Сделка на ложь бесплатное чтение

Сделка на ложь

Глава 1

Паника. Это все, что я чувствовала, быстро перебирая ногами и двигаясь по длинному коридору, ведущему к двойным металлическим дверям. Рядом торопливо шел отец. Он сжимал руки в кулак, на щеках играли желваки. Отец держался, но я знала, что в глубине души, он также потерян. А еще очень зол. Для него это вообще несвойственные чувства. У него всегда все было под контролем. Но не сейчас… Сегодня вообще все шло не так, как должно. Но это уже не важно.

Важно то, что несмотря на противоречивые чувства нами двигал еще и страх. Страх за чужую жизнь не позволял нам впасть в оцепенение. Уняв дрожь и усмирив гнев, мы продолжали бороться — не за себя, а за невинное создание, которое не заслуживало страданий, что выпали на его долю. Сейчас дорога была каждая секунда — от нас зависела сохранность жизни. Это и была наша цель, за которую с готовностью заплатили бы любую цену. Именно поэтому, скрепя сердце, мы продолжали идти. Нет, бежать. Ведь, чем ближе заветная комната, тем труднее было сдерживать себя.

Страх порождался неизвестностью. Она медленно съедала нас изнутри, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Мои глаза наконец увидели заветные двери, маячившие впереди, как финишная черта, которую я должна пересечь первой. Но даже когда мои руки распахнули створки, паника не прошла. Не было чувства победы и триумфа. Я все так же была растеряна и напугана, такое желаемое чувство облегчения не пришло. Понимала: ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается.

Едва переступив порог кабинета, судорожно огляделась. Перед нами стоял огромный деревянный стол, за которым восседал виновник страхов: высокий мужчина плотного телосложения, с холодными карими глазами и волосами, цвета шоколада. Устинов Антон Петрович. Это стало для меня полной неожиданностью и едва не выбило почву из-под ног. Стеклянная стена за спиной мужчины с приглушенной подсветкой делала его образ устрашающим, ведь на улице давным-давно царила ночь.

Справа от нас находились огромные стеллажи с книгами и папками, а слева — переговорная зона. Два небольших черных кожаных диванчика располагались друг напротив друга, разделяемые стеклянным журнальным столиком, на котором белела кипа бумаг. На диване у стены, с которого можно наблюдать за всем происходящим в комнате, сидел молодой мужчина — почти точная копия своего отца. С такими же пронзительными и опасными для меня темными глазами. Все такой же красивый, как и прежде. Только чуть повзрослевший с нашей последней встречи. При виде его, и без того суматошно стучащее сердце, кажется, разогналось до скорости крыльев летящей колибри.

Я не могла поверить в то, что вновь вижу его. Моргнула раз… другой. Но видение из прошлой жизни не исчезло. Дрожащие губы приоткрылись ни то от удивления, ни то для того, чтобы хоть что-то произнести, но звуки застряли в горле. Там с вечера появился ком, стремящийся прорваться наружу горькими слезами. С того самого момента, как я пришла за дочерью в садик и не обнаружила ее там. С того момента, как позвонила отцу, после объяснения воспитательницы о том, что охрана забрала малышку по просьбе дедушки.

В первые секунды не заподозрила неладное. Ведь так уже случалось и не раз: я часто задерживалась на фирме отца или после занятий в институте. Мне и в голову не могло прийти, что в этот раз нашим довольно частым и отлаженным механизмом может воспользоваться кто-то еще. И похитить дочку. Впервые в жизни я почувствовала себя настолько беззащитной и подавленной. Я молилась всем богам, лишь бы с ней ничего не случилось, лишь бы увидеть ее живую и невредимую вновь.

Потом были долгие часы поисков. Отец подключил все связи, пытаясь выяснить, кто мог быть замешан в случившемся. Сообщать в полицию не спешили, боялись спугнуть похитителей. Действовали осторожно, через собственную службу безопасности. Пока к ночи, на мою фейковую почту, что я завела для рекламных рассылок не упало письмо с местом, куда мы незамедлительно должны явиться, если хотим вернуть ребенка. Условием стало следующее: никому не сообщать о письме и приехать на встречу без слежки.

Я и представить не могла, что именно Устиновы устроили подобное. Так или иначе желание сейчас было одно: забрать поскорее ребенка, прижать малышку к себе и вернуться домой. Забыть все, как страшный сон. Оказаться в безопасности.

— Где она?! — первым воскликнул отец. Требовательно, едва не срываясь на крик. — Где моя внучка?!

Не знаю, мог ли он предположить, что судьба сыграет с ним злую шутку, и его давний соперник по бизнесу вновь вернется в игру. Снова захочет вступить с ним в схватку за рынок несмотря на то, что прежде капитулировал. Да даже если и так, то кто бы мог подумать, что прибегнет к подлости и шантажу, похитив ребенка?! Это было слишком! Хотя… Чему тут удивляться? Ни он первый, ни он последний, кто пользуется слабыми местами конкурентов. От того, правда, было только больней. Ведь здесь был и второй участник содеянного и, если с первым у отца всегда были конфликты, то со вторым лично меня связывали совсем иные чувства и отношения. Нас сближало многое… о чем в моей семье было запрещено даже упоминать. Но то было прежде… Давно. В прошлой жизни.

— Михаил Алексеевич, вы быстро. Присаживайтесь. Не стойте в дверях. В ногах правды нет, как говорится, — хозяин кабинета издевательски усмехнулся и гостеприимно указал на свободные стулья за длинным столом в переговорной зоне.

С места же ни один из нас не сдвинулся. Отец, стоящий совсем рядом со мной, издал тяжелый вздох, видимо в попытки взять себя в руки и не наброситься на негодяя. Я же попыталась в очередной раз проглотить ком в горле и тоже сосредоточиться на своем глубоком дыхании. Старалась совладать с легкой дрожью в теле и не дать воли чувствам: ведь страх по-прежнему скручивал живот, неприязнь тошнотой поднималась к горлу, а злость пульсировала в кончиках пальцев, все еще крепко сжатых в кулаки. Пока не успокоимся — конструктивного диалога не получится. А это может навредить.

— Я задал вопрос, — холодно произнес между тем отец. — Мы сюда пришли не для того, чтобы сидеть на диванах и играть в любезности. Последний раз спрашиваю: где ребенок?!

Странно, но сейчас его голос звучал уверенно. Страх отступил? Он знал, что Устинов не посмеет навредить? Не знаю, но, видимо и мне передалось это стойкое чувство от отца. «Не посмеют! Нам будет, чем ответить!» — твердило внутреннее убеждение. На место страхам приходила ярость, решимость и ненависть. Все бурлило внутри: кровь закипала в венах, сердце бешено стучало и не осталось сил бездействовать, хотелось сражаться, наказать и добиться справедливости.

— Что ж… — не стал тянуть с ответом хозяин кабинета, вмиг растеряв все гостеприимство. — К делу, так к делу.

Мужчина бросил быстрый взгляд на своего сына, что все это время молча наблюдал за происходящим. Вновь перевел взгляд на нас, оценивающе осматривая с головы до ног. Пожал равнодушно плечами и добавил:

— Как ты уже понял, Громов, я планирую вернуться на российский рынок. У нас с тобой прежде возникли небольшие разногласия. Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю, — он многозначительно посмотрел на отца, приподнимая правую бровь, и продолжил: — Мне очень не хочется вредить тебе и твоей семье, но ты не оставил мне выбора. Нужно было слегка припугнуть… Подстраховаться и дать понять, что последствия могут быть куда серьезней. Из-за твоих обвинений и порчи репутации мне пришлось уехать из страны, долго таскаться по судам, но теперь все изменилось. Дела у нас идут весьма неплохо. Я все уладил и обзавелся поддержкой в Штатах. Теперь ты не сможешь мне помешать. Наоборот… — он покосился на меня и вновь нагло усмехнулся. — Ты поспособствуешь моему возвращению в дело, еще и окажешь в этом немалую поддержку. Исправишь все, что испоганил. Если, конечно, не желаешь, чтобы твое финансирование прекратилось, рабочие не объявили забастовку, а пресса не охотилась на тебя днем и ночью. Ты уже получил от меня предупреждение… — мужчина с вызовом посмотрел в глаза моему отцу.

Я не понимала, о чем идет речь, потому с тревогой замерла, замечая, как отец бледнеет. Это определенно было плохим знаком. В фирме происходило что-то, о чем он умалчивал? И об этом чем-то ему напомнил Устинов?

— И чего ты хочешь? — выдавил из себя отец, так же не сводя глаз с конкурента.

— Сущую мелочь… Подстраховку… — пожал плечами Антон Петрович. — Заключим выгодную сделку, благодаря которой ты больше не сможешь помешать моим делам в Москве, восстановишь мою репутацию и даже больше — мы станем не только деловыми партнерами, но и породнимся.

— Что?! — пораженно произнесли мы. Втроем.

Да, как ни странно, даже для младшего Устинова идея отца показалась невероятно бредовой.

— Что за чушь ты несешь, отец? Мы так не договаривались! — продолжил возмущаться Алекс.

— Фиктивные браки никогда не являлись чем-то зазорным, а в нашем случае он даже будет весьма полезным, — «успокоил» его родитель.

По лицу наследника Устиновых было видно, что он был с мнением отца не согласен до крайней степени, что не удивительно. Расстались мы, мягко скажем, не приятно, а тут…

Несмотря на протест, Алекс гневно поджал губы, метнул озлобленный взгляд в отца, но продолжать спорить не стал. Видимо, решил отложить разговор на потом. И уж точно не цапаться при посторонних, то есть при нас.

— Ты отдашь нам свою дочь, Громов, в качестве гарантии, а мы вернем тебе внучку и вместе с тем обязуемся не мешать процветанию в бизнесе. Подумай — все или ничего? По-моему, выбор прост и очевиден.

Антон Петрович указал на кипу бумаг, которую, видимо, следовало подписать. А я покачнулась, все же теряя почву под ногами.

Вот уж никогда бы не подумала, что подобное может случиться со мной. Все это казалось полнейшим бредом, глупой сценкой из криминального сериала, но никак не моей жизнью. И все же… Все же это было правдой.

Прошлое, которое я безуспешно старалась забыть, неумолимо врывалось в мою нынешнюю жизнь, и чем мне это цунами будет грозить, только предстояло выяснить. Одно я понимала отчетливо — прошлое и настоящее не должно быть переплетено между собой. Тайны должны остаться тайнами, как и было решено прежде. А от Устиновых следовало избавиться раз и навсегда. Пусть и не сразу. Я подпишу этот чертов договор… на время. А после, пусть Алекс со своей чокнутой семейкой исчезнет из моей жизни. Ради дочери… Ради нашего с ней покоя и благополучного будущего… Я сделаю это.

— И каковы ваши условия? — собравшись с силами, подала голос я. — На какой срок будет подписан договор?

Теперь все внимание было обращено ко мне: старший Устинов вновь ухмыльнулся, отец посмотрел недоуменно, а на лице Алекса отразилась целая гамма эмоций: от нескрываемой злости, неверия, подозрения, до несогласия.

— Срок? — протянул Антон Петрович, словно пробуя слово на вкус и взвешивая его значения. — Это будет зависеть от вас с Сашей.

Мужчина указал на своего сына и добавил:

— Насколько я помню, прежде вы неплохо ладили, — он сделал акцент на последнее слово, тем самым деликатно напоминая, что за этим незамысловатым «ладили» прячется гораздо большее значение, нежели он его обозначил. — Так вот, в ваших общих интересах будет наладить прежний контакт.

— Не вижу в этом необходимости, — не удержался непосредственный участник сделки. — Брак будет фиктивный. Достаточно появляться где-нибудь вдвоем, а после того, как произойдет слияние фирм, и шумиха вокруг объединения уляжется, мы разведемся.

Я с Алексом была более чем согласна. Меня устраивал подобный расклад. Я даже одобрительно кивнула. Но то были мы, а вот мой отец вновь тяжело вздохнул, очевидно понимая, что вряд ли условия будут настолько просты.

— Не так быстро, молодежь! — сдавленно рассмеялся Антон Петрович. — Легких путей не ждите. Эта сделка слишком важна. Большие деньги ставятся на кон, так что гарантия нужна соответственно весомая.

Алекс нахмурился, я напряглась, а отец сдавленно выругался. Опустила глаза, боясь даже посмотреть в его сторону. Судорожно стала прикидывать, что же может являться этим «весомым». Что от нас потребуется помимо подписания документов и редких совместных вылазок в свет?

— Я думаю, нас с Михал Алексеичем очень бы породнил общий внук, наследник.

Заявление старшего Устинова прогремело словно гром среди ясного неба. За которым вслед повисла мрачная тишина.

— Не-е-ет… — протестующе протянул Алекс, первым нарушая молчание. — На кой хер мне это надо?!

Я хоть и была поражена требованием старшего Устинова, но вот тоже искренне не понимала за что он сына-то собственного так наказывает. За непослушание? Халатное отношение к семейному бизнесу?

Мы с отцом осторожно переглянулись. Отчетливо понимая, что мысли в наших головах примерно одинаковые. И относительно взаимопонимания между отцом и сыном, и относительно наследника. Я даже губу прикусила больно, чтобы держать рот на замке, не сболтнуть чего лишнего и тем самым не усугубить и без того патовую ситуацию, в которой оказалась.

— Ваш общий сын — отличный гарант прочности наших семейных отношений, общего бизнеса и перспективный вклад в будущее, — ответил Антон Петрович своему дорогому отпрыску. — И если ты хочешь возглавлять наш российский филиал, то вот мое ответное условие. Я делаю тебя его главой, а ты обеспечиваешь меня внуком-наследником.

От циничной речи старшего Устинова меня аж передернуло всю. Прежде мне, к счастью, не доводилось общаться напрямую с отцом Алекса. Знала о нем лишь по рассказам своего отца и немного от самого Сашки. Я хоть и представляла его той еще скотиной, но тут он переплюнул все мои даже самые гнусные фантазии. И всего за каких-то полчаса беседы.

Теперь я прекрасно понимала отца и его стремление убрать этого мужика с дороги. На его месте и я не погнушалась бы рискнуть. Жаль, что ничего у него не вышло, и мы сейчас оказались лицом к лицу с этой проблемой. Как там говорится? Говно не тонет? Это явно про него!

Даже Алекса стало немного жалко. Ладно мы, но собственному сыну жизнь портить? Шантажировать. И ради чего? Ради бабла? Уму непостижимо!

— А если родится девочка? — прервал мои мысли отец, задавая важный вопрос. С вызовом так, издевательски. — У меня вот, к примеру, две дочери. Уже и внучки имеются. Не жалуюсь.

В ответ Антон Петрович недовольно скривился.

— Тем более, значит пусть лучше стараются. Мне нужен внук, да и тебе серпентарий разбавить не помешает.

— Да пошел ты! — тут уж не сдержалась я, оскорбленная до предела пренебрежением ко мне и моей семье. — Верни мне дочь, сволочь! Хрена тебе, а не внуков!

Я даже к столу подбежала и кулаком по нему стукнула со всей дури. Силы и терпение были на исходе. Больше себя сдерживать я не могла.

Ответный громкий задорный гогот старшего Устинова взбесил меня еще больше. Издевается, тварь! Веселится! За мой счет! Понимает, что сделать ничего не смогу. Да и в покое нас теперь не оставит. Отомстит за промах отца. Урод! Внутри опять все вскипело. Нестерпимо захотелось убивать! Уже даже представила мысленно, как сначала ногтями рожу расцарапаю этому ублюдку до крови.

От стола меня уверенно оттащили руки отца. Я попыталась сопротивляться, хоть и понимала прекрасно, что бесполезно. Куда уж мне?.. Но боевой настрой его действие мне не убавило. Папа хорошо меня знал.

— Верни девочку и только тогда будем говорить дальше! — поставил ультиматум он, еще крепче впиваясь пальцами в мои предплечья, чтобы на месте сдержать и от драки уберечь.

С физиономии Устинова слетела улыбочка, хохот прекратился. Он сурово зыркнул на меня, а потом махнул рукой Сашке.

— Отведи эту истеричку к девчонке. Документы подпишет потом, когда успокоится. А мы тут с Михал Алексеичем останемся, о делах еще поговорим. Наедине.

В коридор меня уже выпроваживал Алекс, перехватив из рук отца. Злющую, трясущуюся от гнева, но уже слегка пришедшую в себя. Остудило лишь то, что я наконец увижу дочь. И уже совсем скоро.

Обратно из офиса к лифту я вышагивала так же быстро, как чуть раньше с отцом, мы спешили в противоположном направлении.

На Алекса старалась не смотреть. Мне и отца его хватило. Вниз спускались молча, стоя в разных углах кабины лифта, как два боксера по краям ринга. Как жить буду с его семейкой и с ним самим, не представляла. Такой участи и врагу не пожелаешь. Хотя… О чем это я? Именно с врагом и предстояло. Угораздило ведь! За что мне вообще такое наказание?! Имелись, конечно, предположения, но я настойчиво гнала их прочь. Молчать буду до последнего. И придумаю что-нибудь лишь бы еще сильнее не вляпаться. Никаких им детей. Ясно же, что манипулировать ими будут, а значит, что вся жизнь так пройти может. Как на пороховой бочке! Не бывать этому! Никогда!

— Где ее держат? — сидя на пассажирском сидении спортивной аудюхи, рядом с младшим Устиновым, пробормотала я. Думала, что она где-то неподалеку от места встречи, а тут еще и ехать нужно куда-то.

Из-за долгих переживаний, ожиданий и безумной сделки, в голове начали вырисовываться совершенно жуткие картинки. Фантазия подкидывала и сырой темный подвал, в котором прячут Лизоньку, и заброшенные стройки, где она сидит на холодной земле, охраняемая страшными амбалами. Руки начинали опять трястись от страха за ребенка. Моя бедная девочка там совсем одна, напуганная, заплаканная. От старшего Устинова, после встречи, всего чего угодно уже ожидала. Убью, если они хоть пальцем ее тронули! Честное слово, сделаю это!

Неконтролируемо на глаза навернулись слезы, застилая и размывая проносящийся за окнами город. Вот не собиралась сейчас реветь, но чувствовала, что до дома не дотерплю. Хорошо хоть в салоне темно, и Сашка скорее всего не заметит, что я дала слабину.

— Минут пятнадцать езды, — неохотно ответил. Даже взгляда от дороги не отрывая. Хорошо.

Поерзала на сиденье, стараясь подальше от него отодвинуться и в окно уставилась, а на душе так сильно кошки скребли и так жалко себя было. Не сдержалась и всхлипнула громко.

— Этого только не хватало, — донеслось до меня ворчливо с места водителя. — Щас доедем, уже скоро. Че ревешь-то?

— А ты как думаешь?! — на меня внезапно опять истерика накатила. — Не догадываешься? Причин никаких нет?! — развернулась и с размаху по плечу его ударила, злость вымещая на Алекса. — Ненавижу вашу гребанную семейку! Уроды моральные: и ты, и твой отец!

— Тоже мне, святоши нашлись! — рявкнул Алекс, руку выставляя и на меня косо поглядывая, в ожидании нового удара. — Гемора нам подкинули столько, что за две жизни не разгрести! Я из-за твоей семейки даже универ закончить не смог, пришлось академку брать и в Штаты уматывать. И ладно бы только папаша твой… Так и ты стервой редкостной оказалась!

Я аж воздухом подавилась. Я-то стерва?! На меня вину всю скинуть решил за наш разрыв?! Я что так плоха была?! За что он мне изменил?!

— Ну конечно, на кого еще-то все свалить? Ты у нас идеальный всегда был и рыльце не в пушку!

Сашка коротко зыркнул темными и злыми глазами, но промолчал. А я не стала.

— Хорошо, что мы расстались! С папашкой своим поговори и откажись от глупой идеи свадьбу липовую устраивать. Разойдемся, как в море корабли, и вы исчезните из нашей жизни!

— Как же, мечтай! — прорычал Алекс. — Хрена с два мы исчезнем. Даже не надейся! Ни твой папочка теперь не отвертится — за все ответит, ни ты… Учти — жизнь со мной сладкой для тебя не будет.

— Каким был козлом, таким и остался. Урод! — выпалила я, вновь на него с кулаками набрасываясь.

В ответ Алекс резко в руль вцепился, на обочину вырулил и по тормозам резко вдарил, а меня вперед дернуло. И если бы не ремень безопасности, точно бы носом в панель впечаталась.

— Приехали! — угрожающе рявкнул Устинов. — Выходи!

Глянула сквозь лобовое стекло, отвлекаясь от перепалки. Заехали мы в спальный район. Кругом тьма, ни души. Только фонари во дворе горели, освещая пустую детскую площадку.

— Ты куда меня завез?! — возмутилась я. — К дочери вези, иначе сделки никакой не будет, и я в полицию позвоню, сообщу о похищении!

— Выходи! — прикрикнул Сашка, тоже из себя выходя. — Приехали, сказал же!

Спорить больше не стала, выскочила, как ошпаренная. Правда в отместку за резкую остановку дверью хлопнула посильней.

Удивительно, что не на стройку меня завез, а к обычному многоэтажному дому. Вновь недоуменно осмотрелась. Устиновы сроду в таких не жили, предпочитая загородную недвижимость. Что мы тут делаем?

— Где она?! — резко выпалила я, нарушая тишину двора.

— Сейчас приведут, — опять коротко проинформировали меня, делая глубокий вдох и телефон из кармана доставая. — Не суетись и не ори. Люди спят. Сукой не будь, уважай других.

— Уважай… ага… как же… себя еще потребуй на Вы называть… — проворчала я, отворачиваясь от своего врага и с ноги на ногу переминаясь.

К счастью, ждать действительно долго не пришлось. После звонка Устинова из подъезда вышла женщина преклонного возраста, неся на руках мою малышку.

Я было испугалась, что с ней сделали что-то, на встречу побежала. Лишь когда Лиза у меня в руках оказалась, поняла — сопит тихонько. Дернулась во сне при передаче из рук в руки, глазки потерла. У меня от облегчения опять слезы навернулись. Слава Богу, с ней все хорошо! Весь окружающий мир, все проблемы, навалившиеся на меня, вмиг интересовать перестали. Домой хотелось и ребенка своего еще раз перепроверить: синяки поискать или еще что-нибудь. У нее тоже все выведаю: что с ней делали и как обращались.

Со двора от похитителей почти бежала, неся на руках дочку, совершенно не реагируя на оклики Устинова с предложениями подвезти, которые летели в спину. Вышла на центральную улицу и поймала такси. К себе ехать побоялась, да и отца хотелось дождаться, узнать, как встреча с Устиновым старшим закончилась. А еще маму проверить. Мы с отцом ей ничего не сообщили — не хотели пугать. Ей и так нездоровилось последнее время: давление часто скакало, мигрени мучали. А она чувствовала неладное и пыталась у нас осторожно выведать. К родителям поехала, в отчий дом.

Уже почти к особняку подъезжая, крошка моя глазки открыла голубые, такие же, как у меня, и ласково прижавшись к моей груди, улыбнулась.

