ешь на завтрак?

Подхватываю Ульяну на руку и иду следом за Игорем.

— Вероятно то же, что и ты. Я посмотрела твой рацион и то, что врачи рекомендовали для меня. Меню во многом пересекаются. Так что я…

— Хм… Ты успела приготовить творожную запеканку? — удивляется Игорь. — Но откуда ты узнала, что сегодня у меня именно такой завтрак?

— У тебя на холодильнике висит расписание и помечено крестиками то, что ты уже готовил. Я ошиблась?

— Нет, ты не ошиблась! — губы Игоря расплываются в довольной улыбке. — Чёрт побери, я уже забыл, когда мне в последний раз готовили завтрак. Учти, я могу к этому привыкнуть и буду долёживать в кровати лишние полчаса или даже час!

— Я не успела дорезать салат, — признаюсь. — Уля начала хныкать.

— Она та ещё капризуля. Думаю, пора познакомить её с шезлонгом.

Игорь перемещает шезлонг и аккуратно перекладывает туда Ульяну под её громкий, возмущённый писк. Шезлонг начинает покачиваться, ор замолкает. Сначала крик становится тише, а потом сходит на нет.

— Вот видишь! — довольно заявляет Игорь.

— Ты чудо, а не отец. Думаю, твоим детям и жене очень повезёт. Имею в виду, настоящим жене и детям, а не тем, для кого ты изображаешь главу семейства.

Раздаётся требовательный звонок в дверь. Мы переглядываемся. Смотрим друг на друга с одинаково тревожным выражением в глазах.

— Это тот, о ком я думаю? — спрашивает Игорь и подходит к двери.

Через секунду начинает звонить мой телефон.

— Да, это он! Папа… Какой ужас! Я… я даже не успела прибрать кровать! Хотя подъём был уже давно. И ещё у меня вещи детские валяются. Боже… Надо срочно ликвидировать этот бардак!

Я спешно подбираю вещи Ульяны, пытаясь сложить их в комод. Задеваю стопку подгузников и опрокидываю их.

— Задержи папу хотя бы немного! — шепчу Игорю, а он…

Игорь уже у двери. Слышится поворот ключа. Клацает замок. Я хочу провалиться сквозь землю в тот же миг, чтобы не встречаться со взглядом сурового полковника, Акишина Романа Николаевича, дважды героя России.

Но судя по звукам, апокалипсис уже стоит на пороге, а мне остаётся только играть свою роль до самого конца!

***

Я делаю несколько шагов к входной двери. Занимаю место возле Игоря в тот момент, когда дверь распахивается. На пороге появляется мой отец. Инстинктивно придвигаюсь к мощному телу Игоря. Он совершенно естественно обнимает меня за плечо, поглаживая пальцами.

— Привет, папа! — говорю немного севшим голосом, пока отец молча разувается и ставит на комод небольшую, спортивную сумку.

— Доброе утро, Роман Николаевич. Или мне тоже следует называть вас «папой»? — вторит мне Игорь.

Отец быстро распрямляется и награждает Игоря пронзительным, требовательным взглядом. Наверное, таким взглядом он смотрит на провинившихся бойцов и выписывает им с десяток нарядов вне очереди.

— Не заслужил, — коротко обрывает отец. Медленно переводит взгляд на руку Игоря, лежащую на моём плече. — Руки по швам, салага.

— Вообще-то… — напрягается Игорь.

— Папа всего лишь хотел сказать, что не сможет меня обнять, пока ты обнимаешь меня, — выкручиваюсь я и сама подхожу в отцу, обнимая его.

Он крепко обхватывает меня руками. На мгновение я оказываюсь прижатой щекой к его белоснежной, идеально выглаженной рубашке. От отца, как всегда, пахнет кремом для бритья и хвойным одеколоном, пробивающим настолько, что першит в горле. Или в горле першит от подступающих слёз? Я не видела отца уже очень давно и безумно сильно по нему соскучилась, хоть и опасаюсь родительского гнева. Всхлипываю пару раз, шмыгнув носом.

— Отставить сырость. Ты же Акишина, — усмехается отец. — До сих пор ещё Акишина, верно?

В последнем вопросе чувствуется подвох, и я всем телом чувствую перекрёстный огонь взглядов, которым обмениваются мужчины над моей головой.

— Кхм… Проходите! Чувствуйте себя, как дома, — отступает Игорь, обводя широким жестом квартиру. — Меня зовут Игорь.

— Я в курсе. Моё имя тебе тоже должно быть известно, — скупо отвечает отец. — Позаботься о чае, Кузнецов.

Отец отправляет Игоря прочь, мягко отстраняет меня от себя, быстрым жестом вытирает слезинки и наклоняется, целуя в лоб.

— Что трясёшься, зайчишка? — спрашивает тихо. — Трусишь, что папка тебя сошлёт на гауптвахту или в угол поставит за обман и внезапно появившиеся родственные связи?

Согласно киваю головой, замечая, каким тёплым огоньком согреваются серо-стальные глаза отца. Он гладит меня по голове, обещая добродушно:

— Не трусь. Солдат ребёнка не обидит, но… — взгляд отца выискивает крупную фигуру Игоря, распахивающего окно на кухонной зоне. — Но про других речи не было. Посмотрим, на что он годится. И годится ли вообще!

— Папа. Игорь — он замечательный! — от души заявляю я. — Просто дай ему шанс тебе понравиться.

— Для начала я хочу посмотреть главную виновницу бедлама. Внучку! — требует отец, делая пару шагов в сторону от меня.

Первым делом отец справляется о расположении ванной комнаты. Пока папа умывает руки с дороги, я успеваю быстро собрать постель и закрыть спальную зону раздвижной перегородкой. Даже подгузники успеваю собрать. Быстро оглядываю комнату на предмет беспорядка. Здесь чисто, но некоторые предметы стоило бы поднять и расставить на свои места.

Или…

Или оставить всё, как есть, потому что отец уже появился в комнате и сразу же направляется прямиком к Ульяше. Папа присаживается на корточки, разглядывая доченьку, смотрит мельком на меня, а потом снова на кроху.

— Вся в тебя, Дарья! От папаши… — кидает острый взгляд в сторону Игоря, застывшего в паре метров от нас. — Ничего не досталось. И это прекрасно, да? — спрашивает у внучки. — Потому что о нём мы ещё ничего хорошего не знаем.

Я мысленно вздыхаю облегчённо. Начало положено. Оно кажется мне необыкновенно удачным. Ведь я ожидала, что отец начнёт отчитывать меня прямиком с порога. Но отец ведёт себя на удивление дружелюбно, если не принимать во внимание холодные взгляды, бросаемые в сторону Игоря.

Но во всём остальном ситуация лучше, чем я могла себе представить. Я обхожу отца, забавляющегося с крохотными кулачками Ульяши. Обнимаю Игоря, прижимаюсь щекой к груди. Всего на секунду удивляюсь тому, как легко и естественно у нас выходит контактировать друг с другом. Но потом прикрываю глаза, наслаждаясь ответной лаской губ, скользнувших по моим волосам.

— Ты обязательно понравишься папе, — заверяю Игоря. — Вот увидишь!

— Хотелось бы в это верить, — усмехается мужчина и гладит меня по щеке, пощекотав мгновением позже шею и вызвав табун мурашек. — Как насчёт завтрака, Роман Николаевич?

— Не против, — отзывается отец с теплом в голосе.

— Вот видишь, ты ему уже нравишься! — отвечаю Игорю, утянувшему меня в кухонную зону. Поддавшись порыву, привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Но Игорь меняет направление поцелуя, коварно перехватывая мои губы. Запирает в клетке сладкого поцелуя, вызывая томление во всём теле. Ласкает губами и не позволяет отстраниться, удерживая за шею.

— Где ты служил, Кузнецов? — раздаётся командный бас невероятно близко от нас.

От неожиданности я подпрыгиваю, прикусив Игоря за губу. Он мягко обнимает меня за плечи. Отец стоит меньше, чем в метре от нас, держа Улю на одном локте, и взглядом рисует красную мишень на лбу Игоря.

— Соблюдай дистанцию в моём присутствии, — требует отец. — Одного младенца моей дочери пока хватит с лихвой.

— А без вашего присутствия? — едко спрашивает Игорь, игнорируя мой красноречивый щипок.

— Ты не ответил на вопрос о службе.

Отец выбирает, куда присесть на кухонной зоне. Усаживается на небольшой кухонный диванчик. Я раскладываю завтрак по тарелкам. Я сделала двойную порцию запеканки, как будто предчувствовала, что отец появится очень рано. Быстро дорезаю салат и заправляю льняным маслом, как написано в рекомендациях по питанию для Игоря.

— У твоего откормленного качка особенная диета? — фыркает отец, проследив направление моего взгляда, когда я сверялась с рецептом, правильно ли всё делаю.

Тон отца полон пренебрежения и предубеждения. Он уже успел подумать об Игоре плохо. Возможно, я зря рассчитываю на лёгкость в отношениях отца и Игоря.

— Игорь — профессиональный спортсмен, — нейтрально отвечаю я. — У него свой режим питания и система тренировок.

— Качает мышцы перед зеркалом?

— И учу этому других, — беззлобно отвечает вместо меня Игорь, подавая отцу дембельский альбом.

Папа демонстративно перекладывает Ульяну на другой локоть, начиная поправлять на ней шапочку с кошачьими ушками.

— Мне неинтересны позёрские фото. Всё, что мне нужно знать, это номер твоей части и сроки несения службы.

Игорь оставляет альбом на небольшом столе и занимает место за барной стойкой, придвигая к себе тарелку с завтраком.

— Твоя запеканка намного вкуснее! — говорит он, прожевав несколько кусков.

Игорь старается не обращать внимания на то, что отец звонит кому-то из знакомых, чтобы «пробить» действительно ли Игорь служил и если он служил, то не был ли замечен в тяжёлых провинностях.

Ох, уж эти вояки!

Я нахожу свободную руку Игоря своей и сжимаю пальцы.

— Спасибо.

— Знаешь, — подаётся вперёд Игорь, сверкнув глазами. Он шепчет тихо-тихо. — Теперь я просто обязан спасти тебя от родительского ига.

— Я всё слышу! — заявляет отец. — Моя девочка не была замечена в самоволке и прочих преступлениях, пока ты не запудрил ей мозги.

— Разве любовь это преступление? — иронично спрашивает Игорь. — Внучка получилась замечательная, ну же… Посмотрите!

— Не твоими стараниями, — отвечает отец. — От тебя тут только капля семени!

— О, ещё какими стараниями! — усмехается Игорь, вызывая у меня покраснение щёк.

Я притягиваю его за ворот футболки и прошу, глядя в глаза:

— Не зли моего папу. Пожалуйста…

— Всё для тебя, крошка, — усмехается парень. погладив меня костяшками по щеке.

Вдалеке раздаётся трель телефона. Игорь уходит, извинившись. Отец поджимает губы, провожая его пристальным взглядом. Через пару минут отцу перезванивает его приятель. Судя по искреннему разочарованию на лице папы, ему не в чем упрекнуть Игоря по несению службы.

— Жаль… — произносит папа.

— Я могу показать вам город, Роман Николаевич, — говорит Игорь, вновь присоединяясь к нам и продолжая завтракать.

— Займись своими делами. Я не провинциальная мартышка, не нужно меня выгуливать. Я прекрасно ориентируюсь на местности.

— Папа! — прошу его взглядом быть повежливее с Игорем, но он делает вид, что не понимает намёка. Тогда я пытаюсь зайти к нему с другой стороны. — Папа, у тебя с собой очень мало вещей… — осторожно говорю я, желая выведать, на сколько дней приехал отец.

— Я остановился у Пархоменко.

— У того самого… — начинаю я.

— Да.

— У которого сын…

— Да.

Игорь изумлённым взглядом смотрит по очереди на меня и на отца.

— Пархоменко — старый приятель папы, — объясняю я. — Военный, разумеется.

— С прекрасным сыном! — дополняет отец. — Антон…

— Папа, — прерываю я.

Лицо папы изумлённо вытягивается. Он не привык, чтобы я перебивала его. Но в присутствии Игоря у меня словно открылось второе дыхание и добавилось смелости.

— Папа, у меня есть ребёнок и мужчина. Я ничего не желаю слышать о Пархоменко и его сорокалетнем сыне, которому вот-вот дадут майора.

— Уже дали! — улыбается отец. — Не хочешь поздравить Антона?

— Дашуня, мы можем поздравить этого знакомого от всей нашей семьи. Я, ты, Улечка и Роман Николаевич, — мгновенно подключается к разговору Игорь.

Папа в ответ лишь вздыхает и присоединяется к завтраку, смерив перед этим Игоря более серьёзным взглядом. Как будто разглядел в нём противника, которого не удастся спугнуть лишь напускным, серьёзным тоном и придётся постараться.

Очень сильно постараться.

Глава 16

Игорь

Первый этап пройдён. Я остался жив после знакомства с отцом Даши. Это ли не повод для искренней радости?!

Сразу видно, что деду понравилась его внучка, хоть он и заявил, что Уле от меня ничего не досталось. Разумеется, отец Даши прав, но знать, почему он прав, ему совсем не обязательно.

После завтрака отец Даши недвусмысленно даёт мне понять, что не стоит находиться рядом с ним двадцать четыре часа. Лучше отправиться по своим делам. Меня едва ли не открытым текстом послали прочь из моей же квартиры. Но я вижу, что отцу не терпится поговорить с дочкой наедине. Без лишних ушей.

На прощание я приободрил Дашу и шепнул, чтобы она не тушевалась и сразу же звонила мне, если грозный папаня решит давить на неё. Даша торопливо поцеловала меня перед уходом и вернулась к дочке с дедом.

Эх, жаль, что отец Даши настолько строг и при каждом нашем соприкосновении делает зверское лицо. Если бы не его патологическая неприязнь, можно было бы раскрутить Дашу на жаркую инсценировку чувств. Уверен, ей бы настолько понравилась, что она не захотела бы отказываться и потребовала продолжения.

Чёрт. Похоже, что меня слегка заносит! Это же всего лишь игра в отношения. Но если говорить начистоту, то забочусь я о Даше по-настоящему, без мыслей об игре на публику.

Не припомню, чтобы меня раньше так сильно цепляло. И кем? Девушкой, родившей от другого парня. От нашего контакта искрит так, что замыкает провода и мыслями уносит на запретную территорию.

На работе я то и дело поглядываю на телефон в ожидании звонка от Даши с сигналом о помощи. Но проходит большая часть дня, а заветного звонка так и не случилось. Кажется, я даже немного расстроен.

Планирую позвонить девушке, но едва палец касается кнопки с именем Даши, телефон издаёт трель. Звонит сама новоиспечённая мамочка. Я начинаю улыбаться прежде, чем отвечаю на звонок.

— Игорь, помоги, пожалуйста! — слышу голос Даши, полный отчаяния. — Я не знаю, как мне быть!

— Что-то случилось? Или кто-то? — дополняю сразу же. — Твой папа?

— Да! Мы поехали выбирать коляску. Папа захотел купить внучке самую лучшую коляску. И я ему за это благодарна от всего сердца…

— Но? — спрашиваю я, чувствуя подвох.

— Но он выбрал самый настоящий танк! По мнению папы, коляска должна быть вездеходной и полностью оснащённой всем, чем только можно. Чтобы на ней можно было колесить и в жару, и в холод, и в снег, и даже рассекать по бездорожью! Боже, ты бы видел этого монстра! Там столько всего… Она огромная! И весит почти тридцать килограмм… — понижает голос до шёпота Даша. — Я с такой коляской просто не справлюсь. Мне не нужна монструозная громадина.

Ситуация может показаться смешной, но я прекрасно представляю напор Романа Николаевича и слышу отчаяние в голосе Даши.

— Папа не хочет тебя слушать?

— Он упёрся только в эту коляску и не хочет никакую другую!

— Не плачь только. Дай я сам с ним поговорю, — предлагаю Даше.

Слышится шорох и отдалённый голос Даши, уговаривающей отца обмолвиться со мной парой слов. Пока упрямый вояка отнекивается, Даша присылает мне на телефон фото коляски, выбранной её отцом.

Рассмотрев фото, я едва не выпадаю с офисного кресла. В этой коляске можно перевозить полугодовалых бычков, а не крохотных детишек!

Наконец, отец Даши соизволяет буркнуть в трубку приветствие.

