Часть I. Кто я? Трагедия женского мира

Глава 1. От непорочного зачатия к феминизму

Затерянное в веках женское начало. От Лилит – к Еве, непорочному зачатию, кострам инквизиции, избирательному праву и феминизму. Мы потеряли доступ к подлинной женственности и отчаянно тоскуем об этом. «Я не чувствую себя женщиной», – одна из глубоко запрятанных женских драм. Если вы думаете, что это присуще только достигшим карьерных высот, то ошибаетесь: женщины, посвятившие жизни семьям, говорят о том же.

Что происходит?

Мы всю жизнь ищем свою идентичность и целостность. Интуитивно чувствуем, что в предложенных нам социумом месте и роли есть неполнота. В большинстве из нас, включая тех, кто пришел к Богу, живет внутренний раскол. Нам никто не в силах помочь. Единственное, что мы можем сделать, – разобраться в себе и в том, почему происходящее с нами происходит именно так. Кому и зачем мы «сдаем» себя, свои интересы, таланты, карьерные возможности.

Во имя чего мы это делаем?

Во имя женского предназначения?

В тоске о внутренней целостности?

Нужна ли нам и тому, во имя чего приносятся жертвы, жертвенность наших неисполненных жизней?

Какова цена вопроса для каждой из нас?

Как и зачем мир пришел к тому, что в нем из всех женских ипостасей остались одобряемыми только девственность, супружество, материнство и слабость? Когда и почему нам отказали в силе? Попробуйте на вкус словосочетания «женщина в силе» и «сильная женщина». Чувствуете разницу?

Когда общество в целом перестает чувствовать себя сильным, оно пытается всем указать «их место» и настоять на том, что природная сущность женщины – слабость. Чтобы хоть как-то оправдать существующее положение дел, придумывает категорию «слабый, еще слабее». Мы позже еще вернемся к этой ситуации.

Женщины-лидеры найдут в этой книге много ориентиров и подсказок. Женщины, избравшие путь слабости и зависимости, будут многим возмущены. Некоторые темы пойдут вразрез с общепринятыми представлениями. Но мы не хотим никого задеть. Не опрокидываем религиозные догмы. Не воюем с мужским миром. Мы размышляем. Если вы беспокоитесь о том, что ваши убеждения могут быть оспорены, отдайте эту книгу той, которая не боится сомневаться.

Первое, о чем следует напомнить: мы не равны. Все мы созданы с разным цветом глаз, разными телами, разной нервной системой. Да, у нас равные права, но разные возможности, в том числе предоставленные природой. Есть женщины – лидеры, и женщины – жертвенные страдалицы. То, что могут первые, никогда не будет доступно вторым. Чем раньше мы поймем, кто мы, тем проще выбрать направление, в какую сторону нам жить. Мы будем говорить о первых и для первых. Для вторых оставим легенды о всемогуществе позитивного мышления, религиозный фанатизм, тренинги о том, как выйти замуж за олигарха или удержать загулявшего мужа и много чего еще. Это обжитой мир. В какой-то из перечисленных уголков вы, наверняка, заглядывали, и, похоже, эта шкурка не пришлась вам впору. Женщины-лидеры так просто не выходят из игры. И если вы все еще ищете свое место в этом мире, значит, скорее всего, вы из них, даже если так о себе не думаете.

Зачастую, мы искренне верим, что знаем все о женском предназначении. Вдохновлять мужчин, рожать детей, создавать погоду в доме. Книги, женские тренинги, религиозные лидеры, мамы и бабушки – источники этого знания. Но кто и когда взял на себя миссию – рассказать всем женщинам, чему они предназначены?

Кто нас предназначил?

Кто приглядывает, верно ли мы исполняем назначенное?

И кто, наконец, спросит и поставит оценку за выученный или невыученный урок?

Бог? А если это Бог, то какой именно религии принадлежит? Ведь от его имени множество людей стремятся говорить, противореча друг другу?

Давайте заново внимательно рассмотрим убеждения относительно роли женщины в мире.

Начнем с момента, когда Бог создал женщину. Большинство из нас принадлежит к христианской, иудейской или мусульманской традиции. Даже тот, кто называет себя атеистом или агностиком, вырос в среде, подразумевающей наличие единого Бога, и это Бог авраамических религий. Иные боги создавали иные пространства и иных женщин. Но удивительным образом все мы, пришедшие в этот мир, – генетические потомки митохондриальной Евы. Спросить бы у нее, как выглядел Бог того мира, откуда пришла она? Трудился он в одиночку, или создание женщины было командной работой?

И чему ее предназначили, когда создавали?

Почему-то мы уверены, что все было совсем не так, как нам рассказывали. Еву звали Хавой, она пришла в христианский мир из иудаизма, и ушла в мусульманский, вернув себе прежнее имя – Хавва. О Хаве мы знаем пять тысяч лет, о Еве – две тысячи, о Хавве примерно полторы. Но даже пять тысяч лет очень маленький срок. Что-то о месте женского начала в мире должно было быть сказано и раньше.

Мы сейчас не будем давать оценок и утверждать, что верно, что нет. Кто мы, чтобы доказывать, что было так, а не иначе? Однако кому как не нам, женщинам, знать, как искажается информация, которую мы сообщили, например, в Фейсбуке? Вы написали одно, люди поняли другое, а комментируют третье – то, что в связи с вашим постом возникло в их головах, а вовсе не то, о чем писали вы. Теперь представьте, что ваш исходный пост утерян, а комментарии на комментарии продолжаются несколько тысяч лет. А вдруг первой записи и вовсе не было? Примерно с такой степенью достоверности до нас и дошла информация о сотворении мира. Поэтому мы будем излагать скорее гипотезы, чем факты, и задавать вопросы, в надежде, что ответы на них вы найдете сами. Наш ключевой вопрос – о месте женщины в этом мире, и о том, почему мы приходим к печальному: «Я не чувствую себя женщиной».

Как это – чувствовать себя женщиной?

Что думать?

На что опираться?

Как поступать?

Как реагировать?

Что делать с чужими реакциями?

Что про это говорят первоисточники?

Ну что, начнем с первой женщины?

Первой женщиной христианского мира, которую создал Бог, была не Ева. Первой была Лилит. Она не присутствует в канонических текстах. С ней сразу не задалось.

Бог создал первого человека, с симпатией посмотрел на пилотный проект и сказал: «Не хорошо, чтобы он был один». И создал Лилит. Из праха, как и Адама. Они были равны, но не договорились о партнерстве. С равными так случается. Или они принимают равенство, или один признает главенство другого. Шла ли у этой парочки речь об интимном или властном, когда они решали, кто будет «сверху», нам не узнать. Но Лилит так и не признала главенства Адама, сказав: «Я не буду снизу. Мы оба равны, потому что мы оба из праха». Лилит улетела. Адам пошел жаловаться Богу. Тот послал за ней трех ангелов. Они сообщили, что, если она не вернется, каждый день сто ее детей будут умирать. Лилит не вернулась. Ей самой пригрозили смертью. Она не вернулась и тогда.

Была ли эта история подчищена из канонических текстов – в них много чего было подчищено за века – или же она написана как пародия («Алфавит Бен-Сиры»^[1] – источник информации о Лилит), мы тоже никогда не узнаем. Как и то, что же на самом деле произошло между мужчиной и женщиной. Что настолько важное для себя она защищала, что даже угроза собственной смерти и смерти детей ее не остановили. Лилит стала демонессой, парящей ночами над селениями, ворующей жизни детей и тревожащей благопристойных мужчин соитием с ней во сне. Чем благопристойнее мужчины и женщины, тем чаще их тревожат демоны, в том числе демоны влажных желаний. Но сейчас не об этом.

Во второй раз Адаму выдали женщину, сотворенную из его же ребра. Упс – с ней тоже не задалось. Она снова оказалась непокорной. Любопытство сгубило Еву, Адама и райскую жизнь. Когда явился разгневанный Бог, Адам ткнул пальцем в Еву и сказал, что он тут ни при чем: когда ему дали яблоко, оно уже было надкушено. Женщина стала воплощением греха, носителем зла, состоящей в связях с демоническими силами, существом вторичным по отношению к мужчине на две тысячи лет. Женскому началу оставили два одобряемых проявления – непорочная дева и мать. А все промежуточное между девством и материнством, в том числе процесс перехода из одного состояния в другое, провалилось в зону запретов. Процесс перехода зарегламентировали миссионерской позой, дай бог памяти, в восемнадцатом веке.

Мы с вами играем в игру, которой две тысячи лет. И не всегда понимаем правила: непорочная дева и великая мать – две любимые забавы хороших девочек. Они старательно пытаются преуспеть в том или другом, силясь быть неприступной цитаделью, демонстрируя безупречность своей работы или добиваясь, чтобы ее дети стали лучшими на свете. А плохие девочки шастают по «смежным территориям» под прикрытием Лилит, позволяя себе то, что хорошим запрещено, и тревожа мужские умы непристойностями в иных желанных женских ипостасях.

Чтобы мужчины не беспокоились лишний раз, нам тысячи лет предлагали носить платки и длинные одежды. Показать щиколотку во времена Пушкина было серьезным заявлением о намерениях и намеком о нарушении регламента в миссионерской позе. Показать колено всего сто лет назад значило окончательно испортить себе репутацию. Колени демонстрировали балеринки и проститутки – плюс-минус одно и то же. Но вы думаете времена не возвращаются? Как бы не так. В семидесятых годах XX века в Тегеране носили юбки, непозволительной для нынешнего офисного дресс-кода длины, а дикторы на телевидении не закрывали руки и шеи. Прошло всего сорок лет. Теперь обязательный для всех женщин Ирана дресс-код – чадра и хиджаб.

О чем это говорит?

О том, что мы не знаем, каким станет наш мир через 20–30 лет. Может быть, нас снова заставят покрыть головы, опустить глаза – совсем иначе, но пока непонятно как. Тот, в чьих руках окажутся власть, оружие и деньги, установит новые правила и поведенческие нормы. Сегодня норма – ходить в кино, триста лет назад – ходить на казни, завтра будет что-то еще. Нормы устанавливают сильные. Слабые их исполняют. Изменившийся мир вполне может вернуться в одно из предыдущих состояний или перевернуться в новорожденное иное. Шансы примерно равны. В средние века на кострах инквизиции горели ведьмы, в середине прошлого века фашистская Германия понесла на костры книги. Кто знает, когда и по какому поводу запылают новые костры.

Примерно пять тысяч лет мужской мир и мужской склад ума главенствовал и назначал женщине место в мире. Она не могла быть свободной и вольнодумной. Но тектонические плиты сдвинулись, все пришли в замешательство – однозначность ориентиров потеряна. Между непорочностью и материнством образовалось пространство. У женщин появились собственные деньги, и вдруг оказалось, что в постиндустриальном обществе они могут все то же, что и мужчины. А кое-что даже и лучше. Начали размываться прежние гендерные роли: мужчина – кормилец, женщина – хранительница очага. Растерялись все: и мужчины, и женщины. Женское предназначение – кухня, церковь, дети – оказалось оспорено женщинами. Необходимость брать на себя ответственность за свою жизнь сегодня тоже женщинами оспорена: мы хотим равных прав и не равной ответственности. Пусть мужчина возьмет на себя ответственность за все, а я ни за что, или за то, что мне нравится и не мешает. Мы пришли туда, куда раньше были вхожи только мужчины: в самостоятельность, карьеру, бизнес, финансовый успех. Мы конкурировали с мужчинами и не провалили этот конкурс. Мужчины сдали позиции. Социум разделился и схватился в битве, где на одной стороне – требования запретить аборты, покрыть головы и вернуться к покорности судьбе и мужу, на другой – призыв «пересесть с иглы мужского одобрения на мужское лицо», на третьей – успешный успех, и где-то посередине – живые женщины, попробовавшие одно, другое, третье, и сказавшие себе: «Я не знаю, кто я и куда иду».

В памяти социума нет образа множества женщин, играющих мужские роли, как нет модели брака с самодостаточной женщиной и модели взаимодействия равного мужчины с равной женщиной. Это новая для социума игра. Ее правила пишутся на наших глазах в течение последних 2–3 десятилетий, тестируются, отменяются и пишутся заново.

Мы живем в смутные времена (VUCA^[2]), когда нет утвержденной ролевой модели ни для чего из происходящего. Меняется все. Мы падаем в будущее, как в бездну, не имея опоры под ногами. Все что нам остается – создавать мосты и опоры из своих верований, надежд и судеб. Мы рождаем новые правила игры. Рождение чего-то нового – очень женская история, не так ли? На этот раз нам придется родить самих себя. Новые ролевые и поведенческие модели.

Укладывая себя в прокрустово ложе правил мужского мира, мы разрушаемся и перестаем чувствовать. Изумляет то, что в мире бизнеса мы с мужчинами меняемся ролями – здесь ценятся мужчины, которые могут чувствовать (мы знаем, как это – чуять нужное время, предвидеть будущее, слышать неслышимое и видеть невидимое). Чуйка позволяет ее обладателю обходить конкурентов, принимая неожиданные решения. От женщин же в мире бизнеса ждут логики и холодного разума. Не смешно ли, так меняться предписанными ролями, когда дело касается денег и серьезных решений?

Прежние женские роли нам тесны и заставляют тосковать о неисполненном. Едва ли не каждая вторая может сказать о себе: «Я забыла, как это – быть женщиной». Похоже, все мы, каждая по-своему, нуждаемся в том, чтобы из глубин нашей женской сути вырос манифест новой женственности, который скажет «да» чувственности, женской силе, природной женской магии и умению тонко ощущать дыхание мира. Похоже, что нам и придется его писать. Кто бы ни говорил через нас – Лилит или Ева – обе были непокорны и нарушали правила.

В природе и социуме мужчины до сих пор физически доминируют. Это значит, что их роль – сформировать устои и правила и принудить окружающих к исполнению. Власть в природе всегда удерживается агрессией. Но во времена резких изменений окружающей среды, модель, идеально приспособленная к функционированию в прежних условиях, оказывается не эффективной. Эффективной станет та, что наиболее релевантна новой среде.

Когда-то же вымерли динозавры! Климат изменился, и таким большим тушам просто не хватило еды. Их конструкция оказалась не приспособленной к новым условиям. Но в то же время, похолодание спровоцировало появление огромного и разнообразного класса теплокровных – млекопитающих. Гибкие и пластичные носители иных генов заполнили среду обитания, а заодно и двинули вперед эволюцию.

Эта ситуация очень напоминает сегодняшние экономические и социальные потрясения. Динозавр тысячелетней патриархальности отчаянно бьется за возможность выжить в меняющейся среде. Физическая сила и агрессия, что обеспечивали преимущество сотни лет, вдруг начали уступать место гибкости, адаптивности, умению договариваться и выживать в ситуации, когда за одно поколение сменились социальный строй и границы государств, пронеслись несколько экономических кризисов и накатил новый, который, как говорят сведущие в кризисах люди, будет не сравним по силе потрясения со всеми, что были раньше.

Те, кто веками формулировал и устанавливал удобные для себя правила, оказались в недоумении. Правила больше не соответствуют ситуации. Действительность регулярно опровергает прогнозы. Ключевое слово – непредсказуемость. Как в этой ситуации встать за штурвал, выправить судно и уверенно проложить курс? Капитан насупился, натянул козырек на глаза и чинно удалился в каюту – делайте, что хотите. И во многих ситуациях в семье и бизнесе к штурвалу встают женщины, просто, чтобы корабль не перевернулся. И, о боги, зачастую им удается что-то наладить. Ибо гибкость, умение действовать вопреки и адаптивность – это то, что спасает в переломные моменты. Когда вокруг бардак и хаос, вручите его женщине, она приберется. Или скажет: «Как-то скучно стало в этом раю. Может, по яблочку?»

Откуда возникла идея о том, что существа, исследующие мир и нарушающие запреты, могут быть счастливы в рамках установленных предписаний? Когда мы загнаны в правила и каноны, в требования забыть о зверином чутье и опираться исключительно на рассудок, мы проигрываем игру. А на кону у всех нас – единственная жизнь. Из-за игрового стола мы выходим, прижимая к груди узелок с отчаянием и тоской по несбывшемуся. Нас обязывают выбрать из двух вариантов. Присмотревшись к призам, мы понимаем, что делать выбор придется между «плохо» и «очень плохо». Предписания социума неумолимы, как и религиозные догматы. Это значит, что мною лично будет прожита чья-то чужая ровненькая, правильная, куцая жизнь. А моя – непонятная, кривая и яркая – так и окажется непрожитой. А я, того и гляди, в пенсионных конвульсиях начну на дочку/внучку натягивать свою драгоценную желанную непрожитую судьбу.

Какими были наши праматери тысячи лет назад?

Тысячи и тысячи лет тому назад вся магическая сила принадлежала женщинам. Отголоски этого остались в мифологии пигмеев – их обошла цивилизация со всеми ее искажениями и подтасовками. И даже сейчас женщины в той культуре осознаются как опасные существа, обладающие доступом к природной неуправляемой силе. Не ее ли воплощала в себе Лилит? Не ее ли запрещали нам корпорации? Не она ли проходит алой нитью через мифы всех времен, манит и пугает нас самих? Интуитивно мы тоже ее опасаемся и чувствуем, что, если к ней достучаться, возможно, мы не справимся с управлением. Не исключено, что так и будет. Именно поэтому несколько тысяч лет нам запрещено в эти глубины заглядывать.

«Женщина в силе» имеет этот пропуск и доступ, и черпает силу из колодца. Просто «сильная женщина» черпает из себя, – изнашиваясь, теряя чувственность, становясь призрачным созданием, мечущимся между мужским и женским мирами. Часто этот образ передают нам наши матери и бабушки. Они приняли мужские роли не по собственному выбору. Им пришлось взвалить на плечи всю тяжесть и неустроенность жизни страны, кошмары и войны первой половины XX века. Современный социум добавляет к этому требование быть социально успешной и хорошей девочкой одновременно. Но так не бывает. Это взаимоисключающие вещи. Хорошая девочка управляема извне чужими мнениями. Карьера, бизнес, социальная и финансовая успешность создаются управлением изнутри, собственным чутьем и интуицией. Для того, чтобы решить эту задачу, надо выйти из привычных решений, лежащих в плоскости. Добавить переменные времени и создать живой, пульсирующий объем. И, о диво, – у него возникнет миллион непротиворечивых проекций на разные плоскости.

Откроем маленькую тайну – большинство внутренне референтных топ-менеджеров и владельцев крупных компаний похаживают к астрологам, тарологам и ведьмам. Большинство из тех, к кому они похаживают, женщины. Почему? Да потому что мы – проход из небытия в бытие и снова в небытие. Границы между явленным и грядущим для нас, как минимум, полупрозрачны. Мы видим невидимое и слышим неслышимое яснее, чем мужчины, и имеем доступ и к жизни, и к смерти. Наши тела создают новые тела и приводят их в мир живых. Мы провожаем умирающих в небытие, или вымаливаем их возвращение с границы небытия обратно. Так было всегда, это описано в мифах и сказках. Когда совсем припирает, сильный мужчина ищет мудрую женщину, чтобы она заглянула за границы проявленного и сказала, чего ему ждать и как быть. Тысячелетия патриархальности и десятки сотен костров инквизиции не смогли с этим справиться. В наших руках сосредоточено больше, чем известно мужчинам. Это не значит, что мы лучше. Это значит, что нам не стоит идти мужскими дорогами – наши тропы вернее. Они не вынуждают нас опираться только на логику и разум, а напоминают о том, как полезно заглядывать внутрь себя, верить внутренним сигналам, не бояться собственной тьмы, чувствовать запах туманного леса и мягкость мха под подушками лап. Это не одобряется корпорациями? Ну так и не будем расстраивать корпорации. Мы же не предлагаем вам явиться в офис с метлой наперевес и связкой мышиных черепов на шее.

Мы попробуем вернуться к тому, что было до авраамических религий. Если заглянуть в мифологию наших территорий, в ней почти нет слабых женских образов. В пантеонах божеств женских фигур там ровно столько же, сколько мужских, и они отвечают за очень и очень серьезные вещи – жизнь и смерть, судьбу, защиту живого, плодородие, возмездие. Как вы себе представляете ту, чья наивысшая ценность в слабости и покорности, в любой из этих ролей? Мы – плохо. Один из крупнейших российских специалистов по истории и культуре славян и Древней Руси Борис Александрович Рыбаков в книге «Язычество древних славян» пишет, что «во всех случаях сквозь позднейшую искусственную патриархальную схему проглядывают черты устойчивых древних представлений о космическом женском божестве, о Великой Матери Мира». Богиня-мать – главное божество во многих мифологиях. Она соотносится с землей, плодородием, дает и отбирает жизнь, и она же воплощает творческое начало.

Палеолитические Венеры и неолитические скульптуры рожающей женщины здорово отличаются от того, что является нормой в настоящем. Корпулентными^[3] богинями были заполнены пещеры при практически полном отсутствии мужских божеств. Богини как воплощение витально-иррациональных сил появились примерно тридцать тысяч лет назад. Сотни тысяч лет назад существовал мир, о смыслах и ценностях которого можно только догадываться.

Поклонение женскому божеству дольше всего сохранялось у кельтов. В их обществе женщины преподавали не только магию и священные науки, но и военное искусство. Римский историк Аммиан Марцеллин писал: «Целая армия врагов не смогла бы совладать с одним галлом [кельтом], если бы он призвал на помощь свою голубоглазую Жену, как правило, обладающую огромной силой».

Кстати, насчет жены: при раскопках храма в Тель-Моце (окраина Иерусалима), нашли многочисленные посвятительные надписи Яхве и его жене Ашере. Яхве/Иегова/Саваоф – тот самый, кого мы в православии называем Богом-Отцом. Древний бог иудеев. Ученые в компании с иудейскими и христианскими теологами закономерно передрались, обсуждая, могла ли быть жена у Яхве. И закономерно же пришли к выводу, что не было, а Ашера – то ли священное дерево, то ли символ народа. С учетом того, что этим именем уже назвали новую породу огромных кошек, лучше не вспоминать о спорной истории божественного супружества.

Прошло время и культ великой богини уступил место культу единого Бога, но отголоски его остались в традициях почитания Богоматери и страхе перед темной Лилит. Матриархальные общества сменились патриархальными, но все развивается по спирали, и, похоже, мы выходим на новый ее виток. Ввергнет ли это мир в новые потрясения, или будет спокойным «сходите, парни, погуляйте, а мы пока в мире приберемся», кто знает. Но, скорее всего, маятник, качнувшись, остановится где-то посередине, предложив какое-то новое решение…

Глава 2. От матери к дочери

Мы вышли из тел своих матерей.

Мы отвергли или приняли женское через отвержение или принятие матери. Мы получили сценарии успеха-неуспеха, одиночества-парности от наших матерей. Знакомы ли мы с ними или нет, на глубинном уровне мы сохраняем связь, которая не может быть разрушена. Мы несем их гены, их кровь была нашей кровью, они были нашим домом, нашим миром, нашим всем до момента, пока мы не узнали, что мир намного больше, чем мама.

Придя в этот мир, мы изменили ту, что нас родила. Изменили ее тело, изменили ее привычки, изменили ее отношения с мужчиной, который был выбран отцом ребенка. Для нее так же, как и для нас, все стало другим. Нам сказали, что все мамы любят своих детей. Мы ждем и верим в эту любовь, но большинству из нас ее не хватило. Своим появлением мы подняли на поверхность все травмы и драмы ее внутреннего мира и заставили в них посмотреть. Не у каждой из матерей хватило ресурса вглядываться в бездны, пока их младенцы орали ночами или мирно сопели у кормящей груди. Если мать не смогла заглянуть в свою бездну и справиться со своими травмами, во многие темные углы придется смотреть ее детям. Эмпатичное чувствование или бесчувствие матери определено ее детским опытом. Если вам не было тепло с вашей матерью и вы не видели нежности в ее глазах, значит она заледенела задолго до того, как вы пришли в этот мир. Никто не виноват. Так получилось. Два мифических женских образа – Лилит, не нашедшая общего языка с Адамом, и Ева, сделанная из его ребра, разделены и враждебны друг другу. Эти воюющие женские начала проявятся в материнстве и отразятся на детях.

