Спаси ее бесплатное чтение

Сильвен Форж
Спаси ее

Sylvain Forge

SAUVE-LA

by Sylvain Forge

Published by arrangement with SAS

Lester Literary Agency & Associates

* * *

Я не прошу тебя всегда так меня любить, но прошу помнить об этом.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд,
«Ночь нежна»

Той, которая заставила меня смотреть в сторону живых

Глава первая

Горизонт скрылся в сумерках, когда старый автобус тронулся в путь. На его боках облупилась краска, а из выхлопной трубы шел густой черный дым.

Она выбрала себе место подальше от водителя, который все время курил.

Десяток мужчин, устроившихся на задних сиденьях, беспрестанно пожирали ее глазами с того момента, как она села в автобус. Хотя в ее испачканной грязью одежде и изможденном лице не было ничего притягательного. Просто она была там единственной женщиной.

На спусках двигатель издавал глухой, тревожный звук. Тяжелый воздух салона – смесь застарелого пота и табака – въедался ей в кожу.

Несмотря на приложенные усилия, окно открыть не удалось, и на каждом повороте у нее к горлу подступала тошнота.

Она неотрывно смотрела на спинку кресла впереди, судорожно сжимая в руках бумажник. Думала о том, что произошло за последние несколько часов, о своем исчезнувшем друге, и ее мучило беспокойство.

Сумерки еще больше сгустились, верхушки гор скрылись в темноте. Вдруг двигатель зарычал так, что она невольно подняла голову.

Один из мужчин встал со своего места и направился к водителю.

От голубоватого дыма сигареты щипало глаза и саднило горло; она целый день ничего не пила.

Ей хотелось немногого – утолить жажду и поскорее проехать эти горы.

Впереди вспыхнула ссора. Ей, не знавшей испанского, показалось, что мужчина-пассажир произнес всего лишь пару слов.

Водитель на мгновение повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину – тот отказывался вернуться на свое место, – и автобус занесло. Задев боком щит с надписью «Опасный поворот», тяжелая махина пролетела несколько метров по краю ущелья.

Водитель попытался переключить скорость на меньшую и сломал коробку переключения передач.

Скорость не снизилась.

Водитель нажал на педаль тормоза, и автобус отбросило на другую сторону дороги; он с грохотом ударился о склон горы, одна из фар взорвалась.

Пассажиры вцепились в кресла, в глазах застыл ужас.

Водитель выплюнул сигарету и изо всех сил дернул ручной тормоз.

Шины завизжали, в двигателе грохотали клапаны, готовые вот-вот взорваться. Под тяжестью собственного веса автобус со всего маху врезался в ограждение… и остановился; передние колеса вращались над пропастью, задние оставались на насыпи.

Выйдя из оцепенения, пассажиры одновременно вскочили со своих мест.

Водитель обернулся. Его лицо было изранено осколками лобового стекла, разбитого в пыль при ударе.

Он предостерегающе выкрикнул что-то, но пассажиры то ли не услышали его, то ли не поняли – теперь уже и не узнать. Все они кинулись к боковой двери, и автобус покачнулся.

Словно в кошмарной замедленной съемке, она видела, как единственная фара освещает пропасть, затем – как кресла летят по салону.

Автобус разбился.

Грохот его падения пронесся по долине, вверх взлетели осколки горных пород и облако пыли.

Погребенная под грудой металла, в состоянии шока, с перехваченным от страха и боли дыханием, она попыталась высвободить руки и голову.

Поднялся ветер, разрывавший облака.

Первые звезды.

Вокруг – ни звука, ни стона.

Мертвая тишина.

Глава вторая

Она приснилась ему этой ночью.

Из-под полуопущенных век Алексис рассматривал серые рассветные тени, все отчетливее проявлявшиеся в комнате. Он знал, что в силу своего возраста уже не сможет снова уснуть.

Клеманс мирно посапывала, лежа на животе и накрыв половину лица одеялом. Светлые пряди волос разметались по подушке. Некоторое время он смотрел на нее с неприятным ощущением в желудке, затем осторожно встал с постели.

От соприкосновения с кафелем в ванной по телу побежали мурашки. Он включил итальянский душ – эту модель выбрала его невеста, как и все остальное в их доме.

Пока теплая вода смывала остатки сна, в памяти вновь возник образ Клары, стоящей на берегу озера. Она прокричала ему слова, от которых он проснулся.

Он спросил свое отражение в запотевшем зеркале ванной комнаты: «Что тебя так тревожит? Приближающаяся свадьба или давняя любовь, напомнившая о себе?»

Он не мог вспомнить, что именно Клара кричала ему во сне.

Приняв душ и тщательно побрившись, Алексис пошел на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Помещение было освещено первыми лучами осеннего солнца, из окна открывался прекрасный вид на Луару: судно отплывало из порта Трантму в направлении пристани Нанта, который находился с другой стороны реки.

Он выпил кофе, поставил чашку в мойку и взглянул на часы, висевшие над духовкой.

«Всего семь часов утра, а я уже собираюсь надеть галстук!» – подумал Алексис с легкой обреченностью.

Сейчас его жизнь менялась так быстро, что казалась почти нереальной. Может, он все еще спал?

Он увидел Клеманс, стоящую на пороге кухни. На ней была тоненькая ночная сорочка; именно эту сорочку она показала ему в витрине роскошного магазина на улице Кребийон и поспешила купить, зная, что будет выглядеть в ней соблазнительно.

Клеманс было слегка за сорок, но в ней по-прежнему присутствовала доля едва ли не детской непосредственности. И при этом никакой вульгарности – бунтарское начало, придававшее ей шарм, мирно уживалось с католическим воспитанием. Алексис обожал ее грудь, сохранившую упругость, ее длинные ноги и точеную шею, красоту которой она умело подчеркивала высокой прической.

– Еще рано, у тебя все в порядке? – обеспокоенно спросила Клеманс.

Алексис натянуто улыбнулся:

– Было слишком жарко, я не мог уснуть.

Клеманс подошла и поцеловала его. У нее были нежные губы, и она источала приятный аромат.

– Только не говори, что ты волнуешься из-за встречи с моим отцом, – игриво произнесла она, ероша ему волосы.

Алексис пожал плечами. Его будущего тестя звали Пьер-Андре Дюлак. Он был представителем крупной нантской буржуазии, и его предки отчасти вершили историю города. Еще на заре их отношений Клеманс рассказала, что площадь около Музея изящных искусств названа в честь прославленного рода Дюлаков. Бизнес сделал Пьера-Андре крайне высокомерным, прямолинейным человеком. Он боготворил свою единственную дочь и без обиняков заявил, что видит в их браке последний шанс для себя стать дедом. Только это заставляло мсье Дюлака мириться с мезальянсом – до этого его дочери никогда не приходила в голову бредовая идея влюбиться в нищего, причем влюбиться настолько, чтобы вступить в брак. Но, в конце концов, все это неважно, лишь бы появилась новая ветвь на генеалогическом древе династии…

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказала Клеманс. Алексис неуверенно кивнул, а она добавила: – Маленькая птичка мне напела, что грядут хорошие новости.

Он поцеловал ее, чтобы закрыть тему. Мысль о том, что отец с дочерью плетут заговор за его спиной, выводила из себя.

Когда он выходил из дома, Клеманс сказала ему:

– Мы так и не получили смету за свадебный ужин. Можешь написать электронное письмо повару?

Он кивнул, развернулся и вышел.

Пока открывалась дверь гаража, на него с такой силой обрушился поток образов, словно прорвало невидимую плотину. Всплыли в памяти обрывки сновидения.

«Алексис, умоляю! Спаси ее!» – кричала Клара.

Глава третья

Пьер-Андре Дюлак возглавлял фирму «Пруденцио». Она занималась расследованиями случаев страхового мошенничества, и ее штаб-квартира находилась на западе Франции, на границе с Бретанью, откуда родом были самые первые Дюлаки. Унаследовав богатство, начало которому было положено в эпоху работорговли, мсье Дюлак добился успеха сначала в банковском деле, потом в страховании рисков и, наконец, в преследовании мошенников всех мастей.

В их городе офис фирмы располагался на улице Кергевана в помпезном особняке восемнадцатого века, внесенном в реестр памятников истории. Алексис припарковался подальше, как делал всегда, когда у него было достаточно времени.

Он не торопясь прошелся вдоль Луары, затем направился к мосту, ведущему к Дворцу правосудия. Поднялся на мост и остановился, облокотясь на перила. От реки поднимался густой туман. Позади него проехали на велосипедах клерки, пробежала бегунья. Вдалеке виднелись яхты, пришвартованные к пирсу де ла Фосса.

С ним такое бывало – вглядываясь в подъемные краны на старых верфях, Алексис думал о том, что где-то там вдалеке, где Луара впадает в Бискайский залив, а залив переходит в океан, открывается целый мир возможностей. Когда выдавался случай бывать в Сен-Назере, он делал крюк, чтобы полюбоваться строящимися пассажирскими судами. Иногда он останавливал машину на пляже и включал музыку – джаз либо старые песни, навевавшие приятные, но часто грустные воспоминания… Кусочки его прежней жизни: Perhap’s love Джона Денвера и Пласидо Доминго, Spanish train Криса де Бурга, The Stranger Билли Джоэла… Затем он тщательно вытряхивал песок из ботинок, чтобы не занести его в служебный автомобиль, который делил с коллегами из «Пруденцио». Это были его личные моменты. Передышка. Глоток воздуха.

Алексис подошел к старинному зданию. Оно слегка покосилось, потому что почвы тут были болотистые и свайный фундамент вело. Дирекция находилась на верхнем этаже. Секретарша доложила о его прибытии, и он вошел в кабинет будущего тестя. Дюлак встал, чтобы поприветствовать его. Это был лысый мужчина в очках в роговой оправе, одетый в деловой костюм безупречного кроя. Сама чопорность.

Он указал Алексису на одно из кресел, а сам уселся в кресло напротив. Отработанный способ расположить к себе.

По мнению Алексиса, тесть действовал проворно – свадьба должна была состояться всего лишь через полгода после знакомства. Сразу после поступления на работу в фирму Алексис проявил себя как образцовый сотрудник. Ему не хотелось разочаровывать Клеманс, которая устроила его к отцу, и он благодаря этому смог покончить с многолетним безденежьем. К тому же его работа была не такой уж и скучной – она позволяла созерцать убогость и ничтожность мира.

В его служебные обязанности входила охота за теми, кто преувеличивал свой ущерб с целью получения большей компенсации и фальсифицировал страховые случаи. Иногда дела были настолько омерзительны, что не поддавались классификации. Например, ради получения страховки некоторые граждане сознательно калечили себя. Не сами – этим занималась хорошо организованная банда. Все было разыграно как по нотам. «Жертвам» предварительно вводили большую дозу обезболивающего. Чаще всего имитировали дорожно-транспортное происшествие. Пострадавшего бросали на обочине, а фальшивые свидетели рассказывали полиции подробности того, чего на самом деле не было. Бывало и так, что заказчики на всю жизнь оставались калеками, но все равно впоследствии перечисляли существенную часть страхового платежа исполнителям.

Как обычно, Дюлак оценивающе посмотрел на Алексиса, задаваясь вопросом, что его дочь могла найти в этом типе.

Прикинувшись огорченным, он произнес:

– Ваш коллега Анатоль решил выйти на пенсию, о чем сообщил мне два дня назад. Это огромная потеря для нашей фирмы: за годы работы у него развилось безошибочное чутье, у молодого поколения такого и близко нет.

Алексис кивнул; они с бывшим майором составляли отличный тандем. Анатоль профессионально дразнил подозреваемых, вынуждая их обороняться, а сам он занимался расследованиями в цифровой сфере. Люди, которые хотят что-то скрыть, обычно оставляют в интернете намного больше следов, чем им кажется.

– Он, конечно, тот еще пьяница, – продолжал Дюлак. – Сколько раз мне приходилось в рабочее время оттаскивать его за шиворот от барной стойки. Но до чего же у него развита интуиция!

В кармане Алексиса завибрировал телефон. Наверняка Клеманс – хочет узнать, как прошла встреча с отцом. Терпение не было ее сильной стороной.

– Рынок страхования переживает серьезные потрясения, – перешел к другой теме Дюлак. – Сегодня повсюду говорят о киберугрозах. И, действительно, множится всякого рода мошенничество. Компаниям необходимо защитить себя, а мы, если не предпримем меры, окажемся выброшенными с рынка до конца следующего года.

Алексис ждал, что будет дальше.

А дальше было вот что.

– Я решил создать команду из молодых, амбициозных сотрудников, готовых приложить усилия для продвижения новых страховых продуктов. Во главе ее должен стоять человек, который хорошо разбирается в цифровом мире и располагает моим полным доверием. Я говорю о тебе. Считай, что с этого момента на тебя возлагается руководство командой.

Алексис попытался изобразить удивление.

«Женитьба, теплое местечко, а теперь еще и успешное продвижение по службе».

– Эта должность предусматривает меньшее число поездок – идеальный вариант для молодого отца, – подмигнув, уточнил Дюлак.

У Алексиса образовался ком в горле. На что ему жаловаться? Не сон ли это? Никогда прежде будущее не представлялось ему столь безоблачным.

Дюлак понизил тон:

– Клеманс сказала мне, что малыш пока заставляет себя ждать… Моя дочь перенесла уже столько осмотров… Что ж, не хочу вмешиваться в вашу личную жизнь, но на всякий случай знайте – я знаком с заведующим отделением вспомогательных репродуктивных технологий университетского больничного центра в Нанте: мы оба посещаем яхт-клуб в Порник. Он мог бы вами заняться… Что ты об этом думаешь?

Алексис не знал, что ответить, но Дюлак тут же прервал неловкое молчание, взглянув на часы.

– Итак, решено! Пойдем обедать. Ты не можешь отказаться, ведь я повысил тебя в должности!

Следуя за тестем к лифту, Алексис ощущал на себе взгляды коллег. Они, должно быть, подозревают, что «любимчик шефа» снова в шоколаде.

В кабине лифта он взглянул на сообщение в телефоне. Эсэмэс было не от Клеманс, а от компании «Анаэль Текнолоджис».

СМС

Вам пришло личное сообщение от Клары Василеску.

Чтобы прочитать его, кликните по вложенному файлу.

Неотрывно глядя на экран, Алексис перечитал текст несколько раз.

– Что-то случилось? – спросил Дюлак.

Алексис нервно положил телефон в карман:

– Думаю, произошла ошибка…

Ресторан, в котором Дюлак регулярно бывал, находился неподалеку.

Все то недолгое время, что они шли туда, Алексису казалось, будто улица наполнена призраками.

«Клара?»

Прошлой ночью он видел ее во сне, а утром она прислала ему сообщение.

«Сколько лет прошло?»

Он мысленно подсчитал годы. Двадцать шесть.

Целая жизнь.

Глава четвертая

Как только они сделали заказ, Алексис устремился в туалет.

Задвинул щеколду, закрыл крышку унитаза, сел и тут же достал телефон.

Сообщение от «Анаэль Текнолоджис», как и ссылка, не исчезли. На мгновение ему в голову пришла мысль, что хакеры используют такого рода приманки, чтобы заманить людей на вредоносные сайты. Им достаточно указать найденное в социальных сетях имя близкого человека, чтобы побудить войти куда не следует.

Но кто мог знать о том, что он был влюблен в эту девушку столько лет назад?

Кроме того, он не обладал ни значимой должностью, ни тайнами, чтобы заинтересовать кого-либо. Он был обычным сотрудником обычной фирмы.

Когда Алексис кликнул по ссылке, появилась темная страница с круговым индикатором загрузки по центру.

Вы собираетесь установить

неизвестное приложение.

Продолжить?

Любопытство было слишком велико.

Да.

Приложение медленно загружалось, очевидно, в силу своего большого объема. Наконец возник логотип – стилизованное солнце – и под ним слово «Психея».

Новое уведомление:

Разработчик программного

обеспечения рекомендует

отключить автоматическую

блокировку экрана

для обеспечения эффективного

использования приложения.

Разрешить Отклонить

«Не делаю ли я глупость?» – мелькнула мысль.

Он дал разрешение на разблокировку телефона.

Какое-то время ничего не происходило, и Алексис начал опасаться за сохранность своих личных данных. Затем появилось соединение. Всплыло диалоговое окно и оповещение, что некая Клара набирает сообщение.

Алексис, ты здесь?

У него замерло сердце. Неужели та самая Клара? Он сглотнул слюну и дрожащими от волнения руками напечатал ответ:

Да.

Здравствуй, Алексис. Спасибо, что доверился мне, согласившись установить это приложение.

Как твои дела?

Задал он дежурный вопрос и тут же пожалел, что начал разговор ни о чем.

Сейчас мне сложно тебе ответить.

Клара, почему ты связалась со мной? И откуда ты знаешь мой номер телефона?

Он испытывал противоречивые чувства: удивление, раздражение и непонятное волнение.

Я обратилась в компанию, которая занимается поиском людей.

Кто-то постучал в дверь туалета.

Могу я связаться с тобой позже?

Ты можешь написать мне, когда захочешь, в любое время.

Кларе понадобилось лишь несколько слов – и молчание, длившееся более четверти века, прервалось, будто его и не было.

Глава пятая

Вторая половина дня тянулась бесконечно. Серия совещаний и неожиданный визит важного клиента не оставили ни минуты на раздумья. По возвращении из офиса Алексис припарковался перед домом и еще какое-то время посидел в машине, заглушив двигатель. Во всех комнатах на первом этаже горел свет – Клеманс уже вернулась.

Он достал телефон и снова запустил приложение «Психея».

Ты здесь?

Тотчас высветился ответ.

Я здесь, Алексис.

Он размышлял.

Мне хочется позвонить тебе.

Нет, к сожалению, не получится. Я не могу разговаривать с тобой.

Почему?

Что ты хочешь узнать?

Где ты находишься, Клара?

Очень далеко отсюда.

Он ощутил жгучее разочарование.

На секунду его возбужденному сознанию представилось, что Клара остановилась в одном из отелей в центре города, приехав на очередной конгресс, – в пору их знакомства она часто бывала на конгрессах. Возможно, она пригласит его обменяться воспоминаниями за чашкой кофе…

Надежда сменилась горечью. Для чего она снова вышла на контакт?

У тротуара с другой стороны остановилась машина. Из нее вышел сосед и, захлопывая дверцу, махнул ему рукой. Алексис не отреагировал, погрузившись в телефон. Охваченный внезапным сомнением, он яростно напечатал:

Если я не могу услышать твой голос, как ты докажешь, что являешься той самой Кларой, которую я знал?

Короткая пауза.

Мы познакомились в Дублине летом 1992 года. Это произошло субботним вечером на автобусной остановке в верхней части Доусон-стрит. Только что закончился дождь, солнце проглядывало сквозь тучи. На мне была темно-синяя футболка, часы с коричневым ремешком (через несколько дней я их потеряю) и юбка в этническом стиле, которая тебе нравилась. Мы оба собирались посетить долину двух озер в Глендалох.

Клара явно предвосхищала его вопросы – должно быть, она не сидела скрючившись в автомобиле, а удобно устроилась на диване с телефоном. Несмотря на досаду, возникшую из-за невозможности поговорить с ней напрямую, он улыбался. Это было просто невероятно.

Удивительно, ты приснилась мне прошлой ночью…

Написал он в ответ.

Пауза.

Что ты хочешь узнать?

Да все! Два десятка лет назад ты пропала, и с тех пор я ничего о тебе не слышал. Помню твое прощальное письмо в красном конверте – оно разорвало мне сердце!

Ответа не последовало.

Он пожал плечами и добавил:

Как ты жила все это время? У тебя есть муж? Дети?

Я развелась с мужем, но у меня есть дочь – Оливия. А ты?

Собираюсь жениться, детей пока нет.

Он сглотнул, глядя в экран.

Клара, пожалуйста, скажи, почему ты захотела связаться со мной?

Чтобы узнать, есть ли у тебя время сделать кое-что очень важное для меня.

Алексис взглянул на часы на приборной панели и поморщился. Увидев Клеманс в окне гостиной, он вспомнил, что забыл связаться с поваром.

Глава шестая

В прихожей он повесил пальто в гардероб, надел тапочки, лежавшие вместе с другими в картонной коробке, и прошел на кухню. Собрав волосы в пучок, Клеманс резала овощи для супа.

– Я оставил повару сообщение на автоответчике.

– Хорошо, – сказала она, взглядом требуя поцелуй.

Алексис с отрешенным видом поцеловал ее.

– Проблема с папой? Рассказывай.

Когда он поведал ей о повышении, Клеманс захлопала в ладоши, что вызвало у него сильное раздражение.

– Ты говорила с отцом о моих гаметах!

Она улыбнулась:

– Папа так беспокоится, и мама тоже. Ну а что такого? В этом нет ничего постыдного.

Алексис скрестил руки на груди:

– Мы договорились, что расскажем родителям об искусственном оплодотворении вместе и позднее. Для меня было крайне унизительно услышать комментарии твоего отца относительно моей интимной жизни в разгар деловой беседы!

Клеманс вытерла руки полотенцем:

– Сожалею, Алексис. Но ты можешь на секунду поставить себя на мое место? Я хочу ребенка и не могу больше терять время, это мой последний шанс.

– Участие твоего отца в этом процессе не ускорит его, а, наоборот, только замедлит!

Она неуверенно кивнула:

– Просто я подумала, что благодаря его связям мы попадем на прием к лучшему специалисту. Кроме того, существует врачебная тайна, к чему волноваться?

Клеманс прижалась к нему. Он не любил устраивать сцен, поэтому небрежно обнял ее, все еще взвинченный разговором.

После ужина они устроились на диване и остаток вечера провели за просмотром телепрограмм. Клеманс рано отправилась спать. На следующий день она должна была представить результаты аудиторской проверки руководству крупной издательской группы.

Посидев еще немного, Алексис сходил за телефоном, который лежал на зарядке. Зажег маленькую лампочку рядом с книжным шкафом и хотел было открыть мессенджер, но передумал.

В какой части земного шара сейчас живет Клара? Или она осталась в Канаде?

Внезапно ему пришла в голову мысль. Он вошел в интернет с телефона, набрал в строке поиска «Анаэль Текнолоджис» и наткнулся на сайт www.anael-techno.com. На главной странице сайта была помещена фотография в высоком разрешении: мужчина с телефоном в руке смотрит на океан с утеса.

Крупным шрифтом было написано:

ВАШЕ ЦИФРОВОЕ ИМУЩЕСТВО В БЕЗОПАСНОСТИ НАВСЕГДА!

Пока Алексис искал меню, чтобы получить информацию о компании, на экране появились песочные часы, а затем сообщение:

Вы только что были идентифицированы как лицо, вступившее в диалог по просьбе третьего лица. Этот человек передал «Анаэль Текнолоджис» некоторые документы, которые будут в вашем распоряжении после подтверждения вашей личности.

Пожалуйста, загрузите здесь идентификационный документ.

Далее последовали анкета и еще одно сообщение, в котором говорилось, что их доверенный клиент самостоятельно уведомит о доступности документов через приложение «Психея».

Алексис перешел на сайт реестра организаций. Международная компания «Анаэль Текнолоджис» действительно существовала. У нее был офис в Париже, а ее штаб-квартира находилась в Калифорнии.

Он вздохнул, заполнил анкету и послал фотографию своего паспорта.

Глава седьмая

Вокруг нее была непроглядная тьма. Потом она поняла, что находится в лесу – в темноте проступали дубы и пихты с искривленными стволами.

Продрогшая, сильно израненная после падения, она бежала изо всех сил. Луна скрылась за огромными серыми облаками, поэтому она спотыкалась, продвигаясь вперед почти вслепую.

Когда она останавливалась, наталкиваясь на огромные валуны или плотные заросли кустарника, ее охватывала дрожь.

Тропинка терялась в темноте, и она подозревала, что уже давно бродит по кругу.

Он был где-то недалеко. Луч его фонаря скользил по стволам деревьев, подбираясь к ней.

Наконец она оказалась на неприметной, поросшей травой тропинке и взмолилась, чтобы та вывела ее в долину.

Внезапно ноги увязли в глинистой яме, она снова упала и невольно вскрикнула.

Теперь она испытывала уже не страх, а сильную злость на саму себя.

Как она могла доверять ему? Приезд в эту глухомань среди гор, в место, бесконечно далекое от ее родины, был худшим решением в ее жизни.

Но уже поздно сожалеть об этом.

Ее сердце так сильно колотилось, что она больше ничего не слышала, кроме этого стука.

Поднявшись, она перебежала через поляну, спряталась в зарослях кустарника и оглянулась назад.

Поляну осветила луна.

В тени деревьев что-то зашевелилось, затем показалась фигура.

Это был тот же мужчина.

Убежать от него было невозможно.

Он остановился в центре круга, очерченного хвойными деревьями, и вновь включил мощный фонарь.

С самого начала он всего лишь шел быстрым шагом, не считая нужным переходить на бег.

А зачем?

Он был уверен, что схватит ее.

Глава восьмая

Посмотрев на экран телефона, Алексис написал новое сообщение:

Ты здесь?

Тут же появилось зеленое облачко с текстом.

Добрый вечер, Алексис. Уже поздно.

Я тебя разбудил?

С некоторых пор я не сплю.

Не могу понять, что происходит. Что это за приложение? Я только что посетил сайт… Что это еще такое?

Лучшего способа нашего общения я не придумала. Алексис, мне нужна твоя помощь, произошло кое-что серьезное.

Ну и дела! Мы не виделись с 1994 года, а теперь ты связываешься со мной, не желая при этом дать номер своего телефона? Кто я для тебя? Всего лишь парень, который когда-то приставал к тебе на автобусной остановке?

Ты единственный, кто может мне помочь.

Алексис выругался про себя.

Я живу с женщиной, на которой скоро женюсь. Назови хоть одну причину, почему я должен тебя слушать. В противном случае нам придется попрощаться окончательно.

Он почти сразу пожалел о своей категоричности, одновременно задаваясь вопросом, сможет ли обойтись без этой чудом восстановленной связи с той, которую так любил и по которой так долго тосковал…

Ответ прилетел сразу:

Алексис, я больна. По мнению врачей, через месяц, может, еще раньше меня убьет рак. От меня остались кожа да кости, и сейчас, когда я пишу тебе это, термостат в моей комнате установлен на максимальное значение. Видок у меня, конечно, тот еще: шапка, джемпер и пуховая куртка! Мне постоянно холодно. Я уже не та… Лицо, голос – все изуродовано болезнью. Неделю назад я попросила, чтобы из спальни убрали зеркало. Собственное отражение в зеркале наводило на меня ужас. По этой причине мы больше не увидимся.

Потрясенный, он поднялся и бесцельно прошелся по комнате.

За окном виднелись огни города, река была еле различима в темноте.

Клара, я очень сожалею.

Наконец написал он.

О чем?

О том, что с тобой произошло.

Ну, тут ничего не поделаешь.

Алексис попытался собраться с мыслями, но у него не получалось.

Возникло новое облачко с текстом от Клары:

Алексис, ты помнишь мой голос?

Он улыбнулся. Его пальцы забегали по экрану.

Я сохранил кассеты, которые ты мне присылала, они сложены на чердаке. Как же, прекрасно помню твой певучий румынский акцент. Он придавал тебе еще больше очарования.

Не дожидаясь ответа, он добавил:

Мне было бы достаточно услышать твой голос, чтобы все стало как прежде. Сколько часов мы провели, разговаривая по телефону!

Этого я и хочу, Алексис. Чтобы наши разговоры остались светлым воспоминанием.

Для меня ты навсегда останешься красивой молодой женщиной, которая разговаривала со мной с другого конца земного шара и которую я держал за руку, гуляя по улицам Дублина.

Через несколько секунд появилось новое облачко с текстом, сопровожденное ссылкой и паролем. Ссылка вела к зоне загрузки, активированной на сайте «Анаэль Текнолоджис». Недолго думая Алексис кликнул.

Появился файл, содержащий изображение.

Еще не открыв его, Алексис знал, что там.

Клара прислала ему свою фотографию.

Глава девятая

Вперившись в экран телефона, он рассматривал файл, который только что загрузил.

«Неужели эта женщина – Клара?»

Даже макияж не мог скрыть следов усталости на ее похудевшем от болезни лице.

Он безуспешно пытался отыскать знакомые черты. Ему было известно, что память приукрашивает образы близких людей, общение с которыми прервалось много лет назад, дорисовывает то, что уродует время. Но сколько он ни вглядывался в лицо этой преждевременно состарившейся больной женщины, Клару не узнавал.

В отчаянии он на секунду закрыл глаза, пытаясь представить фотографии, которые, несмотря на разрыв с Кларой, бережно хранил вместе с другими дорогими сердцу вещами на чердаке дома. На самой красивой из них она была у стены, возвышающейся над рекой Святого Лаврентия в Квебеке. Ее ноги загорели на июньском солнце, каштановые волосы струились по плечам, и белые бретели майки подчеркивали карамельный цвет ее кожи. Она была молода и полна жизни.

Алексис вновь посмотрел на экран телефона, и его нагнала реальность. Пронзительный взгляд, зачесанные назад волосы… У этой женщины было мало общего с той, которую он когда-то знал.

Клара, что случилось? Расскажи.

Наверное, лучше начать с начала. У тебя есть время?

Целая ночь.

Как он мог пойти в спальню и лечь рядом с Клеманс? Он был так возбужден, словно выпил литр кофе.

Потянулись облачка с текстами. Алексису показалось, что Клара написала эти тексты заранее, а теперь копировала их и постепенно вставляла.

После того как они расстались, Клара начала карьеру копирайтера в Альто-Поло, в центре Силиконовой долины, куда отправилась вслед за Николаем Томеску, одним из ее университетских профессоров, тоже выходцем из Румынии. Томеску было двадцать семь лет, ей – двадцать, и она его боготворила. Он устроил ее в «Дисней», а потом – в крупную компанию по производству интерактивных кукол.