— Роман Николаевич, Ульяне нужна лёгкая, летняя коляска, а не армейский бронетранспортёр! — сразу же заявляю я и, кажется, чувствую, как мой телефон покрывается коркой льда. — Вы бы ещё выбрали коляску цвета хаки, — улыбаюсь и перехожу на серьёзный тон. — На самом деле мы очень ценим ваше желание помочь и принять участие в жизни внучки. Но Даша будет вам по-настоящему благодарна, если вы позволите выбрать ей самой.

— Послушай, салага… — едва не рычит Роман Николаевич, явно недовольный моей проповедью и решительным напором. — Даша ни черта не смыслит в транспортных средствах! Она выберет коляску, которая не сможет похвастаться ни прочностью, ни износостойкостью, ни проходимостью в трудных местах.

— Роман Николаевич, мы не собираемся возить Ульяшу в трудно проходимых местах. Сквер возле дома, парк, детская площадка… Не более того.

Отец Даши молчит.

— Или вы не считаете, что у Даши плохой вкус? — напираю я. — Не давите на неё. Позвольте ей выбрать самой, и если она спросит вашего совета, то подскажите дочери самый надёжный вариант. Но не забывайте, что гулять с коляской не вам, а Даше.

— А ты, значит, не собираешься этого делать? — отец Даши мгновенно находит, что поставить мне в укор

— Собираюсь. Но я работаю и не могу находиться возле Даши и Ули круглосуточно. Если Даше захочется прогуляться, когда меня нет дома, я предпочёл бы, чтобы она не испытывала трудностей. Думаю, вы и сами не хотите усложнять ей жизнь.

После моих слов повисает тишина. Я проверяю, не отключён ли мой телефон совсем, прежде чем слышу короткое и решительное:

— Ладно, — и следом короткие гудки.

Спустя час Даша присылает фотографию коляски, купленной её отцом. На этот раз я чувствую, что Даша довольна покупкой и точно сможет справиться с коляской средних размеров. Коляска нежно-сиреневого цвета, выглядит довольно лёгкой и симпатичной.

Один-ноль в мою пользу, Роман Николаевич!

Мы договариваемся встретиться за ужином. Я прошу Дашу не утруждать себя готовкой и планирую заказать еду из ресторана на вынос. Думаю, отец Даши вполне может поесть ресторанный стейк из лосося и несколько полезных салатов…

В хлопотах я почти не замечаю, как быстро пролетает день. Спускаюсь на подземную парковку. Щёлкаю по кнопке автомобильного брелока. Мысленно я уже нахожусь в своей квартире, ставшей намного более уютной и по-особенному тёплой за прошедшие несколько дней.

— Закрой машину, — внезапно раздаётся голос за спиной.

Я не вижу лица говорящего, но узнаю в нём отца Даши.

— Роман Николаевич? Неожиданная встреча. Думал, мы увидимся за ужином.

Разворачиваюсь и замечаю за спиной моего почти-тестя двое мужчин похожего телосложения и с лицами, выточенными из камня. Они синхронно движутся ко мне, наступая с двух сторон.

Роман Николаевич отступает вправо. Темноту парковки разрезает луч от фар автомобиля, остановившегося неподалёку.

— Машину закрой, — повторяет отец Даши и кивает в сторону внедорожника, задняя дверь которого приглашающе распахивается. — Залезай, поговорим.

Хотелось бы сказать, что это всего лишь шутка. Но лицо отца Даши и нарочито расслабленные позы его сопровождающих говорят о другом.

Шутить не стоит. Медлить и пытаться улизнуть тоже не стоит.

Я клацаю по кнопке автомобильного брелока и залезаю в автомобиль. Меня сразу же теснят к центру с двух сторон. Места становится катастрофически мало.

Достаю телефон, набирая Даше сообщение. Роман Николаевич перегибается назад, командуя:

— Убери.

— Даша ждёт меня к ужину. Будет волноваться, если я опоздаю и не смогу ответить.

На лице отца Даши прорезывается сомнение. Потом он кивает:

— Скажи, что собрался на рыбалку.

— Даша знает, что я не люблю рыбалку.

— Тогда предупреди, что ты на охоте… — отец Даши настраивает кресло под себя. Автомобиль срывается с места. — Постреляем. Ты говорил, что служил. Значит, должен уметь стрелять.

— Умею.

— Отправишь сообщение, отключи телефон. Там всё равно связь не ловит…

Быстро набираю сообщение, потом вкладываю телефон в протянутую ладонь одного из сопровождающих.

Отец Даши — военный. Может быть, он не поверил в наш спектакль? Узнал о лжи по небольшим нестыковкам? Или просто собирается проверить меня досконально в экстремальных условиях?

День клонится к позднему вечеру. Охота, блин. В темноте! Не на меня ли собирается охотиться тесть?

Глава 17

Игорь

— Куда едем? — спрашиваю у отца Даши.

— На охоту, — отвечает он. — Сказал же.

— Можно было и по-другому на охоту пригласить. А так это смахивает на похищение…

Внедорожник резво катится вперёд. По направлению прочь из города. Значит, отец Даши не соврал насчёт охоты.

— Боишься, что ли? — фыркает Роман Николаевич.

— Я? Боюсь. Но не за себя. А за Дашу. Она останется одна с крохотной дочкой. Я не предупредил её, и вы — тоже. Даша очень…

На меня косятся сразу два дуболома, слушая с интересом. Наверняка эти бравые вояки не привыкли к объяснениям в чувствах и смотрят на меня с любопытством. Но я хочу донести до отца Даши, что так поступать нельзя. Разумеется, в открытую потасовку я вступать не стал, потому что надеюсь избежать конфликта и желаю договориться мирным путём. Но если вояки будут упорствовать, придётся размять кулаки. А пока попробую вести мирные переговоры.

— Даша очень нежная и трепетная девушка. Вы ставите под удар не меня, а её. Вы хоть знаете, какие младенцы требовательные? — с напором спрашиваю я.

— Думаешь, что я не знаю? — отец Даши разворачивается ко мне лицом. — Я отец! И я прекрасно знаю!

— Отец? Когда вы в последний раз держали на руках младенца? Не считая Ули? Двадцать один год назад? Наверняка вы уже подзабыли многое и привыкли командовать своими солдатами. Они чётко выполняют приказы и не имеют права показывать свои эмоции. Но Даша — не ваш солдат. Она ваша дочь, которая была бы рада поделиться счастьем материнства. А вы заставляете её нервничать…

Отец Даши молчит, сурово насупившись.

— Маловато будет! — вырывается у меня изо рта против воли.

— Не понял.

— Сопровождение, — киваю на двух мужчин, сидящих по бокам от меня. — Хотели запугать? Так я не ссыкло. Надо было сразу батальон вызывать и танк. Для полной картины…

— Тебе смешно? — изумляется Роман Николаевич.

— Не очень, — честно признаюсь. — Но мне и не страшно. А ведь вы хотели добиться именно этого эффекта. Единственное, что меня волнует — это как себя чувствуют Даша и Ульяна. Даша будет ждать и волноваться. И если у Даши пропадёт молоко из-за ваших фокусов… — начинаю говорить с неожиданной злостью и хорошо слышимой угрозой. — Если хоть что-то пойдёт не так, я за себя не ручаюсь!

— Не пропадёт! Она — Акишина, дочь полковника. У неё твёрдый характер! Ты хоть знаешь, какая моя дочь — умница? Медалистка, отличница, активистка… С характером непробиваемым. В столицу рванула, несмотря на запрет, пока я был на задании, — с нескрываемой гордостью говорит полковник. — Сестру мою подговорила, чтобы та её прикрыла! Перед Дашей открывались большие перспективы. А тут ты… обрюхатил мою красавицу-дочку и поставил крест на её будущем. Теперь года три Даша только пелёнки ссаные и будет видеть!

Растираю ноющие виски. Позиция отца Даши яснее некуда. Он человек старой закалки и видит во мне препятствие. Ему невдомёк, что жизнь сейчас строится по другим законам и можно быть очень успешным, занимаясь любимым делом даже из дома. Разумеется, именно в данное время ни о какой работе не может быть и речи, ведь Ульяша очень маленькая. Но когда она подрастёт и окрепнет, можно будет подумывать о карьере. Если этого захочет Даша.

Мир полон возможностей. Теряя что-то одно, мы всегда приобретаем другое. Нужно только не опускать руки и продолжать идти вперёд, смотря не только под ноги, на следы своих неудач.

Я мог бы поговорить на эту тему с отцом Даши. Привести в пример хотя бы себя. Но навряд ли увлечение спортом покажется Роману Николаевичу серьёзным делом. Он видит серьёзность только в том, чтобы вытягиваться по стойке «смирно» и выполнять приказы, не раздумывая. Поэтому я замолкаю и жду окончания поездки. Минут сорок проходит в полной тишине, пока отец Даши не выдерживает и сам обращается ко мне:

— Ну, что замолчал? Сказать нечего? Потому что я прав! — заявляет Роман Николаевич.

— Разумеется, вы правы в своей точке зрения. Так это или нет, рассудит время и жизнь, — на этом я решаю оставить все пререкания в стороне. Их слишком много и ни к чему хорошему они не приведут.

Роман Николаевич будет твёрдо стоять на своём, а я — на своём.

Хрен сдвинусь. Пусть даже не мечтает.

— Для парня, которому только стукнет тридцать, ты слишком много рассуждаешь.

— Для парня, который рос без отца и работает со школы, я рассуждаю достаточно трезво и здраво, — отбиваю удар, возвращая его отцу Даши.

— Где же твой папаня?

— Свалил за бугор. Разочаровался в семье и в сыне, посмевшим родиться обыкновенным пацаном, а не гением математики.

— Профессор, значит, — хмыкает Роман Николаевич и замолкает до конца поездки.

Машина останавливается в черте леса. Загородная частная территория, принадлежащая одному из знакомых отца Даши. На опушке нас встречает егерь, возле его ног сидит охотничья борзая. Завидев нас, огромный, заросший бородой мужик лихо заламывает кепку и растирает огромные ладони, глядя на меня:

— Новый корм для комаров прибыл! А то я уже местным приелся…

Возле моих ног опускается огромный рюкзак. На него летит защитный костюм цвета хаки и в лицо едва не прилетает парочка берц. Я успеваю их словить у самого носа.

— Переодевайся. Дальше пойдём пешком…

Мы выдвигаемся вперёд. В сгущающихся сумерках очертания леса кажутся опаснее, чем есть. Мужики почти не разговаривают между собой, продвигаются вперёд бодрым темпом. Вероятно, места для них знакомые, потому что они ловко обходят все препятствия, почти не издавая шума.

Егерь оглядывается на меня с усмешкой:

— Акишин, на хрен ты мне медведя из городского зоопарка притащил? Он же прёт, как танк! Всё зверьё распугает!

— Может, и не распугает. Если будет под ноги себе смотреть. Не отстаёт — и на том спасибо, — отвечает Роман Николаевич.

— Ну, это мы ещё посмотрим…

Темп передвижения ускоряется. Я так понимаю, что отец Даши решил устроить мне проверку своим методом. Разговоры в квартире, наводящие вопросы и мои ответы, даже моё поведение не убедили его в том, что я — подходящая кандидатура для Дарьи.

На какой-то момент мне становится смешно от наивности Даши. Девочка реально жила с розовыми очками на глазах, если думала, что бывший, тот самый чмошный обсос, впечатлит Романа Николаевича или выдержит хотя бы две минуты разговора с ним.

Эх, Даша, Даша… Оберегать тебя надо от таких необдуманных действий. Но дочка у Даши замечательная. Хотя, как верно отметил отец Даши, Ульяне всё досталось от мамочки, а её настоящий отец просто так… даже мимо не пробегал. Надуло случайным ветром.

— Ты смотри… Не отстал. Хоть пот с него льётся так, что выжимать можно, — хохотнул Роман Николаевич, когда егерь вывел нас на просторную поляну, объявив, что здесь будет разбит наш лагерь.

— Не хлюпик. Это хорошо, — скупо похвалил меня отец Даши, и следом заметил. — Не засиживайся, парень. Тебе ещё палатки на ночь растягивать!

***

Первый вечер и ночь в лагере охотников пролетают со скоростью света. Меня реально гоняют, как пацана какого-то, проверяя на выносливость, а Роман Николаевич оказывается рядом в самый неподходящий момент и задаёт каверзные вопросы о моей жизни.

Я понимаю, что он нарочно выматывает меня и желает поймать с поличным на лжи. Хочет выбить из меня как можно больше сведений, потому что невозможно солгать, находясь на адреналине.

Первая ночь пролетает, как один миг. На рассвете меня будят дружественным пинком по ногам. Солнце даже не поднялось до конца. В воздухе тянет прохладой и сыростью.

Мы разделяемся. Часть мужиков отправляется проверять силки, поставленные накануне, а я в сопровождении Романа Николаевича и ещё пары мужиков топаю в обратном направлении. Тряский внедорожник отвозит нас к небольшому охотничьему домику, устроенному со всем удобствами.

— Постреляем… — радостно заявляет отец Даши и первым покидает машину. — Ты же умеешь стрелять, Кузнецов?

Мы направляемся на открытое поле. Пока я соображаю, по каким мишеням придётся стрелять, Роман Николаевич заряжает ружьё и машет кому-то рукой.

Раздаётся свист. В воздух взлетают «тарелки», по которым и нужно стрелять.

— Заряжай…

Оборачиваюсь на звук голоса ещё одного мужчины. Он подходит ко мне сбоку неслышно, протягивает ружьё и коробку с патронами. В метрах пятидесяти от нас стоят двое приятелей отца Даши, наблюдая за стрельбой. У ног мужиков сидят немецкие овчарки. Те дышат, вывалив языки, но держатся настороже.

Пока я неспешно заряжаю ружьё, Роман Николаевич ловко поражает движущиеся мишени.

Бах. Бах. Бах.

Тарелки вылетают всё быстрее и быстрее. Отец Даши разит их без промаху. Потом внезапно разворачивается ко мне и говорит, глядя в глаза:

— Я кое-что узнал о тебе, Кузнецов. И то, что я узнал, мне очень… очень не понравилось. Держишь меня за кретина? Думал, я не узнаю?

Стараюсь оставаться спокойным. Но пульс ускоряется невероятно быстро.

Неужели отец Даши раскусил нас?

— Признавайся сам, — нарушает тишину полковник Акишин. — Или начну говорить я. Но тогда это может плохо кончиться.

Глава 18

Игорь

Признаваться? В чём?! Вполне может быть, что старый вояка просто берёт меня на понт. Поэтому я упорно молчу, потом лениво пожимаю плечами и с покер-фейсом — очень хочется верить, что моё лицо сейчас выглядит именно так — говорю:

— Понятия не имею, о чём вы. Мне нечего скрывать…

— Так уж и нечего? — хмыкает полковник. — Ты не говорил, что был женат!

Отец Даши опускает ружьё. Раздаётся свист вылетающего снаряда. Я лишь успеваю проводить его взглядом.

— Пропустил. Не зевай, солдат.

Что? Я оглядываюсь, видя, что ещё одна тарелка взмывает в воздух, но с другой стороны.

— Моя очередь? Сейчас…

Я прицеливаюсь и стреляю, но выстрел оказывается неудачным. Я промазал. Прицеливаюсь к другой тарелке, стараясь не оплошать. Сердце колотится быстрее, чем обычно, пульс бьётся в горле. Но нажав на курок, понимаю, что хотя бы одну тарелку мне удалось сбить. Следующую тоже. Сейчас снаряды вылетают на низкой скорости, я успеваю их сбить. Но не знаю, смогу ли не ударить в грязь лицом, если увеличится скорость полёта.

— Так что с женой? — спрашивает Роман Николаевич, начиная метко отстреливать свою партию.

— Разведён.

— Я в курсе. Меньше года назад. Семь месяцев тому назад, если быть точнее… — спокойно говорит Роман Николаевич. — Беременность Даши наступила ещё до твоего развода. Ты пудрил моей девочке мозги, будучи женатым?

Чёрт… Этот момент я не учёл. Не подумал, что всё будет выглядеть именно так.

— Вы ошибаетесь. Я начал встречаться с Дашей, когда собрался подавать на развод. Но бывшая долго избегала прихода в загс.

— Причина развода? — чеканит отец Даши, опуская ружьё. — Начинай!

