Эффект морковного пирога бесплатное чтение

Посвящается любимой маме, которая научила нас всегда радоваться.

ГЛАВА 1

Я бегу, чтобы сказать ему, что согласна быть с ним, даже если он скоро умрёт. Но, разве так начинают историю? Или, может, я должна начать рассказ с одного холодного ноябрьского утра, когда первый снег падал на землю и превращался в лужи? Хотя, нет, там ведь был гололёд и, наверное, мне стоит рассказать про циркуль. Но так тоже будет не понятно. Ладно, я начну с того, что произошло пару месяцев назад.

Заканчивалось лето. Солнце палило весь день и только-только скрылось за горизонтом, отпуская наш город из липких лап. На смену жаре пришёл прохладный ветер и свежесть от вечернего полива.

Жители спешили вернуться домой, и переполненная магистраль, как артерия, соединявшая все части нашего города, медленно пропускала через себя тысячи людей. Всех, кроме меня, ведь я всё ещё наводила порядок в архитектурном бюро, собирая чертежи и прибиралась на столах.

Чуть больше года я трудилась ассистентом известного архитектора Бориса Когана. Можно сказать, что он наставлял меня с подросткового возраста, отправил на учёбу в архитектурный, а потом взял на работу. Пока что в мои обязанности не входило ничего серьёзного, кроме исполнения поручений, от мелких бессмысленных приказов до редких чертежей в AutoCAD.

Но, я была счастлива, ведь большие достижения состоят из маленьких шагов, верно? К тому же, моё упорство всегда приводило меня к цели: сначала учёба в институте, теперь бюро, а дальше карьера великого архитектора, такого, как Борис. Он был гениален, и я считала за честь учиться у него и выполнять даже самые мелкие поручения.

Поэтому, я с удовольствием расставляла по местам инструменты, сортировала документы, бегала в типографию, варила кофе, архивировала протоколы встреч и совсем без энтузиазма собирала грязные кружки в конце дня.

На самом деле, в бюро каждый сам убирал за собой кружки, но, один из наших сотрудников, Адам, как будто специально не допивал кофе и расставлял грязную посуду по всему офису. Так повелось, что их начала убирать я, а он, словно только этого и ждал.

Стоило мне сделать что-то ему не по нраву, как кружек становилось больше. Вредность Адама я воспринимала как своего рода обряд посвящения. Когда-то, он сам трудился на должности ассистента, пока спустя пару лет, его не повысили.

Я всё ждала момента, когда и мне доверят настоящее задание. И вот, в тот самый вечер, этот момент наконец настал.

Свет фар от машин рисовал линии в тёмной студии, когда я собиралась домой, и в бюро послышались шаги:

– Анна, ты здесь? – раздался голос Бориса.

– Да, – испугалась я, – уже заканчиваю и собираюсь.

– Хорошо. Мы поедем в центр, у нас новый клиент, я хочу, чтобы ты помогала мне с этим проектом. Возьмешь всё на себя, а я буду курировать. Можешь считать это мини-повышением, – сказал он и облокотился на соседний стол. – Год прошел, верно?

– Правда? Борис! – с восторгом запищала я и почти кинулась к нему на шею, но он жестом остановил меня. – Не могу поверить.

– Нам надо выходить. Брось эту чашку, пусть Адам сам её завтра помоет.

Я выключила последнюю лампу, и начальник пропустил меня вперёд, к лифту. Уже давно я не испытывала дискомфорта, оставаясь рядом с ним наедине. Мы познакомились, когда мне было шестнадцать лет.

Дом моей матери находился посреди леса, кристально-чистого воздуха и возмутительного отдаления от центра города. Чтобы вовремя попасть на учёбу, мне приходилось вставать слишком рано, в надежде поймать попутку или дойти до магистрали пешком, чтобы сесть на автобус.

В середине девятого класса, у поворота к моему дому, остановился Борис и с тех пор, почти каждый день, он подвозил меня до школы. Его маленький двухдверный джип забирал меня ровно в семь, на повороте. Мужчина с длинными седеющими волосами, молча вёз меня мимо спящего города за символическую плату, меньше стоимости моего обеда в столовой.

В его машине всегда пахло парфюмом и корицей, на заднем сидении были разбросаны тубусы с чертежами, а в динамиках, не умолкая, пел Фрэнк Синатра.

Первый раз мы заговорили, когда я везла огромные листы А3 с чертежами по черчению. Борис поинтересовался, нравится ли мне предмет, поспрашивал про то, как фигура будет выглядеть в разрезе и с другого ракурса. Я отвечала, он кивал, и мы снова ехали в тишине. Тогда мне было неловко в его присутствии.

На следующий день, он привёз мне книгу по академическому рисунку, потом этюдник и папку для бумаги. Мы стали чаще говорить и, к концу учебного года, я уже решила, что пойду на архитектурный.

Мама была рада за меня, но в целом, как и всегда, больше «отсутствовала». «Да, дорогая! Это прекрасно, дорогая!», и её грустный взгляд снова говорил, что мысль унесла её прочь. Бедная мамочка.

Потом, Борис пригласил меня на экскурсию в свою контору, позже, договорился и отправил меня на подготовительные курсы в художественную школу. Мы редко говорили о пустяках: всегда либо об архитектуре, либо о жизненных уроках. Борис говорил: «Мир людей не совершенен, Анна, архитекторы должны и могут сделать его совершеннее». Никаких эмоций – в этом весь Борис.

За почти восемь лет я привыкла к нему. Он не стал мне отцом, но и романтических чувств к нему у меня тоже не было. Это меня устраивало. Мне было с ним безопасно, и я, как могла, заботилась о нём, чтобы отплатить за добро.

Старый джип давно сменился на новый, а затем и другой; контора превратилась в бюро в современном здании, окружённом лужайками и охраной. В подземном паркинге Борис открыл для меня дверь и подал руку, чтобы я запрыгнула на переднее сиденье. Прикосновение к его руке уже давно не вызывало у меня дискомфорта.

– Пристегнись, малышка, – сказал он, и мы выехали на магистраль, оставляя тусклый свет окон бюро позади нас.

По дороге мы ехали молча, как всегда, минуя небоскрёбы и круглосуточную иллюминацию бизнес-центров. А потом, свернули на красивые улицы старого города и уже через пару минут, машина подъехала к шумному центру.

Борис высадил меня и велел найти Наташу, нашего юриста, которая должна была ждать нас в ресторане авторской кухни «Угол». Внедорожник скрылся в поисках парковки, а я направилась к летней террасе.

Жизнь кипела здесь, словно сейчас не вторник, а разгар полночной субботы: влюблённые пары потягивают вино, компании подружек громко хохочут, друзья о чём-то весело спорят, пожилые мужчины ведут с усмешкой беседы. Я пробралась через гостей и обратилась к девушке, у стойки:

– Здравствуйте, меня ожидают.

Метрдотель, на секунду, надула тёмно-бордовые пухлые губы, словно оценивая меня с ног до головы, и откинула назад идеально уложенный локон, а потом, резко, расплылась в улыбке.

– Добрый вечер и добро пожаловать. На какое имя у вас бронь? – Я поежилась и, незаметно, поправила плечом предательски-сползающую бретельку под футболкой.

– Борис Коган.

– А, прекрасно. Встреча будет в отдельном зале, но господин Хафур ещё не подошёл. Можете подождать у бара, я вас провожу. – Девушка обогнула стойку и вытянув руку, пригласила меня в закуток, где, в отличие от улицы, вообще не было никого, кроме бармена.

Метрдотель указала мне на высокий стол у стены, напротив бара и вручила меню. Я проскользнула на диван и принялась разглядывать помещение: длинная барная стойка, позади, на стене, зеркало, стаканы и бутылки с алкоголем, старые обшарпанные стены, скорее винтажные и оригинальная лепнина на потолке.

– Добро пожаловать, – сказал бармен и поставил передо мной стакан с водой. – Меня зовут Марк, буду рад помочь вам. Желаете сразу заказать что-то из напитков?

– Нет, спасибо, Марк. Я ожидаю… – я замешкалась и чуть тише добавила, – друзей.

– Хорошо. Я подойду чуть позже. Хорошего вечера.

– Спасибо.

С кухни, за стойку ворвался второй бармен, он поприветствовал меня, и мужчины принялись ловко выполнять заказы, подзывая официантов. Те, в спешке, забегали в закуток, хватали бокалы и убегали в зал с подносами.

Бар ожил с новой силой, когда в него зашли мужчины, и бармены за стойкой радостно вскрикнули, приветствуя знакомых гостей. В тот же момент у моего стола возникла Наташа:

– А, вот ты где. Почему ты так оделась на встречу?

– И тебе привет. Я ещё не была дома, Борис забрал меня из бюро, когда я собиралась помыть чашку Адама. Опять.

– Господи, когда он уже перестанет расставлять всюду свои стаканы? – Ещё одна группа парней шумно зашла в бар и Наташе пришлось перекрикивать их. – Борису стоило переодеть свою куколку! Выглядишь странно для такой важной встречи.

Очевидно, Наташа не совсем меня любила. Думаю, она была уверена, что между мной и Борисом что-то есть и не сильно уважала меня за это. Мне было всё равно. Эффектная, длинноволосая, даже в своем чопорном, чёрном костюме юриста она смотрелась сногсшибательно. Как она только ходит в нём в такую жару?

Мои шорты-бермуды и самая обычная однотонная футболка, в которой я потела весь день, бегая в типографию по жаре, никак не подходили для деловой встречи и делали из меня больше школьницу, чем женщину-профессионала.

Я окинула себя взглядом в зеркале за барной стойкой. Моя радость от первой встречи с клиентами совсем выбила из головы мой неподобающий вид. Впрочем, как и жара выбила пух из моих выпрямленных волос, и я выглядела точь-в-точь, как после бани.

Глядя в зеркало, я начала поправлять волосы, и, в попытке спасти хотя бы свою причёску, мои глаза встретились с озорным взглядом и ухмылкой мужчины у бара. Не может быть! Мгновенно, каждая моя клетка вздрогнула, от макушки до кончиков пальцев, словно по телу прошёл электрический разряд. Руки на голове застыли, а потом медленно сползли вниз.

Думаю, мой прищуренный, озадаченный взгляд смотрелся очень дико. Я всё ещё пыталась разглядеть в полумраке: он это или не он. Но, судя по ямочке на правой щеке, и тому, как парень продолжал смотреть на меня, словно смеясь, это точно был он.

– Спрячу-ка я завтра ещё одну кружку Адама, – вернула меня к реальности Наташа.

– Что? – я отвернулась от парня.

– Да-да! Спрячу его кружку. Пусть нервничает. Зачем он их всюду расставляет?

– Ты знаешь, зачем, – взмолилась я, украдкой глядя на парня, – он делает это, чтобы подчеркнуть моё положение в офисе. Прошу, не делай этого: меньше чашек – ещё больше чашек! Он принесёт в бюро новую.

– А что, может, правда, мне подарить ему новую чашку, скажем, музыкальную?

– Лучше уж с маячком, чтобы она орала: «помой меня», каждый раз, когда он убирает с неё руки.

– Кто убирает с кого руки? – раздался голос, и от моего спокойствия не осталось ни следа. Точно, узнал меня.

– Никто, – буркнула я в замешательстве.

– Здравствуй, Анна. Я уже думал не встречу тебя снова. Рад тебя видеть! Сто лет, верно? – обратился он ко мне.

– М-м-м? – я неловко улыбнулась, всё ещё пребывая в растерянности. Если бы не Наташа, которая слышала, как он назвал меня по имени, я бы заверила его, что он обознался. Но, пока я собиралась с мыслями, парень продолжал.

– Простите, как грубо с моей стороны вмешаться в вашу беседу и не представиться, – он развернулся к Наташе и протянул ей руку. – Я Левон, старинный друг Анны.

– Старинный друг? – как глупая, повторила я, но Наташа уже вовсю влилась в беседу.

– Очень приятно, Левон, – встрепенулась она и откинула прядь чёрных, как смоль, кудрей, распрямляясь и выпячивая декольте. – Я Наташа.

– Взаимно! – сказал он, не отрывая взгляда от моей спутницы и пожимая её руку. Он продолжил мою пытку: – Конечно, друг, мы вместе сломали Давиду нос. Разве такое не скрепляет навечно?

– Не думаю… – тихонько сказала я, пока Наташа щебетала.

– Сломали нос? О Боже, я должна знать подробности. Анна сломала кому-то нос? Почему же нос Адама всё ещё цел?

– О, вы не поверите, Наташа, в тот день она сломала два носа.

– Два? Невероятно!

– Так ты отдашь мне его? – обратился ко мне собеседник.

– Кого? Нос? – не поняла я.

– Нет, не нос. То, что обещала отдать при нашей следующей встрече. – Господи, как он помнит это? Надеюсь, мне удастся изобразить равнодушие.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Лео, ты идёшь? – позвал его один из парней у стойки. – Мы ждём тебя.

– Он всё ещё у тебя? – я краснею, вспоминая обстоятельства нашей последней встречи. Надо поскорее спровадить его.

– Почему бы тебе не вернуться к своим «настоящим друзьям», – подчеркнула я, немного осмелев, – они тебя ждут.

– Ещё минутку, дружище. Прошу прощения, дамы, мне нужно ответить. – Левон отключил звук звонящего телефона, и вместо того, чтобы уйти, стоял и вглядывался в моё лицо.

Я развела руки, жестом спрашивая его «что ты хочешь?», на что парень улыбнулся ещё шире и вышел из закутка бара.

– Анна, не молчи, жестокая, расскажи мне всё! Нос? Правда? И откуда ты знаешь этого тигра Льва Аполлоновича?

– Наташа, прошу тебя. Ниоткуда. Где Борис?

Вспоминая нашу последнюю встречу с Левоном, мне захотелось поскорее уйти. В прошлый раз, наше общение не прошло мимо меня, а на данный момент у меня совсем нет времени на всякие глупости. Главное – бюро, карьера. Борис! Я достала телефон и набрала его номер.

– Анна, я жду патруль, чтобы они выписали мне штраф, скоро буду.

– Ты ждешь? Зачем? Что случилось?

– Не заметил знак. Ты нашла Наташу?

– Да, мы обе тут. А клиенты нас не потеряют?

– Нет, я им позвонил. Скоро буду. – Он повесил трубку, как всегда. Меня это устраивало.

– Его оштрафовали за парковку. Скоро будет.

– А что насчёт носа?

Её вопрос прервал радостный клич мужчин. Левон вернулся в бар, и они, снова, громко поприветствовали его, поднимая вверх стопки. Парень улыбался и что-то отвечал, пока остальные хлопали его по плечу, а потом, украдкой смотрел на меня. Меня злило, что он видит, что я тоже смотрю. Его же это веселило.

– Похоже твой друг популярный.

– Он мне не друг, так, знакомый.

– Наташа, Анна, и вы здесь? – в бар забежала Лейла, одна из наших штатных дизайнеров интерьера.

Ростом она была ниже среднего, крохотная, а вот её весёлый и звонкий голос, кажется, было слышно откуда угодно. Лейла, или Лили, как мы её называли, позволяла себе ходить в смешной обуви и детских комбинезонах. Её волосы были коротко подстрижены и обесцвечены и торчали ёжиком в разные стороны, а чёлку она скрепляла яркими заколками, которые меняла каждый день.

Я её обожала. Лейла олицетворяла всю свободу и всё творческое, что было где-то глубоко внутри меня. Очень глубоко.

