Ребёнок для бывшей бесплатное чтение

Полина Рей
Ребёнок для бывшей

Часть 1

- Мама… мамочка! Почему ты плачешь? - спросил меня сын Кирилл.     

А я-то думала, он уже спит и видит десятый сон. Отерев слёзы, повернулась на оклик и улыбнулась. Кирюха стоял в дверях нашей с Яном спальни и встревоженно-нахмуренно смотрел на меня.     

- Так бывает, когда эмоции переполняют, - пояснила я и похлопала ладонью рядом с собой.   

Кириллу только это и нужно было - он быстро подошёл к кровати и, взобравшись на неё, устроился рядом. С  сомнением посмотрел на экран телевизора - там показывали старое доброе «Привидение» с Патриком Суэйзи. Снова нахмурился, видимо, не понимая, чего я рыдаю в три ручья, когда героиня танцует с не особо симпатичной темнокожей женщиной.    

После родов я и впрямь частенько находилась в состоянии «эмоции переполняют» и порой понять не могла, как унять слёзные потоки, которые лились из глаз в те моменты, которые и особо трогательными-то было не назвать. Может, просто старела, раз могла разрыдаться, слушая песни восьмидесятых, скажем?   

- А папа скоро приедет? - выдержав для порядка несколько минут, спросил Кирюша.    

Он уже потерял интерес к тому, что происходило на экране, да и я, впрочем, тоже. Потому что собиралась заняться тем, что приносило особенное удовольствие - поваляться немного рядом с сыном, пообниматься и поболтать о всяких глупостях.    

- Думаю, скоро, - нахмурившись, я взглянула на часы.      

В последнее время Ян задерживался довольно часто, но объяснял это тем, что у него слишком много заказов на работе. Трудился он в фирме, которая занималась строительством коттеджей. Зарабатывал прилично, но так было не всегда. Когда родился Кирюша, денег катастрофически не хватало, и если бы не помощь со стороны родителей Яна, которые во внуке души не чаяли, нам бы пришлось туго. Впрочем, в тот момент я не особо переживала по этому поводу - во-первых, знала, что это временные трудности. Во-вторых, верила в мужа. Ну и, в-третьих, так жили большинство людей, постоянно сталкиваясь с финансовыми проблемами. Конечно, утешало это мало, но всё же… Как оказалось впоследствии, я была права. Когда Киру исполнилось два, Ян нашёл новую работу, его дела пошли в гору, а наша семья всё реже отказывала себе в самом необходимом, а потом я и вовсе смогла откладывать довольно приличные суммы на не самые острые нужды. Такие, как отпуск за границей, например.     

- Наверное, уже его не дождусь, - сказал Кирюша, зевая и прижимаясь ко мне.    

- Завтра увидитесь, - улыбнулась я сыну. - А сейчас спи, я перенесу тебя в детскую позже.

- Но я уже тяжёлый, - попытался запротестовать сын, а в следующее мгновение крепко спал, как это часто бывает у детей, способных «отключиться» по щелчку пальцев.    

Я устроилась удобнее и закрыла глаза. Засыпать не собиралась - нужно было ещё придумать какой-нибудь лёгкий супчик на завтра, но сама не заметила, как отправилась в мир Морфея следом за сыном.     

- Арин… Ариша, - позвал меня Ян, и я распахнула глаза и тут же начала моргать спросонья, не сразу понимая, где нахожусь и что происходит.     

Сев на постели, перевела взгляд сначала на Кира, что лежал и дрых рядом, свернувшись клубочком, потом на мужа. Следом - на часы. Два ночи.    

- Ты только вернулся? - хрипло выдохнула, а у самой внутри нехорошее чувство появилось.    

Конечно, Ян не всегда был дома ровно к ужину, скажем, но чтобы вот так… настолько поздно. Такого раньше ни разу не бывало. И хоть бы позвонил и предупредил.     

- Как видишь, уже в душ успел сходить, - усмехнулся муж. - Просто не стал вас будить, когда пришёл.      

Точно. Ян был одет в махровый халат, а волосы после водных процедур были влажными. И всё равно… Даже если он уже час как дома - это дела не меняет.    

- Я Кирюху в детскую отнесу, - сказал муж, пока я, кивнув, поднималась с постели, чтобы подготовиться ко сну.     

С идеей приготовить обед на завтра приходилось распрощаться. Значит - придётся или просить свекровь, которая придёт посидеть с Киром, пока я на важной встрече, или заказать еду на дом. С матерью Яна у меня были прекрасные отношения. Она не лезла ни в нашу жизнь с советами, как это часто бывает у родителей, которые почему-то считают, что всё знают лучше. В воспитание Кирилла не вмешивалась тоже, но при этом они со свёкром были самыми лучшими на свете дедушкой и бабушкой. В отличие от моих предков.   

Пока муж перекладывал Кира, я успела переодеться в ночнушку. В душ сходила ещё перед тем, как лечь смотреть кино, потому приготовления ко сну были минимальными.    

- Даже не проснулся, - улыбнулся Ян от порога и, скинув халат и оставшись вовсе без одежды, подошёл к постели и улёгся.    

Левую руку закинул за голову и лукаво посмотрел на меня. Это означало, что муж приглашает меня устроиться рядом и прижаться к нему. Обычная наша поза, в которой мы традиционно засыпали. Однако мне было не до этого…    

- Я не очень приветствую, что ты приходишь так поздно, - сказала я, усаживаясь рядом с Яном по-турецки.

Муж приподнял бровь, а на губах его появилась улыбка.    

- Ревность? Мне это нравится, - вдруг заявил он. - Однако, повода нет. А вот сюрприз - имеется.    

Готовые сорваться с губ возмущения повисли в воздухе. Теперь уже настала моя очередь приподнимать брови и вопросительно смотреть на Яна.  

- И какой же? - не выдержав, спросила я, когда поняла, что Серебров будет молчать до победного.    

- Завтра едем есть твои любимые устрицы. Я уже договорился с мамой - она посидит с Киром столько, сколько нужно.    

Все претензии, которые собиралась предъявить мужу, испарились. В последнее время Ян довольно редко приглашал меня куда-то, так что я уже успела соскучиться по нашим вылазкам, которые частенько происходили у нас раньше. Как-то само собой разумеющимся были походы в рестораны, местные пабы, или просто на прогулки вдвоём хотя бы пару раз в неделю. Правда, это было давно - больше полугода назад. И вот опять традиции возвращались?    

- Мы что-то празднуем? - уточнила я, не сдержав ответной улыбки.   

- Ага. Ты думаешь, я полночи на работе сижу в потолок плюю? - рассмеялся Ян и потянул меня за руку на себя. - Проект огромный делал. Ну и оплата соответствующая. Сегодня клиенту отправил на согласование, он чуть кипяток по ляжкам не пустил. Так что вот-вот начнём строить свою дачу.      

Я взвизгнула от радости, которой не было предела. Наша дача! Та самая, о которой я мечтала последние годы. Небольшая, комнаты на три, но своя… Уютный домик за городом с огромными панорамными окнами, проект которого сделает Ян.    

- Тише-тише, - хохотнул муж, прижимая меня к себе. - Кира разбудишь, а у меня ведь на тебя огромные планы, - хрипло выдохнул мне в губы Серебров, а потом набросился на мой рот.     

Сон у обоих как рукой сняло.      

- Марина Алексеевна, вы не видели моих эскизов, которые я вам показывала… ммм… около года назад? - спросила я у свекрови, когда пришла с важной встречи домой.    

Кажется, сейчас мы с Яном находились в том периоде, когда нам благоволили звёзды. Ну или Плутос, бог богатства. Хотя, конечно, кому-то наши заработки и могли показаться смешными, однако я радовалась каждой заработанной копейке, как манне небесной. Вот и сегодня на встрече, организованной моей хорошей приятельницей Ольгой, мною заинтересовался довольно крупный бизнесмен. Ну, вернее, заинтересовался теми эскизами одежды, которые я принесла с собой.    

Вообще, я ещё со школы болела идеей создавать вещи, что впоследствии станут узнаваемым. Вместо того, чтобы слушать заунывные лекции, которые очень любила наша учительница по ОБЖ, рисовала в альбомах модели юбок, блузок, платьев. Потом отучилась на дизайнера одежды, даже проработала пару лет в небольшом бутике - там не просто заказывались и перепродавались вещи. В этом местечке, к которому я до сих пор испытывала нежные чувства, у меня была личная линейка одежды. Скромная, но всё же. Уволиться оттуда пришлось, когда забеременела. Вынашивание ребёнка было довольно трудным процессом. Несколько раз я лежала на сохранении, а когда малыш родился, врачи поставили мне неутешительный диагноз - больше детей иметь я не могла. А если бы вдруг чудо случилось, беременность пришлось бы прервать, потому что под угрозой была бы не только жизнь ребёнка, но и, прежде всего, моя собственная. Так что Кирилл стал в некотором роде просто посланием небес.     

- Я уж и забыла, что там было, - улыбнулась Марина Алексеевна. - У тебя же их так много, хоть отдельный книжный шкаф заказывай.     

- Эти особенные, - вздохнула я, понимая, что таковыми они являются, пожалуй, только для меня. - Ладно…    

Постучав по подбородку пальцем, я взглянула на часы. Совсем скоро должен был приехать Ян и мне следовало начать собираться. А эскизы… Чёрт! Я ведь уже пообещала Михаилу, что привезу их. Потому что они действительно были особенными.     

- Я к себе, надо готовиться, - сказала свекрови и когда та кивнула, умчалась в спальню на сборы.   

Образ к ужину с мужем подбирала особо тщательно. Хотелось удивить Сереброва на все сто. И хотя вроде бы в наших с ним отношениях за десять лет, что мы были вместе, ничего особо не поменялось, я не желала даже допускать вероятности того, что Ян может ко мне охладеть.     

Мы познакомились на праздновании Нового года у моей подруги, когда мне было двадцать, а Яну - двадцать четыре. Сначала просто общались, хотя Серебров мне понравился с первого взгляда. Впоследствии оказалось, что он в момент знакомства как раз переживал разрыв со своей девушкой, на которой даже собирался жениться. Это узнала от Ленки, которая как раз тогда встречалась с его другом.

Потом Ян позвал меня провести майские у него на даче и с тех пор мы не расставались. Съехались почти сразу же, вместе строили быт. Как-то так вышло, что все вопросы решались легко и быстро. И я, и Ян были уступчивыми, готовыми идти на компромиссы.  Да и влюбились мы тогда друг в друга просто до чёртиков.    

Я была готова через сорок минут, собравшись с какой-то космической скоростью. До времени, на которое был заказан столик в ресторане морепродуктов, оставался ещё час. Выйдя из комнаты, тут же услышала восхищения со стороны Кира:    

- Ма-а-м! - протянул он и трогательно сложил перед собой ручки. - Ты у меня настоящая красавица!

Эту фразу сын перенял у Яна, но в его устах она звучала по-особенному мило.   

Улыбнувшись Кириллу, я покрутилась перед ним и предложила:    

- Давай книжку почитаем, пока я папу жду, м, джентльмен?    

Кир кивнул и побежал за весёлой азбукой, а я, пораздумав над тем, стоит ли позвонить Сереброву и уточнить, не опоздает ли он, всё же решила лишний раз мужа не дёргать. Поэтому, полностью готовая к выходу, устроилась на краешке дивана в гостиной и принялась ждать Кира с книжкой.

Ян опаздывал. Причём на целых два часа. И не подходил к телефону, хотя и я, и свекровь уже оборвали его, названивая по сто раз в минуту. Нет, сотовый не был отключен, просто Серебров не брал трубку.    

С работы он уехал вовремя, как и собирался, самые близкие друзья ничего не знали о том, где может быть Серебров. А я металась по дому и не представляла, что делать.    

- Милая, перестань… с ним всё будет хорошо. Материнское сердце так чувствует, а оно никогда не врёт, тебе ли не знать, - взмолилась Марина Алексеевна, видя моё состояние. 

Я перевела на свекровь невидящий взгляд. Как-то совсем не получалось в этот момент верить её шестому чувству.    

- Где-то должна быть старая записная книжка… ну, такая… помните, с видами Петербурга? - выдохнула я и начала в который раз перебирать вещи на столе. Дурацкого молескина как назло нигде не было!     

- А что там в ней? - уточнила Марина Алексеевна, помогая мне отыскать чёртову книжицу.   

- Там контакты… ну, те, которые мы уже не поддерживаем. Наши старые знакомые… с ними мы не общаемся. Может, они что-то знают?     

Уронив на пол небольшую вазочку, которая, соприкоснувшись с ламинатом, разбилась вдребезги, я бросила перерывать книги, блокноты, в которых иногда что-то рисовала, и всякую мелочёвку, что попадалась под руку, и метнулась к сейфу.     

Комбинация из четырёх цифр, которые ввела на кодовом замке, не подошла… Наверное, я ввела что-то не то. Я принялась раз за разом нажимать кнопки - один, девять, четыре, пять. Мужу нравилась дата окончания Великой отечественной. Он шутил, что так ни один фашист не пройдёт. И вновь один, девять, четыре, пять… Ничего. Но я не могла ошибаться! Это был правильный код. Не мог же муж изменить его, не уведомив меня? Там ведь были не только его документы, но и мои.     

- Марина Алексеевна, - обратилась я к стоящей рядом свекрови, которая наблюдала за моими бесплодными попытками открыть чёртов сейф, - Ян ничего вам не говорил о том, что собирается сменить шифр?     

Она помотала головой, а я нахмурилась. Всё это мне совершенно не нравилось. Как будто во мгновение ока попала в параллельную реальность, но пока даже думать боялась о том, что все эти опоздания со стороны Яна, смена кода на сейфе - это что-то глобальное.    

- Я не знаю, что тебе сказать, - вдруг проговорила свекровь и посмотрела на меня так, что у меня в лёгких воздух закончился.    

Так, Арина… давай уже возьми себя в руки и мысли здраво. Очевидно, у Сереброва просто что-то случилось на работе, поэтому он и не берёт трубку. Даже если из офиса он уехал - мог отправиться на объект. А возможности самому позвонить и предупредить у него не было.    

Сейф же… ну просто решил сменить код, вот и всё. А сказать забыл. Прикусив нижнюю губу, я набрала на замке тот же шифр, что Ян устанавливал в номерах отелей, где мы отдыхали. Ноль, три, один, два. И вдруг - это сработало!     

- Напомните мне высказать Сереброву всё, что я думаю по этому поводу, - сказала я Марине Алексеевне и принялась копаться в бумагах.     

Мои старые эскизы тоже были здесь, но сейчас я просто отбросила их прочь и продолжила свои поиски. Кажется, старой записной книжки здесь не было, зато обнаружилось то, чего я никак не ожидала увидеть - несколько пухлых пачек с купюрами в долларовом эквиваленте. Чёрт… об этих суммах я не знала тоже. Или это те самые деньги на строительство дачи, полученные за крупный проект?    

Я перебрала документы дважды, но записную книжку не нашла. Зато взгляд зацепился за логотип медицинского центра на каком-то договоре, упакованном в прозрачный файл. «Клиника репродуктологии и генетики «Илифия»» - значилось на титульном листе.     

Я вытащила договор и быстро пробежала его глазами, не понимая, о чём идёт речь. Какие-то цифры, потом предмет договора… И если верить тому, что я читала, мой муж сдал свой биоматериал, а именно - семенную жидкость.      

- Что там? Что-то случилось? - забеспокоилась свекровь, видимо, заметив, как я побледнела.

Я и сама чувствовала физически, как кровь отлила от лица. Ума не могла приложить, для чего Ян это сделал… Или - для кого?    

- Пока не знаю, - выдохнула в ответ.

Захлопнув дверцу сейфа, прихватила документы с собой и пошла в нашу спальню.     

Я знала, что Марина Алексеевна взволнована. Она то и дело набирала номер Яна, но телефон Сереброва не откликался на звонки. Сейчас, конечно, нам стоило быть вместе и продолжать разыскивать моего мужа, но у меня ноги подкашивались - слишком много неожиданных секретов от Яна свалилось в одночасье на мою голову.    

Стащив с себя платье, я закуталась в халат и, сев на постели, принялась снова и снова перечитывать то, что было написано в договоре. Никакой особой конкретики там не имелось - просто муж сдал своих «головастиков», и клиника брала на себя ответственность в том, чтобы они были надёжно сохранены до момента, когда в итоге понадобятся. Но кому? Или он не знал и просто решил пойти на такой шаг? Для чего? Благотворительность ниже пояса?    

Отложив файл с договором, я прикрыла глаза и досчитала до десяти. Тревога за мужа перечеркнула все неприятные ощущения от появившихся в душе подозрений. Хотя, и подозрениями-то это назвать можно было с трудом - так, предположения, причём весьма дурацкие.    

Может, муж так хотел второго ребёнка, что планировал предложить мне нанять для этого суррогатную мать? Но почему тогда бросился в клинику до того, как мы с ним это обсудили бы на семейном совете? Или… он сделал это для кого-то конкретного? Этакое донорство за моей спиной… Даже мурашки по спине побежали от мыслей о том, что у мужа будет ребёнок на стороне, пусть к его «созданию», он и не приложит действий, которые обычно для этого требуются.   

Когда раздался звонок на телефон и на экране высветилось имя Яна, моё сердце сначала замерло на несколько секунд, а потом пустилось вскачь.    

- Малышка… прости, пожалуйста… на работе просто аврал, - проговорил Серебров. - Я буду минут через тридцать. Звонил в ресторан, столик ещё держат, они работают до часу. Готовься.   

- Угу, - вот и всё, что я смогла ему ответить.    

Бросила взгляд на часы - десять. Конечно, ни в какой ресторан я отправляться не собиралась. По крайней мере, до момента, пока мы с Яном не выяснили бы все нюансы относительно договора с медцентром и пачек денег, лежащих в сейфе. А вот попросить свекровь взять сегодня с собой Кира, потому что я вполне могла не сдержаться и устроить мужу скандал, следовало.  

Человеком я была неконфликтным. Подруги даже говорили, что я слишком уж сглаживаю острые углы в семейных отношениях. Однако я не представляла себе, как смогу остаться в здравом уме, если стану придираться к мелочам. Неубранная за собой посуда, раздражение, которое порой на меня выплёскивал Ян. Усталость после работы, тоже находящее выход в каких-то мелких придирках, озвученных в мою сторону - всё это было несущественным. Недостойным того, чтобы я тратила на него свои нервы.    

Но спрятанные деньги в сейфе со сменённым замком, а также донорство были вещами посерьёзнее грязных тарелок.     

- Марина Алексеевна, Ян позвонил. Уже едет домой, с ним всё в порядке. - Я сделала паузу перед тем, как решиться попросить свекровь, вернувшись к ней и сыну.  Ведь за этой просьбой стояло понимание, что мы с мужем можем поругаться.  - Вы не могли бы сегодня забрать Кирюшу к себе? Я понимаю, уже поздно и ему пора в кровать… но я вам вызову такси и максимум через полчаса вы будете дома.

Она посмотрела на меня с таким беспокойством, что у меня снова в груди заворочалось нехорошее предчувствие.   

- Ариночка… если этот охламон что-то натворил, - начала она, но я быстро заверила Марину Алексеевну, сопроводив свои слова улыбкой:    

- Нет, ничего не натворил. Просто мы идём в ресторан сейчас… придём поздно. Вам будет удобно забрать Кирюшу к себе?    

Она тут же кивнула и захлопотала, принявшись собираться. На лице свекрови появилось выражение облегчения. Видимо, она уже начала думать о чём-то нехорошем и мои слова её успокоили. Но так было правильно - пока я сама не разберусь в случившемся, смысла тревожить мать Яна своими додумываниями нет.    

- Конечно, заберу. А завтра Владлен или я его привезём.    

- Вот и славно, - ответила я и пошла сообщить сыну, что он отправляется к бабушке с дедушкой.     

Конечно, Киру больше всего нравилось проводить время дома. Рядом с мамой и папой ему было уютно и комфортно. Потому новости о внезапном отбытии сына немного огорчили. Немного побурчав для порядка, Кирилл всё же оделся и через десять минут они со свекровью уехали.    

Я же осталась одна и меня охватило такое мерзкое ощущение, какого не испытывала ещё ни разу в жизни. Вдруг получится так, что я узнаю сейчас от Сереброва те подробности, которые поставят точку в наших с ним отношениях? Пожалуй, сейчас я как никогда понимала женщин, узнавших об измене и готовых закрыть не неё глаза. Даже сделать вид, что они ничего не знают. Впрочем, сомневаться не приходилось - как только Ян будет дома, я обязательно расспрошу его обо всём том, что сегодня для меня стало полнейшей неожиданностью.     

Обняв себя за плечи, отошла к окну и принялась ждать мужа. Мысленно прикидывала, что именно ему скажу, ну, или с чего начну разговор. И все фразы в этот момент казались совершенно картонными, словно из дешёвых кинофильмов.     

Когда же у подъезда остановился наш Фольксваген и из него вышел явно торопящийся домой Серебров, в моей голове всё напрочь запуталось и превратилось в кашу. И мне оставалось только надеяться, что вообще смогу найти слова, когда встречусь с мужем лицом к лицу.

- Арюш! - позвал Ян с порога.   

Я в это время трусливо пряталась в нашей с ним спальне, давая себе последний шанс на то, чтобы передумать и не заводить разговоров ни об одной из тех проблем, что нарисовались передо мной. Но уже знала - не выдержу. Не смогу делать вид, что всё в порядке, хотя это совсем не так. И рано или поздно случится прокол - я так или иначе выведу сама на эту тему, после чего неминуемо последуют разборки.    

Мы с Яном столкнулись на пороге комнаты - он, очевидно, искал меня, так и не дождавшись ответа, я - направилась к мужу с чёткой целью расставить все точки над «ё».     

- Привет, - сказала Сереброву, чтобы произнести хоть что-то.    

Он нахмурился и оглядел меня с ног до головы. Застыл взглядом на полном марафете, что так и оставался на лице, после чего спросил:    

- Ещё не готова?    

Я покачала головой, а на губах помимо воли появилась кривая усмешка.    

- Уже не готова, - сказала мужу и, развернувшись, вновь вошла в спальню. Ян последовал за мной.     

- Ты дуешься? Прости, мась… я просто не мог приехать раньше, - сказал он, и в голосе его слышалось искреннее сожаление.      

- И к телефону подойти тоже не мог? - уточнила в ответ, повернувшись к Сереброву.    

- И к телефону тоже, - неожиданно жёстко произнёс он. - Аврал на работе.    

- Ммм, - протянула я в ответ, не веря ни единому слову. - Кстати, если тебе интересно, Кирилл сейчас у твоей мамы. Я отправила их отсюда, чтобы обсудить с тобой кое-что важное.    

Сказав это, присела на край постели, на которой лежали те самые документы из клиники. Посмотрела на Яна, но он, кажется, напрочь не замечая бумаг, просто стоял в паре метров и хмурился, не понимая, о чём пойдёт речь.     

- Давай обсудим, - наконец передёрнул он плечами и, подойдя к креслу, что стояло напротив кровати, устроился в нём.    

Оперся локтями на ноги, руки сложил в замок на коленях. Подался ко мне, причём на лице Сереброва было выражение из разряда: «И чего она там себе вдруг придумала?».       

Я сделала глубокий вдох, подбирая фразу, с которой стоило начать разговор. Слова так и просились наружу, причём довольно хлёсткие и едкие, но я сдерживала их.     

- Пока тебя не было и ты был вне зоны доступа, мы с твоей мамой очень волновались, - зашла я издалека.    

- Я уже сказал - был аврал, - терпеливо пояснил Ян.    

- Это понятно, - вздохнула я и, всё же взяв папку, сжала её в руках. - Непонятно кое-что другое. Мне понадобились старые эскизы, ими заинтересовался мой новый босс. Я помнила, что положила их в сейф, - немного приврав, я цепко смотрела на Яна, рассчитывая увидеть на его лице ту реакцию, которая была вполне ожидаема. 

И она появилась. Сразу же, как только я произнесла слово «сейф». Серебров побледнел, дёрнул узел галстука, словно на его шее не он был, а удавка. А мне нехорошо стало, но я заставила себя собраться.   

- Оказалось, что код от сейфа не подходит. Ты его не менял?     

Пауза, которая возникла в моём монологе в ожидании ответа от Яна была приправлена жутким ощущением, что сейчас со мной в комнате находится чужой человек. Посторонний и даже… отстранённый.    

- Поменял, решил, что тот слишком простой. Прости… прости, Арюш, забыл тебе сказать, - улыбнулся муж и, поднявшись из кресла, предложил: - Давай я сейчас поищу их и тебе принесу.    

Он не сказал новый код, не позвал с собой, чтобы найти эскизы вместе. Он делал всё, чтобы прикрыть свой «грешок» в виде спрятанных денег и договора с клиникой.   

- Я уже поискала и нашла, спасибо, - кивнула, удивляясь тому, на каком честном слове держусь. - Присядь, пожалуйста. Сам должен понимать, о чём пойдёт речь. Ну, или о ком.    

Я физически чувствовала напряжение, что сейчас сковало и меня, и мужа. Чувствовала и молилась всем богам, чтобы только не услышать какую-нибудь слишком жестокую правду.     

Ян нехотя вернулся в кресло. Смотрел на меня тем взглядом, который я ненавидела. Когда самозащита тесно сплетается с агрессией. Серебров не просто умел показать, что он готов защищаться, но ещё и злился, если его прижимали к ногтю.    

- Первое - деньги. Откуда у тебя такая сумма и почему ты мне о ней ничего не сказал? - задала я вопрос ровным тоном.     

Внутри всё кипело от негодования, смешанного со страхом. Финансовый вопрос в нашей семье был решён давно - никаких доходов, которые бы мы скрывали друг от друга. Никаких заначек и прочей ерунды, которая унижает до глубины души. Всё прозрачно и открыто… как я думала до этого момента.    

- Я сказал. Что заработал на проекте, - процедил муж, откидываясь на спинку кресла и переводя взгляд на бумаги, которые я так и сжимала в руке.    

- Ты сказал только сегодня, а получил сумму раньше.   

- Не был уверен, что успею закончить в срок и всё понравится клиенту. И что вообще за допрос?     

Что за допрос? Ну просто прекрасно! Вскочив с постели, я бросила мужу на колени договор с клиникой.    

- Вот что за допрос! - повысила голос, уже не сдерживаясь. - Ты поменял код на нашем сейфе… Ты утаил от меня деньги. Но не это самое главное! Когда я искала эскизы - обнаружила бумаги. Изволь объяснить, что это?     

Серебров поджал губы и растёр лицо ладонью. Завёл её за голову и сжал затылок. Муж делал вид, что читает, словно видел папку впервые в жизни, а я впивалась взглядом в лицо Яна и даже, кажется, не дышала.     

- Это договор с клиникой, - наконец озвучил он очевидное. - Чёрт… надо было спрятать его в другом месте.

Спрятать? Он хотел спрятать этот договор? Нет, это было очевидным и сомнений не вызывало. Но Серебров вот так спокойно говорил, что он в любом случае собирался от меня это утаить!   

- Объясни мне, зачем ты пошёл в эту клинику, - сцепив зубы, чтобы не влепить мужу оплеуху в надежде на то, что он хоть немного придёт в себя и перестанет городить чушь, потребовала я ответа.   

- Ну ты же всё уже прочла, Арюш, - вздохнул Ян и, отбросив от себя папку, посмотрел на меня.     

- Я хочу услышать от тебя подробности. Зачем?    

- Я стал донором, - пожал плечами муж и, тоже поднявшись на ноги, подошёл ко мне вплотную.

Провёл ладонями по моим предплечьям в знакомой ласке, и я огромным усилием воли сдержалась и не скинула с себя его руки. Может, всё не так страшно, Арина? Может, он сделал это для брата, например. Они с женой как раз пару лет безуспешно пытались завести малыша. Или это действительно какая-то странная, необъяснимая, но всё же благотворительность…    

- Я хочу знать, для кого ты это сделал? - Мой голос всё же сорвался на крик, когда воздух в комнате стал наэлектризованным донельзя. - Для кого, Ян?

Серебров опустил голову и смотрел на меня исподлобья. Это ясно говорило об одном - он пойман с поличным и ему теперь не отмазаться. Убрав руки, муж засунул их в карманы брюк и отвёл взгляд. Я застыла, не дыша, в ожидании ответа. Ян ведь вполне мог сейчас стоять вот так и подыскивать удобную ложь, которую, скорее всего, я не смогу проверить.    

- Для Вики, - наконец признался он, и меня словно ушатом ледяной воды окатило.

А после ощущение возникло, будто бы в кости влили кислоту и она подбирается к груди. Мне почудилось, будто боль всюду - расползается под кожей, устремляется к сердцу. Вика… это же та самая любовь Сереброва, которую, как оказалось, он до сих пор не забыл. И с которой общался по сей день….   

- Для своей бывшей, - добавил Ян и я не смогла больше терпеть.    

Размахнулась, ударила мужа по щеке. С такой силой, что в ладони зазвенело от боли. Голова Сереброва мотнулась на сторону, а на лице появился ярко-красный отпечаток.    

- Больше никогда так не делай, - отчеканил муж и, ни слова не прибавив, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.   

Часть 2

В голове шумело. То, что узнала, никак не желало не то что укладываться в какую-то чёткую картину, но в целом было настолько отталкивающим и сюрреалистическим, что я не верила, будто это происходит со мной. Мы с Яном жили… хорошо. Даже когда случались какие-то кризисы, почти не ругались, а если это всё же происходило - быстро мирились. У нас было всё для спокойной счастливой жизни. Так какого чёрта он не просто виделся с Викой, но ещё и пошёл для неё на такой шаг? Мне были нужны подробности. И чем скорее, тем лучше - иначе я могла сойти с ума, ибо совсем не относилась к тому типу женщин, которые предпочитали делать вид, что всё хорошо. Они боялись, что их бросят, словно были пакетом мусора, который мужчина мог отправить в урну. Я - опасалась, что стану тратить время на того, кто этого совсем не заслуживает.    

Впрочем, пока рано было делать однозначные выводы, и в каком бы внутреннем ужасе я сейчас ни пребывала, старый добрый разговор, который ни разу не подводил, ещё никто не отменял. Потому я досчитала до десяти и пошла на кухню - судя по звукам, Серебров был именно там.     

- Я хочу знать всё. От и до, - заявила Яну, обнаружив его за столом в компании бокала янтарного напитка.    

- Арюш… - Он снова сделал этот свой жест, растирая лицо. Хотел, чтобы вся ситуация, созданная его руками, вдруг исчезла, будто ничего и не было?      