Я не могу понять, командует он мне стрелять или начинать рассказывать. Делать и то, и другое одновременно у меня не получится, ведь нужно быть собранным и не сплоховать в обоих случаях. Но за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Поэтому я опускаю ружьё.

— В том, что я умею стрелять, вы уже убедились. Причиной развода стало нежелание жены иметь детей. Она забеременела, но сделала аборт во время моего отъезда. Тайком. Солгала, что был выкидыш. Когда это вылезло наружу, у меня не было сомнений на тему того, нужен ли мне развод. Нужен. Я его получил.

— Допустим, — соглашается полковник. — Как ты относишься к Даше?

— Собираюсь заботиться о ней и дочке, — отвечаю автоматически под ритмичные звуки выстрелов и щелчки перезаряжаемого ружья.

— Да? Где же заверения в великой и вечной любви? — усмехается Роман Николаевич, беря на прицел очередную тарелку. Он медлит, позволяя той улететь подальше, и только после этого стреляет. Без промаха, разумеется.

— А вы поверите словам? Или лучше судить по делам? — отвечаю с небольшим вызовом.

Отец Даши отходит на небольшое расстояние и дожидается новой партии летающих снарядов. Потом резко поворачивается в мою сторону. Дуло ружья нацелено в мою сторону. От него веет серьёзностью намерений и почти прямой угрозой.

— Последний вопрос, Кузнецов. Когда свадьба?

— Свадьба, — эхом повторяю я.

— Да. Ты же не думаешь улизнуть сейчас в сторону, правда?

Ирония заключается в том, что когда тебе запрещают что-то делать, в тот же самый момент появляется желание сделать именно это. Говоря «улизнуть в сторону», отец Даши имел в виду не просто выйти из-под дула прицела, но у меня даже спина начинает чесаться от желания отодвинуться и пройтись.

— Даша сначала хотела познакомить меня с отцом, а вас — со мной и с дочкой.

Раздаётся выстрел. На мгновение я поверил, будто во мне проделали огромную дыру, ведь папа Даши не разменивается на бутафорское оружие. Ружьё в его руках настоящее. Но я ещё жив и даже дышу. После выстрела ружьё опущено дулом вниз. Меня помиловали?

— Надо же… Впервые промазал по дурацкой тарелке, — как ни в чём не бывало говорит Роман Николаевич и разворачивается, направляясь в сторону небольшого палаточного лагеря. — В город вернёмся завтра. Через день подадите заявление в загс.

Он говорит это, не глядя на меня, но я хорошо понимаю, к кому именно обращены его слова. Я стою на месте, глядя в удаляющуюся спину почти-тестя. Теперь я понимаю желание Даши скрытничать и держать все в тайне до последнего момента.

Я согласился помочь Даше отстоять дочурку до момента получения наследства. Потом она станет самостоятельной, будет твёрдо стоять на ногах и не зависеть финансово ни от кого.

Но свадьба?! Да кто я, в конце концов?

Отец по ошибке. Папа напрокат. Теперь ещё и фиктивный муж?

— Идёшь или нет, Кузнецов? Тебе ещё костёр разжигать и двух зайцев разделывать, наши с силков вытащили. Пошевеливайся, салага! — зовёт меня отец Даши и оглядывается.

Усмешка скользит по его губам. На мгновение мне начинает казаться, что он знает гораздо больше, чем показывает.

Возможно, он шестым чувством понимает то, к чему я сам ещё не готов.

Даша

Игорь не появляется к ужину, но отправляет жутко странное сообщение о том, что решил прогуляться вместе с отцом.

Прогуляться вместе с отцом?!

Внутри меня сразу же всё холодеет. Я вспоминаю случай ещё со школьных лет. Тогда мне было лет пятнадцать, и я начала гулять с мальчиком, который был старше меня на три года. Мы гуляли только днём и, конечно же, тайком. Ведь полковник Акишин охранял свою дочку и «построил» всех хулиганов с района так, что меня никто не трогал даже словом и в отсутствие отца. Разумеется, они донесли отцу, что я гуляю с мальчиком. Весенний призыв не прошёл мимо того парня, Димы.

На свою большую беду Дима решил «отмазаться» от службы в армии. Местный военком был большим приятелем моего отца, к тому же должным ему. В итоге, Диму забрали в армию, несмотря на все липовые медицинские справки и желание родителей «подмазать». Диму сослали служить на Камчатку. Разумеется, ни о какой дружбе больше и речи быть не могло. Вернувшись со службы, Дима всегда стороной обходил дом, в котором находилась квартира полковника Акишина.

Мой отец строг и оберегает меня больше необходимости. Именно поэтому я тайком, при помощи тётки, улизнула на учёбу в столицу, как можно дальше от пристального взора отца. Но полностью из-под опёки отца-военного улизнуть не получилось…

Сейчас же всё осложнилось моими родами. Отец видит в Игоре угрозу моей жизни. Я вижу, что Улечка растопила сердце сурового деда, но тем строже он будет относиться к «папе» Ульяши. Даже не представляю, каким испытаниям отец подвергнет Игоря и не сбежит ли парень после первой же попытки прессинга, которую, несомненно, предпримет бравый полковник Акишин. Если уже не предпринял…

Первый вечер без Игоря проходит в тревожном ожидании звонка от отца или от Игоря. Но телефоны обоих мужчин находятся вне зоны действия сети. Мне остаётся только одно — ждать, когда это всё закончится. Мне немного жаль своих усилий, потраченных на кухне. Я постаралась приготовить овощные котлеты на пару для Игоря, накрутила любимые драники отца и потушила для него мясо.

Я вымоталась до предела и валюсь с ног от усталости. Но мужчины не появились к ужину. И почему-то кажется, что не появятся и к завтраку.

Я просто в этом уверена.

Поэтому занимаюсь дочуркой, разглядывая крохотное чудо. Не устаю любоваться чистыми линиями лица и маленькими пальчиками, сжатыми в кулачок. Моя милая, маленькая принцесска! Как можно отказаться от такой сладкой малышки?

Сейчас, когда отец «похитил» Игоря, у меня появляется много времени спокойно обдумать всё. Где-то в глубине души меня волнует вопрос о настоящем отце ребёнка. Что делать, если однажды он объявится? Нужно ли говорить ему хоть что-то об Ульяше? Я уже сообщила настоящему отцу о том, что родила — пол, вес, рост, возраст, имя… Сообщение осталось непрочитанным. Как и многие другие, отправленные Игорю ранее.

Подруги дружно советовали мне добиваться от горе-папаши того, чтобы он платил алименты и давал мне денег на содержание малышки, ведь он охотно говорил, что не против семьи в самом начале. Но у меня нет больше желания выходить на связь с бывшим парнем. Для себя я решаю, что если настоящий отец захочет повидаться с дочкой и помочь чем-то, я не стану препятствовать этому. Но вешаться ему на шею тоже не стану.

Новый мужчина вытеснил из меня остатки сожаления о бывшем парне. Игорь затмил бывшего своей широкоплечей фигурой, тёмными глазами и потрясающей улыбкой. Не знаю, куда заведут нас фиктивные отношения, но я чувствую, как воздух искрит и становится теплее, когда мы находимся рядом.

Это по-настоящему или просто хорошая игра?

Кто его знает…

Чтобы отвлечься, я составляю от руки договор на оказание услуг, где прописываю сумму, что пообещала заплатить Игорю. Ох, мне до сих пор неловко что Игорь потратил так много денег на меня с Ульяшей. Но договор я составляю и по другой причине. Я боюсь…

Я прекрасно знаю, каким диктатором может быть мой отец и как сильно он умеет отталкивать от себя людей. Я опасаюсь, что Игорю может хватить парочки показательных выступлений отца, чтобы парень отказался помогать мне. Поэтому я составляю типовой договор оказания услуг, пока парня нет. Я заранее подготавливаю пути для отступления и надеюсь, что мне удастся убедить Игоря помочь мне. Ведь если обман раскроется, гнев отца будет велик!

Снова пытаюсь дозвониться до мужчин по очереди. Телефоны обоих мужчин отключены, и мне как никогда прежде, хочется высказать папе всё, что я думаю о его диктаторском режиме!

Мне страшно подумать, на какие каверзы способен папа, чтобы добиться правды от Игоря. И не сбежит ли Игорь после такого? Вдруг он уже плюнул, махнул рукой на нас с Улей и решил, что я сама должна разбираться с семейными проблемами…

Игорь появляется только через сутки. Поздним вечером. Отец приезжает вместе с ним, но надолго не задерживается. Целует внучку и торопливо прощается, кидая загадочную фразу о том, что ему нужно подготовиться к завтрашнему дню.

— Папа, а что будет завтра?

Мой вопрос остаётся без ответа. Перед носом закрывается входная дверь, а Игорь сразу направляется в ванную, принимать душ. Я терпеливо жду его появления, укачивая Ульяну.

Что будет завтра? Этот вопрос не даёт мне покоя. Но ответ Игоря и то, что за ним следует, ввергает меня в состояние настоящего шока!

Глава 19

Даша

К моменту появлению Игоря мне удаётся уложить Ульяшу спать. Парень на удивление молчалив и сосредоточен, думает о чём-то. Он проходит через всю комнату, стягивает с тела влажную футболку и ставит телефон на зарядку. Потом падает на кровать, подминая под себя подушку. Я осторожно сажусь рядом и неожиданно для себя начинаю гладить мужчину по плечам. Тело Игоря распаренное после душа и до сих пор немного влажное. Его кожа разгорячена, а под ней бугрятся литые, стальные мышцы.

— Ты пил? — осторожно спрашиваю я, хорошо чувствуя отдалённый душок алкоголя, исходящий от Игоря. Его не перебить даже запаху резкого, мужского геля для душа с нотами ледяной прохлады и цитрусов.

— Не пил. Проходил проверку на прочность. Твоему отцу не удалось расколоть меня измотанным и трезвым. Он решил опоить меня, как пленённого фрица, и выведать все секреты, — приглушённо отвечает Игорь. — Только твой папаша не учёл одного. Я практически не пью. От спиртного меня моментально начинает тянуть в сон. Рубит конкретно. Так что я продрых всю ночь и часть утра. И если бы не эти поганые комары и мошкара… — Игорь поднимает пальцы, расчёсывая покрасневшее место укуса на шее. — Если бы не они, можно было сказать, что отдых на природе удался.

Я накрываю пальцы Игоря своими. Их словно покалывает искрой и совершенно не хочется отнимать руку.

— Не чеши, будет только хуже…

Парень внезапно переворачивается на спину и перехватывает мою руку за запястье. В карих глазах застывает непонятное выражение — смесь отчаянной радости и чего-то ещё. Незнакомого, но завораживающего.

Моя рука застывает в воздухе. Не знаю, куда её деть. Я внезапно начинаю чувствовать каждую клеточку своего тела так остро, будто я состою из сплошных углов. Нескладно и хочется отойти в сторону, чтобы сердце не заходилось в бешеном ритме. Но парень перехватывает меня за запястье, утягивая на себя. Второй рукой удерживает за шею, приближая к своим губам.

— Нам нужно отрепетировать поцелуй для свадьбы…

Его мятное дыхание ласкает мои губы чувственным ветерком. Я почти распластываюсь на его разгорячённом большом теле. Кожа будто искрит и посылает разряды покалывающего удовольствия прямиком в сердце.

Поцелуй?

Да-да-да…

Я безумно хочу получить глоток согревающей нежности и заботы прямиком из его губ, но о какой, чёрт побери, свадьбе он говорит?

— Какая свадьба, Игорь?

Мои губы едва задевают его. Жалкие миллиметры расстояния становятся ничем, когда он мягко накрывает мои губы и проводит языком по нижней, зарождая пламя.

Я прикрываю глаза, проваливаясь в жадный поцелуй. Почему-то он сразу становится именно таким — со страстным привкусом, постукиванием зубов и томительными жаркими спиралями его языка у меня во рту. Я задыхаюсь и двигаюсь вперёд, к нему, прижимаясь всем телом. Игорь удерживает меня за шею, не позволяя отстраниться. Но мне и самой не хочется этого делать. Я с упоением глажу шею и широкие плечи, наслаждаясь рельефом силы и мужской мощи тела Игоря.

Отдаюсь ласке его поцелуя, дрожа от предвкушения. Словно впервые пробую запретное и пью мужскую ласку. Просыпаюсь лишь когда мужская ладонь ложится на бедро ощутимым гнётом, предъявляя права на своё.

Я притягиваюсь к нему всем телом и бедром задеваю его, понимая, что Игорь не прочь получить больше, чем поцелуй. Очень сильно не против.

Чёрт.

Горячий ком предвкушения разбивается о реальность, в которой Игорь и я… Кто мы? Я попросила его помочь, и он не отказался. Я отстраняюсь, гладя лицо с заострившимися скулами и колкой щетиной. Игорь переместил ладонь на талию, но до этого успел прочертить пальцами горячую дорожку до резинки белья.

— Мне ещё нельзя, — выдыхаю я. Понимаю, что мы слишком увлеклись и зашли непозволительно далеко. — Это всё усложнит, — еле слышно.

Сажусь и поправляю на себе платье с глубоким запахом для кормящих мам. Я спешу отойти от мужчины как можно скорее. От стыда и желания полыхают щеки, потому что я успеваю заметить, как Игоря взволновал наш поцелуй. Я закрываюсь в ванной комнате и подставляю пальцы под ледяную воду. Потом прикладываю их к полыхающим щекам, пытаясь унять волнение.

Слышится щелчок ключа в замке. Я выхожу из ванной комнаты, успевая заметить, как закрывается входная дверь. Игорь придерживает её в последний момент широкой ладонью:

— Поужинай без меня, идёт?

Я вижу, что он наспех оделся и схватил первую попавшуюся футболку с джинсами. Лоб прорезает вертикальная складка, губы обозначены резкой прямой.

— Ты вернёшься сегодня?

Переплетаю пальцы, чтобы они не дрожали. Так велико желание провести по лицу парня, стирая острые штрихи эмоций.

— Я приеду очень поздно. Не жди меня.

Глава 20

Игорь

Мне нужна девушка. Без заморочек, без послеродового запрета на близость. Просто девушка, можно даже без имени. Лишь бы сбросить адовое напряжение в штанах, которые грозят треснуть в любой момент!

— Привет, Ромыч…

— Салют, Гарик. Давно тебя не видел и не слышал. Куда пропал?

Приятель, как всегда, находится в приподнятом настроении. На заднем фоне звучит приглушённая музыка. Я игнорирую вопрос о том, где я пропадал. Занят был, знаешь ли… Одной беременной девушкой, сводящей меня с ума.

— Ты где? В клубе, что ли? — уточняю.

— Не-е-е-ет… Приятель Санёк закатил вечеринку. На Маяковского. Если хочешь, можешь подскочить, тут довольно весело.

— Замётано. Скоро буду…

Я отбрасываю телефон на переднее сиденье и прибавляю газу. После моего позорного побега из собственной квартиры прошло часа два или около того. Вечер давно перестал быть томным и передал права управления госпоже Ночь с её вздорным и многообещающим характером.

Перед глазами словно нарочно встаёт пелена желания, в которой Даша прижимается ко мне телом и целуется. Сладко. Взахлёб, вызывая бурю эмоций и ураганный шторм желания. Плотского, понятного и исконно мужского — взять понравившуюся девушку, сделав её своей немедля. Я и так забочусь о Даше больше, чем кто-либо другой, и, кажется, дурею в её обществе.

Взгляд сам останавливается на пухлых губах, на карих глазах с томной поволокой, на плавных изгибах женственного тела, налившегося приятной мягкостью. Меня накрывает го�

Глава 1

Игорь

Вдох-выдох…

Еще один километр, и дневная норма будет выполнена.

Резкий поворот на узкой дорожке парка. Успеваю заметить фигуру девушки, метнувшуюся в сторону. Но не успеваю затормозить. Налетаю на красотку на полной скорости. Перед моим лицом мелькают большие испуганные глаза. Пытаюсь смягчить падение и принять удар на себя.

Девушка распластывается на мне и упирается в пресс чем-то упругим и большим.

Животом, что ли?

Неужели я сбил с ног беременную девушку?! Надо же было так неудачно попасть!

– Простите… Девушка, вы в порядке?

