Давай разведёмся бесплатное чтение

Давай разведёмся

Глава 1

— Ты готов своими руками разрушить нашу семью… потому что я не могу родить тебе?

На лице любимого супруга нечитаемое выражение. Лишь слегка нахмуренные брови выдают дикое волнение. И пульсирующая жилка на шее.

Оглушающее предложение отнимает способность мыслить здраво.

«Давай разведёмся».

В горле резко пересыхает, и я тянусь за стаканом с водой. Обычный семейный ужин. Ничего не предвещало…

— Это будет самым лучшим для нас решением. Семья должна быть семьей, — роняет супруг. Ранит бездушием голоса, добивает жестокостью слов. — Когда всем хорошо. А не как… — сурово проглатывает окончание фразы. — Маша. У нас не получается. Давай с тобой разойдёмся, чтобы каждый ещё мог устроить свою жизнь. Это хотя бы будет честно.

«Будет честно…», «будет честно…», — отдаётся в голове тревожными молоточками.

Семь лет брака. Три неудачных ЭКО. Куча гормонов, нервов и несбывшихся надежд. Для того, чтобы услышать от мужа страшные слова.

«Давай разведёмся».

Отодвигаю тарелку, поднимаясь с места.

Отворачиваюсь. Не хочу, чтобы супруг видел, какую боль мне причиняет.

Что чувствует женщина, которая не в состоянии подарить мужу то, что с лёгкостью сможет дать любая другая? Каково это — быть неполноценной?

Веки горестно опускаются, слёзы катятся, обжигая кипятком.

Если бы он сказал, что остыл… если бы сказал, что встретил другую… Да любой вариант был бы лучше того, что услышала я.

— Понимаю, что сейчас я для тебя урод и сволочь. Но после развода каждый из нас сможет наладить свою жизнь. Без обмана. Мы оба можем быть счастливы. Просто с кем-то другим.

Мне, кроме него, никто не нужен. Я до глубины души все семь лет брака была убеждена, что счастлива могу быть только с ним. О чем он говорит? Какая другая жизнь?

Спазм перехватывает горло. Делая шаг назад, не осознаю, что муж подошёл ко мне вплотную.

От неожиданности сталкиваемся, а я теряю равновесие. Мужские ладони оставляют после себя безжизненный пепел на месте касания. Торопливо стряхиваю с себя его руки. Которые совсем недавно дарили наслаждение и восторг.

Не хочу! Не хочу, не могу! Только не его заботливые прикосновения!

Как он может вот так просто разрушить все то, что мы строили годами? Ведь мои проблемы не являются для него чем-то неожиданным. Мы вместе боролись. Он меня всегда поддерживал, переживал. Был опорой. Зачем он так? Почему? Разве можно просто сломать… выбросить того, кому ты так нужен? Неужели это возможно?

По всей видимости, да.

— Допустим, я не могу родить. Но сейчас есть разные возможности. Да, пусть пока они не работали. Но если это твой главный критерий… я не понимаю, почему сейчас? Почему не пару лет назад?

— Пару лет назад мне казалось, что все это преодолимо. А сейчас кажется, что честнее отпустить друг друга.

— Если не срабатывает медицина, то… — запинаюсь, подмечая, как чернеют его глаза. — Есть ведь и другие варианты… Дети, которым нужна семья и любящие родители, например.

— Маш, я к такому не готов. Извини. Это правда.

Ступор не проходит. Не понимаю, о чем нам теперь разговаривать.

— Может быть, есть что-то ещё? Другая женщина? Ты скажи как есть. Я приму. Жизнь тебе осложнять не стану. Проклятиями сыпать тоже.

Обнимаю себя руками. Холодно. Холодно и противно внутри.

— Маша, — становится вплотную, вместе со мной смотрит в окно. Но на улице темно, и мы оба глупо рассматриваем в отражении стекла эффектную статную пару. Муж выше меня, даже когда я на каблуках, а сейчас и подавно. Широк в плечах, строен. Красив. Обожаю его ухоженную небритость. Раньше, когда он целовал меня, намеренно слегка царапал. «Чтобы все знали, что ты моя». Больше я этого от него никогда не услышу…

Держать не стану. Хочет быть свободным — пускай. В конце концов, свобода — это единственное, что я могу ему подарить. Что ему действительно нужно. Так пусть же забирает. На счастье…

Вдох требует неимоверных усилий. Я как будто задыхаюсь. От чувств к нему. От эмоций. От осознания, что больше не принадлежу ему.

Как бездомная дворняжка, которую любимые хозяева вышвырнули на улицу.

Наши взгляды в отражении пересекаются, я вздрагиваю от неожиданности. От той глубины его колючего взгляда, которую мне уже не измерить.

Решаюсь на последний шаг. После вернуть «нас» будет уже невозможно.

— Если ты не против… переночуй где-нибудь. Мне нужно время и одиночество собрать вещи.

— Маша, я тебя никуда не гоню… Это твой дом.

Но я не слышу.

«Давай разведёмся», — безостановочно стоит на повторе в голове.

Поворачиваюсь, ощущая на себе изучающий взор.

Твёрдо смотрю в его чёрные глаза, искренне надеясь, что когда-нибудь ещё вздохну без горечи, когда-нибудь смогу выжечь из сердца имя… этого… человека.

— Давай, Марат, — привкус горечи собственных слов отравляет, ядом проникая в кровь. — Давай разведёмся.

Глава 2

— Режь! — со сталью в голосе бросаю сестре, оглядывая своё отражение в зеркале. Кончики светлых распущенных волос почти до пояса мне не видны.

— И не подумаю! — повышает на меня голос. Упирает руки в бока.

— Режь, тебе говорят! Я клиент — что хочу, то и заказываю! — эмоции уплотняются и звенят в голове.

— В таком случае, многоуважаемый клиент, руки в ноги, и валите в другой салон. Там хоть налысо! А я к твоим волосам даже не притронусь! До свидания! — буравит взглядом. Смотрим друг на друга, как заклятые враги.

Ира потрясный мастер, но семейные терки и фамильярность частенько нам мешают. Вот как сейчас.

— Значит так. Ир. Мне нужно рубануть до плеч. Понимаешь?

— Ну бери топор, руби. Я-то что? Смотри-ка. Нужно ей… — закрывает какие-то флакончики, перекладывает расчески… Отворачивается с обидой.

В этот момент я так злюсь на нее, скоро красными пятнами лицо пойдет!

— О-обре-еза-ай… — цежу сквозь зубы. Я, признаться, свои волосы, кроме сестры, никому не доверяю. Уже лет пять точно.

— Ага, щаааз! Разбежалась. Сначала я ей цвет выравниваю, тонирую, помогаю волосы отпустить, а теперь до плеч, видите ли, надо. Обойдёшься! — набрасывается возмущённым шепотом. В глазах горит негодование.

— Ир. Ну правда надо!

— Ищи другого мастера. Я отказываюсь.

— Хорошо, — соглашаюсь громко на весь салон. Мигом оказываюсь на ногах. Вещаю дальше. — Кто-нибудь за двойную плату сможет мне волосы обрезать?

Долго на это решалась, но в итоге я здесь. И вполне четко представляю, чего хочу. Мне нужны кардинальные перемены. Для начала самые легкие и безболезненные.

— Дохлый номер, — подводит итог сестра. — Здесь тебя не возьмёт никто: очередь.

Я, поджимая губы, плюхаюсь обратно в кресло.

— И вообще, — продолжает слегка оправдываясь, — мне Марат точно руки с корнем выдернет, если я к твоим волосам притронусь. Ты что?! Смерти моей хочешь?!

— Марату теперь все равно, — заявляю тихо, но строго. — Он мне больше никто. Понятно?

Из рук сестры выпадает что-то громоздкое и с металлическим лязгом летит на пол.

— Ты о чем? — наклоняется Ира, на лице ее ужас. Уточняет как можно тише, чтобы другие не слышали.

Ее лицо возле моего плеча, встречаемся глазами в зеркале.

— Разводимся мы, — шепчу ей на ухо, чувствуя, как вновь топит разочарование и заполняет паника. Капля по капле. Мы с Маратом были вместе, сколько я себя помню. И теперь без него я не ощущаю себя.

Сестрёнка ошарашена по полной программе. Челюсть отваливается, в глазах дикое потрясение.

— Как?! Почему? Он тебе изменил?! — несдержанно, но так же тихо.

— Не сошлись характерами. Какая разница? Мне просто нужна небольшая перезагрузка, встряска и перемены. Помогай, Ириш.

Сестра задумчиво на меня смотрит, становится сзади. Собирает волосы, пропускает через кулак. Распускает по спине. Хмурится. Проводит расчёской по светлым прядям. И все это с жутко потерянным видом. Раздумывает.

— Подкрасимся, цвет освежим. Сантиметров десять обрежу… Ну Маш… — тянет отчаянно. — Давай ты еще раз подумаешь? Сегодня не станем кардинально.

Расстроенными глазами смотрю на сестрёнку.

— Ир. А у меня суд завтра.

Мне нужно выглядеть уверенно, несмотря на внутренний раздрай и ощущение сломленности.

— Приехать вечером? — с осторожностью интересуется.

— Давай по факту. Созвонимся.

На сегодняшний момент не желаю ничем разбавлять вечернее одиночество.

— А чего через суд? Имущество делите?

Я, право слово, не знаю, что тут сказать…

***

Плавный цокот каблуков отдаётся в голове, перекрывая скромный шелест юбки. Каждый шаг преодолеваю с трудом. Изнутри трясёт, дыхание рвется на каждом выдохе.

Сейчас. Уже сейчас начнётся заседание. И я с дрожью в коленках медленно и грациозно приближаюсь к двери.

Марат уже на месте. Волосы его слегка отрасли и теперь заметно вьются. Это, пожалуй, единственное, что смягчает мужской образ. Губы плотно поджаты, челюсти стиснуты. Идеально выглаженная рубашка, строгий костюм стального цвета… Марат аккуратист и консерватор. У него всегда все разложено по полочкам, чётко и ясно, согласно регламенту. Супруг ценит порядок, экономит своё время. Не любит изменения, привержен постоянству. Марат всегда был скуп на эмоции. Для него это нечто лишнее, ненужное, обременяющее. Он привык загонять себя в строгие рамки и границы, которые сам же обычно и воздвигает.

Задумчивый взор упирается в пол. Правая ладонь неожиданно сжимается в кулак. Всегда деловой, собранный и спокойный, в этот момент муж определенно нервничает.

Мое появление он подмечает не сразу.

— Привет, — запоздало поднимается на ноги. Вина мелькает во взгляде. А что так? Вроде же все правильно сделал?

— Привет.

Больше нечего ему сказать.

Марат не отводит глаз, рассматривает меня с ноткой тревожности, но твёрдо. Подаётся ещё немного вперёд, но… я увеличиваю сократившееся между нами расстояние, отворачиваясь.

Отчаяние укрывает.

В это невозможно поверить. Мы разводимся. РАЗВОДИМСЯ. Больше не будет тихих уютных вечеров, скромных посиделок с друзьями, больше не ждать мне Марата с работы, не подарить ему радостный поцелуй при встрече, не прижаться к его крепкой груди, не попросить совета. Чужие. Вот кто мы отныне. Отныне и навсегда.

Мне бы выдержать ещё немного. До конца заседания. Выйти с высоко поднятой головой. А дальше уже неважно. Он никогда не увидит моих слез. Не измерит глубину той боли, с которой я теперь живу.

Когда-нибудь я смогу оставить этот кошмар позади. Когда-нибудь. Но… не сегодня.

Запоздало здороваюсь с адвокатом.

Нас приглашают, я на негнущихся ногах прохожу вперёд. Обстановка давит на и без того страдающую психику. Хочется убежать. Раствориться, спрятаться от пробирающего тёмного взора. Но я выстою. До конца.

Элементарные вопросы вызывают некое недоумение. Я как школьница, что плохо выучила урок. Будто и не готовилась совсем.

Только Марат держится на высоте, смотрит на всех сверху вниз, с толикой превосходства. И равнодушия.

Как будто ему все равно. На лице пустая маска. Ни единой эмоции. Вообще ничего.

Сосредоточен. Внимателен. Собран.

Судья разъясняет, как делится нажитое в браке имущество, а я слегка морщусь. И получаю возможность высказать своё видение ситуации.

Я долго обдумывала одинокими бессонными ночами… И в итоге решила.

— Мне ничего не нужно. Я хочу получить только свою машину. Это подарок. И он мне нужен. Все остальное пусть остаётся супругу.

Мне так будет проще перелистнуть эту страницу. Рвать. Рвать не задумываясь. Чтобы ничего не тянуло назад.

— К сожалению, позиция моего клиента бескомпромиссно исключает подобный вариант, — доносится твердый баритон, когда другой стороне дают слово. Адвокат Марата держится уверенно. Заставляет меня разочарованно покоситься в сторону горячо любимого мужчины. — Марат Эльдарович решительно против.

Опускаю раненый взгляд, не понимая, куда деться от внутренней пустоты, проникающей глубоко под кожу.

Домой хочу. Мне все безразлично. Пусть забирает все к черту, только бы поскорее перешагнуть через весь этот кошмар…

Глава 3

Переглядываемся с моим адвокатом, недоуменно пожимаю плечами. В ответ фиксирую едва заметный неторопливый кивок.

Стараюсь расслабиться.

Перехватываю уверенный тяжелый взгляд. Тут же отвожу глаза, потому что внутри что-то начинает бурно реагировать.

Марат решил забрать у меня все? Согласна, он всегда работал больше, на износ. Однушка в старом районе, которую мы никогда не сдавали и в которой периодически проживал кто-то из семьи Марата, перешла супругу от родителей ещё до нашей свадьбы. Огромная трешка в престижном районе была куплена в браке. Да, чтобы ее купить, мы продали квартиру погибшей сестры Марата… но я не думала, что будет такая принципиальная… даже не позиция, а поза.

Открываются глаза. Я, честно, не ждала такого от Марата. Он всегда был для меня щедрым на действия, хоть и скупым на слова.

Хотя… это осталось неизменным. Даже сейчас Марат привычно молчит, уверенно забивая последний гвоздь в гроб нашей семьи.

Сломлена. Пожалуй, самое подходящее слово, описывающее мое состояние в это чудное мгновение.

— Мой клиент будет категорично настаивать, чтобы его супруга после развода получила половину имущества. Как полагается. Не только машину, но и квартиру, в которой они проживали совместно с Маратом Эльдаровичем. Плюс господин Сагуров считает нужным отписать супруге загородный дом, находящийся… — далее идёт перечисление координат и примерная стоимость имущества, а я сижу и шелохнуться боюсь. Это даже несколько больше половины…

Лишь только потрясённый взор упорно находит супруга.

«Посмотри на меня, — зову его беззвучно. — Посмотри! Зачем? Почему ты все это делаешь, Марат?!»

Но «господин Сагуров» не внемлет моим молчаливым просьбам.

— Это лишнее. Мне ничего не нужно, кроме машины, — не смею больше терзать мужа вопросительными взглядами. Отворачиваюсь.

— Какие причины заставляют вас, Мария Александровна, отказываться от предложенного варианта раздела имущества? — удивляется судья. — Это как минимум нелогично и невыгодно вашей стороне.

— Марат всегда работал и зарабатывал больше. Квартиры — его личная собственность, — немного привираю. — Я не претендую ни на что.

А в памяти всплывают неизменные слова его мамы. Что он меня на помойке подобрал.

— Просто хочу, наконец, развестись, — добавляю тихо.

Звенящее молчание обрушивается на всех. Меня оглушает.

Прячу трясущиеся руки под столом, молясь, чтобы эта пытка уже закончилась.

Не понимаю его совсем. Зачем? ПОЧЕМУ?!

— Не сказать, что ваш случай очень уж обычный. Вам бы договориться между собой. Возможно, кому-то есть что добавить? — судья обводит взглядом присутствующих. — Внести, так сказать, ясность.

Далее ещё летят какие-то фразы, уточнения, диалоги. А я не способна воспринимать уже ничего.

Лишь один вопрос в голове. И я намереваюсь его озвучить.

Секунды превращаются в калейдоскоп. Когда судья удаляется, озвучив решение, я тут же подскакиваю с места. Делаю пару шагов навстречу…

— Для чего, а? Скажи мне, зачем?

Встречаю равнодушный взор, темнота его утягивает на дно. И ничего не могу там разглядеть. Между мной и супругом стена. И сдвинуть ее уже не получится.

Марат пытается обойти меня, но я в порыве отчаяния слишком твёрдо накрываю его грудь ладонями. Меня трясёт от этого касания, а он даже не пошатнулся!

— Ответь мне! Зачем? Я ничего не просила! — срывающимся голосом.

— Я так решил, — летит, как всегда, скупой ответ. Он так решил. Теперь у меня не только личная машина, но и квартира. Та самая, в которой для меня всегда будет пахнуть им. — Вещи заберу так скоро, как смогу. Потом можешь поменять замки.

Отходит от меня, смело глядя вперёд. В будущее без меня.

А я готова осесть на пол и скулить, как раненая собака.

Больше этого мужчины у меня нет. Сердца нет. Души нет… С собой забрал.

Кричать хочется, но не поможет уже. Крушить, громить, но лучше не станет.

Не понимаю, как жить дальше.

Не понимаю, к чему идти.

Сломленная. Внутри пустота.

Моя семья разрушена. Я стою у груды обломков.

Просто потому, что он… так решил.

Глава 4

Когда вижу его имя на экране, меня сносит убойной волной. Руки трясутся, в душе рана ещё ноет и кровоточит. Но хотя бы не гниет.

В прихожей на комоде лежит свеженькое свидетельство о разводе. Лицевой стороной вверх. Даже касаться его снова противно. Чуть позже уберу в документы, а сейчас пусть цветная бумажка напоминает о том самом дне, когда официально рухнула моя семья…

Марат съехал с квартиры быстро. Он уже давно забрал с собой самые необходимые вещи. Все остальное лежит на полках в шкафу, под кроватью, в комоде.

Первым порывом было все это выбросить. Но потом я немного остыла: вспыльчивостью я не отличалась никогда, вещи мне ничем не мешают, часть из них я просто переложила, высвободив пространство, и убрала на балкон. Теперь смогу спокойно дождаться, пока бывший супруг заберёт все это и увезёт подальше. Раньше не смог: уезжал в командировку.

На звонок Марата я отвечаю в последний момент:

— Алло.

— Привет, Маш. Заеду за вещами сегодня?

— Заезжай.

— СМС скину, когда буду выезжать.

— Да, предупреди.

И про себя добавляю: «чтобы меня в этот момент дома не было».

Но супруг приехал уже вечером, а уйти вовремя я не сумела, потому что Марат не предупредил, как договаривались. Батарея у него села.

— Принесу тебе во временное пользование домашнюю зарядку. Будешь уходить — закроешь своим ключом.

— Спасибо, — летит почти равнодушное.

Какая-то часть меня, гордо вскинув подбородок, желает, наконец, удалиться. Другая же — все ещё ждёт от Марата проявления хоть каких-то чувств, эмоций, объяснений. Наперекор ей, бросаю отстранённо:

— Я переоденусь, и спальня в твоём полном распоряжении.

Согласно кивает.

— Ты планируешь сразу все вывезти? — уточняю.

— Надеюсь за сегодня все успеть.

— Жаль, ты в прошлом переезде мало участвовал. Оставил бы больше времени в запасе, — стараюсь улыбнуться. Пытаюсь делать вид, что мне не очень-то и больно.

Но внутри жжет. Даже сейчас. Как же тяжело находиться рядом с ним.

Марат не реагирует на мою глупую неуместную выходку.

— Уходишь? — летит в спину.

— Да, не буду тебе мешать.

— Ты мне не мешаешь, — несколько напряженно.

— И все же… — заставляю себя не оборачиваться. Не оборачиваться, не оборачиваться…

Поскорее прикусив язык запираюсь в спальне.

Прислоняюсь лбом к двери, прикрываю глаза.

Выбираю первое попавшееся платье в шкафу. Распускаю волосы, немного взъерошивая их у корней. Уверенной поступью направляюсь в коридор. Уже слишком поздно соображаю, что платье чересчур лёгкое для холодного времени года. Да что ж такое… Ладно, добегу до кафе, пережду там. Как раз поработаю немного, накидаю пункты к совещанию во вторник.

— Маша. На улице холодно, — догоняет настороженное замечание. Мне и возразить нечего, но теперь я точно не пойду переодеваться. Мне нужно поскорее уйти, потому что душевное равновесие уже начало шатать.

— Ничего. До машины пять шагов, — бросаю через плечо, намеренно смягчая интонацию.

— Во-первых, машина не у подъезда. Я посмотрел. Во-вторых, не пять шагов, а почти триста метров до стоянки, — голос приближается. — В-третьих, там реально холодно, ты можешь заболеть.

— Значит, это будет моя вина, — оборачиваюсь в дверях. — И тебе ведь уже не нужно меня лечить.

Аккуратное возражение Марат встречает настороженным взглядом. Тяжёлым, недовольным.

Лично я не могу, как он, — по щелчку пальцев взять и отстраниться. И я начинаю нехило нервничать.

Глядя в его внимательные глаза, стараюсь нащупать ручку за спиной.

Как только мне это удаётся, Марат делает два шага вперёд и выбрасывает руку, накрывая мои пальцы своей ладонью.

Его близость как удар. Мы прижимаемся друг к другу всего на секунду, но от этого рвёт крышу.

Оба замираем в беззвучном мгновении. Я вдыхаю его запах, меня ломает от желания к нему прикоснуться, провести рукой по непослушным вьющимся волосам. Внутри пылает и горит.

А мы все так и стоим… и смотрим друг на друга. Поглощающий взор Марата парализует. Гипнотизирует. Не отпускает. А супруг не отнимает руку от двери. И я стою почти что в любимых родных объятиях. И я утопаю от боли, не зная, стоит ли уже что-то обсуждать или нет. Он знает, что он моя жизнь. И если решил уйти, значит, это железобетонно. Марат никогда не совершает порывистых поступков. Даже движения его всегда вальяжные, неторопливые, уверенные.

И все же… я не могу удержаться.

С губ срывается комментарий, который я не в силах проглотить:

— У тебя зарядка была в машине. Всегда.

Его предусмотрительность обычно шагает впереди него. Что-то изменилось?

— Всегда была. А сегодня нет.

— И что с ней случилось?

Пожимает плечами. И в конце концов выдавливает ответ:

— Потерялась, должно быть.

— У тебя никогда ничего не теряется.

Пожирает меня глазами, убивая заново. Я не ощущаю его бывшим, не ощущаю чужим. Он же вот… мой Марат. Родной, любимый. Я не понимаю, что с нами произошло. Почему именно сейчас сломались. И могла ли я хоть что-то изменить.

Мне, возможно, не стоит бередить ещё не затянувшиеся раны, но…

Порывисто кладу руки ему на грудь. Неконтролируемо они скользят ниже, опоясывают мужчину. Прижимаюсь к мужу, чувствуя привычное тепло, защищённость. И так больно от этого, и ещё больнее оттого, что он не двигается ни на сантиметр. Я слабая с ним, знаю. Но сейчас не могу иначе. Даже несмотря на то, что он для меня уже бывший. У меня и документ есть, подтверждающий, что мы теперь друг другу никто.

Пусть я пронзаю себе сердце этим вопросом, но я не хочу молчать:

— Давно ты меня разлюбил?

Прижимаюсь теснее, задирая голову, ощущая, как напрягаются под пальцами его мышцы. Пытаюсь внушить себе мысль, что теперь все по-другому и я не чувствую к нему того, что раньше. Что наш развод и его решение уйти заставляют меня быть холоднее, строже, независимее. Но все это ложь. Себя не обмануть. Не получается.

Марат крепко сжимает челюсти, резко подаваясь вперёд, врезаясь в меня, не позволяя вздохнуть. За спиной прохладная дверь, и я влетаю в нее лопатками, задеваю слегка затылком. Марат не обнимает, но я все равно чувствую себя в его объятиях, зажатая между ним и дверью. Он выбрасывает вверх руку, кладёт ладонь над моей головой. Наклоняется.

Наши лица так близко друг к другу. И он вдыхает мой тихий вздох.

— Ответь мне, — шепчу ему в губы, а слёзы льются по щекам. Сколько должно пройти времени, чтобы я научилась жить без него?

Тёмный взгляд полосует, выворачивая наизнанку. Ответь же… минута затягивается, унося с собой мгновения такой странной близости.

— Я не хочу отвечать.

— Если у тебя уже есть другая — скажи. Я тогда пойму. А сейчас не понимаю. Скажи как есть, Марат.

Обнимаю со всей силой своих эмоций, прижимаюсь так, что невозможно ещё ближе.

— Маша, я не могу сказать то, что ты хочешь услышать, — голос его звенит напряжением, каждая мышца скована. Он приподнимает голову, желая отстраниться, но задевает щетиной мой висок и тут же с силой прижимается щекой. — Ты будешь счастливой с кем-то другим, — твёрдо проговаривает мне в ухо. — Не со мной.

— И это, по-твоему, честно?

— По-моему, да. Иди переоденься. Ты так замёрзнешь, — отстраняется. Разворачивается.

Эмоции захлёстывают. Бежать… Хватаю ключи от машины и квартиры, сумочку и снимаю пальто с крючка.

— Это уже не твои заботы.

Отдышаться получилось не сразу. Уже на улице.

Стираю соленые потоки с распухшего лица.

Ну зато честно ж. Мать его…

Глава 5

Четыре месяца спустя…

— Новость спорная, — кручу салфетку в руках, волнуюсь. Подруга смотрит на меня подозрительно, в глазах ожидание. — Мне предложили новый проект. В другом городе. Это временно, пока не получится раскачать фирму. Им нужен грамотный антикризисный менеджер.

Катя округляет глаза. Подаётся вперёд.

— Ты переезжаешь?!

— Я ещё не дала окончательный ответ. Но склоняюсь к согласию.

— Надолго?

— Изначально оговаривалось полгода. За это время я должна предоставить результаты своей работы. Далее будем корректировать. Как решит руководство. Возможно, захотят продлить контракт со мной, поставят новые цели. Но сейчас основная задача — вытащить их из кризиса и заставить фирму развиваться.

Катя отводит взгляд. Некоторое время смотрит вдаль.

— Это, так сказать… неожиданно.

— Да. Зарплата очень хорошая. Частично выделяют средства на мое проживание.

— Компания на грани развала будет оплачивать твое жилье?

— Я подозреваю, собственник бизнеса готов платить из своего кармана. Лишь бы вдохнуть жизнь в предприятие.

— Когда ты должна дать ответ?

— Через неделю.

— Новость действительно спорная, — Катя грустными взглядом скользит по моему лицу. — Но ты ведь хотела сменить обстановку. Съездить куда-нибудь, и чтобы работа не держала, — подтрунивает. — На самом деле и плюсов много. Но я, конечно, буду по тебе скучать, — заканчивает грустно.

— Я тоже буду, — губы растягивает улыбка, на сердце лёгкое ноющее чувство. Но не от сомнения или боли, а от предвкушения. Каково это — изменить в жизни все? — Но настраиваюсь позитивно. Если мне там не понравится, я выполню свою работу и уеду.

— Им повезло отхватить такого специалиста, — восхищается Катя.

Да, это правда. Без лишней скромности. Я профессионал. Теперь уже. И за это можно благодарить бывшего мужа. Мы познакомились, ещё когда я была среднестатистической студенткой экономического с грандиозными планами на жизнь, мегаработоспособностью и розовыми очками на глазах. Поженились мы с Маратом, когда я была на последнем курсе. После супруг всячески помогал, продвигал меня, способствовал получению опыта в крупных компаниях. Я была и стажёром, и практиканткой, и помощницей управляющих, и финансистом, и аналитиком, и менеджером среднего звена, работала и в паре с менеджером по стратегическому развитию фирмы. В общем, резюме у меня довольно внушительное, и, опять же, во многом благодаря супругу. Искреннее спасибо Марату за такие возможности реализовать себя.

Антикризисник — это мое призвание. Кажется, я очень долго к этому шла, искала себя. Перепробовала действительно многое в сферах финансов, управления и прогнозирования деятельности фирмы. Теперь мой опыт позволяет мне сочетать полученные знания и воплощать их даже в очень сложных проектах.

— С Маратом никак не пересекаетесь? — осторожно уточняет Катя.

Внутри все напрягается. Нелегко об этом говорить. До сих пор.

— Нет. Как говорится, уходя — уходи.

Подруга знает, как мне было тяжело. Насколько плохо было после развода. Я собрала себя по осколкам. Согласна, даже сейчас где-то остались рубцы, но в целом жить можно.

Воспоминания иногда нахлынивают неожиданно. И тут уж я ничего не могу с ними поделать. Копаться в прошлом желания нет. Да и сил, признаться, тоже. Поменять квартиру я не решилась. Поэтому поменяла кое-что в квартире.

— Вообще нигде не пересекаетесь? Ни у друзей, ничего никак?

— Полный ноль, никаких случайных встреч. У него наверняка своя жизнь. У меня, — запинаюсь, соображая, в чем же сейчас заключается моя новая жизнь, — своя.

После разговора с подругой вышла уверенная. Если до этого я ещё сомневалась, то теперь энергия бьет ключом.

Я переварила эту новость и готова обсуждать более подробно, весомо.

Набираю номер владельца фирмы.

— Слушаю вас, Мария Александровна, — неожиданно прилетает в динамик.

— Здравствуйте, Владислав Сергеевич.

— Я очень надеюсь, вы позвонили затем, чтобы меня обрадовать.

— Да. Звоню сказать, что я готова заключить договор. Недели через три смогу приступить к обязанностям.

— Шикарная новость. Я уж думал, все потеряно! — звучный баритон ласкает слух. — У вас, как я понимаю, будет отработка на текущем месте работы?

— Да. Две недели на отработку, и ещё неделя собраться, настроиться, переехать.

— Пожалуй, это лучшая новость за сегодняшний день. Позвоню в офис, скажу, чтобы готовили документы на оформление.

— Да еще рановато, — улыбаюсь, предвкушение охватывает душу. — Но пусть готовят.

Глава 6

В съемном жилье пока очень непривычно. Квартирка мизерная, но светлая. Мебели минимум. Я просила риелтора подыскать что-то в удобном районе и чтобы не было завалено ненужным хламом.

За полгода я сумею окружить себя нужными вещами, среди которых буду чувствовать себя уютно.

Итак… Первый рабочий день.

Всегда страшновато. Новые обязанности, новый коллектив, новое руководство. Везде свои интриги и подводные камни.

Сегодня очень ответственный и важный день. Волосы решила собрать в высокую прическу, слегка смягчив строгий образ парой обрамляющих лицо вьющихся прядей. И, конечно, классическая пара: чёрная юбка-карандаш, белая блузка. Все скромно, не вызывающе. Макияж тоже в нюдовых тонах.

Моя любимая машинка уже тоже здесь. Но сегодня не хочу на ней ехать. Сегодня я на такси.

Ну что. Прозрачный блеск на губы, сумка на плечо, пуговицы тренча в петли. Зонт. Все. Можно выходить.

Погода отвратная. Небо хмурое. Мелкая морось бьет в лицо, ветер настойчиво старается рассыпать прическу. Раскрывать зонтик нет смысла: улечу вместе с ним. Такси подъезжает вовремя, и я, слегка волнуясь, занимаю место в салоне.

Добираемся не слишком быстро. Собрали все светофоры, хоть и ехать недалеко. Дождь бешено лупит по стёклам.

— Пропуск на территорию есть? — оборачивается водитель, подъезжая к шлагбауму.

Ну конечно есть, сейчас вытащу из кармашка! Вообще никаких проблем! Вот же блин, а.

— Пропуска нет, — роняю с досадой.

— Высаживаю тогда вас у шлагбаума. Дальше никак.

Шик. Блеск. Красота.

Вздыхая, смотрю на улицу сквозь стекло.

Вытаскиваю из салона сначала одну ногу, впиваясь каблуком в асфальт. Дождь неприятно касается прохладой и влажностью. Рядом ставлю вторую ногу. Выбираюсь из машины, держа наготове зонтик.

