Помощница ведьмака. Книга 2. Путь Мрака бесплатное чтение

Анна Завгородняя
Помощница ведьмака
Книга 2
Путь Мрака

Глава 1

Зима раскинулась в своем снежном великолепии, надолго отрезав нас от дальнейших попыток отправится в путь. Словно сами силы природы воспрепятствовали нам, восстали, засыпав дороги и леса такими непроходимыми сугробами, что лошади не могли проехать, а человек пройти. Каждый день обезумевший ветер стучал в окна дома, тарабанил мелкой крупой, будто сыпал сухой горох, и покров становился все толще и толще. Часто, сидя у окна и держа книгу в руках, я заставляла себя задуматься над тем, не сама ли судьба вмешалась в мои планы. Не кто-то ли свыше просто взял и перечеркнул их решительной сильной рукой, и понимала, что это только мои домыслы.

За спиной пошевелился Мрак. Я повернула голову и увидела, что пес проснулся и, приподняв голову, смотрит на меня удивительным немигающим взглядом, словно вопрошает что-то. Несколько секунд мы просто глядели друг другу в глаза, а затем я отвела взор и снова уставилась в книгу, на страницы которой падал яркий желтый свет свечи.

Несколько дней прошло с того самого дня, когда мы встретились со стрыгой. Раны Роланда долго не хотели заживать — когти ведьмы оказались наполнены ядом и мне пришлось побороться за восстановление регенерации ведьмака. Помню, как меняя повязки на его ране, я думала о том, что едва все заживет, как я тот час уеду. Одна.

Теперь, когда я узнала одну маленькую тайну Роланда, мне действительно хотелось сбежать.

Он не свободен, а значит, не может принадлежать мне. И пусть раньше никого из ведьм не останавливало наличие у понравившегося мужчины другой женщины, даже жены, я не могла перешагнуть через свои представления о любви и браке. Для меня Роланд стал недосягаем как те звезды, что светят для нас с черного небосклона.

Тот поцелуй был единственным, и я спрятала саму память о нем глубоко внутри себя, при этом все же осознавая, что люблю загадочного ведьмака, но позволить себе переступить через себя, не могла.

Мы больше не говорили с ним о наших чувствах. Я молчала, а Роланд словно не решался обратится ко мне, только следил карим взглядом, когда я обрабатывала его рану и его взор был наполнен сожалением и болью. Мне казалось, что он и сам уже жалел о том, что решился поцеловать меня, да вот только сделанного не вернешь и былых отношений между нами уже не будет.

Думала, что подлечу ведьмака и уеду. Ранним утром, когда все еще будут спать, но не вышло. Помешали обильные снегопады, обрушившиеся на землю с опрокинутого неба. И вот теперь я сидела у окна, листая книгу о травах и пыталась заставить себя читать и, главное, понимать то, что уже прочитано. Но ничего не получалось. Мысль то и дело убегали вскачь, а память отказывалась откладывать знания в мою несчастную голову.

Когда скрипнули двери за спиной, те, что вели на кухню, я вскинула голову и, повернувшись, увидела Роланда. Было уже давно далеко за полночь, и его бессонница меня несколько удивила. Мужчина приблизился и сел на другой конец лавки, оставив между нами свободное пространство. Но ему стоило только протянуть руку, и он мог бы коснуться меня.

Я отвела взгляд, впилась в книгу, делая вид, что читаю. Роланд несколько минут сидел молча, глядя на меня, а затем заговорил:

— Я рад, что выпал этот снег, — его голос был наполнен покоем и умиротворением, словно мужчина решился признаться в чем-то очень важном.

Я продолжала молчать и перевернула страницу, словно в подтверждении того, что увлеченно читаю.

— Если хочешь, молчи, — продолжил Роланд, — я понимаю, что если бы не этот снег, ты скорее всего уехала бы после моего глупого признания в тот день.

Подняв глаза, посмотрела на ведьмака.

— Я хочу напомнить тебе о том, что мы договорились на год совместной работы, — он впился взором в мое лицо. — Мне казалось, ты не из тех, кто нарушает данное слово.

Тут он был прав. Если бы не этот снегопад, я бы уехала и после испытывала чувства стыда и вины. Непогода не позволила мне сделать ошибку. Может быть, кто-то станет смеяться о том, что у ведьмы есть честь. Моя тетка Зофия никогда не брезговала ложью. Обман был ее второй ипостасью, а я давно решила для себя, что буду другой. А вот недавно сама едва не поступила подло по отношению к ведьмаку. А ведь мне, если разобраться по чести, не в чем было его упрекнуть. Он никогда не давал мне повода думать, что влюблен в меня, всегда держал дистанцию между нами, так что винить во всем я могла только себя.

— Почему ты молчишь, Уля? — спросил Роланд, продолжая смотреть на меня.

Я повела плечами и закрыла книгу, положив ее на подоконник.

— Я думаю о твоих словах, — ответила тихо.

— Скоро я займусь твоим обучением, — ведьмак откинулся спиной на подоконник. Мрак поднялся и перелег устроившись у ног хозяина. — В магии я сейчас не так силен, как мне бы хотелось, — продолжал Роланд, — но кое чему все же могу научить.

— Откуда у ведьмака магия? — я увидела, как Роланд устало закрыл глаза. Рана все еще давала о себе знать. Яд в когтях стрыги мешал быстрому заживлению, привычному для его тела. Скользнула взглядом по напряженному лицу и поймала себя на мысли, что хочу прикоснуться к нему ладонью, хочу унять боль, и тут же одернула себя.

— Если хочешь, я расскажу тебе всю правду, — проговорил Роланд. — Это не только моя история и я не должен был бы тебе все говорить, но понимаю, что иного выбора нет. — он резко открыл глаза и снова посмотрел на меня, — Я не хочу потерять тебя, Уля. А если ты поймешь мою историю, то возможно сможешь принять и меня.

Прищурив глаза, осторожно кивнула, отметив как приподнялся Мрак. Псина, кажется, была немного против того, что намеревался сделать ее хозяин, но Роланд был настроен решительно.

Ветер за окном все завывал, а горошинки крупы продолжали стучать в стекло, настойчиво, неугомонно.

Сердце замерло в ожидании. Оно хотело узнать историю ведьмака, хотело дать мне шанс оправдать свою любовь, пойти за ней, и я произнесла:

— Расскажи мне все. Я хочу знать, — и призналась тихо, — мне надо знать.

Мрак резко вскочил на ноги и на секунду мне показалось, что он сейчас набросится на своего хозяина, но Роланд только поднял вверх руку и произнес какое-то слово на непонятном мне языке, после чего пес улегся на место, но при этом не переставал смотреть на нас каким-то обиженным и злым взглядом.

Кажется, он действительно был против того, чтобы ведьмак рассказал мне о себе.

Я же наоборот, вся обратилась в слух.

Роланд чуть прикрыл глаза, словно это помогало его памяти извлекать на свет деяния ушедших дней, и начал свой рассказ.

Несколько лет назад.

Княжество Северское. Замок рода князей Велке.

— Нет, ты только видел ее? Это же просто тихий ужас! — ударив хлыстом по голенищу сапога молодой князь Генрих Велке широким решительным шагом вышел из залы и, подгоняемый тихим смехом своего друга, направился к лестнице, ведущей вниз. Он легко сбежал по ступеням и пролетел мимо слуги, раздраженно выхватив из рук последнего свой теплый плащ. Уже во дворе набросил его на плечи и огляделся, отыскивая взглядом конюха.

— Чего ты так разозлился? — следовавший за Генрихом юный князь Анджей наконец перестал смеяться и спустился следом за другом во двор. Конюх завидев обоих господ подвел им оседланных жеребцов и с поклоном удалился прочь.

Генрих первым влетел в седло и оглянулся на Анджея. Тот забирался на коня неторопливо. Карие глаза насмешливо следили за князем Велке. В их глубине все еще таились искорки веселья.

Они были похожи, эти два молодых мужчины. Почти одного роста, темноволосые, кареглазые. Те, кто не знал их близко и видел впервые, мог бы предположить, что они родные братья, но это было совсем не так. Никакого родства, даже малейшего намека, что когда-либо корни рода Велке и рода Северин переплетались между собой, хотя родители обоих наследников и пытались найти хоть какую-то зацепку, чтобы оправдать подобную схожесть у своих детей.

Нет, конечно же, внешне мужчины отличались. Пан Генрих имел более крупные черты лица и казался более кряжистым. В отличие от него князь Северин казался утончённее, но при этом обладал немыслимой физической силой и, как и все в своем роде, имел силу магическую, намного сильнее той, которой владел его друг Велке.

Сегодня Генрих был не в духе. Ему представили ту, что должна будет стать его женой. Родители уже назначили день помолвки и решили показать, наконец, невесту ее будущему мужу.

То, что увидел Генрих, его раздосадовало и разозлило. И хотя на церемонии обручение он еще держался, пытаясь если не улыбаться, то по крайней мере не метать молнии ненавидящим взглядом, то сейчас дал волю вырвавшемуся раздражению. Он пришпорил своего скакуна и помчался через раскрытые ворота мимо кареты, которая привезла в замок его наречённую. Анджей только широко улыбнулся и понесся следом за другом, понимая, что вскоре гнев Генриха поутихнет и ему понадобится друг, чтобы высказать всю ту обиду, скопившуюся к Велке на своих родителей.

Дорога миновала парк и дальше вела мимо голых полей, с которых крестьяне уже давно собрали пшеницу. Теперь они стояли пустые, присыпанные сухими колосьями, оставшимися после сбора. А впереди темнел лес, раскинувшийся до самого горизонта.

Князь Северин нагнал Генриха у моста, переброшенного через тонкую ленту реки, что серебрясь и звеня колокольчиками, протекала в низине. К тому времени, как Анджей поравнялся с другом, тот пустил своего жеребца шагом и теперь покачивался в такт движениям лошади, положив крепкие руки на луку седла.

— Я не понимаю, чего ты так разозлился, — осторожно произнес Анджей и посмотрел на лицо друга. Велке продолжал хмурится.

— Ты не можешь понять моих чувств! — ответил Генрих с раздражением. — Твоя невеста одного с тобой возраста, а я своей на помолвку помимо колечка подарил куклу! Куклу, понимаешь! — зло выплюнул молодой князь.

Анджей с трудом сдержал смех, лишь карие глаза засветились весельем.

— Я не хочу тебя расстраивать, но твоя невеста подрастет и тогда, возможно, ты изменишь свое мнение, — попытался он подбодрить друга, — а пока наслаждайся свободой. У тебя есть еще лет десять, так что…

— Ты же ее видел, — отмахнулся Генрих, — мелкая толстуха, похожая на жабу и вряд ли она сильно похорошеет к восемнадцати годам.

— Не скажи! — качнул головой его спутник. — Мне она показалась милой и даже более чем. Одни глаза на пол лица… А полнота сойдет. Многие девочки в ее возрасте такие же пышки, а потом глаз не оторвать, какие становятся стройные и худенькие!

— Не с моим счастьем, — пробурчал Велке.

— Зато подумай о том, какую пользу принесет ваш брак роду Велке! — продолжал убеждать друга в необходимости этого брака Анджей. — Она же последняя дочь князя Биллевича, а князь ведет свой род от королевской семьи.

— Ага! — кивнул пан Велке. — Почти уговорил!

Анджей рассмеялся.

— Ладно, ну ее, эту девчонку, ты мне лучше расскажи, как идут приготовления к твоей свадьбе? — и посмотрел на друга. Тот сделал серьезное лицо, поспешив ответить:

— Будь на то моя воля, я бы лет до тридцати не женился, но ты знаешь моего отца, — молодой мужчина вздохнул, — ему не терпится обласкать тех, кого еще недавно наказал огнем и мечом!

— Во всей этой истории крайним остался ты, — поддакнул Генрих.

— Почему крайним? — удивился Северин. — Моя невеста хороша и богата. В чем печаль? Ну не люблю я ее, так отец тоже не любил мать до того, как они поженились. А после зажили душа в душу и так живут и по сей день!

Князь Веске пожал плечами.

— Лично я думаю так же, как и мой отец, — заявил он, — вам стоило не роднится с Гижицкими, а искоренить их род.

Северин вскинул брови.

— Да что может сделать одна девчонка да ее больная мать против моего отца и его войска? Они и так отрезаны от мира в своем доме…

Генрих остановил коня и пристально поглядел в лицо другу.

— Разве ты не знаешь, что Гижицкие сторонники черной магии, а невеста твоя и ее мамаша первосортные ведьмы!

Анджей прыснул со смеху.

— Я так могу сказать почти про всех своих знакомых панночек!

— Зря смеешься! Я дело говорю! — произнес тихо Генрих и толкнул коня в бока пятками. Жеребец прибавил ходу, сорвавшись с места. Северин помчался следом, подгоняя своего коня, и вот уже два друга неслись во весь опор по пыльной дороге, оставляя за собой клубы серой пыли, что гонимая ветром, оседала на полях.

Гостей провожали всем домом. Старый князь Велке и его жена спустились к карете, в которую забралась семья князя Биллевича. Они еще некоторое время стояли, обмениваясь любезностями, пока маленькая дочь Биллевичей играла своей новой куклой, подаренной ей сегодня на помолвке женихом. Золотое колечко — еще один подарок наследника рода Велке — сейчас висело на ее шее продетое в золотую цепочку, но девочку больше интересовала кукла, и она то и дело трогала вьющиеся кудряшки на фарфоровой голове, прикрытой модной шляпкой.

— Нам право, так неловко, — произнесла княгиня Велке, — Генрих обычно не так непочтителен! — она покосилась на мужа, словно умоляя его о поддержке, но тот только улыбался, не находя нужных слов, чтобы оправдать поведение своего наследника.

— Мы понимаем! — произнес князь Биллевич. — Он еще слишком молод и, конечно же, пока не воспринимает свою невесту как должно.

— Поглядим, что будет, когда она подрастет, — с тихим смехом пошутил старший Велке и покосился на мать девочки, — если она будет обладать хотя бы частицей вашей красоты, пани Клаудиа, то мой сын будет сражен.

Княгиня Биллевич покраснела.

— Непременно ждем вас на ужин на неделе, — поспешила произнести Лидия Велке, но княгиня Биллевич покачала головой и покосилась на мужа.

— Мне жаль, — сказала она, — мы бы с удовольствием, но завтра отправляемся к Ришарду в столицу.

Князья Велке переглянулись. Княгиня Клаудиа спокойно называла короля по имени, что было вполне объяснимо. Род Биллевичей и правящий королевский род Сапеги находились не только в близком кровном родстве, но еще и дружили семьями. Томаш Велке подозревал, что будь у Ришарда Сапеги сын вместо дочери, сейчас именно он обручился бы с маленькой княжной. Но судьба решила иначе, одарив два рода дочерями.

Попрощавшись, Клаудиа и князь Биллевич забрались в карету к дочери. Девочка помахала руками чете Велке и улыбнулась, сверкая глазами, вполне довольная приемом и подарком, куклой, что сейчас лежала на ее коленях.

— До встречи! — кивнул будущему родственнику Биллевич и приказал кучеру трогать. Стража, сопровождавшая карету, обступила ее с обеих сторон. Четверо верховых впереди, четверо сзади и один на облучке с кучером.

Покачиваясь, экипаж выехал за ворота и покатил по сухой дороге, по которой еще совсем недавно проехали молодые княжичи.

Проводив взглядом карету, князь Велке протянул руку жене.

— Пойдемте в дом, дорогая! — произнес он, и Лидия с улыбкой приняла его ладонь.

— Генрих сегодня едва все не испортил! — сказал пан Томаш, когда слуги поспешили вперед княжеской четы, чтобы открыть перед ними двери. Лидия кивнула им и отпустила одним взмахом ухоженной руки, а затем проследовала за мужем в маленькую уютную гостиную, где стояли диван и рояль, за которым княгиня любила проводить свое свободное время. Но сейчас супруги присели и подождали, пока слуга разожжет огонь в камине, а затем оставит их наедине.

Несколько минут они оба молчали, затем заговорил князь Томаш.

— Интересно, куда отправился Генрих после обручения? — он откинулся на спинку дивана и ослабил на шее узел шелкового шарфа, а затем покосился на жену.

— Они уехали вместе с Анджеем, — ответила Лидия.

— Значит, завалятся на пару в какой-то кабачок и будут девок тискать до утра, а после Генрих заявится навеселе, — пробурчал Велке. Его жена только улыбнулась.

— Наш сын знает меру в вине, а девушки… — она чуть покраснела, — ты и сам не раз говорил Генриху, что опыт для мужчины важен.

— Говорил! — кивнул, соглашаясь князь. — Только он понял это слишком превратно!

Княгиня мягко улыбнулась.

— Генриху уже почти восемнадцать, — заметила она, — он вполне осознает то, что делает!

— Хотелось бы верить! — Томаш потянулся за колокольчиком, решив выпить вина. — После его поведения сегодня, я опасался, что Биллевичи откажутся от этого союза. Нам более выгодно породнится с ними, жаль, только Генрих этого пока не понимает!

— Я думаю, он поймет! — успокоила мужа княгиня. — Да и время еще есть. Княжна Биллевич еще так мала!

— Поживем — увидим, — изрек князь и в тот же миг скрипнувшая дверь пропустила в гостиную слугу, и князь Томаш подозвал его к себе, велев принести из подвалов самого лучшего вина, а после повернулся к Лидии и добавил, — у нас есть повод!

Княгиня Велке улыбнулась и кивнула, соглашаясь с мужем.

— Анджей! Как ты это делаешь? — девицы захлопали в ладони, глядя как буквально из воздуха молодой князь Северин создает розу. Сперва появился маленький росток. Анджей держал его на раскрытой ладони так, чтобы всем девушкам, что столпились за его спиной, было видно, как росток начинает расти. Вот он вытягивается вверх, затем появляется головка бутона и скрученные листья. Цветок продолжает увеличиваться прямо на глазах у восхищенных панночек, а затем раскрывает жгуты зелени и распускает лепестки бутона, превратившись в прекрасную алую розу, усыпанную острыми шипами.

— Ах! Какая прелесть!

— Непостижимо!

— Волшебно!

Генрих мрачно посмотрел на красавиц, что обступили его друга, не сводя с молодого князя влюбленных глаз. Анджей всегда производил на дам, молодых и старых — без разницы — самое благоприятнейшее впечатление. Молодой князь Велке потянулся к кружке с пивом и сделал большой глоток, после чего с шумом обрушил кружку обратно на стол. Анджей обернулся на звук и, заметив недовольство в глазах Генриха, поспешно подарил одной из девушек созданный им цветок и вернулся за стол к другу, глядя на него веселыми глазами.

— Ты все еще хмур и не весел? — произнес он и взял в руки кружку с пивом.

— У меня нет твоего таланта во всем находить положительное! — ответил Генрих.

— Ты говоришь одно, а думаешь совсем другое, — заметил Анджей.

— Конечно, — усмехнулся криво Велке, — вам магам нас не понять.

— А чем ты не доволен? — удивился князь Северин. — Ну подумаешь, нашли тебе невесту. Немного терпения, и она подрастет, а пока пользуйся свободой и молодостью. Эта девочка, которой ты сегодня подарил свое кольцо, принесет почет твоему Роду. Уже за одно это ты должен быть благодарен своем родителям!

— Ага! — кивнул Генрих, мрачнея еще сильней.

Анджей несколько секунд пристально смотрел на друга, а затем махнул рукой.

— Через две недели моя свадьба, — сказал он, после того, как сделал глоток пива. Панночки-разносчицы то и дело проходили мимо, поглядывая на молодых мужчин и при этом улыбались широко и завлекающе. Анджей подмигнул одной, улыбнулся второй, а Генрих продолжал хмурить брови.

— У тебя свадьба, а ты вон какой веселый и девкам подмигиваешь! — произнес он.

— А что мне остается делать? — ответил князь Северин. — У тебя невеста малолетка, у меня ведьма, так почему бы не погулять напоследок? — и подозвал к себе одну из девушек, попросив принести еще пива. Та поспешно кивнула и умчалась, взмахнув юбками. Анджей проводил ее взглядом, затем снова посмотрел на друга. — Ты мне так и не ответил! — продолжил он. — Что там на счет свадьбы? Тебя ждать?

— А ты сам как думаешь? — Велке вздохнул. — И меня и все мое семейство. Мы приглашены.

Затем, словно спохватившись, спросил:

— А кто будет от Гижицких? Кто твою невесту поведет к алтарю?

Анджей пожал плечами.

— Понятия не имею, — честно ответил он, — в роду Гижицких больше нет мужчин. Король и мой отец постарались.

— Какие демоны только дернули князя Гижицкого начать этот переворот, — сказал Генрих, — на что он только рассчитывал?

— Мне то откуда знать! — Анджей не упустил шанса словно бы невзначай прикоснутся к бедру разносчицы, вернувшейся с кувшином пива. Девушка хихикнула и посмотрела на молодого мужчину одобрительно, а затем собственноручно разлила пиво по кружкам друзей.

— Расслабься, Генрих! — произнес Анджей и улыбнулся другу, а затем одним взглядом велел разносчице не обойти вниманием молодого князя Велке.

Девушка поняла правильно и уже спустя минуту оказалась рядом с Генрихом. Пышная грудь в глубоком вырезе колыхнулась прямо у самого лица князя, когда девушка подливала ему пиво. Мужчина взглянул на ее полуобнаженную грудь и внезапно схватил девушку за талию и усадил к себе на колени. Она шутливо посопротивлялась больше для виду, а затем осталась сидеть на его руках.

— Вот таким ты мне больше нравишься! — рассмеялся Анджей и взял в руки кружку, думая о том, что жизнь прекрасна, когда ты молод.

Молодая княжна была хороша так, как только бывают хороши девушки в ее возрасте. Свежая, белолицая, большеглазая, с тонким станом и длинной косой, змеящейся по спине, она сидела перед зеркалом и смотрела на свое отражение, пока одна из служанок закрепляла замысловатый гребень в ее волосах. Девушка рассматривала свои черты, не скрывая довольной улыбки. Она уже давно знала силу обаяния молодости и нередко пользовалась красотой, подаренной ей природой.

Опустив взор, она начала перебирать украшения в богатой расписанной шкатулке, что стояла на столике перед зеркалом.

— Как думаешь, Ирэнка, — проговорила она, доставая пару серег с крупным фиолетовым камнем, — мне подойдут эти или выбрать другие? — она приложила серьги к ушам и тут же сама ответила на свой вопрос, швырнув украшения назад в шкатулку. — Нет, совсем не то!

— Вы правы, княжна, — проговорила девушка, что стояла за ее спиной.

— Не молчи, как дура, а скорее посоветуй мне, что надеть! — вырвалось у княжны и служанка, закончив с гребнем, отошла назад на шаг, глядя на девушку испуганным взглядом.

— Что вылупилась? — княжна поднялась со стула, горделиво распрямила плечи и повернулась к Ирене.

— Простите меня, княжна, — тут же потупила взор служанка.

Молодая панна бросила взгляд на шкатулку и махнула рукой.

— После выберу! — заявила она и прошла мимо согнутой в три погибели девушки, направляясь к двери. Распахнула ее и вышла в коридор, шагая к комнатам матери, расположенным чуть дальше от ее собственных покоев. Зашла без стука, заметив, как вздрогнула прислужница, помогавшая Малгожате Гижицкой натягивать платье на чуть располневшую фигуру.

— Ты опять не в духе! — даже не глядя на дочь, произнесла княгиня. — Смотри, увидят тебя королевские прихвостни…

— Ой, мама, бросьте! — отмахнулась девушка и прошла к софе, занимавшей половину гостиной ее матери. Присела на край и стала дожидаться, покуда мать закончит с туалетом. Это заняло достаточно долгий период времени и Тереза заскучала. Она даже позволила себе зевнуть, пока прислужница укладывала волосы княгине Гижицкой, и стала смотреть в окно на клочок синего неба, просвечивающий через тонкую тюль. Когда Малгожата отпустила служанку и, оглядев себя в зеркале, осталась почти довольна увиденным, она, наконец, обратила внимание на дочь.

— Сегодня на приеме Его Величество объявит о твоей помолвке, — и посмотрела пристальным зеленым взглядом в лицо дочери. — Я надеюсь, ты будешь себя вести как уговорено и не удивишь меня всплеском своего характера!

— Я буду, как договорились, чистый ангел! — нежным голоском пропела Тереза и захлопала длинными ресницами, изображая невинность. Мать смерила ее долгим оценивающим взглядом. Когда-то Малгожата надеялась продать дочь подороже, а теперь приходилось отдавать просто так, по воле короля. И ведь ничего не изменить.

Княжна Тереза была красива. Глядя на дочь, Малгожата вспоминала себя в молодости и это почему-то навевало грусть на женщину. Она вздохнула и, отвернувшись от Терезы, склонилась обратно к зеркалу, рассматривая тонкие стрелочки морщинок в уголках глаз — ее единственное напоминание о настоящих годах. Пока единственное.

Княгиня Гижицкая понимала, что скоро ей придется провести очередной обряд по омоложению и чем раньше она это сделает, тем легче будет вернуть назад молодость. Каждая ночь старила женщину, возвращая ее медленно, но верно, к истинному возрасту. А Малгожата не хотела стареть и превращаться в развалину, как те женщины, что приняли старение, как должное. Только не она, не княгиня Гижицкая, потомственная ведьма в пятом колене рода Вихняж. Уж если жить, так жить по полной.

Так думал и ее муж. Князь Гижицкий приходился двоюродным братом королю Ришарду, но имея власть и богатство, всегда мечтал о престоле. И однажды решился свергнуть брата. Он собрал единомышленников и уже даже назначил день, когда должен был совершится переворот, но среди преданных Гижицкому людей оказался предатель. Малгожата подозревала, что сам король подослал кого-то из своих подданных, чтобы следить за братом. Не доверял…

Княгиня распрямила спину. Вспомнила позорную сцену своего унижения, когда целовала сапоги Ришарда, заливалась слезами и умоляла короля на коленях не губить ни ее, ни Терезу.

«Мы не знали!» — кричала она и лгала. Знала ведь. С первого самого дня, когда муж задумал недоброе, но обезглавленному князю уже не помочь, а ей хотелось жить. Жить, чтобы отомстить, иначе, какая после этого из нее ведьма?

— Мама, вы уснули? — дерзко поинтересовалась Тереза у княгини, застывшей перед зеркалом. Малгожата вздрогнула и повернулась к дочери.

— Прикрой свой рот и следи за тем, что оттуда вылетает! — сказала она раздраженно. — У слуг тоже есть уши. Несколько слов, сказанных как бы невзначай там, где не надо, и все мои ухищрения будут напрасными! А я не для того унижалась перед королем, чтобы ты, разрушила все мои старания!

Тереза усмехнулась.

— Вы называете облизывание сапог стараниями? — проговорила она. — Тогда вы и вправду преуспели, мама.

Глаза княгини Гижицкой опасно сверкнули и Тереза, хотевшая было что-то добавить к сказанному выше, закрыла рот, благоразумно решив промолчать.

— Еще раз услышу подобные речи, и ты пожалеешь о своей дерзости! — предупредила она. В зеленых глазах разлилась тьма.

— Простите, мама, — Тереза опустила голову.

— Пойдем, — кивнула ей Малгожата, — заодно познакомимся с четой Биллевичей. Они будут присутствовать на приеме. Как-никак — родня!

Тереза молча кивнула и шагнула следом за матерью прочь из комнаты.

Хлопнув дверью, обе женщины поспешили спустится вниз, где в приемном зале уже собрались гости. Малгожата натянула на губы приторную улыбку. Дочь последовала ее примеру, и скоро они слились с толпой приглашенных, отыскивая знакомых в дворцовой сутолоке.

Глава 2

К свадьбе все было готово. Сшит наряд для жениха, отправлены приглашения с назначенной датой, а родовой замок утопал в цветах и лентах.

Ришард Сапеги лично вызвался проводить невесту к алтарю, объяснив это тем, что лишив по стечению обстоятельств девицу отца, должен заменить ей его, хотя бы в такой малости.

Гижицкие улыбались, Северин хмурились, а в итоге недовольны были и те, и другие, но при этом они не смели противоречить приказу короля, возжелавшему соединить две семьи.

— Такова моя воля, — сказал Ришард, когда старший князь Северин вознамерился было отказаться от союза с дочерью опального рода, посмевшего затеять недоброе против короля, но Сапеги не мог потерять последнюю представительницу семьи Гижецких и был неумолим.

— Она красивая и милая девушка, — заверил он Северина, — не чета своему отцу!

Князь пожимал в ответ плечами.

— На одном дереве яблоки одного сорта, — говорил он, но Ришард только, смеясь, положил руку на спину князя, уверяя его, что Тереза именно то самое яблоко, без червоточинки, которое придется по вкусу молодому Анджею, и никакие слова, и подозрения не могли изменит мнения короля. Сапеги был добр и справедлив, но иногда становился упрямее осла, особенно, когда встречал мнение противоположное его собственному.

У князя Северина не было иного выхода, как дать свое согласие на эту свадьбу. И вот теперь, спустя два месяца приготовлений, был назначен этот самый важный в жизни молодых день. Анджей видел Терезу всего два раза на приемах во дворце, но и тогда они едва ли перекинулись парой фраз. Молодой княжич не затронул сердца юной девушки, но и она не нашла отголоска в его душе.

Два чужих человека, брак за которых решили родные и каприз короля.

Свадьбу решили играть в доме жениха, а все расходы со стороны невесты милостиво принял на себя сам король, решивший сменить гнев на милость, а после кнута подсунуть пряник опальной семье Гижицких. Были приглашены родственники со стороны жениха. Малгожата Гижицкая промолчала, когда ей предложили позвать близких, умолчав о том, что в роду Гижицких теперь остались только женщины.

Мать и дочь прибыли в замок князя Северина на рассвете, за два дня до церемонии бракосочетания. Король решил, что молодым надо приглядеться друг к другу, до того, как они встанут перед алтарем.

— А она недурна! — Генрих покосился на друга, чуть задев Анджея локтем и, кивнув на невесту князя Северина, при этом улыбнулся так, чтобы друг понял — он не лжет.

Молодой маг невольно поднял взгляд и посмотрел на девушку, что сидела напротив него. Заметив интерес жениха, Тереза широко улыбнулась, отложив столовый прибор.

«Слишком много улыбается!» — промелькнуло в голове Анджея. Невеста не то, чтобы совсем не нравилась ему, нет, напротив, он не мог не признаться сам себе, что княжна хороша, молода и кажется ласковой. Но странное ощущение сдавливало его сердце. Он не мог понять, что именно остановило его и не позволило улыбнуться в ответ на приветливую улыбку девушки. Анджей каким-то подсознательным чувством догадывался, что Тереза не искренна с ним, только никак не мог взять в толк, отчего у него появилось это стойкое чувство.

— Ты сидишь, как обалдуй! — шепнул другу Генрих. — Сказал бы ей пару комплиментов. В конце концов, через два дня вы станете мужем и женой, а ты как чурбан глазами хлопаешь. Я не узнаю своего любвеобильного друга.

— Знаешь ли, мандраж бывает не только у невест, — тихо ответил ему молодой князь Северин, — к тому же в зале стоит такой гвалт, да и стол слишком широкий, чтобы мы сейчас могли общаться как положено, а кричать я не намерен.

— Ого! — усмехнулся Генрих. — Даже так!

Анджей пригубил вина, продолжая следить взглядом за Терезой Гижицкой, а затем покосился на ее мать, сидевшую рядом с дочерью и нарезавшую мясо с изысканностью королевы. Обе женщины были похожи, только старшая княгиня была шире в талии и на лице проступала сетка морщин. У обеих оказались одинакового цвета зеленые глаза, похожие на свежую зелень. Красивые такие глаза, в глубине которых таилось нечто темное, неподвластное Анджею, но что он совсем не стремился познать.

— Та уснул? — Генрих снова толкнул друга.

Анджей вздрогнул и оторвал взгляд от старшей княгини. Малгожата, словно почувствовав интерес будущего зятя, подняла взор и улыбнулась также фальшиво, как минуту до нее улыбалась Тереза.

— Не приставай ко мне, — оборвал Анджей друга и кивнул на чету Биллевичей, что сидели возле королевы, — лучше за своей невестой следи, она кажется измазалась в соусе, — и чуть улыбнулся глядя на двух девочек — дочь короля и невесту друга.

С лица Генриха Велке сползла улыбка, едва нашел глазами девочку. Полненькая Настуся Биллевич что-то рассказывала принцессе, пытаясь развлечь подружку. Ей это удалось и обе заливисто смеялись на радость своим родителям. Анджей же почувствовал, как внутри него разливается странное чувство зависти к Генриху. Сколько еще лет его другу ходить свободным, а его через два дня свяжут узами брака с женщиной, которая ему даже не симпатична.

Ужин молодые мужчины продолжили молча, каждый думая о своем. Оба князя сидели за столом наряду с остальными гостями, уже начавшими стекаться под крышу фамильного дома за несколько дней до предстоящего столь важного события в жизни семьи Северин. Зал гудел ульем, от звука голосов, перешептываний и взглядов, которые, порой могли говорить больше чем слова. Во главе стола расположился сам Его Величество. После выпитого вина, он изрядно раскраснелся, подобрел, и теперь изволил травить анекдоты благодарным слушателям, расслабившись совсем не по-королевски. По правую руку восседал хозяин замка и его жена, слева, что ближе к сердцу, королева, державшая на руках маленькую дочь. Малгожата изредка бросала взгляды на королевскую семью и улыбалась так радостно, словно вид человека, приказавшего казнить ее мужа, вызывал у нее приступ неосознанного счастья.

— Ты своему жениху не забывай улыбаться, да по шире! — шепнула она дочери, заметив, что Тереза раздраженно ковыряет вилкой в своей тарелке.

— Мама! — шепнула возмущенно княжна. — Ты посмотри, как он на меня смотрит, как будто я не невеста ему, а враг!

— Глупости! — качнула головой княгиня Гижицкая. — Просто мой будущий зять также, как и ты сама, еще не свыкся с мыслью о браке. Он слишком молод для этого. Надо понять чувства будущего мужа. Тем более, что ты старше его на целых три года.

Тереза вздохнула.

— А он ничего! — проговорила она спустя некоторое время, успев поймать очередной взгляд Анджея, а затем и его красавца друга. И если жених едва ли одарил девушку своим вниманием, то молодой князь Велке напротив, выглядел очень мило и не скрывал своей симпатии. Тереза переключилась на него, расточая очарование. Генрих проникся и стал смотреть на девушку более откровенно. Заметив это, Малгожата толкнула дочь под столом ногой.

— Я просто флиртую! — наигранно обиделась княжна.

Меж тем ужин набирал обороты, и перед предстоящим торжеством все находились в самом приподнятом настроении. Совсем скоро подвыпивший Ришард велел звать музыкантов и первым поднялся со своего места, с твердым намерением танцевать.

Слуги поспешно расчистили место, раздвинув столы, и король, бросив взгляд на жену, направился мимо нее к той части стола, где восседала княгиня Гижицкая с дочерью. Он хотел показать всем присутствующим силу своей милости и доброту королевского сердца.

Малгожата удивленно застыла, увидев протянутую к ней руку Ришарда, но стесняться не стала и тут же, отставив в сторону бокал, решительно поднялась на ноги, принимая ладонь короля. Гости зааплодировали паре, а музыкант затянул мазурку.

Надо отдать должное королю Ришарду — танцевал он отменно, и опьяневшие подданные, заразившись весельем монарха, скоро присоединились к нему, бросив ломившиеся от яств столы, отставив на какое-то время церемонии и правила. Дом князя Северина располагал к простоте при полном отсутствии помпезности. Сам князь Северин сидел за столом, составив компанию королеве, и только поглядывал улыбаясь в усы на то, как задорно Его Величество подкидывает ноги в па рядом со своей партнершей по танцу.

Малгожата, не смотря на возраст, двигалась плавно. Движения ее были отточены и, в тоже время, естественны. Она казалась самой грациозной из женщин.

— Пригласил бы невесту! — сказал Генрих другу. Сидевшие за столом молодые князья рассматривали танцующих. Тереза вместе с остальными гостями хлопала в ладоши и радостно смеялась, при этом не забывая кокетливо клонить голову так, чтобы локоны ее прически обрамляли лицо в нужном выгодном ракурсе.