— Ма-ма! Ма-моч-ка-а-а! — прошептала Лиза.

Я растаяла. По белокурым кудряшкам провела, приглаживая, и носом шмыгнув, в ответ дочке улыбнулась, в очередной раз понимая, что все сделаю для ее защиты. Не дам в обиду и держать буду подальше от проклятых Устиновых. Моя девочка. Только моя! Никому ее не отдам и использовать в корыстных целях ее не позволю.

Глава 2

Мама дверь отворила почти сразу, как только я поднялась по ступенькам, будто все это время у входа ждала, в окно выглядывала. Я обрадовалась, что с ней все в порядке. Тревожилась — да, но признаков дурноты не было. Она руку взволнованно к груди прижала при виде моего заплаканного лица и вопросительно посмотрела. Были у меня с этим проблемы — опухала почти мгновенно. Да и час был поздний, а мы только явились, и без отца.

— Что?.. — начала она, ахнув.

Отвечать на расспросы не стала, головой отрицательно помотала и Лизу покрепче к груди прижала.

— Давай не сейчас, мам. Устала очень. Отец скоро вернется, а мы в комнату пойдем. Спать так хочется, — и чтобы хоть немного ее успокоить, добавила: — Ты не волнуйся так. Все нормально.

Такое себе успокоение, но на большее ни сил, ни настроения не было. К тому же не знала, что стоит рассказывать, а что — нет. Отец поможет все разъяснить, как появится. А пока улыбка, которую из себя выдавить сумела. Надеюсь, получилась не сильно вымученной. Мама спорить не стала, отпустила.

Опять к «дежурству» вернется. Наверняка. Теперь папу будет поджидать.

Поднялась в свою старую спальню, дочку на кровать положила и поспешила принять душ. Теплые струи приносили долгожданное облегчение, смывая с тела переживания прошедшего дня; знакомый запах лавандового шампуня позволил на время забыть о случившемся, расслабиться и сосредоточиться на приятном аромате цитрусового геля, который я легкими движениями втирала в кожу. Как раньше, в юности. Хорошие были времена. Беззаботные.

Бросила взгляд на дисплей телефона, что у раковины положила в надежде, что получу сообщение от отца в ответ на смску о том, что домой вернулись и все хорошо.

«Тоже еду. Скоро буду. Ложись спать, завтра все обсудим.» — высветился ответ.

Если он так решил, то спорить смысла не было. Значит, завтра… Вздохнула тяжело, в халат закуталась поплотней и к Лизоньке вернулась. Она комочком ютилась на моей полуторной кровати. Спала безмятежно и расслабленно. Может не обижали ее вовсе? Очень на это надеялась. Устинов ведь сказал, что просто припугнуть нас хотел. Да и каким бы козлом я самого Алекса не считала, но в глубине души была уверена — он не способен обидеть ребенка. Насчет его отца, правда, сильно сомневалась.

Пока размышляла о границах их порядочности, аккуратно дочку в пижамку переодевала и в одеяло укутывала. Синяков не нашла, по крайней мере в тусклом свете прикроватной лампы не разглядела ничего. Об остальном утром ее расспрошу.

Осторожно рядом легла, стараясь сон малышки не тревожить. Внутри как-то пусто было, но в то же время уснуть не получалось. Долго лежала, уткнувшись взглядом в темный угол комнаты, и вспоминала о встрече с Сашкой. Сейчас из всех чувств к нему на переднем плане маячила злость, видимо она и спасала мое душевное состояние, помогала держаться и быть сильной, если можно так выразиться.

В голове воспоминания крутились, о том, как хорошо нам было вместе, как сильно любила его. Вспоминать и осознавать, что он меня предал и изменил тогда, совсем не хотелось, как и примириться с этим. Тогда это стало ударом под дых. Несмотря на очевидное, я пыталась еще уладить отношения, выяснить все, что происходило. Не верила, что с нами такое происходит. А потом скандал между семьями… Он окончательно все расставил по своим местам. Плакала много. Переживала. И вот новая встреча. Вместо сожалений — ненависть. Желание уколоть побольней, тоже страдания причинить.

Так и уснула с образом Сашки в голове. Хорошо хоть он, мне не снился. Утром разбудил тихий стук в дверь. Оглядевшись, сразу все вспомнила и уже знала кто в коридоре. Бросив быстрый взгляд на Лизку, выскользнула из-под одеяла и поспешила к отцу. На часах было шесть утра только, а он уже на ногах. Рано даже для него.

— Поговорить надо, — стоило дверь открыть, пробормотал отец и в сторону кабинета рукой махнул.

— Да, надо.

Осторожно, чтобы не разбудить остальных домочадцев, прокрались тихонько в его святая святых и закрылись там как затворники.

— Устиновы наведаются в ближайшее время, — сразу предупредил отец. — Времени что-либо придумывать особо нет. Договор для тебя сами решили привезти. Соглашение по слиянию фирм пришлось подписать еще ночью. Приперли нас к стенке, Ника.

Выпалив все это, отец устало уселся в кресло и облокотился на спинку.

— Понятно, — не знала, что еще можно ответить на подобное. — Значит никуда не деться? Есть компромат на нас какой-то?

Отец скривился, но головой кивнул.

— Увы, все мы не идеальны. Откопать скелет можно в любом шкафу. Наша фирма не исключение.

На миг воцарилась тишина. Жаль, я надеялась, что отец осторожен, но похоже Устиновы действительно правду говорили и нашли, чем на отца надавить.

— Единственное, — нарушая молчание, он продолжил. — О Лизе позабочусь. Ее им не достать.

Я, скрестив руки на груди, недоуменно на отца глянула и нахмурилась.

— О чем ты? Я так поняла, пока с Устиновыми будем разбираться, она у вас поживет, а я к ней приезжать буду, навещать.

— Это само собой, — кивнул отец. — Иной вариант даже не обсуждается.

— Но? — с подозрением спросила я.

— Решил Андрея подключить. Вчера ему написал, чтобы заехал к нам. Договорюсь с ним, чтобы порядочного отца сыграл.

Я руками раздраженно всплеснула и, повысив голос, выдала:

— Ну зачем его-то?! Не надо втягивать посторонних в наши разборки! Ты же сам слышал, что девочки Устиновых не интересуют. Им внука подавай! Они ничего не заподозрят. Лиза на меня похожа. Зачем?! Алекс и так предупредил, что жизни мне спокойной не даст, а тут еще и это. Разозлить сильнее хочешь, не пойму?!

Да, когда я узнала, что беременна, в надежде скрыть правду от Алекса и избежать последствий, с Андреем, помощником отца, завязала отношения, но у нас несерьезно было. Просто для отвода глаз.

Отец предложил выход, я согласилась. Андрей помог. На этом все. Сейчас не видела в этом необходимости!

Разошлись, не срослось. Ошиблись, обоюдно решили расстаться, без ссор обошлось — такова была легенда.

— На войне все средства хороши. Нужно подключать весь арсенал. Дыр и пробелов в таком деле быть не должно. И вопросов лишних не нужно, в случае чего. У малышки обязан быть отец, и он будет. Какой угодно, пусть и липовый. Девочку у нас не заберут и шантажировать ею не смогут, если будет дополнительная защита.

Я с ним была не согласна, считала это лишним. Лучше не привлекать к Лизке внимание. Я чувствовала, отец беспокоится, но не совершит ли он ошибку тем самым и не навредит ли еще больше? Еще и Андрей… Его только не хватало, и так ужасная неразбериха! Перспективы накала страстей и жестокой войны на выживание пугали. Не хотела я этого всего!

— Ты только все усугубляешь! — попыталась возразить я.

— Поверь, Устиновы сейчас тем же занимаются: подстраховки, просчитывания ходов, риски. Все учитывают. Не будь наивной, проблем у нас с ними теперь будет много.

Понимала, но и с его «подстраховками» категорично была несогласна. Да, Сашка был Лизиным настоящим отцом, но он об этом не знал, и не узнает! Ни о чем не узнает. Я боялась, что что-то может пойти не так. По закону подлости. И потому подобные шаги, разумеется, вызывали опасения.

Не станет ли только хуже с появлением Андрея? Как к этому Алекс отнесется? Какую игру задумал отец? Даже представить не могла.

Большим минусом всегда было то, что спорить с папой все равно, что ступить на рельсы и пытаться товарняк собой остановить. Снесет и не заметит. Вот и сейчас так.

Если он решил, переубедить невозможно. Обычно мы с мамой не спорили. Нам даже нравилось, что отец в семье надежная опора, ответственный за все мужчина. Доверяли ему, знали, что он все уладит, но вот появилась брешь и как-то боязно стало. Вспомнилось, что он тоже человек. А люди иногда совершают ошибки, даже такие властные и всезнающие. Хотя, наверное, во мне больше материнский инстинкт срабатывал. Я вчера чуть не потеряла ребенка — больше не хотелось. Желание было спрятать Лизу, оградить от тревог и проблем. Она маленькая, а дети только радоваться должны — возраст такой… беззаботный и счастливый.

— Ма-ма! — спустя минут двадцать в коридоре послышалось.

Лизочка проснулась и, не обнаружив меня в комнате, вышла на поиски. Разумеется, сразу ответа на зов не последовало, и она начала хныкать. Я обеспокоенно поднялась с кресла, прерывая спор с отцом. Злилась очень. Результата ноль, только настроение испортилось.

— Я здесь, милая, — выскакивая из кабинета, произнесла ласково.

Тут уже и подмога прибыла. Мама подоспела на крик внучки. Успокаивать стала, вкусный завтрак обещать.

Лизка, конечно, бабушку любила очень, но мама есть мама. Это святое. Вырвалась из бабушкиных объятий и ко мне на встречу побежала. Радостная, что нашлась пропажа.

— Доча… ты рано, поспала бы еще… — обнимая крошку, пробормотала, поцеловала в лобик и по головке ее погладила. Мое сокровище… Ничего дороже нее не было и нет.

— Я соскучилась. Вчера ждала, а потом устала и уснула, — призналась Лизка.

У меня в груди что-то защемило от ее откровения, аж плакать захотелось. Ну как я без нее буду, пока с Устиновым жить придется?! Немыслимо! В глазах защипало, но я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и попыталась сдержать слезы.

— Пойдемте к столу. Там пообщаетесь, — мама позвала, приближаясь к нам. — Отца зови. Остынет ведь все.

Она улыбнулась нам с Лизкой ласково и поманила вниз.

Кивнула, от дочки отвлекаясь. Вот как раз за завтраком и спрошу маленькую: и где скучала, и чем занималась без меня.

Спустя полчаса одетые, умытые, за столом сидели полным составом. Мама расстаралась. Для Лизки и яичницу сделала с маленькими сосисками, что были выложены на тарелке в виде улыбающейся мордочки, и печенюшек напекла. Они с отцом вообще спали? Что-то сомнительно… Малышка рассказывала, как после садика ее в парк возили, а потом в детскую комнату какую-то, как мы поняли из ее сумбурных рассказов. Играла много, с тетей какой-то сказки читала и мультики смотрела.

За столом не обсуждали вчерашнее происшествие. Лиза хоть и маленькая, но подслушает, кому-нибудь проболтается в том же садике… Не стали рисковать.

Единственное, искренне недоумевали, что за аттракцион невиданной щедрости ей устроили такой, да и зачем, понять не смогли. Ладно, может не такие уж и звери эти Устиновы? Одно радовало — ребенка к психологу вести не придется. Слава Богу, нервы в порядке. Скучала только и меня ждала. Не заподозрила неладное, не испугалась, подумала, что дедушка ей сюрприз такой устроил.

Зато я и испугалась, и перенервничала вчера, а потому от дочки отрываться не хотелось совершенно, но учебу с работой никто не отменял. Остаться с ней не могла. Решили только семейным советом, что с бабушкой дома останется, в садик не пойдет. Лиза и бабушка были довольны, а я нехотя отправилась собираться на учебу, дедушка — на работу.

— Я, что нужно было, матери рассказал, — выходя из дома вместе со мной, сообщил отец. — Отпуск возьмет и дома с Лизкой посидит. В садик ее пока лучше не возить.

— Да, наверное, так лучше будет, — спорить не стала.

Да кто его вообще знает, как дальше сложится?! Тут просчитать на час вперед-то не представлялось возможности.

— Я на две пары сегодня. Мне их пропускать совсем нельзя: тест и лабораторная групповая. Как освобожусь, можно к девочкам вернусь? Погулять вместе сходим.

Отец идею поддержал. Кивнул.

— Ладно. С Андреем сам переговорю. Если в остальном без изменений будет, то домой вернешься. Дам выходной.

Выходной было бы замечательно… Идеально, я бы сказала. Однако, планам моим не суждено было сбыться. Уже после первой пары смс-ка от отца упала на мобильник.

«Отдых отменяется. Отправляю за тобой машину. Жду в офисе. Не задерживайся.»

Сообщение не понравилось. Отец без надобности дергать меня не стал бы. Помрачнела мгновенно, уже прикидывая в голове, что еще стрястись могло. Неужели что-то серьезное случилось? Офис сгорел? У нас фирму забирают? Работники бойкот устроили?

Оставшееся время, что медленно текло до конца пары, вся издергалась. Из кабинета, где проходило занятие, выскочила первой и побежала на выход из здания к парковке, выглядывая служебный автомобиль.

Тонированный мерседес, припаркованный почти на выезде, ждал меня. Поспешила к нему, дверь заднюю распахнула и на сидение плюхнулась.

— Все. На месте, едем, Миш! — выпалила я, сумки рядом скидывая. Машина тронулась почти сразу, только вот голову подняв, не Михаила, водителя отца, увидела, а Андрея.

Проморгалась, не сразу поверив глазам, но нет. Не Михаил. Его-то зачем за мной отправили? Что опять за нелепые фокусы такие?!

— Ты? — протянула удивленно.

— Не рада? — усмехнулся Андрей. Лишь на долю секунды мне почудилось, что мужчина огорчился: глаза отвел, улыбка слетела, но он быстро взял себя в руки.

А может правда, просто показалось? С чего бы это вдруг? Между нами ведь все не по-настоящему было. В очередной раз напомнила мысленно не грызть себя попусту. Он знал, на что шел, и я тоже. А если и думал, что что-то изменится со временем, то зря. В любом случае, прошлое не хотелось ворошить и виноватой я себя чувствовать не желала. А с ним иначе не получалось. К тому же кандидатура в образе Андрея на замену Сашке была более чем подходящая: тоже высокий, темноволосый, красивый, только глаза серые. И такие пронзительные, искушающие. Но все равно не то… совсем не то.

Да ведь именно из-за этого всего в скопе и просила отца не втягивать Васенова в разборки! Вот, блин!

— Нет, — начала мямлить я, натягивая напряженную улыбку на лицо. — Просто Михаил обычно приезжает, а тут ты… Да и волнуюсь. Отец выходной обещал, но взял и вызвал.

— Да, я в курсе, — коротко Андрей пробормотал.

— Случилось что-то? — поерзав от нетерпения, выпалила я с любопытством. Ну же, хоть ты не мучай, скажи, что там стряслось?!

— Не буду скрывать, меня Михаил Алексеевич за тобой отправил не просто так. В офис Устиновы явились, хочет им продемонстрировать что с «отцом ребенка» ты общаешься, и что я в курсе происходящего.

— Нелепость какая-то… — фыркнула я, отворачиваясь к окну. Вот так и знала! Ничего хорошего. Ох уж эти мужские соревнования и демонстрации то ли силы, то ли слабоумия. — Надеюсь ты отказался от этой дурацкой затеи?.. — поинтересовалась я, недовольно скривившись. — Скажи, что просто подвезти решил.

— Нет, — коротко и холодно ответил Андрей.

Вот и зря, я надеялась, что хоть ему ума хватило не вмешиваться. Негодование распространялось теперь не только на отца, за то, что опасную игру затеял и решил сильнее злить Устиновых, но и на Васенова. Дурак! Зачем ему это? Разве что…

— Надеюсь отец хорошо тебе за это заплатил, — выпалила я, руки в кулак сжимая. — Подставляешься, как никак. Обидно будет, если зря.

Больше мы не разговаривали весь оставшийся путь. Я злилась на Андрея, а он на меня. По крайней мере именно с этой целью бросила в него вопрос про цену за «помощь».

Из-за обеда в городе были огромные пробки. Васенов, чертыхаясь, пытался объехать их окольными путями и как можно скорее доставить меня до места назначения, чем еще больше усиливал мое беспокойство и неприятное сосущее чувство под ложечкой, похожее на изжогу. Назло что ли торопится? Или начальник ему приказал быстро доставить? А может от меня поскорее избавиться хочет? Я вот спешить не хотела! Шипела, сидела, как гадюка. А Андрей матюкался, пытаясь подрезать то один автомобиль, то другой. Отличная компашка в салоне собралась! А атмосфера-то какая… «непринужденная».

Едва подъехав к центральному входу, выскочила из машины и шагу сразу прибавила, чтобы поскорее скрыться за стеклянными дверями здания и в лифт прошмыгнуть. В одиночку! Не тут-то было. Андрей нагнал быстро и успел проскочить в закрывающиеся створки. Вот зрелище, наверное, было со стороны посетителей и инфо-стола. Весь коллектив обсуждать нас будет!

— Это ты зря… — пробормотал Васенов и неожиданно усмехнулся. — Хотя. Интересная игра. Занятная.

— Отстань. Я не появлюсь с тобой перед Устиновыми, — сквозь зубы прорычала я. — Мне не нужны проблемы.

— Никаких проблем не будет, — пожал плечами Андрей, откровенно издеваясь. Улыбнулся при этом своими пухлыми чувственными губами широко и игриво. — Просто подумают, что «милые бранятся, только тешатся».

Я от возмущения воздухом подавилась и пихнула его в сторону, как раз в тот момент, когда створки механических дверей в стороны разъезжались.

Васенов захохотал, я насупилась и всю эту картину «гость» увидел. Ну кто бы сомневался в моем везении?!

Стоял он в просторном холле, у стойки администратора. У моего рабочего места, между прочим! Где вместо меня сегодня работала Анна, высокая миловидная блондинка и моя приятельница по совместительству. И которую Сашка знал не понаслышке. С ней то он любезно беседовал, даже шутил, наверное, как обычно. А тут я. Явилась и настроение испортила, потому как, завидев меня, младший Устинов тут же помрачнел. Окинул ледяным взглядом с ног до головы, потом Андрея обсмотрел, но с места не сдвинулся.

— О, а вот и Ника! — как-то неестественно радостно Аня воскликнула. А я чуть не споткнулась о ковролин. Хорошо, что Васенов придержал вовремя. Может и неплохо вовсе, что он меня сопроводить сюда решил? Весьма полезен оказался, вот хоть ради того, чтобы я нос не разбила и посмешищем не выглядела перед бывшим.

Дальше по коридору молча шли втроем. Я посерединке — по бокам Сашка и Андрей. Воздух все накалялся, аж дышать становилось трудней. И складывалось стойкое ощущение, будто на расстрел ведут.

До кабинета отца добрались быстро, хотя и как в тумане. Дверь распахнул Андрей, впуская нас внутрь. Первое, что я увидела, — пару холодных карих глаз Антона Петровича. Устинов, одетый в строгий серый костюм, вальяжно сидел в кресле перед столом, за которым восседал мой папа.

— А вот и наша дорогая Вероника! — радостно воскликнул старший Устинов, с улыбкой смотря на меня.

Пропустила его приветствие мимо ушей. С ума сойти, как мне все рады в офисе сегодня! Быстрой походкой прошла через кабинет, деловито обошла стол и остановилась около своего отца, намереваясь сесть рядом, по правую руку.

Колени дрожали, руки тряслись, сердце в груди тревожно колотилось. Зажмурилась на миг, сделала глубокий вдох и аккуратно опустилась на свое место, готовая к переговорам.

«Уф, Боже, дай мне сил вынести эту встречу и, желательно, никого не убить!» — пожелала себе удачи я и внимательно окинула взглядом всех собравшихся в кабинете мужчин.

Глава 3

Устинов старший так и не сводил с меня глаз, а его сынок, усевшись рядом со мной, сверлил взглядом отошедшего к окну кабинета Андрея. Барабанил по столу подушечками пальцев, но старался скрыть раздражение. Это ощущалось. Васенов же наоборот — вел себя раскрепощенно, будто он хозяин ситуации и все-то у него под контролем. Отец просто молчал и напряженно наблюдал за происходящим.

— Так и зачем я здесь? — грубо поинтересовалась, скрещивая руки на груди. Сил не было участвовать в этом цирке. Хотелось поскорее получить ответ и исчезнуть. А дальше пусть сами между собой разбираются. Без меня. Я лучше с дочерью и мамой время проведу.

Антон Петрович лишь улыбнулся. Его, похоже, забавляла ситуация.

— Как это «зачем»? — протянул он, усмехаясь. — Тебе ведь вчера не до разговоров было. Ушла, договор не подписала, дату свадьбы не назначили… — припомнил он мое вечернее поведение.

Подловил. Я бы и сейчас продолжила обвинять и оскорблять, но атмосфера в кабинете царила неподходящая. Она кричала, что порывы будут неуместны и только истеричкой себя невыносимой выставлю, нежели что-то решу тем самым.

— А мы что, куда-то торопимся? Вас ведь бизнес больше интересует, а отец подписал бумаги по сотрудничеству, насколько мне известно, — огрызнулась я, бровь наигранно-удивленно выгибая.

— Неисправима, — улыбнувшись еще шире, восхищенно пробормотал старший Устинов. Он повернулся к сыну и окликнул его: — Саш?

Бывший, нехотя сунул руку в карман пиджака и достал из него маленькую черную коробочку. Опустил ее на стол и резко придвинул ко мне.

— Это тебе, — бросил недовольно, даже в мою сторону не посмотрев. — Будешь носить с сегодняшнего дня и только попробуй снять. Особенно на людях.

Если бы наедине были, обязательно ответила что-нибудь ехидное в стиле: «Спасибо! Это так романтично!», но меня другое больше заботило. Мы ведь сделку заключаем… А потому…

— Куда мы так спешим? — повторила я, проигнорировав подсунутую коробочку, прекрасно понимая, что в ней помолвочное кольцо.

— Дорогуша, — вновь подал голос старший Устинов. — Время — деньги. По счетам следует начать платить и чем скорее, тем лучше. Свадьба через две недели, соскочить не получится, даже не надейся. В течении этого времени все должны поверить в твою неземную любовь и огромный энтузиазм по поводу предстоящего события. Все. Даже я. Тебя это тоже касается, — добавил он своему сыну, который покорно кивнул.

Мне даже интересно стало, Алекс всегда со всем, что отец приказывает, так покорно соглашается? У меня-то папа властный, а тут похоже полнейшая диктатура и тирания. Взглянула бы я, чисто из любопытства, хоть на один их серьезный спор. Нестерпимо захотелось тяжело вздохнуть. Неужели я так плохо знала прежнего Устинова? Мне он казался веселым, жизнерадостным. Сильной личностью… Совсем другим. Что его поменяло? Или он всегда был таким на самом деле? Ответа я не знала. Хотя, если взглянуть со стороны — прежней и меня назовешь с натяжкой. Многое изменилось. Тот конфликт всех нас, видимо, переделал. Жизнь крутанулась на сто восемьдесят градусов.