- Как тебе удобнее - расскажешь сам, или станешь отвечать на вопросы? - потребовала я выбрать, устраиваясь напротив мужа.     

Он молча посмотрел на меня, после чего взял бутылку и наполнил бокал для меня. Я помотала головой, хотя, наверное, мне и впрямь нужно было расслабиться - руки ходили ходуном.     

- Мы встретились с Викой случайно… Я бы даже не узнал её, просто прошёл мимо, - начал Ян неторопливо, взяв свой бокал и покачивая его в пальцах.     

Своё внимание сосредоточил на кубиках льда, что звенели, соприкасаясь со стеклом.   

- Но не прошёл? - хмыкнула я, вскинув бровь.

Сложила руки на груди, потому что никак не удавалось унять дрожь. А от слов Яна озноб стал совсем уж нестерпимым. Муж ведь делал это всё за моей спиной - встретил свою эту Вику… Потом договорился с ней о сдаче «головастиков». Не в первую же встречу она попросила его поделиться самым ценным?     

- Я увидел её в парке. Такой она никогда не была - как побитая собака. Сказала, что они с её… партнёром пытаются три года завести ребёнка.     

- Надо же! Какие откровенности! - всплеснула я руками.     

Меня начало тошнить. От того, что Серебров говорил обо всём этом так спокойно, словно у нас семейной традицией было встречаться с бывшими, а потом делать с ними общих детей.    

- Арин… Я не хочу ссориться с тобой… Знаю, поступил подло, не сказав…

- Не сказав?! То есть, корень проблемы ты видишь только в том, что стал донором и мне об этом ни слова?    

Я вскочила на ноги и заметалась по кухне. Нужно было успокоиться и взять себя в руки, хотя, откровенно говоря, хотелось что-нибудь сломать, а потом долго и протяжно кричать в никуда.    

- То есть, ты бы сдал своих прекрасных «парней» даже если бы сказал мне и я была бы против?     

Серебров покачал головой. Ответа мне не требовалось. Конечно, он знал, что это для меня неприемлемо и будь его воля, эта тайна ушла бы с ним в могилу. Но вообще как он себе это представлял? О чём они вообще договорились с Викой? Она забеременеет и…? Пропадёт? Они не будут видеться? Ян и знать не будет, что у него растёт где-то сын или дочь? Миллион вопросов и ни одного ответа на них, потому что из Сереброва всё нужно было тащить клещами, а это добивало меня окончательно.

- Ариш, у нас с ней ничего не было, понимаешь? И то, что я сделал, ничего не значит… Она просто попросила помочь ей - я помог.      

Серебров говорил это и я по его лицу видела, что муж действительно относится к случившемуся совершенно спокойно. Как будто он не донором семени стал, а вышел в магазин за хлебом.

- Какие у вас с ней планы дальше? Мне просто интересно, - усмехнулась я. - Ну, она же претендует на то, чтобы ты стал отцом её ребёнка не только формально? Или как? Что вы нарешали за моей спиной?    

Серебров поморщился и залпом допил содержимое бокала. Он хмурился и не смотрел на меня, а я изводилась от каждой секунды молчания.    

- Нет, к этому ребёнку я не буду иметь никакого отношения. Никаких встреч с ним. В свидетельстве о рождении будет стоять прочерк в графе «отец».    

- Вот как? - вскинула я брови. - А как же Викин муж? Или парень? Уж прости, не знаю, кем он ей приходится.     

- Они расстались.     

Нехорошее предчувствие поползло вдоль позвоночника, обжигая его арктическим холодом. Я никак не могла понять, что именно упускаю, но, видимо, охреневший от новостей мозг таким образом пытался защититься и защитить меня.     

- Я требую, чтобы ты разорвал договор с клиникой и забрал всё, что так щедро успел презентовать своей Вике. Это - единственное условие, при котором я смогу тебя простить. Когда-нибудь… когда остыну и свыкнусь с мыслью, что ты вот так просто можешь мне по-крупному солгать.    

Ещё не успев договорить я поняла по выражению лица Сереброва - в этом и кроется загвоздка. Мои требования попросту невыполнимы.    

- Она на восьмом месяце, Арин… - глухо сказал он, роняя слова в установившуюся между нами тишину.     

Я прикрыла глаза и едва сдержала едкий, полный горечи смешок. От него во рту было так мерзко и противно, словно я только что приняла отменную порцию хинина.      

- Ясно, - просто ответила мужу, после чего поднялась и ушла из кухни, оставив Сереброва в одиночестве.    

Оказавшись в комнате, схватила договор и убедилась - Ян стал донором почти год назад. Эту информацию я как-то упустила, когда читала документ впервые. Теперь Вика беременна и муж об этом знает. Общаются ли они сейчас? Звонит ли он ей, чтобы поинтересоваться, как протекает беременность? Может, они даже видятся? 

Думая об этом, я быстро надевала первые попавшиеся под руки вещи. Мне нужно было сбежать из дома и как можно скорее, хотя бы на эту ночь.    

- Что ты делаешь? - раздался от порога голос Яна, когда я бросала в небольшую спортивную сумку то необходимое, что могло мне понадобиться в ближайшее время.   

Мицелярку, нижнее бельё, пижаму. И так, по мелочи.    

- Еду к Лене, - процедила сквозь зубы.    

Сама же сильно сомневалась, что подругу стоит беспокоить так поздно. Сын и дочь Ленки успевали вымотать её за день до состояния «лягу и умру». Но пока мне некуда было податься, хотя можно вполне снять номер в отеле и побыть эту ночь там. Мне просто необходимо было остаться одной и желательно подальше от стен родного дома, где думать здраво как-то не очень получалось. Хотя, это и было оправданно - как принять сложившуюся ситуацию я попросту не знала.     

- Перестань… Ариш, пожалуйста, - попросил Ян и предпринял попытку вновь сжать мои плечи.    

Я дёрнулась, как от огня, стоило Сереброву положить на них руки.     

- Не. Трогай. Меня! - сказала раздельно, и когда мы с мужем встретились глазами, я увидела в его взгляде оторопь.    

Пожалуй, всё это время Ян считал, что я восприму произошедшее так же, как воспринимал и он. Спокойно, словно речь шла об обыденных вещах, через которые проходят все семейные пары.    

- Ты утрируешь… Арина, послушай меня! Я не спал ни с Викой, ни с кем бы то ни было за те годы, что мы вместе.    

- О, спасибо за это! Это же какое-то прямо достижение! Мне тебе в ноги упасть и молиться на тебя до конца своих дней?    

Сказав это, я схватила сумку и направилась в прихожую. Серебров не отставал, но попыток забрать вещи и запереть меня дома не предпринимал. Да и как-то не представляла я мужа в виде такого «властного властелина».      

- Измены не было. И не будет, - повторил он.

- Зато была ложь. И будет впоследствии.    

Я надела кроссовки и, накинув на плечи ветровку, взяла сумку.    

- Я ненавижу, когда мне врут. И ты это знаешь. Семья, Серебров, это не ужины вместе после работы или выходные в снятом на всех коттедже. Семья - это когда двое знают друг о друге всё, а не прячутся по углам с бывшими, для которых до этого слили в баночку. И нет, не переживай. Я не брошусь сейчас раздавать свои яйцеклетки направо и налево всем, с кем встречалась до тебя и кто остался бездетным до сего момента. Хотя… Это же для тебя норма, да? Так что подумаю… может вон Серёга от меня заимеет дочку или сына. А то и обоих сразу.     

Выйдя из квартиры, я захлопнула за собой дверь и почти сразу метнулась прочь. Ян за мной не последовал, да я этого не ждала и не желала. Мне жизненно важно было сейчас остаться без него и понять, что вообще дальше делать.      

- Заходи, - полушёпотом сказала Ленка.    

От её заспанного вида стало окончательно неудобно. Конечно, я позвонила подруге заранее и спросила, можно ли свалиться на неё, как снег на голову. Лена ответила однозначное - приезжай. Видимо, понимала по моему голосу, что дело дрянь.    

Пока я ехала в такси, успела ещё раз прокрутить всё в голове и пришла к тому же выводу, что и раньше. Я отреагировала единственно верно для себя. Начни я изображать понимание - это был бы уже другой человек. Не та женщина, на которой женился Ян. И он сам это тоже, с огромной вероятностью, прекрасно знал.    

- Мне очень неудобно, - сказала Ленке, когда разулась и мы с ней прошествовали в уютную кухню.    

- Глупости, - отрезала подруга и, покопавшись в шкафчике, выудила бутылку Пино Гриджио. - Как знала, что она мне вот-вот пригодится, - усмехнулась Лена и принялась наскоро накрывать на стол.     

Сухое красное, немного пармезана и оливок. От вида еды меня мутило, но я знала - лучше попытаться заесть ту горечь, что до сих пор оставалась на кончике языка.     

- Рассказывай всё, - велела Лена, устроившись напротив.    

Я поджала губы, глядя на подругу. А что если она сейчас скажет мне то же самое, что и Ян? Что это фигня, которая не стоит моих переживаний? Раз ничего не было, то и волноваться не о чем?    

И всё же у меня не было выбора - чувствовала, что ещё немного и попросту взорвусь. Потому сначала подбирая слова, а потом всё более распаляясь, я пересказала всё то, что сегодня перевернуло мой мир с ног на голову. Когда же закончила невесёлое повествование, между нами с Леной установилось такое молчание, что тишину, кажется, можно было резать ножом.     

- Ты шутишь… - выдохнула подруга неверяще, при этом смотрела на меня во все глаза, словно искала на моём лице признаки сумасшествия.    

- Отнюдь, - покачала я головой. - Хотя, поверь мне, я бы многое отдала, чтобы эта история оказалась плодом моего воображения.   

Невесело хмыкнув, я пригубила рубинового напитка. Зря думала, что когда выскажусь, мне полегчает. Сейчас всё выглядело ещё более неприглядным и ужасающим.    

- Он долгое время мне врал. Встречался с ней, у них было… общее дело. А сейчас - будет общий ребёнок.    

- Пипец, Сереброва… - шепнула Лена и залпом допила остатки Пино, после чего тут же наполнила свой бокал снова. - А сам Ян что говорит?    

- Что ничего не было. Что я утрирую. Ребёнок и знать не будет, кто его отец. В свидетельстве поставят прочерк.     

- Как удобно! - возмутилась подруга.

За стеной кухни послышалось покашливание. Чёрт, я тут со своими историями из журнала «Эролаш» всех перебужу.     

- Как удобно, - повторила Лена шёпотом. - Вроде и ребёнок есть, и Серебров не при делах. Помощничек хренов!      

Кивнув, я сосредоточила своё внимание на бокале, который вертела в пальцах. Была благодарна подруге за то, что она всем своим поведением давала понять: то, что сделал Ян - неприемлемо.     

- Что теперь будешь делать? - задала Лена тот вопрос, ответа на который у меня не было.  

- Не знаю. Правда, не знаю… Не представляла, что в такое вляпаюсь. Да блин… у меня даже мысли такой не было!      

Я говорила о том, что становилось дополнительным штрихом к моему ужасающему положению - внезапность случившегося. Ещё сегодня днём я и думать не могла, что посреди ночи буду сидеть на кухне подруги и изливать ей душу по такому поводу.     

- О, Вась… - смутилась я, когда на пороге появился муж Ленки.     

Разбудили всё-таки…   

- Привет, - хриплым голосом поздоровался он. Скользнул взглядом по сыру и бутылке и прежде, чем направиться к кулеру, кивнул: - Понятно.     

Что там ему было понятно, уточнять я не стала. А вот Лена, похоже, решила провести разведку боем.   

- Василь, слушай… - позвала она. Вася повернулся к жене и отпил глоток воды из стакана. - У тебя же бывшие есть?     

Брови Ленкиного мужа взлетели к линии тёмных волос. В голубых глазах появилась такая растерянность, что мне даже стало неуютно.    

- В каком смысле? - кашлянув потому, что подавился глотком воды, спросил Вася.    

- Ну ты же встречался с кем-то до меня? Любил?    

- Встречался, но не любил.     

Я невольно улыбнулась. Лена и Вася были из разряда тех пар, которые ссорились, как в последний раз, но у них даже мысли не возникало о том, что это может закончиться разрывом отношений. Потому что обожали друг друга до чёртиков.   

- Окей, хорошо. Представь, что ты встречаешь бывшую…    

- Какую именно?    

- Ну любую, Вась…

- М, ладно. И что?     

- И то, что она тебя просит… ну, пойти и в пробирку запустить твоих… - она ткнула пальцем, указывая в район паха Василия.     

Он снова кашлянул и отставил полупустой стакан. Воззрился на жену с таким недоумением, что с моих губ сорвался нервный смешок.    

- Зачем она просит меня это сделать? - уточнил он после довольно длительной паузы, во время которой Ленка сидела и смотрела то на меня, то на мужа.    

- Ну как зачем, Вась? Чтобы у неё от тебя ребёнок был, конечно!    

- А что, теперь только так детей делают?    

Я поджала губы. Василий - тоже, кажется, искренне забавляясь этим странным ночным разговором.    

- А ты бы сделал ей… иначе? - ужаснулась Лена.    

О, нет. Только не хватало, чтобы сейчас из-за меня и моих происшествий случилась перепалка между Кузнецовыми. Такого я себе точно не прощу.    

- Вась, это теоретически. Стал бы ты донором для своей бывшей, если бы она тебя попросила сдать… ну, сам понимаешь, что?     

Тяжело вздохнув, Кузнецов подошёл к столу и, взяв с него бутылку, принюхался.    

- Это Пино на вас так действует, что ли? - философско-риторически спросил он в никуда, после чего, вернув сухое на место, вышел из кухни.    

И нам с Леной ничего не оставалось, кроме как растерянно посмотреть друг на друга и залиться беззвучным хохотом.       

В эту ночь я почти не спала - полчаса рваного сна, больше похожего на забытьё, были не в счёт. Ворочалась, гнала от себя мысли, что атаковали и атаковали по кругу, и понимала - я действительно в растерянности и не представляю, что мне дальше делать.    

- Арин… мне с малыми надо в парк, я им обещала, - сказала Лена за завтраком, во время которого я смогла впихнуть в себя лишь пару глотков кофе.    

Сидела, вертела в руках телефон, на который, как оказалось, муж названивал и ночью, и с утра, и пыталась уговорить себя съесть хоть что-то.   

- Оставайся, отдыхай. Или давай с нами, - предложила подруга, на что я лишь отрицательно помотала головой.    

Знала, что это самое худшее - вот так сидеть и рефлексировать, потому что на душе тогда станет окончательно погано.    

- Спасибо, Ленчик, но нет. Я сегодня хочу работой заняться, - сказала в ответ и, всё же заставив себя допить кофе, встала и ополоснула чашку.    

Мысли о том, что займусь эскизами и наконец отвлекусь, меня воодушевили. А потом Марина Алексеевна привезёт Кирюху, по которому я уже успела соскучиться, и мы с ним пойдём вечером в Макдональдс. Сын обожал такую еду, но мы строго ограничивали количество посещений Мака в год, а сегодня мне захотелось нарушить все правила, установленные мною же.     

- За приют тоже спасибо. И за поднятое настроение, - сказала Ленке и добавила тихо: - И надеюсь, Вася не заподозрит чего-то неладного.    

Подруга только рукой махнула, мол, да глупости всё это, после чего отправилась следом за мной, чтобы проводить.     

- Если что - сразу звони. Гайка придёт на помощь, - сказала Лена, целуя меня в щёку. - А вообще я у Василя спрошу, может, адвокат какой тебе нужен. Ну, мало ли эта мадам начнёт претендовать потом на наследство.    

Об этом я тоже уже успела пораздумать, но меня искренне пугали такие перспективы, потому мысли об этом я трусливо гнала прочь.     

- Хорошо, - кивнула я Кузнецовой, растягивая губы в напрочь притворной улыбке. - До созвона.    

И ушла, пока не представляя, как смогу пересилить себя и поехать домой.     

По дороге домой первым делом позвонила мужу. Во-первых, совсем не хотелось, чтобы он начал поднимать на уши наших родственников, друзей и общих знакомых. Во-вторых, мне нужно было выяснить, дома он или на работе.    

Убедившись в том, что Серебров вновь отчалил разгребать свой «аврал», я повесила трубку на его попытке осведомиться, как я. Мне совершенно не нравился тот факт, что я должна, словно воришка, выдумывать какие-то шпионские штучки, чтобы попросту спокойно приехать домой, принять душ, переодеться и, забрав эскизы, уехать по делам. Но пока я не желала ни видеть Яна, ни уж тем более вновь обмусоливать ту тему, в которой мне всё было предельно ясно.    

- Алло? - нахмурившись, ответила я на звонок, который поступил на мой телефон с незнакомого номера.    

- Арина? Здравствуйте, это Михаил. Мы с вами договаривались о том, что вы отыщете свои эскизы и мы вновь встретимся.   

Из динамика послышался глубокий бархатный баритон. Михаилу и не нужно было представляться, чтобы я его узнала с первых слов.    

- Доброе утро, - поздоровалась в ответ. - А я как раз собиралась сама вам звонить, правда, на рабочий.    

- С хорошими новостями? - В голосе Михаила слышалась улыбка.    

- Да. Я нашла то, о чём вам говорила. Так что готова показать эскизы.     

Сама не заметила, как улыбаюсь в ответ. Это было то, в чём я так нуждалась со вчерашнего вечера - занятие, которое увлечёт меня настолько, что я забуду о предательстве мужа. Хотя бы на короткое время.    

- Тогда давайте встретимся сегодня? Скажем, в семь. Я закажу столик в ресторане. Какую кухню вы предпочитаете?     

По правде говоря, еда - последнее, о чём я могла думать в данный момент. Но не стану же я говорить об этом едва знакомому человеку?      

- Средиземноморскую. Но если вы против…    

- Я только за. В семь в «Дольче», идёт?     

Я прикусила губу, зная, что этот ресторан могут позволить себе далеко не все. Скорее даже абсолютное меньшинство. А это означало, что мне придётся минимум пару часов потратить на то, чтобы выглядеть неотразимо.    

- Идёт, - согласилась я и прежде, чем Михаил предложил бы мне, скажем, за мной заехать, поспешно прибавила: - Я доберусь сама.     

Мы распрощались, и я окончательно переключилась мыслями на предстоящую встречу. Мне отчаянно нужна была эта работа, особенно сейчас, когда жизнь сделала крутой поворот на сто восемьдесят градусов. Нет, я не опасалась, что останусь без дела, если вдруг Михаила что-то не устроит, но… те условия, что он предлагал, были очень и очень заманчивыми.     

Вызвав такси, через пять минут я ехала домой, где у меня имелись дела, связанные исключительно с сыном и самой собой. И я гордилась тем, что не раскисла и не рыдаю нон-стоп. Правда, сильно подозревала, что впереди у меня ещё множество испытаний, и, как выяснилось позже, делала это не зря.    

До того, как Марина Алексеевна привезла бы домой Кира, у меня имелось полчаса свободного времени. Я наскоро ополоснулась в душе и в который уже раз за последнее время поймала себя на том, что думаю о Вике. А точнее, о её соцсетях. Ведь должны же были у неё иметься какие-то странички, чёрт бы их побрал! Кто-то сказал бы, что это мазохизм чистой воды, но мне было нужно понимать, как далеко распространялось влияние этой женщины на то, что раньше было только моим. Ну, или казалось мне таковым.    

Я никогда не была сталкером в том, что касалось личного пространства Яна. В этом плане уровень доверия между нами был абсолютным. Но как бы сейчас мне ни претило понимание, что я готова покопаться в его телефоне или ноутбуке, я бы сделала это сразу, предоставься мне такая возможность.    

Зайдя на свою страницу одной из самых популярных социальных сетей, я нашла мужа и принялась изучать список его друзей. Викторий было три. Одну я знала довольно сносно - бухгалтер фирмы, где трудился Ян. А вот двух других видела впервые. Одна была бесцветной блондинкой, вторая - жгучей брюнеткой. Зная Сереброва, никто из этих дамочек не был в его вкусе. Муж часто говорил мне, что я - его идеал. Светловолосая, но яркая и броская. Мои карие, почти что чёрные глаза контрастировали с платиновым цветом волос. Это особенно нравилось Яну, потому Вика-блондинка, скорее всего, отпадала. Но и брюнеток, особенно таких, с угольно-чёрными волосами, Серебров не жаловал.     

У бесцветной страничка оказалась закрытой. Зато темноволосая Виктория по фамилии Плюснова ничуть не чуралась быть на виду. Я принялась просматривать фотографии и почти сразу воздух в моих лёгких кончился - на странице Плюсновой имелся целый огромный фотосет, посвящённый её беременности.    

Словами было не передать, что я почувствовала в этот момент. В её животе жил ребёнок моего мужа. Девочка или мальчик… Это ярчайшее свидетельство того, что натворил Серебров, ужасало своей реальностью. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар…    

С остервенением закрыв фотоальбом, я начала бегло просматривать остальные снимки. И меня снова ждал «сюрприз». На одной из фоток, которые, судя по дате, были сняты семь лет назад, обнаружился мой муж. Спасибо, что не в обнимку со своей бывшей.     

Сердце зашлось в рваном убийственном ритме. Я разглядывала и разглядывала фотографию, жадно, как будто она могла дать мне ответы на те вопросы, что в них совершенно не нуждались. Серебров и Плюснова были запечатлены на каком-то мероприятии. Они сидели за одним столом, не рядом, но это значения не имело. Ян смотрел в камеру, а Вика - на него. Причём с таким выражением на лице, как будто она лицезреет как минимум пришествие господне.     

Смысла и дальше просматривать её страницу у меня не имелось. Даже если там и обнаружатся новые свидетельства того, что Серебров, как оказалось, виделся за время нашего брака со своей бывшей, поразить меня ими ещё больше будет просто невозможно.    

Закрыв браузер, я опустила голову и горько рассмеялась. Этот ящик Пандоры под названием «отношения с прошлым», похоже, таил множество загадок. И разгадывать их - занятие, которое было ниже моего достоинства.     

Часть 3

- Мам! Смотри, что мы с дедом сделали! - восторженно заявил Кирилл с порога, вручая мне разделочную доску, которую сын с отцом Яна мастерили уже давно.     

- Красиво-о! - восхитилась я, вертя в руках подарок Кирюхи. - А выжигал буквы ты?    

На доске красовались инициалы С.А. Видимо, имелась ввиду я.    

- Да, немного неровно получилось, - засмущался Кир, разувшись и подбегая ко мне.    

Мы крепко обнялись, как делали это всегда, даже если расставались на пару часов. Я вдохнула аромат светло-пшеничных волос сына и в груди защемило. Следом это чувство сменилось злостью на Яна. Он ведь не только меня предал, но и Кирилла.     

- Бабуля меня накормила, так что я не голодный, - озвучил сын и, высвободившись, уведомил нас с Мариной Алексеевной: - Пойду руки вымою и в игрушки поиграю.    

Он умчался, а я поймала на себе встревоженный взгляд свекрови. Вздохнула, понимая, что разговора не избежать, да, пожалуй, и не желая молчать, после чего кивнула в сторону кухни.    

- Пойдёмте чаю выпьем, - предложила ей, и мать Яна согласилась:   

- Идём, доченька.    

И это её обращение тоже полоснуло по натянутым до предела нервам.     

Пока я готовила любимый каркаде, Марина Алексеевна молчала. Я же думала о том, что стоит озвучивать, а о чём лучше всё же умолчать. А может, свекровь знала обо всём?.. Знала и молчала по просьбе Яна? Она ведь его мать, он ей ближе и это неизменно, что бы ни случилось. Я же, по сути, осталась одна, если не считать Ленку. Моим родителям до меня особого дела не было, они предпочитали жить по принципу: «Исполнилось восемнадцать - ты отрезанный ломоть». Так что на какое-то понимание или поддержку рассчитывать не приходилось.    

Поставив чашку чая перед свекровью, я устроилась напротив. Во мне с каждой секундой крепла уверенность в том, что я имею право делиться с матерью Яна тем, во что он меня своими стараниями погрузил. И эта уверенность граничила с потребностью выяснить, что известно Марине Алексеевне и понять, как именно она всё воспримет.    

Медленно, подбирая каждое слово, и тихо, чтобы не услышал Кирилл, я стала рассказывать ей обо всём, начиная с того момента, как нашла в сейфе злополучный документ. Видела, как глаза свекрови расширяются от услышанного, как она прикрывает рот рукой и бледнеет, когда я дохожу до сути. А у меня внутри словно камень с души свалился от облегчения. Как минимум, мама Яна ничего не знала…     

- Я не понимаю, что с этим делать, Марина Алексеевна, - ощущая, как по щекам бегут предательские слёзы, проговорила, даже не пытаясь их стереть.     

Свекровь сидела молча, уткнувшись взглядом в чашку нетронутого чая. Только лицо было необычно бледным и на фоне этого два ярко-алых пятна румянца выглядели лихорадочными.      

- Мне так плохо… так больно, - выдохнула, впервые со вчерашнего вечера озвучивая то, что убивало меня изнутри всё это время. - Я ведь в людей, которые мне родными становятся, корнями прорастаю, понимаете?    

Марина Алексеевна вскинула на меня глаза, и в них было столько всего, что я даже вычленить одну какую-то превалирующую эмоцию не могла. Только видела, что и ей больно. Да так, что теперь мои собственные переживания словно бы поблекли.    

- Наверное, у Яна всё дело тоже в этом, - глухо уронила она. - Он тоже, как ты верно выразилась, прорастает в людей корнями.      

Я усмехнулась. Совсем не этого ждала - не этих слов. Марина Алексеевна так даёт понять, что Серебров поступил правильно? Так привязан к своей этой Вике, что пошёл на предательство женщины, прожившей с ним бок о бок десять лет? Той, что родила ему сына? Нет, я понимала… Она его мать и, должно быть, Ян для свекрови всегда будет белым и пушистым. А если и нет - Марина Алексеевна пойдёт на любые попытки его оправдать.   

Сразу тошно стало. Сижу здесь, распинаюсь перед ней, а поддержки мне ноль…    

Я уже собралась было поблагодарить за то, что она меня выслушала, встать из-за стола и начать приводить себя в порядок перед важной встречей, предварительно дав понять свекрови, что она может ехать домой, когда мать Яна заговорила:     

- Я не о Вике сейчас. Хотя, и о ней тоже, но в меньшей степени, - сказала она, и я нахмурилась.    

- Обо мне?

- Тебя твой муж любит. Это не обсуждается. И ты ему родная.    

- Плюснова, видимо, тоже, - хмыкнула я, тем самым показывая, как именно отношусь к этому прорастанию корнями в совершенно чужую мне женщину. Причём теперь - во вполне себе буквальном смысле. Уж пророс, так пророс.    

- Да, это так, - вздохнула Марина Алексеевна и вдруг, словно бы разом закрывшись, заговорила о том, от чего у меня по позвоночнику побежали мурашки: - Ты не знаешь этой истории… Ян и мы с Владленом давно похоронили её в прошлом. Ещё тогда, когда мой средний сын тебя не знал.     

Я даже поперхнулась глотком воздуха, услышав словосочетание «средний сын». Да, у Сереброва был старший брат Давид… но почему тогда свекровь называла Яна средним сыном?    

- Ты правильно всё поняла, доченька. У нас с Владом… у нас было трое сыновей. Младшего, Марка, мы похоронили, когда ему было шестнадцать, а Яну - едва сравнялось восемнадцать.     

Я видела, что Марине Алексеевне говорить об этом невыносимо трудно, несмотря на то, что она изо всех сил старалась держаться. Она схватила чашку с остывшим каркаде и сделала большой глоток. А я сидела, пригвождённая к месту, и всё больше ужасалась. Столько открывшихся тайн на один квадратный сантиметр жизни, пожалуй, выдержать мог далеко не каждый.    

- Ян и Марк были не разлей вода. Наверное, им суждено было родиться близнецами, но кто-то там, наверху, решил, что они придут в эту жизнь порознь. Впрочем, на них это никак не сказалось - это были две половинки одного целого. Куда Ян - туда и Марк. И наоборот. А характеры… день и ночь. Ты же знаешь своего мужа, - Марина Алексеевна усмехнулась и отёрла слёзы, всё это время непрерывно текущие из глаз. - Он довольно сдержанный, рассудительный. Марк же был… оторви и выбрось, как говорится. Это его и сгубило. Молодой был, глупый. Всё адреналина ему не хватало. Погиб по случайности - упал с крыши. В реанимации ещё двое суток прожил… и всё звал: Ян, Ян…    

По телу свекрови прошла судорога, как будто изнутри её разрывали на части рыдания, но она их сдерживала. А я не могла - картина того, как молоденький парень, весь переломанный, лежит и перед смертью зовёт своего брата, впечаталась в мозг. Разрыдалась, содрогаясь всем телом. Старалась делать это беззвучно, чтобы не привлечь внимание Кира и не напугать его.   

Когда же рыдания утихли, Марина Алексеевна продолжила:   

- Тогда только Вика Яна вытянуть смогла. За это и он ей благодарен, и мы с Владом. Он на труп похож был, мы думали, не перенесёт смерти Марка. Сам следом уйдёт, - она всхлипнула и на меня посмотрела. - Ты не думай, я оправданий ему не ищу. Он подло поступил, как предатель. Просто понять пытаюсь причины того, что Ян сделал, вот и всё, - неловко закончила свекровь.     

Некоторое время мы сидели молча. Я - переваривала то, что узнала. Мысли Марины Алексеевны мне были недоступны. Мать Яна была права на все сто - что бы там ни было в прошлом, здесь и сейчас, в настоящем, Серебров делал поступки, простить которые я не могла. По крайней мере, пока.    

- Спасибо вам за то, что поделились этим, - начала я и вдруг услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ.    

Машинально бросила взгляд на часы - для прибытия Яна было слишком рано. И всё же, именно он секундой позже и зашёл в квартиру. С огромным букетом моих любимых пионов. И где только нашёл их осенью?    

- Папа! - тут же раздался голосок Кирилла и я, вскочив из-за стола, устремилась в ванную, чтобы смыть с лица следы бурных слёзоистечений.    

Интересно, что подумает Ян, когда поймёт, что не только я ревела, но и его мама? Решит, что мы объединились и оплакивали женскую горькую судьбу?    