— Мне не хочется! — Северин поднялся со стула и прошел вдоль стола, пока не остановился подле отца. Генрих же, последовал примеру друга, только расправив плечи, решительным шагом направился к княжне Терезе, и Анджей успел увидеть, как молодой князь Велке приглашает его невесту на следующий танец.

— Смотри, сын, — поддел его отец, — как бы друг не увел у тебя девушку!

Анджей пожал плечами. Он совершенно не чувствовал даже отголосков ревности. Пропустив слова князя-отца мимо ушей, он присел рядом с девочками и посмотрел на принцессу, что теперь сидела на месте отца. Королева только кивнула молодому князю и продолжила наблюдать за царившим весельем. Генрих же принялся отплясывать с княжной Терезой очередной веселый танец, а Анджей тем временем перевел взгляд н невесту друга. Девочка в ответ посмотрела на него своими большими глазами. Взгляд показался князю слишком умным для семилетнего ребенка, да и сама девочка ему понравилась. Было что-то в ней особенное, что тронуло мужчину.

— Ваша светлость! — важно обратился он к Настусе Биллевич, а затем протянул у ней руку. Мать девочки заинтересованно посмотрела на молодого князя, пока он приглашал ее дочь принять его ладонь. Девочка сперва не решалась, но оглянувшись на мать и, увидев одобрение в ее взгляде, вложила пальцы в широкую ладонь взрослого.

— Вам нравятся бабочки, госпожа Биллевич? — спросил Анджей с улыбкой, а когда Настуся кивнула, резко перевернул ее ладонь кверху и убрал свою руку. Малышка замерла в удивлении, когда прямо с ее ладошки, взмахивая красивыми яркими крыльями, поднялась в воздух яркая бабочка.

Женщины за столом заохали, но младший князь Северин почему-то смотрел только на невесту друга.

«А ведь ты вырастешь премиленькая!» — подумалось ему неожиданно, и Анджей встал со стула, еще раз улыбнувшись девочкам. Странное ощущение не оставляло его на протяжении окончания танцев, и когда вечер и ужин подошел к концу, а гости стали расходится по своим комнатам, князь все еще почему-то вспоминал глаза Настуси Биллевич.

— Ты бы хоть раз пригласил свою невесту! — укорил друга Генрих, когда молодые люди вышли ночью во двор, чтобы пройтись перед сном по тропинке, ведущей через сад к реке. В тишине доносилось слабое журчание воды. На черном небе сияли россыпью драгоценных камней яркие звезды.

Генрих шагал впереди, Анджей за ним следом, заложив руки за спину.

— А мне она понравилась! — продолжил князь Велке, когда понял, что обычно веселый и говорливый друг в этот раз отчего-то опечален. Хотя, когда Генрих начинал задумываться, что и ему самому когда-то придется жениться на нелюбимой, то вполне разделял грусть Анджея. Но не оставлял попытки поддержать его, как в прошлый раз это сделал для него сам Северин.

— Эта пани Тереза милая девушка. Тебе повезло, друг, — и он подождал Анджея, пока тот не поравнялся с ним на тропе, — вот из моей еще неизвестно кто вырастет, а тут уже готовая и вполне сформировавшаяся личность. Да и женой она будет просто идеальной!

Анджей усмехнулся.

— Ты всегда был неразборчив в людях! — произнес он. — И помнишь, что говорил раньше про Гижицких?

Генрих передернул плечами.

— Я ошибался. Тогда я еще не знал Терезы. Я вполне нормальный! Это ты отчего-то сегодня стал слишком подозрительным!

Впереди показалась поляна, за которой начинался арочный мост через реку. Друзья поднялись на него и остановились, глядя на воду. Река текла спокойная, почти черная в такую ночь. Журчала весело и неторопливо.

— Нам надо развеяться перед твоей свадьбой! — заявил спустя несколько минут тишины Велке.

— Мне кажется, мы поменялись местами, — усмехнулся Анджей и добавил, — эта Тереза … она давит на меня.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Я не знаю, что ты такого удивительного нашел в ней. У меня же душа не лежит.

— А тут уже без тебя друг мой, все решили, — Генрих вздохнул и уронил руки на перила мостика, — придется смирится!

— Видимо, придется! — сказал Анджей, но в тоне его голоса Генриху почудилось совсем иное, чем смирение с судьбой, только князь Велке не стал высказывать свои предположения и лишь обратил взгляд на мирно текущую реку, думая о своем.

Малгожата прошлась по комнате в одной ночной рубашке. Тереза все еще сидела перед зеркалом, расчесывая свои густые волосы, мягко проводя гребнем по жестким прядям.

— Ты запомнила все то, что я тебе сейчас сказала? — спросила княгиня Гижицкая, замерев за спиной дочери.

— Мама, вы же знаете, я сделаю все именно так, как вы и велели, — Тереза уставилась на отражение матери, надув губы.

— Это хорошо, — Малгожата чуть пригнулась и протянула открытую ладонь так, чтобы девушке был виден тот маленький предмет, что сейчас лежал на ней, поблескивая матовой огранкой. Тереза посмотрела на вещицу и ее тонкие брови приподнялись в удивлении.

— Откуда? — только и спросила она.

Княгиня Гижицкая расплылась в улыбке.

— Мне это дорогого стоило, — произнесла она. Зеленый змеиный взгляд упал на перстень с крошечной черной жемчужиной. — Купила еще когда твой отец был жив! Это — твой! У меня есть такой же. В назначенный час ты воспользуешься им, как и я своим, — она вздохнула, полная решимости. — Сделаем то, что собирались и оставим этот дом. Начнем новую жизнь, только ты не подведи меня, слышишь!

Тереза ловко схватила кольцо и тот час же надела себе на палец. Сперва ободок оказался чуть больше, но стоило девушке согреть его своим дыханием, как кольцо в миг плотно обтянуло палец.

— Твой отец совсем не подумал о нас, когда размечтался о престоле! — Малгожата распрямила спину. Взгляд ее стал холоден. — Если бы он послушал меня, сейчас бы не лежал в земле, а сидел вместо этого идиота Ришарда внизу за праздничным столом, да и ты была бы наследной принцессой, а не опальной княжной, которую замуж выдают только ради силы нашего рода.

— Мама, говорите тише, — произнесла Тереза. Вытянув вперед руку, она любовалась тем, как сидит на пальце новый перстень и не смотрела на княгиню.

— Никто ничего не услышит, — ответила Малгожата, — я положила полог на эту комнату. Пусть подслушивают сколько хотят.

— Вы всегда были предусмотрительны, мама, — Тереза наконец оторвала взгляд от кольца и посмотрела на мать. Малгожата прошлась по комнате и опустилась в кресло у камина. Посмотрела на огонь, заплясавший в змеином взоре, усмехнулась.

— Сколько раз я говорила твоему отцу, чтобы действовал осторожнее, чтобы позволил мне проверить все своих сторонников, но нет, — она нахмурила брови, — он сказал, что мы женщины ничего не понимаем в политике.

— Не стоит недооценивать нас! — согласно кивнула княжна.

— Этот идиот внизу, пьяный и нелепый в своем показном благородстве, так и не успеет понять того, что случится! — Малгожата откинулась на спинку кресла. Лицо ее начало постепенно разглаживаться. Ушла тревога, глаза больше не мерцали с хищностью зверя. Женщина погрузилась в собственные мысли, представляя себе то, что вскоре должно будет произойти и это радовало ее темное сердце так, как ни что другое на свете.

Когда в двери комнаты постучали, Тереза оглянулась на мать.

Малгожата подняла руки и сделала круг в воздухе обеими кистями, после чего полог пропал.

— Кто? — спросила за нее княгиня.

— Это я, — послышался голос из-за двери, — Ирен!

— Заходи! — Малгожата встала, ожидая прислугу.

Двери открылись и на пороге появилась Ирен. В ее руках сидел крошечный котенок.

Княгиня Гижицкая посмотрела на животное и протянула к нему руки.

— Свободна! — резко отослала служанку женщина и Ирен поспешила уйти.

Мать и дочь переглянулись. Тереза не сдержала улыбки, глядя на котенка в материнских руках.

— Младенец, конечно же, был бы лучше, — произнесла княгиня, разглядывая маленький пушистый комочек, а затем подняла взор на дочь, — но и котенок на этот раз сойдет. Да и не стоит, чтобы кто-то заметил большую перемену на моем лице!

— Морщины сойдут и хватит, — согласилась Тереза, — а остальное сделаете после!

— Твоя правда! — кивнула Малгожата и улыбнувшись дочери, направилась в свою комнату.

Веселый ужин в доме князя Северина уже подходил к концу. Большая часть собравшихся гостей разошлись по своим комнатам и в зале остались лишь сам король да несколько князей, в числе которых были Велке и хозяин дома.

Сейчас, когда стихла музыка, а дамы оставили своих мужчин, никто не мешал им вести более серьезные беседы, касающиеся благополучия страны. Ришард задумчиво смотрел на князей, слушая их голоса. Сейчас князья наперебой твердили только об одном — как принести мир в две враждующие стороны — Ведьмовской Круг и Братство Ведьмаков. Их стычки из простых разборок перешли в нечто большее, уже напоминая войну двух классов. Неподвластные королю, они волновали его и угрожали королевской власти.

— Я думаю, надо принимать более строгие меры, — заявил Велке, — тех, кто нарушает мир, прилюдно казнить!

— Еще чего! — покачал головой князь Камински был явно против. — Насилие порождает только насилие!

— А что нам делать, если простых слов они уже не понимают? — поддержал Велке князь Северин, и тут к королю приблизился мужчина в черном. Тенью скользнул и встал за спиной. Гости заметили приход чужака и примолкли. Мужчина поклонился собранию и наклонился к лицу Ришарда.

— Значит, все спокойно! — произнес король, выслушав донесение. Улыбка тронула его губы. — Я так и знал, что княгиня Гижицкая дружит с разумом, в отличие от ее мужа, — и знаком отпустил мужчину, повернувшись обратно к своим князьям.

— Продолжим, господа! — сказал он и мужчины возобновили совет. Ришард улыбнулся, предаваясь своим мыслям. Конечно, он не верил в правдивость слов княгини Гижицкой. Но сейчас она была для него безопасна. Ведь теперь, когда его люди отняли все артефакты, которыми владела ведьма, он мог позволить себе расслабится. Без тех предметов, что питали силу Малгожаты, она стала слаба. Теперь Ришард знал, что может заставить эту женщину покорится его воле. Любой воле.

Анджей простился с другом перед ступенями, ведущими на верх. Комнаты княжичей находились на разных этажах. Поднимаясь по лестнице, молодой князь Северин заметил служанку, спускавшуюся вниз. Она показалась ему напуганной и, не отдавая себе отчета в том, что делает, мужчина остановил ее, схватив за локоть.

— Что-то случилось? — спросил он вежливо, всматриваясь в черты, тронутые тревогой и страхом. Девушка была прехорошенькая, но слишком бледная. Не иначе, привидение увидела.

— Простите, господин! — произнесла служанка и опустила голову.

— Ты чья будешь? — поинтересовался Анджей.

— Ирен, — прозвучал ответ, — прислужница княгини Гижицкой и ее дочери!

Брови молодого князя взлетели вверх.

— И что тебе не спится, прислужница? — он отпустил девичий локоть, облокотился о перила.

— Госпожа просили принести воды перед сном! — пролепетала она и ее голос странно сорвался. Анджей нахмурился.

— Ты боишься свою княгиню? — догадался он.

Девушка поспешно покачала головой и сделала шаг, спустившись на ступеньку ниже. Но Анджей в один прыжок оказался перед ней, преградив дорогу. Его никак не оставляла странная мысль, что с этими женщинами из опального рода, что-то не так. Что тогда, в своих предположениях, Генрих был прав!

Всего через два дня состоится его свадьба, а он чувствует, что ему надо сделать так, чтобы этого не произошло. Но разве он может противиться королевской воле без весомых причин?

— Расскажи мне о своей молодой хозяйке, — попросил князь Северин.

Ире подняла на княжича испуганный взгляд.

— Я не могу! — ответила тихо. — И никто из слуг, что работают на Гижицких, ничего вам не расскажет, господин! — в ее голосе прозвучала уверенность.

— Это почему же?

— Когда княгиня принимала нас на работу, мы дали клятву о том, что никогда и ни с кем не будем обсуждать Ее Светлость и семью княгини. Ослушаться — значит, получить заслуженное наказание, — она быстро поклонилась и добавила, — господин, позвольте мне пройти. Я и так уже сказала вам много лишнего. Если княгиня узнает…

Младший князь рода Северин отступил в сторону. Ирен прошмыгнула мимо него мышкой. Спешно сбежала вниз и исчезла за поворотом, ведущим на половину слуг. Анджей проводил ее взглядом и продолжил подниматься по ступенькам, думая над услышанным. По крайней мере, ему теперь было понятно, почему из дома Гижицких не было утечки сведений о его хозяевах. Хитрая ведьма позаботилась обо всем. Не продумала только нелепой и глупой гибели своего мужа. И теперь на дочери такой женщины его намерены женить.

«Как я могу отказаться? — подумал Анджей. — Короля не переубедить, если он что-то вбил себе в голову!» — с каждым новым шагом, приближавшим молодого мужчину к его покоям, в его сердце зрела уверенность в том, что этот брак выгоден лишь королю и ему, Анджею Северину выпала не самая хорошая карта в этом раскладе. Но что он мог сделать теперь? Ничего. Ришард слишком уверен в правильности этого брака. Он не отступит из-за каких-то жалких подозрений.

Анджей остановился перед дверью в свои комнаты. Толкнул рукой и, переступив порог, взмахнул пальцами. Свечи на столе тот час занялись пламенем, и мужчина со вздохом, закрыл за собой двери.

До свадьбы осталось менее суток.

Глава 3

Невеста была прекрасна. Зеленые глаза, подведенные черными стрелками, казались огромными на красивом спокойном лице. Стоя перед алтарем, она позволила мужу прикоснутся к своим губам и даже милостиво улыбнулась, когда гости радостно загалдели, поздравляя молодых с браком, а затем отыскала глазами мать.

Малгожата стояла за спиной Терезы, всего в паре шагов от своей дочери и казалась самой счастливой матерью на свете. Она даже прослезилась, когда поднимая фату, уже ее зять, поцеловал красавицу невесту, а затем, взяв за руку, повернулся к гостям и выдавил улыбку, которую все так ждали от него. Еще бы, ведь его жена так хороша! Как тут не позавидовать, да и сам король Ришард подвел девушку к алтарю, заменив отца и, таким образом, показав свое расположение к роду Гижицких. Малгожата понимала, что теперь никто не назовет ее семью опальной. Только не после того, что сделал Ришард, только вот вряд ли это убережёт короля от того, что задумала ведьма и ничто не сможет заставить ее сойти с того пути, на который она ступила.

Говорят, что сильные не мстят, а прощают. Думая об этих словах, Малгожата Гижицкая понимала, что в таком случае она слаба. Очень слаба, поскольку не умела прощать.

Молодые прямо из Храма отправились назад в замок рода Северин. Быстрая тройка умчала вперед мужа и жену, а гости поехали следом, предвкушая пиршество и веселье.

Князь Генрих Велке, по настоянию родителей, был вынужден тащиться следом за каретой с четой Биллевичей, в которой находилась его будущая жена.

— Ты таким образом, выкажешь им свое почтение! — напутствовал сына князь Велке и Генрих с неохотой согласился, провожая взглядом более резвые экипажи, унесшиеся далеко вперед, нагонять молодых супругов. Ему же предстояло плестись следом за сопливой невестой те несколько миль, что пролегали между имением Северин и Храмом.

К тому времени, как они въехали во двор замка, отовсюду слышались веселые голоса и смех. Праздник начался без опоздавших гостей.

Генрих спешился и почти швырнул поводья в руки подоспевшего конюха и уже было шагнул в сторону дверей, когда вспомнил о приличиях, и поспешил обратно к карете, чтобы подать руку своей будущей теще и маленькой невесте.

Княгиня Клаудиа приняла его руку с благодарной улыбкой, а мелкая толстуха, как про себя в сердцах назвал ее молодой князь, руку мужчины проигнорировала и спрыгнула на землю, попав в лужу, брызги от которой заляпали начищенные с утра слугой, сапоги Генриха, что, естественно, не прибавило ему счастья от вида невесты.

— Мое почтение! — он поклонился и не дожидаясь, пока из кареты покажется князь Биллевич, широким шагом направился к двери, возле которой дежурили двое слуг в ливреях. Они поклонились, и Велке прошел в холл, а затем поспешил в зал, где уже вовсю пировал король и молодая чета Северин.

Анджей сидел за столом, уронив голову на подставленную руку и смотрел на то, как танцует его жена. Он не мог не признать, что Тереза Гижицкая, а теперь уже Тереза Северин, красива. Ее змеиный взгляд завораживал, а полные губы обещали обманчивое наслаждение, но молодой княжич только вздыхал и почти не ел, в то время как его жена вовсю резвилась, танцуя с молодыми кавалерами.

— Анджей! — Лидия Северин, его мать, подсела к сыну, положила руку поверх его руки и чуть сжала, подбадривая княжича. — Ты ведешь себя неправильно! — продолжила она. — Даже король уже спросил, почему молодые не танцуют вместе?

Анджей покосился на мать.

— Вы хотели, чтобы я женился, — ответил он спокойно, — я сделал это, исполнил вашу волю. Теперь не требуйте от меня ничего. Я обещаю, что внуки родятся в положенный срок, но после… — он замолчал, заметив, что Тереза, оставив очередного поклонника, подошла к столу и теперь стоит напротив мужа, глядя ему в лицо своими дивными зелеными глазами.

— Мой супруг! — она изящно присела в реверансе. — Я бы хотела, чтобы вы оказали мне честь и потанцевали со мной! — а затем перегнулась через стол и добавила. — Этого хочу не я, а Его Величество, — усмехнулась и продолжила, — а мы ведь не можем разочаровать короля!

Лидия толкнула сына в плечо.

— Иди, — приказала уверенно и Анджей заставил себя подняться на ноги и обошел стол, приблизившись к жене.

— Вашу руку! — произнес, протягивая ладонь Терезе. Княжна с улыбкой приняла его руку, и они вместе направились в центр зала, чтобы открыть следующий танец. Мельком Анджей заметил, как из зала нянечки выводят принцессу и невесту Генриха. Время было позднее и, видимо, было решено, что девочкам пора спать. Анджей поймал себя на том, что смотрит во след малышке Настусе, а затем перевел взгляд на лицо молодой жены. Тереза улыбалась и казалась вполне довольной произошедшим, только вот в глубине ее глаз по-прежнему таилась злоба и обида.

Малгожата вместе с остальными гостями следила за танцем дочери и ее мужа, а затем, медленно стала пятится назад, пока не вышла из круга тех, кто продолжал следить за тем, как князь Анджей Северин кружит по залу свою красавицу жену.

Оглядевшись, княгиня направилась в сторону дверей. Слуги заметили, что женщина покинула зал, но не придали этому значения. Мало ли по какой причине госпожа решила выйти. А Малгожата продолжила свой путь, крадучись по коридорам замка. Княгиня шла к своей цели, мечтая о том, чтобы никто не встал на ее пути. Иначе она будет действовать решительно.

«Сегодня или никогда!» — сказала себе женщина и свернула за угол. За те два дня, что они с дочерью гостили перед свадьбой в доме жениха, княгиня успела обойти дом и теперь прекрасно знала, что и где находится. И у нее была определенная цель.

Генрих продолжал следить за своим другом. Впервые Анджей казался ему более чем подавленным, а когда гости вызвали молодых на свадебный танец, шагнул к жене с видимой неохотой. Его неприязнь просачивалась даже через искусную маску благородных манер и наигранных улыбок. Тереза же веселилась на славу. В этом своем порыве она была искренна и Генрих, глядя на молодую девушку, недоумевал, почему Анджей, еще толком не знакомый с женой, заранее предчувствует, что его брак обречен на неудачу.

Тереза Гижицкая хороша, молода… Из ее минусов, Генрих мог бы назвать только один, правда крайне весомый — отец предатель, казненный королем Ришардом. В остальном красавица казалась ему ласковой и покладистой.

«Анджей еще не понимает, как ему повезло!» — вздохнул молодой князь Велке и вспомнил о своей маленькой полной невесте. Сейчас панна Настуся не вызывала у него никаких положительных эмоций, а надеяться, что через годы свадьбы можно будет избежать, он не мог. Родители были тверды в своем намерении породнится с Биллевичами и, хотя он прекрасно понимал, что для него они хотели самого лучшего — ведь что может быть почетнее, чем стать родней самому королю — но мечтал, чтобы эта помолвка была расторгнута. Генрих хотел сам найти для себя невесту, и это должна быть девушка, которую он полюбит всем сердцем, а не навязанная родом.

Анджей и Тереза закончили свой танец под аплодисменты гостей, когда Генрих заметил, как поглядывает на него одна из девушек, подававших на празднике блюда. Она словно мимолетно бросала на молодого князя откровенные взгляды и при этом, подбиралась все ближе. То тарелку грязную заменит, то бокал. То переставит блюда, а сама на Генриха глазищами зырк и отвернется.

Князь Велке усмехнулся. Интерес красавицы он разделял целиком и полностью. Она была хорошенькая, ухоженная для простолюдинки, и мужчина, не удержавшись, подмигнул девушке. Заметив это, служанка рассмеялась и, махнув юбками, направилась куда-то мимо вереницы столов, при этом время от времени оглядываясь через плечо и замедляя шаг, словно приглашала Генриха следовать за собой.

Молодой князь Велке встал из-за стола и поспешил следом за девушкой, лавируя между гостями. Те, кто не танцевал или еще сидели за столами, или разбились на стайки, беседуя недалеко от танцующих, обсуждая кто молодых, кто ситуацию в стране, а кто и разногласия между кланами Ведьм и Братством Ведьмаков. Но Генрих не вслушивался в слова говоривших, он просто шел за девушкой, предвкушая сладостное развлечение и чувствуя, что уже мысленно готов приласкать красотку.

«Не впервой», — подумал мужчина. Не хранить же ему несколько лет верность малявке невесте. Это глупо и уж точно, не для него.

Когда Генрих проходил мимо главных дверей, он пропустил слуг, везущих бочки с вином. Мельком заметил, что за спинами прислуги мелькнула княгиня Гижицкая, но не придал этому значения. Проскользнул вперед и нагнал свою «добычу», поднимающейся по лестнице на верхний этаж.

«Правильно! — мелькнула мысль в голове княжича. — Там нас никто не увидит. Все заняты чествованием молодых и вряд ли кто покинет праздник раньше положенного срока!»

Девушка уже находилась на самом верху и, свесившись через перила, улыбалась Генриху.

— Ну же, господин! Быстрее! Я жду вас! — крикнула она и дворцовое эхо подхватило ее голос.

— Сейчас дождешься! — весело пообещал Генрих и прибавил шагу, но когда оказался на том месте, где всего несколько секунд назад стояла служанка, то увидел только ее тонкий силуэт, мелькнувший дальше по коридору, едва освященному огнем светильников. У дальней стены она остановилась, и княжич сбавил шаг. Теперь он крался, подбираясь к притихшей в ожидании девушке, как хищник подходит к своей жертве. Только намерения у князя Велке были совсем иного характера.

Шагая по коридору, он заметил, что оказался среди комнат гостей. Только опасаться было нечего — все они сейчас находились внизу на празднике.

— Господин! — наигранно отвела глаза служанка, когда Генрих приблизился к ней вплотную.

— Как твое имя? — тихо спросил он, глядя, как красавица уронила взгляд.

— Милена, княжич! — в тон мужчине ответила служанка.

— Ты очень красивая, Милена, — руки Генриха потянулись к талии девушки. Обхватили тонкий стан, привлекли к груди. Генрих не стал сдерживать свое желание. Поцеловал Милену горячо, всем своим видом показывая, насколько сильно она привлекает его. Девушка тоже не стала играть в недотрогу. Запустила пальцы в длинные темные волосы княжича, подставляя ему лицо и шею для поцелуев. А когда молодой князь, забрался под юбки красавицы, щелчок отворяемой двери заставил его замереть, а затем и оглянуться на звук.

Схватив за руку князя, Милена потащила его в укрытие за угол, при этом сдавленно хихикнув. Присутствие посторонних придало остроты их ласкам. Молодой князь немного удивился, когда не сдержав любопытство, все же рискнул выглянуть из-за угла, чтобы узнать, кто из гостей запоздало покидает свои комнаты.

Каково было его удивление, когда он увидел свою невесту.

Малышка Настуся шла по коридору держа за руку какую-то женщину. И это была совсем не няня девочки и уж точно не ее мать, княгиня Биллевич. Совсем посторонняя женщина.

«Что за…?» — мелькнуло в голове мужчины, и он оторвал руки Милены от своей шеи.

— Господин? — произнесла девушка удивленно.

— Погоди, — прежний пыл куда-то пропал. Генрих оправил одежду и шагнул в коридор, намереваясь нагнать свою маленькую невесту и ту, что уводила ее. Конечно, может быть, за девочкой просто послали родители, может быть няню что-то задержало в комнате, может быть….

«Слишком много этого «может быть», — решил князь Велке. Он чувствовал, что здесь происходит что-то странное и был уверен только в том, что должен догнать Настусю и узнать кто и куда ее уводит.

Женщина и девочка ступили на лестницу и Генрих перешел на бег, но когда он оказался на первой ступеньке и взглянул в низ, убежденный в том, что сейчас увидит княжну, его ожидало разочарование.

Ни на лестнице, ни ниже Настуси Биллевич не оказалось.

Малгожата пересекла зал и стала оглядываться в поисках дочери. Ее зять снова сидел на своем месте, разговаривая с матерью, а Тереза нашлась в кругу танцующих, где ее кружил под музыку какой-то молодой кавалер. Княгиня Гижицкая дождалась, пока танец закончится, а затем решительным шагом направилась к княжне, намереваясь привлечь ее внимание.

Меж тем слуги, открыв новые бочки с вином, стали наполнять им кувшины и разносить по столам. Заметив это, Малгожата не сдержала улыбки, а после снова посмотрела на дочь. Тереза заметила княгиню и, извинившись перед одним из кавалеров, ожидавших танец с невестой, поспешила к матери.

— Ты прекрасна, — с улыбкой посмотрев на сияющее лицо дочери, произнесла княгиня Гижицкая, а затем наклонившись ближе, добавила, — будь готова и помни о том, что я тебе говорила! — она снова распрямилась и кивнула куда-то за спину Терезы. — А сейчас иди и веселись. Времени осталось не так много!

— Да, мама, — чуть поклонившись, молодая девушка вернулась назад к своим поклонникам, не забыв бросить несколько разочарованный взгляд на своего мужа. Она надеялась, что он будет проявлять к ней, своей жене, больше интереса, но ошиблась. Кажется, Анджей обращал на нее внимания не больше, чем князь Генрих на свою маленькую невесту, которую показала ей Малгожата еще во время праздничного ужина.

«Ну и ладно!» — решила девушка, и снова заулыбалась, едва ее пригласил на танец очередной настойчивый кавалер. Многим молодым мужчинам, присутствовавшим на свадьбе, не терпелось потанцевать с прекрасной молодой княгиней Северин.

«Все равно этот брак обречен, — подумала Тереза, принимая протянутую руку высокого блондина с тонкой ниточкой усов над верхней губой. — Зачем мне внимание того, кто так и не станет в действительности моим мужем?» — она усмехнулась и позволила вывести себя на середину зала. Грянула музыка, пары закружились под ее легкие звуки, уносившиеся под свод зала. А меж гостей уже проворно сновали слуги, предлагая всем желающим испить вина из запасов князя. Мать Анджей тоже приняла серебряный кубок — его подала ей сама княгиня Гижицкая. Услужливо улыбнулась и села рядом.

— А вы почему не пьете, дорогой зять? — спросила она, чуть нахмурив брови, едва заметила, что молодой княжич так и не притронулся к вину.

— Нет никакого желания, — ответил мужчина. А сам подумал о том, что предстоящая брачная ночь обязывала его как минимум напиться вдрызг. У Анджей было стойкое нежелание даже прикасаться к Терезе. Он и сам не понимал, откуда оно появилось.

— Ну же, сынок, — проговорила княгиня Северин, — выпей с нами за свою свадьбу!

— Да, дорогой зять! Поднимем бокалы! — Малгожата потянулась к своей чаше, подняла ее вверх, отсалютовав новым родственникам и сделала вид, что пригубила вино, в то время как мать Анджея выпила больше половины из своей чаши.

— Ммм! — произнесла она, глядя на вино. — Я даже не знала, что в подвалах моего мужа хранится нечто подобное.

— Да, — кивнула, соглашаясь Малгожата, — букет удивительно насыщенный! — и улыбнулась.

Анджей перевел взгляд в сторону. Прошелся лениво по залу, рассматривая среди гостей своих родственников, когда заметил Генриха, который целенаправленно шагал в его сторону и выглядел при этом настроенным очень решительно и несколько встревоженно. Анджей поднялся на встречу, удивленно изогнул брови. Вид молодого княжича Велке говорил ему о том, что произошло нечто из ряда вон, поскольку совсем недавно, Северин заметил, как Генрих следует за одной из молодых прислужниц, и в его намерениях относительно девушки, Анджей не сомневался. А это значит, только нечто действительно важное могло оторвать Генриха от утех.

— Я извиняюсь, — поклонился женщинам княжич Велке и поманил друга за собой.

— Анджей? — удивилась Клаудиа Северин. От ее внимательного взгляда не ускользнула та напряженность, что читалась на лице Генриха.

— Я сейчас вернусь! — ответил сын, и они с молодым Велке направились в сторону, прочь от шума и музыки. Малгожата проводила княжичей долгим взглядом и извинившись перед княгиней Северин, поднялась из-за стола.

— А вот и моя любимая родственница, — чьи-то сильные руки схватили Гижицкую в стальные оковы мужских объятий. В лицо женщине дыхнуло перегаром, и она скривившись, подняла глаза, но тут же спешно улыбнулась, широко и радостно.

— Князь Северин! — произнесла Малгожата.

— Куда торопимся, княгинюшка! — мужчина, кажется, не собирался отпускать свою добычу. — Может быть, танец? Все веселятся, и мы не должны отставать от молодых и, кстати, — он посмотрел за спину Гижицкой, на стол, где должен был сидеть его сын, — а куда делся Анджей?

Клаудиа посмотрела на мужа с недовольством, но промолчала, хотя ей определенно не понравилось то, как по-свойски обнимал князь Северин мать ее невестки. Но княгиня Северин была женщиной умной и терпеливой и решила подождать, пока закончится праздник и лишь затем, утром, когда муж проспится и от выпитого останется только головная боль, она выскажет ему все, что думает о его неподобающем поведении. А сейчас… Сейчас она стерпит и смолчит.

— Ну, да ладно! — проговорил мужчина. — Дело молодое, — а сам потянул за собой Малгожату в круг танцующих. Княгиня вздохнула, скрывая раздражение, и позволила закружить себя в быстром танце. Веселая музыка, казалось, звучала со всех сторон, отражаясь от высоких стен зала. Гости продолжали пить и смеяться. Вот мелькнуло лицо короля, танцующего с кем-то в паре, вот и чета Биллевичей — оба раскрасневшиеся, хватившие лишку на празднике счастья, а затем княгиня Гижицкая стала замечать, что у ее партнера по танцу стали какими-то неловкими движения. Он наступил женщине на ногу, а затем повалился на нее всем своим весом и Малгожата едва успела отступить в сторону, позволив свату упасть на пол. Она встала над ним, долго всматривалась в тело. Кто-то из гостей вскрикнул, заметив, что князь Северин лежит на полу, а затем, один за одним, как подкошенные, стали падать на пол и остальные гости. Сперва мужчины, которые, как заводится, всегда пьют больше женщин, затем и их дамы. Музыканты совсем прекратили играть, когда Малгожата нашла взглядом дочь.

Тереза уже стояла одна — ее партнер распластался на полу, раскинув руки и глядя в потолок на огромную люстру с сотней свечей. Молодая княжна Северин склонилась над ним и усмехнулась, а после посмотрела на мать, стоявшую неподалеку.

«Сейчас?» — словно бы спрашивали ее зеленые глаза и Малгожата кивнула.

— Что случилось? — Анджей стоял за дверью, глядя на друга. Генрих выглядел очень странно.

— Настуся! — проговорил он. — Она пропала!

— Что? — сдвинул брови маг. — Куда она могла пропасть? Что ты такое говоришь?

— Я видел, как какая-то женщина уводит ее за руку из комнаты. Не нянька! — торопливо объяснил княжич.

— Так почему ты ее не остановил? — удивился Анджей, а затем, догадавшись о том, чем в тот момент был занят друг, раздражено добавил. — Ее надо непременно найти, пока не хватились Биллевичи! Король не пожалует нашу семью, если узнает, что из нашего замка увели его родственницу, — и тихо выругался. — Черт, а если это похищение?

— Сперва обыщем дом, — предложил Генрих и тут оба мужчины замерли. — Они не могли далеко уйти. Может все еще находятся где-то здесь?

— Что происходит? — Анджей повернулся ко входу в зал.

— Я не понимаю… — Генрих осекся.

— Музыка стихла! — молодой князь Северин рванул обратно в зал, откуда уже доносились крики. В голосах людей звучал ужас. И когда оба княжича ворвались в помещение, то их глазам предстало страшное зрелище.

Почти все гости, приглашенные королем и отцом жениха, сейчас лежали на полу. Несколько женщин и слуги пытались помочь, кто-то истошно вопил во всю глотку: «Лекаря!», кто-то ожесточенно тряс своего мужа, жену, брата… Мраморный пол большого зала отчего-то напомнил Анджею поле битвы, устеленное телами убитых. Страшное, жуткое предчувствие, которое давило не него все это время, оказалось правдой.

«Отец, — мелькнуло в голове молодого князя, — Мама!» — его взгляд нашел одинокую фигуру, которая пробиралась через тела. Малгожата Гижицкая.

А вот, чуть поодаль и ее дочь, его жена… Обе на ногах. Обе выглядят так, словно совсем не удивлены тем, что случилось.

«Зачем им удивляться, если все произошедшее их рук дело!» — догадался княжич и, прежде чем Генрих смог хоть что-то понять, рванулся вперед, намереваясь догнать опальную вдову.

«Стой, Анджей!» — крикнул было Велке, а затем бросился за другом, мысленно заставив себя не думать о родителях, которые, скорее всего, лежат среди тел на полу. Эти мысли страшили княжича, назойливо стучались в сердце неприятным холодком.

Князь Северин был замечен старшей княгиней, едва успел сделать всего несколько шагов в ее направлении. Он поднял вверх руку, концентрируя энергию для нанесения магического удара, чувствуя, как струится по мышцам сила, когда Малгожата повернула к нему лицо.

— Тереза! — рявкнула женщина и Анджей успел увидеть, как его жена что-то бросила на пол. Раздался громкий звук, словно раскат грома. Он прошелся под потолком зала и осыпался искрами вниз, похожий на звездопад. Мгновение, и перед молодой княжной, уже носившей имя рода своего мужа, открылся темный проход, похожий на воронку. Волосы Терезы взвились в диком танце, и девушка шагнула в портал, даже не оглянувшись на мать. Секунда и портал закрылся с неприятным чавкающим звуком, поглотив молодую ведьму.

— Прощай, дорогой зять! — рассмеялась Малгожата и Анджей выкинул вперед руку. Гижинская успела отклонится от черных нитей, вырвавшихся из пальцев княжича. Ее глаза расширились от удивления, которому на смену пришла злость и негодование. Генрих, оказавшийся за спиной друга, остановился и огляделся, заметив, что все слуги разбежались, оставив господ лежать на паркете.

«Трусы!» — подумал он, понадеявшись, что хотя бы один из тех, кто прислуживал за столом, сейчас бегут за стражниками, дежурившими у входа в замок. Только вряд ли те успеют что-то сделать.

— Чертов маг! — прошипела меж тем ведьма, когда Анджей, наступая, втянул назад нити. Он подобрался, намереваясь ударить снова, а княгиня спешно стала стягивать с пальца перстень.

— Я убью тебя, ведьма! — сказал молодой Северин. — А затем найду и твою дочь!