Алексис горько улыбнулся. В ту пору он сильно ревновал Клару к Николаю. Подозревая, что между ними существует любовная связь, он видел в этом инфернальном профессоре источник всех своих бед.

Клара написала, что у Томеску, который занимался программированием, была мечта получить премию Лёбнера – она присуждается программе, способной имитировать человека^[1]. Победителю гарантировалась мировая известность. Профессор разработал «Психею» – чат-бот, в основу которого была положена усовершенствованная им программа родом из 1960-х. Первоначальной задумкой было помочь пожилым людям справляться с одиночеством. По словам Томеску, в каком-то смысле у его приложения были «ум и сердце» – оно могло анализировать вопросы, поступающие от пользователей, и создавать иллюзию живого собеседника, ведя диалог в реалистической манере. «Психея» была всего лишь машиной, но она обладала памятью и способностью подстраивать свои ответы под ожидания пользователя. Так началось взаимодействие между человеком и компьютером.

Будучи вдохновленным идеей создания искусственного интеллекта, Томеску утверждал, что благодаря его изобретению смогут заговорить выдающиеся личности прошлого, например Наполеон или Юлий Цезарь. При подключении программы распознавания образов, а также целого ряда алгоритмов, способных выстраивать различные сценарии ведения диалога, потребовалось бы только клонирование голоса, чтобы обмануть любого человека при общении в Сети или по телефону.

«Она по-настоящему им восхищалась, подумал Алексис. – Николай был для нее наставником, и даже больше – гуру».

В следующем сообщении говорилось о ранней смерти профессора Томеску. Задним числом почувствовав удовлетворение от этого известия, Алексис разозлился на себя.

Клара после смерти Томеску завладела исходными кодами «Психеи», а затем годами терпеливо совершенствовала программу.

Летом 2013 года, а точнее 11 августа, ее дочь Оливия трагически погибла в ДТП с участием автобуса. Ей было всего восемнадцать… Клара и ее муж Саша Трембле к тому моменту уже давно находились в разводе.

«Саша…» Это имя было знакомо Алексису. Этот Саша ухаживал за Кларой в то время, когда они познакомились в Дублине, то есть был его соперником.

Он прочитал следующее сообщение.

Несколько месяцев назад, после подачи банальной заявки на получение ипотечного кредита, страховая компания – партнер ее банка связалась с Кларой, чтобы сообщить: заявка отклонена.

Анкета о состоянии ее здоровья на тот момент была безупречной, но компания проанализировала несколько ее фотографий, опубликованных в Фейсбуке. Одна из них – портрет – была сделана в высоком разрешении, что позволяло увеличить масштаб изображения. При помощи программы исследования сетчатки глаз специалисты обнаружили дефекты, свидетельствующие о возможном хроническом заболевании. Лаборатория, которая проводила исследование, поручила искусственному интеллекту проанализировать медицинскую карту Клары. В карте содержалась информация о медицинских осмотрах за последние двадцать лет, и алгоритмы решительно констатировали: шансы подательницы заявки дожить до срока погашения кредита не превышают пятнадцати процентов.

Клара пыталась оспорить этот вывод, подвергнув себя всевозможным обследованиям, от которых раньше отмахнулась бы. К сожалению, диагностическая система не ошиблась – мерзкая опухоль разъедала ее поджелудочную железу, а рак поджелудочной железы – это один из самых опасных видов рака.

Алексис представил, как Клара писала свои сообщения – теперь он не сомневался в том, что это было сделано за несколько недель до того, как она связалась с ним, – а затем сохраняла в файле. Клара была мужественным человеком, но уверенность в том, что она умрет в одиночестве, наверняка причиняла ей страдание.

Собственно, она подтвердила его догадки: рассказала, что писала ему из больничной палаты, включив негромко музыку, чтобы избавиться от страха.

В следующем облачке он прочитал, что иногда по вечерам ее охватывала паника, и Амина – молодая медсестра, ставшая ее близкой подругой, – вынуждена была в таких случаях вводить ей транквилизаторы.

Ее длинный монолог подходил к концу:

Узнав о болезни, я решила привести в порядок все свои дела и по возможности спокойно дожидаться конца. Моя дочь умерла, муж давно уже оставил меня. Могла ли я предположить, что со мной еще что-то произойдет?

Алексис ждал с нетерпением продолжения.

Тогда я попросила Амину сделать мне макияж и сфотографировать. Мне хотелось хорошо выглядеть на нашей «встрече после разлуки». Алексис, мне нужно попросить тебя кое о чем важном.

Глава десятая

Потрясенный до глубины души, Алексис провел рукой по лицу.

В течение многих лет он хотел освободиться от этой истории, забыть свою любовь, но так и не смог. Ему хотелось примириться с прошлым, сделать так, чтобы оно перестало причинять ему страдания. Поэтому он больше не открывал чемодан, в котором хранилась их переписка, не пересматривал фотографии. Отчасти это помогло – воспоминания о Кларе, неотступно преследовавшие его в первые годы, постепенно утратили яркость, рана потихоньку стала затягиваться. Но порой, в тяжелые минуты, картинки прежней жизни снова вспыхивали.

Звук уведомления о сообщении вернул Алексиса к реальности.

Еще один файл с изображением. Он открыл его не раздумывая – на сей раз это было селфи.

Полная противоположность предыдущей фотографии: юная девушка с красным рюкзаком и в кроссовках. Улыбается и машет рукой. Точно так же, как это делала Клара в его недавнем сновидении. Но это была не она. На заднем плане шале, внедорожник, а еще дальше – горная цепь.

На фотографии появилась стрелочка загрузки, и Алексис, покачав головой, сохранил ее в телефоне. Сюрпризы сыпались один за другим.

Он вновь открыл приложение «Психея»:

Кто эта молодая женщина на фотографии?

Моя дочь Оливия. Из-за нее я связалась с тобой. Она трагически погибла в ДТП…

Алексис подумал: «Да, 11 августа 2013 года.

Ты скупо написала об этом выше. Сложно даже представить твою скорбь».

Она находилась в автобусе, который упал в ущелье в Пиренеях,

продолжила Клара,

недалеко от испанской границы. Автобус загорелся, и все пассажиры превратились в пепел. Жандармы нашли лишь фрагменты тела Оливии и ее обгоревший канадский паспорт.

Молчание.

Алексис ждал продолжения; несчастье Клары, о котором он неожиданно узнал, сдавило сердце.

После аварии я купила участок на кладбище Тер-Кабад в Тулузе и установила на ее могиле металлическую плиту, на которой был выгравирован QR-код, ведущий на мемориальную страницу в интернете. Мне хотелось, чтобы ее друзья могли делиться воспоминаниями о ней и выкладывать фотографии Оливии. Достаточно отсканировать QR-код с помощью смартфона или зайти на сайт с компа из любой точки мира. То, что ты видел, – последняя прижизненная фотография моей дочери, она прислала ее мне накануне своей смерти. Я разместила снимок на мемориальном сайте.

Алексис снова покачал головой. Откуда у нее эта идея о виртуальной вечности? Ведь Клара всегда была воплощением реализма и жизнелюбия.

С тех пор как Оливия умерла, я постоянно возвращаюсь в эти горы. Я побывала там всего один раз физически, когда забирала ее тело, и бесчисленное количество раз виртуально. Я прочитала все, что было написано об этом захолустье, подписалась на муниципальную газету. Пыталась понять… Я так и не смирилась с ее смертью. Поэтому была ошеломлена, когда наткнулась на эту статью в местном издании.

Под последним облачком с текстом, присланным Кларой, появился файл – еще одна фотография. Алексис открыл его.

В большом зале веселится толпа. Несколько человек на переднем плане.

Это фотография из газеты.

Прокомментировал Алексис.

И что это значит?

Женщина, которая держит за руку мальчика, Оливия. Моя дочь.

Алексис нахмурился и вновь открыл селфи. На Оливии были удобные походные брюки с карманами по бокам, желтая бандана на шее, голубой жилет из флиса и белая футболка; она держала на плече красный рюкзак, на ее запястье виднелся серебряный браслет. Он сравнил первую фотографию со второй.

Девушка в толпе стояла, почти отвернувшись от фотографа, да и фотография была низкого качества.

Для меня это не столь очевидно.

Написал Алексис.

Тут даже ее лица не видно!

Это моя дочь Оливия.

Алексиса посетила неприятная мысль: что, если Клара сошла с ума от горя и ей кажется, будто ее дочь жива?

Я обращалась к властям,

написала Клара,

но мне сказали, что расследование прекращено. Местная бригада жандармерии не пожелала даже взглянуть на фотографию. Смерть моей дочери – уже давно закрытое дело.

По правде говоря, фотография из газеты ничего не доказывает.

Ответил Алексис.

Тебе хотя бы известно, когда она была сделана?

В статье не указана дата, и что с того? Любая мать сможет узнать своего ребенка даже посреди огромной толпы. Даже со спины. Это нечто интуитивное. Конечно, Оливия изменилась за прошедшие годы, но это она – моя дочь.

Алексис озадаченно смотрел в телефон. У него слипались глаза от усталости.

Поскольку он не ответил, Клара прислала еще одно сообщение:

Пожалуйста, найди мою дочь, где бы она ни была. Мое время ушло, но, если она жива, скажи ей, что я непрестанно думала о ней и тосковала каждую секунду.

Алексис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он испытывал к этой больной женщине одновременно жалость и гнев. Она хваталась за него, словно за спасательный круг.

Клара, я скоро женюсь. У меня есть работа. За все эти годы ты ни разу не попыталась связаться со мной, а сегодня огорошила меня своей просьбой. Это почти шантаж.

Он выключил телефон. В доме стояла гробовая тишина. Направился к лестнице и неслышно поднялся на чердак.

Глава одиннадцатая

Клеманс проснулась первой. Место Алексиса пустовало, простыня была несмятой. Она обнаружила его на кухне – Алексис стоял, завернувшись в клетчатый плед. Одет так же, как накануне.

Она прижалась к нему:

– Доброе утро, дорогой.

В ответ он поцеловал ее в лоб, выглядел при этом отстраненным и равнодушным.

– Скажи, что тебя беспокоит?

Алексис не находил слов, чтобы описать бурю в его голове. Пробормотал что-то малоубедительное и скрылся в ванной комнате, и разочарованная Клеманс занялась завтраком.

Ему казалось, что все происходит слишком быстро. После многих лет, наполненных любовными скитаниями и малоинтересной работой, в его жизни неожиданно возникла Клеманс. Они пересеклись на сайте знакомств – ему сразу же понравилась ее фотография. История самая обычная, но только на первый взгляд. В отличие от большинства мужчин, с которыми Клеманс и до него общалась на этом сайте, Алексис не торопился встретиться вживую, их общение ограничивалось мессенджером. Со временем он стал чувствовать себя более раскованным, она – менее. Разумеется, он знал, по какой причине. Всякий раз, обращаясь к ней, он мысленно обращался к Кларе, и их сиюминутные разговоры для него превращались в разговоры из прошлого. Клеманс не могла этого не почувствовать. Казалось ли ему, что история повторяется? Он несколько раз задавал себе этот вопрос. Сравнить этих двух женщин было невозможно, но, посылая Клеманс сообщения, он переносился на много лет назад, и каждый раз в нем боролись противоречивые эмоции: радость оттого, что он заново переживает приятное волнение (отдавая себя отчет в том, что оно скорее ностальгической природы), и страх снова быть покинутым, как много лет назад.

Спустя несколько недель после их первого ужина он спросил Клеманс, что она в нем нашла. Ответ показался ему слишком рациональным: он – приятный, бесхитростный человек, который появился в ее жизни в тот момент, когда она испытывала сильную потребность создать семью. Клеманс не искала ни богатства (у ее отца оно было), ни положения в обществе, но порядочного и желательно верного спутника, который не сбежит при первой же трудности и не побоится стать отцом.

Намазывая щеку пеной для бритья, Алексис вспомнил, как когда-то пытался представить, какой станет Клара со временем. И однажды даже пропустил ее фотографию через специальную компьютерную программу. Что тогда вышло, он не запомнил, потому что по-прежнему видел перед собой девушку в юбке с этническим рисунком, ожидающую автобус. Ее красивое лицо под лучами летнего солнца… Когда между ними завязался роман, вся жизнь была впереди. Горизонт был чист, будущее сулило безграничные возможности. Счастливое, беззаботное время.

Он протер рукой запотевшее зеркало над раковиной. Должно быть, Клеманс, пока он приводил себя в порядок, а точнее, думал о Кларе, бродила по кухне, недоумевая, что с ним. А он и сам не знал, что с ним. Когда он прочитал первые слова Клары: «Алексис, ты здесь?», он испытал потрясение, и ему хотелось ответить: «Я ждал тебя всю жизнь».

Нужно поговорить с Клеманс. Нужно рассказать о внезапном появлении Клары, объяснить, кто она такая и что их связывало, рассказать о том, что она обречена, ну и, конечно, о ее отчаянной просьбе, связанной с ее дочерью, которая, скорее всего, погибла.

Сжав кулаки, Алексис вышел из ванной. Из кухни доносился запах кофе и только что поджаренных тостов. Клеманс с улыбкой протянула ему дымящуюся чашку. Он поцеловал ее в шею и сделал глоток.

– Наша приближающаяся свадьба, ЭКО, твоя новая должность… Столько событий… – Клеманс провела рукой по его лбу, поправляя непослушную прядь волос. – Знаешь, мне пришла в голову одна мысль. Мы могли бы куда-нибудь съездить на выходные, побыть вдвоем. Как насчет спа-отдыха в Виши? Я посмотрела в интернете – там очень красиво. Забудем обо всем на два дня, что скажешь?

Алексис колебался.

– Я займусь бронированием отеля и процедур в спа-центре, – подытожила она.

Он еще раз поцеловал ее и, не говоря ни слова, крепко прижал к себе.

Глава двенадцатая

Сидя в своем кабинете в «Пруденцио», Алексис смотрел через открытую дверь на пустующий кабинет Анатоля Коста. Бывший полицейский всегда вел себя порядочно по отношению к нему, хоть и принадлежал, по его собственному выражению, к «старому миру», в котором люди «не пересекали пешеходные переходы, уткнувшись в свои телефоны, словно зомби». Кост был терпелив, но при этом прямолинеен. Например, как-то раз он сказал ему в глаза то, о чем другие коллеги шептались за его спиной: «Что бы ты ни сделал, ты навсегда останешься “парнем, который спит с дочкой шефа”, а значит, ты априори подозрительный тип».

Он перевел взгляд на папки с текущими делами и отрыл лежавшую сверху.

Это было дело, подтверждавшее теорию, которую он вывел спустя несколько месяцев работы в фирме. Звучала она жутковато: в случае исчезновения пенсионера в первую очередь нужно искать холодильник, потому что именно там великовозрастные детки могут прятать труп родителя, чтобы продолжать получать его пенсию. При температуре минус восемнадцать труп будет храниться десятилетиями, если не забывать платить за электричество. Нет тела, которое нужно куда-то перевозить, сжигать или закапывать. Никаких следов – полная безнаказанность. В ходе расследования, которое он недавно завершил, выяснилось, что сын запихнул своих родителей – обоих! – в морозилку и прикарманил за двадцать лет около миллиона евро. Этот негодяй даже установил таймер, чтобы регулярно включались свет и телевизор, создавая видимость, будто в квартире кто-то есть.

Алексису было трудно сконцентрироваться – он тревожился из-за переписки с Кларой. Откуда взялось это беспокойство? Возможно, оно проистекало из ее ответов, которые казались ему повторяющимися, что свидетельствовало о ее болезни. Ему приходилось вытягивать из нее каждое слово. Он смотрел на папку перед собой, на экран компьютера, но мысли его были далеко. Вдруг он вспомнил о Саше Трембле, достал из кармана телефон и запустил мессенджер.

Клара родила от него ребенка, почему бы ему не разыскивать свою дочь? С самого начала Алексис чувствовал себя «запасным вариантом», и это было особенно неприятно.

Здравствуй, Алексис.

Клара, ты сказала Саше, что сомневаешься в смерти Оливии?

Я не общаюсь с Сашей с октября 1998 года.

Но он все-таки отец Оливии, ты должна была связаться с ним, а не со мной!

Саша не отец Оливии, это невозможно с биологической точки зрения. Я познакомилась с ним до тебя, да, но мы были только друзьями. Оливия родилась до нашей с ним свадьбы, состоявшейся в августе 1996 года. На тот момент ей было больше года. Саша был добр и предупредителен, он мне очень помог. За то недолгое время, что длился наш брак, он ни разу не поинтересовался, кто отец Оливии, ограничиваясь заботой о ней. Но мы с ним прекратили общение с октября 1998 года.

Понятно. Ты любила этого мужчину?

Спросил Алексис.

О каком мужчине ты говоришь?

Через секунду измученный Алексис написал:

Разумеется, мы говорим о Саше! Ты его любила?

Благодарность и любовь – совершенно разные чувства. Мне потребовались годы, чтобы осознать это. Со дня рождения Оливии на протяжении ряда лет я часто ощущала себя одинокой. Мои родители умерли, она – все, что у меня оставалось на этом свете.

Алексис осторожно положил телефон на рабочий стол.

Его сердце терзала бесконечная грусть.

В параллельной жизни все могло бы сложиться по-другому.

Когда Алексис встретил Клару в 1992 году, она приехала в Дублин на собеседование, и, если бы ее взяли на работу, она, несомненно, обосновалась бы в Ирландии. И никогда бы не вышла замуж за Сашу.

Как глупо все получилось.

Он вновь взял в руки телефон.

Я сделаю все что смогу, чтобы тебе помочь.

Ты отправишься на поиски Оливии?

Он был огорчен ее непонятливостью. Вероятно, болезнь сильно повлияла на ее рассудок, а переписка утомила.

Я оставлю тебя на некоторое время, мне нужно работать. До свидания, Клара.

Алексис купил кофе в кофейном автомате, чтобы немного развеяться. По возвращении в кабинет, будучи по-прежнему неспособным приступить к работе, включил компьютер. На сервере активировал папку, в которой хранились телефонные номера сотрудников. Там все еще был номер Коста. Он набрал его, но попал на автоответчик. Взял смартфон, оделся и вышел из здания.

Анатоль Кост был завсегдатаем бара на улице Кергевана между парикмахерской и турагентством. Обычно там собирались студенты, а Кост зачастил туда с тех пор, как его бросила жена.

Алексис нашел его на обычном месте у окна. Подсвеченные солнцем витражные стекла отбрасывали на столик цветные блики.

Кост что-то читал. На нем была неизменная светло-коричневая куртка с затертыми до блеска локтями. Когда он увидел перед собой коллегу, на его лице мелькнуло удивление.

– Чем обязан, приятель?

Алексис постарался быть приветливым, впрочем, у него с Костом всегда были хорошие отношения.

– День добрый… Я по личному делу, мне крайне необходим совет бывшего полицейского.

– Это шутка?

– Что? Вовсе нет, я…

– Не прошло и трех недель, как твой тесть дал мне понять, что пришла пора уступить место молодым, а сегодня ты заявился просить о помощи? Да чтоб вы все провалились – ты и ваша шайка страховщиков! – Кост явно был задет.

Алексис поклялся, что не причастен к его увольнению.

– Дюлак сказал мне, что ты сам захотел выйти на пенсию.

Вместо ответа Кост пожал плечами.

– Могу я угостить тебя? – осмелился спросить Алексис.

Через минуту он поставил на стол два высоких бокала.

Пока Кост потягивал пиво, Алексис копался в смартфоне.

– Что тебе нужно? – спросил Кост, вытирая губы большим пальцем.

– Ты сможешь определить местонахождение по фотографии?

– Ого… Вообще-то я думал, что главный специалист по техническим новинкам у нас – это ты, – пробубнил Кост.

– Полицейские обычно хорошо владеют этой технологией, – упорствовал Алексис. – Да, я тоже немного разбираюсь, но все же подумал, что ты справишься с этим быстрее.

Он показал ему селфи Оливии. Кост взял телефон и с минуту рассматривал изображение. Затем, выполнив несколько манипуляций, вернул телефон Алексису:

– Пользователь разрешил синхронизацию GPS-чипа своего смартфона с устройством. Синхронизация часто устанавливается по умолчанию, а люди этого не знают, пример тому – безмозглый новозеландский джихадист, который писал в Твиттер из Сирии, не сознавая, что позволял тем самым обнаружить местоположение одной из баз ИГИЛ. – Кост ухмыльнулся: глупость «непосвященных» представлялась ему безграничной.

– Это работает и с Твиттером?

– Конечно. А в самой фотке может содержаться много всякой информации, невидимой на первый взгляд, например время и место съемки.

– И местоположение отправителя? – спросил Алексис.

– Да, но для считывания нужна специальная программа.

– Это сложно сделать?

– Перешли мне фотку на мобильный, я передам ее приятелю, который работает в полиции, в отделе по расследованию преступлений в сфере высоких технологий. Там у них есть все необходимое, начиная с приложения, которое определяет метаданные.

Алексис переслал снимок, Кост тут же позвонил бывшему коллеге, а затем отправил ему селфи Оливии.

Спустя десять минут пришел ответ, и Кост открыл Google-карту.

Алексис придвинулся поближе, чтобы лучше видеть экран.

– Арьеж?

– Коммуна Сент-Альбан. Какое-то захолустье неподалеку от испанской границы.

Алексис записал сведения в свой телефон.

– Точный адрес известен?

– Нет, но если ты приедешь в Сент-Альбан, думаю, тебе не придется долго искать шале… – Кост насмешливо посмотрел на него: – Неплохо для старпера, который ничего не смыслит в компьютерах, да?

– Да уж, мой будущий тесть явно поторопился списать тебя со счетов, – засмеялся Алексис.

Глава тринадцатая

Вернувшись в офис «Пруденцио», Алексис уединился в своем кабинете и запустил приложение «Психея». С тех пор как Клара вновь появилась в его жизни, он потерял покой.

Ты сваливаешься как снег на голову спустя столько лет, а я должен тебе поверить на слово, что Оливия не дочь Саши?

написал он, а сам подумал: «Может, у тебя был никчемный муж, и, почувствовав себя одинокой, ты вспомнила о милом французе, из которого вила веревки. Ты, наверное, думала, что и в этот раз прокатит, что я, как болван, попадусь на удочку и побегу в Арьеж искать твою погибшую дочь?»

Ответ задерживался.

Алексис покачал головой; ностальгия взяла верх над гневом, и он погрузился в воспоминания. На ум пришли несколько чудесных моментов из путешествий, совершенных в молодости. Как звали ту американскую студентку, с которой он гулял зимней ночью по Старому городу Сен-Мало? На улицах стоял туман, брусчатка сверкала в свете луны. Они болтали о всякой ерунде, разглядывали витрины, бродили по пляжу, словно были одни в целом свете. На следующий день каждый сел в свой поезд, и они никогда больше не встречались – яркое, но платоническое приключение. А еще была англичанка. Они познакомились в маленьком отеле в Иордании перед тем как отправиться осматривать находившийся неподалеку древний город Петру. Из ее облика память сохранила только собранные в хвост волосы и маленькую сережку, вставленную в нос.

С Кларой было по-другому.

Их отношения завязались легко и естественно: болтали ни о чем, пока ожидали автобус в Глендалох, потом она предложила сесть рядом.

Ему все в ней нравилось: прическа, цвет волос, эта неотразимая юбка и то, как пахла ее кожа – смесь едва уловимого запаха пота с приятной ноткой духов, нанесенных на шею и плечи.

У нее была открытая улыбка и сияющий почти детской радостью взгляд. Казалось, она не знала ни бед, ни забот, но это было не так. Ее отец, профессор в Бухарестском университете, бежал с семьей от режима Чаушеску в Канаду. В иммиграции ее мать работала прислугой, а отец перебивался случайными заработками.

Когда автобус прибыл в пункт назначения, дождь прекратился, и воздух наполнился ароматом хвои. Легкий ветер дул с вершин гор, склоны которых поросли соснами, а долина была словно отрезана от мира. Они поднялись на сторожевую башню – убежище для монахов во времена вторжений викингов, – с которой открывался прекрасный вид на окрестности. Кругом были зеленые, коричневые и оранжевые тени. Несколько тропинок змеилось внизу, и каждая обещала открытие.

Волосы Клары развевались на ветру. Осматриваясь, она рассказывала ему о деревне около украинской границы, в которой жила ее бабушка. Говорила, что там находится «веселое кладбище», полное разноцветных деревянных крестов. Алексис смотрел на ее освещенное солнцем лицо и уже не так смело – на обтянутую белым кружевным топом грудь и слегка округлые бедра. Ему хотелось немедленно поцеловать ее, но время еще не пришло.

Когда стемнело, они решили переночевать в дублинском хостеле, устроенном в бывшем монастыре. Утром постояльцы сами готовили себе завтрак: поджаривали ломтики белого хлеба, делали яичницу на беконе, – и из столовой распространялись умопомрачительные запахи. В хостеле жили туристы и несколько студентов, занимавшихся какими-то подработками перед отъездом в другое место. Вечером все пили пиво, сидя в продавленных креслах перед телевизором; никаких новостей – на экране бесконечной чередой мелькали клипы с приглушенным звуком.

Они с Кларой прогуливались по центру Дублина, от Темпл-Бара до Сант-Стивенс-Грина. И безостановочно говорили. Проголодавшись, перекусывали где-нибудь сэндвичами, а затем продолжали бесцельно бродить по городу. У них было всего лишь два дня, потом каждый улетит в свою страну. Она – в Канаду, он – во Францию. Они наивно верили, что смогут за несколько часов поведать друг другу о главных событиях своей юной жизни. Свой собственный рассказ Алексис счел неинтересным и безрадостным, зато повествование Клары – невероятно захватывающим: повседневная жизнь в Монреале, учеба на программиста и друзья по всему миру. Ему хотелось никогда с ней не расставаться, слушать ее снова и снова, растянуть часы, которые они проводили вместе.

Жарким вечером они оказались в центре парка, где не было никого, кроме птиц и белки, которая подглядывала за ними со своей ветки. Воспользовавшись случаем, Алексис приблизился к Кларе, нежно погладил ее по волосам и поцеловал.

В то мгновение он был уверен, что это лучший день в его жизни.

Вернувшись к реальности, он прочитал ответ Клары:

Саша не отец Оливии, это невозможно с биологической точки зрения.

Она снова повторяется. Вероятно, чтобы сэкономить силы просто копирует и вставляет текст.

А может… Кое-что другое беспокоило Алексиса. Не пытается ли она выставить себя в лучшем свете, переписывая историю их любви, чтобы оставить финал открытым?

Он почувствовал одновременно сострадание и горечь. Почему он тогда не бросил все, чтобы остаться с ней?

«Как в кино, – усмехнулся он над собой. – Ты мог бы бороться, вместо того чтобы ныть все эти годы, пережевывая иллюзии».

Он совершил ошибку и слишком поздно это понял. Ну что ж, теперь бесполезно себя бичевать.

Клара никогда бы не уехала из Канады, она сама толком не верила в успех собеседования в Дублине. К тому же она чересчур дорожила родителями, своим укладом жизни, друзьями, делавшими ее счастливой. И у нее был Николай. «Клара, правда, которую ты не написала в этом проклятом письме, заключалась в следующем: ты не могла все оставить ради меня. Мне же пришлось смириться с очевидностью – я любил тебя сильнее, чем ты меня», – мысленно обратился он к ней.

Алексис с горечью вздохнул. Он слишком много сил вкладывал в отношения на расстоянии. И чтобы подсластить пилюлю, все это время пытался себя урезонивать: «Не стоит сожалеть: у скольких людей в жизни случалась любовь с первого взгляда?»

Внезапно раздался стук в дверь. В кабинет вошел радостный Дюлак и положил на стол бумажку с именем и номером мобильного телефона.

– Это врач из университетского больничного центра, о котором я тебе говорил, – сказал он заговорщицки.

Алексис взял бумажку и поблагодарил потенциального тестя.

– Буду держать за вас кулаки, я уверен, что все получится. Хорошего вам отдыха в Виши, влюбленные! – подытожил Дюлак и вышел из кабинета так же быстро, как вошел.

Алексис в бешенстве вскочил из кресла, ему не хватало воздуха. Он схватил пальто и покинул офис на улице Кергевана.

Идя по мощеной улице, он ощутил, что Клара и семья Клеманс зажали его в тиски.

Глава четырнадцатая

В субботу утром, как и перед каждой поездкой, Клеманс тщательно прибиралась в доме – зачастую она занималась этим вплоть до самого отъезда. Пока она пылесосила гостиную, Алексис взял собранные сумки, вышел на улицу и положил их в багажник машины. Небо было ярко-синим, погода ожидалась хорошая, хотя и прохладная. Он сел на водительское место, захлопнул дверь и включил радио. Раздались звуки фортепиано – мелодия показалась ему знакомой. Кажется, он слушал ее в одиночестве на берегу Атлантического океана. Улица была пустынной. Накануне он прочитал газетную статью, которая его взволновала. Эксперт утверждал, что после 2014 года роботы создали пятьдесят процентов трафика в интернете. Это означает, что в среднем из десяти посетителей какого-нибудь сайта пять были машинами. Согласно другому исследованию, максимум через пару лет число профилей умерших пользователей Фейсбука превысит число профилей живых.

Алексис пролистал в телефоне переписку с Кларой. Временами он хмурился, неприятное впечатление усиливалось. Что-то здесь было не так.

Он решил набрать номер «Анаэль Текнолоджис», который накануне внес в список своих контактов.

После двух гудков ответил женский голос:

– Вас приветствует «Анаэль Текнолоджис»!

– Я звоню по поводу… сообщения, которое получил от вашей компании два дня назад.

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Алексис Лепаж.