Заперев дверь, я облокотилась на раковину и посмотрела на себя в зеркало. Красотка ещё та. Тут одним макияжем не справишься, а мне ведь сегодня ещё на важную встречу. Чёрт…     

Начав плескать себе в лицо пригоршни ледяной воды, я мысленно представляла, какой разговор нас с мужем ждёт. Он станет извиняться? Или просто молча вручит мне букет и предпочтёт не заводить бесед на острые темы? Наверное, второй вариант даже будет предпочтительнее - все наши перепалки я бы согласилась отложить на потом, когда решу те насущные вопросы с работой, которые сейчас были для меня особенно важны.    

Умывшись и вытерев опухшее лицо, я мазнула по ресницам тушью и, решив, что не стану сидеть в ванной пару часов, которые мне понадобятся для того, чтобы немного прийти в божеский вид, вышла к мужу, Киру и свекрови.    

Ян нахмурился, взглянув на меня и поняв, что я плакала. Однако фиксироваться на этом моменте я не стала и позволять это сделать Сереброву была не намерена.    

- Ты сегодня рано, - сказала, забирая из рук мужа букет.

За этим наблюдали сияющий Кирилл и Марина Алексеевна, на лице которой появилось выражение робкой надежды.    

- Да, проект закончен, пока за новый не возьмусь, буду приходить пораньше, - улыбнулся Ян и подмигнул сыну. - Можем вечером втроём куда-нибудь выбраться.     

Я поджала губы, чтобы не сказать то, что расстроило бы Кирилла. Хотя тут же захотелось окоротить мужа. Пусть поймёт уже, что вот так просто, подарив цветы и сводив меня «куда-нибудь», наладить отношения не получится.    

- Ура! - обрадовался сын. - Я как раз хотел в лазертаг!    

- А не рано тебе туда, боец? - усмехнулся Серебров и, подхватив сына на руки, потянулся ко мне с привычно-обыденным поцелуем.    

Он знал, что я не стану отворачиваться при ребёнке. Однако позволила ему лишь слегка скользнуть губами по моей скуле.    

- Вот и славно. Ты отведёшь Кирюху в лазертаг. Ужин я вам оставлю, - проговорила я, глядя на то, как свекровь, видимо, почувствовавшая себя четвёртой лишней начинает собираться.    

- А ты? Не пойдёшь с нами? - сдвинул брови на переносице Ян.    

- У меня важная встреча. Пропустить её не могу, извините, - развела я руками и прежде, чем отправиться к себе, чтобы начать собираться, добавила: - И бабушку проводите. Спасибо вам за всё, Марина Алексеевна.    

Мы со свекровью обменялись понимающими взглядами. Я ретировалась из прихожей, потому что вся эта ситуация на меня давила. Муж, который, видимо, собирался начать играть в примерного семьянина, Кирилл, порядком расстроившийся, хоть и не показывающий этого. Наверное, ещё позавчера я бы перенесла встречу, какой бы важной она для меня ни была, чтобы отправиться с мужем и сыном в лазертаг. Но не сегодня.   

И не в ближайшем будущем уж точно.    

- Поговорим? - спросил муж, войдя в нашу комнату через полчаса. - Кирюха мультики смотрит, - добавил он, подходя ко мне со спины.    

Я сидела на пуфике перед зеркалом и наносила на лицо макияж. Приходилось особенно стараться, чтобы скрыть отёки, но, кажется, косметика с этим вполне справлялась.    

- Поговорим, - пожала я плечами, глядя на мужа в зеркало. - Если что - ночевала я у Лены. Ну, это чтобы ты не думал, что я побежала сдавать яйцеклетки для своих бывших.     

Ян сделал глубокий вдох. На красиво очерченных скулах появились желваки.    

- Я хочу ещё раз попросить прощение за то, что сделал, - сказал он и положил руки мне на плечи.    

Я инстинктивно сбросила ладони мужа и повернулась к нему.     

- Не нужно меня трогать. Как не нужно делать вид, что ничего не случилось. Чтобы ты понимал - сейчас я максимально близка к тому, чтобы завершить наш брак. То, что ты вытворил - не прощают.    

Серебров присел передо мной на корточки и теперь уже я смотрела на него сверху-вниз.   

- Ты так просто об этом говоришь, как будто только этого и ждала… ну, чтобы избавиться от меня.    

Он усмехнулся, а я запрокинула голову и расхохоталась. Поистине, этот человек, с которым я прожила десять лет, не переставал меня удивлять тем, с каких новых сторон он для меня открывался.    

- Ян, перестань, пожалуйста. Ты унижаешь не себя - ты унижаешь меня. И хватит лгать. Я видела на странице твоей Плюсновой ваши совместные фотографии. И сделаны они были тогда, когда мы с тобой уже жили вместе.     

Вновь повернувшись к зеркалу, я продолжила краситься. Серебров же распрямился и проговорил:   

- Я не лгу тебе и не лгал. С тех пор, как мы с Викой расстались, виделись раза три-четыре, не больше.     

О, прекрасно. Пошли признания. Вот только легче мне от них не становилось - напротив, то, что озвучил Ян, породило внутри новую порцию жгучей боли. Они виделись… несколько раз. Одно дело понимать это самой и совсем другое - слышать, как об этом говорит муж.    

- Мне уже плевать, сколько вы там виделись и когда. Я сказала - тому, что ты сделал, прощения нет.     

Последующие несколько минут я наносила на лицо последние штрихи и всё это время чувствовала на себе пристальный взгляд Сереброва.

- Что мне нужно ещё сделать, чтобы ты меня простила? - спросил муж, когда я поднялась и принялась искать платье в шкафу, делая вид, что не замечаю Яна.    

- А ты что-то уже сделал? Кажется, нет. Хотя, это к лучшему - не стоит зря напрягаться, Серебров.    

Выйдя из спальни, я прислонилась к двери спиной. Сердце грохотало о грудную клетку, как сумасшедшее. Всё, что я говорила, то, как вела себя, требовало таких сверхусилий, который выжимали меня, словно лимон. А чудовищная растерянность от осознания, что Ян так и продолжает не понимать, ну или делать вид, что именно сотворил с нашей семьёй, схватила меня за горло когтистой лапой, мешая дышать.     

Нужно сосредоточиться на работе. Хвататься за эту сторону своей жизни, как за спасательный круг. Это самое главное. Это выручит непременно.   

С этими мыслями я отправилась в ванную, чтобы переодеться и ехать к Михаилу. Конечно, могла попросить выйти из спальни Сереброва и надеть платье там, но не хотела давать мужу ни единого повода для новых попыток переложить всё с больной головы на здоровую.    

- Арина, вы прекрасно выглядите, - улыбнулся Кабицкий, поднимаясь мне навстречу из-за столика.    

Когда такси подъехало к ресторану, я успела пожалеть о том, что выбралась из дома загодя. Ну, или даже сбежала. Прибыла довольно рано, потому нужно было решить - стоять возле дверей в «Дольче» и ждать, или же пройти внутрь в расчёте на то, что наш столик уже готов. И, как оказалось, Михаил уже приехал и ожидал меня.    

- Спасибо, - ответила улыбкой Кабицкому. - Прекрасное место, - похвалила его выбор для проведения этой встречи.    

Ресторан был оформлен в довольно лаконичном, но роскошном стиле. Когда эта самая роскошь не била в глаза, пуская пыль, но была заметна в каждой, даже самой незначительной детали, вроде колец для изумрудных тканевых салфеток.      

- Я позволил себе небольшую вольность и заказал напитки для нас с тобой, - легко переходя на «ты», проговорил Михаил.    

Я нахмурилась, даже не отдавая себе в этом отчёта, что Кабицкий тут же заметил:   

- Если ты против, то давайте снова на вы.    

Он открыто по-мальчишески улыбнулся, и я покачала головой и тихо рассмеялась.   

- Я не против, давай на «ты».     

Протянув Михаилу папку с эскизами, я спросила:   

- Посмотришь сейчас, или..?     

- Сейчас. На самом деле, мне просто не терпится с ними ознакомиться.    

Пока Кабицкий с искренним интересом рассматривал мои работы, я бегло прошлась взглядом по меню. На цены старалась внимания не обращать, но так или иначе цеплялась за них взглядом, отчего мне становилось неуютно. Так, спокойно, Арина. Тебя сюда пригласили, выбор делала не ты. Расслабься и перестань фокусироваться на том, на чём не стоит.   

- Советую ледяное плато с устрицами и морскими ежами, - не отрывая взгляда от эскизов, сказал Михаил.   

Я отложила меню, даже не взглянув на стоимость озвученного блюда. Кивнула, когда Кабицкий посмотрел  на меня поверх рисунков.   

- Тогда ледяное плато. И можно апероль… сегодня хочется немного расслабиться.     

Михаил живо отложил в сторону эскизы и, облокотившись на стол и подавшись ко мне, проговорил:    

- И мне тоже хочется того же. Чертовски устал на работе. А потом обсудим эскизы.     

Домой я приехала гораздо позже, чем собиралась. Мы с Кабицким проболтали обо всём и ни о чём под прекрасные морепродукты и коктейли. Я даже чувствовала лёгкое опьянение, но не от спиртного, а от того, что наконец удалось переключиться мыслями на то, что не убивало и не иссушало.    

О работе, правда, говорили тоже, и в этой сфере беседа проистекала в исключительно деловом ключе и не заняла много времени. Вести дела с Михаилом, даже на словах, было просто и легко.    

- До встречи, - попрощалась я с Кабицким, когда его водитель подбросил меня до родных пенатов.   

- До встречи, Арина, - кивнул мне Михаил и, дождавшись, пока я доберусь до двери в подъезд, сел в машину.     

Зайдя в дом, я некоторое время постояла в лифтовом холле. На часах было почти двенадцать - Кирилл спал, а вот чем занимался Ян, я не знала. От него было несколько пропущенных вызовов, но так как поступили они после того, как Серебров прислал сообщение о том, что уложил сына в кровать, я понимала, зачем мне звонит муж. И последнее, чего бы я хотела в компании Кабицкого - чтобы он по моему разговору с Яном понял, что у нас сейчас не лучшие времена.    

Вздохнув, я занесла руку над кнопкой лифта, но тут же её отдёрнула. Сейчас, когда декорации ужина с Михаилом, перенесшие меня в совсем другую вселенную, исчезли, в мыслях вновь появились поступок Сереброва, его Вика и то, что рассказала мне свекровь. Нужно ли было поднимать эту тему с Яном? Я очень в этом сомневалась, прекрасно понимая, что для мужа это незаживающая рана, говорить о которой равнозначно тому, чтобы вскрыть то, что едва затянулось. Но так или иначе нам с ним ещё очень многое предстояло обсудить.    Всё же добравшись до квартиры, я стала рыться в сумочке в поисках ключей, пока не поняла, что дверь… открыта. Сердце тут же застучало, как безумное, а в голове, одно за одним, замелькали предположения. Причём худшие. В основном о том, что Ян мог забрать Кирилла и куда-то его увезти. Этого я бы не перенесла.    

Влетев в квартиру, я тут же наткнулась на хмурого Сереброва, который ждал меня в прихожей. Руки он сложил на груди и замер в позе «муж встречает загулявшую жену». Выдохнув, я заперла дверь и принялась разуваться. Сердце всё ещё колотилось, но теперь я мысленно ругала себя за то, что успела за доли секунды напридумывать чёрт-те что.     

- Хорошо, что вообще домой пришла, - процедил Ян, когда я вешала в шкаф лёгкое пальто.    

- О, это очень хорошо, я с тобой согласна, - усмехнулась и, взяв сумочку, уже было направилась к дверям спальни, когда на моём предплечье сомкнулись пальцы Сереброва.    

Причём такой хваткой, которую вполне можно было обозначить, как «стальная».     

Переведя взгляд сначала на руку мужа, потом на него самого, я вскинула брови. Выражение моего лица - я могла в этом поклясться - наверняка было очень и очень искренним. Сказать, что я удивилась - значит, не сказать ничего.   

Подобных телодвижений в мой адрес Ян никогда не делал, даже если вдруг мы с Ленкой куда-то забредали после киношки, или концерта, скажем, и я возвращалась домой позже обещанного. Поэтому мне только и оставалось, что натуральным образом шокироваться.    

- Кто это был? - потребовал Серебров ответа, мотнув головой в сторону окна, выходящего во двор.    

Понятно, значит, он видел, как меня провожает Михаил.   

- Я же сказала, что сегодня у меня деловая встреча, - отчеканила я, предпринимая безуспешную попытку выпростать руку.     

- Хм… очень интересно. Теперь все деловые встречи заканчиваются почти в полночь, и с них приезжают подшофе? - зло ухмыльнулся Ян.     

- Ну, я же верила тебе, когда ты списывал всё на аврал на работе, - растянула я губы в ответной «милой» улыбочке. - Так что теперь твоя очередь.     

Мы стояли и смотрели друг на друга с такой палитрой, чувств, написанных на лицах, что у меня по позвоночнику бежала ледяная змейка ужаса. Какие эмоции в этот момент испытывал Серебров, я не знала, но подозревала, что не самые приятные.    

- Ясно, - проговорил он тоном, в котором сквозили разочарование и усталость.     

А потом Серебров ушёл. Просто направился в прихожую, где через пару минут за ним закрылась входная дверь.   

Я же разревелась. Горько, но без рыданий. На этот раз я оплакивала не чужую смерть, а свою собственную. Потому что мне казалось, что в момент, когда вскрылись тайны Яна, какая-то часть меня погибла навсегда.

Часть 4

Ночью меня разбудил судорожный всхлип-вздох из темноты:   

- Ма-а-ам! Мне плохо…      

Я подскочила, как ужаленная, а сердце тут же застучало в висках. Казалось, только недавно забылась беспокойным сном, и вот стряслось что-то ужасное.     

На пороге стоял Кирилл. Я намеренно не выключала ночник - отчего-то совсем не хотелось оставаться в темноте - поэтому в его свете сразу стало заметно, насколько сын бледный.    

Бросившись к нему, я тут же приложила руку к его лбу. Он был горячим и липким от пота.    

- Что случилось? - хрипло выдохнула, подхватывая Кира на руки и укладывая на нашу с Яном постель.      

- Плохо, - повторил сын и прикрыл глаза.     

Я начала метаться по квартире. Вроде бы ничего страшного не случилось - простыл, ну или подхватил что-то в садике, но почему-то именно сейчас я испугалась. Наверное, всему виной было понимание - я осталась одна, чего те разы, когда сын болел до этого, ни разу не случалось. Мы всегда с Серебровым дежурили по очереди у его кровати. Ян зачастую даже мог не прилечь ни на минуту, давая мне возможность поспать ночью.    

- Да где же эта аптечка? - выдохнула хрипло.     

Конечно же, я знала, где у нас лежат лекарства, регулярно перебирала их, просматривала на предмет истекшего срока годности, дополняла чем-то… Но именно сейчас, когда ни с того, ни с сего начали трястись руки, а паника схватила за горло когтистой ладонью, я не помнила и не понимала ровным счётом ничего.    

- На кухне, мам, - сказал Кир и я, слабо улыбнувшись сыну, бросилась за градусником и лекарствами.    

Ожидаемые тридцать восемь и три сделали со мной прямо противоположное тому, что сотворил вулкан тревоги - я пришла в себя. Нужно было действовать, как я делала это обычно. Быстро, спокойно, собранно. Дав лекарство сыну, я села рядом и принялась наблюдать за ним. Минуты потекли медленно, словно ленивцы, карабкающиеся по дереву во время зимней спячки.     

И вот Кир начал засыпать. Сначала его веки подрагивали, потом на личике появилась безмятежность, и сын провалился в крепкий сон.     

Я осторожно, чтобы не разбудить его, прилегла рядом, обняв одной рукой. Смежила веки, борясь с новыми слезами, что уже подступали к горлу спазмами. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Но вдруг стало так жалко себя… так невыносимо жалко…     

Я вновь провалилась в полудрёму, полную жутких кошмаров, в которых за мной бегала пузатая женщина с седыми космами, жутко смеялась и вызывала такую оторопь, что у меня ноги прирастали к земле. Я пыталась вырваться, пыталась двигаться дальше, но ничего не происходило.     

- Мам… кажется, я горю, - раздался голосок Кира, и я опять подорвалась с кровати и схватила телефон, лежащий на прикроватной тумбочке.       

- Алло… Ян… приезжай, пожалуйста, - прохрипела в трубку, как только муж ответил. - Кирилл приболел.    

Глупо… я не вызвала врача первым делом. Не стала давать сыну новую порцию лекарств. Я позвонила мужу, и в этот момент мне было плевать, с кем он и где.     

- Сейчас буду, - заверил муж, после чего отключил связь.    

Прибыл он в составе со своими родителями и врачом, вызванным из частной клиники. Учитывая, что доктор приехал довольно быстро, имелась вероятность, что Ян ночевал в получасе езды от нас, а именно - у Марины Алексеевны и Владлена Борисовича.

- Как ты? - шагнул ко мне Серебров.    

Конечно, я не раз представала перед ним ещё и не в таком виде, но сейчас отшатнулась. Даже не от обиды - в данный момент ей не было места, - а от того, что не хотела, чтобы в те минуты, когда я переживала одно из худших своих падений, муж лицезрел меня настолько жалкой.     

- Иди к Киру. Он спрашивал о тебе, - мотнула головой, и когда Серебров, кивнув, быстро удалился в нашу комнату следом за врачом, услышала от свёкра:    

- Пойдём, доченька, хочу поговорить.       

Я застыла на месте, а в голове, одна за одной, начали появляться мысли - не услышу ли я ещё что-то, что станет последней каплей? Не приготовили ли мне близкие люди те новости, с которыми не смогу справиться? Особенно сейчас, когда я была настолько вымотана случившимся и внезапной болезнью сына.     

- Владлен Борисович… - начала я, но свёкор, взяв меня под локоть, повёл в сторону кухни.    

Я шла за ним, словно овца на заклание, еле переставляя ноги. Хотелось вырваться и сбежать, но я этого отчего-то не сделала.     

- Ариш… хочу, чтобы ты знала - мы полностью на твоей стороне, - сказал Владлен Борисович, стоило нам оказаться на кухне.    

Я обессилено опустилась на стул и почувствовала себя так, словно из меня разом выпустили воздух. Во-первых, от облегчения, во-вторых, - и это было совершенно контрастным ощущением - что мы будем говорить о том, что сотворил Ян.    

- Мне Марина всё рассказала… Ума не приложу, как он на такое решился!     

Рука свёкра рубанула воздух. Несмотря на то, что Владлен Борисович старался говорить тихо, я слышала в его голосе те нотки, от которых по спине моей побежали мурашки.       

- Он у нас ночевал, ты не думай! - вступила в разговор Марина Алексеевна, и я горько усмехнулась.    

Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах, это последнее, в чём нужно было адвокатничать передо мной за сына. Хотя, надо сказать, новости о том, что хотя бы в эту ночь Серебров не помчался к своей прекрасной Вике, меня отчасти успокоили.     

- Я и не думаю, Марина Алексеевна, - посмотрев на свекровь, сказала в ответ.     

Она присела рядом со мной и сейчас смотрела так, словно не понимала, о чём именно она должна говорить. Попытаться успокоить ещё хоть как-то? Просто поинтересоваться, не сдыхаю ли я от боли и горечи, пылающих в душе?    

Между нами троими установилось молчание. Лишь только стрелки часов на стене, отсчитывающие время, вклинивались в эту тишину, что сейчас казалась стерильной. Я чутко прислушивалась к тому, что происходило в нашей комнате, где осматривали Кира, но ничего не могла разобрать. Впрочем, совсем не беспокоилась за то, что Ян что-то сделает не так. К тому, что касалось участия в жизни Кирилла и нахождения Сереброва рядом с сыном, претензий у меня не имелось. Интересно, а для своего второго ребёнка он будет таким же хорошим отцом? Станет ли приезжать по первому требованию Вики, когда у её сына или дочери поднимется температура? Знает ли Ян вообще, кто у них с Плюсновой родится?    

- Арюш… иди сюда, - позвал меня муж, и я встрепенулась.     

Настолько глубоко ушла в свои переживания, что не сразу заметила, как Ян появился на пороге кухни. Сколько так просидела, пока родители мужа находились возле меня немыми стражами? Десять минут? Двадцать?       

- Что-то серьёзное? Что там?! - всполошилась, вскакивая с места.    

Метнулась к мужу, собираясь протиснуться рядом и побежать к сыну, но Серебров просто перехватил меня за предплечье. На этот раз - бесконечно нежно и трепетно, словно в противовес тому, как делал это вчера.   

Наши взгляды с Яном встретились. В глазах напротив я увидела то, от чего у меня перехватило дыхание - целый океан таких эмоций, что кислорода в лёгких не осталось. Боль, точно такая же, какую испытывала и я сама, страх, оторопь… Всё то, что сейчас, похоже, мы делили на двоих.    

- С Киром всё хорошо, - хрипло сказал Серебров. - Простыл, вот и всё. Врач дала все рекомендации, выписала лекарства. Думал, что ты сама хочешь это услышать.       

Сделав глубокий вдох, я кивнула. Не могла и звука из себя выдавить - почему-то сейчас это казалось невозможным. Просто стояла напротив Яна, чувствовала прикосновение его пальцев и выть хотелось от того, что он с нами сделал. Сделал и не понимал, насколько это чудовищно. Или не желал придавать этому значения?      

- Мы ведь потом поговорим? - спросил меня муж и я, высвободив руку, направилась к сыну, ничего не ответив.     

- Поговорим-поговорим, будь уверен, - послышался позади мрачный голос Владлена Борисовича, и я кривовато улыбнулась сама себе.     

Похоже, пока оба - и свёкор, и свекровь - действительно были на моей стороне.     

Врач ушёл, а Кирилл заснул. Я же сидела рядом с сыном, борясь с искушением выйти к мужу и его родителям и сообщить им, что желаю лишь одного - одиночества. И что прошу перенести все беседы на потом. Но это была своего рода трусость, когда я понимала - мы с Яном подошли к тому моменту, когда нужно всё решать здраво, чётко, здесь и сейчас. Хотя, как раз здравости ни в случившемся, ни в том, как именно я себя ощущала, и не имелось.     

Всё же вернувшись на кухню, я устроилась за столом. Марина Алексеевна уже организовала всем чай. Когда я зашла - бросилась наливать каркаде и мне. А я поймала себя на том, что не отказалась бы выпить чего-нибудь покрепче.     

- Спит, - сказала вполголоса, когда Серебров посмотрел на меня вопросительно.    

Он кивнул и опустил глаза. Я же уставилась в чашку дымящегося чая, которую секундой ранее передо мной поставила свекровь.    

- Я с этим олухом специально дома ничего не обсуждал, - подал голос Владлен Борисович после паузы.    

- Пап… - начал Ян, но свёкор его оборвал:   

- Не папкай - не в детстве!

Он взъерошил густые тёмные, обильно припорошенные серебром седины волосы и сделал глубокий вдох. Было видно, что Серебров-старший находится на пике переживаний. И этот тут же откликнулось внутри меня нервной дрожью.    

- Что ты делать дальше собираешься? - этот вопрос он задал сыну. - Всё по полкам мне разложи.    

Такого тона от свёкра я не слышала ни разу. Наверное, ему бы позавидовали даже самые великие полководцы.    

- Что ты имеешь ввиду? - нахмурился Ян.      

И да - он действительно не понимал, о чём именно спрашивает отец.    

- Что дальше будешь делать? С Викой. С ребёнком своим вторым, - чуть повысил голос Владлен Борисович.   

Я машинально вздрогнула и бросила испуганный взгляд на дверь. Даже мысли не хотела допускать о том, что Кир узнает о предательстве папы. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.    

Марина Алексеевна положила руку на ладонь мужа, тем самым пытаясь его успокоить, и свёкор снова вздохнул. Было ясно - не спи Кирилл в соседней комнате, не миновать грозы.    

- Я уже сказал Арине, скажу и вам - Викин ребёнок не узнает о том, кто его отец. Это - одно из условий нашего договора.

Я хмыкнула. Договора…

- В свидетельстве о рождении моё имя фигурировать не будет. Растить его я не стану - Вика или будет делать это одна, или с тем, кто станет её мужем. Если она всё же выйдет замуж, - он передёрнул плечами, как будто говоря, что ему на это плевать.      

- Зачем ты вообще на это пошёл? Что, ей никто другой ребёнка не мог сделать? - потребовал ответа Владлен Борисович.        

- Она просила… Просила ей помочь.     

В голосе Яна сквозило что-то вроде растерянности. Той, с которой люди говорят о каких-то вещах, но сами не знают, как так вышло.   

- А если бы почку потребовала? Или с крыши спрыгнуть?    

- Пап… Речь не о почке и крышах. Ребёнка она будет растить сама. Я с ней не вижусь и видеться не собираюсь. Моя семья - это Арина и Кирилл.     

Серебров посмотрел на меня и уверенно повторил:    

- Вы - моя семья. Не Вика, не её ребёнок…     

- Ваш ребёнок, - поправила я мужа. - Для меня он ваш. И уж прости, - развела я руками, - думать иначе не получится.       

По нутру снова полоснуло это жуткое осознание - у мужа есть малыш на стороне. Его плоть и кровь, пусть пока это дитя и не появилось на свет.    

- Аришка… Я очень перед тобой виноват. Но я это начал понимать только сейчас…    

Серебров тоже провёл ладонью по волосам, как это сделал некоторое время назад его отец.     

- Если бы я осознавал, чем всё завершится, никогда бы не рискнул так нашими отношениями.      

- Ты осознавал! - теперь уже я повысила голос. Пришлось одёрнуть себя и продолжить шёпотом: - Ты осознавал, иначе бы не спрятал договор. И вообще, ты считаешь, что это нормально? Не обговаривать с женой настолько важных вещей?     

Я смотрела на Яна, он - на меня. Нет, то, что он сделал по отношению ко мне, почему-то не было для него важным. А даже если бы и было - наверное, он пошёл бы на риск, лишь бы его прекрасной бывшей было хорошо. 

- Владлен Борисович, Марина Алексеевна, я вам очень благодарна за участие и то, что вы сейчас здесь, - сказала, посмотрев сначала на свёкра, потом - на свекровь. - И думаю, что вы должны быть в курсе - я пока не знаю, смогу ли жить дальше с той ложью, которую на меня обрушил ваш сын. Даже если он пообещает, что никогда не будет видеться ни с Викой, ни с их ребёнком. Пока мне хочется только покоя. И того, что меня хоть как-то отвлекает - работы.      

Сказав это, я поднялась из-за стола. Со всех сторон накатило чудовищное чувство усталости. Почти бессонная ночь, переживания, что копились, как снежный ком. И вот теперь этот разговор… Мир как будто бы сговорился свести меня с ума.     

- Слушай меня, Ян, - сказал Владлен Борисович, поднимаясь следом за мной и опираясь руками на стол. - Если ты Аришу потеряешь - я тебе не то что руки не подам… Я с тобой гадить на одном поле не сяду, - процедил он, глядя на Сереброва. - Хотя… ты и так уже нагадил с лихвой.     

Пока я переваривала услышанное, свёкор распрямился и, кивнув Марине Алексеевне, махнул рукой на выход из кухни. После чего они оба вышли, оставив меня наедине с притихшим мужем.   

С этого момента Яна как подменили. Он был неизменно предупредительным и внимательным. Находился дома неотлучно, а я… Я сосредоточила своё внимание на Кирилле. Ему то было легче, то становилось хуже. В общем и целом, сын всегда так реагировал на простуду, но сейчас мне казалось, будто Кир словно бы перенял часть переживаний на себя. И это, конечно же, сказывалось на его состоянии не лучшим образом. Надо ли говорить, что все вопросы, кроме здоровья сына, отошли на второй план? Представлять, что в эти дни я стану инициатором кардинальных перемен в совместной с Серебровым жизни, не приходилось.     

- Ариш… - тихо позвал меня муж, выйдя из душа.    

Я сидела в кресле рядом с кроватью, на которой спал Кир, и делала новые наброски. Это отвлекало. Ко всему, Михаил ждал ещё несколько моих работ, потому что у него в голове, по его словам, уже сложилась будущая коллекция.    

- М? - подняла я взгляд на Сереброва.    

Он стоял на пороге, уже при полном параде. Не то чтобы мы с Яном обсуждали планы друг друга на времяпрепровождение, но отчего-то вид мужа царапнул.    

- Мне на работу нужно отскочить. На пару часов. Может, на три. Справитесь?     

Он свёл брови на переносице, я - растянула губы в улыбке.     

- Хоть на полгода, - холодно заверила я Яна в ответ и сделала вид, что увлечена своим занятием.    

- Зачем ты так? - начал муж, но я отмахнулась.    

- Иди… Не нужно спрашивать у меня разрешения. Я не Цербер.     

Штрих вышел кривым, испортив эскиз. Я прикусила нижнюю губу, изо всех сил уговаривая себя не поднимать головы и не смотреть на Яна. Он же постоял ещё немного, глядя на меня, после чего вышел. Через пару минут за ним захлопнулась входная дверь, заставив меня вздрогнуть.      

Нанеся ещё несколько штрихов, я мысленно чертыхнулась и отложила планшет. О том, чтобы сосредоточиться, можно было забыть…     

- Ну, мать, ты что-то меня совсем не радуешь, - сказала Ленка, забежав ко мне на часик попить чаю, потому как «больше выдерживать домашний бедлам не могла».       

- Почему это? - сделав вид, что ничего особенного не происходит, задала я риторический вопрос.    

- Потому что выглядишь откровенно паршиво.     

Она переобулась и, забрав у меня принесённые сладости к чаю, прошла на кухню. Было обговорено, что к Кириллу Лена не пойдёт, во избежании потенциального лазарета у неё дома.     

- Спасибо, - хмыкнула я и приземлилась на диванчик, после чего принялась наблюдать за тем, как подруга хозяйничает у плиты.    

- Не благодари. Кто тебе ещё правду скажет? - окончательно добила Ленка.    

Поставив чайник, она развязала тесёмки на коробке с пирожными и, словно бы передумав перекладывать их на тарелку, повернулась и внимательно на меня посмотрела. Под её взглядом стало неуютно, отчего я поёжилась.     

- Я много думала о твоей… проблеме, - приняв непривычно серьёзный вид, сказала подруга. - И, зная тебя, поняла, что нужно делать.     

Голос Ленки звучал одновременно тихо и торжественно. Однако от этого тона я окончательно растерялась. Нет, конечно, отмахиваться от подруги и её советов, ну или планов Барбаросса я не собиралась… Но совершенно не могла понять, о чём именно пойдёт речь.      

- И? - вот и всё, на что меня хватило.     

Отвернувшись, подруга всё же вынула эклеры и разложила их на тарелке, после чего, поставив передо мной, отправилась наливать нам чай. Как будто брала паузу на то, чтобы обдумать всё ещё раз перед тем, как выдать мне свои измышления.   

