Часть I
История Стива Паркера
В рай на «Харлее»

Глава 1
Начало с конца

Наконец я умер. Самое удивительное было в том, учитывая обстоятельства, при которых это случилось, что смерть пришла очень легко. Последние несколько минут, ведущие к ней, показались мне болезненными и пугающими. Пусть я был в полубессознательном состоянии – но ведь не знаешь, чего от нее ожидать. Вокруг меня метались люди, отчаянно пытаясь спасти мою жизнь. Бесполезно – в таких авариях не выживают.

И вот я стою, полностью отделенный от тела, на мне ни царапины; просто наблюдаю за ними в полном спокойствии. Вот лежит мое тело, израненное и покрученное, ноги согнуты под самыми немыслимыми углами к моему телу, в нескольких местах на нем зияют открытые раны. Седые волосы на макушке покрыты запекшейся кровью, голова повернута как-то противоестественно и вся в крови. Повсюду кровь. Словом, зрелище не из приятных. Судя по моему совершенно искореженному мотоциклу, можно представить, с какой скоростью я мчался, когда потерял управление, вылетел на обочину и врезался в дерево. Наверное, километров 160 в час.

Все как обычно – такой быстрой ездой я пытался совладать со своим гневом. Один из множества способов разобраться с гневом и болью, которая лежит в его основе, – мчаться на мотоцикле, чувствуя ветер в лицо. Это приносило чувство свободы; это было моим убежищем. Но теперь, похоже, пришло время платить по счетам.

Сверкая огнями, подлетела «скорая».

– Можешь не торопиться, приятель, – сказал полицейский.

На месте события он оказался почти сразу, вместе с другими людьми, которые остановились, чтобы прийти мне на помощь.

– Он все равно уже покойник.

Врачам хватило одного взгляда на меня. Старший из них лишь кивнул головой в ответ.

– Наверное, мчался, как летучая мышь из ада, – сказал он, взглянув сперва на мое тело, а затем на мой еще более изуродованный мотоцикл. – Это, кстати, очень коварный поворот. Тут постоянно что-то такое происходит. Уже не первый год мы соскребаем таких вот с асфальта, а никто и не почешется, чтобы сделать это место безопаснее.

– Я внесу это в отчет, – криво ухмыльнулся полицейский, наблюдая за тем, как медики принялись за свою жуткую работу: поднять и уложить мое окровавленное и скрученное тело на носилки. – Я вытащил его бумажник, так что, по крайней мере, нам известно, кто он такой. Кто-то из наших парней должен будет доставить эту весть, – полагаю, тем, к кому он так спешил или от кого так мчался. Лично меня коробит от подобных поручений, так что, надеюсь, на этот раз оно выпадет не мне.

– Все, народ, разъезжайтесь. Больше тут делать нечего, – сказал он, обращаясь ко всем тем добрым людям, которые остановились и пытались помочь мне. – И, садясь за руль, не забывайте об осторожности.

– Не похож на новичка, – сказал младший из врачей, когда толпа рассосалась. – Я бы сказал, несколько староват для байкера, учитывая ту скорость, с какой он мчался на мотоцикле. Мощный мотоцикл… был.

Полицейский заглянул в мои права.

– Пару месяцев назад исполнилось шестьдесят пять, – сказал он. – Считай, уже пенсионер. Ужас, согласны? Всю жизнь трудись, гни шею, чтобы выйти на пенсию, и – бац! Тебе конец. Есть над чем подумать, правда?

Оба медика хмыкнули в один голос, явно предпочитая не думать об этом. Их работа еще не была закончена, и она определенно не станет приятней, если вникать во все подобные нюансы.

– Полагаю, вы сами вызовете эвакуатор забрать этот мотоцикл? – осведомился старший из двух, которому явно не терпелось поскорей покончить с неприятной задачей.

В этот момент я ощутил сильное желание дать им понять, что я их слышу и вижу. Я даже не был уверен, действительно ли я мертв, или у меня просто внетелесное переживание, или, может, я вообще сплю. «Эй вы! Это мое тело!» – прокричал я медикам, когда они стали впихивать носилки в карету «скорой помощи». Я запаниковал от мысли, что меня разлучат с телом. «Возьмите меня с собой!» – взмолился я. Никакой реакции. «Скорая» и полицейский автомобиль стали удаляться, а вместо них подъехал эвакуатор, на который погрузили то, что еще недавно было моей гордостью и счастьем. Я почувствовал себя очень одиноким и покинутым.

Движение на дороге вскоре вошло в нормальную колею, мимо меня с шумом проносились легковушки и грузовики. Их водители и пассажиры пребывали в блаженном неведении относительно моей смерти, случившейся всего несколько мгновений назад, прямо на этом самом месте. Откуда им было знать и то, что я, в виде эфирного присутствия, так и продолжаю стоять на обочине дороги, там, где еще недавно лежало мое тело. Все, что еще напоминало о дорожном происшествии, – черное пятно крови, но даже оно понемногу смывалось дождиком, который начинал накрапывать все уверенней.

Дорожное движение, совершенно безучастное к моему существованию, навеяло всепоглощающее и гнетущее чувство обособленности и одиночества. Я был отделен от моего человеческого существования и все же отчаянно стремился снова воссоединиться со своим телом. Я хотел вернуться, чтобы поговорить со своей женой и детьми, рассказать им, как я сожалею о том, что был таким дурнем, и все исправить. Сострадание, которое я ощутил к ним в этот момент, полностью поглотило меня.

Особенно я переживал о Верне, моей теперешней жене. Высокая, стройная и кареглазая, с длинными темными волосами, почти все время собранными в хвост, – словом, Верна была просто красавица. Мы были женаты почти десять лет, но наш брак оказался непростым. Хотя мы разделяли одинаковые духовные убеждения и делали все возможное, чтобы выстроить нашу жизнь в соответствии с ними, напряженности в отношениях было предостаточно. Я быстро выходил из себя, а она сразу же пряталась в глухую оборону. Ее бывший муж был склонен к рукоприкладству, поэтому она всегда реагировала подобным образом, стоило лишь мне повысить на нее голос. Вдобавок, она знала, что причина моего гнева коренилась в смерти женщины, на которой я был женат до нее, и это лишь ухудшало дело.

Тем не менее, несмотря ни на что, мы продолжали любить друг друга, и я знал, что моя смерть окажется для нее тяжелым ударом. Она была очень привязана ко мне, и чувство утраты выльется для нее в ужасное одиночество. Мне отчаянно нужно было сказать ей, как я люблю ее и как жалею, что так часто срывал на ней свой гнев. Как раз перед тем, как отправиться в эту роковую поездку на своем «Харлее», я в негодовании вылетел из дома, не сказав ей ни слова. Если бы я только мог вернуться назад и сказать ей, что я люблю ее и что все случилось не из-за нее. Это все было из-за Сюзан.

Сюзан была моей второй женой и, вне всякого сомнения, моей любовью на всю жизнь. На первый взгляд, она была полной противоположностью Верне. Крохотного росточка, всегда коротко стригла свои светлые волосы. Потрясающие зеленые глаза, постоянно сверкавшие зеленым пламенем. Она была танцовщицей. Мы с ней были неразлучны, словно созданы друг для друга. Это все, что мы знали. Мне было тридцать пять, когда я женился на ней. Ей – двадцать семь. Еще через семь лет, в возрасте тридцати четырех, она умерла. Для меня это было все равно что конец жизни. Я и не заметил, как опустился: алкоголь, наркотики, беспорядочный секс, всевозможные сомнительные схемы быстрого обогащения, одна разрушительней другой, – таковы этапы моего пути в последующие шесть лет. Этот образ жизни был самоубийственным и вел в никуда.

Но как раз именно в это время я начал искать смысл своей жизни. Мне необходимо было найти что-то, за что я мог уцепиться, что помогло бы облегчить боль утраты моей Сюзан и дать хоть какое-то объяснение, почему она умерла. Без этого, знал я, у моего саморазрушения может быть лишь один конец. На самом деле, я уже был почти на грани. Однажды один мой товарищ прислал мне книгу, она называлась «Радикальное Прощение», – но я отложил ее больше чем на год. По правде говоря, я даже не открывал эту книгу. Общаясь с другом, я не упоминал о ней, а он, в свою очередь, не спрашивал. Как-то после чудовищной ночи беспробудного пьянства я нашел ее и начал читать. Начал – да так и не смог остановиться. Эта книга помогла увидеть мою жизнь в перспективе, и с этого началось мое исцеление. По сути она спасла мне жизнь.

У меня были дети, еще от первого брака. Я женился на Джун, еще когда служил на флоте. Мне было двадцать два года, и я относился к браку совершенно безответственно. Путался с другими женщинами – как говорится, в каждом порту у меня было по одной, – так что наш брак не заладился с самого начала. Мы скоренько произвели на свет парочку детишек, одного за другим – мальчика и девочку. К тому времени я уже уволился с флота, но никак не мог остепениться, продержаться на одной работе больше чем пару месяцев подряд. Наш третий ребенок умер – СВМС. Синдром внезапной младенческой смерти.

Придумать-то название они придумали, но причины так и не смогли объяснить, а от этого становится только хуже. Джун во всем винила себя, она так и не смогла оправиться от потери ребенка. Она стала очень подавленной, отдалилась от меня, и я просто не мог придумать, как нам с ней жить дальше.

Словом, началась очень неприятная полоса, и после десяти лет брака мы развелись. Конечно, для детей это был настоящий шок, и они так по-настоящему и не простили меня. Я исчез из их жизни почти полностью и не делал никаких попыток к воссоединению, пока не прочитал книгу «Радикальное Прощение» и не начал свое путешествие к исцелению и целостности. Никто из них не хотел знаться со мной, и не могу сказать, что я виню их за это.

Но вот что меня интересовало теперь – что бы они сказали, если бы узнали, что я умер? Появилось бы у них желание – ну хоть вот столечко! – простить меня? Захотели бы узнать, каким на самом деле был их отец, – теперь, когда я действительно навсегда покинул их? Мне так захотелось вернуться и связаться с ними сейчас, немедленно. Возможно, они сейчас чувствуют то же, что и я?

Несмотря на то что я продолжал ощущать этот мощный порыв вернуться обратно к прежней жизни и расчистить все завалы, захламлявшие ее, я начал замечать и сильный зов, увлекавший меня в противоположном направлении. В тот момент я не подключился к нему, – как выяснилось впоследствии, это было приглашение двигаться в сторону света. Но к этому я пока не был готов.

– Эй!

Хозяин этого голоса вынырнул передо мной словно ниоткуда. Взъерошенный, покрытый грязью и, судя по всему, засохшей кровью, он все еще был одет в костюм, белую рубашку и галстук. Галстук, правда, свободно болтался на его шее, однако более или менее соответствовал внешнему виду. Он был среднего роста и, несмотря на немалый уже возраст, все еще довольно стройный. Похоже, что он неравнодушен к своей внешности и был частым гостем в фитнес-клубах.

Несмотря на грязь и спекшуюся кровь, словно грим покрывавшие лицо, его можно было назвать привлекательным парнем. По виду ему было примерно около шестидесяти – не намного моложе, чем я.

– И ты тоже, да? – спросил он. – Что ж, не ты первый не вписался в этот поворот. И я, получается, тоже не первый и не последний. Тут погибло немало народу. На самом деле я видел, как ты приближался на своем мотоцикле, и знал, что этим все закончится. Это было неизбежно. Видел все своими глазами – очень впечатляет. Ты был пьян?

– Нет, – отрезал я.

– Значит, травки покурил?

– Опять не угадал. Ничего я не курил. Просто зол был как черт.

– А это одно и то же, – не отступал он. – Гнев – это тоже зависимость. А любая зависимость в конечном счете сведет тебя в могилу. Я был пьян в стельку, когда разбился на этом самом месте на своем новеньком «ягуаре». Мгновенная смерть – причем как раз на мгновение раньше, чем я сам осознал это. Говорил со всеми сразу, но они не слышали меня и не видели, и от этого я чуть с ума не сошел от злости. Думал, что они просто не обращают на меня внимания, потому что я пьян. Наконец до меня дошло, что я мертв! Представляешь, каково это – понять, что ты мертвец!

– Как давно это было?

– Представления не имею. Не могу сказать в точности. Вроде как целую вечность назад, но для меня время остановилось, так что не могу сказать. Мои часы продолжают показывать время моей смерти.

Я посмотрел на свои часы и заметил, что они тоже остановились на времени моей смерти. Полагаю, что по эту сторону просто не существует такой вещи, как время. Я снова взглянул на этого парня, и глубокая грусть охватила меня. Он как будто оказался в ловушке, словно что-то не давало ему покинуть навсегда это место. Меня тут же охватило беспокойство, что и я могу оказаться в таком же затруднительном положении. Я по-прежнему ощущал загадочный призыв к чему-то такому, что привело бы меня к месту, превышавшему мое понимание, но тут меня настигла мысль, что я тоже могу застрять тут надолго.

– А почему ты все еще здесь? – спросил я немного нервно.

– Вот из-за этого, я думаю, – он показал на вкопанный в землю деревянный крест, выкрашенный белой краской. Он был украшен пластмассовыми цветами, самодельными бусами из ракушек, фотографиями и другими памятными вещами. На грубо сработанной горизонтальной перекладине креста краской было выведено имя «Джозеф». – Похоже на то, что именно эта штуковина меня и не пускает. Я тут, получается, словно на привязи. Они меня не отпускают.

– Кто они?

– Моя семья. Они никак не хотят примириться с тем, что я погиб в автокатастрофе. Они висят на мне, словно груз. Буквально каждый день проезжают мимо этого креста, снижают скорость, когда оказываются рядом. То есть им все равно надо притормаживать на повороте. Однако когда они смотрят в эту сторону, у них такие печальные лица!

– Наверное, они сильно любили тебя, – предположил я.

– Ха! Любили! На словах – да, но на самом деле шагу не давали ступить, все пилили из-за моей пьянки. Моя жена была вроде тебя – злюка. Одним словом, это их способ продемонстрировать свою скорбь. Но только они не понимают, насколько это привязывает меня к этому земному плану или, скорее, к астральному плану – тому самому, на котором мы с тобой сейчас и находимся. На один уровень выше земного плана, но все еще не в мире Духа. Можно сказать, что «туда – не знаю куда» – как раз это самое место. Мы с тобой между двух миров, ты и я, мистер. Но если у тебя хватит ума, ты быстро проследуешь к Свету, о котором мне все тут безостановочно твердят, прежде чем твоя семья что-то такое успеет сделать с тобой и ты тоже застрянешь тут надолго.

– Возможно, ты не так уж застрял, как это тебе кажется, – предположил я. – Не исключено, что это твой стыд не дает тебе стронуться с места. Боишься предстать перед судом, не так ли? А вдруг отправят в ад – за то, что ты пил, и за все остальное, чем сопровождается пьянство?

Ни он, ни я не имели представления о времени, и, следовательно, не было способа определить, как долго Джозеф был привязан этими энергетическими узами к своей семье из-за того, что они установили памятник на месте его смерти. Но я все же заметил, что на деревянных частях памятника краска начинала облущиваться и кое-где уже зеленел лишайник. Это был верный признак того, что крест простоял здесь как минимум несколько месяцев. И фотографии тоже успели полностью выгореть и покоробиться. Единственное, что оставалось таким же ярким, как и в тот день, когда памятник был установлен, – пластиковые цветы, ведь увядание им не свойственно, и они продолжали отрицать смерть этого человека столь же безоговорочно, как и всякий тлен. Тем самым они давали какое-то извращенное утешение тем, кто проезжал тут каждый день с грустным лицом. Настоящие цветы завяли бы давным-давно, и это стало бы лучшим подтверждением кончины Джозефа П. Ноланда. Пластиковые цветы продлевали агонию, а значит, он пробыл узником этого места достаточно долго – настоящие цветы за это время давно бы успели завянуть и опасть.

Какое-то время он молча переваривал услышанное. Затем обернулся и стал разглядывать крест, в задумчивости покачивая головой.

– Может, и так. В детстве меня накачивали всей этой религией, хотя потом я не очень-то ее держался. Всё рассказывали, что Бог разозлится, будет судить и все такое, и чуть что – в мгновение ока зашвырнет тебя в ад, если решит, что ты согрешил. Да, было такое дело – это мой паршивец-папаша все любил меня стращать такими россказнями. Что ж, я порядочно нагрешил, не буду этого отрицать. Пьянство было хуже всего, но и прелюбодеяние за мной водится, причем в немалых количествах. Всякие женщины легкого поведения – даже проститутки время от времени, когда припечет. Но главным образом – замужние. Их, как оказалось, соблазнить легче всего – достаточно пары ласковых слов плюс подарочек подороже. Я на самом деле никогда не придавал этому особого значения, хотя был женат на хорошей женщине. Сейчас-то мне делается не по себе, когда задумываюсь над этим, понимаю, что делал ей больно. Она все знала, хотя на эту тему не заводила разговоров, по крайней мере до третьего раза, когда застала меня на горячем. Кричала: «Все, развожусь, с меня хватит!» Однако не ушла от меня. Сам не понимаю почему, честное слово. Думаю, что из-за денег. Я действительно всё тащил в дом, а ей ничего другого и не было нужно. Правду говорю, я на нее денег не жалел, клянусь.

Он присел и какое-то время сидел молча. Я не мог понять: то ли он с ностальгией вспоминает что-то из своих прежних похождений, то ли задумался о том, насколько суровую цену придется заплатить за них, когда настанет час постучаться в райские врата.

– Полагаю, ты прав, – сказал он, оборачиваясь в мою сторону так, чтобы можно было видеть мое лицо. – До смерти боюсь этого суда. Не сомневаюсь, что меня отправят в ад. Думаю, мне следует сделать то, что до меня уже проделали двое других парней, которые уже были здесь, когда я сюда попал. У них было то же затруднение: один – педофил, а другой – убийца, так что определенно у них не было никаких шансов попасть в рай.

– И что же они сделали? – поинтересовался я, размышляя над тем, какова у меня вероятность получить заветный пропуск, вздумай я сделать инвентаризацию моих шансов. На этот счет, правда, у меня не было особых иллюзий. За мной не числилось столько всякого, как за этим парнем, за Джозефом то есть, и тем более за теми двумя, о которых он рассказал. Но и ангелом я тоже не был. В жизни я натворил много всяких глупостей и немало кому причинил боль. Женился на женщине, на которой не стоило жениться, завел с ней двоих детей и ушел спустя десять лет. Фактически, бросил своих детей. Они меня на самом деле не знали тогда и теперь чихать на меня хотели, – повторяю, я их за это не виню. Я с головой ушел в свою новую жизнь и даже не задумывался, как там они, – так чего ради они начнут возиться со мной, когда я состарюсь? Мне снова стало интересно, что они скажут обо мне теперь, когда меня не стало на этом свете. «Туда ему и дорога» – так, скорее всего. Моя вторая жена, любовь всей моей жизни, умерла от рака. Не желая оставаться в одиночестве, я женился на Верне, своей теперешней жене, которая прожила со мной столько лет и с которой я обращался так недостойно. И надо же так случиться – именно в тот момент, когда я едва стал на ноги, открыл в себе любовь к Верне, нашел работу, которая мне была по душе, мне приспичило сесть на этот мотоцикл и убиться на нем. Проклятие!

– Они решили, что идти к свету слишком рискованно, так что остановились на том, чтобы задержаться на земном плане, прицепившись к кому-то из живых людей. Ну, понимаешь – войти в человека и жить через него. Тут нет ничего сложного, на самом-то деле, – просто проскользнуть в живого человека. Проще всего, если человек этот пьяница, или сидит на наркотиках, или под анестезией на операционном столе. Поэтому лучшее место, чтобы найти подходящего кандидата, – отправиться в бар или в больницу. В результате они так и поступили – направились куда-то в одно из этих мест. Знаешь, я ведь тоже был горьким пьяницей – и, так получается, идеальная кандидатура, особенно для бесплотного духа, который прежде был выпивохой. Нализаться через меня для него или нее было проще простого. Я и в самом деле пил так, словно наполнял глотку целой ораве. Может быть, поэтому столько пил и не пьянел. Наверное, в моем энергетическом поле таких помощников присосаться к бутылке было хоть отбавляй. Если и вправду так, тогда у меня нет ни малейшего понятия, что с ними сталось, когда я загнулся, – наверное, смылись в поисках нового пристанища, так надо думать.

Логика во всем этом, конечно, была. Но, даже на мгновение примерив к себе вероятность такого исхода, я тут же его отбросил. Я на самом деле далек от мысли, что Бог – существо злобное, карающее и осуждающее, которому нет большей радости, чем швырнуть меня в вечный огонь за то, что в жизни я где-то повел себя не так. Не верил я и в ад, за исключением разве того рукотворного, что мы создали сами для себя на Земле. В моем представлении Бог – свой парень, любящий и прощающий, и самое последнее, что у Него на уме, – осудить тебя. Даже в те времена, когда я вел себя совсем паскудно, я все равно нисколько не сомневался, что Он примет меня без всяких оговорок, стоит мне показаться у Небесных врат.

А значит, я недолго обдумывал эту стратегию. Мне вовсе не хотелось болтаться на земном плане, обитая в чьем-то теле, хотя, должен признать, в свое собственное я по-прежнему стремился вернуться, чтобы продолжить свой путь в облике человека. Оставалось еще так много всего, что мне хотелось бы сделать. Как я уже упоминал раньше, я только-только обрел в жизни цель – в работе, за которую недавно взялся. Она давала мне и личное удовлетворение, и приносила пользу другим людям. Мне хотелось так много еще успеть сделать.

– Позволю себе предположить следующее, – сказал я моему новому приятелю, который теперь казался мне таким несчастным, напуганным и удрученным. – Думаю, тут ты ошибаешься. Бог, как мне кажется, простит тебя. Он понимает, что это у тебя характер был такой, склонный к зависимости. Она проявлялась и через алкоголь, и через секс, так что какой с тебя спрос? Он поймет. Кроме того, как бы сильно ни хотелось мне вернуться обратно, меня не прельщает идея пристроить мою энергию в теле кого-то там еще. Пусть оно, это тело, будет или только мое, или вообще никакого не будет. Поэтому я собираюсь ответить на призыв, который чувствую, – призыв двинуться к Свету. Почему бы и тебе не пойти со мной? Не исключено, что мне можно будет заступиться за тебя, если тебе вдруг придется нелегко там, у врат. Что ты думаешь?