– Девочки, вы не представляете, что сегодня было. Помните нашу клиентку, которой мы делали дом за городом, с большой круглой лестницей в холле? Короче, мы с девчонками пошли на трансформационную игру… Так, ерунда, смеха ради. И, что вы думаете? Там была она! Небеса! Так неловко! Мы не знали куда себя деть и все три часа просидели с каменными лицами. Она же клиент, а мы теперь знаем все подробности её личной жизни. С ума сойти.

– Попахивает иском о вторжении в личную жизнь, – начала было Наташа, но Лейла её перебила.

– Так что будьте осторожны, дорогуши. Эти игры вам не шутки, – сказала она, округлив глаза и делая большой глоток коктейля из соломинки. – Как дела, Анна? Ты снова задержалась в бюро до самой ночи? Ты не переоделась.

– Да, что в этом такого? Архитекторы иногда ночуют в бюро.

– Я знаю, но ты же молодая, лето вот-вот закончится, а мы так и не сходили погулять с тобой. Кстати, почему вы здесь без меня? Я ревную, – она надула нижнюю губу и покосилась на Наташу.

– У нас встреча с Борисом и клиентами, – ответила юрист.

– Клиентами? Вот это я понимаю! Ну тогда я прощаю тебя, детка! Может пойдем гулять после встречи, раз уж ты здесь?

– Лили, завтра на работу… – начала я.

– И что? Архитекторы иногда ночуют в барах, – поддразнила она меня.

– А меня ты не позовешь? – возмутилась Наташа, скорее из вредности, чем от желания пойти.

– Конечно позову, дорогая, просто юристы ночуют в барах только когда дела совсем плохи. – Она приобняла Наташу. В этом была вся Лейла: весёлая, прямолинейная, добродушная, – Анна соглашайся, пойдем в караоке, и ты повторишь свой новогодний дебют.

– О Боже, караоке? Лили, что ты делаешь со мной? – дурацкая улыбка засела на лице, но я всё же сопротивлялась. – Нет! Завтра на работу.

– Караоке, Анна. Ка-ра-о-ке, – пропела она по слогам.

– Прошу, мы не выспимся. Давай всё сделаем по правилам, как положено пойдем в караоке… как-нибудь в другой раз… На твой день рождения!

– Почему ты откладываешь такую радость на потом? Я думала после нового года, мы будем ходить туда минимум раз в месяц. Пошли сегодня, пожалуйста! Это же «караоке», – прорычала она с акцентом, – будем петь песни Адель до рассвета, и никто не будет нам мешать, сегодня же вторник.

Караоке, до рассвета, петь Адель – звучит как идеальная ночь. Но, разве это главное? Встреча, бюро, карьера! Надо сосредоточиться на этом.

Но, это же Адель. Лейла права, сегодня вторник и нам никто не помешает. Я поймала свой глупый, улыбающийся взгляд в зеркале за баром. А потом, поймала его взгляд. Он наблюдал за мной, в отражении и улыбался в ответ. Нет, сейчас это точно не главное!

– Лили, Лейла! Я не могу. Я понятия не имею как долго будет идти встреча и, вдруг завтра с утра мне нужно будет ехать на замеры. Я не могу так рисковать, я должна быть собрана, я хочу перестать мыть кружки и заняться делом.

– А я пойду помою руки, – буркнула Наташа, устав от нашей беседы и спрыгнула со своего стула.

– Анна, детка, мне жаль. Когда ты, наконец, позволишь себе порадоваться жизни и побыть молодой? Подумай об этом. Наташа, подожди, я с тобой.

Девочки ушли, а я схватилась за телефон, чтобы избежать озорного взгляда, когда-то заставившего меня болтать лишнее. Но, диван рядом со мной прогнулся, и я почувствовала тепло. Справа – стена, бежать некуда.

– Так что же, не друг, да? – спросил Левон, и на его щеке снова появилась ямочка. Я сразу отвернулась.

– Разве то, что было, можно назвать дружбой?

– Я бы назвал это прекрасным приключением студенчества, разве нет? – Я молчала, а он продолжал. – Ну, так как твои дела, Анна? Как твоя жизнь?

– Прекрасно. Занимаюсь карьерой. Как твоя?

– Ну, я снова встретил тебя, – нараспев протянул он. Это что, флирт? – Теперь и моя жизнь прекрасна. – Фу. Серьёзно? Я натянула улыбку, а парни в баре снова громко вскрикнули. – Скажи мне, – Левону пришлось ещё приблизиться ко мне, чтобы его было слышно, а я отвернулась в сторону, приближая к нему ухо, но избегая зрительного контакта. – О чём ты думала?

– Когда снова с тобой заговорила? – уже храбрее огрызнулась я.

– Нет, – проигнорировал он мой выпад, – только что, когда говорила с подругами – Левон продолжал улыбаться глазами, а потом наклонился ещё ближе и прошептал мне, практически касаясь носом моего уха и пуская волну мурашек по коже, – Ты выглядела такой воодушевленной.

И как ему не стыдно так нагло врываться в моё личное пространство? Моему возмущению не было предела, но потом, я снова увидела своё отражение в зеркале: взгляд взволнованный, тело вжалось, раздражение не считывается.

На кого ты похожа Анна? Ты же взрослая девочка. Так дело не пойдёт. Бери себя в руки! Я выпрямилась, вскинула брови и, отстранившись, посмотрела ему в глаза.

– Про работу. Я думала, что завтра рано вставать.

– Шеф, ты идёшь? – спросил кто-то из мужчин.

– Хватит клеить цыпочек, – выкрикнул другой. Клеить цыпочек? Вот это уже ни в какие ворота!

– Секунду! Ты серьёзно? – он поставил локоть на стол и облокотился на руку, словно собирался просидеть так ещё много-много часов, перекрывая мой воздух всем своим телом.

Я уже немного пришла в себя, поэтому сделала резкий раскатистый рывок туловищем, заставив его отпрянуть.

– Нисколько. И вообще, я здесь по делу, – я снова начала надвигаться на него, активно жестикулируя и побуждая встать с дивана. – Попрошу тебя уйти и оставить меня одну, чтобы я собралась с мыслями перед встречей.

– Без проблем, – сказал он, вставая, – если ты ответишь мне, он всё ещё у тебя?

– Кто?

– Не «кто», а «что», Анна. Думаю ты прекрасно помнишь, о чём я, – не переставал дразнить он меня.

– Нет! Как я и говорила, его время прошло.

– Я не верю тебе…, – сказал парень.

– Анна, вот ты где, – Борис появился как из ниоткуда. Следом зашла Наташа.

– Лучше бы я была дома – тихо пробурчала я, возвращаясь в сознание.

– Левон, вы уже здесь. Добрый вечер. – Мужчины пожали друг другу руки, пока я пыталась понять, где они познакомились. – Дарий ещё не подошёл?

– Борис, добрый вечер! Он в зале, говорит с гостями, будет с минуты на минуту. – Левон повернул ко мне голову и одними губами вопросительно произнёс: «Борис?»

– Раз так, Наташа, Анна, разрешите представить вам нашего клиента. – Прекрасно! – Это Левон Кацман, шеф-повар этого ресторана. Он и Дарий Хафур открывают новое заведение, и мы с вами займемся его реконструкцией.

– Всё верно, – сказал Левон и протянул руку Наташе, не отводя от меня ликующий взгляд. Я снова покраснела.

Борис продолжал:

– Это наш юрист, Наташа Вранец и мой ассистент, Анна Корсак. Анна всегда будет с вами на связи.

– Рад это слышать, – просиял он и, наконец, перевёл взгляд на Наташу. – Снова, очень рад, – потом взял мою руку. Это сейчас не важно, Анна… – Анна. – Его рука задержалась в рукопожатии с моей на секунду дольше положенного, пока я резко не отняла её и, по-моему, это заметили все.

В бар зашёл мужчина, по всей видимости Дарий. Он спас ситуацию.

– Друзья, мне сообщили, что вы уже собрались. Борис, – он пожал ему руку, а потом протянул её нам. – Я Дарий Хафур, хозяин сети ресторанов.

– Наташа Вранец, юрист бюро.

– Анна Корсак, ассистент господина Когана. – Мы обменялись рукопожатиями.

– Прекрасно, Борис, прошу, пройдёмте в наш специальный зал.

Мы вышли из закутка и прошли в зал. Свет в ресторане был приглушён, тёмный интерьер, белые мраморные столы с маленькими свечами создавали уют и интимность обстановки. Распашные окна в пол были открыты, объединяя помещение с летней террасой. Из них, то и дело, доносился смех и шум от гуляющей снаружи толпы.

Дарий миновал всех гостей и подошёл к едва заметной двери. Официант придержал её и нас пригласили внутрь. Мужчины пропустили дам вперёд, непринуждённо улыбаясь. Меня же не покидало чувство, что всем очевидно, как странно я веду себя, проходя мимо Левона Кацмана.

Мне срочно нужен Борис. Вот он, спокойный, как всегда. Борис положил руку на спинку стула, приглашая меня сесть за стол и сдержанно улыбнулся. Я, наконец, снова почувствовала себя в безопасности.

Комната была небольшая, но освещена чуть лучше, чем зал. Борис помог сесть Наташе и сам сел рядом. Левон и Дарий сели напротив. Я ожидала, что мне будет неудобно под пристальным взглядом шеф-повара, но на моё удивление, мужчины включились в беседу и начали обсуждать планы, условия, документы и до меня никому не было никакого дела.

Я достала планшет и начала набирать пометки, старясь ничего не упустить. Иногда, мужчины обращались к Наташе, и она с деловым видом отвечала на вопросы, извлекая какие-то бумаги из папки. Это была моя первая «первая» встреча с клиентами. До этого я никогда не думала, что сделка может быть заключена в такой обстановке, в столь позднее время.

– Отлично, тогда завтра Анна поедет на объект и сделает все замеры. – Я оживилась. Так и знала! Ура!

– Я поеду одна?

– Мне нужны только цифры, объект я уже видел, адрес у нас есть. Как только замеры будут готовы, мы более детально обсудим концепцию и приступим к проектированию.

– Чудесно, – сказал Дарий, и мужчины снова обменялись рукопожатием. – Думаю, нам нужно это отметить. Я попрошу нашего бармена сделать для вас самые лучшие коктейли, – предложил он.

– Прошу прощения, Борис, можно ли мне пойти домой? Я очень устала, – спросила я тихонько. Борис кивнул и посмотрел на Дария.

– Спасибо за ваше предложение, я с удовольствием, только отпущу своего ассистента.

– Анна, как жаль, что вам нужно уходить. Вы обязательно должны попробовать утку нашего шефа. Левон – просто мастер! В следующий раз порадуйте себя.

– Непременно, – сказала я и посмотрела на довольного шефа. Почему ты всё время усмехаешься надо мной? – Ещё раз, прошу прощения, что мне нужно уходить. – Я встала. – Левон, Дарий, – сказала я, быстро развернулась и попрощалась кивком с Наташей и Борисом, а затем, ушла прочь.

Мне срочно нужно в супермаркет.

Через сорок минут я уже стояла на двенадцатой кассе и выкладывала содержимое корзинки на ленту.

– Надя, ты понимаешь, – «пик» – пищала касса, – я, наконец-то, получила настоящее задание, – «пик», – это не мыть чашки Адама, это настоящий клиент! – «пик».

– Да, рыбонька, конечно, представляю, – «пик», – Боженька послал тебе вознаграждение за твои труды, – «пик». – Пакет нужен, солнышко моё?

– Нет, спасибо, у меня есть. – Я нырнула с головой в рюкзак, чтобы отыскать шопер. От восторга меня даже немного потряхивало. – Не могу поверить, – размахивала руками я, широко улыбаясь. «Пик», – я была на встрече с клиентом, а завтра еду на замеры, одна! Представляешь Надя? Одна! – «пик».

– Вот и славненько. А что уж твой Борис, не поедет с тобой?

– Нет, – гордо улыбнулась я и сделала паузу, – сказал, что я могу поехать сама. – «Пик», – О, Надя, там должно быть такое красивое место. Это огромное озеро среди деревьев, в парке, у колеса обозрения. – Женщина глядела на меня снизу вверх с улыбкой и восторгом в глазах.

– Неужто так? – «Пик».

– Да! Оно не слишком популярно сейчас, колесо не работает и туда захаживают в основном только местные жители. Но, скоро мы это исправим, – «пик», я немного поникла, вспомнив про шефа и про то, что мне придётся встретиться с ним ещё раз.

– Что такое, рыбонька?

– Просто хотела сказать, что их ресторан в городе так популярен, что, наверняка, шеф-повар сделает парк одним из излюбленных мест нашей богемы.

– И? Что тут плохого? – «пик», – Это же хорошо?

– Да… Просто ты никогда не догадаешься, кто шеф этого ресторана.

– Ну? Кто же это может быть? – Надя замерла в ожидании сенсации, а кусок ветчины из индейки так и повис в воздухе над лазерной сеткой из красных линий.

– Лео. Левон.

– Ну, не может быть! – глаза Нади округлились, и она радостно схватилась за сердце. – Лёвушка? Родненький! И как, как он выглядит?

– Повзрослел, возмужал, – вздохнула я, – Такой же наглый. Клеил меня прям на глазах у своих барменов. Фу!

– Солнышко моё, ты такая красивая девушка, Боженька тебя как в лоб поцеловал. Неудивительно, – «пик». Руки Нади наконец пробили ветчину. – Ох, Лёвушка, ох золотце, ну надо же, бывает такое. А Борис-то что? Он что?

– А что он? Ничего! Что он должен был делать? – «пик».

– Ну как что? Лёвушка-то, наверное, опять нахрапом. Ты уже не маленькая девочка, ты красивая молодая женщина. Сама мне говорила, что Борис вот-вот тебя замуж позовёт. А тут, молодой Лев рядом с тобой, ухлёстывает. Ах, Аннушка, повезло тебе, выбирать женихов будешь!

– Надя, это не главное.

– «Не главное», «не главное», всё время ты повторяешь своё «не главное». А что главное? Что? Как Лёвушка сказал, «человекам нужны человеки».

– Не так…

– Не важно, рыбонька. Он прав. Он мне ещё тогда понравился. Не зря его Боженька привёл к тебе уже во второй раз, – «пик». – Голову не морочь и выходи уже замуж, – сказала женщина и пробила последнюю пачку творога. – Карта, наличные?

– Карта. Вот так прям, лишь бы замуж?

– Почему «лишь бы замуж»? Ну за Бориса выходи, он хороший человек, раз столько для тебя делает.

– Пока что меня никто не зовёт, – сказала я, складывая продукты в сумку.

– Так скоро позовёт, солнышко моё. Может и Лёвушка твой, – мечтательно протянула она, – кто их разберёт?

– Левон? Нет. Фу!

– Хватит фукать. Пин-код.

– Надя, забудь. Я не хочу за него замуж.

– За Левушку?

– За обоих. Нет, я могу, конечно, выйти за Бориса, но… Ты же знаешь, у меня есть план.

– Ну, и как муж может помешать тебе?

– Он меня отвлекает…

– Борис-то? Он же тебе помогает, наоборот, учит всему. Не понимаю.

– Нет, не Борис. Мужчины. А Левон тем более. Поверь мне, с ним мне сложно сосредоточиться, это я поняла ещё в прошлый раз.

– Ничего не понимаю, рыбонька. Весной ты говоришь, что собралась замуж за Бориса, потом, что он тебя не зовёт, теперь «мужчины меня отвлекают». Ты сама-то ещё не запуталась?

Я молчала. Надя тоже, без слов принялась вытирать тряпочкой ленту, покачивая головой и поджимая губы. Значит не довольна. Зато я довольна! Боже, у меня работа, настоящая!

