Малыши в подарок бесплатное чтение

Малыши в подарок

Глава 1

– Температура? – одно слово вышибает из легких весь воздух. – У Евы? Сколько?

Опираюсь на стол и стараюсь глотнуть воздуха. Крестная чем-то звенит, но это настолько оглушающий звон, что я зажмуриваюсь.

Или это от волнения так все воспринимается? До шума в ушах. До холодного пота по спине.

Когда дети болеют, мне хочется завыть волком и не отходить от них ни на шаг.

Но я понимаю, что нам тогда будет не на что жить. Нас троих и так крестная взвалила на свои плечи и ни разу не попрекнула, что я заявилась к ней беременная.

Помогает при любом случае. За что я ей безгранично благодарна.

– Тридцать восемь.

– Ма, – ещё один вдох, – это, наверное, очередной зуб.

Провожу прохладной ладонью по вспотевшему лбу. Саму неслабо так подбрасывает от волнения за мою малышку.

– Не надо было сегодня в оранжерею приходить. Все как с цепи сорвались с этими цветами.

Закусываю губу, чтобы не расплакаться. Моя маленькая девочка. От одной мысли, что ей сейчас больно, сердце разрывается в клочья.

– Ну вот уж прям, дочка. Что за мысли? Тебе надо работать и кормить деток, а я справляюсь. Просто предупреждаю, чтобы ты зашла в аптеку, а то у нас закончились жаропонижающие.

– Да, да, я сейчас быстро тут все закрою и прибегу.

Крестная тяжело вздыхает.

– Не надо быстро. Спокойно доделывай свои дела, а я тут развлеку уж близнецов наших. Да, Егорушка? Вон облизывают свои грызунки, слюни ручьем.

Фыркаю.

– Прорезыватели, ма.

– Ой, да все одно, – смеется крестная.

– Я все равно скоро буду. Вроде больше никого нет…

И стоит только произнести эти слова, как меня ослепляет свет фар. Возле моей оранжереи паркуется огромный внедорожник, а у меня что-то внутри екает. Какое-то предчувствие нехорошего...

Интуиция… инстинкт… чутье. Можно назвать как угодно, но мне становится дурно при виде машины в вечернее время.

– Вот же…

– Что там у тебя? – тут же в голос крестной просачивается волнение.

– Кажется, ещё кто-то решил перед самым закрытием успеть.

– Отлично. Тебе не лишние заказы. С детками я справлюсь. Сама вырастила уже пятерых. Так что все, хватай клиента за жабры.

Смеюсь в ответ и заканчиваю звонок. Поправляю форму и осматриваю просторный светлый зал.

Эта оранжерея — моя гордость. Я создавала её практически с нуля после того, как убежала из родного города и уволилась с работы флориста и дизайнера. Со временем я умудрилась расширить оранжерею и пристроить к ней теплицы и теперь занимаюсь выращиванием и продажей разных цветов. А ещё периодически мне поступают заказы на ландшафтный дизайн. Воротилы бизнеса не так давно приметили этот городок и активно застраивают землю особняками, при виде которых голова кругом.

И мне нравится моя новая жизнь. Я наслаждаюсь каждой минутой, которую провожу здесь. Мои близнецы обожают тут находиться со мной. Я специально для них соорудила зеленый уголок с травкой и ручейками.

Ева и Егор… От мыслей о моих крошках сердце наполняется щемящей нежностью, а перед глазами вспыхивают их личики с серыми глазками и пухлыми щечками.

Не представляю, как бы я без них жила. Только за это я благодарна их отцу — что подарил мне их. Подарил материнство.

От мыслей отвлекает дверной колокольчик. Собираюсь с духом и выхожу из помещения, которое все называют кабинетом. Хотя от кабинета там только стол, остальное завалено книгами и семенами.

Поправляю волосы, чтобы произвести на будущих клиентов самое лучшее впечатление.

– Зайчик, смотри, какая красота, – слух неприятно режет писклявый голосок, и я непроизвольно передергиваюсь, – ох, не зря мне Милена посоветовала приехать сюда. Тут богично! Ну, зай, ну что ты молчишь? Я тут пытаюсь определиться. Глаза разбегаются. Что же я хочу?

Кривлю губы от такой речи. Но напоминаю себе, что это клиенты и мне абсолютно ровно, кто и как из них общается.

Мне нужно кормить деток.

Низкий мужской голос утробно угукает. А меня снова бросает в пот. Боже… ещё не хватало реагировать на какое-то простое «угу», произнесенное невидимым мужиком!

Щиплю себя за переносицу и дышу. Нужно собраться и выйти.

Делаю несколько шагов, оказываюсь в широком проходе между стеллажами с растениями. Мне кажется, что начинается гребаное землетрясение. Пол под ногами дрожит, а желудок от страха сжимается, и к горлу подступает тошнота.

Проталкиваю воздух в легкие, чтобы не умереть от кислородной недостаточности. Но этот профиль…

Этот, мать его, профиль… я узнаю среди миллиона.

Захар. Отец моих близнецов.

Это он, я это ощущаю каким-то десятым чувством. Не его близнец Назар. Именно Захар! И то предчувствие, немного ранее, не подвело. Сыграло на все сто процентов.

– Ох, они с Артурчиком тут цветы на свадьбу заказывали. А теперь вот мы приехали.

Эти слова оглушают. Неужели Захар спустя полтора года с нашей последней встречи созрел для семьи и выбрал себе будущую супругу? Сердце непроизвольно сжимается.

Если это правда… Хотя какое мне дело?! Он в прошлом!

– Девушка, – передо мной материализуется высокая шатенка и щелкает пальцами возле носа, – вы долго тут будете стоять как статуя или все же займетесь нами?

Отмираю. Перевожу на неё взгляд и молюсь, чтобы он не был слишком уж ошарашенным.

Девушка младше меня. Вся натюнингованная. Губки, волосы блестящие, глазки с ресничками. Одежда явно недешевая. Картье и Ролексы при ней…

Стараюсь не рассмеяться. Вспоминаю встречу с Захаром, когда я шутила, что у меня этого ничего нет.

Да у меня тогда вообще ничего не было, кроме симпатии к нему, но он все быстро обрубил.

– Карина, – недовольный голос.

Захар оборачивается и встречается со мной глазами. Дергает бровью, словно не верит, что встретил тут меня. Сжимает губы, и они превращаются в тонкую линию.

Он изменился за полтора года. Совсем немного… но все же. Лицо жёстче, морщинки между бровями, глаза пронзительнее.

– Нам нужны розы «Black Baccara». Сто штук, – продолжает его спутница, – мне подруга сказала, что у вас тут найдется все.

Мой любимый сорт…

Подходит к нему и повисает на локте, показывая, что этот мужчина с ней. Мысленно усмехаюсь. Становится сразу понятно, что она знает, как себя вести при других представительницах женского пола. Чтобы те поняли, что рядом с ней её мужчина.

Захар же не сводит с меня глаз. Сканирует.

И мне становится не по себе от своего вида. Волосы стянуты в высокий хвост. Не удивлюсь, если после целого дня в оранжерее на фартуке следы от земли. А если ещё и на лице, так вообще прелестно…

Я как-то не догадалась перед зеркалом привести себя в порядок. И теперь стою тут перед ним и, вместо того чтобы очаровывать заказчиков, думаю, как я выгляжу.

– Правда, зай? Сто же? Сто? Ты обещал мне, – надувает пухлые губы и тянется ими к бородатой щеке Волкова.

Скулы сводит от приторности картины, и я не могу сдержать своих эмоций. Губы кривятся, а я поспешно отворачиваюсь.

– Да сколько хочешь, – его голос вибрацией отдается внизу живота.

Боже, боже! Зажмуриваюсь, радуюсь тому, что я повернулась к паре спиной и они не видят моей растерянности. Шока…

Я не думала, что нас судьба ещё раз сведет. Даже вот так, как клиента и исполнителя.

– Когда вам нужны цветы? – придаю голосу равнодушия и иду в дальний угол теплицы.

– В смысле? Прямо сейчас! – обиженно выдает девица.

Я слегка зависаю. Подбираю слова, чтобы донести до неё, что это невозможно.

Останавливаюсь возле тех самых роз и снова поворачиваюсь к паре лицом.

– К сожалению, это невозможно, – начинаю объяснять.

– Как это невозможно? – взвизгивает девица и дергает Захара. – Зай, скажи ей, что нас не устраивает такой ответ и у тебя есть деньги, чтобы все оплатить!

Щеку жжёт от пронзительного взгляда. А я не рискую больше смотреть в сторону Захара.

Но меня жутко бесит, что стоило ему появиться у меня на пороге, и снова все завертелось вокруг денег.

В свое время он тоже думал, что все завязано на деньгах, а я уже носила под сердцем его детей.

И вот опять…

– Сколько нужно денег? – его голос стал ниже, и добавилась какая-то хрипотца, от которой перед глазами начинает все прыгать.

Волнение. Я не волновалась так с того момента, когда ехала рожать Евку и Егорку.

И вот их отец…

Сцепляю пальцы в замок.

– Дело не в деньгах. Такого количества цветов нет. И нужно время, чтобы…

– Но я хочу сейчас, – топает ножкой, обутой в туфельку на высокой шпильке, – За-а-а-а-ай.

Как он это терпит? Даже у меня уже скулы сводит от этого «зай».

– Карин, – одергивает свою спутницу, – перебивать некультурно.

Она надувает губы и затыкается. Наконец-то. А мои уши могут передохнуть без этого писка.

– Сколько есть? – Захар, видимо, решил взять инициативу в свои руки. – Чтобы мы их забрали сейчас.

– Эм, проходите, посмотрите для начала.

Распахиваю калитку и отступаю, освобождая проход.

– И где они? – спутница Волкова начинает вертеть головой.

И меня пронзает догадка, что она понятия не имеет, какие именно цветы она просит.

Откашливаюсь, чтобы не рассмеяться. Ловлю на себе прищуренный взгляд серых глаз и быстро отвожу свои.

– Они перед вами, – показываю на распустившиеся бутоны.

Сердце наполняется теплом при виде красоты, которую сотворила я.

Карина издает какой-то непонятный звук, похожий на недовольный вскрик.

– Вот это? – пренебрежительно тыкает пальцем и морщится. – Но я хотела черные! Там же в названии слово «блэк».

Захар качает головой и трет лоб.

– Карин, давай уже быстрее. Я тороплюсь.

Она тут же поворачивается к нему и повисает на руке.

– Ну, зайчик, я хотела черные, а они, смотри, какие. Бордовые. Ну это же полная лажа. Как я перед Миленкой появлюсь? Как сторис на стену залью?

Захар дергает плечом и стискивает зубы. Даже борода не скрывает, как заострились его скулы.

– Да мне плевать, какие они, Карин! Ты хотела цветочков — ты их получила. Что опять не так?

Прокашливаюсь.

– Если вам нужны черные, то они в другой стороне, и их будет не больше пятнадцати. Это очень редкая разновидность роз в такое время года.

Карина начинает радостно хлопать в ладоши и прыгать.

– Да, я хочу черные.

Напоминаю себе, что я терплю это все ради детей. Хотя, стоит сказать, мне в основном везет с клиентами. А сейчас я так напряжена из-за состояния Евы. И ещё эта силиконовая долина не может никак определиться и меня путает.

– Мы берем все.

Захар тянет свою спутницу на выход, пока я стараюсь ускоренно собрать заказ. Слышу, как они о чем-то спорят, но даже не пытаюсь разобрать слова.

Плевать…

Отдать цветы и забыть опять о существовании Захара.

Хотя мне это удалось совсем недавно. Оказывается, что в свое время он зацепил меня куда сильнее, чем я хотела думать.

– Вот, ваш заказ, – протягиваю букет и выдавливаю улыбку.

Девица выхватывает упаковку из моих рук и ныряет в бутоны своим маленьким носиком.

Захар рассчитывается, и они наконец выходят. А я смотрю вслед отцу своих детей и молюсь, чтобы больше его не увидеть…

На максимальной скорости собираюсь и чуть ли не бегом мчусь в аптеку, пока она ещё открыта.

Постоянно озираюсь. Потому что кажется, что всю дорогу меня преследует чей-то взгляд.

Но, конечно же, никого и близко нет в нашем поселке, и я выдыхаю, только когда за мной закрывается дверь в дом.

– О, а вот и мама пришла, – крестная выходит с Евой на руках, а Егор гордо ползет рядом.

Торможу себя, чтобы не схватить своего малыша в охапку и не стиснуть в объятиях. Сначала гигиена! Потом любовь.

Не хочу, чтобы Егор подцепил какую-нибудь заразу. Уж этому уроку крестная меня быстро научила.

Быстро мою руки и первым делом проверяю состояние Евы. Она улыбается мне ртом с двумя зубами, и я моментально забываю обо всех приключениях последнего часа.

У меня есть мои малыши, а на остальное наплевать. Пусть их отец хоть с кем приходит, если при этом он не тронет их и меня.

Беру своих крошек и прижимаю к себе, вдыхая их сладкий запах. Сердце заходится бешеным ритмом, а на глаза наворачиваются слезы. На меня смотрят две пары серых глаз. Глупо, конечно, такой цвет у миллионов людей. И Захар уж точно не вычислит по цвету глаз, что это его дети. Даже если случится самое страшное и он их увидит. Но глядя в мордашки Евы и Егорки я непроизвольно думаю о Захаре. Его глаза… его цвет.

Серые… со стальным отливом.

Прижимаюсь носом к щечке Евы и выдыхаю.

– Я вас никому никогда не отдам, – шепчу и всхлипываю.

Вот зачем он появился? Зачем о себе напомнил?

– Во тебе раз, – взмахивает руками крестная, заходя в комнату, где мы сидим с детьми, – а что это за потоп?

Улыбаюсь сквозь слезы.

– Соскучилась просто, – встаю с малышами на руках, а крестная недовольно на меня шикает.

– Куда ты их вместе тягаешь?

– Да все нормально. Я привыкла.

– Ты вон со своей оранжереей как трость. Того и гляди руки сломаются от такой тяжести. Пойдем ужинать.

Крестная забирает у меня Егора и гордо удаляется. Подкидываю Еву и подмигиваю дочке. Она обнимает меня за шею.

– Командир, да?

Смеюсь, прохожу в столовую и плюхаюсь на стул. Мне ставят чуть ли не тонну пюре и ароматного гуляша.

– М-м-м-м-м-м, как всегда. Язык проглотишь.

– Ну так, – гордо раздувает грудь крестная.

Хватаю её за руку и стискиваю.

– Спасибо тебе, что бы я без тебя делала, ма?

– Ой, – она краснеет и отмахивается, – воспитывала бы малявок. Дела свои делала. Но я рада, что я тебе пригодилась и смогла помочь.

– Что-то я сегодня расчувствовалась, – смаргиваю слезы.

У крестной тоже глаза слегка краснеют, и она моргает.

– Да что-то мы обе. Тут, кстати, очередной аллигатор домишку выстроил.

Хмыкаю, набивая рот вкусной едой.

– И что? На этот раз обошлось без скандала?

Крестная смеется и качает головой.

– В этот раз да. Тогда Клава, конечно, дала жару этим богатеям.

Фыркаю. Поднимаю проползающего мимо Егора и чмокаю в макушку. Сын недовольно морщится и начинает вырываться.

Своевольный. Не любит, когда его отрывают от важных детских дел.

– Ползи, малыш, – шлепаю по попе в памперсе и наливаю чай.

– Ну так отгрохать четырехэтажный замок… Надо же думать, что он может кому-то помешать.

Да уж. Тогда такой вой баба Клава подняла, что ей солнышко какая-то махина закрывает, всей деревней бедного олигарха спасали и отмазывали.

Глава 2

Совершаю утренний обход своих владений. Сегодня с крестной опять поспорили. Она настаивает, что мне нужен помощник, а я не могу заставить себя передать кому-то свое детище, пусть даже на пару дней в неделю.

Но когда-то это придется сделать, потому что крестной одной тяжело весь день, а малявки растут, и им нужно больше внимания и заботы.

Но пока я буду стараться справляться самостоятельно… слишком ревнива. Идиотская привычка собственника иногда саму меня пугает.

Слежу за временем и начинаю нервничать. Доставка рассады в этот раз задерживается. Вот понимала же, что лучше с непроверенными дела не иметь. Так нет же, соблазнили новинки и приемлемые цены.

Роюсь в бумажках, когда за спиной раздаётся звонок и сообщает о посетителе. Выбегаю, уверенная в том, что это долгожданная доставка, и застываю в дверях кабинета.

– Ну привет, Красная Шапочка.

Бросаю взгляд за спину Захара. Ищу его спутницу, с которой он приезжал недавно, но в этот раз он один.

Сглатываю.

– Привет, Захар.

Держать себя в руках!

Ни в коем случае не показывать свое волнение.

Захар скалится и делает уверенный шаг ко мне. А мне и бежать от него некуда. Ну куда я побегу со своего рабочего места?

– Больше не Серый Волк? – тормозит напротив меня и прячет руки в карманы.

Сегодня он одет «по-простому». Джинсы с потертыми коленками, но я уверена, что они стоят дороже дома, в котором мы сейчас живем с малышами. Часы на запястье ослепляют, отражая солнечный свет. Аккуратно зачесанные волосы и очки, зацепленные за воротник черной рубашки.

Равнодушно пожимаю плечами. Ну, по крайней мере, надеюсь, что у меня получается изображать равнодушие, хотя внутри все дрожит от одного взгляда в лицо своему прошлому.

– Это прошлое, Захар. Ещё за цветочками приехал?

Он хмыкает. Не сводит с меня темного взгляда. Как-то странно изучает из-под нахмуренных бровей. Словно пытается прочитать.

Сцепляю пальцы за спиной. Не дергаюсь. Жду ответ.

– Типа того, да.

– Слушаю, что тебя интересует?

Захар подходит ещё ближе, и я с этого расстояния уже могу четко ощутить его парфюм. Он щекочет ноздри, впечатываясь в память. Точнее, доставая из памяти моменты, когда мы с ним общались. Хоть наше общение и не продлилось долго, но моей памяти этого хватило, чтобы потом мучить меня почти полтора года.

– Меня интересуешь ты, Красная Шапочка.

От его слов воздух в легких застревает, а я боюсь моргнуть. Таращусь на него, не в состоянии произнести и звука.

– В каком смысле? – откашливаюсь, проталкиваю ком в горле.

Захар выгибает бровь.

– Ты мне нужна как специалист. Я видел твою работу, и она мне понравилась. Теперь я хочу, чтобы ты ещё раз поработала на меня.

– Поработала? – как попугай повторяю и пытаюсь разогнать мозг, который рядом с Захаром яростно тормозит и выставляет меня какой-то идиоткой.

Захар хмыкает, как будто читает мои мысли.

– Ну ты же видела, что я несвободен. Поэтому — да. Мне нужна твоя работа, – приводит в чувства одной фразой.

Растягиваю губы в улыбке.

– Твое семейное положение меня не волнует, Захар. Ты зря потратил свое драгоценное время на дорогу. Я вынуждена отказать.

– Ты же ещё не слышала моего предложения, – улыбается так, что становятся видны ямочки.

Которых я до этого не замечала.

– Мне не важно. Ничем не могу тебе помочь.

Захар прищуривается и притесняет меня к двери моего кабинета. Возвышается… изучает.

– Боишься? – вкрадчиво шепчет, приближаясь к моему лицу.

Упираюсь ладонями в его грудь. Молюсь, чтобы он не ощутил, как у меня трясутся руки от такого прикосновения.

Но, кажется, Захар сосредоточен только на моем лице и больше ему ничто не интересно.

– Чего я должна бояться? – тоже понижаю голос.

– Ну ты же тогда не просто так свалила из города, после того как отшила меня.

Не могу сдержать смешка.

– И что? Думаешь, что я уехала из-за тебя?

– Ну а из-за кого? – высокомерно выгибает бровь.

Выглядит при этом как заносчивая задница, которую давно не ставили на место.

– Ты слишком завышаешь свою важность в жизни других. Не получилось – разошлись. Мне не обязательно было уезжать. Не все крутится вокруг тебя, Захар.

Я нагло вру, глядя в серые глаза. Конечно же, мне нужно было обязательно уезжать! Но Захар об этом никогда не узнает.

Он ловит выбившуюся прядь из моего хвоста и задумчиво наматывает ее на палец.

– Но ты свалила, Красная Шапочка. А значит, мои догадки верны. Ты просто трусиха.

Высвобождаю волосы из его захвата и отталкиваю от себя.

– Захар, найди себе другого флориста и оформителя. Уверена, у Сергея Витальевича много подходящих и он с удовольствием выделит тебе одного.

Тем более мой бывший шеф хорошо общается с Захаром. В свое время именно благодаря ему мы с Захаром пересеклись после ночи, которая подарила мне малышей. Я оформляла свадьбу его брата-близнеца.

– Я заплачу приличные деньги, Юль. Уедешь из этой дыры. Купишь хату в любом уголке нашей необъятной страны. Ну чего здесь тухнуть?

Округляю глаза. И срываюсь:

– Боже, Волков! Ты реально думаешь, что все упирается в бабки? – стучу пальцем по виску.

Меня взрывает его непробиваемость. Хочется подойти к нему и хорошенько встряхнуть. Заорать, чтобы он раскрыл глаза и посмотрел вокруг. Не все можно купить! Не все нужно покупать!

– А ты думаешь, что за полтора года что-то поменялось в моем восприятии жизни? – хмыкает, складывая руки на груди. – Юль, ну ты взрослая девочка.

– Конечно, в отличие от пигалицы, с которой ты приезжал.

Черт! Черт… черт… черт! Я все же это сказала.

Захар запрокидывает голову и утробно смеется.

– Мне плевать, – вскидываю руки, – тебе как раз такая и нужна была. И я рада, что ты её нашел.

Он резко перестает смеяться и вперивает в меня серьезный взгляд.

– Какая?

– Падкая на бабки. Я помню твой подход к отношениям, Захар. Ты тогда очень четко донес его до меня, – развожу руками, – тебе нужна была содержанка… ты её имеешь.

Кривит губы.

В помещение наконец заходит парень в униформе фирмы доставки, и я выдыхаю.

– Извини, у меня работа, – обхожу его и выдыхаю.

Захар следует за мной. Разворачивает меня к себе лицом и засовывает в карман какую-то визитку.

– Наберешь мне, обсудим заказ.

И выходит, пока я пялюсь ему вслед с открытым ртом.

Он серьезно? Серьезно думает, что я позвоню? Да черта с два! Только через мой труп я буду на него работать!

Захар

Не такая она! Деньги ей не главное! Сама в Задрыпинск какой-то перебралась и хочет показать, что ей по кайфу все. А тут на весь поселок две дороги асфальтированные и то в том районе, где олигархи обитают. А по остальному поселку только домики покосившиеся да огороды необъятные.

Дети босые гоняют по переулкам…вот это мечта, блин!

Да не поверю я, что такая девчонка как Юлька, мечтала оказаться в такой глуши. Бред…

Хлопаю дверью до дребезжания стёкол. Долблю по рулю, вперивая взгляд в хрупкую фигуру.

Шапочка, блин. Чтоб тебя…я ж о тебе почти забыл.

Свалила, и хрен с тобой. Но нет, мать его, судьба-скотина подкинула опять тебя.

Не такая…святая, мать его!

Да нет таких. Всем бабло нужно. Всем…

Смеется, улыбается парняге какому-то, а у меня скулы сводит, что не мне. Первая девка, которая меня вот так опрокинула, когда я готов был все к её ногам, кроме сердца своего.

Потому что нет его…нет! Выдрали уже до Красной шапочки. Сжимаю кулак до хруста пальцев. Не могу оторвать взгляд от Юльки. Волосы задницу прикрывают, глаза блестят…синие. Как океан.

Прикрываю глаза, откидываю голову и рычу. Сердце долбит о ребра. По спине холодный пот стекает.

Какого хрена, спрашивается, я сюда приперся? Какого? Мне ж нахер не вперлись все эти проблемы.

Я ей ничего нового предложить не могу. НИ-ЧЕ-ГО!

– Да? – отвечаю на звонок, не глядя.

Плевать, кто там. Отшить в любой момент могу.

– Зай, а ты где?

Передергивает от этого голоса, но приходится проглотить мат. Карина сейчас удобная. Вот как раз, кому и не надо нихрена кроме понтов и денег.

«Тебе как раз такая и нужна была.» – эхом в ушах долбит.

– Что ты там говоришь? – перебивает мысли моя «типа девушка».

– Говорю, что дел по горло.

Карина тут же начинает что-то гундеть. Я даже не могу назвать это словами. И красочно представляю её надутые губа и длинющие ресницы.

Снова прикипаю взглядом к лицу Юли. Натуральная вся, красивая.

– За-а-а-а-ай, – снова гундеж из трубки.

Она чувствует, что ли, что я сейчас на другую пялюсь?

– Что, Карин?

– Ну ты же обещал меня забрать с тусовки. Мы тут с девочками ждем.

– С девочками? С какими, мать его, девочками?

– Ну-у-у-у-у, я думала ты нас развезешь. Мы ходили по магазинам и зашли в кальянную, вот теперь немного не можем сами ходить, – хихиканье на том конце, от которого скулы сводит, – ровно.

– Я тебе такси, что ли? Вызови тачку себе и своим ку…, – дую щеки, – девочкам.

– Ой, ну что ты как всегда?

– У меня дела, все, пока. Наберу, когда смогу встретиться.

– Зай…

Не слушаю. Отрубаю звонок. Продолжаю пялиться на оранжерею, где Юлька и гадаю. Позвонит ли?

Ещё один звонок, и я рыкаю. Ну как можно жить-то с ватой вместо мозгов?

– Я ж тебе сказал, что я занят! – рявкаю в трубку.

– Мне ты точно такого не говорил, – голос брата раздражает ещё сильнее.

– Тебе-то чего надо?

– Для начала хотя бы поздоровайся, – тяжелый вздох.

– Привет, братик, – цежу сквозь зубы и цепляюсь взглядом за мелькающую в огромном витражном окне Юльку.

Внизу живота все сводит от одного её вида, но я стараюсь не загоняться и отвлекаться как могу. Только бы слюне не пускать по ней.

Ну вот нахера? И визитку ещё сунул…дебил. Сам себе башню шатаю.

– Ты опять забыл про годовщину родителей?

Округляю глаза. Твою ж…

– С чего ты взял?

Бросаю взгляд на панель и перепроверяю дату. Хочется матюгнуться. Но не признаваться же, что реально забыл. Потому прикусываю губу, чтобы не показать спектр чувств своему близнецу.

Назар мне весь мозг сожрет чайной ложечкой. И лекцию проведет про то, что я безответственная скотина.

– Да потому что я что-то не наблюдаю тебя среди гостей в зале. Ресотран за городом, ты помнишь?

Твою мать…

– И мама в слезах.

Твою мать…дубль два.

– Я в пробке, щас буду, в чем проблема?

– Подарок не забудь, – цедит сквозь зубы Назар, – младшенький, мать твою.

И чего делать? Опять идти к Красной шапочке…за цветами?

Юлька в это время решает куда-то свалить. Выходит из своего парника и мы встречаемся взглядами.

И меня пробивает. Как током долбит все тело.

Она высокомерно выгибает бровь. Мне же хочется эту высокомерность выбить хоть как-то.

Рычу и срываюсь с места.

Нахер цветы, придумаю что-то по дороге…тем более ехать недалеко.

Глава 3

– Привет, Юлька, – в экране телефона возникает довольная мордашка Адки, на руках у неё трехмесячный Игорешка.

И да, за полтора года у Адки тоже многое изменилось. Случилось чудо, и моя дорогая и самая родная подруга забеременела.

Правда, когда я узнала, кто отец, у меня практически случился инфаркт.

Я не ожидала. Вообще не думала, что Адка с нашим шефом имеют точки соприкосновения. Но Адка рассказала, что у них с боссом случилось какое-то помешательство, а потом Сергей долго пытался её приструнить и навязать отношения.

Добился…теперь он отец семейства.

А мне только и остается припоминать подруге, что она утаила такую маленькую деталь своей личной жизни. Адка же отстреливает, что у неё не было особо выбора, потому что Сергей ясно дал понять, что их отношения не должны быть вынесены за пределы их пары.

– Как там мой бывший босс и твой муж, – притворно надуваю губы.

Подруга закатывает глаза и громко цыкает.

– Ну вот опять ты? Сколько я могу уже извиняться за то, что тогда не вывалила на тебя ещё и свои проблемы. Ты была потеряна после всех этих разбирательств с Захаром, а тут ещё и я добиваю. Конечно, – за спиной Адки мелькает тот самый бывший босс.

Заглядывает в камеру и улыбается.

– Привет, бывшим подчиненным и предателям.

Строю недовольную рожицу.

– Зато теперь у вас есть любые цветы, какие пожелают заказчики.

Сергей в ответ хохочет.

– Это да. Тут плюс от твоего ухода.

Забирает Игоря у Адки и я с радостью смотрю на то, как он нежится с сыном. Смотрю на своих крошек…понимая, что у них такого может не быть.

Егор лезет к Еве и пытается её обнять. Ева явно очень против проявления братской любви и мне приходится закусить костяшку пальца, чтобы не рассмеяться и не испугать малышей.

Не с родным отцом точно.

– Как ты там? И когда ты приедешь уже к нам в гости, подруженька? – привлекает на себя внимание Адка, – Как Егорка и Евка?

Сергей не знает, что отец моих малышей его знакомы, и, надеюсь, это останется так и дальше.

Но вот сказать Захару про детей Сергей может. И надо как-то Адке сказать, чтобы она обработала мужа, и Сергей сохранил эту тайну до конца своих дней.

Перевожу камеру на малышню и подруга начинает ворковать.

– Ой, какие красивушки у нас растут. Маленькие мои, крестная соскучилась.

Адка не оставляет нас и даже имея свою семью и заботы находит время всегда позвонить и готова примчать на помощь по любому зову.

Она даже смирилась что мы с ней на расстоянии и не так часто видимся. И перестала настаивать на моем возвращении в город.

– Ад, Сергей ушел? –шепчу на всякий случай, чтобы нас не услышал её муж.

Подруга оборачивается и проверяет комнаты. Переводит на меня вопросительный взгляд.

– Да, они с Игорем пошли ванную принимать. Это его обязанность, я слишком трусиха для всех этих водных процедур. –зажмуривается Адка, а я в ответ посмеиваюсь, –не представляю, как ты справляешься с двумя, боже. А что ты вдруг спрашиваешь?

Подруга распахивает глаза и впивается в меня внимательным взглядом.

Откашливаюсь. Слежу за близнецами, а перед глазами их отец.

– Что случилось? –вскрикивает подруга, отвлекая меня от детей.

– Ничего такого, Ада. Перестань так реагировать, –тараторю, чтобы успокоить подругу, а то она уже начала бледнеть.

– Ну хватит меня мучать, Юля- я-я-я-я. Ты же не просто так про Сережу спросила.

– Не просто, –усаживаюсь на пол, и мои малыши тут же навостряют ушки и ползут ко мне, – Захар меня нашел.

–– Чего? – Голос Адки садится и она закашливается, – как это нашел? Я ему не говорила.

Мотает головой так рьяно, что начинаю переживать, что та может оторваться.

– Да тихо ты, Ада. Я же не обвиняю тебя ни в чем. Да и прекрасно понимаю, что тебе это не нужно.

– Рассказывай давай.

Делаю глубокий вдох. Как бы опять не распереживаться на фоне рассказа.