Жму на кнопку. Зонт ноль реакции. Эй, ау! Раскрывайся немедленно!!! Трясу его недовольно. А этот гад не поддаётся! Ну что ж ты, а!

Такси отъезжает, оставляя меня наедине с непогодой. Капли хлещут лицо, а я, ускоряясь, прохожу мимо шлагбаума с ровной спиной и уверенно вышагивая вперёд, даже несмотря на то, что я похожа на облезлого котёнка.

— Ну давай же!!!

Наконец справляюсь с зонтиком. Он, наверное, смилостивился надо мной, укрыв от дождя. Только толку от этого уже мало. По лицу бегут струйки воды. Впереди группа строений из стекла. Все на четыре этажа. Ищу нужный корпус. Он должен быть тут.

А, вот он! Отлично!

И да. Это действительно было отлично, потому что я обхожу здание и упираюсь в красную ленту, за которой ведутся ремонтные работы. К ней приклеено объявление: вход с торца.

Арррр! Плетусь вперёд, огибая неугодное строение. Вот сейчас я очень зла! Вот прям очень!

Дохожу до входа, с яростной завистью упираясь взором в машины, на которых приехали мои коллеги. Здесь прямо у небольшого немноголюдного крыльца есть парковочные места. Нужно будет сегодня же оформить пропуск на машину!!!

Только об этом думаю, сразу поскальзываюсь на разбухшей коробке, которую кинули на землю как времянку, чтобы пройти через грязь к подъезду.

С ужасом на лице беспомощно машу руками, как бабочка крыльями, и все равно падаю в грязь лицом. Да! Буквально!

Чееееерт!!!

— Осторожно-осторожно! — доносится сбоку обеспокоенный голос. — Здесь ещё не закончили ремонт!

Чувствую, как мое тело выпрямляется, а я вновь стою на своих двоих.

Отвратительные ощущения. Светлый бежевый тренч заляпан мерзкими тёмными пятнами. Ладони в грязи. Сумку тоже нехило зацепило. По ноге ползёт гадкая длинная стрелка!

Господи, как я зла!!!

— Ох, Мария Александровна, — поворачиваю голову, попадая под мягкое сочувствие темно-серого взора. — Ну с добрым утром, что ли…

Фокусирую взгляд на мужчине. Светлые непослушные пряди, уверенность на уже знакомом волевом лице, возрастные морщинки плохо видны на фоне льющейся по нему воды.

Мужчина не ждёт ответа: видит, что я абсолютно ошарашена и полностью выбита из колеи. Правильно оценивает обстановку. Не дожидаясь моего ответа, ведёт меня вперёд, заставляя встать под козырёк.

— Доброе утро, — стараюсь погасить раздражение в голосе, все же он здесь ни при чем. Добавляю жестче, чем это необходимо: — Владислав Сергеевич. Очень доброе.

Всплескиваю руками, пытаясь стряхнуть грязь хотя бы с ладоней и оттереть темную жижу.

— День не задался с самого утра, да? — печально оглядывает меня с головы до ног. — Не очень, конечно, — щёлкает языком, качает головой.

— Ну что вы, это ещё комплимент!

— Ладно, пойдёмте. Приведём вас в порядок, — распахивается передо мной дверь.

Работники уже на местах, мельком отмечаю хмурые тусклые лица.

Молча иду за мужчиной и послушно захожу в лифт. Владислав Сергеевич управляет этим бизнесом. Он говорил, что ему меня посоветовали. Но ехать за мной пришлось аж в другой город. Мужчина тактично отводит сочувствующий взор и пока не считает нужным заполнять разговорами звенящую тишину, что навалилась на нас.

— Танюш, два кофе, пожалуйста. Сливки, сахар? — набегу уточняет у меня, забыв поздороваться со своим секретарём.

— Да, пожалуйста.

Вот за это я дико благодарна!

— Пара минут, Владислав Сергеевич, — ровный четкий ответ. Женские эмоции пока не улавливаю. Уделять этому достаточное внимание неуместно.

— Спасибо, Танюш, — проходит вперёд, толкая дверь от себя. — И ещё твоя помощь понадобится. Зайдёшь.

Проходим в свободный кабинет. У окна стоит письменный стол из тёмного дерева. Буквой «Т» к нему приставлены ещё два стола, по обе стороны — стулья.

Видимо, здесь он устраивает совещания, так сказать, для узкого круга. Потому что большой конференц-зал я уже приметила на первом этаже.

— Пальто давайте сюда, — кивает в сторону двери, — там санузел. Можете привести себя в порядок. Если что-то нужно, Таня выполнит любое поручение.

Благодарю руководителя и занимаю его личный туалет. Подхожу к зеркалу.

В популярном приложении телефона есть забавный смайлик злого динозаврика, на которого льётся дождик из тучки.

Вот примерно так я себя сейчас ощущаю.

Это полный абзац!

Глава 7

На лице противные разводы, пучок съехал набок, пряди вокруг лица превратились в грязные сосульки. Юбка испачкалась, а стрелка на колготках успешно добралась до бедра.

Тщательно смываю грязь.

Настроение втоптано в плинтус. Вот как так, а? Обидно — слов нет!

И колготок запасных нет, а ещё волосы надо промокнуть.

Распускаю сие безобразие. Вот Иришка! Так и не обрезала мою шевелюру. Лишь слегка укоротила. А я потом уже остыла и сохранила длину, так привычнее.

Треплю промокшие пряди. Пальцами разбираю пожёванные локоны. Да ладно уж, высохнут.

Стягиваю колготки, швыряю в мусорку.

Скептично разглядываю своё отражение в зеркале. Облезлый котёнок, конечно, поприличнее меня выглядит.

Ну да ладно. Обсохну, там видно будет. Привожу одежду в порядок, если так можно выразиться…

Тихонько приоткрываю дверь, с лёгким волнением заглядываю в щелку. Владислав Сергеевич уже за столом что-то проглядывает в компьютере, к уху прижата трубка рабочего телефона.

— Нет, так не подойдёт. Я решительно против, — голос твёрдый, но без обвинений. Спокойный, ровный. — Мы же с тобой обсуждали.

Отключается и вновь вдумчиво сосредотачивается на экране.

Я отчего-то улыбаюсь в душе.

Деловой какой. Только приехал — уже весь в работе. А народ обычно поокаааа раскачается…

Выхожу из своего укрытия, перетягивая на себя внимание руководителя.

С грустной моськой предстаю перед ним во всей красе.

Выхожу на середину кабинета. Здесь чисто, минимум мебели, много пространства. Аромат кофе распространяется и бьет в нос. Ммм, потрясающий запах. Слегка развожу руки в сторону, поворачиваясь вокруг своей оси. И вновь оказываемся лицом к лицу с моим нанимателем.

В голове лишь одно слово: фиаско. Но вслух расстроенно произношу другое:

— Как-то так.

Цепкий мужской взгляд очень медленно скользит вверх: от носков туфлей, плавно огибает очертания юбки, слегка запутываясь в волосах, и тяжело приземляется на мои губы.

Владислав Сергеевич моргает раз, другой. Молчание затягивается…

— Совсем плохо, да? — уточняю упавшим голосом.

Раздаётся тихое покашливание, и начальник сбрасывает наваждение.

Ещё раз быстренько пробегается по моей фигуре:

— Не зна-ааю, — медленно мотает головой, бьет себя ладонью в грудь, твердо кивая, — мне лично нравится!

— Это обнадёживающий вердикт, — роняю кисло. А то я сама не видела.

Достаю салфетки из сумки, как можно аккуратнее стираю с неё грязь. Волосы падают на лицо.

— Да все нормально, — воодушевленно подтверждает.

Поднимаю на него взгляд, скептично выгибаю бровь.

— Мария Александровна, вот зря вы так. И кстати, нельзя быть такой красивой. У нас в коллективе холостых много, кто-нибудь да приберёт к рукам.

— Ну что вы, Владислав Сергеевич, — артистично прикладываю руку к губам, выпрямляясь, — я работать приехала, а не руки холостые искать.

Посмеиваюсь.

— Ваш кофе, — мужчина поднимается и ставит на стол возле меня ароматную чашечку. Ободряюще улыбается.

За моей спиной раздаётся уверенный стук и распахивается дверь:

— Владислав Сергеевич, вы просили зайти.

Мужчина предусмотрительно отодвигается назад, а девушка проницательно рассматривает нас, как будто право имеет…

Ой, ну как-то очень уж получилось двояко…

— Да, Танюш. Нужна твоя помощь. Мария Александровна временный руководитель крупного проекта. Она очень ценный для фирмы сотрудник. Пожалуйста, помоги ей чем получится. Как ты могла заметить, утро не задалось.

«Танюша» недовольно косится в мою сторону, поджимает губы, хмурится.

— Конечно, — задирает нос, — Владислав Сергеевич.

— Вот и славно, — он непробиваемый или реально ничего не заметил? — Ну я пойду, вам, девочкам, проще будет без меня договориться. Как все решите, Марию Александровну нужно будет проводить в ее кабинет. Таня, мне позвони, как разберётесь.

— Я поняла, — прячет руки за спину. И смотрит на меня как-то странно. Догадка пронзает… а они что?..

От девушки веет возмущением.

Вот тебе и новый коллектив…

Дверь за мужчиной захлопывается.

— Так чем могу вам помочь, Мария Александровна?

А она мне в кофе точно ничего не подсыпала? Очень уж у неё лицо разгневанное.

— Да я уже со всем справилась успешно, — держу покерфейс. В отличие от некоторых.

— Колготки есть запасные? — льёт иронию.

— Запасных нет.

— Жаль, — ядовито улыбается, а я, честное слово, опешила.

— Татьяна, вы хотите мне что-то личное сказать-спросить?

— Да нет, с чего вы взяли?

— С того, что сейчас есть такая возможность. В дальнейшем — сугубо рабочие вопросы. У меня времени мало, а на сегодня большие планы. Но раз нет, так и отлично. Какой из кабинетов мой?

— Пойдёмте, я провожу, нам на второй этаж, — отходит, распахивает дверь. Следую за ней, куда ж я денусь с подводной лодки. — Уже с пятницы у вас настроен рабочий профиль, все пароли в блокноте в тумбочке, — переходит на деловой тон, — список телефонов сотрудников у вас на столе. Если какие-то проблемы с доступом — сразу к Виталию Горбинскому. Он у нас главный по серверам. Ваш собственный добавочный приклеен к монитору. Обед с часа до двух. Есть столовая на первом этаже, есть кухня для сотрудников. Туалет так же на первом этаже. Если будут какие-то вопросы, я всегда на связи.

— Спасибо, очень оперативно.

Я восхищена. Да, обычно приступаешь к работе, и то компьютер не настроен, то проблемы с логином, то непонятно, как дозвониться до нужного специалиста и кто он вообще такой.

— Если нужны отчеты, копии, что-то ещё — это тоже можно через меня. С чего начинаете работу?

— Пока что мне нужна бухгалтерия. Аналитик есть в штате?

— Бухгалтера предупредили. Аналитика нет.

— Ясно.

Татьяна замирает у двери, открывает ее ключом и протягивает его мне.

— Это лично ваш. У меня есть второй. После обеда предоставлю вам пропуск, у вас будет доступ на все этажи. По распоряжению Владислава Сергеевича.

— Мне ещё нужен пропуск на машину. Парковаться прямо у здания?

— Я уточню. Пропуск сегодня будет у вас. Мне данные по машине. Ваш паспорт. Для оформления сегодня предоставите документы?

— Завтра.

— Хорошо.

Прохожу в кабинет, все же с благодарностью смотрю на девушку.

— Спасибо, Татьяна, все понятно, все быстро.

Она недовольно косится на мои голые ноги.

— Может, все же колготки?

— Вообще, конечно, хотелось бы…

Но сама я на улицу до вечера ни ногой!

— Сорок ден, бежевые… — оценивающе глядит на мои бёдра. Хмурит брови. — Троечка?

— Да. И можно две пары, — тянусь к кошельку, вытаскиваю купюру. — Вы меня очень выручите.

— Обращайтесь.

Остаюсь в кабинете одна. Медленно осматриваюсь.

И думаю о том, что если бы все было, как раньше, я бы первым делом позвонила Марату, поделилась бы с ним своим сокрушительным фиаско.

Услышала бы в ответ тёплые нотки поддержки. И согревающее «люблю тебя».

А теперь все.

«Люблю тебя» — больше не моя история.

Глава 8

За три дня до сведения персонала довели, что теперь на фирме новый проверяющий с «узкими» обязанностями по финансовой части.

В общем, важную шишку никто не видел своими глазами, но трясутся, что спросят за бардак, все.

На работе эти три дня задерживаться не стала, домой приезжала вовремя. Но толстый рабочий блокнот и объёмная кипа распечаток временно переехали в мое скромное жилище.

Вечерами проще заниматься делами или продумывать все, что необходимо сделать завтра. Когда голова занята, посторонних мыслей минимум.

Так я увереннее себя чувствую.

Сегодня четверг. Выделила его для более полного знакомства с рабочим районом: решила поближе изучить местность, посмотреть, где тут что. Прогуляться и вдохнуть поглубже городской смог.

Так сказать, войти в колею.

Куплю себе что-нибудь перекусить, порадуюсь солнышку.

Завязываю конский хвост и, нацепив загадочную полуулыбку, шагаю навстречу приключениям.

— Мария Александровна, ваше затворничество наконец закончилось?

Знакомый глубокий голос звучит совсем близко. Не оборачиваюсь, просто жду, пока руководитель поравняется со мной.

Встречаю его искренней радостью.

— Сегодня решила прогуляться.

— Ааа, изучаете новые владения?

— Есть такое. Кстати говоря, я готова более подробно обсудить положение вещей. Могу заглянуть к вам после обеда.

Мужчина морщится, начиная спускаться по лестнице.

— Все в порядке?

— Да-да, все нормально, — вымученно улыбается, у него нога, что ли, болит? — Я на два дня уезжаю. Через два часа меня уже не будет.

— Жаль, по телефону не хотелось бы.

Неторопливо идём вниз, игнорируя лифт. Владислав Сергеевич в мою сторону и не смотрит. Я, конечно, всегда любила Марата и не особо нуждалась в лестных словах и горячих взглядах других мужчин, но уже привыкла к интересу и комплиментам, научилась их нейтрально принимать, не обращать внимания.

А тут совершенно никакой реакции. И мне это нравится. Подсознательно я чувствую себя в безопасности. Раскованно и свободно.

И даже его фраза в понедельник «лично мне нравится» явно была сказана с целью поддержать и ободрить, а не приударить. Последнее точно не для меня. В ближайшее время.

— Максимум, что я могу вам предложить, это сорок минут прямо сейчас. Но у вас законный отдых, — начальник косится на часы.

— Ничего, я отдохну попозже.

— Тогда перекусим вместе и заодно обсудим. А то я сегодня пропустил завтрак. А голодный я невменяемый, — прищелкивает языком.

Как это Танюша его голодным оставила?

Я прячу улыбку. Да видно же, что она к нему неровно дышит.

— Что? — ухмыляется.

— Нужно срочно наверстать упущенное. Негоже мужчине ходить голодному.

Губы его кривятся, взгляд прожигает исподлобья. А я… округляю глаза от ужаса. Я сейчас от стыда под землю провалюсь. О Боже! Что я сейчас сморозила?! Звучит-то как двояко!

— Кормушку бы ещё личную найти где-то, — выдает полушутливо-полурассудительно.

— Гурманом нелегко быть, понимаю, — шуткой сглаживаю неловкость.

Я просто отвожу взгляд. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Потому как Владислав Сергеевич одарил меня таким многозначительными взглядом, что сдерживаться нет сил.

— Я просто с чужих тарелок не ем, — роняет насмешливо. Отворачивается.

Принципиальный какой, надо ж так.

А он, кстати, неплохо выглядит. Лицо изможденное, уставшее. А глаза… глаза горят огнём. Не спрятать, не скрыть. Сколько ему лет, интересно? Сорок? Не знаю. От него такая мощная живая жизнерадостная энергетика — кажется, ему лет двадцать в душе.

И что же у вас, Владислав Сергеевич, на фирме-то случилось? Я посмотрела отчеты за прежние годы. Там все было более чем приемлемо.

В кафе мужчина галантно пропускает меня вперёд. Выбираем место у окна. Вид потрясающий. Чувствуется дыхание приближающегося лета: почки набухли, трава уже зеленеет, кое-где несмело пробиваются желтые солнышки цветов.

Официант спешно приближается, приветствует нас, укладывая на стол две увесистые кожаные папки с глухим стуком.

Владислав Сергеевич, не глядя в меню, заказывает борщ, отбивные с картошкой, компот и хлеб.

Простые блюда, которые ассоциируются у меня с теплом, уютом и домашним очагом.

Опускаю взор. Улыбаюсь в душе. Почему-то вспоминаю Марата. Он предпочитал пасту и острые супы. Но компот заказывал всегда.

Глаза коротко пробегаются по меню.

Выбор сделан.

Мы оба смотрим вслед официанту, кладём ладони на стол. Наши взгляды встречаются. Мужчина начинает разговор.

— Я знаю, что все плохо. Мне нужно понимать, что реально можно сделать.

— Есть первоочередные задачи. Есть вторичные, но не менее важные. Давайте так. Я расписываю план на ближайший год. С течением времени он может слегка корректироваться, будем вносить уточнения. На ближайшие три месяца я распишу подробную программу. Пока я руковожу проектом — контролирую все сама, дальше кто-то перенимает эстафету.

— Возражений на данный момент не имею.

Кивает твёрдо. Смотрит уверенно. Нет в нем сломленности. Нет отчаяния. Нет затравленности. Разочарование и страх не отражаются в глазах. Для меня это говорит о многом. Вызывает уважение.

— Как давно управление на вас?

— Прилично. Последнее время что-то идёт не так. А я упустил момент катастрофы.

Зону комфорта разграничивает чётко. Посторонних не пускает. Уверена, в этом плане может быть жестким. Но и ответственность с себя не снимает.

— Какие-то действия предпринимали, чтобы улучшить ситуацию?

— Вышло не слишком обнадеживающе, — пожимает плечами.

Я уж поняла.

— Часть основных средств решили продать? Это не самое лучшее решение. Если деятельность компании и не замрёт, то замедлится уж точно.

— Это была необходимость.

— Суд может отнестись к этому, как к выводу активов.

— Я понял, — заявляет убито. Скисает немного.

— Смотрите. Антикризисные меры максимально объемно облекаем в письменный вид. Чтобы не привлекли к субсидиарке в случае банкротства, в суде нужно будет доказать, что вы максимально принимали меры по урегулированию текущей ситуации и преодолению компанией сложностей.

— Это ясно. Конкретнее?

— Фиксируем каждый чих, каждый вздох, каждый шаг. Взыскание дебиторки только в письменном виде. В случае принятия решений о реструктуризации долгов обязательно подписываем соглашение. Никаких устных договоренностей. Даже если внутри компании принимаются антикризисные решения — оформляем как протоколы заседаний. Каждую бумажку храним и лелеем. Кто реально занимается бюджетом?

Отвечает.

— Перераспределяем расходную часть бюджета на обеспечение обязательств. Снижаем издержки. Оптимизируем расходы. Стараемся выполнять заключённые контракты, ищем новые. Сделки с высокими рисками запрещены. Привлекаем средства иными способами.

— Есть предложения какими?

— Начнём с переговоров. Кредиторы скоро начнут злиться. И мы должны их убедить: подождать, пока мы восстановимся и начнём работать в полную силу, — намного выгоднее, чем урвать крохотный кусочек после судебных разбирательств.

— А я говорил, что здесь нескучно будет, — печально поджимает губы.

Назад возвращаемся, слегка перешагнув отведённое на обед время.

— По поводу изучения рынка. Владислав Сергеевич, когда вы будете не заняты, можно я вам позвоню? Есть вопросы по специфике.

— Звоните. У вас карт-бланш на мое время.

В наши спины врезается разочарованный возглас. Одновременно оборачиваемся.

Таня. Глаза чуть ли не на мокром месте. На меня смотрит уничижительно.

Я, возможно, черствая, но мне безразлично. У них шуры-муры, а я переживать должна? И вообще. Спишь с мужиком на работе, и что? Теперь каждую проходящую мимо него женщину зрительным кипятком обдавать?

Да ну их.

Мне с этим разбираться некогда. Пусть сами решают свои проблемы. А подслушанные чужие разговоры как раз могут стать весомой проблемой.

Лифт замирает на нашем этаже.

Владислав Сергеевич отходит на шаг в сторону, пропуская нас с Таней вперёд.

Им ехать на третий, мне — на второй.

Проехав один этаж, лифт останавливается. Двери распахиваются, выпуская меня.

— Мария Александровна, давайте я сам наберу вечером.

— Да, конечно. Буду ждать.

На девушку я даже и не смотрю. Ее придумки не моя забота. У меня скорое планомерное банкротство намечается, если мозгами не раскинуть.

Прохожу в свой кабинет. Я уже привыкла к нему. И даже, чтобы оживить обстановку, фикус поставила с кактусом. Потому что все остальные цветы у меня дохнут.

Погружаюсь в цифры и не сразу соображаю, что телефон вибрирует на краешке стола.

Тянусь, обхватывая корпус. На имя контакта и не гляжу, просто в каком-то густом рабочем угаре нажимаю на ответ.

— Слушаю.

Дальше на виски давит звучная тишина. Я уже решаю, что со связью неполадки. Как вдруг…

— Маша? — тихо льется из динамика голос, который ещё пару месяцев назад мерещился мне во снах.

Воздух в легких мгновенно иссякает, чувствую приступ легкого удушья. Слабый вздох больше походит на громкий возглас и мольбу о помощи. Я не готова сейчас его услышать… только не его голос…

Глава 9

Весь мир для меня перестаёт существовать. Я ничего не слышу, кроме этой угнетающей тишины в динамике. Дыхание замирает. Я вся обращаюсь в слух. Выжимаю по максимуму из этого короткого мгновения.

Пальцы трясутся, и я покрепче обхватываю корпус телефона.

Мы чужие. Мы чужие друг другу. Он предпочёл жизнь без меня.

Конец уже случился. Что ещё нужно? Что мне ещё нужно, чтобы сердце перестало лупить в виски, отдаваясь в горле?! Чтобы перестало к нему рваться и вспоминать, как с ним было хорошо? Чтобы перестало копаться в обломках прошлого, разыскивая ответ на вопрос, что именно я не так сделала, раз он выбросил наш брак на помойку?!

— Марат? — не удаётся сдержать дрожь в голосе.

Молчание тягостно повисает, мы оба приходим в себя от потрясения.

— Это… — осторожно подбирает слова, будто шокирован не меньше моего. — Это я тебе позвонил?

Расстояние убивает, хочется увидеть в этот момент его глаза. Слух навострился запредельно, различаю каждый шорох в трубке. И даже дышать боюсь. Атмосфера сгущается, я словно в коконе. И без его голоса уже не выберусь.

— Получается так… — слышу свой взволнованный голос будто со стороны.

— Черт… дебил… — крайне неразборчиво бросает в отдалении, словно отводит трубку ото рта, но я все равно различаю. — Эм… — уже слышится более четко, — извини, я… я просто… — не может подобрать слова, что-то мешает ему. И он переводит разговор в новое русло. — Как ты?

— Все отлично. Спасибо, что поинтересовался, — не получилось выкорчевать обиду из последнего слова. Марат застал меня врасплох, я плохо себя контролирую в это мгновение. Но в следующее все же беру себя в руки. — У меня новый проект.

— Поздравляю. Это здорово.

Утягивает в плен густым ожиданием. Он ждёт чего-то? Чего? Я не смогу уже ничего ему дать. Он специально позвонил или правда ошибся?

Не понимаю, что хуже. Не понимаю, что больнее.

— Ты контактом ошибся? — зачем я это спросила, зачем?!

Что я хочу услышать? Если скажет да, это будет новый удар. Если скажет нет — контрольный в голову.

— Пожалуй, да.

«Пожалуй, да»?!

«ПОЖАЛУЙ, ДА»?! Душа кричит беззвучно и обливается слезами. Как можно «пожалуй, ошибиться», если я была у него всегда записана, как «Любимая»?!

— Чтобы не ошибаться больше, переименуй как-нибудь, — вымученно улыбаюсь, чтобы смягчить голос, — если ещё этого не сделал.

— Я пока ещё не успел.

Кажется, я ошиблась.

Контрольный все же прозвучал. Сейчас.

Несколько месяцев прошло.

А я в его телефоне все ещё «Любимая»?

— Верю в тебя. Ты справишься. Извини, мне пора.

— Конечно. Успешного окончания проекта.

— До этого ещё далеко. Но спасибо.

Не сразу, но он отключается первым. Потому что мне не хватило моральных сил.

Я, приложив трубку к уху, взволнованно гляжу вдаль. И грудь вздымается от частых вздохов. И губы пересохли.

Дополнительный всплеск боли изнутри выжигает все новое, что смогло поселиться в душе…

***

— Мария Александровна, вы решили сразить наших кредиторов наповал? — спустя три дня заявляет мне новый руководитель.

Я уже отошла от разговора с Маратом. Смогла убедить себя, что он человек, а не машина. И всем свойственно ошибаться. Значит, Марат тоже ошибся. Он случайно… он просто промахнулся и нажал не туда. Вот и все. И больше нечего выдумывать. А моя реакция на его голос — это мои проблемы. И мне совершенно некогда копаться в своей голове. Потому что сейчас моя голова — достояние господина Басманова.

— Вы мне льстите, Владислав Сергеевич. Но мне по-женски приятно.

— Льстите?! — округляет глаза, улыбаясь оглядывает мою фигуру и возвращается к лицу. — Да мне уже в самый раз отскребать челюсть от пола. Пощадите мой возраст, меня ж сейчас удар шарахнет.

Я позволяю себе негромко рассмеяться и снисходительно принимаю комплимент.

— Ай-яй-яй, Владислав Сергеевич, да вы женский угодник.

Мужчина расплывается в улыбке, пролистывая на ходу бумаги.

— А спекулировать возрастом нехорошо, — бросаю вдогонку. — Я знаю наверняка, не такой уж он у вас и почтенный, — весело подмигиваю.

Начальнику почти тридцать девять. На десятку меня старше. Но я глубоко убеждена, это самый расцвет у мужчин, годам к сорока, — думаю про себя и скромно прячу мысли за улыбкой.

— Владислав Сергеевич, — тормозит руководителя помощница. Смотрит строго, почти без эмоций, в голосе металл. — Копии актов сверок и распечатка переписки с «Жилстроем». Вы просили принести. Допники все у вас уже.

— Да, спасибо, Танюш, я помню, — благодарно кивает и переводит взор на меня. — Поехали?

— Вас сегодня ждать? Документов много подписывать, — деловым тоном уточняет Таня, но я нутром чувствую: если бы уезжал не со мной, даже и не спросила бы.

— Я подписал самые срочные, забери со стола. Остальные завтра. Подождут, не до них сейчас.

— Поняла. Хорошего вечера.

Внизу Владислав Сергеевич распахивает передо мной дверцу своего синего «Гранд Коммандер». Усаживаюсь рядом с водителем.

Пока едем к кредиторам, обсуждаем политику переговоров. Запасаемся обещаниями, фактами, ну и лестью, чего уж там…

На нужный нам этаж поднимаемся по временному пропуску в сопровождении офис-менеджера.

Девушка представилась Яной и идёт впереди нас.

Я немного волнуюсь, как бывает частенько перед важными переговорами, но уверенность и спокойствие Басманова передаются и мне.

— Прошу, Константин Борисович будет с минуты на минуту, — Яна толкает вперёд массивную дверь, и мы проходим в кабинет.

— Здравствуйте, Владислав Сергеевич, — тут же врезается в спину. — О, вы сегодня не один.

Заинтересованный взгляд тут же проезжается по моим ногам.

— Мария Александровна, консультант по финансовым вопросам, — мило улыбаясь, делаю шаг навстречу и первой протягиваю руку. В качестве протокольного знакомства «должник-кредитор» вполне допустимый жест. Но приветствию в качестве «мужчина-женщина» он явно не соответствует, а уважаемый Константин Борисович явно выбрал второе. Вложил правую ладонь в предложенную мной руку, левой — накрыл сверху. Продляет рукопожатие намного дольше принятого, смотрит не в глаза, треугольный вырез моей деловой блузки его интересует гораздо больше. Блуждающая улыбка на лице, мечтательный взор. Ну что ж… начало великолепное. Я привыкла пользоваться своими преимуществами.

— Сориентируйте, где нам лучше присесть, Константин Борисович?

— Конечно… — тянет задумчиво, — можно… да можно ко мне поближе. Что ж кричать друг другу через стол.

Переговоры начинаю с того, что компании обе крупные, ведут сотрудничество уже давно, никогда не было раньше неприятных ситуаций, всегда обе стороны исполняли обязательства.

— Сложности, которые испытывает компания Владислава Сергеевича, временные. Мы, конечно, понимаем, что сложившееся положение дел вас не устраивает, но мы и сами не в восторге и всеми силами пытаемся исправить ситуацию.

— Все это слишком затянулось, — комментирует Константин Борисович, — суммы немалые.

— Согласна, но и не самые немыслимые. Давайте мы просто прикинем навскидку, что будет, если начать судиться.

Озвучиваю факты, цифры, задержавшиеся сроки.

Беседа затягивается, но оно того стоит, нужно дожимать!

— Если таким образом фирму Владислава Сергеевича обяжут к выполнению своих обязательств, то он одномоментно будет вынужден отвечать по каждому. И выплатить сразу все у него не будет возможности. Работа организации прекратится. А это значит, свои суммы вы будете ждать очень долго, нервно. Но это вам, понятное дело, не выгодно. Вам ведь реальные средства нужны, а не галочка по решению суда. А так… — даю отмашку, Басманов перехватывает мой взгляд и берет слово.

— А так у нас в разработке новые заказы, ряд новых идей и мер, которые мы уже внедряем, — пускается в подробности, заговаривая зубы. Конечно, поёт дифирамбы такому грамотному управленцу, как Константин Борисович, демонстрируя, что только такой мудрый управляющий сможет оценить реальную выгоду подаренного лишнего времени, чем рубить с плеча и обращаться в суд.

А я гляжу на собеседника мягко, с загадочной улыбкой, разряжая атмосферу.

— Ну что вы, я всего лишь зам, — коротко дёргает себя за пуговицу под горлом, неосознанно подчёркивая, что мы задели нужную жилку.

— Право слово, я крайне удивлена, как это с такой деловой хваткой вы ещё не поменялись с управляющим местами. Уверена, это лишь вопрос времени.

Мужчина расслабленно откидывается на спинку стула. Лицо светится довольством.

— Ну в целом да, нам выгоднее подождать и дать вам небольшую отсрочку, если вы гарантируете, что в оговоренный срок начнёте гасить задолженность. Но пока никаких новых контрактов, — прошибает строгим взором. — Только после того, как закроете большую часть долга.

Кидаю торжествующий взгляд на Басманова. Вот так-то, Владислав Сергеевич!

— Тогда предлагаю закрепить нашу договоренность письменно, перечислив условия отсрочки, — подводит итог Басманов.

— Конечно, — встречаем уверенный ответ.

Есть!

А ведь Константин Борисович мог бы оставить устную договоренность, а потом, как на него надавят сверху, отступить: ну документа же нет, мало ли, о чем мы там в кабинете договаривались…

А теперь все! И у нас время появилось, и для возможного суда бумажечка лежит!

— Ну, Мария Александровна. Вы волшебница, — восхищённо замечает руководитель, как только садимся в его машину. — Я просто в шоке!

— Абсолютно с вами согласна, Владислав Сергеевич, — театрально отряхиваю руки.

— Я под впечатлением. Мы должны, нет, просто обязаны отметить это событие! Я приглашаю вас на обед.

— Сегодня?

— Конечно.

— Владислав Сергеевич. Шесть часов уже… — тыкаю пальцем в циферблат.

— Как шесть?! — округляет глаза, пилит взглядом часы на руке. — Куда шесть?! А, черт. Время пролетело незаметно. Увы, на ужине не смогу вам составить компанию. Дела, — печалится.

— Ничего.

— Диктуйте адрес. Хоть домой вас отвезу.