– Ох, Надя, неужели я наконец приближусь к своей заветной мечте?

– Кончено, уже приблизилась и осталось совсем не много, рыбонька. – Женщина снова сменила тон на ласковый. Я не любила её сердить.

– Дай Бог.

– Да, дай Боженька. Ты со всем разберешься. Ну всё, беги домой, у меня тоже скоро смена заканчивается. Не забудь, я завтра и послезавтра отдыхаю, а потом снова два через два. Ага?

– Хорошо.

– Ну всё, беги, Аннушка. Всех благ.

– Спасибо! Ох, полетела я домой. Надо поспать, но, уверена, я и глаза не сомкну, – мечтательно сказала я, раскачиваясь под воображаемую музыку.

– Ох, не из-за Бориса ли? Или из-за Лёвушки?

– Из-за за-ме-ров, – пропела я со сладкой улыбкой. – Ну всё, пока.

Я отправила ей воздушный поцелуй и вышла на улицу.

Из своего леса я перебралась в маленькую квартиру-студию, в спальном районе. Борис платил мне чуть больше, чем обычно платили ассистентам, и я могла покрыть расходы на аренду. Зато теперь, ему не нужно было забирать меня каждый день от дома матери. Здание бюро было всего в нескольких остановках от квартиры и не далеко от супермаркета, где работала Надя.

Открыв домашнюю дверь, я поставила продукты на небольшой пуф, включила торшер и кинула ключи в миску с мелочью. Скорее бы принять душ и смыть с себя последствия жары. Даже несмотря на прохладный ветер, остужающий по ночам наш город, я чувствовала пыль, прилипшую к телу. Она раздражала, как и Кацман, который пробуждал внутри меня волнение.

Надо придумать план, как работать с ним и не подпускать близко. Наверняка мы почти не будем пересекаться. Вот если бы он был прораб или маляр – другое дело.

Воображение сразу нарисовало шефа в заляпанном комбинезоне, верхом на лесах с дурацкой ухмылкой, спутанными кудрями и ямочкой на правой щеке. Я тряхнула головой.

Анна, что за мысли? Если мы будем видеться на стройке, я буду стараться не вступать с ним в беседу и тем более не подначивать его, а то он ещё решит, что я с ним флиртую. И вообще, что общего у архитектора и шеф-повара? Максимум, расположение розеток в кухне.

Именно по этой причине, мне стоит выйти замуж за Бориса: у других не будет повода ко мне приставать. Вот только, согласится ли он жениться на мне, с условием, что у нас никогда не будет детей? Я набрала стакан воды и выпила его залпом. Потом ещё один. С другой стороны, ему столько лет и до сих пор нет ни жены, ни детей, может дети ему и не нужны, думала я.

Юго-западная квартира здорово нагрелась за день. Я открыла окна, разобрала сумку, раскидала продукты по холодильнику, съела полпачки творога, поставила телефон на зарядку и побежала в душ.

Спать оставалось всего несколько часов, но меня не покидала мысль проверить конспекты. Вряд ли завтра понадобится что-то чего я не знаю, но я всё равно нервничала. Мне приходилось бывать на замерах, но в основном, наблюдая за другими и внося данные в тетрадь. Завтра, мне нужно изловчиться и сделать всё самой. Главное, не забыть про диагонали и вести себя, как профессионал.

Время уже было половина второго и на телефоне, неожиданно, появилось сообщение от Бориса: «Не забудь про диагонали, малышка». Я и не забуду.

Может показаться, что я сумасшедшая, что не расставляю личные границы и позволяю начальнику претендовать на моё личное время, но, это не так. Он не совсем мой начальник и я здесь благодаря ему. У меня никогда не было личного времени. Наверное, до него у меня было просто существование и именно Борис заложил основу для моих планов на жизнь. Да и вообще, каждый архитектор знает, что два часа ночи – это не так уж и поздно для рабочих вопросов.

Я скользнула под одеяло и потушила свет. Мои окна выходили во двор с высокими деревьями, в которых любили прятаться птицы. Сейчас, из окон доносился стрекот сверчков, а ещё через пару часов, их сменят соловьи, и я услышу это пение. Я не сомкну глаза и не буду думать о замерах. Мысленно, я буду спорить с шеф-поваром, придумывая ответы на его аргументы, что он так уверено выдавал мне, несколько лет назад.

Надо позвонить маме.

ГЛАВА 2

Лишь едва утонув в сладкой дрёме, звук будильника вытянул меня из сна. Я отключила громкий сигнал и, уткнувшись в подушку, постаралась вспомнить куда собиралась так рано вставать.

Замеры! Радость и предвкушение от нового задания моментально меня пробудили. Я вскочила с постели, чтобы поскорее умыться, помыть голову и начать рабочий день.

Новый ресторан располагался в центре старого парка. Борис сказал, что место было немного заброшенным и, наверное, мне следовало надеть что-то удобное и длинное, чтобы не оцарапаться об кусты. Но, с другой стороны, на улице уже стояла такая жара, что хотелось идти в коротком ситцевом платье, едва ощутимом на теле. Его я, конечно, не надела.

Мой выбор пал на пудровые шорты-бермуды, наподобие тех, что были на мне вчера и широкий белый топ с коротким рукавом. Все инструменты для замеров я положила в свой рабочий рюкзак, а выпрямленные кудрявые волосы собирать не стала. Собирать чистые волосы – это кощунство, верно?

Яичница была съедена, зубы почищены, а вещи уложены. Я закрыла окно, задёрнула шторы и вышла на площадку. Замочная скважина дважды щёлкнула, и мои ноги ритмично забарабанили по ступенькам, вторя ритму взволнованного сердца.

Телефон показал план маршрута на общественном транспорте. Такси, в час пик, выходило невероятно дорого, зато дорога заняла бы минут сорок, а на автобусе мне предстояло ехать с пересадкой, в два раза дольше.

Стоя на остановке, я размышляла о личном транспорте, о котором никогда не задумывалась. Борис вечно стоял в пробках, искал парковку, платил штрафы, «обувал», «переобувал» колёса, и недавно даже просил меня поискать для него личного шофёра.

Отсутствие машины, в моём случае, имело больше плюсов, чем минусов: не надо искать парковку, бегая по поручениям между тремя-четырьмя кварталами, или платить за обслуживание автомобиля, на котором ездишь два раза в день. У меня была полная свобода: хочешь, идёшь пешком, берешь самокат, садишься на автобус, или, в крайнем случае, вызываешь такси.

Но, с другой стороны, я понимала, что когда-нибудь, как уважающему себя архитектору, мне придётся перемещаться по разным объектам, совершенно в разном удалении от города и с разным качеством подъездных дорог. Наверное, рано или поздно, мне понадобится внедорожник, как у Бориса.

Автобус подъехал и прервал поток моих мыслей. Я зашла внутрь и села на свободное сидение у окна. Через пару минут и несколько остановок, вдалеке появилось здание офиса. Скорее всего, Адам вот-вот придёт и поймёт, что меня нет. А потом, нарочно испачкает на две-три кружки больше обычного, расставит их то здесь, то там и будет злорадно дожидаться моего прихода.

Удивительно, но сегодня мне было всё равно. Сегодня, я готова перемыть хоть сто его кружек, вот так мне было хорошо.

Бюро осталось позади, мы медленно плелись по магистрали, продвигаясь по утренним пробкам. Людей становилось всё больше, я уступила место женщине с ребёнком, а сама повисла рукой на ремешке, рассматривая город и людей в машинах.

Пассажиры автобуса с измученными лицами отмахивались от жары, не спасал даже кондиционер. Я же чувствовала себя прекрасно. Почему никто кроме меня не слышит эту радостную музыку предвкушения нового дня? Главное не растерять презентабельный вид после душного автобуса.

Через час и одну пересадку я почти добралась до парка. Он находился на конечной остановке маршрута, поэтому пропустить его я не боялась. Чем ближе мы подъезжали, тем меньше людей оставалось внутри салона, и тем легче было дышать.

Водитель объявил конечную, я и ещё пара пассажиров направились к выходу. Мой телефон зазвонил, и на экране отобразилось ненавистное имя «Адам». Сама виновата, слишком много о нём думала. Я вышла из автобуса и ответила на звонок:

– Заскочи в типографию перед офисом, я не успел забрать вчера сшитый проект, он мне нужен срочно. Борис будет его спрашивать, – сказал он.

– Доброе утро, Адам. Я сейчас на замерах, заберешь его сам? – Тишина.

– На замерах? Борис что, отправил тебя?

– Да… – Послышалось гневное молчание, кажется, его это только разозлило.

– Анна, так не получится, у меня много работы. Они нужны мне, привези к обеду.

– Адам, – я замолчала, – я не знаю во сколько освобожусь.

– Прекрасно, – с раздражением вздохнул он. – Меня это должно беспокоить? Борис с меня спросит. Даже если будешь после обеда, всё равно забери и привези. Я хотя бы скажу ему, что это ты виновата, задерживаешься, и поэтому их нет. Поняла?

– Ладно, я заеду.

– Славно, пока. – Он повесил трубку.

Вонючка. Кажется, я погорячилась про сто кружек. Вдох и выдох: ничего, заеду за проектом в обед, типография и исполнение вредных приказов тоже входит в мои обязанности, Адаму не удастся омрачить моё прекрасное утро.

Я посмотрела направо, на арки, ведущие к большому старому парку. Они были слегка ветхие, вход через узкую калитку когда-то, судя по всему, был платным, а в глубине я разглядела клумбы с розами, как на старых фотографиях из детства.

Ускорив шаг, я вошла в парк. Вокруг гуляли старики и мамы с колясками, дорога уводила меня вниз, вдоль старых автоматов и аттракционов, а потом начался лес, и я и вовсе оказалась на тропинке.

Моё внимание привлекло отсутствие гула дороги, вместо этого, я слышала птиц и, кажется, лягушек. Между деревьями виднелось большое красное колесо обозрения, значит, я на правильном пути. Тропинка виляла между старыми деревьями, пока не привела меня к озеру, на котором рыбачили два паренька. Я кивнула им и собиралась идти дальше, как вдруг, замерла словно зачарованная.

В конце озера раскинулась то ли теплица, то ли старинный зимний сад, отчасти напоминающий стеклянный дворец Мадридского парка Буэн-Ретиро. Маленькая каменная пристройка с небольшой бирюзовой башней была открыта, и к ней тянулись нитки уличных гирлянд.

Я поспешила к зданию. Ближе к озеру стоял длинный стол, накрытый тёмно-пудровой льняной скатертью. Несколько цветочных композиций придерживали её, защищая от лёгкого ветра. Свечи в стеклянных футлярах не горели, но моё воображение уже представило едва освещённый стол, звёздное небо, и лишь оркестр лягушек нарушал бы обволакивающую тишину ночи.

Я шла и спотыкалась, потому что смотрела на здание, а не под ноги. Взгляд было не оторвать, глазам хотелось запомнить каждый сантиметр фасадов из стекла. К слову, остекление кое-где было нарушено, где-то сбоку пробилось молодое дерево, а фундамент, окутанный плющом, нуждался в капитальном ремонте.

Моё изумление прервала группа людей, которая вышла из пристройки, и я поспешила прикрыть открытый рот.

– Поторапливаемся, скоро придут фотографы, всё должно быть готово перед финальным ужином в этом сезоне, – сказал Левон, держа в руке огромного… краба?

– Да, шеф, – сказали они хором.

– О, здравствуйте, госпожа Корсак, – с ироничной фамильярностью обратился ко мне Левон.

– Доброе утро. Вот это место! Оно просто невероятное!

– Сразу к делу, – усмехнулся он.

Белая форма шефа шла ему ничуть не меньше, чем комбинезон маляра, про который я думала вчера. Я вспомнила, что не была готова увидеть его сегодня и, отвернувшись к фасаду, сделала пару фото на телефон. Главное, не подначивать, напомнила я себе.

Левон проводил мой взгляд, а я мельком снова посмотрела на шеф-повара. Солнце слепило его, он прищурил один глаз, прикрывая лицо свободной рукой и обнажая загорелое мускулистое предплечье, которым было невозможно не залюбоваться.

– Эта старая теплица, – отвлек меня он, – всё что осталось от большого зимнего сада, который стоял здесь в прошлом веке. Домов рядом не было, дальше был просто лес и предгорье, а вокруг – ботанический сад.

Действительно, пока я шла сюда, то даже не заметила, что деревья были не похожи на случайные насаждения, и для обычного парка они были слишком разные. Я подошла поближе к фундаменту и сделала фото обвала каменной кладки.

– Я не знала, что здесь кто-то будет. Я не помешаю? – спросила я.

– Я слышал вчера, что ты приедешь на замеры, всё в порядке. Сегодня вечером выездной закрытый ужин. Мы уже делали несколько таких за лето. – Он затих и посмотрел на меня, словно оценивая, интересно ли мне то, что он говорит. Я поняла, что всё это время улыбалась и поспешила спрятать улыбку.

– Вы что же, готовите здесь на костре или внутри у вас оборудована кухня?

– И то и другое. Пойдем, я покажу, – он махнул рукой с крабом, приглашая меня внутрь. Его пшеничные перепутанные кудри отливали на солнце золотом.

Из пристройки выбежали ещё несколько человек, неся в руках тарелки и приборы. Мы зашли внутрь. После улицы, в помещении показалось темно, но скоро глаза привыкли. В небольшом коридоре стояла ещё одна пара дверей, дальше был просторный холл, освещённый вторым светом из башни.

Вдоль стен, в углублении, огромные морозильные и холодильные камеры, там же, и в центре, столы из нержавеющей стали. Дальняя стена с панорамными, открытыми окнами, а возле них плиты.

Всё казалось временным, кроме холодильников. Людей было не так много.

– Вижу у вас довольно спокойно, разве на кухне не должны летать сковороды, а шеф кричать на всех с пеной у рта?

– Пф, умоляю тебя. Я не такой, – сказал он, складывая руки на груди.

– Не верьте ни единому его слову, барышня! – Пошутил парень, занимающийся оформлением блюда.

– Это, мой су-шеф, Николай Вовк – пояснил Левон с ухмылкой и потряс парня за плечи.

– Не только су-шеф, – улыбнулся парень, – но и лучший друг нашего гения. Я Ник.

– Анна, очень приятно, – я улыбнулась в ответ.

– На самом деле, когда нужно контролировать готовку сорока блюд одновременно, на кухне не так спокойно. Сейчас, мы просто делаем заготовки на вечер и готовим блюда для съёмки рекламы в полдень. Маркетинговый отдел Дария предложил сделать фотографии «в тени полуденного солнца, пробивающегося сквозь листву старинного ботанического сада», – процитировал он, потряхивая крабом и беря слова в воздушные кавычки.

– Звучит красиво, – согласилась я. – И что же, вы весь день будете здесь готовить?

– Не совсем. А ты? Если хочешь, после фотосессии мы угостим тебя обедом. Ты здесь надолго?

– Ох, спасибо за предложение, но боюсь у меня много работы. – Только сейчас я поняла, что понятия не имею, с чего начать замеры в стеклянном пространстве справа от меня. – Скажи, когда я могу поработать в этой комнате, чтобы никому не мешать?

– Можно во время фотосессии. К тому моменту ребята уже всё приготовят и закончат нарезать заготовки для ужина.

– Хорошо, тогда я, пожалуй, начну с теплицы.

– Основной проход был здесь, – Левон указал на двухстворчатые двери справа, – но сейчас там много хлама. Внутрь можно попасть, с другой стороны, вон оттуда.