- Ты должна связаться с Марком Роминым, - сказала она решительно, когда управилась с напитками и устроилась напротив меня.    

Мои брови помимо воли оказались на лбу. То, что Лена говорила об этом незнакомом мужчине так уверенно, словно я с полунамёка должна была понять, кто же это такой, как минимум удивляло.   

- Понятно. Я так и думала, что ты не удосужилась узнать, от кого же бывшая Яна собиралась беременеть до того, как уговорила Сереброва поделиться самым ценным.     

Я ошарашено смотрела на подругу, укладывая в голове сказанное ею. Она вот так вот просто пошла и вызнала о женихе - или кем он там ей приходился? - Плюсновой? Но для чего?       

- Марк Ромин? - тупо переспросила я, не зная, что ещё прибавить.    

- Ага, он самый. Ну, я залезла на страницу Вики… Она открытой оказалась. Там их фотки есть с этим Марком. Сопоставила из того, что ты рассказывала, ну… по датам. А дальше ларчик просто открывался.    

Выудив из кармана джинсов телефон, Ленка покопалась в нём, а мгновением позже передо мной на экране смартфона появился симпатичный темноволосый мужчина, лет тридцати. Глаза - тёмные, смотрят так, словно хотят увидеть что-то, что доступно лишь им. Странное ощущение - несмотря на то, что это было всего лишь фото, по спине от этого взгляда холодок прошёл.  

- У него своя фирма. Я нашла контакты на странице Марка.     

Положив телефон передо мной, Ленка принялась за пирожные, пока я, хмуря брови, пролистывала фотографии Ромина. Ни на одной из них рядом Виктории не обнаружилось.    

- На его странице совместных снимков нет, - пояснила подруга. - А вот на её - вполне.     

Я хмыкнула и закрыла вкладку браузера. Вновь любоваться Викторией мне не хотелось от слова совсем.   

- Зачем мне знать про этого Марка? - приподняла я брови. - У него своя история, у меня - своя.    

Я тоже отпила глоток чая и, увидев, что в глазах подруги разливается что-то вроде понимания, дескать именно того она и ожидала, добавила:    

- Лен, я не хочу вообще ворошить эту часть истории. Понимаешь? Мне нужно прийти к какому-то общему знаменателю, но самой. Без того, чтобы вмешивать в это Плюснову и прочих её женихов.    

Ленка покачала головой.   

- Нет, Арин. Точнее, да. Я-то понимаю, а вот ты - нет. Сама ты ни к чему не придёшь, всё будешь тянуть кота за то, что у него между ног, а к чему это приведёт - чёрт его знает. Но блин… В этой истории есть что-то неладное. Я не знаю, как объяснить… Просто нутром чую. И тебе просто необходимо быть в курсе всего. Раз уж ты тоже замешана. Невольно конечно, но замешана.     

Я поджала губы, с которых уже собирались сорваться протесты. Меньше всего мне желалось выходить на связь с теми, кто имел отношение к Виктории. И дело было вовсе не в заверениях Яна, что он не станет общаться ни с бывшей, ни с их ребёнком. Я не хотела вязнуть в том, что и без того тянуло из меня все силы.    

- Позвони ему, - вновь включив телефон, придвинула его ко мне ближе Ленка. - Ответит, что знать ничего не знает и не желает ведать - так тому и быть. А если нет… Ну, в общем, сама найдёшь, что ему сказать.      

Моё сердце стало ускорять бег. Глаза инстинктивно нашли номер телефона Марка. Была ли подруга права, или нет, я уже знала - даже если сейчас трусливо откажусь, всё равно буду думать об этом звонке. Перебирать в голове правильные варианты того, как стоит поступить. Так нужно ли оттягивать неизбежное?

Кивнув, я набрала номер Ромина, и когда тот ответил, представилась скороговоркой:    

- Здравствуйте, вы меня не знаете. Я Арина Сереброва. - Запнувшись и немного помолчав, всё же добавила: - Жена Яна Сереброва. Это имя вам о чём-нибудь говорит?     

Я аж дыхание задержала. Сидящая напротив Лена сделала то же самое. Когда же с той стороны разговора послышался глубокий бархатный голос, я поняла, что ожидала услышать что угодно, но только не это.   

Чуть помедлив, Марк ответил:    

- Это имя мне о многом говорит. А вы, должно быть, жена того человека, к которому от меня ушла Вика?      

Я застыла, выпрямив спину и впившись пальцами свободной руки в столешницу. Меня словно окатили ушатом ледяной воды, смешанной с крошевом изо льда. Острые обжигающие обрывки сказанных слов ранили и понуждали сердце то замирать, то колотиться быстрее.     

- Ушла Вика? - выдавила я из себя, и глаза замершей подруги округлились.    

- Именно, - спокойно ответил Ромин. - Или хотите сказать, что звоните мне по какому-то иному поводу?    

В его голосе послышалось что-то вроде удивления. Нет, не явного, скорее того, испытывая которое, сам поражаешься, откуда в твоей жизни вдруг взялись некие нюансы. Вроде бы знал обо всём досконально и вдруг - новости.       

Вот такими новостями и стал для Марка мой ошарашенный тон, когда я переспросила об уходе Вики к Сереброву.     

- У меня был лишь один повод, - упавшим голосом ответила Ромину. - Я желала разобраться в том, во что меня окунул с размаху муж. Беременность этой вашей Вики, - как я ни старалась, произнести имя бывшей Яна без презрения не удалось, - договоры с клиникой, запертые сейфы, тайны прошлого.    

Чем громче я говорила, тем больший ужас разливался на лице Ленки. Наконец подруга перегнулась через стол и схватила меня за запястье, ощутимо сжав. Это хоть немного, но отрезвило. И дало понять - из меня буквально льётся всё то, что накопилось за эти дни. Возможно, большинство женщин бы смогли справиться лучше меня - бросились бы с шашкой наголо на амбразуру и порубили всех в фарш в попытке добиться или правды, или того, что могло бы их хоть как-то успокоить. Я же переживала всё совсем иначе. Мне нужно было время на то, чтобы остаться в режиме самосохранения. Так я была устроена.    

- Ладно… извините, - сказала я, когда поняла, что зашла в своём негодовании слишком далеко.     

Да и ко всему - именно я позвонила Марку. Скорее всего, он уже давно забыть забыл и о Вике, и о том, что случилось. Даже если и сказал, что имя Яна ему о многом говорит.    

- Всего доброго, - прибавила к сказанному и уже собралась положить трубку, когда услышала:   

- Я могу записать ваш номер?       

Ромин произнёс эти слова совершенно будничным тоном, словно давая понять, что этот вопрос ничего не значит. Так, дань вежливости, ничего кроме.    

- Я звоню с телефона подруги, - ответила ему и, немного подумав, добавила: - Но да… вы можете записать мой номер.    

Ленка кивнула, как бы говоря, что она целиком и полностью поддерживает меня в желании поделиться контактами с Марком. И я, вздохнув, продиктовала Ромину цифры моего телефона.    

- Арина, я не обещаю, что позвоню вам, - сказал он, записав номер. - Но если позвоню, я хотел бы знать - вы готовы встретиться и обсудить то, что касается Виктории и… вашего супруга? Даже если для вас это будет несколько… неожиданным?        

Закусив нижнюю губу, я медлила с ответом. Сейчас у меня возникло лишь одно ощущение - выгнать Яна ко всем чертям. Решить вопрос того, как он будет видеться с Кириллом, развестись, разделить имущество и на этом всё. Но… разве я уже не поняла, что во всей этой истории есть миллион подводных течений, о которых я знать не знала ещё несколько дней назад? Куда они вели? Что под собой таили? Готова ли я была к тому, чтобы это выяснить?   

- Да, я готова. И очень надеюсь, что вы всё же позвоните, - отчеканив эти слова, я отключила связь и взглянула на подругу.     

Она сидела, застыв и приподняв брови. Я - воззрилась на Ленку, а у самой внутри всё клокотало и бушевало от эмоций. Как бы то ни было, первый шаг я сделала. И, если верить моему внутреннему чутью, совсем скоро Марк Ромин наберёт мой номер. А дальше… Дальше всё будет зависеть от того, что именно мне поведает этот человек.    

Бывший партнёр той, кто для моего мужа так и не стал бывшей.

Часть 5

Когда Ян вернулся домой, я пришла к одному выводу - даже если Марк мне не позвонит, я сделаю это сама и потребую встречи. Расспрашивать и дальше Сереброва, как я считала, было бессмысленным. То, что он мне сказал, вытащенное буквально клещами, не несло в себе никакой особой информации. И глупо было рассчитывать на то, что муж вдруг воспылает желанием честно и искренне поведать мне обо всём. Да и стану ли я верить ему, или начну сомневаться? Я могла сказать на сто процентов - теперь доверия к нему у меня не имелось, как бы печально ни было это признавать.    

- Ариш! - позвал меня Серебров из кухни. - Идите сюда с Киром.    

Я напряглась, быстро взглянула на выздоравливающего сына, который только и делал в последнее время, что порывался нарушить постельный режим. И когда Кирилл радостно откинул одеяло и, сунув ноги в тапки, помчался к отцу, вздохнула.     

- Набегает температуру, будешь сам её сбивать, - строго сказала я, входя следом за сыном на кухню, где Ян уже успел разложить на столе какие-то бумаги.    

- Не набегает, - улыбнулся Серебров, сажая Кира на колени и кивая на место рядом с ними. - Давай к нам.    

Я замерла на секунду. Эта игра в добропорядочного семьянина, который собирает любимых людей на кухне с какой-то целью, мне не нравилась. Но сын смотрел на меня с таким радостным предвкушением и надеждой, что я сдалась.     

К тому же, говорила я себе, уже завтра я отправлюсь к Ромину, чтобы попытаться расставить точки над «i». Так что сегодня можно было притвориться той, кто решил играть по чужим правилам.    

- Как на работе? - равнодушно спросила я, присаживаясь рядом с Серебровым и Кириллом.    

- Ай, опять начинают закручивать гайки по части новых проектов. Я теперь там в некотором роде спец, к которому все хотят попасть, - не без самодовольства сказал Ян, после чего отмахнулся: - А вообще не бери в голову, справлюсь. И смотри.    

Передо мной легла на стол увесистая папка, на которую я воззрилась с настороженностью. В голову пришла дурацкая мысль о том, что в ней содержится какая-то информация по разводу. Ну а что? Может, муж подсуетился, собрал документы, а сейчас со счастливой миной на семейном совете объявит, что заседание в суде уже назначено.   

Чёрт, Арина… и придут же тебе мысли… Хотя, воображение у меня разыгралось совсем не без причин.   

- Ну, открывай, - сказал Серебров, и я осторожно раскрыла папку.    

На первой странице был… дом моей мечты. Именно такой, какой я рисовала себе в фантазиях не раз, а порой щедро делилась ими с мужем, когда мы обсуждали, какой будет наша дача. И вот сейчас он прямо передо мной. Правда, на бумаге, но всё же.     

- Я решил, что строиться долго. Перерыл тучу вариантов, поднял людей, которые этим занимаются. И вот - смотри. Нашёл то, что ты описывала.      

Они с Кириллом замерли и даже, кажется, перестали дышать. У меня же внутри всё вскипело от настолько противоречивых ощущений, что горло сдавило спазмом. Это был запрещённый приём. Делать вот такое… Сооружать иллюзорные песочные замки на том, что рухнуло и придавило меня бетонными плитами. Так нельзя. И всё же, всего на мгновение я позволила себе поверить в то, что всё возможно. Что сказанное Яном - правда. Их ничего не связывает с другой женщиной. А ребёнок… о нём ведь я могла и не узнать и жила бы в счастливом неведении. Мечтала бы о загородном доме, занималась бы работой. Мы с Яном растили бы сына и были совершенно счастливы. Все вместе.    

Вот только прятаться от реальности было не в моих правилах.    

- Нравится? - спросил Серебров.    

- Мамочка! Тебе нравится? - вступил в разговор Кир.     

Я листала папку, просматривая фотографии, делая вид, что изучаю план дома. На деле же почти ничего не видела и не понимала.      

- Нравится, - хрипло выдохнула в ответ.     

- Если не очень, то есть ещё варианты. Но я подумал, что этот - как раз то, что нам нужно.    

Сделав глубокий вдох, я улыбнулась через силу. Нам нужно было совсем другое. Например, искренность. Отсутствие тех поступков за спиной, от которых наша семья летела в тартарары. Вот, что нужно было нам. А остальное приложилось бы.     

- Я посмотрю их все, спасибо, - сказала мужу, поднимаясь и собирая со стола папки дрожащими пальцами.   

Многое бы отдала за то, чтобы посидеть час-другой втроём, рассматривая эти дома, обсуждая, как лучше будет облагородить участок. Стоит ли брать дачу подальше, но дорогую и хорошую, или поближе, но не ту, что нравится на все сто.    

Но не сейчас. Сейчас я не могла изображать из себя ни радостное возбуждение, ни искренний интерес.   

- Арин… всё в порядке? - задал «коронный» вопрос муж, когда я направилась к выходу, и я, обернувшись на пороге кухни, соврала:    

- Да.     

На следующий день Марк позвонил мне сам. Причём сделал это в тот момент, когда я была во всеоружии. Марина Алексеевна уже приехала посидеть с Кириллом, Серебров - отправился на работу, а я готовилась штурмовать телефон Ромина с целью стребовать с него встречу.    

- Добрый день, Арина. Надеюсь, не отвлекаю вас от чего-то важного, - раздался в трубке его спокойный голос, и я, бросившись в ванную, заперлась там и ответила:   

- Добрый день. Нет, Марк.     

Сама же поняла, что начинаю задыхаться от волнения. Вроде бы и причин для него не имелось, но у меня в груди всё сжималось от судорог.    

- Мы можем с вами увидеться сегодня? Через час? Где вам будет удобнее, я подъеду.    

Я начала лихорадочно соображать, что ответить. Пять баллов, Сереброва. Готовилась-готовилась и на тебе - главного-то и не продумала.    

- Можем. И думаю, будет неправильным, если станем устраивать в честь встречи застолье, - выпалила я.    

Ромин хмыкнул. То ли насмешливо, то ли одобрительно. Пока по его голосу я не понимала, что именно он чувствует и какую реакцию хочет показать. 

- На набережной, где спуск со львами, будет удобно? - спросил он после небольшой паузы. - Никаких застолий, просто прогулка вдоль Невы.      

Я закусила губу, снова судорожно раздумывая над вопросом. Не самое закрытое место города, что и говорить. Но не прятаться же, играя в шпионов, по дворам и пригородам? К тому же, офис Яна находился совсем в другой стороне.

- Давайте, - кивнула сама себе. - Через час у спуска со львами, - повторила уже озвученное.    

- До встречи, Арина, - сказал Марк и я, чувствуя, как сердце заходится в бешеном темпе, ответила:     

- До встречи.      

Добравшись до набережной к условленному времени, я сделала совсем не то, что хотела. Выбралась из такси за пару сотен метров до означенного места встречи, потому что мне вдруг сделалось очень неуютно. Стоило водителю повернуть на набережную, как сердце забилось тревожно, а несчастную голову атаковали сотни мыслей. Каждая из которых была краше другой. Даже чудилось, что всё это какой-то дурацкий розыгрыш, частью которого стала не только я, но ещё и Ян.     

И всё же, стоило мне увидеть неподвижную фигуру Марка Ромина, замершую немым изваянием у гранитных оков Невы, как на смену волнению пришла уверенность - всё взаправду. Со мной действительно стряслось всё, что я пережила и продолжала переживать до сих пор.    

- Марк! - окликнула я бывшего жениха Плюсновой.     

Или как там его назвал Ян? Партнёр? Интересно, почему именно так? Хотя, сейчас это было вовсе неважно.    

Он резко обернулся ко мне, словно только этого и ждал. Руки засунул глубже в карманы тёмного короткого пальто. На лице Ромина сначала появилось выражение удовлетворения, но потом оно сменилось непроницаемой маской.     

- Арина, - с холодом в голосе поприветствовал меня Марк и, шагнув ко мне, неожиданно спросил: - Как добрались?    

Как будто бы это и впрямь имело хоть какое-то значение.     

- Хорошо, спасибо, - откликнулась я. - Прогуляемся?    

Марк кивнул и, развернувшись в ту сторону, где было меньше прохожих, предложил:    

- Давайте к мосту лейтенанта Шмидта, а потом, если надоест, обратно.     

Мы зашагали в том направлении, которое озвучил Ромин. Я чувствовала себя неуютно - и от того, что говорил Марк, и, прежде всего, от самих обстоятельств разговора.    

- Вы сказали, что я должна быть готова ко всему, - сказала после небольшой паузы, когда мы молча преодолели несколько сотен метров.     

- Именно, - кивнул Ромин. - Но сначала, если вы не против, я хотел бы услышать… скажем так, вашу версию событий.    

Мои брови поползли наверх. Существовали какие-то разные варианты случившегося? Хм, интересно.    

- Моя версия событий очень проста, - пожала я плечами.     

Приостановилась, подошла к парапету, положила на него обе ладони. Всмотрелась в серо-стальной горизонт, на проплывающие мимо привычные дождевые облака.     

- Некоторое время назад я обнаружила, что мой муж сменил код от сейфа. Когда смогла подобрать его, внутри нашлись документы. И деньги. По документам - а это был договор с клиникой - мой муж, Ян Серебров, стал донором биоматериала для некой Виктории Плюсновой.     

Я резко обернулась к Ромину. На его лице от озвученного не дрогнул ни единый мускул.   

- Дальше, - мягко попросил он.      

- А дальше особо рассказывать и нечего. Ян на все мои требования объяснить, что это и как вышло, что втайне от меня были сделаны такие… манипуляции, просто отмахивался. Сказал, что об этом его попросила Вика, потому что у них с её партнёром… не получалось.      

- Вот как? - вскинул брови Ромин.     

- Именно. Года три, что ли.    

Я намеренно произнесла эти слова спокойным, даже равнодушным тоном. Сама же цепко следила за реакцией Марка. А её не было - этой самой реакции. Передо мной стоял безэмоциональный человек. Ну, или тот, кто хотел казаться таковым.     

- В общем, это всё, что я знаю. Мой муж сдал… ммм… материал, которым воспользовалась Вика. Она беременна, скоро родится ребёнок. Ян заверяет, что никакого отношения к малышу иметь не будет. Что они с бывшей не видятся. И что вся эта история выеденного яйца не стоит.     

Впервые за то время, что прошло с нашей с Марком встречи, я увидела эмоции на его лице. Он кривовато и холодно улыбнулся, после чего подошёл ко мне и встал рядом.    

- Если это всё, вы же не будете против, если я расскажу вам то, что знаю? - спросил Ромин после небольшой паузы.     

Он тоже смотрел на проплывающие перед нами облака и казалось, что застывшую фигуру Марка ничто не способно потревожить.     

- Я буду только за, - тихо ответила ему.       

Это было так странно - понимать, что сейчас мы вместе. Двое совершенно не знакомых друг другу людей. Настолько вместе, насколько я себя не чувствовала за эти дни ни с кем ни разу.    

- Мы действительно долгое время пытались зачать ребёнка. Даже дольше, чем три года. Сначала это происходило естественным путём, затем - обратились в клинику для процедуры ЭКО. Каждая из них была таким испытанием для обоих, что этого не передать словами.     

Марк крепче впился пальцами в парапет - я видела это, потому что теперь смотрела не на небо, а на мужчину рядом, скосив на него глаза.    

- Вика нервничала, у нас не получалось. А она словно помешалась на ребёнке. После того, как в третий раз нас ждала неудача, у Вики случилась истерика. Тогда она кричала, что готова на всё - даже пойти и… попытаться заиметь малыша от кого угодно.    

Меня передёрнуло от услышанного. Мой муж был этим самым «кем угодно»? Или Вика действовала по какому-то плану?     

- Я был в курсе того, что ваш муж сдал семя для Вики, - признался Марк. - И даже в некотором роде успокоился, когда это случилось. Если бы не одно «но». Вику с тех пор как подменили. Она стала холодной, отстранённой. Всячески давала понять, что отныне я - совершенно чужеродный элемент в её жизни.  

- Вас заменил мой муж? - выдавила я из себя, изо всех сил пытаясь совладать мысленно с услышанным.   

Неужели Ян всё это время был рядом с Викой? Ведь нужна же была ей поддержка, помощь… опора? Или для этой женщины фигура отца её ребёнка была неважной, лишь бы получился малыш? Но зачем тогда ей понадобился именно Ян? Неужто нельзя было прибегнуть к помощи анонимного донора?     

- Я не знаю, что вам говорил ваш муж, Арина… - тихо произнёс Марк, поворачиваясь ко мне.    

Окинул тёмным взглядом, от которого внутри у меня всё обдало ледяным холодом. Захотелось сорваться с места и сбежать. Но я ведь приехала сюда по доброй воле и, кажется, прекрасно понимала, что ничего хорошего в итоге не услышу.     

- Знаю, что не так давно он лично возил Вику в клинику, когда у неё возникла угроза преждевременных родов. И, как я понял, вы об этом ничего не знали.       

Я отшатнулась от парапета. Серебров лично возил свою бывшую в клинику… Могла поспорить - это было в тот момент, когда я ждала его с работы. Сделал вид, что задержался, а сам отвёз Вику ко врачу.      

Повернувшись к Марку, я воззрилась на него с таким ужасом, что у меня внутри всё похолодело. И когда Ромин потянулся ко мне и сжал в своей широкой ладони мои пальцы, мне как будто стало легче хотя бы на мгновение.     

Встряхнув головой, я выпростала руку и запрокинула голову. Захотелось вновь смотреть на небо, как будто это могло помочь справиться с тем, что бушевало внутри.    

- Нет. Я этого не знала. И сейчас уже не уверена, что хотела бы знать.   

Мне и вправду было достаточно того, что уже перестало быть секретом. Достаточно. Словно я была сосудом, который переполнился.      

Ромин молчал, я тоже стояла в тишине. Даже звуки города как будто бы померкли и теперь до нас не доносились.    

- Скажите, Марк… - начала я, вновь сосредоточив своё внимание на «партнёре Вики». - Вам что-нибудь известно о прошлом? Я имею ввиду, знаете ли вы какую-нибудь историю, связанную с Викторией, моим мужем и братом Яна?     

Наверное, мне вовсе не стоило продолжать копаться в том, что уже казалось совсем не моим делом. Но что-то никак не складывалось воедино. Будто бы я упускала важную деталь.      

- Хм… с братом Яна? - удивился Ромин. - А он здесь причём?     

Я сделала глоток воздуха. Имела ли право распространяться о той тайне, которая вовсе мне не принадлежала? Пожалуй, теперь - да.    

- Вы знали, что у моего мужа был брат? Марк. Он погиб, когда ему было шестнадцать. И тогда, по словам матери Яна, именно Вика была рядом с моим мужем и смогла его спасти.    

- Что вы имеете ввиду под этим?       

Ромин хмурился, а я стояла и осознавала, насколько же всё случившееся ужасает в который раз. Словно я попала на съёмки реалити-шоу, сценарий для которого писал какой-то псих.     

- То, что если бы её не было рядом, с Яном могло случиться непоправимое. И поэтому он сейчас настолько благодарен ей, что пошёл на выполнение всех её просьб. Даже таких странных.     

- Вот как?    

Марк выглядел озадаченным. И я его прекрасно понимала. Сама чувствовала то же самое - ошарашенность происходящим.    

- Арина, скажу честно, ваш звонок был для меня неожиданностью. Я вполне свыкся с мыслью, что мы с Викторией больше не вместе и никогда вместе не будем. Но то, что вы сказали…    

Ромин сделал паузу, а я смотрела на него и понимала - в этой жадности, с которой раз за разом вглядываюсь в черты лица едва знакомого мужчины, сквозит надежда. Что всё может быть иначе, например. Что всё можно исправить. Хотя, прекрасно отдавала себе отчёт в том, что это утопия.     

- То, что я сказала? - проговорила хриплым голосом, давая понять, что жду продолжения.      

- Породило во мне желание во всём разобраться.    

Он снова взял меня за руку и сжал пальцы. Подался ближе и я инстинктивно скопировала этот жест. Со стороны, должно быть, мы выглядели, как заговорщики.     

- Будьте на связи, прошу, - сказал Марк, и я кивнула. - Я постараюсь вызнать как можно больше о том, в чём мы с вами оказались.      

- Спасибо, - просто сказала я в ответ и, после секундной паузы, мы отпрянули друг от друга, как будто нас с Роминым могли увидеть вместе, и за это бы последовало неминуемое наказание.     

- До встречи, Арина, - кивнул мне Марк, после чего просто развернулся и ушёл.    

Я же смотрела в его спину и до боли сжимала пальцы в кулаки. В том, что мы встретимся рано или поздно, я не сомневалась.     

Первым делом, добравшись домой, я начала собирать вещи мужа. Спокойно и даже степенно, как будто у Яна была командировка, а я должна была отправить в неё Сереброва так, чтобы он ни в чём не нуждался.    

- Ариночка… Арина… Что случилось? Где ты была? - засыпала меня вопросами свекровь, видимо, поняв, что происходит что-то из ряда вон выходящее.   

Меня разозлили её вопросы, хотя, Марина Алексеевна уж никак не могла быть виновна в том, что сделал её сын. Но это её «что случилось?» выбило из колеи. Она веде была в курсе произошедшего. И куда я уезжала - свекрови уж точно никак не касалось.    

- Я собираю шмотки Яна. Или он уедет к чертям, или нам с Киром придётся скитаться по съёмным квартирам. Разумеется, пока всё не решится и мы не получим причитающееся по разводу.     

Я намеренно говорила «мы», чтобы всё сразу встало на места. Нет, конечно же, сейчас у меня никто сына не отнимал, но ручаться, что так будет и дальше, я не могла. Ведь жила, по сути, с тем человеком, которого не знала от слова «совсем». Сегодня он хотел быть рядом, а завтра мог превратиться в монстра, желающего отнять у меня самое ценное.    

- Арина… Ариночка, что же это творится? А? Что творится-то?    

Марина Алексеевна, ходящая за мной по пятам, всплеснула руками и, слабо простонав, опустилась на ближайший стул. Я же, нервно всхлипнув, продолжила вышагивать по квартире и бросать в сумку вещи Яна.   

Часть 6

«Марк говорил с твоей женой. Сегодня устроил мне допрос по части прошлого».    

Ян прочитал эти строки и отшатнулся, словно экран телефона представлял для него смертельную опасность.

Марк. Даже сейчас это имя казалось выжженным на подкорке.

Марк.     

Его младший брат. И вот теперь - бывший Вики. Конечно, это были два совершенно разных человека, но Сереброва до сих пор триггерило.      

«Говорил с моей женой? Откуда это знаешь?»     

Теперь до него дошёл весь смысл сказанного. Арина общалась с Марком? За его спиной?    

«Просто знаю. Иначе бы он не выдал мне столько подробностей».    

Ян отложил телефон и растёр рукой лицо. То, во что он вляпался, сейчас казалось чем-то сюрреалистическим. И как только пошёл на просьбу Вики? Почему решил, что это станет той тайной, которая не будет доступна никому? Маленькая грязная тайна…      

«Ясно. Я наберу тебя позже», - напечатал, взяв смарт.     

Серебров выдохнул и постучал телефоном по подбородку. Не понимал, что делать дальше и как реагировать. Казалось, что уже просрал всё, что можно и нельзя. Арина собиралась с ним развестись. А ведь она и Кир были тем ценным, что и держало его на плаву. Они - и больше никто.     

Раньше таким человеком был Марк. Мама часто говорила, что он - точная копия Яна. Словно они были должны родиться близнецами, но появились на свет с разницей в пару лет. Наверное, они с братом  чувствовали по отношению друг к другу то же самое. Сейчас он бы многое отдал, чтобы сказать Марку, как тот ему был дорог и важен. Серебров до сих пор не понимал, как случилось непоправимое. Как с его братом произошёл тот несчастный случай.

В тот вечер вообще всё шло наперекосяк с момента, когда он поехал на вечеринку. Вика составить ему компанию не смогла, у неё были какие-то дела. Ян до сих пор корил себя за то, что он всё же поддался уговорам приятеля и поехал отдохнуть один. Перед глазами и сейчас стоял экран телефона, на котором висели несколько пропущенных вызовов - семь от Марка и двенадцать от матери. Когда он взял чёртов мобильник, то было уже слишком поздно - всё самое страшное случилось, а у Яна были лишь несколько часов рядом с самым дорогим человеком. Искалеченным и едва живым. Словно насмешка, издевательство, наказание за что-то… И за что, Серебров не знал до сих пор.    

Если бы тогда рядом не было Вики, он бы или свихнулся, или - что было бы предпочтительнее - просто лёг и сдох. Но она была рядом. Безотрывно, каждую минуту. Смеялась тогда, что ему можно делать перерыв от её общества только когда Яну понадобится в туалет. Серебров до сих пор не мог понять, почему они расстались. Нет, не жалел об этом, по крайней мере, теперь. Просто не смог бы ответить даже самому себе, как так вышло. Хотя, сейчас чётко осознавал - всё было к лучшему. Он бы просто сгорел в этих отношениях. Вика умела свести с ума, причём в самом дерьмовом смысле этого выражения. А он был ею одержим, и только когда встретил Арину, понял - это была не любовь. Безумие, ненормальность, сумасшествие и все синонимы этих понятий. Но не любовь.    

Потом после, когда они случайно встретились и Вика упала перед ним на колени и начала умолять помочь, Ян счёл это знаком. Возможностью отблагодарить бывшую за то, что она для него сделала. Закрыть своего рода гештальт перед ней. И на этом всё.

И да, он очень рассчитывал на то, что всё останется тайной.   

Тогда Ян и представить не мог, чем это закончится в итоге.    

Остановив машину возле дома, Ян посидел за рулём некоторое время. Арина говорила с Марком. Это ясно давало понять - его жена не остановится, пока не выяснит всё. Впрочем, выяснять было особо нечего. Кроме того факта, что они с Викой встречались не так давно, когда она позвонила и, плача, попросила о помощи вновь.Тогда речь шла о жизни и смерти. Её ребёнок был в опасности, и Серебров вновь согласился подставить Вике своё плечо.   

Зря.

Он делал это совершенно зря.

Сейчас со всей ужасающей чёткостью осознал - потерять Арину и Кира будет равносильно смерти. И он готов сделать всё, что угодно - отправиться хоть к чёрту на рога, продать душу дьяволу, поклясться кому угодно и в чём угодно - чтобы этого не случилось.

