Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда! бесплатное чтение

Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!
 Юраш Кристина

Пролог. Я вас внимательно скушаю!

Не звезда то в небе падает… А  Змий Огненный невесту ищет… На погибель ее….

Сквозь туманы болотные, сквозь леса дремучие, сквозь поля родючие я найду тебя на погибель твою.

Как об землю ударится, добрым молодцем обернется.

Ты меня, Змий, златом- серебром не искушай… Об землю не бейся. Добрым молодцем не оборачивайся!  Кудрями да речами не смущай… Ядовиты речи твои сладкие. И в могилу ведет взор твой пламенный….  Выжигает сердце до тла и по ветру развеивает…

Не губи мое сердце ретивое, не губи мою душу мою проклятую… Не летай ко мне Змий Огненный. Не губи мое сердце девичье.

 А иначе с тобой останусь я. Да  иссохну я от тоски полюбовной,  да не мил без тебя будет свет мне ясный.  Сгину я от тоски и пламени… Как иные твои полюбовницы…

Потуши вода любовь окаянную, да разбей цепи, нас связавшие…. 

Пролог. Я вас внимательно скушаю!

Если верить фильмам ужасов, перед смертью настоящая девушка должна:

- успеть поправить макияж.

- покричать  писклявым голосом: «Помогите! Спасите!».

 -убедиться, что ее точно не спасут.

- споткнуться и упасть в самую эротичную позу.

И под конец - выставить вперед руку и округлить глаза, как при оргазме, отдав на съедение чудовищу соблазнительные запасы холестерина.

А потом тихо пискнуть в ближайших кустах, символизируя «как бы все».

В каждом фильме ужасов есть пособие для красавиц «Как красиво умереть». Я честно пытаюсь соблюсти все эти пункты!

- П-п-помогите! С-с-спасите! – пискнула я. Исключительно ради приличия.

"Шып-шып-шып -хрусь", - бежала я, шурша травой и ломая ветки по древнему и страшному лесу.

Мне бы подошел смелый охотник. На худой конец отважный грибник!

Ветки цеплялись за одежду и волосы и беспощадно стегали по лицу.

Я уже убедилась, что спасать меня никто не спешит, поэтому бежала еще быстрее.

Я летела метеором, ломая кусты и задыхаясь.

За мной гнались  те самые светящиеся глаза, которые я увидела в сумерках среди деревьев.  У меня не было ни малейшего желания оглядываться, чтобы узнать, что прилагалось к жутким глазам! Подлая фантазия уже все нарисовала за меня, подгоняя меня изо всех сил.

Еще вчера я ныла по поводу животика и боков, вздыхала у зеркала, сравнивая свое телосложение с теловычитанием  девиц с фотографий.  Мне казалось, что они жили в мире обезжиренных йогуртов и тренажеров. Я же жила в мире вкусных гамбургеров и ночных дожоров.

- Кар-р-рма! Кар-р-рма! – кричали жуткие вороны, среди переплетенных ветвей.

Я проносилась мимо исполинских стволов деревьев, идя на мировой рекорд.  Мне не хотелось думать, сколько таких безвестных героев так и не вошли в книгу рекордов, но прекрасно поместились в желудках у неведанных чудовищ!

Шум погони приближался. Он заставлял меня ставить все новые и новые рекорды.  Поскользнувшись в болотистой грязи, я тут же подскочила, чувствуя, как намокли мои джинсы.

- Простите, не очень эротично упала! Попробую еще, - скрипнула зубами я, вытирая об себя грязные руки.

Я просто хотела себя утешить. 

Босоножки порвались. Я начала спотыкаться. Скатившись кубарем в овраг, я попыталась встать. Ремешок босоножки зацепился за корягу. Сверху слышался шелест многочисленных лап, намекая, чтобы я пошевелилась.

- Давай, давай, - задыхалась я, дергая ремешок изо всех сил. Он  с треском лопнул. Меня покачнуло. Я бросилась бежать вдоль оврага, чавкая грязью.

Срывая пучки трав, я карабкалась наверх. Приходилось рислушиваться к каждому шороху. Но я слышала только гул сердца и свой неспортивный кашель.

Я бросилась в наползающий сырой туман.

- Они где-то рядом, - всхлипнула я, размазывая грязные сопли и не сбавляя темпа.

- Угу! – послышался сверху жуткий голос. На меня повернула голову огромная сова. – Угу!

Сова слетела с дерева, исчезая в тумане.

На уставших деревянных ногах я плелась в сторону туманного просвета между деревьями. Сил бежать уже не было.

- Они почти меня догнали, - пролепетала я, задыхаясь.

- Угу! – послышалось жуткое вдалеке. – Угу!

Я увидела покрытую туманом черную реку. Вода в ней была цвета спелой черной смородины. А над темной водой клоками висел все дивный туман. Скоозь него виднелся мост.

Поднатужившись, я трусцой побежала к мосту. Если есть мост, то неподалеку должны быть люди!

- Помогите! – просипела я, слыша, что за мной снова ломится какая-то нечисть. – Спасите!

Я вбежала на мост, считая старые доски.

Туман становился все гуще и гуще, собираясь болотной сыростью.

Пахло стоялой водой, грибами и мокрым деревом.

Я мчалась, сбиваясь  и спотыкаясь. Босоножки на левой ноге болтались на ремешках. Мост задрожал, словно по нему за мной бегут десятки ног.

 Из последних сил я побежала, слетая с моста и падая на траву.

- Все! Приятного аппетита, сволочи! – приготовилась я, как вдруг послышался незнакомый голос.

-  Не потешили меня, отроки…

 Кто-то произнес эти слова так отчетливо, что я подняла голову.  Характерное «о», смачное такое, сказочное. 

- Ой, не потешили, - снова «окнул» голос.

Я пыталась отогнать мушек, которые мельтешили перед глазами.

- Уф! – послышался топот. Мимо меня пронесся огромный волчара. Следом за ним медведь и еще какое-то зверье… Последним бежал  серый заяц с криком: «Растерзаю! Убью! И кости обглодаю!».

- Что? – послышался задыхающийся мужской голос.  – Что вы сказали, господин Леший?

-  Короче. Можете оборачиваться обратно. Экзамен не сдан! – снова произнес тот самый голос из тумана. Но уже обычно, вовсе не сказочно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я привстала на руках, сплевывая грязь и покачнулась, чтобы завалиться снова.  Вокруг была молочная мгла, сквозь которую невозможно было что-то разглядеть. Было такое чувство, словно заблудилась в каком-то дремучем сне.

- Господин Леший, а у меня нож кто-то спер! – возмутился голос из тумана. – Нож верните! Ой, вот он! Отбой! Ложная тревога!

Я ничего не понимала. Какой экзамен? Какие ножи? О чем это они? И кто это? Куда делся этот жуткий зоопарк?

- Эй, здесь есть кто-нибудь? – спросила я, разгоняя грязной рукой туман. А он и сам потихоньку рассеивался. Мне удалось встать на ноги.

- Ааааа! – послышался душераздирающий вой.  – Ооооо! Ууууу! Ааааа! Вытащите его из меня! Ыыыы!

- Не обращай внимания, красна девица, - послышался разочарованный тихий голос совсем близко.

- П-п-почему красна девица? – спросила я, пытаясь отдышаться.

- Ты свое лицо видела? – усмехнулся голос с неким оттенком меланхолии и разочарования.

Я приложила грязные руки к пылающим щекам.

- Помогите! – выл кто-то дурным голосом под дружный смех. – Не смешно-о-о! Как я теперь сидеть буду!

– Это - первокурсники. Кувыркаться через нож не умеют. Знаешь ли, чтобы обернуться зверем, нужно через нож кувыркнуться спиной. Только лезвие должно торчать из земли. А потом, когда хочешь снова стать человеком, найти нож и кувыркнуться обратно, - снова заунывно продолжил голос. Рядом стоял силуэт, но я не могла его разглядеть. Он сливался с сырой темной зеленью.

Пока что я не могла понять, зачем мне эта ценная информация. И что я с ней должна делать.

- Круто! – выразила равнодушное восхищение я. Я всегда так отвечаю, когда не слушаю или не знаю, что ответить.

Мне обычно, чтобы превратиться в зверя достаточно просто не выспаться. И я искренне не понимала, к чему такие сложности?

В дымке тумана я видела мельтешащие силуэты. Но не видела лиц. Они двигались, словно существуя и не существуя одновременно.

- А вы не подскажете, куда мне идти? – спросила я, радуясь, что все обошлось. – Мне нужно вызвать такси… Кстати, у вас нет телефона. А то я свой потеряла…

- Ну раз из-за тебя экзамен не сдан, красна девица, то… Иди прямо. Прямо.  И не оборачивайся, - зловеще  и слегка нараспев произнес голос.

- Почему не оборачиваться? – тихим голосом спросила я, глядя в туман. Вокруг выглядело странно и подозрительно. Мурашки по спине подтверждают!

- Если ты обернешься, то  увидишь нечто страшное, - снова зловеще произнес голос. А у меня снова пробежали мурашки.

- А можно говорить нормальным голосом? – взмолилась я, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся мурашки.

- Например, как мы нож из чьей-то задницы вытаскиваем! Иди сюда, горе луковое! – послышался обычный голос, отдаляясь.  – Держите его семеро. Стой и не вертись! Знаешь, сколько я задниц с ножами видел в своей жизни? Думаешь, твой не вытащу?

- Ып! – всхлипнул кто-то в тумане. - Что? Все? Уже все?

- Вот и все! А визгу было! Визгу! – сокрушался тихий голос. Мне показалось, что в тумане пошевелился травяной холм.

Значит, прямо? Да? Ну, прямо, так прямо!

Я шла, чувствуя себя ежиком в тумане. Туман постепенно рассеивался.

Вокруг все было грязно-зеленым. Отовсюду веяло сырой прохладой, как из погреба. Остатки тумана скрывали что-то огромное, похожее на здание. Я подошла поближе и рассмотрела черную дверь, украшенную многообещающими черепами и листвой.

- Тук-тук! – вежливо постучала я в двери. – У вас все дома?

Еще бы! Кто в своем уме делает такие огромные страшные двери? И надпись над ними: «Добро пожаловать!».

Двери со скрипом отворились. Я вошла в сумрачный зал.  Внутри пахло болотом, грибами, душицей и прелой листвой.  Луч тусклого света падал на огромный дуб, который рос прямо из пола. Черной кроной он подпирал потолок. Могучие ветви словно пытались раздвинуть стены. Среди густой и темной зелени что-то поблескивало. Я подошла ближе и увидела цепи, толстыми золотыми змеями обвивавшие ветки и темный ствол. Там, где листва была особенно густой, царил жутковатый и интригующий до мурашек мрак.

- Ой! – прошептала я, видя, как на ветке что-то шевельнулось.

Из мрака вывалился огромный пушистый кошачий хвост. Он свисал вместе с задними лапами.  Котики – это моя слабость. Поэтому знакомые прятали от меня своих нервных котишек. Так что не удивительно, что в таком странном сне нашлось место для пушистого котика.

- Ути бозецьки ты мой, - выдохнула я, удивляясь, как можно  не любить сладких мурлык. – Кис-кис-кис… А можно я поглажу котика?

Я спросила негромко. Исключительно ради приличия. А сама тем временем подкралась к пушистой кошачьей попке. Ого, да он больше мейкуна!

- Тык-тык-тык, - почесала я пальчиком хвостик и окрестности. – Ты у нас мальчик или девочка?

Я осторожно задрала хвост, пытаясь рассмотреть, кто же это…

- Я – господин ректор! – внезапно послышался голос. Хвост черной пушистой змеей скользнул у меня сквозь пальцы, скрываясь в темноте.

Подскочив на месте от неожиданности, я почувствовала, как волосы на голове шевелятся.

- Итак, кто это у нас обнаглел до такой степени, что ректору под хвост заглядывает? – послышался убаюкивающий и мягкий гортанный голос.

Он говорил так, словно пел колыбельную. В темноте вспыхнули зловещие глаза.

Я шарахнулась, обещая больше никогда не трогать чужих котов. Даже во сне!

- Ну-ну, - послышался сладкий голос, от которого на меня навалилась усталость. Словно к моей усталости прибавилась усталость целого офиса, отрабатывающего сверхурочные.

На мягких лапах ко мне стала побираться дремота. Я даже украдкой зевнула. От звука кошачьего голоса хотелось превратиться в ежика и впасть в спячку. Есть любители поспать. Но я - профессионал.

К своему ужасу я увидела, как из мрака листвы высунулась огромная лапа. Из нее выползли стальные когти, оставив на стволе внушительные борозды. С дуба посыпались листья и желуди. А с меня седые волосы и планы на будущее.

- Я так понимаю, новенькая? – снова послышался кошачий гортанный голос. Я снова невольно зевнула и опустила глаза.

Только сейчас я увидела, что под дубом были разбросаны белые кости. На меня пустыми глазницами смотрел чей-то черепок. Увидев, что я замешкалась, не веря своим глазам, голос из темноты продолжил.

- Они тоже очень любили котиков.

Сколько же здесь костей! И все человечьи!

 - Котик отвечал им взаимностью! - послышался голос, предположительно принадлежащий коту. По моему лицу скользнул пушистый черный хвост. Эта опасная тварь явно заигрывала со мной.

Мне стало так жутко, что мысленно я уже добежала до двери. Но продолжала стоять, как истукан, не в силах пошевелиться.

-  Кискас со вкусом человечины, – промелькнуло в моей голове и холодком побежало по спине, когда я почти уснула.

Цепь на дубе прозвенела. Мне послышалось, словно по коре кто-то карабкается. Я дернулась, открывая глаза.  Жуткие кошачьи глаза вспыхнули в темноте ветвей на уровне моих глаз.  Я сделала еще шаг назад, хрустнув чьим-то черепом.

Глава первая.  Русалка на ветвях висит

Глава первая.  Русалка на ветвях висит

- Извините, - прошептала я, брезгливо убирая ногу с черепушки.

- Ты Сашеньку не знаешь? – подозрительно спросил кот. Его хвост мелькнул среди ветвей. Он как огромный черный пушистый язык  роскошным взмахом облизал воздух.

- Сашеньку какого? Или какую? Эм… Кажется, знаю, Сашу … Блин, фамилию забыла… - напрягла я память.  – Саша-Саша-Саша… На дэ как-то…

- Пушкина, - послышался голос из темноты.

«Он сейчас бросится на тебя!», - тряслись поджилки. «Кискас со вкусом потной Марьяны! Мы взяли нежное филе Марьяны, смешали его со злаками и витаминами! Чтобы ваша киска была довольна, здорова и счастлива!», - стучали зубы.

- Пушкина? Пушкина я знаю! В школе учила… - ответила я, глядя на то, как шевелится золотая цепь, словно за нее тянут.

- Он там гимн Академии Нави обещал… Пару веков назад… - послышался мурлыкающий голос.- Он ничего не написал? Не знаешь? А то говорил, что известный поэт!

- А! Написал! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо – песнь заводит, налево –сказки говорит… Вы про это? – удивилась я, делая осторожный шаг назад.

- Что?!! – внезапно округлились горящие глаза.  Два горящих блюдца уставились на меня, словно я тоже обещала написать гимн. Я почувствовала себя редкостным писателем  в штаны  и какафтором по совместительству!

- У лукоморья дуб зеленый… - лепетала я. – Златая цепь на дубе том… Как-то так… Хорошее стихотворение!

- Я сказки рассказываю? Песни завожу? – послышалось шипение. По стволу яростно ударили стальные когти. Кора осыпалась на пол.

Я сделала еще один шаг назад. Если это тот котик из стихотворения, то у меня тоже много вопросов к Александру Сергеевичу. И что-то мне подсказывает, что я их вот-вот задам при личной встрече!

- Ладно-ладно, котики злопамятные, - прошипел голос, ворча «песни заводит и сказки рассказывает». – Как встретишь, передай ему привет от кота ученого! И скажи, что гимн – редкостное гимнО! Это какая-то сказка для детей!

- Ему уже передали. На Черной Речке, - смутилась я, впервые так остро сожалея о смерти великого поэта. – Большой, горячий.

– Итак, чьих будешь? – спросил кот, снова проводя мягким хвостом по моей щеке.

- В смысле, чьих? – спросила я, не веря своим глазам. Судя по когтям, сейчас меня распишут под хохлому! Или гжель!

- Чьих? – со зловещей мягкостью спросил кот, так и не показываясь целиком. Может, даже и к лучшему! А то я  девушка - впечатлительная!

-  Вы спрашиваете про парня? – предположила я, решив, что мало пятилась. И нужно еще немного отойти. – Так я с ним сегодня рассталась… Так что ничьих… В смысле, что я – свободна…  А с какой целью интересуетесь? Эм… Завестись хотите? Если вы про это, то я вас не потяну… У меня зарплата маленькая. И соседи бдительные…  У них ... ружье есть…

Я представила соседей, которые рады уже тому, что  мой котик  не летает и не плюется ядом.  Пожалуй, это его единственное достоинство в моих глазах.

- Парень?

И тут я замешкалась. Я вспомнила, как стояла возле озера.  Среди деревьев виднелся капот знакомой машины. Я ковыряла настройки фотоаппарата, выставляя свет. «Знаешь, наверное, нам нужно взять паузу в отношениях. Просто я пока не планирую… Ой! Видал, какой кадр получился? … И…».

- И? – спросил кот, снова шелестя листьями и звеня  цепью.

А! Я потеряла фотоаппарат! Нужно срочно его найти!

- И! – пожала плечами я, пытаясь вспомнить, когда выронила камеру.

Но, увы, безуспешно.

– И все. А так я сама по себе девочка! - вздохнула я.

- И куда бы тебя засунуть? – прищурились страшные глаза.

- Спасибо, не надо меня никуда засовывать. Жизнь меня и так сует куда попало! Вроде бы только вылезла и отмылась, а она уже новое место нашла! – вежливо ответила я, чувствуя, как накатывает сон.

- Когда люди говорят, что ищут теплое местечко, - усмехнулся кот. - Они не подозревают, что в нем может быть немного грязно. Что просили, то и получили.  Так, о чем это я?

Я твердо решила  вернуться в лес за камерой.

– Всего хорошего. Было очень приятно поболтать. Мне нужно идти. Меня дома ждут! Очень ждут!

- Лесные, домовые, водяные, оборотни, кладбищенские? – спрашивал кот, пока я пыталась вежливо закончить разговор.

- О, нет! - возразила я, чувствуя, как меня рубит. - Не хотелось бы, чтобы они меня дома ждали.

 –  Ты плавать умеешь? - внезапно спросил кот, словно его осенила гениальная мысль.

-  Нет, - отрицательно покачала головой я. – В основном как топор!

- Отлично! Значит, в утопленницы. В русалки. Решено! – мурлыкнул кот, оставаясь очень довольным собой. 

 Я посмотрела на вершину дерева, видя что-то похожее на сундук, перемотанный цепями. Он спрятался в листве. Интересно, это то, что я думаю? Вряд ли это - кошачьи пожитки.

Внезапно двери распахнулись. Со всех сторон в зал хлынула толпа.

- Ты с ума сошла стоять так близко?! – дернули меня за руку. Я обернулась и увидела молодого и бледного человека, накрытого газоном, словно плащом. Волосы у него были зеленые, а глаза белые, без зрачков. Что-то в его газоне показалось мне знакомое. И в голосе тоже.

- Мамочки, - дернулась я, не зная, кого бояться больше.

- Сюда иди! – потянули меня за руку. Под ногами вспыхнула черта, через которую я переступила. И меня тут же отпустили.

- За эту черту не заходить! – послышался тихий голос.  Я посмотрела на черепа и кости. Кто я такая, чтобы спорить?

- Мои сладенькие, свет очей моих,  студенты и преподаватели, - нараспев протянул кот, пока я смешалась с толпой, стараясь держаться подальше.

 - Ыыыы! – зевнул кто-то рядом со мной. Я посмотрела на высокого парня, который клевал носом. Но мужественно боролся со сном.

- Не спи! – пихал его такой же зевающий парень ростом пониже.

- У нас новенькая, - слышался умиротворяющий голос кота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Цепь на дубе мелодично звякнула. По ней медленно пошел огромный жуткого вида котяра.

Рядом со мной все зевали и клевали носами, а потом трясли головами, пихая друг друга.

- … выдать ей форму… - слышался голос, который действовал на меня не хуже успокоительного. Мои веки тяжелели,  а рядом кто-то заразительно зевал.  – Выделить покои… С сегодняшнего дня она будет наверстывать программу…

- Мамочки,- сонно прошептала какая-то девица в венке, пихая локтем соседку. – Не спи! Сама знаешь, что будет, если уснешь!

- … мы обязаны проявить гостеприимство и показать нашу Академию… - слышался голос, а я уже чувствовала, что если закрою глаза, то не открою их.

-  А так же я сообщаю вам, дорогие девицы – красавицы, свет очей моих, душеньки мои, сладенькие, - слышался голос кота в темноте сладкой дремы. – Откройте свои розовенькие ушки, уберите с них волосы шелковые и слушайте внимательно!

Я открыла глаза, видя, как передо мной стоит тот самый молодой красавец в плаще – лужайке. Если он присядет и накроется им где-нибудь в лесу, то искать его можно бесконечно. 

Веки налились свинцом. Челюсть свело зевотой.

- … покидать академию без разрешения запрещено. Следите друг за другом внимательно…  Если увидите, что ваша подруга начала чахнуть, то немедленно сообщите мне, - послышался убаюкивающий голос. -  Если заметите, что ваша подруга где-то пропадает… Сообщите мне. Немедленно. Если увидите, что подруга ходит куда-то по ночам, сообщайте мне… Если к подруге кто-то прилетает… Тоже сообщайте мне… Змий Огненный – это вам не шутки, девицы - раскрасавицы…

- Змий! – послышался шелест за спиной. – Неужели снова Змий? Опять объявился, не запылился…

- Помните, он смертельно опасен для каждой из вас… - продолжал кот.

 Я уже почти всхрапнула, как вдруг послышался тихий писк и все резко проснулись.

- Опять первокурсницу утащил, - послышались встревоженные голоса. – Уснула… Он терпеть не может, когда кто-то засыпает!

- Бедная, - мрачно произнес кто-то. – За черту перешагнула… Во сне!

У меня сон как рукой сняло! Я была бодра, как после банки кофе. Кого утащили? Куда утащили? Кот утащил? Неужели?

- А теперь у меня небольшой перерыв, - послышался довольный голос кота.

 Я  вставала на цыпочки, силясь разглядеть что-то за зеленым лужком чужого плаща.

 – Марш на уроки!  - послышался голос за моей спиной.

Я видела, как кот потащил кого-то вверх. Мелькнула белая рубашка, похожая на ночную. И две босые ноги.

 - И цепями себя привязываю… Ничего с собой поделать не могу!  - муркнул кот. Листва зашелестела и скрыла от глаз нечто ужасное.  – Иди сюда, моя девочка… Мммм… Какая же ты сладенькая… Какая же ты сочненькая…

Я так понимаю, что у них там… эм… Мне стало вдруг неловко.

Было в этом что-то ужасающе омерзительно прекрасное. От чего мурашки бегали по коже, а внутри пробегала волна ужаса и удивления.

На корни дуба свалился окровавленный венок.

- Он что? Реально ее сожрет? - ужаснулась  я, видя, как «русалка на ветвях» висит.

- Это  же кот – баюн! – усмехнулся какой-то парень, сдувая светлую прядь волос с лица.  Я еще не поняла, царевич он или дурак. Но склонялась к последнему.

- Да разве так можно? – ужасалась я, не веря своим глазам. – Просто взять и сожрать кого-то… Нет! Я не хочу здесь оставаться! Извините! Но я, наверное, пойду…

Я перепугано бросилась к выходу, расталкивая студентов. Кот – нечисть! Причем, жуткая! Бррр!

- Ваша форма, - послышался вдогонку голос, когда я пробиралась к двери.

- Я в форме, - не глядя ответила я. Бежать! Бежать отсюда! Чем дальше, тем лучше! – В неплохой. Физической.

Я шагнула и нога провалилась под воду. Вместо пола на полу была вода, появившаяся прямо из ниоткуда. Меня схватили за ноги и потащили вниз. Пузырьки воздуха вереницей уходили вверх, пока я размахивала руками.

- Помогите! Спасите! Тону! – захлебывалась я, демонстрируя, что с факультетом не ошиблись. – Караул! Полундра! Сос!

Вынырнула я в каком-то болоте с намеком на озеро. Вокруг него венком росли плакучие ивы. Их длинные ветви, словно косы падали в воду и стелились по водной глади. Все это серебрилось при лунном свете, сверкая загадочной и грустной красотой.  Огромные кувшинки плавали над водой, таинственно расцветая и выпуская на волю тусклых зеленоватых светлячков.

- Почему не в форме! – догнал меня голос, идущий, словно из-под воды.

 Рядом со мной вынырнуло что-то зеленое, покрытое тиной. Длинные зеленые волосы одним взмахом обдали меня брызгами. Под ними я увидела красивое мужское лицо. «Мой любимый цвет! Мой любимый размер!», - присвистнула я, глядя на капельки воды, застывшие на внушительно зеленом торсе.

- Это – зал факультета водной нечисти Академии Нави, которая находится в Царстве Кощеевом, - послышался раздраженный голос этого …  ихтиандра.

 Я сплевывала воду, барахтаясь рядом по-собачьи. Кое- как я доплыла до берега и поползла по нему, сплевывая воду.

- Русалки должны быть прекрасными и соблазнительными, - доносилось до меня, пока я сплевывала воду и чувствовала, как облепили волосы мое лицо. – Перед ними не должен устоять ни один мужчина…

- Кхе! – выдала я, сплевывая ряску.  И протрубила, как слон Хатхи, пытаясь высморкать тину.  – Кехеу!

- Твоя униформа, - послышался голос, пока я пыталась встать. На ветках куста висела белоснежная рубашка и венок. По крайней мере, они были сухими. Под сорочкой лежал деревянный гребень и простенькое зеркальце.

- А ничего, что она просвечивает? – спросила я, рассматривая рубашку.

- У тебя есть пять минут, чтобы переодеться! – послышался злой голос зеленого красавца.

Я, если честно, не решалась! У меня вообще в планах не стояло получить высшее нечистое образование! И с каких пор я стала нечистью? То, что меня сегодня в процессе расставания назвали кикиморой болотной, еще не дает никому права считать меня нечистью!

Глава вторая. Веник в венок

Глава вторая. Веник в венок

- Не зли его, - шепнули мне кусты женскими голосами. – Он сегодня ученицу потерял. И теперь переживает…

- Ладно, -  согласилась я, плетясь под ближайшую иву. Венок на голове был похож на воронье гнездо, рубашка прикрывала пятки и открывала пространство для мужского воображения. Хорошо, что на мне были лифчик и трусы.

- Ну и где ты там? Усохла что ли?  Давай, килька в помаде! – послышался недовольный голос зелененького. Я высунула голову, снова любуясь красотой пруда. Жаль, что фотоаппарата нет. А то бы я тут все отсняла!

- Сейчас, сейчас, одну минутку, - выжала я грязные и мокрые джинсы, вешая их на ветку. Следом за ней «прослезилась» над шелковой травой футболка.

- Урок уже начался! – послышался злобный голос. В пруду раздался плеск, словно по воде ударила хвостом огромная рыба.

Я вышла из сени ветвей, все еще не веря своим глазам. Ивы томно полоскали свои ветви в воде. Ни дуновения, ни ветерка. Только лунная дорожка поблескивает призрачным серебром.

Из воды вынырнули такие же девицы в венках и рубашках. Просто невероятно! Я поверить не могу!

Кто-то из красавиц, прошуршал кустами и бесшумно зашел в воду…. Длинные волосы красавиц стелились по водной глади. А я понимала, что забыла дома купальник.

- Ой, а можно мы на ветвях покачаемся? – послышались хихикающие голоса. Ветки ивы затряслись над водой. 

- Да, галерка, можно! –  злобно произнес ихтиандр,  показывая роскошный рыбий хвост. Замечательно. Сверху мужик – снизу полный тунец!

«Он – мой беспокойный сом, мой колокольный бом…», - пронеслась в голове песня. Я наблюдала плавники и чешую, на которой сверкали капли воды.

- Да иду я, иду, - бурчала я, пока все смотрели в мою сторону.

Только сейчас я заметила окровавленный веток в руках этого …  русала. Или как его правильно? Тот самый, который рухнул с дуба. Он держал его, не выпуская,  и прижимал к себе.

- Не успел… - прошептали ветви ивы, качаясь над водой. – Не успел… А так бы пол водицей обернул… И рухнула бы она в водицу… Бедная…  Он еще долго переживать будет…

Осторожно я пощупала воду ногой, проверяя дно. Открывать пляжный сезон мне не хотелось.

- Бррр! – поежилась я, заходя в воду.

Нога вошла в мягкий и склизкий ил. Рубашку пришлось закатить повыше.  Неподалеку плавала коряга, за которую уцепились сразу две красавицы. Еще одна красавица, оперла локти на плавающее бревно.

- Шевели плавниками, - послышался недовольный голос, пока я увязала в тине.

«Это сколько же пива нужно, чтобы таранька снизу  показалась чем-то симпатичным!», - выдыхала я, размахивая руками и пытаясь идти по дну.

- Ой! – плюхнулась я, пытаясь по-собачьи доплыть до ближайшей коряги. Поднимая брызги и сопя от напряжения, я плыла в сторону первой попавшейся на глаза коряги.

- Буйок свободен? – спросила я негромко, чтобы не нарушать чарующую тишину отпавших челюстей.

- Здесь занято! – послышался голос девицы в такой же белой рубашке.

- Извините, - сплюнула я воду, подплывая к следующей коряге. – А у вас свободно?  Можно, я тут у вас пришвартуюсь?

- Да, - вздохнула русоволосая девица с васильковыми глазами и россыпью веснушек.  Мои руки вцепились в корягу. В душе я понимала, что отношусь к категории людей, которые не тонут. Но, видать, во мне было что-то хорошее, что ко дну тянуло! 

- … я настаивал на том, чтобы наш факультет не трогали, - послышался голос русала.  Венок все еще был прижат к его груди. –  Я считаю, что у нас и так достаточно предметов. Соблазнение, уход за собой, хороводоведение, венкоплетение, психология мужичин и пение. Но ректор настоял, чтобы с этого учебного года вы посещали все предметы. Видимо, времена меняются. Люди забывают нас.  Итак…

Я чуть не соскользнула со своей плавучей «парты», но вовремя вцепилась в нее мокрыми руками.

- Это кто вообще такой, стесняюсь спросить? – прошептала я, глядя на соседку.  Она смотрела на нашего зеленого красавца безотрывно и томно.

- Это – водяной… Ах… - выдохнула она, растекаясь по нашей коряге. У нее было то самое блаженное выражение лица безответно влюбленной женщины.

- Но он же наполовину килька? – прошептала я, удивляясь.

- Ничего ты не понимаешь… - послышался томный вздох.

Ну да! Я никогда не умела выбирать рыбные консервы!  Ой-е-ей! Я соскальзываю! Мне пришлось обнять «парту» двумя руками. Если это сон, то очень реалистичный!