– А как же с этим быть? – сказал он, показав на памятник, установленный на обочине его близкими. – Разве я не обязан все время быть рядом? Не почувствует ли моя семья, что я бросил их всех? Не сомневаюсь, они поймут, что меня здесь больше нет.

– Даже если и так, это их проблема. Они сами должны разобраться со своей скорбью и гневом, всем тем, что касается твоей жизни и твоей смерти. А то, что ты будешь и дальше слоняться тут, ничем им уже не поможет. Тем более это твое чувство вины не дает тебе оставить место – только оно, и ничто иное. Так что пусть этот памятник стоит, где стоял, а нам пора уходить.

В нем определенно происходила какая-то внутренняя борьба. Страх сдавил его, словно тиски. Он продолжал сидеть, глядя на крест, увешанный всеми этими пластмассовыми украшениями, словно физически ощущая давление со стороны своей семьи, которое так недвусмысленно символизировал этот памятник. Наконец он резко повернул голову, чтобы снова впиться в меня взглядом.

– Хорошо, – сказал он. – Давай попробуем.

Но тут он на мгновенье задумался и прибавил:

– Но не ранее, чем мы с тобой пропустим по последней здесь, на Земле.

– О чем это ты говоришь? – сказал я с нажимом в голосе. Похоже, мой Джо оживился не от мысли поскорее направиться к Свету, но от мысли пропустить чарку. – Как это возможно – по последней? Во-первых, это тело больше не является реальным и никто нас не увидит. Разве что нам попадется какой-нибудь бармен-медиум, который не откажется налить спиртного парочке странствующих духов.

– Нет, все будет выглядеть совсем не так, – сказал Джо. – Мы просто зайдем в бар, найдем парочку парней, которые уже успели наклюкаться, и заскочим в них на минутку. Прикажем им заказать еще по стаканчику чего-нибудь покрепче, а затем удалимся восвояси. Им-то что – стаканчиком больше, стаканчиком меньше. Мы ненадолго – по одной, и сразу в путь. К Свету – так к Свету.

– Ты не можешь идти к Свету выпивши, – запротестовал я. – Бог сразу почувствует, что ты выпил, по твоему дыханию.

– Какое дыхание? – возразил Джо. – Ты мертвец, и у тебя нет никакого тела, так что откуда ему взяться, этому дыханию?

– Ах да. Я и забыл. Но одно дело умереть пьяным, как и было с тобой, и совершенно другое – напиться по пути в рай, ты так не считаешь? Они там все про всех знают. Могу поспорить, едва ли они посмотрят на это сквозь пальцы, даже если и склонны прощать грехи, совершенные на Земле.

– Ну перестань. Всего один стаканчик, и после этого пойдем к Свету вместе. Кстати, меня зовут Джо Ноланд, а тебя?

– Стив Паркер. Но мой ответ как был, так и остается – нет, – ответил я, протягивая ладонь, чтобы пожать его окровавленную руку.

– Ладно, Стив, только вот что я тебе скажу. Мы быстренько пропустим по одной, а затем вместе нанесем столь же быстрый визит твоей жене и придумаем, как дать ей знать, что с тобой все в порядке, чтобы она больше не волновалась. Я пробыл тут слишком долго и уже не в состоянии что-то сделать на земном плане, но ты еще совсем новичок, так что сможешь как-то проявиться в физической природе. Чтобы она поняла, что это был знак от тебя. Неплохая мысль, по-моему. Так что, договорились? Впервые с тех пор, как я умер, чувствую себя свободным – от обязанностей перед семьей, от вины и от всех моих старых привязанностей. И это благодаря тебе. Так что давай отпразднуем по старой привычке – в последний раз.

На какой-то миг я задумался:

– Ладно, хоть у меня уже нет тела, я чувствую, что немного спиртного определенно пойдет мне на пользу. Бренди – именно то, что нужно. И я действительно хочу в последний раз повидаться с Верной. Она все равно будет очень страдать, однако, если поймет, что это я связался с ней, дал знать, что люблю ее, – это много чего меняет. Мне не часто приходилось ей такое говорить. Но я готов задержаться в теле какого-нибудь хлыща ровно настолько, чтобы ощутить эффект от одной порции, и ни мгновением больше! Согласен – один стаканчик, и на этом все.

Глава 2
Место для стоянки

Барменша поставила перед каждым из них еще по одному напитку, сделав очередную пометку в их счете. В этом баре Брайен и Джеймс были завсегдатаями и неизменно заглядывали сюда каждый день после работы. Молодые журналисты охотно встречались здесь, чтобы поделиться последними новостями, прежде чем разъехаться по домам на пригородной электричке. По крайней мере, это вполне могло сгодиться в качестве повода заглянуть в бар. По правде говоря, оба они были любителями пропустить рюмочку, скорее даже алкоголиками, и для каждого из них эти два-три стаканчика сразу после работы были лишь первыми в длинной череде тех, что должны были последовать на протяжении вечера.

Брайен как раз смачно рассказывал Джеймсу историю о каком-то политике, которого застали в компрометирующей ситуации с мужчиной-проституткой, когда краешком глаза барменша Венди заметила, что каждый из них неожиданно дернулся. Они дернулись одновременно, но, похоже, ни тот, ни другой ничего такого не заметил за своим собеседником. Движение было почти неуловимым, но Венди его подметила. Что-то подобное она уже не раз замечала за кончеными пьяницами, но чтобы сразу с двумя, да еще одновременно! Холодок пробежал у нее по спине, почему – она сама не знала. Но ей вдруг захотелось отодвинуться подальше от этих двух молодых людей, хотя они были завсегдатаями и нередко болтали с ней. По какой-то причине ей стало неуютно рядом с ними.

Брайен внезапно ощутил потребность выпить бренди. Обычно бренди он не заказывал, однако Венди без лишних расспросов поставила перед ним стакан. А Джеймс не смог сдержать любопытства:

– Бренди? Что-то я прежде не замечал за тобой, чтобы ты налегал на бренди. А тут ни с того ни с сего – бренди. С чего бы это, дружище?

– Сам не знаю, просто захотелось, и все. Внезапный порыв. В это время дня мой обычный напиток – виски. Я не прочь пропустить бренди после обеда, хотя ты прав, и это тоже бывает нечасто. А ты – составишь мне компанию? Возьмешь и себе бренди?

– Нет, у меня точно такой же внезапный порыв, как и у тебя, только вот захотелось пива. Так что, пожалуй, лучше возьму себе пивка. Венди, бутылочку моего обычного, будь добра.

И никто из них не обмолвился и словом о том, что каждый ощущал себя как-то странно – не пьяным, поскольку до их обычной дозы еще было далеко, но словно бы немного не в себе. Но когда Брайен едва не рухнул со своего табурета, Венди намекнула им, что пора закругляться.

Глава 3
Незваный гость

Брайен – это был мой выбор, но я совершенно не был готов к тому приему, который меня ожидал.

– Эй, какого лешего ты сюда прешься? Ты что, не видишь – это место давно забито, понял? И не надо сюда ломиться, словно к себе домой! Я тут обосновался всерьез и надолго и даже не подумаю потесниться – тем более съезжать с места. Паренек этот не просыхает, так что и мне всегда есть чем горло промочить. А тут – на тебе! Только-только остался без своего тела – и уже наезжает! Понятно объясняю? Значит так, вали отсюда!

– Один стаканчик, и меня тут нет, обещаю, – растерянно выпалил я. Надо же, оказывается, в теле Брайена обитает еще один дух. Попробую-ка поговорить с ним по душам, решил я. – А скажи мне, дружище, чего ради ты решил тут задерживаться? Разве не достаточно ты нахлебался этого дерьма, еще когда был человеком? Так почему бы тебе не пойти к Свету? Можешь пойти с нами, если хочешь. Небеса – ведь это так замечательно! Там нет никаких дурных привычек. Никакой боли, которую приходится заглушать алкоголем, только любовь и гармония. Мы приглашаем тебя присоединиться к нам. Согласен?

– Таким, как я, туда хода нету, – сказал он. – Схватят меня за шиворот и спустят с лестницы – вот как оно будет, понятно? А вот огонь с пламенем – они-то как раз действуют мне на нервы, – ты понял, что я имею в виду, приятель? Нет уж, как-нибудь здесь перекантуюсь. Без выпивки мне каюк, точно тебе говорю, а здесь очень даже неплохо. Вот только постоянно приходится защищать свою территорию, совсем как в те времена, когда я просто торговал себе с тележки в Ист-Энде. Что за народ – постоянно кто-то пытается влезть на твою территорию. Ты не поверишь, сколько нашего брата, бестелесных духов, уже пыталось присоседиться тут ко мне. Но я всем дал от ворот поворот, вот так-то, – не люблю я шумных компаний. Хотя есть и такие духи, которые любят устраиваться общиной, но я не такой – мне привычней, когда я сам по себе. И моему парнишке так поспокойней будет. А когда тут будет проходной двор – так он, чего доброго, забеспокоится. Глядишь, надумает, что пора завязывать с этим делом. А мне тогда куда? Словом, ты меня понял? Вот и хорошо. Так что давай допивай и катись отсюда.

Острый язык и типичный для кокни акцент и вправду выдавал в этом духе бывшего уличного торговца (лоточника, как говорят сами англичане), привыкшего петлять со своей нагруженной нехитрым товаром тележкой по улицам лондонского Ист-Энда. Чувствовалось, что в основе его нежелания расставаться с этим местом лежал страх, – похоже, он и впрямь был готов цепляться за него целую вечность. Конечно же, сам Брайен и не подозревал, что в нем угнездился бестелесный дух, да к тому же кокни. Не догадывался и о том, что это он, этот самый бестелесный кокни, поглощал все то спиртное, которое молодой человек с такой готовностью поставлял ему. Хотя, если уж на то пошло, Брайену повезло хотя бы в том, что дух-кокни отгонял от него других духов, которые в противном случае устроились бы в нем настоящим табором.

– Ты уверен, что не хочешь составить нам компанию? – спросил я снова. Так-сяк проглотив свой напиток, я уже готов был отправиться восвояси. – Ты не пойдешь в ад, обещаю тебе. Вот он ад, уже здесь, у нас под ногами. А Свет сделает тебя свободным. Так почему же ты не хочешь идти?

– Да пошел ты сам! Выметайся и оставь меня в покое, слышишь? – закричал он, свирепо замахав на меня руками.

– Что ж, дело твое, – ответил я ему.

«Однако же как отсюда выбраться, в самом-то деле? – подумал я. – Легче сказать, чем сделать». На какой-то миг мне показалось, что я уже оставил тело Брайена, но, похоже, я все проделал так неловко, что секунду-другую он повел себя так, будто у него схватки начались. Он все еще сидел на своем табурете у стойки бара, носком одной ноги едва касаясь земли, а другой упираясь в круглую рейку табурета – на нее, собственно, и приходился весь его вес. А когда он дернулся, эта нога соскользнула с рейки, и получилось так, что на какое-то мгновение он полностью утратил равновесие. На пол он все-таки не свалился, достаточно быстро восстановив равновесие. Но вот содержимое его стакана выплеснулось на Джеймса, облив того с ног до головы, пока Брайен качался и хватался за все подряд, чтобы не рухнуть на пол окончательно.

– Думаю, на сегодня вы свою норму выполнили, – прокомментировала это все Венди.

Брайен шумно запротестовал, по-прежнему не имея ни малейшего представления, что заставило его свалять такого дурака.

Брайен был еще, можно сказать, в полете, окатывая своей выпивкой Джеймса, когда кто-то пронзительно вскрикнул. Но я-то знал, что этот душераздирающий вопль исходит не от Брайена и не от Джеймса. Это дух-кокни проклинал меня за мою неловкость, увидев, как его порция алкоголя пропала почем зря. Когда же он услышал, как барменша предложила друзьям закругляться, он застонал, как раненый зверь. Но я уже выбрался наружу. Теперь следующий вопрос – где же Джо? Успел ли он выбраться?

В тот же самый миг Джо возник рядом со мной. Он определенно выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Все такой же грязный и взъерошенный, но заметно посвежевший.

– Вот так-то оно получше будет, – проговорил он. – Ну а теперь можно и Верне нанести визит.

– Как там Джеймс? Тоже приютил в себе целую компанию?

– Ясное дело, – ответил Джо. – Не компания – натуральная стая. Прием мне устроили далекий от теплого, за исключением разве одной дамочки. Она-то как раз была рада моему появлению, и я даже почувствовал, как что-то зашевелилось у меня в штанах. Почти как в старые добрые времена. Но теперь – совсем другое дело. Виагра минус физическая возможность применить ее на практике – и имеешь мою личную версию ада. Так что я даже и не пытался что-то там… А как у тебя все прошло?

– Какой-то кокни-драчун там окопался из лондонского Ист-Энда. В общем-то, неплохой старикан, но не успел я даже вдохнуть алкогольных паров, как он потребовал, чтобы я выметался вон. Собственник, не хочет ни с кем делиться своей территорией. Я звал его с нами, но он и слышать не хотел ни о чем. Все твердил про адский огонь и вечное проклятие. Ну да что я тебе объясняю – ты сам в курсе.

Мы с Джо без труда нашли дорогу ко мне домой. Верна глубоко спала, но это было только мне на руку – мне совсем не хотелось ее пугать, явившись к ней каким-то привидением. Я решил, что войду в ее сновидение и пообщаюсь с ней таким образом. Я стал ждать, когда появится быстрое движение глаз, которое будет служить признаком того, что ей что-то снится.

Когда глаза под веками задвигались, я зашептал ей на ухо, говоря о том, что люблю ее и что мне уже сейчас хорошо. Я попросил ее помочь мне уйти к Свету, простив меня, если это возможно, за то, что срывал на ней свою злость и что расстался с ней таким вот образом. Я объяснил, сколь многое изменится для меня, если я смогу идти дальше без этого эмоционального груза. Ее прощение освободит меня. Если же она не простит меня, это будет тяжкой ношей и для меня, и для нее тоже. Я сказал ей, что я тоже предоставляю ей полную свободу и что она не должна испытывать вину относительно моей смерти. Я прошелся ладонью по ее волосам, но не смог почувствовать ничего. Она тоже не шевельнулась, – очевидно, не ощутила моего прикосновения. Я сказал все, что мне нужно было сказать, и теперь чувствовал, что поставил точку в чем-то очень значимом для меня. Мне было приятно, что я догадался войти в ее сон, и теперь чувствовал, что могу с легким сердцем оставить ее.

Глава 4
Сон

Верна резко проснулась. Инстинктивно она протянула руку, чтобы прикоснуться к его теплому, такому знакомому телу, ощутить его присутствие рядом с собой. За много лет она уже привыкла просыпаться так, с этим жестом. Но не прошло и мгновения, как вспомнилась ужасная правда. Он умер. Уже прошла неделя, как он мертв и уже никогда не будет лежать рядом с ней. Она быстро отдернула руку, словно эта мысль выстрелила в ее руку электрическим разрядом, и вместе с этой болью вернулась и ужасающая печаль.

Прошла неделя, как в ее дверь постучался офицер полиции и сообщил, что Стив погиб в автокатастрофе. У нее подогнулись колени, и она едва не потеряла сознание, услышав эту ужасную весть. У нее едва хватило сил дослушать полицейского, хотя слезы так и не появились у нее на глазах. И неделю спустя ее глаза оставались сухими. Она словно бы сама умерла вместе с ним. Эта ужасающая боль словно бы притупила ее чувства, обездвижила ее.

Но этот сон заставил ее встрепенуться. Она была не из тех, кому часто снятся сны, и даже если и снилось что-то – в этих снах не было особого смысла. Они никогда не бывали связными – не больше чем клубок разорванных, беспорядочных образов и мыслей. И, проснувшись, она почти никогда не помнила, что ей снилось. Но в этот раз сон был совсем другим. Он нес в себе такую ясность и правдивость, что в первые несколько секунд после пробуждения Верне понадобилось убедить себя, что смерть Стива не просто приснилась ей. Какую-то долю секунды искорка надежды еще жила в ней, но она умерла в тот миг, когда она позволила своим глазам взглянуть на подушку, где прежде лежала его голова.

И впервые с того самого ужасного дня у нее потекли слезы. Та оглушающая тоска, что камнем застыла внутри нее, наконец-то растопилась, излившись несколькими ужасными, протяжными стонами. Он приходил к ней в ее сне и сказал, что с ним все в порядке и чтобы она не беспокоилась о нем. «Прости меня, дорогая, – сказал он. – Я был очень сердит, но, клянусь тебе, я сделал это не нарочно. Это был просто несчастный случай. Пожалуйста, не думай, что это ты виновата. Здесь нет твоей вины. Все должно было случиться совсем не так. Я люблю тебя. А ты – простишь ли ты меня?»

Верна была не только потрясена, но и напугана. Она не очень верила в жизнь после смерти и не верила в истории о людях, общавшихся с умершими. Все это казалось ей сказками. Она всегда отмахивалась от таких историй – ей казалось, что люди склонны обманывать сами себя и принимать желаемое за действительное.

Но все в ее сне выглядело таким правдивым. Она слышала его голос столь же явственно, как если бы он находился в этой комнате. Она видела его. Она чувствовала, что он прикасается к ее волосам, гладит ее по голове.

– Это был всего лишь сон, – произнесла она вслух, словно надеясь этим подбодрить себя. – Да, хороший сон. Однако сон, и только.

С этими словами она отбросила одеяло, встала с кровати и пошла в ванную, чтобы смыть слезы. Но глянув в зеркало, она даже склонилась к нему поближе, чтобы внимательней рассмотреть свое отображение. Да, она выглядела ужасно, но все же ей значительно полегчало. Возможно, все потому, что она наконец-то позволила себе выплакаться. Но не только поэтому. Теперь она была куда спокойней. Груз спал с ее плеч, словно бы она наконец смогла принять его смерть и примириться с нею. «Чушь какая-то. Как может какой-то сон все так глубоко поменять?» – подумала она.

Верна оделась, наложила макияж и вышла из дома.

Глава 5
Свет зовет

Джо явно был впечатлен:

– Ну ты даешь, дружище! Действительно, ей непросто было все это пережить еще раз, но у нее отложилось все то, что ты хотел ей сообщить, нисколько в этом не сомневаюсь. А почему ты решил войти в ее сновидение, а не выбрал что-то более непосредственное? Я было настроился на зрелище, как ты нарисуешься перед ней, как есть, чтобы она смогла узреть тебя в твоем прежнем земном обличье.

– Ты что! Она бы совсем рассудка лишилась, если бы я устроил что-то подобное, – пояснил я. – Тем более что она не верит во всяких духов, потусторонние силы. Представь, как бы она огорчилась, если бы я предстал перед ней в виде духа. А вот сон она вполне может принять и поискать ему какое-то рациональное объяснение, – по крайней мере, поначалу. Таким образом, до нее постепенно дойдет все то, что я хотел ей передать.

– Да, я обратил внимание, что у нее почти сразу начался прилив энергии. Так что, думаю, с ней все будет хорошо, даже если она пока не очень поверила сну. Зато ты был молодцом. Уверен, далеко не у каждого может получиться так хорошо, – по крайней мере, настолько. Я-то уже слишком далеко зашел, чтобы самому что-то такое проделать. Хотя, честно тебе скажу, у меня и желания особенного не было. Во всяком случае, поначалу. Ну а потом уже не стало не только желания, но и возможности. Пропустим еще по одной?

– Нет. Для меня с этим покончено навсегда, – отрезал я. – Мне совсем не улыбается мысль влезать в тело какого-то парня и выдавливать из него такую банальную вещь, как выпивка. Уверен, это занятие так же затягивает, как и пьянство в реальной жизни.

– А это что, по-твоему? Это и ЕСТЬ реальная жизнь? – сказал Джо.

– Вовсе нет, – возразил я. – Это промежуточная стадия – ни то, ни другое. И у меня нет желания задерживаться здесь, на ничейной территории. Я хочу пойти к Свету, причем немедленно.

– Я ждал, когда ты скажешь это.

Голос принадлежал фигуре, появившейся словно бы ниоткуда и теперь стоявшей прямо передо мной. Голос был мужским, но лица я не мог видеть – это лицо скрывала тень глубокого капюшона, в котором оно полностью утопало.

– Разрешите представиться, я д-р Смерть, – слова эти были сказаны совершенно обыденным тоном. – Я здесь для того, чтобы препроводить вас к Свету.

Обращался он непосредственно ко мне, но, обернувшись к Джо, спросил и его:

– Ну а ты что же? Пойдешь?

Джо явно испугался:

– А это обязательно? Не знаю, готов ли я к этому. Я планировал задержаться здесь еще какое-то время.

– Нет, никто никого не принуждает, – ответил Смерть утешающим, как мне показалось, тоном. – Решать тебе, хотя на самом деле здесь нет ничего страшного. Я знаю, вам говорили, что Бог судит очень строго и наверняка разозлится на вас, если вы совершали плохие поступки в этой жизни. Это неправда. Всеобъемлющая любовь – вот все, что вы испытаете. Вы пройдете через обозрение жизни – чтобы самим увидеть все последствия всех своих поступков и решений, сделанных на протяжении жизни. Но и это лишь для получения информации и для вашего обучения. Никто не будет критиковать или осуждать вас, и уж тем более – наказывать.

– А как же ад? – спросил Джо, который к тому времени уже дрожал от страха.

– Да нет никакого ада, – ответил Смерть. – Это миф, придуманный теми людьми, которые хотят контролировать вас, напугав так, чтобы у вас коленки тряслись. Ад – это такое место, Джо, которое вы создаете здесь, на Земле. Да что я тебе объясняю – ты ведь и сам это успел почувствовать на своей шкуре. Но теперь вы окончательно подвели под этим черту. Если, конечно же, не решите здесь еще задержаться. В любом случае, выбор за вами. Свободная воля, сами понимаете.