Выйдя из авто, Ян направился домой. Совершенно не представляя, что его ждёт там именно то, чего он так страшился.     

- Что это? - спросил Серебров, наткнувшись взглядом на две внушительных сумки, стоящие в прихожей, стоило ему только переступить порог квартиры.        

Спросил вроде бы спокойно, а у самого внутри всё похолодело. Очевидным был тот факт, что Арина уже знала об их встрече с Викой, иначе он и предположить не мог, что могло подтолкнуть жену к тому, чтобы вот так вот взять и собрать его барахло.     

Все их беседы до этого говорили о том, что Арина не станет предпринимать таких шагов. Если она и собиралась его выставить, сделала бы это ещё раньше, когда только обнаружила те злополучные бумаги.

- Твои вещи. Всё, что нажито непосильным, так сказать, трудом.    

Арина стояла в прихожей с видом валькирии - глаза гневно сверкали, а на красивых губах застыла ядовитая, полная сарказма усмешка. А ведь он знал, чего сейчас Арине стоит держаться так. Его жена была нежной, ранимой… Предпочитала остановиться и подумать трижды, прежде чем сорваться на эмоции. И Ян прекрасно чувствовал, что сейчас Арина заставляет саму себя вести именно так.    

- Понятно. Где Кирилл? - спросил он, засовывая руки в карманы куртки.    

Лишь бы только жена не видела, что его пальцы ходуном ходят.    

- У себя.      

- Ясно.     

Он шагнул к Арине, а она отшатнулась, словно его… боялась.    

- Ты встречалась с бывшим Вики.   

Серебров не спрашивал - утверждал.    

- О, он уже бывший? - Жена склонила голову набок, а руки сложила на груди. - Кажется, раньше ты называл его партнёром.    

- Какая разница, как я его называл? - искренне не понял Ян.

Лицо Арины исказила притворная гримаса насмешки, которая теперь сплелась с отвращением. И вот оно -то как раз было совершенно искренним. И, пожалуй, стало тем самым отголоском, своего рода эхом того, что испытывал по отношению к себе и сложившейся ситуации Ян.      

- Для меня разница есть. Ну, чтобы понимать, сколько у Вики этих самых партнёров. Дай подумать, - сказала жена и начала загибать пальцы. - О! Как минимум двое. А что? Это даже удобно. Начнёт рожать, а кругом целый взвод помощников. Тужиться все втроём будете? Или из вас кто-то один на совместные роды поедет?    

Серебров мысленно простонал. Арину заносило на поворотах, он был знаком и с этим её качеством, когда в периоды редких ссор жена всё же выходила из себя и начинала сыпать колкими фразами. Которые, тем не менее, к реальности никакого отношения не имели.     

- Ариш… Всё не так. Я действительно отвозил Вику в клинику, когда она чуть не начала рожать раньше срока, но на этом всё…   

- На этом всё! На этом всё, Серебров?!     

Арина прокричала эти слова и вдруг, метнувшись к нему, начала колотить его руками по плечам, груди, даже лицу. А он стоял, сцепив зубы и даже не предпринимал попытки закрыться.   

- На этом всё?! У тебя постоянно «на этом всё»! Я с ней виделся дважды, но на этом всё! Я поехал с ней в больницу, но на этом всё! Хватит! С меня хватит!! Ненавижу - её и тебя! Я вас обоих ненавижу-у-у!      

Она била его и била, а Серебров стоял, не двигаясь и даже не чувствовал боли. Физической. Она была глубоко внутри, и, пожалуй, Ян мог уверенно сказать, что это ощущение можно было сопоставить с тем, что накрыло его, когда не стало Марка.    

- Убирайся вон! - выдохнула Арина, перестав колотить его.   

Отступила на шаг и её лицо исказилось гримасой страданий.    

- Убирайся! Убирайся сейчас же!      

Последние слова прозвучали так, словно это была мольба. И Ян им подчинился. Если бы жена продолжала угрожать, кричать, материться, в конце концов, он бы не вышел за порог своего дома. Но Арина молила его, чтобы он убрался с её глаз долой.

Молила…           

Открыв дверь и так и не подхватив сумки, Серебров ушёл. Тяжело оперевшись на стену спиной, прикрыл глаза и вздохнул. Он ошибался, когда считал, что это сопоставимо с болью от смерти брата. Пожалуй, так хреново ему не было ещё ни разу в жизни.       

* * *

- Арин! Арина-а-а! - позвала меня Ленка, с которой я выбралась выпить кофе следующим вечером.    

С самого утра меня донимал звонками муж. Первые пару раз я ему ответила, но, услышав очередное: «Нам очень нужно поговорить», перестала подходить к телефону. Возможно, Ян даже приезжал к нам домой, этого я не знала. Просто ушла на работу, предварительно заведя Кира в детский сад, а после попыталась отключить голову. Сначала погрузилась в обсуждение будущей коллекции с помощницей Михаила, после - несколько часов сидела и рисовала, рисовала, рисовала… А как только пришло время забирать сына из детского сада, повезла Кирилла в кафе, где мы и встретились с Леной.     

И вот теперь дети играли чуть поодаль, а мы сидели и болтали. Вернее, я делала вид, что выбралась именно для этой цели, на деле же в основном «зависала» и возвращалась обратно только когда Ленка меня теребила.   

- Прости… я сейчас не в лучшей своей форме, - озвучила очевидное, отставляя от себя чашку с остывшим капучино.     

- Вижу, - вздохнула подруга и, подавшись ко мне через стол, накрыла мою руку своей. - И не знаю, как помочь.     

От этого жеста в груди защемило, но я заставила себя улыбнуться через силу.    

- Ты и так помогаешь, дорогая, - заверила я Лену.    

Некоторое время мы посидели, не говоря друг другу ни слова, но когда подруга убрала ладонь, я поняла - сейчас что-то будет. И действительно - не прошло и доли секунды, как Ленка взорвалась:        

- Нет, ну я просто дико возмущена! Возил он её по врачам, ну надо же! Скотина какая!    

Я приложила палец к губам, когда поняла, что на нас стали озираться посетители кафе. Конечно же, была очень благодарна Лене за то, что она выражала своей речью поддержку мне, но сейчас последнее, чего желала - обсуждать в красках то, что обрисовала подруге вкратце.     

- Ладно-ладно… но ты знай - если вдруг вы снова будете вместе, я этому козлу всё выскажу!   

- Не будем, - тихо ответила подруге, озвучивая то единственное, что точно знала наверняка. - Я приняла решение - наше расставание обратной силы не имеет.    

Сказала это, а у самой перед мысленным взором вновь пронеслось то, о чём уже думала не раз. И от чего приходила в ужас. Впереди меня ожидал самый настоящий ад на Земле. Развод, раздел имущества, определение того, с кем будет жить Кирилл… Да и просто выстраивание заново жизни. Вот, что казалось кошмаром. Когда привычный уклад перевернулся с ног на голову. Когда чувствовала себя подвешенной за ноги над пропастью, и любое движение могло стать смертельным.     

- Ариш… - всхлипнула Ленка.    

Ну, ещё не хватало, чтобы мы сейчас здесь устроили бурное слезотечение в четыре ручья… И без того казалось, что я выплакала всё на годы вперёд.     

От необходимости говорить хоть что-то меня отвлёк звонок. На этот раз, слава всем святым, не от Яна. Однако, взглянув на экран, я сильно засомневалась в том, что желаю отвечать, потому что звонил Марк.    

- Я отойду на террасу, - сказала Лене, поднимаясь из-за столика.     

Подруга кивнула и я, всё же решившись, направилась к выходу на небольшой деревянный настил под тканевым козырьком.     

- Алло? - ответила по пути на звонок и, сама себя не узнавая, вдруг выдала: - Марк, сразу обозначу, что я не особо настроена на этот разговор. И на продолжение наших бесед - в первую очередь.    

На том конце так и не начавшейся беседы разлилось молчание. Чертыхнувшись, я толкнула перед собой стеклянную дверь и оказалась в сырой прохладе вечера. Сразу же захотелось обхватить себя руками в бесплодной попытке согреться.

- У вас что-то случилось, Арина? - всё же прозвучал на том конце голос Марка.     

«Случилось. И вам ли не знать об этом?» - захотелось спросить, но я промолчала.    

- Есть какие-то новости? - уточнила после паузы, ответив вопросом на вопрос.      

- Есть. Хотя, скорее это не новости. Так, некоторые детали из прошлого.     

Ромин не стал заострять внимание на моей фразе. Он вообще вёл разговор исключительно в деловом ключе, и я выдохнула с облегчением. Распространяться на те темы, которые Марка совсем не касались, я не желала.       

- Какие же? - спросила, опираясь локтями на невысокий деревянный парапет.     

Вечерняя непогода, когда морось висела в воздухе холодной взвесью, прогнала с террасы гостей, потому я была совершенно одна.      

- Я пока пытаюсь с этим всем разобраться, но, памятуя о нашем с вами разговоре, решил, что вам захочется узнать кое-что. Что мне удалось выяснить.     

Прикрыв глаза, я сжала переносицу свободной рукой. Он решил, что мне захочется. Не зная, что сейчас я желаю лишь одного - чтобы меня разбудили и сказали, что этот кошмар закончился.     

- И что же вам удалось выяснить? - спросила ровным голосом, в котором совершенно не было эмоций.   

Мне это даже нравилось. Моё безразличие и то, как вёл беседу Марк.   

- В тот вечер, когда погиб брат Яна, Виктория была с ним на той крыше. Как я уже сказал, пока я пытаюсь раскопать, что мне удастся, и на данный момент это всё, что я разузнал. У меня есть свои причины прояснить ситуацию. Вам ничего не стало известно о том дне?      

- Господи! - Не сдержавшись, я нервно рассмеялась.

До меня ещё не дошёл ни смысл сказанных слов, ни понимание, что мне с этой новой информацией делать. Да и стоит ли она каких-либо действий с моей стороны в принципе. Но чувство, что меня всё сильнее утягивает в омут кошмара наяву, понуждало предпринять хотя бы попытку, чтобы отрезвиться.     

- О том, что у мужа был ещё один брат, я узнала на днях… Что мне может быть ещё известно, Марк? - хрипло хохотнула я.      

Снова в разговоре возникла пауза. Молчала я, не зная, что сказать, молчал и Марк.    

- Я всё понял, Арина. Мне очень жаль, что вы попали в такую ситуацию. И, как уже сказал, я буду разбираться с тем, в чём мы с вами оказались. Как только что-то ещё станет известно - позвоню вам. Всего хорошего.   

Не став дожидаться моего ответа, Ромин положил трубку. Я же осталась стоять, прижав телефон к уху. Виктория в момент смерти Марка была с ним. Наверное, это что-то да значило. Как минимум, факт двойного дна у истории, случившейся много лет назад.

Вот только нужно ли и мне было копаться в ней? Я в этом очень сильно сомневалась.      

На следующее же утро случился вполне ожидаемый визит. Рассчитывать на то, что Серебров исчезнет из наших с Киром жизней не приходилось. Да и я, по вполне понятным причинам, этого не желала. Наш разлад нашим разладом, а сын не должен был лишаться отца.      

Взглянув в глазок, я закатила глаза. К горлу тут же подкатила тошнота. Мне вовсе не желалось нервничать, но я прекрасно понимала, что именно это меня и ждёт - бесконечно вытрепанные нервы на протяжении ближайших нескольких месяцев.    

- Первое - не смей меня дёргать никакими вопросами, которые ко мне уже отношения не имеют, - заявила я с порога, едва открыла дверь.        

Вполне можно было не пускать Яна в квартиру, но это было бы опрометчиво. Серебров ведь не поленится приходить и приходить снова. Тем более, что его вещи так и стояли в сумках в прихожей.   

- Второе - говори, за чем пришёл, и уходи. Нам с Киром нужно в садик и по делам.    

Ян хмуро смотрел на меня, засунув руки в карманы брюк. По лицу мужа было видно - эту ночь он не спал, так же, как и я. Вот только причины этого недосыпа у нас с ним могли быть совершенно разные.    

- Нам нужно поговорить, - повторил он то, что я уже слышала не раз.    

- Не нужно, - отрезала я. - Всё, что нам требуется - обсудить условия развода и раздела имущества. Ну и проживание Кира - я требую, чтобы сын жил со мной.       

Сделав глубокий вдох, я сглотнула. В горле образовался комок, от которого во все стороны расползались противные тягучие спазмы. Я ведь совершенно не желала всё это обсуждать здесь и сейчас. Значит, следовало остановиться.   

- И молчи! - прошипела, когда Серебров собрался протестовать.     

- Арина, да выслушай же уже ты! - взмолился он, шагнув ко мне. - Я очень перед тобой виноват. Прости меня… Я сделаю всё, что скажешь, лишь бы ты…    

Выставив перед собой руку, я помотала головой. Слава всем святым, в этот момент в прихожую с радостным криком «Папа!» выбежал Кирилл. Это дало мне возможность отступить. Я просто ретировалась в ванную, где и заперлась. Начала умываться, чтобы совладать с приступом, который поднимался изнутри и заставлял меня чувствовать такую слабость, какой не ощущала никогда в жизни.     

Да уж… если так дело пойдёт, в следующую встречу с мужем мне понадобится ведро. Всё же придя в себя, я посмотрела в зеркало. Бледная, зарёванная… кожа словно бы истончилась и под ней можно было разглядеть каждую тоненькую жилку вен. От прежнего цветущего вида не осталось и следа.      

Стоп! Хватит, Арина. У тебя ты сама и ребёнок - об этом и стоит думать в первую очередь.     

- Мам! А папа меня в садик отведёт, а потом тебя на работу отвезёт! - радостно возвестил Кирилл, уже одетый и вертящийся рядом с Яном в прихожей, когда я нашла силы покинуть своё убежище.      

Про то, что случилось между мною и его отцом, мы с сыном не говорили. Но я держала в голове ещё и то, что мне придётся объяснить Кириллу, почему его родители не будут впредь жить вместе.     

- Вот как? - сложила я руки на груди. - Вообще-то такие вещи стоит обговаривать прежде всего со мной. - Эти слова я обратила уже к Сереброву. 

В мыслях снова появился страх, что если сейчас позволить Яну отвезти Кира в садик, у мужа может возникнуть желание забрать сына и шантажировать меня им. Но я ведь не смогу это контролировать. Не сумею днями сидеть возле ворот детсада цепным псом и ожидать подвоха со стороны Сереброва.     

- Ты выглядишь приболевшей, - тихо сказал муж, шагнув ко мне и понуждая отступить.     

Как только я сделала шаг назад, на лице Яна появилась болезненная, полная горечи усмешка.     

- Да. Подхватила какой-то вирус, - соврала мужу, и, когда он насторожился, отмахнулась: - Но уже лучше. Так что отвези Кира в сад, а я дома посижу, долечусь.      

Я лгала, и, судя по виду Сереброва, он прекрасно это понимал. Мне так и представлялось, как в его голове происходит работа мысли, когда он раздумывал - настоять ли на том, чтобы отвезти меня к врачу, или же просто согласиться с теми малыми уступками, на которые я пошла.    

- Идёт. И если вдруг станет хуже - сразу меня набери, - сказал он, после чего повернулся к сыну: - Собирайся, Кирюх. Едем в садик.     

Мне хотелось выдать что-то вроде предостережения. Уведомить мужа, что я буду начеку, и если вдруг Кир до места назначения не доберётся, подниму на уши всех, включая министра МЧС. Но вместо этого я стояла и боролась с дурнотой. А как только за мужем и сыном захлопнулась дверь, вновь метнулась в ванную и склонилась над «белым другом».    

Меня обильно вытошнило и стало легче. Ещё не хватало и впрямь прихватить какую-нибудь инфекцию! Устроить себе каникулы постельного режима - последнее, чего не доставало для личного счастья.     

Нажав на смыв, я присела на бортик ванны и прикрыла глаза. Пыталась вспомнить, когда у меня в последний раз были женские дни, но не могла. И почему я вообще об этом думаю? Это последнее, о чём вообще стоило помышлять.     

Когда сердце с силой забилось в горле, а паника, объявшая меня, стала нестерпимой, я вскочила на ноги и принялась лихорадочно копаться в ящиках тумбы под раковиной. Где-то должен был лежать тест на беременность. Тот самый, который остался, когда у меня была предыдущая задержка. Гормональный фон оставлял желать лучшего, сбои происходили часто. И именно потому, что мне нельзя было больше заводить детей, я запаслась тестами. Лишь бы нивелировать опасность залететь…

Тест на беременность, чёрт бы побрал! Господи, только не это!    

Схватив искомую упаковку, я судорожно принялась вскрывать её. Мыслей в голове не осталось - всё заполонил жуткий парализующий страх. А может, к чёрту всё? Сделать вид, что ничего не случилось? Просто собраться и пойти на работу? Ведь не может же случиться так, что вселенная настолько на меня обозлилась за что-то? В чём я перед нею провинилась?    

Всё же сделав тест, я отложила его на полочку и принялась вертеть упаковку в руках. Он был просрочен, и это внушило мне хоть какую-то, но всё же надежду. Правда, пока я не знала результат, не могла понять, на что именно надеяться. Что он будет ложным в каком случае?     

Нет, Арина… тебе нельзя думать о том, что ты беременна и это закончится хорошо. Нельзя - и всё тут!    

Взяв полоску теста, я закрыла глаза. Считать про себя до десяти или ста не хотелось. Поэтому я просто заставила себя посмотреть на свой приговор, и когда увидела слабую вторую полоску, охнула и выронила чёртов тест из рук.      

Сколько так просидела, глядя перед собой, не знала. Кажется, кто-то несколько раз звонил - то ли на телефон, то ли в дверь - не понимала. И хотя распознать это было совсем несложно, я будто бы не замечала ничего кругом, провалившись в состояние забытья.       

Лишь только в голове, как на репите, повторялось из раза в раз:    

«Это не может быть правдой. Это не может быть правдой…»

Часть 7

Удивительно, но в себя я пришла довольно быстро. Как только в голове прояснилось, это чувство заместило собой всё. В том числе горечь и ужас пережитого. Я нужна была самой себе трезвой и рационально мыслящей. И - самое главное - я нужна была такой Кириллу. Остальное не имело значения.     

Выйдя из ванной, я наскоро оделась, натянув на себя первые попавшиеся вещи. Волосы завязала в простой растрёпанный хвост. Даже немного подкрасила ресницы. Впереди был поход в аптеку за парочкой новых тестов, затем - возвращение домой и, если всё будет говорить о беременности, звонок врачу, который меня наблюдал несколько лет.    

Взяв телефон, я убедилась в том, что Ян добрался до садика, оставил там Кира и поехал по своим делам - о чём свидетельствовало его сообщение - и вышла из квартиры.

Когда оказалась на улице, мысленно сосредоточилась лишь на своём маршруте. Аптека-дом-клиника. Или, если повезёт, обойдусь без последней.

- Арина? - неожиданно раздался женский голос, и я вскинула голову.     

Путь мне преградила брюнетка, держащая руки на огромном животе. Я окинула женщину взглядом снизу-вверх и сцепила зубы.     

Передо мной стоял источник всех моих проблем.

Виктория Плюснова собственной персоной.      

- Тебе лучше забыть и моё имя, и дорогу сюда, - процедила я, пытаясь протиснуться мимо бывшей Яна.    

Конечно же, протискиваться мне было вовсе не нужно - пространства вполне хватало, но мне казалось, что Плюснова заполнила собой всё.   

Что от неё нет никакого продыху - теперь ещё и в реальности, а не только в моих мыслях.     

- Арина, постойте…    

Она вдруг сделала то, чего я никак не ожидала - скользнула пальцами по моему предплечью. Я отшатнулась и, натолкнувшись на скамейку, стоящую возле подъезда, едва не опрокинулась навзничь. На ногах устоять удалось, но это породило во мне не только страх и отвращение, но ещё и желание кинуться в бой. В схватку, которую я априори проиграла. Ведь это в животе стоящей напротив женщины жил ребёнок Яна, о котором я узнала случайно.      

Меня вновь затошнило, но я даже представить не могла, что меня вывернет под ноги Плюсновой. Такого оружия дать ей в руки я не могла.     

- Не смей трогать меня… Никогда. Поняла? И если ещё появишься рядом с моим домом - тебе несдобровать!     

Я сыпала угрозами сквозь стиснутые зубы. Ненавидела эту тварь всем своим нутром. Она украла у меня всё. Покой. Счастье. Уверенность в «завтра». Она украла у меня саму жизнь.     

- Я хочу, чтобы Ян был счастлив!      

Виктория выдохнула эти слова, а я только и смогла, что расхохотаться. Надломлено, через силу.    

В горле комком стояла желчь, вызывающая новые рвотные позывы. Она хотела, чтобы Ян был счастлив. Дрянь! Дрянь из прошлого, с которым я не хотела иметь ничего общего, потому что жила не им, а будущим. И в нём не было предусмотрено места для Яна Сереброва. И того дурно пахнущего шлейфа, который муж за собой тащил.    

- Тогда забирай его и проваливайте ко все чертям!         

Я сама испугалась того, как прозвучал мой голос. Надтреснуто, жутко, словно из самой преисподней. И по лицу Вики было видно - она чувствует, что я на грани. Нет, я бы, конечно, никогда и ни за что не пошла на то, чтобы причинить зло беременной женщине. Носит ли она ребёнка от моего мужа, или от президента - было бы неважным. Но я отчаянно желала сейчас лишь одного - чтобы бывшая поняла простую вещь: быть рядом со мной, появляться там, где живёт мой сын - не стоит. Это может окончиться плохо.   

- Арина, поймите, мне не нужен Ян. Я действительно просила его о помощи, но сейчас так жалею, - начала Вика, и теперь мне пришлось просто шагнуть к ней, желая лишь одного - чтобы она заткнулась.

При этом я представляла, насколько жутко сейчас выглядела, раз Плюснова отшатнулась.     

- Мне плевать, что тебе нужно, или нет. Забирай Яна, делай его счастливым, несчастным, ещё каким-нибудь. Скидывай с крыши, втаптывай в грязь. Он - твой! Слышишь? Твой!    

Краем сознания я заметила, как посерела Вика, когда услышала мои несколько последних слов, но мне и на это было откровенно плевать. Развернувшись, я помчалась куда глаза глядят, искренне надеясь, что эта дрянь не помчится следом, придерживая руками свой живот.     

Пришла в себя я лишь в аптеке. Оказалось, инстинктивно выбрала ту, что находилась в нескольких сотнях метров от моего дома. Ворвавшись в крохотное помещение, прислонилась спиной к дверям и прикрыла глаза.    

- С вами всё в порядке? - поинтересовался провизор у кассы, молодой парень лет двадцати пяти, в очках.    

- Да! Да, со мной всё хорошо, - притворно весело заверила я его и, подойдя к нему, попросила: - Три теста на беременность. Разных, пожалуйста. Ну, чтобы точно удостовериться в результате.    

Нервно хихикнув, я тяжело оперлась на прилавок и начала считать вдохи. Обычно это приводило в чувства.    

- Даже самый простой даст вам гарантию в девяносто девять процентов, - ответил парень, роясь в фармацевтических закромах. - Но если вам нужно…    

- Мне - нужно! - оборвала я его, распрямляясь.    

О том, что первый тест, пусть и просроченный, сделан, распространяться я не стала.     

- Три разных теста на беременность, - повторила уже озвученное. - С этим ведь не возникнет никаких проблем?     

Парень начал пробивать мне то, что я запросила. При этом выглядел в какой-то мере обиженным. А мне было плевать. Даже если сорвалась на нём - пошло всё к чёрту. Сейчас я обязана была думать только о себе и о своём ребёнке. И надеяться, что он у меня имеется в единственном экземпляре.      

- Спасибо, - мягко сказала я аптекарю и, забрав свой заказ, вышла на улицу.    

Где очутилась, поняла не сразу. Стояла, сжимая в руках телефон, и не понимала, что мне стоит делать дальше. Звонить Яну? Определённо. Чтобы он держал своих бывших под контролем. Ну, хотя бы Плюснову, что ли. Просто прогуляться и провести мысли в порядок? И это тоже да. 

«Забери свою Вику и делайте с ней что хотите. Умоляю…» - напечатала мужу и, прежде, чем передумала бы, нажала кнопку «отправить». После чего прибавила: «Она была рядом с нашей с Киром квартирой.  Пыталась говорить со мной. Убери её куда подальше, пока у меня окончательно не сорвало крышу. Прошу…».      

Ян едва успел добраться до работы, когда получил сообщение от жены. Только прочёл написанное, как у него зашевелились волосы на затылке. Такого он не ожидал. Что Вика отправится к ним домой, что попытается поговорить…   

Чёрт! Если всё так и будет происходить дальше, он окончательно растеряет даже крохи шансов на то, чтобы помириться с Ариной. Думать о том, что это уже произошло, Серебров не мог. Это уничтожало, иссушало, делало его сгоревшим изнутри.    

Набрав номер жены, Ян, как можно спокойнее спросил:    

- Где ты?   

Ему действительно было важно только это. Арина ведь сказала, что приболела и собиралась соблюдать постельный режим, поэтому обстоятельства их встречи с Викой ему пока были неясны.   

- Какая разница? - процедила в ответ жена. - Что тебе непонятно из того, что я тебе написала? Забери свою Вику от меня и Кира! Ты понял?    

Она была на грани. Истеричные нотки в голосе сменялись хрипотцой, когда Арина словно бы едва справлялась с тем, чтобы выдавливать из себя слова.    

- Я сейчас приеду и ты мне всё…    

- Нет! Нет, даже не смей снова появляться. Всё, что хотела, я тебе сказала. Дай мне покоя, Серебров… Это всё, что мне сейчас нужно!     

Сцепив челюсти, Ян мысленно выругался. Последнее, чего желал - доводить жену и дальше. И если его присутствие рядом она воспринимала настолько остро, значит, пока он отойдёт в сторону. Но лишь на время. Потому что в противном случае, если потеряет её, ему конец.    

- Что она тебе говорила, ты можешь сказать? Ариш… мне очень жаль, что так всё вышло. Но я должен знать от тебя, что говорила Вика.    

Яну послышалось, как жена на том конце связи хмыкнула. А ему сейчас до дрожи хотелось лишь одного - оказаться рядом, прижать её к себе и никуда никогда не отпускать.   

- Она сказала, что хочет тебе счастья, что ты ей не нужен. И что она жалеет… как там было? Жалеет, что попросила о помощи именно тебя. Видимо, для роли будущего отца её ребёнка у неё аж целый взвод бывших.     

Голос жены сочился ядовитым сарказмом, который она даже не пыталась сдерживать. Это вновь остро резануло тем, насколько диссонировало с его ранимой и уязвимой женой. Но он сам своими руками породил эту новую Арину. Незнакомую, другую, но всё такую же нужную и желанную.   

- Я решу эту проблему. Больше рядом Вика не появится, - заверил он жену. И добавил уверенно: - Я решу эту проблему.    

- Уж будь добр, - фыркнула Арина и отключила связь.     

Перед тем, как звонить Вике, Ян крепко пораздумал. Он не знал, о чём стоит с ней говорить. Точнее, не понимал, как повести разговор так, чтобы бывшей с первых слов стало бы ясно - больше они видеться не будут. Никогда. И все её попытки рассказать Арине, что она жалеет, и что ей он не нужен - не просто бессмысленны, но ещё и вредны. Для него - в первую очередь.    

Серебров вышел из офиса и уже собирался набрать номер Вики, когда на телефоне высветился её номер. Хм, интересно, зачем она сама ему звонила? Покаяться в том, что сделала?    

- Ян… только не злись! - взмолилась она, стоило Сереброву ответить. - Уверена, ты в курсе, что я была у твоей жены.     

- В курсе, - процедил он в ответ.    

Это её «не злись» возымело прямо противоположный эффект. Если до сего момента Ян испытывал какие угодно чувства, но только не агрессию, то сейчас ощутил именно её. Она поднималась изнутри пламенем, порождая лишь одно желание - защитить своё. Иррациональное чувство, ведь угрозы он от Вики не видел. Но почему-то ощущал.     

- Мне очень жаль, что из-за меня всё это происходит. Я хотела как лучше, я думала…    

- Больше не нужно ни думать, ни хотеть, - отрезал Серебров. - Появляться возле моей семьи я тебе запрещаю тоже. У нас с тобой был договор - он исполнен. На этом всё, Вика. Наши пути разошлись окончательно.     

Сказав это, Ян почувствовал себя странно. С одной стороны, вроде бы его накрыло облегчением. С другой - отголоском в груди появилось ощущение, что он прощается с прошлым навсегда. С тем, в котором была его молодость. Там, где был Марк.    

- Я… понимаю, - шепнула в ответ Плюснова и, прежде, чем положить трубку, добавила: - И я действительно желаю тебе только счастья, Ян.      

Втянув в грудь порцию кислорода, Серебров медленно выдохнул. После небольшого раздумья, которое понадобилось для того, чтобы просчитать в голове рациональность того, чтобы удалить номер Вики, он всё же открыл записную книжку и, смахнув цифры и имя Плюсновой влево, нажал на символ «корзинки». Теперь и точно бывшая оказалась там, где ей всё это время было самое место.    

А впереди его ожидало то, что он сам и натворил, и что теперь срочно нужно было исправлять. Наивно, но Ян Серебров действительно считал, что в этот момент сумел распрощаться с прошлым.    

* * *

Меня трясло от разговора с мужем. Перетряхивало и перекручивало все внутренности, как будто только что проехала десять кругов нон-стоп на американских горках без страховки. И только цеплялась в этот момент за бездушный пластик в надежде на то, что он меня спасёт. Вытянет из того бездонного колодца отчаяния, в котором я очутилась.    

Нутром знала - я действительно умудрилась залететь во второй раз. Судьба подкинула мне в довесок ещё и эту задачку, пройти через которую я должна была в одиночестве. Хотя, нет, не так. Пройти через неё мне предстояло без Яна, того человека, который мне до недавних пор казался самым родным и близким. Но не в одиночестве, ибо со мной рядом была Лена как минимум.     

- Вась, ну угомони ты уже детей! - рявкнула подруга мужу, когда малышня в который раз вбежала на кухню, где мы с Ленкой уединились. 

Я бросила взгляд на часы. За Киром мне нужно было ехать совсем скоро, но в эти мгновения так не хотелось покидать те стены, которые казались крепостью. Стены дома моей подруги.   