Я последовала за шефом в сторону плит. Мы прошли мимо ребят, которые жарили ростки спаржи на бурлящем белом вине, судя по фантастическому аромату.

– Вот, проход здесь, – Левон указал на раму без стекла.

– Отлично, спасибо.

Я шагнула вперёд, но не заметила огромную ветку сухой вьющейся розы. Левон оказался рядом, спасая моё лицо от шипов и слегка пригибая меня к земле.

– Осторожно! – Он придержал меня за локоть.

– Мамочки, спасибо, – сказала я и, немного пошатнувшись, отстранилась от него на шаг, увеличивая дистанцию между нами и легонько забирая свою руку. Он сразу выпустил мой локоть.

– Не вопрос, здесь довольно опасно, – сказал он, снимая прядь моих волос, зацепившихся за шипы. К слову, волосы снова распушились после душного автобуса. – Особенно с распущенными волосами. На твоём месте я бы их убрал. У тебя есть какая-нибудь штука…

– Да, всё есть, – я подняла вверх запястье, на котором бесполезно болталась резинка. – Спасибо за заботу. Я буду работать. – Просто уйди, подумала я. Левон задержал взгляд на моей руке, слегка поддался вперёд, улыбнулся, словно хотел сказать что-то ещё, но остановил себя.

– Ну, тогда мы с приятелем не будем тебе мешать, – помахав крабом, он скрылся за углом.

Я немного перевела дух и попробовала сосредоточиться. Волнение от работы слегка ослабило мою бдительность и, кажется, я уж слишком много улыбалась шеф-повару. Нужно сфокусироваться на задании.

Сняв рюкзак и вытащив из него блокнот, ручку и рулетку, я взялась мысленно составлять схему стен, окон и дверных проёмов. Весёлая задача, учитывая, что все стены здесь – это окна.

Собрав волосы в высокий хвост, я окинула взглядом помещение и начала чертить. Из-под моей руки, на страницы блокнота, ловко выпрыгивали невысокие стены старого фундамента, стеклянные проёмы и схематичные места расположения самых высоких растений внутри теплицы, на случай если Дарий захочет оставить их, как часть интерьера.

Вход в пристройку представлял из себя длинный коридор, заставленный старыми деревянными столами и садовым хламом. По бокам располагались технические комнаты. Аккуратно проскочив в них, я сняла замеры и занесла всё в блокнот.

Пыльный, но интересный процесс шёл довольно быстро. Следующие полтора часа, я ползала по теплице, между заросшими кустами, вымеряя расстояния. Хорошо, что лазерная рулетка была достаточно мощная, инече солнечные лучи, проходящие сквозь стеклянную крышу, не позволили бы мне сделать ни единого замера, будь моя помощница чуть меньше.

Ближе к полудню, здание накалилось, и пот тёк по мне ручьём. Хвост прилип к шее, а пряди завились и облепили лицо. Как я и думала, ситцевое платье подошло бы как нельзя лучше. Тем не менее, я была самая счастливая: превосходно сделала замеры, не забыла про диагонали и мне осталось лишь внести на схему пристройку.

Не успела эта мысль покинуть мою голову, как зазвонил телефон:

– Анна, ну, где ты?

– Адам, я же сказала, я на объекте, работаю.

– Борис уже спрашивал с меня проект. Ты меня очень подводишь. – Я хотела высказать ему, но он быстро добавил «можно же шевелиться быстрее» и повесил трубку.

– Засранец….

– Надеюсь, не я? – Левон показался в проходе со стаканом воды. – Вот, я принёс тебе воды, на случай, если тебя замучила жажда.

– Да, спасибо, очень хочется пить. – Я взяла стакан и сразу его опустошила, – моя вода в бутылке давно закончилась.

– Не удивительно, у нас там тоже жарко. Ты как? Голова не кружится?

– Как муравей под лупой, но всё хорошо, спасибо – сказала я, смахнув когда-то чистые пряди волос назад.

На телефоне появилось сообщение: «Поторапливайся», и я снова злостно фыркнула.

– Порядок?

– Да, просто… прибить бы одного негодяя и нырнуть в бассейн со льдом, а так всё прекрасно. – Левон тихонько засмеялся, а мой взгляд упал на ямочку на правой щеке шефа. Стоп! Замеры, Анна, карьера! Не пялься на него и хватит уже улыбаться.

– Прибить одного я тебе однажды помог, если нужна помощь и в этот раз, то обращайся, – пошутил он, – а вот со вторым желанием, кажется, могу помочь прямо сейчас.

– У тебя здесь есть бассейн? – пошутила я, а Левон хитро улыбнулся. – Или ты про озеро? Мне не настолько жарко.

– Не переживай, ничего такого. Так ты закончила здесь?

– Да, осталось замерить пристройку.

– Отлично, мы как раз приступаем к фотосессии, и ты можешь перейти на кухню. Пошли.

Я вышла за Левоном, пытаясь удержать в руках открытый рюкзак, блокнот с карандашом внутри и рулетку, и не задеть сухую ветку вьющейся розы. Плиты больше не пыхтели, а те немногие ребята, кто ещё остался, натирали столы мыльной пеной.

Ник и какая-то девушка сервировали стол на улице и расставляли угощения, рядом суетились фотографы. Левон открыл одну из дверей морозильной камеры и жестом пригласил меня внутрь.

– Может кофе?

– Он что у вас там?

– Нет, это твой бассейн со льдом.

– Так вот ты о чём. Не откажусь от холодного кофе, было бы неплохо, спасибо. Как же тут хорошо, – бесшумно выдохнула я, когда холодный воздух принял в объятия моё разгорячённое тело.

– Поверь, ты захочешь горячий. Можно нам холодный и горячий кофе, для архитектора? – скомандовал Левон. – Это так, на случай если ты передумаешь, – он подмигнул мне и зашёл следом, закрывая дверь. Я обернулась.

– Ты же не убьёшь меня? – пошутила я. Только бы не заболеть.

– А ты не сломаешь мне нос?

Мой смех прозвучал глухо, и в закрытом холодильнике повисла тишина. Смена жары на холод несколько опустошила мой разум, и я почувствовала удовлетворение и гордость за саму себя. Как я счастлива, что стала архитектором. Какой прекрасный день!

– Я очень рад тебе, Анна.

– И я рада, – отозвалась я, тепло улыбаясь в ответ.

– После нашей последней встречи…

– Не стоит, – лучше делать вид, что ничего не было.

– Нет, я хотел извиниться. Я был молодой дурак, после ночной смены, надеюсь, ты не держишь зла…

– Я даже не понимаю, о чём именно ты сейчас говоришь, – небрежно перебила я его, словно всё пустяки, но мои слова, кажется, только больше заинтересовали его.

– В самом деле? – он было направился ко мне, но большой клуб пара от моего дыхания, резко вырвался из лёгких, и он остановился.

Я отвела взгляд. В его присутствии мне было подозрительно приятно, и часть меня, хотела продлить этот момент, но я не могу играть с ним. Поэтому я продолжила подбирать слова, пытаясь звучать непринуждённо и закрыть тему прошлого.

– Да всё в порядке, не переживай. Ты мне очень помог. И вообще, хорошее было утро, мне понравилось.

– Хочешь повторить? – засмеялся он.

– Нет уж, спасибо, – я засмеялась в ответ и совершила ошибку, посмотрев на его губы и ямочку на щеке. Левон, машинально, снова оттолкнулся спиной от двери.

– Так что думает взрослая Анна о нашей беседе? Ты передумала или…? – он не договорил.

– Как думаешь, кофе уже готов? – Я почувствовала, что холод ещё не пробрал меня изнутри, но голос во всю дрожал, наверное, от нервов.

– А какой ты выбрала, горячий или холодный? – спросил он, не отрывая взгляда от моего лица, а я как заворожённая, глядела на его дурацкую ямочку.

– Горячий.

– Думаю, он готов.

– Тогда, пойдём?

Я сделала шаг по направлению к двери за его спиной, побуждая его начать выходить, но он не шелохнулся. Зачем я подошла к нему ближе? Слишком близко, нужна дистанция. Одна его рука потянулась, чтобы поправить прядь моих волос, слегка убирая её с лица. Его глаза снова блеснули, а я перестала дышать.

– Давай выйдем, – прохрипела я и потом уже громче добавила, – пожалуйста? – Я переступила с ноги на ногу, чтобы было незаметно, что мои колени дрожат.

– Может лучше…?

– Я сломаю тебе нос?

Он засмеялся, но не отошёл. Вместо этого, Левон разглядывал меня, словно пытался решить, что делать дальше.

– Ты знаешь, я почему-то не против, сломанного носа, – в шутку сказал он, – если ты…

– Левон, я на работе, – мне пришлось отшагнуть назад.

– Так давай встретимся после работы, ты должна мне кофе, помнишь?

– Я не могу, у меня много дел.

– Тогда, давай на выходных, – его голос стал бархатным, распевая слова и гипнотизируя.

– Кацман…

– Да, Корсак?

– Я не могу. Я не хочу.

– Разве? – он снова посмотрел на мои губы, а я машинально повторила его взгляд. – А мне кажется, мы думаем об одном и том же. – Наглый. Пора выбираться. Институт, бюро, карьера. Я осмелела.

– Правда? Ты тоже думаешь о диагоналях? Как славно, Левон, не знала, что ты архитектор. Думала ты повар.

– Шеф-повар, – поправил он меня. – Великий шеф-повар.

– Да, пожалуйста. А я – архитектор. Не мешай и мне становиться великой. Давай оставаться профессионалами. Ты – мой клиент.

– Ну, раз тебе так больше нравится, архитектор, буду твоим клиентом – снова начал дразнить он меня.

– Да! Нет. – Господи, что я несу? – Левон, у меня ещё уйма дел, у тебя думаю тоже. Давай выйдем отсюда, пока я не заболела и не слегла с температурой, пропуская самое важное задание в своей жизни. – Я снова сделала шаг навстречу ему и на этот раз, он отошёл, чтобы открыть дверь, но напор не сбавил.

– Хорошо. Не переживай, если заболеешь, я могу прийти к тебе и отварить для тебя отменный бульон. Мигом встанешь на ноги и ничего не пропустишь – подразнил он, пропуская меня вперёд.

– Не заболею, если выпустишь, – пробурчала я и пронеслась мимо него, физически чувствуя, что мои слова лишь ещё больше дразнят его.

– Ваш кофе, – высокий парень дал мне кружку, и я суетливо отпила глоток, слегка обжигая нёбо. Мне нужно закончить работу и поскорее уходить отсюда.

– Спасибо! – Левон был прав, горячий кофе пришелся как нельзя лучше. Но я, конечно, не признаюсь ему в этом.

Он просто вышел на улицу, даже не обернувшись. Так ведь даже лучше, верно? Только я почувствовала укол разочарования, от того, что наша перепалка окончена.

Кухня осталась в моем распоряжении, а вот мысли мне не подчинялись. Я снова и снова повторяла про себя нашу беседу в холодильнике, и дыхание перехватывало, когда я вспоминала его руку, поправлявшую мои волосы. Почему я не отмахнула её? Я пыталась стряхнуть воспоминание, но оно повторялось перед глазами, а я так и стояла, как дурочка, посреди комнаты.

«Уже. Обед. Анна. Быстрее.» – гласило сообщение от Адама. Хоть какая-то польза от него. Я вышла из оцепенения, раскрыла блокнот и начертила схему помещения. Меня смущала башня, дающая второй свет. Чтобы замерить её, мне понадобится стремянка, одну я как раз видела у входа.

Уже через минуту лестница стояла открытая, сразу под башней, а электронная рулетка фиксировала все показатели. Телефон снова зазвонил. Только не Адам, прошу! На экране высветилось имя: «Борис».

– Слава Богу, это ты.

– Как продвигается работа?

– Всё хорошо, заканчиваю. Думаю, буду в офисе через час-полтора. – О нет, мне же нужно заехать в типографию. Поеду на такси, хватит с меня жары, подумала я. – Или чуть позже.

– Хорошо. Как закончишь замеры, позвони Левону Кацману и обговори с ним основные тезисы функционала по помещению, где и что они планируют.

– Почему ему?

– Он главный.

– Я думала Дарий. – Борис молчал, – Ладно, так даже лучше, он здесь, сейчас я найду его.

– Отлично, жду тебя в офисе. – Борис положил трубку и в тот же момент шеф-повар и его помощник зашли в помещение.

– Левон, ты как раз вовремя. Сможешь рассказать, какие у вас планы на каждую из комнат?

– Да, конечно. Ты спустишься или будешь спрашивать оттуда?

– Спускаюсь. Давай начнём с этого помещения.

– Хорошо, Ник, ты закончишь сам?

– Конечно. – Су-шеф скрылся в холодильнике.

– Итак?

– Что вы планируете делать в этой комнате?

– Здесь будет кухня. Её планировка очень важна. – Его тон изменился и стал более серьёзным. Пф… Включил режим «деловая колбаса», как вчера на переговорах.

– У тебя уже есть список необходимого оборудования?

– В уме – да, я могу написать его и скинуть вам на электронную почту.

– Да, не переживай, мы ещё отправим детальный опросник, Дарию… Или тебе, или вам обоим. Давай пока что обсудим каждую комнату в общих чертах?

– Хорошо. Вход в ресторан будет сразу через теплицу. Нам нужен гардероб и санузлы.

– Отлично, – сказала я, записывая всё в блокнот.

– Хорошо бы переднюю часть теплицы сделать с распашными окнами, чтобы посетители смогли сидеть на летнике, у озера.

– Да, записала. А что насчёт специальных комнат? Кабинет? Комната отдыха для персонала? Переговорная?

– Кабинет – да. Он мне нужен, но я пока не представляю, где его сделать. В стеклянном пространстве я быть не хочу. Я работаю допоздна, придумывая меню, и могу остаться на ночь. Мне нужна полная темнота, чтобы выспаться. Всё остальное – по возможности. – «Выспаться», конечно. Кабинет ему нужен. Небось ко всем лезет целоваться. Фу.

– Хорошо, мы что-нибудь придумаем. Ещё что-то?

– Да, ещё мне нужен огород.

– В самом деле? – удивилась я.

– В самом деле.

– Круглогодичный или сезонный?

– И тот и другой. У меня уже есть один, стоит на улице, со стороны плит.

– Поразительно, – удивилась я, записывая. – Вот уж никогда не слышала запрос на огород у Бориса Когана.

– А что в этом такого?

– Ничего, просто огород… У архитектора со столькими наградами… Ты же не думаешь, что он будет планировать твой огород? – зачем-то вслух размышляла я. – Даже не знаю, делал ли он их когда-нибудь. Вот кого-кого, а насчёт огорода можно было бы спросить мою бабулю. Она выращивала овощи, и у неё….

Давай держаться на профессиональном уровне, Левон. Ты будешь давать техническое задание, Левон, а я буду нести чушь про свою бабулю и позорить имя своего начальника. Кажется, я снова потеряла бдительность, парень смотрит на меня с замешательством.

– Я поняла, – сказала я и сменила тон на безразличный, снова опустив глаза к блокноту. – Огород. По стилю есть предпочтения?

– В этом я не силён. Мне будет легче ориентироваться по картинкам.

– Договорились. Всё?

– Нет, – он молчал.

– Что ещё? – я пробежалась глазами по странице, стараясь понять, чего не хватает в списке.

– Хочу познакомиться с твой бабулей и спросить у неё всё-всё про огород. – Я оторвала глаза от заметок и снова посмотрела на шеф-повара. Он снова улыбался. Говорю же, пристаёт ко всем.