– Он приехал со своей девушкой за цветами. Даме захотелось букет черных роз, и ей подруга посоветовала мою теплицу.

– Обалдеть. У него кто-то появился? – шипит змеей подруга.

А я в ответ начинаю хохотать. Егор хмурится и наклоняет голову, изучая меня. Поглаживаю пушок на его макушке и целую в носик.

Тут же недовольно морщится, вытирая ладошкой место поцелуя.

Моя непреступная скала.

– А ты что думаешь, что он в монахи записался? Я ему дала от ворот поворот, он не обязан страдать.

– Ты ему про детей сказала?

– С ума сошла? – теперь я уже не сдерживаю вскрика.

Адка облегченно выдыхает.

– Слава Богу. Нефиг ему знать, не заслужил он такого подарка и наших ангелочков.

Адка косится куда-то и закусывает губу. У нее на глазах тут же наворачиваются слезы.

Но я списываю на гормоны. Адка в отличие от меня, кормит грудью. Это я в свое время не смогла из-за того, что детей было двое и они постоянно не наедались. Сколько бы я ни билась за грудное кормление, я все же сдалась ради здоровья малышей.

Ни им, ни мне не было легче от того, что они не доедали.

А у Адки все получилось, и теперь она ревет по любому поводу, никак не перестроится организм и гормоны шпарят. Мне же остается только успокаивать её в такие моменты.

– Ты чего там?

– Сейчас подумаешь, как легко мне о таком говорить, имея под боком мужа и отца ребенка.

– Ад, ну ты что? Я сама не собиралась посвящать Захара в то, что он стал отцом.

– Да, прости, – промакивает глаза и делает шумный выдох, – я в порядке. И что Захар?

Пожимаю плечами.

– Предложил работу.

– Какую? – у Адки от удивления вытягивается лицо.

– Понятия не имею, я ему сразу отказала.

Адка хмыкает и щелкает пальцами.

– Так ему.

– Ад, мы все, – кричит Сергей откуда-то со второго этажа.

– Ладно, мне тоже пора купать своих.

Подруга угукает.

– Когда приедешь к нам?

Пожимаю плечами.

– А куда я Еву с Егором дену, Ад?

Подруга цикает.

– С собой бери, вот проблема. Мы такси оплатим.

– У меня есть деньги, –бурчу под нос.

Мне всегда становится не по себе, когда подруга предлагает деньги. Чувствую себя какой-то неполноценной. Хоть и понимаю, что Ада не со зла, а искренне хочет помочь.

– Не сомневаюсь, но приглашаем же мы, – Ада не теряется, – ну хотя бы половину.

– Ад! Ну где ты там? Я тут сейчас с этим памперсом с ума сойду, – кричит Сергей.

Мы с ней начинаем хохотать.

– Мужчины, – закатывает глаза подруга и машет.

Посылаю воздушный поцелуй и отключаюсь.

– Так, малышня, – подхватываю Евку и утыкаюсь в её крохотный носик.

Она замирает. Серые глаза внимательно смотрят на меня, а изо рта торчит резиновый жираф. По подбородку стекает слюнка, и я фыркаю.

– Ты такая милая, дочь, – вытираю подбородок.

– Вам сегодня на прием, Юль? – крестная выходит, вытирая руки о фартук.

– Ага, сейчас я смотаюсь в теплицу, должны приехать за букетом невесты, и пулей обратно. К двенадцати на прием, думаю, как раз успею.

– Давай, дочка, – крестная протягивает Егору руку, и сын уверенно цепляется за нее, поднимается на ноги, а у меня в груди все дребезжит.

А вдруг, вот сейчас…

Замираю в ожидании. Ева тоже, как будто бы чувствует мои волнения, смотрит на брата и продолжает причмокивать прорезывателем.

– Ну давай, малыш, – шепчу, стискивая Еву в объятиях.

Но чуда не происходит. Егор делает несколько шагов и, стоит крестной чуть ослабить хватку на его руке, плюхается на попу.

Крестная ободряюще улыбается мне и подмигивает.

– Не зацикливайся, Юль. Это нормально для мальчишек.

Вздыхаю и киваю.

– Просто Ева тоже за ним не хочет напрягаться и ходить.

Крестная смеется, подходит к нам и приобнимает меня за плечи.

– А ты как думала? Это близнецы все же. Они как зеркало, все чувствуют и повторяют друг за другом. Пойдут, никуда не денутся. Сегодня с врачом ещё поговори.

– А может, это из-за пальчиков Егора? – наклоняюсь возле сына и трогаю сросшиеся пальчики на ножке. – Вот же наградила тебя, мама, да?

Подмигиваю сыну. Он хватается за мои волосы и пробует подтянуться. Айкаю и пытаюсь разжать его кулачок, который запутался в моих волосах.

– Егор, ты маму так лысой оставишь, – смеюсь, сын тут же разжимает руку и выпускает меня на свободу.

Глажу ступню моего крохи. Сразу после рождения у сына заметили, что на ноге второй и третий пальчики срослись, но врачи заверили, что ничего серьезного. Просто мягкие ткани срослись и выглядят как перепонка.

– Да ну прям. Врачи бы сказали, что из-за них.

– Откуда у него это?

Смотрю на свои ноги и пожимаю плечами. У меня-то все нормально.

– От отца? – предполагает тетя Люба.

Она тоже ничего не знает про Захара. Когда я приехала, сказала, что с отцом детей мы просто не нашли общего языка, и она больше не поднимала эту тему. За что я ей благодарна.

Не уверена, что смогла бы спокойно вспоминать, как Захар равнодушно говорил про аборт.

Да и сейчас смотрю на мордашки своих бусинок и сердце сжимается при мысли, что их у меня могло не быть.

– Все, иди, – подталкивает на выход крестная, – а то так точно опоздаешь.

Посылаю крошкам воздушный поцелуй, хватаю сумку и ящик с новыми семенами и рассадой и выхожу.

Глава 4

Иду, погруженная в мысли о предстоящем приеме, и не сразу понимаю, что рядом со мной тормозит машина.

– Давай подвезу, – передергивает от знакомого голоса.

Поворачиваюсь, спотыкаясь о взгляд Захара.

– Ты следишь за мной, что ли? – крепче прижимаю к себе ящик, чтобы не выронить, потому что руки слабеют от одного его присутствия.

Захар хмыкает.

– Да делать мне, что ли, нечего?

– Решил покататься? – фыркаю и смотрю в сторону выезда из поселка. – Проехать лишние несколько десятков километров?

Захар выгибает бровь.

– Родители у меня сюда недавно переехали. В гости приехал. Красная Шапочка, хватит тут остроумием плескаться, садись. Поехали.

Осматриваю пустую улицу, и хочется застонать. Никого… только мы двое. Как вымерли все.

– Спасибо, но я сама могу. Прогулки полезны, знаешь ли.

Захар закатывает глаза и выходит из машины.

– Да у тебя вон ящик больше, чем ты. Не будь упертой.

– Захар, ты куда-то ехал, вот и поезжай! – топаю ногой и собираюсь продолжить путь.

Но Захар успевает перехватить меня за руку. Задерживает. В глазах вспыхивают злые огоньки.

– Сколько прошло, а ты все такая же… – цедит сквозь зубы.

– А где твоя дама? Неужели её не прельщает сельская жизнь? Как она могла отпустить тебя одного?

Не прикрываясь даже, издеваюсь над ним. И судя по скрипу его зубов, я попадаю в цель.

– А даму не спрашивают, куда и когда мне ехать. Садись уже.

Окидывает меня каким-то непонятным взглядом. Словно оценивая. И меня это выбешивает.

– Садись в свою тачку и укатывай отсюда.

Захар морщится.

– Фу, ну чего ты такая грубая?

Он обхватывает меня за бедра и притягивает к себе. Стараюсь, чтобы глаза окончательно не вылезли из орбит, но получается фигово.

– Эй, ты что творишь, Волков? – шиплю и стараюсь вырваться из захвата, при этом не уронив долбаный ящик.

Если пострадают растения, то Захару конец…

– Отпусти, варвар! – пищу, а сама снова оглядываю улицу в поиске подмоги.

– Тихо, тихо, что ты раскричалась, – Захар достаёт из моего кармана телефон и что-то пытается в нем сделать.

– Эй, это моё, – плюю на все, ставлю ящик на землю и пытаюсь дотянуться до телефона, – ты не имеешь права, сволочь!

– Ой какие мы грубые, – не отрывает взгляд от экрана.

Опускаю глаза на его брюки и скалюсь. Пока Захар отвлечен, проворачиваю то же самое и достаю его гаджет.

Волков удивленно вздергивает бровь и смотрит на карман, в котором только что был его телефон.

Поднимаю руку, а вторую протягиваю вперед, где стоит прищурившийся Захар.

– Верни, иначе твой полетит на землю.

Серые глаза темнеют, и Захар делает шаг ко мне, я же отступаю и поднимаю руку ещё выше.

– С каждым шагом твой телефон оказывается в большей опасности.

Рык сотрясает воздух.

– Да ты знаешь, сколько он стоит?

– Да мне плевать. Мой стоит пять тысяч рублей и выполняет те же функции, что и твой.

Мы мечем друг в друга молнии, но нас прерывают.

– Юль, привет. Помощь нужна? – отвлекает меня голос соседа по проулку.

Поворачиваюсь к нему и стараюсь улыбнуться.

– Привет, Леш. Нет, все нормально, это знакомый из города приехал. Все нормально.

Парень кивает и идет дальше по своим делам.

Захар ржет.

– О, уже нашла местного ухажера. А что, ниче такой.

Рычу и поворачиваюсь к нему лицом. Бесит! Бесит!

– Не твое дело! Хоть будь у меня этих ухажеров целый поселок. Тебя. Это. Не. Касается, – чеканю сквозь зубы.

Захар замирает в трех шагах от меня, и на его лице появляется коварная усмешка.

– Какая ты стала, – задумчиво наклоняет голову и снова обводит взглядом.

– Какая? – затаиваю дыхание, в ожидании подляны.

– Зубастенькая. Мне нравится, – облизывает нижнюю губу, и я какого-то черта залипаю на его рот.

Встряхиваю головой и слышу смешок.

– Зато ты стал прилипалой. Я не желаю с тобой общаться, Захар. Угомони свой пыл.

Пропускаю за болтовней выпад Захара и оказываюсь прижатой к крепкой груди. Между нами моя рука с его телефоном.

– С огнем решила поиграть, Красная Шапочка. Опасно, – выдыхает в миллиметрах от моих губ.

Ноги тут же слабеют. Гадский Волк, он до сих пор на меня действует.

– Отпусти меня, – нахожу силы для ответа, и даже голос обретает твердость, – иначе заору, что ты меня похищаешь. Мой ухажер ещё не отошел далеко, услышит меня.

Захар улыбается. Но улыбка похожа на оскал.

– А что? Я бы похитил тебя, Юль. В тот же отель, – темный взгляд опускается в район моей груди.

– Ах ты ж, гад! – с треском луплю его по лицу.

Захар выпускает меня, и я отскакиваю от него. Он держится за губу и моргает. Отодвигает руку, а я вижу на его лице кровь.

Перевожу взгляд на кольцо на среднем пальце. Кажется, задела им и рассекла губу Захару. Но сам виноват, распускает свои конечности.

– Не приближайся ко мне. Ты меня понял?! Карину свою по отелям катай, а я для тебя недостижима. Ты слишком мелочный для меня…

Хватаю ящик с земли и проношусь мимо, в последний момент вспоминаю, что в моей руке все ещё его телефон.

Раздраженно швыряю его на капот тачки и ускоряю шаг.

– Я с тобой не закончил, Красная Шапочка! – орет вслед Захар. – За пощечину спрошу сполна!

Жалею только о том, что руки заняты, иначе бы не постеснялась и показала ему фигуру из трех пальцев.

А у меня начинается отходняк. Все тело трусит от волнения, и внутри все сжимается от страха.

Что же я наделала? И чего мне теперь ждать от Волка?

Пробегаю мимо растерянных соседок и сдерживаю стон. Ну что за…мой телефон остался у Захара.

Черт, черт, черт! Там же вся клиентская база собрана.

Ну Волк! Скриплю зубами.

– Ой, Юлечка, а кто это тебе там грозит? – спрашивает тетя Валя, очередная соседка.

Да что тут таить? Все друг друга знают и каждый день по несколько раз здороваются.

– Здрасте, теть Валь, теть Нюр. Да это старый знакомый. Немного поспорили, – стараюсь приврать, чтобы по поселку не поползли слухи.

– И ты его ударила?

Черт! Видели все-таки.

Стараюсь мило улыбнуться, но скулы сводит, и мне кажется, эта парочка от меня даже отшатывается.

– Да это так, – отмахиваюсь, проклинаю людское любопытство, – немного повздорили. Такое бывает.

– Ухажер, что ли? Слышь, Нюр, а у Юлечки, оказывается, и мужчина в наличии, а мы все думали, что мать-одиночка.

Сдерживаюсь, чтобы не зарычать и не заорать. Их даже не смущает, что я стою перед ними и все слышу! Они продолжают перемывать мне кости, а мимо нас, поднимая пыль, пролетает машина Захара.

– Ох, какой импульсивный. Мне бы мою молодость, – хихикает как девчонка тетя Нюра.

А мне хочется сделать жест «рука-лицо», но, повторюсь, хорошо, что руки заняты и я не могу ещё и этим соседок взбудоражить.

– Вы извините, я тороплюсь. Мне ещё малышню к врачу вести. Хорошего дня.

Сбегаю, не слушая, что они мне вслед говорят. Сердце колотится как после бега. И я надеюсь, что у этих двух женщин хватит ума не распространять слухи.

Мне бы этого не хотелось.

Влетаю в оранжерею за минуту до клиента и пытаюсь отдышаться. Упираю руки в коленки, опуская голову к груди.

– Да уж, ну и утречко.

Звоночек оповещает о посетителе, и я приклеиваю на лицо улыбку. Доброжелательность – наше все, даже несмотря на то, что тебя чуть не раскатал бывший недопарень. Я все равно должна сейчас счастливо улыбаться и делать вид, что все прекрасно.

– Добрый день, ваш заказ готов, – протягиваю аккуратно упакованный букет.

Скулы болят от улыбки, но я заставляю себя улыбаться дальше.

– Ох, какая прелесть. Все же не зря вас назвали лучшим флористом, – улыбается девушка и оставляет приличные чаевые, – буду советовать вас другим, если вы, конечно, не против.

– О, буду благодарна. Секунду, – протягиваю ей визитку и карту постоянного клиента, – а это скидка на следующий заказ. Буду рада видеть вас снова.

Прощаюсь и выдыхаю.

Контролирую время и понимаю, что у меня его остается не так много. Прием через сорок минут, а мне ещё собрать малышню и добежать до больницы.

Хорошо, что больница недалеко от дома.

Выхожу и озираюсь, чтобы снова не споткнуться о Захара. Я не ожидала, что он окажется таким настойчивым, и надеялась, что после одной встречи будет обходить мою оранжерею за километр.

Но, как когда-то говорила Адка, судьба-сволочь иногда любит подкинуть таких подлян, которые долго потом приходится разруливать.

Забегаю в дом и встаю в дверях. Крестная уже упаковала Еву и Егора, и они терпеливо сидят в коляске, ждут меня.

– Ох, ма, спасибо, что собрала. Ты с нами? – целую крохотные носики по очереди, и сразу становится спокойнее на сердце.

Мне больше ничего не нужно в жизни, только эти счастливые мордашки.

– Нет, дочка, я прилягу. Что-то немного давление подскочило.

Торможу и оборачиваюсь к крестной:

– Так, может, врача, ма?

Машет на меня.

– Перестань, впервые, что ли? Я сама умею себе давление регулировать. Идите с Богом, чтобы у наших малявок все было хорошо.

Крестит в дорогу, а я только качаю головой. Но не пытаюсь переубедить, она настолько упертая, что спорить – только время тратить.

Да и она сама медсестра в прошлом, уж знает, что делать в критических ситуациях.

Глава 5

Всю дорогу до поликлиники я смотрю по сторонам, в надежде не встретить уже знакомую машину Волкова. Если он увидит меня с близнецами – это можно будет приравнять к катастрофе.

Если не хуже…

Снимаю с малышни кепочки и достаю из коляски. Как раз в эту же минуту из кабинета нашего педиатра выходит медсестра.

– Самсоновы Ева и Егор, проходите, – отступает, пропуская нас в кабинет.

– Добрый день, – усаживаю бусинок на пеленальный стол и вручаю игрушки.

– А, наши близнецы, ну как дела?

Врач встает, надевает стетоскоп.

– Раздеваемся?

Оголяю грудь сначала Еве, потом Егору. Врач быстро прослушивает их.

– Дела... Егор так и не ходит, – прикусываю губу, – Ева начинает потихоньку. Я хотела спросить, это может быть из-за пальцев?

Врач хмурится, идет к столу и пролистывает карточку Егора.

– Из-за синдактилии? Сросшихся пальчиков?

Неуверенно киваю.

– Нет, нет, даже не волнуйтесь. У Егора срослась только мягкая ткань, мы же проверяли на рентгене. Но то, что нет попыток пойти, – это, конечно, настораживает.

Внутри все обрывается.

– И что делать? – голос начинает дрожать.

– Для начала не пугаться. Такое бывает, и это вполне возможно исправить.

Делаю вдох.

– Да, простите, просто, глядя на Егора, и Ева не стремится ходить.

Врач строго смотрит на мою бусинку и хмурится.

– Милочка, а что это вы отказываетесь ходить?

Понятно, что Ева ей не ответит, но мне нравится, что врач пытается всегда наладить контакт с малышами, а не воспринимает их как предмет мебели или дополнение ко мне.

Ева что-то недовольно гулит, продолжая посасывать прорезыватель.

– Ага, ленишься. Ну бывает, да.

Хмыкаю. Врач разговаривает с дочкой, как со взрослой.

– Все хорошо будет, мамочка. Ева пойдет, ей просто нужно время и толчок. Егора я бы показала ортопеду. Он уже вам точно скажет, что можно сделать и как Егору помочь.

– А у нас есть? – растерянно бормочу.

Врач качает головой.

– К сожалению, у нас такого специалиста нет. Это только в город ехать. Скорее всего, вам назначат курс массажа и физио, что спровоцирует физическую активность. Это тоже нужно будет делать в городе.

Город…

– Как срочно это нужно сделать?

Врач осматривает детей.

– По-хорошему, я бы до года показала его специалисту. Если хотите, я посмотрю талоны и запишу вас.

Сжимаю губы. Смотрю на сынишку, а у самой внутри случается переворот. Город, нужно будет его отвезти в город.

А там Захар…

Прикрываю глаза и стараюсь выгнать из мыслей его образ. Город большой, и не обязательно пересекаться с Волковым.

Но я не собираюсь пренебрегать Егором и сделаю все, чтобы не упустить развитие своего сынишки.

Резко выдыхаю и улыбаюсь врачу.

– Да, посмотрите, пожалуйста, талон. Я отвезу его.

Врач садится за стол.

– Леночка, посмотри ортопеда, пожалуйста. Запиши Самсонова Егора на консультацию.

Медсестра просматривает какие-то таблицы, стучит по клавиатуре и кивает.

– Ближайший прием через полторы недели. Записать?

Прикидываю в голове, успею ли я решить все дела, и уверенно киваю.

– Да.

Мне выдают направление и талон. Выходим в коридор, устраиваю детей в коляске и усаживаюсь перед ними на корточки.

– Ну что, малышня, поедем все же в гости к тете Аде?

Егор и Ева переглядываются и начинают хлопать в ладоши, когда слышат знакомое имя.

* * *

– Ма, я сегодня малышню с собой забираю. Пусть поползают на травке, цветочков понюхают, – закидываю в сумку памперсы и пюрешки. Бутылочки со смесью.

Сегодня солнечно и жарко, и я не могу отказать себе в удовольствии провести день с малышами.

– О, а я тогда к подружке схожу, она после санатория приехала. Расскажет пусть, что там и как. Интересно, жуть, – сцепляет крестная пальцы в замок и улыбается.

– Так ты бы раньше сказала, чтоб я тебя освободила.

Она машет на меня.

– Ой, скажешь тоже. Ничего не станется с Галиной, и со мной. А малыши у меня всегда на первом месте.

– Спасибо, ма, – чмокаю в щеку, и она краснеет.

– Юлька, как выкинешь чего, а мне краснеть. Свои внуки далеко, так хоть с твоими нанянчусь.

У тети Любы трое детей, и все они разъехались по разным странам устраивать свою жизнь. Внуков крестная видит редко: когда те приезжают в гости.

Именно поэтому теть Люба в свое время настояла, чтобы мы жили с ней. Дом у неё огромный, четыре комнаты, места всем хватает. А тут найти свободный дом для съема вообще целый квест, как оказалось. А чтобы купить, очень сильно нужно постараться.

Но я помогаю со счетами как могу, хоть крестная и возмущается. Но кто её будет слушать. Я сюда приехала не на готовенькое…

– Никто там в гости не собирается, ма?

Качает головой.

– Нет, Юль, Кристинка на практику очередную укатила. Сережа поехал в экспедицию, а Антон весь в переговорах. Внуков мне в ближайшее время не видать.

Грустнеет, а я жалею, что завела разговор. Для крестной это одна из тяжелых тем. Да я и сама не знаю, как бы себя вела, если бы все дети разъехались по миру.

– Ну, может, Кристя хоть своих привезет двоих.

– Да, – пожимает плечами, – я уже и не жду. Что-то они с возрастом ко мне совсем не стремятся.

Вздох, который рвет меня на части. Прижимаю её к себе.

– Ну, мы никуда не денемся от тебя. Максимум в город.

– Да уж, – очередной вздох, – Егорушку надо укреплять. Чтоб к бабе Любе прибежал на своих уже ножках.

На глаза тут же накатывают слезы, и я незаметно вытираю их.

– Прибежит, никуда не денется.

Крестная тоже шмыгает носом.

– Ой, ну все, развели тут болото, – поправляет волосы, чуть тронутые сединой, – все, пойдем, я вас провожу.

Целую её в щеку.

– Спасибо тебе.

Идем по проселочным дорогам, тетя Люба постоянно тормозит, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой фраз, а я наслаждаюсь днем. Солнышко пригревает плечи, летний ветерок проникает под тонкий сарафан. Обожаю лето. Обожаю жару, купаюсь в солнечных лучах.

Крестная догоняет нас и хмыкает.

– Ох и болтухи. Говорят, видели тебя с каким-то мужчиной.

Внутри все обрывается, когда вспоминаю встречу с Захаром.

– Эм-м-м-м-м, и что? – кошусь на крестную.

– Да ничего. Просто вон Нюрка разносит всякую чушь, что ты ему по морде заехала, а он там весь из себя, и машина дорогая, и одет по последней моде.

– А теть Нюра прям за модой следит, – цежу сквозь зубы.

Бесит! Как же бесит это маниакальное желание залезть к кому-то в личную жизнь.

– Да ты что на них обращаешь внимание? Перестань голову забивать.

Какое-то время молчит. Но я вижу по её лицу, что она о чем-то думает.

– Ну давай уже, спрашивай, – обреченно выдыхаю.

Крестная косится на меня.

– Просто хочу знать, тебе ничего не грозит?

Мотаю головой.

– Ничего. Это старый знакомый, случайно встретились, у него тут родители, и он приехал. Ну и вот, посчитал, что может меня оскорблять и ему за это ничего не будет.

Крестная хмыкает.

– А ты ему за это по мордам настучала?

Фыркаю.

– Да так, немного спустила с небес на землю.

Доезжаем до оранжереи.

– Это правильно! Нечего их распоясывать, а то ишь… оскорбляют женщин. Что за манеры?

Угукаю. Мы заносим коляску внутрь, и крестная зачарованно разглядывает помещение.

– Ох, какая ж все же у тебя тут красота. С каждым разом все краше. Молодец, доча.

– Да уж, стараюсь, – вытаскиваю близнецов из коляски и опускаю в их уголок. Запускаю домашнего кролика.

Купила специально для них. Ева подружилась с Ричи, а вот Егор предпочитает наблюдать со стороны.

– Матери так и не звонила?

При упоминании мамы внутри все неприятно сжимается.

Равнодушно пожимаю плечами.

– А какой смысл? Она ясно дала понять, что я к ней никак не отношусь и она меня знать не желает.

На самом деле, я звонила только два раза: чтобы сказать, что я в положении, и когда уже родила. Но мама отреагировала ожидаемо и накричала, что я непутевая дочь, убила все её старания.

– Ладно, дочка, пошла я. Хорошего вам дня, крошки, – гладит по макушкам близнецов крестная и выходит.

Проверяю растения, параллельно пытаясь придумать, что делать с телефоном и как его восстановить, не катаясь в город.

– Вот же гад, – стискиваю зубы и цежу.

Совсем меня из колеи выбил своими предложениями оскорбительными. Да ещё и пощечина, после которой было одно желание: убежать и больше не видеть Захара.

Колокольчик оповещает о посетителе. Тороплюсь выйти и проверить, кто там.

– Юлечка, добрый день, – в оранжерею заходит Надежда.

Как всегда, одета от и до. Летние светлые брючки, белая шифоновая блузка. Волосы в аккуратной прическе и минимум украшений. Не устаю любоваться этой женщиной. Видна в ней порода.

Она с мужем переехала в богатый район недавно, но уже успела стать моим постоянным заказчиком. Она из первых, кому я делала ландшафтный дизайн. И мы с ней с тех пор очень хорошо общаемся. Помогаю ей при необходимости.

А ещё она знает Еву и Егора, и если видит их, то всегда им достается больше внимания, чем мне и цветам.

– Надежда, добрый день.

– Я что-то звоню тебе, а ты вне доступа.

Выдавливаю улыбку, хотя мысленно проклинаю Захара за то, что по его вине я могу лишиться клиентов и заработка.

– Да, телефон где-то потеряла. До сих пор не придумала, как можно восстановить все, – развожу руками. – Ева, нет, не сжимай так крепко Ричи.

Бегу к дочери.

– Ой, наши крошечки тоже тут, а я забежала и не увидела, что они тут на травке резвятся. Привет, мои хорошки, – присаживается Надежда на зеленую траву, и я кошусь на её светлые брюки.

– Надежда, на светлом зеленое очень хорошо видно и очень плохо отстирывается, – закусываю губу до боли.

– Прекрати, когда это вещи были дороже общения с нашими малышами? Привет, принцесса.

Ева хватает Надежду за руку и улыбается.

– Сейчас, я вам плед хоть принесу, – сбегаю в кабинет, скорее, чтобы Надежда не увидела моих накатывающихся на глаза слез.

Эта картина тронула до самой глубины души. Вызвала трепет и дрожь. Хватаю с кресла плед и вытираю с глаз влагу. Делаю несколько вдохов, прикрываю глаза. Уговариваю себя успокоиться и взять себя в руки.

Выхожу из укрытия. На коленки Надежды уже взгромоздился Егор, и это тут же отдается во мне теплом.

Мои малыши. Они словно чувствуют, когда к ним со всей душой, и тянутся к хорошему.

– Вот, возьмите, – Надежда отвлекается от близнецов, и я помогаю ей расстелить плед.

– Ну что, молодёжь, что расскажете бабушке Наде?

Смеюсь.

– Какая вы бабушка? Я вам больше тридцати не дам.

– Ну как, – пожимает плечами, и на лице появляется такая милая улыбка, – бабушка. У меня тоже растут внук и внучка, только им-то уже почти полтора года. Бегают уже один с невесткой, а другая с дочкой.

Припоминаю, как она рассказывала про внуков. Она в них тоже души не чает.

– Ещё нужно внуков, – прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Да вот же, – пожимает плечами, – второй сын все никак не хочет семьей обзаводиться. Но там у него все сложно.

Женщина как будто тухнет. На привлекательное лицо набегает тень прошлого. Карие глаза темнеют под гнетом тоски.

– А что случилось? – я никогда не рисковала лезть к клиентам в личное, но тут Надежда как будто сама хочет выговориться.

Надежда моргает, и её лицо проясняется.

– Скажем так, неудачный первый брак. До сих пор отойти не может, хотя прошло уже почти пять лет после их расхода. Ой, – прижимает ладонь к груди, – как вспомню, у самой аж сердце останавливается.

– Ого, серьезно, конечно.

Она просто кивает, и я решаю не мучить её расспросами. Да я и сама не люблю, когда ко мне в личную жизнь лезут, так что не считаю корректным выяснять подробности жизни сына Надежды.

В оранжерею входит девушка и осматривается. Включаюсь в работу, извинившись перед Надеждой.

– Добрый день, чем могу помочь?

Девушка вздрагивает и прижимает к груди белую коробочку.

– Ой, у вас тут так красиво, – чуть ли не с благоговением выдыхает, – я аж растерялась, – смущенно улыбается. – Мне нужна Юлия.

Выгибаю бровь.

– Это я.

Она протягивает коробочку.

– Просили доставить для вас.

– А-а-а-а-а, – смотрю на коробку, как будто внутри бомба, как минимум, – а кто? Я что-то должна?

– Мужчина, – пожимает плечами, – ничего не должны, доставка оплачена. Хорошего дня.

– Спасибо, – бормочу, задумчиво кручу в руке посылку, – и вам.

Девушка быстро ретируется.

– О, тайный поклонник с подарками? – подмигивает Надежда.

– Да какой уж поклонник? – киваю на детей. – Вон мои поклонники, а других и не надо.

Надежда как-то странно улыбается.

– Детям все равно нужен отец, Юлечка. Многие мужчины мечтают о семье, а ты у нас красавица и умница. – Вытаскивая из рук Егора травинку: – Эй, бандит маленький, мама не для этого тут все выращивает, чтоб ты щипал.

Решаю не отвечать. Отец у близнецов есть, просто он не знает об их существовании и, надеюсь, не узнает.

– Ну что там? Даже я тут уже от любопытства лопаюсь, – Надежда кивает на коробку, и я вспоминаю про посылку.

Открываю её и ахаю. Мой телефон, который тут же начинает звонить.

Незнакомый номер. Сначала не хочу отвечать, но потом понимаю, что это могут быть клиенты.

– Слушаю.

– Привет, Красная Шапочка. Смотрю, посылку тебе передали.

Захар. Голос тут же обволакивает и лишает воли. Приходится вдохнуть, чтобы вернуть себе самообладание.

– Привет. Спасибо, что вернул телефон.

На том конце удивленно присвистывают, и я морщусь.

– Ух ты, знаешь слово «спасибо»?

Скриплю зубами, но приказываю себе не опускаться до оскорблений и ругани.

– Знаю, и очень активно им пользуюсь.

Захар что-то мычит.

– А у меня, между прочим, до сих пор щека гудит от твоего удара, и губа опухла.

Фыркаю.

– Я должна тебя пожалеть? – смотрю в сторону детей.

Надежда их чем-то настолько увлекла, что они чуть ли не носами уткнулись в нее и что-то рассматривают.

– Я бы не отказался, Красная Шапочка, – голос Захара снижается и прокатывается по телу приятной дрожью.

– Карину попроси.

Захар цокает.

– Ещё слово про Карину, и я решу, что ты меня ревнуешь, – и голос такой довольный, что мне хочется удариться лбом о стол.

– И с чего бы мне ревновать, Захар?

– Вот и я думаю, – становится серьезным, – с чего бы?

– Мне пора, – сворачиваю разговор, – ещё раз спасибо за телефон.

Скидываю, и в груди сердце разгоняется. Прислоняю к лицу прохладные руки, прикрываю глаза.

– Юлечка, все в норме? – прорывается сквозь шум в ушах взволнованный голос Надежды.