Осторожно приподнимаю ее за плечи. Острые и худенькие. Совсем крошка. Выпрямляюсь… Да, она точно крошка. Ее макушка находится на уровне моих ключиц. Девушка отряхивает платье нежно-розового цвета и молчит.

– Я вас не заметил. Тут поворот очень резкий. Вам больно? Отвезти в больницу? – суечусь вокруг нее, беспокоясь.

Беременные – очень хрупкие и капризные. Нужно вести с ними себя как можно осторожнее. И уж точно не налетать своими ста девяноста шестью сантиметрами роста и девяноста пятью килограммами тела.

– Да. Со мной все в полном порядке! – говорит она, прижав ладони к животу. – Наверное… – и начинает всхлипывать.

Слезы катятся из глаз огромными, прозрачными горошинами.

– Я отвезу вас в клинику. Пусть врачи проведут осмотр. Только скажите, куда ехать.

Девушка пытается отмахнуться от меня, но при этом рыдает. Наверное, это от шока. Но медлить нельзя. Я осторожно подхватываю ее на руки и бегу с этой хрупкой ношей в сторону парковки. Будем считать, что сегодня у меня пробежка с дополнительной нагрузкой.

– Отпустите! – запоздало просит девушка.

– Отпущу. В клинике.

До парковки добираемся быстро. Приходится откатить назад сиденье в двухместной машине, чтобы девушке было удобнее сидеть. Темно-русые завитые локоны рассыпаются по плечам. Автоматически отмечаю, что у незнакомки симпатичное личико и забавные, пухлые губы. Но сейчас они сильно дрожат. Карие глаза кажутся еще больше из-за слез, и длинные, намокшие ресницы слиплись.

– Все в порядке, – приговариваю, пристегивая ее. – Скоро тебя… то есть вас… осмотрят врачи. Только скажи, куда ехать?

– Частная клиника Гиппократ. У меня там заключен договор на дородовое обследование и н-н-н-на роды тоже!

Незнакомка опять заливается слезами. Все, Гарик, ты попал. Довел беременную до истерики. Машина резко срывается с места. Я осторожно поглядываю в сторону беременной девушки.

– Как зовут?

– Д-д-дарья.

– Даша, значит. А меня Игорем зовут. Приятно познакомиться! – говорю радостными тоном и приказываю себе заткнуться.

Навряд ли такое знакомство можно назвать приятным, кретин. Скорее, неприятным и опасным. Но надо же как-то отвлечь девушку, чтобы она перестала рыдать так сильно. Чувствую себя беспомощным, и все прочие проблемы отходят на задний план. Сейчас проблема у меня только одна – плачущая беременная девушка.

Горько плачущая и глубоко беременная.

– Сильно ударилась? Какой срок у тебя?

– Не болит. Тридцать семь полных недель.

Загадочные цифры мне ничего не говорят. Но я знаю, что беременность длится девять месяцев. В одном месяце четыре недели. Перемножаю четыре на девять, получается тридцать шесть.

Я холодею от страха. Да твою ж налево… Ей что, уже рожать надо?!

Достаю из спортивной сумки бутылку воды, протягивая девушке.

– Выпей. Полегчает.

Даша послушно прикладывается к горлышку бутылки. Я перевожу взгляд на дорогу. До больницы ехать в лучшем случае, минут тридцать. Если не застряну в пробке, конечно…

– Ой! – громко и испуганно говорит Даша.

Я перевожу взгляд на девушку и вижу, как по ткани платья расползается мокрое пятно.

– Воду пролила? – спрашиваю.

– Нет. Это не та вода. У меня… воды отошли.

Чего?!

Кожаное сиденье моей спортивной малышки заливает какими-то таинственными водами, истекающими прямиком из этой девушки.

– Тебе плохо?

Кретин, отвечаю тут же самому себе. Это очень-очень плохо! Незнакомая девушка рожает в твоей тачке, а ты спрашиваешь, хорошо ли это?!

Вдавливаю педаль газа в пол. Стрелка спидометра послушно ползет вверх. Я чувствую, как зашкаливает мой пульс. Даша издает легкий стон.

– Даша, ты же знаешь, что делать? – спрашиваю паникуя. – Может, получится как-то придержать это?!

Лицо Даши искажается легкой гримасой боли.

– Это роды! Их нельзя притормозить… – говорит на одном выдохе и начинает дышать чаще.

Я пытаюсь вспомнить все, что знаю о родах. Но мои знания о деторождении очень скудные. Все, что мне удается вспомнить, почерпнуто из фильмов. Там мужчины всегда бегали с тазами, ведрами, полными кипятка, и с кипой белых полотенец. А у меня, трындец… Ни ведра с кипятком, ни полотенца, ни даже места, чтобы разложить Дашу поудобнее.

– Дыши! – нервно говорю. – Дыши… Можешь и дальше… проливать воды. Только не тужься, умоляю. Твоему ребенку еще рано появляться на свет!

Я боюсь, что младенец появится прямиком здесь. В моей тачке. Черт побери, я купил ее буквально на днях. Не успел ни оприходовать в ней хотя бы одну крошку, ни даже обмыть новую машину как следует! Но зато эта симпатичная малышка решила рожать прямиком в ней. Обмыл новенькую тачку, называется. И чем? Околоплодными водами!

– Ты прекрасно держишься. Умница, – подбадриваю девушку. – Я уже везу тебя и твоего малыша в больницу. Как зовут отца?

– И-и-и-горь!

– Да! Что такое? – беспокоюсь я. – Сильно больно? Дыши глубже!

– Отца ребенка зовут Игорь! – выдавливает из себя Даша, постанывая.

– А-а-а-а… Тезка. Ничего. Уверен, он обрадуется!

Надо бы позвонить! Но тачка несется на высокой скорости и выпускать руль из рук в такой момент может быть опасно.

– Держись, Даша… Ты родишь и будешь вспоминать этот день с улыбкой!

Я несу какую-то несусветную чушь. Кажется, сдуру и с великого страха обещаю даже стать крестным отцом для ее малыша или малышки!

– Кто у тебя родится, Даша?

– Девочка!

– Уверен, она будет такая же красивая, как ее мама! – заявляю бодро.

Но тут же чертыхнулся себе под нос, потому что за мной увязалась патрульная машина с мигалками и приказывает мне прижаться к обочине. Приходится это сделать.

– Почему мы остановились?

Голос Даши прерывается частыми постанываниями. Я успокаивающе глажу ее по плечу, умоляя подождать немного. В стекло с водительской стороны стучит патрульный. Я опускаю стекло.

– Нарушаете скоростной режим.

– Командир, я в курсе. Но мы рожаем… – показываю в сторону Даши.

– Скорую нужно вызывать в таких случаях!

– Ты не понял, она прямо здесь рожать начала, когда мы в больницу ехали. Мне в «Гиппократ», тут ехать всего минут двадцать осталось.

Лицо патрульного полицейского суровеет вмиг.

– Впереди, на Маяковского пробка. Не пробьешься. Давай в объезд, по Кирсанова.

– В два раза дольше получится! – возражаю я.

– Если на Маяковского сунешься, твоя девушка точно в машине родит. Давай за мной… – машет жезлом полицейский. – Освобожу тебе дорогу!

– В два раза дольше?! Мамочка, мы не доедем! Я рожу в машине парня, которого даже не знаю! – всхлипывает Даша.

Машина срывается с места вслед за патрульной.

– Обижаешь, Даша. Мы уже знакомы, забыла? Я Игорь Кузнецов, двадцать девять лет. У меня свой фитнес-центр. Можешь считать, что у тебя в кармане годовой абонемент. Платиновая карта. Обещаю!

– Игорь Кузнецов? – переспрашивает Даша, отвлекшись на мгновение от боли.

Потом она закрывает ладонями лицо, начинает смеяться и плакать одновременно.

Истерика родовая, не иначе. Поскорее бы доставить ее в клинику!

Глава 2

Игорь

Успел!

К моменту, когда Дашу перенимают заботливые и внимательные руки медицинского персонала, я чувствую себя так, словно пробежал эти километры сам, притащил машину на себе. Пот струится по вискам. Спортивная майка липнет к спине. Ведь я бегал в привычном, усиленном режиме, не успев переодеться.

– Кажется, успели, – усмехается патрульный полицейский, провожая взглядом Дашу. – Кирилл.

– Не понял, – хмурюсь я.

– Меня Кириллом зовут. Неплохое имя для сына?

– Даша девочку ждет, – отвечаю я автоматически.

Патрульный порывается сказать что-то еще, но я слышу, как меня громко зовут по имени:

– Кузнецов Игорь!

– Кажется, это тебя! – хлопает по плечу полицейский. – Удачи, будущий папаша!

Так и хочется возразить, что никакой я не папаша! Вероятно, меня зовут просто для того, чтобы подписать какие-то бумаги. Поэтому я покорно иду на зов медсестры. Мне суют под нос какие-то листы, сплошь заполненные мелким шрифтом. Я расписываюсь, не читая. Меня окликает еще одна медсестра:

– Вы – Кузнецов Игорь?

– Да, это я.

– Сюда, пожалуйста!

Я прохожу за медсестрой. Она протягивает мне халат и медицинскую шапочку. Я автоматически принимаю их из рук персонала и задаюсь вопросом: а для чего мне это, собственно говоря, надо? Подождать, чем закончится эпопея с родами, я могу и в коридоре, на кожаном, мягком диване.

Зачем мне это медицинское обмундирование и резиновые тапочки, услужливо поставленные около моих ступней?

– Роды уже начались. Они протекают стремительно, – подсказывает медсестра, натягивая на меня халат. – Поторопитесь, чтобы увидеть рождение своего малыша.

Какого малыша?!

Только сейчас до меня доходит, во что меня собираются втянуть! В совместные партнерские роды!

– Я не готов, – произношу сдавленным голосом. – Я не знаю, что делать!

Да я вообще не тот, кто должен быть рядом с Дашей!

– Ничего страшного. Мы и ваша девушка все сделаем сами. Вам только нужно будет держать Дашеньку за руку и подбадривать. И перерезать пуповину, разумеется!

Меня, онемевшего, ослепшего и потерявшего способность ясно выражаться, подталкивают в родильный зал. Я замираю почти на самом пороге, услышав гневный вопль Даши.

– Игор-р-р-рь, – грозно рычит Дарья. – Убью, скотина… Если пр-р-р-риблизишься ко мне хоть на метр-р-р!

– Вот. Слышите! Она не желает меня видеть! – пытаюсь отступить, но дверь за моей спиной захлопывается, лишая возможности побега.

– Не бойтесь, папаша! Мы здесь и не такое слышали. Обычная реакция роженицы… Ведь боль, испытываемая в момент родов, превышает привычный болевой порог большинства.

Вот спасибо, ободрили. Я едва живой и почти ничего не вижу перед собой. Только побледневшее лицо Даши с прикушенными от боли губами.

Я нахожу ее ладонь своей и глажу по лбу, покрытому холодным потом. Да я сам потею так, что с меня градом льется!

– Все будет хорошо, Даша…

Даша переводит на меня взгляд, затуманенный болью, спрашивая:

– А ты какого черта тут делаешь?!

– Не отвлекаемся. Дышим чаще… Вот-вот начнется! – командует акушер.

Трындец. У них все начнется, а для меня, похоже, все закончится.

Все происходящее после кажется событиями из страшного сна. Крики. Подбадривания. Слезы. Мне самому хочется упасть на пол и рыдать, глядя в безразличный светло-серый потолок родильного зала. Потому что эта экзекуция, черт побери, не заканчивается!

В фильмах все было иначе. Через пять минут после начала родов врач командовал: «Тужься!» и уже через несколько секунд радостным родителям презентовали розовощекого, громкоголосого малыша.

А сейчас у меня ощущение, что я нахожусь в пыточной камере гестапо.

– Еще немного! Еще…

– А-а-а-а-а!

– Готово!

Шлепок. Еще шлепок. Громкий плач младенца.

– Мы это сделали. Девочка… – возвещает врач.

По лицу Даши струятся слезы счастья. В каком-то необъяснимом порыве колоссального облегчения, я целую ее лоб и мокрые щеки.

– Папа, перережьте пуповину дочурке!

Сглатываю ком в горле, видя длиннющую штуковину, ведущую от пузика младенца. Думаю, что вот-вот отъеду в сторону, позорно упав в обморок. Но собираюсь с силами и выполняю просьбу. Девочку прикладывают к груди Даши, а потом осторожно заворачивают в пеленки и предлагают подержать мне.

Руки трясутся, когда мне протягивают крошечный, теплый комочек. Я забываю, как дышать. Сердце отдает набатом в висках. Адреналина за сегодняшнее утро я получил столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь!

– Она красивая, вся в тебя, – говорю Даше, но сам смотрю на крошечное личико младенца.

– А носик-то папин… – медсестра принимает девочку у меня из рук.

Папин? Ха!

Думаю, что на этом моя миссия может считаться законченной.

Я покидаю клинику, прося дать мне несколько минут. Сажусь прямиком на бордюр и начинаю дышать полными легкими. Облегчение накатывает горячими волнами. Я только сейчас понимаю, почему Даша, узнав мою фамилию и имя, начала истерично рыдать и смеяться. Судя по всему, я полный тезка ее парня, жениха или мужа. Но кажется, Даша не замужем. Ведь на ее пальце нет обручального кольца.

Что ж… После таких приключений я просто обязан стать крестным отцом для недавно рожденной девочки.

– Кузнецов? Вот вы где… – обращается ко мне медсестра. – Возвращайтесь, как отдохнете. Я дам вам список того, что нужно купить!

– Что-что? Купить? – переспрашиваю я.

– Да. Обычно роды начинаются, начиная с тридцать восьмой недели. Но у вашей невесты они прошли чуть раньше, и она не успела взять с собой все необходимое.

– Преждевременные роды? Неужели у Даши осложнения после родов?

– Не беспокойтесь. Все прошло отлично. Малышка родилась ростом пятьдесят один сантиметр, весом в три килограмма. Мама и дочурка чувствуют себя хорошо. И будут чувствовать себя еще лучше, когда вы позаботитесь об их комфорте.

Я отправляюсь следом за медсестрой. У меня мелькает мысль, почему о Даше не позаботится ее мужчина, и где родственники?

– Можно увидеть Дашу? – я твердо намерен сообщить ее родственникам или жениху о том, что их Даша родила и нуждается во внимании и заботе со стороны близких.

– Сейчас она спит. Устала. Но позднее, через несколько часов, когда маму и малышку переведут в отдельную палату, вы сможете навестить своих девочек, – воркует медсестра, выдавая мне список длиною в вечность.

После слов о «моих девочках» в груди что-то приятно екает, а я чувствую себя странно мягкотелым и согласным на все.

Разумеется, о Даше и ее малышке должен заботиться отец ребенка. Но меня, по ходу, записали в отцы… поневоле!

Неизвестно, как быстро появится настоящий отец, а я совершенно случайно уже принял в этом участие. Так что придется довести начатое дело до конца. Не обеднею, в конце концов.

Глава 3

Игорь

Черт побери, я не представлял, что малышке нужно столько всего, пока не столкнулся с покупками. Навьюченный тюками, словно среднеазиатский верблюд, я возвращаюсь в родильное отделение, отдавая покупки медсестре.

– Маму с дочкой уже перевели в отдельную, одноместную палату. Если хотите, можете их навестить, – предлагает медсестра.

– Да, хочу, – мгновенно соглашаюсь я, направляясь скорым шагом по коридору.

Хочется поговорить с Дашей наедине. Разумеется, наседать на нее я не стану. Но кое-что прояснить придется.

– Вы прямо так пойдете? – интересуется медсестра.

А что со мной не так? Поймав отражение в окне, я понимаю, что со мной не так абсолютно… все! Ранним утром я выдвинулся на пробежку в майке-борцовке и найковских шортах длиной намного выше колена. Еще напульсники, ага. Вот и весь мой прикид.

Медсестра позволяет себе скользнуть сожалеющим взглядом по моим плечам и груди. Ну да, я спортивный парень. И как хозяин фитнес-центра, просто обязан выглядеть так, чтобы в мой фитнес-центр хотелось прийти и наработать себе подобную фигуру, а не взглянуть на меня и бежать от страха без оглядки.

Выгляжу я хорошо. Для спортзала. Для утренней пробежки. Но не к роженице же отправляться в таком виде. К тому же я основательно пропотел раз десять. Как минимум.