— Ну хоть отвезите, — смеюсь в ответ. С ним легко. Настолько легко, что собственные горести тускнеют и растворяются в воздухе.

Глава 10

Слышу гром за окном: его раскаты заставляют вздрогнуть, а вспышки молний внезапно подсвечивают небо.

Ливень жуткий. А разыгрался буквально недавно. И ничего вроде бы не предвещало.

— Бедный курьер, — ловлю задумчивое, — не завидую ему.

Мы с Владиславом Сергеевичем заранее сговорились сегодня задержаться и обсудить, как и к чему нам стремиться дальше.

— Это да, — согласно киваю, проглядывая подробную расшифровку расходов за последний год.

У меня в кабинете уютный мягкий диван из темно-коричневой кожи, на нем я и разместилась, потому что мой стол под завязку занят распечатками и схемами, над которыми завис директор, а возле шкафа на полу ровными рядами стоят тяжёлые офисные папки.

— Ничего, если я окно распахну? — отрываюсь от длинных колонок, вскидывая голову, ловлю темно-зелёный вопросительный взор. — Люблю воздух в дождливую погоду. Как будто энергией напитывает и проще дышать.

Пожимаю плечами. Мне непринципиально, если сквозняка нет.

— Открывайте.

Владислав Сергеевич подвигает в сторону мой маленький фикус и настежь раскрывает окно. Кабинет в то же мгновение наполняется свежестью и приносит ощущение лёгкости и прохлады.

Мужчина стоит спиной ко мне, внимательно вглядываясь в даль.

— О чем думаете? — тихонько подкрадываюсь сзади. И тоже выглядываю в окно.

— Ни о чем. Просто отключил мозги на минутку. Люблю дождь. Люблю, когда капли барабанят в стекло. Особенно за рулём. В такие мгновения чувствую себя свободным, перезагружаюсь немного.

Свободным от чего? — думается в ответ, но вслух произношу банальное:

— А я знаю, что дождь поднимает в воздух бактерии и разносит их.

— А ещё прибивает пыль к земле и насыщает воздух озоном, — с ухмылкой косится на меня.

Рядом с ним чувствую себя… необычно. Не знаю, как это объяснить. Я очень рада, что буквально с первого дня у нас завязались вполне себе комфортные отношения «руководитель-подчиненный». И в этом огромная его заслуга. Но… на самом деле Владислав Сергеевич не относится ко мне, как к своему сотруднику. Не требует каждый час немедленного выздоровления фирмы и не нависает надо мной с грозным: «Ну что там, скоро?! Я вас для чего сюда позвал?!» А в моей практике бывало всякое.

Этот человек скорее относится ко мне, как к независимому консультанту, эксперту, тщательно вслушивается в мои слова и замечания, не принижает мои заслуги, выводы и предложения, не зарывается и не обвиняет, что если бы он нанял кого-то другого, то компания уже бы вышла из кризиса.

Этот человек вызывает у меня глубочайшее уважение.

Он к своим почти сорока годам добился многого. Уж не знаю, сам или нет, у меня отсутствует достаточный объём информации, чтобы это проанализировать. Но он, бесспорно, хороший руководитель с лояльным отношением к подчинённым. Даже если его фирма в данный момент испытывает сложности, у него все равно все работает.

Телефон начальника оживает, Владислав Сергеевич прикладывает его к уху.

— Да-да, отлично, я сейчас спущусь. Две минуты, — отключаясь, прошибает взглядом. Проницательно. Прямо в душу. Как у него это получается? — Курьер приехал.

— Хорошо, я пока соберу распечатки.

Зачем-то вслушиваюсь в звук удаляющихся шагов.

Осторожно перекладываю материалы, чтобы ничего не перепутать, откладываю документы в сторону, некоторые подшиваю обратно в папки. Ещё не на изломе, но состояние… уже хочется переключиться.

Наскоро заплетаю волосы в косу, перехватываю тонкой резинкой.

Вернувшегося мужчину встречаю неуверенным взглядом и милой улыбкой. Надеюсь скрасить неловкость. Хочется отвлечься от работы.

Различается шорох распахивающейся двери, уверенная поступь. В животе у меня ураган… вдруг происходит, как только запах пиццы слышится в воздухе.

И я смущённо отвожу взгляд.

— Ну приехали, — задевает обвинением в зелёных глазах. Кладёт на стол коробки. — Совсем голодная, да?

— Сама как-то проворонила этот момент, только сейчас поняла, что есть хочу.

— Чувствую себя извергом. Налетай, а я пока принесу напитки. Чай, кофе?

Округляю глаза.

— Да вы что, Владислав Сергеевич! Я… я сама схожу!

— Мне не сложно, — приподнимает верхнюю коробку, вклинивает между нами, крышка махом отлетает вверх. — Думаешь, не видно, что устала? Даже улыбаешься вымученно.

На лице его ничего не прочитать. Лишь осуждение густо сверкает во взгляде.

— Нужно было сказать раньше, что устала и проголодалась. Незачем себя истязать. Кофе покрепче?

Мне жуть как неловко.

— Лучше чай. С вами спущусь? Все равно руки ополоснуть надо.

— Пошли, — ловлю размеренное. Молчание несколько напрягает. Начинаю испытывать неловкость.

Тщательно вымыв руки и в третий раз проверив, что во внешности нет никаких изъянов, медленно ступаю на кухню.

— Я себе тоже чай сделал, — прилетает взгляд исподлобья.

— Спасибо, — принимаю протянутую кружку. Грею ладони, тепло распространяется внутрь.

— Осторожно, горячая, я сам донесу.

Втягиваю в себя губы, пропуская начальника вперёд. А он, обходя меня, царапает аурой спокойствия и царственности. От него не пахнет духами. Зато очень тонко улавливаются нотки сдержанности и уверенности.

В кабинете Владислав Сергеевич отрывает себе крышку от коробки из-под пиццы и укладывает на неё, как на тарелку, несколько кусков, а все остальное приземляет для меня на диван, предварительно проверив дно.

Усаживается на подоконник, рядом с бедром оставляет кружку. Ленца и усталость появляются в его движениях. Мужчина тоже голоден. Откусывает большие куски, жадно пережёвывает.

— А говорите, я одна голодна. Сами-то, — стараюсь слегка разбавить атмосферу. Хоть и не напряжённая вроде, но какая-то пронизывающая…

— А я и не говорил, — запивает чаем, слегка морщится: горячо. — Ничего, если мы будем друг к другу по имени? У меня уже язык болит отчество выговаривать. Для меня это стресс, — гасит улыбку за следующим колбасным треугольником.

Я в наигранном возмущении вскидываю брови.

— Раньше никто не жаловался, — цепляю аппетитный хрустящий кусочек. С удовольствием откусываю, ощущая гамму эмоций. Мммм, какая вкуснятина!

— Раньше у тебя не было таких привередливых генеральных, — кривит губы.

Возле меня вдруг раздаётся громкая мелодия. Телефон начальника трезвонит на подлокотнике.

Замечаю короткое имя:

«Матвей».

И тут же экран загораживается крепкими аккуратными пальцами и прислоняется к уху.

— Да. Ну на работе, конечно, — Владислав Сергеевич, тщательно вслушиваясь в трубку, занимает прежнее место. — Думаю, часа полтора точно ещё не будет. Ой, хорош прибедняться. Ты уроки сделал? Ну вот и займись. Я подумаю. Смотря как вести себя будешь, — долго слушает ответ невидимого собеседника. — Я понял. Приеду — поговорим.

Отключается. Запихивает в себя следующий кусок.

А я сижу, раскрыв рот от изумления. Да лаааадно… серьезно?

— Сын? — не удаётся сдержать любопытства.

— Сын, — кивает уверенно, разглядывая непогоду в окне, работает челюстями.

— Сколько же ему? — уже в школу ходит, лет десять-двенадцать, наверное.

— Девять. Сложный возраст. Новая школа, — пожимает плечами. — Ничего, прорвемся.

— Не сомневаюсь в вас, — поднимаюсь и нагло перекладываю на его импровизированную тарелку ещё несколько кусочков пиццы. Тоже смотрю в окно.

Лужи бурлят, гром гремит. А воздух действительно обалденный.

— Что-то мне подсказывает, что вы замечательный отец.

Хмыкает.

— Очень хочется верить, но иногда я сильно в этом сомневаюсь, — его лицо озаряется такой доброй улыбкой, что она откликается в сердце. — А ты как же поддалась на мои уговоры и бросила все, переехав в незнакомый город?

— Всегда мечтала совершить нечто безрассудное, — бросаю неопределенно.

Атмосфера откровенности разносится и уплотняет воздух.

— А если серьезно?

— Хотела сменить обстановку.

— Помогло? — проницательно.

— Вроде да.

— Тяжелый развод?

— Как вы угадали?

Его взгляд твёрдый. Ни искорки веселья.

— Глаза у тебя грустные. Не всякая женщина может бросить все ради смены обстановки. Значит, бросать было нечего. А учитывая, что с одинокой ты точно не ассоциируешься… выводы напрашиваются сами собой.

Слова впиваются в сердце. Надо же. Какой аналитик.

— Пожалуй, вы правы.

— Сочувствую.

— Мне уже легче, — отмахиваюсь. — Чай не перевернёте?

— У меня все под контролем, — губы его слегка разъезжаются. — Кроме фирмы.

— Ничего, разберёмся. Нужно будет завтра с плановым отделом переговорить. Устроите совещание?

— Не вопрос. Повестка дня?

Упираюсь локтями в подоконник, подбородком утыкаясь в ладони. Задумчиво отвечаю на вопрос и чувствую, как кто-то аккуратно трогает меня за косу.

Взглядом нащупываю руку начальника, которая тут же ретируется.

— Волосы чуть в тарелку не попали.

— Прошу прощения, — выпрямляюсь. — Ну так что? В принципе, самое основное уже обсудили. Этот бардак я уберу уже завтра. Сегодня видеть больше эти бумаги не могу, — откровенничаю и в ответ получаю приглушённый смешок.

— Аналогично.

— Поедем? Или решили ещё меня помучить?

— Я бы не отказался, конечно, от такого щедрого предложения, но да, надо сворачиваться. Подкинуть?

— Так я ж на машине. Да и вас сын дома ждёт…

— Есть такое. Поеду домашку проверять, уши драть, — роняет с сарказмом.

«А жена не проверяет?» — чуть не срывается с губ, но я вовремя беру себя в руки.

Есть вещи, о которых спрашивать неприлично.

Глава 11

— Маш! Ну ты не передумала? Пойдём!

Хоть мне и хотелось закрыться от всего мира и максимально погрузиться с головой в работу, но все равно приходится искать общий язык с коллегами из отделов, с которыми взаимодействую чаще всего.

Вот как-то так и получилось, что я больше, чем с другими, сошлась с Лерой. Она из бухгалтерии, мы постоянно на связи, и я вечно прошу ее постараться поскорее подобрать мне документы, предоставить копии, запрячь кого-то с папками и скринами.

Уже пару раз в обеденное время мы с ней гоняли в близлежащее кафе через дорогу.

— Да я почти никого не знаю, к тому же и бары не особо люблю, — на самом деле я ещё не решила, хочу развеяться или нет. Пока склоняюсь ко второму.

— Главное, ты знаешь именинницу! И она лично тебя приглашает! Никаких подарков, все очень скромно. Каждый платит за себя и заказывает что хочет, у нас так принято! Ну пойдём, Маш! Заодно и с ребятами познакомишься. Да ещё и без начальства, прессовать никто не будет, ну круто же!

Вообще, мне было бы намного комфортнее рядом с Владиславом Сергеевичем, но раз уж такое дело…

— А много хоть народа именинница позвала? — сощуриваю глаза.

— Совсем нет, — Лерочка отвечает уклончиво. — Человек восемь будет. Расслабимся, потанцуем. Чего ты сразу отказываешься? Завтра суббота! Можно выспаться!

— Ладно, я подумаю, — почти сдаюсь, Лера и мёртвого уговорит.

— Отличненько! Ну все, мне пора! Наберу тебе за час до сборов! — и выскакивает прочь из кабинета.

Время до вечера пролетает незаметно. Письма, запросы… вникнуть в деятельность фирмы тоже то ещё занятие. Почему спад пошёл — неясно. Контракты как-то резко обмельчали, суммы выручки заметно сократились, некоторые контрагенты перестали работать с нашей фирмой. Выписала на листок несколько названий и ИНН, хотелось бы узнать данные по организациям, проследить их работу и в итоге придумать легенду и каким-то чудом узнать реальную причину, почему с нами оборвали всякое сотрудничество. А ещё я уже несколько дней с переменным успехом разглядываю уставные документы, протоколы заседаний учредителей, прослеживаю малейшие изменения в их составе. Срочные вопросы, распределение прибыли… Где-то надо копнуть, где-то должен быть ответ. Может, кто с кем поссорился? На этой почве часто возникают корпоративные конфликты, ругаются владельцы, а страдает фирма.

Прикладываю к губам кончик ручки, раздумывая.

Рабочий телефон напоминает о себе: Лера.

— Минут через тридцать я за тобой зайду. Успеваешь?

— Да, пока успеваю.

— Супер! Спасибо! — радуется девушка и кладёт трубку.

Я плавненько начинаю готовиться к выходу: сортирую бумаги, тщательно отбирая и откладывая в сторону то, что мне может понадобиться утром следующего рабочего дня.

Иду за водой, размеренно поливаю фикус с кактусом перед выходными, прошу их меня дождаться, клятвенно обещая вспомнить о них в понедельник и полить уже с утра.

— Оу, — раздаётся ехидный голос Владислава Сергеевича. — Кажется, кто-то с цветами разговаривает?

— Просто они живые и все слышат.

— Ааааа, вон оно как. А я уж грешным делом подумал, что ты очень цветы любишь.

Наигранно полосую начальника ершистым взглядом. А про себя отмечаю задорный блеск зелёных глаз, широкий разворот плеч и белоснежную рубашку с длинным рукавом.

— Вы хотели уточнить что-то? Я уже компьютер выключила.

— Сегодня нашему менеджеру из «ПромЭнергоСнаба» звонили, замораживаем будущие поставки.

Поджимаю губы и сокрушительно вздыхаю. Недавний контракт, на который было столько надежд…

— Неустойка? — уточняю.

— Не закреплена в общем договоре. Каждая спецификация подписывается отдельно, и ответственность наступает за ненадлежащее исполнение обязательств. А если спецификация новая не подписана, значит, просто в продукции отпала необходимость. Покупатель за «незаказ» нам ничего не должен. В договоре общие суммы будущих поставок не прописаны.

То есть договор можно закрывать и приравнивать к разряду исполненных, убирая на полку.

Шик, блеск, красота!

— У меня знаете ещё какой вопрос. А ваш соучредитель оказывает какое-то влияние на деятельность организации?

— Косвенное, — ухмыляется, руки засовывает в карманы. Поза его становится менее непринуждённой. Плечи каменеют, даже на расстоянии чувствуется, как напрягаются мускулы. — В основном меня достаёт.

— Воюете?

— Люто дружим.

— Хотели привлечь инвестора?

— Просто вынужден был поделиться хлебом.

— Я поняла. Надеюсь, никаких подлостей ожидать не придётся?

— А я-то как надеюсь…

Отмечаю про себя подобную шаткую позицию и аккуратненько перевожу тему:

— Нужно будет что-то решать с поставками, как-то раскачивать работу, увеличивать обороты. Лучше этим заниматься вплотную.

— Вплотную я сам сейчас этим и занимаюсь. Посмотрим по результатам.

— Хорошо. Если у вас больше нет вопросов, то я немного спешу, — смягчаю резкость дежурной улыбкой.

— Вопросов, в принципе, нет. Но теперь жутко раздирает любопытство: куда? Бессонница мне обеспечена.

— Я немного сдружилась с коллегами, — хитро поглядываю на начальника. — Лера пригласила меня сходить в бар с ребятами и отметить ее день рождения. Я решила, почему бы и нет, — дарю руководителю воодушевленную улыбку и приближаюсь: шкаф чётко за его спиной.

— Как много у тебя интересных предложений в один день, — не подвигается ни на сантиметр. Дёргает насмешливо бровью, отчего его лицо становится по-мальчишески задорным.

— Ну что вы, только одно, — киваю ему за плечо.

— Уже два.

Не сводя с меня насмешливого глубокого взгляда, распахивает дверцу шкафа и отходит в сторону.

— В смысле? — в шаге от него замираю, не понимая, как реагировать на этот задор в глазах.

— В смысле приглашаю на чашечку чая. Завтра. Правда, без ребят. Не люблю конкурентов.

Прошибает горящим взором, а я теряюсь. И отказать неудобно. И соглашаться нет причин…

Он… он мне действительно предложил встретиться?

— Так я вроде не ищу холостые руки… мы же обговаривали вначале.

Совершенно теряюсь. Нет, он, вообще-то, привлекательный мужик, не спорю… ну просто… я не ради этого уехала из родного города.

— Так я вроде руки и не предлагаю, — загадочно блестит глазами. — Я про чай говорю. Все скромно, чинно, благородно.

Лихорадочно шарюсь в остатках здравого смысла. Не нужно это нам. Не стоит портить хорошие рабочие отношения.

— Я не планировала на завтра никаких встреч, — туманно начинаю отговариваться.

— Прекрасно. Значит, у тебя весь день свободен, — изо всех сил старается сохранить серьезность. Не пойму, что такое? — Ну плюс… я хотел смотаться на склад в области, мне нужно нежданно нагрянуть. А ты хотела поближе познакомиться с производственным процессом. Поэтому, если захочешь со мной — вэлком!

Хлопаю ресницами, оперативно вникая в смысл его слов. Вот же он!!!

— Кажется, я начинаю понимать, как вы добиваетесь своего…

— Пока ещё нет. Но если поедешь со мной завтра — узнаешь.

— А вы с сыном не проводите выходные? — начинаю волноваться.

— Я его сегодня к маме отвез в деревню.

— Маш! Ну ты идёшь?! — совершенно не вовремя заглядывает Лера и вытягивается по струнке. — Ой! Владислав Сергеевич! А вы ещё не закончили, да? — разочарованно.

— Закончили-закончили, Лер. А ты у нас именинница, да?

— Ага, — расцветает Лера.

— Приятно, что в моем коллективе такие цветочки. Поздравляю.

— Спасибо!

— Мария Александровна проговорилась, что вы празднуете с ребятами.

— Да, — Лера хитро поглядывает на меня, — потанцевать идём в «Хлопок», здесь неподалёку.

— Я уже в курсе, — торжествующе косится на меня. — Решили развеяться. И без любимого директора. Ай-я-яй, Валерия Сергеевна. Как-то нехорошо получается, — плотно смыкает губы, чтобы не рассмеяться. Так. СТОП! Сергеевна…?

Глава 12

— Владислав Сергеевич, ну что вы! Вам там будет скучно, это же молодежное место! По возрасту уже не положено.

— Ммм… Ну раз так, — скалится, — пойду поищу себе увлекательное предпенсионное занятие.

Такие перепалки как у них в строго рабочих отношениях недопустимы совершенно!

Я округляю глаза и налету хватаю челюсть, вглядываясь в две пары ярко-зелёных глаз. Брат с сестрой?! Да?! Вот же Лерка! Даже ничего не сказала! Даже не намекнула!

В каком-то оцепенении хватаю тренч. Перевешиваю через предплечье.

— Ну все, мы погнали! — девушка хватает меня за колоть и тащит за собой.

— Аккуратнее, — врезается нам в спины насмешливое напутствие. — Молодежь.

— Вы что… родственники? — удивляюсь громко уже на улице.

— Ага. У нас отец общий.

— А почему Владислав Сергеевич так удивился, что у тебя сегодня праздник? Это для него новость?!

— Пффф, он вечно дату путает и опаздывает. Каждый раз раньше извинялся, поздравляя меня на следующий день. И глаза такие винова-аатые… Ну как его не простить? — хихикает Лерочка.

— Так у вас тут семейный подряд, — бормочу себе под нос.

— Да! Крутой у меня братишка, согласись?

Наверное, я соглашусь…

— И кстати, Влад, скорее всего, припрется к нам под конец, — машет ребятам, ожидающим в стороне.

Я дружелюбно знакомлюсь со всеми. Но мысли в голове уже не об этом.

Расслабиться удалось только через час. Периодически вглядываюсь в лица посетителей. Хотя и компания весёлая, и все хорошо. А на душе кошки скребутся и рьяно дают понять, что что-то не так.

— Привет, — от тихого шепота в ухо мурашки по коже, я от неожиданности слегка отодвигаюсь в сторону, задевая бедром нашего программиста. — Я за тобой уже час наблюдаю. Прям оторваться не могу. А со мной такое бывает редко…

Ощущаю на себе заинтересованный карий взгляд.

Брюнет в светлой футболке, на груди — принт дикого медведя с острыми клыками. Незнакомец выпрямляется и неприлично рассматривает меня. Глаза его блестят. На губах — самодовольная ухмылка.

— Извините, у нас с друзьями праздник.

— Да я понимаю, что банальное «потанцуем» не проканает.

Пожирает меня глазами восторженно, восхищённо…

Марат всегда напрягался, когда ко мне так нагло подкатывали. Сразу давал отпор.

А здесь я немного растерялась. Видно, что мужчина не привык к отказам. Слишком самоуверенно держится.

Нервно прокашливаюсь.

— Тебя есть кому вечером домой отвезти? — переходит сразу к сути.

— Есть, — киваю уверенно.

— Тогда я подожду. Завтра можно позвонить?

— Нет, не нужно.

— Я понял. Смущаю. Попозже подойду. Имя назовёшь?

— Нет.

— Маша она, — бодренько вмешивается Лера, хлопает ресничками.

Толкает меня локтем в бок. Веселится.

— Николай. Счастлив знакомству.

Чувствую себя неуверенно: мужчина за мной все ещё тщательно наблюдает, и это выходит слишком тяжело и навязчиво.

Наконец он оставляет нашу скромную компанию.

— Лера! — шиплю девушке в лицо.

— А что Лера? Лера вообще ум-ни-ца! Смотри какой! Холёный, эффектный. Одним словом, Николай! — смакует каждую букву.

— Сядь уже, — рявкает наш программист и, хватая Леру за бедра, усаживает себе на колени. — Тебе-то никакие Николаи явно не светят! — возмущается, а девушка прижимается своим лбом к его, глаза ее мечтательно прикрыты, она в этот момент похожа на маленького доверчивого котёнка. И что-то мурчит себе под нос. Накрывает мужской затылок ладонью, медленно ведёт чуть ниже.

От чужой нежности скручиваются внутренности и становится невыносимо. Да, я не буду реагировать вот так на каждое проявление посторонних чувств, но сейчас мне необходимо выдохнуть.

Ребята кто танцует, кто отошёл, за столом сидим только мы втроём, а я уже чувствую себя лишней.

Цепляю сумочку и незаметно выхожу на улицу. Сталкиваюсь с нашими менеджерами.

Улыбаюсь им и прохожу вперёд на улицу. Делаю вид, что ищу мобильный.

— Маша, — доносится ясное, требовательное.

Цепенею. Любое внимание сейчас кажется чем-то инородным, а вот такое настойчивое и вовсе слегка пугает.

— Ты уже убегаешь?

— Планирую.

— Давай я тебя отвезу? Или такси тебе вызову, если с незнакомцем боишься ехать? Не отказывайся.

— Я в этом не нуждаюсь, благодарю за предложение.

Профессионал своего дела, я сразу нахожу общий язык с бумажками и конкурентами, но вот сейчас не понимаю, что сказать. У меня всегда был Марат, и я точно знала, что ответить пылким ухажерам. Сейчас же этот механизм перекорёжен.

— Что тебя смущает?

В руке начинает вибрировать телефон. На экране имя руководителя.

— Я несвободна.

— А я не боюсь сложностей. Ответь, — на мгновение мягко касается моей руки, заставляя отодвинуться на шаг. Строго мотаю головой, чтобы не трогал.

— Алло, — напряжение зашкаливает, мне не нравится вся эта ситуация. Я хотела расслабиться и отвлечься, а вышло наоборот. Стою, одной рукой нервно мну юбку: внутреннее чутьё подсказывает, что этот человек так просто не отстанет.

— Маша, я выезжаю из офиса, могу тебя забрать, если нужно. Ребята и до утра кутить…

— Да! — выпаливаю тут же, чувствуя невероятное смущение и облегчение. Я зря сейчас это делаю. Зря! Но… я так привыкла полагаться на Марата в напряженных ситуациях… что сейчас ощущаю себя совершенно неприспособленной.

— Да? — подозрительно уточняет Владислав Сергеевич. — Я прямо сейчас выезжаю…

— Да-да! Это отлично! — намеренно громко проговариваю. — Я жду.

— Маш, — тихий подозрительный голос заставляет краску броситься в лицо. — У тебя все в порядке?

— Ну… если честно… — отворачиваюсь, шагая в сторону, понижая громкость голоса до едва различимого шепота. — Мне нужна помощь. Немножко…

— Сейчас буду.

Спрятаться за спину Владислава Сергеевича, конечно, не самое лучшее решение, но сейчас так проще. Сейчас я уже не вижу других вариантов. Мужчина прицепился намертво, грубить элементарно боюсь. Отговорки слушать не хочет. Сбежать не даст.

— Зря. Мое такси ничем не уступает твоему водителю, — улыбается широко.

— Это немного неуместное предложение. Но спасибо.

— Далеко отсюда живешь? — не унимается «кавалер».

— Давайте оставим этот бесполезный разговор.

— Я завтра ближе к вечеру освобожусь. Можно позвонить тебе? — видя мое замешательство, Николай осторожно уточняет: — Просто позвонить.

— Не нужно.

Его взор цепко проезжается от моих губ вниз и обратно. Мужчина слишком настойчивый, «тяжелый». С ним некомфортно.

Довольно скоро у входа в заведение тормозит машина Владислава Сергеевича. Руководитель резво из неё выбирается, приближается ко мне. На Николая смотрит уничижительно и мимолетно, внимания ему не уделяет.

— Едем? — берет меня руку, и я благодарно вцепляюсь в его ладонь, а он ухмыляется.

— Да, — соглашаюсь.

И тут мужчины сталкиваются взглядами. А это столкновение похоже на раскат грома: агрессивное, внезапное, заставляет содрогнуться. Я таким начальника раньше не видела.

Крепче сжимаю его ладонь, осмелев, даже успокаивающе поглаживаю мужское предплечье: рукава закатаны, и я скольжу вдоль редкой поросли светлых волос.

Мужчины не проронили друг другу ни слова, наконец-то я слышу смягченное:

— Садись в машину.

Тянет за собой, распахивает дверь, помогая занять место возле водителя. А я выдыхаю. Во-первых, расслабляюсь. Во-вторых, в салоне приятно пахнет лесными ягодами.

Рядом хлопает дверь, Владислав Сергеевич тут же усаживается сам, пристёгивается.

— Я как-то растерялась, он какой-то несдвигвемый, а вы так вовремя позвонили… Владислав Сергеевич! Извините ради Бога!

— Влад, — бросает взгляд в зеркало заднего вида.

— Что?.. — осекаюсь.

— Мы договорились обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Влад, — взгляд зелёных глаз прожигает и проникает в душу.

— Маша, — осторожно представляюсь, как будто мы знакомимся впервые.

— Рад знакомству, — усмехается. — Можешь не благодарить, я ничего не сделал.

— И все же.

— Кстати, он на нас ещё смотрит, я даже поцеловать тебя могу для пущей убедительности, — подвигается ближе. Его дыхание опаляет щеку. — Если уж играть, то играть до конца…

Вокруг мир тускнеет, бешено уменьшаясь в размерах. Я не хотела, но…

Мой нос чиркает его, и я тут же дёргано отдаляюсь.

— Черт. Там же ребята наши на крыльце.

— Думаешь, это нанесёт непоправимый урон моей репутации? — смеётся, лаская взглядом.

Пальцем касается подбородка и заставляет вновь посмотреть на него…захлебнуться в зелени его глаз, задохнуться от нехватки воздуха и бешеного адреналина.

«А что ж не целуешь?» — всплывает в сознании молчаливый вопрос и тут же растворяется в потоке эмоций. Всего мгновение… а губы уже чувствуют терпкость настойчивого уверенного прикосновения. Влад твёрдо придерживает мой подбородок, изучающе рисует языком линию по нижней губе, согревая свежестью дыхания. Щекой ощущаю, как мужчина заботливо отводит за ухо мешающую прядь волос…

Глава 13

Я тихо вскрикиваю, когда широкая ладонь накрывает мой затылок и твёрдо надавливает, заставляя податься к нему. От неожиданности выбрасываю вперёд руку, чувствуя под пальцами тепло мягкой ткани, тихо стону Владу в рот, впускаю его язык, позволяя изучать меня, коснуться нёба, провести дважды по острию зубов. Дыхание углубляется, Влад напряжен. Пальцы его уже тверже фиксируют мою голову, надавливают ощутимее, требовательнее. Мужчина ведёт этот «танец» неуклонимо, уверенно. Мои ладони уже на его груди, осторожно отталкивают, как бы говоря «все, хватит». Но Влад не реагирует. Не позволяет разорвать поцелуй. Пьёт и пьёт его, бесконечно пробуя меня на вкус, не выпуская из своего плена. И выбраться из него у меня получается, только потому что Влад сам позволяет мне разорвать эти неожиданные касания и слегка отстраниться.

Я усаживаюсь прямо, поскорее отворачиваясь от мужчины, пытаясь взять себя в руки и выровнять дыхание. Смотрю в одну точку, не различая, куда именно. Как могу игнорирую всплывший в голове образ Марата и его осуждающий взгляд.

«Оставь меня уже! Я тебя больше не люблю! Ты сам нас уничтожил! Оставь же!!!»

Неосознанно шмыгаю носом, стараясь слегка наклонить голову, чтобы отгородиться от мужчины волосами. Так себе преграда, но морально легче.

— Маша? — наклоняется ко мне и обеспокоенно заглядывает в лицо, вновь пряча пепельный локон за ухо. — Маааш… — стирает обжигающую капельку с носа, к ней катится следующая. — Эй… ты что… Не плачь…

Подаётся ещё ближе.

Его объятия кажутся нежными и надёжными. Какими-то знакомыми и обыденными. Странное очень чувство единения и комфорта. И хочется расслабиться, но сердце выжигает горячий шар, ежесекундно увеличивающийся в размерах.

Горячие губы касаются шеи. Но не целуют и не ласкают. А замирают в умиротворяющем спокойном касании.

— Я не хотел тебя обидеть.

От его тихого шепота мурашки бегут вниз, покалывают поясницу.

— Ты не виноват, — я настолько выбита из колеи, что даже не замечаю сначала, как впервые обращаюсь к нему на «ты». — Я просто не была готова.

— Я вижу.

Сидим в молчании несколько минут.

Тяжело признаться себе, что имя бывшего все ещё выжигает душу…

— От тебя очень приятно пахнет. Чем-то женственным и мягким.

— Миндальное масло, — выдавливаю дрожащими губами, как наяву чувствуя, что Марат снова проводит маслянистым роликом по коже за ухом. А потом целует плечо, медленно вдыхая мой запах… Переехать было легко. Но не освободиться. — Извини. Я тоже не хотела тебя обидеть.

— Все нормально.

— Там ребята смотрят. Ещё немного, и к стеклу приклеятся.

— Маша, мне на них наплевать, — голос его становится жёстче. Вертикальная складочка прорезает область между бровей. Влад расстроен. Понимаю, что ему неприятно, но… Я ведь уже извинилась.

— Я планировал тебя домой отвезти.

Мне неловко перед ним. Очень неловко. Я ничего не имею против, если он подбросит меня. Но… он ведь будет ждать чего-то.

— Не хотелось бы здесь бросать машину, — звучит глупая отговорка.

— А мне бы не хотелось в таком состоянии бросать тебя. Может быть, прогуляемся вдвоём? Это тебя ни к чему не обязывает, будь уверена.

— Давай отъедем отсюда? Неприятно, что нас разглядывают.

Влад молча переключает коробку передач. Выполняет просьбу.

Едем до парковочных мест у офиса. Стоянка уже опустела, наши две машины сиротливо смотрятся на разграниченной территории.