Распахиваю глаза и киваю.

– Да, все хорошо. Телефон вернули, вот и радуюсь.

Трясу мобильным и подхожу к ним.

– Вот видишь, как замечательно. Мир не без добрых людей.

Неопределенно угукаю. Вот уж точно Захара не отнесешь к добрым людям. Во всем только выгода.

Скорее, он вернул мне телефон, чтобы лишний раз вышибить из колеи и напомнить о себе. Только вот зачем ему это?

У него же есть такая удобная Карина.

– Юль, – стучит по лбу Надежда, – я что к тебе пришла-то.

Смеется так заразительно. Мои малыши тоже начинают улыбаться. Ева, держась за плечо Надежды, поднимается и делает несколько шагов.

– О, Ева делает успехи. – Надежда придерживает мою бусинку и снова переводит на меня внимание: – Так вот, хочу тебя попросить ещё беседку нам с Ильдаром оформить. Вот недавно поставили, и она теперь как плевок во всей нашей красоте.

Складывает руки на груди и смотрит умоляюще.

– Пожалуйста, Юль. Выручай.

– Ох, – переплетаю пальцы, – нужно посмотреть, что там по объему. Мне через несколько дней везти Егора на обследование, могу просто не успеть.

Надежда испуганно охает.

– Что-то серьезное?

– Нет, нужно показать его ортопеду, выяснить, почему он до сих пор не ходит. Ева же вон уже почти сама, а Егор только несколько шагов за ручку.

– Это правильно. Затягивать нельзя. У меня мальчишки тоже поздно пошли. Так что тут у каждого свой случай, но показать специалисту не помешает.

Угукаю.

– Ты знаешь, мне не горит. Я не тороплю тебя, приезжай – посмотри, что там можно вообще сделать, и как появится возможность, то буду очень рада, если ты согласишься.

– Конечно, я с удовольствием займусь, если не срочно. Не знаю, сколько пробуду в городе и что мне скажут, поэтому лучше не буду ничего обещать.

Надежда встает и подходит ко мне, кладет руку на мое плечо.

– Не срочно. Мне важнее, чтобы сделала именно ты, потому что только ты знаешь, что там у нас и как.

– Тогда я могу вечером зайти, после рабочего дня. Малышню оставлю тете Любе и приду.

– Отлично, будем ждать тебя. Хорошего дня, малыши, – Надежда машет рукой и выходит из оранжереи.

Глава 6

– Ма, я быстро схожу по делам. Меня позвали, может, заказ взять смогу, если с Егором в городе надолго не застряну, – переплетаю волосы и привожу в порядок внешний вид, после трудового дня.

Малышня уже сопит в кроватках, а тетя Люба что-то готовит. Подхожу к ней и обнимаю за талию. Как же мне с ней повезло. Она такая уютная, своя и родная. Чуть ниже меня ростом, хрупкая, с волосами, тронутыми сединой, и добрым голубым взглядом.

Моя мама совсем другая. Колючая, нелюдимая…

Зажмуриваюсь. До сих пор больно вспоминать наш последний разговор. Как будто я никто ей, как будто вычеркнута из жизни.

– Спасибо тебе, ма, – кладу подбородок на плечо и вдыхаю запах борща, – м-м-м-м-м, борщик. Приду поем.

– За что спасибо, доча?

– За то, что ты у меня такая есть и не даешь мне отчаиваться. Смотрю на тебя, и хочется идти только вперед.

Крестная смеется, поворачивается ко мне и прижимает к себе.

– Вот уж, я сейчас расплачусь, – шмыгает носом, – ну вот… уже.

– Нет, правда. Я без тебя бы пропала.

– Когда в город, Юль? Нашла кого-то в теплицу, пока вас не будет?

Вздыхаю. Это самый сложный и больной вопрос сейчас.

– Завтра придут две девочки, буду смотреть.

– Я же тебе предлагаю, давай я буду утром и вечером ходить.

Цокаю.

– Вот ещё, я и так на тебя много повесила, ещё и теплицу. Да и права ты, мне нужна помощница, чтобы вот в таких случаях я могла на кого-то положиться.

– И то правда, – одобрительно бормочет крестная.

– Все, помчалась. Я недолго… постараюсь.

– Не торопись, малышня все равно ещё пару часов будет спать, потом поиграем с ними. Найдем чем заняться.

Ещё раз сжимаю крестную в объятиях, и она вскрикивает:

– Раздавишь, Юлька. Ох и подлиза ты моя.

Громко чмокаю в щеку и выскакиваю из дома, прихватив сумку с блокнотом.

До дома Надежды и её мужа минут десять пешком, а погода такая, что хочется гулять и гулять. Дышать воздухом этим чистым. Ни машин, ни гула, ни выхлопных газов.

Нет, машины тут, конечно же, есть, но не в таком количестве, как в городе, откуда я сбежала из-за беременности. И я ни разу не пожалела, что приехала именно сюда.

Подхожу к кованому забору и нажимаю кнопку звонка. Постукиваю ногой по плитке, жду, пока мне откроют.

– О, Юлечка, ты пришла? – радостный голос Надежды, и калитка отщелкивает от замка.

Захожу в просторный двор и окидываю его взглядом. Это один из любимых дизайнов, хоть у меня их пока не так много. Но с Надеждой я работала с наслаждением.

Хозяйка выбегает из дома и торопливо идет ко мне.

– Проходи, Юлечка. Чай? Сок?

– Нет, спасибо. Я ненадолго, пока Ева с Егором спят, вот прибежала.

– Поняла, пойдем тогда сразу тебе покажу, что мы тут успели натворить, – и снова её добрый смех, от которого настроение поднимается.

– Не думаю, что там совсем все плохо.

Обходим с Надеждой большой дом и оказываемся на заднем дворе. Кустарники, гамак, ручей, фонтан и… беседка.

Хлопаю глазами, чтобы сильно бурно не выразить свои эмоции. Потому что Надежда была права и беседка немного не вписалась в ландшафт, который я сделала.

– Ну вот, я же говорила, – вскидывает руки и смущенно сжимает губы, – хотела как лучше, и чтоб поуютнее, а получилось только все испортить.

– Ничего страшного, Надежда, все можно подправить и исправить.

– Ой, Юль, я уж надеюсь на тебя.

В блокноте делаю набросок, по ходу обсуждаем с Надеждой детали и все обговариваем.

– Ну вроде все? – ещё раз просматриваю заметки. – Ничего не забыли? Но, ещё раз уточняю, только после того, как с Егором в город скатаюсь, да?

– Да, да, я тебя дождусь, Юлечка. Сын ещё сегодня обещал заехать, что-то нет.

Надежда провожает меня до выхода. А я в этот момент почему-то думаю про Захара. Давно его не видела…

Глава 7

Пока болтали с Надеждой и обсуждали фронт работ, на улице начало смеркаться, и теперь приходится вглядываться под ноги, чтоб не споткнуться и не угодить в какую-нибудь яму.

Минус поселков – отсутствие хороших дорог. И вечерами это проблема. Поэтому я и стараюсь вечерами никуда не выходить, особенно не заходить далеко от дома. Максимум в магазин за молоком.

Набираю крестную, чтобы узнать, все ли у них нормально. А тетя словно ждет звонка.

– Доча, а ты где? Поздно уже, темно, я волнуюсь.

– Ма, все хорошо, немного задержалась, но пока все обсудили, сама понимаешь, каково с этими клиентами. Я уже иду, не волнуйся.

От тропинки, по которой я иду, меня отвлекает тоненький писк, раздающийся со стороны поселковой дороги.

– Давай, малышня тут разыгралась, и, чувствую, уложим мы их не скоро.

– Подожди, – прислушиваюсь и убеждаюсь, что отчетливо слышу мяуканье котенка. Но оно до того жалобное, что внутри сердце сжимает тисками, – ох…

– Что там, Юль?

– Ма, не теряй, в общем. Я уже на пути домой.

Притормаживаю. Пытаюсь рассмотреть в полутьме, что же происходит и откуда звук. Лезу в сумку и достаю телефон, чтобы подсветить фонариком. И вдруг тишину улицы пронзает рев мотора, а из-за поворота выныривает огромный внедорожник, который едет с приличной скоростью.

В свете фар я выцепляю силуэт крошечного котенка, и этот малыш сидит прямо на пути у машины. Сердце ухает, словно я со скалы сиганула в обрыв.

Мозг в этот момент отключается, и на полную мощность включается инстинкт спасти жизнь животному. Выскакиваю на дорогу, подхватываю малыша и прижимаю к груди.

Визг тормозов. В меня летят камни и пыль, пока я стою на дороге и жмурюсь от страха.

– Ты больная? – рев, похожий на звериный, пронзает улицу. – Ты какого хрена на дорогу выскакиваешь, идиотка?

Ко мне подлетают и встряхивают за плечи, а я боюсь глаза открыть и посмотреть в лицо мужчине.

Хотя я сразу узнаю его по голосу.

– Я тебя спрашиваю, ты идиотка? Жить надоело? – ревет Захар, продолжая меня трясти как тряпичную куклу. – Какого?

Захлебывается словами, а у меня самой ступор. Не могу найти силы для ответа. Открываю глаза и вижу лицо Волкова. Побледневшее. Злое. С заостренными чертами. И глаза горят, до нутра продирают.

– Шапка, твою мать, что ж ты творишь? А если б я не успел затормозить? Я же тебя бы раскатал! Дурная…

– Ко-котенок, – пищу я, сжимая в руках малыша.

– Какой на хрен котенок, Юля? Я чуть тебя в дорогу не закатал!

Он в бешенстве. Его колотит так, что я вместе с ним дрожу.

– Я котенка спасала, – на глаза наворачиваются слезы.

До меня начинает доходить, что могло случиться и из-за чего Захар сейчас в таком бешенстве.

Он опускает растерянный взгляд и смотрит в район груди, где я прижимаю котенка.

– Ты ради котенка решила с жизнью расстаться?

– Я, – облизываю пересохшие губы, – я думала, я успею.

Голос дрожит. Захар шумно выдыхает и вытирает с моих щек слезы.

– Дурная, блин. Какая ж ты дурная, Шапка, – подталкивает меня к машине, – иди, садись.

– Куда? – ноги не слушаются, и я пару раз спотыкаюсь, но меня подхватывает крепкая рука Захара.

– В машину, блин! Хрен я тебя одну сейчас оставлю.

Доходим с ним до автомобиля, и Волков открывает пассажирскую дверь, подхватывает меня под бедра и усаживает в салон. Сам застывает в двери, нависает надо мной.

Смотрит на котенка, которого я все ещё сжимаю, и качает головой.

– Котенок, блин… котенок.

– Прости, – выдавливаю, хоть мне до сих пор сложно говорить.

Захар выгибает бровь и смотрит удивленно мне в глаза.

– За что?

– За то, что не подумала…

Захар усмехается.

– А, ну да, я заметил, что ты и «подумать» иногда несочетаемое.

Эта фраза быстро перебивает все мое чувство вины, и я скриплю зубами. И только все ещё опухшая губа Захара тормозит меня от очередной пощечины.

– Ну вот, хоть рыдать перестала. Куда тебя?

Хлопаю глазами. Поражает его способность переключаться с одного на другое.

– Везти куда?

– Никуда, я сама дойду.

Захар закатывает глаза.

– Чтоб опять под колеса бросилась?

Запихивает мои ноги в салон и захлопывает дверь. Блокирует замки, видимо, чтобы не сбежала.

Усаживается за руль.

– Дорогу покажешь? – поворачивается ко мне.

А я начинаю соображать. Ну не могу же я его сама привезти к своему дому, там малыши. А я не хочу, чтобы он заподозрил, что у меня есть дети.

Мало ли что ему взбредет в голову. Не просто же так мы постоянно с ним сталкиваемся, когда я этого не жду.

– В оранжерею меня довези, пожалуйста, – попытка не пытка, вдруг сработает.

Захар фыркает.

– Не дури, а. Дом твой где?

– Мне надо ещё дела поделать.

Захар рычит:

– Юля, мать твою, я дико устал и хочу поскорее рухнуть на кровать и вырубиться. Так что говори быстрее, куда тебя везти.

И его тон заставляет вжать голову в плечи. Он весьма убедителен, и даже спорить не хватает смелости.

– Через две улицы направо, второй дом.

Говорю адрес соседки, но оттуда без труда перебегу к себе. Надеюсь, Захар не будет караулить, пока я войду в дом.

– Погнали.

Трогаемся с места. Котенок затих и мирно посапывает у меня на груди, пока я задумчиво глажу его по шерстке.

И кто посмел выбросить этого малыша? Видно, что породистый. Красивый такой, мягкий. Цвета «шоколад».

Мы почти уже подъезжаем к дому, который я ему обозначила.

– Вот скажи мне, Юлька-пулька, – начинает разговор Волков, – какого черта ты бросаешься под колеса машин? Это какая-то схема?

– Какая ещё схема?

Пожимает плечами, обтянутыми светлой футболкой.

– Ну мало ли, может, женихов так ищешь состоятельных? – и ржет, скотина.

Пока я захлебываюсь от возмущения.

– Ты идиот? – выкрикиваю в его наглое лицо. – Это ты какого черта опять тут забыл? Нет чтобы со своей силиконовой долиной по клубешникам модным тусоваться, шляешься по всяким деревням…

Между нами снова искры. Все по щелчку пальцев вспыхивает. Серые глаза впиваются в мое лицо.

– Я тебе говорил про Карину?

– Что ты мне говорил? Ты настолько до фига говоришь, что я уже забыла половину. Просто катись к своей Ка…

Я не успеваю договорить её имя. Не успеваю. Меня просто сгребают в охапку и затыкают рот… поцелуем.

Жарким. Как в первый раз. Головокружительным. Которому я не могу сопротивляться.

Сжимает в кулак мои волосы, углубляя ласку. Проникая между губ языком. Заставляет ответить.

А я слабею под его напором.

Полтора года. Боже… это целая вечность.

Между нами начинает ерзать котенок, и это приводит меня в чувства. Отталкиваю Волкова и стараюсь не дышать как марафонец после дистанции, хотя сердце готово выскочить от эмоций.

Смотрю в наглый, довольный взгляд.

– Ну ты и засра-а-а-а-а-анец.

Захар усмехается.

– Ну тебе же именно это во мне и нравится.

Наклоняюсь к нему.

– С чего ты взял, что мне что-то в тебе нравится? Если только в твоих влажных мечтах.

Дергаю ручку и вываливаюсь на улицу, показывая Захару средний палец.

Он запрокидывает голову и начинает громко ржать.

– Зубастик мой. Прям р-р-р-р-р, так бы и сожрал, реально. Ты ещё горячее стала.

– Пошел к черту, – рычу сквозь зубы, хотя его слова вызывают дрожь во всем теле.

Хлопаю дверью и, не оборачиваясь, иду к дому. Внутри все кипит. Сжимаю одну руку в кулак. Ноги с трудом остаются твердыми, а сердце словно взбесилось.

Вот же наха-а-а-а-ал! Гад! Бабник!

– Юлька-пулька, а если я брошу Карину?

От этого вопроса у меня глаза лезут из орбит. Поворачиваюсь и прищуриваюсь.

– С чего бы? Мы все давно решили, Захар! Я не стану спать с тобой за деньги.

– А если не за деньги?

– Нет…

Захар хмыкает. Медленно крадется на своем внедорожнике и равняется со мной.

– Посмотрим, посмотрим, Красная Шапочка.

И эти слова пропитаны таким обещанием, что все внутри съеживается.

Глава 8

Захар

Ну что за девчонка? Огонь! Нет… ПОЖАР!!

С последними фразами я, конечно, дал жару, но понимаю, что именно это я бы и сделал с Шапкой. Сожрал и утащил в кровать. Точнее наоборот.

Но мы же гордые, мы нос воротим. Котенка спасаем… КОТЕНКА!! Не свой зад, а какого-то непонятного котенка…

Телефон дребезжит на панели и бесит своим жужжанием. Карина… Карина. Да в жопу эту Карину.

– Силиконовая долина, – повторяю слова Юли и начинаю ржать во всю глотку.

И вообще, пора решать с ней что-то. Не то пальто.

Смотрю на дом, где скрылась Юля, и внутри разгорается адово пламя. Она меня такими темпами в персональный котел затащит. Коза.

Рву с места, и, пока еду до дома родителей, кажется, что на сиденье что-то бликует. Но пока переключаюсь на вид за окном. Плюс этого богом забытого места, что тут нет пробок. Но отсутствие дорог все убивает в хлам. Если бы у меня не было такого вездехода, хрен бы я сюда сунулся.

Да я и сам не могу додуматься, что меня сюда так тянет. Когда родители сказали, где дом купили как подарок от нас с Назаром на годовщину, я чуть со смеху не сдох. Мама с папой, привыкшие к городу-миллионнику, и вдруг решают перебраться в поселок, где живет от силы тысячи три человек.

И вдруг я… меня как магнитом сюда тащит. И не пойму, на хера? Почему?

Ну не из-за мамы и Юльки же. Да и маразма в тридцать пять нет у меня.

Загоняю тачку в гараж, ставлю рядом с батиным джипом и наклоняюсь, чтобы посмотреть, что там на сидении.

Помада. Вот же растеряша. Хмыкаю и сжимаю флакон в руке.

– Значит, есть повод увидеться.

Выхожу из тачки и разминаю плечи. За целый день что-то успел подзадолбаться. Захожу в дом через дверь в гараже и натыкаюсь на радостную маму.

– Неужели, думала, уже передумал, – мама, как маленькая девчонка, повисает у меня на шее и чмокает в щеку, – голодный?

– Очень, – бреду за мамой в кухню, а тут и папа рисуется, – чем кормить будешь?

– Рыбный пирог есть, есть отбивные с ризотто.

– Ага, пойдет.

Мама шуршит в холодильнике, пока мы с батей обмениваемся рукопожатием. Передо мной появляются тарелки, только и успеваю слюну хлебать. Мама садится напротив и подпирает рукой подбородок.

– А что это ты так поздно? Вроде давно уже позвонил, что выезжаешь? – и хитро так щурится.

– А с каких пор ты меня контролируешь? Не пацан вроде уже.

Мама пожимает плечами.

– Ну мало ли, думала, встретил, может, кого-то.

Замираю с вилкой, занесенной над блюдом с мясом.

– Ма…

– Когда ты у меня уже прошлое отпустишь, Захар? – с болью в голосе.

И знает же, что рвет мне душу вот таким голосом. Рвет все, что я собирал пять лет.

– Когда прошлое сдохнет в муках, – рыкаю и швыряю вилку.

– Захар.

– Спасибо, наелся, – остервенело вытираю рот, швыряю салфетку на пол и выхожу из кухни.

На воздух. Иначе сейчас начнется паническая атака. Кажется, коридор стал намного уже, и в ушах звенит лязг металла. Авария. Отключка и суд.

Ненавижу прошлое… ненавижу, когда меня в него окунают с головой.

Твою ж…

– Надежда, – строгий голос отца, но я уже вырываюсь на свободу и делаю глубокий вдох.

Щека в месте шрама тут же начинает ныть, приходится тереть, как психу, чтобы успокоить. Вырываю из джинсов телефон, листаю контакты.

Карина – мимо… Назар – туда же… сестренка – тем более.

Юлька-пулька. И все как-то моментально успокаивается.

«Шапочка, есть чего пожрать?» – отправляю.

Тишина.

«Шапка!»

Опять гребаная тишина.

Маринует она меня, что ли? Да и я… мальчик Захар, тридцать пять годиков.

«Я же сейчас прикачу!»

«Да что тебе? Я сплю уже!»

Набираю номер. Переписки – вот совсем не мое.

– Что? – шипит змеюкой, кровь в венах подогревая. – Время видел?

– Детское ж ещё, блин. Ты чего?

Вздох и какой-то недовольный бубнеж, который внезапно веселит.

– Мне на работу завтра.

– Так и мне тоже, – отстреливаюсь.

Слышу, как на заднем плане хныкает ребенок, и внутри все морозом покрывается.

– У тебя там ребенок, что ли? – голос на двадцать градусов понижается.

– Ка-какой ребенок? – испуганно. – У тебя глюки, что ли?

– Плакал кто-то.

Шапка кашляет.

– «Спокойной ночи, малыши!» смотрела.

Меня отпускает. Всего лишь телек…

– Серьезно?

Не могу сдержаться и начинаю ржать на весь двор, ерошу волосы.

– Такая большая девочка, а до сих пор смотришь мультики.

– Ты что звонишь?

Достаю её помаду из переднего кармана и бездумно начинаю крутить между пальцами.

– Я ж написал. Есть что пожрать?

Она затихает. Только дыхание её слышу, и вслушиваюсь, как голодающий в пустыне.

– А тебя что, не накормили?

– Не-а.

– Давай завтра, я тебе покажу хорошую столовую.

Хрюкаю от очередного приступа смеха. Да я вообще с ней весельчак какой-то.

– Столовая? Реально? Я попал в прошлый век?

Юлька цокает.

– Не будь заносчивой задницей, – бурчит так мило, – не нравится — уматывай в свой город и питайся там в ВИПах со своими… – затыкается.

– Со своими силиконовыми долинами? – подсказываю.

Но скорее, чтобы продлить разговор.

Неуверенно угукает.

– Ну давай завтра. Заеду утром, и покажешь свою столовку.

– Ага, пока. Спокойной ночи.

И отрубается.

Бесит! Зараза! Будоражит всего от этой вертихвостки.

Дверь за спиной открывается, освещая меня ненадолго светом. Убираю помаду в карман как раз одновременно с тем, когда рядом на ступеньки садится мама.

– Захар, – обхватывает меня за руку и кладет голову на плечо, – я хочу, чтобы ты был счастлив.

Хмыкаю.

– Ма, я счастлив, у меня есть бабло. Много.

Она морщится.

– Не в этом же счастье.

Округляю глаза.

– Ты что, совсем с ума сошел, а в чем же еще? – пародирую голос Карлсона.

Мама хмыкает.

– Ох и артист.

А у меня мысли почему-то улетают к Шапке. Как откусывалась от меня!

– Мать, отстань от ребенка, – нашу компанию разбавляет батя, – а ты на меня так не смотри, ты для нас всегда ребенок. Хоть в пять, хоть в тридцать пять.

– Вот, видишь, я ребенок, – произношу с торжеством.

Мама только тяжело вздыхает.

– Пойдем ужинать, а то умчался голодный.

– Ага, только давай без лекций.

Делает вид, что зашивает рот, и возвращаемся в дом.

– Ты же останешься?

Угукаю, уплетая пирог и запивая чаем такой температуры, что на глазах слезы выступают.

– Куда я уже попрусь в такое время.

– Ну и здорово, – гладит по плечу и поднимается на второй этаж, – я постелю тебе.

– Ты уж не злись на мать. Волнуется. Назар с семьей, Ксенька с семьей, а ты…

– Бать, ну ты куда?

Хмыкает.

– Молчу, заткнулся.

– Я сам знаю, когда, как и что мне делать.

Поднимаюсь в гостевую, где всегда остаюсь, и падаю на кровать, даже не утруждаясь, чтобы раздеться. Достаю телефон, открываю сообщения.

Юлька-пулька. Отрава в кровь… Дождаться б утра.

Набираю текст сообщения и отправляю. Надеюсь, она меня не прикончит за это…

Глава 9

Юля

Я нормальная вообще? Смотрю на потухший телефон и прислоняю ладонь ко лбу, проверить, нет ли жара?

Но я не думала над ответами. Мне надо было просто отстреляться от него и вернуться к малышам. Егор весь вечер устраивает жару всем, а Еву вообще как подменили, стоило ей услышать голос Захара через телефон.

Я дочь не узнала, начала хныкать и тянуться к трубке.

Возвращаюсь в комнату и беру Еву на руки.

– Ну что ты, красотка? Что не так? Что случилось? Расскажи маме по секрету.

И она успокаивается, как по щелчку. Снова сама невозмутимость.

Переглядываемся с крестной, которую эти мелкие хулиганчики подняли с кровати. Она хмыкает и пожимает плечами.

– Все нормально, дочка? Кто звонил?

– Да, – прячу лицо за дочей, чтобы не выдать себя, – какие-то тарифы на связь предлагали.

– А-а-а-а, мне тоже звонили сегодня. И откуда у них номера берутся?

Укладываю Еву и обкладываю мягкими игрушками, с которыми она любит спать. Беру Егора, надеваю себе на палец массажер-прорезыватель и аккуратно начинаю массировать десны.

– Зубы? – наклоняюсь к сынишке и целую во влажную от слез щечку. – Надо как-то стойко вынести этот период, малыш. Зубы нужны, чтобы потом кушать и становиться сильным.

Хочу уже сказать «как папа», но вовремя затыкаюсь.

Боюсь лишний раз при крестной поднимать тему отца близнецов. Я сказала, что мы просто не сошлись с ним и я решила для себя, что не стоит его удерживать детьми.

Телефон снова подает признаки жизни, а я мысленно хлопаю себя по лбу. Хотела же выключить.

Захар. Закатываю глаза. Вот же неугомонный гад.

«Заеду завтра в девять».

С мстительным удовольствием отключаю мобильный и закидываю его на тумбочку.

– Юль, – шепчет теть Люба, – а что с котенком-то делать?

Ох ты ж… ещё же с котенком ничего не решено. Закусываю губу и строю умоляющую мордашку. Крестная тут же понимает, чего я хочу от неё, и сжимает губы.

– Ну он такой красивый, – хлопаю глазками, – не выкидывать же его.

Крестная качает головой, но я уже вижу, как уголок её рта дергается в улыбке. Ослабляет оборону.

Эх, встать бы и обнять, но пока не могу. Егор на руках только начинает засыпать, а если я дернусь, то все усилия улетят в трубу.

– Пойду накормлю счастливчика, – тетя уходит, оставляя меня с детьми.

Качаю Егора, напеваю колыбельную. Ева уже посапывает в кроватке, подперев щечку кулачком.

В носу начинает жечь. Я даже смотреть спокойно не могу на своих крошек, сердце сразу раздувается от переполняющей его любви.

– Люблю вас, бусинки мои.

Егор все же засыпает, и я аккуратно кладу его во вторую кроватку, рядом с Евиной.

* * *

– Ты чего так рано? – ойкает крестная, когда сталкиваемся с ней в коридоре.

Обхватываю её за руки, чтобы не снести с ног. Сама на бегу застегиваю ремень на сарафане.

– Да я совсем забыла про клиента, а он звонит, через двадцать минут будет уже в оранжерее. Ма, малышня пока на тебе, в обед заберу.

– Ой, доча, конечно на мне, что ты оправдываешься.

А мне стыдно. Прячу глаза, потому что вру. Нет клиента. Есть Захар и его сообщение, что он заедет. А время без десяти девять!!! А мне ещё перебежать к тому дому, возле которого он меня выгрузил вчера.

Посылаю воздушный поцелуй, завязываю ленты на босоножках.

– Люблю вас, малышей от меня чмокни, а то они ещё спят, крошки мои.

Крестная только машет на меня и скрывается в комнате.

Несусь по проулку, постоянно проверяя время и пытаясь не подвернуть ноги. И чуть носом не упираюсь в капот машины Захара. Поднимаю глаза, встречаюсь с взглядом хищника.

И почему-то хочется прикрыться, хотя я же ни фига не голая. В одежде перед ним стою. Но ох уж этот взгляд!

Сглатываю, сжимая в руке телефон, и делаю неуверенный шаг назад.

Захар вздергивает бровь и кивает на пассажирское сидение.

Ха! Не угадал, милый!

Подхожу с его стороны, пока на его лице меняется выражение. С наглого на слегка прибалдевшее.

Открываю дверь.

– Хочешь поехать на моих коленках? – и опять эта наглая усмешка, от которой хочется закатить глаза.

– Нет, – прищуриваюсь, – я тебе так дорогу расскажу, найдешь сам, если не страдаешь топографическим кретинизмом.

– Страдаю, – выдает Захар не моргнув глазом.

Складываю руки на груди.

– Врешь.

Мотает головой.

– Клянусь. Право-лево не отличаю с детства.

И лицо такое честное, что я почти верю. Но ох уж это «почти»!

– Ты вчера меня довозил и ни разу не запутался, – прищуриваюсь.

Захар фыркает.

– Так там один поворот был. С таким я справляюсь, а что посложнее, – разводит руками, – все. Кружить буду тут по поселку, бенз кончится, застряну. Буду тебе на нервы действовать.

Ехидная улыбка, при виде которой хочется треснуть ему по голове.

– Навигатор настроишь. Я спешу, – и опять вранье.

Черт, я стала слишком часто врать.

Захар выходит из машины, оказываясь вплотную ко мне. Сглатываю. Становится волнительно от такой его близости.

Он выше почти на голову, и больше. Я рядом с ним как маленькая девчонка. И это слегка расслабляет меня.

А в следующую секунду я жалею об этом.

– Эй, – взвизгиваю, когда меня закидывают на плечо, – поставь обратно!

Стучу по спине. Одновременно пытаюсь одернуть сарафан. Не хватало ещё перед поселком опозориться.

– Юль, все нормально? – бли-и-и-и-и-и-и-и-ин, зажмуриваюсь. – Эй, мужик, ты че-то перегибаешь! Отпусти-ка её!

Захар поворачивается, продолжая держать меня на себе.

Леша. Тот самый сосед, который уже видел нас…

Захар прищуривается, переводит взгляд на калитку, из которой не так давно вышла я сама, потом переводит взгляд на меня, и я вижу, как в серых омутах взрывается бешенство.

Снова смотрит на Лешу и на меня. И так несколько раз.

– Юль.

– Леш, все в норме, – показываю ему большой палец, – меня сейчас отпустят, – зачем-то пищу в оправдание.

Вот же влипла! И да, я не хочу, чтобы Захар сейчас подумал, что я вышла от Леши. Не хочу!

Но меня уже опускают на ноги и отступают.

– Ты с ним, что ли? – Захар смотрит за мою спину, пока я пытаюсь нарыть в голове хоть какое-то нормальное объяснение. – Не слышу ответа.

И я врубаю привычную стерву рядом с ним.

– Тебя не касается, с кем я, – задираю высокомерно нос, и тут же жалею.

Меня запихивают в тачку, я и пикнуть не успеваю. Захар плюхается рядом, блокирует двери и поворачивается ко мне.

– Отвечай, бл… быстро! – сжимает руль до скрипа.

– А чего ты так завелся-то? – ох, с огнем же играю, дурная, но мне хочется видеть его эмоции. – Я тебе вроде верность не обещала хранить.

Пожимаю плечами, пока Захар в открытую бесится.

– Вот с этим деревенщиной ты связалась вместо меня? У тебя реально что-то с соображалкой, Шапка? – рявкает так, что я подпрыгиваю.

– Слушай…

Меня дергают за руку, и я оказываюсь в нескольких миллиметрах от глаз Захара.

– Нет, это ты слушай. Какого хрена ты сначала мне в рот язык пихаешь, а потом к другому в койку тащишься?

Открываю рот. Во мне вспыхивает желание снова врезать этому тугодуму по роже. На этот раз посильнее, чтобы мозги вставить на место.

– Я пихала? А ты не путаешь ничего? – ору, не справляясь с эмоциями. – Да и сам подумай башкой.

Стучу ему по виску, а он отдергивает голову.

– Нет, ты подумай, как мужик подумай, – сжимаю руку в кулак, чтоб не врезать все же, – ты выходишь после ночи с девушкой и видишь, как другой мужик закидывает её на плечо.

– Я б убил… – рычит сквозь зубы.