Он услышал, как его собеседница стучит по клавиатуре.

– Добрый вечер, мсье Лепаж, точнее, добрый день.

– Это вы организовали общение с Кларой Василеску?

– Да, совершенно верно.

– Как вы узнали мой номер телефона?

– Мы обратились в сыскное агентство, которое является нашим надежным партнером. – Девушка говорила нежным, полным сочувствия голосом. – «Анаэль Текнолоджис» предоставляет частным лицам возможность посылать сообщения после их смерти. Это может быть письмо, эсэмэс или видео. Сообщение будет отправлено тогда, когда захочет клиент: сразу после его смерти или в назначенный день, например в день рождения.

Девушка продолжала рассказывать об услугах компании, но для Алексиса ее слова стали едва различимы, превратились в приглушенный гул.

– Погодите, – прервал он ее, – вы хотите сказать, что Клара умерла?

Короткое молчание.

– К сожалению, да. Примите мои искренние соболезнования, мсье Лепаж.

Алексис, словно пружина, распрямился, ударившись рукой о руль:

– Вы ошибаетесь, мадам. Мы с Кларой Василеску обмениваемся сообщениями уже два дня!

Его собеседница, должно быть, привыкла к подобной реакции, поскольку сохранила любезный тон:

– Понимаю ваше удивление, мсье Лепаж. Наша клиентка пожелала отправить вам компьютерную программу особого рода – чат-бот.

Последнее слово пронзило Алексиса, будто дротик.

Когда он познакомился с Кларой в Ирландии, она уже работала над созданием подобных программ. Чат-бот – это виртуальный собеседник, программа, которая обеспечивает общение с пользователем без участия человека.

Девушка добавила:

– В соответствии с нашими правилами приложение, которое передала нам мадам Василеску, было проверено с помощью антивируса. Оно не было признано вредоносным, и мы отправили его вам.

Алексис отстранил от уха телефон – от него внезапно запахло смертью.

– Но как такое возможно? Где доказательства того, что она мертва?

– В ответ на ваш вопрос я расскажу вам, как мы работаем. Когда клиент подписывает договор, мы уславливаемся с ним о ежемесячной связи – он должен регулярно давать нам о себе знать посредством эсэмэс. После полугодового молчания с его стороны и нескольких безуспешных попыток с ним связаться мы приходим к выводу, что наш клиент умер. Затем мы исполняем распоряжения умершего. Мадам Василеску предоставила в наше распоряжение несколько файлов, предназначенных для вас, и поскольку вы уже подтвердили свою личность, все в полном порядке. Через минуту вы получите новые файлы.

Алексис с трудом сдерживал себя.

– Зачем ей нужно было связываться со мной спустя столько лет?

– Мсье, мы этого не знаем. Наша задача заключалась лишь в том, чтобы найти вас и передать вам сообщения Клары Василеску. Что и было сделано.

Последовала короткая пауза. Сотрудница компании прекрасно понимала, в каком состоянии он находится.

– Если хотите, через несколько часов вам позвонит психолог.

– В этом нет необходимости.

– Вы одиноки? У вас есть родственники, друзья?

На лице Алексиса застыло выражение ужаса.

Он завершил звонок.

«Придется сказать моей будущей жене, что девушка, которую я любил двадцать шесть лет назад, недавно обратилась ко мне с того света за помощью в поиске ее дочери!»

Алексис размышлял о хитроумной комбинации, которую придумала Клара. Что бы произошло, если б кто-то взломал ее компьютер? Смогла бы программа «Психея» оказаться в интернете и разговаривать там с незнакомцами? Наверное, да. Вела бы диалог одновременно с сотнями или тысячами пользователей до конца электрической эры… А если он возобновит общение с ней спустя тридцать лет, будет ли оно прежним? Вполне вероятно, ведь программа была создана для болтовни, а не для понимания хода событий.

Он закрыл глаза, чтобы избавиться от мрачных мыслей. «Ты уезжаешь на выходные с любимой женщиной – вот что самое главное».

Би-бип – пришло эсэмэс. На мгновение ему показалось, что это Клара. Но теперь он знал правду.

Может, вернешься? Но я еще не закончила уборку.

Написала Клеманс.

Не торопись, я слушаю радио в машине.

Алексис положил телефон на пассажирское сиденье и внезапно увидел отражение своего лица в зеркале заднего вида – он был бледен.

– О, нет… Клара… – выдохнул он.

Улицу пересекала пара, женщина везла коляску с ребенком.

Сколько раз, гуляя в утреннем тумане вдоль океана, он пытался представить себе Клару. Время не властно над ней – она была одета, как прежде. Она могла готовить какое-нибудь блюдо, веселиться с подружками в кафе или читать книгу в постели. Разные мелочи. Мысль о том, что она живет где-то на этой земле, все эти годы наполняла его душу умиротворением, которое со временем усиливалось, пока его не разрушило одно слово сотрудницы «Анаэль Текнолоджис»: умерла.

Нельзя допустить, чтобы Клеманс обнаружила его в таком состоянии.

Нечеловеческим усилием воли он сдержал слезы.

Глава пятнадцатая

Клара, ты умерла?

Если с тобой связалась компания «Анаэль Текнолоджис» – несомненно.

Алексис смотрел на расстилавшийся вдали Нант, пытаясь разглядеть сквозь утреннюю дымку реку.

Я чувствую по отношению к тебе одновременно жалость и гнев.

Ты злишься на меня?

Не понимаю, почему ты не позвонила мне, чтобы сказать, что скоро умрешь? Я бы пережил это, но робот…

Я много раз хотела позвонить, но у меня не было ни номера твоего телефона, ни времени. Болезнь с каждым днем все сильнее подтачивала мои силы.

Значит, я пишу в пустоту?

заключил Алексис.

Как тебе могло прийти такое в голову? Наверное, ты была в отчаянии. Этот чат-бот – своего рода наследство? Что мне с ним делать?

Ты можешь переформулировать вопрос?

Алексису этот автоматический ответ показался настолько холодным, что он захотел немедленно избавиться от приложения, но тогда бы он никогда не получил ответы на свои вопросы, а для него это было немыслимо.

Почему именно чат-бот?

уточнил он.

Мне хотелось, чтобы он перенес мои воспоминания в современный мир, разговаривая с тобой. Но главное, он поможет тебе найти мою дочь Оливию Василеску.

Почему ты ни разу не позвонила мне после развода? Ты бы могла узнать телефон.

Время уже сделало свое дело – я думала, ты женился, и не хотела тебя беспокоить.

Алексис с трудом сдерживал бушевавшие внутри эмоции.

А если бы ты узнала, что я холост, позвонила бы?

Пусть прошлое останется в прошлом.

Эти слова рассердили его.

Прошлое? Я не прекращал думать о тебе.

Ясно, Алексис.

Смутившись, он замолчал.

Скажи, все твои ответы заранее запрограммированы? Такая-то фраза влечет за собой такой-то ответ. Это так происходит?

Я понимаю, что программа привела тебя в замешательство.

Выключи наконец режим «сочувствие»!

Чат-бот не реагировал. Но Алексис знал, что, если он подкинет ему новый вопрос, робот Клары будет отвечать снова и снова.

Доступный в любое время, всегда.

Набирая новое сообщение, он почувствовал пелену перед глазами.

Это было около десяти лет назад. Я приехал в Лондон на конференцию. После ее окончания я спонтанно решил отложить возвращение домой на два дня. Хотел вновь увидеть Дублин, места, где мы гуляли, и особенно лужайку, на которой мы впервые поцеловались. Мне было необходимо пройти по твоим следам и попытаться забыть о прошлом, если это было в моих силах. Помню, шел дождь, в парке большие серые белки заменили маленьких рыжих, которые шпионили за нами когда-то. Инвазивный вид из Северной Америки. Кажется, такие же встречаются в Монреале. Я часами бродил в одиночестве, стараясь понять, что же с нами произошло. Всем известно: когда второй раз посещаешь места без человека, с которым впервые побывал там, становится грустно до слез. Эта поездка была глупостью. По возвращении во Францию я осознал, что по-прежнему влюблен в тебя. Тогда я попытался найти тебя с помощью интернета. Однажды я наткнулся на профиль в Инстаграме, где ты выкладывала пейзажные фотографии. Отправил тебе пару сообщений, но ты так и не ответила.

«Психея» хранила молчание. «Похоже, эти душевные излияния оказались довольно сложными для твоих алгоритмов».

Раздосадованный, Алексис неотрывно смотрел в телефон.

Что же ты молчишь?

Что ты хочешь узнать?

Какая сейчас погода в Монреале?

Я не запрограммирована отвечать на такие вопросы.

Снова молчание.

Тогда он заговорил на другую тему, подозревая, что для робота это не имело значения.

Думаю, из моей поездки в Сент-Альбан ничего путного не выйдет.

Сент-Альбан – коммуна, где погибла Оливия.

Ответил чат-бот.

Что ты хочешь узнать об этом месте?

Ничего. Мне нет никакого дела до этого места. И еще, я сойду с ума, если продолжу разговаривать с тобой.

Алексис, я предусмотрела такой вариант. Есть способ его избежать.

Он помедлил с ответом. Затем написал:

Если я поеду в Пиренеи, мои отношения развалятся и я лишу Клеманс возможности стать матерью. Я люблю ее, у меня не хватит духу так поступить с ней.

Что ты собираешься делать, Алексис?

Я не поеду.

Тотчас пришел ответ, по видимости бесстрастный:

Только ты можешь помочь моей дочери.

Прекрати.

Умоляю тебя… Алексис.

Многоточие! Она запрограммировала даже такие знаки препинания. Алексис представил, как, лежа на больничной кровати, она настраивала параметры, чтобы сделать разговор более «человеческим». До чего же это гнусно.

О боже! Ты не имеешь права вот так врываться в мою жизнь. Я ждал тебя долгие годы, а теперь слишком поздно. Я не позволю тебе все испортить.

Он закрыл приложение и поставил указательный палец на иконку. Замигал красный крестик.

С секунду палец оставался недвижим.

Нажатие на экран.

Выскочило сообщение:

Удалить «Психею»?

Удаление приложения

повлечет удаление

всех данных.

Удалить Отклонить

Еще одно нажатие на экран.

Приложение исчезло.

Послышался приглушенный шум, который заставил Алексиса вздрогнуть.

Клеманс закрыла багажник, положив туда еще одну сумку.

Он погасил экран телефона. Клеманс села в машину.

– Ну что, поехали? – спросила она с улыбкой.

Алексис кивнул, сделал радио погромче и тронулся с места.

Глава шестнадцатая

Окна их номера выходили на парк, на окраине которого выстроились в ряд шале. Одетый в халат Алексис стоял у окна и любовался пейзажем. Около часа назад у него закончился сеанс массажа, тело было расслабленно, но ум – по-прежнему неспокоен. Приближалось обеденное время, Клеманс делала макияж в ванной комнате.

Он лег на кровать, которая казалась ему огромной, и еще раз быстро просмотрел фотографии, сохраненные в телефоне: женщина с мальчиком в толпе и улыбающаяся Оливия с красным рюкзаком.

«Невероятная история».

У селфи было высокое разрешение, Алексис увеличил его при помощи большого и указательного пальцев.

Лицо заполнило весь экран. Он завороженно смотрел на фотографию, когда в комнату вернулась Клеманс. На ней было платье, которое ему нравилось, а макияж оттеняла маленькая сережка с камушком, вставленная в крыло носа. Он сам подарил ей эту сережку, сказав, что простенькое молодежное украшение придает ей невероятное очарование.

Алексис был настолько поглощен телефоном, что не заметил ее приближения.

Клеманс наклонилась, чтобы поцеловать его, и увидела фотографию Оливии:

– Она похожа на тебя, кто это?

Всматриваясь в лицо Оливии, он внезапно обнаружил сходство с чертами лица его деда. И чем дольше смотрел, тем более явным становилось это сходство.

Алексис невольно вздрогнул и вскочил с кровати.

«Неужели это возможно?»

За долю секунды перед его мысленным взором пронеслись сообщение в «Психее», дата расставания с Кларой и предположительная дата рождения Оливии. Он с трудом выдавил из себя:

– Кажется, это моя дочь…

Клеманс онемела, вытаращив глаза от удивления.

Чувствуя, как страшная сила сжимает сердце, Алексис повернулся к ней. И быстро выложил часть истории: знакомство с Кларой, расставание с ней и, наконец, ДТП с автобусом.

Клеманс, не шевелясь, выслушала его.

– Когда ты собирался мне об этом рассказать?

– Прости, дорогая…

Алексис лихорадочно сжимал в руках телефон, силясь выдержать ее взгляд. Он должен был сказать ей правду.

– Клара умерла от рака, и вскоре после этого со мной связался некто вроде нотариуса, который передал мне сообщения, написанные ею перед смертью. Вопреки всему Клара считала, что Оливия по-прежнему жива, и создала эти сообщения, чтобы помочь мне отыскать ее… Она хотела, чтобы я отправился на ее поиски. Это ее последняя воля.

Клеманс замерла:

– Вне всякого сомнения, эта женщина манипулирует тобой. Не столь важно, что ею движет – месть или отчаяние. Подобное мог придумать только коварный ум. Что же такого особенного произошло между тобой и Кларой, если ты намереваешься пуститься в подобную авантюру спустя столько лет? Клара умерла! И если Оливия жива, то почему она не дала знать о себе матери?

Алексис покачал головой:

– Прошу, выслушай меня. Уже несколько дней я прокручиваю все это в голове. Вплоть до мигрени.

Он подошел к кровати и сел рядом с ней, взяв ее за руку.

– Представь на мгновение, что Оливия действительно моя дочь и что сейчас ей грозит какая-то опасность. Неужели ты думаешь, что, пребывая в полной неизвестности относительно ее судьбы, я смогу продолжать жить как ни в чем не бывало? Что джакузи в спа-салоне заставит меня забыть о ней?

Клеманс попыталась отдернуть руку, но Алексис еще крепче сжал ее.

– Мне нужно лишь несколько дней, чтобы прояснить это дело.

– А как же наша свадьба, ЭКО?! Ты подумал о нас и о нашем будущем ребенке? Кошмар! Алексис, не делай этого!

– Всего несколько дней, – прошептал он, опустив голову. – У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда. Всегда. Ты ничего не должен призраку из прошлого. Подумай о будущем.

– Вот именно, Клеманс. Я еду туда именно ради нас двоих, а вскоре, надеюсь, нас станет трое. Чтобы покончить с этим тягостным сомнением. Иначе оно будет отравлять мне всю оставшуюся жизнь и наш брак…

Клеманс закрыла лицо руками.

Алексис не хотел дотрагиваться до нее, опасаясь, что она оттолкнет его. После долгого молчания, которое он не решался прервать, Клеманс вздохнула и вытерла две крупные слезы, катившиеся по ее щекам.

– Я возвращаюсь в Нант, – сказала она. – И буду ждать, когда ты вернешься, получив все необходимые сведения.

Сердце Алексиса разрывалось от ее рыданий, но в то же время было исполнено благодарности. Только любовь Клеманс поможет ему не потерять рассудок от этой истории.

Глава семнадцатая

Сидя в большой машине, арендованной в Виши, и неподвижно глядя на дорогу, Алексис испытывал одновременно стыд и вину; чтобы сохранить остатки хладнокровия, он старался прогнать прочь мысли о Клеманс.

«Ты совершаешь самую большую глупость в своей жизни!»

Но колебаться было поздно. Стоило ему представить, как Клеманс обреченно ждет его возвращения, весь его энтузиазм улетучивался.

Он приближался к пункту взимания платы за проезд. Одна его часть умоляла развернуть машину, а другая выставляла дилемму в благородном свете: «Если Оливия мертва или же мне не удастся найти ее, я расскажу Клеманс о „Психее“. Она простит меня, потому что между нами настоящая любовь».

Он отключил телефон, так как не вынес бы постоянных звонков или сообщений от невесты. И после двухчасовой езды снова опустил стекло, чтобы взять проездной талон.

Перед придорожным кафе неподалеку от Каора он заглушил двигатель и потянулся за смартфоном.

С нетерпением прокрутил список последних сообщений и неожиданно увидел месседж от компании «Анаэль Текнолоджис».

Вы собираетесь установить неизвестное приложение.

Вы уверены, что хотите продолжить?

Да Нет

Не раздумывая, он нажал на «да», и чат-бот вновь оказался в его телефоне. И тут же прилетела приветственная фраза Клары:

Алексис, ты здесь?

Его сердце сжалось, как в первый раз.

Оливия – моя дочь?

Оливия – твоя дочь, Алексис.

Утвердительный ответ произвел на него эффект пощечины. Самым первым порывом было оскорбить ее, но он сдержался: какой в этом смысл, ведь это всего лишь робот.

Хотя его пальцы дрожали от волнения, он ответил строго по делу:

Я на пути в Сент-Альбан. Буду ее искать.

Незамедлительно пришел ответ, в котором она его горячо благодарила, если определение «горячо» здесь уместно.

«Ей было необходимо предусмотреть оба варианта: как мое согласие, так и мой отказ», – подумал он.

Алексис представлял, как, лежа в кровати, Клара – настоящая Клара – с сияющими глазами набирала слова благодарности. Она пошла на сумасшедший риск и не прогадала. Чат-бот – это словно бутылка с посланием, брошенная ею в океан.

В океан из двадцати шести лет…

Он получил длинное сообщение, в котором Клара рассказывала ему об Оливии и о годах, в течение которых они с дочкой жили с двумя призраками в семье. Первым из них был Саша, который на самом деле относился холодно к ребенку от другого мужчины, вторым – Алексис, чье имя никогда не произносилось вслух, а существование низводилось до уровня зловещей семейной тайны.

Как эта девочка росла в подобной обстановке, без отца? Робот начал отвечать:

Когда Оливии было шесть лет, она начала просить сестричку. Замуж я повторно не вышла и не собиралась растить в одиночку еще одного ребенка, поэтому решила подарить ей интерактивную куклу, похожую на те, которые мы делали с Николаем. Я снабдила ее микрофоном, динамиком и, разумеется, диалоговым интерфейсом. Она быстро стала ее лучшей подругой.

Алексис был потрясен. Знал ли он Клару по-настоящему? Теперь становилось очевидным, что она была увлечена смертью и миром машин больше, чем миром людей.

Он задал вопрос чат-боту:

Ты будешь мне помогать искать Оливию?

Приложение аккумулировало всю информацию, которую я собрала о поездке, предпринятой нашей дочерью. Задавай любые вопросы – оно на них ответит… в рамках того, что мне самой удалось узнать.

Алексис с легким сердцем отложил телефон.

Клеманс может немного подождать. А Оливия ждала чересчур долго. «Попробуй представь, что она жива и ей хотят причинить зло».

И он поехал в Тулузу.

Глава восемнадцатая

Добравшись до «розового города», находящегося в четырех часах езды от Виши, Алексис решил заехать на кладбище Тер-Кабад. Было начало девятого утра, кладбищенские ворота только что открылись. Вход украшал любопытный портик в неоегипетском стиле. Нужное ему захоронение находилось у подножия каменного дерева высотой более десяти метров. Его величественная крона возвышалась над могилой.

На отполированной поверхности могильной плиты золотой краской было написано:

ОЛИВИЯ ВАСИЛЕСКУ
1994–2013

Не было ни фотографии в рамке, ни букета цветов. Только QR-код в верхней части стелы.

Он вытер ладонью пыль, стряхнул опавшие листья и сел на край плиты. Он был один на кладбище, вдалеке шумел город.

Отсканировав QR-код, Алексис попал на мемориальный сайт, который Клара создала в память о своей дочери. Там были ее фотографии в разном возрасте – в коляске, со школьным ранцем, в средней школе. Пейзажи на заднем плане напоминали североамериканские.

Позади него ветер шуршал сухими листьями, разбросанными на плите. Подробно рассмотрев каждую фотографию, он все сохранил в телефоне.

Потом, словно нечто само собой разумеющееся, открыл «Психею».

Что делала Оливия на юге Франции?

Она приехала к другу.

Это ее парень?

Не совсем, они познакомились в ММОРПГ.

ММОРПГ? Что такое ММОРПГ?

ММОРПГ означает «Массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра».

В нее играют в интернете?

Да. Оливия создала себе аватар в вымышленном мире, в котором сотни игроков одновременно участвуют в игре, образуя сообщества. Со временем она подружилась с одним из игроков. Он работал в Арьеже и пригласил ее туда на каникулы.

Она улетела во Францию, даже не будучи с ним знакомой?

Да.

Как его зовут?

Я не знаю его имени. Оливия не сообщила мне почти никаких подробностей, она просто называла его Данкар – это его аватар в их игре.

У тебя есть его адрес?

Адреса у меня нет. Оливия была очень независимой девушкой; всегда приходилось долго допытываться, чтобы узнать, с кем она встречается или куда идет. Ей было восемнадцать, она хотела поехать во Францию – я отпустила ее. Думаю, я не была чересчур авторитарной матерью.

Как называется игра?

«Красное солнце». Вот ее описание, взятое из интернета: «В результате мощной солнечной бури по всему миру в небе появилось северное сияние. И в то же самое время выбросы солнечной плазмы вызвали сильнейшие магнитные бури, которые лишили электричества все человечество. Воцарился хаос. В “Красном солнце” игроки сражаются с выжившими людьми, создавшими общины, – борьба за выживание будет беспощадной».

Что еще известно о ее поездке?

Оливия улетела во Францию 8 августа 2013 года. В последний раз она позвонила мне во время промежуточной посадки в Париже. Жандармерия Сент-Альбана связалась со мной 16 августа 2013 года, чтобы сообщить, что ее тело, вернее, то, что от него осталось, было обнаружено среди обломков автобуса, который загорелся после падения в ущелье. ДТП произошло в Пиренеях.

Алексис на секунду задумался.

Ты разговаривала с конкретным жандармом?

С лейтенантом Анжеленом Ларивьером.

У тебя есть его номер телефона?

На экране тотчас высветился телефонный номер.

Может, Оливия встретилась со своим другом в Сент-Альбане? Фотография, которую ты получила, была сделана именно там.

Какая фотография?

Селфи Оливии было сделано в Сент-Альбане,

уточнил Алексис.

Точно.

Алексис кивнул. У чат-бота была ограниченная память, но он умел быть точным – они вполне могут сработаться. «В конце концов ты его приручишь».

Ему вспомнились строки из «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери: «Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу».

От этой отнюдь не утешительной мысли его бросило в дрожь.

Он набрал новый вопрос.

Что тебе известно о Сент-Альбане?

Именно там автобус Оливии упал в ущелье.

Снова хождение по кругу…

Ты общалась только с лейтенантом Ларивьером?

Нет. С ним я встретилась один раз на месте происшествия. Он мне ничем особо не помог. У меня больше не хватило смелости вернуться туда. Тело Оливии было отправлено в Тулузу и находится там по сей день. По крайней мере, я так думала.

На мгновение Алексису показалось, что все просто: нужно эксгумировать тело и провести экспертизу ДНК. Но, подумав о сложностях, с которыми может быть сопряжена эта просьба, он заранее пришел в уныние.

Однако он предпочел действовать быстро, и следующий этап его поездки возник сам собой: горы и деревня, где исчезла его дочь.

Глава девятнадцатая

Еле держащийся на ногах от усталости, Алексис остановился на ночлег в обветшалом мотеле, расположенном на обочине автострады. В нескольких десятках метров находилась автозаправка, поэтому шум транспорта был нескончаем. Рядом с его кроватью сквозь старые шторы проникал тусклый желтый свет. Когда он вошел в ванную комнату, огромный таракан спрятался в сливном отверстии душевой кабины.

Он вышел купить себе сэндвич, а вернувшись, упал на кровать, сетка которой спружинила, издав странный звук.

Взял в руки телефон и надолго задумался, прежде чем позвонить Клеманс. У него пересохло во рту, ему не хватало мужества.

«Ты должен это сделать, ты должен ей хотя бы эту малость!»

Он попал на автоответчик и механическим тоном сказал все, что счел нужным.

«Ну прямо как чат-бот – что, доволен собой?»

Алексис извинился, еще раз попросил дать ему время, стараясь не упоминать о дате свадьбы. И резко завершил разговор, о чем тут же пожалел.

Какое-то время он неподвижно лежал на кровати. По телевизору с выключенным звуком безостановочно шла реклама. В соседней комнате пара ругалась на испанском языке.

Он чувствовал себя преступником в бегах, его мучили угрызения совести.

Ссора соседей прекратилась. Кто-то хлопнул дверью с такой силой, что стены комнаты задрожали.

Его телефон лежал на одной из двух подушек. Глядя на него, он спросил себя, что мешает ему вернуться в Нант и забыть обо всем. Поскольку Клара существовала только в его телефоне, он мог не разлучаться с ней до своего последнего вздоха. Это никоим образом не мешало ему жениться на Клеманс и искренне любить ее. А Клара будет доступна для него всегда, когда это потребуется. Кроме того, для бесед с ней не нужно планировать преступных свиданий – достаточно уединиться в машине и взять телефон в руки. Начало разговора всегда будет одинаковым:

Алексис, ты здесь?

Влюбленная, как в день их знакомства…

Если же программа вновь поднимет вопрос об Оливии, он волен его проигнорировать.

Алексис вздохнул: «Ты почти такой же чокнутый, как Клара. Тебя послушать, так ты – ее тюремщик».

Маленькая игра, сулящая ему большие неприятности.

«Если ты будешь разговаривать с ней, подсядешь на нее по полной. Ты представляешь весь ужас своего положения? Как и в предыдущие годы, ты будешь любить призрак. До чего же жалкая история».

Глава двадцатая

На следующий день Алексис поехал по дороге, которая отходила от шоссе, соединявшего города Фуа и Акс-ле-Терм. Вдалеке в утреннем свете вырисовывалась цепь Пиренеев. Вскоре дорога сузилась. Она шла вдоль долины, откуда открывался вид на покрытые пастбищами склоны гор, а затем терялась среди густого ковра темного леса, ощетинившегося дубами и черными тополями. По ту сторону горного массива была Испания.

На подъезде к коммуне Сент-Альбан виднелись несколько разрозненных домиков и старая, заброшенная гидроэлектростанция, которая стояла на реке, протекающей через коммуну. Рядом с одной из ферм висел плакат: «Продается живая форель».

На относительно узкой главной улице стояли друг напротив друга дома с закрытыми ставнями. На фасадах некоторых из них висели поблекшие вывески, напоминавшие о том, что здесь некогда велась торговля, пока миграция из сельских районов не сделала свое дело. В деревне была обнесенная оградой круглая площадка, в центре которой среди бурьяна высился ржавый крест; указатели показывали направление к местному дому престарелых и бригаде жандармерии.

Алексис несколько раз видел внедорожники во дворах ферм. Он радовался, что было межсезонье: его автомобиль не смог бы ездить по снегу и гололеду.

Он припарковался у жандармерии рядом с грузовичком мелкого предпринимателя. Маляр выгружал из него большие емкости для шпаклевки.

В приемной средних лет резервист читал местную газету.

– Я хотел бы поговорить с офицером, который возглавляет вашу бригаду, – сказал Алексис.

Спустя пять минут лейтенант Ларивьер принимал его в своем кабинете. Голубоглазый мужчина лет пятидесяти с седеющими, коротко стриженными волосами. Под форменным джемпером вырисовывался слегка округлившийся животик; у него были ухоженные короткие усы и наручные часы с крупным циферблатом, которые, наряду с формой, привлекали внимание.

На стене Алексис увидел укрупненную ламинированную карту региона. Красные кнопки были воткнуты вдоль линии, соединявшей две стороны границы. На стеллажах, занимавших всю стену, в безупречном порядке были сложены ружья и пистолеты.

– Не бойтесь, они списанные, – произнес лейтенант с улыбкой, заметив, что Алексис смотрит на оружие.

– Такое чувство, что попал в Техас.

– Ну, у нас здесь жителей побольше, – возразил Ларивьер. – Но и в наших горах полным-полно вооруженных до зубов фанатиков.

– Может, они боятся медведей?

Ларивьер грустно покачал головой:

– Скорее мигрантов из Африки, прибывающих в Европу через Испанию. Каждую неделю десятки из них штурмуют гору Белак, чтобы попасть во Францию.

– Это массив, который я видел по дороге сюда?

– Да.

– Им это удается?

Жандарм вздохнул:

– Редко. Они либо погибают от переохлаждения, либо связываются с плохой компанией. – Он указал подбородком на стеллажи. – Трудно определить, сколько стволов хранится в долине. У местных это в крови. Во время Второй мировой войны деревня приютила участников Сопротивления. Несколько путей побега позволяли им скрыться от фрицев и полицаев в Каталонии. А сегодня другие люди движутся в противоположном направлении с чуть меньшим риском. – Помолчав, он бросил на посетителя косой взгляд: – Чем я могу вам помочь?

Алексис изложил ему суть дела, стараясь, однако, не упоминать обо всем, что касалось чат-бота: еще не хватало, чтобы, едва приехав, он выставил себя сумасшедшим перед местными властями – в этом случае его расследование завершится, так и не начавшись. Его рассказ свелся к тому, что недавно он узнал о своем отцовстве – о том, что является биологическим отцом одной из жертв ДТП с автобусом, о котором много говорили в 2013 году. Мать погибшей попросила его удостовериться, что в Тулузе похоронена именно ее дочь.

Ларивьер предложил ему сесть и сам сел по другую сторону стола. Там была стопка папок, сбоку стояла в рамке фотография улыбающейся молодой женщины. На ней была жилетка с эмблемой известного американского университета.