— Завтра, на крыше отеля «Гранд Кристалл» состоится прием в честь помолвки и слияния наших компаний. Все по высшему разряду. Будет много гостей и журналисты, кое-кто из политиков. Сыграть убедительно должны все. Саша заедет за тобой немного пораньше, чтобы стилисты успели подготовить вас к вечеру. На этом, пожалуй, все, — между тем перечислил еще указания Антон Петрович. — И не пытайтесь выкинуть что-либо. Особенно, это касается тебя, Вероника, и твоего дерзкого характера.

Я даже рта раскрыть не успела.

— Все будет, как мы договаривались, — заверил мой папа.

В этот самый миг отчего-то посетило леденящую кровь странное ощущение, будто у меня совершенно нет в этом помещении ни родни, ни друзей, ни союзников. Тот же отец предстал в каком-то ином, непривычном свете. Прежде я чувствовала от него защиту, заботу, а тут… Словно незнакомый человек сидел рядом.

Бросила короткий взгляд на Андрея, и почудилось, что даже он знал больше меня. Знал, но молчал. Понимала, конечно, что Устиновы явились сюда гораздо раньше и многое за последние сутки успели обсудить, но… Не понятна была ни необходимость присутствия Васенова, ни его поведение. Он тут как правая рука отца? Как «родитель» Лизы? Кто он? Какую роль играет в сделке?

Очевидно было только одно, я, как кукла, сидела и глазами хлопала. Совершенно беспомощная, неуверенная в завтрашнем дне и не знающая о каких-то очень важных деталях. Пазл не складывался, момент казался неестественным, чужеродным.

Со старшим Устиновым все было гораздо проще — он зло. Но при этом выглядел самым открытым и естественным, хоть и враждебно настроенным.

А Сашка… Да, между нами имелась огромная пропасть и полное отсутствие взаимопонимания, но именно он был мне ближе остальных в этот момент. Может дело в том, что и его вынуждали делать то, чего он делать был не намерен? Чувствовала в нем родственную душу, попавшую в те же сети, что и я. Марионеткой… Обсудить бы с ним…

Отогнала от себя странное наваждение. Он не друг. Ему нельзя доверять. Только вот кому можно? Кто расскажет мне все, разъяснит, что происходит?

Прикрыла на миг глаза, пытаясь успокоить все больше и больше рвущуюся наружу панику. Это нервы… Просто нервы. Вот и искала во всем и всех подвох. Мне же четко объяснили роль. Большего не узнаю, если того не пожелают остальные участники сделки.

Потянулась к столу, взяла коробочку и открыла. В ней лежало кольцо с большим бриллиантом в форме капли. Красивая работа, изящно выполненная мастерами.

Достала его и неохотно надела на безымянный палец правой руки. Подошло идеально. Выставила руку так, чтобы все собравшиеся могли насладиться его видом на моем пальце.

— Довольны? — с вызовом бросила я, давая себе мысленно очередное обещание во всем разобраться и однажды вырваться из этой сделки. Обрести свободу, докопаться до истины и понять, почему внутри дребезжат тревожные звоночки.

— Вполне, — процедил в ответ мой будущий муж.

Повернулась к нему лицом, посмотрела с вызовом в глаза и добавила:

— Давай уже свой проклятый контракт, нетерпеливый мой. Раз уж счастье быть с тобой неизбежно, не будем терять ни секунды, — и вальяжно потянулась за чернильной ручкой, чтобы поставить подпись и начать добросовестно исполнять свою роль прилежной невесты.

*** *** ***

«Я подъезжаю. Выходи.»

Прикрываю глаза, гневно сжимаю в руке телефон и бросаю его на кровать.

— Мама! Ты чего? — тут же удивленно восклицает Лизка, оглядываясь. Моргает, глядя на меня, хмурится. В руках у нее моя помада. Дочка участвовала в процессе сборов: копалась в косметичке, пробовала наносить на себя кремики, блески. Испачкалась вся. Но нам было весело. Вместе во взрослых девочек играли, пока сообщение не пришло от Устинова.

Все хорошее настроение улетучилось мгновенно. Губы поджала, задышала глубоко, чтобы не показывать Лизе, как сильно злюсь.

— Ты не уходишь? — не получив быстрого ответа, предположила она. — Остаешься? Будем играть? — с каждым новым вопросом становилась все радостнее, а я мрачнела.

— Увы, зайчик, — с грустью ответила я. К ней подошла, обняла и носом в мягкие волосики закопалась. Она у меня сладенькая и пахнет очень вкусно. Вишенкой. — Просто огорчилась, что уже пора. Думала, что мы еще с тобой немножко вместе побудем.

— У-у-у, — тоже грустно протянула доча. Плечики опустила, губки обиженно надула и помадку положила обратно в сумочку. — А когда ты придешь?

— Поздно, милая, — погладила по головке, вновь на ноги поднимаясь. — Но ты не расстраивайся, бабушка тебе сегодня сказку почитает перед сном. Я ей твою любимую дала, про «Золушку». И мультики будешь смотреть весь вечер.

Я обычно не разрешаю ей много у телевизора сидеть, но сегодня сделала исключение, чтобы дочка сильно не грустила, что меня уже не увидит до завтра.

— Ур-р-ра! — тут же воскликнула Лизок и, соскочив с пуфика у трюмо, запрыгала от радости. — Мультики!

— Ага, — улыбнулась ей подбадривающе. Что еще трехлетнему ребенку для счастья надо? Сладкое и мультики — наше все! — Пойдем, бабушку попросим, чтобы включила.

Дверь открыла из комнаты, и мелкая вприпрыжку за мной следом выскочила.

В комнату вернулась уже одна. Платье в чехле лежало на кровати приготовленное заранее, туфли рядом в коробке, косметичку в сумку бросила, на всякий случай. Сама же в джинсах и футболке, а на ногах — кроссовки.

Ехать совершенно никуда не хотелось и тем более притворятся весь вечер, что я счастлива и ужасно влюблена в человека, с которым не то, что теплых отношений нет, даже разговор нормальный не складывается. Возможно, спустя некоторое время я смогу привыкнуть к этому, но сейчас только грусть и злость накатывала. Главная задача на вечер — выглядеть счастливой, находясь в самом центре этого кошмара. Задача не из легких, актрисой я никогда не была и играть не умею. Придется очень постараться.

Алекс прислал еще одно сообщение. Не менее короткое, холодное и по существу.

«Выходи. Я жду.»

Не знаю как он, но я не понимала, зачем нам ехать к стилистам за четыре часа до самого вечера. Честно говоря, всегда терпеть не могла подобные мероприятия: пустая трата времени, не удобные вечерние платья и глупые разговоры ни о чем. Одни хвастаются своими успехами, пока другие рисуют мысленно над их головами мишени. К тому же, я могу только догадываться, чем Устинов старший решил развлечь гостей; не будут же они целый вечер глазеть на нас.

Послышался автомобильный сигнал — Саша поторапливал. Не спеша вышла из дома, махнув обеспокоенной маме, и послала воздушный поцелуй своей малютке. На подъездной дорожке меня ждало знакомое черное ауди. Открыв заднюю дверь, вывалила на сидение мешки, коробку и объемную сумку, а потом, как ни в чем не бывало, медленно уселась на пассажирское сидение рядом с водителем.

— Привет, — бросила я чисто из вежливости, надеясь, что Сашка промолчит.

— Здравствуй, — ледяным голосом ответил он. Думаю, что на этом разговор закончен, но он тронулся с места и продолжил. — Нам дана особая задача на сегодня… справишься?

— Уж постараюсь… потерплю, — огрызнулась и отвернулась к окну.

— Нам нужно придумать легенду, потому что будут вопросы, — настоял Устинов, сворачивая на главную улицу. — Это в твоих интересах. Прокол будет дорого стоить. Особенно тебе, — зло улыбнулся он.

Безумно хотелось врезать ему, но понимала: он прав. Враждовали, до судов дело доходило, а тут любовь внезапно вспыхнула. Конечно, вопросы будут и довольно пытливые, не сомневаюсь.

— Есть предложения? — поинтересовалась я.

Алекс пожал плечами. Ясно: ему чихать на это дело с высокой колокольни. Пыталась придумать что-нибудь правдоподобное, но в голову лезла всякая ерунда. Я просто не представляла, где, как и при каких обстоятельства могла бы с ним встретиться и закрутить роман. Особенно если учесть тот факт, что не до поездок было последние годы, не до отпусков. Сначала беременность и «отношения» с Андреем, потом декрет на работе и академка в универе. Только в этом году начала активно выбираться из дома и то, не сильно. На бокал вина со знакомыми и сразу домой. Я ведь теперь взрослая… мама. Ответственность огромная на мне лежит. Какие уж тут встречи и знакомства с мужчинами?

— Может, просто скажем, что это не их собачье дело?

— Как хочешь, — и опять этот безразличный тон. — Но говорить будешь сама.

— Думаешь, я бы доверила тебе такое ответственное дело? — с сарказмом спросила.

— Я и не надеялся, — передразнил он.

Больше не разговаривали. По радио играла какая-то чушь, поэтому приходилось скучать добрых полчаса, пока мы не припарковались около отеля, где должна была пройти вечеринка. Устинов вышел из машины, быстро обошел ее, сумки с заднего сидения забрал, потом остановился у моей двери и галантно открыл, подавая мне руку.

Игра началась, поэтому любезно приняла его помощь и вышла из машины.

Не отпуская моей руки, он закрыл дверь и включил сигнализацию. Изо всех сил старалась, чтобы отвращение от этого представления не отражалось на моем лице. Невероятным усилием воли заставила себя идти с ним дальше рука об руку и даже выдавила что-то наподобие улыбки. Это невыносимая пытка: притворяться влюбленной в человека, которого ненавидишь всеми фибрами своей души. Я надеялась, что после свадьбы он будет попадаться мне на глаза как можно реже, потому что ежедневное созерцание его лица сделает из меня серийного убийцу.

Как только мы зашли в отель, я попыталась вырвать руку, но он держал ее мертвой хваткой, от чего кольцо больно врезалось в кожу. Уже открыла рот, чтобы известить его о том, что он болван, но поняла, что единственный болван здесь я. В холле было полным-полно людей, среди которых наверняка есть приглашенные на торжество. Однако, оставить его выходку без заслуженного наказания не могла: моя совесть этого не простила бы. Со всей силой сжала руку в ответ, надеясь, что кольцо оставит пару отметин и на его руке. К сожалению, увидеть, достигла я желаемого или нет, было невозможно: его лицо осталось непроницаемым, словно я шла рука об руку с его идеальной восковой фигурой.

Зашли в пустой лифт, и я ожидала, что Сашка тут же отскочит от меня, но этого не произошло, — Устинов по-прежнему крепко сжимал мою ладонь. Тут-то нас никто не мог видеть. Чего это он так старательно продолжал соблюдать все напутствия своего папаши?

Выйдя из лифта, мы сразу же пошли в номер, в котором меня встретили стилисты. Выпустив мою руку, Алекс исчез из виду на следующие два с половиной часа.

Я никогда не была особенной поклонницей моды и шмоток. Хотя по статусу положено — в будущем мне предстояло принимать активное участие в делах фирмы, ходить на разного рода мероприятия. Но это потом. Зачем торопить события? Сейчас старалась быть больше студенткой и классический костюм носила в основном на работу.

Шикарные дорогие наряды одевала, но на официальные вечера. Я очень следила за собой, однако, этого стилистам показалось недостаточно. Они что-то втирали мне в кожу, что-то прикладывали и чем-то опрыскивали. Я лишь была рада, что мне позволили надеть наушники и даже умудрилась немного вздремнуть.

Результат меня удивил, я не могла оторваться от зеркала. Надела великолепное молочного цвета платье, открывающее правую руку и плечо, но закрывающее левое воздушной тканью. Тоненький ремешок опоясывал талию и давал начало длинной развевающейся юбке до самого пола. Мои белые локоны были уложены изящной волной и украшены блестящими шпильками. Макияж не яркий, но выделял мои голубые глаза.

Образ кричал, что я умная, красивая, элегантная и… не одинокая, потому что рядом со мной неожиданно возник Сашка, в синем костюме белой рубашке и галстуке. Если забыть сейчас о ненависти и презрении, то смотрелись мы вместе идеально.

На банкет пришли, когда все гости собрались и уже вовсю обсуждали свежие сплетни, которые в последнее время в основном обо мне. Мы легко маневрировали среди людей и столов и, честно признаться: если бы не Устинов и его локоть, за который я держалась, то давно бы уже запнулась о подол или о ножку стула и распласталась белой лужицей на полу.

Мы улыбались и здоровались со всеми, а так же принимали поздравления. Пыталась отыскать отца, но среди такого огромного количества народа эта затея оказалась невыполнимой. Пару раз нас остановили фотографы и попросили сделать снимки. Разумеется, мы соглашались. Я прижималась к Сашке и широко улыбалась, пока нас ослепляли вспышки.

Прошло всего полчаса, а лицо уже устало от постоянного выражения полнейшего счастья. Вскоре мы наткнулись на моего будущего свекра, беседующего с кучкой мужчин жутко делового вида, и он тут же подозвал меня к себе. Повиновалась, а вот его сынок ушел в неизвестном мне направлении. Антон Петрович обнимал меня за талию и притягивал к себе поближе, изображая родительское участие.

— Я так рад, что в нашу семью войдет эта замечательная девочка… — гордо твердил он гостям. — Всегда мечтал о дочери…

— Мне так повезло… — вторила я, изо всех сил стараясь, чтобы моя улыбка не превратилась в оскал.

Мужчины приветствовали меня и восторженно рассыпались в комплиментах. Не люблю подобный пафос, захотелось ответить что-то резкое, но на деле лишь заливалась краской, хихикала и благодарила. Завязалась беседа, где я рассказала о своих ближайших планах: не сбежать со страха из-под венца, отчего рука старшего Устинова сильно сжалась на моей талии, красноречиво давая понять, что ему это не нравится. Сразу же перевела разговор в другое русло: с энтузиазмом рассказывала, как жду окончания учебного года, до которого всего неделя, и свадебной церемонии. Мечтательно высказывала предположения насчет медового месяца, который якобы является для меня сюрпризом от будущего мужа — не вечно же мне за двоих отдуваться.

Получив ответы на все интересующие вопросы, меня наконец отпустили. Бросила взгляд на будущего тестя и поняла, что он недоволен.

Не убедила. Ну что ж… я не актриса. Пусть смирится!

Организаторы торжества известили гостей о запуске фейерверка через пять минут. В панике огляделась вокруг, и наконец нашла отца с серьезным видом о чем-то разговаривающим с Сашкой чуть поодаль. Мысль о провале не давала покоя, и я понимала, что должна все исправить.

Люди собирались в большую кучу и устремили взгляды в небо, которое через несколько минут должно осветиться салютом. Там же в уголке толпились и фотографы. Мне не пришло в голову ничего лучше, чем подбежать к Устинову, схватить его за руку и потащить к возвышенности на крыше, перед гостями.

По дороге схватила бокал шампанского и сделала большой глоток для храбрости. На нас никто не обращал внимания, пока мы взбирались на возвышенность. Мысленно благодарила всех святых за то, что эта ледышка, называемая моим женихом, не задает лишних вопросов и не противится.

Как только в небе взорвался первый залп, я закинула руку на шею Алекса, притянула его ближе и страстно поцеловала.

Он был удивлен, но ответил мне, обнимая за талию. Как бы не нарочно уронила бокал с шампанским, который до этого крепко сжимала, на бетонный пол. Он разлетелся на миллионы осколков и по задумке должен был привлечь стоявших поблизости гостей. Не знаю, что сработало лучше: сияние салюта, шум или мы сами, но из толпы гостей начали доноситься аплодисменты и одобрительное жужжание. Да, стратегия была выбрана верно. Блеск от фейерверков освещал тела, тесно прижавшихся друг к другу и слившихся в жарком поцелуе. Задуманное удалось…

Хотя я всего лишь надеялась, что этот трюк с поцелуем и кучей фотографов, неустанно щелкающих затворами, убедят моего самого главного врага в том, что я готова на все, чтобы спасти свою семью.

Глава 4

Алекс

В первое мгновение я не понял, что задумала эта стерва, но поддался на манипуляции и потащился следом. И вот теперь, стоя на возвышенности, на виду у всех, осознал, что попался. Мягкие и такие знакомые губы коснулись моих. Наверное, я ожидал от Вероники чего-то совершенно иного. Возможно мечтал, чтобы дурацкая помолвка сорвалась, и девчонка напортачила, не справившись с ролью моей невесты. Это было бы идеально!

Но нет… Надо отдать Веронике должное. Она и раньше была хорошей актрисой. Правдоподобно врала, что любит, что жить без меня не может. А я велся. Впервые поверил в дурацкую сказку, как девчонка, поверил в чудо и поплатился за это.

При встрече с Громовой, моя жизнь разделилась на до и после. Прежняя мне нравилась очень: богатенький парень, звезда школы, потом и универа, я не был обделен вниманием девиц и успешно этим пользовался, понимая, что не только моя смазливая внешность является причиной повышенного внимания, но и деньги — они, как всегда, решали все.

Но я расслабился, забил на прежние принципы и убеждения, когда на одной из светских тусовок отца, на которые он часто меня таскал, дабы постепенно ввести в курс дел и привить способность договариваться о выгодных сделках на подобного рода мероприятиях встретил ее. Равную мне, похожую на меня и внешне полностью соответствующую моему вкусу.

Мы быстро нашли общий язык. Оба уверенные в себе, общительные и при этом жутко скучающие. Нам не нравилась напускная мишура, не было желания находиться на той вечеринке и строить из себя невесть что. Открытая, жизнерадостная и от того безумно сексуальная, — она вскружила мне голову. Я считал, что это временное помутнение, обычный интерес, но ошибся… Громова переиграла меня.

Вот и сейчас Ника действовала по накатанной. Целовала, пылко обнимала, но теперь-то мне хорошо было известно, что все ложь. Однако, тело на нее отреагировало мгновенно. Оно помнило эту гадкую девчонку и непростительно истосковалось по ее объятиям и поцелуям.

Попытался отстраниться почти сразу, как только ее губы прижались к моим, но мне не позволили этого. Тонкие длинные пальчики сильнее впились в плечи. Громова плотней прижалась телом и углубила поцелуй.

Против воли по коже прокатилась горячая волна удовольствия, а вслед за ней и табун мурашек. Не думал, что отреагирую именно так. Но у меня встал. Пздц!

Вероника обязана была вызвать приступ отвращения! Должна была… Однако, тело решило за меня. Его как-то не сильно волновало то, что мы не были вместе уже очень давно, почти четыре года прошло с тех пор, как расстались.

Ее запах отравляющим ядом проник в ноздри, раздражая воспаленные воспоминания о временах, когда нам хорошо было вместе. Сознание подкидывало моменты жарких ночей, что у нас были, и от того не менее отчетливой горечью отзывалось в сердце воспоминание, как легко она все разрушила, втоптав наши совместные планы в грязь и разбив веру в то, что любовь вообще существует.

Сейчас я все понимал. Время и конфликт между нашими семьями все прояснили. Это раньше я и предположить не мог, что Громов специально подослал дочь ко мне: раздобыть на нас компромат, найти слабые места. А может и не ее отец, а хахаль, от которого она в итоге родила и который нынче занимал должность помощника генерального в фирме.

Андрей… Еще одно имя в списке людей, которые непременно поплатятся за доставленные нам проблемы. Я видел, как он смотрит на Нику и понимал, что парень к ней не равнодушен. Хотелось бы понять, почему они расстались и воспользоваться знанием в нужный момент.

Да, я решил играть по правилам отца. Мне важно было стать главой московского филиала, а в дальнейшем, набравшись опыта, заменить отца в фирме. Но на все нужно время.

Жизненный этап, когда я бухал и уходил в загулы будучи в Калифорнии в прошлом. Я пережил все это. Стал хладнокровным и расчетливым, а еще я четко решил для себя, что Вероника Громова не просто поплатится за предательство, а будет уничтожена мной. Я воспользуюсь ею, как она воспользовалась мной, а потом выброшу из фирмы и своей жизни как ненужную вещь, пережиток прошлого.

Кровожадно? Возможно. Но только так реально победить ее семью. И если уж подвернулась возможность — нужно пользоваться! Тем более, что время, проведенное с ней, обещает не только негативные моменты, но и вполне приятные… И от того лишь больнее станет этой дряни. Главное не забыться самому.

Улыбнулся своим мыслям сквозь поцелуй, сильней прижал малышку к себе, давая ей почувствовать, что мне нравится ее наигранная пылкость.

Хочешь поиграть в любовь, моя дорогая? Что ж, с радостью устрою тебе это представление!

Глава 5

Медленно пульсирующая головная боль оторвала меня от спокойного сна, мягкой подушки и теплого одеяла, вынуждая проснуться. Безумно хотелось снова заснуть, но пульсация становилась просто невыносимой, а во рту словно образовалась Сахара. Ко всему прочему где-то поблизости звенел телефон. Противненько так, еще сильнее растравливая боли. Мое тело отказывалось двигаться, и даже мысль о воде не могла привести его в движение.

Надо же было напиться на собственной помолвке?! Хотя это очень громко сказано: я выпила три бокала шампанского, что тут такого? Видимо, отвыкла. Не рассчитала силы. Но и просто пробочку понюхать я не могла. Вдруг еще чего подумают, припишут лишние слухи. Этого только не хватало! Потом оправдывайся и доказывай то, чего нет.

Вообще, любые слухи всегда являются дополнительной рекламой и привлекают внимание… и не важно, какого рода этот хайп. Любой был бы в плюс, но именно с Устиновым подобного мне не хотелось. Ни раньше, ни теперь.

А учитывая, что вчера требовалось обнимать и жарко целовать Сашку на виду у трех сотен гостей, моему рту была просто необходима дезинфекция, а нервам анестезия.

С трудом разлепив веки, окинула мрачным взглядом незнакомую комнату. Она была настолько белоснежной и яркой, что глаза заслезились. Простонала и аккуратно опустилась на подушку, понимая, что до своей спальни я так и не добралась. Вчерашнее платье аккуратно висело на спинке стула, а сама я была в одном белье.

Твою ж дивизию…

Остатки трезвого ума подкинули воспоминания, как именно Устинов провожал меня сюда — в люкс отеля, в котором проходило торжество в честь будущего бракосочетания и объединения фирм. Блин, ну я же честно закусывала канапе, но три бокала, выпитые на пустой желудок очень быстро ударили в голову, и я готова была уснуть прямо на руках Сашки, который практически нес меня в номер после вечера. Позорище какое… Враг… а практически тащил на себе…

Единственное, на что оставалась надежда, что этого позора не видели все. Я злилась на отца, который не выхватил меня из цепких рук Устинова и не забрал домой. Но что уж теперь…

Телефон все трезвонил, а я вновь простонала, зарываясь в подушку. Там, наверное, родители ищут. Лизка скучает и интересуется, где ее заблудшая мамаша. И надо бы встать, собраться и поехать домой, но миссия казалась сейчас невыполнимой.