В машине повисает тишина. Проходит минута, две. Я загибаю по очереди пальцы: один, второй, третий. Взгляд Захара проясняется.

– Вот ты коза, – шипит, глядя на меня, – развела меня.

Обхватывает за шею.

– Да? Развела?

Сглатываю и ухмыляюсь. Медленно мотаю головой.

– Зачем бы я это делала?

– А вот я тоже хочу спросить, – почти в губы выдыхает, – на хрена?

– Ты сам развелся, милый, – успокаивающе похлопываю его по плечу и собираюсь дернуть из его машины.

Но Волков слишком взбешен и слишком проворен. Хватает меня за хвост и тянет к себе.

– Ты ответишь за это, Юлька-пулька, – серые глаза превращаются в грозовые тучи, и я сглатываю ставшую вязкой слюну.

И почему мне нравится наблюдать за ним, когда он перестает быть заносчивой задницей и становится похож на вулкан?

– Тебе заплатить за моральный ущерб? Погладить по головке?

На лице Захара появляется довольный оскал.

– Да-а-а-а-а-а, погладить по головке.

Цокаю.

– Боже, кто о чем, а вшивый о бане. Тебе твоя Карина не дает, что ли, совсем?

Захар хмыкает.

– Я сам не беру.

Закрываю уши и мотаю головой.

– Мне неинтересно. Вообще. Абсолютно, – бормочу, – отпусти волосы.

Захар лишь ослабевает хватку, но продолжает держать меня близко к себе.

– Чтоб ты свалила? Нет уж, ты мне должна завтрак.

Не могу подавить стон.

– Я обещала только показать, где вкусно кормят.

Он пожимает плечами.

– Одно другому не помешает.

Мы трогаемся с места, и я начинаю говорить, куда ехать. И Захар реально пару раз путает сторону и сворачивает не туда.

– А я предупреждал.

Ошарашенно смотрю на его нахмуренный профиль. И становится немного стыдно, что не поверила. Совсем чуть-чуть… Я была уверена, что это очередная манипуляция со стороны Волкова.

– Как ты вообще ездишь за рулем?

– По навигатору, если куда-то в незнакомое место надо.

Как ни в чем не бывало пожимает плечами этот гад.

– А сейчас-то что помешало по нему поехать? – складываю руки на груди и пытаюсь превратить Захара в горстку пепла.

Жаль, не срабатывает…

– Не захотел. Здесь? – кивает на неприметное одноэтажное здание.

Угукаю.

Глава 10

Места перед местной столовой не так много, и Захар с трудом втискивается на своем монстре у входа.

– Да уж, – выходит из машины и обводит заведение скептичным взглядом, – я буду жить после завтрака?

Цокаю. Прикусываю язык до боли, чтобы не нахамить и не послать его куда подальше.

– Ещё раз говорю: не нравится — выезд из поселка там, – тыкаю пальцем в уходящую вдаль дорогу, – завтракайте в своих крутых ресторанах.

– Да ладно, ладно, – Захар обходит машину и прижимает меня к себе, как будто так и надо, – не злись.

И глазки такие невинные.

Переплетает наши пальцы. Пытаюсь освободить руку, но Волков сильнее стискивает её в своей лапище и тянет меня внутрь.

– Ох, ни фига, вот это раритет, – присвистывает, когда оказываемся внутри.

Ну да, он-то привык к совсем другим интерьерам. Со всякими ледовыми городками во внутреннем дворе. И к высотам, на которых весь город как на ладони. А тут все по-простому. По-домашнему. Русская печь как элемент интерьера, деревянные столы со скамьями, стены, украшенные рушниками, звериными рогами и шкурами.

Все это кардинально отличается от тех ресторанов, в которых мы успели побывать.

Воспоминания о наших встречах отдаются болью в груди, но я быстро отгоняю их от себя. Все в прошлом, нет смысла прокручивать это все в голове.

– Добрый день, теть Валь, – здороваюсь с владелицей и выдергиваю руку из захвата. – Я закажу на свое усмотрение?

Поворачиваюсь к Захару, который с интересом изучает внутренности столовой, и вопросительно выгибаю бровь.

– А? – отвлекается от созерцания. – Конечно, главное, не проси, чтобы в мою тарелку добавляли пурген. А так я доверюсь тебе лучше.

– Черт, как ты разгадал мой план? – недовольно бурчу под нос и получаю в ответ смешок Волкова.

– У тебя на лице все написано, Шапочка, – выдыхает мне в ухо и подталкивает в спину.

– О, Юля, давно тебя не было, – тетя Валя приободряется и поправляет фартук.

Подхожу к прилавку и наклоняюсь поближе, чтобы Захар нас не услышал.

– Теть Валь, мне надо самое вкусное все, чтоб заткнуть вон того засранца, – тыкаю пальцем на Волкова.

Теть Валя переводит взгляд за мою спину и расплывается в улыбке.

– Красавец. Прям видна порода.

– Ага, характер не соответствует внешности.

– Как Егорка и Евочка?

Вот же ж… И как намекнуть теть Вале, что при Захаре о детях ни слова?

– Отлично, теть Валь. Только давайте потом о них поговорим, моему гостю не стоит о них знать.

Лицо теть Вали меняется, и она понимающе подмигивает.

– Поняла. Такого мужика грех не попытаться прикарманить.

Блин… да все не так! Но мне приходится натянуть на лицо улыбку и кивнуть.

– Ага, точно.

– Все будет в лучшем виде, Юлечка. Даже не сомневайся. У меня как раз только-только все на плите подошло. Сейчас ещё девчонки набегут с молокозавода перед сменой.

Прикусываю губу и стараюсь не заскулить. Такими темпами скоро весь поселок увидит меня в компании Захара и до крестной дойдет, что я шатаюсь с каким-то мужчиной.

– Спасибо.

Расплачиваюсь и иду к столу, за которым расположился Волков.

Он что-то высматривает в телефоне, но стоит мне сесть напротив, откладывает мобильный и впивается взглядом.

– Обещали обслужить тебя как в лучших ресторанах города, – изображаю на лице дружественную улыбку и опираюсь на стол.

– И даже без яда? – подозрительно прищуривает серые глаза.

Рассматриваю ногти и пожимаю плечами.

– А смысл тебя травить? Никаких выгод, только хлопоты лишние.

Захар несколько раз удивленно моргает, а потом начинает хохотать.

– Черт, я обожаю твой юмор, Красная Шапочка.

– Я рада, что я тебя развеселила.

Теть Валя ставит тарелки на поднос и подзывает меня.

– Возьми расплатиться, – Захар протягивает мне карту, – или до сюда не дошел прогресс?

Выгибаю бровь и опираюсь на стол, приближая лицо к мужчине.

– Я угощаю.

Ухожу, пока он не начал возражать или ещё что-то. Ставлю перед Захаром еду, сама беру чашку чая. Фирменного тети Валиного. Вдыхаю его пряный аромат и прикрываю глаза от наслаждения.

– Ты что, думаешь, я не в состоянии заплатить за свой завтрак?

Давлю тяжелый вздох и ставлю кружку.

– Милый, расслабься. Девочки тоже зарабатывают деньги.

Захар наклоняет голову вбок и осматривает меня непонятным взглядом.

– Я сам привык платить за себя и за девочек.

Пожимаю плечами.

– Иногда можно нарушить правила, – растягиваю губы в улыбке, – просто отбрось свои предрассудки и спокойно поешь. Это легко.

Захар сжимает губы, но больше не возражает.

– Так и скажи, что тут просто нет картридеров.

Качаю головой. Ну вот почему, почему? Я просто хотела быть гостеприимной, но этому засранцу надо все испортить?

– Будем считать, что так. Приятного аппетита.

Снова беру свой чай и делаю вторую попытку его выпить.

– А тебе?

– А я не голодна, – делаю маленький глоток, наблюдаю за Волковым.

Он как-то с опаской рассматривает завтрак.

– Страшно? – понижаю голос до шепота.

– Я не трус, но я боюсь, – фыркает Волков, но отламывает от омлета кусочек и осторожно кладет в рот.

Задумчиво пережевывает, а я не могу отвести взгляд от его рта. Встречаюсь с непонимающим взглядом. Захар несколько раз моргает и опять тянется к омлету.

Мысленно хмыкаю и хлопаю тете Вале.

– Ну как? Можно тете Вале конкурировать с ВИП-ресторанами города?

– Блин, реально вкусно, – он явно не ожидал, что тут будет что-то съедобное, а то, что это съедобное окажется ещё и вкусным, вообще, видимо, выкосило его.

И сейчас он сидит передо мной и пытается не показывать своего восторга. А уж я-то знаю, что готовка тети Вали вызывает дикий восторг. И сколько я ни пыталась повторить дома этот омлет, у меня ни черта не выходило.

Дверь распахивается, и в столовую впархивают девчонки с того самого молокозавода. Понимаю это по их спецодежде. С громким хихиканьем и разговорами. Я не знаю всех в этом поселке, но в основном все, так или иначе, пересекаемся время от времени.

Одна стреляет в сторону нашего стола алчным взглядом. Пробегает им по Захару и что-то говорит на ухо своей подружке.

Они словно саранча налетают на тетю Валю и рассеиваются по всему помещению. Та самая, с алчным взглядом, садится за стол рядом с нашим и не сводит глаз с Волкова.

А я пытаюсь не показывать раздражения. Хоть меня и бесит, что его так жадно осматривают.

– Какого красивого мужчину занесло к тете Вале. Теть Валь, – уже громко кричит дамочка, – а кто это у нас тут такой красивый?

– Людка, ну что ты ведешь себя как пещерная? Юлин гость это, сиди и ешь молча.

– Юли-и-и-и-ин? – взгляд перемещается на меня. – М-м-м-м, гость не муж.

Захар же никак не реагирует на внимание к себе и продолжает поглощать завтрак.

– А гость не поделится с дамами солью?

Захар переводит взгляд на такую же солонку на столе дам, и его взгляд становится скучающим. Молча берет соль с нашего стола и протягивает дамочке.

– Спасибо, – с придыханием, чуть ли не ложится на стол так, что внушительная грудь светится в вырезе футболки, – вы так любезны.

Ноль эмоций. Даже слова не проронил в ответ.

– Ты допила, Юль? – кивает на кружку, которую я с силой сжала в руках. – Можем ехать дальше?

Ставлю недопитый чай, составляю грязную посуду на поднос и встаю, чтобы унести.

Ну не боюсь же я его оставить с этой дамой.

– Я снаружи жду, – Захар встает вслед за мной и выходит.

– Спасибо, теть Валь, – улыбаюсь, чтобы как-то снять напряжение.

– Ох и курицы, как прям Людку всполошило новое мужское лицо в поселке.

Киваю и иду на выход.

Внутри неприятно колет, когда вижу эту Люду возле машины Захара. Она стоит, о чем-то с ним разговаривает. Он кивает, опять что-то высматривая в телефоне. Словно почувствовав мой взгляд, отвлекается от собеседницы и встречается со мной глазами.

– Едем?

– Куда? – стою как дуб, пытаясь сообразить, что делать дальше.

– В оранжерею к тебе.

– А, да, едем.

Безропотно усаживаюсь на пассажирское сидение и жду, пока он распрощается с Людой.

– Попрощались? Телефон взять не забыл? – вырывается из меня, прежде чем я успеваю прикусить язык.

Захар хохочет.

– А ты контролируешь?

Прихожу в себя и приказываю своей взбесившейся женской ревности, которая непонятно откуда взялась, угомониться и заткнуться в дальнем уголке подсознания. Недостоин Волков моей ревности, да и чувств в целом.

Подаюсь поближе к нему и улыбаюсь.

– Переживаю. Такой экземпляр и мимо тебя.

Захар обхватывает меня за шею и становится серьезным.

– Неужели ты думаешь, что я готов с каждой встречной? Наплевав на то, что ты рядом?

И стоит признаться, его слова отдаются каким-то волнением внизу живота. Трепетом.

– А при чем тут я?

Захар прищуривается и улыбается одной стороной губ.

– Потому что на моем радаре пока что ты.

Распахиваю глаза одновременно со ртом. Делаю глубокий вдох.

– Чего? Да что ты себе позволяешь, гад?! – упираюсь ладонью в его грудь и пытаюсь увеличить расстояние между нами.

– Да хватит строить из себя невинную овечку, Юль. Ну реально уже не смешно.

– Овечку? – беру под контроль обиду, которая разгорается после его слов. – Так зачем ты подкатываешь ко всяким овечкам? Если у тебя рядом вон сколько прожженных дамочек.

– Просто, хорош дурить, Шапочка.

– Просто отвали от меня, Волков, – парирую.

Бессмысленный разговор. Вот ни к чему.

– Не могу от тебя отвалить. Ты как приворожила меня. – Внезапно становится задумчивым. – Что сделала со мной? Признавайся! – рычит возле моих губ.

– Вот ещё, – вздергиваю нос, но не дает его рука на моей шее, – время на тебя тратить.

– Юля, – рокот его низкого голоса прокатывается по нервам и заставляет все внутри задрожать, – не играй со мной. Я же могу не принять правила игры.

– А я не ты, Захар, – тоже становлюсь серьезной, – я с людьми не играю. И не покупаю их.

Он ухмыляется, и я вижу тень в его глазах.

– Все можно купить, Шапочка. Просто у тебя недостаточно денег, чтобы это проверить.

И он снова меня злит. Своей непрошибаемостью! Своим цинизмом!

– Ты очень сильно ошибаешься, Волков. Есть люди, которые выше денег.

Он ухмыляется.

– И что тебе это дало? Вот эту дыру?

Кивает на улицу.

А мне хочется в рожу его прокричать, что это дало мне детей. Которых нельзя купить! Мне дало это безграничную любовь к моим крошкам.

Но, конечно же, я этого не говорю. Прикусываю язык до боли.

– Я тебя хочу. Ты этого не видишь или прикидываешься дурой? Ну ты вроде не дура.

Вздергиваю брови.

– Разве? А кто-то мне говорил, что у меня не работает соображалка.

Захар с шумом выдыхает, и на его лицо снова возвращается хитрое выражение.

– Это чтобы тебя побесить, – вкрадчиво шепчет.

– Ах так, – выдыхаю, – значит, ты меня хочешь?

Зачем-то начинаю тянуть гласные, и мы снова переходим на какой-то недофлирт. Потому что ту атмосферу, в которой мы периодически варимся, я не могу как-то охарактеризовать.

Флирт… он для того, чтобы привлечь внимание мужчины. Я же не хочу привлекать внимание Захара. Не хочу ведь?

– Хочу, – и снова эти потемневшие глаза.

– Пришлю тебе видео.

Захар вздергивает бровь, и в его глазах вспыхивает голодный блеск.

– М-м-м-м-м-м, где ты без одежды? – поигрывает бровями.

– Как нужно правильно гладить головку.

Выпутываюсь из его захвата и выпрыгиваю из машины.

– Ты коза, я говорил? – орет в форточку Захар. – Верни свою задницу в машину!

Кручу фигуру из трех пальцев и ускоряю шаг.

Мне в спину летит недовольный рык, и я слышу, как его машина заводится. Ну да, не царское это дело — за кем-то идти пешком.

Ускоряю шаг и ныряю в переулок, который ведет прямиком к моей работе. За спиной рев мотора, при звуке которого сердце пускается вскачь, а дыхание прерывается, когда перехожу на быстрый шаг.

Меня подталкивает в спину капот машины Захара, и по венам прокатывается предвкушение очередной перепалки.

Черт… такими темпами я могу стать зависимой от общения с Волковым.

– Стоять! – мою талию обхватывает крепкая рука, и меня отрывает от земли и впечатывает в грудь Захара. – Жопой можно было не так сильно вилять.

Хмыкаю.

– Как хочу, так и виляю.

Меня усаживают на капот и заточают в клетку из рук.

Глава 11

Захар

Манит, зараза! Магнитом тянет. И ни хрена я с собой поделать не могу.

Хочу. Её. До. Трясучки…

Хочу и понимаю, что погибну от своего желания. Что не смогу ни черта ей дать.

И сейчас смотрю в синие глаза, а у самого внутри дрожать начинает, потому что боюсь всей этой херни с эмоциями.

Ага. Я взрослый мужик, и я боюсь какой-то девчонки! Смех!

Только вот мне не смешно.

«Тогда какого черта я стою и прижимаю её к капоту?»

– Не боишься? – с трудом сиплю и сжимаю руки на капоте в кулаки.

Только не трогать. Смотреть, но не трогать. Иначе вообще крышу сорвет, и я за себя не отвечаю.

– Чего мне бояться?

Окидываю Юльку взглядом. Сидит на моем капоте, а у меня мысли дальше летят. Что бы я хотел с ней сделать, на этом самом капоте…

– Что кто-то увидит, как ты виляешь, и не сдержится.

Хмыкает. Губу прикусывает, как будто специально меня на эмоции выводит. Пожимает плечами, так легкомысленно, как будто я фигню какую-то сморозил.

– Тут меня никто не тронет, если я не захочу. Может, отпустишь?

И глазками так стреляет. В самую душу. Дразнит зверя, который внутри меня притаился.

Медленно качаю головой и приближаюсь к желанным губам.

Ещё хочу… поцеловать. И целовать, пока башка не поедет. Хотя она и так у меня неслабо едет.

И все это из-за случайной девчонки. Упирается мне в грудь ладошкой, пытается остановить наше сближение.

Придерживает второй рукой подол юбки, чтобы я ничего лишнего не увидел, видимо.

– Не надо, Захар, – облизывает пересохшие губы и встречается со мной взглядом.

– С чего бы, Шапочка?

Она осматривается по сторонам и встряхивает волосами, которые на капоте лежат.

– Во-первых, я не хочу, чтобы обо мне по всему поселку ползли слухи, что я с кем-то кручу шашни.

– А во-вторых? – сжимаю её тонкую талию и поражаюсь, какая она хрупкая.

Сглатывает. Как маньяк, наблюдаю за дернувшимся горлом.

– Ты не свободен. И я не свободна.

Отводит взгляд, пока перед моими глазами пелена бешенства натягивается.

– Кто?

– Что «кто»? – распахивает глаза, непонимающе смотря на меня.

– С кем ты?

Дергает плечом.

– Тебя не касается, Захар. Все, что было между нами там, в прошлом, оно и осталось в прошлом, – её дыхание учащается.

И я вижу её неуверенность. Она сама не верит в то, что сейчас мне говорит.

– Значит, не так важен, если тебе о нем говорить стремно, – запускаю руку в её прохладные волосы и стараюсь не заурчать от тактильного кайфа.

Мягкие, легкие. Не думал, что могу так взбудоражиться из-за простых женских волос.

Но у меня вообще стойкое ощущение, что мне Юльку послали за все мои косяки в прошлом. Чтоб помучила меня своей напускной неприступностью.

Сейчас вон сидит, глазки жмурит, как кошка. Сама тянется за моей рукой и чуть ли не мурлыкает.

– Захар, – выдыхает, пока я тут пытаюсь справиться с собой и не откусить от неё кусочек.

Но, ожидаемо, я проигрываю сражение сам с собой. Прикасаюсь к искусанным губам, а внутри взрывается какой-то долбаный вулкан из желания, страсти и недоступности.

Впиваюсь пальцами в обнаженное бедро.

Выдох Юли по касательной скользит по щеке.

– Захар, – находит силы оттолкнуть меня, – не нужно.

Мотает головой. В глаза не смотрит, волосы поправляет. Губы кусает.

– Что не нужно, Юль? Я ж не дебил, вижу, что тебя тянет ко мне.

Толкает в грудь, и я все же даю ей долгожданную свободу. Отхожу нехотя, и она тут же спрыгивает с капота. Оказываемся на расстоянии в шаг.

– Что-то изменилось, Захар?

– В смысле? – прищуриваюсь.

Не понимаю, куда она клонит? К чему?

Она вскидывает руки и стискивает кулаки.

– Ты можешь мне предложить что-то кроме секса за деньги или без? А?

Режет по больному. Выдыхаю, голову опускаю, чтоб не вспылить. Изучаю каменистую дорогу под ботинками.

– А? Что-то изменилось за полтора года в твоих жизненных правилах?

– Вот на хрена? – рычу сквозь стиснутые зубы.

– Потому что я не игрушка. И не позволю сделать из себя девчонку, которой пользуются ради получения кайфа, – презрительно щурит глазищи свои синие.

Пронзает меня. До нутра словно пытается дотянуться.

– Да нам же по кайфу вдвоем. Вместе. Это, блин, не игра в одни ворота, – разгоняюсь.

От бессилия. От бешенства, что она опять упирается, а я ведусь.

– Уезжай, – переходит на крик, – садись в свою крутую тачку и сваливай отсюда. Я тебя сюда не звала. Я тебя не ждала. У меня своя жизнь, и ты там лишний.

Каждое слово стрелой в сердце.

– Лишний, значит? – рычу как раненый зверь.

Хотя да. Меня ранили её слова. Задели…

– Да, – щеки Юльки краснеют от злости, – тебе тут не место. Это не твой мир.

Разворачивается на пятках и срывается на бег. Оставляет меня один на один со своим бешенством.

Долблю кулаком по металлу машины и резко выдыхаю. Пытаюсь привести скачущие мысли в порядок.

– Лишний…

Сдерживаюсь, чтобы не зарычать.

Мимо проходит какая-то женщина и с подозрением косится на меня, а потом переводит взгляд в проулок, где скрылась Юлька.

И мне стоит огромных трудов, чтобы не нахамить.

Сажусь в тачку и срываюсь с места. Не собираюсь на хер никого больше догонять.

Лишний я для неё, пусть тогда катится ко всем чертям. Баб до хрена, она не одна в своем роде такая.

Да и вообще, не могу понять, чем она так цепанула? Заносчивая, гордая, зубастая…

Выезжаю на трассу и набираю скорость, чтобы мозги прочистить. Мотор ревет, успокаивая взбесившиеся мысли.

Звонок прерывает поток мата в голове, хотя, когда я вижу звонящего, поток становится ещё плотнее.

– Да, Карин.

– Привет, зай. А ты куда пропал? Зай, может, сегодня приедешь? Я соскучилась.

Зубы сводит от этого «зай». И тут же перед глазами Шапка возникает, как она подкалывала меня этим «зай».

– Карин, мы расходимся. Я больше не нуждаюсь в твоем обществе.

– Что? Как понять «расходимся»? Ты меня бросаешь? – ультразвук в динамике на мгновение оглушает.

– Ага, умничка, ты все правильно поняла.

– Захарчик, но как же? А как же я?

– Я тебе сейчас скину отступные, как мы и договаривались перед отношениями, и ты меня больше не дергаешь. Все, пока.

Делаю перевод, чтобы потом не забыть и больше не возвращаться к этому вопросу. И внезапно ощущаю одуряющее облегчение.

Пора завязывать с этими отношениями за бабло. Виски взрываются от боли, и приходится съехать на обочину.

Прикрываю глаза, и тут же вспыхивает картина из прошлого.

«Суд вынес приговор. Признать обвиняемую виновной и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на четыре года…»

Глава 12

Юля

Подъезжаем к дому Ады и Сергея, и я чувствую предвкушение от встречи с подругой.

– Приехали, малышня, – раздается голос моего бывшего начальника и мужа Адки.

– Спасибо, что встретил.

Сергей хмыкает.

– Да ну как я мог не встретить? Меня бы Ада со света сжила бы.

Выхожу из машины и достаю Еву. Сергей занимается нашим багажом.

До сих пор не верится, что я уже в городе и успела все дела переделать. Даже помощницу в теплицу нашла, что меня очень обрадовало. Теперь можно спокойно тут пробыть несколько дней.

– Юлька, – двор оглашается громким визгом Адки, – вы приехали!

На нас с Евой налетает ураган.

– Боже, Ада, ты нас с ног собьешь, – смеюсь, но сама притискиваю к себе подругу свободной рукой.

Ева счастливо верещит и тянется к Аде.

– О, моя ты принцесска, пойдем, – забирает у меня Еву, а я занимаюсь недовольным Егором.

– И что мы вареники свои надули? – провожу по губам сынишки. – Девочки первые, а мальчики потом.

– Да, да, мужик, привыкай, – фыркает Сергей, проходя мимо с сумкой и чемоданом.

– Фух, слушай, ехать с двумя детьми — то ещё испытание, – вытираю испарину со лба.

– Пойдем в дом, – тянет меня за собой подруга, – там кондер. Рай во время такого пекла.

– Спасибо тебе, что согласились нас принять у себя.

Адка поворачивается, и на её лице такое возмущение, что становится совсем немного стыдно за свои слова.

– С ума сошла, а куда бы ты ещё поехала?

Пожимаю плечами.

– Да, вариантов немного.

Машет на меня.

– Перестань пороть ерунду. В твоей квартире живут, а к маме…

Скептично кривит губы, и я вслед за ней передергиваюсь.

– Нет уж, лучше на вокзале, чем к мамочке.

Начинаем хихикать.

– А где наш богатырь? – осматриваю комнату, но нигде не вижу Игоря.

– Спит. Отсыпается на вечер.

– Ой, – прикрываю ладонью рот и испуганно хлопаю глазами, – прости, я не знала. Расшумелись тут.

Адка цокает.

– Перестань, а. Он спит как под колпаком. Ничего не вижу, ничего не слышу. И так часа по два. Хоть рядом будут на барабанах играть, не отреагирует.

– Так крепко? – удивленно хлопаю глазами и перевожу взгляд на Егора. – Вот видишь, сын, иногда дети спят нормально.

– Да, тут нам сказочно повезло. Голодные?

Мотаю головой.

– Нет, мне ж крестная дала с собой столько еды, как будто нам в дороге неделю трястись, а не полтора часа.

– Ну, рассказывай, – Адка усаживает Еву на колени и начинает тискать, – какие планы?

– Моя хорошка. Крошечка такая сладкая, – сюсюкается подруга.

Ева только жмурится, но стойко терпит все нежности в свой адрес.

А я с трудом держусь, чтобы не рассмеяться. Опускаю Егора на пол, и он целенаправленно ползет к уголку с игрушками.

– Все зависит от того, что скажет врач, – развожу руками, – а уже после приема будем плясать.

– Когда прием?

– Завтра. Надеюсь, что ничего серьезного, – вздыхаю и усаживаюсь в кресло напротив подруги.

Взгляд Адки становится грустным, и она закусывает губу.

– Уверена, что все будет хорошо и врачи смогут поставить нашего лентяя на ноги.

– Я тоже, – переплетаю пальцы, – хочется, чтобы все было нормально. Хотя меня все убеждают, что ничего критичного нет в том, что Егор почти в год не ходит.

– Что с Захаром? Так и не сказала?

Мотаю головой.

– Ни в коем случае, – кошусь на дверь в комнату, – я не хочу, чтоб он знал про детей.

Адка прикусывает губу.

– Ну а что, если это изменит его отношение к семье? К тебе?

Прищуриваюсь.

– Подруга, ты не так давно поддерживала меня в том, что Захару лучше не знать.

Адка сжимает губы.

– Знаю, но я вот представила нас с Сережей...

Я выгибаю бровь, и Адка осекается.

– Ну да, он тоже не сразу узнал про Игоря. Но там были причины.

– Ад, – развожу руки, – у меня тоже причины. Мне в глаза было сказано, что ему дети не нужны. Он на аборт меня собирался посылать.

– Ну прошло же время...

– А толку? – вскакиваю на ноги и начинаю ходить из угла в угол. – Он ни капли не изменился.

– Та-а-а-а-а-а-а-ак, а вот с этого момента поподробнее. Вы с ним ещё раз виделись?

Вот же…

– Да. И не раз.

Подруга удивленно вздергивает брови.

– Я слушаю тебя.

Вздыхаю, но кратко пересказываю события, которые происходили в поселке. Адка сидит с раскрытым ртом и глотает каждое мое слово.

– Да ладно? Да он же на тебя запал.

– Исключено. У него просто страсть, и на этом все.

– Откуда ты знаешь? – вскрикивает Адка. – Он же тебе проходу не дает.

– Ад, – обрубаю, – никакой романтики. Мне надо думать о детях, а не о том, как бы с Захаром провести время. У нас нет будущего. Точка.

* * *

– Ты точно справишься с Евой, Ад? – стоим уже в коридоре с Егором.

На улице такси, но я как-то волнуюсь. Боюсь, что Адке будет сложно с двумя.

– Конечно, даже не переживай. Сергей сегодня дома работает, он, если что, с Игорем позанимается, да и ты же не на три дня.

– Надеюсь, я не долго. Спасибо, – чмокаю её в щеку.

– Все, давай, пока Ева не обнаружила подляны.

Машу и выбегаю к такси. У самой внутри какое-то неспокойствие. Волнение.

– Ладно. Все будет хорошо.

Доезжаем до больницы, и нас почти сразу же приглашают к врачу.

– Добрый день, проходите. Какие жалобы? – за столом серьезный мужчина листает нашу медицинскую карточку.

– Да вот, сын ещё не ходит.

Поднимает взгляд. За очками внимательные карие глаза.

– Попытки?

Сжимаю губы и качаю головой.

– Может несколько шагов пройти с поддержкой, а так, – пожимаю плечами, – не особо. Сестра уже несколько шагов делает без поддержки, а Егор вот никак.

– Близнецы?

Киваю.

– Так, сколько ему?

– Меньше месяца до года.

Угукает и подходит к нам.

– Добрый день, молодой человек. Можно я вас осмотрю?

Егор следит за врачом серыми глазками, а у меня внутри все замирает, пока врач проводит осмотр.

Хотя я вдалбливаю себе, что нельзя думать о плохом.

– Пальчики сросшиеся, – осматривает стопу.

– Да, с рождения, – зачем-то уточняю, хотя это и так понятно.

– У кого в роду?

Ох, блин…

– У отца, – выпаливаю, даже не подумав.

Но врач не продолжает опрос.

– Так, нужно будет рентген стоп сделать. Я думаю, что массажем ограничимся, но на всякий случай проверимся.

Мне выдают направление.

– А когда?

– Через три дня есть талон.

– Хорошо. Спасибо.

Покидаем кабинет, и я выдыхаю.

– Будем обследоваться, – подбрасываю легонько Егора на руках и зарываюсь в волосики, – да, малыш?

Такси отвозит нас обратно к Аде. Выходим, и я сквозь зубы ругаюсь, когда слышу, как звонит телефон.

– Да?

– Юлька, ну ты где?

Мне становится не по себе, что Ада мне позвонила.

– Да я вот уже подъехала. Что такое? Что с Евой?

Адка вздыхает.

– Так, не паникуй. Все с ней хорошо. Я просто не знаю, пора уже её кормить или рано.

Расслабляюсь.

– А, да, сейчас я уже зайду. Ждите.

Навожу смесь для близнецов, и мы с Адкой погружаемся в хлопоты. С улицы доносится рев мотора, и подруга расплывается в улыбке.

– А вот и Сережа.

– Ты же сказала, он дома.

Машет рукой.

– Ну что ты, не знаешь своего начальника? На какую-то встречу срочную смотался, но обещал недолго. Вот, всего тридцать минут не было.

– Я за добавкой. Кажется, кто-то не наелся.

Дверь за спиной хлопает, но я не отвлекаюсь и сосредотачиваюсь на приготовлении смеси.

Возвращаюсь в комнату и застываю. Ноги врастают в ламинат.

Встречаемся глазами с Адкой, и она даже бледнеет.

– Не знал, что у тебя трое детей, Серег.

Этот низкий голос продирает до костей.

– Это Адиной подруги. Кстати, ты её же тоже знаешь. Юля.