– Это невозможно. Бабули больше нет с нами.

– Мне жаль. Но тогда, нам всё-таки придётся встретиться за ужином, ты расскажешь мне всё-всё про свою бабушку и её огород. Это очень важно. Для моего ресторана, конечно. – Его лицо было нарочито серьёзным, а глаза смеялись. Я встала.

– На ужин? Пф… Не говори ерунду.

– Почему? Ты попробуешь мою кухню, так тебе будет легче понять мой стиль, узнать меня получше, как клиента.

– Кацман…

– Снова Кацман, Корсак? Зови меня «Лео».

– Не дождёшься. И не усложняй. Я не хожу на свидания, тем более с клиентами.

– Вообще-то, я говорю про деловую встречу. Но, если ты хочешь свидание…

– Нет. Я же говорю, я не хожу на свидания.

– С клиентами?

– Нет, вообще. Это не входит в мои планы.

– В твой план по захвату мира, Скайнет?

– Не ехидничай. Есть ещё комментарии по работе?

– Никак нет!

– Тогда, я пойду, меня уже ждут в бюро, – сказала я, распуская волосы. После кофе пить захотелось ещё больше, но его я просить не стану.

– Хорошо. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, агент Смит.

– Агент Смит?

– Ну Смит. Программа в Матрице, не знаешь?

– Не имею ни малейшего представления, – сказала я. Так, я ничего не забыла? Блокнот, рулетка. Где мой треугольник?

– Ну как же? Компьютеры захватили землю, создали матрицу, в которой люди думают, что они живут, но на самом деле, они спят в капсулах и всевидящее око сосёт из них жизненную энергию, – где мой треугольник, я озиралась по сторонам, в поисках инструмента, пока Левон не умолкал, – а Смит устраняет всех, кто начинает догадываться. Агент Смит – это программа внутри компьютера. Помнишь?

– Ага. – Может я оставила его в теплице? Левон заметил отсутствие моего интереса.

– Ну ладно, ты иди. У меня тоже ещё много дел, – сказал он. А, вот и треугольник лежит на стремянке.

– Да, давай, я тоже пойду, – я закинула рюкзак на плечо, – до встречи.

– Пока, – он улыбнулся, – жду опросник. Если что, ты знаешь, где меня найти. – Я кивнула и зашагала прочь.

Уже возле выхода из парка, меня догнал высокий парень и передал контейнер с едой и бутылку воды с лимоном.

– Это от шефа, он попросил передать, что всё ещё надеется…

– Спасибо, – перебила я, чтобы не дослушивать.

Но он продолжил:

– …что вы не Смит, а Нео. До свидания.

Парень улыбнулся и убежал обратно. Кажется, я знаю, что буду смотреть сегодня вечером, но не для повара, исключительно для себя.

ГЛАВА 3

Остаток недели я провела за компьютером, перенося чертежи теплицы. От Левона и Дария пришли ответы на опросник, и список получился внушительным, особенно для кухни. Борис дал мне море указаний, включая инструктаж группы демонтажа со следующей недели, а сейчас мне нужно было закончить все подготовительные работы. Он контролировал, но не перепроверял и не вмешивался. Я ликовала.

А вот Адам не находил себе места. Чашек было не сосчитать, и он уже в открытую придирался ко мне при всех: «Куда Анна опять убрала мои чертежи?», «Почему Анна оставила свой обед на моей полке?», «Сколько можно просить Анну позвонить курьеру?» и «Анна, Анна, Анна».

Даже Наташа заметила его остервенение и заступилась за меня:

– Адам, хватит истерить. Если у тебя есть претензии по поводу работы Анны, то иди к кадровикам.

– И пойду, – заявил он, с психом вылетая из офиса. Я продолжала чертить.

– Да уж, куколка. Почему кукловод не заступается за тебя? – спросила она.

– Не называй его так. Он не заступается, потому что это не его дело, а моё.

– Тогда почему ты не заступишься за себя сама? – спросила Наташа.

– У меня есть юрист, – подмигнула я ей.

На самом деле, я боялась. Я знала, что не смогу вступить с ним в схватку и победить в словесной перепалке, поэтому я предпочитала молчать.

Наташа ушла, как мне показалось, с ещё большим презрением ко мне. Она бы никогда не позволила никому так обращаться с собой, и я предполагала, что она видит меня насквозь и знает, что я трусиха.

Но всё равно, работа ещё никогда не доставляла мне столько удовольствия, даже не смотря на боль в спине и глазах. Каждый день я бежала в бюро рано утром и уходила уже поздней ночью. Мне хотелось поскорее закончить и приступить к проектировке.

– Как успехи? – спросил меня Борис в субботу после обеда, когда все разошлись.

– Прекрасно! Осталось совсем чуть-чуть, хочу всё закончить, – сказала я, не отрывая уставшего взгляда от экрана. Глаза болели и слезились.

– Надо же, он ещё живой? – Борис взял в руки старый оранжевый циркуль.

– Да, он напоминает мне о моей мечте: стать одним из величайших архитекторов, как ты, – сказала я. И напоминает ещё кое о ком, о ком я стараюсь не думать.

– Я помню, как ты носилась с этим циркулем, перед поступлением, плакала, но всё равно, делала. – Больше пяти слов в предложении – интересно, сейчас будет поучение.

– Я ненавидела его тогда, – усмехнулась я.

– Видишь, ты умеешь переворачивать то, что тебя нервирует в то, что тобой движет. – сказал Борис, – Может, и с Адамом так поступишь? – Вот для чего столько слов.

– Ты заметил? – наконец, я оторвала взгляд от экрана и посмотрела на начальника.

– Сложно не заметить.

– И что же мне делать?

– Отрастить зубы, Анна. Они тебе понадобятся, если ты хочешь стать лучшей, не зря ведь мы столько трудились, чтобы ты оказалась здесь. – Борис положил циркуль на место. – Хотя, конечно, я очень уважаю, что ты не даёшь волю эмоциям и держишь себя в руках.

– Если честно, я не держу себя в руках. Я просто знаю, что проиграю, если начну заступаться за себя.

– Я пока не буду вмешиваться, хоть меня и беспокоит, что весь офис следит за вашей драмой.

– Ты уволишь его из-за меня? – Борис не удостоил этот вопрос своим ответом. – Да, ты прав, глупый вопрос.

– Я хочу, чтобы ты сама научилась давать отпор, как уважающий себя профессионал. Поэтому, я ещё немного подожду. Не подведи меня, Анна.

– Да, я понимаю. Как думаешь, может ему просто надоест меня травить?

– Очень сомневаюсь, – сказал Борис и, как всегда, сменил тему без лишней учтивости. – Я в центр, тебя подбросить?

– Не надо, спасибо. Я ещё немного посижу, всё закрою и пойду домой. Хочу пройтись пешком.

– Хорошо.

Борис ушёл, и я снова посмотрела на циркуль. Помню, как он купил его вместе с другими инструментами и подарил мне перед вступительными экзаменами в архитектурный. Помню, как однажды мой пенал разлетелся по дороге, циркуль выпал, и я впервые коснулась холодных пальцев рук… Мне захотелось стряхнуть воспоминание.

Закончив работу, я отправилась домой. Было приятно размять затёкшие мышцы лёгкой прогулкой. Только сняв обувь в прихожей, я поняла, насколько устала и как сильно хочу есть.

Телефон оповестил о сообщении. Лили: «Привет трудоголикам! Сегодня суббота, хочешь в караоке?» Нет, спасибо. «Привет, Лили. Хочу поваляться дома, трудоголики устали». «Так и знала, Наташа должна мне обед. Хи-хи. Отдыхай.»

К людям совсем не хотелось, хотелось утолить голод. Я вспомнила о спагетти с крабом и фантастической спаржей, которую Левон передал мне через высокого парня. В животе заурчало. Я откинула телефон на кровать и пошла на кухню за бутербродом. Кажется, сейчас самое время посмотреть «Матрицу».

Всю неделю я не могла добраться до фильма и это, снова и снова, возвращало мои мысли к шеф-повару. Ни теплица, ни чертеж его кухни не заставляли меня думать о нём. Только вечера, когда я уставшая ложилась в постель с мыслью, что пора начать смотреть трилогию, а потом утром, когда понимала, что уснула, так и не приступив к просмотру.

Вспоминая наш разговор в среду, я решила, что всё-таки была слишком улыбчивой и легкомысленной, и что шеф, скорее всего, надумал себе разного.

В пятницу Кацман позвонил в бюро и попросил меня к телефону, чтобы пригласить на дегустационный сет. Мне пришлось отказать ему довольно резко, заметив, что все дела с ним я могу вести лишь в рамках деловых переговоров, в пределах бюро или в присутствии начальства.

Зачем я это сказала? Просто растерялась, но фильм я всё равно решила посмотреть.

Уже ночью, еле сдерживаясь, чтобы не задремать, я наблюдала за смертью Тринити и окончательно запуталась, что шеф-повар имел в виду, говоря: «Надеюсь, ты Нео, а не Смит».

Когда на экране появился рассвет, а затем титры, я захлопнула ноутбук и провалилась в сон. Мне снился Зион, и Морфиус предлагал мне таблетки. Прыгнуть с небоскрёба так и не получилось. Сон был зелёный.

Утром я проснулась довольно рано, выпила воды и вышла прогуляться. Тело просило нагрузки после долгой сидячей работы. Аллея под высокими тополями, по которой я обычно шла на работу, была пуста, а на дороге мимо меня проехало всего пару машин. На календаре ещё был август, но в город пришел холодный циклон, и воздух, наконец, наполнился прохладой. Это были последние выходные уходящего лета, и я была совсем не против того, что осень потеснила жару чуть раньше положенного.

Холодильник почти опустел, мне нужно было зайти к Наде и заодно пересказать ей последние новости. Я вышла на набережную небольшой реки и направилась в сторону супермаркета. На ходу, открывая телефон, я начала искать в нем варианты для интерьера ресторана.

Пальцы бегло пролистывали картинки, сохраняя подходящие в папку. Идеи роем шумели в моей голове, и я не успела опомниться, как уже стояла возле супермаркета. Как же я так быстро прошла всю набережную? Я же хотела насладиться пустым городом. Открыв заметки, я записала несколько решений для теплицы, чтобы ничего не забыть, и зашла в магазин.

Супермаркет только-только открылся и несмотря на выходной людей в нем ещё не было. Прекрасно, это позволит нам проболтать с Надей сколько угодно, не вызывая недовольство других посетителей.

– Доброе утро! Ты сегодня на своей любимой кассе?

– А, это ты, рыбонька. Ну, как ты? – спросила Надя, радужно улыбаясь.

– Устала, всю неделю чертила.

– А как твои замеры? – «Пик» – Пакет?

– Нет, спасибо. Замеры прошли хорошо, я сделала всё от и до сама, и Борис даже не нашёл, что добавить!

– Как прекрасно, радость моя. Я в тебе ни секундочки не сомневалась.

– А как ты? Как твой сынок?

– Маркуша? Хорошо, спасибо Боженьке. На днях в школу, мы почти собрались, так что завтра и послезавтра у меня выходные, буду готовиться, – «пик». – Что-то у тебя сегодня немного продуктов, рыбонька, – «пик», – всё хорошо?

– Да! Просто я всю неделю буду в бюро до ночи, поэтому вряд ли буду есть дома что-то кроме завтрака. – «Пик»

– Ну ладно, а что там Лёвушка, расскажи? – «Пик».

– Позвал на свидание, представляешь? – «Пик».

– Ух ты! А ты что же?

– А что я? Отказала, как всегда, – звука «пик» не последовало. Надя прижала пакет с молоком к груди и склонилась над кассой. Я приготовилась к тираде.

– Вот хоть убей, не понимаю я тебя. Ну вот что тебе мешает один разочек сходить на свидание? Ну хоть один, а? – женщина выпучила на меня жалобные огромные глаза, в них читалась мольба. Я вздохнула.

– Я не могу тебе ответить.

– И почему?

– Потому что ты скажешь «не главное, не главное, заладила своё не главное».

– Именно, заладила, – «пик», пакет с молоком скользнул вниз по горке.

– Надя, в том то и дело, – «пик». – Для меня все эти свидания и мужчины не главное.

– А семья? – Я замерла.

– А что с ней? – «Пик».

– Неужели ты не хочешь семью? Ты же молодая, лучше сейчас, чем потом. – Я молчала. Никогда не признаюсь Наде, что не хочу детей. «Пик». – Ты же не хочешь быть старородкой, как я?

– Надя… – я закатила глаза. – Что за термины из седой древности? – «Пик».

– Седой не седой, а против природы не попрешь. Сейчас твоё тело может отдавать маленькому организму и восполнить ресурсы для себя. С возрастом восполнять даже для себя тяжело, поверь Наде, – «пик». – Карта, наличные?

– Карта. Я хочу работать, Надя.

– Ох, пожалеешь Аннушка, пожалеешь, когда будешь старше, как я. Пин-код. Любой розе нужно внимание садовника.

– А чего жалеть-то? Я сама себе садовник. И у меня полно внимания от мужчин. Вот Левон, например, зовёт на свидание.

– Но ты ведь не идёшь. – Она помогла мне сложить продукты в рюкзак.

– Но это же не мешает мне флиртовать с ним.

– Осторожнее, рыбонька. С мужчинами так нельзя. Дразнишь льва, тянешь за усы и не подпускаешь. Смотри, как бы он тебя не обидел.

– Я сама кого хочешь обижу, – гордо заметила я. – Тем более, у меня есть Борис.

– И что же? Он тебя защитит?

– Почему нет? Женится на мне, и я смогу флиртовать с кем захочу.

– Какая жестокость, разве ты такая, радость моя? Разве ты можешь поступить так с чувствами Бориса?

– А кто сказал, что у него есть чувства? По-моему, у Бориса вообще нет чувств, кроме чувства долга.

– Вам пакет нужен? – Надя обратилась к следующему покупателю. – Ага. Тогда зачем ему жениться на тебе, если ты будешь флиртовать с кем захочешь? Скажи на милость?

– Не знаю. – Я тяжело вздохнула. – Иногда меня не покидает мысль, что он выращивает меня, чтобы посадить рядом с собой как идеальную, молодую жену-архитектора…. Понять бы, о чём он думает на самом деле, – сказала я, закидывая рюкзак на плечо.

– Так спроси его, радость моя, – «пик». Возле меня уже начала образовываться горка из продуктов пожилого мужчины.

– Ох, Надя. Он такой немногословный. С одной стороны, я рада, что он дал мне столько заданий, а с другой…

– Карта или наличные? – спросила Надя и снова повернулась ко мне. – Ну? Что с другой? – Мужчина протянул ей деньги.

– Не знаю… Я так нервничаю. Мне кажется, что этот проект – это проверка, чтобы решить, подхожу я для бюро или для него, или нет.

– Какая ерунда, – сказала она, всё ещё держа сдачу в руках.

– Простите, девушки, но я спешу, – возмутился старик.

– Ах, да, конечно, простите, вот: один, два, три. Ваша сдача. Спасибо и всех благ. – Надя снова обратилась ко мне. – Почему от того, как ты работаешь, зависит его решение о женитьбе? Разве люди так вступают в брак?

– Конечно вступают, я бы вступала только так.

– Дорогая моя, а как же любовь? – я проигнорировала её вопрос.

– Я чувствую огромную ответственность, понимаешь? Словно, если я хорошо выполню проект теплицы, Борис поймёт, что не зря столько возился со мной, и что я стою всех потраченных лет и вложений.