Раздался короткий тихий писк и что-то щелкнуло. Вдалеке послышался шорох и ленивые приглушенные шаги. Я их отчетливо слышала из-за обостренного восприятия мира. И, о чудо! в спальню, где лежала я, открылась дверь. Неохотно высунула нос из-под подушки и приоткрыла глаз, чтобы взглянуть, кто пришел проверить жива ли я.

— Доброе утро, — усмехнувшись, бодро воскликнул Устинов, ставя на тумбочку рядом с кроватью бутылочку с водой и опустил пластинку с таблетками.

Надо же, какой заботливый! Проявил милосердие, пришел спасти жизнь. Хотя, чему тут удивляться — я ему пока нужна живой. Спасибо и на этом.

— М-м-м, — ответила я, закрывая глаза и роняя руку, не дотянувшись до столика.

— Да, ладно, — ехидно промурлыкал Алекс. — Не прикидывайся настолько беспомощной. В прежние времена ты была более выносливой и после нескольких бокалов вина еще и порезвиться умудрялась.

В ответ на его вполне недвусмысленное замечание бросила убийственный взгляд. Сволочь! Пользуется случаем уколоть и унизить! Лучше бы помог, раз уж принес спасительные таблеточки!

— Если пришел добить, то просто уберись с моих глаз, — проворчала я. — Умереть я бы предпочла не в твоем присутствии.

— Я пришел помочь, — улыбнувшись еще шире и издевательски, добавил он. — Не бескорыстно, разумеется.

Я фыркнула. Вот в этом сомнений у меня как раз таки и не было.

— Там еще остался кое-кто из гостей, надо быть бдительными. Приведи себя в порядок, оденься. Я отвезу тебя домой.

С места я не сдвинулась пока не последовало продолжение.

— Мы, конечно, можем провести день вместе: ты и я. Поваляться, прогуляться…

— Ну уж нет! — бросила я и оторвала себя от подушки. — Этого мне только не хватало!

Дома дочь, родители, впереди экзамены, да и работу никто не отменял. Устинова лицезреть я была не намерена. Не стесняясь бывшего, в одном нижнем белье гордо прошагала в ванную и плотно закрыла дверь, не забыв по дороге заграбастать с собой бутылку и обезболивающее.

Оперевшись локтями об раковину, жадно захватила ртом холодную воду, бегущую из-под крана. Она принесла едва заметное облегчение. Закрыла кран и вытерла рот тыльной стороной ладони, бросая мимолетный взгляд в зеркало. Отшатнулась назад, когда увидела собственное отражение.

Растрепанная вчерашняя прическа, напоминающая гнездо, поплывший макияж, слегка опухшее лицо и узкие, заспанные глаза. Но ужаснуло даже не то, что я не удосужилась вчера умыться, а просто завалилась спать. Припухшие и покусанные от поцелуев губы и пара засосов на шее — вот настоящая подлость, устроенная Устиновым! Гад, самый настоящий подлец!

— Убью! — прорычала я, вмиг позабыв о больной голове и озверев, выскочила из ванны, чтобы раз и навсегда разобраться с нежелательным женишком и доходчиво объяснить, как поступать не надо. Пусть вообще забудет о том, чтобы прикасаться ко мне! Между нами никогда больше ничего не будет! Пусть уяснит это раз и навсегда!

— Ты совсем охренел, Устинов?! — с порога выдала я. — Что за игры?!

Налетела на него, как взбесившаяся фурия. Толкнула решительно в грудь. Сашка удивленно вскинул брови, отшатнулся, но сопротивляться не стал.

— Да какой клоп тебя в ванне покусал? — оборонительно произнес он. — Я о ней забочусь, а она…

— Не прикидывайся дурачком! — вновь пихнув его, грозно прорычала я. — Ты на кой черт мне засосов наставил? Совсем уже! Унизить меня решил?

— Ах, это…

Не смотря на все мои попытки пристыдить нахала, вид его изменился в миг и из растерянного перешел в весьма уверенный и даже нагловатый. Устинов шагнул ко мне, не оставляя между нами расстояния, наклонился и потянулся к уху.

Желание было отстраниться, но позволить себе подобного не могла. Это бы показало слабину, капитуляцию или страх перед ним. Да и чего уж там, я действительно испугалась. Не знаю, чего… Близости его губ, которые вчера страстно целовала, знакомого приятного аромата туалетной воды, которой Сашка пользовался? Да всего вместе, наверное. Просто не знала, чего от Устинова можно ожидать. Мы так давно не виделись. Я не знала о нем ничего за последние годы: как жил, о чем думал… как сильно меня ненавидел.

Из-за этого с подозрением относилась ко всем поступкам и в штыки воспринимала любые его выпады. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше нападать, сопротивляться, не давать себя в обиду и заранее отгородиться колючей проволокой.

— Мне показалось это отличной идеей, — прошептал он, обдавая кожу горячим дыханием. Волоски вмиг встали дыбом от такого интимного тона. Замерла, встала, как вкопанная. Напряглась. Да что же это такое? Нужно прекращать так на него реагировать! Он — мой враг!

Вчера я дала себе вольность прикасаться к нему, целовать и обнимать, но все это было игрой на публику. Необходимостью и только.

— Так будет правдоподобней и многих убедит в реальности наших отношений.

— Нет, — все же попыталась отстраниться от Алекса, и холодно добавила: — Это было совершенно ни к чему.

Неубедительно получилось. Даже растерянно. Устинов это почувствовал, заметил. Положил свои горячие руки на плечи, остановил, не давая отстраниться, еще ближе прижал к себе и странным взглядом успел окинуть, напоминая, что стою перед ним в одном белье, чем еще сильнее добавил дискомфорта.

— Почему же? — продолжил он. — Ты вчера была такой напористой и горячей. Я и забыл, что ты можешь быть такой. Не властной, борзой стервой, а игривой, отзывчивой куколкой. К тому же ты, кажется, забыла — одними лишь публичными выступлениями не обойдется. Нам придется спать вместе. Так почему бы не начать все сначала, с малого?

Я помотала отрицательно головой и глаза зажмурила на миг. Сашка этого, разумеется, не видел, но это не важно. Понимала, что он прав. Именно таков был план. Ребенка им родить, женой быть не понарошку, смириться с таким не могла. Все нутро протестовало! Это же настоящее издевательство и насилие надо мной.

Хотя… У меня и так уже есть от него ребенок. Он об этом, к счастью, не знает и знать не должен! Даже права на него получить не позволю. Какой уж там еще один?! Ни за что!

— Нет, — повторила я, понимая, что бессмысленно. Попала в ловушку и отвертеться легко не получится. Бумаги-то подписала сама. Бизнес решила спасти, отца от шантажа… Много причин.

— Ну как же, — хмыкнул Сашка. Его красивые глаза оказались напротив моих. — Да, Вероника. Тебе пора быть честной с собой и смириться. Я никуда не исчезну из твоей жизни и даже больше — вновь займу в ней ведущую роль.

В глубине шоколадных глаз вспыхнула знакомая искорка. Такая знакомая, что я дышать перестала и колени задрожали. Губы приблизились к моим, едва не касаясь. Всего в паре миллиметров от моих остановились.

— Признайся… ты скучала по мне все эти годы. Чувствую же, что ты тосковала и прекрасно ощутила вчера, как скучал по тебе я.

Слова прозвучали вполне искренне, на первый взгляд. Было лишь одно «но»… Мы совсем недавно ссорились, и Устинов угрожал, что сделает мою жизнь невыносимой. Это поцелуи на него так подействовали? Не верю!

Только рот открыла, чтобы съязвить на этот счет, как тут же мне добавка прилетела.

— Не смотря на наши разногласия, Ника… я очень хочу тебя вновь. Жду не дождусь свадьбы и нового витка наших отношений. Поверь, тебе понравится не меньше, чем раньше. И стонать будешь подо мной громче. Обещаю.

Вот падла! Точно издевался! Теперь я это отчетливо поняла.

Глотнула возмущенно воздуха, выпуталась из его рук, размахнулась и как следует влепила ему пощечину.

Так разозлилась и оскорбилась. Порвать его была готова, но плану моему свершиться оказалось не суждено. Меня скрутили, настойчиво толкнули назад, и я, не удержав равновесия, упала на стоящую позади кровать.

Сам Сашка повалился на меня сверху, прижимая всем весом. Руки поймал, зафиксировал их своими. Обезвредил. В его глазах вновь вспыхнул какой-то лихорадочный огонек, от которого в животе все сжалось: безысходно и очень щекотно. Совершенно неуместно!

А почти сразу, вслед за этим, мягкие, горячие губы Устинова жадно накрыли мои. Я даже воздуха набрать в грудь не успела.

Жалобно застонала, трепыхнулась в знак протеста, губы сами собой раскрылись, впуская его. Только я-то вдох хотела сделать, а не поддаться, подставиться под поцелуй! Но Сашка понял иначе…

Глава 6

Алекс

Не знаю, что на меня нашло, но протест и сопротивление Вероники напрочь сорвали тормоза. Навалившись на нее всем телом, я жадно и грубо поцеловал девчонку.

Глухой и жалобный стон, что она издала, окончательно затуманил рассудок. Стройное, почти обнаженное тело, ее слабые тычки возбуждали неимоверно. Ненависть и желание смешались внутри в горючий коктейль.

— Хочу тебя, — с трудом оторвавшись от Ники, прохрипел я.

— Нет… прекрати! — стало мне ответом. Даже ударить меня коленкой попыталась. Но я не позволил, извернулся и лишь удобней расположился между ее ног.

Усмехнулся, окидывая ее, распластавшуюся подо мной, жадным взглядом. Зрелище мне понравилось. Ника тяжело дышала, от чего ее грудь высоко вздымалась. Едва просвечивающиеся сквозь плотное кружево соски так и манили к себе. Хотелось прикусить их, заставляя хозяйку одновременно испытать и боль, и удовольствие. Прежде Громовой нравилось, когда я так делал. Распухшие от поцелуев губы, влажные и приоткрытые, так и тянули. Она еще и облизнула их мимоходом. Не знаю, само собой получилось или чтобы подразнить меня, но я наклонился и с силой прикусил нижнюю губу.

— М-м-м… — вновь протянула она. В этот раз протеста было меньше, и я пошел дальше. Выпустил ее руки из захвата, заскользил пальцами по телу девчонки. Не отказал себе в удовольствии и сжал ладонью грудь, а второй рукой потянулся к промежности.

— Не надо, пусти! — едва моя рука скользнула в трусики, Ника вновь запротестовала и забрыкалась. На ее лице отразился испуг.

Мокрая… Это я понял сразу. Признаваться не желала, не хотела, чтобы я узнал, что ее заводит то, что с ней делаю.

Сдвинул кружево белья, скользнул в нее пальцем и вновь поцеловал, предварительно облизав покусанные губы.

Раздался не то вздох, ни то стон, и Вероника выгнулась в моих руках. Ее реакции кружили голову. Воспоминания, картинки из прошлого вновь всплывали на поверхность только раззадоривая, понукая продолжать, чтобы повторить былое и даже сделать нечто такое в настоящем, которое затмит все, что было раньше.

Я помнил все: как нам было хорошо вдвоем, как она извивалась подо мной, как стонала и кричала, как была моей, как мы достигали пика вместе, а после не могли расстаться, разорвать объятия. Будто бы врастали друг в друга, сплетаясь не только телами… Тогда казалось, что между нами нечто большее, чем просто интерес, секс и чувство замешанное лишь на выгоде. Сейчас я хотел ощутить хоть намек на ту близость, что была раньше.

Скользнул глубже в нее пальцем. Ширинка неприятно врезалась в плоть. Нужно было расстегнуть брюки, но вместо этого я потянулся к груди и отогнул ткань, оголяя соски.

Новый протяжный стон Вероники подсказал, что все делаю правильно. Она сдалась.

Я отстранился, приподнялся на локте, заглядывая в затянутые поволокой глаза. Ника тяжело дышала. Потянулась ко мне, положила руки на грудь, скользнула к плечам. На миг замерла, видимо не зная, что делать: оттолкнуть или притянуть к себе. Ногти больно впились в плечи.

Да, мы оба не понимали, что творим. Это было безумием! Но и прекращать начатое казалось немыслимым.

Быстро выскользнул из нее, приподнялся, чтобы снять с себя одежду, чтобы освободить ее от кружева. Новая череда жадных, болезненных поцелуев, облако разметавшихся по подушке волосы, ее вздохи.

Мягкая горячая кожа, на которой еще ощущался легкий оттенок сладких духов. Ее нежные касания, сменяющиеся на требовательные царапины ногтей.

Я не лгал, когда говорил, что скучал. С тех пор как мы расстались, было хреново. Череда мимолетных связей, быстрых перепихов и вереницы девок на одну ночь не могли заменить все те эмоции и чувства, что я испытывал с Громовой. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение с этой стервой. Чистая потребность и механические инстинктивные движения. Галимая синтетика. Дешевые заменители.

Кто бы мог подумать, что я еще могу испытывать нечто подобное. Вновь ощущать прежний голод и страсть. Да еще и с Никой. Опять, в тот же омут с головой? Хреново…

Из безумства, нахлынувшего так внезапно, нас вырвал громкий звонок телефона.

Он странным образом повлиял на Громову. Она вздрогнула, посмотрела на меня растерянным взглядом, потом глянула на свою сумку, откуда доносился шум, и торопливо отползла от меня. Вся ее пылкость, вся страсть куда-то испарились.

Дрожащими руками она вцепилась в ремешки, дергая сумку на себя. Быстро вытянула из под себя скомканную простыню, завернулась в нее и соскочила с кровати.

Я неотрывно следил за ней, за ее действиями и прежде, чем Вероника скрылась в ванне, заметил стыд на ее лице. Пунцовые щеки, растерянный ошалелый взгляд… и девчонка исчезла, заперев за собой дверь.

Странная реакция. Это она меня постеснялась или того, что было между нами минуту назад? Бред какой-то! Мы ведь трахались с ней прежде.

В любом случае, что бы там ни было, все, что осталось сейчас мне: смятая постель, разбросанная скомканная одежда, чувство неудовлетворенности, злости и непонимание того, какого хрена я вообще к ней полез?!

Глава 7

— Черт… черт… черт… — бормотала себе под нос, пока нервно искала в сумке телефон, который неустанно трезвонил где-то в глубине.

Кто бы там такой настойчивый не был, спасибо ему! Не позволил мне совершить ошибку и привел в чувства!

— Есть! — нащупав аппарат, торжествующе произнесла, поднося к уху. Даже не взглянула, кто звонит. — Алло!

— Мама! — послышался детский голосок Лизки.

— Ника, дорогая… — вслед за этим тревожно пробормотала моя собственная мать. — Ты в порядке? Мы беспокоились за тебя… трубку не брала… вчера отец сказал, что ты осталась в отеле… Ждем тебя… Как ты? Скоро приедешь?

Я слушала вполуха, испытывая при этом сильный приступ стыда перед дочерью и родителями. Они там беспокоились, а я тут…

Сердце суматошно колотилось в груди, руки дрожали. Глянула на себя в зеркало и поняла, что все лицо покрывают бордовые пятна смущения. В душе царил полнейший раздрай.

— Все нормально, мам. Я скоро буду. Выпила чутка больше, с непривычки нехорошо стало, но ты не волнуйся. Как там Лиза? — голос звучал сипло, а фразы сбивчиво. Мама точно поймет, что со мной что-то не так.

— Мы с Лизуней уже позавтракали, на прогулку собираемся.

— Хорошо. Это вы молодцы. Жаль, что не смогу составить вам компанию, но вы идите. Меня не ждите. Встретимся дома. Люблю вас.

— Ладно, — протянула она удивленно. — У тебя точно все хорошо?

— Да, не волнуйся, — неубедительно взволнованно пробормотала я. — Мам, правда все хорошо. Скоро буду, — тут же заверила торопливо.

Ну точно что-то заподозрила. Не верит ни единому слову. Наверняка расспрашивать станет, когда вернусь. Прикусила нервно губу, не зная, самой положить трубку или дождаться пока отключаться на том конце. А что еще ей сказать? То, что произошло между мной и Сашкой, неправильно! Я не смогу ей признаться, что голову опять с ним потеряла. Убедила же родню, что не люблю больше, видеть не желаю. И хоть нам предстоит пожениться и под одной крышей вместе жить — я бы хотела, чтобы все считали, что это против моей воли. Иначе предательницей стану даже в собственных глазах.

А оно ведь точно будет против воли?.. Замужество это? Если Устинов так будет себя вести, то не знаю, что делать буду и думать. И главное чувствовать. Нельзя больше поддаваться. Не позволю ему меня унизить больше, воспользоваться. Погубит. Точно знаю!

Все, что между нами сегодня случилось, нужно пресекать как-то. Не расслабляться больше. Это так резко произошло, но больше нельзя. На те же грабли наступлю — дурой буду.

А может все же получится наладить отношения?..

Мысли разбегались. Зато я осознала, что протрезвела, и голова как-то сама собой болеть перестала. Чудеса прям целительные! Ага…

— Когда она приедет… — на заднем плане задавала вопросы дочка.

— Скоро… Пойдем собираться… Где твой рюкзак? — прерывая связь, ответила ей бабушка. А я же продолжила слушать тишину. Мысли скакали, страх и паника то накатывали, то отпускали. Как на глаза покажусь Устинову, не представляла.

Осторожно сползла на кафельный пол и глаза зажмурила.

Вот же… Дура! Растаяла. Лужицей растеклась от его касаний. Нельзя так! Должна держать себя в руках. Или?.. Если дам слабину, что будет? Есть ли шанс, что те чувства, что, мне казалось, испытывал ко мне Устинов, не были обманом? Может ли быть, что они и сейчас… Нет… Наверное, нет. Все фальшь. Тогда и сейчас. Но я тут, рядом с ним. И… Только сейчас я по-настоящему осознала, что ведь никуда не денусь от него. Как он и сказал.

Ладно, сидеть в ванной и прятаться было глупо. Дома ждут, за учебу нужно было браться, к жизни привычной возвращаться. Начну с малого: в божеский вид себя приведу, может стану чуть уверенней. Уйду от Сашки достойно и только потом буду думать, что с ним делать вообще.

С пальца кольцо стянула и на раковину бросила. Бриллиант в нем от чего-то булыжником тяжелым показался, что цепляют заключенным на кандалы. Тщательно умылась и зубы почистила, чтоб даже намека не осталось на вкус Сашки, после стащила с себя покрывало и под душ встала. Терла себя с остервенением, отмыться пытаясь от его касаний, а в голове между тем яркие картинки мелькали: как и что он делал со мной совсем недавно. И хоть душ включила контрастный, чтобы освежиться и остыть… Не получалось ровным счетом ничего! Наоборот, усугублялось только.

Губы пульсировали покусанные, внизу живота еще ощущались отголоски касаний и проникновения пальца.

Напасть какая-то! Может все дело в том, что не было у меня после Устинова никого? Три года голодовки не прошли даром? Боже…

Выйдя из душа, вытерлась тщательно и закуталась в висящий в углу махровый халат. Вернула неохотно кольцо на безымянный палец: все равно нужно привыкать, черт знает, сколько мне придется носить его. И не только его…

В комнату вышла осторожно и с опаской. Устинов уже оделся к этому времени и на меня смотрел как-то странно. Молчал. Потопталась немного, со стула платье вчерашнее сгребла и вновь скрылась за дверью.

Пока одевалась руки опять тряслись, и сердце стучало о ребра. Да чтоб его! Ненормальная реакция! Так не может продолжаться. Срочно домой раздрай в чувствах в порядок приводить.

— Едем! — невозмутимо оповестила я, вновь из ванны показавшись, и к выходу поспешила.

— Жалеешь? — уже в лифте Сашка голос подал. Встал опять ко мне лицом, к стеклянной стенке припирая. — Не стоит. Дальше больше.

Бросила на него гневный взгляд и оттолкнула от себя. Просто чтоб подальше встал, зону комфорта не нарушал и вообще не догадывался, что у меня аж ноги подкашиваются от его близости.

— А знаешь что?! — немного голос надломился, но раздражение сохранила. — Я сама до дома доберусь. Не надо меня отвозить!

Он лишь бровь удивленно приподнял. Хотел еще что-то добавить, но дверь лифта со звоном отворилась, и я выскочила наружу. Плевать, что гости могли остаться в отеле. Скажу, что повздорили слегка, если необходимость будет. Прочь! Просто бежать отсюда, да подальше. Не могу на него смотреть сейчас. Сломаюсь. Отношения начну выяснять, расплачусь или еще чего глупого сделаю.

Не оглядываясь, пошла быстро к стеклянным дверям отеля, на улице такси остановила. Внутрь садилась уже всхлипывая. Урод! Не смогу с ним жить! Ни как с врагом, ни как с возлюбленным. Боюсь! Не справлюсь с ним, переоценила я свои силы и возможности. Не зажили раны. Опять кровоточить начали. Больно…

Домой вернулась не сразу, попросила таксиста остановить неподалеку от особняка родителей. Просто нужно было пройтись и успокоиться. Из сумочки достала зеркальце, к счастью, не стала краситься в отеле, просто умылась, а то сейчас бы точно тушь по щекам размазалась, так я слезы стирала безжалостно. Глаза, конечно, опухли немного и покраснели, да и в целом вид так себе был. Вся помятая как снаружи, так и изнутри.

Домашним бы меня лучше такой не видеть, но так просто и быстро не сойдет все с лица. Брела медленно и размышляла о нас с Устиновым. И почему судьба такую злую шутку со мной играет? Для чего? Это наказание какое-то свыше? Понять не могла. Вопросы философские и риторические скорее в качестве самобичевания вылезали наружу. Хотелось в голову к Алексу залезть и посмотреть — у него хоть крупица таких же метаний, как у меня, имелась или он бесчувственный совершенно.

Как-то совсем на автомате к дому подобралась, по ступенькам поднялась, надеясь, что дома никого не окажется. Выяснить было трудно: гараж был закрыт, машин не видно.

Вошла внутрь, прислушалась. Вдалеке музыка тихо играла… в кухне предположительно. Осторожно к лестнице наверх подобралась. Умыться хотелось и в домашнюю одежду переодеться, прежде чем на глаза кому-нибудь попадусь.

— Ма-ма! — радостный детский голосок и топот детских ножек послышались совсем рядом.

Тяжело вздохнула, улыбку натянула и развернулась, чтобы дочку поймать. Прошмыгнуть не получилось. Надо хоть вид страдальческий скрыть.

— Доча! — навстречу объятия распахнула.

Малышка в них влетела с разбегу, крепко обняла, я ответила, но в эту секунду об Устинове вспомнила… снова.