Дети замирают и прислушиваются к разговору. Сергей подходит к Игорю и поднимает его на руки.

– Привет, бандит, ты как?

Сердце проваливается от дикого ужаса, когда я встречаюсь с серыми глазами. Они переползают на моих близнецов и прищуриваются.

– Привет, Захар…

Адка тоже, кажется, немного не дошла до комы.

А я готова сейчас упасть в обморок.

– Привет, Ада. Юля…

– Серег, можно нас оставить? – улыбается очень даже дружелюбно.

Но я-то понимаю, что там дружелюбием и не пахнет. Ч-ч-ч-ч-ч-черт! Надо ж было так попасть!

Адка бросает на меня взволнованный взгляд, когда Сергей идет на выход.

– Пожалуйста, Ада, – напирает на подругу.

Я киваю Аде, и она выходит.

На меня возвращается слишком спокойный взгляд. И мне становится ещё страшнее.

– Как ты могла не сказать мне про детей? – Захар застывает в центре комнаты, руки сжаты в кулаки.

Как я и говорила… спокойствие напускное.

– Эти дети тебя не касаются, – хватаюсь за дверной косяк, боюсь вдохнуть.

– Не касаются, значит? – делает шаг ко мне. – А кого же они касаются? Кто отец?

Серых глаз с меня не сводит. Будто в душу пытается заглянуть.

– Они только мои, – хриплю из последних сил.

Захар чуть ли не прижимается ко мне. И я боюсь дышать, когда на меня направлен такой злой взгляд.

– Ты говорила, что до меня и после меня у тебя никого не было.

Мотаю головой.

– Захар, они не твои, – говорю из последних сил.

Потому что страшно! Страшно до трясучки.

– Да ладно? Мы сделаем тест. И если они мои, то ты сильно пожалеешь, что скрывала их от меня.

– Не надо тест, – сжимаю в руке бутылочку со смесью.

Захар осматривает детей, и его взгляд замирает на Егоре. Он прищуривается, подходит к сыну, а я наконец-то отмираю.

– Не трогай их! – перекрываю ему путь и закрываю руками близнецов.

– Отошла, – рычит, обхватывая мое запястье, – ты же не хочешь, чтобы я отшвырнул тебя.

– Не трогай их, – змеей шиплю.

Я все сделаю, чтобы защитить своих малышей.

Захар молча присаживается на корточки и ловит ножку Егора. Что-то будто бы рассматривает.

– Мои… – выдыхает три буквы, от которых мне становится дурно.

– С чего ты взял, что твои? – голос дрожит, руки ходуном ходят.

– Ну я ж не дебил, – встает во весь рост и нависает над нами, – могу факты сложить воедино.

– Какие факты? О чем ты?

– У меня такая же хрень на ноге, – тыкает пальцем на пальцы Егора, – у них серые глаза, и им почти год. Так ведь? То есть ты забеременела в первую ночь.

– Да мало ли у кого такая же проблема, как у Егора, – стараюсь защитить своих детей.

– Егор, – эхом повторяет Захар, – значит, отрицаешь? Я сделаю тест, хочешь ты того или нет!

Глава 13

Захар

Пытаюсь не взорваться. И не разорвать эту взбалмошную девчонку.

У меня от неё дети… мать его! У меня есть дети, о которых я не знал полтора года, и эта коза мне о них ни слова не сказала, когда мы встретились снова.

Да я, мать его, в таком бешенстве, что боюсь сейчас Юле шею свернуть. Остается только вдыхать побольше кислорода и кулаки стискивать, чтоб хоть как-то свою злость обуздать.

– Я спрашиваю, – цежу сквозь зубы, – ты хочешь сделать тест?

Синие глаза мечутся по комнате, как будто она ищет от меня спасения. Но теперь она никуда от меня не денется, пока я все не выясню.

– Зачем?

Вздергиваю бровь.

– Ты дура или прикидываешься?

Трясет волосами, трет переносицу.

– Я не понимаю, зачем тест. Я ничего у тебя не прошу. Не претендую ни на что. Это мои дети…

– Заткнись, – рычу сквозь стиснутые зубы.

Я стараюсь не начать орать на весь дом. Напоминаюсебе, что в комнате маленькие дети и я могу напугать их своим ревом.

Но внутри меня вулкан, который бурлит и кипит.

Но Юлька все же умненькая девочка и тут же захлопывает рот. Бросает на меня взгляд исподлобья.

– Заткнись, и слушай меня, – жду, что она начнет опять меня перебивать или возражать, но она смиренно молчит, – если ты думаешь, что я буду спокойно жить, зная, что мои дети живут в какой-то дыре, то ты очень сильно ошибаешься.

Глаза Юли вспыхивают, и она гордо вздёргивает подбородок.

– Помнится, – начинает таким тоном, что у меня под кожей скапливаются мурашки, – ты говорил про аборт. Забыл уже, Захар?

Попадает в цель. Не забыл, но это ни хрена не меняет. Точнее, наличие детей, уже готовых, меняет до хрена всего в моей башке!

– Не забыл, – дергаю плечом, – но дети появились независимо от моего желания.

– Ещё разок, – отдает бутылочку девочке и подходит ко мне вплотную, – ты не имеешь к нам никакого отношения, Захар. Мы как-то жили без тебя, и ни в чем мои дети не нуждались.

Ловлю её за предплечья и подтягиваю к себе. Огромное желание хорошенько встряхнуть её и вытряхнуть всю дурь. Юльке приходится встать на носочки и чуть ли не уткнуться носом в мой подбородок.

Опускаю взгляд, вкладываю в него всю ярость, которая меня окутала.

– Ещё разок, – шиплю, не прерывая зрительного контакта, – ты родила от меня. И я не позволю своим детям оставаться в той дыре.

Она захлебывается какими-то возражениями, но я отпихиваю её.

Не могу прикасаться. От одной мысли, что она скрыла, меня рвет на части. От мысли, что мои дети все это время росли без меня…

– Ты сказал про аборт, боже, – она вспыхивает, и взгляд её мечет в меня молнии, – ты говорил, что без сожаления отправишь меня на аборт. У тебя амнезия, что ли? – стучит по своему виску. Выходит из себя.

Вижу, что её начинает колотить от злости.

– Но сейчас все изменилось. Сейчас-то вот они, дети.

Мотает головой.

– Ничего не изменилось. Какая тебе разница, чьи это дети, Захар?

Хлопаю глазами. Ну она же не серьезно, мать его?

– Прости, что? – из меня вырывается грубый смешок. – Какая разница? Ты реально не догоняешь?

Кручу пальцем у виска. Юля обхватывает себя за плечи и прикусывает губу.

– Просто оставь нас в покое.

Егор начинает хныкать, и Юлька моментально переключается на ребенка. Забывает, что я рядом стою.

– Ну что ты, малыш? – поднимает его на руки и прижимает к груди. – Все хорошо, малыш, мама рядом.

Встречаемся с ней взглядом.

Подхожу к ним, и Юля непроизвольно отшатывается.

– Тест. Готовься. Я позвоню… и только попробуй свалить. Найду, и будем решать уже через суд.

Выхожу из комнаты и понимаю, что меня самого трясет от такого поворота жизни.

– Ты в норме? – натыкаюсь на Серого в гостиной. – На тебе лица нет, мужик.

Мотаю головой. А в башке крутятся не самые веселые мысли.

Что это было? И что теперь с этим делать, мать его?

Выяснить, я ли отец… это сто процентов, а потом уже плясать дальше.

Но, твою ж мать… двое детей.

* * *

Юля

Адка как будто караулит под дверью и появляется через секунду после того, как из комнаты вылетел Захар.

– Вы как? – подруга осматривает детей и ошарашенную меня.

Оседаю на диван. Смотрю перед собой, но ни черта не вижу будто бы. Словно ослепла.

– Он требует тест, Ада, – во рту пересыхает, и язык еле поворачивается.

– Когда?

Подруга усаживается перед диваном на корточки и заглядывает мне в глаза. Вижу, как она переживает за нас, но я не знаю, как можно её успокоить.

Меня саму подкидывает после этого разговора с Захаром. Усаживаю Егора рядом с Евой, как только убеждаюсь, что сын успокоился после встречи с родным отцом. Ева же не сводит взгляда с двери в комнату.

О чем-то долго размышляет, а потом срывается с места и очень быстро ползет на выход.

– Эй, принцесса, а ты куда рванула? – Адка встает, но я торможу её и сама иду за дочерью.

Она встает на ножки и, слегка покачиваясь, идет в сторону комнаты, из которой до меня долетаю голоса Захара и Сергея.

– Эй, Ева, – цепляю её за ручку, чтобы она не свалилась, – куда ты?

Дочь словно и не слышит меня. Настырно тянет дальше. Словно магнитом её туда притягивает.

– Мне отъехать надо, Серег. Дела появились, – до меня долетает реплика Захара, и я напрягаюсь ещё сильнее.

– Милая, тут дядя Сережа разговаривает с гостем, – пытаюсь утащить дочь обратно, но Ева словно не слышит.

Прет напролом, пока мы не сталкиваемся с Захаром. Он в последнюю секунду тормозит перед нами и опускает вопросительный взгляд.

– Ева, пойдем к Егору, – не оставляю попыток вернуть дочь в гостиную.

Но Ева не отрываясь смотрит на Захара, и мне даже самой становится не по себе от такого её взгляда. Как будто она понимает, кто перед ней.

– Тест, – роняет одно слово Захар и протискивается мимо нас.

Ева же поворачивается, чтобы проследить за уходом Захара, и, как только он скрывается из её вида, начинает рыдать.

У меня внутри все обрывается. Поднимаю дочь на руки и успокаиваю. Поглаживаю по голове, шепчу какие-то милости.

– Ну что такое, малышка?

– Ого, это её так впечатлила встреча с Захаром? – удивленно выгибает бровь Сергей.

Пожимаю плечами. Сама не знаю, что нашло на дочь, но она никак не может успокоиться.

Наоборот, Ева словно обретает второе дыхание и заливается ещё сильнее.

На рев выбегает Адка с Егором на руках. Взгляд испуган.

– Что случилось?

– Да сама не понимаю, – пожимаю плечами.

– Может, спать хочет? Или зубы? – перечисляет подруга, пытаясь хоть как-то помочь.

– Да она, по ходу, Захара испугалась, – ржет Сергей, и получает в ответ острый взгляд жены.

Поднимает руки и делает шаг назад.

– Да я просто предположил. Не злись, милая.

– Лучше сходи посмотри Игоря, милый, – с напускной любезностью произносит Адка.

А Сергея не надо просить дважды. Его ветром сдувает моментально.

– Ну что ты, моя красавица, так расстроилась? – целую мокрые щечки и качаю свою малышку, а у самой сердце сжимается от горя. От боли за неё.

– Это она реально так на Захара отреагировала? – Ада понижает голос и наклоняется ко мне вплотную, чтобы не услышал Сергей.

– Скорее на его уход. Она разревелась после того, как он вышел.

Подруга охает и удивленно хлопает глазами.

– Да ну? Неужели почувствовала папу? Такое вообще бывает?

Пожимаю плечами. Постепенно Ева успокаивается и изредка всхлипывает.

– Попробую уложить их, – иду в сторону нашей с малышами комнаты.

– Я помогу, – подруга следует за мной.

Стоит только уложить Егора и Еву на кровать, у них словно выключатель вырубается. Они засыпают.

– Ого, быстрые, – шепчет подруга, осматривая близнецов.

– Только когда устают, а так иногда не уложить.

Вытираю влажные ладони о сарафан и выдыхаю. Буря позади.

– И что Захар? – Ада как будто боится даже произносить его имя.

– Настаивает на тесте.

Подруга округляет глаза и прикрывает рот ладошкой.

– А ты?

Пожимаю плечами.

– Напомнила ему и про аборт, и про то, что ему не нужны были дети. Но он непреклонен. Сказал, что это многое меняет. Дети, в смысле.

– Да уж… дела, – подруга задумчиво пожевывает губу. – И что ты будешь делать?

– Понятия не имею, Ада. Я в таком ужасе, что он узнал, и я не знаю, где искать пятый угол.

Поднимаю руки и с удивлением замечаю, как сильно они дрожат. Подруга перехватывает их и сжимает, пытается успокоить.

– Ну, с другой стороны, узнает он, что это его дети. А что дальше?

Меня пронзает страшная догадка.

– А вдруг он захочет их забрать у меня? – пытаюсь сказать страшные слова, но губы слушаются с трудом, и выходит какое-то еле разборчивое мычание.

Но на удивление Ада прекрасно разбирает каждое слово и ойкает.

– Что ты такое говоришь? С чего ты это взяла?

А я сама не знаю, почему меня эта мысль осенила. Почему я вообще подумала в ту сторону? Ведь Захар не дал и намека, что он их заберет.

Хотя…

– Он сказал про суд, Ада.

Адка хлопает глазами и прикусывает костяшку пальца. Мы сидим на корточках и шепчемся, чтобы не разбудить малышню. От этого мне становится еще сильнее не по себе. И снова все тело пронзает дрожь.

– Суд? – Адка, словно эхо, повторяет за мной.

Киваю.

– Сказал, что, если я попробую сбежать или спрятать малышей, он найдёт и будем решать уже через суд.

Адка переводит задумчивый взгляд на окно.

– Обалдеть. Вот я уж точно не ожидала, что Захар себя так поведет.

Если честно, я тоже не думала, что он начнет давить на то, чтоб выяснить, его ли это дети.

– А еще, – из меня вырывается всхлип, и я со злостью стираю слезу, которая непонятно с чего появилась, – сказал, что не позволит детям жить в такой дыре.

Адка вздергивает бровь.

– Что он сказал? В дыре? Он в своем уме?

Пожимаю плечом.

– Да ты своим детям даешь все, что можно вообще. У них лучшие шмотки, игрушки, еда. Ты всю себя отдаешь им, – заводится подруга, – боже, он совсем дурак.

Стучит по виску и резко выдыхает.

Шикаю на неё, чтобы она сбавила обороты, но малышня моя только переворачивается на другой бок и начинает сопеть ещё активнее.

– Боже, я не думала, что он такая заносчивая задница.

– Именно такая, если не хуже.

Подруга переводит на меня сочувственный взгляд.

– Прости. Я даже не думала, что он мог приехать сегодня к нам. Он за год был от силы раза три.

– Перестань, я тебя ни в чем не виню, Ада. Видимо, судьба, чтоб он узнал. Не в посёлке, так в городе встретились.

Подруга невесело усмехается.

– Да уж, кому расскажи, что вас судьба так усиленно друг к другу пихала, — не поверят. Знаешь, если он хочет, то пусть делает тест. Тебе нечего скрывать.

– Кроме Евы и Егора. Мне страшно оттого, что я понятия не имею, что у него в голове и что он собирается делать со знанием, что это его дети. Как он будет действовать?

В дверь тихо стучатся, и заглядывает Сергей.

– Ад, там Игорь требует еду, – и взгляд такой виноватый.

Подруга тут же вскакивает и кивает на дверь.

– Пойдем, теперь ты со мной побудешь. Пока малышня твоя спит. Будем думать.

Крадемся из комнаты, я постоянно слежу, чтобы никто из детей не проснулся. Но оба спят как сусленыши.

– О чем вы собираетесь думать? – встревает Сергей.

Притягивает Аду к себе, словно успел соскучиться и срочно нужно пообниматься, а я ощущаю себя лишней.

Меня ненадолго пронзает укол зависти. Но я мысленно шикаю на себя. Вспоминаю, как мы общались с Захаром до сегодняшней встречи…

Зажмуриваюсь и силой выталкиваю любую мысль о Захаре.

– А ты нос свой не суй в женские разговоры и проблемы, целее нервы будут, – Адка встает на носочки и чмокает мужа в щеку.

Не могу сдержать смеха. Они такие милые. Идеальная пара.

И я рада, что Ада нашла в себе силы и смогла продолжить жить дальше. Даже после того, что с ней произошло в прошлом и сколько боли она пережила.

И Сергею я благодарна, что воскресил подругу.

– Вот скажи мне, – Адка как-то странно прищуривается, – когда ты узнал про Игоря, о чем ты в первую очередь подумал?

Мы останавливаемся перед комнатой Игоря. Сергей хмурится и смотрит на Адку задумчиво.

– Это чтобы поругаться сейчас?

Подруга цокает, заходит в комнату и тянет меня за собой.

– Нет, мне просто интересно, как работает мужской мозг в этот момент. Только честно, Сереж.

Бывший начальник переводит на меня подозрительный взгляд.

– Стоп. Это что, дети Захара?

Черт! Всегда знала, что мой начальник сообразительный мужик, но не догадывалась, что он так быстро все сопоставит.

Зато Адка таращится на меня и закусывает губу. Кажется, что в ней сейчас крепнет желание куда-то убежать и не отвечать за свой поступок.

– Да, это дети Захара.

Сергей фыркает и тут же получает от Ады толчок в бок.

– Эй, не драться. Просто теперь понятно, почему он вышел из комнаты такой бледный.

– Молодец, пять баллов за сообразительность, – язвит Ада.

Усаживается с Игорем в кресло.

– Так что, ты подумал? – продолжает наседать на мужа.

– Ну-у-у-у-у, я был в бешенстве. Что ты скрыла ребенка. И я готов был сделать все, чтобы ты не выбросила меня за борт ещё раз. Зная Захара, думаю, у него похожие мысли.

И на меня смотрит. Ждет реакции.

Но я пока в таком вакууме, что не понимаю, куда шагать и что говорить. Меня хватает только на то, чтоб прислушиваться к звукам из нашей с детьми комнаты.

– Ага, спасибо. Милый. Можешь сделать нам чаю?

Адка мило улыбается, и Сергей, закатив глаза, уходит.

– Мы, наверное, завтра вечером уедем, – решаюсь все же хотя бы на какие-то дальнейшие действия.

– Почему так быстро? Вы же только приехали, я думала, побудете ещё.

– Нам утром на анализы, на УЗИ скатаюсь с Егором в платную. Не хочу вам мешать, да и в поселке теплица на новенькой девочке.

Пытаюсь сочинить кучу причин. Хотя одна самая главная, что я просто хочу домой. Под крыло крестной. Подальше от Захара.

– Давай хотя бы послезавтра? Ну куда торопиться?

– Мне нужно переварить то, что Захар знает про детей, Ада, – беспомощно заламываю руки и падаю в кресло напротив подруги.

– Я уверена, ты преувеличиваешь. Захар же нормальный мужик, чего ты так боишься?

– Не знаю, – шепчу, а у самой перед глазами плывет от волнения.

– Эй, ну не плачь, ты что? Просто надо решать проблемы по мере их поступления. Я тоже, когда нас Сережа обнаружил, жутко боялась его поведения. А он ничего, стал крутым отцом.

Подмигивает мне. И я понимаю, что она так хочет меня просто подбодрить.

Я все это понимаю, но страх перед будущим никак не хочет засыпать.

– Да, ты права. Сделаю все спокойно и вернусь домой.

Подруга радостно кивает и хлопает в ладоши.

– Вот и правильно! Поддерживаю.

Оставляю Аду с Игорем и возвращаюсь в комнату к близнецам. Рассматриваю их спокойные мордашки, и грудь сжимается от любви.

Боже, я теперь не представляю, как я жила без них. Как дышала…

Меня разрывает от переполняющих меня чувств. Мне нужно сказать, что я чувствую.

– Крошки мои, я вас так сильно люблю, – шепчу в тишину.

Телефон оповещает о сообщении. Руки снова начинают подрагивать, когда вижу, что оно от Захара.

С опаской открываю и вчитываюсь в слова.

«Я договорился. Через четыре дня приеду со спецом».

Сглатываю, чтобы хоть как-то смочить горло.

«Я буду уже дома».

Но это сообщение остается без ответа.

* * *

Ждем с Егором, что скажет врач после всех исследований. Сын на моих коленках словно превратился в статую, и мне даже кажется, что он перестает дышать.

– Эй, ты чего замер? – наклоняюсь и улыбаюсь, когда Егор переводит на меня свои серые глазки.

Улыбается, и у меня внутри все тает.

– Ну что я могу вам сказать? – врач отвлекается от рассматривания снимков и садится за стол. – Ничего такого критичного я не нашел. Все с ножками в порядке, просто надо немного помочь.

Собираю мысли в кучу и приказываю себе не паниковать раньше времени.

– И как помочь?

– Массаж, у нас в поликлинике хороший массажный кабинет. И физио. Я вам дам все необходимые направления, нужно будет пройти в соседний корпус, – указывает на невысокое здание напротив, – и там вас запишут.

– А сколько это по времени займет?

Врач что-то прикидывает на календаре.

– Если не сильно большая запись у девчонок, то недели три на все. Десять массажей и десять физио.

Угукаю.

Врач передает мне все необходимые бумажки.

– А массаж только тут? В поселке нет специалистов?

Мужчина сжимает губы и мотает головой.

– Придется на какое-то время перебраться в город. Но после курса массажа детки прям почти сразу начинают ходить.

– Хорошо, я поняла. Спасибо.

Черт… проблема.

Выходим из кабинета, и я стискиваю Егора.

– Ну вот, бандит, ничего такого. Но надо будет искать, где нам тут пожить так долго. Не будем уж стеснять тетю Аду и дядю Сережу, да?

Егор весело что-то угукает в ответ, и я не могу скрыть своего смеха.

– Всегда знала, что ты меня понимаешь.

Без труда записываюсь на все процедуры. Нам дико везет: перед нами как раз появилось окошко на массаж.

– Вот, начнем через полторы недели. Раньше, к сожалению, никак, – улыбается молодая медсестра, расписывая на листочке дату и время.

– Спасибо, нам как раз подходит.

Возвращаемся к Адке, и я застаю картину, как Ада с Евой укачивают Игоря. Стараюсь громко не засмеяться, потихоньку подхожу к компании и ставлю Егора на газон.

– Решила завербовать мою малышку в няни?

Адка смеется и качает головой.

– Из неё отличная помощница. Она уже даже пыталась накормить Игорешу из своей бутылочки.

– Ого, не жадная ты, да, Ева?

Глажу дочь по головке и чмокаю в щечку.

– Ну что сказали вам?

Вздыхаю.

– Через полторы недели записали на курс массажа. Придется что-то придумать.

– Что ты имеешь в виду? – подруга хмурится.

– Я про жилье.

И я уже предвкушаю, как Ада сейчас начнет меня убеждать, что мы им никак не помешаем, поэтому сразу же предотвращаю спор:

– Я найду квартиру, Ада. Это не обсуждается. У вас своя семья, а мы тут застрянем на двадцать дней.

– Юль, ну что за фигню ты городишь? – злится Ада. – У нас дом огромный, а ты будешь где-то с детьми ютиться.

– Нет, это мое решение.

Адка какое-то время всматривается в мое лицо, но быстро понимает, что со мной нет смысла спорить.

– Ну, может, поговорить с квартирантами?

– Зачем? Мне проще снять где-то, чем людей выгонять, с которыми договор.

Подруга качает головой.

– Вот ненавижу твою упертость. Прям минус твой!

Хмыкаю.

– Что есть, то есть, – развожу руками, – если бы не моя упертость, то ничего бы у меня не было и сидели бы на шее у крестной.

– Ну тут я соглашусь, – хмыкает Адка. – Получается, день рождения малышни будем праздновать тут.

Её глаза загораются, и я киваю.

– Тут. Надо придумать, что сделать.

Адка хлопает в ладоши.

– Мать, ну ты что? Забыла, где мы работали? Я все беру на себя.

– Любой каприз за ваши деньги, – смеюсь.

Адка словно заражает меня своим энтузиазмом.

– Все решим, не переживай за это, – поднимает указательный палец и подмигивает, – это же мои любимые крестники, как я могу оставить их без крутого праздника. Да, малышня?

– Ладно, мне все равно сложно будет за всем уследить.

И меня простреливает мысль, что мне хочется, чтобы на этом празднике был Захар. Но думать об этом слишком опасно…

– Захара звать? – словно читает мои мысли подруга.

Мотаю головой.

– Не беги впереди паровоза, Ада. Мы с ним ещё ничего не решили.

Глава 14

Захар

Прошло два дня, а я до сих пор обтекаю и пытаюсь вбить в свою голову мысль, что у меня, процентов девяносто, есть двое детей…

И это катастрофа!

Я не готов… был. Но сейчас понимаю, что и бросить их я не готов…

Подкатываю к дому брата и шумно выдыхаю. Мне очень надо с кем-то обсудить этот трындец в своей жизни. А Назар хоть и зануда, но он хотя бы не побежит к маме и не расскажет.

А молчать у меня сил нет, иначе меня разорвет в клочья от переполняющих меня мыслей и эмоций.

– Впустишь брата на бокальчик чая? – стучу по рулю.

Нетерпение во мне бурлит, словно горная река.

– Эм, через сколько ты будешь? – Назар явно не ожидал меня сегодня лицезреть.

– Через полсекунды, – смотрю на ворота дома, гипнотизирую, – открывай уже. Я стою как дебил под дверями.

Брат хмыкает в трубку, и ворота едут в разные стороны, открывая путь к двухэтажному дому.

Ещё один выдох, но мысли как были в полном хаосе, так и находятся.

Замечаю на крыльце движение и распознаю фигуру брата. Достаю с заднего сидения наше любимое угощение. Вываливаюсь из машины и машу ему.

– Каким ветром, братец? – язвит младший.

– Соскучился. Не виделись же уже сутки, – бурчу и взбегаю по ступенькам.

Назар протягивает руку для приветствия. Сжимаю и слышу скрип его зубов.

– Полегче, Геракл. Заходи.

Кивает на дверь.

– Только потише, Соня только что успокоила Антоху, не разбуди.

Угукаю и стараюсь издавать меньше шума.

– В кабинет или на кухню? – Назар застывает посреди коридора и вопросительно выгибает бровь.

– Давай в кухню, я пироженки притащил. Наши любимые.

Назар ржет.

– Боже, нам уже тридцать пять, а у меня до сих пор слюни текут, когда ты притаскиваешь эти пироженки.

Ржу вместе с ним, но вспоминаю просьбу брата и затыкаюсь. Я помню, как однажды разбудил Антоху и какой разгром он потом устроил в доме. Парень был очень не в настроении и отыгрывался на всех. На мне, на Соне и на Назаре.

Но в отличие от Назара и Сони у меня нервы были не такими крепкими, и я сбежал через десять минут того кошмара.

Усаживаюсь на высокий стул возле барной стойки. Назар щелкает чайником и застывает возле кухонного гарнитура.

– У меня, кажется, есть дети.

– Прости? – удивленный голос братца заставляет поморщиться.

– Я сказал, что у меня есть дети. Вероятность процентов девяносто.

– У тебя девушка беременна? – у Назара на полную врубается режим идиота, и я рычу от досады.

– Нет, – поднимаю взгляд на брата и встречаюсь с удивленным его взглядом, – дети уже есть. Родились, почти год назад.

– Это как? – прищуривается, а я почти слышу, как в его голове вращаются шестеренки.

Да твою ж... уже жалею, что приперся к нему. Объяснять сейчас ему все с самого начала… Но и свалить я уже не смогу: главные слова сказаны, и теперь братец с меня не слезет, пока все не выяснит. Не зря ж адвокат. Он умеет и из полуживого правду вытянуть.

– Ты не знаешь, как появляются дети? Вроде у тебя тоже уже есть сын.

– Не врубай клоуна, – рычит Назар сквозь зубы.

А я сам готов зарычать, как зверь, которого ранили, но не добили.

– В общем, девушка, с которой я когда-то хотел замутить, родила близнецов.

Назар хмурится. Потирает переносицу.

– А ты при чем?

Ну, так-то он задает логичные вопросы. Это я все никак не соберу мозги в кучу, чтобы все ему выдать.

– На корпоративе у Сереги я девушку встретил, ну и… – меня прерывает щелчок чайника, и Назар тоже переключается на него.

– Чай?

Угукаю, и передо мной через минуту уже стоит кружка. Назар усаживается напротив и вперивает в меня внимательный взгляд, от которого мне становится не по себе.

– И что та девушка?

– Мы с ней провели ночь, и там было кое-какое ЧП, – мнусь, давно мы не обсуждали личную жизнь друг друга.

– Какого плана?

– Презик у меня порвался.

Назар грубо фыркает.

– И дама залетела?

Дергаю плечом.

– Похоже на то. Мы потом встретились через пару месяцев, но она ничего мне про беременность не сказала, хотя, уверен, уже знала.

– Так, может, не от тебя беременна была?

Логично, но ни фига… там все по-другому было.

– Мы с ней общались, и она сказала, что до и после меня у неё никого не было.

– Соврала, – пожимает плечами Назар.

– Зачем ей это нужно было?

Назар делает большой глоток чая и закусывает губу. Думает.

– Чтобы сделать отцом тебя?

Начинаю ржать, а Назар шикает на меня.

Встает и закрывает дверь на кухню.

– Ну двадцать первый век, брат. Тест ДНК вообще не проблема сделать. Да и, я ж говорю, она про беременность не сказала. Мы как-то заговорили про семью, а я сказал, что не планирую. Ну сам понимаешь, какая на хрен мне семья после Леры.

Назар болезненно морщится. Да я и сам ненавижу это имя произносить. Как серпом по одному месту до сих пор…

– Нужно дальше жить, Захар, сам же понимаешь.

Развожу руками.

– Так я и жил, просто не готов я к этим всем понтам с семьей. С «долго и счастливо». Хрень все это.

Назар поднимает глаза к потолку и качает головой. Понимаю, что в этот момент он думает про своих, но я не он… мне не так повезло.

Это Сонька с ним с самого низа. Когда он на брюки копил месяца три. Они многое прошли вместе. А вот Лера…

Да у меня от одного воспоминания о ней спина покрывается потом, и руки дрожат.

– Не у всех же такой опыт, брат. Пять лет прошло…она наказана за тот поступок.

Хмыкаю.

– Ну да, не каждая жена пытается прикончить своего мужа. Это только мне так повезло, – развожу руками.

Хотя хочется хорошенько так выматериться.

– Тебе реально повезло, брат, – Назар морщится.

Да, тот период для нас обоих был максимально жестким. Он как мой близнец, чувствовал все, что со мной происходило. Да и сдал он тогда знатно, пока я в коме валялся после того, как меня собрали по частям после аварии, которую устроила моя бывшая жена…

Погружаемся в молчание. Каждый мысленно проживает тот период. Все заново…

Назар встряхивает головой и оттягивает воротник футболки.

– Нужно все равно как-то найти в себе силы и двигаться дальше, брат. Так что там дальше с детьми?

– Я предложил той девушке, как обычно, отношения без всего этого хлама с браком, – намеренно не говорю, что та девушка — это Юля, не готов я раскрывать её. – И она спросила, что ей делать, если вдруг она забеременеет.

Брат угукает. Продолжает задумчиво потягивать чай.

– Я и сказал про аборт.

Назар давится и начинает громко кашлять. Я стучу ему по спине и шикаю.

– Разбудишь сына.

Братец, после того как приходит в себя и перестает хватать воздух ртом, переводит на меня покрасневшие глаза.

– Ты что сказал?

– Сказал, что пошлю на аборт. А она, по ходу, уже беременна была. И исчезла.

– Охренеть. Не выхренеть…

– Ага.

Затыкаемся. Каждый в своих мыслях.

– И как ты узнал про детей?

– У Сереги её увидел. Она отпиралась, мол, не твои, но не сильно убедительно. Да и там ряд причин, по которым я уверен, что они мои.

– Какие?

Дую щеки. Перед глазами вспыхивают две мордашки, и сердце болезненно сжимается. Страх сковывает каждую клетку.