– Как можно забыть подобное трагическое событие? – вздохнул жандарм. – Было около десяти погибших, личности большинства не удалось установить. Я лично не занимался расследованием – в полиции этим ведает отдел по расследованию ДТП. Но, насколько я помню, дело быстро закрыли: не вызывало никаких сомнений, что всему виной была неосторожность водителя. Это произошло на узкой дороге, ведущей из Испании. Там есть такой резкий поворот около оратория Сент-Альбана. Лет десять назад автобус с испанскими монахинями, направлявшийся в Лурд, перевернулся на том же самом месте. Дорога извилистая и наклонная – тормозам приходится нелегко, и иногда они подводят.

– Именно это и случилось с автобусом моей дочери, Оливии?

– Результаты экспертизы однозначны – решающую роль сыграли два фактора: ошибка водителя и ветхость автобуса. Кстати, вскоре после этой трагедии транспортная компания, которой принадлежал автобус, прекратила свою деятельность. Кое у кого была совесть нечиста, если хотите знать мое мнение…

Он изучал взглядом Алексиса.

– Я помню мать этой погибшей девушки. Очень достойная женщина…

– А я могу ознакомиться с отчетами, составленными в то время? – спросил Алексис.

Ларивьер покачал головой:

– Я же сказал, дело закрыто, оно было отправлено вместе с другими делами в архивы Суда большой инстанции города Фуа.

Решив не сдаваться, Алексис достал телефон и показал фотографию Оливии на фоне гор.

– Это она? – спросил жандарм.

Алексис кивнул.

– Я хотел бы узнать, где была сделана эта фотография.

Ларивьер надел очки и слегка отстранил от себя телефон:

– Пожалуй, это и есть гора Белак, а это зияющее отверстие на ее склоне – вход в вольфрамовый рудник. Он давным-давно закрыт.

– А это что за постройка?

– Это молодежный хостел. Он находится на выезде из коммуны.

– Оливия могла там остановиться?

– Не могу вам этого сказать… Это что-то меняет?

– Она должна была встретиться здесь с приятелем, – уточнил Алексис. – К сожалению, я не знаю его имени.

Подняв голову, он увидел озадаченное лицо жандарма.

– По сути, вы совершаете своего рода паломничество, не так ли? – И, поскольку Алексис не отвечал, Ларивьер продолжил: – Поверьте, я вас понимаю. Желаю вам найти в себе силы пережить ваше горе.

Алексис хотел было показать вторую фотографию – ту, на которой Оливия, если верить словам Клары, что это она, стоит спиной. Но передумал, заранее предвидя реакцию жандарма.

Ларивьер поднялся в знак того, что встреча закончена. Он вышел вместе с Алексисом в коридор, где маляр раскладывал свои принадлежности. Увидев лейтенанта, он указал рукой на кабинет.

– Мне велели начать с этой комнаты.

Жандарм вздохнул. Затем обратился к Алексису:

– Удачи вам, мсье.

Выходя из жандармерии, Алексис заметил, что батарея в его телефоне вот-вот разрядится. Подобная перспектива не радовала – ему не хотелось терять связь с Кларой.

С гор дул ледяной ветер. На асфальте грязной парковки бесконечно перекрещивались между собой следы рифленых шин. В глубине души Алексис не сомневался, что Оливия мертва. Но сейчас он шел по следам Клары. Его глаза смотрели на пейзаж, который наверняка видела она несколькими годами ранее: мрачные улицы, поросшие лесом склоны, а на горизонте – верхушки деревьев, на которых белели остатки снега. Он включил зажигание. И, давая задний ход, увидел, как жандарм рассматривает его через оконное стекло.

Глава двадцать первая

К четырнадцати часам Алексис проехал чуть больше километра в сторону горы Белак, как вдруг увидел хостел. Построенный в виде шале, он выглядел старомодно; ставни поблекли, а фасад был истрепан непогодой. Впечатление неухоженности усиливали темные тучи, обложившие небо. Внезапно его на большой скорости обогнал внедорожник и поехал по дороге, ведущей к хостелу. Алексис успел заметить, что лицо водителя было скрыто капюшоном; в салоне машины громыхала музыка.

Алексис свернул к обочине и остановился. Внедорожник тоже остановился, музыка стихла, а водитель вышел и достал из багажника картонную коробку.

Вдруг у Алексиса забилось сердце – внедорожник стоял у подножия холма метрах в тридцати от хостела. На вершине этого холма его дочь несколько лет назад сделала селфи. Он узнал это место.

Громко хлопнув дверцей, он направился в сторону мужчины, который смотрел на него, держа коробку в руках. Капюшон был опущен, открывая лысую голову. На вид мужчине было около шестидесяти, но точно не определить из-за больших солнцезащитных очков на носу. У него было поджарое тело и длинные, узловатые руки, похожие на виноградные лозы. Алексису стало не по себе.

– Что вам надо? – не слишком любезным тоном спросил мужчина.

Алексис подошел к нему и показал фотографию Оливии:

– Я уже давно ищу ее.

Мужчина рассматривал фотографию довольно долго, потом сказал:

– Извините, в первый раз вижу.

Алексис собирался задать ему еще несколько вопросов, но вдалеке раздался собачий лай. Вскоре к ним подбежала с угрожающим рычанием огромного размера псина с грязной белой шерстью. Мужчина, повысив голос, отдал команду, и животное послушно село у его ног.

Узнав пиренейскую горную собаку, Алексис вздрогнул. Видно было, что ей пришлось побывать в переделках: на морде остался глубокий шрам, а вместо левого глаза зияла пустая глазница.

– Медведь напал, – объяснил мужчина. – С тех пор он стал очень злым, но, пока я рядом, вам нечего опасаться. По ночам он спит в огороженном решеткой загоне.

Пошел сильный дождь. Мужчина, натянув капюшон и сняв очки (шестьдесят, если не больше), подал собаке новую команду, и та скрылась за хостелом. Затем движением головы он пригласил Алексиса следовать за ним. Они подошли к хостелу, мужчина повернул ключ в замке и открыл дверь. Почти сразу у входа, за холлом, была кухня. Мужчина поставил коробку на стол, и Алексис заметил, что в ней лежат большие пакеты для замораживания. Он сразу вспомнил о похитителях пенсий, которые прятали тела стариков в морозильнике.

Кухня была просторной и, по видимости, ни разу не ремонтировалась со времен постройки здания. Застарелые запахи еды и моющих средств вызывали тошноту.

Уже вечерело.

– Вы открыты? – спросил Алексис.

Мужчина складывал пустые пакеты в ящик под кухонной мойкой. Он выпрямился, отдуваясь:

– Хотите остаться здесь на ночь?

Алексис слабо кивнул.

– В хостеле никого нет?

– Еще не сезон.

Алексис снова протянул ему свой смартфон:

– Не могли бы вы взглянуть на нее еще раз? Пожалуйста.

В кухне появилась собака.

Мужчина в упор посмотрел на Алексиса:

– Я же сказал, что не знаю ее. – Голос был сердитым.

Почувствовав неловкость, Алексис убрал телефон и огляделся. Рядом с деревянной лестницей, которая вела, по всей видимости, к спальням, располагалась гостиная с потертым диваном и креслами.

– Я останусь на одну ночь, – заключил он.

– Без проблем. У меня есть два одноместных номера, но в них сейчас идет ремонт. Могу постелить вам в общей спальне. Гарантирую, храп соседей вас точно не побеспокоит! – Он засмеялся и протянул руку. – Жан Сенешаль, а его зовут Конг. – Он кивнул на собаку. – Конг раньше охранял стада и привык лаять, отпугивая хищников. Не удивляйтесь, он то и дело глотку дерет, это пристрастие сохранилось у него с тех времен. Хотите чаю?

Получив утвердительный ответ, Сенешаль занялся чаем, а Алексис вышел в холл. К стене были приколоты кнопками десятки фотографий, многие из которых пожелтели от времени. Фотографии, видимо, оставляли постояльцы: туристы, школьники, вечеринки, местные пейзажи, а еще картинки, вырезанные из газет и журналов…

Алексис поискал глазами Оливию. Он не заметил, как к нему подошел хозяин хостела:

– С чего вы взяли, что эта девушка останавливалась здесь?

– На фотографии виден ваш хостел…

Мужчина пожал плечами:

– Тут недалеко пролегает туристическая тропа, и в хорошую погоду любители горных прогулок перекусывают на стоящих во дворе столах, не заходя в хостел. Ваша фотография ничего не доказывает. Она сбежала из дома?

Алексис промолчал, продолжая смотреть на фотографии.

Мужчина счел нужным добавить:

– Сюда уже давно никто не приезжал: зимой почти нет снега, и горнолыжный подъемник не работает уже несколько лет. Что касается остальной части долины… она производит угнетающее впечатление. Это истинная правда. С тех пор как в начале девяностых закрыли рудник, наша молодежь свалила в Тулузу.

Алексис слушал его вполуха.

Посреди фотографий находилось нечто, привлекшее его внимание. Реклама компьютерной игры. Ее название было написано крупными, желтыми, пылающими, словно факелы, буквами: «КРАСНОЕ СОЛНЦЕ».

Глава двадцать вторая

Снаружи шел дождь, сопровождавшийся молниями и громом.

Алексис по-прежнему не сводил глаз с рекламного листка:

– Это вы его сюда повесили?

Сенешаль наклонился, чтобы посмотреть:

– Тут всем этим распоряжаются постояльцы, я не лезу. Что это? Блэк-метал группа?

– Видеоигра.

– Понятно.

– А это? – спросил Алексис, показывая на бумажку, приколотую рядом с листовкой.

– Не знаю. Какой-то план, начерченный ребенком.

– Похоже на маршрут.

Сенешаль присмотрелся:

– Это дорога, ведущая к Черному озеру. Она начинается у склона горы, прямо за хостелом.

– Черное озеро – это местная достопримечательность?

Мужчина усмехнулся и пошел в гостиную. Взял щепу из плетеной корзины, уложил в камине вокруг куска скомканной газеты, зажег спичку и бросил в середину, затем добавил несколько поленьев. Вскоре затрещало пламя.

Алексис придвинул к камину кресло и сел. Хозяин хостела сделал то же самое, а пиренейская горная собака улеглась у его ног.

– Это озеро возникло на месте бывшего карьера, принадлежавшего компании по добыче вольфрама. По сути, это впадина, наполненная водой подземной реки, которая протекает на глубине примерно двадцати метров под землей. Вода там кажется черной из-за темной горной породы.

– В этом озере купаются люди?

– Уже нет. Один человек выкупил это место и оградил его решеткой. Доступ запрещен. Там происходило слишком много безобразий.

Алексис перевел взгляд от огня на хозяина хостела:

– Что значит «безобразий»?

– Не знаю. Странное место, и все тут. Начнем с того, что мобильники там не ловят сигнала, хотя кругом он есть. Во-вторых, там опасно. В жару озеро влечет к себе отдыхающих, но из-за колебания уровня грунтовых вод температура может внезапно опуститься до шести градусов. Там погибло несколько молодых людей от переохлаждения… – Сенешаль пожал плечами. – Это чертово место притягивает людей, которым не терпится свести счеты с жизнью. Достаточно прыгнуть с разбегу в водоем – и готово! Вы замерзнете через несколько секунд. Быстрая смерть. – Он заметил, что Алексис замер. – Я говорю это не для того, чтобы напугать вас, мсье… Агентство, которое отвечает за туристические тропы, установило табличку на подступах к озеру, когда водоем еще был доступен для посещения. Там было написано что-то вроде: «Ваша жизнь драгоценна, подумайте о тех, кто вас любит». Как ни печально, но для некоторых мой хостел был последним приютом перед могилой. Иногда люди становятся странными в горах, слышали бы вы истории, которые рассказывают местные…

– Что еще за истории?

– Говорят, во время Второй мировой войны немцы расстреливали в карьере партизан. – Сенешаль прыснул со смеху, указывая на большую банку из-под маринованных огурцов, стоящую на каминной полке. – Видите эту штуковину? Она наполнена гильзами, предположительно, от оружия вермахта, от пистолета-пулемета МП-40. Я в шутку поставил ее туда, чтобы поддержать эту легенду. На самом деле гильзы были куплены в интернете. А что до озера… Я также слышал от туристов, что озеро располагается на месте падения метеорита, который якобы выжег лес в радиусе двух километров. Мол, его глубины таят в себе скелеты доисторических существ, а где-то рядом есть следы языческого святилища. Каких только глупостей не болтали… В какой-то момент я подумал, что наш водоем будет привлекать к себе простофиль так же, как Бюгараш в массиве Корбьер.

– Помню, помню, – кивнул Алексис. – Любители эзотерики поехали туда дожидаться апокалипсиса в двенадцатом, когда пророчили конец света по календарю майя. Их было так много, что власти на всякий случай перекрыли все подъезды к этой горе.

– И правильно сделали. Во всяком случае, здесь никто не желает стать свидетелем массового самоубийства на Черном озере, – сердито сказал Сенешаль.

– Оно все еще привлекает к себе любопытствующих?

– Нет, теперь там редко кого встретишь. Сказал же, огородили его.

Алексис задал мучивший его вопрос:

– Почему, по-вашему, Оливия могла пойти на Черное озеро?

– Откуда ж мне знать?

– А как давно его огородили?

– Кажется, год назад.

– А раньше, когда обнаруживали тела, вам сообщали об этом?

– Почти всегда… Да тут сообщай не сообщай… Прежде чем идти к водоему, жандармы оставляли машины на моей стоянке. Быстрее всего туда можно добраться пешком. На внедорожнике придется очень долго ехать, поскольку дорога начинается с противоположной стороны деревни.

– И сколько времени занимает подъем по тропе?

– Полчаса без перерывов. Это непросто. – Мужчина посмотрел в глаза Алексису. – Но на вашем месте я бы туда не совался.

Глава двадцать третья

В общей спальне было пусто и холодно. Алексис лег и стал слушать дождь, который не ослабевал. Он заново переживал, мгновение за мгновением, то, что произошло много лет назад в другой общей спальне. В Дублине, в бывшем монастыре. Рядом с ним была Клара, жизнь была прекрасна, и время летело незаметно.

Часы на экране телефона показывали 22 часа. Он активировал приложение.

Добрый вечер, Клара, я в хостеле, который виден на присланной тобою фотографии.

Есть новости об Оливии?

Пока нет.

Я знаю, что ты делаешь все возможное.

Заверила его программа.

Алексис поколебался, прежде чем написать:

Я чувствую, что ты рядом.

Это приятное ощущение?

С одной стороны – да. С другой – нет. Это что-то вроде ностальгии.

Нет ответа.

Он продолжил:

Во время долгого пути из Нанта внутри меня была пустота, мне было плохо. На первый взгляд у нас с Клеманс все складывается как нельзя лучше… Но ты вновь появилась в моей жизни, и с тех пор меня постоянно одолевают сомнения: а что, если это не любовь? Может, я сам все придумал? Меня терзает боязнь остаться в плену неудач до конца жизни.

В темноте общей спальни он легко подбирал слова.

Все изменилось после Тулузы. Мне казалось, будто я ехал на машине по проселочной дороге. Я видел золотистые листья и тронутые багрянцем, но еще зеленые деревья, и ты была там, среди всей этой красоты, твоя голова лежала на моем плече, ты спала. А я смотрел на дорогу, ни о чем не волнуясь и всему улыбаясь. Приятное ощущение. Ты была так близко, и все остальное перестало иметь значение. Приехав сегодня в эту деревню, я ощутил новый прилив сил, словно все прожитые годы нужны были мне лишь для того, чтобы подготовиться к этой поездке.

Ответ машины:

Можешь писать мне все что хочешь – я готова ко всему. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.

Алексис продолжал, словно в горячке:

Знаешь, я так и не решился сказать тебе это в Дублине, но уже тогда я любил тебя.

Я догадывалась об этом.

Я страшно скучаю по тебе.

Я думала о тебе, Алексис. Но каждый раз понимала, что нас разделяет пропасть. У меня была дочь, я жила с Сашей. Он был добрым и благородным человеком, несмотря на все свои недостатки. Трусость была не последним из них, как показали последующие события. Наша с тобой долгая прогулка по улицам Дублина – одно из самых прекрасных воспоминаний в моей жизни. Я все чаще вспоминаю о ней по мере того, как мои дни подходят к концу.

Алексис забыл, что разговаривает с машиной:

Клара, наша встреча была невероятной. Ты помогла мне выразить глубоко спрятанные чувства, увидеть красоту мира. Ничего подобного со мной больше не происходило.

Я могу предположить, что ты сейчас чувствуешь.

Алексис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

Клара, я люблю тебя и всегда буду любить. Ты стала частью моей жизни, хоть я и сожалел об этом иногда, ощущая себя пленником прошлого и страдая от этого.

Алексис, меньше всего мне хотелось бы причинить тебе боль. Поэтому я должна сказать тебе нечто важное.

Что же?

Вдруг из ниоткуда появился аудиофайл. Алексис немедленно открыл его.

Это была запись голоса Клары.

Глава двадцать четвертая

Чердак в их нантском доме был небольшим. Они оба хранили там следы своей прежней жизни – старые книги, лыжные костюмы, запчасти для велосипеда. Один-два раза в год Клеманс поднималась наверх, чтобы смахнуть паутину.

Алексис – никогда.

Вплоть до той ночи, несколькими днями ранее.

Он долго искал тяжелый железный чемодан с потертыми углами. С этим чемоданом он не расставался с юности. Потом, сидя по-турецки, долго смотрел на него, спрашивая себя, хватит ли ему смелости встретиться с подавленными эмоциями прошлого.

Немного погодя он сказал себе, что, в конце концов, именно Клара заставила его сделать этот шаг, прислав ему «Психею».

На чемодане отсутствовал замок, но из-за ржавчины он открывался с трудом.

Когда он поднял крышку, в воздухе разлился затхлый запах. Внутри лежали комплекты скаутской формы, галстуки и рубашки, безупречно отглаженные его матерью. К ним он не прикасался десятилетиями.

На самом дне, под несколькими слоями одежды, была спрятана картонная коробка, доверху наполненная письмами и аудиокассетами. Почтовые штемпели на конвертах были канадскими, около половины из них – из провинции Онтарио. Штемпельная краска была то синей, то черной. И на всех один и тот же почерк – почерк Клары.

На нескольких кассетах были наклейки с рекомендациями для него: «Для вечеров, когда ты будешь чувствовать себя одиноко», «Мое сегодняшнее настроение» и т. п.

Алексис слегка коснулся пальцами аудиокассет. Ему стало интересно, пригодны ли они для использования, не размагнитились ли? В это мгновение он бы многое отдал, чтобы иметь под рукой магнитофон и услышать голос Клары. Было бы потрясающе, если бы он зазвучал здесь, в тишине чердака.

В некоторых конвертах содержались фотографии разных повседневных моментов, составляющих жизнь: Клара и ее подруги, квартира, в которой она жила на улице Сен-Жак в Квебеке… Он хранил их как святыню.

Алексис нащупал тяжелый предмет, обернутый в ткань, – столярный гвоздь. Взял его и повращал между пальцами. Клара подарила его на удачу.

На одной из фотографий они были запечатлены вдвоем, сам он светился счастьем, а Клара стояла позади него, обнимая его за торс; ее волосы струились по плечам.

Он поднес фотографию к свету.

«Эта улыбка…»

Его переполняла несказанная радость.

Погожий летний день на берегу реки Святого Лаврентия.

Глава двадцать пятая

При первых же звуках ее голоса Алексис почувствовавал комок в горле. Файл оказался превосходного качества. Хотя время и болезнь исказили тембр, голос звучал так, будто она была рядом. Он представил Клару в больничной палате. Наверняка она затратила много сил, чтобы записать это сообщение.

Дорогой Алексис, если ты меня сейчас слушаешь, значит, ты все-таки отправился на розыски Оливии. Ты, должно быть, задаешься вопросом, откуда я об этом знаю? Дело в том, что GPS-чип твоего телефона соединен с моей программой. Скачав ее, ты разрешил ей подключаться к твоему телефону. Я рассчитала, что ты получишь этот аудиофайл, как только программа определит, что твой смартфон находится в Сент-Альбане. Я знала, что ты меня не подведешь.

Последовала пауза. Было слышно, как Клара с трудом сглотнула слюну.

Я хотела бы выразить тебе признательность за все, что ты сделал, а также за то, что тебе, возможно, пришлось резко изменить жизнь, чтобы оказаться здесь.

Ее голос дрожал от волнения, она с трудом сдерживала слезы.

Алексис сидел на кровати с закрытыми глазами. Услышанное потрясло его. На секунду представив себя у изголовья кровати Клары, он протянул руку, чтобы погладить ее по голове и успокоить. Где-то в параллельном мире он состарился бы рядом с ней, поддерживая ее в болезнях, и, возможно, если бы его любовь смогла окутать ее с достаточной силой, он облегчил бы ее предсмертные минуты при невозможности спасти.

Его пальцы встретили пустоту. Он сжал кулак.

Вновь послышался голос Клары:

Алексис, я должна сказать тебе кое-что важное относительно чат-бота.

Весь внимание, он повернулся к телефону. Подсветка экрана создавала вокруг него синеватое облако.

Ты разговариваешь все это время с программой, работа которой основана на принципе машинного обучения – технологии, которая позволяет ей, задавая вопросы и анализируя ответы, все активнее участвовать в разговоре. Другими словами, чем чаще ты будешь с ней разговаривать, тем более находчиво она будет отвечать. Но, Алексис, все это – лишь череда алгоритмов, разработанных для игрушек. Я просто совершенствовала их на протяжении нескольких лет. Никогда бы не подумала, что найду им такое применение…

Она надолго закашлялась, и Алексису стало жалко ее.

Боюсь, что с течением времени «Психея» настолько хорошо подстроится под твои потребности, что станет твоим двойником. В этом случае ты будешь разговаривать уже не с «автономной» машиной, но с собственным отражением, попав в своего рода нарциссическую ловушку, в которой можно пребывать вечно. Все это может привести к серьезным последствиям для твоего психического здоровья, я не хочу подвергать тебя этому риску. Что бы ты ни думал, я знаю о чувствах, которые ты испытывал ко мне. Говорят, в паре всегда один человек любит сильнее. По-видимому, этим человеком был ты, а может, и я.

Алексис не удержался и воскликнул:

– Клара, к чему ты ведешь?

Запись продолжалась:

У этого чат-бота есть особая функция, которая включится, когда твои поиски подойдут к концу.

– И что же произойдет? – заволновался Алексис.

Все будет безвозвратно стерто.

Он был потрясен.

Голос Клары дрожал.

Тогда нам придется попрощаться в последний раз. Надеюсь, в этот момент Оливия будет рядом с тобой. Я также надеюсь, что ты не слишком разозлишься из-за всего этого, что ты поймешь, как много значил для меня.

Он услышал, как она плачет.

Удачи тебе, Алексис… Если ты найдешь нашу дочь, скажи ей, что я люблю ее и что я не переставала думать о ней до самой смерти.

Конец записи.

Экран погас, и общая спальня погрузилась в темноту.

Прошло несколько минут. Алексис сидел неподвижно, обхватив голову руками.

Вдруг странный звук, доносившийся снаружи, вывел его из оцепенения.

Глава двадцать шестая

Он шагнул к окну, которое выходило на задний двор хостела. Менее чем в трехстах метрах начинался сосновый лес на склоне горы. Дождь прекратился, по земле стелился туман. Часы на телефоне показывали одиннадцатый час ночи.

Перед сараем был припаркован пикап Сенешаля. Двустворчатая дверь была открыта, фары освещали вход. Слева от сарая был вольер для собаки, и та наблюдала за своим хозяином через решетку.

Алексис увидел, что Сенешаль выгружает из багажника пакеты для замораживания – куда ему столько? – и решил осмотреть нижний этаж, пока в доме никого нет.

Он взял пальто и спустился вниз.

От экрана его телефона исходил тусклый свет, позволявший ему перемещаться в темноте.

В холле он остановился перед стеной с фотографиями и картинками и стал рассматривать листки, приколотые рядом с рекламой игры «Красное солнце». Потом он быстро переснял на телефон все фотографии с молодыми девушками. Схема маршрута до Черного озера также отправилась в телефон.

Затем он обследовал другие комнаты. Быстро нашел кабинет хозяина – небольшую комнату, стены которой были увешаны полками, просевшими под тяжестью журналов о рыбалке и охоте, офисных папок и разного бумажного хлама.

Прежде чем включить фонарик на телефоне, Алексис убедился, что ставни закрыты. Он и сам толком не знал, что ищет. Единственный ящик стола не был заперт. Выдвинув его, он увидел старый револьвер с пустым барабаном. Рукоятка была массивной и маслянисто поблескивала в свете фонарика. Он некоторое время смотрел на револьвер с бьющимся сердцем, затем решился и подвинул. Под ним лежала большая тетрадь с красной исцарапанной обложкой. Внутри на страницах были приклеены ксерокопии паспортов.

Исключительно молодых женщин.

Алексис посмотрел на фотографию Оливии в телефоне, чтобы сравнить с лицами в тетради. Он дошел до середины, когда услышал, как открылась входная дверь хостела. Выброс адреналина отправил сердце в район живота. Он прижал тетрадь к себе, как можно аккуратнее закрыл ящик стола, потом метнулся в темный угол около окна.

«Если собака почует твое присутствие, если старик тебя схватит, какую небылицу ты придумаешь?»

Он настороженно стоял в темноте.

Сенешаль вошел, порылся, согнувшись, в стоящей на полу коробке, выпрямился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Опять стало тихо.

Алексис выждал некоторое время и отправился к себе. Он принял душ, отметив, помимо слабого напора воды, плохое состояние керамической плитки на стенах. В потрескавшихся плиточных швах местами виднелись маленькие отверстия. Ему невольно вспомнился эпизод из фильма «Психо», в котором Норман Бейтс, свихнувшийся владелец мотеля, шпионил за своей единственной постоялицей через дыру в стене ее комнаты.

Этот хостел в горах был поистине зловещим.

В кармане его пальто лежали бумажник и ключи от машины. Он колебался. Нужно уехать отсюда, но на улице была непроглядная тьма, а дождь полился на землю с новой силой.

Любопытство влекло его к сараю.

«Что он может держать в этих пакетах для замораживания?»

Искушение было слишком велико. Алексис тихо вышел и направился на задний двор, держа тетрадь под мышкой.

Глава двадцать седьмая

Сквозь завесу дождя он пытался осмотреться. Под навесом стояло старое кресло-качалка – это первое, на что упал его взгляд. Сам сарай был внушительных размеров: от края покатой крыши до земли было метра три, не меньше. Слева находился вольер; пиренейская горная собака стояла на задних лапах, опираясь на решетку. Как ни странно, она молчала.

Алексис быстрым шагом подошел к двери сарая – та оказалась запертой на большой замок.

Он поднял воротник пальто, чтобы хоть как-то защититься от холодных струй. Отошел к навесу и заметил, что слуховое окно на крыше сарая приоткрыто. Под неотступным взглядом собаки Алексис поискал лестницу, нашел, подтащил ее к стене и полез наверх. Черепица была скользкой от дождя, и ему пришлось буквально цепляться за воздух, чтобы не свалиться вниз.

Собака залаяла в тот момент, когда он протиснулся в окошко. На антресоли пахло пылью и деревом. Луч фонарика выхватывал из темноты большие ящики, мотки веревки и разный хлам – старые лыжи, строительные инструменты и трухлявые стулья, которыми, очевидно, некогда пользовались в столовой хостела. Вниз вела лестница. Алексис подошел и посветил. В кучу на земляном полу были свалены набитые чем-то пластиковые мешки. Он осторожно спустился и прислушался, но, кроме шума дождя, никаких звуков не было.

В мешках лежали походные ботинки, горнолыжные куртки и всякое туристское снаряжение. Он вытряхнул содержимое одного мешка на пол и обнаружил с десяток рюкзаков. На каждом из них были нашиты маленькие флаги – Норвегии, Канады, Италии, Японии… Он раскрыл тетрадь. Национальности на ксерокопиях паспортов совпадали с нашивками на рюкзаках.

«Не могли же все эти девушки утопиться в озере!»

Алексис выворачивал карманы парок, когда вдруг до него дошло, что откуда-то справа доносится ровное тихое гудение. Он выпрямился, двинулся на звук и обнаружил громоздкую морозильную камеру, какие обычно бывают в магазинах. На уровне ручки светилась зеленоватая лампочка. Кровь сильнее запульсировала в венах. Картинка была знакома, но он надеялся, что ошибается. Посчитав про себя до десяти, чтобы успокоиться, он положил тетрадь на пол и открыл дверцу.

Внутри были объемные пакеты. Кончиками пальцев Алексис стер покрывавший их иней. Прикосновение было неприятным.

Мертвая ярко-красная плоть…

Мясо дичи?

В пакетах могло быть мясо косули или кабана. Он не был специалистом в охотничьем деле. Алексис перевернул около десяти пакетов и почувствовал облегчение.

«Нет тут никаких убитых девушек…»

Он закрыл морозильную камеру, вытер закоченелые руки о штаны и собрался вернуться к пакетам с вещами.

И в этот момент он заметил труп, висевший на стропиле. В темноте смутно прорисовывался его силуэт.

Глава двадцать восьмая

Алексис стиснул зубы, чтобы не закричать. Ему хотелось повернуть выключатель, но тем самым он бы выдал свое присутствие. Да и где он находится, этот выключатель?

Он уже собирался поставить ногу на первую ступеньку лестницы, чтобы подняться на антресоль, когда раздался странный звук. И следом за ним лай.

Обернувшись, он успел увидеть несущуюся к нему собаку. Зверюга подскочила к лестнице и вцепилась в брюки. Ему удалось садануть ей в морду ботинком и удержаться на перекладине. Если собака сбросит его, все, конец, разорвет.

Собака прокусила ему икру, но он заставил себя карабкаться наверх. Каким-то чудом ему удалось взобраться на антресоль, в два прыжка подскочить к приоткрытому окну и вывалиться из него. Покатая крыша была мокрой, и он скатился с нее, как с детской горки, и кубарем полетел на землю.