Наша с ним малышка… сладкая такая, хорошая. Чудо просто! Интересно, он ее, когда увидел, что подумал? Понравилась она ему? Хотелось бы, чтобы понравилась. Хотя, вероятно с безразличием отнесся. Не его ведь по задумке. На меня похожа, помимо прочего. Да и не любил он меня никогда так, чтобы ребенка хотеть. А тут еще бывшей девушки, врага… и от другого мужчины. Точно не понравилась!

— Ника, — следом мама вышла встречать. Она было улыбнулась, глядя, как мы обнимаемся в коридоре, но улыбка быстро слетела — лицо мое оценила. Оно ей не понравилось. — Ты долго. Заждались, — тем не менее добродушно сказала она. — Устала небось? Не выспалась?

— Да, — не стала отрицать. Действительно себя вымученной ощущала. — Спала плохо, нехорошо было, — улыбку немного натянула виноватую и глаза опустила, прячась от оценивающих, проницательных маминых глаз. — Зря вчера выпила. Нервничала просто, и вот…

Как нашкодивший ребенок мямлила оправдания, мелкую из рук не выпуская, держалась за нее, как за спасательный круг — отпущу — вопросов больше будет и крайне неудобных.

— К себе пока поднимусь, в порядок приведу и к вам приду…

Мне в ответ молча кивнули. Крошка рассыпаться стала признаниями, как скучала, как ждала, прыгала радостно рядом. А мне тоскливо было и паршиво от пустоты внутри, что боль сменила. Да еще эти чувства стыда и странного морального падения. Захотелось забрать дочку и в нашу квартирку вернуться, но невозможно было. Впереди экзамены ждали, на них нужно было сосредоточиться, а там и свадьба… Устинов и неизвестность.

Следующие три дня я провела в своей комнате, выходя только поесть, и дочку в садик отвозила утром. В остальное время с Лизкой мама сидела. Снова и снова перечитывала все свои лекции и пыталась хоть что-то запомнить. Выходило так себе, учеба давалась с трудом. Мысли о будущем в голову лезли, а еще решить не могла, как вести себя буду с Лизкиным отцом.

От учебного материала и нервотрепки с предстоящим замужеством голова кругом шла. До того себя довела, что мне то Сашка сниться начал, то текст материализовался, не давая покоя и ночью.

Игнорировала хорошую погоду за окном и теплые лучи солнца, проникающие в мою комнату через окно. Упрямо твердила себе: все потом. Когда становилось совсем невмоготу, убирала все бумаги и ложилась спать.

В последний день еще раз прогнала весь материал, просмотрела записи и почувствовала, что готова. Надеялась, что это чувство меня не обманывало.

В день экзамена все равно нервничала. Мысленно прокручивала все в голове, то и дело, бросаясь обратно к бумагам, чтобы проверить не ошиблась ли я. Эта паранойя просто неизлечимая.

Несмотря на все уговоры родных, я отказалась от плотного завтрака. Сгрызла яблоко, а остальное просто в горло не лезло. В машине нервно теребила кольцо, снимая и одевая его на палец снова и снова. До аудитории шла на дрожащих ногах, зато выходила из нее уверенно и гордо: мне поставили отлично! Сразу же набрала маму и известила ее о своем результате. Приняла ее поздравления и с чувством триумфа покинула университет.

Однако, моя радость сменилась паникой, когда на парковочном месте я увидела не знакомый мерседес с водителем отца, а ауди. Его владелец стоял рядом, облокотившись о капот и держа в руках огромный букет цветов.

Я была готова провалиться под землю: вокруг куча моих однокурсников с любопытством, рассматривающих Устинова. Ничего не оставалось, как продолжить идти к жениху, ловя на себе любопытные взгляды и слыша возбужденный шепот. Подошла к нему и увидела, как тонко сжатая полоска губ превращается в натянутую улыбку.

— Привет, — чувственно проговорил он и протянул мне букет алых роз. — Поздравляю с окончанием учебы!

— Спасибо… — ответила растерянно я, забирая букет из его руки. Не успела развернуться, как он схватил меня за талию и прижал к себе. Губы потянулись к моим для поцелуя, а у меня от неожиданности, как у пойманной в силки птички, едва сердце из горла не выпрыгнуло.

В эту же минуту совсем близко раздался еще один знакомый голос. Зажмурилась на миг и выругалась мысленно. Думала день и вечер будут томными: в узком семейном кругу за чашкой чая с тортиком. Посидим с родителями, отметим мое окончание… Наивная! С удовольствием бы сквозь землю провалилась, чтобы не быть вовсе участником нелепой сценки.

И вот если приезд Сашки еще хоть немного был оправдан, то появление Андрея я совершенно не предвещала. Ну вот зачем опять? Кто это придумал? Сам инициатором стал или отец подсказал?!

Да, ситуация нелепая сложилась. На пустом месте причем. И так дискомфортно стало, что я из рук Устинова выскользнула, улучив момент, когда и он на Андрея отвлекся. Отошла на шаг, дистанцию увеличивая. Лучше бы вообще убежала и пусть дальше сами… без меня.

Жест Алексу не понравился, покосился на меня с подозрением и губы скривил. Да, вот и первый промах в договоре — не веду себя как верная невеста. Зато Андрей доволен остался. Пока я краснела и на месте топталась, подошел и в щеку поцеловал, еще и букетик чуть поменьше в руки сунул.

— Ника, поздравляю! — проворковал он нежно.

С ума посходили, идиоты! Васенова тоже припечатала убийственным взглядом. Не обделила.

— Надо же, какой сюрприз! — произнесла я иронично, не обращаясь к кому-то конкретно. — Сколько внимания…

— Привыкай, — угрожающе ответил Сашка.

— Я всегда рядом, ты же знаешь, — в противовес ему сказал Андрей. Еще и хмыкнул многозначительно. Бросил оценивающий взгляд на Устинова, оглядел его с головы до ног. — И если проблемы какие будут… только скажи.

В воздухе вновь напряжение повисло. Угрожающее такое. Было ощущение: еще миг, неосторожное движение, и эти два самца, что пришли сюда территорию метить, в глотки друг другу вцепятся. Только этого не хватало!

Нужно было что-то предпринять. Настроение из-за них не хотелось портить и на людях позориться тоже. А что обо мне знакомые подумают с одногруппниками?! Кем я буду слыть после этого? И ладно если забудут за лето… А если нет?

— Это все, конечно, замечательно, — отвлекая их от прожигания друг в друге дыр, со вздохом воскликнула я. — Но мне домой пора, меня, знаете ли, ждут. Родные и близкие. Семья, в общем.

Специально акцент сделала на семью. На настоящую семью! Давая им обоим понять, что спектакль не впечатлил. Роли я их тоже хорошо знаю и ткнула в них этим совершенно беззастенчиво. Липовый отец моего ребенка и жених по контракту. Только и всего. Ничего настоящего! Сплошной фарс.

Обошла их, как ни в чем не бывало, и прочь зашагала. Просто подальше. Цветы в руках тяжелые были… Я, конечно, люблю их сильно… цветочки то есть, но конкретно эти выбросить хотелось. Бросить в мусорку вместе с неискренностью их дарителей и отряхнуться. Но нельзя. Не здесь. Не на людях.

И вот где этот Михаил? Почему не приехал за мной? Раздражение опять закипало внутри. Надо было машину взять, не стоит на отца сильно полагаться больше — он определенно мне вредит. Кстати, поговорить с ним об этом тоже стоило бы, еще с прошлой подставы.

— Так я за тобой и приехал, чтобы отвезти.

— Я тебя отвезу!

За спиной голоса послышались. Одновременно… Наперебой.

Глаза закатила трагично. Вот мальчишки! Позеры! Как нужен мужчина рядом, днем с огнем не найдешь, а тут… По закону подлости, по классике жанра.

— И что вы предлагаете? — развернувшись к ним, раздраженно пробормотала. — Зачем приехали оба? Возможно, все это не ради меня? Встретиться, быть может, желали? А я поводом стала?!

— Не глупи… — проворчал Устинов. — Зачем ЭТОТ явился — не в курсе, а мне с тобой поговорить нужно.

— Так и я не просто…

— Хватит! — рявкнула на них. — Устала очень. С экзаменов вышла. Мне бы отдохнуть, а вы не способствуете! Домой просто хочу и все. К дочери…

Вперед вышел Андрей, буквально на долю секунды опережая Сашку. Ко мне подошел, его подрезал и к машине повел, в обратном направлении.

— Ну, с липовым женишком ты и позже можешь дела обсудить, а вот я и отцу твоему обещал, что домой тебя доставлю, и с мелкой хочу повидаться. Соскучился, — выдал аргументы беззастенчиво, ближе к себе прижал и дерзко Сашке на прощание подмигнул.

— Бывай, жених.

На Устинова смотреть не стала. Кто он мне, чтобы я волновалась. Потом побеседую о том, о чем он там собирался. Вот назло просто. Я все эти дни о нем слишком много думала, переживала, как быть, как жить с ним. Пусть и он понервничает. В верности я ему не клялась. У нас просто договор. Сами меня в это впутали! Я не желала и не просила. На Андрея тоже злилась… очень. Вот сейчас наедине останемся, выскажу ему все, что думаю.

К машине когда подошла, несмотря на убеждения, что не интересно мне, как Сашка отреагировал, еле держалась, чтоб не обернуться. Злиться? Ревнует? Ну хоть что-то чувствует?! Удалась ли с моей стороны провокация? Очень отомстить хотелось за номер в отеле. Сильно нагло себя вел. Думал, я его ждала? Никому не нужна больше? Выкуси!

Букетики важно на заднее сидение положила. Место было рядом с ними, могла устроиться возле, но объясниться с Васеновым тоже необходимо было. Вот и поговорим…

Уселась на переднем сидении, дверь закрыла, по-прежнему игнорируя Сашку. Все потом. К Лизке хочу! А он подождет. Мне с ним еще жить предстоит. Намучаюсь потом.

Андрей машину завел, и мы покатились к выезду с территории универа.

— И что это было вообще?! — спустя пару минут возмущенно спросила я. Руки на груди сложила, посмотрела на Васенова гневно, ожидая ответа.

— Хочешь знать? — переспросил меня он, как-то недовольно.

— Разумеется! Раз спросила!

— Хорошо… — протянул Андрей. — Давай поговорим…

Он на обочину дороги свернул. Чего это? А так поговорить не может? Я не поняла, зачем он это делает. Меня бы и в пути ответы устроили. Домой действительно сильно хотелось.

— Что ты делаешь? Зачем?! — недоуменно воскликнула я, головой вертя. — Поехали дальше.

Мало того, что с дороги свернули на обочину, так Андрей еще и мотор заглушил. Я глазами хлопала, наблюдая. Что вообще происходит?

Васенов молча ремень отстегнул, ручник поднял, сиденье отодвинул, а потом резко ко мне подался. Я даже сообразить ничего не успела, как оказалась прижата к сидению, а его губы в мои впились.

Глава 8

Жадные губы буквально терзали мои. От сильного мужского тела исходил жар. Попыталась отодвинуть его, но тщетно. Андрей поцелуем этим то ли мстил мне, то ли клеймил. Злость в этом всем прослеживалась. Я не отвечала, пыталась увернуться.

Да что вообще происходит? Что на него нашло? Как с цепи сорвался, ей богу! Внутри обида назревала жуткая, и слезы к глазам подступали. Не потому что больно делал, а потому, что так со мной поступал бесчестно! Не желала я этого совсем!

Только он от меня отстранился, пощечину ему влепила смачную и звучную. Все силы в нее вложила. Руку вмиг острой болью прошило и на его лице отметина заалела, правда Андрей не придал этому значения: глаза зло сузил и губы поджал, а на щеках желваки заходили.

Я испугалась такого зрелища, не знала, что дальше будет: ответит, опять нападет? Проверять не хотелось, быстро к ремню потянулась, чтобы отстегнуться.

Понимая, что я просто вышмыгну из машины, Андрей дверь заблокировал с водительского сидения. Аж рычать захотелось от злости и побить его за подобное. Буду драться, кусаться, но не дамся.

Внутри страх и паника с обидой вертелись, борясь за лидерство.

— Ты что себе позволяешь?! А ну выпусти немедленно! — заорала на него.

Я, конечно, не первый день знала Васенова, но даже в те месяцы, когда мы якобы встречались, он не вел себя так со мной, не пересекал границы. Был хорошим приятелем, поддерживал. На работе помогал и подсказывал. А тут все дозволенности разом нарушил! Благо еще, что до откровенного насилия не опустился. А мог?! Я уже и не знала! Вообще его не узнавала. Будто незнакомец передо мной сидел. И наблюдал: спокойно и пристально, как хищник за жертвой перед прыжком. Руки тряслись, истерика от неожиданности подкатила. Прежде красивые серые глаза, густые брови и вообще лицо в целом звериный облик обрело в воображении… волчий, точно!

Ручку дернула еще раз безуспешно, будто она вот так прям взяла и подалась. Ага…

— Любишь его? — внезапно выдал Васенов. — Ублюдка этого любишь до сих пор, да?!

— Что? — возмутилась я. — Да тебе-то вообще какое дело, что в моей жизни происходит?! Какое право имеешь лезть в нее и упрекать в чем-либо?!

Так вон оно что! Это все из-за Устинова. Бред полный!

— Не имею… да, — сквозь зубы произнес Андрей.

— Слушай, тебе отец платит, чтобы играл из себя заботливого отца, так работай! Не смешивай дела с личным. Выяснили же все давно. Не будем мы вместе, не чувствую я к тебе ничего!

Не собиралась вот так наотмашь бить по его самолюбию, но это было сопротивление, защита!

— Ты своим приездом только ситуацию усугубляешь, хуже делаешь! А если Устинов мне мстить за тебя будет? Спровоцируешь его? Ты это понимаешь?! — меня несло.

— Если обидит, я ему башку откручу! — просто ответил Андрей, выслушав мою гневную речь. — Я за тебя прикончу любого. Только скажи. Он тебя обижал? Если хоть пальцем… я его урою! Так люблю тебя…

От чего-то последняя фраза меня прям остудила. Я замерла мгновенно. И так стыдно стало: за то что не смогла полюбить его в ответ, за то, что даже шанса не дала. Пользовалась, пока самой плохо было. Он ведь рядом был, а я…

— Не надо… — пробормотала я виновато. — Не надо любить…

В салоне тишина повисла. Сидели так несколько минут, слушали жужжание, проносящихся мимо машин, тяжелое дыхание друг друга. Глаза поднять на него не решалась, страшно было, что увижу то, что видеть не смогу: страсть, обиду, нежность или еще что…

— Блть, — на выдохе первым Васенов произнес. На сидении откинулся, в руль впиваясь пальцами. — Я думал время еще есть. Отойдешь после него, ребенок подрастет, попробуем снова. Я же понимал, что тогда не варик вообще, но жизнь идет! Раны заживают. На меня иначе посмотришь… под другим углом.

Ком, застрявший вдруг в горле, проглотить попыталась. Не захотел проваливаться. Губу прикусила и вздохнула тяжело. Вот так… Любит. Прям стервой ощутила себя бессердечной. Я боялась, что он не оставит эту идею с нашим совместным будущим. Не интересовалась, конечно, что в его жизни происходит, но надеялась, что какая-нибудь другая девушка сможет подарить ему искренность и взаимность. Не нашел… Даже на примете нет. Жаль…

— Любишь его? — вновь повторил Васенов вопрос. — Скажи. Я вас когда на том вечере в честь помолвки увидел: как вы целуетесь, обнимаетесь, как смотрите друг на друга… У меня аж рассудок помутился…

— Я дочку люблю, — постаралась уйти от ответа. — Вот в этом я уверена на все сто.

— А его? — тихо повторил опять, не сдаваясь. — Что к нему чувствуешь?

Вот настырный! Что это изменит? Зачем ему знать? Не все ли равно? Тем более должен понимать, что тем вечером все было наигранно. Ну… или почти все.

— Не знаю, — честно призналась я и плечами обреченно пожала. — Все так быстро и неожиданно произошло. Я и не думала о нем. Просто странно и страшно снова с прошлым столкнуться.

Слукавила, конечно. Думала и часто, особенно первый год, а потом в основном когда с дочкой время проводила. Чувства всегда густо смешанные были, полные и горечи, и любви. А что получилось в итоге из этой мешанины, не знала.

— Ладно, думай пока, — произнес Андрей, глядя пустым взглядом перед собой. — Вернемся еще к этому вопросу. Просто знай — я тебя в обиду не дам. И дело не в том, что я на отца твоего работаю. Не оскорбляй меня больше этим. Как колючий еж себя ведешь. Совершенно никому не доверяешь. Я с тобой быть хочу, и если нужно будет, буду бороться за тебя. Мне только шанс нужен, понимаешь?

— Понимаю.

— Дашь? — в глаза мне посмотрел пристально. — Просто шанс доказать, что заслуживаю внимания, что достоин.

Сердце удар пропустило и забилось ускоренно. Чувствовала, момент важный, а значит я должна быть честной. И если сейчас раздрай в душе, то потом, обязательно решить должна. Он наверняка смог бы Лизке отцом стать хорошим и опорой мне замечательной. Только выяснить надо все с Сашкой. С чувствами к нему.

— Но я же замуж за него пойду… — напомнила.

— Решим этот вопрос. Разберусь.

Головой кивнула согласно.

— Я подумаю, Андрей. Чесно! Подумаю!

Васенов тоже кивком ответил.

— Пристегивайся давай. Тебя дома ждут, ехать пора, — усмехнувшись, распоряжение дал, тем самым давая понять, что момент откровений закончился. Тему опустили щекотливую. Вернув все в прежнее состояние, Андрей как ни в чем не бывало машину завел и вновь на дорогу вырулил.

Поездка проходила в полном молчании. Андрей был сосредоточен на дороге, а я старалась ни о чем не думать. Перед глазами проносились здания и толпы людей, идущих по своим делам. Завидовала им: они были свободны и вольны делать все, что хочется. Всегда хотела быть одной из них. Хотела сама расправить крылья и взлететь, увидеть мир и радоваться своими успехами. Но теперь я была лишена этого: скоро меня запрут в клетку, как попугая, заставляя притворяться и говорить отрепетированные фразы, а за неповиновение будут наказывать, угрожая благополучию моей семьи.

Может правда дать Андрею шанс и попробовать сбежать от Устинова? А что такого может придумать Васенов? Чем мне и семье это будет грозить? А нам с ним? Я его действительно прежде не рассматривала в романтическом ключе. Ну знакомы, ну общаемся. Правда голова забита была страданиями по Сашке и переживала из-за беременности. Аборт сразу исключила! Я любила отца ребенка, да и слышала о всяких побочных возможных последствиях, когда беременность первая, а ты ее прерываешь. Испытывать судьбу не хотела и решила стать матерью. Моя ответственность, я допустила случившееся… мне и жить с этим. Я не пожалела! Лиза — чудо!

Домой я вернулась совсем замученная, но чай с семьей попила. Молчала почти, без энтузиазма отвечала на вопросы мамы и отца. И думала… думала. Все прокручивала в голове мысли о Сашке и Андрее.

А еще ждала сообщения или звонка от Устинова. Постоянно, стоило телефону издать звуковой сигнал, вздрагивала и судорожно в руки брала, надеясь, что на мониторе высветятся возмущенные претензии Устинова младшего.

Их не было. И от этого я нервничала и раздражалась.

С одной стороны, думала, может плевать ему, что Васенов ко мне интерес проявляет. Безразлично это ему. Ну подумаешь, бывший подкатывать продолжает. Он ведь уверен, что мы расстались после рождения Лизки.

Злило это! Неужели настолько плевать?! Ни капельки собственничества?! Совсем?! Я бы ревновала… но это я.

А в следующий миг другой вариант в голову приходил. Он ведь сказал тогда, при подписании договора, чтобы кольцо даже не думала снимать и так на Андрея враждебно смотрел… Отомстит! Точно отомстит. Найдет способ сделать это, как можно больней и унизительней. От этой мысли в желудке все скручивалось опасливо. А если так, то когда ждать удар?

Время близилось к свадьбе. Как экзамены сдала, стали без конца одолевать организаторы мероприятия. Интересовались деталями: как и что я предпочитаю. Какие цветы? В каком тоне оформлять декорации. Телефон разрывался от звонков, и то и дело в мессенджеры падали картинки и фотографии свадебных арок, торта, корзинок и прочей мишуры. Мысли о Сашке задвинулись в дальний ящик. По крайней мере до того дня, как в свадебный салон не пришла, платье выбирать.

Я остановилась около салона Габриэллы Сальенто. Заглушила мотор и сумочку подобрала с заднего сидения. Идти не хотелось от слова совсем, но тянуть дальше было нельзя. До свадьбы считанные дни оставались, а платье еще подготовить нужно будет к торжеству. Почему именно этот салон выбрала? Да потому что, все должно быть только самое лучшее! Выбор не мой был, я бы и попроще выбрала наряд, но старший Устинов позаботился и записал меня именно сюда. Мне позвонили и сообщили, что ждут.

У входа меня встретили консультанты и проводили в зал с моделями платьев. Мысленно клялась выбрать первое попавшееся и самое ужасное платье в этом магазине. Назло Устиновым.

Проходя вдоль многочисленных рядов красивых настолько, что дух захватывало, платьев, мои глаза просто разбегались. Каждое из них было прекрасно и необыкновенно по-своему. Каждое, как магнит, так и манило к нему прикоснуться. Как тут вообще можно выбрать единственное платье? Я не понимала. Точно так же, как и осознала, что идея с ужасным и некрасивым отпала мгновенно.

Пробежалась по атласным шедеврам, внимательно поразглядывала кружевные, изучила шелковые, но чувствовала, что это не то. Все эти платья символизировали чистоту и искреннюю любовь, которых у нас, собственно, нет.

Отыскав несколько приглянувшихся, направилась в примерочную, где мне помогали одеться: аккуратно застегивали замочек на спине, расправляли юбку и небольшой шлейф. Рискнула взглянуть на себя в зеркало — сидело идеально.

Я крутилась, увлеченно разглядывая себя со всех сторон, и совершенно не заметила, что помощницы вышли из гардеробной и стало тихо, хотя еще минуту назад в помещении звенели восхищенные комментарии по поводу прекрасного выбора и чудесного фасона. Удивленно обернулась и наткнулась взглядом на фигуру у входа.

Шоколадного цвета глаза с интересом рассматривали меня с головы до ног. Он стоял и молчал, расслабленно облокотившись о стену. Руки в карманах, ворот на идеально выглаженной рубашке расстегнут, сквозь ткань хорошо проглядывала подкаченная грудь, широкие плечи и мускулы на руках. Волосы взъерошены, на щеках привычная легкая щетина. Идеальная небрежность.

Когда взгляд упал на пухлые губы, Сашка нагло усмехнулся. Знал, что выглядел очень сексуально и, разумеется, заметил, что я оценила. Отвела глаза и поджала губы, ругая себя за то, что засмотрелась.