Малгожата рассмеялась. Ее рука нырнула в складки платья, отыскав потайной кармашек.

— Попробуй, — предложила она насмешливо, и Анджей снова ударил, но в тот самый момент, когда он выкинул было руку с темными нитями, кто-то схватил его за ногу, и молодой мужчина пошатнулся, уронил взгляд на того, кто лежал у его ног.

— Отец! — проговорил Анджей, глядя на белое лицо князя Северина. С губ князя тонкой струйкой вытекала темная кровь.

— Получи, пес! — Малгожата швырнула в зятя какой-то предмет. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Генрих оттолкнул друга, закрывая его своим телом, и тут же почувствовал, как в спину ему ударило что-то мягкое. По коже пробежались мурашки, вызывая сильный зуд.

— Генрих! — Анджей попытался поймать друга, у которого отчего-то заболела спина и все суставы. Малгожата медлить не стала. Она ударила перстень об пол и перед ней открылся портал. Женщина оглянулась на дело рук своих и, рассмеявшись, шагнула в черный водоворот. Анджей бросился за ней, Мрак, на негнущихся ногах следом, и оба мужчины попали в кружащуюся черноту, которая затянула их в свою глубину. Закружила, завертела, ударяя о тонкие грани скользких стен и все погасло.

Генрих очнулся первым. Он увидел себя, лежащего на песке. Приподнялся, глядя на казавшееся желтым небо и чувствуя жар, идущий от солнца, светившего слишком ярко. Тяжело поднял голову, выискивая взглядом Анджея, и увидел его, лежащим рядом без сознания.

Генрих хотел позвать друга по имени, но с его губ сорвался какой-то непонятный звук. Тогда он решил поднять руку, чтобы потрогать словно онемевший рот, но вместо привычной кисти с пальцами, увенчанными перстнем, увидел нечто странное и лохматое, покрытое черной шерстью.

Если бы Генрих мог, он бы закричал. Закричал так, как не кричал еще никогда. Он все еще не мог понять, что произошло и когда поднимался на четвереньки, словно животное, отметил, что его тень, отбрасываемая на солнце, какая-то непонятная и совсем не человеческая. Он попробовал сделать шаг, но его руки и ноги не хотели слушаться и, запутавшись в конечностях, Генрих повалился в песок, а когда что-то ударило его по ногам, приподнялся и оглянулся назад с ужасом увидев за спиной, покрытой такой же густой черной шерстью, длинный пушистый хвост.

«Я превратился в собаку! — мелькнула жуткая мысль, от которой молодому княжичу захотелось выть и кататься по песку, как обезумевшему животному. — Я пес!» — и так кстати пришли на память слова княгини Гижицкой.

Генрих уронил голову на песок и закрыл глаза, надеясь, что все произошедшее просто сон. Страшный сон и когда он проснется, то еще вспомнил о нем с улыбкой и, конечно же, расскажет Анджею. И они посмеются вместе… Но сколько раз княжич не пытался закрыть и открыть глаза, перед взором все также расстилалась пустыня. Желтая и бескрайняя, словно диковинное море без воды. А затем он услышал сдавленный стон и повернувшись увидел, как очнувшийся Анджей, поднимается на ноги. Княжич первым делом уставился на черного волкодава, появившегося словно из неоткуда. Генрих попытался встать. Непослушные лапы раскорячились, но все же приобрели более-менее устойчивое положение, а чертово солнце палило нещадно, вызывая дикую жажду.

— Генрих? — произнес удивленно Анджей, глядя на пса.

«Догадался!» — с каким-то облегчением подумал его друг и хотел было сказать свое: «Да», — но вместо этого пронзительно тявкнул и тут же осел задом в песок.

Анджей стряхнул с одежды песчинки и огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз были только высокие холмы песка и синее небо, с огромным палящим диском золотого солнца. И ни следа портала за спиной.

— Где мы? — вслух спросил Анджей.

Ему ответила только тишина и мужчина уронил взгляд на Генриха, смотревшего на него пронзительным взглядом умных глаз. Князь Северин попытался было колдовать, но руки не слушались его. Удивленно уставившись на ладони, он хмыкнул негодуя.

Вместе с прошлой жизнью, кажется, канула в Лету и его сила. Что произошло и как, он до сих пор не мог понять, зная только одно — если они с Генрихом останутся в этом забытом богами месте, то скоро умрут без воды на солнцепеке. А значит, выход было один — просто идти. Вперед, надеясь на то, что удача не отвернётся от двух друзей. И что жизнь еще даст шанс вернуть все назад и отомстить. Но для этого им сперва предстояло выжить.

— Пойдем, друг! — Анджей помог Велке подняться на ноги и словно несмышленышу щенку, поставил ему лапы в положенном порядке.

— Надо идти! — сказал он Генриху. — Здесь нас ждет только смерть.

Волкодав поднял взгляд на друга и кивнул.

… Желтая полоса песка осыпалась с бархана, скрыв следы двоих, что поднимались на его вершину. Тонкой змейкой сбегал вниз песок, словно весенний ручей, пересохший в жару.

Солнце продолжало смотреть вниз на путников, что едва переставляя ноги, двигались вперед. Солнце знало, что скоро победит, высушит, погубит, возьмет свое. А двое, из последних сил шли и шли по казавшейся бескрайней, пустыне, которой не было конца и края. И лишь только где-то впереди, на расстоянии недоступном обычному взгляду, двигался черными точками караван. До встречи княжичей с их судьбой оставалось несколько часов.

Глава 4

Я все еще смотрела в окно, когда Роланд закончил свой рассказ. Перед глазами, вместо белоснежного снега сейчас лежала знойная, дышащая жаром ада, пустыня. Я видела двоих путников, затерявшихся в ее бесконечности, усталых, поникших, но продолжавших упорно двигаться вперед. Я даже увидела, как Анджей, нагнувшись, поднимает и кладет на плечо своего мохнатого спутника, уставшего идти, обессилевшего от обезвоживания. Как тащит вперед, усталый, из последних сил, погружая ноги в расплавленный песок, льющийся золотом в сапоги.

«Мрак!» — мелькнула мысль в голове, и я уронила взгляд на волкодава, смотревшего на меня умным взглядом.

— Что же произошло дальше? — решилась нарушить тишину. — Как ты стал ведьмаком?

Роланд хмыкнул.

— Эта история не такая интересная, как та, что я поведал тебе! — ответил он. — Она до банального короткая. Тот караван, двигавшийся на север, пересекая пустыню, вел Лотер. Он то и нашел нас с Мраком, забрал с собой и выходил.

— Но почему ты не вернулся назад домой и куда подевалась Тереза и ее мать? Выжил ли Ришард и что произошло с девочками Настусей и принцессой? — у меня было слишком много вопросов, на которые я хотела узнать ответы. И Роланд был готов дать их мне.

— Как тебя теперь называть? — спросила тихо. — Я знаю правду. Кто ты для меня, Анджей или Роланд?

Ведьмак посмотрел на меня. Тихая улыбка тронула его губы.

— Анджей умер вместе со своей семьей. Анджей был магом, я же простой ведьмак, почти лишенный магической силы. Я — Роланд, человек без рода и фамилии. Я — ведьмак!

Это было сказано просто, но тем не менее, с силой и осознанием произнесенных слов. Я посмотрела в глаза Роланда и увидела в них веру в сказанное. Он действительно считал себя только ведьмаком, но где-то там, в глубине его взгляда, прячась ото всех, еще жил молодой князь, носивший имя Анджей Северин.

— У меня много вопросов, — призналась я, хотя понимала, что вряд ли сейчас получу ответы на все из них. Да и Роланд выглядел уставшим. Этот рассказ оживил в его памяти все то плохое, что случилось с ним и его семьей. Все то, что он на время спрятал в глубине своего сердца ото всех и, в первую очередь, от себя.

— Я дам тебе ответы, но только не теперь, — вздохнул мужчина. — Нам надо отдохнуть.

Оглянувшись на окно, заметила, как небо стало совсем светлым, предвещая рассвет. Снег продолжал падать и сугробы, казалось, выросли за эту долгую ночь, поднялись до уровня окна.

— Иди ложись спать, — велел мне ведьмак и я поднялась на ноги, намереваясь пройти мимо Роланда. Одно мгновение и его рука поймала мою руку. Я опустила глаза, увидела, как бережно сжал в свое ладони мои пальцы ведьмак. Горячие губы коснулись кожи, и он закрыл глаза, целуя мою тонкую кисть. В сердце отозвалось болью.

— Не надо, — попросила я и осторожно отняла ладонь.

Он отпустил меня, не глядя в глаза. Привалился спиной к стене. По лицу мужчины пробежала судорога боли и мне неожиданно захотелось присесть рядом, коснуться его щеки рукой. Прижаться своими губами к его губам, вдохнуть в них жизнь… но я не смогла. И не потому, что он оказался женат. Нет, тот брак считается законным, пусть он даже не притронулся к Терезе Гижицкой, она все равно считается его женой. Ведьмы не заключают простых браков, я это знаю точно.

— Я пойду, отдохну! — произнесла я и прошла дальше, на кухню, направляясь к комнате Баси, с которой тут же столкнулась у дверей. Хозяйская дочка, зевая, выходила из комнаты. На меня взглянула с удивлением, граничащим с раздражением.

— Всю ночь с книгой сидела, а теперь спать? — проговорила она и хмыкнула недовольно. — Панские замашки! — и прошла мимо, толкнув плечом.

Я оглянулась на молодую женщину. На языке вертелось что-то резкое, но я решила промолчать. Толкнула двери в спаленку и устало перешагнула порог. Бессонная ночь сказывалась. Хотелось поскорее лечь, укрывшись одеялом с головой и забыться бесцветным сном. Но когда опустилась на застеленную лавку, то поняла, что вряд ли усну. Мысли то и дело возвращались к тому, что поведал мне ведьмак. Жуткая история. Что за государство и где она могла произойти? Наверное, далеко от того городка, в котором я провела все эти годы. Столько вопросов пока оставались без ответа. Но нужны ли мне эти ответы? Что изменится, узнай я о судьбе пропавшей девочки, которая не выходила у меня из головы. Единственное, что было важно — это помочь Мраку, ведь теперь я поняла, что именно ищет Роланд, путешествуя из города в город.

Он ищет ответ на свои вопросы — как спасти друга.

Могу ли я помочь? Этого я не знаю, но сделаю все от меня зависящее, чтобы быть полезной княжичам.

Закрыла глаза, пытаясь уснуть. Но даже сейчас в моих мыслях оставался зал, заполненный мертвыми людьми и смех опальной княгини, словно наяву, звучал в ушах.

В комнате Старшей ведьмы царил привычный полумрак. Одинокая свеча, стоявшая перед зеркалом, разбрасывала теплый свет, играла замысловатыми тенями, трещала прогоревшим фитильком.

Агнешка сидела перед своим шаром, глядя в его глубину. Шар светился изнутри, показывая старой ведьме то, что она хотела видеть, и Агнешка только поджимала губы, касаясь пальцами гладкой прохладной поверхности.

— Он все ей рассказал, — произнесла она в пустоту и откинулась назад на резную спинку стула. Видение в шаре стало медленно тускнеть, а затем и вовсе пропало, оставив только отблеск свечи.

— Осталось совсем немного для всех нас, — ведьма встала, прошлась через комнату и приблизилась к окну, застыв за шторами. Потянулась рукой с твердым намерением выглянуть наружу, туда, где уже разгорался новый день. Где вставшее солнце бросало блики на укрытую снегом улицу.

Агнешка осторожно приоткрыла штору и тут же отскочила в сторону, когда солнечный свет обжег ее тонкую пергаментную кожу на руке. Посмотрела на ожег и вздохнула. Очередное доказательство того, что ей немного осталось до конца. Жить вечно не может никто, какие бы ухищрения не использовались, какие бы жертвы не приносились во имя молодости и жизни. Смерть придёт однажды к каждому, и ей все равно кто ты, простая крестьянка, или верховная ведьма. Просто за кем-то она заявляется раньше, а к кому-то не спешит долгие годы и даже столетья.

«Еще немного я продержусь!» — подумала Агнешка и закрыла окно, бросив последний взгляд на улицу. Она давно уже не могла себе позволить выйти днем. Солнце убивало ее и только мрак ночи был спасением. Лишь под покровом темноты она могла выйти, чтобы прогуляться по уснувшим улочкам, заглянуть в погасшие окна домов.

У Роланда, наследного князя рода Северин, были свои воспоминания. У Агнешки были свои.

Она помнила тот день, ту ночь, когда в замке Северин звучали смех и веселье. Вспомнила и себя, поднимающуюся по длинной лестнице на верхний этаж.

Двери, которые ведьма распахнула решительно, даже не скрипнули, но нянечка, что дежурила у постели маленькой девочки по имени Настуся, проснулась и подняла голову. Задремавшая у кроватки, она сонным взглядом посмотрела на вошедшую, больше похожую на черную тень.

— Спи! — Агнешка подняла верх руку и няня снова уронила голову на руки, погрузившись в сон еще более крепкий и сладкий, а ведьма приблизилась к спящей девочке и склонила над ней свое лицо, всматриваясь в черты.

— Проснись, моя радость! — проговорила она спустя некоторое время и ласково прикоснулась к щеке Настуси. — Проснись. Пора уходить!

Ребенок открыл глаза и посмотрел на красивое лицо незнакомой женщины, что склонилась перед ней. Девочке бы испугаться, но она не почувствовала страха и лишь улыбнулась.

— Нам пора! — повторила Агнешка и протянула Настусе свою руку.

— Кто ты? — спросила княжна Биллевич.

— Сейчас это не важно! — ответила ведьма и тут заметила кольцо, висевшее на шее девочки на тонкой золотой цепочке.

— Подарок жениха? — спросила Агнешка и девочка опустила глаза. — Ты уже такая большая девочка и это нормально иметь жениха, — добавила женщина, но тем не менее, быстро сняла с шеи подарок и положила его под подушку, а затем помогла Настусе надеть платье и взяла ее за руку, направившись к двери.

— А мама? — спросила девочка, прихватив подаренную Генрихом куклу.

— Мама придет после! — ответила ведьма. — Ты же мне веришь, — и в глазах Старшей Сестры Круга вспыхнул свет. Настуся едва взглянула в них, как тут же застыла, проваливаясь в темные омуты ведьмовского взгляда, которые словно затягивали ее внутрь.

— Вся жизнь с чистого листа! — тихо прошептала Агнешка и девочка рассеянно кивнула, похожая на марионетку. Из ее рук выпала кукла и мягко упала на пол. Фарфоровое личико пошло мелкими трещинками, замерло, уставившись в потолок.

— Пойдем! — настойчиво потянула ребенка за собой ведьма. Княжна переступила через куклу и за руку с незнакомкой, вышла за порог в темный коридор. Пока она шагала вперед вся ее короткая жизнь словно отматывалась назад. Все растворялось в памяти, исчезало, как бумага сгорает в пламени.

Уже на ступенях, что вели вниз, Агнешка открыла портал и бросила взгляд через плечо.

— Ты опоздал! — зачем-то произнесла она и вместе с девочкой вступила во тьму.

Ведьма резко выдохнула и вздрогнула всем телом, возвращаясь из своих воспоминаний. Она прожила так долго на этом свете, что какие-то несколько лет, промелькнули для нее как неделя, как месяц. Все, что случилось тогда, в замке князей Северин, для Агнешки было как вчера. Уже тогда она знала о том, что ей осталось не так долго жить на этом свете, а Настуся была той, кому старая женщина собиралась передать свои знания и силу.

— Уже скоро! — произнесла она вслух. То, что предначертано, сбудется и никто не в силах изменить течение своей судьбы.

Я была благодарна Роланду за то, что мы не стали задерживаться в доме Лотера дольше, чем того требовали обстоятельства. Когда ведьмак смог нормально сидеть в седле, мы попрощались с хозяевами дома и покинули его. И в этот раз я постаралась проследить за тем, чтобы нечаянно не зацепится за что-то при выходе, поскольку больше не имела ни малейшего желания возвращаться на хутор. Ладно, если бы тут жил один Лотер, но его дочь… С ней мы так и не нашли общего языка, да и вряд ли бы нашли, даже проживи бок о бок несколько лет.

— Что нас ждет впереди? — подумала я, и не заметила, что произнесла эту фразу вслух.

Роланд обернулся ко мне, смерил настороженным взглядом.

— Теперь все будет хорошо, Уля! — сказал он.

Я выдержала его пристальный взор, проникающих под кожу. Обжигающий и делающий меня слабой и податливой. Опустила голову, избегая карего безумия и увидела Мрака, бегущего рядом с моей лошадкой. Отчего-то подумала о том, что даже сейчас, зная историю Генриха, не могла назвать его по имени, данном при рождении. Для меня он был и остается Мраком.

— Мы будем ехать весь день без отдыха, — проговорил ведьмак.

Наши лошади шагали по глубокому снегу, но Роланд предполагал, что когда мы выберемся к тракту, то ехать станет легче.

Проезжая мимо места, где мы повстречались со стрыгой, я внутренне напряглась, поглядывая по сторонам, словно ожидая, что сейчас восставшая нечисть выскочит из-за деревьев. Роланд заметил мою настороженность и возобновил наш разговор.

— Это здесь, в лесу все тропки занесены, — продолжил он, — а там, на тракте, снег уже давно разбили телеги и верховые. Мы легко доберемся до городка, стоит лишь выехать на дорогу!

Я кивнула, соглашаясь. Пригнулась, когда рядом проплыла ветка, укрытая снежным покрывалом. Оглянулась на поляну, где остались воспоминания о бое ведьмака и Урсулы. Сглотнула.

— Роланд! — позвала тихо.

— Ммм? — он покосился на меня, чуть прищурив глаза.

— Ты обещал, что ответишь на мои вопросы! — напомнила уверенно.

— Я так и знал, что ты это скажешь, — мужчина усмехнулся. — Спрашивай!

— Как ты стал ведьмаком? — я чуть подогнала свою кобылку и теперь нас с Роландом разделали каких-то пару шагов. — Ты ведь был магом и куда делась тогда твоя сила?

Ведьмак вздохнул.

— Был, да сплыл, — ответил он. — Сам не знаю, что произошло и как, но в тот день, когда нас с Мраком выбросило из портала, я потерял свою магию. Нет, что-то осталось, но, — его губы скривила усмешка, — но это такие крохи, что и говорить об этом не стоит. А вот на счет того, как и почему я стал ведьмаком, так это легко объяснить.

Я вздрогнула, когда с нижней ветки, под которой проезжала, щедро сыпануло снега мне за шиворот. Поежилась и попыталась вытряхнуть его, но часть все же стекла по спине, неприятно проскользнув под одежду. А Роланд тем временем проговорил:

— Помнишь, я рассказал тебе, как нас нашел Лотер!

— Ага, — я передернула плечами, приказав себе мысленно забыть про мокрую неприятную дорожку на спине.

— Мы отправились с ним в Братство. Лотер видимо, увидел что-то во мне, потому что предложил поговорить с Главным Братом и мне было позволено пройти ритуал посвящения.

Я хмыкнула.

— Мне казалось, ведьмаками рождаются! — произнесла тихо.

— Вычитала в одной из своих книжек? — его глаза смеялись, и я сдвинула брови.

— Но ты права. В большем случае ведьмаками рождаются. Но есть еще один обряд… Сложный ритуал и опасный. Мне предложили, и я решился. Терять все равно было нечего.

— Почему? — удивилась искренне. — Всегда есть что терять.

— Я жаждал отмщения, — ответил Роланд, — разве я мог противостоять ведьмам, превратившим в простого человека?

— И что это был за обряд? — поинтересовалась я.

— Не думаю, что могу открыть тебе подробности! — ведьмак придержал Призрака, и мы поравнялись. Здесь тропинка стала значительно шире и уходила куда-то глубоко в чащу. Казалось, мы едем не к тракту, а углубляемся в дебри заснеженного леса.

— Ты мог умереть? — не отставала с расспросами.

— Мог, — ответил он честно. — Но все прошло хорошо, правда, после ритуала я провалялся в постели почти неделю, ожидая, пока выйдет яд из организма и закончится обращение.

Хотела было спросить, любопытства ради, было ли больно и осеклась. Вопрос застыл на губах. Что спрашивать, если я и так понимаю, каков будет ответ?

Мрак убежал далеко вперед, а мы стали продвигаться стремя к стремени по тропе, уводящей нас куда-то на север.

— Твоя семья, — продолжила спустя некоторое время свои расспросы.

— Они все погибли. Я последний из рода Северин, хотя, какой я теперь Северин? — ведьмак вздохнул. — Лотер побывал в том государстве, пока я проходил необходимое для ведьмака обучение в замке братства. Я и сам бы хотел отправится вместе с ним, но не мог. Правила Братства слишком суровы. А после, закончив обучение отправился туда и нашел, что мои земли отданы другому князю, а страной управляет регент при малолетней принцессе, дочери Ришарда. В последствии ее отдадут замуж за того, кого выберет совет министров и в государстве появится новый король, если уже не отдали.

Я опустила голову.

— А Настуся? — вспомнилось мне. — Невеста Генриха?

Роланд пожал плечами.

— О княжне Биллевич никто ничего не знает. Она просто пропала. Исчезла, растворилась в воздухе.

— Но Мрак же видел женщину, которая увела девочку! — напомнила я.

— Видел? — Роланд усмехнулся. — Только разве что ее спину, а потом она пропала.

— Это все кажется мне странным, — пробормотала, — кому могло понадобиться уводить девочку. Я бы поняла, если б украли принцессу, но Настуся…

— Я и сам не знаю ответа на твой вопрос, — тропинка снова сузилась, заставив нас перестроится в цепочку. Роланд — впереди, я следом и Мрак между нами.

— Неужели тебе не хотелось вернуть все то, что принадлежит тебе по закону? — продолжила я свой навязчивый допрос. — Ведь есть способ доказать, что ты наследник. Маги крови могут все проверить…

— Я уже не могу. — в голосе Роланда прозвучало хладнокровное спокойствие. — Я стал ведьмаком и обратно пути для меня нет. Вот для Мрака он есть, потому я и хочу расколдовать друга. Вернуть ему прежнюю жизнь, титул…

Несколько мгновений я молчала, а затем произнесла:

— Я хочу тебе помочь. Расскажи мне, что знаешь, может получится придумать что-то вместе!

Роланд чуть придержал Призрака и оглянулся через плечо. Улыбка тронула его губы, смягчила взгляд, все еще затуманенный воспоминаниями прошлого. Я видела, что он то и дело возвращался к ним. Недавний наш разговор, а если быть точной, его монолог, растревожил память мужчины, вернул все вспять, возродил гнев, дремавший в сердце.

— Ты хочешь помочь, и я благодарен тебе за это, — он чуть склонил голову, — но если даже Агнешка не смогла что-то сделать…

— А что, если она тогда говорила обо мне? — вырвалось невольно.

— Что? — он чуть нахмурил брови.

— За твоим плечом теперь всегда я! — добавила тихо.

Роланд впился в мое лицо долгим взглядом. Мы остановились под деревьями, гнувшими свои лапы под тяжестью снежного покрывала, а ведьмак все смотрел и смотрел на меня, и я видела, как догадка промелькнула в его взоре. Догадка, а следом за ней и надежда.

— Может быть так и есть, — наконец, произнес ведьмак, — но я бы не хотел, чтобы это оказалась ты. Это может быть опасно, а я… — он запнулся и было заметно, что мужчина силится добавить что-то еще. Что-то очень важное, но мгновение прошло. Роланд отвернулся и тронул жеребца коленями, призывая идти дальше. Я уронила взгляд вниз и заметила, что Мрак-Генрих все это время находился внизу, следил за нашим разговором. Но вот мы продолжили свой путь. Менее чем через час, петляющая тропа, с трудом угадывающаяся меж соснами-исполинами, вывела нас на тракт.

Как и предсказывал ведьмак, дорога оказалась относительно чистой. Было заметно, что совсем недавно по ней проехал чей-то экипаж. Я разглядела на снегу и следы верховых — видимо у кареты было сопровождение. Вздохнула с облегчением теперь, когда наши лошади пошли легче, был шанс успеть достигнуть городка до темноты.

Лес вокруг мелькал густой, темный, казавшийся непроходимым и в моей голове мелькнула мысль о волках. Но Роланд был спокоен, а значит, не стоило волноваться и мне.

Отдавшись скачке, я смотрела на спину своего спутника и думала о нем. Было интересно, пытался ли он отыскать Терезу и ее мать, и где могут так долго прятаться эти ведьмы. Вряд ли они были в Круге. Если сила Малгожаты заключалась лишь в использовании артефактов, то она была слишком слаба для того, чтобы стать одной из сестре. Ее попросту не приняли бы. Я чувствовала, что Роланд мечтает освободиться от это брака, навязанного родителями. Знали бы они, кого принимают в семью! А княгиня Гижицкая оказалась страшной женщиной. Заманить всех друзей и близких короля, чтобы отомстить так жестоко за смерть мужа. Ведь и свадьба была просто предлогом, чтобы они оказались все в одном месте, под одной крышей.

Я в который раз ужаснулась тому, что произошло с моими спутниками. Бросила взгляд вниз, посмотрела на Мрака, который держался рядом. Вздохнула.

Роланд дал мне ответы, но вопросов еще осталось много. Просто на некоторые, как оказалось, не знал ответа, и он сам.

Вот уж верно говорят, работа сама находит ведьмака. А я то все думала, что он делает для этого. Произошедшее в Кубеке подсказало, что ничего. Вот так и в этом городке, который я бы скорее назвала большой деревней, застроенной частично каменными домами, частично деревянными избами, мы не смогли толком обустроится и отдохнуть, когда в двери местного главы, приютившего нас, постучались.

Я сидела за столом, мысленно уже находилась в постели. Роланд и хозяин дома распивали пиво, когда и раздался этот настойчивый стук.

— Кого это принесла неладная так поздно? — проговорил ГЛАВА — мужчина круглый, с пивным животом, но добрыми серыми глазами, прятавшимися под кустистыми бровями. Едва въехав в ворота городка, Роланд сразу же направил Призрака к дому, стоявшему в отдалении, где мы и попросились на ночлег. Хозяином дома был пан Ероним, который считался главным в городке и был за старосту, но жители величали мужчину не иначе как ГЛАВА. Так к нему стала обращаться и я. Семья Главы оказалась небольшая: мать старуха, да двое сыновей, один моего возраста, второй лет на пять младше. Улыбчивая жена Еронима, Бригида, кажется, даже обрадовалась гостям. На стол собрала споро и отказалась от моей помощи, чему я, в принципе, была рада. Долгая скачка по заснеженной дороге отняла все силы и теперь, стоило присесть на лавку и дать отдых телу, усталость дала о себе знать тяжестью и болью в спине. Но когда с ужином было покончено, а Бригида отправилась готовить нам с Роландом постели, и раздался этот настойчивый стук в двери.

— Проходи! — произнес Ероним. — Кто там такой настойчивый, да еще и поздно ночью заявился без стыда и совести, когда все добрые люди уже давно спят!

Двери открылись и на пороге, ломая шапку в руках, возник старик. Ему было давно за семьдесят. Седые волосы, короткая борода, морщинистое лицо и руки, но вот взгляд голубых глаз на удивление ясен и чист.

— Пан ГЛАВА! — старик поклонился. — Пан ведьмак, — предназначалось Роланду, — пани, — это уже мне.

Ероним встал из-за стола. Упер кулаки в боки и посмотрел на нежданного гостя хмуро.

— И откуда только проведали, — пробормотал он.

— Я пришел к вам, господин ведьмак, — продолжил тем временем старик, — за помощью.

Мои брови взлетели вверх. Я перевела взгляд на Роланда и увидела, что он не слишком удивлен приходу этого старика.

— Как твое имя? — только и спросил ведьмак.

Гость прокашлялся.

— Касьян, господин ведьмак! — представился старик.

— Ну, а меня зови Роланд! — и ведьмак кивнул на лавку рядом с собой. — А теперь присядь и толком расскажи, что за помощь тебе нужна.

Ероним покосился на Касьяна, но поперек слова ведьмаку говорить не стал. Только присел на лавку и стал слушать, что расскажет дед. Я тоже обратилась в слух, даже усталость на какое-то время прошла, уступив место любопытству и желанию разгадать нечисть раньше Роланда, если такое, конечно, было возможно.

«Вряд ли!» — подумалось мне и тут дед Касьян начал свой короткий рассказ.

— Началось все еще до снегопада, — произнес он, — в тот день соседский старшенький парнишка отправился в соседнее село через поля. У парня невеста была в том селе. Так вот ушел он еще днем и, как говаривала его мать, должен был вернутся чуть позже заката. А что такого, — дед пожал плечами, — места у нас тихие, спокойные, — и добавил печально, — были тихие. А теперь нечисть завелась какая-то!

Я перевела взгляд на Роланда, отметив знакомый блеск в его глазах, означавший, что в мужчине проснулся охотник. Не смогла сдержать улыбки, а дед Касьян меж тем продолжал.

— Парень так и не вернулся домой. Ни в тот день, ни на следующее утро. Его мать, уж грешным делом решила, что сын забыл о ней с красавицей невестой, да остался ночевать у будущей родни, но когда и утром он не явился, она подняла тревогу.

Роланд свел брови. Задумчиво подпер кулаком подбородок, слушая рассказ. Мне показалось, что он уже догадывается, о ком идет речь. Я же пока ни одной идеи не подобрала, чтобы понять, что произошло с пропавшим мужчиной. Мрак привычно лег у моих ног, отвлекая теплом.

— Нашли в общем Карола в тот же день в поле, на самом краю. Вид у него был ужасный, словно кто-то разорвал парню горло и выпил всю кровь.

— Что ж ты мне сразу ничего о происшествии не сказал? — поднял взгляд на Еронима Роланд. ГЛАВА вздохнул.

— А что тут говорить. Ты вона какой уставший вернулся. Я думал, пусть пан ведьмак отдохнет. Все равно Лелека уже не вернуть.

— Еще нападения были? — уточнил Роланд.

— Были! — закивал дед Касьян. — Еще один помер, а мальчонка то, видел это чудище, только как вчерась.

Ведьмак явно заинтересовался.

— А пойдем-ка к этому мальчонке! — произнес он, решительно поднимаясь с лавки. Я ринулась следом. Роланд обернулся ко мне и хотел было остановить, но передумал. Подождал, пока я надену теплый плащ, а когда все были готовы, мы двинулись к выходу.

— Мы вас подождем! — бросил в спину Ероним.

— Спасибо! — кивнула Роланд, велел Мраку оставаться и следом за дедом вышел из дома. Кажется, Генрих был против, только ведьмак его мнения спрашивать не стал.

Ночь на дворе стояла морозная. От темных туч, застилавших небо еще несколько часов назад, сейчас не осталось и следа. В воздухе звенела морозная свежесть. Звезды над головой светили как никогда ярко и казались такими близкими, что стоит протянуть вверх руку и пальцы обожжет их манящее сияние. Обманчивое впечатление.

— Где мальчик живет? — спросил Роланд у нашего провожатого.

— Здесь недалече! — ответил дед. — Через пару дворов и будем на месте. Он дома сидит. Как увидел ту гадость в поле, так и из дома больше ни ногой. Напужался!

Шагая по расчищенному двору я ежилась от мороза. Пришлось обхватить себя руками в тщетной попытке согреться. Невольно вспомнился дом Главы и уютное тепло идущее от печи, да тарелка с пирогами, которую его жена уже поставила на стол, когда мы решили пойти за Касьяном.

«Какая ты слабая! Все бы на печи сидеть, да живот набивать! Тоже мне, помощница ведьмака!» — подумалось мне. Роланд открыл двери в воротах, выпустил нас с дедом, прошел замыкающим.

Миновав два двора, зашли на третий. Простой, даже я бы сказал, бедный. В доме горел свет и Касьян, решительно поднявшись на крыльцо, постучал в двери. Мы с Роландом стояли внизу, ожидая, пока откроют, а когда на пороге появилась пожилая женщина, Касьян заговорил:

— Вот привел к тебе помощь, — хозяйка дома отступила на шаг, пропуская деда.

— Доброго вечера, хозяюшка! — произнес ведьмак, поднимаясь на ступени.

— И тебе, добрый человек, — она поклонилась в ответ на поклон, а затем перевела взгляд на меня. Я улыбнулась и поклонилась женщине.

— Панна с нами! — сказал Касьян и уже через минуту мы были в доме. Я вздохнула с облегчением. Натопленная хата придала мне сил. Отряхнув сапоги в сенях, мы зашли в дом.

— К сыну твоему пришли! — продолжил говорить за нас дед. — Расспросить его пан ведьмак хочет. Помочь он нам может с той нечистью, что на поле завелась. Все ведь нечего, но через поле идет дорога, что соединяет нас с соседним городом, куда мы на продажу возим товары и где скупаемся. Объехать нет возможности. Дорога одна, а вокруг густой лес.

— Я понял, старик! — кивнул Роланд. — А где мальчик?

— Матеуш! — позвала мать, и я увидела, как с печи спрыгнул подросток лет двенадцати, может чуть больше. Парнишка был высокий, крепкий, но очень худой. Быстрый взгляд темных глаз скользнул по деду и остановился на Роланде.

— Господин! — он поклонился.

Роланд ему кивнул в ответ.

— Присаживайтесь, — произнесла хозяйка дома и указала на лавки.

Я примостилась с краю у окна и стала ждать, что будет дальше. Роланд не стал ходить вокруг да около. Привычно сразу же начал с расспросов.

— Рассказывай, что видел! — велел он.

— Да ничего почти не видел! — мальчик вздохнул. — Темно было, а я возвращался с рыбалки. Льдом реку затянуло, вот мы с друзьями из Бохни пошли рыбу тягать. А обратно шел один. Они все живут в Бохне…

— И что видел? Кого встретил? — продолжил Роланд.

Мальчик снова вздохнул, опустил глаза, стыдясь своей трусости.

— Человек какой-то на меня сзади напал. Прыгнул на спину, повалил, да я вырваться успел. Назад оглянулся, он на меня смотрит и глаза такие, светятся, как огни. А сам худой, весь черный. Страшный!

— А ты что?

— А что я? — удивился Матеуш. — Я встал, руки в ноги и бежать!

— А он за тобой? — уточнил ведьмак.

— Знать не знаю. Я так бежал, как никогда в жизни, а оглянуться боялся!

— Матеуш у нас парень шустрый! — закивал, подтверждая слова мальчика дед Касьян. — На весенних гуляньях всегда на бегах первым приходит.

Роланд уже не слушал старика. Он покосился на меня, словно спрашивая, догадалась ли я о ком идет речь в рассказе Матеуша. У меня была одна версия, но решила, что скажу я ее ведьмаку уже наедине или по дороге, возвращаясь в дом Главы.

— Повезло тебе, малец, — Роланд поманил меня к выходу.

— Это что все? — удивился старик и переглянулся с хозяйкой дома.

— А что мне здесь еще делать? — пожал плечами ведьмак. — Все, что мне надо я уже узнал. Завтра изловлю вашу нечисть, только предупреди народ по домам, чтобы никто после заката нос за двери не высовывал. И вот еще, — Роланд медлил, — мне нужен человек, который согласится стать приманкой для вашего убийцы.

— Приманкой? — снова вкинул брови Касьян. — Да кто ж в здравом уме захочет? Я вот пошел бы, да боюсь, что слишком неповоротлив…

— Мне нужен кто-то быстроногий! — согласно кивнул ведьмак.

Мы простились с домом и его хозяевами и снова оказались на холодном дворе. Поднявшийся ветер казался просто ледяным, пронизывал насквозь, пока мы возвращались к Главе дворами, так же, как и шли сюда. Я успела заметить, что снегом уже замело наши следы, словно мы и не шли здесь несколько минут назад.

Кутаясь в плащ, уставилась на спину ведьмака, идущего впереди.

— Ну, я тогда домой пошел! — произнес Касьян и свернул в сторону. Но, сделав едва пару шагов, оглянулся назад, окликнув моего спутника. Роланд повернул голову, взглянул на старика.

— Я постараюсь найти добровольца! — произнес дед. — И всех предупрежу, как ты и велел.

— Хорошо! — кивнул ведьмак. — Бывай, дед!

— Бывай, ведьмак и спасибо, что согласился помочь!