Короче, дело швах. Бросив взгляд на смарт часы, судорожно прикидываю в уме, успею ли вернуться.

– У вашей невесты оплачена одноместная палата с посещением родственников. До закрытия успеете, – понимает меня медсестра с полуслова.

– Хорошо. Тогда я приеду через час!

Одеться поприличнее – это легко. Не в смокинг же наряжаться. Думаю, что белая футболка, джинсы и кеды вполне сойдут.

Сделано.

Купить цветы.

А вдруг у Даши аллергия? Или я принесу ей орхидеи, а она их терпеть не может?

После долгих размышлений я останавливаюсь на стандартных розах, выбираю аккуратную, небольшую корзину с белыми бутонами, источающими приятный аромат. Будем считать, что я вооружен и выгляжу вполне прилично для встречи с новоиспеченной мамочкой. Спешу к своей машине и едва не сбиваю с ног высокую блондинку.

Да, Гарик, сегодня ты – настоящий танк. Ничего не видишь и не слышишь в радиусе нескольких метров вокруг себя!

– Кузнецов! Ты меня чуть не убил! – шипит девушка, потирая ушибленное плечо. Ее голос мне до боли знаком.

– Стелла? Извини, не заметил! – восклицаю, оглядываю блондинку с модным, асимметричным каре. Надо же, встретил бывшую жену! – Ты снова вернула прежний цвет волос и прическу?

– Да, я изменила внешность! В лучшую сторону… – закатывает она глаза. – Извини, но у меня нет времени трепаться. Я спешу.

Потом Стелла замечает в моих руках корзинку с розами. В светло-серых глазах бывшей жены мелькает огонек заинтересованности. Она явно думает, что я до сих пор по ней сохну и мечтаю вернуть. Но сейчас я не проявил должного внимания ее персоне и не выгляжу печальным лохом. К тому же я нажимаю на брелок сигнализации, и ярко-красная спортивная машина отзывается покорно. Стелла заинтересованно смотрит на тачку и спрашивает небрежным тоном:

– Где твой древний Гелик?

– В гараже. Эту машину я купил несколько дней назад.

– Симпатичная, – тянет Стелла и спустя мгновение предлагает мне тоном королевы. – Ладно, можешь меня подвезти. Тогда приму твои извинения.

Да, я могу подбросить Стеллу. Распахиваю перед ней дверь автомобиля. Бывшая готовится залезть внутрь, но замечает на черном кожаном сиденье подозрительные высохшие пятна и морщится.

– Ты тут что, блеванул? Я всегда знала, что после развода ты устроишь тот еще свинарник во всей жизни!

Свинарник? Ну да, не успел почистить салон от околоплодных вод, которыми Даша щедро оросила салон тачки. Ковры тоже, кстати, надо будет почистить. Одним словом, придется отдать машину на автомойку и заказать чистку салона.

– Эх… – выдыхаю. – Но другого места, к сожалению, нет!

Моя машина – двухместная. Не на водительское же сиденье Стеллу усаживать. Так что я развожу руками в стороны и прощаюсь с бывшей супругой, ничуть не огорчаясь на то, что она смотрит мне вслед с явной злобой.

Стелла – это перевернутая страница, говорю я себе. И сегодня я загружен настолько сильно иными, важными вопросами, что впервые думаю о бывшей жене без ноющего ощущения в груди.

* * *

– Ваша невеста в палате, – улыбается медсестра. – Можете зайти. Еще раз поздравляю с рождением дочери, Игорь.

Я согласно киваю. Вот только дочь не моя и невеста – тоже. Все-таки, я для Даши – совершенно никто, случайный знакомый. Но кричать об этом на всю больницу не собираюсь.

Я приоткрываю дверь палаты и останавливаюсь прямиком на пороге. Зависаю, как древний Пентиум, глядя, как Даша прикладывает младенца к груди. Сглатываю ком в горле. Малышка-то миниатюрная, но фигуристая. Молокозавод у нее вполне приличный. Аппетитный. Неудивительно, что дочурка громко сопит и чмокает на всю палату.

– Игорь? – вскрикивает Даша и стыдливо отворачивается ко мне спиной.

– Извини, что побеспокоил. Но я принес тебе… вот. Цветы. И поговорить. То есть поговорить я тебе не принес, а просто хотел бы поговорить.

Я путаюсь в словах и предложениях. Как будто к моей дислексии из прошлого добавилось еще косноязычие с блеянием.

– Я подожду в коридоре. Позовешь, когда закончишь, – произношу севшим голосом.

– Я уже почти закончила. Просто не ожидала тебя сейчас увидеть.

– Я могу остаться?

– Да, – бросает на меня взгляд из-за плеча. – В палате полно места. Только прикрой дверь.

Я мну в руках корзинку с цветами и ставлю ее посередине стола. Потом сажусь в кресло, вытягивая вперед ноги. Даша поправляет на груди халат и легко покачивает дочурку.

Удивляюсь тому, как ловко и аккуратно у нее это получается. Как будто эти ласковые и завораживающие мягкостью движения заложены в ней самой природой.

– Можно я еще раз взгляну на твою малышку? – спрашиваю шепотом. – Утром я был под впечатлением от всего и не успел разглядеть ее, как следует.

– Можно, – легко соглашается Даша.

Я подхожу к ней, удивляясь тому, какая же Даша все-таки маленькая и хрупкая. Я рядом с ней смотрюсь массивным, откормленным медведем, не меньше. Наклонившись, невольно втягиваю аромат ее кожи и сладковатый молочный запах. Вкусно… Сочетание пьянящее настолько, что стреляет в пах точечным выстрелом.

Отхожу от девушки, пытаясь игнорировать позывы яркого желания, возникшего ни к месту. Очнись, Гарик. Ты пару часов назад купил гору примочек для младенцев и рожениц вроде пакета детских памперсов, молокоотсоса и горы женских прокладок. Какое, нафиг, желание? Но оно есть и распирает им меня нехило. Так что лучше отойти…

Через несколько минут укачивания дочурка Даши спокойненько засыпает. Даша перекладывает ее в кроватку и склоняется над крохой, любуясь маленьким личиком. Только потом Даша садится в кресло, стоящее рядом, и внезапно накрывает мою руку своими узкими, горячими ладошками.

– Спасибо!

Нежный голос звучит проникновенно. Даша смотрит мне прямо в глаза, вкладывая в свои слова огромную признательность и искренность. Она смотрит на меня, как на спасителя или лучшего из мужчин. Поневоле в груди разливается жар и происходит второе попадание точно в цель, ниже пояса.

– Да не за что, – накрываю ее ладонь своей, поглаживая нежную кожу большим пальцем. – Любой на моем месте поступил бы точно так же.

– Нет, вот тут ты ошибаешься. Не любой. Спасибо тебе за помощь. Я не знаю, как тебя отблагодарить. У меня сейчас… – потом отмахивается, не заканчивая предложение, и прикусывает нижнюю губу. – Ты купил все это? Я возмещу твои расходы. Чек сохранился?

– Прекрати! Считай это подарком от крестного отца, – шучу. – После такого я просто обязан стать крестным отцом. И благодари небеса, что у тебя не родился сын. А то тебя сейчас осаждал бы и тот патрульный полицейский, который очистил для нас полосу и сопроводил до клиники с мигалками! Он предлагал назвать сына Кириллом! В честь себя, разумеется.

Моя шутка, может быть, не самая удачная. Но Даша так не считает. Она улыбается, и на щечках появляются мягкие, соблазнительные ямочки.

– Персонал больницы, вообще, записал меня в отцы! По всей видимости, я – полный тезка отца малышки?

– Да, – кивает Даша.

Радость на лице девушки сменяется болезненным и страдающим выражением. Явно мой тезка провинился перед Дашей или сделал кое-что похуже?

– Да и все? – допытываюсь я. – Не хочешь ничего объяснить?

Даша прикусывает губу, борясь с нерешительностью. В этот момент начинает звонить ее телефон. На экране высвечивается: «Daddy». Но в противовес легкомысленной надписи на английском фото очень суровое. Мужчина в фуражке и парадном кителе с ровными строчками наград. Военный он у нее, что ли? – Папа… – обреченно шепчет Даша и вытягивается по струнке.

– И с этим папой что-то не так? – удивляюсь я.

Телефон продолжает вибрировать и ползти к краю стола. Даша мнется, думая ответить или нет. Наконец, гаджет оказывается на краю стола. Я подхватываю его, скользнув пальцами по кнопке «ответить».

Из динамика раздается громкий, командный бас, слышимый даже на расстоянии:

– Дарья, ты пропустила три моих звонка. Из приложения я вижу, что ты находишься в здании частной клиники. С тобой все в порядке?

Даша бледнеет с каждой секундой больше и больше.

– Твой отец не в курсе, что он стал дедом? – шепотом спрашиваю я.

– Он у меня военный. Месяцами пропадает на служебных заданиях, – едва не плача, отвечает Даша. – Папа обещал, что после возвращения с очередного задания обязательно навестит меня в столице. Вот… – всхлипывает. – Наверное, он уже собирается приехать в город. А у меня… у меня в жизни полная задница!

Ругательство из уст этой нежной девушки звучит непривычно. Крепкое словцо лишь подтверждает догадки о том, что мой тезка, Кузнецов Игорь, полный кретин.

Глава 4

Игорь

Телефон Даши продолжает звонить.

– Ответишь отцу или нет? – спрашиваю я.

– Да, конечно, – спохватывается Даша.

Девушка принимает у меня из рук телефон. Думаю, мое присутствие при разговоре смутит Дашу еще больше. Поэтому я выхожу в коридор, кивнув девушке на прощание. Последнее, что я успеваю увидеть, это как она обреченно подносит к уху телефон, отвечая:

– Алло. Привет, папа…

По-хорошему, я выполнил все, что только мог. Другой бы на моем месте не пошевелил и пальцем. Но я делаю это не для того, чтобы повесить медаль себе на грудь. Просто чувствую себя виноватым из-за того, что Даша родила на тридцать седьмой неделе. Мне кажется, наше столкновение послужило тому, что она начала рожать. Поэтому я не могу уйти. Сижу в коридоре и читаю форумы о младенцах. Вот делать мне больше нечего, честное слово. Но я читаю о том, как ведут себя младенцы в первые дни жизни. Волосы на голове дыбом встают! Это же сущий кошмар. И как только девушки справляются с этими маленькими дьяволятами?! Нужно быть терминатором, чтобы выдержать это, не меньше.

Ситуация наталкивает меня на мысль позвонить при случае своей маме и поблагодарить ее за то, что она возилась со мной и воспитывала, даже несмотря на то, что отец ушел из семьи. По его мнению, я был недостаточно хорош и просто недостоин быть его сыном. Мой родной папаша – академик по прикладной математике и без пяти минут гений. А его сын, который, несомненно, должен был родиться ничуть не глупее, отставал в развитии и страдал дислексией. Папаша благополучно свалил за бугор, оставив нас с мамой. Позднее она вышла замуж еще раз. У моего отчима тоже остался ребенок от первого брака. У меня довольно близкие отношения со сводной сестрой. Алина младше меня на пять лет, но мы довольно дружны.

Это все перипетии моих семейных отношений, к которым Даша не имеет никакого отношения. Но я хорошо помню, как тяжело было маме первое время после ухода отца, хоть тогда мне исполнилось десять лет.

Игорь Кузнецов, тезка, очевидно, решил отличиться на том же самом фронте, что и мой родной папаня. Я едва не отвешиваю вслух парочку крепких слов, попутно сжимая кулаки.

Неожиданно дверь палаты приоткрывается. Даша выглядывает в коридор. Увидев меня, робко улыбается:

– Игорь? Можно попросить тебя кое о чем?

– Да без проблем! Говори…

Даша распахивает дверь палаты и приглашает войти. Я готов исполнить парочку просьб. Мне совсем несложно помочь девушке, попавшей в беду. Но просьба Даши повергает меня в состояние шока.

* * *

Даша

Я никогда не думала, что окажусь одной из тех, брошенных матерей-одиночек, с крошечным ребенком на руках и кучей проблем за душой.

Но сейчас я именно такая. Мать-одиночка.

Игорь Кузнецов, не тот Игорь Кузнецов, который является отцом моей доченьки, но его тезка, заходит в палату и садится в то же самое кресло, где сидел несколько минут назад.

Я не знаю, как начать этот непростой разговор. Разглядываю широкое, волевое лицо мужчины с улыбкой, располагающей к себе. Немного робею от его присутствия, ведь мужчина очень… большой. Мне кажется, он ростом метра два, не меньше. Потрясающе широкоплечий и следит за собой, активно посещает спортзал. Сейчас он уже снял майку и шорты для бега, переодевшись в джинсы и футболку. У Игоря массивные плечи, раскачанная, рельефная грудь. При каждом движении под смуглой загорелой кожей перекатываются мышцы.

– Ты хотела что-то сказать мне? – подсказывает Игорь.

У него очень низкий голос, но при том мягкий и обволакивающий. Мне приятно слышать его, до сильных вибраций где-то в глубине.

Сердечная рана еще не затянулась. Мой парень предал совсем недавно. Поэтому внимание постороннего, абсолютно чужого мужчины трогает меня до глубины души. Ведь мужчина, сидящий рядом, никто! Просто случайный встречный, но сделал для меня очень много.

– Да. Я хочу еще раз сказать тебе спасибо за внимание и заботу.

– Мне нужно позвонить кому-то из твоих родных? – интересуется парень. – Или ты уже рассказала родным о дочке?

– Это довольно сложно. Я не смогла рассказать. Я схитрила и отключила телефон. Включу его позднее, чтобы рассказать все отцу. Но перед этим…

Я набираю полные легкие воздуха и… не решаюсь сказать ничего.

Черт. Это так трудно! Предложить малознакомому мужчине то, что собираюсь предложить я, это безумие!

Но есть ли у меня выход?!

– Не парься. Говори, как есть. Я не всесилен, но если у тебя сложности, то постараюсь помочь, – подталкивает меня к разговору Игорь. – Давай начнем с того, где папаша твоей дочурки?

– Игорь… Не ты, а тот, другой Игорь, оставил меня. Я не дурочка и не охотница за столичной пропиской. Я встретила парня, на три года старше. Мы начали встречаться… Он предложил жить вместе и снимать квартиру. Когда я забеременела, мы…

Горло перехватывает колючим спазмом и становится трудно дышать. Я еще не пережила боль предательства любимого. Она сидит во мне ядовитой занозой и ноет глубоко внутри.

Игорь спохватывается и наливает мне стакан воды. Накрывает мои руки своими, помогая поднести стакан к губам. У него очень большие руки и сильные. Он удерживает стакан и смотрит в глаза глубоко и пронзительно. Мне должно быть неловко. И мне неловко, что я вываливаю на малознакомого человека грустную историю своей любви, окончившейся ничем.

Спустя пару минут меня немного отпускает. Стакан опустошен. Я отставляю его в сторону и сцепляю пальцы замком, собираясь с мыслями. Придаю им форму слов, стараясь не зацикливаться на болевых ощущениях и воспоминаниях. Мне просто нужно донести до этого Игоря факты и попросить его о помощи. Возможно, он откажется. Да, скорее всего, он откажется.

Но ради сохранения своей дочурки я просто обязана хвататься за любой шанс.

– Мы были рады тому, что я в положении. Мне казалось, что ребенок желанен нами обоими. Поначалу, наверное, так и было. Когда срок был мал. Потом Игорю предложили стажировку за рубежом от той компании, где он работает. Он IT-шник. Разумеется, я согласилась отпустить его. Ведь он очень умный и заслуживает быть замеченным. Потом, через три месяца он огорошил меня новостью, что ему предложили работать там, в головном офисе компании. За рубежом. Но… с одним условием. Им не нужны семейные люди с детьми. Ему дали срок подумать. Месяц… Я думала, что он откажется. Но…

– Этот кусок дерьма не отказался, – жестко заявляет Игорь.

Я улыбаюсь сквозь слезы.

– Да, он не отказался. Извинялся очень много, долго и в самых цветистых выражениях. Беременность на тот момент была уже шесть с половиной месяцев.

– Он остался там?

– Да, – киваю я. – Остался. Он обещал помогать мне деньгами. Но сказал, что жениться на мне не собирается. Я закончила университет, о работе и речи быть не могло. С моим-то животом. Мне кажется, даже оценку за защиту дипломной работы мне сильно завысили, из-за круглого живота, видного всем и вся… И на этом все.