Сразу после разговора с Яном, я отправилась домой. Убедилась в том, что его бывшая больше не сидит стражем под нашими окнами, после чего поднялась в квартиру и принялась выискивать обменную карту, оставшуюся после беременности Кирюхой. Потом стала листать её, как сумасшедшая, ища то, что могло бы прояснить - смогу ли выносить второго ребёнка.   

Конечно, самым верным было бы отправиться к врачу и выведать всё у него, но… Но я так отчаянно боялась услышать свой приговор. Столкнуться с пониманием, что должна буду добровольно пойти на избавление от второго малыша, было равносильно выстрелу в висок. Он ведь прежде всего был моим крохой. Я уже носила его под сердцем, пусть этот срок равнялся нескольким коротким дням. Но он уже был моим. И только моим.     

С надеждой выяснить хоть что-то из карты было покончено минуты через три. Бесконечные листы, исписанные малопонятным почерком, света на сложившуюся ситуацию не проливали. Но в целом, для начала мне бы не помешало убедиться в том, что я действительно беременна.     

Выяснять это я и отправилась в то место, которое мне казалось наиболее безопасным - к Лене.

И вот теперь в её ванной лежали два положительных теста на беременность. Третий делать я не стала, всё было понятно и без того. Сейчас же, когда сидела на уютной, казавшейся родной кухне, понимала - у меня внутри пустота. Я не чувствовала ровным счётом ничего. Даже страха за свою жизнь. Как будто сознание сделало так, что я хотя бы на некоторое время осталась в состоянии сохранности.    

- Беременна? - спросила Ленка, перегнувшись через стол и глядя на меня растерянно.    

- Да. Беременна.     

Усмехнувшись, я потёрла ладонью лоб. Так странно. К лучшему ли сейчас это было? Что я узнала о «залёте» одна, без Яна? Он бы наверняка первым делом потребовал, чтобы мы избавились от крохи.     

Мы…

Нас уже не было.

И никогда не будет.    

- Блин, Арин…     

Ленка вскочила на ноги и заходила по кухне, как командир на поле боя, в котором уже пали все те, кто был на моей стороне. Был ли?     

- Первое - поеду к врачу. Всё выясню. Дальше по обстоятельствам, - отчеканила я, словно подруга хотела услышать от меня сухой отчёт.      

- Правильно! Это правильно. С тобой поеду. Ты когда к нему? Завтра?    

Ленка метнулась к телефону, что лежал на столе, принялась копаться в нём под моим взглядом, полным недоумения.     

- Завтра я вроде свободна. Часов с трёх. Ты когда записалась к врачу?      

Я смотрела на подругу с таким ужасом, что она, видимо, это поняла. Какой, к чёрту, врач? Мне бы выжить сейчас.     

- Ох, прости… Прости, Ариш, - бросилась ко мне Лена.     

Встала напротив и я, вцепившись в неё обеими руками, зарыдала. Почти беззвучно, с редкими глухими подвываниями. Чтобы не напугать Васю и детей. Чтобы себя не напугать. Сидела, цеплялась за одежду Ленки и выла. От боли, от непонимания, от несправедливости. От невозможности сказать себе, что стану делать дальше. И от обступающего со всех сторон страха.    

Впервые позволила себе это - вот так, настолько по-настоящему. Настолько быть собой, сломанной, растоптанной, но всё же собой. Это с другими мы можем позволить себе вскинуть голову и сделать вид, что живы. Здесь и сейчас я имела полное право показать, что погибаю. Да, встану уже вот-вот, потому что должна не только себе самой. Да, я встану. Но могу же побыть хоть несколько минут той погибающей Ариной, которой себя и ощущала?     

А Ленка ничего не говорила. Просто стояла, гладила меня по волосам, а я вжималась в неё так, как будто мне нужно было в ней раствориться.       

- Пока не записывалась ни к кому, - хрипло прошептала я, наконец отстраняясь и отирая слёзы.    

- Понимаю.    

Подруга вернулась на своё место и принялась что-то искать в телефоне. Выглядела она при этом ровно так, как мне то и было нужно - собранной и разумно мыслящей. Хотя, я могла побиться об заклад - её саму колотило так же, как и меня. Просто кто-то из нас двоих должен был взять себя в руки. И эту миссию возложила на себя Лена.     

- Вот, смотри. Это самая крутая клиника. Новая. Её открыли, когда Кирыч уже родился, - сказала подруга, протягивая мне телефон.     

Я воззрилась на его экран невидящим взглядом. Какая-то «Флуония», клиника репродуктологии и генетики. Это название я слышала впервые.      

- Хорошо. Поговорю со своим врачом и если направит туда - поеду, - сказала в ответ, отодвигая от себя телефон, после чего попросила: - Давай просто чаю выпьем. Всё остальное решим потом, м?    

И Ленка, кивнув, метнулась ставить чайник снова.      

Придя по записи к врачу, который меня наблюдал, я присела в коридоре подальше от его кабинета, словно тем самым хотела выторговать у жизни шанс не услышать правду вовсе. Никогда и ни при каких обстоятельствах.    

То, что рано или поздно я буду вынуждена столкнуться с нею так или иначе - загнала на периферию своего сознания. Сама же сидела, впившись пальцами в край диванчика, и смотрела прямо перед собой.   

- Сереброва! Арина! А ты что у меня там забыла? Уже минут пять, как твой приём идёт, - окликнула меня Наталья Николаевна, медсестра из кабинета Александра Петровича, моего лечащего врача.   

- А? - откликнулась я, вскидывая голову.    

По телу словно разряд тока прошёл. Вот и всё - дальше консультация с врачом и приговор. Поднявшись на ватных ногах, я прошла в кабинет и, как только добралась до стула, буквально рухнула на него. Посмотрела затравленным взглядом на Александра Петровича и выдохнула, даже не здороваясь:    

- Я беременна.      

Врач ничем не выказал своей реакции. По сути её и не было вовсе. Но кивнул и строго поджал губы. Мне стало окончательно нехорошо, правда теперь к страху и ужасу примешалась ещё и злость на Яна. За то, что проходила через это одна. 

Кто-то бы просто пожал плечами или даже удивился. Мол, срок небольшой, всё решается легко и просто. Однако, для меня это уже было убийством собственного ребёнка. И никак иначе я это не рассматривала и рассматривать не могла и не хотела.     

- Когда у меня была? Месяца четыре назад? - деловито поинтересовался Александр Петрович.   

- Угу, - буркнула я.    

- Срок какой?    

- Маленький совсем. Пара недель задержки.    

- Ну, и то хорошо.     

Теперь уже я впивалась изо всех сил в сумку, лежащую на коленях. А врач смотрел на меня, словно бы ждал то, что я, по его мнению, должна была сама озвучить.    

- Я хочу попробовать сохранить ребёнка. Хочу попытаться его выносить и родить.     

Александр Петрович поморщился, но прежде, чем ответил бы мне, я затараторила, приходя в лихорадочное возбуждение:    

- Кирилл родился пять лет назад. За это время же хоть что-то в медицине поменялось? Если будет нужно, то только постельный режим. И какие угодно лекарства. Какие угодно обследования. Александр Петрович, ну, скажите же, что я могу попытаться!    

Мольбы и воззвания в последнее время, похоже, стали неотъемлемой частью моей жизни. Я то заклинала мужа, чтобы он избавил меня от своего прошлого, то теперь - врача, чтобы он не избавлял меня от будущего. Ведь этот ребёнок был дан мне не просто так! Я искренне в это верила.     

- Ариночка, - начал Александр Петрович, и по его тону я поняла: ничего хорошего ждать не приходится. - Мы с тобой уже обсуждали это. Ты знаешь, что Кирилл у вас с мужем появился скорее вопреки. Кстати, отец второго ребёнка - твой супруг?    

Я ошарашено дёрнулась, а в голове появилась идиотская мысль соврать. Которую я тут же отбросила, потому что она была совершенно ненормальной и неуместной.    

- Ян, да.    

- Ну вот. Ты помнишь, что у вас группы крови несовместимы, но это полбеды. Случись что на поздних сроках, когда ты не выносишь ребёнка и начнёшь рожать месяца на четыре раньше, мы тебя просто не вытянем. Вспомни, как тебе кровотечение останавливали после первых родов?      

Я помнила. Оно вдруг открылось посреди ночи, я только и успела, что вызвать персонал, а потом отключилась. Потом выяснилось, что у меня какое-то редкое отклонение, когда что-то не то было со свёртываемостью, и произойди кровотечение в тот момент, когда я носила Кирилла - Ян мог потерять и жену, и сына.     

- Александр Петрович, но ведь шансы есть? Хотя бы крохотные.      

- Крохотные есть. Но рисковать я тобой не буду, уж прости. И чем раньше мы прервём процесс, тем лучше.    

Вот. Он сказал то, что я так боялась услышать. Странно, но вместо того, чтобы впасть в истерику, к чему я была весьма близка, на меня вдруг снизошло спокойствие. Оно было таким абсолютным, что показалось, будто я вообще больше никогда в жизни не смогу переживать о чём бы то ни было.     

- Сколько времени у меня есть на размышления?      

У меня был сын. И именно о нём в первую очередь я и должна была думать. Не стань меня, и судьба Кира будет предрешена. Мне даже дурно стало, когда представила, как Ян приводит в наш дом свою бывшую с ребёнком наперевес, и как Плюснова начинает хозяйничать в моей квартире и в судьбе Кирилла.    

- Чем быстрее всё сделаем, тем лучше. Сначала все анализы, посмотрим, что тебе прокапать нужно, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки. Ну а дальше быстренько почистимся и всё.     

Почистимся. Как будто мой второй ребёнок был чем-то грязным… Тем, что могло меня осквернить.    

- Я поняла. Спасибо, - сказала врачу и поднялась из-за стола.   

Уже добралась до выхода из кабинета, когда Александр Петрович меня окликнул. Я обернулась и посмотрела на него, не ожидая, впрочем, ничего хорошего.    

- Арина, ситуация непростая. Помни это. И не тяни. Позвони мне, как только всё решишь. Хотя… Я не вижу, что тут можно решать.     

Он развёл руками, и я кивнула. Вышла из кабинета, покинула клинику. Моё состояние спокойствие очень быстро стало испаряться. С каждым шагом, который я делала, вновь накрывала паника. Та самая, которая настолько тесно связана с пониманием неотвратимости происходящего, что от неё выть хочется. И спрятаться куда-нибудь, где меня бы никто не нашёл.     

Но вместо этого я направилась к остановке, сама не замечая, как по щекам побежали слёзы. Я даже не удосужилась их отереть, просто шла и плакала, пока не начала беззвучно рыдать. Снова.     

- Арина! Ариш! Что случилось? - послышался поодаль голос мужа и я, вскинув голову, нашла Яна взглядом.   

По его лицу можно было с уверенностью сказать - он дико, просто до чёртиков напуган. Серебров бросился ко мне, обхватил за плечи. Всё спрашивал, что произошло, а я только и могла, что стоять и мотать головой.    

Он повёл меня к машине, осторожно придерживая под локоть. Я подчинилась, потому что чувствовала - больше я не вынесу. Не смогу, не сдюжу. И как бы я зла ни была на Яна, мои силы иссякли, их попросту не осталось.     

Часть 8

Усадив меня на пассажирское сидение, Серебров устроился за рулём и коротко, но ёмко велел:   

- То, что твой муж козёл - я знаю. И если причина слёз не в этом - рассказывай.    

Захотелось рассмеяться. Горько и одновременно весело. Но сейчас мне было вовсе не до смеха. Умолчать о том, что касалось и сидящего рядом со мной человека? Это было бы слишком глупо. Так или иначе мне понадобится помощь бабушки и дедушки Кира, а значит, моя беременность в обозримом будущем станет достоянием семейства Серебровых. Это если всё пойдёт по самому плохому пути. Если же мне удастся сохранить ребёнка - Ян тем более будет в курсе. Не стану же я прятать сначала живот, а потом младенца от мужа? Ну, или бывшего мужа к тому времени.    

Младенец… Я сейчас особенно остро представляла себе то, как может выглядеть мой второй ребёнок. И совсем неважно, кто это будет - мальчик или девочка. Крохотный, но в то же время сильный малыш. С тем ароматом, что источают его кожа и волосы, от которого кружится голова. Новорождённые дети пахнут совершенно по-особенному. Я до сих пор помнила, как не могла надышаться Кириллом.     

- Причина слёз совс�

Часть 1

– Я хочу знать, для кого ты это сделал? – мой голос срывается на крик. – Для кого стал донором?

Муж смотрит исподлобья, он всегда так делает, когда пойман с поличным. Но до этого момента масштабы катастрофы не были такими огромными.   

– Для Вики, – наконец признается он. – Для своей бывшей.

Перебирая документы в сейфе, я случайно наткнулась на договор с клиникой, по которому мой муж становился донором биоматериала. Видимо, таким способом он решил снова связать себя с прошлым. И теперь у него будет он… Ребенок от бывшей.   

– Мама… мамочка! Почему ты плачешь? – спросил меня сын Кирилл.

А я-то думала, он уже спит и видит десятый сон. Отерев слёзы, повернулась на оклик и улыбнулась. Кирюха стоял в дверях нашей с Яном спальни и встревоженно-нахмуренно смотрел на меня.

– Так бывает, когда эмоции переполняют, – пояснила я и похлопала ладонью рядом с собой.

Кириллу только это и нужно было – он быстро подошёл к кровати и, взобравшись на неё, устроился рядом. С  сомнением посмотрел на экран телевизора – там показывали старое доброе «Привидение» с Патриком Суэйзи. Снова нахмурился, видимо, не понимая, чего я рыдаю в три ручья, когда героиня танцует с не особо симпатичной темнокожей женщиной.

После родов я и впрямь частенько находилась в состоянии «эмоции переполняют» и порой понять не могла, как унять слёзные потоки, которые лились из глаз в те моменты, которые и особо трогательными-то было не назвать. Может, просто старела, раз могла разрыдаться, слушая песни восьмидесятых, скажем?

– А папа скоро приедет? – выдержав для порядка несколько минут, спросил Кирюша.

Он уже потерял интерес к тому, что происходило на экране, да и я, впрочем, тоже. Потому что собиралась заняться тем, что приносило особенное удовольствие – поваляться немного рядом с сыном, пообниматься и поболтать о всяких глупостях.

– Думаю, скоро, – нахмурившись, я взглянула на часы.

В последнее время Ян задерживался довольно часто, но объяснял это тем, что у него слишком много заказов на работе. Трудился он в фирме, которая занималась строительством коттеджей. Зарабатывал прилично, но так было не всегда. Когда родился Кирюша, денег катастрофически не хватало, и если бы не помощь со стороны родителей Яна, которые во внуке души не чаяли, нам бы пришлось туго. Впрочем, в тот момент я не особо переживала по этому поводу – во-первых, знала, что это временные трудности. Во-вторых, верила в мужа. Ну и, в-третьих, так жили большинство людей, постоянно сталкиваясь с финансовыми проблемами. Конечно, утешало это мало, но всё же… Как оказалось впоследствии, я была права. Когда Киру исполнилось два, Ян нашёл новую работу, его дела пошли в гору, а наша семья всё реже отказывала себе в самом необходимом, а потом я и вовсе смогла откладывать довольно приличные суммы на не самые острые нужды. Такие, как отпуск за границей, например.

– Наверное, уже его не дождусь, – сказал Кирюша, зевая и прижимаясь ко мне.

– Завтра увидитесь, – улыбнулась я сыну. – А сейчас спи, я перенесу тебя в детскую позже.

– Но я уже тяжёлый, – попытался запротестовать сын, а в следующее мгновение крепко спал, как это часто бывает у детей, способных «отключиться» по щелчку пальцев.

Я устроилась удобнее и закрыла глаза. Засыпать не собиралась – нужно было ещё придумать какой-нибудь лёгкий супчик на завтра, но сама не заметила, как отправилась в мир Морфея следом за сыном.

– Арин… Ариша, – позвал меня Ян, и я распахнула глаза и тут же начала моргать спросонья, не сразу понимая, где нахожусь и что происходит.

Сев на постели, перевела взгляд сначала на Кира, что лежал и дрых рядом, свернувшись клубочком, потом на мужа. Следом – на часы. Два ночи.

– Ты только вернулся? – хрипло выдохнула, а у самой внутри нехорошее чувство появилось.

Конечно, Ян не всегда был дома ровно к ужину, скажем, но чтобы вот так… настолько поздно. Такого раньше ни разу не бывало. И хоть бы позвонил и предупредил.

– Как видишь, уже в душ успел сходить, – усмехнулся муж. – Просто не стал вас будить, когда пришёл.

Точно. Ян был одет в махровый халат, а волосы после водных процедур были влажными. И всё равно… Даже если он уже час как дома – это дела не меняет.

– Я Кирюху в детскую отнесу, – сказал муж, пока я, кивнув, поднималась с постели, чтобы подготовиться ко сну.

С идеей приготовить обед на завтра приходилось распрощаться. Значит – придётся или просить свекровь, которая придёт посидеть с Киром, пока я на важной встрече, или заказать еду на дом. С матерью Яна у меня были прекрасные отношения. Она не лезла ни в нашу жизнь с советами, как это часто бывает у родителей, которые почему-то считают, что всё знают лучше. В воспитание Кирилла не вмешивалась тоже, но при этом они со свёкром были самыми лучшими на свете дедушкой и бабушкой. В отличие от моих предков.

Пока муж перекладывал Кира, я успела переодеться в ночнушку. В душ сходила ещё перед тем, как лечь смотреть кино, потому приготовления ко сну были минимальными.

– Даже не проснулся, – улыбнулся Ян от порога и, скинув халат и оставшись вовсе без одежды, подошёл к постели и улёгся.

Левую руку закинул за голову и лукаво посмотрел на меня. Это означало, что муж приглашает меня устроиться рядом и прижаться к нему. Обычная наша поза, в которой мы традиционно засыпали. Однако мне было не до этого…

– Я не очень приветствую, что ты приходишь так поздно, – сказала я, усаживаясь рядом с Яном по-турецки.

Муж приподнял бровь, а на губах его появилась улыбка.

– Ревность? Мне это нравится, – вдруг заявил он. – Однако, повода нет. А вот сюрприз – имеется.

Готовые сорваться с губ возмущения повисли в воздухе. Теперь уже настала моя очередь приподнимать брови и вопросительно смотреть на Яна.

– И какой же? – не выдержав, спросила я, когда поняла, что Серебров будет молчать до победного.

– Завтра едем есть твои любимые устрицы. Я уже договорился с мамой – она посидит с Киром столько, сколько нужно.

Все претензии, которые собиралась предъявить мужу, испарились. В последнее время Ян довольно редко приглашал меня куда-то, так что я уже успела соскучиться по нашим вылазкам, которые частенько происходили у нас раньше. Как-то само собой разумеющимся были походы в рестораны, местные пабы, или просто на прогулки вдвоём хотя бы пару раз в неделю. Правда, это было давно – больше полугода назад. И вот опять традиции возвращались?

– Мы что-то празднуем? – уточнила я, не сдержав ответной улыбки.

– Ага. Ты думаешь, я полночи на работе сижу в потолок плюю? – рассмеялся Ян и потянул меня за руку на себя. – Проект огромный делал. Ну и оплата соответствующая. Сегодня клиенту отправил на согласование, он чуть кипяток по ляжкам не пустил. Так что вот-вот начнём строить свою дачу.

Я взвизгнула от радости, которой не было предела. Наша дача! Та самая, о которой я мечтала последние годы. Небольшая, комнаты на три, но своя… Уютный домик за городом с огромными панорамными окнами, проект которого сделает Ян.

– Тише-тише, – хохотнул муж, прижимая меня к себе. – Кира разбудишь, а у меня ведь на тебя огромные планы, – хрипло выдохнул мне в губы Серебров, а потом набросился на мой рот.

Сон у обоих как рукой сняло.

– Марина Алексеевна, вы не видели моих эскизов, которые я вам показывала… ммм… около года назад? – спросила я у свекрови, когда пришла с важной встречи домой.

Кажется, сейчас мы с Яном находились в том периоде, когда нам благоволили звёзды. Ну или Плутос, бог богатства. Хотя, конечно, кому-то наши заработки и могли показаться смешными, однако я радовалась каждой заработанной копейке, как манне небесной. Вот и сегодня на встрече, организованной моей хорошей приятельницей Ольгой, мною заинтересовался довольно крупный бизнесмен. Ну, вернее, заинтересовался теми эскизами одежды, которые я принесла с собой.

Вообще, я ещё со школы болела идеей создавать вещи, что впоследствии станут узнаваемым. Вместо того, чтобы слушать заунывные лекции, которые очень любила наша учительница по ОБЖ, рисовала в альбомах модели юбок, блузок, платьев. Потом отучилась на дизайнера одежды, даже проработала пару лет в небольшом бутике – там не просто заказывались и перепродавались вещи. В этом местечке, к которому я до сих пор испытывала нежные чувства, у меня была личная линейка одежды. Скромная, но всё же. Уволиться оттуда пришлось, когда забеременела. Вынашивание ребёнка было довольно трудным процессом. Несколько раз я лежала на сохранении, а когда малыш родился, врачи поставили мне неутешительный диагноз – больше детей иметь я не могла. А если бы вдруг чудо случилось, беременность пришлось бы прервать, потому что под угрозой была бы не только жизнь ребёнка, но и, прежде всего, моя собственная. Так что Кирилл стал в некотором роде просто посланием небес.

– Я уж и забыла, что там было, – улыбнулась Марина Алексеевна. – У тебя же их так много, хоть отдельный книжный шкаф заказывай.

– Эти особенные, – вздохнула я, понимая, что таковыми они являются, пожалуй, только для меня. – Ладно…

Постучав по подбородку пальцем, я взглянула на часы. Совсем скоро должен был приехать Ян и мне следовало начать собираться. А эскизы… Чёрт! Я ведь уже пообещала Михаилу, что привезу их. Потому что они действительно были особенными.

– Я к себе, надо готовиться, – сказала свекрови и когда та кивнула, умчалась в спальню на сборы.

Образ к ужину с мужем подбирала особо тщательно. Хотелось удивить Сереброва на все сто. И хотя вроде бы в наших с ним отношениях за десять лет, что мы были вместе, ничего особо не поменялось, я не желала даже допускать вероятности того, что Ян может ко мне охладеть.

Мы познакомились на праздновании Нового года у моей подруги, когда мне было двадцать, а Яну – двадцать четыре. Сначала просто общались, хотя Серебров мне понравился с первого взгляда. Впоследствии оказалось, что он в момент знакомства как раз переживал разрыв со своей девушкой, на которой даже собирался жениться. Это узнала от Ленки, которая как раз тогда встречалась с его другом.

Потом Ян позвал меня провести майские у него на даче и с тех пор мы не расставались. Съехались почти сразу же, вместе строили быт. Как-то так вышло, что все вопросы решались легко и быстро. И я, и Ян были уступчивыми, готовыми идти на компромиссы.  Да и влюбились мы тогда друг в друга просто до чёртиков.

Я была готова через сорок минут, собравшись с какой-то космической скоростью. До времени, на которое был заказан столик в ресторане морепродуктов, оставался ещё час. Выйдя из комнаты, тут же услышала восхищения со стороны Кира:

– Ма-а-м! – протянул он и трогательно сложил перед собой ручки. – Ты у меня настоящая красавица!

Эту фразу сын перенял у Яна, но в его устах она звучала по-особенному мило.

Улыбнувшись Кириллу, я покрутилась перед ним и предложила:

– Давай книжку почитаем, пока я папу жду, м, джентльмен?

Кир кивнул и побежал за весёлой азбукой, а я, пораздумав над тем, стоит ли позвонить Сереброву и уточнить, не опоздает ли он, всё же решила лишний раз мужа не дёргать. Поэтому, полностью готовая к выходу, устроилась на краешке дивана в гостиной и принялась ждать Кира с книжкой.

Ян опаздывал. Причём на целых два часа. И не подходил к телефону, хотя и я, и свекровь уже оборвали его, названивая по сто раз в минуту. Нет, сотовый не был отключен, просто Серебров не брал трубку.

С работы он уехал вовремя, как и собирался, самые близкие друзья ничего не знали о том, где может быть Серебров. А я металась по дому и не представляла, что делать.

– Милая, перестань… с ним всё будет хорошо. Материнское сердце так чувствует, а оно никогда не врёт, тебе ли не знать, – взмолилась Марина Алексеевна, видя моё состояние.

Я перевела на свекровь невидящий взгляд. Как-то совсем не получалось в этот момент верить её шестому чувству.

– Где-то должна быть старая записная книжка… ну, такая… помните, с видами Петербурга? – выдохнула я и начала в который раз перебирать вещи на столе. Дурацкого молескина как назло нигде не было!

– А что там в ней? – уточнила Марина Алексеевна, помогая мне отыскать чёртову книжицу.

– Там контакты… ну, те, которые мы уже не поддерживаем. Наши старые знакомые… с ними мы не общаемся. Может, они что-то знают?

Уронив на пол небольшую вазочку, которая, соприкоснувшись с ламинатом, разбилась вдребезги, я бросила перерывать книги, блокноты, в которых иногда что-то рисовала, и всякую мелочёвку, что попадалась под руку, и метнулась к сейфу.

Комбинация из четырёх цифр, которые ввела на кодовом замке, не подошла… Наверное, я ввела что-то не то. Я принялась раз за разом нажимать кнопки – один, девять, четыре, пять. Мужу нравилась дата окончания Великой отечественной. Он шутил, что так ни один фашист не пройдёт. И вновь один, девять, четыре, пять… Ничего. Но я не могла ошибаться! Это был правильный код. Не мог же муж изменить его, не уведомив меня? Там ведь были не только его документы, но и мои.

– Марина Алексеевна, – обратилась я к стоящей рядом свекрови, которая наблюдала за моими бесплодными попытками открыть чёртов сейф, – Ян ничего вам не говорил о том, что собирается сменить шифр?

Она помотала головой, а я нахмурилась. Всё это мне совершенно не нравилось. Как будто во мгновение ока попала в параллельную реальность, но пока даже думать боялась о том, что все эти опоздания со стороны Яна, смена кода на сейфе – это что-то глобальное.

– Я не знаю, что тебе сказать, – вдруг проговорила свекровь и посмотрела на меня так, что у меня в лёгких воздух закончился.

Так, Арина… давай уже возьми себя в руки и мысли здраво. Очевидно, у Сереброва просто что-то случилось на работе, поэтому он и не берёт трубку. Даже если из офиса он уехал – мог отправиться на объект. А возможности самому позвонить и предупредить у него не было.

Сейф же… ну просто решил сменить код, вот и всё. А сказать забыл. Прикусив нижнюю губу, я набрала на замке тот же шифр, что Ян устанавливал в номерах отелей, где мы отдыхали. Ноль, три, один, два. И вдруг – это сработало!

– Напомните мне высказать Сереброву всё, что я думаю по этому поводу, – сказала я Марине Алексеевне и принялась копаться в бумагах.

Мои старые эскизы тоже были здесь, но сейчас я просто отбросила их прочь и продолжила свои поиски. Кажется, старой записной книжки здесь не было, зато обнаружилось то, чего я никак не ожидала увидеть – несколько пухлых пачек с купюрами в долларовом эквиваленте. Чёрт… об этих суммах я не знала тоже. Или это те самые деньги на строительство дачи, полученные за крупный проект?

Я перебрала документы дважды, но записную книжку не нашла. Зато взгляд зацепился за логотип медицинского центра на каком-то договоре, упакованном в прозрачный файл. «Клиника репродуктологии и генетики «Илифия»» – значилось на титульном листе.

Я вытащила договор и быстро пробежала его глазами, не понимая, о чём идёт речь. Какие-то цифры, потом предмет договора… И если верить тому, что я читала, мой муж сдал свой биоматериал, а именно – семенную жидкость.

– Что там? Что-то случилось? – забеспокоилась свекровь, видимо, заметив, как я побледнела.

Я и сама чувствовала физически, как кровь отлила от лица. Ума не могла приложить, для чего Ян это сделал… Или – для кого?

– Пока не знаю, – выдохнула в ответ.

Захлопнув дверцу сейфа, прихватила документы с собой и пошла в нашу спальню.

Я знала, что Марина Алексеевна взволнована. Она то и дело набирала номер Яна, но телефон Сереброва не откликался на звонки. Сейчас, конечно, нам стоило быть вместе и продолжать разыскивать моего мужа, но у меня ноги подкашивались – слишком много неожиданных секретов от Яна свалилось в одночасье на мою голову.

Стащив с себя платье, я закуталась в халат и, сев на постели, принялась снова и снова перечитывать то, что было написано в договоре. Никакой особой конкретики там не имелось – просто муж сдал своих «головастиков», и клиника брала на себя ответственность в том, чтобы они были надёжно сохранены до момента, когда в итоге понадобятся. Но кому? Или он не знал и просто решил пойти на такой шаг? Для чего? Благотворительность ниже пояса?

Отложив файл с договором, я прикрыла глаза и досчитала до десяти. Тревога за мужа перечеркнула все неприятные ощущения от появившихся в душе подозрений. Хотя, и подозрениями-то это назвать можно было с трудом – так, предположения, причём весьма дурацкие.

Может, муж так хотел второго ребёнка, что планировал предложить мне нанять для этого суррогатную мать? Но почему тогда бросился в клинику до того, как мы с ним это обсудили бы на семейном совете? Или… он сделал это для кого-то конкретного? Этакое донорство за моей спиной… Даже мурашки по спине побежали от мыслей о том, что у мужа будет ребёнок на стороне, пусть к его «созданию», он и не приложит действий, которые обычно для этого требуются.

Когда раздался звонок на телефон и на экране высветилось имя Яна, моё сердце сначала замерло на несколько секунд, а потом пустилось вскачь.

– Малышка… прости, пожалуйста… на работе просто аврал, – проговорил Серебров. – Я буду минут через тридцать. Звонил в ресторан, столик ещё держат, они работают до часу. Готовься.

– Угу, – вот и всё, что я смогла ему ответить.

Бросила взгляд на часы – десять. Конечно, ни в какой ресторан я отправляться не собиралась. По крайней мере, до момента, пока мы с Яном не выяснили бы все нюансы относительно договора с медцентром и пачек денег, лежащих в сейфе. А вот попросить свекровь взять сегодня с собой Кира, потому что я вполне могла не сдержаться и устроить мужу скандал, следовало.

Человеком я была неконфликтным. Подруги даже говорили, что я слишком уж сглаживаю острые углы в семейных отношениях. Однако я не представляла себе, как смогу остаться в здравом уме, если стану придираться к мелочам. Неубранная за собой посуда, раздражение, которое порой на меня выплёскивал Ян. Усталость после работы, тоже находящее выход в каких-то мелких придирках, озвученных в мою сторону – всё это было несущественным. Недостойным того, чтобы я тратила на него свои нервы.