— Это моя работа! — ответил Роланд и смерив друг друга взглядами, они разошлись в разные стороны. Мы с Роландом в одну, старик в другую, по дороге, мимо дома Главы. Я нагнала ведьмака, схватила за руку.

— Это Ырка? — спросила, когда он посмотрел на меня.

— Догадалась! — губы мужчины тронула улыбка.

— В этот раз было не так трудно! — я улыбнулась в ответ. Роланд неожиданно с силой сжал мою ладонь и повел за собой к калитке, заметенной сугробом. Тепло его пальцев проникло в самое сердце, согрело настолько, что я почти не ощущала морозного дыхания зимы. И только на ступенях крыльца, отряхивая с плаща снег, ведьмак отпустил меня, как мне показалось, с большой неохотой. Сразу стало холодно и неуютно без его тепла.

— Проходи! — Роланд открыл передо мной двери. Перешагнув порог, я качнулась, толкнув его плечом. Бросила извиняющийся взгляд и прошла вперед.

— Но насколько я знаю, Ырка зимой не так активен, — произнесла я, пока мы раздевались в сенях.

— Ырки как медведи, — отозвался ведьмак, — бывают такие, что спят, а бывают, как шатуны, ищут беду на свою голову и головы тех, кому не повезет встать на их пути!

Он потянулся к двери, но я успела схватить его за локоть. Остановила, глядя в глаза.

— Я буду приманкой! — заявила уверенно.

Брови Роланда сошлись на переносице, едва он понял смысл моих слов.

— С ума сошла! — произнес резко. — Я не позволю! И это не обговаривается!

— Но почему? — удивилась я. — У меня есть зелья, да и ты будешь рядом, и я верю, не позволишь твари даже прикоснутся ко мне. Я твоя помощница, а значит, эта работа для меня!

— Нет, Уля, — твердо отказал он и толкнул двери. Я вздохнула и пошла за мужчиной.

Как оказалось, Ероним не обманул, сказав, что его семья будет ждать нашего возвращения. Все они сидели за столом. Чашки были пустые, а пироги успели чуток остыть. Мрак вышел на встречу, виляя хвостом. Я наклонилась к псу, привычно погладив его по голове.

— Узнали, что хотели? — поинтересовался ГЛАВА, когда мы присели на лавку.

— Да! — ответил Роланд. — Завтра займемся вашей проблемой. А на следующий день снова отправимся в путь.

Ероним кивнул и больше ничего не спрашивал, но в его взгляде, который я нет, нет и ловила то на себе, то на ведьмаке, я видела благодарность.

Закончив чаепитие в разговорах ни о чем, я наконец-то получила доступ к застеленной лавке.

Стоит ли говорить, что буквально провалилась в сон, едва голова коснулась подушки. Помню только, что Мрак лег внизу, и я уснула, успев подумать о том, что завтрашний день будет тяжелым для всех нас.

Как в воду глядела!

Глава 5

Отсыпалась непозволительно долго. Когда открыла глаза, оказалось, что день уже в разгаре, а хозяева дома ходят буквально на цыпочках, опасаясь разбудить меня. Верный Мрак продолжать лежать рядом с лавкой и, казалось, даже не сменил местоположение за эту ночь.

Я села, свесив ноги. Голова после долгого сна показалась тяжелой, хотя руки и ноги больше так не тянуло, и спина почти перестала болеть.

— Доброе утро! — сказала я, увидев жену Еронима. Женщина осторожно выглянула из смежной комнаты. Улыбнулась и прошла вперед.

— И Вам, госпожа! — ответила она.

— Я не госпожа! — улыбнулась я, на что женщина ответила такой же улыбкой.

— Мне ли не знать! — проговорила она тихо.

Мрак поднялся на ноги. Бросил на меня задумчивый взгляд и шагнул к двери, ведущей в сени. Хозяйка тот час поспешила следом за псом, а когда выпустила его на двор, вернулась назад.

— Очень хороший пес! — заметила она, глядя мне в глаза. — Редко встретишь такого умного волкодава, — и снова улыбнулась лукаво, — смотрит так, что кажется не пес он вовсе, а человек!

Я закусила губу, промолчав.

— Я сейчас нагрею воды, — продолжила женщина, — после умоетесь, панна.

— Спасибо! — кивнула в ответ. — А мой спутник, где он сейчас? — обув ноги, накинула на плечи длинную шаль и последовала за хозяйкой дома на кухню.

— Они с Еронимом по дворам пошли. Дед Касьян уже с утра заявился. Сказал, что если сам ведьмак прикажет сидеть после заката по домам, то только тогда люди послушаются!

Я передернула плечами.

— Что ж они, не боятся вовсе? — удивилась.

— Отчего же не бояться? — хозяйка поставила на печь нагреть воды, сама обернулась ко мне. — Но нас многое связывает с соседним городком. Да и не можем мы всегда бояться!

— Но ведь люди гибнут? — проговорила я. Женщина только качнула головой и сменила тему, предложив мне позавтракать кашей сдобренной маслом, на что я ответила с благодарностью.

Уже позже, умытая, переодевшаяся в чистое, сытая, с заплетенными в косу волосами, я ждала ведьмака сидя у окна и думала о том, удалось ли Роланду найти добровольца, который согласится этой ночью послужить приманкой тому лиху, что бродит в поле, забыв о том, что ему сейчас совсем не место и не время находится здесь. Но, как сказал ведьмак, бывают медведи-шатуны, так и у нас попался ырка-шатун. Видимо, редкое явление.

Еронима и Роланда я заметила еще у калитки. Они возвращались какие-то хмурые и метнувшегося на встречу другу Мрака, ведьмак приласкал как-то рассеянно. А затем они и вовсе пропали из виду и скоро я услышала отчетливые шаги в сенях. А спустя пару минут открылась дверь, пропуская обоих мужчин и Мрака, следовавшего за своим другом. Едва взглянув на лицо ведьмака, я поняла, что не ошиблась в своих предположениях — он был чем-то озадачен.

— Уля! — взор Роланда упал на меня. Я поднялась навстречу, силясь улыбнутся.

— Нашел того, кого искал? — спросила тихо и ведьмак покачал головой.

— Никто не хочет идти на риск! — произнес он со вздохом.

Я покосилась на Еронима. У Главы было двое сыновей, старший из которых вполне мог бы помочь в поимке твари, убивавшей крестьян. Но встретив мой взгляд, Ероним опустил свой.

— Вот все и решилось! — произнесла я твердо. — Я пойду! — и посмотрела на Роланда.

— В этой деревне нет мужчин? — проигнорировав мои слова, сказал мой спутник и впился взглядом в лицо Главы. Тот побледнел.

— Зачем помогать трусам? — усмехнулся ведьмак. И я увидела в его глазах решимость просто взять и уйти, оставив все как есть. Признаюсь, я тоже не ожидала подобного поворота, хотя прекрасно понимала людей. Я и сама боялась, предлагая свою помощь, только мне уже приходилось сталкиваться с нечистью, а те, кому это ново, не могут не бояться.

— Возьми меня! — повторилась, шагнув к ведьмаку. — Сколько я буду уже предлагать тебе свою помощь?

— Это немыслимо, — отказался мужчина.

— Почему? — удивилась несколько наигранно. Он заметил, нахмурился еще сильнее.

— Я верю, что ты меня не дашь в обиду, да и Мрак всегда прикроет, правда, Мрак? — я посмотрела на пса. Тот вильнул хвостом и громогласно рявкнул.

— Нет, — вдруг подал голос ГЛАВА, — так не годится. Что же это я позволю идти заместо меня женщине!

Признаюсь, не ожидала такого от Еронима. Видимо, устыдили его слова ведьмака и, незаметно для себя, вздохнула с облегчением. Все же, глубоко внутри я очень боялась. Только при этом понимала, что никакого опыта не приобрету, если буду постоянно прятаться от своих обязанностей за спинами других. Мне было понятно желание Роланда уберечь меня от опасности. Ведьмак из тех мужчин, кто всегда остается благородным, в любой ситуации, в этом мне с ним повезло.

— Значит, решено! — в голосе Роланда я услышала оттенок облегчения от слов вызвавшегося на роль приманки Еронима. — Этой ночью идем ловить тварь! — я услышала отчаянный вздох и обернувшись, увидела хозяйку дома. Она застыла в дверном проеме между кухней и горницей, и сейчас во все глаза смотрела на мужа. ГЛАВА поднял взгляд и заметив выражение лица жены, только покачал головой.

— Ты подумай, Яна! — сказал он. — Что если бы вместо Карола погиб наш сын?

Женщина побледнела.

— Он ведь тоже к своей зазнобе бегает в Бохне. Я ведь знаю, сам видел его, как возвращался ночью. И я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Навеки ты его дома не запрешь!

— Но я… — проговорила было хозяйка дома и тут же осеклась под решительным взором мужа. Она склонила голову и произнесла, — как скажешь, муж мой, — а затем развернулась и исчезла на кухне.

Мы с Роландом переглянулись. Ведьмак велел Главе сесть.

— Сегодня пойдем на охоту, — продолжил он, как ни в чем не бывало. Словно мы сейчас не стали свидетелями неприятной сцены разногласия между супругами.

— Ты главное помни, — напутствовал Еронима Роланд, — когда поймешь, что ырка идет за тобой, не вздумай оглянутся. Просто иди вперед. Я буду рядом. Пока ты не оглянешься, он не нападет до самой кромки поля. Там у него, конечно, уже не будет выбора.

Глава судорожно сглотнул. Он не был воякой и явно не отличался храбростью, но вызывал у меня уважение одним лишь тем, что вызвался заменить женщину. А подобный поступок дорогого стоит. Это оценил и Роланд, после того, как прошелся по домам, так и не отыскав помощника.

— А сейчас нам стоит хорошо подкрепится и лечь спать! — закончил ведьмак. — Эта ночь будет бессонной для нас с тобой, ГЛАВА!

Ероним кивнул.

— Эй, Яна! — позвал зычно жену. Его голос был почти ровным. Почти… — Неси нам обед. Мы с паном ведьмаком проголодались, пока ходили по домам.

Хозяйка дома вернулась на зов. В ее руках я увидела горшок с горячей похлебкой. Женщина держала его через тройной слой полотенца и, приблизившись, водрузила на стол рядом с мужем. А следом принесла и тарелки с ложками, да нарезанный свежий хлеб.

— И вы, панна, садитесь, — произнесла Яна не глядя на меня. Младший сын главы, что все это время крутился рядом с матерью на кухне, пришел обедать и сел рядом с отцом, весело поблескивая глазами. Где был старший, я не знала. По всей видимости, ушел еще с утра. Может у друзьям, может еще куда. Спрашивать об этом хозяев дома было неприлично. Не мое дело.

Опустившись на лавку напротив мужчин, я стала следить за тем, как хозяйка наполняет тарелки. Руки Яны, покрытые венами, заметно дрожали. Сперва она наполнила тарелки гостей, а сын расставил их по местам, и уж после взяла в руки мужнину.

Я не успела заметить, что случилось и как именно это произошло. Кто бы виновен в произошедшем, слишком юркий непоседа мальчишка, или сама Яна, неловко зацепившая горшок и перевернувшая горячее варево прямо на ноги Еронима. Я услышала только его вскрик, сперва удивленный, а затем полный боли. Вскочила на ноги и поспешила к Главе.

— О, Боги! — заломила руки Яна. — Прости Ерек! Прости меня, безрукую дуру!

Я бросила быстрый взгляд на лицо хозяйки и отметила для себя, что несмотря на кажущееся раскаяние, его совсем не было в глазах женщины.

— Его ноги! — простонала Яна.

— Отойдите! — велела я и опустилась на колени перед мужчиной. В спину ткнулся носом Мрак и, когда я обернулась к псу, то увидела, что он сжимает в своей пасти мою сумку с лекарствами. Взглянула на волкодава с благодарностью и раскрыла сумку, а после осторожно закатала штанины Еронима.

— И как его ноги? — спросил спокойной Роланд. Он словно бы не удивился тому, что произошло.

Я опустила глаза на ожоги и вздувшуюся кожу. Наверное, ГЛАВА сейчас испытывал ужасную боль. Я, конечно же, помогу ему, да вот только теперь становится ясно одно.

— Сегодня, да и завтра, он никуда не пойдет с тобой, Роланд, — сказала я, доставая лекарство из сумки. Затем повернулась к мальчишке, — Поди скорее и принеси снега, — велела ему, — надо охладить место ожога!

Сыну Главы дважды повторят не пришлось. Схватив какое-то ведерко, видимо для воды, он вихрем метнулся в сени и вернулся раньше, чем я смогла найти нужную мазь.

Набрав горсти снега, помогла Ерониму положить ноги на лавку и приложила к ним холод.

— Когда растает, надо еще приложить снега, — произнесла уже скорее сама себе, — а после нанесу мазь!

Яна виновато посмотрела на ведьмака. Он на нее. Несколько секунд оба мерились взглядами, а затем Роланд усмехнулся.

— Что ж, — проговорил он, глядя на меня сверху вниз.

— Я поняла! — ответила тихо, а сердце как-то нехорошо сжалось от предчувствия беды. Но ведь не зря я зовусь помощницей ведьмака. Пора и честь знать. Судьба решила за меня!

«Судьба, или Яна?» — мелькнула мысль в голове. Хотя, какая теперь разница?

— Найди в своей книге описание Ырки и прочитай все, что касается этого духа! — велел Роланд.

— Прости, я подвел! — прошелестел голос Главы.

— Ты не виноват, — ответил ему ведьмак и со вздохом добавил, — видимо, так должно было быть! — и посмотрел на меня, — Боишься?

Я боялась. Теперь, когда участь стать приманкой страшному духу, выпала на мою долю, я внутренне дрожала от страха. Когда предлагала свою кандидатуру, это казалось не так страшно. Видимо, потому что, в глубине души я была уверена, что Роланд не позволит мне рисковать. А теперь у него просто не было выбора. С такими ногами Ероним будет точно обречен. И если Роланд замешкается, если что-то пойдет не так, ГЛАВА не успеет доковылять до границы поля. Немыслимо! Да он вообще вряд ли сможет ходить несколько днейЮ даже после оказанной мной помощи. Ожоги кожи — это не шутки!

— Уля? — прервал мои размышления ведьмак.

— Не боюсь! — ответила я. — И сделаю так, как надо!

Роланд кивнул, а я снова послала мальчика на двор за очередной порцией снега. Первая уже стекла лужей под лавку на которой сидел бледный Ероним. Жена Главы бросила на пол тряпку.

«Закончу с Главой и возьмусь за книгу!» — сказала себе.

— Тебе надо выспаться, раз уж так получилось! — напомнил сипло Ероним.

— Успеется! — не глядя в глаза мужчине, ответила я, при этом понимая целесообразность его слов.

«Сперва книга, потом сон!» — велела мысленно, а вслух спросила у Главы:

— Еще щиплет?

Он кивнул.

— Сильно больно? — уточнила.

— Терпимо! — солгал мужчина. Судя по ожогу было больно и очень.

Уже позже, остудив поврежденную кожу и наложив мазь, прибинтовала ноги Главы и проследив за тем, как Яна помогает мужу ковылять на кухню, потянулась к своей сумке. Мрак лежал рядом, охраняя мои вещи от любопытного мальчишки. Роланд сидел у окна, задумчиво глядя на меня. Я ждала, что он что-то скажет, но он молчал.

— Почитаешь и ложись! — велел ведьмак, после того, как я извлекла на свет толстый том.

— А ты чего ж не отдыхаешь? — удивилась искренне.

— Хочу проверить, что там написано на понятном тебе языке, — нашелся мужчина.

— Ага! — кивнула и положила книгу на колени. Сейчас она была обычной и совсем не ледяной, как в самый первый раз.

Я опустила ладони на переплет и зачем-то мысленно представила себе то существо, на которое сегодня отправлюсь охотится. Книга дрогнула под моими пальцами. Я невольно подняла ладони, и она открылась. Сама. На нужной мне странице, поскольку не узнать на изображении ырку было просто невозможно.

— Как? — удивилась, и тут же вспомнила слова ведьмака, сказанные им кажется вечность назад, в тот самый день, когда на нашем пути встала стрыга.

— Помнишь, ты не так давно сказал мне, что знаешь или догадываешься, почему книга в моих руках теперь не ледяная! — напомнила тихо.

— Как не помнить, если потом меня из седла выбила стрыга! — попытался он пошутить.

— Так скажи мне сейчас, то, что хотел сказать! — попросила я.

Роланд посмотрел мне в глаза.

— Почему бы и нет? — произнес он и я обратилась в слух.

— Насколько я знаю, знахарка, у которой ты нашла эту книгу, никогда ею не пользовалась. Может быть и читала, время от времени, ведь информация, которую содержит книга, полезна, но больше для охотников, таких как я, а не для простой, пусть и сильной, целительницы.

Я чуть прищурила глаза, всматриваясь в говорившего.

— Эта книга для темных ведьм. Магия, что живет среди ее страниц, черна как ночь и опасна, — Роланд протянул руку и прикоснулся пальцами к ее поверхности, — для меня она словно лед, ты же держишь ее так, словно этого не чувствуешь.

— Я и не чувствую! — сердце дрогнуло от посетившей голову мысли… довольно неприятной, хочу заметить.

— Ты хочешь сказать, что книгой может владеть только черная ведьма? — уточнила дрогнувшим голосом.

— Ты сама ответила на свой вопрос только что! — кивнул мужчина.

— Но я не черная! — возмутилась.

— Книгу ты обмануть не можешь! — возразил Роланд. — В ней заключена древняя магия.

— Но ты же знаешь меня, — продолжила я, — ты же ведьмак и ты видишь меня, какая я! Видишь и знаешь, как никто другой!

Роланд вздохнул.

— В том то и дело, что я тебя не вижу. В тот самый первый день, когда я оказался в лавке Зофии и мы встретились, я понял, что ты ведьма, но… — он сделал паузу, — но не понял, какая именно. Твоя аура была неровной. Белые полосы в ней переплелись с черными, и сперва я было подумал, что ты находишься на перепутье силы, стоишь перед выбором, по какому пути идти дальше.

— Ты и сейчас это видишь? — спросила я.

— Да, — ответил ведьмак, — все без изменений. Ты ведьма с неопределенным уровнем силы. Не черная и не белая.

— Быть такого не может! — мои брови взлетели вверх, а сердце упало вниз.

Роланд чуть придвинулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как грудь сжало от волнения, а дыхание перехватило.

— Ну, почему же, невозможно! — проговорил он тихо. — Одну ведьму, подобную тебе, я уже встречал. Потому так и удивился после. А книга только подтвердила мои догадки и подозрения.

Теперь настала моя очередь приблизится. Наши лица оказались слишком близко друг от друга. Взгляд Роланда упал на мои губы и застыл.

— И кто была эта ведьма? — спросила я шепотом.

— Думаю, ты имела честь разговаривать с ней, — сказал ведьмак и со вздохом отклонился назад, — это Старшая Ведьма Круга. Агнешка!

Яна провожала нас до калитки. Я догадывалась, что хозяйка дома, приютившего нас, сожалеет отчасти о том, что сделала. Но только отчасти. Думаю, если бы ей снова пришлось выбирать между честью и жизнью мужа, она снова выбрала бы его жизнь. Будь я на ее месте, я не поступила бы подобным образом, как бы не любила своего супруга, но в тоже время я понимала женщину. Для Яны Ероним опора. Без него, если случится непоправимое, женщине будет очень тяжело, даже с двумя сыновьями. Да и потерять кормильца, просто непостижимо для любой любящей жены. К слову о сыновьях — ее старшенький вернулся перед закатом, получив от отца подзатыльник. Но я была рада, что с парнем ничего не случилось.

— Я не держу на вас зла! — сказала я, когда Роланд и Мрак вышли на дорогу. Посмотрела в лицо Яне, постаралась улыбнутся.

— Вы добрая, госпожа! — хозяйка дома поклонилась мне.

— Ноги Главы заживут, — произнесла я тихо, — он даже не будет хромать!

Яна подняла на меня взгляд.

— Спасибо! — произнесла женщина.

— Уля, пойдем! — позвал меня ведьмак и я решительно направилась к нему. Не обернулась, когда мы пошли по заснеженной дороге, хотя чувствовала на себя взгляд Яны почти до того момента, как мы завернули за угол и поспешили к полю, раскинувшемуся вдали белоснежной гладью с торчащими из-под снега, то тут, то там, забытыми с осени колосьями.

— Ты слишком добрая, Уля, — произнес Роланд, когда мы вышли за пределы деревни.

Мрак пристроился у моих ног и нет-нет, да касался лохматым боком бедра.

— Я просто понимаю Яну… как может понимать женщина женщину! — сказала я.

Ведьмак усмехнулся.

— Если бы не ты, я бы сел на Призрака и уже давно был таков, уехав отсюда еще до заката, — заявил он. — Думаю, Ырка появился здесь не просто так. Жаль, только времени не было, чтобы разузнать, из-за кого этот несчастный, убивающий свои жертвы на поле, расстался со своей жизнью.

Я покосилась на Роланда. Студеный воздух щипал кожу. Злой и колючий. Хотелось вернутся в тепло дома, сесть у очага, но я шла вперед, глядя как темнота поглощает последние всполохи уходящего дня. Совсем скоро станет темно. Сумерки зимой слишком быстротечны.

— А я рада, что мы ничего не знаем, — призналась откровенно.

— Боишься, что все могло быть так же, как и Кубеке? — усмехнулся мужчина и я согласно кивнула.

Но вот мы и пришли к границе поля. Роланд остановился, а Мрак ткнулся теплым носом в мою ладонь, засопел, согревая.

— Касьян сказал, что убийства происходили чуть дальше, — Роланд вскинул руку, указывая на колышки ограды, отделявшей поле от какого-то огорода. — Мы пройдем через все поле и, наверное, не раз, пока Ырка появится здесь.

— А если он не появится? — уточнила я.

— Появится! — уверенно произнес мужчина. — Этот холод мучает его. Ырка хочет чувствовать тепло в своем теле, хочет вернуться, стать прежним, живым. И чтобы прочувствовать это, ему надо убить, выпить горячую кровь своей жертвы!

— Чтобы получить желаемое тепло на считанные минуты, — грустно добавила я.

— Помни только одно, — Роланд встал рядом, положил широкие руки на мои плечи, заставил посмотреть в свои глаза, — услышишь его, не оборачивайся. Иди спокойно, пока я не дам знак. И главное, ничего не бойся. Как крикну — сразу прыгай в снег и как можно дальше.

— Я не подведу!

Мужчина снова улыбнулся.

— Я знаю, — сказал он и добавил, — все, что не делается, все к лучшему. Так что, думаю, это сама судьба распорядилась, чтобы ты сегодня пошла со мной.

— Значит, ты не злишься на Яну? — уточнила.

— Нет. Все равно злюсь, — и его руки соскользнули с моих плеч. Стало неожиданно так холодно без его тепла.

Я опустила глаза.

— Пойдем! — ведьмак развернулся и направился к другому концу поля. Мрак покосился на меня и вильнул хвостом, словно призывая следовать за ним.

Охота началась.

Глава 6

Я уже в третий раз пересекала поле, усиленно делая вид, что брожу ожидая кого-то. Не уверена, что Ырка настолько разумен, но Роланд велел делать именно так и я придерживалась нашего плана.

Время от времени я оглядывалась по сторонам, якобы высматривая того, кого ждала. А на самом деле я невольно искала взглядом Роланда и Мрака и удивлялась тому, что не вижу его. Ни ведьмака, ни пса.

Над головой небо постепенно затянули тучи. Становилось темнее. Я замерзла, хотя зелье, выданное мне Роландом, заставляло кровь бежать быстрее по жилам и согревало не хуже самого крепкого спиртного, только вот сознание от него оставалось ясным.

Вот пропали последние звезды. С неба, кружась в медленном хороводе, посыпались узорные снежинки. Я остановилась и протянула руку, позволив им падать на ладонь, затянутую в вязаную перчатку, жалея о том, что в такой темноте не смогу разглядеть их необычайной красоты.

«Неужели не покажется? — мелькнула мысль. — Почувствовал опасность и не придет?» — почти с облегчением. А затем снова продолжили идти вперед, мысленно благодаря ведьмака за мой мужской костюм и теплый кафтан.

Спустя несколько шагов мне почудился странный звук за спиной. Словно хрустнул наст под чьим-то легким шагом. Едва различимо, но сердце упало вниз.

«Не оглядывайся!» — вспомнила слова Роланда и сделала следующий шаг. А за ним еще один и еще…

Когда звук повторился вновь, я поняла, что не ошиблась. Ырка здесь, за моей спиной, смотрит на меня своими светящимися жаждой крови, глазами. Я почти осязаемо ощутила волну ненависти и голода, ударившего в мою спину. Колени задрожали, ноги того и гляди, грозили подкоситься, уронить меня в сугроб, но каким-то чудом, подергиваясь от страха, я заставляла себя идти. Казалось, все тело в миг одеревенело и прикажи мне сейчас Роланд бежать без оглядки, даже не знаю, смогла бы. А шея просто чесалась обернуться и посмотреть на тварь, кравшуюся следом. С каждым шагом, что приближал меня к кромке поля и домам, находившимся в нескольких минутах ходьбы, я ощущала, что ырка сокращает расстояние между нами.

«Мама!» — мелькнуло в голове. Я сжала руки в кулаки, а за спиной снова хрустнуло, в этот раз намного ближе, чем в предыдущий, и мое сердце камнем рухнуло вниз. Еще несколько шагов, и оно нападет. Придавит к земле, перевернет на спину и вопьется острыми зубами в шею. Воображение рисовало мне картинки одна ужаснее другой, и я хотела просто зажмуриться и, вновь распахнув глаза, оказаться в тепле и уюте дома, лежа на лавке у горячей печи, и чтобы ветер непременно пел свои песни за окном, и никакого ырки рядом.

— Эй, девушка! — услышала я голос за спиной и едва не подпрыгнула кошкой. — Постой!

«Не оглядывайся и не останавливайся!» — приказала я сама себе и тут же услышала крик Роланда, прозвучавший словно гром посреди ясного неба. Я не расслышала слов ведьмака, но и так прекрасно помнила указания мужчины. Ринулась что есть силы вперед и прыгнула в снег. За спиной раздался какой-то жуткий вопль, а затем, совсем рядом со мной в сугроб упали два тела. Я откатилась назад, умудрившись расцарапать щеку о торчащий из-под снега сухой куст, а затем тяжело поднялась на ноги, глядя как Мрак терзает черное существо. Они схлестнулись, как волны реки. Волкодав рычал и набрасывался на ырку. Тварь шипела и отбивалась длинными руками, похожими на тонкие хлысты, но от этого не менее опасные. А вот подоспел и Роланд. Серебряный меч сверкнул в воздухе, изломанной молнией разрубил темноту, опустился на завизжавшую тварь. Ырке удалось отскочить, но кажется, только для того, чтобы ринутся на противника.

Я встала на ноги и отошла от сражающихся, заметив, как Мрак бросился на помощь хозяину-другу, хотя, как мне показалось, он скорее помешал со своей помощью, а дух оказался более чем проворным.

— Мрак уйди! — выругался Роланд, когда прикрывшись псом, ырка избежал удара серебряного меча. Я отошла еще на шаг назад и тут отчётливо ощутила какое-то движение за спиной. Не удержавшись, оглянулась и наткнулась на горящий взгляд еще одной твари, почти точной копии той, что сейчас сражалась против ведьмака. Черное чудовище с телом человека и пастью дырой, усыпанной осколками клыков, издало какой-то странный звук, словно ветер прошелестел в старых листьях, а затем прыгнуло на меня. Одно мгновение, за которое я поняла, что не успею уйти от ырки и столько всего пронеслось перед глазами. Я успела только удивится, как это оказалось, что здесь два духа, а не один! Ведь подобные твари не охотятся парами.

— Уля! — Роланд успел отделить голову от тела у первого существа и теперь видел, как на меня несется вторая тварь и он тоже понимал, что не успевает. Мне не надо было оборачиваться назад, чтобы увидеть тело Мрака, взвившееся в прыжке, но и пес тоже слишком запоздал, а потом, когда между мной и смертью оставалось всего ничего, и я даже успела почувствовать зловонное дыхание черного существа, случилось нечто непонятное. Я просто прошла через ырку, как и тогда в доме Лотера, когда подслушала его разговор с Роландом. Все повторилось, только теперь наяву. Тело отдалось острой болью, словно его разорвали на мелкие куски, а затем снова собрали каким-то невероятным образом. Я почувствовала злость ырки, его жажду крови, жажду жизни, а затем мы разделились. Секунда и тварь упала не снег, а я переместилась на несколько шагов вперед и, не ожидая такого, повалилась на колени. Но тут же повернулась назад и вовремя, чтобы увидеть, как Мрак упав на тварь, сшиб ее с ног, а подоспевший ведьмак в один слаженный удар снес голову ырке, а затем пригвоздил вздрагивающее тело к ледяной, покрытой снегом, земле.

— Уля! — оставив меч на месте, он метнулся ко мне. Странная усталость охватила меня. Я почувствовала, что мои силы ушли и ослабленно повалилась в снег.

— Уля! — Роланд подхватил меня, перевернул лицом и стал словно безумный искать на моем теле следы от когтей или клыков твари. Я посмотрела на мужчину. Слабость усилилась и глаза закатились. Веки закрылись, но прежде я почувствовала горячие губы на своих щеках и бессильный стон, сорвавшийся с губ ведьмака.

— Уля! — снова повторил он, прежде чем я потеряла сознание.

— Что с телами? — голос Роланда разрезал тишину, как нож режет масло. Я моргнула. В глаза ударил свет, показавшийся мне сперва необычайно ярким, но затем, я поняла, что это всего-навсего одинокая свеча на подоконнике, за которым по-прежнему ночь, но резь была острой и я снова прикрыла веки.

— Мы сделали все, как ты сказал, — я узнала и второй голос, отвечавший ведьмаку. Это говорил дед Касьян.

«Почему я здесь? — мелькнула мысль. — Неужели все то, что произошло, нападение ырки и мое странное перемещение, моя слабость и страх — все было просто сном?»

Снизу раздался тихий лай и голос Роланда сдавленно произнес:

— Она проснулась?

— Гав! — словно в подтверждении заданного вопроса, ответил Мрак.

— Мы, наверное, оставим вас! — звук удаляющихся шагов, а после лицо ведьмака, склоненное надо мной.

— Ульяна! — в его взгляде море беспокойства и облегчение от того, что я очнулась.

— Неужели мне все приснилось? — приоткрыла глаза и даже смогла улыбнуться.

— Я и представить себе не мог, что их будет двое, — вздохнул ведьмак. — На моей практике это впервые!

— Я знаю, — я попыталась привстать, и мужчина тут же помог мне, подсунув под спину подушку, на которую я смогла облокотится.

— Что-то происходит непонятное, — проговорил ведьмак и тут же добавил, — но об этом позже. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

Передернув плечами, ответила:

— Если честно, ощущение, словно из меня выпили всю силу, — в руках и правда не было прежней гибкости.

— Я видел то, что ты сделала! — начал Роланд.

Я вспомнила, как прошла сквозь тварь и вздрогнула, вспомнив, что ощутила, когда это произошло.

— Уля, в тебе просыпается темная магия! — он осторожно взял меня за руку.

— Что? — вскинув брови, посмотрела в карие глаза. — Быть такого не может! Я не черная ведьма! Я не такая!

— Сегодня ты использовала темную силу. Не знаю, как именно ты заставила ее проснуться, но видимо страх сделал свое дело.

Судорожно вздохнув, отняла руку. Приложила ее к горящей щеке. Ладонь отчего-то стала совсем ледяной, а лоб покрылся испариной.

— С непривычки ты проспала почти сутки! — добавил Роланд. — Теперь тебе придется учиться вызывать свою силу и контролировать ее, потому что перемещения — это только начало!

«А если я не хочу!» — хотелось закричать, но я сдержалась, понимая всю нелепость подобного всплеска эмоций. Хочу — не хочу, здесь уже не мне решать. Если дар есть, то от него так просто не избавится, если конечно, можно избавится. Я слышала, что черные ведьмы не всегда несли зло, как и белые добро.

— Все зависит от человека! — словно в подтверждении моих мыслей, сказал ведьмак. — А в тебе, словно нити в клубке, перепутались две силы, темная и светлая, и только ты сама сможешь решить, какая из них возобладает или, если повезет, покоришь обе, заставишь подчиниться себе.

Я устало закрыла глаза, уронив руку. Тут же почувствовала, как горячий и шершавый язык Мрака коснулся ладони. Посмотрела на него с удивлением. Роланд проследил за моим взглядом и нахмурился.

— Ладно, ты пока отдыхай, — встал на ноги, кликнув пса, — а мы пройдемся, подышим свежим воздухом, да заодно проверим, как сделали крестьяне Касьяна то, что я велел.

— Вы сожгли тварей? — спросила тихо уже в спину мужчине.

— Да, — он взялся за дверную ручку, а затем на пороге обернулся ко мне, — ты отдыхай столько, сколько надо. Как только сможешь, дай знать и мы тронемся дальше.

Я сглотнула.

— Извини, что из-за меня мы снова теряем время, — проговорила со вздохом.

— Ты не виновата, — ответил Роланд и переступил порог. Следом за ним, виляя длинным хвостом, поспешил Мрак.

Мои силы восстановились только спустя два дня. Два драгоценных дня, потерянных для нас в этой деревне с претензией на городок.

Роланд получил плату за выполненную работу, половина из денег досталась мне и, уезжая из городка, оставляя за спиной дымящие в небо печные трубы и проклятое всеми богами поле, разбогатев на десяток серебряных монет, я скакала на своей лошаденке, поспевая за Призраком, гордо несущим на своей спине хозяина-ведьмака.

Соседний Бохне миновали пришпорив коней, и совсем скоро потерялись на длинной белой ленте дороги, уводившей нас к новым приключениям на пути к спасению Генриха- Мрака.

Мы провели в пути весь день и только когда начало смеркаться, а небо на западе стало алеть, предвещая сильный ветер, впереди показался небольшой поселок, куда и направил Роланд своего жеребца, а я последовала за ним, как верная помощница и друг.

Мрака еще издали облаяли местные собаки. Сидя во дворах на цепях, они грозно отрабатывали свой хлеб, пока мы ехали по узкой улочке, разглядывая ссутулившиеся домишки, укрытые шубами из снега. Тонкие светлые полосы дыма тянулись по темному небу, распространяя в воздухе запахи умирающего дерева и ароматы готовящейся пищи. В моем желудке требовательно заурчало, и я невольно положила ладонь на живот.

— Я здесь еще ни разу не останавливался, — признался мне Роланд. — Выбирай дом, куда постучимся!

Мы остановили коней возле колодца, расположенного на перекрестке. Я огляделась, рассматривая одинаковые домишки и думала о том, какая разница, куда мы обратимся. Главное, чтобы нам дали приют в эту морозную ночь.

Холод становился все сильнее. Казалось, я даже слышу, как хрустит снег под ногами Мороза, прогуливающегося по окрестностям своих владений.

— Любой, — произнесла я.

Роланд спешился. Бросил поводья, уверенный, что Призрак будет стоять на месте и направился к ближайшему домику по протоптанной хозяевами тропинке. Мрак увязался было следом, но ведьмак велел ему оставаться на месте и уже через минуту стоял на низком крыльце и стучал в двери. Ему открыли не сразу и я расслышала, как Роланд и хозяин дома обменялись приветствиями, а затем начали обсуждать что-то. Уставшая от скачки и холода, я едва могла сосредоточится на их словах. Сидела, вцепившись руками в луку седла и понимала, что безумно хочу спать. Даже еда для меня сейчас была не так важна, как сон.

Когда Роланд вернулся, он подхватил обеих лошадей под уздцы, и мы направились куда-то в сторону от дома. Я встрепенулась, обратившись к ведьмаку:

— Не пустили? — спросила тихо.

— Почему нет. Пустили, но не в дом. — ответил мужчина. — В эту ночь будем ночевать в пустом хлеву. В доме сегодня утром родился ребенок, и сама понимаешь, никто не пустит чужака ночевать, опасаясь посторонних.

Я кивнула. Конечно же, пока младенец уязвим, его легко могут сглазить. Опасения хозяина дома были понятны.

— А другие дома? — поинтересовалась я.