– Пойдем, Джо, – взмолился я. – Давай же, решайся наконец. Ну какой смысл торчать здесь? Ты все больше и больше будешь увязать на этом плане существования, и он все больше будет превращаться для тебя в тот самый ад, которого ты так боишься. Я уверен, все будет в порядке. Пойдем.

Внутри Джо определенно происходила борьба, но Смерть терпеливо ждал и не торопил его. Наконец решение было принято.

– О’кей, но только ты не отходи от меня ни на шаг. А то я могу от страха в штаны наделать.

– Обещаю, я все время буду рядом, – ответил я, про себя отметив, что сам я чувствую не столько страх, сколько смесь признательности и сладостного ожидания.

Глава 6
Колеса моей смерти

УФ-Ф! Внезапно нас двоих подхватило и невероятно быстро понесло куда-то вверх по туннелю Света. Свет был ослепительным, но в то же время теплым и зовущим. Казалось, мы с Джо мчимся в этом туннеле просто с головокружительной скоростью. И сюрприз, сюрприз! – а ведь мы сидим на мотоцикле! «Харли-Дэвидсон», не меньше. Я за рулем, Джо за моей спиной на сиденье, вцепившись в него так, словно вот-вот расстанется с жизнью (образно говоря, конечно же). Ну а я вроде как за водителя. Действительно ли я управлял этим мотоциклом – это уже другой вопрос, но чувствовал себя, будто все так и было. Здорово, однако, было снова оказаться за рулем мотоцикла. Несомненно, д-р Смерть был не лишен чувства юмора. Должно быть, он знал, что мне и в рай хотелось бы въехать на «Харли-Дэвидсоне». Джо, правда, был от этого совсем не в восторге, но ведь он-то согласился на эту поездку только в последнюю минуту, так что у него не было особого выбора.

Что касается времени, наша поездка не была длительной. Только-только тронувшись в путь, мы словно тут же прибыли на место, но та эйфория, которую я пережил, пока мы приближались к Свету, была такой сильной – сильней, чем любое чувство, которое я испытал за всю свою жизнь! И я понемногу начал понимать: все то, что я ощущал теперь, было ответом на ту невероятную любовь, исходившую из Света, что был впереди нас. Чистая любовь, подобной которой я никогда не знал прежде. Выразить ее словами было просто невозможно. Неописуемо! Вот все, что можно сказать о ней.

Едва заметным в этом Свете, где, казалось мне, находилась его центральная точка, было то, что я могу описать только как Присутствие. У него не было реальной формы, но оно, несомненно, было там. И при этом оно было одновременно и источником Света, и тем, из чего излучалась эта любовь. Был ли это Бог? Не знаю. И не это главное – я просто знал, что вернулся домой.

– С возвращением! – сказал Харли. – Как раз вовремя. Мы уже вовсю готовимся к твоему прибытию. Души – члены твоей группы уже здесь, ожидают встречи с тобой, – во всяком случае, те, кто уже снова здесь. А еще и друзья с родственниками, которых ты давненько не видел. Но прежде чем мы полностью воссоединим тебя с ними, тебе нужно проделать обозрение жизни. Ты готов?

И тут мне все стало ясно. На земном плане я был всего лишь в путешествии, и все это было заранее спланировано. А Харли, будучи моим Ангелом Воплощения, готовил меня к этому путешествию. Он не только учил меня тому, к чему нужно готовиться, но также свел меня с несколькими другими душами. Им, в свою очередь, предстояло сыграть определенные роли, которые помогли бы мне научиться тому, что мне нужно было усвоить на протяжении моей земной жизни.

И по мере того, как ситуация все больше прояснялась, меня даже позабавил тот факт, что за время моего воплощения я всегда был неравнодушен к мотоциклам марки «Харли-Дэвидсон». Была ли в этом какая-то связь? Наверное, Харли сам был байкером в одной из своих прошлых жизней! И он словно бы прочел мою мысль.

– Тебе нравится «Харлей»? – спросил Харли. – Я подумал, что он вполне мог бы доставить тебя и сюда, домой, – так даже получилось стильно. Мотоциклы всегда были твоим слабым местом, правда? И моим тоже – тут ты угадал совершенно верно. Это единственное, о чем я здесь постоянно скучаю. Время от времени даже подумываю, не воплотиться ли мне снова в земном облике – просто для того, чтобы завести себе «Харлей» и пару раз промчаться по шоссе с другими байкерами. Но когда подумаю, с чем это все связано… нет, мне вполне хватает прокатиться в воображении. Я уже завершил все воплощения, которые мне следовало пройти. Теперь я лишь готовлю души для того, чтобы они могли пройти через свое воплощение.

Оказывается, Харли был один из самых старших Ангелов Воплощения, и я понял, как мне повезло, что он оказался моим наставником. Его окружала такая чудесная сострадательная аура, что я чувствовал себя с ним в полной безопасности. Позже оказалось, что Харли отвечал за руководство некоторыми очень продвинутыми душами при выполнении определенных, исключительно сложных заданий. Скажем, душой, которая воплотилась как Гитлер, или той, что стала Саддамом Хусейном.

Он также наставлял души, которые стали Мартином Лютером Кингом, Нельсоном Манделой и, вы не поверите, Джорджем Бушем-младшим. Но почему он был моим наставником? Хм… очень интересно.

– Обстоятельства твоей смерти как нельзя лучше вписались в весь ход твоей жизни, как ты считаешь? Всю жизнь прожил на мотоцикле, на нем же и разбился. Впрочем, ты ведь не станешь отрицать, что твой мотоцикл был далеко не в лучшем состоянии с технической точки зрения, чтобы справиться с тем поворотом, да еще на такой большой скорости. Но это оказалось нам только на руку. Увидев, что пришло твое время, мы предусмотрели и то, что ты отправишься в путь, разозлившись. Ведь нам было известно, что ты мчишься на мотоцикле, как ненормальный, когда на кого-то зол. Потом мы сделали этот поворот чуть более скользким, чем обычно, вдобавок и другие водители поджимали тебя на дороге, заставив мчаться чуть быстрее, чем это было разумно, учитывая обстоятельства. Все сработало как часы, согласен?

– Думаю, я предпочел бы смерть на более медленной скорости, если на то пошло, – ответил я, – мне не мешало бы кое с кем успеть попрощаться и привести свои дела в порядок. Не говоря уже о том, чтобы поработать над прощением, которое могло бы принести мне несколько баллов по возвращении сюда. Правда, мне таки удалось отметиться у моей жены, прежде чем я вернулся домой. Хотя она спала, я все равно понял, что она в отчаянии, совершенно разбита. И я был бессилен что-то сделать для нее. Не мог утешить ее. По-моему, это худшая часть всего процесса внезапной смерти.

– Да, я знаю. Возможно, ты пока еще не можешь вспомнить всего, но это было частью соглашения, – мягко сказал Харли. – Ты и она согласились совершить это таким образом, чтобы она могла ощутить внезапную утрату. Она хотела испытать боль разлуки подобного рода. Опять же, вот почему «Харли-Дэвидсон» был идеальным средством для этой цели. В любом случае, все понемногу начнет для тебя проясняться, когда мы двинемся вперед по обозрению твоей жизни. Пока что ты отчасти продолжаешь мыслить как человек. Действительно, тебе понадобится немного времени на акклиматизацию, чтобы привыкнуть к тому, что ты снова вернулся сюда. Тогда ты сам начнешь вспоминать все эти соглашения, так что давай лучше перейдем к делу.

Харли провел меня в другую комнату, квадратную, но без каких-либо особых примет, если не считать очень большого белого экрана на одной стене. Все четыре стены были голубого цвета, при этом, хотя они и отгораживали пространство этой комнаты, все равно не очень походили на стены. Несмотря на то что они выглядели плотными и совершенно непрозрачными, нельзя было сказать, что они сделаны из чего-то твердого. Вполне возможно, они представляли собой не что иное, как спроецированный свет, – по крайней мере, к такому я пришел выводу. Впрочем, они вполне служили своей цели создать впечатление, что мы находимся в комнате, и это было главное. Позже мне сообщили, что этой комнатой всегда пользовались для обозрения жизни тех, кто возвращался домой, завершив свое человеческое путешествие.

В самом центре комнаты был стул, и еще ряд стульев – полукругом за ним и вокруг него. Харли жестом пригласил меня занять место на этом центральном стуле. Я чувствовал себя очень незащищенно и даже занервничал – уж слишком открытым оказалось такое мое положение. Мне вспомнился наш с Джозефом разговор о том, что будешь осужден и проклят Богом, если пойдешь к Свету. Мне даже подумалось, не было ли в его словах больше смысла, чем мне поначалу показалось. Едва ли меня можно было назвать зерцалом добродетели в человеческой жизни, и я уже было решил, что пришла и в самом деле пора платить по счетам.

– Напрасно беспокоишься, – сказал Харли, словно проникая в мои страхи. – Все выглядит совершенно иначе. Мы никого тут не осуждаем, и вообще, в нашем представлении не существует хорошего или плохого. Есть уроки, которые следует усвоить, – это да. Поэтому полезно бывает увидеть, как, пользуясь своей свободной волей в определенных моментах жизни, ты или способствовал развертыванию Божественного Плана, или же препятствовал ему. Эта информация понадобится тебе в дальнейшем, в твоей следующей жизни. Итак, давай пригласим твою группу душ, ведь они тоже хотят все это знать.

В дальней стене открылась дверь, и в комнату вплыли около десятка душ и расселись по стульям. Они так счастливы были видеть меня, излучали мне свою любовь и поддержку с такой силой, что я в буквальном смысле воспылал их энергией. Все мои страхи немедленно улетучились. Я глядел на каждого из них, и наше узнавание было мгновенным, а единение сердец – автоматическим. Теперь вся эта комната купалась в любви. Мне так хотелось встать со своего места и заключить в объятия всех и каждого, но я чувствовал, что это будет неуместным. Что ж, отложим это на потом.

– Итак, – начал Харли, – прежде чем мы перейдем непосредственно к делу, давайте напомним себе, по какой причине мы принимаем решение воплотиться и войти в мир форм и дуальности. Какова цель этого? Зачем мы это делаем – притом снова и снова?

– Действительно, будет очень кстати вспомнить все это, – сказал я. – У меня продолжается духовная амнезия, поэтому краткий повтор мне совершенно не помешает.

Харли продолжил:

– Первая и самая важная причина – мы воплощаемся с целью расширить сознание Божества, или Вселенского Разума. Это, конечно же, есть и сама причина нашего существования. Пока мы не появились на сцене, Бог не имел способа познать себя как Бога, поскольку Он находился вне всего, что могло бы описать это. Поэтому Он создал части Себя, которые могли бы вступить в существование и проявиться как образы Себя. Как говорится, маленькие крохи Божественного Содержания – вот кто мы такие.

Наша роль – расширять наше осознание Единства (то есть качества Самого Божества), сознательно решившись испытать и пережить нечто ему противоположное – отделение. Мы, будучи частью Божества, расширяем наше сознание Единства и тем самым оказываем влияние на Божественное таким же точно образом. Все устроено просто идеально, согласен?

– Устроено просто прекрасно, – ответил я, – и это честь, служить Божественному таким способом. Я очень горжусь, что принадлежу к числу тех, кто совершает это путешествие.

– Да, это честь, – согласился Харли. – Но, как ты уже выяснил, стать участником этой работы – в этом есть и свои сложности. Существование при такой плотности кажется делом очень тяжелым, не говоря уже о том, что ты накладываешь на себя значительные ограничения на весь срок своей человеческой жизни.

Обладание физическим телом – а это основополагающая предпосылка для того, чтобы пережить опыт отделения эмоционально, – это огромное напряжение для вас. И, без сомнения, эмоциональная боль отделения может быть очень сильной.

Поэтому, когда подходит ваше время совершить путешествие в мир людей, мы первым делом убеждаемся, что ваша память о доме надежно стерта. А затем устраиваем все таким образом, чтобы у вас была масса возможностей почувствовать боль отделения. Чаще всего эти возможности лежат в плане личных отношений, но на самом деле это случается во всех возможных ситуациях.

– Всегда ли необходимо страдать, чтобы ощутить отделение? – спросил я. – И всегда ли оно должно быть болезненным?

– Оно всегда будет болезненным. Впрочем, тут тоже нужна ясность, – отвечал Харли. – Боль отделения не ограничивается только неприятными или трагическими событиями. Ее можно испытать и в приятнейшем из эмоциональных переживаний, – к примеру, когда ты смотришь в глаза женщины, которую любишь, и видишь в этом человеке такую красоту и любовь, что твое наибольшее желание – слиться с ней, стать с ней одним целым. Но сделать это невозможно. Поэтому быть рядом и все же отдельно от человека, которого любишь, – это всегда болезненно. Вот почему люди говорят, что любовь ранит. Ты можешь слиться эмоционально или физически с кем-то, но не духовно.

Я поискал глазами ту душу, которая была Сюзан. Она нежно улыбнулась мне, словно подтверждая своей улыбкой все то, что я только что услышал. Я познал с ней глубочайшую любовь, однако понял, что хотел сказать мне Харли. Хотя мы и как любовники, и как муж с женой были близки так, как только могут быть близки два человека, мы все же не были Одно. В действительности, это было не так. Мы по-прежнему оставались двумя отдельными людьми, и эта истина была по-своему болезненна. Затем, когда смерть насильно разлучила нас, увеличив отделение, боль стала невыносимой.

– Скажи, это наш выбор – сколько боли мы хотим испытать за время нашего воплощения? – спросил я.

– Сколько боли ты получаешь, зависит от того, как сильно вырасти духовно ты хочешь на протяжении одной жизни. Некоторые соглашаются испытать больше боли в течение одного отдельно взятого воплощения только с одной целью – чтобы сократить общее число воплощений, необходимых для завершения нашей службы. Другие не так напрягаются и растягивают боль отделения на несколько жизней. Мы оставляем выбор за вами, ибо, как тебе известно, вы обладаете свободной волей. По большей части этот момент оговаривается заблаговременно. Впрочем, по ходу приобретения жизненного опыта ты можешь внести в процесс свои коррективы.

– Но как вы измеряете боль отделения, чтобы узнать, сколько нужно создать драм за одну жизнь? – настаивал я.

– Хороший вопрос, – сказал Харли. – Несомненно, нам пришлось ввести своего рода шкалу, на которой можно отмерять боль отделения и вести подсчет. Поэтому сначала мы создали такую шкалу, которая начинается с нуля и опускается до минус ста. Ноль равняется Единению, то есть тому, что мы переживаем на этом плане. Минус сто равняется самой невообразимой боли, какую только может испытать человек.

В то время как мы в этих сферах постоянно существуем приблизительно при нулевой отметке, лишь иногда опускаясь не более чем к минус трем, никому из людей невозможно подняться выше минус десяти в любой точке своей жизни. Есть, правда, и такие, которые опускаются до минус девяноста, но такие случаи редки. Большинство людей, как правило, держатся уровня минус двадцати, время от времени опускаясь до минус семидесяти или даже минус восьмидесяти, когда ситуация начинает становиться действительно паршивой.

Харли, спроецировав вышеприведенную диаграмму со шкалой на экран, приготовился как можно лучше растолковать мне, что представляет собой кармическая единица.

– Кармическая единица – это мера боли отделения во времени. Точка отсчета – одна кармическая единица = 1 час при –50 по шкале. Ниже этой отметки уже очень сложная математическая формула для определения длины времени, которое требуется на то, чтобы заработать одну кармическую единицу на любой другой точке шкалы, и я даже в общих чертах не в состоянии объяснить тебе, как она исчисляется. У Божественного есть компьютер, который все это делает. Компьютер также ведет подсчет, как много кармических единиц каждая душа набирает на протяжении своей жизни. Это помогает нам рассчитать момент ее Пробуждения в соответствии с тем, на сколько кармических единиц она подписалась заблаговременно.

Вот тогда мы и начинаем направлять сигналы к Пробуждению. В твоем случае, насколько мне известно, мы направили тебе книгу, которая называется «Радикальное Прощение». Это было самое первое, что мы сделали, и она послужила искрой к процессу Пробуждения в тебе, правильно?

– Именно так. Так все и было. Я до сих пор живу с ощущением, что до того момента я словно бы спал. Прежде я нисколько не сомневался в своих взглядах на жизнь и был уверен, что знаю что к чему в моем мире. Внезапно окно открылось, в него полился свет, и мой старый мир враз растаял. Это порядком растревожило меня на тот момент. Но, Харли, на какое количество кармических единиц подписался я?

Харли взглянул на свою копию Хроник Акаши с данными обо мне и ответил:

– Что ж, ты вызвался заработать 7500, что уже само по себе немало, но в действительности твой результат куда лучше. Помимо тех ситуаций, которые ты со своей группой душ оговорил создать заранее, ты уже на месте использовал свою свободную волю, чтобы создать добавочные драмы. Итак, твоя общая сумма – 8400.

На этих словах моя группа душ взорвалась бурными аплодисментами. Все встали на ноги, стали петь и раскачиваться, дружно хлопая в ладоши. Откуда-то в комнате послышались звуки музыки.

Слово взял мой бывший поручитель из АА (Анонимных Алкоголиков):

– Да, Стив, поладить с тобой было не так-то легко, даже тогда, когда ты уже находился в фазе Пробуждения. Ты действительно стремился к Духу, хотя порой и прибегал к помощи спиртного, однако ты сам себе создал немало серьезных проблем, если припоминаешь. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы вывести тебя на дорогу к исцелению.

– Благодарю, – едва сдерживая слезы признательности, произнес я. И в самом деле, будучи моим поручителем, этот человек немало сделал для меня в те тяжелые дни, и теперь меня просто захлестнула волна самой теплой благодарности к нему.

– И среди тех проблем была и я, если помнишь, – послышался голос одной из женских душ, что сидела позади меня. Я обернулся и встретился взглядом с душой женщины, которая склонила меня ко множеству сексуальных приключений и экспериментов с наркотиками.

– Да, как не помнить, – сказал я в ответ. – Но ведь все было заранее спланировано, не так ли? Я припоминаю, как мы условились об этом с тобой перед тем, как я тронулся в путь.

– Именно так, – ответила она с широкой улыбкой. – Для меня это было развлечение, но тебе причинило боль, не так ли?

– Да, это было болезненно. Я потом еще долго продолжал ненавидеть тебя.

– Я знаю. Но и это тоже было частью соглашения, – возразила она.

Но тут вмешался Харли:

– Нет ничего необычного в том, что масса драм создается на протяжении фазы Пробуждения. Период этот может оказаться очень неспокойным, ведь начинает рушиться все, что вам прежде было знакомо, включая и вашу личность. И если вы уже не отождествляете себя с вашей прежней «историей жертвы», то кто же вы тогда? Это представляет серьезную проблему для очень многих, и нет ничего удивительного, что люди снова возвращаются к былому статусу жертвы и отправляются прямиком в Жертвляндию. Обратно в состояние сна.

– Но именно я привела тебя к точке Пробуждения, правда, Стив? – И хотя голос этот прозвучал из-за моей спины, я мгновенно узнал, чей он.

Я обернулся и снова встретился глаза в глаза с душой, которую знал как Сюзан, мою любимую жену. В этот миг сильные чувства, что и так бурлили во мне, едва не захлестнули меня с головой. Вот она, моя любовь, моя единственная, та, кто была моей женой и партнером, источником моей радости и счастья и в то же время – из-за своей жестокой и преждевременной смерти – стала источником моих страданий. Четыре года в аду, от того самого дня, как ей поставили диагноз, и до того дня, когда она умерла. Я был совершенно разбит тогда, несколько раз едва не переступил грань и не наложил на себя руки в последующие ужасные месяцы. Я сам не ведал в то время, кто я и что собой представляю. Но вместо того чтобы прояснить это для себя, я прибегал к алкоголю, наркотикам и беспорядочному сексу, чтобы притупить боль.

– Рада снова видеть тебя, Стив, – с любовью сказала Сюзан мягко. Но, хотя я мог чувствовать силу ее любви, это уже была не та любовь, что прежде. В ней не было боли, не было настойчивой и сентиментальной потребности постоянно быть рядом, не было привязанности и груза прошлого. Эта любовь была чистой, свежей и непосредственной и не несла в себе никакой дуальности. И когда я открылся навстречу этому чувству, то почувствовал, что сердце мое исцелилось. Боль разделения мгновенно улетучилась, и все, что я мог ощущать, – это была чистая любовь.

– Привет, Сюзан, – мечтательным тоном сказал я, поскольку это действительно походило на прекрасную мечту. Я все еще не акклиматизировался полностью к новой вибрации, и часть меня все еще оставалась на прежней частоте. – Столько раз в своем воображении я рисовал себе этот момент с той самой минуты, как ты умерла. Моей единственной надеждой было то, что ты будешь ждать меня, когда и я окажусь здесь. Долгое время это было единственное, что не давало мне сойти с ума.

– Я знаю, как непросто это было для тебя, – ответила Сюзан. – Но ты, конечно же, не можешь знать того, что я все это время была с тобой, поддерживала тебя – я и еще твой дедушка. Каждый раз, когда ты был близок к тому, чтобы выйти из игры, мы посылали тебе энергию – ровно столько, чтобы поддержать тебя. Ведь твое время тогда еще не настало.

– Ты ушла именно тогда, когда настало твое время уходить, так получается? – спросил я, хотя в действительности уже знал, каким будет ответ.

– Ну конечно, – ответила Сюзан. – Ведь именно об этом мы условились наперед, перед нашим воплощением. Ты сказал, что хочешь почувствовать боль отделения следующим образом: через смерть того, кого ты будешь глубоко любить, в момент кульминации ваших отношений. Вот я и вызвалась стать этим человеком. Начинаешь припоминать тот наш разговор?