Разными голосами нам твердят о материнстве:

• материнская любовь безгранична;

• материнство открывает лучшее в женщине;

• материнство делает женщину счастливой;

• лучшие качества женщины – доброта, заботливость и любовь;

• главный человек для каждого – мать.

Императивы и внушения о мире матерей витают вокруг с момента, когда нам стала доступна речь. В том, что мы слышали с детства, много искажений. Представления о материнстве учитывают Еву и не учитывают Лилит. Стремление женщины к свободе и самости входит в конфликт с тем, что названо женским предназначением. Сейчас мы можем это знать и говорить об этом. Тогда, когда нас рожали наши матери, они оставались один на один со своей растерянностью, обнаружив, что материнство не сделало их счастливыми по умолчанию, не открыло в них лучшее, не наполнило безграничной любовью. Они справлялись с этим в одиночестве.

Сотня разных причин была для того, чтобы родить каждую из нас:

• ребенок как противоядие от одиночества и боли, причиненной другими;

• чтобы был рожден тот, кто будет меня любить;

• потому что затикали часики;

• чтобы не быть неудачницей;

• чтобы в жизни появился смысл;

• из неутолимой любви к младенцам;

• чтобы заставить мужчину жениться;

• чтобы сохранить брак;

• чтобы продолжить себя;

• из страха перед одинокой старостью;

• чтобы любить.

Слова о безграничной материнской любви повсюду, но если покрутить головой и посмотреть, что вокруг, многие ли из наших знакомых могут сказать, что их отношения с матерью им нравятся? 83 % опрошенных россиян в 2006 году и всего 7 % голландцев считают, что жизнь женщины полноценна только тогда, когда у нее есть дети. Если это действительно так, и полноценность жизни наступает с рождением ребенка, где 83 % наших знакомых, имеющих удовлетворяющие отношения с их матерями?

Материнской любви нередко попросту нет. Материнская любовь часто становится отравой. Мать убеждена, что ее действия продиктованы любовью, а для ребенка она становится ядом. Оба чувствуют себя отверженными, делают друг друга несчастными и не могут этого изменить.

Но, как бы то ни было, наши успехи во многом обусловлены тем, что в детстве нам не хватило мамы. Поднимаясь по лестницам социального и финансового успеха, мы сообщаем своим матерям: «Посмотри, вот я, вот мои достижения. Может быть теперь, когда я все это смогла, ты заметишь меня, поддержишь меня, и я дождусь момента, когда стану для тебя самым важным человеком на свете?» Материнское признание – алтарь, на который мы кладем свои судьбы и судьбы наших детей. Глубоко внутри мы отчаянно нуждаемся в признании и поддержке, которой нам не хватило в детстве. Любимые дочери и нелюбимые дочери проживают разные жизненные сценарии. Главное, чем мы отличаемся друг от друга, – соединенностью или оторванностью от великого женского начала. Одни получили эту соединенность из рук своих матерей. Другим приходится пройти долгий путь, чтобы сказать себе: я – женщина, я женственна и в своей силе, и в своей слабости, и в своих успехах, и в своих поражениях, мне не нужно идти мужскими дорогами, у меня есть женская, я знаю, как по ней идти.

Похоже, что великая Богиня, изгнанная из нашего мира, продолжает ждать и хранить своих дочерей. Какими бы ни были наши матери, что бы ни происходило с нами, мы связаны друг с другом невесомыми невидимыми нитями. Когда мать не передала своей дочери связь с великим природным началом, дочь вынуждена сама искать ее. Когда связь с женским не восстановлена, женщина приходит к серебряному возрасту со словами «я прожила не свою жизнь».

Что несут в себе нелюбимые дочери

Я недостаточно хороша, чтобы меня любили. Мне надо себя улучшить. Любовь нужно заслужить.

Миллиардные выручки индустрий красоты, фитнеса, женских тренингов, успешного успеха и здорового питания качают деньги именно отсюда. Увеличить грудь, чтобы. Подтянуть фигуру, и тогда. Вести здоровый образ жизни, научиться тайм-менеджменту, получить повышение, войти в совет директоров. Наши карьеры выстроены на том, что в системных расстановках названо верхними динамиками: попытка заслужить любовь и не быть отвергнутой двигает женщину вперед, вынуждая быть активной, быть самой-самой. Тупиковый путь, потому что становясь самыми-самыми, мы делаем это в неосознаваемой надежде и молчаливом горе о маме, которая когда-то не посмотрела на нас с любовью. Дивиденды от этого достаются работодателям.

Армия бизнес-психологов и HR работают в направлении повышения вовлеченности персонала. Вовлеченный сотрудник лучше работает и меньше просит. Вы из вовлеченных? Поздравляем. Ваша компания смогла встроиться на место матери, от которой вы все еще ждете принятия и признания. Вы кричите в маму:

– Посмотри, как меня ценят коллеги! Посмотри, как я могу! Посмотри на меня с любовью, – и пашете, не поднимая головы, чтобы ваш начальник сказал, что без вас все бы рухнуло. Вовлеченные, надежные как банковский сейф, компетентные работоспособные нелюбимые дочери – отличный ресурс для повышения производительности и экономии фонда оплаты труда. Мы, эйчары, вас любим и ценим. Вы позволяете нам выполнять наши KPI, а когда мы их выполняем, наши руководители говорят нам: «Ты молодец! Вот твой годовой бонус. Продолжай в том же духе». И мы понимаем, что в этот момент мы чуть-чуть приблизились к тому, чтобы быть достаточно хорошими, чтобы когда-то в нашем детстве и наши мамы тоже посмотрели на нас с любовью.

Идеальная устойчивая конструкция. Встроится ли в нее любимая дочь? Если вы совершенно уверены, что ваша мать вас безумно любила, но в таких конструкциях вы находите свое место, не путаете ли вы любовь с тотальным материнским контролем, назойливым присутствием в жизни ребенка и непрестанным улучшением дочери? Это не отношения любви старшей женщины к младшей. Это отношения власти и страха.

Мы ждем вас в корпорациях, нелюбимые дочери. Наша компания как большая семья. Посмотрите, как радостны наши лица на корпоративном сайте. Мы бодипозитивны, спортивны, у нас есть корпоративы, мы ценим каждого нашего сотрудника и принимаем любого таким, какой он есть. Ты уже хочешь быть с нами, нелюбимая дочь? Мы найдем правильные слова, чтобы ты работала максимально хорошо и не просила много. Когда другие обойдут тебя на карьерных поворотах, мы скажем, что тебе нужно еще чуть-чуть постараться. И ты постараешься, правда? И будешь стараться снова и снова. А когда ты совсем устанешь, это не будет проблемой. Вокруг достаточно нелюбимых дочерей, которые хотят работать в большой семье, где всех принимают такими, какие они есть. Ты пойдешь на рынок труда. Твое место займет другая дочь, ищущая из детства любви. Вместе мы достигнем успеха.

Я сама виновата

Ты сама виновата, если муж поднял на тебя руку. Ты сама виновата, что потеряла работу. Ты сама виновата, что ты – нелюбимая дочь. Ты сама виновата, что твой муж завел любовницу. Мы научим тебя, как тебе быть, нелюбимая дочь. Бог любит тебя, нелюбимая дочь. Мужчина-тренер научит тебя, как быть правильной женщиной, чтобы не потерять мужчину. Женщина-тренер научит тебя снять трусы, надеть юбку в пол и дышать маткой. Ты снова брошена? Ты виновата сама – не освоила оральные ласки, не была достаточно покорной мужу, впала в гордыню, хотела многого, не нашла правильных слов, плохо дышала маткой. Ты виновата всегда, нелюбимая дочь. И даже тогда, когда ты забралась на верхушку социальной пирамиды, ты виновата в том, что не содержишь на свои деньги маму, брата-алкоголика и семерых детей своей сестры. Ты виновата в том, что нам больно смотреть на твой успех. Искупи свою вину, нелюбимая дочь.

Вина требует наказания.

Чем наказывают себя девочки, которым не хватило мамы? Тяжелыми судьбами, болезнями, утекающими между пальцами деньгами. Работой за низкую зарплату. Лучше не иметь ничего, чем чувствовать себя виноватой, что имеешь больше других. Тяжелая жизнь приглушает вину и позволяет гордо нести голову. Нижняя динамика – мама, я буду как ты и возьму часть твоей тяжелой жизни на себя, тогда тебе будет не так тяжело и ты меня заметишь. И, возможно, я заставлю детей и мужа жить тяжелую жизнь, чтобы не терять надежды, что мама одобрит.

Мне нет места в этом мире

Лишняя девочка, чужая в семье и мире, лишенная своей стаи, не знающая, есть ли где-то свои. Как ты живешь, в своем одиночестве? Как умудряешься, имея уже свою семью, быть рядом с мужчиной и не быть рядом с ним одновременно? Чувствуют ли твои дети, что душа их матери не там, где ее тело, а продолжает бродить в поисках своей стаи? Цена принадлежности и единения слишком высока для тебя, лишняя девочка. Открытость и доверие делают тебя настолько уязвимой, что лучше невидимая броня, чем доверие. Для тебя нет места в этом мире и нет места рядом с кем-то. Ты уходишь в мир иллюзий и создаешь там свои миры.

Но все ли так плохо и безысходно, как рассказывает нам психология и психотерапия? Карьеры, известность – результат гиперкомпенсации нашей детской поврежденности. Были ли бы в нашей жизни успехи, если бы мы выросли на бархатных подушках в любви и неге? Наши судьбы не приемлют сослагательного наклонения. Мы не знаем, как могло бы быть. Мы знаем, что было. Мы можем плюс-минус честно сказать себе, что мы хотим привести в свою жизнь, чтобы исчезла сосущая пустота в центре груди. А что если наши ожидания от матерей неоправданны и иллюзорны, и все дело в том, что нам изначально показали искаженную картинку материнства?

Мир матерей

В природе есть две ключевые стратегии по выращиванию потомства:

• наплодить много – кто-нибудь да выживет, родил и не паришься (рыбы, черепахи);

• наплодить мало – кормить, учить, стеречь, чтобы не съели.

Мы как биологический вид умудрились оказаться между. И мы не единственные: у рыбок «между» оказались самцы корюшки – дамы наметали икры и в двери, а самцы мечутся-стерегут. История человечества в интервале каких-то полутора сотен лет вполне себе демонстрирует метания от «бог дал – бог взял» до «яжемать».

Еще одна биологическая стратегия – жизнь детеныша менее важна, чем жизнь его матери. Выживший родитель нарожает еще, и вид продолжится. У одних видов самка бьется за своего детеныша пока есть шанс его спасти, но все же не умирает вместе с ним, если его уже едят, у других – бросает гнездо или нору, как только возникает угроза. К этому наследно-биологическому миру матерей мы добавляем человеческое, и сложный коктейль точно не упрощает нам жизнь.

Для нас теперешних женщина, бросившая ребенка – исчадие ада. Отказ матери от ребенка – драма и повод для сетевых холиваров. Мы не такие, как она, мы лучше, мы правильные матери. Лет 500–700 назад аристократично родить бастарда и сбагрить его, приплатив, в дальние деревни – норма жизни. Нет младенца – нет проблемы, нет холиваров. Не бастарда можно было сбагрить совсем пристойно – с нянькой-кормилицей. Монастырские угодья с потайными могилками неучтенных плодов греха монашек тоже трепета не вызывали – родили, придушили, пока не заорал, и концы в воду. Иногда буквально в воду.

И вот где-то в недрах этих детоцентричных времен возникает миф о всепоглощающей материнской любви, как замещение красивой картинкой факта безразличия к отпрыскам. Как возникло, кто ж теперь вспомнит, видимо засвербело натянуть святую материнскую любовь на сонмы младенцев, орущих у грудей кормилиц. Маловероятно, что свербело у крестьян. Там, где человек приближен к природному и где пятнадцать детей, сенокосы, корова и вечная беременность, свербеть не будет. Но где-то там в веках нам сказали, что всякая мать любит своего ребенка больше всего на свете. И мы, дети, сели ждать всепоглощающей материнской любви. Одни дождались, другие нет. Те, что не дождались, часто винят себя в том, что не чувствуют любви к матери. Чувствуют. Чувствуют настолько остро, что невозможность удовлетворить сосущий голод по недополученному приводит к внутреннему отказу и расколу. Я потеряла надежду это получить и отвергла потребность в любви вместе с той, что лишила меня надежды. Отщепенец, изнывающий по материнской любви, находится за высоким внутренним забором без права голоса. Если он заговорит, станет невыносимо. Пусть лучше сидит молча.

Миф о материнской любви делает невозможным увидеть реальность такой, какая она есть – материнская любовь не является предустановленной по умолчанию программой. Есть матери, которые любят своих детей. Есть матери, которые не любят своих детей. Есть матери, которые отвергают и истязают своих детей. Есть дети, которые ожидают от своих матерей того, что матери на самом деле дать не могут. Мы, дети, в целом нереалистичны в своих представлениях о том, что наши матери могли и должны были сделать для нас. Мы ждем безупречной работы предустановленной программы, а рождаемся у живых женщин.

Возвращаясь к животному миру – маловероятно, что рожденные и оставленные на полянах зайчата (у зайцев какая самка мимо бежала, та и накормит) всю жизнь мучаются детскими травмами и состояниями отверженности. Маловероятно, что котенок, которого мать отхлестала по мордасам, травмирован на всю жизнь – встряхнулся и через пять минут заново вцепился в материнский хвост. У нас все по-другому. Мы читаем книги, смотрим сериалы и совершенно точно знаем, как должна проявляться правильная материнская любовь.

Аварийные механизмы травмированных матерей приводят к тому, что чувственные порывы любви заблокированы, а тело онемело. Женщины уходят внутрь себя в ответ на эмоциональные реакции ребенка. Мать приглушена и становится скорее функциональной, чем эмоциональной. Ребенку плохо, он выбирает одно из двух – я буду чувствовать так же, как мама, и тем самым буду ближе к ней: если она изнемогает, я буду изнемогать вместе с ней. Или я буду самым лучшим на свете, и тогда она меня увидит и полюбит.

Дистанцированная мать при этом может быть переполнена чувствами, не находящими выхода. Для многих матерей мука – чувствовать стену между собой и ребенком, но они не могут снять барьер. Если он снимается, то, из-за чего они шагнули за этот барьер, начинает рваться наружу. Наши матери дали нам всю любовь, которую могли дать. Если нам ее не хватило, это не значит, что они что-то припрятали в закромах. Это значит, что отдано все то, к чему у них был доступ. Больше не было. Но мы не перестаем стремиться с надеждой о любви к той матери, в которой нуждались, но которой у нас не случилось.

У каждой из нас есть две матери. Одна живая, из плоти и крови, если мама по счастью жива. Другая – образ, отражение живой матери в нашем внутреннем зеркале. Это очень и очень разные женщины. В которой из них мы нуждались больше?

Мать, в которой ты отчаянно нуждалась

Ты идешь по дороге, чтобы встретиться с той матерью, в которой нуждалась. С матерью, которая даст столько любви, тепла, заботы, принятия, безмятежности, безопасности, сколько нужно тебе – и сейчас, и когда ты была маленькой девочкой.

Как выглядит дорога, по которой ты идешь?

Тяжел или легок твой путь к ждущей тебя?

Куда ты приходишь?

Как выглядит место, где она ожидает тебя?

Как выглядит эта женщина?

Как она встречает тебя?

Что делает?

Что ты чувствуешь рядом с ней?

Как меняются ощущения в теле и твои эмоции, когда она рядом? Запоминай телом эти ощущения. Это то, что ты сможешь оставить себе, когда вы расстанетесь.

Спроси у себя, зачем ты пришла к ней и с чем хочешь вернуться?

Спроси у нее, как ты изменишься, когда возьмешь то, за чем пришла?

Попроси ее показать, как изменится твоя жизнь, если ты возьмешь то, что она сможет и захочет дать. Твое право и твой выбор взять это или оставить все, как есть. Нет плохого или хорошего выбора, правильного или неправильного решения. Как ты захочешь, так и будет верно.

Попроси у нее, чтобы она сказала одну самую важную для тебя сейчас вещь. Что она говорит?

И оплачь свою потерю – в твоей жизни не случилось того, что могла бы дать эта женщина, если бы всегда была рядом.

Скажи ей: «Мне жаль. Я нуждалась в такой материнской любви и не получила ее. Я беру у тебя все то, в чем нуждалась тогда и нуждаюсь сейчас. Беру столько, сколько смогу унести сейчас. Остальное потом. Тогда, когда смогу или будет нужно».

Попроси свою настоящую маму встать рядом с этой женщиной. Как они реагируют друг на друга? Как смотрят на тебя? Скажи своей земной матери из состояния уважения и спокойствия: «Дорогая мама, я расстаюсь со своей детской надеждой получить от тебя ту любовь, в которой я нуждалась и которую ты не могла мне дать». И оплачь потерю своей надежды.

Снова посмотри на свою настоящую мать и скажи самой себе: «Я разрешаю себе получить всю ту любовь, которая у тебя была, мама».

Как выглядит то, что отдает тебе мать? Забери этого столько, сколько можешь нести сейчас. Остальное потом.

Попроси матерей благословить тебя.

Возвращайся обратно с тем, что от них получила. Что ты принесла с собой? Запиши все, что было дано. Отложи подальше. Когда-нибудь это тебе пригодится.

Когда тебе плохо, когда ты отчаянно нуждаешься в том, чтобы тебя любили не за что-то, а просто потому что ты есть, вспомни ощущения в теле, когда ты стояла перед первой из женщин – Великой Матерью. Вспомни, что отдавала тебе вторая, когда ты разрешила себе взять ту любовь, которую она могла тебе дать. И найди живую старшую женщину, к которой ты сможешь прийти за утешением, когда оно тебе понадобится. Утешение – это не жалость. Утешение – свидетельство. Я вижу твою боль. Я знаю, что если тебе так плохо, значит так оно и есть, и у тебя есть право проживать свою боль. Я выдерживаю смотреть на твою боль и не говорю беспомощных слов, чтобы спрятаться от нее. Ты не услышишь от меня «ты справишься, ты сильная», «крест по силам дается», «главное – верить в лучшее» и прочей чуши. Маленькая беспомощная девочка, живущая внутри женщины, просит, чтобы ее укачивали и напевали колыбельную. Как в младенчестве, когда нам плохо, нужен стук сердца возле уха и тепло принимающего тела.

Ни полный разрыв с холодной агрессивной матерью, ни зрелый возраст не избавляют нас от тоски по материнской любви. Мамы наши, живые и ушедшие, когда-то выдали нам мануал к тому, как в этом мире устроена любовь. Дали нам доступ или недоступ к женскому миру, правила игры с мужчинами, умение или неумение принимать заботу, смелость доверять, внутреннее одиночество или теплый кокон безусловного принятия. Они взяли этот саквояж из рук своих матерей, мы несем его дальше. Руки наших дочерей примут ношу целиком, если вдруг не щелкнет замочек и мы не начнем разделять дары, которые хочется оставить, от линий судеб, которые не стоит вручать дочерям. В нашей воле не передать своим детям того, что мы не хотели иметь сами.

Глава 3. Театр инфантильности

Маленькая девочка во взрослом теле. Женщина, верящая в однозначность добра и зла, воздаяние и справедливость, знающая, что есть простые правила, которые нужно соблюдать, чтобы быть счастливой. Посетительница женских тренингов, целевая аудитория тех, кто за ее деньги предложит простую и ясную дорогу к счастью. Дорога так же проста и однозначна, как добро и зло: будь правильной женой, правильной матерью, правильной сексуальной партнершей. Вручи себя тому, кто будет отвечать за твое счастье и твою жизнь, или хотя бы даст эту иллюзию. Вручись родителям, мужу, богу, директору, психотерапевту, бизнес-тренеру. Большая маленькая девочка, стареющая принцесска, архетипическая Невинная, капризный ребенок, вечно голодный кукушонок, послушная старательная отличница, женщина, для которой замужество – цель, а мужчина – основной ресурс и кормовая база. Кто-нибудь рассказал тебе, чем станет твоя жизнь к сорока годам и во что превратится после?

Почему – театр?

Из десятилетия в десятилетие все действия в этой пьесе разыгрываются по одному и тому же сценарию. Он может нравиться или нет, но Аннушка, будь она неладна, уже пролила масло. События начнут разворачиваться, подчиняясь неумолимой логике сценария судьбы. Мы окажемся их заложниками или исполнителями. Грань между первым и вторым неуловима.

Первая роль женщины – девочка. Кто-то из нас застрянет в этой роли на всю жизнь. У ребенка мощная встроенная программа – принимать «правила игры», заданные родительскими фигурами. Человеческий детеныш слишком долго беззащитен и несамостоятелен. Единственная возможность выжить – стать частичкой стаи и не стать отверженным. Отвержение – смерть. Многое из того, что записали в свои активы социология и психология, скорее относится к этологии – науке о поведении животных. Мы – стайные животные. Эволюция предписала нам ужас перед изгнанием из стаи. Наша первая стая – семья. Важная задача детства – усвоение правил стаи. Кто-то не пересмотрит правила первой стаи ни разу в жизни. Кто-то поймет, что правил много, в разных стаях они разные и иногда могут противоречить друг другу.

Значимое отличие человеческих сообществ от животных – обучение несамостоятельности. В природе взрослое животное, не умеющее добыть себе еду, не выживает. Человек же выживает за счет других. Женщину учат несамостоятельности веками. До сих пор она ищет, как выжить, не умея себя содержать. И на ней паразитирует бездна социальных институтов и разномастных гуру, задвигающих темы женского предназначения и женского счастья.

Сценарий для главной героини театра инфантильности

Родители? Они такие, какие нам достались. Успешные и не очень, счастливые и несчастные, реализованные или прожившие не свои жизни. Оправдать собственные ожидания у них не получилось – так же, как не получится у половины из тех, кто станет родителями в ближайшее время. Усталые или бодрящиеся, задерганные или несгибаемые, живущие в собственном мире правил, иллюзий и догм, со своими рухнувшими надеждами и чаяниями, они имеют свои убеждения относительно того, как выглядит простое человеческое счастье и место женщины в мире.

Откуда у наших родителей все это интеллектуальное добро? От бабушек и дедушек, от значимых «старших», из собственного житейского опыта, из глубин родовой системы и родового бессознательного. От тех, чьи судьбы были покалечены суровыми временами, тягостными решениями, трагедиями, выпавшими на долю рода.

Родители всегда готовят ребенка к преодолению тягот их собственных жизней – как генералы, которые готовят солдат к предыдущей войне. Нашим предкам хотелось иной жизни. Никто не стремился быть бедным и больным. Никто не мечтал работать мерчендайзером, терять работу, не иметь уверенности в завтрашнем дне, не знать, как прокормить детей, бежать из городов, в которые пришла война, плакать о несвершившемся. Мечты о счастье, любви и здоровье отменить невозможно. Картина благополучия у каждого в голове своя. И под этим прикрытием мама усердно инсталлирует в психику дочери то, что должно принести девочке успех.

Если мама считает, что для счастья в жизни ей не хватило образования – дочь будет слушать чудесные истории, как образованным достаются плюшки жизни. Если мама мечтала стать балериной – ходить дочери в балетную школу. Прохладная контролирующая мать, распекавшая дочь за единственную четверку в четверти, на всю жизнь подарит власть над ней требовательным и надменным начальникам. У отсутствующей, занятой своими проблемами матери вырастет недолюбленная дочь, которая будет вампирить всех, находящихся в зоне досягаемости и пытаться удочериться. Любовь будет отчаянной попыткой быть кому-то нужной и ощущать собственную полноценность. И даже свои дети будут рассматриваться как потенциальная энергетическая добыча.

Самое важное, что усваивает маленький ребенок, – если будешь таким, каким мы хотим тебя видеть, то будешь любим и не будешь отвергнут. В тот момент, когда деточка делает то, что нам нужно, любой родитель становится любящим и радостным. Хотя бы на несколько секунд. Эти светлые мгновения одобрения и поддержки нашей хорошести сыграют в жизни зловещую роль. Мы будем жить в убеждении, что такие как есть, никому не нужны и не достойны любви и принятия.

