Я тебе принадлежу бесплатное чтение

Пролог

— Куда же ты, Вероника? — спрашивает Максим, подойдя ко мне настолько близко, что дышать становится сложнее. — Думаешь, сможешь сбежать? Уйти от меня?

— Да, — уверенно произношу, сдерживая слёзы. — Меня достали твои выходки, Чернышёв! Забирай всё! Завтра же подпишу документы, и всё достанется тебе, но сегодня я уезжаю! — выкрикиваю и делаю попытку уйти от него в сторону.

— Нет, даже не думай, Ника! — чеканит по слогам, хватая за руку. — Пока я тебе не разрешу, ты будешь рядом со мной. В моей постели. В моём доме. Там, где я скажу. Поняла?

— Нет! — упрямо бросаю, мечтая стереть насмешливую улыбку с его губ. Грезя о том, чтобы уничтожить мужчину, что растоптал моё сердце одним лишь своим поступком. — Ты думаешь, что после того, что ты сделал, я буду с тобой? Ты отобрал у меня тех, кто был мне дорог… Единственных родных мне людей. И всё почему? Потому что приревновал?

— Закончила истерику? — задаёт вопрос, спокойно выслушав меня.

— Чего тебе ещё от меня нужно, Макс? — спрашиваю его, чувствуя, как начинаю плакать от обиды на себя, что в тот день заключила этот проклятый договор. Договор, который стал моей ловушкой. Чувств, действий, эмоций и счастья. Теперь я и жизнь двоих любимых мне мальчишек зависит от него, его желаний и настроения.

— Ты… Мне нужна ты, — отвечает, смотря мне прямо в глаза, словно выворачивая мне изнутри. — И ты останешься, Ника.

— С какой стати? — восклицаю, не веря в то, что он всё ещё думает, что владеет ситуацией. — Меня больше ничего не держит… рядом с тобой.

— Ты останешься, потому что ты до сих пор моя жена, а по договору ты ею будешь ещё пять лет, — проговаривает с бешеной улыбкой на губах.

— Что?

— Твой отец не научил тебя ничему, красотка… — насмешливо приговаривает. — Даже тому, что перед тем, как что-то подписывать, нужно понимать каждое слово договора…

Глава 1. Макс

— Рано ещё поздравлять, Володь, — проговариваю в трубку, паркуясь на служебной стоянке компании, который уже через несколько часов станет моей. — Но вечером проставляюсь!

— Замётано, — кидает друг. — Ладно, пока! Здесь мой труп ожил и, кажется, меня ждёт продолжение ночи! Удачи, Макс.

— Давай, — со смехом отвечаю. — Не оставляй девушку удовлетворённой. В аду для таких специальный котёл, — говорю, но Володя меня уже не слушает, потому как я слышу женский смех.

Скидываю звонок и выхожу из машины. Взглянув на часы, решаю, что ещё успею забежать в кофейню и позавтракать. Вчера всю ночь в клубе отмечал будущее «повышение» и чуть утром не проспал главное в своей жизни событие. Благо с утра никакой козёл не врезался в другого и мне удалось подъехать к офису вовремя и даже с небольшим запасом времени.

Захожу в кофейню, находящуюся напротив здания офиса и сразу же направляюсь к баристе. Заказываю один эспрессо и сажусь ждать своего заказа за барной стойкой, рядом с симпатичной белокурой девушкой, задумчиво попивающей свой латте. Вчитываясь в какие-то бумаги в своих руках, недовольно хмурится и вздыхает, словно на её плечи свалились непосильные её плечам проблемы.

Хотя какие проблемы могут быть у девушки попивающий кофейный напиток в одной из дорогущих кофеин города, в брендовых вещах стоимость, которых могла бы покрыть зарплату всему обслуживающему персоналу компании.

Наверное, очередной папик дал меньше чем обычно. Или кто-то купил последнюю сумочку из коллекции. Или же какая-нибудь другая типично женская «проблема».

— Утро не задалось? — спрашиваю её, решив познакомиться и взять номерок на будущее.

Девушка поднимает голову и на секунду застываю при виде её необычного цвета глаз. Прозрачно бирюзовых. Вместе с белоснежными волосами, они делали её похоже на неземное существо. Чёткие, аккуратные линии лица придавали ей грандиозный вид. Но всё ломало её стервозность, которая появилась в ней стоило ей посмотреть на меня.

Окинув меня высокомерным взглядом и фыркнув, возвращает своё внимание бумагам, чем ещё сильнее подогревает мои интерес к её персоне.

— Или ты по утрам всегда такая колючая? — задаю следующий вопрос.

— А что хочешь проверить? — с вызовом задаёт вопрос. — Не советую. По утрам я просыпаюсь ведьмой и могу заколдовать твой… — опускает взгляд мне между ног и продолжает. — … крохотный стручок.

Выгибаю бровь, рассмеявшись над её словами.

— Дерзкая?

— А то! — бросает, поиграв бровями. — Тебе не по зубам, мужик. Пей свой кофе и не приставай, иначе применю свои колдовские штучки прямо сейчас, — проговаривает, изобразив в воздухе пальцами якобы магию.

— Люблю дерзких, — произношу и придвигаюсь к ней, решив, что вечером, я хочу видеть эту ведьму у себя в постели. По статусу скоро будет положено иметь личную кралю для плотских утех.

— А я не люблю наглых, мужик, — с якобы сожалением выдыхает она и, бросив на стойку несколько купюр, берёт свою небольшую сумку, бумаги и встаёт с барного стула. — Большое спасибо, что дал мне нормально позавтракать! — возмущённо проговаривает и выливает мне на ширинку остатки своего, благо холодного латте. — А вот и магия, мужик, — воодушевлённо говорит и развернувшись, уходит.

— Больная! — шиплю, смотря ей вслед.

— Нет, не больная. Я ведьма, — слышу ответ, и она полностью выходит из кофейни, хохоча как ненормальная… ведьма.

Глава 2. Ника

— Добрый день, — приветствую девушку на ресепшене, широко улыбаясь — Меня зовут Вероника Савина. Со мной связался Игнат Борисович и назначил встречу на сегодня, — представляюсь и сразу же оглашаю то зачем пришла.

Мне ужасно не нравится терять время просто так, особенно когда я могла бы использовать его с пользой там, где мне это необходимо.

Вчера вечером, когда мне позвонил нотариус из компании отца, я знала, что это из-за завещания, которое должны сегодня огласить, но искреннее не понимаю, зачем я, если максимум, что мог завещать мне папа — машина и дом, в котором я живу. И пусть дядя Игнат, хороший друг моего отца, настоятельно рекомендовал мне явиться в офис, я думала, что не пойду до самого последнего момента.

Рано утром даже зашла в кофе и заказала себе латте, хоть и не хотела его. Я пыталась расслабиться и обдумать планы на свою дальнейшую жизнь, но появился этот мужик, решившись, что ему жизненного необходимо меня склеить. Признаюсь, он был красив и обаятелен, только мне было не до него. Я изучала список документов, необходимых потенциальным родителям для усыновления детей из детского дома.

— Добрый день, Вероника! — с улыбкой отвечает девушка. — Не могли бы вы мне дать какой-нибудь документ, удостоверяющий личность?

— Да, конечно, — отвечаю и протягиваю ей паспорт, помня о том, что нотариус предупредил взять его с собой и предъявить на ресепшене.

— Вероника Николаевна, — обращается она ко мне, записав данные из паспорта. — Я вас записала и передала помощницу Игнату Борисовичу о том, что вы прибыли. Самого мужчины сейчас в офисе нет, но он будет позже. Подождите его в фойе, пожалуйста.

— Надеюсь, мне недолго ждать? У меня нет времени на ожидания, — недовольно проговариваю, боясь опоздать в детский дом, где собиралась навестить двух мальчишек, которые после смерти родителей оказались так и теперь я пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы забрать их. Собираю многочисленные справки и в офис я явилась не только потому что Игнат Борисович позвонил, а потому что мне нужна справка о том, что я не бедствую.

Много лет я жила по соседству с одной семьёй. Мужчина бывший военный, а его жена репетитор русского языка в элитной школе, где я училась, когда мне надоедали бесконечные гувернантки, нанятые отцом. Я считала их семью идеалом и часто бывала у них, потому что рядом с ними чувствовала себя нужной и частью их маленького, но такого комфортного мирка.

Год назад Александр и его жена оказались жертвами грабежа. Воры забрались в дом и застав хозяев дома, убили их, хоть мужчина оказал явное сопротивление, ранив злодеев. Они обчистили дом и скрылись. Если бы в тот день, я не забрала бы мальчишек к себе, поиграть в приставку, то боюсь… детей грабители тоже не пожалели бы. Позже преступников нашли, осудили, но самые дорогие для меня люди оказались в детском доме, и я долгое время не могла их забрать, потому что всего месяц назад мне исполнилось восемнадцать. Но сейчас у меня есть шанс.

Мне стыдно в этом признаться, но смерть той семейной пары я проживала намного болезненной, чем смерть родного отца, которого я никогда и не заботила. Я была мебелью, зверушкой, которую он решил приютить, но она быстро ему надоела, и он содержал её дальше из жалости.

— Не от меня зависит через сколько придёт Игнат Борисович, — с улыбкой проговаривает девушка.

— Хорошо, я подожду, — соглашаюсь и, забрав свой паспорт, направляюсь к одну из диванчиков. — Но недолго. На крайний случай, пусть помощник Игната Борисовича спустится за мной.

Сев на диван, взяла первый попавшийся журнал и принялась листать, решив подождать по-хорошему подождать мужчину, но если он не явится, я позвоню Игнату и попрошу разрулить эту ситуацию. Это в первую очередь некрасиво, заставлять ждать дочь хозяина компании в фойе, а во-вторых, назначать встречу на девять утра и быть не в офисе в это время — по меньшей степени невежливо. И все же обстоятельства бывают разные, поэтому я ещё немного подожду.

Глава 3. Макс

В сотый раз проклиная ненормальную и прикрывая мокрое пятно на своих брюках папкой, спешу в свой кабинет, где в шкафу меня должен ждать сменный костюм на случай не предвиденных ситуации, например, как эта. Но никогда я не думал, что ситуация будет такой… неординарной.

До чего же ненормальная!

Что в голове у этих пустышек?

Думают, раз сосут большому дяде, то имеют право выкидывать такие фокусы?

Я бы её… убил! Клянусь! Увижу ещё раз и убью!

Охрана впускает меня внутрь компании без предъявления пропуска, выучив моё лицо наизусть за те семь лет, что я работаю тут заместителем генерального директора. Каждый из них сейчас лебезит передо мной, потому что прекрасно знают, что после смерти Шпарского я стану главой компании.

Полгода после смерти владельца компании Николая Шпарского, именно я временно занимал должность генерального директора, но сегодня — день оглашения завещания старика. После него я стану владельцем этой империи. А кто ещё?

Жена Шпарского умерла несколько лет назад. Родители давно покинули этот мир. Братьев и сестёр у него нет, как и детей. А ко мне старик относился как к сыну и всему учил. Всё в компании об этом знаю, поэтому никто не сомневается в том, кто станет наследником старика.

— Максим Викторович, доброе утро, — приветствует меня секретарь, пристав в знак приветствия.

— Не совсем доброе, — отвечаю и прохожу мимо неё в свой кабинет генерального директора. — До начала встречи с нотариусом меня не беспокоить. И… сделайте мне эспрессо, — проговариваю, ненавистно вспоминая, что я свои заказ так и не попробовал.

— Хорошо, — отзывается и присаживается за своё место.

Наталья — секретарь, которого я искал очень долго. Она единственная во всём офисе не пытается подружиться или близиться со мной, что делает её уникальной. Девушка оказалась седьмой по счёту секретаршей, которую я сменил за первый год работы в «СтройХаус» в качестве заместителя генерального директора.

Я был молод, юн, амбициозен и только прилетел с учёбы заграницей. По рекомендации друга моего покойного отца меня взяли в эту компанию, и я продержался на своём месте семь лет и теперь… теперь я стану её владельцем.

Я всегда был помешан на карьере и был категорически против служебных романов. На этой почве мы с Натальей сошлись, а с её предшественницами пришлось распрощаться, выставив их, в прямом смысле, голыми за дверь. Для секса и других плотских утех есть другие девушки и женщины, а те, кто работают со мной и на меня интересует меня ровно на сколько меня интересует уровень влажности в офисе.

Переодевшись в чистый костюм и убедившись, что у меня есть ещё немного времени, чтобы проверить почту, решаю отключить голову и окунуться в мелкие рабочие вопросы, потому как мысли о белокурой ведьме не покидают меня.

— Максим Викторович, — обращается ко мне секретарь через устройство связи, используемое в нашей компании для общения между сотрудниками. — Прибыл курьер с документами по участку в области. Он ожидает вас в фойе офиса. На ресепшене не оставляет, говорит, что велено в руки передать.

— Спасибо, Наталья, — отвечаю, нажав на кнопку коммутатора, проклиная парнишку, что заставляет меня спускаться и делать то, что мог бы сделать мой секретарь.

Мне что заняться нечем? Кроме как бегать по этажам?

— Всегда. пожалуйста, — отвечает мне девушка и отключается.

Отключив экран компьютера, даю себе установку успокоиться и прекратить злится на всех. Скоро. Совсем скоро меня ждёт радостная весть. Я стану богат. Сказочно богат.

Спускаюсь на лифте на первый этаж и сразу же иду к ресепшену, где меня должен ждать курьер. Парнишка с красным портфелем завидев меня, тут же стал доставать документы, чтобы передать мне.

— Добрый день! Вот, — произносит он, протягивая папку. — Прошу вас расписаться здесь и здесь, — указывает на нужные графы в его отчётности.

— Да, — бросаю и, взяв предложенную девушкой на ресепшене ручку, расписываюсь в нужных местах, после чего парень уходит. — Игнат Борисович ещё не появлялся? — спрашиваю администратора.

— Нет. Ещё не… — начинает она, но её грубо прерывает подлетевшая злая фурия.

— Девушка, мне ещё долго ждать? — возмущённо интересуется и тут же узнаю этот голос. — У меня тоже время нерезиновое!

Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с белокурой ведьмой, что испортила мне настроение с самого утра.

Глава 4. Ника

— Девушка, мне ещё долго ждать? — возмущаюсь, подлетев к ресепшену. Заметив, как администраторша строит глазки какому-то мужчине, в то время, когда я минут пять назад к ней подходила и просила позвонить Игнату Борисовичу, но она предпочла флирт работе. — У меня тоже время не резиновое.

Почувствовав на себе мужской взгляд и поворачиваюсь в сторону смотрящего, намереваясь высокомерно окинуть его взглядом и заставить его отвернуться. Меня раздражает такое пристальное мужское внимание, особенно сейчас, когда проблем у меня выше крыши. Их животные инстинкты и желания можно распознать по воздуху и интимные отношения меня сейчас интересуют меньше всего.

Но стоит мне увидеть и разглядеть мужчину, я понимаю, что круто попала. Особенно когда он весь пропитан ненавистью и жаждой возмездия.

— Ну здравствуй, ведьма, — тянет незнакомец из кофейни, мстительно оглядывая меня, словно давая понять, что выбраться живой мне не дадут.

Мысленно даю себе установку успокоиться и не нервничать. Сделав вид, что не узнала мужчину, возвращаю своё внимание работнице за стойкой.

— Девушка, повторяю вопрос: долго мне ждать ещё или вы решите мой вопрос? Я могу сама позвонить Игнату, но тогда у вас будут проблемы, — проговариваю, надеясь, что, поняв мой настрой она позвонит нотариусу и тот ускорится.

— К сожалению, Игната Борисовича до сих пор нет, — произносит, пожав плечами. Бросает короткий взгляд на моего незнакомца из кофе и облизывает губы, вызывая у меня отвращения. Я понимаю, что мужчина привлекателен и симпатичен, но зачем так открыто показывать свои чувства и желания.

— Ясно, — кидаю влюблённой администраторше.

Отхожу на несколько шагов от «влюблённой парочки», достаю из сумочки телефон и среди многочисленных контактов нахожу номер нотариуса, набрав его номер.

— Добрый день, Игнат. Это Вероника Савина, — представляюсь, как только он поднимает трубку.

— Да-да Никочка! Уже лечу! Пробки… — оправдывается мужчина и если бы я не знала то, какая сейчас ситуация на дорогах, подумала бы, что он просто опаздывает, но дядя Игнат живёт в той части города, где вечные пробки по утрам и вечерам.

— Вы не могли бы распорядиться, чтобы меня впустили внутрь? — прошу его, заметив, что незнакомец из кофейни внимательно слушает каждое моё слово.

— Тебя не пустили?! — восклицает. — Я же предупредил их, что ты должна прийти! Ты им сказала, что ты Вероника Савина?

— Да, но… я всё равно почти час сижу в фойе и жду вас, — раздражённо проговариваю.

— Извини, Ника. Я сейчас позвоню и скажу, чтобы ты поднялась ко мне в офис, — обещает Игнат Борисович.

— Спасибо, — благодарю его и тяну улыбку, глядя на незнакомца, который выжидающе стоит и смотрит на меня. Хочется показать ему неприличный жест из пальцев, но я сдерживаясь, понимая, что в компании мне мои проделки могут с рук не сойти.

Отключив телефон, смотрю на незнакомца в ответ, копируя его взгляд, понимая, что война между нами только начинается. И я стала её инициатором, но он сам виноват, что я пролила на него кофе. Не надо лезть к девушке, когда ты ей неприятен.

На телефон девушки с ресепшена поступает звонок, она тут же на него отвечает. Положив трубку, начинает сбивчиво тараторить, словно перед ней настоящая королева. Может быть, Игнат Борисович раскрыл девушке мою личность?

— Вероника Николаевна, я прошу извинения. Я не знала! Я заменяю администратора, которого Игнат Борисович предупредил о вас. И я… просто не знала! — говорит, отдавая мне временный пластик-пропуск.

— Я могу идти? — уточняю у неё, рукой указав на лифты и пропускной пункт, попутно забирая свой пропуск.

— Да! — отвечает, ослепляя меня натянутой улыбкой, пытаясь казаться приветливой. — Игнат Борисович, сказал, чтобы вы шли в его кабинет и ждали там его. Его секретарь в вашем распоряжении и владении.

— Спасибо, — тяну и в тот момент, когда хочу демонстративно развернуться и уйти, понимаю, что не знаю, где кабинет нотариуса. Поэтому план по эффектному уходу проваливается. — Не подскажите где находится кабинет Игната? — спрашиваю девушку.

— Он…

— Я провожу, — произносит незнакомец, тут же схватив меня за локоть и направив в сторону пропускного пункта. Оказавшись максимально близко к моему уху, шепчет. — Ты решила, что если сделаешь вид, что не знаешь меня, то я забуду о твоей выходке? Даже не думай…

Глава 5. Макс

— Я провожу, — произношу и, схватив её за локоть, направляю в сторону пропускного пункта. Наклонившись к её уху, шепчу: — Ты решила, что если сделаешь вид, что не знаешь меня, то я забуду о твоей выходке? Даже не думай… — угрожающее проговариваю.

— Отпусти меня, — шипит, выдернув руку из моей хватки. — Я как-нибудь сама дойду! Без сопровождения! — делает попытку вернуться к стойке и узнать номер кабинета, но я перекрываю ей дорогу, сделав шаг в сторону.

— Нет! Нет! — с улыбкой начинаю, обманчиво ласково объясняя своё поведение. — Как владелец компании я не имею права оставить беззащитную девушку одну. Не привык к такому. Это невежливо с моей стороны.

Своими словами пытаюсь поймать её на удочку, посчитав, что падкая до денег девушка тут же клюнет и заинтересованно посмотрит в мою сторону. Я куда интереснее добыча для неё, чем наш пожилой ловелас нотариус, с который у неё. по всей видимости, роман.

— Ты владелец компании?! — удивлённо вытаращивает глаза. — Ну да… ну да… ну да. А я Леди Гага.

— Сомневаешься?

— Владелец компании Шпарский и ты не он… — проговаривает чересчур осведомлённая о делах компании ведьма. — Или ты восстал из мёртвых и помолодел? И операцию сделал? Вытянулся где-то… Не думаю.

— Нет, — мотаю головой, разглядывая девушку внимательнее. Обдумывая ситуацию, сбитый с толку тем, что девушка знала Шпарского в лицо. — Я его наследник, — заявляю, пытаясь засечь эмоции, что появятся на её лице, когда она услышит это и понять хоть что-то.

— Надеюсь, что нет… — тянет, отведя глаза в сторону. — Он не был настолько глуп, чтобы оставлять всё высокомерному индюку. Он ценил семьянином, но точно не тех, кто капает слюной при виде красивой девушки.

— Следи за тем, что говоришь, девчонка, — рычу, обдавая её холодом. — Ты ещё за предыдущую ошибку не расплатилась. Не стоит себе рыть яму. Я могу быть ласковым с тобой и всё простить, а могу наказать… И поверь, тебе не понравиться второй вариант.

— Себя накажи, — советует она мне, натянув широкую улыбку, больше похожую на оскал. — А меня не надо. Не дорос ещё, чтобы меня наказывать, — язвит, намеренно провоцируя меня, чем подписывает себе приговор. — Не тот уровень, мужик. Не тот…

— И всё же пойдёмте, я вас проведу, Вероника Николаева, верно? — с наигранным спокойствием интересуюсь, чётко представляя, как эта ведьма будет извиняться за всё.

— Мне не нужна помощь, — заявляет она мне в очередной раз, но я это и так понял. Только вот сдаваться не намерен. Эта ведьма должна заплатить за свои предыдущие шалости и рот, который не умеет держать на замке. — Я сама доберусь. Мне нужен лишь кабинет и номер этажа.

Долгие секунды смотрю на неё, мечтая убить и выпотрошить её, но внезапно в мою голову приходит идеальный план по наказанию, но для начала нужно загнать добычу в ловушку, а затем можно делать с ней всё, что захочу.

— Седьмой этаж. Кабинет номер двести три, — отвечаю, с трудом содержимая улыбку от игры в кошки мышки с этой наивной ведьмочкой, посчитавшей, что ей удастся от меня избавится. Отпустив её, даю пройти к лифту и даже помогаю ей приложить пропуск к турникету.

— Спасибо, — кривляется и идёт к лифту, недоверчиво оборачиваясь в мою сторону, словно догадывается, что я что-то задумал.

Правильно. Пусть не расслабляется.

Стоит ей зайти в лифт и его створкам закрыться, я звоню Наталье и прошу её пропустить в мой кабинет белокурую девушку и радушно предложить ей кофе или чай.

— Кабинет Игната Борисовича на третьем этаже, — отмечает администратор, подойдя ко мне и теперь нахмурено смотрящий на закрытые двери лифта. — Ты ведь это помнишь, Макс?

— Верно, Алиночка, — тяну, представляя шок ведьмы, когда она поймёт, куда попала и ей оттуда не выбраться.

Глава 6. Ника

— Добрый день, — приветствует меня секретарь Игната Борисовича. — Меня зовут Наталья, — представляется она, внимательно оглядывая меня, как и я её, но ничего примечательно и цепляющего я в ней не нахожу.

Дядя Игнат тот ещё бабник и секретарши у него обычно молодые, красивые, яркие и фигуристые. Нет, я не отрицаю, Наталья — красивая и очень даже, но точно не по вкусу нотариуса. Не понимаю, почему он её взял.

Да и, к тому же, дядя Игнат не любит девушек, которые умнее его, а эта дама точно не глупышка, о чём говорит её манера держать спину, смотреть на людей и вежливая улыбка. Я бы больше склонилась к мнению, что она — его заместитель, но девушка на ресепшене сказала, что секретарь.

Впрочем, плевать. Вкусы и предпочтения Игната Борисовича могли измениться за те шесть лет, что я его не видела и не слышала. Отец запрещал нам общаться, угрожая своему другу и нотариусу увольнения, если тот продолжит выполнять место него роль отца.

— Меня Вероника, — представляюсь в ответ, протягивая руку, которую девушка принимает. — Можно просто Ника, — разрешаю ей.

Мне не очень нравится моё полное имя Вероника. Ника или Вера куда приятнее для меня. А когда меня называют Вероника Николаевна, то и вообще могу взбеситься и начать кусаться.

— Приятно познакомиться, Ника, — отвечает она, профессионально улыбнувшись мне. — Проходите в кабинет, Вероника. Шеф обещал скоро подойти. Что будете? Кофе, чай или что-то покрепче?

— Чай зелёный, если можно, — прошу её, направившись к единственной в этом крыле двери.

— Конечно!

— Спасибо, — благодарю Наталью и вхожу в кабинет, тут же направившись к креслу, попутно разглядывая помещение.

В детстве, когда офис компании находился в другой части города. Папа иногда разрешал мне приходить к нему, чтобы увидеться, ведь его законная супруга могла начать что-то подозревать, поэтому бывали времена, когда я могла видеть единственного родителя только на его работе.

Отец был строг и не разрешал мне сидеть на его кресле и смотреть в монитор его компьютера, а дядя Игнат был не против исполнения моих маленький детских желаний. Поэтому думав, что и в этот раз он не возразит, села в его кресло и несколько раз покрутилась в нём, звонко хохотнув, вернувшись в то время, пока у меня не было столько проблем и забот.

Макс

— Она там? — сразу же спрашиваю Наталью, стоит мне появиться перед дверью кабинета. — Белая ведьма там?

— Да, — кивает, пристав. — Попросила зелёный чай, — рассказывает, указав на электрический чайник, который вот-вот должен закипеть. — Хоть кто-то в офисе впервые выпьет чай, — отмечает, напомнив о моём любви к кофейным напиткам. — Несколько минут и я принесу вашей гостье чай, а вам эспрессо, Максим Викторович.

— Я сам ей отнесу, — произношу, мстительно глядя на дверь. — И чай сам сделаю, а вы, Наталья, пока спуститесь к помощнику Игната Борисовича и узнайте, когда будет его шеф.

— Хорошо, — соглашается и вмиг покидает кабинет.

— А я пока займусь ведьмой… — тяну и направляюсь к чайнику.

Достаю из шкафа чайную пару, несколько листочков натурального чая и кидаю их в чашу, представляя, как девушка «отравиться» моим чудо-напитком.

Заливаю всё кипятком, добавив в напиток секретный ингредиент, который не оставит Веронику Николаевну равнодушной… ко мне.

Глава 7. Ника

Бросив взгляд на рабочий стол нотариуса, размышляю о том, дадут ли мне на усыновление двух малолетних детей, притом что у меня есть деньги, жилая площадь и я совершеннолетняя, но у меня нет должного образования и мужа.

Женщина в социальной опеке намекнула, что, вероятнее всего, я получу отказ, но предложила другой вариант. Только вот столько денег у меня нет, даже чтобы забрать одного из братьев. Но я не хочу разлучать Диму и Артёма.

Может быть, дядя Игнат одолжит мне денег? Думаю, стоит с ним поговорить и рассказать обо всём. Он мужчина понимающий и сочувствующий и думаю поможет мне.

— Ваш чай, Вероника Николаевна, — слышу мужской голос и резко поднимаю взгляд на дверь, увидев там свой кошмар во плоти с подносом в руках и жуткой улыбкой на лице.

— Ты… — выдыхаю, запыхтев. — Зачем пришёл? Соскучился? Хочешь, чтобы я ещё раз «покупала тебя»? Даже чай, молодец, принёс, — натягиваю улыбку, от страха сжимая подлокотники кресла, ведь если в кофеине и фойе были люди, и они мне могли помочь, то сейчас мы одни. Хотя есть Наталья, но не факт, что она кинется спасать меня.

— Принёс, — соглашается и подходит ко мне, опуская поднос на стол передо мной, сев в кресло для гостей. — Хочу предложить мир и пригласить тебя вечером куда-нибудь. Извини, не сразу правильно начал.

— В фойе офиса ты тоже «начинал»? — прищурено уточняю, с опаской глядя на зелёный чай и кофе на подносе.

— Все мы не идеальны, — пожимает плечами, ослепляя меня улыбкой. — Так, что? Принимаешь извинения и приглашение?

— Нет.

— А чай?

— Я что дура, что-то принимать из твоих рук? Вдруг это вода из туалета или… там слабительное… Или не знаю, что ещё могло прийти в твою голову.

— За кого ты меня принимаешь? — возмущается он и, взяв единственную чашку с чаем, делает из неё приличный глоток. — Видишь? Живой, целый и в туалет не бегу.

— Ну ладно, — соглашаюсь и забрав из его рук свой напиток, делаю глоток, чувствуя себя при этом, словно меня обманули.

Взяв в руки свой кофе, мужчина присоединяется к моему чаепитию, внимательно глядя на меня и то, как я пью чай. Под его взглядом я чувствую себя неловко, но дабы не показывать это мужчине продолжаю делать один глоток за одним.

Дождавшись, пока я выпью весь напиток, незнакомец из кофейни откладывает чашку со своим кофе и со злорадной улыбкой проговаривает:

— А теперь, Вероника Николаевна, пошла вон, — тянет, наслаждаясь каждым словом.

— Что? — непонимающе спрашиваю его.

— Собрала свои вещички и вон из МОЕГО кабинета, — намеренно выделяет предпоследнее слово. — Ты была права, кое-что я тебе в чай всё же подсыпал, — начинает, встав со своего места и медленно направившись ко мне. — Но что именно ты поймёшь немного позже. Только вот, к твоему несчастью, твой Игнат в этот момент будет занят тем, что оглашает меня наследником всей империи Шпарского, — наклонившись ко мне, продолжает говорить мне прямо в губы, рождая в моём теле те чувства, которые я никогда не испытывала. — А ты будешь сидеть и ждать его… медленно погибая от возбуждения, — проходится кончиком языка по моей нижней губе, пальцем одной руки вырисовывая дорожку от моего запястья к оголённым ключицам. — Потому что каким бы старик ни был ловеласом — измен он не прощает. Ты испортила мне костюм, я тебе отношения. Один один…

— Отношения? — удивлённо переспрашиваю, резко прийти в себя. — Ты в своём уме? Игнат мне в отцы годится…

— Тогда… — хочет он что-то спросить, но в этот момент в кабинет влетает запыхавшийся нотариус, застав нас в довольно неловкой ситуации, когда незнакомец из кофейни практически целует меня, одной рукой накрывая мою грудь.

В один момент скидываю руку мужчины с себя и отталкиваю, глядя на дядю Игната огромными глазами.

— Это не я! Он сам! — оправдываюсь, испугавшись, что друг отца подумает обо мне плохо и не поможет с усыновлением мальчиком. — Не я… Он!

— Максим, — зло шипит нотариус. — Немедленно объясни своё поведение?! Какого чёрта ты пристаёшь к моей крестнице?!

Максим оборачивается ко мне и несколько секунд смотрит на меня, а мне так и хочется ему сказать: «Два один. В мою пользу»

Глава 8. Макс

Смотрю на ведьму и вижу злорадство на её лице, победоносную улыбку и такой же взгляд, который хочется стереть с её лица, но пока в моём кабинете стоит нотариус, я не могу и пальцем пошевелить. От него сегодня зависит то, стану ли я владельцем компании или нет. Если я его выставлю за дверь, оставив её крестницу наедине со мной, то старик что-то учудит и нескоро я увижу своё имя в списке форбс. Поэтому терпеливо смотрю на кривляния ведьмы, решив, что я достану и накажу её чуточку позже, когда компания будет принадлежать мне, Игнат Борисович не сможет мне уже ничего сделать, а эта ведьма окажется беззащитной и полностью в моих руках.

— Что вы оба устроили?! — возмущается Игнат Борисович, уперев руки в бока. — Для начала ты, Вероника, объясни, что делаешь в этом кабинете? Почему я должен искать тебя по всему офису? Благо Алина предупредила меня, что ты на этом этаже и в этом кабинет.

Мысленно проклинаю двуличную девушку с ресепшена, которая мне обещала, что не скажет никому о моей маленькой шалости. Уволю её сразу же!

Отстраняюсь от Вероники и делаю несколько шагов от неё, чтобы не давать поводов заботливому крёстному переживать за честь и порядочность своей крестницы, которая секунду назад сама была готова накинуться на меня, хоть и не показывала этого.

— Тебя жду, — растерянно отвечает девушка, подняв грустные глаза на своего крёстного — Он, — указывает на меня пальцем. — Он сказал, что это твой кабинет и я пошла тебя здесь ждать. Я ведь не знала, что он меня обманывает! — выпускает слезу и тут же её стирает. — Он казался злым, но нормальным мужчиной, а оказался… лжецом, манипулятором и… мерзким, похотливым извращенцем!

— Это правда, Максим? — уточняет нотариус, переведя взгляд на меня. — Ты заманил Веронику в свой кабинет и собирался… у меня даже язык не поворачивается такое проговорить.

— Да, — отвечаю уверенно без капли вины в голосе. — Только с единственной поправкой, я заманил эту красивую девушку, чтобы познакомиться. Но наше общение дало небольшой, но поправимый сбой.

— Хорошо, девочка, — выдыхает мужчина, сдерживая злость на меня из последних сил. — Я прошу тебя выйти из кабинета, пока я поговорю с этим… мужчиной, решившем, что после смерти Шпарского ему оказалось всё дозволено.

По его лицу вижу, что сегодня он хочет убить меня сильнее, чем всегда. Думаю, была бы его воля, он ни за что не дал бы мне стать владельцем компаний Шпарского, но вынужден смириться с тем, как решил всё ныне покойный. Ведь о содержимом завещания, кроме нотариуса знает ещё трое и Игнат Борисович ничего не может подделать, к моему счастью.

— Ай, какой ужасный человек, — в тон крёстному проговаривает девушка. — Накажи его, Игнат! Он вёл себя крайне невежливо со мной. Словно я продажная девица, а ты ведь знаешь, что я не такая, — театрально всхлипывает. — Он оскорбил мою честь, — ещё один всхлип, и она встаёт. — Прошу защити меня от него, — просит, подойдя к дяде.

— Не переживай, Ника. Скоро ты оскорбишь его, — успокаивает лживую актрисульку нотариус и даже приобнимает её в тот момент, пока она за спиной показывает мне довольно неприличный жест. — А сейчас ступай за дверь. Я должен поговорить с Максимом о его поведении и шансах на счастливую жизнь.

Глава 9. Макс

Дождавшись, пока ведьма выйдет, Игнат Борисович направился к моему столу и сел на то место, на котором прежде, когда Вероника была в кабинете, сидел я. Я же переместился на своё законное место, то есть на кресло.

— Признаюсь честно, Максим, — начинает нотариус. — Твоё поведение и ты сам мне никогда не по душе. Ты скользкий, самовлюблённый и непрошедший стадию становления личности парень, — скривившись, оглядывает меня. — Но Николай прислушался к рекомендации своего знакомого и решил попробовать пустить тебя в управление, посчитав, что так для компаний будет лучше. Свежий взгляд на бизнес и приобщение молодёжи к честному ведению дел, — пародирует он Шпарского, махая руками в его стиле. — Я же с ним никогда не был согласен, но был вынужден смириться, потому что тогда моё мнение не учитывалось.

— Не понимаю к чему вы ведёте, — прерываю его, демонстративно натянув улыбку. — И прошу оскорбления в мой адрес оставить за дверью. Или же самому за ней оставаться.

— Я ещё тебя не оскорблял, мальчишка, — отмечает он, скрипнув своим отвратительным смехом. — К чему я веду? Так это к тому, что мой друг ошибся, но понял свою ошибку в самом конце, к моему счастью. Николай успел вовремя исправить свою ошибку, но не до конца… поэтом ты ещё в кресле генерального заместителя.

— И всё же именно я сижу сейчас во главе компании и буду здесь сидеть.

— Это ненадолго, — самодольно проговаривает.

— Я позабочусь о том, чтобы тебя как можно скорее выгнали из компании, и ты не поверишь, но ты мне даже помог, — вновь начинает смеяться. — Но прошу отныне не приставать и даже не приближаться к моей крестнице. Иначе мои сыновья поговорят с тобой и разъяснят, что значит трогать то, что нельзя.

— Игнат Борисович, это моё дело к кому приставать и что делать, — произношу, наклонившись к нему. — Вы правы, мы с вами не друзья. И к вашему мнению я прислушиваться не намерен.

— И зря! — выдыхает, отзеркалив меня и также наклонившись ко мне. — Мальчик, знай, что скоро ты не сможешь устроиться ни в один офис. Я сделаю для этого всё, что потребуется. Единственное место куда ты сможешь устроить в общепит на кассу. И то уборщиком.

— Угрожаете, Игнат Борисович? — уточняю, намеренно издеваясь над стариком. — А что если наоборот? После оглашения завещания я уволю вас? В отличие от вас, мне даже делать ничего не придётся. Старики никому не нужны, Игнат. Подумайте об этом, — проговариваю, насмешливо глядя на нотариуса. — Стоит быть повежливее с будущим владельцем компании, — советую ему, но внезапно в мою голову приходит гениальная мысль. — Но знаете, я готов простить вашу грубость взамен на ночь с вашей белокурой крестницей. То останетесь ли вы в компании будет зависеть от того насколько Вероника будет податлива и хороша в постели.

— Ты так уверен, что компания достанется тебе? С чего такая уверенность, мальчик? — вместо согласия или отказа на моё предложение, спрашивает мужчина, откинувшись обратно на своём стуле.

— Шпарский сам мне об этом говорил.

— Шпарский был лжецом, жлобом и двуликим подлецом. Он никогда бы не оставил ничего чужому человеку, когда у него есть наследники.

— Что?! — восклицаю, не поверив его словам. — Какие наследники? У Шпарского не было никого!

— Владельцем компании станет человек, которым я смогу управлять, — произносит Игнат Борисович, вставая. — Собирай вещи, щенок, скоро тебя здесь не будет.

Глава 10. Ника

— Как всё прошло? — спрашиваю нотариуса, перехватив его на выходе из кабинета самовлюблённого фазана. — Он получил по заслугам? — задаю следующий вопрос, не дожидаясь пока он ответит на предыдущий.

Весь разговор нотариуса и Максима, я прождала Игната Борисовича в коридоре, рядом с Натальей, которая за время нашего совместного «времяпровождения» не показала ни единой эмоции, словно в компанию моего отца теперь нанимают в качестве секретарей роботов, а не живых людей.

— Да, Никочка, он получил и ещё получит своё, — улыбнувшись, обещает мне Игнат Борисович. — Ты сама как? После смерти отца даже не звонила и не писала мне, — возмущается мужчина, хотя сам в мою сторону ничего такого тоже не делал, вероятнее всего, занятый очередной красавицей.

— В порядке, — отвечаю, пожав плечами. — Выбрала институт, куда хочу поступить, — рассказываю главное, то что раньше беспокоило отца и дядю Игната.

— И куда же? — заинтересовывается нотариус, посмотрев на меня при этом довольно странно и необычно.

— На юридический хочу пойти, как вы, — отвечаю, надеясь на улыбку или искреннюю радость за меня, но её нет. Непонимающе смотрю на мужчину, списав всё на то, что он посчитал, что я решила составить ему конкуренцию, хотя у меня и мысли такой нет. Я, наоборот, когда заберу себе братьев Солнцевых собираюсь попросить Игната Борисовича стать моим наставником.

— Молодец, — произносит с натянутой улыбкой, переведя взгляд в коридор, будто что-то выглядывая там. — Ника, извини. Мне нужно поговорить с одним из акционеров. Встретимся на четвёртом этаже в конферанс зале. Он там один. Не перепутаешь, — кидает и в одну секунду испаряется.

Смотрю ему в след, обескураженная его уходом и такой резкой сменой настроения. Ну не хочет быть моим наставником — не надо. Сама справлюсь. Невелика проблема.

Вздохнув, направилась в сторону лифта, по пути разглядывая офис, которым раньше владел мой отец. И это здание. казалось мне очень похожим на папу: холодным, чужим и пустым. В нём нет ничего. Лишь мебель и люди, снующие туда-сюда с важными и кислыми мордами.

Нажимаю кнопку вызова лифта и молча жду, пока смогу уехать с этого проклятого этажа, где меня чуть не соблазнили, обманули и решили переиграть, но я не глупая овечка, поэтому могу дать отпор. Особенно таким… как этот.

— Что бросил тебя, крёстный? — слышу голос того о ком только что думала над своим ухом и от неожиданности подскакиваю и подаюсь вперёд. Чуть не разбиваю себе нос, но внезапно появившиеся под моей грудью руки, не дают мне этого сделать. — Оставил одну без защиты и своего попечительства? Как ужасно? А что если тебя похитят? Соблазнят? Покалечат? — помогает мне встать обратно, но рук не убирает.

— Не трогай меня! — возмущённо прошу его, хотя почему-то, наоборот хочу, чтобы он не убирал руку.

— Расслабься, я просто решил помочь, — беззаботно кидает, но я вижу, что в его глазах пляшут бесята.

Максим убирает руки, и я вхожу в только что приехавший лифт. Разворачиваюсь к мужчине лицом и одаряю его кривлянием в виде улыбки, на что в ответ получаю такую же.

— С чего бы это? — подозрительно прищурившись, спрашиваю его. — Ты и помощь мне…

— Взамен на твою помощь, — без лишних отговорок выдаёт он и я сразу ему верю, потому что за то время, что я его узнала, понимаю, что это в его стиле. Мой отец был такой же.

— С какой стати, я должна тебе помогать? — задаю вопрос таким тоном, словно меня попросили всю мою косметики смыть в унитаз, но интерес берёт верх. — Да и вообще, чем я тебе могу помочь?

— Ты знала Шпарского? — задаёт вопрос и входит в лифт и, к моему несчастью, когда дверцы закрываются, мы остаёмся наедине.

— Да, — отвечаю и делаю шаг в сторону от мужчины, а Максим, наоборот, шаг ко мне. Я делаю ещё один, он за мной и так, пока я не упираюсь в стенку лифта.

— Скажи, у него есть наследники? — задаёт контрольный вопрос мужчина из кафе, в один миг прижав меня к стене, начал жадно блуждать взглядом по моему лицу.

Моё тело медленно начинает гореть от прикосновений и взглядов этого ненормального и озабоченного. Мне хочется оттолкнуть его, но руки меня не случаются и вместо того, чтобы толкнуть его, я поднимаю руку и провожу палами по подбородку мужчины, удивляясь его остротой.

— Вероника, есть у него наследники или нет? — повторяет вопрос Максим, и я резко прихожу в себя, не понимая, что со мной только что было.

— В каком смысле? — заикаясь, спрашиваю, ещё не до конца придя в себя.

— Боже, как ты медленная! — восклицает он. — Братья, сестры, незаконные любовницы, дети, внуки у Шпарского есть? Давай, Вероника, соображай быстрее! Хватит смотреть на меня как на кусок мяса!

— Что?! — удивлённо вытаращиваю глаза и решаю отомстить. — Пфф, есть. Дочь у него есть. И любовниц полный штат.

— Блять! — выдыхает, скрипнув зубами.

— Что компания из под носу уходит? — задаю вопрос, изобразив на лице сочувствие. — Кстати, он как-то говорил, что двум своим любовницам оставит несколько процентов акции, если они после его смерти или до неё родят ему наследника.

— Блять! — повторяет, начав, злится и громко дышать.

— А ещё… он обещал, что все дочери оставит, — уже откровенно лгу, чтобы позлить его сильнее.

Отец бы никогда такого не сделал. Он не один раз об этом мне говорил. Советуя, чтобы я богатого мужчину себе искала, если и дальше в достатке жить собираюсь. Кое-какие проценты от акции он мне оставит, чтобы не обеднела, но не контрольное количество, позволяющее мне присутствовать на собраниях.

— Ты знаешь, как выглядит его дочь? Любовницы? — дальше продолжает расспрос недоделанный наследник.

— Знаю, — выдыхаю, коварно усмехнувшись.

— Я предлагаю тебе двести штук взамен на то, что ты мне укажешь на них, — деловито произносит он.

— Деньги вперёд, — кидаю, выставив руку.

— А что, если ты меня обманешь? — уточняет.

— Я тебя?! Да, никогда! Как только увижу, так сразу скажу. Своими идеальными волосами клянусь!

— Хорошо. Онлайн переводом, — произносит и, достав телефон, вопрошающе смотрит на меня. Диктую ему номер карты, смотря на слепого дурака, которого развела на деньги.

А счёт в мою сторону однозначно увеличивается…

Глава 11. Ника

— Куда ты идёшь? — задаёт вопрос Максим, поняв, что я вместе с ним направляюсь в конферанс зал и не отстаю ни на шаг.

Для меня самой было удивлением, что мужчина шёл туда же куда и я. Поначалу я даже решила, что он меня теперь преследует и ждёт, пока я укажу ему на предполагаемых наследниц, хотя именно наследниц быть не может. Отец не единожды говорил, что оставит всё только сыну или кому-то мужского пола. Я решила деликатно скрыть эту информацию от самоуверенного оленя и при этом наживиться на нём. А что? Людей ошибки учат!

— Туда, — указываю пальцем на дверь с характерным названием, поджав губы, заметив, как в зал входят ещё какие-то женщины, одну из которых я сразу же узнаю. Последняя любовница отца.

— Игнат Борисович пригласил в зал лишь предполагаемых наследников, — подтверждает мои мысли Максим, в то время, пока я узнаю ещё одну женщину. — Сегодня день оглашения завещания. Поэтому? Почему туда идёшь ты? Или ты тоже предполагаемая наследница?

— Ты что забыл?! — театрально возмущаюсь, развернувшись к нему. — Мы только что договорились, что я должна буду тебе указать на дочь и любовниц Шпарского? Ты забыл?! Как с такой памятью, ты вообще здесь продержался.

— Нет, не забыл, — отвечает, надувшись. — Просто удивился.

— Не надо, — тяну, одарив его милой улыбкой, которая могла бы его свести с ума, но он начал на меня злится. — Ты лучше думай, чтобы наследство тебе досталось, — советую, доверительно взяв его за руку и похлопав глазками. — План уже придумал?

— Мы с тобой не друзья и даже не приятели, чтобы я таким с тобой делился, — проговаривает и выдергивает свою руку, словно я самое мерзкое, что когда-нибудь прикасалось или соприкасалось с этой огромной… тёплой… и такой сексуальной рукой.

Мысленно отдёргиваю себя, не понимая, почему мои мысли идут не в ту сторону и почему я считаю самую обыкновенную конечность пиком сексуальности… Хотя если посмотреть на эту запястье с выпирающей веной, то становится понятно. Нет, бред! Со мной явно что-то не так.

— Ну не жмотся! — выпучиваю губы.

— Поделись! — прошу его, кокетливо похлопав ресницами. Подняв руку, прочерчиваю дорожку от плеч мужчины к пальцам, чуть не застонав от наслаждения и кайфа в этот момент. — Интересно же, как сейчас мужчины деловые вопросы решают. Мой отец бы женился на наследнице… — проговариваю, решив повторить фокус и вновь прочертить дорожку восхищения плечами и руками мужчины. Даже в костюме ясно, что тело мужчины просто огонь и мне хочется пройтись руками по его обнажённой плоти, почувствовать его тепло, мышцы и всё. Его самого. Хочется попробовать и ощутить вкус его кожи…

— А если будет наследник? — предлагает Максим, схватив меня за руку, заставив остановиться и прийти в себя.

— Ну… можно поменять ориентацию. Ради дела же, — с улыбкой изрекаю, пытаясь вернуть себе прежнее самообладание, но у меня ничего не выходит.

— А ты смешная, Вероника, — произносит и усмехнувшись, наклоняется и чуть ли не целует меня, схватив свободной рукой за подбородок.

И в этот момент, мне так и хочется ощутить его губы на своих, попробовать их на вкус, проверить их мягкость и полностью расстроится в этом мужчине. Дать ему сотворить со мной всё, что ему захочется и…

— А ты всё такой же козёл! — выкрикиваю и вырываюсь из его объятий, хотя даётся мне это с трудом.

— Наверное, если компания не достанется мне, то женюсь на дочери Шпарского, — неожиданно заявляет.

— Ну уж нет! У тебя не получится! — кричу, отдаляясь от него, от греха подальше.

— Думаешь, не справлюсь? — кричит он мне в ответ. — Поверь, у меня много способов очаровать девушку. Эффективность девяносто девять процентов.

— Ты промахнулся со мной, Максимка, поэтому… — произношу, продолжая идти, но задом, чтобы видеть его лицо.

— Ты просто вошла в этот один процент, — с ухмылкой произносит.

— Тем самым отрезав тебе победу!

— Я ещё поработаю с этим процентом! Работа над ошибками скоро будет выполнена! Потому что этот процент меня уже хочет…

Глава 12. Макс

Захожу в конференц-зал, внимательно оглядев всех присутствующих. В основном в зале сидели все девушки, не считая темноволосого незнакомого мне мужчину и нотариусов-мужчин. Заприметив Веронику тут же направляюсь в её сторону с намерением сесть рядом, чтобы усилить действия «нейтрализатора моей ошибки».

— Чего тебе? — поднимает на меня вопросительный взгляд девушка, но поняв, что я собираюсь сесть рядом с ней, испуганно начинает тараторить. — Здесь занято! Найди себе другое место, — садится на две скамейки.

— Хочу рядом с тобой, — шепчу, наклонившись к её уху. — И ты этого хочешь… — соблазнительно продолжаю, по лицу ведьмы замечая, что ей её спокойствие и самообладание даётся с трудом.

— А я хочу, чтобы ты был далеко от меня, — отодвигается.

— К сожалению, я всё же сяду здесь, — заявляю и присаживаю на освобождённый девушкой стул, заметив, как ведьма собирается встать, но я хватаю её за руку и заставляю вернуться на своё место. — Вероника Николаевна, прошу вас остаться на своём месте и не рыпаться.