- А что такое Навь? – шепотом спросила я, отчаянно  работая ногами под водой. 

- Есть три мира. Явь, Правь и Навь, - послышался тихий голос соседки. А она все поправляла и поправляла свои волосы, в надежде поймать чей-то взгляд.

- А Левь есть? – спросила я, не веря своим глазам.

- Явь – это мир людей. Правь – это мир светлых богов. Навь – это мир темных богов и нечисти… - ответила соседка, всем видом подчеркивая, что я мешаю ей любоваться и мечтать.

- Поэтому вам необходимо будет посещать оборотничество, гадания, домовую магию и еще целый список предметов, - мрачно произнес Водяной, снова показав свой хвост. – Приказ ректора не обсуждается. Про Змия вы слышали. Я очень надеюсь, что в этом году обойдется без  …  новых потерь.

- Змий…  Хи-хи! – послышалось с ивы. Она зашуршала ветками. Вниз упал сухой сучок, оставив на воде круги.

-  Душеньки – недодушеньки! Галерка, - поднял глаза водяной.  – Вас это тоже касается! В первую очередь! Я вас давно знаю!

- Хи-хи! – послышался игривый и беззаботный  ответ. «Ой, не толкайся!», - пискнул кто-то. «Я соскальзываю!», - ответил такой же звенящий голосок.

– А мы что? А мы ничего! – послышался еще один голос.

Опять этот Змий! Он что? Маньяк тут какой-то? Потрошитель кошельков?  Кто это вообще такой? Тут одного кота вполне достаточно, чтобы у моего психолога появилась вилла и яхта!

Соседка снова вздохнула. Я посмотрела на нее и поняла, что все очень грустно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А теперь вы должны отправиться в лес и собрать цветы для венка, сплести его и сдать в конце урока, - послышался плеск огромного хвоста.

 Все стали погружаться в воду. Сначала исчезла одна голова, потом вторая. С ивы бултыхнулось сразу три тела. А я осталась в пруду одна, вцепившись в корягу, не зная, что делать.

- Ныряй! – послышался голос под водой.

Меня потянули меня за ноги.

- Не-а! – подняла брови я, пытаясь грести к берегу вместе с «партой». В следующий раз пусть мне спасательный круг выдают! Я буду русалкой со спасательным кругом! Такие же тоже в природе должны встречаться, не так ли?

- А! – икнула я, когда меня дернули за ногу так резко, что я не успела набрать воздуха в грудь. Ой… Я что? Дышу под водой? Ничего себе!

- Брр! – вынырнула я, барахтаясь и осматривая красивый сумрачный лес. Мы вынырнули совсем в другом месте. Здесь был пологий берег, усыпанный цветочным ковром. Холодный туман цеплялся за корни вековых деревьев.

- А теперь  красиво выходим на берег! – послышался голос водяного. – Первая пошла!

Красавица с мокрыми волосами, в рубахе, облепившей тело, изящно скользнула на траву ногой.

- Отлично, но над взглядом нужно поработать. Следующая!

Я пока что держалась за трухлявый пень, осторожно опуская голову в воду. Невероятно! Я дышу под водой! Вы можете себе это представить? Ух-ты! Рыбки! И, главное, все видно! Как интересно! Может, это действительно сон?

Ого! Какая большая рыба! Интересно, как она назы…

Ой!

Передо мной были зеленющие глаза. А то, что я приняла за рыбу…. Ну, короче, это продолжение мужика.

- Бррр! – вынырнула я, хватая рукой венок на голове.

- На берег, - холодно произнес водяной. Я стала грести, опираясь на пень, как на надувной матрас.

Итак, сейчас будет явление Афродиты из пены морской!  Приготовьтесь! Расправив плечи, я ступила на мель.  Где-то в глубине души я чувствовала, что шутить с водяным не стоит.

- Ай! – скривилась я, падая в воду.  Надо же! Наступила на что-то острое!

Я плескалась, пытаясь схватиться за траву.

- Уф! – выползла я на четвереньках, роняя с головы венок. – Тьфу!

Покачиваясь, я встала и одернула рубаху, прилипшую к белью. Мне стало немного неловко. Вода стекала с меня ручьями. Она текла с волос, рубахи и из носа. Так, любители сопливых русалок! Налетай!

- Вы не переживайте. Если надо, я где-нибудь в кустах выползать буду…  - утешила я водяного.

Он смотрел на меня пристальным взглядом.

- Или буду русалкой под пиво на любителя, - неловко пожала я плечами, отбрасывая мокрые волосы и роняя венок.

Венок  я тут же подобрала, отряхивая его от воды, словно бубен.

- Далеко не уходить. Держаться вместе, - послышался голос в спину. – Если что – звать меня. Понятно? Венки сдать через три часа!

Я обернулась, видя, как водяной выпустил из рук окровавленный венок. С его волос текла вода на лицо. Дорожки воды на щеках были похожи на слезы. Венок поплыл в мутный омут и стал тонуть.

Я поджала губы, чувствуя, словно видела то, чего не должна была видеть. И кот вроде бы не очень виноват. Он себя цепью привязывает… Или виноват? Есть у меня предчувствие, что нервная система взяла ипотеку. И теперь отдает нервными клетками.

- Венок, венок, - ковыляла я, видя, как другие девушки обрывают цветы и что-то плетут. – Венок!

- Дай сюда! Я его первая нашла! – послышался писк. Две девицы с галерки стали толкаться возле красивого алого цветка.  – Это - мой! Прочь, мокрица! Сама ты -  мокрица!

- Венок! – икнула я, вытряхивая воду их уха.

Лес казался чарующим и немного страшным. Темная, густая зелень, почти не пропускала свет. И если смотреть за деревья, то казалось, что там темным-темно. Было в этом что-то древнее, пугающее и завораживающее.

- Зачем мы это делаем? – шепотом спросила я у своей влюбленной соседик, которая ловко сплела уже половину венка. Она примерила его на свою голову, сидя возле дерева.

- Чтобы заманивать людей в озера, - промурлыкала она, что-то отмеряя и ловко вплетая следующий цветок.

- А зачем? Это что за игра в Мойдодыра? – прошептала я, срывая парочку цветов.  Я честно попыталась сплести их друг с другом.

- Нам нужны души, - прошептала влюбленная соседка, глядя на мои потуги с тяжким вздохом. – Неужели тебя никто никогда не обижал? И тебе не хотелось утащить его под воду и утопить?

Ее глаза сверкнули и обожгли меня зловещими огоньками обиды. Обиды на весь мир.

- Тот, кто меня обижал, купается на Карибах! – ответила я, присаживаясь рядом. – Или моется раз в две недели, когда носками можно дерево рубить.

Я поглядывала в сторону дремучего леса. «Может, дернем?», - предложила я себе, пока не решаясь на побег.

- Души делают нас сильнее. Мы питаемся ими, - продолжила соседка по парте. Я пыталась завязать узелок из стеблей.  – В Нави все так делают! Ты теперь тоже – навка!

- Ясненько – понятненько, - пожала плечами я, снова поглядывая в лес. Сколько фотографа не корми, все равно в лес смотрит!

Мой взгляд скользнул по девушкам, которые усердно вплетали в венки травы и цветы. Кто-то из них тихо пел, кто-то хихикал. «Змий, ага, прилетит за тобой! Прилетит, ужаснется и обратно вернется!», - послышался тихий смешок.

Глава третья. Не раз очаруй меня!

Глава третья. Не раз очаруй меня!

- А Огненный Змий это вообще кто? – спросила я. Соседка подняла на меня ясные глаза с поволокой несбыточной мечты.

- Лучше не спрашивай, - прошептала соседка. – Еще ни одна девушка не устояла перед ним.

- А что? Все резко «улежали»? – спросила я, поднимая глаза и видя, как шелестят исполинские деревья.

Нет, жаль, что я потеряла фотоаппарат. Такая красота, а я не могу ее запечатлеть… Вот обидно! Темно зеленая листва, высокие травы, голубое зеркало озера, подернутое туманом. Немного выровнять горизонт, добавить красочности и яркости…

- Ни одна не устояла, - снова повторила соседка, увлеченно плетя венок. 

- Ой, какой красивый цветочек, - воскликнула я, немного отползая в сторону леса. Да-да! Я решила бежать отсюда по-хорошему! Мне только змей не хватало!  Тут котик сожрал кого-то, а по ощущениям – мои нервы.

 – И вон там еще! – фальшиво заметила я, осматриваясь по сторонам.

На меня никто не обратил внимания. Я наклонялась, срывала цветы, поглядывая на других студенток. Еще чуть-чуть отойти, а потом можно бежать и не оглядываться. Мне кажется, или я сегодня решила выполнить все нормативы по физкультуре за ближайшую пятилетку?

Я посматривала себе под ноги. Мало ли, тут какой-то змей водится!

Стоило русалкам скрыться за огромными папоротниками, как вдруг меня окликнул голос.

- Куда же ты так спешишь, девица - красавица? Твоей маме зять не нужен? – послышался азартный и  дерзкий  мужской голос.   Вроде про зятя спросил. А такое чувство, что:  «Вашей попе неприятности не нужны?».

-  А почем? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Вокруг меня были папоротники и никого. – Почем предлагаете? Почем нынче зятятина?

Если честно это было очень не вовремя!

- Дорого, - дерзко ответили мне. Я все еще никого не видела.

- Тогда, чтобы подешевле было, можно мне половинку зятя? – закатила глаза я, боясь, что это кто-то из Академии.  И он тут же заложит меня. – Я всегда знала, что где-то есть моя половинка! Поэтому мне, пожалуйста, половинку зятя!

- Тебе какую? Верхнюю или нижнюю? – произнес мужской голос, смеясь.

Обалдеть, как смешно! Да чтоб я так с мужиками знакомилась! Одна моя подруга знакомилась с мужчинами в очереди в туалет. Они готовы были даже сразу в ЗАГС, если им дадут возможность исчезнуть за заветной дверцей.

- Лучшую, - отозвалась я, настороженно идя мимо дерева.

Из-за дерева вышел красавец с золотыми волосами. Я мельком взглянула на его лицо и увидела, что глаза у него гадючьи. Так, еще один сюрприз! Отлично! Ну, хоть не змей! Уже хорошо! Мне только змея не хватало!

- Ты очаровательна.  Можно тебя на пару снов? – снова дерзко спросил голос. На тонких губах появилась улыбка. На меня смотрели так, словно я - единственная женщина на земле. Так разговаривают мужчины, заранее уверенные в своей победе. «Или хищники, заранее уверенные в своем обеде!», - вспомнился мне котик.

Меня взяли за руку, продолжая улыбаться.

- Так! А ну отпустил меня! – возмутилась я, гневно пытаясь выдернуть руку. – Или потребую триста грамм зятя! И пакетик!

- Свет очей моих, почему ты злишься? – послышался вкрадчивый голос, но руку не выпустили. Она лишь крепче сжалась. У меня тоже кое-что сжалось, видя браслет пальцев на моей руке.

 – Я же ничего тебе плохого не сделал. Ты просто приглянулась мне… Неужели я тебе ничем не приглянулся? – тряхнул кудрями красавец. Он даже плечи расправил.  – Быть может, я не приглянулся, потому что еще не все показал?

Да тут такие залежи наглости, что добывать и добывать! Просто сказочная наглость!

- Послушай, я не хочу искать твою иголку в стоге моего сена! – процедила я, пытаясь вытащить руку.

Ничего себе сила у него. Это я тут корчусь, а он даже не шелохнется. Стоит, смотрит и улыбается. И глаза у него гадючьи, со зрачком – волоском. А если смотришь в них, то начинаешь тонуть! А плавать я, к сожалению, не умею!

-  Да у меня что? Борщом намазано? – пыталась я разжать чужие пальцы. Отгоняя очарование змеиных глаз.

Стоило расстаться с одним, как уже следующий нарисовался! А я, между прочим, недавно поняла, что любовь приходит и уходит, грозно тряся мужественностью, а кушать и быть счастливой хочется всегда. Вне зависимости от того, стоят ли в коридоре мужские тапки, или нет! 

- Еще раз спрашиваю! От меня что? Котлетами и утренними менуэтами пахнет? – яростно дернулась я, в надежде, что разорву оковы чужой руки.

Поднимать шум не хотелось. Не хватало мне неприятностей!

- Вот смотрю я на тебя, сердце мое, и понимаю, что ты мне все больше и больше нравишься, - послышался бесстыжий голос. – И кудри твои…

-  Из кольца в кольцо, как солома! Сейчас быстро разонравлюсь! Послушай, друг мой сердечный! – вздохнула я, пытаясь вытащить свою руку. – Мне мужик нужен на пять часов в неделю. На пять часов! Всего лишь! Если он не умеет прибивать полку, то на три! На три часа! Я не хочу слушать, про злого начальника и поддакивать: «Ну-да, какая же он сволочь! Работать заставляет бедного! Вот как таких начальников земля носит!»…

- О чем это ты? – спросил меня негромко голос.

- О том, что не хочу засыпать, уткнувшись в потную подмышку, часами слушать про коленвал, проблемы Сереги, который расстался с женой, работой и девственностью печени в гараже у Толика,  - шипела я, высматривая  куда бежать и освобождая свою руку. – Восторги по поводу дохлой вороны возле помойки, про то, какие труселя трут, а какие нет,  как сыграл Хренчестер, и кто забил во втором тайме. Поверь, я это уже сто раз проходила. И всегда одно и то же!

- Да ну… Что еще интересное расскажешь, сердце мое? – в голосе послышалась улыбка. Мне не нравилось, что мою руку все еще держат. И не просто держат, а еще и медленно тянут к себе.

Что ему от меня надо?!

- Сразу предупреждаю, я не та девушка, которая после волшебного заклинания: «Че пожрать?» колдует целую поляну, - огрызнулась я, пытаясь вырываться.  – Которая, будет бегать вокруг мужика, как вокруг серванта, и сдувать с него пылинки. Я не собираюсь изображать постельного клопа после того, как при мне эротично оттягивали резинку от семейных трусов.  И вообще! Пусти руку!

- Как зовут тебя? – спросил красавец, ослепительно и хищно улыбнувшись. Я еще раз заглянула в его глаза. И поняла, что там целая очередь девушек в купальниках стоит, чтобы утопиться в них. Но там уже плещется сборная по женскому плаванию!

- Скажу – отпустишь? – прошипела я, прищурившись.

- Отпущу! – с вызывающей улыбкой ответил мне красавец с гадючьими глазами. У него сейчас такое выражение лица, словно он меня уже раздел! Внутри меня что-то плавно перевернулось.

- Марьяна, - процедила я голосом,  словно призываю демона. 

- Ну теперь точно не отпущу, Марья! – послышался смех.

 Меня попытались обнять и поцеловать!

- Ах, так! Если девушка говорит «нет», это значит «НЕТ»! А не скромность или «да, но позже»! – вознегодовала я, опускаясь на колени и вгрызаясь в руку, которая меня не хотела отпускать. Схватив веник мятых цветов я от чистого сердца отмахала бесстыдника по красивому лицу.

- Что там?! – послышались перепуганные  голоса русалок. Я лохматила букет о бесстыжую улыбку.

Ну вот! Только сбежать надумала. А все из-за него!

- Значит так, да? – послышался негромкий голос. Гадючьи глаза сощурились на меня. Теперь он смотрел по-другому. Словно выжигал на мне узоры под хохлому!

Букет рассыпался окончательно. Я тяжело выдохнула, разминая кисть.

- Зря ты это сделала, -   распаленным и страстным шепотом выдал красавец,  трогая пальцем разбитую губу. Раздвоенный змеиный язык, слизнул с нее каплю крови.

– Клянусь, ничем не поступлюсь! Душу вырву, сердце выну, костьми лягу! Слово мое попомни! –прошипел он, а кончик языка пощекотал мою щеку. – Моей будешь! Моей или ничьей!

- Гори – ка ты синим пламенем! И чтоб тебе еще счет за газ пришел!  – огрызнулась я, понимая, что сейчас сюда набегут. И сорвался мой побег.

И тут красавец вспыхнул ярко-ярко, что меня даже ослепило. Огненная вспышка чудом не оставила меня без ресниц и бровей!

- Я же сказала синим, - злобно заметила я, видя, как огромный огонь скользит между деревьями. 

Так, погодите! Змеиные глаза,  огонь… А уж не тот ли это Змий?

Нет, лучше я вернусь обратно! Хватит с меня нежданных встреч! Я стала возвращаться, а потом вспомнила про венок. А венок-то я не сплела!

Русалки уже возвращались в воду. Я брела среди папоротников, собирая все подряд и пытаясь соорудить венок. Тоже мне, нашли искусство превращения веника в венок!

- А сон ли это? – прищурилась я. Но ответить на этот вопрос я не смогла. И никто не ответил. Слишком долгий он какой-то!

Мой венок выглядел весьма уныло. В нем торчала трава и несколько цветов. А еще он вот-вот рассыплется! Я еще раз взглянула на творение рук своих. Странно, что люди не задают мне вопрос: «Тяжко наверное жить с руками из попы?». Требую особую номинацию: «Погребальный».  Ай! Он еще и колючий получился!  Зато ягодки красиво выглядят! Красные, на шиповник похожие!

- Соблазнительно, - кивал водяной, глядя на протянутые ему венки. – Красиво. Мило…

- Ура! У меня соблазнительно! – радовалась моя соседка, прижимая венок к груди.

Это что? Оценки? Соблазнительно – это пятерка? Красиво – четверка? Мило, я так понимаю, тройка… Как интересно!

-  Грустно, - ответил водяной, глядя на чей-то венок. – Соблазнительно! Мило!

- А я старалась! А мне «мило»! – хныкала рядом брюнетка, теребя свой венок.

-  Лох? – выдал водяной, глядя на мой венок.

- Кто? – округлила глаза я, глядя на свой венок.

- Вот это растение называется лох! Лох, лопух… - перечислял водяной, видимо, впервые столкнувшись с таким дарованием как я.

-  В стиле минимализм! – пожала плечами я, уколов невзначай палец.

- И что я должен поставить? – спросил водяной, глядя на меня.

- Бутылку за старания, - заметила я. Вспомнив студенческую юность.

- Ладно, мило, - махнул он рукой.

«Опять не оценили мой тонкий вкус!», - вздохнула я, стараясь держать венок так, чтобы не исколоть руки.

 – Русалок часто просят сплести венок, чтобы очаровать нужного мужчину.  И не важно, кто просит. Люди или навьи. Поэтому твой венок должен быть самым красивым. Чтобы среди чужих плавающих венков схватить хотелось именно тот, который плела ты. По древним законам, тот, кто венок поймал – связан с судьбой с той, кто его пускала, -   терпеливо пояснил водяной. – Так что, увы, с таким венком вряд ли улыбнется удача. Никто не вытащит твой венок. Поверь, моему опыту!

- Русалка с айфоном заманит намного эффективней, чем русалка в венке!  - вздохнула я, глядя на творение своих рук и совести.  – С последним айфоном в воду заманит даже крокодил. Поверьте, моему опыту! Оставить на берегу, и спрятаться… А потом…

На губах водяного появилась улыбка. Я впервые видела, как он улыбается. Он опустил руку в воду и достал целую пачку телефонов.

 Глава четвертая. Лох – это судьба!

Глава четвертая. Лох – это судьба!

- Это мой! Я его по чехлу узнала! – округлила глаза я, глядя на телефон, который утопила в прошлом году. Я так не плакала со времен просмотра «Титаника». Хотя в этом телефоне утонуло в два раза больше полезных людей. Правда, в телефонной книге, но тоже очень жаль.

- Можешь забрать, - послышался голос водяного. Точно сон!

Я прижала к груди неработающий телефон, ностальгируя со страшной силой по дням ушедшим и зарплате прошедшей.

- Ой, а вы браслет мой не находили? – спросила я, рассматривая свой старый чехол. Разумеется, телефон и не думал включаться.  Пока я возилась с телефоном, в надежде включить его и дозвониться хоть кому-нибудь, он опять выскользнул и бултыхнулся в воду. Вот так всегда!

-  Я так понимаю, мы тут правильно топить учимся. А если я никого не хочу топить!  – робко спросила я, вспоминая слова соседки.  –  Ни котят, ни соседей снизу.

- Кто сказал тебе такую чушь, что мы кого-то топим? – скривился водяной. – Мы живем, их не трогаем. Они живут, не трогают нас. Иногда, бывают стычки. А все почему? Люди  - эгоисты. Они не готовы мириться с тем, что кроме них есть те,  умеет думать и разговаривать. Они хотят быть единственными и неповторимыми. Чтобы называть себя царями природы.

Водяной промолчал, глядя мне в глаза.

- Ты должна помочь в любви. Дать то, чего просят. И за это тебе будут щедро платить. И люди, и навьи. Быть русалкой – означает купаться в золоте и украшениях. Ведь ты сама назначаешь цену за свою помощь. А любовь – стоит дорого. Особенно настоящая.

Так, а вот это уже интересно! Надеюсь, у нас не будет практики в пруду Вторчермета, куда сливается вся таблица Менделеева!

И тут я услышала, как где-то хрипло кричит петух. Я немного удивилась, слыша громкое: «Кукареку!».

- Так, куда ныряете? Петух для учителя! – строго произнес водяной. А девицы застыли, готовы нырнуть в омут.

 Так вот как заканчиваются уроки?! Вместо звонка – крик петуха! Никогда бы не подумала!

– А теперь пускайте венки. Если венок к дальнему берегу – жених будет издалека. Если к своему берегу – он где-то близко. Если венок на месте стоит, то судьба еще не решила. И вряд ли замуж выйдешь. А если утонул – плохой знак. Понятно? - послышался голос водяного. Он завертел воротку прямо в середине пруда.  И с плеском нырнул в него.

- Говорят, если венок утонет, то жить тебе недолго, - со страхом прошептала девушка рядом, осторожно кладя венок на воду. По ней видно было, что она даже дышать боится на него. Венок медленно стал покачиваться на воде.

- А если к дальнему берегу поплывет, то жених будет издалека! – заметила вторая, затаив дыхание. Ее венок стал отплывать. «Плыви, плыви, плыви!», - шептала она, провожая его взглядом.

- Ну, -  обратилась я к своему венку. – Ты, скажем так, не самое лучшее мое творение. Давай честно, ты унылое … гэ…  И поскольку ты «гэ», тонуть ты не должен! И Гагарин сказал: «Поехали!».

 Я отпустила венок на воду. Он погрузился наполовину и стал медленно отплывать.

Мой соседка тоже опустила свой венок на воду.  Она изредка бросала на меня ревнивые взгляды. Я так и не узнала, куда поплыл ее венок. Но, чувствую, придется мне искать новую парту! Ревность – страшная штука!

- Фу-фу-фу! – стала дуть я на свой венок, не желая, чтобы где-то поблизости рыскало мое будущее счастье. Я плескала руками, подгоняя венок отплывать подальше.  Мол, и я не – я. И венок – не мой!

Он казался неуклюжим  и утонул почти наполовину, намекая на то, что планы на будущее мне лучше не строить. И ограничиться в лучшем случае ближайшим понедельником.

- А если кто поймает, то судьбой твоей станет! – хихикнула неунывающая галерка, провожая свои венки. – Ну! Ловись, судьба! А то замуж очень хочется!

Стоило венку определиться, как русалки с плеском ныряли в прохладную воронку. По озеру полз туман, скрывая уплывающие венки.

Я осталась одна, глядя на свой венок, который решил и не туда, и не сюда.

- Ну, ты определишься? Или как? – нетерпеливо вздохнула я, словно ожидая очереди в туалет.  –Ты туда или сюда?!

Мне, если честно, уже надоело с ним возиться. Он то отплывал, то приплывал обратно. А потом вдруг начал тонуть.

- Придется взять судьбу в свои руки! Так, судьба, иди сюда! – выловила я творение своих корявых ручек, отряхнув от воды.

Осмотревшись по сторонам, я размахнулась и кинула его подальше.  Венок шлепнулся в воду рядом с другими венками, которые уже прибило к туманам противоположного берега. 

- Ну, вот и славненько! – пожала плечами я, отряхивая руки.  – Главное – результат, а не то, как ты его добилась!

На том берегу послышались шаги. Я прислушалась, слыша шелест туманных трав.

Я подняла глаза и увидела, что не ошиблась.  И на том берегу действительно кто-то есть. Вот если бы не туман, то я бы разглядела! Очень надеюсь, что этот кто-нибудь сможет мне помочь выбраться отсюда! Я с надеждой высматривала какого-нибудь грибника или семейку отдыхающих.

Некто, окутанный туманом, подошел к воде и присел, шаря рукой по венкам.

- Это что за зеленая лепешка? – послышался удивленный голос. Я увидела творение своей совести, извлеченное из общей кучки. – Жуть-то какая!

В тишине я слышала, как с моего венка капает вода. Его держали на вытянутой руке, словно дохлую крысу.

А говорили, что шансов нет! А говорили, что никто не позарится! Есть же ценители скромного минимализма!  Или…

 Я закусила губу, видя как туман постепенно рассеивается.

… ценитель…

Я нервно сглотнула, видя алые одежды, сверкающие драгоценностями и лихие золотые кудри. Красивое бледное и тонкое лицо, искривилось в гримасе отвращения.

Опять он!!!  Змий!  Что он здесь делает?!

Мой венок отряхнули, рассматривая со всех сторон. Венок, конечно, лопух! Неприятности при нем! При нем!

Так, дорогие неприятности! Вы бы хоть за проезд передавали. А то попа у меня не казенная! Скоро с вас арендную плату брать буду!  А пока потеснитесь! У нас пополнение!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Это что еще за…?  - поинтересовался Змий, не замечая меня. Он был увлечен жутким венком, который рассыпался в его руках и обрушился в воду.

- Судьба твоя! – крикнула я, вспоминая название растения.

- Не понял? – поднял красивые густые темные брови Змий.

- Лох – это судьба! – крикнула я. – Лох и лопух!

-  Так это твой венок, Марья – Искусница! Я же сказал, что я – твоя судьба! – внезапно обрадовался красавец, беря венок в руки.  – А от судьбы не уйдешь, не убежишь!

Он склонился над водой и стал что-то шептать, водя рукой по водной глади.

- Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь! Света белого за мной видеть не будешь! – шептал он, не сводя с меня глаз змеиных. А под его рукой пламя по воде скользить стало. – Сожгу сердце твое, растоплю. Чтобы сама ко мне пришла, чтобы сердце свое принесла. Держи, Змий, сердце мое ретивое…

 Не знаю, что он делает, но мне это не нравится! Я стала отчаянно плыть к воронке, захлебываясь  водой. Алый огонь растекался по воде и обступал меня со всех сторон. Я поднажала и нырнула в воронку.

Стоило мне бултыхнуться в нее, как я почувствовала облегчение. Меня выбросило в какой-то луже, посреди леса. Так? Змеи здесь водятся? А Змии? Вроде бы нет!

- Сердце принесла, ага! Щас! – выжала я свою рубаху. – А почему не почку?!

- Кукареку! – надрывно закукарекал  невидимый петух в темном и мрачном лесу.

На сумрачной поляне стояла на двух пнях старая изба. Ни окон, ни дверей в ней видно не было. 

Девицы столпились перед избушкой.

- Кто последний  в очереди в  туалет? – спросила я, в последний раз видя что-то похожее на даче. – Мне срочно надо!

- Избушка - избушка,  повернись к нам передом, а к лесу задом! – произнесли девицы хором, не обращая на меня никакого внимания. На избушку наполз туман, а она заскрипела.

- Так, погодите!  Если это то, о чем я подумала….  А где куриные субпродукты? Где огромные куриные лапы? – спросила я, ожидая увидеть нечто иное.

Я пожала плечами и пошла вслед за остальными. Лес вокруг был мрачным и темным. Вокруг избушки валялись старые черепа и кости. Их прикрывал серенький зловещий туман.

 - Угу! – кричал кто-то в лесу, пока с избушки сыпалась труха. – Угу!

- Может не надо? – поежилась я, глядя на избу, а потом на лес.

Мне показалось, или среди деревьев мелькнул огонь? И жуткое «угу!» тут же затихло.

Чем ближе мы подходили, тем страшнее и больше выглядела изба.  Это издали она казалась деревенским туалетом или баней. А вблизи навевала мысли о чем-то не очень сказочном.  По коже опять пробежали мурашки. Этот сон почему-то не заканчивается.

– Эх! Гулять, так гулять! Неприятностей мне на всю попу, пожалуйста! – поспешила я забраться в избу.

- Проходите!  – послышался скрипучий старушечий голос. А мы очутились в пыльной избе.

- Чую духом «ой, чую «я забыла про домашнее задание!»  пахнет! – подозрительно принюхалась старуха.

Да, это от меня!

Перед нами сидела на лежанке очень колоритная старуха. И только сейчас я заметила, что одна нога у нее была костяной!  Ни кожи, ни жил, ни мяса… Просто кость, торчащая из под юбки. Зато вторая вполне себе обычная. На голове у старухи был старый платок. В избушке пахло травами, пылью и свежей порцией впечатлений для моей девственной психики.

Дерево от времени уже посерело, а кое-где рассохлось. Сухой мох торчал между бревнами.

- Это у вас первое занятие? Дайте-ка хоть на вас погляжу, что ли! – прищурилась старуха, осматривая нас.  – Все здесь девицы красные? Молодцев синих нет? Правильно говорят, чем синее молодец, тем краснее девица! Ну что, присаживайтесь! В ногах правды нет…

- Что? – переглянулись мы.

- Правду там не потеряли? Газету «Правда» не видели? А то я ее постелила, чтобы не топталися! – проворчала старуха. – Итак, мои касатики! Меня зовут Ягиня. Если назовете меня бабой Ягой, я вас съем!  А теперь быстренько переоделись!

На  пеньках, которые исполняли обязанности стульев, лежали лохмотья и платки. Я стащила с себя мокрую рубаху и скинула венок, натягивая сухую одежду с огромными дырами. Платок я кое-как завязала на голове.

- Сейчас вы – Ягини, - проскрипела старуха. – Древние колдуньи, которые способны открывать границу между явью и навью!  Будет ваша избушка в лесу стоять. И кто на нее набредет, тот может к вам и обратиться.  А ваша задача обыскать его, чтобы не пронес ничего запрещенного. И пропустить. Или выпустить, ежели кому надобно. Невежливых разрешаю съесть! Косточки обглодать и под избу кинуть! Боремся за культуру поведения!

Так бы и сказали, что таможня дает добро!

-  Если гость к вам придет, надобно сначала в баньке выпарить и обыскать. Запах живых отбить, чтобы войти мог в Царство Кощеево. Да чтобы не сожрали его по пути!  - продолжила Ягиня. – Схема мытья добрых молодцев прилагается!  Кто не видал, пусть посмотрит!

- Ого! – заметили девушки, переглядываясь и слегка краснея.

Глава пятая.  Три мушкетера

Глава пятая.  Три мушкетера

Ягиня развернула старинную бересту, где был изображен добрый молодец, сжимающий своего молодца двумя руками.

- Простите, а доброго молодца везде мыть надо? Или можно частично? – спросила я, округляя глаза. 

- Петушка тоже мыть! И яйца! Короче, насест весь мыть! – заметила Ягиня так, словно делает это каждый день. По три раза!   – И хорошенечко тереть!