В семье честолюбцев вырастет чемпион чемпионов, уверенный, что счастье в победах. Родители так светились, когда он всех побеждал, что тот всей поверхностью кожи впитывал вихрь родительских эмоций. И их желание гордиться ребенком стало для него «неотменяемым детским решением».

Чемоданчик ментального семейного скарба упакован. С ним мы выдвигаемся в жизнь. Разные стаи дали своим дочерям разные модели поведения. Кто-то из растущих женщин уже прочно усвоил, что такое женская доля.

Девочка слышит непрестанное «если ты будешь проявлять свою силу, свою независимость, то останешься одинокой, несчастной и брошенной, а остаток жизни будешь прозябать с семью котами». Такой сценарий пугает и девочка, обычно в очень раннем возрасте, отказывается от него. Но взамен соглашается с тем, что женщина предназначена лишь для того, чтобы терпеть. Для того, чтобы создавать хорошие условия жизни всем, кроме себя, для того, чтобы быть послушной, для того, чтобы быть удобной. И тогда каким-то образом, как в сказке про Золушку, придет прекрасный принц, и что-то там такое случится.

И происходит достаточно сложная и драматичная вещь – она отказывается по сути от себя самой. Она отказывается от своей самостоятельности, в каком-то плане и от развития. И в самых тяжелых вариантах, она отдает себя в заложницы за кусок хлеба и крышу над головой.

Начинается девичий квест. Надо старательно учиться, хорошо себя вести, быть расторопной, аккуратной, выполнять домашние задания в полном объеме, не иметь пятен на платье и репутации.

Для того, чтоб порадовать родителей надо:

• хорошо закончить школу,

• поступить в вуз и закончить его,

• найти хорошую работу и преуспеть на ней,

• своевременно и успешно выйти замуж, и таким образом приобрести прочную «кормовую базу»,

• родить пару розовощеких карапузов,

• взять и выплатить ипотеку,

• …

– Я ничего не пропустила?

– А мама будет довольна?

– Нет.

С чего ей стать более довольной? Ее-то жизнь от этого не стала более творческой, наполненной, интересной. Зато у нее теперь есть что предъявить в качестве предмета гордости – свою материнскую успешность. Похоже, что больше ей не удалось ничего предъявить миру.

– Вы сгущаете краски!

– А Вы пробовали развестись или бросить работу? И как Вам реакция близких?

Социум пристально следит и неустанно контролирует соблюдение правил. Он требует отработать все без исключения точки на маршруте. Успешную и увлеченную карьеристку будут попрекать отсутствием детей. Женщину, оставившую никчемного мужа, замучают вопросами о причинах одиночества. Домохозяйку изведут намеками на профессиональную нереализованность. Хотим мы или нет, но будем постоянно под прицелом социума, понукаемые одобрением или неодобрением.

Душа, скованная запретами, предписаниями и оценкой не взрослеет. Потому что взрослость – это самостоятельность в принятии решений и умение нести ответственность. Золушки и Белоснежки не бывают взрослыми. Взрослость – это умение позаботиться о себе и прекратить тягостные отношения – с партнером, работодателем, деструктивным окружением. Но мы все так же чутко прислушиваемся к сигналам внешнего мира и флюгером вертимся, пытаясь этим сигналам соответствовать. Родительская роль повисла на социуме. Взрослая женщина из кожи вон лезет, живя в предписанном формате. Чтобы не видеть, что формат ее не устраивает, она наполняет жизнь иллюзиями и насмерть бьется с теми, кто попытается их разрушить.

Социальная роль женщины много веков была многотрудна и безрадостна. Нюхнув этой самой жизни, хочется обратно, в детскую ипостась, чтобы за нас кто-то принимал решения и нес ответственность. Необходимость постоянно соответствовать социально одобряемой модели загоняет в угол, истощает психику и заставляет регрессировать в детские модели поведения – веру и игру в сказку. Иногда это единственно доступная психологическая защита от эмоциональных перегрузок. В этом недобром театре у нас, женщин, ограниченный круг ролей.

Как к нам приходят роли?

Роли – это эффективные стратегии, выработанные в течение жизни. Например. Совсем крохотный ребенок имеет только одну стратегию для удовлетворения собственных потребностей – громко плакать. До поры до времени это хорошо работает. Мама соображает в чем дело: кормит или меняет подгузник. К году ситуация меняется. Мама не дает просто так компот плачущей дочери, а учит говорить «Дай». Дочь освоит эту премудрость и получит компот. И вот у девочки уже две стратегии – обе работающие. В магазине маму можно попросить, а можно падать на пол и кричать. Одно да сработает.

Обычно, если срабатывают привычные стратегии, новые не нужны. Для развития и изобретения новых способов поведения нужна ситуация, когда имеющиеся стратегии не работают, желания не реализуются, наступает жестокое разочарование.

Дочь взрослеет и наступает время совместных игр. У девочки из соседнего подъезда такая красивая кукла, глаз не оторвать! Но ни «Дай!», ни крик не помогают. Жгучее желание, обида и разочарование. Еще одна ситуация, способствующая выработке новой стратегии. Надо учиться договариваться или обмениваться ценностями. Мы нарабатываем репертуар поведенческих реакций, если сталкиваемся с незнакомой ситуацией. А если живем по регламентам и предписаниям, как компьютерная функция «Если, то…», то и не накапливаем. Стратегию нам выдают раньше ситуации. Это та территория, где воспитание переросло в морализаторство. Где традиционное образование – полный комплект знаний «навынос», погубило умение анализировать и исследовать. И в жизнь пачками выходят женщины, у которых простроенный маршрут.

– Маршрут чего?

– Достижения счастья.

– И что, те, кто прошел все этапы квеста счастливы?

Но спросить не у кого. Никто не проходил до конца. Однако все убеждены, что, если соблюсти повороты маршрута, пресловутое счастье выдадут автоматически, по «совокупности деяний», как приговор. Счастье – основной товар масс-медиа на сегодняшний день. А его главный потребитель – архетипические Невинные, хорошие девочки с верой в сказку.

Что такое хорошая девочка?

Послушное, милое, доброе, открытое, ведомое, несамостоятельное, покорное существо. Золушка, которой по роли положено стать принцессой, обойдя настырных и наглых сводных сестриц. Золушки постсоветского пространства выросли на сказках о Белоснежке, фильме «Красотка» и истории Наташи Водяновой. Они совершенно точно знают, что главная ценность для мира – внешность женщины, ее душевная чистота и ясный взор, за который и принц, и Ричард Гир выложат на прилавок кредитку, наденут хрустальную туфельку и поведут под венец и на трон вчерашнюю замухрышку или проститутку. Принцы и Гиры, естественно, сбиваются с ног в поисках ясноглазых стройноногих небесниц, убивающихся над годовым балансом в офисе и над фигурой в фитнес-центре. Нужно просто знать правила разбрасывания хрустальных туфелек, быть поближе к местам скопления принцев, ну и, конечно, внешность.

А дальше ничего личного, просто деньги. Внешность – главное, если верить Елене Миро^[4], и мы поднимаем выручку фитнес-центров. Или не главное? А главное – юбки в пол, не носить трусы и вдохновлять мужчину, и мы поднимаем выручку тренеров по женскому счастью. Пока золушки мечутся от гантелей к пластическим хирургам и длинным юбкам, Цукерберг беспринципно женится на Присцилле Чан^[5], премьер-министром Финляндии становится тридцатичетырехлетняя Санна Марин^[6], дочь алкоголика, а у нас продолжают собираться женские аудитории на «Секреты успеха для жизни» и «Как найти партнера для глубоких и долгосрочных отношений».

Архетипическая Невинная простодушна, наивна и непосредственна. Она ценит открытость, зависит от чужих решений и мужчин, предложивших брак, доход и крышу над головой. В ней непоколебимая вера в то, что о ней будут заботиться государство, работодатель, муж. Она требует этой заботы и исполнения правил с пеной на клыках, отчаянно сопротивляется ответственности за свою жизнь и слепо верит в лучшее. Страшная женщина из тех светлых человечков, которые пишут родственникам смертельно больного: «Верьте в чудо! Он будет жить! Я знаю, что чудо обязательно случится! Вам просто нужно поверить!» Их коты и собаки не умирают, а уходят на радугу, у них идеальные семьи и вера в мужей-алкоголиков, они забрасывают вас дурацкими поздравлениями и слоганами «Не страшно, если в доме хлеба крошка, страшней, когда любви там не бывает». Милейшие люди до момента, пока из них не поперли наружу их Тени. Выразите сомнение в действенности их волшебных пилюль, скажите им ненароком, что их жизнь не более чем утопия, откажитесь взять на себя ответственность за их благополучие и вы огребете по полной от нежных желающих всем добра Белоснежек. Мир показал мне задницу? Я развернусь к нему тем же – истерики, мелкие пакости, нытье и жалобы, сучение ножками, червяки под одеяло.

Прочитав все это, тебе захотелось нас порвать или просветить? «Настоящая женщина должна рожать и растить детей, выполнять домашнюю работу, создавать дома уют!» – это все мифология глубокого прошлого, времен натурального хозяйства. Тогда это было единственной возможностью выжить. Вклад женщины был совершенно равнозначен вкладу мужчины-добытчика, который либо уходил на охоту, либо в поле. Женщина не могла уйти из дома, когда была беременна, либо на ее попечении оставались несамостоятельные дети.

Сейчас все изменилось. Работы по дому, готовку можно отдать на аутсорсинг, детей – в детский сад. Продуктовый заказ привезут из магазина. Собственная реализация намного ценнее постоянных экзерсисов с пылесосом и стояния у плиты. Чем же подпитываются эти древние заветы? Почему они оказались так живучи? Зачем они нам сегодня?

У них есть особый смысл, главным образом для тех, кто боится неуспеха. Представляете, выбрала карьеру и ничего не вышло…

И нельзя будет в старости предъявить требования детям, мол «Я на вас всю жизнь положила…» И нельзя будет простонать мужу: «Я ради тебя отказалась от самореализации». Ведь тогда она услышит в ответ: «А не надо было… Сама решила, ко мне какие претензии?!» Особенно часто про эти пресловутые «лучшие годы» мужчина слышит, когда готов уйти из семьи, потому что застывшая в развитии спутница жизни ему неинтересна.

Жить чужой жизнью – это вынужденная мера для ранних стадий материнства. Тогда в отношениях матери и младенчика возникает слияние. Это обоснованное решение для ограниченного периода жизни. Оно находит отражение даже в языке: «мы поели, мы покакали». Ребенок является практически частью матери. Он во всем от нее зависит и предан ей безоговорочно.

Однако, когда взрослая дееспособная женщина «повисает» на избраннике, растворяясь в служении ему, отдавая ему свою жизнь – это суррогат любви. Это значит практически удочериться. В этот момент на мужчину обрушивается обязанность полностью взять ответственность за нее. Не только тогда, когда это естественно, – на поздних сроках беременности или во время грудного вскармливания. Но и тогда, когда у нее есть время и возможности реализовываться и зарабатывать самостоятельно. Это не партнерство двух взрослых людей. Это слияние чистой воды. Или игра, подходящая мужчине, которому необходимо постоянно самоутверждаться за счет кого-либо, и трусливой женщине, решившей, что ничего внятного из нее точно не получится. И чтобы скрыть это, лучше пристроиться к кому-либо в дочки, повесить на него пожизненную ответственность за собственное благосостояние.

Это нечестно по отношению к мужчине.

Во-первых, в этой истории он фигурирует в роли папика и пожизненной «кормовой базы». Во-вторых, это не оставляет ему никакой возможности искать, ошибаться, развиваться и иметь рядом боевую подругу, а не содержанку.

При этом женщине чаще всего не приходит в голову, что папик может и наказать. Просто потому, что он измотан неожиданной ролью и тройной ответственностью. И это часть той игры, в которую втравлен мужчина. Раз к нему удочерились и отдали ему Родительскую роль, значит это его функция – наказывать за провинности, дабы пресечь их в будущем.

В какой-то момент эта игра рассыплется. Потому что роли станут тесны нормальным живым людям. К сожалению, психика этих живых людей к этому моменту будет уже в значительной степени травмирована играми, манипуляциями и недосказанностями этой ситуации. А пресловутое «предназначение» не что иное как ширма, за которую пробуют спрятать страх неуспеха.

– Это возмутительно! Вы посягнули на святое!

Ты абсолютно права. Мы – несчастные старые толстые нефакабельные бабенки, не понявшие смысла жизни и завидующие женскому счастью «не горбатиться самой». Но мы очень рады, что вызвали у тебя эти эмоции – быть может, нашими руками жизнь подталкивает тебя к тому, чтобы набраться мужества и избавиться от иллюзий. Но тогда придется высунуть нос за порог и оказаться в пока неуютном месте, где мало романтики, коты умирают, а не уходят на радугу. Но здесь есть возможность не похоронить свои таланты под грудой правил, заблуждений и стереотипов. Чтобы жизнь не прошла с зажмуренными глазами в работе за копейки, где главная ценность – похвала и отеческая забота начальника.

Второй вариант для тебя – замужество без равных прав. Это необходимость исполнять то, что скажет муж, перемежая хорошее поведение истериками. Видишь ли, какое горе, кто дает ресурс, тот и ставит условия. Как только ты перестанешь быть удобной, муж или работодатель заменит тебя. Невинных жен разменивают на еще более невинных белоснежек, как только первые поумнеют или постареют. Невинным сотрудникам всегда платят мало, и они составляют основную армию тех, кого не берут на работу в возрасте 45+. Инициаторами прекращения отношений с белоснежками в подавляющем большинстве случаев становятся те, кто их содержит. Но белоснежки в это не верят, пока бедец не встанет на пороге. Да, конечно, с ними не может случиться бедеца – он случается с теми, кто не выполнил условий счастья, а они неукоснительно все исполняли, значит не получить счастья будет несправедливо. А мир справедлив.

Кто по итогу зафиксирует успех и в качестве приза выдаст счастье? Женщины не очень задаются таким вопросом и наперегонки устремляются по этой «дорожной карте» с саквояжиком нравоучений. А мир неправильный. Жизнь идет своими загадочными путями. Иногда «правильное действие» идеально решает задачу. Иногда нужно нарушить все правила, чтобы ее решить.

Но принцип награды за правильность и кары за отступничество, лежащий в основе всех авраамических религий, прочно держат нас в шорах «правильных» поступков. Правильно – встроенная предыдущими поколениями программа. Отступаешь от правил – гореть тебе в аду. И ничего, что они жили и вырабатывали эти принципы в совершенно иные времена и при иных условиях. Счастья, жившие по этим правилам, тоже не имели, но само сомнение в верности устоев уже греховно. Предназначение женщины, если стряхнуть с него пыль незыблемости и святости, не что иное, как «ты должна поступиться собой за еду и кров, но взамен получишь возможность ни за что не отвечать». «Ни за что не отвечать» трещит по швам и не выдерживает динамик современности – работодатели не хотят быть кормящей сиськой для сотрудников, мужчины теряют интерес к домохозяйкам, гордятся успехами жен. Больше половины браков распадается. Мужчины живут в среднем на десять лет меньше, чем женщины. Так что шансов прожить до смерти у кого-то за пазухой почти не остается.

Почему женщина пытается занять детскую позицию? Потому что у большинства животных, особенно хищных, взрослая особь не наносит ущерб детенышу. И занимая зависимую позицию, женщина снижает риски по отношению к ней со стороны кого-то более сильного и статусного. Женщина находится в жестко закрепленных рамках, соблюдает чужие требования и нормы. И чтобы это выдержать, убеждает себя, что ей все очень нравится. Вовне подается одна история, а внутренний нарратив при этом совершенно другой. В кабинетах терапевтов она звучит так: «Я бы давно от него ушла, но мне не хватит моей зарплаты на то, чтобы жить самостоятельно и содержать своих детей. Сделаете со мной что-нибудь, придумайте что-нибудь, чтобы оно каким-то волшебным образом наладилось». Помолиться, сходить на тренинг, раскинуть карты Таро, бросить красные трусы на люстру, не знаете ли вы еще какого-то способа решить проблему? Но оно волшебным образом не налаживается, а неволшебного пути зависимая не принимает. И если не хватает воли решиться, придется навсегда завязнуть в ролях, продиктованных детскими травмами и нафталиновыми стратегиями – стареющая принцесса, вечно голодный кукушонок, послушная старательная отличница, озверевшая от несправедливости мира Невинная. Брошенная от скуки Ричардом Гиром постаревшая проститутка, не сумевшая найти другую профессию.

Часто золушки и принцессы агрессивны к тем женщинам, которые более масштабно и ярко проявляют себя, заявляют о своем месте в социуме и о праве жить за рамками патриархального мышления – по тем правилам, которые им самим удобны. Это хорошо видно в сети, где выплескивается просто бездна женской агрессии. Здесь все просто: если кто-то демонстрирует другое поведение, то становится угрозой для устоев золушки и живым напоминанием о том, что она могла бы жить другую жизнь, но отказалась от нее.

Социумные легенды гласят, что мужчины без ума от инфантильного характера. Якобы к таким женщинам мужчины относятся с особым трепетом и нежностью, им хочется их защищать, укрывать от напастей. Наслушавшись этих сказок, женщины, которые имеют в арсенале только две стратегии – «Дай!» и «кричать и капризничать» – будут до пенсии носить бантики, складывать губки уточкой и растягивать гласные высокими голосами, вызывая недоумение и сарказм. Травмированный мужчина действительно часто ищет золушек, чтобы укрыть их от жизни. Зачем? Ему нужна гарантия, что он никогда-никогда не будет покинут и станет любим за все, что для нее сделает. Это не про мужчину и женщину. Это про мать и сына. Но золушки сами ищут тех, кто их никогда-никогда не покинет и решит все проблемы. Они тоже ищут матерей. Странная конструкция: двое обездоленных в поисках матери. Эта ролевая модель очень устойчива до момента, пока один не придет к внутренней целостности, или другой не устанет исполнять все условия голодного кукушонка. И тогда станет ясно, что времена давно выскользнули из-под сценария пьесы, «дорожная карта» не та и приехали мы не туда. Повезло, если осталось время и силы все переиграть.

Играешь ли ты ключевую роль в театре инфантильности?

Играешь, если:

• ты больше всего на свете не хочешь ни за что отвечать;

• ты склонна до последнего оттягивать принятие решений, констатацию фактов и декларацию намерений;

• тебе бы хотелось, чтобы все устроилось как-нибудь само;

• ты уверена в том, что за хорошее и плохое обязательно воздастся;

• ты жертва обстоятельств;

• ты знаешь, что ничто не дается просто так, и за все хорошее тебе придется чем-то заплатить;

• ты ждешь особого обращения, потому что пострадала;

• ты настаиваешь на своей беспомощности и невозможности что-то изменить;

• ты атакуешь тех, кто не разделяет твоего оптимизма;

• тебя бесят те, кто достиг успеха неправильными путями;

• ты веришь, что работодатель обязан заботиться о твоем развитии;

• ты убеждена, что «мне не хватает денег» серьезный аргумент, чтобы просить более высокую зарплату;

• тебе кажется, что год работы в компании – повод требовать повышения в должности…

Если бо́льшая часть этого тебе присуща, мы с уважением принимаем право женщины на свой путь и свой выбор. В том числе право не прожить собственную жизнь по своим правилам.

Как выйти из этой роли?

Если же ты хочешь выйти из детства, придется взрослеть и делать то, чего никогда не делала. Первый символ взрослости – умение содержать себя.

Ответь на вопросы:

• достаточно ли ты зарабатываешь, чтобы иметь свое жилье?

• хватит ли тебе денег, чтобы содержать себя и детей, не задумываясь о том, сколько стоит поездка на отдых?

• есть ли у тебя медицинская страховка?

• хватит ли тебе сбережений на несколько месяцев, если вдруг потеряешь работу?

• можешь ли ты себе позволить обедать в ресторане за свой счет?

• смотришь ли ты на ценник, прежде чем купить продукты, одежду, блюдо в ресторане, или делаешь это после того, как сделала выбор?

Если большинство твоих ответов «нет», самое время задуматься о том, чтобы покинуть зону риска, пока не исполнилось пятьдесят. Минимальный уровень дохода, дающий возможность плюс-минус комфортной женской жизни – 200 000 рублей. В каждом областном центре есть женщины с доходом от 200 000 и выше. В больших городах их много. Если это не ты, то почему? Какие стратегические ошибки ты сделала?

Честно ответь на следующие вопросы:

Кто получает больше всего преимуществ от того, что ты не умеешь себя содержать? Этим человеком можешь оказаться ты сама. Это не хорошо и не плохо. Всегда лучше знать, в чьих интересах что-то происходит.

Глава 4. Театр войны

Снова роли. Воительница, для которой мужчина – враг или пустое место. Ты умеешь работать локтями, не бояться, не верить, не просить. Платишь за себя в ресторане, опираешься на себя и не ждешь помощи от мужчин. Каменная цитадель. Идеальный механизм. Машина по производству успеха.

Как формируется отказ от пресловутого женского Предназначения

Когда девочка видит, что мама вертится с утра до вечера, а приходя домой продолжает пахоту; когда она не видит мать, которая ее восхитила бы, а вместо этого становится свидетелем обесценивания женщины-матери ее же собственным мужем, то принимает серьезное детское решение: «Я не буду женщиной». Девочка не говорит это словами, но принимает решения внутри себя. Она отодвигает не только историю своей мамы, но и все женское целиком. Потому что ребенок в таком возрасте еще не может расслоить все эти сложные вещи – женственность, как неотъемлемую часть мира, и сложную судьбу матери. Девочка боится своей чуткой детской душой, что это происходит со всеми женщинами. И боится, что это произойдет с ней.

Самое лучшее, что матери могут сделать для своих детей, – быть счастливыми, особенно если у них растут дочери. Если дочь не увидела поведенческую модель счастливой, довольной и радостной женщины, она не знает, что так бывает. Не понимает, как это сделать, как в этом жить, откуда это происходит и каким образом складывается.

Возраст после трех лет – время формирования гендерной идентичности. Ребенок начинает интересоваться, чем отличается тело мальчика от тела девочки, тело женщины от тела мужчины. Он пытается каким-то образом прибиться к одному из лагерей. А я вообще кто? Любая идентификация – очень-очень важная для человека вещь. Ему всегда нужно понимать, кто та стая и кто те люди, к которым он принадлежит. Ребенок всячески исследует мир и сталкивается с тем, что тот разделен на мужчин и женщин – сложная и любопытная для ребенка история.

Однако вопрос идентичности сохраняет свою остроту, если в возрасте около трех он не был решен. Терапевтический запрос на гендерную принадлежность не приходит из гетеросексуальной среды, но достаточно часто поднимается в работе с гомосексуальными клиентами. Кто я? Решение этого вопроса остается значимым и в тридцать, и в сорок, если по каким-то причинам он не был к этому возрасту решен. Дающий возможность идентифицировать себя в поле и гендере ответ «я не перестаю быть женщиной, когда играю мужскую гендерную роль» обрушивается вовне Ниагарой слез облегчения. Идентификация произошла, психикой найдено и легализовано собственное место в сложной системе координат. Теперь я знаю, где я. Поименованное место дает мне право и возможность просто быть, и прекращает внутреннюю войну за право находиться где-то между двумя мирами. Сложное межгендерное самоопределение «я женщина, которая любит женщин» – яркий пример того, насколько нам всем важно соотнестись между мужским и женским мирами.

Как закрывается дорога в женский мир

Когда девочка в момент идентификации живет в семье, где присутствуют и папа (отчим), и мама, она пытается идентифицировать себя в половой принадлежности через гендерный статус и гендерное поведение. Строение гениталий в три года менее убедительно, чем понимание, что папа носит бороду, а мама красит ногти.

Что происходит, если мама находится не в очень хорошем состоянии, если отец не уважает ее, бьет, унижает, кричит или не замечает? Девочка понимает, что женский мир выглядит непривлекательно. И даже может быть опасен. Ребенок подхватывает, что быть женщиной невыгодно – папа пришел с работы, упал на диван с пивом или сел за компьютер, читает книжки, смотрит футбол, а мама носится по кухне, вытирает сопли, моет посуду, гоняет кота и делает уроки со старшим братом. Если я буду, как папа, то, придя с работы, обнаружу, что мир крутится вокруг меня. Если буду как мама, буду приходить с работы и, как проклятая, заниматься еще и домашним хозяйством. Женщины, которым сейчас от тридцати до глубокой старости, видели воочию, что вся работа в доме – это женская работа, а иметь домработницу совершенно неприлично.