— Иначе что? — с вызовом задет вопрос.

— Иначе я буду вынужден расторгнуть наш договор и вернуть себе деньги, — проговариваю с натянутой улыбкой, хотя деньги мне эти не нужны, но думаю для Вероники они имеют значение.

— Какие деньги? Не знаю ни о каких деньгах, — произносит, пожимая плечами, сдерживая улыбку, которая так и стремится появиться на её лице.

— Вероника!

— Шучу. Хорошо, сижу здесь — проговаривает, закатив глаза, будто бы я её заставляю.

Демонстративно достаёт из сумочки карманное зеркальце и поправляет свои белокурые волосы, делая вид, что её внешний вид заботит её сейчас намного сильнее, чем моё присутствие рядом с ней. Но сжатые коленки явно намекают о том, что я ей неравнодушен сейчас.

— Дамы и господа, прошу прощение за задержку, — произносит Игнат Борисович, торопливо зайдя в зал. Сразу находит меня и усмехается, но заметив рядом Веронику, посылает в мою сторону ненавистный взгляд. — Начнём! — командует, положив папку с документами на стол.

Все присутствующие семь человек в зале вмиг собираются, напрягаются в ожидании того, что именно они станут наследницами или хотя бы частично наследницами Шпарского. Старик был богат. Сказочно богат. И единственный человек, который спокойно сидит и занимается своим макияжем — Вероника, но она просто знает, что не наследница и ей нечего переживать.

— Город Москва, Российская Федерация, — начинает зачитывать текст завещания Игнат Борисович. — Десятого марта две тысячи пятнадцатого года. Я, Шпарский Николай Григорьевич, 14.11.1939 года рождения, проживающий в городе Москва… — скучно продолжает. — Настоящим завещанием делаю следующее распоряжение, — все мигом напрягаются. — Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей незаконнорожденной дочери…

— Где дочь Шпарского? — шепчу Веронике, оторвав её от разглядывания своего отражения.

— Ах да, — тихо восклицает ведьма. — Я же обещала тебе её показать. Вот она, — показывает на своё зеркальце.

— Это зеркало, — с сомнением отмечаю.

— Смотри в него внимательно, — раздражённо шипит. — Смотри и включай мозги. Если окажешься достаточно умным, то всё поймёшь.

— И? Там ты… — произношу, подняв бровь.

— И… Я Вероника Николаевна, — проговаривает по слогам и до меня доходит, что чёрт возьми, эта ведьма, белокурая девушка всё это время играла со мной, потому что именно она дочь Шпарского.

— Веронике Николаевне Савиной, — подтверждает слова ведьмы нотариус.

— Стоп! Что? — как будто только что придя в себя, в голос восклицает Вероника. — Папа оставил всё мне? Игнат? Что?

— Вероника, прошу не прерывать, — строго спросит Игнат Борисович. — Содержание статьи 1149 Гражданского кодекса Российской Федерации мне нотариусом разъяснено. Текст завещания записан нотариусом с моих слов и до его подписания прочитан мной лично в присутствии нотариуса. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Москва Игнату Борисовичу Якотову, а другой экземпляр выдаётся завещателю Шпарскому Николаю Григорьевичу, — мужчина опускает лист с завещанием на стол и с улыбкой обращается к своей крестнице. — Поздравим наследницу? Новую владелицу компаний?

— Ты! — оборачиваюсь к Веронике. — Ты… Всё это время это была ты!

Глава 13. Ника

«— Я ни при каких условиях не оставлю бизнес такой глупой и недальновидной девушке! — кричит отец. — Ты сняла с карты триста тысяч и не отчиталась, Вероника! — продолжает возмущаться, смотря на меня снизу вверх, сидя в своём излюбленном кресле.

— Моим друзьям нужна была помощь, — оправдываюсь, опустив голову, чувствуя в этот момент жутко виноватой. — Им нужны были деньги, чтобы заплатить за дом. Их обманули на деньги и им неоткуда было взять. Они мои друзья, пап! Я должна была так поступить! Но я виновата, что не сказала тебе. Больше мой вины ни в чём нет! — уверенно заявляю, решив стоять на свою и не сдаваться и показывать папе, что он прав.

Он сноб и жмот, который никогда бы никому не помог, если только не своей жёнушке. Ради неё он бы в лепёшку разбился, но не ради меня, тех, кого он зовёт друзьями.

Помню однажды к нему пришёл Игнат Борисович и попросил помочь с деньгами на операцию сыну дяди Игната, так папе ему оказал, сославшись, что денег нет, но я-то знаю, что они у него были. Иначе на что бы он купил своей жене на следующий день дорогущее колье и путёвку на острова.

Единственный человек, которому папа давал деньги просто так Я, но лишь потому что откупался. И за каждую потраченную копейку я должны была отчитываться в конце месяца чеками. Но ограничений у меня не было. Лишь отчёт.

— Их обманули, но это не значит, что ты должна им давать мои деньги, Вероника! — кричит отец. — Ни за что! Никогда не оставлю тебе свою компанию! Даже если мир перевернётся! Никогда! Ищи себе богатого мужа иначе будешь после моей смерти умирать от нищеты.»

— Игнат Борисович, папа не мог, — начинаю, встав и направившись к мужчине. — Он говорил, что…

— Никочка, видишь эту подпись? — спокойно, с улыбкой на губах спрашивает нотариус отца. — Это подпись твоего отца, и он завещал всё тебе. У меня есть ещё два свидетеля. Кроме этого он оставил тебе письмо, — достав из своей папки конверт, мужчина протягивает её мне.

Аккуратно принимаю конверт, всё ещё сомневаясь, что это всё реально и папа мог это сделать. Он ведь говорил, что не сделает этого никогда, а сейчас… Да, в моей голове сейчас воюют две противоположные друг другу мысли: «Ура! Папа в конце всё же поверил мне и решил, что я достойна!» и «Что-то здесь не так…». Взяв конверт, в последний раз оглядываю присутствующих, столкнувшись со злобным взглядом Максима и вскрываю конверт.

Пытаюсь читать его спокойно, но всем своим нутром чувствую ту ненависть, что сейчас окружает меня.

«Вероника, если ты читаешь это письмо, то это значит, что пришёл день оглашения моего завещания и меня уже нет в живых. Сегодня ты должна узнать, что с самого твоего рождения я завещал всё тебе и ни разу не менял своего решения. Я не поменял бы своего решения, даже в пользу сына. Я воспитал тебя так, как должен.

Всю твою жизнь я учил тебя быть самостоятельной, считать свои траты, регулировать бюджет, оплачивал твои занятия с репетиторами, чтобы к моменту, когда ты станешь наследницей моего имущества, ты была готова к этому. Я научил тебя принимать все удары судьбы, и ты знала обо всём, что творилось в моей жизни и должна понимать, кого я считал другом, а кого нет. Ты, моя жена, твоя сестра и её муж — вот все мои друзья. Остальным я не верил, и ты не верь.

Ты умная, дерзкая, боевая и добрая девушка. И если первые три качества играют на тебя, то последний против тебя. Не надо доверять никому и принимать помощь ни от кого, потому что компания — лого змей, которые захотят отнять у тебя то, что твоё от рождения. Ты сможешь не дать им это сделать.

Если хочешь, то можешь поделиться со своей сестрой Дашей, но думаю она не примет ничего от меня. Но обязательно поможет тебе, потому что она хорошая женщина и муж у неё правильный. Такой же муж нужен тебе, поэтому ровняй всех на него. Не кидайся сразу на мужчин, а прежде несколько раз их проверь.

В компании ты встретишь одного мужчину. Он мой заместитель и до этого момента он считал, что компания будет принадлежать ему. Максим будет зол на тебя и возможно тебе будет несладко, но ни в коем случае не увольняй его. Следи за ним, наблюдай и периодически слушай, что он говорит, тогда ты не потеряешь компанию. Он умён и знает, как себя вести в этом логове. Но он тоже может захотеть тебя подставить. Решай сама, как поступишь со своим заместителем, но я бы не увольнял его.

Игната близко к себе не подпускай, как и других директоров, потому что, напомню, отныне ты в логове змей. И тебе нужно понять, как из змей намного опаснее для тебя и устранить её. И понять, какая из змей пойдёт с тобой… Вероника, обдумывай каждое своё действие, шаг и даже слово! Я всегда тебя любил, но не мог показывать тебе своей любви, иначе бы ты расслабилась и не стала достойным наследником.

Поздравляю!

Твой отец…»

Глава 14. Макс

Смотрю на ведьму, что молча читает письмо и ещё больше злюсь, когда она сминает лист бумаги и заталкивает её в карман. Этот жест заставляет напрячься не только меня, но и Игната, который явно намеревался позже прочесть письмо.

И сейчас, когда я вижу, что на лице девушки появилась маска серьёзности и сосредоточенности, желание узнать содержание письма возникло и у меня. Но точно не такое сильное, как у нотариуса, пожирающего глазами карман девушки.

— Да, это правда, — прокашлявшись, начинает Вероника. — Отец оставил всё мне, как одной из своих наследниц, — разворачивается к нам, предполагаемым наследникам и произносит. — Для тех, кто не знал, я, как и моя сестра Дарья — незаконно рождённые дочери Николая Шпаркого. Всю свою жизнь я жила при отце, и папа готовил меня к этому событию, хоть отец и не предупреждал меня, что именно я стану наследницей. Я перед кем извиняться не буду, потому что это желание моего отца, а не моё личное, — выдержав паузу, возвращает своё внимание обратно к нотариусу. — Я хочу познакомиться с работающими в компании людьми. Соберите всех, я представлюсь, — оборачивается ко мне и добавляет. — Ты со мной. В мой кабинет, — намеренно выделает предпоследнее слово, точно дразня тем, что наследницей стала она.

— Это обязательно, Вероника Николаевна? — передразниваю её, вставая и направляясь к девушке.

Краем глаза наблюдаю за нотариусом, который пышет огнём от того, что его «угодная наследница» командует им и в свои компаньоны взяла именно меня, что в свою очередь веселит меня.

— Да, — выдыхает девушка. — Это приказ вашего начальства, Максим… — извините, не знаю, как вас по батюшке.

— Максим Викторивич, — подсказываю ей, натянув улыбку.

Думаю, каждый, кто сейчас находится в зале видит и чувствует то напряжение и искры, что летают между мной и ведьмой. Это сложно не заметить и не прочувствовать, потому что мы горим ненавистью, которой не хватает всего одного шага до бешеной страсти. Но до этого мы дойдём. В кабинете я дожму её и девчонка не сможет уволить своего любовника, а я очень постараюсь, чтобы всё прошло на пять с плюсом.

— Что же, Максим Викторович, — отзеркаливает мою улыбку. — Пойдёмте в кабинет обсудим планы на вашу жизнь.

— И на вашу, Вероника Николаевна, — тяну, указывав начальнице рукой на дверь. Девушка делает шаг мимо меня и именно в тот момент, когда она проходит мимо меня, я шепчу так, чтобы это услышала только она. — Надеюсь, после этого разговора ты устоишь на ногах.

— Что? — мигом переспрашивает.

— Говорю, смотрите не оступитесь, Вероника Николаевна.

Глава 15. Ника

— Прошу, — словно джентльмен приглашает меня в лифт хитрый лис, демонстративно указав руками на эту тесную коробку.

— Благодарю, — натягиваю улыбку и вхожу в лифт, случайно задев мужчину плечом, но к счастью, в этот раз я не падаю и не спотыкаюсь, но этот скользкий осьминог всё же решает протянуть ко мне свои накаченные щупальца.

— Аккуратнее, Вероника Николаевна, — произносит, обхватив за талию и прижав к себе настолько тесно, что, кажется, моя спина запомнила отпечаток его пресса, а пока стала линейкой и точно не двадцатисантиметровой.

— Вашими мольбами, Максим Викторович, — язвлю, сделав попытку отстранится, но ничего не выходит.

— Для вас просто Макс, Вероника Николаевна.

— Просто Макс, уберите от меня свои руки и соблюдайте субординацию, — прошу его, натянув улыбку ещё шире, потому что с каждой минутой, пока моя попа соприкасается с телом мужчины, плотность линейки увеличивается, у меня растёт желание убедиться, что это именно то, о чём я думаю и изучить этот «предмет». Но параллельно с этим мне становится страшно.

— Как скажете, Вероника Николаевна, — с театральным вздохом отзывается мой «подчинённый», но вместо того, чтобы отпустить, наоборот подхватывает на руки и заходит со мной в лифт, всё так же держа меня на руках.

Шокировано смотрю на него, а он упорно делает вид, что не замечает этого. Но при этом нацепил на своё лицо такую довольную моську, что хочется треснуть, но нельзя, иначе уронит и я полечу вниз. Поэтому отворачиваюсь от мужчины.

— И что ты делаешь? — раздражённо интересуюсь, глядя на то, как двери закрываются, а на нас с этажа смотрят шокированные сотрудники.

И как я потом перед ними предстану строгой и независимой начальницей? Убью этого клоуна! Уволю! И что там ещё? Характеристику плохую дам! В уборщики разжалую!

— Забочусь о безопасности своего начальства, — отвечает, посмотрев на меня как на глупую овечку. — Не хочу, чтобы оно разбило свой прекрасный носик или ещё что-нибудь.

— Какие мы, однако заботливые, если учесть тот факт, что минуту назад, ты хотел меня убить, — напоминаю ему, пытаясь изобразить его взгляд, каким он смотрел на меня в конференц-зале.

— Я убить? Вас? Вероника Николаевна? Да, никогда в жизни! За кого вы меня принимаете! Я наоборот сражён вашей красотой и очарованием, самая милая и красивая девушка, которую когда-нибудь видели мои глаза. И…

— А да, точно! — неожиданно вспоминаю и понимаю с чем связан его порыв одаривать меня комплиментами. — Ты же собрался жениться на дочери Шпарского! Как я забыла! Но не получится! У меня жених есть вообще-то, — нагло вру, понадеявшись, что это спасёт меня от его последующих приставаний.

— Да? Именно он тебя сейчас на руках и несёт? Верно?

— Нет! — понимаю, что он не сдастся ни за что. — Отпусти меня! — начинаю брыкаться, но меня лишь сильнее прижимают.

— Не могу! Сражён твоей красотой до такой степени, что руки не случаются! Хотят держать тебя и не отпускать. А мои глаза не могут оторваться от тебя…

Смотрю на него и убеждаюсь, что передо мной настоящий клоун и самое ужасное в этой ситуации, что это мне нравится и веселит меня. Почему-то хочется улыбаться Максу и… поцеловать. Но это так, просто его губы близко находятся. Но они такие манящие…

— Ох, так?! — восклицаю, решив поддаться, раз другого выхода у меня нет. — Кажется, я разделяю твою чувства! Ты покорил меня в самое сердце, Максим.

— Макс, — поправляет он меня и выходит из лифта на этаже, где расположен кабинет генерального директора. — В кабинет?

— Ага, — соглашаюсь, обхватив его руками за шею. — И что мне с тобой делать, Максик? — выдыхаю, посмотрев на него.

— Любить, Вероника… Другого выхода у тебя нет. И лучше ты и правда влюбишься в меня, чем станешь моё женой без любви.

— Ага, конечно… Уже начинаю, — делаю вид, что играю, но понимаю, что, кажется, не вру.

С одной стороны, папа порекомендовал не увольнять Максима, сказав, что он хороший управленец и рядом с ним я стану такой же, но с другой стороны, мне будет сложно работать с ним. Во-первых, Максим красив, обаятелен и задался целью завладеть компанией даже через женитьбу. Во-вторых, чего греха таить, я чувствую к нему влечение и симпатию, что тоже мешает делу. Ну а в-третьих, если он и дальше продолжит вот эти свои романтично-смешные и надоедливые приколы… я могу влюбиться.

Я знаю себя и знаю, чего жду от человека, которого назову своим мужчиной. Он должен быть с чувством юмора, напористый, капельку романтичный, непредсказуемый, целеустремлённый, обеспеченный и красивый. И как назло, этот чёрт соблазнительный всем таким обладает.

Но сейчас мне всё это не нужно. Я хочу забрать братьев и отдать себя им и их воспитанию. И бизнес отца мне нужен лишь, чтобы иметь деньги на то, чтобы Адам и Дима выросли в достатке и ни в чём не нуждались.

У меня нет времени и сил на какие-либо отношения.

Может предложить Максиму вариант, что он останется управлять компанией по доверенности, а я буду заниматься детьми? Тогда все останутся в плюсе. Да! Так наверно и сделаю. И сама пока отучусь. А потом мы постепенно станем друзьями и может быть я и правда вольюсь с помощью Макса в бизнес?

Всё же иногда я бываю гениальна.

Глава 16. Макс

— Ну что же, Макс Викторович, — деловито начинает ведьма, сев в моё кресло, а мне предложив сесть на место для посетителей, но я пришёл сюда точно не для того, чтобы отдыхать и разговаривать. — Предлагаю обсудить детали нашего сотрудничества.

— Полностью с вами согласен, Вероника Николаевна, — отзываюсь, направившись с ней, заставив девушку, нахмурится и вжаться в кресло. — Какие у вас есть предложения? — спрашиваю, подойдя к ней и сев на свои же стол, напротив неё, слегка оттолкнув кресло назад. Но рук с подлокотников не убираю, держа ведьму в ловушке, и она это прекрасно понимает, потому что возмущённо смотрит и хочет, кажется, убить, но глазами точно не убьёшь.

— Я… — начинает, сглотнув ком. — Я… предлагаю… — опускает взгляд вниз, точно туда, где её уже давно ждут и мечтают о том, чтобы девушка оказалась на нём. На несколько секунд она застывает, глядя на то, как мой член возбуждается ещё сильнее под её взглядом.

Да, я всего лишь немного глотнул чая со специальным средством, но и этого мне хватило, чтобы начать чувствовать возбуждение к Веронике. Всё ещё поражаюсь тому, что девушка на меня до сих пор не накинулась, но возможно я ошибся в дозировке и оно плохо сработало.

Аккуратно беру её за руку и кладу её ладошку себе на ширинку, смотря в её глаза, которые медленно наполняются похотью и желанием, но, кажется, ведьма не хочет поддаваться чувствам и эмоциям, поэтому почти сразу же одёргивает руку.

— Ты идиот? — вскакивает, оттолкнув кресло, которое ударяется о стену. — Совсем крыша поехала?! — кричит, прижимая руку, которой недавно трогала меня к себе. — Придурок!

— Нет, — мотаю головой, встав и сделав шаг к ней, не давая ей иного выхода, кроме как сделать шаг в сторону угла, где точно окажется в ловушке. — Я хочу тебя, Вероника и думаю ты это понимаешь. Ты мне понравилась ещё в кафе…

— А ты мне не очень, — бурчит, пытаясь сделать между нами максимальное расстояние, но она в углу, а я медленно с каждой секундой на миллиметр приближаюсь к ней.

— Врёшь, — выплёвываю. — Ну чего ты как маленькая? — спрашиваю, руками схватив её за мягкое место, несильно сжав, наслаждаясь упругостью и размером этих ягодиц, на которые уже готов облизываться.

— Отпусти меня, урод, — пытается оттолкнуть, но ничего не выходит, я наоборот придвигаю её к себе ближе. — Убери руки… я тебя за домогательства посажу, если не успокоишься! — угрожающе кричит.

— Прекрати ломать из себя недотрогу. Я не первый год на этом свете живу и знаю, чего хотят избалованные детки как ты. Денег и симпатичного и страстного любовника. Деньги у тебя есть. А я могу стать страстным любовником и приумножать твой капитал.

— А я знаю, таких как ты, — не унимается и всё так же пытается меня оттолкнуть. — Вам лишь бы… секс. Меня такое не устраивает, поэтому убрал руки. Немедленно! Иначе уволю!

— А чего хочешь ты? — решаю спросить, хоть и знаю ответ. — Показывать меня своим подружкам? Хвастаться? Чтобы я вёл себя, как принц из розовых романчиков? Окей. Это не так уж и сложно.

— И на всё это ты согласен только из-за места в компании? — с сомнением спрашивает, остановившись на секунду. — Это низко… очень низко, Максим. Даже не думала, что ты такой.

— Я слишком долго батрачил на эту компанию, чтобы в конце остаться без ничего, — говорю ведьме, заметив в её глазах какой-то коварный план. — Иногда спать с тобой, дарить тебе цветочки и появляться на публике не такая высокая цена за то, чтобы оставить себе шанс стать главным в компании.

— А что если я захочу большего? Больше чем простые отношения? Свадьба, брюлики и детей? На это всё ты тоже пойдёшь ради моего этой компании полной лживых змей?

— Об этом ещё рано говорить, Ника, — выдыхаю ей прямо в шею, чуть не сойдя с ума, когда коснувшись языком её нежной кожи чувствую то, какая она вкусная и… крышесносная. А её аромат так и вовсе вводит меня в состояние дикого возбуждения. — Предлагаю по мере развития событий решать проблемы, — проговариваю, еле выговаривая слова, начав активную атаку на её тело, понимая, что просто так я её сейчас точно не отпущу.

— Макс, не надо… — начинает, но её голос срывается, когда мои руки оказываются у неё на животе под одеждой на пути к тому, что хочется сейчас же попробовать на вкус, облизнуть и узнать какие они.

Мои руки медленно пробираются вверх к бюстгальтеру и грудям, которые ходят от каждого вздоха Вероники, возбуждая своим видом и молочной кожей на ней.

— Про… Максим… — стон вырывается сам собой, когда я касаюсь оголённой кожи под верхней частью белья. Нащупываю мигом затвердевшие горошины сосков и растирает их между пальцами.

— Расслабься, — советую, выдыхая слова ей прямо в губы. — Тебе понравится, — обещаю и накрываю её губы своими, даря один долгий и тягучий поцелуй, которым хочу вобрать её всю в себя, приручить, заворожить.

Пока губами я целую её, мои руки не знают покоя, блуждают по её телу, словно бешеные, стремясь запомнить каждый участок её тела. Ведьма сама подставляет и предлагает мне себя, прижимаясь ко мне, шепча моё имя и отвечая на поцелуй так нежно и невинно, что я в этот же момент готов взорваться от того, как она умело изображает из себя неопытную девушку.

Тянусь руками к нижней части её одежды, с явным намерением стянуть с неё всю одежду и оказаться в ней, но для начала я хочу попробовать её на вкус, возбудить до такого состояния, когда она сама будет молить о том, чтобы я трахнул её.

Но один момент не вписывается в мои план… Какого чёрта он решил припереться сюда?!

— Ника! — восклицает Игнат.

Глава 17. Ника

— Ника! — восклицает друг отца, посмотрев на меня так недовольно, словно я тут ему изменяю с любовником. — Что ты творишь?! Тр… Отдаёшься этому… — брезгливо оглядывает моего несостоявшегося любовника. — дикарю, как дешёвка. В кабинете и… я был лучшего мнения о твоих вкусах, Вероника.

— Ничего такого, — отвечаю и отстраняюсь от Макса, поправляя одежду на себе. — Всего лишь мелкая интрижка с заместителем. Папа говорил с ними нужно поддерживать контакт, — продолжаю и, развернувшись к своему возбуждённому мужчине, подмигиваю ему, почувствовав ненависть между мужчинами.

— Полностью согласен с Вероникой Николаевной и её отцом, — довольно начинает мой заместитель, подумав, вероятнее всего, что я теперь на его стороне. — Умный и мудрый был мужик.

— Вы выполнили моё поручение, Игнат Борисович? — спрашиваю нотариуса, закатив глаза на самоуверенного заместителя, допустившего мысль, что я здесь его защищаю, а не себя.

— Да, Вероника, — отвечает мужчина, поджав губы. — Но прошу тебя задержаться на несколько минут, — просит и я останавливаюсь, готова выслушать то, он хочет мне сказать.

Возвращаюсь к столу и сажусь в одно из кресел, выжидающе глядя на Игната Борисовича. Оба мужчины делаю то же самое и в этот момент я чувствую свою власть над ними. Небольшую, но всё же настоящую власть над мужчинами, ведь раньше у меня её не было никогда. Не считая водителя и охраны.

— Я бы посоветовал тебе уволить Максима, — наконец заговаривает друг отца, поняв, что Максим не выйдет, как того он хотел. — Он претендует на твою компанию и твоё наследство и не упустит возможности подставить тебя, Вероника. Поэтому будет правильно уводить его и избавить себя от лишних проблем.

— Я знаю, — произношу спустя небольшую паузу и встав, направляюсь к нотариусу. — Но, пожалуй, я сама буду выбирать, что с кем делать, Игнат Борисович. Вы верно подметили, что наследство моё и компания тоже моя. Я вольна сама решать кого увольнять, с кем спать и за кого выходить замуж. На данный момент я никого не собираюсь увольнять.

— Девочка, послушай себя, — возмущается нотариус и встаёт, чтобы оказаться вышел и задавить моральным давлением. — В тебе заиграла капризная маленькая девочка, которой построили песочницу. Но компания — не песочница и ты не можешь решать кого в ней оставить, опираясь лишь на внешние качества людей, — отчитывает, как делал это раньше папа, но я переросла это и больше не ведусь на такие фокусы.

— Максим, нас ожидают в зале для знакомства. Пойдёмте, — зову заместителя, не оборачиваясь к нему, игнорируя слова нотариуса, но всё же решаю ответить: — Игнат Борисович, я умею разбираться в людях. Всю жизнь отец учил меня тому, что доверять нельзя никому и даже ему самому. Как думаете, я доверяю Максу? А вам? Ему нет, а вам немного. Но не настолько, чтобы становиться марионеткой в ваших руках. Я прислушаюсь к вам и буду иметь в виду, но пока сама не буду уверена на все сто, что мой заместитель, хочет меня подставить и как-либо навредить — буду прислушиваться и к себе тоже, — проговариваю и развернувшись иду к выходу из кабинета.

— Это очень глупо и неразумно, — произносит мне вслед Игнат Борисович.

— А мне кажется всё очень умно и разумно, — вмешивается в наш разговор соблазнитель, который ещё получит за свою выходку, хотя я сама хороша. Позволила ему касаться и целовать себя. — Не надо вообще никого слушать, Вероника.

— Даже тебя? — с вызовом спрашиваю, выйдя из кабинета вместе с мужчинами, которые следуют за мной.

— Дай договорить, — грубо перебивает, указав рукой в сторону коридора, куда направляются множество людей в офисных костюмах. — Не надо вообще никого слушать, Вероника, полностью. Слушай всех, но вполуха. А то найдутся такие советчики, как Игнат Борисович и всех хороших работников растеряешь, — продолжает, пока мы следуем к двери, за которой скрываются рабочие.

— Благодарю за совет, Максим Викторович, но прошу ко мне на Вы при посторонних, — говорю, скривив губы в улыбке. — Нам сюда? — указываю на дверь на всякий случай.

— Да, — отвечает нотариус, недовольно оглядев меня и Максима.

— Заходите, Игнат Борисович, — произносит мой заместитель. — Мне нужно поговорить с Вероникой Николаевной, — намеренно выделяет моё имя. — Вы не против, Вероника Николаевна?

— Не против, — кривлюсь в улыбке. — Две минуты, Игнат Борисович.

— Хорошо, — нехотя отвечает и входит в комнату.

Вместе с Максом мы дожидаемся пока коридор окажется пуст, и лишь затем мужчина заговаривает.

— Классно ты старика, — с насмешкой произносит, начав медленно прижимать меня к стене своим телом, которое ещё недавно я касалась своими руками, пальцами и… мечтала о том, чтобы попробовать их на вкус. — Он и не думал, что ты так можешь. Даже я не думал несмотря на наше необычное знакомство, — наклоняется к моей шее и оставляет там поцелуй, после чего поднимает глаза на меня. — Может, после этого бесполезного мероприятия ко мне? Или к тебе, Никочка?

— После этого мероприятия, вы пойдете работать, а я поеду по делам, Максик. И то, что произошло в кабинете ничего между вами и мной не поменяло. Я — начальник, а вы заместитель, — медленно тяну, но на последних словах отталкиваю его от себя. Макс этого точно не ожидал, потому что мне с лёгкостью удалось это сделать. — Приведите себя в должный вид, Максим Викторович, а затем присоединяйтесь, — проговариваю и вхожу в огромный зал.

Глава 18. Ника

После довольно скучного и непонятного знакомства с персоналом компании моего покойного отца, я кое-как отвязавшись от собственного заместителя и нотариуса направилась туда, куда и так опаздывала.

Я обещала Артёму и Диме, что приеду в первой половине дня, но из-за неожиданного объявления меня наследницей, я потеряла полдня, но ничего страшного. Работницы детского дома пускают меня к мальчишкам всегда, потому что знаю, что я их заберу и не хотят разрушить между мной и мальчишками отношения.

Заведующая этим детским домом, так вовсе за то, чтобы родители и предполагаемые опекуны были ближе к детям. Да, пускает она не всех к ним, но если видит чёткое намерение взрослого взять ребёнка именно из её детского дома, то всегда, пожалуйста.

— Ника, мальчики уже и не надеялись, что ты придёшь, — сетует заведующая, ведя меня к комнате, где обычно происходят мои свидания с ребятами, если они не гуляют в это время. — Я им сказала, что ты звонила и сказала, что опоздаешь, но в другой раз лучше предупреждай о форс мажорах меня. Я должна знать, что говорить Артёму и Диме.

— Ольга Валерьевна, но я с хорошими новостями, — произношу и улыбка появляется на моём лице. — Мой отец оставил мне хорошее наследство и теперь я богатая, самостоятельная женщина, которая может себе позволить взять под опеку двух сорванцов. И насчёт замужества вопрос скоро решу.

— Ты не шутишь, Ника? — восклицает и сама начинает улыбаться. — Это больше чем просто хорошая новость! Это прекрасная новость! У меня есть знакомый в органах опеки, и он может… — она качает головой. — За хорошее «спасибо» помочь тебе усыновить Диму и Артёма без лишней волокиты.

— Правда?

— Да! Но муж тебе нужен. У вас с Артёмом разница небольшая, — цыкает языком, но об этом я уже знаю.

— И никаких преград? — с надеждой интересуюсь, боясь этого больше всего.

— Есть несколько, но они не в твоём случае, Вероника, — успокаивает меня Ольга Валерьевна. — Можешь быть спокойно. Я проверила этот момент, когда узнала, что ты хочешь забрать мальчишек. Никаких преград.

— То есть всё? Вскоре я смогу их забрать? — чуть ли не прыгаю от радости, когда понимаю, что в моей жизни наконец белая полоса и всё идёт по маслу. С утра наследство, вечером дети, а ночью я отдохну на дне рождения.

— Да! Приходи на днях со всем пакетом документов, я тебе в прошлый раз список давала и начнём процесс. Можно даже сможешь забрать Диму и Артёма на выходные, — предлагает и от этого я чуть ли не пищу от восторга.

Нет, сегодня и правда очень и очень хороший день.

— А на эти можно? Мы пойдём погуляем и…

— Да, можешь, но только на одни сутки, — строго проговаривает. — То есть сегодня утром заберёшь, завтра в обед уже обратно.

— Из-за Димки? — догадываюсь, вспоминая неугомонного парнишку, который вечно что-нибудь учудит.

— Да, ты ведь знаешь, что на месте он не сидит, — пытается сказать это спокойно и недовольно, но её губы трогает улыбка. — Артём за ним приглядывает, но всё же страшно мне его надолго отпускать от детского дома. Не дай бог что, а ты ведь понимаешь, что отпускаю я их фактически под свою ответственность.

— Всё будет нормально, Ольга Валерьевна, — обещаю заведующей. — И приведу я их обратно вовремя.

— Знаю, — улыбается женщина, пропуская меня в комнату, где меня уже ждут мои любимые мальчики. — Ну вы здесь общайтесь пока, — говорит мне, а затем разворачивается к братьям Солнцевым. — Жду вас Артём и Дима на ужине вовремя, — уже строже говорит мальчишкам, но те знают, что даже если и опоздают Ольга Валерьевна ругаться не будет.

Она вообще очень добрая и отзывчивая женщина. Когда Артёма и Диму забрали, то их вначале направили в другой детский дом, где мальчиков обижали и вообще мне самой не нравилось, как там с детьми обходятся. Но встретившись с Кириллом, парнем моей подруги, тот после моего очередной порции нытья пообещал помочь. И мальчиков и правда перевели в другой детский дом, в этот. Как оказалось, Ольга Валерьевна — новая жена отца Кирилла и она похлопотала. В общем, всё сложилось очень и очень удачно для меня и мальчиков.

— Ника! — кричит Дима и бежит мне в объятья. — Ты пришла! Я ждал!

— Конечно! Я же обещала, — обнимаю и тону в его любви и теплоте. — И вкусного принесла, — указываю на пакет в своих руках, который каким-то чудом не перевернулся, когда я раскрывала объятия. — Этими можете с друзьями поделится, а за столом вам ещё сладкого дадут. Я отдала Ольге Валерьевне и кухарке кое-что вкусненькое для всех ребят и для вас, — проговариваю с улыбкой, щёлкнув его по носу, от чего Димка начинает улыбаться.

Бросаю взгляд за спину мальчику на второго брата, который спокойно сидит и смотрит на меня и своего брата. В отличие от Дима, Артём спокойный, рассудительный, но милый парень. Отчасти это воспитание Александра, отца мальчиков. Тот был такой же, как и Артём сейчас. И если младший не осознал, что родителей больше нет и единственный, кто у него остался это старший брат, но Артём воспринял эту ситуацию иначе. Он взял на себя всю опеку и заботу о младшем брате и повзрослел за очень короткий срок.

— А сейчас можно? — застенчиво спрашивает младший Солнцев. — Хотя бы одну? — выставляет один пухлый пальчик. — Нет! Две! Три! Нет! Пять!

— Можно, — киваю головой и протягиваю пакет, который схватив парень бежит к дивану и, высыпав всё из него, начинает выбирать, что ему, что Артёму, а что можно дать и друзьям.

— Как всё идёт? Ты сможешь забрать нас с Димкой? — подойдя ко мне, спрашивает Тёма смотря на меня при этом с такой тоской и болью в глазах. — Я ничего против этого детского дома не имею, но я бы хотел домой. Пусть даже не в наш, но ты наша семья, а значит и твой дом наш, — выдавливает улыбку.

— Раньше твой папа говорил, что я ваша семья и ваш дом мой, — с сожалением выдыхаю, смотря на то, как Дима прячет в карман наверно двадцатую конфету. — Теперь мой дом ваш, но ты не переживай. У меня теперь есть деньги большие и я выкуплю ваш дом, чтобы у вас осталась память о родителях. И вы ни в чём нуждаться не будете. Я заберу вас чего бы мне это ни стоило.

— Спасибо, Ника, — произносит парень и я чувствую, как он, взяв меня за руку, сжимает её. — Ты настоящая сестра нам с Димкой. Пусть и не по крови. Мы очень любим тебя, — он обнимает меня, и я расцветаю, потому что тоже люблю мистера Непоседу и мистера Спокойность. Таких разных, но таких родных мне мальчишек.

— И я вас, — сжимаю его руку в ответ. — Завтра уже начну документы собирать. Нужно обновить справку о финансовом состоянии счёта и ещё кое-что взять.

— Воспитатели говорят, что тебе могут не отдать нас без мужа, потому что ты молодая, — рассказывает мне Артём, подняв глаза в вопросе, правда ли это.

— Я на днях решу этот вопрос. Муж моей сестры поможет мне с фиктивным мужем, — шепчу, приложив палец к губам, чтобы Дима этого точно не услышал, а потом не разнёс по всему детскому дому. Хоть Ольга Валерьевна сама мне это посоветовала, другим об этом лучше не знать.

— А после ужина ты останешься? Я хотел бы немного с тобой позаниматься, — спрашивает Артём. — В нашей школе нет ни немецкого, ни французского и я очень боюсь, что когда мы вернёмся и я пойду в школу, то буду плохо учиться из-за того, что столько времени потерял в детском доме. Не хочу отставать по учёбе.

— Тём, сегодня не могу, — с сожалением произношу. — У подруги день рождения, и она меня пригласила. Я обещаю тебе, что на днях позанимаемся. И мы наймём тебе репетитора, как только ты вернёшься домой, — начинаю тараторить, но увидев то, что он кажется расстроился, решаю, что могу и опоздать на день рождения. — Или я могу остаться и…

— Нет! Иди. Ты и так теряешь очень много времени на нас. Отвлекись немного, — мистер Серьёзность одаряет меня улыбкой. — А я почитаю что-нибудь на французском тогда сам, а когда ты придёшь, то я тебя своим чтением восхищу, — смущённо отводит глаза.

— Хорошо, — улыбаюсь и, потрепав его по голове, предлагаю пойти к Диме, иначе у него скоро диатез от переизбытка сладостей начнётся, не считая того, что его карманы ломятся от конфет.

Глава 19. Ника

Вздохнув и нацепив на лицо радостную улыбку, вхожу в здание ночного клуба, где подруга решила отметить свой день рождения. На самом деле, мне не очень хочется сейчас идти и развлекаться, зная, что это время я могла бы с пользой провести дома или же позаниматься с Артёмом. Или даже поиграть с Димой. Да и вообще сейчас, когда я узнала, что компании папы принадлежат отныне мне, я должна начать вникать в дела своего наследства. Я ведь практически ничего не понимаю в управлении. Да, отец сказал, чтобы я приглядывалась к заместителю, и тогда всему научусь, но… это будет долго. Мне стоит почитать что-нибудь, посмотреть что-нибудь в интернете, чтобы на первом же совещании не упасть носом в грязь.

— Ника! — восклицает подруга, завидев меня, остановившуюся около моего столика. — Девочка моя! Ты пришла!

Диана, виновница сегодняшнего вечера, встала, чтобы обнять меня. В отличие от других девушек в компании, среди которых я часто нахожусь, я могу с уверенностью сказать, что эта девушка сейчас со мной искренняя. Она и правда рада видеть меня сейчас и, кажется, очень ждала. И дело вовсе не в том, что я всегда дарю всем дорогие подарки или всегда выручу, когда нужно. Просто после того, как парень Дианы помог мне с мальчишками, девушка решила сделать меня своим кумиром и уже около месяца просит своего жениха взять ребёнка из детского дома. Да, и я, и Кирилл понимаем, что это просто каприз избалованной особы но факт того, что девушка готова взять ребёнка из детского дома, восхитил Кирилла, его отца и мачеху не на шутку, и теперь Диана у них самая желанная невеста и партия для наследника империи, коим является Кирилл.

— Пришла, — улыбаясь подтверждаю, обнимая девушку в ответ, и протягиваю ей небольшую коробку с подарком, который купила заранее. — С днём рождения, красотка! Будь счастлива и любима! И чтобы деньги на карточке не заканчивались, — заговорщически прошептала последнее, вызвав смех именинницы.

— Спасибо, — радостно пищит девушка, как только вскрывает подарочную упаковку и понимает, кулон какого бренда я ей подарила. — Это ведь… О боже! Ника! Спасибо! — кидается на меня, чтобы обнять и поблагодарить меня.

Кулон из белого золота имел эмблему именитого бренда, который в России представляется всего в одном месте. Эти кулоны были доставлены в нашу страну в ограниченном количестве, и мне по случайности удалось оказаться в магазине именно в тот момент, когда их начали продавать. Купила один на всякий случай, и вот он наступил через неделю. И лишь недавно я узнала, что этот кулон хотели все, а я купила его просто так. Думаю, меня ненавидят все, кто был в магазине в этот день.

— Рада, что понравилось, — с улыбкой произношу, выпущенная из крепких объятий.

Наблюдая за тем, как Диана, вернувшись на своё место, принялась демонстрировать другим присутствующим мой подарок, усмехнулась. Как мало ей надо для счастья, но ничего! Скоро и я буду счастлива рядом со своими мальчиками.

Сняв сумочку, сажусь около именинницы, приветствую и других гостей Дианы. Почти сразу же включаюсь в их оживлённую беседу о том, кто какой самый экзотический напиток пробовал и где. Я похвасталась коктейлем, который пробовала на Бали с добавлением местного довольно сильного алкогольного настоя. Думаю, я больше никогда не буду пить то, о чём не знаю. Меня почти сразу же вывернуло, и ещё долгое время я находилась в состоянии «какие все добрые, красивые и милые».

Никита, сын Игната Борисовича, и два его близких приятеля рассказали об их трёхдневном запое, в который «вошли» всего с одного бокала «Айс-хот взрыва», который им приготовили в одном баре на Байкале.

Именинница и её подруга, Саша, рассказывали о тропических коктейлях, которые пробовали на различных островах. Кирилл, тот самый парень, который помог мне с переводом Димы и Артёма в другой детский дом, и его двоюродная сестра Таня заявили, что самые экстремальные, необычные и крышесносные напитки — это у их дедушки, делающего алкоголь из всего, что видит, и не всегда это безопасно. Заставив ребят пообещать, что однажды они пригласят нас всех в деревню к их прародителю, мы назначили даже дату, когда поедем и отдохнём.

Приятным для меня бонусом стало то, что Диана и Кирилл включили в нашу компанию и Артёма с Димой, заявив, что детям понравится на природе. Бабушка Кирилла и Тани присмотрит за мальчиками, пока я буду отдыхать.

В их компании я расслабилась, и у меня резко поползло настроение вверх лишь только о мысли, что ребятам не плевать на мои проблемы и они идут мне навстречу, словно понимают, какое значение для меня имеют Тёма и Димка.

Я давно не отдыхала так, чтобы без лишнего пафоса и понтов. И сегодня их не было, потому что на свой день рождения Диана пригласила лишь своего парня, его двоюродную сестру, лучшую подругу, Никиту, который был другом Дианы, и двух неизвестных мне парней. Хотя позже Диана сказала, что этих двоих не звала бы, но Никита их сам привёл.

Недовольной Диана была не только потому, что парни пришли без приглашения, но и ещё потому, что к Саше, сестре её парня, начал подкатывать один из этих парней. Пока Кирилл этого не видит, всё спокойно, но как только он увидит, что к его сестрёнке кто-то решил подбить клинья… в общем, скандал будет сильный и драка, возможно, но не сейчас.

А вот второй парень, кажется, запал на меня и всячески демонстрирует свои намерения продолжить вечер, но уже наедине. Только вот меня этот напыщенный индюк совсем не привлекает. И даже наоборот бесит, потому что… ну, потому что я не люблю, когда меня откровенно лапают и смотрят таким слизким взглядом.

Да, Максим тоже так себя вёл, но это другое. Его прикосновения мне были приятны, и в какой-то степени я этого хотела. Я не знаю, как это можно объяснить, но Максим был нежнее, обходительнее, и его присутствие и внимание я ощущала иначе. Да и посимпатичнее он был, старше, умнее и уже много чего добился в жизни. А мажоры меня не привлекают. Они привыкли, что всё будут делать за них. Деньги зарабатывать, одевать, обувать и тому подобное.

Как по мне, так лучше отношения заводить с мужчиной, который уже состоялся в жизни и построил себя сам с нуля. Либо же вдвоём с мужчиной строить свою империю рука об

руку. Только мне второй вариант не подходит, потому что у меня уже есть… империя. И рядом мне нужен такой, как Максим, как бы сильно я это ни отрицала. Он уже в бизнесе папочки и уже имеет там влияние. Он именно тот парень с низов, который сделал себя и этим меня и привлекает. Ну… и не только этим, но этого я точно признавать не намерена.

М-да… кажется, мне будет трудно.

Глава 20. Ника

Наше весёлое и задорное празднование дня рождения Дианы сопровождалось неимоверным количеством алкогольных коктейлей. Когда я сюда ехала, я решила, что позволю себе выпить один-два коктейля, но отчего-то сразу после первого почувствовала себя пьяной, что было весьма странно. От одного напитка я никогда не пьянела. От второго хотела отказаться, но тут тот самый парень, которому я приглянулась, включился, и я сама не заметила, как и второй коктейль был мной поглощён, а следом и ещё один. Мозгами я понимала, что пить не надо, но почему-то пила.

От Захара, а именно так звали парня, из-за которого я выпила дополнительные напитки, я быстро отвязалась, но это не лишило меня того эффекта, который даёт избыток алкоголя в организме. И это было плохо.

— Саша, — шёпотом обращаюсь к одной из девушек, чтобы не прерывать беседу, но при этом предупредить о том, где я буду находиться и скоро вернусь. — Я отойду в туалет и обратно.

— Хорошо, — кивнула она и вернулась к обсуждению.

Подхватив сумку, неуверенно встала из-за стола и шатающейся походкой направилась в сторону дамской комнаты, по мере пути разглядывая танцующих потных парней и девушек, пришедших в этот клуб, по всей видимости, не танцевать, а обжиматься с незнакомцами. И не стыдно им потом? Нет, увольте! Я никогда не пойду на танцпол. Даже пьяной! Точнее, особенно пьяной.

Уже практически подхожу к коридору, где вижу куда более провокационное зрелище в виде «поддавшихся страсти парочек». М-да уж. И куда охрана смотрит? Или у них тут родильный дом близко? Контракт на поставку беременных?

Пьяно хохотнув, продолжила путь, но меня остановили чьи-то ладони, резко оказавшиеся на моих руках.

— Ника, — слышу за спиной своё имя и оборачиваюсь, наталкиваясь взглядом на тех самых парней из нашей компании, которые пришли не приглашёнными.

— Да, я. Что-то случилось? — отзываюсь, состроив из себя дурочку, хотя в данный момент такой и являюсь. Усмехаюсь собственным мыслям и логике.

— Решили тебя проводить, — произносит «кавалер Саши», но вместо того, чтобы направиться в сторону туалета, тащат на танцпол, куда я точно не хочу. А «мой кавалер» вкладывает в одну из моих рук ещё один коктейль и заставляет пить. Сопротивляюсь, но всё бессмысленно, потому что мне практически вливают пойло. — У этого клуба не очень хорошая репутация, — тем временем, рассказывает «кавалер Саши».

— Правда? — удивляюсь.

— Да.

— Зачем тогда устраивать тут день рождения? — непонимающе спрашиваю.

— Здесь самый крутой диджей работает и бармен из штатов, — отвечает Захар и тащит меня внутрь толпы, несмотря на мои попытки остановиться.

— Эй, Ника… Давай! Прекрати ломаться! Давай танцевать! — подначивают меня парни, и в итоге я сдаюсь. Прислушиваюсь к музыке и начинаю танцевать, понимая, что они от меня не отстанут.

Ну и что? Потанцую немного, и всё. Никому от этого плохо не будет точно.

Музыка проникает в меня и быстро заставляет расслабиться и полностью отдаться ей. В голове становится так легко. Тревожащие меня в последнее время мысли пропадают, оставляя лишь чувство невесомости, веселья и дикого кайфа, которого я давно не испытывала. Чувствую лёгкое головокружение, но это сейчас так неважно. Хочу танцевать и отдыхать и ничего больше.

Парни танцуют рядом, крутят и разворачивают меня из стороны в сторону. Зажимают, лапают, и постепенно я осознаю, что их прикосновения и действия не походят на обычный танец. Они пристают ко мне и глазами поедают.

— Ника, а пошли с нами? — спрашивает Захар, похабно усмехнувшись. Не дожидаясь, пока я отвечу, начинает тянуть в сторону. Просачивается сквозь других танцующих и активно продолжает вести меня в неизвестном направлении.

— Не хочу, — отвечаю, шедшему за нами «кавалеру Саши». — Я не хочу идти с вами.

— Хочешь, — проговаривает мужчина, послав мне недвусмысленный взгляд, явно намекающий на то, куда мы идём и зачем. И мне это не нравится! Очень не нравится.

— Я буду кричать! — заявляю, предприняв попытку остановиться и даже зацепиться за кого-то на танцполе, но «кавалер Саши» быстро расцепляет мои руки и извиняется перед тем, кто должен был стать моим спасением.

— Никто на это не обратит внимание, Ника, — оповещает меня он же. — Мы же тебе сказали, что у этого клуба плохая репутация. Никто не обратит внимание на твои крики.

— Ты совсем? Отпусти меня… — дёргаю руку, когда мы оказываемся уже в коридоре и я подтверждаю свои мысли о том, что мы идём в комнатку для уединения. — Я не хочу!

— Зато мы хотим, — заявляет Захар и одним рывком толкает меня вперёд, заставляя полететь и чуть не упасть, но парень не отпускает моей руки, и это спасает меня от падения.

— Отпусти! — кричу, пытаясь выдернуть руку, но мне удаётся лишь оказаться сзади. — Я не хочу! Слышите?! Не хочу!

И пусть я не освободилась, я получила небольшое преимущество. Потому как «кавалера Саши», почему-то идущего позади нас, нет, а это значит, что я смогу сбежать и он меня не

остановит. Радуюсь этой возможности и ещё активнее начинаю сопротивляться, а алкогольное опьянение словно глазом сморгнула.

— Отпусти! Отпусти! Я не буду с тобой! Не хочу! — не унимаюсь, продолжая кричать.

— Проблемы? — спрашивает мужской голос за моей спиной, но я даже обернуться не могу, потому что меня тащат вперёд, а ещё, развернувшись, я могу потерять своё единственное преимущество.

— Отпусти, придурок! Помогите! — бью его по рукам, но это не помогает, но спасает меня неожиданно появившаяся на моей талии рука, тут же прижавшая меня к себе. Резко дёрнув на себя, мой спаситель выдирает меня из рук Захара.

— Что? — непонимающе оборачивается несостоявшийся насильник. — Какого чёрта, мужик? Иди лесом! Эта баба со мной.