Что он вообще тут делает?! Как оказался в гардеробной? Кто его пустил и почему?!

Вспомнила, что именно Устиновы устроили мою примерку и вздохнула. Все понятно…

Вновь бросила взгляд на Алекса и сердце пропустило удар. Шоколадные глаза превратились в горячий какао. Взгляд стал откровенным и раздевающим. Сглотнула и сделала шаг назад.

Этого только не хватало! Он что, заранее планировал сюда заявиться? Чтобы что?..

— На невесту нельзя смотреть в свадебном платье до дня бракосочетания, — нервно выпалила я первое, что пришло на ум. Не сказать, что я вот так сразу определилась с нарядом — остальные не мерила еще, но аргумент этот казался самым весомым в данной ситуации.

В ответ на мой упрек, Сашка оторвался от стены, запер дверь на замочек и сделал шаг ко мне, вновь ухмыляясь.

— Ну раз нельзя, тогда снимай, — сказал небрежно он.

А я только рот открыла, совершенно не представляя, как его остановить, сделать так, чтобы не приближался ко мне. И вообще в идеале бы вышел. В желудке опять все завязалось в узел. Испытывать начала странный щекотный страх. Этого только не хватало…

— Снять? — неверяще переспросила я, отступая. — Хорошо. Выйди, я переоденусь…

Лепетала, ясно понимая, что раз заявился, раз ветром сдуло консультанток, то Устинов выходить и не подумает. Он что-то задумал.

— Не-а, — коротко пробормотал он, медленно приближаясь, как хищник перед броском к жертве подкрадывается.

Глаз с него не сводила и все отступала и отступала, пока в стенку не уперлась спиной.

— Ты что задумал, Устинов? — почти пропищала я. Вроде дерзила, но при этом как-то с хорошо прослеживающимся волнением. — Совсем невтерпеж стало увидеться? Соскучился? До свадьбы никак не мог потерпеть?

— Не люблю терпеть, — подойдя совсем близко ко мне, с кровожадной улыбкой протянул он. — Вредно для здоровья.

Это на что он намекает? Опять издеваться пришел? Меня возмущало его поведение. Ни в какие игры играть не хотела. Я глаза сощурила и руки на груди сложила по-деловому.

Зря. Платье не закрытое было: корсет грудь поддерживал, и она в нем выгодно смотрелась. Лямки красивыми облачками на руки спускались, плечи были открыты. Нежно смотрелось, как мне казалось. Даже слишком. Однако, мое мнение изменилось мгновенно, как только в декольте Сашка глаза опустил. Последовала его примеру. Грудь провокационно выглядывала из платья. Опустила поспешно руки, не представляя, куда еще их деть, чтобы от мужчины этого настырного и наглого отгородиться.

— А-а-а, ты же поговорить хотел со мной, — вспомнила я, стараясь как-то от намеков сексуального характера в сторону увести беседу. — Видно, что-то очень важное, раз к универу приезжал, а теперь и сюда вломился без спросу!

Какао, что секунду назад в глазах Устинова заманчиво бултыхался, вспыхнул мгновенно. Видимо сладкий напиток я с чем-то покрепче перепутала, точно так же, как и с темой не угадала. Вот совсем! Об этом мне сообщило мгновенно превратившееся из вальяжно-нахального и в чем-то даже игривого в злое и подозрительное выражения лица Алекса.

— Да, хотел, — протянул он угрожающе. — Думал предложить начать все сначала… По-хорошему. Однако, я смотрю, ты до сих пор с бывшим трешься.

— Тебе-то что? — огрызнулась я, в сторону шаг делая. — Ты мне не муж, в верности мы не клялись. А то, что между нами раньше было — не искренностью оказалось. Думаешь, я тебе поверю после всего? Вот так просто? — сделала вид, что задумалась, а потом добавила с упреком и пальцем ткнула в него: — Ах, да! Ты мне еще угрожал, что сладкая жизнь с тобой не светит.

— И?

— Вот я и подумала, если с тобой жизнь малиной не покажется, где-то же мне ее рвать нужно будет.

С огнем играла! Знаю! Но инстинкт самосохранения напрочь отключился. Я все дни себя терзала мыслями о нем. Размышляла: думает ли обо мне, что делать намерен, как к нему относиться. Терпение закончилось — ступила на тонкий лед, прочность его проверяя. Хоть каких-нибудь эмоций от него добиться хотела.

И добилась. Рядом с головой в стену врезался кулак. От неожиданности вздрогнула и зажмурилась на миг.

— Завязывай, Ника, — прорычал Сашка, напротив лица моего опять оказываясь. — Я такого в браке не потерплю. Ноги-руки хахалю твоему переломаю. Себя не соберет.

— Не посмеешь! — на удивление спокойно ответила я и исподлобья на него с вызовом посмотрела. — Он отец моей дочери. Нравится тебе или нет — общаться будем. Ты в свое время исчез из моей жизни, предал, сделал больно. Андрей рядом был и поддерживал меня. Если бы не твои измены, если бы не так все случилось, мог бы и семью давно нормальную завести, и отцом стать! Но у тебя этого нет! Все это досталось другому! А теперь ты вмешиваешься, условия свои ставишь… Знаешь что, раз влез в мои дела, раз захотел этот брак — терпи! Не вокруг тебя одного мир вращается. Есть люди, которые мне действительно дороги, а ты в этом списке самое последнее место занимать будешь!

Сашка слушал меня внимательно. Злился, зубы сжимал, но молчал. Как с обвинениями закончила, сощурился опять подозрительно. Видно было, что что-то обдумывает.

— Ладно, — в итоге протянул он, отступая от меня. — Разберемся со всем этим. Обязательно разберемся.

Развернулся резко и к двери из гардеробной направился.

— Что, опять бежишь? Правда не понравилась? — меня аж трясло от негодования. — Надеюсь до свадьбы тебя больше не увижу! Не появляйся, слышишь?!

Я гневно смотрела ему вслед и понять не могла, что из моих слов на него так отрезвляюще подействовало. Почему бежит? Почему спорить не стал? Трус! Только в атаку пошла, а он битву прекратил и белый флаг выкинул. Отступил.

Дверь с шумом захлопнулась. С минуту я еще одна стояла в тишине, стараясь с эмоциями справиться. Трясло аж всю. Вот вечно, заявится, душу разбередит, из себя выведет и исчезает. Раньше хоть эмоции положительные были, а сейчас…

Консультанты вернулись в примерочную как ни в чем не бывало. И если что-то слышали и видели, — виду не подали. Я на них тоже злилась, хоть и бесполезным это было делом. Они работают, просто указания выполняют. Им вообще все равно, что вокруг творится, лишь бы это проблем не доставляло.

Однако после встречи с женихом, настроение было испорчено, и тон мой при общении с ними был крайне холодным, несмотря на их усилия поднять мне настроение и вновь втянуть в примерку. Энтузиазм во мне разбудить не сумели. Уже на четвертом платье я махнула на все рукой, мрачно потребовала завернуть именно его.

Отказавшись от услуг подшивки и глажки, просто вынесла платье из салона и бросила его на заднее сидение автомобиля. Плевать, как буду выглядеть на свадьбе! Ничего хорошего она мне все равно не сулит.

Глава 9

Я медленно шла по небольшому проходу, минуя каждый ряд гостей одним за другим. Все взгляды присутствующих были устремлены только на меня. Видела их сияющие глаза и счастливые улыбки — они рады за меня, хотя я не знаю никого из них. Рядом со мной никого не было — и от того было безумно страшно. В руках держала небольшой букет из красных роз, источающих противный сладкий аромат. Их шипы плотно впивались в мои беззащитные пальцы. Мне казалось, что с них даже капает алая кровь, но не рискнула опустить голову вниз, чтобы удостовериться в этом: я не чувствовала боли.

Противное белое платье сжимало мою талию все сильнее и сильнее — казалось, я вот-вот задохнусь. Мои ноги, обутые в изящные шпильки еле как делали шаги, словно на них были надеты кандалы.

Безумно хотелось остановиться: больше не было сил идти — это просто невозможно с таким грузом. Но не могла: я должна. Ради Лизы, ради семьи.

Почти слышала, как звенят и натягиваются цепи, как гиря сдвигается на миллиметр, издавая противный глухой шаркающий звук.

Слишком медленно. Нужно идти быстрее.

На лицах гостей светились все те же улыбки. Они не видели, как мне тяжело, не видели крови на моих руках, не видели отчаяния в моих глазах.

Ряд за рядом. Продолжала идти, чего бы мне этого не стоило.

Далеко впереди стояла большая арка, украшенная такими же, как и в моем букете, красными розами. И снова слишком сладкий и тошнотворный запах — хотелось перестать дышать, чтобы не задохнуться в нем.

Рядом с аркой — Сашка. В черном костюме, черной рубашке, черном галстуке и с холодными черными глазами. На его лице не было никаких эмоций. Он словно застыл во времени. Но мне было плевать на него в данный момент: сейчас он являлся не более чем декорацией, как и гости, сидящие на стульях.

Мой взгляд приковался к старшему Устинову, что стоял чуть в стороне. Видела триумф, радость и победу в его глазах. Но я не чувствовала злости и ненависти. Не хотела броситься на него прямо сейчас, потому что не могла отвести взгляд, полный страха и отчаяния, от его рук, крепко сжимающих Лизу за горло. Из ее глаз градом катились слезы, а раскрывшиеся посиневшие губы искали глоток воздуха.

Собрала все силы воедино, борясь сама с собой. Шаг за шагом, я продвигалась вперед, зная, что он хочет сказать. Знала, но не хотела слышать. Но словно завороженная смотрела, как с его губ все же слетели эти слова:

— Только без глупостей, дорогуша! Теперь ты в моих руках!

Проснулась в холодном поту и с облегчением выдохнула, понимая, что это был всего лишь сон. Закрыла руками лицо, пытаясь прийти в себя. Сегодня свадебная эпопея достигла своего финала: приглашения разосланы, репетиции пройдены, речь выучена.

Через каких-то семь часов я официально приму свое новое имя. Через каких-то семь часов закончится первая серия этого кошмара, давая незамедлительный старт второй. Более остросюжетной. Более захватывающей. Сменившей жанр на триллер.

Мыслей было слишком много — они не позволяли мне снова закрыть глаза и забыться во сне. В доме было очень тихо: все еще спали, после вчерашнего ужина, символизирующего мой девичник, который я предпочла провести с семьей. Так и лежала, думая о грядущем дне и наблюдала, как ветер качает ветки деревьев за окном, пока в комнату не постучалась мама, чтобы разбудить. Ее сочувствующий голос и красные глаза заставили на миг почувствовать себя еще хуже.

Завтрак прошел в молчании: никто не желал испортить наш последний совместный прием пищи глупыми разговорами. Родители тяжело вздыхали, а Лизка беззаботно ковырялась в тарелке. Для нее этот день сулил много вкусняшек и, быть может, веселье. А еще ей не терпелось поскорее надеть новое платьишко, как у принцессы. Тоже старалась не впадать в панику и не нервничать, как и мелкая с удовольствием уплетала любимые хлопья с молоком, съела несколько бутербродов с сыром и ветчиной, хотя в горло не лезло ровным счетом ничего. Только усилием воли заставила себя улыбаться и откусить еще один кусочек.

Боже мой, во что превратилась моя жизнь? Даже перед семьей, знающей все, что происходит, я была вынуждена притворяться. Запоздало поняла, что настоящая «я» теперь спрятана глубоко внутри и, затаившись, ждет подвоха или подходящего момента, чтобы вырваться на свободу. Сейчас же я не более чем марионетка, за ниточки которой дергают мои будущие муж и свекор.

После завтрака к нам прибыли организаторы и помощники, которые уже работали со мной на вечере в честь помолвки и часто после этого звонили узнать о моих предпочтениях. Впереди у них было пара часов работы, а я решила немного расслабиться, чем с удовольствием и занялась. Налила себе бокал шампанского и сделала большой глоточек, ухмыляясь. Интересно, а получится ли напиться до торжества и немного подпортить праздник? Очень в этом сомневалась. Меня наверняка остановят, но помечтать же можно…

— Ох! — внезапно раздался за моей спиной женских пораженный возглас. — Что с платьем? Почему оно такое мятое?!

Прыснула и с совершенно невинным видом повернулась к женщине.

— Мятое, да? Хм-м-м, — сделала вид будто пытаюсь вспомнить причину своей халатности, но потом просто пожала плечами и ответила: — Я совсем забыла о нем и до вчерашнего вечера оно просто пролежало в машине.

Мне не хотелось их подставлять. Честно! Это все делалось с другой целью, да и настроение было совсем поганым, когда комкала его и швыряла в машину. Ну что поделать? Устинов сам виноват! Не стоило меня лишний раз огорчать. Маленькая месть. Можно же пойти и в мятом…

В мятом не получилось, хотя до выхода из дома и оставалось меньше часа. Началось настоящее шоу. Все суетились, бегали, охали и ахали, пытаясь придумать, как бы быстро исправить этот конфуз, а я наблюдала за всем происходящим с широкой улыбкой и понимала, что утро выдалось на удивление веселым. За это стоило выпить еще бокальчик шампанского! Что я с удовольствием и сделала.

Кое-как, но платье мне все же погладили, с горем пополам. И такую красивую: с корзинкой из волос на голове, аккуратным и нежным макияжем, в почти не мятом платье, слегка подвыпившую, посадили в машину и повезли в загородную усадьбу, где планировались и регистрация, и сам банкет.

В небольшом номере, который выделили для приготовлений и первой брачной ночи, мне помогли облачиться в фату и тонкую кружевную подвязку на правую ногу; закрепили ремешки на изящных белых туфлях, и отобрали недопитую бутылку.

Жара стояла страшная! От нее я утомилась жутко, и так и норовила усесться куда-нибудь отдохнуть. Но мне не дали, чтобы не помять платье окончательно.

Полчаса спустя в комнате собралась вся моя семья. Лизка, единственная выглядела счастливой, в легком белом блестящем платьице до колена и широким розовым пояском вокруг талии приплясывала и размахивала корзинкой с лепестками, которую ей необходимо было использовать во время моего шествия до алтаря. Родители молчали и хмурились. Вид их меня позабавил, я даже хихикнула.

— Что вы как на похороны явились?! — радостно поинтересовалась я. — Дочка ваша замуж выходит. Веселимся! — Руку вверх подняла, сжав кулачок, подавая сигнал для сего действа, и сама же посмеялась над своей шуткой.

Мама с удивлением в глазах лишь рот открыла, переглянулась с отцом, который, догадавшись, что я учудила — усмехнулся. Ему понравилась моя шалость. Не знаю, чем будет грозить мой номер организаторам и помощникам, что не уследили за мной, но это уже и неважно!

Перед уходом, всех обняла, благодаря за поддержку и чуть не расплакалась. Так трогательно это было, но отец исправил ситуацию, у самой двери произнеся:

— Ну, можно начинать! Невеста уже крайне хороша! Если не поторопитесь, будет перебор!

Далее на меня опять налетели помощницы, всучили в руки букетик из маленьких белоснежных розочек, благоухающих точно так же, как и в моем кошмаре. Запах настолько сладкий и приторный, что меня начало подташнивать.

— Боже! — опять заверещала одна из дамочек, прижимая руки к груди. — Она же пьяна! Ну куда на жаре столько шампанского?! Щеки красные… еще и, кажется, мутит.

Она была в ужасе! А мне было весело!

Пока я выслушивала недовольства, в дверях опять замаячил отец. Видимо понял, что меня нужно спасать, ну и поддержка не помешает: как моральная, так и физическая. Он протиснулся между дамочек, взял меня за руку и повел из комнатки вон, со словами:

— Пора начинать. Некогда сокрушаться! — так и прекратил их тираду.

Я была ему благодарна.

Крепко держа отцовскую руку, подошла к залу. Мелкая была здесь: улыбалась и готовилась к выходу. С умилением посмотрела на нее, а про себя подумала: «Как все же символично, что дочь будет прокладывать лепестками путь к алтарю, где меня ждет ее отец. Пусть и только биологический.»

Наконец заиграла музыка, двери перед нами с маленькой принцесской распахнулись; я натянула улыбку, а Лиза бодрым шагом направилась по дорожке, наотмашь швыряя перед собой лепестки.

Огромное количество людей стояло и восхищенно смотрело на меня, а в самом дальнем углу притаились фотографы, щелкающие затворами камер.

Нашла взглядом родителей и, убедившись, что они на месте, расправила плечи и уверенно зашагала вперед, словно я победительница в этой игре. Мне было не важно, что наши дела весьма шатки, не важно, что теперь буду жить с мужчиной не по любви. Важно, что я выше этого. Важно, что я сильнее. А еще храбрости добавлял алкоголь. Чувствовала себя богиней!

Шла осторожно, стараясь не наступить на подол платья, в помещении было прохладно, потому и меня качало не сильно. Опозориться не хотелось перед всеми. Сосредоточилась и впереди нашла глазами Сашку, стоящего у ступеней, которые вели к регистратору. На нем был белый костюм под стать моему платью, белая рубашка и серый галстук. Увидев меня, он растянул губы в широкой улыбке, и я почти поверила, что она настоящая. Но неисчезающий холод его карих глаз доказывал, что он играет. Что ж, он делал успехи. Выглядел убедительно.

Рядом с ним стоял его отец. Нежная белая роза в лацкане пиджака изящно дополняла черный смокинг, создавая образ счастливого и милого свекра. Но я-то знала, что за его довольной улыбкой прячется насмешка и вызов. И я принимала его, улыбаясь в ответ. Недоумевала лишь о том, откуда такая уверенность, что ему все сойдет с рук? Не понимала, почему я чувствую себя королевой, проходя по проходу. Хотя нет, понимала… Утратила волнение, да и все сейчас смотрят и восхищаются мной. Я чувствовала себя всемогущей.

Вот Лизка уже дошла до ступенек и ее тут же перехватила мама, чтобы усадить рядом с собой.

«Не как во сне!» — пронеслось в моей голове, и я снова подарила всем свою ослепительную улыбку.

Остановилась перед ступенями, где в первом ряду сидели родители; отдала свой букет маме. Отец нежно поцеловал меня в щеку и крепко сжал руку, прежде чем я отправилась к жениху. Со стороны, наверное, казалось, будто родители поддерживают этот брак, но мы-то знали наверняка, что смысл иной — «Крепись! Все наладится, может быть… Когда-нибудь.»

С гордо поднятой головой поднялась по ступенькам вместе с Устиновым к регистратору, который попросил всех садиться, когда мы замерли перед ним.

Рука Алекса крепко держала мою. Казалось, что моей теплоты недостаточно, чтобы согреть его — скорее уж холодной станет моя. Мое пламя еще слишком слабое: его может потушить любое дуновение ветра. Однако пока я лирически думала о наших руках, мужчина-регистратор начал свою речь:

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать союз двух любящих сердец. Но перед этим я должен спросить: есть ли в этом зале кто-то, кто может назвать причину, по которой этот союз не может быть заключен? Пусть скажет сейчас или же хранит молчание вечно.

Сердце в панике замерло, надеясь, что никто из присутствующих не совершит огромную глупость и не помешает мне спасти мою семью. Например, Андрей. К счастью, в зале по-прежнему царило молчание. Облегченно выдохнула, а мужчина продолжил:

— Устинов Александр Антонович, согласен ли ты взять в жены Громову Веронику Михайловну? Будешь ли ты любить и уважать ее, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Встретилась с холодными глазами Сашки: они были пусты. В них ничего не было. Они оставались безразличны ко всему.

— Да, обещаю.

— Громова Вероника Михайловна…

Мне не требовалось время на раздумья: когда дело касается семьи — я сделаю все, чтобы защитить ее:

— Да, обещаю.

Мы обменялись кольцами и скрепили договор нежным поцелуем, но стоило нашим губам разомкнуться, Сашка прошептал:

— Ну вот, прелюдия закончена. Самое интересное впереди…

Слова Устинова заглушили восторженные овации наших зрителей-гостей. Зацепив мужа подозрительным взглядом, поспешно натянула светящуюся счастьем улыбку, развернулась к выходу и под руку с Сашкой отправилась в банкетный зал. Требовалось вернуться к своей роли.

Однако, по пути к соседнему зданию накрутила себя догадками. Он опять мне угрожает? Пытается запугать? Предупреждает, что дальше — хуже? Как далеко он может зайти? Больно прикусила губу от взвинтившихся нервов.

Было сложно контролировать выражение лица и при этом пытаться предугадать последствия состоявшегося брака, о котором неустанно напоминала близость Алекса.

Бросила взгляд на безымянный палец: на нем переливалось два кольца. Они ужасно давили, словно в насмешку. Будто одного тяжелого булыжника прежде было мало. Теперь ноша казалась едва подъемной. Благо сейчас она вместе с рукой покоилась на локте конвоира.

Банкетный зал, в который мы вошли, поразил гостей и нас своим великолепием: светлое и просторное помещение, было украшено небольшими деревьями с розовыми цветочками, похожими на сакуру. Длинные столы, белоснежные скатерти, кремовые салфетки, квадратные тарелки и прозрачные бокалы — идеальное оформление, дополненное морем ваз с гербариями из серебристых веточек.

Чувства превратились в подобие джакузи: все бурлило и то и дело жаром обдавало щеки и шею. Надеюсь, выглядело мило, не походила на поросенка перед казнью. Все усугубилось, когда мы отправились танцевать наш первый танец, а гостям дали насладиться едой.

— Ты вся пунцовая, — шепнул Устинов на ухо, посильней прижав к себе. — Это на тебя так мое обещание подействовало? Не терпится остаться со мной наедине?

Его самоуверенность меня позабавила. Даже прыснула. Как же, мечтай! Если честно, даже не думала о его словах. Почти… Мир кружился, я старалась насладиться этим днем — последним на свободе. А еще… планировала выпить. Столько, чтобы сорвать все его сказочные планы и испортить брачную ночь. Уж лучше буду обнимать в ночи фарфорового друга, чем мужа, а тошнота отобьет у него желания подомогаться до меня.

Осторожно отстранилась от лица новоиспеченного жениха, заговорчески подмигнула, приложив к его губам средний палец, и тихонько, но максимально соблазнительно ответила:

— Больше ни слова. Оставим сюрпризы на потом.

Радостно, широко улыбаясь, принимала поздравления и благодарила за многочисленные пожелания — не было ни минуты, чтобы перевести дух. Отрабатывала роль счастливой невесты на максималках. Фотографы кишили среди гостей, не упуская возможности пощелкать затворами. Мне оставалось лишь улыбаться и целовать своего «теперь уже мужа» каждые десять минут. От фальшивых улыбок сводило скулы.

Мы долго позировали с огромным ножом в руках перед трехъярусным белоснежным тортом, украшенным розами, а потом отрезали кусок. С невероятно счастливым видом кормили им Устинова: самой и кусок в горло не лез. «Случайно» дернула рукой, не сдержавшись, и измазала Сашке лицо кремом, а затем заливисто рассмеялась — фотографы не упустили этот милый момент. Поймала на себе сердитый взгляд Алекса, поэтому нежно стерла свою шалость салфеткой.