Влад помогает мне выбраться и… не дает возможности от него отодвинуться. Укладывает ладони на крышу своего авто по обе стороны от меня. Впивается напряжённым взором в мое лицо.

— Ты такая красивая, — припечатывает взглядом мои губы, а я неосознанно покусываю нижнюю. — Я просто не сдержался. Не думал, что это вызовет такую бурную реакцию.

Обжигает глубиной своих мыслей.

— Влад. Со мной сложно будет. Не нужно тебе это, — решаюсь на откровенность, но мужчина в ответ лишь уверенно ухмыляется и слегка касается моего тела своим, не разрывая зрительного контакта.

— А вдруг сложно с тобой лучше, чем легко без тебя? Я же не пробовал. Не знаю.

Эта фраза бередит старые раны. Ну как старые… душа до сих пор всмятку.

— Я не готова сейчас выстраивать новые отношения. Давай будем честными.

— Давай. Давай, Маша. Все риски я беру на себя. Тебе так будет легче?

— Чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты не плакала по бывшему, когда я тебя целую. Хочу, чтобы не думала о нем, когда касаешься меня. Хочу, чтобы не ждала его имя на экране телефона, когда там будет мое. Хочу, чтобы не вспоминала о горьком прошлом, когда впереди светлое будущее.

— Вла-ад, — закатываю глаза. Его слова вызывают у меня улыбку. Осмелев, я приподнимаю ладонь и касаюсь легкой небритости. Уверенно провожу рукой, изучая этого мужчину.

Его руки уже по хозяйски опустились на мою талию, но я не возражаю. Получаю мимолётный поцелуй в ладонь.

Приклеиваемся животами. Его ладони ласкают мою спину. И… меня это не отталкивает.

— Что? — смягчается, взгляд его становится мечтательным, мягким.

— Это прозвучало слишком пафосно.

— Это прозвучало нормально. У меня только один вопрос. Вы общаетесь? — рубит откровенностью.

— Нет, — отвечаю уверенно.

— Тогда я сегодняшний вечер воспринимаю так, как нужно мне.

Ухмыляюсь. Прижимаюсь щекой к его груди. Размеренное биение его сердца успокаивающе действует на меня.

Тоже обнимаю Влада за талию, и я не чувствую, что что-то делаю неправильно.

— Какой-то сегодня странно насыщенный день, — роняю тихо.

— Отличный. Завтра поедешь со мной?

— Надолго?

— С перекусом, думаю, провозимся полдня.

— Я подумаю. Сына когда домой забираешь?

— У него в воскресенье бассейн. Планирую утром выезжать.

Кивком принимаю ответ, воздерживаясь от слишком личных вопросов. Лишь коротко провожу пальчиком по мужскому предплечью, повторяя агрессивный чернильный узор.

— Не замечала раньше у тебя татуировок.

— Они не должны быть у всех на виду. Но тебе могу показать, — бодается лбом.

— Заинтересовал.

— Что мне за это будет? — хитро прищуривается и проводит губами по подбородку.

— Туманная перспектива, что когда-нибудь я покажу тебе свою.

Брови Влада удивленно лезут вверх. Вид ошарашенный.

— Да ладно?

Вскидываю подбородок, уверенно киваю.

— Я срочно должен узнать, где она.

— Уж точно не у всех на виду, — растягиваю губы и принимаю новый поцелуй. И в голове, кроме Влада, уже никого нет…

Глава 14

— Не надо на меня наезжать, я тебе СМС вчера кинула! — шутливо бранимся с Леркой по телефону. Она позвонила утром и давай выяснять, куда это мы с ее «братишкой намылились».

— Знаем-знаем мы, свалили ото всех под шумок!

— Ну все, мне бежать пора.

— А что, братик мой уже и на выходные тебя завербовал? — подкалывает Лера.

— Вот позвони ему и спроси. А я убегаю!

— Ладно-ладно, хорошо вам время провести!

— Да мы не в том смысле.

— Ну да. Да. Конечно, — насмешливо тянет слова.

До сих пор тело будто горит под его ладонями. Лёгкий протест в глубине быстро гасится смелым разумом. И наступает оттепель. Так странно. Я боюсь того, что происходит, боюсь подарить напрасную надежду, потому что сама ни в чем не уверена и ни во что уже не верю, выжженная пустыня не сможет стать цветущей лужайкой, но… внимание Влада, его горячие взгляды и чувственность пробудили меня ото сна. Сегодня проснулась, и солнце ярче светит, и небо непривычно голубое. И я даже несколько раз уже взволнованно проверила телефон.

Пусто. А между прочим, кое-кто обещал черкануть мне «доброе утро».

Сознание тонким остриём легонько покалывает ощущение вины. Потому что работа. Потому что начальник. Потому что полгода. И дальше все. Не рассматриваю других возможностей. И от этого немного стыдно. Как будто я использую Влада, пока душа всеми фибрами цепляется за прошлое.

Но разум отрезвляет: прошлое осталось позади, и свою жизнь нужно выстраивать заново. Кирпичик за кирпичиком. С усердием, трудолюбием и упорством. Я была честна с Владом. Благодарна мужчине, что спокойно принял мои откровения. Если он решит, что для него это не подходит и происходящее пустая трата времени — я пойму, приму, буду и дальше относиться к нему с уважением и самоотверженно пробовать вытянуть его компанию из кризиса. Это не повлияет на мое рвение. Я не буду чувствовать себя отвергнутой. Если Влад передумает, его решение будет обоснованным и логичным. Но если нет, я не стану сейчас рьяно отталкивать его. Потому что это возвращает меня к жизни.

Владислав Сергеевич: «Доброе утро. Проснулась?» — прилетает обещанное СМС.

Я: «Конечно, давно уже».

Влад перезванивает, обжигает уверенным вопросом:

— Уже успела соскучиться?

— Так я тебе и рассказала, — ухожу от ответа, профессионально жонглируя фразами. — А ты что, только проснулся? Лежебока.

— Нет, я уже скоро выезжаю к тебе. Сегодня от меня не отвертишься.

— Ишь какой хитренький, я тебя не приглашала в гости, между прочим, — выглядываю из окна: небо хмурится, ветер гонит тучи.

— А я и не напрашиваюсь. Сейчас по телефону решу пару вопросов, пока ты будешь собираться. И как раз спустишься, ещё завтрак не остынет.

— Вау. С доставкой на дом?

— Экономим время.

— Сейчас я успею быстро собраться, но в следующий раз ты предупреждай лучше заранее.

— Так я ж и так заранее, у тебя времени вагон — минут сорок.

Мелодичный смех заставляет Влада хмыкнуть в трубку.

— А ты шутник.

— Стараюсь…

****

— Каким, оказывается, строгим ты можешь быть, — роняю между прочим, пока мы с Владом, уже уставшие, ждём свой заказ в ресторане. Подаюсь назад, радуясь мягкости диванных подушек.

— Да сил иногда нет. Пока не вставишь — ничего не работает.

— Вот уж не знаю. В офисе у тебя спокойно.

— Это пока меня не вывели. Потом под столы прячутся все. И Лерка в первую очередь.

Смотрим в окно. Хочется немного отстраниться от работы. Отвлечь Влада. Я его слишком плохо ещё знаю, но уже неосознанно отмечаю, как часто он бывает хмур и задумчив.

Не знаю, о чем его спросить, чтобы не задеть больную струну. И выбираю, как мне кажется, не такую сложную тему, тем более что он сам подсказал мне. Но… здесь я разгромно пролетаю.

— На работе знают, что вы с Лерой брат и сестра?

— Мы не скрываем. Но и плакатами не ходим. Я бы ее хотел посадить на должность посерьёзнее. Но у неё маловато опыта. А мне нужен грамотный спец в бухгалтерии. Так что пусть сидит. Учится.

— Она давно у тебя работает?

— После вуза сама поигралась какое-то время, потом я ей сказал приехать на собеседование. Мол, хватит уже балду пинать. Года два она у меня. Сначала только бумажками занималась, теперь уже Раиса Марковна ей и более ответственную работу доверяет. Иногда сестра и в налоговую мотается.

— Она когда о тебе говорит, у неё даже глаза загораются. У вас довольно тёплые отношения, да?

Влад кривит губы и разглаживает салфетку на столе.

— Я чувствую за неё ответственность. А тепло… не знаю, Маш. Мы из разных семей. Разные мы. Общаемся, и уже хорошо.

Вглядываюсь в его глаза, пытаясь уловить настроение.

— И все же вы общаетесь довольно близко.

— Теперь уже да. Теперь я ее действительно воспринимаю, как младшую сестрёнку, которой нужна твёрдая рука и защита.

— А раньше? — чувствую сердцем надвигающуюся грозу.

— А раньше я ее винил во всех бедах. Мне казалось, что все вокруг плохие. Лерке было уже около года, когда отец бросил мать и ушёл в другую семью. Сложный был период. Отец пытался сохранить со мной отношения. Таскал к новой жене и второму ребёнку. Уговаривал, что так просто получилось… случайно.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать. Прошло много времени, прежде чем я понял, что Лера ни в чем не виновата. И разрушенные отношения отца и моей матери от сестры не зависели.

— И когда вы стали общаться?

— Когда у меня Матвей родился. Они заехали поздравить. И с тех пор все несколько изменилось. Я стал не таким категоричным. Более лояльным. И сразу как-то жить легче стало. Лера однажды после этого мне позвонила и попросилась в гости. Я удивился, но не был против. С тех пор сестрёнка часто приезжала. Привозила малому подарки, всякие мелочи, нянчилась с ним. Когда оставить сына было не с кем, я всегда звонил ей. Ни разу она не отказала, — засматривается в окно. Вертикальная морщинка вновь прорезает лоб. — Хорошая она девчонка. Добрая, искренняя. Я ее в обиду никому теперь не дам. Да и, если честно, немного стыдно за своё поведение раньше.

Громкая мелодия звонка смело прерывает откровения Влада. И я успеваю заметить имя контакта: Вяз.

— Да, — достаётся собеседнику раздражённый ответ. — Нет. Не особо. У тебя ровно минута. На большее даже не рассчитывай. Вяз, давай как-то ближе к делу, — густое напряжение уплотняется ещё больше. И вдруг… — В СМЫСЛЕ?!

От глухого удара ладонью по столу я подпрыгиваю на месте и слегка вжимаю голову в плечи. Влад ошарашен по полной программе.

— А посоветоваться мозгов не хватило, да?! Нифига ты не помог!!! Я теперь что, должен буду твоему инвестору?!!! Короче, Коля. Раздалбливайся как хочешь! И не лезь в мои дела! Какая неделя?! Руки в ноги, и пусть валит обратно! Ты, прежде чем обещания людям раздавать, со мной обсуждай! Да ср… плевать мне твои права!

Бросает трубку.

Я даже шелохнуться боюсь. Жду, пока Влад отдышится и переварит.

Успокаивающе поглаживаю его пальцы. И аккуратненько уточняю:

— Случилось что-то?

— Этот придурок нашёл столичного инвестора, — рубит с плеча, — который собирается влезть в управление и претендует на долю!

Глава 15

— А, черт! — вздрагивает Влад, рывком отодвигая дымящуюся кружку от лица. Со стуком приземляет её на стол. Плотно поджав губы, смахивает с груди темные кофейные капли, но расплывающееся пятно не оставляет надежды: рубашку необходимо менять.

Влад всю предыдущую неделю был сам не свой. Сегодня с ним как на пороховой бочке. Тяжелая аура ржавыми гвоздями прибивает к полу.

Едва слышное ругательство срывается с его губ, когда мужские пальцы резко начинают расстёгивать пуговицы. Одну за другой. Рывком Влад дёргает полы рубашки, вытаскивая ее из брюк, стягивает с плеч.

Я поскорее опускаю взор, неожиданно смущаясь. Вынуждаю себя неотрывно разглядывать тёмный ламинат, а не агрессивного, оскалившего пасть серого волка на плече Влада, где так правдоподобно прорисована каждая черточка. Откровенный интимный момент заставляет щеки гореть пунцом. Ровно до того момента, пока кожи за ухом не касаются горячие настойчивые губы. Крепкие ладони уже улеглись на шею, не позволяя отвернуться.

Влад большим пальцем пробегается снизу вверх по ряду пуговиц на моей блузке, цепляясь за верхнюю.

— Влад, — голос не слушается и дрожит. От волнения, протеста и потрясения. Мужчина поглаживает ямку между ключицами, чувствует мое состояние.

— Меня разрывает от твоего напряженного взгляда, — шепчет, касаясь губами виска, щеки… — Сносит, когда ты смущаешься. Меня просто трясёт изнутри, когда ты осторожничаешь. Если бы я видел в тебе хоть грамм наигранности или жеманности, я бы даже не стал себя в руках держать, в первый же день прямо на этом столе тебя разложил.

Вздрагиваю от его слов, от неожиданного напора. Влад продолжает наступать, глубоко вдыхая запах моей кожи и волос. И… я упираюсь бёдрами в столешницу, чувствуя себя в ловушке. А его руки неумолимо спускаются, обрисовывают бедра. Перехватываю его ладони, стараясь погасить хлесткий порыв, но не выходит. Мужчина как будто сорвался и не поддаётся контролю, коленом вклинивается мне между ног.

— Вла…

Дёргает меня на себя, вдавливая в своё тело, ловит губами мой рот, проглатывая звуки собственного имени, углубляет поцелуй. Бешеный напор меня не пугает, но я чувствую себя растерянно. Не могу сейчас ответить ему со всей страстью. Не могу дать ему то, что он хочет.

— Влад, ты перегибаешь, — уверенно прячусь обратно за расставленные недавно границы, как только он позволяет мне вздохнуть. — И очень сильно.

— Я согласен уже на что угодно. На любые твои условия. Только перестань меня отталкивать.

— Я тебе с самого начала сказала, что не готова.

— А я с самого начала не думал, что переклинит так сильно.

— Рубашку надень. У тебя совещание вот-вот.

Мужчина долго смотрит на меня и в итоге отстраняется, выпуская из объятий мощной плотной ауры. Вытягивает из шкафа плечики с новой бледно-голубой рубашкой. Не сводит с меня глаз, просовывая руки в рукава.

— Если у тебя будут причины остаться, — пронзает взглядом, неожиданно озвучивая болезненный вопрос, — по истечении контракта. Ты останешься?

— Если ты спрашиваешь насчёт себя, то мне нечего сейчас ответить. Если речь о новом контракте — рассматриваю, — спокойно отвечаю ему, не пряча взор. И, не дожидаясь ответа, покидаю его кабинет, сталкиваясь с выжигающим взглядом Тани. Становится неприятно… Они все же спят с Владом?

Два часа как на иголках, сосредоточиться не удаётся.

На губах все ещё его поцелуй, на бёдрах все ещё его обжигающие касания. Я чувствую его голод, постоянно растущий мужской интерес, ощущаю на себе тяжёлые взгляды. Но когда я вновь допущу до себя мужчину, я хочу, чтобы это было честно. Без посторонних мыслей в голове, без опасений и нерешительности. Не потому, что я «сдаюсь» или позволяю. А потому что я сама хочу. Хочу лёгкость и эйфорию, чувствовать себя нужной и желанной. И не думать о Марате. Вообще никогда! С Владом я вполне комфортно себя чувствую. Но все равно не отпускаю до конца, и он, конечно, это ощущает. И бесится внутри…

Телефон тихо вибрирует, высвечивая на экране его имя.

Хм. Он же на совещании. Час назад приехал новый инвестор. По настоянию соучредителя. И Влад скрипя зубами пошёл занимать конференц-зал.

— Алло.

— Маш, зайди, пожалуйста, на совещание. Пару слов об антикризисной кампании из первых рук. Есть вопросы.

— Сейчас?

— Да, лучше сейчас.

— Иду.

Подхожу к зеркалу. Бегло осматриваю своё отражение.

Волосы лежат как надо, помада на месте — правда, после неудержимого напора Влада пришлось слегка освежить макияж. На лице спокойствие и уверенность. Примеряю дежурную улыбку. Все вместе хорошо смотрится. Можно идти с гордостью.

Подвигаю к себе новый блокнот, цепляю за спираль автоматическую ручку. Зажимаю телефон в ладони. И выхожу из кабинета, плотно прикрывая дверь.

С каждым шагом необъяснимое чувство пронзает сердце: осторожно. Разум вопит: не ходи.

Какие глупости. Что это со мной. На пару минут обговорить острые вопросы и вернуться к себе… пустяки. Наверное, уже устала, последние дни выдались напряженными, а в эту субботу мы с Владом ездили на экскурсию по городу. Вымоталась страшно, воскресенье не помогло отдохнуть и расслабиться. Да, это просто усталость от перенапряжения.

Крепче сжимаю пальцы, приближаясь к заветной двери. Опускаю ручку. Шагаю вперёд. Спиной ко мне сидит Влад. Слева от него пусто. Справа… прищуриваюсь, неуверенно вглядываясь в лицо недавнего «кавалера». Он — не он. Вроде он. Николай? Который подсел в баре на день рождения Леры?! Хм…

— Присаживайся, — приглашает Влад, указывая ладонью на пустующее место слева от него. — У нас новый инвестор. И у него есть несколько вопросов о ближайшей деятельности компании и ее перспективах. Марат Эльдарович.

Запинаться и сбиваться с дыхания я начала уже на звуках родного имени.

Шаг. Другой. Третий. Замираю перед стулом, абсолютно обессиленная, выпитая. Карий потрясённый взор прилипает к моему лицу. Марат даже слегка подаётся вперёд, вальяжно склонив голову набок, неверяще скользит по мне глазами до пояса и обратно. Тяжело сглатывает, нервно прокашливается. А уж я-то знаю, как сложно выбить его из колеи…

— Осторожно, — Влад поднимает с пола блокнот и телефон, которые с грохотом вывалились из моих рук. Я пропустила момент, когда неосознанно разжала ладони. Руководитель протягивает мне мои вещи, а я уже ничего не вижу. Не соображаю, потому что кровь лупит в виски, напоминая обо всем том, что было у нас с этим «инвестором».

Кислород сгорает в легких, я, не сводя ошалевшего взгляда с бывшего супруга, слепо нашариваю ладонью спинку стула. Получается у меня это со второго раза. Или с третьего. Хочется кричать и биться в истерике. Я убежала от тебя! От воспоминаний, где в каждом укромном уголке — ты! От твоего взгляда и дыхания, от твоих рук, губ и властного горячего желания! Я убежала! Не смей догонять меня здесь! Не смей, слышишь!!!

«Наш инвестор», — эхом твердят отголоски слов Влада.

Пожалуйста… пожалуйста… не смей разрушать меня и сейчас.

— Мария Александровна. Специалист по антикризисным вопросам.

— Очень приятно.

Боже. Не смей… Ну пожалуйста…

Глава 16

Ноги деревянные, усаживаюсь чуть ли не мимо стула. Меня трясёт так, что я не могу сжать пальцами ручку.

Внутри цунами, но я изо всех сил пытаюсь держать лицо. Потоки слов превращаются в неразборчивую кашу. Хочется встать и выйти отсюда. Хотя бы на минуту! Сбросить наваждение! Разогнать туман в голове… Но…

Я не сплю. Это не сон. Марат с отчаянным потрясением в глазах смотрит на меня. Не отрываясь, не моргая. Лицо его слегка осунулось, волосы стрижены короче, чем обычно. Мое восприятие, как и раньше, чётко настраивается на этого мужчину. Я считываю и то, как он едва заметно поджимает губы. И как замирает его дыхание, учащаясь через четыре секунды. Я отмечаю даже то, что он поспешно прячет кисти под стол: уверена, сжимает и разжимает ладони в кулаки, чтобы никто не заметил. И как динамично жилка бьется на шее.

Мгновение… я отвожу взгляд. Пытаюсь собраться. Пытаюсь. Пытаюсь… пытаюсь вслушиваться в речь и различать слова… кто-то что-то говорит… спокойно, размеренно. Кажется, это голос Влада. О Боже! Влад! Он совсем не дурак и сразу же сложит дважды два: и одну на двоих фамилию, и мое странное поведение.

Поворачиваю голову. Беспомощно смотрю на руководителя. Вот так. Вот так заканчивается оттепель. Теперь только лютые заморозки.

Я не смогу с Маратом работать. Если он каждый день будет присутствовать здесь… да пошло оно все к черту! Ноги моей здесь не будет! Зачем? Ну как же так?! Зачем он сюда приехал!!!

— …Эльдарович хотел задать уточняющие вопросы по деятельности фирмы в ближайшие несколько месяцев. Мне показалось, будет лучше, если ты поприсутствуешь на переговорах и внесёшь ясность в некоторые моменты.

— Да-да, конечно, я готова… — запинаюсь, тяжело сглатывая, вновь попадая под влияние когда-то до бесконечности любимых темных глаз. — Готова… ответить на вопросы Марата Эльдаровича.

Мы сидим друг напротив друга. И никогда уже не будем смотреть в одну сторону. Мне нужно научиться противостоять… всему этому… но вопреки здравому смыслу… господи, мне хочется кричать, задохнуться от распирающих изнутри чувств, хочется швырять в Марата ручки, карандаши и блокноты, сделать ему больно, но только бы вновь вывести его на эмоции, а его взгляд стал хоть на секунду таким же ошарашенным и глубоким, каким был пару секунд назад. А теперь все. Маска на лице. Он так мастерски отстранился от меня. Как и в день заседания…

— Я сформулирую свои вопросы более четко и задам их в следующий раз, — вместо ответа разрезает пространство холодное замечание.

Внутри все обмирает. Он… он даже по рабочим моментам разговаривать со мной сейчас отказывается?!

— Тогда, может быть, вопросы задам я, раз уж нам выпала такая великолепная возможность? — бросает вскользь брюнет. Тот, из бара. У которого на груди была морда агрессивного клыкастого медведя. Кстати, я как-то упустила этот момент. Какое отношение он имеет к данному разговору? Николай. Да, его зовут Николай. И значит, они с Владом уже знакомы.

Ищу поддержи и одобрения руководителя. Получаю рассудительный кивок. А под столом внезапно ощущаю твёрдое прикосновение: Влад сжимает мои пальцы. От неожиданности растерянно гляжу сначала на стол перед собой. Потом вновь на Влада. Со стороны прекрасно видно, что он тянется ко мне. Благодарно отвечаю на молчаливую поддержку, невесомо поглаживая мужскую ладонь. Отвожу глаза. И в этот момент перехватываю хищный ярый взор Марата. Через пару секунд проблески и этих захлёстывающих эмоций меркнут, растворяясь бесследно.

— Естественно, — метко летит от Влада. — Спрашивай.

Все объяснения и ответы выходят слегка сбивчивыми. Я все ещё ужасно волнуюсь. На бывшего супруга стараюсь не смотреть.

Успокаиваюсь постепенно, уверенность возвращается.

Вообще-то, Марату совершенно не обязательно присутствовать на фирме. Он же просто инвестор и ничего делать не должен. Только получить гарантии, что его вложение оправдается сполна. И я должна постараться убедить его в этом. Ведёт он себя сдержанно и спокойно, изредка перехватывая мой безмятежный взгляд.

Когда эта пытка заканчивается, я первая выхожу из кабинета, желая поскорее остаться одна. Почти бегу к себе, мечтая скрыться от посторонних.

Двадцать минут улетают в никуда.

До сих пор потряхивает. Впервые мне тошно на новом месте и нечем дышать. И воздух будто наполнен гарью. Ни о чем не могу думать. Лишь только его взгляд вспоминаю. Пронизывающий. Тёмный. Глубокий…

Прикрываю глаза. В голове столько вопросов. А в душе столько боли…

Пальцы не гнутся. Мне нужно на свежий воздух. Мне нужно хоть немного проветриться и не чувствовать на себе гнёт его ауры…

Встаю и распахиваю ящик. Я прикупила одноразовые бумажные стаканчики и крышки. В кафе частенько бывают очереди, а так я наливаю бодрящий напиток из рабочей кофе-машины и даю себе немного проветриться в обед. Если время позволяет.

А уж сейчас сам бог велел. Да и хочется поскорее убежать отсюда, ещё одной встречи мне не вынести.

Вытаскиваю один из стаканчиков, уверенно припечатываю сверху крышкой.

Глухой цокот каблуков отдаётся в голове. И кажется, очень давит на виски.

Поворачиваю по коридору к заветной кофе-машине, но тут же резко торможу, упираясь носом во что-то тёплое. А головокружительный родной запах уже проникает в легкие, слегка затуманивая разум.

Стаканчик с грохотом приземляется у ног нового инвестора. А я ощущаю на талии лёгкое давление. Марат меня подхватил и теперь прижимает к себе, поддерживая.

Отшатываюсь в сторону и дёргано кошусь то на пол, то на бывшего супруга. Я не в состоянии нормально думать и говорить в его присутствии. Мне просто нужно немного времени отдышаться. И я смогу… правда смогу…

— Осторожно, — ловлю размеренное замечание, как только шагаю в сторону. Спина супруга сгибается, пальцы уверенно перехватывают сиротливый стаканчик, но мне не возвращают.

Бывший спокойно смотрит на меня, в карих глазах не прочесть абсолютно ничего.

Я без слов протягиваю руку, не понимая, что сказать. Молча разворачиваться и убегать тоже кажется мне странным.

— Ты куда-то спешила?

Голос звучит ровно, но я все равно отмечаю, как на шее бьется жилка, а пальцы сильнее сминают мой стаканчик, отодвигая его от меня подальше.

— Я кофе хотела налить, — киваю ему за спину. И только сейчас подмечаю стоящего в трёх шагах Николая. Он угрюмо наблюдает за нами со стороны. Специально пробегаюсь глазами по коридору от поворота к выходу и до двери в кухню. Влада нигде не подмечаю.

— С собой? — брови Марата уверенно съезжаются над переносицей. Он хмурится.

— С собой.

— Покажешь, где это можно сделать?

Рукой указываю направление и прохожу вперёд, мимолетным взглядом обжигая Николая. Тот внимательно следит и за Маратом, и за мной. Медленно следует за нами.

— Вот здесь. Можно воспользоваться общими кружками, — проговариваю, зная, что Марат однозначно из чужой чашки пить не будет. Рассчитываю на то, что он сейчас покинет столовую, тем более что тут уже за столиком сидят три человека.

Но… Марат начинает расстёгивать пуговицы на манжетах и закатывает рукава идеально белой рубашки. Подставляет руки к автоматическому дозатору, ловит каплю мыла. И… распенивая в своих ладонях, старательно промывает чёрную пластиковую крышечку, хорошенько споласкивая ее водой.

Только после этого протягивает стакан мне. А я глупо рассматриваю крепкие предплечья, осознавая: я совершенно точно так тщательно бы не промывала упавший стаканчик.

Пальцы неимоверно трясутся, и я даже слегка задеваю Марата ногтем. Порывисто разворачиваюсь и подхожу к кофе-машине, со стуком приземляю стакан. Ошалело жму на кнопку. Машинка шумит, стучит, гремит, но тут же начинает пищать. Мне назло, наверное.

— Ты слишком взволнована и напряжена, — раздаётся над ухом. — Не стоит.

— Что?! — отшатываюсь, неверяще переспрашивая.

— Ребят, — обращается к притихшим менеджерам, — а зерна подскажете где?

— Распакованные закончились, — прилетает ответ, — новая пачка в морозилке.

Марат морщится от такого кощунственного обращения с мои будущим напитком, но все же неторопливо распахивает дверцу и вытаскивает огромную пачку зёрен. Отрывает по сгибу, молча насыпает в кофемолку. Посторонние взгляды его совершенно не смущают.

Когда горячий стаканчик оказывается в моих руках, я поскорее разворачиваюсь и пулей выскакиваю из кухни. Почти бегу не разбирая дороги, обжигающие капли попадают на кожу, но мне не больно.

Не больно. Мне не больно…

Глава 17

Звонок в дверь раздаётся настолько неожиданно, что я застываю, прекращая ковыряться в тарелке. Откладываю вилку в сторону. Как умалишённая, раз в полчаса перепроверяла телефон, домой уехала раньше обычного: спрятаться хотелось, успокоиться, переварить. Но умиротворения мне это принесло немного. Вечер как на иголках.

Слабая надежда, что за дверью Марат, осторожно проклёвывается и теплеет в груди, пока иду в коридор, но я запрещаю себе думать об этом. Запрещаю! Этого быть не может. И это никому не нужно.

Каждый шаг даётся с трудом, расстояние сокращается, и вот уже совсем немного… взглянув в глазок, не сдерживаю разочарованного вздоха. От сердца отлегло, и я уже увереннее проворачиваю ключ в замке. Распахиваю дверь.

— Привет, — огорчённое хмурое лицо и печаль расстроенных зелёных глаз вызывают слабый укол вины. — Я номер квартиры подсмотрел в анкете.

Неспособна сейчас на вразумительный ответ. Хочется помолчать. И побыть одной. Не роняя ни слова, мимолётно ощупываю взглядом огромный букет белых роз.

— А, да. Это тебе, — Влад протягивает цветы. Привычная бодрость его растворяется, уверенность и четкость движений сменяются скованностью и напряжением. — Шипов нет, я проверил. Так что…

— Спасибо, — осторожно принимаю эту нежность. — Влад, если честно, я не ждала гостей. И я за этот день немного вымоталась…

— Я понял, что ты именно поэтому не отвечала. И именно поэтому раньше уехала сегодня.

Стыдливо прикрываюсь розами. Мне нечего ответить. Да, я просто не хотела ни с кем говорить. Тошно внутри.

— Я не филонила, домой взяла документы, — мне это было нужно. Очень нужно, чтобы чем-то занять мысли, а не тонуть в омуте непроницаемых карих глаз.

— Не стоит оправдываться. Маша, — перехватывает мой мятежный взор, — я вижу, что не вовремя. Но… как-то нам нужно… обсудить. Двадцать минут мне уделишь?

На усталом лице тревога и беспокойство. Скупая надежда тонет в зелени глаз. Мужчина, как приговора, ждёт ответа. Я шагаю назад, освобождая проход, и жестом приглашаю Влада пройти.

— Руки можно помыть… — дыхание у меня перехватывает. Сняв пиджак, Влад подходит почти вплотную ко мне и трепетно ласкает нежным взглядом, — здесь… — указываю на дверь ванной.

— Я понял, — роняет тихо, напряженно вглядываясь в мое лицо. Ждёт чего-то. И, не дождавшись, отворачивается, осматриваясь. — У тебя уютно. И в коридоре пахнет твоими духами.

Проглатываю ответ, а гость занимает ванную комнату.

— Чай, кофе? — радушно уточняю, пока Влад шумит водой.

— Кофе, пожалуйста.

Достаю из шкафа большую розовую пластмассовую вазу. Спасибо хозяйке, даже о таких мелочах позаботилась.

Спустя пару минут на меня ложится тень. Оборачиваясь, аккуратно придерживаю в руках горячую белую кружку с забавными кокетливыми глазками.

Влад широко улыбается, когда смотрит на неё.

— У тебя тут женское царство.

— Я люблю такие вещи. Эти мелочи придают особый шарм интерьеру.

— Согласен, — прислоняется к ободку губами.

— Осторожно. Горячий.

Мы некоторое время молчим. Я собираюсь с мыслями, но Влад начинает разговор первым, отставляя кофе в сторону.

— Маша, я правильно понимаю, что Марат Сагуров — это… — смотрит тяжело, припечатывая правдой, — это твой муж.

Прозвучавшие громкие слова я раньше произносила с гордостью. А теперь они отдают болью, горечью и несбывшимися мечтами.

— Бывший, — поправляю коротко.

— Ты уронила телефон, когда его увидела, — обвинения в голосе нет, зато оно плещется в глазах.

— Споткнулась просто.

— Ты даже споткнулась… — устало трёт лицо. — Можно я присяду?

— Садись, конечно, — а сама стою не шелохнувшись.

— Я могу узнать о причине разводе? Для меня это важно.

Меня даже потряхивает изнутри.

— Это не самая приятная тема для разговора.

— Ты в общих чертах можешь сказать?

На раздумье уходит довольно много времени. Я уже нервничаю. Но стараюсь ответить спокойно:

— Марат от меня ушёл.

Неверие читается на лице Влада. Уходит минута на осознание.

— Почему? — мужчина хмурит брови. Выглядит ещё более расстроенным.