Девочка не увидела вблизи модели женского поведения, которая ее поддержала бы и сообщила: «Солнце мое, быть женщиной так круто! Вот твоя мама, она счастлива. Твой отец ее любит. Он о ней заботится, он ее бережет, они вместе смеются, они вместе танцуют, они вместе путешествуют, и они – главные люди друг для друга». Если эта поведенческая модель у девочки присутствует, то она как минимум знает, что так может быть. И даже столкнувшись с агрессором или абьюзером, интуитивно чувствует – это не весь мужской мир. Есть и другой. Если ей не повезло в семье, ей может повезти увидеть другую женщину, которая живет так, как хочет, и счастлива в своем женском. Тогда у девочки есть возможность прийти в согласие с мужским и женским мирами, переняв поведенческую матрицу с этой женщины.

Еще одна роль – любимая папина дочка. «Папа любит меня больше, чем маму. Я проконкурировала с матерью и выиграла. Главная женщина в жизни моего отца не моя мама, а я». Мужчина должен был бы, по идее, дать дочери понять: «Ты – моя любимая девочка, но моя любимая женщина – твоя мать. Когда ты вырастешь, у тебя будет другой человек. Он будет любить тебя так, как я люблю ее». Но он этого не делает. Если мама была отодвинута мужем, то девочка становится выигравшей в битве за отца, но проигравшей в битве за свою женскую идентичность. У нее снова нет сценария, где мужчина и женщина – пара. Женский мир для нее закрывается.

А потом подоспеет то, с чем реже сталкиваются мужчины, но часто видят женщины – инцест и сексуальное насилие. Нельзя сказать, что это исключительные истории, но и типичными их тоже называть не хочется. Это не какой-то страшный эпизод, который произошел с одной женщиной из ста. Это страшные эпизоды, которые происходят если не с большинством женщин, то как минимум с половиной – если под сексуальным насилием подразумевать не изнасилование, а любые действия сексуального характера, недопустимые со стороны мужчины по отношению к девочке или девушке.

Чаще насилие происходит не где-то на улице с незнакомым человеком, а является либо инцестной сексуальной эксплуатацией, либо насилием со стороны людей, которые были вхожи в дом и которым ребенок доверял. Девочка в 12–15 лет все равно еще ребенок. Она боится говорить об инцестных заходах – прикосновениях и поведении за рамками допустимого со стороны взрослого родственника-мужчины. Иногда она не хочет расстраивать родственников, иногда ей не верят. Иногда говорят, что сама виновата. Она остается один на один со своей проблемой и подтверждает свою убежденность в том, что быть женщиной небезопасно, а мужской мир не внушает доверия. Как правило, это происходит с благополучными девочками, которых воспитали в патриархальных нормах: сила женщины – в ее слабости. И особенно часто это происходит в тех случаях, когда ей запрещали кричать, выражать свое неудовольствие, проявлять свое фи, когда ее наказывали за бунтарские проявления, – вот именно эти хорошо воспитанные девочки находятся в зоне риска. В лучшем случае они взбунтуются и начнут войну с мужским миром, в худшем – застынут в инфантильном возрасте и детской покорности на долгие годы.

Дочь-бунтарка и скандалистка в меньшей степени риска, чем послушная домашняя девочка. Важное, чему стоит научить дочерей: если что-то из того, что происходит, тебе не нравится, ты имеешь полное право этим возмутиться, дать отпор, прийти ко мне и получить защиту и поддержку. Когда мать запрещает дочери приносить плохие новости, когда она не имеет эмоционального контакта с дочерью, либо когда мать живет свою женскую долю и ее судьба тяжела, девочка попадает в ситуацию невозможности рассказать ей о попытках сексуальной эксплуатации. «Если я сейчас приду и расскажу все это маме, у нее будет такая большая трагедия, потому что все это произошло при участии дяди Васи. Дядя Вася вхож к нам в дом, либо дядя Вася – отчим или мамин брат. Маме и так тяжело, а тут вот это. Маме будет совсем плохо, я лучше промолчу и не буду ей ничего говорить». Этих историй много, о них молчат. И даже во время терапии, если они вскрываются, то сопровождаются совершенно непереносимым женским состоянием. Потому, что когда все это происходило, растущая девочка получила жестокий опыт. Нарушены эмоциональные границы, нарушены границы ее физического тела. Ее доверие по отношению к мужчинам практически разрушено, а за плечами – еще и чувство вины, стыд и невозможность об этом кому-то рассказать. Запечатанное тяжелое и глухое годами носится в душе, не имеет выхода, и даже в терапии выплескивается наружу далеко не сразу.

Входя во взрослость с таким багажом, женщина скорее выберет мужской сценарий развития и предъявит претензии мужскому миру, как только наберется сил и смелости. Возвращение к своей женской сути будет связано с памятью о том, что когда-то все было растоптано, разрушено. Вернуться в состояние, когда я – женщина, означает вернуться в тот ужас. Потому что мое женское тело оказалось тем, что привело меня к трагедии.

А как формируются иные сценарии?

Вариант первый. Повзрослеть и разочароваться в матери. Перестать пристраивать ее в ролевые модели. Увидеть реальную, живую женщину, которая жила как умела и любила как могла. Увидеть ее растерянного, ревнивого, недокормленного Внутреннего Ребенка, который до слез завидует успехам собственных детей и возможностям, открывающимся перед ними. Увидеть ее требовательного и лютого Внутреннего Родителя, от которого ее судьба пострадала намного больше, чем наша. Увидеть ее недозрелого и неприкаянного Внутреннего Взрослого. Ее саму, наверное, в детстве любили не лучше. Зрячее и взрослое отношение к матери позволило бы понять и принять ее несовершенство. Прекратить навешивать на нее вериги святости и безупречности. В тот момент, когда мать перестает быть всесильной, мы становимся взрослыми. И можем позволить себе быть живыми, уязвимыми, неидеальными. В этом случае у дочери останется родовая связь с женским миром и шанс жить свою неидеальную, но такую интересную и захватывающую жизнь, скроенную точно по фигуре.

А если не получается повзрослеть? Тогда мы обесцениваем мать и вместе с ней отвергаем женскую судьбу и все, что с ней связано – как недостойное принятия, уважения и сочувствия. «Нет, я не буду жить, как мама, я буду жить по-другому». И натягиваем на себя другую роль – роль амазонки. Первое, что сделает амазонка – это откажется от своей женской сути. От женского в ее жизни останется только юбка-карандаш в деловом гардеробе, призванная смягчить звон стальных яиц. Как правило, она не имеет поведенческой модели сильной и женственной женщины. В ее голове смешались сила и агрессия, сила и напор, сила как способ пробить все двери, переломать все стены, цинично и расчетливо проманипулировать, выгрызть зубами, растолкать локтями.

Женская игра в мужском мире

Когда женщина выходит играть на мужском поле по правилам мужского мира, тот восстает, опротестовывая ее право играть и, вместе с тем, опротестовывая ее право называться женщиной. Но, совершенно точно можно сказать, что в серьезной мужской игре женщина может выиграть – и выигрывает в подавляющем большинстве случаев. У нее пластичней психика, большие диапазоны приемлемости. Женщина, в отличие от мужчин, мыслит нелинейно и думает в момент времени не единственную мысль, а оперирует многослойными и многомерными объемами разноплановой информации, усиливая все это обостренной звериной интуицией. Плюс красивые ноги, красная помада, беззащитные запястья и голос из нижней чакры, которые при правильном применении срубают мужчину хотя бы на время. Если началась война, техническая оснащенность двух армий несопоставима. Женщина проигрывает только тогда, когда у нее есть внутренний запрет на войну как таковую, или есть наивное убеждение, что войны ведутся по правилам с открытыми забралами. Во всех остальных случаях женщина у мужчины выигрывает. Поэтому, когда говорят о дискриминации женщин на рабочих местах, стоит смотреть глубже. И если сунуть туда любопытные носы, окажется, что причина не в дискриминации женщин. Это либо вопрос проигрыша женщины, которая повела свою игру неумело, либо отраслевой вопрос – политика и предприятия, связанные с оборонкой либо нефтянкой, где исторически сложилось так, что дамам там не место. И даже там женщина, играющая верно и расчетливо, зачастую обыгрывает мужчин. В сегодняшней турбулентной среде, похоже, что женская карьерная и лидерская успешность граничит с неизбежностью, если та решит всерьез озаботиться этой стороной жизни.

Итак, женщина сыграла на мужском поле по мужским правилам: жестоко карала несогласие и инакомыслие, была расчетлива и беспощадна, пленных не брала. И выиграла. Она интегрировала свою силу и мужской стиль поведения, у нее сложились все социальные, финансовые, карьерные атрибуты успешной жизни. Это странное явление современной реальности – условная успешность. С одной стороны – целеполагание снаряда: карьерные, проектные и финансовые задачи решаются с блеском и в срок. С другой стороны – каждая следующая победа приносит минутное удовлетворение и новый виток опустошения и усталости. Смешной гибрид целеустремленности и непобедителя: факт победы есть, а душевного праздника по этому поводу нет. Потому что триумф был фантомом, который обещал пресловутое счастье и не оправдал надежд. Ибо мужской души внутри нет, чтобы порадоваться этим гендерным призам, а женская – отвергнута.

Чаще всего именно в этот момент женщина приходит к психотерапевту со словами: «Я устала, как собака. Я больше не могу так жить. Я понимаю, что потеряла чувства. Понимаю, что потеряла свою женственность. И вообще не знаю, что теперь с этим делать».

Тупик инфантильной женщины среднего возраста – «я пустое место и вынуждена подстраиваться под того, кто меня кормит, в страхе, что он решит меня выгнать». Тупик амазонки – «я не чувствую себя женщиной».

Что происходит, когда женщина опирается на мужские стратегии?

В мужские игры невозможно играть, если у тебя не прокачан Логос. Мы развиваем левое полушарие и Логос в ущерб Эросу – чувственности и эмоциональности. Корпоративная среда требует, чтобы мы как можно меньше проявляли свою эмоциональность и скрывали чувственность. Мужчину, закатившего истерику на совете директоров, поморщившись, оправдают. Женщина будет осуждаема, как истеричка. Мужчина, вызывающий сексуальное желание у женщин-коллег будет назван харизматичным. Женщина – сучкой. Убитая чувственность и эмоциональность воспринимается как большая потеря, но до определенной поры мы не понимаем, что потеряли и почему нам так серо и беспросветно.

Мы остаемся с интегрированным мужским типом поведения, с интегрированной силой, но летим на одном крыле. Мы покалечены. Мы потеряли часть своей души. Мы потеряли свою идентичность, связь с женским. Живем с ощущением, что что-то происходит не так, и потеряно нечто очень важное.

Два женских пути. Две роли. У каждой своя драма.

В первой роли жизнь прожита под чьим-то крылом. Женщина как золотая рыбка в аквариуме. Если в 40+ жизнь выкидывает тебя в зимний пруд с карасями, сделать что-то достаточно тяжело. В первой роли женщины – гораздо большие заложницы ситуации, чем пошедшие по мужскому пути. Однако и второй сценарий немногим легче.

Можно ли что-то изменить?

Можно. Мы все – дикая трава в диком поле. Мы прорастаем сквозь пожарища. Что бы ни произошло, если мы можем ходить ногами, жить свою жизнь, выполнять работу, воспитывать детей, любить мужчин, мы в состоянии вернуть себе свое женское и снова доверять мужскому. Даже если ландшафт был здорово нарушен, на нем все равно вырастет трава. Она растет даже на местах извержений вулканов. Мы живучи, как чертополох и осот. И, пока не умерли, можем многое изменить для себя и своих дочерей.

Проверяем участие в театре войны. Ты на войне, если:

• все мужики – козлы;

• мягкие податливые женщины раздражают;

• тебе важно переспорить мужчину, но не интересно спорить с женщинами;

• тебе присуща мизогиния^[7];

• ты считаешь, что матриархат означает подминание мужчин под себя;

• ты проявляешь жестокость из милосердия;

• ты опасаешься потерять свои навыки и автономию;

• когда ты устаешь или все плохо, ты отчаянно нуждаешься в мужской поддержке, но отвергаешь мысль об этом;

• ты уверена, что настоящих мужчин не осталось, только одни слабаки;

• ты посылаешь мужчинам противоречивые сигналы, отвергаешь их, игнорируешь, не замечаешь их интереса к тебе;

• ты требовательна, критична, крайне независима;

• ты боишься влипнуть в отношения, предполагающие обязательства;

• чтобы иметь дело с тобой, мужчина должен доказать, что его яйца круче твоих титановых.

В каждом человеке живет мужское и женское. Это две изначальные части нашей души. У каждой из них в нашем внутреннем зеркале есть образ. У нас хорошая новость – тебе есть на кого опереться внутри себя. Твой внутренний мужчина крепко стоит на ногах. И ты гораздо ближе вечной девочки находишься к женскому. Всего несколько шагов – и у тебя будет два крыла.

Будем шаманить

1. Отправь куда-нибудь домочадцев. Уложи спать детей, если у тебя есть дети, или выдай их бабушке на временное хранение. Накорми кота и отправь его беречь детские сны. Угомони собаку. Отключи телефон и Яндекс-станцию. Останься в тишине и одиночестве.

2. Запиши на диктофон текст, указанный ниже, а потом прокрути запись. Так будет лучше и действенней, чем нырять на страницу и читать с листа.

3. То, что нужно записать:

• Представь, что перед тобой твой внутренний мужчина. Во что он одет? Какого роста? Сколько ему лет? Как он смотрит на тебя, нравится ли он тебе? Если нравится, то чем? Если не нравится, почему? Видит ли он тебя, или не хочет тебя замечать?

• Представь, что ты можешь оставить себя там, где ты сейчас, и «шагнуть» в него, чтобы посмотреть на себя его глазами.

• Как тебе та женщина, на которую ты сейчас смотришь мужскими глазами? Есть ли у тебя что-то важное, что ты хочешь сказать ей? Есть ли у тебя какие-то вопросы к ней? Есть ли то, чем ты недоволен? Если есть, самое время сказать.

• Вернись на место. Если было что-то важное для тебя в этом опыте, запиши, иначе ты это не вспомнишь.

• Представь, что где-то в комнате находится твоя внутренняя женщина. Посмотри на нее – нравится ли она тебе? Хочет ли она общаться с тобой? Смотрит ли она на тебя с симпатией, или она тобой недовольна? Скажи ей: «Я тебя вижу. Теперь я знаю, что ты есть».

• Представь, что можешь «шагнуть» в нее, чтобы посмотреть на себя ее глазами.

• Нравится ли тебе женщина, на которую ты смотришь глазами внутренней женщины? Есть ли у тебя что-то важное, что ей нужно сообщить? Есть ли у тебя какие-то вопросы к ней? Есть ли то, чем ты недовольна?

• Посмотри глазами внутренней женщины на внутреннего мужчину. Что ты можешь сказать о нем? Что хочется ему сообщить? Хочешь ли ты общаться с ним? Принимаешь его или отвергаешь? Если отвергаешь, почему? Что не так? Чего ты ждешь от него? Чего хочешь?

• А теперь снова помести себя во внутреннего мужчину. Рядом с тобой внутренняя женщина. Как тебе, когда она рядом? Чего ты хочешь в общении с ней? И можешь ли ты с ней общаться? Нравится ли она тебе? Есть ли что-то, что тебе хочется сделать или сказать?

• Вернись на свое место. Посмотри на мужчину и женщину. Сколько процентов того, чем ты являешься, занимает один и другая? Хочешь ли ты это оставить как есть, или возникло желание перераспределить между ними процентное соотношение? Если хочется, возьми у одного немного и передай другому. Как ты себя почувствовала, когда сделала это? Изменится ли теперь что-то, если ты вернешься вначале в одну, а потом в другую фигуру и проверишь свое внутренне состояние в каждой?

• Скажи каждому: «Ты очень важен/важна для меня. Ты это я. Спасибо, что показал/показала мне то, что я о себе не знала».

4. Что-то важное, что ты поняла о себе или тебе сообщили фигуры, лучше записать.

Это был первый шаг. Дальше будут еще.

Великая удача родиться женщиной. Большое разочарование прожить жизнь и не воспользоваться этим на полную катушку.

Глава 5. Театр независимости

Ты научилась делать все сама, когда потеряла надежду на то, что просьбы будут услышаны. Примерно с этого же момента, а может быть раньше, ты осталась совсем одна в этом мире. Нет того, кто может утешить и того, к кому можно прислониться. Ты сама себе опора и утешение, даже когда живешь не одна, и дом полон голосов. Внутри тебя плачет в одиночестве маленькая девочка. Она потеряла доверие и не умеет просить о защите и помощи.

Ты пришла на мужскую территорию и поневоле выиграла. Может ты и не собиралась брать на себя больше, чем хотелось бы, но так получилось, что кроме тебя было некому. На эту поляну ты могла попасть невзначай. Сначала надоела финансовая зависимость. Дети подросли и начали ездить в школу самостоятельно. Захотелось иметь свои деньги, чтобы не обсуждать, сколько потратить на швейную машинку, зачем тебе новое пальто, если старому всего два года. Или поднадоело слышать: «Тебе от меня только деньги нужны!»

Работа – иная среда. Там все закрутилось-завертелось. После социальной голодухи среди мамочек и имитации жизни в соцсетях началась реальная жизнь с социальным альпинизмом, задачами, KPI и достигаторством. Твой личный квест и проверка могу-не могу. Чаша весов семейного бюджета дрогнула и обозначила движение в сторону выравнивания авторитетов. Анимус^[8] торжествует. Жизнь заиграла новыми красками. Вчерашняя домохозяйка, утомленная повседневностью, обрела темп, востребованность, внимание. У мужа в новой реальности становится меньше козырей, у тебя все чаще есть чем крыть его карту. Редкий мужчина перенесет такой щелчок по самолюбию. Один «соберет булки» и посоревнуется за место «царя горы», другой «нечаянно» потеряет работу или заказы и завалится на диван, обвинив жену в том, что она отняла «смысл жизни». У обоих серьезные вторичные выгоды: ты кормишь свое Эго, реализовываясь и самоутверждаясь, он сдает позиции, с вызовом саботируя процесс поиска заработка и маскируя это заботой о жене и хлопотами по дому. Теперь в доме на одного ребенка больше и гендерный расклад все менее очевиден.

Так бывает – ты стала независимой и самостоятельной, не планируя этого. Гибкой ивовой ветвью поднимаешься после любых передряг. Наверное, ты устала.

Почему это произошло?

Мы рано попадаем в вилку двойного посыла. От нас с детства требуют взаимоисключающих вещей – быть послушными и успешными. Какое-то время назад успешность женщины определялась исключительно через удачное замужество. Сейчас вперед выходят карьера и социальный успех.

Послушность – это ведомость и чужие интересы в приоритете. Не поставишь во главу угла интересы мужчины – не выйдешь замуж или закончишь разводом. Одинокая женщина – неудачница. Соответствуй ожиданиям мужчины. Он – высшая ценность. Это первый посыл, который получили те, кому сейчас больше тридцати. Те, кому меньше, вошли в мир с другой парадигмой. Они хлебнули позитивного мышления с детства. Они знают, что мир – пространство открытых возможностей, где главное быть собой, верить в свою мечту и в себя. Мир крутится вокруг их желаний. Они столкнутся с крушением надежд намного позже, чем тридцатилетние. Для многих это будет катастрофой – у них нет иммунитета против краха иллюзий и нет знания, как, захлебываясь в идущих одна за одной волнах проблем, поднимать голову над водой. О них мы напишем в другой раз.

Успешный успех добавился в копилку требований лет пятнадцать назад. Ровно столько же женщин, сколько не достигли успеха и статуса через замужество в начале двухтысячных, не достигнут успеха и статуса через карьеру и финансовый статус сегодня. Сменился вектор иллюзий, но статистика осталась прежней. На вершинах социальных пирамид всегда ограниченное количество мест. Их займут женщины, отличающиеся от остальных. Эта дорога не устелена лепестками иллюзий, но и не выглядит, как горящая под ногами земля. Это просто дорога.

Статистика сайта знакомств: на вопрос, что делает женщину счастливой 41 % мужчин ответили «рождение и воспитание детей», 51 % женщин – «финансовая независимость». Мы поменяли вектор успеха, мужской мир остался в прежних представлениях о женском счастье. Конфликт неизбежен.

В мире, где дочерей учат быть послушными, девочки с сильным характером оказываются в западне. Темперамент невозможно изменить, как невозможно изменить длину пальцев. Сильный темперамент – это сильная нервная система. Когда девочку с сильной нервной системой заставляют быть неконфликтной и удобной («удобной» не называют и стараются не замечать, что стоит за воспитанием послушания), рано или поздно она либо сдается, либо сходит с катушек и начинает протестовать неэкологичными способами. Если дочь, не создававшая проблем, вдруг взбунтовалась в подростковом возрасте, выдохните с облегчением – она начала отстаивать право на свои, а не ваши выборы.

Итак, у нас есть два предписания

Первое – быть хорошей, послушной, удобной. Второе – достичь успешного успеха. Патриархальный уклад идеально складывал этот паззл – послушание и замужество, первенство мужчины и вторичность женщины отлично совпадают, если у той слабая нервная система. Она вручает ответственность мужу и не выходит во внешний мир. Если в патриархальном укладе живет женщина с сильной нервной системой, у нее начинается внутренний конфликт. Темперамент вынуждает ее действовать. Когда действия нет, начинаются проблемы – у нее и окружающих. Если предписание хорошести держит в тисках, она становится агрессором или манипулятором. Чтобы быть удобной и комфортной, лучше бы иметь слабую нервную систему.

Слабая нервная система, не выдерживающая длительных нагрузок, развивается в сторону тревожности. Тревожность дает высокую уступчивость и приспособляемость. При слабом темпераменте в зоне риска оказывается та, что добивается социального признания. Успешный успех выжигает напалмом слабую нервную систему – человек избегает ответственности или, взяв ее на себя, сгорает раньше, чем успевает сделать карьеру. Чтобы иметь успешный успех, нужно иметь сильную нервную систему. Это большая нагрузка: учеба, работа, стрессы, интенсивное общение, высокая степень непредсказуемости. Лидерами рождаются. Но многие из них не знают об этом и своими руками запирают двери уникальных возможностей. Женщины в запирании таких дверей намного опережают мужчин. Чем раньше мы понимаем, чем не являемся, с достоинством принимая собственные ограничения, тем легче нам найти ведьмину тропу в темном лесу ожиданий и предписаний.

Есть множество типичных жизненных сценариев, которые проходят именно успешные женщины. Эти сценарии связаны с гиперкомпенсацией мнимых недостатков, которая заставляет выдавать максимальные результаты. В расстановках есть термин «верхняя динамика».

Как устроена жизнь женщины из верхней динамики?

Женщины из верхней динамики своей жизнью пытаются заслужить все то же материнское принятие. «Может быть, теперь, когда я выиграла все конкурсы, издала все книги, заработала все деньги и купила тебе квартиру, ты посмотришь на меня с любовью и скажешь, что я, твоя маленькая девочка, центр твоего материнского мира?» Достигая успеха, мы добиваемся материнского признания.

Сильная мать могла затеять непростые игры и бросить дочери вызов. Последняя окажется перед необходимостью принять его, поскольку родители являются представителями реального мира для ребенка. И тогда, не чувствуя материнской поддержки за спиной, девочка подморозится и натянет броню несгибаемости. Незащищенную спину надо прикрыть. Со всем, что прилетает, нужно справиться. Доспехи и латы необходимы.

Достигая успеха, мы доказываем отцам, что можем быть не хуже сыновей, о которых те мечтали. Достигая успеха, мы просим о любви и безусловном принятии, часто не понимая этого. Зависеть от кого-то невыносимо. Мы никогда не поверим, что это может быть безопасно. Рядом с нами живет «я не имею права заявлять о себе, пока не стала звездой, я не имею права претендовать на должность, пока не показала результат, я отказываюсь от предложений, потому что они прилетели мне случайно, я самозванец на этой беговой дорожке».