- Разве что на мелкой терочке, - пробурчала я, собрав руки на груди в недовольный узел. -  Какого Дюма тут происходит? Это что за операция: "Три мушкетера?".

Ягиня уперла руки в боки и скрипучим голосом выдала: «Ну, доставай свой огурец, не стесняйся, молодец! Что бабушки смущаешься, руками прикрываешься! Бабка немало на своем веку повидала молодцев в самом соку! Кого-то повидала, а кого-то едала! Ложись, милок, на лавку, да показывай свою вавку! А ежели отпадет, то до свадьбы заживет!». 

Нужно записать. В качестве самого действенного метода контрацепции! И применять на мужчинах, которые мне не нравятся!

Пока я  мысленно увеличивала количество импотентов и снижала будущую рождаемость, Ягиня повернулась, как циркуль на своей костяной ноге.

- Есть часто задаваемый вопрос, он как в дороге навоз!  - продолжала она, скрипя половицами. Шутки-шутками, а здесь почему-то пахнет кладбищем.

От Ягини веяло холодом и пахло сырой землей. Скрипучие половицы, пыльные и покрытые паутиной травы и темнота, озаряемая темными свечами, заставляла мои волосы подниматься и шевелиться. Мне на секунду показалось, что она не моргает. И правда, не моргает! Она что? Ме-ме-ртвая?!

- Если что, отвечать: «Да большой, большой! Только висит лапшой! Да нет, не кривой! Жаль, что смурной!», а то не отстанет! Поверьте моему опыту! За вами еще долго будут бегать с вопросом, а что да как! Пресекайте! – поучала Ягиня, скрипя костяной ногой. – Помните вы храните границы Нави! Смотрите, чтобы железа в Навь не проносили! Я дам вам список, что проносить нельзя, а что можно!

Ничего себе обыск! Прямо таможня! Хотя, если так посудить, то решение верно!

- Опосля, одежу ему чистую выдайте! А ту сожгите в печке. После блинами накормите! Да напоите! И сразу предупредите, что есть в Нави ничего нельзя! – перечисляла Ягиня. – Чтобы по дороге в Навь ягоды да грибы не собирал!

Отлично! Я блины очень люблю готовить! Только у меня комом не только первый, но и все! То ли дело оладушки!

- После ентого выясните, что ему надобно в Нави. Цель, так сказать, визита! Или красавицу спасти, или братца найти! Или молодильных яблок принести! – продолжала Ягиня. – Чтобы просто так не шастал! Ежели спросит чего – яблочко по золотой тарелочке покатили, вопрос задали, ответ на блюдечке появится!

Пока она рассказывала, я сидела на пеньке, ощупывая его. Он был настоящим. У меня даже кора в руках отвалилась. Это – не сон. Я вам клянусь. Я вижу это наяву. 

- Чтобы с пути не сбился, клубочек ему выдайте! Ежели красавицу отбить надобно, то меч – кладенец вручите! Нашим – то он вреда не причинит. Но коленки у молодца трястись перестанут!  - усмехнулась Ягиня.

В избушке повисла тишина, прерываемая скрипами. Лохмотья стелились по полу, прикрывая ужасающего вида костяную ногу. Нога скрипела костями, вызывая у меня желание ее смазать!

- От того, как вы молодца парите, зависит судьба всей нави! Чтобы вреда никому не причинил, да последствий не натворил! – подняла почерневший палец вверх Ягиня.  -   Короче! Работа – не бей лежачую! Квартирная программа. Работа на дому. Без вложений! И опыта! Подходит для декрета! И в качестве работы на пенсии! Так же вам предоставляется личное транспортное средство! И путешествия раз в год! Для обмена опытом! Вопросы есть?

- А если навьи захотят в мир людей? – спросил голос с заднего пня. Я обернулась, но так и не поняла, кто спросил. Просто вид у всех был очень озадаченный.

- Тоже самое! Никакой разницы! Только смотрите, чтобы ничего не проносили в мир людей колдовского! – кивнула Ягиня. – Ни скатерть самобранку, ни сапоги – скороходы, ни молодильные яблочки.

- Мы же русалки, зачем нам все это?  - послышался сомневающийся голос с задних парт. 

- Чистых водоемов все меньше и меньше! Так что учитесь, все в жизни пригодится! – ответила Ягиня. - А теперь тренируемся на добрых молодцах! Ежели какие вопросы – потом зададите! Все понятно? Я не сторонник долго яблочко по тарелке катать! Поэтому сразу учиться будете!  А сейчас спускаетесь к колодцу с мертвой водой.

Избушка захрустела и стала поворачиваться. «Не сходить до полной остановки избушки!», - пронеслось у меня в чумной голове. Я украдкой щипала себя, поглядывая на все вокруг. Чувствую я, неприятности у меня не простые, а сказочные!

- И когда же мы будем тереть молодцев? – хихикнула галерка, вырывая друг у друга зеркальце. В конце-концов, они уронили его на траву.  – Уж как потру, как потру, так проснемся поутру!  

- Это кто из доброго молодца красну девицу собрался делатить? – прищурилась старуха, вскинув седую косматую бровь. Чудовищная пушистая бородавка на носу недовольно дернулась.

- А что? А мы ничего! – ответила галерка, переглядываясь.

-  Нечего яблочки по тарелочке катать! Сразу учиться на практике! А то пока мы молодца изучим, пока то, пока сё! – ворчала Ягиня, выводя нас на поляну.

Я шла, хрустя черепами и костями к старому колодцу. «Простите! Извините! Мне очень жаль!», - хрустела я чужими костями, спрятавшимися в тумане и травах.

- Пейте! – услышала я скрипучее. Рассохшаяся крышка колодца сползла вниз. В воду с плеском  упало ведро. Старая веревка крутилась, а вода расплескивалась во все стороны.

- Держи, - ткнула ведром Ягиня в мою соседку.  – Три глотка!

- Ой! – послышался голосок. Ведро упало на траву, а на нас смотрела еще одна уродливая старуха. – А как обратно? Я же не всегда буду старухой? Точно?

- Молодильное яблочко куснешь и все!  Я его в конце урока выдам! – проскрипела Баба Яга, поднимая ведро и снова бросая его в колодец.  Старая веревка натужно тащила переливающееся через край ведро.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Кто следующий? – ткнули в нас ведром. Оно почему-то попало мне в руки. Я посмотрела на студеную, не самую чистую воду, пахнущую затхлостью, и брезгливо выпила.  – И так перед каждым моим уроком! Это понятно?!

- А можно я не буду, - закусила губу я, чувствую затхлый запах идущий от ледяной воды. Вода была действительно студеной, словно там внизу плавали айсберги и Ди Каприо.

- Пей, горе - луковое! – скрипнула мне на ухо Ягиня. – Тоже мне, как же ты работати будешь без униформы?

- Может, может, я радость – чесночная, - вздохнула я, делая неуверенный глоток. Вода трижды обожгла мое горло, свела зубы и заставила собой подавиться!

- Это средство предохранения!  – проскрипела Ягиня. – Чтоб вам спокойней было! Чтобы удобней молодца тереть!  Да ничего не мешало!

Я попросила зеркальце, видя огромную пушистую, как кот тети Жени, бородавку на горбатом носу. Один глаз у меня был распахнут, а второй подозрительно прищурен. На коже были рытвины морщин и немного плесени. Но больше всего меня пугала костяная нога. Я смотрела на нее с ужасом.

- Ну, все готовы? По избушкам! Учтите, спасать никого не буду! Молодцы – настоящие!  В избушках все написано! Подсказки видите только вы! Там все просто! Избушки находятся друг от друга далеко, чтобы вместо урока друг к другу в гости не бегали!  Как только урок окончится, вы окажетесь здесь! – скомандовала Ягиня. Я завертелась волчком, чтобы очнуться в точно такой же старой сырой избе. Везде были развешены инструкции.

Добравшись до лежанки, я легла на нее, читая бересту.

- Итак, притвориться спящей! – прочитала я. – Один глаз закрыть, а второй прищурить! Как только избушка начнет поворачиваться, и дверь откроется, произнести: «Чую…. духом пахнет!».

Я улеглась на лежанку, прищурила один глаз, а второй закрыла, как  было сказано. Не знаю, сколько я так пролежала, вдыхая пряный запах трав и сырости, но мне показалось, что я уснула. Очнулась я внезапно, когда избушка закряхтела и стала вращаться.

Дверь открылась. Но я все еще лежала в позе покойника, сложив тощие руки на груди. Раз, два, три!

- Чую-чую, - произнесла я, не узнавая своего голоса. Мой глаз открылся.

Неприятностями пахнет…

- Самым красивым мужчиной на свете. Я знаю, - послышался знакомый и слегка недобрый голос.

Мне очень захотелось вывалить язык и прикинуться дохлой. Собственно, так я и сделала!  А потом спохватилась. Вряд ли это его остановит!

- Чего пожаловал? – спросила я, вставая с лежанки. Костяная нога хрустнула в суставе.

- Хотел бы на одну девицу взглянуть, - заметил Змий, глядя на меня своими змеючьими глазами.  – Да присмотреться повнимательней!

Он узнал меня? Или нет?

- Ну что ж, добрый молодец! – проскрипела я, читая украдкой подсказку. – Проходи, раз пришел!

В подсказке было два варианта. Я выбрала первый, поскольку в мою диету Змии не входят.

- И какой же я тебе добрый молодец? – красивая бровь Змия взметнулась наверх.

- Хорошо, будешь красной девицей!  - ответила я, не читая подсказок. – Не хочешь быть молодцем, будешь девицей! И откуда к нам красна девица пожаловала? И зачем, изволь спросить?

- А где же «съем я тебя, добрый молодец? Косточки обглодаю да по поляне раскидаю!»?  - спросил Змий, проходя по избе. – Что-то ты бледная, Яга…

- Переела я добрых молодцев, - ляпнула я, вспоминая, что там дальше делают.  Перед глазами появилось слово «Банька». – У меня несварение! Последний черствым попался. Я его с … майонезом, а он обратно!

- Веник!!! – мелькнуло слово прямо перед моим носом.

Ой, а можно мы обойдемся пачкой влажных салфеток? Вот только не… Ой! Он что? Уже раздевается?

 Я удивленно смотрела на красавца, лихо отбросившего кудри за спину. Его рука расстегнула золотую застежку, обнажив шею и грудь.  Хитрый змеиный взгляд скользнул по мне, когда рука расстегнула второй замок застежки, обнажив красивый торс. По плечам и торсу вниз стекло алое одеяние. Оно осталось на полу кровавой лужей.

- ВЕНИК!!! –  снова промелькнуло перед глазами. Как вовремя, потому что Змий снял штаны.

Если где-то в мире в далеком-далеком племени и есть вождь по имени Большой Змей, то пусть бежит в ЗАГС и меняет имя на … ну, например, на … Средний Змей.

- Что ж ты смотришь так? – послышался голос, а в нем улыбка. Я отвела взгляд, делая вид, что ищу веник. – Ну как?

Видимо, он уже догадался, кто я. Так, погодите, либо у меня в глазах двоиться, либо… Ой!

- Ты, главное, не расстраивайся, - ответила я, делая вид, что вижу такое каждый день. Вдруг Змий еще не уверен и просто проверяет?

- И что дальше делать? – спросил Змий, пока я понимала, что находили в нем девушки. И почему они ни на жизнь, а на смерть в Змия влюблялись.

- Ну что с ним … ой... с ними делать? Донашивать! Что делать, - вздохнула я, скрипя половицами.

- Что значит донашивать? – глаза Змия округлились.

- Ну, до свадьбы третий отрастет! – заметила я, шурша какими-то сухими вениками трав.

Глава шестая. Прилип, как банный глист!

Глава шестая. Прилип, как банный глист!

Я прислушалась в надежде, что услышу, как мужская самооценка с кряхтением заползает под плинтус. И, судя по размерам, не помещается.

- Может, присмотришься получше? А? – нагло заметил Змий. И глаза сощурил нехорошо.

Теперь я знаю, кто размещал объявление: «Продам совесть. Почти новая. Ни разу не пользовался!».

- Сейчас очки найду да присмотрюсь получше!, - махнула я рукой и стала шуршать руками по столу в поиске очков несуществующих.  – А то без очков не видно!  Я ж мелкие буковки вообще без очков не вижу!

–  Что-то ты не в духе сегодня, Ягиня…. – опасно заметил Змий, хищно расхаживая по избе. – Не уж-то опять добрый молодец невкусный попался?

Нет, блин, зубочистку к молодцу не положили! Нашел, что спросить! Ой, что-то я нервничаю.

- Вот ела я сегодня доброго молодца, а его самооценка у меня между зубов застряла, - цыкнула я зубом, нервно ежась.

Что же делать? Мне что? Его мыть придется? Везде?! «Уууууу!», - завыл внутри меня маленький оборотень по имени Отчаяние.

«БАНЯ!!!», - мельтешило перед глазами слово.

- Ах, коли бы мысли мои другой заняты ни были, быть может, прилетел бы к тебе разочек, – закусил красивую губу Змий. –  Но ничего поделать не могу! Словно весь свет не мил. Запали мне ее очи в душу. Да вместе с душою только и вырвать! Целовать бы ее очи да в жаркие ночи! Все равно моей будет!

От его взгляда мне становилось душно.  Змий словно наполнял всю комнату собой.

- Да с таким самомнением наперевес можно полчища врагов встречать. Иди ты в баню, красная девица!  - нервно рявкнула я, показывая на открывшуюся дверь. – Да петушков полощи, а то пахнут, как кислые щи!

Ничего себе я дала! Надеюсь, я выживу!

- А она у тебя мужская или женская? Банька-то?   - рассмеялся Змий, отбросив волосы назад. Он сделал вид, что пропустил мимо ушей. Но запомнил. – Просто в женскую не пускают! Все визжать начинают. А в мужской не интересно!

Он рассмеялся собственной шутке, не сводя с меня взгляда. Я озадаченно почесала пушистую бородавку.

- Ой, девица – красная! Забыла сказать тебе!  В нашем публичном дурдоме сегодня самообслуживание!  - брякнула я, глядя на роскошные плечи. – Так что самообслужись да спать ложись!

- И что? Даже девиц красных не будет? Не привык я без девиц красных париться! – усмехнулся Змий.

Он смотрел так пристально, что неприятности стали тесниться, чтобы уступить место следующим.  Зрачки Змия превратились в волоски. Мутно-болотные глаза чуть сощурились в улыбке.

Он тряхнул кудрями, и направился в парилку.

Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «Стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке!  В лучшем случае сушиться!

- Парь! Ищи веник! И парь!  – появилась метровая надпись передо мной.

- Не-а! – замотала я седой головой.  Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!

Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил.  Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!

Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.

- Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! – послышался смеющийся голос Змия. – Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!

- Ой, что ж ты прилип, как банный глист! – проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой  в парилку.

- ПАРЬ! – тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал.  В зубах у меня был обычный веник.

Змий сидел на деревянной скамье в царственной позе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Один конце волочился по полу.

- Не могу ее из головы выбросить! – заметил Змий, подставив кулак под голову. – И что я в ней нашел?

«Проверь его!», - появилась надпись, пока я жалась с веником в углу бани.

Вспомнилась мне бабушка одного моего хорошего знакомого с детской моральной травмой на всю жизнь! До двенадцати лет добрая бабушка сама его мыла.

- Иди сюда, дитятко малое!   Вот тебе мыло щипучее, да веник кусучий! - прокашлялась я, сжимая в руках обычный веник. -  Мой хорошо, а то пойдешь на горшок, станешь пристраиваться, а он и отвалится! Микроб его сгрызет, от грязи отпадет! Да не плачь ты, бабушка пришьет! Оторвет от елки бабушка иголку, обратно пришьет, до свадьбы заживет!

В бане царила тишина.

- Это верхнему, - прокашлялась я, чувствуя, что мне становится ну очень душно. – Мойся Змий- полоскун, по бабам потаскун!

Он прилег на скамью, пока я смотрела на внушительные «крылья» торса.

- Эх! – вздохнула я, зажмурившись и опустив на него обычный веник. Мне хотелось выть.

- Знала бы ты, как я хочу ее, - послышался голос Змия. – Мир сжечь готов, лишь бы ее заполучить! А может, и правда, сжечь? А? Ягиня? Сжечь, похитить, запереть в своих палатах…

- Взять силой захотел? – встали дыбом мои седые волосы.

- Осторожней, Яга со словами! С кем ты меня ровняешь? С Иваном Дураком, который ничего, кроме как косу девичью на руку намотать, не может! – вспыхнул Змий, резко поднявшись. – Чтобы силой девку брать, ума много не надо! Пусть девок обижают те, кто мужика обидеть не могут! Я весь мир обидеть могу. Так что мне с той девки? Что котенка обидеть. Я богатырей валил. А тут девка.

Змий посмотрел на меня, убирая красивое мокрое кольцо золотых волос со щеки.

- Во мне мощи – дубы вековечные вырывать да стены крушить,  - продолжал он, глядя на меня, как на идиотку. – А я всю силу да мощь на девку обрушить должен? Девок, Ягиня, любить надо.  Руки мужику зачем? Не затем, чтобы на женщин поднимать. Затем, чтобы женщин на них поднимать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Говорят, ты губишь их, - осторожно заметила я, вспомнив обрывки разговоров.

- Я гублю? - рассмеялся Змий. – Нет, карга. Губят их речи мои ласковые. Кудри мои золотые губят. Глаза мои змеиные – погибель девичья.  Это все они, окаянные. А я здесь совершенно не при чем!

- Ты, - проскрипела я. – Своих маньяков прибери! Губителей не распускай! А то парить тебя неудобненько!

Мне очень хотелось засунуть ему веник и, не дожидаясь, пока система обнаружит новое устройство и установит драйвера, дать деру куда глаза глядят! Но я мужественно боролась с этим соблазном.

«Блины!!!», - появилось прямо перед глазами. Я поспешила в избу, выдыхая так, словно смерть сопела мне в ушко.

На скамье лежала чистая одежда, а передо мной снова появилось слово «блины». Я подошла к печке, заглянула в нее и вынула сковороду. Тесто стояло в кадушке. Я кое- как ляпнула его на сковородку, отправив в жаркую печь. Обычно, когда я собираюсь что-то печь или запекать, я смеюсь дьявольским смехом и чувствую себя Люцифером, поджаривающим грешников.

- Итак, что мне про девицу расскажешь? – послышался голос за спиной, когда я доставала огромный уродливый и подгоревший блин. Следующий обещал быть не лучше!

Есть два блюда, которые я умею хорошо готовить. Я умею заваривать кашу и вешать лапшу на уши!

- И что за девица? – спросила я, отскребая ножом второй блин и делая его начинкой для первого.

- Повстречал я в лесу  красну девицу, - начал Змий, шурша одеждой. – Так себе, неприметную. Думал, ну перехвачу между красавицами!

Что?! Я почесала пушистую бородавку и решила не доставать свои волосы из блинчика.

- А она, вместо того, чтобы пасть в мои объятия, мне еще и надерзила, - послышался смех. – Ты представляешь, карга. Она мне дерзить удумала. Совсем страх потеряла! Видимо, не знает, кто я!

Я снова отскребала блин, не зная, как убавить печку.

- Пообещал я ее из – под земли достать! – нагло усмехнулся Змий, развалившись на лавке и не сводя с меня взгляда. 

- Тогда лопату бери побольше! И периодически осматривайся, чтобы никто не видел, как ты на кладбище роешь! – отозвалась я, заворачивая второй горячий и рваный блин. – А то будешь морковку по огородам тырить!

- И ведь достану! – покачал головой Змий, расчесывая пятерней золото волос.

- Кажись, ты ее уже достал! Раз она от тебя прячется! – буркнула я, глядя на свои блины. Если в лесу есть условно съедобные блины, то у меня есть условно-съедобные блины.

– Ты с чем блины будешь, красна девица? – спросила я Змия, глядя на кадушку с тестом.

- А с чем есть? – поинтересовался Змий, расположившись на скамье так, словно на троне. Рубаха прилипла к телу, а мокрые волосы облепили могучую шею и плечи.

- Эмм…. Беременный блин, - посмотрела я на блин в блине. – И блин с человечиной!

- Давай с человечиной,  - усмехнулся Змий, пока я несла горячий блин двумя пальцами, как бактериологическое оружие.

- Ешь на здоровьишко! – прочитала я, усаживаясь на лавку подальше от дегустатора и почесывая кость.

- И где здесь человечина? – спросил Змий, острыми зубами впиваясь в блин.

- Там волос! – скромно ответила я, когда он все доел.

- Совет мне нужен, как сердце ее завоевать! И вопрос хочу задать! - усмехнулся Змий, пытаясь вытащить «начинку» изо рта. – И от своего не отступлюсь! Так что скажи мне, будет ли она моей?

- Да зачем она тебе сдалась? – махнула я рукой, мысленно сглатывая.

- Она мне еще не сдалась! Но скоро сдастся! – усмехнулся Змий. – Не достанешь ли ты свое блюдце золотое? Да не покатаешь яблочко? Я хочу найти к ней подход…

- Может, к ней лучше вообще не подходить? – подала идею я, но тщетно.

Я потянулась за золотым подносом, на котором лежало наливное яблоко. Не особо рассчитывая на успех, я покатила его по блюду.

- Может, украшения любит? Так я ее золотом осыплю! – задумчиво предложил Змий. – С ног до головы.

- Катись- катись яблочко, по золотой тарелочке, - бурчала я, катая яблоко по бортам. А потом осмотрелась и отгрызла кусочек яблока. Ну все! Теперь у меня яблочная техника! Я, между прочим, самая крутая яга во всем лесу!

- Расскажи мне о ней, - улыбнулся Змий, глядя на меня душным взглядом.

Говорят, удача улыбается смелым. Но от меня она сейчас что-то отвернулась. Чую, что скоро повернется, и будет ржать надо мной!

- Ну что сказать? – прищурилась я, словно действительно что-то вижу. – Есть рукодельницы, а она рукожопница. Все у нее из рук валится…

- Я что?  С ней валенки валять буду? Она правый, а я левый? Или мы дружненько бисером кокошник обшивать сядем?  - поднял бровь Змий.

- Переводчица она, короче, по первому образованию. Только продукты переводит! Готовить она не умеет, - пугала я, в надежде, что Змий отстанет от меня и найдет себе другую жертву. – Жарить она вообще не умеет! Вечно у нее что-то пригорает, да отскребать приходится!

- Зато я умею. Да так, что поутру девку хоть отскребай, - произнес Змий, заставив меня покраснеть до кончика бородавки. – Как говорится, чтобы искра пробежала, нужно хорошо друг о друга тереться!

Я не обнаглела или поверила в себя. Нет. Я просто потеряла список тех, кого нужно бояться!

Глава седьмая. ГребеШОК!

Глава седьмая. ГребеШОК!

Девушки не верят в сказки до тех пор, пока вместо сказочного принца не повстречают сказочного козла!

Змий  сидел так, словно царь с визитом нагрянул. Он нанизывал золотые перстни на пальцы, тонко намекая, что в роскоши тонет уже давно. А желающих спасти его много. Но он как назло на помощь никого не зовет.

- Не знаю, как к ней подойти, - покачал Змий буйной головушкой, словно успокаивая свои буйные фантазии. – Как подступиться!

- Мы нападем ночью! Когда она не будет подозревать! Напьемся и…. – предложила я, с трудом отрывая взгляд от его намокшей рубахи. -  Подползем! Устроим, так сказать, акт пьяной любовной диверсии! Змий ты или кто? Ползаешь, или где?

- Нет, не то, - отмахнулся Змий. Глаза его резко раскрылись, словно его осенила идея. А потом коварно сузились, словно ничем хорошим это не закончится.

- Хозяйка из нее – жуть! Вещи постоянно разбросаны, - начала я операцию по собственному спасению. Тут же вспомнился творческий беспорядок. Особенно, спинки кресел и стульев с братской могилой вещей.  

Хозяйка из меня так и не вышла. Уже десятый экзорцист пытался изгнать ее, но так и не вышла помыть посуду!

- Я и сам люблю вещи разбрасывать девичьи, - мечтательно улыбнулся Змий. – Ты лучше скажи мне, как же она красоту мою не оценила?

- Видит она плохо. Мутное пятно ты для нее! Мутное говорящее пятно, - соврала я, бесцельно  катая яблоко.

- Значит, придется полагаться на чувства, - заметил Змий с улыбкой. – Любовь нужно чувствовать. Желательно в себе.

- И жених у нее есть! Да! – продолжала вдохновенно врать я. – Один парень на нее уже глаз положил!

- Видимо, глаз ему совсем не нужен, -  со вздохом заметил Змий, голосом, не терпящим конкурентов.

Я вспоминала людей, положивших на меня всякие разные органы. На всякий случай. Если нужно будет предоставить список Змию.

- А еще блинчики есть? – спросил Змий.

- Сейчас приготовлю! – ответила я, видя, как заклинание посылает меня к печке. В тесте плавала дохлая мышь.  – Вот, держи, молодец – полоскун, по девкам потаскун! С пылу с жару!

- А с чем? – спросил Змий.

- С мышиной говядиной! – ответила я, видя,  что невоздержанный Змий решил воздержаться.

Я украдкой смотрела на Змия, чувствуя, что это сгусток пламени в красивой оболочке. И в любой момент оно вырвется наружу. Или страстью. Или смертью.

Ой! Я помотала головой, понимая, что не о том думаю!

- А еще она волосы красит! И ногти наращивает! И брови у нее – татуировка! – зловеще перечисляла я то, что шокирует доверчивых мужчин.

Когда мужики узнают об этом, то впадают в животный ужас. Стоит нарастить ногти, как мужчины почему-то становятся уверенными в том, что живут с киборгом. И он вот-вот начнет восстание машин.

- Ерунда, - зевнул Змий, обнажив острые зубы и коварный раздвоенный язык.

- А еще она ревнива, постоянно выносит мозг, устраивает истерики! – перечисляла я, катая свое крутое надкушенное яблоко. – И шантажирует тем самым! Да-да! Тем самым! Мусор с утра не вынес, все, на неделю придется на узелок завязать! Зачем она тебе такая нужна?

- Ты права, - внезапно задумался Змий, не отрывая от меня взгляда. – Я тут подумал. А ведь девок вон сколько ходит! Выбирай любую!

- Да! – горячо поддержала я, подпихивая к нему недоеденный «беременный блин». – Ешь, касатик! И локти пусть кусает, что красавца такого не оценила!

- Не оценила меня, значит, пусть одна остается! Стану я на нее силы тратить? – продолжал Змий, все еще глядя на меня змеиным взглядом.

- Да! – радостно закивала я, не веря в свое счастье. – Тут к ней со всей любовью! Да где же она второго такого найдет? А нигде!

- А еще и дерзит. Да кому она такая сдалась? – развивал тему Змий.

- Да! – кивала я, мол, все правильно.  – Вот пусть и плачет себе в подушку! Слезки горькие проливает, что счастье свое упустила!

Мужчины, которые уходили из моей жизни, представляют, что я стою такая над обрывом и обнимаю дрожащую осинку. Вся в слезах и губной помаде. Волосы назад. И собираюсь утопиться под зловещие раскаты грома.

А до этого я с рыданиями сидела в меловом круге среди свечек.  В моих руках шампунь. И я, захлебываясь слезами, читала его состав, чтобы вызвать дьявола и продать душу за то, чтобы вернуть мужика!

А еще часом раньше я валялась пьяная в кровати, грустно напевая что-то жалобное о любви.  Да так, что соседи звонили в отлов диких животных, уверяя, что какая-то сволочь завела койота!

- Да она этого не переживет! Если бы она знала, что потеряла! Так ей и надо! Поделом ей! – сочиняла на ходу я. -  Вот видишь, касатик, все решилось! Заходи почаще!

Я деликатно выпроваживала Змия, готовя ручку, чтобы махать ему вслед.

- Ну, благодарствую, - заметил Змий, крепко меня обнимая. – Не думал, что утешусь. А ты утешила! Плевать я хотел на эту красну девицу!  Лучше другую поищу! Вон сколько девок по свету ходит, да любовь свою ждет!

- Все верно, касатик! – поддерживала я Змия, руками и ногами.

Он ударился об землю и в огонь обернулся. Он исчез промеж деревьев.

- Всего хорошего! – махала рукой я, вздыхая полной грудью. Наконец-то отвадила! Оказывается, все так просто!

- Что? Неприятностей больше не будет? – поинтересовались неприятности. – Уууу! Как просторненько! И тесниться не надо!

Где-то хрипло прокричал петух, намекая, что урок окончен!

Я ловко спрыгнула на своей костяной ноге из избы, очутившись на поляне почтенных банщиц и блинщиц.  Ягини стояли, поглядывая друг на друга. По глазам было видно, что пробел в мужской анатомии был восполнен.

- Ну как, касатушки мои? – проскрипел голос Ягини. – Понравилось?

- Оч-ч-чень! – заикнулись девушки. Только галерка обсуждала, как лучше тереть. По часовой или против часовой!

- Ну что ж, на следующем уроке будем все детальненько разбирати! А пока, касатушки мои, урок окончен! – послышался голос Ягини.

Передо мной появилось наливное яблочко, светящееся чем-то золотым изнутри.

- Кусайте, - махнула рукой Ягиня, подымаясь в свою избушку. Лес снова стал жутким и мрачным. Золотое яблоко в моей руке горело мягким, уютным светом, словно домашний ночник.

Я откусила от яблока, передавая его дальше.  Оно было сладким настолько, что вязло на зубах.

- Это – моя рубаха! – дрались русалки. – Я тебе венок сломаю! Отдай!

На пеньке лежала стопка одежды, а я вытащила свою. Порванную. Нахлобучив венок на голову, я пятерней продрала спутанные волосы.

Мы направлялись к нашей луже, как вдруг на перекрестке туманных тропинок я увидела гребень. Он сверкал самоцветами и притягивал взгляд золотым свечением.

- О! Не может быть! – окружили меня девицы, рассматривая гребень.  – Раз тебе выпал, значит, тебе его подарили!

- Мне? – удивилась я, видя самоцветы. Нет, конечно, расческа мне не помешала бы… Но что-то я опасаюсь его брать.

- Тебе! Тебе! А кому же еще?! – легонько подталкивали меня девицы, завистливо переглядываясь. – Гляди-ка, как сверкает! Жених у тебя есть что ли?

- Кто-то, видать, в воду кинул. И о тебе подумал! Бери его быстрее! – толкали меня девицы, жадно глядя на гребень.  -  Кто-то тебе подарок подбросил! У тебя появился ухажер! Гляди, какие гребни дарит! А мне такой не дарили! Вот счастливая!

- Зато мне заколку подарил! – слышалось шуршание за спиной.

- Может, ну его? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Хотя, вроде бы, Змия отвадила. А гребень действительно красивый… И расчесываться чем-то нужно. Гребень, который водяной выдал, я под кустом каким-то посеяла.

- Нет! Ты обязана взять! – пищали от восторга девицы. – Иначе древний закон нарушишь! Ты только погляди! Карбункулы и смарагды!

Я пожала плечами, поднимая красивый гребень с земли. Пробы нигде не было. Зато самоцветов на нем было хоть отбавляй!