— Вероника, — слышу своё имя из уст спасителя и понимаю, что с моим спасителем мы знакомы. — Ты знаешь этого парня? — спрашивает Максим, и его голос полон льда и злости. Мне и поднимать голову не надо, чтобы убедиться, что это именно он, а его агрессию я ощущаю всем своим телом.

Глава 21. Ника

— Вероника, — слышу своё имя из уст спасителя и понимаю, что с моим спасителем мы знакомы. — Ты знаешь этого парня? — спрашивает Максим, и его голос полон льда и злости. Мне и поднимать голову не надо, чтобы убедиться, что это именно он, а его агрессию я ощущаю всем своим телом.

— Да, — испуганно произношу и кидаю, не веря тому, что моим спасителем оказался именно он. Мой заместитель. Мужчина, который сегодня чуть ли не сделал меня женщиной. Человек, у которого я отняла руководящее кресло, и тот, кто меня ненавидит.

Медленно поднимаю голову вверх, чтобы увидеть Максима и понять, а он мне точно спаситель? А вдруг он ещё хуже?

— Хочешь пойти с ним? — продолжает расспрос мой заместитель, даже не смотря в мою сторону. С такой ненавистью и кровожадностью смотрит на моих несостоявшихся насильников. Последний, к слову, появился вовремя, а в руках у него ключ от одной из комнат для уединения.

— Не хочу, — отвечаю и прижимаюсь к Максиму, почувствовав в нём защиту и поддержку.

— Слышали? Развернулись и пошли отсюда на***, — командует Максим и, развернув меня к себе, спрашивает то, чего я не ожидала. — Ты в порядке? Они ничего тебе не успели сделать? — и задаёт вопросы с такой теплотой, что это сбрасывает с меня все последствия коктейлей.

Замечаю за его спиной ещё одного мужчину, который зло смотрит вслед моим обидчикам, что-то говоря охране.

— Я? — нахмуренно смотрю на него не в силах вымолвить и слова.

— Ты, — смотрит на меня, как на умалишённую, но всё же ждёт ответа, поэтому я отвечаю.

— Да!

— Отлично! — заключает после быстрого осмотра. — До такси провести, или к этим пойдёшь? — с насмешкой интересуется, но, думаю, он уже и так решил, куда я сейчас пойду.

Аккуратно обняв меня за талию, заботливо ведёт к выходу из ночного клуба, а следом за нами тот злой мужчина и охрана клуба, что весьма странно.

— Не пойду, — заявляю, вспомнив о том, что вышла из-за стола из-за естественных нужд, которые как раз сейчас о себе и напомнили. — Я вообще шла туда, — указываю куда-то за его спину, где, по моим предположениям, должен находиться туалет. — Отпусти!

— Да легко, — фыркнув, произносит он и правда отпускает, но не лишает себя возможности провести ладонью по моему мягкому месту. — В туалет? — киваю, смущённо опустив голову. — Что ты вообще тут делаешь? — спрашивает, провожая меня уже к туалету, вызывая моё недоумение.

— А ты?

— У меня дела, — бросает, скорее, чтобы отделаться, чем чтобы ответить.

— А у меня день рождения, — говорю ему, но поспешно добавляю. — У подруги, а я гость.

— И чего подруга за тобой не смотрит? Если ты пить не умеешь и со всякими подозрительными м*даками знакомишься?

— Ты тоже подозрительный м*дак, — обиженно бурчу и вхожу в женский туалет, а Максим остаётся ждать за дверью. Но прежде, чем та закрывается, я слышу громкий смех моего заместителя и его… друга, наверное.

Гады! Я им ещё покажу!

Через пять минут выхожу из дамской комнаты в надежде, что не увижу своих спасителей, но эти двое стоят и ждут меня, словно им заняться больше нечем.

— Теперь домой? — спрашивает меня Максим, а его руки опять оказываются на моей талии, но в этот раз я не против, потому что меня штормит.

— Такси! — уверенно заявляю и икаю.

— Макс, лучше сам, — слышу голос второго мужчины, друга Макса. — Таксисты часто в доле. Она бухая…

— Я трезвая!

— Ага, как стекло! — усмехается мой заместитель, и я мысленно даю себе обещание, что уволю его. Негоже начальство видеть в непотребном состоянии и шутить с ним. Выговор! Увольнение! И еще на его трудовой книжке потанцую! Трезвая! — Красотка, успокойся! Я тебя от ещё одного изнасилования, возможно, спасаю.

— И что, мне тебе за это премию выписать? — возмущённо интересуюсь, вызвав у этих двоих новый приступ смеха.

— Ну, я и натурой благодарность принимаю, — сквозь смех отвечает мне Максим.

— Фиг тебе! — выстраиваю из пальцев характерную фигуру и начинаю хохотать, вспомнив колобка. — Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл и от тебя уйду, симпатичный маньяк.

— У-у-у, ясно, — тянет друг Максима. — В общем, завтра тебя жду, Макс. Бери свою кралю, и валите. Будь нежен, Максик. Может, премию заработаешь, — выпаливает он и со смехом испаряется.

— К чёрту иди, Ренат! — выкрикивает ему вслед мой заместитель, а после чего со вздохом возвращается ко мне.

Макс

Усадив пьяную красавицу к себе в машину, закрыл за ней дверь. Поначалу Ника сопротивлялась и не хотела спокойно сесть, но стоило припугнуть её тем, что если она спокойно не сядет, то я поцелую её и одним поцелуем не ограничусь, мигом успокоилась и стала тихой.

Вот бы так работало всегда…

Обошёл машину и сел внутрь, завёл двигатель и только тогда развернулся к своей новой «начальнице», со смехом отметив, что та вырубилась, стоило ей оказаться в машине.

— М-да уж, Вероника Николаевна, — выдохнул, задумчиво глядя на неё. — Не хотел бы я оказаться на твоём месте… завтра, — произнёс и, убрав с её лица волосы, поехал к себе домой, ведь адрес Ники я не знаю, а будить пьяную девушку я не намерен. К слову, её сон сыграет мне на руку.

Вёл машину аккуратно, заботясь о том, чтобы красотку не стошнило. Такое последствие моей затеи мне не очень нравится, как и, впрочем, Нике, наверное. Представляю, каково ей будет утром, когда я скажу ей, что она обблевала мою машину. А хотя… сказать ведь можно.

— Точно не хотел бы… надеюсь, ты красиво краснеешь, — проговорил с улыбкой на губах, бросив в сторону Ники быстрый взгляд. По крайней мере, хотел быстрый, но задержался на несколько секунд, разглядывая девушку без преград.

Глава 22. Ника

Просыпаюсь от того, что в горле пустыня, в которой дождя не было тысячи лет. Не иначе. С трудом открываю глаза, жмурясь от света фонаря, и сразу наталкиваюсь на окно, которого нет в моей комнате, как и ни в какой комнате моего дома.

Подозрение и страх того, что я совершила глупость, растут с невероятной скоростью. Начинаю скулить, не веря, что докатилась до того, что разъезжаю по незнакомым мужчинам и… провожу с ними одноночевки, как шлюшка какая-то.

Но делать нечего. Ошибкам надо смотреть в лицо. Ощупываю кровать в надежде, что не натолкнусь на какого-нибудь жирного волосатого дагестанца, которых в клубе было полно. Рукой наталкиваюсь на чей-то пресс. Мускулистый. Не волосатый, если не считать небольшой полоски, ведущей к паху. Ну, хоть это хорошо. Медленно начинаю обрабатывать информацию и решаю рассуждать логически. Пресс принадлежит мужчине. Голому мужчине. Или, по крайней мере, мужчине, который спит без футболки. Очень надеюсь, что последнее.

Понимаю, что нужно идти дальше, но даю себе несколько секунд, чтобы насладиться мускулами мужчины, с которым провела ночь. На его лицо смотреть боюсь. Очень. Пусть владелец этого пресса окажется красавцем! Прошу!

Неожиданно мою руку накрывает мужская ладонь. Мужчина аккуратно берёт мою руку в свою и введёт ею вверх к своему лицу. Мои глаза спешат за рукой, и я наталкиваюсь на… кошмар и радость в одном лице. Спящий заместитель целует мою руку.

«Ну, хоть не дагестанец», — мысленно успокаиваю себя, смотря на Макса. «Я переспала с заместителем», — тут же догоняю себя следующей мыслью. Какой позор!

Несколько раз растерянно хлопаю глазами, не понимая, что вообще происходит и как я оказалась в одной кровати с Максом. Я что, вчера напилась до такой степени, что…

Резко приподнимаю одеяло и смотрю на то, в чём я. В одной мужской футболке, и по ощущениям на мне есть нижнее бельё. И это уже радует!

Расслабленно откидываюсь на подушку и бросаю взгляд на потолок, но тут же вскакиваю, заметив на люстре чёрные трусики, которые должны быть на мне. Задираю одеяло, и вместо моих трусиков на мне мужские боксеры, которые я, вероятнее всего, стащила у Максима… потому что этот козёл спит абсолютно голый.

— Макс! — ору во всё горло, чем пугаю мужчину и заставляю сморщиться от раздражающего голоса.

— Ника, бл*ть! Чего так орать? — отпускает мою руку и встаёт, потирая виски в попытке избавиться от звона в ушах.

— Мои трусики! — кричу, указывая рукой на люстру.

— Ага, — тянет, лениво улыбнувшись. — Вчера в порыве страсти, — произносит, поигрывая бровями. — Р-р-р, моя страстная!

— Что я тут делаю? Я не дома! Это не мой дом! — пыхчу, чувствуя, как злость кипит во мне, и ещё немного, и меня осудят за убийство этого ненормального.

— Ты уснула, а я не знал, где ты живёшь, — произносит, и я начинаю медленно вспоминать, что было вчера. Клуб. Коктейли. Парни. Танцы. Изнасилование. Спасение. Машина… а дальше.

— А в паспорте посмотреть никак?! — возмущённо спрашиваю, зная, что многие таксисты так делают, но при этом все деньги из кошелька тащат, но ведь отвозят домой.

— За кого ты меня принимаешь?! — восклицает, вставая с кровати в направлении окна, щеголяя передо мной, в чём матушка родила. Смущённо отвожу глаза от вида мужского тела, которого никогда так близко не видела. — Я что, дурак? А вдруг там штамп о замужестве. А я с женатыми не очень люблю. Зачем себе портить настроение?

— И-и-и… что было дальше? — тороплю его.

— И я отвёз тебя к себе, — продолжает, но каждое слово приходится вытягивать из него.

— И воспользовался мной? Да? Какой же ты… — договорить мне не дают.

— Ты сама предложила, а я не отказал, — перебивает он меня. — Ещё бы мне отказываться, когда ты сама себя предлагаешь.

— Такого не было!

— Было! Ты ещё машину мне обблевала!

— Фу! Нет! Неправда!

— Правда! — тянет, поигрывая бровями. — Ещё ночь.

— Ночь, — подтверждаю и натягиваю одеяло повыше, в некоей защите от мужчины. — Я больше никогда пить не буду. Я ничего не помню…

— Зато я помню, — садится рядом. — Могу напомнить.

— Напомни, — прошу его, думая, что мне сейчас расскажут, что было вчера, но вместо этого мужчина быстро целует меня и начинает смеяться. — Не смейся! Я правда не помню… Не думала, что лишусь девственности и даже не вспомню это, — вздыхаю. — А хотя, говорят, это больно, значит, всё хорошо.

— Девственница? — шокированно смотрит на меня. — Да ладно! Врешь! Не можешь ты быть девственницей!

— Ты…

— Да, не было между нами ничего! Я пошутил! — признаётся, и я возмущённо открываю рот. — Но сейчас я готов исправить эту оплошность, — тянется ко мне.

— Нет! — отталкиваю его. — Но ты меня видел голой.

— Не-а. Я тебя просто раздел и дал свою футболку и боксеры вместо шорт, чтобы тебе было комфортно спать…

— А ты голый…

— Я всегда голый в своей спальне и кровати, — рассказывает, не оставляя попыток поцеловать меня, в то время как я уворачиваюсь, что есть мочи.

— А почему я с тобой?

— А почему нет?

— Трусы? — показываю рукой на люстру.

— Чёрные. Мои любимые. Уже какой год там висят.

— Не мои… Мои на мне?

— Ага, — тянет, а поняв, что я не дам себя поцеловать, успокаивается. — Ладно. Одевайся. Отвезу тебя домой к тебе. В офис пораньше поеду и улажу все дела.

— И мне надо в офис, да? — спрашиваю его, понимая, что сейчас не в состоянии появляться на людях.

— Можешь не ехать. Мне ещё нужно дела подготовить, чтобы тебе их предоставить. Ты ведь в бизнесе не понимаешь ничего?

— Ага.

— Ладно, Вероника, — вздыхает Максим. — Так уж и быть! Помогу тебе, в память о твоём хитром старике. Надеюсь, не забудешь о моей доброте. Сегодня сиди дома, приходи в себя, а завтра придёшь, и я тебя начну по бизнесу натаскивать, но учти, красотка. Жалеть не буду. Пахать будешь как пчёлка.

— Правда поможешь? — восторженно интересуюсь и, дождавшись кивка, чмокаю мужчину в щеку и бегу в ванную. — Я тебе не враг, Вероника, — слышу его голос. — Но насчет отношений я серьезно, Ник.

Глава 23. Ника

Весь день посвящаю себе и подготовке к тому дню, когда Артём и Дима приедут ко мне в дом. Заказывала мебель, выбирала дизайн, проект комнат. Для Тёмки — больше шкафов с книгами, и всё в сдержанных тонах. Для Димы — побольше пространства для игр, и всё яркое. На данный момент мне нравилось всё. Начиная с цветов, которые мне предлагали дизайнеры, заканчивая маленькими деталями, которые должны были дополнить интерьер.

Утром Максим завёз меня домой и вёл себя со мной очень мило, и я бы сказала, даже вежливо. Да, свои пошлые шуточки и недвусмысленные намёки не оставлял, но всё же в этот раз мне было комфортно рядом с ним.

Поняв, куда именно мы едем, мужчина вмиг напрягся и ехал, смотря на всё вокруг настороженным и оценивающим взглядом. Вначале посмотрел на мой дом, точнее, на врата моего коттеджа, а затем странно оглядел коттеджный район, в котором я живу, полностью. Почему-то посмотрел в сторону дома Солнцевых, в котором раньше Тема и Дима с родителями жили, но ничего не сказал и ничего не спросил, хотя явно хотел.

Оставил около дома и уехал, даже не попрощавшись, явно задумавшись о чём-то. Кажется, его привлекла вывеска о продаже на одном из домов, и он решил его купить.

Этого мне ещё не хватало! Обзавестись таким «приятным» соседом… Выйдешь утром чай на балкон попить, а по соседству Максим голышом загорает, танцует или ещё хуже — с дамой развлекается. Ну уж нет! Такого счастья точно не надо!

Хотя от последней мысли не только злость в душе родилась, но и ревность какая-то, но я быстро откинула это ужасное чувство. Мне не до любви и ревности! Ко мне скоро мальчишки приедут. Их любить буду и ревновать ко всем, а всякие Максимы пусть лесом валят.

В общем, день прошёл относительно спокойно, и я бы сказала, что радостно, но тогда я ещё не знала, что меня ожидает на следующий день.

Всё начиналось относительно спокойно. Я рано проснулась и начала собираться в офис, надев строгий деловой костюм, который когда-то прикупила из-за тенденций моды, но тренд прошёл, а костюм остался.

— Вероника, — встревоженно начинает Игнат Борисович, трезвоня мне всё утро.

Обычно я по утрам звонки редко принимаю, предпочитая отдавать утро полностью себе. Поэтому и сегодня игнорировала звонящих, а их как назло прорвало пообщаться.

— Да, — решаю ответить, увидев, кто именно звонит.

— Я за тобой сейчас заеду! Не смей выходить из дома сама, — запыханно просит нотариус, словно бежит куда-то.

— Не поняла, — остановилась. — Что случилось?

— Не смей! — вновь требует и отключается, так и не объяснив, что произошло, но объяснение себя долго ждать не заставляет.

Услышав галдёж за дверью, тихо подхожу к окну в соседней комнате и вглядываюсь в окно, задвинув штору. И тут же понимаю, что имел ввиду нотариус, говоря мне не выходить самой. У дома столпилась куча репортёров, жаждущих «поболтать» со мной. Кажется, прознали о наследстве и теперь несколько недель будут преследовать, выискивая подробности и грязные тайны.

Да, без Игната Борисовича и правда не стоит выходить. Разорвут на части, и даже охрана у дома, состоящая из трёх человек, не спасёт. Долго сижу в гостиной в ожидании нотариуса, выключив разрывающийся телефон к чёртовой матери. И примерно через пятнадцать-двадцать минут друг отца появляется в моём доме, и я расслабляюсь, понимая, что спасение пришло. Меня не разорвут.

— Лучше тебе сегодня в офисе не появляться, — констатирует мужчина, вытирая свободной рукой пот со лба, а во второй у него корреспонденция. — Журналюги! Звери!

— С чего это? — восклицаю. — Я что, репортёров бояться должна? Отвечу на несколько вопросов и пойду. Мне в любом случае придётся с ними встретиться и пообщаться. Но с охраной безопаснее. Вы ведь поэтому приехали? Чтобы помочь добраться до офиса?

— Может, лучше, когда стихнет скандал? — предлагает мужчина.

— Скандал? Не думала, что получение наследства — это скандал, — произношу и, подхватив сумочку, направляюсь к выходу из дома.

— Ты что, не знаешь? — восклицает и протягивает мне какой-то журнал, заставляя, остановиться. — Третья страница, — подсказывает, как только я беру первый журнал. Открываю его на нужной странице, чуть не падая в обморок от того, что вижу. Я в клубе. Пьяная. Словно под кайфом. Танцую с двумя мужчинами. И чуть ли не… кх-м… на танцполе с ними же. И снимки такие чёткие и приближённые, что без труда можно сказать, что снимал кто-то, кто стоял довольно близко.

Господи!

Не может быть!

А внизу под фотографиями красуется надпись большими буквами. «Единственная наследница Шпарского спускает в унитаз всё имущество покойного отца. Акционеры в шоке». Игнат протягивает мне ещё журнал. Те же фото, но надпись другая: «Кто встал во главе наследства Шпарского? Акционеры требуют оспаривания завещания». Следующая газета: «Проститутка или наркоманка: кому досталось наследство Шпарского?»

— Это… — поднимаю глаза на Игната Борисовича, не веря в то, что вижу.

— Что ты натворила, девочка?! — по-отцовски начинает отчитывать. — Зачем, Вероника?

— Я… — хочу что-то сказать в своё оправдание, но меня грубо прерывают.

— Надо быть аккуратнее, Вероника! Смотреть, что и когда делаешь! Любая твоя провинность теперь отражается на активах компании! За сутки мы потеряли очень много

денег из-за вот этого вот, — машет перед моим носом журналами. — Ты знаешь, кто слил эти фото?

— Не знаю… — выдыхаю, начав судорожно соображать, кто мог это сделать. И на ум приходит сразу же ответ. — Максим! Этот подонок это сделал! Он! Больше некому!

— Чернышёв? — догадывается.

— Да! Вот ведь подонок!

— А я тебе говорил, что рано или поздно он тебя подставит! — напоминает друг отца, а я его хочу послать куда подальше со своими «советами».

А я думаю, чего он резко такой добрый стал. Не удивлюсь, если завтра всплывут мои фото, где я в мужской одежде или вообще голая. Что уж мелочиться теперь, когда для прессы я наркоманка или проститутка?

— Я могу его уволить? — спрашиваю нотариуса. — И сделать так, чтобы его уже никуда не взяли?

— Можешь, — отвечает мужчина, коварно улыбнувшись. — Правильно мыслишь, девочка!

— Исполняйте, Игнат Борисович.

Глава 24. Максим

— Максим Викторович, освободите кабинет, — звучит радостный голос Игната Борисовича. — Вы уволены! Вот приказ, подписанный Вероникой Николаевной, вашей начальницей.

Открываю очередную бутылку коньяка и вливаю в себя до первого кашля, игнорируя осуждающий взгляд друга.

— Вот ведь сука! — жалуюсь ему. — Я её от изнасилования спас, а она… неблагодарная, — делаю ещё один глоток. — Даже сама не явилась, чтобы сказать мне лично в лицо это. Прислала нотариуса своего! Сука!

— А может, старик подделал её подпись? — предполагает Ренат. — Судя по твоим рассказам, от него всё, что хочешь, можно ожидать. А вот девчонка после того, как старика остудила… Не верю, что уволить она тебя просто так могла. Не глупая, сам ведь говоришь. Подделал, значит!

— Да нет… Подпись Вероники, — откидываюсь на диване. — Я сразу потребовал доказательства, и Игнат позвонил этой ведьме, и та по телефону подтвердила.

— М-да уж, — тянет друг. — Везёт тебе на ведьм всяких. Порой мне кажется, что это проклятие, которое на тебя мелочь сопливая наслала, работает, — со смехом напоминает, а у нас это уже лет восемь главная отмазка, если меня неудача какая-то преследует.

— Бред, — кидаю, но с улыбкой вспоминаю, как примерно лет восемь назад меня девчонка лет десяти прокляла, потому что я обидел любовницу моего отца. Да, несправедливо обидел, но тогда этого не осознавал. А мелочь сказала, что пока не извинюсь перед любовницей своего отца и не заглажу вину, будет ко мне ведьма эта во снах являться и планы все рушить. Со вторым пока отлично справляется. Захотел вместе с Ренатом здесь, в России, отучиться — не взяли, а вот за границей приняли. Только думал, бизнес получу — появилась Ника. Решил смягчиться и попробовать с ней ласково — уволила, тем самым отрезав путь к себе.

Иногда и я верю, что проклятие действует и на мою голову оно пришло в виде ещё одной белокурой ведьмы. Но эта постарше и точно таким не занимается. А вот исполнять проклятие может… ведьма.

— Может, к гадалке, Максик?

— Иди в зад! — огрызаюсь. — Ты мне лучше помоги найти детектива хорошего. Хочу узнать, какие у моей «начальницы» слабости есть. Может, компромат нароют?

— А того, что в газетах, не хватит? — спрашивает и, поймав мой яростный взгляд, сдаётся. — Ладно, расслабься! Пошутил! Мои ребята уже работают и пытаются понять, кто твою кралю нащёлкал.

— Быстрей бы! Мне нужно вернуться в компанию, чего бы мне это ни стоило. Эти фотки и так нанесли хороший урон репутации компании, — проговариваю, понимая, что дело дрянь. — Если не вмешаюсь, то, боюсь, потеряем половину влиятельных акционеров.

— Но согласен, она сама виновата? — задаёт вопрос Ренат, владелец клуба, в котором мы сейчас сидим. — Нехрен танцевать и пить, если не умеешь.

— Думаю, это кто-то намеренно сделал, чтобы подставить, — предполагаю, действительно переживая за девушку. Как бы сильно я ни хотел оказаться во главе компании, зла я ей точно не желаю. — А Вероника ещё зелёная в этих делах, поэтому и попалась. Сейчас все вокруг её шеи начнут верёвку вязать, понимаешь?

— Дело твоё! Но я бы на твоём месте оставил компанию Шпарского в покое и ко мне перешёл бы. По деньгам не обижу. А твоя ведьма обанкротится раз и поймёт, что ты хороший, а все другие плохие. Уроком будет.

— Нет, Ренат! Прости. Клубы — это не моё… Да и знаешь, я слишком много лет потратил на эту компанию, чтобы так быстро от неё отказаться. И девчонку жаль. Шпарский кинул её одну на съедение волкам. Лучше уж я её съем и под себя подомну, чем это сделает кто-то другой. Я ей, в отличие от других, вреда большого не причиняю.

— Ладно! Детектива тебе утром пришлю, — сдаётся наконец Ренат. — Хороший мужик и работает качественно. Дорогой только, зараза, но сейчас время играет не на тебя.

— Ага.

На следующее утро я уже встретился с нужным мне человеком. Обрисовал ему ситуацию и попросил узнать обо всём. Вплоть до того, что Вероника любит на завтрак и даже количество платьев в её гардеробе. Нужна была хоть какая-то зацепка, чтобы вернуться в

компанию. И эту зацепку, при этом хорошую такую, мужчина нашёл буквально через несколько дней.

— Что я могу сказать? — начинает Григорий Афанасьевич. — Девушка живёт обычной жизнью. Не считая тех фото в газетах, ничего такого не вытворяла никогда. Ни в чём криминальном, развратном и унизительном замечена не была. Образование хорошее получила. Я бы сказал, довольно скучная и непримечательная девушка, не считая того, что на её счетах лежат немаленькие суммы. В папке распорядок дня, рацион и досье на двух мальчишек, которых девушка хочет усыновить, и их родителей.

— Усыновить? Из детского дома?

— Да, — кивает. — Родителей детей убили при ограблении, и даже военная сноровка отца семейства не помогла им спастись. Мальчики в это время были у девушки, и всё обошлось. Но опека забрала их, а Вероника хочет их теперь усыновить и прилагает немаленькие усилия, чтобы получить опеку над ними.

— Кто такие?

— Братья Солнцевы. Артём и Дмитрий, — спокойно отвечает, но эта информация ни о чём мне не говорит.

Открываю папку и несколько секунд вчитываюсь в её содержимое, касающееся детей и их родителей, потихоньку вникая в происходящее. А в моей голове в это время медленно рождается план действий.

Артём. Смотрю на фото десятилетнего мальчишки, его достижения в учёбе, награды, характеристики. Умный гадёныш, похожий на отца своего… очень похожий.

М-да уж… Не такого я ожидал от детектива. Не такого поворота я ожидал, но так уж и быть.

— Спасибо, Григорий Афанасьевич, — поднимаю глаза на мужчину. — На этом ваша работа заканчивается. Я нашёл то, что мне нужно.

Я нашёл то, что должен сделать…

Глава 25. Ника

— Мне очень жаль, Вероника, — начинает заведующая детского дома, пригласив меня в свой кабинет, стоило мне лишь прийти в детский дом. — Пришёл отказ сверху, а я ещё даже не подала заявление от твоего лица.

— Как так? — опустошённо шепчу. — Вы ведь говорили, что всё получится. Что у меня большие шансы на то, что мне дадут опеку над Димой и Темой. Что изменилось?

— Я правда не знаю, что произошло, Ника, — с сожалением оправдывается. — Но мне кажется, что кто-то начал тебе палки в колёса вставлять. Ничего другого в голову не приходит, потому что обычно всё проходит гладко, а здесь — твёрдое решение не давать тебе опеку над мальчишками.

— Зачем?! — практически кричу, но, прикрывав глаза, успокаиваюсь. — Кому-то ещё понравились Солнцевы? Не верю! Может, попробовать деньгами? Я дам, сколько нужно!

— Не получится. Я пыталась, и… — замолкает и, тяжело вздохнув, продолжает. — Нет. Не получится. Прости. Даже мои связи не помогают.

— Я всё равно их заберу! — уверенно заявляю, чувствуя ненависть к людям, сидящим там, наверху, и решающим, кому быть счастливым, а кому нет. Кому дать ребёнка, а над кем поиздеваться. — Чего бы мне это ни стоило. Надо будет — каждого шантажировать буду, но скоро мальчики будут со мной.

— Я верю в тебя, Вероника! Со своей стороны буду тоже пытаться что-то сделать, — обещает, взяв мою трясущуюся руку и слегка сжав её в знак поддержки. — А тебе хочу дать совет: разберись в том, что происходит в твоей жизни. Просто так никому отказ не дают. Кто-то явно тебе хочет навредить.

И я, кажется, знаю, кто. Только зачем? Хочет отомстить за то, что уволила его? Или за то, что не переспала с ним? И не стала играть по его условиям? Дурак! Самовлюблённый эгоист, не понимающий, что на кону счастье и благополучие невинных детей. Хотел мести, так мсти мне одной, но зачем трогать детей?

Уничтожу! Разрушу его жизнь, как и он мою, но своих мальчиков ему не позволю трогать! За кого, за кого, но за Тему с Димой горло всем перегрызу, и не только его. Я ведь пошла характером в папу и умею, когда нужно, морально убивать человека.

Этому Чернышёву не жить! Хотел войны, он её получит!

— Это всё ты! Ты подстроил это! — шиплю, появившись на пороге его дома. — Из-за тебя мне отказали в усыновлении!

— Это всё ты, красотка! — копирует он меня, намеренно издеваясь. — Из-за тебя я не получил бизнес Шпарского. Теперь мы квиты!

— Как же я тебя ненавижу, Чернышёв! — выкрикиваю со слезами на глазах от несправедливости.

— Я тоже не пылаю от любви к тебе, — проговаривает и, схватив меня за руку, тянет на себя. — Я предлагаю тебе сделку, Ника. Ты станешь моей женой, и я получу всё, что принадлежало Шпарскому, а ты… ты заберёшь своих отпрысков. Тебе не отдадут их без… мужа.

— Без тебя? — уточняю, поняв подтекст его слов, пытаясь вырваться, но он держит меня крепко и от каждого моего телодвижения прижимает ещё сильнее.

— А ты догадливая, красотка, — тянет, рассмеявшись. — Ну что, по рукам?

— Нет! — уверенно произношу. — Никогда я не стану твоей женой, Максим. И никто не станет. Потому что завтра же ты станешь нищим! Бездомным! С плохой репутацией! И никому не нужный… тебя даже санитаром не возьмут никуда… Поверь, я смогу это сделать. А если ты этого не хочешь, верни всё как было.

— Не могу, красотка… Механизм уже запущен. Я не могу ничего отменить… — тянет с явным злорадством.

— Тогда приготовься к тому, что завтра твоя жизнь превратится в ад, — в тон ему проговариваю и натягиваю на лицо злорадную улыбку. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня резко хватают за руку и тянут на себя, втягивая в квартиру мужчины, толкая вперёд. Мне с трудом удаётся устоять на ногах и не упасть.

— Я буду готов. Завтра, — начинает Макс, приближаясь ко мне. — А сегодня я буду наслаждаться прелестями жизни, красотка… И одна из этих прелестей — секс…

Глава 26. Ника

— Нет! — в панике кричу, отступая, поняв, что он идёт на меня. — Ты что идиот? Я не хочу! Не буду! С тобой… спать!

— Уверена? — с ухмылкой интересуется, склонив голову набок, смотря при этом прямо на меня бешеным взглядом. Который не обещает мне ничего хорошего. — Я тебя запомнил, ведьма… — шепчет, надвигаясь на меня. — Хорошо запомнил…

— Давай не будем? — делаю попытку его остановить. — Я верну тебя на должность заместителя и… — начинаю сыпать его «бонуса» за то, что он меня не тронет, но Максим меня перебивает.

— А она мне нужна эта должность, Вероника? — спрашивает ледяным тоном. — Я хочу стать её владельцем.

— Я не могу пока ничего сделать! — честно признаюсь. — Отец оставил кое-какие условия, и я пять лет не имею права продать или подарить кому-либо бизнес. Есть один вариант, но… нет! Я на него не могу согласиться, иначе мне не отдадут детей. И уж лучше я буду изнасилованной, чем без моих мальчиков, — осмелев, заявляю, решив идти до конца. Свои условия я ему назвала, дальше пусть сам выбирает: сесть потом в тюрьму за изнасилование или сесть в кресло моего заместителя с правами генерального директора. — Так что давай! Можешь делать всё, что хочешь!

— У тебя есть выход, Вероника, — произносит, оказавшись вплотную ко мне. — Твой муж сможет управлять бизнесом и насилия не будет… не люблю насилие по отношению к женщинам, — проговаривает и его рука оказывается у меня на талии. — Просто скажи «да» и завтра же мы заберём пацанов.

— Я подумаю, — отвечаю и делаю попытку увернуться от его поцелуя. И мне даже дают это сделать, но далеко не отпускают.

— Вероника, кого ты пытаешься обмануть? — задаёт риторический вопрос и нагоняет меня. Тотчас прижав моё тело к стене. — Подумай лучше… — советует, рукой проводя по моему бедру, пока я смотрю в стену и молю всех богов о том, чтобы он меня не трогал, и ничего больше не было. — Ты ведь сама этого хочешь, моя вредная маленькая девочка, — выдыхает мне прямо в шею. — Ты же понимаешь, что

не сможешь сама управлять и бизнесом и за детьми смотреть? — разворачивает меня к себе и впивается губами в мои.

Поначалу я отпираюсь и пытаюсь оттолкнуть мерзавца, но медленно я начинаю терять контроль над своим разумом и телом, желающим мужчину передо мной. Понимаю, что нужно сражаться и не дать мужчине вновь затуманить мозг, но это так сложно сделать, когда всё вокруг кричит «Поддайся ему! Отдайся ему! Подчинись ему! Поверь ему!».

Войдя во вкус, Максим одним рывком, разрывает верхнюю часть моей одежды, оставляя меня в одном бюстгальтере, прикрывающим мой нескромный размер груди. Его руки в одну секунду оказываются у меня на грудях. И пусть мужчина касается меня через лиф, я чувствую каждое его движение очень остро и чётко.

Издаю лёгкий стон, когда его пальцы начинают вычерчивать дорожку к голой части груди, а затем к самой чувствительной части моего тела сейчас, к соскам. Мне хочется кричать и просить его продолжить эту ласку, но как его прикосновения ввели меня в этот транс, так и его голос из него вывел.

— Тебе нужен рядом тот, кому ты сможешь доверять, — произносит, протянув руки к нижней части моей одежды, чтобы и с ней справится.

— Тебе я уж точно доверять не буду, — кидаю, придя в себя, хоть и понимаю, что этим только усугублю своё положение. — Ты слил мои фото в прессу.

— Я? Да? — удивлённо уточняет, убрав руки от застёжки, делая вид, что не понимает, о чём я. — Из меня вышел хороший фотограф, не считая того, что я в этот момент сидел в кабинете владельца клуба и обсуждал с ним… — замолкает, словно не хочет, чтобы я знала, о чём они говорили.

— Ты мог кого-то нанять, — предполагаю, начиная сомневаться, что это именно Максим слил те фотографии. А вдруг это не он? Ведь крутилась у меня в голове такая мысль… а вдруг кто-то другой?

— Да, ты права! — неожиданно легко соглашается мужчина и в одну секунду отлепляет меня от стены, но не чтобы вообще отпустить, а лишь для того, чтобы в следующую секунду взять меня под локоть и потащить на кухню. — Всё именно так, как ты и думаешь, Вероника! — зло кидает и, усадив меня на кухонную тумбу, отходит к выдвижным ящикам. Открывает их и достаёт ножницы и выкладывает их на стол вместе с ножами, кровожадно посмотрев в мою сторону.

— Ты что?! — вскакиваю, начав орать. — Ты ненормальный! Люди! Помогите! Господи! Кто-нибудь! Помогите! — кричу, ища путь отхода, но дверь, через которую мы сюда зашли, рядом с Максом.

— Не ори, Вероника, — кидает и, сжав кулаки и бросив в мою сторону уничтожающий взгляд, идёт к столу, тем самым освобождая мне путь. Пользуюсь возможностью и бегу в коридор, чтобы исчезнуть из этой квартиры и больше в ней не появляться. Никогда! Ни за что!

— Стой! — слышу за спиной, но не останавливаю. — Вероника! — рычит.

Ага! Сейчас остановлюсь! Подожду, пока он меня догонит! Фигушки!

— Дура! Какая же ты… блондинка! — шипит. — Дверь заперта. Ключ у меня в кармане.

Ага! Так и поверила!

Но дёрнув за ручку, понимаю, что это правда. С опаской разворачиваюсь и смотрю на него. А Максим тем временем направляется ко мне с телефоном в руках.

Что телефоном добить решил?

— Посмотри сюда, — произносит и открывает в своём телефоне галерею, где куча моих полуобнажённых фотографии. — Видишь это? — спрашивает. — Поверь, если бы фото слил я, то отправил бы эти, а не те, что можно опровергнуть, — продолжает листать. — И надписи куда оригинальнее придумал.

— Зачем ты меня фотографировал? — тихо спрашиваю.

— Не я в клубе тебя фоткал. А это… ну так поржать потом с тебя хотел, — превратившись в обычного мужчину, начинает рассказывать. — Лёгкий шантаж и все дела. Мне нравится с тобой воевать, Вероника. Но я не крыса, чтобы сливать компромат. Эти фото, — он указывает на свой телефон. — остались бы только тут и между тобой и мной.

— И кто тогда это сделал?

— Ты конечно, блондинка, Вероника. Но подумай, кому выгодно устранить меня и взять тебя под своё крыло? — как бы и оскорбляет, но в то же время помогает мужчина.

— Я подумаю, — произношу. — Я выясню. И мальчишек заберу без тебя. Даже если это не ты, я не должна тебе верить по первому слову.

— Не сможешь, — пожимает плечами. — Ты никак их не сможешь забрать их, Вероника.

— Почему это? У меня деньги есть и…

— Пока у твоих пацанов есть родственник, а ты незамужняя малолетка, ты — вторая на очереди, — проговаривает и, достав ключ из своих штанов, открывает дверь.

— У них нет родственника… — тяну нахмурено и, глядя на мужчину, пытаюсь понять хоть что-то из того, что он несёт.

— Есть, — бросает и открывает дверь. — А теперь вали, Вероника, пока я добрый. Взбесила ты меня. Смотри, как бы я глупостей ни натворил… вали, ведьма, — проговаривает и, взяв меня за шкирку, выкидывает из своей квартиры, громко хлопнув дверью.

Макс

— Ведьма, — рычу, открыв бутылку с коньяком. — Чёртова ведьма! Сводит с ума! Глупая блондинка, которая не видит ничего, что творится вокруг неё! — наливаю себе в бокал и смотрю в окна на то, как поправляя разорванную одежду, Ника садится в машину. Делаю глоток, продолжая смотреть на мою воинственную девочку, которая уже давно начала со мной воевать, но ещё этого не осознаёт. — Ничего… скоро ты придёшь ко мне, и всё встанет на свои места. Вероника поднимает голову и бросает короткий взгляд на моё окно, но меня она всё равно увидеть не может, поэтому спокойно сижу и смотрю на неё. Замечаю её заплаканное лицо и проклинаю себя, что решил так её напугать. Я, конечно же, не собирался с ней сегодня спать, помня, что для Вероники это был бы первый опыт. Всего лишь хотел ей показать то, что может быть между нами, если она скажет "да". Но немного

занесло, и всё же я держал себя в руках, пока она не стала меня обвинять. Глупая девчонка! — Мы ещё повоюем, ведьма… но не с тобой… Теперь это не твоя война, Вероника. Моя. А тебе я дам то, чего ты хочешь… но и тебе придется для этого постараться и немного подумать мозгами.

Глава 27. Ника

— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — спрашиваю, зайдя в переговорную и обнаружив, что идёт совещание и меня на него не пригласили и даже не оповестили о том, что оно планируется. Хотя это совещание планировалось три дня. Чётко на ту дату, когда меня в офисе быть не должно было.

Во главе стола сидит Игнат Борисович, который до моего прихода что-то вещал, но замолчал, увидев меня в переговорной. Он испуганно смотрел мне в глаза. Не зная, что сказать в своё оправдание. Понимает, что в отличие от других важных в компании людей — я его уволить могу. Остальных людей я более-менее знаю: старший бухгалтер, несколько акционеров, юристы, адвокаты и… сын Игната Борисовича. Что он здесь делает? И почему на нём деловой костюм? Он что работает в компании?

В голове тут же возникают воспоминание, как я танцую в клубе, а вокруг ходит Никита с телефоном в руках. Боже! Какая же я глупая! Это же он! Он слил те фото! Он и его отец! Почему я не вспомнила этого раньше? Из-за них я уволила Максима! Они его подставили и меня обдурили!

— Ника, — удивлённо проговаривает нотариус и встаёт. — Ты же сказала, что тебя сегодня не будет целый день. У тебя дела.

— И вы решили провести собрание без меня? — интересуюсь у него, сделав шаг к столу. — Я и правда не собиралась сегодня появляться в офисе, но решила всё же заглянуть, — вру.

Мысленно делаю пометку выписать своему секретарю, которая раньше работала с Максимом, премию. Если бы девушка не позвонила мне и не поинтересовалась, буду ли я на совещании сегодня, я бы даже не знала, что творится у меня под носом. Раньше я считала её занудой, но сейчас… готова расцеловать и повысить до «суперсекретаря», если такая должность есть. А если нет, то создам. Герои должны быть награждены.

Её звонок застал меня дома, когда я переодевалась и выкидывала порванную Максимом вещь. Потеряла кучу времени, пока из дома ехала в офис. И всё же я благодарна девушке за звонок. А Максима хочу убить. Если бы он не порвал мне кофту, я бы услышала намного больше, чем «…у меня всё в руках» — произнесённую другом отца Игнатом Борисовичем.

— Мы просто… — начинает, бегая глазами по комнате, ища ответ —… решили тебя не беспокоить и обсудить бытовые вопросы.

— Почему меня не предупредили? — повторяю вопрос, вложив в голос весь холод, на который способна. — Вы, почему меня не предупредили? — обращаюсь к акционерам и всем остальным, но они лишь с ухмылкой смотрят на меня. — Ясно.

— Вероника, ты просто только недавно появилась, — пытается всех обелить нотариус. — Господа тебе не доверяют особенно после того случая и… ты ещё не привыкла к бизнесу, родная. Я пытаюсь помочь, — восклицает. — Я же твой крёстный и должен…

— Не доверяют? Не привыкли? — повторяю, а в голове уже план. — Хорошо! Раз я вам не в милость, то отныне все дела компании будет решать мой муж. Я передам ему все свои права.

— Муж? — восклицают в один голос Никита и его отец.

— Да, у меня есть муж. Совещание окончено! Прошу всех разойтись! — кидаю и, развернувшись, выхожу из переговорной. Руки трясутся, но я упорно лезу в сумку, доставая оттуда телефон. Звоню секретарю и прошу её скинуть мне номер Чернышёва.

— Чего тебе? — слышу голос Максима, слегка пьяный, но всё же ещё дееспособный, чтобы обрабатывать то, что я ему скажу.

— Я согласна, — выдыхаю, понимая, что возможно совершаю ошибку. — Обещай, что сделаешь всё, чтобы мне отдали Артёма и Диму, — озвучиваю главное для меня сейчас.

— Будет!

— Обещай, что не предашь меня, — прошу, прекрасно зная, что может и обмануть, но я хочу ему верить. Потому что больше некому.

Сестра и её муж — вот те, кому я ещё как-то могу довериться, но они в Штатах. А у меня проблемы. Дети, которых мне не дают. Бизнес, который пытаются у меня забрать. Логово змей, в которое я попала. Пусть хоть Максим окажется нормальным! Прошу!

— За кого ты меня принимаешь, ведьма? — спрашивает раздражённо. — Я могу быть кем угодно, но не предателем. Я заключаю честные сделки и выполняю все условия.

— Хорошо, — кидаю и решительно произношу. — Встретимся у Северного загса через час. Завтра же ты станешь главой компании, — выдыхаю, потому голос срывается из-за возникших слёз.

Почему я всегда одна? Почему отец оставил меня одну и сделал так, чтобы я всегда была одна? Я хочу поддержки! Я слабая девушка. Я ребёнок по сути, но на мои плечи в один момент свалилось тысяча проблем.

— На днях ты получишь мальчишек, — в свою очередь, обещает Чернышёв, и я уже собираюсь кинуть трубку, но слышу его голос. — Ника, поначалу это всё было для меня шуткой, но всё изменилось. Тогда я не знал, кто ты и просто хотел развлечься… и я рад, что у меня ничего не вышло.

— Что изменилось? — спрашиваю его, садясь в машину.

— Узнал, что ты маленькая белокурая ведьма, — хохотнув, проговаривает какой-то бред.

— Пфф, что? — фыркаю, не понимая, о чём он. — Алкаш! Протрезвей! Ещё не хватало стать женой алкаша, — произношу и, улыбнувшись, бросаю трубку.

Возможно, нашим браком я всё только усложню, и он ничего не даст, но другого выхода у меня сейчас нет. Я хочу рядом того, кто поможет мне во всём. И Максим мне кажется таким. Он спас меня тогда в клубе. Отвёз к себе домой. Дал переодеться, положил в кровать… и даже не воспользовался мной. Может он не очень и плохой? Лучше других?

Не знаю… я ничего не знаю!

Глава 28. Макс

Надо было видеть глаза этого старикашки, когда на следующий день после того, как Вероника вышла за меня замуж, мы вместе явились в офис.

Ника признаюсь, держалась гордо и непринуждённо, даже, несмотря на то, что эту ночь мы не спали. Нет, никого интима. Просто решили отметить наш брак и, в общем, под вино я рассказывал жене о своих планах на бизнес её отца. Вероника сразу призналась, что не очень понимает во всём этом и я пытался ей объяснить максимально просто. Хотя девушка явно приуменьшала свои возможности и понимала всё, что я ей говорил, задавая уточняющие вопросы. Порой что-то предлагала, и в какой-то момент я осознал, что не прочь в будущем разделить с ней управление. Но не сейчас, когда компания бурлит. Разберусь со всеми крысами и только потом можно начать вводить ведьму в курс всех дел.

Обманывать, как-либо юлить я даже не думал. Зачем? Лучше сразу начать новый этап наших отношений с честности и доверия. К тому же Ника решила точно так же и предложила перемирие. Временное. До моей первой ошибки. Но она не учла того, что ошибку сделала она, согласившись на брачный договор. Дала право внести всего один пункт, и я его внес. А девушка подписала не глядя, ведь по договору бизнес всегда будет принадлежать Веронике, а она… всегда будет принадлежать мне.

Начав общаться с ней слегка теснее, узнавал ведьму всё лучше и лучше. Да, менее вредной с нашей первой встречи она не стала, но явно теперь мягче и сдержаннее. Смотрел на неё и не понимал, как сразу не узнал свою маленькую ведьму, что снилась мне последние восемь лет. Чего только стоили её белоснежные волосы. Только по ним можно было узнать кто передо мной, но я и подумать не мог, что та маленькая вредина вновь возникнет в моей жизни… и именно таким образом. Но больше всего меня веселит тот факт, что она в отличие от меня ещё ничего не знает и не помнит того, с кем обещала воевать.

«— Иди, Максим! С миром! — любовница моего отца делает шаг назад, и я понимаю, что нехотя напугал беременную женщину, поэтому тут же отхожу. — И знай, что не я виновата, а твой отец, который изменял твоей матери.

— Он ещё своё получит, — зло обещаю и, развернувшись, собираюсь уйти, но обнаруживаю на своём пути невысокую преграду в виде белокурой девочки лет восьми — десяти. Смотрит на меня тяжёлым взглядом и убивает.

— А, ну извинись! — шипит эта мелочь на меня, выглядя при этом жутко агрессивной и недовольной. — Злой, как собака, мальчик, попроси прощение! Обижать девушек, тем более беременных — грех!

— Уйди, мелочь пузатая! — огрызаюсь и пытаюсь её обойти, но она даёт понять, что этот манёвр мне не провернуть. Бойкая. С характером. Вредная.

— Извинись, я сказала, — упирает руки в бока девчонка. — Иначе я тебе жизнь испорчу.

— Что ты мне сделаешь, козявка? — с усмешкой интересуюсь у неё, оценивая её положение. Я могу соплячку одной рукой сдвинуть и уйти. Больно тощая и мелкая она,

чтобы быть противником для меня. Тем более девчонка. Слабая значит… но не духом. Пылает белокурая ведьмочка.

— Найду и испорчу твою жизнь! Я могу! Я такая! — рычит, прищурившись, чтобы нагнать на меня страх перед ней, но получается у неё ужасно смешно. И если Арина, любовница моего отца, смех сдерживает, то я этого делать не намерен, поэтому позволяю себе поржать над соплячкой. А это в свою очередь ужасно злит девчонку.

— Пф-ф, иди в куклы играй, мелочь! — и, взяв маленькую ведьмочку, мягко убираю её со своей дороги. Обижать и как-нибудь причинять боль девчонке я не намерен. Не такому меня мать учила. — Шмакодявки какие-то мне тут ещё не указывали! За собой и своими игрушками следи, а то ночью приду и всем твоим куклам головы пооткручиваю, — пугаю, но она лишь вскидывает бровь.

— Проклинаю тебя! Пока вину свою не загладишь, буду во снах приходить, и все твои планы рушить буду! — кричит белокурая девочка мне вслед, и своё обещание она сдерживает. Хоть раз в неделю я видел её. Улыбался. И даже интересно было, какой выросла соплячка. Увидел… И она разрешила мне стать владельцем компании Шпарского.

Точно ведьма…»

— Ооо, вы все в сборе! — восклицает Вероника, зайдя на утреннее совещание, которое, к слову, сама организовала. — Прекрасно! — тянет меня за руку к месту управляющего и садит в кресло, а сама присаживается на подлокотник. Рукой обвиваю её талию, смотря на всех присутствующих победоносным взглядом, показывая, что я здесь не просто так. — Рада вам представить моего супруга! Максима Викторовича Чернышёва! Вы все его уже знаете, а это значит, что проблем не возникнет. Отныне он генеральный директор и ваш непосредственный начальник. Я же в офисе буду появляться редко.

— Что? Нет! Не может быть! — первым подаёт голос нотариус. — Нет! Ты не могла это сделать! Это глупо! Беспечно…

— Могла, — строго обрывает его моя жена. — И да, Игнат Борисович, вскоре я предоставлю вам некоторые бумаги. Нужно будет оформить мои новые документы на имя Чернышёва Вероника Николаевна.