– То есть как это все? – хмурится Игорь.

– Вот так. Мой бывший выслал мне деньги всего один раз. Потом он перестал платить за квартиру. Мы снимали ее в складчину. Сразу после того, как он решил остаться там, за рубежом, он перестал высылать мне деньги. Я платила сама, ведь живу там сейчас одна. Но недавно хозяйка потребовала освободить квартиру, она собирается ее продавать. Нужно забрать все вещи. У меня всего два или три дня на то, чтобы съехать. Я искала другие варианты и хотела поездить пару дней, чтобы посмотреть квартиры, но сегодня в парке налетела на тебя. А теперь родила…

Повисает тишина. Слезы скатываются против моей воли. Игорь всовывает бумажный платок в мои пальцы.

– В этом все дело? Нужно забрать твои вещи? Окей, без проблем! – соглашается Игорь. – Дай ключи, я все сделаю и даже сдам квартиру хозяйке, только предупреди ее, идет? Можешь не беспокоиться, я не возьму ничего лишнего. Правда, придется потрясти ящик с твоими трусиками, – усмехается Игорь, пытаясь порочной шуткой разрядить обстановку.

– Это еще не все! – выдыхаю я.

– Тебе некуда идти? – догадывается Игорь.

– Я не рассказывала своей семье о беременности. Папа очень строг, я с огромным трудом и скандалом вырвалась из-под его строгого надзора, чтобы учиться здесь. Но с огромным количеством правил и ограничений! Когда я забеременела, то боялась, что отец заставит меня сделать аборт, ведь одно из его условий было отучиться и только потом заводить отношения. Я скрывала и свой роман, и беременность. Я хотела познакомить папу с Игорем после его возвращения со служебного задания. Ведь к тому времени мы с Игорем планировали пожениться. То есть у меня была бы семья и муж… Я наивно верила, что так и получится, а отец будет вынужден принять Игоря и нашего ребенка. Потом парень решил сделать ставку на карьеру. Я надеялась, что он вернется… Не говорила ничего отцу. Я тянула до последнего. Сама виновата, знаю. Но Игорь не хочет быть папой по-настоящему. Я не смогла до него дозвониться, и даже по скайпу он мне не отвечает. А мой отец-военный – очень строг. Если он узнает, что я обманывала его почти целый год и родила без мужа, даже без жениха, он заставит меня отдать ребенка. Он не позволит мне воспитывать дочку одной… – делаю паузу. Набираю полные легкие воздуха. – Я прошу тебя изобразить отца моей дочери.

Глава 5

Игорь

– Я прошу тебя изобразить отца моей дочери, – говорит на одном жарком выдохе Даша и переплетает пальцы до побелевших костяшек. За двадцать девять лет жизни меня просили о многом. Но о таком еще ни разу не просили… – Если у тебя нет жены или девушки, конечно! – поспешно добавляет Даша, краснея.

Она опять прикусывает нижнюю губу. Кажется, прокусит до крови из-за повисшего в воздухе напряжения.

– Нет… Я не женат. И девушки у меня нет, – говорю медленно, растягивая слова.

Пытаюсь понять, как можно помочь Даше иначе. Потому что ее предложение кажется сумасбродным и отчаянным.

– Пожалуйста! – умоляет она, округляя глаза. – Пожалуйста… Я хочу оставить девочку у себя. Отец не разрешит воспитывать ее одной. Он больше всего на свете не любит ложь и примет самые суровые меры за обман. Не пощадит малышку, а меня отправить работать в какой-нибудь закрытый военный гарнизон и подберет мужа-солдафона!

Просящие нотки в голосе девушки задевают меня за живое, трогают невероятно сильно. Но как это будет выглядеть?! Как?!

– Неужели твой отец настолько строг?

– Очень! – подтверждает Даша. – Он муштровал меня, и только чудом мне удалось уехать в другой город на учебу, чтобы вздохнуть спокойнее. С кучей оговорок и ограничений.

– Вроде программы для отслеживания в телефоне?

– Да, – вздыхает Даша. Она начинает нервно перебирать пальцами ткань халата и внезапно сбивает меня с толку еще больше следующими словами. – Это временно. Всего на три месяца, Игорь. Я… я даже оплачу твои услуги!

Даша цепляется пальцами за мою ладонь. Я автоматически сжимаю ее пальцы. Пульс Даши запредельно частый и такой сильный, что, кажется, бьется даже на кончиках тонких пальцев.

Но ее слова запутывают меня окончательно.

– Подожди, я не могу понять. Сначала ты сказала, что у тебя в жизни полный трындец. Теперь говоришь, что заплатишь мне. И нет, я не торгуюсь и не назначаю себе цену, но я просто хочу понять… Что происходит?

– Намекаешь, что я сбежала из психушки? – оскорбляется Даша, сердито поджимая губы. – Ничего подобного. Да, я понимаю, что со стороны мои слова и предложения кажутся абсурдными. Но я сильно волнуюсь и поэтому говорю немного сумбурно. Сейчас я все объясню. Моя бабушка завещала мне деньги. Довольно приличную сумму. Но в право наследования я смогу вступить только при достижении двадцати одного года. До моего дня рождения как раз остается три месяца. Потом я смогу распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению и отцу не удастся упрекнуть меня тем, что я не вытяну ребенка одна!

Мда-а-а-а… Ну и денек у тебя, Гарик! Сначала к твоим ногам падает беременная девушка, потом тебя записывают в отцы, потом эта недавняя беременная предлагает стать папой для ее дочки. Папа напрокат…

Наверное, мои сомнения ясно написаны на моем лице. Потому что Даша расстраивается и готовится проливать горькие слезы, но все же перед этим решительно говорит:

– Всего три месяца, Игорь. Я могу заплатить тебе полмиллиона. Когда получу наследство, разумеется. Мы… мы даже можем составить договор и заверить его нотариально, чтобы ты не сомневался в моей честности! Пожалуйста!

Мне очень жаль эту девушку. Очень. Она красивая и невероятно трогательная. Кроха. Интуитивно хочется ее защитить от всех невзгод. Но то, что предлагает Даша, не просто обман сурового родителя. Это еще и несколько месяцев жизни! Я могу привыкнуть к ним. К этим девочкам.

Однажды может оказаться, что я буду называть их своими не напоказ, а от всего сердца. Но потом придется расстаться и отрывать от себя с мясом. Игра в семью напоказ может окончиться лишь тем, что больно будет, если не всем, то многим.

Я не хочу лжи в своей жизни. Не хочу лгать в том, что касается детей. Для меня эта тема очень болезненна.

Я глажу Дашу по ладони и встаю. Наклоняюсь, оставляя смазанный поцелуй на нежной коже щеки. Заранее прошу прощения за то, что оборву крылья ее хрупкой надежде.

– Извини… Но я не могу.

Глава 6

Игорь

Выхожу из палаты поспешным шагом. Не хочу видеть зареванных глаз девушки, успевшей мне понравиться и как-то по особенному зацепить. Но чуткий слух улавливает судорожные всхлипы Даши.

Я покидаю стены клиники, отвожу машину на автомойку и заказываю полную чистку. Сам пересаживаюсь на старый, добрый Гелик и направляюсь в свой фитнес-центр. Вечером здесь всегда особенно людно.

– Добрый вечер, Игорь Андреевич! – лучезарно приветствует меня администратор Евгения. – Как ваши дела? Вы пропустили утреннюю тренировку. Без вас было ужасно скучно.

Евгения флиртует со мной постоянно. Впрочем, без особых успехов. Я не завожу романов на работе, даже с такими эффектными рыжими бестиями, как Евгения. Но сейчас у меня нет настроения ни на что. В том числе и на ответы дружелюбным тоном. Я молча киваю администратору и переодеваюсь. Хочу выгнать усталостью от силовых упражнений мысли из головы.

Зацикливаться на девушке, проблемы которой меня никак не касаются, неправильно. Неужели у меня нет собственной жизни, чтобы заниматься ею?

Еще один подход. Количество «блинов» на штанге возрастает. Пот льется градом. Но ни одному силовому жиму не удается избавить меня от образа Даши, прочно засевшего внутри.

Едкое раздражение пополам с сожалением – непростая смесь, которой я полон до краев. Чувствую себя кипящим котлом. Злюсь непонятно на кого. На себя, что ли?

– Ты в отличной форме… – раздается приторный голосок Стеллы.

Рядом со мной возникает ее точеная, доведенная до совершенства фигурка. Улыбаюсь бывшей жене, а зубы словно вязнут в густом сиропе.

– Спасибо!

С грохотом опускаю штангу и разгружаю блины.

– Оставь, – просит Стелла, когда количество блинов доходит до уровня веса, что она обычно жмет от груди. Сейчас он немного больше, чем я помню. – Подстрахуешь?

Стелла укладывается на лежак и протягивает руки к грифу. Стискиваю зубы крепче и остаюсь возле нее, автоматически отмечая, что силовое упражнение бывшая жена выполняет абсолютно правильно, без осечек. У нее идеальная техника. Неудивительно, что фигура Стеллы выглядит, как само совершенство, лучшая модель женского тела.

– Встреча сегодня была неожиданностью для меня, – говорит она.

– Не болтай. Следи за дыханием! – советую ей я.

– У меня из головы не выходит… – продолжает бывшая. – А у тебя?

Скорее всего, из головы Стеллы не выходит моя новая спортивная тачка. Только и всего. Стелла всегда была алчной до развлечений, роскошных машин и дорогих игрушек. Кому не хочется обладать этим всем? Я был готов баловать свою жену и делал это с охотой. Но она предала мое доверие. Променяла самое ценное, что может быть, на пару-тройку фотосессий для одного из мужских журналов.

До брака мы встречались год. Потом в браке прожили еще полтора года. Мы пережили немало бурь и потрясений, падений и взлетов. Я решил, что наши чувства прошли проверку на прочность. Можно было переходить на следующий уровень.

Мне хотелось иметь детей. Всегда мечтал о большой и полной семье, в которой есть и мать, и отец. Наверное, я так остервенело мечтал о своей семье, потому что с детства был лишен этого счастья. Я понимал ценность семьи, как никто другой.

Мы с бывшей много говорили об этом. В том числе, о детях. Она была не против семьи. Но всегда говорила об этом с чуть меньшим огнем, чем я. Наверное, это был знак свыше, и стоило прислушаться еще тогда. Но Стелла не отказывалась от создания семьи и была согласна идти вперед.

Ожидаемо, она забеременела от меня. Я помню, как держал этот гребаный тест с двумя полосками, и пол под ногами раскачивался от счастья. В тот миг перед глазами промелькнула вся наша будущая жизнь: с детьми, с собаками, с шумными ссорами и бурным примирением, с ужинами за праздничным столом, с отдыхом на белоснежном песке…

Я был счастлив. Включился в работу с утроенным усердием, ведь теперь я ожидал появления малыша и был готов дать ему все самое лучшее. Потом мне пришлось уехать на две недели в другой город, по рабочим вопросам. Моя Стелла осталась здесь, в столице. Когда я вернулся, меня ждала трагическая новость – выкидыш.

Я не находил места и винил себя в случившемся. Клял за то, что уехал и оставил жену без присмотра. Тащил этот камень вины и лишился сна на пару недель. Стелла переживала боль потери иначе – включилась в работу еще активнее, на износ… У нее прошло несколько удачных фотосессий и была заключена парочка контрактов на рекламу в ее аккаунте Instagram. Да, Стелла, ко всему прочему, была успешным фитнес-блогером с миллионной аудиторией.

Но потом случайно я узнал правду. Она оказалась невероятно жестокой. Я нашел медицинские выписки бывшей жены, неосторожно оставленные ею на полке. И вместо слова выкидыш в них было написано «медицинское прерывание беременности по желанию пациента».

Никакого выкидыша не было. Стелла сделала аборт. Сама. Она убила моего ребенка и солгала мне.

Это была жертва во имя карьеры. Моей жене предложили очень выгодное сотрудничество на постоянной основе сроком более чем на полгода. Контракт на рекламу нижнего белья хотели заключить именно с ней c девушкой, с идеальным телом богини, а не с милой и пузатенькой, но моей любимой женой.

Я не смог простить жене убийство своего малыша и подал на развод.

Она не понимала… Нет, она реально не понимала, что убила моего ребенка.

Убила. Солгала. Предала. Растоптала все светлые чувства. Сделала невероятно больно.

Узнав о моем желании развестись, Стелла взбесилась и потребовала денег. Я дал их ей/ Потому что не заключал брачный договор, и пришлось бы делить совместно нажитое имущество. Проще было опустошить свои счета и откупиться от жадной, бездушной стервы.

Да, Стелла откусила жирный кусок и не подавилась, ушла с гордо поднятой головой, неся чувство превосходства впереди себя.

Хищница по натуре. Я видел в ней это раньше, но наивно принимал за стержень характера. Я оказался не прав и дорого поплатился за свою ошибку.

– А у тебя? – настойчиво повторяет Стелла.

Я перевожу взгляд на лицо бывшей жены и понимаю, что потерял нить нашего разговора. Мне не хочется разговаривать с ней и обсуждать хоть что-то.

– Извини, но мне пора. Вань! – подзываю тренера, работающего в тренажерном зале. – Подстрахуй девушку!

Мне хочется уйти в тот же миг. Но техника безопасности превыше всего. Я ухожу. только когда рядом появляется тренер. Пальцы сами набирают номер Даши. Я запомнил его, когда заполнял бумаги в клинике.

По иронии, он отличался от моего всего лишь на первые три цифры.

Ни на что особо не надеюсь, набирая номер. Готовлюсь услышать автоматическую речь, что номер абонента выключен. Но раздаются гудки, и через мгновение я слышу ее голос:

– Алло?

– Добрый вечер, Даша. Надеюсь, я звоню не слишком поздно?

– Игорь? – удивляется она, задерживая дыхание. – Откуда ты знаешь мой номер?

– Я сам сдавал тебя в родильное отделение и заполнял бумаги. Я не всегда запоминаю правильные слова, но с цифрами в моей голове царит полный порядок.

– Я только что решилась включить телефон. И сразу же раздался звонок от тебя.

– Значит, я везунчик. Даш, что делает дочурка? Спит?

– Уже проснулась, – с огромной теплотой и нежностью в голосе произносит Даша.

У нее мягкий и теплый голос, щедро приправленный нотками любви к своему ребенку. Безграничной и ощутимой даже на расстоянии. Хочется орать в голос, потому что это бередит зажившую, казалось бы, рану. Стискиваю пальцы в кулак, ударяя им по стене. Снова и снова, пока ноющая боль не отрезвляет меня.

– Игорь? – тревожится Даша. – С тобой все в порядке?

– В полном. Это доносятся звуки из тренажерного зала. У меня же свой фитнес-центр, забыла? – усмехаюсь я. – Скинь мне фотографию дочурки?

– Зачем?

– Я же стану папой, – голос прорезается предательской дрожью. Или мне только так кажется? – У хорошего папы всегда есть фотографии его дочери.

Глава 7

Игорь

Наш разговор затягивается на полчаса или даже больше. Поначалу мне приходится выслушать тысячи тысяч слов благодарностей от Даши. Да-да, именно приходится. Потому что я не привык, чтобы меня осыпали похвалами с головы ног и возносили на пьедестал, как народного героя. Начинаю чувствовать себя неловко. Прошу Дашу прекратить поток словесных благодарностей. Но ее восторг не так-то просто остановить. Она фонтанирует радостью и считает меня едва ли не самым лучшим мужчиной на всем белом свете.

Я представляю ее лицо в этот момент, и на губах расползается абсолютно бессмысленная, но счастливая улыбка. Общение с Дашей мне в радость. Хлопоты, доставляемые ею в моей жизни, не кажутся тяжелыми. Я все равно одинок и иногда страдаю от обилия лишнего времени, которое нечем занять.

Постоянных отношений у меня нет. Я иногда снимаю девушек в клубах на одну ночь. К утру забываю, как их зовут, а иногда даже не помню, спрашивал имя или все произошло даже без узнавания этой детали. Всегда даю денег на такси с приличной надбавкой и записываю номер телефона на салфетку, которую сминаю в ту же секунду, как за девушкой захлопывается дверь моей квартиры.