Несмотря на сомнения, такие женщины настолько мощны и работоспособны, настолько заточены на рост, что, как правило, за их спинами вырисовываются карьерные и финансовые вершины. В социальные игры верхние динамики играют хорошо. Часто они обеспечены, сконцентрированы, целеустремленны, пытаются контролировать все, что только можно. И ровно с той же степенью контроля и умения решать любые вопросы они входят в отношения. Предельно независимые, они отчаянно нуждаются в тепле, заботе и близости. И не умеют об этом сказать.

Когда-то такая женщина была беззащитна и беспомощна, и что-то рухнуло в ее мире. Это событие было настолько болезненным, что теперь невозможно допустить подобное еще раз. Отсюда запрет на заботу. На теневой стороне находятся не жирные бесы, которые живут в Тенях хороших девочек, а высокая нуждаемость в защите, ранимость, потребность в доверии и беззащитность.

Иногда, играя роль в театре независимости, женщина вообще закрывает для себя взаимоотношения с мужским миром как нечто глубокое, проникновенное, с минимумом барьеров. Она в латах и в них пытается войти в отношения. На удержание лат уходит столько энергии, что на то, чтобы чувствовать, сил уже не остается. Наступает большое и глубокое горе разорванности со своей женской сущностью: «Я перестала ощущать себя женщиной». Это кажется огромной потерей, но на самом деле, это лишь знак, что сила интегрирована, и скоро придет время возвращения иной женственности.

Три ключевых страха независимой женщины

«Я не могу себе позволить быть отвергнутой».

Это о тебе?

Когда речь заходит об отношениях, ты часто слышишь: «Есть же куча сайтов. У меня масса знакомых, которые поженились через сайты знакомств». И ты отвечаешь: «Нет». Почему? Потому что опасаешься: «Вдруг я никому не понадоблюсь, никому не понравлюсь?» Ты можешь быть совершенно прекрасной и сокрушительно обаятельной, но все равно бояться. Если тебе будет от этого легче, мы скажем, что мужчины страшатся быть отверженными точно так же, как и мы. А скорее всего, даже больше.

Второй страх: «Я боюсь быть разрушенной. Меня пугает мысль о том, что, когда в мою жизнь придет мужчина, что-то нежное, глубоко запрятанное, будет снова растоптано».

И третий страх – «я буду покинута».

Вот ключевые страхи независимых женщин.

Когда в нашу жизнь приходят мужчины, но мы придерживаемся принципа «я сама», им некуда встроить желание и возможность сделать что-то для нас. «Я сама» настолько плотно оплело наши жизни, что партнерам просто нечего туда привнести. Кроме разве что материальных подарков, да и те мы можем купить себе сами. И не понимаем, почему мужчины в итоге находят бедных страдалиц и начинают отгружать туда свою энергию. А потому, что страдалицы едят большой столовой ложкой и приговаривают: «Давай еще-еще-еще-еще». И вот это «еще-еще-еще» на какой-то период времени, пока мужчин не объели до костей, значимо для них. Они знают, что весомы, и рады этому ровно до того момента, пока не обнаружат, что это «еще» – жрущая пасть, и за ней нет даже «спасибо».

У нас исчезли устоявшиеся ролевые модели. Без них мы словно без карты территории, по которой идем. Мы на болоте, под ногами нет почвы, перед глазами – ориентиров, приходится самим выбирать пути и тропить. Это неоднозначная и слабо предсказуемая история и для женщин, и для мужчин. Мужчины в этой ситуации растеряны гораздо больше нас.

История нашей страны – летопись о сильных независимых женщинах. От Киевской Руси, где княгиня Ольга спалила древлян в отместку за убитого мужа, до одной из первых территорий мира, давших женщинам избирательное право. Финляндия, которая входила в состав Российской империи, получила женские голоса в 1906 году. Австрия, Германия, Англия – в 1918, США – в 1920, Италия и Япония – в 1945, Монако – в 1962, Лихтенштейн – в 1984. Мы привыкли к праву распоряжаться своей жизнью, но в странах абсолютной теократической монархии женщины не могут голосовать до сих пор. Таких государств в мире три. Ватикан в их числе. Раньше других мы обрели свободу и независимость – может быть, поэтому к радикальному феминизму относимся неоднозначно, слабо понимая, за что именно и с кем идет такая страстная борьба.

Где-то между театрами независимости и войны лежит история героизма. «Я – женщина-герой, я всех спасу. Кошек, собачек, заблудших. Я спасаю ситуации, спасаю компании, все время спасаю, спасаю, спасаю». И это все та же самая попытка нашей теневой стороны личности спастись от собственной беззащитности. И это наша надежда на то, что, может быть, когда я вот так вкладываюсь в других, в любимых или коллег, кто-нибудь из них сделает то же самое для меня. Но рано или поздно мы сталкиваемся с тем, что все говорят: «Вау-вау, Маша, Даша, Глаша, ты такой герой! Давай еще. Давай спасай нас, разруливай ситуации, сражайся за компанию, борись с алкоголизмом либо наркоманией любимого человека. Давай-давай-давай, мы тобой восхищаемся и поддерживаем эту историю героизма».

Мы приходим к себе, допустив и позволив беззащитность, возможность быть ранеными или разрушенными. Когда знаем, что выживем в любых условиях, восстановимся после любых катастроф. Именно тогда мы обнаруживаем, что нам совершенно не нужно надевать латы, наращивать броню и выстраивать вокруг себя стену. Когда внутри мы целостные, то чувствуем силу и внутренний стержень. Понимаем, что да, нашей открытости, нашей искренности может быть нанесен ущерб, но у нас достаточно сил, чтобы восстановиться, и мы в состоянии себя защитить, если это потребуется.

Когда женщина способна принимать решения и брать на себя ответственность, все трагедии и кризисы, включая кризис среднего возраста, она в состоянии прожить. У нее есть история о ней самой, которая уже смогла вот это, вот это и вот это. И, если она однажды смогла, есть вероятность, что и из новой сложной ситуации тоже выйдет.

Дорогие независимые девы, один из этапов вашего пути – окаменеть и потерять чувства. Вы выйдете из него с новым ощущением себя и небывалым пониманием женственности. Женственность не может базироваться на слабости – она непременно будет уничтожена. Настоящая женственность становится доступна только после того, как мы интегрируем силу и самостоятельность. Этап потери женского – сложный этап. Но если вы до него дошли, значит, вы почти у цели – нужно сделать пару шагов. На них часто не хватает сил. Они бывают самыми болезненными и жестокими. Случается так, что проход в Тень независимости мы получаем, лишившись всех ресурсов. Попав в безвыходное положение нам не остается ничего, кроме капитуляции: мы проиграли, не справились со своей жизнью и просим о помощи. А как еще к нам пробиться, если мы можем все сами? Только полностью лишив нас этой возможности. И тогда окажется, что очень много людей готовы нас оберегать и защищать.

Любые переломы и перемены – ресурсозатратное дело. Есть важный принцип, заложенный природой: сначала ресурс, потом свершения и изменения в себе. Плотину срывает накопившаяся вода, а не тоненький слабый ручеек. Если вы опустошены и обессилены, сначала возвратитесь в ресурсное состояние, а потом начинайте создавать новое русло. Сначала живая вода, потом перемены. Не наоборот. Вариант «вот найду работу/разведусь/выйду замуж/выращу детей/поправлю дела в бизнесе, а потом выдохну» – не вариант. Ищите, куда исчезает ваша энергия вместе с радостью и красками жизни, и срочно возвращайте себе.

Как понять, где дыра?

Если всю вашу внутреннюю энергию взять за сто процентов, на обслуживание какой эмоции, состояния, чувства уходит большая часть сил? С кем или чем связано возникающее у вас состояние? Когда оно начинает поднимать голову? Чтобы определить это, отследите момент его наступления и все, что ему предшествует – мысли, слова собеседника, пространство, звуки, запахи. После того, как будет понятно, что вынимает из вас жизнь, с этим можно будет что-то сделать.

С помощью кружочков нарисуйте себя – в центре листа А4 – и свое окружение. Каждый круг подпишите именем реального человека. Проведите к себе стрелки от тех, рядом с кем ваши эмоции на подъеме, вам комфортно, вы можете быть собой и от кого вы уходите восстановленными. И стрелки от себя к людям, с которыми устаете, чувствуете себя отверженными, ненужными, опустошенными, хронически виноватыми. Что у вас с этими двумя потоками?

Нужно объяснять, что делать дальше? Да, расставаться, даже если это связано со сменой работы или разрывом отношений. Если это совсем невозможно (хотя в большинстве случаев возможно, но не хочется), сводите общение к минимуму и обязательно увеличивайте круг и интенсивность общения с теми, кто приводит вас к ресурсному состоянию.

Когда внутри пустыня, нужна вода. Это экологично – черпать энергию у ресурсных людей. Если у человека избыточное состояние, он делится им не из последних сил, а от изобилия. Вам хочется что-то отдать взамен? Сделаете это, когда пустыня зацветет.

Для обремененных чувствами вины и долга, которые лежат на плечах непосильным грузом: если вы внезапно умрете, все вокруг тоже умрут? В большинстве случаев нет. Если вы пытаетесь отдавать из нересурсного состояния, то даете больше или меньше по сравнению с тем, когда наполнены энергией и рады жизни? Если в жизни начались штормы, сначала наденьте маску на себя, потом на всех, о ком вы заботитесь. Если задыхаетесь от ожиданий окружающих, повторяйте, как мантру: «Я даю тебе столько, сколько хочу и могу. И ни каплей больше».

Если степень замученности такая, что вы не понимаете текст, который читаете, не стремитесь вылезать из постели, все время хотите спать, не можете слышать резкие звуки, постоянно в тревоге, раздражаетесь на то, на что раньше не обращали внимания, часто плачете или вообще забыли, что такое эмоции, и если это тянется уже давно – к доктору^[9]. Чем быстрее, тем лучше. Ваши ресурсы исчерпаемы, не забывайте об этом, пожалуйста.

Попробуйте задавать себе каждое утро вопрос «Что меня сегодня порадует?» Не «что я хочу», а именно «что порадует». Удивительно, но чаще всего на радость дня нужно минимум времени и денег. Эта радость почти всегда доступна, она – то, что возвращает энергию. Ведь энергия живет в наших эмоциях и чувствах.

Мы умеем не просить о помощи и заботе. Но можем научиться. Если не попробуем, то как узнаем, каково это – быть сильной и одновременно открытой и уязвимой. Исполненность в силе – спонтанность и искренность, а не контроль и броня.

Когда зацветет пустыня, будет другая женственность, другая жизнь и другие отношения.

Плавали, знаем.

Глава 6. Театр сексуальности

В мире, увешанном голыми телами, секса все меньше и меньше. Выкинь из головы то, чему учили на женских тренингах. Если возникла проблема с сексом, бессмысленно искать ее в интимной сфере. Она в том, что с тобой происходило намного раньше – в отвержении женского начала, усвоенных стереотипах и запретах, страхе перед мужским миром.

Пара слов для мужчин о том, как не хочет женщина

Вы ждете и не получаете ответности, стремитесь радовать женщину и натыкаетесь на пустоту, входите в отношения открытыми нараспашку, но в вашу искренность не верят. Вы приходите к психотерапевту порванными в клочья и просите объяснить, почему. Потому что ваша женщина общается не с вами, а с тенями прошлого. В вас она видит все, что угодно, только не вас.

Вы влюбляетесь и думаете, что общаетесь с живой женщиной, но ее нет, есть маска и тело. Женщина из него ушла. В теле, которое ходит рядом с вами, живет страх, боль, недоверие. Женщина где-то бродит. Туда, где она бродит, часто нет доступа даже ей самой. У вас гораздо больше шансов начать отношения с отсутствующим женским, чем с присутствующим – большая часть наших женщин покинула свое тело и тоскует по целостности, надеясь заполнить вами сосущую пустоту в груди. Если вам очень и очень повезет, вы столкнетесь с женщиной, рядом с которой будет светло и тепло. С ней вы сможете быть самим собой. Если вам совсем повезет, это будут долгие отношения. Если повезет, но не очень, после разрыва у вас сохранится матрица, по которой вы будете опознавать других таких же наполненных и цельных. Это те, кого любили. Но скорее всего вам не повезет – таких немного. Других, прошедших через жернова и мясорубки, намного больше. Они отрицают мужское, потому что разорваны с женским. Отношения с мужчинами у них укладываются в три ключевые модели: воевать, манипулировать, терпеть и быть покорной. И они не виноваты. Никто не виноват. Так получилось. Покалеченные женщины калечат сыновей, которые покалечат других женщин. Спираль боли раскручивается десятилетиями. И в ней всегда травмируют одни, а огребают другие.

В таких отношениях вы – промежуточная цель. Конечная – статус неодинокой женщины, семья, ребенок, ваши финансовые ресурсы. Вы расплачиваетесь за то, что произошло в жизнях партнерш задолго до вас. За то, благодаря чему у них нет входа в женский мир, а мужской стал ночным опасным лесом, наполненным хищниками.

При чем здесь секс?

Бабушка нашей условной девочки тянула на себе все. Коня на скаку, горящую избу, мужа-пропойцу и детей. Или мужа не было и от одной ноши она была освобождена, но за это была не очень одобряема – разведенка, второй сорт. У женщины не было отношений, или они были тайными. Тогда она считалась дважды вторым сортом – шалашовкой-разведенкой. Понимая, что ее женская жизнь не срослась, она предпочла задвинуть всю красоту и чувственность женского мира на задворки, ближе к швабре или хлеву со скотиной. Она назвала свою жизнь «женская доля». Ее дочь, мама нашей девочки, с детства понимала, что женская доля – это либо терпеть мужа-пропойцу, либо в доме в два раза меньше денег, а ты – второй сорт, разведенка с прицепом. Маму нашей девочки обнимали редко и говорили ей добрые вещи нечасто – после коня, избы, пропойцы, вечера на кухне и ночной стирки. Ведь если бы не этот прицеп, глядишь, сложилась бы не женская доля, а женская жизнь. Но вот она – преграда к этой жизни, ходит по дому. У тех, где не «женские доли», а смех в доме, росли другие мамы девочек и другие девочки.

Мама девочки выросла, зная, что хороший мужик (в смысле непьющий) – большая ценность. Не добудешь, будет женская доля. Мама девочки приглядывала себе хорошего, крепкого, непьющего. Ну кака-така любовь, когда маячит призрак женской доли? Мужика в ЗАГС. Не идет? Надо беременеть, тогда женится. Секс не в радость? А откуда он в радость, когда насмотрелась на материну женскую долю. Секс надо терпеть, иначе загуляет или уйдет к шалашовке-разведенке. Начинается театр сексуальности, в котором прима совсем не хочет играть свою роль, но приходится.

Нашу девочку зачинали не в любви, а потому что в семье должны быть дети. Без детей не семья, а мужа лучше привязать ребенком, еще лучше двумя. Нашу девочку родили. Она растет и видит, что быть женщиной – это терпеть нелюбимого мужа, скандалить, приходить с работы и варить ночами борщи, делать аборты (презервативы нельзя – уйдет к шалашовке, оральные контрацептивы нельзя – вредно для здоровья). Девочка принимает неосознанное решение, что быть женщиной плохо. Первый гвоздь в крышку гроба, первый кусок оторванной женской души. Начинающее каменеть тело.

Папа терпит и терпит. Не понимает, что происходит. Но чувствует, что его не хотят и не любят. Папа находит ту, что призналась: «Вася, ты хороший». Папа уходит. Мама объяснила дочери, что папа ушел к шалашовке. Девочка запоминает, что быть шалашовкой плохо. На открытую сексуальность наложен первый запрет.

Или папа терпит и терпит. Потом папа сходит с катушек и начинает пить. Дома скандалы и может быть драки. Или мама терпит и терпит. Потом терпение лопается, или появляется тот, от кого кровь закипает в венах. Папу выгоняют. Нашей девочке сообщают, что папа подлец (вне зависимости от варианта исчезновения папы). У маленькой девочки еще раз рушится мир: нельзя любить мужчину и доверять ему – он может уйти. Второй кусок оторванной души, второй гвоздь в крышке. Девочка боится быть оставленной. Ее сексуальность надевает латы. А тело учится контролю реакций и недоверию.

Мама устраивает личную жизнь. Ее все понимают. Если не устроить, ты второго сорта и плохо с деньгами. Бабушка или тетя забирает девочку к себе. Там двоюродные братья, дяди, дедушка. Если вы думаете, что для маленьких девочек опасен темный лес и волки, то это не так: гораздо опаснее семейные чащи. Маленькие девочки молчат о том, что с ними происходит. Почему? Их напугали. Сказали, что не надо рассказывать маме/тете/бабушке. А девочкам было непереносимо стыдно. Их мамы уже давно приучили не лезть с детскими проблемами. Раз маму нельзя расстраивать, значит, в том, что делают родственники-мужчины, они виноваты сами. Даже если им пять, восемь, двенадцать лет. Наша девочка пришла к тете и сказала, что дядя или двоюродный брат сделали с ней вот это. Ей ответили: «Ты все врешь» или «Сама виновата». Она отвергла мужской мир как опасный. Еще один гвоздь.

Девочка выросла. Но это ничего не исправило, потому что, когда она видит вас обнаженным, в ее глазах не вы. Она бы и рада раствориться в вас, но оторвала эту способность, когда вбивались гвозди. Лучше не чувствовать ничего, чем чувствовать омерзение. Нагое мужское тело, похожий запах или тембр включают кнопку «не чувствовать». Мы можем надеть ярлык фригидности, но какова ее природа? Разве тело потеряло рецепторы, которые природа предусмотрела для всех без исключения женщин? Чувствительность никуда не делась, но мозг заблокировал сигналы тела и взрослая девочка не знает, как это – проваливаться в оргазмы и терять в них ощущение собственного веса. Однако убеждена, что мужчину надо радовать восторгами (женские тренинги, журналы), чтобы он был доволен в постели. Поэтому выдает имитацию страсти, а наутро раздражена.

Но, к счастью, есть другой мужской мир. Красивый, наполненный и мощный. Да, ничего произошедшего отменить нельзя, но можно собирать себя из осколков и складывать другие картины. Как в калейдоскопе – поворот, и сложился новый узор. Как только девочка сложит собственный новый узор, все станет иначе. А пока ее жизнь – предательство собственного тела, которое лишает ее наслаждения.

Можно ли прожить без секса? Сексологи и психологи говорят, что вполне. Но есть интересная закономерность: женщины, действительно довольные своей сексуальной жизнью, как правило не бывают в длительной психотерапии, а 9 из 10 клиентских запросов рано или поздно выливаются в разговоры о проблемах в сексе. Мы не можем говорить о прямой зависимости между сексуальной неудовлетворенностью и неудовлетворенностью собой и своей жизнью, но похоже, что связь все же есть. Пролонгированный оргазм (а женское тело выдерживает оргазмы длительностью полчаса-час, в отличие от мужского, где счет идет на секунды) видимо вбрасывает в кровь такую дозу гормонального коктейля, что радости хватает до следующего захода. Коктейлю депрессии похоже просто некуда вклиниться. Фенилэтиламин, эндорфин, эстроген, окситоцин – тело само нормализует наше эмоциональное состояние, без таблеток и психотерапевтов.

Три самых больших вранья о женщинах и для женщин

Чувствительность усиливает не тренировка мышц, а вслушивание и вчувствование в собственные ощущения, умение различать нюансы этих ощущений. Разум и оргазм лютые противники. Чем больше вы думаете об оргазме, тем дальше он пытается удрать. Чем больше вы погружаетесь в свои ощущения, тем скорее он прибежит обратно.

Мужчины держатся за женщин, умеющих творить чудеса в постели. За тех, кто плевать хотел на их удовольствия. Кто от носа до кончика пушистого хвоста погружается в процесс полностью. Словно кошки, требующие ласки и получающие от нее удовольствие без малейшего интереса, что хочет и что думает по этому поводу владелец чешущей кошачий подбородок руки. Мужчинам не нужны котлеты, чистые рубашки и чудеса исполнения орального секса, если у них перед глазами чудо пролонгированного оргазма и открытое, проявленное, не сдерживаемое женское удовольствие. Мы спрашивали мужчин самых разных возрастов. Минимальная репрезентативная выборка, как положено, двадцать пять человек. Ни один не сказал, что минет и котлета им дороже состояний, которые они проживают, наблюдая женские оргазмы, идущие один за другим.

И кстати, клиторальный оргазм далеко не самый яркий, а сексологов-практиков от сексологов-теоретиков легко можно отличить по тому, что они рассказывают об оргазме. Практик легко перечислит нюансы ощущений, теоретик будет рассуждать о труднодобываемом струйном оргазме и его наибольшей яркости по сравнению с остальными. Эммммм… Ну, как бы не имеет смысла слушать преподавателя музыки, который в глаза не видел инструмент, на котором учит играть.

Третье вранье – что все зависит от мужчины. Отставим в сторону бездарных товарищей, плохо понимающих как устроены они сами, не говоря уже о том, как устроена женщина. Но увы, в этой чувственной истории от нас самих зависит гораздо больше, чем от мужчин. Пока мы запечатаны наглухо и не можем доверить свое тело мужским рукам, ни один мужчина ничего не сможет сделать. К сожалению, ответственность за оргазмы так же, как и ответственность за жизнь полностью ложится на нас. А мужчины да, разные. Бывают великие лидеры, бываю великие мыслители и бывают великие любовники, относящиеся к женскому телу как величайшие скрипачи относятся к своим скрипкам – с восхищением и благоговением. Потому что знают, какую музыку могут извлечь из того инструмента, который ложится в их руки. Беда в том, что величайшие скрипачи не берут в руки скрипок, которые фальшиво звучат, а настройки женских тел часто сбиты и они попросту не узнают хороших скрипачей среди прочих других.

Что бы тебе ни говорили о любви и душе, отношения неизбежно разваливаются, если не складывается в сексе. Оба варианта решения проблемы не вызывают одобрения социума. Вариант раз – разрыв, и ты вроде бы как проигравшая. Вариант два – проблемы с сексом один или оба решают за пределами этих отношений. Вариант три – они жили долго и счастливо – не бывает, из двух компонентов может осуществиться только «долго». Симфонии не будет. Что тебе делать? Мы опять предложим единственный вариант – решать самой. Если ты не принимаешь решений, ситуация урегулируется без учета твоих сексуальных и эмоциональных потребностей.

Но, прежде чем принимать решения, проясни для себя причину.

1. У тебя никогда не было сексуально удовлетворительных отношений. Скорее всего, проблема в тебе. Или это ошибка выбора мужчины – и тогда нужно смотреть, как и для чего ты выбираешь безнадежных скрипачей. Или проблема в том, что что-то связанное с сексом под глубочайшим запретом.

2. У тебя отношения, в которых секс не доставил тебе радости, но ты все пытаешься и пытаешься нормализовать ситуацию, сохраняя отношения с этим мужчиной. Зачем? Кому и что ты доказываешь? Убеждаешь себя в том, что ты женщина и расшевелишь даже гея, или его – в том, что станешь ему лучшей женщиной на свете? Если вы еще не связаны орущим младенцем, лучше все завершить. Ну и в принципе двух-трех попыток достаточно для того, чтобы понять, какие у пары сексуальные перспективы.

3. У вас было все хорошо, а потом вдруг разрушилось. Скорее всего, кто-то из вас либо в кризисе или депрессии, либо болен, либо потерял доверие к другому. Вот тут можно что-то поправить. Но вернуть все как было, если потеряно доверие, будет невозможно. Можно передоговориться заново, и изменившиеся отношения вполне могут быть более счастливыми, чем вначале, если оба в этом заинтересованы. Если заинтересован один, ничего не получится.

Тема секса сложная, больная, табуированная. Часто некому задать вопрос: «А что мне со всеми этими проблемами делать и можно ли сделать что-то вообще?» С чем-то ты можешь справиться сама, с какими-то вещами совершенно точно нужно будет идти к психотерапевту или сексологу, которые тоже совершенно обычные люди. Поэтому, когда женщина приносит терапевту-женщине историю про сексуальное насилие, реакцией последней иногда бывает гнев, жалость или испуг. Эти эмоции не имеют к клиентке никакого отношения. Та, к кому ты пришла, ответила своей травмой на что-то из твоего рассказа.