Для меня все по-прежнему оставалось немного туманным, но мое сознание уже начинало проясняться, – судя по всему, прямо пропорционально уровню роста моей вибрации. И все же мне понадобилось сосредоточиться и изо всех напрячь мою духовную память.

– Суть заключалась в том, что моя ранняя смерть должна была случиться именно тогда, когда ты набрал необходимое количество кармических единиц. Это увлекло бы тебя в темную ночь твоей души, а это, в свою очередь, заставило бы начать поиски своего Сатори, – продолжила свое объяснение Сюзан.

Я снова обернулся и взглянул на Харли, молчаливого свидетеля нашего воссоединения как мужа и жены и восстановления духовных отношений, которые были у нас до того, как мы воплотились. Я переспросил его озадаченно:

– Сатори?

– Это лишь еще одно название Пробуждения, – пояснил Харли. – Момент Сатори – когда ты внезапно соприкасаешься с истиной, что́ есть мир и кто ты в нем такой. Процесс Пробуждения может состоять из сотен и даже тысяч моментов Сатори и продлиться многие годы.

Я прошелся взглядом по другим душам в комнате. Я увидел своих родителей, дедушку с бабушкой и даже душу младенца, умершего от СВМС.

Мне хотелось поговорить с каждым из них, подобно тому как мы побеседовали с Сюзан, но Харли остановил меня.

– Ты сможешь воссоединиться с каждой из этих душ, когда мы завершим обозрение жизни. Я не хочу, чтобы это превратилось в некое подобие шоу «Это твоя жизнь».

Перехватив таким образом контроль над тем, что происходило в комнате, он обратился к белому экрану и спроецировал на него черную линию, которая шла слева направо, поместив ее где-то посередине между верхом и низом экрана.

– Итак, займемся теперь непосредственно нашим сюжетом, – сказал он вполголоса, словно обращаясь к самому себе.

– На этой линии отображена вся твоя жизнь, – сказал Харли. – От рождения и до смерти. Ты дал согласие накопить 7500 кармических единиц на протяжении вот этой первой половины. Это означает, что тебе нужно было множество драм в ранний период твоей жизни с той целью, чтобы набрать такое высокое число кармических единиц к завершению этого этапа. А значит, чтобы помочь тебе с этим, мы здесь подобрали для тебя эту замечательную группу душ. Мы подключили их к этой задаче с тем, чтобы каждый сыграл свою роль в твоей жизни. Вот они – все те, кому предстояло обеспечить тебя возможностью ощутить боль отделения. Они согласились принять роли отца, матери, жен, детей и так далее. И они неплохо поработали для тебя, согласен?

– Еще бы! – кивнул я в ответ, обводя всех их взглядом. Они все улыбались в ответ и радостно махали мне руками. Они были так счастливы.

– Но еще до того, как мы привлекли их, у тебя уже было около 250 кармических единиц в виде остаточной боли: результат нескольких твоих прошлых жизней. Мы также учли и то, сколько родовой боли было в твоей генетической составляющей. И оказалось, ты несешь в себе массу боли со стороны своих дедушки с бабушкой, особенно по отцовской линии – по линии польской семьи.

Ты нес в себе их боль, Стив, боль трех или четырех поколений. Главным образом, это была боль отделения от своей земли, культуры, от своих корней, потому что на их землю вторглись враждебные силы. В относительно недавнее время это были сначала немцы, потом русские. Эта боль глубоко отложилась в тебе, Стив, однако она дала тебе еще 750 кармических единиц для начала. Это означает, что с самого момента рождения уже 1000 кармических единиц лежало на твоем банковском счете, если можно так выразиться.

Тем не менее замахнуться на 6500 единиц за одну жизнь – это тоже серьезная задача. Поэтому нам пришлось подобрать тебе таких родителей, которые, во-первых, были бы связаны с родовой болью, уже заложенной в тебе, и, во-вторых, обращались бы с тобой исключительно плохо с самого начала твоей жизни.

Очевидно, твоему отцу следовало быть поляком, поэтому мы остановили свой выбор на матери-немке. Мы подумали, что гремучая смесь, которая получится из такой семьи, обеспечит тебя массой возможностей испытать боль отделения. Отец твой был сделан нами парнем слабым и бесхарактерным, вдобавок алкоголиком, твоя мать – женщиной жестокой и суровой, склонной контролировать каждый твой шаг. Он был католик, а она – лютеранка. Как следствие – разлад и постоянные конфликты в семье. Но ведь именно это тебе и было нужно, чтобы начать с самых юных лет зарабатывать достаточное количество кармических единиц.

Те две души, которые были моими родителями, сделали шаг вперед и отвесили поклон.

– Мы дали тебе массу возможностей почувствовать боль отделения, не так ли? – с ликованием в голосе сказала моя мать. – А как иначе ты заработал бы столько кармических единиц за такое короткое время? Ты был нашим старшим ребенком, поэтому мы просто-таки накинулись на тебя. Да и что мы знали о родительских обязанностях в те годы? Он – алкоголик и все такое, я ненавидела его, но и боялась тоже и поэтому вымещала все на тебе. Так что тебе порядочно досталось трепки и от меня, и от него, – она указала на сидевшего рядом отца, который в ответ просто расплылся в улыбке.

– Не сомневаюсь, это все есть в нашем контракте, – сказал я. – Вы чудесно выполнили свою работу, и я очень благодарен вам. Надеюсь только, что с духовной точки зрения это не слишком уж вас обременило – быть такими злыми и жестокими.

– На самом деле, это было совсем непросто, – ответила она. – Но ведь и мы в свою очередь должны были получить то, что нам причиталось по контракту, ты понимаешь. Тем более что палка всегда о двух концах, так ведь? Ты помог нам в том же, в чем и мы тебе, так что мы квиты.

Харли снова перевел беседу в нужное русло:

– Ты был старшим из троих, поэтому тебе и перепадала большая часть порки, которая была и частой, и жестокой. Не будем вдаваться в детали, достаточно сказать только, что за первые тринадцать лет твоей жизни эти две души, игравшие роль твоих отца и матери, дали тебе возможность накопить около 1000 КЕ. Это много, по любым меркам, так что они, эти две души, оказали тебе неоценимую услугу. Ты не ошибся в выборе, предложив именно им стать твоими родителями.

Я обернулся, чтобы снова взглянуть на эти две души, и почувствовал необычайную любовь к ним. Они улыбались мне в ответ столь же любяще. С лица моего отца не сходила все та же широкая улыбка.

Харли же вел дальше свой рассказ, словно их и не было здесь, говоря о них так, словно это и не души вовсе, но все те же люди, мои родители, которыми они однажды были.

– Ты подрастал, и наказаний стало поменьше, но после тринадцати лет отделение приняло форму охлаждения и полного отказа в любви со стороны твоих родителей. Они отвергали тебя и заставляли испытывать вину, потому что ты не делал того, чего они от тебя хотели. Они хотели, чтобы ты учился и стал адвокатом или чем-то вроде этого, но у тебя к этому совсем не лежала душа. Это добавило еще 500 КЕ к общей сумме. В 18 лет ты ушел из дома и поступил на флот, чтобы убраться от них подальше.

– А помнишь, каково тебе было, когда я умер? Это было настоящей душевной травмой для тебя, не так ли, Стив? Тебе ведь было всего восемь лет, и мы были не разлей вода, ты и я.

Душа, только что подавшая голос, была моим дедушкой с польской стороны. Да, это правда – мы и в самом деле с ним очень дружили. Он был единственным человеком на свете, с которым я мог поговорить. Дедушка понимал меня и мог беседовать со мной часами, объясняя, что и для чего существует в этом мире. Он понимал, что и мать, и отец, его собственный сын, плохо обращаются со мной, но никогда не упрекал их в этом, – по крайней мере, прямо. Но мы-то с ним понимали все без слов, и благодаря этой связи между нами двумя все обстояло более-менее сносно. Когда же он умер, для меня словно бы рухнул весь мой мир.

– Да, мы были друзьями, дедушка, – ответил я. Слезы навернулись мне на глаза, и я энергетически воссоединился с этой прекрасной душой. – Мне так тебя недоставало, когда ты умер. Не сомневаюсь, тебе это известно, правда?

– Ну конечно. Но я был рядом с тобой все время, на протяжении всей твоей последующей жизни. После возвращения домой Сюзан мы действовали с ней заодно в паре случаев, когда нужно было выручать тебя в сложных обстоятельствах. Но и в ранние твои дни я тоже был рядом, чтобы поддерживать тебя.

Знаешь ли, это очень непросто для нас здесь сопротивляться желанию помогать душам, которые там, на Земле, совершают свое путешествие. Я видел, как ты борешься с ужасной болью, и отчаянно хотел придумать способ избавить тебя от страданий. Но не следовало забывать, что именно ради того, чтобы испытать эту боль, ты заключил свой контракт. И с этой точки зрения твоя ситуация была просто идеальной. Тем не менее я всегда утешал тебя, насколько это было возможно.

– Спасибо тебе, – сказал я.

Тут снова вмешался Харли:

– Боль отделения при расставании с твоим дедушкой и рана, которую оно причинило тебе, были настолько суровы, что это принесло тебе еще 500 кармических единиц. Такую рану ты получал еще не однажды на протяжении своей жизни.

– Таков был паттерн моей жизни?

– Да. Мы стремимся группировать жизнь по паттернам, потому что испытывать боль одного и того же рода снова и снова, при столкновении с разными людьми, – это не только повышает уровень боли, но и привлекает внимание, когда ты начинаешь пробуждаться. Воочию увидеть и распознать такие паттерны в своей жизни – это один из тех моментов Сатори, о которых я уже говорил.

– В самом деле, я страдал от одной и той же раны примерно каждые десять лет, – предположил я. – И для меня это был настоящий момент Сатори, когда я различил в этой повторяемости связный паттерн.

Я тоже прибег к помощи экрана, чтобы показать на нем мои паттерны на линии жизни.

– Я покинул дом в возрасте 18 лет. В 28 умер мой ребенок. В 38 – у Сюзан диагностировали рак. В 48 началась новая жизнь и новая карьера. Это одна серия «десяток», у которой хороший конец – исцеление. Между этой серией – еще одна «десятка», когда я развелся с Джун в возрасте 32 лет, а Сюзан умерла, когда мне было 42. Наконец я женился на Верне, когда мне было 54, и умер в 64. Вот это да!

– Определенно, все выглядит так, будто десятка – твое число, не так ли? – Слова Харли только убедили меня в верности моего наблюдения. – К тому времени, когда тебе исполнилось 20, ты уже скопил 2000 КЕ. Смерть твоего новорожденного младенца стала для тебя огромным ударом. В сочетании с тем, что это разрушило твой брак и послужило причиной развода, это принесло тебе еще 1500 КЕ. Сумма – 3500, а ведь тебе было всего 32. В самом деле, неплохой результат.

Харли затем спроецировал голубую линию над черной линией, образовывавшей пики и впадины. Пики представляли собой моменты максимальной боли. Под черной линией он спроецировал красную линию, которая поднималась и падала зеркальным отображением черной, показывая количество подавленной боли, ассоциирующейся с каждым пиковым переживанием. Подавление или угнетение боли служит цели ее повышения. Чем сильнее она подавляется, тем более значительной болью она отзовется с течением времени, тем самым принося больше кармических единиц.

– Однако до цели еще был совсем не близкий путь. Поэтому, когда тебе было 38, мы послали тебе болезнь Сюзан. Это событие, которому была уготована особая роль в твоей жизни, должно было принести тебе целый ворох кармических единиц. Мы запланировали его в надежде довести тебя до душевного срыва, точь-в-точь к первому Сатори, когда тебе уже стукнет пятый десяток.

И все вышло как по нотам. Вы оба без памяти любили друг друга, поэтому, когда она заболела раком и умерла через четыре года после того, как ей поставили диагноз, твоя боль оказалась действительно невыносимой. Ведь ты почти не отходил от нее все это время, видел, как она тает на глазах и ужасно страдает.

Мы было даже подумали, что перестарались и ты можешь захотеть выйти из игры. Но ты продолжал идти вперед. Вся группа, присутствующая здесь, работала не покладая рук, чтобы помочь тебе не сойти с дистанции и продержаться в этот период.

И, как бы то ни было, это принесло тебе все остававшиеся 3500 КЕ. А это означало, что теперь ты можешь начать Пробуждение.

– Ты раньше упоминал, что я заработал добавочные кармические единицы, кроме тех 7500, на которые вызвался, – перебил его я. – Когда я их заработал?

– Еще 1000 единиц ты нарастил на протяжении фазы Пробуждения, – ответил Харли. – Как уже отмечал твой АА-попечитель, переживание душевного срыва вылилось в сплошной деструктив. Подобное поведение – достаточно обычное явление, которым сопровождается начальная часть Пробуждения. Оно же приводит к очень болезненным переживаниям, так что их тоже можешь записать себе в кредит.

Тут Харли переключил скорость и уже сам задал мне вопрос:

– А теперь, Стив, скажи нам, что для тебя изменилось, когда ты начал процесс своего Пробуждения. Какие сдвиги произошли в твоем сознании?

– Ну, как вы сами знаете, – начал я, – поначалу я действительно наломал дров, потому что утратил свои ориентиры. Ведь рухнул весь мой мир, казавшийся таким понятным вплоть до этой самой поры, – мир, который сформировал меня. Я стал еще сильнее злоупотреблять спиртным, и поведение мое стало и вправду саморазрушительным. Но примерно через шесть месяцев что-то произошло внутри меня. Это выглядело так, будто повернули какой-то переключатель. Я стал ощущать внутренний покой, которого никогда не испытывал прежде. Я совершенно перестал пить и начал понемногу наводить порядок в своей жизни. Мне больше не нужен был алкоголь, потому что я выдал себе разрешение чувствовать боль. У меня уже больше не было нужды заглушать ее – алкоголем или чем-либо еще. И это стало для меня огромным облегчением. Мое былое пристрастие к алкоголю ушло, будто его и не было.

Чем больше я изучал новооткрытую духовность, тем больше ощущал потребность совершить что-то осмысленное в своей жизни. Я совершенно утратил интерес к своему бизнесу в сфере недвижимости. Он по-прежнему приносил мне небольшой доход, однако я теперь уже не покупал и не продавал. Просто делать деньги ради денег – это занятие утратило прежний смысл для меня, и я стал искать путь, свой неповторимый путь проявить себя в этой жизни.

Мне нужна была цель в жизни. Я почувствовал, что каким-то образом могу быть полезен людям. Поэтому я продал кое-что из своей недвижимости – в основном людям, которые жили там, – по очень низкой цене и использовал эти деньги на то, чтобы пройти программу обучения, а затем самому учить жизни других. Но этого по-прежнему было недостаточно. Мне хотелось найти способ привнести некий духовный элемент в процесс обучения. И это было не только мое желание – мои клиенты тоже этого хотели. Итак, я записался на курсы, по окончании которых получил сертификат Инструктора Радикального Прощения. Это было в точности то, чего мне хотелось, и этот момент стал первой вехой в моей новой карьере. Я любил эту работу.

Но хотя перемена карьеры – это уже был огромный позитивный сдвиг в моей жизни, по-настоящему поразительными были те перемены, что произошли во мне самом. Я стал счастливее, чем был когда-либо в своей жизни, и перестал воспринимать себя как жертву. Я стал сознательнее относиться к своему поведению и всякий раз мог останавливать себя, когда начинал перекладывать вину на кого-то, оправдываться и осуждать. И не то чтобы я перестал делать все это, но, как минимум, мог замечать за собой, что делаю это, а затем сознательно решить вести себя по-иному. Единственное, чему я не положил конец, – это был мой гнев. Несмотря на то что я заполнил бесчисленное множество таблиц Радикального Прощения, одной мысли о том, что Сюзан отобрали у меня, было достаточно, чтобы погрузиться в пучину скорби. Но по крайней мере я теперь позволял себе чувствовать эту скорбь и гнев. Я уже был наблюдателем этих эмоций.

– Прекрасный момент для того, чтобы начать заполнять другую сторону диаграммы, – сказал Харли. – Ты сейчас в точности описал все, что в общем происходит с людьми после Пробуждения. Давайте подведем итоги, чтобы было понятно всем.

Прежде всего, почти каждый замечает смещение жизненных приоритетов. Если прежде они сводились к выживанию, безопасности, материальному успеху и деньгам, то теперь люди все больше доверяются Духу, живут настоящим и хотят как-то послужить другим людям. Это со всей очевидностью произошло и с тобой, правильно?

– Именно так, – согласно кивнул головой я. – Это точь-в-точь описывает все те перемены, что произошли во мне.

– Во-вторых, люди начинают открывать для себя свой внутренний мир и развивают в себе то, что мы называем Наблюдателем. Это та часть тебя самого, которая способна указать тебе, ненавязчиво и без осуждения, когда ты начинаешь возвращаться в Жертвляндию. Она помогает тебе оставаться осознанным и очень быстро вытягивает тебя из болота. Вместо того чтобы увязнуть в трясине осуждения и жалости к себе на долгие дни, месяцы и годы, как это было с тобой до Пробуждения, ты очень быстро и легко проходишь через эти стадии. В конце концов, на этой стадии уже не нужно зарабатывать кармические очки на драмах. Следовательно, этот период представлен на диаграмме как количество событий, вызывающих меньший эмоциональный отклик, чем если бы это было прежде, и длящихся очень непродолжительное время. Что скажешь – это справедливо в твоем случае?

– Целиком и полностью, – ответил я. – Я всегда заводился с пол-оборота, но теперь уже, хоть и по-прежнему быстро выходил из себя, переставал злиться через пару минут. И еще я продолжал оставаться наблюдателем своих эмоций, вместо того чтобы подавлять или сдерживать их, и не осуждал себя за них.

Спустя четыре года после смены карьеры я женился на Верне, и она стала моей подлинной опорой. Она была высокодуховной и давала мне возможность быть самим собой. Но над ней тоже довлел груз ее прошлого, и где-то через полгода нашей совместной жизни он начал действовать как пусковой механизм для моего гнева – причем достаточно часто, если уж на то пошло. Мы оба прибегали к технологии Радикального Прощения, и поэтому нам быстро удавалось с этим справляться, однако мои вспышки гнева сильно ее огорчали.

– Мне это известно, – сказал Харли, внимательно меня слушавший и наблюдавший за моим энергичным рассказом. – После того как ты пробудился – по крайней мере, в определенной степени, – мы свели тебя с Верной, чтобы ты смог привести в действие и ее внутренний потенциал.

Это еще один способ, каким душа может быть полезна другой душе. Мы знали, что она привяжется к тебе и для нее станет ужасающей потерей, когда мы заберем тебя обратно домой. Но, опять же, это было заранее оговорено. Ей это было нужно для ее собственного роста. Ты сам в этом убедишься, когда она вернется сюда и будет проходить уже свое обозрение. И ты будешь рядом, чтобы воссоединиться с ней, и она будет благословлять тебя за то, что ты сделал для нее, – все то, что казалось таким горьким в свое время.

Так что не стоит судить себя слишком строго. С другой стороны, как мы видим, тебе еще предстоит немало узнать о том, как нужно справляться с гневом и скорбью. Почему ты не мог освободиться от них? И каковы были психологические компенсации за то, что ты держался их? Подумай над этим, – возможно, тебе захочется проработать этот момент еще до того, как ты приступишь к своему следующему воплощению, – если, конечно же, оно у тебя будет.

– Что ты имеешь в виду, говоря «если оно будет»? – сказал я, буквально подпрыгнув при этих словах. – Ты хочешь сказать, что это уже финиш? Всё, приехали?

– Ну, не совсем так, – ответил Харли, уклоняясь от прямого ответа на мой вопрос и очевидно жалея о том, что сделал эту оговорку. – В этом смысле еще никто из нас не пришел к финишу. Мы все можем вступить в игру, если это будет необходимо, пусть даже и на несколько секунд.

Да, нас могут попридержать в непрерывном круговороте воплощений, но все же мы все остаемся в резерве, если можно так сказать. В полной готовности отреагировать на любую ситуацию, если в этом случится нужда. Последний раз, когда мне довелось подключиться к очень непростой спасательной операции, дело было во время кубинского ракетного кризиса. Безумцы в Кремле и в Пентагоне едва не превратили планету в ядерную пустыню. Свободная воля – это одно, но мы здесь не допустим, чтобы произошло что-то подобное. Поэтому многие из нас, старших ангелов, вмешались и положили конец кризису. Хотя в тот момент все действительно висело на волоске.

Слова Харли, впрочем, не смогли запутать меня и сбить с мысли. Мне нужно было наверняка знать, предстоит ли мне снова воплотиться уже другим человеком где-то на Земле, хотя бы даже для того, чтобы продолжить работу над моим гневом и повысить обучаемость. Ведь, похоже, этот урок я так и не освоил.

– И все же, Харли, что именно меня может ожидать дальше?

– Я пока не знаю, – дипломатично ответил Харли. – Мне нужно свериться с твоими данными в Хрониках Акаши еще раз, прежде чем я приму решение. Я займусь тобой позже. Пока что ступай и отпразднуй возвращение со своей группой душ. Они ждали так долго этой минуты свидания с тобой, да и ты заслужил это. Развлекайся. Увидимся завтра.

При этих словах Харли исчез. Исчезли и стены с экраном. Внезапно я оказался вместе со своей группой душ в живописнейшем месте – зеленые холмы с огибавшими их прохладными реками, вокруг распускались яркие цветы, на деревьях пели птицы, вокруг нас порхали бабочки. Это было подлинное блаженство.

Время летело, а мы всё сидели там, наслаждаясь беседой, обсуждая наше путешествие и те роли, что мы сыграли друг для друга. Мне, правда, по-прежнему нужно было напоминать, как наши души заключали контракты между собой. Мы вспоминали также наши встречи, предшествовавшие воплощению, и как приходилось убеждать сделать друг другу что-то плохое во всевозможных обстоятельствах нашей будущей жизни. Но ведь мы неоднократно делали это друг для друга и во многих других жизнях. Теперь это все казалось таким забавным! Мы смеялись и пели песни вместе много часов подряд.