– Они близнецы. Мальчик и девочка. Возраст совпадает с тем, когда мы переспали. И пальцы у пацана, как у нас с тобой. Ну и такое, – кручу рукой, подбираю правильные слова, – типа глаза серые, волосы темные, как у нас.

– Дела-а-а-а-а, а девушка что?

– Там все сложно. Я решил начать с теста, но… – провожу ладонями по лицу, – мать твою, я не готов к семье, Назар. И я понятия не имею, что делать, когда узнаю, что я отец.

Назар резко встает со стула.

– Не знаешь?

Мотаю головой.

– Тогда на хрена ты хочешь сделать тест? – ошарашивает меня вопросом братец.

– В смысле? Чтобы узнать…

– А зачем? Если ты не знаешь, что делать с этим всем, – Назар накаляется, – ну узнаешь, они окажутся реально твоими, а дальше-то что? Что дальше?

И меня удивляет, что сейчас передо мной стоит злющий близнец. Он всегда максимально спокоен и собран, а тут…

– А ты что завелся?

Брат проводит пятерней по волосам и превращает их в растрепанное нечто.

– Просто, – выдыхает сквозь стиснутые зубы, – я не ожидал, что ты вот так будешь сидеть на моей кухне и рассуждать, что делать с детьми, которые, вероятнее всего, твои.

– Если я реально понятия не имею что, – повышаю голос, вцепляюсь в край стола и стискиваю пальцы до боли.

Иначе я могу врезать по чему-нибудь. И Назару повезет, если это будет не его лицо.

– То есть ты готов забить на них?

Этот вопрос как пинок в живот. Выбивает весь воздух из легких и отдает жжением в груди.

– Чего? А ты бы забил на своего ребенка?

Отстреливаю на его вопрос, а у самого перед глазами темнеет от злости на братца.

– Конечно же нет. Я бы сделал все, чтобы быть рядом с ребенком, – дергает рукой, – если бы он родился вне брака и его от меня скрыли.

– Тогда на хрена ты у меня это спрашиваешь? Я не брошу детей! Просто не знаю, как это все будет выглядеть…

Назар выдыхает с каким-то облегчением.

– Слава богу, я уж думал, что ты скатился до морального урода и готов бросить детей на произвол судьбы.

– Идиот, – бурчу, плюхаясь на стул.

Назар хмыкает.

– Зато ты сказал правду, а не начал юлить.

– Я думаю пока, как это все будет.

– А с девушкой что?

А вот этот вопрос самый интересный. После того как Юля скрыла детей, я не знаю, как себя с ней вести.

– Да ничего, – дергаю головой, – твою ж, брат, я реально в тупике каком-то. Я не думал, что такое может быть в жизни.

– Какое? Что после секса появляются дети?

Стебется братик и получает от меня возмущенный взгляд. Поднимает руки.

– Прости, не удержался. Помню, как ты меня стебал из-за того, что Сонька беременна, а мы никак свадьбу не организуем.

– О, привет, Захар, – в кухне появляется Соня, и ее улыбка, как всегда, согревает.

Назару с ней очень повезло. Первое время после своего развода я даже бесился, что Назару так подфартило с девушкой…

– Привет, Сонька.

– Давно не заезжал.

Развожу руками.

– Дела, дела. Работы вагон.

– Девушки? – смеется жена брата.

– Ой, да какие девушки? Так…

Назар окидывает меня насмешливым взглядом. Но молчит о теме, которую мы только что с ним обсуждали.

– Да, да, я помню. Никаких серьезных отношенек, – хмыкает Соня.

Телефон едет по столу от вибрации, и я переключаюсь на звонок.

– Слушаю.

– Захар Ильдарович, добрый вечер. Приносим извинения, что в такой час беспокоим, но дело в том, что у нас освободился специалист для проведения теста ДНК на завтра.

Сердце пропускает удар. Вокруг словно все замирает, а в ушах образуется вакуум.

– Будем переносить? – продолжает девушка на том конце.

– Да, конечно.

– Нам направить свою машину со специалистом?

Откашливаюсь. В глотке вырастает какой-то ком.

– Да, если можно. Я сброшу адрес.

– Хорошо, до завтра.

Отключается, а я ещё минуту сжимаю телефон в руке. Сердце в груди неприятно ворочается, а мысли снова превращаются в непонятную массу.

–Чего там? – хмурится брат.

Перевожу растерянный взгляд на Соню, которая что-то увлеченно готовит, и брат понимает меня без слов.

– Любимая, – притягивает жену к себе, – не могла бы ты принести из кабинета телефон мой? – целует в руку и подмигивает.

Соня расплывается в счастливой улыбке.

– Конечно. Но, вообще, мог просто сказать, что хочешь остаться с Захаром один на один.

Я хмыкаю.

Вот как она так хорошо его изучила? Назар тоже ухмыляется.

– Ничего от тебя не скрыть. Мы недолго.

Соня выходит.

– Завтра сделаю тест ДНК, а после результата буду плясать дальше.

– М-да, братец, только ты умеешь так влипать. Врожденный талант.

А я не знаю, что будет, когда я посмотрю в глаза той, которая скрывала от меня детей…

Глава 15

– Ален, – выхожу в оранжерею, к своей помощнице, – ты на завтра все поняла?

– Конечно, Юль, я все сделаю и все проверю.

Мне очень повезло, что я смогла найти в такие короткие сроки замечательную помощницу. Алена не так давно окончила курсы флориста и пришла ко мне, чтобы набить руку, так сказать. И я ни разу не пожалела, что остановила свой выбор именно на ней.

Очень исполнительная и любит растения не меньше меня.

– Спасибо тебе большое.

Завтра как раз, судя по сообщению Захара, он должен явиться, чтобы сделать тест. И мне даже не хочется сопротивляться. Если ему важно выяснить, его ли это дети,

Глава 1

– Температура? – одно слово вышибает из легких весь воздух. – У Евы? Сколько?

Опираюсь на стол и стараюсь глотнуть воздуха. Крестная чем-то звенит, но это настолько оглушающий звон, что я зажмуриваюсь.

Или это от волнения так все воспринимается? До шума в ушах. До холодного пота по спине.

Когда дети болеют, мне хочется завыть волком и не отходить от них ни на шаг.

Но я понимаю, что нам тогда будет не на что жить. Нас троих и так крестная взвалила на свои плечи и ни разу не попрекнула, что я заявилась к ней беременная.

Помогает при любом случае. За что я ей безгранично благодарна.

– Тридцать восемь.

– Ма, – ещё один вдох, – это, наверное, очередной зуб.

Провожу прохладной ладонью по вспотевшему лбу. Саму неслабо так подбрасывает от волнения за мою малышку.

– Не надо было сегодня в оранжерею приходить. Все как с цепи сорвались с этими цветами.

Закусываю губу, чтобы не расплакаться. Моя маленькая девочка. От одной мысли, что ей сейчас больно, сердце разрывается в клочья.

– Ну вот уж прям, дочка. Что за мысли? Тебе надо работать и кормить деток, а я справляюсь. Просто предупреждаю, чтобы ты зашла в аптеку, а то у нас закончились жаропонижающие.

– Да, да, я сейчас быстро тут все закрою и прибегу.

Крестная тяжело вздыхает.

– Не надо быстро. Спокойно доделывай свои дела, а я тут развлеку уж близнецов наших. Да, Егорушка? Вон облизывают свои грызунки, слюни ручьем.

Фыркаю.

– Прорезыватели, ма.

– Ой, да все одно, – смеется крестная.

– Я все равно скоро буду. Вроде больше никого нет…

И стоит только произнести эти слова, как меня ослепляет свет фар. Возле моей оранжереи паркуется огромный внедорожник, а у меня что-то внутри екает. Какое-то предчувствие нехорошего…

Интуиция… инстинкт… чутье. Можно назвать как угодно, но мне становится дурно при виде машины в вечернее время.

– Вот же…

– Что там у тебя? – тут же в голос крестной просачивается волнение.

– Кажется, ещё кто-то решил перед самым закрытием успеть.

– Отлично. Тебе не лишние заказы. С детками я справлюсь. Сама вырастила уже пятерых. Так что все, хватай клиента за жабры.

Смеюсь в ответ и заканчиваю звонок. Поправляю форму и осматриваю просторный светлый зал.

Эта оранжерея – моя гордость. Я создавала её практически с нуля после того, как убежала из родного города и уволилась с работы флориста и дизайнера. Со временем я умудрилась расширить оранжерею и пристроить к ней теплицы и теперь занимаюсь выращиванием и продажей разных цветов. А ещё периодически мне поступают заказы на ландшафтный дизайн. Воротилы бизнеса не так давно приметили этот городок и активно застраивают землю особняками, при виде которых голова кругом.

И мне нравится моя новая жизнь. Я наслаждаюсь каждой минутой, которую провожу здесь. Мои близнецы обожают тут находиться со мной. Я специально для них соорудила зеленый уголок с травкой и ручейками.

Ева и Егор… От мыслей о моих крошках сердце наполняется щемящей нежностью, а перед глазами вспыхивают их личики с серыми глазками и пухлыми щечками.

Не представляю, как бы я без них жила. Только за это я благодарна их отцу – что подарил мне их. Подарил материнство.

От мыслей отвлекает дверной колокольчик. Собираюсь с духом и выхожу из помещения, которое все называют кабинетом. Хотя от кабинета там только стол, остальное завалено книгами и семенами.

Поправляю волосы, чтобы произвести на будущих клиентов самое лучшее впечатление.

– Зайчик, смотри, какая красота, – слух неприятно режет писклявый голосок, и я непроизвольно передергиваюсь, – ох, не зря мне Милена посоветовала приехать сюда. Тут богично! Ну, зай, ну что ты молчишь? Я тут пытаюсь определиться. Глаза разбегаются. Что же я хочу?

Кривлю губы от такой речи. Но напоминаю себе, что это клиенты и мне абсолютно ровно, кто и как из них общается.

Мне нужно кормить деток.

Низкий мужской голос утробно угукает. А меня снова бросает в пот. Боже… ещё не хватало реагировать на какое-то простое «угу», произнесенное невидимым мужиком!

Щиплю себя за переносицу и дышу. Нужно собраться и выйти.

Делаю несколько шагов, оказываюсь в широком проходе между стеллажами с растениями. Мне кажется, что начинается гребаное землетрясение. Пол под ногами дрожит, а желудок от страха сжимается, и к горлу подступает тошнота.

Проталкиваю воздух в легкие, чтобы не умереть от кислородной недостаточности. Но этот профиль…

Этот, мать его, профиль… я узнаю среди миллиона.

Захар. Отец моих близнецов.

Это он, я это ощущаю каким-то десятым чувством. Не его близнец Назар. Именно Захар! И то предчувствие, немного ранее, не подвело. Сыграло на все сто процентов.

– Ох, они с Артурчиком тут цветы на свадьбу заказывали. А теперь вот мы приехали.

Эти слова оглушают. Неужели Захар спустя полтора года с нашей последней встречи созрел для семьи и выбрал себе будущую супругу? Сердце непроизвольно сжимается.

Если это правда… Хотя какое мне дело?! Он в прошлом!

– Девушка, – передо мной материализуется высокая шатенка и щелкает пальцами возле носа, – вы долго тут будете стоять как статуя или все же займетесь нами?

Отмираю. Перевожу на неё взгляд и молюсь, чтобы он не был слишком уж ошарашенным.

Девушка младше меня. Вся натюнингованная. Губки, волосы блестящие, глазки с ресничками. Одежда явно недешевая. Картье и Ролексы при ней…

Стараюсь не рассмеяться. Вспоминаю встречу с Захаром, когда я шутила, что у меня этого ничего нет.

Да у меня тогда вообще ничего не было, кроме симпатии к нему, но он все быстро обрубил.

– Карина, – недовольный голос.

Захар оборачивается и встречается со мной глазами. Дергает бровью, словно не верит, что встретил тут меня. Сжимает губы, и они превращаются в тонкую линию.

Он изменился за полтора года. Совсем немного… но все же. Лицо жёстче, морщинки между бровями, глаза пронзительнее.

– Нам нужны розы «Black Baccara». Сто штук, – продолжает его спутница, – мне подруга сказала, что у вас тут найдется все.

Мой любимый сорт…

Подходит к нему и повисает на локте, показывая, что этот мужчина с ней. Мысленно усмехаюсь. Становится сразу понятно, что она знает, как себя вести при других представительницах женского пола. Чтобы те поняли, что рядом с ней её мужчина.

Захар же не сводит с меня глаз. Сканирует.

И мне становится не по себе от своего вида. Волосы стянуты в высокий хвост. Не удивлюсь, если после целого дня в оранжерее на фартуке следы от земли. А если ещё и на лице, так вообще прелестно…

Я как-то не догадалась перед зеркалом привести себя в порядок. И теперь стою тут перед ним и, вместо того чтобы очаровывать заказчиков, думаю, как я выгляжу.

– Правда, зай? Сто же? Сто? Ты обещал мне, – надувает пухлые губы и тянется ими к бородатой щеке Волкова.

Скулы сводит от приторности картины, и я не могу сдержать своих эмоций. Губы кривятся, а я поспешно отворачиваюсь.

– Да сколько хочешь, – его голос вибрацией отдается внизу живота.

Боже, боже! Зажмуриваюсь, радуюсь тому, что я повернулась к паре спиной и они не видят моей растерянности. Шока…

Я не думала, что нас судьба ещё раз сведет. Даже вот так, как клиента и исполнителя.

– Когда вам нужны цветы? – придаю голосу равнодушия и иду в дальний угол теплицы.

– В смысле? Прямо сейчас! – обиженно выдает девица.

Я слегка зависаю. Подбираю слова, чтобы донести до неё, что это невозможно.

Останавливаюсь возле тех самых роз и снова поворачиваюсь к паре лицом.

– К сожалению, это невозможно, – начинаю объяснять.

– Как это невозможно? – взвизгивает девица и дергает Захара. – Зай, скажи ей, что нас не устраивает такой ответ и у тебя есть деньги, чтобы все оплатить!

Щеку жжёт от пронзительного взгляда. А я не рискую больше смотреть в сторону Захара.

Но меня жутко бесит, что стоило ему появиться у меня на пороге, и снова все завертелось вокруг денег.

В свое время он тоже думал, что все завязано на деньгах, а я уже носила под сердцем его детей.

И вот опять…

– Сколько нужно денег? – его голос стал ниже, и добавилась какая-то хрипотца, от которой перед глазами начинает все прыгать.

Волнение. Я не волновалась так с того момента, когда ехала рожать Евку и Егорку.

И вот их отец…

Сцепляю пальцы в замок.

– Дело не в деньгах. Такого количества цветов нет. И нужно время, чтобы…

– Но я хочу сейчас, – топает ножкой, обутой в туфельку на высокой шпильке, – За-а-а-а-ай.

Как он это терпит? Даже у меня уже скулы сводит от этого «зай».

– Карин, – одергивает свою спутницу, – перебивать некультурно.

Она надувает губы и затыкается. Наконец-то. А мои уши могут передохнуть без этого писка.

– Сколько есть? – Захар, видимо, решил взять инициативу в свои руки. – Чтобы мы их забрали сейчас.

– Эм, проходите, посмотрите для начала.

Распахиваю калитку и отступаю, освобождая проход.

– И где они? – спутница Волкова начинает вертеть головой.

И меня пронзает догадка, что она понятия не имеет, какие именно цветы она просит.

Откашливаюсь, чтобы не рассмеяться. Ловлю на себе прищуренный взгляд серых глаз и быстро отвожу свои.

– Они перед вами, – показываю на распустившиеся бутоны.

Сердце наполняется теплом при виде красоты, которую сотворила я.

Карина издает какой-то непонятный звук, похожий на недовольный вскрик.

– Вот это? – пренебрежительно тыкает пальцем и морщится. – Но я хотела черные! Там же в названии слово «блэк».

Захар качает головой и трет лоб.

– Карин, давай уже быстрее. Я тороплюсь.

Она тут же поворачивается к нему и повисает на руке.

– Ну, зайчик, я хотела черные, а они, смотри, какие. Бордовые. Ну это же полная лажа. Как я перед Миленкой появлюсь? Как сторис на стену залью?

Захар дергает плечом и стискивает зубы. Даже борода не скрывает, как заострились его скулы.

– Да мне плевать, какие они, Карин! Ты хотела цветочков – ты их получила. Что опять не так?

Прокашливаюсь.

– Если вам нужны черные, то они в другой стороне, и их будет не больше пятнадцати. Это очень редкая разновидность роз в такое время года.

Карина начинает радостно хлопать в ладоши и прыгать.

– Да, я хочу черные.

Напоминаю себе, что я терплю это все ради детей. Хотя, стоит сказать, мне в основном везет с клиентами. А сейчас я так напряжена из-за состояния Евы. И ещё эта силиконовая долина не может никак определиться и меня путает.

– Мы берем все.

Захар тянет свою спутницу на выход, пока я стараюсь ускоренно собрать заказ. Слышу, как они о чем-то спорят, но даже не пытаюсь разобрать слова.

Плевать…

Отдать цветы и забыть опять о существовании Захара.

Хотя мне это удалось совсем недавно. Оказывается, что в свое время он зацепил меня куда сильнее, чем я хотела думать.

– Вот, ваш заказ, – протягиваю букет и выдавливаю улыбку.

Девица выхватывает упаковку из моих рук и ныряет в бутоны своим маленьким носиком.

Захар рассчитывается, и они наконец выходят. А я смотрю вслед отцу своих детей и молюсь, чтобы больше его не увидеть…

На максимальной скорости собираюсь и чуть ли не бегом мчусь в аптеку, пока она ещё открыта.

Постоянно озираюсь. Потому что кажется, что всю дорогу меня преследует чей-то взгляд.

Но, конечно же, никого и близко нет в нашем поселке, и я выдыхаю, только когда за мной закрывается дверь в дом.

– О, а вот и мама пришла, – крестная выходит с Евой на руках, а Егор гордо ползет рядом.

Торможу себя, чтобы не схватить своего малыша в охапку и не стиснуть в объятиях. Сначала гигиена! Потом любовь.

Не хочу, чтобы Егор подцепил какую-нибудь заразу. Уж этому уроку крестная меня быстро научила.

Быстро мою руки и первым делом проверяю состояние Евы. Она улыбается мне ртом с двумя зубами, и я моментально забываю обо всех приключениях последнего часа.

У меня есть мои малыши, а на остальное наплевать. Пусть их отец хоть с кем приходит, если при этом он не тронет их и меня.

Беру своих крошек и прижимаю к себе, вдыхая их сладкий запах. Сердце заходится бешеным ритмом, а на глаза наворачиваются слезы. На меня смотрят две пары серых глаз. Глупо, конечно, такой цвет у миллионов людей. И Захар уж точно не вычислит по цвету глаз, что это его дети. Даже если случится самое страшное и он их увидит. Но глядя в мордашки Евы и Егорки я непроизвольно думаю о Захаре. Его глаза… его цвет.

Серые… со стальным отливом.

Прижимаюсь носом к щечке Евы и выдыхаю.

– Я вас никому никогда не отдам, – шепчу и всхлипываю.

Вот зачем он появился? Зачем о себе напомнил?

– Во тебе раз, – взмахивает руками крестная, заходя в комнату, где мы сидим с детьми, – а что это за потоп?

Улыбаюсь сквозь слезы.

– Соскучилась просто, – встаю с малышами на руках, а крестная недовольно на меня шикает.

– Куда ты их вместе тягаешь?

– Да все нормально. Я привыкла.

– Ты вон со своей оранжереей как трость. Того и гляди руки сломаются от такой тяжести. Пойдем ужинать.

Крестная забирает у меня Егора и гордо удаляется. Подкидываю Еву и подмигиваю дочке. Она обнимает меня за шею.

– Командир, да?

Смеюсь, прохожу в столовую и плюхаюсь на стул. Мне ставят чуть ли не тонну пюре и ароматного гуляша.

– М-м-м-м-м-м, как всегда. Язык проглотишь.

– Ну так, – гордо раздувает грудь крестная.

Хватаю её за руку и стискиваю.

– Спасибо тебе, что бы я без тебя делала, ма?

– Ой, – она краснеет и отмахивается, – воспитывала бы малявок. Дела свои делала. Но я рада, что я тебе пригодилась и смогла помочь.

– Что-то я сегодня расчувствовалась, – смаргиваю слезы.

У крестной тоже глаза слегка краснеют, и она моргает.

– Да что-то мы обе. Тут, кстати, очередной аллигатор домишку выстроил.

Хмыкаю, набивая рот вкусной едой.

– И что? На этот раз обошлось без скандала?

Крестная смеется и качает головой.

– В этот раз да. Тогда Клава, конечно, дала жару этим богатеям.

Фыркаю. Поднимаю проползающего мимо Егора и чмокаю в макушку. Сын недовольно морщится и начинает вырываться.

Своевольный. Не любит, когда его отрывают от важных детских дел.

– Ползи, малыш, – шлепаю по попе в памперсе и наливаю чай.

– Ну так отгрохать четырехэтажный замок… Надо же думать, что он может кому-то помешать.

Да уж. Тогда такой вой баба Клава подняла, что ей солнышко какая-то махина закрывает, всей деревней бедного олигарха спасали и отмазывали.

Глава 2

Совершаю утренний обход своих владений. Сегодня с крестной опять поспорили. Она настаивает, что мне нужен помощник, а я не могу заставить себя передать кому-то свое детище, пусть даже на пару дней в неделю.

Но когда-то это придется сделать, потому что крестной одной тяжело весь день, а малявки растут, и им нужно больше внимания и заботы.

Но пока я буду стараться справляться самостоятельно… слишком ревнива. Идиотская привычка собственника иногда саму меня пугает.

Слежу за временем и начинаю нервничать. Доставка рассады в этот раз задерживается. Вот понимала же, что лучше с непроверенными дела не иметь. Так нет же, соблазнили новинки и приемлемые цены.

Роюсь в бумажках, когда за спиной раздаётся звонок и сообщает о посетителе. Выбегаю, уверенная в том, что это долгожданная доставка, и застываю в дверях кабинета.

– Ну привет, Красная Шапочка.

Бросаю взгляд за спину Захара. Ищу его спутницу, с которой он приезжал недавно, но в этот раз он один.

Сглатываю.

– Привет, Захар.

Держать себя в руках!

Ни в коем случае не показывать свое волнение.

Захар скалится и делает уверенный шаг ко мне. А мне и бежать от него некуда. Ну куда я побегу со своего рабочего места?

– Больше не Серый Волк? – тормозит напротив меня и прячет руки в карманы.

Сегодня он одет «по-простому». Джинсы с потертыми коленками, но я уверена, что они стоят дороже дома, в котором мы сейчас живем с малышами. Часы на запястье ослепляют, отражая солнечный свет. Аккуратно зачесанные волосы и очки, зацепленные за воротник черной рубашки.

Равнодушно пожимаю плечами. Ну, по крайней мере, надеюсь, что у меня получается изображать равнодушие, хотя внутри все дрожит от одного взгляда в лицо своему прошлому.

– Это прошлое, Захар. Ещё за цветочками приехал?

Он хмыкает. Не сводит с меня темного взгляда. Как-то странно изучает из-под нахмуренных бровей. Словно пытается прочитать.

Сцепляю пальцы за спиной. Не дергаюсь. Жду ответ.

– Типа того, да.

– Слушаю, что тебя интересует?

Захар подходит ещё ближе, и я с этого расстояния уже могу четко ощутить его парфюм. Он щекочет ноздри, впечатываясь в память. Точнее, доставая из памяти моменты, когда мы с ним общались. Хоть наше общение и не продлилось долго, но моей памяти этого хватило, чтобы потом мучить меня почти полтора года.

– Меня интересуешь ты, Красная Шапочка.

От его слов воздух в легких застревает, а я боюсь моргнуть. Таращусь на него, не в состоянии произнести и звука.

– В каком смысле? – откашливаюсь, проталкиваю ком в горле.

Захар выгибает бровь.

– Ты мне нужна как специалист. Я видел твою работу, и она мне понравилась. Теперь я хочу, чтобы ты ещё раз поработала на меня.

– Поработала? – как попугай повторяю и пытаюсь разогнать мозг, который рядом с Захаром яростно тормозит и выставляет меня какой-то идиоткой.

Захар хмыкает, как будто читает мои мысли.

– Ну ты же видела, что я несвободен. Поэтому – да. Мне нужна твоя работа, – приводит в чувства одной фразой.

Растягиваю губы в улыбке.

– Твое семейное положение меня не волнует, Захар. Ты зря потратил свое драгоценное время на дорогу. Я вынуждена отказать.

– Ты же ещё не слышала моего предложения, – улыбается так, что становятся видны ямочки.

Которых я до этого не замечала.

– Мне не важно. Ничем не могу тебе помочь.

Захар прищуривается и притесняет меня к двери моего кабинета. Возвышается… изучает.

– Боишься? – вкрадчиво шепчет, приближаясь к моему лицу.

Упираюсь ладонями в его грудь. Молюсь, чтобы он не ощутил, как у меня трясутся руки от такого прикосновения.

Но, кажется, Захар сосредоточен только на моем лице и больше ему ничто не интересно.

– Чего я должна бояться? – тоже понижаю голос.

– Ну ты же тогда не просто так свалила из города, после того как отшила меня.

Не могу сдержать смешка.

– И что? Думаешь, что я уехала из-за тебя?

– Ну а из-за кого? – высокомерно выгибает бровь.

Выглядит при этом как заносчивая задница, которую давно не ставили на место.

– Ты слишком завышаешь свою важность в жизни других. Не получилось – разошлись. Мне не обязательно было уезжать. Не все крутится вокруг тебя, Захар.

Я нагло вру, глядя в серые глаза. Конечно же, мне нужно было обязательно уезжать! Но Захар об этом никогда не узнает.

Он ловит выбившуюся прядь из моего хвоста и задумчиво наматывает ее на палец.

– Но ты свалила, Красная Шапочка. А значит, мои догадки верны. Ты просто трусиха.

Высвобождаю волосы из его захвата и отталкиваю от себя.

– Захар, найди себе другого флориста и оформителя. Уверена, у Сергея Витальевича много подходящих и он с удовольствием выделит тебе одного.

Тем более мой бывший шеф хорошо общается с Захаром. В свое время именно благодаря ему мы с Захаром пересеклись после ночи, которая подарила мне малышей. Я оформляла свадьбу его брата-близнеца.

– Я заплачу приличные деньги, Юль. Уедешь из этой дыры. Купишь хату в любом уголке нашей необъятной страны. Ну чего здесь тухнуть?

Округляю глаза. И срываюсь:

– Боже, Волков! Ты реально думаешь, что все упирается в бабки? – стучу пальцем по виску.

Меня взрывает его непробиваемость. Хочется подойти к нему и хорошенько встряхнуть. Заорать, чтобы он раскрыл глаза и посмотрел вокруг. Не все можно купить! Не все нужно покупать!

– А ты думаешь, что за полтора года что-то поменялось в моем восприятии жизни? – хмыкает, складывая руки на груди. – Юль, ну ты взрослая девочка.

– Конечно, в отличие от пигалицы, с которой ты приезжал.

Черт! Черт… черт… черт! Я все же это сказала.

Захар запрокидывает голову и утробно смеется.

– Мне плевать, – вскидываю руки, – тебе как раз такая и нужна была. И я рада, что ты её нашел.

Он резко перестает смеяться и вперивает в меня серьезный взгляд.

– Какая?

– Падкая на бабки. Я помню твой подход к отношениям, Захар. Ты тогда очень четко донес его до меня, – развожу руками, – тебе нужна была содержанка… ты её имеешь.

Кривит губы.

В помещение наконец заходит парень в униформе фирмы доставки, и я выдыхаю.

– Извини, у меня работа, – обхожу его и выдыхаю.

Захар следует за мной. Разворачивает меня к себе лицом и засовывает в карман какую-то визитку.

– Наберешь мне, обсудим заказ.

И выходит, пока я пялюсь ему вслед с открытым ртом.

Он серьезно? Серьезно думает, что я позвоню? Да черта с два! Только через мой труп я буду на него работать!

Захар

Не такая она! Деньги ей не главное! Сама в Задрыпинск какой-то перебралась и хочет показать, что ей по кайфу все. А тут на весь поселок две дороги асфальтированные и то в том районе, где олигархи обитают. А по остальному поселку только домики покосившиеся да огороды необъятные.

Дети босые гоняют по переулкам…вот это мечта, блин!

Да не поверю я, что такая девчонка как Юлька, мечтала оказаться в такой глуши. Бред…

Хлопаю дверью до дребезжания стёкол. Долблю по рулю, вперивая взгляд в хрупкую фигуру.

Шапочка, блин. Чтоб тебя…я ж о тебе почти забыл.

Свалила, и хрен с тобой. Но нет, мать его, судьба-скотина подкинула опять тебя.

Не такая…святая, мать его!

Да нет таких. Всем бабло нужно. Всем…

Смеется, улыбается парняге какому-то, а у меня скулы сводит, что не мне. Первая девка, которая меня вот так опрокинула, когда я готов был все к её ногам, кроме сердца своего.

Потому что нет его…нет! Выдрали уже до Красной шапочки. Сжимаю кулак до хруста пальцев. Не могу оторвать взгляд от Юльки. Волосы задницу прикрывают, глаза блестят…синие. Как океан.

Прикрываю глаза, откидываю голову и рычу. Сердце долбит о ребра. По спине холодный пот стекает.

Какого хрена, спрашивается, я сюда приперся? Какого? Мне ж нахер не вперлись все эти проблемы.

Я ей ничего нового предложить не могу. НИ-ЧЕ-ГО!

– Да? – отвечаю на звонок, не глядя.

Плевать, кто там. Отшить в любой момент могу.

– Зай, а ты где?

Передергивает от этого голоса, но приходится проглотить мат. Карина сейчас удобная. Вот как раз, кому и не надо нихрена кроме понтов и денег.

«Тебе как раз такая и нужна была.» – эхом в ушах долбит.

– Что ты там говоришь? – перебивает мысли моя «типа девушка».

– Говорю, что дел по горло.

Карина тут же начинает что-то гундеть. Я даже не могу назвать это словами. И красочно представляю её надутые губа и длинющие ресницы.

Снова прикипаю взглядом к лицу Юли. Натуральная вся, красивая.

– За-а-а-а-ай, – снова гундеж из трубки.

Она чувствует, что ли, что я сейчас на другую пялюсь?

– Что, Карин?

– Ну ты же обещал меня забрать с тусовки. Мы тут с девочками ждем.

– С девочками? С какими, мать его, девочками?

– Ну-у-у-у-у, я думала ты нас развезешь. Мы ходили по магазинам и зашли в кальянную, вот теперь немного не можем сами ходить, – хихиканье на том конце, от которого скулы сводит, – ровно.

– Я тебе такси, что ли? Вызови тачку себе и своим ку…, – дую щеки, – девочкам.

– Ой, ну что ты как всегда?

– У меня дела, все, пока. Наберу, когда смогу встретиться.

– Зай…

Не слушаю. Отрубаю звонок. Продолжаю пялиться на оранжерею, где Юлька и гадаю. Позвонит ли?

Ещё один звонок, и я рыкаю. Ну как можно жить-то с ватой вместо мозгов?

– Я ж тебе сказал, что я занят! – рявкаю в трубку.

– Мне ты точно такого не говорил, – голос брата раздражает ещё сильнее.

– Тебе-то чего надо?

– Для начала хотя бы поздоровайся, – тяжелый вздох.