– Аннушка, ты хочешь за него замуж? Я что-то не слышу любви в твоих словах, – сказала Надя, заглядывая в мои глаза. Я же была далеко в своих мыслях.

– Если не за него, то ни за кого, – пожала плечами я.

– Так почему же «ни за кого»? – Надо позвонить маме.

– Я не знаю. Марку привет и поздравь его от меня с началом учебного года.

– Ох, ладно Аннушка, спасибо, передам. Послушай, брак по расчёту, это может быть и хорошо, но любовь сделает твою жизнь ярче. Подумай об этом. Ну всё, всех благ! – Я кивнула и послала ей воздушный поцелуй.

Думать не хотелось, я давно для себя всё решила, как и решила ничего и никому не объяснять. У магазина стоял ряд заряженных электросамокатов. Я достала телефон и сняла один из них с парковки. Быстро доехав домой и разобрав продукты, я вымыла руки и поставила в духовку макароны с сыром.

За окном начался дождь. Хорошо, что я успела вернуться домой. Закинув несколько партий стирки, ближе к обеду я уже не знала, чем себя занять. Поэтому, недолго думая, поехала к Борису, чтобы обсудить ресторан.

Его дом располагался в том же лесу, где когда-то жили мы с матерью. Дом из дерева, железа, стекла и бетона был построен в начале далеких двухтысячных, ещё до того, как это стало модным. Разумеется, с тех пор Борис начинил дом всевозможными технологиями, но по какой-то причине он не переезжал и не строил для себя что-то новое. Для меня это оставалось загадкой. Воистину, сапожник без сапог.

Привычка заявляться к Борису в воскресенье и обсуждать архитектуру появилась у меня пару лет назад, когда в университете долгими месяцами я чертила дипломную работу.

Обычно я приносила какую-то еду, заходила в открытую дверь и заставала Бориса сидящим за чертежным столом в гостиной. Он был одним из немногих архитекторов, который мог позволить себе чертить проекты от руки, что здорово увеличивало стоимость его работ.

Я мечтала стать как он, когда вырасту. На первых порах, я, конечно, ругала линейки, циркули и прочие инструменты из «прошлого века», будучи уверенная, что все профессионалы, работающие сегодня, используют исключительно компьютеры.

Но классическая школа архитекторов, их мастерство и романтика в работах от руки… Как я и сказала, это могли позволить себе лишь лучшие, и я знала одного из них. Более того, я была его ученицей и собиралась стать как он.

Борис, по обычаю, слушал альбом Фрэнка, панорамные окна были открыты настежь и просторное помещение с минимумом мебели и декора заполнил запах дождя и мокрой земли. Красное сухое вино бархатилось под светом настольной лампы, пока Борис сосредоточено рассматривал что-то на столе, опустив очки чуть ниже переносицы.

– Это ты?

– Это я, – усмехнулась я, закрывая дверь и удерживая запеканку с макаронами. Подружек с ним я никогда не видела, и, кажется, на свидания он тоже не ходил. Только деловые встречи.

– Как раз ждал тебя, взгляни на это, – он приподнял рисунок, и я узнала проект городской библиотеки.

– Боже, это потрясающе.

Я с восторгом разглядывала карандашный набросок, на котором Борис изобразил пролёты пяти этажей библиотеки. Они располагались хаотично, не ровно друг над другом, и на потолке, от края второго света к стенам, шли рейки. Они делали потолок похожим на обратную сторону грибных шляпок. Белые стены и тёмный пол, книжные полки, всё это было лишь фоном и главную роль играли грибы, словно ты крохотная Алиса, которая смотрит вверх и приговаривает: «Всё чудесатее и чудесатее».

– Невероятно… – прошептала я. – Как ты только придумываешь всё это? – щебетала я. Но Борис был невозмутим, как всегда.

– Садись, давай поговорим про ресторан. – Он отложил эскиз в угол стола.

– О, у меня появилась идея, как только я увидела эту теплицу. Сейчас я только сбегаю за вилками, ты будешь запеканку?

– Давай. Принеси себе бокал.

– Я не хочу, спасибо, – сказала я, скрываясь в коридоре, ведущем в кухню.

Борис достал новый лист бумаги и слегка приглушил музыку. Я вернулась с вилками, открыла крышку контейнера и уселась на стул, рядом с Борисом. Жуя, я начала свой рассказ:

– Можно? – Он кивнул. – Первое, я бы хотела поддержать тему ботанического сада. Много зелени внутри, облагородить ландшафт снаружи. Было бы здорово сохранить хотя бы часть деревьев, что растут в теплице.

– Хорошо, что ещё?

– Кроме того, Левон сказал, что он хочет сделать вход не с пристройки, а непосредственно с теплицы, но сейчас там нет ничего, кроме стекла. – Я приступила к следующей порции макарон, – Так вот, что, если поставить на входе большие деревянные распашные двери? Пусть вся теплица будет такой же тоненькой и ажурной, а главный вход – массивным, старинным. В идеале – найти бы где-то винтажные французские двери?

– Нарисуй, – сказал Борис, передавая мне карандаш и забирая контейнер с макаронами из моих рук. Я быстренько захватила ещё одну вилку и взяла карандаш. Борис тоже начал есть из контейнера.

– «Фто-то въоде этаво», – промычала я с набитым ртом и начертила две распашные двери с арочными окнами, резным десюдепортом над входом и кронштейнами на косяках. Перед входом я нарисовала две высокие садовые вазы. – И ландшафт, – сказала я, наконец, проглотив макароны. – Потенциал там невероятный, если Дарий одобрит, я бы сделала парадный вход из живой изгороди. Сейчас центр смещён к пристройке, там всё нужно менять.

– Согласен. Но с чего ты взяла, что им нужны французские двери?

– Я подумала… – и запнулась, пытаясь правильно ответить. Борис ждал и смотрел на меня поверх очков. – Не знаю, когда я увидела теплицу, она напомнила мне старый курортный пансионат, в котором отдыхали гиганты русской классической литературы и мне показалось… – я снова замялась.

– Что тебе показалось, Анна?

– Что это место должно быть именно таким? – Напряжённо улыбнулась я.

– Ты права. Не в том, что это место должно быть курортным пансионатом Чехова. Нет. Ты права, что за концепцией ты идёшь, отталкиваясь от местности и от исходных данных. Это первое, от чего должен отталкиваться архитектор или дизайнер. Но, что ещё важно?

– Природа? – неуверенно спросила я.

– Клиент. Кто он? Чего он хочет? Какой у него образ мышления. Для нас важно направление кухни, энергетика, которой хозяин хочет напитать это место.

– О, ещё важны трудности!

– Что ты имеешь в виду? – спросил Борис.

– Ну, например, твой узкий дом?

– Верно! И что же сделало его таким уникальным?

– Ограничения! Ты столкнулся с красными линиями, и тебе пришлось построить вытянутое, очень узкое здание. Эта трудность и стала изюминкой, можно сказать, задала ритм всего проекта, не говоря уже о шарме и публикациях в известных мировых архитектурных изданиях, – важно пояснила я.

– Хорошо. Куда ещё нам обратиться за концепцией?

– В известные архитектурные издания?

– Ещё? – я окинула взглядом комнату и мои глаза упали на пролёты в виде грибных шляпок.

– К природе?

– Очень хорошо, Анна. Это и будет твоё следующее задание.

– Собрать грибы? – пошутила я.

– Нет, узнать и понять Левона Кацмана. Завтра, после инструктажа бригады на объекте, сходи на встречу с шефом и попытайся понять, что он за человек, какая у него энергия и чего он ожидает от этого места.

– Я думала, Дарий главный.

– Они партнёры, Левон вложился в этот ресторан как шеф-повар и партнёр Хафура.

– Но они ведь прислали ответы на опросник, разве этого недостаточно? – Борис молчал. – Ладно, поняла, надо узнать Кацмана получше, – без особой радости сказала я.

– Хорошо, Анна, удели особое внимание кухне, – Борис отвернулся от меня. – Давай работать.

– Я знаю ещё одно место, откуда можно черпать вдохновение.

– Да? И какое же?

– Кино. Может, посмотрим фильм? Эта теплица навеивает мне мысли о «Великом Гэтсби» с Ди Каприо или «Амели», или «Полночь в Париже» Вуди Аллена.

– Выбирай любой, малышка, – сказал Борис, вставая из-за стола и выключая музыку.

Я подхватила контейнер и унесла его на кухню. Пожалуй, посмотрим «Великого Гэтсби», вдруг Левону по душе арт-деко.

Я помыла посуду и вернулась в гостиную к Борису. Он включил телевизор, мы уселись по разным сторонам огромного дивана и посмотрели фильм. Молча, пока Борис не сказал, что мне пора уходить. Меня это устраивало.

ГЛАВА 4

«Левон, привет, это Анна. Мне дали задание, понять, что ты за человек…», нет, не так. «Привет, Левон, это Анна. Мы можем встретиться сегодня, я хочу понаблюдать за тобой…», бред какой-то. «Кацман, это Анна, у меня тут задание, по твоей кухне, можно я приду и чуть-чуть…» Почему это так сложно? Может, потому что я грубо отшила его, а теперь должна понять, что творится в его душе?

Я ехала на встречу с бригадиром и вместо рабочих вопросов крутила в голове предстоящий разговор с шеф-поваром. После вчерашнего дождя утро выдалось зябким. Такси подвезло меня к аркам старого парка, и я поспешила к озеру, минуя автоматы и тропинки. Я была уверена, что если бы не бежала, то увидела бы пар, еле заметно вылетающий из моего рта.

Рабочие уже были на месте, одни демонтировали разбитое остекление, другие расчищали фундамент от кустов. Возле теплицы стоял экскаватор, и бригадир обсуждал с водителем фронт работы.

– Доброе утро, Идрис.

– Доброе, Анна. Ты одна?

– Да. Вижу, вы уже приступили.

– Пока начали расчищать фундамент и убирать строительный мусор. Борис скоро подойдёт? – Я немного засмущалась, но старалась не подавать виду.

– Сегодня тут только я.

– А, – слегка напрягся начальник бригады. – Ладно, если что, я тогда позвоню ему.

– Ты можешь обсудить все вопросы со мной, Идрис, – уже неуверенно сказала я, словно извиняясь, но потом добавила решительнее. – Борис поручил это мне.

– Всё, понял. Пошли тогда, покажу тебе несколько моментов, по которым у меня есть вопросы.

Мы с бригадиром пошли на обход. К счастью, всё что он спрашивал касалось демонтажа и у меня было представление о том, что нам нужно. Сомнения вызывали только деревья внутри, и я не знала, будет ли Борис оставлять их.

Идрис убеждал меня выкорчевать деревья сейчас, ведь их корни портят фундамент. Он настаивал на использовании техники. Это будет дешевле, чем делать всё вручную, когда остекление будет восстановлено и машина уже не войдёт внутрь. Уж очень он хотел всё вычистить.

Я замешкалась. Вот только почему? Весь шарм теплицы был в зелени, да и относительно деревьев у меня не было решения от Бориса и клиентов, но бригадир давил. С одной стороны, он прав, вопрос нужно решить быстрее, пока ребята свободны и остекление ещё не готово, это вопрос финансов. Но с другой… Сложно решить самой. Я вздохнула: «Отрастить зубы», – повторила я про себя слова Бориса.

В итоге, мне всё же пришлось сказать бригадиру фразу, которую я очень не хотела говорить: «Вы пока делайте, как договорились, а я уточню у Бориса и сообщу». Ну ладно, могло быть хуже. Вместо Идриса мог быть другой прораб, который никогда меня не видел. И мне бы пришлось пробираться через ещё больший пласт предубеждений и недоверия по отношению к неопытной сотруднице бюро.

Из парка я уходила с двояким чувством: с одной стороны, мне хотелось, чтобы утро прошло вообще без споров, и я держала себя уверенно, как профи, не ссылаясь на Бориса. А с другой, я с предвкушением ждала, когда увижу теплицу, расчищенную от мусора, и мы, наконец, приступим к реставрации.

А вот звонок Кацману я откладывала весь день. На летучке я боялась, что Борис спросит меня, назначила ли я встречу с Левоном, но он не спросил, и я выдохнула с облегчением.

После обеда и пары едких замечаний Адама, я приняла решение не звонить шефу. Точнее, я позвонила в ресторан и узнала, будет ли он сегодня на кухне. Получив утвердительный ответ, я закончила работу в бюро, вымыла пять чашек, собралась и поехала в центр.

День, оказывается, выдался тяжёлым. Я поймала себя на том, что просто сижу и ни о чём не думаю, когда такси медленно везло меня по пробкам, мимо нашего красивого города, где старое тесно переплелось с новым, где восток сошёлся с западом.

Расплатившись с водителем, я вышла и перешла дорогу. Вечер только начинался, и столы на летней террасе ещё не были заполнены. Интересно, имеет ли Левон отношение к оформлению этого ресторана?

Атмосфера здесь была камерная, очень уютная, с приглушённым светом. Мне запомнилось, что стены внутри были чёрные, но это оказалось не так – они были белые, а вот окна, серванты и стулья были чёрными, но совершенно не навязчивыми. Удивительный парадокс.

Я подошла к метрдотелю и попросила пригласить шефа. Мне пришлось пояснить, что я из бюро, пришла поговорить по поводу их нового ресторана. Девушка удалилась, а я стала поправлять волосы и макияж, поймав своё отражение в стекле открытой двери. Левон появился через секунду.

– Для меня прихорашиваетесь, госпожа Корсак?

– Скорее, после изматывающего дня в бюро и на стройке, – не растерялась я.

– Я не знал, что у нас встреча. Где Борис?

– Нет, всё в порядке, Бориса не будет, он отправил меня на задание. – Вот бы он не издевался надо мной из-за смены обстоятельств.

– Что за задание? – спросил Левон, приглашая меня рукой к бару, в сторону кухни. Я мучительно закатила глаза.

– Я должна понять, чем живёт мой клиент, чем дышит и какую атмосферу хочет создать в новом ресторане, попробовать его кухню и всё такое. – Лео тихонько засмеялся. Засранец.

– И они отправили тебя? Мне кажется, ты последний человек на земле, который захочет рассказать им, что я за человек и чем живу. Разве нет? – заметил он.

– Почему же? Ты мой клиент, я готова на всё, если это поможет делу.

– На всё? Так, когда у нас свидание?

– Звучит как сексуальное домогательство, Кацман, – предупредила его я.

– Поверь, на свидании ты узнаешь меня гораздо ближе и, может быть, даже влюбишься в меня.

Что это за сладкие песни? На кого они рассчитаны? Хорошо, что сегодня я была сильно измотана, и мой эмоциональный диапазон был на минимуме.

– Левон, послушай, я не хочу сближаться с тобой, ладно? – устало улыбнулась я.

– Тогда почему не отправила кого-то вместо себя?

– Потому что, – я вдохнула и выпалила, как мантру, – это моя ответственность, я отвечаю за сбор информации для концепции, и я не могу доверить твоё интервью кому-то ещё.

– Ах, точно, как я мог забыть, гиперответственность и всё такое, – нарочито нахмурился он.

Я хотела возразить, но он не дал мне возможности.

– Ладно, я просто подшучиваю над тобой. Не могу удержаться, ты невероятно забавная, когда споришь со мной, – пошутил он, а я снова на него покосилась. – Пошли на кухню.

Левон толкнул дверь, и мы оказались в его царстве: работа кипела, официанты забегали и выбегали, проходя мимо меня. Ник стоял на раздаче, громко выкрикивая заказы и называя время приготовления.