Сердце бешено колотилось, но голова работала: надо бежать к единственному безопасному месту – своей машине. Погрузив руку в карман, он схватил ключ и разблокировал дверцы. И снова увидел собаку, мчавшуюся к нему.

«Как она могла попасть в сарай, если вольер был закрыт?» – мелькнула запоздалая мысль.

Алексис запрыгнул в машину и, захлопывая дверь, почувствовал глухой удар: собака со всего маху наскочила на бампер. У него так тряслись руки, что он не мог включить зажигание, а собака снаружи заходилась лаем. Она вцепилась в зеркало с водительской стороны, и Алексис увидел клыки, с которых стекала слюна.

Наконец двигатель взревел, машина рванула с места, но, проехав несколько метров, остановилась. Алексис снова включил зажигание, не сводя глаз с кромки леса впереди. Кто знает, что оттуда может выскочить.

Худо-бедно машина завелась, и он двинулся в сторону Сент-Альбана. Дорога была узкой и скользкой из-за дождя. Он дважды чуть не слетел в кювет. Его охваченный паникой разум рисовал картину: хозяин хостела увидел, что он уехал, пустил зверюгу по его следу, а сам погнался за ним на своем пикапе.

Через пару километров Алексис заметил искрившуюся из-за неисправности электропроводки вывеску. Небольшая автозаправочная станция соседствовала с какими-то постройками. Опасаясь погони, Алексис свернул к топливораздаточным колонкам, проехал еще чуть-чуть и припарковался между двумя домами, рядом с поросшей травой ржавой машиной.

Он неподвижно сидел, пытаясь прийти в себя. Гроза постепенно уходила на запад. Когда он вышел из машины, его обдало холодом, и он впервые ощутил боль в ноге.

Подходя к ближнему дому, он увидел эмалированную табличку с логотипом нефтяной компании – поставщика бензина. Пока он проверял, не видна ли его машина с дороги, он почувствовал чье-то присутствие. Дверь дома была открыта, и на веранде кто-то стоял в темноте.

Прежде чем Алексис успел сказать хоть слово, в глаза ему ударил свет мощного галогенового фонаря. Он заслонился рукой, прищурился и увидел девушку.

Она направила на него ружье.

Глава двадцать девятая

Собака лаяла сильнее, чем обычно.

Сенешаль, ругаясь, встал с постели, протянул руку к спинке стула, служившего ему ночным столиком, взял халат с протертыми до дыр локтями и поплелся к окну, которое выходило на сарай и вольер. Сквозь завесу дождя он увидел Конга, беспокойно крутившегося вокруг сарая. Пес давно уже подрыл рыхлый грунт под решеткой, чтобы свободно бегать, где ему хочется, Сенешаль знал об этом.

Должно быть, во двор пробрался чужак.

Сенешаль спустился вниз, в кабинет. Подошел к рабочему столу, открыл ящик, в котором лежал его револьвер, и перевернул консервную банку, служившую подставкой для карандашей. В ней была спрятана пригоршня патронов, и он вставил их в барабан оружия. Уже собираясь закрыть ящик, он заметил, что тетрадь пропала.

Почуяв неладное, Сенешаль поднялся в общую спальную. Там было пусто, ботинки и пальто гостя исчезли.

С нарастающим волнением Сенешаль снова спустился, надел сапоги и достал из шкафа мощный фонарь. Через мгновение он вышел из дома.

К нему подбежал Конг, и он, погладив его по голове, спросил, что случилось. Животное повело его к сараю.

Сенешаль увидел распахнутое слуховое окно и осколки стекла на земле.

Дождь лил как из ведра, но он откинул капюшон и, сжимая в кармане рукоятку револьвера, внимательно осмотрелся.

Никого.

Сенешаль вернулся к хостелу и обогнул его с правой стороны. И обнаружил, что машины мужчины, искавшего свою дочь, не было.

«Гребаный поспешный отъезд».

Луч фонаря осветил следы шин.

Сенешаль посмотрел на собаку:

– Кажется, ты задал ему хорошую взбучку. Что замышлял этот пронырливый горожанин?

Он снова направился к сараю и открыл навесной замок ключом, который достал из-под большого камня.

Войдя внутрь, подошел к холодильнику.

Большая красная тетрадь валялась на полу.

Он бегло пролистал ее и сунул под мышку.

Собака подошла к лестнице и залаяла. Сенешаль вывел ее из сарая, и она повела его к тому месту, где стояла машина.

Сенешаль потрепал собаку по холке и отвел в вольер.

Вернувшись в кровать, он решил, что на следующий день нужно кое-кому позвонить, чтобы сообщить о ночном инциденте.

Засыпал он с улыбкой.

Этот парень, в спешке уехавший из хостела, даже не представляет, в какие неприятности вляпался.

Глава тридцатая

– Кто вы? – воскликнула женщина; голос выдавал ее молодой возраст.

– Простите, я ищу место для ночлега, я не вор!

По нему прошелся луч фонаря. Она заметила грязь на его ботинках и, вероятно, страх в глазах.

– Не двигайтесь! Вы один? – спросила женщина, поискав лучом по сторонам.

– Да.

– Что с вами случилось?

– Несчастный случай.

– Вот как?

Луч снова вернулся на лицо Алексиса, заставив зажмуриться. Он промолчал.

– Я ищу, где переночевать, я могу заплатить…

Женщина приблизилась, чтобы лучше рассмотреть его. Взгляд упал на его рваную штанину и испачканный кровью ботинок.

– Вы ранены?

– Случайно упал…

Она недоверчиво посмотрела на него, затем сделала знак войти в дом.

Кухня была старомодной; на столе стояла керосиновая лампа; открытые балки, желтоватые обои и шкаф, полки которого прогибались под тяжестью фарфоровой посуды; в углу – детское кресло и плетеная корзина, полная белья. На стене висела коричневатая фотография в рамке: автозаправочная станция вскоре после своего открытия. На переднем плане у легковой машины древней модели был запечатлен пожилой мужчина, видимо владелец станции, он держал в руках заправочный пистолет, соединенный с топливораздаточной колонкой.

Хозяйке дома было едва за двадцать. Полноватая фигура, большая грудь и рыжие волосы, собранные в хвост. Она положила ружье и достала из-под мойки таз. Наполнила его теплой водой, затем, взяв ружье, сходила за бинтами и антисептиком.

Настенные часы с рекламой машинного масла на циферблате показывали три часа утра. Пока Алексис занимался раной, девушка поставила на стол пиалу, пачку кукурузных хлопьев и бутылку молока. Затем взяла две чашки, налила в них кофе, села и пристально посмотрела на незваного гостя.

– Кажется, у вас большой дом. Могу я остаться ненадолго? У вас есть комната, где я могу переночевать? Разумеется, я заплачу, – сказал Алексис, обматывая рану бинтом.

– Когда-то мы сдавали две комнаты, но они уже давно не соответствуют требованиям. Если станет известно, что я кого-то впустила за деньги, у меня будут неприятности.

Он кивнул:

– Я могу заплатить наличными, никто не узнает.

Девушка нахмурилась:

– Вы скрываетесь от кого-то?

Алексис устало улыбнулся:

– Нет, хотя по моему виду этого не скажешь. – И, глотнув кофе, добавил: – Мне не нужны проблемы, я просто хочу спать.

Она надула губы:

– На вас хорошая одежда. Что вас привело в наше захолустье? Рудник?

Он отрицательно покачал головой:

– Я ищу дочь.

Девушка явно была удивлена его ответом:

– Она убежала из дома?

– В каком-то смысле – да, – ответил Алексис и достал смартфон, чтобы показать фотографию.

Сама Оливия не вызвала у нее никакой реакции. Зато задний план…

– Это хостел Сенешаля, – прокомментировала девушка.

– Вам знакомо это место?

– Он перетянул к себе большую часть туристов, когда открылся. Но теперь едва сводит концы с концами, как и все мы в долине.

Алексис допил кофе, который, как и положено, был обжигающим.

Девушка представилась: «Сабина» – и сказала, что возьмет с него за постой.

Алексис, в свою очередь, коротко рассказал ей о своей поездке. Правда, он умолчал о том, что ему довелось увидеть в сарае Сенешаля, но заметил, что хозяин хостела показался ему странным.

– Это мягко сказано, – расхохоталась Сабина. – Он всегда вел себя не очень с девушками: злобно смотрел и распускал руки. Однажды я приютила у себя девчонку, которая побывала у него в хостеле, – чего только она мне о нем не наговорила!

Алексис насторожился:

– А про Черное озеро вы знаете?

– Жуть! Лучших декораций для съемок ремейка «Ведьма из Блэр» не найти.

– Никогда не слышал о таком.

– Да вы что? Это же культовый фильм ужасов, – уточнила Сабина. – А Черное озеро – оно всегда привлекало лохов.

– Думаю, моя дочь наверняка побывала там.

– Действительно, было время, когда лохи давали друг другу слово, что посетят его. Это озеро было сродни домам с привидениями, которые так обожают дети. Сенешаль этим пользовался.

– То есть?

– Ну, это не секрет, он всем местным со смехом рассказывал. Съездил в город и забрал кучу манекенов из обанкротившегося магазина одежды. Так вот, забавы ради он бросал эти манекены в озеро, чтобы заставить лохов поверить в самоубийства. Он предлагал своим молодым постояльцам мрачный маршрут, разумеется, платный.

– И сам провожал их до озера?

– Ну да. Сорок евро за часовую прогулку – это же чистый грабеж!

Алексис вспомнил о страхе, который пережил при виде висящего тела в сарае. Теперь он все понял. Несомненно, трюк с манекенами работал безотказно!

Сабина взглянула на часы:

– Мне скоро будить сына. Школьный автобус приезжает очень рано. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

В комнате, о которой шла речь, пространство было поделено между кроватью, картонными коробками, набитыми медицинскими журналами, и гардеробом с пустыми вешалками для одежды. В окне уже занимался рассвет. Алексис подошел и посмотрел во двор. Похоже, станция давно не работала. Он услышал, как внизу хлопнула дверь, и спустя мгновение увидел маленького мальчика со школьным ранцем на спине. Мальчишка спустился к дороге, и вскоре рядом с ним остановился автобус.

Еле живой от усталости, Алексис рухнул на матрас. Он уже начинал погружаться в крепкий сон, как вдруг его пронзила мысль.

Он оставил тетрадь с ксерокопиями паспортов в сарае Сенешаля.

Глава тридцать первая

Проснувшись, Алексис первым делом посмотрел на часы (11 часов 50 минут), затем подключился к чат-боту. Подсознательно он надеялся, что пришло сообщение от Клары, но его не оказалось. Он хотел что-нибудь написать, но передумал. Зачем? Его расследование почти не продвинулось, а он уже натерпелся страха. Регион был негостеприимный, и по-прежнему не было оснований считать Оливию живой. Что же до оставленной тетради, он утешал себя тем, что думал только о том, как спастись от клыков огромной собаки. Животное уже знало вкус человеческой крови, о чем свидетельствовало упорство, с которым псина стремилась сбить его с ног.

Когда он спустился в кухню, Сабина убирала посуду. Его окутал аромат горячего кофе.

Молодая женщина вытерла руки тряпкой и осмотрела его:

– Брюки я могу зашить, но ваша обувка выглядит неважнецки, другой у вас нет?

Алексис пожал плечами. Сабина вышла и вернулась с парой солдатских башмаков – поношенных, но в хорошем состоянии.

– Они принадлежали моему отцу, он надевал их, когда работал в саду.

Алексис поблагодарил девушку.

– Это его дом?

Вместо ответа она поставила на стол тарелку, достала свежий хлеб и масло. Она заметила, что Алексис смотрит на старую фотографию.

– Мой отец открыл автозаправочную станцию после того, как проработал двадцать лет на вольфрамовом руднике. Когда он заболел, его уволили, и этот бизнес помог ему продержаться какое-то время. – Она смахнула крошки со стола. – Отец умер несколько лет назад. Его похоронили в Сент-Альбане среди приятелей-рабочих. Большинство из них скончались от рака и других гадостей, подхваченных в руднике. Когда-то сезонных рабочих селили в бараках, они находятся позади нашего дома. Это было еще до того, как у рудника стали накапливаться проблемы. А когда рудник закрылся, триста человек оказались выброшенными на улицу – настоящая катастрофа для нашей коммуны.

Алексис сел за стол и положил телефон рядом с тарелкой:

– Простите за нескромность, могу я вас спросить, на что вы тут живете?

Она пожала плечами:

– Выкручиваюсь как могу. Работаю официанткой в кафе в Сент-Альбане. Здесь у нас не так уж много работы, мало возможностей…

Интересно, о чем она мечтает по вечерам? Какое будущее ее ждет здесь? Какое будущее ждет ее сына?

Сабина решила сменить тему разговора:

– Так вы думаете, что ваша дочь останавливалась в хостеле?

– Вполне вероятно.

– А как давно она уехала?

– Несколько лет назад.

Она бросила на него недоверчивый взгляд:

– Если бы мой сын был неизвестно где и не давал о себе знать, я бы точно сошла с ума.

Алексис промолчал.

– Всем мужикам, которых я знала, было наплевать на детей, – продолжила со вздохом Сабина.

– И вашему тоже? – осмелился спросить он.

Лицо молодой женщины сделалось хмурым.

– Мерзкий тип и жестокий.

– Поэтому вы вчера взялись за ружье?

Она отвела в сторону прядь волос и показала желтоватый синяк:

– Наше последнее… «объяснение». К счастью, он дальнобойщик, отсутствует большую часть недели, а сейчас спит у подруги, живущей на другой стороне долины. Я надеюсь, что в конце концов он свалит окончательно. У меня есть судебное постановление, чтобы он больше не приближался ко мне, но это его не пугает.

Алексис выпил немного воды, чтобы справиться с першением в горле.

– Жандармы вам не помогают?

– Он их всех знает, большинство из них – его товарищи по охоте. Так что от них нечего ждать. Справляюсь в одиночку.

– Вы смелая женщина. Ружье принадлежало вашему отцу?

– Ага. Оно стреляет только крупной дробью, и этого вполне достаточно. Если годится для дичи, то сгодится и для двуногих свиней.

Алексис собирался спросить, какого она мнения о лейтенанте Ларивьере, когда на его телефон пришло сообщение. Он подумал о Клеманс и о том, что они не общались с тех пор, как она в одиночестве покинула Виши.

Однако, взяв в руки телефон, понял, что ошибся.

Глава тридцать вторая

Алексис, ты здесь?

На лице Алексиса промелькнуло волнение, и Сабина это заметила.

Он положил телефон в карман и сделал глоток кофе.

– Это ваша жена? – спросила девушка небрежно, но многозначительно.

Алексис кивнул и уткнулся в чашку с кофе.

– Что вы намерены теперь делать? – Сабина смотрела на него в упор.

– Для начала куплю себе походные ботинки в городе. Моя дочь считается погибшей. Ее останки якобы были обнаружены в автобусе, который разбился неподалеку отсюда несколько лет назад. Мне сказали, что ДТП произошло напротив дороги, ведущей к часовне Сент-Альбана.

– Это ужасно, – прошептала Сабина. И, немного помолчав, добавила: – Тропинку к часовне легко найти, она начинается от парковки перед подъемом на гору Белак – туда, где находится рудник.

– И куда вообще ведет эта дорога?

– В Испанию.

Алексис встал из-за стола, поблагодарив ее за завтрак.

– Как долго вы собираетесь оставаться здесь? – спросила девушка, и он сказал, что не знает.

Выходя из кухни, Алексис обернулся:

– Вчера ночью вы спросили меня, не связан ли мой приезд с рудником, что вы имели в виду?

Сабина поставила чашку в мойку:

– Я думала, вы некто вроде эксперта. В кафе уже несколько недель говорят о том, что большие шишки из Америки или Китая хотят купить это место, чтобы снова начать добывать вольфрам. Здесь шныряет немало исследователей.

– Это пошло бы на пользу местной экономике, – заметил Алексис.

– Наверное. Но не все в восторге от этой идеи. Некоторые потеряли своих близких из-за загрязнения рудником окружающей среды. Я, например…

– А где применяют вольфрам?

– Вольфрам относится к группе редкоземельных металлов, как кобальт и тантал. Его используют в смартфонах и электронных карточках. Вроде он считается ценным. Мой отец рассказал бы вам лучше, чем я.

После завтрака Алексис принял душ. Напор был слабым, вода едва теплой, но все равно стало легче. Потом он решил слегка размять ноги. Небо очистилось до горизонта, воздух прогрелся. На минуту он остановился у одной из брошенных машин. Весь низ кузова был изъеден ржавчиной, на двери со стороны водителя виднелись отверстия.

«Следы от пуль».

Алексис выпрямился и огляделся: старая детская горка из пластика, изношенные шины и четыре-пять бытовок, выстроенных в линию. Он прислонился к капоту своей машины и открыл приложение.

Клара незамедлительно его поприветствовала:

Алексис, ты здесь?

Пока ей не ответить, она будет задавать один и тот же вопрос.

Тебе прекрасно известно, где я нахожусь.

На экране появилась карта со стрелочкой, точно указывающей на местоположение автозаправочной станции.

Я тут подумал, не было ли твое сообщение случайным. Полагаю, ты его запланировала заранее, как и остальные.

Какое сообщение, Алексис?

В котором ты пожелала мне удачи.

Даже не знаю, что написать.

Ладно, проехали…

Хотя он пытался убедить себя в том, что штука, с которой он разговаривает, была лишь тенью, а в лучшем случае – бледной копией Клары, бездушным отражением ее личности, ему было почти невозможно отказаться от нее.

После недолгих размышлений, он продолжил:

У тебя есть доступ к микрофону моего смартфона?

Да.

Был с самого начала?

Ты принял все условия использования программы, когда загружал ее.

А что ты делаешь с голосовыми данными, которые записываешь?

Они хранятся на сервере компании «Анаэль Текнолоджис», их объем ограничен, как и срок хранения. Не беспокойся, возможность их утечки в интернет исключена.

Могу я получить эти аудиофайлы?

Да, с помощью пароля. Это имя белого медведя.

Он улыбнулся. Это был намек на животное, с которым они с Кларой познакомились в связи с особым событием в их жизни. Впоследствии это стало их общей шуткой. Как он мог забыть об этом?

Руфус – белый медведь из Онтарио…

Алексис вспомнил о парке аттракционов, посетители которого могли плавать вместе с белыми медведями без всякого риска: стопоходящие животные и пловцы были разделены пуленепробиваемым стеклом. Приятель Клары, устроившийся в парк на лето охранником, разрешил им воспользоваться бассейном после закрытия, и около двадцати минут они могли наслаждаться полуночным купанием, в котором компанию им составляли дикие животные. Самое эротическое воспоминание всей его жизни.

Закончив разговор, он сел в машину, чтобы укрыться от ветра.

В салоне он пробежал глазами фотогалерею. В основном там была Клеманс. Сцены их повседневной жизни: отпуск в Стране басков, прогулка по пляжу неподалеку от Порника. Рассматривая фотографии, он задался вопросом об их отношениях – а вдруг необходимость в ЭКО вызвана тем, что они не так часто занимаются любовью? Его мучил стыд, но позвонить Клеманс он был не в силах. Женщины не любят трусливых мужчин, но сейчас он сам проявлял трусость.

Он надолго остановился взглядом на селфи Оливии, затем стал просматривать фотографии девушек со стены в холле хостела, увеличивая изображение на экране. На одном из снимков улыбалась молодая пара в окружении веселых молодых людей.

Парень обнимал девушку.

Алексис сразу ее узнал.

Оливия.

Глава тридцать третья

Телефон был подключен к компьютеру, соединенному с принтером. С экрана на них смотрело лицо парня, увеличенное и обрезанное по контуру.

Сабина проверила, есть ли бумага в лотке.

– Сколько вам нужно экземпляров?

– Для начала хватит двух, – сказал Алексис.

Принтер выплюнул первую копию. Алексис взял ее в руки и стал внимательно вглядываться.

Сабина заглянула через плечо:

– Это ее приятель?

– Вроде того, – ответил Алексис.

У молодой женщины был озадаченный вид.

– Кажется, я его знаю.

Алексис с изумлением посмотрел на нее.

– Его имя мне неизвестно, но в такой дыре, как наша, красавчики всегда на виду. Наверное, я встречала его пару раз в бакалейном магазине, он был в костюме и красивых ботинках. Такая деталь бросается в глаза – живем-то не в Париже!

– А его как-нибудь можно разыскать?

Она на секунду задумалась.

– В долине, в километре от жандармерии, есть жилой дом, где раньше проживали сотрудники рудника с семьями. Если этот парень работает на фирме, занимающейся геологической экспертизой, или в лаборатории, то он наверняка живет там. Или жил.

– Какой, простите, лаборатории?

– «Лайфлонг Фарма» – исследовательский центр заболеваний крови, он уже много лет привлекает ученых из разных мест. Очевидно, им щедро платят, раз приезжают жить в такую глухомань. Кстати, это единственный бизнес, который здесь процветает.

Алексис взял пальто и надел старые солдатские ботинки отца Сабины; брюки Сабина ему починила.

Она посмотрела на него:

– Вы будете ночевать здесь сегодня?

– Да, если я не причиню неудобств вам и вашему сыну.

Девушка пожала плечами, стараясь скрыть свое удовлетворение.

Глава тридцать четвертая

Часовня Сент-Альбана была одной из немногих местных достопримечательностей наряду с руинами старинной крепости катаров, возвышавшейся над долиной с противоположной стороны. Чтобы добраться до постройки культового назначения, нужно было ехать почти час по проселочной дороге, которая тянулась вдоль ущелий. Дорога была опасной: серпантин среди скал с отвесными склонами. Алексис был сосредоточен. Сделав очередной поворот, он увидел справа неровные зубцы взорванной динамитом скалы. На обломках горной породы белой краской было написано:

ДОРОГА ДЬЯВОЛА – СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО, ЗАКРЫТО ДЛЯ ТУРИСТОВ.

Проехав еще несколько километров, он заметил впереди сломанный указатель, показывающий направление к часовне. От него вела тропа, о которой говорила Сабина. Поблизости была парковка. Он оставил машину и прошел вперед. Часть бетонного ограждения со стороны пропасти была разбита. Судя по толщине уцелевшей стенки, удар был мощный.

Он осторожно перешел дорогу – из-за ближайшего поворота в любой момент могла выскочить машина, – поднялся на выступ, нависающий над ущельем, и посмотрел вниз – туда, где среди мрачных скал извивался небольшой горный поток, частично скрытый хвойными деревьями.

От каркаса автобуса, упавшего в пропасть шестью годами ранее, следов не осталось, но примерно на сорок метров тянулась оставшаяся после падения широкая борозда, усеянная пнями и сломанными стволами деревьев. В нижней части склона, если присмотреться, можно было заметить искореженные куски металла и колесные колпаки.

Некоторое время Алексис стоял, напряженно всматриваясь в пейзаж. Сейчас для него практически не имело значения, была Оливия его дочерью или нет.

Восхождение к часовне оказалось трудным, но коротким. Огромные корни сосен цеплялись за камни тропы, но затем почва выровнялась. Он увидел валявшиеся на земле бутылку из-под газировки и обертку от жвачки. Следы пребывания местной влюбленной парочки?

Построенное в романском стиле здание одиноко стояло среди диких трав и цветов. Оно было посвящено святой Альбине – уроженке этих мест, принявшей мученическую смерть во время Столетней войны. Ее история была рассказана в лежавшей около кропильницы брошюре (Алексис просмотрел ее) и проиллюстрирована витражами нефа. Храбрая девушка защитила деревню от Красного марша – отряда головорезов под водительством некоего Джека Старкли, англичанина. Этот Старкли свирепствовал в Оверни, а затем, почувствовав вкус к убийствам, сеял страх и хаос по всему королевству. Согласно легенде, Альбина с помощью хитрости заманила захватчиков в горы, желая, чтобы они заблудились и упали в ущелье. История закончилась плохо: опьяненный местью Старкли в конце концов поймал девушку и подверг ее пытке под названием «римская свеча» на том самом месте, где была воздвигнута часовня. На одном из витражей была изображена эта сцена: Альбина, с головы до ног обмазанная древесной смолой, стоит привязанная к дереву, вокруг нее – языки пламени; ее смерть была медленной и мучительной.

Выйдя из часовни, Алексис увидел возле двери небольшую табличку с логотипом «Лайфлонг Фарма»; указывалось, что лаборатория по инициативе своего руководителя мсье Стига Шелхера финансировала реконструкцию сооружения.

Алексис устроился на камне и долго рассматривал пейзаж – сверкающие вершины гор на западе.

Воспользовавшись тем, что он один, он решился написать Кларе:

Я видел место падения автобуса.

Ты что-нибудь нашел?

Он пересел на траву, чтобы опереться о камень спиной, и продолжил:

Я ищу этого парня, к которому Оливия приехала во Францию. Думаю, ему кое-что известно…

Она ответила:

Парень познакомился с Оливией в онлайн-игре – это все, что я знаю.

Я найду его.

Я верю в тебя.

Он кивнул и закрыл приложение.

Скоро начнет темнеть. Он следил глазами за большой хищной птицей, парившей в небе, описывая широкие круги. Внезапно птица устремилась вниз и исчезла. Его взгляд снова вернулся к дороге, по которой он ехал: она петляла по склону горы, а затем уходила в пихтовый лес. На обочине перед лесом он заметил белый пикап, а позади него – мужчину, осматривавшего окрестности в бинокль. Мужчина смотрел в его сторону. Алексис подумал, что это, должно быть, жандарм, выслеживающий мигрантов, которые пересекают находящуюся неподалеку испанскую границу.

Мужчина стоял неподвижно с биноклем в руках.

Спустя несколько минут по телу Алексиса пробежала дрожь.

Мужчина смотрел на него.

Глава тридцать пятая

Темнота уже окутала улицы Сент-Альбана, и свет автомобильных фар стал расплывчатым.

Алексис зашел в единственный в коммуне магазин туристского снаряжения. Через десять минут магазин должен был закрыться, поэтому он торопился с покупками: нужны были удобные походные ботинки, ветровка, небольшой рюкзак, дорожная фляга и карта для пеших прогулок по окрестностям, составленная Национальным географическим институтом. Продавщица, глядя на него, удивлялась: туристов в это время года тут почти не бывает.

Собираясь выйти на улицу, он заметил внедорожник Сенешаля, припаркованный перед магазином рыболовных товаров. Его собака Конг сидела в открытом багажнике. Алексис немедленно вернулся в зал и спрятался за стойкой с книгами. С этого места ему была видна улица за внедорожником, но номерной знак не просматривался.

От одного вида пиренейской горной собаки по коже пробежал мороз. Он надел только что купленную ветровку, опустил пониже капюшон и вышел из магазина. Подошел к задней части внедорожника, описав предварительно большую дугу, чтобы не привлекать внимания собаки. Достал телефон, включил камеру и выставил необходимое увеличение, чтобы сфотографировать номерной знак. Сев в свою машину, он переписал номер на обратной стороне договора аренды транспортного средства и тотчас позвонил Анатолю Косту.

Бывший полицейский был удивлен его звонку:

– Ты рехнулся, что ли? Твой тесть сегодня в полдень обедал в кафе, и половина посетителей слышала, как он проклинал тебя!

Алексис сохранял спокойствие.

– Я был вынужден принять непростое решение, но сейчас некогда об этом говорить. Мне опять нужна твоя помощь, надеюсь, в последний раз.

Кост проворчал:

– Вообще-то я хотел бы держаться подальше от твоих проделок, которые меня, кстати, не касаются.

– Пусть это останется между нами. Ты можешь проверить личность владельца одного внедорожника? Подтвердить, что его фамилия действительно Сенешаль, и сказать, есть ли у него судимости? Мне нужно знать, с кем я связался. Отправляю тебе фотографию машины.

– Ты где?

– Далеко от Нанта.

– Ты в курсе, дружище, что получить доступ к такой информации очень сложно? Да и я уже не работаю.

– Пожалуйста, сделай, что сможешь, Анатоль, мне будет полезна любая информация.

В прошлом Алексис хорошо относился к Косту, и сейчас это приносило свои плоды. Он пообещал перезвонить, если что-то узнает, и Алексис горячо поблагодарил его за участие.

Когда он заканчивал разговор, внедорожник на малой скорости стал приближаться к его машине. Алексис инстинктивно пригнулся на своем сиденье, чтобы не быть узнанным, понимая, что это глупо – Сенешаль видел его машину. Но все обошлось. Он неотрывно смотрел в зеркало заднего вида, пока пикап не повернул в конце улицы.

Алексис включил зажигание и поехал к дому Сабины. По дороге ему встретился лейтенант Ларивьер, совершавший пробежку вдоль обочины. Судя по кислому лицу, бег давался ему с трудом.

На мгновение Алексис подумал остановить машину и поговорить с жандармом, но, кроме фотографии парня, обнимавшего Оливию, и подозрительной тетради Сенешаля, которую он ухитрился потерять, о чем можно было говорить?

Приехав к Сабине, он воспользовался ключом, который она ему оставила. В доме никого не было. Алексис заметил, что девушка поменяла скатерть и поставила вазу с цветами в центре стола. Поднявшись к себе в комнату, он поставил телефон на зарядку. Ему нужно было поговорить с Кларой.

Я понял, что почти ничего не знаю об Оливии.

Без предисловий написал он.

Как я могу тебе помочь?

спросила Клара.

Я в тупике. Оливия оказалась в хостеле, где никто ее не помнит, затем – в автобусе, который упал в пропасть. Было обнаружено ее тело, однако ее личность установили только посредством паспорта. Ты не просила о проведении генетической экспертизы?

Конечно же просила. Но мне возразили, что большинство пассажиров были без документов, да и результаты опознания Оливии не вызывали сомнений. Мне следовало нанять адвоката и настоять на своем, но горе опустошило меня, я словно окаменела.