— Не думаю, что нам предложат лучший вариант, — усмехнулся Роланд. — Мне кажется, здесь не жалуют чужаков. Зато я договорился про горячий ужин!

Он остановил лошадей перед хлевом. Помог мне спешится, поставив на утоптанный снег. Мысли об ужине согревали не хуже мыслей о сне. Я поспешила вперед и открыла двери в хлев. Там было темно, но сухо и приятно пахло сеном.

— Проходи! — велел ведьмак. Он достал из седельной сумки свечу. Щелкнул пальцами, поджигая фитиль и всучил ее мне в руки.

Я зашла в хлев и огляделась. Пустое помещение еще хранило в себе запахи его прежних обитателей. Правда они почти выветрились, но все равно еще витали в воздухе, едва ощутимые. На противоположной стене висели вилы и пара лопат. Пол был устлан тонким слоем сена, а большой стог был свален в правом углу. На нем нам и предстояло спать. Мрак оббежал хлев по периметру обнюхав все углы, а затем улегся на сено, ожидая кормежки. Иногда он был больше собакой, чем мне казалось. Видимо, сказывали годы, проведенные в звериной шкуре.

Пока Роланд разнуздал наших скакунов и дал им корма, я приладила свечу на маленькой деревянной полке, подвинув какие-то пустые горшки. Света было мало, и он едва проникал во все углы хлева, хотя, что здесь было рассматривать?

Я достала их сумок наши одеяла, расстелила их на сене, предварительно шутливо взбив его, словно перину, когда двери хлева распахнулись, впуская вместе в морозным воздухом невысокого сбитого мужчину в наброшенном на плечи кафтане. В руках он держал большое блюдо, прикрытое полотенцем. Зашел, всматриваясь в гостей, заметил меня, поприветствовал кивком и направился к ведьмаку.

— Ваш ужин, как я обещал! — голос хозяина был немного хриплый и низкий. Я бросила взгляд на его лицо. Освещенное мягким светом свечи оно показалось мне приятным.

— Благодарю тебя, — кивнул Роланд, — завтра с утра мы уедем, так что можешь не опасаться. Слово свое я сдержу.

— Хорошо, — проговорил мужчина и передал ведьмаку блюдо. Затем еще раз бросил взгляд в мою сторону и был таков.

— Какой-то он… — я не могла подобрать слов.

— Нелюдимый! — подсказал мне мой спутник, и я кивнула, соглашаясь с подобным определением. — И по всей видимости, в этой деревеньке все такие.

Он передал мне блюдо и я, не сдержавшись, потянула носом аромат горячей каши и мяса. В животе повторно заурчало и услышав этот звук в тишине хлева, Роланд усмехнулся.

— Давай поедим и ляжем спать, — сказал он, — я сегодня чувствую себя невероятно уставшим!

Я полностью разделяла его чувства и поспешила выполнить просьбу. А спустя некоторое время, когда уже сытые и довольные жизнью мы готовились ко сну, сбросив верхнюю тяжелую одежду, я мечтала о том, чтобы ночь прошла гладко и в этот раз нам не помешала никакая нечисть.

Зофия Новак стояла на крыльце перед домом Круга. На ее стук открыла молодая сестра. Бросила взгляд на гостью и шагнула в сторону, пропуская в дом.

— Я бы хотела увидеть сестру Урсулу! — заявила пани Новак, шагая по ковру и не обращая внимания на то, что оставляет за собой мокрые следы.

— Я сейчас узнаю, кто сможет принять вас! — проговорила девушка.

— А ты разве не в курсе, здесь ли госпожа Охотница? — удивилась ведьма, но безропотно прошла в гостиную и устроилась в кресле напротив камина. Она решилась на эту поездку по двум причинам. Во-первых, сегодня в городе была ярмарка, куда рвалась Кристина за обновками, а во-вторых, от Урсулы давно не было ни слуху, ни духу и кристалл Зофии показывал лишь темноту, когда она пыталась связаться с Охотницей, чтобы узнать у нее, как продвигаются поиски племянницы. Это настораживало.

— Я не видела сестру Урсулу уже давно, — призналась молодая ведьма, пока пани Новак устраивалась перед огнем, — она редкая гостья в Круге.

— Ну, раз ты ничего не знаешь, найди мне того, кто сможет ответить на мои вопросы! — велела Зофия приказным тоном, хотя понимала, что по статусу она и девушка, что работала прислужницей при сестрах, были равны. Но Дорота только привычно поклонилась ведьме и оставив ее в гостиной, поспешила прочь, выполнять поручение. Зофия перевела взгляд на камин, вздохнула, раздумывая о том, что могло случится с Охотницей, раз она не выходит на связь. Предполагать худшее ведьма не смела. Она знала силу Урсулы, как знала и то, что вряд ли Ульяна сможет противостоять стрыге.

«Ульяна не может, а вот ведьмак, который сопровождает ее, вполне!» — подсказал кто-то злобный, занявший мысли Зофии.

— К вам сейчас выйдет сестра Возняк! — пани Новак даже вздрогнула, услышав голос Дороты и с трудом усидела на месте.

— Хорошо! — ответила она, не оборачиваясь, а мысленно выругалась. Видится с бывшей подругой совсем не хотелось, но выбора не было. Да и Ева была слишком значимой фигурой при Сестре Агнешке, так что если кто и был в курсе пропажи Урсулы, так это она.

Ждала Зофия не долго. Скоро она услышала тихие шаги и со вздохом произнесла:

— Ты заставляешь сестру ждать! — с ухмылкой оглянулась на вошедшую и тут же вздрогнула, как от удара, когда увидела на пороге гостиной саму Верховную ведьму.

— Госпожа! — Зофия вскочила на ноги, спешно поклонилась, извиняясь за свои слова. — Я право, не знала, что это Вы. Иначе, я бы не посмела вести себя подобным образом.

— Я это уже поняла! — кивнула Старшая сестра и вплыла в комнату, по-прежнему с усмешкой глядя на лицо младшей ведьмы. Зофия нерешительно посмотрела на Агнешку, про себя с удивлением отметив, что женщина немного похудела и, хотя на ней по-прежнему был морок, скрывавший истинный возраст и облик, что-то неуловимо изменилось.

— Ты садись, — кивнула Зофии Главная Ведьма и сама опустилась в кресло напротив. — В ногах правды нет!

Пани Новак медленно присела, чувствуя скованность и страх, зародившийся в самой глубине ее сердца. Она сама не могла понять, отчего он появился, но ледяные щупальца уже закрались к ее тело, защекотали нервы.

— Ты ищешь Урсулу? — спросила Агнешка спокойно. Взгляд ее пронзительных глаз впился в лицо Зофии, считывая мысли. Пани Новак едва успела сдержать негодные слова и только опустила голову, разорвав зрительный контакт, хотя и понимала, что от Верховной это ее не спасет.

— Да, ищу! — проговорила Зофия.

— Я могу подсказать тебе, где она сейчас! — Агнешка все также улыбалась, но в этой улыбке таилась тьма.

— Я буду очень вам благодарна, Сестра! — Зофия не решалась поднять глаза. — Поскольку жду от нее ответа и никак не могу дождаться.

Старая ведьма расслабленно откинулась в кресле. Чуть прищурила глаза, устремив их взор на горящее пламя, а затем проговорила:

— Урсула мертва!

— Что? — сердце Зофии вздрогнуло.

«Проклятый ведьмак!» — подумала она с досадой.

— Думаю, ты догадываешься о том, что произошло с Охотницей, — продолжила Агнешка, — на ее пути снова встал наш общий знакомый по имени Роланд!

Пани Новак затаила дыхание.

— Что еще вы знаете, Сестра? — спросила она сдержанно. Неожиданно, одним смазанным движением, Агнешка переместилась с кресла и нависла над Зофией. Пани Новак не успела отвести глаза и встретившись взглядом с Верховной ведьмой, застыла, будто окаменев.

— Слушай меня, Зофия Новак, — проговорила еле слышно Агнешка, гипнотизируя сестру, — ты мне мешаешь! Я не для того ждала все эти годы, чтобы ты все испортила из-за своих амбиций и злобы.

Зрачки Зофии сузились. Она широко распахнула глаза. Взгляд стал бессмысленным. С лица сошли все краски.

— Перестань преследовать Ульяну, — приказала Верховная и ощерилась. — Я вижу в глубине твоего сознания все еще жива память о том дне, когда я привела к тебе девочку. Помни только то, что я говорила тогда и повторю сейчас — Ульяна-дочь твоей рано ушедшей сестры. Все остальное для тебя сейчас неважно! — и уже с нажимом в голосе, — сейчас ты очнешься и отправишься к своей дочери. Вы вместе с ней выберете на ярмарке новые платья и вернетесь домой. Если ты мне понадобишься, я позову!

Когда Зофия снова моргнула, а ее глаза вернулись в обычное состояние, она увидела перед собой только горящий камин и пустое кресло напротив. Женщина встряхнула головой, прогоняя странное наваждение, будто с ней произошло нечто непонятное. Лоб сковали тиски острой боли и пани Новак поднялась на ноги, направившись к выходу из комнаты. На пороге она столкнулась с Евой. Посмотрела на нее чуть затуманенным взглядом и пошла прочь, будто не узнавая.

— Зося? — удивленно проговорила ей во след Эвка и тут же нахмурилась.

«Что здесь произошло?» — подумала она и невольно подняла глаза, бросив взгляд на лестницу. Ей показалось, или она успела заметить край платья своей госпожи.

«Быть такого не может!» — решила ведьма и пожала плечами. В последнее время, ей слишком многое мерещится.

— Надо отдохнуть! — произнесла она вслух и тут же услышала голос Агнешки, зовущий ее.

— Уже иду! — крикнула Ева Возняк и метнулась на лестницу.

За ее спиной хлопнула дверь — это Зофия Новак покинула здание Круга, чтобы направится на ярмарку, где ее уже ждала дочь.

Князь Казимир стоял на дворе, глядя на подъезжающих гостей. Стоявшая за его спиной Есеслава прятала глаза, когда всадники стали спешиваться.

— Доброго дня, светлый князь! — выступил вперед молодой воин в богатых одеждах. Он поклонился Казимиру, бросив быстрый взгляд ему за спину, туда, где пряталась от чужаков молодая княжна. Улыбнулся в усы, сверкнул белозубой улыбкой.

— А где же твои родители? — удивился Казимир.

— Следуют с остальными нашими людьми и скоро прибудут! — ответил молодой воин.

Князь Казимир отошел в сторону, открыв дочь взгляду мужчины, представил ее, а затем указал рукой на воина.

— Это, моя дорогая дочь, княжич Зимовит из рода князя Буковского.

Зимовит поклонился уже девушке и, прижав к груди ладонь, произнес:

— Я поражен твоей красотой, прекрасная княжна, — по чувственным губам мужчины скользнула улыбка, — и мечтаю, чтобы ты посмотрела на меня благосклонно! А уж я постараюсь, чтобы это произошло как можно быстрее!

Слова жениха вызвали краску смущения на лице Еси и довольную улыбку Казимира.

— Быстрый ты на язык! — заметил со смешком князь Казимир. — Но мне нравится твой подход.

Зимовит поклонился.

— Что ж мы стоим на дворе, — опомнилась Есеслава и повернулась к дому, — пойдемте в дом. Там уже накрыты столы. Дождемся ваших отца и матушку внутри! А о людях позаботятся! — она мазнула взглядом по лицу княжича и, снова покраснев, шагнула вперед.

— И то правда! — поддержал дочь отец. И скоро гость в окружении приближенных князя и нескольких своих людей, направился за княжной.

Есеслава шла впереди, такая легкая, стройная и гибкая, что княжич невольно залюбовался ее станом и плавными движениям тела. Он впился взглядом в ее покачивающиеся бедра, затем посмотрел выше, на тонкую талию и длинные толстые косы, сбегавшие по спине и невольно подумал о том, что сейчас почти благодарен отцу, решившему заключить союз с Казимиром.

«Если мне повезет, такая красавица, станет моей женой и матерью наших общих детей! — подумал молодой мужчина, глядя как Есеслава поднимается по ступеням на широкое крыльцо. — Да и не бедна она, что тоже немаловажно!»

Казимир не отрывал взгляда от своего, как он надеялся, будущего зятя. Зимовит ему понравился, да и Есе, кажется, тоже пришелся по душе. «Так пусть дети познакомятся поближе, решил он, а там, глядишь, если будут благоволить боги, и до свадьбы недалеко!» С такими мыслями, окруженный своими людьми, князь вошел в дом.

Ее стали бояться. С тех пор, как Варвара вернулась в свое поместье, большая часть слуг оставили ее, бежали позорно, скрылись, отказавшись служить горбунье, как теперь за глаза величали княгиню Лихновскую. Раны, оставленные плетью палача, до сих пор не зажили, а лишь покрылись толстой коркой, от которого одежда на спине теперь оттопыривалась, словно настоящий, пусть и небольшой, но горб.

Сидя в кресле в своей спальне, Варвара Пяст, урожденная княгиня Лихновская, думала о мести. Эти мысли наполняли ее сердце сладостью и прогоняли боль. Они вызывали на ее тонких губах почти живую улыбку, возвращали блеск погасшим глазам, они заставляли ее жить дальше.

Варвара вернулась домой через несколько дней после того, как расправилась с человеком Казимира, утопив тело последнего в болоте. Переночевав в одном из домишек у болота, княгиня снова забралась в телегу и, превозмогая боль в спине, направила лошадь по другой дороге, огибавшей трясину. Этот путь был более людным и менее опасным. Женщина не боялась, что ее остановят. После того, что случилось в ее жизни, после потери сына, она не страшилась смерти, хотя и не звала ее.

«Пока не отомщу Казимиру и Есеславе, я должна жить! — говорила себе Варвара. — До тех пор надо поберечься».

Она целыми днями проводила в своей комнате. Никого не хотела видеть, да никто, к слову, и не искал с княгиней встреч. Она сделалась мрачной, злой и часто срывалась на слугах, которым теперь стало казаться, будто в тело хозяйки вселился какой-то злой дух. Постепенно люди начали сбегать. И за какие-то несколько дней, поместье опустело и пани Пяст осталась почти одна, если не считать горстки самых терпеливых слуг, да стариков, что просто не смогли уйти из-за возраста.

«Пусть бегут! — думала княгиня Лихновская. — Крысы всегда первыми покидают корабль. А мне надо думать о моей мести и о том, как ударить больнее по Казимиру и его дочери».

Она вздохнула и перевела взгляд на окно. За стеклом медленно падали тяжелые снежинки. А в голове старой княгини начал появляться план. Пока еще неяркий набросок… но обещавший стать четким рисунком.

Глава 7

Уже несколько дней, как мы покинули наш последний приют. Теперь на пути, словно в насмешку над судьбой, нам не попалось ни единого поселения. Ночевать приходилось то на открытом поле, то в заснеженном лесу, прячась от мороза под лапами елей и поддерживая ночью огонь по очереди. Один раз, сидя у костра и кутаясь в одеяло, с Мраком, гревшим мои ноги, я услышала шорохи вокруг нашей стоянки. Лошади заволновались, а волкодав навострил уши.

Это были волки. Но они не посмели приблизится, побоявшись огня, или учуяв ведьмака. В тот день я действительно испугалась.

Сейчас, сидя в седле и глядя на сереющее небо, предвещавшее скорое наступление темноты, я внезапно подняла глаза и увидела, что на небе, впервые за столько дней чистом от туч, встает луна. И судя по ее очертаниям, уже скоро должно было наступить полнолуние!

Я опустила глаза, вспомнив как в прошлый раз увидела человека под окнами своей комнаты. Тогда тоже на небе светила полная луна и этот человек искал меня взглядом.

Теперь я могла почти с точностью сказать, что в тот день видела Мрака, а точнее, Генриха в его истинном обличье. Словно прочитав мои мысли, ведьмак тоже посмотрел на небо. Странная усмешка исказила его губы, и я не удержалась от вопроса:

— Он превращается в человека в ночь полнолуния? — и заметила, как бежавший возле моей лошади пес поднял голову, разобрав слова.

— Да! — кивнул Роланд. — В прошлое полнолуние я не смог поговорить с ним.

— Я помню! — перед глазами мелькнуло лицо Збигнева, а затем в памяти всплыл и тот странный сверток, который щуплый мальчишка оборванец отдал ведьмаку перед мостом в Кубеке.

— Как помочь Генриху? — спросила я.

Роланд придержал Призрака и спустя несколько секунд мы ехали рядом, стремя в стремя. Руки ведьмака лежали на луке седла. Пустив лошадей легким шагом, мы дали им отдых, а себе возможность поговорить.

— Если бы я знал, как ему помочь, то уже непременно сделал бы это! — ответил мужчина. — Правда, у меня есть одна идея, но проверить ее смогу только на месте, — о каком именно месте он говорил, Роланд не стал уточнять, а я не спросила.

Мрак пошел рядом с нами, прислушиваясь к разговору. Его уши встали торчком. Весь облик волкодава говорил о том, как он сейчас напряжен.

— Но должна же быть какая-то зацепка! — воскликнула я.

— Я обратился за помощью к Агнешке, — продолжил ведьмак, — она сказала, что не в силах помочь. Единственное, что подтвердила Верховная ведьма, только то, что у нас осталось мало времени.

— Это заклятье циклическое? — мои брови взлетели вверх.

— Да. И потому, если я не успею найти способ помочь Генриху до окончания цикла, он навсегда останется волкодавом.

Мои плечи опустились.

— А если в это полнолуние нам поговорить с ним? Ведь мы можем его увидеть! Что, если у самого Мрака есть какая-то идея?

— Нам нельзя видеть Генриха в человеческом обличье, — ответил с тяжелым вздохом Роланд, — это одно из правил проклятья. Если кто-то увидит его лицо, то уже ничто не поможет ему вернуть прежний облик!

Я закусила губу, выслушав слова ведьмака. Страшное и жуткое проклятье наложила Малгожата на бедного княжича. Она хотела проклясть своего зятя, но совершенно случайной, удар пришелся по другому человеку. Теперь мне стало понятно, почему Роланд так спешит.

— Сколько осталось времени у Мрака? — мой голос даже не дрогнул, когда я задавала этот вопрос.

«Браво, Уля!» — сказала себе с горечью.

— Меньше чем пять месяцев, — ответил мужчина и пес залаял, подтверждая слова хозяина-друга, — и это, если мои подсчеты верны. Только я немного сомневаюсь в этом.

— А куда мы сейчас направляемся?

— Туда, где все произошло.

— Надеешься отыскать там ответ?

Роланд улыбнулся, и эта его улыбка тронула мое сердце.

— Все может быть, — произнес он, а я почему-то подумала о его жене, красавице Терезе, что пряталась где-то вместе с матерью. Брак с ведьмой привязал Роланда к жене. Пусть они даже не прикоснулись друг к другу, но обет, данный ведьме, обойти нелегко. Чтобы освободится, ведьмаку нужно слово его жены или…

«Ее смерть!» — подумала я.

— Что притихла, Уля? — мягко спросил Роланд.

Я пожала плечами.

— Да так, — ответила пространственно, — думаю над тем, будем ли мы снова сегодня ночевать под открытым небом, или нам повезет?

Ведьмак промолчал, но позже, к тому времени, когда темнота опустилась на дорогу и редкий лес, впереди загорелись яркие ого�

Глава 1

Зима раскинулась в своем снежном великолепии, надолго отрезав нас от дальнейших попыток отправиться в путь. Словно сами силы природы воспрепятствовали нам, восстали, засыпав дороги и леса такими непроходимыми сугробами, что лошади не могли проехать, а человек пройти. Каждый день обезумевший ветер стучал в окна дома, тарабанил мелкой крупой, будто сыпал сухой горох, и покров становился все толще и толще. Часто, сидя у окна и держа книгу в руках, я заставляла себя задуматься над тем, не сама ли судьба вмешалась в мои планы? Не кто-то ли свыше просто взял и перечеркнул их решительной сильной рукой? И понимала, что это только мои домыслы и не более.

 На полу пошевелился Мрак. Повернув голову, увидела, что пес проснулся и, приподнявшись, смотрит на меня удивительным немигающим взглядом, словно что-то вопрошает. Несколько секунд мы просто глядели друг другу в глаза, а затем я первая отвела взор и снова уткнулась в книгу, на страницы которой падал яркий желтый свет свечи.

 С того самого дня, когда мы встретились со стрыгой, прошло несколько дней. Раны Роланда долго не хотели заживать – когти ведьмы оказались наполнены ядом и мне пришлось побороться за восстановление регенерации ведьмака. Помню, как меняя повязки на его ране, думала о том, что едва все заживет, как я тотчас уеду. Одна.

 Теперь, когда узнала одну маленькую тайну Роланда, мне действительно хотелось сбежать. Наверно, это было продиктовано трусостью и какой-то обидой.

 Он не свободен, а значит, не может принадлежать мне. И пусть раньше никого из ведьм не останавливало наличие у понравившегося мужчины другой женщины, даже жены, я не могла перешагнуть через свои представления о любви и отношениях. Для меня Роланд стал недосягаем как те звезды, что светят для нас с черного небосклона, потому что я слишком серьезно относилась к нему и, наверное, в глубине души мечтала о большем. О том, о чем свойственно мечтать каждой молодой девушке, когда она влюблена.

 Наш поцелуй был единственным, и я спрятала саму память о нем глубоко внутри себя, при этом все же осознавая, что люблю загадочного ведьмака, но позволить себе переступить через себя, свои представления о настоящих отношениях, не могла.

 Мы больше не говорили о наших чувствах. Я молчала, а Роланд словно не решался обратиться ко мне, только следил пристальным взглядом, когда обрабатывала его рану. В такие мгновения взор мужчины был наполнен сожалением и мучительной болью. Мне казалось, что он и сам уже жалел о том, что решился поцеловать меня, да вот только сделанного не вернешь и былых отношений между нами уже не будет.

 Сначала искренне думала, что подлечу ведьмака и уеду. Ранним утром, когда все еще будут спать, но не вышло. Помешали обильные снегопады, обрушившиеся на землю с опрокинутого неба. И вот теперь я сидела у окна, листая книгу о травах, и пыталась заставить себя читать и, главное, понимать то, что уже прочитано. Но ничего не получалось. Мысли то и дело убегали вскачь, а память отказывалась откладывать знания в несчастную голову, забитую совсем не теми мыслями.

 Впрочем, главным было то, что ведьмак шел на поправку. Остальное неважно.

 Когда в тишине скрипнула дверь, я вскинула голову и, повернувшись, увидела Роланда. Было уже далеко за полночь, и его бессонница меня несколько удивила. Мужчина приблизился и присел на другой конец лавки, оставив между нами свободное пространство. Но ему стоило только протянуть руку, и он смог бы коснуться меня. Смог бы, но не стал.

 Я отвела взгляд, впилась в книгу, делая вид, что читаю. Роланд несколько минут сидел молча, глядя на меня, а затем заговорил:

– Я рад, что выпал этот снег, – его голос был наполнен покоем и умиротворением, словно мужчина решился признаться в чем-то очень важном.

 Продолжая хранить молчание, перевернула страницу, словно пытаясь доказать и себе, и ему, что увлеченно читаю.

– Если хочешь, молчи, – продолжил Роланд, – я понимаю, что если бы не этот снег, ты скорее всего уехала бы после моего глупого признания в тот день.

 Подняв глаза, посмотрела на ведьмака.

– Я хочу напомнить тебе о том, что мы договорились на год совместной работы, – он впился взором в мое лицо. – Мне казалось, ты не из тех, кто нарушает данное слово.

 Тут он был прав. Если бы не этот снегопад, я бы уехала и после испытывала чувство стыда и вины. Непогода не позволила мне сделать ошибку. Может быть, кто-то станет смеяться, узнав о том, что у ведьмы есть честь. Моя тетка Зофия никогда не брезговала ложью. Обман был ее второй ипостасью, а я давно решила для себя, что буду другой. А вот недавно сама едва не поступила подло по отношению к ведьмаку. А ведь мне, если разобраться по чести, не в чем было его упрекнуть. Он никогда не давал мне повода думать, что влюблен в меня, всегда держал дистанцию между нами, так что винить во всем я могла только себя.

– Почему ты молчишь, Уля? – спросил Роланд, продолжая смотреть на меня.

 Я повела плечами и закрыла книгу, положив ее на подоконник.

– Думаю о твоих словах, – ответила тихо.

– Скоро я займусь твоим обучением, – ведьмак откинулся спиной на подоконник. Мрак поднялся и перелег, устроившись у ног хозяина. – В магии я сейчас не так силен, как мне бы хотелось, – продолжал Роланд, – но кое-чему все же могу научить.

– Откуда у ведьмака магия? – я увидела, как Роланд устало закрыл глаза. Рана все еще давала о себе знать. Яд в когтях стрыги мешал быстрому заживлению, привычному для его тела.

 Скользнув взглядом по напряженному лицу, поймала себя на мысли, что хочу прикоснуться к его щеке ладонью, хочу унять боль, и тут же одернула себя, мысленно отругав за подобную слабость.

– Если хочешь, я расскажу тебе всю правду, – проговорил Роланд. – Это не только моя история и я не должен был бы тебе все говорить, но понимаю, что иного выбора нет. – он резко открыл глаза и снова посмотрел на меня: – Я не хочу потерять тебя, Уля. А если ты узнаешь мою историю, то возможно сможешь принять и меня.

 Прищурив глаза, осторожно кивнула, отметив как приподнялся Мрак. Псина, кажется, была немного против того, что намеревался сделать ее хозяин, но Роланд был настроен решительно.

 Ветер за окном все завывал, а горошинки крупы продолжали стучать в стекло, настойчиво, неугомонно.

 Сердце замерло в ожидании. Оно хотело узнать историю ведьмака, хотело дать мне шанс оправдать свою любовь, пойти за ней, и я произнесла:

– Расскажи мне все. Я хочу знать, – и призналась тихо, – мне надо знать.

 Мрак резко вскочил на лапы и на секунду показалось, что он сейчас набросится на своего хозяина, но Роланд только поднял вверх руку и произнес какое-то слово на непонятном мне языке, после чего пес улегся на место, но при этом не переставал смотреть на нас каким-то обиженным и злым взглядом.

 Кажется, он действительно был против того, чтобы ведьмак рассказал мне о себе.

 Я же наоборот вся обратилась в слух.

Роланд прикрыл глаза, словно это могло помочь его памяти вернуть деяния ушедших дней, а затем, тяжело вздохнув, начал свой рассказ.

Несколько лет назад.

Княжество Северское. Замок рода князей Велке.

– Нет, ты только видел ее? Это же просто тихий ужас! – ударив хлыстом по голенищу сапога молодой князь Генрих Велке широким решительным шагом вышел из залы и, подгоняемый тихим смехом своего друга, направился к лестнице, ведущей вниз. Он легко сбежал по ступеням и буквально пролетел мимо слуги, раздраженно выхватив из рук последнего свой теплый плащ. Уже во дворе набросил его на плечи и огляделся, отыскивая взглядом конюха.

– Чего ты так разозлился? – следовавший за Генрихом юный князь Анджей наконец перестал смеяться и спустился следом за другом во двор. Завидев обоих господ, конюх подвел им оседланных жеребцов и с поклоном удалился прочь.

  Генрих первым влетел в седло и оглянулся на Анджея. Тот забирался на коня неторопливо. Карие глаза насмешливо следили за князем Велке. В их глубине все еще таились искорки веселья.

 Они были похожи, эти два молодых мужчины. Почти одного роста, темноволосые, кареглазые. Те, кто не знал их близко и видел впервые, мог бы предположить, что они родные братья, но это было совсем не так. Никакого родства, даже малейшего намека на то, что когда-либо корни рода Велке и рода Северин переплетались между собой, хотя родители обоих наследников и пытались найти хоть какую-то зацепку, чтобы оправдать подобную схожесть у своих детей.

 Нет, конечно же, внешне мужчины отличались. Пан Генрих имел более крупные черты лица и казался более кряжистым. В отличие от него князь Северин казался утончённее, но при этом обладал немыслимой физической силой и, как и все его предки, имел силу магическую, намного сильнее той, которой владел его друг Велке.

 Сегодня Генрих был не в духе. Ему представили ту, что должна будет стать его женой. Родители уже назначили день помолвки и наконец решили показать невесту ее будущему мужу.

 То, что увидел Генрих, его раздосадовало и разозлило. И если на церемонии обручения он еще держался, пытаясь не скрежетать зубами и не метать молнии в окружающих ненавидящим взглядом, то сейчас дал волю вырвавшемуся раздражению. Он пришпорил скакуна и помчался через раскрытые ворота мимо кареты, которая привезла в замок его наречённую. Анджей только широко улыбнулся и понесся следом за другом, понимая, что вскоре гнев Генриха поутихнет и ему понадобится друг, чтобы высказать всю ту обиду, скопившуюся в Велке на своих родителей.

 Дорога миновала парк и дальше вела мимо голых полей, с которых крестьяне уже давно собрали пшеницу. Теперь они стояли пустые, присыпанные сухими колосьями, оставшимися после сбора. А впереди темнел лес, раскинувшийся до самого горизонта.

 Князь Северин нагнал Генриха у моста, переброшенного через тонкую ленту реки, что, серебрясь и звеня потоками-колокольчиками, протекала в низине. К тому времени, когда Анджей поравнялся с другом, тот пустил своего жеребца шагом и теперь покачивался в такт движениям лошади, положив крепкие руки на луку седла.

– Я не понимаю, с чего ты так разозлился, – осторожно произнес Анджей и посмотрел на друга. Велке продолжал хмуриться.

– Ты не можешь понять моих чувств, – ответил Генрих с раздражением. – Твоя невеста одного с тобой возраста, а я своей на помолвку помимо колечка подарил куклу! Куклу, понимаешь! – зло выплюнул молодой князь.

 Анджей с трудом сдержал смех, лишь карие глаза засветились весельем.

– Я не хочу тебя расстраивать, но твоя невеста подрастет и тогда, возможно, ты изменишь свое мнение, – попытался он подбодрить друга, – а пока наслаждайся свободой. У тебя есть еще лет десять, так что…

– Ты же ее видел, – отмахнулся Генрих, – мелкая толстуха, похожая на жабу и вряд ли она сильно похорошеет к восемнадцати годам.

– Не скажи! – качнул головой его спутник. – Мне она показалась милой и даже более чем. Одни глаза на пол лица… А полнота сойдет. Многие девочки в ее возрасте такие же пышки, а потом глаз не оторвать, какие становятся стройные и худенькие.

– Не с моим счастьем, – пробурчал Велке.

– Зато подумай о том, какую пользу принесет ваш брак роду Велке, – продолжал убеждать друга в необходимости этого брака Анджей. – Она же последняя дочь князя Биллевича, а князь ведет свой род от королевской семьи.

– Ага! – кивнул пан Велке. – Почти уговорил!

 Анджей рассмеялся.

– Ладно, ну ее, эту девчонку, ты мне лучше расскажи, как идут приготовления к твоей свадьбе? – Генрих посмотрел на друга. Тот сделал серьезное лицо, поспешив ответить:

– Будь на то моя воля, я бы лет до тридцати не женился, но ты знаешь моего отца, – молодой мужчина вздохнул, – ему не терпится обласкать тех, кого еще недавно наказал огнем и мечом.

– Во всей этой истории крайним остался ты, – поддакнул Генрих.

– Почему крайним? – удивился Северин. – Моя невеста хороша и богата. В чем печаль? Ну не люблю я ее, так отец тоже не любил мать до того, как они поженились. А после зажили душа в душу, да так живут и по сей день.

 Князь Велке пожал плечами.

– Лично я думаю так же, как и мой отец, – заявил он, – вам стоило не родниться с Гижицкими, а искоренить их род.

 Северин вскинул брови.

– Да что может сделать одна девчонка да ее больная мать против моего отца и его войска? Они и так отрезаны от всего мира в своем доме…

 Генрих остановил коня и пристально поглядел в лицо другу.

– Разве ты не знаешь, что Гижицкие сторонники черной магии, а невеста твоя и ее мамаша первосортные ведьмы?

 Анджей прыснул со смеху.

– Я так могу сказать почти про всех своих знакомых панночек.

– Зря смеешься! Я дело говорю! – произнес тихо Генрих и толкнул коня в бока пятками. Жеребец прибавил ходу, сорвавшись с места. Северин помчался следом, подгоняя своего скакуна, и вот уже два друга неслись во весь опор по пыльной дороге, оставляя за собой клубы серой пыли, что гонимая ветром оседала на полях.

 Гостей провожали всем домом. Старый князь Велке и его жена спустились к карете. Маленькая княжна Биллевич забралась в салон, в то время как ее родители остались снаружи. Они еще некоторое время стояли, обмениваясь любезностями, пока маленькая дочь Биллевичей играла новой куклой, подаренной ей сегодня на помолвке женихом. Золотое колечко – еще один подарок наследника рода Велке – висело на ее шее продетое в золотую цепочку, но девочку больше интересовала кукла, и она то и дело трогала вьющиеся кудряшки на фарфоровой голове, прикрытой модной шляпкой.

– Нам право, так неловко, – произнесла княгиня Велке, – Генрих обычно не так непочтителен, – она покосилась на мужа, словно умоляя его о поддержке, но тот только улыбался, не находя нужных слов, чтобы оправдать поведение своего наследника.

– Мы понимаем! – произнес князь Биллевич. – Он еще слишком молод и, конечно же, пока не воспринимает свою невесту как должно.

– Поглядим, что будет, когда она подрастет, – с тихим смехом пошутил старший Велке и покосился на мать девочки, – если она будет обладать хотя бы частицей вашей красоты, пани Клаудиа, то мой сын будет сражен и будет вспоминать свое поведение со стыдом.

 Княгиня Биллевич покраснела, принимая комплимент.

– Непременно ждем вас на ужин на этой неделе, – поспешила произнести Лидия Велке, но княгиня Биллевич покачала головой и покосилась на мужа.

– Мне жаль, – сказала она, – мы бы с удовольствием, но завтра отправляемся к Ришарду в столицу.

 Князья Велке переглянулись. Княгиня Клаудиа спокойно называла короля по имени, что было вполне объяснимо. Род Биллевичей и правящий королевский род Сапеги находились не только в близком кровном родстве, но еще и дружили семьями. Томаш Велке подозревал, что будь у Ришарда Сапеги сын вместо дочери, сейчас именно он обручился бы с маленькой княжной. Но судьба решила иначе, одарив два рода дочерями.

 Попрощавшись, Клаудиа и князь Биллевич забрались в карету к дочери. Девочка помахала рукой чете Велке и улыбнулась, сверкая глазами, вполне довольная приемом и подарком, куклой, что сейчас лежала на ее коленях.

– До встречи! – кивнул будущему родственнику Биллевич и приказал кучеру трогать. Стража, сопровождавшая экипаж, обступила его с обеих сторон, взяв в кольцо. Четверо верховых впереди, четверо сзади и один на облучке с кучером.

 Покачиваясь, экипаж выехал за ворота и покатил по сухой дороге, по которой еще совсем недавно проехали молодые княжичи.

 Проводив взглядом карету, князь Велке потянулся к жене.

– Пойдемте в дом, дорогая, – произнес он, и Лидия с улыбкой приняла его руку.

– Генрих сегодня едва все не испортил, – сказал пан Томаш, когда слуги поспешили вперед княжеской четы, чтобы открыть перед ними двери. Лидия кивнула им и отпустила одним взмахом ухоженной руки, а затем проследовала за мужем в маленькую уютную гостиную, где стояли диван и рояль. В этой комнате княгиня любила проводить свое свободное время, предаваясь музицированию. Но сейчас супруги присели и подождали, пока слуга разожжет огонь в камине, а затем оставит их наедине.

 Несколько минут они оба молчали, слушая тишину, затем князь Томаш заговорил.

– Интересно, куда отправился Генрих после обручения? – он откинулся на спинку дивана и ослабив на шее узел шелкового платка, покосился на жену.

– Они уехали вместе с Анджеем, – ответила Лидия.

– Значит, завалятся напару в какой-то кабачок и будут девок тискать до утра, а после Генрих заявится домой навеселе, – пробурчал Велке. Его жена только улыбнулась.

– Наш сын знает меру в вине, а девушки… – она покраснела, – ты и сам не раз говорил Генриху, что опыт для мужчины важен.

– Говорил! – кивнул, соглашаясь князь. – Только он понял это слишком превратно!