Но спрятанные деньги в сейфе со сменённым замком, а также донорство были вещами посерьёзнее грязных тарелок.

– Марина Алексеевна, Ян позвонил. Уже едет домой, с ним всё в порядке. – Я сделала паузу перед тем, как решиться попросить свекровь, вернувшись к ней и сыну.  Ведь за этой просьбой стояло понимание, что мы с мужем можем поругаться.  – Вы не могли бы сегодня забрать Кирюшу к себе? Я понимаю, уже поздно и ему пора в кровать… но я вам вызову такси и максимум через полчаса вы будете дома.

Она посмотрела на меня с таким беспокойством, что у меня снова в груди заворочалось нехорошее предчувствие.

– Ариночка… если этот охламон что-то натворил, – начала она, но я быстро заверила Марину Алексеевну, сопроводив свои слова улыбкой:

– Нет, ничего не натворил. Просто мы идём в ресторан сейчас… придём поздно. Вам будет удобно забрать Кирюшу к себе?

Она тут же кивнула и захлопотала, принявшись собираться. На лице свекрови появилось выражение облегчения. Видимо, она уже начала думать о чём-то нехорошем и мои слова её успокоили. Но так было правильно – пока я сама не разберусь в случившемся, смысла тревожить мать Яна своими додумываниями нет.

– Конечно, заберу. А завтра Владлен или я его привезём.

– Вот и славно, – ответила я и пошла сообщить сыну, что он отправляется к бабушке с дедушкой.

Конечно, Киру больше всего нравилось проводить время дома. Рядом с мамой и папой ему было уютно и комфортно. Потому новости о внезапном отбытии сына немного огорчили. Немного побурчав для порядка, Кирилл всё же оделся и через десять минут они со свекровью уехали.

Я же осталась одна и меня охватило такое мерзкое ощущение, какого не испытывала ещё ни разу в жизни. Вдруг получится так, что я узнаю сейчас от Сереброва те подробности, которые поставят точку в наших с ним отношениях? Пожалуй, сейчас я как никогда понимала женщин, узнавших об измене и готовых закрыть не неё глаза. Даже сделать вид, что они ничего не знают. Впрочем, сомневаться не приходилось – как только Ян будет дома, я обязательно расспрошу его обо всём том, что сегодня для меня стало полнейшей неожиданностью.

Обняв себя за плечи, отошла к окну и принялась ждать мужа. Мысленно прикидывала, что именно ему скажу, ну, или с чего начну разговор. И все фразы в этот момент казались совершенно картонными, словно из дешёвых кинофильмов.

Когда же у подъезда остановился наш Фольксваген и из него вышел явно торопящийся домой Серебров, в моей голове всё напрочь запуталось и превратилось в кашу. И мне оставалось только надеяться, что вообще смогу найти слова, когда встречусь с мужем лицом к лицу.

– Арюш! – позвал Ян с порога.

Я в это время трусливо пряталась в нашей с ним спальне, давая себе последний шанс на то, чтобы передумать и не заводить разговоров ни об одной из тех проблем, что нарисовались передо мной. Но уже знала – не выдержу. Не смогу делать вид, что всё в порядке, хотя это совсем не так. И рано или поздно случится прокол – я так или иначе выведу сама на эту тему, после чего неминуемо последуют разборки.

Мы с Яном столкнулись на пороге комнаты – он, очевидно, искал меня, так и не дождавшись ответа, я – направилась к мужу с чёткой целью расставить все точки над «ё».

– Привет, – сказала Сереброву, чтобы произнести хоть что-то.

Он нахмурился и оглядел меня с ног до головы. Застыл взглядом на полном марафете, что так и оставался на лице, после чего спросил:

– Ещё не готова?

Я покачала головой, а на губах помимо воли появилась кривая усмешка.

– Уже не готова, – сказала мужу и, развернувшись, вновь вошла в спальню. Ян последовал за мной.

– Ты дуешься? Прости, мась… я просто не мог приехать раньше, – сказал он, и в голосе его слышалось искреннее сожаление.

– И к телефону подойти тоже не мог? – уточнила в ответ, повернувшись к Сереброву.

– И к телефону тоже, – неожиданно жёстко произнёс он. – Аврал на работе.

– Ммм, – протянула я в ответ, не веря ни единому слову. – Кстати, если тебе интересно, Кирилл сейчас у твоей мамы. Я отправила их отсюда, чтобы обсудить с тобой кое-что важное.

Сказав это, присела на край постели, на которой лежали те самые документы из клиники. Посмотрела на Яна, но он, кажется, напрочь не замечая бумаг, просто стоял в паре метров и хмурился, не понимая, о чём пойдёт речь.

– Давай обсудим, – наконец передёрнул он плечами и, подойдя к креслу, что стояло напротив кровати, устроился в нём.

Оперся локтями на ноги, руки сложил в замок на коленях. Подался ко мне, причём на лице Сереброва было выражение из разряда: «И чего она там себе вдруг придумала?».

Я сделала глубокий вдох, подбирая фразу, с которой стоило начать разговор. Слова так и просились наружу, причём довольно хлёсткие и едкие, но я сдерживала их.

– Пока тебя не было и ты был вне зоны доступа, мы с твоей мамой очень волновались, – зашла я издалека.

– Я уже сказал – был аврал, – терпеливо пояснил Ян.

– Это понятно, – вздохнула я и, всё же взяв папку, сжала её в руках. – Непонятно кое-что другое. Мне понадобились старые эскизы, ими заинтересовался мой новый босс. Я помнила, что положила их в сейф, – немного приврав, я цепко смотрела на Яна, рассчитывая увидеть на его лице ту реакцию, которая была вполне ожидаема.

И она появилась. Сразу же, как только я произнесла слово «сейф». Серебров побледнел, дёрнул узел галстука, словно на его шее не он был, а удавка. А мне нехорошо стало, но я заставила себя собраться.

– Оказалось, что код от сейфа не подходит. Ты его не менял?

Пауза, которая возникла в моём монологе в ожидании ответа от Яна была приправлена жутким ощущением, что сейчас со мной в комнате находится чужой человек. Посторонний и даже… отстранённый.

– Поменял, решил, что тот слишком простой. Прости… прости, Арюш, забыл тебе сказать, – улыбнулся муж и, поднявшись из кресла, предложил: – Давай я сейчас поищу их и тебе принесу.

Он не сказал новый код, не позвал с собой, чтобы найти эскизы вместе. Он делал всё, чтобы прикрыть свой «грешок» в виде спрятанных денег и договора с клиникой.

– Я уже поискала и нашла, спасибо, – кивнула, удивляясь тому, на каком честном слове держусь. – Присядь, пожалуйста. Сам должен понимать, о чём пойдёт речь. Ну, или о ком.

Я физически чувствовала напряжение, что сейчас сковало и меня, и мужа. Чувствовала и молилась всем богам, чтобы только не услышать какую-нибудь слишком жестокую правду.

Ян нехотя вернулся в кресло. Смотрел на меня тем взглядом, который я ненавидела. Когда самозащита тесно сплетается с агрессией. Серебров не просто умел показать, что он готов защищаться, но ещё и злился, если его прижимали к ногтю.

– Первое – деньги. Откуда у тебя такая сумма и почему ты мне о ней ничего не сказал? – задала я вопрос ровным тоном.

Внутри всё кипело от негодования, смешанного со страхом. Финансовый вопрос в нашей семье был решён давно – никаких доходов, которые бы мы скрывали друг от друга. Никаких заначек и прочей ерунды, которая унижает до глубины души. Всё прозрачно и открыто… как я думала до этого момента.

– Я сказал. Что заработал на проекте, – процедил муж, откидываясь на спинку кресла и переводя взгляд на бумаги, которые я так и сжимала в руке.

– Ты сказал только сегодня, а получил сумму раньше.

– Не был уверен, что успею закончить в срок и всё понравится клиенту. И что вообще за допрос?

Что за допрос? Ну просто прекрасно! Вскочив с постели, я бросила мужу на колени договор с клиникой.

– Вот что за допрос! – повысила голос, уже не сдерживаясь. – Ты поменял код на нашем сейфе… Ты утаил от меня деньги. Но не это самое главное! Когда я искала эскизы – обнаружила бумаги. Изволь объяснить, что это?

Серебров поджал губы и растёр лицо ладонью. Завёл её за голову и сжал затылок. Муж делал вид, что читает, словно видел папку впервые в жизни, а я впивалась взглядом в лицо Яна и даже, кажется, не дышала.

– Это договор с клиникой, – наконец озвучил он очевидное. – Чёрт… надо было спрятать его в другом месте.

Спрятать? Он хотел спрятать этот договор? Нет, это было очевидным и сомнений не вызывало. Но Серебров вот так спокойно говорил, что он в любом случае собирался от меня это утаить!

– Объясни мне, зачем ты пошёл в эту клинику, – сцепив зубы, чтобы не влепить мужу оплеуху в надежде на то, что он хоть немного придёт в себя и перестанет городить чушь, потребовала я ответа.

– Ну ты же всё уже прочла, Арюш, – вздохнул Ян и, отбросив от себя папку, посмотрел на меня.

– Я хочу услышать от тебя подробности. Зачем?

– Я стал донором, – пожал плечами муж и, тоже поднявшись на ноги, подошёл ко мне вплотную.

Провёл ладонями по моим предплечьям в знакомой ласке, и я огромным усилием воли сдержалась и не скинула с себя его руки. Может, всё не так страшно, Арина? Может, он сделал это для брата, например. Они с женой как раз пару лет безуспешно пытались завести малыша. Или это действительно какая-то странная, необъяснимая, но всё же благотворительность…

– Я хочу знать, для кого ты это сделал? – Мой голос всё же сорвался на крик, когда воздух в комнате стал наэлектризованным донельзя. – Для кого, Ян?

Серебров опустил голову и смотрел на меня исподлобья. Это ясно говорило об одном – он пойман с поличным и ему теперь не отмазаться. Убрав руки, муж засунул их в карманы брюк и отвёл взгляд. Я застыла, не дыша, в ожидании ответа. Ян ведь вполне мог сейчас стоять вот так и подыскивать удобную ложь, которую, скорее всего, я не смогу проверить.

– Для Вики, – наконец признался он, и меня словно ушатом ледяной воды окатило.

А после ощущение возникло, будто бы в кости влили кислоту и она подбирается к груди. Мне почудилось, будто боль всюду – расползается под кожей, устремляется к сердцу. Вика… это же та самая любовь Сереброва, которую, как оказалось, он до сих пор не забыл. И с которой общался по сей день….

– Для своей бывшей, – добавил Ян и я не смогла больше терпеть.

Размахнулась, ударила мужа по щеке. С такой силой, что в ладони зазвенело от боли. Голова Сереброва мотнулась на сторону, а на лице появился ярко-красный отпечаток.

– Больше никогда так не делай, – отчеканил муж и, ни слова не прибавив, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Часть 2

В голове шумело. То, что узнала, никак не желало не то что укладываться в какую-то чёткую картину, но в целом было настолько отталкивающим и сюрреалистическим, что я не верила, будто это происходит со мной. Мы с Яном жили… хорошо. Даже когда случались какие-то кризисы, почти не ругались, а если это всё же происходило – быстро мирились. У нас было всё для спокойной счастливой жизни. Так какого чёрта он не просто виделся с Викой, но ещё и пошёл для неё на такой шаг? Мне были нужны подробности. И чем скорее, тем лучше – иначе я могла сойти с ума, ибо совсем не относилась к тому типу женщин, которые предпочитали делать вид, что всё хорошо. Они боялись, что их бросят, словно были пакетом мусора, который мужчина мог отправить в урну. Я – опасалась, что стану тратить время на того, кто этого совсем не заслуживает.

Впрочем, пока рано было делать однозначные выводы, и в каком бы внутреннем ужасе я сейчас ни пребывала, старый добрый разговор, который ни разу не подводил, ещё никто не отменял. Потому я досчитала до десяти и пошла на кухню – судя по звукам, Серебров был именно там.

– Я хочу знать всё. От и до, – заявила Яну, обнаружив его за столом в компании бокала янтарного напитка.

– Арюш… – Он снова сделал этот свой жест, растирая лицо. Хотел, чтобы вся ситуация, созданная его руками, вдруг исчезла, будто ничего и не было?

– Как тебе удобнее – расскажешь сам, или станешь отвечать на вопросы? – потребовала я выбрать, устраиваясь напротив мужа.

Он молча посмотрел на меня, после чего взял бутылку и наполнил бокал для меня. Я помотала головой, хотя, наверное, мне и впрямь нужно было расслабиться – руки ходили ходуном.

– Мы встретились с Викой случайно… Я бы даже не узнал её, просто прошёл мимо, – начал Ян неторопливо, взяв свой бокал и покачивая его в пальцах.

Своё внимание сосредоточил на кубиках льда, что звенели, соприкасаясь со стеклом.

– Но не прошёл? – хмыкнула я, вскинув бровь.

Сложила руки на груди, потому что никак не удавалось унять дрожь. А от слов Яна озноб стал совсем уж нестерпимым. Муж ведь делал это всё за моей спиной – встретил свою эту Вику… Потом договорился с ней о сдаче «головастиков». Не в первую же встречу она попросила его поделиться самым ценным?

– Я увидел её в парке. Такой она никогда не была – как побитая собака. Сказала, что они с её… партнёром пытаются три года завести ребёнка.

– Надо же! Какие откровенности! – всплеснула я руками.

Меня начало тошнить. От того, что Серебров говорил обо всём этом так спокойно, словно у нас семейной традицией было встречаться с бывшими, а потом делать с ними общих детей.

– Арин… Я не хочу ссориться с тобой… Знаю, поступил подло, не сказав…

– Не сказав?! То есть, корень проблемы ты видишь только в том, что стал донором и мне об этом ни слова?

Я вскочила на ноги и заметалась по кухне. Нужно было успокоиться и взять себя в руки, хотя, откровенно говоря, хотелось что-нибудь сломать, а потом долго и протяжно кричать в никуда.

– То есть, ты бы сдал своих прекрасных «парней» даже если бы сказал мне и я была бы против?

Серебров покачал головой. Ответа мне не требовалось. Конечно, он знал, что это для меня неприемлемо и будь его воля, эта тайна ушла бы с ним в могилу. Но вообще как он себе это представлял? О чём они вообще договорились с Викой? Она забеременеет и…? Пропадёт? Они не будут видеться? Ян и знать не будет, что у него растёт где-то сын или дочь? Миллион вопросов и ни одного ответа на них, потому что из Сереброва всё нужно было тащить клещами, а это добивало меня окончательно.

– Ариш, у нас с ней ничего не было, понимаешь? И то, что я сделал, ничего не значит… Она просто попросила помочь ей – я помог.

Серебров говорил это и я по его лицу видела, что муж действительно относится к случившемуся совершенно спокойно. Как будто он не донором семени стал, а вышел в магазин за хлебом.

– Какие у вас с ней планы дальше? Мне просто интересно, – усмехнулась я. – Ну, она же претендует на то, чтобы ты стал отцом её ребёнка не только формально? Или как? Что вы нарешали за моей спиной?

Серебров поморщился и залпом допил содержимое бокала. Он хмурился и не смотрел на меня, а я изводилась от каждой секунды молчания.

– Нет, к этому ребёнку я не буду иметь никакого отношения. Никаких встреч с ним. В свидетельстве о рождении будет стоять прочерк в графе «отец».

– Вот как? – вскинула я брови. – А как же Викин муж? Или парень? Уж прости, не знаю, кем он ей приходится.

– Они расстались.

Нехорошее предчувствие поползло вдоль позвоночника, обжигая его арктическим холодом. Я никак не могла понять, что именно упускаю, но, видимо, охреневший от новостей мозг таким образом пытался защититься и защитить меня.

– Я требую, чтобы ты разорвал договор с клиникой и забрал всё, что так щедро успел презентовать своей Вике. Это – единственное условие, при котором я смогу тебя простить. Когда-нибудь… когда остыну и свыкнусь с мыслью, что ты вот так просто можешь мне по-крупному солгать.

Ещё не успев договорить я поняла по выражению лица Сереброва – в этом и кроется загвоздка. Мои требования попросту невыполнимы.

– Она на восьмом месяце, Арин… – глухо сказал он, роняя слова в установившуюся между нами тишину.

Я прикрыла глаза и едва сдержала едкий, полный горечи смешок. От него во рту было так мерзко и противно, словно я только что приняла отменную порцию хинина.

– Ясно, – просто ответила мужу, после чего поднялась и ушла из кухни, оставив Сереброва в одиночестве.

Оказавшись в комнате, схватила договор и убедилась – Ян стал донором почти год назад. Эту информацию я как-то упустила, когда читала документ впервые. Теперь Вика беременна и муж об этом знает. Общаются ли они сейчас? Звонит ли он ей, чтобы поинтересоваться, как протекает беременность? Может, они даже видятся?

Думая об этом, я быстро надевала первые попавшиеся под руки вещи. Мне нужно было сбежать из дома и как можно скорее, хотя бы на эту ночь.

– Что ты делаешь? – раздался от порога голос Яна, когда я бросала в небольшую спортивную сумку то необходимое, что могло мне понадобиться в ближайшее время.

Мицелярку, нижнее бельё, пижаму. И так, по мелочи.

– Еду к Лене, – процедила сквозь зубы.

Сама же сильно сомневалась, что подругу стоит беспокоить так поздно. Сын и дочь Ленки успевали вымотать её за день до состояния «лягу и умру». Но пока мне некуда было податься, хотя можно вполне снять номер в отеле и побыть эту ночь там. Мне просто необходимо было остаться одной и желательно подальше от стен родного дома, где думать здраво как-то не очень получалось. Хотя, это и было оправданно – как принять сложившуюся ситуацию я попросту не знала.

– Перестань… Ариш, пожалуйста, – попросил Ян и предпринял попытку вновь сжать мои плечи.

Я дёрнулась, как от огня, стоило Сереброву положить на них руки.

– Не. Трогай. Меня! – сказала раздельно, и когда мы с мужем встретились глазами, я увидела в его взгляде оторопь.

Пожалуй, всё это время Ян считал, что я восприму произошедшее так же, как воспринимал и он. Спокойно, словно речь шла об обыденных вещах, через которые проходят все семейные пары.

– Ты утрируешь… Арина, послушай меня! Я не спал ни с Викой, ни с кем бы то ни было за те годы, что мы вместе.

– О, спасибо за это! Это же какое-то прямо достижение! Мне тебе в ноги упасть и молиться на тебя до конца своих дней?

Сказав это, я схватила сумку и направилась в прихожую. Серебров не отставал, но попыток забрать вещи и запереть меня дома не предпринимал. Да и как-то не представляла я мужа в виде такого «властного властелина».

– Измены не было. И не будет, – повторил он.

– Зато была ложь. И будет впоследствии.

Я надела кроссовки и, накинув на плечи ветровку, взяла сумку.

– Я ненавижу, когда мне врут. И ты это знаешь. Семья, Серебров, это не ужины вместе после работы или выходные в снятом на всех коттедже. Семья – это когда двое знают друг о друге всё, а не прячутся по углам с бывшими, для которых до этого слили в баночку. И нет, не переживай. Я не брошусь сейчас раздавать свои яйцеклетки направо и налево всем, с кем встречалась до тебя и кто остался бездетным до сего момента. Хотя… Это же для тебя норма, да? Так что подумаю… может вон Серёга от меня заимеет дочку или сына. А то и обоих сразу.

Выйдя из квартиры, я захлопнула за собой дверь и почти сразу метнулась прочь. Ян за мной не последовал, да я этого не ждала и не желала. Мне жизненно важно было сейчас остаться без него и понять, что вообще дальше делать.

– Заходи, – полушёпотом сказала Ленка.

От её заспанного вида стало окончательно неудобно. Конечно, я позвонила подруге заранее и спросила, можно ли свалиться на неё, как снег на голову. Лена ответила однозначное – приезжай. Видимо, понимала по моему голосу, что дело дрянь.

Пока я ехала в такси, успела ещё раз прокрутить всё в голове и пришла к тому же выводу, что и раньше. Я отреагировала единственно верно для себя. Начни я изображать понимание – это был бы уже другой человек. Не та женщина, на которой женился Ян. И он сам это тоже, с огромной вероятностью, прекрасно знал.

– Мне очень неудобно, – сказала Ленке, когда разулась и мы с ней прошествовали в уютную кухню.

– Глупости, – отрезала подруга и, покопавшись в шкафчике, выудила бутылку Пино Гриджио. – Как знала, что она мне вот-вот пригодится, – усмехнулась Лена и принялась наскоро накрывать на стол.

Сухое красное, немного пармезана и оливок. От вида еды меня мутило, но я знала – лучше попытаться заесть ту горечь, что до сих пор оставалась на кончике языка.

– Рассказывай всё, – велела Лена, устроившись напротив.

Я поджала губы, глядя на подругу. А что если она сейчас скажет мне то же самое, что и Ян? Что это фигня, которая не стоит моих переживаний? Раз ничего не было, то и волноваться не о чем?

И всё же у меня не было выбора – чувствовала, что ещё немного и попросту взорвусь. Потому сначала подбирая слова, а потом всё более распаляясь, я пересказала всё то, что сегодня перевернуло мой мир с ног на голову. Когда же закончила невесёлое повествование, между нами с Леной установилось такое молчание, что тишину, кажется, можно было резать ножом.

– Ты шутишь… – выдохнула подруга неверяще, при этом смотрела на меня во все глаза, словно искала на моём лице признаки сумасшествия.

– Отнюдь, – покачала я головой. – Хотя, поверь мне, я бы многое отдала, чтобы эта история оказалась плодом моего воображения.

Невесело хмыкнув, я пригубила рубинового напитка. Зря думала, что когда выскажусь, мне полегчает. Сейчас всё выглядело ещё более неприглядным и ужасающим.

– Он долгое время мне врал. Встречался с ней, у них было… общее дело. А сейчас – будет общий ребёнок.

– Пипец, Сереброва… – шепнула Лена и залпом допила остатки Пино, после чего тут же наполнила свой бокал снова. – А сам Ян что говорит?

– Что ничего не было. Что я утрирую. Ребёнок и знать не будет, кто его отец. В свидетельстве поставят прочерк.

– Как удобно! – возмутилась подруга.

За стеной кухни послышалось покашливание. Чёрт, я тут со своими историями из журнала «Эролаш» всех перебужу.

– Как удобно, – повторила Лена шёпотом. – Вроде и ребёнок есть, и Серебров не при делах. Помощничек хренов!

Кивнув, я сосредоточила своё внимание на бокале, который вертела в пальцах. Была благодарна подруге за то, что она всем своим поведением давала понять: то, что сделал Ян – неприемлемо.

– Что теперь будешь делать? – задала Лена тот вопрос, ответа на который у меня не было.

– Не знаю. Правда, не знаю… Не представляла, что в такое вляпаюсь. Да блин… у меня даже мысли такой не было!

Я говорила о том, что становилось дополнительным штрихом к моему ужасающему положению – внезапность случившегося. Ещё сегодня днём я и думать не могла, что посреди ночи буду сидеть на кухне подруги и изливать ей душу по такому поводу.

– О, Вась… – смутилась я, когда на пороге появился муж Ленки.

Разбудили всё-таки…

– Привет, – хриплым голосом поздоровался он. Скользнул взглядом по сыру и бутылке и прежде, чем направиться к кулеру, кивнул: – Понятно.

Что там ему было понятно, уточнять я не стала. А вот Лена, похоже, решила провести разведку боем.

– Василь, слушай… – позвала она. Вася повернулся к жене и отпил глоток воды из стакана. – У тебя же бывшие есть?

Брови Ленкиного мужа взлетели к линии тёмных волос. В голубых глазах появилась такая растерянность, что мне даже стало неуютно.

– В каком смысле? – кашлянув потому, что подавился глотком воды, спросил Вася.

– Ну ты же встречался с кем-то до меня? Любил?

– Встречался, но не любил.

Я невольно улыбнулась. Лена и Вася были из разряда тех пар, которые ссорились, как в последний раз, но у них даже мысли не возникало о том, что это может закончиться разрывом отношений. Потому что обожали друг друга до чёртиков.

– Окей, хорошо. Представь, что ты встречаешь бывшую…

– Какую именно?

– Ну любую, Вась…

– М, ладно. И что?

– И то, что она тебя просит… ну, пойти и в пробирку запустить твоих… – она ткнула пальцем, указывая в район паха Василия.

Он снова кашлянул и отставил полупустой стакан. Воззрился на жену с таким недоумением, что с моих губ сорвался нервный смешок.

– Зачем она просит меня это сделать? – уточнил он после довольно длительной паузы, во время которой Ленка сидела и смотрела то на меня, то на мужа.

– Ну как зачем, Вась? Чтобы у неё от тебя ребёнок был, конечно!

– А что, теперь только так детей делают?

Я поджала губы. Василий – тоже, кажется, искренне забавляясь этим странным ночным разговором.

– А ты бы сделал ей… иначе? – ужаснулась Лена.

О, нет. Только не хватало, чтобы сейчас из-за меня и моих происшествий случилась перепалка между Кузнецовыми. Такого я себе точно не прощу.

– Вась, это теоретически. Стал бы ты донором для своей бывшей, если бы она тебя попросила сдать… ну, сам понимаешь, что?

Тяжело вздохнув, Кузнецов подошёл к столу и, взяв с него бутылку, принюхался.

– Это Пино на вас так действует, что ли? – философско-риторически спросил он в никуда, после чего, вернув сухое на место, вышел из кухни.

И нам с Леной ничего не оставалось, кроме как растерянно посмотреть друг на друга и залиться беззвучным хохотом.

В эту ночь я почти не спала – полчаса рваного сна, больше похожего на забытьё, были не в счёт. Ворочалась, гнала от себя мысли, что атаковали и атаковали по кругу, и понимала – я действительно в растерянности и не представляю, что мне дальше делать.

– Арин… мне с малыми надо в парк, я им обещала, – сказала Лена за завтраком, во время которого я смогла впихнуть в себя лишь пару глотков кофе.

Сидела, вертела в руках телефон, на который, как оказалось, муж названивал и ночью, и с утра, и пыталась уговорить себя съесть хоть что-то.

– Оставайся, отдыхай. Или давай с нами, – предложила подруга, на что я лишь отрицательно помотала головой.

Знала, что это самое худшее – вот так сидеть и рефлексировать, потому что на душе тогда станет окончательно погано.

– Спасибо, Ленчик, но нет. Я сегодня хочу работой заняться, – сказала в ответ и, всё же заставив себя допить кофе, встала и ополоснула чашку.

Мысли о том, что займусь эскизами и наконец отвлекусь, меня воодушевили. А потом Марина Алексеевна привезёт Кирюху, по которому я уже успела соскучиться, и мы с ним пойдём вечером в Макдональдс. Сын обожал такую еду, но мы строго ограничивали количество посещений Мака в год, а сегодня мне захотелось нарушить все правила, установленные мною же.

– За приют тоже спасибо. И за поднятое настроение, – сказала Ленке и добавила тихо: – И надеюсь, Вася не заподозрит чего-то неладного.

Подруга только рукой махнула, мол, да глупости всё это, после чего отправилась следом за мной, чтобы проводить.

– Если что – сразу звони. Гайка придёт на помощь, – сказала Лена, целуя меня в щёку. – А вообще я у Василя спрошу, может, адвокат какой тебе нужен. Ну, мало ли эта мадам начнёт претендовать потом на наследство.

Об этом я тоже уже успела пораздумать, но меня искренне пугали такие перспективы, потому мысли об этом я трусливо гнала прочь.

– Хорошо, – кивнула я Кузнецовой, растягивая губы в напрочь притворной улыбке. – До созвона.

И ушла, пока не представляя, как смогу пересилить себя и поехать домой.

По дороге домой первым делом позвонила мужу. Во-первых, совсем не хотелось, чтобы он начал поднимать на уши наших родственников, друзей и общих знакомых. Во-вторых, мне нужно было выяснить, дома он или на работе.

Убедившись в том, что Серебров вновь отчалил разгребать свой «аврал», я повесила трубку на его попытке осведомиться, как я. Мне совершенно не нравился тот факт, что я должна, словно воришка, выдумывать какие-то шпионские штучки, чтобы попросту спокойно приехать домой, принять душ, переодеться и, забрав эскизы, уехать по делам. Но пока я не желала ни видеть Яна, ни уж тем более вновь обмусоливать ту тему, в которой мне всё было предельно ясно.

– Алло? – нахмурившись, ответила я на звонок, который поступил на мой телефон с незнакомого номера.

– Арина? Здравствуйте, это Михаил. Мы с вами договаривались о том, что вы отыщете свои эскизы и мы вновь встретимся.

Из динамика послышался глубокий бархатный баритон. Михаилу и не нужно было представляться, чтобы я его узнала с первых слов.

– Доброе утро, – поздоровалась в ответ. – А я как раз собиралась сама вам звонить, правда, на рабочий.

– С хорошими новостями? – В голосе Михаила слышалась улыбка.

– Да. Я нашла то, о чём вам говорила. Так что готова показать эскизы.

Сама не заметила, как улыбаюсь в ответ. Это было то, в чём я так нуждалась со вчерашнего вечера – занятие, которое увлечёт меня настолько, что я забуду о предательстве мужа. Хотя бы на короткое время.

– Тогда давайте встретимся сегодня? Скажем, в семь. Я закажу столик в ресторане. Какую кухню вы предпочитаете?

По правде говоря, еда – последнее, о чём я могла думать в данный момент. Но не стану же я говорить об этом едва знакомому человеку?

– Средиземноморскую. Но если вы против…

– Я только за. В семь в «Дольче», идёт?

Я прикусила губу, зная, что этот ресторан могут позволить себе далеко не все. Скорее даже абсолютное меньшинство. А это означало, что мне придётся минимум пару часов потратить на то, чтобы выглядеть неотразимо.

– Идёт, – согласилась я и прежде, чем Михаил предложил бы мне, скажем, за мной заехать, поспешно прибавила: – Я доберусь сама.

Мы распрощались, и я окончательно переключилась мыслями на предстоящую встречу. Мне отчаянно нужна была эта работа, особенно сейчас, когда жизнь сделала крутой поворот на сто восемьдесят градусов. Нет, я не опасалась, что останусь без дела, если вдруг Михаила что-то не устроит, но… те условия, что он предлагал, были очень и очень заманчивыми.