После, все вернулись к посиделкам за столом и присоединились к прослушиванию известной эстрадной группы, приглашенной на праздник. Время тянулось безумно долго: со скуки меня начало клонить в сон, даже едва не нырнула один раз в тарелку.

Лицо устало от постоянно натянутой улыбки, а еще хотелось пить. Но и тут моим мечтам не удалось сбыться. Сделала лишь несколько глотков, когда пришло время бросать букет, от расстройства даже не обернулась узнать, кто его поймал, когда швырнула тот за спину. Но стоило Сашке начать старинный ритуал с подвязкой, опять залилась краской, поднимая юбку своего платья и позволяя ему зубами ухватить тонкое кружево и аккуратно стащить его вниз. Рядом послышались — восторженные вздохи и вспышки фотоаппаратов.

Им определенно понравилось, а вот я не смогла определить точную причину покраснения: поняла, что он опять оказался между моих ног, или дело в том, что вода разбавила градусы в крови.

В конце вечера гости любезно выстроились в туннель, провожая нас к машине, которая должна была, как оказалось, увезти нас с мероприятия. У лимузина ждали родители, чтобы по традиции проводить в свадебное путешествие. И тут я запаниковала. Что-то пошло не так… Попыталась скрыть испуг и не выпучивать сильно глаза. Подставила щеку своему свекру и поспешила заключить в объятия маму и Лизу.

— Все будет хорошо! — прошептала я на ушко маме, скорее убеждая себя, чем ее. В ответ она слегка кивнула, но не очень уверенно.

— Люблю тебя!

Крепко обняла отца вспотевшими ладошками и залезла в машину, где наконец-то смогла перевести дыхание и скинуть маску счастливой влюбленной дурочки. Будущее пугало. Когда-то давно я мечтала об этом дне, а теперь ненавидела каждую секунду. И если до сегодняшнего дня я этого не осознавала, то именно в этот миг понимание обрушилось на меня тяжелым, неподъемным грузом.

Мой муж сел на другую сторону сидения, подальше от меня, и тоже позволил себе стать собой. Холодным и безэмоциональным. В салоне чувствовалось напряжение, дискомфорт и затаенная настороженность. Лишний раз боялась пошевелиться, все внутри натянулось как струна, прижалась ближе к двери и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Мы молчали, да и говорить нам особо было не о чем. Главное, что все прошло хорошо, и теперь моя семья в безопасности. В отличие от меня.

— Куда мы направляемся? — нарушила молчание, стараясь, чтобы Устинов не услышал в моем голосе нотки паники. — Я думала мы останемся здесь, с остальными гостями.

— В мой дом, — не глядя на меня, ответил он.

Весьма обнадеживающе: по крайней мере, мы не покидаем страну и не прячемся. Если что — полиция быстро найдет меня.

Смотрела в окно, пытаясь разглядеть во тьме хоть какой-нибудь пейзаж, но не могла различить ничего. И когда я готова была сдаться, машина остановилась. Сашка вышел первым и подал мне руку, помогая выбраться из салона. На улице, кажется, стало еще темнее, но тропинка, вымощенная из камней и ведущая к большому двухэтажному дому, напоминающему миниатюрный замок, была видна очень хорошо.

Невысокий металлический забор отгораживал участок от проезжей дороги. Забавно было то, что здесь сочетались современность и классическая американская старобытность. Автоматизированные ворота, камеры наблюдения, современное освещение и дом, какие прежде удавалось видеть лишь в голливудских фильмах. От здания с трудом отвела взгляд: очень уж хотелось поразглядывать строение, но муж молча потянул меня внутрь.

Без экскурсии провел по коридору, украшенному множеством, наверняка, старинных картин и статуй. Я несколько раз умудрилась запнуться и даже чуть не сломала каблук, заостряя внимание то на одном произведении искусства, то на другом. А еще потому, что сильно тряслись ноги… от усталости и напряжения. С такими вот препятствиями мы поднялись по лестнице на второй этаж, где наконец-то остановились перед одной из дверей.

Встала напротив нее и замерла, как вкопанная.

— Твоя комната, — бросил Сашка, оценивающе разглядывая меня, будто размышляя, какой кусок от меня отрезать сначала, а какой потом. — Заходи… — приказал он, поворачивая ручку и отворяя дверь.

Осторожно ступила внутрь. Не дыша, осмотрелась и нервно сглотнула.

— Спи, — прилетело неожиданно в спину, но, когда я удивленно обернулась, дверь захлопнулась. Сашка ушел. С одной стороны, конечно, хорошо, что у нас раздельные комнаты: и я не задушу его подушкой в первую брачную ночь, но с другой… испытала какое-то странное разочарование. Ко мне не будут приставать?! Неожиданно! И даже слегка обидно…

Из горла вырвался вздох огорчения. Надула губы и вновь осмотрелась. Внутри было просторно: горела лампа на столе, у стены стояла двуспальная кровать, перед ней — банкетка. Справа — дверь в личную ванную, слева — мягкое кресло, журнальный столик, а также большое дверь-окно от пола до потолка, которое можно сдвинуть в сторону и выйти на балкон.

Все здесь было самое необходимое, и обставлено элегантно, но мой взгляд упал на подарочную коробку с бантом на столе. Она-то меня больше всего заинтересовала. С любопытством подошла и взяла ее в руки — оказалась совсем нетяжелая. Попробовала встряхнуть и услышала глухой стук. Дрожащими руками развязала ленточку и открыла.

Закрыла ладошкой рот, чтобы сдержать смех. Весьма оригинально: Устинов просто не мог выразиться еще лучше. Осторожно достала подарок, чтобы разглядеть его. Золотая фигурка с мечом в руке на черной подставке, где было выгравировано «Вероника Устинова». Точно такая, какую вручают победителям известного на весь мир киноконкурса.

Поставила свой собственный и заслуженный Оскар на столик у кресла и расслабленно села рядом, не сводя с него глаз. Все: финал, аплодисменты, занавес. Но что-то подсказывало мне, что выход на бис будет тяжелее, чем сам спектакль.

Глава 10

На стене комнаты тикали часы. Я сидела, вслушиваясь в тишину и даже позволила себе немного расслабиться. Хотя, учитывая то, что находилась не у себя дома, не покидало чувство того, что оказалась на вражеской территории. Очень хотелось к себе, к малышке, к родителям. От мысли, что теперь буду жить здесь, по коже прокатилась волна мурашек. Обняла себя руками в стремлении согреться и взять себя в руки. Не киснуть.

Взгляд опять зашарил по комнате. В ней не было ничего, что принадлежало мне. Совсем… И от этого становилось еще печальней.

Сорвалась с места и бросилась в ванну. Ну точно! В комнате не было моих вещей! Растерялась, оценивая свой вид. Устинов что, предлагает мне в свадебном платье спать? Мы не обговаривали такой скорый переезд, и как следствие, то, что должна была привезти собранный заранее чемодан с минимумом из гардероба. Теперь у меня ничего нет, даже зубной щетки. Что за черт?! Почему так вышло? Что за подстава такая?

Бросила взгляд на столик: ни кувшина, ни бутылочки. А я любила встать ночью, чтобы попить водички. Тем более сегодня она была жизненно необходима! Заглянула в шкаф — тоже пусто. Гадство и издевательство! Со всеми этими выводами вновь начала заводиться. Так не пойдет! Устинов мне ни дом не показал, ни одеждой не обеспечил. Все, завтра же подам на развод! Что за мелкое пакостничество? Надеялся, что я стану ходить по дому голышом и вымаливать у него расческу?!

Подошла к двери, дернула ручку. К счастью, оказалось не заперто. Устинов лишь один плюсик заслужил. И то с натяжкой. Не великое достижение. Хоть в заточении держать меня не стал. Иначе бы ему не жить вообще!

В коридоре настенные лампы излучали слабый свет, и потому я без труда оценила обстановку. По наличию многочисленных дверей и выходу на террасу — стало понятно, что этаж жилой, как обычно и бывает в частных домах. Понятия не имела, где спальня самого муженька, а то заявилась бы к нему с претензиями. Еще останавливало то, что мне было неизвестно, есть ли у него прислуга и живет ли она в доме. При посторонних скандалить не желала. Мне тут еще жить. Впечатление о себе не хотела портить, если посторонние имеются. Прикрыла дверь и уверенно отправилась вниз на поиски кухни.

Найти ее оказалось несложно. Шелестя платьем и совершенно не беспокоясь, что могу нашуметь, открыла дверцу холодильника и стала брякать в нем баночками, выбирая чем бы подкрепиться, и что утащить в свое логово.

Набрав горсть припасов из баночек и пластиковых контейнеров, в которых была упакована кем-то заботливо приготовленная еда, осторожно пошла к лестнице, при этом придерживая подол, который путался под ногами. Подняться тихо и мирно не удалось: бутылочка с водой и маленький паштет таки выскользнули из рук, пока я придерживала платье, и с грохотом упали на паркет. Я зашипела, понимая, что если наклонюсь, то на пол полетит и все остальное, что прижимала к себе. Повыше подняла подол и шагнула в сторону двери, чтобы занести провиант и вернуться за потерями.

Чуть поодаль щелкнул замок, и дверь распахнулась. В коридор вышел Устинов. С растрепанными волосами и в полностью расстегнутой рубашке. Видимо спать собирался, а тут я грохочу. Здрасти!

— Ты что тут делаешь? — ворчливо поинтересовался он, хмуро взглянув на меня, а потом и осмотрев придирчиво коридор.

— Да вот, решила нарушить твой покой, — высокомерно ответила я. — Раз уж ты не удосужился обеспечить его для меня.

Отвечать на мою претензию он не стал. Молча закрыл дверь, прошел к лестнице, где я обронила провизию и даже помог открыть дверь в мою спальню.

Правда бескомпромиссно пихнул меня в комнату, еще при этом и отчитав:

— Я же сказал тебе ложиться спать. А ты шаришься тут ночью и мешаешь отдыхать.

Вот же наглость! Я вообще-то, можно сказать, гостья в этом доме! И вообще… жена! Мог бы и повежливей! Бросила оставшуюся еду на пол, развернулась к нему и оскорбленно отчеканила, эмоционально жестикулируя:

— А на каком основании ты вообще раскомандовался?! Я, может, голодна, хочу пить или у меня могут быть еще какие-то потребности. Не думал об этом?! Увез меня с праздника, не предупредив, что поедем к тебе. У меня нет ни вещей в комнате, ни водички. Ни-че-го!

— Та-а-ак… — протянул мрачно Сашка, запирая дверь. — Водички, значит, захотелось. Потребности у тебя…

— Именно! — выдала я. — Ты совершенно ничего не организовал! Я не вещь какая-то, чтобы со мной так обращаться. И в чем я, скажи на милость, по-твоему, должна спать?! В комнате нет ничего! Я в свадебном платье теперь пожизненно ходить буду?!

— Можешь снять, — выпалил он, с не меньшей претензией, чем я.

У меня аж рот открылся обескураженно от такой наглости!

— Что-о-о?!

— А что?! — возмущенно произнес он, наступая на меня. — Я, вообще-то, сегодня должен был провести первую брачную ночь. Знаешь, чем занимаются в подобных случаях?!

Отступила от него на несколько шагов, понимая, что он перехватил инициативу и пошел в наступление.

— Я трахаться должен был, как минимум! А что получил? Сплошной геморрой в виде тебя! Думаешь, мне нравится, что ты мозг вместо этого выносишь? Сомнительное удовольствие!

— Я… — попыталась возразить.

— Ты! Совершенно верно! Опять ты в моей жизни и опять все портишь! Думаешь, я такой наивный и не понимаю, что ты будешь делать все, чтобы подгадить мне жизнь?! Ты как была стервой, так ею и остаешься! Нравится тебе или нет, но мы будем жить под одной крышей! И трахаться будем, тоже нравится тебе или нет. Ты весь праздник меня провоцировала! Напиться опять пыталась… Считаешь, тебя бы это спасло?

От угрозы в его голосе, я напряглась.

— Ты бы не посмел… — промямлила я, уже начиная сомневаться. И зачем я вообще ступила на этот тонкий лед?!

— Да ну? И что бы меня остановило? — делая еще шаг ко мне, с вызовом бросил Устинов.

Вот же попала! Сидела бы сегодня спокойно в комнате, радуясь заслуженному Оскару, не отсвечивала. А теперь ведь и полученных заслуг могу лишиться, и душевного покоя, и… нарваться на самого Устинова. Что я там, огорчилась прежде, что вечер окончен? Бойся своих желаний!

— Знаешь, с твоей стороны вообще странно слышать подобное, — скрестив руки на груди, проворчала между тем я. — Ты меня не любил никогда и вообще, все происходящее — липа! Зачем тогда поползновения в мою сторону?

Обвела взглядом нас и комнату. Бровь выразительно изогнула.

— А что в этом такого? — совершенно не опровергая ни единого моего слова, поинтересовался он.

— Странно, что ты ждешь взаимности. Я не кукла какая-то бесчувственная. И по указке действовать не собираюсь. Ты поладить со мной собирался, помнится? Да как это вообще возможно?! Ты себя-то со стороны видишь? Как со мной обращаешься? Как ведешь себя: не забываешь лишний раз напомнить мне о ненависти, о вражде, о предательствах, которых я не совершала, в отличие от тебя. Я ведь еще тогда, когда начались разборки между фирмами, пыталась поговорить с тобой, выяснить отношения. Желала все исправить! Но ты растоптал все надежды! Тебе это было не нужно. А теперь явился, вырвал меня из семьи! Разлучил с дочерью! Она маленькая и с мамой жить должна, а где я? Здесь! С тобой! С человеком, который предал, а сейчас шантажирует! И это ты мне о подлости говоришь? О том, что якобы я во всем виновата? Так что там с твоими потребностями?!

Устинов, выслушав меня, замер. Его глаза зло сощурились и потемнели. Он сделал глубокий вдох, задумался, губы сжал.

— Что было, то было. Прошлого не изменить, — философски протянул он, резко успокоившись. — Не я тогда все это начал, и не мой косяк, что мать девочки не успев расстаться с любимым якобы мужчиной прыгнула в койку к другому. Еще и залетела.

Вот тут я прям прифигела от такого грубого оскорбления. Он же меня шлюхой практически обозвал! Не знал, конечно, истинной ситуации, но оскорбление было незаслуженно! Непозволительно! И вообще, он не имел на это никакого права! К горлу ком горький подступил, а на глаза слезы навернулись. И это дико разозлило! Все это: и ссора, и оскорбление, и его самое настоящее паскудство, причем с таким выражением лица сказанное!

Не хочу с ним жить! Не буду! Пусть хоть что делают, не стану и все. Я ведь любила его по-настоящему. Унижалась, как дура, стараясь все исправить, объяснить, что не имею никакого отношения к делам отца. Хотела предложить Сашке примирить наших с ним родителей, только он не стремился к этому. Это я поняла, увы, не сразу. Собственно, когда о беременности и узнала, когда отправилась в его старую квартиру, где он прежде жил… и девку там застала, которая у него гостила. Тогда все поняла.

Говорил со мной как с пустым местом: обвинял во всех смертных грехах, признавался, как ненавидит и что видеть больше не желает. Я ушла ни с чем. Так и не сообщив о ребенке. Ну, и о примирении речи тоже больше не шло. Я узнала все, что должна была. Жизнь, надежды, любовь — все рухнуло в одночасье.

Скотина!

Зубы сжала и резко пощечину ему зарядила. Попала и очень даже удачно. Руку обожгло от удара, да только злость и обида никуда не делись. Набросилась на него с кулаками, желая причинить столько же боли, сколько причинил мне он. И тогда, когда оставил, беременную, даже не желая знать, как я, что со мной. Просто уехал! И за то, что происходило сейчас. За все, что из-за него переживаю!

— Да ты! Да как смеешь вообще?! Урод! — всхлипывая, буквально выплевывала я. — Ненавижу тебя! Ненавижу!

Бить себя, Устинов больше не позволил. Перехватил за руки, отстранил от себя, чтобы достать не смогла.

— Совсем больная?! Прекрати немедленно! — в ответ выпалил он.

— А то что? — рычала я. — Что сделаешь? Ну, скажи!

— Хватит! — прикрикнул он и пихнул меня от себя в сторону. — Еще слово или агрессивный жест в мою сторону, и я запру тебя здесь.

— Ах вот как?! — выпалила возмущенно я.

Запрет, значит! Деспот! Зло уставилась на него, оценивая возможности сказанного. Глаза у него горели ненавистью, ноздри раздувались, из ушей разве что пар не шел, щека покраснела, руки в кулак сжал. Видно было, что не будь я женщиной — точно бы совсем не словами ответил.

Все, что мне пришло на ум, дабы наверняка избежать воплощения в жизнь угрозы и хоть как-то ему отомстить за оскорбительные слова — это сбежать.

Быстро сиганула из комнаты и, добежав до противоположной стороны коридора, заскочила в его комнату. Тут в отличие от моей и защелка имелась.

Дрожащими руками заперлась, слыша с той стороны дверного полотна громкий удар и ругательства. Ручка ходила ходуном, возмущенно скрипя. Отошла подальше и прикусила нервно губу, молясь, чтобы дверь не выломал.

— Ника, открой немедленно!

— Убирайся!

— Я никуда не уйду. Это мой дом и моя комната!

— Хм, — издевательски сообщила я, оглядывая помещение. — Надо же, а у тебя здесь уютно. И вещи наверняка имеются. Без труда смогу выбрать себе на замену ночнушки.

— Ника! — зарычал опять Сашка.

— Все! Решено! Я остаюсь тут! А ты сиди там, без всего, как убогий, всего лишенный, почувствуй, что я ощущала!

От нового яростного удара по двери, подпрыгнула на месте. К счастью, она выдержала. Ну правда, не будет же Устинов свое собственное имущество громить.

— Не напрягайся, я не выйду! Можешь оставаться под дверью, конечно, но сюда я тебя не впущу!

Алекс опять матюкнулся, ударил еще раз по полотну, видимо ботинком, и уже через пару секунд где-то снаружи послышался громкий хлопок другой двери.

Вот и хорошо, пусть спит в негостеприимной «моей» комнате! Подошла к шкафу, по-хозяйски отворила створки, покопавшись и найдя футболку, наконец смогла сменить свадебное платье на нее. Зубки почистила… чужой пользованной, правда, щеткой — да и фиг с ним! — и со спокойной душой легла спать. В чужую постель. Как в сказке «Маша и медведи» стыдно мне совсем не было. Я наконец почувствовала триумф. Ощутила себя завоевательницей, взявшей город приступом, наслаждаясь мыслью, что Сашка спит там где-нибудь в неудобной рубашке или голышом… Хотя, эта мысль отозвалась внутри чем-то странно тягучим…

Настойчивый непрекращающийся стук вырвал меня из пелены чудесного сна. Из-за не задернутых штор яркий свет проник в комнату, вынуждая зажмуриться и уткнуться носом в подушку. Нет, мне так хорошо, так тепло, так спокойно. Посплю еще, и пусть весь мир подождет.

Но кто-то за дверью все сильней продолжил донимать меня стуком. Подскочила на кровати, вспомнив в чьем я доме и с кем в нем нахожусь. Сползла торопливо с простыни и к двери подошла, глядя на нее с подозрением.

— Кто? — поинтересовалась я, на всякий случай.

— Вероника Михайловна, откройте, пожалуйста, — с другой стороны послышался незнакомый беспристрастный женский голос.

Медлить не стала, отворила, разумеется. Интересно стало, кто ко мне явился. Даже не так… кого Устинов ко мне подослал.

— Доброе утро! — В коридоре меня встретила молодая женщина с белоснежной улыбкой на пухлых губах. Просто дежурная, искренности ни грамма. Такие улыбки можно легко встретить в любом модном магазине на лице продавщиц-консультанток.

Оценивающе осмотрела незваную гостью и нахмурилась. Вид стройной длинноногой брюнетки в юбке-футляре и белой блузочке мне не понравился. Она явно не была домработницей. Кроме того, на ее фоне я сейчас выглядела гадким утенком: с растрепанными волосами, в мятой футболке и трусах. Но решила не пасовать и не заострять на этом внимание. Она в комнату ко мне постучалась, а я еще минуту назад спала. Мы не в равной ситуации.

— Вы кто? — поинтересовалась холодно, скрещивая руки на груди и деловито задирая нос.

— Меня зовут Ангелина. Я помощница Александра Антоновича, — невозмутимо представилась она, совершенно не придавая значение моей враждебности. Помощница… Хм… Внешне она больше походила на манекенщицу, чем на офисный планктон. Всегда прекрасно представляла, каким именно местом подобные девицы помогают своим боссам. — Прибыли ваши вещи, и меня попросили их доставить.

Выглянула за дверь, куда девушка указала рукой, и увидела стоящий рядом с ней большой чемодан на колесиках. Мой чемодан. Вещам обрадовалась. Даже сочла теперь появившуюся дамочку полезной. И решила… Ладно, пусть живет.

— Благодарю, — пробурчала, потянув к себе ручку, чтобы втащить чемодан в комнату и закрыть наконец дверь.

— Еще раз прошу прощения… — понимая, что я намереваюсь сделать, продолжила «помощница». — Могу я войти в комнату?

Ее фраза меня обескуражила. Я застыла, вопросительно приподняв бровь, и посмотрела на красотку в упор.

— Зачем?

Брюнетка невинно похлопала длинными ресницами, вновь широко улыбнулась, будто это как-то смягчило бы мой настрой, и добавила:

— Дело в том, что босс уже уехал на работу. Очень торопился, важная встреча с самого утра, и потому попросил меня привезти ему костюм.

Вот трус! Испугался меня и не стал сам за своими вещами приходить, эту подослал. Хотя чего еще можно было ждать от Устинова?! Не извинений же в самом деле за оскорбления в мой адрес. Это у него в порядке вещей. Он у нас всегда прав, и только я — худшее, что могло свалиться на него в этом мире! Злость опять заклокотала внутри.

Это так он решил со мной поладить? Начать новые отношения? Новую жизнь? Какую-никакую, но хотя бы более спокойную. Какие ему переговоры? Он совершенно не умеет разговаривать с людьми! Старшему Устинову не повезло с наследником — Алексу еще учиться и учиться! Я бы на месте его отца не ставила этого неопытного во главе даже самого захудалого филиала! Ну да ладно…

Вновь посмотрела оценивающе на брюнетку, глаза сощурила, решая, впускать или пусть ее начальник в мятом, несвежем костюме ходит. Судя по тому, что эта девица сейчас стояла на пороге, то, если она и не знала деталей моих отношений с ее начальством, то в общих чертах точно была осведомлена.

Заглянула в ее красивые небесно-голубые глаза, еще раз просканировала взглядом стройную фигурку, ухоженные длинные и гладкие волосы, уложенные волосок к волоску.

Вся такая идеальная… Сколько она у него работает? Надо бы разузнать как давно Устиновы вообще обосновались в столице и начали нанимать персонал.