Улыбка появляется на моих губах, когда я вспоминаю, как трудно было уговорить девушку взять мою фамилию. Она хотела сохранить свою, но одно упоминание, что смена фамилии разозлит её крёстного и Ника взяла мою фамилию, весь путь обратно от загса примеряя своё новое имя, и в конце вынесла вердикт, что ей даже идёт. Улыбнулся, но промолчал, потому что мне тоже нравилось, как звучит моя фамилия и её имя.

— Вроде всё, — протянула и встала, обратившись ко мне. — Макс, я домой поеду! Дел куча! Не давай им спуску, — нагнувшись, страстно поцеловала меня в губы, чем удивила не только присутствующих, но и меня.

— Вероника! Постой! — не унимается Игнат Борисович. — Скажи, что это шутка! Ты не могла выйти за того, кого знаешь несколько дней.

— Мы знакомы с Вероникой довольно давно, — вмешиваюсь. — Даже дольше, чем вы думаете, Игнат Борисович — хохотнул. — До вечера, красотка, — подмигнул, и Вероника

вышла, а следом прислала смс «Круто придумал с тем, что мы давно знакомы. Сразу все вопросы отпали».

Ох, знала бы она, что это правда… Но пока буду молчать. Интересно, когда же она меня вспомнит. И вспомнит ли?

Глава 29. Ника

— Ника, — кричат братья Солнцевы и бегут ко мне в объятия со всех ног. Слёзы наворачиваются на глаза, когда я понимаю, что всё! Они мои! Больше никаких преград! Сейчас мы с Максимом отвезём их домой, я покажу им их новые комнаты, которые обустраивали последние несколько дней и больше ни за что не отпущу от себя.

Тёма первым высвобождается их моих тисков и тут же направляется к рядом стоящему Максу, чтобы протянуть ему руку и пожать её, как всегда делал его отец. Пытается казаться большим и самостоятельным. Забавный малый. И всё же это грустно… он просто понимает, что теперь он в их с Димой семье старший, и он несёт ответственность за брата.

Поначалу, Максим смотрит на мальчика слегка с сомнением, но в итоге сдаётся и пожимает ему руку, словно воспринимает Тему как взрослого, а старшему из братьев именно это и нужно. Плюсик засчитан.

— Я Тёма, а это мой брат Дима, — представляется мальчишка. — А ты новый водитель нашей Ники?

— Кхм, — кашляю я. — Это Максим. Он… — не знаю, как сказать об этом мальчишкам.

— Я её муж, — произносит Чернышёв то, что не смогла сказать я.

— Муж? — удивляются Тёма и Дима. — Ника, ты вышла замуж? — недоверчиво переспрашивают.

— Да, Тёма, — отвечаю, поджав губы. — Я же говорила, что сделаю все, чтобы забрать вас.

— Ааа, — тянет парень задумчиво, а затем шёпотом уточняет. — Он что ненастоящий?

— Нет, Тём. Он настоящий. Макс живёт со мной в одном доме. И с вами. Он мой муж надолго, — проговариваю и поднимаю на мужа взгляд, послав ему улыбку. — Я надеюсь, вы поладите, потому что от него многое зависит.

— Хорошо. Если это так важно для тебя, то я буду с ним дружить, — важно говорит Тёма. — И с Димой поговорю, но на сто процентов не ручаюсь за брата. Он ребёнок и ещё не

понимает всех тонкостей жизни, — Максим еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Я, к слову, тоже.

— Спасибо, — благодарю его и целую в лоб. — Идите, садитесь. Поедем домой.

— Нет, — неожиданно вмешивается Максим. — У нас сегодня праздник! Мы едем в парк развлечений! Будем кататься везде, где можно и нельзя! Объедаться до отвала! И веселиться! — подмигивает вначале мальчишкам, а потом и мне. — Мы ведь любим иногда отрываться, ведьмочка? — явно намекая на мой недавний поход в клуб, поэтому я мысленно показываю ему неприличный жест из одного пальца.

— А он мне нравится, — с улыбкой комментирует Тёма. — Я люблю аттракционы.

— Тогда марш в машину, — командует Макс и, потрепав Тёмку по голове, толкает в сторону задней двери.

Отправляю Димку за ним же и помогаю, им двоим, сесть. И лишь в машине, покосившись на Максима, понимаю, что была права, решив, что он добрый и прекрасный человек. Достойный сидеть в кресле управляющего и вообще… хороший он. Говорю, как влюблённая дура, а хотя… есть у меня немного этой любви к нему, особенно за эти несколько дней, которые мы жили бок о бок в одном доме. Помогали друг другу и много разговаривали.

Он ведь мог остаться дома, поехать в офис на работу, но решил со мной за мальчиками отправиться… И вот сейчас решил им праздник устроить. И я счастлива от этого. Мальчикам рядом нужен мужчина, с которого они будут брать пример. Да, Макс не Саша, но тоже неплох.

— Максим, я тут думаю, — решаю всё же выяснить момент, который никак не выходит из моей головы. — Ты тогда намекнул, что у мальчиков есть кто-то родной.

— Верно. Есть, — ответил, не сводя взгляда с Тёмы и Димы, которые решили прокатиться на очередном аттракционе.

— И как ты это обошёл? Получил его отказ или что?

— Ник, ты так и не поняла? — вздохнув, задаёт риторический вопрос и переводит на меня усталый взгляд. — Помнишь, кажется, третье или четвёртое день рождения Тёмы? Тогда, на празднике, ты ещё ругалась с пареньком, которого пригласила Арина? — я киваю, не понимая, откуда он это знает.

«— Дурак, — выплёвываю, начав кривляться наглецу.

— Эй, мелочь! Ротик-то свой прикрой! Не посмотрю, что мелкая, и как… — угрожает мне этот идиот, но и я не лыком шита. Ответить могу.

— И что ты мне сделаешь? — с вызовом спрашиваю его. — Головы куклам отрубишь? Потом мои «куколки» — говорю о своей охране, — тебе голову открутят, а мой папа тебе ещё и руки вырвет, что портишь то, что он мне купил и потратил деньги!

— Кукол не трону! Сразу на тебя перейду!

— Только попробуй!

— А, ну, прекратите! — вмешивается Арина, мама Димы и Тёмы, строго посмотрев на нас. — Это что такое?! — пытается успокоить нас, но поздно.

— Это война! — отвечаю ей, со злостью глядя на мерзавца.

— Да! Война! — поддерживает меня он».

— Помню, — отвечаю и улыбаюсь, понимая, что в детстве я была той ещё бесстрашной бандиткой. И как тот паренёк меня не убил.

— А как его звали? — спрашивает, и я тут же напрягаю мозги, пытаясь вспомнить того, кого видела восемь лет назад.

— Максим, кажется… — тяну задумчиво, и тут до меня доходит. — О господи! Быть этого не может! Не говори мне, что это был ты!

— Привет, — со смехом говорит, и я сама начинаю смеяться. — Я тоже не сразу тебя узнал. Ведьма…

— Вот что значили твои слова о том, что я маленькая ведьма. Ужас! Стыдно немного! — проговариваю и хохочу от неловкости. — М-да уж…

— Так вот: в общем, тогда Арина представила меня как друга семьи, но на самом деле… Она была любовницей моего отца. У них получился сын. Тёмка, — рассказывает, а я по мере рассказа перестаю смеяться, вытаращив глаза, не веря в то, что он говорит. — Мой отец сказал, что Тёма ему не нужен. Но я не мог это так оставить. В тот день я пришёл сказать Арине, что готов помогать им вместо отца. Ну как бы… Не по-человечески бросать своих детей, — вздыхает. — Но Арина никогда ко мне не обращалась за помощью, и я решил не мешать им. Я присылал Тёме на день рождения подарки, оплачивая так обязанности брата и на этом всё. Арина всегда присылала мне сообщение со словами благодарности и фотографию Тёмы с моим подарком, — печальная улыбка касается его губ. — Последний подарок Солнцевы не приняли, но я не придал этому значение. Подумал, может, уехали куда-то… Я не знал, что их убили. Не знал, что парни в детском доме.

— Ого! То есть… ты брат Тёмы? — удивлённо уточняю.

— Ага, — кивает и берёт меня за руку. — Я бы забрал их в любом случае, Ника. Даже если бы тебе они были не нужны.

— То есть ты меня обыграл? — догадываюсь, но почему-то не злюсь, а, наоборот, чувствую себя счастливой. Родство Макса и Тёмы — моя страховка того, что мальчики больше не попадут в детский дом.

— Нет, — улыбается в ответ. — Просто стечение обстоятельств. Тебе нужны мальчишки — ты обязана руководить компанией. Мне нужна компания — я обязан забрать мальчиков.

— И как нам дальше быть?

— Всё останется, как и есть. Ты будешь учиться, и следить за пацанами, а я руководить компанией. Всё просто, — спокойно произносит и я полностью со всем согласна. — Но… Ника, я прошу тебе сохранить в секрете, что я Тёме брат.

— Почему?

— Мой отец был козлом, а Солнцев хорошим мужиком. Тёма его считал отцом, пусть и дальше считает. Поверь, ему точно не поможет знание того, что человек, которого он считал своим папой — ему чужой. Пока не стоит. Позже можно, но не сейчас.

— Это очень благородно, Максим, — сжимаю его руку и дарю ему улыбку. — Но если честно, я в шоке! Как так? Я ведь…

— Успокойся, — хохотнув, просит и приобнимает за плечи, притянув к себе. — Теперь тебе жить с этой маленькой тайной, ведьма. Сейчас-то проклятие снимешь?

— Не-а, — заявляю и приподнимаю голову, чтобы ослепить его весёлой улыбкой, но вместо этого, впечатываюсь губами в его губы. И если я растерялась, то он нет. Принялся меня целовать так нежно и аккуратно, словно и не он это вовсе. И мне это чертовски нравится. Плавиться в его руках и отдаваться. Хочу сопротивляться, но не могу… потому что, узнав Максима лучше, я поняла… Он мне нравится. Особенно сейчас, когда я услышала, что Максим был готов забрать сына своего отца и его любовницы, лишь потому, что в нём течёт та же кровь, что в Максиме. Это очень благородно.

Отстранившись от меня, Макс одаряет меня улыбкой, а я сквозь землю хочу провалиться от стыда, что позволила этому поцелую продлиться неприлично долго. И тому, что отвечала на этот поцелуй.

— Мы не должны, Максим, — заговариваю. — Это может всё испортить…

— Почему не должны? Очень даже должны, Ник. Мы муж и жена.

— Нет! Тут другое…

— У тебя кто-то есть? — холодно спрашивает, и когда я не отвечаю, делает свои выводы. — Ты не говорила…

— Есть, — вру, потому что во мне живёт страх. — А между нами с тобой просто взаимовыгодное сотрудничество.

Отношения — штука сложная. Бывают ссоры, скандалы, страсть, но не всегда они заканчиваются миром. Одна серьёзная ссора с Максом, и он может уйти от меня, забрав с собой Тёму и, наверное, Диму. И я останусь одна. Лучше уж тогда никаких отношений, чем те, что могут отобрать у меня «семью».

Если бы я не знала, что Тёма брат Макса, то ещё что-то можно было бы придумать, но сейчас, когда получается, что я в любой момент могу стать лишней в их «семье», мне страшно.

Раньше я думала, что мальчики ему не нужны, но сейчас оказалось, что он также заинтересован в них и имеет на них больше прав, чем я.

Глава 30. Макс

Жить с Никой в одном доме и не трогать её — невозможно. Нереально трудно. Самое худшее, что я когда-нибудь испытывал.

Раньше, я думал, недостаток секса самое ужасное, но нет же… смотреть на эту ведьму, что избегает меня, стоит мне появиться в собственном доме. Днём ходит по дому свободно, а вечером забивается у себя в комнате или в комнате пацанов.

За две недели я стал нервным, дёрганным и психованным. Срываюсь на всех, но упорно стараюсь держать себя в руках, когда вижу её. Чтобы не думала, что мучаюсь или бешусь оттого, что она меня игнорирует.

Как она там сказала? У нас взаимовыгодное сотрудничество? Да! Это именно оно! Ника права, поэтому я ничего не требую. Бизнес я получил. Брата забрал.

Но бл*ть… Нику хочу!

Только вот… у нас взаимовыгодное сотрудничество! Сука!

Именно поэтому я сейчас сижу в ночном клубе Рената и жду девицу лёгкого поведения, которую заказал. Белокурую. Хочу поиметь её, представляя перед собой ведьму. Спустить пар и успокоиться. Может быть, я вообще такой взвинченный, потому что давно секса не было. Как ведьму встретил, так всё пошло наперекосяк.

— Чего встала? — рычу на девицу, отмечая, что она совсем не похожа на Веронику. Уродливая. Толстая. И волосы у неё крашенные. А может это даже к лучшему? — Приступай!

Повиливая бёдрами, белокурая направляется ко мне, пытаясь соблазнить, но своим промедлением только злит. Бесит ждать, когда очередная будет со мной играть в игры соблазнения.

— Шевелись, бл*ть, — выпаливаю и она, вздрогнув, быстрее подходит ко мне. Опускается передо мной на колени и тянет руки к ремню на моих штанах. Расстёгивает его и принимается за молнию, а после её руки доходят до боксеров. Касается моего члена под тканью трусов, но никакой реакции с моей стороны не следует. Есть, конечно, но она настолько ничтожна, что, кажется, что её и вовсе нет. Потому что, чёрт возьми, у меня стоит только на одну. Каждое, сука, утро стоит увидеть Нику в обычной пижаме и стояк. А тут полуголая девка и ничего.

Ведьма!

Тем временем девица пытается своим ротиком помочь мне прийти в себя, только всё это бессмысленно. И я это прекрасно понимаю, поэтому толкаю девушку в сторону, одеваюсь обратно. Кидаю на диван несколько купюр и сваливаю.

Выхожу из комнаты и иду на выход, но по пути решаю зайти к другу, который и посоветовал мне этот метод со шлюхой. Направляюсь к кабинету, и каким для меня удивлением становится то, что из одной из комнаток выходит Игнат Борисович, а следом за ним одна из девочек из каталога, который я недавно держал в руках. Тоже шлюху заказывал.

— Максим, — тянет он и тут же цепляет на своё лицо фальшивую улыбку. — Какими судьбами? Жена не устраивает в постели?! — хохочет урод.

— Не твоё дело, — кидаю и иду дальше, прямиком в кабинет друга, куда вхожу без стука. Плюхаюсь в одно из кресел и угрюмо смотрю на Рената, чувствуя себя ещё ужаснее, чем прежде.

— Ну что? — спрашивает, вздохнув. Откладывает свои бумаги в сторону.

— Ведьма, — выдыхаю.

— Может она у тебя реально ведьма? Травки там тебе подсыпает и теперь только на неё стоит? — шутит, даже не понимая, что он прав, только не травки, а она сама так на меня действуют. Её запах. Смех. Голос. И манера язвить.

— Ренат, не до шуток.

— Может тебе попробовать её соблазнить? Ну, мужик ты или нет? Где-то хитрость, где-то силой, где-то харизма и затащи себе в постель. Один раз попробует и всё… Будет твоей. Тем более сам говоришь, что она у тебя приличная, — возмущается. — Значит, налево не пойдёт, если с тобой спать будет.

— Думаешь, не пробовал?

— Пробуй ещё! — встаёт и направляется ко мне с бутылкой виски. — Тем более, пока дети с вами, значит Ника к тебе привязана. В конечном счёте, сдастся и всё. Я тебе говорю! Я что ли баб не знаю?

— Сам попробуй соблазнить, когда тебя избегают, — произношу, принимая бокал с виски из его рук.

— Бля, харе ныть, Максим! Не узнаю тебя! Возьми яйца в кулак и иди к своей ведьме прямо сейчас! Цветочки прикупи и что она у тебя там любит и всё! — раздаёт советы друг, искренне переживая за меня.

— Н-да… что-то я реально расклеился. Ты прав, надо не ныть, а ведьму соблазнять. Всё равно от меня никуда не денется, пока пацаны с нами.

— А с пацанами как? Брат твой что? — спрашивает и садится напротив меня с бокалом виски.

— На батю нашего внешне слегка похож, а по характеру умный и спокойный пацан, в отчима, наверное, — рассказываю, медленно успокаиваясь. — Думал, будут меня напрягать, но нет. Младший может по вечерам поорать немного, но так даже не чувствую напряга. Тем более Ника всегда с ними и улыбается.

Ещё недолго посидев с другом и распив бутылочку, поплёлся домой, по пути зайдя в цветочный магазин, как и порекомендовал друг.

Я покорю эту красотку! Чего бы мне это ни стоило!

Но я совсем не ожидал, что когда я приду домой, то вновь застану этого грёбанного парня, что периодически ошивается в доме Ники. Моя ведьма мило с ним о чём-то щебечет и улыбается, а он… держит её за руку и пытается обнять. Подписывая себе контракт на месячную кому и несколько переломов. Только вот Ника сама лезет и первой его обнимает. Благо не целует, иначе выбил бы все зубы влюблённой парочке.

— Ника, — зову девушку, сверля её и её любовничка свирепым взглядом.

Жена оборачивается и, поняв моё настроение, что-то быстро говорит пареньку и он, собрав какие-то бумаги с журнального стола, уходит, а Ника идёт ко мне.

Ну, я ей сейчас устрою. Будет знать, как со всякими тут обжиматься!

Она моя! Только моя! По документам моя! И если захочу, то навсегда моя.

Дожидаюсь, пока урод испарится, и в одну секунду подлетаю к красотке, впечатав её в стену.

Глава 31. Ника

— Послушай меня, красотка, — угрожающе начинает Чернышёв, прижимая меня к стене. — Это что за тип сейчас был рядом с тобой? Ему надоело жить? А тебе? — зло смотрит на меня, охваченный непонятной агрессией. — Ещё раз увижу, и ты забудешь, как ходить.

— Макс, отпусти меня, — пытаюсь его оттолкнуть, но мужчина в несколько раз сильнее меня и не удаётся даже на миллиметр сдвинуть его с себя. — С кем хочу, с тем и общаюсь! Это моё личное дело!

— После того как ты поставила подпись на том документе, у тебя больше нет ничего личного. Ты моя жена и принадлежишь теперь только мне, красотка. Только я могу смотреть на тебя… Дышать тобой… Целовать тебя… Трогать… И…

— Отпусти меня, идиот! — кричу, предприняв очередную попытку оттолкнуть его, и вновь у меня ничего не выходит.

— Тс-с, не надо нервничать, — прикладывает палец к моим губам. — Надо слушать, что тебе говорю я.

— Я завтра же подам на развод, Чернышёв! Отпусти!

— И тогда ты лишишься того, ради чего пошла на этот брак, — проговаривает, ухмыльнувшись, глядя на меня. — Я уйду, и твои сопляки уйдут со мной. Ты больше их не увидишь!

— Ты не посмеешь!

— Ещё как посмею… Ты ещё не поняла? Сказка закончилась, Ника… Твой отец мёртв. Ты добровольно стала моей женой. Никто тебе не поможет выйти из этой ловушки. Ты в моих руках, красотка…

— Отпусти, Максим! Ты меня пугаешь! Мне страшно! Очень! — сглатываю, а на глаза наворачиваются слёзы.

— Ты меня поняла? Ещё раз его увижу рядом с тобой, и я заберу Диму и Тёму! Или сдам их обратно в детский дом.

— За что? Я ничего… — пытаюсь оправдаться, но он меня прерывает.

— Замолчи! Я тебя предупредил, Ника! Следи за своим поведением, иначе я за себя не ручаюсь. Ты моя! Только моя! — под конец шепчет и впивается в мои губы грубым, властным и требовательным поцелуем, от которого мне становиться страшно. Хочется ещё сильнее оттолкнуть его и сбежать, чётко осознавая, что Максим пьян, и в таком состоянии он может сделать что-то ужасное… со мной! Нет!

Его руки ходят по моему телу, грубо сминая различные участки моего тела, в особенности ягодицы. Останутся синяки на бёдрах, и это я знаю точно. Отпечатки его пальцев останутся, и будут храниться на моём теле ещё долго. Даже когда он придёт в себя и возможно попросит прощение. Но я не буду держать обиду. Я знаю, что сама виновата…

— Идиот. Придурок. Ненормальный, — шепчу, когда он, отпустив меня, уходит и поднимается на второй этаж. Я медленно сползаю по стенке, понимая, что он просто ревнует. Ревнует меня к репетитору Тёмы. Да, я обняла Ваню, но просто в знак поддержки. У его бабушки обнаружилось серьёзное заболевание, и они теперь всей семьёй переживают за неё. И я переживаю, ведь когда-то она была моим репетитором по математике и Ваню я знаю с детства. И его жену, к слову, тоже…

Думаю, мне нужно поговорить с Максимом и всё ему объяснить. И если он развеет все мои сомнения и переживания, то я готова рискнуть на что-то большее…

Глава 32. Ника

— Я тебя предупреждал? — рычит на меня Максим через телефонную трубку. — Предупреждал?

— О чём ты? — спрашиваю, непонимающе смотря на Тёму и Ваню, который пришёл к нам, чтобы заниматься со старшим Солнцевым. — Максим, что случилось? — спрашиваю, догадавшись, из-за чего именно Максим может быть недоволен.

Я приехала в коттедж на машине Вани. Мы встретились с ним в магазине недалеко от дома. Он ехал к нам, заниматься с Тёмой и, наверное, охрана сказала Максиму или не знаю, как, но он узнал и… Зря! Зря я села в машину Вани! Не стоило!

— То, что он вновь в доме, Ника, — отвечает, но я всё равно не понимаю, что он от меня требует. Ведь я не обнималась и не притрагивалась к репетитору. — В доме установлены камеры и во дворе тоже! Я к ним подключён! Где ты с ним была? На свидание ходила? И как тебе? Понравилось?

— Нет… — собираюсь оправдаться и всё ему рассказать, но он меня прерывает.

— Ты доигралась, Ника! Я тебе предупредил, чтобы его больше не было рядом с тобой? Я тебе сказал, что ты моя жена? Моя, Вероника! — его голос срывается, и даже слышу, как он громко хлопает дверцей машины. — Ты меня не услышала?! Значит, будем другими способами твой слух тренирова

— Максим, я не…! — кричу в трубку, но он уже сбросил вызов. Пытаюсь его набрать сама, но он не берёт трубку, и я понимаю, грядёт что-то ужасное.

Вскакиваю и принимаюсь собирать бумаги Вани в стопку.

— Не стой столбом! Уходи! Быстро! Сейчас же! — тороплю его. — Мой муж… он… в общем, уходи! Немедленно! — выталкиваю его за дверь, а сама, закрыв дверь, не понимаю, что делать мне.

— Ника, всё в порядке? — спрашивает меня Тёма обеспокоенно.

— Да, — вру. — Иди к себе в комнату, я скоро приду, и… посмотрим фильм, — отсылаю мальчика, а сама остаюсь внизу, дожидаться разгневанного Максима, готовая сейчас же поцеловать его, отдаться и сделать всё, лишь бы не злился и не забирал у меня детей. Готова даже признать, что влюбилась в него, но мне страшно. И если хочет, то я вообще не буду из комнаты выходить, когда его дома нет. На всё пойду!

Только вот через полчаса в дом приезжает не Максим, а женщины в форме и объявляют мне, что Диму и Тёму забирают в детский дом и вручают мне какую-то бумажку, где говорится о том, что договор опекунства расторгнут.

— Что? — восклицаю, когда следом за женщинами входят мужчины в полицейской форме и устремляются на второй этаж. — Охрана! — зову своих ребят, но они не спешат приходить на зов хозяйки. — Охрана! — ещё громче ору и они, наконец, появляются. — Они хотят забрать мальчиков!

— Вероника Николаевна, — обращается ко мне одна из женщин. — Дети отправляются в детский дом. Официальное уведомление мы вам предоставили, так что не препятствуйте нам, иначе…

— А мне плевать! — кидаюсь, чтобы перегородить им дорогу, но не успеваю. Полицейским удаётся первым добраться до моих мальчиков, которые выбежали из комнат из-за моих криков. — Отпустите их! — бью их, но меня хватают и заламывают руки, чтобы не мешала.

— Ника, — кричат они, пока женщины ведут их к выходу.

— Да сделайте вы что-нибудь, — кричу я охране, но они вместо того, чтобы к мальчишкам бежать, меня пытаются освободить. — Уволю! — ору. — Сделайте хоть что-нибудь!

Мальчишек садят в машину, и лишь затем меня отпускают, но добежав до закрытой двери, я понимаю, что они её заперли. Дима плачет, глядя на меня, а Тёма… он сидит спокойно, но я вижу этот ужас в его глазах. Колочу машину, но ничего не помогает. Машина с моими мальчиками просто уезжает, а я бегу следом… только толку никого, поэтому я со всех ног бегу домой, хватаю телефон и звоню этому подлецу, что так мерзко решил поступить со мной.

— Сукин сын! Я тебя ненавижу! — кричу в трубку в слезах. — Я тебя ненавижу! Зачем? Зачем ты их забрал! Я тебя убью! — и швыряю телефон в стену, разбивая его к чертям. А затем то же самое делаю со всем, что попадается под руку. Нахожу фотографию Макса и ещё ненавистнее её разбиваю. Как и он меня только что.

Не знаю, сколько проходит ещё времени, но наконец, Максим появляется, находя меня среди погрома, собирающей вещи мальчишек в чемодан.

Я должна их собрать, чтобы, когда я их вновь заберу, у меня были их вещи! Да! И игрушки надо собрать! Димины любимые надо, чтобы он не плакал!

Приподнимаюсь и смотрю Максиму в глаза, чувствуя, что волна новой истерики накатывается с удвоенной силой.

— Что происходит? — задаёт вопрос, оглядывая пространство вокруг.

— Я ухожу, — шепчу охрипшим голосом

— Куда ты, Вероника? — спрашивает он меня, подойдя ко мне настолько близко, что дышать становится труднее. — Думаешь, сможешь сбежать? Уйти от меня?

— Да, — уверенно произношу, сдерживая слёзы. — Меня достали твои выходки, Чернышёв! Забирай всё! Завтра же подпишу документы, и всё достанется тебе, но сегодня я уйду! — выкрикиваю и делаю попытку уйти от него в сторону.

— Нет, даже не думай, Ника! — чеканит по слогам, хватая за руку. — Пока я тебе не разрешу, ты будешь рядом со мной. В моей постели. В моём доме. Там, где я скажу. Поняла?

— Нет! — упрямо бросаю, мечтая стереть насмешливую улыбку с его губ. Грезя о том, чтобы уничтожить мужчину, что растоптал моё сердце одним лишь своим поступком. — Ты думаешь, что после того, что ты сделал, я буду с тобой? Ты отобрал у меня тех, кто был мне дорог… Единственных родных мне людей. И всё почему? Потому что приревновал? Ненавижу тебя! — бью его, а он стоит и даже не двигается, принимая мои удары.

— Закончила истерику? — задаёт вопрос, спокойно выслушав меня, когда я прекращаю его бить.

— Чего тебе ещё от меня нужно, Максим? — спрашиваю, чувствуя, как начинаю плакать от обиды на себя, что в тот день согласилась стать его женой, пусть и фальшивой. Дикий собственник, который пойдёт на всё, лишь бы я была с ним… Даже на то, что его брат будет в детском доме.

— Ты… Мне нужна ты, — отвечает, смотря мне в глаза. — И ты останешься, Ника.

— С какой стати? — восклицаю, не веря в то, что он всё ещё думает, что владеет ситуацией. — Меня больше ничего не держит…

— Ты останешься, потому что ты до сих пор моя жена, а по договору ты ею будешь ещё очень долго, — проговаривает с бешеной улыбкой на губах.

— Что? Завтра же его расторгнем!

— Твой отец не научил тебя ничему, красотка… Даже тому, что перед тем, как что-то подписывать, нужно понимать каждое слово договора…

— Что? Что я подписала? Я не понимаю, о чём ты! Что-то было в брачном договоре?

— И не только в нём, Ника…

Глава 33. Ника

— Максим, что я подписала? — спрашиваю его, даже не представляя, что он мог мне подложить и вообще я, кажется, почти ничего не подписывала.

В брачный договор я разрешила Максиму внести всего одно условие. Я читала договор, и ничего криминального там не было. Даже юрист сказал, что всё в порядке. А потом я доверенность на Максима в офисе подписала и, кажется, всё? Он про доверенность? Так я могу её аннулировать. Но было два документа, которые я подписала лишь бы как, но они были по бизнесу вроде. И всё же я прочитала названия, и это были типовые документы.

— По условиям договора наш брак можно расторгнуть лишь по обоюдному согласию и только через десять лет, — рассказывает, отстранившись, чтобы выложить из чемодана стопку постиранных футболок Димы. — И, пожалуй, этого пока хватит, чтобы ты понимала серьёзность происходящего, Ника. Измен в нашем браке я не допущу, поэтому чтобы этого дебила в нашем доме не было, — поворачивается и возвращается ко мне. — Разбирай чемодан обратно, ты всё равно никуда не уйдёшь. Я в душ. Мне нужно остыть, чтобы ненароком тебя не прибить. Вернусь, поговорим. Готовься. Я расскажу тебе о новых правилах нашей жизни, красотка, — развернувшись и больше ничего не сказав, он поднимается на второй этаж, где расположена его спальня и ванная комната, а я остаюсь внизу. Смотрю ему вслед и не понимаю: разве он думает, что после всего, что он натворил, я буду с ним? Ну, уж нет!

Стоит ему полностью исчезнуть с моих глаз и до меня тут же доходит: надо уходить. Быстрее. Пока он в душе мне нужно взять все документы и свалить куда-либо. Я не останусь в одном доме с этим самовлюблённым, ревнивым идиотом. Надо скорее исчезнуть, иначе Максим и правда меня убьёт и ещё неизвестно что сделает. Я даже не успею что-то сказать в своё оправдание. Да и не хочется перед ним оправдываться и стелиться сейчас.

Быстро бегу в кабинет, который мы сейчас делим с Максимом, к сейфу, где хранится паспорт, загран, необходимые документы и немного наличных. Трясущимися руками пытаюсь набрать необходимую комбинацию, но нужный код словно вылетел из головы или я его вовсе не помню, потому что дата моего рождения отчего-то не подходит.

— Куда ты собралась? — доносится за моей спиной, и я вздрагиваю, услышав его голос.

Не успела!

— Отпусти меня! — прошу его спокойно, обернувшись, с надеждой, что он успокоился и пришёл в себя. — Я больше ничего тебе не должна! Я могу отдать тебе бизнес! Забирай! И больше ничего тебе не буду должна.

Мужчина практически полностью обнажён, не считая полотенца, повязанного на бёдрах. Его нагота меня пугает. Что если он принял душ, чтобы потом прийти ко мне, и… нет! Пожалуйста, нет!

— Ошибаешься, — его шаги оглушают, заставляют вздрагивать. — Ты моя. Пока я не пойму, что ты мне больше не нужна, ты будешь здесь. Рядом со мной. В моей кровати. И скажу тебе так: ты мне нужна будешь всегда.

— Ну, уж нет! Размечтался! — кричу, сделав шаг к нему, что становится ошибкой. Его руки ложатся на мою талию, а я тут же оказываюсь прижатой к стене его мощным телом.

— Проверим? Хочешь, мы это проверим? — шепчет прямо в губы. — Кажется, ты забыла, что судьба мальчишек зависит от меня? Забыла?

— Урод! Как же я тебя ненавижу! — ненавистно выкрикиваю, сдерживая слёзы, чтобы он не увидел, как больно мне сделал. Не дам ему возможности почувствовать власть надо мной и моей жизнью.

— Меня это полностью устраивает, — его рука скользит по моей шее и спускается всё ниже, в то время как он жадно вдыхает мой запах. — Но я заставлю тебя передумать, ведьма… Заставлю.

— Не притрагивайся ко мне! — шиплю сквозь зубы. — Ты мне омерзителен после всего, что сделал! — Максим не унимается и руками блуждает по моему телу, грубо сминая и оставляя след на каждом сантиметре. Словно приручает моё тело миллиметр за миллиметром.

— Не ори так! — просит, принявшись покрывать мою шею и ключицы поцелуями, которые в любой другой момент свели бы меня с ума. Но не сейчас, когда мои мальчики где-то далеко и плачут без меня. Думают, что я их предала. — Детей напугаешь…

— Ты издеваешься? — в одну секунду начинаю брыкаться активнее и напористее. Не знаю, откуда взялись новые силы, чтобы сопротивляться, но я им очень даже рада. — Каких детей, Максим? Кого я напугаю? — истерически ору.

— Тёму и Диму, — раздражённо проговаривает и одаряет меня новым ревностным взглядом. Грубо хватает за талию и зло продолжает. — Или ты забыла о том, что в доме дети? Что совсем голова от любовника поехала? Не помнишь ни о чём?

— Ты больной? — взвываю от боли, когда его злость переходит в руки, и он сжимает их на моей талии, до синяков. — Нет! Ты реально больной! На голову! Нравиться издеваться надо мной? Видеть, как я плачу? И сыпать соль на рану? И зачем? Зачем напоминать мне о них, когда я только более-менее успокоилась? Или тебе и, правда, слезы мои нравятся?

— Что ты несёшь? — непонимающе тянет и отпускает меня. Делает шаг назад, но задумчивого и нахмуренного взгляда не отводит. — Я не понимаю тебя, Ника. О чём ты? Я просто попросил тебя не кричать, чтобы дети не испугались. В кабинете хреновая шумоизоляция, а для их психики не очень хорошо слышать наши ссоры и… не только их.

— Ты заботишься об их психике?! — удивлённо переспрашиваю. — А час назад она тебя не беспокоила. Или ты считаешь, детский дом не сломает их психику? Вначале ты подсылаешь органы опеки, у меня забирают моих мальчиков, а сейчас боишься, чтобы они ссоры не услышали? Как? Они в детском… — проговариваю сквозь слёзы, не веря, что он может так издеваться. Хотя… он отправил собственного брата в детский дом. В нём нет ничего святого и хорошего.

— Ника, какие органы опеки?! — начинает уже он орать на меня. — Я не понимаю! Я никого не присылал!

— Как не подсылал? А те, кто приехал и забрал мальчишек?!

— Давай чётко и по порядку, — уже серьёзно просит. — Что случилось? Без слёз, нытья и криков! Чётко и коротко, Ника.

— Ты позвонил, — начинаю говорить, в этот момент усомнившись в том, что именно Максим причастен к тому, что мальчиков забрали. — Я выгнала Ваню. Отправила Тёму наверх, потому что боялась, что ты придёшь злой. Я не хотела, чтобы они тебя видели таким и начали переживать лишний раз, — смахиваю слёзы. — Но вместо тебя приехали органы опеки, полицейские и они забрали мальчиков. Дали мне постановление и просто увезли их.

— И ты подумала, что это я подослал? — спрашивает, и я киваю. — Я, конечно, тем ещё придурком иногда бываю, но я этого не делал, Вероника.

— Ты сказал мне, что заберёшь их или отправишь в детский дом в прошлый раз…

— Это были пустые угрозы, Ника, — проговаривает и направляется в свою спальню, где начинает одеваться. Я иду следом за ним. — Я могу играть тобой, но не детьми. Тем более собственным братом и мальчишкой, что каждую ночь приходит к тебе в комнату, чтобы подержать тебя за руку и убедиться, что его больше не заберут. Думаешь, я способен на то, чтобы невинные дети страдали? Извини, конечно, но я что действительно, по-твоему, способен на такое? Нет! Это же, бл*ть, дети, Вероника! Их психика уже сломана детским домом и смертью родителей. Я лучше сам сдохну, но их не трону.

— Ты мне угрожал, — произношу, а из глаз льются слёзы, потому что Дима и правда так делает. Каждую ночь. Приходит, берёт меня за руку, целует в щеку, говорит, что любит и уходит к себе в комнату, взяв обещание, что я никогда их с Тёмой не брошу.

— Ага! Только я блефовал — безразлично мычит, но я вижу, что он злится. И не только на меня. — Причину назвали? По которой детей забрали.

— Н-нет.

— Ты просто так отдала им детей?! — шокировано оборачивается. — Ника, блять!

— Они пришли и начали тыкать постановлением, — тараторю, поняв, что реально дура, раз сама не спросила о причине. — Я пыталась задержать их, но даже охрана не помогла.

— Уволим к чёртовой матери, — рычит, со всей злости кинув полотенце на кровать. Подходит ко мне и поднимает моё лицо за подбородок. — Скажу раз, и больше повторять не буду: Я ни за что не отдам кому-нибудь наших мальчиков. И тебя тоже. Ты моя. И они мои. А я привык всё своё держать под контролем и рядом с собой.

— Ты был зол и сказал, что ты едешь убивать меня… — шепчу, смотря на него заплаканными глазами.

— Я не так сказал, но подтекст был таким, — спокойно проговаривает и пальцами начинает стирать мои слёзы. — Я собирался избить этого твоего придурка. Кстати, чтобы я его больше в этом доме не видел. А тебя я собирался запереть в спальне и не выпускать пока до тебя не дойдёт, что ты от меня уже не избавишься, моя маленькая, глупая ведьма. Тебе либо свыкнуться с этой мыслью надо, либо полюбить меня… Но это позже. Оставайся дома. Поеду разбираться, на каком основании забрали мальчишек, — наклонившись, легко касается своими губами моих и добавляет. — Я их верну, Ник. Обещаю. Только не плачь, прошу, — и от его слов мне хочется ещё больше разрыдаться. — Я никогда так бы не поступил ни с тобой, ни с ними. А сейчас мне пора.

— Я с тобой, — произношу и хватаю его за руку. — Пожалуйста!

— Хорошо, — недолго подумав, соглашается.

Глава 34. Макс

— На каком основании вы забрали детей? Тем более без моего присутствия и даже не предупредив меня, — наезжаю на женщину в годах. По данным органов опеки, именно она отдала приказ о том, чтобы расторгнуть договор опеки.

Именно эта похожая на жабу крыса заставила страдать детей и мою ведьму. Из-за неё были пролиты слёзы тех, кто мне дорог.

— Мужчина, успокойтесь, — противно тянет, сжав губы в тонкую полоску. — Нам пришёл сигнал, и мы на него среагировали. Не надо тут орать на меня! Я вас и так без записи приняла. Имейте совесть.

Хочу закричать на неё и сказать, что совести тут нет только у неё, но сдерживаюсь. Не дай бог выгонит, и тогда мы ответы на свои вопросы будем искать ещё очень долго. Конечно, можно пойти в обход, но это лишнее время. Лишние часы, которые Тёма и Дима проведут в детском доме, а мне это очень не хочется. Они ведь совсем недетдомовские. Слишком нежные для тех мест.

— Какой сигнал? — спрашиваю, еле сдерживая агрессию. — Вы можете уже нормально объяснить, а не по одному слову из себя выдавливать, — прикрикиваю под конец, мечтая открутить голову жабе, что смотрит на нас с Вероникой как на подданных своего королевства опеки.

— Максим, прошу, — вмешивается Ника, положив руку мне на колено, а затем, подняв голову, с властью в голосе начинает: — Давайте не будем тратить ни ваше, ни наше время. Что за сигнал пришёл вам? Чётко и по делу. И ваши, и наши нервы стоят очень многого.

— Ладно, — сдаётся и, переведя взгляд на компьютер, что-то вводит, читает, а потом всё же лениво, но отвечает нам. — Договор расторгнут по причине аморального поведения опекунов.

— Какого поведения? — не выдерживаю, вскочив. И если бы не рука Вероники, то напал на жабу, которая придумала непонятно что. — Доказательства.

— И доказательства нам прислали, — тянет и разворачивает к нам монитор, давая увидеть отсканированные статьи из газет. Одна про Нику в клубе. Вторая про меня. — Это ложь и неправда! Эта статья утка! Её опровергла сама газета через неделю после печати этой!

— И все же вы были замечены в связях с наркотиками и сутенёрству. Таким, как вы, детей доверять нельзя! — зло проговаривает. — Чему вы научите детей? У нас чёткие правила, господин Чернышёв!

— Это всё ложь!

— Где доказательство? — копирует меня с такой наглой улыбкой, что даже ведьмочка не выдерживает и грубо сжимает моё колено. — Мы крайне разочарованы, Максим Викторович, что вы не рассказали об этом нам сразу. Из-за вас детей пришлось травмировать. Дарить надежду на семью, а затем отнимать её.

— Что нам делать, чтобы вернуть моих братьев? — решаю успокоиться и продолжить беседу спокойно, иначе мальчиков мне не отдадут, ввиду судимости за убийство бюрократичной крысы.

— Ничего! — кидает безразлично. — Ничто уже не позволит вам взять над ними опеку. Это дело будет висеть над вами, и никто не согласится вам их отдать. Знаете, сколько, таких как вы, приходят ко мне? Ничего не выйдет, молодой человек!

— А если простимулировать? — подаёт голос Ника. — Замотивировать? И вежливо попросить помочь?

— Взятка?! Девушка, вы в своём уме?! — вскакивает со своего места. — Вон из моего кабинета! Оба! — зло глядит на нас, рукой указывая на дверь.

— Я просто предложила, — останавливает её крик моя ведьма. — В любом случае мы намерены забрать детей обратно. И готовы на всё! — встаёт и подходит к столу. — На всё! И если потребуется, то в самое ближайшее время наваше место посадят кого-то посговорчивее.

— Я сказала: Вон! — орёт, но Вероника уже сама направилась на выход, схватив меня за руку.

Выйдя из кабинета, громко хлопает дверью и поднимает на меня расстроенный взгляд. Её глаза чуть ли не плачут.

— Иди ко мне, — зову, и девушка в одну секунду оказывается в моих объятиях, тихо плача мне в пиджак. Глажу её по голове, чтобы успокоить и злюсь, что не могу сейчас сделать ничего другого. — Пойдём в машину, — и приобняв за талию, веду на парковку.

Нику трясёт в моих руках, но она пытается казаться сильным воином, что справится с любой проблемой на её пути. Это восхищает и в то же время расстраивает. Сейчас моя ведьма тихо разрушается, а единственные, кто могутпомочь, находятся сейчас в детском доме. Одна улыбка мальчиков и Вероника бы цвела.

— Максим, что это за статья? — спрашивает, и я поворачиваю голову в её сторону. — Ты ведь этого не делал? Это всё ложь?

— Конечно, ложь, — подтверждаю и, вздохнув, отвожу взгляд.

— Тогда объясни, — просит. — Почему их забрали? Почему эта статья всплыла сейчас, если это ложь? И я вообще не понимаю… ладно про меня там. Всё понятно, но про тебя…

— Помнишь клуб, из которого я тебя вытащил? — интересуюсь, и Вероника кивает. — Это клуб моего друга. Последнее время там участились случаи, когда девушек накачивают наркотиками и… насилуют. Я помогал Ренату в этом разобраться, и так вышло, что меня задержали и какое-то время подозревали в причастности. Но Ренат замял это дело, и я посчитал, что всё нормализовалось. Больше проблем не возникнет. Это было больше полугода назад. Я брал справку о несудимости перед тем, как оформить опеку и всё было нормально. У меня нет никаких нареканий. Я не понимаю, почему они поверили статье, а не справке.

— Кто-то решил подставить нас с тобой, — заключает Вероника. — Но ты точно не делал того, что написано в статье? Не подсыпал девушкам ничего?

— Ну… — тяну и виновато отвожу глаза в сторону. — Был разок, я просто решил проучить одну зазнайку, но подсыпал ей возбудитель, а не наркотик. И то его действие оказалось недостаточным и у меня ничего не вышло. И, слава богу, что не вышло.

— Бедная девушка! — восклицает. — Ты реально маньяк, Макс!

— Ничего, — произношу довольно и притягиваю Веронику к себе за талию ближе. — Ей даже понравилось целовать меня.

— Она сама так сказала? — скептический взгляд в мою сторону. — Если нет, то ты слишком самоуверен, Чернышёв.

— Сейчас не до этого, Вероника, — обрываю её, хоть и понимаю, что от шуток настроение моей ведьмы поднимается, но проблема наша требует скорого решения. — Надо понять, кто мог провернуть это дельце с опекой.

— Игнат? — предполагает, и я отрицательно мотаю головой.

— Зачем ему это? — задаю вопрос и, отпустив Веронику, открываю ей дверцу машины. — Да и как он вообще про мальчиков узнал? Мы же не афишировали. Надо искать среди тех, кто знал. С моей стороны только Ренат и всё.

— С моей только сестра и её муж, — в свою очередь отвечает Ника. — Но те в любом случае вредить не стали бы. Даша была рада, что я, наконец, усыновила мальчишек. И её муж помощь всегда предлагал.

— За Рената я тоже ручаюсь. Не такой он… чтобы крысой быть, — задумчиво проговариваю уже в машине.

— Тогда я не знаю… — выдыхает и закрывает лицо ладонями. — Интересно, как они сейчас там? УспокоилисьДима и Тёма? Ты бы видел их глаза, когда забирали, Макс… До сих пор сердце рвёт.

— Мы их заберём, — обещаю и сжимаю её руку. — В ближайшее время заберём.

— Но она сказала, что мы не сможем, — напоминает Вероника о словах жабы из опеки.

— Сможем, — тяну, гладя нежные руки моей девочки, которая от этих действий расслабляется. — Есть в нашем мире одни людишки, которые любую информацию, тем более уголовную, подчистить могут. Но нам надо знать, кто нас всё же подставил, иначе там же спотыкнёмся.

— Может кто-то посторонний случайно узнал? Подслушал или проследил за нами? — предлагает, и я застываю, вспоминая недавние события.

Кретин! Как я сразу не понял… Блять! Это всё из-за меня и моего языка! Идиот!

Глава 35. Макс

— Это всё ты! — заявляю, войдя в его кабинет без стука, открыв дверь с ноги. Лучше даже сказать, выбив её с ноги. — Скотина! Да тебя убить за такое надо! Это ведь дети!

— О чём ты, Максим? — спрашивает, делая вид, что не понимает о чём, но я знаю! Точно знаю, что это его рук дело. Из-за него Ника ходит как в воду опущенная, а мальчишки получили шок, когда их отняли от семьи. И есть Тёма взрослый и сильный, но Димка ещё ребёнок неокрепший.

Ненавижу, когда во взрослые разборки вмешивают детей. Выбешивает меня это до такой степени, что убить хочу всех. И с удовольствием сделал бы, но это расстроит Нику и органы опеки, которые потом вряд ли отдадут мне детей.

Повезло падле, но несколько ударов всё же нанести можно, чтобы не думал, что ему всё просто так с рук сошло. Выбить бы ему несколько зубов, чтобы по клиникам мотался, а не нам с ведьмой жизнь портил.

Встав со своего кресла, Игнат направляется ко мне, но мне некогда ждать, поэтому сам подлетаю к нему и наношу первый удар. Мощный. Сильный. Но мужчине удаётся устоять на ногах. Он даже сделал попытку нанести ответный, но я ставлю блок и отхожу в сторону, тем самым не даю нанести удар себе.

— Ты оборзел, мальчик? — начинает орать, оскалившись. — На кого руку решил поднять, щенок?! Я тебя уничтожу, сопляк! Мокрого места от тебя не оставлю и даже не посмотрю на то, что ты якобы муж Вероники.

— Послушай меня, — наступаю, мечтая растоптать его. — Ты отсюда скоро вылетишь, урод! Я об этом позабочусь! Поверь, я могу! И не такое проворачивал.

— Не сможешь! — делает шаг ко мне. — Больше Нику с тобой ничего не держит. И я докажу, что ваш брак фикция. Недействителен.

— Наш брак не фикция, — заявляю уверенно. — Он заключен в загсе, и брачный договор между нами подписан обеими сторонами. Наш брак действителен. Есть свидетели и даже фотографии для любопытных.

— А что тогда было в клубе? — спрашивает с вызовом.

«Выхожу из комнаты и иду на выход, но по пути решаю зайти к другу, который и посоветовал мне этот метод со шлюхой. Направляюсь к кабинету, и каким для меня удивлением становится то, что из одной из комнаток выходит Игнат Борисович. А следом за ним одна из девочек из каталога, который я недавно держал в руках. Тоже шлюху заказывал.

— Максим, — тянет он и тут же цепляет на своё лицо фальшивую улыбку. — Какими судьбами? Жена не устраивает в постели?! — хохочет урод.

— Не твоё дело, — кидаю и иду дальше, прямиком в кабинет друга, куда вхожу без стука».

— Спектакль для тебя, — нагло вру. — Проверка! И ты её не прошёл,… мы больше не можем тебе доверять, Игнат. Тебя нужно уволить. На днях подпишу заявление о твоём увольнении.

— И всё же сопляков я у вас отобрал и посеял между вами раздор, — проговаривает, не обращая на меня внимания. — Ника всегда дорожила этими мальками. Теперь, когда у неё нет того, что она хочет, она будет мечтать получить это любыми путями. И я предложу ей один. А когда она согласится,… начну медленно ломать девчонку, пока она не отдаст мне компанию.

— Ты не посмеешь даже притронуться к ней!

— Ох, Максимка! — тянет со смехом. — Я даже трогать её не буду. Всё словами… словами. Я знаю очень много тайн её отца. И некоторые ей ой как не понравятся. Они разрушат её…

— Я тебя убью, — рычу на него и заношу руку для ещё одного удара, но Игнат уворачивается. — Если ты хоть на шаг к ней подойдёшь или свяжешься с ней! Я сломаю тебя, твою жизнь и твоего сына! Ясно тебе?! Придурок!

— Пустые угрозы, сопляк, — шипит. — Ты будешь молчать, иначе Ника узнает твою тайну. Как думаешь, что с тобой сделает девчонка, когда узнает, чей ты сын…

— Заткнись!