Внезапно я заметил, как кто-то приближается к нам и даже машет рукой. Так ведь это же Джо! А я-то все беспокоился, что с ним и как его тут встретили. Так приятно было снова увидеть своего старого друга!

– Как ты, Джо? Рад снова видеть тебя. Прошел свое обозрение жизни?

– Можешь даже не сомневаться, – ответил Джо. – Завтра же утречком, первым поездом – прямиком в ад.

Наше веселье тотчас смолкло – все непонимающе уставились на него.

– Шутка! Расслабьтесь ребята, – засмеялся он. – Конечно же, обозрение прошло нормально. Ты был прав с самого начала. Напрасно я так тогда переживал. Все отнеслись с полным пониманием и к моим падениям и выкрутасам. И когда я принял все это как часть своего опыта, они продемонстрировали мне, что все обстояло просто идеально – в том, что касается сути дела. А как твое обозрение? Все прошло нормально?

– Да-да, даже более чем. Все было просто чудесно, – ответил я. – Ты получил уже свое следующее назначение? – спросил я, не столько переживая за его будущее, сколько в надежде, что в его словах забрезжит ответ, что ждет меня впереди.

– Получил, – сказал Джо. – Моя группа душ как раз утрясала все для меня, пока я околачивался вокруг того дрянного памятника, что моя семейка соорудила на обочине. Похоже, что на самом деле я проторчал там чуть дольше, чем следовало. К счастью, ты подвернулся как раз вовремя и утащил меня с собой. А не то торчать бы мне там и по сей день, если бы не ты, дружище. Дай пять!

– Так какое же будет твое новое воплощение? – я нетерпеливо прервал его. – Станешь мужчиной или женщиной?

– О, снова мужчиной. Меня ожидает рождение в одной ближневосточной семье, в Ираке, если совсем точно. В том моем прошлом воплощении я был настоящим ястребом относительно войны в Ираке, и это пустило во мне глубокие корни. В моих глазах Буш был настоящим героем, – по крайней мере, первое время. Я всегда был сторонником решительных военных действий. Назначь меня командовать операцией, и я бы точно сбросил тактическую атомную бомбу на весь регион. Во всяком случае, у меня были такие чувства, так что, похоже, в новой жизни буду уравновешивать эту карму. Я буду мусульманином и, скорее всего, стану террористом. Если все действительно сложится так, то это воплощение, видимо, будет непродолжительным. Так что мне придется поднапрячься, чтобы набрать свою квоту кармических единиц за такое короткое время. В прошлый раз я умер, так и не пробудившись, и, похоже, в следующей жизни мне тоже на это рассчитывать нечего. Впрочем, как знать. Я не подписывался на что-то большее чем тысяча кармических единиц, так что, возможно, у меня все получится.

– Желаю удачи, Джо.

– Может быть, мы даже встретимся с тобой в Ираке, – сказал он, и его слова прозвучали шутливо лишь наполовину. – Ты можешь получить такое же назначение, хотя бы ради того, чтобы снова затащить сюда мою несчастную террористическую задницу, как было в прошлый раз.

Посмеиваясь, Джо пошел себе дальше. Меня, однако, его прощальная шутка совсем не насмешила – хотя бы потому, что еще раз напомнила мне, что моя судьба еще только решается. «Пожалуйста, все что угодно, но только не в Ирак с Джо!» – пробормотал я сам себе.

Глава 7
Важная миссия

На следующий день меня вызвали в офис Харли. В моих ушах еще звучали слова Джо о назначении в Ирак, и я не мог отделаться от мысли, как же все-таки сложится моя судьба. Чтобы совладать с этими страхами, я постоянно напоминал себе, что Харли не зря намекал на что-то, высказав сомнение, что у меня вообще будет следующее воплощение.

– Доброе утро, Стив, – сказал Харли голосом, внесшим светлую нотку в мою борьбу чувств. – Как твое настроение сегодня? Еще не совсем пообвык дома, не так ли?

– Да, еще только привыкаю, – ответил я. – Все еще продолжаю мыслить в категориях места и времени, вместо того чтоб просто пребывать в вечности. Но я над этим работаю. Моя духовная амнезия потихоньку сходит на нет, и память о тех соглашениях, что мы заключили с моей группой душ, стала куда лучше. В этом плане наши вчерашние посиделки весь остаток вчерашнего дня определенно пошли мне на пользу. Мы отлично провели время, вспоминая что и как.

– А как твое восприятие Единства? – спросил Харли.

– О, с этим все чудесно, просто чудесно, – восторженно ответил я. – Самому не верится, насколько для меня все изменилось с переживанием противоположности Единства. И не только относительно восприятия Единства, но и благодарности ему. Сейчас я уже в тысячу раз более сознателен в плане Единства, и расширение сознания продолжается, причем, как мне кажется, по восходящей.

– Что ж, это хорошо, – сказал Харли. – Твое расширение сознания, как тебе известно, сказывается и на расширении ума Божественного, что есть самой целью нашего существования. И это как раз напомнило мне то, о чем я хотел поговорить с тобой, Стив. Собственно, за этим я и пригласил тебя сюда.

Возвращаясь к нашей вчерашней встрече… Да, я говорю так, словно время представляет собой реальность, но только потому, что ты, как я вижу, продолжаешь мыслить такими категориями… Так вот, я дал тебе понять, что дальнейшие воплощения могут и не понадобиться. В конце концов, их у тебя насчитывается уже более тысячи. Я посоветовался с Теми, Кто находятся на следующем уровне, и было принято решение, что в этот раз ты не будешь проходить через воплощение.

У меня словно гора свалилась с плеч, и мое облегчение было столь очевидно, что Харли тут же заметил его.

– Не спеши, дослушай, что я хочу тебе сказать, – продолжил Харли. – Возможно, тогда перспектива стать террористом в Ираке покажется прогулкой в парке на фоне того, что тебе предстоит.

Я лишь напряженно сглотнул и ничего не сказал в ответ. Харли тем временем продолжал:

– Тебе будет поручена следующая работа: дирижировать прямо отсюда самым большим сдвигом в человеческом сознании с тех времен, как люди появились на этой планете. Но прежде, чем мы перейдем к деталям, позволь, я введу тебя в курс дела.

Весь этот эксперимент начался с Большого Взрыва. До этого было только Сознание – чистый потенциал. Но произошел Большой Взрыв, и вся Вселенная проявилась, когда Сознание создало самую первую мысль: «А что, если здесь есть что-то еще?» С того самого мгновения процесс творения продолжается все более ускоряющимися темпами.

Однако в расширении Вселенского Сознания наступил момент, когда Оно ощутило потребность узнать Себя для того, чтобы стать Божественным. Но поскольку Вселенское Сознание не может воспринимать Себя как Себя, Оно создало нас, чтобы воспринимать Себя опосредствованно через нас. Мы уже говорили об этом перед началом обозрения, помнишь?

– Да, помню, – ответил я.

– На самом деле, этот эксперимент скоро должен завершиться. Достаточное количество душ проделали путешествие в человеческом облике столько раз, чтобы расширить ум Божественного в такой степени, чтобы Оно теперь было полностью Самоосознающим. А это означает, что уже более не будет потребности, чтобы кто-то испытывал отделение. Войны, конфликты, раздоры, голод, дискриминация, пытки, насилие, боль и страдания – всего этого больше не будет.

– Бесподобно! Означает ли это конец планете Земля и существованию жизни в человеческом теле? – спросил я.

– Вовсе нет, – сказал Харли. – Божественное видит кульминацию эксперимента в слиянии двух миров – Мира Духа и Мира Человека – в одно целое. И все это, чтобы сотворить рай-на-земле. Таким образом Вселенское Сознание сможет ощутить Себя не просто как мысль, каким Оно ощущало Себя до сих пор, но и как чувственное восприятие в том числе. Это означает, что мы все должны получить тела и посредством их переживать существование на опыте и одновременно чувствовать блаженство абсолютного Единения.

– Значит, Божественное скоро объявит о том, что эксперимент завершен, и провозгласит образование рая-на-земле? Означает ли это, что те души, которые в настоящий момент находятся в теле, будут взяты обратно домой? – спросил я, надеясь, что та задача, которую мне вот-вот должны были поручить, может быть с легкостью выполнена.

– Нет, – уверенно ответил Харли. – Несмотря на то что Вселенское Сознание властно сделать все, что хочет, Оно никогда не создает результаты директивным решением. Оно могло бы создать рай-на-земле в мгновение ока, если бы того захотело. Но вся задумка Вселенского Сознания – трансформация, а это означает, что здесь важен процесс.

Вот чего хочет Вселенское Сознание – чтобы каждая страна прошла через тот тип трансформации, через который проходит каждое человеческое существо. И одной из стран суждено стать первой. Затем она поведет за собой весь мир, став проводником всего человечества в процессе Пробуждения. Вот тогда-то мы будем иметь рай-на-земле, и не раньше. Выбор должно сделать само человечество. Свободная воля – не забыл?

Твоя работа – дирижировать отсюда всей этой массовой трансформацией как лидер группы душ, которая будет координировать весь ход дела. Эта группа будет напрямую общаться с очень большим контингентом душ, которых мы уже направили заблаговременно, чтобы подготовить путь. Это души, известные как Индиго и Кристальные дети. Они отличаются от остальных людей, пришедших раньше, потому что не забыли, кем в действительности являются. Они на самом деле уже пробуждены.

Каждое новое слово Харли заставляло меня нервничать все сильнее. Это задание начинало мне казаться слишком серьезным, и я не мог избавиться от страха, что могу просто не справиться. Наконец я не выдержал:

– Что конкретно я должен буду делать, Харли? – нервно спросил его я.

– План таков: первым делом подготовить Америку к ее Пробуждению. Ты будешь непосредственно отвечать за то, чтобы это случилось. Как теперь тебе известно, причем уже из собственного опыта, ситуация всегда выглядит следующим образом: нашему Пробуждению всегда предшествует переживание психологического срыва и полного крушения во всем. Фактически, только через подобный срыв мы и выходим к прорыву, необходимому для создания Пробуждения. Следовательно, необходимо создать в Америке такую обстановку, которая приведет к драматическому срыву в общественной, экономической и политической сферах.

Этот план уже приведен в действие. Нами была направлена высокотренированная душа, чья миссия – стать президентом США и провести страну по меньшей мере через начальный этап процесса срыва. Этого человека зовут Джек Барбер. Он может изменить свое имя в какой-то момент по ходу подготовки процесса, а может начать свою избирательную кампанию в самый последний момент и одержать легкую победу.

Но какой бы путь он ни избрал для этого, твоя работа – направлять и его, и президентов, которые последуют за ним, чтобы обеспечить ход срыва по заранее спланированному сценарию. По графику время подлинного срыва определено к 2012 году, когда он должен начаться всерьез, а полностью он должен завершиться к 2028 году. В какой-то момент на протяжении этого периода произойдет Пробуждение Америки.

Я лично готовил Джека для этой работы, и он уже там, внизу, вместе с некоторыми другими душами из его группы, которым тоже предстоит сыграть свои роли. Одна из них сыграла роль Саддама Хусейна – недавно он вернулся домой, – другой играет Усаму бен Ладена, еще один – иранского президента, и так далее. Полностью всю распечатку моих бесед с ним, которая была записана во время подготовительной фазы, ты можешь получить, скачав ее с сайта Божественного. Собственно, это электронная книга, которую мы сделали из них^[2]. Она также доступна на компакт-диске, если ты предпочитаешь прослушать ее^[3]. В ней полностью поясняется вся стратегия, так что настоятельно рекомендую тебе прочитать текст и прослушать компакт-диск.

В этой книге живущим на Земле людям также сообщается, как они могут совершить переход от срыва к прорыву, чтобы тот прошел с минимумом беспорядков и страдания, как это может случиться, если они будут противиться процессу, начнут упираться и всячески сопротивляться ему. Главное, что придется сделать людям, чтобы не дать процессу превратиться в катаклизм, – заранее подготовиться к Пробуждению и проделать достаточное количество духовной работы, которое изменит энергию. И здесь один из способов – проделать побольше упражнений по Радикальному Прощению по отношению к себе и мировым лидерам^[4].

Так что, Стив, бери, читай, вникай. Работы непочатый край, но я думаю, ты с ней справишься.

С этими словами Харли исчез. Оглушенный, не чувствуя под собой ног, я поплелся в библиотеку, чтобы получить эту электронную книгу и компакт-диск. Еще немного, и я уже сам попрошусь, чтоб меня отправили в Ирак вместе с Джо. Впрочем, кто сказал, что это будет не Ирак? Вполне возможно, что война в Ираке – как раз и есть Фаза Один срыва. Очень скоро я буду знать это наверняка.

Предисловие к части II
Что я скажу о себе, когда меня не станет?

В предисловии к этой книге я привел некоторые из наиболее важных вопросов, которые мы можем задать себе: кто я есть? Что я есть? Почему я здесь? И в чем смысл моей жизни? И какова – мы также можем добавить – моя миссия? Какова задача моего пребывания здесь? Что будет для меня правильным предпринять здесь и сейчас?

Возможно, прочитав историю Стива Паркера в части I, вы уже смогли для себя ответить на некоторые из этих вопросов – хотя бы в общих чертах. Надеюсь, что ответы эти нашли отклик в вашей душе – тем более что, как вы уже, должно быть, поняли, они базируются на моем мифе Радикального Прощения.

Для тех же, кто совсем незнаком с концепцией Радикального Прощения, в части IV я изложил основные положения мифа Радикального Прощения и дал пояснение отдельным относящимся к нему инструментам, которые делают Радикальное Прощение понятным и легкодостижимым.

В любом случае, я полагаю, что из истории жизненного обозрения Стива вам стал ясен ее основной смысл: случайностей не бывает, у всего происходящего есть свои причины. Эта история говорит о том, что жизнь – не просто случайное сочетание событий, но тщательно срежиссированное, высокосложное и в значительной степени предопределенное разворачивание Божественного Плана – плюс к этому наша свободная воля, чтобы мы, идя по жизни, могли делать все по-своему.

Мы – духовные существа, сделавшие выбор в пользу путешествия в царство физической формы и дуальности с целью расширения сознания Вселенского Разума и получения определенных уроков для роста нашей души.

Из этого вытекает также, что мы воплощаемся, предварительно заключив соглашение с другими душами, для того чтобы воплотить в жизнь определенные сценарии. Тем самым мы получим уроки, которых хотим, а сами, в свою очередь, проделаем свою часть работы для тех, кто заключит с нами контракт душ, когда настанет час их воплощения. Эти души часто проявляются как наши враги в наших человеческих жизнях, но на самом деле они наши самые любящие помощники и учителя. Как сказал об этом Рам Дасс, «Планета Земля – это школа; жизнь – расписание уроков, а наши ближние – это наши учителя»^[5].

Как предполагается, наш собственный Духовный Разум в тех ситуациях, что спонтанно происходят на протяжении жизни, также узнает возможности для роста и претворяет их в полезные учебные опыты. Они могут выглядеть как случайности, подобно неприятным совпадениям, неудачам, невезению, преступлениям, совершенным против нас, и так далее, но в действительности таковыми не являются. Они – нами же созданные возможности почувствовать боль отделения, ради чего, собственно, все и задумывалось. То, что переживание подобной боли и есть цель нашего путешествия, – все это подробно изложено в нашей истории.

Однако вам, в вашей теперешней ситуации, важно понять следующее: даже если вы не верите ни слову в мифе Радикального Прощения, он все равно будет работать на вас. Требуется лишь совсем немного желания признать возможность, что в нем есть зерно истины, опробовать на практике простые инструменты, которые предоставляет технология Радикального Прощения, – и увидеть, что из этого получится. К Радикальному Прощению можно подходить со здоровым скептицизмом, – он не помешает вам получить сто́ящие плоды этого процесса. А они могут быть вполне весомыми и часто дают о себе знать таким образом, от которого уже рукой подать до чуда.

Объяснения, заключенные в истории о смерти, посмертном существовании и смысле нашей жизни, вне всякого сомнения, придуманы не мной, и уж тем более они не новы. Но истинны ли они? Сомневаюсь, чтобы они были даже близки к истине. Никто из нас в действительности не ведает истины – мы не видим духовных горизонтов. Но я развил эти идеи по-своему, в соответствии с концепцией Радикального Прощения, и в настоящее время они кажутся мне вполне резонными допущениями, учитывая то, что мы знаем и что интуитивно ощущаем о нашей духовной жизни.

Опыт также показал мне, что эти идеи наделены практической пользой, поскольку несут в себе определенный резонанс позитивной и здоровой природы. Я обнаружил, что, когда мы позволяем себе побыть в той вибрации, которую эти представления создают в нас и вокруг нас, все в жизни начинает складываться лучше, мы начинаем больше любить друг друга, сострадать и ощущать душевный покой. Мы также ведем себя смиреннее, сострадательнее и терпимее и склонны скорее замечать лучшее, а не худшее в людях. И это само по себе уже не может быть плохим.

Тем не менее я прошу вас не принимать их слепо на веру как истину – возможно, они таковой и не являются, – но поиграть с ними в следующей части книги и посмотреть, что из этого получится. Я предлагаю поиграть с ними, ведь одно дело относиться к этим идеям как к интеллектуальному упражнению и совсем другое – сделать их неотъемлемой частью существования, чтобы они придавали подлинный смысл и направление вашей жизни.

Именно это было моей задачей, когда я начал писать эту книгу, и моей целью – для всех, кто прочитает ее и проделает предложенную работу. Подобно тому как я воспользовался средством художественного рассказа, чтобы в общих чертах представить смысл жизни и смерти, увиденный в перспективе Радикального Прощения, я предлагаю и вам воспользоваться этим же образцом, чтобы найти смысл своей собственной жизни, проделав упражнения и задания, предлагаемые в следующих разделах. Они сконструированы таким образом, чтобы обеспечить вас начальной системой координат для проведения этого увлекательного исследования вашей жизни и того, что она в действительности значит.

Другими словами, вот что я собираюсь предложить вам: представьте себе, что вы только что пережили опыт смерти и вот-вот должны будете пройти через процесс обозрения жизни, подобно тому, как это было со Стивом. Результат будет двояким. Во-первых, все то, что когда-либо случалось с вами, станет на свои места в широкой перспективе, и, во-вторых, вы получите замечательную дорожную карту, которая послужит вам весь остаток вашего путешествия на этой планете.

Возможно, сейчас вы как раз размышляете над тем, где, в каком именно месте вы находитесь в этом путешествии? Сам собой назревает вопрос: «А наступило ли мое Пробуждение?»

Что ж, позвольте, я отвечу на этот вопрос за вас. По моему убеждению, вы бы даже не взяли эту книгу с книжной полки, не говоря уж о том, чтобы дочитать до этого места, если бы не находились вблизи, посредине или на последних стадиях процесса Пробуждения.

Вернемся еще раз к тому месту в нашей истории, где вы впервые увидели эту диаграмму. Возможно, вы помните, как характеризуется период, ведущий к Пробуждению: в этот период жизни человек даже не подозревает о существовании духовной реальности за реальностью поверхностной – которую он получает от других людей или общественных институтов. Он всецело сосредоточен на выживании, на том, чтобы заработать денег, добиться материального успеха, скопить богатства, контролировать как можно больше аспектов жизни и вообще – относиться к жизни как к игре, в которой не может быть выигрыша. Короче говоря, человек привязан к сознанию жертвы и в своих поступках руководствуется мирскими взглядами, которые поддерживают такой образ мышления. Это способ существования, основанный на страхе.

С духовной точки зрения во всем этом однозначно видится своя четкая цель. Ведь в этот период наш Духовный Разум обеспечивает нас всеми опытами отделения, которые помогут нам собрать то количество кармических единиц, что мы вызвались накопить до момента нашего Пробуждения. Это совершенно определенно требует, чтобы мы по большей части оставались в неведении о духовной реальности, о которой мы говорим здесь, в этой книге, – чтобы мы продолжали спать. На этой стадии все мы – ЭГО.

Без сознания жертвы наши жизненные переживания не принесут нам столько страданий и беспокойства, связанного с отделением, как мы хотели бы, и следовательно, очень незначительное количество кармических единиц в банке. Если бы мы постоянно отмечали духовное совершенство во всем, что происходит вокруг нас, и в действительности видели бы в наших врагах своих учителей, мы бы очень немногое извлекли из этого опыта и все наше пребывание здесь было бы без толку. С тем же успехом мы могли бы оставаться дома.

Возможно, эта книга станет (или не станет) вашим первым Сатори. Но даже если нет, уже сам факт, что вы держите ее в руках, – не случайность. И это справедливо по отношению ко всему, что произошло в вашей жизни, чтобы подвести вас к точке Пробуждения. Было уже много Сатори, и несомненно, еще немало будет, пока вы идете вперед в своем духовном путешествии.

И вот что типично для этой ситуации: когда люди находятся на стадии срыва (а это, как вы теперь знаете, непосредственно предшествует фазе Пробуждения), их первое Сатори – это книга вроде моего «Радикального Прощения» или «Бесед с Богом» Нила Доналда Уолша. Для многих людей первым Сатори, открывшим врата, была книга «Ты можешь исцелить свою жизнь» Луизы Хэй. Для других это может быть семинар, который дает кто-то из уже Пробужденных, как было для меня с Арнольдом Пейтентом.

Однако поскольку эта моя книга – довольно продвинутый образчик духовной технологии, смею предположить, что вы уже прочитали все эти вышеназванные книги, как и многие другие, а также посетили немало семинаров. Следовательно, мне кажется, что к настоящему времени вы успели порядочно углубиться в фазу Пробуждения. Не исключено, конечно, что в этом я ошибаюсь, но по-прежнему уверен, что буду прав, если скажу, что вы не читали бы эту книгу, если бы все еще оставались в неведении относительно некоторых духовных аспектов. В таком случае она едва ли заинтересовала бы вас.

Итак, после всех этих слов – полагаю, вы согласились с моей оценкой ваших успехов – поставьте значок, точку, стрелку (рисунок) на временно́й линии, где вы, по вашему мнению, сейчас находитесь. Под линией напишите свой возраст.