– Привет, братик, – цежу сквозь зубы и цепляюсь взглядом за мелькающую в огромном витражном окне Юльку.

Внизу живота все сводит от одного её вида, но я стараюсь не загоняться и отвлекаться как могу. Только бы слюне не пускать по ней.

Ну вот нахера? И визитку ещё сунул…дебил. Сам себе башню шатаю.

– Ты опять забыл про годовщину родителей?

Округляю глаза. Твою ж…

– С чего ты взял?

Бросаю взгляд на панель и перепроверяю дату. Хочется матюгнуться. Но не признаваться же, что реально забыл. Потому прикусываю губу, чтобы не показать спектр чувств своему близнецу.

Назар мне весь мозг сожрет чайной ложечкой. И лекцию проведет про то, что я безответственная скотина.

– Да потому что я что-то не наблюдаю тебя среди гостей в зале. Ресотран за городом, ты помнишь?

Твою мать…

– И мама в слезах.

Твою мать…дубль два.

– Я в пробке, щас буду, в чем проблема?

– Подарок не забудь, – цедит сквозь зубы Назар, – младшенький, мать твою.

И чего делать? Опять идти к Красной шапочке…за цветами?

Юлька в это время решает куда-то свалить. Выходит из своего парника и мы встречаемся взглядами.

И меня пробивает. Как током долбит все тело.

Она высокомерно выгибает бровь. Мне же хочется эту высокомерность выбить хоть как-то.

Рычу и срываюсь с места.

Нахер цветы, придумаю что-то по дороге…тем более ехать недалеко.

Глава 3

– Привет, Юлька, – в экране телефона возникает довольная мордашка Адки, на руках у неё пятимесячный Игорешка.

И да, за полтора года у Адки тоже многое изменилось. Случилось чудо, и моя дорогая и самая родная подруга забеременела.

Правда, когда я узнала, кто отец, у меня практически случился инфаркт.

Я не ожидала. Вообще не думала, что Адка с нашим шефом имеют точки соприкосновения. Но Адка рассказала, что у них с боссом случилось какое-то помешательство, а потом Сергей долго пытался её приструнить и навязать отношения.

Добился…теперь он отец семейства.

А мне только и остается припоминать подруге, что она утаила такую маленькую деталь своей личной жизни. Адка же отстреливает, что у неё не было особо выбора, потому что Сергей ясно дал понять, что их отношения не должны быть вынесены за пределы их пары.

– Как там мой бывший босс и твой муж, – притворно надуваю губы.

Подруга закатывает глаза и громко цыкает.

– Ну вот опять ты? Сколько я могу уже извиняться за то, что тогда не вывалила на тебя ещё и свои проблемы. Ты была потеряна после всех этих разбирательств с Захаром, а тут ещё и я добиваю. Конечно, – за спиной Адки мелькает тот самый бывший босс.

Заглядывает в камеру и улыбается.

– Привет, бывшим подчиненным и предателям.

Строю недовольную рожицу.

– Зато теперь у вас есть любые цветы, какие пожелают заказчики.

Сергей в ответ хохочет.

– Это да. Тут плюс от твоего ухода.

Забирает Игоря у Адки и я с радостью смотрю на то, как он нежится с сыном. Смотрю на своих крошек…понимая, что у них такого может не быть.

Егор лезет к Еве и пытается её обнять. Ева явно очень против проявления братской любви и мне приходится закусить костяшку пальца, чтобы не рассмеяться и не испугать малышей.

Не с родным отцом точно.

– Как ты там? И когда ты приедешь уже к нам в гости, подруженька? – привлекает на себя внимание Адка, – Как Егорка и Евка?

Сергей не знает, что отец моих малышей его знакомы, и, надеюсь, это останется так и дальше.

Но вот сказать Захару про детей Сергей может. И надо как-то Адке сказать, чтобы она обработала мужа, и Сергей сохранил эту тайну до конца своих дней.

Перевожу камеру на малышню и подруга начинает ворковать.

– Ой, какие красивушки у нас растут. Маленькие мои, крестная соскучилась.

Адка не оставляет нас и даже имея свою семью и заботы находит время всегда позвонить и готова примчать на помощь по любому зову.

Она даже смирилась что мы с ней на расстоянии и не так часто видимся. И перестала настаивать на моем возвращении в город.

– Ад, Сергей ушел? –шепчу на всякий случай, чтобы нас не услышал её муж.

Подруга оборачивается и проверяет комнаты. Переводит на меня вопросительный взгляд.

– Да, они с Игорем пошли ванную принимать. Это его обязанность, я слишком трусиха для всех этих водных процедур. –зажмуривается Адка, а я в ответ посмеиваюсь, –не представляю, как ты справляешься с двумя, боже. А что ты вдруг спрашиваешь?

Подруга распахивает глаза и впивается в меня внимательным взглядом.

Откашливаюсь. Слежу за близнецами, а перед глазами их отец.

– Что случилось? –вскрикивает подруга, отвлекая меня от детей.

– Ничего такого, Ада. Перестань так реагировать, –тараторю, чтобы успокоить подругу, а то она уже начала бледнеть.

– Ну хватит меня мучать, Юля- я-я-я-я. Ты же не просто так про Сережу спросила.

– Не просто, –усаживаюсь на пол, и мои малыши тут же навостряют ушки и ползут ко мне, – Захар меня нашел.

–– Чего? – Голос Адки садится и она закашливается, – как это нашел? Я ему не говорила.

Мотает головой так рьяно, что начинаю переживать, что та может оторваться.

– Да тихо ты, Ада. Я же не обвиняю тебя ни в чем. Да и прекрасно понимаю, что тебе это не нужно.

– Рассказывай давай.

Делаю глубокий вдох. Как бы опять не распереживаться на фоне рассказа.

– Он приехал со своей девушкой за цветами. Даме захотелось букет черных роз, и ей подруга посоветовала мою теплицу.

– Обалдеть. У него кто-то появился? – шипит змеей подруга.

А я в ответ начинаю хохотать. Егор хмурится и наклоняет голову, изучая меня. Поглаживаю пушок на его макушке и целую в носик.

Тут же недовольно морщится, вытирая ладошкой место поцелуя.

Моя непреступная скала.

– А ты что думаешь, что он в монахи записался? Я ему дала от ворот поворот, он не обязан страдать.

– Ты ему про детей сказала?

– С ума сошла? – теперь я уже не сдерживаю вскрика.

Адка облегченно выдыхает.

– Слава Богу. Нефиг ему знать, не заслужил он такого подарка и наших ангелочков.

Адка косится куда-то и закусывает губу. У нее на глазах тут же наворачиваются слезы.

Но я списываю на гормоны. Адка в отличие от меня, кормит грудью. Это я в свое время не смогла из-за того, что детей было двое и они постоянно не наедались. Сколько бы я ни билась за грудное кормление, я все же сдалась ради здоровья малышей.

Ни им, ни мне не было легче от того, что они не доедали.

А у Адки все получилось, и теперь она ревет по любому поводу, никак не перестроится организм и гормоны шпарят. Мне же остается только успокаивать её в такие моменты.

– Ты чего там?

– Сейчас подумаешь, как легко мне о таком говорить, имея под боком мужа и отца ребенка.

– Ад, ну ты что? Я сама не собиралась посвящать Захара в то, что он стал отцом.

– Да, прости, – промакивает глаза и делает шумный выдох, – я в порядке. И что Захар?

Пожимаю плечами.

– Предложил работу.

– Какую? – у Адки от удивления вытягивается лицо.

– Понятия не имею, я ему сразу отказала.

Адка хмыкает и щелкает пальцами.

– Так ему.

– Ад, мы все, – кричит Сергей откуда-то со второго этажа.

– Ладно, мне тоже пора купать своих.

Подруга угукает.

– Когда приедешь к нам?

Пожимаю плечами.

– А куда я Еву с Егором дену, Ад?

Подруга цикает.

– С собой бери, вот проблема. Мы такси оплатим.

– У меня есть деньги, –бурчу под нос.

Мне всегда становится не по себе, когда подруга предлагает деньги. Чувствую себя какой-то неполноценной. Хоть и понимаю, что Ада не со зла, а искренне хочет помочь.

– Не сомневаюсь, но приглашаем же мы, – Ада не теряется, – ну хотя бы половину.

– Ад! Ну где ты там? Я тут сейчас с этим памперсом с ума сойду, – кричит Сергей.

Мы с ней начинаем хохотать.

– Мужчины, – закатывает глаза подруга и машет.

Посылаю воздушный поцелуй и отключаюсь.

– Так, малышня, – подхватываю Евку и утыкаюсь в её крохотный носик.

Она замирает. Серые глаза внимательно смотрят на меня, а изо рта торчит резиновый жираф. По подбородку стекает слюнка, и я фыркаю.

– Ты такая милая, дочь, – вытираю подбородок.

– Вам сегодня на прием, Юль? – крестная выходит, вытирая руки о фартук.

– Ага, сейчас я смотаюсь в теплицу, должны приехать за букетом невесты, и пулей обратно. К двенадцати на прием, думаю, как раз успею.

– Давай, дочка, – крестная протягивает Егору руку, и сын уверенно цепляется за нее, поднимается на ноги, а у меня в груди все дребезжит.

А вдруг, вот сейчас…

Замираю в ожидании. Ева тоже, как будто бы чувствует мои волнения, смотрит на брата и продолжает причмокивать прорезывателем.

– Ну давай, малыш, – шепчу, стискивая Еву в объятиях.

Но чуда не происходит. Егор делает несколько шагов и, стоит крестной чуть ослабить хватку на его руке, плюхается на попу.

Крестная ободряюще улыбается мне и подмигивает.

– Не зацикливайся, Юль. Это нормально для мальчишек.

Вздыхаю и киваю.

– Просто Ева тоже за ним не хочет напрягаться и ходить.

Крестная смеется, подходит к нам и приобнимает меня за плечи.

– А ты как думала? Это близнецы все же. Они как зеркало, все чувствуют и повторяют друг за другом. Пойдут, никуда не денутся. Сегодня с врачом ещё поговори.

– А может, это из-за пальчиков Егора? – наклоняюсь возле сына и трогаю сросшиеся пальчики на ножке. – Вот же наградила тебя, мама, да?

Подмигиваю сыну. Он хватается за мои волосы и пробует подтянуться. Айкаю и пытаюсь разжать его кулачок, который запутался в моих волосах.

– Егор, ты маму так лысой оставишь, – смеюсь, сын тут же разжимает руку и выпускает меня на свободу.

Глажу ступню моего крохи. Сразу после рождения у сына заметили, что на ноге второй и третий пальчики срослись, но врачи заверили, что ничего серьезного. Просто мягкие ткани срослись и выглядят как перепонка.

– Да ну прям. Врачи бы сказали, что из-за них.

– Откуда у него это?

Смотрю на свои ноги и пожимаю плечами. У меня-то все нормально.

– От отца? – предполагает тетя Люба.

Она тоже ничего не знает про Захара. Когда я приехала, сказала, что с отцом детей мы просто не нашли общего языка, и она больше не поднимала эту тему. За что я ей благодарна.

Не уверена, что смогла бы спокойно вспоминать, как Захар равнодушно говорил про аборт.

Да и сейчас смотрю на мордашки своих бусинок и сердце сжимается при мысли, что их у меня могло не быть.

– Все, иди, – подталкивает на выход крестная, – а то так точно опоздаешь.

Посылаю крошкам воздушный поцелуй, хватаю сумку и ящик с новыми семенами и рассадой и выхожу.

Глава 4

Иду, погруженная в мысли о предстоящем приеме, и не сразу понимаю, что рядом со мной тормозит машина.

– Давай подвезу, – передергивает от знакомого голоса.

Поворачиваюсь, спотыкаясь о взгляд Захара.

– Ты следишь за мной, что ли? – крепче прижимаю к себе ящик, чтобы не выронить, потому что руки слабеют от одного его присутствия.

Захар хмыкает.

– Да делать мне, что ли, нечего?

– Решил покататься? – фыркаю и смотрю в сторону выезда из поселка. – Проехать лишние несколько десятков километров?

Захар выгибает бровь.

– Родители у меня сюда недавно переехали. В гости приехал. Красная Шапочка, хватит тут остроумием плескаться, садись. Поехали.

Осматриваю пустую улицу, и хочется застонать. Никого… только мы двое. Как вымерли все.

– Спасибо, но я сама могу. Прогулки полезны, знаешь ли.

Захар закатывает глаза и выходит из машины.

– Да у тебя вон ящик больше, чем ты. Не будь упертой.

– Захар, ты куда-то ехал, вот и поезжай! – топаю ногой и собираюсь продолжить путь.

Но Захар успевает перехватить меня за руку. Задерживает. В глазах вспыхивают злые огоньки.

– Сколько прошло, а ты все такая же… – цедит сквозь зубы.

– А где твоя дама? Неужели её не прельщает сельская жизнь? Как она могла отпустить тебя одного?

Не прикрываясь даже, издеваюсь над ним. И судя по скрипу его зубов, я попадаю в цель.

– А даму не спрашивают, куда и когда мне ехать. Садись уже.

Окидывает меня каким-то непонятным взглядом. Словно оценивая. И меня это выбешивает.

– Садись в свою тачку и укатывай отсюда.

Захар морщится.

– Фу, ну чего ты такая грубая?

Он обхватывает меня за бедра и притягивает к себе. Стараюсь, чтобы глаза окончательно не вылезли из орбит, но получается фигово.

– Эй, ты что творишь, Волков? – шиплю и стараюсь вырваться из захвата, при этом не уронив долбаный ящик.

Если пострадают растения, то Захару конец…

– Отпусти, варвар! – пищу, а сама снова оглядываю улицу в поиске подмоги.

– Тихо, тихо, что ты раскричалась, – Захар достаёт из моего кармана телефон и что-то пытается в нем сделать.

– Эй, это моё, – плюю на все, ставлю ящик на землю и пытаюсь дотянуться до телефона, – ты не имеешь права, сволочь!

– Ой какие мы грубые, – не отрывает взгляд от экрана.

Опускаю глаза на его брюки и скалюсь. Пока Захар отвлечен, проворачиваю то же самое и достаю его гаджет.

Волков удивленно вздергивает бровь и смотрит на карман, в котором только что был его телефон.

Поднимаю руку, а вторую протягиваю вперед, где стоит прищурившийся Захар.

– Верни, иначе твой полетит на землю.

Серые глаза темнеют, и Захар делает шаг ко мне, я же отступаю и поднимаю руку ещё выше.

– С каждым шагом твой телефон оказывается в большей опасности.

Рык сотрясает воздух.

– Да ты знаешь, сколько он стоит?

– Да мне плевать. Мой стоит пять тысяч рублей и выполняет те же функции, что и твой.

Мы мечем друг в друга молнии, но нас прерывают.

– Юль, привет. Помощь нужна? – отвлекает меня голос соседа по проулку.

Поворачиваюсь к нему и стараюсь улыбнуться.

– Привет, Леш. Нет, все нормально, это знакомый из города приехал. Все нормально.

Парень кивает и идет дальше по своим делам.

Захар ржет.

– О, уже нашла местного ухажера. А что, ниче такой.

Рычу и поворачиваюсь к нему лицом. Бесит! Бесит!

– Не твое дело! Хоть будь у меня этих ухажеров целый поселок. Тебя. Это. Не. Касается, – чеканю сквозь зубы.

Захар замирает в трех шагах от меня, и на его лице появляется коварная усмешка.

– Какая ты стала, – задумчиво наклоняет голову и снова обводит взглядом.

– Какая? – затаиваю дыхание, в ожидании подляны.

– Зубастенькая. Мне нравится, – облизывает нижнюю губу, и я какого-то черта залипаю на его рот.

Встряхиваю головой и слышу смешок.

– Зато ты стал прилипалой. Я не желаю с тобой общаться, Захар. Угомони свой пыл.

Пропускаю за болтовней выпад Захара и оказываюсь прижатой к крепкой груди. Между нами моя рука с его телефоном.

– С огнем решила поиграть, Красная Шапочка. Опасно, – выдыхает в миллиметрах от моих губ.

Ноги тут же слабеют. Гадский Волк, он до сих пор на меня действует.

– Отпусти меня, – нахожу силы для ответа, и даже голос обретает твердость, – иначе заору, что ты меня похищаешь. Мой ухажер ещё не отошел далеко, услышит меня.

Захар улыбается. Но улыбка похожа на оскал.

– А что? Я бы похитил тебя, Юль. В тот же отель, – темный взгляд опускается в район моей груди.

– Ах ты ж, гад! – с треском луплю его по лицу.

Захар выпускает меня, и я отскакиваю от него. Он держится за губу и моргает. Отодвигает руку, а я вижу на его лице кровь.

Перевожу взгляд на кольцо на среднем пальце. Кажется, задела им и рассекла губу Захару. Но сам виноват, распускает свои конечности.

– Не приближайся ко мне. Ты меня понял?! Карину свою по отелям катай, а я для тебя недостижима. Ты слишком мелочный для меня…

Хватаю ящик с земли и проношусь мимо, в последний момент вспоминаю, что в моей руке все ещё его телефон.

Раздраженно швыряю его на капот тачки и ускоряю шаг.

– Я с тобой не закончил, Красная Шапочка! – орет вслед Захар. – За пощечину спрошу сполна!

Жалею только о том, что руки заняты, иначе бы не постеснялась и показала ему фигуру из трех пальцев.

А у меня начинается отходняк. Все тело трусит от волнения, и внутри все сжимается от страха.

Что же я наделала? И чего мне теперь ждать от Волка?

Пробегаю мимо растерянных соседок и сдерживаю стон. Ну что за…мой телефон остался у Захара.

Черт, черт, черт! Там же вся клиентская база собрана.

Ну Волк! Скриплю зубами.

– Ой, Юлечка, а кто это тебе там грозит? – спрашивает тетя Валя, очередная соседка.

Да что тут таить? Все друг друга знают и каждый день по несколько раз здороваются.

– Здрасте, теть Валь, теть Нюр. Да это старый знакомый. Немного поспорили, – стараюсь приврать, чтобы по поселку не поползли слухи.

– И ты его ударила?

Черт! Видели все-таки.

Стараюсь мило улыбнуться, но скулы сводит, и мне кажется, эта парочка от меня даже отшатывается.

– Да это так, – отмахиваюсь, проклинаю людское любопытство, – немного повздорили. Такое бывает.

– Ухажер, что ли? Слышь, Нюр, а у Юлечки, оказывается, и мужчина в наличии, а мы все думали, что мать-одиночка.

Сдерживаюсь, чтобы не зарычать и не заорать. Их даже не смущает, что я стою перед ними и все слышу! Они продолжают перемывать мне кости, а мимо нас, поднимая пыль, пролетает машина Захара.

– Ох, какой импульсивный. Мне бы мою молодость, – хихикает как девчонка тетя Нюра.

А мне хочется сделать жест «рука-лицо», но, повторюсь, хорошо, что руки заняты и я не могу ещё и этим соседок взбудоражить.

– Вы извините, я тороплюсь. Мне ещё малышню к врачу вести. Хорошего дня.

Сбегаю, не слушая, что они мне вслед говорят. Сердце колотится как после бега. И я надеюсь, что у этих двух женщин хватит ума не распространять слухи.

Мне бы этого не хотелось.

Влетаю в оранжерею за минуту до клиента и пытаюсь отдышаться. Упираю руки в коленки, опуская голову к груди.

– Да уж, ну и утречко.

Звоночек оповещает о посетителе, и я приклеиваю на лицо улыбку. Доброжелательность – наше все, даже несмотря на то, что тебя чуть не раскатал бывший недопарень. Я все равно должна сейчас счастливо улыбаться и делать вид, что все прекрасно.

– Добрый день, ваш заказ готов, – протягиваю аккуратно упакованный букет.

Скулы болят от улыбки, но я заставляю себя улыбаться дальше.

– Ох, какая прелесть. Все же не зря вас назвали лучшим флористом, – улыбается девушка и оставляет приличные чаевые, – буду советовать вас другим, если вы, конечно, не против.

– О, буду благодарна. Секунду, – протягиваю ей визитку и карту постоянного клиента, – а это скидка на следующий заказ. Буду рада видеть вас снова.

Прощаюсь и выдыхаю.

Контролирую время и понимаю, что у меня его остается не так много. Прием через сорок минут, а мне ещё собрать малышню и добежать до больницы.

Хорошо, что больница недалеко от дома.

Выхожу и озираюсь, чтобы снова не споткнуться о Захара. Я не ожидала, что он окажется таким настойчивым, и надеялась, что после одной встречи будет обходить мою оранжерею за километр.

Но, как когда-то говорила Адка, судьба-сволочь иногда любит подкинуть таких подлян, которые долго потом приходится разруливать.

Забегаю в дом и встаю в дверях. Крестная уже упаковала Еву и Егора, и они терпеливо сидят в коляске, ждут меня.

– Ох, ма, спасибо, что собрала. Ты с нами? – целую крохотные носики по очереди, и сразу становится спокойнее на сердце.

Мне больше ничего не нужно в жизни, только эти счастливые мордашки.

– Нет, дочка, я прилягу. Что-то немного давление подскочило.

Торможу и оборачиваюсь к крестной:

– Так, может, врача, ма?

Машет на меня.

– Перестань, впервые, что ли? Я сама умею себе давление регулировать. Идите с Богом, чтобы у наших малявок все было хорошо.

Крестит в дорогу, а я только качаю головой. Но не пытаюсь переубедить, она настолько упертая, что спорить – только время тратить.

Да и она сама медсестра в прошлом, уж знает, что делать в критических ситуациях.

Глава 5

Всю дорогу до поликлиники я смотрю по сторонам, в надежде не встретить уже знакомую машину Волкова. Если он увидит меня с близнецами – это можно будет приравнять к катастрофе.

Если не хуже…

Снимаю с малышни кепочки и достаю из коляски. Как раз в эту же минуту из кабинета нашего педиатра выходит медсестра.

– Самсоновы Ева и Егор, проходите, – отступает, пропуская нас в кабинет.

– Добрый день, – усаживаю бусинок на пеленальный стол и вручаю игрушки.

– А, наши близнецы, ну как дела?

Врач встает, надевает стетоскоп.

– Раздеваемся?

Оголяю грудь сначала Еве, потом Егору. Врач быстро прослушивает их.

– Дела… Егор так и не ходит, – прикусываю губу, – Ева начинает потихоньку. Я хотела спросить, это может быть из-за пальцев?

Врач хмурится, идет к столу и пролистывает карточку Егора.

– Из-за синдактилии? Сросшихся пальчиков?

Неуверенно киваю.

– Нет, нет, даже не волнуйтесь. У Егора срослась только мягкая ткань, мы же проверяли на рентгене. Но то, что нет попыток пойти, – это, конечно, настораживает.

Внутри все обрывается.

– И что делать? – голос начинает дрожать.

– Для начала не пугаться. Такое бывает, и это вполне возможно исправить.

Делаю вдох.

– Да, простите, просто, глядя на Егора, и Ева не стремится ходить.

Врач строго смотрит на мою бусинку и хмурится.

– Милочка, а что это вы отказываетесь ходить?

Понятно, что Ева ей не ответит, но мне нравится, что врач пытается всегда наладить контакт с малышами, а не воспринимает их как предмет мебели или дополнение ко мне.

Ева что-то недовольно гулит, продолжая посасывать прорезыватель.

– Ага, ленишься. Ну бывает, да.

Хмыкаю. Врач разговаривает с дочкой, как со взрослой.

– Все хорошо будет, мамочка. Ева пойдет, ей просто нужно время и толчок. Егора я бы показала ортопеду. Он уже вам точно скажет, что можно сделать и как Егору помочь.

– А у нас есть? – растерянно бормочу.

Врач качает головой.

– К сожалению, у нас такого специалиста нет. Это только в город ехать. Скорее всего, вам назначат курс массажа и физио, что спровоцирует физическую активность. Это тоже нужно будет делать в городе.

Город…

– Как срочно это нужно сделать?

Врач осматривает детей.

– По-хорошему, я бы до года показала его специалисту. Если хотите, я посмотрю талоны и запишу вас.

Сжимаю губы. Смотрю на сынишку, а у самой внутри случается переворот. Город, нужно будет его отвезти в город.

А там Захар…

Прикрываю глаза и стараюсь выгнать из мыслей его образ. Город большой, и не обязательно пересекаться с Волковым.

Но я не собираюсь пренебрегать Егором и сделаю все, чтобы не упустить развитие своего сынишки.

Резко выдыхаю и улыбаюсь врачу.

– Да, посмотрите, пожалуйста, талон. Я отвезу его.

Врач садится за стол.

– Леночка, посмотри ортопеда, пожалуйста. Запиши Самсонова Егора на консультацию.

Медсестра просматривает какие-то таблицы, стучит по клавиатуре и кивает.

– Ближайший прием через полторы недели. Записать?

Прикидываю в голове, успею ли я решить все дела, и уверенно киваю.

– Да.

Мне выдают направление и талон. Выходим в коридор, устраиваю детей в коляске и усаживаюсь перед ними на корточки.

– Ну что, малышня, поедем все же в гости к тете Аде?

Егор и Ева переглядываются и начинают хлопать в ладоши, когда слышат знакомое имя.

***

– Ма, я сегодня малышню с собой забираю. Пусть поползают на травке, цветочков понюхают, – закидываю в сумку памперсы и пюрешки. Бутылочки со смесью.

Сегодня солнечно и жарко, и я не могу отказать себе в удовольствии провести день с малышами.

– О, а я тогда к подружке схожу, она после санатория приехала. Расскажет пусть, что там и как. Интересно, жуть, – сцепляет крестная пальцы в замок и улыбается.

– Так ты бы раньше сказала, чтоб я тебя освободила.

Она машет на меня.

– Ой, скажешь тоже. Ничего не станется с Галиной, и со мной. А малыши у меня всегда на первом месте.

– Спасибо, ма, – чмокаю в щеку, и она краснеет.

– Юлька, как выкинешь чего, а мне краснеть. Свои внуки далеко, так хоть с твоими нанянчусь.

У тети Любы трое детей, и все они разъехались по разным странам устраивать свою жизнь. Внуков крестная видит редко: когда те приезжают в гости.

Именно поэтому теть Люба в свое время настояла, чтобы мы жили с ней. Дом у неё огромный, четыре комнаты, места всем хватает. А тут найти свободный дом для съема вообще целый квест, как оказалось. А чтобы купить, очень сильно нужно постараться.

Но я помогаю со счетами как могу, хоть крестная и возмущается. Но кто её будет слушать. Я сюда приехала не на готовенькое…

– Никто там в гости не собирается, ма?

Качает головой.

– Нет, Юль, Кристинка на практику очередную укатила. Сережа поехал в экспедицию, а Антон весь в переговорах. Внуков мне в ближайшее время не видать.

Грустнеет, а я жалею, что завела разговор. Для крестной это одна из тяжелых тем. Да я и сама не знаю, как бы себя вела, если бы все дети разъехались по миру.

– Ну, может, Кристя хоть своих привезет двоих.

– Да, – пожимает плечами, – я уже и не жду. Что-то они с возрастом ко мне совсем не стремятся.

Вздох, который рвет меня на части. Прижимаю её к себе.

– Ну, мы никуда не денемся от тебя. Максимум в город.

– Да уж, – очередной вздох, – Егорушку надо укреплять. Чтоб к бабе Любе прибежал на своих уже ножках.

На глаза тут же накатывают слезы, и я незаметно вытираю их.

– Прибежит, никуда не денется.

Крестная тоже шмыгает носом.

– Ой, ну все, развели тут болото, – поправляет волосы, чуть тронутые сединой, – все, пойдем, я вас провожу.

Целую её в щеку.

– Спасибо тебе.

Идем по проселочным дорогам, тетя Люба постоянно тормозит, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой фраз, а я наслаждаюсь днем. Солнышко пригревает плечи, летний ветерок проникает под тонкий сарафан. Обожаю лето. Обожаю жару, купаюсь в солнечных лучах.

Крестная догоняет нас и хмыкает.

– Ох и болтухи. Говорят, видели тебя с каким-то мужчиной.

Внутри все обрывается, когда вспоминаю встречу с Захаром.

– Эм-м-м-м-м, и что? – кошусь на крестную.

– Да ничего. Просто вон Нюрка разносит всякую чушь, что ты ему по морде заехала, а он там весь из себя, и машина дорогая, и одет по последней моде.

– А теть Нюра прям за модой следит, – цежу сквозь зубы.

Бесит! Как же бесит это маниакальное желание залезть к кому-то в личную жизнь.

– Да ты что на них обращаешь внимание? Перестань голову забивать.

Какое-то время молчит. Но я вижу по её лицу, что она о чем-то думает.

– Ну давай уже, спрашивай, – обреченно выдыхаю.

Крестная косится на меня.

– Просто хочу знать, тебе ничего не грозит?

Мотаю головой.

– Ничего. Это старый знакомый, случайно встретились, у него тут родители, и он приехал. Ну и вот, посчитал, что может меня оскорблять и ему за это ничего не будет.

Крестная хмыкает.

– А ты ему за это по мордам настучала?

Фыркаю.

– Да так, немного спустила с небес на землю.

Доезжаем до оранжереи.

– Это правильно! Нечего их распоясывать, а то ишь… оскорбляют женщин. Что за манеры?

Угукаю. Мы заносим коляску внутрь, и крестная зачарованно разглядывает помещение.

– Ох, какая ж все же у тебя тут красота. С каждым разом все краше. Молодец, доча.

– Да уж, стараюсь, – вытаскиваю близнецов из коляски и опускаю в их уголок. Запускаю домашнего кролика.

Купила специально для них. Ева подружилась с Ричи, а вот Егор предпочитает наблюдать со стороны.

– Матери так и не звонила?

При упоминании мамы внутри все неприятно сжимается.

Равнодушно пожимаю плечами.

– А какой смысл? Она ясно дала понять, что я к ней никак не отношусь и она меня знать не желает.

На самом деле, я звонила только два раза: чтобы сказать, что я в положении, и когда уже родила. Но мама отреагировала ожидаемо и накричала, что я непутевая дочь, убила все её старания.

– Ладно, дочка, пошла я. Хорошего вам дня, крошки, – гладит по макушкам близнецов крестная и выходит.

Проверяю растения, параллельно пытаясь придумать, что делать с телефоном и как его восстановить, не катаясь в город.

– Вот же гад, – стискиваю зубы и цежу.

Совсем меня из колеи выбил своими предложениями оскорбительными. Да ещё и пощечина, после которой было одно желание: убежать и больше не видеть Захара.

Колокольчик оповещает о посетителе. Тороплюсь выйти и проверить, кто там.

– Юлечка, добрый день, – в оранжерею заходит Надежда.

Как всегда, одета от и до. Летние светлые брючки, белая шифоновая блузка. Волосы в аккуратной прическе и минимум украшений. Не устаю любоваться этой женщиной. Видна в ней порода.

Она с мужем переехала в богатый район недавно, но уже успела стать моим постоянным заказчиком. Она из первых, кому я делала ландшафтный дизайн. И мы с ней с тех пор очень хорошо общаемся. Помогаю ей при необходимости.

А ещё она знает Еву и Егора, и если видит их, то всегда им достается больше внимания, чем мне и цветам.

– Надежда, добрый день.

– Я что-то звоню тебе, а ты вне доступа.

Выдавливаю улыбку, хотя мысленно проклинаю Захара за то, что по его вине я могу лишиться клиентов и заработка.

– Да, телефон где-то потеряла. До сих пор не придумала, как можно восстановить все, – развожу руками. – Ева, нет, не сжимай так крепко Ричи.