Чем больше личный отклик терапевта, тем больше погрешности в работе. Это как с хирургами. Когда врач эмоционирует и плачет вместе с клиентом над его перитонитом, слезы падают в открытую рану. Поэтому если у тебя спокойный, отстраненный психотерапевт, который выдерживает все твои истории – тяжелые, не очень тяжелые, катастрофичные для многих – это лучше, чем кудахтающая квочка-мамочка, утирающая твои слезы. Если тебе что-то не подошло, просто ищи другого специалиста. Понять, кто из них может работать с темой секса, тоже просто – по реакциям. Те, кто не смущается, не отводит глаза, не уходит в сугубо медицинскую терминологию, не сбегают от слова оргазм в тему важности семейных отношений – они могут. Если специалист, краснея, перешел на латынь, лучше рассказывать ему истории о том, как ты до сих пор переживаешь из-за того, что в детстве прищемила коту хвост дверью.

А теперь про насилие

Австралия дает порядка 25 % женщин, которые прошли через насилие, Америка – примерно столько же. Если мы говорим про семейное насилие либо семейную сексуальную эксплуатацию, то можно значительно увеличивать количество этих эпизодов, потому что все молчат. Происходящее в семье драматичнее и сложнее, чем попытки изнасилования в подъезде или лифте. Оно обрушивает доверие и ощущение безопасности – те, кто подразумевается как опора и защита, нарушают все границы и ломают душу.

У тех, кто прошел через насилие или инцесты, возникают стыд и чувство вины, с которыми часто не получается справиться. Им кажется, что это произошло только с ними, и никогда ни с кем этого больше не происходило. Они носят в себе эту тему годами, не рискуя проговорить ее даже с очень близкими людьми.

Мы не можем говорить, что это норма, только потому что так бывает. Мы не воспринимаем это как норму сейчас, хотя 300 лет тому назад избитые и изнасилованные женщины и дети – обычная ситуация. Везде шли войны, везде возникали имущественные права одних людей по отношению к другим. И то, что для нас сейчас не является нормой, вполне возможно, какое-то время назад ею было. И поскольку сотни лет это не прекращается и даже закреплено в мифах, можно говорить о тенденции. Эти ситуации воспроизводятся и поддерживаются.

Если говорить о социальном портрете насильника, то последние не обязательно являются представителями маргинальных слоев населения. Семьи благополучные точно так же не избегают сексуальной эксплуатации. Но если в семье неблагополучной у ребенка есть моральное право прибежать к соседям и сказать, что «папка напился, мамку избивает, с меня платье сорвал», то в семье благополучной, интеллигентной у девочки нет такой возможности.

Отношения насильника и жертвы – не сексуальные отношения, это всегда отношения властные. «Я стремлюсь иметь власть над тобой, потому что кто-то когда-то имел такую же власть надо мной, и я был беспомощен. Сейчас я учусь у тебя, что я мог тогда сделать и как с этим справиться». Насильник учится выживать у жертвы. Он просит ее показать, как это делать. А жертва учится у насильника настаивать на своем и применять силу.

Если у тебя повторяющиеся ситуации с изнасилованиями, метасообщение, которое несет действительность, звучит как «научись наконец применять свою силу». Научись, наконец, откидывать в сторону социальные нормы, которые в тебя впихнули. Научись, наконец, отбиваться, скандалить, говорить «нет». И как только внутри себя ты скажешь: «Все, со мной больше никогда этого не будет» – и это спокойное внутреннее «все» – вот тогда и закончится эта история. Ведь ты разрешишь себе применять силу по отношению к тому, кто применяет ее к тебе. Те, кто сопротивлялся, выходят из ситуаций насилия с меньшими психологическими ранами, чем те, кто окаменел.

Теперь про отношение социума к сексуальной эксплуатации детей. Если говорить об истоках психоанализа, Фрейд вообще считал, что маленькие девочки склонны соблазнять мужчин. Оставим в стороне вопрос о наивности взрослых, каким-то образом соблазненных младеницами, и снова посмотрим на истоки проблемы. Есть периоды проявления естественного сексуального интереса у детей. Это возраст около трех лет, когда они начинают изучать тела друг друга, затем возраст подростковый, когда начинают играть гормоны и появляется сексуальное возбуждение. Но общество считает, что дети – бестелесные ангелы и сексуальности у них нет. Она есть, если в том числе понимать под сексуальностью способность тела давать отклик. Как перекосы патриархата отражаются на женщинах, которые прошли через сексуальную эксплуатацию в детстве? Вот то, что они всегда говорят: «Мне стыдно, я чувствую себя грязной, виноватой, потому что мне тогда было приятно, я испытывала сексуальное возбуждение». И им никто не объяснил, что это был отклик тела, обладающего всеми необходимыми рецепторами, которые будут реагировать, хочет того их обладательница или нет. Если вы, например, начнете трепать за щечки младенца, целовать его, гладить. У него проявится яркое физическое возбуждение – глаза загорятся, ручки-ножки задрыгаются, он расплывется в улыбке. Это открытый отклик на физические прикосновения. Вот точно такой же отклик выдает маленькая девочка, которую мужчины использовали как полноценный сексуальный объект.

Получать удовольствие от прикосновения нормально. Зоны гениталий в большей степени, чем другие органы, наполнены нервными окончаниями. Поэтому они будут испытывать более интенсивные ощущения в сравнении с поглаживанием по руке. Женщина никак, никоим образом, ни разу не виновата в том, что ее тело выдало такой отклик. У нее нормальное тело, и стыдиться его абсолютно нечего.

О природных сексуальных настройках

И как бы ни была жестока ситуация из прошлого, она закончилась. Женщине природа сделала большой подарок – остро чувствующее тело, и чтобы решить большую часть своих проблем, нужно дать ему разрешение чувствовать снова. Потому что там и тогда не ты решала, кто и как будет к тебе прикасаться. Решали за тебя. У тебя не было возможности миновать эту ситуацию. И этот опыт не сделал тебя ни грязной, ни отверженной. Здесь и сейчас ты решаешь, кто будет твоим скрипачом и какие мелодии будут вами сыграны. Потому что секс величественен и духовен гораздо больше, чем мы об этом знаем. Женщине не зря сотнями лет запрещали открытое сексуальное желание и открытое сексуальное наслаждение. Глубины, в которые она способна нырнуть во время оргазмов, и силы, к которым она может там осознанно прикоснуться, похоже доступны только женщинам. Мужчины скорее всего туда не вхожи, а если и вхожи, то мы о таких не знаем. Мы опасны, когда прикасаемся к этим силам, и не всегда можем с ними управиться. Поэтому ну их к черту этих диких ведьм, чьи тела сводят в дугу оргазмы, запретить от греха: мало ли чего они там нароют и притащат наружу, и с чем потом не справятся мужчины.

Но там, где тело берет власть, происходит мистика. Способность женщины отпустить себя в оргазме и нырнуть за пределы разума поистине феноменальна. В темной стороне женской сексуальности огромные скрытые резервы, знания о которых, похоже, утеряны. И здесь женщина встречается со своим первым врагом – страхом. На пороге прохода на другую сторону возникают страх разрушения личности и страх смерти. Это действительно мощный заслон. И мы отшатываемся, потому что главный ресурс страха – неизвестность. Женщина, способная шагнуть в неведомое, оказывается вне координат, вне знания о происходящем, без ориентиров и сопровождения. Если ей здорово повезет, ее проведет туда мужчина, который уже был кому-то проводником. Но и он останется стоять на пороге и не шагнет дальше. Там темнота и пульсирует сила. И нет ничего человеческого. Нам нечего тебе об этом рассказать. Для этого попросту нет слов в языке. Мужчина может провести женщину по краю пропасти, но в пропасть ей придется шагать одной.

Три составляющие секса: нежность, близость, агрессивность. Ключевое – плавность перехода от одного к другому. Если что-то сбоит, что с тобой? Ты потеряла одну из составляющих или тебе не хватает плавности переключения? Или близости как возможности открыться? Не можешь принять другого на своей территории, не чувствуя себя захваченной и поглощенной?

На каком этапе происходит сбой? Этапов пять:

1. Сексуальный интерес – до желания и до возбуждения.

2. Сексуальное желание.

3. Возбуждение и генитальный отклик.

4. Плато и оргазм.

5. Разрешение – возвращение органов в исходное состояние.

6. Рефрактерный период – пауза, когда мы ничего не хотим и не можем в перерыве между сексуальными эпизодами.

7. Психическая переработка – когда мы оцениваем произошедшее.

Как выглядит твоя динамика? Тебе не хватает возбуждения, или ты слишком сильно тормозишь себя? Если первое, знаешь ли ты, что тебя возбуждает, а если знаешь, почему отодвинула от себя подальше? Если не знаешь, почему до сих пор не рискнула узнать? Что под запретом и включает педаль тормоза? Кто и когда тебе это запретил? Почему ты в это поверила?

Если есть проблема с сексом, дело не в сексе. Разберись с ключевой проблемой, и будет открыта дверь, ведущая в глубину и благодать. Туда можно попасть с помощью секса и непрерывной молитвы. Да. Именно так. Два таких разных пути к одному первоисточнику. Чистоты и честности в сексе намного больше, чем во многом другом. Если, конечно, речь именно о сексе, а не о театре сексуальности, выстроенном вокруг него. Имеет смысл попробовать и тот, и другой путь, чтобы столкнуться с величием сил, которые не может охватить человеческий разум.

Нам не нужно выбирать между женственностью и силой, потому что и то и другое присуще нам от природы. Мы – существа, умеющие создавать жизни, не понимая, как именно их создаем. Мы не можем быть слабыми – жизнь должна быть создана. Мы не можем не быть женственными, потому что жизнь создает женщина.

Нам изначально дано гораздо больше. Это «больше» не значит, что мы чем-то лучше мужчин. Это значит, что мы просто другие. Этот мир не может существовать ни без мужского, ни без женского, потому что продолжение жизни – наше совместное творчество. Оно невозможно в своей полноте без абсолютной открытости и абсолютного доверия друг другу. И так же, как мы творим собой другие жизни, мы творим жизнь вокруг себя, когда мы в порядке и скрипачи умеют играть на наших струнах. Когда мы в порядке, всем вокруг становится лучше.

Мы – те существа, которые создают что-то новое не войной, не насилием и разрушением, не отбирая у кого-то что-то важное, а находя это важное глубоко внутри себя и давая ему прорасти и появиться на свет. Точно так же, как наши тела выращивают внутри всех тех, кто появится на свет, и продолжит течение жизни. Мы – сама жизнь. Она течет через нас. Течение жизни – это Либидо. Туда, откуда уходит Либидо, приходит Мортидо^[10], и мы каменеем. Но то, что живет внутри нас, способно пробить любой камень, как одуванчик, вспарывающий асфальт, и снова стать живым и чувствовать.

Мы не можем быть слабыми – жизнь должна быть создана.

Мы не можем не быть чувственными, потому что мы женщины.

Мы не можем не быть женственными, потому что жизнь создает женщина.

Глава 7. Исчерпанная роль

Что будет, если под грудой отыгранных ролей ты попытаешься найти себя?

Шагнешь в неизвестность.

Рано или поздно мы обнаруживаем, что живем не свою жизнь. Иногда у нас есть время многое поменять, иногда его уже не остается. Все те годы, что мы играли свои роли, жизнь задавала нам вопросы.

Ответь в двух словах на каждый из них:

Как ты оказалась в том месте, где находишься сейчас?

Было ли это твоим обдуманным выбором?

Понравилось ли тебе твое путешествие?

Какие люди (семья, социальное окружение) сформировали твою реальность?

Были ли они тебе поддержкой или ограничением?

Какие религии повлияли на твою реальность?

Какие события изменили твое движение?

Чьей жизнью ты жила все это время?

Кто или что было центром твоей вселенной?

В чем ты разочарована?

Что не смогла пережить?

Какие надежды потеряла?

Что было твоей опорой в сложные времена?

Пришлось ли тебе что-то скрывать от других и от себя?

Что именно ты скрывала?

Что произойдет, если это откроется?

Если твоя жизнь – сценарий, кто сценарист?

Кто главный герой?

Кто зрители?

Для чего были написаны сценарий и твоя роль в нем?

Чем пришлось пожертвовать во имя роли?

Была ли эта жертва значимой?

Что ты получила взамен своей жертвы?

Довольна ли ты полученным?

Знаешь ли, что будешь делать дальше?

Почему или для чего ты читаешь эту книгу именно в этот момент своей жизни?

Что ты открыла для себя, дочитав до этой главы?

Что не смогла принять?

Что вызвало возмущение?

Какой из вопросов вызвал самый сильный эмоциональный отклик?

За самыми сильными эмоциями обычно лежат ключи к тому, что должно быть изменено. Возьми красный маркер и пройдись с ним по тексту книги, отмечая все, на что ты среагировала. А потом прочитай от начала до конца только красный текст. Возможно ты поймешь что-то еще, и ключ уже готов упасть в твою ладонь.

Значительную часть жизни мы учимся тому, как жить в социуме, соблюдая его правила. Без этого знания невозможна социальная успешность. Сначала правила дорожного движения, потом – за руль.

К моменту, когда мы разберемся с правилами, часть их станет нас жестко ограничивать, а другая часть уже устареет – и придет время их менять. У одних правила жизни и роли прилипнут навсегда, другие начнут нащупывать собственные и отдирать с мясом прилипшие к коже. У вторых есть шансы, но нет гарантий прийти к себе.

Любое движение к себе будет оплачено кризисом. Жизнь по своим правилам – угрозой одиночества и отвержения. Выход из созависимости – болью разрыва и временной потерей ориентиров. Прежде чем решиться на шаг в неизвестность, мы в последний раз играем привычные роли. Наши маски пытаются спасти мир, которого уже нет. В каждом акте этой пьесы что-то рушится и разлетается осколками. Собрать осколки масок невозможно. Приходится узнать, каков ты сам.

Невозможно прийти к себе, не выходя из ролей. Невозможно начать жить по своим правилам без того, чтобы на какой-то период времени не оказаться в ситуации полной потери ориентиров. Мы отвергли старые сценарии и правила, и ждем, когда появятся новые, но ждать нечего – их придется создавать самостоятельно, на свой страх и риск. Помощи не будет. Нужно быть готовой столкнуться с растерянностью и собственной неготовностью двигаться в темноте наощупь без каких-либо гарантий. На какой-то период времени главными спутниками станут страх и боль. Это время закончится. Как долго оно продлится не скажет никто, и ты тоже не будешь этого знать.

Мы не можем сохранить себя неизменными, и не можем сохранить неизменной свою жизнь. Все живое неизбежно меняется. Пока мы медлим на берегу, не входя в темные воды, все равно несем потери – промедление оплачено временем, силами, жизнью. Других вариантов нет. Если пришло время перемен, лучше зажмуриться и шагнуть ему навстречу, чем медлить на берегу. Что бы мы ни выбрали – год за годом стоять на суше или шагнуть в темные воды – нас неизбежно ждут кризисы.

Мы меняемся. И как только старое «я» перестает нам соответствовать, начинаем новую дорогу. Каждая новая дорога – болезненный отказ от чего-то отжившего. Шагая по камням и горячему песку, мы оставляем за спиной пустоту и разделенность. Мы идем к своей целостности. Мы идем. И меняются нити наших судеб. Узоры наших жизней сплетаем мы.

Пока ты стоишь на месте, твоя отвергнутая сущность продолжает смотреть на тебя из бездны и ждать. Ждать, когда ты решишься и сделаешь шаг.

Глава 8. Женские кризисы. Утраченные иллюзии

Итак, чьей жизнью мы жили все это время?

Откуда ощущение, словно что-то не так, хотя вроде бы все хорошо? Почему мы начинаем чувствовать себя обманутыми, будто сценарий нашей жизни был написан без обсуждения с нами? Роли, доставшиеся по сценарию, сыграны, и обратно уже не отыграть. Но все громче звучат голоса наших душ, и все меньше мы можем сопротивляться их зову. Однажды жизнь заставляет нас принять решение – оставить все как есть или оставить все и попытаться начать вторую, свою жизнь – ту, о которой тоскует душа. В этот момент мы стоим перед путевым камнем, выбирая направление – к себе, в попытках дойти до глубинной сути, или подальше от себя, запихав поглубже в карман сценарий сорок пятого сезона сериала, в котором играем знакомую роль. Если медлим с выбором пути, жизнь решит эту дилемму за нас – мы будем оставлены, уволены, обанкрочены, больны, разочарованы, уничтожены. Так много способов, которыми мир сообщает, что шаг неизбежен, и, когда мы не принимаем решение сами, то приходится следовать путями, которые нам предложат обстоятельства. Мы не сделали выбор. Значит выбор сделает нас.

Решившись сделать шаг, мы никогда не узнаем, верным ли было решение. Мы не можем предугадать, что все сложится хорошо. Но можем быть уверены лишь в том, что не уйдем от путевого камня без потерь. Что-то будет принесено в жертву. Семья, работа, любовь, привычная жизнь или мы сами в своей глубинной сути. Чего-то из этого больше не будет. Это больно.

Бывают такие времена, когда из-под ног уходит земля, теряется опора. Иногда у нас хватает сил только на то, чтобы просыпаться утром и думать: «Боже мой, боже мой, снова утро, нужно как-то собраться и прожить еще один день». И никто никогда не скажет, как было бы, если бы у путевого камня мы шагнули в другую сторону.

А потом приходит середина жизни. Когда она приходит, остро чувствуешь, что многое уже не случится, что-то важное было потеряно, а другое важное уже не успеть. Что будет во второй половине жизни? А что, если дальше тишина? Что если дальше одиночество? Будет ли у меня работа через год и через десять лет? Что если я больше ничего не достигну? Хватит ли сбережений, если что? Мне сорок пять, я ушла из дома, будет ли у меня снова свой дом? Как выживет семья, если со мной что-то случится? На что я буду жить, если останусь без мужа? Как это, когда дети уходят из дома?

Если вы еще не ввалились в кризис середины жизни, – поздравляем. Готовьте компас. Вас ждет путевой камень. Вам придется принимать решение. Если застынете в нерешительности, выбор пути будет сделан без вас. От камня ведут три дороги, одна из них – дорога нерешительности. У нее самая высокая цена.

Первая половина жизни – время удовлетворения амбиций: карьерных, финансовых, супружеских, родительских, сексуальных, властных, творческих. Во второй половине есть другие задачи. Но сначала будет мятеж души. Если тебе 30, стоит заранее узнать, чем накроет в 35–45, и подстелить соломки.

Тебе не удастся прожить вторую половину жизни, придерживаясь программы первой половины. Когда раскол между безопасностью и риском становится невыносимо болезненным, от него невозможно отмахнуться. И тогда мы понемногу начинаем открываться для других возможностей.

Сорок плюс – возраст, который Холлис^[11] назвал перевалом середины пути. Это период серьезных кризисов, горьких осознаний, последних попыток изменить жизнь. Возраст мятежа души.

В середине жизни мы оказываемся сбившимися с пути в темном лесу. Навигаторов нет. Здравствуй, кризис среднего возраста. Нам страшно. У нас есть предсказуемый мир, мы играем знакомые роли, и вдруг в нашу жизнь начинают проситься перемены. Все, что было до, нам известно и понятно, что станет после, не знает никто, но внутри нарастает осознание, что это – последняя возможность выбрать собственный путь. Иногда у нас хватает мужества его выбрать. Иногда двигаться вперед заставляет отчаяние – мы бежим от обломков своих жизней через темный лес. Иногда мы застываем у этих обломков, не выбирая ничего, в безумном упрямстве – я не приму перемен, пусть все снова станет так, как было. Не принимать решений и не делать выборов – тоже выбор.

Дальше, ближе к пятидесяти, течения наших жизней расходятся на два рукава – одни приходят к себе, своим глубинным смыслам, новым интересам, новой работе, новым жизням. Потом к ним придет мудрость. Другие сокрушаются о прошлом, ненавидят бывших мужей, негодуют на работодателей, которым не нужны люди 45+, винят детей, ради которых жили. После сорока пяти – сорока восьми они начинают доживать.

Можно ли все изменить в 45+? Иногда можно, иногда нет. Но определенно, это время последних попыток начать другое. Дальше уже не будет ни сил, ни времени на разгон. Кризис среднего возраста – один из самых тяжелых, но он не единственный. Их много. И это дороги одиночества. Мы никому не можем делегировать пройти кризис вместо нас.

Что мы теряем, оставаясь один на один с кризисом?

Веру в справедливость мира, в единственный вариант сценария и – как следствие – веру в себя. Но если знать, как развиваются кризисы, проходить их становится легче.

Кризисы неизбежны. Страх перед переменами неизбежен. Попытка избежать их ни к чему не приводит – меняется даже мертвое. Желание предсказуемости и гарантий – нормальное состояние нормального человека. Гарантии нам дает только смерть. Это единственная неуклонно исполняемая миллионами лет гарантия для рожденных. Пока мы живы, нас ждут кризисы.

Кризис – слом ценностной платформы человека, его представлений о мире, понимания себя, отношения к себе. На какой-то период времени человек остается в одиночестве, сам с собой, без опоры. Начинается страшная сказка, в которой есть живая и мертвая вода. Сначала мертвая. Сначала что-то разрушится, потом наступит безвременье, и только потом придет время живой воды и нового знания.

Нам придется признать, принять и оплакать что-то важное.

Я признаю, что моя мама никогда не любила меня так, как я хотела. И я отказываюсь от своей неисполнимой детской мечты. После того, как я выдержала это знание и эту потерю, могу встретиться душой с настоящей мамой и получить от нее то, что она могла дать.

Я признаю, что моя управленческая карьера разрушена. Я отказываюсь от надежды на то, что восстановлюсь в прежнем социальном и финансовом статусе. Я начинаю смотреть в сторону того, что хотела, но не смогла реализовать, пока упорно карабкалась наверх.

Я признаю, что я талантливая художница, и отказываюсь от необходимости сидеть серой мышкой и надеяться на то, что вдруг когда-нибудь кто-нибудь случайно меня заметит. Я выхожу из тени и заявляю о себе.

Когда мы знаем, что кризис потребует отказов и признаний, то сокращаем время его прохождения.

От чего мы отказываемся, когда приходит кризис?

От старых представлений о себе и своих возможностях.

От представлений о своем месте в мире.

От представлений о мироустройстве, правилах жизни и своих убеждений.

От представлений о близких людях.

Вот 4 ключевых отказа, которые, как правило, и становятся кризисной точкой и причиной для слома. Если мы отказались отказаться, не придет то, чему пора проявиться. Потеря – полбеды. Необходимость притащить в свою жизнь что-то новое – вот где беда. Мы хотим, чтобы все было понятно. Но кризис закручивает вокруг нас торнадо. Все бушует, а ты стоишь в центре бури и наблюдаешь, как мимо проносятся по воздуху коровы, крыши домов и красные башмачки Элли. По каким правилам жить, когда буря снесла твой внутренний Канзас? Как соотноситься с самой собой? Как взаимодействовать с близкими? Что делать в старом окружении, когда ты изменилась? Остается провожать ошалевшими глазами парящих коров и красные башмачки.

Из хороших новостей: ни одна из нас кризиса не избежит, но бояться нечего, самое страшное с нами уже произошло – мы родились. Это похоже было сложнее, чем кризис, но по счастью мы этого не помним.

Из хороших новостей: кризисы заканчиваются, и мы их уже не раз переживали. Первый кризис случился у всех нас в 3 года, когда мы попытались заявить родителям о самостоятельности и отправились в угол. Если мы пережили эту суровую несправедливость, переживем и следующую. Хотелось бы, чтобы их было поменьше, и они были пореже, но похоже, что наши души периодически накрывает такая вот внесезонная линька – сбросили одно, нарастили другое.

Когда приходит время сбрасывать кожу, нас накрывает нечеловеческий страх. Если во мне что-то поменяется, это буду уже не я. Да, это будешь во многом не ты. Ты будешь другим человеком. Не исключено, что ты себе понравишься больше. Не факт, что ты понравишься в новом качестве своему окружению. Тогда либо разрыв, либо война за право быть собой.