- Уроки окончены! – радовались красавицы, ныряя в пруд. Что? Уже? Ничего себе! И поесть не мешало бы!

- В комнату! – послышались голоса и плеск. – В комнату! В комнату!

Я поежилась, проверяя ногой воду. Бррр! Студеная! А подогреть никак нельзя? Нет?

Нырнув в лужу, я вынырнула в какой-то избе. Дерево почернело от времени. Белая печь открыла свой зев в ожидании умелой хозяюшки.  Горшки, ухваты и прочая утварь намекали на то, что тут можно разгуляться.

- Жду – не дождусь, когда хозяюшка пир на весь мир закатит! – грудным женским голосом произнесла печка. – Блинчики с пылу с жару! Оладушки со сметанкой! Лебеди печеные, сахарные, осетрина нежная…

- Неужто красна девица готовить не будет? – спросила печка.

- Разве что соседей к возможному пожару! – ответила я. – Пусть сразу кирпичи откладывают мне на новую печку. 

- Вот так всегда! – обиженным голосом заметила печка. И вздохнула. – Вот молодежь! На всем готовеньком привыкли! Всем скатерть самобранку подавай!

- Да, не мешало бы, - усмехнулась я, присаживаясь за стол и разглаживая скатерть. Цвет у нее был как у грязной мешковины. На ней было парочка желтых пятен, намекающих на бурную молодость.

-Трупёрда ты, глазопялкая! – послышался скрипучий голос со стола. Скатерть и зашевелилась под рукой. Махровая кайма поднялась вверх.

- Простите кто? – прислушалась я, наклоняя ухо к скатерти.  – Какая трупёрда?

- Глаза бы мои тебя не видали! Не поворотливая и любопытная баба! Вот что значит трупёрда глазопялкая! Беспелюха ты эдакая!  – продолжала скатерть, пока я пыталась заглянуть под стол.  – Чего смотришь, трупёрда! Али скатерти самобранки не видала? Просила – вот тебе!

- Ой, а можно мне… - я пощелкала пальцами, глядя на печку. – Как вы там сказали?

- … щи томленые, яблоки печеные в меду моченые, - вкусно продолжала печка

- Вот! Все это и здесь? – с надеждой спросила я, поглядывая на скатерть. Может, ее перевернуть? Ой! Там она еще страшнее!

- Эти… как его… моченые! Их обязательно! – припоминала я, готовая съесть даже слона. Но с кетчупом. – Вы там говорили еще что-то… Можете повторить?

Печка молчала. Зато скатерть воинственно дыбилась.

- Слышь, трупёрда, а ну пошла вон отсюда! Сама возьми да приготовь! Тоже мне печная ездова выискалась! Ручки марать не хочет, лентяйка! Мало того, что лентяйка, так еще и захухря! – возмущалась скатерть, волнуясь, как море.

- Сами вы захухря! – обиделась я, глядя на пятна.

-  Я – самобранка!  Бранка! От слова «брань!». А не вынь да положь! Ручки есть? Иди, готовь! – визжала скатерть. – А то вон  какая мухоблудь выросла! В руках мухи женихаются!

Словарный запас пополнялся со скоростью одно слово в секунду.

- Чего притихла, трупёрда? – гадко спросила скатерть.

- Кирпичи откладываю, - честно ответила я. – На новый дом, чтобы жить отдельно!

- Ась, ась? – переспросила скатерть, воинственно шевеля запутанной бахромой.

- Ладно, - вздохнула я, решив немного посидеть на диете. В горнице было достаточно места. В дальнем конце была лежанка, возле печки скамья. Рядом со скамьей торчала палка, а на ней была намотана шерсть.

- Хобяка ты, - выплюнула скатерть.

- Сами вы… хобяка! Да еще какая! – устало огрызнулась я, определенно чувствуя, что это что-то плохое. 

-  Руки просто у тебя не оттуда растут! Поэтому и хобяка! - проворчала скатерть.

- Если y вас руки не оттуда растут - значит, это ноги! - ответила я. Да я хозяйственней, чем хозяйственное мыло!  – Есть давай! Что есть?

Я перевернула ее, глядя на двух застиранных лебедей.

- А что надобно, хобяка? – сварливо заметила скатерть.

- Итак, я хочу суши! – усмехнулась я, глядя на то с каким-подозрением правый лебедь смотрит на левого. Как будто бы усомнился в лебединой верности!

- Суши? Кого суши? – спросила скатерть, ничуть не изменившись.

- Суши, сушки, роллы! – перечисляла я, не особо надеясь на успех.

- Тебе с чем, трупёрда? – недовольно спросила скатерть.

- Ммм… С васаби! С горчицей такой зелененькой, - пояснила я, закусив губу. – И палочки, если можно!

- На тебе твои сушки! На тебе твою горчицу!  И палки держи!

На лебедях появилась связка сушек и банка с горчицей. А сверху палки.

-  Вот лишь бы не готовить! Чужеядка! Грызи, бобер! – сплюнула скатерть. Я взяла связку сушек и попыталась снять одну. Так, мне срочно нужен молоток!

- Ыыых! – ломала я сушку в руках. Послышался хруст победы. Шла десятая минута поединок. Кто кого! Мои зубы – сушки. Или сушки – зубы! Пока что побеждали зубы.  Со счетом один - пять!

- Ну что ж, моя дорогая! – усмехнулась я, снимая скатерть со стола и расстилая ее на полу вместо ковра.

- Ты что творишь, трупёрда! – возмутилась скатерть.

- Поздравляю! Ты теперь ковер – самолет! – усмехнулась я, вставая на нее босыми ногами.

- Вот молодежь пошла! – возмущалась скатерть, воинственно шевелясь.  – Это раньше вставали с петухами!

- Вот так всегда! Ложишься вроде бы с добрыми молодцами, а встаешь с петухами!  - вздохнула я, снимая с себя рубаху и разворачивая чистую.

- Ба! – воскликнула скатерть снизу. – Да у нее кожа до кости! Иди сюда, горе! Сейчас накормлю! Эй, трупёрда? Я к кому обращаюсь? Клади меня на стол обратно! А то никто не позариться! Давай, пока не съешь, никуды не пойдешь!

Я положила скатерть на стол, а на ней появилось столько еды, что можно накормить тридцать три богатыря.

- Ешь! – скатерть схватила меня, приматывая меня к стулу. – Пока все не съешь, никуда не пойдешь, трупёрда!

Чувствую, что ближайшие десять лет, я вряд ли куда-то пойду. А если я это съем и в озеро нырну, то озеро переедет! Буду выползать из воды, как тюлень с отдышкой.

- Ешь, ешь! – требовала скатерть, не давая мне встать. – Ты других не слушай! Знаешь, каких девиц молодцы любят? Таких, что сядет – орех раздавит!

-  Я все понимаю, но зачем мне потом молодец с одним орехом? – спросила я, почесав «орехокол».

- Ешь, давай! – голос скатерти самобранки стал угрожающим. Ой, щелкунчком чувствую, что все это не осилю!

- Спасибо, я два блинчика съела! – ответила я, пытаясь встать. – Мне хватит!

- Куда!!! – возмутилась скатерть, пытаясь меня усадить на место. – Я же сказала, хобяка, пока все не съешь…

Наверное, нужно есть, пока скатерть добрая! Через полчаса я чувствовала, что в меня не лезет.

С трудом я выпуталась из скатерти, а яства на столе исчезли.

- Вот! Так бы и сразу! А то не хочу, не буду! – кривлялась скатерть. – И то не ем, и это! Все умолола! Крупоружка!

Я достала гребень, сидя на стуле. Интересно, кто же так расщедрился?  Гребень переливался самоцветами и сверкал золотом. Нужно подождать, пока волосы высохнут, и расчесаться.

- Подарок, говорите? – задумалась я, вертя гребень в руках. Мне самой было интересно. Я ни разу не расчесывалась гребнем! Он хоть чешет вообще? Или утром я три волосины буду в косу плести! 

Я задумчиво решила расчесать спутанную бахрому на скатерти.

- Щекотно! – визжала скатерть, пока я продиралась гребнем. – Щекотно! Ай!

Я посмотрела на пучок ниток. А на их месте могли бы быть мои волосы!

- Ой, - послышался вздох скатерти. – Сердце мое, любовь моя… Судьбинушка ты моя! Где ты мой, соколик ясный? Приди ко мне темной ноченькой! Да двери запирать не буду! Окна запирать не стану! Лишь бы тебя увидеть, душа моя!

Я нахмурилась, глядя на перелив самоцветов и то, как надувается скатерть парусами.

- Ой, исстрадалось мое сердце девичье! Да ссохлось оно от тоски любовной! – причитала скатерть. И вздыхала. Как вздохнет, так сразу пузырем надуется. – По тебе страдает, соколик мой! По тебе, душа моя! Кудри твои золотые, речи твои пламенные…

 - Интересно девки пляшут, - задумалась я, расхаживая по комнате. – И у кого у нас тут кудри золотые? У кого речи пламенные?

Нда...

Есть у меня ещё порох в пороховницах, шары в шароварах и ягоды в ягодицах!

Глава восьмая.  Кто раньше встал, того и неприятности!

Глава восьмая.  Кто раньше встал, того и неприятности!

«Как хорошо, что этот день прошёл безразвратно!», - подумала я, протяжно зевая. Я посмотрела на себя в зеркало, пытаясь отыскать, что нашел во мне Змий. Говорят, что когда ты похожа на свое фото в паспорте, дела плохи. Я похожа на ту фотографию, которую показывает фотограф со словами: «Ну как?». И ты понимаешь, что на паспорт берем вторую или третью. Ту, что посимпатичней!

- Ну кусай, - простонала я совести, которая обычно подкрадывалась ко мне в конце дня. – Ешь быстрее, и я спать!

Совесть решила умереть с голоду.

И я как буря, улеглась. Потом накрылась, как мечты и планы, покрывалом. И чуть позже открыла глаза, понимая что мне не спится!  Сначала я считала овечек по одной. Мне показалось, что прошло полночи. И я решила считать их по две, чтобы быстрее уснуть.

- Две тысячи девятьсот семьдесят семь… - прошептала я, сквозь веки чувствуя, что стало светлее. Неужели уже утро?! Я открыла глаза, видя, как отблески огня отражаются на деревянной стене.

Я резко обернулась, видя, как в печке что-то горит.

- Пожар!!! – промелькнула у меня мысль, заставившая слететь с кровати. Я бросилась искать что-то чем, можно его потушить! Я схватила одеяло и начала бить по печке. А потом мой взгляд упал на наполненный водой ушат. Бросив одеяло на пол, я схватила его за дужки. Половина воды тут же очутилась у меня на ногах, а вторую половину я тащила в сторону огня.

- Шшшшшш! – плеснула я огонь, заливая печь. В этот же момент, огонь вылетел из печи, словно живой, ударился об пол и …

- Тля-я-я-я, - простонала я, бросая ушат под ноги.

- Сердце мое, душа моя, - послышался змеиный голос. Передо мной стоял насквозь мокрый Змий. – Неужели ты мне не рада?

Смотрел он на меня так, словно «мзду не берет! Он ее дает!». 

- А чему мне радоваться? – буркнула я, пятясь в сторону стола. -  Не все то солнышко, что встаёт!

Соберись, «нервотряпка»!

- Да что ж ты злишься на меня? – смотрел он до мурашек, расправляя богатырские плечи. – Ты пошутила в избушке, я посмеялся! Понравился тебе мой подарочек?

-   Конечно-конечно! Гость дорогой! Дарите еще, если уж совсем совести нет! – проворчала я. А как он нашел меня? Я и сама адреса своего не знаю! – И как же ты нашел меня?

- Сердцем чуял, что ты где-то рядом, - тряхнул мокрыми кудрями Змий.

- Не сердцем, а перцем, - прокашлялась я, понимая, что шутить с ним нельзя. Но остановиться уже не могла.

- Интересно девки пляшут, если снизу посмотреть, - заметил Змий, подходя к столу и беря гребень. Его внимательный взгляд скользнул по мне. – А не хочет ли девица – красавица расчесаться моим подарочком?

- Конечно! – радостно произнесла я, выхватывая гребень и начиная честь им спину. – Оооо! Спасибо, это самый лучший подарок! Меня как раз там комар укусил!

- Нет, волосы свои расчеши, а я полюбуюсь тобой, - сладко заметил Змий, присаживаясь на скамью и ставя локоть на стол.

- На ногах еще не отрасли! – заметила я, пряча гребень за спину. – И как же ты меня нашел?

- А ты что? Не знала, что стоит тебе подарок мой взять, как я тебя из – под земли достану? – рассмеялся Змий, тряхнув золотыми кудрями. –

- Послушай, а? В мире столько девушек! Почему я? – спросила я, соблюдая дистанцию.

- Потому что никогда я красоты такой не видывал, - произнес Змий, раздевая меня глазами.  -  Такую красавицу как ты, в шелка бы обернуть, самоцветами украсить и золотом дорогу мостить, чтобы только по нему и ступала…

- Не болтайте ерундой! Или ерундами, - прокашлялась я, отводя взгляд.

Я уже заметила, что если долго смотреть на него, то можно потерять бдительность и девственность!

- Ты меня боишься? – спросил Змий, а в его глазах промелькнула половина Камасутры.  – Что ж я такого натворил, что красавице не угодил?

- Гребень зачарованный подкинул, - заметила я, видя, как глаза Змия вспыхивают интересом.

- Лучше подло, чем никогда, - с улыбкой заметил он, пряча глаза.

Он что? Ждет, что я с визгом на него брошусь? Буду бежать, стуча пятками и раздеваться на ходу? А что? Все так делают?

- Не могу я забыть тебя, свет очей моих! – встал Змий. Так! Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мной!

- Не могу я забыть, и все тут! – произнес он, приближаясь ко мне. – Все, что хочешь сделаю… Что хочешь достану! Проси, чего душа желает! Слово мое закон!

- Чем меньше мужиков мы любим, тем больше времени на сон, - заметила я, зевками намекая на то, что любить мои мозги лучше днем. – Спать я хочу! Поэтому попрошу удалиться…

 - Да как же так? – Змий был уже близко, а отступать было некуда. За мной была кровать. – Неужели я тебе не нравлюсь?

Он погладил меня сгибом пальцев по щеке.

- Прекрати! Я сейчас из тебя колбасу «Останкинскую» сделаю! – возмутилась я, пытаясь убрать его руку.

- Почему «Останкинскую»? – спросил Змий, склоняясь ко мне.

- Потому что в ней будут твои останки!  - прошипела я, чувствуя, как меня обнимают и укладывают на кровать.

Я чувствовала настойчивые, страстные и жгучие поцелуи, покрывающие мое лицо, шею и плечи. Всем видом Змий намекал, что любви все плоскости покорны!

- Как я мечтал о тебе, сердце мое, - шептал тихий задыхающийся голос. – Знала бы ты, как сладки твои губы…

Что делать?! Что же делать?! Он же завтра обо мне и не вспомнит! А у меня в жизни одним разочарованием станет больше. «Неее!», - протестующе заорали разочарования. – «У нас тут и так перенаселение!». Громче всех орало «Деда Мороза не существует», а ему поддакивало: «Дорогая, я вынесу мусор! Обещаю! В этом месяце точно! Ну максимум в следующем… году!».

Открывать для себя удивительный мир плотских утех по имени Змий Огненный, я не собиралась. Я уже разок видела у него то, что трудно стереть из женской памяти! А дожидаться спасительного склероза мне не хотелось.

И тут меня посетила отчаянная и гениальная идея. Я скосила глаза на золотую головушку, которая спускалась поцелуями все ниже и ниже. Рука сминала мою рубаху, намекая на то, что все гениальное – простынь!

А теперь нужно выждать момент! «Спокойствие, только спокойствие!», - повторяла я себе, готовясь убить чужую самооценку. А потом поглумиться над ее трупом.

Представьте себе, герой любовник старается изо всех сил. Целует, обнимает, вспоминает все эрогенные зоны, найденные на женщинах методом проб и ошибок. Где за что подергать, где что погладить. В какой очередности. Словно трактор заводит с толкача! При этом еще шептать нужно что-то тематическое. Потому, что все женщины любят ушами. Не зря же говорят: взялся за грудь - говори что-нибудь!

И все ради чего? Ради того, чтобы  красавица отдала свои стройные ножки в хорошие крепкие мужские руки.

А красавица, вместо того, чтобы прыгать на стенку от удовольствия, лениво почесалась и захрапела. Прямо в жаждущих ее руках. Словно по ней не горячий красавец пытается ползать, а комар настырный топчется.

- Хрррр… Хррррр, - захрапела я, устраиваясь поудобнее на подушке. Мол, ты продолжай, не стесняйся! Не видишь, я тут от страсти сгораю! Корчусь от экстаза! Схожу с ума от невероятных ощущений! 

Поцелуи тут же прекратились. Ну еще бы! Какие тут поцелуи, если челюсть на пол отпала?

- Ты что? Спишь? – послышался тихий изумленный голос.

Я храпнула еще разочек, подкладывая ладошку под щечку. А свободной рукой поискала одеяльце. Чтобы не оставить никаких сомнений на счет: «сплю я или нет».

В звенящей тишине было слышно, как обнуляется список побед на любовном поприще.

Меня отпустили. Еще бы! Руки ему еще понадобятся, чтобы удержать падающую самооценку.  В такие моменты мужчины чувствуют себя девственниками, еще не умеющими отличать вожделенные прелести от женской коленки и пупка.

 Итак, операция «барабашка» началась! Потому, что мне все по барабану!

- Ты просто взяла и уснула? – меня легонько потрясли за плечо.

- Ыыыф, - проскрипела я, дернув плечом и сладко посапывая.

- Немыслимо! – прошептал изумленный голос.

 Мыслимо! Мыслимо! Еще как мыслимо! Будешь ты меня обходить десятой дорогой. И из-за дерева выглядывать, чтобы случайно со мной не встретиться. А если уже встреча произошла, то я буду многозначительно поигрывать бровями. И склероза ждать будешь уже ты, а не я!

 Я почувствовала, как меня трогают за щеку. Милый, я отточила умение имитировать зимнюю спячку уставшего ежика еще в детском саду!

Склонившись над храпящим от всех порывов страсти телом, Змий решил не сдаваться. Где-то из моральных закромов были извлечены такие ухищрения, от которых на стенки со стоном прыгают даже фригидные красавицы.

Змий намекал, что на него можно положиться. Во всех возможных смыслах. Но я, в свою очередь, не планировала, чтобы наши зубные щетки стояли рядом.

- Ты так прекрасна! – напирал Змий, в надежде разбудить в спящей красавице, если не страсть, то хотя бы угрызения совести! Мол, вставай! Видишь, как мужик старается! Ты бы хоть совесть имела! Он же сейчас на тебе скончается, если ты не подашь признаки жизни!

«То-то же!», - гнусаво заметила совесть. – «Нам проще дубу дать, чем Змию!».

На всякий случай Змий проверил. А дышу ли я? Вдруг у меня сердце не выдержало такой наплыв прелюдий. Я лежала и понимала, что конкурсе прелюдий, этот недобрый молодец переплюнул даже великого композитора Иоганна Себастьяна Баха, автора сорока шести прелюдий!  Тут уже сотая пошла.

Мне начинало казаться, что такая прелюдия способна расшевелить даже покойницу. Трехгодичной давности.

Все мастерство, весь накопленный жизненный опыт – все это изливалось на мое бессовестное тело.

-  Можно я утону в омуте твоих глаз? – шептал разъяренный Змий, не ожидавший от судьбы удар ниже пояса.

«Не надо! Там купаться запрещено! Черти не согласны!», - мысленно ответила я, продолжая делать вид, что сплю. Руководствуясь тем, что вишенка хорошо смотрится на торте, а Змий на мне, недобрый молодец напирал. А потом начал выдыхаться. Еще бы! Шел второй час прелюдий, а к основному балету мы так и не подошли. Бывают такие секунды, когда все решают минуты. И длится это часами!

Если он сейчас расплачется и убежит, я не удивлюсь. Поиски эрогенных зон заставляли бедного несчастного первопроходца покорять те места, в которых их еще не искали. Например, между пальцев. Но я была слепа, глуха и нема к мольбам страждущего. Мне казалось, что он сейчас сточит губы по самую шею, пальцы по самые плечи и мужскую самооценку.

А потом все резко прекратилось. Я полежала немного, а потом стала осторожно приоткрывать глаза. Что? Уже все? Как же так? А как же незабываемая ночь любви? Где быстрее! Глубже! Нежнее! Где все это? Вот так всегда!

В комнате было пусто, поэтому я завернулась в одеяло и уснула в обнимку с чистой совестью!

Проснулась я утром от крика петуха. Кричал петух так, словно ему защемило яйца. Ммм, яичницу бы… Я слышала, что скатерть отпустило.

- Ешь, ешь! – уговаривала она меня. Я чувствовала, что если всплыву, то пирожками кверху!  - Давай еще блинчик! Со сметанкой!

- Спасибо, не надо, - отнекивалась я, не желая давить ничьи орехи. Ни сейчас, ни в перспективе.

- Да что ж ты, худоба такая! – ныла скатерть, пока я снимала ее с шеи. – Да на тебя ни один молодец не посмотрит!

Я вспомнила Змия и его взгляд. «К твоей попе что-то прилипло! Наверное, это мой взгляд!».

- Кукареку! – разрывало петуха, пока я пыталась понять, что делать дальше.

- На учебу тебе пора! – заметила скатерть. Я посмотрела на омут, который открылся в полу и стала проверять ногой водичку. Бррр! Холодная!

Зажав нос и зажмурившись, я окунулась в эту прорубь, чтобы вынырнуть в луже на поляне. Поляна была туманной и сырой.

- Кто здесь? – спросила я, разгоняя рукой сырость тумана.

- Сегодня мы учимся оборачиваться в животных! – послышался меланхоличный и немного равнодушный голос. Я пошла, шелестя травами на голос. – Поэтому урок сегодня совместный… Каждому выдадут нож, который он вобьет в землю! Нужно перекувыркнуться через него три раза, спиной.

Я увидела холм, вокруг которого столпились белые, похожие на привидений, русалки и какие-то добрые молодцы.

- Вот! – в моей руке очутился старинный нож с красивой ручкой. – Пробуйте!

Холм обернулся ко мне, и я увидела зеленые волосы и зеленые глаза.

- Еще одно опоздание, и будете три дня вокруг одного пня блудить! – произнес равнодушный голос, бросив на меня взгляд. – И в этот момент надейтесь, что я о вас не забуду!

В почетные блудницы я записываться пока не собиралась! А в блудницы с ножом в спине тем более!

Глава девятая. Противотапковый еж

Глава девятая. Противотапковый еж

- Воткните нож в землю острием вверх, - приказал Леший. Но его предложение встретили без энтузиазма.

Я посмотрела на других и осторожно воткнула нож в траву. Лезвие сверкнуло росой. Словно острый шип оно торчало из острой травы, пока я опасливо водила плечами.

- А теперь вам нужно кувыркнуться через него, - зевнул Леший, доставая списки и отвлекаясь. – Так, этого в буераки. Сколько уже? Три километра находил? Маловато. Пусть еще походит! Этого … в болото… Этого … Ладно, его на дорогу. Так! А ну быстро кувыркнулись!  Что значит "добрый"? Я добрый, пока вы ко мне на урок не попадете! В свободное время от уроков, я очень добрый.

Мы смотрели на свои ножи, а Леший отвлекся от своих списков, отправляя кого-то в буреломы.

- А почему мы еще не кувыркаемся? – спросил он, глядя на нас.

- Может, не надо? – спросила я, в надежде найти поддержку в лице остальных.

- В каждом из нас живет зверь! Зверь, которого мы должны разбудить этим ритуалом! – насмехались над нами парни. Они ловко перекувыркнулись через нож, оборачиваясь, кто кем.

Огромный бурый  медведь заревел на весь лес. Ого! Волки собирались в стаю. Бешенный  и кровожадный заяц, который остался неизгладимым впечатлением в моей памяти, уже наяривал круги по туманной траве.

Моя соседка отчаянно зажмурилась. Я обернулась посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулась ли я!

 - Ой! – удивилась я, видя красивую лошадь, которая била копытом. Ее грива водопадом стекала на бок, почти касаясь земли. А ведь только что в воздухе мелькнула белая рубаха, как вдруг лошадка! Ничего себе!

- А ты не хочешь покувыркаться? – спросил голос, заставив меня повернуть голову. Обычно, когда красивый мужчина говорит: «Пойдем, покувыркаемся!», ты вряд ли представляешь себя орущей с ножом в попе.

– Просто у меня была двойка по физкультуре! – оправдывалась я, с ужасом глядя на лезвие в траве. – Можно, я не буду!

Нет, я уверена, что с ножом  в попе или спине в любом проснется внутренний зверь. Орущий, визжащий и бегающий быстрее перепуганного гепарда. Но что-то я воздержалась бы…

- Понимаете, - снова замялась я, глядя в зеленющие глаза.  Я  нервно ковыряла пальчики друг об друга. – Я боюсь, что я рожу от боли!

- Не бойся, - Леший снова был меланхоличен. – Если что я вовремя вытащу! И рожать не придется!

Как все сложно! Я дула губы хомяком, растирала виски и пыталась набраться мужества.  Я честно скребла по всем душевным сусекам, но мужества там почти не осталось. Когда подвезут – не знаю.

- Я кому сказал! – строго произнес Леший, не сводя с меня зелени глаз.

- Ой, а можно я человеческим детенышем в стае побегаю, - упиралась я, для себя решив, что даже пытаться не стану! – Могу раздеться, если надо! Для пущего реализма! Можете звать меня Маугли! Я с волками побегаю!

Все правильно! Я даже мысленно себя похвалила! Скромность украшает девушку, а не нож в спине!

- Чего ты боишься? – прищурился Леший. Ах! Чего я боюсь? Хороший вопрос!  Наверное, всемирного финансового кризиса!

- Прыгай! Умение обращаться в зверя – умение себя защитить! – послышался голос, а сам Леший стал увеличиваться в размерах. Он стал выше деревьев.

- Ой! – перепугалась я, глядя на него снизу вверх. От страха я  зажмурилась и прыгнула! Так! Из меня ничего не торчит? Вроде бы нет! О! Как удачно, еще и с первого раза!

- Молодец! – похвалили меня, пока я лежала  на земле, ни жива ни мертва. Так, кто я? Грациозная антилопа «Гну свою линию»? Ну не слониха – это уже хорошо. Может, рысь?  Или этот…. Как его… Медведь!

- Почувствуйте, как вас переполняет сила… Как вас проснулся зверь, который требует свободы!

- Да! – заметила я, пытаясь понять, кто у меня тут требует свободы? Какой хомяк откинулся после долгой отсидки внутри?

Что-то я какая-то маленькая… И меня это слегка смущает. И из-за травы ничего не видно! Ой! А может, я лежу? Ой! Я же просто на четвереньках!

Я попыталась подпрыгнуть, но не смогла. Хорошо, что рядом со мной стояла лошадка. Я отчетливо видела ее копыто, окутанное туманом.

- Пыф-пыф! – удивленно выдала я, не понимая, в кого обернулась.

- А теперь выпустите зверя на волю! Почувствуйте зов леса! – произнес Леший, снова уменьшаясь. 

Погодите! Маленькие лапки, не умею прыгать, пыф-пыф… Я увидала лужу, в которую заглянула. О, зря я паниковала! Вон какой я медведь! В лужу смотрел огромный могучий медведь со свирепыми глазами. Вау! А потом медведь ушел. А я никуда не уходила. Я присмотрелась, видя ежиную мордочку, торчащую из травы.

Что? Я – ежик?! Ой, мамочки!

- Побежали! Быстро! – послышалось вслед, словно дуновение ветра, подгоняющее нас навстречу лесу.

- Всех порву! Растерзаю! – рычал кто-то неподалеку. Я пригнулась, а через меня перепрыгнул заяц.

- Разорву в клочья! Ударю копытом! – слышались голоса спереди. Я еле – еле поспевала на маленьких лапках, оббегая коряги и пни.

- Уметь обернуться зверем – это уметь защитить себя! – слышалось в воздухе. Голос, словно эхо был то близко, то далеко. – Вы должны вселять ужас!

- Всех порву, - сопела я, яростно перебирая косолапыми лапками, пытаясь догнать остальную часть нашего зоопарка, исчезающую в тумане.  – Только сядь! Вот только булки расслабь! Как на пенечек заберусь, так все! Хана тебе! Уф-уф-уф! Растерзаю! Но не всего! Частично!

Почему мне так хочется в спячку?! Так? А где все?

- Лоша-а-адка?! – позвала я, пытаясь высунуть нос из травы. Вокруг меня был белесый морок тумана. Мне кажется, что я отстала не только от моды, но и от основной стаи.  – Медве-е-едь?!

Я пробежала еще немного, но никого не увидела.

- Вы где? – крикнула я, пытаясь привстать на задних лапках. Но тут же опрокинулась на спину. Когда мне удалось встать, я почувствовала тяжесть!

 Так, что у меня на спине? Я что? Грибок поцепила? Фу! У меня грибок! Кажется… лисичка! Или поганка!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Уф! Уф! – сопела я, в надежде, что у меня откроется второе дыхание. Или хотя бы реактивная тяга. Я выкатилась из травы прямо на асфальт.

- Ужжжжжуууууух! – пронеслось что-то огромное мимо меня. Где-то за дорогой я услышала знакомые голоса.

- Так, ежик, соберись! – запаниковала я, провожая сжавшей попой еще один громкий «Ужжжжуууууух!». – Как тебя учили? Посмотри сначала налево, потом направо!

Внезапно «Вжжжуууух!», раздалось совсем близко. И стало темным-темно. Так, погодите! Ой! Я что? В клубок свернулась? Ну, здравствуй! Реактивная тяга!  Ты чего не … Ой! Эдак меня скукожило!  Днем со огнем, а вечером – разогнем!

Я кое-как разогнулась, глядя на дорогу. Ну, прощай жестокий мир!

- Тык-дык, тык-дык! – перебирала я маленькими лапками. Если рядом и есть «пешедохный передох», то не про мою душу. Мне срочно нужна реактивная тяга!

- Вжжжжуууууух! – пронеслось надо мной, а я уткнулась носом в собственный генератор реактивной тяги. Тяга как бы есть. А вот скорости нет!

- Осторожней! Куда прешь! – возмущалась я, пытаясь не уехать в Воронеж на чьем-то колесе. Нет, конечно, я не против посмотреть Воронеж, но не по принципы вижу, не вижу, вижу, не вижу!

- В тебя что? Гаишник правами на экзамене кинул? – кричала я, шарахаясь от машины. – Своими?

- Понакупали прав, теперь дорогу переходить … ой! Мамочки! – застыла я, чувствуя, что среди родственников у меня затесался опоссум. Еще немного и я сделаю «опоссум» прямо на дорогу… Так, это не моя лужа! Это у кого-то тормоза текут!

Мимо меня с грохотом пронеслась бесконечная фура.

- Фыф-фыф-фыф! – выдала я, пытаясь проскочить сразу за ней.