— Потому что он так решил.

Влад тяжело и долго выдыхает воздух.

— Понятно. Значит, все совсем плохо.

— Почему? — стреляю его же вопросом.

— Потому что мне с тобой не будет места, пока он рядом. А теперь он будет рядом.

Влад поджимает губы, и его взгляд падает на пол. Мужчина о чем-то размышляет.

— Влад. Мы с ним были вместе несколько лет. Я тяжело пережила развод. И мне не хочется обсуждать Марата.

— Должен ли я стараться оградить вас от общения и случайных стычек в офисе?

— В этом нет необходимости. Работа есть работа. Кроме того, он же просто инвестор, тебе нужно максимально грамотно распределить его вложения. И все. Ему незачем появляться в офисе.

— Маш, все несколько сложнее. Николай Вяземский — это владелец фирмы, которая по документам является учредителем наряду со мной. Ты его видела сегодня при встрече с «инвестором». И тогда в день рождения Леры.

Я округляю глаза. Вот оно! Вот, что я пропустила! В учреддоках стоит название компании-учредителя. И я сразу не сопоставила фирму и реального человека!

— Тот самый, с которым вы люто дружите?

— Все верно. Большой кусок компании относительно недавно достался Коле.

— И как так получилось?

— При разводе пришлось выделить жене долю. Она продала ее. А я с тех пор пытаюсь как-то изменить ситуацию. Итог тебе известен.

— Прекрасно. А просто дать денег на развитие Коля не хочет?

— Нет, конечно. Маш. Он продаёт свою долю Сагурову. Частично или в полном объёме — они сейчас решают.

Вот эта новость ударяет под дых ощутимо и целенаправленно.

— Марат станет совладельцем?

— Да. Обсуждение идёт именно в этом направлении. Мне Коля продавать отказывается. Поэтому я и спрашиваю тебя. Ответь, пожалуйста, мне нужно знать, Маша. Если твой бывший муж передумает, ты к нему вернёшься?

Глава 18

— Влад. А если твоя бывшая жена передумает, ты к ней вернёшься? — плачу той же монетой.

— Я к ней никогда не вернусь, — рубит уверенно. Тон стальной, но на лице ни один мускул не дрогнул. Мы не обсуждали раньше его отношения с женой. Мне известно все только в общих чертах: развелись года два назад, сын живет сейчас с Владом. Как я понимаю, мама Матвея принимает мало участия в жизни сына. Но мне не хочется в этом копаться. Это не мое дело, да и есть о чем ещё беспокоиться. Достаточно просто знать, что он свободен.

С Владом мне очень комфортно и легко. Не считая момента в его кабинете, где он самовольно и резко перешагнул границы.

— Ну вот. Так что давай опустим эту тему. Я тоже не в восторге от сложившейся ситуации.

— Я тебя услышал.

Мне бы уточнить, почему именно Марат. Как так получилось? Как вообще все это могло вот так развернуться? Но я не пророню ни слова. Сейчас мне просто хочется остаться одной. Отстраниться ото всех, закрыть контракт и уехать обратно.

— Я так понимаю, отведённые мне двадцать минут заканчиваются? — прибито проговаривает.

— Спасибо тебе, Влад.

— За что? — удивляется.

— Что ты не настаиваешь на том, что не нужно. Я бы отреагировала довольно бурно и жестко, — уточняю, очерчивая границы. И мужчина прекрасно понимает, о чем я.

— Маш, я утром в кабинете… наговорил… — придвигается на шаг, кладёт ладони по обе стороны от моих бёдер, но не касается. Даже наклоняется, но не дотрагивается. Во взгляде его сквозит уныние и печаль. — Последние дни напряжение зашкаливает. Я… немного… не сдержался, в общем, — бодает в лоб. — Я понимаю, что не очень здорово вышло. Извини. Ладно?

— Мне неприятно было, — признаюсь, не понимая, что делать со всей этой ситуацией. С бывшим сталкиваться тяжело. С Владом обсуждать личное теперь кажется кощунством. Возможно, я завтра уже отойду, возможно, это временное помешательство. И все же… Марат будет присутствовать теперь каждый день? В течение какого времени? Если да, зачем ему это? Контролировать работу? Я прекрасно справляюсь со своими обязанностями… Чего он ещё хочет добиться?

— Маш. У тебя такой взгляд пришибленный, — ведет ладонью по щеке, обводит овал лица, поглаживает подбородок костяшкой пальца. Нежно, сладко, трепетно. А я теперь не могу окунуться в собственные эмоции. — Не хочется верить, что из-за него, — гладит мое лицо.

На сердце такой раздрай, что этот простой искренний жест меня добивает. Опускаю голову, пытаясь сдержаться.

— Со мной все в порядке, — выдыхаю рвано. Стараюсь дышать размеренно, ровно. Очень стараюсь…

— Завтра после трёх меня уже не будет. Мне надо за сыном съездить. Ты если хочешь, тоже пораньше домой иди.

— Я подумаю. А что с Матвеем?

— Его жена бывшая забрала на выходные. А ко мне обратно же не повезёт. Не царское это дело, по городу колесить.

— Почему она с ним так мало времени проводит? Ты не позволяешь?

— Да как сказать. Она сейчас за границей живет. Это ее выбор. С сыном быть или нет. Уж как решила, — открывает мне новые подробности почти равнодушно. Но я интуитивно чувствую, как Влад напрягается.

И следующий вопрос решаю не задавать…

— Ладно, не буду красть твой вечер. Если что, я на телефоне. И ты… не пропускай, пожалуйста, мои звонки. Я места себе не нахожу.

***

Ну что за черт, а! Расстроенно вновь завожу машину. А она не заводится! Моя девчонка! Моя красавица! Моя ласточка! Ты не можешь меня сейчас подвести! Ну что же это?!

Выпрыгиваю на улицу, не понимая, что делать. Зачем-то открываю капот. Что-то пытаюсь там рассмотреть. В глубине ничего не видно, да я и не разбираюсь в этом особо. Марат мне подарил машину, он ее и обслуживал всегда сам. Обычно просил своих подчиненных отвезти ее на диагностику. Замена запчастей, плановое обслуживание — Боже упаси, я в жизни с этим не сталкивалась. Марат даже на мойку загонял машину раз через раз. И всегда мне возвращал с полным баком. Жизнь с мужем была почти безоблачной и прекрасной. Он все для меня делал. Совершенно привычные обыденные вещи без него сначала казались чем-то из разряда невероятного. У Марата обычно один звонок, и готово, все решено. У меня же — куча времени, сил и нервов. Я даже за квартиру никогда не оплачивала сама: у меня просто не было в этом необходимости. У меня не было в телефоне приложения такси, ресторанов и карты метро. Многое как-то само собой легло на плечи мужа.

В ответ на мои мысли в сумочке вибрирует телефон. Как только взор падает на экран, я мгновенно подбираюсь.

— Что у тебя с машиной? — минуя приветствие, строго уточняет Марат. А я ошарашенно начинаю разглядывать стеклянные стены здания.

— С машиной все нормально, — стараюсь охладить голос.

— Ну я же вижу.

— Я разберусь, — бросаю неприступно.

— Ладно, — раздаётся из динамиков резкий ответ. И звонок обрывается.

Мысленно считаю до пяти. И лезу в интернет, пытаясь хоть как-то сориентироваться. Мои знания в автопроблемах очень скудны. Почему машина не заводится? Аккумулятор? Роюсь в поисках телефона ближайшего сервиса.

— Так разбираться до ночи будешь, — прилетает в спину.

Марат на ходу закатывает рукава, обнажая крепкие предплечья, садится за руль, пытается завести машину. Тщетно.

— Прекрасно, — обходит и заглядывает под капот. Не глядя на меня, включает фонарик на своём телефоне и протягивает мне. — Посвети, пожалуйста.

Беспрекословно выполняю просьбу. Он что-то рассматривает, куда-то тянется, до чего-то дотрагивается.

Его телефон вдруг оживает в моих руках, и я с замиранием сердца ощупываю внимательным взглядом экран. Готова уже увидеть что угодно. От «Котёнок» до «Жена». Хотя Марат довольно скептично относится к перечислению названий всех животных, птиц, рыб и насекомых в качестве нежного прозвища в паре.

За доли секунды я успеваю почти уговорить себя, что ему звонит любовница.

Но меня и тут постигает разочарование. Потому как я вижу лишь ровное «Любовь Андреевна».

Хм… имя незнакомое.

— Кто там? — уточняет Марат и подходит ко мне, слегка задевая плечом. Лениво глядит на телефон в моих руках и сразу оживляется: — Маш! Отвечай скорее, у меня руки уже грязные!

Я мгновенно принимаю вызов и осторожно прикладываю гаджет к его уху.

— Да. Да, — сосредоточен. Собран. Взволнован. — Я понял. Никаких проблем, делайте все, что нужно. Деньги я переведу. Вы только меня в курсе держите постоянно, Любовь Андреевна. Лекарства, да, сразу все, что маме выпишут, берите. Да. Да. Договорились. На связи.

Отстраняется и вновь наклоняется над капотом.

— Спасибо, — бормочет себе под нос.

А меня прошибает.

— Марат, у твоей мамы проблемы со здоровьем?

— Да там… там… — увиливает от ответа, — нормально уже.

— А что было?

— Нездоровилось. Она пока под присмотром.

— Что-то серьезное?

— Уже все нормально, — закрывает тему.

Он всегда был такой: если не хотел делиться чем-то, то клещами не вытянуть.

А меня внутри раздирает от эмоций, и мурашки по позвоночнику ползут. И я только сейчас понимаю, что именно напрягает.

— Когда ты мне набрал. Тогда… случайно. Ты хотел этой женщине позвонить? Которая за твоей мамой смотрит?

Марат оборачивается и обжигает предупредительным взором.

— Я уже извинился. Сам не понял, как так получилось. Ваши контакты рядом находятся…

Любовь Андреевна. И «Любимая». Ну да. Вполне возможно, что они идут один за другим. Но душу полосует совсем не это.

А то, что он до сих пор не переименовал меня в списке контактов. А Марат умеет обрывать связи, если хочет.

— Почему ты до сих пор не переименовал меня? Это немного нелогично.

— Руки не дошли, — роняет тихо и вновь отворачивается. Ещё пару минут молча копается под капотом.

Затем садится за руль. Со скрипом, но машина заводится.

Марат выбирается из салона, отряхивая ладони.

Руки испачкал, ещё и рубашку зацепил. А для него это кошмар и ужас. Я спокойно обхожу машину, тянусь к бардачку и вытаскиваю влажные салфетки. Вытягиваю пару штук и протягиваю бывшему супругу. Вот так слаженно мы и привыкли действовать. Один для другого, понимая друг друга без слов, но… все это осталось давно позади.

— Маш. Оставь мне ключи. Завтра верну. Я ее до сервиса прогоню. Надо на диагностику съездить. И поменять кое-что. Плюс расход масла превышен.

Этим он шокирует меня ещё больше.

— У тебя раньше была возможность решать мои проблемы. Но ты от неё отказался. Поэтому давай я с машиной разберусь сама как-нибудь.

— Я тогда тебе номер оставлю. Позвонишь и разберёшься сама. Идёт?

— Спасибо. Не нужно, — в полнейшем шоке протискиваюсь мимо него и занимаю водительское сидение. Укладываю деревянные ладони на руль. Марат вальяжно наклоняется и заглядывает внутрь.

— Давай аккуратно.

От этой фразы внутренности скручивает. Каждый раз я ее слышала, когда выходила из дома. А ещё за ней всегда следовал быстрый поцелуй в губы с пожеланием хорошего дня.

— Ты не мог бы отодвинуться и дверь прикрыть.

— Ее в любом случае нужно показать мастеру. Не затягивала бы. Это нехорошо так ездить, Маш.

— Спасибо за помощь, — вытягиваю ремень, щелкаю замком.

Через полчаса мне на телефон приходит номер и имя: Василий. Догоняет поясняющее сообщение: «Контакты мастера».

Глава 19

— Вот этот салат обалденный! — Лера тычет красным маникюром в меню. — И порция большая!

— Ладно, — соглашаюсь и оглядываю интерьер ресторана. Лера сразу сказала, что здесь дорого, но очень вкусно. И внутри приятно. Мы не стали упускать шанс поболтать наедине в приличной обстановке. А ещё решили прошвырнуться в обед. Даже сбежали немного раньше.

Лера очень позитивная. Улыбчивая, приятная. Шутит, веселится. Причём очень по-доброму, без сарказма и скрытых уколов. Хотя может быть хитрюгой. Рядом с ней неприятные мысли отходят на второй план, а сам окунаешься в уютную атмосферу. Есть такие люди: с ними всегда легко, чувствуешь душевный подъем и заряжаешься позитивной энергией. Мне она очень импонирует. А Влад на ее фоне кажется закрытым и угрюмым букой.

— Ну так что? — Лера облокачивается на стол и на переплетенные пальцы укладывает подбородок, сверкая глазами. — Я, между прочим, пытала братишку с особой жестокостью. Но он мне ни слова про вас не сказал. А так узнать хочется-яя…

Лера так мило улыбается. От сердца, искренне. Отпивает глоток воды, оставляя нюдовую помаду на стекле. И забавно выпячивает губки.

— Ну хоть ты расскажиииии! Немножко! — смотрит умоляюще.

— Да нечего рассказывать, Лер. Мы просто коллеги. Если вдруг будет что-то — расскажу.

— Ну так же нечестно! — хмурит бровки, прекрасная в своей наигранной обиде. — Я же видела, как он на тебя смотрит. И вообще, — становится неожиданно серьёзной, — я впервые вижу, что он после развода проявляет ТАКОЙ бешеный интерес к женщине.

— Лерочка, мужчина проявляет к женщине интерес по разным причинам. И не всегда по большой любви…

— Понятно, — девушка немного скисает. — Эх, и ты мне ничего не поведаешь.

Расстроенно цыкает. Печально высматривает официанта. Стреляет глазками по залу.

Экран на ее телефоне подсвечивается, и раздаётся тихая мелодия без вибрации.

— О! Вот как раз и братик! Алло, — мечтательно смотрит в потолок, внимательно вслушивается в речь собеседника. — Ой-ой-ой, какие мы грозные. Ммм, серьезно? И что за просьба? — Леры все веселится, изображая строгость. — Дааа? Нууу я даже не знаю… мне надо подумать… — улыбаясь, втягивает губы в рот, слегка прикусывает. На щёчках ямочки. Это чудесно. Милейшее создание. Почему-то я тоже отношусь к ней, как к младшей сестрёнке. Хочется, чтобы ее лучезарность никогда не споткнулась о невзгоды и человеческую жестокость. — Аагааа… То есть я съезжу в школу на родительское собрание. А ты мне что? — ее звонкий смех заставляет даже меня улыбнуться. И отстраниться от посторонних мыслей. Я просто нахожусь здесь и сейчас. — Нууу, я могууу, — пальчиком рисует круг по ободку стакана, — например, я могу взять отгул на следующей неделе. Или в эту пятницу.

Я тихонько посмеиваюсь. Влада знаю не слишком хорошо. Но отгул взамен на родительское собрание он ей точно не даст.

Что и требовалось доказать: глаза девушки на пару секунд становятся печальными. Хотя… нет, это она опять развлекается и уже начинает торговаться.

— Ну никак вас не развести, дорогая редакция. Тогда за тобой останется должок на будущее. Запиши куда-нибудь, — Лера вновь мелодично смеётся, а у меня на душе теплеет: ее глаза горят радостью и задором. — А я не виновата, что у тебя так много долгов. Как хочешь, так и выпутывайся! Дааа, — закатывает глаза, растягивая слова. — Завтра в семь часов. Не волнуйся, я не забуду. И не надо напоминать, у меня нет проблем с памятью!

Они удивительно тепло общаются. В свете того, что мне рассказал о своей жизни Влад, их близкое общение — целиком заслуга Леры. Если бы не она, Влад бы ни за что не искал сближения со второй семьей отца. Хотя, как он сказал, Лера не виновата в том, что их отец нашёл себе другую женщину.

Отбивает вызов девушка несколько печально. Молчаливо рассматривает салфетку на столе.

— Ты что пригорюнилась?

— Да Влада жаль. Он разрывается. И там и тут. И везде какие-то проблемы.

— Ты же говоришь, что он с тобой не делится…

— Ну да. Он же типа старший. И не может поделиться и выговориться. Все в себе держит. Он когда с бывшей судился, знаешь какой был? Даже я его одно время просто не трогала. Там искорка залетит, и все. Капец всему. Такая Хиросима…

— А почему развелись?

— Да кто ж мне расскажет? — подпирает щеку ладонью. — Я только знаю, что Наташа его к другому ушла. К кому-то очень влиятельному и крутому.

Щелк! В голове срабатывает внутренний переключатель. К кому-то очень влиятельному?!

— Лер. А когда это случилось?

— Ой, да давно уже. Года два-три назад. На Влада смотреть было страшно. Наташа же Матвея забрала. К этому своему… новому… Племяш в школу пошёл. Новый этап в жизни, друзья. А Влад не при делах остался. Сына Наташа не давала просто так. Ну и там у них такой разбор полётов начался. В общем, настрадался братишка.

— А как так получилось, что Наташа, — первый раз произношу имя бывшей жены Влада, — теперь с сыном почти не видится?

— Так она теперь за границей живет, — Лерочка округляет глаза. — Этот же мужик ее переехал. А она за ним. А тебе что, братик не рассказывал?

— Да мы как-то другие темы обсуждали… я даже не думала… что все так серьезно.

— Да это не то слово! — Лера переходит на шепот и подаётся вперёд. — Она ж Матвея не может забрать! Влад с ума сойдёт, если у неё это получится. Вот они и воюют до сих пор. Она его всячески уговаривает подписать разрешение на вывоз ребёнка из страны. А Влад каждый раз, как это слышит, звереет. Запретил сыну покидать страну! Вот Наташа и умотала одна. А Влад Матвея к себе перевёз. В прошлом году его ещё в старую школу возил, а после нового года — в январе — перевёл в ту, что у них на районе.

— Так они что… до сих пор с женой бодаются? — у меня челюсть отвисает. Влад очень сына любит, очень. Это сквозит в каждой фразе и в каждом упоминании о ребёнке. Да и иногда о детях стараются умолчать. Для Влада же сын — это гордость.

— Ну да. До сих пор. Наташа приезжает часто к Матвею. К себе забирает. Влад не против. Сказал, пусть видятся, только бы не увезла…

— Понятно.

Нам приносят салаты и мясо, приступаем к обеду. Лера щебечет о чем-то своём. А я теперь полностью погружаюсь в шокирующие новости. Стараюсь переварить.

Кто-то очень крутой и влиятельный. А Влад не дает разрешение на вывоз ребёнка из страны…

Не этим ли обусловлены проблемы с фирмой и то, что с Владом за несколько последних месяцев перестали работать почти все крупные заказчики?!

Глава 20

— Займите удобное положение со скрещенными ногами. Вот так, вам комфортно. Проверните плечевые суставы. Сомкните лопатки, — доносятся из планшета приятные мелодичные наставления тренера, помогающие расслабиться и почувствовать своё тело. — Потянитесь макушкой вверх так, будто ещё немного, и вы коснётесь ею потолка. Сделайте глубокий вдох, наполните ваши легкие…

Слушаю нежный голос и отстраняюсь от посторонних мыслей. Движения начинаю медленно, плавно вписываясь в утреннюю тренировку. Выполняю упражнения с полной самоотдачей, стараясь прочувствовать работу мышц, балансирую от напряжения до расслабления. Это помогает отстраниться. Собраться и сконцентрироваться на себе. Избавиться от стресса.

Это действительно позволяет держать себя в тонусе. И физически, и морально. Потому что поймать гармонию после разрыва с Маратом стало для меня непосильной задачей. А уж чтобы придержать ощущение счастья и радости, надо ещё ой как постараться.

В душ иду с привычным ощущением лёгкости после тренировки и душевным подъемом. Кошусь на часы: ещё успеваю приготовить нормальный завтрак, а не залить молоком кукурузное недоразумение.

Включаю радио с приятной ритмичной музыкой. Перевешиваю полотенце поближе. Лапка смесителя послушно взмывает вверх, и мне на голову мгновенно льются прохладные струи. Мысли отключить довольно сложно. Жестким усилием воли приходится их просто перенаправлять. И вот уже прохладное и терпкое предвкушение нового дня ласкает душу, позволяя взбодриться сильнее. Ровно до тех пор, пока слух не царапнула знакомая до боли мелодия из динамика. Первый танец молодых… наш танец… один на двоих… как давно это было. Как это было прекрасно…

Это сложно. Невероятно. Дико. Больно. Жестоко. Невыносимо ждать новой встречи, погружаться в тот самый аромат парфюма, попадать под мощь его привычной ауры. Ловить на себе темные непроницаемые взгляды и понимать, что я для него никто, чувствовать, как мурашки волнуют кожу, и вспоминать те страшные слова: «Давай разведёмся». И ничего, ничего из этих эмоций сейчас невозможно притупить, пропустить, не заметить.

Оборвать все легко. Убежать легко. Закрыться ото всех легко. А вот разлюбить… разлюбить оказалось непросто. Всеми фибрами души я мечтала вытолкнуть его из сердца. Прогнать прочь из воспоминаний, освободить от него свою душу. Но… я не машина, не робот, которого можно запрограммировать. Оказывается, заставить разлюбить невозможно.

Говорят, время лечит. Сколько будет длиться мое выздоровление? Сколько ещё должно пройти месяцев? Сколько…

У него кто-то уже есть? А если нет? То… почему…

Сложно поверить в то, что Марат так легко смог перевернуть нашу страницу.

Я вот, например, как оказалось, не смогла. Хотя пыталась.

Выключаю воду. Через пару секунд становится холодно. Выбираюсь из ванной, стопы впитывают прохладу керамической плитки. Наскоро сушу волосы.

Плотнее закутываясь в халат, плетусь на кухню и начинаю вырезать по форме тарелки круги из лаваша. Бросаю первый на сковородку. Сверху тру сыр, укладываю порезанные на скорую руку помидоры, заливаю взбитым яйцом. Вновь рассыпаю слой сыра и накрываю сие великолепие вторым кругляшком лаваша.

Жду, пока подпечется, чтобы перевернуть. Потрясающий будоражащий запах распространяется по кухне, вызывая обильное слюноотделение.

И я вновь прикрываю глаза, на мгновение окунаясь в счастливое прошлое.

Неосознанно выбрала любимый завтрак Марата. На автомате сложив все ингредиенты в правильном порядке, не задумалась ни на секунду, что я впервые готовлю это блюдо после того самого дня.

«Давай разведемся», — отдаётся в душе холодная фраза. И безжизненный безразличный тон…

Я сильная. Когда-нибудь смогу перешагнуть. А пока остаётся только не думать о том, что до сих пор способно отдаваться бесконечной болью внутри.

Завтракать, одеваться, и вперёд и с песней. Трудиться не покладая рук. И не поднимая головы. Кажется, лишь только в этом в ближайшее время мое спасение…

***

Что-то меня унесло. Засиделась. Одна из причин — до разговора с Владом мне необходимо изучить кое-какую информацию. Поговорить нам нужно обязательно. Более откровенно, чем обычно. Если не захочет, придётся использовать маленькие хитрости и доставать из арсенала иголки.

Уф, шея затекла. Разминаю одеревеневшие мышцы и только сейчас понимаю, какая же я голодная. Кажется, обед прошёл мимо меня. Завтрак, конечно, был питательный, но моему организму на весь день этого маловато.

Дверь кабинета слегка приоткрыта, и я боковым зрением отмечаю, как мимо проносится кто-то — мелькает тень.

Через пару секунд тень медленно возвращается, самовольно нарушая мое тихое уединение. Неторопливо движется дверь, плавно распахивается ещё и ещё.

В проходе застывает Марат. На лице недовольство и удивление.

Ну что ещё такое? С чего негодуем-то?

— Привет, Маш, — ловлю ровное. Почти безразличное. Почти…

На Марате нет пиджака — видимо, супруг (постоянно забываю приписку «бывший) налегке торопливо выскочил из кабинета. Рукава, как и положено по дресс-коду, строго облегают предплечья, закатанными им приходится быть крайне редко: это ведь вносит диссонанс в привычно-строгий образ.

Марат шагает ко мне ближе. Твёрдо. Неумолимо.

По лицу вижу — есть повод повозмущаться. Морщинка самодовольно рассекает его лоб, губы плотно поджаты. И только жилка на шее бешено пульсирует и выдаёт мужские эмоции.

— Привет, — бросаю в ответ тихо и спокойно. Меня не вывести. Ему меня не вывести из себя!

— Как с машиной дела?

Отодвигаю мышку в сторону и складываю руки на груди. Чуть отъезжаю назад, чтобы удобнее было смотреть в некогда любимые глаза. Да что уж там…

— Отогнала в сервис вчера. Переночует там, пока запчасти едут.

— Много менять?

— Ты что хотел от меня? Давай ближе к делу?

— Ты часто так задерживаешься?

— Это тебя как-то касается? — непонимающе вскидываю брови.

— Нет, но…

— Ну вот если нет, то тогда… будь другом, — лицо Марата на секунду отражает отчаяние и безысходность, которые вспарывают мое напускное спокойствие и уверенность. И я безотчётно сбиваюсь с мысли, — иди куда шёл, — заканчиваю уже тише.

На этих словах мой желудок предательски громко напоминает о себе. А глаза Марата становятся чуть уже в проницательном прищуре.

— Ты что, опять поесть забыла?! — его ладонь возмущённо взмывает в воздух, очерчивая ровную линию. Марат срывается редко, сейчас именно то мгновение. И тут же эмоции вновь под жестким контролем.

— Я не забыла. Я просто не хотела, — цежу по слогам с предостережением.

— Тебе даже врач говорил не пропускать приёмы пищи, Маша, — поверхностно дышит, но внешне он уже невозмутим. И от этого я получаю новую встряску.

Да. Есть у меня такая беда. Я могу засидеться за бумажками и напрочь отвлечься от необходимости хотя бы перекусить.

В негодовании дёргаюсь к монитору. Немного нервно нахожу скрин своего паспорта, отправляю на печать нужную страничку. Чтоб на весь лист формата А4. Крупненько.

Поднимаюсь с места. По кабинету раздаётся раздражённый цокот моих каблуков. Тянусь к принтеру, хватаю только что вышедший листок и резко сую его под нос Марату.

— С некоторых пор вот здесь официально закреплено отсутствие у тебя права лезть в мою жизнь и давать наставления. И да, кстати. Разве тот же самый врач не говорил мне избегать стрессов?

Марат уверенно кивает, а я, пользуясь моментом, указываю ему на дверь.

— Вот именно поэтому. Выход для тебя там же, где и вход.

Меня смеряют недовольным взглядом в стиле «ну ладно». Марат выразительно выдёргивает из моих пальцев распечатку паспортной страницы, и через три секунды я остаюсь в кабинете одна. Неосознанно отмечаю секундный глухой звук сминаемой бумаги.

Все тише и тише различаю раскат растворяющихся шагов.

Ещё через полчаса меня вывел из задумчивости звонок с неизвестного номера.

— Здравствуйте, доставка суши. Я у подъезда. Вы спуститесь, или мне подняться?

Совсем немного времени уходит на осмысление. Марат…

— Я сама спущусь, — блею в трубку, чувствуя, как краска сходит с лица.

За доставку уже заплатили. От меня ничего не требуется. Только поужинать…

Раскрываю содержимое контейнера, получая новый удар в сердце.

Горячие роллы с апельсиновым соусом, мои любимые. И ещё пара гунканов. И салат.

Усаживаюсь обратно в кресло. Отодвигаю бумажный пакет. Наклоняюсь вперед, касаясь лбом поверхности стола.

Состояние — как у той самой бумаги, которую Марат полчаса назад скомкал в ладонях.

Глава 21

— Влад, — уверенно врываюсь в кабинет и подхожу ближе к руководителю. Самовольно опираюсь возле него бёдрами о стол, приземляя рядом пачку распечатанных копий.

Не совсем официально, конечно, держусь. Но мне нужно вывести его из зоны комфорта.

Скрещиваю руки на груди и придаю голосу сухости, а лицу строгости.

— Да? — растерянно смотрит на меня. Снизу вверх. Цепляет коленки взглядом, плавно едет им вверх. Когда перехватывает мой взор, сбрасывает наваждение. — Прости, что ты сказала?

Отлично. Поехали. Налегаем.

— Я изучила протоколы собраний, кое-какие менеджерские переписки, пообщалась с замом по продажам, проштудировала каждый договор с заказчиками за последние два года. И ещё кое-что интересное.

Влад косится на мои губы. Разворачивает кресло.

— Мм. И что?

— Я делаю вывод, что бизнес намеренно загоняют в яму извне.

Влад едва заметно сглатывает. Напрягается. Отодвигает кресло подальше.

— Влад. Если я права, то причины есть две. Финансы и личное. С финансами проще, тут мотивы достаточно прозрачны всегда. А вот если дело в твоих личных неурядицах…

Цепко изучаю нахмуренное лицо, отмечаю, как мужские плечи становятся чуть шире, голова слегка откидывается назад, взгляд теперь совсем жесткий и непроницаемый — прочитать что-то в зелёных глазах у меня не выходит.

Ясно. Влад все понимает. И не хочет никого впускать на свою личную территорию.

— Если у тебя какие-то серьёзные проблемы и именно в этом причина упадка на фирме, то не факт, что я смогу помочь. Я не всесильна. Мои меры будут постоянно перебиваться усилиями неизвестных мне источников до самой точки невозврата, — твёрдо проговариваю и добиваю Влада окончательно. — Возможно, проще банкротить компанию сейчас, не дожидаясь критичных ситуаций. Ты сэкономишь средства, нервы и время.

— Я не для этого искал специалиста, который сможет мне помочь.

— Ни один специалист по антикризисным мерам тебе не поможет. Потому что наши знания и умения лежат в области финансовых, экономических и юридических аспектов. А у тебя дело в другом. В работу компании вмешиваются неконтролируемые силы. И невозможно просчитать, куда будет направлен следующий удар, пока мы будем укреплять позиции и латать дыры. Влад, я не смогу кардинально что-то исправить. Если ты сейчас сделаешь вид, что ничего не понимаешь и я говорю ерунду, — что ж, я уйду. Но тогда шансы добиться поставленной цели значительно снижаются.

— Маш, все не так просто, как тебе кажется. Меня топят, но я не могу иначе.

— Можно ведь что-то придумать, договориться…

— Договориться здесь не получится.

— Почему?

— Потому что меня скрутили в бараний рог, у меня нет вариантов!

— Им нужно что-то, чего ты не можешь дать?

— Им нужен Матвей. Они хотят его забрать. Вывезти за границу. И когда я его в следующий раз увижу — ещё очень большой вопрос.

— Конфликт завязан на твоей бывшей жене?

— Да.

— Такие нюансы необходимо прояснять сразу, Влад. Работа ведь идет не в том направлении. Решать нужно там.

— Да не решить никак, понимаешь, — вскакивает с места, подходя вплотную, зелень серьёзного взгляда набирает глубину. — Либо я отдаю сына и остаюсь с фирмой, либо меня пустят по миру, но будут добивать и дальше.

— Нужно как-то договориться…

— Как? Как можно договориться, если все решается вот на таком уровне?! И у меня нет выбора, ты сама видишь!

Борьба взглядов продолжается ожесточённо и рьяно.

— Значит, нужно что-то придумать. Предложить что-то ещё. Как-то в неформальной обстановке найти общее решение. Возможно, позволять сыну выезжать на каникулы и выходные.

— Ты смеёшься? Кто мне его после таких выходных отдаст?! — пожимает плечами.

— Здесь другой специалист нужен, Влад. А антикризисник тебе не поможет… — горько мотаю головой. — Извини за прямоту. Но такими темпами ты лишишься фирмы. А каких подстав ещё ждать — неизвестно.

Внезапно раздаётся стук в дверь.

— Владислав, я готов… — в кабинет уверенно шагает Марат и, запечатлев, как близко мы стоим с Владом, замирает. Из общей картины он вполне предсказуемо цепляет то, что бросается в глаза: наши с Владом горящие взгляды и то, как близко мы друг к другу находимся… Марат, стиснув челюсти, недоброжелательно роняет: — Мы договаривались, что я зайду, но если не вовремя, могу подождать за дверью.