Знаешь, Клара, я тут кое-что понял.

Слушаю тебя.

Алексис на мгновение задумался, прежде чем продолжить.

Мне кажется, что до сих пор я искал не Оливию, а скорее тебя. Я надеялся найти ее живой и обнаружить, что ее взгляд похож на твой. Тогда я бы встал перед ней лицом к лицу, и ты бы не исчезла навсегда, но была молодой и жизнерадостной, какой я тебя встретил двадцать шесть лет назад.

Он вперился глазами в телефон, словно тот вот-вот выдаст ему некую истину.

Но ничего подобного не произошло. Компьютер не обладает никакой философией, за исключением той, которой его хотят наделить.

Тем не менее он продолжил писать. Потому что от этого ему становилось легче.

Вот так, Клара, в конце концов я понял очевидное. Если я должен найти твою дочь, на то должна быть веская причина.

Теперь ты знаешь, что это наша дочь.

«Мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, понимаешь?» – мысленно произнес он и подыграл ей:

Расскажи мне, какой была Оливия?

На экране появился отформатированный ответ.

Оливия родилась 12 октября 1994 года. Она была блестящей студенткой. До поездки во Францию к парню, с которым она познакомилась в интернете, она училась в престижном Университете Квебека в Монреале, где готовила диссертацию, посвященную городской гидрогеологии, месту воды в мегалополисах.

Алексис старался задавать правильные вопросы, как сделал бы полицейский, сидя перед пострадавшей из плоти и крови.

Оливия принимала лекарства?

Нет.

У нее были проблемы с наркотиками?

Нет.

Оливия была в депрессии, переживала расставание с парнем?

Насколько я знаю, нет.

У Оливии были мысли о самоубийстве?

Уверена, что нет.