Примечание

Даже если вы согласны со мной, что вы или вот-вот придете к точке Пробуждения, или уже достигли ее, или даже прошли ее, это совсем не значит, что вы непременно на середине своего жизненного пути. Я лишь предполагаю, что обычно Пробуждение происходит приблизительно в этом возрасте, – на основании моих наблюдений за теми, кто посещает мои семинары Радикального Прощения. По причинам, которые я описывал выше, обычно к точке Пробуждения люди подходят, как правило, после сорока лет, хотя, что тоже не редкость, среди них хватает пятидесяти- и шестидесятилетних.

И в этом есть смысл: необходимо проторчать сорок или около того лет в Жертвляндии, чтобы испытать достаточное количество страданий отделения. Возможно, правда, что некоторые приходят и для того, чтобы проработать свою прошлую жизнь или родовую боль, – в таком случае у них нет необходимости создавать так много драм в своей настоящей жизни, чтобы удовлетворить потребность в кармических единицах. Как выразился Карл Юнг, «Мы проводим первую половину нашей жизни, созидая эго, а вторую – разрушая эго».

Вот чем мы займемся далее – проделаем с вами цикл исследовательских заданий. Их цель – собрать важные сведения о вашей жизни от настоящего момента и вплоть до момента рождения и даже прошлых жизней, чтобы уже можно было начинать строить ваше обозрение жизни.

Затем, в части III, вы получите приглашение заглянуть немного вперед и узнать, как сохранить новые приоритеты и оставаться Пробужденными. К этому времени вы сможете создать дорожную карту для будущего, соответствующую вашей миссии и задаче.

Думаю, что это путешествие и открытие себя в процессе глубокого изменения жизни покажется вам увлекательным. Итак, приготовьтесь к самой захватывающей из поездок – в рай на «Харлее»!

Часть II
Построение своего обозрения жизни
(Исследовательские задания)

Исследовательское задание № 1
Материал из прошлой жизни

Я редко рекомендую людям, чтобы они отводили значительное время на эту часть исследования. В целом мое впечатление таково: проработать все то, что мы создали в этой жизни, – трудно уже само по себе, чтобы усложнять этот анализ еще и исследованием прошлых жизней.

Я говорю это потому, что в лучшем случае люди обычно имеют лишь фрагментарную информацию о том, что могло происходить в их прошлых жизнях. Все это, как правило, очень ненадежно и не поддается проверке. Преимущественно о таких вещах узнают от людей, претендующих на то, что они получают информацию в процессе так называемого считывания прошлой жизни. Еще один способ, которым люди получают доступ к этой информации, – регрессия к прошлой жизни посредством гипноза.

Я скептично отношусь к большинству таких способов лечения, повидав немало людей, которые, безоговорочно уверовав в прошлую жизнь, оправдывали ею то, что продолжают жить и мыслить как жертва. Говорю все это, несмотря на то что сам я гипнотерапевт, который провел немало сеансов регрессии в прошлые жизни. Да, бывают ситуации, когда подобная информация звучит правдоподобно, но действительно ли это достоверная информация о прошлой жизни – не могу заявить с полной уверенностью.

Но если вы все же чувствуете, что одна или более прошлых жизней оказали сильное влияние на вашу теперешнюю жизнь, тогда в обязательном порядке включите этот момент в ваше исследование и анализ. Просто отнеситесь с уважением к своей интуиции. По своему опыту знаю, что люди, которые сообщали о значительном протекании кармических единиц из прошлой жизни, обычно имели и общее представление о том, как именно они умерли в той прошлой жизни.

К примеру, у меня была клиентка, которая боялась огня. Несмотря на то что у нее и в этой жизни было немало неприятных опытов, связанных с огнем, она начала испытывать страх перед пожарами еще до того, как они случались на самом деле. Когда же мы совершили регрессию, она заново пережила то, как заживо сгорела в пожаре, и получила облегчение, пройдя через это переживание еще раз. Для нее это было исключительно болезненно, но впоследствии она освободилась от своей фобии перед огнем.

Задания

1. Запишите любую информацию о прошлой жизни, которая кажется вам значимой.

2. Определите в каждом случае, влияет ли это действительно на вашу настоящую жизнь, и изложите здесь, каким образом.

3. Сколько, по-вашему, кармических единиц может быть отнесено на счет этой боли ____________?

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Исследовательское задание № 2
Родовая боль

Как много той боли, что вы несете в себе, может, по вашему мнению, представлять собой боль, унаследованная от родителей, дедушек, бабушек и предков несколько поколений назад? Постарайтесь ответить на этот очень важный вопрос. Он вполне может оказаться ключом, открывающим огромные пласты боли, которая остается невысвобожденной.

На своих семинарах Радикального Прощения я все больше открываю для себя, что боль, которую испытывает значительная часть их участников, по своей природе является родовой. Появившись много поколений назад, она может идти по роду, передаваясь от одного поколения следующему. Самый очевидный пример – это боль рабства. Афроамериканцы по-прежнему продолжают передавать эту боль от поколения к поколению. Еще один пример – холокост. Даже когда уже не будет в живых ни одного из тех, кто выжил в холокосте, можно не сомневаться, что евреи будут передавать это болезненное переживание многим грядущим поколениям.

Да, я и в самом деле утверждаю в этой книге, что мы воплощаемся с намерением пережить боль отделения. Однако я не думаю, что этот план требует от нас какого-то мазохистского рвения. Цепляться долгие годы за подавленную боль или передавать ее от одного поколения следующему – этим не приобретешь особой выгоды (или же множества кармических единиц). Куда лучше будет, если мы пройдем через нее здесь и сейчас, полностью переживем ее заново, а затем будем двигаться дальше. Подавление же ее с последующей передачей нашим детям не принесет нам кармических единиц. К тому же она станет очень слабым учебным опытом для тех, кому доведется прорабатывать ее вместо нас в будущем поколении. Это будет отвлекать их от собственного путешествия, а нам сделать это достаточно просто.

Многие люди склонны нести в себе боль одного или обоих родителей – их разочарования, их страхи, обиды, огорчения, гнев и так далее. Нередко случается так, что это бывает и боль родителей наших родителей – это боль, которую они передали своим детям, а те – вам.

Передача обычно происходит, когда ребенок начинает осознавать боль своего родителя или становится свидетелем ее. Поскольку жизненная энергия ребенка часто бывает сильнее и чище, чем у взрослого человека, ребенок подсознательно вызывается нести энергию боли, чтобы поддержать своего родителя в сложный для того период. Но поскольку с болью часто связана негативная энергия, она подавляется ребенком точно так же, как и его родителем. Результат – ребенок становится постоянным суррогатным носителем этой боли, а родитель уже больше не забирает ее себе обратно.

И в этом нет ничего хорошего ни для взрослого, ни для ребенка. Взрослый не получает подлинной пользы от этого опыта, потому что боль была присвоена его ребенком, причем не на краткий период времени, а надолго. Как это ни парадоксально, тем самым ребенок приносит ущерб отцу или матери, потому что родитель лишается боли, которая нужна ему, чтобы ее проработать и вынести определенный урок. Ребенок же, в свою очередь, тоже не получает своего полезного урока, ведь это не его собственная боль. Фактически, она даже может помешать ему максимально усвоить свой собственный опыт, созданный самостоятельно, и, как результат, отсрочить его Пробуждение.

Поэтому я советую людям вернуть боль обратно, независимо от того, живы ли еще их родители или уже нет. Я говорю, что они не имеют права на боль своих предков, ибо она не принадлежит им, их потомкам, и что они в действительности лишают своих родителей духовного роста, который неминуемо последовал бы, если бы родители разобрались со своей болью самостоятельно.

Недавно были получены некоторые интересные научные данные, которые поддерживают идею о том, что эмоции передаются по наследству в эпигеноме – прослойке биохимических реакций, которая подключает или отключает определенные гены. Принято считать, что наследственность человека контролируется ДНК, но это исследование показывает, что опыт, в том числе и опыт эмоционального переживания, передается от поколения к поколению. Эпигеном может меняться соответственно физическому или эмоциональному окружению индивида.

Эта тенденция нести в себе боль другого человека может проявиться во взрослом возрасте в виде созависимости. Одна из характерных черт со-зависимости – склонность выручать других людей, результат которой подобен принятию на себя боли другого человека. Не поддавайтесь этому искушению!

Задания

1. Поименно запишите всех членов вашей семьи, включая как минимум бабушек и дедушек с обеих сторон, если это возможно.

2. Против каждого имени пометьте эмоциональные моменты, которые, по вашему мнению, могли преобладать в их жизни.

3. Спросите себя, может ли какой-либо из этих моментов сказаться в той или иной форме на вашей жизни. Особенно же отметьте, не связан ли с каким-либо моментом определенный паттерн в вашей жизни, который может проявиться в результате исследования.

Мать ______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Отец ______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Братья и сестры ______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Дедушка по матери ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Бабушка по матери ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Дедушка по отцу _____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Бабушка по отцу _____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Примечания для себя _________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Исследовательское задание № 3
7500 Кармических единиц

Поскольку мы с вами используем образец, основанный на обозрении жизни Стива Паркера, давайте представим себе следующую вещь: вот вы, перед своим воплощением, консультируясь с Харли (предположим, что он и ваш Ангел Воплощения), поставили себе такую же цель, что и Стив, – накопить 7500 кармических единиц до момента Пробуждения. Подобно Стиву и многим другим людям, вы продолжали создавать драмы и зарабатывать кармические единицы уже на протяжении фазы Пробуждения.

(Повторим еще раз: кармическая единица – это единица боли отделения во времени. Точка отсчета: одна кармическая единица – один час при минус 50 по болевой шкале между нулем и минус 100. Минус 100 – максимальная боль, которую способен вынести кто-нибудь из людей.)

Итак, отталкиваясь от посыла, что 7500 кармических единиц – ваша цель, и предположительно считая, что вы уже достигли ее (иначе вы бы не читали эту книгу), вы можете просто вписать карандашиком, сколько из этого числа может приходиться на боль прошлой жизни и сколько на родовую боль. Возможно, позднее вы захотите подправить это число, когда будете исследовать свою жизнь от даты рождения, но это будет отправной точкой.

Привнесенная боль из прошлой жизни: _________________________________________________________________________________________________________________________________________

Привнесенная родовая боль: ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Исследовательское задание № 4
Ваша эмоциональная история

Проведя исследование боли, которую вы могли привнести в нынешнюю жизнь из своей генетической памяти и из опыта прошлых жизней, вы делаете следующий шаг – составляете список по возможности большего количества значимых эмоциональных событий, начиная от самого момента рождения и до настоящего времени.

Записывая каждое событие, сразу же ставьте пометку с оценкой, насколько болезненным было оно в момент, когда произошло, и карандашом записывайте, сколько приблизительно кармических единиц вы заработали в результате прохождения через эту боль. (Пользуйтесь карандашом, потому что оценку каждого опыта можно менять в отношении к другим по ходу всего процесса исследования, с целью подвести итог с суммой 7500.)

Не всегда легко бывает вспомнить все, что случилось с вами, особенно если случившееся было неприятным, пугающим, постыдным или каким-то образом травматичным. Все дело в нашей природе – она защищает нас от боли, блокируя нашу память о неприятных переживаниях. Этот защитный механизм дает нам возможность справляться с болезненными переживаниями и идти дальше по жизни. Еще один способ подавления памяти – никогда не заговаривать об этих событиях. Это было обычной практикой у людей, вернувшихся со Второй мировой войны, повидавших и переживших множество исключительно травматичных ситуаций. Многие так и ушли в могилу, ни разу не обмолвившись о тех ужасных вещах, которые они видели и пережили.

Задания

1. Возьмите линованный блокнот и на первой строке запишите год, когда вы родились. Через одну строчку ставьте год за годом, вплоть до настоящего времени. Другими словами, выделите по две строчки на каждый календарный год.

2. Постарайтесь как можно лучше вспомнить все то, что было эмоционально значимым для вас в каждом календарном году, проставленном вами в списке. Не пропускайте ничего – ни хорошего, ни плохого, болезненного или приятного, большого или малого. Если вспомните больше одного события в год – отлично, но постарайтесь найти по крайней мере по одному на каждый год. Возможно, вам понадобится помощь и консультация членов вашей семьи или друзей, чтобы восполнить некоторые пробелы, – если, конечно, к этим людям еще можно обратиться.

3. Рядом с каждым событием поставьте число от 1 до 10, которое отражает уровень эмоционального стресса, причиненного вам этим событием; 10 – наивысший балл.

4. Обратите особое внимание на любую группу лет в вашем детстве, которая осталась у вас совершенно незаполненной. Это может означать, что вы подавили в себе память о том, что могло происходить в этот период. Не обязательно это будет так, однако по-настоящему внимательно рассмотрите этот период, не относится ли это допущение и к вам тоже. Исследуя этот период времени, не пренебрегайте помощью со стороны. Однако не стоит и перегибать палку – не нужно делать никаких безумных предположений или поддаваться внушению со стороны других людей, которые могут умышленно наговорить вам все что угодно, – к примеру, что вы подвергались насилию. Немало было случаев, когда психотерапевты поступали именно так, пусть даже и неосознанно, и это влечет за собой значительную и совершенно ненужную боль. Вы должны оградить себя от этого в своем исследовании.

Предупреждение

Не удивляйтесь, если по ходу работы вы начнете ощущать беспокойство или даже сильно расстроитесь. Вполне может случиться так, что вы вскроете какой-то глубоко захороненный и не высвобожденный материал. До тех пор пока вы способны разбираться с ним, это даже хорошо: значит, он выходит наружу, его можно прочувствовать и затем избавиться от него. Однако если вы умственно или эмоционально нестабильны, разумным будет прервать эту работу или продолжить ее под наблюдением опытного психотерапевта – желательно того, кто получил также подготовку Инструктора Радикального Прощения. Чтобы найти такого психотерапевта, который согласится поработать с вами персонально или по телефону, зайдите на наш веб-сайт www.radicalforgiveness.com.

Исследовательское задание № 5
Числовые паттерны

В нашем рассказе Стив Паркер обратил внимание на то, что в его в жизни проявился паттерн, в котором значимым было число 10. Каждые десять лет случались такие ситуации, которые были схожи между собой в том, что касалось их эмоционального воздействия на него. Явление это вполне распространенное, так что небезынтересным будет проделать такую работу для себя.

Задания

1. Еще раз пройдитесь по своему списку эмоциональных событий и обратите внимание, можете ли вы обнаружить один или более проявляющихся паттернов.

Паттерн 1: ____________ недели/месяцы/годы

Паттерн 2: ____________ недели/месяцы/годы

Паттерн 3: ____________ недели/месяцы/годы

2. Проверьте, не указывает ли повторяющееся число на первую психологическую травму. К примеру, вы обнаружили следующий паттерн – девятка. Проверьте свой список и спросите себя: что случилось со мной в возрасте девяти лет? Имело ли тенденцию пережитое мной в этом возрасте повторяться позже в моей жизни еще и еще раз, пусть и в сильно замаскированном виде? Это вполне может быть какое-нибудь эмоциональное событие, ставшее причиной решения, которое могло определить ход вашей жизни.

В возрасте _______ лет случилось следующее: ______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

В результате этого переживания с большой степенью вероятности можно сказать, что я принял жизненное решение или сформировал одно или более убеждений о себе или других людях, которые пронес по жизни и продемонстрировал во многих ситуациях.

Это: ______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Примечание

Как вы теперь знаете, все это имело свою определенную цель, усиливая боль первоначальной травмы. Однако теперь, когда вы достигли точки, где это больше не является необходимым, нужно прибегнуть к помощи инструментов Радикального Прощения, чтобы освободить ум от подобных решений и создать новые, основанные на вашем теперешнем знании и понимании того, кто вы есть и что собой реально представляет ваша жизнь (см. часть IV).

Исследовательское задание № 6
Вопросник взаимоотношений

Прежде чем анализировать данные, которые вы только что воспроизвели в Исследовательских заданиях 4 и 5, будет вполне уместным заполнить следующий вопросник. На нашем веб-сайте размещена его схожая версия, а значит, вы, возможно, уже имеете опыт подобной работы. Тем не менее, заполнив его и здесь, вы тем самым поможете себе проанализировать, как вы создавали свой жизненный опыт от Дня Первого, – в особенности, как вы могли использовать личные взаимоотношения как способ ощутить боль отделения и накопления кармических единиц.

Вопросник

1. Пересматривая ваши личные отношения со школьных времен, обратите внимание на то, относится ли следующее к вам:

•. Все мои отношения длились приблизительно одинаковый период времени, прежде чем угаснуть. Да/Нет

•. Мой супруг чертами характера и поведением похож на моего родителя того же пола. Да/Нет

•. В каждой новой связи я, очевидно, притягиваю к себе примерно один и тот же тип людей. Да/Нет

•. Я, очевидно, не способен поддерживать длительные отношения. Да/Нет

•. Все они заканчиваются для меня болезненно. Да/Нет

Если вы ответили «Да» на любой из этих вопросов, это означает, что ваша душа создала базовый энергетический паттерн, который заставляет вас воссоздавать подобные обстоятельства как средство усилить боль отделения. Подобным образом вы можете более эффективно накапливать большое количество кармических единиц.

Примечание

Теперь, когда вы достигли фазы Пробуждения, больше нет необходимости и далее так поступать. Использование инструментов Радикального Прощения в этот раз автоматически растворит паттерны и освободит вас от необходимости создания драм в личной жизни (см. с. 194).

2. Проявлялось ли что-либо из этого повторно или неоднократно во всех ваших близких отношениях?

Измена

Отвержение

Неуважение в крайней форме

Пренебрежение и игнорирование

Ложь и сокрытие информации

Контроль и манипуляция

Обман

Физическое оскорбление

Эмоциональное оскорбление

Жесткое отвержение

Наказание

Другое

Если так, это является отражением корневого негативного убеждения, принятого вами как способ создания множества подобных ситуаций. Они, в свою очередь, отражают вашу потребность в том, чтобы с вами обращались подобным образом, тем самым максимизировав возможность прочувствовать боль отделения. В определенном смысле это можно назвать экономным распределением вашей энергии, принесшим вам большее число кармических единиц при меньших затратах энергии.

Примечание

Теперь, когда вы достигли точки, когда это все уже не является необходимым, вам следует прибегнуть к помощи инструментов Радикального Прощения, чтобы нейтрализовать корневое негативное убеждение, чтобы подобное поведение больше не повторялось (см. часть IV).

Исследовательское задание № 7
Распишите свое путешествие

К этому моменту вы, должно быть, уже прекрасно разобрались во всех ситуациях и драмах, которые были созданы вами на ранних стадиях жизни, чтобы наработать ваши 7500 кармических единиц. Теперь давайте распишем ваше путешествие по горизонтальной временно́й линии. Задача – увидеть его в графическом виде на диаграмме, которую вы уже начертили раньше на большом листе бумаги, доске или планшетке, как это было со Стивом в нашем рассказе (лист должен быть достаточно большим, так как под конец работы на него будет занесена масса различных деталей).

Разумеется, наши данные будут лишь приблизительными, поэтому излишне серьезно к этой работе подходить не стоит. Но это небезынтересное занятие, а под конец вы получите наглядную графическую презентацию не только своей жизни, но также и путешествия души – вплоть до точки Пробуждения.

Задания

1. Проставьте выставленные вами очки КЕ из прошлой жизни и родовой боли и впишите их соответственно в ячейки наверху.

2. Из вашего первоначального списка событий возьмите наиболее значимые (скажем, те, которые принесли вам больше 3 очков) и разместите их по порядку на вашей временно́й линии. Некоторые из них, возможно, длились дольше других и частично налагаются одно на другое по времени. Прикиньте, какое примерно количество кармических единиц принесло вам каждое из этих событий. Скажем, одни были болезненнее других, но длились меньше по времени, и так далее. Общая сумма должна образовать 7500 единиц.

3. Под линией укажите в каждой ячейке, много ли своей боли вы могли подавить, вытеснить или спроецировать на других людей как способ усиления их боли.

Ваш график будет выглядеть примерно таким образом:

Исследовательское задание № 8
Ваши энергетические затраты

Теперь, когда мы определили количество вашей боли, привязанной к прошлому, в том что касается заработанных кармических единиц, полезно будет поработать с этим материалом немного в другом ключе. Можете ли вы точно сказать себе или вообразить, сколько вашей жизненной силы было истрачено на поддержание этих историй? Идея кармических единиц – это абстракция, но жизненная энергия реальна и весьма значима для всех нас в самом практическом смысле.

Кэролайн Мисс в своей книге «Почему люди не исцеляются и как могут исцелиться» (Why People Don't Heal and How They Can) привлекла всеобщее внимание к этому предмету. Притом что Вселенская Энергия безгранична, есть определенный предел тому, сколько ее мы можем привлечь и использовать в отдельно взятый момент на подзарядку нашей жизни. А значит, нам следует оптимизировать использование этой энергии, чтобы всегда быть на высоте. Если же она перенацеливается на подпитку наших историй в прошлом и в будущем, то на СЕЙЧАС этой драгоценной энергии остается очень немного.

Очень важно понять, что наши истории жертвы очень дорого нам обходятся в плане энергии. И чем сильнее эти истории подавляются, чем они глубже прячутся, тем больше энергии уходит на то, чтобы держать их под спудом. Это все равно что удерживать пляжный мяч под водой. Чем сильней вы толкаете его вглубь, тем больше сил требуется, чтобы удерживать его внизу. Мы также теряем энергию, когда создаем сценарии «что, если?», постоянно беспокоясь о будущем.

Как указано у Кэролайн Мисс, если вы вкладываете 70 % или около того вашей энергии в поддержание этих историй – и прошлых, и будущих, – в настоящем времени у вас не остается достаточно энергии на то, чтобы исцелить себя. В этом смысле подобные истории могут вызывать нездоровье и болезни.