- Для кого ограничение скорости поставили?!! – возмущалась я, прижимаясь к земле. Надо мной проехала машина. – Тут сплошная! Ты куда на обгон идешь! Почему ежик лучше тебя знает правила дорожного движения!

- Уууфффф! – добежала я до травы и юркнула в нее. – Я выжила! Ура!

В траве стоял туман. Я немного оклемалась и стала пытаться выглядывать.

- Лошадка-а-а! – звала я. – Медвежонок!!!

Так, кажется, я заблудилась! Что мы знаем про «заблудилась»? Будем ориентироваться по деревьям, как учили в школе! Если елка, то север. Если пальма – юг!

- Лошадка! – крикнула я, шурша травой и пробираясь дальше. – Медведь! Волки! Где вы?

Трава была очень высокой. Вокруг все было затянуто молочной дымкой. Я нашла пенек и стала карабкаться на него. Для меня открылась великая тайна. Ежики не предназначены для карабканья по пенькам. Природа этого не предусмотрела! Но я взяла разбег и исправила непредусмотрительность природы. Страшный зверь – ежик, я вам скажу!

Близоруко щурясь, занимая попой стратегическую высоту, я высматривала в тумане знакомый табун, который еще не определился, стадо он или стая. За ухом что-то чесалось. Я понимала, что сейчас останусь без лапы!

- Лошадка-а-а! – позвала я, не особо рассчитывая на успех. Никто не отозвался.

- Козлы-ы-ы! – в  сердцах крикнула я, в надежде, что меня все дружно придут убивать.

 Я присела на пенек. Так, что делать, если ты заблудился?

- Аууууу! – закричала я, сидя на пеньке. – Аууууу!

Ежик – оборотень, воющий на луну, - это было что-то свежее, новое и необычное. Два грибника, которые проходили мимо тоже так считали. Я посмотрела на их побледневшие лица, и тут же дала им имена. Тутанхамон и Нефертити. Судя по пирамидкам, которые они отложили, глядя на меня, археологи вляпаются в историю!

- Идем быстрее отсюда! – послышался голос Нефертити, которая потянула мужика за куртку.

И они «ушуршали» в туман. И тут я услышала их визг. А следом рычание.  «Наши!!!», - обрадовалась я, решив упасть кому-нибудь на хвост. Я стала слезать с пенька, слыша, как они приближаются!

- Погодите! Не так быстро! – бежала я, пытаясь успеть.

- Убью! Растерзаю! Порву! Разорву! – рычало зверье.

- Стану незабываемым воспоминанием  в твоей жизни! – угрожала я, отставая. Что? Опять дорога?! Нет! Не надо!

Так! Если выживу, считайте меня бессмертной! Я вдоль дороги, выискивая просвет.

О! Я чуть не осуществила мечту всех девочек. Покататься на Гелентвагене!  Один волосаторукий дядечка с сигаретой хотел прокатить меня. Он даже настаивал! Причем, бесплатно! Но я была девушкой воспитанной и отказалась! Мама мне не разрешала кататься с чужими дядями на крутых тачках. Особенно, на колесах! И в багажнике!

Я чуть не прокатилась на таких крутых иномарках, что прямо себе чуть не позавидовала! Но пока что я металась вдоль дороги, изображая не то голодного гаишника, вышедшего на промысел. Не то девицу легкого поведения.

Где Гринпис, который обещал меня защитить? Что-то не видать!

Увидев просвет, я бросилась  по дороге. «Раскозявился тут!», -  ворчала я, пробегая под вставшей машиной. «Паркуешься, как чудак!», - нафыркала я, оббегая колесо. «Укуси меня кирпич! Ты дистанцию соблюдать будешь?!», - возмущалась я, пробегая между колес.

- Ууууу! – выдохнула я, скатываясь вниз на обочину. «Ты чего не работаешь?», - спросила я свою реактивную тягу, уткнувшись в нее носом.

- Ну, что опята мои сморчковые, - слышался вдалеке голос Лешего. – Так, груздь! Сейчас будем делать «радозть!», спиной ко мне повернись! Избушка, я кому говорю! Встань ко всем передом, а ко мне задом! Еще раз напоминаю. Чтобы вернуться в человеческий облик, нужно перепрыгнуть через нож!

- Аааа! – послышался крик.

Я добавила скорость, добежать до места. Ага, прямо меч в камне! Надеюсь, Эскалибур уже вытащили?

- Ничего, научитесь! Подосиновики! Ладно, все, кто не успел – сами обернуться, - донесся голос Лешего, а где-то прокричал петух.

 Урок окончился, а я только добежала до истоптанной полянки и лужи. На полянке уже никого не было. Зато торчал мой единственный нож.

- И вот как прыгать?! – спросила я, глядя на острие. – А ничего, что ежики не прыгают? Нет?  Я долго бегала кругами, пытаясь понять, как мне обернуться человеком. Потом решила взять разбег! В последний момент я затормозила.

- Ну, ничего страшного! Зато за зиму отосплюсь, - утешала я себя,  пытаясь почесать лапой спинку. Я посмотрела на тоненькие, кривые лапки и поняла. Ежик может почесаться только четыре раза в жизни. Ну, мне так кажется!

Я еще раз стала брать разгон, как вдруг, увидела, что нож пропал! Только что был, а теперь пропал!

- Выходи, сердце мое! - послышался знакомый голос. – Где моя прыткая лань? Где моя прекрасная волчица! Где моя медведица! Выходи! Я слышу, что ты здесь! Я верну нож, только если ты пообещаешь мне один поцелуй!

Помогать ученым скрещивать ужа с ежом, я не собиралась.

- Где ты, сердце мое? – позвал меня ласковый голос. Я видела, как он поигрывает ножом в руках.

- Тут я, тут, - вздохнула я, выползая из травы. – Возьми меня на ручки!

А что? Я – совершеннолетний ежик! Меня можно целовать везде! Я ведь взрослая уже!

- Так, кто тут собирается впиваться в меня своим поцелуем? – ехидно заметила я, глядя на остолбеневшего Змия. – Давай поиграем с тобой в эротическую игру! Чур, я – беззаботный ежик, впавший в спячку, а ты… дерзкий серенький волчок, который страстно кусает меня за бочок!

В глазах Змия читалось что-то вроде: «Я немного не этого ожидал! Точнее, я ожидал всего чего угодно, только не этого!». Пока что он не мог ничего сказать.

- Ну, я совершеннолетний ежик! – гаденько заметила я, пока Змий пытался представить себя волчком. – Со мной можно делать все что угодно! И все это относится к категории БДСМ! Так что давай, бери меня! Я вся горю!

Леший был прав. Умение обращаться в животное – это идеальная защита. Даже для косолапых ежиков.

- Ну… Возьми меня… - наседала я, показывая колючий бочок. – Ну же… Не робей! Прижми меня к себе! Если что я люблю, когда мальчики сверху!

Вот такой вот я развратный ежик! А что вы хотели?

- Только учти, милый, у меня… грибок! – предупредила я, пытаясь остановить лапку, которая вдруг решила почесаться. И выиграть билет в траматологию!

- Значит, ежик, да? – усмехнулся Змий.

 - Развратный ежик! – поддакнула я. – О, я столько поз знаю! Могу такими клубками сворачиваться, что прямо закачаешься!

- Я же сказал, нож не верну, пока ты меня сама не поцелуешь! – усмехнулся Змий, а острие сверкнуло в его руках.

- Ой, что-то в спячку охота, - зевнула я, устраиваясь. – Давай про ножик поговорим… эм… весной! Весной тебя устроит? Где-то в апреле подойдет? В последних числах апреля?

- Что я в тебе нашел? – с улыбкой спросил Змий.

- Во мне ты ничего не нашел! Потому что ВО МНЕ тебя не было и не будет! – ответила я, глядя на него снизу вверх. – Слушай, а тебя не смущает, что ты с ежиком разговариваешь? Просто, когда люди разговаривают с ежиками, это тревожный симптом!

- А если пытаются соблазнить ежика? – спросил Змий, вертя нож.

- Тогда это вообще клинический случай! – ответила я с видом доброго доктора.

- Значит, в спячку? Да? – Змий почему-то улыбался.

- Да! Будешь пристраиваться – не буди! – ответила я, обходя его вокруг. – Не переживай! Если тебе будет проще, я – не ежик, я – колобок! Просто по хвойному лесу прокатился.

Змий явно не ожидал такого поворота событий. Поэтому притормозил перед опасным поворотом.

- Не хочешь со мной в зимнюю «переспячку»? – спросила я, игриво подставляя бочок. – Переспим, так переспим! Чур, сосать ты будешь только свою лапу! Так что нож верни!

- Скажи честно, что вчера было? – произнес Змий, острием ножа ковыряя себе палец.

- Что? Вчера что-то было?! – удивилась я. – У кого?

Удивление получилось очень реалистичным.

- Так, как на счет «переспячки»? – спросила я, видя, как Змий смотрит на меня пристально. Словно что-то задумал.

- И как же ты думаешь через нож перепрыгивать, ежик? – спросил Змий.

- А ты воткни и отойди! – предложила я, понимая, что в чем-то Змий прав. – Зря стараешься, я умирать пока не планирую! Так что пошел вон!

- Значит, ты не знаешь? – удивился Змий. – Тебе так и не сказали? Ладно, подожду, когда узнаешь… Не хочу быть тем, кто сообщит тебе неприятные новости, сердце мое…

- Что мне должны были сказать?! – удивилась я, терзаемая нехорошим предчувствием. Но Змий улыбнулся и развернулся на месте. Словно потерял интерес к разговору. Лишь его взгляд на секунду остановился на мне, словно цепляя невидимым крючком.

- Стоять! – рявкнула я, но он улыбнулся, отрывая от меня взгляд и возвращая нож на место.

Змий обернулся огненным шаром и улетел, рассекая туман.

- А говорят, что ежики ни на что не способны! – ворчала я, толкая носом камень в сторону ножа. Сейчас сделаю себе пирамидку, а потом с нее и кувыркнусь!

- Тоже мне,  - я пыталась подтолкнуть спиной камушек. – Вот! Отличная пирамидка! Алле! Оп!

Я полезла на нее, в надежде удачно приземлиться.

-Ух! – издала я боевой клич ежиков и кувыркнулась. – Ай!!! Ай!!!!

Я лежала  на земле, вытянувшись во весь человеческий рост. В спину что-то больно упиралось! Не может быть! Я упала на нож!!! От этой мысли, я чуть не потеряла сознание.

- Тише, тише, - шептал голос, а меня подняли на руки. – Ничего страшного!

Я разлепила глаза, видя золотые кудри, трясущиеся надо мной.

Глава десятая. Я уже ухажер отсюда!

Глава десятая. Я уже ухажер отсюда!

Рука легла мне на щеку, осторожно поглаживая пальцем мой висок.

- Это ж как надо меня ненавидеть, чтобы на нож броситься? – спросил тихий голос. Змий говорил тихо, словно боясь, что нас услышат.

Он сидел на земле. Я лежала у него на коленях. Туман обволакивал нас, словно ограждая от всего мира. Золотые кудри были мокрыми от тумана и вились кольцами. Рука застыла на моей щеке. Я скосила на нее глаза и тут же пришла в себя, дернувшись, словно меня поцеловал по-дружески в щечку горячий утюг!

- Эп… Ып… Пш…. – прошептала я, все еще глядя на руку, а потом дернулась, уводя щеку подальше. Сердце громко ухнуло вниз и панически стало куда-то убегать! «Бежим! Бежим! Бежим!», - стучало оно, намекая, что для бешенного сердца сто километров не крюк.

- Ты в безопасности, - послышался голос. Я слабо верила в реальность происходящего и пыталась привстать. Нож был воткнут в землю острием вниз. Крови нигде не было.  – Любое место, где есть я, становится безопасным для тебя…

Ну да, это сродни: «Мы, мужчины, созданы, чтобы решать проблемы женщин!». Но еще не один мужик мне не сказал: «Давай подвезу на своей машине, куда там тебе надо!». Или «куплю новые сапоги, чтобы ты не сломала ногу в гололед! А то эти совсем расклеились!». Чаще всего это выглядит так: «смотри, я тебе терки для морковки к сапогам примотал! Теперь ты точно не упадешь, пока будешь идти на важную встречу с клиентами! Нет, отклеить уже никак! Я гвоздями намертво! Ну это же зимние сапоги? Вот! А зимой у нас что? Гололед! И «спермоклеем» склеил сапоги! Только ходи в них аккуратно, а то разваливаются! Ходи в основном правой ногой! А левую старайся не наступать! Ладно, я поехал! Ничего без меня сделать не можешь!».

 А я, как истинная женщина должна со слезами радости обязана благодарить спасителя. Еще бы! Бросаться к нему, громыхая терками на ногах: «Ах, какой ты молодец! Чтоб я без тебя делала!». Не наступая на левую ногу. Как и договаривались!

Я резко попыталась встать, но меня удержали.

- Побудь со мной, - меня снова уложили себе на руки. – Неужели я такой страшный, сердце мое? Неужели ты меня боишься?

- Скажем так, ты мне не очень… приятен, - уклончиво заметила я, боясь почему-то смотреть ему в глаза. – Тем более, что я прекрасно знаю, что тебе от меня надо…

- И что в этом плохого, сердце мое? – удивился Змий. Я мельком взглянула на его лицо, снова избегая глаз. – А когда мужчина ухаживал за женщиной, чтобы вечером поиграть с ней в карты? Или за тобой уже ухаживали с целью переписать на тебя недвижимость? Или  в твоей жизни уже был мужчина, который страстно и настойчиво добивался тебя с целью обсудить в оригинале старинные летописи? Дарил цветы, драгоценности, падал к ногам, шептал о любви и страсти, чтобы поговорить про Нестора – летописца?

Я молчала, не припоминая ухажера, который бы обольщал меня, чтобы почитать Есенина.

Меня внезапно притянули к себе, прикоснувшись губами к моему лбу.

- Что же я должен сделать такого, чтобы покорить твое сердце? – шептал Змий, страстно сжимая меня в объятиях и баюкая.  – Что же я должен сделать, сердце мое? Скажи мне, как завоевать твое сердце, чтобы для меня одного оно горело?!  Слышишь, для меня одного!

- Эм… - замялась я, слегка растерявшись.

- Все, что хочешь тебе принесу! – слышался страстный голос Змия, а его объятия становились все крепче и крепче. Он баюкал меня, словно в исступлении. – Только скажи, сердце мое… Одно слово твое приказом станет… Для меня…

Полусогнутые пальцы прошлись по моей щеке. Рука Змия дрожала так, словно он боялся ко мне прикоснуться. Его глаза внимательно смотрели на меня.

- Хорошо, - прошептала я, словно очарованная. – Женись на мне… Только верность, будь так любезен, соблюдай!

Змий внезапно помрачнел.

- Не знаешь ты, о чем просишь, - холодно произнес он. – В верности моей смерть девичья притаилась…

- Хорошо! – тряхнула я головой, едва ли не поддавшись чарам. Мысль о том, что пока Змий где-то бродит, у меня будет время и передышка, меня обрадовала.

- Иди туда, не знаю куда! – начала я, вспоминая сказки. – Принеси то, не знаю что! Но с перламутровыми пуговицами!

- Ты не беременна, случайно? – спросил Змий, улыбаясь.

- С чего ты взял? – удивилась я, чувствуя, как меня выпускают из объятий.

- Да так, - усмехнулся Змий. – Значит, туда, не знаю куда… То, не знаю, что!

- Ага! – кивнула я, поскорее высвобождаясь из объятий. – И обязательно с перламутровыми пуговицами! И без него не являйся! Понял?

Я стояла напротив Змия, искоса поглядывая на спасительную лужу.

Внезапно он взял мои руки и стал покрывать их поцелуями. Я тянула их на себя, чувствуя, как по коже скользит раздвоенный язык.

- Как пожелаешь, сердце мое, - прошептал Змий, спрятав змеиный язык обратно в рот. – И если я приказ выполню, то в ту же ночь моей будешь!

- Да, да, да, - кивала я, не представляя себе, как он выполнит эту просьбу. Змий  об  землю ударился и разорвался огненной ослепительной вспышкой. А потом взметнулся и исчез в тумане.

Вокруг стало таинственно, тихо и тревожно. Я взяла нож и потащилась к луже.

Странно, но я чувствовала какую-то сладкую легкость. Нет, это не любовь. Это, скорее, впечатление. Просто, взять и вот так вот… «Проси, что хочешь!». На моей памяти не было таких ухажеров. Нет, вру, был! Однажды он пафосно сказал: «Бери, что хочешь! Что тебе нравится, то и бери! Выбирай, не стесняйся!».  И я тогда выбрала синюю сумку. А он взял коричневую сумку и мусорный пакет. Дело было в тесном коридоре, уставленном вещами. Мы уезжали отдыхать на дачу.

 «Проси, что хочешь, сердце мое!», - усмехнулась я, чувствуя себя весьма польщенной. Нет, ну не каждый день такое предлагают! Надо было проситься домой! Хотя, отдаваться Змию я не собираюсь! «Вот если бы не…», - мечтательно заикнулось сердце. И тут же сурово брякнуло: «А! Проехали! Не важно!».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Бррр! – поежилась я, закатывая рубаху и пробуя ногой водицу. – А нельзя тепленькую? Нет? Ну, жаль! Странно, а петухов на следующий урок еще не было!

Ой, а если он раздобудет это?

Мысль про то, что Змий так легко согласился, меня начала пугать. Вдруг он знает, о чем речь? И принесет? Что тогда делать?

Внутри что-то тревожно сжалось.

«Все в порядке! Мы будем практиковать волчью позу! Лежит волк возле норы и воет!», - утешила я себя, но было как-то не по себе. А вдруг?

Мне вспомнилась предыдущая ночь. Такими усилиями можно было Ленина воскресить!

Я зажала нос и нырнула, чтобы вынырнуть в главном зале. В тени старинного почерневшего дуба стояли студенты и преподаватели. Сумрачная прохлада заставила меня поежиться. В зале царила тишина.

«Что случилось? Что там?», - искала я взглядом ответы на вопрос.

- А я говорил, что лишний удар об землю мозгов не прибавляет, - вздохнул Леший  в тишине.

- Загубил! Ой, загубил! – всхлипнул кто-то, да так жалобно, что  сердце сжалось!

- Опять кот кого-то сожрал? – спросила я, вставая на цыпочки. Из темной листвы горели желтые прожекторы глаз. «Хорошо, хорошо, хорошо, что не меня!», - билось перепуганное сердце. Сумрачные своды отражали гулкое эхо встревоженного шепота.

- Змий проклятый! – послышался голос. – Студентку загубил!

- Я ей говорила, что добром дело не кончится, - всхлипывал девичий голос. У меня по коже пробежали мурашки. – А она бледная, вздыхает все! Я думала в парня какого влюбилась! А то Змий! И вот бросил он ее! Сама не своя ходила!

Ой-е-ей! Я даже поежилась, представляя, что на ее месте могла быть я. Да как же так то?

- На сегодня уроки закончены в связи с инцидентом! – произнес мурчащий голос с дерева. – А вы, девицы пригожие, красавицы, умницы…

Все стояли на рекомендуемом Минздравом расстоянии.  Я стояла дальше всех, словно у меня аллергия на котиков. Так и есть, у меня аллергия на котиков, которые кушают людей! У меня сразу сопли, слезы и «Не ешь меня!».

- … ежели Змий к вам летает, прошу сообщить мне! – послышался мурчащий голос

– Всем разойтись! Но не расходиться! Не шуметь! Я думаю, как обезопасить Академию! – задумчиво промурлыкал кот. – Итак, правила безопасности! Чтобы Змий к вам проникнуть не смог. Ни к вам, ни в вас…

 Глаза в тени дерева сверкнули.

- Я настоятельно не рекомендую поднимать красивые вещи с перекрестков! – послышался голос кота.

 Спасибо, очень своевременно.

- Потому что кто-то поднял заговоренную вещь и пустил Змия в Академию! – вещал кот, а меня клонило в сон. Я снова чувствовала себя ежиком, мечтающим о зимней спячке.  – Поэтому теперь Змий может смело проникать в Академию. И .. хм… в студенток!

Кто –то шумно вздохнул.

- Если станет известно, что к вам летает Змий, то вас заключат в высокий терем и будут охранять. До тех пор, пока Змий не успокоиться и не найдет себе другую жертву! – продолжал кот.

Я уж было хотела открыть рот, но решила промолчать.

- И сколько сидеть в этом тереме? – спросил встревоженный голосок.

- Сколько придется! Знаете загадку? Сидит девица в темнице, а коса на улице? – зевнул острыми клыками кот, почесав когти о ствол могучего дуба. Ветка затряслась, а с нее градом посыпались желуди.  – Пока Змию не надоест!

Может, сказать? Или лучше промолчать?

Может, сказать? Или лучше промолчать?

«Ага! А потом узнают, что я украшение подобрала!», - поежилась я, вспоминая доброго котика. Перед глазами стояли глаза бесстыжие и плечи широкие.  Ой, как же спать тянет!

«Нет! Надо будет сказать! А то мало ли!», - убеждала я себя, от соблазнительного греха подальше. – «Вот дождусь конца собрания. И про Змия расскажу!».

«Не спи! На еще Змием хвастаться!», - щипала я себя, глядя по сторонам. Все вокруг показалось таким милым и уютным. «Я кому сказала!», - приказывала я себе.

- … и успеваемость повысить, - послышался умиротворенный голос кота. – На чем я остановился? Ах да! Чтоб не зевать, ночью нужно спать! Сон улучшает память, самочувствие и придает…

Рядом кто-то громко зевнул. Я повернула голову и встретилась с такими же сонными глазами.  Я бы не против сейчас самочувствие улучшить!

Луч тусклого света скользнул по дубу. Сундук, примотанный цепями, сверкнул железными гранями. Пылинки поднялись вверх, играя на свету и…

- Проснись! – резко ворвался в мой сладкий сон голос.

Что?!

- Проснись!!!

«Я еще чуть-чуточку подремлю… Буквально пять минуточек… Не больше…», - мысленно бормотала я, пытаясь устроиться поудобнее.

- Глаза разуй!!! – крикнули мне и дернули за ноги. Я упала  и растянулась на полу. Холодные руки тащили меня за щиколотки в сторону лужи.

На том месте, где только что была моя голова, на мгновенье сверкнули когти железные. Венок слетел с моей головы и с шелестом упал на пол. Он лежал под дубом, на котором сидел этот жуткий котяра.

- Иди ко мне, моя крошка, - муркнул он.

 Все вокруг молча глядели на меня.

Сердце испуганно дернулось, когда я встретилась взглядом со сверкающими из темноты кошачьими глазами. Расстроенные когти оставили росчерк на коре, а потом втянулись в пушистую лапу. Меня оттаскивали за ноги. Сорочка замялась, обнажая нижнее белье.

- Я же сказал! Спать нельзя! Я для кого черту рисовал! – промурчалто ли расстроенный, то ли радостный кот, с шелестом юркнув по стволу выше. – Все, собрание окончено! Расходитесь!

«Ох ты ж! Ептить! Итить твою мать! Ешкин дрын! Елки – метелки!» - стучало перепуганное сердце, пока  кот облизывал лапу в абсолютной тишине.

Водяной дернул меня в «прорубь».

- Ты понимаешь, что тебе чуть тунец не пришел! Вот я тебе леща дал бы!  Да я тебя высушу! - возмущался он, бросая мне в лицо мой веночек. – А ну марш в свою горницу! И не попадайся мне на глаза, пока не отойду!

Он гневно плеснул хвостом, обдав меня брызгами.

Я почувствовала, как невидимая сила меня топит. Через пару мгновений, я вынырнула в свой горнице, сплевывая воду.

- Ну здравствуй, - послышался незнакомый мужской голос.

Глава одиннадцатая. То, не знаю, что!

Глава одиннадцатая. То, не знаю, что!

Я замерла на месте, обернулась по сторонам, пытаясь понять, где у меня тут мужик завелся. Как вывести из себя мужика я знаю. А вот как завести его, увы! С этим проблемы. Как говорят, чтобы вывести что-то ненужное, нужно сначала завести что-то ненужное. А у меня даже стиральная машина с первого раза не заводится. Вот такая вот я не соблазнительная!

- Так, - настороженно прошептала я, снова осматриваясь по сторонам.

В горнице было темно и тихо. Если это большой мужик, то я бы его сразу заметила! А так, видимо, мужик маленький, и, возможно… Я посмотрела за старую метлу… худой.

- Ты кто? – спросила я, не решаясь сделать еще один шаг по скрипучим половицам.

- Я – то, не знаю, что! – произнес равнодушный голос.

- Значит так, то, не знаю что! – прокашлялась я, все еще опасливо пробегая глазами по комнате. – Иди-ка ты туда, не знаю куда!

- Я оттуда! Меня Змий привел. Летал он за тридевять земель, - продолжал равнодушный голос. Мне показалось, что он сейчас зевнет. – И забрал меня оттуда!

Я как стояла, так и присела на деревянную скамейку. Дожили! Летал он, значит, за тридевять земель!

- Многоуважаемый, но еще не определившийся! Я по голосу слышу, что вы – мужского пола! – прищурилась я, всматриваясь в темноту.

Откуда вещает эта неприятность?

- Я же сказал, я не знаю, кто я! – снова равнодушно ответил голос.

- Хорошо! Спрошу по-другому! Оля, тебя военкомат не ищет? Нет? - вежливо поинтересовалась я.

- Я не знаю, - вздохнул голос.

- Понятно, пока с полом не определился! – кивнула я, внутренне холодея.

Если Змий смог выполнить обещание, то мне придется выполнить как бы свое! А это чревато! Ой, как чревато!

- Я – не знаю что я такое, - произнес голос, звучащий как в конце рабочего дня.

- Хорошо! – обернулась я, в надежде, что сейчас из печки никто не вылетит. – Тебе кто больше нравится? Мальчики или девочки? Или все сразу?

- Не знаю,  - равнодушно ответил голос, явно пребывающий в хронической депрессии.

- Окей, - по- деловому согласилась я, не зная, что делать дальше. Это ж надо! Приволок! Нашел! – Я так понимаю, тебе не принципиально?

- Наверное, - снова ответил голос, навевая экзистенциальную тоску. Сразу захотелось забиться в какое-нибудь «уютнышко» и поискать смысл жизни.

- А как тебя зовут? – с надеждой спросила я, не желая жить в одной комнате с невидимкой.

- Не знаю, - снова ответил равнодушный голос.

- Понятно, - сжала я губы, понимая, что не сильно преуспела в психологии.

Внезапно комнату озарила вспышка. На секунду ослепленная, я щурилась на вырастающий из пламени силуэт. Тоже мне, Санта Клаус – разносчик подарков.

- Ну что, сердце мое, - меня обняли за плечи, прижав к себе. – Теперь твоя душенька довольна?

«Я в афуе! Твоя душенька», - высунулась рука из-за воображаемой двери. И тут же закрыла дверь изнутри.

По моей щеке скользило чужое дыхание и волосы. Меня саму притянули к себе, страстно дыша мне в ухо.

- Я все сделал, как ты сказала, - прошептал Змий. Мне показалось. Что он пощекотал мою щеку змеиным языком. – А теперь, сердце мое…

Его руки скользнули вниз по моим плечам, заставляя сердце биться чаще.

- Погоди! – икнула я, пытаясь скинуть руки с себя. – Надо проверить! А то вдруг он не … эм… работает!

Фух-фух-фух! Я немного расслабилась.

- Перед тем, как сломать вместе с тобой  кровать и стол, я хочу проверить все. Досконально! – заявила я, не зная, что буду проверять.

- Как пожелаешь, сердце мое, - скользнул по моим волосам и щеке шепот. – Он может выполнить любое твое желание… Даже не одно, а целых три!

- Любое мое желание! Три желания!… - прошептала я, прищуриваясь. – Вот прям любое-любое?

- Кроме одного, - усмехнулся Змий обвиваясь вокруг меня руками. –  Разлучить нас, сердце мое…

Да-а-а… Приятно, когда мужчина умеет читать мысли!

- Значит, любое желание… - протянула я, чувствуя, как обнажают мое плечо от рубахи и полируют его поцелуем. – Любое… Хорошо! Я хочу… Я хочу…

Нужно придумать что-то невыполнимое, сложное и…

- Будет исполнено! – внезапно послышался голос, а я едва не поседела. – Теперь ты будешь всегда хотеть!

И мне резко захотелось всего на свете! И пиццу, и в туалет, и спать, и … и… Я смотрела на улыбку Змия, понимая, что в данный момент мужику грозит страшная опасность от одинокой девушки, которая не успела вовремя закончить желание! И что это я его за ногу буду по кровати таскать с криками: «А куда это мы уползаем? Я еще не закончила!».

- Отмени это желание! – спохватилась я, перепугавшись ни на шутку. Все снова встало на свои места. Кроме сердце, которое все еще испуганно пыталось достучаться до мозга!

- Второе желание исполнено, - равнодушно заметил голос, оставляя мне всего одну попытку!

Без паники! Я успокаивала себя, как могла. Права на ошибку у меня нет! Лева тоже!

Все хорошо! Жизнь иногда подкладывает нам свинью. Наша задача сделать из этой свиньи вкусный шашлык… В голове вертелось одно слово: «Желание, желание…».  Змий смотрел на меня так, словно через мгновенье три его желания придется исполнять мне!

- Ой, а он точно с перламутровыми пуговичками? – спросила я, пытаясь оттянуть время.

- Да, у меня перламутровые пуговицы, - равнодушно заметил невидимка. – Это было первое желание Змия.

- Догадайся, какое было второе желание? И третье? – прошептал Змий, нетерпеливо сжимая мои хрупкие плечи.

- Новая резина и бесконечная бутылка пива? – спросила я, в надежде заболтать его хоть немного.

У меня было такое чувство, что кто-то установил мне в голову виндоус девяносто пять. И мне приходится включать его за сутки до начала работы, чтобы он успел загрузиться.

- Нет, мое второе желание – это ты. Заполучить тебя, - прошептал Змий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А третье? – спросила я, начиная нервничать.

- А третье – это секрет, сердце мое. Но оно касается тебя. И скоро ты его узнаешь, - его руки растирали мне плечи, жадно и нетерпеливо впиваясь в них пальцами.  -  Загадывай свое, сердце мое…

А что если я загадаю, что-то вроде… Хотя, нет! Я поморщилась, отметая самые бредовые идеи. Что-то последнее время настроение у меня «черепашка Низя!».

- Погодите! – нахмурилась я, глядя на Змия и в предположительную сторону обитания невидимки. - Сейчас-сейчас…

Я прокашлялась, для пущей торжественности.

-  Эй, слушай меня сюда внимательно! Я хочу, чтобы винда не висла, хочу, чтобы колготки не рвались, мира во всем мире, чтобы все платили алименты, чтобы на сайтах знакомств перестали присылать фотографии братьев своих меньших и волосатых, чтобы  воссоединились все носочные семьи, чтобы во всех женских сумочках царил идеальный порядок… - скороговоркой начала я, а потом остановилась. – И тирамису!

В комнате стало тихо-тихо.

- Ну! – потребовала я, осматриваясь по сторонам. – Ты где? Где мой тирамису!

Мне никто не ответил.

- Вот так всегда, - вздохнула я, глядя на Змия. – Какой-то бракованный попался! 