 Княгиня мягко улыбнулась.

– Генриху уже почти восемнадцать, – заметила она, – он вполне осознает то, что делает. Мы должны больше доверять нашему сыну.

– Хотелось бы, – Томаш потянулся за колокольчиком, решив выпить вина. – Только после его поведения сегодня, я опасался, что Биллевичи откажутся от этого союза. Нам более выгодно породниться с ними, чем им. Жаль, только Генрих этого пока не понимает!

– Я думаю, он поймет, – успокоила мужа княгиня. – Да и время у нас еще есть. Княжна Биллевич еще так мала!

– Поживем – увидим, – изрек князь и в тот же миг скрипнувшая дверь пропустила в гостиную слугу, и князь Томаш подозвал его к себе, велев принести из подвалов самого лучшего вина, а после повернулся к Лидии и добавил, – у нас есть повод.

 Княгиня Велке улыбнулась и кивнула, соглашаясь с мужем.

– Анджей! Как ты это делаешь? – девицы захлопали в ладони, глядя, как буквально из воздуха молодой князь Северин создает розу. Сперва появился маленький росток. Анджей держал его на раскрытой ладони так, чтобы всем девушкам, что столпились за его спиной, было видно, как росток начинает расти. Вот он вытягивается вверх, затем появляется головка бутона и скрученные листья. Цветок продолжает увеличиваться прямо на глазах у восхищенных панночек, а затем раскрывает жгуты зелени и распускает лепестки бутона, превратившись в прекрасную алую розу, усыпанную острыми шипами.

– Ах! Какая прелесть!

– Непостижимо!

– Волшебно!

Генрих мрачно посмотрел на красавиц, что обступили его друга, не сводя с молодого князя влюбленных глаз. Анджей всегда производил на дам, молодых и старых – без разницы – самое благоприятнейшее впечатление. Вот и сейчас внимание женщин было приковано к одному лишь Анджею. Молодой князь Велке потянулся к кружке с пивом и сделал большой глоток, после чего с шумом обрушил кружку обратно на стол. Анджей обернулся на звук и, заметив недовольство в глазах Генриха, поспешно подарил одной из девушек созданный им цветок и вернулся за стол к другу, глядя на него веселым взглядом.

– Ты все еще хмур и невесел? – произнес он и взял в руки кружку с пивом.

– У меня нет твоего таланта во всем находить положительное, – ответил Генрих.

– Ты говоришь одно, а думаешь совсем другое, – заметил Анджей.

– Конечно, – усмехнулся криво Велке, – вам магам нас не понять.

– А чем ты недоволен? – удивился князь Северин. – Ну подумаешь, нашли тебе невесту. Немного терпения, и она подрастет, а пока пользуйся свободой и молодостью. Эта девочка, которой ты сегодня подарил свое кольцо, принесет почет твоему Роду. Уже за одно это ты должен быть благодарен своим родителям, которые думают о твоем, кстати, будущем.

– Ага, – кивнул Генрих, мрачнея еще сильней.

 Анджей несколько секунд пристально смотрел на друга, а затем махнул рукой.

– Через две недели моя свадьба, – сказал он, после того как сделал глоток пива. Панночки-разносчицы то и дело проходили мимо, поглядывая на молодых мужчин, и при этом улыбались широко и завлекающе. Анджей подмигнул одной, улыбнулся второй, а Генрих продолжал хмурить брови.

– У тебя свадьба, а ты вон какой веселый и девкам подмигиваешь, – произнес он.

– А что мне остается делать? – ответил князь Северин. – У тебя невеста малолетка, у меня ведьма, так почему бы не погулять напоследок? – и подозвал к себе одну из девушек, попросив принести еще пива. Та поспешно кивнула и умчалась, взмахнув юбками. Анджей проводил ее взглядом, затем снова посмотрел на друга. – Ты мне так и не ответил, – продолжил он, – что там на счет свадьбы? Тебя ждать?

– А ты сам как думаешь? – Велке вздохнул. – И меня и все мое семейство. Мы приглашены.

Затем, словно спохватившись, спросил:

– А кто будет от Гижицких? Кто твою невесту поведет к алтарю?

 Анджей пожал плечами.

– Понятия не имею, – честно ответил он, – в роду Гижицких больше нет мужчин. Король и мой отец постарались.

– Какие демоны только дернули князя Гижицкого начать этот переворот, – сказал Генрих, – на что он только рассчитывал?

– Мне то откуда знать, – Анджей не упустил шанса словно бы невзначай прикоснуться к бедру разносчицы, вернувшейся с кувшином пива. Девушка хихикнула и посмотрела на молодого мужчину одобрительно, а затем собственноручно разлила пиво по кружкам друзей.

– Расслабься, Генрих, – произнес Анджей и улыбнулся другу, а затем одним взглядом велел разносчице не обойти вниманием и молодого князя Велке.

 Девушка поняла правильно и уже спустя минуту оказалась рядом с Генрихом. Пышная грудь в глубоком вырезе колыхнулась прямо у самого лица князя, пока красавица подливала ему пиво. Мужчина взглянул на ее полуобнаженную грудь и внезапно схватил девушку за талию и усадил к себе на колени. Она шутливо посопротивлялась больше для виду, а затем осталась сидеть на его коленях.

– Вот таким ты мне больше нравишься, – рассмеялся одобрительно Анджей и взял в руки кружку, думая о том, как прекрасна жизнь, когда ты молод.

 Молодая княжна была хороша так, как только бывают хороши девушки в ее возрасте. Свежая, белолицая, большеглазая, с тонким станом и длинной косой, змеящейся по спине, она сидела перед зеркалом и любовалась своим отражением, пока одна из служанок закрепляла замысловатый гребень в густых волосах госпожи. Девушка рассматривала свои черты, не скрывая довольной улыбки. Она уже давно знала силу обаяния молодости и нередко пользовалась красотой, подаренной ей природой.

Опустив взор, она начала перебирать украшения в богатой расписанной шкатулке, стоявшей на столике перед зеркалом.

– Как думаешь, Ирэнка, – проговорила красавица, доставая пару серег с крупным фиолетовым камнем, – мне подойдут эти или выбрать другие? – она приложила серьги к ушам и тут же сама ответила на свой вопрос, швырнув украшения назад в шкатулку: – Нет, совсем не то!

– Вы правы, княжна, – проговорила девушка, что стояла за ее спиной.

– Не молчи, как дура, а скорее посоветуй мне, что надеть! – вырвалось у княжны и служанка, закончив с гребнем, отошла назад на шаг, глядя на хозяйку испуганным взором.

– Что вылупилась? – княжна поднялась со стула, горделиво распрямила плечи и повернулась к Ирене.

– Простите меня, княжна, – тут же потупила взор служанка.

 Молодая панна бросила взгляд на шкатулку и махнула рукой.

– После выберу, – заявила она и прошла мимо согнутой в три погибели девушки, направляясь к двери. Распахнула ее и вышла в коридор, направившись к комнатам матери, расположенным чуть дальше от ее собственных покоев. Зашла без стука, заметив, как вздрогнула прислужница, помогавшая Малгожате Гижицкой надевать платье на чуть располневшую фигуру.

– Ты опять не в духе, – даже не глядя на дочь, произнесла княгиня. – Смотри, увидят тебя королевские прихвостни…

– Ой, мама, бросьте! – отмахнулась девушка и прошла к софе, занимавшей половину гостиной ее матери. Присела на край и стала дожидаться, покуда мать закончит с туалетом. Это заняло достаточно долгий период времени и Тереза заскучала. Она даже позволила себе зевнуть, пока прислужница укладывала волосы княгине Гижицкой, и стала смотреть в окно на клочок синего неба, просвечивающий через тонкий тюль. Когда Малгожата отпустила служанку и, оглядев себя в зеркале, осталась почти довольна увиденным, она наконец обратила внимание на дочь.

– Сегодня на приеме Его Величество объявит о твоей помолвке, – произнесла княгиня и посмотрела пристальным зеленым взглядом в лицо дочери. – Я надеюсь, ты будешь себя вести как уговорено и не удивишь меня всплеском своего характера.

– Я буду, как договорились, чистый ангел, – нежным голоском пропела Тереза и захлопала длинными ресницами, изображая покорность. Мать смерила ее долгим оценивающим взглядом. Когда-то Малгожата надеялась продать дочь подороже, а теперь приходилось отдавать просто так, по воле короля. И ведь ничего не изменить, не в том они положении.

 Княжна Тереза была красива. Глядя на дочь, Малгожата вспоминала себя в молодости и это почему-то навевало грусть на женщину. Она вздохнула и, отвернувшись от Терезы, склонилась обратно к зеркалу, рассматривая тонкие стрелочки морщинок в уголках глаз – ее единственное напоминание о настоящих годах. Пока единственное.

 Княгиня Гижицкая понимала, что скоро ей придется провести очередной обряд по омоложению и чем раньше она это сделает, тем легче будет вернуть молодость. Каждая ночь старила женщину, возвращая ее медленно, но верно, к истинному возрасту. А Малгожата не хотела стареть и превращаться в развалину, как те женщины, что приняли старение, как должное. Только не она, не княгиня Гижицкая, потомственная ведьма в пятом колене рода Вихняж. Уж если жить, так жить по полной.

 Так думал и ее муж. Князь Гижицкий приходился двоюродным братом королю Ришарду, но имея власть и богатство и будучи не лишенным амбиций, всегда мечтал о престоле. И однажды решился свергнуть брата. Он собрал единомышленников и уже даже назначил день, когда должен был совершиться переворот, но среди преданных Гижицкому людей оказался предатель. Малгожата подозревала, что сам король подослал кого-то, чтобы следить за братом. Не доверял… И оказался прав, на беду ей и ее мужу.

 Княгиня распрямила спину. Вспомнила позорную сцену своего унижения, когда целовала сапоги Ришарда, заливалась слезами и умоляла короля на коленях не губить ни ее, ни Терезу.

«Мы не знали!» – кричала она и лгала. Знала ведь. С первого самого дня, когда муж задумал недоброе, но обезглавленному князю уже не помочь, а ей хотелось жить. Жить, чтобы отомстить, иначе, какая после этого из нее ведьма?

– Мама, вы там что уснули? – дерзко поинтересовалась Тереза у княгини, застывшей перед зеркалом. Малгожата вздрогнула и повернулась к дочери.

– Прикрой свой рот и следи за тем, что оттуда вылетает, – сказала она раздраженно. – У слуг тоже есть уши. Несколько слов, сказанных как бы невзначай там, где не надо, и все мои ухищрения будут напрасными. А я не для того унижалась перед королем, чтобы ты, разрушила все мои старания.

 Тереза усмехнулась.

– Вы называете облизывание сапог стараниями? – проговорила она. – Тогда вы и вправду преуспели, мама.

 Глаза княгини Гижицкой опасно сверкнули и Тереза, хотевшая было что-то добавить к сказанному выше, закрыла рот, благоразумно решив промолчать.

– Еще раз услышу подобные речи, и ты пожалеешь о своей дерзости, – предупредила княгиня. В ее зеленых глазах разлилась тьма.

– Простите, мама, – Тереза опустила голову.

– Пойдем, – кивнула ей Малгожата, – заодно познакомимся с четой Биллевичей. Они будут присутствовать на приеме. Как-никак – родня!

 Тереза молча кивнула и шагнула следом за матерью прочь из комнаты.

 Хлопнув дверью, обе женщины поспешили спуститься вниз, где в приемном зале уже собрались гости. Малгожата надела на губы приторную улыбку. Дочь последовала ее примеру, и скоро они слились с толпой приглашенных, отыскивая знакомых в дворцовой сутолоке.

 Глава 2

К свадьбе все было готово. Сшит наряд для жениха, отправлены приглашения с назначенной датой, а родовой замок, украшенный слугами, утопал в цветах и лентах.

 Ришард Сапеги лично вызвался проводить невесту к алтарю, объяснив это тем, что лишив, по стечению обстоятельств, девицу отца, должен заменить ей его, хотя бы в такой малости.

 Гижицкие улыбались, Северин хмурились, а в итоге недовольны были и те, и другие, но при этом они не смели противоречить приказу короля, возжелавшему соединить две семьи.

– Такова моя воля, – сказал Ришард, когда старший князь Северин вознамерился было отказаться от союза с дочерью опального рода, посмевшего затеять недоброе против короля, но Сапеги не мог потерять последнюю представительницу семьи Гижицких и был неумолим.

– Она красивая и милая девушка, – заверил он Северина, – не чета своему отцу! Я не могу допустить, чтобы магия этого рода канула в небытие.

 Князь пожимал в ответ плечами.

– На одном дереве яблоки одного сорта, – говорил он, но Ришард, смеясь, положил руку на спину князя, уверяя его, что Тереза именно то самое яблоко, без червоточинки, которое придется по вкусу молодому Анджею, и никакие слова, и подозрения не могли изменить мнение и волю короля. Сапеги был добр и справедлив, но иногда становился упрямее осла, особенно когда встречал мнение противоположное его собственному.

 У князя Северина не было иного выхода, как подчиниться и дать свое согласие на эту свадьбу. И вот теперь, спустя два месяца приготовлений, был назначен этот самый важный в жизни молодых день. Анджей видел Терезу всего два раза на приемах во дворце, но и тогда они едва ли перекинулись парой фраз. Молодой княжич не затронул сердца юной девушки, но и она не нашла отголоска в его душе.

 Два чужих человека, брак за которых решили родные и каприз короля. Только кого можно было удивить подобным договорным браком. Анджей прекрасно понимал, что это его долг перед своей семьей и королем. Долг, которого не избежать.

 Да, быть богатым и родовитым всегда почет. Но в подобных привилегиях таились свои неприятные стороны. Выбрать жену по сердцу он не мог.  Оставалось надеяться, что его союз с Терезой станет таким же удачным, как союз его родителей.

 Свадьбу решили играть в доме жениха, а все расходы со стороны невесты милостиво принял на себя сам король, решивший сменить гнев на милость, а после кнута подсунуть пряник опальной семье Гижицких.

 Были приглашены родственники со стороны жениха. Малгожата Гижицкая промолчала, когда ей предложили позвать близких, умолчав о том, что в роду Гижицких теперь остались только женщины.

 Мать и дочь прибыли в замок князя Северина на рассвете, за два дня до церемонии бракосочетания. Король решил, что молодым надо приглядеться друг к другу, до того как они встанут перед алтарем.

– А она недурна собой, – Генрих покосился на друга, задев Анджея локтем и, кивнув на невесту князя Северина, улыбнулся так, чтобы друг понял – он не лжет.

 Молодой маг невольно поднял взгляд и посмотрел на девушку, что сидела напротив него. Заметив интерес жениха, Тереза широко улыбнулась, отложив столовый прибор.

«Слишком много улыбается», – промелькнуло в голове Анджея. Невеста не то, чтобы совсем не нравилась ему, нет, напротив, он не мог не признаться сам себе, что княжна хороша, молода и кажется ласковой. Но странное ощущение терзало его сердце. Он не мог понять, что именно остановило его и не позволило улыбнуться в ответ на приветливую улыбку невесты. Анджей каким-то подсознательным чувством догадывался, что Тереза не искренна с ним, только никак не мог взять в толк, отчего у него появилось это стойкое чувство.

– Ты сидишь, как обалдуй? – шепнул другу Генрих. – Сказал бы ей пару комплиментов. В конце концов, через два дня вы станете мужем и женой, а ты как чурбан глазами хлопаешь. Я не узнаю своего любвеобильного друга.

– Знаешь ли, мандраж бывает не только у невест, – тихо ответил ему молодой князь Северин, – к тому же в зале стоит такой гвалт, да и стол слишком широкий, чтобы мы сейчас могли общаться как положено, а кричать я не намерен. Это верх неприличия.

– Ого, – усмехнулся Генрих. – Даже так!

 Анджей пригубил вина, продолжая следить взглядом за Терезой Гижицкой, а затем покосился на ее мать, сидевшую рядом с дочерью и нарезавшую мясо с изысканностью королевы. Обе женщины были похожи, только старшая княгиня была шире в талии и на лице ее проступила сетка едва заметных морщин. У обеих оказались одинакового цвета зеленые глаза, похожие на свежую зелень. Красивые такие глаза, в глубине которых таилось нечто темное, неподвластное Анджею, но что он совсем не стремился познать.

– Ты уснул? – Генрих снова толкнул друга.

Анджей вздрогнул и отвел взгляд от старшей княгини. Малгожата, словно почувствовав интерес будущего зятя, подняла взор и улыбнулась также фальшиво, как минуту до нее улыбалась Тереза.

– Не приставай ко мне, – оборвал Анджей друга и кивнул на чету Биллевичей, что сидели возле королевы, – лучше за своей невестой следи, она кажется измазалась в соусе, – и чуть улыбнулся глядя на двух девочек – дочь короля и невесту друга.

 С лица Генриха Велке сползла улыбка, едва нашел глазами девочку. Полненькая Настуся Биллевич что-то рассказывала принцессе, пытаясь развлечь подружку. Ей это удалось и обе заливисто смеялись на радость своим родителям. Анджей же почувствовал, как внутри него разливается странное чувство зависти к Генриху. Сколько еще лет его другу ходить свободным, а его через два дня свяжут узами брака с женщиной, которая ему даже не симпатична.

  Стерпится – слюбится, так, кажется, говорят в народе? О, как бы он хотел, чтобы все получилось. Чтобы милый облик невесты оказался ее истинным ликом. Да только сильно сомневался.

 У девицы недавно казнили отца. Не дура же она, чтобы забыть об этом.

 Ужин молодые мужчины продолжили молча, каждый думая о своем. Оба князя сидели за столом наряду с остальными гостями, уже начавшими стекаться под крышу фамильного дома за несколько дней до предстоящего столь важного события в жизни семьи Северин. Зал гудел ульем, от звука голосов, перешептываний и взглядов, которые, порой могли говорить больше, чем слова.

 Во главе стола расположился сам Его Величество. После выпитого вина он изрядно раскраснелся, подобрел, и теперь изволил травить анекдоты благодарным слушателям, расслабившись совсем не по-королевски. По правую руку от монарха восседал хозяин замка и его жена, слева, что ближе к сердцу, королева, державшая на руках маленькую дочь, а рядом с ней ее подружка, невеста Генриха. Малгожата изредка бросала взгляды на королевскую семью и улыбалась так радостно, словно вид человека, приказавшего казнить ее мужа, вызывал у нее приступ неосознанного счастья.

– Ты своему жениху не забывай улыбаться, да пошире! – шепнула она дочери, заметив, что Тереза раздраженно ковыряет вилкой еду в своей тарелке.

– Мама, – шепнула возмущенно княжна, – ты посмотри, как он на меня смотрит, как будто я не невеста ему, а враг!

– Глупости! – качнула головой княгиня Гижицкая. – Просто мой будущий зять, как и ты сама, еще не свыкся с мыслью о браке. Он слишком молод для этого. Надо понять чувства будущего мужа. Тем более, что ты старше его на целых три года.

 Тереза вздохнула.

– А он красивый, – вдруг проговорила она спустя некоторое время, успев поймать очередной взгляд Анджея, а затем и его красавца друга. И если жених едва ли одарил девушку своим вниманием, то молодой князь Велке, напротив, выглядел очень мило и не скрывал своей симпатии. Тереза переключилась на него, расточая очарование. Генрих проникся и стал смотреть на девушку более откровенно. Заметив это, Малгожата толкнула дочь под столом ногой.

– Я просто флиртую, – наигранно обиделась княжна.

 Между тем ужин набирал обороты, и перед предстоящим торжеством все находились в самом приподнятом настроении. Совсем скоро подвыпивший Ришард велел звать музыкантов и первым поднялся со своего места, с твердым намерением танцевать.

 Слуги поспешно расчистили место, раздвинув столы, и король, бросив взгляд на жену, направился мимо нее к той части стола, где восседала княгиня Гижицкая с дочерью. Он хотел показать всем присутствующим силу своей милости и доброту королевского сердца.

 Малгожата удивленно застыла, увидев протянутую к ней руку Ришарда, но стесняться не стала и тут же, отставив в сторону бокал, решительно поднялась на ноги, принимая ладонь короля. Гости зааплодировали паре, а музыкант затянул мазурку.

  Стоило отдать должное королю Ришарду, танцевал он отменно, и опьяневшие подданные, заразившись весельем монарха, скоро присоединились к нему, бросив ломившиеся от яств столы и оставив на какое-то время все церемонии и правила. Дом князя Северина располагал к простоте при полном отсутствии помпезности. Сам князь Северин сидел за столом, составив компанию королеве и, улыбаясь в усы, только поглядывал на то, как задорно Его Величество подкидывает ноги в па рядом со своей партнершей по танцу.

Малгожата, несмотря на возраст, двигалась плавно. Движения ее были отточены и в тоже время естественны. Она казалась самой грациозной из  присутствующих женщин и невольно приковывала взоры.

– Пригласил бы невесту. Не ты ли мне не так давно песни пел о скорой свадьбе? Мне казалось, тебя вполне устраивает выбор короля, – сказал Генрих другу. Сидевшие за столом молодые князья рассматривали танцующих. Тереза вместе с остальными гостями хлопала в ладоши и радостно смеялась, при этом не забывая кокетливо клонить голову так, чтобы локоны ее прически обрамляли лицо в нужном выгодном ракурсе.

– Наверное, сказывается приближающийся день свадьбы, – Северин поднялся со стула и прошел вдоль стола, пока не остановился подле отца. Генрих последовал примеру друга, только расправив плечи, решительным шагом направился к княжне Терезе, и Анджей успел увидеть, как молодой князь Велке приглашает его невесту на следующий танец.

– Смотри, сын, – поддел его отец, – как бы друг не увел у тебя девушку.

 Анджей пожал плечами. Он совершенно не чувствовал даже отголосков ревности. Пропустив слова князя-отца мимо ушей, он присел рядом с девочками и посмотрел на принцессу, которая теперь сидела на месте отца. Королева только кивнула молодому князю и продолжила наблюдать за царившим весельем. Генрих принялся отплясывать с княжной Терезой очередной веселый танец, а Анджей перевел взгляд на невесту друга. Девочка в ответ посмотрела на него своими большими глазами. Взгляд показался князю слишком умным для семилетнего ребенка, да и сама девочка ему понравилась. Было что-то в ней особенное, что тронуло мужчину.

– Ваша светлость, – важно обратился он к Настусе Биллевич, а затем протянул к ней руку. Мать девочки заинтересованно посмотрела на молодого князя, пока он взглядом просил ее дочь принять его ладонь. Девочка сперва не решалась, но оглянувшись на мать и, увидев одобрение в ее взоре, вложила пальцы в широкую ладонь взрослого.

– Вам нравятся бабочки, госпожа Биллевич? – спросил Анджей с улыбкой, а когда Настуся кивнула, резко перевернул ее ладонь кверху и убрал свою руку. Малышка замерла в удивлении, когда прямо с ее ладошки, взмахивая красивыми яркими крыльями, поднялась в воздух яркая бабочка.

 Женщины за столом заохали, но младший князь Северин почему-то смотрел только на невесту друга.

«А ведь ты вырастешь премиленькая!» – подумалось ему неожиданно. Анджей встал со стула еще раз улыбнувшись девочкам. Странное ощущение не оставляло его на протяжении окончания танцев, и когда вечер и ужин подошел к концу, а гости стали расходиться по своим комнатам, князь все еще почему-то вспоминал глаза Настуси Биллевич, маленькой милой толстушки княжны.

– Ты бы хоть раз пригласил свою невесту, – укорил друга Генрих, когда молодые люди вышли ночью во двор, чтобы пройтись перед сном по тропинке, ведущей через сад к реке. В тишине доносилось слабое журчание воды. На черном небе сияли россыпью драгоценных камней яркие звезды и ничто не тревожило уединение друзей.

 Генрих шагал впереди, Анджей за ним следом, заложив руки за спину.

– А мне она понравилась, – продолжил князь Велке, когда понял, что обычно веселый и говорливый друг в этот раз отчего-то опечален. Хотя, когда Генрих начинал задумываться, что и ему самому когда-то придется жениться на нелюбимой, то вполне разделял грусть Анджея. Но не оставлял попытки поддержать его, как в прошлый раз это сделал для него сам Северин.

– Эта пани Тереза милая девушка. Тебе повезло, друг, – и он подождал Анджея, пока тот не поравнялся с ним на тропе, – вот из моей еще неизвестно кто вырастет, а тут уже готовая и вполне сформировавшаяся личность. Да и женой она будет просто идеальной!

 Анджей усмехнулся.

– Ты всегда был неразборчив в людях, – произнес он, – и помнишь, что говорил раньше про Гижицких?

 Генрих передернул плечами.

– Я ошибался. Тогда я еще не знал Терезы и, поверь, рассуждаю здраво, сделав свои выводы. Это ты отчего-то сегодня стал слишком подозрительным.

 Впереди показалась поляна, за которой начинался арочный мост через реку. Друзья поднялись на него и остановились, глядя на воду. Река текла спокойная, почти черная в такую ночь. Журчала весело и неторопливо.

– Нам надо развеяться перед твоей свадьбой, – заявил спустя несколько минут тишины Велке.

– Мне кажется, мы поменялись местами, – усмехнулся Анджей и добавил, – эта Тереза … она давит на меня.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Я не знаю, что ты такого удивительного нашел в ней. У меня же душа не лежит. Мы прежде виделись всего ничего. Но сегодня я посмотрел на нее более внимательно. И на душе, знаешь, как-то стало неспокойно.

– А тут уже без тебя друг мой, все решили, – Генрих вздохнул и уронил руки на перила мостика, – придется смириться!

– Видимо, придется. С приказом короля не поспоришь, – сказал Анджей, но в тоне его голоса Генриху почудилось совсем иное, чем смирение с судьбой, только князь Велке не стал высказывать свои предположения и лишь обратил взгляд на мирно текущую реку, думая о своем.

 Малгожата прошлась по комнате одетая лишь в одну ночную рубашку. Тереза все еще сидела перед зеркалом, расчесывая свои густые волосы, мягко проводя гребнем по жестким прядям.

– Ты запомнила все то, что я тебе сейчас сказала? – спросила княгиня Гижицкая, замерев за спиной дочери.

– Мама, вы же знаете, я сделаю все именно так, как вы и велели, – Тереза уставилась на отражение матери, надув губы.

– Это хорошо, – Малгожата пригнулась и протянула открытую ладонь так, чтобы девушке был виден тот маленький предмет, что сейчас лежал на ней, поблескивая матовой огранкой. Тереза посмотрела на вещицу и ее тонкие брови приподнялись в удивлении.

– Откуда? – только и спросила она.

 Княгиня Гижицкая расплылась в улыбке.

– Мне это дорогого стоило, – произнесла она. Зеленый змеиный взгляд упал на перстень с крошечной черной жемчужиной. – Купила еще когда твой отец был жив. Этот – твой. У меня есть такой же. В назначенный час ты воспользуешься им, как и я своим, – она вздохнула полная решимости. – Сделаем то, что собирались и оставим этот дом. Начнем новую жизнь, только ты не подведи меня, слышишь!

 Тереза ловко схватила кольцо и тотчас надела себе на палец. Сперва ободок оказался чуть больше, но стоило девушке согреть его своим дыханием, как кольцо вмиг плотно обтянуло палец.

– Твой отец совсем не подумал о нас, когда размечтался о престоле, – Малгожата распрямила спину. Взгляд ее стал холоден. – Если бы он послушал меня, сейчас бы не лежал в земле, а сидел вместо этого идиота Ришарда внизу за праздничным столом. Да и ты была бы наследной принцессой, а не опальной княжной, которую замуж выдают только ради силы нашего рода.

– Мама, говорите тише, – произнесла Тереза. Вытянув вперед руку, она любовалась тем, как сидит на пальце новый перстень и не смотрела на княгиню.

– Никто ничего не услышит, – ответила Малгожата, – я наложила полог на эту комнату. Пусть подслушивают сколько хотят.

– Вы всегда были предусмотрительны, мама, – Тереза наконец оторвала взгляд от кольца и посмотрела на княгиню. Малгожата прошлась по комнате и опустилась в кресло у камина. Взглянула на огонь, заплясавший в змеином взоре ее глаз и усмехнулась.

– Сколько раз я говорила твоему отцу, чтобы действовал осторожнее, чтобы позволил мне проверить всех своих сторонников, но нет, – она нахмурила брови, – он сказал, что мы женщины ничего не понимаем в политике. Сказал, чтобы я знала свое место и не лезла с глупыми советами в мужские дела.

– Не стоит недооценивать нас, – согласно кивнула княжна.

– Этот идиот внизу, пьяный и нелепый в своем показном благородстве, так и не успеет понять того, что случится, – Малгожата откинулась на спинку кресла. Лицо ее начало постепенно разглаживаться. Ушла тревога, глаза больше не мерцали с хищностью зверя. Женщина погрузилась в собственные мысли, представляя себе то, что вскоре должно будет произойти. И это радовало ее темное сердце так, как ничто другое на свете.

 Когда в двери комнаты постучали, Тереза оглянулась на мать.

Малгожата подняла руки и сделала круг в воздухе обеими ладонями, после чего полог пропал.

– Кто? – спросила за нее княгиня.

– Это я, – послышался голос из-за двери, – Ирэн!

– Заходи, – Малгожата встала, ожидая прислугу.

Двери открылись и на пороге появилась Ирэн. В ее руках сидел крошечный котенок.

 Княгиня Гижицкая посмотрела на животное и протянула к нему руки.

– Свободна! – резким окриком отослала служанку женщина и Ирэн поспешила уйти.

 Мать и дочь переглянулись. Тереза не сдержала улыбки, глядя на котенка в материнских руках.

– Младенец, конечно же, был бы лучше, – произнесла княгиня, разглядывая маленький пушистый комочек, а затем подняла взор на дочь, – но и котенок на этот раз сойдет. Да и не стоит, чтобы кто-то заметил большую перемену на моем лице!

– Морщины сойдут и хватит, – согласилась Тереза, – а остальное сделаете после.

– Твоя правда, – кивнула Малгожата и, улыбнувшись дочери, направилась в свою комнату.

 Веселый ужин в доме князя Северина уже подходил к концу. Большая часть собравшихся гостей давно разошлись по своим комнатам и в зале остались лишь сам король да несколько князей, в числе которых были Велке и хозяин дома.

 Сейчас, когда стихла музыка, а дамы оставили своих мужчин, никто не мешал им вести более серьезные беседы, касающиеся благополучия страны. Ришард задумчиво смотрел на князей, слушая их голоса. Сейчас князья наперебой твердили только об одном, как принести мир в две враждующие стороны: Ведьмовской Круг и Братство Ведьмаков. Их стычки из простых разборок перешли в нечто большее, уже напоминая войну двух классов. Неподвластные королю, они волновали его и угрожали королевской власти.

– Я думаю, надо принимать более строгие меры, – заявил Велке, – тех, кто нарушает мир, прилюдно казнить!

– Еще чего, – покачал головой князь Камински был явно против. – Насилие порождает только насилие!

– А что нам делать, если простых слов они уже не понимают? – поддержал Велке князь Северин, и тут к королю приблизился мужчина в черном. Тенью скользнул и встал за спиной. Гости заметили приход чужака и примолкли. Мужчина поклонился собранию и наклонился к лицу Ришарда.

– Значит все спокойно! – произнес король, выслушав донесение. Улыбка тронула его губы. – Я знал, что княгиня Гижицкая дружит с разумом, в отличие от мужа, – и знаком отпустил мужчину, повернувшись обратно к своим князьям.

– Продолжим, господа, – сказал он и мужчины возобновили совет. Ришард улыбнулся, предаваясь своим мыслям. Конечно, он не верил в правдивость слов княгини Гижицкой. Но сейчас она была для него безопасна. Ведь теперь, когда его люди отняли все артефакты, которыми владела ведьма, он мог позволить себе расслабиться. Без тех предметов, что питали силу Малгожаты, она стала слаба. Теперь Ришард знал, что может заставить эту женщину покориться его воле. Любой воле. Ведь он оторвал змее ее ядовитые зубы и уничтожил весь яд.

 А что за змея без яда? Так. Пустяки.

 Анджей простился с другом перед ступенями, ведущими наверх. Комнаты княжичей находились на разных этажах. Поднимаясь по лестнице, молодой князь Северин заметил служанку, спускавшуюся вниз. Она показалась ему напуганной и, не отдавая себе отчета в том, что делает, мужчина остановил ее, схватив за локоть.

– Что-то случилось? – спросил он вежливо, всматриваясь в черты, тронутые тревогой и страхом. Девушка была прехорошенькая, но слишком бледная. Не иначе, привидение увидела.

– Простите, господин, – произнесла служанка и опустила голову.

– Ты чья будешь? – поинтересовался Анджей.

– Ирэн, – прозвучал ответ, – прислужница княгини Гижицкой и ее дочери!

 Брови молодого князя взлетели вверх.

– И что тебе не спится, прислужница? – он отпустил девичий локоть, прислонился боком к перилам.

– Госпожа просила принести воды перед сном, – пролепетала она и ее голос странно сорвался. Анджей нахмурился.

– Ты боишься свою княгиню? – догадался он.

 Девушка поспешно покачала головой и сделала шаг, спустившись на ступеньку ниже. Но Анджей в один миг оказался перед ней, преградив дорогу. Его никак не оставляла странная мысль, что с этими женщинами из опального рода, что-то не так.

 Всего через два дня состоится его свадьба, а он чувствует, что ему надо сделать так, чтобы этого не произошло. Но разве он может противиться королевской воле без весомых причин? Нет. Король не поймет. Ришард слишком уверен в себе и в своих силах. Да, Анджей был наслышан о том, что обе княгини остались без власти и лишились того, что питало их магию. Король оставил женщинам самую малость силы, чтобы она не смогла иссякнуть навеки. Чтобы передалась наследникам рода. И все же, Анджею казалось, что это было беспечно со стороны Его Величества.

– Расскажи мне о своей молодой хозяйке, – попросил князь Северин.

 Ирэн подняла на княжича испуганный взгляд.

– Я не могу, – ответила тихо. – И никто из слуг, что работают на Гижицких, ничего вам не расскажет, господин! – в ее голосе прозвучала уверенность.

– Это почему же?

– Когда княгиня принимала нас на работу, мы дали клятву о том, что никогда и ни с кем не будем обсуждать Ее Светлость и семью княгини. Ослушаться, значит, получить заслуженное наказание, – она быстро поклонилась и добавила, – господин, позвольте мне пройти. Я и так уже сказала вам много лишнего. Если княгиня узнает…

 Младший князь рода Северин отступил в сторону. Ирэн прошмыгнула мимо него мышкой. Спешно сбежала вниз, пересекла холл и исчезла за поворотом, ведущим на половину слуг. Анджей проводил ее взглядом и продолжил подниматься по ступенькам, думая над услышанным. По крайней мере, ему теперь было понятно, почему из дома Гижицких не было утечки сведений о его хозяевах. Хитрая ведьма позаботилась обо всем. Не продумала только нелепой и глупой гибели своего мужа. И теперь на дочери такой женщины его намерены женить.

 «Как я могу отказаться? – подумал Анджей. – Короля не переубедить, если он что-то вбил себе в голову!» – С каждым новым шагом, приближавшим молодого мужчину к его покоям, в его сердце зрела уверенность в том, что этот брак выгоден лишь королю. И что ему, Анджею Северину, выпала не самая хорошая карта в этом раскладе. Но что он мог сделать теперь? Ничего. Ришард слишком уверен в правильности этого брака. Он не отступит из-за каких-то жалких подозрений.

 Анджей остановился перед дверью в свои комнаты. Толкнул рукой и, переступив порог, взмахнул пальцами. Свечи на столе тотчас занялись пламенем, и мужчина со вздохом, закрыл за собой двери.

 До свадьбы осталось менее суток.

 Глава 3

Невеста была прекрасна. Зеленые глаза, подведенные черными стрелками, казались огромными на красивом спокойном лице. Стоя перед алтарем, она позволила мужу прикоснуться к своим губам и даже милостиво улыбнулась, когда гости радостно загалдели, поздравляя молодых с браком, а затем отыскала взглядом мать.