— Не хочешь, чтобы она знала? Тогда замолкни и отойди в сторону сам, иначе я открою Веронике твой маленький секрет. Ну что? По рукам?

— Пошёл нафиг, — бросаю и выхожу из кабинета.

Падла! Как он узнал? Как он, чёрт возьми, узнал об этом? Никто! Об этом знал лишь я, отец и Шпарский. Последний доверился мне, не стал меня сравнивать с отцом и ни разу не сказал слова лишнего. Вероника может повести себя так же, как и её отец, а может… нет. Я не хочу, чтобы она пока об этом знала.

Глава 36. Макс

Домой возвращаюсь рано и жутко злым из-за одного козла, что решил, что может держать меня за яйца. Ну, уж нет! Я не дам ему такой возможности и обязательно придумаю решение. Но сейчас не хочу видеть вообще никого, разговаривать тем более. Просто хочется войти в свой кабинет, напиться и больше ни о чём не думать. О мести и решении своих проблем я подумаю завтра.

Но как же сука бесит всё! Именно то, что всё в один момент начало разрушаться. Вначале Тёму и его брата забрали, потом я чуть не потерял свою маленькую ведьму, теперь наши с ней отношения висят на волоске, и Игнат угрожает мне состоянием Ники. Всё, чёрт возьми, катится к чертям собачьим, и я ничего не могу сделать.

Захожу в дом, поднимаюсь на второй этаж, где расположен мой кабинет и собираюсь в него войти, как слышу тихий плач. Первые секунды хочу проигнорировать его и пойти туда, куда и планировал, но не могу, потому что знаю, кто именно ревёт. Поэтому вздохнув, иду к комнате Димы на звук слёз моей Ники, которой сейчас плохо, не меньше, чем мне.

Аккуратно открываю дверь и застаю девушку сидящей на полу с игрушками в руках. Она держит в руках несколько машинок и плача, смотрит на них.

— Ника, — зову её, и она поднимает на меня заплаканные глаза, которые тут же пытается вытереть руками и придать себе обычный вид, но не получается спрятать опухшие глаза. Да и бессмысленно, ведь я уже видел, что она ревёт.

— Я пыталась сходить в детский дом, куда их забрали, но меня не пустили, — оправдывается, продолжив утирать слёзы. — Сказали, что мне нельзя.

— Мне жаль, — произношу и сажусь рядом с ней, понимая, что сейчас мне надо свои переживания засунуть куда подальше и поддержать Веронику, которая, в отличие от меня, потеряла не просто парнишек, которых ты знаешь около месяца и не успел привязаться так сильно. Ника потеряла семью. Всё, что от неё осталось.

Забираю из её рук машинки, откладываю их в сторону. Сам же притягиваю девушку к себе в объятия, чтобы успокоить и не дать впасть в депрессию.

— Мы заберём их, Ник, — обещаю ей, гладя по голове. — Потерпи немного и я всё решу. Они не останутся там. Клянусь!

— Я скучаю по ним и хочу, чтобы они вернулись, — тихо говорит, заглядывая в мои глаза. — Хочу сидеть рядом с Тёмой, пока к нему приходят репетиторы. Помогать, объяснять что-либо… Играть с Димой в прятки, или смотреть какая из его машинок проедет новую трассу быстрее и дальше. Делать с мальчиками ставки конфетами и всегда выигрывать, — на её лице возникает улыбка и я, сам того не осознавая, целую её в висок, понимая, что в этот момент мне плевать на всё. Я готов сидеть на полу, держать Нику в объятиях и слушать о её желаниях. И когда я перестал быть эгоистом?

Смотрю на Нику, а она на меня, и мы не знаем, что сказать друг другу. Оправдываться и говорить, что я этого не хотел: глупо. Да, и ложью это будет. Поцеловать её ещё раз, но уже осознанно: это может спугнуть и оттолкнуть Нику. Лучше молчать и делать вид, что всё идёт по плану.

— Максим, — неожиданно первой заговаривает она. — Между мной и Ваней ничего нет. Он просто репетитор Тёмы. Не больше. А его бабушка когда-то была моим репетитором. Сейчас она больна, и я пытаюсь его поддерживать морально и материально. Поэтому я не могла отказаться от его занятий с Тёмой. Просто так Ваня денег не возьмёт… А тебе не хотела говорить в самом начале,… потому что дура!

— То есть он не тот, с кем у тебя отношения? — на всякий случай уточняю.

— Дурак, — тихо выдыхает и устало закатывает глаза. — Я двадцать четыре на семь с детьми. Какие ещё отношения с моим плотным графиком? Мне некогда. Я ещё к поступлению готовлюсь. Я лучше в бассейн или на аттракционы с мальчиками съезжу, чем буду куда-то ехать непонятно за чем…

— За любовью и… — мотаю головой, чтобы не смутить ведьму.

— Ага, конечно, — восклицает. — Нет времени у меня на всё это.

— То есть, я зря тебя изводил? — задаю риторический вопрос. — То есть, нет у тебя никого? — она кивает головой, и тогда я решаю извиниться за нервы, которые потрепал ей. Хотя отчасти она и сама виновата, да и я мог быть сдержаннее. — Извини.

— Ты же не умеешь извиняться, злой как собака, мальчик, — проговаривает, улыбнувшись, вызвав на моём лице улыбку.

Именно так Вероника назвала меня в нашу первую встречу, и именно это я ей сказал в нашу вторую встречу. Всё-таки помнит. Всё-таки запомнила мои грешки.

— Ты тоже раньше читать не умела, но научилась же. Вот и я научился, — отвечаю ей её же словами, и Ника начинает смеяться. — Усвоил я урок за эти годы? — спрашиваю и притягиваю её, чтобы ещё раз поцеловать в висок. Кажется, я нашёл место разума своей ведьмочки.

— Усвоил и был прощён, — отвечает с улыбкой на губах. — Как ты наверно помнишь, я обещала снять проклятие, когда ты исправишь свои ошибки и осознаёшь вину.

— О-о-о, ты мне больше сниться не будешь? — шокировано интересуюсь. — Нет! Верни! Верни проклятие обратно! Хочу видеть тебя во снах, маленькая ведьма.

— Не-а, — упрямо тянет, за что я в одну секунду укладываю её на пол и начинаю щекотать, вызывая её заливистый смех и просьбы прекратить мучить её.

— Нет! Не надо! Прекрати! — молит, уворачиваясь от моих рук. — Пожалуйста, не надо! Максим! — её смех и визг разносится по всей комнате, и я прекращаю на время её щекотать, чтобы дать отдохнуть.

— Ну что, проклинать будешь? — спрашиваю и ложусь рядом с ней на пол, развернувшись к ней набок, чтобы видеть её лицо и все эмоции.

— Нет! — повторяет свой ответ упрямица, повернувшись ко мне также боком. — Даже не надейся после такого. Будешь теперь без моего участия в своих снах, извращенец!

— И что мне делать? — задаю вопрос и поднимаю руку к её лицу. — Есть, конечно, один вариант и если ты не согласишься, то перейду к нему… — смотрю ей в глаза и честно, признаюсь. — И я жутко хочу, чтобы ты не согласилась.

Смотрю ей в глаза, ожидая ответа, мысленно надеясь, что мои слова и намёк в них, не спугнёт Нику и не оттолкнёт её в одну секунду. Разрушит то маленькое перемирие, что впервые возникло между нами, после того, как мы взяли мальчишек. С того момента мы ни разу нормально не поговорили, не смотрели друг другу в глаза и не понимали друг друга, хотя говорили друг другу очень многое…

— Я не согласна, — шепчет еле слышно.

— Я рад, — шепчу ей в ответ и придвигаюсь к ней поближе. Настолько ближе, что теперь наши носы касаются друг друга.

— Я боюсь, — тихо говорит, глядя в мои глаза, которые находятся напротив.

— Не бойся, — отвечаю и мягко целую её. Спешка и страсть сейчас ни к чему

Глава 37. Ника

Он целует меня так нежно и невесомо, словно боится, что в один момент я просто испарюсь. Исчезну и просто выскользну из его рук. Я и сама этого боюсь и всеми силами цепляюсь за Максима и его мощные плечи. Мне хочется, чтобы он был рядом и не оставлял меня сейчас одну. Чтобы никогда не оставлял, но об этом думать ещё рано.

Я жутко не хочу чувствовать себя сейчас одинокой. У меня никого нет… Я настолько ничтожна, что могу потерять всё в одну секунду. Вот как сейчас.

Мне надоело бояться того, что я своими посторонними желаниями потеряю тех, кто мне дорог. Я отказывалась от Максима, считая, что так могу потерять мальчиков. Но это и так произошло, даже без нашей близости и без признания чувств. Так что я потеряю сейчас, если поддамся чувствам?

Не знаю… Даже не хочу об этом думать. Мне легче от мыслей, что я больше не буду одна, даже если никого не будет рядом. Этот мужчина, войдёт в моё сердце и заполнит там пустоту.

Оторвавшись от Максима, решительно встаю и протягиваю ему руку, помогая тоже подняться с пола. Нахмурено глядя на меня, он всё же принимает мою ладонь и встаёт. Покрепче хватаю его руку и, не говоря больше ни слова, веду в свою спальню. В свою собственную, куда никого не пускаю. И даже не думала впускать.

— Ты уверена? — спрашивает он меня, пока я веду его к своей комнате, где собираюсь стать его. Раз и навсегда. Обернувшись, киваю и одариваю его улыбкой. Счастливой и слегка уязвимой. — Я могу подождать, — говорит он, внимательно глядя на меня своими каримиобворожительными глазами, в которых иногда я могу утонуть.

От его слов хочется улыбаться, но больше всего прижаться к нему, поцеловать и сказать о том, что я хочу эту ночь провести с ним и отдаться в его руки полностью. Хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной и подарил мне радость взрослой жизни. Немного страшно, но я уверена, что Максим позаботится о том, чтобы всё прошло удачно.

— Да. Подождать придётся, — решаю пошутить. — Пока мы разденемся. В одежде никак, — пожимаю плечами.

— Ника, — в одну секунду он притягивает меня к себе за талию для очередного сладостного поцелуя, который медленно перемещает вниз, к шее, ключицам и плечам.

Один шаг в сторону, и я уже прижата мужчиной к стене, а его руки ходят по моему телу, не зная на каком участке остановиться и какому из них уделить особое внимание. Тем временем его губы нашли ложбинку между грудями и принялись её ласкать, вырывая из моего рта стоны.

— Максим, — выдыхаю полустоном. — Может, зайдём в спальню? Охрана смотрит коридоры… — напоминаю, но мне резко становится на это плевать, когда он языком залезает под кромку моей майки, устремившись к затвердевшим соскам.

Огненный спазм скручивает все конечности, ослабляя их до такой степени, что стоять на ногах становится просто невозможно.

Не отрываясь от своего занятия, Макс подхватывает меня на руки и заносит в спальню. Кидает на кровать, оставив на несколько секунд одну, чтобы снять с себя верхнюю часть одежды. Всё это время его глаза не отрываются от меня. Его взгляд блуждает по всему телу, смотря при этом на меня с такой жадностью и серьёзностью, словно перед ним важный и долгожданный договор, а не девушка… его жена.

Мысленно хихикаю, понимая, что собираюсь отдаться мужчине, который уже давно мой собственный муж. И этот муж мечтает обо мне и моём теле, не меньше, чем я о нём.

Внимательно наблюдаю за тем, как он идёт ко мне. Мышцы на его животе ходят при каждом шаге, возбуждая и будоража воображение. Тонкая полоска волос, ведущая от пупка вниз, привлекает моё внимание намного сильнее, особенно учитывая тот факт, что в штанах образовался бугор как раз на том месте, куда и уходит полоска чёрных, как смоль волос.

— Ведьма, — шепчет и залезает на кровать ко мне. — Самая настоящая ведьма… И почему тебя не сожгли как всех? Специально для меня оставили?

— Ага, как твоё наказание за все твои проступки, — шутливо отвечаю, поймав, наконец, то, что хотела увидеть в глазах Максима. Нежность. Любовь и немного бешенства.

— Или тебя оставили мне, за все твои проступки, Ника, — произносит и, не давая мне шанса запротестовать, припадает к моим губам, которые только этого и ждали. Целовать желанного мужчину, а не говорить.

Хотя возможно он прав, но я довольна тем, что моё наказание такое вредное, заботливое, слегка озабоченное, но при этом жутко волнующее сердце. И я дорвалась до того, о чём мечтала последнее время. До собственного мужа, который получил то же самое, что и я. Друг друга.

Одежда с меня испарилась само собой? Или меня так умело отвлекали, пока стягивали всё, что препятствовало нам с Максимом на пути к разврату? Не знаю, но абсолютно на это наплевать, особенно, когда на тебя смотрят с таким обожанием и желанием.

Обычно я стесняюсь выйти в купальнике перед охраной, а перед Максимом мне было не стыдно даже голой предстать. Вот она сила страсти и любви.

Было больно, но совсем немного. Макс постарался сделать всё аккуратно и максимально безболезненно, но это оказалось невозможным, ведь как бы Максим меня не расслаблял и не заставлял забыться, я переживала и была немного зажата, что отражалось на моём внутреннем состоянии.

— Расслабься, — попросил Максим перед тем, как в меня войти, и тут же поцеловал меня, но даже это не помогло. — Тише… тише, — зашептал, когда я всхлипнула от боли. — Успокойся! Скоро пройдёт, — сказал и почему-то, взглянув в мои глаза, вышел. — Я обещаю… Немного и пройдёт.

Между ног слегка болело, словно меня там разорвали на две части и когда он вышел, боль начала стихать быстрее.

Встав, Максим накинул на себя покрывало и вышел из комнаты. Вначале испытала разочарование и панику. Недоумевала, куда он мог уйти в самый важный для нас момент, но он довольно быстро вернулся со стаканом воды. Заставил полностью его осушить и забрался обратно ко мне в кровать, но не приставал, хотя нижняя часть тела мужчины хотела «пристать» и очень сильно.

Вскоре боль и вовсе прошла, но ведь я пришла в эту спальню, не чтобы пережить минусы от первой близости, а чтобы ощутить себя счастливой с тем, кто мне дорог.

— Максим, — подняла на него взгляд и столкнулась с его полуулыбкой. Развернулась в его объятиях, кокетливо похлопала глазками. — Какие у тебя планы на этот день? — завуалировано поинтересовалась и ещё раз помахала ресницами.

— У меня? — вкинул брови. — Я лучше покажу, — произнес, и мы вернулись к тому, на чём мы остановились. Не сразу. А через продолжительные ласки, которые возбудили и меня, и мужчину, который мне кажется, был крайне разочарован, что со мной приходится так долго возиться. Он же был готов войти в меня сразу же, но понимал, что я так не могу.

Второй вход тоже был болезненным, но в этот раз я была готова и держала рот на замке. Максим двигался медленно и аккуратно, давая мне привыкнуть к себе и своему немаленькому размеру.

Боль медленно начинала уходить, сменяясь более приятными ощущениями, которые нарастали с каждой секундой, выбивая сладкие стоны, которые сводили моего мужа с ума. Поняв это, Макс начал двигаться во мне увереннее и быстрее, показывая, как нравится ему.

Доказывая, как долго он меня хотел и как долго терпел. И сейчас, когда ему дозволено целовать, касаться, кусать и владеть мной, он заставлял меня жалеть о каждой секунде, когда я желала его, но отказывала себе.

Моё горло охрипло уже на втором подходе, но Макс и здесь нашёл решение, став воровать мои охрипшие стоныпоцелуями. Сладкими, провокационными, возбуждающими, дарящими любовь. Ту самую, что возносит на небеса.

К финалу мы этой ночью приходили несколько раз. И когда мне уже казалось, что я могу спокойно спать, и меня больше не будут «мучить» и забирать последние силы, Макс приставал вновь и вновь.

Кажется, зря я его столько времени удерживала.

Теперь, пока за все разы не оплачу, буду в этой постели с любимым мужчиной.

А с непривычки очень быстро устаёшь, особенно, когда тебя вертят, крутят во все стороны, с одной целью — отыметь тебя до смерти. Другого слова не подберу.

Но грех жаловаться, когда одновременно с этим тебя могут нежно поцеловать за ушком и сделать комплимент твоей растяжке, твоим ягодицам и даже твоим белоснежным волосам, которые идеально смотрятся на его кулаке.

Глава 38. Ника

Открыв глаза, почувствовала лёгкую разбитость и ломоту во всём теле, которая отдавалась везде, стоило пошевелить даже пальцами ног. Болезненно застонала и подняла голову вверх, уткнувшись взглядом в рядом спящего обнажённого мужчину, которого во сне я случайно раскрыла.

За эту ночь я успела насмотреться, натрогаться и изучить один элемент тела собственного мужа, но сейчас было другое. Как-то стыдно, непривычно и неприлично пялитьсяна достоинство Максима.

А вообще! Какая разница! Никто же не видит,… поэтому можно слегка пошалить и позволить себе полюбоваться. И не только им, но и мужчиной, который этой ночью сделалменя женщиной.

Улыбнулась, и ленивым влюблённым взглядом прошлась по телу Макса, еле сдерживаясь, чтобы не поцеловать и не укусить за что-нибудь. Мужчина был таким тихим, умиротворённым и таким… что моё сердце стало биться в разы быстрее.

Но это занятие мне быстро наскучило и, поддавшись задорной мысли, решила, что моему мужчине пора вставать. Солнце за окном, а он дрыхнет. Ночью спать надо. Ах, точно… Ночью мы были заняты. Ну, ничего страшного. Я проснулась, и он пусть просыпается. Есть занятия и поинтереснее.

Подлезла к нему и коснулась губами щеки мужчины, но он даже не шелохнулся от моего прикосновения. Подарила ещё один поцелуй во вторую щёку, но результата вновь никакого. Нахмурено посмотрела на Макса, пытаясь понять, он правда ничего не чувствует или притворяется. Подняла руку и проверила пульс, а то вдруг… Пульс есть. Живой.

Медленно потянулась к губам спящего, но наш поцелуй был ускорен Максимом, который взял инициативу в свои руки. Резко поднял руки, схватил меня за талию и перевернул вместе с собой. Теперь я лежала под ним и шокировано таращилась на него, а он тем временем целовал меня. Мягко, лениво и капельку эгоистично, но это в стиле Макса. Даже внимания не стала обращать.

— Надеюсь, каждое моё утро отныне будет начинаться именно так, ведьмочка? — поинтересовался, оставив мои губы в покое приходить в себя после долгого поцелуя.

— А ты хочешь? — спросила с улыбкой, почувствовав отчего-то смущение.

— Хочу, — ответил, посмотрев на меня с лёгким обожанием. — Очень. Но мы постепенно будем улучшать наше утро, и добавлять в него всё новые и новые элементы.

— Я подумаю, — уклончиво тяну и лёгким движением сталкиваю мужчину с себя. Макс ложится рядом и притягивает меня к себе, а у меня в голове всего один вопрос. Подняв голову, заглядываю в его глаза. — Ты, правда, хочешь этого? Ну,… отношений со мной? Серьёзных? Не на одну ночь, и не фиктивных. Самых настоящих. Учти, я измены не прощаю. И ты либо со мной, либо… нам надо прекратить всё сейчас? — последняя часть даётся с трудом, но я должна знать.

Повисает недолгая пауза, за которую я уже мысленно колочу его за такой долгий ответ. Я словно в сериале, который прервался на самом интересном, а следующая серия… непонятно когда.

Нет! Это выше моих сил!

Легонько щипаю его за бок.

— Я с тобой, — отвечает. — Я думал, ты это уже поняла.

— Ты долго молчал, и я уже подумала, что зря всё это… Эта ночь и то, что я тебе доверилась, и… — меня резко заставляют замолчать, заткнув меня быстрым, но неожиданным поцелуем.

— Меньше думай, — советует. — Но знаешь, я как-то недавно попытался тебе изменить, но не вышло. И не делай вид, что не знала. Знаю я твои ведьмины штучки. Ни на одну бабу смотреть теперь не могу…

— И с кем ты пытался мне изменить? — ревностно интересуюсь. — И главное, зачем?

— Бесила ты меня своей недоступностью и мнимыми отношениями с неизвестным мне хлыщём, — проговаривает, сжав зубы. — И всем своим видом бесила. Ходила вся такая моя, но не моя.

— А сейчас? — улыбка на моих губах стала шире.

— А сейчас бесишь лишь тем, что из-за тебя я спал без одеяла, — обиженно бурчит, но по безумному огоньку в глазах, понимаю, что он что-то задумал. — Ладно, нагишом! Я всегда так сплю, но без одеяла… тебе придётся долго извиняться за моё неудобство.

— И как же…

— Я тебе вечером объясню, — обещает и дарит мне один короткий поцелуй, а я тону в его объятиях, глазах, поцелуях и во всём нём.

Не понимаю, как могла отказываться от него и его близости раньше. Чего так сильно боялась? Думаю, если бы мы по-настоящему были вместе, плюс к тому мальчики с нами, всё было бы хорошо, и я бы так не сглупила.

— А какие у нас планы на день? — спрашиваю, расстроившись, что придётся отпустить мужа от себя. Не хочу вновь возвращаться в одиночество. Макс хоть как-то заставляет меня забыть о мальчишках и о том, что мы не можем их забрать. — Ты в офис, а я дома? Или я могу…

— Нет, — мотает головой. — Без нас сегодня обойдутся в компании, тем более у меня жена биг босс. Я с ней улажу все вопросы на сегодня. Она любит поцелуи… меня, и… скоро ещё сильнее полюбит, когда я научу её очень и очень многому.

— Вообще-то она у тебя строгая и спуску не даёт, — поддерживаю игру. — Не знаю, получится ли у тебя. Ты слишком самоуверен, Чернышёв.

— Да? — театрально удивляется. — Даже если я скажу, что сегодня хочу навестить мальчиков в детском доме?

— Нас не пустят, — мигом поникаю. — Я была вчера.

— Ведьмочка моя, ты ещё не знаешь, как устроен этот мир, — выдавливает печальную улыбку, погладив меня по голове. — И не надо. Нам дадут их увидеть, но перед этим встретимся с одним человечком, и кое-что ему подарим.

— Ты уверен, что мне дадут встретиться с Тёмой и Димой? — вскакиваю и теперь сижу перед Максимом в ожидании ответа на главный для меня сейчас вопрос.

— Уверен на все сто! Я ещё вчера договорился, и нам всёустроят.

— Тогда вставай! — мигом поднимаюсь с кровати и бегу к шкафу, пока мой мужчина, вальяжно развалившись на кровати, наблюдает за мной. А одеяла на нём по-прежнему нет. И за что я там отвечать должна? Ему вроде бы даже комфортно без одеяла. Вот хитрец! — Быстрее! Вставай! Мы должны к ним поехать! Сейчас же! Максим!

Глава 39. Ника

— Дима, Тёма! — восклицаю, когда моих мальчишек приводят в отдельную комнату, где под наблюдением одной из работниц детского дома, нам разрешили увидеться.

Раскидываю руки в стороны, чтобы поймать их в свои объятия. Дима бежит первым и… единственным. Тёма остаётся около женщины, смотря лишь на своего брата, который улыбается и вертится в моих объятиях. Я же, как и Максим, нахмурено смотрю на старшего Солнцева.

Он обиделся? Думает, это наша вина, что они теперь в детском доме?

— Ника, забери нас, — просит младший Солнцев, вернув себе моё внимание. — Нам тут плохо! Меня тут мальчики обижают! Сильно. Обзывают и… Тёму тоже! Забери!

— Тёма? — делаю попытку позвать второго мальчика, но он не реагирует на мой голос. Отстранённо смотрит то ли на брата, то ли куда-то сквозь него.

Поднимаю озадаченный взгляд на Макса, и тот идёт к своему брату. Садится перед ним на корточки и что-то ему говорит. Артём никак не реагирует, но мне некогда сейчас смотреть на эту картину, потому как младший мальчик привлекает моё внимание.

— Ты пришла нас забрать? — спрашивает Дима. — Пожалуйста, забери! Мне тут не нравится! Я хочу домой! Забери! Я обещаю, что буду хорошо себя вести, — жалобно тараторит, а его слова рвут моё сердце, потому что я знаю, что сегодня мы их не заберём. И завтра тоже… и неизвестно, когда у нас получится.

— Не сегодня, мальчик мой. Прости…

— Почему? Мы тебе больше не нужны? — задаёт вопрос, начав плакать. Отталкивает меня от себя и со слезами на глазах, продолжает. — Ты говорила, что никогда нас не бросишь! Говорила! Ты обманула?! Ты врунишка! Все врунишки! Ты обещала! У тебя теперь будут свои дети, и мы тебе больше не нужны! — кидается мне в объятия обратно. — Но ты нужна нам! Мне и Тёме! Очень нужна! Мы тебя любим!

— Нет! Дима! Я заберу вас! Очень и очень скоро! — крепче его обнимаю, чувствуя слёзы, которые наворачиваются на глаза. — Через неделю. Мне нужно разобраться со злодеем, который заточил вас в этой башне, — рукой показываю на детский дом. — Он заколдовал это место.

— А ты нас забери, — наивно просит, взяв меня за руку. — Забери нас, и мы вместе его победим, — он заглядывает в мои глаза своими детскими наивными, и я не могу сдержаться, по щеке скатывается слеза, которую я тут же вытираю. — Папа говорил, что только вместе можно победить чудовище. Мы с Тёмой вам поможем его одолеть. Я маленький. Я найду его слабое место и незаметно проткну мечом. Тёма и Максим умные — они его обхитрят. А ты будешь нашей принцессой, как мама, ради которой подвиги будем совершать!

— Хорошо, — киваю. — Я завтра начну собирать бумажки, чтобы освободить вас и забрать.

— Обещаешь?

— Обещаю! — киваю так активно, что, кажется, головасейчас оторвётся. — Мы принесли вам сладости, — говорю и протягиваю ему коробку. — Это твоя. Я пойду Тёме его коробку отдам, — Дима забирает у меня свою коробку, и я поднимаюсь, чтобы пойти к Артёму.

— Ника, — хватает меня за руку, заставив, остановится. — Тёма странный. Он не улыбается и не играет ни с кем. Даже со мной. Думаю, чудовище что-то с ним сделало. Он сидит и ничего не делает. Тёти на него кричат, что он кушать не хочет. И он как мумия. Он наверно заболел… Я его иногда кормлю, когда никто не видит, но у меня только хлеб есть с обеда или ужина.

О боже! Что с моим мальчиком? Что с ними делает детский дом?

Как тут сдержать слёзы, когда всё так ужасно?

— Я пойду, посмотрю, — проговариваю и, оставив Диму, иду к Максу и женщине, услышав лишь конец их разговора.

— … Мы не знаем, что с ним. Он не ест, не спит и вообще ничего не хочет делать. Ходит следом за братом и всё. Следит за ним, и он словно тень Димы. Мы вызвали комиссию, и наверно будут проверять его на вменяемость и психологическое состояние.

— Он не псих, — рычит Макс. — Он нормальный парень, которого грубо отняли у тех, кто его любит. Вы это понимаете? Я настаиваю на том, чтобы вы не делали этого!

— Но он…

— Он нормальный ребёнок! — продолжает Максим. — Мы совсем скоро его заберём и покажем психологу сами. Ему нужна помощь, не отрицаю. Но он не псих.

— Дай бог, мужчина, — не выдерживает женщина, вздыхая. — Надеюсь, что у вас всё получится. Потому что мне жаль этого паренька. И если вы сможете ему помочь… я буду только рада. Но что делать нам сейчас?! Ребёнок не ест!

— Он будет есть, — вмешиваюсь. — Разрешите мне приходить сюда, и я буду сама его кормить. С ложечки, если нужно будет. Но не надо портить ему жизнь. Если в его карточке появится какой-нибудь ненормальный диагноз, то это испортит ему жизнь в дальнейшем. Вы ведь должны понимать, что это просто психологическая травма. Это всё лечится со временем. Любовь, забота и семья.

— Это не в моей власти разрешать такое, девушка… Я всеми руками за, ведь я понимаю, что он нормальный. Но если он не будет есть, спать и что-либо делать это приведёт к обезвоживанию и больнице. Как я буду потом отчитываться?

— Максим, — оборачиваюсь к мужу.

— Я всё улажу, — обещает, взяв мою руку. — Тебе разрешат. Я всё ради этого сделаю. Я договорюсь со всеми. Всё будет хорошо.

Глава 40. Ника

— Мы должны их забрать! — говорю, падая в объятия мужа. — Прошу! Сделай что-нибудь! У тебя же есть связи! Я готова на всё, но я не могу… Ты слышал, что мне говорил Дима? Он плакал, Максим! Просил забрать… Боже, Максим! Прошу тебя! Я не знаю, что делать, — слёзы катятся по щекам, а я не могу успокоиться даже в объятиях человека, который дарит мне спокойствие.

— Мы заберём их… — обещает, прижимая меня к себе.

— А Тёма… господи, что с ним случилось?! Ты видел его? Он словно молчаливый болванчик, не реагирует ни на что!

— Мы отправим его к врачу, и он его посмотрит, — пытается меня успокоить, но после того, что я видела в детском доме, приходить в себя я буду очень долго. — Думаю, это шок и депрессия. В любом случае, доктор ему поможет.

— Ненавижу! — начинаю пыхтеть. — Ненавижу того, кто подставил нас! Из-за него дети получили психологическую травму! Господи, что делать? Как понять, кто это? Я сверну ему шею! Своими же руками! Пострадали дети! В чём они провинились? Родители, потом детский дом? Или они не заслуживают счастья, как и мы с тобой?!

— Это Игнат, — тихо произносит Максим.

— Что?

— Это Игнат, — повторяет, и я вопросительно на него смотрю, ожидая продолжения. — Он подслушал мой разговор с Ренатом в клубе и это точно он. Я с ним говорил. Он признался мне. Извини, что не сказал сразу. Хотел сам разобраться.

— О господи! Я его уничтожу! — сжимаю ладони в кулаки, но пока от моей злости страдает лишь рубашка мужа, оказавшаяся под моими руками.

— Нет, мы не можем. Он потопит твой бизнес, — предупреждает Макс.

— Плевать мне на этот бизнес! Пусть катится, куда хочет. Главное, мои мальчики! — кричу, не понимая, как он может заботиться о какой-то там компании, после того, что увидел в детском доме. Своего брата, которому нужна срочная помощь и забота близких.

— Ника, в тебе говорят эмоции. Чтобы забрать мальчиков, нам нужна компания. Компания — это деньги, а их скоро понадобится очень много, — вдалбливает в мой мозг, и я соглашаюсь, радуясь тому, что рядом со мной Максим. Он не даст мне совершить глупости.

— И что нам делать? Мы не можем сидеть просто так, Макс.

— Есть у меня один план, но не знаю, если Ренат согласится, — серьёзно проговаривает, тяжело выдохнув. — Но Ника, это будет очень сложно и очень рискованно. Всё может пойти ужасно, а может наоборот, хорошо. Шанс на то, что всё выйдет как надо — пятьдесят на пятьдесят.

— Что ты задумал? — настороженно интересуюсь.

— Потом узнаёшь, — кидает и начинает оглашать план действий. — Но ты возвращаешься в компанию и садишься на пост руководителя. Ты занимаешь моё место, зля Игната тем, что в компании происходит то, что он не может контролировать. Мой секретарь, Наталья, тебе будет подсказывать, что и как лучше делать. Она профи. Доверься ей. Я ей коротко объясню, что меня временно не будет. Она долго со мной и даже может вместо меня порой работать, так что с ней ты не сделаешь фатальных для компании ошибок.

— Мне страшно, — признаюсь, прижавшись к мужчине теснее.

— Не бойся. Всё получится. Я уверен, — подбадривает. — Но есть одно но. Может кое-что всплыть наружу. Один не очень приятный факт из моей биографии.

— Какой?

— Нет, ведьмочка, — с улыбкой тянет. — Я не хочу тебя потерять. Лично тебе я никогда об этом не расскажу, но если всплывёт, то мне очень жаль. Жаль, но ты от меня всё равно никуда не денешься. Тебе придётся смириться с тем, что я монстр.

— Ты меня пугаешь.

— Ничего такого, Ника, — пожимает плечами, выпуская из объятий. — Просто мир тесен очень. Просто не верь ничему, пока не проверишь это сама, ведьма.

— Я тебе верю, — говорю ему. — Папа сказал, чтобы я тебе верила. Одному тебе. Не полностью, но он сказал, будто бы ты единственный в компании на кого я могу положиться. И знаешь… он был прав. Сейчас особенно убеждаюсь в том, что папа был прав.

— Он так сказал? — недоверчиво переспрашивает. — Я удивлён. Особенно после того, как он поиздевался надо мной и моими мечтами о компании. И тут тебе говорит, что я надёжный. Подозрительно всё это…

— Правда, он так написал. В письме. Игнат отдал мне его, когда завещание зачитывал.

— Шпарский оказался не так прост, как казался. А это уже ожидаемо

Глава 41. Ника

Делаю глубокий вдох-выдох и вхожу в компанию, где по плану, я должна буду несколько дней играть роль большого начальника. Весь вчерашний вечер и день Макс гонял меня по тому, что и как я должна делать. И не только в бизнесе, но и как себя вести с окружающими.

Признаюсь, я знала, что Макс жесткий человек, но за вчера я узнала настоящего Чернышёва, которому по праву должно принадлежать кресло генерального директора компании. Меня не щадили вообще, игнорируя, во-первых, тот факт, что я девушка. Во-вторых, его жена и любимая женщина. И на минуточку, я владелец компании. Можно было хоть за что-то дать поблажку.

Ну, ничего. Ночью я ему кое-чего не дала в качестве мести. А то главного из себя он строит. Фигушки.

По итогу, людей мы разделили на три группы: персонал, гады, нужные люди. С первыми я должна быть строгой, но мягкой, тогда я заслужу у них авторитет и симпатию. Со вторыми сукой редкостной, показывая, что я выше их на голову, а они лишь пыль под моими ногами. С третьими мне велено дружить, но ни в коем случае не стелиться. Подлиз не любят.

Игнат, его сын и ещё несколько акционеров относились ко второй группе, и я уже перед зеркалом отрепетировала свой взгляд для них. К слову, к этой группе были причислены даже те, кто в глаза мне улыбался и говорил, что отец оставил себе хорошую замену. На деле они оказался двуличными гадами, пешками Игната. Макс мне показали их «подвиги» и теперь я в бешенстве. Мы их уволим при первой же возможности.

— Ника? — удивлённо восклицает, повернувшись в мою сторону, Игнат, когда я с высоко поднятой головой прошла мимо. — Почему ты в офисе? Где Максим?

— Не имею права? — вздёрнула бровь, как иногда это делает Максим.

Мысленно усмехнулась, поняв, что переняла у него эту привычку. Как говорится с кем поведёшься от того и наберёшься. Вот бы мне ещё его уверенность и взгляд, каким он иногда на меня смотрит. Я бы своего мужа одним взмахом ресниц раздевала. Но пока мне только учиться и учиться, а Максим это уже может… и нагло пользуется.

— Имеешь. Я просто не ожидал, что ты нас ещё раз посетишь после того, как вышла замуж, — проговаривает предатель, выделив последние слова, — думал, теперь Максим тебя дома посадит и заставит детей ему рожать. И вообще, захватит компанию, а тебя всеми силами дома будет удерживать. Как и твой отец, собственно.

— Дети немного позже, крёстный, — выдавливаю из себя улыбку. — В любом случае девять месяцев должно пройти, прежде чем я дома застряну, — глажу свой плоский живот. — Уже восемь, — вру и наслаждаюсь видом, как глаза нотариуса удивлённо расширяются, но он мигом приходит в себя, и я добиваю последней заученной репликой. — Ой, Игнат Борисович, знала бы я раньше, что семейная жизнь — это так сложно. Никогда бы не вышла. У нас сразу после свадьбы ещё нормально было, а

потом так ссориться начали жутко. Чуть до развода не доходило. А тут… — делаю заминку, якобы подбирая слова, — … неприятности случились. И это нас сблизило очень. Хоть и ужасно то, что случилось, но я благодарна судьбе, что нам послали это испытание. Мы сумели понять, как любим друг друга и как дороги. Сейчас всё просто… сказочно, крёстный.

— И что… разводиться уже не хотите? — настороженно тянет вопрос.

— Нет, конечно! — восклицаю, — я же несколько дней назад узнала, что беременна. Чуть выкидыш не случился. Макс пылинки теперь с меня сдувает. Боится, чтобы с малышом ничего не случилось. Со мной возится целыми днями. Вчера вообще отказался на работу идти, чтобы со мной побыть и не дать мне грустить. Он такой хороший, милый и…

— Он хороший актёр, Ника, — перебивает меня Игнат Борисович, и слава богу, а то мой поток комплиментов не остановить, а вчера я наслушалась их достаточно. Никогда не знала, что человек может сам себе столько комплиментов сделать. — А как человек он гад редкостный. Как и его отец.

— Мне лучше знать, какой мой муж на самом деле, Игнат, — бросаю обиженно и разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Глупая, — слышу его недовольный вздох, и я оборачиваюсь. Не люблю, когда меня оскорбляют.

— Я блондинка. Мне можно, — проговариваю, включив внутреннюю стерву. — Для того, чтобы не совершать глупости, у меня муж есть, — замечаю как меняется лицо крёстного. — Ах, да! Забыла сказать. Максима сегодня не будет, но он попросил меня организовать совещание. И сделать важное объявление. После появится и всем объяснит всё подробнее, а я так, коротко и по факту. Муж решает сейчас наши проблемы, — выдавливаю грустную мордашку.

— Какое объявление? — настораживается, и не зря.

— Ладно, — делаю вид, что сдаюсь. — Только вам и по секрету, — подхожу к нему ближе и тихо заговариваю. — Я отдаю свои права Максу. Права на управление компанией. Подарю их ему.

— Ника! — вскрикивает. — А если вы разведётесь…

— Не разведёмся.

— И всё же… тогда у тебя ничего не останется, девочка! Ты понимаешь, что собираешься сделать? — кричит, смотря на меня как на полоумную. Хотя, если поверить моим словам, то именно такой я и являюсь.

— Я никогда не хотела эту компанию и мне плевать на неё с высокой горы, — отвечаю, пожав плечами. — Если мы разведёмся, то Макс в любом случае будет содержать нашего малыша и меня вместе с ним. Я ничего не теряю, а мой мужчина не будет думать, что он зависим от меня. Крёстный, мне не очень нравится, что ты

оспариваешь мои решения. Я лучше пойду, — обиженно кидаю и резко разворачиваюсь.

— Дура, — слышу злой вздох за своей спиной. — Какая же дура…

О да! Я попала в цель. Всё чётко, как говорил Максим.

А что дальше? Дальше Макс ничего мне не говорил. Лишь пояснил, что следующая часть плана за ним… но что он придумал?

Глава 42. Ника

— Ну, где же он, — нервно шепчу и в сотый раз набираю Макса, который как назло не берёт трубку. — Чтоб тебя! Где ты? Клянусь, я тебя убью, когда ты вернёшься!

Весь вечер пытаюсь дозвониться мужу, но он не отвечает, кажется, намеренно игнорируя мои вызовы. Ведь телефон не отключён, не «не в зоне действия сети», а просто мои звонки, словно кто-то сбрасывает, потому что три гудка и отбой. Три гудка, отбой.

Он что, издевается надо мной? Ну, я ему устрою! Ну, нельзя так со мной поступать. Тем более знает ведь, что волнуюсь, и намеренно заставляет переживать ещё сильнее.

— Если узнаю, что ты там развлекаешься… Я тебя всего ночью зелёнкой измажу. И там тоже, — угрожающе проговариваю в трубку, будто бы Максим может меня услышать, но это успокаивает, не даёт проникнуть в голову плохим мыслям.

Тяжело вздыхаю, поняв, что очень-очень мало знаю о собственном муже. Ни то, где он любит проводить свободное время, ни даже то, кто его друзья. О Ренате я слышала, но даже не знаю, кто он и что он вообще. Значит, и позвонить и спросить его не могу о том, где шляется мой муженёк. А очень хочется. Хоть сейчас звони сестре и проси ту, чтобы её муж нашёл моего мужа через свои связи.

Прождала, периодически названивая до трёх ночи. Меня трясло, колотило, и я даже не знала, что думать. В моей голове была лишь одна чёткая мысль: убью, дурака такого, что не позвонил и не предупредил о том, что не будет дома.

Такое и раньше бывало, но обычно он звонил и сухо просил присмотреть за мальчиками, пока его не будет. Но сейчас… когда мы стали больше, чем просто совместными опекунами для братьев Солнцевых, он должен понимать, что я переживаю в два раза сильнее. Я и раньше беспокоилась, но после первой нашей ночи, мои чувства и всё, что связано с этим мужчиной увеличилось в несколько раз.

И всё же… он не позвонил.

Сильно разозлившись и обидевшись на него, легла спать. Хотя мысли о том, что могло что-то случиться в моей голове тоже были. Но я посчитала, что легче думать, что он, зараза, чем-то занят, чем что он где-то страдает или уже… Нет! Даже думать об этом не хочу!

И всё же спала я беспокойно, ожидая звонка. Моё желание было выполнено на следующий день, но вовсе не так, как я хотела.

— Алло! — подскакиваю на кровати, приняв звонок с неизвестного номера. — Я вас слушаю!

— Вероника, здравствуй, — заговаривает незнакомый мне мужчина с приятным низким голосом. — Извини, что не мог раньше позвонить. Твой номер не сразу нашёл. Меня зовут Ренат. Я друг Максима.

— Да, — от волнения и паники сжимаю одеяло в кулаке. — Максим говорил о тебе.

— Прекрасно, — отзывается. — В общем, Макс просил передать тебе, чтобы ты не верила тому, что говорят по телевизору. Это всё ложь. И всё скоро будет хорошо, — проговаривает, словно заученный текст. — Передал его слова дословно.

— Не поняла… — тяну, а в голове уже рой различных мыслей. И одна другой ужаснее.

— Я не могу говорить сейчас. Но знай, всё ложь. Он не виноват, — звонок обрывается, но прежде я слышу, как он кричит. — Товарищ майор, подождите…

Что, чёрт возьми, только что было?

Встав с кровати, набираю незнакомый номер, но меня почему-то сбрасывают, как вчера это делал Макс. Делаю ещё одну попытку дозвониться, но меня вновь сбрасывают, но в этот раз без ответа не оставляют. На мой телефон приходит смс: «Я позвоню тебе позже. И всё объясню. Сейчас у меня у самого проблем куча. Плюс к тому, пытаюсь помочь Максиму».

Что, чёрт возьми, это значит? Нельзя нормально всё объяснить? Я же не успокоюсь теперь! Лучше бы вообще не звонил, чем так.

Встав, направляюсь на кухню. Наливаю себе стакан воды и мелкими глотками осушаю его, думая о том, что всё же происходит и что мне делать. Как узнать о том, о чём не знаешь? Заметив на столе планшет Тёмы, решаю сделать небольшую попытку что-то разузнать и, разблокировав гаджет, ввожу в поисковик «Максим Чернышёв».

На экране тут же появляются различные новости, связанные с этим именем и все они опубликованы семь часов назад. Открываю первую ссылку и попадаю на статью и фотографию, где моего Макса в наручниках выводят из клуба. Вместе с ним ещё несколько незнакомых мужчин. Максиму скрутили руки и выводят из клуба, словно настоящего преступника, который натворил очень-очень много плохих вещей. Его внешний вид доказывает, что перед этим его хорошо кто-то «отмассажировал». Уроды! Руки им отрублю! Только я могу обижать Максима, и то не сильно. Лишь чтобы взбесить и разозлить.

— О господи! Макс…

Принимаюсь за статью, ужаснувшись тому, в чём обвиняют моего мужа и не верю ни единому обвинению. Он не такой! Он на такое неспособен. Совращение несовершеннолетних, распространение наркотических веществ, изнасилование и покушение на убийство.

— Мамочки! Быть этого не может! — восклицаю.

Глава 43. Ника

Несколько дней я мотаюсь между детским домом, где забочусь и пытаюсь вернуть Тёму в чувства, офисом и встречами с адвокатом, моля того, чтобы он договорился о моём свидании с Максимом. Мне нужно его увидеть, иначе я свихнусь.

Ночью совсем не сплю и ничего не хочу делать. Я словно зависла и больше не живу, лишь существую на автомате. Бьюсь обо всё на всём пути, и не знаю, как мне решить все возникшие проблемы.

Даже месть Игнату ушла на второй план. Теперь меня больше волнуют все три моих мальчика, которые сейчас страдают. Я готова всё сейчас отдать, лишь бы они в эту же секунду все были со мной рядом. Но пока я не могу получить ни одного из них… Хочется хорошенько выругаться.

В крайнее утро, когда я уже собиралась ехать в детский дом перед работой, мне позвонил адвокат и сказал, что добился для меня свидания с мужем. В детский дом летела пулей, накормила мальчиков домашней едой, которую приготовила вчера сама, поинтересовавшись прошлым вечером, чего они хотят.

Мысленно обрадовалась тому, что Тёма начинает постепенно отходить. Уже сам держит ложку, ест и даже бросает короткие фразы, но, по словам воспитательницы, делает он это, только когда я рядом, чтобы порадовать меня. И чтобы я больше не плакала… Каюсь, что не сдержалась в один из визитов. Это был как раз день ареста Максима. Я была слаба… а теперь они думают, что я из-за них ревела. Мальчики ведь не знают, что Макса арестовали. Для них он в командировке.

И всё же это не единственный успех. Детский дом теперь на нашей с Максимом стороне и тоже ждёт момента, когда мы сможем их забрать.

Сразу же после детского дома, отправилась в СИЗО. Адвокат уже меня ждал, и как только я пришла, меня направили к следователю, а затем и на само свидание.

— Максим, — прошептала, когда увидела мужчину. Он словно похудел, осунулся и почернел.

— Ника, — улыбнулся и сел напротив. — Я ждал, когда ты придёшь. Позвонить никому не дают, и свидания с Ренатом запрещены.

— Что произошло? — закидываю его вопросами. — Ты ведь не делал всего того, в чём тебя обвиняют?! Максим, прошу!

— Есть сомнения? — вздёрнул бровь. — Не делал, конечно, ведьма! За кого ты меня принимаешь? Ну, за покушение на убийство я ещё бы мог сесть, но педофилия, наркотики… Извините.

— Тогда почему ты всё ещё здесь? Если не виноват? — резонно интересуюсь.

— Мало времени, — кидает, и в следующее мгновение начинает шептать. — Я объясню коротко. Слушай и запоминай. Сейчас ты, не теряя времени, должна уволить Игната. Пока он занят тем, что пытается оправдать своего сына и вытащить его из СИЗО, ты должна уволить его. Понимаешь?

— Он тоже тут? Его сын?

— Да, — кивает. — Я решил, что нужно отвлечь Игната его отпрыском. Именно он и его дружки занимались тем, что опаивали девушек и отвозили их в притон, продавая девчонок. Я понял это, когда спас тебя. Мы решили сделать облаву, но мы с Ренатом немного не рассчитали, и меня схватили вместе с ними. Но так даже лучше. Ренат может доказать мою невиновность в любой момент, но пока не будет. Сейчас Игнат уверен, что не я виноват в том, что его сын за решёткой и не будет тебе мстить. Он поймёт всё, если я выйду. Поэтому увольняешь его, и… потом мы вместе будет разбираться со всем этим. Ренат скоро ему предложит сделку. Очень скоро. И тогда всё нормализуется. Именно я

сейчас и есть тот, кто держит сына Игната за решёткой. Как только Ренат докажет мою невиновность, то и он автоматом выйдет. Понимаешь?

— Ренат сказал, что у него тоже проблемы…

— Да… клуб могут теперь закрыть, — недовольно рассказывает. — Но он сказал, что разберётся. Мы знали, что такой исход возможен.

— Ты скоро выйдешь? Да? — хватаюсь за его предыдущие слова. — Я не могу без тебя… Мне плохо.

— Выйду, — посылает мне ободряющую улыбку и хочет взять за руку, но мой сопровождающий не даёт ему этого сделать. — Сегодня иди и уволь своего крёстного, но перед этим скажи нашей секретарше, чтобы набрала помощнице Рената. Она скажет ему и Ренат тебя наберёт.

— Я ему звоню сама, но он трубку не берёт, — рассказываю, обиженно припоминая, что он так и не перезвонил мне после того случая.

— Знаю, — Макс кивает. — Там свои странности. Он сам тебя наберёт.

— Хорошо, — выдыхаю решительно. — Я скучаю.

— Я тоже, — на его лице появляется радостная улыбка. — Скоро буду дома, и всё будет как всегда. И даже лучше. Заберём мальчишек и поедем отдыхать, как только можно будет. Как Тёма? Ты была у них? Дима?

— Да, была, — отвечаю. — Ему лучше, но его скорее надо забрать домой. Дима спрашивал о тебе. Они скучают по тебе тоже. Я сказала, что ты в командировке, и Дима немного на тебя обиделся, что ты там разъезжаешь по городам и странам, когда мог бы и к ним прийти.

— Я заглажу свою вину, — подмигивает. — И я по вам всем скучаю. Очень. Даже не думал, что так быстро привяжусь.

— Свидание окончено, — оповещает нас сопровождающий, которого я бы сейчас убила за лишнюю минуту с Максом.

— Ты меня поняла? Чем скорее всё сделаешь, тем скорее я буду рядом, — проговаривает, вставая со своего стула.

— Поняла! Я всё сделаю.