Вскидывает брови, а я меняюсь в лице.

Ой! Я же все ещё сижу на столе Влада!

Подрываюсь с места, мгновенно отхожу на пару шагов в сторону, немного нервно прокашливаю горло.

В голову приходит мысль. Возможно, не самая уместная, но обсуждение заходит в тупик.

— Владислав Сергеевич, — понижаю голос, доверительно обращаясь к руководителю, — Марат Эльдарович очень грамотный аналитик, прекрасный стратег и финансист. Если уж теперь вы в одной лодке, может, стоит…

— Да он же с ними заодно, ты не понимаешь?! — Влад сверкает глазами и ладонью указывает на Марата, оскаливаясь.

Бывший супруг и так минутой ранее замер по стойке смирно, а теперь вовсе мрачнее тучи.

— Хотя теперь я, пожалуй, останусь и дослушаю увлекательнейшую дискуссию о самом себе, — вальяжно и тихо прикрывает дверь. Скрещивает руки на груди.

Мои ладони нервозно сжимаются в кулаки, на подушечках больших пальцев остаются лунки от ногтей. Я нахожусь между двух искр, и если одна из них ещё и вспыхнет…

Стоим с Владом под сканирующим темным взглядом.

— Я бы попросил пояснить последнюю фразу, — на расстоянии Марат глазами распиливает Влада на части.

— Проблемы в компании обусловлены не неграмотным управлением в совокупности с другими факторами, а вмешательством третьих лиц, — скромно обозначаю проблему и примиряюще добавляю: — Кто-то намеренно бьет по фирме, чтобы получить личную выгоду. И в этой ситуации мои усилия не будут давать результата. А что делать — неясно.

— Что там неясного, — Марат по-хозяйски усаживается на стул, доставая телефон из кармана, кладёт его рядом с собой на стол, проверяя время на экране, и вновь переводит взгляд на меня. — Искать. Выходить на организатора и решать путём переговоров и компромисса. Или у кого-то ещё и с коммуникативными навыками проблемы? — косится на Влада, не сдерживая ехидной усмешки.

— А сам Марат Эльдарович якобы не при делах?

— Был бы счастлив понимать, о чем речь. Может, просветит кто?

Влад на взводе. Марат расслаблен, собран, спокоен. Как всегда. Кажется, я ошиблась — сейчас не лучшее решение обсуждать сложившуюся ситуацию.

Нужно было переговорить с каждым в отдельности, а не сталкивать их лбами. Черт! Такой пролёт!

— Давайте возьмём небольшой перерыв и продолжим обсуждение позже? — предлагаю примирительно.

— Согласен, — кивает Марат. — Тогда позвоню Владиславу вечером. А через два дня у нас совместные переговоры с…

На этом моменте мое сосредоточенное внимание переключается на телефон Марата. Потому как именно в это мгновение звучит ненавязчивая мелодия, а экран оживает. И я, как голодная собака, впи

Глава 1

– Ты готов своими руками разрушить нашу семью… потому что я не могу родить тебе?

На лице любимого супруга нечитаемое выражение. Лишь слегка нахмуренные брови выдают дикое волнение. И пульсирующая жилка на шее.

Оглушающее предложение отнимает способность мыслить здраво.

«Давай разведёмся».

В горле резко пересыхает, и я тянусь за стаканом с водой. Обычный семейный ужин. Ничего не предвещало…

– Это будет самым лучшим для нас решением. Семья должна быть семьей, – роняет супруг. Ранит бездушием голоса, добивает жестокостью слов. – Когда всем хорошо. А не как… – сурово проглатывает окончание фразы. – Маша. У нас не получается. Давай с тобой разойдёмся, чтобы каждый ещё мог устроить свою жизнь. Это хотя бы будет честно.

«Будет честно…», «будет честно…», – отдаётся в голове тревожными молоточками.

Семь лет брака. Три неудачных ЭКО. Куча гормонов, нервов и несбывшихся надежд. Для того, чтобы услышать от мужа страшные слова.

«Давай разведёмся».

Отодвигаю тарелку, поднимаясь с места.

Отворачиваюсь. Не хочу, чтобы супруг видел, какую боль мне причиняет.

Что чувствует женщина, которая не в состоянии подарить мужу то, что с лёгкостью сможет дать любая другая? Каково это – быть неполноценной?

Веки горестно опускаются, слёзы катятся, обжигая кипятком.

Если бы он сказал, что остыл… если бы сказал, что встретил другую… Да любой вариант был бы лучше того, что услышала я.

– Понимаю, что сейчас я для тебя урод и сволочь. Но после развода каждый из нас сможет наладить свою жизнь. Без обмана. Мы оба можем быть счастливы. Просто с кем-то другим.

Мне, кроме него, никто не нужен. Я до глубины души все семь лет брака была убеждена, что счастлива могу быть только с ним. О чем он говорит? Какая другая жизнь?

Спазм перехватывает горло. Делая шаг назад, не осознаю, что муж подошёл ко мне вплотную.

От неожиданности сталкиваемся, а я теряю равновесие. Мужские ладони оставляют после себя безжизненный пепел на месте касания. Торопливо стряхиваю с себя его руки. Которые совсем недавно дарили наслаждение и восторг.

Не хочу! Не хочу, не могу! Только не его заботливые прикосновения!

Как он может вот так просто разрушить все то, что мы строили годами? Ведь мои проблемы не являются для него чем-то неожиданным. Мы вместе боролись. Он меня всегда поддерживал, переживал. Был опорой. Зачем он так? Почему? Разве можно просто сломать… выбросить того, кому ты так нужен? Неужели это возможно?

По всей видимости, да.

– Допустим, я не могу родить. Но сейчас есть разные возможности. Да, пусть пока они не работали. Но если это твой главный критерий… я не понимаю, почему сейчас? Почему не пару лет назад?

– Пару лет назад мне казалось, что все это преодолимо. А сейчас кажется, что честнее отпустить друг друга.

– Если не срабатывает медицина, то… – запинаюсь, подмечая, как чернеют его глаза. – Есть ведь и другие варианты… Дети, которым нужна семья и любящие родители, например.

– Маш, я к такому не готов. Извини. Это правда.

Ступор не проходит. Не понимаю, о чем нам теперь разговаривать.

– Может быть, есть что-то ещё? Другая женщина? Ты скажи как есть. Я приму. Жизнь тебе осложнять не стану. Проклятиями сыпать тоже.

Обнимаю себя руками. Холодно. Холодно и противно внутри.

– Маша, – становится вплотную, вместе со мной смотрит в окно. Но на улице темно, и мы оба глупо рассматриваем в отражении стекла эффектную статную пару. Муж выше меня, даже когда я на каблуках, а сейчас и подавно. Широк в плечах, строен. Красив. Обожаю его ухоженную небритость. Раньше, когда он целовал меня, намеренно слегка царапал. «Чтобы все знали, что ты моя». Больше я этого от него никогда не услышу…

Держать не стану. Хочет быть свободным – пускай. В конце концов, свобода – это единственное, что я могу ему подарить. Что ему действительно нужно. Так пусть же забирает. На счастье…

Вдох требует неимоверных усилий. Я как будто задыхаюсь. От чувств к нему. От эмоций. От осознания, что больше не принадлежу ему.

Как бездомная дворняжка, которую любимые хозяева вышвырнули на улицу.

Наши взгляды в отражении пересекаются, я вздрагиваю от неожиданности. От той глубины его колючего взгляда, которую мне уже не измерить.

Решаюсь на последний шаг. После вернуть «нас» будет уже невозможно.

– Если ты не против… переночуй где-нибудь. Мне нужно время и одиночество собрать вещи.

– Маша, я тебя никуда не гоню… Это твой дом.

Но я не слышу.

«Давай разведёмся», – безостановочно стоит на повторе в голове.

Поворачиваюсь, ощущая на себе изучающий взор.

Твёрдо смотрю в его чёрные глаза, искренне надеясь, что когда-нибудь ещё вздохну без горечи, когда-нибудь смогу выжечь из сердца имя… этого… человека.

– Давай, Марат, – привкус горечи собственных слов отравляет, ядом проникая в кровь. – Давай разведёмся.

Глава 2

– Режь! – со сталью в голосе бросаю сестре, оглядывая своё отражение в зеркале. Кончики светлых распущенных волос почти до пояса мне не видны.

– И не подумаю! – повышает на меня голос. Упирает руки в бока.

– Режь, тебе говорят! Я клиент – что хочу, то и заказываю! – эмоции уплотняются и звенят в голове.

– В таком случае, многоуважаемый клиент, руки в ноги, и валите в другой салон. Там хоть налысо! А я к твоим волосам даже не притронусь! До свидания! – буравит взглядом. Смотрим друг на друга, как заклятые враги.

Ира потрясный мастер, но семейные терки и фамильярность частенько нам мешают. Вот как сейчас.

– Значит так. Ир. Мне нужно рубануть до плеч. Понимаешь?

– Ну бери топор, руби. Я-то что? Смотри-ка. Нужно ей… – закрывает какие-то флакончики, перекладывает расчески… Отворачивается с обидой.

В этот момент я так злюсь на нее, скоро красными пятнами лицо пойдет!

– О-обре-еза-ай… – цежу сквозь зубы. Я, признаться, свои волосы, кроме сестры, никому не доверяю. Уже лет пять точно.

– Ага, щаааз! Разбежалась. Сначала я ей цвет выравниваю, тонирую, помогаю волосы отпустить, а теперь до плеч, видите ли, надо. Обойдёшься! – набрасывается возмущённым шепотом. В глазах горит негодование.

– Ир. Ну правда надо!

– Ищи другого мастера. Я отказываюсь.

– Хорошо, – соглашаюсь громко на весь салон. Мигом оказываюсь на ногах. Вещаю дальше. – Кто-нибудь за двойную плату сможет мне волосы обрезать?

Долго на это решалась, но в итоге я здесь. И вполне четко представляю, чего хочу. Мне нужны кардинальные перемены. Для начала самые легкие и безболезненные.

– Дохлый номер, – подводит итог сестра. – Здесь тебя не возьмёт никто: очередь.

Я, поджимая губы, плюхаюсь обратно в кресло.

– И вообще, – продолжает слегка оправдываясь, – мне Марат точно руки с корнем выдернет, если я к твоим волосам притронусь. Ты что?! Смерти моей хочешь?!

– Марату теперь все равно, – заявляю тихо, но строго. – Он мне больше никто. Понятно?

Из рук сестры выпадает что-то громоздкое и с металлическим лязгом летит на пол.

– Ты о чем? – наклоняется Ира, на лице ее ужас. Уточняет как можно тише, чтобы другие не слышали.

Ее лицо возле моего плеча, встречаемся глазами в зеркале.

– Разводимся мы, – шепчу ей на ухо, чувствуя, как вновь топит разочарование и заполняет паника. Капля по капле. Мы с Маратом были вместе, сколько я себя помню. И теперь без него я не ощущаю себя.

Сестрёнка ошарашена по полной программе. Челюсть отваливается, в глазах дикое потрясение.

– Как?! Почему? Он тебе изменил?! – несдержанно, но так же тихо.

– Не сошлись характерами. Какая разница? Мне просто нужна небольшая перезагрузка, встряска и перемены. Помогай, Ириш.

Сестра задумчиво на меня смотрит, становится сзади. Собирает волосы, пропускает через кулак. Распускает по спине. Хмурится. Проводит расчёской по светлым прядям. И все это с жутко потерянным видом. Раздумывает.

– Подкрасимся, цвет освежим. Сантиметров десять обрежу… Ну Маш… – тянет отчаянно. – Давай ты еще раз подумаешь? Сегодня не станем кардинально.

Расстроенными глазами смотрю на сестрёнку.

– Ир. А у меня суд завтра.

Мне нужно выглядеть уверенно, несмотря на внутренний раздрай и ощущение сломленности.

– Приехать вечером? – с осторожностью интересуется.

– Давай по факту. Созвонимся.

На сегодняшний момент не желаю ничем разбавлять вечернее одиночество.

– А чего через суд? Имущество делите?

Я, право слово, не знаю, что тут сказать…

***

Плавный цокот каблуков отдаётся в голове, перекрывая скромный шелест юбки. Каждый шаг преодолеваю с трудом. Изнутри трясёт, дыхание рвется на каждом выдохе.

Сейчас. Уже сейчас начнётся заседание. И я с дрожью в коленках медленно и грациозно приближаюсь к двери.

Марат уже на месте. Волосы его слегка отрасли и теперь заметно вьются. Это, пожалуй, единственное, что смягчает мужской образ. Губы плотно поджаты, челюсти стиснуты. Идеально выглаженная рубашка, строгий костюм стального цвета… Марат аккуратист и консерватор. У него всегда все разложено по полочкам, чётко и ясно, согласно регламенту. Супруг ценит порядок, экономит своё время. Не любит изменения, привержен постоянству. Марат всегда был скуп на эмоции. Для него это нечто лишнее, ненужное, обременяющее. Он привык загонять себя в строгие рамки и границы, которые сам же обычно и воздвигает.

Задумчивый взор упирается в пол. Правая ладонь неожиданно сжимается в кулак. Всегда деловой, собранный и спокойный, в этот момент муж определенно нервничает.

Мое появление он подмечает не сразу.

– Привет, – запоздало поднимается на ноги. Вина мелькает во взгляде. А что так? Вроде же все правильно сделал?

– Привет.

Больше нечего ему сказать.

Марат не отводит глаз, рассматривает меня с ноткой тревожности, но твёрдо. Подаётся ещё немного вперёд, но… я увеличиваю сократившееся между нами расстояние, отворачиваясь.

Отчаяние укрывает.

В это невозможно поверить. Мы разводимся. РАЗВОДИМСЯ. Больше не будет тихих уютных вечеров, скромных посиделок с друзьями, больше не ждать мне Марата с работы, не подарить ему радостный поцелуй при встрече, не прижаться к его крепкой груди, не попросить совета. Чужие. Вот кто мы отныне. Отныне и навсегда.

Мне бы выдержать ещё немного. До конца заседания. Выйти с высоко поднятой головой. А дальше уже неважно. Он никогда не увидит моих слез. Не измерит глубину той боли, с которой я теперь живу.

Когда-нибудь я смогу оставить этот кошмар позади. Когда-нибудь. Но… не сегодня.

Запоздало здороваюсь с адвокатом.

Нас приглашают, я на негнущихся ногах прохожу вперёд. Обстановка давит на и без того страдающую психику. Хочется убежать. Раствориться, спрятаться от пробирающего тёмного взора. Но я выстою. До конца.

Элементарные вопросы вызывают некое недоумение. Я как школьница, что плохо выучила урок. Будто и не готовилась совсем.

Только Марат держится на высоте, смотрит на всех сверху вниз, с толикой превосходства. И равнодушия.

Как будто ему все равно. На лице пустая маска. Ни единой эмоции. Вообще ничего.

Сосредоточен. Внимателен. Собран.

Судья разъясняет, как делится нажитое в браке имущество, а я слегка морщусь. И получаю возможность высказать своё видение ситуации.

Я долго обдумывала одинокими бессонными ночами… И в итоге решила.

– Мне ничего не нужно. Я хочу получить только свою машину. Это подарок. И он мне нужен. Все остальное пусть остаётся супругу.

Мне так будет проще перелистнуть эту страницу. Рвать. Рвать не задумываясь. Чтобы ничего не тянуло назад.

– К сожалению, позиция моего клиента бескомпромиссно исключает подобный вариант, – доносится твердый баритон, когда другой стороне дают слово. Адвокат Марата держится уверенно. Заставляет меня разочарованно покоситься в сторону горячо любимого мужчины. – Марат Эльдарович решительно против.

Опускаю раненый взгляд, не понимая, куда деться от внутренней пустоты, проникающей глубоко под кожу.

Домой хочу. Мне все безразлично. Пусть забирает все к черту, только бы поскорее перешагнуть через весь этот кошмар…

Глава 3

Переглядываемся с моим адвокатом, недоуменно пожимаю плечами. В ответ фиксирую едва заметный неторопливый кивок.

Стараюсь расслабиться.

Перехватываю уверенный тяжелый взгляд. Тут же отвожу глаза, потому что внутри что-то начинает бурно реагировать.

Марат решил забрать у меня все? Согласна, он всегда работал больше, на износ. Однушка в старом районе, которую мы никогда не сдавали и в которой периодически проживал кто-то из семьи Марата, перешла супругу от родителей ещё до нашей свадьбы. Огромная трешка в престижном районе была куплена в браке. Да, чтобы ее купить, мы продали квартиру погибшей сестры Марата… но я не думала, что будет такая принципиальная… даже не позиция, а поза.

Открываются глаза. Я, честно, не ждала такого от Марата. Он всегда был для меня щедрым на действия, хоть и скупым на слова.

Хотя… это осталось неизменным. Даже сейчас Марат привычно молчит, уверенно забивая последний гвоздь в гроб нашей семьи.

Сломлена. Пожалуй, самое подходящее слово, описывающее мое состояние в это чудное мгновение.

– Мой клиент будет категорично настаивать, чтобы его супруга после развода получила половину имущества. Как полагается. Не только машину, но и квартиру, в которой они проживали совместно с Маратом Эльдаровичем. Плюс господин Сагуров считает нужным отписать супруге загородный дом, находящийся… – далее идёт перечисление координат и примерная стоимость имущества, а я сижу и шелохнуться боюсь. Это даже несколько больше половины…

Лишь только потрясённый взор упорно находит супруга.

«Посмотри на меня, – зову его беззвучно. – Посмотри! Зачем? Почему ты все это делаешь, Марат?!»

Но «господин Сагуров» не внемлет моим молчаливым просьбам.

– Это лишнее. Мне ничего не нужно, кроме машины, – не смею больше терзать мужа вопросительными взглядами. Отворачиваюсь.

– Какие причины заставляют вас, Мария Александровна, отказываться от предложенного варианта раздела имущества? – удивляется судья. – Это как минимум нелогично и невыгодно вашей стороне.

– Марат всегда работал и зарабатывал больше. Квартиры – его личная собственность, – немного привираю. – Я не претендую ни на что.

А в памяти всплывают неизменные слова его мамы. Что он меня на помойке подобрал.

– Просто хочу, наконец, развестись, – добавляю тихо.

Звенящее молчание обрушивается на всех. Меня оглушает.

Прячу трясущиеся руки под столом, молясь, чтобы эта пытка уже закончилась.

Не понимаю его совсем. Зачем? ПОЧЕМУ?!

– Не сказать, что ваш случай очень уж обычный. Вам бы договориться между собой. Возможно, кому-то есть что добавить? – судья обводит взглядом присутствующих. – Внести, так сказать, ясность.

Далее ещё летят какие-то фразы, уточнения, диалоги. А я не способна воспринимать уже ничего.

Лишь один вопрос в голове. И я намереваюсь его озвучить.

Секунды превращаются в калейдоскоп. Когда судья удаляется, озвучив решение, я тут же подскакиваю с места. Делаю пару шагов навстречу…

– Для чего, а? Скажи мне, зачем?

Встречаю равнодушный взор, темнота его утягивает на дно. И ничего не могу там разглядеть. Между мной и супругом стена. И сдвинуть ее уже не получится.

Марат пытается обойти меня, но я в порыве отчаяния слишком твёрдо накрываю его грудь ладонями. Меня трясёт от этого касания, а он даже не пошатнулся!

– Ответь мне! Зачем? Я ничего не просила! – срывающимся голосом.

– Я так решил, – летит, как всегда, скупой ответ. Он так решил. Теперь у меня не только личная машина, но и квартира. Та самая, в которой для меня всегда будет пахнуть им. – Вещи заберу так скоро, как смогу. Потом можешь поменять замки.

Отходит от меня, смело глядя вперёд. В будущее без меня.

А я готова осесть на пол и скулить, как раненая собака.

Больше этого мужчины у меня нет. Сердца нет. Души нет… С собой забрал.

Кричать хочется, но не поможет уже. Крушить, громить, но лучше не станет.

Не понимаю, как жить дальше.

Не понимаю, к чему идти.

Сломленная. Внутри пустота.

Моя семья разрушена. Я стою у груды обломков.

Просто потому, что он… так решил.

Глава 4

Когда вижу его имя на экране, меня сносит убойной волной. Руки трясутся, в душе рана ещё ноет и кровоточит. Но хотя бы не гниет.

В прихожей на комоде лежит свеженькое свидетельство о разводе. Лицевой стороной вверх. Даже касаться его снова противно. Чуть позже уберу в документы, а сейчас пусть цветная бумажка напоминает о том самом дне, когда официально рухнула моя семья…

Марат съехал с квартиры быстро. Он уже давно забрал с собой самые необходимые вещи. Все остальное лежит на полках в шкафу, под кроватью, в комоде.

Первым порывом было все это выбросить. Но потом я немного остыла: вспыльчивостью я не отличалась никогда, вещи мне ничем не мешают, часть из них я просто переложила, высвободив пространство, и убрала на балкон. Теперь смогу спокойно дождаться, пока бывший супруг заберёт все это и увезёт подальше. Раньше не смог: уезжал в командировку.

На звонок Марата я отвечаю в последний момент:

– Алло.

– Привет, Маш. Заеду за вещами сегодня?

– Заезжай.

– СМС скину, когда буду выезжать.

– Да, предупреди.

И про себя добавляю: «чтобы меня в этот момент дома не было».

Но супруг приехал уже вечером, а уйти вовремя я не сумела, потому что Марат не предупредил, как договаривались. Батарея у него села.

– Принесу тебе во временное пользование домашнюю зарядку. Будешь уходить – закроешь своим ключом.

– Спасибо, – летит почти равнодушное.

Какая-то часть меня, гордо вскинув подбородок, желает, наконец, удалиться. Другая же – все ещё ждёт от Марата проявления хоть каких-то чувств, эмоций, объяснений. Наперекор ей, бросаю отстранённо:

– Я переоденусь, и спальня в твоём полном распоряжении.

Согласно кивает.

– Ты планируешь сразу все вывезти? – уточняю.

– Надеюсь за сегодня все успеть.

– Жаль, ты в прошлом переезде мало участвовал. Оставил бы больше времени в запасе, – стараюсь улыбнуться. Пытаюсь делать вид, что мне не очень-то и больно.

Но внутри жжет. Даже сейчас. Как же тяжело находиться рядом с ним.

Марат не реагирует на мою глупую неуместную выходку.

– Уходишь? – летит в спину.

– Да, не буду тебе мешать.

– Ты мне не мешаешь, – несколько напряженно.

– И все же… – заставляю себя не оборачиваться. Не оборачиваться, не оборачиваться…

Поскорее прикусив язык запираюсь в спальне.

Прислоняюсь лбом к двери, прикрываю глаза.

Выбираю первое попавшееся платье в шкафу. Распускаю волосы, немного взъерошивая их у корней. Уверенной поступью направляюсь в коридор. Уже слишком поздно соображаю, что платье чересчур лёгкое для холодного времени года. Да что ж такое… Ладно, добегу до кафе, пережду там. Как раз поработаю немного, накидаю пункты к совещанию во вторник.

– Маша. На улице холодно, – догоняет настороженное замечание. Мне и возразить нечего, но теперь я точно не пойду переодеваться. Мне нужно поскорее уйти, потому что душевное равновесие уже начало шатать.

– Ничего. До машины пять шагов, – бросаю через плечо, намеренно смягчая интонацию.

– Во-первых, машина не у подъезда. Я посмотрел. Во-вторых, не пять шагов, а почти триста метров до стоянки, – голос приближается. – В-третьих, там реально холодно, ты можешь заболеть.

– Значит, это будет моя вина, – оборачиваюсь в дверях. – И тебе ведь уже не нужно меня лечить.

Аккуратное возражение Марат встречает настороженным взглядом. Тяжёлым, недовольным.

Лично я не могу, как он, – по щелчку пальцев взять и отстраниться. И я начинаю нехило нервничать.

Глядя в его внимательные глаза, стараюсь нащупать ручку за спиной.

Как только мне это удаётся, Марат делает два шага вперёд и выбрасывает руку, накрывая мои пальцы своей ладонью.

Его близость как удар. Мы прижимаемся друг к другу всего на секунду, но от этого рвёт крышу.

Оба замираем в беззвучном мгновении. Я вдыхаю его запах, меня ломает от желания к нему прикоснуться, провести рукой по непослушным вьющимся волосам. Внутри пылает и горит.

А мы все так и стоим… и смотрим друг на друга. Поглощающий взор Марата парализует. Гипнотизирует. Не отпускает. А супруг не отнимает руку от двери. И я стою почти что в любимых родных объятиях. И я утопаю от боли, не зная, стоит ли уже что-то обсуждать или нет. Он знает, что он моя жизнь. И если решил уйти, значит, это железобетонно. Марат никогда не совершает порывистых поступков. Даже движения его всегда вальяжные, неторопливые, уверенные.

И все же… я не могу удержаться.

С губ срывается комментарий, который я не в силах проглотить:

– У тебя зарядка была в машине. Всегда.

Его предусмотрительность обычно шагает впереди него. Что-то изменилось?

– Всегда была. А сегодня нет.

– И что с ней случилось?

Пожимает плечами. И в конце концов выдавливает ответ:

– Потерялась, должно быть.

– У тебя никогда ничего не теряется.

Пожирает меня глазами, убивая заново. Я не ощущаю его бывшим, не ощущаю чужим. Он же вот… мой Марат. Родной, любимый. Я не понимаю, что с нами произошло. Почему именно сейчас сломались. И могла ли я хоть что-то изменить.

Мне, возможно, не стоит бередить ещё не затянувшиеся раны, но…

Порывисто кладу руки ему на грудь. Неконтролируемо они скользят ниже, опоясывают мужчину. Прижимаюсь к мужу, чувствуя привычное тепло, защищённость. И так больно от этого, и ещё больнее оттого, что он не двигается ни на сантиметр. Я слабая с ним, знаю. Но сейчас не могу иначе. Даже несмотря на то, что он для меня уже бывший. У меня и документ есть, подтверждающий, что мы теперь друг другу никто.

Пусть я пронзаю себе сердце этим вопросом, но я не хочу молчать:

– Давно ты меня разлюбил?

Прижимаюсь теснее, задирая голову, ощущая, как напрягаются под пальцами его мышцы. Пытаюсь внушить себе мысль, что теперь все по-другому и я не чувствую к нему того, что раньше. Что наш развод и его решение уйти заставляют меня быть холоднее, строже, независимее. Но все это ложь. Себя не обмануть. Не получается.

Марат крепко сжимает челюсти, резко подаваясь вперёд, врезаясь в меня, не позволяя вздохнуть. За спиной прохладная дверь, и я влетаю в нее лопатками, задеваю слегка затылком. Марат не обнимает, но я все равно чувствую себя в его объятиях, зажатая между ним и дверью. Он выбрасывает вверх руку, кладёт ладонь над моей головой. Наклоняется.

Наши лица так близко друг к другу. И он вдыхает мой тихий вздох.

– Ответь мне, – шепчу ему в губы, а слёзы льются по щекам. Сколько должно пройти времени, чтобы я научилась жить без него?

Тёмный взгляд полосует, выворачивая наизнанку. Ответь же… минута затягивается, унося с собой мгновения такой странной близости.

– Я не хочу отвечать.

– Если у тебя уже есть другая – скажи. Я тогда пойму. А сейчас не понимаю. Скажи как есть, Марат.

Обнимаю со всей силой своих эмоций, прижимаюсь так, что невозможно ещё ближе.

– Маша, я не могу сказать то, что ты хочешь услышать, – голос его звенит напряжением, каждая мышца скована. Он приподнимает голову, желая отстраниться, но задевает щетиной мой висок и тут же с силой прижимается щекой. – Ты будешь счастливой с кем-то другим, – твёрдо проговаривает мне в ухо. – Не со мной.

– И это, по-твоему, честно?

– По-моему, да. Иди переоденься. Ты так замёрзнешь, – отстраняется. Разворачивается.

Эмоции захлёстывают. Бежать… Хватаю ключи от машины и квартиры, сумочку и снимаю пальто с крючка.

– Это уже не твои заботы.

Отдышаться получилось не сразу. Уже на улице.

Стираю соленые потоки с распухшего лица.

Ну зато честно ж. Мать его…

Глава 5

Четыре месяца спустя…

– Новость спорная, – кручу салфетку в руках, волнуюсь. Подруга смотрит на меня подозрительно, в глазах ожидание. – Мне предложили новый проект. В другом городе. Это временно, пока не получится раскачать фирму. Им нужен грамотный антикризисный менеджер.

Катя округляет глаза. Подаётся вперёд.

– Ты переезжаешь?!

– Я ещё не дала окончательный ответ. Но склоняюсь к согласию.

– Надолго?

– Изначально оговаривалось полгода. За это время я должна предоставить результаты своей работы. Далее будем корректировать. Как решит руководство. Возможно, захотят продлить контракт со мной, поставят новые цели. Но сейчас основная задача – вытащить их из кризиса и заставить фирму развиваться.

Катя отводит взгляд. Некоторое время смотрит вдаль.

– Это, так сказать… неожиданно.

– Да. Зарплата очень хорошая. Частично выделяют средства на мое проживание.

– Компания на грани развала будет оплачивать твое жилье?

– Я подозреваю, собственник бизнеса готов платить из своего кармана. Лишь бы вдохнуть жизнь в предприятие.

– Когда ты должна дать ответ?

– Через неделю.

– Новость действительно спорная, – Катя грустными взглядом скользит по моему лицу. – Но ты ведь хотела сменить обстановку. Съездить куда-нибудь, и чтобы работа не держала, – подтрунивает. – На самом деле и плюсов много. Но я, конечно, буду по тебе скучать, – заканчивает грустно.

– Я тоже буду, – губы растягивает улыбка, на сердце лёгкое ноющее чувство. Но не от сомнения или боли, а от предвкушения. Каково это – изменить в жизни все? – Но настраиваюсь позитивно. Если мне там не понравится, я выполню свою работу и уеду.

– Им повезло отхватить такого специалиста, – восхищается Катя.

Да, это правда. Без лишней скромности. Я профессионал. Теперь уже. И за это можно благодарить бывшего мужа. Мы познакомились, ещё когда я была среднестатистической студенткой экономического с грандиозными планами на жизнь, мегаработоспособностью и розовыми очками на глазах. Поженились мы с Маратом, когда я была на последнем курсе. После супруг всячески помогал, продвигал меня, способствовал получению опыта в крупных компаниях. Я была и стажёром, и практиканткой, и помощницей управляющих, и финансистом, и аналитиком, и менеджером среднего звена, работала и в паре с менеджером по стратегическому развитию фирмы. В общем, резюме у меня довольно внушительное, и, опять же, во многом благодаря супругу. Искреннее спасибо Марату за такие возможности реализовать себя.

Антикризисник – это мое призвание. Кажется, я очень долго к этому шла, искала себя. Перепробовала действительно многое в сферах финансов, управления и прогнозирования деятельности фирмы. Теперь мой опыт позволяет мне сочетать полученные знания и воплощать их даже в очень сложных проектах.

– С Маратом никак не пересекаетесь? – осторожно уточняет Катя.

Внутри все напрягается. Нелегко об этом говорить. До сих пор.

– Нет. Как говорится, уходя – уходи.

Подруга знает, как мне было тяжело. Насколько плохо было после развода. Я собрала себя по осколкам. Согласна, даже сейчас где-то остались рубцы, но в целом жить можно.

Воспоминания иногда нахлынивают неожиданно. И тут уж я ничего не могу с ними поделать. Копаться в прошлом желания нет. Да и сил, признаться, тоже. Поменять квартиру я не решилась. Поэтому поменяла кое-что в квартире.

– Вообще нигде не пересекаетесь? Ни у друзей, ничего никак?

– Полный ноль, никаких случайных встреч. У него наверняка своя жизнь. У меня, – запинаюсь, соображая, в чем же сейчас заключается моя новая жизнь, – своя.

После разговора с подругой вышла уверенная. Если до этого я ещё сомневалась, то теперь энергия бьет ключом.

Я переварила эту новость и готова обсуждать более подробно, весомо.