Это также очень, очень важно с точки зрения Радикального Проявления. Если в настоящем времени у вас не будет энергии, чтобы подзарядить ею ваши устремления, вы снижаете вероятность привлечь то, чего вам хочется от жизни.

Задания

1. Истории «Жертва/Преследователь»

Вернитесь к Исследовательскому заданию № 7 – к каждой истории, где уже проставлено определенное число кармических единиц относительно той боли, которую вам довелось пережить в свое время. Теперь сделайте субъективную, но честную оценку того, как много вашей жизненной энергии может уходить у вас СЕЙЧАС на поддержание ее в активном состоянии? Исходите из того, что в целом у вас есть 100 единиц энергии в любой отдельно взятый период времени.

(Помните, чем дольше эти истории подавлялись или даже отрицались, тем больше энергии уходит на их поддержание.)

История № 1: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около ______ единиц.

История № 2: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около______ единиц.

История № 3: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около______ единиц.

История № 4: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около______ единиц.

История № 5: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около______ единиц.

История № 6: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Жертва/Преследователь» около______ единиц.

2. Истории «Что, если?»

Я понимаю, что вы не описывали ваши истории «Что, если?», подобно тому как мы с вами сделали это относительно историй жертвы. И все же, поскольку они высасывают из вас энергию, как и остальные связанные с прошлым истории, есть смысл взглянуть на них сейчас и подсчитать, сколько энергии вытекает через них.

Перечислите все то, о чем вы постоянно беспокоитесь, и все случаи, когда вы создаете в уме сценарии о том, как все может обернуться «в худшем случае».

Мои истории «Что, если?»

______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

История «Что, если?» № 1: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Что, если?» около_________ единиц.

История «Что если?» № 2: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Что, если?» около_________ единиц.

История «Что, если?» № 3: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Что, если?» около_________ единиц.

История «Что, если?» № 4: Из 100 единиц энергии, которые есть у меня в наличии, я продолжаю вкладывать в эту историю «Что, если?» около______ единиц.

3. Подытожьте все ваши энергозатраты

Сложите вместе все очки из историй «Жертва/Преследователь» и «Что, если?». Если в итоге получается больше 100 очков, вы покойник! (Возможно, вам захочется немедленно вернуться и кое-что подправить в своих цифрах.) Однако будьте беспощадно честны с самим собой.

«Подытожив все единицы энергии, которые я ТЕПЕРЬ вкладываю в мои истории, я понял, что у меня остается только ___ единиц энергии на себя СЕЙЧАС, и я принял решение сделать все возможное, чтобы вернуть себе максимум, если не всю эту энергию в кратчайший срок».

Примечание

Если ваши оценки по-прежнему остаются относительно высокими, ничего страшного. Этого вполне следовало ожидать. Не забывайте – кармические единицы были вам нужны, и вы только лишь начинаете Процесс Пробуждения. Просто за эти кармические единицы приходилось платить высокую цену своей энергией. Однако для беспокойства нет причины. Все более пробуждаясь к истине и начав выполнять работу из части III – Задания Пробуждения, вы начнете получать эту энергию обратно.

Исследовательское задание № 9
Ваш зов к пробуждению

Вы уже заметили, что диаграмма указывает на то, что с течением лет мы испытываем все больше боли. Во всяком случае, это нормальное положение дел. Так ли это получилось у вас?

Конечно, сложно сравнивать боль детской раны с тем, что мы испытываем во взрослые годы, – например, когда наш любимый супруг оставляет нас. Но я считаю, справедливо будет сказать, что для большинства людей событием, которое подвело их к точке Пробуждения, будет или самое болезненное переживание в их жизни, или же последняя соломинка в долгой цепи болезненных событий. В любом случае оно подводит нас к точке срыва и в конечном счете, если оно оказывается достаточно тяжелым, к точке, где мы окончательно опускаем руки. Другими словами, это наш зов к Пробуждению, или, как его еще иногда называют, наша темная ночь души.

С духовной точки зрения, это, конечно же, означает, что мы достигли нашей цели. Мы уже набрали достаточное число кармических единиц, которые обещали накопить на протяжении этой жизни. Следовательно, все выглядит просто идеально.

Однако в любом случае наш Духовный Разум устраивает все таким образом, чтобы это было большое событие. И оно просто обязано быть таким, в противном случае мы просто его не заметим. Оно должно быть достаточно важным, чтобы вдребезги разбить наш теперешний взгляд на мир, выдернув опору из-под всего, что до поры до времени казалось нам самоочевидным, истинным и неизменным. И еще должно быть достаточно мощным, чтобы по меньшей мере начать процесс разрушения нашей истории жертвы. Оно должно потрясти само основание нашей жизни и наших представлений о том, кто мы есть и какова цель нашего пребывания здесь.

Как я уже говорил, у меня нет возможности узнать, находитесь ли вы посередине этого кризиса, только что прошли через этот опыт или уже оглядываетесь на него с приличного расстояния. Но где бы ни было ваше место во всем этом, вам следует признать его важность. Вы должны воздать себе должное за то, что у вас хватило смелости пройти через все это ради роста вашей души. Я уверен, что Харли предупредил бы вас заблаговременно: все то, что выглядит невероятно просто «оттуда», может оказаться исключительно сложным, стоит лишь очутиться в человеческом теле – в том самом теле, которое способно на такие сумасшедшие эмоции. Вы в прямом смысле слова заслужили свои кармические единицы.

Задания

1. Если вы уже оглядываетесь на этот опыт, полностью его отработав, и более не привязаны к нему болезненными переживаниями, тогда будет весьма неплохо написать обо всем пережитом в понятиях, связывающих его с мифом, который мы с вами здесь создаем. Иначе говоря, взглянуть на эти события уже в иной перспективе – отмечать не то, что они сделали С вами, а то, что они проделали ДЛЯ вас, и что в этом смысле все случившееся было совершенным.

Если вы прошли через этот процесс, не используя инструментарий Радикального Прощения, я настоятельно рекомендую вам вернуться к нему и заполнить как можно больше Таблиц Радикального Прощения. Тем самым вы убедитесь, что вся энергия, связанная с этими событиями, теперь высвобождена и все, что вы чувствуете ко всем тем людям, что были ответственны за вашу боль, – это любовь и благодарность.

Я здесь не предлагаю вам писать больше абзаца-другого, потому что ваша история, скорее всего, окажется исключительно личной и едва ли вам захочется, чтобы ее читали другие. Лучше даже будет записать ее где-нибудь в другом месте или же на вашем компьютере, чтобы она была доступна только вам лично.

2. Если вы только начинаете выходить из этого опыта или все еще на середине и он остается для вас болезненным, вот вам мой совет, точнее, даже два:

а) Дайте себе полное и безоговорочное позволение чувствовать боль – откажитесь от духовного увиливания.

Совершать духовное увиливание – это значит подавлять чувства, стараясь поспешно выйти на духовную интерпретацию события. Варианты тут могут быть разные – от выдумывания оправданий для обидчика из понимания и сострадания к нему до немедленного обнаружения духовного совершенства ситуации.

Помните, что сама подобная ситуация создается в первую очередь для того, чтобы пережить ее. Всякий раз, когда каким-то образом вы останавливаете поток чувств, вы начинаете заниматься самодеятельностью. Первым делом – всё хорошенько прочувствовать. Только тогда можно переходить к Радикальному Прощению.

б) Не отказывайте себе в возможности прибегнуть к Инструктажу Радикального Прощения и проделать побольше работы по заполнению Таблиц Радикального Прощения, пока боль не прекратится и вы не почувствуете благодарность за то, что это произошло с вами.

Проделать это все в одиночку трудно. Инструктор Радикального Прощения может оказать вам огромную поддержку и в том, чтобы заново пережить все эти чувства и затем перейти к Радикальному Прощению. Это особенно полезно, если вы боитесь открыться навстречу своим чувствам во всей их полноте. Может оказаться также очень полезным рассказать свою историю и открыто выразить эмоции перед другом, который желает поддержать вас, не вынося своих суждений.

Если же вы в состоянии проделать это самостоятельно, предлагаю вам прямо сейчас рассказать краткую версию вашей истории, просто записав ее здесь, на этой и следующей страницах. Однако самые приватные части истории, как я уже советовал ранее, запишите в другом месте для большей надежности.

Мой зов к Пробуждению: _____________________________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

__________________________________________

Исследовательское задание № 10
После пробуждения

Просмотрев таким образом все, что привело вас к точке Пробуждения (как я уже предположил, вы бы не читали эту книгу, если бы не достигли этой точки), далее спросите себя: что же следует за Пробуждением?

Как я уже говорил, мне неизвестно, на каком этапе вы находитесь сейчас: только вступаете в фазу Пробуждения – или от ее начальной точки вас уже отделяет немалый жизненный опыт. Тем не менее, чтобы было яснее, я буду предположительно обращаться к читателям, которые лишь недавно вышли из фазы срыва. То есть им уже не настолько больно, чтобы жизнь казалась невыносимой, и они понемногу начинают расти через этот опыт. Я также предположу, что у них уже было несколько опытов Сатори и благодаря этому они откликнулись на призыв открыть свой ум метафизической парадигме реальности (см. с. 185). Они добились такого сдвига в своем сознании, что теперь неизменно берут на себя ответственность за свою жизнь, изменяя свое прежнее сознание жертвы, и открывают сердце навстречу ближнему.

Я говорю об этом потому, что в моем представлении именно это и означает Пробудиться. Моя уверенность опирается на десять с лишним лет наблюдений за тем, что испытывают люди, когда я вывожу их из переживания срыва к Пробуждению во время, как я их называю, «Семинаров Чудес». Спешу добавить, что они не имеют никакого отношения к «Курсу чудес», зато напрямую относятся к тому факту, что чудеса случаются, когда люди проходят через этот опыт и пробуждаются к истине.

Позвольте мне повторить уже сказанное о том, как мы (по необходимости) думаем, действуем и чувствуем на протяжении периода в нашей жизни, предшествующего Пробуждению. Я говорил, что во время этой фазы мы духовно несознательны и не подозреваем о духовной реальности, лежащей под внешней, или институциональной. Мы стремимся сосредоточиваться скорее на мире «снаружи», чем на мире «внутри». Мы заботимся о том, чтобы выжить в этом мире, заработать денег, добиться материального успеха, скопить побольше средств, контролировать как можно больше аспектов своей жизни, и относимся к жизни как к игре с нулевым выигрышем. Если коротко, мы привержены сознанию жертвы и действуем, отталкиваясь от основанного на страхе взгляда на мир.

Люди, прошедшие через процесс Пробуждения, склонны также весьма существенно изменять свою систему ценностей. Они постепенно приходят к пониманию Закона Кармы (что отдаешь, то и получаешь), поэтому привержены тому, чтобы жить целостной жизнью и поступать согласно принципам честности и открытости. Они становятся куда менее твердокожими и гораздо более сердечными в своем отношении к другим людям.

И если прежде их в первую очередь интересовали деньги, роскошный образ жизни, материальный успех и богатство для себя и своей семьи, теперь их стало куда больше волновать то, что происходит в мире, как они могут добиться положительных сдвигов в обществе и сделать мир лучше. Как правило, достижениями теперь для них являются общественная справедливость, защита окружающей среды и работа, которая имеет смысл и приносит удовлетворение. Вот почему так много людей в этот период жизни стремятся сменить карьеру – чаще всего ту, что базировалась на старой системе ценностей, – на другую, которая в их глазах более отвечает новым запросам и приносит пользу другим людям, даже если это означает меньше денег и престижа.

Это, однако, не означает, что они перестают переживать драмы в своей жизни, как это было прежде. Конечно, это не так – ведь жизнь-то идет своим чередом. Они продолжают общаться с другими людьми в учебной аудитории нашей жизни в соответствии с расписанием занятий.

Но вот в чем отличие, и немалое, – они участвуют в этой учебной жизни сознательно. Вместо того чтобы реагировать как прежде, они теперь осознанно делают свой выбор. Они развили в себе то, что мы называем Наблюдателем. Это часть нас, наделяющая способностью быть свидетелями самим себе. Говорят, что мы единственные живые существа, способные на такое, но я вовсе в этом не уверен. Откуда нам знать, что муравей не наделен самосознанием?

Еще одно отличие между человеком после Пробуждения и перед Пробуждением в том, что он становится способен очень быстро проходить через фазу эмоционального разлада. Тот, кто продолжает сохранять сознание жертвы, может месяцы, если не годы, злиться или таить на кого-то обиду (английская литература полна драматических историй о семьях, вражда между которыми длилась поколениями). Пробужденная же личность, несомненно, может испытывать сильные эмоции в отношении чего-то, но она может позволить этим чувствам излиться беспрепятственно и очень быстро. Для этого есть две причины.

1. Наш Наблюдатель внимателен. Он видит, как мы рассердились, но при этом не осуждает. Он любит нас в нашем гневе – поскольку в этом гневе есть своя цель и смысл. Однако когда эта эмоция уже прочувствована и выражена и при этом совершено требуемое действие, она уже сослужила свою службу. Наблюдатель подталкивает нас к тому, чтобы мы позволили эмоции проявиться. Поскольку эмоция – это мысль, прикрепленная к действию, наш Наблюдатель напоминает нам, чтобы мы избавились от мысли (которая редко бывает правильной) и просто побыли немного в этом чувстве. Мгновение-другое, и оно естественным образом само собой уляжется.

2. Когда вы знаете истину, что на духовном уровне не происходит ничего неправильного или плохого, то не потребуется много времени, чтобы это знание вышло на поверхность и остудило эмоции, какими бы они ни были. Как можно безумно злиться на кого-то, когда вы знаете, что глубоко внутри этого человека скрыта душа, которая с любовью согласилась станцевать с вами этот танец именно таким образом?

Когда случится какая-то неприятность, пробужденная личность не только быстро проходит через такие чувства, но с течением времени, когда Пробуждение реально окрепнет, сами ситуации уже перестают настолько выводить из душевного равновесия, как это было в прежние времена. Подлинно Пробужденная личность способна оставаться совершенно спокойной, собранной и миролюбивой даже в самых удручающих обстоятельствах.

Давайте взглянем, как это все может выглядеть на нашей диаграмме.

На что стоит обратить внимание:

а) фаза срыва в действительности становится частью фазы Пробуждения и подталкивает нас к трансформации;

б) драмы продолжают происходить на протяжении фазы Пробуждения, однако снижается частота, длительность и интенсивность эмоций с течением времени;

в) в период, предшествующий Пробуждению, большинство чувств, связанных с драмами, были или отвергаемы, или подавляемы, или проецировались на других (на графике под линией), личность становится все более присутствующей в настоящем времени и желает признавать эти чувства своими по мере того, как они возникают (на графике над линией);

г) жизненный опыт смещается от преобладающей вибрации, основанной на страхе, к вибрации, основанной на любви, по мере того как мы начинаем помнить, что в действительности мы – это Любовь.

Когда кто-то проходит через Пробуждение, результатом является не только повышение вибраций конкретного человека, но и повышение планетарного сознания.

Во всяком случае, мы с вами сейчас находимся в точке, где две половинки диаграммы, отображающие всю временну́ю линию

Getting to Heaven on a Harley

Copyright © 2008, Colin C. Tipping

© ООО Книжное издательство «София», 2009

Вступление

Вот главные из основополагающих вопросов, которые продолжают беспокоить умы и философов, и простых смертных с тех самых пор, как только у нас появилась способность мыслить абстрактно:

Кто мы есть?

Что мы есть?

Почему мы здесь?

В чем смысл нашей жизни?

В чем смысл нашей смерти?

Нет ничего удивительного, что мы более всего склонны сосредоточить внимание на поиске ответов на последний из этих вопросов. Ведь он – единственный, имеющий самое прямое и непосредственное отношение к каждому человеку на этой планете, наделенному рациональным мышлением. В конце пути всех нас неизбежно ждет смерть – и есть ли кто-то из нас, кого не заботило бы то, что произойдет с нами, когда мы окажемся за ее порогом?

Без преувеличения, существуют тысячи и тысячи мифов, старающихся пояснить природу смерти, однако в основании своем все они исходят из двух диаметрально противоположных идей. Первая – простая, понятная и недвусмысленная: не произойдет ровным счетом ничего. Ее довод – наша смерть ничем не отличается от смерти, скажем, дерева. Подобно тому как жизненная сила дерева иссякает, когда его срубают, так и жизненная сила человека прерывается, когда перестает биться сердце или, по крайней мере, вскоре после этого. Этот миф утверждает, что после смерти жизнь прекращается и тело разлагается. Конец истории.

Идея вторая – основа для тысяч вариаций на одну и ту же общую тему: тело умирает, но душа, или духовная сущность человека, существовавшая еще прежде облечения в плоть, продолжает жить в некой форме посмертного существования. Вариантов этой темы множество – и среди них представление о том, что мы, в зависимости от своих заслуг, отправимся или в ад, или в рай, является наиболее упрощенным и, как следствие, вероятно, самым общепризнанным из мифов. На этой стороне шкалы, в «Тибетской книге жизни и смерти», мы открываем самые философские и мистические представления о природе смерти.

На самом деле, конечно же, никому ничего доподлинно не известно. Все наши представления о смерти и посмертном существовании не более чем мифы. Некоторые и среди них – откровенная глупость, однако другие несут в себе огромную интеллектуальную, эмоциональную и духовную нагрузку для подавляющего большинства землян, включая самые выдающиеся умы и мудрейших из мудрых. Величайшие из философов на протяжении веков считали достойными всяческого признания мифы, что предполагают посмертную жизнь для души. И конечно же, большинство мировых религий основано на центральном мифе о том, что душа – вечна.

На более прозаическом уровне, самые увлекательные «свидетельства» о жизни после смерти я обнаружил в великом множестве предположительно случайных, субъективных и анекдотических свидетельств (спешу добавить, именно их так высмеивают серьезные ученые), которые можно найти в обширной литературе по всему свету. Речь идет о феномене околосмертного переживания (ОСП).

Как явствует из названия, околосмерное переживание относится к состоянию, когда человек вроде бы находится в состоянии клинической смерти, но потом приходит в себя и рассказывает, что происходило с ним по «ту сторону», когда он был мертв. Самое поразительное во всех этих свидетельствах, которые поступают со всего света, от самых обычных, простых людей, – их схожесть, которая не может остаться незамеченной.

Все они в значительной степени описывают одно и то же – туннель прекрасного белого света, в который их увлекало, при этом они приближались к некоему любящему присутствию. Нередко их встречали и приветствовали близкие люди, покинувшие этот мир прежде. Общее для всех этих историй – сообщения о той глубокой любви, которую излучало это присутствие, и еще то, насколько любимыми и принятыми они себя чувствовали. Ничего подобного прежде никто из них не испытывал на Земле. Почти все сообщают, будто им было сказано, что земные дела для них еще не закончены и нужно возвращаться назад. Большинству на самом деле не хотелось этого делать. Та всеобъемлющая любовь, которую они ощущали и в которую входили, – все это было настолько реально и несло с собой такое блаженство, что они не хотели возвращаться, но выбора у них не было.

Однако некоторые немного дальше углублялись в этот туннель и затем сообщали, что проходили через процесс обозрения жизни. По их словам, это было похоже на просмотр фильма обо всей их жизни. Им показывали все последствия тех решений, которые им приходилось принимать. При этом их вовсе за них не осуждали. Нет ни единого сообщения о наказании или упоминания об аде.

Все эти люди ощутили заметные перемены в том, какими глазами стали смотреть на свою жизнь, по контрасту с тем, какой она виделась им прежде. Словно они видели свою жизнь сквозь занавес, а теперь поняли подлинный смысл всего, что в ней случалось. Они перестали беспокоиться, потому что теперь обладали глубоким доверием к жизни, происходящим от знания того, что о них заботятся, какими бы ни были внешние обстоятельства. Эти люди обрели внутренний мир.

Некоторые ученые постарались найти рациональные объяснения синдрому ОСП, основанные на особенностях функционирования мозга. Те объяснения, какие оказались доступны мне, кажутся еще более сомнительными, чем та идея, которую они пытаются опровергнуть. Наука не самый лучший инструмент для объяснения явлений из мира духовного.

В настоящее время, насколько мне известно, нет подтвержденных сообщений о том, чтобы кто-то пытался совершить путешествие в этом туннеле на мотоцикле марки «Харли-Дэвидсон»[1]. Но нет ничего невозможного – как вы вскоре узнаете, когда от предисловия перейдете к самой нашей истории.

В этом повествовании, которое составляет часть I этой книги, мой основной персонаж – его зовут Стив Паркер – погибает, попав в аварию на своем мотоцикле. После некоторых приключений в промежуточной фазе с еще одним покойником, с которым он подружился, он в конечном счете обнаруживает, что мчится по туннелю света на своем «Харлее». Юмор здесь заключается не в том, что в этом мотоцикле была вся его жизнь и погиб он, разбившись на нем, но в том, что его Ангела Воплощения, который должен провести его через обозрение жизни, зовут Харли. (Этот Харли также появляется и в другой моей книге, «Радикальное Воплощение».) Харли, в его бытность в человеческом теле, тоже нравились мотоциклы этой марки.

Харли проводит Стива через обозрение жизни, и Стив встречается с группой родственных душ. Среди них – души, заключившие с ним «предварительные соглашения», предшествовавшие его воплощению. С ними он потом контактировал в своем земном существовании. Каждая из сторон должна была выполнять эти соглашения. Кроме того, там были также души, поддерживавшие Стива с другой стороны на протяжении всей его жизни.

Смысл этой истории – поддержать тот самый миф, который является сердцем и душой моей концепции Радикального Прощения. Он объясняется в этой книге лишь постольку, поскольку это необходимо, чтобы держать читателя в курсе происходящего. Основные указания на эту концепцию для тех, кто захочет более глубокого объяснения, изложены в моей первой книге «Радикальное Прощение: духовная технология для исцеления взаимоотношений, избавления от гнева и чувства вины, нахождения взаимопонимания в любой ситуации». Основные положения Радикального Прощения вы найдете в предисловии к части IV.