 Малгожата стояла за спиной Терезы, всего в паре шагов от своей дочери, и казалась самой счастливой матерью на свете. Она даже прослезилась, когда, поднимая фату, ее уже зять поцеловал красавицу невесту, а затем, взяв за руку, повернулся к гостям и выдавил улыбку, которую все так ждали от него. Еще бы, ведь его жена так хороша! Как тут не позавидовать, да и сам король Ришард подвел девушку к алтарю, заменив отца и, таким образом, показав свое расположение к роду Гижицких. Малгожата понимала, что теперь никто не назовет ее семью опальной. Только не после того, что сделал Ришард, только вот вряд ли это убережёт короля от того, что задумала ведьма и ничто не сможет заставить ее сойти с того пути, на который она ступила.

 Говорят, что сильные не мстят, а прощают. Думая об этих словах, Малгожата Гижицкая понимала, что в таком случае она слаба. Очень слаба, поскольку не умела прощать.

 Прямо из храма молодые отправились в замок рода Северин. Быстрая тройка умчала вперед мужа и жену, а гости поехали следом, предвкушая пиршество и веселье.

 Князь Генрих Велке, по настоянию родителей, был вынужден тащиться следом за каретой с четой Биллевичей, в которой находилась его будущая жена.

– Ты таким образом, выкажешь им свое почтение, – напутствовал сына князь Велке и Генрих с неохотой согласился, провожая взглядом более резвые экипажи, унесшиеся далеко вперед, нагонять молодых супругов. Ему же предстояло плестись следом за сопливой невестой те несколько миль, что пролегали между имением Северин и Храмом.

 К тому времени, как они въехали во двор замка, отовсюду слышались веселые голоса и смех. Праздник начался без опоздавших гостей.

 Генрих спешился и почти швырнул поводья в руки подоспевшего конюха и уже было шагнул в сторону дверей, когда вспомнил о приличиях и поспешил обратно к карете, чтобы подать руку своей будущей теще и маленькой невесте.

 Княгиня Клаудиа приняла его руку с благодарной улыбкой, а мелкая толстуха, как про себя в сердцах назвал ее молодой князь, руку мужчины проигнорировала и спрыгнула на землю, попав в лужу, брызги от которой заляпали начищенные с утра слугой, сапоги Генриха, что, естественно, не прибавило ему счастья от вида невесты.

– Мое почтение,– он поклонился и не дожидаясь пока из кареты покажется князь Биллевич, широким шагом направился к двери, возле которой дежурили двое слуг в ливреях. Они поклонились, и Велке прошел в холл, а затем поспешил в зал, где уже вовсю пировал король и молодая чета Северин.

 Анджей сидел за столом уронив голову на подставленную руку и смотрел, как танцует его жена. Он не мог не признать, что Тереза Гижицкая, а теперь уже Тереза Северин, красива. Ее змеиный взгляд завораживал, а полные губы обещали обманчивое наслаждение, но молодой княжич только вздыхал и почти не ел, в то время как его жена вовсю резвилась, танцуя с молодыми кавалерами.

– Анджей,– княгиня Северин подсела к сыну, положила руку поверх его руки и чуть сжала, подбадривая княжича. – Ты ведешь себя неправильно, – продолжила она. – Даже король уже спросил, почему молодые не танцуют вместе?

 Анджей покосился на мать.

– Вы хотели, чтобы я женился, – ответил он спокойно, – я сделал это, исполнил вашу волю. Теперь не требуйте от меня ничего. Я обещаю, что внуки родятся в положенный срок, но после… – он замолчал, заметив, что Тереза, оставив очередного поклонника, подошла к столу и теперь стоит напротив мужа, глядя ему в лицо своими дивными зелеными глазами.

– Мой супруг, – она изящно присела в реверансе, – я бы хотела, чтобы вы оказали мне честь и потанцевали со мной, – а затем перегнулась через стол и добавила. – Этого хочу не я, а Его Величество, – усмехнулась и продолжила, – а мы ведь не можем разочаровать короля.

 Она легко толкнула сына в плечо.

– Иди, – приказала уверенно и Анджей заставил себя подняться на ноги и обошел стол, приблизившись к жене.

– Вашу руку, – произнес, протягивая ладонь Терезе. Княжна с улыбкой приняла его приглашение, и вместе они направились в центр зала, чтобы открыть следующий танец. Мельком Анджей заметил, как из зала нянечки выводят принцессу и невесту Генриха. Время было позднее и, видимо, было решено, что девочкам пора спать. Анджей поймал себя на том, что смотрит вослед малышке Настусе, а затем перевел взгляд на лицо молодой жены. Тереза улыбалась и казалась вполне довольной произошедшим, только вот в глубине ее глаз по-прежнему таилась злоба и обида. То, что он так опрометчиво не заметил при первой встрече, слишком пораженный великолепием девушки и ее роскошной красотой. Зато успел увидеть в день, когда обе княгини Гижицкие присутствовали за ужином в замке его родителей.

 Малгожата вместе с остальными гостями следила за танцем дочери и ее мужа, а затем, медленно стала пятиться назад, пока не вышла из круга тех, кто продолжал следить, как князь Анджей Северин кружит по залу свою красавицу жену.

 Оглядевшись, княгиня направилась в сторону дверей. Слуги заметили, что женщина покинула зал, но не придали этому значения. Мало ли по какой причине госпожа решила выйти. А Малгожата продолжила свой путь, крадучись по коридорам замка. Княгиня шла к своей цели, мечтая о том, чтобы никто не встал на ее пути. Иначе она будет действовать решительно.

«Сегодня или никогда!» – сказала себе женщина и свернула за угол. За те два дня, что они с дочерью гостили перед свадьбой в доме жениха, княгиня успела обойти дом и теперь прекрасно знала, что и где находится. И у нее была определенная цель.

 Генрих продолжал следить за своим другом. Впервые Анджей казался ему более чем подавленным, а когда гости вызвали молодых на свадебный танец, шагнул к жене с видимой неохотой. Его неприязнь просачивалась даже через искусную маску благородных манер и наигранных улыбок. Тереза же веселилась на славу. В этом своем порыве она была искренна и Генрих, глядя на молодую девушку, недоумевал, почему Анджей, еще толком не знакомый с женой, заранее предчувствует, что его брак обречен на неудачу. Он вообще не узнавал своего друга. Казалось, из Анджея ушла его легкость и веселость. Покоритель женских сердец сегодня был сам на себя не похож.

 Тереза Гижицкая хороша, молода… У нее был только один, хотя и существенный, недостаток – отец-предатель, казненный королем Ришардом. В остальном красавица казалась ему ласковой и покладистой.

«Анджей еще не понимает, как ему повезло!» – вздохнул молодой князь Велке и вспомнил о своей маленькой полной невесте. Сейчас панна Настуся не вызывала у молодого князя никаких положительных эмоций, а надеяться, что через годы свадьбы можно будет избежать, он не мог. Родители были тверды в своем намерении породниться с Биллевичами и, хотя он прекрасно понимал, что для него они хотели самого лучшего – ведь что может быть почетнее, чем стать родней самому королю – но мечтал, чтобы эта помолвка была расторгнута. Генрих хотел сам найти себе невесту, и это должна быть девушка, которую он полюбит всем сердцем, а не навязанная родом.

 Анджей и Тереза закончили свой танец под аплодисменты гостей, когда Генрих заметил, что на него поглядывает одна из девушек, подававших на празднике блюда. Она словно невзначай бросала на молодого князя откровенные взгляды и при этом, подбиралась все ближе. То тарелку грязную заменит, то бокал. То переставит блюда, а сама на Генриха глазищами зырк и отвернется.

 Князь Велке усмехнулся. Интерес красавицы он разделял целиком и полностью. Она была хорошенькая, ухоженная для простолюдинки, и мужчина, не удержавшись, подмигнул девушке. Заметив это, служанка рассмеялась и, махнув юбками, направилась куда-то мимо вереницы столов, при этом время от времени оглядываясь через плечо и замедляя шаг, словно приглашала Генриха следовать за собой.

 Молодой мужчина поднялся из-за стола и поспешил следом за девушкой, лавируя между гостями. Те, кто не танцевали и сидели за столами, или разбились на стайки, беседуя недалеко от танцующих, обсуждая кто молодых, кто ситуацию в стране, а кто и разногласия между кланом Ведьм и Братством Ведьмаков. Но Генрих не вслушивался в слова говоривших, он просто шел за девушкой, предвкушая сладостное развлечение и чувствуя, что уже мысленно готов приласкать красотку.

«Не впервой», – подумал мужчина. Не хранить же ему несколько лет верность малявке невесте. Это глупо и уж точно, не для него.

 Когда Генрих проходил мимо главных дверей, он пропустил слуг, везущих бочки с вином. Мельком заметил, что за спинами прислуги мелькнула княгиня Гижицкая, но не придал этому значения. Проскользнул вперед и нагнал свою «добычу», поднимающейся по лестнице на верхний этаж.

 «Правильно, – мелькнула мысль в голове княжича. – Там нас никто не увидит. Все заняты чествованием молодых и вряд ли кто покинет праздник раньше положенного срока!».

 Девушка уже находилась на самом верху и, свесившись через перила, маняще улыбалась Генриху.

– Ну же, господин! Быстрее! Я жду вас! – крикнула она и дворцовое эхо подхватило ее голос.

– Сейчас дождешься, – весело пообещал Генрих и прибавил шаг, но когда оказался на месте, где всего несколько секунд назад стояла служанка, то увидел только ее тонкий силуэт, мелькнувший дальше по коридору, едва освященному огнем светильников. У дальней стены она остановилась, и княжич сбавил шаг. Теперь он крался, подбираясь к притихшей в ожидании девушке, как хищник подходит к своей жертве. Только намерения у князя Велке были совсем иного характера.

 Шагая по коридору, он заметил, что оказался среди комнат гостей. Только опасаться было нечего: все они сейчас находились внизу на празднике.

– Господин,– наигранно отвела глаза служанка, когда Генрих приблизился к ней вплотную.

– Как твое имя? – тихо спросил он, глядя, как красавица уронила взгляд.

– Милена, княжич! – в тон мужчине ответила служанка.

– Ты очень красивая, Милена, – руки Генриха потянулись к талии девушки, обхватили тонкий стан, привлекли к груди. Генрих не стал сдерживать свое желание. Поцеловал Милену горячо, всем своим видом показывая, насколько сильно она привлекает его. Девушка тоже не стала играть в недотрогу. Запустила пальцы в длинные темные волосы княжича, подставляя лицо и шею для поцелуев. А когда молодой князь, забрался под юбки красавицы, щелчок отворяемой двери заставил его замереть, а затем и оглянуться на звук.

 Схватив за руку князя, Милена потащила его в укрытие за угол, при этом сдавленно хихикнув. Присутствие посторонних придало остроты их ласкам. Молодой князь немного удивился, когда не сдержав любопытства, все же рискнул выглянуть из-за угла, чтобы узнать, кто из гостей запоздало покидает свои комнаты.

 Каково было его удивление, когда он увидел свою невесту.

 Малышка Настуся шла по коридору держа за руку какую-то женщину. И это была совсем не няня девочки и уж точно не ее мать, княгиня Биллевич.  Тех двоих  Генрих знал. А эта была совсем посторонняя женщина.

«Что за…?» – мелькнуло в голове мужчины, и он оторвал руки Милены от своей шеи.

– Господин? – произнесла девушка удивленно.

– Погоди, – прежний пыл куда-то пропал. Генрих оправил одежду и шагнул в коридор, намереваясь нагнать свою маленькую невесту и ту, что уводила ее. Конечно, может быть, за девочкой просто послали родители, может быть няню что-то задержало в комнате, а может…

 «Слишком много этого «может быть», – решил для себя князь Велке. Он чувствовал, что здесь происходит что-то странное и был уверен только в том, что должен догнать Настусю и узнать кто и куда ее уводит. Нравилась она ему или нет, все же, она была ребенком, девочкой и он нес в какой-то степени ответственность за нее.

 Женщина и девочка ступили на лестницу и Генрих перешел на бег, но когда он оказался на первой ступеньке и взглянул вниз, убежденный в том, что сейчас увидит княжну, его ожидало разочарование.

 Ни на лестнице, ни ниже Настуси Биллевич не оказалось.

 Малгожата пересекла зал и огляделась в поисках дочери. Ее зять снова сидел на своем месте, разговаривая с матерью, а Тереза нашлась в кругу танцующих, где ее кружил под музыку какой-то молодой кавалер. Княгиня Гижицкая дождалась, пока танец закончится, а затем решительным шагом направилась к княжне, намереваясь привлечь ее внимание.

 Меж тем слуги, открыв новые бочки с вином, стали наполнять им кувшины и разносить по столам. Заметив это, Малгожата не сдержала улыбки, а после снова посмотрела на дочь. Тереза заметила княгиню и, извинившись перед одним из кавалеров, ожидавших танец с невестой, поспешила к матери.

– Ты прекрасна, – с улыбкой посмотрев на сияющее лицо дочери, произнесла княгиня Гижицкая, а затем наклонившись ближе, добавила, – будь готова и помни о том, что я тебе говорила, – она снова распрямилась и кивнула куда-то за спину Терезы. – А сейчас иди и веселись. Времени осталось не так много.

– Да, мама, – чуть поклонившись, молодая девушка вернулась к своим поклонникам, не забыв бросить несколько разочарованный взгляд на своего мужа. Она надеялась, что он будет проявлять к ней, своей жене, больше интереса, но ошиблась. Кажется, Анджей обращал на нее внимания не больше, чем князь Генрих на свою маленькую невесту, которую показала ей Малгожата еще во время праздничного ужина.

«Ну и ладно», – решила девушка, и снова заулыбалась, едва ее пригласил на танец очередной настойчивый кавалер. Многим молодым мужчинам, присутствовавшим на свадьбе, не терпелось потанцевать с прекрасной молодой княгиней Северин.

«Все равно этот брак обречен, – подумала Тереза, принимая протянутую руку высокого блондина с тонкой ниточкой усов над верхней губой. – Зачем мне внимание того, кто так и не станет в действительности моим мужем?» – она усмехнулась и позволила вывести себя на середину зала. Грянула музыка, пары закружились под ее легкие звуки, уносившиеся под свод зала. А меж гостей уже проворно сновали слуги, предлагая всем желающим испить вина из запасов князя. Мать Анджея тоже приняла серебряный кубок – его подала ей сама княгиня Гижицкая. Услужливо улыбнулась и села рядом.

– А вы почему не пьете, дорогой зять? – спросила она, чуть нахмурив брови, едва заметила, что молодой княжич так и не притронулся к вину.

– Нет никакого желания, – ответил мужчина. А сам подумал о том, что предстоящая брачная ночь обязывала его как минимум напиться вдрызг. У Анджея было стойкое нежелание даже прикасаться к Терезе. Он и сам не понимал, откуда оно появилось.

– Ну же, сынок, – проговорила княгиня Северин, – выпей с нами за свою свадьбу!

– Да, дорогой зять. Поднимем бокалы! – Малгожата потянулась к своей чаше, подняла ее вверх, отсалютовав новым родственникам, и сделала вид, что пригубила вино, в то время как мать Анджея выпила больше половины из своей чаши.

– Ммм! – произнесла она, глядя на вино. – Я даже не знала, что в подвалах моего мужа хранится нечто подобное.

– Да, – кивнула, соглашаясь Малгожата, – букет удивительно насыщенный, – и улыбнулась.

 Анджей перевел взгляд в сторону. Прошелся лениво по залу, выглядывая среди гостей своих родственников, когда заметил Генриха, который целенаправленно шагал в его сторону и выглядел при этом настроенным очень решительно и несколько встревоженно. Анджей поднялся навстречу, удивленно изогнул брови. Вид молодого княжича Велке говорил ему о том, что произошло нечто из ряда вон, поскольку совсем недавно, Северин заметил, как Генрих следует за одной из молодых прислужниц, и в его намерениях относительно девушки, Анджей не сомневался. А это значит, только нечто действительно важное могло оторвать Генриха от утех.

– Прошу меня извинить, – поклонился женщинам княжич Велке и поманил друга за собой.

– Анджей? – удивилась Клаудиа Северин. От ее внимательного взгляда не ускользнула та напряженность, что читалась на лице Генриха.

– Я сейчас вернусь, – ответил сын, и они с молодым Велке направились в сторону, прочь от шума и музыки. Малгожата проводила княжичей долгим взглядом и извинившись перед княгиней Северин, поднялась из-за стола.

– А вот и моя любимая родственница, – чьи-то сильные руки схватили Гижицкую в стальные оковы мужских объятий. В лицо женщине дыхнуло перегаром, и она скривившись подняла глаза, но тут же спешно улыбнулась, широко и радостно.

– Князь Северин, – произнесла Малгожата.

– Куда торопимся, княгинюшка! – мужчина, кажется, не собирался отпускать свою добычу. – Может быть, танец? Все веселятся, и мы не должны отставать от молодых и, кстати, – он посмотрел за спину Гижицкой на стол, где должен был сидеть его сын, – а куда делся Анджей?

 Клаудиа посмотрела на мужа с недовольством, но промолчала, хотя ей определенно не понравилось то, как по-свойски обнимал князь Северин мать ее невестки. Но княгиня Северин была женщиной умной и терпеливой и решила подождать, пока закончится праздник и лишь затем, утром, когда муж проспится и от выпитого останется только головная боль, она выскажет ему все, что думает о его неподобающем поведении. А сейчас…Сейчас она стерпит и смолчит.

– Ну, да ладно! – проговорил мужчина. – Дело молодое, – а сам потянул за собой Малгожату в круг танцующих. Княгиня вздохнула, скрывая раздражение, и позволила закружить себя в быстром танце. Веселая музыка, казалось, звучала со всех сторон, отражаясь от высоких стен зала. Гости продолжали пить и смеяться. Вот мелькнуло лицо короля, танцующего с кем-то в паре, вот и чета Биллевичей – оба раскрасневшиеся, хватившие лишку на празднике счастья, а затем княгиня Гижицкая стала замечать, что у ее партнера по танцу стали какими-то неловкими движения рук и ног. Он наступил женщине на мысок туфельки, а затем и вовсе повалился на нее всем своим весом. Малгожата едва успела отступить в сторону, позволив свату упасть на пол. Она встала над ним, долго всматривалась в тело. Кто-то из гостей вскрикнул, заметив, что князь Северин лежит на полу, а затем, один за одним, как подкошенные, стали падать на пол и остальные гости. Сперва мужчины, которые, как водится, всегда пьют больше женщин, затем и их дамы. Музыканты совсем прекратили играть, когда Малгожата нашла взглядом дочь.

 Тереза уже стояла одна: ее партнер распластался на полу раскинув руки и глядя в потолок на огромную люстру с сотней свечей. Молодая княжна Северин склонилась над ним и усмехнулась, а после посмотрела на мать, стоявшую неподалеку.

«Сейчас?» – словно бы спрашивали ее зеленые глаза и Малгожата кивнула.

– Что случилось? – Анджей стоял за дверью, глядя на друга. Генрих выглядел очень странно.

– Настуся, – проговорил он. – Она пропала.

– Что? – сдвинул брови маг. – Куда она могла пропасть? Что ты такое говоришь?

– Я видел, как какая-то женщина уводит ее за руку из комнаты. Не нянька, – торопливо объяснил княжич.

– Так почему ты ее не остановил? – удивился Анджей, а затем, догадавшись о том, чем в тот момент был занят друг, раздражено добавил: – Ее надо непременно найти, пока не хватились Биллевичи. Король не пожалует нашу семью, если узнает, что из нашего замка увели его родственницу, – и тихо выругался, – проклятье, а если это похищение?

– Сперва обыщем дом, – предложил Генрих и тут оба мужчины замерли. – Они не могли далеко уйти. Может все еще находятся где-то здесь?

 Мужчины переглянулись и вдруг Анджей замер, сдвинув брови.

– Что происходит? – проговорил он и повернулся к входу в зал.

– Я не понимаю… – Генрих осекся.

– Музыка стихла, – молодой князь Северин рванул обратно в зал, откуда уже раздавались крики. В голосах людей звучал ужас. И когда оба княжича ворвались в помещение, их глазам предстало зрелище от вида которого едва не заледенела в жилах кровь.

 Почти все гости, приглашенные королем и отцом жениха, лежали на полу. Несколько женщин и слуги пытались помочь, кто-то истошно вопил во всю глотку: «Лекаря!», кто-то ожесточенно тряс своего мужа, жену, брата… Мраморный пол большого зала отчего-то напомнил Анджею поле битвы, устеленное телами убитых. Страшное, жуткое предчувствие, которое давило на него все это время, оказалось правдой.

«Отец, – мелькнуло в голове молодого князя, – мама!» – его взгляд нашел одинокую фигуру, которая пробиралась переступая через тела. Малгожата Гижицкая.

 А вот, чуть поодаль и ее дочь, его жена… Обе на ногах. Обе выглядят так, словно совсем не удивлены тем, что произошло.

«Зачем им удивляться, если все случившееся их рук дело!» – догадался княжич и, прежде чем Генрих смог хоть что-то понять, рванулся вперед, намереваясь догнать опальную вдову.

«Стой, Анджей!» –крикнул было Велке, а затем бросился за другом, мысленно заставив себя не думать о родителях, которые, скорее всего, лежат среди тел на полу. Эти мысли страшили княжича, назойливо стучались в сердце неприятным холодком. Он пытался отвергнуть их, по крайней мере, пока.

 Князь Северин был замечен старшей княгиней, едва успел сделать несколько шагов в ее направлении. Он поднял руку, концентрируя энергию для нанесения магического удара, чувствуя, как струится по мышцам сила, когда Малгожата повернула к нему лицо.

– Тереза! – рявкнула женщина и Анджей успел увидеть, как его жена что-то бросила на пол. Раздался громкий звук, словно раскат грома прозвучал под сводами зала. Звук прошелся под потолком, что -то в воздухе просыпалось искрами вниз, похожими на дивный звездопад. Мгновение, и перед молодой княжной, уже носившей имя рода своего мужа, открылся темный проход, похожий на воронку. Волосы Терезы взвились в диком танце, и девушка шагнула в портал, даже не оглянувшись на мать. Секунда и портал закрылся с неприятным чавкающим звуком, поглотив молодую ведьму.

– Прощай, дорогой зять, – рассмеялась Малгожата и Анджей выкинул вперед руку. Гижинская успела отклониться от черных нитей, вырвавшихся из пальцев княжича. Ее глаза расширились от удивления, которому на смену пришла злость и негодование. Генрих, оказавшийся за спиной друга, остановился и огляделся, заметив, что все слуги разбежались, оставив господ лежать на паркете.

«Трусы!» – подумал он, понадеявшись, что хотя бы один из тех, кто прислуживал за столом, сейчас бегут за стражниками, охранявшими вход в замок. Только вряд ли последние успеют уже хоть что-то сделать.

– Чертов маг, – прошипела меж тем ведьма, когда Анджей, наступая, втянул назад нити. Он подобрался, намереваясь ударить снова, а княгиня спешно стала стягивать с пальца перстень.

– Я убью тебя, ведьма! – сказал молодой Северин. – А затем найду и твою дочь!

 Малгожата рассмеялась. Ее рука нырнула в складки платья, отыскав потайной кармашек.

– Попробуй, – предложила она насмешливо, и Анджей снова ударил, но в тот самый момент, когда он выкинул было руку с темными нитями, кто-то схватил его за ногу, и молодой мужчина пошатнулся, уронив взгляд на того, кто лежал у его ног.

– Отец, – проговорил Анджей, глядя на белое лицо князя Северина. С губ князя тонкой струйкой вытекала темная кровь.

– Получи, пес! – Малгожата швырнула в зятя какой-то предмет. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Генрих оттолкнул друга, закрывая его своим телом, и тут же почувствовал, как в спину ударило что-то мягкое. По коже пробежались мурашки, вызывая сильный зуд.

– Генрих! – Анджей попытался поймать друга, у которого внезапно заболела спина и все суставы. Молодой князь вытянулся от боли и тут же согнулся, падая на пол.

 Малгожата медлить не стала. Она ударила перстень об пол и перед ней открылся портал. Женщина оглянулась на дело рук своих и, рассмеявшись, шагнула в черный водоворот. Анджей бросился за ней, Генрих вскинул голову. Взгляд его был мутным от мучивших его спазмов, но даже несмотря на это, молодой мужчина нашел в себе силы подняться и из последних сил ринуться следом. Оба мужчины попали в кружащуюся черноту, которая затянула их в свою глубину. Закружила, завертела, ударяя о тонкие грани скользких стен, и все погасло.

 Генрих очнулся первым. Он увидел себя, лежащим на песке. Приподнялся, глядя на казавшееся желтым небо и чувствуя жар, идущий от солнца, светившего слишком ярко. Тяжело поднял голову, выискивая взглядом Анджея, и увидел его, распростертым рядом без сознания.

 Генрих хотел позвать друга по имени, но с его губ сорвался какой-то непонятный звук. Тогда он решил поднять руку, чтобы потрогать онемевший рот, но вместо привычной кисти с пальцами, увенчанными перстнем, увидел нечто странное и лохматое, покрытое черной шерстью.

 Если бы Генрих мог, он бы закричал. Закричал так, как не кричал еще никогда. Он все еще не мог понять, что произошло и, когда поднимался на четвереньки, словно животное, отметил, что его тень, отбрасываемая на солнце, какая-то непонятная и совсем не человеческая. Он попробовал сделать шаг, но руки и ноги отказывались повиноваться. Запутавшись в конечностях, Генрих повалился на песок, а когда что-то ударило его по ногам, приподнялся и оглянулся назад с ужасом увидев за спиной, покрытой такой же густой черной шерстью, длинный пушистый хвост.

«Я превратился в собаку! – мелькнула жуткая мысль, от которой молодому княжичу захотелось выть и кататься по песку, как обезумевшему зверю. – Я пес!» – и так кстати пришли на память слова княгини Гижицкой.

 Генрих уронил голову и закрыл глаза, надеясь, что все произошедшее просто сон. Страшный сон и когда он проснется, то еще вспомнит о нем с улыбкой и, конечно же, расскажет Анджею. И они посмеются вместе…

 Но сколько раз княжич не пытался закрыть и открыть глаза, перед взором все также расстилалась пустыня: желтая и бескрайняя, словно диковинное море без воды. А затем он услышал сдавленный стон и повернувшись, увидел, как очнувшийся Анджей поднимается на ноги. Княжич первым делом уставился на черного волкодава, появившегося словно из ниоткуда. Генрих попытался встать. Непослушные лапы раскорячились, но все же приобрели более-менее устойчивое положение, а чертово солнце палило нещадно, вызывая дикую жажду.

– Генрих? – произнес удивленно Анджей, глядя на пса.

«Догадался!» – с каким-то облегчением подумал его друг и хотел было сказать свое: «Да», – но вместо этого пронзительно тявкнул и тут же осел задом на песок.

 Анджей стряхнул с одежды песок и огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись сплошные высокие холмы песка и синее небо, с огромным палящим диском золотого солнца. И ни следа портала за спиной.

– Где мы? – вслух спросил Анджей.

 Ему ответила только тишина и мужчина уронил взгляд на Генриха, смотревшего на него пронзительным взглядом умных глаз. Князь Северин попытался было колдовать, но руки не слушались его. Удивленно уставившись на ладони, он хмыкнул негодуя.

 Вместе с прошлой жизнью, кажется, канула в Лету и его сила. Что произошло и как, он до сих пор не мог понять, зная только одно – если они с Генрихом останутся в этом забытом богами месте, то скоро умрут без воды на солнцепеке. А значит, выход был один – просто идти. Вперед, надеясь на то, что удача не отвернётся от друзей. И что жизнь еще даст шанс вернуть все назад и отомстить. Но для этого им предстояло выжить.

– Пойдем, друг, – Анджей помог Велке подняться на ноги и, словно несмышленышу щенку, поставил ему лапы в положенном порядке.

– Надо идти, – сказал он Генриху. – Здесь нас ждет только смерть.

Волкодав поднял взгляд на друга и кивнул.

… Желтая полоса песка осыпалась с бархана, скрыв следы двоих, что поднимались на его вершину. Тонкой змейкой сбегал вниз песок, словно весенний ручей, пересохший в жару.

 Солнце продолжало смотреть вниз на путников, которые, едва переставляя ноги, двигались вперед. Солнце знало, что скоро победит, высушит, погубит, возьмет свое. А двое из последних сил шли и шли по казавшейся бескрайней, пустыне, которой не было конца и края. И лишь только где-то впереди, на расстоянии недоступном обычному взгляду, двигался черными точками караван. До встречи княжичей с судьбой оставалось несколько часов.

  Глава 4

Я смотрела в окно, когда Роланд закончил свой рассказ. Перед глазами, вместо белоснежного снега сейчас лежала знойная, дышащая жаром ада, пустыня. Я видела двоих путников, затерявшихся в ее бесконечности, усталых, поникших, но продолжавших упорно двигаться вперед. И даже увидела, как Анджей, нагнувшись, поднимает и опускает на плечо своего мохнатого спутника, уставшего идти, обессилевшего от обезвоживания. Как тащит вперед, усталый, из последних сил, погружая ноги в расплавленный песок, льющийся золотом в сапоги.

«Мрак!» – мелькнула мысль в голове, и я уронила взгляд на волкодава, смотревшего на меня умным взглядом.

– Что же произошло дальше? – решилась нарушить тишину. – Как ты стал ведьмаком?

 Роланд хмыкнул.

– Эта история не такая интересная, как та, что я поведал тебе, – ответил он. – Она до банального короткая. Тот караван, двигавшийся на север, пересекая пустыню, вел Лотер. Он то и нашел нас с Мраком, забрал с собой и выходил.

– Но почему ты не вернулся домой и куда подевались Тереза и ее мать? Выжил ли Ришард и что произошло с девочками Настусей и принцессой? – у меня было слишком много вопросов, на которые хотелось узнать ответы. И Роланд был готов дать их мне.

– Как тебя теперь называть? – спросила тихо. – Я знаю правду. Кто ты для меня, Анджей или Роланд?

 Ведьмак посмотрел на меня. Тихая улыбка тронула его губы.

– Анджей умер вместе со своей семьей. Анджей был магом, я же простой ведьмак, почти лишенный магической силы. Я – Роланд, человек без рода и фамилии. Я – ведьмак.

 Это было сказано просто и одновременно с силой и осознанием произнесенных слов. Заглянув в глаза Роланда, увидела в них веру в сказанное. Он действительно считал себя только ведьмаком, но где-то там, в глубине его взгляда, прячась ото всех, еще жил молодой князь, носивший имя Анджей Северин.

– У меня много вопросов, – призналась тихо, хотя понимала, что вряд ли сейчас получу ответы на все из них. Да и Роланд выглядел уставшим. Этот рассказ оживил в его памяти все то плохое, что случилось с ним и его семьей. Все то, что он на время спрятал в глубине своего сердца ото всех и в первую очередь от себя.

– Я дам тебе ответ, но только не теперь, – вздохнул мужчина. – Нам надо отдохнуть.

 Оглянувшись на окно, заметила, как небо стало совсем светлым, предвещая рассвет. Снег продолжал падать и сугробы, казалось, выросли за эту долгую ночь, поднявшись до уровня окна.

– Иди ложись спать, – велел ведьмак и я поднялась на ноги, намереваясь пройти мимо Роланда. Одно мгновение и его рука поймала мою руку. Опустив глаза, увидела, как бережно сжал в своей ладони мои пальцы ведьмак. Горячие губы коснулись кожи. Мужчина закрыл глаза, целуя мою тонкую кисть. В сердце отозвалось болью.

– Не надо, – попросила и осторожно отняла ладонь.

 Он отпустил меня, не глядя в глаза. Привалился спиной к стене. По лицу мужчины пробежала судорога боли и мне неожиданно захотелось присесть рядом, коснуться его щеки рукой. Прижаться своими губами к его губам, вдохнуть в них жизнь… но не смогла. И не потому, что он оказался женат. Нет, тот брак считается законным, пусть он даже не притронулся к Терезе Гижицкой, она все равно его жена. Ведьмы не заключают простых браков, я это знаю точно.

– Пойду, отдохну! – произнесла и прошла дальше, на кухню, направляясь к комнате Баси, с которой тут же столкнулась у дверей. Хозяйская дочка, зевая, выходила из комнаты. На меня взглянула с удивлением, граничащим с раздражением.

– Всю ночь с книгой сидела, а теперь спать? – проговорила она и хмыкнула недовольно. – Панские замашки!– и прошла мимо, задев плечом.

 Я оглянулась на молодую женщину. На языке вертелось что-то резкое, но в итоге решила промолчать. Толкнула двери в спаленку и устало перешагнула порог. Бессонная ночь сказывалась. Хотелось поскорее лечь, укрывшись одеялом с головой, и забыться бесцветным сном. Но когда опустилась на застеленную лавку, то поняла, что вряд ли усну. Мысли то и дело возвращались к тому, что поведал мне ведьмак. Жуткая история. Что за государство и где она могла произойти? Наверное, далеко от того городка, в котором провела все эти годы. Столько вопросов пока оставались без ответов. Но нужны ли мне эти ответы? Что изменится, узнай я о судьбе пропавшей девочки, которая не выходила у меня из головы. Единственное, что было важно – это помочь Мраку, ведь теперь стало понятно, что именно ищет Роланд, путешествуя из города в город.

 Он ищет возможность, как спасти друга и как вернуть ему прежний облик.

 Могу ли я помочь? Этого даже не знаю, но сделаю все от меня зависящее, чтобы быть полезной княжичам.

 Закрыв глаза, попыталась уснуть. Но даже сейчас в моих мыслях оставался зал, заполненный мертвыми людьми и смех опальной княгини, который, словно наяву, звучал в ушах.

 В комнате Старшей ведьмы царил привычный полумрак. Одинокая свеча, стоявшая перед зеркалом, разбрасывала теплый свет, играла замысловатыми тенями, трещала прогоревшим фитильком.

Агнешка сидела перед шаром, глядя в его глубину. Шар светился изнутри, показывая старой ведьме то, что она хотела увидеть, и Агнешка только поджимала губы, касаясь пальцами гладкой прохладной поверхности.

– Он все ей рассказал, – произнесла она в пустоту и откинулась назад на резную спинку стула. Видение в шаре начало медленно тускнеть, а затем и вовсе пропало, оставив только отблеск свечи.

– Осталось совсем немного для всех нас, – ведьма встала, пересекла комнату и приблизилась к окну, застыв за шторами. Потянулась к ткани рукой с твердым намерением выглянуть наружу, туда, где уже разгорался новый день. Где вставшее солнце бросало блики на укрытую снегом улицу.

 Агнешка осторожно приоткрыла штору и тут же отпрянула в сторону, когда солнечный свет обжег ее тонкую пергаментную кожу на руке. Посмотрела на ожег и вздохнула. Очередное доказательство того, что ей немного осталось до конца. Жить вечно не может никто, какие бы ухищрения не использовались, какие бы жертвы не приносились во имя молодости и жизни. Смерть придёт однажды к каждому, и ей все равно кто ты, простая крестьянка, или верховная ведьма. Просто за кем-то она заявляется раньше, а к кому-то не спешит долгие годы и даже столетья.

«Еще немного я продержусь!» – подумала Агнешка и закрыла окно, бросив последний взгляд на улицу. Она давно уже не могла себе позволить выйти днем. Солнце могло убить ее и только мрак ночи был спасением. Лишь под покровом темноты ведьма могла выйти, чтобы прогуляться по уснувшим улочкам, заглянуть в погасшие окна домов.

 У Роланда, наследного князя рода Северин, были свои воспоминания. У Агнешки были свои.

 Она помнила тот день, ту ночь, когда в замке Северин звучали смех и веселье. Вспомнила и себя, поднимающуюся по длинной лестнице на верхний этаж.

 Двери, которые ведьма распахнула решительно, даже не скрипнули, но нянечка, что дежурила у постели маленькой девочки по имени Настуся, проснулась и подняла голову. Задремавшая у кроватки, она сонным взглядом посмотрела на вошедшую, больше похожую на черную тень.

– Спи, – Агнешка подняла руку и няня снова уронила голову, погрузившись в сон еще более крепкий и сладкий, а ведьма приблизилась к спящей девочке и склонилась над ней, всматриваясь в черты.

– Проснись, моя радость, – проговорила она спустя некоторое время и ласково прикоснулась к щеке Настуси. – Проснись. Пора уходить!