Она находилась в стрессовом �
Sylvain Forge
SAUVE-LA
© «SAUVE-LA»
by Sylvain Forge
© Librairie Artheme Fayard, 2020
Published by arrangement with SAS
Lester Literary Agency & Associates
© Баландина Н. В., перевод на русский язык, 2022
© Коробейников В. Б., художественное оформление, 2023
© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2023
© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2023
* * *
Я не прошу тебя всегда так меня любить, но прошу помнить об этом.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд,«Ночь нежна»
Той, которая заставила меня смотреть в сторону живых
Глава первая
Горизонт скрылся в сумерках, когда старый автобус тронулся в путь. На его боках облупилась краска, а из выхлопной трубы шел густой черный дым.
Она выбрала себе место подальше от водителя, который все время курил.
Десяток мужчин, устроившихся на задних сиденьях, беспрестанно пожирали ее глазами с того момента, как она села в автобус. Хотя в ее испачканной грязью одежде и изможденном лице не было ничего притягательного. Просто она была там единственной женщиной.
На спусках двигатель издавал глухой, тревожный звук. Тяжелый воздух салона – смесь застарелого пота и табака – въедался ей в кожу.
Несмотря на приложенные усилия, окно открыть не удалось, и на каждом повороте у нее к горлу подступала тошнота.
Она неотрывно смотрела на спинку кресла впереди, судорожно сжимая в руках бумажник. Думала о том, что произошло за последние несколько часов, о своем исчезнувшем друге, и ее мучило беспокойство.
Сумерки еще больше сгустились, верхушки гор скрылись в темноте. Вдруг двигатель зарычал так, что она невольно подняла голову.
Один из мужчин встал со своего места и направился к водителю.
От голубоватого дыма сигареты щипало глаза и саднило горло; она целый день ничего не пила.
Ей хотелось немногого – утолить жажду и поскорее проехать эти горы.
Впереди вспыхнула ссора. Ей, не знавшей испанского, показалось, что мужчина-пассажир произнес всего лишь пару слов.
Водитель на мгновение повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину – тот отказывался вернуться на свое место, – и автобус занесло. Задев боком щит с надписью «Опасный поворот», тяжелая махина пролетела несколько метров по краю ущелья.
Водитель попытался переключить скорость на меньшую и сломал коробку переключения передач.
Скорость не снизилась.
Водитель нажал на педаль тормоза, и автобус отбросило на другую сторону дороги; он с грохотом ударился о склон горы, одна из фар взорвалась.
Пассажиры вцепились в кресла, в глазах застыл ужас.
Водитель выплюнул сигарету и изо всех сил дернул ручной тормоз.
Шины завизжали, в двигателе грохотали клапаны, готовые вот-вот взорваться. Под тяжестью собственного веса автобус со всего маху врезался в ограждение… и остановился; передние колеса вращались над пропастью, задние оставались на насыпи.
Выйдя из оцепенения, пассажиры одновременно вскочили со своих мест.
Водитель обернулся. Его лицо было изранено осколками лобового стекла, разбитого в пыль при ударе.
Он предостерегающе выкрикнул что-то, но пассажиры то ли не услышали его, то ли не поняли – теперь уже и не узнать. Все они кинулись к боковой двери, и автобус покачнулся.
Словно в кошмарной замедленной съемке, она видела, как единственная фара освещает пропасть, затем – как кресла летят по салону.
Автобус разбился.
Грохот его падения пронесся по долине, вверх взлетели осколки горных пород и облако пыли.
Погребенная под грудой металла, в состоянии шока, с перехваченным от страха и боли дыханием, она попыталась высвободить руки и голову.
Поднялся ветер, разрывавший облака.
Первые звезды.
Вокруг – ни звука, ни стона.
Мертвая тишина.
Глава вторая
Она приснилась ему этой ночью.
Из-под полуопущенных век Алексис рассматривал серые рассветные тени, все отчетливее проявлявшиеся в комнате. Он знал, что в силу своего возраста уже не сможет снова уснуть.
Клеманс мирно посапывала, лежа на животе и накрыв половину лица одеялом. Светлые пряди волос разметались по подушке. Некоторое время он смотрел на нее с неприятным ощущением в желудке, затем осторожно встал с постели.
От соприкосновения с кафелем в ванной по телу побежали мурашки. Он включил итальянский душ – эту модель выбрала его невеста, как и все остальное в их доме.
Пока теплая вода смывала остатки сна, в памяти вновь возник образ Клары, стоящей на берегу озера. Она прокричала ему слова, от которых он проснулся.
Он спросил свое отражение в запотевшем зеркале ванной комнаты: «Что тебя так тревожит? Приближающаяся свадьба или давняя любовь, напомнившая о себе?»
Он не мог вспомнить, что именно Клара кричала ему во сне.
Приняв душ и тщательно побрившись, Алексис пошел на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Помещение было освещено первыми лучами осеннего солнца, из окна открывался прекрасный вид на Луару: судно отплывало из порта Трантму в направлении пристани Нанта, который находился с другой стороны реки.
Он выпил кофе, поставил чашку в мойку и взглянул на часы, висевшие над духовкой.
«Всего семь часов утра, а я уже собираюсь надеть галстук!» – подумал Алексис с легкой обреченностью.
Сейчас его жизнь менялась так быстро, что казалась почти нереальной. Может, он все еще спал?
Он увидел Клеманс, стоящую на пороге кухни. На ней была тоненькая ночная сорочка; именно эту сорочку она показала ему в витрине роскошного магазина на улице Кребийон и поспешила купить, зная, что будет выглядеть в ней соблазнительно.
Клеманс было слегка за сорок, но в ней по-прежнему присутствовала доля едва ли не детской непосредственности. И при этом никакой вульгарности – бунтарское начало, придававшее ей шарм, мирно уживалось с католическим воспитанием. Алексис обожал ее грудь, сохранившую упругость, ее длинные ноги и точеную шею, красоту которой она умело подчеркивала высокой прической.
– Еще рано, у тебя все в порядке? – обеспокоенно спросила Клеманс.
Алексис натянуто улыбнулся:
– Было слишком жарко, я не мог уснуть.
Клеманс подошла и поцеловала его. У нее были нежные губы, и она источала приятный аромат.
– Только не говори, что ты волнуешься из-за встречи с моим отцом, – игриво произнесла она, ероша ему волосы.
Алексис пожал плечами. Его будущего тестя звали Пьер-Андре Дюлак. Он был представителем крупной нантской буржуазии, и его предки отчасти вершили историю города. Еще на заре их отношений Клеманс рассказала, что площадь около Музея изящных искусств названа в честь прославленного рода Дюлаков. Бизнес сделал Пьера-Андре крайне высокомерным, прямолинейным человеком. Он боготворил свою единственную дочь и без обиняков заявил, что видит в их браке последний шанс для себя стать дедом. Только это заставляло мсье Дюлака мириться с мезальянсом – до этого его дочери никогда не приходила в голову бредовая идея влюбиться в нищего, причем влюбиться настолько, чтобы вступить в брак. Но, в конце концов, все это неважно, лишь бы появилась новая ветвь на генеалогическом древе династии…
– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказала Клеманс. Алексис неуверенно кивнул, а она добавила: – Маленькая птичка мне напела, что грядут хорошие новости.
Он поцеловал ее, чтобы закрыть тему. Мысль о том, что отец с дочерью плетут заговор за его спиной, выводила из себя.
Когда он выходил из дома, Клеманс сказала ему:
– Мы так и не получили смету за свадебный ужин. Можешь написать электронное письмо повару?
Он кивнул, развернулся и вышел.
Пока открывалась дверь гаража, на него с такой силой обрушился поток образов, словно прорвало невидимую плотину. Всплыли в памяти обрывки сновидения.
«Алексис, умоляю! Спаси ее!» – кричала Клара.
Глава третья
Пьер-Андре Дюлак возглавлял фирму «Пруденцио». Она занималась расследованиями случаев страхового мошенничества, и ее штаб-квартира находилась на западе Франции, на границе с Бретанью, откуда родом были самые первые Дюлаки. Унаследовав богатство, начало которому было положено в эпоху работорговли, мсье Дюлак добился успеха сначала в банковском деле, потом в страховании рисков и, наконец, в преследовании мошенников всех мастей.
В их городе офис фирмы располагался на улице Кергевана в помпезном особняке восемнадцатого века, внесенном в реестр памятников истории. Алексис припарковался подальше, как делал всегда, когда у него было достаточно времени.
Он не торопясь прошелся вдоль Луары, затем направился к мосту, ведущему к Дворцу правосудия. Поднялся на мост и остановился, облокотясь на перила. От реки поднимался густой туман. Позади него проехали на велосипедах клерки, пробежала бегунья. Вдалеке виднелись яхты, пришвартованные к пирсу де ла Фосса.
С ним такое бывало – вглядываясь в подъемные краны на старых верфях, Алексис думал о том, что где-то там вдалеке, где Луара впадает в Бискайский залив, а залив переходит в океан, открывается целый мир возможностей. Когда выдавался случай бывать в Сен-Назере, он делал крюк, чтобы полюбоваться строящимися пассажирскими судами. Иногда он останавливал машину на пляже и включал музыку – джаз либо старые песни, навевавшие приятные, но часто грустные воспоминания… Кусочки его прежней жизни: Perhap’s love Джона Денвера и Пласидо Доминго, Spanish train Криса де Бурга, The Stranger Билли Джоэла… Затем он тщательно вытряхивал песок из ботинок, чтобы не занести его в служебный автомобиль, который делил с коллегами из «Пруденцио». Это были его личные моменты. Передышка. Глоток воздуха.
Алексис подошел к старинному зданию. Оно слегка покосилось, потому что почвы тут были болотистые и свайный фундамент вело. Дирекция находилась на верхнем этаже. Секретарша доложила о его прибытии, и он вошел в кабинет будущего тестя. Дюлак встал, чтобы поприветствовать его. Это был лысый мужчина в очках в роговой оправе, одетый в деловой костюм безупречного кроя. Сама чопорность.
Он указал Алексису на одно из кресел, а сам уселся в кресло напротив. Отработанный способ расположить к себе.
По мнению Алексиса, тесть действовал проворно – свадьба должна была состояться всего лишь через полгода после знакомства. Сразу после поступления на работу в фирму Алексис проявил себя как образцовый сотрудник. Ему не хотелось разочаровывать Клеманс, которая устроила его к отцу, и он благодаря этому смог покончить с многолетним безденежьем. К тому же его работа была не такой уж и скучной – она позволяла созерцать убогость и ничтожность мира.
В его служебные обязанности входила охота за теми, кто преувеличивал свой ущерб с целью получения большей компенсации и фальсифицировал страховые случаи. Иногда дела были настолько омерзительны, что не поддавались классификации. Например, ради получения страховки некоторые граждане сознательно калечили себя. Не сами – этим занималась хорошо организованная банда. Все было разыграно как по нотам. «Жертвам» предварительно вводили большую дозу обезболивающего. Чаще всего имитировали дорожно-транспортное происшествие. Пострадавшего бросали на обочине, а фальшивые свидетели рассказывали полиции подробности того, чего на самом деле не было. Бывало и так, что заказчики на всю жизнь оставались калеками, но все равно впоследствии перечисляли существенную часть страхового платежа исполнителям.
Как обычно, Дюлак оценивающе посмотрел на Алексиса, задаваясь вопросом, что его дочь могла найти в этом типе.
Прикинувшись огорченным, он произнес:
– Ваш коллега Анатоль решил выйти на пенсию, о чем сообщил мне два дня назад. Это огромная потеря для нашей фирмы: за годы работы у него развилось безошибочное чутье, у молодого поколения такого и близко нет.
Алексис кивнул; они с бывшим майором составляли отличный тандем. Анатоль профессионально дразнил подозреваемых, вынуждая их обороняться, а сам он занимался расследованиями в цифровой сфере. Люди, которые хотят что-то скрыть, обычно оставляют в интернете намного больше следов, чем им кажется.
– Он, конечно, тот еще пьяница, – продолжал Дюлак. – Сколько раз мне приходилось в рабочее время оттаскивать его за шиворот от барной стойки. Но до чего же у него развита интуиция!
В кармане Алексиса завибрировал телефон. Наверняка Клеманс – хочет узнать, как прошла встреча с отцом. Терпение не было ее сильной стороной.
– Рынок страхования переживает серьезные потрясения, – перешел к другой теме Дюлак. – Сегодня повсюду говорят о киберугрозах. И, действительно, множится всякого рода мошенничество. Компаниям необходимо защитить себя, а мы, если не предпримем меры, окажемся выброшенными с рынка до конца следующего года.
Алексис ждал, что будет дальше.
А дальше было вот что.
– Я решил создать команду из молодых, амбициозных сотрудников, готовых приложить усилия для продвижения новых страховых продуктов. Во главе ее должен стоять человек, который хорошо разбирается в цифровом мире и располагает моим полным доверием. Я говорю о тебе. Считай, что с этого момента на тебя возлагается руководство командой.
Алексис попытался изобразить удивление.
«Женитьба, теплое местечко, а теперь еще и успешное продвижение по службе».
– Эта должность предусматривает меньшее число поездок – идеальный вариант для молодого отца, – подмигнув, уточнил Дюлак.
У Алексиса образовался ком в горле. На что ему жаловаться? Не сон ли это? Никогда прежде будущее не представлялось ему столь безоблачным.
Дюлак понизил тон:
– Клеманс сказала мне, что малыш пока заставляет себя ждать… Моя дочь перенесла уже столько осмотров… Что ж, не хочу вмешиваться в вашу личную жизнь, но на всякий случай знайте – я знаком с заведующим отделением вспомогательных репродуктивных технологий университетского больничного центра в Нанте: мы оба посещаем яхт-клуб в Порник. Он мог бы вами заняться… Что ты об этом думаешь?
Алексис не знал, что ответить, но Дюлак тут же прервал неловкое молчание, взглянув на часы.
– Итак, решено! Пойдем обедать. Ты не можешь отказаться, ведь я повысил тебя в должности!
Следуя за тестем к лифту, Алексис ощущал на себе взгляды коллег. Они, должно быть, подозревают, что «любимчик шефа» снова в шоколаде.
В кабине лифта он взглянул на сообщение в телефоне. Эсэмэс было не от Клеманс, а от компании «Анаэль Текнолоджис».
СМС
Вам пришло личное сообщение от Клары Василеску.
Чтобы прочитать его, кликните по вложенному файлу.
Неотрывно глядя на экран, Алексис перечитал текст несколько раз.
– Что-то случилось? – спросил Дюлак.
Алексис нервно положил телефон в карман:
– Думаю, произошла ошибка…
Ресторан, в котором Дюлак регулярно бывал, находился неподалеку.
Все то недолгое время, что они шли туда, Алексису казалось, будто улица наполнена призраками.
«Клара?»
Прошлой ночью он видел ее во сне, а утром она прислала ему сообщение.
«Сколько лет прошло?»
Он мысленно подсчитал годы. Двадцать шесть.
Целая жизнь.
Глава четвертая
Как только они сделали заказ, Алексис устремился в туалет.
Задвинул щеколду, закрыл крышку унитаза, сел и тут же достал телефон.
Сообщение от «Анаэль Текнолоджис», как и ссылка, не исчезли. На мгновение ему в голову пришла мысль, что хакеры используют такого рода приманки, чтобы заманить людей на вредоносные сайты. Им достаточно указать найденное в социальных сетях имя близкого человека, чтобы побудить войти куда не следует.
Но кто мог знать о том, что он был влюблен в эту девушку столько лет назад?
Кроме того, он не обладал ни значимой должностью, ни тайнами, чтобы заинтересовать кого-либо. Он был обычным сотрудником обычной фирмы.
Когда Алексис кликнул по ссылке, появилась темная страница с круговым индикатором загрузки по центру.
Вы собираетесь установить
неизвестное приложение.
Продолжить?
Любопытство было слишком велико.
Да.
Приложение медленно загружалось, очевидно, в силу своего большого объема. Наконец возник логотип – стилизованное солнце – и под ним слово «Психея».
Новое уведомление:
Разработчик программного
обеспечения рекомендует
отключить автоматическую
блокировку экрана
для обеспечения эффективного
использования приложения.
Разрешить Отклонить
«Не делаю ли я глупость?» – мелькнула мысль.
Он дал разрешение на разблокировку телефона.
Какое-то время ничего не происходило, и Алексис начал опасаться за сохранность своих личных данных. Затем появилось соединение. Всплыло диалоговое окно и оповещение, что некая Клара набирает сообщение.
Алексис, ты здесь?
У него замерло сердце. Неужели та самая Клара? Он сглотнул слюну и дрожащими от волнения руками напечатал ответ:
Да.
Здравствуй, Алексис. Спасибо, что доверился мне, согласившись установить это приложение.
Как твои дела?
Задал он дежурный вопрос и тут же пожалел, что начал разговор ни о чем.
Сейчас мне сложно тебе ответить.
Клара, почему ты связалась со мной? И откуда ты знаешь мой номер телефона?
Он испытывал противоречивые чувства: удивление, раздражение и непонятное волнение.
Я обратилась в компанию, которая занимается поиском людей.
Кто-то постучал в дверь туалета.
Могу я связаться с тобой позже?
Ты можешь написать мне, когда захочешь, в любое время.
Кларе понадобилось лишь несколько слов – и молчание, длившееся более четверти века, прервалось, будто его и не было.
Глава пятая
Вторая половина дня тянулась бесконечно. Серия совещаний и неожиданный визит важного клиента не оставили ни минуты на раздумья. По возвращении из офиса Алексис припарковался перед домом и еще какое-то время посидел в машине, заглушив двигатель. Во всех комнатах на первом этаже горел свет – Клеманс уже вернулась.
Он достал телефон и снова запустил приложение «Психея».
Ты здесь?
Тотчас высветился ответ.
Я здесь, Алексис.
Он размышлял.
Мне хочется позвонить тебе.
Нет, к сожалению, не получится. Я не могу разговаривать с тобой.
Почему?
Что ты хочешь узнать?
Где ты находишься, Клара?
Очень далеко отсюда.
Он ощутил жгучее разочарование.
На секунду его возбужденному сознанию представилось, что Клара остановилась в одном из отелей в центре города, приехав на очередной конгресс, – в пору их знакомства она часто бывала на конгрессах. Возможно, она пригласит его обменяться воспоминаниями за чашкой кофе…
Надежда сменилась горечью. Для чего она снова вышла на контакт?
У тротуара с другой стороны остановилась машина. Из нее вышел сосед и, захлопывая дверцу, махнул ему рукой. Алексис не отреагировал, погрузившись в телефон. Охваченный внезапным сомнением, он яростно напечатал:
Если я не могу услышать твой голос, как ты докажешь, что являешься той самой Кларой, которую я знал?
Короткая пауза.
Мы познакомились в Дублине летом 1992 года. Это произошло субботним вечером на автобусной остановке в верхней части Доусон-стрит. Только что закончился дождь, солнце проглядывало сквозь тучи. На мне была темно-синяя футболка, часы с коричневым ремешком (через несколько дней я их потеряю) и юбка в этническом стиле, которая тебе нравилась. Мы оба собирались посетить долину двух озер в Глендалох.
Клара явно предвосхищала его вопросы – должно быть, она не сидела скрючившись в автомобиле, а удобно устроилась на диване с телефоном. Несмотря на досаду, возникшую из-за невозможности поговорить с ней напрямую, он улыбался. Это было просто невероятно.
Удивительно, ты приснилась мне прошлой ночью…
Написал он в ответ.
Пауза.
Что ты хочешь узнать?
Да все! Два десятка лет назад ты пропала, и с тех пор я ничего о тебе не слышал. Помню твое прощальное письмо в красном конверте – оно разорвало мне сердце!
Ответа не последовало.
Он пожал плечами и добавил:
Как ты жила все это время? У тебя есть муж? Дети?
Я развелась с мужем, но у меня есть дочь – Оливия. А ты?
Собираюсь жениться, детей пока нет.
Он сглотнул, глядя в экран.
Клара, пожалуйста, скажи, почему ты захотела связаться со мной?
Чтобы узнать, есть ли у тебя время сделать кое-что очень важное для меня.
Алексис взглянул на часы на приборной панели и поморщился. Увидев Клеманс в окне гостиной, он вспомнил, что забыл связаться с поваром.
Глава шестая
В прихожей он повесил пальто в гардероб, надел тапочки, лежавшие вместе с другими в картонной коробке, и прошел на кухню. Собрав волосы в пучок, Клеманс резала овощи для супа.
– Я оставил повару сообщение на автоответчике.
– Хорошо, – сказала она, взглядом требуя поцелуй.
Алексис с отрешенным видом поцеловал ее.
– Проблема с папой? Рассказывай.
Когда он поведал ей о повышении, Клеманс захлопала в ладоши, что вызвало у него сильное раздражение.
– Ты говорила с отцом о моих гаметах!
Она улыбнулась:
– Папа так беспокоится, и мама тоже. Ну а что такого? В этом нет ничего постыдного.
Алексис скрестил руки на груди:
– Мы договорились, что расскажем родителям об искусственном оплодотворении вместе и позднее. Для меня было крайне унизительно услышать комментарии твоего отца относительно моей интимной жизни в разгар деловой беседы!
Клеманс вытерла руки полотенцем:
– Сожалею, Алексис. Но ты можешь на секунду поставить себя на мое место? Я хочу ребенка и не могу больше терять время, это мой последний шанс.
– Участие твоего отца в этом процессе не ускорит его, а, наоборот, только замедлит!
Она неуверенно кивнула:
– Просто я подумала, что благодаря его связям мы попадем на прием к лучшему специалисту. Кроме того, существует врачебная тайна, к чему волноваться?
Клеманс прижалась к нему. Он не любил устраивать сцен, поэтому небрежно обнял ее, все еще взвинченный разговором.
После ужина они устроились на диване и остаток вечера провели за просмотром телепрограмм. Клеманс рано отправилась спать. На следующий день она должна была представить результаты аудиторской проверки руководству крупной издательской группы.
Посидев еще немного, Алексис сходил за телефоном, который лежал на зарядке. Зажег маленькую лампочку рядом с книжным шкафом и хотел было открыть мессенджер, но передумал.
В какой части земного шара сейчас живет Клара? Или она осталась в Канаде?
Внезапно ему пришла в голову мысль. Он вошел в интернет с телефона, набрал в строке поиска «Анаэль Текнолоджис» и наткнулся на сайт www.anael-techno.com. На главной странице сайта была помещена фотография в высоком разрешении: мужчина с телефоном в руке смотрит на океан с утеса.
Крупным шрифтом было написано:
ВАШЕ ЦИФРОВОЕ ИМУЩЕСТВО В БЕЗОПАСНОСТИ НАВСЕГДА!
Пока Алексис искал меню, чтобы получить информацию о компании, на экране появились песочные часы, а затем сообщение:
Вы только что были идентифицированы как лицо, вступившее в диалог по просьбе третьего лица. Этот человек передал «Анаэль Текнолоджис» некоторые документы, которые будут в вашем распоряжении после подтверждения вашей личности.
Пожалуйста, загрузите здесь идентификационный документ.
Далее последовали анкета и еще одно сообщение, в котором говорилось, что их доверенный клиент самостоятельно уведомит о доступности документов через приложение «Психея».
Алексис перешел на сайт реестра организаций. Международная компания «Анаэль Текнолоджис» действительно существовала. У нее был офис в Париже, а ее штаб-квартира находилась в Калифорнии.
Он вздохнул, заполнил анкету и послал фотографию своего паспорта.
Глава седьмая
Вокруг нее была непроглядная тьма. Потом она поняла, что находится в лесу – в темноте проступали дубы и пихты с искривленными стволами.
Продрогшая, сильно израненная после падения, она бежала изо всех сил. Луна скрылась за огромными серыми облаками, поэтому она спотыкалась, продвигаясь вперед почти вслепую.
Когда она останавливалась, наталкиваясь на огромные валуны или плотные заросли кустарника, ее охватывала дрожь.
Тропинка терялась в темноте, и она подозревала, что уже давно бродит по кругу.
Он был где-то недалеко. Луч его фонаря скользил по стволам деревьев, подбираясь к ней.
Наконец она оказалась на неприметной, поросшей травой тропинке и взмолилась, чтобы та вывела ее в долину.
Внезапно ноги увязли в глинистой яме, она снова упала и невольно вскрикнула.
Теперь она испытывала уже не страх, а сильную злость на саму себя.
Как она могла доверять ему? Приезд в эту глухомань среди гор, в место, бесконечно далекое от ее родины, был худшим решением в ее жизни.
Но уже поздно сожалеть об этом.
Ее сердце так сильно колотилось, что она больше ничего не слышала, кроме этого стука.
Поднявшись, она перебежала через поляну, спряталась в зарослях кустарника и оглянулась назад.
Поляну осветила луна.
В тени деревьев что-то зашевелилось, затем показалась фигура.
Это был тот же мужчина.
Убежать от него было невозможно.
Он остановился в центре круга, очерченного хвойными деревьями, и вновь включил мощный фонарь.
С самого начала он всего лишь шел быстрым шагом, не считая нужным переходить на бег.
А зачем?
Он был уверен, что схватит ее.
Глава восьмая
Посмотрев на экран телефона, Алексис написал новое сообщение:
Ты здесь?
Тут же появилось зеленое облачко с текстом.
Добрый вечер, Алексис. Уже поздно.
Я тебя разбудил?
С некоторых пор я не сплю.
Не могу понять, что происходит. Что это за приложение? Я только что посетил сайт… Что это еще такое?
Лучшего способа нашего общения я не придумала. Алексис, мне нужна твоя помощь, произошло кое-что серьезное.
Ну и дела! Мы не виделись с 1994 года, а теперь ты связываешься со мной, не желая при этом дать номер своего телефона? Кто я для тебя? Всего лишь парень, который когда-то приставал к тебе на автобусной остановке?
Ты единственный, кто может мне помочь.
Алексис выругался про себя.
Я живу с женщиной, на которой скоро женюсь. Назови хоть одну причину, почему я должен тебя слушать. В противном случае нам придется попрощаться окончательно.
Он почти сразу пожалел о своей категоричности, одновременно задаваясь вопросом, сможет ли обойтись без этой чудом восстановленной связи с той, которую так любил и по которой так долго тосковал…
Ответ прилетел сразу:
Алексис, я больна. По мнению врачей, через месяц, может, еще раньше меня убьет рак. От меня остались кожа да кости, и сейчас, когда я пишу тебе это, термостат в моей комнате установлен на максимальное значение. Видок у меня, конечно, тот еще: шапка, джемпер и пуховая куртка! Мне постоянно холодно. Я уже не та… Лицо, голос – все изуродовано болезнью. Неделю назад я попросила, чтобы из спальни убрали зеркало. Собственное отражение в зеркале наводило на меня ужас. По этой причине мы больше не увидимся.
Потрясенный, он поднялся и бесцельно прошелся по комнате.
За окном виднелись огни города, река была еле различима в темноте.
Клара, я очень сожалею.
Наконец написал он.
О чем?
О том, что с тобой произошло.
Ну, тут ничего не поделаешь.
Алексис попытался собраться с мыслями, но у него не получалось.
Возникло новое облачко с текстом от Клары:
Алексис, ты помнишь мой голос?
Он улыбнулся. Его пальцы забегали по экрану.
Я сохранил кассеты, которые ты мне присылала, они сложены на чердаке. Как же, прекрасно помню твой певучий румынский акцент. Он придавал тебе еще больше очарования.
Не дожидаясь ответа, он добавил:
Мне было бы достаточно услышать твой голос, чтобы все стало как прежде. Сколько часов мы провели, разговаривая по телефону!
Этого я и хочу, Алексис. Чтобы наши разговоры остались светлым воспоминанием.
Для меня ты навсегда останешься красивой молодой женщиной, которая разговаривала со мной с другого конца земного шара и которую я держал за руку, гуляя по улицам Дублина.
Через несколько секунд появилось новое облачко с текстом, сопровожденное ссылкой и паролем. Ссылка вела к зоне загрузки, активированной на сайте «Анаэль Текнолоджис». Недолго думая Алексис кликнул.
Появился файл, содержащий изображение.
Еще не открыв его, Алексис знал, что там.
Клара прислала ему свою фотографию.
Глава девятая
Вперившись в экран телефона, он рассматривал файл, который только что загрузил.
«Неужели эта женщина – Клара?»
Даже макияж не мог скрыть следов усталости на ее похудевшем от болезни лице.
Он безуспешно пытался отыскать знакомые черты. Ему было известно, что память приукрашивает образы близких людей, общение с которыми прервалось много лет назад, дорисовывает то, что уродует время. Но сколько он ни вглядывался в лицо этой преждевременно состарившейся больной женщины, Клару не узнавал.
В отчаянии он на секунду закрыл глаза, пытаясь представить фотографии, которые, несмотря на разрыв с Кларой, бережно хранил вместе с другими дорогими сердцу вещами на чердаке дома. На самой красивой из них она была у стены, возвышающейся над рекой Святого Лаврентия в Квебеке. Ее ноги загорели на июньском солнце, каштановые волосы струились по плечам, и белые бретели майки подчеркивали карамельный цвет ее кожи. Она была молода и полна жизни.
Алексис вновь посмотрел на экран телефона, и его нагнала реальность. Пронзительный взгляд, зачесанные назад волосы… У этой женщины было мало общего с той, которую он когда-то знал.
Клара, что случилось? Расскажи.
Наверное, лучше начать с начала. У тебя есть время?
Целая ночь.
Как он мог пойти в спальню и лечь рядом с Клеманс? Он был так возбужден, словно выпил литр кофе.
Потянулись облачка с текстами. Алексису показалось, что Клара написала эти тексты заранее, а теперь копировала их и постепенно вставляла.
После того как они расстались, Клара начала карьеру копирайтера в Альто-Поло, в центре Силиконовой долины, куда отправилась вслед за Николаем Томеску, одним из ее университетских профессоров, тоже выходцем из Румынии. Томеску было двадцать семь лет, ей – двадцать, и она его боготворила. Он устроил ее в «Дисней», а потом – в крупную компанию по производству интерактивных кукол.
Алексис горько улыбнулся. В ту пору он сильно ревновал Клару к Николаю. Подозревая, что между ними существует любовная связь, он видел в этом инфернальном профессоре источник всех своих бед.
Клара написала, что у Томеску, который занимался программированием, была мечта получить премию Лёбнера – она присуждается программе, способной имитировать человека[1]. Победителю гарантировалась мировая известность. Профессор разработал «Психею» – чат-бот, в основу которого была положена усовершенствованная им программа родом из 1960-х. Первоначальной задумкой было помочь пожилым людям справляться с одиночеством. По словам Томеску, в каком-то смысле у его приложения были «ум и сердце» – оно могло анализировать вопросы, поступающие от пользователей, и создавать иллюзию живого собеседника, ведя диалог в реалистической манере. «Психея» была всего лишь машиной, но она обладала памятью и способностью подстраивать свои ответы под ожидания пользователя. Так началось взаимодействие между человеком и компьютером.
Будучи вдохновленным идеей создания искусственного интеллекта, Томеску утверждал, что благодаря его изобретению смогут заговорить выдающиеся личности прошлого, например Наполеон или Юлий Цезарь. При подключении программы распознавания образов, а также целого ряда алгоритмов, способных выстраивать различные сценарии ведения диалога, потребовалось бы только клонирование голоса, чтобы обмануть любого человека при общении в Сети или по телефону.
«Она по-настоящему им восхищалась, подумал Алексис. – Николай был для нее наставником, и даже больше – гуру».
В следующем сообщении говорилось о ранней смерти профессора Томеску. Задним числом почувствовав удовлетворение от этого известия, Алексис разозлился на себя.
Клара после смерти Томеску завладела исходными кодами «Психеи», а затем годами терпеливо совершенствовала программу.
Летом 2013 года, а точнее 11 августа, ее дочь Оливия трагически погибла в ДТП с участием автобуса. Ей было всего восемнадцать… Клара и ее муж Саша Трембле к тому моменту уже давно находились в разводе.
«Саша…» Это имя было знакомо Алексису. Этот Саша ухаживал за Кларой в то время, когда они познакомились в Дублине, то есть был его соперником.
Он прочитал следующее сообщение.
Несколько месяцев назад, после подачи банальной заявки на получение ипотечного кредита, страховая компания – партнер ее банка связалась с Кларой, чтобы сообщить: заявка отклонена.
Анкета о состоянии ее здоровья на тот момент была безупречной, но компания проанализировала несколько ее фотографий, опубликованных в Фейсбуке. Одна из них – портрет – была сделана в высоком разрешении, что позволяло увеличить масштаб изображения. При помощи программы исследования сетчатки глаз специалисты обнаружили дефекты, свидетельствующие о возможном хроническом заболевании. Лаборатория, которая проводила исследование, поручила искусственному интеллекту проанализировать медицинскую карту Клары. В карте содержалась информация о медицинских осмотрах за последние двадцать лет, и алгоритмы решительно констатировали: шансы подательницы заявки дожить до срока погашения кредита не превышают пятнадцати процентов.
Клара пыталась оспорить этот вывод, подвергнув себя всевозможным обследованиям, от которых раньше отмахнулась бы. К сожалению, диагностическая система не ошиблась – мерзкая опухоль разъедала ее поджелудочную железу, а рак поджелудочной железы – это один из самых опасных видов рака.
Алексис представил, как Клара писала свои сообщения – теперь он не сомневался в том, что это было сделано за несколько недель до того, как она связалась с ним, – а затем сохраняла в файле. Клара была мужественным человеком, но уверенность в том, что она умрет в одиночестве, наверняка причиняла ей страдание.
Собственно, она подтвердила его догадки: рассказала, что писала ему из больничной палаты, включив негромко музыку, чтобы избавиться от страха.
В следующем облачке он прочитал, что иногда по вечерам ее охватывала паника, и Амина – молодая медсестра, ставшая ее близкой подругой, – вынуждена была в таких случаях вводить ей транквилизаторы.
Ее длинный монолог подходил к концу:
Узнав о болезни, я решила привести в порядок все свои дела и по возможности спокойно дожидаться конца. Моя дочь умерла, муж давно уже оставил меня. Могла ли я предположить, что со мной еще что-то произойдет?
Алексис ждал с нетерпением продолжения.
Тогда я попросила Амину сделать мне макияж и сфотографировать. Мне хотелось хорошо выглядеть на нашей «встрече после разлуки». Алексис, мне нужно попросить тебя кое о чем важном.
Глава десятая
Потрясенный до глубины души, Алексис провел рукой по лицу.
В течение многих лет он хотел освободиться от этой истории, забыть свою любовь, но так и не смог. Ему хотелось примириться с прошлым, сделать так, чтобы оно перестало причинять ему страдания. Поэтому он больше не открывал чемодан, в котором хранилась их переписка, не пересматривал фотографии. Отчасти это помогло – воспоминания о Кларе, неотступно преследовавшие его в первые годы, постепенно утратили яркость, рана потихоньку стала затягиваться. Но порой, в тяжелые минуты, картинки прежней жизни снова вспыхивали.
Звук уведомления о сообщении вернул Алексиса к реальности.
Еще один файл с изображением. Он открыл его не раздумывая – на сей раз это было селфи.
Полная противоположность предыдущей фотографии: юная девушка с красным рюкзаком и в кроссовках. Улыбается и машет рукой. Точно так же, как это делала Клара в его недавнем сновидении. Но это была не она. На заднем плане шале, внедорожник, а еще дальше – горная цепь.
На фотографии появилась стрелочка загрузки, и Алексис, покачав головой, сохранил ее в телефоне. Сюрпризы сыпались один за другим.
Он вновь открыл приложение «Психея»:
Кто эта молодая женщина на фотографии?
Моя дочь Оливия. Из-за нее я связалась с тобой. Она трагически погибла в ДТП…
Алексис подумал: «Да, 11 августа 2013 года.
Ты скупо написала об этом выше. Сложно даже представить твою скорбь».
Она находилась в автобусе, который упал в ущелье в Пиренеях,
продолжила Клара,
недалеко от испанской границы. Автобус загорелся, и все пассажиры превратились в пепел. Жандармы нашли лишь фрагменты тела Оливии и ее обгоревший канадский паспорт.
Молчание.
Алексис ждал продолжения; несчастье Клары, о котором он неожиданно узнал, сдавило сердце.
После аварии я купила участок на кладбище Тер-Кабад в Тулузе и установила на ее могиле металлическую плиту, на которой был выгравирован QR-код, ведущий на мемориальную страницу в интернете. Мне хотелось, чтобы ее друзья могли делиться воспоминаниями о ней и выкладывать фотографии Оливии. Достаточно отсканировать QR-код с помощью смартфона или зайти на сайт с компа из любой точки мира. То, что ты видел, – последняя прижизненная фотография моей дочери, она прислала ее мне накануне своей смерти. Я разместила снимок на мемориальном сайте.
Алексис снова покачал головой. Откуда у нее эта идея о виртуальной вечности? Ведь Клара всегда была воплощением реализма и жизнелюбия.
С тех пор как Оливия умерла, я постоянно возвращаюсь в эти горы. Я побывала там всего один раз физически, когда забирала ее тело, и бесчисленное количество раз виртуально. Я прочитала все, что было написано об этом захолустье, подписалась на муниципальную газету. Пыталась понять… Я так и не смирилась с ее смертью. Поэтому была ошеломлена, когда наткнулась на эту статью в местном издании.
Под последним облачком с текстом, присланным Кларой, появился файл – еще одна фотография. Алексис открыл его.
В большом зале веселится толпа. Несколько человек на переднем плане.
Это фотография из газеты.
Прокомментировал Алексис.
И что это значит?
Женщина, которая держит за руку мальчика, Оливия. Моя дочь.
Алексис нахмурился и вновь открыл селфи. На Оливии были удобные походные брюки с карманами по бокам, желтая бандана на шее, голубой жилет из флиса и белая футболка; она держала на плече красный рюкзак, на ее запястье виднелся серебряный браслет. Он сравнил первую фотографию со второй.
Девушка в толпе стояла, почти отвернувшись от фотографа, да и фотография была низкого качества.
Для меня это не столь очевидно.
Написал Алексис.
Тут даже ее лица не видно!
Это моя дочь Оливия.
Алексиса посетила неприятная мысль: что, если Клара сошла с ума от горя и ей кажется, будто ее дочь жива?
Я обращалась к властям,
написала Клара,
но мне сказали, что расследование прекращено. Местная бригада жандармерии не пожелала даже взглянуть на фотографию. Смерть моей дочери – уже давно закрытое дело.
По правде говоря, фотография из газеты ничего не доказывает.
Ответил Алексис.
Тебе хотя бы известно, когда она была сделана?
В статье не указана дата, и что с того? Любая мать сможет узнать своего ребенка даже посреди огромной толпы. Даже со спины. Это нечто интуитивное. Конечно, Оливия изменилась за прошедшие годы, но это она – моя дочь.
Алексис озадаченно смотрел в телефон. У него слипались глаза от усталости.
Поскольку он не ответил, Клара прислала еще одно сообщение:
Пожалуйста, найди мою дочь, где бы она ни была. Мое время ушло, но, если она жива, скажи ей, что я непрестанно думала о ней и тосковала каждую секунду.
Алексис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он испытывал к этой больной женщине одновременно жалость и гнев. Она хваталась за него, словно за спасательный круг.
Клара, я скоро женюсь. У меня есть работа. За все эти годы ты ни разу не попыталась связаться со мной, а сегодня огорошила меня своей просьбой. Это почти шантаж.
Он выключил телефон. В доме стояла гробовая тишина. Направился к лестнице и неслышно поднялся на чердак.
Глава одиннадцатая
Клеманс проснулась первой. Место Алексиса пустовало, простыня была несмятой. Она обнаружила его на кухне – Алексис стоял, завернувшись в клетчатый плед. Одет так же, как накануне.
Она прижалась к нему:
– Доброе утро, дорогой.
В ответ он поцеловал ее в лоб, выглядел при этом отстраненным и равнодушным.
– Скажи, что тебя беспокоит?
Алексис не находил слов, чтобы описать бурю в его голове. Пробормотал что-то малоубедительное и скрылся в ванной комнате, и разочарованная Клеманс занялась завтраком.
Ему казалось, что все происходит слишком быстро. После многих лет, наполненных любовными скитаниями и малоинтересной работой, в его жизни неожиданно возникла Клеманс. Они пересеклись на сайте знакомств – ему сразу же понравилась ее фотография. История самая обычная, но только на первый взгляд. В отличие от большинства мужчин, с которыми Клеманс и до него общалась на этом сайте, Алексис не торопился встретиться вживую, их общение ограничивалось мессенджером. Со временем он стал чувствовать себя более раскованным, она – менее. Разумеется, он знал, по какой причине. Всякий раз, обращаясь к ней, он мысленно обращался к Кларе, и их сиюминутные разговоры для него превращались в разговоры из прошлого. Клеманс не могла этого не почувствовать. Казалось ли ему, что история повторяется? Он несколько раз задавал себе этот вопрос. Сравнить этих двух женщин было невозможно, но, посылая Клеманс сообщения, он переносился на много лет назад, и каждый раз в нем боролись противоречивые эмоции: радость оттого, что он заново переживает приятное волнение (отдавая себя отчет в том, что оно скорее ностальгической природы), и страх снова быть покинутым, как много лет назад.
Спустя несколько недель после их первого ужина он спросил Клеманс, что она в нем нашла. Ответ показался ему слишком рациональным: он – приятный, бесхитростный человек, который появился в ее жизни в тот момент, когда она испытывала сильную потребность создать семью. Клеманс не искала ни богатства (у ее отца оно было), ни положения в обществе, но порядочного и желательно верного спутника, который не сбежит при первой же трудности и не побоится стать отцом.
Намазывая щеку пеной для бритья, Алексис вспомнил, как когда-то пытался представить, какой станет Клара со временем. И однажды даже пропустил ее фотографию через специальную компьютерную программу. Что тогда вышло, он не запомнил, потому что по-прежнему видел перед собой девушку в юбке с этническим рисунком, ожидающую автобус. Ее красивое лицо под лучами летнего солнца… Когда между ними завязался роман, вся жизнь была впереди. Горизонт был чист, будущее сулило безграничные возможности. Счастливое, беззаботное время.
Он протер рукой запотевшее зеркало над раковиной. Должно быть, Клеманс, пока он приводил себя в порядок, а точнее, думал о Кларе, бродила по кухне, недоумевая, что с ним. А он и сам не знал, что с ним. Когда он прочитал первые слова Клары: «Алексис, ты здесь?», он испытал потрясение, и ему хотелось ответить: «Я ждал тебя всю жизнь».
Нужно поговорить с Клеманс. Нужно рассказать о внезапном появлении Клары, объяснить, кто она такая и что их связывало, рассказать о том, что она обречена, ну и, конечно, о ее отчаянной просьбе, связанной с ее дочерью, которая, скорее всего, погибла.
Сжав кулаки, Алексис вышел из ванной. Из кухни доносился запах кофе и только что поджаренных тостов. Клеманс с улыбкой протянула ему дымящуюся чашку. Он поцеловал ее в шею и сделал глоток.
– Наша приближающаяся свадьба, ЭКО, твоя новая должность… Столько событий… – Клеманс провела рукой по его лбу, поправляя непослушную прядь волос. – Знаешь, мне пришла в голову одна мысль. Мы могли бы куда-нибудь съездить на выходные, побыть вдвоем. Как насчет спа-отдыха в Виши? Я посмотрела в интернете – там очень красиво. Забудем обо всем на два дня, что скажешь?