Глава 44. Ника

— Вероника, какого чёрта! — возмущается Игнат, ворвавшись в мой кабинет без стука и предупреждения Натальи. Наверное, не успела. Обычно у неё всё чётко по пунктам и по правилам.

Высокомерно вздёрнув подбородок, я отрываюсь от малопонятных мне бумаг, которые нужно подписать. Ничего сверхважного Наталья, помощница Максима, мне подписывать не даёт, понимая, что я могу наворотить дел, но что-то лёгкое и не столь фатальное ради приличия подсовывает. Я уже давно это поняла, когда Макса только посадили, но не возражаю. Вернётся Макс и тогда пусть всё решает сам, а я здесь так, для вида. И решать и что-нибудь менять без ведома мужа не собираюсь. Что-то я конечно понимаю, но очень боюсь сделать какую-нибудь ошибку, что приведёт к краху компании. А вместе с этим к банкротству, сокращению и к тому, что многие останутся без работы. А я не хочу стать причиной того, что кто-то начнёт голодать из-за меня.

— Мне сказали, что ты меня уволила! — тем временем продолжает нотариус. — Какого чёрта?

— Верно, — киваю и откидываюсь в кресле. — Решила подчистить штат. Хочу нанять молодых, амбициозных, целеустремлённых и верных мне работников.

— Я в этой компании с её основания, девочка, — протестует, наступая на меня. — Я был рядом с твоим отцом, когда всё только зарождалось! Я! И никто больше!

— Знаю, — прерываю его гневную тираду. — Как и то, что детей, которых я взяла из детского дома, ты у меня отобрал, крёстный, — он молчит, и я продолжаю. — Я не люблю и не держу рядом с собой крыс, Игнат Борисович. Поэтому увольняю. Как положено, с приличной компенсацией. И… больше не ищите себе работу в таких крупных компаниях, как эта. Тебя не возьмут, и не потому, что я что-нибудь сделаю. Твоя репутация уже давно всё сделала за меня. Как только папа тебя держал? — задаю риторический вопрос и на самом деле думаю, почему отец его не уволил? Его проступки и предательство видели даже уборщицы. Утрирую. Но всё же это именно так. Хотя… даже я не видела этой гнили в нём никогда. Почему? Потому что верила? Любила? Верно… любила. Потому что он единственный, кто тепло ко мне относился.

— Да ты знаешь, что за мной половина инвесторов уйдёт?! — начинает кричать, угрожая, но Ренат меня об этом предупредил и наставил стоять спокойно и не реагировать ни на какие колкости и оскорбления. — От твоей компании ничего не останется, девочка. НИ-ЧЕ-ГО!

— Плевать, — кидаю. — Максим новых найдёт. Куда лучше и влиятельнее, — говорю, сама не понимая что несу. Отчасти вроде правильно, но в чём роль инвесторов в компании? Почему Игнат именно ими угрожает?

Хотя я и к этому готова. Макс ещё раньше говорил, когда мы избавимся от главной крысы с компании, побегут и его верные крысята. Компании будет сложно, но многие не хотят сотрудничать с нами именно из-за Игната. Надеюсь, когда он уйдёт, к нам подтянутся другие? Очень в это верю, иначе Максиму придётся приложить немаленькие усилия, чтобы для начала продержать всё на плаву.

— Твой Максим за решёткой! — напоминает мне нотариус, едко усмехнувшись.

— Как и твой сын, который и был тем, кто подставил меня тогда в клубе, — отвечаю ему ответной колкостью.

— Сама догадалась или Максим помог? — спрашивает, поедая меня ненавистным взглядом.

— Вместе, — тяну. — Поэтому я тебя и уволила, крёстный. Просто так. Без скандала и огласки. Я ведь тебя любила и даже хотела пойти по твоим стопам, — говорю, наконец осознав, почему всё это время у меня был груз на сердце.

— Я всегда относилась к тебе теплее, чем к отцу. Я дарила открытки и все свои поделки тебе, потому что верила в твою любовь ко мне. Взаимную. Зачем всё это было? Ты хотел компанию? Я бы поделилась, ведь меня она никогда не интересовала. Мне так на неё плевать! Вообще… ПЛЕ-ВА-ТЬ… Хоть сейчас бы подмахнула ручкой и всё отдала. Но когда я поняла, что ты творишь ужасы за моей спиной, я была вынуждена просить помощи у постороннего мне человека. У мужчины, которого видела несколько дней, просила помощи от тебя! От того, кто роднее всех мне! Я заслужила это? Скажи?

— Твой отец всегда был жадным и даже куском компании не поделился. А я ведь так же, как и он, был её создателем. Но он вложил в неё свои деньги. Только он… И что? Он забрал всё себе! Мою женщину! Мою идею! Мою компанию! Всё! Что должно было быть моим!

— Ты любил его жену? Всё это из-за женщины и денег? Всё так просто? — с жалостью интересуюсь.

— Любил! А он ей изменял! Так и появилась ты… твоя сестра…

— Мне жаль, — выдыхаю. — Но я, а тем более два невинных ребёнка не заслуживали всего того, что ты сделал. У одного из них теперь травма. Возможно на всю жизнь! Ты мог просто подойти и обо всём мне рассказать. В этой жизни я ценю семью и близких мне людей, а не деньги, карьеру и какую-то там компанию.

— Это жизнь, Вероника! И каждый в ней борется как может, — злостно проговаривает, а мне искренне его жаль. Жаль, что он не переступил свою обиду и боль. Всю жизнь ненавидел моего отца, а потом меня… хотя я верила, что любил.

— Да! Ты прав. Собирайся и уходи! Я не хочу больше тебя видеть… Никогда!

— И всё же ты глупая, девочка, — после долгой паузы заговаривает. — Очень. Ты даже не знаешь, кто на самом деле твой муж… и твой отец. Они оба тебе врали и врут. И будут врать! А ты будешь им верить! Потому что глупая и наивная, хоть и пытаешься казаться умной. Ты вообще знала, что твоя мама не умирала? Твой отец тебя купил у неё… как щеночка купил!

— Ложь, — спокойно отрицаю его слова. — Может у них и есть секреты, но и причины, чтобы их скрывать, тоже. А моя мать… мертва! Папа не один раз водил меня к её могиле.

— Это была пустая могила, девочка! И на этом прощай! Знай, что она жива, но никогда ты не узнаешь о том, где и как она. Потому что об этом знаю только я.

— Ложь! — кричу ему вслед. — Ложь! Это просто слова, чтобы меня задеть, и не больше!

Глава 45. Ника

Слова Игната о том, что моя мама возможно жива не выходили у меня из головы, чтобы я не делала. Папа был способен на то, чтобы врать мне о матери, понимая, что я бы ушла к ней, если бы знала обо всём. Был способен и на то, чтобы водить меня на пустую могилу. Но звонить Игнату и просить подробностей я не хотела. Просить — значит поверить ему и пойти у него на поводу! Никогда! Не после того, что он сделал с моими мальчиками!

Несколько дней я думала над этим, а затем решилась обратиться к одному из тех, кто в детстве меня охранял. Как я помню, он всегда хвастался тем, что работал на отца очень давно. Значит, должен знать эту историю и всю правду.

Поначалу мужчина не хотел ничего говорить, кидая отговорки, но я не отставала. Поэтому кое-что он всё же мне рассказал. О начальнике службы безопасности, который охранял моего папу, но после моего рождения был скандал и тот уволился. Он уж точно должен был знать всё, что мне нужно. Потому что он был другом моего отца до ссоры после моего дня рождения.

Позвонив сестре, попросила, чтобы она поговорила с мужем и тот помог мне найти бывшего начальника безопасности. И Алекс помог без лишних вопросов и в довольно сжатые сроки.

Созвонившись с мужчиной, представилась фамилией мужа, боясь, что он не захочет общаться, услышав о том, кто я на самом деле. Сказала, что мне нужна его помощь и попросила встречу. Он долго отказывался, но в итоге согласился, когда я всё же сказала чья именно я дочь. Меня пригласили на ужин в этот же день. Как-то радостно, торопливо и в конце назвали «Николь» — так называл меня только папа. А это значило, что мой детский телохранитель не соврал. Начальник безопасности — был близким моему отцу человеком, раз знал о настолько личном.

— Здравствуй, — поприветствовал меня привлекательный мужчина в годах, взяв мою руку и приложив её к своим губам. — Семён Леонидович, — отпустил руку и склонил голову, представляясь. — Рад увидеть тебя, Вероника. Я видел тебя всего однажды и должен признать, что выросла ты настоящей красавицей, — он потянул руку к моим белоснежным волосам и пропустил локон сквозь пальцы. — Настоящие?

— Да, — кивнула, отчего-то засмущавшись того, что этот мужчина уделил внимание моим волосам. Они конечно вызывают восторг и удивление, но Семён смотрел на них как-то иначе. — Папа говорил, что от матери достались.

— Верно, — кивнул и наконец вернул своё внимание мне, а не моим волосам. — Прогуляемся? Моя жена накрывает стол и думаю наш разговор ей слышать необязательно.

— Хорошо, — киваю и следую за мужчиной вдоль небольшого парка на территории его коттеджа. — Я пришла попросить вас рассказать мне правду об одной истории. Игнат Борисович сказал мне, что моя мать жива. И что она меня продала отцу, — выпаливаю и тут же смотрю на мужчину, ожидая ответа.

В душе поселился страх, что он скажет, что всё это ложь. Моя мать умерла, и Игнат меня обманул. Я очень этого боюсь. Всё это время я мечтала о том, что однажды у меня появятся любящие родители. В тот момент, когда нотариус сказал, что она жива… вновь вернулись те детские наивные мечты. Я долго от них избавлялась. Больно, долго и со слезами. Не хочу вновь ощутить это.

— Она не продавала тебя, — тихо проговаривает. — Он отобрал тебя у неё.

— То есть папа и правда… лишил меня матери? — хватаю его за руку и заставляю заглянуть мне в глаза и повторить, что моя мать ЖИВА!

— К сожалению, — печально поджимает губы. — Но ты не вини его. Все люди совершают ошибки, Николь. И у твоего отца были причины делать то или иное.

Какие-то минуты мы просто идём в тишине. Никто из нас не знает, что сказать другому. Хотя в моей голове тысячи вопросов, я задаю самый глупый.

— Николь? Меня так только отец называл. Если вы видели меня всего однажды… откуда вы знаете об этом?

— Так хотела твоя мать, — спокойно отвечает. — Ей нравилось это имя. Когда она узнала, что у неё будет девочка, то сразу же выбрала это имя.

— Вы так много о ней знаете?

— Я был её телохранителем кое-какое время и знаю о ней больше, чем твой отец, — усмехается. — Недолго, но я был рядом с ней даже когда начались схватки. Лично вёз её в больницу.

— Папа умер, — рассказываю ему, но он, наверное, и так это знает. — А сейчас я узнала, что моя мама жива. Я хочу найти её, Семён. Помогите! Любые деньги и всё что вам нужно. Или хотя бы имя назовите! Прошу!

— Не стоит, — ломает всё внутри меня одной фразой. — Твоё появление может напомнить ей о том, что ей пришлось пережить в прошлом. Поверь, это было не лучшее для неё время.

— Но я ведь её дочь и…

— И… боль всего сердца, — обрывает меня и, развернувшись ко мне, заставляет посмотреть в его глаза. — Поверь мне, Николь. Не стоит. Не надо искать её!

— Но я хочу! В моей жизни сейчас столько проблем и сложностей, что я хочу рядом иметь родного человека! Который выслушает и будет любить! Которому я смогу лечь на колени и просто молчать, пока она рядом и гладит меня по голове. Говорит, что всё хорошо… всё наладится. Я очень этого хочу.

— Сёма? — доносится за нашими спинами мелодичный женский голос. Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с милой, взрослой и красивой женщиной. Белокурой, как я. — Семён! — строго повторяет, подходя к нам, посылает мужу недовольный взгляд, а затем оборачивается ко мне и уже мягко заговаривает. — Девушка, мой муж, наверное, вас заболтал. Он обычно молчун, а иногда не остановить. Пойдёмте к столу. Всё стынет!

— Это она? — произношу одними губами, бросив взгляд на мужчину, и он, с сожалением поджав губы, мотает головой в чётком ответе «Нет». Только я не верю.

Белокурые волосы, те же глаза и не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что эта женщина мне близка. Она излучает тепло, которого не хватает во мне. Меня к ней тянет. Я хочу ей улыбаться, обнимать её…

Он врёт! Это она! Эта женщина — моя мать!

Глава 46. Ника

— Максим, — выдыхаю и лечу в его объятия, наплевав и на адвоката, и на полицейского, который сопровождает нас. — Максим! — пытаюсь сжать его как можно крепче, прижать к себе так сильно, чтобы он врос в меня. Мне страшно. Я так боюсь, что он сейчас может исчезнуть и я вновь потеряю его! Нет! Нет! Нет! Не хочу! Моё! Никому не отдам больше!

— Ведьма, — шепчет мой любимый, и его руки ложатся мне на талию. — Я так соскучился…

— И я! — тихо говорю, начав плакать от радости, что спустя столько времени он рядом. И я больше не одна. Я так устала сражаться с этим миром одна, что хочу в эту же секунду уехать куда-нибудь подальше со своими мальчишками. Украсть Диму, Тёму из детского дома и улететь куда глаза глядят.

Поднимаю голову и ловлю любящий взгляд супруга на себе. Улыбаюсь ему, даря всё то, что сейчас в моей душе. Радость. Страх. Любовь. И слёзы.

Наконец всё закончилось! И скоро всё станет на круги своя. Максима отпустили из тюрьмы, так как Ренат принёс доказательства невиновности своего лучшего друга. Несколько дней следователь ещё разбирался со всем этим и вот! Спустя несколько дней мой Максим со мной. Рядом. И больше никто нас не разлучит. Все проблемы ушли, как только я уволила Игната. Даже появился шанс забрать мальчишек.

— Поехали домой, Вероника. Хочу в ванну и к тебе в объятия, но без зрителей, — косится на адвоката, но, отпустив меня, пожимает ему руку, ещё раз благодарит и, сев в машину, мы оправляемся домой. Максим не позволяет мне самой сесть за руль, а делает это сам, заботливо усадив на сидение рядом. Всю дорогу периодически берёт меня за руку и прижимает её к себе.

Я всю ночь готовилась к возвращению мужа. Приготовила борщ, запекла мясо и другую очень калорийную еду. Адвокат сказал, что в СИЗО плохо кормили и я побоялась, что Максим будет голодным. Прикупила и другой атрибут, чтобы утолить голод мужа. Но совсем другой голод, не пищевой. Я и сама изголодалась и соскучилась по Максиму…

Первым делом решила накормить, а уж потом приласкать и поблагодарить за всё, что он сделал для того, чтобы решить наши проблемы. Сесть в тюрьму — непростое решение и этап жизни Максима, уж точно.

— Рассказывай пока, что нового? — спросил, взяв ребро, в которое сразу же вгрызся. Я же молча любовалась этим зрелищем и радовалась хорошему аппетиту супруга.

— Тёма идёт на поправку, но дома ему будет лучше, — начала рассказывать. — Дима хочет домой и каждый раз спрашивает, когда уже я его заберу. Про тебя спрашивают, но я говорила, что ты занят очень. Обижается он на тебя, но понимает, что ты зарабатываешь деньги, чтобы забрать их.

— Ничего! Всё будет хорошо. Ренат сказал, что сейчас с прессой ещё дела утрясёт и тогда можем ещё раз просить забрать их. Но уже не опекунство, а именно усыновим их. Адвокат сказал, так меньше шансов, что их могут забрать. Он, кстати, согласился вести наше дело об усыновлении.

— Он хороший адвокат, — произношу с улыбкой на губах. — Моего отца несколько раз доставал из тюрьмы, даже когда он был виновен.

— Знаю, — выдыхает. — В компании как?

— Все удивлены, что Игнат ушёл. Да и только, — хмыкаю, решив умолчать о том, как именно Игнат уходил и какой погром устроил в своём кабинете. Пришлось нанимать клининг и заказывать ремонт в этом кабинете. Это влетит нам в копеечку, но починить всё стоит. — Многие ушли вместе с Игнатом. Инвесторов искать надо, и акционеры бунт устроили… в общем, плохой из меня руководитель, но пока держу ситуацию ровно. Ни лучше. Ни хуже. Ты же разберёшься? Я правда не понимаю, что нужно делать… И как всё уладить.

— Разберусь, — одним словом успокаивает меня. — Дальше?

— Что дальше? — не понимаю, переспрашиваю, а Макс не сводит с меня внимательного, изучающего взгляда.

— Почему у тебя глаза на мокром месте? — поясняет. — Это не из-за мальчишек? Или ещё что-то случилось? — спрашивает, прочитав меня, словно сканер. Я всегда удивляюсь тому, как быстро он стал меня читать и понимать, что со мной происходит. Я же никак не могу научиться этому.

— Случилось, — здесь решаю не молчать и обо всём рассказать. Всё это время я молчу, но так хочется кому-то выговориться и попросить совета. — Игнат мне кое-что рассказал.

— Рассказал всё-таки, падла, — зло проговаривает. — И что теперь?

— Ты знал?! Почему мне не говорил?! Это ведь моя мама! — восклицаю, не веря в то, что он знал и всё это время молчал.

— Ты о чём? — уточняет, нахмурившись.

— Игнат рассказал мне, что моя мать на самом деле жива. А ты о чём?

— Да так! Перепутал, — кидает, а в следующий момент уже серьёзно задаёт вопрос: — И что там, с матерью?

— Она жива! Игнат не сказал, кто она. Но я нашла женщину и… мне кажется, что это она моя мама. Но её муж, сказал, что нет. А он был телохранителем папы когда-то и точно знает, кто именно моя мать. Но его жена… белые волосы, как у меня. Глаза… Да одни волосы чего стоят! Это очень редкий цвет волос, Максим. Это не может быть совпадением. Я не знаю… мысли всякие в голову лезут, — проговариваю, хныча. — В общем, не забивай голову.

— Как это не забивать, — произносит и, встав со своего места, идёт ко мне. — Мы говорим о женщине, которая может быть твоей матерью. Я понимаю, как для тебя это важно. Я сам потерял мать… Но я даже не представляю каково тебе сейчас.

— Я не знаю, что мне делать, Максим. Семён сказал, что это не она, но я не ему не верю! Она, точно моя мама! Ты знаешь… у нас даже смех одинаковый и улыбка. Ну не может это всё быть просто так!

— Тут только ДНК тест поможет, — воспроизводит вслух то, о чём я и сама несколько дней думаю.

— И как ты себе это представляешь?!

— Я что-нибудь придумаю, ведьма! Не впервой хитрить и решать проблемы… Поедем к мальчикам? Хочу увидеть сорванцов. Соскучился по ним.

— Вечером, — произношу и встав, расстёгиваю платье на пуговицах, предоставляя глазам мужа новый комплект нижнего белья. — Сейчас у нас другие… — договорить мне не дают, накинувшись на мои губы с животной страстью, которой позавидует каждая девушка.

Мне нужно от всего отвлечься и забыть обо всём, что сейчас происходит. И Макс отлично с этим справляется. В его руках я способна потеряться и вновь стать счастливой, беззаботной, нужной и любимой.

Глава 47. Ника

Его губы блуждают по всему моему телу, не зная покоя и слова «Стоп». Они терзают и пытают меня, заставляя выгибаться им навстречу, требуя ещё большей ласки и любви от мужчины, что уже давно проник мне под кожу.

Руки мужа очерчивают все изгибы моего тела, безжалостно расправляясь с нижним бельём. Разрывая его в клочья и отбрасывая в сторону, куда ему и надо. Мне не терпится самой уже оказаться обнажённой и наконец принять в себя своего любимого мужчину, по которому так изголодалась и истосковалась. Мужчину, по которому моё тело всё это время ныло и просило его. Мужчину, который снился мне ночами.

Всё со стола уже давно валяется на полу, а я лежу на нём, нетерпеливо ожидая, пока возбуждённый мужчина разденется. Хнычу, моля его уже, наконец, меня взять, но тот, словно очарованный, не может оторваться моего тела, которое покрывает поцелуями.

— Ты опять снилась мне ночами, ведьма, — шепчет где-то в области пупка. — Но не маленькой девочкой, а вот такой… взрослой… раскрепощённой… и моей. Мы такое вытворяли в моих снах.

— Мы можем воплотить всё в жизнь, — выдыхаю вместе со стоном. — Любое твоё желание.

— Воплотим… И новое изобретём, — обещает и избавившись полностью от одежды, наконец оказывается во мне, показывая то, насколько сильно скучал и как всё это время желал меня.

Я тону и плавлюсь в его умелых руках. В руках мужчины, который будто бы знает, куда стоит нажать, поцеловать, посмотреть, чтобы включить во мне все эти эмоции и ощущения. Порой мне кажется, что я создана, чтобы быть с ним. А он рождён, чтобы быть со мной и дарить мне это удовольствие.

Всю свою жизнь я была одна. Рядом со мной не было никого, не считая Солнцевых. Только вот даже они были… словно чужие, и всё же мои. Сложно описать словами то, чем именно они для меня были. Местом, где я чувствовала себя не сильно одинокой? Наверное, именно так.

И я даже думала, что так оно и должно всё быть. Но, встретив Максима и, наконец, довершившись ему, я осознала, что такое быть не одной. Быть с кем-то. За чей-то спиной. Принадлежать кому-то и гордится этим. Отдаваться этому мужчине и любить его, зная, что, если у тебя что-то случится — он решит все твои проблемы, потому что он твой мужчина. Твоя крепость. Твой король. Твоя опора, забота и твоё всё.

И теперь мне будет очень сложно и больно потерять это. Словно оторвать у себя руку или ногу: больно. Жить можно, но уже не то.

Закончив со столом и поняв, что он больше нас не устраивает, Макс подхватил меня на руки и понёс в спальню, где мы ещё несколько раз поддались страстям и эмоциям. Муж был слегка груб и безжалостен ко мне на этих мягких одеялах. Брал так, словно до этого не занимался сексом несколько лет и не с ним у меня недавно был секс на столе в столовой. Дико. Бешено. Быстро. Выбивая из меня настолько громкие стоны и крики, что порой мне казалось я скоро оглохну. А Макса, наверное, уже и вовсе контузило, и он спокойно реагирует на мои хрипы — потому что неожиданно стал глухим, не иначе.

— Макс… — выдохнула его имя, устроившись на груди мужчины. — А это нормально, что я ног не чувствую.

— Это шикарно, ведьма, — довольно протянул, — но мне кажется, ты их недостаточно не чувствуешь, — произнёс и, скинув мою голову в себя, пополз к моим ногам, которые начал целовать от самых пальчиков, медленно поднимаясь вверх.

Периодически я шевелила пальцами и вздрагивала от щекотки и тех ощущений, что дарили губы мужчины. В эти мгновения Макс недовольно поднимал на меня взгляд.

— Кажется, ты мне соврала, — проговорил. — Ты всё ещё их чувствуешь! Как твой муж, я должен исправить эту ситуацию, — серьёзно продолжил и, раздвинув мои ноги в стороны, изучающе посмотрел на промежность, которая уже ныла от сладкой боли, но я мечтала о том, чтобы меня снова взяли.

Разве так бывает? Разве можно так желать мужчину?

Но вместо того, чтобы войти в меня, Макс наклонился и подарил мне первый опыт орального секса и новый вид ощущений. Мой охрипший голос к вечеру совсем пропал, но мужчина был так этим доволен и горд, что был готов говорить со всеми за меня и носить меня на руках, крича всему миру, что это он довёл свою женщину до такого состояния, что она теперь ни говорить, ни стоять сама не может.

Глава 48. Ника

— Максим, — выдыхаю, сев рядом с мужем, который тут же перетащил меня в свои объятия, — я просто не могу поверить, что они дома. Дима и Тёма опять со мной и в этот раз их никто не отберёт… — шепчу, с трудом сдерживая слёзы. — Я так счастлива… Ты просто не представляешь, — проверив, чтобы мальчики на нас не смотрели, быстро чмокаю любимого в щёку, но Макс этим не обходится и, перехватив инициативу, целует меня в губы. Довольно долго.

— А я счастлив оттого, что тебе хорошо, — проговаривает, отпустив меня. — И ты больше не ревёшь.

— Это всё благодаря тебе. Если бы не ты, то сама я бы никак не справилась. Игнат точно бы что-то придумал, поняв, что я не пляшу под его дудку. Брак с тобой оказался хорошим решением, — умно заключаю, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, но улыбка сама рвётся наружу. — Наверное, папа был прав, что оставил меня за главную. Я умею принимать правильные решения, которые помогут бизнесу.

— Ника, а что насчёт того, чтобы отблагодарить меня? — уклончиво интересуется.

— Ах ты! Я ему тут в любви признаюсь, а он о пошлостях думает, — обиженно восклицаю и пытаюсь встать, но мне не дают.

— Я не о том, ведьма, хотя это тоже туда входит. Раньше я думал, что не захочу этого так скоро. Но посмотрев на то, как ты с Тёмой и Димой общаешься, у меня возникла мысль, а может нам и своих ещё завести? Мальчики скоро повзрослеют и оставят нас. Только вот наш дом уже будет не то без детей. Хочу двоих, как минимум. Мальчика и девочку, а там как получится, — пожимает плечами.

— Детей? — удивлённо переспрашиваю. — Максим, я этой осенью собираюсь поступать на юридический. Может повременим немного? Хотя бы года два или даже три?

— Я и не говорю, чтобы прямо сейчас. Но хочу, чтобы ты знала, если у нас вдруг получится, и ты окажешься беременной, то я хочу этого малыша. Очень хочу! И об аборте даже не думай! Не прощу!

— Аборт? Нет! — прикрикиваю от мысли, что он мог подумать, что я на такое способна. — За кого ты меня принимаешь? Никогда на такое не пойду, — поворачиваюсь в его объятьях. — Макс, я хочу дочь… Я столько детской одежды на девочку в магазинах видела, что хочу девочку! И нам нужна будет отдельная гардеробная для малышки, потому что вещей у неё будет… много! Очень много!

— Лучше вначале пацана, а потом девчонку, чтобы он за сестрой приглядывал, — предлагает Максим, а я радостно улыбаюсь, оттого, что всё так удачно складывается.

— Посмотрим, как получится, — тяну и прижимаюсь к своему мужчине, который, как и я, наблюдает за тем, как братья Солнцевы, наевшись пиццей, теперь играют на телевизоре в приставку. Дима резво и от всей души, а Тёма… немного заторможено. Его травма ещё не до конца прошла и возможно нескоро ещё пройдёт.

— Моя мама после меня сделала аборт, — заговаривает муж и я возвращаю своё внимание ему. — Узнав об очередной измене отца, она решила не оставлять ребёнка. Потом она очень сожалела об этом. А я… я мечтал о брате или сестре.

— У тебя есть Тёма, — напоминаю.

— Я его люблю, Ник. Но это не то… Я хотел бы сестру или брата от моей матери. Я до сих пор не могу простить отцу её смерть, — впервые мы говорим так откровенно и на такие личные для Максима темы. Он не любит говорить о матери совсем, и все мои попытки пресекает. Я понимаю, что ему больно, поэтому сама не лезу с расспросами. Иногда он сам заговаривает, и тогда я просто поддерживаю разговор. — Это ведь из-за него всё… И Тёма страдал потому что мой отец редкостным козлом был. Я даже и каплей не хочу быть на него похожим.

— Ты на него непохож, — говорю ему, решив всё в шутку свести. — Если только самую малость. Вредный и упёртый. Ну и иногда тоже козлом бываешь. Особенно в начале нашего знакомства.

— Тогда я думал, что ты любовница Игната, а я всегда этого говнюка не любил. Потом ты отняла у меня бизнес Шпарского… а затем начала плясать под дудку Игната. Ты меня ужас как бесила.

— Но в итоге…

— А в итоге ты меня бесить меньше не стала, но люблю я тебя теперь сильнее, — изрекает с лёгким смехом.

— Какое необычное признание в любви.

— Люблю. Тебя. Очень, — шепчет, целуя кончик носа. — У Димы скоро день рождения, — напоминает и я киваю.

— Да, — подтверждаю ещё и словами. — Хочу устроить тематическую вечеринку с аниматорами. Но у них друзей нет. Думаю, может Ренат твой придёт, и мальчики своих друзей с улицы позовут. За взрослым столом будем только я, ты и твой друг, если придёт.

— А может, пригласишь ещё того мужчину и женщину, которая думаешь, что твоя мама? Ты говорила у них сын есть.

— Да. Слушай, а это идея!

— Можно потом ДНК тест сделать. Возьмём её бокал и твой, и сравним, — предлагает и я хочу его расцеловать. И как я сама не догадалась до этого.

— Точно! Ты гений! Бегу звонить.

— Поздно уже! Завтра позвонишь… а пока… — а дальше меня увлекают для супружеского долга, который скоро, точнее, очень скоро приведёт нас к тому, что в нашем доме на малыша станет больше.

Глава 49. Ника

— Лидия, Семён, рада, что вы пришли, — приветствую гостей, широко улыбаясь. И дело вовсе не в том, что они всё же пришли и наш план с Максом удался, а потому что эта женщина постоянно вызывает улыбку на моём лице. — И вашего сына тоже рада видеть. Денис, на заднем дворе аниматоры, клоуны и другие ребята. Можешь к ним пойти, — говорю мальчишке и рукой указываю ему дорогу на задний двор.

— Пап, можно? — подняв голову на отца, спрашивает мальчик и Семён кивает ему. Денис тут же срывается и бежит туда, куда я показала.

— Мы разделили стол, — объявляю Лидии и Семёну. — Дети на заднем дворе с развлечениями, а мы на террасе с напитками крепче сока и сладкой водички. Чтобы не мешать друг другу наслаждаться праздником.

— Мы были удивлены, когда ты вчера позвонила и пригласила, — заговаривает предположительно моя мама. — Семён даже отменил встречу, потому что мне очень хотелось увидеть тебя вновь, Ника. Мы в прошлый раз так хорошо посидели у нас. Несколько дней ещё приятное «послевкусие» оставалось.

— Приятно слышать, — отвечаю, вспоминая и своё «послевкусие» после встречи. — Пойдёмте? — предлагаю им.

— Да, — отзывается Семён. — А где твой муж? Ты обещала меня с ним познакомить. И если не ошибаюсь, то он уже вернулся домой.

— Он сейчас придёт, — говорю ему. — Как я не просила его полностью освободить день, он не смог. Сейчас решает некоторые вопросы и подойдёт к нам.

— Бизнесмен? — уточняет мужчина.

— Да, — киваю. — Руководит компанией, которую мне отец после смерти оставил. Мне изредка тоже разрешают разные бумажки черкать, а так-то он всё сам. Я даже не лезу туда. Пока что.

— Ой! И не страшно?! — испуганно восклицает Лидия.

— В смысле? — непонимающе смотрю на неё.

— Лидочка, ты насмотрелась своих сериалов, — обращается к супруге бывший начальник безопасности моего отца, который хранит от меня тайны. Хотя права на это не имеет. Это часть моей жизни, и я вправе знать все подробности, касающиеся меня.

— А что, если он с тобой ради компании? — заговорщицки зашептав, предполагает женщина. — Такое часто бывает.

— В сериалах, — добавляет её муж.

— Лидия, не поверите, но мне всё равно на эту компанию, — отвечаю ей как на духу. — Если он меня делает счастливой, чтобы просто руководить компанией, ну и пусть. С ним я летаю и чувствую себя принцессой из сказки. Именно той женщиной, которая за

мужчиной, как за горой, — на секунду ухмыляюсь, когда Лидия поднимает взгляд и любовно смотрит на Семёна. Она меня прекрасно понимает. И это так круто. — Хотя вы его не знаете и… он хороший мужчина. И честный. Я знаю…

— Дай бог! — восклицает она. — Встретить своего мужчину настоящее счастье.

— Ведьмочка, — слышу голос Максима и улыбаюсь, увидев его, направляющегося к нам. Муж подходит ко мне и легко целует в висок, приобнимая. — Максим, муж этой красавицы.

Смущённо опускаю взгляд и неосознанно начинаю улыбаться сильнее. Особенно когда, вдохнув аромат его духов, смешанных с его личным запахом, понимаю, что это именно мой! Мой мужчина! О котором многие мечтают, а у меня он есть.

— Семён, — пожимает ему руку бывший начальник безопасности моего отца. — А это моя супруга Лидия, — представляет, а затем задумчиво задаёт вопрос. — Мы нигде раньше не встречались?

— Вы знакомы с моим отцом, Семён, — отвечает ему Макс. — А я сейчас его точная внешняя копия, — уклончиво отвечает, а я нахмурено смотрю на мужа, пытаясь понять, что он имел в виду. — В любом случае, позже мы сможем это обсудить.

— Буду ждать. Вы меня заинтересовали, Максим, — тянет Семён, а Лидия, так же, как и я, смотрит на всё с настороженностью и явно оценивает моего супруга.

— Ника! Ника! — доносится до нас встревоженный крик Димы, который летит к нам. — Там Тёма! Он дерётся! С мальчиком! Который пришёл! Ника! Максим! Помогите! Быстрее!

— О боже! — в один голос восклицаем мы с Лидией, а Максим, бросив, меня бежит на задний двор. Не отставая, мы за ним, боясь того, что может случиться что-то ужасное.

— Там Денис? — обеспокоенно спрашивает Лида, застыв на крыльце, глядя на дерущихся мальчиков. — Сёма, там Денис! Наш мальчик! Он там! Дерётся!

Максим и один из аниматоров подлетают к мальчикам. Им сразу же удаётся разнять драчунов. Тёма зло пыхтит, смотря на сына Лидии и Семёна, а Денис также озлобленно и слегка пафосно, победоносно на Артёма. Взяв своего брата, Максим ведёт его в дом, а затем в его комнату, где попытается привести Тёму в чувства лаской и словами. Мы ведь понимаем, что состояние и агрессия Тёмы сейчас из-за травмы, полученной в детском доме. А вот…

— Лидия, Семён, — оборачиваюсь к гостям. — Мне очень жаль… У Тёмы проблемы с контролем. Мы думали, что всё нормально будет, когда мы заберём его из детского дома, но кажется рано мы его оставили без своего присмотра.

— Не надо, Ника, — женщина берёт меня за руку. — Я уверена, что виноват Денис. Он вечно всех задирает. Наверное, мы пойдём, девочка. Нам очень жаль, что так всё вышло… Если хотите, я могу дать контакт хорошо психолога. Это не этично, но всё же… Денис у нас такой же… Вечно драки. Уже не знаем, что делать. Наверно, все мальчики такие в детстве.

— Извините…

Глава 50. Максим

— Всё хорошо? — спрашиваю, вернувшись обратно на задний двор.

— Да, — отвечает и развернувшись, тут же обнимает меня. — Тёма как? Всё хорошо с ним?

— Спит он, — произношу, бросив взгляд на именинника, который спокойно играет с другими ребятами в «Твистер». — Испугалась? — интересуюсь у жены, прижав её к себе.

— Немного, — признаётся. — Лида и Семён ушли после драки. Наш план не удался.

— Мне жаль.

— Мне тоже, — грустно выдыхает. — Но больше всего жаль, что Тёма вышел из себя. Думаю, чувствует он себя ужасно. Он ведь ответственный и наверно сейчас считает, что подвёл нас. Но он ведь не виноват, и мы с тобой это понимаем. Лидия предложила психолога. Думаю, надо, Макс.

— Я уже нашёл хорошего, — произношу, размышляя не перенести ли запись на пораньше или вообще другого найти, который сможет принять нас завтра. — Записал Тёму к нему ещё вчера на следующий понедельник. Но вот думаю теперь… Не знаю. Говорят, что этот Голонский хороший и работает он в нужной нам области. Наверное, всё же останемся у него. Не буду никого больше искать.

— Отлично, — выдыхает и быстро, пока дети не видят, дарит мне поцелуй. — Я пойду посмотрю, может надо ещё что-нибудь детям принести. Ещё торт скоро выносить.

— Иди, — отсылаю и Ника направилась в дом, чтобы взять фруктовые канапешки, которые, точно, по её словам, закончились, а я спустился к Диме, который с того момента, как я вернулся, смотрит на меня и явно ждёт того, чтобы я к нему подошёл.

— Максим, — произносит моё имя, как только я подхожу. — Тот дурак потерял платок с кровью. Его выкинуть в мусорку или мы его Нике отдадим?

— Зачем? — нахмурено уточняю.

— Ну она же ведьма? Ты сам говоришь, — начинает говорить, а я прыскаю от смеха. — А в фильме, который мы как-то с папой смотрели, говорили, что они кровью питаются и могут порчу сделать. Держи, — он протягивает мне платок. — Отдай его Нике! Мне крови этого дурака не жалко. Мы ему ещё раз нос разобьём! Чтобы и на порчу хватило.

— Дима!

— Что? Он настоящий дурак! Из-за него Тёма теперь мой день рождения пропустит! Он с другими ребятами играл, веселился и разговаривал, а как этот пришёл… Я не хочу, чтобы он больше приходил! Максим! Иначе я ему сам все зубы выбью и убью!

— Ладно! Он больше не придёт, — обещаю и забираю платок, который нужен для моего нового плана, который созрел в моей голове. На этом платке кровь сына Лидии. Я возьму

волосы Ники, этот платок и сделаю тест ДНК. Только вот Нике пока ничего говорить не буду. Когда получу результат, то и скажу. Сделаю сюрприз, так сказать.

Заказав ускоренный тест, мне всё равно пришлось ждать три дня. И дело не в клинике, а в том, что в компании появились серьёзные проблемы. И на их решение я кинулся в первую очередь. Но уже через три дня я получил результат теста ДНК. Отчего-то открывать сам побоялся и не решался. Понимал, что лучше это сделать Нике.

— Мне страшно, — признаётся она, но конверт вскрывает. — Очень страшно, Максим!

— Доставай, — тороплю её и она, повинуясь моим словам, разворачивает лист бумаги. Принявшись читать содержимое, выискивая ответ на интересующий нас вопрос. А затем расстроенно произносит.

— Нет. Она мне не мама, — говорит, потеряв ту радость и блеск, поняв, что ошиблась и зря надеялась на то, что найти мать будет так легко.

— Ну что ж! Будем искать дальше, — подбадриваю её, подойдя и сжав в объятиях, увидев, что пусть она и спокойна, ей плохо и хочется плакать. — Расстроилась?

— Нет, — отвечает, прижавшись ко мне, ища поддержку и уют в моих объятиях. — Мне как-то сейчас это всё безразлично. Было бы круто, если бы Лидия была моей матерью, и я на это надеялась, но… сейчас как-то пусто всё. Тёма меня сейчас волнует в тысячу раз сильнее. Сегодня звонил его классный руководитель. Говорит, что Артём стал драться с одноклассниками. Давай переведём их в другую школу? — спрашивает и я киваю. — Мне кажется, что дело именно в детях. Посмотрим, что завтра психолог скажет. Но лучше сменить обстановку и тогда Тёме станет лучше. Это всегда помогает. Можем вообще уехать куда-нибудь.

— Как скажешь, Вероника, — решаю сказать то, что она и сама понимает. — Я полностью доверяю тебе и твоему мнению. Если буду не согласен, то скажу, и мы подкорректируем. А то, что касается Солнцевых — полностью в твоей власти. Ты знаешь их с самого детства и знаешь, как с ними лучше.

— Спасибо, — вздохнув, благодарит, а затем повисает недолгая тишина, после которой Ника вновь заговаривает. — Но мне жаль, что Лидия не моя мама. Она хорошая и я бы хотела, чтобы именно она оказалась той самой женщиной, что подарила мне жизнь. Ты даже не представляешь сколько всего общего между нами. И кажется, я ошиблась со своей догадкой насчёт белоснежных волос.

— Мы найдём твою маму, Ника, — обещаю жене и обязательно сдержу это обещание. Сейчас Ренат немного со своими делами разберётся, и мы всё перевернём, но найдём маму моей ведьмы. — А что мешает тебе с Лидией дружить? Вы обе милые и интересные женщины. Почему нет? Общайтесь и дальше сколько хотите.

— Стоп! Не поняла? И когда это ты понял, что она интересная и милая? — спрашивает, сощурив глаза.

— Да так… когда тебя целовал, глазами косился на неё и подмигивал… Там такие искры и страсти летали… Ужас!

— Я тебе сейчас дам, косился и подмигивал. Как тресну по черепушке, все твои косилки сломаются.

Глава 51. Ника

Около месяца мы посещали с Тёмой психолога, и он работал с ним, выискивая и сглаживая все последствия травмы, которую старшему Солнцеву нанёс Игнат. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с какой-то проблемой, я проклинаю и начинаю ненавидеть нотариуса ещё сильнее.

И всё же уже через две недели результат работы с психологом был заметен. Тёма стал спокойнее, улыбался, шутил и, кажется, стал прежним, только вот грусть и ночные кошмары никуда не делись. Последнее я заметила совершенно случайно и теперь каждую ночь прислушивалась к звукам за дверью комнаты Артёма. Но там уже был другой успокоитель. Почти каждое утро я заставала Диму в кровати Тёмы, обнимающего своего брата. Это так мило и трогательно, что даже Макса не оставило равнодушным.

Младший Солнцев пытался, со своей стороны, тоже помочь Артёму прийти к прежней жизни. Отказывался играть с другими ребятами, чтобы побыть и повеселиться с Тёмой. Придумывал всё новые и новые игры, и это работало.

Однажды психолог сказал нам, что сейчас весь мир Артёма крутится вокруг его младшего брата, поэтому посоветовал, чтобы тот больше времени проводил со старшим. Всегда улыбался ему, веселился и показывал, что ему хорошо. Он в безопасности, и он рад быть рядом со своим братом. Нам даже не пришлось Диму просить об этом. Он делал и без просьб, словно понимал, что именно нужно его брату. Наверное, у братьев бывают такие связи.

— Лидия, Семён, — обращаюсь к гостям, которых пригласила на ужин. Поднимаю бокал, призывая их сделать то же самое. — Спасибо, что пришли ещё раз. Я хотела бы извиниться перед вами за тот случай на дне рождения Тёмы.

— Ника, не переживай, — тут же отозвалась женщина, прерывая меня. — И не такое бывает. Поверь, я знаю какие сложности бывают с мальчишками. С девочками куда проще.

— И всё же мне очень жаль, — продолжаю извиняться, вздохнув. — Надеюсь, что больше такого не повторится и мы сможем дружить семьями. Да, мальчики? — обращаюсь к своим сорванцам, ласково посмотрев на Артёма и Диму.

— Нет, — упрямо заявляет Димка, который весь вечер озлобленно смотрит на сына Лидии и Семёна. — Денис плохой мальчик! Он вонючий дурак!

— Дима! — восклицаю, пытаясь остудить младшего из братьев. — Это что за разговоры?!

— Такие, как он заслуживает, — обиженно бурчит мальчик, показав Денису кулак.

— За что ты так с ним? — мягко интересуется у Димки Лидия, погладив своего сына по голове. — Он тебя обидел? Чем? Скажи и мы с его папой поговорим с ним.

— Он нас с Тёмой обижает! И игрушки у меня на дне рождения отбирал. Толкал меня, — ябедничает младший Солнцев, мстительно глядя на их с Тёмой обидчика. — Из-за него Тёма пропустил мой праздник. Я такое не прощаю никому! И Ника была расстроена! Ваш Денис нас плохими словами обзывал! И ударил меня, чтобы забрать МОЮ игрушку! Я бы

сам ему дал, если бы он попросил и сказал «пожалуйста». Нас родители и Ника с Максом так учили!

— Это правда, Денис? — уточняет у своего сына Лидия, недовольно посмотрев на него. — Ты обижал этого маленького мальчика и его брата?

— Обижал! — вместо Дениса, криком отвечает мой младший мальчик. — Ещё дразнил нас с Тёмой детдомовскими! А мы не такие! Мы там немного пожили, а потом нас Ника домой забрала!

— И вы всё-таки детдомовские! — прерывает его сын Семёна и Лидии. — И должны уметь игрушками делиться, мелочь! И без всяких там «пожалуйста». Я старше тебя и могу у тебя разрешение не спрашивать.

— Денис! Прекрати! — обрывает его Лидия.

— Почему, мам? — вскрикивает. — Он меня обзывает, а я не могу? Его, наверное, в детском доме не учили делиться. Так пусть учится! А если не может, то я научу! И его самого, и его брата!

Тёма в одну секунду подскакивает. Если бы не Максим, который вовремя успевает схватить его за руку, то Артём бы напал на обидчика своего брата. А если судить по бешеному дыханию и взгляду Артёма — Денису бы не поздоровилось. Тёма бы его убил и даже сам не понял этого.

— Тёма, дыши, — тут же начал успокаивать брата мой муж. — Смотри на меня! Никто его не тронет! Мы рядом! Мы не дадим его в обиду! И тебя тоже! Дыши!

— Денис… разве такому мы тебя с мамой учили? — строго вмешивается Семён, обдав сына таким холодом и властью, что даже мне страшно. — Ты разочаровал меня! Очень!

— А что я неправ?! Они ведь из детского дома? — кажется, не ощутив той силы, которой владеет его отец.

— Прекрати, Денис, — строго, но расстроенно проговаривает Лидия. — Кажется, мы с папой плохо тебя воспитали, — делает вздох, шмыгает носом, чтобы не дать себе разреветься. — Мы извиняемся, Ника. Мы не знали, что Денис так может говорить и так поступать. Если бы знали, то всё бы объяснили Денису. Правда. Нам жаль! — на её глаза наворачиваются слёзы, которые она с трудом сдерживает.

— Это дети, Лидия, — печально усмехаюсь. — Всё будет хорошо. Вы не виноваты, что всё так. С нами дети одни, а вне поля нашего зрения другие. Мы можем только догадываться, что они там творят.

— Да, дети… — тянет и не выдержав, начинает плакать. — Извините. Я пойду отойду.

— Я провожу, — отвечаю и вместе с Лидией иду на второй этаж на балкон, чтобы дать женщине выплакаться и немного унять её вину, ведь она и правда не виновата, что Денис вырос таким.

Глава 52. Ника

— Ника, мне так жаль, что он вырос таким… — шепчет Лидия, закрыв лицо руками. — Обидно, что я не знаю его. Я пытаюсь быть хорошей матерью, от которой он ничего не будет скрывать, но… как видишь, — она поднимает на меня заплаканные глаза, ища в моих поддержку и понимание.

— Он ребёнок, — успокаиваю её, присев на диванчик рядом с ней. — Я в его возрасте тоже творила всякие нехорошие вещи, — проговариваю, вспоминая себя и то, как Александр Солнцев и отец называли меня бандиткой и шпионкой.

— Проблема в другом, Ника… — она берёт меня за руку и признаётся в том, что вероятно мало кто знает. — Мы думали, что он понимает и помнит, каково детям из детского дома. Когда ему было два года мы сами забрали его оттуда. Но, кажется, он забыл, как нелегко детям там. Очень и очень жаль. Ника, скажи, что я не ужасна? Что всё можно поправить? Ты сможешь попросить за нас у Тёмы прощение? Я поговорю с Денисом ещё раз! Прости нас и нашу семью!

— Прекратите, Лидия! — прерываю её и тут же обнимаю, понимая, что у неё истерика. — А может, он просто не помнит того времени в детском доме?

— Не знаю, — шепчет, уткнувшись мне в плечо. — Мы не поднимаем эту тему дома никогда. Для нас с Сёмой он наш сын и всё. И плевать на всё остальное! — резко вскакивает и восклицает: — Ты ведь понимаешь меня! Ты сама взяла мальчиков из детского дома. Не хочется лишний раз напоминать им о тех ужасах. Понимаешь ведь? Там же такой ужас твориться, зачем ещё раз им психику ломать?

— Понимаю. Получается, Денис не ваш сына? И у вас нет кровного родства? Никакого?

— Нет, — мотает головой. — У меня и Сёмы нет детей и, наверное, никогда не будет из-за меня. Врач говорит, что это психосоматика, ведь никаких проблем со здоровьем у меня нет. Проверяли даже нашу совместимость с Сёмой — всё хорошо, — расстроенно рассказывает, а я её почти не слушаю. В моей голове бьётся одна единственная мысль: «Тест ДНК не имеет никакой цены. Он неправильный». — А детей за эти семнадцать лет, так у нас и не получилось, — тем временем продолжает женщина. — Поэтому мы и взяли Дениса. Я бы ещё взяла девочку, но не могу… — всхлип. — Мы сразу шли тогда за девочкой, но, когда я увидела всех этих малышек… не смогла. Просто не смогла… Даже смотреть на них не было сил. Понимала, что в каждой из них буду видеть свою девочку, мою маленькую кровиночку, а не отдельную личность.

— Девочку свою? — нахмурено переспрашиваю, осознавая, что одно её слово и я сама заплачу. Потому что у меня появилась новая надежда. Надежда на мать. На семью. На родного человечка.

— Да, — кивает, поджав губы. — Я была беременна восемнадцать лет назад. У меня должна была быть девочка, но она была с патологией и при рождении умерла. Не выжила. Не выкарабкалась. Врачи говорят, что она умерла сразу, но мне кажется, я слышала её крик. Он преследует меня.

— О господи! — восклицаю, а затем задаю контрольный вопрос. — А что у неё было?

— Патология головного мозга. Врачи говорили, что это лечится и никаких проблем впоследствии не будет, — я вижу, как больно ей всё это рассказывать и мне надо бы прекратить, но я не могу. Потому что… она моя мать. И это точно. Я хочу знать все подробности, почему по итогу я осталась с отцом, которому была не нужна, а не с любящей и страдающей по мне матерью. — Надо было просто родить малышку и потом её бы прооперировали. Но она умерла…

— Ужас, — выдыхаю, приложив руку к своей шее, побоявшись потянуться рукой к шраму на голове. За эти годы он зарос и его не всегда даже парикмахеры замечают, но я знаю и чувствую его. И сейчас он жжёт, требуя прикосновения. Требуется убедиться, что мне всё это не кажется. И он действительно там есть.