Бегу к дочери.

– Ой, наши крошечки тоже тут, а я забежала и не увидела, что они тут на травке резвятся. Привет, мои хорошки, – присаживается Надежда на зеленую траву, и я кошусь на её светлые брюки.

– Надежда, на светлом зеленое очень хорошо видно и очень плохо отстирывается, – закусываю губу до боли.

– Прекрати, когда это вещи были дороже общения с нашими малышами? Привет, принцесса.

Ева хватает Надежду за руку и улыбается.

– Сейчас, я вам плед хоть принесу, – сбегаю в кабинет, скорее, чтобы Надежда не увидела моих накатывающихся на глаза слез.

Эта картина тронула до самой глубины души. Вызвала трепет и дрожь. Хватаю с кресла плед и вытираю с глаз влагу. Делаю несколько вдохов, прикрываю глаза. Уговариваю себя успокоиться и взять себя в руки.

Выхожу из укрытия. На коленки Надежды уже взгромоздился Егор, и это тут же отдается во мне теплом.

Мои малыши. Они словно чувствуют, когда к ним со всей душой, и тянутся к хорошему.

– Вот, возьмите, – Надежда отвлекается от близнецов, и я помогаю ей расстелить плед.

– Ну что, молодёжь, что расскажете бабушке Наде?

Смеюсь.

– Какая вы бабушка? Я вам больше тридцати не дам.

– Ну как, – пожимает плечами, и на лице появляется такая милая улыбка, – бабушка. У меня тоже растут внук и внучка, только им-то уже почти полтора года. Бегают уже один с невесткой, а другая с дочкой.

Припоминаю, как она рассказывала про внуков. Она в них тоже души не чает.

– Ещё нужно внуков, – прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Да вот же, – пожимает плечами, – второй сын все никак не хочет семьей обзаводиться. Но там у него все сложно.

Женщина как будто тухнет. На привлекательное лицо набегает тень прошлого. Карие глаза темнеют под гнетом тоски.

– А что случилось? – я никогда не рисковала лезть к клиентам в личное, но тут Надежда как будто сама хочет выговориться.

Надежда моргает, и её лицо проясняется.

– Скажем так, неудачный первый брак. До сих пор отойти не может, хотя прошло уже почти пять лет после их расхода. Ой, – прижимает ладонь к груди, – как вспомню, у самой аж сердце останавливается.

– Ого, серьезно, конечно.

Она просто кивает, и я решаю не мучить её расспросами. Да я и сама не люблю, когда ко мне в личную жизнь лезут, так что не считаю корректным выяснять подробности жизни сына Надежды.

В оранжерею входит девушка и осматривается. Включаюсь в работу, извинившись перед Надеждой.

– Добрый день, чем могу помочь?

Девушка вздрагивает и прижимает к груди белую коробочку.

– Ой, у вас тут так красиво, – чуть ли не с благоговением выдыхает, – я аж растерялась, – смущенно улыбается. – Мне нужна Юлия.

Выгибаю бровь.

– Это я.

Она протягивает коробочку.

– Просили доставить для вас.

– А-а-а-а-а, – смотрю на коробку, как будто внутри бомба, как минимум, – а кто? Я что-то должна?

– Мужчина, – пожимает плечами, – ничего не должны, доставка оплачена. Хорошего дня.

– Спасибо, – бормочу, задумчиво кручу в руке посылку, – и вам.

Девушка быстро ретируется.

– О, тайный поклонник с подарками? – подмигивает Надежда.

– Да какой уж поклонник? – киваю на детей. – Вон мои поклонники, а других и не надо.

Надежда как-то странно улыбается.

– Детям все равно нужен отец, Юлечка. Многие мужчины мечтают о семье, а ты у нас красавица и умница. – Вытаскивая из рук Егора травинку: – Эй, бандит маленький, мама не для этого тут все выращивает, чтоб ты щипал.

Решаю не отвечать. Отец у близнецов есть, просто он не знает об их существовании и, надеюсь, не узнает.

– Ну что там? Даже я тут уже от любопытства лопаюсь, – Надежда кивает на коробку, и я вспоминаю про посылку.

Открываю её и ахаю. Мой телефон, который тут же начинает звонить.

Незнакомый номер. Сначала не хочу отвечать, но потом понимаю, что это могут быть клиенты.

– Слушаю.

– Привет, Красная Шапочка. Смотрю, посылку тебе передали.

Захар. Голос тут же обволакивает и лишает воли. Приходится вдохнуть, чтобы вернуть себе самообладание.

– Привет. Спасибо, что вернул телефон.

На том конце удивленно присвистывают, и я морщусь.

– Ух ты, знаешь слово «спасибо»?

Скриплю зубами, но приказываю себе не опускаться до оскорблений и ругани.

– Знаю, и очень активно им пользуюсь.

Захар что-то мычит.

– А у меня, между прочим, до сих пор щека гудит от твоего удара, и губа опухла.

Фыркаю.

– Я должна тебя пожалеть? – смотрю в сторону детей.

Надежда их чем-то настолько увлекла, что они чуть ли не носами уткнулись в нее и что-то рассматривают.

– Я бы не отказался, Красная Шапочка, – голос Захара снижается и прокатывается по телу приятной дрожью.

– Карину попроси.

Захар цокает.

– Ещё слово про Карину, и я решу, что ты меня ревнуешь, – и голос такой довольный, что мне хочется удариться лбом о стол.

– И с чего бы мне ревновать, Захар?

– Вот и я думаю, – становится серьезным, – с чего бы?

– Мне пора, – сворачиваю разговор, – ещё раз спасибо за телефон.

Скидываю, и в груди сердце разгоняется. Прислоняю к лицу прохладные руки, прикрываю глаза.

– Юлечка, все в норме? – прорывается сквозь шум в ушах взволнованный голос Надежды.

Распахиваю глаза и киваю.

– Да, все хорошо. Телефон вернули, вот и радуюсь.

Трясу мобильным и подхожу к ним.

– Вот видишь, как замечательно. Мир не без добрых людей.

Неопределенно угукаю. Вот уж точно Захара не отнесешь к добрым людям. Во всем только выгода.

Скорее, он вернул мне телефон, чтобы лишний раз вышибить из колеи и напомнить о себе. Только вот зачем ему это?

У него же есть такая удобная Карина.

– Юль, – стучит по лбу Надежда, – я что к тебе пришла-то.

Смеется так заразительно. Мои малыши тоже начинают улыбаться. Ева, держась за плечо Надежды, поднимается и делает несколько шагов.

– О, Ева делает успехи. – Надежда придерживает мою бусинку и снова переводит на меня внимание: – Так вот, хочу тебя попросить ещё беседку нам с Ильдаром оформить. Вот недавно поставили, и она теперь как плевок во всей нашей красоте.

Складывает руки на груди и смотрит умоляюще.

– Пожалуйста, Юль. Выручай.

– Ох, – переплетаю пальцы, – нужно посмотреть, что там по объему. Мне через несколько дней везти Егора на обследование, могу просто не успеть.

Надежда испуганно охает.

– Что-то серьезное?

– Нет, нужно показать его ортопеду, выяснить, почему он до сих пор не ходит. Ева же вон уже почти сама, а Егор только несколько шагов за ручку.

– Это правильно. Затягивать нельзя. У меня мальчишки тоже поздно пошли. Так что тут у каждого свой случай, но показать специалисту не помешает.

Угукаю.

– Ты знаешь, мне не горит. Я не тороплю тебя, приезжай – посмотри, что там можно вообще сделать, и как появится возможность, то буду очень рада, если ты согласишься.

– Конечно, я с удовольствием займусь, если не срочно. Не знаю, сколько пробуду в городе и что мне скажут, поэтому лучше не буду ничего обещать.

Надежда встает и подходит ко мне, кладет руку на мое плечо.

– Не срочно. Мне важнее, чтобы сделала именно ты, потому что только ты знаешь, что там у нас и как.

– Тогда я могу вечером зайти, после рабочего дня. Малышню оставлю тете Любе и приду.

– Отлично, будем ждать тебя. Хорошего дня, малыши, – Надежда машет рукой и выходит из оранжереи.

Глава 6

– Ма, я быстро схожу по делам. Меня позвали, может, заказ взять смогу, если с Егором в городе надолго не застряну, – переплетаю волосы и привожу в порядок внешний вид, после трудового дня.

Малышня уже сопит в кроватках, а тетя Люба что-то готовит. Подхожу к ней и обнимаю за талию. Как же мне с ней повезло. Она такая уютная, своя и родная. Чуть ниже меня ростом, хрупкая, с волосами, тронутыми сединой, и добрым голубым взглядом.

Моя мама совсем другая. Колючая, нелюдимая…

Зажмуриваюсь. До сих пор больно вспоминать наш последний разговор. Как будто я никто ей, как будто вычеркнута из жизни.

– Спасибо тебе, ма, – кладу подбородок на плечо и вдыхаю запах борща, – м-м-м-м-м, борщик. Приду поем.

– За что спасибо, доча?

– За то, что ты у меня такая есть и не даешь мне отчаиваться. Смотрю на тебя, и хочется идти только вперед.

Крестная смеется, поворачивается ко мне и прижимает к себе.

– Вот уж, я сейчас расплачусь, – шмыгает носом, – ну вот… уже.

– Нет, правда. Я без тебя бы пропала.

– Когда в город, Юль? Нашла кого-то в теплицу, пока вас не будет?

Вздыхаю. Это самый сложный и больной вопрос сейчас.

– Завтра придут две девочки, буду смотреть.

– Я же тебе предлагаю, давай я буду утром и вечером ходить.

Цокаю.

– Вот ещё, я и так на тебя много повесила, ещё и теплицу. Да и права ты, мне нужна помощница, чтобы вот в таких случаях я могла на кого-то положиться.

– И то правда, – одобрительно бормочет крестная.

– Все, помчалась. Я недолго… постараюсь.

– Не торопись, малышня все равно ещё пару часов будет спать, потом поиграем с ними. Найдем чем заняться.

Ещё раз сжимаю крестную в объятиях, и она вскрикивает:

– Раздавишь, Юлька. Ох и подлиза ты моя.

Громко чмокаю в щеку и выскакиваю из дома, прихватив сумку с блокнотом.

До дома Надежды и её мужа минут десять пешком, а погода такая, что хочется гулять и гулять. Дышать воздухом этим чистым. Ни машин, ни гула, ни выхлопных газов.

Нет, машины тут, конечно же, есть, но не в таком количестве, как в городе, откуда я сбежала из-за беременности. И я ни разу не пожалела, что приехала именно сюда.

Подхожу к кованому забору и нажимаю кнопку звонка. Постукиваю ногой по плитке, жду, пока мне откроют.

– О, Юлечка, ты пришла? – радостный голос Надежды, и калитка отщелкивает от замка.

Захожу в просторный двор и окидываю его взглядом. Это один из любимых дизайнов, хоть у меня их пока не так много. Но с Надеждой я работала с наслаждением.

Хозяйка выбегает из дома и торопливо идет ко мне.

– Проходи, Юлечка. Чай? Сок?

– Нет, спасибо. Я ненадолго, пока Ева с Егором спят, вот прибежала.

– Поняла, пойдем тогда сразу тебе покажу, что мы тут успели натворить, – и снова её добрый смех, от которого настроение поднимается.

– Не думаю, что там совсем все плохо.

Обходим с Надеждой большой дом и оказываемся на заднем дворе. Кустарники, гамак, ручей, фонтан и… беседка.

Хлопаю глазами, чтобы сильно бурно не выразить свои эмоции. Потому что Надежда была права и беседка немного не вписалась в ландшафт, который я сделала.

– Ну вот, я же говорила, – вскидывает руки и смущенно сжимает губы, – хотела как лучше, и чтоб поуютнее, а получилось только все испортить.

– Ничего страшного, Надежда, все можно подправить и исправить.

– Ой, Юль, я уж надеюсь на тебя.

В блокноте делаю набросок, по ходу обсуждаем с Надеждой детали и все обговариваем.

– Ну вроде все? – ещё раз просматриваю заметки. – Ничего не забыли? Но, ещё раз уточняю, только после того, как с Егором в город скатаюсь, да?

– Да, да, я тебя дождусь, Юлечка. Сын ещё сегодня обещал заехать, что-то нет.

Надежда провожает меня до выхода. А я в этот момент почему-то думаю про Захара. Давно его не видела…

Глава 7

Пока болтали с Надеждой и обсуждали фронт работ, на улице начало смеркаться, и теперь приходится вглядываться под ноги, чтоб не споткнуться и не угодить в какую-нибудь яму.

Минус поселков – отсутствие хороших дорог. И вечерами это проблема. Поэтому я и стараюсь вечерами никуда не выходить, особенно не заходить далеко от дома. Максимум в магазин за молоком.

Набираю крестную, чтобы узнать, все ли у них нормально. А тетя словно ждет звонка.

– Доча, а ты где? Поздно уже, темно, я волнуюсь.

– Ма, все хорошо, немного задержалась, но пока все обсудили, сама понимаешь, каково с этими клиентами. Я уже иду, не волнуйся.

От тропинки, по которой я иду, меня отвлекает тоненький писк, раздающийся со стороны поселковой дороги.

– Давай, малышня тут разыгралась, и, чувствую, уложим мы их не скоро.

– Подожди, – прислушиваюсь и убеждаюсь, что отчетливо слышу мяуканье котенка. Но оно до того жалобное, что внутри сердце сжимает тисками, – ох…

– Что там, Юль?

– Ма, не теряй, в общем. Я уже на пути домой.

Притормаживаю. Пытаюсь рассмотреть в полутьме, что же происходит и откуда звук. Лезу в сумку и достаю телефон, чтобы подсветить фонариком. И вдруг тишину улицы пронзает рев мотора, а из-за поворота выныривает огромный внедорожник, который едет с приличной скоростью.

В свете фар я выцепляю силуэт крошечного котенка, и этот малыш сидит прямо на пути у машины. Сердце ухает, словно я со скалы сиганула в обрыв.

Мозг в этот момент отключается, и на полную мощность включается инстинкт спасти жизнь животному. Выскакиваю на дорогу, подхватываю малыша и прижимаю к груди.

Визг тормозов. В меня летят камни и пыль, пока я стою на дороге и жмурюсь от страха.

– Ты больная? – рев, похожий на звериный, пронзает улицу. – Ты какого хрена на дорогу выскакиваешь, идиотка?

Ко мне подлетают и встряхивают за плечи, а я боюсь глаза открыть и посмотреть в лицо мужчине.

Хотя я сразу узнаю его по голосу.

– Я тебя спрашиваю, ты идиотка? Жить надоело? – ревет Захар, продолжая меня трясти как тряпичную куклу. – Какого?

Захлебывается словами, а у меня самой ступор. Не могу найти силы для ответа. Открываю глаза и вижу лицо Волкова. Побледневшее. Злое. С заостренными чертами. И глаза горят, до нутра продирают.

– Шапка, твою мать, что ж ты творишь? А если б я не успел затормозить? Я же тебя бы раскатал! Дурная…

– Ко-котенок, – пищу я, сжимая в руках малыша.

– Какой на хрен котенок, Юля? Я чуть тебя в дорогу не закатал!

Он в бешенстве. Его колотит так, что я вместе с ним дрожу.

– Я котенка спасала, – на глаза наворачиваются слезы.

До меня начинает доходить, что могло случиться и из-за чего Захар сейчас в таком бешенстве.

Он опускает растерянный взгляд и смотрит в район груди, где я прижимаю котенка.

– Ты ради котенка решила с жизнью расстаться?

– Я, – облизываю пересохшие губы, – я думала, я успею.

Голос дрожит. Захар шумно выдыхает и вытирает с моих щек слезы.

– Дурная, блин. Какая ж ты дурная, Шапка, – подталкивает меня к машине, – иди, садись.

– Куда? – ноги не слушаются, и я пару раз спотыкаюсь, но меня подхватывает крепкая рука Захара.

– В машину, блин! Хрен я тебя одну сейчас оставлю.

Доходим с ним до автомобиля, и Волков открывает пассажирскую дверь, подхватывает меня под бедра и усаживает в салон. Сам застывает в двери, нависает надо мной.

Смотрит на котенка, которого я все ещё сжимаю, и качает головой.

– Котенок, блин… котенок.

– Прости, – выдавливаю, хоть мне до сих пор сложно говорить.

Захар выгибает бровь и смотрит удивленно мне в глаза.

– За что?

– За то, что не подумала…

Захар усмехается.

– А, ну да, я заметил, что ты и «подумать» иногда несочетаемое.

Эта фраза быстро перебивает все мое чувство вины, и я скриплю зубами. И только все ещё опухшая губа Захара тормозит меня от очередной пощечины.

– Ну вот, хоть рыдать перестала. Куда тебя?

Хлопаю глазами. Поражает его способность переключаться с одного на другое.

– Везти куда?

– Никуда, я сама дойду.

Захар закатывает глаза.

– Чтоб опять под колеса бросилась?

Запихивает мои ноги в салон и захлопывает дверь. Блокирует замки, видимо, чтобы не сбежала.

Усаживается за руль.

– Дорогу покажешь? – поворачивается ко мне.

А я начинаю соображать. Ну не могу же я его сама привезти к своему дому, там малыши. А я не хочу, чтобы он заподозрил, что у меня есть дети.

Мало ли что ему взбредет в голову. Не просто же так мы постоянно с ним сталкиваемся, когда я этого не жду.

– В оранжерею меня довези, пожалуйста, – попытка не пытка, вдруг сработает.

Захар фыркает.

– Не дури, а. Дом твой где?

– Мне надо ещё дела поделать.

Захар рычит:

– Юля, мать твою, я дико устал и хочу поскорее рухнуть на кровать и вырубиться. Так что говори быстрее, куда тебя везти.

И его тон заставляет вжать голову в плечи. Он весьма убедителен, и даже спорить не хватает смелости.

– Через две улицы направо, второй дом.

Говорю адрес соседки, но оттуда без труда перебегу к себе. Надеюсь, Захар не будет караулить, пока я войду в дом.

– Погнали.

Трогаемся с места. Котенок затих и мирно посапывает у меня на груди, пока я задумчиво глажу его по шерстке.

И кто посмел выбросить этого малыша? Видно, что породистый. Красивый такой, мягкий. Цвета «шоколад».

Мы почти уже подъезжаем к дому, который я ему обозначила.

– Вот скажи мне, Юлька-пулька, – начинает разговор Волков, – какого черта ты бросаешься под колеса машин? Это какая-то схема?

– Какая ещё схема?

Пожимает плечами, обтянутыми светлой футболкой.

– Ну мало ли, может, женихов так ищешь состоятельных? – и ржет, скотина.

Пока я захлебываюсь от возмущения.

– Ты идиот? – выкрикиваю в его наглое лицо. – Это ты какого черта опять тут забыл? Нет чтобы со своей силиконовой долиной по клубешникам модным тусоваться, шляешься по всяким деревням…

Между нами снова искры. Все по щелчку пальцев вспыхивает. Серые глаза впиваются в мое лицо.

– Я тебе говорил про Карину?

– Что ты мне говорил? Ты настолько до фига говоришь, что я уже забыла половину. Просто катись к своей Ка…

Я не успеваю договорить её имя. Не успеваю. Меня просто сгребают в охапку и затыкают рот… поцелуем.

Жарким. Как в первый раз. Головокружительным. Которому я не могу сопротивляться.

Сжимает в кулак мои волосы, углубляя ласку. Проникая между губ языком. Заставляет ответить.

А я слабею под его напором.

Полтора года. Боже… это целая вечность.

Между нами начинает ерзать котенок, и это приводит меня в чувства. Отталкиваю Волкова и стараюсь не дышать как марафонец после дистанции, хотя сердце готово выскочить от эмоций.

Смотрю в наглый, довольный взгляд.

– Ну ты и засра-а-а-а-а-анец.

Захар усмехается.

– Ну тебе же именно это во мне и нравится.

Наклоняюсь к нему.

– С чего ты взял, что мне что-то в тебе нравится? Если только в твоих влажных мечтах.

Дергаю ручку и вываливаюсь на улицу, показывая Захару средний палец.

Он запрокидывает голову и начинает громко ржать.

– Зубастик мой. Прям р-р-р-р-р, так бы и сожрал, реально. Ты ещё горячее стала.

– Пошел к черту, – рычу сквозь зубы, хотя его слова вызывают дрожь во всем теле.

Хлопаю дверью и, не оборачиваясь, иду к дому. Внутри все кипит. Сжимаю одну руку в кулак. Ноги с трудом остаются твердыми, а сердце словно взбесилось.

Вот же наха-а-а-а-ал! Гад! Бабник!

– Юлька-пулька, а если я брошу Карину?

От этого вопроса у меня глаза лезут из орбит. Поворачиваюсь и прищуриваюсь.

– С чего бы? Мы все давно решили, Захар! Я не стану спать с тобой за деньги.

– А если не за деньги?

– Нет…

Захар хмыкает. Медленно крадется на своем внедорожнике и равняется со мной.

– Посмотрим, посмотрим, Красная Шапочка.

И эти слова пропитаны таким обещанием, что все внутри съеживается.

Глава 8

Захар

Ну что за девчонка? Огонь! Нет… ПОЖАР!!

С последними фразами я, конечно, дал жару, но понимаю, что именно это я бы и сделал с Шапкой. Сожрал и утащил в кровать. Точнее наоборот.

Но мы же гордые, мы нос воротим. Котенка спасаем… КОТЕНКА!! Не свой зад, а какого-то непонятного котенка…

Телефон дребезжит на панели и бесит своим жужжанием. Карина… Карина. Да в жопу эту Карину.

– Силиконовая долина, – повторяю слова Юли и начинаю ржать во всю глотку.

И вообще, пора решать с ней что-то. Не то пальто.

Смотрю на дом, где скрылась Юля, и внутри разгорается адово пламя. Она меня такими темпами в персональный котел затащит. Коза.

Рву с места, и, пока еду до дома родителей, кажется, что на сиденье что-то бликует. Но пока переключаюсь на вид за окном. Плюс этого богом забытого места, что тут нет пробок. Но отсутствие дорог все убивает в хлам. Если бы у меня не было такого вездехода, хрен бы я сюда сунулся.

Да я и сам не могу додуматься, что меня сюда так тянет. Когда родители сказали, где дом купили как подарок от нас с Назаром на годовщину, я чуть со смеху не сдох. Мама с папой, привыкшие к городу-миллионнику, и вдруг решают перебраться в поселок, где живет от силы тысячи три человек.

И вдруг я… меня как магнитом сюда тащит. И не пойму, на хера? Почему?

Ну не из-за мамы и Юльки же. Да и маразма в тридцать пять нет у меня.

Загоняю тачку в гараж, ставлю рядом с батиным джипом и наклоняюсь, чтобы посмотреть, что там на сидении.

Помада. Вот же растеряша. Хмыкаю и сжимаю флакон в руке.

– Значит, есть повод увидеться.

Выхожу из тачки и разминаю плечи. За целый день что-то успел подзадолбаться. Захожу в дом через дверь в гараже и натыкаюсь на радостную маму.

– Неужели, думала, уже передумал, – мама, как маленькая девчонка, повисает у меня на шее и чмокает в щеку, – голодный?

– Очень, – бреду за мамой в кухню, а тут и папа рисуется, – чем кормить будешь?

– Рыбный пирог есть, есть отбивные с ризотто.

– Ага, пойдет.

Мама шуршит в холодильнике, пока мы с батей обмениваемся рукопожатием. Передо мной появляются тарелки, только и успеваю слюну хлебать. Мама садится напротив и подпирает рукой подбородок.

– А что это ты так поздно? Вроде давно уже позвонил, что выезжаешь? – и хитро так щурится.

– А с каких пор ты меня контролируешь? Не пацан вроде уже.

Мама пожимает плечами.

– Ну мало ли, думала, встретил, может, кого-то.

Замираю с вилкой, занесенной над блюдом с мясом.

– Ма…

– Когда ты у меня уже прошлое отпустишь, Захар? – с болью в голосе.

И знает же, что рвет мне душу вот таким голосом. Рвет все, что я собирал пять лет.

– Когда прошлое сдохнет в муках, – рыкаю и швыряю вилку.

– Захар.

– Спасибо, наелся, – остервенело вытираю рот, швыряю салфетку на пол и выхожу из кухни.

На воздух. Иначе сейчас начнется паническая атака. Кажется, коридор стал намного уже, и в ушах звенит лязг металла. Авария. Отключка и суд.

Ненавижу прошлое… ненавижу, когда меня в него окунают с головой.

Твою ж…

– Надежда, – строгий голос отца, но я уже вырываюсь на свободу и делаю глубокий вдох.

Щека в месте шрама тут же начинает ныть, приходится тереть, как психу, чтобы успокоить. Вырываю из джинсов телефон, листаю контакты.

Карина – мимо… Назар – туда же… сестренка – тем более.

Юлька-пулька. И все как-то моментально успокаивается.

«Шапочка, есть чего пожрать?» – отправляю.

Тишина.

«Шапка!»

Опять гребаная тишина.

Маринует она меня, что ли? Да и я… мальчик Захар, тридцать пять годиков.

«Я же сейчас прикачу!»

«Да что тебе? Я сплю уже!»

Набираю номер. Переписки – вот совсем не мое.

– Что? – шипит змеюкой, кровь в венах подогревая. – Время видел?

– Детское ж ещё, блин. Ты чего?

Вздох и какой-то недовольный бубнеж, который внезапно веселит.

– Мне на работу завтра.

– Так и мне тоже, – отстреливаюсь.

Слышу, как на заднем плане хныкает ребенок, и внутри все морозом покрывается.

– У тебя там ребенок, что ли? – голос на двадцать градусов понижается.

– Ка-какой ребенок? – испуганно. – У тебя глюки, что ли?

– Плакал кто-то.

Шапка кашляет.

– «Спокойной ночи, малыши!» смотрела.

Меня отпускает. Всего лишь телек…

– Серьезно?

Не могу сдержаться и начинаю ржать на весь двор, ерошу волосы.

– Такая большая девочка, а до сих пор смотришь мультики.

– Ты что звонишь?

Достаю её помаду из переднего кармана и бездумно начинаю крутить между пальцами.

– Я ж написал. Есть что пожрать?

Она затихает. Только дыхание её слышу, и вслушиваюсь, как голодающий в пустыне.

– А тебя что, не накормили?

– Не-а.

– Давай завтра, я тебе покажу хорошую столовую.

Хрюкаю от очередного приступа смеха. Да я вообще с ней весельчак какой-то.

– Столовая? Реально? Я попал в прошлый век?

Юлька цокает.

– Не будь заносчивой задницей, – бурчит так мило, – не нравится – уматывай в свой город и питайся там в ВИПах со своими… – затыкается.

– Со своими силиконовыми долинами? – подсказываю.

Но скорее, чтобы продлить разговор.

Неуверенно угукает.

– Ну давай завтра. Заеду утром, и покажешь свою столовку.

– Ага, пока. Спокойной ночи.

И отрубается.

Бесит! Зараза! Будоражит всего от этой вертихвостки.

Дверь за спиной открывается, освещая меня ненадолго светом. Убираю помаду в карман как раз одновременно с тем, когда рядом на ступеньки садится мама.

– Захар, – обхватывает меня за руку и кладет голову на плечо, – я хочу, чтобы ты был счастлив.

Хмыкаю.

– Ма, я счастлив, у меня есть бабло. Много.

Она морщится.

– Не в этом же счастье.

Округляю глаза.

– Ты что, совсем с ума сошел, а в чем же еще? – пародирую голос Карлсона.

Мама хмыкает.

– Ох и артист.

А у меня мысли почему-то улетают к Шапке. Как откусывалась от меня!

– Мать, отстань от ребенка, – нашу компанию разбавляет батя, – а ты на меня так не смотри, ты для нас всегда ребенок. Хоть в пять, хоть в тридцать пять.

– Вот, видишь, я ребенок, – произношу с торжеством.

Мама только тяжело вздыхает.

– Пойдем ужинать, а то умчался голодный.

– Ага, только давай без лекций.

Делает вид, что зашивает рот, и возвращаемся в дом.

– Ты же останешься?

Угукаю, уплетая пирог и запивая чаем такой температуры, что на глазах слезы выступают.

– Куда я уже попрусь в такое время.

– Ну и здорово, – гладит по плечу и поднимается на второй этаж, – я постелю тебе.

– Ты уж не злись на мать. Волнуется. Назар с семьей, Ксенька с семьей, а ты…

– Бать, ну ты куда?

Хмыкает.

– Молчу, заткнулся.

– Я сам знаю, когда, как и что мне делать.

Поднимаюсь в гостевую, где всегда остаюсь, и падаю на кровать, даже не утруждаясь, чтобы раздеться. Достаю телефон, открываю сообщения.

Юлька-пулька. Отрава в кровь… Дождаться б утра.

Набираю текст сообщения и отправляю. Надеюсь, она меня не прикончит за это…

Глава 9

Юля

Я нормальная вообще? Смотрю на потухший телефон и прислоняю ладонь ко лбу, проверить, нет ли жара?

Но я не думала над ответами. Мне надо было просто отстреляться от него и вернуться к малышам. Егор весь вечер устраивает жару всем, а Еву вообще как подменили, стоило ей услышать голос Захара через телефон.

Я дочь не узнала, начала хныкать и тянуться к трубке.

Возвращаюсь в комнату и беру Еву на руки.

– Ну что ты, красотка? Что не так? Что случилось? Расскажи маме по секрету.

И она успокаивается, как по щелчку. Снова сама невозмутимость.

Переглядываемся с крестной, которую эти мелкие хулиганчики подняли с кровати. Она хмыкает и пожимает плечами.

– Все нормально, дочка? Кто звонил?

– Да, – прячу лицо за дочей, чтобы не выдать себя, – какие-то тарифы на связь предлагали.

– А-а-а-а, мне тоже звонили сегодня. И откуда у них номера берутся?

Укладываю Еву и обкладываю мягкими игрушками, с которыми она любит спать. Беру Егора, надеваю себе на палец массажер-прорезыватель и аккуратно начинаю массировать десны.

– Зубы? – наклоняюсь к сынишке и целую во влажную от слез щечку. – Надо как-то стойко вынести этот период, малыш. Зубы нужны, чтобы потом кушать и становиться сильным.

Хочу уже сказать «как папа», но вовремя затыкаюсь.

Боюсь лишний раз при крестной поднимать тему отца близнецов. Я сказала, что мы просто не сошлись с ним и я решила для себя, что не стоит его удерживать детьми.

Телефон снова подает признаки жизни, а я мысленно хлопаю себя по лбу. Хотела же выключить.

Захар. Закатываю глаза. Вот же неугомонный гад.

«Заеду завтра в девять».

С мстительным удовольствием отключаю мобильный и закидываю его на тумбочку.

– Юль, – шепчет теть Люба, – а что с котенком-то делать?

Ох ты ж… ещё же с котенком ничего не решено. Закусываю губу и строю умоляющую мордашку. Крестная тут же понимает, чего я хочу от неё, и сжимает губы.

– Ну он такой красивый, – хлопаю глазками, – не выкидывать же его.

Крестная качает головой, но я уже вижу, как уголок её рта дергается в улыбке. Ослабляет оборону.

Эх, встать бы и обнять, но пока не могу. Егор на руках только начинает засыпать, а если я дернусь, то все усилия улетят в трубу.

– Пойду накормлю счастливчика, – тетя уходит, оставляя меня с детьми.

Качаю Егора, напеваю колыбельную. Ева уже посапывает в кроватке, подперев щечку кулачком.