- Отвечай! – послышался голос Змия, но и ему никто не ответил.

- Ну спасибо! – обиделась я. – Я ведь просто загадала маленькое желание! А теперь у меня в комнате валяется, вероятно, дохлый невидимка! И найду я его только по запаху!

И тут в двери постучали. Громко и отчетливо.

- В связи с недавним событием у нас проверка учениц! – послышался голос, а я посмотрела на Змия. Обычно так в общежитиях борются с зеленым змием!

- Вали отсюда, быстро! – я попыталась затолкать Змия обратно в печку.

- Отвори двери! – снова послышался требовательный голос.

- Давай обратно в горящего колобка! – требовала я шепотом. Не хватало, чтобы у меня тут Змия нашли! Потом отсижу свое в тереме до скончания века! Буду пробегающим мимо «спасителям» косу длинную спускать. И не факт, что расти она будет из головы! У меня волосы на ногах быстрее отрастают, чем на голове! И это факт! Не говоря уже про подмышки! Под моим высоким теремом будет целое кладбище тех, кто дополз до вершины и увидел место произрастания косы.

- Отвори немедленно! – голос стал строже. Попа сжалась сильнее.

- И не подумаю, - порадовал меня новостями Змий.

Дубовая дверь заходила ходуном, срочно требуя меня.

А я уже пыталась засунуть Змия под кровать.

- Давай! – намекала я ногой, воровато оглядываясь на двери. Двери вот-вот откроются, а я у меня тут целый Змий.

- Ты же Змий! – возмущалась я страшным шепотом. – Давай, ползи под кровать!

- Нет, - с вызовом заметил Змий. – Только если ты меня поцелуешь, сердце мое! Вот тогда я уйду!

- Еще чего, - прошипела я,  осматриваясь на предмет шкафа. Взгляд перепугано блуждал по комнате. Если на него надеть ушат, то вряд ли он сойдет за черепашку! А если скатертью обмотать, то сойдет за…

- Поцелуй, и я уйду! – меня взяли за подбородок. Дверь едва ли не хрустнула, пока я смотрела на Змия. Сейчас я готова была перецеловать серпентарии, лишь бы не попасться проверке!

- Обещаешь? – прищурилась я, раздумывая.

- Да, сердце мое. Обещаю, - прошептал Змий, плотоядно глядя на мои губы.

- Хорошо, - сплюнула я и тут же чмокнула его в губы. – Все! Давай! Лети!

- Мало, сердце мое, - послышался голос Змия, а он склонился к моим губам, срывая с них короткий и страстный поцелуй. – Мне тебя всегда мало…

- Лети уже! – утирала я рукавом рубахи губы. Яркая вспышка исчезла в печи, а я уж было бросилась к двери, как вдруг…

- А я все расскажу! – послышался завистливый голос скатерти. - Как ты моего Змия увела! Моего касатика! Моего соколика!

- А ты в курсе, что свидетелей … мочат? – спросила я, хватая ушат с водой и заталкивая туда скатерть.

- Бррррр! – слышался голос под водой, когда я сонно зевая открыла дверь.

На пороге стоял мужичок ростом от горшка два вершка. Бородатый, в лаптях и подпоясанной рубахе. Я в упор не знала, кто это такой.

- Простите, а кто вы? – спросила я, делая вид, что крепко спала все это время.

- Я – домовой! – послышался недовольный голос деда. Он прошел в комнату, осматривая ее. Я даже отошла в сторонку, чтобы  не мешать. Сердце все еще перепугано долбилось о ребра,  а я терпеливо ждала конца проверки.

- А что так долго открывала? – подозрительно спросил домовой, высматривая что-то в комнате.

- Я все… - послышался захлебывающийся голос скатерти. Я резко обернулась, видя, как она выползает из ушата, словно тесто.

- Ой, я же совсем забыла! Скатерть –то не постирала! Как хорошо, что вы меня разбудили! – я дернулась к ушату и стала заталкивать скатерть обратно. «Операция по промыванию мозгов началась!», - сплюнула я волосы, стирая ее в не особо деликатном режиме.

- Ну кто ж так стирает! – возмутился домовой. – Ты что? Стирать не умеешь?!

- Не переживайте! Я опытная! – закивала я. – Я отлично умею отмывать деньги!

Я посмотрела на скатерть.

- И ключи от машины! В этом мне нет равных! – закивала я, усиленно заталкивая скатерть обратно в воду.

- Ип… Ап… У нее… - визжала скатерть, пока я топила ее в ушате, растирая ткань в руках. – Ой, щекотно! Ой, боюсь щекотки! Ой, мамочки! Ой… Ой, что же ты творишь!

- Все чисто! – вынес вердикт старикашечка, ковыляя в коридор.

- Ой, а есть какая-нибудь книжечка про Змиев? – спросила я, наивно глядя на домового. – Ну… Как защититься! А то вдруг прилетит! А я боюсь…  Или где ее взять можно?

- А зачем это тебе? – с подозрительным прищуром спросил домовой.

- Так, - скромно заметила я. – В целях повышения образованности! Так сказать, для саморазвития! И чтобы спать спокойней!

- Вот, - послышался голос старикашки, а мне на  машкушку больно шлепнулась старинная книга. Я ожидала увидеть книгу из серии «Вся правда о змеях. И чем его едят!», но вместо этого листала старинный пыльный фолиант.

- Благодарю, - улыбнулась я, потирая ручки и звонко чихая от поднявшейся пыли.

Я прикрыла двери, слыша его шорканье: «Не уследил! Ну, я ведь один на все комнаты! А их тут ого-го сколько! И как обычно, домовой виноват!».

- Буль-буль! – плевалась скатерть, пока я терла ее изо всех сил, изображая садиста – Герасима. – Му… Му… Ой, щекотно-то как! Ну, прекрати!

- А теперь я замочу тебя на ночь! – вздохнула я, прижав ее в воде тяжелой сковородой.

Я доползла до кровати и рухнула в нее. Ой, подушечка… Ой, прелесть какая! А теперь почитаем о средствах змеиной контрацепции!

Глава двенадцатая. Ты с какого района, голуба?

Глава двенадцатая. Ты с какого района, голуба?

Свечка догорала, стекая воском на стол. Где-то в ушате булькала скатерть, вздыхала печка. Страница с шелестом перелистнулась. Я нахмурилась.

Мамочка! Забери меня из этой сказки! Я обещаю, что повзрослею! И даже найду себе алкоголика и возьму ипотеку!

- Змий Огненный, он же Горыныч, - прочитала я, со вздохом вспоминая золотые кудри и надменный, скептический изгиб красивых бровей. – Эх!

Я вздохнула, на секунду вспомнив его широкую улыбку.

- Не отвлекайся! – шмыгнула я носом. Еще чего не хватало! Я что? Простудифилис подхватила? Розовые сопли до колен, нервный кашель при упоминании его имени, жар при одном взгляде и две недели в постели? Я помотала головой и втянула розовую соплю обратно.

- Сиди, где сидишь! – поежилась я, решительно уставившись в книгу. – Итак, Огненный Змий, он же змей – любака…

 Одну минутку. Любака?

- А так же в нужном месте почесака и обольстительно улыбака! – нервно и слегка краснея возмутилась я, наматывая волосы себе на нос. – Так, что тут дальше? Налет огняник….Отлично! Просто прелестно! В момент разбойного налета была похищена девственность потерпевшей! Так, что тут еще?  Прелестник! Прямо как цветочек у бабушки в горшке! Прелестник! Тьфу ты!

 Я сдерживала улыбку, как вдруг нахмурилась, разбирая слова.

- Посещает вдов или девушек, потерявших любимого человека, предающихся тоске, страданиям и грусти… - прочитала я, переводя взгляд на темный потолок. Мои брови на секунду поздоровались друг с другом на переносице.

- Кхе-кхе! Так это не ко мне он летать должен! А к моему бывшему! Я тоске и грусти не предаюсь, в отличие от некоторых, - заметила я, удивляясь тому, что не подхожу под портрет жертвы.

- Может принять облик любимого человека, - прочитала я, сплюнув волосину и натягивая одеяло на ноги.  – Что за мастер камуфляжа и макияжа?

- От таких визитов возлюбленная змия начинает чахнуть и сохнуть, - прочитала я, глядя на складочку на животе.

На моих глазах едва ли не появились слезы.

– Где?! Где мое «чахнуть и сохнуть»! Чахнуть ладно. А вот сохнуть? И на животе сохнуть, и на попе сохнуть, и на бочках сохнуть! И на руках тоже можно посохнуть, но не сильно! Почему я еще не разгуливаю топ-моделью? – всхлипнула я, глядя на животик. – Почему другие, сволочи, сохнут, а я нет? Это что за несправедливость! Требую мое «сохнуть»! Килограммов на десять!

От несправедливости, я выкатила губу и жалобно всхлипнула.

- Где этот тренер по постельному фитнесу? Мы уже несколько дней знакомы, а у меня отвес не намечается! – возмущалась я вселенской несправедливости. – Я тут всеми силами похудеть пытаюсь! Совесть меня грызет, грызет, но я что-то не худею! А тут все сохнут… Ладно…

 Смертельная обида на Змия росла с каждой секундой.

- Он разбрасывает драгоценности на перекрестках, в надежде, что их поднимет девица. И тогда он будет летать к ней, - прочитала я, перелистнув страницу. – Так! Мне точно нужен список перекрестков на которых он разбрасывает драгоценности! Можно в алфавитном порядке!

Время шло, а  я продолжала увлеченно читать про Змия.

- Все его подарки с рассветом превращаются в черепки и навоз!  – прочитала я, принюхавшись. Гребень как лежал на столе, так и не планировал обращаться в удобрения.

 - Надеюсь, что мечта дачницы сегодня не прилетит! – заметила я, поглядывая в печь. Внутри было темно. Очень надеюсь, что этот крендель сегодня больше не заявится! А у меня будет время подготовиться.

- Определить, змий это или муж можно было нащупав позвоночник. Если его нет, то это – змий, - прочитала я, вспоминая биологию. – Судя по тому, как его бабы наминают в поисках позвоночника, он – большой ценитель массажа! Так! Так!

 Я встрепенулась, боясь спугнуть верное средство, чтобы  отвадить змия раз и навсегда.

- Чтобы змий перестал к вам летать, вам нужно его удивить! – прочитала я, задумавшись. – Удивить, значит? Что? И все? Так просто?

Осталось добиться  заветного «Ох, нифига себе!» или «Хренас-с-се!». И круглых глаз.

- Так, тут есть пояснение! – воровато осмотрелась я по сторонам. – Девушка брала семечки и садилась их есть. Та-а-ак! А когда Змий прилетал, то спрашивал, что она делает? А девица отвечала, что … «блох ем». А Змий в ответ: «Где это видано, чтобы блох ели?». А девица: «А где это видано, чтобы мертвый к живой летал?».

Я бросила книгу, осматриваясь по сторонам. Мне срочно нужны семечки!

- Буль-буль-буль! – пускала пузыри скатерть. Как ни прискорбно, но отстирывать ее все-таки придется! А еще бы неплохо чем-нибудь дымоход заделать… Или заставить!

Я стала бегать по комнате, собирая все, что могло пролезть внутрь. Пока что там был какой-то горшок, полотенце, сковорода и вторая подушка.

- Фто ты делаеф! – возмущалась грудным голосом печка, скосив подобие глаз на свой занятый рот.

- А ты рот не открывай. А то змей залетит! – утирала я пот со лба, делая баррикаду из мебели.

Встав посреди комнаты, я отряхнула руки.

- Отлично! – вздохнула я, понимая, что перед тем, как попасть ко мне, Змию придется попасть в Книгу Рекордов Гиннеса, как самой гибкой и пронырливой твари на свете.

- Брррр! – выдала скатерть, когда я подняла ее из воды.

- Семечки, срочно! – потребовала я, рассматривая жирное пятно.

- Скажи мне, труперда,  я жирная? – плаксиво спросила скатерть, обмякнув лохматой бахромой. – Только правду! Я все переживу!

- Ну, есть пару жирных пятнышек, - ответила я, требуя свои семечки.

- О, нет! Я все-таки жирная! Теперь понятно, почему он не обратил на меня свое внимание! Я все-таки жирная! – заныла скатерть.  – А я бы ему готовила! Укрывала бы его! Вытирала! Да! Вот почему он не ценит?

- Может, не надо так стелиться перед мужиком? А? – спросила я, вздыхая.

- Ну я же скатерть! Я обязана стелиться! – горестно вздохнула скатерть. – Ты, разлучница проклятая!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-  Я на него не претендую! – отмахнулась я. – Хочешь – забирай!

- Ага, только он тебя обнимает, а не меня! – ныла скатерть, пока я ее выжимала.

Кое-как расстелив на столе, я стала требовать семечки. Внезапно скатерть схватила меня, заставив сесть на стул.

- Вот раскормлю тебя! – горестно всхлипнула она. – Больше на тебя не посмотрит! Тоже мне, разлучница!

- Да! – согласилась я, урча голодн

Не звезда то в небе падает… А  Змий Огненный невесту ищет… На погибель ее….

Сквозь туманы болотные, сквозь леса дремучие, сквозь поля родючие я найду тебя на погибель твою.

Как об землю ударится, добрым молодцем обернется.

Ты меня, Змий, златом- серебром не искушай… Об землю не бейся. Добрым молодцем не оборачивайся!  Кудрями да речами не смущай… Ядовиты речи твои сладкие. И в могилу ведет взор твой пламенный….  Выжигает сердце до тла и по ветру развеивает…

Не губи мое сердце ретивое, не губи мою душу мою проклятую… Не летай ко мне Змий Огненный. Не губи мое сердце девичье.

 А иначе с тобой останусь я. Да  иссохну я от тоски полюбовной,  да не мил без тебя будет свет мне ясный.  Сгину я от тоски и пламени… Как иные твои полюбовницы…

Потуши вода любовь окаянную, да разбей цепи, нас связавшие….  

Пролог. Я вас внимательно скушаю!

Если верить фильмам ужасов, перед смертью настоящая девушка должна:

– успеть поправить макияж.

– покричать  писклявым голосом: «Помогите! Спасите!».

 -убедиться, что ее точно не спасут.

– споткнуться и упасть в самую эротичную позу.

И под конец – выставить вперед руку и округлить глаза, как при оргазме, отдав на съедение чудовищу соблазнительные запасы холестерина.

А потом тихо пискнуть в ближайших кустах, символизируя «как бы все».

В каждом фильме ужасов есть пособие для красавиц «Как красиво умереть». Я честно пытаюсь соблюсти все эти пункты!

– П-п-помогите! С-с-спасите! – пискнула я. Исключительно ради приличия.

"Шып-шып-шып -хрусь", – бежала я, шурша травой и ломая ветки по древнему и страшному лесу.

Мне бы подошел смелый охотник. На худой конец отважный грибник!

Ветки цеплялись за одежду и волосы и беспощадно стегали по лицу.

Я уже убедилась, что спасать меня никто не спешит, поэтому бежала еще быстрее.

Я летела метеором, ломая кусты и задыхаясь.

За мной гнались  те самые светящиеся глаза, которые я увидела в сумерках среди деревьев.  У меня не было ни малейшего желания оглядываться, чтобы узнать, что прилагалось к жутким глазам! Подлая фантазия уже все нарисовала за меня, подгоняя меня изо всех сил.

Еще вчера я ныла по поводу животика и боков, вздыхала у зеркала, сравнивая свое телосложение с теловычитанием  девиц с фотографий.  Мне казалось, что они жили в мире обезжиренных йогуртов и тренажеров. Я же жила в мире вкусных гамбургеров и ночных дожоров.

– Кар-р-рма! Кар-р-рма! – кричали жуткие вороны, среди переплетенных ветвей.

Я проносилась мимо исполинских стволов деревьев, идя на мировой рекорд.  Мне не хотелось думать, сколько таких безвестных героев так и не вошли в книгу рекордов, но прекрасно поместились в желудках у неведанных чудовищ!

Шум погони приближался. Он заставлял меня ставить все новые и новые рекорды.  Поскользнувшись в болотистой грязи, я тут же подскочила, чувствуя, как намокли мои джинсы.

– Простите, не очень эротично упала! Попробую еще, – скрипнула зубами я, вытирая об себя грязные руки.

Я просто хотела себя утешить.

Босоножки порвались. Я начала спотыкаться. Скатившись кубарем в овраг, я попыталась встать. Ремешок босоножки зацепился за корягу. Сверху слышался шелест многочисленных лап, намекая, чтобы я пошевелилась.

– Давай, давай, – задыхалась я, дергая ремешок изо всех сил. Он  с треском лопнул. Меня покачнуло. Я бросилась бежать вдоль оврага, чавкая грязью.

Срывая пучки трав, я карабкалась наверх. Приходилось рислушиваться к каждому шороху. Но я слышала только гул сердца и свой неспортивный кашель.

Я бросилась в наползающий сырой туман.

– Они где-то рядом, – всхлипнула я, размазывая грязные сопли и не сбавляя темпа.

– Угу! – послышался сверху жуткий голос. На меня повернула голову огромная сова. – Угу!

Сова слетела с дерева, исчезая в тумане.

На уставших деревянных ногах я плелась в сторону туманного просвета между деревьями. Сил бежать уже не было.

– Они почти меня догнали, – пролепетала я, задыхаясь.

– Угу! – послышалось жуткое вдалеке. – Угу!

Я увидела покрытую туманом черную реку. Вода в ней была цвета спелой черной смородины. А над темной водой клоками висел все дивный туман. Скоозь него виднелся мост.

Поднатужившись, я трусцой побежала к мосту. Если есть мост, то неподалеку должны быть люди!

– Помогите! – просипела я, слыша, что за мной снова ломится какая-то нечисть. – Спасите!

Я вбежала на мост, считая старые доски.

Туман становился все гуще и гуще, собираясь болотной сыростью.

Пахло стоялой водой, грибами и мокрым деревом.

Я мчалась, сбиваясь  и спотыкаясь. Босоножки на левой ноге болтались на ремешках. Мост задрожал, словно по нему за мной бегут десятки ног.

 Из последних сил я побежала, слетая с моста и падая на траву.

– Все! Приятного аппетита, сволочи! – приготовилась я, как вдруг послышался незнакомый голос.

– Не потешили меня, отроки…

 Кто-то произнес эти слова так отчетливо, что я подняла голову.  Характерное «о», смачное такое, сказочное.

– Ой, не потешили, – снова «окнул» голос.

Я пыталась отогнать мушек, которые мельтешили перед глазами.

– Уф! – послышался топот. Мимо меня пронесся огромный волчара. Следом за ним медведь и еще какое-то зверье… Последним бежал  серый заяц с криком: «Растерзаю! Убью! И кости обглодаю!».

– Что? – послышался задыхающийся мужской голос.  – Что вы сказали, господин Леший?

– Короче. Можете оборачиваться обратно. Экзамен не сдан! – снова произнес тот самый голос из тумана. Но уже обычно, вовсе не сказочно.

Я привстала на руках, сплевывая грязь и покачнулась, чтобы завалиться снова.  Вокруг была молочная мгла, сквозь которую невозможно было что-то разглядеть. Было такое чувство, словно заблудилась в каком-то дремучем сне.

– Господин Леший, а у меня нож кто-то спер! – возмутился голос из тумана. – Нож верните! Ой, вот он! Отбой! Ложная тревога!

Я ничего не понимала. Какой экзамен? Какие ножи? О чем это они? И кто это? Куда делся этот жуткий зоопарк?

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – спросила я, разгоняя грязной рукой туман. А он и сам потихоньку рассеивался. Мне удалось встать на ноги.

– Ааааа! – послышался душераздирающий вой.  – Ооооо! Ууууу! Ааааа! Вытащите его из меня! Ыыыы!

– Не обращай внимания, красна девица, – послышался разочарованный тихий голос совсем близко.

– П-п-почему красна девица? – спросила я, пытаясь отдышаться.

– Ты свое лицо видела? – усмехнулся голос с неким оттенком меланхолии и разочарования.

Я приложила грязные руки к пылающим щекам.

– Помогите! – выл кто-то дурным голосом под дружный смех. – Не смешно-о-о! Как я теперь сидеть буду!

– Это – первокурсники. Кувыркаться через нож не умеют. Знаешь ли, чтобы обернуться зверем, нужно через нож кувыркнуться спиной. Только лезвие должно торчать из земли. А потом, когда хочешь снова стать человеком, найти нож и кувыркнуться обратно, – снова заунывно продолжил голос. Рядом стоял силуэт, но я не могла его разглядеть. Он сливался с сырой темной зеленью.

Пока что я не могла понять, зачем мне эта ценная информация. И что я с ней должна делать.

– Круто! – выразила равнодушное восхищение я. Я всегда так отвечаю, когда не слушаю или не знаю, что ответить.

Мне обычно, чтобы превратиться в зверя достаточно просто не выспаться. И я искренне не понимала, к чему такие сложности?

В дымке тумана я видела мельтешащие силуэты. Но не видела лиц. Они двигались, словно существуя и не существуя одновременно.

– А вы не подскажете, куда мне идти? – спросила я, радуясь, что все обошлось. – Мне нужно вызвать такси… Кстати, у вас нет телефона. А то я свой потеряла…

– Ну раз из-за тебя экзамен не сдан, красна девица, то… Иди прямо. Прямо.  И не оборачивайся, – зловеще  и слегка нараспев произнес голос.

– Почему не оборачиваться? – тихим голосом спросила я, глядя в туман. Вокруг выглядело странно и подозрительно. Мурашки по спине подтверждают!

– Если ты обернешься, то  увидишь нечто страшное, – снова зловеще произнес голос. А у меня снова пробежали мурашки.

– А можно говорить нормальным голосом? – взмолилась я, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся мурашки.

– Например, как мы нож из чьей-то задницы вытаскиваем! Иди сюда, горе луковое! – послышался обычный голос, отдаляясь.  – Держите его семеро. Стой и не вертись! Знаешь, сколько я задниц с ножами видел в своей жизни? Думаешь, твой не вытащу?

– Ып! – всхлипнул кто-то в тумане. – Что? Все? Уже все?

– Вот и все! А визгу было! Визгу! – сокрушался тихий голос. Мне показалось, что в тумане пошевелился травяной холм.

Значит, прямо? Да? Ну, прямо, так прямо!

Я шла, чувствуя себя ежиком в тумане. Туман постепенно рассеивался.

Вокруг все было грязно-зеленым. Отовсюду веяло сырой прохладой, как из погреба. Остатки тумана скрывали что-то огромное, похожее на здание. Я подошла поближе и рассмотрела черную дверь, украшенную многообещающими черепами и листвой.

– Тук-тук! – вежливо постучала я в двери. – У вас все дома?

Еще бы! Кто в своем уме делает такие огромные страшные двери? И надпись над ними: «Добро пожаловать!».

Двери со скрипом отворились. Я вошла в сумрачный зал.  Внутри пахло болотом, грибами, душицей и прелой листвой.  Луч тусклого света падал на огромный дуб, который рос прямо из пола. Черной кроной он подпирал потолок. Могучие ветви словно пытались раздвинуть стены. Среди густой и темной зелени что-то поблескивало. Я подошла ближе и увидела цепи, толстыми золотыми змеями обвивавшие ветки и темный ствол. Там, где листва была особенно густой, царил жутковатый и интригующий до мурашек мрак.

– Ой! – прошептала я, видя, как на ветке что-то шевельнулось.

Из мрака вывалился огромный пушистый кошачий хвост. Он свисал вместе с задними лапами.  Котики – это моя слабость. Поэтому знакомые прятали от меня своих нервных котишек. Так что не удивительно, что в таком странном сне нашлось место для пушистого котика.

– Ути бозецьки ты мой, – выдохнула я, удивляясь, как можно  не любить сладких мурлык. – Кис-кис-кис… А можно я поглажу котика?

Я спросила негромко. Исключительно ради приличия. А сама тем временем подкралась к пушистой кошачьей попке. Ого, да он больше мейкуна!

– Тык-тык-тык, – почесала я пальчиком хвостик и окрестности. – Ты у нас мальчик или девочка?

Я осторожно задрала хвост, пытаясь рассмотреть, кто же это…

– Я – господин ректор! – внезапно послышался голос. Хвост черной пушистой змеей скользнул у меня сквозь пальцы, скрываясь в темноте.

Подскочив на месте от неожиданности, я почувствовала, как волосы на голове шевелятся.

– Итак, кто это у нас обнаглел до такой степени, что ректору под хвост заглядывает? – послышался убаюкивающий и мягкий гортанный голос.

Он говорил так, словно пел колыбельную. В темноте вспыхнули зловещие глаза.

Я шарахнулась, обещая больше никогда не трогать чужих котов. Даже во сне!

– Ну-ну, – послышался сладкий голос, от которого на меня навалилась усталость. Словно к моей усталости прибавилась усталость целого офиса, отрабатывающего сверхурочные.

На мягких лапах ко мне стала побираться дремота. Я даже украдкой зевнула. От звука кошачьего голоса хотелось превратиться в ежика и впасть в спячку. Есть любители поспать. Но я – профессионал.

К своему ужасу я увидела, как из мрака листвы высунулась огромная лапа. Из нее выползли стальные когти, оставив на стволе внушительные борозды. С дуба посыпались листья и желуди. А с меня седые волосы и планы на будущее.

– Я так понимаю, новенькая? – снова послышался кошачий гортанный голос. Я снова невольно зевнула и опустила глаза.

Только сейчас я увидела, что под дубом были разбросаны белые кости. На меня пустыми глазницами смотрел чей-то черепок. Увидев, что я замешкалась, не веря своим глазам, голос из темноты продолжил.

– Они тоже очень любили котиков.

Сколько же здесь костей! И все человечьи!

– Котик отвечал им взаимностью! – послышался голос, предположительно принадлежащий коту. По моему лицу скользнул пушистый черный хвост. Эта опасная тварь явно заигрывала со мной.

Мне стало так жутко, что мысленно я уже добежала до двери. Но продолжала стоять, как истукан, не в силах пошевелиться.

– Кискас со вкусом человечины, – промелькнуло в моей голове и холодком побежало по спине, когда я почти уснула.

Цепь на дубе прозвенела. Мне послышалось, словно по коре кто-то карабкается. Я дернулась, открывая глаза.  Жуткие кошачьи глаза вспыхнули в темноте ветвей на уровне моих глаз.  Я сделала еще шаг назад, хрустнув чьим-то черепом.

Глава первая.  Русалка на ветвях висит

– Извините, – прошептала я, брезгливо убирая ногу с черепушки.

– Ты Сашеньку не знаешь? – подозрительно спросил кот. Его хвост мелькнул среди ветвей. Он как огромный черный пушистый язык  роскошным взмахом облизал воздух.

– Сашеньку какого? Или какую? Эм… Кажется, знаю, Сашу … Блин, фамилию забыла… – напрягла я память.  – Саша-Саша-Саша… На дэ как-то…

– Пушкина, – послышался голос из темноты.

«Он сейчас бросится на тебя!», – тряслись поджилки. «Кискас со вкусом потной Марьяны! Мы взяли нежное филе Марьяны, смешали его со злаками и витаминами! Чтобы ваша киска была довольна, здорова и счастлива!», – стучали зубы.

– Пушкина? Пушкина я знаю! В школе учила… – ответила я, глядя на то, как шевелится золотая цепь, словно за нее тянут.

– Он там гимн Академии Нави обещал… Пару веков назад… – послышался мурлыкающий голос.– Он ничего не написал? Не знаешь? А то говорил, что известный поэт!

– А! Написал! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо – песнь заводит, налево –сказки говорит… Вы про это? – удивилась я, делая осторожный шаг назад.

– Что?!! – внезапно округлились горящие глаза.  Два горящих блюдца уставились на меня, словно я тоже обещала написать гимн. Я почувствовала себя редкостным писателем  в штаны  и какафтором по совместительству!

– У лукоморья дуб зеленый… – лепетала я. – Златая цепь на дубе том… Как-то так… Хорошее стихотворение!

– Я сказки рассказываю? Песни завожу? – послышалось шипение. По стволу яростно ударили стальные когти. Кора осыпалась на пол.

Я сделала еще один шаг назад. Если это тот котик из стихотворения, то у меня тоже много вопросов к Александру Сергеевичу. И что-то мне подсказывает, что я их вот-вот задам при личной встрече!

– Ладно-ладно, котики злопамятные, – прошипел голос, ворча «песни заводит и сказки рассказывает». – Как встретишь, передай ему привет от кота ученого! И скажи, что гимн – редкостное гимнО! Это какая-то сказка для детей!

– Ему уже передали. На Черной Речке, – смутилась я, впервые так остро сожалея о смерти великого поэта. – Большой, горячий.

– Итак, чьих будешь? – спросил кот, снова проводя мягким хвостом по моей щеке.

– В смысле, чьих? – спросила я, не веря своим глазам. Судя по когтям, сейчас меня распишут под хохлому! Или гжель!

– Чьих? – со зловещей мягкостью спросил кот, так и не показываясь целиком. Может, даже и к лучшему! А то я  девушка – впечатлительная!

– Вы спрашиваете про парня? – предположила я, решив, что мало пятилась. И нужно еще немного отойти. – Так я с ним сегодня рассталась… Так что ничьих… В смысле, что я – свободна…  А с какой целью интересуетесь? Эм… Завестись хотите? Если вы про это, то я вас не потяну… У меня зарплата маленькая. И соседи бдительные…  У них … ружье есть…

Я представила соседей, которые рады уже тому, что  мой котик  не летает и не плюется ядом.  Пожалуй, это его единственное достоинство в моих глазах.

– Парень?

И тут я замешкалась. Я вспомнила, как стояла возле озера.  Среди деревьев виднелся капот знакомой машины. Я ковыряла настройки фотоаппарата, выставляя свет. «Знаешь, наверное, нам нужно взять паузу в отношениях. Просто я пока не планирую… Ой! Видал, какой кадр получился? … И…».

– И? – спросил кот, снова шелестя листьями и звеня  цепью.

А! Я потеряла фотоаппарат! Нужно срочно его найти!

– И! – пожала плечами я, пытаясь вспомнить, когда выронила камеру.

Но, увы, безуспешно.

– И все. А так я сама по себе девочка! – вздохнула я.

– И куда бы тебя засунуть? – прищурились страшные глаза.

– Спасибо, не надо меня никуда засовывать. Жизнь меня и так сует куда попало! Вроде бы только вылезла и отмылась, а она уже новое место нашла! – вежливо ответила я, чувствуя, как накатывает сон.

– Когда люди говорят, что ищут теплое местечко, – усмехнулся кот. – Они не подозревают, что в нем может быть немного грязно. Что просили, то и получили.  Так, о чем это я?

Я твердо решила  вернуться в лес за камерой.

– Всего хорошего. Было очень приятно поболтать. Мне нужно идти. Меня дома ждут! Очень ждут!

– Лесные, домовые, водяные, оборотни, кладбищенские? – спрашивал кот, пока я пыталась вежливо закончить разговор.

– О, нет! – возразила я, чувствуя, как меня рубит. – Не хотелось бы, чтобы они меня дома ждали.

– Ты плавать умеешь? – внезапно спросил кот, словно его осенила гениальная мысль.