Синусоида кризиса

Проще всего разобраться со сценарием кризиса по схеме. Примерно так они разворачиваются. Когда становятся понятны законы этой синусоиды, мы можем хотя бы как-то, но навигировать свое движение, уворачиваясь от пролетающих коров и красных башмачков. Возможно, сами того не желая, мы окажемся там, куда стремились, именно благодаря кризису. Если бы у Элли была прямая дорога в Изумрудный город, вряд ли бы ей пришлось так долго бродить кривыми.

У нас есть выбор – управляемый или неуправляемый перелом. Управляемый перелом уменьшает время протекания кризиса и не дает нам истощиться и застрять. Неуправляемый тоже рано или поздно закончится. Поздно значит через несколько лет. Рано – в лучшем случае года через два. У психики есть инерция, это сложная система. Как все системы она будет стремиться сохранять равновесие, поэтому синусоиды кризисов не могут развернуться за недели и месяцы. Сначала психика начнет яростно сопротивляться переменам. На это уйдет время. Если повезет, синусоида развернется за полтора года. Если не повезет, никто не знает, когда это закончится. Психотерапия кризисов нужна, чтобы уменьшить вертикаль падения ресурса и укоротить горизонталь времени. Это не значит, что она избавит от необходимости падать в яму и набирать обороты, чтобы из нее выскочить. Без ямы никак.

Этапы кризиса

Сначала все хорошо, ровно и гладко. Потом воздух начинает звенеть и вибрировать, появляется напряжение и перед нами возникают три варианта начала кризиса:

• что-то произошло и рухнули небеса;

• появилась терзающая мысль, не посмотреть ли мне вот в ту сторону, куда меня давно манило;

• началась тревожность, раздражительность, тоска о непонятном: то ли в прорубь, то ли замуж, то ли брюссельской капустки поесть.

В этот момент мы сталкиваемся с силой, которая изнутри крушит всю жизнь вокруг нас. Синусоида пошла вниз. Падение будет связано с разрушением картины мира:

• я думала, все люди хорошие, а оказалось, что это не так;

• я думала, все люди подлецы, но в сложный период обо мне заботится столько людей, что картина мира рушится;

• я поняла, что кроме моей собаки мне в доме никто не рад, на следующий день я собрала вещи и ушла.

Что-то сдвинется и начнет меняться во внешнем мире. Изменения нам не понравятся.

Ошибка на этом этапе – отмахнуться от предвестников кризиса. Если ты это сделаешь, вместо скольжения вниз на ледянке можешь получить вертикальное падение.

Дальше будет самый тяжелый период. Стагнация, отчаяние, шаг в бездну, полосы неудач, ночь жизни, умирание отжившего. Ужас разделенности и смерти. Ужас познания. Умирают привитые программы и баги бортового компьютера, матрицы семейных и коллективных ценностей.

Погружение на дно будет продолжаться, пока ты не признаешь определенные факты и не откажешься от чего-нибудь. Чего будут касаться эти факты, в какой момент ты их осознаешь, каким именно образом, никто сказать не может. Держать голову над водой не имеет смысла. Выход из кризиса возможен только через падение на эмоциональное дно. Пока ты барахтаешься на поверхности, до него не дотянуться. Время прохождения кризиса растянется, а дна все равно не избежать. Когда идет волна, нужно под нее нырять, иначе гибель. На дне хранятся твои ключи и сокровища. Ты до них дотянешься. Происходящее нужно пересидеть, перетерпеть, пережить.

У тебя должен быть человек или группа людей, которые могут выслушать без советов и не используют сказанное против тебя самой. Иногда тебе будет необходимо погреться возле кого-то. Пусть у тебя будет человек-печка, выступающий на какое-то время в качестве эмоциональной и моральной поддержки.

Ошибка этого этапа – вцепиться в то, что завершается. Если ты это сделаешь, горизонталь синусоиды удлинится. Силы закончатся раньше, чем ты ляжешь на глубину.

Когда ты опустишься на дно, случится инсайт. Придет понимание того, что было сутью кризиса.

«Я что-то поняла» наступает как большое облегчение: я лезла, лезла, лезла на гору и наконец-то забралась. Там с меня сняли рюкзак, и стало легко. «Как же я не понимала этого раньше? Это же так просто. Вот оно было у меня перед носом, но я не видела, не хотела знать». Это легкий вариант. Тяжелый – глубокое горе от расставания с уходящим. Будет много слез, но и за ними придет облегчение.

Либо так, либо эдак, но маркером того, что ты дотянулась до дна будут эмоции, в которые включится тело. Ознобом, мурашками, внезапно возникшей легкостью, или обессиленностью после слез.

Важное на этом этапе – инсайты не приходят с помощью напряженного поиска решения. Если ты сжалась в комок и стучишься лбом в стены, наращивая усилия, это самое плохое, что можно сделать. Чем больше суеты, тем хуже результат. Не надо барахтаться в воде с бешенными глазами. Ложись на спину, плыви по течению, смотри в небо, слушай мир. Чем больше расслабишься, тем легче найдешь ключ к происходящему. Отпусти разум, не дай ему свалиться в страх и истерику.

А потом наступит переосмысление и поиск новой дороги.

На старом пожарище поднимется стремящаяся к солнцу поросль. Но возникнет другая сложность. Старая картина мира, старые правила игры, старые представления о себе уже упали в пропасть за твоей спиной, но ничего нового еще, появилось. Чем глубже был кризис, тем сильнее растерянность. Она тоже пройдет. Нужно время, чтобы новое нашло место в тебе, и вы привыкли друг к другу. Тебя выбросит в иное мироощущение – и оно будет лучше, чем до кризиса.

Доступ к некоторым частям своей личности мы получаем только благодаря переломным моментам. Получив доступ, мы становимся более цельными. Это время достижения единства, равновесия, присвоения способности сметь. Уверенного действия. Отделения главного от ненужного. Понимания простых и вечных вещей. Спокойствия, рассудительности, творчества, тихой и трепетной любви.

И в этот момент вся система, вся среда, существовавшая вокруг тебя, поднимется возмущением. Мы привыкли видеть белого ангела, а тут к нам явился черт с рогами. Мы привыкли видеть стальную деву, раздающую направо и налево оплеухи, а она сложила оружие и заявила, что больше не будет за все отвечать. Никто не будет этому рад. Совершенно точно никто не будет этому рад. И если вдруг после кризиса ты решишь кардинально изменить свою жизнь: сменить профессию или работу, уйти из семьи, завести семью, завести детей – бо́льшая часть людей не поддержит тебя. Потому что ты изменяешь и их системы тоже. А они будут этим изменениям сопротивляться.

Ошибка выхода из кризиса – не надо выливать на свое окружение ушат неожиданных для них перемен. Пожалей людей, вдруг у них дома котики не кормлены. Чем тверже твоя внутренняя позиция, спокойнее и увереннее ее предъявление вовне, тем мягче пройдет привыкание к тебе другой. Но будь готова к тому, что какие-то отношения рассыплются.

Резюмируем

Что делать, чтобы кризис прошел легче, и ты могла проскочить его плюс-минус быстрее.

1. Смотреть туда, куда категорически не хочется смотреть. Туда, где звучат слова «я никогда так не буду делать». Туда, где возникают горе, раздражение, ярость, протест, отрицание, желание представить всем красивую картинку, и в первую очередь подсунуть эту картинку себе.

2. Не поддаваться советам отвлечься и развеяться. Чем быстрее ты на дно нырнешь, тем быстрее вынырнешь.

3. Беречь ресурсы. Пока степень усталости не наступила такая, что вся энергия будет бросаться на поддержание тела, нужно заниматься собой и своим здоровьем.

4. Идти внутрь тяжелых эмоций и анализировать, анализировать, анализировать причину этих эмоций, образ себя и мира, которые ты отчаянно хочешь сохранить. Зачастую именно с этим придется расстаться.

5. Опускаясь на дно, держать глаза и уши открытыми, сохранять равновесие. Ты идешь по канату над пропастью. Если начнешь суетиться, с высокой степенью вероятности навернешься. Если эмоционально застынешь, то будешь похожа на канатоходца, который встал жестко и пытается, не балансируя, продвигаться вперед.

6. Просить о помощи и уметь принимать поддержку. Тебе не нужны жалость и сострадание «бедненькая моя девочка, как все трагично». Но тебе может понадобиться утешение. Чем отличается жалость от утешения? Жалость – это «со мной все в порядке, а ты жалкий», она отнимает у находящегося в кризисе человека ресурс. А утешение – это «я вижу, что тебе плохо, оставляю за тобой право плакать и выдерживаю твои слезы».

7. Искать в этом свинстве кусок ветчины. Он есть, но, если ты склонна себя жалеть и видеть в кризисе катастрофу, можешь его проворонить.

8. Если кризис не твой, не путаться под ногами канатоходца, проходящего над его персональной пропастью. Ты не сможешь пройти путь за него или пронести над пропастью. Дай ему обретать устойчивость, не мешай входить в кризис, не становись матерью всех времен и народов.

Когда рядом с тобой человек, переживающий сложный период, все, что ему нужно в этот момент – чтобы его не срывали с каната. Не дестабилизируй его еще сильнее, обеспечь ему комфортную среду, эмоциональную поддержку и обозначь границы допустимого. Ты нужен, ты важен, я принимаю �

© Светлана Комарова, текст, 2020

© Елена Рисберг, текст, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Введение

О чем эта книга?

О том, что делать, когда мир оказался не таким, каким ты его себе представляла.

Да, мир не такой как нам рассказывали, особенно мир бизнеса. Правила, которые ты усвоила, похоже, относятся не к той игре, в которую здесь играют. Ты верила в win-win и столкнулась с тем, что твой «win» был опрокинут нежеланием второго договариваться. Ты думала, что продвигают лучших специалистов, но наверх забралась бездарность, а ты продолжаешь работать вечерами, забыв об отдыхе. Ты ждала, что тебя будут любить, если ты относишься к людям так, как хотела бы, чтобы они относились к тебе. Но вдруг поняла, что тебя попросту юзают. На тебя орут, или подставляют, а ты не можешь защитить себя. В этот момент накрывает болью. Ты не понимаешь, что это, как это, и почему это происходит с тобой, ведь ты хорошая.

Если ты узнала себя, то правильно выбрала книгу.

А пока поздравляем, ты ввалилась в кризис. Мы мало чем можем тебя утешить, но можем рассказать, почему это произошло именно с тобой и что делать, чтобы произошедшее «это» не повторялось.

Во-первых, кризисы и катастрофы неизбежны.

Во-вторых, для одних они становятся концом жизни, а для других – эпохой открытий и возвращения к себе.

Какой вариант тебе милее?

Наши кризисы никто не пройдет вместо нас. Мы никому не можем делегировать сопротивление среде. Попытка соблюдать правила, чтобы сделать жизнь предсказуемой и ровной, не делает эту самую жизнь ни ровной, ни предсказуемой, ни безопасной, ни уж тем более справедливой. Мы ищем любви и безусловного принятия. И не находим.

Справедливости нет.

Безопасности нет.

Гарантий нет.

Вечная любовь кончается смертью или разводом.

Нас бросают или бросаем мы.

Дети вырастают и уходят из дома.

Бывает, что они не рождаются вовсе.

Когда с этим встречаешься, понимаешь, что невозможно дальше играть роль «хорошей девочки» и делать вид, что все в порядке, а эти маленькие недоразумения скоро закончатся. Ибо в выдуманном мире розовых пони такого не бывает. В мире бизнеса плохо выживают пони. Как быть, когда по-старому не получается, но не знаешь, как по-новому?

Придется снять розовые очки и посмотреть на мир без них. То, что ты увидишь, сначала не понравится. Понимание сути вещей убивает волшебный флер наивности, но приносит ясность и добавляет красок жизни. После «сначала» наступит «потом», и вот оно-то и добавит тебе удовольствия быть собой, понимая правила недетских игр.

Путь становится видимым. На нем всегда есть кто-то, идущий впереди тебя. Если ты чувствуешь, что нужна старшая женщина, мудрая и опытная, которая сможет рассказать что происходит, значит эта книга оказалась в руках не случайно. Она, как старшая подруга, объяснит «так можно», «так бывает со многими», обнимет и утешит: «я знаю, как сейчас больно», – даст ключ к пониманию себя и происходящего, спокойно и с уважением расскажет, какие ошибки сделаны и как их избежать в будущем. Иногда нам нужно, чтобы кто-то сказал: «С тобой все в порядке, не бойся, иди дальше».

Эта книга – заметки и зарубки, которые мы оставляли, когда проходили свой путь. Она не о целях, которых непременно нужно достичь. Она том, что для тебя уже доступно, но пока неведомо.

Мы набили свои шишки, сплясали на граблях, прошли чертову тучу курсов и перелопатили горы литературы, чтобы понять, что с нами происходит. Что мы проходили? Потерю и обретение себя, осознание своего реального потенциала, умение принимать собственные несовершенства и ошибки, смелость открыто говорить о них, расставание с предписанными ролями и ужас перед решающим шагом в темноту.

Конечно, мы – каждая в свое время – сделали этот шаг.

И знаем, что ты тоже его сделаешь.

Потому что из этой темноты возвращаются живыми и здоровыми, нашедшими смысл и признание.

Те, кто не верит, с трудом сдерживая зависть и удивление, говорят: «Ведьма!»

Но в этом нет мистики.

Любовь к жизни – неотъемлемое право и свойство каждой из нас.

Любовь к себе – искусство, которому действительно стоит научиться.

Путь – то, что вернет нам нас настоящих.

Если ты ищешь семь простых правил «как стать счастливой»; если хочешь, чтобы все наладилось, а ты оставалась прежней «хорошей послушной девочкой», – заканчивай читать здесь. Не приманивай в свою жизнь перемены.

Перемены – дорога для бегущей с волками. Для той, кто не боится войти в туманный лес за ведьминым клубком и пойти по своей тропе. Мы не знаем, что ждет в густом тумане, и никто никогда не даст нам гарантии, что все закончится хорошо.

Боишься? Оставайся дома.

Но если ты не пойдешь в лес, с тобой так ничего и не случится.

Читаешь дальше? Бизнес-ведьмы приветствуют тебя.

Эта книга для тех, кто ведает, что творит.

Она о ночи жизни, и о том, что за ней следует утро.

О том, что реальность нелинейна.

О последствиях жизни по правилам.

О мужчинах, восхищенных сильными женщинами.

О мире, потерявшем женское начало.

О сидящих у очага и бегающих на сильных лапах по лесным тропам.

О том, почему домашним девочкам не даются власть, секс и деньги.

О дочерях.

О боли и внутренней пустоте.

О том, что мы крепче и ярче, чем сами о себе думаем.

О том, как выглядят взрослые бизнес-игры, в которые играют те самые секс, власть и деньги.

Спасибо, что доверяешь своей интуиции. Ты расстанешься с иллюзиями и страхами. Это больно, но взамен обретешь свободу и силу. Правил счастья нет. Есть согласие с собой и миром. За согласием приходит внутренняя целостность, нежность и доверие мужчинам. Ты обретешь спокойствие перед лицом неопределенности.

Если ты ждала подходящего времени или знака, чтобы изменить свою жизнь, – вот они.

Мы тебе рады.

Часть I. Кто я? Трагедия женского мира

Глава 1. От непорочного зачатия к феминизму

Затерянное в веках женское начало. От Лилит – к Еве, непорочному зачатию, кострам инквизиции, избирательному праву и феминизму. Мы потеряли доступ к подлинной женственности и отчаянно тоскуем об этом. «Я не чувствую себя женщиной», – одна из глубоко запрятанных женских драм. Если вы думаете, что это присуще только достигшим карьерных высот, то ошибаетесь: женщины, посвятившие жизни семьям, говорят о том же.

Что происходит?

Мы всю жизнь ищем свою идентичность и целостность. Интуитивно чувствуем, что в предложенных нам социумом месте и роли есть неполнота. В большинстве из нас, включая тех, кто пришел к Богу, живет внутренний раскол. Нам никто не в силах помочь. Единственное, что мы можем сделать, – разобраться в себе и в том, почему происходящее с нами происходит именно так. Кому и зачем мы «сдаем» себя, свои интересы, таланты, карьерные возможности.

Во имя чего мы это делаем?

Во имя женского предназначения?

В тоске о внутренней целостности?

Нужна ли нам и тому, во имя чего приносятся жертвы, жертвенность наших неисполненных жизней?

Какова цена вопроса для каждой из нас?

Как и зачем мир пришел к тому, что в нем из всех женских ипостасей остались одобряемыми только девственность, супружество, материнство и слабость? Когда и почему нам отказали в силе? Попробуйте на вкус словосочетания «женщина в силе» и «сильная женщина». Чувствуете разницу?

Когда общество в целом перестает чувствовать себя сильным, оно пытается всем указать «их место» и настоять на том, что природная сущность женщины – слабость. Чтобы хоть как-то оправдать существующее положение дел, придумывает категорию «слабый, еще слабее». Мы позже еще вернемся к этой ситуации.

Женщины-лидеры найдут в этой книге много ориентиров и подсказок. Женщины, избравшие путь слабости и зависимости, будут многим возмущены. Некоторые темы пойдут вразрез с общепринятыми представлениями. Но мы не хотим никого задеть. Не опрокидываем религиозные догмы. Не воюем с мужским миром. Мы размышляем. Если вы беспокоитесь о том, что ваши убеждения могут быть оспорены, отдайте эту книгу той, которая не боится сомневаться.

Первое, о чем следует напомнить: мы не равны. Все мы созданы с разным цветом глаз, разными телами, разной нервной системой. Да, у нас равные права, но разные возможности, в том числе предоставленные природой. Есть женщины – лидеры, и женщины – жертвенные страдалицы. То, что могут первые, никогда не будет доступно вторым. Чем раньше мы поймем, кто мы, тем проще выбрать направление, в какую сторону нам жить. Мы будем говорить о первых и для первых. Для вторых оставим легенды о всемогуществе позитивного мышления, религиозный фанатизм, тренинги о том, как выйти замуж за олигарха или удержать загулявшего мужа и много чего еще. Это обжитой мир. В какой-то из перечисленных уголков вы, наверняка, заглядывали, и, похоже, эта шкурка не пришлась вам впору. Женщины-лидеры так просто не выходят из игры. И если вы все еще ищете свое место в этом мире, значит, скорее всего, вы из них, даже если так о себе не думаете.

Зачастую, мы искренне верим, что знаем все о женском предназначении. Вдохновлять мужчин, рожать детей, создавать погоду в доме. Книги, женские тренинги, религиозные лидеры, мамы и бабушки – источники этого знания. Но кто и когда взял на себя миссию – рассказать всем женщинам, чему они предназначены?

Кто нас предназначил?

Кто приглядывает, верно ли мы исполняем назначенное?

И кто, наконец, спросит и поставит оценку за выученный или невыученный урок?

Бог? А если это Бог, то какой именно религии принадлежит? Ведь от его имени множество людей стремятся говорить, противореча друг другу?

Давайте заново внимательно рассмотрим убеждения относительно роли женщины в мире.

Начнем с момента, когда Бог создал женщину. Большинство из нас принадлежит к христианской, иудейской или мусульманской традиции. Даже тот, кто называет себя атеистом или агностиком, вырос в среде, подразумевающей наличие единого Бога, и это Бог авраамических религий. Иные боги создавали иные пространства и иных женщин. Но удивительным образом все мы, пришедшие в этот мир, – генетические потомки митохондриальной Евы. Спросить бы у нее, как выглядел Бог того мира, откуда пришла она? Трудился он в одиночку, или создание женщины было командной работой?

И чему ее предназначили, когда создавали?

Почему-то мы уверены, что все было совсем не так, как нам рассказывали. Еву звали Хавой, она пришла в христианский мир из иудаизма, и ушла в мусульманский, вернув себе прежнее имя – Хавва. О Хаве мы знаем пять тысяч лет, о Еве – две тысячи, о Хавве примерно полторы. Но даже пять тысяч лет очень маленький срок. Что-то о месте женского начала в мире должно было быть сказано и раньше.

Мы сейчас не будем давать оценок и утверждать, что верно, что нет. Кто мы, чтобы доказывать, что было так, а не иначе? Однако кому как не нам, женщинам, знать, как искажается информация, которую мы сообщили, например, в Фейсбуке? Вы написали одно, люди поняли другое, а комментируют третье – то, что в связи с вашим постом возникло в их головах, а вовсе не то, о чем писали вы. Теперь представьте, что ваш исходный пост утерян, а комментарии на комментарии продолжаются несколько тысяч лет. А вдруг первой записи и вовсе не было? Примерно с такой степенью достоверности до нас и дошла информация о сотворении мира. Поэтому мы будем излагать скорее гипотезы, чем факты, и задавать вопросы, в надежде, что ответы на них вы найдете сами. Наш ключевой вопрос – о месте женщины в этом мире, и о том, почему мы приходим к печальному: «Я не чувствую себя женщиной».

Как это – чувствовать себя женщиной?

Что думать?

На что опираться?

Как поступать?

Как реагировать?

Что делать с чужими реакциями?

Что про это говорят первоисточники?

Ну что, начнем с первой женщины?

Первой женщиной христианского мира, которую создал Бог, была не Ева. Первой была Лилит. Она не присутствует в канонических текстах. С ней сразу не задалось.

Бог создал первого человека, с симпатией посмотрел на пилотный проект и сказал: «Не хорошо, чтобы он был один». И создал Лилит. Из праха, как и Адама. Они были равны, но не договорились о партнерстве. С равными так случается. Или они принимают равенство, или один признает главенство другого. Шла ли у этой парочки речь об интимном или властном, когда они решали, кто будет «сверху», нам не узнать. Но Лилит так и не признала главенства Адама, сказав: «Я не буду снизу. Мы оба равны, потому что мы оба из праха». Лилит улетела. Адам пошел жаловаться Богу. Тот послал за ней трех ангелов. Они сообщили, что, если она не вернется, каждый день сто ее детей будут умирать. Лилит не вернулась. Ей самой пригрозили смертью. Она не вернулась и тогда.

Была ли эта история подчищена из канонических текстов – в них много чего было подчищено за века – или же она написана как пародия («Алфавит Бен-Сиры»[1] – источник информации о Лилит), мы тоже никогда не узнаем. Как и то, что же на самом деле произошло между мужчиной и женщиной. Что настолько важное для себя она защищала, что даже угроза собственной смерти и смерти детей ее не остановили. Лилит стала демонессой, парящей ночами над селениями, ворующей жизни детей и тревожащей благопристойных мужчин соитием с ней во сне. Чем благопристойнее мужчины и женщины, тем чаще их тревожат демоны, в том числе демоны влажных желаний. Но сейчас не об этом.

Во второй раз Адаму выдали женщину, сотворенную из его же ребра. Упс – с ней тоже не задалось. Она снова оказалась непокорной. Любопытство сгубило Еву, Адама и райскую жизнь. Когда явился разгневанный Бог, Адам ткнул пальцем в Еву и сказал, что он тут ни при чем: когда ему дали яблоко, оно уже было надкушено. Женщина стала воплощением греха, носителем зла, состоящей в связях с демоническими силами, существом вторичным по отношению к мужчине на две тысячи лет. Женскому началу оставили два одобряемых проявления – непорочная дева и мать. А все промежуточное между девством и материнством, в том числе процесс перехода из одного состояния в другое, провалилось в зону запретов. Процесс перехода зарегламентировали миссионерской позой, дай бог памяти, в восемнадцатом веке.

Мы с вами играем в игру, которой две тысячи лет. И не всегда понимаем правила: непорочная дева и великая мать – две любимые забавы хороших девочек. Они старательно пытаются преуспеть в том или другом, силясь быть неприступной цитаделью, демонстрируя безупречность своей работы или добиваясь, чтобы ее дети стали лучшими на свете. А плохие девочки шастают по «смежным территориям» под прикрытием Лилит, позволяя себе то, что хорошим запрещено, и тревожа мужские умы непристойностями в иных желанных женских ипостасях.