— Не будем о грустном, — вскрикивает Лидия, нацепив на лицо улыбку, но даже через неё видна боль. Дикая, разрушающая и убивающая эту милую женщину боль. — Моя бедная Николь… я бы всё отдала, чтобы она тогда выжила. После того случая я боюсь заводить детей. Хочу, но боюсь. Поэтому Денис стал для нас идеальным решением. Мы с Сёмой его любим. И мы им будем заниматься, чтобы такого больше не повторилось. Прости нас ещё раз, Ника.

Николь… бьётся в моей голове. Николь… именно так меня называл папа. Именно так меня называл Семён… Именно так Лидия собиралась назвать свою дочь.

Кажется, я была права. Лидия и есть женщина, которая меня родила. Она моя мама! И её муж соврал не только мне, но и собственной жене.

Глава 53. Ника

— Я всё знаю, — решительно заявляю Семёну, пригласив его на следующий день в кафе. — Лидия рассказала мне трогательную историю о смерти её дочери. О её диагнозе и… Вы мне врали. И не только мне, но и собственной жене, которая страдает! А ещё говорите, что так нужно было…

— Так нужно, Николь, — спокойно отвечает, но всё же вина в его взгляде есть. — Так нужно было, чтобы никому не разрушить жизнь. Ни тебе, ни моей жене.

— Кому нужно?! — восклицаю, возмущённая его словами. — Вы понимаете, что скрываете от собственной женщины, что её дочь жива? От женщины, которую, по вашим словам, вы любите! Так зачем вы заставляете её и дальше думать, что меня нет в живых? Или я вам мешаю?

— Нет, — мотает головой и заговаривает, начав рассказ со своей точки зрения. — Когда ты родилась и диагноз, поставленный ещё в утробе матери, подтвердился, вместе с твоим отцом мы понимали, что тебе в любом случае нужна будет операция.

— И? — тороплю его, когда он замолкает, подбирая слова. Но мне это сейчас не нужно. Я хочу просто знать правду, а не слышать красивые слова оправдания.

— Лидия, твоя мама, гордая, независимая и молодая была. Она бы не потянула такую сумму и тебя бы не оставила по своей воле Николаю, потому что… потому что она его ненавидела. Но и сама оставаться с тобой и Колей — она тоже не собиралась. Там свои причины и я не хочу их называть.

— Почему же? — спрашиваю его. — Я хочу знать всё! Я имею на это право.

— Не имеешь, — грубо обрывает. — Это не моя тайна, а Лидии. Тебе расскажу лишь то, что могу сказать и не более.

— Ладно, — сдаюсь. — Я потом сама всё узнаю.

— Не дай бог, — печально усмехается, а затем продолжает свой рассказ. — И каким бы засранцем и негодяем не был твой отец, ты ему была дорога. Очень дорога, несмотря на все его ошибки и путь к тому, чтобы ты всё же появилась на свет. Он очень хотел тебя, Ника, — на секунду он замолкает, чтобы собраться и наконец назвать главную причину, по которой, он врёт моей матери. — Я был против того, чтобы Лидочке врали и как-либо водили за нос. На этой почве мы поссорились с твоим отцом, и я даже сказал, что не позволю ему забрать тебя. Сказал, что только через мой труп. Но твой отец всё же обманул Лиду, выкрал тебя и мне не оставалось ничего иного, как сыграть в эту игру. Врать любимой женщине, что ты умерла. Но вначале я врал ей, говоря, что ты в реанимации и её просто туда не пускают.

— А найти меня и папу вы не пытались?

— Пытался. Я искал вас, но не нашёл никаких следов. Вообще никаких. Поэтому мне пришлось сказать Лидочке то, что было написано в заключении. Её дочь умерла. Но я не оставил всё просто так! Я искал тебя! Правда искал и вкладывал в это все свои средства и связи. По старой дружбе, охрана твоего отца сказала, что вы за границей.

— Не помню такого. Отец никогда мне не рассказывал о том, что я была за границей.

— Я не знаю, Ника, — пожимает плечами. — Жена твоего отца не знала о том, что Николай уехал туда вместе с тобой. Для неё он был в командировке. Всё именно так… Ты лежала в клинике, а он периодически мотался между домой и твоей больницей. Ты вернулась спустя два года, и я даже знал твой адрес. Но тогда во всём признаться Лиде было уже поздно. Она наконец оправилась после твоей смерти и собиралась за меня замуж. Я был эгоистом. И сейчас им являюсь. Я не могу потерять любимую женщину. И потеряю её не только я, но и ты… Ты не знаешь, что было с ней в самом начале. Я не хочу повторения. Пусть всё останется как есть, — наклонившись ко мне, берёт меня за руку. — Ника, молю тебя! Не рушь наше счастье! Она не простит меня! Знаю, что сам виноват, но уже столько лет прошло… Не ломай никому жизнь. Твой отец уже это сделал, а одно твоё слово, и мы добьём её.

— Я хочу общаться с ней. Она моя мама! — вскрикиваю и выдираю руку из его хватки. — Я всю жизнь была одна, а оказалось, что у меня есть мать! Такая хорошая и добрая мама! Вы хоть представляете, как я завидовала всем вокруг? У меня не было ни отца, ни матери! Я всегда была одна! Отец дарил мне дорогие подарки, всем обеспечивал, но я мечтала о семье! О человеке, который обнимал меня и говорил, что я красивая, добрая. Просил не плакать, когда я падала. У меня даже была воображаемая мама, с которой я говорила перед сном… у всех воображаемые друзья, а у меня родители!

— Прости… но это сделал твой отец с тобой, а не я. Тебя же я прошу не ломать наше с Лидой счастье.

— Я завидовала Солнцевым, — признаюсь впервые. — Завидовала тому, что они есть друг у друга. Я завидовала Тёме и Диме, потому что у них есть любящая мать. Они

любили меня и называли своей дочерью, но я знала, что чужая им. На всём свете я одна… но оказалось, что нет. И я хочу быть с собственной матерью! Хочу!

— Николь!

— … в качестве кого угодно. Даже в качестве подруги! — договариваю и выдохнув, уже спокойнее продолжаю: — Вы правы, я не имею права сейчас переворачивать её жизнь. Я буду делать это постепенно. Так, чтобы это не разрушило её и вас. Она вас любит и считает идеальным. Пусть так и будет. Но я хочу с ней общаться.

— Двери моего дома будут всегда для тебя открыты. И я всегда готов помочь.

— Расскажите мне о ней? Немного… прошу. Я хочу узнать свою маму лучше… Хочу знать о её любимых цветах, о том, что она любит есть, пить, делать…

— Хорошо, — соглашается с улыбкой и начинает рассказывать даже больше, чем я просила. Каждое его слово отдаётся теплом и любовью. И если бы не Макс, то я бы даже позавидовала тому, какого мужчину отхватила моя мама.

Глава 54. Ника

— У тебя такая хорошенькая фигура! Всё хорошо сидит, — нахваливает меня Лидия. — Ох, где мои годы, когда я могла надеть всё, что попадётся на глаза и быть неотразимой?

— Ты всегда неотразима, Лидочка, — произносит появившийся в гардеробной дома этой женщины Семён. Подходит к своей жене и обнимает её сзади. — И всегда такой будешь, любимая.

— Ой, — ойкаю и прикрываю ладошкой глаза. — Кажется, я здесь скоро стану лишней. Мне сейчас выйти или дождаться, пока начнётся ещё что-нибудь милее того, что происходит сейчас?

— Ника, не говори глупости, — со смехом проговаривает моя мама, которая об этом даже не знает, — Семён просто чего-то хочет, вот и подлизывается. Чего на этот раз, дорогой? Рыбалка? Баня? Охота?

— Хуже, — вмешивается Максим, войдя в гардеробную следом. — Мне подарили два билета на футбольный матч. Ника отказалась со мной идти, даже когда я ей сказал, что разрешу футболистов разглядывать. Поэтому пригласил вашего мужа, а он сказал, что должен вначале у вас поинтересоваться.

— И на сколько поедете? — интересуется Лидия, внимательно посмотрев на мужа. — Как я понимаю, матч будет не в России?

— Да, не в России. Дня три меня не будет, — отвечает ей мужчина, продолжая руками гладить её, явно подлизываясь дальше. Отчего-то мне становится смешно и приятно на душе, глядя на то, как мужчина «отпрашивается». Но, думаю, здесь не разрешения он ждёт, а больше пытается сделать так, чтобы его жена разрешила и считала, что это с её подачи он поехал туда. Хитрец. И всё же все в этой комнате понимают, что она отпустит его легко и без этой ненавязчивой, но милой ласки.

— Хорошо, — соглашается она, подтвердив мои мысли. — Раньше бы я даже грустила, что останусь одна, пока ты там где-то без меня, но теперь я не одинока. Мы с Никой проведём все эти дни вместе. Ты ведь не против, Никуля?

— Нет, с удовольствием! — восклицаю, радостная от мысли, что смогу пообщаться с ней ещё ближе, чем сейчас. — Может даже с ночёвкой ко мне? Денис всё равно в лагере и значит, потасовок между мальчишками не будет. А так Дима и Тёма тебя, Лида, любят. Очень.

— Ой, а я от вашего младшего просто без ума, — проговаривает, рассмеявшись. — Такой обольстительный малец. Обещал, что замуж меня возьмёт, когда вырастет. Просил дождаться и мужа пока своего куда-то деть.

— Это он может, — тянет Макс, расхохотавшись, как и все присутствующие в комнате. — Но стоит встать в очередь, Лидия. Там девочек с нашего района куча.

— Отдашь меня другому, Семён, а? — шутливо интересуется моя мама у своего мужа.

— Нет! Никогда!

— Они такие милые, — шепчет Максим. — Хочу, чтобы у нас в их возрасте были такие же отношения. Чтобы ты смотрела на меня всегда такими влюблёнными глазами. А я мог вот так тебя сжимать в своих объятиях и знать, что ты никуда от меня не денешься.

— Вы поговорили? Что Семён сказал? — тихо спрашиваю, взглянув на собственного мужа, который пристроившись сзади, теперь тоже обнимает меня.

— Слегка удивился, когда я рассказал, что был заместителем твоего отца, — ещё тише рассказывает, пока Лидия и Семён о чём-то мило щебечут. — На то есть основания. Но в целом, как видишь, мы сдружились. Как ты и хотела. На матч предложил ему вместе поехать. Там, думаю, ещё крепче подружимся. Всё, как ты и хотела. Станем ближе семьями.

— Да. Я хочу быть ближе к ним, — выдыхаю, взглянув на счастливую и радостную женщину, которая подарила мне жизнь, а теперь страдает от мыслей, что я умерла.

— А рассказать Лидии не хочешь?

— Пока нет, — отвечаю Максу. — Ты посмотри на неё, Макс. Она счастлива с Семёном, а правда может рассорить их и возможно даже разрушить эту милоту и тепло между ними. Не могу это позволить. Когда-нибудь я обязательно расскажу, но не сейчас.

Глава 55. Ника

— Хороший у тебя муж, Ника. Очень, — произносит Лидия, смотря на то, как наши мужья копаются в машине, пытаясь понять, почему она сломалась. Семён сказал, что отвезёт её в сервис, а Макс вызвался сам посмотреть вначале и лишь потом в ремонт отправить. Муж моей матери охотно согласился, и они уже час что-то там разбирают, собирают, обсуждают, а мы с Лидией, сидя на балконе, делаем ставки: сами починят или всё же сервис. — Молодой, активный и даже, несмотря на деньги, не боится грязной работы. Семён у меня такой же. Такие мужчины — редкость в наше время. С ними и в огонь, и в воду.

— Да, — соглашаюсь с ней. — С ними забываешь обо всём на свете, потому что они возьмут все проблемы на себя. Я ведь в самом начале Макса недолюбливала, хоть и тянуло меня к нему так, что искры с глаз летели.

— Расскажешь?

— А что тут рассказывать? — выдыхаю, коротко рассмеявшись, когда воспоминания стали пролетать перед глазами. — Мы с Максом ещё в детстве несколько раз виделись, но я его забыла. Маленькая ещё была, да и вырос он, возмужал. Трудно было узнать. Потом мы уже встретились в кафе, когда отец умер, и я занималась тем, что пыталась братьев Солнцевых из детского дома забрать. Я облила Макса кофе тогда, если не ошибаюсь. В тот момент меня не интересовали знакомства, а это наглец решительно был настроен узнать моё имя и склеить меня. Не люблю таких наглых и самоуверенных. Но… Макс стал исключением.

— А ты с характером, девочка моя!

— Какая есть, — пожимаю плечами, улыбнувшись во все тридцать два. — Макс думал тогда, что моя компания достанется ему. Он не знал, что у моего отца были дети. Вот так я его обломала, второй раз, став единственной наследницей империи отца. Но папа посоветовал не увольнять Чернышёва, потому что он хороший управленец и вообще человек отличный.

— Чернышёв? — удивлённо переспрашивает.

— Да, — киваю. — Что-то не так?

— Нет. Всё хорошо. Просто фамилия знакомая, — проговаривает, а я напрягаюсь, чувствую, что здесь что-то не так. — Брось. Наверное, однофамильцы с тем негодяем.

— Точно? Ты уверена?

— Не знаю, — поникнув, шепчет. — Была одна история, неприятная, связанная с мужчиной, у которого эта фамилия была. Ты не думай, что я нагнетаю или пугаю. Просто не хотела бы, чтобы Максим был как-то связан с тем мужчиной.

— А что за история? Расскажи.

— Семён будет недоволен, — произносит, бросив взгляд на занятого мужа. — Это связано с его протеже прежним. Он вообще по секрету мне всё рассказывал тогда. А у меня память хорошая и я запомнила.

— Мы ему не сажем, — обещаю, понимая, что протеже Семёна — мой отец, а это значит, что история будет о нём.

— Ладно, — сдаётся и придвигается ближе. — Помнишь, я тебе о дочери своей рассказывала? Так вот, у меня с её отцом были не очень хорошие отношения, но малышка нас связывала, поэтому мне пришлось временно согласиться на кое-какие условия Николая. Семён тогда работал на него и был его телохранителем. Так мы и познакомились с Сёмочкой моим и, как видишь, судьбоносная встреча была, — на её лице появляется это влюблённое выражение лица, когда она смотрит или говорит о муже. Это так умиляет, честно говоря. — Вернёмся к истории: когда я была беременна ещё на ранних сроках, Николай попал в серьёзную аварию. Врачи больше недели за его жизнь боролись. Это я знаю со слов мужа, так как сама я в больницу идти и не думала. Признаюсь, я была бы рада, если бы он тогда умер, — зло шипит, а затем уже спокойно продолжает. — Да и жена его там была. Бедная женщина. Семён начал расследование по делу об этой аварии, и выяснилось, что аварию подстроил некто с фамилией Чернышёв. Он потом ещё пытался в больнице завершить начатое. У него даже почти получилось, но врачи вовремя заметили, что что-то не так и спасли Николая.

— Неприятная история, — комментирую по завершению лишь для галочки.

— Да! Я не спрашивала Сёму, осудили ли того мужчину. Но должны были. Это ведь покушение на убийство! — восклицает. — А вдруг Максим его сын? И он такой же, как отец? Ника, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

— Я его сын, — разносится за нашими спинами, и Лидия испуганно оборачивается, с ужасом посмотрев на моего мужа. — Отца не осудили. Ему удалось решить этот вопрос, — сухо произносит. — Ника, поехали домой.

— Да, — соглашаюсь и оборачиваюсь к нему с широкой улыбкой. — Поехали. Мальчики уже заждались, наверное, — встав, подхожу к нему и целую в губы. — Я люблю тебя! — шепчу так, чтобы услышал он один. — Улыбнись! Всё хорошо и прекрасно!

Глава 56. Макс

— Ника, ты долго будешь молчать и делать вид, что тебе плевать? — не выдержав напряжения, задаю вопрос жене, которая всю дорогу зависает в своём смартфоне.

— Ты о чём? — нахмурено переспрашивает, оторвавшись от своего телефона. — Я заказываю доставку продуктов домой. Если я этого не сделаю, то завтра нам нечего будет есть. Мне на это не наплевать! Я люблю есть.

— Я о том, что рассказала Лидия, — раздражённо поясняю, хотя она и сама понимает, чего я от неё хочу, только строит из себя дурочку.

— И что? Какую реакцию ты ожидаешь? — недовольно спрашивает. — Скажи, я изображу её ради тебя. Крики, истерика, мольбы оставить меня? Что?

— Прекрати ёрничать! — обрываю её. — Что ты думаешь насчёт того, что узнала?

— Ты был прав, — отвечает, поджав губы так, словно недовольно моим вопросом. — Мне плевать на это. Абсолютно!

— Не понял.

— Ох, — выдыхает и решает пояснить свою позицию. — Макс, начнём с того, что я знала, что мой отец ещё до моего рождения попал в аварию. Я видела шрамы на его теле, и папа меня никогда не жалел, поэтому рассказал о том, кто и когда напал на него. Единственное, что он не говорил фамилию и не называл этого человека. Просто «урод» — так он его называл. Да, для меня стало немного шоком, что наши отцы были тесно знакомы, и у них такая общая история, но не больше. И твой отец и мой… Были редкостными засранцами, так почему мы должны ссориться или когда-либо портить себе настроение из-за них? Для меня не имеет никакого значения, что когда-то делал твой отец моему. Ты — не твой отец, а я — не мой. Мы не враждуем друг с другом. Я люблю тебя и доверяю именно тебе. Для меня имеет значение лишь ты и твои поступки, которыми ты раз за разом доказываешь, что ты самый лучший мужчина в моей жизни. Вот если кто-то навредит тебе, Тёме или Диме — тогда я прокляну обидчика, но не тебя.

— Признаюсь, не ожидал такой реакции, — проговариваю и незаметно для себя, посмотрев на улыбающуюся ведьму, начинаю улыбаться ей в ответ.

— Ну… я могу тебя побить немного? Хочешь? Попрактикуем садо-мазо? БДСМ? И где ещё насилие применяют?

— Ведьмочка ты моя, как тебе это удаётся? Сохранять разум?

— Просто после тех случаев с Игнатом, сливом моих фотографии, когда мальчиков забрали вновь в детский дом, и я каждый раз обвиняла тебя, а ты доказывал, что ты не виноват, я приняла решение наплевать на всё ужасное, что будут говорить о тебе. Думать своей головой и своим сердцем. И им же принимать решения.

— Правильно! Я не предам тебя, Вероника, — обещаю ей, зная, что сдержу своё обещание. — И я виноват в том, что когда-то сделал мой отец. Мне очень жаль, что тогда именно твой отец стал его целью.

— А мне не жаль. Я уважала папу, немного любила, но после его смерти особо ничего не почувствовала, — рассказывает спокойно, без лишних эмоций в голосе. — Да и Лидия, по всей видимости, его не очень жаловала. Он был не очень хорошим человеком. А ты уже не единожды показывал себя прекрасным человеком и тем, на кого я могу положиться. Ты не должен страдать из-за того, кем был твой отец, как и я. И да, Макс, ты на него совсем непохож.

— Твой отец любил тебя, Ника.

— Возможно, — не отрицает этого факта. — Но он никогда мне этого не показывал. В том письме, которое мне передали во время оглашения завещания, папа пытался оправдать себя, но что может изменить одно письмо против восемнадцати лет одиночества? Ничего! И знаешь, ещё одним из пунктов «за тебя» было то, что отец, даже зная, чей ты сын — посоветовал мне доверять только тебе. Это чего-то да стоит. Не так ли?

— Я сам был удивлён, когда отец вначале взял меня к себе, а потом не стал препятствовать, когда я пошёл вверх по карьерной лестнице, — с ухмылкой признаюсь.

— И всё же до самого верха он не дал тебе дойти, — со смехом заявляет любимая и начинает звонко хохотать.

— Я сижу в кресле генерального директора, ведьма. И сплю с её владелицей — думаю, я даже больше чем дошёл до самого верха, — весело проговариваю, но неожиданная мысль проникает в мою голову. — А что если твой отец подстроил то, что мы сейчас вместе?

— Не думаю… — тянет, но по её лицу видно, что это возможно.

— Но зерно логики в этом всё же есть?

— Есть, — соглашается, а затем расслабляется. — И если это так, то я благодарна ему. Без тебя я бы не справилась со всем этим ужасом, что происходил в моей жизни, — кидает на меня влюблённый взгляд, а затем посмотрев на дорогу, нахмурено спрашивает. — Стоп! Почему мы съехали с дороги?

— Ты теперь знаешь тайну моей семьи! Я должен тебя убить…

— Или завербовать? — догадывается и сама добровольно растёгивает ремень безопасности. — Я готова ко второму варианту, господин Чернышёв.

— Я посмотрю, что с вами можно сделать, госпожа Чернышёва.

Глава 57. Макс

— Ника, стой, — пытаюсь остановить свою женщину, которая от одного намёка возбудилась и уже вовсю пристаёт к своему водителю, который и так еле сдерживается, чтобы не напасть на собственную жену.

— Не хочу, — хнычет, продолжив блуждать руками по моим ногам, приближаясь к заметному бугорку. — Иногда я избалованная капризулька и не готова уступать, — проговаривает, строя из себя именно ту самую капризульку.

— Если ты не уступишь мне на какие-то несколько минут, то эту дорогу мы закончим не оргазмом, а переломами и в больнице, — пытаюсь вразумить её, прокашлявшись и вытянувшись как струна.

— Так веди машину аккуратно, — заявляет ведьмочка.

— Ника, прошу! — шиплю, злясь на непонятливую женщину, которую сделал своей женой. — Дай мне заехать куда-нибудь подальше от дороги, где я смогу кое-что другое ввести и не аккуратно. Ника! — восклицаю, когда её руки дотрагиваются до возбуждённого члена, властно обхватив его через штаны.

— Не-а, не отпущу, — тянет, улыбаясь во все тридцать два, а её руки тем временем принялись расстёгивать ширинку.

— Ника, ты доиграешься сейчас!

— Правда? — удивлённо переспрашивает, высвобождая моё достоинство наружу. Обхватывает его миниатюрными пальчиками, жадно посмотрев на член, словно хочет его съесть.

— Ника, даже не думай! Не сейчас! — пытаюсь её остановить, но поздно. Наклонившись, подлезает мне под руки и касается языком головки пениса. — Ах, Ника! Чёрт!

— Вообще-то я ведьма. Забыл? — намеренно дразнит, а я уже мечтаю о том, чтобы остановиться и взять её прямо на капоте собственной машины, на глазах проезжающих мужиков и женщин. Но, чёрт, я собственник и не могу позволить, чтобы на мою женщину пялился кто-то кроме меня.

— Ты исчадье адское, которое я сейчас завезу в лес и живой ты оттуда не выйдешь. По крайней мере не на своих двоих, — угрожаю жене, а она лишь улыбается и, кажется, намеревается сделает что-то ещё коварнее. Я же радуюсь тому, что у меня есть несколько секунд передышки, пока она думает.

Мысленно молюсь о том, чтобы моя блондиночка оказалось блондинкой и дольше нужного придумывала свой план. Ведь до съезда к ближайшему полю двести метров. Потом ещё примерно полкилометра и мы на месте, где я «убью» свою ведьмочку.

— Нет! Я ведьма, которую послали тебе в наказание за все твои сделанные или будущие грехи, — проговаривает и я вновь ощущаю вначале её тёплое дыхание в

области паха, а затем её приоткрытый ротик, в который она погружает головку члена. По её слегка неуверенным движениям и робости, сразу ясно, что раньше ничего такого она не делала.

И чёрт возьми, это оказалось ещё ужаснее, ведь мысль, что я её первый мужчина даже тут, возбуждает гораздо сильнее, чем даже обнажённая попка моей жены по утрам. Эти аппетитные булочки, которые она потом прячет, а я бы их…

— Ника!

Её ритм становятся резче и глубже. Эта ненормальная женщина окончательно решила свести меня с ума. Но к её несчастью, я выбрал пункт нашей остановки и уже кое-как припарковался. И если бы не одна ведьма, то и царапины на зеркале мы бы не получили. Отработает всё! Каждое повреждение.

— Доигралась, — шепчу и, схватив за волосы, поднимаю её голову вверх, заставляя посмотреть в мои глаза. Глядя в них, повторяю. — Доигралась, ведьма. Ох, доигралась, — и опускаю её голову обратно, но в этот раз ритм задаю я. Намного быстрее и глубже того, которого держалась Ника, но такой, чтобы после первого своего минета не сбежала.

Этого мне ещё не хватало, чтобы сбежала. Найду. Верну. И вылюблю.

А к нужному ритму, который нравится мне, мы скоро придём. Через несколько занятий, которые я планирую устроить в самое ближайшее время.

— Выходи, — командую Нике и позволяю ей послушно выйти. Сам делаю то же самое. Рукой указываю на капот машины и разложив свою ведьму на нём, дарю ей несколько сладких и приятных оргазмов в благодарность за те, которые она мне доставила своим ротиком.

— Макс, я б… — хочет что-то сказать, но я прикрываю ей рот ладонью.

— Молчи и стони. Ты наказана за то, что из-за тебя мы чуть в аварию не попали, — произношу, продолжив таранить и любить ведьму, пока силы не покидают её, но не меня. Решаю помиловать красотку, да и мне силы нужны, чтобы наконец довезти нас до дома.

Глава 58. Макс

— В каком смысле они не собираются продолжать сотрудничество с нами?! — взрываюсь, устав слышать эту «прекрасную» новость, кажется, десятый раз. — Ещё несколько таких заявлений и мы в полной заднице! Адам, ты вообще занимаешься поиском новых партнёров? Ты моя правая рука или кто? — возмущаюсь на него, хоть и знаю, что он делает всё возможное в сложившейся ситуации.

Мы пришли в эту компанию в одно время и каким-то чудом сдружились. Оценив его работоспособность, талант, ум и хладнокровие, я сразу понял, что из этого парня выйдет хороший начальник. После того как я стал во главе компании Шпарского, я решил сделать его своим замом. И пока ни капли не сожалею. Он знает, что такое рубить деньги и при этом поддерживать репутацию.

— Максим Викторович, я вас предупреждал, — спокойно отвечает мужчина, что не удивляет. Он всегда серьёзен, собран и абсолютно спокоен. — Уход Игната сказался на наших делах не лучшим образом. Он нам мстит и, думаю, нескоро прекратит. Если вообще это произойдёт когда-нибудь. Игнат знает слишком много о компании, чтобы навредить нам.

— Он не вернётся! — строго обрываю его.

— Я вас и не уговариваю его вернуть, Максим Викторович, — произносит, усмехнувшись. — Просто констатирую факт. И, к слову, я бы не хотел его возвращения. Слишком много дыр в бюджете было во время его «правления».

— Что мы можем сделать в этой ситуации? — спрашиваю его, нервно выдохнув. — Мы практически банкроты, Адам. Должен быть выход… Но какой? Адам! Впервые я не знаю, что делать.

Карандаш, который я всё это время вертел в своих руках, неожиданно ломается на две части. Нервы. Слишком много нервного в последнее время, и я не знаю, как от этогоизбавиться. Ника видит это и постоянно пытается узнать с чем связано моё состояние, но я упорно молчу. Не хочу пока волновать. Да и незачем. Я скоро решу эту проблему, а она зря будет переживать. Пусть лучше мальчиками занимается и поступлением.

— Ох, — устало вздыхает Адам. — Есть вариант, но он может вам не понравиться.

— Какой? Говори! — хватаюсь за эту возможность, как за соломинку.

— Я в компании работаю уже не первый год и многого добился, как вы знаете, — чопорно начинает. — Фирма практически расцветала на наших с вами глазах, и я бы не хотел, чтобы она на них же и развалилась.

— Ну! Не тяни! — рявкаю, раздражённый долгим вступлением.

— Я предлагаю вам общий проект с одними из ваших главных конкурентов, — выдаёт, а я удивлённо вытаращиваю глаза. — Просто подумайте лучше, Максим Викторович. Игнат слил данные «БравСтрою» — одной из самой гнилой, но при этом крупной строительной компании. Заполучив эти данные, они раздавят нас одним щелчком пальцев. Но на время, объединившись с «МайнХаузом», это станет не только нашим спасением, но и выведет нас на другой уровень.

— Спятил? Ты в своём уме?

— Поверьте, я бы этого не предлагал просто так, — прерывает, даже не смутившись. Хотя у нас давно уже не отношения начальника и подчинённого. Осталось только «вы» и «Максим Викторович» убрать и будем вообще приятелями. — У меня свои тёрки с их главным. Но даже небольшой альянс может вывести нас из того состояния, к которому нас привёл слив базы наших клиентов.

— Нет! Не подходит!

— Ещё один вариант: убить Игната, — равнодушно предлагает. — К вечеру смогу предоставить несколько контактов проверенных исполнителей, — поймав мойнедоуменный взгляд, начинает смеяться. — Шучу я. Расслабьтесь. Вы слишком взволнованы сейчас, чтобы думать о решении этой проблемы. Вам нужно обдумать вариант общего проекта с конкурентами.

— Или поговорить с Игнатом и мягко ему объяснить, что будет с этим ублюдком, если он продолжит нам вредить, — произношу.

Встав, снимаю со спинки кресла пиджак и вместе с ним иду на выход. Разговоры делу не помогут. Надо встретиться с Ренатом и вместе с ним проучить нотариуса, возомнившего себя богом. Я его ещё за проблемы Тёмы не «поблагодарил».

Глава 59. Макс

— Что он сделал?! — вскрикивает Ренат, удивлённо посмотрев на меня, когда я, наконец, заканчиваю свой пересказ того, как бывший нотариус подставил компанию Ники и продолжает нам вредить дальше. — Ты серьёзно?! Даже после нашей договорённости гнида не успокоилась?

— Как видишь, — пожимаю плечами, откинувшись на спинку дивана. — Кажется, не понял всей серьёзности происходящего. Решил раз его сын вышел, то больше и не сядет. Но он сядет. Там и без меня доказательства его вины в сутенёрстве есть.

— Да… понял он всё, Макс, и ситуацию чувствует, — умно начинает друг, задумчиво взглянув в окно. — Только думает, что его «друзья» ему помогут, если что. Но на каждого ведь можно найти рычаг давления. И мы его найдём. Обязательно найдём. Я это дело просто так не оставлю. Ты свой бизнес спасти ещё можешь?

— Заместитель предложил один вариант… — начинаю, но друг меня перебивает:

— Адам?

— Да, — киваю. — Он. Предлагает совместный проект с конкурентами. Говорит, что может договориться и это поможет нам. Но я решил на крайний случай это оставить.

— Ну, знаешь… Хорошее предложение. Я так делал года три назад с одним клубом. Отбоя от посетителей не было. Послушал бы ты его. Адам мужик толковый и умеет думать. Думаю, пурги не посоветует. Он мне как-то тоже идейку хорошую подкинул. До сих пор благодарен.

— Вначале сам попробую решить проблему, а потом уже подумаю о методе Адама. Не люблю я все эти альянсы и псевдодружбы с конкурентами, — рассказываю, но поняв, что Ренат сейчас дальше будет обсуждать эту тему, решаю сменить её. — Я вот другого не понимаю. Почему ты вместе со мной мстишь Игнату?

— Ну мы же друзья, — отвечает, а я скептически приподнимаю одну бровь вверх. Закатив глаза, партизан сдаётся. — Да его сынку я отомстить хочу. Мне из-за него клуб закрыли. И бесят меня уроды, которые над девчонками издеваются. И пофиг на то, заслуживает она это или нет. Я бы его в тот раз засадил надолго. Отец был готов помочь, но тебя тогда цепануло тоже, и эта мразь могла тебя за собой потянуть. Поэтому и ослабил хватку. Но ничего… Он ещё своё получит. Он, и виноватый в том, что он появился на свет.

Виновато отвожу взгляд, не зная, чем и помочь другу. Понимаю и осознаю, что он потерял всё из-за меня, но другого выхода не было. Да, и Ренат ни разу не сказал мне и слова упрёка. Хотя парень он прямолинейный и обиду бы не скрыл. Значит, в его глазах я ни капли не виновен.

— Не узнавал насчёт нового клуба? Места? Я могу помочь! Хочешь, вообще тебе новый клуб построим? — предлагаю.

— А смысл? — устало бросает. — Искать новое помещение, обустраивать его, нарабатывать репутацию вновь… Лучше уже успокоиться и найти себя в чём-нибудь другом. Думаю, может ресторан открыть или даже кафе. Как мать и отец. Мирно и спокойно. И главное, без капли запрещёнки.

— Ренат, клубы — это твоё, — решаюсь сказать ему то, что он и сам знает. — Это твоя стихия, а вот эти мирные и спокойные местечки нет… Тебе они быстро наскучат. Ты у меня в офисе и пары часов просидеть не можешь. Потому что тебе скучно. Даже не думай! Открывай новый клуб. Я помогу всем, чем смогу. И даже чем не смогу, тоже попытаюсь помочь.

— Посмотрим, Макс, — бросает. — Но вначале с гнидой и её отпрыском разобраться надо.

— Варианты?

— Найдём и по старинке «поболтаем», — предлагает, хрустнув пальцами рук. — Хорошо так. Долго. И приятно «поболтаем». Чтобы ему потом несколько недель болтать и вредить не хотелось.

— Хмм, а я даже знаю где его найти… — задумчиво предлагаю, ухмыльнувшись.

— Устроим шоу?

— Да. С пушками и ряжеными омоновцами.

— О, да… всё как мы любим!

Глава 60. Ника

— Ну что, ответственный человек, — начинает Ренат, взяв стул и поставив его так, чтобы оказаться лицом к Игнату. — Обещания, значит, не держим. Ай-ай, как нехорошо…

— Вы… — испуганно шепчет, когда мы, наконец, снимаем с его головы мешок. К слову, он на его голове уже несколько часов. С момента, как его «пригласили» к нам в подвал. — Вы хоть представляете, что я с вами сделаю?! Представляете?

— Что? — спрашиваю его с вызовом в голосе, появившись перед ним. — Ногой привязанной мотнёшь?

— Придурки! — рычит и пытается вырваться, но ребята его крепко привязали.

— Ну, какие есть, — пожав плечами, соглашается Ренат. — А ты — крыса. У каждого свои недостатки. Так что, крыса, чего быкуешь и проблемы создаёшь? А? Жить скучно и решил всем проблемы создать?

— Вы о чём? — непонимающе спрашивает, но я вижу эту наглую усмешку, подтверждающую, что это именно он навредил компании Ники.

— Базу нахрена слил? — уточняю, но заметив, что он будет это отрицать, решаю не тратить наше время и мой кулак летит ему в живот. — Не надо отговорок. Спрашиваю, нахрена? Отомстить мне решил?

— Чтобы знали, что Игнат просто так своё унижение перед мелкой тупой соплячкой не оставит. Променяла крёстного на хрен! Шлю… — кулак летит ему в челюсть.

— Не смей так о ней говорить! — шиплю, еле сдерживаясь, чтобы до смерти его не избить. Но не в этом сегодня моя задача. Изобьют его другие, а мы с Ренатом выясним всё что надо и уйдём. Не будем марать руки о дерьмо.

— Да! Не смей, — поддерживает меня Ренат и проделывает то же самое, но его удар попадает по печени. — Женщин вообще втягивать в мужской разговор — так себе. Неблагородно. И не по-мужски. Показывает крысиную породу.

— Плевать, — бросает урод, который не только нам с Никой жизнь испортил, но и брата моего меньшего довёл до сложного психологического состояния. И если потерю компании, банкротство я могу простить, то когда трогают моих родных… убить хочу. Одно останавливает: если сяду, то Нику и мальчишек некому будет защитить. — Сейчас я могу спокойно сидеть и смотреть, как рушится то, чего ты так хотел, Максик. Ну, давай, спасай свою дорогую компанию… И как потом после этого Нике в глаза сможешь смотреть? Просрал всё, что оставил ей отец. Помощничек, блин.

— Не просру, — кидаю и на всякий случай отхожу от него. Мои нервы на пределе. Пару минут назад мне позвонили и сообщили о том, что с нами разорвали контракт ещё несколько фирм. — У меня есть те, кто готов помочь. И они помогут.

— И кто же? — неверующе спрашивает.

— Многие. И даже не надейся, что переманишь их, — отвечаю, неожиданно вспомнив о третьем участнике нашего похищения, который остался дома прикрывать меня перед Никой. — Кстати, Семён, помнишь такого? Привет тебе передавал. Пламенный, — проговариваю и передаю «привет», выбив ему зуб.

— Не забыл, сучонок, меня, — болезненно проговаривает, сплюнув зуб и посмотрев на меня с такой ненавистью, что страшно. — Значит, Ника нашла её. Свою мать…

— Нашла.

— Счастлива?

— Несказанно.

— Любишь её?

— Люблю!

— Поддерживаешь её? Всё ей говоришь? Всё хорошо в отношениях? — закидывает вопросами нотариус, сбив с толку не только меня, но и Рената.

— Что ты ещё натворил? — спрашиваю его, переглянувшись с другом.

— Пока ничего, но хочу знать, — отвечает, улыбнувшись и продемонстрировав пространство от выбитого зуба.

— У нас всё хорошо. Лучше некуда! — восклицаю и возвращаюсь к нему.

— Тогда отлично, — тянет, а затем, засмеявшись, продолжает. — Посмотрим, как у вас будут складываться отношения после небольшой правды. Меня отсюда живым не выпустят? Да?

— Ну мы не убийцы. За кого вы нас принимаете, Игнат? — вмешивается Ренат, протянув миротворно, словно не собирается и пальцем трогать урода. Отчасти это правда. Мы не тронем, а вот несколько мужчин, врагов Игната, уже нетерпеливо ждут аудиенции. Семён обещал приехать немного позже и тоже «поговорить». Но что именно нотариус ему сделал, не сказал.

— Максим, а ты знаешь историю зачатия твоей Ники? — интересуется и я вопросительно приподнимаю бровь. — Она вам её вряд ли рассказывала, но расскажу я, — с блеском в глазах продолжает. — Лида никогда не любила Колю. Она его ненавидела люто, а он… он её хотел. Хотел так сильно, что похитил Лиду, а потом… Отец Ники брал её против воли. Множество раз. Обезумел. Я слышал её крики, мольбы не трогать, но он её не отпускал. Держал её несколько недель под охраной и никогда бы не остановился, но узнал, что она беременна… твоя Ника спасла Лидию от пыток…

— Он её насиловал? — спрашивает Ренат, посмотрев на меня глазами, полными ужаса. Я же покрылся холодным потом, не представляя, через что пришлось пройти этой женщине. Которая, несмотря даже на пытки, всё так же любит свою дочь.

— Да. Жестоко. До синяков на теле. Я знаю. Я видел, — проговаривает, а затем задаёт контрольный вопрос. — Расскажешь своей жене? Обрадуешь её тем, что её отец делал с её матерью? Расскажешь? О том, кто именно её отец? Зверь. Чудовище. И она его дочь… Наследница.

— Нет.

— Будешь молчать? Тогда правда съест тебя… Ты сам будешь смотреть на неё и знать, что она дочь монстра.

— Не съест, — кидаю и, не смотря на Игната, ухожу. — Ренат, закончи без меня. Хочу позвонить Нике и убедиться, что она в порядке.

Не дожидаясь, пока он ответит, выхожу на улицу и набираю номер любимой. Ника права — неважно кто твой отец. Главное, ты сам.

— Алло! — радостно отвечает. — Макс, ну ты где? К нам Лидия и Семён пришли. Только тебя к столу ждём.

— Садитесь без меня, — отвечаю, пытаясь выдавить из себя остатки радости, но… не после услышанного. — Я только выезжаю.

— Ну… я так и хотела сделать, — тянет, улыбнувшись. — Кстати, ты не против, если моя мама останется сегодня у нас с ночёвкой? У Семёна какие-то дела, и я предложила ей.

— Пусть остаётся, Никуль. Ведьмочка, я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты ведь это знаешь?

— Что ты уже натворил, Макс? — подозрительно интересуется. — Только измени мне. Я тебе корнишон оторву.

— Не изменю. Просто очень сильно люблю.

— Ну ладно, — сдаётся, и в её голосе вновь появляется радость. — Я тебя тоже. Очень.

Глава 61. Макс

— … а Сёма, открыв дверь, как ни в чём не бывало, заходит в номер, — весело рассказывает Лидия историю о том, как они ездили на море, и её муж перепутал их номер с соседним. — Даже не подозревает, что нас с Денисом там нет. Раздевается, ложится в кровать, и только когда приходят настоящие владельцы номера, до него наконец, доходит, — наша четвёрка за столом начинает смеяться, а главный участник этой истории, мило и влюблённо посмотрев на жену, приобнимает её.

И никто из женской половины за столом даже не догадывается, что вчера мы, наконец, разобрались с главной угрозой и мразью в нашей жизни. Игната, избитого и покалеченного, забрали его враги, которых где-то нашёл Ренат. Порой мне кажется, что я слишком мало знаю о своём друге. Откуда у него такие связи с криминалом? Хотя по его разговорам с криминалом он связываться не хочет.

— А я ещё смотрю и не понимаю, где любимый красный чемодан Лидочки, — продолжает уже Семён, рассказывая со своей точки зрения. — Думаю, неужели она его убрала! Дождался!

Посмотрев на Лидию, ловлю её взгляд. Казалось бы, счастливый и безмятежный, но в нём столько боли и страданий, что выть хочется и на стену лезть. Такой был у моей матери, которую я, к сожалению, не смог уберечь. И от этого тоже хочется убиться о скалу. Могу ли я, после всего, что теперь знаю, молчать и скрывать от неё самую главную радость в её жизни?

Она не должна страдать только потому, что её муж эгоист, который не хочет её терять. Если Ника пошла в мать, а она именно в неё пошла, то простит и поймёт мужа, как моя ведьмочка в своё время меня. Да, возможно, позлится, но с другой стороны, у неё будет дочь, а Ника ей мягко объяснит, что вины Семёна в том, что она столько лет была без неё, нет.

Но прежде стоит сказать и предупредить о своём решении мужчину. Я знаю, каково бояться сказать дорогому человеку о том, что обманывал или что-то скрывал от него. Понимаю, что это сложно. И ты будешь тянуть до конца, пытаясь сохранить равновесие. Но… всё не вечно.

— Семён, мы можем поговорить? — прервав всех, спрашиваю я его.

— Конечно, — кидает и, отложив столовые приборы в сторону, встаёт из-за стола.

— На веранду, — произношу и рукой указываю направление, последовав за мужчиной.

Он идёт спокойно, размеренно. Как всегда. Всё же военный опыт и умение держаться — у него в крови. Оказалось, до того, как стать безопасником Шпарского, он служил в службах специального назначения. Как его отец. До него дед. И даже прадед.

— Что-то случилось? Игнат? — тут же закидывает меня вопросами. — Сбежал? Не смогли увести? Скончался, наконец? Вот ведь падла…

— Нет, — чётко отвечаю, с сожалением взглянув на него, начинаю разговор. — Я позвал вас сюда лишь с одной целью: предупредить и попросить. Скажите своей жене о Нике. Она должна знать, что её единственная дочь жива и находится рядом с ней.

— Максим, это исключено! — восклицает, ошарашенно взглянув на меня. Но я был готов к этому, поэтому остался спокойный и надменным. — Пока нельзя. Я ещё не подготовил её.

— Сколько ждать, Семён? Уже не один месяц прошёл. Может, пора бы уже?

— Нет!

— Вы скажите ей сами или это сделаю я? — проигнорировав его отказ, интересуюсь.

— Не смей! Она… она не простит мне этого?!

— Думаю, вы ошибаетесь, — произношу и сажусь в кресло, пригласив мужчину сделать то же самое. — Вы ведь знаете, что было между моим отцом и отцом Ники? И всё же, узнав, она меня простила и поняла. Я уверен и Лидия вас простит.

— Это совсем другое, — обрывает. — Это сделали ваши отцы, а не вы. Поэтому и вина другая. Здесь же вина лежит на мне.

— Если любит, то простит.

— А если её любовь пройдёт, когда она поймёт, что я натворил? — предполагает и садится в противоположное мне кресло.

— Не знаю, — выдыхаю, отчасти понимая мужчину. — Но и страдать я ей позволить не могу. Моя мама умерла несчастной и слабой. И если я смогу осчастливить хотя бы одну женщину, то я пойду на это. Тем более после всего, что она пережила, — Я никогда не понимал отца, который изменял матери. Не понимал того, как больно он делает ей. Видел, но половину своей боли она прятала за лживыми улыбками. Не понимаю, как можно причинять боль кому-то? Намеренно? Страдания и боль — съедают, Семён. И они чуть не съели меня… Я обвинил ни в чём не повинную женщину в смерти матери. Чуть не сделал её несчастной, но… тогда в моей жизни появился маленький ангел-хранитель. Ника. Каждый раз, когда я был на грани совершить ошибку — появлялась она. И я хочу отплатить ей и её семье тем же самым. Сделать счастливой свою женщину и её мать. А потом… и наших дочерей, — на губах появляется мечтательная улыбка, когда перед глазами возникает Ника и несколько её маленьких копий. Вредных. Белокурых. Выносящих мне мозг. Но жутко любимых. — Признаюсь, я рад, что Шпарский оставил компанию ей, а не мне, как я рассчитывал. Так бы я не встретил её и не начал жить вновь… Я страдал и пытался заглушить свою боль от потери единственного мне человека, женщинами, алкоголем и деньгами. Но они ничто, когда ты видишь слёзы и страдания любимой. Я не могу видеть, как Ника плачет по ночам от того, что хочет обнимать свою мать, называть её не по имени, а мамой… Вы хотите сделать со своей женой то же самое, что мой отец сделал с моей? Будете её топить? Не давать возможности взлететь?

— Максим…

— Я не Ника! Я молчать не буду. Пусть я и моложе вас, но боли видел побольше вашего. Не правда ли, боль родного человека ощущается иначе? Она острее и разрушительнее, когда ты понимаешь, что ничего не можешь сделать?

— Что тут происходит? — шёпотом спрашивает Ника, выйдя к нам на веранду. — О чём вы ссоритесь? Можно тише? Лида уже переживает, что вы друг друга убьёте. С трудом убедила её не идти к вам.

— Я собираюсь сказать Лидии правду о тебе, — оповещаю я свою ведьмочку. — Семён против, но я не его разрешения спрашиваю, а предупреждаю.

— Ника, прошу. Поговори с ним? Я не могу… — пытается переманить на свою сторону Нику Семён.

— Не поговорю! — решительно заявляет моя девочка. — Я тоже хочу, чтобы она знала. Я хочу, наконец, назвать её мамой. Извините, Семён! Но я и так с самого детства одна. Не хочу больше… — она подходит к нему и берёт его за руки. — Она поймёт вас. Она любит вас. Позлится, но поймёт, потому что она умная и мудрая женщина. Прошу… пусть всё закончится и мы просто станем большой семьёй? Где у меня есть мама и отчим… Я бы с радостью вас назвала своим папой. Просто дайте уже быть с мамой, а не Лидией.

— Хорошо, — сдаётся мужчина. — Говорите. Но Ника, ты говори. У тебя мягче получится. Надеюсь, она не будет долго злиться

Глава 62. Ника

— А где мужчины? — спрашивает меня Лидия, когда я одна вхожу к столовую.

Пытаюсь улыбнуться и скинуть с себя напряжение, но это очень сложно, если учесть тот факт, что сейчас я, возможно, разрушу отношения Семёна и собственной матери. А ещё… она может сбежать, поняв, что я тоже её столько времени обманывала и скрывала правду. Знала о том, как она мучается без дочери и молчала.

— У них там… мужские разговоры. Они заняты, — отвечаю и, обойдя стол, сажусь рядом с мамой. Беру её за руки и лишь затем продолжаю. — Мы можем поговорить?

— Конечно, дорогая, — тут же отзывается, улыбнувшись мне. Словно знает о чём я собираюсь сказать. И от этого становится ещё сложнее.

— Это очень серьёзно. И если честно, я не знаю, как начать, — признаюсь, и она в ответ ободряюще сжимает мои руки.

— Говори, девочка моя, я тебя всегда готова выслушать, — ласково говорит, назвав меня так, как я всегда мечтала. Девочка моя. Доченька моя. — И помочь. Это насчёт твоего мужа? Он что-то сделал?

— Нет. Это обо мне, — уверенно заявляю, прикрыв глаза и успокаивающе выдохнув. — Я хочу рассказать тебе о своём детстве, — продолжаю, открыв глаза, в упор взглянув на женщину, которая подарила мне жизнь.

— Рассказывай.

— Всю свою жизнь до появления Макса и мальчишек, я была одна. Одна в этой огромной клетке, — обвожу рукой дом, который всегда считала своей золотой тюрьмой. Но лишь до того момента, пока Макс и Солнцевы не заполнили её собой, отворив все мои закрытые дверцы, которые я боялась всегда открыть. А за ними был выход. — Да, у меня был отец, но… у меня его не было. Это был приходящий человек, который обеспечивал меня, дарил каплю любви, дал образование, статус, здоровье и садил в эту тюрьму одиночества. Да, я ни в чём не нуждалась… кроме родителей и любви. Поначалу я перестала чувствовать себя одинокой рядом с Солнцевыми. Но… постепенно я начала завидовать. Я хотела такую же мать и отца. Завидовала, но и отказаться от общения с ними не могла. Они были… в какой-то степени моей семьёй. Поэтому Артём и Дима сейчас со мной и Максом. Чета Солнцевых стала мне заменой нормальной, здоровой семьи.