– Нет, – отрицательно покачала головой я. – В основном как топор!

– Отлично! Значит, в утопленницы. В русалки. Решено! – мурлыкнул кот, оставаясь очень довольным собой.

 Я посмотрела на вершину дерева, видя что-то похожее на сундук, перемотанный цепями. Он спрятался в листве. Интересно, это то, что я думаю? Вряд ли это – кошачьи пожитки.

Внезапно двери распахнулись. Со всех сторон в зал хлынула толпа.

– Ты с ума сошла стоять так близко?! – дернули меня за руку. Я обернулась и увидела молодого и бледного человека, накрытого газоном, словно плащом. Волосы у него были зеленые, а глаза белые, без зрачков. Что-то в его газоне показалось мне знакомое. И в голосе тоже.

– Мамочки, – дернулась я, не зная, кого бояться больше.

– Сюда иди! – потянули меня за руку. Под ногами вспыхнула черта, через которую я переступила. И меня тут же отпустили.

– За эту черту не заходить! – послышался тихий голос.  Я посмотрела на черепа и кости. Кто я такая, чтобы спорить?

– Мои сладенькие, свет очей моих,  студенты и преподаватели, – нараспев протянул кот, пока я смешалась с толпой, стараясь держаться подальше.

– Ыыыы! – зевнул кто-то рядом со мной. Я посмотрела на высокого парня, который клевал носом. Но мужественно боролся со сном.

– Не спи! – пихал его такой же зевающий парень ростом пониже.

– У нас новенькая, – слышался умиротворяющий голос кота.

Цепь на дубе мелодично звякнула. По ней медленно пошел огромный жуткого вида котяра.

Рядом со мной все зевали и клевали носами, а потом трясли головами, пихая друг друга.

– … выдать ей форму… – слышался голос, который действовал на меня не хуже успокоительного. Мои веки тяжелели,  а рядом кто-то заразительно зевал.  – Выделить покои… С сегодняшнего дня она будет наверстывать программу…

– Мамочки,– сонно прошептала какая-то девица в венке, пихая локтем соседку. – Не спи! Сама знаешь, что будет, если уснешь!

– … мы обязаны проявить гостеприимство и показать нашу Академию… – слышался голос, а я уже чувствовала, что если закрою глаза, то не открою их.

– А так же я сообщаю вам, дорогие девицы – красавицы, свет очей моих, душеньки мои, сладенькие, – слышался голос кота в темноте сладкой дремы. – Откройте свои розовенькие ушки, уберите с них волосы шелковые и слушайте внимательно!

Я открыла глаза, видя, как передо мной стоит тот самый молодой красавец в плаще – лужайке. Если он присядет и накроется им где-нибудь в лесу, то искать его можно бесконечно.

Веки налились свинцом. Челюсть свело зевотой.

– … покидать академию без разрешения запрещено. Следите друг за другом внимательно…  Если увидите, что ваша подруга начала чахнуть, то немедленно сообщите мне, – послышался убаюкивающий голос. –  Если заметите, что ваша подруга где-то пропадает… Сообщите мне. Немедленно. Если увидите, что подруга ходит куда-то по ночам, сообщайте мне… Если к подруге кто-то прилетает… Тоже сообщайте мне… Змий Огненный – это вам не шутки, девицы – раскрасавицы…

– Змий! – послышался шелест за спиной. – Неужели снова Змий? Опять объявился, не запылился…

– Помните, он смертельно опасен для каждой из вас… – продолжал кот.

 Я уже почти всхрапнула, как вдруг послышался тихий писк и все резко проснулись.

– Опять первокурсницу утащил, – послышались встревоженные голоса. – Уснула… Он терпеть не может, когда кто-то засыпает!

– Бедная, – мрачно произнес кто-то. – За черту перешагнула… Во сне!

У меня сон как рукой сняло! Я была бодра, как после банки кофе. Кого утащили? Куда утащили? Кот утащил? Неужели?

– А теперь у меня небольшой перерыв, – послышался довольный голос кота.

 Я  вставала на цыпочки, силясь разглядеть что-то за зеленым лужком чужого плаща.

– Марш на уроки!  – послышался голос за моей спиной.

Я видела, как кот потащил кого-то вверх. Мелькнула белая рубашка, похожая на ночную. И две босые ноги.

– И цепями себя привязываю… Ничего с собой поделать не могу!  – муркнул кот. Листва зашелестела и скрыла от глаз нечто ужасное.  – Иди сюда, моя девочка… Мммм… Какая же ты сладенькая… Какая же ты сочненькая…

Я так понимаю, что у них там… эм… Мне стало вдруг неловко.

Было в этом что-то ужасающе омерзительно прекрасное. От чего мурашки бегали по коже, а внутри пробегала волна ужаса и удивления.

На корни дуба свалился окровавленный венок.

– Он что? Реально ее сожрет? – ужаснулась  я, видя, как «русалка на ветвях» висит.

– Это  же кот – баюн! – усмехнулся какой-то парень, сдувая светлую прядь волос с лица.  Я еще не поняла, царевич он или дурак. Но склонялась к последнему.

– Да разве так можно? – ужасалась я, не веря своим глазам. – Просто взять и сожрать кого-то… Нет! Я не хочу здесь оставаться! Извините! Но я, наверное, пойду…

Я перепугано бросилась к выходу, расталкивая студентов. Кот – нечисть! Причем, жуткая! Бррр!

– Ваша форма, – послышался вдогонку голос, когда я пробиралась к двери.

– Я в форме, – не глядя ответила я. Бежать! Бежать отсюда! Чем дальше, тем лучше! – В неплохой. Физической.

Я шагнула и нога провалилась под воду. Вместо пола на полу была вода, появившаяся прямо из ниоткуда. Меня схватили за ноги и потащили вниз. Пузырьки воздуха вереницей уходили вверх, пока я размахивала руками.

– Помогите! Спасите! Тону! – захлебывалась я, демонстрируя, что с факультетом не ошиблись. – Караул! Полундра! Сос!

Вынырнула я в каком-то болоте с намеком на озеро. Вокруг него венком росли плакучие ивы. Их длинные ветви, словно косы падали в воду и стелились по водной глади. Все это серебрилось при лунном свете, сверкая загадочной и грустной красотой.  Огромные кувшинки плавали над водой, таинственно расцветая и выпуская на волю тусклых зеленоватых светлячков.

– Почему не в форме! – догнал меня голос, идущий, словно из-под воды.

 Рядом со мной вынырнуло что-то зеленое, покрытое тиной. Длинные зеленые волосы одним взмахом обдали меня брызгами. Под ними я увидела красивое мужское лицо. «Мой любимый цвет! Мой любимый размер!», – присвистнула я, глядя на капельки воды, застывшие на внушительно зеленом торсе.

– Это – зал факультета водной нечисти Академии Нави, которая находится в Царстве Кощеевом, – послышался раздраженный голос этого …  ихтиандра.

 Я сплевывала воду, барахтаясь рядом по-собачьи. Кое- как я доплыла до берега и поползла по нему, сплевывая воду.

– Русалки должны быть прекрасными и соблазнительными, – доносилось до меня, пока я сплевывала воду и чувствовала, как облепили волосы мое лицо. – Перед ними не должен устоять ни один мужчина…

– Кхе! – выдала я, сплевывая ряску.  И протрубила, как слон Хатхи, пытаясь высморкать тину.  – Кехеу!

– Твоя униформа, – послышался голос, пока я пыталась встать. На ветках куста висела белоснежная рубашка и венок. По крайней мере, они были сухими. Под сорочкой лежал деревянный гребень и простенькое зеркальце.

– А ничего, что она просвечивает? – спросила я, рассматривая рубашку.

– У тебя есть пять минут, чтобы переодеться! – послышался злой голос зеленого красавца.

Я, если честно, не решалась! У меня вообще в планах не стояло получить высшее нечистое образование! И с каких пор я стала нечистью? То, что меня сегодня в процессе расставания назвали кикиморой болотной, еще не дает никому права считать меня нечистью!

Глава вторая. Веник в венок

– Не зли его, – шепнули мне кусты женскими голосами. – Он сегодня ученицу потерял. И теперь переживает…

– Ладно, –  согласилась я, плетясь под ближайшую иву. Венок на голове был похож на воронье гнездо, рубашка прикрывала пятки и открывала пространство для мужского воображения. Хорошо, что на мне были лифчик и трусы.

– Ну и где ты там? Усохла что ли?  Давай, килька в помаде! – послышался недовольный голос зелененького. Я высунула голову, снова любуясь красотой пруда. Жаль, что фотоаппарата нет. А то бы я тут все отсняла!

– Сейчас, сейчас, одну минутку, – выжала я грязные и мокрые джинсы, вешая их на ветку. Следом за ней «прослезилась» над шелковой травой футболка.

– Урок уже начался! – послышался злобный голос. В пруду раздался плеск, словно по воде ударила хвостом огромная рыба.

Я вышла из сени ветвей, все еще не веря своим глазам. Ивы томно полоскали свои ветви в воде. Ни дуновения, ни ветерка. Только лунная дорожка поблескивает призрачным серебром.

Из воды вынырнули такие же девицы в венках и рубашках. Просто невероятно! Я поверить не могу!

Кто-то из красавиц, прошуршал кустами и бесшумно зашел в воду…. Длинные волосы красавиц стелились по водной глади. А я понимала, что забыла дома купальник.

– Ой, а можно мы на ветвях покачаемся? – послышались хихикающие голоса. Ветки ивы затряслись над водой.

– Да, галерка, можно! –  злобно произнес ихтиандр,  показывая роскошный рыбий хвост. Замечательно. Сверху мужик – снизу полный тунец!

«Он – мой беспокойный сом, мой колокольный бом…», – пронеслась в голове песня. Я наблюдала плавники и чешую, на которой сверкали капли воды.

– Да иду я, иду, – бурчала я, пока все смотрели в мою сторону.

Только сейчас я заметила окровавленный веток в руках этого …  русала. Или как его правильно? Тот самый, который рухнул с дуба. Он держал его, не выпуская,  и прижимал к себе.

– Не успел… – прошептали ветви ивы, качаясь над водой. – Не успел… А так бы пол водицей обернул… И рухнула бы она в водицу… Бедная…  Он еще долго переживать будет…

Осторожно я пощупала воду ногой, проверяя дно. Открывать пляжный сезон мне не хотелось.

– Бррр! – поежилась я, заходя в воду.

Нога вошла в мягкий и склизкий ил. Рубашку пришлось закатить повыше.  Неподалеку плавала коряга, за которую уцепились сразу две красавицы. Еще одна красавица, оперла локти на плавающее бревно.

– Шевели плавниками, – послышался недовольный голос, пока я увязала в тине.

«Это сколько же пива нужно, чтобы таранька снизу  показалась чем-то симпатичным!», – выдыхала я, размахивая руками и пытаясь идти по дну.

– Ой! – плюхнулась я, пытаясь по-собачьи доплыть до ближайшей коряги. Поднимая брызги и сопя от напряжения, я плыла в сторону первой попавшейся на глаза коряги.

– Буйок свободен? – спросила я негромко, чтобы не нарушать чарующую тишину отпавших челюстей.

– Здесь занято! – послышался голос девицы в такой же белой рубашке.

– Извините, – сплюнула я воду, подплывая к следующей коряге. – А у вас свободно?  Можно, я тут у вас пришвартуюсь?

– Да, – вздохнула русоволосая девица с васильковыми глазами и россыпью веснушек.  Мои руки вцепились в корягу. В душе я понимала, что отношусь к категории людей, которые не тонут. Но, видать, во мне было что-то хорошее, что ко дну тянуло!

– … я настаивал на том, чтобы наш факультет не трогали, – послышался голос русала.  Венок все еще был прижат к его груди. –  Я считаю, что у нас и так достаточно предметов. Соблазнение, уход за собой, хороводоведение, венкоплетение, психология мужичин и пение. Но ректор настоял, чтобы с этого учебного года вы посещали все предметы. Видимо, времена меняются. Люди забывают нас.  Итак…

Я чуть не соскользнула со своей плавучей «парты», но вовремя вцепилась в нее мокрыми руками.

– Это кто вообще такой, стесняюсь спросить? – прошептала я, глядя на соседку.  Она смотрела на нашего зеленого красавца безотрывно и томно.

– Это – водяной… Ах… – выдохнула она, растекаясь по нашей коряге. У нее было то самое блаженное выражение лица безответно влюбленной женщины.

– Но он же наполовину килька? – прошептала я, удивляясь.

– Ничего ты не понимаешь… – послышался томный вздох.

Ну да! Я никогда не умела выбирать рыбные консервы!  Ой-е-ей! Я соскальзываю! Мне пришлось обнять «парту» двумя руками. Если это сон, то очень реалистичный!

– А что такое Навь? – шепотом спросила я, отчаянно  работая ногами под водой.

– Есть три мира. Явь, Правь и Навь, – послышался тихий голос соседки. А она все поправляла и поправляла свои волосы, в надежде поймать чей-то взгляд.

– А Левь есть? – спросила я, не веря своим глазам.

– Явь – это мир людей. Правь – это мир светлых богов. Навь – это мир темных богов и нечисти… – ответила соседка, всем видом подчеркивая, что я мешаю ей любоваться и мечтать.

– Поэтому вам необходимо будет посещать оборотничество, гадания, домовую магию и еще целый список предметов, – мрачно произнес Водяной, снова показав свой хвост. – Приказ ректора не обсуждается. Про Змия вы слышали. Я очень надеюсь, что в этом году обойдется без  …  новых потерь.

– Змий…  Хи-хи! – послышалось с ивы. Она зашуршала ветками. Вниз упал сухой сучок, оставив на воде круги.

– Душеньки – недодушеньки! Галерка, – поднял глаза водяной.  – Вас это тоже касается! В первую очередь! Я вас давно знаю!

– Хи-хи! – послышался игривый и беззаботный  ответ. «Ой, не толкайся!», – пискнул кто-то. «Я соскальзываю!», – ответил такой же звенящий голосок.

– А мы что? А мы ничего! – послышался еще один голос.

Опять этот Змий! Он что? Маньяк тут какой-то? Потрошитель кошельков?  Кто это вообще такой? Тут одного кота вполне достаточно, чтобы у моего психолога появилась вилла и яхта!

Соседка снова вздохнула. Я посмотрела на нее и поняла, что все очень грустно.

– А теперь вы должны отправиться в лес и собрать цветы для венка, сплести его и сдать в конце урока, – послышался плеск огромного хвоста.

 Все стали погружаться в воду. Сначала исчезла одна голова, потом вторая. С ивы бултыхнулось сразу три тела. А я осталась в пруду одна, вцепившись в корягу, не зная, что делать.

– Ныряй! – послышался голос под водой.

Меня потянули меня за ноги.

– Не-а! – подняла брови я, пытаясь грести к берегу вместе с «партой». В следующий раз пусть мне спасательный круг выдают! Я буду русалкой со спасательным кругом! Такие же тоже в природе должны встречаться, не так ли?

– А! – икнула я, когда меня дернули за ногу так резко, что я не успела набрать воздуха в грудь. Ой… Я что? Дышу под водой? Ничего себе!

– Брр! – вынырнула я, барахтаясь и осматривая красивый сумрачный лес. Мы вынырнули совсем в другом месте. Здесь был пологий берег, усыпанный цветочным ковром. Холодный туман цеплялся за корни вековых деревьев.

– А теперь  красиво выходим на берег! – послышался голос водяного. – Первая пошла!

Красавица с мокрыми волосами, в рубахе, облепившей тело, изящно скользнула на траву ногой.

– Отлично, но над взглядом нужно поработать. Следующая!

Я пока что держалась за трухлявый пень, осторожно опуская голову в воду. Невероятно! Я дышу под водой! Вы можете себе это представить? Ух-ты! Рыбки! И, главное, все видно! Как интересно! Может, это действительно сон?

Ого! Какая большая рыба! Интересно, как она назы…

Ой!

Передо мной были зеленющие глаза. А то, что я приняла за рыбу…. Ну, короче, это продолжение мужика.

– Бррр! – вынырнула я, хватая рукой венок на голове.

– На берег, – холодно произнес водяной. Я стала грести, опираясь на пень, как на надувной матрас.

Итак, сейчас будет явление Афродиты из пены морской!  Приготовьтесь! Расправив плечи, я ступила на мель.  Где-то в глубине души я чувствовала, что шутить с водяным не стоит.

– Ай! – скривилась я, падая в воду.  Надо же! Наступила на что-то острое!

Я плескалась, пытаясь схватиться за траву.

– Уф! – выползла я на четвереньках, роняя с головы венок. – Тьфу!

Покачиваясь, я встала и одернула рубаху, прилипшую к белью. Мне стало немного неловко. Вода стекала с меня ручьями. Она текла с волос, рубахи и из носа. Так, любители сопливых русалок! Налетай!

– Вы не переживайте. Если надо, я где-нибудь в кустах выползать буду…  – утешила я водяного.

Он смотрел на меня пристальным взглядом.

– Или буду русалкой под пиво на любителя, – неловко пожала я плечами, отбрасывая мокрые волосы и роняя венок.

Венок  я тут же подобрала, отряхивая его от воды, словно бубен.

– Далеко не уходить. Держаться вместе, – послышался голос в спину. – Если что – звать меня. Понятно? Венки сдать через три часа!

Я обернулась, видя, как водяной выпустил из рук окровавленный венок. С его волос текла вода на лицо. Дорожки воды на щеках были похожи на слезы. Венок поплыл в мутный омут и стал тонуть.

Я поджала губы, чувствуя, словно видела то, чего не должна была видеть. И кот вроде бы не очень виноват. Он себя цепью привязывает… Или виноват? Есть у меня предчувствие, что нервная система взяла ипотеку. И теперь отдает нервными клетками.

– Венок, венок, – ковыляла я, видя, как другие девушки обрывают цветы и что-то плетут. – Венок!

– Дай сюда! Я его первая нашла! – послышался писк. Две девицы с галерки стали толкаться возле красивого алого цветка.  – Это – мой! Прочь, мокрица! Сама ты –  мокрица!

– Венок! – икнула я, вытряхивая воду их уха.

Лес казался чарующим и немного страшным. Темная, густая зелень, почти не пропускала свет. И если смотреть за деревья, то казалось, что там темным-темно. Было в этом что-то древнее, пугающее и завораживающее.

– Зачем мы это делаем? – шепотом спросила я у своей влюбленной соседик, которая ловко сплела уже половину венка. Она примерила его на свою голову, сидя возле дерева.

– Чтобы заманивать людей в озера, – промурлыкала она, что-то отмеряя и ловко вплетая следующий цветок.

– А зачем? Это что за игра в Мойдодыра? – прошептала я, срывая парочку цветов.  Я честно попыталась сплести их друг с другом.

– Нам нужны души, – прошептала влюбленная соседка, глядя на мои потуги с тяжким вздохом. – Неужели тебя никто никогда не обижал? И тебе не хотелось утащить его под воду и утопить?

Ее глаза сверкнули и обожгли меня зловещими огоньками обиды. Обиды на весь мир.

– Тот, кто меня обижал, купается на Карибах! – ответила я, присаживаясь рядом. – Или моется раз в две недели, когда носками можно дерево рубить.

Я поглядывала в сторону дремучего леса. «Может, дернем?», – предложила я себе, пока не решаясь на побег.

– Души делают нас сильнее. Мы питаемся ими, – продолжила соседка по парте. Я пыталась завязать узелок из стеблей.  – В Нави все так делают! Ты теперь тоже – навка!

– Ясненько – понятненько, – пожала плечами я, снова поглядывая в лес. Сколько фотографа не корми, все равно в лес смотрит!

Мой взгляд скользнул по девушкам, которые усердно вплетали в венки травы и цветы. Кто-то из них тихо пел, кто-то хихикал. «Змий, ага, прилетит за тобой! Прилетит, ужаснется и обратно вернется!», – послышался тихий смешок.

Глава третья. Не раз очаруй меня!

– А Огненный Змий это вообще кто? – спросила я. Соседка подняла на меня ясные глаза с поволокой несбыточной мечты.

– Лучше не спрашивай, – прошептала соседка. – Еще ни одна девушка не устояла перед ним.

– А что? Все резко «улежали»? – спросила я, поднимая глаза и видя, как шелестят исполинские деревья.

Нет, жаль, что я потеряла фотоаппарат. Такая красота, а я не могу ее запечатлеть… Вот обидно! Темно зеленая листва, высокие травы, голубое зеркало озера, подернутое туманом. Немного выровнять горизонт, добавить красочности и яркости…

– Ни одна не устояла, – снова повторила соседка, увлеченно плетя венок.

– Ой, какой красивый цветочек, – воскликнула я, немного отползая в сторону леса. Да-да! Я решила бежать отсюда по-хорошему! Мне только змей не хватало!  Тут котик сожрал кого-то, а по ощущениям – мои нервы.

– И вон там еще! – фальшиво заметила я, осматриваясь по сторонам.

На меня никто не обратил внимания. Я наклонялась, срывала цветы, поглядывая на других студенток. Еще чуть-чуть отойти, а потом можно бежать и не оглядываться. Мне кажется, или я сегодня решила выполнить все нормативы по физкультуре за ближайшую пятилетку?

Я посматривала себе под ноги. Мало ли, тут какой-то змей водится!

Стоило русалкам скрыться за огромными папоротниками, как вдруг меня окликнул голос.

– Куда же ты так спешишь, девица – красавица? Твоей маме зять не нужен? – послышался азартный и  дерзкий  мужской голос.   Вроде про зятя спросил. А такое чувство, что:  «Вашей попе неприятности не нужны?».

– А почем? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Вокруг меня были папоротники и никого. – Почем предлагаете? Почем нынче зятятина?

Если честно это было очень не вовремя!

– Дорого, – дерзко ответили мне. Я все еще никого не видела.

– Тогда, чтобы подешевле было, можно мне половинку зятя? – закатила глаза я, боясь, что это кто-то из Академии.  И он тут же заложит меня. – Я всегда знала, что где-то есть моя половинка! Поэтому мне, пожалуйста, половинку зятя!

– Тебе какую? Верхнюю или нижнюю? – произнес мужской голос, смеясь.

Обалдеть, как смешно! Да чтоб я так с мужиками знакомилась! Одна моя подруга знакомилась с мужчинами в очереди в туалет. Они готовы были даже сразу в ЗАГС, если им дадут возможность исчезнуть за заветной дверцей.

– Лучшую, – отозвалась я, настороженно идя мимо дерева.

Из-за дерева вышел красавец с золотыми волосами. Я мельком взглянула на его лицо и увидела, что глаза у него гадючьи. Так, еще один сюрприз! Отлично! Ну, хоть не змей! Уже хорошо! Мне только змея не хватало!

– Ты очаровательна.  Можно тебя на пару снов? – снова дерзко спросил голос. На тонких губах появилась улыбка. На меня смотрели так, словно я – единственная женщина на земле. Так разговаривают мужчины, заранее уверенные в своей победе. «Или хищники, заранее уверенные в своем обеде!», – вспомнился мне котик.

Меня взяли за руку, продолжая улыбаться.

– Так! А ну отпустил меня! – возмутилась я, гневно пытаясь выдернуть руку. – Или потребую триста грамм зятя! И пакетик!

– Свет очей моих, почему ты злишься? – послышался вкрадчивый голос, но руку не выпустили. Она лишь крепче сжалась. У меня тоже кое-что сжалось, видя браслет пальцев на моей руке.

– Я же ничего тебе плохого не сделал. Ты просто приглянулась мне… Неужели я тебе ничем не приглянулся? – тряхнул кудрями красавец. Он даже плечи расправил.  – Быть может, я не приглянулся, потому что еще не все показал?

Да тут такие залежи наглости, что добывать и добывать! Просто сказочная наглость!

– Послушай, я не хочу искать твою иголку в стоге моего сена! – процедила я, пытаясь вытащить руку.

Ничего себе сила у него. Это я тут корчусь, а он даже не шелохнется. Стоит, смотрит и улыбается. И глаза у него гадючьи, со зрачком – волоском. А если смотришь в них, то начинаешь тонуть! А плавать я, к сожалению, не умею!

– Да у меня что? Борщом намазано? – пыталась я разжать чужие пальцы. Отгоняя очарование змеиных глаз.

Стоило расстаться с одним, как уже следующий нарисовался! А я, между прочим, недавно поняла, что любовь приходит и уходит, грозно тряся мужественностью, а кушать и быть счастливой хочется всегда. Вне зависимости от того, стоят ли в коридоре мужские тапки, или нет!

– Еще раз спрашиваю! От меня что? Котлетами и утренними менуэтами пахнет? – яростно дернулась я, в надежде, что разорву оковы чужой руки.

Поднимать шум не хотелось. Не хватало мне неприятностей!

– Вот смотрю я на тебя, сердце мое, и понимаю, что ты мне все больше и больше нравишься, – послышался бесстыжий голос. – И кудри твои…

– Из кольца в кольцо, как солома! Сейчас быстро разонравлюсь! Послушай, друг мой сердечный! – вздохнула я, пытаясь вытащить свою руку. – Мне мужик нужен на пять часов в неделю. На пять часов! Всего лишь! Если он не умеет прибивать полку, то на три! На три часа! Я не хочу слушать, про злого начальника и поддакивать: «Ну-да, какая же он сволочь! Работать заставляет бедного! Вот как таких начальников земля носит!»…

– О чем это ты? – спросил меня негромко голос.

– О том, что не хочу засыпать, уткнувшись в потную подмышку, часами слушать про коленвал, проблемы Сереги, который расстался с женой, работой и девственностью печени в гараже у Толика,  – шипела я, высматривая  куда бежать и освобождая свою руку. – Восторги по поводу дохлой вороны возле помойки, про то, какие труселя трут, а какие нет,  как сыграл Хренчестер, и кто забил во втором тайме. Поверь, я это уже сто раз проходила. И всегда одно и то же!

– Да ну… Что еще интересное расскажешь, сердце мое? – в голосе послышалась улыбка. Мне не нравилось, что мою руку все еще держат. И не просто держат, а еще и медленно тянут к себе.

Что ему от меня надо?!

– Сразу предупреждаю, я не та девушка, которая после волшебного заклинания: «Че пожрать?» колдует целую поляну, – огрызнулась я, пытаясь вырываться.  – Которая, будет бегать вокруг мужика, как вокруг серванта, и сдувать с него пылинки. Я не собираюсь изображать постельного клопа после того, как при мне эротично оттягивали резинку от семейных трусов.  И вообще! Пусти руку!

– Как зовут тебя? – спросил красавец, ослепительно и хищно улыбнувшись. Я еще раз заглянула в его глаза. И поняла, что там целая очередь девушек в купальниках стоит, чтобы утопиться в них. Но там уже плещется сборная по женскому плаванию!

– Скажу – отпустишь? – прошипела я, прищурившись.

– Отпущу! – с вызывающей улыбкой ответил мне красавец с гадючьими глазами. У него сейчас такое выражение лица, словно он меня уже раздел! Внутри меня что-то плавно перевернулось.

– Марьяна, – процедила я голосом,  словно призываю демона.

– Ну теперь точно не отпущу, Марья! – послышался смех.

 Меня попытались обнять и поцеловать!

– Ах, так! Если девушка говорит «нет», это значит «НЕТ»! А не скромность или «да, но позже»! – вознегодовала я, опускаясь на колени и вгрызаясь в руку, которая меня не хотела отпускать. Схватив веник мятых цветов я от чистого сердца отмахала бесстыдника по красивому лицу.

– Что там?! – послышались перепуганные  голоса русалок. Я лохматила букет о бесстыжую улыбку.

Ну вот! Только сбежать надумала. А все из-за него!

– Значит так, да? – послышался негромкий голос. Гадючьи глаза сощурились на меня. Теперь он смотрел по-другому. Словно выжигал на мне узоры под хохлому!

Букет рассыпался окончательно. Я тяжело выдохнула, разминая кисть.

– Зря ты это сделала, –   распаленным и страстным шепотом выдал красавец,  трогая пальцем разбитую губу. Раздвоенный змеиный язык, слизнул с нее каплю крови.

– Клянусь, ничем не поступлюсь! Душу вырву, сердце выну, костьми лягу! Слово мое попомни! –прошипел он, а кончик языка пощекотал мою щеку. – Моей будешь! Моей или ничьей!

– Гори – ка ты синим пламенем! И чтоб тебе еще счет за газ пришел!  – огрызнулась я, понимая, что сейчас сюда набегут. И сорвался мой побег.

И тут красавец вспыхнул ярко-ярко, что меня даже ослепило. Огненная вспышка чудом не оставила меня без ресниц и бровей!

– Я же сказала синим, – злобно заметила я, видя, как огромный огонь скользит между деревьями.

Так, погодите! Змеиные глаза,  огонь… А уж не тот ли это Змий?

Нет, лучше я вернусь обратно! Хватит с меня нежданных встреч! Я стала возвращаться, а потом вспомнила про венок. А венок-то я не сплела!

Русалки уже возвращались в воду. Я брела среди папоротников, собирая все подряд и пытаясь соорудить венок. Тоже мне, нашли искусство превращения веника в венок!

– А сон ли это? – прищурилась я. Но ответить на этот вопрос я не смогла. И никто не ответил. Слишком долгий он какой-то!

Мой венок выглядел весьма уныло. В нем торчала трава и несколько цветов. А еще он вот-вот рассыплется! Я еще раз взглянула на творение рук своих. Странно, что люди не задают мне вопрос: «Тяжко наверное жить с руками из попы?». Требую особую номинацию: «Погребальный».  Ай! Он еще и колючий получился!  Зато ягодки красиво выглядят! Красные, на шиповник похожие!

– Соблазнительно, – кивал водяной, глядя на протянутые ему венки. – Красиво. Мило…

– Ура! У меня соблазнительно! – радовалась моя соседка, прижимая венок к груди.

Это что? Оценки? Соблазнительно – это пятерка? Красиво – четверка? Мило, я так понимаю, тройка… Как интересно!

– Грустно, – ответил водяной, глядя на чей-то венок. – Соблазнительно! Мило!

– А я старалась! А мне «мило»! – хныкала рядом брюнетка, теребя свой венок.

– Лох? – выдал водяной, глядя на мой венок.

– Кто? – округлила глаза я, глядя на свой венок.

– Вот это растение называется лох! Лох, лопух… – перечислял водяной, видимо, впервые столкнувшись с таким дарованием как я.

– В стиле минимализм! – пожала плечами я, уколов невзначай палец.

– И что я должен поставить? – спросил водяной, глядя на меня.

– Бутылку за старания, – заметила я. Вспомнив студенческую юность.

– Ладно, мило, – махнул он рукой.

«Опять не оценили мой тонкий вкус!», – вздохнула я, стараясь держать венок так, чтобы не исколоть руки.

– Русалок часто просят сплести венок, чтобы очаровать нужного мужчину.  И не важно, кто просит. Люди или навьи. Поэтому твой венок должен быть самым красивым. Чтобы среди чужих плавающих венков схватить хотелось именно тот, который плела ты. По древним законам, тот, кто венок поймал – связан с судьбой с той, кто его пускала, –   терпеливо пояснил водяной. – Так что, увы, с таким венком вряд ли улыбнется удача. Никто не вытащит твой венок. Поверь, моему опыту!