Чтобы мужчины не беспокоились лишний раз, нам тысячи лет предлагали носить платки и длинные одежды. Показать щиколотку во времена Пушкина было серьезным заявлением о намерениях и намеком о нарушении регламента в миссионерской позе. Показать колено всего сто лет назад значило окончательно испортить себе репутацию. Колени демонстрировали балеринки и проститутки – плюс-минус одно и то же. Но вы думаете времена не возвращаются? Как бы не так. В семидесятых годах XX века в Тегеране носили юбки, непозволительной для нынешнего офисного дресс-кода длины, а дикторы на телевидении не закрывали руки и шеи. Прошло всего сорок лет. Теперь обязательный для всех женщин Ирана дресс-код – чадра и хиджаб.

О чем это говорит?

О том, что мы не знаем, каким станет наш мир через 20–30 лет. Может быть, нас снова заставят покрыть головы, опустить глаза – совсем иначе, но пока непонятно как. Тот, в чьих руках окажутся власть, оружие и деньги, установит новые правила и поведенческие нормы. Сегодня норма – ходить в кино, триста лет назад – ходить на казни, завтра будет что-то еще. Нормы устанавливают сильные. Слабые их исполняют. Изменившийся мир вполне может вернуться в одно из предыдущих состояний или перевернуться в новорожденное иное. Шансы примерно равны. В средние века на кострах инквизиции горели ведьмы, в середине прошлого века фашистская Германия понесла на костры книги. Кто знает, когда и по какому поводу запылают новые костры.

Примерно пять тысяч лет мужской мир и мужской склад ума главенствовал и назначал женщине место в мире. Она не могла быть свободной и вольнодумной. Но тектонические плиты сдвинулись, все пришли в замешательство – однозначность ориентиров потеряна. Между непорочностью и материнством образовалось пространство. У женщин появились собственные деньги, и вдруг оказалось, что в постиндустриальном обществе они могут все то же, что и мужчины. А кое-что даже и лучше. Начали размываться прежние гендерные роли: мужчина – кормилец, женщина – хранительница очага. Растерялись все: и мужчины, и женщины. Женское предназначение – кухня, церковь, дети – оказалось оспорено женщинами. Необходимость брать на себя ответственность за свою жизнь сегодня тоже женщинами оспорена: мы хотим равных прав и не равной ответственности. Пусть мужчина возьмет на себя ответственность за все, а я ни за что, или за то, что мне нравится и не мешает. Мы пришли туда, куда раньше были вхожи только мужчины: в самостоятельность, карьеру, бизнес, финансовый успех. Мы конкурировали с мужчинами и не провалили этот конкурс. Мужчины сдали позиции. Социум разделился и схватился в битве, где на одной стороне – требования запретить аборты, покрыть головы и вернуться к покорности судьбе и мужу, на другой – призыв «пересесть с иглы мужского одобрения на мужское лицо», на третьей – успешный успех, и где-то посередине – живые женщины, попробовавшие одно, другое, третье, и сказавшие себе: «Я не знаю, кто я и куда иду».

В памяти социума нет образа множества женщин, играющих мужские роли, как нет модели брака с самодостаточной женщиной и модели взаимодействия равного мужчины с равной женщиной. Это новая для социума игра. Ее правила пишутся на наших глазах в течение последних 2–3 десятилетий, тестируются, отменяются и пишутся заново.

Мы живем в смутные времена (VUCA[2]), когда нет утвержденной ролевой модели ни для чего из происходящего. Меняется все. Мы падаем в будущее, как в бездну, не имея опоры под ногами. Все что нам остается – создавать мосты и опоры из своих верований, надежд и судеб. Мы рождаем новые правила игры. Рождение чего-то нового – очень женская история, не так ли? На этот раз нам придется родить самих себя. Новые ролевые и поведенческие модели.

Укладывая себя в прокрустово ложе правил мужского мира, мы разрушаемся и перестаем чувствовать. Изумляет то, что в мире бизнеса мы с мужчинами меняемся ролями – здесь ценятся мужчины, которые могут чувствовать (мы знаем, как это – чуять нужное время, предвидеть будущее, слышать неслышимое и видеть невидимое). Чуйка позволяет ее обладателю обходить конкурентов, принимая неожиданные решения. От женщин же в мире бизнеса ждут логики и холодного разума. Не смешно ли, так меняться предписанными ролями, когда дело касается денег и серьезных решений?

Прежние женские роли нам тесны и заставляют тосковать о неисполненном. Едва ли не каждая вторая может сказать о себе: «Я забыла, как это – быть женщиной». Похоже, все мы, каждая по-своему, нуждаемся в том, чтобы из глубин нашей женской сути вырос манифест новой женственности, который скажет «да» чувственности, женской силе, природной женской магии и умению тонко ощущать дыхание мира. Похоже, что нам и придется его писать. Кто бы ни говорил через нас – Лилит или Ева – обе были непокорны и нарушали правила.

В природе и социуме мужчины до сих пор физически доминируют. Это значит, что их роль – сформировать устои и правила и принудить окружающих к исполнению. Власть в природе всегда удерживается агрессией. Но во времена резких изменений окружающей среды, модель, идеально приспособленная к функционированию в прежних условиях, оказывается не эффективной. Эффективной станет та, что наиболее релевантна новой среде.

Когда-то же вымерли динозавры! Климат изменился, и таким большим тушам просто не хватило еды. Их конструкция оказалась не приспособленной к новым условиям. Но в то же время, похолодание спровоцировало появление огромного и разнообразного класса теплокровных – млекопитающих. Гибкие и пластичные носители иных генов заполнили среду обитания, а заодно и двинули вперед эволюцию.

Эта ситуация очень напоминает сегодняшние экономические и социальные потрясения. Динозавр тысячелетней патриархальности отчаянно бьется за возможность выжить в меняющейся среде. Физическая сила и агрессия, что обеспечивали преимущество сотни лет, вдруг начали уступать место гибкости, адаптивности, умению договариваться и выживать в ситуации, когда за одно поколение сменились социальный строй и границы государств, пронеслись несколько экономических кризисов и накатил новый, который, как говорят сведущие в кризисах люди, будет не сравним по силе потрясения со всеми, что были раньше.

Те, кто веками формулировал и устанавливал удобные для себя правила, оказались в недоумении. Правила больше не соответствуют ситуации. Действительность регулярно опровергает прогнозы. Ключевое слово – непредсказуемость. Как в этой ситуации встать за штурвал, выправить судно и уверенно проложить курс? Капитан насупился, натянул козырек на глаза и чинно удалился в каюту – делайте, что хотите. И во многих ситуациях в семье и бизнесе к штурвалу встают женщины, просто, чтобы корабль не перевернулся. И, о боги, зачастую им удается что-то наладить. Ибо гибкость, умение действовать вопреки и адаптивность – это то, что спасает в переломные моменты. Когда вокруг бардак и хаос, вручите его женщине, она приберется. Или скажет: «Как-то скучно стало в этом раю. Может, по яблочку?»

Откуда возникла идея о том, что существа, исследующие мир и нарушающие запреты, могут быть счастливы в рамках установленных предписаний? Когда мы загнаны в правила и каноны, в требования забыть о зверином чутье и опираться исключительно на рассудок, мы проигрываем игру. А на кону у всех нас – единственная жизнь. Из-за игрового стола мы выходим, прижимая к груди узелок с отчаянием и тоской по несбывшемуся. Нас обязывают выбрать из двух вариантов. Присмотревшись к призам, мы понимаем, что делать выбор придется между «плохо» и «очень плохо». Предписания социума неумолимы, как и религиозные догматы. Это значит, что мною лично будет прожита чья-то чужая ровненькая, правильная, куцая жизнь. А моя – непонятная, кривая и яркая – так и окажется непрожитой. А я, того и гляди, в пенсионных конвульсиях начну на дочку/внучку натягивать свою драгоценную желанную непрожитую судьбу.

Какими были наши праматери тысячи лет назад?

Тысячи и тысячи лет тому назад вся магическая сила принадлежала женщинам. Отголоски этого остались в мифологии пигмеев – их обошла цивилизация со всеми ее искажениями и подтасовками. И даже сейчас женщины в той культуре осознаются как опасные существа, обладающие доступом к природной неуправляемой силе. Не ее ли воплощала в себе Лилит? Не ее ли запрещали нам корпорации? Не она ли проходит алой нитью через мифы всех времен, манит и пугает нас самих? Интуитивно мы тоже ее опасаемся и чувствуем, что, если к ней достучаться, возможно, мы не справимся с управлением. Не исключено, что так и будет. Именно поэтому несколько тысяч лет нам запрещено в эти глубины заглядывать.

«Женщина в силе» имеет этот пропуск и доступ, и черпает силу из колодца. Просто «сильная женщина» черпает из себя, – изнашиваясь, теряя чувственность, становясь призрачным созданием, мечущимся между мужским и женским мирами. Часто этот образ передают нам наши матери и бабушки. Они приняли мужские роли не по собственному выбору. Им пришлось взвалить на плечи всю тяжесть и неустроенность жизни страны, кошмары и войны первой половины XX века. Современный социум добавляет к этому требование быть социально успешной и хорошей девочкой одновременно. Но так не бывает. Это взаимоисключающие вещи. Хорошая девочка управляема извне чужими мнениями. Карьера, бизнес, социальная и финансовая успешность создаются управлением изнутри, собственным чутьем и интуицией. Для того, чтобы решить эту задачу, надо выйти из привычных решений, лежащих в плоскости. Добавить переменные времени и создать живой, пульсирующий объем. И, о диво, – у него возникнет миллион непротиворечивых проекций на разные плоскости.

Откроем маленькую тайну – большинство внутренне референтных топ-менеджеров и владельцев крупных компаний похаживают к астрологам, тарологам и ведьмам. Большинство из тех, к кому они похаживают, женщины. Почему? Да потому что мы – проход из небытия в бытие и снова в небытие. Границы между явленным и грядущим для нас, как минимум, полупрозрачны. Мы видим невидимое и слышим неслышимое яснее, чем мужчины, и имеем доступ и к жизни, и к смерти. Наши тела создают новые тела и приводят их в мир живых. Мы провожаем умирающих в небытие, или вымаливаем их возвращение с границы небытия обратно. Так было всегда, это описано в мифах и сказках. Когда совсем припирает, сильный мужчина ищет мудрую женщину, чтобы она заглянула за границы проявленного и сказала, чего ему ждать и как быть. Тысячелетия патриархальности и десятки сотен костров инквизиции не смогли с этим справиться. В наших руках сосредоточено больше, чем известно мужчинам. Это не значит, что мы лучше. Это значит, что нам не стоит идти мужскими дорогами – наши тропы вернее. Они не вынуждают нас опираться только на логику и разум, а напоминают о том, как полезно заглядывать внутрь себя, верить внутренним сигналам, не бояться собственной тьмы, чувствовать запах туманного леса и мягкость мха под подушками лап. Это не одобряется корпорациями? Ну так и не будем расстраивать корпорации. Мы же не предлагаем вам явиться в офис с метлой наперевес и связкой мышиных черепов на шее.

Мы попробуем вернуться к тому, что было до авраамических религий. Если заглянуть в мифологию наших территорий, в ней почти нет слабых женских образов. В пантеонах божеств женских фигур там ровно столько же, сколько мужских, и они отвечают за очень и очень серьезные вещи – жизнь и смерть, судьбу, защиту живого, плодородие, возмездие. Как вы себе представляете ту, чья наивысшая ценность в слабости и покорности, в любой из этих ролей? Мы – плохо. Один из крупнейших российских специалистов по истории и культуре славян и Древней Руси Борис Александрович Рыбаков в книге «Язычество древних славян» пишет, что «во всех случаях сквозь позднейшую искусственную патриархальную схему проглядывают черты устойчивых древних представлений о космическом женском божестве, о Великой Матери Мира». Богиня-мать – главное божество во многих мифологиях. Она соотносится с землей, плодородием, дает и отбирает жизнь, и она же воплощает творческое начало.

Палеолитические Венеры и неолитические скульптуры рожающей женщины здорово отличаются от того, что является нормой в настоящем. Корпулентными[3] богинями были заполнены пещеры при практически полном отсутствии мужских божеств. Богини как воплощение витально-иррациональных сил появились примерно тридцать тысяч лет назад. Сотни тысяч лет назад существовал мир, о смыслах и ценностях которого можно только догадываться.

Поклонение женскому божеству дольше всего сохранялось у кельтов. В их обществе женщины преподавали не только магию и священные науки, но и военное искусство. Римский историк Аммиан Марцеллин писал: «Целая армия врагов не смогла бы совладать с одним галлом [кельтом], если бы он призвал на помощь свою голубоглазую Жену, как правило, обладающую огромной силой».

Кстати, насчет жены: при раскопках храма в Тель-Моце (окраина Иерусалима), нашли многочисленные посвятительные надписи Яхве и его жене Ашере. Яхве/Иегова/Саваоф – тот самый, кого мы в православии называем Богом-Отцом. Древний бог иудеев. Ученые в компании с иудейскими и христианскими теологами закономерно передрались, обсуждая, могла ли быть жена у Яхве. И закономерно же пришли к выводу, что не было, а Ашера – то ли священное дерево, то ли символ народа. С учетом того, что этим именем уже назвали новую породу огромных кошек, лучше не вспоминать о спорной истории божественного супружества.

Прошло время и культ великой богини уступил место культу единого Бога, но отголоски его остались в традициях почитания Богоматери и страхе перед темной Лилит. Матриархальные общества сменились патриархальными, но все развивается по спирали, и, похоже, мы выходим на новый ее виток. Ввергнет ли это мир в новые потрясения, или будет спокойным «сходите, парни, погуляйте, а мы пока в мире приберемся», кто знает. Но, скорее всего, маятник, качнувшись, остановится где-то посередине, предложив какое-то новое решение…

Глава 2. От матери к дочери

Мы вышли из тел своих матерей.

Мы отвергли или приняли женское через отвержение или принятие матери. Мы получили сценарии успеха-неуспеха, одиночества-парности от наших матерей. Знакомы ли мы с ними или нет, на глубинном уровне мы сохраняем связь, которая не может быть разрушена. Мы несем их гены, их кровь была нашей кровью, они были нашим домом, нашим миром, нашим всем до момента, пока мы не узнали, что мир намного больше, чем мама.

Придя в этот мир, мы изменили ту, что нас родила. Изменили ее тело, изменили ее привычки, изменили ее отношения с мужчиной, который был выбран отцом ребенка. Для нее так же, как и для нас, все стало другим. Нам сказали, что все мамы любят своих детей. Мы ждем и верим в эту любовь, но большинству из нас ее не хватило. Своим появлением мы подняли на поверхность все травмы и драмы ее внутреннего мира и заставили в них посмотреть. Не у каждой из матерей хватило ресурса вглядываться в бездны, пока их младенцы орали ночами или мирно сопели у кормящей груди. Если мать не смогла заглянуть в свою бездну и справиться со своими травмами, во многие темные углы придется смотреть ее детям. Эмпатичное чувствование или бесчувствие матери определено ее детским опытом. Если вам не было тепло с вашей матерью и вы не видели нежности в ее глазах, значит она заледенела задолго до того, как вы пришли в этот мир. Никто не виноват. Так получилось. Два мифических женских образа – Лилит, не нашедшая общего языка с Адамом, и Ева, сделанная из его ребра, разделены и враждебны друг другу. Эти воюющие женские начала проявятся в материнстве и отразятся на детях.

Разными голосами нам твердят о материнстве:

• материнская любовь безгранична;

• материнство открывает лучшее в женщине;

• материнство делает женщину счастливой;

• лучшие качества женщины – доброта, заботливость и любовь;

• главный человек для каждого – мать.

Императивы и внушения о мире матерей витают вокруг с момента, когда нам стала доступна речь. В том, что мы слышали с детства, много искажений. Представления о материнстве учитывают Еву и не учитывают Лилит. Стремление женщины к свободе и самости входит в конфликт с тем, что названо женским предназначением. Сейчас мы можем это знать и говорить об этом. Тогда, когда нас рожали наши матери, они оставались один на один со своей растерянностью, обнаружив, что материнство не сделало их счастливыми по умолчанию, не открыло в них лучшее, не наполнило безграничной любовью. Они справлялись с этим в одиночестве.

Сотня разных причин была для того, чтобы родить каждую из нас:

• ребенок как противоядие от одиночества и боли, причиненной другими;

• чтобы был рожден тот, кто будет меня любить;

• потому что затикали часики;

• чтобы не быть неудачницей;

• чтобы в жизни появился смысл;

• из неутолимой любви к младенцам;

• чтобы заставить мужчину жениться;

• чтобы сохранить брак;

• чтобы продолжить себя;

• из страха перед одинокой старостью;

• чтобы любить.

Слова о безграничной материнской любви повсюду, но если покрутить головой и посмотреть, что вокруг, многие ли из наших знакомых могут сказать, что их отношения с матерью им нравятся? 83 % опрошенных россиян в 2006 году и всего 7 % голландцев считают, что жизнь женщины полноценна только тогда, когда у нее есть дети. Если это действительно так, и полноценность жизни наступает с рождением ребенка, где 83 % наших знакомых, имеющих удовлетворяющие отношения с их матерями?

Материнской любви нередко попросту нет. Материнская любовь часто становится отравой. Мать убеждена, что ее действия продиктованы любовью, а для ребенка она становится ядом. Оба чувствуют себя отверженными, делают друг друга несчастными и не могут этого изменить.

Но, как бы то ни было, наши успехи во многом обусловлены тем, что в детстве нам не хватило мамы. Поднимаясь по лестницам социального и финансового успеха, мы сообщаем своим матерям: «Посмотри, вот я, вот мои достижения. Может быть теперь, когда я все это смогла, ты заметишь меня, поддержишь меня, и я дождусь момента, когда стану для тебя самым важным человеком на свете?» Материнское признание – алтарь, на который мы кладем свои судьбы и судьбы наших детей. Глубоко внутри мы отчаянно нуждаемся в признании и поддержке, которой нам не хватило в детстве. Любимые дочери и нелюбимые дочери проживают разные жизненные сценарии. Главное, чем мы отличаемся друг от друга, – соединенностью или оторванностью от великого женского начала. Одни получили эту соединенность из рук своих матерей. Другим приходится пройти долгий путь, чтобы сказать себе: я – женщина, я женственна и в своей силе, и в своей слабости, и в своих успехах, и в своих поражениях, мне не нужно идти мужскими дорогами, у меня есть женская, я знаю, как по ней идти.

Похоже, что великая Богиня, изгнанная из нашего мира, продолжает ждать и хранить своих дочерей. Какими бы ни были наши матери, что бы ни происходило с нами, мы связаны друг с другом невесомыми невидимыми нитями. Когда мать не передала своей дочери связь с великим природным началом, дочь вынуждена сама искать ее. Когда связь с женским не восстановлена, женщина приходит к серебряному возрасту со словами «я прожила не свою жизнь».

Что несут в себе нелюбимые дочери

Я недостаточно хороша, чтобы меня любили. Мне надо себя улучшить. Любовь нужно заслужить.

Миллиардные выручки индустрий красоты, фитнеса, женских тренингов, успешного успеха и здорового питания качают деньги именно отсюда. Увеличить грудь, чтобы. Подтянуть фигуру, и тогда. Вести здоровый образ жизни, научиться тайм-менеджменту, получить повышение, войти в совет директоров. Наши карьеры выстроены на том, что в системных расстановках названо верхними динамиками: попытка заслужить любовь и не быть отвергнутой двигает женщину вперед, вынуждая быть активной, быть самой-самой. Тупиковый путь, потому что становясь самыми-самыми, мы делаем это в неосознаваемой надежде и молчаливом горе о маме, которая когда-то не посмотрела на нас с любовью. Дивиденды от этого достаются работодателям.

Армия бизнес-психологов и HR работают в направлении повышения вовлеченности персонала. Вовлеченный сотрудник лучше работает и меньше просит. Вы из вовлеченных? Поздравляем. Ваша компания смогла встроиться на место матери, от которой вы все еще ждете принятия и признания. Вы кричите в маму:

– Посмотри, как меня ценят коллеги! Посмотри, как я могу! Посмотри на меня с любовью, – и пашете, не поднимая головы, чтобы ваш начальник сказал, что без вас все бы рухнуло. Вовлеченные, надежные как банковский сейф, компетентные работоспособные нелюбимые дочери – отличный ресурс для повышения производительности и экономии фонда оплаты труда. Мы, эйчары, вас любим и ценим. Вы позволяете нам выполнять наши KPI, а когда мы их выполняем, наши руководители говорят нам: «Ты молодец! Вот твой годовой бонус. Продолжай в том же духе». И мы понимаем, что в этот момент мы чуть-чуть приблизились к тому, чтобы быть достаточно хорошими, чтобы когда-то в нашем детстве и наши мамы тоже посмотрели на нас с любовью.

Идеальная устойчивая конструкция. Встроится ли в нее любимая дочь? Если вы совершенно уверены, что ваша мать вас безумно любила, но в таких конструкциях вы находите свое место, не путаете ли вы любовь с тотальным материнским контролем, назойливым присутствием в жизни ребенка и непрестанным улучшением дочери? Это не отношения любви старшей женщины к младшей. Это отношения власти и страха.

Мы ждем вас в корпорациях, нелюбимые дочери. Наша компания как большая семья. Посмотрите, как радостны наши лица на корпоративном сайте. Мы бодипозитивны, спортивны, у нас есть корпоративы, мы ценим каждого нашего сотрудника и принимаем любого таким, какой он есть. Ты уже хочешь быть с нами, нелюбимая дочь? Мы найдем правильные слова, чтобы ты работала максимально хорошо и не просила много. Когда другие обойдут тебя на карьерных поворотах, мы скажем, что тебе нужно еще чуть-чуть постараться. И ты постараешься, правда? И будешь стараться снова и снова. А когда ты совсем устанешь, это не будет проблемой. Вокруг достаточно нелюбимых дочерей, которые хотят работать в большой семье, где всех принимают такими, какие они есть. Ты пойдешь на рынок труда. Твое место займет другая дочь, ищущая из детства любви. Вместе мы достигнем успеха.

Я сама виновата

Ты сама виновата, если муж поднял на тебя руку. Ты сама виновата, что потеряла работу. Ты сама виновата, что ты – нелюбимая дочь. Ты сама виновата, что твой муж завел любовницу. Мы научим тебя, как тебе быть, нелюбимая дочь. Бог любит тебя, нелюбимая дочь. Мужчина-тренер научит тебя, как быть правильной женщиной, чтобы не потерять мужчину. Женщина-тренер научит тебя снять трусы, надеть юбку в пол и дышать маткой. Ты снова брошена? Ты виновата сама – не освоила оральные ласки, не была достаточно покорной мужу, впала в гордыню, хотела многого, не нашла правильных слов, плохо дышала маткой. Ты виновата всегда, нелюбимая дочь. И даже тогда, когда ты забралась на верхушку социальной пирамиды, ты виновата в том, что не содержишь на свои деньги маму, брата-алкоголика и семерых детей своей сестры. Ты виновата в том, что нам больно смотреть на твой успех. Искупи свою вину, нелюбимая дочь.

Вина требует наказания.

Чем наказывают себя девочки, которым не хватило мамы? Тяжелыми судьбами, болезнями, утекающими между пальцами деньгами. Работой за низкую зарплату. Лучше не иметь ничего, чем чувствовать себя виноватой, что имеешь больше других. Тяжелая жизнь приглушает вину и позволяет гордо нести голову. Нижняя динамика – мама, я буду как ты и возьму часть твоей тяжелой жизни на себя, тогда тебе будет не так тяжело и ты меня заметишь. И, возможно, я заставлю детей и мужа жить тяжелую жизнь, чтобы не терять надежды, что мама одобрит.

Мне нет места в этом мире

Лишняя девочка, чужая в семье и мире, лишенная своей стаи, не знающая, есть ли где-то свои. Как ты живешь, в своем одиночестве? Как умудряешься, имея уже свою семью, быть рядом с мужчиной и не быть рядом с ним одновременно? Чувствуют ли твои дети, что душа их матери не там, где ее тело, а продолжает бродить в поисках своей стаи? Цена принадлежности и единения слишком высока для тебя, лишняя девочка. Открытость и доверие делают тебя настолько уязвимой, что лучше невидимая броня, чем доверие. Для тебя нет места в этом мире и нет места рядом с кем-то. Ты уходишь в мир иллюзий и создаешь там свои миры.