Набираю номер владельца фирмы.

– Слушаю вас, Мария Александровна, – неожиданно прилетает в динамик.

– Здравствуйте, Владислав Сергеевич.

– Я очень надеюсь, вы позвонили затем, чтобы меня обрадовать.

– Да. Звоню сказать, что я готова заключить договор. Недели через три смогу приступить к обязанностям.

– Шикарная новость. Я уж думал, все потеряно! – звучный баритон ласкает слух. – У вас, как я понимаю, будет отработка на текущем месте работы?

– Да. Две недели на отработку, и ещё неделя собраться, настроиться, переехать.

– Пожалуй, это лучшая новость за сегодняшний день. Позвоню в офис, скажу, чтобы готовили документы на оформление.

– Да еще рановато, – улыбаюсь, предвкушение охватывает душу. – Но пусть готовят.

Глава 6

В съемном жилье пока очень непривычно. Квартирка мизерная, но светлая. Мебели минимум. Я просила риелтора подыскать что-то в удобном районе и чтобы не было завалено ненужным хламом.

За полгода я сумею окружить себя нужными вещами, среди которых буду чувствовать себя уютно.

Итак… Первый рабочий день.

Всегда страшновато. Новые обязанности, новый коллектив, новое руководство. Везде свои интриги и подводные камни.

Сегодня очень ответственный и важный день. Волосы решила собрать в высокую прическу, слегка смягчив строгий образ парой обрамляющих лицо вьющихся прядей. И, конечно, классическая пара: чёрная юбка-карандаш, белая блузка. Все скромно, не вызывающе. Макияж тоже в нюдовых тонах.

Моя любимая машинка уже тоже здесь. Но сегодня не хочу на ней ехать. Сегодня я на такси.

Ну что. Прозрачный блеск на губы, сумка на плечо, пуговицы тренча в петли. Зонт. Все. Можно выходить.

Погода отвратная. Небо хмурое. Мелкая морось бьет в лицо, ветер настойчиво старается рассыпать прическу. Раскрывать зонтик нет смысла: улечу вместе с ним. Такси подъезжает вовремя, и я, слегка волнуясь, занимаю место в салоне.

Добираемся не слишком быстро. Собрали все светофоры, хоть и ехать недалеко. Дождь бешено лупит по стёклам.

– Пропуск на территорию есть? – оборачивается водитель, подъезжая к шлагбауму.

Ну конечно есть, сейчас вытащу из кармашка! Вообще никаких проблем! Вот же блин, а.

– Пропуска нет, – роняю с досадой.

– Высаживаю тогда вас у шлагбаума. Дальше никак.

Шик. Блеск. Красота.

Вздыхая, смотрю на улицу сквозь стекло.

Вытаскиваю из салона сначала одну ногу, впиваясь каблуком в асфальт. Дождь неприятно касается прохладой и влажностью. Рядом ставлю вторую ногу. Выбираюсь из машины, держа наготове зонтик.

Жму на кнопку. Зонт ноль реакции. Эй, ау! Раскрывайся немедленно!!! Трясу его недовольно. А этот гад не поддаётся! Ну что ж ты, а!

Такси отъезжает, оставляя меня наедине с непогодой. Капли хлещут лицо, а я, ускоряясь, прохожу мимо шлагбаума с ровной спиной и уверенно вышагивая вперёд, даже несмотря на то, что я похожа на облезлого котёнка.

– Ну давай же!!!

Наконец справляюсь с зонтиком. Он, наверное, смилостивился надо мной, укрыв от дождя. Только толку от этого уже мало. По лицу бегут струйки воды. Впереди группа строений из стекла. Все на четыре этажа. Ищу нужный корпус. Он должен быть тут.

А, вот он! Отлично!

И да. Это действительно было отлично, потому что я обхожу здание и упираюсь в красную ленту, за которой ведутся ремонтные работы. К ней приклеено объявление: вход с торца.

Арррр! Плетусь вперёд, огибая неугодное строение. Вот сейчас я очень зла! Вот прям очень!

Дохожу до входа, с яростной завистью упираясь взором в машины, на которых приехали мои коллеги. Здесь прямо у небольшого немноголюдного крыльца есть парковочные места. Нужно будет сегодня же оформить пропуск на машину!!!

Только об этом думаю, сразу поскальзываюсь на разбухшей коробке, которую кинули на землю как времянку, чтобы пройти через грязь к подъезду.

С ужасом на лице беспомощно машу руками, как бабочка крыльями, и все равно падаю в грязь лицом. Да! Буквально!

Чееееерт!!!

– Осторожно-осторожно! – доносится сбоку обеспокоенный голос. – Здесь ещё не закончили ремонт!

Чувствую, как мое тело выпрямляется, а я вновь стою на своих двоих.

Отвратительные ощущения. Светлый бежевый тренч заляпан мерзкими тёмными пятнами. Ладони в грязи. Сумку тоже нехило зацепило. По ноге ползёт гадкая длинная стрелка!

Господи, как я зла!!!

– Ох, Мария Александровна, – поворачиваю голову, попадая под мягкое сочувствие темно-серого взора. – Ну с добрым утром, что ли…

Фокусирую взгляд на мужчине. Светлые непослушные пряди, уверенность на уже знакомом волевом лице, возрастные морщинки плохо видны на фоне льющейся по нему воды.

Мужчина не ждёт ответа: видит, что я абсолютно ошарашена и полностью выбита из колеи. Правильно оценивает обстановку. Не дожидаясь моего ответа, ведёт меня вперёд, заставляя встать под козырёк.

– Доброе утро, – стараюсь погасить раздражение в голосе, все же он здесь ни при чем. Добавляю жестче, чем это необходимо: – Владислав Сергеевич. Очень доброе.

Всплескиваю руками, пытаясь стряхнуть грязь хотя бы с ладоней и оттереть темную жижу.

– День не задался с самого утра, да? – печально оглядывает меня с головы до ног. – Не очень, конечно, – щёлкает языком, качает головой.

– Ну что вы, это ещё комплимент!

– Ладно, пойдёмте. Приведём вас в порядок, – распахивается передо мной дверь.

Работники уже на местах, мельком отмечаю хмурые тусклые лица.

Молча иду за мужчиной и послушно захожу в лифт. Владислав Сергеевич управляет этим бизнесом. Он говорил, что ему меня посоветовали. Но ехать за мной пришлось аж в другой город. Мужчина тактично отводит сочувствующий взор и пока не считает нужным заполнять разговорами звенящую тишину, что навалилась на нас.

– Танюш, два кофе, пожалуйста. Сливки, сахар? – набегу уточняет у меня, забыв поздороваться со своим секретарём.

– Да, пожалуйста.

Вот за это я дико благодарна!

– Пара минут, Владислав Сергеевич, – ровный четкий ответ. Женские эмоции пока не улавливаю. Уделять этому достаточное внимание неуместно.

– Спасибо, Танюш, – проходит вперёд, толкая дверь от себя. – И ещё твоя помощь понадобится. Зайдёшь.

Проходим в свободный кабинет. У окна стоит письменный стол из тёмного дерева. Буквой «Т» к нему приставлены ещё два стола, по обе стороны – стулья.

Видимо, здесь он устраивает совещания, так сказать, для узкого круга. Потому что большой конференц-зал я уже приметила на первом этаже.

– Пальто давайте сюда, – кивает в сторону двери, – там санузел. Можете привести себя в порядок. Если что-то нужно, Таня выполнит любое поручение.

Благодарю руководителя и занимаю его личный туалет. Подхожу к зеркалу.

В популярном приложении телефона есть забавный смайлик злого динозаврика, на которого льётся дождик из тучки.

Вот примерно так я себя сейчас ощущаю.

Это полный абзац!

Глава 7

На лице противные разводы, пучок съехал набок, пряди вокруг лица превратились в грязные сосульки. Юбка испачкалась, а стрелка на колготках успешно добралась до бедра.

Тщательно смываю грязь.

Настроение втоптано в плинтус. Вот как так, а? Обидно – слов нет!

И колготок запасных нет, а ещё волосы надо промокнуть.

Распускаю сие безобразие. Вот Иришка! Так и не обрезала мою шевелюру. Лишь слегка укоротила. А я потом уже остыла и сохранила длину, так привычнее.

Треплю промокшие пряди. Пальцами разбираю пожёванные локоны. Да ладно уж, высохнут.

Стягиваю колготки, швыряю в мусорку.

Скептично разглядываю своё отражение в зеркале. Облезлый котёнок, конечно, поприличнее меня выглядит.

Ну да ладно. Обсохну, там видно будет. Привожу одежду в порядок, если так можно выразиться…

Тихонько приоткрываю дверь, с лёгким волнением заглядываю в щелку. Владислав Сергеевич уже за столом что-то проглядывает в компьютере, к уху прижата трубка рабочего телефона.

– Нет, так не подойдёт. Я решительно против, – голос твёрдый, но без обвинений. Спокойный, ровный. – Мы же с тобой обсуждали.

Отключается и вновь вдумчиво сосредотачивается на экране.

Я отчего-то улыбаюсь в душе.

Деловой какой. Только приехал – уже весь в работе. А народ обычно поокаааа раскачается…

Выхожу из своего укрытия, перетягивая на себя внимание руководителя.

С грустной моськой предстаю перед ним во всей красе.

Выхожу на середину кабинета. Здесь чисто, минимум мебели, много пространства. Аромат кофе распространяется и бьет в нос. Ммм, потрясающий запах. Слегка развожу руки в сторону, поворачиваясь вокруг своей оси. И вновь оказываемся лицом к лицу с моим нанимателем.

В голове лишь одно слово: фиаско. Но вслух расстроенно произношу другое:

– Как-то так.

Цепкий мужской взгляд очень медленно скользит вверх: от носков туфлей, плавно огибает очертания юбки, слегка запутываясь в волосах, и тяжело приземляется на мои губы.

Владислав Сергеевич моргает раз, другой. Молчание затягивается…

– Совсем плохо, да? – уточняю упавшим голосом.

Раздаётся тихое покашливание, и начальник сбрасывает наваждение.

Ещё раз быстренько пробегается по моей фигуре:

– Не зна-ааю, – медленно мотает головой, бьет себя ладонью в грудь, твердо кивая, – мне лично нравится!

– Это обнадёживающий вердикт, – роняю кисло. А то я сама не видела.

Достаю салфетки из сумки, как можно аккуратнее стираю с неё грязь. Волосы падают на лицо.

– Да все нормально, – воодушевленно подтверждает.

Поднимаю на него взгляд, скептично выгибаю бровь.

– Мария Александровна, вот зря вы так. И кстати, нельзя быть такой красивой. У нас в коллективе холостых много, кто-нибудь да приберёт к рукам.

– Ну что вы, Владислав Сергеевич, – артистично прикладываю руку к губам, выпрямляясь, – я работать приехала, а не руки холостые искать.

Посмеиваюсь.

– Ваш кофе, – мужчина поднимается и ставит на стол возле меня ароматную чашечку. Ободряюще улыбается.

За моей спиной раздаётся уверенный стук и распахивается дверь:

– Владислав Сергеевич, вы просили зайти.

Мужчина предусмотрительно отодвигается назад, а девушка проницательно рассматривает нас, как будто право имеет…

Ой, ну как-то очень уж получилось двояко…

– Да, Танюш. Нужна твоя помощь. Мария Александровна временный руководитель крупного проекта. Она очень ценный для фирмы сотрудник. Пожалуйста, помоги ей чем получится. Как ты могла заметить, утро не задалось.

«Танюша» недовольно косится в мою сторону, поджимает губы, хмурится.

– Конечно, – задирает нос, – Владислав Сергеевич.

– Вот и славно, – он непробиваемый или реально ничего не заметил? – Ну я пойду, вам, девочкам, проще будет без меня договориться. Как все решите, Марию Александровну нужно будет проводить в ее кабинет. Таня, мне позвони, как разберётесь.

– Я поняла, – прячет руки за спину. И смотрит на меня как-то странно. Догадка пронзает… а они что?..

От девушки веет возмущением.

Вот тебе и новый коллектив…

Дверь за мужчиной захлопывается.

– Так чем могу вам помочь, Мария Александровна?

А она мне в кофе точно ничего не подсыпала? Очень уж у неё лицо разгневанное.

– Да я уже со всем справилась успешно, – держу покерфейс. В отличие от некоторых.

– Колготки есть запасные? – льёт иронию.

– Запасных нет.

– Жаль, – ядовито улыбается, а я, честное слово, опешила.

– Татьяна, вы хотите мне что-то личное сказать-спросить?

– Да нет, с чего вы взяли?

– С того, что сейчас есть такая возможность. В дальнейшем – сугубо рабочие вопросы. У меня времени мало, а на сегодня большие планы. Но раз нет, так и отлично. Какой из кабинетов мой?

– Пойдёмте, я провожу, нам на второй этаж, – отходит, распахивает дверь. Следую за ней, куда ж я денусь с подводной лодки. – Уже с пятницы у вас настроен рабочий профиль, все пароли в блокноте в тумбочке, – переходит на деловой тон, – список телефонов сотрудников у вас на столе. Если какие-то проблемы с доступом – сразу к Виталию Горбинскому. Он у нас главный по серверам. Ваш собственный добавочный приклеен к монитору. Обед с часа до двух. Есть столовая на первом этаже, есть кухня для сотрудников. Туалет так же на первом этаже. Если будут какие-то вопросы, я всегда на связи.

– Спасибо, очень оперативно.

Я восхищена. Да, обычно приступаешь к работе, и то компьютер не настроен, то проблемы с логином, то непонятно, как дозвониться до нужного специалиста и кто он вообще такой.

– Если нужны отчеты, копии, что-то ещё – это тоже можно через меня. С чего начинаете работу?

– Пока что мне нужна бухгалтерия. Аналитик есть в штате?

– Бухгалтера предупредили. Аналитика нет.

– Ясно.

Татьяна замирает у двери, открывает ее ключом и протягивает его мне.

– Это лично ваш. У меня есть второй. После обеда предоставлю вам пропуск, у вас будет доступ на все этажи. По распоряжению Владислава Сергеевича.

– Мне ещё нужен пропуск на машину. Парковаться прямо у здания?

– Я уточню. Пропуск сегодня будет у вас. Мне данные по машине. Ваш паспорт. Для оформления сегодня предоставите документы?

– Завтра.

– Хорошо.

Прохожу в кабинет, все же с благодарностью смотрю на девушку.

– Спасибо, Татьяна, все понятно, все быстро.

Она недовольно косится на мои голые ноги.

– Может, все же колготки?

– Вообще, конечно, хотелось бы…

Но сама я на улицу до вечера ни ногой!

– Сорок ден, бежевые… – оценивающе глядит на мои бёдра. Хмурит брови. – Троечка?

– Да. И можно две пары, – тянусь к кошельку, вытаскиваю купюру. – Вы меня очень выручите.

– Обращайтесь.

Остаюсь в кабинете одна. Медленно осматриваюсь.

И думаю о том, что если бы все было, как раньше, я бы первым делом позвонила Марату, поделилась бы с ним своим сокрушительным фиаско.

Услышала бы в ответ тёплые нотки поддержки. И согревающее «люблю тебя».

А теперь все.

«Люблю тебя» – больше не моя история.

Глава 8

За три дня до сведения персонала довели, что теперь на фирме новый проверяющий с «узкими» обязанностями по финансовой части.

В общем, важную шишку никто не видел своими глазами, но трясутся, что спросят за бардак, все.

На работе эти три дня задерживаться не стала, домой приезжала вовремя. Но толстый рабочий блокнот и объёмная кипа распечаток временно переехали в мое скромное жилище.

Вечерами проще заниматься делами или продумывать все, что необходимо сделать завтра. Когда голова занята, посторонних мыслей минимум.

Так я увереннее себя чувствую.

Сегодня четверг. Выделила его для более полного знакомства с рабочим районом: решила поближе изучить местность, посмотреть, где тут что. Прогуляться и вдохнуть поглубже городской смог.

Так сказать, войти в колею.

Куплю себе что-нибудь перекусить, порадуюсь солнышку.

Завязываю конский хвост и, нацепив загадочную полуулыбку, шагаю навстречу приключениям.

– Мария Александровна, ваше затворничество наконец закончилось?

Знакомый глубокий голос звучит совсем близко. Не оборачиваюсь, просто жду, пока руководитель поравняется со мной.

Встречаю его искренней радостью.

– Сегодня решила прогуляться.

– Ааа, изучаете новые владения?

– Есть такое. Кстати говоря, я готова более подробно обсудить положение вещей. Могу заглянуть к вам после обеда.

Мужчина морщится, начиная спускаться по лестнице.

– Все в порядке?

– Да-да, все нормально, – вымученно улыбается, у него нога, что ли, болит? – Я на два дня уезжаю. Через два часа меня уже не будет.

– Жаль, по телефону не хотелось бы.

Неторопливо идём вниз, игнорируя лифт. Владислав Сергеевич в мою сторону и не смотрит. Я, конечно, всегда любила Марата и не особо нуждалась в лестных словах и горячих взглядах других мужчин, но уже привыкла к интересу и комплиментам, научилась их нейтрально принимать, не обращать внимания.

А тут совершенно никакой реакции. И мне это нравится. Подсознательно я чувствую себя в безопасности. Раскованно и свободно.

И даже его фраза в понедельник «лично мне нравится» явно была сказана с целью поддержать и ободрить, а не приударить. Последнее точно не для меня. В ближайшее время.

– Максимум, что я могу вам предложить, это сорок минут прямо сейчас. Но у вас законный отдых, – начальник косится на часы.

– Ничего, я отдохну попозже.

– Тогда перекусим вместе и заодно обсудим. А то я сегодня пропустил завтрак. А голодный я невменяемый, – прищелкивает языком.

Как это Танюша его голодным оставила?

Я прячу улыбку. Да видно же, что она к нему неровно дышит.

– Что? – ухмыляется.

– Нужно срочно наверстать упущенное. Негоже мужчине ходить голодному.

Губы его кривятся, взгляд прожигает исподлобья. А я… округляю глаза от ужаса. Я сейчас от стыда под землю провалюсь. О Боже! Что я сейчас сморозила?! Звучит-то как двояко!

– Кормушку бы ещё личную найти где-то, – выдает полушутливо-полурассудительно.

– Гурманом нелегко быть, понимаю, – шуткой сглаживаю неловкость.

Я просто отвожу взгляд. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Потому как Владислав Сергеевич одарил меня таким многозначительными взглядом, что сдерживаться нет сил.

– Я просто с чужих тарелок не ем, – роняет насмешливо. Отворачивается.

Принципиальный какой, надо ж так.

А он, кстати, неплохо выглядит. Лицо изможденное, уставшее. А глаза… глаза горят огнём. Не спрятать, не скрыть. Сколько ему лет, интересно? Сорок? Не знаю. От него такая мощная живая жизнерадостная энергетика – кажется, ему лет двадцать в душе.

И что же у вас, Владислав Сергеевич, на фирме-то случилось? Я посмотрела отчеты за прежние годы. Там все было более чем приемлемо.

В кафе мужчина галантно пропускает меня вперёд. Выбираем место у окна. Вид потрясающий. Чувствуется дыхание приближающегося лета: почки набухли, трава уже зеленеет, кое-где несмело пробиваются желтые солнышки цветов.

Официант спешно приближается, приветствует нас, укладывая на стол две увесистые кожаные папки с глухим стуком.

Владислав Сергеевич, не глядя в меню, заказывает борщ, отбивные с картошкой, компот и хлеб.

Простые блюда, которые ассоциируются у меня с теплом, уютом и домашним очагом.

Опускаю взор. Улыбаюсь в душе. Почему-то вспоминаю Марата. Он предпочитал пасту и острые супы. Но компот заказывал всегда.

Глаза коротко пробегаются по меню.

Выбор сделан.

Мы оба смотрим вслед официанту, кладём ладони на стол. Наши взгляды встречаются. Мужчина начинает разговор.

– Я знаю, что все плохо. Мне нужно понимать, что реально можно сделать.

– Есть первоочередные задачи. Есть вторичные, но не менее важные. Давайте так. Я расписываю план на ближайший год. С течением времени он может слегка корректироваться, будем вносить уточнения. На ближайшие три месяца я распишу подробную программу. Пока я руковожу проектом – контролирую все сама, дальше кто-то перенимает эстафету.

– Возражений на данный момент не имею.

Кивает твёрдо. Смотрит уверенно. Нет в нем сломленности. Нет отчаяния. Нет затравленности. Разочарование и страх не отражаются в глазах. Для меня это говорит о многом. Вызывает уважение.

– Как давно управление на вас?

– Прилично. Последнее время что-то идёт не так. А я упустил момент катастрофы.

Зону комфорта разграничивает чётко. Посторонних не пускает. Уверена, в этом плане может быть жестким. Но и ответственность с себя не снимает.

– Какие-то действия предпринимали, чтобы улучшить ситуацию?

– Вышло не слишком обнадеживающе, – пожимает плечами.

Я уж поняла.

– Часть основных средств решили продать? Это не самое лучшее решение. Если деятельность компании и не замрёт, то замедлится уж точно.

– Это была необходимость.

– Суд может отнестись к этому, как к выводу активов.

– Я понял, – заявляет убито. Скисает немного.

– Смотрите. Антикризисные меры максимально объемно облекаем в письменный вид. Чтобы не привлекли к субсидиарке в случае банкротства, в суде нужно будет доказать, что вы максимально принимали меры по урегулированию текущей ситуации и преодолению компанией сложностей.

– Это ясно. Конкретнее?

– Фиксируем каждый чих, каждый вздох, каждый шаг. Взыскание дебиторки только в письменном виде. В случае принятия решений о реструктуризации долгов обязательно подписываем соглашение. Никаких устных договоренностей. Даже если внутри компании принимаются антикризисные решения – оформляем как протоколы заседаний. Каждую бумажку храним и лелеем. Кто реально занимается бюджетом?

Отвечает.

– Перераспределяем расходную часть бюджета на обеспечение обязательств. Снижаем издержки. Оптимизируем расходы. Стараемся выполнять заключённые контракты, ищем новые. Сделки с высокими рисками запрещены. Привлекаем средства иными способами.

– Есть предложения какими?

– Начнём с переговоров. Кредиторы скоро начнут злиться. И мы должны их убедить: подождать, пока мы восстановимся и начнём работать в полную силу, – намного выгоднее, чем урвать крохотный кусочек после судебных разбирательств.

– А я говорил, что здесь нескучно будет, – печально поджимает губы.

Назад возвращаемся, слегка перешагнув отведённое на обед время.

– По поводу изучения рынка. Владислав Сергеевич, когда вы будете не заняты, можно я вам позвоню? Есть вопросы по специфике.

– Звоните. У вас карт-бланш на мое время.

В наши спины врезается разочарованный возглас. Одновременно оборачиваемся.

Таня. Глаза чуть ли не на мокром месте. На меня смотрит уничижительно.

Я, возможно, черствая, но мне безразлично. У них шуры-муры, а я переживать должна? И вообще. Спишь с мужиком на работе, и что? Теперь каждую проходящую мимо него женщину зрительным кипятком обдавать?

Да ну их.

Мне с этим разбираться некогда. Пусть сами решают свои проблемы. А подслушанные чужие разговоры как раз могут стать весомой проблемой.

Лифт замирает на нашем этаже.

Владислав Сергеевич отходит на шаг в сторону, пропуская нас с Таней вперёд.

Им ехать на третий, мне – на второй.

Проехав один этаж, лифт останавливается. Двери распахиваются, выпуская меня.

– Мария Александровна, давайте я сам наберу вечером.

– Да, конечно. Буду ждать.

На девушку я даже и не смотрю. Ее придумки не моя забота. У меня скорое планомерное банкротство намечается, если мозгами не раскинуть.

Прохожу в свой кабинет. Я уже привыкла к нему. И даже, чтобы оживить обстановку, фикус поставила с кактусом. Потому что все остальные цветы у меня дохнут.

Погружаюсь в цифры и не сразу соображаю, что телефон вибрирует на краешке стола.

Тянусь, обхватывая корпус. На имя контакта и не гляжу, просто в каком-то густом рабочем угаре нажимаю на ответ.

– Слушаю.

Дальше на виски давит звучная тишина. Я уже решаю, что со связью неполадки. Как вдруг…

– Маша? – тихо льется из динамика голос, который ещё пару месяцев назад мерещился мне во снах.

Воздух в легких мгновенно иссякает, чувствую приступ легкого удушья. Слабый вздох больше походит на громкий возглас и мольбу о помощи. Я не готова сейчас его услышать… только не его голос…

Глава 9

Весь мир для меня перестаёт существовать. Я ничего не слышу, кроме этой угнетающей тишины в динамике. Дыхание замирает. Я вся обращаюсь в слух. Выжимаю по максимуму из этого короткого мгновения.

Пальцы трясутся, и я покрепче обхватываю корпус телефона.

Мы чужие. Мы чужие друг другу. Он предпочёл жизнь без меня.

Конец уже случился. Что ещё нужно? Что мне ещё нужно, чтобы сердце перестало лупить в виски, отдаваясь в горле?! Чтобы перестало к нему рваться и вспоминать, как с ним было хорошо? Чтобы перестало копаться в обломках прошлого, разыскивая ответ на вопрос, что именно я не так сделала, раз он выбросил наш брак на помойку?!

– Марат? – не удаётся сдержать дрожь в голосе.

Молчание тягостно повисает, мы оба приходим в себя от потрясения.

– Это… – осторожно подбирает слова, будто шокирован не меньше моего. – Это я тебе позвонил?

Расстояние убивает, хочется увидеть в этот момент его глаза. Слух навострился запредельно, различаю каждый шорох в трубке. И даже дышать боюсь. Атмосфера сгущается, я словно в коконе. И без его голоса уже не выберусь.

– Получается так… – слышу свой взволнованный голос будто со стороны.

– Черт… дебил… – крайне неразборчиво бросает в отдалении, словно отводит трубку ото рта, но я все равно различаю. – Эм… – уже слышится более четко, – извини, я… я просто… – не может подобрать слова, что-то мешает ему. И он переводит разговор в новое русло. – Как ты?

– Все отлично. Спасибо, что поинтересовался, – не получилось выкорчевать обиду из последнего слова. Марат застал меня врасплох, я плохо себя контролирую в это мгновение. Но в следующее все же беру себя в руки. – У меня новый проект.

– Поздравляю. Это здорово.

Утягивает в плен густым ожиданием. Он ждёт чего-то? Чего? Я не смогу уже ничего ему дать. Он специально позвонил или правда ошибся?

Не понимаю, что хуже. Не понимаю, что больнее.

– Ты контактом ошибся? – зачем я это спросила, зачем?!

Что я хочу услышать? Если скажет да, это будет новый удар. Если скажет нет – контрольный в голову.

– Пожалуй, да.

«Пожалуй, да»?!

«ПОЖАЛУЙ, ДА»?! Душа кричит беззвучно и обливается слезами. Как можно «пожалуй, ошибиться», если я была у него всегда записана, как «Любимая»?!

– Чтобы не ошибаться больше, переименуй как-нибудь, – вымученно улыбаюсь, чтобы смягчить голос, – если ещё этого не сделал.

– Я пока ещё не успел.

Кажется, я ошиблась.

Контрольный все же прозвучал. Сейчас.

Несколько месяцев прошло.

А я в его телефоне все ещё «Любимая»?

– Верю в тебя. Ты справишься. Извини, мне пора.

– Конечно. Успешного окончания проекта.

– До этого ещё далеко. Но спасибо.

Не сразу, но он отключается первым. Потому что мне не хватило моральных сил.

Я, приложив трубку к уху, взволнованно гляжу вдаль. И грудь вздымается от частых вздохов. И губы пересохли.

Дополнительный всплеск боли изнутри выжигает все новое, что смогло поселиться в душе…

***

– Мария Александровна, вы решили сразить наших кредиторов наповал? – спустя три дня заявляет мне новый руководитель.

Я уже отошла от разговора с Маратом. Смогла убедить себя, что он человек, а не машина. И всем свойственно ошибаться. Значит, Марат тоже ошибся. Он случайно… он просто промахнулся и нажал не туда. Вот и все. И больше нечего выдумывать. А моя реакция на его голос – это мои проблемы. И мне совершенно некогда копаться в своей голове. Потому что сейчас моя голова – достояние господина Басманова.

– Вы мне льстите, Владислав Сергеевич. Но мне по-женски приятно.

– Льстите?! – округляет глаза, улыбаясь оглядывает мою фигуру и возвращается к лицу. – Да мне уже в самый раз отскребать челюсть от пола. Пощадите мой возраст, меня ж сейчас удар шарахнет.

Я позволяю себе негромко рассмеяться и снисходительно принимаю комплимент.

– Ай-яй-яй, Владислав Сергеевич, да вы женский угодник.

Мужчина расплывается в улыбке, пролистывая на ходу бумаги.

– А спекулировать возрастом нехорошо, – бросаю вдогонку. – Я знаю наверняка, не такой уж он у вас и почтенный, – весело подмигиваю.

Начальнику почти тридцать девять. На десятку меня старше. Но я глубоко убеждена, это самый расцвет у мужчин, годам к сорока, – думаю про себя и скромно прячу мысли за улыбкой.

– Владислав Сергеевич, – тормозит руководителя помощница. Смотрит строго, почти без эмоций, в голосе металл. – Копии актов сверок и распечатка переписки с «Жилстроем». Вы просили принести. Допники все у вас уже.

– Да, спасибо, Танюш, я помню, – благодарно кивает и переводит взор на меня. – Поехали?

– Вас сегодня ждать? Документов много подписывать, – деловым тоном уточняет Таня, но я нутром чувствую: если бы уезжал не со мной, даже и не спросила бы.

– Я подписал самые срочные, забери со стола. Остальные завтра. Подождут, не до них сейчас.

– Поняла. Хорошего вечера.

Внизу Владислав Сергеевич распахивает передо мной дверцу своего синего «Гранд Коммандер». Усаживаюсь рядом с водителем.

Пока едем к кредиторам, обсуждаем политику переговоров. Запасаемся обещаниями, фактами, ну и лестью, чего уж там…

На нужный нам этаж поднимаемся по временному пропуску в сопровождении офис-менеджера.

Девушка представилась Яной и идёт впереди нас.

Я немного волнуюсь, как бывает частенько перед важными переговорами, но уверенность и спокойствие Басманова передаются и мне.

– Прошу, Константин Борисович будет с минуты на минуту, – Яна толкает вперёд массивную дверь, и мы проходим в кабинет.

– Здравствуйте, Владислав Сергеевич, – тут же врезается в спину. – О, вы сегодня не один.

Заинтересованный взгляд тут же проезжается по моим ногам.

– Мария Александровна, консультант по финансовым вопросам, – мило улыбаясь, делаю шаг навстречу и первой протягиваю руку. В качестве протокольного знакомства «должник-кредитор» вполне допустимый жест. Но приветствию в качестве «мужчина-женщина» он явно не соответствует, а уважаемый Константин Борисович явно выбрал второе. Вложил правую ладонь в предложенную мной руку, левой – накрыл сверху. Продляет рукопожатие намного дольше принятого, смотрит не в глаза, треугольный вырез моей деловой блузки его интересует гораздо больше. Блуждающая улыбка на лице, мечтательный взор. Ну что ж… начало великолепное. Я привыкла пользоваться своими преимуществами.

– Сориентируйте, где нам лучше присесть, Константин Борисович?

– Конечно… – тянет задумчиво, – можно… да можно ко мне поближе. Что ж кричать друг другу через стол.

Переговоры начинаю с того, что компании обе крупные, ведут сотрудничество уже давно, никогда не было раньше неприятных ситуаций, всегда обе стороны исполняли обязательства.

– Сложности, которые испытывает компания Владислава Сергеевича, временные. Мы, конечно, понимаем, что сложившееся положение дел вас не устраивает, но мы и сами не в восторге и всеми силами пытаемся исправить ситуацию.

– Все это слишком затянулось, – комментирует Константин Борисович, – суммы немалые.

– Согласна, но и не самые немыслимые. Давайте мы просто прикинем навскидку, что будет, если начать судиться.

Озвучиваю факты, цифры, задержавшиеся сроки.

Беседа затягивается, но оно того стоит, нужно дожимать!