Я не могу назвать себя Дон-Жуаном или закоренелым циником. Но после предательства Стеллы я просто не могу думать о большем, чем одноразовые связи. Этой стерве удалось вонзить клинок в самое сердце и провернуть его пару раз напоследок.

Но когда я общаюсь с Дашей, я забываю о собственных неурядицах, и погружаюсь с головой в спасение ее жизни и ребенка от гнева строгого отца.

Мы разрабатываем план. В нем много мелочей и нюансов. Я прошу Дашу притормозить и достаю ежедневник, подаренный мне коллективом фитнес-центра на день Босса. Он пылился без дела, но теперь я найду ему достойное применение. Я не очень хорошо запоминаю на слух, мне нужно визуализировать то, что мне говорят. Поэтому записать то, что мы обсуждали с Дашей, это самая отличная идея из всех, что приходили мне на ум за последние пару недель.

* * *

Следующим утром я первым делом навещаю Дашу и ее прелестную дочурку в роддоме. Персонал уже узнает меня и улыбается приветливо. Еще приветливее они начинают улыбаться после получения небольшого презента. Клиника хоть и хорошая, частная, заранее оплаченная, но лишнее внимание к Даше и ее крохе не будет лишним.

– Привет, Игорь!

– Привет, девчонки.

Я наклоняюсь над малышкой, лежащей на руках у Даши. Под небольшой шапочкой виднеются черные волосики. Глаза у малыши сейчас темно-серые. Возможно, потом они изменят свой цвет, и станут похожими на Дашины. Или кроха будет похожей на своего отца?

– Как выглядит ее отец?

Даша немного медлит перед тем, как загрузить страничку в социальной сети, показывая фотографию моего тезки.

С фотографии на меня смотрит парень, немногим старше самой Даши. Высокий, худощавый. У него светло-русые волосы и немного девчачье лицо. Смазливенькое. Подбородок женственный, как у дремучей алтайской девственницы. Особой силой и ростом он тоже похвастаться не может…

Одним словом, я посмотрел на фото вскользь, но нашел десятки недостатков и запомнил. Да, я запомнил этого удода.

– Дочурка пошла в него цветом глаз, – извиняющимся тоном говорит Даша. – Боюсь, как бы мой папа не стал чинить препятствия и придираться.

– Ерунда! У моей мамы светло-русые волосы и глаза тоже светлые. Скажем, генетика начудила, – отмахиваюсь я, потому что не вижу в этом никакой проблемы. – Ладно, мне пора бежать, перевозить вас к себе домой. Давай ключи от съемной квартиры, Дашунь…

– Что? – изумляется она и смешно краснеет.

Щечки начинают алеть двумя пятнышками, а глаза распахиваются и становятся кукольными. Неужели ласковое прозвище на нее так подействовало?

– Привыкай, Дашуня, – нарочно растягиваю ласковое прозвище. – Если мы будем шарахаться друг от друга и держаться на большом расстоянии, то твой отец не поверит в нашу легенду. Поэтому предлагаю начать репетировать наши… кхм… семейные и, несомненно, любовные отношения!

– Да-да, конечно. Можно я только малышку положу в кроватку?

Я наблюдаю за Дашей. Внутри разгорается жар при взгляде на пряди темных волос, закрывающих лицо, когда она наклоняется. Я уже приметил парочку типичных жестов, поэтому знаю, что сейчас она перекинет волосы на другое плечо. Жест получается слишком резкий. Халат сползает вниз по плечу, обнажая крепкую грудь. Мне кажется, или грудь стала гораздо больше, чем я помню? Я зависаю, разглядывая тонкие линии ключиц и упругую возвышенность аппетитной груди, затянутой в хлопковый бюстгальтер.

Кажется, я пялюсь на Дашу слишком долго. Она едва не поймала меня на разглядывании, но я успеваю перевести взгляд в сторону. Совершенно не понимаю, на что я смотрю. На какой-то предмет. Полукруглой формы, белого цвета с черными полосками. Ах да, это же мои кеды…

– Вот. Я готова.

Даша вытягивается по струнке и задирает голову вверх, чтобы посмотреть мне в лицо. Становится смешно от ее напряженной позы и сильно бьющейся синеватой венки на хрупкой шее.

– Ты меня боишься? – уточняю я.

Даша красноречиво обводит линию моих плеч, спускается по груди, обтянутой футболкой, на пресс. Привычка демонстрировать свое тело сказывается на моей одежде. У меня все футболки в облипку, подчеркивают литые мускулы. Они сидят на мне словно вторая кожа. Хорошо, хоть джинсы у меня довольно свободные, есть куда расширяться в причинных местах.

– Я тебя не боюсь, – взгляд Даши застывает на пряжке моего ремня. – Просто ты… большой.

Большой, блин, Даша.

По позвоночнику проносится огненный шар и бьет куда-то гораздо ниже пупка.

– Я имела в виду, что ты намного массивнее моего парня!

Даша пытается исправить свою оплошность и теперь смотрит мне прямо в глаза. Но ее щеки становятся одного цвета с цветущими маками. Мне кажется, наши мысли прочертили одинаковую дорожку и стрела указала вниз, как раз, к пересечению осей Х и У.

Мда-а-а-а… Чувствую, мне будет очень «весело» жить с Дашей в одной квартире. Как минимум, я прослыву чистоплюем, ведь принимать душ мне придется чаще обычного и не всегда для того, чтобы умыться.

– В общем, я не кусаюсь и буду с тобой осторожен, – обещаю я и снова осекаюсь.

Мои слова похожи на те, что парни обычно говорят в постели девственницам, чтобы успокоить их перед первым разом. Даша не девственница, но точно нуждается в порции успокоительного средства. Она нервно переплетает пальцы и замирает, едва дыша.

Кажется, когда мы не выдумывали планы и не расписывали то, как должны будем вести себя, все получалось намного естественнее.

– А знаешь, забудь…

Я обхватываю ее тонкие запястья и очерчиваю круг по коже, обвожу выступающую костяшку и отхожу назад, к кровати. Усаживаюсь на нее и притягиваю девушку к себе, чтобы она стала ближе. Даша делает крохотный шажок мне навстречу. Красотка не сопротивляется, но в ее жестах чувствуется скованность.

– К черту все планы. Если мы будем пытаться соблюдать их до мелочей, то будем вести себя, как будто отвечаем домашнее задание у доски перед строгим преподавателем… Так никуда не годится. Самые основные пункты легенды я запомню, как и ты. Верно?

Даша согласно кивает и немного расслабляется.

– Отлично. Поэтому давай не будем пытаться вести себя идеально. Просто будь собой. Я – твой парень. Что бы ты сейчас сделала?

– Ох, – выдыхает она и опускает ресницы.

Могу поспорить, что Даша думает не обо мне, а том Игорьке и думает, как минимум, о поцелуях. Ведь в ее положении, после родов, на большее просто нельзя рассчитывать.

Но я успеваю заметить, как взгляд Даши сначала покрывается туманной, мечтательной дымкой, а потом разгорается не на шутку жарким огоньком. Сначала меня тоже поджигает этой искрой. Вернее, добавляет жару в уже горящий костер. Но потом я понимаю, что Даша думает вовсе не обо мне, а об этом Игорьке. До сих пор любит этого обсоса, что ли? Сколько времени прошло! Неужели Даша надеется до сих пор, что он одумается, и у него проснется совесть? На мой взгляд, надеяться не на что. Но я не могу залезть к ней в голову и насильно вымести оттуда мусор по имени «Игорек».

Я глажу ее запястья и веду пальцами выше. До самого локтя. Трогаю нежную кожу с едва заметным синяком после забора крови из вены. Светлая кожа Даши покрывается мурашками. Притягиваю девушку к себе за локти. Ближе и ближе. В ноздри проникает аромат ее тела. Даша пахнет лесными ягодами с легкой кислинкой, но явственнее всего ощущается сладковатый, молочный запах.

Как ни крути, но основная роль Даши сейчас – это молокозавод для ее дочурки. И мне нравится этот аромат. Даша несмело опускает руки на мои плечи, а потом сцепляет их за моей шеей и осторожно зарывается в густые волосы. Мычу от удовольствия, чувствуя себя псом, которого чешут по загривку. Подаюсь вперед, едва не зарываясь лицом в грудь Даши, которая маячит перед моим носом. Пульс учащается до невозможности быстро. Любую другую девушку я бы уже усадил на свои колени, приспустив перед этим джинсы с трусами.

Но только не Дашу.

– Репетиция довольно успешная, – голос кажется охрипшим.

Я понимаю, что мне очень срочно нужно выйти и освежиться. Да, освежиться придется или перед глазами будет маячить эта высокая грудь в разрезе халата.

– Да. Думаю, так хорошо получилось.

Дашу в тот же миг словно ветром сдувает. Я поднимаюсь и все-таки ловлю ее тонкое запястье.

– Так резко удирать не стоит. Подозрительно…

– Хорошо, я тебя поняла, – с легкой улыбкой соглашается Даша и сама обнимает меня за торс руками. Утыкается носом в грудь. – Ты вкусно пахнешь. Мне нравится.

– Да, сегодня я подготовился к встрече! – соглашаюсь с легким смехом. – Вчера, наверняка, амбре стояло еще то…

– Я не заметила, – пожимает плечами Даша и смущается, добавляя тихим голосом. – Я испортила тебе сиденья в машине. Прости.

– Отдал в химчистку. Ерунда.

Наклоняюсь, целюсь в губы. Хоть не слепец и вижу цель прекрасно, но промахиваюсь. Заставляю себя это сделать. Целую Дашу в щеку и непроизвольно скольжу одной рукой вверх, обхватывая ее шею сзади. Задерживаюсь на какое-то хрупкое мгновение, но жест получается интимным и естественным, как будто мы уже целую вечность знакомы, и привыкли прощаться именно так – с улыбкой и волнующими штрихами прикосновений.

Глава 8

Игорь

– Итак, Дашуня… Я заранее извиняюсь, что суну нос в твою личную жизнь. Но другого выхода у нас нет, – говорю себе под нос, отпирая ключом съемную квартиру Даши.

Разуваюсь у порога, понимая, что в квартире царит чистота и порядок. Даша молодец. Как только она умудрялась наводить чистоту на таком сроке беременности? Наверняка ей было тяжело или не очень удобно наклоняться с большим животом. Но нигде не видно ни пятнышка грязи. Проходя в единственную комнату, понимая, что Даша уже сидела на чемоданах. Вдоль одной стены стоят коробки, составленные друг на друга.

Я достаю из кармана джинсов листок, на котором Даша перечислила все то, что нужно забрать, и отдельно пометила то, что она прибрать не успела, но эти вещи тоже нужно захватить.

Рьяно принимаюсь за дело. Даша собрала почти все. Осталось только кое-что из посуды. Честно говоря, я не тащил бы к себе эти разномастные столовые приборы и тарелки. Но Даше придется жить в моей квартире. Это место для нее будет абсолютно незнакомым. Ей понадобится время, чтобы обжиться, а знакомые мелочи, вроде кружки с забавным желтым Котэ, помогут девушке привыкнуть как можно быстрее. Знакомые вещи дадут ей иллюзию давно обжитого места и придадут больше уверенности.

Поэтому я терпеливо складываю посуду в пустую коробку. Хорошенько заматываю ее скотчем и ставлю рядом с другими коробками. Неужели я управлюсь так быстро? Ах нет, вот еще кое-что. Фотография в стеклянной рамке. Красавица-Даша и чмошный обсос рядом с ней. Помимо фотографии, с этой полки мне нужно забрать Дашин красный диплом об окончании университета. Потянувшись за ним, нечаянно задеваю фоторамку локтем. Разумеется, она разбивается. Неприятности иногда случаются. Ничего с ними не поделаешь. Я сметаю осколки и через секунду часть фотографии, на которой запечатлен чмошник, тоже оказывается в мусорном ведре.

Так… Пробежимся по списку. Кажется, все на месте. Вещей у Даши оказывается не так много. Вся мебель и техника принадлежат хозяйке съемной квартиры. Поэтому мне нужно будет только перевезти коробки и разложить вещи у себя дома, надеясь, что Даше будет удобно.

Вроде бы сделано и собрано все. Остается только вынести мусор и можно загружать Дашины коробки в Гелик. Может быть, уложусь всего за пару рейсов.

Спускаюсь бегом с пятого этажа, не дожидаясь, пока лифт доползет до моего этажа. Едва оказываюсь на улице, раздается трель телефонного звонка. Экран весело мигает «Дашуня». Принимаю звонок.

– Уже соскучилась?

– Что? Нет! То есть… – вздыхает Даша, смутившись. – Я просто забыла написать тебе о москитных сетках. Они на балконе стоят, вымытые, но я не успела поставить на место. Сделаешь?

– Да не вопрос, – легко соглашаюсь я.

– И еще я хотела тебя попросить съездить в одно место, забрать коечку детскую.

Детская кровать. Точно. Как я мог об этом забыть? В моей квартире есть огромная и двуспальная, о да, она просто класс для постельной акробатики и фигур высшего пилотажа из камасутры, но Даша говорит совершенно о другой кровати.

– Я уже договорилась, просто нужно посмотреть. На то фото она хорошая, но вдруг в реальности отличается. Сделаешь? – с надеждой спрашивает Даша. – Я, разумеется, тебе верну все деньги. Скоро пособие получу и все до копеечки верну! – торопливо добавляет она.

– Даш, постой. Ты говоришь о кроватке, которую грыз, тряс и слюнявил чужой ребенок? Даже не думай. Просто скинь мне фото кроватки, которую ты бы хотела для своей дочурки. Я куплю!

– Игорь, я тебе признательна, но я не хочу тебя обременять и вешаться тебе на шею, пользуясь добротой. Я должна…

– Ты должна скинуть мне фото кроватки твоей мечты для ребенка. А еще ты обязана придумать имя. Еще не определилась? Вот и подумай хорошенько! – говорю напористо и мысленно помечаю еще парочку мест, в которые нужно заехать, чтобы успеть всюду.

– Игорь, я…

– Даш, у меня много дел. Своих, в том числе. Скидывай мне фото немедленно или ищи другого папу напрокат, – добавляю немного жестко.

Мне просто не хочется долго препираться из-за детской кроватки. Наверное, Даша чувствует себя неуютно. Но мы уже договорились и обсудили, что я играю роль ее парня и отца ребенка. Будем считать, что я вживаюсь в роль так, что у Станиславского бы язык не повернулся сказать мне: «Не верю!»

– Дашунь, ты только не обижайся, ладно? – добавляю чуть мягче. – Не парься и присылай мне фотографию, я все сделаю. У тебя есть свои заботы. Поважнее моих…

– Ладно, я отправлю тебе фото, – соглашается Даша и внезапно добавляет со слезами в голосе. – Спасибо, ты такой хороший!

– Не знаю, с каким человеком ты раньше имела дело. Но мужики обычно решают проблемы, а не добавляют их, – в ответ Даша всхлипывает. Я не могу придумать, как заставить ее перестать лить слезы из-за такого пустяка. – Считай, что у твоей дочки уже есть самая лучшая в мире кроватка, – говорю с улыбкой, легко взбегая по ступенькам на нужный этаж. – Что-то еще?

В ответ Даша шмыгает носом. Расчувствовалась, и опять глаза на мокром месте. Хочется сказать Даше несколько ласковых слов. Они уже почти сформировались в красивое предложение в моей голове. Но открыв дверь квартиры, я замечаю кое-что странное.

– Я перезвоню тебе. Чуть позднее.

Я прячу телефон в карман и готовлюсь намыливать кому-то шею. Потому что на обувной полке лежит небольшая мужская сумка. Могу поклясться, что десять минут назад ее не было. Но пока я выносил мусор и трепался с Дашей по телефону, в квартиру проник неизвестный.

Я резким шагом пересекаю коридор и встречаюсь носом к носу с парнем худощавого телосложения. Вернее, его нос находится на уровне моего кадыка. Но это все мелочи.

Я стискиваю пальцы в кулаки. Потому что передо мной стоит не кто иной, как чмошный тезка, Игорь Кузнецов.

Глава 9

Игорь

Несколько секунд мы молча разглядываем друг друга. Через секунду Игорь Кузнецов издает некий звук. Кажется, он что-то у меня спрашивает, пока я мысленно размазываю его мозги по стенке.

– Что вы тут делаете? – спрашивает Игорь.

– А ты ничего не перепутал, парень? Что ты… – толкаю его в грудь раскрытой ладонью. – Тут делаешь?