Вызвав такси, через пять минут я ехала домой, где у меня имелись дела, связанные исключительно с сыном и самой собой. И я гордилась тем, что не раскисла и не рыдаю нон-стоп. Правда, сильно подозревала, что впереди у меня ещё множество испытаний, и, как выяснилось позже, делала это не зря.

До того, как Марина Алексеевна привезла бы домой Кира, у меня имелось полчаса свободного времени. Я наскоро ополоснулась в душе и в который уже раз за последнее время поймала себя на том, что думаю о Вике. А точнее, о её соцсетях. Ведь должны же были у неё иметься какие-то странички, чёрт бы их побрал! Кто-то сказал бы, что это мазохизм чистой воды, но мне было нужно понимать, как далеко распространялось влияние этой женщины на то, что раньше было только моим. Ну, или казалось мне таковым.

Я никогда не была сталкером в том, что касалось личного пространства Яна. В этом плане уровень доверия между нами был абсолютным. Но как бы сейчас мне ни претило понимание, что я готова покопаться в его телефоне или ноутбуке, я бы сделала это сразу, предоставься мне такая возможность.

Зайдя на свою страницу одной из самых популярных социальных сетей, я нашла мужа и принялась изучать список его друзей. Викторий было три. Одну я знала довольно сносно – бухгалтер фирмы, где трудился Ян. А вот двух других видела впервые. Одна была бесцветной блондинкой, вторая – жгучей брюнеткой. Зная Сереброва, никто из этих дамочек не был в его вкусе. Муж часто говорил мне, что я – его идеал. Светловолосая, но яркая и броская. Мои карие, почти что чёрные глаза контрастировали с платиновым цветом волос. Это особенно нравилось Яну, потому Вика-блондинка, скорее всего, отпадала. Но и брюнеток, особенно таких, с угольно-чёрными волосами, Серебров не жаловал.

У бесцветной страничка оказалась закрытой. Зато темноволосая Виктория по фамилии Плюснова ничуть не чуралась быть на виду. Я принялась просматривать фотографии и почти сразу воздух в моих лёгких кончился – на странице Плюсновой имелся целый огромный фотосет, посвящённый её беременности.

Словами было не передать, что я почувствовала в этот момент. В её животе жил ребёнок моего мужа. Девочка или мальчик… Это ярчайшее свидетельство того, что натворил Серебров, ужасало своей реальностью. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар…

С остервенением закрыв фотоальбом, я начала бегло просматривать остальные снимки. И меня снова ждал «сюрприз». На одной из фоток, которые, судя по дате, были сняты семь лет назад, обнаружился мой муж. Спасибо, что не в обнимку со своей бывшей.

Сердце зашлось в рваном убийственном ритме. Я разглядывала и разглядывала фотографию, жадно, как будто она могла дать мне ответы на те вопросы, что в них совершенно не нуждались. Серебров и Плюснова были запечатлены на каком-то мероприятии. Они сидели за одним столом, не рядом, но это значения не имело. Ян смотрел в камеру, а Вика – на него. Причём с таким выражением на лице, как будто она лицезреет как минимум пришествие господне.

Смысла и дальше просматривать её страницу у меня не имелось. Даже если там и обнаружатся новые свидетельства того, что Серебров, как оказалось, виделся за время нашего брака со своей бывшей, поразить меня ими ещё больше будет просто невозможно.

Закрыв браузер, я опустила голову и горько рассмеялась. Этот ящик Пандоры под названием «отношения с прошлым», похоже, таил множество загадок. И разгадывать их – занятие, которое было ниже моего достоинства.

Часть 3

– Мам! Смотри, что мы с дедом сделали! – восторженно заявил Кирилл с порога, вручая мне разделочную доску, которую сын с отцом Яна мастерили уже давно.

– Красиво-о! – восхитилась я, вертя в руках подарок Кирюхи. – А выжигал буквы ты?

На доске красовались инициалы С.А. Видимо, имелась ввиду я.

– Да, немного неровно получилось, – засмущался Кир, разувшись и подбегая ко мне.

Мы крепко обнялись, как делали это всегда, даже если расставались на пару часов. Я вдохнула аромат светло-пшеничных волос сына и в груди защемило. Следом это чувство сменилось злостью на Яна. Он ведь не только меня предал, но и Кирилла.

– Бабуля меня накормила, так что я не голодный, – озвучил сын и, высвободившись, уведомил нас с Мариной Алексеевной: – Пойду руки вымою и в игрушки поиграю.

Он умчался, а я поймала на себе встревоженный взгляд свекрови. Вздохнула, понимая, что разговора не избежать, да, пожалуй, и не желая молчать, после чего кивнула в сторону кухни.

– Пойдёмте чаю выпьем, – предложила ей, и мать Яна согласилась:

– Идём, доченька.

И это её обращение тоже полоснуло по натянутым до предела нервам.

Пока я готовила любимый каркаде, Марина Алексеевна молчала. Я же думала о том, что стоит озвучивать, а о чём лучше всё же умолчать. А может, свекровь знала обо всём?.. Знала и молчала по просьбе Яна? Она ведь его мать, он ей ближе и это неизменно, что бы ни случилось. Я же, по сути, осталась одна, если не считать Ленку. Моим родителям до меня особого дела не было, они предпочитали жить по принципу: «Исполнилось восемнадцать – ты отрезанный ломоть». Так что на какое-то понимание или поддержку рассчитывать не приходилось.

Поставив чашку чая перед свекровью, я устроилась напротив. Во мне с каждой секундой крепла уверенность в том, что я имею право делиться с матерью Яна тем, во что он меня своими стараниями погрузил. И эта уверенность граничила с потребностью выяснить, что известно Марине Алексеевне и понять, как именно она всё воспримет.

Медленно, подбирая каждое слово, и тихо, чтобы не услышал Кирилл, я стала рассказывать ей обо всём, начиная с того момента, как нашла в сейфе злополучный документ. Видела, как глаза свекрови расширяются от услышанного, как она прикрывает рот рукой и бледнеет, когда я дохожу до сути. А у меня внутри словно камень с души свалился от облегчения. Как минимум, мама Яна ничего не знала…

– Я не понимаю, что с этим делать, Марина Алексеевна, – ощущая, как по щекам бегут предательские слёзы, проговорила, даже не пытаясь их стереть.

Свекровь сидела молча, уткнувшись взглядом в чашку нетронутого чая. Только лицо было необычно бледным и на фоне этого два ярко-алых пятна румянца выглядели лихорадочными.

– Мне так плохо… так больно, – выдохнула, впервые со вчерашнего вечера озвучивая то, что убивало меня изнутри всё это время. – Я ведь в людей, которые мне родными становятся, корнями прорастаю, понимаете?

Марина Алексеевна вскинула на меня глаза, и в них было столько всего, что я даже вычленить одну какую-то превалирующую эмоцию не могла. Только видела, что и ей больно. Да так, что теперь мои собственные переживания словно бы поблекли.

– Наверное, у Яна всё дело тоже в этом, – глухо уронила она. – Он тоже, как ты верно выразилась, прорастает в людей корнями.

Я усмехнулась. Совсем не этого ждала – не этих слов. Марина Алексеевна так даёт понять, что Серебров поступил правильно? Так привязан к своей этой Вике, что пошёл на предательство женщины, прожившей с ним бок о бок десять лет? Той, что родила ему сына? Нет, я понимала… Она его мать и, должно быть, Ян для свекрови всегда будет белым и пушистым. А если и нет – Марина Алексеевна пойдёт на любые попытки его оправдать.

Сразу тошно стало. Сижу здесь, распинаюсь перед ней, а поддержки мне ноль…

Я уже собралась было поблагодарить за то, что она меня выслушала, встать из-за стола и начать приводить себя в порядок перед важной встречей, предварительно дав понять свекрови, что она может ехать домой, когда мать Яна заговорила:

– Я не о Вике сейчас. Хотя, и о ней тоже, но в меньшей степени, – сказала она, и я нахмурилась.

– Обо мне?

– Тебя твой муж любит. Это не обсуждается. И ты ему родная.

– Плюснова, видимо, тоже, – хмыкнула я, тем самым показывая, как именно отношусь к этому прорастанию корнями в совершенно чужую мне женщину. Причём теперь – во вполне себе буквальном смысле. Уж пророс, так пророс.

– Да, это так, – вздохнула Марина Алексеевна и вдруг, словно бы разом закрывшись, заговорила о том, от чего у меня по позвоночнику побежали мурашки: – Ты не знаешь этой истории… Ян и мы с Владленом давно похоронили её в прошлом. Ещё тогда, когда мой средний сын тебя не знал.

Я даже поперхнулась глотком воздуха, услышав словосочетание «средний сын». Да, у Сереброва был старший брат Давид… но почему тогда свекровь называла Яна средним сыном?

– Ты правильно всё поняла, доченька. У нас с Владом… у нас было трое сыновей. Младшего, Марка, мы похоронили, когда ему было шестнадцать, а Яну – едва сравнялось восемнадцать.

Я видела, что Марине Алексеевне говорить об этом невыносимо трудно, несмотря на то, что она изо всех сил старалась держаться. Она схватила чашку с остывшим каркаде и сделала большой глоток. А я сидела, пригвождённая к месту, и всё больше ужасалась. Столько открывшихся тайн на один квадратный сантиметр жизни, пожалуй, выдержать мог далеко не каждый.

– Ян и Марк были не разлей вода. Наверное, им суждено было родиться близнецами, но кто-то там, наверху, решил, что они придут в эту жизнь порознь. Впрочем, на них это никак не сказалось – это были две половинки одного целого. Куда Ян – туда и Марк. И наоборот. А характеры… день и ночь. Ты же знаешь своего мужа, – Марина Алексеевна усмехнулась и отёрла слёзы, всё это время непрерывно текущие из глаз. – Он довольно сдержанный, рассудительный. Марк же был… оторви и выбрось, как говорится. Это его и сгубило. Молодой был, глупый. Всё адреналина ему не хватало. Погиб по случайности – упал с крыши. В реанимации ещё двое суток прожил… и всё звал: Ян, Ян…

По телу свекрови прошла судорога, как будто изнутри её разрывали на части рыдания, но она их сдерживала. А я не могла – картина того, как молоденький парень, весь переломанный, лежит и перед смертью зовёт своего брата, впечаталась в мозг. Разрыдалась, содрогаясь всем телом. Старалась делать это беззвучно, чтобы не привлечь внимание Кира и не напугать его.

Когда же рыдания утихли, Марина Алексеевна продолжила:

– Тогда только Вика Яна вытянуть смогла. За это и он ей благодарен, и мы с Владом. Он на труп похож был, мы думали, не перенесёт смерти Марка. Сам следом уйдёт, – она всхлипнула и на меня посмотрела. – Ты не думай, я оправданий ему не ищу. Он подло поступил, как предатель. Просто понять пытаюсь причины того, что Ян сделал, вот и всё, – неловко закончила свекровь.

Некоторое время мы сидели молча. Я – переваривала то, что узнала. Мысли Марины Алексеевны мне были недоступны. Мать Яна была права на все сто – что бы там ни было в прошлом, здесь и сейчас, в настоящем, Серебров делал поступки, простить которые я не могла. По крайней мере, пока.

– Спасибо вам за то, что поделились этим, – начала я и вдруг услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ.

Машинально бросила взгляд на часы – для прибытия Яна было слишком рано. И всё же, именно он секундой позже и зашёл в квартиру. С огромным букетом моих любимых пионов. И где только нашёл их осенью?

– Папа! – тут же раздался голосок Кирилла и я, вскочив из-за стола, устремилась в ванную, чтобы смыть с лица следы бурных слёзоистечений.

Интересно, что подумает Ян, когда поймёт, что не только я ревела, но и его мама? Решит, что мы объединились и оплакивали женскую горькую судьбу?

Заперев дверь, я облокотилась на раковину и посмотрела на себя в зеркало. Красотка ещё та. Тут одним макияжем не справишься, а мне ведь сегодня ещё на важную встречу. Чёрт…

Начав плескать себе в лицо пригоршни ледяной воды, я мысленно представляла, какой разговор нас с мужем ждёт. Он станет извиняться? Или просто молча вручит мне букет и предпочтёт не заводить бесед на острые темы? Наверное, второй вариант даже будет предпочтительнее – все наши перепалки я бы согласилась отложить на потом, когда решу те насущные вопросы с работой, которые сейчас были для меня особенно важны.

Умывшись и вытерев опухшее лицо, я мазнула по ресницам тушью и, решив, что не стану сидеть в ванной пару часов, которые мне понадобятся для того, чтобы немного прийти в божеский вид, вышла к мужу, Киру и свекрови.

Ян нахмурился, взглянув на меня и поняв, что я плакала. Однако фиксироваться на этом моменте я не стала и позволять это сделать Сереброву была не намерена.

– Ты сегодня рано, – сказала, забирая из рук мужа букет.

За этим наблюдали сияющий Кирилл и Марина Алексеевна, на лице которой появилось выражение робкой надежды.

– Да, проект закончен, пока за новый не возьмусь, буду приходить пораньше, – улыбнулся Ян и подмигнул сыну. – Можем вечером втроём куда-нибудь выбраться.

Я поджала губы, чтобы не сказать то, что расстроило бы Кирилла. Хотя тут же захотелось окоротить мужа. Пусть поймёт уже, что вот так просто, подарив цветы и сводив меня «куда-нибудь», наладить отношения не получится.

– Ура! – обрадовался сын. – Я как раз хотел в лазертаг!

– А не рано тебе туда, боец? – усмехнулся Серебров и, подхватив сына на руки, потянулся ко мне с привычно-обыденным поцелуем.

Он знал, что я не стану отворачиваться при ребёнке. Однако позволила ему лишь слегка скользнуть губами по моей скуле.

– Вот и славно. Ты отведёшь Кирюху в лазертаг. Ужин я вам оставлю, – проговорила я, глядя на то, как свекровь, видимо, почувствовавшая себя четвёртой лишней начинает собираться.

– А ты? Не пойдёшь с нами? – сдвинул брови на переносице Ян.

– У меня важная встреча. Пропустить её не могу, извините, – развела я руками и прежде, чем отправиться к себе, чтобы начать собираться, добавила: – И бабушку проводите. Спасибо вам за всё, Марина Алексеевна.

Мы со свекровью обменялись понимающими взглядами. Я ретировалась из прихожей, потому что вся эта ситуация на меня давила. Муж, который, видимо, собирался начать играть в примерного семьянина, Кирилл, порядком расстроившийся, хоть и не показывающий этого. Наверное, ещё позавчера я бы перенесла встречу, какой бы важной она для меня ни была, чтобы отправиться с мужем и сыном в лазертаг. Но не сегодня.

И не в ближайшем будущем уж точно.

– Поговорим? – спросил муж, войдя в нашу комнату через полчаса. – Кирюха мультики смотрит, – добавил он, подходя ко мне со спины.

Я сидела на пуфике перед зеркалом и наносила на лицо макияж. Приходилось особенно стараться, чтобы скрыть отёки, но, кажется, косметика с этим вполне справлялась.

– Поговорим, – пожала я плечами, глядя на мужа в зеркало. – Если что – ночевала я у Лены. Ну, это чтобы ты не думал, что я побежала сдавать яйцеклетки для своих бывших.

Ян сделал глубокий вдох. На красиво очерченных скулах появились желваки.

– Я хочу ещё раз попросить прощение за то, что сделал, – сказал он и положил руки мне на плечи.

Я инстинктивно сбросила ладони мужа и повернулась к нему.

– Не нужно меня трогать. Как не нужно делать вид, что ничего не случилось. Чтобы ты понимал – сейчас я максимально близка к тому, чтобы завершить наш брак. То, что ты вытворил – не прощают.

Серебров присел передо мной на корточки и теперь уже я смотрела на него сверху-вниз.

– Ты так просто об этом говоришь, как будто только этого и ждала… ну, чтобы избавиться от меня.

Он усмехнулся, а я запрокинула голову и расхохоталась. Поистине, этот человек, с которым я прожила десять лет, не переставал меня удивлять тем, с каких новых сторон он для меня открывался.

– Ян, перестань, пожалуйста. Ты унижаешь не себя – ты унижаешь меня. И хватит лгать. Я видела на странице твоей Плюсновой ваши совместные фотографии. И сделаны они были тогда, когда мы с тобой уже жили вместе.

Вновь повернувшись к зеркалу, я продолжила краситься. Серебров же распрямился и проговорил:

– Я не лгу тебе и не лгал. С тех пор, как мы с Викой расстались, виделись раза три-четыре, не больше.

О, прекрасно. Пошли признания. Вот только легче мне от них не становилось – напротив, то, что озвучил Ян, породило внутри новую порцию жгучей боли. Они виделись… несколько раз. Одно дело понимать это самой и совсем другое – слышать, как об этом говорит муж.

– Мне уже плевать, сколько вы там виделись и когда. Я сказала – тому, что ты сделал, прощения нет.

Последующие несколько минут я наносила на лицо последние штрихи и всё это время чувствовала на себе пристальный взгляд Сереброва.

– Что мне нужно ещё сделать, чтобы ты меня простила? – спросил муж, когда я поднялась и принялась искать платье в шкафу, делая вид, что не замечаю Яна.

– А ты что-то уже сделал? Кажется, нет. Хотя, это к лучшему – не стоит зря напрягаться, Серебров.

Выйдя из спальни, я прислонилась к двери спиной. Сердце грохотало о грудную клетку, как сумасшедшее. Всё, что я говорила, то, как вела себя, требовало таких сверхусилий, который выжимали меня, словно лимон. А чудовищная растерянность от осознания, что Ян так и продолжает не понимать, ну или делать вид, что именно сотворил с нашей семьёй, схватила меня за горло когтистой лапой, мешая дышать.

Нужно сосредоточиться на работе. Хвататься за эту сторону своей жизни, как за спасательный круг. Это самое главное. Это выручит непременно.

С этими мыслями я отправилась в ванную, чтобы переодеться и ехать к Михаилу. Конечно, могла попросить выйти из спальни Сереброва и надеть платье там, но не хотела давать мужу ни единого повода для новых попыток переложить всё с больной головы на здоровую.

– Арина, вы прекрасно выглядите, – улыбнулся Кабицкий, поднимаясь мне навстречу из-за столика.

Когда такси подъехало к ресторану, я успела пожалеть о том, что выбралась из дома загодя. Ну, или даже сбежала. Прибыла довольно рано, потому нужно было решить – стоять возле дверей в «Дольче» и ждать, или же пройти внутрь в расчёте на то, что наш столик уже готов. И, как оказалось, Михаил уже приехал и ожидал меня.

– Спасибо, – ответила улыбкой Кабицкому. – Прекрасное место, – похвалила его выбор для проведения этой встречи.

Ресторан был оформлен в довольно лаконичном, но роскошном стиле. Когда эта самая роскошь не била в глаза, пуская пыль, но была заметна в каждой, даже самой незначительной детали, вроде колец для изумрудных тканевых салфеток.

– Я позволил себе небольшую вольность и заказал напитки для нас с тобой, – легко переходя на «ты», проговорил Михаил.

Я нахмурилась, даже не отдавая себе в этом отчёта, что Кабицкий тут же заметил:

– Если ты против, то давайте снова на вы.

Он открыто по-мальчишески улыбнулся, и я покачала головой и тихо рассмеялась.

– Я не против, давай на «ты».

Протянув Михаилу папку с эскизами, я спросила:

– Посмотришь сейчас, или..?

– Сейчас. На самом деле, мне просто не терпится с ними ознакомиться.

Пока Кабицкий с искренним интересом рассматривал мои работы, я бегло прошлась взглядом по меню. На цены старалась внимания не обращать, но так или иначе цеплялась за них взглядом, отчего мне становилось неуютно. Так, спокойно, Арина. Тебя сюда пригласили, выбор делала не ты. Расслабься и перестань фокусироваться на том, на чём не стоит.

– Советую ледяное плато с устрицами и морскими ежами, – не отрывая взгляда от эскизов, сказал Михаил.

Я отложила меню, даже не взглянув на стоимость озвученного блюда. Кивнула, когда Кабицкий посмотрел  на меня поверх рисунков.

– Тогда ледяное плато. И можно апероль… сегодня хочется немного расслабиться.

Михаил живо отложил в сторону эскизы и, облокотившись на стол и подавшись ко мне, проговорил:

– И мне тоже хочется того же. Чертовски устал на работе. А потом обсудим эскизы.

Домой я приехала гораздо позже, чем собиралась. Мы с Кабицким проболтали обо всём и ни о чём под прекрасные морепродукты и коктейли. Я даже чувствовала лёгкое опьянение, но не от спиртного, а от того, что наконец удалось переключиться мыслями на то, что не убивало и не иссушало.

О работе, правда, говорили тоже, и в этой сфере беседа проистекала в исключительно деловом ключе и не заняла много времени. Вести дела с Михаилом, даже на словах, было просто и легко.

– До встречи, – попрощалась я с Кабицким, когда его водитель подбросил меня до родных пенатов.

– До встречи, Арина, – кивнул мне Михаил и, дождавшись, пока я доберусь до двери в подъезд, сел в машину.

Зайдя в дом, я некоторое время постояла в лифтовом холле. На часах было почти двенадцать – Кирилл спал, а вот чем занимался Ян, я не знала. От него было несколько пропущенных вызовов, но так как поступили они после того, как Серебров прислал сообщение о том, что уложил сына в кровать, я понимала, зачем мне звонит муж. И последнее, чего бы я хотела в компании Кабицкого – чтобы он по моему разговору с Яном понял, что у нас сейчас не лучшие времена.

Вздохнув, я занесла руку над кнопкой лифта, но тут же её отдёрнула. Сейчас, когда декорации ужина с Михаилом, перенесшие меня в совсем другую вселенную, исчезли, в мыслях вновь появились поступок Сереброва, его Вика и то, что рассказала мне свекровь. Нужно ли было поднимать эту тему с Яном? Я очень в этом сомневалась, прекрасно понимая, что для мужа это незаживающая рана, говорить о которой равнозначно тому, чтобы вскрыть то, что едва затянулось. Но так или иначе нам с ним ещё очень многое предстояло обсудить.

Всё же добравшись до квартиры, я стала рыться в сумочке в поисках ключей, пока не поняла, что дверь… открыта. Сердце тут же застучало, как безумное, а в голове, одно за одним, замелькали предположения. Причём худшие. В основном о том, что Ян мог забрать Кирилла и куда-то его увезти. Этого я бы не перенесла.

Влетев в квартиру, я тут же наткнулась на хмурого Сереброва, который ждал меня в прихожей. Руки он сложил на груди и замер в позе «муж встречает загулявшую жену». Выдохнув, я заперла дверь и принялась разуваться. Сердце всё ещё колотилось, но теперь я мысленно ругала себя за то, что успела за доли секунды напридумывать чёрт-те что.

– Хорошо, что вообще домой пришла, – процедил Ян, когда я вешала в шкаф лёгкое пальто.

– О, это очень хорошо, я с тобой согласна, – усмехнулась и, взяв сумочку, уже было направилась к дверям спальни, когда на моём предплечье сомкнулись пальцы Сереброва.

Причём такой хваткой, которую вполне можно было обозначить, как «стальная».

Переведя взгляд сначала на руку мужа, потом на него самого, я вскинула брови. Выражение моего лица – я могла в этом поклясться – наверняка было очень и очень искренним. Сказать, что я удивилась – значит, не сказать ничего.

Подобных телодвижений в мой адрес Ян никогда не делал, даже если вдруг мы с Ленкой куда-то забредали после киношки, или концерта, скажем, и я возвращалась домой позже обещанного. Поэтому мне только и оставалось, что натуральным образом шокироваться.

– Кто это был? – потребовал Серебров ответа, мотнув головой в сторону окна, выходящего во двор.

Понятно, значит, он видел, как меня провожает Михаил.

– Я же сказала, что сегодня у меня деловая встреча, – отчеканила я, предпринимая безуспешную попытку выпростать руку.

– Хм… очень интересно. Теперь все деловые встречи заканчиваются почти в полночь, и с них приезжают подшофе? – зло ухмыльнулся Ян.

– Ну, я же верила тебе, когда ты списывал всё на аврал на работе, – растянула я губы в ответной «милой» улыбочке. – Так что теперь твоя очередь.

Мы стояли и смотрели друг на друга с такой палитрой, чувств, написанных на лицах, что у меня по позвоночнику бежала ледяная змейка ужаса. Какие эмоции в этот момент испытывал Серебров, я не знала, но подозревала, что не самые приятные.

– Ясно, – проговорил он тоном, в котором сквозили разочарование и усталость.

А потом Серебров ушёл. Просто направился в прихожую, где через пару минут за ним закрылась входная дверь.

Я же разревелась. Горько, но без рыданий. На этот раз я оплакивала не чужую смерть, а свою собственную. Потому что мне казалось, что в момент, когда вскрылись тайны Яна, какая-то часть меня погибла навсегда.

Часть 4

Ночью меня разбудил судорожный всхлип-вздох из темноты:

– Ма-а-ам! Мне плохо…

Я подскочила, как ужаленная, а сердце тут же застучало в висках. Казалось, только недавно забылась беспокойным сном, и вот стряслось что-то ужасное.

На пороге стоял Кирилл. Я намеренно не выключала ночник – отчего-то совсем не хотелось оставаться в темноте – поэтому в его свете сразу стало заметно, насколько сын бледный.

Бросившись к нему, я тут же приложила руку к его лбу. Он был горячим и липким от пота.

– Что случилось? – хрипло выдохнула, подхватывая Кира на руки и укладывая на нашу с Яном постель.

– Плохо, – повторил сын и прикрыл глаза.

Я начала метаться по квартире. Вроде бы ничего страшного не случилось – простыл, ну или подхватил что-то в садике, но почему-то именно сейчас я испугалась. Наверное, всему виной было понимание – я осталась одна, чего те разы, когда сын болел до этого, ни разу не случалось. Мы всегда с Серебровым дежурили по очереди у его кровати. Ян зачастую даже мог не прилечь ни на минуту, давая мне возможность поспать ночью.

– Да где же эта аптечка? – выдохнула хрипло.

Конечно же, я знала, где у нас лежат лекарства, регулярно перебирала их, просматривала на предмет истекшего срока годности, дополняла чем-то… Но именно сейчас, когда ни с того, ни с сего начали трястись руки, а паника схватила за горло когтистой ладонью, я не помнила и не понимала ровным счётом ничего.

– На кухне, мам, – сказал Кир и я, слабо улыбнувшись сыну, бросилась за градусником и лекарствами.

Ожидаемые тридцать восемь и три сделали со мной прямо противоположное тому, что сотворил вулкан тревоги – я пришла в себя. Нужно было действовать, как я делала это обычно. Быстро, спокойно, собранно. Дав лекарство сыну, я села рядом и принялась наблюдать за ним. Минуты потекли медленно, словно ленивцы, карабкающиеся по дереву во время зимней спячки.

И вот Кир начал засыпать. Сначала его веки подрагивали, потом на личике появилась безмятежность, и сын провалился в крепкий сон.

Я осторожно, чтобы не разбудить его, прилегла рядом, обняв одной рукой. Смежила веки, борясь с новыми слезами, что уже подступали к горлу спазмами. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Но вдруг стало так жалко себя… так невыносимо жалко…

Я вновь провалилась в полудрёму, полную жутких кошмаров, в которых за мной бегала пузатая женщина с седыми космами, жутко смеялась и вызывала такую оторопь, что у меня ноги прирастали к земле. Я пыталась вырваться, пыталась двигаться дальше, но ничего не происходило.

– Мам… кажется, я горю, – раздался голосок Кира, и я опять подорвалась с кровати и схватила телефон, лежащий на прикроватной тумбочке.

– Алло… Ян… приезжай, пожалуйста, – прохрипела в трубку, как только муж ответил. – Кирилл приболел.

Глупо… я не вызвала врача первым делом. Не стала давать сыну новую порцию лекарств. Я позвонила мужу, и в этот момент мне было плевать, с кем он и где.

– Сейчас буду, – заверил муж, после чего отключил связь.

Прибыл он в составе со своими родителями и врачом, вызванным из частной клиники. Учитывая, что доктор приехал довольно быстро, имелась вероятность, что Ян ночевал в получасе езды от нас, а именно – у Марины Алексеевны и Владлена Борисовича.

– Как ты? – шагнул ко мне Серебров.

Конечно, я не раз представала перед ним ещё и не в таком виде, но сейчас отшатнулась. Даже не от обиды – в данный момент ей не было места, – а от того, что не хотела, чтобы в те минуты, когда я переживала одно из худших своих падений, муж лицезрел меня настолько жалкой.

– Иди к Киру. Он спрашивал о тебе, – мотнула головой, и когда Серебров, кивнув, быстро удалился в нашу комнату следом за врачом, услышала от свёкра:

– Пойдём, доченька, хочу поговорить.

Я застыла на месте, а в голове, одна за одной, начали появляться мысли – не услышу ли я ещё что-то, что станет последней каплей? Не приготовили ли мне близкие люди те новости, с которыми не смогу справиться? Особенно сейчас, когда я была настолько вымотана случившимся и внезапной болезнью сына.

– Владлен Борисович… – начала я, но свёкор, взяв меня под локоть, повёл в сторону кухни.

Я шла за ним, словно овца на заклание, еле переставляя ноги. Хотелось вырваться и сбежать, но я этого отчего-то не сделала.

– Ариш… хочу, чтобы ты знала – мы полностью на твоей стороне, – сказал Владлен Борисович, стоило нам оказаться на кухне.

Я обессилено опустилась на стул и почувствовала себя так, словно из меня разом выпустили воздух. Во-первых, от облегчения, во-вторых, – и это было совершенно контрастным ощущением – что мы будем говорить о том, что сотворил Ян.

– Мне Марина всё рассказала… Ума не приложу, как он на такое решился!

Рука свёкра рубанула воздух. Несмотря на то, что Владлен Борисович старался говорить тихо, я слышала в его голосе те нотки, от которых по спине моей побежали мурашки.

– Он у нас ночевал, ты не думай! – вступила в разговор Марина Алексеевна, и я горько усмехнулась.

Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах, это последнее, в чём нужно было адвокатничать передо мной за сына. Хотя, надо сказать, новости о том, что хотя бы в эту ночь Серебров не помчался к своей прекрасной Вике, меня отчасти успокоили.

– Я и не думаю, Марина Алексеевна, – посмотрев на свекровь, сказала в ответ.

Она присела рядом со мной и сейчас смотрела так, словно не понимала, о чём именно она должна говорить. Попытаться успокоить ещё хоть как-то? Просто поинтересоваться, не сдыхаю ли я от боли и горечи, пылающих в душе?