– Если таким образом фирму Владислава Сергеевича обяжут к выполнению своих обязательств, то он одномоментно будет вынужден отвечать по каждому. И выплатить сразу все у него не будет возможности. Работа организации прекратится. А это значит, свои суммы вы будете ждать очень долго, нервно. Но это вам, понятное дело, не выгодно. Вам ведь реальные средства нужны, а не галочка по решению суда. А так… – даю отмашку, Басманов перехватывает мой взгляд и берет слово.

– А так у нас в разработке новые заказы, ряд новых идей и мер, которые мы уже внедряем, – пускается в подробности, заговаривая зубы. Конечно, поёт дифирамбы такому грамотному управленцу, как Константин Борисович, демонстрируя, что только такой мудрый управляющий сможет оценить реальную выгоду подаренного лишнего времени, чем рубить с плеча и обращаться в суд.

А я гляжу на собеседника мягко, с загадочной улыбкой, разряжая атмосферу.

– Ну что вы, я всего лишь зам, – коротко дёргает себя за пуговицу под горлом, неосознанно подчёркивая, что мы задели нужную жилку.

– Право слово, я крайне удивлена, как это с такой деловой хваткой вы ещё не поменялись с управляющим местами. Уверена, это лишь вопрос времени.

Мужчина расслабленно откидывается на спинку стула. Лицо светится довольством.

– Ну в целом да, нам выгоднее подождать и дать вам небольшую отсрочку, если вы гарантируете, что в оговоренный срок начнёте гасить задолженность. Но пока никаких новых контрактов, – прошибает строгим взором. – Только после того, как закроете большую часть долга.

Кидаю торжествующий взгляд на Басманова. Вот так-то, Владислав Сергеевич!

– Тогда предлагаю закрепить нашу договоренность письменно, перечислив условия отсрочки, – подводит итог Басманов.

– Конечно, – встречаем уверенный ответ.

Есть!

А ведь Константин Борисович мог бы оставить устную договоренность, а потом, как на него надавят сверху, отступить: ну документа же нет, мало ли, о чем мы там в кабинете договаривались…

А теперь все! И у нас время появилось, и для возможного суда бумажечка лежит!

– Ну, Мария Александровна. Вы волшебница, – восхищённо замечает руководитель, как только садимся в его машину. – Я просто в шоке!

– Абсолютно с вами согласна, Владислав Сергеевич, – театрально отряхиваю руки.

– Я под впечатлением. Мы должны, нет, просто обязаны отметить это событие! Я приглашаю вас на обед.

– Сегодня?

– Конечно.

– Владислав Сергеевич. Шесть часов уже… – тыкаю пальцем в циферблат.

– Как шесть?! – округляет глаза, пилит взглядом часы на руке. – Куда шесть?! А, черт. Время пролетело незаметно. Увы, на ужине не смогу вам составить компанию. Дела, – печалится.

– Ничего.

– Диктуйте адрес. Хоть домой вас отвезу.

– Ну хоть отвезите, – смеюсь в ответ. С ним легко. Настолько легко, что собственные горести тускнеют и растворяются в воздухе.

Глава 10

Слышу гром за окном: его раскаты заставляют вздрогнуть, а вспышки молний внезапно подсвечивают небо.

Ливень жуткий. А разыгрался буквально недавно. И ничего вроде бы не предвещало.

– Бедный курьер, – ловлю задумчивое, – не завидую ему.

Мы с Владиславом Сергеевичем заранее сговорились сегодня задержаться и обсудить, как и к чему нам стремиться дальше.

– Это да, – согласно киваю, проглядывая подробную расшифровку расходов за последний год.

У меня в кабинете уютный мягкий диван из темно-коричневой кожи, на нем я и разместилась, потому что мой стол под завязку занят распечатками и схемами, над которыми завис директор, а возле шкафа на полу ровными рядами стоят тяжёлые офисные папки.

– Ничего, если я окно распахну? – отрываюсь от длинных колонок, вскидывая голову, ловлю темно-зелёный вопросительный взор. – Люблю воздух в дождливую погоду. Как будто энергией напитывает и проще дышать.

Пожимаю плечами. Мне непринципиально, если сквозняка нет.

– Открывайте.

Владислав Сергеевич подвигает в сторону мой маленький фикус и настежь раскрывает окно. Кабинет в то же мгновение наполняется свежестью и приносит ощущение лёгкости и прохлады.

Мужчина стоит спиной ко мне, внимательно вглядываясь в даль.

– О чем думаете? – тихонько подкрадываюсь сзади. И тоже выглядываю в окно.

– Ни о чем. Просто отключил мозги на минутку. Люблю дождь. Люблю, когда капли барабанят в стекло. Особенно за рулём. В такие мгновения чувствую себя свободным, перезагружаюсь немного.

Свободным от чего? – думается в ответ, но вслух произношу банальное:

– А я знаю, что дождь поднимает в воздух бактерии и разносит их.

– А ещё прибивает пыль к земле и насыщает воздух озоном, – с ухмылкой косится на меня.

Рядом с ним чувствую себя… необычно. Не знаю, как это объяснить. Я очень рада, что буквально с первого дня у нас завязались вполне себе комфортные отношения «руководитель-подчиненный». И в этом огромная его заслуга. Но… на самом деле Владислав Сергеевич не относится ко мне, как к своему сотруднику. Не требует каждый час немедленного выздоровления фирмы и не нависает надо мной с грозным: «Ну что там, скоро?! Я вас для чего сюда позвал?!» А в моей практике бывало всякое.

Этот человек скорее относится ко мне, как к независимому консультанту, эксперту, тщательно вслушивается в мои слова и замечания, не принижает мои заслуги, выводы и предложения, не зарывается и не обвиняет, что если бы он нанял кого-то другого, то компания уже бы вышла из кризиса.

Этот человек вызывает у меня глубочайшее уважение.

Он к своим почти сорока годам добился многого. Уж не знаю, сам или нет, у меня отсутствует достаточный объём информации, чтобы это проанализировать. Но он, бесспорно, хороший руководитель с лояльным отношением к подчинённым. Даже если его фирма в данный момент испытывает сложности, у него все равно все работает.

Телефон начальника оживает, Владислав Сергеевич прикладывает его к уху.

– Да-да, отлично, я сейчас спущусь. Две минуты, – отключаясь, прошибает взглядом. Проницательно. Прямо в душу. Как у него это получается? – Курьер приехал.

– Хорошо, я пока соберу распечатки.

Зачем-то вслушиваюсь в звук удаляющихся шагов.

Осторожно перекладываю материалы, чтобы ничего не перепутать, откладываю документы в сторону, некоторые подшиваю обратно в папки. Ещё не на изломе, но состояние… уже хочется переключиться.

Наскоро заплетаю волосы в косу, перехватываю тонкой резинкой.

Вернувшегося мужчину встречаю неуверенным взглядом и милой улыбкой. Надеюсь скрасить неловкость. Хочется отвлечься от работы.

Различается шорох распахивающейся двери, уверенная поступь. В животе у меня ураган… вдруг происходит, как только запах пиццы слышится в воздухе.

И я смущённо отвожу взгляд.

– Ну приехали, – задевает обвинением в зелёных глазах. Кладёт на стол коробки. – Совсем голодная, да?

– Сама как-то проворонила этот момент, только сейчас поняла, что есть хочу.

– Чувствую себя извергом. Налетай, а я пока принесу напитки. Чай, кофе?

Округляю глаза.

– Да вы что, Владислав Сергеевич! Я… я сама схожу!

– Мне не сложно, – приподнимает верхнюю коробку, вклинивает между нами, крышка махом отлетает вверх. – Думаешь, не видно, что устала? Даже улыбаешься вымученно.

На лице его ничего не прочитать. Лишь осуждение густо сверкает во взгляде.

– Нужно было сказать раньше, что устала и проголодалась. Незачем себя истязать. Кофе покрепче?

Мне жуть как неловко.

– Лучше чай. С вами спущусь? Все равно руки ополоснуть надо.

– Пошли, – ловлю размеренное. Молчание несколько напрягает. Начинаю испытывать неловкость.

Тщательно вымыв руки и в третий раз проверив, что во внешности нет никаких изъянов, медленно ступаю на кухню.

– Я себе тоже чай сделал, – прилетает взгляд исподлобья.

– Спасибо, – принимаю протянутую кружку. Грею ладони, тепло распространяется внутрь.

– Осторожно, горячая, я сам донесу.

Втягиваю в себя губы, пропуская начальника вперёд. А он, обходя меня, царапает аурой спокойствия и царственности. От него не пахнет духами. Зато очень тонко улавливаются нотки сдержанности и уверенности.

В кабинете Владислав Сергеевич отрывает себе крышку от коробки из-под пиццы и укладывает на неё, как на тарелку, несколько кусков, а все остальное приземляет для меня на диван, предварительно проверив дно.

Усаживается на подоконник, рядом с бедром оставляет кружку. Ленца и усталость появляются в его движениях. Мужчина тоже голоден. Откусывает большие куски, жадно пережёвывает.

– А говорите, я одна голодна. Сами-то, – стараюсь слегка разбавить атмосферу. Хоть и не напряжённая вроде, но какая-то пронизывающая…

– А я и не говорил, – запивает чаем, слегка морщится: горячо. – Ничего, если мы будем друг к другу по имени? У меня уже язык болит отчество выговаривать. Для меня это стресс, – гасит улыбку за следующим колбасным треугольником.

Я в наигранном возмущении вскидываю брови.

– Раньше никто не жаловался, – цепляю аппетитный хрустящий кусочек. С удовольствием откусываю, ощущая гамму эмоций. Мммм, какая вкуснятина!

– Раньше у тебя не было таких привередливых генеральных, – кривит губы.

Возле меня вдруг раздаётся громкая мелодия. Телефон начальника трезвонит на подлокотнике.

Замечаю короткое имя:

«Матвей».

И тут же экран загораживается крепкими аккуратными пальцами и прислоняется к уху.

– Да. Ну на работе, конечно, – Владислав Сергеевич, тщательно вслушиваясь в трубку, занимает прежнее место. – Думаю, часа полтора точно ещё не будет. Ой, хорош прибедняться. Ты уроки сделал? Ну вот и займись. Я подумаю. Смотря как вести себя будешь, – долго слушает ответ невидимого собеседника. – Я понял. Приеду – поговорим.

Отключается. Запихивает в себя следующий кусок.

А я сижу, раскрыв рот от изумления. Да лаааадно… серьезно?

– Сын? – не удаётся сдержать любопытства.

– Сын, – кивает уверенно, разглядывая непогоду в окне, работает челюстями.

– Сколько же ему? – уже в школу ходит, лет десять-двенадцать, наверное.

– Девять. Сложный возраст. Новая школа, – пожимает плечами. – Ничего, прорвемся.

– Не сомневаюсь в вас, – поднимаюсь и нагло перекладываю на его импровизированную тарелку ещё несколько кусочков пиццы. Тоже смотрю в окно.

Лужи бурлят, гром гремит. А воздух действительно обалденный.

– Что-то мне подсказывает, что вы замечательный отец.

Хмыкает.

– Очень хочется верить, но иногда я сильно в этом сомневаюсь, – его лицо озаряется такой доброй улыбкой, что она откликается в сердце. – А ты как же поддалась на мои уговоры и бросила все, переехав в незнакомый город?

– Всегда мечтала совершить нечто безрассудное, – бросаю неопределенно.

Атмосфера откровенности разносится и уплотняет воздух.

– А если серьезно?

– Хотела сменить обстановку.

– Помогло? – проницательно.

– Вроде да.

– Тяжелый развод?

– Как вы угадали?

Его взгляд твёрдый. Ни искорки веселья.

– Глаза у тебя грустные. Не всякая женщина может бросить все ради смены обстановки. Значит, бросать было нечего. А учитывая, что с одинокой ты точно не ассоциируешься… выводы напрашиваются сами собой.

Слова впиваются в сердце. Надо же. Какой аналитик.

– Пожалуй, вы правы.

– Сочувствую.

– Мне уже легче, – отмахиваюсь. – Чай не перевернёте?

– У меня все под контролем, – губы его слегка разъезжаются. – Кроме фирмы.

– Ничего, разберёмся. Нужно будет завтра с плановым отделом переговорить. Устроите совещание?

– Не вопрос. Повестка дня?

Упираюсь локтями в подоконник, подбородком утыкаясь в ладони. Задумчиво отвечаю на вопрос и чувствую, как кто-то аккуратно трогает меня за косу.

Взглядом нащупываю руку начальника, которая тут же ретируется.

– Волосы чуть в тарелку не попали.

– Прошу прощения, – выпрямляюсь. – Ну так что? В принципе, самое основное уже обсудили. Этот бардак я уберу уже завтра. Сегодня видеть больше эти бумаги не могу, – откровенничаю и в ответ получаю приглушённый смешок.

– Аналогично.

– Поедем? Или решили ещё меня помучить?

– Я бы не отказался, конечно, от такого щедрого предложения, но да, надо сворачиваться. Подкинуть?

– Так я ж на машине. Да и вас сын дома ждёт…

– Есть такое. Поеду домашку проверять, уши драть, – роняет с сарказмом.

«А жена не проверяет?» – чуть не срывается с губ, но я вовремя беру себя в руки.

Есть вещи, о которых спрашивать неприлично.

Глава 11

– Маш! Ну ты не передумала? Пойдём!

Хоть мне и хотелось закрыться от всего мира и максимально погрузиться с головой в работу, но все равно приходится искать общий язык с коллегами из отделов, с которыми взаимодействую чаще всего.

Вот как-то так и получилось, что я больше, чем с другими, сошлась с Лерой. Она из бухгалтерии, мы постоянно на связи, и я вечно прошу ее постараться поскорее подобрать мне документы, предоставить копии, запрячь кого-то с папками и скринами.

Уже пару раз в обеденное время мы с ней гоняли в близлежащее кафе через дорогу.

– Да я почти никого не знаю, к тому же и бары не особо люблю, – на самом деле я ещё не решила, хочу развеяться или нет. Пока склоняюсь ко второму.

– Главное, ты знаешь именинницу! И она лично тебя приглашает! Никаких подарков, все очень скромно. Каждый платит за себя и заказывает что хочет, у нас так принято! Ну пойдём, Маш! Заодно и с ребятами познакомишься. Да ещё и без начальства, прессовать никто не будет, ну круто же!

Вообще, мне было бы намного комфортнее рядом с Владиславом Сергеевичем, но раз уж такое дело…

– А много хоть народа именинница позвала?– сощуриваю глаза.

– Совсем нет, – Лерочка отвечает уклончиво. – Человек восемь будет. Расслабимся, потанцуем. Чего ты сразу отказываешься? Завтра суббота! Можно выспаться!

– Ладно, я подумаю, – почти сдаюсь, Лера и мёртвого уговорит.

– Отличненько! Ну все, мне пора! Наберу тебе за час до сборов! – и выскакивает прочь из кабинета.

Время до вечера пролетает незаметно. Письма, запросы… вникнуть в деятельность фирмы тоже то ещё занятие. Почему спад пошёл – неясно. Контракты как-то резко обмельчали, суммы выручки заметно сократились, некоторые контрагенты перестали работать с нашей фирмой. Выписала на листок несколько названий и ИНН, хотелось бы узнать данные по организациям, проследить их работу и в итоге придумать легенду и каким-то чудом узнать реальную причину, почему с нами оборвали всякое сотрудничество. А ещё я уже несколько дней с переменным успехом разглядываю уставные документы, протоколы заседаний учредителей, прослеживаю малейшие изменения в их составе. Срочные вопросы, распределение прибыли… Где-то надо копнуть, где-то должен быть ответ. Может, кто с кем поссорился? На этой почве часто возникают корпоративные конфликты, ругаются владельцы, а страдает фирма.

Прикладываю к губам кончик ручки, раздумывая.

Рабочий телефон напоминает о себе: Лера.

– Минут через тридцать я за тобой зайду. Успеваешь?

– Да, пока успеваю.

– Супер! Спасибо! – радуется девушка и кладёт трубку.

Я плавненько начинаю готовиться к выходу: сортирую бумаги, тщательно отбирая и откладывая в сторону то, что мне может понадобиться утром следующего рабочего дня.

Иду за водой, размеренно поливаю фикус с кактусом перед выходными, прошу их меня дождаться, клятвенно обещая вспомнить о них в понедельник и полить уже с утра.

– Оу, – раздаётся ехидный голос Владислава Сергеевича. – Кажется, кто-то с цветами разговаривает?

– Просто они живые и все слышат.

– Ааааа, вон оно как. А я уж грешным делом подумал, что ты очень цветы любишь.

Наигранно полосую начальника ершистым взглядом. А про себя отмечаю задорный блеск зелёных глаз, широкий разворот плеч и белоснежную рубашку с длинным рукавом.

– Вы хотели уточнить что-то? Я уже компьютер выключила.

– Сегодня нашему менеджеру из «ПромЭнергоСнаба» звонили, замораживаем будущие поставки.

Поджимаю губы и сокрушительно вздыхаю. Недавний контракт, на который было столько надежд…

– Неустойка? – уточняю.

– Не закреплена в общем договоре. Каждая спецификация подписывается отдельно, и ответственность наступает за ненадлежащее исполнение обязательств. А если спецификация новая не подписана, значит, просто в продукции отпала необходимость. Покупатель за «незаказ» нам ничего не должен. В договоре общие суммы будущих поставок не прописаны.

То есть договор можно закрывать и приравнивать к разряду исполненных, убирая на полку.

Шик, блеск, красота!

– У меня знаете ещё какой вопрос. А ваш соучредитель оказывает какое-то влияние на деятельность организации?

– Косвенное, – ухмыляется, руки засовывает в карманы. Поза его становится менее непринуждённой. Плечи каменеют, даже на расстоянии чувствуется, как напрягаются мускулы. – В основном меня достаёт.

– Воюете?

– Люто дружим.

– Хотели привлечь инвестора?

– Просто вынужден был поделиться хлебом.

– Я поняла. Надеюсь, никаких подлостей ожидать не придётся?

– А я-то как надеюсь…

Отмечаю про себя подобную шаткую позицию и аккуратненько перевожу тему:

– Нужно будет что-то решать с поставками, как-то раскачивать работу, увеличивать обороты. Лучше этим заниматься вплотную.

– Вплотную я сам сейчас этим и занимаюсь. Посмотрим по результатам.

– Хорошо. Если у вас больше нет вопросов, то я немного спешу, – смягчаю резкость дежурной улыбкой.

– Вопросов, в принципе, нет. Но теперь жутко раздирает любопытство: куда? Бессонница мне обеспечена.

– Я немного сдружилась с коллегами, – хитро поглядываю на начальника. – Лера пригласила меня сходить в бар с ребятами и отметить ее день рождения. Я решила, почему бы и нет, – дарю руководителю воодушевленную улыбку и приближаюсь: шкаф чётко за его спиной.

– Как много у тебя интересных предложений в один день, – не подвигается ни на сантиметр. Дёргает насмешливо бровью, отчего его лицо становится по-мальчишески задорным.

– Ну что вы, только одно, – киваю ему за плечо.

– Уже два.

Не сводя с меня насмешливого глубокого взгляда, распахивает дверцу шкафа и отходит в сторону.

– В смысле? – в шаге от него замираю, не понимая, как реагировать на этот задор в глазах.

– В смысле приглашаю на чашечку чая. Завтра. Правда, без ребят. Не люблю конкурентов.

Прошибает горящим взором, а я теряюсь. И отказать неудобно. И соглашаться нет причин…

Он… он мне действительно предложил встретиться?

– Так я вроде не ищу холостые руки… мы же обговаривали вначале.

Совершенно теряюсь. Нет, он, вообще-то, привлекательный мужик, не спорю… ну просто… я не ради этого уехала из родного города.

– Так я вроде руки и не предлагаю, – загадочно блестит глазами. – Я про чай говорю. Все скромно, чинно, благородно.

Лихорадочно шарюсь в остатках здравого смысла. Не нужно это нам. Не стоит портить хорошие рабочие отношения.

– Я не планировала на завтра никаких встреч, – туманно начинаю отговариваться.

– Прекрасно. Значит, у тебя весь день свободен, – изо всех сил старается сохранить серьезность. Не пойму, что такое? – Ну плюс… я хотел смотаться на склад в области, мне нужно нежданно нагрянуть. А ты хотела поближе познакомиться с производственным процессом. Поэтому, если захочешь со мной – вэлком!

Хлопаю ресницами, оперативно вникая в смысл его слов. Вот же он!!!

– Кажется, я начинаю понимать, как вы добиваетесь своего…

– Пока ещё нет. Но если поедешь со мной завтра – узнаешь.

– А вы с сыном не проводите выходные? – начинаю волноваться.

– Я его сегодня к маме отвез в деревню.

– Маш! Ну ты идёшь?! – совершенно не вовремя заглядывает Лера и вытягивается по струнке. – Ой! Владислав Сергеевич! А вы ещё не закончили, да? – разочарованно.

– Закончили-закончили, Лер. А ты у нас именинница, да?

– Ага, – расцветает Лера.

– Приятно, что в моем коллективе такие цветочки. Поздравляю.

– Спасибо!

– Мария Александровна проговорилась, что вы празднуете с ребятами.

– Да, – Лера хитро поглядывает на меня, – потанцевать идём в «Хлопок», здесь неподалёку.

– Я уже в курсе, – торжествующе косится на меня. – Решили развеяться. И без любимого директора. Ай-я-яй, Валерия Сергеевна. Как-то нехорошо получается, – плотно смыкает губы, чтобы не рассмеяться. Так. СТОП! Сергеевна…?

Глава 12

– Владислав Сергеевич, ну что вы! Вам там будет скучно, это же молодежное место! По возрасту уже не положено.

– Ммм… Ну раз так, – скалится, – пойду поищу себе увлекательное предпенсионное занятие.

Такие перепалки как у них в строго рабочих отношениях недопустимы совершенно!

Я округляю глаза и налету хватаю челюсть, вглядываясь в две пары ярко-зелёных глаз. Брат с сестрой?! Да?! Вот же Лерка! Даже ничего не сказала! Даже не намекнула!

В каком-то оцепенении хватаю тренч. Перевешиваю через предплечье.

– Ну все, мы погнали! – девушка хватает меня за колоть и тащит за собой.

– Аккуратнее, – врезается нам в спины насмешливое напутствие. – Молодежь.

– Вы что… родственники? – удивляюсь громко уже на улице.

– Ага. У нас отец общий.

– А почему Владислав Сергеевич так удивился, что у тебя сегодня праздник? Это для него новость?!

– Пффф, он вечно дату путает и опаздывает. Каждый раз раньше извинялся, поздравляя меня на следующий день. И глаза такие винова-аатые… Ну как его не простить? – хихикает Лерочка.

– Так у вас тут семейный подряд, – бормочу себе под нос.

– Да! Крутой у меня братишка, согласись?

Наверное, я соглашусь…

– И кстати, Влад, скорее всего, припрется к нам под конец, – машет ребятам, ожидающим в стороне.

Я дружелюбно знакомлюсь со всеми. Но мысли в голове уже не об этом.

Расслабиться удалось только через час. Периодически вглядываюсь в лица посетителей. Хотя и компания весёлая, и все хорошо. А на душе кошки скребутся и рьяно дают понять, что что-то не так.

– Привет, – от тихого шепота в ухо мурашки по коже, я от неожиданности слегка отодвигаюсь в сторону, задевая бедром нашего программиста. – Я за тобой уже час наблюдаю. Прям оторваться не могу. А со мной такое бывает редко…

Ощущаю на себе заинтересованный карий взгляд.

Брюнет в светлой футболке, на груди – принт дикого медведя с острыми клыками. Незнакомец выпрямляется и неприлично рассматривает меня. Глаза его блестят. На губах – самодовольная ухмылка.

– Извините, у нас с друзьями праздник.

– Да я понимаю, что банальное «потанцуем» не проканает.

Пожирает меня глазами восторженно, восхищённо…

Марат всегда напрягался, когда ко мне так нагло подкатывали. Сразу давал отпор.

А здесь я немного растерялась. Видно, что мужчина не привык к отказам. Слишком самоуверенно держится.

Нервно прокашливаюсь.

– Тебя есть кому вечером домой отвезти? – переходит сразу к сути.

– Есть, – киваю уверенно.

– Тогда я подожду. Завтра можно позвонить?

– Нет, не нужно.

– Я понял. Смущаю. Попозже подойду. Имя назовёшь?

– Нет.

– Маша она, – бодренько вмешивается Лера, хлопает ресничками.

Толкает меня локтем в бок. Веселится.

– Николай. Счастлив знакомству.

Чувствую себя неуверенно: мужчина за мной все ещё тщательно наблюдает, и это выходит слишком тяжело и навязчиво.

Наконец он оставляет нашу скромную компанию.

– Лера! – шиплю девушке в лицо.

– А что Лера? Лера вообще ум-ни-ца! Смотри какой! Холёный, эффектный. Одним словом, Николай! – смакует каждую букву.

– Сядь уже, – рявкает наш программист и, хватая Леру за бедра, усаживает себе на колени. – Тебе-то никакие Николаи явно не светят! – возмущается, а девушка прижимается своим лбом к его, глаза ее мечтательно прикрыты, она в этот момент похожа на маленького доверчивого котёнка. И что-то мурчит себе под нос. Накрывает мужской затылок ладонью, медленно ведёт чуть ниже.

От чужой нежности скручиваются внутренности и становится невыносимо. Да, я не буду реагировать вот так на каждое проявление посторонних чувств, но сейчас мне необходимо выдохнуть.

Ребята кто танцует, кто отошёл, за столом сидим только мы втроём, а я уже чувствую себя лишней.

Цепляю сумочку и незаметно выхожу на улицу. Сталкиваюсь с нашими менеджерами.

Улыбаюсь им и прохожу вперёд на улицу. Делаю вид, что ищу мобильный.

– Маша, – доносится ясное, требовательное.

Цепенею. Любое внимание сейчас кажется чем-то инородным, а вот такое настойчивое и вовсе слегка пугает.

– Ты уже убегаешь?

– Планирую.

– Давай я тебя отвезу? Или такси тебе вызову, если с незнакомцем боишься ехать? Не отказывайся.

– Я в этом не нуждаюсь, благодарю за предложение.

Профессионал своего дела, я сразу нахожу общий язык с бумажками и конкурентами, но вот сейчас не понимаю, что сказать. У меня всегда был Марат, и я точно знала, что ответить пылким ухажерам. Сейчас же этот механизм перекорёжен.

– Что тебя смущает?

В руке начинает вибрировать телефон. На экране имя руководителя.

– Я несвободна.

– А я не боюсь сложностей. Ответь, – на мгновение мягко касается моей руки, заставляя отодвинуться на шаг. Строго мотаю головой, чтобы не трогал.

– Алло, – напряжение зашкаливает, мне не нравится вся эта ситуация. Я хотела расслабиться и отвлечься, а вышло наоборот. Стою, одной рукой нервно мну юбку: внутреннее чутьё подсказывает, что этот человек так просто не отстанет.

– Маша, я выезжаю из офиса, могу тебя забрать, если нужно. Ребята и до утра кутить…

– Да! – выпаливаю тут же, чувствуя невероятное смущение и облегчение. Я зря сейчас это делаю. Зря! Но… я так привыкла полагаться на Марата в напряженных ситуациях… что сейчас ощущаю себя совершенно неприспособленной.

– Да? – подозрительно уточняет Владислав Сергеевич. – Я прямо сейчас выезжаю…

– Да-да! Это отлично! – намеренно громко проговариваю. – Я жду.

– Маш, – тихий подозрительный голос заставляет краску броситься в лицо. – У тебя все в порядке?

– Ну… если честно… – отворачиваюсь, шагая в сторону, понижая громкость голоса до едва различимого шепота. – Мне нужна помощь. Немножко…

– Сейчас буду.

Спрятаться за спину Владислава Сергеевича, конечно, не самое лучшее решение, но сейчас так проще. Сейчас я уже не вижу других вариантов. Мужчина прицепился намертво, грубить элементарно боюсь. Отговорки слушать не хочет. Сбежать не даст.

– Зря. Мое такси ничем не уступает твоему водителю, – улыбается широко.

– Это немного неуместное предложение. Но спасибо.

– Далеко отсюда живешь? – не унимается «кавалер».

– Давайте оставим этот бесполезный разговор.

– Я завтра ближе к вечеру освобожусь. Можно позвонить тебе? – видя мое замешательство, Николай осторожно уточняет: – Просто позвонить.

– Не нужно.

Его взор цепко проезжается от моих губ вниз и обратно. Мужчина слишком настойчивый, «тяжелый». С ним некомфортно.

Довольно скоро у входа в заведение тормозит машина Владислава Сергеевича. Руководитель резво из неё выбирается, приближается ко мне. На Николая смотрит уничижительно и мимолетно, внимания ему не уделяет.

– Едем? – берет меня руку, и я благодарно вцепляюсь в его ладонь, а он ухмыляется.

– Да, – соглашаюсь.

И тут мужчины сталкиваются взглядами. А это столкновение похоже на раскат грома: агрессивное, внезапное, заставляет содрогнуться. Я таким начальника раньше не видела.

Крепче сжимаю его ладонь, осмелев, даже успокаивающе поглаживаю мужское предплечье: рукава закатаны, и я скольжу вдоль редкой поросли светлых волос.

Мужчины не проронили друг другу ни слова, наконец-то я слышу смягченное:

– Садись в машину.

Тянет за собой, распахивает дверь, помогая занять место возле водителя. А я выдыхаю. Во-первых, расслабляюсь. Во-вторых, в салоне приятно пахнет лесными ягодами.

Рядом хлопает дверь, Владислав Сергеевич тут же усаживается сам, пристёгивается.

– Я как-то растерялась, он какой-то несдвигвемый, а вы так вовремя позвонили… Владислав Сергеевич! Извините ради Бога!

– Влад, – бросает взгляд в зеркало заднего вида.

– Что?.. – осекаюсь.

– Мы договорились обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Влад, – взгляд зелёных глаз прожигает и проникает в душу.

– Маша, – осторожно представляюсь, как будто мы знакомимся впервые.

– Рад знакомству, – усмехается. – Можешь не благодарить, я ничего не сделал.

– И все же.

– Кстати, он на нас ещё смотрит, я даже поцеловать тебя могу для пущей убедительности, – подвигается ближе. Его дыхание опаляет щеку. – Если уж играть, то играть до конца…

Вокруг мир тускнеет, бешено уменьшаясь в размерах. Я не хотела, но…

Мой нос чиркает его, и я тут же дёргано отдаляюсь.

– Черт. Там же ребята наши на крыльце.

– Думаешь, это нанесёт непоправимый урон моей репутации? – смеётся, лаская взглядом.

Пальцем касается подбородка и заставляет вновь посмотреть на него…захлебнуться в зелени его глаз, задохнуться от нехватки воздуха и бешеного адреналина.

«А что ж не целуешь?» – всплывает в сознании молчаливый вопрос и тут же растворяется в потоке эмоций. Всего мгновение… а губы уже чувствуют терпкость настойчивого уверенного прикосновения. Влад твёрдо придерживает мой подбородок, изучающе рисует языком линию по нижней губе, согревая свежестью дыхания. Щекой ощущаю, как мужчина заботливо отводит за ухо мешающую прядь волос…

Глава 13

Я тихо вскрикиваю, когда широкая ладонь накрывает мой затылок и твёрдо надавливает, заставляя податься к нему. От неожиданности выбрасываю вперёд руку, чувствуя под пальцами тепло мягкой ткани, тихо стону Владу в рот, впускаю его язык, позволяя изучать меня, коснуться нёба, провести дважды по острию зубов. Дыхание углубляется, Влад напряжен. Пальцы его уже тверже фиксируют мою голову, надавливают ощутимее, требовательнее. Мужчина ведёт этот «танец» неуклонимо, уверенно. Мои ладони уже на его груди, осторожно отталкивают, как бы говоря «все, хватит». Но Влад не реагирует. Не позволяет разорвать поцелуй. Пьёт и пьёт его, бесконечно пробуя меня на вкус, не выпуская из своего плена. И выбраться из него у меня получается, только потому что Влад сам позволяет мне разорвать эти неожиданные касания и слегка отстраниться.