Он покачивается на ногах и если бы не угол коридора, приземлился бы на тощий зад. Если бы этот чмошник пришел ко мне в тренажерный зал, я бы сказал, что у него слабый низ. Сейчас я могу добавить, что к его слабому низу прилагается трусливая душонка и длинный, брехливый язык.

Даше этот удод наплел с три короба, что у него перспективная работа за границей. Но я думаю, что его «заграница» находилась на другом конце города, максимум.

– Отойдите. Я вызову полицию. Вы не имеете права тут находиться! – ерепенится он.

– Слышь, Игорек, ты чего пену пускаешь? Выметайся быстро и желательно молча.

– Да кто вы такой?

Я толкаю его плечом и надвигаюсь на него. Он скользит в сторону и встает посередине комнаты, доставая телефон.

– Я уже звоню в полицию!

– Я помогаю Даше переезжать. А вот тебе, обсос брехливый, тут точно нечего делать!

– Как? Сегодня? – хмурится он. – Но тетя Марина сказала, что Даша будет переезжать завтра, а сегодня в квартире никого не будет…

– Тетя Марина? Это ты так хозяйку квартиры называешь? Или…

В этот момент я понимаю все. Мало того, что Игорь обманул девушку, так еще и квартиру Даше сдавала его тетка, судя по всему. Значит, он знал обо всем. В том числе и о том, что Даше в кратчайшие сроки нужно было съехать. Знал, но не пошевелил и пальцем, чтобы приехать и помочь.

Я заставляю себя оставаться на месте, борясь с желанием раздавить гниду одним ударом кулака.

– Уматывай в свою заграницу. Ключи тете Марине, – добавляю язвительных интонаций в голос. – Я отдам сам. Вопрос только в том, что ты тут делаешь?

– Хочу забрать свои вещи… – Игорь проходит на кухню и оборачивается на меня. – Вы не могли бы выйти?

– Не мог бы. Бери, что надо, и проваливай.

Сверлю взглядом его угловатые плечи и тощую спину. Игорь раздраженно вздыхает, но ему приходится действовать при мне. Он немного отодвигает кухонную плиту и просовывает руку за нее, быстро доставая что-то. Он пытается закрыться от меня своим телом, но я резко перехватываю его запястье, лишая возможности спрятать предмет в карман пиджака.

Сжимаю его запястье, поднимая руку. В пальцах Игоря зажат довольно увесистый пакетик с таблетками. В пакетике спрятан явно не безобидный аспирин.

– Ты совсем обалдел, что ли? Хранил здесь это?! – повышаю голос.

Меня колотит изнутри сильной яростью и черной жаждой разрушения. Подозреваю, что заначка Игоря предназначалась не только для него одного. Слишком уж увесистый пакет, который занимает всю мою ладонь. Наверное, потрясающие и большие возможности Игоря, открывшиеся перед ним, заключались вовсе не в повышении по работе, а в распространении таблеток, которыми поднимают настроение в клубах.

– Отдай. Не твое дело!

Я вырвал пакет из его пальцев и от души саданул кулаком ему по морде. Слышится характерный треск сломанного носа. Теперь Игорь точно оседает на задницу и пытается сдержать кровь, текущую из носа. Я открываю крышку унитаза и, легко надорвав пакет, вытряхиваю таблетки, смывая их.

Слышится приглушенный, но возмущенный вопль.

– Ты даже не представляешь, какие деньги смыл в унитаз! – потрясенно говорит Игорь.

– Плевать. Проваливай! Или сломаю тебе не только нос, но челюсть и пару конечностей впридачу!

– Я тебя запомнил… Слышишь, бугай? Запомнил! – бубнит Игорь, пятясь задом в коридор, к входной двери. Подхватывает свою сумку, продолжая грозить. – Я найду тебя. Считай, что ты уже труп! – обещает он и выскакивает в подъезд.

Плевать я хотел на его убогие угрозы. Трупом, скорее всего, станет он, потому что дилер не обрадуется пропаже крупной партии товара. Я понимаю, что Даша влюбилась совершенно не в того парня. Даша умудрилась влюбиться в подлеца, навешавшего ей лапшу на уши, настоящего мерзавца, использовавшего квартиру своей тетки, как склад для хранения таблеток, которые толкают в клубах.

Подонок, одним словом. Я решаю разделаться как можно быстрее с переездом. Но теперь мне приходится еще вытирать капли крови с линолеума.

Чуть позже я созваниваюсь с хозяйкой квартиры и сдаю ей помещение после придирчивого осмотра и кучи вопросов, почему это делает не Даша. Но после моего ответа, что Даша родила, все вопросы пропадают. Честно говоря, глядя на лицо Марины, напоминающее крысиную мордочку, я начинаю сомневаться, что она была не в курсе делишек своего племянника. Когда я предупредил, что видел Игоря в квартире, она и бровью не повела. Значит, Марина знала, что Игорь находится в городе, а не в другой стране. Знала и молчала, ничего не говоря Даше. Гнилые людишки, одним словом.

Рассказать Даше об Игоре или нет? Этот вопрос меня занимает на протяжении всего времени, пока я занимаюсь перевозкой вещей Даши в свою квартиру.

После продолжительных раздумий я решаю, что рассказать стоит, но не сейчас. Сейчас Даше ни к чему такие печальные известия, ведь впереди нас ждет еще встреча с ее отцом. Надо бы пережить это событие и постараться остаться в живых. Ведь по словам Даши, у нее очень строгий и требовательный отец.

Глава 10

Даша

– Все готово, – раздается голос Игоря из динамика телефона.

В низком мужском голосе чувствуются нотки усталости. Он пытается скрыть их преувеличенно бодрым тоном, но я хорошо ощущаю и понимаю, что Игорь устал бегать по моим делам. За один день на него свалилось столько!

Он организовал переезд, сдал квартиру, потом пробежался по магазинам в поисках детской кроватки…

Сейчас уже поздний вечер, а ведь у Игоря кроме беготни по моим делам, есть и свои занятия. Парень сказал, что он одинок, но это не значит, что у него нет семьи или работы. Игорь мало что рассказал о себе, обмолвился, что у него есть свой фитнес-центр. Я почти не помню его машину, в которой он привез меня в роддом, но, кажется, это была красная, спортивная машина. Я плохо разбираюсь в автомобилях, но машина Игоря производила впечатление дорогого автомобиля. Судя по всему, парень вполне успешен в жизни.

– Спасибо огромное, Игорь, – искренне, от всей души говорю я. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе за доброту и участие в моей жизни!

Я восхищена им. Возможно, это наплыв гормонов после родов еще дает о себе знать. Но Игорь видится мне настоящим мужчиной, защитником. Наверное, за таким чувствуешь себя как за каменной стеной. И я немного удивлена, что он одинок. На красивых и успешных мужчин, подобных ему, обычно открывается настоящая охота из желающих закрепиться в этой жизни.

– Ерунда! – отзывается Игорь. – Но ты можешь кое-что сделать. Прими видеозвонок. Хочу показать тебе кое-что!

– Хорошо. Я сама тебе перезвоню сейчас.

Отложив телефон в сторону, я подхожу к зеркалу, чтобы поправить прическу и одежду. Жесты немного нервные и я с досадой замечаю, что у меня под глазами залегли небольшие темные круги. Роды прошли довольно успешно, но у меня еще тянет низ живота, и я пока не могу порхать, как бабочка.

И в целом я ощущаю себя не так, как раньше. У меня сильно увеличилась грудь, став твердой, как камень. Молоко резко прибывает, и его столько, что мне становится больно дотрагиваться до груди. Медперсонал клиники объяснил и показал мне, как правильно массировать грудь, чтобы она стала мягче, тогда малышке будет удобнее брать грудь в рот.

Я еще раз смотрю на свое отражение. При себе у меня нет косметички, чтобы хоть немного освежить цвет лица или подкрасить ресницы. Вздыхаю… Мало того, что Игорю на голову свалилась проблема в виде меня, так она еще далеко не красавица. Поэтому я провожу щеткой по волосам и прикусываю губы, чтобы они стали чуть ярче. Вот и весь мой супер-нюдовый макияж, состоящий из полного его отсутствия.

Дочурка сопит в кроватке. Она ведет себя на удивление спокойно. Ест, спит, пачкает подгузники. Кричит и возмущается она совсем немного, лишь когда я подмываю ее или переодеваю. Но стоит мне взять ее на руки, как возмущенный писк прекращается, и она замолкает. Чувствует свою мамочку…

Я думаю о своей малышке с невероятной нежностью. Никогда не думала, что можно так беспричинно и полностью отдать свое сердце крохотному человечку. Но это уже произошло. Игорь Кузнецов, мой парень, оказался не самым надежным спутником. В моей жизни полный кавардак и смутные перспективы, но о рождении доченьки я не жалею.

Мы преодолеем все невзгоды вместе. Вдвоем. Или втроем, думаю я, беря в руки телефон. Совершенно неожиданно в моей жизни появилось крепкое мужское плечо Игоря.

Биение пульса становится частым и громким. От него закладывает уши, и я едва передвигаю ватными ногами обратно к кровати. Сердце звучит в грудной клетке громовыми раскатами. Меня окатывает волнами то дрожи, то предвкушения.

Почему я так волнуюсь перед звонком? Это же просто… Игорь.

Он видел меня на родах, а на такое решаются даже не все мужчины, которые состоят в длительных отношениях с любимой женщиной. Отбросив сомнения, я все-таки звоню ему.

– Я думал, что ты уже не перезвонишь, – выдыхает парень с видимым облегчением и внимательно смотрит на меня через зрачок фронтальной камеры. – Дочурка уже спит? У тебя в комнате интимный полумрак.

– Да, она спит. У меня включена только настольная лампа, – соглашаюсь. По щекам разливается теплый румянец, а сердце подскакивает куда-то в район горла.

– Теперь посмотри на это.

Игорь разворачивает камеру в другую сторону. Сначала в кадр попадают его массивные плечи, на правом виднеется чернильная татуировка из нескольких роз. Но потом камера сползает в сторону, и я замечаю детскую кроватку из светлого дерева. Над ней покачивается модуль из луны, звезд и пушистых овечек.

– Минутку. Он работает и светится в темноте. Был бы у меня такой в детстве, я бы залипал на нем часами.

Экран телефона погружается в темноту. Слышится приглушенный стук и сдавленный стон.

– Игорь? С тобой все в порядке?

– В полном, – отзывается парень моментально. – Просто пришлось передвинуть кое-какую мебель, и теперь мои пальцы отдуваются за то, что я не успел хорошо запомнить, что и где находится. Но это фигня. Смотри сюда.

Теперь видно, как мягко светит модуль-ночник, купленный Игорем. Уютный островок света посреди темноты, обступающей детскую кроватку.

Я стискиваю телефон изо всех сил, чувствуя, что опять начинаю плакать. Слезы очерчивают соленые дорожки на щеках. Я поспешно вытираю их и благодарю Игоря.

– Пожалуй, я включу свет. Так намного лучше… Кстати, в магазине меня заверили, что молодой семье никак не обойтись без пеленального столика.

Камера делает очередной поворот. Я успеваю заметить сплющенные картонные коробки и ворох полиэтилена возле них.

– Забудь о мусоре, я просто недавно закончил собирать мебель. Вот…

Игорь показывает пеленальный столик и потом загадочно добавляет, что есть еще кое-что, но он мне это сейчас ни за что не покажет.

– Игорь, мне кажется… Нет, я уверена, что тебе стоит остановиться, – произношу дрожащим голосом. У меня в голове не укладывается, как можно быть таким добродушным и щедрым к незнакомому человеку.

– Давай не будем?

Игорь прикрывает кулаком зевок и ложится на кровать, подтягивая подушку под спину. Он вытягивает руку с телефоном, а вторую закладывает за голову. Я любуюсь его лицом. По телу расползается жар и приятные мурашки от созерцания такого красивого мужчины.

– Расскажи, что у тебя было интересного. Придумала имя?

– Да, у меня было много вариантов. И я до последнего момента не знала, как назвать дочурку, – оживляюсь я, начиная рассказывать, как долго выбирала имя и не могла определиться. – Ульяна.

– Ульяна? – оживляется Игорь. – Улечка. Ульяша…

Его губы удивительно мягко произносят это ласковые слова. По моему телу волной ползут приятные мурашки с головы до ног и обратно. Сладкое томление и радость приливают сильными волнами. Сердце екает в груди, и я понимаю, что улыбаюсь.

– Мне нравится. А еще так зовут мою маму.

– Ты шутишь?

– Нет. Ее на самом деле зовут Ульяна. И мы с ней давненько не виделись. Она живет в другом городе. Это я говорю к тому, что она не нагрянет в гости без предварительного звонка. Так что можешь не бояться.

Игорь переворачивается на другой бок, теперь камера захватывает только его лицо и кусочек пола возле шкафа. Его лицо близко-близко и темные глаза кажутся просто огромными. Я смущаюсь и перевожу взгляд на фон, замечая белые кружевные трусики.

Разумеется, у него кто-то есть. Может быть, не постоянная девушка. Но уверена, что Игорь проводит время с девушками в постели. Возможно, эти трусики остались даже от сегодняшней гостьи. Сердце отзывается болезненным сжатием на эти мысли.

– На что ты смотришь? – интересуется Игорь.

Я спешу заверить парня, что ни на что не смотрю, но не успеваю отвести взгляд в сторону. Игорь обнаруживает источник моего смущения и поднимает кружевные трусики с пола.

– Между прочим, это твои трусики… – он трогает пальцем подвеску под крошечным бантиком. – Здесь забавная подвеска в виде киски. Хм… То есть в виде котенка.

Я не знаю, куда мне провалиться от смущения. Едва знакомый мужчина разглядывает мои трусики, описывая их, чтобы убедить меня в том, что они мои, а не чьи-то еще.

– Спасибо, Игорь. Просто положи их на полку.

– Я не хотел специально рыться в твоем белье. Но начал раскладывать вещи. Я запихнул все на полку…

Игорь открывает дверцу и небрежно забрасывает мои трусики на полку посередине. Там лежит ворох моего нижнего белья, засунутого впопыхах. Не успеваю я подумать, что мне не стоит думать ни о чем неприличном, как гора нижнего белья вываливается на пол.

– Черт. Я все уберу. Просто уберу…

Игорь откладывает телефон в сторону и так же грубовато, по-мужски подхватывает белье, сгружая его на полку горстями, и даже трамбует крупным кулаком, чтобы больше ничего не выпало. Кое-что все-таки остается лежать на полу. Игорь наклоняется.

– Хм…

В руках мужчины оказываются стринги. Не трусики, а одно название. Они до преступного крошечные и состоят из одних веревочек. Я купила их как-то на полгода наших отношений с Игорем. Я хотела порадовать своего любимого парня в постели. Что сказать, мне это удалось… Потом я забеременела.

Теперь второй по счету Игорь в моей жизни разглядывает эти трусики. А я с какой-то тоской думаю о том, что меня впереди ожидает ношение трусов с завышенной посадкой в бабушкином стиле и долгое восстановление после родов. Живот ушел, но он еще подозрительно мягкий и какой-то рыхлый.

– В общем, с этим ты справишься сама, идет? – Игорь первым прерывает затянувшееся молчание и ложится обратно на кровать. Он опирает телефон на изголовье кровати, укладывается головой на локте. – Теперь освежи в моей голове сведения о твоем папе. Мой блокнот со шпаргалками куда-то затерялся… – просит Игорь. – Он успеет приехать к твоей выписке или появится позднее?

– Ох, папа. Наверное, тебе придется называть его Роман Николаевич. Он сообщил, что уже вернулся с задания. Знаешь, когда он позвонил мне, я перепугалась, что папа уже в столице, и совершенно не знала, что мне делать. Я даже отключила телефон с испугу. Но потом ты согласился мне помочь, и я решилась перезвонить ему. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда я сообщила ему о том, что стала мамой. Сказать, что папа был в шоке, значит, ничего не сказать. Теперь он звонит мне пять раз в день с равным промежутком времени. Последний раз звонил как раз перед тобой и потребовал подробный отчет, – улыбаюсь я. – Он сказал, что планировал приехать ко мне только через полторы недели. Но теперь поторопится и будет в городе через два дня. На выписку из роддома он не успеет. Так что мы увидим его уже в квартире.