Части II и III посвящены ВАМ. Первым делом они просят вас представить, как именно выглядело бы ваше Радикальное обозрение жизни, если бы вы проходили через него, глядя на свою жизнь не из привычной перспективы (вот вы совершаете ошибки, сделали что-то плохое, с вами случилось что-то плохое, и т. д.), но с точки зрения Радикального Прощения: все случившееся с вами совершенно и направляется Свыше. Второе, вы получаете возможность воспользоваться этой моделью, чтобы выстроить собственные ориентиры – каким образом вы хотите создать свою жизнь, если смотреть на нее исходя из этого положения.

Часть IV предоставляет определенную информацию об инструментарии Радикального Прощения.

Надеюсь, что эта книга поможет вам самому найти ответы на вопросы:

Кто я есть?

Что я есть?

Почему я здесь?

В чем смысл моей жизни?

И каким путем идти дальше?

Мне также хочется верить, что вы получите удовольствие от опыта увидеть свою жизнь как направляемую Свыше и полностью совершенную во всех отношениях.

Колин Типпинг, март 2008 г.

Часть I. История Стива Паркера. В рай на «Харлее»

Глава 1. Начало с конца

Наконец я умер. Самое удивительное было в том, учитывая обстоятельства, при которых это случилось, что смерть пришла очень легко. Последние несколько минут, ведущие к ней, показались мне болезненными и пугающими. Пусть я был в полубессознательном состоянии – но ведь не знаешь, чего от нее ожидать. Вокруг меня метались люди, отчаянно пытаясь спасти мою жизнь. Бесполезно – в таких авариях не выживают.

И вот я стою, полностью отделенный от тела, на мне ни царапины; просто наблюдаю за ними в полном спокойствии. Вот лежит мое тело, израненное и покрученное, ноги согнуты под самыми немыслимыми углами к моему телу, в нескольких местах на нем зияют открытые раны. Седые волосы на макушке покрыты запекшейся кровью, голова повернута как-то противоестественно и вся в крови. Повсюду кровь. Словом, зрелище не из приятных. Судя по моему совершенно искореженному мотоциклу, можно представить, с какой скоростью я мчался, когда потерял управление, вылетел на обочину и врезался в дерево. Наверное, километров 160 в час.

Все как обычно – такой быстрой ездой я пытался совладать со своим гневом. Один из множества способов разобраться с гневом и болью, которая лежит в его основе, – мчаться на мотоцикле, чувствуя ветер в лицо. Это приносило чувство свободы; это было моим убежищем. Но теперь, похоже, пришло время платить по счетам.

Сверкая огнями, подлетела «скорая».

– Можешь не торопиться, приятель, – сказал полицейский.

На месте события он оказался почти сразу, вместе с другими людьми, которые остановились, чтобы прийти мне на помощь.

– Он все равно уже покойник.

Врачам хватило одного взгляда на меня. Старший из них лишь кивнул головой в ответ.

– Наверное, мчался, как летучая мышь из ада, – сказал он, взглянув сперва на мое тело, а затем на мой еще более изуродованный мотоцикл. – Это, кстати, очень коварный поворот. Тут постоянно что-то такое происходит. Уже не первый год мы соскребаем таких вот с асфальта, а никто и не почешется, чтобы сделать это место безопаснее.

– Я внесу это в отчет, – криво ухмыльнулся полицейский, наблюдая за тем, как медики принялись за свою жуткую работу: поднять и уложить мое окровавленное и скрученное тело на носилки. – Я вытащил его бумажник, так что, по крайней мере, нам известно, кто он такой. Кто-то из наших парней должен будет доставить эту весть, – полагаю, тем, к кому он так спешил или от кого так мчался. Лично меня коробит от подобных поручений, так что, надеюсь, на этот раз оно выпадет не мне.

– Все, народ, разъезжайтесь. Больше тут делать нечего, – сказал он, обращаясь ко всем тем добрым людям, которые остановились и пытались помочь мне. – И, садясь за руль, не забывайте об осторожности.

– Не похож на новичка, – сказал младший из врачей, когда толпа рассосалась. – Я бы сказал, несколько староват для байкера, учитывая ту скорость, с какой он мчался на мотоцикле. Мощный мотоцикл… был.

Полицейский заглянул в мои права.

– Пару месяцев назад исполнилось шестьдесят пять, – сказал он. – Считай, уже пенсионер. Ужас, согласны? Всю жизнь трудись, гни шею, чтобы выйти на пенсию, и – бац! Тебе конец. Есть над чем подумать, правда?

Оба медика хмыкнули в один голос, явно предпочитая не думать об этом. Их работа еще не была закончена, и она определенно не станет приятней, если вникать во все подобные нюансы.

– Полагаю, вы сами вызовете эвакуатор забрать этот мотоцикл? – осведомился старший из двух, которому явно не терпелось поскорей покончить с неприятной задачей.

В этот момент я ощутил сильное желание дать им понять, что я их слышу и вижу. Я даже не был уверен, действительно ли я мертв, или у меня просто внетелесное переживание, или, может, я вообще сплю. «Эй вы! Это мое тело!» – прокричал я медикам, когда они стали впихивать носилки в карету «скорой помощи». Я запаниковал от мысли, что меня разлучат с телом. «Возьмите меня с собой!» – взмолился я. Никакой реакции. «Скорая» и полицейский автомобиль стали удаляться, а вместо них подъехал эвакуатор, на который погрузили то, что еще недавно было моей гордостью и счастьем. Я почувствовал себя очень одиноким и покинутым.

Движение на дороге вскоре вошло в нормальную колею, мимо меня с шумом проносились легковушки и грузовики. Их водители и пассажиры пребывали в блаженном неведении относительно моей смерти, случившейся всего несколько мгновений назад, прямо на этом самом месте. Откуда им было знать и то, что я, в виде эфирного присутствия, так и продолжаю стоять на обочине дороги, там, где еще недавно лежало мое тело. Все, что еще напоминало о дорожном происшествии, – черное пятно крови, но даже оно понемногу смывалось дождиком, который начинал накрапывать все уверенней.

Дорожное движение, совершенно безучастное к моему существованию, навеяло всепоглощающее и гнетущее чувство обособленности и одиночества. Я был отделен от моего человеческого существования и все же отчаянно стремился снова воссоединиться со своим телом. Я хотел вернуться, чтобы поговорить со своей женой и детьми, рассказать им, как я сожалею о том, что был таким дурнем, и все исправить. Сострадание, которое я ощутил к ним в этот момент, полностью поглотило меня.

Особенно я переживал о Верне, моей теперешней жене. Высокая, стройная и кареглазая, с длинными темными волосами, почти все время собранными в хвост, – словом, Верна была просто красавица. Мы были женаты почти десять лет, но наш брак оказался непростым. Хотя мы разделяли одинаковые духовные убеждения и делали все возможное, чтобы выстроить нашу жизнь в соответствии с ними, напряженности в отношениях было предостаточно. Я быстро выходил из себя, а она сразу же пряталась в глухую оборону. Ее бывший муж был склонен к рукоприкладству, поэтому она всегда реагировала подобным образом, стоило лишь мне повысить на нее голос. Вдобавок, она знала, что причина моего гнева коренилась в смерти женщины, на которой я был женат до нее, и это лишь ухудшало дело.

Тем не менее, несмотря ни на что, мы продолжали любить друг друга, и я знал, что моя смерть окажется для нее тяжелым ударом. Она была очень привязана ко мне, и чувство утраты выльется для нее в ужасное одиночество. Мне отчаянно нужно было сказать ей, как я люблю ее и как жалею, что так часто срывал на ней свой гнев. Как раз перед тем, как отправиться в эту роковую поездку на своем «Харлее», я в негодовании вылетел из дома, не сказав ей ни слова. Если бы я только мог вернуться назад и сказать ей, что я люблю ее и что все случилось не из-за нее. Это все было из-за Сюзан.

Сюзан была моей второй женой и, вне всякого сомнения, моей любовью на всю жизнь. На первый взгляд, она была полной противоположностью Верне. Крохотного росточка, всегда коротко стригла свои светлые волосы. Потрясающие зеленые глаза, постоянно сверкавшие зеленым пламенем. Она была танцовщицей. Мы с ней были неразлучны, словно созданы друг для друга. Это все, что мы знали. Мне было тридцать пять, когда я женился на ней. Ей – двадцать семь. Еще через семь лет, в возрасте тридцати четырех, она умерла. Для меня это было все равно что конец жизни. Я и не заметил, как опустился: алкоголь, наркотики, беспорядочный секс, всевозможные сомнительные схемы быстрого обогащения, одна разрушительней другой, – таковы этапы моего пути в последующие шесть лет. Этот образ жизни был самоубийственным и вел в никуда.

Но как раз именно в это время я начал искать смысл своей жизни. Мне необходимо было найти что-то, за что я мог уцепиться, что помогло бы облегчить боль утраты моей Сюзан и дать хоть какое-то объяснение, почему она умерла. Без этого, знал я, у моего саморазрушения может быть лишь один конец. На самом деле, я уже был почти на грани. Однажды один мой товарищ прислал мне книгу, она называлась «Радикальное Прощение», – но я отложил ее больше чем на год. По правде говоря, я даже не открывал эту книгу. Общаясь с другом, я не упоминал о ней, а он, в свою очередь, не спрашивал. Как-то после чудовищной ночи беспробудного пьянства я нашел ее и начал читать. Начал – да так и не смог остановиться. Эта книга помогла увидеть мою жизнь в перспективе, и с этого началось мое исцеление. По сути она спасла мне жизнь.

У меня были дети, еще от первого брака. Я женился на Джун, еще когда служил на флоте. Мне было двадцать два года, и я относился к браку совершенно безответственно. Путался с другими женщинами – как говорится, в каждом порту у меня было по одной, – так что наш брак не заладился с самого начала. Мы скоренько произвели на свет парочку детишек, одного за другим – мальчика и девочку. К тому времени я уже уволился с флота, но никак не мог остепениться, продержаться на одной работе больше чем пару месяцев подряд. Наш третий ребенок умер – СВМС. Синдром внезапной младенческой смерти.

Придумать-то название они придумали, но причины так и не смогли объяснить, а от этого становится только хуже. Джун во всем винила себя, она так и не смогла оправиться от потери ребенка. Она стала очень подавленной, отдалилась от меня, и я просто не мог придумать, как нам с ней жить дальше.

Словом, началась очень неприятная полоса, и после десяти лет брака мы развелись. Конечно, для детей это был настоящий шок, и они так по-настоящему и не простили меня. Я исчез из их жизни почти полностью и не делал никаких попыток к воссоединению, пока не прочитал книгу «Радикальное Прощение» и не начал свое путешествие к исцелению и целостности. Никто из них не хотел знаться со мной, и не могу сказать, что я виню их за это.

Но вот что меня интересовало теперь – что бы они сказали, если бы узнали, что я умер? Появилось бы у них желание – ну хоть вот столечко! – простить меня? Захотели бы узнать, каким на самом деле был их отец, – теперь, когда я действительно навсегда покинул их? Мне так захотелось вернуться и связаться с ними сейчас, немедленно. Возможно, они сейчас чувствуют то же, что и я?

Несмотря на то что я продолжал ощущать этот мощный порыв вернуться обратно к прежней жизни и расчистить все завалы, захламлявшие ее, я начал замечать и сильный зов, увлекавший меня в противоположном направлении. В тот момент я не подключился к нему, – как выяснилось впоследствии, это было приглашение двигаться в сторону света. Но к этому я пока не был готов.

– Эй!

Хозяин этого голоса вынырнул передо мной словно ниоткуда. Взъерошенный, покрытый грязью и, судя по всему, засохшей кровью, он все еще был одет в костюм, белую рубашку и галстук. Галстук, правда, свободно болтался на его шее, однако более или менее соответствовал внешнему виду. Он был среднего роста и, несмотря на немалый уже возраст, все еще довольно стройный. Похоже, что он неравнодушен к своей внешности и был частым гостем в фитнес-клубах.

Несмотря на грязь и спекшуюся кровь, словно грим покрывавшие лицо, его можно было назвать привлекательным парнем. По виду ему было примерно около шестидесяти – не намного моложе, чем я.

– И ты тоже, да? – спросил он. – Что ж, не ты первый не вписался в этот поворот. И я, получается, тоже не первый и не последний. Тут погибло немало народу. На самом деле я видел, как ты приближался на своем мотоцикле, и знал, что этим все закончится. Это было неизбежно. Видел все своими глазами – очень впечатляет. Ты был пьян?

– Нет, – отрезал я.

– Значит, травки покурил?

– Опять не угадал. Ничего я не курил. Просто зол был как черт.

– А это одно и то же, – не отступал он. – Гнев – это тоже зависимость. А любая зависимость в конечном счете сведет тебя в могилу. Я был пьян в стельку, когда разбился на этом самом месте на своем новеньком «ягуаре». Мгновенная смерть – причем как раз на мгновение раньше, чем я сам осознал это. Говорил со всеми сразу, но они не слышали меня и не видели, и от этого я чуть с ума не сошел от злости. Думал, что они просто не обращают на меня внимания, потому что я пьян. Наконец до меня дошло, что я мертв! Представляешь, каково это – понять, что ты мертвец!

– Как давно это было?

– Представления не имею. Не могу сказать в точности. Вроде как целую вечность назад, но для меня время остановилось, так что не могу сказать. Мои часы продолжают показывать время моей смерти.

Я посмотрел на свои часы и заметил, что они тоже остановились на времени моей смерти. Полагаю, что по эту сторону просто не существует такой вещи, как время. Я снова взглянул на этого парня, и глубокая грусть охватила меня. Он как будто оказался в ловушке, словно что-то не давало ему покинуть навсегда это место. Меня тут же охватило беспокойство, что и я могу оказаться в таком же затруднительном положении. Я по-прежнему ощущал загадочный призыв к чему-то такому, что привело бы меня к месту, превышавшему мое понимание, но тут меня настигла мысль, что я тоже могу застрять тут надолго.

– А почему ты все еще здесь? – спросил я немного нервно.

– Вот из-за этого, я думаю, – он показал на вкопанный в землю деревянный крест, выкрашенный белой краской. Он был украшен пластмассовыми цветами, самодельными бусами из ракушек, фотографиями и другими памятными вещами. На грубо сработанной горизонтальной перекладине креста краской было выведено имя «Джозеф». – Похоже на то, что именно эта штуковина меня и не пускает. Я тут, получается, словно на привязи. Они меня не отпускают.

– Кто они?

– Моя семья. Они никак не хотят примириться с тем, что я погиб в автокатастрофе. Они висят на мне, словно груз. Буквально каждый день проезжают мимо этого креста, снижают скорость, когда оказываются рядом. То есть им все равно надо притормаживать на повороте. Однако когда они смотрят в эту сторону, у них такие печальные лица!

– Наверное, они сильно любили тебя, – предположил я.

– Ха! Любили! На словах – да, но на самом деле шагу не давали ступить, все пилили из-за моей пьянки. Моя жена была вроде тебя – злюка. Одним словом, это их способ продемонстрировать свою скорбь. Но только они не понимают, насколько это привязывает меня к этому земному плану или, скорее, к астральному плану – тому самому, на котором мы с тобой сейчас и находимся. На один уровень выше земного плана, но все еще не в мире Духа. Можно сказать, что «туда – не знаю куда» – как раз это самое место. Мы с тобой между двух миров, ты и я, мистер. Но если у тебя хватит ума, ты быстро проследуешь к Свету, о котором мне все тут безостановочно твердят, прежде чем твоя семья что-то такое успеет сделать с тобой и ты тоже застрянешь тут надолго.

– Возможно, ты не так уж застрял, как это тебе кажется, – предположил я. – Не исключено, что это твой стыд не дает тебе стронуться с места. Боишься предстать перед судом, не так ли? А вдруг отправят в ад – за то, что ты пил, и за все остальное, чем сопровождается пьянство?

Ни он, ни я не имели представления о времени, и, следовательно, не было способа определить, как долго Джозеф был привязан этими энергетическими узами к своей семье из-за того, что они установили памятник на месте его смерти. Но я все же заметил, что на деревянных частях памятника краска начинала облущиваться и кое-где уже зеленел лишайник. Это был верный признак того, что крест простоял здесь как минимум несколько месяцев. И фотографии тоже успели полностью выгореть и покоробиться. Единственное, что оставалось таким же ярким, как и в тот день, когда памятник был установлен, – пластиковые цветы, ведь увядание им не свойственно, и они продолжали отрицать смерть этого человека столь же безоговорочно, как и всякий тлен. Тем самым они давали какое-то извращенное утешение тем, кто проезжал тут каждый день с грустным лицом. Настоящие цветы завяли бы давным-давно, и это стало бы лучшим подтверждением кончины Джозефа П. Ноланда. Пластиковые цветы продлевали агонию, а значит, он пробыл узником этого места достаточно долго – настоящие цветы за это время давно бы успели завянуть и опасть.

Какое-то время он молча переваривал услышанное. Затем обернулся и стал разглядывать крест, в задумчивости покачивая головой.

– Может, и так. В детстве меня накачивали всей этой религией, хотя потом я не очень-то ее держался. Всё рассказывали, что Бог разозлится, будет судить и все такое, и чуть что – в мгновение ока зашвырнет тебя в ад, если решит, что ты согрешил. Да, было такое дело – это мой паршивец-папаша все любил меня стращать такими россказнями. Что ж, я порядочно нагрешил, не буду этого отрицать. Пьянство было хуже всего, но и прелюбодеяние за мной водится, причем в немалых количествах. Всякие женщины легкого поведения – даже проститутки время от времени, когда припечет. Но главным образом – замужние. Их, как оказалось, соблазнить легче всего – достаточно пары ласковых слов плюс подарочек подороже. Я на самом деле никогда не придавал этому особого значения, хотя был женат на хорошей женщине. Сейчас-то мне делается не по себе, когда задумываюсь над этим, понимаю, что делал ей больно. Она все знала, хотя на эту тему не заводила разговоров, по крайней мере до третьего раза, когда застала меня на горячем. Кричала: «Все, развожусь, с меня хватит!» Однако не ушла от меня. Сам не понимаю почему, честное слово. Думаю, что из-за денег. Я действительно всё тащил в дом, а ей ничего другого и не было нужно. Правду говорю, я на нее денег не жалел, клянусь.

Он присел и какое-то время сидел молча. Я не мог понять: то ли он с ностальгией вспоминает что-то из своих прежних похождений, то ли задумался о том, насколько суровую цену придется заплатить за них, когда настанет час постучаться в райские врата.

– Полагаю, ты прав, – сказал он, оборачиваясь в мою сторону так, чтобы можно было видеть мое лицо. – До смерти боюсь этого суда. Не сомневаюсь, что меня отправят в ад. Думаю, мне следует сделать то, что до меня уже проделали двое других парней, которые уже были здесь, когда я сюда попал. У них было то же затруднение: один – педофил, а другой – убийца, так что определенно у них не было никаких шансов попасть в рай.

– И что же они сделали? – поинтересовался я, размышляя над тем, какова у меня вероятность получить заветный пропуск, вздумай я сделать инвентаризацию моих шансов. На этот счет, правда, у меня не было особых иллюзий. За мной не числилось столько всякого, как за этим парнем, за Джозефом то есть, и тем более за теми двумя, о которых он рассказал. Но и ангелом я тоже не был. В жизни я натворил много всяких глупостей и немало кому причинил боль. Женился на женщине, на которой не стоило жениться, завел с ней двоих детей и ушел спустя десять лет. Фактически, бросил своих детей. Они меня на самом деле не знали тогда и теперь чихать на меня хотели, – повторяю, я их за это не виню. Я с головой ушел в свою новую жизнь и даже не задумывался, как там они, – так чего ради они начнут возиться со мной, когда я состарюсь? Мне снова стало интересно, что они скажут обо мне теперь, когда меня не стало на этом свете. «Туда ему и дорога» – так, скорее всего. Моя вторая жена, любовь всей моей жизни, умерла от рака. Не желая оставаться в одиночестве, я женился на Верне, своей теперешней жене, которая прожила со мной столько лет и с которой я обращался так недостойно. И надо же так случиться – именно в тот момент, когда я едва стал на ноги, открыл в себе любовь к Верне, нашел работу, которая мне была по душе, мне приспичило сесть на этот мотоцикл и убиться на нем. Проклятие!

– Они решили, что идти к свету слишком рискованно, так что остановились на том, чтобы задержаться на земном плане, прицепившись к кому-то из живых людей. Ну, понимаешь – войти в человека и жить через него. Тут нет ничего сложного, на самом-то деле, – просто проскользнуть в живого человека. Проще всего, если человек этот пьяница, или сидит на наркотиках, или под анестезией на операционном столе. Поэтому лучшее место, чтобы найти подходящего кандидата, – отправиться в бар или в больницу. В результате они так и поступили – направились куда-то в одно из этих мест. Знаешь, я ведь тоже был горьким пьяницей – и, так получается, идеальная кандидатура, особенно для бесплотного духа, который прежде был выпивохой. Нализаться через меня для него или нее было проще простого. Я и в самом деле пил так, словно наполнял глотку целой ораве. Может быть, поэтому столько пил и не пьянел. Наверное, в моем энергетическом поле таких помощников присосаться к бутылке было хоть отбавляй. Если и вправду так, тогда у меня нет ни малейшего понятия, что с ними сталось, когда я загнулся, – наверное, смылись в поисках нового пристанища, так надо думать.

Логика во всем этом, конечно, была. Но, даже на мгновение примерив к себе вероятность такого исхода, я тут же его отбросил. Я на самом деле далек от мысли, что Бог – существо злобное, карающее и осуждающее, которому нет большей радости, чем швырнуть меня в вечный огонь за то, что в жизни я где-то повел себя не так. Не верил я и в ад, за исключением разве того рукотворного, что мы создали сами для себя на Земле. В моем представлении Бог – свой парень, любящий и прощающий, и самое последнее, что у Него на уме, – осудить тебя. Даже в те времена, когда я вел себя совсем паскудно, я все равно нисколько не сомневался, что Он примет меня без всяких оговорок, стоит мне показаться у Небесных врат.