 Ребенок открыл глаза и посмотрел на красивое лицо незнакомой женщины, что стояла перед ней. Девочке бы испугаться, но она не почувствовала страха и лишь улыбнулась.

– Нам пора, – повторила Агнешка и протянула к Настусе руку.

– Кто ты? – спросила княжна Биллевич.

– Сейчас это не важно, – ответила ведьма и тут заметила кольцо, висевшее на шее девочки на тонкой золотой цепочке.

– Подарок жениха? – спросила Агнешка и девочка опустила глаза. – Ты уже такая большая девочка и это правильно иметь жениха, – добавила женщина, но тем не менее быстро сняла с шеи подарок и положила его под подушку, а затем помогла Настусе надеть платье и взяла ее за руку, направившись к двери.

– А мама? – спросила девочка, прихватив подаренную Генрихом куклу.

– Мама придет после, – ответила ведьма. – Ты же мне веришь? – В глазах Старшей Сестры Круга вспыхнул свет. Настуся едва заглянула в них, как тут же застыла, проваливаясь в темные омуты ведьмовского взгляда, которые словно затягивали ее внутрь.

– Вся жизнь с чистого листа, – прошептала Агнешка и девочка рассеянно кивнула, похожая на марионетку. Из ее рук выпала кукла и мягко упала на пол. Фарфоровое личико пошло мелкими трещинками и замерло, уставившись в потолок.

– Пойдем, – настойчиво потянула ребенка за собой ведьма. Княжна переступила через куклу и за руку с незнакомкой, вышла за порог в темный коридор. Пока она шагала вперед вся ее короткая жизнь словно отматывалась назад. Все растворялось в памяти, исчезало, как бумага сгорает в пламени.

 Уже на ступенях, что вели вниз, Агнешка открыла портал и бросила взгляд через плечо.

– Ты опоздал, – обращаясь в пустоту зачем-то произнесла она и вместе с девочкой вступила во тьму.

 Ведьма резко выдохнула и вздрогнула всем телом, возвращаясь из своих воспоминаний. Она прожила так долго на этом свете, что какие-то несколько лет промелькнули для нее как неделя, как месяц. Все, что случилось тогда, в замке князей Северин, для Агнешки было как вчера. Уже тогда она знала о том, что ей осталось не так долго жить на этом свете, а Настуся была той, кому старая женщина собиралась передать свои знания и силу.

– Уже скоро, – произнесла она вслух. То, что предначертано, сбудется и никто не в силах изменить течение своей судьбы.

Я была благодарна Роланду за то, что мы не стали задерживаться в доме Лотера дольше, чем того требовали обстоятельства. Когда ведьмак смог нормально сидеть в седле, мы попрощались с хозяевами и покинули хутор. И в этот раз я постаралась проследить за тем, чтобы нечаянно не зацепиться за что-то при выходе, поскольку больше не имела ни малейшего желания возвращаться сюда. Ладно, если бы тут жил один Лотер. Но его дочь… С ней мы так и не нашли общий язык, да и вряд ли бы смогли это сделать, даже проживи бок о бок целый век.

 Право слово, зимняя дорога и свобода сейчас показались мне слаще всего на свете. А еще я на время перестала думать о том, чтобы бросить Роланда и разорвать наш договор. И все же, будущее не могло не тревожить.

– Что нас ждет впереди? – подумала и не заметила, что произнесла фразу вслух.

 Ехавший впереди Роланд обернулся, смерил меня настороженным взглядом.

– Теперь все будет хорошо, Уля, – сказал он.

 Я выдержала его пристальный взор, проникающий под кожу. Обжигающий и делающий меня слабой и податливой. Опустила голову, избегая карего безумия дорогих сердцу глаз, и увидела Мрака, бегущего рядом с моей лошадкой. Отчего-то подумала о том, что даже сейчас, зная историю Генриха, не могла назвать его по имени данном при рождении. Для меня он был и остается Мраком.

– Мы будем ехать весь день без отдыха, – проговорил ведьмак и придержал Призрака, чтобы мы поравнялись и смогли ехать рядом.

 Наши лошади шагали по глубокому снегу, но Роланд предполагал, что когда мы выберемся к тракту, то ехать станет легче.

Проезжая мимо места, где мы повстречались со стрыгой, я внутренне напряглась, поглядывая по сторонам, словно ожидая, что сейчас восставшая нечисть выскочит из-за деревьев. Роланд заметил мою настороженность и возобновил наш разговор.

– Это здесь, в лесу все тропки занесены, – продолжил он, – а там, на тракте, снег уже давно разбили телеги и верховые. Мы легко доберемся до городка, стоит лишь выехать на главную дорогу.

 Я кивнула соглашаясь. Пригнулась, когда рядом проплыла ветка, укрытая снежным покрывалом. Оглянулась на поляну, где остались воспоминания о бое ведьмака и Урсулы. Сглотнула.

– Роланд! – позвала тихо.

– Ммм? – он покосился на меня, чуть прищурив глаза.

– Ты обещал, что ответишь на мои вопросы, – напомнила уверенно.

– Я так и знал, что ты это скажешь, – мужчина усмехнулся. – Спрашивай.

– Как ты стал ведьмаком? – я чуть подогнала свою кобылку и теперь нас с Роландом разделали каких-то пару шагов. – Ты ведь был магом и куда делась тогда твоя сила?

 Ведьмак вздохнул.

– Был да сплыл, – ответил он. – Сам не знаю, что произошло и как, но в тот день, когда нас с Мраком выбросило из портала, я потерял свою магию. Нет, что-то осталось, но, – его губы скривила усмешка, – но это такие крохи, что и говорить об этом не стоит. А вот насчет того, как и почему я стал ведьмаком, так это легко объяснить.

 Я вздрогнула, когда с нижней ветки, под которой проезжала, щедро сыпануло снега мне за шиворот. Поежилась и попыталась вытряхнуть его, но часть все же растаяла и стекла по спине, неприятно проникнув под одежду. А Роланд тем временем проговорил:

– Помнишь, я рассказал тебе, как нас нашел Лотер?

– Ага, – ответила и передернула плечами, приказав себе мысленно забыть про мокрую неприятную дорожку на спине.

– Мы отправились с ним в Братство. Лотер, видимо, увидел что-то во мне, потому что предложил поговорить с Главным Братом и мне было позволено пройти ритуал посвящения.

 Я хмыкнула.

– Мне казалось, ведьмаками рождаются, – произнесла тихо.

– Вычитала в одной из своих книжек? – его глаза смеялись, и я сдвинула брови.

– Но ты права. В большем случае ведьмаками рождаются. Но есть еще один обряд… Сложный ритуал и опасный. Мне предложили, и я решился. Терять все равно было нечего.

– Почему? – удивилась искренне. – Всегда есть что терять.

– Я жаждал отмщения, – ответил Роланд, – разве я мог противостоять ведьмам, превратившись в простого человека? А у ведьмака есть сила.  Есть зелья и своего рода магия.

– И что это был за обряд? – поинтересовалась живо.

– Не думаю, что могу открыть тебе подробности, – ведьмак придержал Призрака, когда тот было вырвался вперед, и мы снова поравнялись. Дальше тропинка расширилась и уводила куда-то глубоко в чащу. Казалось, мы едем не к тракту, а углубляемся в дебри заснеженного леса.

– Ты мог умереть? – не отставала с расспросами.

– Мог, – ответил он честно. – Но все прошло хорошо, правда, после ритуала я провалялся в постели почти неделю, ожидая, пока выйдет яд из организма и закончится обращение.

 Хотела было спросить, любопытства ради, было ли больно, и осеклась. Вопрос застыл на губах. Что спрашивать, если я и так понимаю, каким будет ответ.

 Мрак убежал далеко, обогнав лошадей, а мы стали продвигаться стремя к стремени по тропе, уводящей нас куда-то на север.

– Твоя семья, – продолжила спустя некоторое время свои расспросы.

– Они все погибли. Я последний из рода Северин. Хотя, какой я теперь Северин? – ведьмак вздохнул. – Лотер побывал в том государстве, пока я проходил необходимое для ведьмака обучение в замке братства. Я и сам бы хотел отправиться вместе с ним, но не мог. Правила Братства слишком суровы. А после, закончив обучение, отправился туда и узнал, что мои земли отданы другому князю, а страной управляет регент при малолетней принцессе, дочери Ришарда. Впоследствии ее выдадут замуж за того, кого выберет совет министров и в государстве появится новый король, если уже не отдали.

 Я опустила голову.

– А Настуся? – вспомнилось мне. – Невеста Генриха?

 Роланд пожал плечами.

– О княжне Биллевич никто ничего не знает. Она просто пропала. Исчезла, растворилась в воздухе.

– Но Мрак, то есть, Генрих, ведь видел женщину, которая увела девочку, – напомнила я.

– Видел? – Роланд усмехнулся. – Только разве что ее спину, а потом она пропала.

– Это все кажется мне странным, – пробормотала, – кому могло понадобиться уводить ребенка и зачем? Я бы поняла, если б украли принцессу, но Настуся…

– Я и сам не знаю ответ на твой вопрос, – тропинка снова сузилась, заставив нас перестроиться в цепочку. Роланд – впереди, я следом и Мрак между нами.

– Неужели тебе не хотелось вернуть все то, что принадлежит тебе по закону? – продолжила свой навязчивый допрос. – Ведь есть способ доказать, что ты наследник. Маги крови могут все проверить…

– Я уже не могу. – в голосе Роланда прозвучало хладнокровное спокойствие. – Я стал ведьмаком и обратного пути для меня нет. Вот для Мрака он есть, потому я и хочу расколдовать друга. Вернуть ему прежнюю жизнь, титул…

 Несколько мгновений я молчала, а затем произнесла:

– Я хочу тебе помочь. Расскажи мне, что знаешь. Может у нас получится придумать что-то вместе?

 Роланд чуть придержал Призрака и оглянулся через плечо. Улыбка тронула его губы, смягчила взгляд, все еще затуманенный воспоминаниями прошлого. Я видела, что он то и дело возвращался к ним. Недавний разговор, а если быть точной, его монолог, растревожил память мужчины, повернул все вспять, возродил гнев, дремавший в сердце, и пробудил уснувшую боль от пережитых потерь.

– Ты хочешь помочь и я благодарен тебе за это, – он склонил голову, – но если даже Агнешка не смогла что-то сделать…

– А что, если она тогда говорила обо мне? – вырвалось невольное.

– Что? – он чуть нахмурил брови.

– За твоим плечом теперь всегда я, – добавила тихо.

 Роланд впился в мое лицо долгим взглядом. Мы остановились под деревьями, гнувшими свои лапы под тяжестью снежного покрывала, а ведьмак все смотрел и смотрел на меня, и я видела, как догадка промелькнула в его взоре. Догадка, а следом за ней и надежда.

– Может так и есть, – наконец произнес ведьмак, – но я бы не хотел, чтобы это оказалась ты. Это может быть опасно, а я… – он запнулся и было заметно, что мужчина силится добавить что-то еще. Что-то очень важное, но мгновение прошло. Роланд отвернулся и тронул жеребца коленями, призывая идти дальше. Я уронила взгляд вниз и заметила, что Мрак-Генрих все это время находился внизу, следил за нашим разговором. Но вот мы продолжили свой путь. Менее чем через час петляющая тропа, с трудом угадывающаяся меж соснами-исполинами, вывела нас на тракт.

 Как и предсказывал ведьмак, дорога оказалась относительно чистой. Было заметно, что совсем недавно по ней проехал чей-то экипаж. Я разглядела на снегу и следы верховых, видимо, у кареты было сопровождение. Вздохнула с облегчением и теперь, когда лошади пошли легче, был шанс успеть достигнуть городка до темноты.

 Лес вокруг мелькал густой, темный, казавшийся непроходимым, и в моей голове мелькнула мысль о волках. Но Роланд был спокоен, а значит, не стоило волноваться и мне.

 Отдавшись скачке, смотрела на спину своего спутника и думала о нем. Было интересно, пытался ли он отыскать Терезу и ее мать, и где могут так долго прятаться эти ведьмы. Вряд ли они состояли в Круге. Если сила Малгожаты заключалась лишь в использовании артефактов, то она была слишком слаба для того, чтобы стать одной из сестер. Ее попросту не приняли бы. Я чувствовала, что Роланд мечтает освободиться от этого брака, навязанного родителями. Знали бы они, кого принимают в семью! А княгиня Гижицкая оказалась страшной женщиной. Заманить всех друзей и близких короля, чтобы отомстить так жестоко за смерть мужа. Ведь и свадьба была просто предлогом, чтобы они оказались все в одном месте, под одной крышей. Думаю, что не ошибаюсь в своих предположениях.

 Я в который раз ужаснулась тому, что произошло с моими спутниками. Бросила взгляд вниз, посмотрела на Мрака, который держался рядом. Вздохнула.

 Роланд дал мне ответы, но вопросов еще осталось много. Просто на некоторые, как оказалось, не знал ответа даже он.

 Вот уж верно говорят, работа сама находит ведьмака. А я-то все думала, что он делает для этого? Произошедшее в Кубеке подсказало, что ничего. Вот так случилось и в этом городке, который я бы скорее назвала большой деревней, застроенной частично каменными домами, частично деревянными избами. Мы не смогли толком обустроиться и отдохнуть, когда в двери местного главы, приютившего нас, постучали.

 Сидя за столом, мыслями уже находилась в постели ожидая того момента, когда можно будет удалиться и хорошенько поспать. Роланд и хозяин дома распивали пиво и ужин подходил к концу, когда и раздался этот настойчивый стук.

– Кого это принесла неладная так поздно? – проговорил Глава – мужчина круглый, с пивным животом, но добрыми серыми глазами, прятавшимися под кустистыми бровями. Едва въехав в ворота городка, Роланд сразу же направил Призрака к дому, стоявшему в отдалении, где мы и попросились на ночлег. Хозяином дома был пан Ероним, который считался главным в городке и был за старосту. Но жители величали мужчину не иначе как Глава. Так к нему стала обращаться и я.

 Семья Главы оказалась небольшой: мать старуха, да двое сыновей, один моего возраста, второй лет на пять младше. Улыбчивая жена Еронима, Бригида, кажется, даже обрадовалась гостям. На стол собрала споро и отказалась от моей помощи, чему я, в принципе, была рада. Долгая скачка по заснеженной дороге отняла все силы и теперь, стоило присесть на лавку и дать отдых телу, усталость дала о себе знать тяжестью и болью в спине. Но когда с ужином было покончено, а Бригида отправилась готовить нам с Роландом постели, и раздался этот настойчивый стук в двери.

– Проходи, – произнес Ероним. – Кто там такой настойчивый, да еще и поздно ночью заявился без стыда и совести, когда все добрые люди уже давно спят?

 Дверь открылась и на пороге, ломая шапку в руках, возник старик. Он был стар, как этот мир: седые волосы, короткая борода, морщинистое лицо и шея, но вот взгляд голубых глаз на удивление ясен и чист.

– Пан Глава, – старик поклонился. – Пан ведьмак, – предназначалось Роланду, – пани, – это уже мне.

 Ероним поднялся из-за стола. Упер кулаки в боки и посмотрел на нежданного гостя хмуро.

– И откуда только проведали? – пробормотал он.

– Вы уж не серчайте, что так поздно побеспокоил. Я пришел к вам, господин ведьмак, – продолжил тем временем старик, – за помощью.

 Мои брови взлетели вверх. Я перевела взгляд на Роланда и увидела, что он не слишком удивлен приходу этого старика.

– Как твое имя? – только и спросил ведьмак.

 Гость прокашлялся.

– Касьян, господин ведьмак, – представился старик.

– Ну, а меня зови Роланд, – ведьмак кивнул на лавку рядом с собой, – а теперь присядь и толком расскажи, что за помощь тебе нужна.

 Ероним покосился на Касьяна, но поперек слова ведьмаку говорить не стал. Только присел на лавку и стал слушать, что расскажет дед. Я тоже обратилась вслух, даже усталость на какое-то время прошла, уступив место любопытству и желанию разгадать нечисть раньше Роланда, если такое, конечно, было возможно.

«Вряд ли», – подумалось мне и тут дед Касьян начал свой короткий рассказ.

– Началось все еще до снегопада, – произнес он, – в тот день соседский старшенький парнишка отправился в соседнее село через поля. У парня невеста была в том селе. Так вот ушел он еще днем и, как говаривала его мать, должен был вернуться чуть позже заката. А что такого, – дед пожал плечами, – места у нас тихие, спокойные, – и добавил печально, – были тихие. А теперь нечисть завелась какая-то!

 Я перевела взгляд на Роланда, отметив знакомый блеск в его глазах, означавший, что в мужчине проснулся охотник. Не смогла сдержать улыбки, а дед Касьян меж тем продолжал.

– Парень так и не вернулся домой. Ни в тот день, ни на следующее утро. Его мать уж грешным делом решила, что сын забыл о ней с красавицей невестой, да остался ночевать у будущей родни, но когда и утром он не явился, она подняла тревогу.

 Роланд свел брови. Задумчиво подпер кулаком подбородок, слушая рассказ. Мне показалось, что он уже догадывается, о ком идет речь. У меня же пока не было ни одной догадки, чтобы понять, что произошло с пропавшим парнем. Мрак привычно лег у моих ног, отвлекая теплом.

– Нашли в общем Карола в тот же день в поле, на самом краю. Вид у него был ужасный, словно кто-то разорвал парню горло и выпил всю кровь.

– Что ж ты мне сразу ничего о происшествии не сказал? – поднял взгляд на Еронима Роланд. Глава вздохнул.

– А что тут говорить. Ты вона какой уставший вернулся. Я думал, пусть пан ведьмак отдохнет. Все равно Лёлека уже не вернуть.

– Еще нападения были? – уточнил Роланд.

– Были, – закивал дед Касьян. – Еще один помер, а мальчонка-то видел это чудище, только как вчерась.

 Ведьмак явно заинтересовался.

– А пойдем-ка к этому мальчонке, – произнес он, решительно поднимаясь с лавки. Я ринулась следом. Роланд обернулся ко мне и хотел было остановить, но передумал. Подождал, пока надену теплый плащ, а когда все были готовы, мы двинулись к выходу.

– Мы вас подождем, спать ложиться не будем, – бросил в спину Ероним.

– Спасибо! – кивнул Роланд, велел Мраку оставаться и следом за дедом вышел из дома. Кажется, Генрих был против, только ведьмак его мнения спрашивать не стал.

 Ночь во дворе стояла морозная. От темных туч, небо еще несколько часов назад застилавших, сейчас не осталось и следа. В воздухе звенела морозная свежесть. Звезды над головой светили как никогда ярко и казались такими близкими, что стоит протянуть вверх руку и пальцы обожжет их манящее сияние. Обманчивое впечатление.

– Где живет мальчик? – спросил Роланд у нашего провожатого.

– Здесь недалече! – ответил дед. – Через пару дворов и будем на месте. Он дома сидит. Как увидел ту гадость в поле, так и из дома больше ни ногой. Напужался!

 Шагая по расчищенному двору, я ёжилась от мороза. Пришлось обхватить себя руками в тщетной попытке согреться. Невольно вспомнился дом Главы и уютное тепло, идущее от печи, да тарелка с пирогами, которую его жена уже поставила на стол, когда мы решили пойти за Касьяном.

«Какая ты слабая! Все бы на печи сидеть, да живот набивать. Тоже мне, помощница ведьмака», – подумалось невольное. Роланд открыл двери в воротах, выпустил нас с дедом, пошел замыкающим.

 Миновав два двора, зашли на третий. Простой, даже я бы сказала, бедный. В доме горел свет и Касьян, решительно поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Мы с Роландом стояли внизу, ожидая пока откроют, а когда на пороге появилась пожилая женщина, Касьян заговорил:

– Вот привел к тебе помощь, – хозяйка дома отступила на шаг, пропуская деда.

– Доброго вечера, хозяюшка! – произнес ведьмак, поднимаясь на ступени.

– И тебе, добрый человек, – она поклонилась в ответ на поклон, а затем перевела взгляд на меня, глядя с нескрываемым интересом. Я улыбнулась и поклонилась женщине.

– Панна с нами, – сказал Касьян и уже через несколько секунд мы были в доме. Уже там вздохнула с облегчением. Натопленная хата придала сил. Отряхнув сапоги в сенях, мы зашли в дом.

– К сыну твоему пришли, – продолжил говорить за нас дед, – расспросить его пан ведьмак хочет. Помочь он нам может с той нечистью, что на поле завелась. Все ведь нечего, но через поле идет дорога, что соединяет нас с соседним городом, куда мы на продажу возим товары и где скупаемся. Объехать нет возможности. Дорога одна, а вокруг густой лес.

– Я понял, старик, – кивнул Роланд. – А где мальчик?

–Матеуш! – позвала мать, и я увидела, как с печи спрыгнул подросток лет двенадцати, может чуть больше. Парнишка был высокий, крепкий, но очень худой. Быстрый взгляд темных глаз скользнул по деду и остановился на Роланде.

– Господин, – он поклонился.

 Роланд кивнул в ответ.

– Присаживайтесь, – пригласила хозяйка дома и указала на лавки.

 Я примостилась с краю у окна и стала ждать, что будет дальше. Роланд не стал ходить вокруг да около. Привычно сразу же начал с расспросов.

– Рассказывай, что видел, – велел он.

– Да ничего почти не видел, – мальчик вздохнул. – Темно было, а я возвращался с рыбалки. Льдом реку затянуло, вот мы с друзьями из Бохни пошли рыбу тягать. А обратно шел один. Они все живут в Бохне…

– И что видел? Кого встретил? – продолжил Роланд.

 Мальчик снова вздохнул, опустил глаза, стыдясь своей трусости.

– Человек какой-то на меня сзади напал. Прыгнул на спину, повалил, да я вырваться успел. Отбежал да назад оглянулся. Он стоит, на меня смотрит и глаза такие, светятся, как огни. А сам худой, весь черный. Страшный!

– А ты что?

– А что я? – удивился Матеуш. – Я встал, руки в ноги и бежать.

– А он за тобой? – уточнил ведьмак.

– Знать не знаю. Я так бежал, как никогда в жизни, а оглянуться боялся. Может бежал, а может и нет.

– Матеуш у нас парень шустрый, – закивал, подтверждая слова мальчика дед Касьян. – На весенних гуляньях всегда на бегах первым приходит.

 Роланд уже не слушал старика. Он покосился на меня, словно спрашивая, догадалась ли я о ком идет речь в рассказе Матеуша. У меня была одна версия, но решила, что скажу ее ведьмаку уже наедине или по дороге, возвращаясь в дом Главы.

– Повезло тебе, малец, – Роланд поманил меня к выходу.

– Это что все? – удивился старик и переглянулся с хозяйкой дома.

– А что мне здесь еще делать? – пожал плечами ведьмак. – Все, что мне надо, я уже узнал. Завтра изловлю вашу нечисть, только предупреди народ по домам, чтобы никто после заката нос за двери не высовывал. И вот еще, – Роланд медлил, – мне нужен человек, который согласится стать приманкой для вашего убийцы.

– Приманкой? – снова вскинул брови Касьян. – Да кто ж в здравом уме захочет? Я вот пошел бы, да боюсь, что слишком неповоротлив…

– Мне нужен кто-то быстроногий, – согласно кивнул ведьмак, отказываясь от помощи деда.

 Мы простились с домом и его хозяевами и снова оказались на холодном дворе. Поднявшийся ветер казался просто ледяным, пронизывал насквозь, пока мы возвращались к Главе дворами, так же, как и шли сюда. Я успела заметить, что снегом уже замело наши следы, словно мы и не шли здесь несколько минут назад.

 Кутаясь в плащ, уставилась на спину ведьмака, идущего впереди.

– Ну, я тогда домой пошел, – произнес Касьян и свернул в сторону. Но, сделав едва пару шагов, оглянулся назад, окликнув моего спутника. Роланд повернул голову, взглянул на старика.

– Я постараюсь найти добровольца, – произнес дед, – и всех предупрежу, как ты и велел.

– Хорошо, – кивнул ведьмак. – Бывай, дед!

– Бывай, ведьмак и спасибо, что согласился помочь!

– Это моя работа! – ответил Роланд и, смерив друг друга взглядами, они разошлись в разные стороны. Мы с Роландом в одну, старик в другую, по дороге, мимо дома Главы. Я нагнала ведьмака, схватила за руку.

– Это Ырка? – спросила, когда он посмотрел на меня.

– Догадалась! – губы мужчины тронула улыбка.

– В этот раз было не так трудно, – произнесла и улыбнулась в ответ. Роланд неожиданно с силой сжал мою ладонь и повел за собой к калитке, заметенной сугробом. Тепло его пальцев проникло в самое сердце, согрело настолько, что я почти не ощущала морозного дыхания зимы. И только на ступенях крыльца, отряхивая с плаща снег, ведьмак отпустил меня, как мне показалось, с большой неохотой. Сразу стало холодно и неуютно без его тепла.

– Проходи, – Роланд открыл передо мной двери. Перешагнув порог, я качнулась, толкнув его плечом. Бросила извиняющийся взгляд и прошла вперед.

– Но насколько я знаю, Ырка зимой не так активен, – произнесла, пока мы раздевались в сенях.

– Ырки как медведи, – отозвался ведьмак, – бывают такие, что спят, а бывают, как шатуны, ищут беду на свою голову и головы тех, кому не повезет встать на их пути.

 Он потянулся к двери, но я успела схватить его за локоть. Остановила, глядя в глаза.

– Я буду приманкой, – заявила уверенно.

 Брови Роланда сошлись на переносице, едва он понял смысл моих слов.

– С ума сошла! – произнес резко. – Я не позволю. И это не обсуждается.

– Но почему? – удивилась его отказу. – У меня есть зелья, да и ты будешь рядом, и я верю, не позволишь твари даже прикоснуться ко мне. Я твоя помощница, а значит, эта работа для меня! Я хочу быть полезна!

– Нет, Уля, – твердо отказал он и толкнул двери. Я вздохнула и вошла за мужчиной.

  Ероним не обманул, когда сказал, что его семья будет ждать нашего возвращения. Все они сидели за столом. Чашки были пустые, а пироги успели чуток остыть. Мрак вышел навстречу, виляя хвостом. Я наклонилась к псу, привычно погладив его по голове.

– Узнали, что хотели? – поинтересовался Глава, когда мы присели на лавку.

– Да, – ответил Роланд. – Завтра займемся вашей проблемой. А на следующий день, если все пройдет гладко, снова отправимся в путь.

 Ероним кивнул и больше ничего не спрашивал, но в его взгляде, который нет, нет и ловила то на себе, то на ведьмаке, я видела благодарность.

 Закончив чаепитие в разговорах ни о чем, я наконец-то получила доступ к застеленной лавке.

 Стоит ли говорить, что буквально провалилась в сон, едва голова коснулась подушки. Помню только, что Мрак лег внизу, и я уснула, успев подумать о том, что завтрашний день будет тяжелым для всех нас.

 И ведь как в воду глядела!

Глава 5

Я отсыпалась непозволительно долго. Когда, проснувшись, открыла глаза, оказалось, что день уже в разгаре, а хозяева дома ходят буквально на цыпочках, опасаясь разбудить меня. Верный Мрак продолжать лежать рядом с лавкой и, казалось, даже не сменил местоположение за эту ночь.

 Я села, свесив ноги. Голова после долгого сна показалась тяжелой, хотя руки и ноги больше так не тянуло и спина почти перестала болеть.

– Доброе утро, – сказала, увидев жену Еронима. Женщина осторожно выглянула из смежной комнаты. Улыбнулась и прошла вперед.

– И Вам, госпожа, – ответила она.

– Я не госпожа, – улыбнулась на ее слова, на что женщина ответила такой же улыбкой.

– Мне ли не знать, – проговорила она тихо.

 Мрак поднялся на ноги. Бросил на меня задумчивый взгляд и шагнул к двери, ведущей в сени. Хозяйка тотчас поспешила следом за псом, а когда выпустила его на двор, вернулась ко мне.

– Очень хороший пес, – заметила она, глядя мне в глаза. – Редко встретишь такого умного волкодава, – и снова улыбнулась лукаво, – смотрит так, что кажется, не пес он вовсе, а человек!

 Я закусила губу промолчав.

– Я сейчас нагрею воды, – продолжила женщина, – после умоетесь, панна.

– Спасибо, – кивнула в ответ. – А мой спутник, где он сейчас? – обув ноги, накинула на плечи длинную шаль и последовала за хозяйкой дома на кухню.

– Они с Еронимом по дворам пошли. Дед Касьян уже с утра заявился. Сказал, что если сам ведьмак прикажет сидеть после заката по домам, то только тогда люди послушаются.

 Я передернула плечами.

– Что ж они, не боятся вовсе? – удивилась.

– Отчего же не боятся? – хозяйка поставила на печь нагреть воды, сама обернулась ко мне. – Но нас многое связывает с соседним городком. Да и не можем мы всегда бояться.

– Но ведь люди гибнут? – проговорила удивленно. Женщина только качнула головой и сменила тему, предложив мне позавтракать кашей сдобренной маслом, на что я ответила с благодарностью.

 Уже позже, умытая, переодевшаяся в чистое, сытая, с заплетенными в косу волосами, я ждала ведьмака сидя у окна и думала о том, удалось ли Роланду найти добровольца, который согласится этой ночью послужить приманкой тому лиху, что бродит в поле, забыв о том, что ему сейчас совсем не место и не время находиться здесь. Но, как сказал ведьмак, бывают медведи-шатуны, так и у нас попался ырка-шатун. Видимо, редкое явление.

 Еронима и Роланда заметила еще у калитки, когда выглянула в окно. Мужчины возвращались какие-то хмурые и метнувшегося навстречу Мрака ведьмак приласкал как-то рассеянно. А затем они и вовсе пропали из виду и скоро я услышала отчетливые шаги в сенях. Спустя пару минут открылась дверь, пропуская обоих мужчин и Мрака, следовавшего за своим другом. Едва взглянув на лицо ведьмака, поняла, что не ошиблась в своих предположениях – он был чем-то озадачен.

– Уля, – взор Роланда упал на меня. Я поднялась навстречу, силясь улыбнуться.

– Нашел того, кого искал? – спросила тихо, и ведьмак покачал головой.

– Никто не хочет идти на риск, – ответил он со вздохом.

 Я покосилась на Еронима. У Главы было двое сыновей, старший из которых вполне мог бы помочь в поимке твари, убивавшей крестьян. Но встретив мой взгляд, Ероним опустил свой.

– Вот все и решилось, – произнесла я твердо. – Я пойду, – и посмотрела на Роланда.

– В этой деревне нет мужчин? – проигнорировав мои слова, сказал мой спутник и впился взглядом в лицо Главы. Тот побледнел.

– Зачем помогать трусам? – усмехнулся ведьмак. И я увидела в его глазах решимость просто взять и уйти, оставив все как есть.  Признаюсь, я тоже не ожидала подобного поворота, хотя прекрасно понимала людей. Я и сама боялась, предлагая свою помощь, только мне уже приходилось сталкиваться с нечистью, а те, кому это ново, не могут не бояться.

– Возьми меня, – повторила, шагнув к ведьмаку. – Сколько я буду уже предлагать тебе свою помощь?

– Это немыслимо, – отказался мужчина.

– Почему? – удивилась несколько наигранно. Он заметил, нахмурился еще сильнее.

– Я верю, что ты меня не дашь в обиду, да и Мрак всегда прикроет, правда, Мрак? – сказала и посмотрела на пса. Тот вильнул хвостом и громогласно рявкнул.

– Нет, – вдруг подал голос Глава, – так не годится. Что же это я позволю идти заместо меня женщине!

 Признаюсь, не ожидала такого от Еронима. Видимо, устыдили его слова ведьмака и, незаметно для себя, вздохнула с облегчением. Все же, глубоко внутри я очень боялась. Только при этом понимала, что никакого опыта не приобрету, если буду постоянно прятаться от своих обязанностей за спинами других. Мне было понятно желание Роланда уберечь меня от опасности. Ведьмак из тех мужчин, кто всегда остается благородным, в любой ситуации, в этом мне с ним повезло.

– Значит, решено! – в голосе Роланда я услышала оттенок облегчения от слов вызвавшегося на роль приманки Еронима. – Этой ночью идем ловить тварь.

Едва он договорил, как я услышала отчаянный вздох и, обернувшись, увидела хозяйку дома. Она застыла в дверном проеме между кухней и горницей, и сейчас во все глаза смотрела на мужа. Глава поднял взгляд, но заметив выражение лица жены, только покачал головой.

– Ты подумай, Яна, – сказал он, – что если бы вместо Карола погиб наш сын?

 Женщина побледнела.

– Он ведь тоже к своей зазнобе бегает в Бохне. Я ведь знаю, сам видел его, как возвращался ночью. И я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Навеки ты его дома не запрешь.

– Но я… – проговорила было хозяйка дома и тут же осеклась под решительным взором мужа. Она склонила голову и произнесла, – как скажешь, муж мой, – а затем развернулась и исчезла на кухне.

 Мы с Роландом переглянулись. Ведьмак велел Главе сесть.

– Сегодня пойдем на охоту, – продолжил он как ни в чем не бывало. Словно мы сейчас не стали свидетелями неприятной сцены разногласия между супругами.

– Ты главное помни, – напутствовал Еронима Роланд, – когда поймешь, что ырка идет за тобой, не вздумай оглянуться. Просто иди вперед. Я буду рядом. Пока ты не оглянешься, он не нападет до самой кромки поля. Там у него, конечно, уже не будет выбора.

 Глава судорожно сглотнул. Он не был воякой и явно не отличался храбростью, но вызывал у меня уважение одним лишь тем, что вызвался заменить женщину. А подобный поступок дорогого стоит. Это оценил и Роланд, после того, как прошелся по домам, так и не отыскав помощника.

– А сейчас нам стоит хорошо подкрепиться и лечь спать, – закончил ведьмак. – Эта ночь будет бессонной для нас с тобой, Глава.

 Ероним кивнул.

– Эй, Яна! – позвал зычно жену. Его голос был почти ровным. Почти… – Неси нам обед. Мы с паном ведьмаком проголодались, пока ходили по домам.

 Хозяйка дома вернулась на зов. В ее руках я увидела горшок с горячей похлебкой. Женщина держала его через тройной слой полотенца и, приблизившись, водрузила на стол рядом с мужем. А следом принесла и тарелки с ложками, да нарезанный свежий хлеб.

– И вы, панна, садитесь, – произнесла Яна не глядя на меня. Младший сын главы, что все это время крутился рядом с матерью на кухне, пришел обедать и сел рядом с отцом, весело поблескивая глазами. Где был старший, я не знала. По всей видимости, ушел еще с утра. Может к друзьям, может еще куда. Спрашивать об этом хозяев дома было неприлично. Не мое дело.

Опустившись на лавку напротив мужчин, стала следить за тем, как хозяйка наполняет тарелки. Руки Яны, покрытые венами, заметно дрожали. Сперва она наполнила тарелки гостей, а сын расставил их по местам, и уж после взяла в руки мужнину.

 Я не успела заметить, что случилось и как именно это произошло. Кто бы виновен в произошедшем, слишком юркий непоседа мальчишка, или сама Яна, неловко зацепившая горшок и перевернувшая горячее варево прямо на ноги Еронима. Услышала только его вскрик, сперва удивленный, а затем полный боли. Вскочила на ноги и поспешила к Главе.

– О, Боги, – заломила руки Яна. – Прости Ерек! Прости меня, безрукую дуру!

 Я бросила быстрый взгляд на лицо хозяйки и отметила для себя, что несмотря на кажущееся раскаяние, его совсем не было в глазах женщины.

– Его ноги, – простонала Яна.

– Отойдите, – велела я и опустилась на колени перед мужчиной. В спину ткнулся носом Мрак и когда обернулась к псу, увидела, что он сжимает в своей пасти мою сумку с лекарствами. Взглянула на волкодава с благодарностью и раскрыла сумку, а после осторожно закатала штанины Еронима.

– И как его ноги? – спросил спокойно Роланд. Он словно бы не удивился тому, что произошло, разве что в голосе словно что-то надломилось.

 Я опустила глаза на ожоги и вздувшуюся кожу. Наверное, Глава сейчас испытывал ужасную боль. Я, конечно же, помогу ему, да вот только теперь становится ясно одно.