– Это – холодный цех, – он указал на столы у стены. – Там, ребята делают заготовки, нарезки, холодные закуски и салаты. Вон там, – он указал на парней у плит, – горячий цех. Ник на раздаче контролирует качество готового блюда, оформляет его и вообще управляет сейчас всей кухней.

– Привет, Анна, – улыбнулся Ник, – у тебя всё хорошо?

– Привет, да, спасибо – ответила я.

– Нужно говорить «да, шеф», – пошутил он, глядя на Левона и подмигнул мне. Я улыбнулась в ответ.

– Клиентов не много, так что мы можем поговорить, – сказал Левон. – Пройдём вон туда. – Он указал на небольшой стол в отдалении кухни.

– Хорошо.

– С чего ты хочешь начать? – спросил шеф, ожидая, пока я сяду первой. Он сел следом за мной.

– Расскажи про себя? Как и с чего ты начинал готовить?

– Я начинал с французской кухни, – так и знала, – моим первым и любимым профессиональным учителем был старый француз в одном из популярных ресторанов города. И когда он, наконец, сделал меня су-шефом… – Он остановился и с хитрым прищуром посмотрел на меня, – смотрите-ка, это случилось сразу после того, как мы познакомились, госпожа архитектор, – он улыбнулся мне, а я гордо качнула головой, словно почтенная мать, на вручении престижной премии её сыну. – После года работы су-шефом он отправил меня практиковаться по всему свету. Это была Европа, потом Америка, потом Азия. Везде я вдохновлялся сезонным меню и качественными продуктами местного выращивания.

– Как это понять? – нахмурилась я.

– В каждом регионе есть свои особенности. Еда зависит от климата, времени года и привычек местных жителей. В своих ресторанах я предпочитаю готовить из продуктов, выращенных в данном регионе, экспериментировать и извлекать из них что-то новое и оригинальное.

– Поэтому тебе нужен огород?

– Почти. Готовить специальное меню из моркови, выращенной на соседней грядке, или салат из свёклы, которую только что вытащили из земли. В этом есть своя магия. Плюс это помогает разнообразить меню специальными предложениями. – Я задумчиво молчала, и он продолжал. – Тебе знакомо чувство, когда ты приходишь в ресторан: скатерти белые, вокруг роскошь, а официанты ведут себя так, словно они выбросят тебя вон, если ты посмеешь есть салат не той вилкой, не говоря уже о названиях в меню, которые ты не можешь не только понять, но и произнести вслух этим самым официантам?

– Да, если честно, я бывала в таком ресторане, – сказала я, вспоминая, как Борис позвал меня отпраздновать моё двадцатилетие.

– Я хочу, чтобы мои рестораны были изысканными, но комфортными. Я предпочитаю называть блюда понятными словами, которые не вызывают смущение у клиентов, и чтобы продукты, которые они ели, были привычными, качественными, но в совершенно неожиданном исполнении.

– Как голубцы?

– Ты шутишь? Не просто «голубцы», а «голубцы из мраморной говядины в капусте с устричными грибами», – мечтательно пропел он, разглядывая что-то невидимое в воздухе.

– Всё равно, я не всё поняла из твоих слов.

– Ну ты же поняла, что это голубцы, верно? А не Касуле дю Лангедок-Руссильон.

– Ладно, ладно, Рагнарек-Гвидон, – передразнила я. – А что насчёт этого ресторана, ты имеешь отношение к его концепции? В плане дизайна.

– Нет, но она мне довольно близка, – сказал он и откинулся на стуле. – Больше всего мне нравится, что там, – он указал на дверь, – атмосфера бистро, классика, которая не может устареть.

– Хорошо, а когда ты представляешь теплицу, ты видишь её интерьерную концепцию?

– Только потенциал. Мне кажется, это прекрасное место для летних и зимних свиданий у озера. Летом ты прячешься от жары и пьешь холодный чай в тени столетних деревьев, а зимой катаешься на коньках по замёрзшему озеру. Это должен быть дико-романтичный ресторан. – Энтузиазм Лео сменила задумчивость. – Люди собирают стеклянные амбары для празднования свадеб посреди природы, где звёзд больше, чем огоньков на гирлянде, а это место грустно стоит там уже больше сотни лет, и его никто не использует. Я хочу вдохнуть в него жизнь и радость. Думаю, оно будет идеально для влюблённых или тех, кто очень хочет влюбиться.

– Не слишком ли сладко для серьёзного шефа, как ты? – с лёгким укором прервала я его.

– Любовь хорошо продаётся, моя дорогая, как и страсть, – сказал он, не скрывая скептицизма. – И, несомненно, я бы хотел сохранить идею ботанического сада.

– Правда? – воскликнула я. – Я тоже об этом думала.

– Шеф, подменишь? – Ник вытер руки о белый фартук и направился к чёрному входу.

– Прости меня, – сказал Левон вставая. – Можешь остаться и понаблюдать за нашей работой, а потом продолжим.

Я кивнула. Вообще-то я так и планировала. Шеф вымыл руки и встал за стол с раздачей. Нагрузка на кухню увеличилась, официанты забегали и выбегали.

Я наблюдала за Кацманом. Он вёл себя довольно строго, но я не слышала от него ни криков, ни ругани. Сковороды не летали и, даже несмотря на суету и, кажется, адреналин, вся команда вела себя достойно и вежливо. А может быть, они просто сдерживаются из-за меня.

– Хит грядущего сезона для архитектора, – скомандовал Левон.

– Да, шеф, – крикнул высокий парень у плиты.

Надеюсь, это не голубцы. Скоро Левон подошёл ко мне с глубокой тарелкой, в которой золотистая лазанья пускала клубы горячего пара. Он посыпал её тёртым пармезаном и зелёно-фиолетовыми листиками. Лазанья аппетитно пахла грибами.

– Что это?

– Это то, что вчера природа подарила нам после дождя, – сказал он, улыбнувшись. – Лазанья с лесными грибами и сыром риккотой. – Я попробовала кусочек.

– М-м-м, – протянула я, – это очень вкусно. – Тончайшее тесто таяло во рту, перемешиваясь с мягким сыром, шпинатом и грибами. Стоит ли говорить, что это была самая вкусная лазанья в моей жизни.

– Всё, что я готовлю – вкусно, – похвастал Левон.

– Но это приготовил не ты, Кацман, – с улыбкой огрызнулась я и отсалютовала высокому парню.

– Рад, что тебе понравилось, Корсак, – он наклонился чуть ближе, чтобы услышать его могла только я, и с вызовом проговорил, – Но тебе так только кажется. Здесь всё готовлю я. Как и теплица, сколько бы ты над ней ни работала, реконструирует её знаменитый Борис Коган. – Ауч. Он выпрямился. – Наслаждайся лазаньей, архитектор, и продолжим, – а потом снова ушёл на раздачу.

Я сидела и обдумывала его слова. В них не было ничего нового, я и так всегда повторяла себе, что не могу ошибаться, так как под проектами будет стоять имя Бориса. Но слова Левона несли совсем другой смысл, я услышала в них вызов. Мерзавец. Он был прав: на кухне он автор, и люди приходят в ресторан на его имя.

Расслабляться нельзя. Я доела лазанью и достала ноутбук. Наблюдая за действием вокруг меня, я попыталась понять эргономику и последовательность процессов. Благодаря техническому заданию, у меня был список кухонного оборудования от Левона, и теперь я могла воочию посмотреть, как используется тот или иной инвентарь.

Конечно, я искала в интернете габариты и прочее, но увидеть весь процесс вживую оказалось очень познавательным. Я открыла план пристройки и принялась чертить расстановку столов и техники, лучше понимая этапы приготовления пищи в ресторане – от места для хранения продуктов до подачи готового блюда клиенту.

Главная задача – правильное расположение плит, гриля и печей, чтобы мастера не сталкивались и не мешали друг другу. Я крутила технику и столы местами, подзывая несколько раз шеф-повара, чтобы уточнить нюансы. Левон давал свои комментарии, и идеальная кухня для Кацмана потихоньку собиралась воедино.

Время пролетело, и ближе к одиннадцати вечера я услышала, как шеф попросил Ника что-то приготовить, а потом проследить за уборкой.

– Как там план кухни, всё закончила?

– Вроде как да, осталось обсудить с инженерами вытяжки и прочее.

– Отлично, ты на машине? – спросил он.

– Нет, а что?

Левон снял свой фартук, расстегнул китель, достал из холодильника бутылку вина, взял два фужера и позвал меня в зал.

– Пошли, теперь перейдём непосредственно к еде. – Я подхватила рюкзак и напряглась. Кажется, я не соглашалась на свидание. – Это не свидание, – словно прочитал мои мысли он. – Давай, я помогу, – Левон перехватил у меня рюкзак. – Какой тяжёлый, как ты это носишь ещё и без машины? Идём. – Он направился в зал, минуя бар.

Гости уже покидали заведение. В ресторане стояла тишина, и было странно видеть пустые столы. Мы прошли на открытую террасу. Он поставил рюкзак, вино, фужеры, отодвинул для меня стул и помог сесть. Потом сел сам. Официант подошёл к нам и предложил шефу открыть вино, но тот поблагодарил парня и принялся открывать бутылку сам.

– Я на работе, – сказала я.

– Я тоже, – сказал Левон и наполнил фужер. – Кстати, правду говорят, что архитекторы очень много пьют?

– Где ты такое слышал?

– Не помню, где-то, когда-то, кто-то сказал.

– Пьют, но не все. Я не пью.

– Совсем? – спросил он, и я задумалась.

– Пью, но, только когда ем действительно вкусную еду. – Он налил белое вино во второй фужер.

– Например?

– Что «например»?

– Приведи пример действительно вкусной еды, по мнению Анны Корсак.

– Ну, с «твоей» – я подчеркнула – лазаньей мне хотелось выпить бокал красного сухого, с какой-нибудь землистой ноткой.

– Неплохо, архитектор. Значит, моя лазанья действительно вкусная? – подразнил меня он. Я не ответила. – А как насчёт коктейлей, встреч с подругами и вечерних посиделок с вином перед телешоу?

– У меня нет ни одного, ни второго, ни третьего.

– Но есть работа, верно?

– Верно, – усмехнулась я. Почему-то я снова почувствовала себя уставшей, спорить и язвить сил совсем не было.

К нам подошли официанты и поставили на стол несколько тарелок с разнообразной едой: белый узелок сыра с томатами и красным луком, морковка, кажется, запечённая на гриле, подрумяненный ломоть хлеба с белой помадкой, помидорами черри и какими-то зелёными веточками и ещё хлеб, а также миска с измельчённой зеленью. Теперь понятно, почему мы сели за таким большим столом.

– Смотри, это то, о чём я тебе говорил. Попробуй. – Он раздавил вилкой узелок мягкого сыра, и подхватив томат, щедро погрузил его в тягучую белую массу, а потом протянул мне. Волшебно. – Это буратта. Её готовят местные фермеры, в двадцати километрах от города. Я видел коров и пастбище. Это очень счастливые коровы, скажу я тебе. А эти томаты – самые сладкие на свете, из соседнего южного города, где почти круглый год стоит жара. – Он взял фужер и приподнял его над столом, приглашая меня присоединиться. Я сделала глоток.

– Вкусно.

– А вот наш домашний хлеб на специальной закваске, я добавил к нему крем из кешью и мой секретный ингредиент – дикий лук. Его практически невозможно найти где-то за пределами этого региона.

Он отрезал два кусочка так, чтобы на каждом осталось по половине помидора черри, съел один и жестом указал на второй. Я подцепила кусочек вилкой и положила его в рот. Нежнейший соус из кешью растёкся по языку, а сладкие помидоры и пряные веточки лука подчёркивали мягкость орехового крема.

– Не дурно, – сдержанно сказала я и подхватила ещё кусочек.

– Я тебя понял, ты хотела сказать: «О, Лео, это просто отвал башки», – я засмеялась.

– Я бы так не сказала.

– Не сказала бы «отвал башки» или «о, Лео»?

– Ни то, ни другое. Взрослые не говорят «отвал башки».

– Да, да, мадам, не говорят. У Вас крем размазан по лицу. – Я ехидно улыбнулась и вытерла уголки губ, на которых остался вкусный крем и немного масла, а потом пригубила вино.

– Погоди, это ещё не всё. Вот, тот же хлеб и тот же лук, только с фермерской сметаной от тех же коров и два вида икры, от… – он замялся, – хотел сказать, «нашего лучшего поставщика». Но на самом деле от щуки и лосося. – Оторвав кусочек хлеба, Левон погрузил его в нарезанную зелень.

Под ней оказалась сметана и икра. Я последовала его примеру. Божественно.

– Так здорово! Ты сам это придумываешь? – спросила я и зачерпнула ещё сметаны с икрой.

– Конечно, – усмехнулся он.

– А как это происходит? Есть какой-то принцип?

– Нет, это скорее опыт. Я выращиваю продукт, например, дикий лук, и когда пробую его, то понимаю, с чем именно мне бы хотелось его соединить. Я вдохновляюсь тем, что продают на рынке, представляю вкус, и мне в голову приходят сочетания. Вот, например, эту морковь вырастил мой друг. Попробуй.

Он взял морковь рукой, макнул её в белый соус с зелёным маслом в центре и откусил, оставив в руке только хвостик. Я отложила вилку и повторила за шефом.

– М-м-м… – только и сказала я.

– Нравится? Я люблю горечь углей и сладкий вкус молодой моркови. В качестве соуса подаём копчёный йогурт. Привет от тех же коров.

– Невероятно. Я поняла. – Я взяла ещё морковь, макнула её в йогурт и разом откусила по самый хвостик, а потом облизнула пальцы. Объедение. – Ты за локальные продукты. Здорово будет это подчеркнуть в новом ресторане.

– Спасибо. Ещё мне бы хотелось приглашать гастролёров. Знаешь, моих друзей шефов из разных уголков нашей планеты. Чтобы они приезжали и радовали людей особым меню на один вечер. Делились бы опытом с моей командой и снова отправлялись в путь.

– Значит, тебе для этих специальных ужинов нужно какое-то особое помещение? Какая-то зона? – спросила я и отрезала ещё кусочек брускетты с ореховым кремом.

– Я не думал об этом, но, наверное, да, это было бы удобно.

– Как так получается, что ты спокойный шеф? – спросила я и сделала глоток вина.

– Ты про летающие кастрюли?

– Именно. Ты сдерживался при мне?

– Во-первых, я думаю, что представление о чокнутых шефах сильно утрировано телешоу. Кухни, на которых мне довелось работать, по большей степени были суровыми, но кастрюли у нас не летали. Скорее всего, это зависит от человека. Во-вторых, это команда. Есть страны, где на кухню идут работать от безысходности, и тогда становится довольно сложно управлять персоналом. Но это тоже зависит от человека и его уровня профессионализма. И от воспитания, наверное. – Левон замолчал.

– А третье?

– Третье? Базовое понимание менеджмента. Я закончил бизнес-школу и закрывал курс по управлению персоналом. Шеф на то и шеф, что управляет всей кухней. Ты наблюдала это сегодня. Я стараюсь создать атмосферу, в которой сотрудники развиваются, учатся, чувствуют поддержку, но и выкладываются по максимуму. От этого зависит удовлетворение клиента и успех ресторана. Я строг в требованиях и прямо говорю о недостатках, но не душу команду дрянным характером.

– Я видела. Парни уважают тебя, в чём же секрет?

– В молодой моркови на углях, – сказал он и протянул мне последний корнеплод.

Я сомневалась, не слишком ли это, но, как заворожённая, уже приблизился к моркови и откусила её часть. Другая всё ещё оставалась в руках Левона. Не размышляя, он доел овощ до хвостика, кинул его на тарелку и быстро облизал остатки йогурта с пальцев.