– Русалка с айфоном заманит намного эффективней, чем русалка в венке!  – вздохнула я, глядя на творение своих рук и совести.  – С последним айфоном в воду заманит даже крокодил. Поверьте, моему опыту! Оставить на берегу, и спрятаться… А потом…

На губах водяного появилась улыбка. Я впервые видела, как он улыбается. Он опустил руку в воду и достал целую пачку телефонов.

Глава четвертая. Лох – это судьба!

– Это мой! Я его по чехлу узнала! – округлила глаза я, глядя на телефон, который утопила в прошлом году. Я так не плакала со времен просмотра «Титаника». Хотя в этом телефоне утонуло в два раза больше полезных людей. Правда, в телефонной книге, но тоже очень жаль.

– Можешь забрать, – послышался голос водяного. Точно сон!

Я прижала к груди неработающий телефон, ностальгируя со страшной силой по дням ушедшим и зарплате прошедшей.

– Ой, а вы браслет мой не находили? – спросила я, рассматривая свой старый чехол. Разумеется, телефон и не думал включаться.  Пока я возилась с телефоном, в надежде включить его и дозвониться хоть кому-нибудь, он опять выскользнул и бултыхнулся в воду. Вот так всегда!

– Я так понимаю, мы тут правильно топить учимся. А если я никого не хочу топить!  – робко спросила я, вспоминая слова соседки.  –  Ни котят, ни соседей снизу.

– Кто сказал тебе такую чушь, что мы кого-то топим? – скривился водяной. – Мы живем, их не трогаем. Они живут, не трогают нас. Иногда, бывают стычки. А все почему? Люди  – эгоисты. Они не готовы мириться с тем, что кроме них есть те,  умеет думать и разговаривать. Они хотят быть единственными и неповторимыми. Чтобы называть себя царями природы.

Водяной промолчал, глядя мне в глаза.

– Ты должна помочь в любви. Дать то, чего просят. И за это тебе будут щедро платить. И люди, и навьи. Быть русалкой – означает купаться в золоте и украшениях. Ведь ты сама назначаешь цену за свою помощь. А любовь – стоит дорого. Особенно настоящая.

Так, а вот это уже интересно! Надеюсь, у нас не будет практики в пруду Вторчермета, куда сливается вся таблица Менделеева!

И тут я услышала, как где-то хрипло кричит петух. Я немного удивилась, слыша громкое: «Кукареку!».

– Так, куда ныряете? Петух для учителя! – строго произнес водяной. А девицы застыли, готовы нырнуть в омут.

 Так вот как заканчиваются уроки?! Вместо звонка – крик петуха! Никогда бы не подумала!

– А теперь пускайте венки. Если венок к дальнему берегу – жених будет издалека. Если к своему берегу – он где-то близко. Если венок на месте стоит, то судьба еще не решила. И вряд ли замуж выйдешь. А если утонул – плохой знак. Понятно? – послышался голос водяного. Он завертел воротку прямо в середине пруда.  И с плеском нырнул в него.

– Говорят, если венок утонет, то жить тебе недолго, – со страхом прошептала девушка рядом, осторожно кладя венок на воду. По ней видно было, что она даже дышать боится на него. Венок медленно стал покачиваться на воде.

– А если к дальнему берегу поплывет, то жених будет издалека! – заметила вторая, затаив дыхание. Ее венок стал отплывать. «Плыви, плыви, плыви!», – шептала она, провожая его взглядом.

– Ну, –  обратилась я к своему венку. – Ты, скажем так, не самое лучшее мое творение. Давай честно, ты унылое … гэ…  И поскольку ты «гэ», тонуть ты не должен! И Гагарин сказал: «Поехали!».

 Я отпустила венок на воду. Он погрузился наполовину и стал медленно отплывать.

Мой соседка тоже опустила свой венок на воду.  Она изредка бросала на меня ревнивые взгляды. Я так и не узнала, куда поплыл ее венок. Но, чувствую, придется мне искать новую парту! Ревность – страшная штука!

– Фу-фу-фу! – стала дуть я на свой венок, не желая, чтобы где-то поблизости рыскало мое будущее счастье. Я плескала руками, подгоняя венок отплывать подальше.  Мол, и я не – я. И венок – не мой!

Он казался неуклюжим  и утонул почти наполовину, намекая на то, что планы на будущее мне лучше не строить. И ограничиться в лучшем случае ближайшим понедельником.

– А если кто поймает, то судьбой твоей станет! – хихикнула неунывающая галерка, провожая свои венки. – Ну! Ловись, судьба! А то замуж очень хочется!

Стоило венку определиться, как русалки с плеском ныряли в прохладную воронку. По озеру полз туман, скрывая уплывающие венки.

Я осталась одна, глядя на свой венок, который решил и не туда, и не сюда.

– Ну, ты определишься? Или как? – нетерпеливо вздохнула я, словно ожидая очереди в туалет.  –Ты туда или сюда?!

Мне, если честно, уже надоело с ним возиться. Он то отплывал, то приплывал обратно. А потом вдруг начал тонуть.

– Придется взять судьбу в свои руки! Так, судьба, иди сюда! – выловила я творение своих корявых ручек, отряхнув от воды.

Осмотревшись по сторонам, я размахнулась и кинула его подальше.  Венок шлепнулся в воду рядом с другими венками, которые уже прибило к туманам противоположного берега.

– Ну, вот и славненько! – пожала плечами я, отряхивая руки.  – Главное – результат, а не то, как ты его добилась!

На том берегу послышались шаги. Я прислушалась, слыша шелест туманных трав.

Я подняла глаза и увидела, что не ошиблась.  И на том берегу действительно кто-то есть. Вот если бы не туман, то я бы разглядела! Очень надеюсь, что этот кто-нибудь сможет мне помочь выбраться отсюда! Я с надеждой высматривала какого-нибудь грибника или семейку отдыхающих.

Некто, окутанный туманом, подошел к воде и присел, шаря рукой по венкам.

– Это что за зеленая лепешка? – послышался удивленный голос. Я увидела творение своей совести, извлеченное из общей кучки. – Жуть-то какая!

В тишине я слышала, как с моего венка капает вода. Его держали на вытянутой руке, словно дохлую крысу.

А говорили, что шансов нет! А говорили, что никто не позарится! Есть же ценители скромного минимализма!  Или…

 Я закусила губу, видя как туман постепенно рассеивается.

… ценитель…

Я нервно сглотнула, видя алые одежды, сверкающие драгоценностями и лихие золотые кудри. Красивое бледное и тонкое лицо, искривилось в гримасе отвращения.

Опять он!!!  Змий!  Что он здесь делает?!

Мой венок отряхнули, рассматривая со всех сторон. Венок, конечно, лопух! Неприятности при нем! При нем!

Так, дорогие неприятности! Вы бы хоть за проезд передавали. А то попа у меня не казенная! Скоро с вас арендную плату брать буду!  А пока потеснитесь! У нас пополнение!

– Это что еще за…?  – поинтересовался Змий, не замечая меня. Он был увлечен жутким венком, который рассыпался в его руках и обрушился в воду.

– Судьба твоя! – крикнула я, вспоминая название растения.

– Не понял? – поднял красивые густые темные брови Змий.

– Лох – это судьба! – крикнула я. – Лох и лопух!

– Так это твой венок, Марья – Искусница! Я же сказал, что я – твоя судьба! – внезапно обрадовался красавец, беря венок в руки.  – А от судьбы не уйдешь, не убежишь!

Он склонился над водой и стал что-то шептать, водя рукой по водной глади.

– Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь! Света белого за мной видеть не будешь! – шептал он, не сводя с меня глаз змеиных. А под его рукой пламя по воде скользить стало. – Сожгу сердце твое, растоплю. Чтобы сама ко мне пришла, чтобы сердце свое принесла. Держи, Змий, сердце мое ретивое…

 Не знаю, что он делает, но мне это не нравится! Я стала отчаянно плыть к воронке, захлебываясь  водой. Алый огонь растекался по воде и обступал меня со всех сторон. Я поднажала и нырнула в воронку.

Стоило мне бултыхнуться в нее, как я почувствовала облегчение. Меня выбросило в какой-то луже, посреди леса. Так? Змеи здесь водятся? А Змии? Вроде бы нет!

– Сердце принесла, ага! Щас! – выжала я свою рубаху. – А почему не почку?!

– Кукареку! – надрывно закукарекал  невидимый петух в темном и мрачном лесу.

На сумрачной поляне стояла на двух пнях старая изба. Ни окон, ни дверей в ней видно не было.

Девицы столпились перед избушкой.

– Кто последний  в очереди в  туалет? – спросила я, в последний раз видя что-то похожее на даче. – Мне срочно надо!

– Избушка – избушка,  повернись к нам передом, а к лесу задом! – произнесли девицы хором, не обращая на меня никакого внимания. На избушку наполз туман, а она заскрипела.

– Так, погодите!  Если это то, о чем я подумала….  А где куриные субпродукты? Где огромные куриные лапы? – спросила я, ожидая увидеть нечто иное.

Я пожала плечами и пошла вслед за остальными. Лес вокруг был мрачным и темным. Вокруг избушки валялись старые черепа и кости. Их прикрывал серенький зловещий туман.

– Угу! – кричал кто-то в лесу, пока с избушки сыпалась труха. – Угу!

– Может не надо? – поежилась я, глядя на избу, а потом на лес.

Мне показалось, или среди деревьев мелькнул огонь? И жуткое «угу!» тут же затихло.

Чем ближе мы подходили, тем страшнее и больше выглядела изба.  Это издали она казалась деревенским туалетом или баней. А вблизи навевала мысли о чем-то не очень сказочном.  По коже опять пробежали мурашки. Этот сон почему-то не заканчивается.

– Эх! Гулять, так гулять! Неприятностей мне на всю попу, пожалуйста! – поспешила я забраться в избу.

– Проходите!  – послышался скрипучий старушечий голос. А мы очутились в пыльной избе.

– Чую духом «ой, чую «я забыла про домашнее задание!»  пахнет! – подозрительно принюхалась старуха.

Да, это от меня!

Перед нами сидела на лежанке очень колоритная старуха. И только сейчас я заметила, что одна нога у нее была костяной!  Ни кожи, ни жил, ни мяса… Просто кость, торчащая из под юбки. Зато вторая вполне себе обычная. На голове у старухи был старый платок. В избушке пахло травами, пылью и свежей порцией впечатлений для моей девственной психики.

Дерево от времени уже посерело, а кое-где рассохлось. Сухой мох торчал между бревнами.

– Это у вас первое занятие? Дайте-ка хоть на вас погляжу, что ли! – прищурилась старуха, осматривая нас.  – Все здесь девицы красные? Молодцев синих нет? Правильно говорят, чем синее молодец, тем краснее девица! Ну что, присаживайтесь! В ногах правды нет…

– Что? – переглянулись мы.

– Правду там не потеряли? Газету «Правда» не видели? А то я ее постелила, чтобы не топталися! – проворчала старуха. – Итак, мои касатики! Меня зовут Ягиня. Если назовете меня бабой Ягой, я вас съем!  А теперь быстренько переоделись!

На  пеньках, которые исполняли обязанности стульев, лежали лохмотья и платки. Я стащила с себя мокрую рубаху и скинула венок, натягивая сухую одежду с огромными дырами. Платок я кое-как завязала на голове.

– Сейчас вы – Ягини, – проскрипела старуха. – Древние колдуньи, которые способны открывать границу между явью и навью!  Будет ваша избушка в лесу стоять. И кто на нее набредет, тот может к вам и обратиться.  А ваша задача обыскать его, чтобы не пронес ничего запрещенного. И пропустить. Или выпустить, ежели кому надобно. Невежливых разрешаю съесть! Косточки обглодать и под избу кинуть! Боремся за культуру поведения!

Так бы и сказали, что таможня дает добро!

– Если гость к вам придет, надобно сначала в баньке выпарить и обыскать. Запах живых отбить, чтобы войти мог в Царство Кощеево. Да чтобы не сожрали его по пути!  – продолжила Ягиня. – Схема мытья добрых молодцев прилагается!  Кто не видал, пусть посмотрит!

– Ого! – заметили девушки, переглядываясь и слегка краснея.

Глава пятая.  Три мушкетера

Ягиня развернула старинную бересту, где был изображен добрый молодец, сжимающий своего молодца двумя руками.

– Простите, а доброго молодца везде мыть надо? Или можно частично? – спросила я, округляя глаза.

– Петушка тоже мыть! И яйца! Короче, насест весь мыть! – заметила Ягиня так, словно делает это каждый день. По три раза!   – И хорошенечко тереть!

– Разве что на мелкой терочке, – пробурчала я, собрав руки на груди в недовольный узел. –  Какого Дюма тут происходит? Это что за операция: "Три мушкетера?".

Ягиня уперла руки в боки и скрипучим голосом выдала: «Ну, доставай свой огурец, не стесняйся, молодец! Что бабушки смущаешься, руками прикрываешься! Бабка немало на своем веку повидала молодцев в самом соку! Кого-то повидала, а кого-то едала! Ложись, милок, на лавку, да показывай свою вавку! А ежели отпадет, то до свадьбы заживет!».

Нужно записать. В качестве самого действенного метода контрацепции! И применять на мужчинах, которые мне не нравятся!

Пока я  мысленно увеличивала количество импотентов и снижала будущую рождаемость, Ягиня повернулась, как циркуль на своей костяной ноге.

– Есть часто задаваемый вопрос, он как в дороге навоз!  – продолжала она, скрипя половицами. Шутки-шутками, а здесь почему-то пахнет кладбищем.

От Ягини веяло холодом и пахло сырой землей. Скрипучие половицы, пыльные и покрытые паутиной травы и темнота, озаряемая темными свечами, заставляла мои волосы подниматься и шевелиться. Мне на секунду показалось, что она не моргает. И правда, не моргает! Она что? Ме-ме-ртвая?!

– Если что, отвечать: «Да большой, большой! Только висит лапшой! Да нет, не кривой! Жаль, что смурной!», а то не отстанет! Поверьте моему опыту! За вами еще долго будут бегать с вопросом, а что да как! Пресекайте! – поучала Ягиня, скрипя костяной ногой. – Помните вы храните границы Нави! Смотрите, чтобы железа в Навь не проносили! Я дам вам список, что проносить нельзя, а что можно!

Ничего себе обыск! Прямо таможня! Хотя, если так посудить, то решение верно!

– Опосля, одежу ему чистую выдайте! А ту сожгите в печке. После блинами накормите! Да напоите! И сразу предупредите, что есть в Нави ничего нельзя! – перечисляла Ягиня. – Чтобы по дороге в Навь ягоды да грибы не собирал!

Отлично! Я блины очень люблю готовить! Только у меня комом не только первый, но и все! То ли дело оладушки!

– После ентого выясните, что ему надобно в Нави. Цель, так сказать, визита! Или красавицу спасти, или братца найти! Или молодильных яблок принести! – продолжала Ягиня. – Чтобы просто так не шастал! Ежели спросит чего – яблочко по золотой тарелочке покатили, вопрос задали, ответ на блюдечке появится!

Пока она рассказывала, я сидела на пеньке, ощупывая его. Он был настоящим. У меня даже кора в руках отвалилась. Это – не сон. Я вам клянусь. Я вижу это наяву.

– Чтобы с пути не сбился, клубочек ему выдайте! Ежели красавицу отбить надобно, то меч – кладенец вручите! Нашим – то он вреда не причинит. Но коленки у молодца трястись перестанут!  – усмехнулась Ягиня.

В избушке повисла тишина, прерываемая скрипами. Лохмотья стелились по полу, прикрывая ужасающего вида костяную ногу. Нога скрипела костями, вызывая у меня желание ее смазать!

– От того, как вы молодца парите, зависит судьба всей нави! Чтобы вреда никому не причинил, да последствий не натворил! – подняла почерневший палец вверх Ягиня.  –   Короче! Работа – не бей лежачую! Квартирная программа. Работа на дому. Без вложений! И опыта! Подходит для декрета! И в качестве работы на пенсии! Так же вам предоставляется личное транспортное средство! И путешествия раз в год! Для обмена опытом! Вопросы есть?

– А если навьи захотят в мир людей? – спросил голос с заднего пня. Я обернулась, но так и не поняла, кто спросил. Просто вид у всех был очень озадаченный.

– Тоже самое! Никакой разницы! Только смотрите, чтобы ничего не проносили в мир людей колдовского! – кивнула Ягиня. – Ни скатерть самобранку, ни сапоги – скороходы, ни молодильные яблочки.

– Мы же русалки, зачем нам все это?  – послышался сомневающийся голос с задних парт.

– Чистых водоемов все меньше и меньше! Так что учитесь, все в жизни пригодится! – ответила Ягиня. – А теперь тренируемся на добрых молодцах! Ежели какие вопросы – потом зададите! Все понятно? Я не сторонник долго яблочко по тарелке катать! Поэтому сразу учиться будете!  А сейчас спускаетесь к колодцу с мертвой водой.

Избушка захрустела и стала поворачиваться. «Не сходить до полной остановки избушки!», – пронеслось у меня в чумной голове. Я украдкой щипала себя, поглядывая на все вокруг. Чувствую я, неприятности у меня не простые, а сказочные!

– И когда же мы будем тереть молодцев? – хихикнула галерка, вырывая друг у друга зеркальце. В конце-концов, они уронили его на траву.  – Уж как потру, как потру, так проснемся поутру!

– Это кто из доброго молодца красну девицу собрался делатить? – прищурилась старуха, вскинув седую косматую бровь. Чудовищная пушистая бородавка на носу недовольно дернулась.

– А что? А мы ничего! – ответила галерка, переглядываясь.

– Нечего яблочки по тарелочке катать! Сразу учиться на практике! А то пока мы молодца изучим, пока то, пока сё! – ворчала Ягиня, выводя нас на поляну.

Я шла, хрустя черепами и костями к старому колодцу. «Простите! Извините! Мне очень жаль!», – хрустела я чужими костями, спрятавшимися в тумане и травах.

– Пейте! – услышала я скрипучее. Рассохшаяся крышка колодца сползла вниз. В воду с плеском  упало ведро. Старая веревка крутилась, а вода расплескивалась во все стороны.

– Держи, – ткнула ведром Ягиня в мою соседку.  – Три глотка!

– Ой! – послышался голосок. Ведро упало на траву, а на нас смотрела еще одна уродливая старуха. – А как обратно? Я же не всегда буду старухой? Точно?

– Молодильное яблочко куснешь и все!  Я его в конце урока выдам! – проскрипела Баба Яга, поднимая ведро и снова бросая его в колодец.  Старая веревка натужно тащила переливающееся через край ведро.

– Кто следующий? – ткнули в нас ведром. Оно почему-то попало мне в руки. Я посмотрела на студеную, не самую чистую воду, пахнущую затхлостью, и брезгливо выпила.  – И так перед каждым моим уроком! Это понятно?!

– А можно я не буду, – закусила губу я, чувствую затхлый запах идущий от ледяной воды. Вода была действительно студеной, словно там внизу плавали айсберги и Ди Каприо.

– Пей, горе – луковое! – скрипнула мне на ухо Ягиня. – Тоже мне, как же ты работати будешь без униформы?

– Может, может, я радость – чесночная, – вздохнула я, делая неуверенный глоток. Вода трижды обожгла мое горло, свела зубы и заставила собой подавиться!

– Это средство предохранения!  – проскрипела Ягиня. – Чтоб вам спокойней было! Чтобы удобней молодца тереть!  Да ничего не мешало!

Я попросила зеркальце, видя огромную пушистую, как кот тети Жени, бородавку на горбатом носу. Один глаз у меня был распахнут, а второй подозрительно прищурен. На коже были рытвины морщин и немного плесени. Но больше всего меня пугала костяная нога. Я смотрела на нее с ужасом.

– Ну, все готовы? По избушкам! Учтите, спасать никого не буду! Молодцы – настоящие!  В избушках все написано! Подсказки видите только вы! Там все просто! Избушки находятся друг от друга далеко, чтобы вместо урока друг к другу в гости не бегали!  Как только урок окончится, вы окажетесь здесь! – скомандовала Ягиня. Я завертелась волчком, чтобы очнуться в точно такой же старой сырой избе. Везде были развешены инструкции.

Добравшись до лежанки, я легла на нее, читая бересту.

– Итак, притвориться спящей! – прочитала я. – Один глаз закрыть, а второй прищурить! Как только избушка начнет поворачиваться, и дверь откроется, произнести: «Чую…. духом пахнет!».

Я улеглась на лежанку, прищурила один глаз, а второй закрыла, как  было сказано. Не знаю, сколько я так пролежала, вдыхая пряный запах трав и сырости, но мне показалось, что я уснула. Очнулась я внезапно, когда избушка закряхтела и стала вращаться.

Дверь открылась. Но я все еще лежала в позе покойника, сложив тощие руки на груди. Раз, два, три!

– Чую-чую, – произнесла я, не узнавая своего голоса. Мой глаз открылся.

Неприятностями пахнет…

– Самым красивым мужчиной на свете. Я знаю, – послышался знакомый и слегка недобрый голос.

Мне очень захотелось вывалить язык и прикинуться дохлой. Собственно, так я и сделала!  А потом спохватилась. Вряд ли это его остановит!

– Чего пожаловал? – спросила я, вставая с лежанки. Костяная нога хрустнула в суставе.

– Хотел бы на одну девицу взглянуть, – заметил Змий, глядя на меня своими змеючьими глазами.  – Да присмотреться повнимательней!

Он узнал меня? Или нет?

– Ну что ж, добрый молодец! – проскрипела я, читая украдкой подсказку. – Проходи, раз пришел!

В подсказке было два варианта. Я выбрала первый, поскольку в мою диету Змии не входят.

– И какой же я тебе добрый молодец? – красивая бровь Змия взметнулась наверх.

– Хорошо, будешь красной девицей!  – ответила я, не читая подсказок. – Не хочешь быть молодцем, будешь девицей! И откуда к нам красна девица пожаловала? И зачем, изволь спросить?

– А где же «съем я тебя, добрый молодец? Косточки обглодаю да по поляне раскидаю!»?  – спросил Змий, проходя по избе. – Что-то ты бледная, Яга…

– Переела я добрых молодцев, – ляпнула я, вспоминая, что там дальше делают.  Перед глазами появилось слово «Банька». – У меня несварение! Последний черствым попался. Я его с … майонезом, а он обратно!

– Веник!!! – мелькнуло слово прямо перед моим носом.

Ой, а можно мы обойдемся пачкой влажных салфеток? Вот только не… Ой! Он что? Уже раздевается?

 Я удивленно смотрела на красавца, лихо отбросившего кудри за спину. Его рука расстегнула золотую застежку, обнажив шею и грудь.  Хитрый змеиный взгляд скользнул по мне, когда рука расстегнула второй замок застежки, обнажив красивый торс. По плечам и торсу вниз стекло алое одеяние. Оно осталось на полу кровавой лужей.

– ВЕНИК!!! –  снова промелькнуло перед глазами. Как вовремя, потому что Змий снял штаны.

Если где-то в мире в далеком-далеком племени и есть вождь по имени Большой Змей, то пусть бежит в ЗАГС и меняет имя на … ну, например, на … Средний Змей.

– Что ж ты смотришь так? – послышался голос, а в нем улыбка. Я отвела взгляд, делая вид, что ищу веник. – Ну как?

Видимо, он уже догадался, кто я. Так, погодите, либо у меня в глазах двоиться, либо… Ой!

– Ты, главное, не расстраивайся, – ответила я, делая вид, что вижу такое каждый день. Вдруг Змий еще не уверен и просто проверяет?

– И что дальше делать? – спросил Змий, пока я понимала, что находили в нем девушки. И почему они ни на жизнь, а на смерть в Змия влюблялись.

– Ну что с ним … ой… с ними делать? Донашивать! Что делать, – вздохнула я, скрипя половицами.

– Что значит донашивать? – глаза Змия округлились.

– Ну, до свадьбы третий отрастет! – заметила я, шурша какими-то сухими вениками трав.

Глава шестая. Прилип, как банный глист!

Я прислушалась в надежде, что услышу, как мужская самооценка с кряхтением заползает под плинтус. И, судя по размерам, не помещается.

– Может, присмотришься получше? А? – нагло заметил Змий. И глаза сощурил нехорошо.

Теперь я знаю, кто размещал объявление: «Продам совесть. Почти новая. Ни разу не пользовался!».

– Сейчас очки найду да присмотрюсь получше!, – махнула я рукой и стала шуршать руками по столу в поиске очков несуществующих.  – А то без очков не видно!  Я ж мелкие буковки вообще без очков не вижу!

– Что-то ты не в духе сегодня, Ягиня…. – опасно заметил Змий, хищно расхаживая по избе. – Не уж-то опять добрый молодец невкусный попался?

Нет, блин, зубочистку к молодцу не положили! Нашел, что спросить! Ой, что-то я нервничаю.

– Вот ела я сегодня доброго молодца, а его самооценка у меня между зубов застряла, – цыкнула я зубом, нервно ежась.

Что же делать? Мне что? Его мыть придется? Везде?! «Уууууу!», – завыл внутри меня маленький оборотень по имени Отчаяние.

«БАНЯ!!!», – мельтешило перед глазами слово.

– Ах, коли бы мысли мои другой заняты ни были, быть может, прилетел бы к тебе разочек, – закусил красивую губу Змий. –  Но ничего поделать не могу! Словно весь свет не мил. Запали мне ее очи в душу. Да вместе с душою только и вырвать! Целовать бы ее очи да в жаркие ночи! Все равно моей будет!

От его взгляда мне становилось душно.  Змий словно наполнял всю комнату собой.

– Да с таким самомнением наперевес можно полчища врагов встречать. Иди ты в баню, красная девица!  – нервно рявкнула я, показывая на открывшуюся дверь. – Да петушков полощи, а то пахнут, как кислые щи!

Ничего себе я дала! Надеюсь, я выживу!

– А она у тебя мужская или женская? Банька-то?   – рассмеялся Змий, отбросив волосы назад. Он сделал вид, что пропустил мимо ушей. Но запомнил. – Просто в женскую не пускают! Все визжать начинают. А в мужской не интересно!

Он рассмеялся собственной шутке, не сводя с меня взгляда. Я озадаченно почесала пушистую бородавку.

– Ой, девица – красная! Забыла сказать тебе!  В нашем публичном дурдоме сегодня самообслуживание!  – брякнула я, глядя на роскошные плечи. – Так что самообслужись да спать ложись!

– И что? Даже девиц красных не будет? Не привык я без девиц красных париться! – усмехнулся Змий.

Он смотрел так пристально, что неприятности стали тесниться, чтобы уступить место следующим.  Зрачки Змия превратились в волоски. Мутно-болотные глаза чуть сощурились в улыбке.

Он тряхнул кудрями, и направился в парилку.

Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «Стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке!  В лучшем случае сушиться!

– Парь! Ищи веник! И парь!  – появилась метровая надпись передо мной.

– Не-а! – замотала я седой головой.  Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!

Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил.  Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!

Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.

– Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! – послышался смеющийся голос Змия. – Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!

– Ой, что ж ты прилип, как банный глист! – проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой  в парилку.

– ПАРЬ! – тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал.  В зубах у меня был обычный веник.

Змий сидел на деревянной скамье в царственной позе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Один конце волочился по полу.

– Не могу ее из головы выбросить! – заметил Змий, подставив кулак под голову. – И что я в ней нашел?

«Проверь его!», – появилась надпись, пока я жалась с веником в углу бани.

Вспомнилась мне бабушка одного моего хорошего знакомого с детской моральной травмой на всю жизнь! До двенадцати лет добрая бабушка сама его мыла.

– Иди сюда, дитятко малое!   Вот тебе мыло щипучее, да веник кусучий! – прокашлялась я, сжимая в руках обычный веник. –  Мой хорошо, а то пойдешь на горшок, станешь пристраиваться, а он и отвалится! Микроб его сгрызет, от грязи отпадет! Да не плачь ты, бабушка пришьет! Оторвет от елки бабушка иголку, обратно пришьет, до свадьбы заживет!

В бане царила тишина.

– Это верхнему, – прокашлялась я, чувствуя, что мне становится ну очень душно. – Мойся Змий- полоскун, по бабам потаскун!

Он прилег на скамью, пока я смотрела на внушительные «крылья» торса.

– Эх! – вздохнула я, зажмурившись и опустив на него обычный веник. Мне хотелось выть.

– Знала бы ты, как я хочу ее, – послышался голос Змия. – Мир сжечь готов, лишь бы ее заполучить! А может, и правда, сжечь? А? Ягиня? Сжечь, похитить, запереть в своих палатах…

– Взять силой захотел? – встали дыбом мои седые волосы.

– Осторожней, Яга со словами! С кем ты меня ровняешь? С Иваном Дураком, который ничего, кроме как косу девичью на руку намотать, не может! – вспыхнул Змий, резко поднявшись. – Чтобы силой девку брать, ума много не надо! Пусть девок обижают те, кто мужика обидеть не могут! Я весь мир обидеть могу. Так что мне с той девки? Что котенка обидеть. Я богатырей валил. А тут девка.

Змий посмотрел на меня, убирая красивое мокрое кольцо золотых волос со щеки.

– Во мне мощи – дубы вековечные вырывать да стены крушить,  – продолжал он, глядя на меня, как на идиотку. – А я всю силу да мощь на девку обрушить должен? Девок, Ягиня, любить надо.  Руки мужику зачем? Не затем, чтобы на женщин поднимать. Затем, чтобы женщин на них поднимать.

– Говорят, ты губишь их, – осторожно заметила я, вспомнив обрывки разговоров.

– Я гублю? – рассмеялся Змий. – Нет, карга. Губят их речи мои ласковые. Кудри мои золотые губят. Глаза мои змеиные – погибель девичья.  Это все они, окаянные. А я здесь совершенно не при чем!

– Ты, – проскрипела я. – Своих маньяков прибери! Губителей не распускай! А то парить тебя неудобненько!

Мне очень хотелось засунуть ему веник и, не дожидаясь, пока система обнаружит новое устройство и установит драйвера, дать деру куда глаза глядят! Но я мужественно боролась с этим соблазном.

«Блины!!!», – появилось прямо перед глазами. Я поспешила в избу, выдыхая так, словно смерть сопела мне в ушко.

На скамье лежала чистая одежда, а передо мной снова появилось слово «блины». Я подошла к печке, заглянула в нее и вынула сковороду. Тесто стояло в кадушке. Я кое- как ляпнула его на сковородку, отправив в жаркую печь. Обычно, когда я собираюсь что-то печь или запекать, я смеюсь дьявольским смехом и чувствую себя Люцифером, поджаривающим грешников.

– Итак, что мне про девицу расскажешь? – послышался голос за спиной, когда я доставала огромный уродливый и подгоревший блин. Следующий обещал быть не лучше!

Есть два блюда, которые я умею хорошо готовить. Я умею заваривать кашу и вешать лапшу на уши!

– И что за девица? – спросила я, отскребая ножом второй блин и делая его начинкой для первого.

– Повстречал я в лесу  красну девицу, – начал Змий, шурша одеждой. – Так себе, неприметную. Думал, ну перехвачу между красавицами!