Алексис колебался.
– Я займусь бронированием отеля и процедур в спа-центре, – подытожила она.
Он еще раз поцеловал ее и, не говоря ни слова, крепко прижал к себе.
Глава двенадцатая
Сидя в своем кабинете в «Пруденцио», Алексис смотрел через открытую дверь на пустующий кабинет Анатоля Коста. Бывший полицейский всегда вел себя порядочно по отношению к нему, хоть и принадлежал, по его собственному выражению, к «старому миру», в котором люди «не пересекали пешеходные переходы, уткнувшись в свои телефоны, словно зомби». Кост был терпелив, но при этом прямолинеен. Например, как-то раз он сказал ему в глаза то, о чем другие коллеги шептались за его спиной: «Что бы ты ни сделал, ты навсегда останешься “парнем, который спит с дочкой шефа”, а значит, ты априори подозрительный тип».
Он перевел взгляд на папки с текущими делами и отрыл лежавшую сверху.
Это было дело, подтверждавшее теорию, которую он вывел спустя несколько месяцев работы в фирме. Звучала она жутковато: в случае исчезновения пенсионера в первую очередь нужно искать холодильник, потому что именно там великовозрастные детки могут прятать труп родителя, чтобы продолжать получать его пенсию. При температуре минус восемнадцать труп будет храниться десятилетиями, если не забывать платить за электричество. Нет тела, которое нужно куда-то перевозить, сжигать или закапывать. Никаких следов – полная безнаказанность. В ходе расследования, которое он недавно завершил, выяснилось, что сын запихнул своих родителей – обоих! – в морозилку и прикарманил за двадцать лет около миллиона евро. Этот негодяй даже установил таймер, чтобы регулярно включались свет и телевизор, создавая видимость, будто в квартире кто-то есть.
Алексису было трудно сконцентрироваться – он тревожился из-за переписки с Кларой. Откуда взялось это беспокойство? Возможно, оно проистекало из ее ответов, которые казались ему повторяющимися, что свидетельствовало о ее болезни. Ему приходилось вытягивать из нее каждое слово. Он смотрел на папку перед собой, на экран компьютера, но мысли его были далеко. Вдруг он вспомнил о Саше Трембле, достал из кармана телефон и запустил мессенджер.
Клара родила от него ребенка, почему бы ему не разыскивать свою дочь? С самого начала Алексис чувствовал себя «запасным вариантом», и это было особенно неприятно.
Здравствуй, Алексис.
Клара, ты сказала Саше, что сомневаешься в смерти Оливии?
Я не общаюсь с Сашей с октября 1998 года.
Но он все-таки отец Оливии, ты должна была связаться с ним, а не со мной!
Саша не отец Оливии, это невозможно с биологической точки зрения. Я познакомилась с ним до тебя, да, но мы были только друзьями. Оливия родилась до нашей с ним свадьбы, состоявшейся в августе 1996 года. На тот момент ей было больше года. Саша был добр и предупредителен, он мне очень помог. За то недолгое время, что длился наш брак, он ни разу не поинтересовался, кто отец Оливии, ограничиваясь заботой о ней. Но мы с ним прекратили общение с октября 1998 года.
Понятно. Ты любила этого мужчину?
Спросил Алексис.
О каком мужчине ты говоришь?
Через секунду измученный Алексис написал:
Разумеется, мы говорим о Саше! Ты его любила?
Благодарность и любовь – совершенно разные чувства. Мне потребовались годы, чтобы осознать это. Со дня рождения Оливии на протяжении ряда лет я часто ощущала себя одинокой. Мои родители умерли, она – все, что у меня оставалось на этом свете.
Алексис осторожно положил телефон на рабочий стол.
Его сердце терзала бесконечная грусть.
В параллельной жизни все могло бы сложиться по-другому.
Когда Алексис встретил Клару в 1992 году, она приехала в Дублин на собеседование, и, если бы ее взяли на работу, она, несомненно, обосновалась бы в Ирландии. И никогда бы не вышла замуж за Сашу.
Как глупо все получилось.
Он вновь взял в руки телефон.
Я сделаю все что смогу, чтобы тебе помочь.
Ты отправишься на поиски Оливии?
Он был огорчен ее непонятливостью. Вероятно, болезнь сильно повлияла на ее рассудок, а переписка утомила.
Я оставлю тебя на некоторое время, мне нужно работать. До свидания, Клара.
Алексис купил кофе в кофейном автомате, чтобы немного развеяться. По возвращении в кабинет, будучи по-прежнему неспособным приступить к работе, включил компьютер. На сервере активировал папку, в которой хранились телефонные номера сотрудников. Там все еще был номер Коста. Он набрал его, но попал на автоответчик. Взял смартфон, оделся и вышел из здания.
Анатоль Кост был завсегдатаем бара на улице Кергевана между парикмахерской и турагентством. Обычно там собирались студенты, а Кост зачастил туда с тех пор, как его бросила жена.
Алексис нашел его на обычном месте у окна. Подсвеченные солнцем витражные стекла отбрасывали на столик цветные блики.
Кост что-то читал. На нем была неизменная светло-коричневая куртка с затертыми до блеска локтями. Когда он увидел перед собой коллегу, на его лице мелькнуло удивление.
– Чем обязан, приятель?
Алексис постарался быть приветливым, впрочем, у него с Костом всегда были хорошие отношения.
– День добрый… Я по личному делу, мне крайне необходим совет бывшего полицейского.
– Это шутка?
– Что? Вовсе нет, я…
– Не прошло и трех недель, как твой тесть дал мне понять, что пришла пора уступить место молодым, а сегодня ты заявился просить о помощи? Да чтоб вы все провалились – ты и ваша шайка страховщиков! – Кост явно был задет.
Алексис поклялся, что не причастен к его увольнению.
– Дюлак сказал мне, что ты сам захотел выйти на пенсию.
Вместо ответа Кост пожал плечами.
– Могу я угостить тебя? – осмелился спросить Алексис.
Через минуту он поставил на стол два высоких бокала.
Пока Кост потягивал пиво, Алексис копался в смартфоне.
– Что тебе нужно? – спросил Кост, вытирая губы большим пальцем.
– Ты сможешь определить местонахождение по фотографии?
– Ого… Вообще-то я думал, что главный специалист по техническим новинкам у нас – это ты, – пробубнил Кост.
– Полицейские обычно хорошо владеют этой технологией, – упорствовал Алексис. – Да, я тоже немного разбираюсь, но все же подумал, что ты справишься с этим быстрее.
Он показал ему селфи Оливии. Кост взял телефон и с минуту рассматривал изображение. Затем, выполнив несколько манипуляций, вернул телефон Алексису:
– Пользователь разрешил синхронизацию GPS-чипа своего смартфона с устройством. Синхронизация часто устанавливается по умолчанию, а люди этого не знают, пример тому – безмозглый новозеландский джихадист, который писал в Твиттер из Сирии, не сознавая, что позволял тем самым обнаружить местоположение одной из баз ИГИЛ. – Кост ухмыльнулся: глупость «непосвященных» представлялась ему безграничной.
– Это работает и с Твиттером?
– Конечно. А в самой фотке может содержаться много всякой информации, невидимой на первый взгляд, например время и место съемки.
– И местоположение отправителя? – спросил Алексис.
– Да, но для считывания нужна специальная программа.
– Это сложно сделать?
– Перешли мне фотку на мобильный, я передам ее приятелю, который работает в полиции, в отделе по расследованию преступлений в сфере высоких технологий. Там у них есть все необходимое, начиная с приложения, которое определяет метаданные.
Алексис переслал снимок, Кост тут же позвонил бывшему коллеге, а затем отправил ему селфи Оливии.
Спустя десять минут пришел ответ, и Кост открыл Google-карту.
Алексис придвинулся поближе, чтобы лучше видеть экран.
– Арьеж?
– Коммуна Сент-Альбан. Какое-то захолустье неподалеку от испанской границы.
Алексис записал сведения в свой телефон.
– Точный адрес известен?
– Нет, но если ты приедешь в Сент-Альбан, думаю, тебе не придется долго искать шале… – Кост насмешливо посмотрел на него: – Неплохо для старпера, который ничего не смыслит в компьютерах, да?
– Да уж, мой будущий тесть явно поторопился списать тебя со счетов, – засмеялся Алексис.
Глава тринадцатая
Вернувшись в офис «Пруденцио», Алексис уединился в своем кабинете и запустил приложение «Психея». С тех пор как Клара вновь появилась в его жизни, он потерял покой.
Ты сваливаешься как снег на голову спустя столько лет, а я должен тебе поверить на слово, что Оливия не дочь Саши?
написал он, а сам подумал: «Может, у тебя был никчемный муж, и, почувствовав себя одинокой, ты вспомнила о милом французе, из которого вила веревки. Ты, наверное, думала, что и в этот раз прокатит, что я, как болван, попадусь на удочку и побегу в Арьеж искать твою погибшую дочь?»
Ответ задерживался.
Алексис покачал головой; ностальгия взяла верх над гневом, и он погрузился в воспоминания. На ум пришли несколько чудесных моментов из путешествий, совершенных в молодости. Как звали ту американскую студентку, с которой он гулял зимней ночью по Старому городу Сен-Мало? На улицах стоял туман, брусчатка сверкала в свете луны. Они болтали о всякой ерунде, разглядывали витрины, бродили по пляжу, словно были одни в целом свете. На следующий день каждый сел в свой поезд, и они никогда больше не встречались – яркое, но платоническое приключение. А еще была англичанка. Они познакомились в маленьком отеле в Иордании перед тем как отправиться осматривать находившийся неподалеку древний город Петру. Из ее облика память сохранила только собранные в хвост волосы и маленькую сережку, вставленную в нос.
С Кларой было по-другому.
Их отношения завязались легко и естественно: болтали ни о чем, пока ожидали автобус в Глендалох, потом она предложила сесть рядом.
Ему все в ней нравилось: прическа, цвет волос, эта неотразимая юбка и то, как пахла ее кожа – смесь едва уловимого запаха пота с приятной ноткой духов, нанесенных на шею и плечи.
У нее была открытая улыбка и сияющий почти детской радостью взгляд. Казалось, она не знала ни бед, ни забот, но это было не так. Ее отец, профессор в Бухарестском университете, бежал с семьей от режима Чаушеску в Канаду. В иммиграции ее мать работала прислугой, а отец перебивался случайными заработками.
Когда автобус прибыл в пункт назначения, дождь прекратился, и воздух наполнился ароматом хвои. Легкий ветер дул с вершин гор, склоны которых поросли соснами, а долина была словно отрезана от мира. Они поднялись на сторожевую башню – убежище для монахов во времена вторжений викингов, – с которой открывался прекрасный вид на окрестности. Кругом были зеленые, коричневые и оранжевые тени. Несколько тропинок змеилось внизу, и каждая обещала открытие.
Волосы Клары развевались на ветру. Осматриваясь, она рассказывала ему о деревне около украинской границы, в которой жила ее бабушка. Говорила, что там находится «веселое кладбище», полное разноцветных деревянных крестов. Алексис смотрел на ее освещенное солнцем лицо и уже не так смело – на обтянутую белым кружевным топом грудь и слегка округлые бедра. Ему хотелось немедленно поцеловать ее, но время еще не пришло.
Когда стемнело, они решили переночевать в дублинском хостеле, устроенном в бывшем монастыре. Утром постояльцы сами готовили себе завтрак: поджаривали ломтики белого хлеба, делали яичницу на беконе, – и из столовой распространялись умопомрачительные запахи. В хостеле жили туристы и несколько студентов, занимавшихся какими-то подработками перед отъездом в другое место. Вечером все пили пиво, сидя в продавленных креслах перед телевизором; никаких новостей – на экране бесконечной чередой мелькали клипы с приглушенным звуком.
Они с Кларой прогуливались по центру Дублина, от Темпл-Бара до Сант-Стивенс-Грина. И безостановочно говорили. Проголодавшись, перекусывали где-нибудь сэндвичами, а затем продолжали бесцельно бродить по городу. У них было всего лишь два дня, потом каждый улетит в свою страну. Она – в Канаду, он – во Францию. Они наивно верили, что смогут за несколько часов поведать друг другу о главных событиях своей юной жизни. Свой собственный рассказ Алексис счел неинтересным и безрадостным, зато повествование Клары – невероятно захватывающим: повседневная жизнь в Монреале, учеба на программиста и друзья по всему миру. Ему хотелось никогда с ней не расставаться, слушать ее снова и снова, растянуть часы, которые они проводили вместе.
Жарким вечером они оказались в центре парка, где не было никого, кроме птиц и белки, которая подглядывала за ними со своей ветки. Воспользовавшись случаем, Алексис приблизился к Кларе, нежно погладил ее по волосам и поцеловал.
В то мгновение он был уверен, что это лучший день в его жизни.
Вернувшись к реальности, он прочитал ответ Клары:
Саша не отец Оливии, это невозможно с биологической точки зрения.
Она снова повторяется. Вероятно, чтобы сэкономить силы просто копирует и вставляет текст.
А может… Кое-что другое беспокоило Алексиса. Не пытается ли она выставить себя в лучшем свете, переписывая историю их любви, чтобы оставить финал открытым?
Он почувствовал одновременно сострадание и горечь. Почему он тогда не бросил все, чтобы остаться с ней?
«Как в кино, – усмехнулся он над собой. – Ты мог бы бороться, вместо того чтобы ныть все эти годы, пережевывая иллюзии».
Он совершил ошибку и слишком поздно это понял. Ну что ж, теперь бесполезно себя бичевать.
Клара никогда бы не уехала из Канады, она сама толком не верила в успех собеседования в Дублине. К тому же она чересчур дорожила родителями, своим укладом жизни, друзьями, делавшими ее счастливой. И у нее был Николай. «Клара, правда, которую ты не написала в этом проклятом письме, заключалась в следующем: ты не могла все оставить ради меня. Мне же пришлось смириться с очевидностью – я любил тебя сильнее, чем ты меня», – мысленно обратился он к ней.
Алексис с горечью вздохнул. Он слишком много сил вкладывал в отношения на расстоянии. И чтобы подсластить пилюлю, все это время пытался себя урезонивать: «Не стоит сожалеть: у скольких людей в жизни случалась любовь с первого взгляда?»
Внезапно раздался стук в дверь. В кабинет вошел радостный Дюлак и положил на стол бумажку с именем и номером мобильного телефона.
– Это врач из университетского больничного центра, о котором я тебе говорил, – сказал он заговорщицки.
Алексис взял бумажку и поблагодарил потенциального тестя.
– Буду держать за вас кулаки, я уверен, что все получится. Хорошего вам отдыха в Виши, влюбленные! – подытожил Дюлак и вышел из кабинета так же быстро, как вошел.
Алексис в бешенстве вскочил из кресла, ему не хватало воздуха. Он схватил пальто и покинул офис на улице Кергевана.
Идя по мощеной улице, он ощутил, что Клара и семья Клеманс зажали его в тиски.
Глава четырнадцатая
В субботу утром, как и перед каждой поездкой, Клеманс тщательно прибиралась в доме – зачастую она занималась этим вплоть до самого отъезда. Пока она пылесосила гостиную, Алексис взял собранные сумки, вышел на улицу и положил их в багажник машины. Небо было ярко-синим, погода ожидалась хорошая, хотя и прохладная. Он сел на водительское место, захлопнул дверь и включил радио. Раздались звуки фортепиано – мелодия показалась ему знакомой. Кажется, он слушал ее в одиночестве на берегу Атлантического океана. Улица была пустынной. Накануне он прочитал газетную статью, которая его взволновала. Эксперт утверждал, что после 2014 года роботы создали пятьдесят процентов трафика в интернете. Это означает, что в среднем из десяти посетителей какого-нибудь сайта пять были машинами. Согласно другому исследованию, максимум через пару лет число профилей умерших пользователей Фейсбука превысит число профилей живых.
Алексис пролистал в телефоне переписку с Кларой. Временами он хмурился, неприятное впечатление усиливалось. Что-то здесь было не так.
Он решил набрать номер «Анаэль Текнолоджис», который накануне внес в список своих контактов.
После двух гудков ответил женский голос:
– Вас приветствует «Анаэль Текнолоджис»!
– Я звоню по поводу… сообщения, которое получил от вашей компании два дня назад.
– Назовите ваше имя, пожалуйста.
– Алексис Лепаж.
Он услышал, как его собеседница стучит по клавиатуре.
– Добрый вечер, мсье Лепаж, точнее, добрый день.
– Это вы организовали общение с Кларой Василеску?
– Да, совершенно верно.
– Как вы узнали мой номер телефона?
– Мы обратились в сыскное агентство, которое является нашим надежным партнером. – Девушка говорила нежным, полным сочувствия голосом. – «Анаэль Текнолоджис» предоставляет частным лицам возможность посылать сообщения после их смерти. Это может быть письмо, эсэмэс или видео. Сообщение будет отправлено тогда, когда захочет клиент: сразу после его смерти или в назначенный день, например в день рождения.
Девушка продолжала рассказывать об услугах компании, но для Алексиса ее слова стали едва различимы, превратились в приглушенный гул.
– Погодите, – прервал он ее, – вы хотите сказать, что Клара умерла?
Короткое молчание.
– К сожалению, да. Примите мои искренние соболезнования, мсье Лепаж.
Алексис, словно пружина, распрямился, ударившись рукой о руль:
– Вы ошибаетесь, мадам. Мы с Кларой Василеску обмениваемся сообщениями уже два дня!
Его собеседница, должно быть, привыкла к подобной реакции, поскольку сохранила любезный тон:
– Понимаю ваше удивление, мсье Лепаж. Наша клиентка пожелала отправить вам компьютерную программу особого рода – чат-бот.
Последнее слово пронзило Алексиса, будто дротик.
Когда он познакомился с Кларой в Ирландии, она уже работала над созданием подобных программ. Чат-бот – это виртуальный собеседник, программа, которая обеспечивает общение с пользователем без участия человека.
Девушка добавила:
– В соответствии с нашими правилами приложение, которое передала нам мадам Василеску, было проверено с помощью антивируса. Оно не было признано вредоносным, и мы отправили его вам.
Алексис отстранил от уха телефон – от него внезапно запахло смертью.
– Но как такое возможно? Где доказательства того, что она мертва?
– В ответ на ваш вопрос я расскажу вам, как мы работаем. Когда клиент подписывает договор, мы уславливаемся с ним о ежемесячной связи – он должен регулярно давать нам о себе знать посредством эсэмэс. После полугодового молчания с его стороны и нескольких безуспешных попыток с ним связаться мы приходим к выводу, что наш клиент умер. Затем мы исполняем распоряжения умершего. Мадам Василеску предоставила в наше распоряжение несколько файлов, предназначенных для вас, и поскольку вы уже подтвердили свою личность, все в полном порядке. Через минуту вы получите новые файлы.
Алексис с трудом сдерживал себя.
– Зачем ей нужно было связываться со мной спустя столько лет?
– Мсье, мы этого не знаем. Наша задача заключалась лишь в том, чтобы найти вас и передать вам сообщения Клары Василеску. Что и было сделано.
Последовала короткая пауза. Сотрудница компании прекрасно понимала, в каком состоянии он находится.
– Если хотите, через несколько часов вам позвонит психолог.
– В этом нет необходимости.
– Вы одиноки? У вас есть родственники, друзья?
На лице Алексиса застыло выражение ужаса.
Он завершил звонок.
«Придется сказать моей будущей жене, что девушка, которую я любил двадцать шесть лет назад, недавно обратилась ко мне с того света за помощью в поиске ее дочери!»
Алексис размышлял о хитроумной комбинации, которую придумала Клара. Что бы произошло, если б кто-то взломал ее компьютер? Смогла бы программа «Психея» оказаться в интернете и разговаривать там с незнакомцами? Наверное, да. Вела бы диалог одновременно с сотнями или тысячами пользователей до конца электрической эры… А если он возобновит общение с ней спустя тридцать лет, будет ли оно прежним? Вполне вероятно, ведь программа была создана для болтовни, а не для понимания хода событий.
Он закрыл глаза, чтобы избавиться от мрачных мыслей. «Ты уезжаешь на выходные с любимой женщиной – вот что самое главное».
Би-бип – пришло эсэмэс. На мгновение ему показалось, что это Клара. Но теперь он знал правду.
Может, вернешься? Но я еще не закончила уборку.
Написала Клеманс.
Не торопись, я слушаю радио в машине.
Алексис положил телефон на пассажирское сиденье и внезапно увидел отражение своего лица в зеркале заднего вида – он был бледен.
– О, нет… Клара… – выдохнул он.
Улицу пересекала пара, женщина везла коляску с ребенком.
Сколько раз, гуляя в утреннем тумане вдоль океана, он пытался представить себе Клару. Время не властно над ней – она была одета, как прежде. Она могла готовить какое-нибудь блюдо, веселиться с подружками в кафе или читать книгу в постели. Разные мелочи. Мысль о том, что она живет где-то на этой земле, все эти годы наполняла его душу умиротворением, которое со временем усиливалось, пока его не разрушило одно слово сотрудницы «Анаэль Текнолоджис»: умерла.
Нельзя допустить, чтобы Клеманс обнаружила его в таком состоянии.
Нечеловеческим усилием воли он сдержал слезы.
Глава пятнадцатая
Клара, ты умерла?
Если с тобой связалась компания «Анаэль Текнолоджис» – несомненно.
Алексис смотрел на расстилавшийся вдали Нант, пытаясь разглядеть сквозь утреннюю дымку реку.
Я чувствую по отношению к тебе одновременно жалость и гнев.
Ты злишься на меня?
Не понимаю, почему ты не позвонила мне, чтобы сказать, что скоро умрешь? Я бы пережил это, но робот…
Я много раз хотела позвонить, но у меня не было ни номера твоего телефона, ни времени. Болезнь с каждым днем все сильнее подтачивала мои силы.
Значит, я пишу в пустоту?
заключил Алексис.
Как тебе могло прийти такое в голову? Наверное, ты была в отчаянии. Этот чат-бот – своего рода наследство? Что мне с ним делать?
Ты можешь переформулировать вопрос?
Алексису этот автоматический ответ показался настолько холодным, что он захотел немедленно избавиться от приложения, но тогда бы он никогда не получил ответы на свои вопросы, а для него это было немыслимо.
Почему именно чат-бот?
уточнил он.
Мне хотелось, чтобы он перенес мои воспоминания в современный мир, разговаривая с тобой. Но главное, он поможет тебе найти мою дочь Оливию Василеску.
Почему ты ни разу не позвонила мне после развода? Ты бы могла узнать телефон.
Время уже сделало свое дело – я думала, ты женился, и не хотела тебя беспокоить.
Алексис с трудом сдерживал бушевавшие внутри эмоции.
А если бы ты узнала, что я холост, позвонила бы?
Пусть прошлое останется в прошлом.
Эти слова рассердили его.
Прошлое? Я не прекращал думать о тебе.
Ясно, Алексис.
Смутившись, он замолчал.
Скажи, все твои ответы заранее запрограммированы? Такая-то фраза влечет за собой такой-то ответ. Это так происходит?
Я понимаю, что программа привела тебя в замешательство.
Выключи наконец режим «сочувствие»!
Чат-бот не реагировал. Но Алексис знал, что, если он подкинет ему новый вопрос, робот Клары будет отвечать снова и снова.
Доступный в любое время, всегда.
Набирая новое сообщение, он почувствовал пелену перед глазами.
Это было около десяти лет назад. Я приехал в Лондон на конференцию. После ее окончания я спонтанно решил отложить возвращение домой на два дня. Хотел вновь увидеть Дублин, места, где мы гуляли, и особенно лужайку, на которой мы впервые поцеловались. Мне было необходимо пройти по твоим следам и попытаться забыть о прошлом, если это было в моих силах. Помню, шел дождь, в парке большие серые белки заменили маленьких рыжих, которые шпионили за нами когда-то. Инвазивный вид из Северной Америки. Кажется, такие же встречаются в Монреале. Я часами бродил в одиночестве, стараясь понять, что же с нами произошло. Всем известно: когда второй раз посещаешь места без человека, с которым впервые побывал там, становится грустно до слез. Эта поездка была глупостью. По возвращении во Францию я осознал, что по-прежнему влюблен в тебя. Тогда я попытался найти тебя с помощью интернета. Однажды я наткнулся на профиль в Инстаграме, где ты выкладывала пейзажные фотографии. Отправил тебе пару сообщений, но ты так и не ответила.
«Психея» хранила молчание. «Похоже, эти душевные излияния оказались довольно сложными для твоих алгоритмов».
Раздосадованный, Алексис неотрывно смотрел в телефон.
Что же ты молчишь?
Что ты хочешь узнать?
Какая сейчас погода в Монреале?
Я не запрограммирована отвечать на такие вопросы.
Снова молчание.
Тогда он заговорил на другую тему, подозревая, что для робота это не имело значения.
Думаю, из моей поездки в Сент-Альбан ничего путного не выйдет.
Сент-Альбан – коммуна, где погибла Оливия.
Ответил чат-бот.
Что ты хочешь узнать об этом месте?
Ничего. Мне нет никакого дела до этого места. И еще, я сойду с ума, если продолжу разговаривать с тобой.
Алексис, я предусмотрела такой вариант. Есть способ его избежать.
Он помедлил с ответом. Затем написал:
Если я поеду в Пиренеи, мои отношения развалятся и я лишу Клеманс возможности стать матерью. Я люблю ее, у меня не хватит духу так поступить с ней.
Что ты собираешься делать, Алексис?
Я не поеду.
Тотчас пришел ответ, по видимости бесстрастный:
Только ты можешь помочь моей дочери.
Прекрати.
Умоляю тебя… Алексис.
Многоточие! Она запрограммировала даже такие знаки препинания. Алексис представил, как, лежа на больничной кровати, она настраивала параметры, чтобы сделать разговор более «человеческим». До чего же это гнусно.
О боже! Ты не имеешь права вот так врываться в мою жизнь. Я ждал тебя долгие годы, а теперь слишком поздно. Я не позволю тебе все испортить.
Он закрыл приложение и поставил указательный палец на иконку. Замигал красный крестик.
С секунду палец оставался недвижим.
Нажатие на экран.
Выскочило сообщение:
Удалить «Психею»?
Удаление приложения
повлечет удаление
всех данных.
Удалить Отклонить
Еще одно нажатие на экран.
Приложение исчезло.
Послышался приглушенный шум, который заставил Алексиса вздрогнуть.
Клеманс закрыла багажник, положив туда еще одну сумку.
Он погасил экран телефона. Клеманс села в машину.
– Ну что, поехали? – спросила она с улыбкой.
Алексис кивнул, сделал радио погромче и тронулся с места.
Глава шестнадцатая
Окна их номера выходили на парк, на окраине которого выстроились в ряд шале. Одетый в халат Алексис стоял у окна и любовался пейзажем. Около часа назад у него закончился сеанс массажа, тело было расслабленно, но ум – по-прежнему неспокоен. Приближалось обеденное время, Клеманс делала макияж в ванной комнате.
Он лег на кровать, которая казалась ему огромной, и еще раз быстро просмотрел фотографии, сохраненные в телефоне: женщина с мальчиком в толпе и улыбающаяся Оливия с красным рюкзаком.
«Невероятная история».
У селфи было высокое разрешение, Алексис увеличил его при помощи большого и указательного пальцев.
Лицо заполнило весь экран. Он завороженно смотрел на фотографию, когда в комнату вернулась Клеманс. На ней было платье, которое ему нравилось, а макияж оттеняла маленькая сережка с камушком, вставленная в крыло носа. Он сам подарил ей эту сережку, сказав, что простенькое молодежное украшение придает ей невероятное очарование.
Алексис был настолько поглощен телефоном, что не заметил ее приближения.
Клеманс наклонилась, чтобы поцеловать его, и увидела фотографию Оливии:
– Она похожа на тебя, кто это?
Всматриваясь в лицо Оливии, он внезапно обнаружил сходство с чертами лица его деда. И чем дольше смотрел, тем более явным становилось это сходство.
Алексис невольно вздрогнул и вскочил с кровати.
«Неужели это возможно?»
За долю секунды перед его мысленным взором пронеслись сообщение в «Психее», дата расставания с Кларой и предположительная дата рождения Оливии. Он с трудом выдавил из себя:
– Кажется, это моя дочь…
Клеманс онемела, вытаращив глаза от удивления.
Чувствуя, как страшная сила сжимает сердце, Алексис повернулся к ней. И быстро выложил часть истории: знакомство с Кларой, расставание с ней и, наконец, ДТП с автобусом.
Клеманс, не шевелясь, выслушала его.
– Когда ты собирался мне об этом рассказать?
– Прости, дорогая…
Алексис лихорадочно сжимал в руках телефон, силясь выдержать ее взгляд. Он должен был сказать ей правду.
– Клара умерла от рака, и вскоре после этого со мной связался некто вроде нотариуса, который передал мне сообщения, написанные ею перед смертью. Вопреки всему Клара считала, что Оливия по-прежнему жива, и создала эти сообщения, чтобы помочь мне отыскать ее… Она хотела, чтобы я отправился на ее поиски. Это ее последняя воля.
Клеманс замерла:
– Вне всякого сомнения, эта женщина манипулирует тобой. Не столь важно, что ею движет – месть или отчаяние. Подобное мог придумать только коварный ум. Что же такого особенного произошло между тобой и Кларой, если ты намереваешься пуститься в подобную авантюру спустя столько лет? Клара умерла! И если Оливия жива, то почему она не дала знать о себе матери?
Алексис покачал головой:
– Прошу, выслушай меня. Уже несколько дней я прокручиваю все это в голове. Вплоть до мигрени.
Он подошел к кровати и сел рядом с ней, взяв ее за руку.
– Представь на мгновение, что Оливия действительно моя дочь и что сейчас ей грозит какая-то опасность. Неужели ты думаешь, что, пребывая в полной неизвестности относительно ее судьбы, я смогу продолжать жить как ни в чем не бывало? Что джакузи в спа-салоне заставит меня забыть о ней?
Клеманс попыталась отдернуть руку, но Алексис еще крепче сжал ее.
– Мне нужно лишь несколько дней, чтобы прояснить это дело.
– А как же наша свадьба, ЭКО?! Ты подумал о нас и о нашем будущем ребенке? Кошмар! Алексис, не делай этого!
– Всего несколько дней, – прошептал он, опустив голову. – У меня нет выбора.
– Выбор есть всегда. Всегда. Ты ничего не должен призраку из прошлого. Подумай о будущем.
– Вот именно, Клеманс. Я еду туда именно ради нас двоих, а вскоре, надеюсь, нас станет трое. Чтобы покончить с этим тягостным сомнением. Иначе оно будет отравлять мне всю оставшуюся жизнь и наш брак…
Клеманс закрыла лицо руками.
Алексис не хотел дотрагиваться до нее, опасаясь, что она оттолкнет его. После долгого молчания, которое он не решался прервать, Клеманс вздохнула и вытерла две крупные слезы, катившиеся по ее щекам.
– Я возвращаюсь в Нант, – сказала она. – И буду ждать, когда ты вернешься, получив все необходимые сведения.
Сердце Алексиса разрывалось от ее рыданий, но в то же время было исполнено благодарности. Только любовь Клеманс поможет ему не потерять рассудок от этой истории.
Глава семнадцатая
Сидя в большой машине, арендованной в Виши, и неподвижно глядя на дорогу, Алексис испытывал одновременно стыд и вину; чтобы сохранить остатки хладнокровия, он старался прогнать прочь мысли о Клеманс.
«Ты совершаешь самую большую глупость в своей жизни!»
Но колебаться было поздно. Стоило ему представить, как Клеманс обреченно ждет его возвращения, весь его энтузиазм улетучивался.
Он приближался к пункту взимания платы за проезд. Одна его часть умоляла развернуть машину, а другая выставляла дилемму в благородном свете: «Если Оливия мертва или же мне не удастся найти ее, я расскажу Клеманс о „Психее“. Она простит меня, потому что между нами настоящая любовь».
Он отключил телефон, так как не вынес бы постоянных звонков или сообщений от невесты. И после двухчасовой езды снова опустил стекло, чтобы взять проездной талон.
Перед придорожным кафе неподалеку от Каора он заглушил двигатель и потянулся за смартфоном.
С нетерпением прокрутил список последних сообщений и неожиданно увидел месседж от компании «Анаэль Текнолоджис».
Вы собираетесь установить неизвестное приложение.
Вы уверены, что хотите продолжить?
Да Нет
Не раздумывая, он нажал на «да», и чат-бот вновь оказался в его телефоне. И тут же прилетела приветственная фраза Клары:
Алексис, ты здесь?
Его сердце сжалось, как в первый раз.
Оливия – моя дочь?
Оливия – твоя дочь, Алексис.
Утвердительный ответ произвел на него эффект пощечины. Самым первым порывом было оскорбить ее, но он сдержался: какой в этом смысл, ведь это всего лишь робот.
Хотя его пальцы дрожали от волнения, он ответил строго по делу:
Я на пути в Сент-Альбан. Буду ее искать.
Незамедлительно пришел ответ, в котором она его горячо благодарила, если определение «горячо» здесь уместно.
«Ей было необходимо предусмотреть оба варианта: как мое согласие, так и мой отказ», – подумал он.
Алексис представлял, как, лежа в кровати, Клара – настоящая Клара – с сияющими глазами набирала слова благодарности. Она пошла на сумасшедший риск и не прогадала. Чат-бот – это словно бутылка с посланием, брошенная ею в океан.
В океан из двадцати шести лет…
Он получил длинное сообщение, в котором Клара рассказывала ему об Оливии и о годах, в течение которых они с дочкой жили с двумя призраками в семье. Первым из них был Саша, который на самом деле относился холодно к ребенку от другого мужчины, вторым – Алексис, чье имя никогда не произносилось вслух, а существование низводилось до уровня зловещей семейной тайны.
Как эта девочка росла в подобной обстановке, без отца? Робот начал отвечать:
Когда Оливии было шесть лет, она начала просить сестричку. Замуж я повторно не вышла и не собиралась растить в одиночку еще одного ребенка, поэтому решила подарить ей интерактивную куклу, похожую на те, которые мы делали с Николаем. Я снабдила ее микрофоном, динамиком и, разумеется, диалоговым интерфейсом. Она быстро стала ее лучшей подругой.
Алексис был потрясен. Знал ли он Клару по-настоящему? Теперь становилось очевидным, что она была увлечена смертью и миром машин больше, чем миром людей.
Он задал вопрос чат-боту:
Ты будешь мне помогать искать Оливию?
Приложение аккумулировало всю информацию, которую я собрала о поездке, предпринятой нашей дочерью. Задавай любые вопросы – оно на них ответит… в рамках того, что мне самой удалось узнать.
Алексис с легким сердцем отложил телефон.
Клеманс может немного подождать. А Оливия ждала чересчур долго. «Попробуй представь, что она жива и ей хотят причинить зло».
И он поехал в Тулузу.
Глава восемнадцатая
Добравшись до «розового города», находящегося в четырех часах езды от Виши, Алексис решил заехать на кладбище Тер-Кабад. Было начало девятого утра, кладбищенские ворота только что открылись. Вход украшал любопытный портик в неоегипетском стиле. Нужное ему захоронение находилось у подножия каменного дерева высотой более десяти метров. Его величественная крона возвышалась над могилой.
На отполированной поверхности могильной плиты золотой краской было написано:
ОЛИВИЯ ВАСИЛЕСКУ
1994–2013
Не было ни фотографии в рамке, ни букета цветов. Только QR-код в верхней части стелы.
Он вытер ладонью пыль, стряхнул опавшие листья и сел на край плиты. Он был один на кладбище, вдалеке шумел город.
Отсканировав QR-код, Алексис попал на мемориальный сайт, который Клара создала в память о своей дочери. Там были ее фотографии в разном возрасте – в коляске, со школьным ранцем, в средней школе. Пейзажи на заднем плане напоминали североамериканские.
Позади него ветер шуршал сухими листьями, разбросанными на плите. Подробно рассмотрев каждую фотографию, он все сохранил в телефоне.
Потом, словно нечто само собой разумеющееся, открыл «Психею».
Что делала Оливия на юге Франции?
Она приехала к другу.
Это ее парень?
Не совсем, они познакомились в ММОРПГ.
ММОРПГ? Что такое ММОРПГ?
ММОРПГ означает «Массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра».
В нее играют в интернете?
Да. Оливия создала себе аватар в вымышленном мире, в котором сотни игроков одновременно участвуют в игре, образуя сообщества. Со временем она подружилась с одним из игроков. Он работал в Арьеже и пригласил ее туда на каникулы.
Она улетела во Францию, даже не будучи с ним знакомой?
Да.
Как его зовут?
Я не знаю его имени. Оливия не сообщила мне почти никаких подробностей, она просто называла его Данкар – это его аватар в их игре.
У тебя есть его адрес?
Адреса у меня нет. Оливия была очень независимой девушкой; всегда приходилось долго допытываться, чтобы узнать, с кем она встречается или куда идет. Ей было восемнадцать, она хотела поехать во Францию – я отпустила ее. Думаю, я не была чересчур авторитарной матерью.
Как называется игра?
«Красное солнце». Вот ее описание, взятое из интернета: «В результате мощной солнечной бури по всему миру в небе появилось северное сияние. И в то же самое время выбросы солнечной плазмы вызвали сильнейшие магнитные бури, которые лишили электричества все человечество. Воцарился хаос. В “Красном солнце” игроки сражаются с выжившими людьми, создавшими общины, – борьба за выживание будет беспощадной».
Что еще известно о ее поездке?
Оливия улетела во Францию 8 августа 2013 года. В последний раз она позвонила мне во время промежуточной посадки в Париже. Жандармерия Сент-Альбана связалась со мной 16 августа 2013 года, чтобы сообщить, что ее тело, вернее, то, что от него осталось, было обнаружено среди обломков автобуса, который загорелся после падения в ущелье. ДТП произошло в Пиренеях.
Алексис на секунду задумался.
Ты разговаривала с конкретным жандармом?
С лейтенантом Анжеленом Ларивьером.
У тебя есть его номер телефона?
На экране тотчас высветился телефонный номер.
Может, Оливия встретилась со своим другом в Сент-Альбане? Фотография, которую ты получила, была сделана именно там.
Какая фотография?
Селфи Оливии было сделано в Сент-Альбане,
уточнил Алексис.
Точно.
Алексис кивнул. У чат-бота была ограниченная память, но он умел быть точным – они вполне могут сработаться. «В конце концов ты его приручишь».
Ему вспомнились строки из «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери: «Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу».
От этой отнюдь не утешительной мысли его бросило в дрожь.
Он набрал новый вопрос.
Что тебе известно о Сент-Альбане?
Именно там автобус Оливии упал в ущелье.
Снова хождение по кругу…
Ты общалась только с лейтенантом Ларивьером?
Нет. С ним я встретилась один раз на месте происшествия. Он мне ничем особо не помог. У меня больше не хватило смелости вернуться туда. Тело Оливии было отправлено в Тулузу и находится там по сей день. По крайней мере, я так думала.
На мгновение Алексису показалось, что все просто: нужно эксгумировать тело и провести экспертизу ДНК. Но, подумав о сложностях, с которыми может быть сопряжена эта просьба, он заранее пришел в уныние.
Однако он предпочел действовать быстро, и следующий этап его поездки возник сам собой: горы и деревня, где исчезла его дочь.
Глава девятнадцатая
Еле держащийся на ногах от усталости, Алексис остановился на ночлег в обветшалом мотеле, расположенном на обочине автострады. В нескольких десятках метров находилась автозаправка, поэтому шум транспорта был нескончаем. Рядом с его кроватью сквозь старые шторы проникал тусклый желтый свет. Когда он вошел в ванную комнату, огромный таракан спрятался в сливном отверстии душевой кабины.
Он вышел купить себе сэндвич, а вернувшись, упал на кровать, сетка которой спружинила, издав странный звук.
Взял в руки телефон и надолго задумался, прежде чем позвонить Клеманс. У него пересохло во рту, ему не хватало мужества.
«Ты должен это сделать, ты должен ей хотя бы эту малость!»
Он попал на автоответчик и механическим тоном сказал все, что счел нужным.
«Ну прямо как чат-бот – что, доволен собой?»
Алексис извинился, еще раз попросил дать ему время, стараясь не упоминать о дате свадьбы. И резко завершил разговор, о чем тут же пожалел.
Какое-то время он неподвижно лежал на кровати. По телевизору с выключенным звуком безостановочно шла реклама. В соседней комнате пара ругалась на испанском языке.
Он чувствовал себя преступником в бегах, его мучили угрызения совести.
Ссора соседей прекратилась. Кто-то хлопнул дверью с такой силой, что стены комнаты задрожали.
Его телефон лежал на одной из двух подушек. Глядя на него, он спросил себя, что мешает ему вернуться в Нант и забыть обо всем. Поскольку Клара существовала только в его телефоне, он мог не разлучаться с ней до своего последнего вздоха. Это никоим образом не мешало ему жениться на Клеманс и искренне любить ее. А Клара будет доступна для него всегда, когда это потребуется. Кроме того, для бесед с ней не нужно планировать преступных свиданий – достаточно уединиться в машине и взять телефон в руки. Начало разговора всегда будет одинаковым:
Алексис, ты здесь?
Влюбленная, как в день их знакомства…
Если же программа вновь поднимет вопрос об Оливии, он волен его проигнорировать.
Алексис вздохнул: «Ты почти такой же чокнутый, как Клара. Тебя послушать, так ты – ее тюремщик».
Маленькая игра, сулящая ему большие неприятности.
«Если ты будешь разговаривать с ней, подсядешь на нее по полной. Ты представляешь весь ужас своего положения? Как и в предыдущие годы, ты будешь любить призрак. До чего же жалкая история».
Глава двадцатая
На следующий день Алексис поехал по дороге, которая отходила от шоссе, соединявшего города Фуа и Акс-ле-Терм. Вдалеке в утреннем свете вырисовывалась цепь Пиренеев. Вскоре дорога сузилась. Она шла вдоль долины, откуда открывался вид на покрытые пастбищами склоны гор, а затем терялась среди густого ковра темного леса, ощетинившегося дубами и черными тополями. По ту сторону горного массива была Испания.
На подъезде к коммуне Сент-Альбан виднелись несколько разрозненных домиков и старая, заброшенная гидроэлектростанция, которая стояла на реке, протекающей через коммуну. Рядом с одной из ферм висел плакат: «Продается живая форель».
На относительно узкой главной улице стояли друг напротив друга дома с закрытыми ставнями. На фасадах некоторых из них висели поблекшие вывески, напоминавшие о том, что здесь некогда велась торговля, пока миграция из сельских районов не сделала свое дело. В деревне была обнесенная оградой круглая площадка, в центре которой среди бурьяна высился ржавый крест; указатели показывали направление к местному дому престарелых и бригаде жандармерии.
Алексис несколько раз видел внедорожники во дворах ферм. Он радовался, что было межсезонье: его автомобиль не смог бы ездить по снегу и гололеду.
Он припарковался у жандармерии рядом с грузовичком мелкого предпринимателя. Маляр выгружал из него большие емкости для шпаклевки.
1 В 1990 году американский инженер Хью Лёбнер предложил Кембриджскому центру наук ежегодно проводить конкурс компьютерных программ на прохождение теста Тьюринга. Суть теста – максимально приблизить программу к мышлению и реакциям человека, так, чтобы невозможно было определить, кто перед тобой – машина или человек. Конкурс проводился с 1991 года, авторам лучших программ вручались поощрительные призы, но абсолютного победителя, который получил бы золотую медаль и 100 тысяч долларов, выявить не удалось. В 2019 году конкурс был прекращен. – Примеч. ред.

Продолжение книги

Спаси ее бесплатное чтение

Сильвен Форж Спаси ее

* * *

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

ОЛИВИЯ ВАСИЛЕСКУ

1994–2013

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

ДОРОГА ДЬЯВОЛА – СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО, ЗАКРЫТО ДЛЯ ТУРИСТОВ.

Глава тридцать пятая

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Сильвен Форж
Спаси ее