Мой телефон зазвонил. Это Лейла, моя спасительница.

– Анна, ты дома? Привет.

– Привет, нет, что-то случилось? – в голосе девушки было слышно тревогу.

– Мама позвонила, попросила приехать. Сказала не волноваться, но не хочет говорить по телефону. Мне нужно пристроить Фиделя на день-другой. Ты сможешь снова меня выручить?

– Да, разумеется, я сейчас в «Углу», буду дома минут через тридцать.

– Погоди, я тоже в центре.

– Отлично, приезжай.

– Поняла. Никуда не уходи, я подойду через десять минут.

– Хорошо.

– Спасибо, Анна.

– Лили, я надеюсь, у твоей мамы всё хорошо и новость будет радостной.

– И я… – она помолчала, – спасибо, скоро буду, – и повесила трубку.

– Всё в порядке? – спросил Левон.

– Это моя коллега, что-то случилось дома и ей надо уехать в другой город. Она попросила присмотреть за котом.

– Тебе нужно уходить?

– Нет, она сейчас подойдёт.

– Может, ещё вина? – шеф указал на мой бокал, который я так и не допила.

– Нет, спасибо. Всё было очень вкусно, и, кажется, я поняла суть твоей кухни.

– Я рад, что смог тебе помочь, – он помолчал. – И ты не сломала мне нос, – я улыбнулась.

– Ты же знаешь, это вышло случайно.

– Я помню, с какой яростью ты вставала во второй раз.

– Это была не ярость…

– А что?

– Я просто не хотела, чтобы ты помогал мне. Ты был такой наглый в своих рассуждениях, «ты гиперответственная… у тебя проблемы с доверием…» – передразнила его я.

– Надо же, а ты всё помнишь, – ответил Лео, потягивая вино.

– Но в одном ты был прав. Тот день – самое яркое воспоминание с первого курса. – Он расплылся в улыбке. – Мы сорвали пару. Один парень карабкался по мне на склоне. Представляешь?

– Не тот ли, который плакал?

– Нет, не он, другой. Мы карабкались вверх и вниз, как сумасшедшие, и когда преподаватель увидел наши работы… Пару отменили, мы все хохотали без остановки. – Лео засмеялся.

– Хороший вечер, шеф? – сказал Ник, подойдя к нашему столу.

– Прекрасный, – ответил Левон, не отводя от меня взгляд, и на его щеке появилась та самая ямочка от улыбки.

– Анна, детка, ты тут, хвала небесам.

С улицы, справа от нас к террасе подбежала Лейла. Её обесцвеченный ёжик, как у солистки панк-рок группы девяностых, торчал, кажется, сильнее чем обычно.

– Милая, я так тебе благодарна. Если у мамы там какая-то мелочь, я… – сказала она, поднимая вверх тяжёлую переноску с котом. Ник, стоя на ногах, первый подскочил, чтобы помочь мне его принять.

– Фидель, привет, – сказала я, просунув пальцы в окошко. – Корм у меня ещё есть, а вот туалет, боюсь закончился.

– Я принесла, – она протянула огромный мешок с песком, и его уже взял Кацман.

– Спасибо. Простите, я немного на взводе. Всем привет.

– Всё в порядке, Анна объяснила, – сказал Левон.

– Прошу прощение, это Лейла, наш штатный дизайнер.

– Левон, – он помахал рукой.

– Ник, – повторил су-шеф.

– Очень приятно. Простите меня ещё раз, я уже опаздываю на поезд. Детка, я тебе позвоню, как только будут новости.

– Хорошо, беги и не волнуйся. С Богом.

– С Богом, – повторила она и побежала в сторону дороги.

– Дивное создание, – сказал Ник, провожая её взглядом. Мы с Кацманом переглянулись.

– Ну, кто там у тебя? – спросил шеф.

– Это Фидель. Я не смогу его вытащить. Он огромный чёрный мейн-кун.

– Ого, я ещё не видел таких в жизни. У него человеческая морда? – спросил Ник.

– Бывает по-разному, но этот похож на Кастро. Отсюда и имя.

– Забавно, – сказал Левон, немного мешкая. Он помолчал, а потом добавил. – Ты ведь разрешишь помочь тебе донести всё это до дома? – Я собиралась возразить, как он продолжил, – Обещаю, без шуток, колкостей и «сексуальных домогательств», – закатил глаза он, взяв последнюю фразу в кавычки. – Я не могу представить, как ты понесёшь всё это одна.

– Да, Анна, всё выглядит чудовищно тяжёлым. Как только эта крошка донесла всё до ресторана? – удивился Ник.

– Я справлюсь.

– Я правда хочу помочь. У тебя, в добавок, огромный тяжёлый рюкзак с кирпичами.

– С техникой.

– С техникой, – согласился он, заглядывая в мои глаза. – Позволь, я помогу.

– Ты уже помог мне однажды, – сказала я, покосившись на него.

– И это был лучший день за весь твой первый курс, – повторил он мои слова.

Сил не было ни спорить, ни тащить тяжёлого кота, рюкзак и кошачий туалет. Наверное, я пожалею об этом завтра.

– Хорошо… – Боже, зачем я соглашаюсь? – Но не дерзить, не язвить, не шутить, не кидать грязные намёки и, тем более, никаких сексуальных домогательств, Кацман. Я не шучу.

– Прекрасно, Корсак. Я же так и сказал. Подожди меня немного, я переоденусь, возьму вещи, и мы сможем пойти, – сказал он, вставая из-за стола.

– Ты на машине? – спросила я его.

– Нет, люблю общественный транспорт, остановки и всё такое, – он подмигнул мне и скрылся внутри ресторана.

У меня есть пара минут, чтобы собраться с мыслями. Отличный вечер, мне будет что рассказать Наде, и, если Левон на меня не набросится, это будет значить, что моя теория верна, и я могу флиртовать с кем хочу без замужества. Так ей и скажу. Если же нет, выйду замуж за Бориса.

Шеф-повар вернулся очень быстро, на нём были чёрные джинсы, белая футболка и чёрная кожаная куртка, а его кудрявые светлые волосы, зачёсанные назад, выглядели немного влажными. Эдакий Мэттью Макконахи в свои лучшие годы. Хотя, кажется, у него все годы лучшие.

– Я готов, можно мне революционера? – сказал он, закидывая мой рюкзак на плечо и протягивая руку к переноске. – Действительно, тяжёлый парень, хорошо, что ты согласилась.

– Спасибо. А у тебя нет вещей? – удивилась я.

– У меня квартира прямо над рестораном. Пошли. – Должно быть удобно, прям как в кино.

Левон вызвал такси. Машина подъехала уже через несколько минут. Он открыл мне дверь, протянул рюкзак и поставил рядом кота, а сам сел вперёд. Такси ехало не так быстро, как мне хотелось и я нервничала, что сейчас Кацман увидит, где я живу.

Мы остановились у аллеи, ведущей к моему дома. Внутрь двора я попросила не заезжать, так как уже поздно, и машина вряд ли сможет развернуться внутри. Левон расплатился с водителем, я вышла, он открыл пассажирскую дверь и вытащил Фиделя, рюкзак и мешок с песком.

– Куда дальше?

– Мы пришли, – сказала я.

– Шутишь? Ты ведь не живёшь на улице? Пошли, где твой дом?

Он видел мою тревогу и замешательство. Где же моя броня? Я сильная, я храбрая, я не мешкаю. Он не дал мне утвердиться в своих мыслях.

– Анна, пожалуйста, даже не думай. В самом же деле, я тебя не обижу. Тебе нечего меня бояться. – Ох, знал бы ты, Левон, кого я боюсь на самом деле.

– Тогда хватит твоих двусмысленных шуточек с подтекстом, – возмутилась я, и парень слегка развёл руками, как бы сдаваясь. – Хорошо, нам вон туда.

– Пошли. – Он двинулся вперёд, проходя в неосвещённую часть переулка.

Я нагнала его и пошла чуть впереди, оборачиваясь, чтобы понять, нужна ли ему помощь. Я не улыбалась, не дай Бог он решит, что я сейчас флиртую с ним. Мы подошли к домофону, я поднесла ключ, открыла и придержала ему дверь.

– Третий этаж, – сказала я, и Лео быстро поднялся наверх.

Замок дважды щёлкнул, я включила торшер и кинула ключи в миску с мелочью. Левон занёс переноску и мешок и поставил их у входа. Я забрала рюкзак с его плеча и снова отскочила подальше. Между нами повисла тишина.

– У тебя мило, – сказал он, окидывая взглядом полуосвещённую студию.

– Спасибо. За всё.

– Знаю, мне лучше сразу уйти и не нарушать твоё спокойствие, но… – я напряглась, – могу я посмотреть на революционера? Я, как и Ник, никогда в жизни не видел мейн-куна.

– Конечно, раз уж ты здесь, какая разница, – сказала я. – Только закрой дверь. – Я было направилась к нему, но поняла, что у входа для нас будет слишком мало места. Поэтому приросла к полу. – Лили меня не простит, если он уйдёт.

– Разумеется.

Левон развернулся и закрыл дверь. Я сняла джинсовку и села перед переноской. Он сел следом, у входа. Приговаривая ласковые слова, я открыла дверцу и постучала по ноге, приглашая Фиделя выйти к нам. Он размышлял и тихонько мяукал, а потом его вальяжная тушка с шелковистой чёрной шерстью выскользнула из переноски. Фидель принюхивался и встал ко мне на колени. Он был действительно внушительных размеров.

– Вот это да! Здоровяк, – сказал Левон. – Можно?

– Да. – Я обхватила кота за грудь и под бёдра и передала шефу.

– Вот это он колбаса, – заметил Левон, – ну привет, Фидель, привет. – Он прижал кота к себе одной рукой, а второй гладил его голову и чесал шёрстку. Кот, в свою очередь, осторожно обнюхивал лицо моего гостя.

– Он очень добрый, – сказала я.

– Да, обычно коты удирают от меня, а этот пока только нюхает. О, он начал урчать, – с восторгом посмотрел на меня Кацман.

– Хорошо смотритесь, – пошутила я. – У тебя нет животных?

– Нет. Животные и кухня почти не совместимы, впрочем, как и любой другой вид отношений, – сказал он, не отрывая глаз от кота, который тёрся об его лёгкую щетину на подбородке. – А у тебя?

– У меня тоже нет. Это съёмная квартира, сюда нельзя с животными.

– Не все парни животные, – пошутил Левон, а потом, испугавшись моей реакции на его шутку, быстро посмотрел на меня, прикусил губы и изобразил замок, которым закрывает свой рот. – Я хотел сказать, выходит, что Фидель не единственный революционер, раз ты приносишь сюда кота подруги.

– Мне сложно ей отказать. Тем более, кот взрослый, со своими привычками. Это не то же, что взять котёнка, который не умеет ходить в лоток и дерёт когти о мебель.

– И то верно. Ну что ж, было приятно познакомиться с тобой, Фидель. – Левон встал, всё ещё держа кота в руках. – Спасибо, что позволила помочь, Анна.

– Опять.

– Опять, – повторил он.

– Спасибо, что помог.

Я потянулась к шефу, чтобы забрать Фиделя, и наши руки случайно соприкоснулись, лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы чувствительная кожа ниже мизинцев вспыхнула, как и мои щёки.

– Достаточно, – выпалила я, не понятно кому.

– Ну, – Лео тоже немного оробел. – Я, пожалуй, пойду. – Он открыл дверь, вышел в коридор и добавил, – если у тебя будут ещё вопросы, приходи в ресторан, я всегда тебе рад.

– Хорошо.

– Хорошо, – снова повторил он. – Доброй ночи, Анна. Спасибо за вечер.

– Пока. Постой!

– Что такое? – Он остановился в пролёте чуть ниже.

– Что значит «надеюсь, ты Нео, а не Смит»? Они же оба не очень.

– Ты посмотрела? – улыбнулся он.

– Да, но ничего не поняла.

– Я тебе как-нибудь в другой раз объясню. Ты же не хочешь позвать меня обратно?

– Определённо, нет.

– Вот и я так думаю, – улыбнулся он. – Пока.

ГЛАВА 5

Во вторник утром Борис поинтересовался, готова ли я завтра презентовать ему мудборды после встречи с Левоном. Кроме произошедшего в квартире, в голове как будто не осталось других воспоминаний минувшего вечера. Там было что-то про локальную кухню и бистро. Борису я об этом не сказала, просто ответила «конечно» и побежала работать, по пути захватывая пустую кружку Адама.

Устроившись поудобнее в пуфе, с видом на магистраль, я открыла ноутбук и начала набрасывать то, что уже знала про теплицу и шеф-повара Кацмана. Весь день в офисе, а потом и полночи дома, я просидела за подбором фотографий, передающих детали, атмосферу и материалы.

Борис не просил, но я покрутила варианты расстановки столов и бара, а ещё эргономику кухни. Потом сформировала мудборд и остаток ночи проворочалась, придумывая какой-нибудь «изюм» для помещения. Я могла обратиться к природе, или к фильму или к искусству за вдохновением, но в голову мне так ничего и не пришло.

– Ты всё ещё возишься? – спросил Адам, подойдя к моему столу на следующий день.

– Да, мне осталось чуть-чуть. – Впопыхах, я меняла картинки местами, решив внести правки в последний момент.

– Между нами говоря, то, что ты делаешь, не имеет никакого значения. Борис уже всё решил. Я слышал, как он говорил с заказчиком, обсуждая концепцию, – язвительно подметил Адам. – Поэтому не вижу смысла в этом цирке с твоей презентацией. – Я сердито на него посмотрела.

– Адам…

– Ты же не думала, что он доверит студентке-ассистенту выбрать концепцию для такого большого проекта?

– Ты можешь замолчать? Хоть на мгновение? – вырвалось у меня сквозь зубы.

Его комментарии отвлекали меня, и я отвернулась обратно к экрану. Меньше всего мне хотелось опоздать на собрание. Пренебрежение на лице Адама, с которым он подошёл к моему столу никуда не исчезло, даже после моих слов. Он хмыкнул и удалился прочь.

Конечно, я не глупа, я и сама думала об этом. Скорее всего, Борис просто решил пропустить меня через огонь, воду и медные трубы, чтобы я прочувствовала все этапы на себе. Но вдруг нет, и мои идеи действительно используют в проекте? Тем более мудборд носит скорее рекомендательный характер, и мы будем править проект ещё много раз. В любом случае, мне нельзя расслабляться.

А потом я засомневалась. Что, если я опозорюсь? Что, если Борису не понравится? Что, если вся теплица будет вообще в другом векторе, и я совсем ничего не понимаю ни в людях, ни в архитектуре, ни в ресторанах. Ни в Кацмане.

Я решила не думать об этом, а просто сделать, что должна, так, словно от этого действительно зависит успех компании. А если нет, что ж, по крайней мере, я постаралась и сделала лучшее, что смогла выжать из себя за эти две недели. Я даже ела морковь с рук шеф-повара и посмотрела «Матрицу». Жаль только, что «изюм» я так и не придумала.

Ладно, достаточно. Лучше я уже не сделаю, а вот хуже – могу. Я нервно улыбнулась: вот она, моя первая презентация, пора выдвигаться в переговорочную.

Мой телефон зазвонил:

– Анна, это Идрис.

– Да, слушаю.

– У нас небольшая проблема. Нам нужно вывезти строительный мусор, но наш водитель с лицензией на утилизацию сбил кабана и сам попал в больницу. Нужно срочно кого-то искать.