— Мне очень жаль, что так вышло, Ника, — искренне и с печалью в голосе проговаривает.

— Думаю, если бы не Солнцевы, то я бы скатилась в пропасть. Туда, где заканчивают избалованные детки богатых родителей. Алкоголь, наркотики, беспорядочные половые связи. Отец хотел как лучше, но… сделал только хуже. Он сделал из меня девочку, которая боится быть одной. У которой всего один страх — быть никому не нужной и дальше. Арина и Саша, упокой их души, Господь, я буду им всю жизнь благодарна и сделаю всё, чтобы их дети ни в чём не нуждались. Они заменили мне всех. Отца, который в случае чего мог и поругать. Брата, с которым можно было играть. Сестру, которая учила меня заплетать косы, обсуждать мальчиков из школы, которые мне приглянулись. Советчиков, к которым я могла прийти в любую минуту и мне бы помогли. Помощников, которые без слов понимали, что именно я прошу. Мать… — последнее слово шепчу, не в силах его произнести. — Но всю жизнь я мечтала о маме. Настоящей. Своей. Я придумывала в своей голове тысячи сценариев нашей встречи. Знала, что она мертва, но надеялась, что она не могла меня оставить одну на этом свете. Верила, что однажды она меня найдёт. Обнимет. И все страхи уйдут. И она будет всегда рядом со мной. Никогда больше не уйдёт, — по мере рассказа я начинаю плакать, потому что в голове это звучало идеально, но стоило открыть рот и заговорить… Оказалось больно, скомкано, не так мягко, как хотела.

— Ника, я…

— Подожди, — прерываю её. — К чему я всё это. Я любила свою маму всегда. Я верила, что она жива и тоже любит меня. Ищет меня, где-то… Надеялась, что мой папа козёл, который не только её у меня отобрал, но и меня у неё. Понимаешь? И в тот момент, когда крёстный сказал, что она жива, я вначале не поверила, потому что это значило, что папа меня обманул. И всё же начала копать. Мне было плевать, кто она, где она, что с ней… главное, чтобы увидеть её и сказать «мама», а потом все мои мечты: объятия, сутки непрерывных разговоров, секретики. И она со мной рядом. До конца жизни.

— Я понимаю тебя, девочка моя. Прекрасно понимаю… — она заключает меня в свои объятия.

— Успокойся! Прошу! Я рядом с тобой! Слышишь? Рядом и тебе не надо плакать! Не надо, девочка моя маленькая…

Положив голову ей на плечо, тихо плачу, решаясь сыграть последний аккорд, после которого я обрету мать. Только это сложнее, чем кажется. Сказать женщине, которая всю жизнь страдает по дочери, что это ты. Ты та, которую она так долго искала.

— Фамилия моего отца… — начинаю, смотря ей в глаза. — Отца… — вздох, всё вокруг кажется нереальным. Тиканье часов становится слишком громким. — Ш… Нет! Я не могу! Прости! Не могу!

— И не надо, Ника, — шепчет она, улыбнувшись. — Не надо… Я знаю. Я догадалась сама.

Глава 63. Ника

— Когда ты догадалась? — спрашиваю, шокировано посмотрев на неё. — То есть ты давно знаешь, что я по отцу Шпарская? Но папа дал мне другую фамилию, чтобы его жена не догадалась о нашем родстве. Я Вероника Савина. Но когда вышла за Макса стала Чернышёвой. Ты давно знаешь обо всём?

— Недавно догадалась родная моя, — тихо говорит, подняв руку и заправив выбившую прядь мне за ухо. — Тогда, когда рассказала о Чернышёве и увидела дикий страх в глазах твоего мужа. Просто так бы он не признался. И не испытал ужас. Просто так в таком не признаются. Он любит тебя, дорожит тобой, боится потерять, но и обманывать тебя не хочет.

— Я знаю. Он самый лучший, мам, — произношу голосом, полным слёз радости и счастья. — Почему ты мне не сказала?

— Боялась, что ошиблась, — отвечает и я понимаю её. Прекрасно понимаю. — Не хотела верить в то, что это ты, чтобы вновь не обжечься, если это окажется неправдой. Знаешь, сколько раз я была в детском доме в тайне от Семёна? Нашла сотни девочек твоего возраста и все они были не ты… Я нанимала даже частного детектива, пока однажды он не подтвердил, что ты мертва. Думаю, Николай его купил, и я поверила. Я очень виновата перед тобой, что тогда поверила в твою смерть, девочка моя. Но… каждый раз, когда я тебя видела, мне хотелось верить, что ты моя Николь. Ты же… такая нежная, красивая, добрая и жутко родная.

— Папа называл меня Николь. Я всегда не понимала почему он меня так называет, если моё настоящее имя Вероника. Оказалось, ты так хотела, — проговариваю и начинаю реветь. И тут дело вовсе не в том, что я наконец призналась. Гормоны шалят не на шутку. — Мам, мы столько времени потеряли.

— Ну всё, прекрати плакать, — строго просит. — Я сейчас сама разревусь. А мне нельзя, дорогая. Пощади маму.

— Почему нельзя? — спрашиваю, обеспокоившись, что она болеет. У неё что-нибудь серьёзное. И я, только обретя маму, потеряю её.

— Дура я старая, но счастливая, — отвечает с улыбкой на губах. — На днях я узнала, что малыша жду. Срок маленький, но это точно ребёнок. Врач подтвердил. И теперь боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы не потерять малышку или малыша. Поздняя беременность как-никак. Но самое удивительное, что срок совпадает с тем временем, когда я поняла, что нашла тебя. Чудо. Двойное, — говорит и, не выдержав, начинает плакать со мной от радости.

— Беременна? О боже, — восклицаю и тянусь к её животу. Пусть он и маленький, но там кроха. Моя сестра или брат. Я обрела наконец семью. Нет, у меня она и раньше была, но сейчас она стала больше и сильнее. — Семён знает?

— Ещё нет, — выдыхает.

— Мам, а ты понимаешь, что Семён знал о том, что я жива? Не вини его прошу… Он хороший. И заслуживает прощения и вашего малыша.

— Я догадываюсь, — заговаривает и, вздохнув, начинает говорить то, что я бы и сама сказала. — Но это не имеет значения. Я знаю мужа очень долго, и ни разу он не делал ничего без причины. И думаю и тогда у него были причины молчать о тебе. Да и к тому же он сам привёл тебя в наш дом. Я слишком доверяю и люблю своего мужа, чтобы из-за одной ситуации разрушить всё. Да, поначалу, когда я догадалась, я злилась на него. Срывалась без причины. Но, а потом… поняла. Он делает меня счастливой и сделает всё, чтобы я и дальше была самой счастливой женщиной. Он недостоин того, чтобы отвечать за ошибки твоего отца. Да, он молчал. Виноват. Но… ты рядом со мной, и я не собираюсь омрачать самое лучшее время в своей жизни ссорами и скандалами с мужем.

Кажется, я стала похожа на маму. Мы обе можем дуться на мужей, но стоит подумать чуть дольше и понимаем, что смысла в этом нет.

Да и вообще зачем тратить жизнь на негатив, если можно веселиться, радоваться, развлекаться и тонуть в мире любви?

— Он хороший, мам. Замечательный. Не дуйся на моего отчима, — начинаю, улыбнувшись. Да, пожалуй, называть Семёна — папой или отчимом я смогу. Он берег и любил мою маму. Не давал ей совершить ошибки и делал счастливой. — И отца своего будущего ребёнка, — проговариваю, поглаживая её живот, улыбнувшись от мысли, что рожать мы, кажется, будем в одно время. — И дедушку моего, — добавляю, притронувшись к своему. — Но тсс! Я ещё не придумала повод сказать Максу. Знаешь только ты, я и мой врач.

— Ой, Ника! — восклицает, заплакав. — Поздравляю… это получается моя внучка? Или внук? — тянется к моему животу. — Ты и я… беременны. Ох… Я ошиблась. Тройное чудо свалилось на мою голову. Я так счастлива, девочка моя. У меня… внук или внучка… ты только подумай. О боже!

— Внучка, — отвечаю, улыбнувшись. — Я прям чувствую, что это девочка. Постоянно хочется цветы нюхать. И бесконечно розовое покупаю.

— А я ещё не знаю. И не чувствую, кто у меня, — выдыхает печально, а затем решительно вытерев слёзы, заявляет. — Ну, всё! Успокоились! Всё хорошо! Мы рядом! Мы счастливы! И у нас есть маленькие секреты, которые скоро будут известны всем. Но пока тсс! Мальчики идут! Устроим им весёлые деньки. Пусть запомнят наши беременности надолго, — коварно потирает ладошки. — А на Семёна я, пожалуй, немного подуюсь. А то баню достроить надо, а он… Чувство вины лучший мотиватор, девочка моя. Запомни. И пользуйся. Но не злоупотребляй. Только в мирных целях.

Глава 64. Макс

— Я согласен на твоё предложение, — заявляю Адаму, вызвав его к себе в кабинет с утра пораньше.

Несколько дней мы вместе с Ренатом обдумывали этот вариант и пришли к выводу, что стоит согласиться. Хотя друг сразу был «за».

— Насчёт общего проекта с «МайнХаузом», — уточняю на всякий случай, приглашая заместителя сесть напротив. — Игнат уже изрядно подпортил нам дела. Другого выхода нет.

— Я знал, что вы согласитесь, Максим Викторович, — отзывается тот, вежливо улыбнувшись. — Поэтому оповестил владельца компании о том, что вы хотите встретиться и предложить кое-что. Я могу сейчас созвониться и договориться о времени?

— Да, Адам, — отвечаю, подозрительно покосившись в его сторону.

Этот парень гений? Экстрасенс? Или кто? Он слишком умён для места зама генерального директора. Он либо подсидит, либо уйдёт, когда ему наскучит, оставив меня одного всё разгребать. Но мне не хочется, чтобы этот человек уходил. С ним я чувствую себя надёжно и уверенно, именно так, как должен себя чувствовать директор со своим заместителем. Я спокойно смог оставить ему компанию, когда сам сидел за решёткой. Интересно, а что Ника думает о нём? Они ведь должны были встречаться здесь, когда она играла в биг босса.

Достав телефон из кармана, Адам набирает одному ему известный номер и договаривается о встрече этим вечером, предупредив своего собеседника, что на встрече будем мы вдвоём. Я — как генеральный директор и он — как мой помощник. Этот факт тоже слегка напряг, но я не придаю этому особое значение. А жаль.

Стоило давно нарыть на этого Адама и понять, кто он на самом деле.

— Добрый день, господин Чернышёв, — приветствует меня владелец «МайнХауза» Герман Мюллер. — Рад лично с вами познакомиться. Признаюсь, с господином Шпарским я был бы не так рад встретиться, как с вами.

— Взаимно рад встрече, господин Мюллер, — приветствую его в ответ и, пожав руку, присаживаюсь в ресторанное кресло. — Хочу представить вам своего помощника Адама Рыбакова.

— Мы уже знакомы, Максим. Я ведь могу вас так называть? — интересуется Мюллер. Получив мой утвердительный кивок, обращается уже к моему заместителю. — Ну, садись, Адам. Поговорим, мальчик.

— Спасибо, — благодарит он его с натянутой улыбкой и присаживается рядом со мной, сверля мужчину внимательным, изучающим взглядом.

Смотри Адам так на меня, я бы уже давно сбежал, но не Герман Мюллер, который словно не замечает пристального внимания к своей персоне.

— Мне сказали, что у вас есть деловое предложение для меня. От которого я не смогу отказаться, — начинает мой конкурент, но держался он мирно и радушно, словно мы — приятели и давние компаньоны, а не владельцы конкурирующих предприятий.

— Да, — отвечаю я и пересказываю ему всё то, что мы Адамом успели придумать за несколько часов до встречи.

За основу мы взяли проект, который Шпарский когда-то забраковал из-за того, что придётся много вложиться в рекламу.

Около часа наша дружная компания: я, Адам, Мюллер и его помощник обсуждаем и пытаемся прийти к единому мнению. Что странно, Мюллер ни капли не сопротивляется, а, наоборот, идет на контакт и внимательно слушает и меня, и моего зама. Последнего, особенно, с неким восхищением и трепетом. И это уже не оставляет меня равнодушным к происходящему. Теперь я внимательно слежу за каждым и пытаюсь понять, что происходит. Адам однажды заикнулся, что у него с «МайнХаузом» и его владельцем свои тёрки. Но какие? Что их связывает?

— Да! Идеально! — заключает наконец Мюллер, обессиленно упав на спинку кресла и отпив свой коктейль. — Просто превосходно! Гениально! Это будет проект века. Особенно, если учесть тандем.

— Мы рады, что вам понравилось, — с улыбкой отвечаю я. — Так что, Герман, вы согласны на наше предложение?

— Согласен, но у меня есть парочка условий, — отвечает он, глядя на Адама, который в упор смотрел на Мюллера.

Напряжение между ними накаляется. Кажется, каждый посетитель в этом ресторане, который мы выбрали для не деловой, а скорее познавательной цели. Неформальные встречи порой помогают намного лучше.

— Я согласен, — отвечает Адам. — На всё! Но ты ведь и так это знал, папа? Когда подсовывал мне её фото? Да? Ты всё сделал, чтобы я вернулся в семейный бизнес.

— Не понял? — протягиваю я, удивлённо посмотрев на своего заместителя.

— Максим Викторович, я увольняюсь, — заявляет он, даже не оборачиваясь ко мне. — И хочу вам представить своего отца. Герман Мюллер.

— Отца? Ты же Рыбаков?

— Я — Мюллер, — гордо произнёс. — Рыбаков — это девичья фамилия моей матери, которую я взял на время работы в вашей компании.

— Не совсем понимаю, что происходит? — наверное, сейчас я похож на дурака, но не задавать такие вопросы не могу.

— Думаю, дальше вы разберётесь без нас, Адам, — ласково говорит Герман и, встав вместе со своим помощником, направляется к выходу. — Вечером ждём тебя с мамой на ужин.

— Да. Спасибо, папа. Буду без опозданий.

65. Макс

— Раз я больше на тебя не работаю, то давай на «ты», — начинает Адам, пересев на место своего отца. — Мы почти ровесники и, думаю, прочь все эти церемонии.

— Хорошо, — соглашаюсь, внимательно смотря на него. — А теперь объясни мне, что произошло только что?

— Хочу начать с того, что ни в коем случае не хотел навредить или подставить тебя, Максим, — как всегда спокойно заговаривает. — Я пришёл в компанию Шпарского, чтобы доказать отцу, что могу добиться всего без его денег и блата. Мне не нужно такой ценой место генерального директора в нашем семейном бизнесе. Как будто это он меня туда посадил, и я ему всем обязан. Мне ещё в детстве это всё осточертело. Все мои заслуги он списывал на свой счёт. Мы очень часто ссорились на эту тему, и я даже ушёл из дома. Сделал себе документы на фамилию матери и устроился к конкурентам, чтобы показать, что я и сам чего-то стою. Таким образом разозлил отца ещё больше, но тогда я этого и хотел. В какой-то момент он отказался от меня, но из-за матери мы начали общение заново. Но вот уже год он делает всё, чтобы я вернулся «домой» в «МайнХауз». Ты не думай, мой отец — хороший и надёжный человек. Я его люблю и уважаю, как родителя, человека и прекрасного управленца. Но есть у него такая черта, что всё вокруг — это его заслуга.

— И у него получилось тебя вернуть, — выдыхаю. — Если это только, чтобы спасти «СтройХаус» и меня, то ты не обязан.

— Нет, Максим, — отвечает, ухмыльнувшись. — Дело не в этом. Причина моего возвращения в другом. Но я использовал свой уход во благо компании, в которой проработал столько лет, и очень благодарен ей за всё, чему она меня научила. И совсем скоро, когда мы оба окажемся в креслах генеральных директоров и будем заниматься одним проектом, я буду только рад такому компаньону, как ты.

— А в чём причина? Если не секрет?

— Девушка, — отвечает с улыбкой. — Всегда во всём виноваты девушки. Тебе ли не знать об этом, Максим? Ты же всё делаешь ради жены.

— Да, — выдыхаю, улыбнувшись, когда перед глазами возникает сонное лицо моей ведьмочки. — Но, надеюсь, мы останемся друзьями, Адам? Мне не хочется конкурировать с «МайнХаузом». Не теперь, когда им правишь ты, — честно признаюсь.

— А я всегда был за дружбу между нами, Максим, — отвечает, хитро зыркнув глазами. — Я знал, что однажды мне придётся вернуться домой и взять управление семейной компании на себя. Поэтому я заранее побеспокоился о том, чтобы наладить между нами контакт. Между будущими директорами «МайнХауза» и «СтройХауса».

— Но ведь тогда ты не знал, что я сяду на место главного, — отмечаю, подозрительно покосившись на своего бывшего заместителя.

— Как знать. Как знать, — выдыхает, давая понять, что он знает гораздо больше, чем говорит.

— Ну что, — восклицаю, решительно вздохнув. — Если мы больше не начальник и подчинённый, а будущие компаньоны, то я предлагаю отметить это дело. У Рената в новеньком клубе. Он только открывает его, и туда пока никого не пускают. Но хорошо отдохнуть нам там не помешают.

— Я слышал, что он не только клуб открывает, но и звукозаписывающую студию? — осведомленно проговаривает, допивая свой кофе.

К слову, Адам почти всегда пьёт кофе. Даже я себе не позволяю столько, зная о его вреде организму.

— Да. Решил в музыку уйти, — отвечаю и, кинув на стол несколько купюр, встаю из-за стола. — Поехали. Мне только жене позвонить надо и сказать, что поеду в клуб, — говорю, доставая телефон.

— Подкаблучник?

— Нет, — мотаю головой, прижимая трубку к уху. — Просто чтобы не волновалась. Она в последнее время слишком эмоциональная и переживает за всё. Мне повезло с ней. Она ничего не имеет против моего отдыха с друзьями, но просит предупреждать.

— Я знаю. Она — чудо, — тихо проговаривает Адам, и на его лице появляется искренняя улыбка.

— Что?

— Поехали к Ренату, говорю, — бодро произносит он.

Глава 66. Ника

— Когда у тебя появился еще один друг, Макс? — удивленно интересуюсь у супруга, продолжая сервировать стол вместе с ним. — И не Ренат! И даже не человек из его окружения. За несколько дней! — ловлю растерянный взгляд мужа и продолжаю: — Или, может, Ренат стал размножаться?

— А ты ревнуешь? — подмигнув, спрашивает он.

— Есть немного, честное слово, — шутливо отвечаю, взяв с подноса последний стакан. — Это раньше я тебя только с Ренатом делила, а теперь еще с кем-то… Он мне уже не нравится, и мы с ним не подружимся. Может, сразу ему яду в стакан?

— Успокойся, ведьмочка, — произносит Максим и, подойдя, приобнимает. — Мы в последнее время всегда втроем собираемся. Я, он и Ренат. Так что ничего не меняется, и времени я тебе уделять меньше не стану.

— Ловлю на слове, — кидаю в ответ и, услышав дверной замок, отправляю Макса открыть дверь загадочному гостю.

Единственное, что я о нем знаю, так это то, что раньше он работал в компании отца заместителем Макса.

Убедившись, что с сервировкой стола я закончила, и вполне все готово к гостям, направилась вслед за Максом. Муж два дня подряд говорит об этом обеде, подогревая мой интерес. И, как мне кажется, даже чересчур сильно.

— Ника, — протягивает Адам и улыбается, увидев меня.

Удивленно открыв рот, я смотрю на нового друга мужа, который к слову мой давний приятель.

— Адам? — настораживаюсь, но затем тут же расслабляюсь, в два шага оказываюсь рядом и обнимаю друга. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Ты последний раз навещал меня год назад.

— Десять месяцев, — поправляет он меня.

— Вы знакомы? — протягивает Макс. — То есть ты соврала мне, когда сказала, что не общалась с нашим заместителем?

— Ну, так я не знала, что Адам — наш заместитель, — отвечаю я ему, уловив в его голосе обиду и легкую ревность. — Мы с ним до этого были знакомы.

— Давно? — серьезно интересуется Максим.

— Да, — отвечает ему мужчина. — Я часто приезжал к Нике по поручению Шпарского. Его дочь и в то время играла немаловажную роль в бизнесе.

И чаще всего ей тоже приходилось подписывать разного рода документы. К слову делала она это всегда не глядя. И я с легкостью уже мог бы компанию присвоить.

— Но ты ведь этого не сделал, — посылаю ему улыбку, тем самым усилив ревность мужа. Случайно. — Да, к тому же не только папа тебе доверял, но и я.

— Чего? В каком смысле? То есть ты давно знал, что Ника — его дочь? — наконец выходит из оцепенения мой дорогой супруг.

— Да, — кивает Адам. — Почти с момента появляния в компании. Шпарский сразу понял кто я и, доверившись, рассказал о своей маленькой тайне. А взамен пообещал сохранить мою и позволить дальше развиваться в его компании на равне со всеми. Его никак не смущало то, что я — сын его конкурента. Наоборот, это его привлекало еще больше.

— Но почему?

— Как он говорил: «Преданные конкуренты вернее самых, казалось бы, близких людей», — процитировал он, и я усмехаюсь, словно сейчас услышала своего родителя.

— Да, он так говорил… — подтверждаю я.

— Ника, твой отец вел какую-то непонятную мне игру, — восклицает Макс. — Правила которой я узнаю по крупицам и спустя столько времени после его смерти… Разве так можно?

— Макс, поверь, ты и маленькой части всего не знаешь, — начинает Адам. — Николай задался целью собрать вокруг своей единственной наследницы максимальное количество сильных личностей, которые будут с ней, когда его не станет. Он знал, что болезнь очень скоро заберёт его на тот свет и решил облегчить жизнь Нике. Он узнавал людей, отбирал и давал каждому свою роль. В особенности мужчинам. А для меня изначально была приготовлена роль будущего мужа Ники.

— Что? Какого еще, черт возьми, мужа?

— С кольцом на пальце, — шутливо отвечает Адам, выводя Макса из себя. — И, думаю, мы стали бы неплохой парой, — подмигивает мне, заставив моего мужа ревниво меня обнять. — Правда, Ника? Не думаешь?

— То есть, когда я тебя тогда пыталась поцеловать, а ты меня оттолкнул… — возмущаюсь я, с трудом сдерживая смех и чувствуя, как усиливаются от злости объятия Макса. — Ты разбил мне сердце своим поступком, Адам! Как ты мог?

— А все потому, что я отказал твоему отцу, Николь. Любовь ради бизнеса не по мне. К тому же ты знаешь, что я люблю другую, — отмечает он, насмешливо взглянув на Чернышева. — И дабы не быть убитым твоим мужем в столь юном возрасте, напомню тебе, что ты тогда была пьяна и пыталась помочь мне с тем, чтобы моя девушка меня приревновала. Чувств между нами никогда не было.

— Ну, Адам, — хнычу я. — Разве сложно было подыграть? Мне не каждый день удаётся видеть, как мой муж ревнует!

— Ах, так?! — возмущенно протягивает Макс. — Я тебя немного позже поревную… Жди и молись оказаться живой. Ты только посмотри на неё, Адам! И как я ещё не поседел?

Под хохотот, болтовню и вкусную пищу обед проходит довольно удачно и интересно. Адам знакомится с Солнцевыми. Но отчего-то к Артёму он тянется больше. Думаю, причина в том, что Дима в силу возраста в основном дурачится, а Тема говорит на равне со взрослыми и порой не уступает ни в одной теме, ловко переключаясь и поддерживая разговор. Наблюдая за всем этим, я прихожу к выводу, что Артёму комфортнее среди взрослых, чем среди своих сверстников.

Может, стоит попросить Макса побольше уделять ему времени? И брать его на свои вылазки? Хотя они там пьют, а этого детям не стоит видеть. В любом случае надо что-то придумать.

— Ника? — привлекает мое внимание Адам, в тот момент, когда Макс уходит за новой бутылкой вина. — Я пришёл не просто так. Твой отец просил меня кое-что передать тебе, когда ты будешь год как замужем, — достав из кармана письмо, протягивает мне. — Я не знаю, что будет дальше, поэтому отдам тебе его сейчас. Но прошу тебя открыть его в нужный срок.

— Что в нем? — интересуюсь я, забирая конверт.

— Не знаю, Николь. Но думаю, что-то важное.

Глава 67. Ника

— Ну что, ведьмочка. Что там за разбитое сердечко у нас? — спрашивает Макс, наступая на меня.

— Ты о чем? — делаю вид, что совсем не понимаю, куда он клонит.

Да-да, строю из себя дурочку!

— А ты немного поройся в памяти и вспомни, — предлагает муж, медленно загоняя меня в угол. — О своём разговоре с Адамом. О слове «ревновать» в вашей беседе. Припоминаешь?

— Знаешь, я слегка устала и как-то не хочу. Может, потом? — делаю попытку уйти от него через кровать, прыгнув на неё и попытавшись перелезть.

Но стоит мне оказаться на противоположном краю, как меня сначала хватают за ногу, а затем и за бедра, возвращая обратно к ревнивцу, который обиделся на мою выходку. Только вот я ни о чем не жалею. Ни капли. Мне понравилось видеть, как он ревнует, да вообще приятно, хоть и эгоистично. Видеть, что ты не безразлична человеку, хоть он постоянно доказывает свою любовь, для меня слаще мёда.

— Я настаиваю, ведьмочка, подумай, — тянет самодовольно Макс, поняв, что я в его руках, и мне никуда не деться уже от него. — Хорошо подумай. Так, чтобы потом такое говорить не хотелось, — говорит зло, но его слова и интонация не совпадают с действиями.

С нежными, возбуждающими прикосновениям и поглаживания ягодиц, бёдер, ног и части спины. Словно кошка, я выгибаюсь в его руках, чуть ли не мурлыча.

— Но я ведь твоя жена в итоге, — пытаюсь оправдаться и перевернуться, чтобы увидеть его взгляд.

Но мне не дают сдвинуться даже на сантиметр, продолжая ласкать меня обманчиво нежно, особенно в сочетании с его недовольством.

— Зачем ты ревнуешь меня к моему прошлому? Представь, если бы я тебя ревновала к твоим предыдущим многочисленным девушкам? Только нервы себе трепать. Я твоя и только твоя, Макс.

— Это называется эгоизм и собственничество, жена моя, — рассказывает он. — Знать, что ты у твоей любимой женщины первый и физически, и духовно, иногда покруче мощного оргазма. Понимать, что именно ты ее всему научил, отблюбил каждый сантиметр, Научил любить и вылюбил так, что она теперь, как нимфоманка, желает тебя до искр в глазах. Понимать, что больше никто и никогда не касался твоего сокровища, — проговаривает он, уткнувшись возбужденным пахом мне в пятую точку.

Затем нагнувшись, Макс залезает рукой под майку, лиф, чтобы добраться до сосков, доказывающих мое не менее спокойное состояние.

— Нигде, — шепчет муж, облизнув ухо, проложив языком дорожку вниз к шее. — Не здесь, — его рука сжимает одну мою грудь. — Не здесь, — произносит, положив вторую руку мне на место уже насквозь мокрых трусиков. — И даже не здесь, — добавляет нежно поцеловав затылок.

— Макс, ты озабоченный, — говорю я, пытаясь сохранить хладнокровие, но предательский стон меня выдаёт.

— Только теперь поняла? — удивленно спрашивает Максим, укусив за мочку уха, так и не давая мне отползти или хотя бы перевернуться. — Если да, то ты еще очень многого обо мне не знаешь. Но я могу тебе приоткрыть занавесу своих тайн прямо сейчас.

— Ну, я не знаю, — наигранно тяну. — Дай подумать, а надо ли оно мне?

— Надо, надо, — отвечает он за меня. И, перевернув меня на спину, хватает за штаны и тянет их на себя, оголяя нижнюю часть моего тела. — Очень надо.

— А может…

— Не может, — перебивает меня Макс, обдав строгостью. — Будешь потом знать, что будет, если со мной играть, ведьмочка.

— Мне что, и слова теперь сказать нельзя? — возмущенно интересуюсь и, поймав его кивок, обижаюсь еще сильнее. — Ну, так вот! У меня болит голова! Впервые! Ничего не будет! Никакого секса! Бунт!

— Я знаю отличный способ ее вылечить, — не успокаивается муж, продолжая меня терроризировать.

— Не будет! — заявляю я, и в подтверждение моих слов по дому разносится дверной звонок. — Оу-оу! Кажется, у нас гости, и нам надо прерваться…

— Или мы можем забить на гостей. Нас нет дома… Мы с мальчиками уехали в парк.

— Макс!

Глава 68. Ника

— Ника! — доносится голос моей мамы с нижнего этажа. — Ника, Макс, вы дома? Ребята!

— Видно, не судьба нам притвориться, что мы не дома, — злорадно говорю мужу, также весело ему улыбаясь.

— Ага, — соглашается он, но как-то не обречённо, а безразлично. Протянув руку к моей голове, Максим лохматит меня и, наконец, отпускает, довольно посмотрев на моё гнездо из волос, который сам и сделал. Отомстил так отомстил.

— Зачем, Макс? — возмущённо спрашиваю я, по пути к выходу из спальни пытаюсь поправить этот ужас и сделать более-менее нормально для приёма мамы и отчима.

— Давай, давай, ведьмочка, — торопит он меня, в несколько шагов оказавшись рядом. — Вторая ведьма из твоего шабаша пришла к тебе на помощь. Не заставляй её ждать. Улетит ещё, а ваш коварный план оставить меня неудовлетворённым не удастся. Ужас, скажи?

— Ты уже её ненавидишь? — я вопросительно вздёргиваю бровь, с улыбкой посмотрев на этого ценителя ведьм. — Как истинный зять?

— Приходится. Иначе никак. Закон супружеской жизни, — шутливо проговаривает Макс, пожав плечами. — Шучу! Я уважаю её и люблю, потому что она подарила мне тебя. Иди давай к матери. Сейчас уйдут, подумав, что нас нет.

— Ты иногда такой милый, — влюблённо произношу и, быстро чмокнув его в щеку, спешу к маме.

Быстро бегу по лестнице вниз на первый этаж, почти сразу же заметив вначале Семёна, а затем и одного из самых дорогих мне сейчас людей. Ещё раз на всякий случай поправляю одежду, волосы и только потом окликаю их.

— Мам, Семён, мы тут!

— Ника, мы испугались, что вы не дома, — начинает родительница, услышав мой голос и найдя меня взглядом. — Нас охрана впустила. А где ваш друг? Мы немного припозднились. Семен узнал о беременности и повёл меня по всем врачам, — жалуется, указав на своего супруга, который аж светится от радости. — О боже, я к ним ещё пару месяцев больше ни ногой! Всю осмотрели, словно впервые беременную женщину видят.

— Поздравляю вас! — произнесла я, хохоча.

Я счастлива за них и за то, как мама хоть и жалуется, но нежно говорит обо всём. Она явно рада тому, что Семён так печётся о своей беременной женщине.

— А ты чего такая лохматая, дорогая? — заботливо интересуется мама, но её вопросы прекращаются, когда ко мне сзади подходит Максим и обнимает.

— Да, мы немного с Никой в спальне болтали, — отвечает он за меня.

— Ой! Кажется, мы не вовремя, Сёма. Это… Мы, наверное, пойдём! Там Денис скоро приедет. Надо детскую к его приезду подготовить. И вообще надо там ещё это… Ну, это! Ты же понял о чём я, дорогой? Пойдём, Сёма! Пойдём!

— Не надо, — останавливает их Макс. — Я жену и ночью достать могу, а день готов разделить и с вами, Лидия. Пойду я, наверное, за второй партией мяса в холодильнике. Как будто чувствовал, поэтому замариновал вчера побольше. Семён, поможете с мангалом?

— А мы, наверное, пойдём и приведём меня в порядок, — воодушевлённо добавляю я и хватаю родительницу за руку, вмиг оказавшись рядом с ней.

— И поплаваем в бассейне, — предлагает мама, подняв пакет с купальником. — А вы, мальчики, сегодня за старших и кормите своих женщин.

— Есть, — в один голос отвечают наши мужья.

И мы, оставив их одних, поднимаемся наверх, переодеваться в купальные костюмы. Мы ещё раньше с мамой договаривались, да всё не получалось! А сегодня сама судьба велит. Солнцевороты с няней ушли на детскую площадку, которую открыли совсем недавно. С различными горками, качелями и площадками. Огромная площадка, которую организовала управляющая компания. Владельцы нашего района, в том числе и мы, сдали на неё деньги и вот! Наконец, все рады и счастливы! Особенно наши мальчики!

— Мы не очень вас отвлекли, Ника? — заботливо интересуется мама.

— Не очень, мам. Всё хорошо, — отвечаю, доставая из шкафа первый попавшийся купальник.

— Мы уже, наверное, не приехали бы, но у Сёмы появилась какая-то идея насчёт бизнеса. Ты ведь знаешь, что Макс затеял? Общий проект с конкурентами, а мой Сёма помогает парням. И, кажется, придумал что-то грандиозное. Ты видела бы его лицо, когда эта идея посетила его голову.

— Не знала, — безразлично киваю я. — Макс мало рассказывает мне о бизнесе. Хотя о том, что он с Адамом объединяется, только сегодня за столом узнала, а вот про твоего мужа — нет.

— Так он дает им советы вместе с отцом этого Адама. Всё же старшее поколение более опытно, а молодое — современнее. Вместе получается отличная команда.

— Ну и прекрасно! Рада, что все дружат и помогают друг другу. Это намного лучше войн и скандалов.

— Согласна. Ты уже рассказала Максу? — спрашивает и указывает на мой живот, который уже слегка округлился. Не очень заметно, но если знать о моём положении, то сразу понятно.

— Ещё пока нет. Выжидаю момент, — усмехаюсь я. — Но всё никак.

— Ты так до девяти месяцев дотянешь.

— Думаю, тогда он уже сам всё поймёт о том, что скоро станет отцом.

— А если нет?

— Тогда сразу с ребёнком объявлю и не придётся ему ждать несколько месяцев, — шутливо проговариваю, обернувшись к матери. — Семён прямо светится от счастья. Макс, наверное, тоже будет рад.

— Будет, дорогая! Будет! Ну что, пойдём мучить наших мужчин? А то они, наверное, там скучают, обсуждая свой бизнес и жаря мясо!

— Точно скучают! — поддерживаю её. — Надо их подразнить нашими шикарными формами, которые совсем скоро уйдут. Но ничего! Родим и вернём их.

— Думаешь, соблазнять их? Ну, ты, наверное, да, а я уже стара для этого.

— Мам, ты в самом расцвете сил! И неважен возраст и твоя фигура. Главное — это чувства и то, что ты излучаешь! Меня этому Арина научила. Мама Димы и Артёма. Глаза и энергия рулят всем, а не возраст.

Глава 69. Ника

— Макс, — растягиваю имя супруга, положив голову на его плечо. — А ты меня любишь? — хлопаю глазками, глядя на него, полулежащего на кровати.

— Нет, — отвечает, даже не отрываясь от планшета, на котором смотрит непонятные мне графики и читает отчёты. Работает, в общем. — К чему вопрос? — спокойно спрашивает, даже не реагируя на мой возмущённый взгляд. Приподнявшись, бью Макса кулаком плечо. — Ай! Да, люблю я тебя! Люблю! Зачем бить? Бандитка!

— Бьёт — значит любит, — с умным видом заключаю и довольная возвращаюсь обратно. — Я тебя тоже люблю! — шепчу и целую его в обнажённое плечо. — Давай поболтаем? Немножечко? Крошечку?

— Ладно, давай, — быстро соглашается и, выключив планшет, убирает его в сторону. — О чём хочешь поговорить, ведьмочка? В последнее время ты слишком болтливая и непонятно чего хочешь. Я пару минут назад пытался с тобой поговорить, а ты меня послала, злючка. А сейчас… Ладно! Так о чём хочешь поговорить?

— Об учёбе, — выдыхаю. — Я знаю, что учебный год начинается через неделю, и уже поздно что-то менять. Но я поняла, что не хочу на юридический. Это не моё. Да, и бизнес тоже не по мне. У меня есть ТЫ. Но ты хочешь и можешь управлять строительной компанией моего отца. Тогда мне необязательно учиться и работать там. Я хочу посвятить себя и свою жизнь другому направлению.

— И какому же?

— Я хочу стать детским психологом, — серьёзно произношу. — Хочу помогать таким, как Тема, справляться с различными психологическими травмами. Открыть свой центр помощи детям-сиротам и детдомовцам. Я чувствую, что это именно моё, и в этом найду себя. Понимаешь?

— Понимаю, — кивает. — Хорошо! Завтра съездим и заберём твои документы из юридического университета. Ты уже подыскала учреждение, где будешь учиться? Если нет, то давай вместе поищем? — спрашивает и уже тянется обратно к своему планшету.

— Нашла вчера один, — останавливаю его. — Но уже поздно подавать туда документы. Приём заявок закончен и уже оглашён список поступивших. В следующем году поступлю или в последующем. Посмотрим, как получится со временем.

— Ника, для тех, у кого есть связи, деньги, влиятельный отчим и выполняющий любые твои капризы муж, никогда ничего не поздно. Тебя примут, куда скажешь, стоит мне позвонить кое-кому. И центр тебе откроем! Самый крутой, — говорит, а я готова расплакаться от того, что он понял меня и готов помочь.

Я думала, что Макс будет сопротивляться и скажет, что компании нужны свои юристы. Но нет! Готов дать мне волю.

— Нет, Макс! Через год, — восклицаю, решив, что это отличная возможность, наконец, сказать мужу о его новом статусе. — Я не хочу с огромным пузом бегать от одной аудитории к другой.

— Что?!

— Говорю, что с твоей дочерью в моём животе бегать от аудитории к другой не хочу, — повторяю, но уже с улыбкой. — Токсикоз к слову тоже не последнюю роль здесь играет. Да и…

— Ты беременна?!

— Ага, — отвечаю, любуясь его озадаченным и шокированным лицом, которое хочет не то улыбаться, не то плакать. Надеюсь, от счастья. — Поздравляю тебя, будущий папочка!

— Ника, ты сейчас серьёзно? — вскакивает и тянет руки к моему животу. — Ты беременна и не шутишь? Я буду отцом?

— Не шучу! Правда, беременна! Врач говорит, что…

— И давно ты знаешь? — перебивает, поглаживая ещё не очень большой, но уже ощутимое пузо. — Почему я узнаю это сейчас и между прочим?

— Ну… я думала сделать всё красиво, как в инстаграме, но ничего оригинального придумать так и не смогла. Поэтому вот так, — пожимаю плечами. — Ничего не придумала.

— Какая, к чёрту, оригинальность и инстаграм, Ника?! — вскрикивает, а затем уже кричит от радости. — Я скоро стану отцом! Надо было мне сразу сказать! О, господи! Я скоро стану отцом! Дочь будет?

— Не знаю, но я так чувствую!

— Дочь… У меня будет дочь! — мечтательно выдыхает, а затем чуть ли не пугает. — А сын? Сын у меня ведь тоже будет? Потом? Через год после Катюши?

— Какая Катюша, Макс?!

— Екатерина Максимовна которая! Моя дочь! А сын у нас будет… — тараторит, радуя меня.

— Максим Максимыч, — предлагаю я, но выбор имени мы пока отложим.

Сейчас муж меня будет «благодарить» за дочь. Хорошо так. До самого рождения малышки. А уже потом займёмся «благодарностью» за будущего сына и его зачатие одновременно. Как я там говорила? Если не в следующем, то в последующем году поступлю? Напророчила я себе жизнь, однако! Ну, мне можно, я же ведьма, а пророчество что-то из этого разряда.

Эпилог

Ника

— Ника! Ника! — кричит Тёма и со всей скоростью бежит ко мне. — Ника, пойдём! Только тебя всё и ждём, — хватает за руку и тащит на улицу.

— Уже иду, Тёмочка. Иду, — уверяю его, выдавив из себя улыбку. — Только закончу с одним делом и приду! Вы пока за Катюшей присмотрите, — прошу мальчика, освобождаясь из его хватки. — А ты смотри, чтобы Макс её не замучил. Она только родилась, а он её только на руках и таскает. Приучит, а мне потом что делать? Присмотри за ним, пожалуйста!

— Он её просто любит сильно. И я люблю, — тянет счастливо мальчишка. — Ну, хорошо! Заканчивай со своим делом и приходи! Там уже и бабушка Лида с Верочкой приехали. И Семён, — говорит, а потом добавляет слегка злобно: — И Денис с ними! Но я не реагирую на его слова, как ты и учила. Только он такой вредный и противный!

— И правильно! Не трогай его и всё будет хорошо. А теперь иди, — отсылаю его и в сотый раз пробую открыть письмо папы. То самое, которое должна была открыть на год брака, но в это время я попала в роддом и даже забыла о нём. Сегодня случайно нашла и поняла, что пришло время его открыть, только вот сделать это оказалось сложнее, чем казалось.

Чувство такое, словно прочитав его, навсегда попрощаюсь с ним и потеряю что-то. Хоть особо я его не любила, и мы не были близки… и всё же он — мой папа и человек, который был хоть как-то рядом. Тот, кто дал мне всё, что у меня есть на данный момент. Если бы не бизнес, то я не осталась бы с Максом. Если бы не его деньги, я бы не забрала Солнцевых. Если бы не он, то не знаю, как сложилась бы моя жизнь и кем бы я была сейчас.

Он часть меня несмотря ни на что… Вот так. Поэтому грустно и одиноко сейчас как-то.

— Фух, — выдыхаю и решительно вскрываю конверт. Достаю лист бумаги и принимаюсь читать, вчитываясь в каждую букву:

«Дорогая моя, Николь! Если это письмо попало в твои руки, то это значит, что ты счастлива в браке и меня нет рядом, чтобы разделить с тобой этот момент.

Надеюсь, Макс хороший муж и не обижает тебя. За несколько лет его работы в компании я узнал этого мальчишку очень хорошо и знаю какой он. Да, неидеальный и не такой, кого бы я тебе хотел. Но в какой-то момент я понял, что тебе нужен именно такой. Простой парень, из народа, знающий и уважающий женщин, как свою мать. Хоть бы я не ошибся и всё, что я сделал, чтобы вы оказались вместе оказалось ненапрасным.

Я намеренно оставил тебе тогда то письмо вместе с завещанием, и попросил доверять ему. Не назвал имена тех, кого подозревал в измене и предательстве, чтобы Максим показал себя, и ты поняла, что он надёжный и верный тебе.

Может быть это было не очень умно, но если бы всё пошло неудачно, то вмешался бы Адам. Он знал обо всех моих планах. Я доверял ему, увидев в нём лидера и человека слова. Такого же, как и его отец.

Поначалу я мечтал, чтобы он стал твоим мужем и человеком, который будет оберегать тебя, но он отказался, предложив мне Максима. Только Адам не знал об истории, связывающей меня с его отцом. И не знал, что я взял Макса себе в команду, потому что увидел в нём мальчишку, бегущего от проблем и своей ненависти к собственному отцу. Если бы не Адам, то я и дальше бы искал тебе подходящую партию. Я хотел подстраховать тебя, чтобы со мной ни случилось.

И вчера, я убедился, что сделал правильный выбор в сторону Чернышёва. Ранее я сказал ему, что после смерти всё моё достанется ему. Вчера у меня был приступ, и я мог легко отправиться на тот свет, но Макс вызвал мне врача и пытался поддерживать моё состояние до его приезда. Он не хотел моей смерти. Это говорит о многом.

Я не обманул этого хитрого жука. Всё моё и правда останется ему. Даже моя дочь. Только слегка иначе, чем он думал. Я связал вас. Слишком крепко, чтобы вы не влюбились в друг друга. Ты — нежная, красивая, умная, а Максим — хитрый, изворотливый и умеет, как и принимать, так и отдавать. Столько любви ты пошлёшь ему — столько же он и вернёт обратно. Максим умеет любить и тебя будет боготворить, если ты будешь честна и верна ему.

Поздравляю тебя с первым годом вашего брака!

Как жаль, что я не видел тебя в свадебном платье. Думаю, ты была похожа на свою мать. Она была сказочной феей. И ты на неё жутко похожа. Всем!

Все эти годы я не мог быть с тобой слишком долго, потому что ты напоминала мне её. Женщину, которую в своё время я очень любил. Сильнее чем жену. И я всегда её любил. Но она никогда не любила меня. Поэтому я отпустил её, чтобы до конца не сломать.

Однажды я совершил ошибку, и она терзала меня до конца моих дней. Надеюсь, ты никогда не узнаешь каким монстром я был в молодости и что натворил по собственной глупости. И всё же я смог дать твоей матери уйти, но тебя оставил себе. Эгоист. Хотел её наказать за то, что не любила и не стала моей. Хотел оставить себе частичку её!

Я врал тебе всё время! Она жива! И сейчас, когда в твоей жизни, надеюсь, всё хорошо, я прошу тебя найти её. Лида хотела тебя и точно помнит о своей малышке, по которой долго горевала. Я следил за ней и точно это знаю! И опять мой эгоизм. Я решил смолчать и оставить тебя себе. Только вот я не думал, что когда ты начнёшь расти, то всё больше и больше будешь походить на неё. Манерами, взглядами, мыслями, внешностью и даже ненавистью ко мне. Ты была точной копией той, кого я любил. Той, по которой страдал. Той, кому причинил столько боли и страданий.

Ты была свидетельством того, что я — монстр! Поэтому я никогда не был рядом… Чтобы не видеть свою Лиду в тебе и не сломать тебя, как когда-то твою мать. Не так как её, но иногда слова разрушают намного больше боли, чем действия.

Я знаю, что сломал тебе жизнь своей отстранённостью, но надеюсь, ты простишь меня. Я попытался сделать всё ради этого и последние годы трудился над тем, чтобы собрать вокруг тебя самых преданных и надёжных людей. Адама, Макса и Солнцевых. Держись за них, и я гарантирую, что будешь счастлива.

Если ты захочешь найти свою маму, то ищи моего старого безопасника Семёна. Его адрес есть в моей записной книжке, а она всегда в ящике моего стола в офисе. Сейчас Семён её муж. Он смог сделать её счастливой, но ты её осчастливишь вконец! Надеюсь, и она тоже простит меня когда-нибудь за весь ужас, что я ей причинил.

Наверное, ты спрашиваешь себя, почему я не рассказал тебе всего этого раньше? Почему оставлял одной, когда у тебя была мать? Мне было стыдно перед вами обеими двумя, и я боялся, что ты уйдёшь, как только я тебе всё расскажу. Я не мог потерять и тебя, моя маленькая девочка! Я слишком тебя любил. Моя маленькая фея! Девочка, которая заставляла меня улыбаться и смеяться. Я гордился всеми твоими успехами в учёбе, конкурсах! Везде! Ты — моя гордость! Моя дочь!

Надеюсь, ты сейчас счастлива и всё хорошо! Но если нет и тебя кто-то всё же обманул, предал, то и на этот случай у меня был запасной план. В банке «ФинансИон» тебе принадлежит ячейка. Тебе нужно будет назвать лишь свою фамилию, назвать пароль (дата твоего рождения). В ней ты найдёшь документы на небольшую квартиру в Испании, деньги, которых хватит на первый год в этой стране и парочка акции в различных компаниях. На прибыль от них, ты сможешь жить и не работать. Обратись к Адаму, и он поможет. А если всё хорошо у тебя, то пусть так и остаётся всё это в ячейке на чёрный день. Надеюсь, его никогда не будет в твоей жизни. Оставишь детям наследство!

Ну вот и всё! С любовью, твой отец! Я люблю тебя и желаю счастья!»

Закрыв глаза, пытаюсь успокоиться и не плакать. Но это очень сложно, потому что сейчас я поняла, что правда любила его. И лишь сейчас пришло осознание, что его больше нет и он больше не придёт. Всё это время отец словно просто не приходит, как раньше, когда я была маленькой. Но сегодня, папа сказал: «Пока!». Он оставил меня одну! Только сейчас!

Я должна его ненавидеть за то, что врал о матери, но нет! Обида прошла уже давно. И сейчас я чувствую лишь грусть и тоску по отцу. Что было, то не изменить. А значит и не надо менять. Так было суждено случиться, и в итоге всё у всех хорошо.

Вытерев слёзы, аккуратно складываю письмо обратно в конверт и прячу его в рабочий стол Макса. Убедившись, что выгляжу более-менее сносно и почти не видно, что плакала, спускаюсь к маме, отчиму, мужу, дочери и моим Солнышкам.

— Макс, ну я же просила не носить Катюшу на руках, — вновь ругаю мужа, но увидев, как аккуратно он её держит, влюблённо разглядывая её личико, начинаю улыбаться. — Привыкнет же! Ты потом на работу ускачешь, а мне с малышкой мучиться.

— Мою принцессу надо носить на руках, — отвечает он мне, не отрывая взгляда от дочери.

— Почему она принцесса, а я ведьма? — якобы обиженно бурчу.

— Потому что она мне ещё ничего не сделала, — говорит муж, рассмеявшись. — Как вырастет и начнёт шкодить, тоже ведьмой станет. — Она очень похожа на тебя, Ника! Я счастлив! Словами не передать это чувство! Спасибо за дочь!

— Я тоже счастлива, — отвечаю ему и, подняв голову к небу, шепчу: — Спасибо, пап! Я счастлива! Слышишь? Счастлива! До безумства счастлива!

Конец