— Прошу, — смилостивилась все же я, не сводя с девицы глаз.

Та элегантно на высоких каблуках впорхнула в спальню и уверенно направилась к шкафу. Как к себе домой пришла: быстро распахнула дверцы, сняла вместе с вешалками костюм, рубашку, затем отодвинула шуфлядку, выудила аккуратно сложенный галстук.

Эти ее уверенные манипуляции с видом знатока отчего-то меня очень разозлили. И жуть как захотелось съязвить: «Трусики с носочками не забудьте! А то, как же он без них?» Ах, какая ответственная! Ни за что не поверю, что прежде она не бывала в этой, принадлежащей моему теперь уже мужу спальне… как «помощница», разумеется.

— А вы давно работаете у Устиновых? — не сдержалась я.

Очень интересно было послушать, что красотка ответит. Не знала, как ее вообще воспринимать. Даже если Сашка со своей помощницей и спит, мне-то что?! Верно? Это его жизнь. Тем более мы оба прекрасно знаем, как относимся друг к другу. И явление этой брюнетки в первое брачное утро на порог моей-его спальни прямое тому подтверждение. Брак изначально холодней айсберга в Северном Ледовитом океане.

— Нет, не слишком давно, но вы не волнуйтесь, — вновь растянув улыбку, уверенно ответила она, закрывая после себя шкаф. — Я профессионал, и если уж берусь за какую-то работу, то делаю ее хорошо. С полной самоотдачей.

Ну я так и поняла, что с полной отдачей…

— Ясно, — отчеканила я. — Вы здесь закончили?

Нестерпимо хотелось выставить ее за дверь. Настроение вновь начинало резко падать. Раздражало абсолютно все. Как это исправить и не разреветься не представляла.

— Да, закончила, — спокойно ответили мне. — Всего вам доброго и хорошего дня, — окончательно добила эта… звезда, расправив плечи и наконец освобождая оккупированное мной помещение.

Глава 11

Алекс

— Нет, ну ты посмотри на него! Не успел уехать, уже и в бизнесе успехи, и жену себе красотку отхватил, а мы все из светской хроники узнаем — не от тебя лично. Даже не пригласил! — добродушно сокрушался Дэн в трубку. — Ты хоть в Штаты-то собираешься в ближайшее время? Отметили бы задним числом. С тебя простава, сто пудов. Не отмажешься!

Сжал зубы от раздражения, глаза закрыл и потер устало переносицу.

— Обязательно проставлюсь. Оторвемся… Как только, так сразу, — мрачно ответил приятелю.

— Че-то ты как-то без энтузиазма обещаешь? — на другой стороне послышался сдавленный смешок. — Утомился за ночь? Молодая жена замучила совсем? Не выспался? Или… Не хочешь к нам, опостыла холостяцкая жизнь?

Весело ему… Нет, блть, не надоела ни прежняя жизнь, ни Штаты. Раздражали веселые и неуместные подколы. Но, не рассказывать же всем, как на самом деле все произошло и с бизнесом, и с браком!

— Да, — проворчал я. — Все вместе. Ладно, приятель, у меня важная встреча впереди, как-нибудь потом созвонимся. Еще раз спасибо за поздравление. Я прям тронут таким вниманием и пожеланиями, — саркастично проворчал в трубку.

— Ага, давай, братишка. На связи. Еще раз поздравляю!

Отключил звонок и на подоконник мобилу бросил.

— Александр Антонович, — раздался за спиной голос Ангелины.

Ну наконец-то! Утро не задалось с самого начала: не выспался, не привел себя в порядок, на работу отправился во вчерашнем костюме — праздничном, мать его! Бесило все: и любопытные взгляды, и перешептывания сотрудников. Понимал, что весь офис теперь будет кости перемывать, обсуждая, по какой причине я явился такой злой и помятый. Мог бы, конечно, вломиться в свою спальню и забрать хотя бы сменную одежду, но встречаться с Вероникой после вчерашнего не горел желанием. Наверняка бы опять поссорились. Я и так взвинчен был. Только спичкой чиркни, и вспыхнет все вокруг.

Она самая настоящая мегера! И так себя в руках держал, как мог, а Громова только масла в огонь подливала. Кулаки чесались неимоверно. Надо в зал сходить, пар выпустить, а еще лучше девку снять и к себе… блть, не, к себе нельзя теперь… в отель.

Отвернулся от окна и на Ангелину посмотрел требовательно.

— Я привезла, как просили, — совершенно деловым тоном произнесла девушка, демонстрируя чехол с одеждой в руке.

— Отлично.

Незамедлительно подошел забрать вещи и еще раз бросил подозрительный взгляд на брюнетку. Вот вроде молчала, не шевелилась, лицо пыталась держать серьезным, а в глазах смешинки плясали.

Опять дико разозлился! Громова появиться не успела, как опять за свое взялась — снова выводила на эмоции, переворачивала весь привычный уклад жизни. Надо менять стратегию. Ничего не получится, если мы каждый раз при встрече будем затевать сражение. Еще больше проблем возникнет, я уже ощущал тревожные звоночки. Не надо ни Громо�

Глава 1

Паника. Это все, что я чувствовала, быстро перебирая ногами и двигаясь по длинному коридору, ведущему к двойным металлическим дверям. Рядом торопливо шел отец. Он сжимал руки в кулак, на щеках играли желваки. Отец держался, но я знала, что в глубине души, он также потерян. А еще очень зол. Для него это вообще несвойственные чувства. У него всегда все было под контролем. Но не сейчас… Сегодня вообще все шло не так, как должно.  Но это уже не важно.

Важно то, что несмотря на противоречивые чувства нами двигал еще и страх. Страх за чужую жизнь не позволял нам впасть в оцепенение. Уняв дрожь и усмирив гнев, мы продолжали бороться – не за себя, а за невинное создание, которое не заслуживало страданий, что выпали на его долю. Сейчас дорога была каждая секунда – от нас зависела сохранность жизни. Это и была наша цель, за которую с готовностью заплатили бы любую цену. Именно поэтому, скрепя сердце, мы продолжали идти. Нет, бежать. Ведь, чем ближе заветная комната, тем труднее было сдерживать себя.

Страх порождался неизвестностью. Она медленно съедала нас изнутри, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Мои глаза наконец увидели заветные двери, маячившие впереди, как финишная черта, которую я должна пересечь первой. Но даже когда мои руки распахнули створки, паника не прошла. Не было чувства победы и триумфа. Я все так же была растеряна и напугана, такое желаемое чувство облегчения не пришло. Понимала: ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается.

Едва переступив порог кабинета, судорожно огляделась. Перед нами стоял огромный деревянный стол, за которым восседал виновник страхов: высокий мужчина плотного телосложения, с холодными карими глазами и волосами, цвета шоколада. Устинов Антон Петрович. Это стало для меня полной неожиданностью и едва не выбило почву из-под ног. Стеклянная стена за спиной мужчины с приглушенной подсветкой делала его образ устрашающим, ведь на улице давным-давно царила ночь.

Справа от нас находились огромные стеллажи с книгами и папками, а слева – переговорная зона. Два небольших черных кожаных диванчика располагались друг напротив друга, разделяемые стеклянным журнальным столиком, на котором белела кипа бумаг. На диване у стены, с которого можно наблюдать за всем происходящим в комнате, сидел молодой мужчина – почти точная копия своего отца. С такими же пронзительными и опасными для меня темными глазами. Все такой же красивый, как и прежде. Только чуть повзрослевший с нашей последней встречи. При виде его, и без того суматошно стучащее сердце, кажется, разогналось до скорости крыльев летящей колибри.

Я не могла поверить в то, что вновь вижу его. Моргнула раз… другой. Но видение из прошлой жизни не исчезло. Дрожащие губы приоткрылись ни то от удивления, ни то для того, чтобы хоть что-то произнести, но звуки застряли в горле. Там с вечера появился ком, стремящийся прорваться наружу горькими слезами. С того самого момента, как я пришла за дочерью в садик и не обнаружила ее там. С того момента, как позвонила отцу, после объяснения воспитательницы о том, что охрана забрала малышку по просьбе дедушки.

В первые секунды не заподозрила неладное. Ведь так уже случалось и не раз: я часто задерживалась на фирме отца или после занятий в институте. Мне и в голову не могло прийти, что в этот раз нашим довольно частым и отлаженным механизмом может воспользоваться кто-то еще. И похитить дочку. Впервые в жизни я почувствовала себя настолько беззащитной и подавленной. Я молилась всем богам, лишь бы с ней ничего не случилось, лишь бы увидеть ее живую и невредимую вновь.

Потом были долгие часы поисков. Отец подключил все связи, пытаясь выяснить, кто мог быть замешан в случившемся. Сообщать в полицию не спешили, боялись спугнуть похитителей. Действовали осторожно, через собственную службу безопасности. Пока к ночи, на мою фейковую почту, что я завела для рекламных рассылок не упало письмо с местом, куда мы незамедлительно должны явиться, если хотим вернуть ребенка. Условием стало следующее: никому не сообщать о письме и приехать на встречу без слежки.

Я и представить не могла, что именно Устиновы устроили подобное. Так или иначе желание сейчас было одно: забрать поскорее ребенка, прижать малышку к себе и вернуться домой. Забыть все, как страшный сон. Оказаться в безопасности.

– Где она?! – первым воскликнул отец. Требовательно, едва не срываясь на крик. – Где моя внучка?!

Не знаю, мог ли он предположить, что судьба сыграет с ним злую шутку, и его давний соперник по бизнесу вновь вернется в игру. Снова захочет вступить с ним в схватку за рынок несмотря на то, что прежде капитулировал. Да даже если и так, то кто бы мог подумать, что прибегнет к подлости и шантажу, похитив ребенка?! Это было слишком! Хотя… Чему тут удивляться? Ни он первый, ни он последний, кто пользуется слабыми местами конкурентов. От того, правда, было только больней. Ведь здесь был и второй участник содеянного и, если с первым у отца всегда были конфликты, то со вторым лично меня связывали совсем иные чувства и отношения. Нас сближало многое… о чем в моей семье было запрещено даже упоминать. Но то было прежде… Давно. В прошлой жизни.

– Михаил Алексеевич, вы быстро. Присаживайтесь. Не стойте в дверях. В ногах правды нет, как говорится, – хозяин кабинета издевательски усмехнулся и гостеприимно указал на свободные стулья за длинным столом в переговорной зоне.

С места же ни один из нас не сдвинулся. Отец, стоящий совсем рядом со мной, издал тяжелый вздох, видимо в попытки взять себя в руки и не наброситься на негодяя. Я же попыталась в очередной раз проглотить ком в горле и тоже сосредоточиться на своем глубоком дыхании. Старалась совладать с легкой дрожью в теле и не дать воли чувствам: ведь страх по-прежнему скручивал живот, неприязнь тошнотой поднималась к горлу, а злость пульсировала в кончиках пальцев, все еще крепко сжатых в кулаки. Пока не успокоимся – конструктивного диалога не получится. А это может навредить.

– Я задал вопрос, – холодно произнес между тем отец. – Мы сюда пришли не для того, чтобы сидеть на диванах и играть в любезности. Последний раз спрашиваю: где ребенок?!

Странно, но сейчас его голос звучал уверенно. Страх отступил? Он знал, что Устинов не посмеет навредить? Не знаю, но, видимо и мне передалось это стойкое чувство от отца. «Не посмеют! Нам будет, чем ответить!» – твердило внутреннее убеждение. На место страхам приходила ярость, решимость и ненависть. Все бурлило внутри: кровь закипала в венах, сердце бешено стучало и не осталось сил бездействовать, хотелось сражаться, наказать и добиться справедливости.

– Что ж… – не стал тянуть с ответом хозяин кабинета, вмиг растеряв все гостеприимство. – К делу, так к делу.

Мужчина бросил быстрый взгляд на своего сына, что все это время молча наблюдал за происходящим. Вновь перевел взгляд на нас, оценивающе осматривая с головы до ног. Пожал равнодушно плечами и добавил:

– Как ты уже понял, Громов, я планирую вернуться на российский рынок. У нас с тобой прежде возникли небольшие разногласия. Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю, – он многозначительно посмотрел на отца, приподнимая правую бровь, и продолжил: – Мне очень не хочется вредить тебе и твоей семье, но ты не оставил мне выбора. Нужно было слегка припугнуть… Подстраховаться и дать понять, что последствия могут быть куда серьезней. Из-за твоих обвинений и порчи репутации мне пришлось уехать из страны, долго таскаться по судам, но теперь все изменилось. Дела у нас идут весьма неплохо. Я все уладил и обзавелся поддержкой в Штатах. Теперь ты не сможешь мне помешать. Наоборот… – он покосился на меня и вновь нагло усмехнулся. – Ты поспособствуешь моему возвращению в дело, еще и окажешь в этом немалую поддержку. Исправишь все, что испоганил. Если, конечно, не желаешь, чтобы твое финансирование прекратилось, рабочие не объявили забастовку, а пресса не охотилась на тебя днем и ночью. Ты уже получил от меня предупреждение… – мужчина с вызовом посмотрел в глаза моему отцу.

Я не понимала, о чем идет речь, потому с тревогой замерла, замечая, как отец бледнеет. Это определенно было плохим знаком. В фирме происходило что-то, о чем он умалчивал? И об этом чем-то ему напомнил Устинов?

– И чего ты хочешь? – выдавил из себя отец, так же не сводя глаз с конкурента.

– Сущую мелочь… Подстраховку… – пожал плечами Антон Петрович. – Заключим выгодную сделку, благодаря которой ты больше не сможешь помешать моим делам в Москве, восстановишь мою репутацию и даже больше – мы станем не только деловыми партнерами, но и породнимся.

– Что?! – пораженно произнесли мы. Втроем.

Да, как ни странно, даже для младшего Устинова идея отца показалась невероятно бредовой.

– Что за чушь ты несешь, отец? Мы так не договаривались! –  продолжил возмущаться Алекс.

– Фиктивные браки никогда не являлись чем-то зазорным, а в нашем случае он даже будет весьма полезным, – «успокоил» его родитель.

По лицу наследника Устиновых было видно, что он был с мнением отца не согласен до крайней степени, что не удивительно. Расстались мы, мягко скажем, неприятно, а тут…

Несмотря на протест, Алекс гневно поджал губы, метнул озлобленный взгляд в отца, но продолжать спорить не стал. Видимо, решил отложить разговор на потом. И уж точно не цапаться при посторонних, то есть при нас.

– Ты отдашь нам свою дочь, Громов, в качестве гарантии, а мы вернем тебе внучку и вместе с тем обязуемся не мешать процветанию в бизнесе. Подумай – все или ничего? По-моему, выбор прост и очевиден.

Антон Петрович указал на кипу бумаг, которую, видимо, следовало подписать. А я покачнулась, все же теряя почву под ногами.

Вот уж никогда бы не подумала, что подобное может случиться со мной. Все это казалось полнейшим бредом, глупой сценкой из криминального сериала, но никак не моей жизнью. И все же… Все же это было правдой.

Прошлое, которое я безуспешно старалась забыть, неумолимо врывалось в мою нынешнюю жизнь, и чем мне это цунами будет грозить, только предстояло выяснить. Одно я понимала отчетливо – прошлое и настоящее не должно быть переплетено между собой. Тайны должны остаться тайнами, как и было решено прежде. А от Устиновых следовало избавиться раз и навсегда. Пусть и не сразу. Я подпишу этот чертов договор… на время. А после, пусть Алекс со своей чокнутой семейкой исчезнет из моей жизни. Ради дочери… Ради нашего с ней покоя и благополучного будущего… Я сделаю это.

– И каковы ваши условия? – собравшись с силами, подала голос я. – На какой срок будет подписан договор?

Теперь все внимание было обращено ко мне: старший Устинов вновь ухмыльнулся, отец посмотрел недоуменно, а на лице Алекса отразилась целая гамма эмоций: от нескрываемой злости, неверия, подозрения, до несогласия.

– Срок? – протянул Антон Петрович, словно пробуя слово на вкус и взвешивая его значения. – Это будет зависеть от вас с Сашей.

Мужчина указал на своего сына и добавил:

– Насколько я помню, прежде вы неплохо ладили, – он сделал акцент на последнее слово, тем самым деликатно напоминая, что за этим незамысловатым «ладили» прячется гораздо большее значение, нежели он его обозначил. – Так вот, в ваших общих интересах будет наладить прежний контакт.

– Не вижу в этом необходимости, – не удержался непосредственный участник сделки. – Брак будет фиктивный. Достаточно появляться где-нибудь вдвоем, а после того, как произойдет слияние фирм, и шумиха вокруг объединения уляжется, мы разведемся.

Я с Алексом была более чем согласна. Меня устраивал подобный расклад. Я даже одобрительно кивнула. Но то были мы, а вот мой отец вновь тяжело вздохнул, очевидно понимая, что вряд ли условия будут настолько просты.

– Не так быстро, молодежь! – сдавленно рассмеялся Антон Петрович. – Легких путей не ждите. Эта сделка слишком важна. Большие деньги ставятся на кон, так что гарантия нужна соответственно весомая.

Алекс нахмурился, я напряглась, а отец сдавленно выругался. Опустила глаза, боясь даже посмотреть в его сторону. Судорожно стала прикидывать, что же может являться этим «весомым». Что от нас потребуется помимо подписания документов и редких совместных вылазок в свет?

– Я думаю, нас с Михал Алексеичем очень бы породнил общий внук, наследник.

Заявление старшего Устинова прогремело словно гром среди ясного неба. За которым вслед повисла мрачная тишина.

– Не-е-ет… – протестующе протянул Алекс, первым нарушая молчание. – На кой хер мне это надо?!

Я хоть и была поражена требованием старшего Устинова, но вот тоже искренне не понимала за что он сына-то собственного так наказывает. За непослушание? Халатное отношение к семейному бизнесу?

Мы с отцом осторожно переглянулись. Отчетливо понимая, что мысли в наших головах примерно одинаковые. И относительно взаимопонимания между отцом и сыном, и относительно наследника. Я даже губу прикусила больно, чтобы держать рот на замке, не сболтнуть чего лишнего и тем самым не усугубить и без того патовую ситуацию, в которой оказалась.

– Ваш общий сын – отличный гарант прочности наших семейных отношений, общего бизнеса и перспективный вклад в будущее, – ответил Антон Петрович своему дорогому отпрыску. – И если ты хочешь возглавлять наш российский филиал, то вот мое ответное условие.  Я делаю тебя его главой, а ты обеспечиваешь меня внуком-наследником.

От циничной речи старшего Устинова меня аж передернуло всю. Прежде мне, к счастью, не доводилось общаться напрямую с отцом Алекса. Знала о нем лишь по рассказам своего отца и немного от самого Сашки. Я хоть и представляла его той еще скотиной, но тут он переплюнул все мои даже самые гнусные фантазии. И всего за каких-то полчаса беседы.

Теперь я прекрасно понимала отца и его стремление убрать этого мужика с дороги. На его месте и я не погнушалась бы рискнуть. Жаль, что ничего у него не вышло, и мы сейчас оказались лицом к лицу с этой проблемой. Как там говорится? Говно не тонет? Это явно про него!

Даже Алекса стало немного жалко. Ладно мы, но собственному сыну жизнь портить? Шантажировать. И ради чего? Ради бабла? Уму непостижимо!

– А если родится девочка? – прервал мои мысли отец, задавая важный вопрос. С вызовом так, издевательски. – У меня вот, к примеру, две дочери. Уже и внучки имеются. Не жалуюсь.

В ответ Антон Петрович недовольно скривился.

– Тем более, значит пусть лучше стараются. Мне нужен внук, да и тебе серпентарий разбавить не помешает.

– Да пошел ты! – тут уж не сдержалась я, оскорбленная до предела пренебрежением ко мне и моей семье. – Верни мне дочь, сволочь! Хрена тебе, а не внуков!

Я даже к столу подбежала и кулаком по нему стукнула со всей дури. Силы и терпение были на исходе. Больше себя сдерживать я не могла.

Ответный громкий задорный гогот старшего Устинова взбесил меня еще больше. Издевается, тварь! Веселится! За мой счет! Понимает, что сделать ничего не смогу. Да и в покое нас теперь не оставит. Отомстит за промах отца. Урод! Внутри опять все вскипело. Нестерпимо захотелось убивать! Уже даже представила мысленно, как сначала ногтями рожу расцарапаю этому ублюдку до крови.

От стола меня уверенно оттащили руки отца. Я попыталась сопротивляться, хоть и понимала прекрасно, что бесполезно. Куда уж мне?.. Но боевой настрой его действие мне не убавило. Папа хорошо меня знал.

– Верни девочку и только тогда будем говорить дальше! – поставил ультиматум он, еще крепче впиваясь пальцами в мои предплечья, чтобы на месте сдержать и от драки уберечь.

С физиономии Устинова слетела улыбочка, хохот прекратился. Он сурово зыркнул на меня, а потом махнул рукой Сашке.

– Отведи эту истеричку к девчонке. Документы подпишет потом, когда успокоится. А мы тут с Михал Алексеичем останемся, о делах еще поговорим. Наедине.

В коридор меня уже выпроваживал Алекс, перехватив из рук отца. Злющую, трясущуюся от гнева, но уже слегка пришедшую в себя. Остудило лишь то, что я наконец увижу дочь. И уже совсем скоро.

Обратно из офиса к лифту я вышагивала так же быстро, как чуть раньше с отцом, мы спешили в противоположном направлении.

На Алекса старалась не смотреть. Мне и отца его хватило. Вниз спускались молча, стоя в разных углах кабины лифта, как два боксера по краям ринга. Как жить буду с его семейкой и с ним самим, не представляла. Такой участи и врагу не пожелаешь. Хотя… О чем это я? Именно с врагом и предстояло. Угораздило ведь! За что мне вообще такое наказание?! Имелись, конечно, предположения, но я настойчиво гнала их прочь. Молчать буду до последнего. И придумаю что-нибудь лишь бы еще сильнее не вляпаться. Никаких им детей. Ясно же, что манипулировать ими будут, а значит, что вся жизнь так пройти может. Как на пороховой бочке! Не бывать этому! Никогда!

– Где ее держат? – сидя на пассажирском сидении спортивной аудюхи, рядом с младшим Устиновым, пробормотала я. Думала, что она где-то неподалеку от места встречи, а тут еще и ехать нужно куда-то.

Из-за долгих переживаний, ожиданий и безумной сделки, в голове начали вырисовываться совершенно жуткие картинки. Фантазия подкидывала и сырой темный подвал, в котором прячут Лизоньку, и заброшенные стройки, где она сидит на холодной земле, охраняемая страшными амбалами. Руки начинали опять трястись от страха за ребенка. Моя бедная девочка там совсем одна, напуганная, заплаканная. От старшего Устинова, после встречи, всего чего угодно уже ожидала. Убью, если они хоть пальцем ее тронули! Честное слово, сделаю это!

Неконтролируемо на глаза навернулись слезы, застилая и размывая проносящийся за окнами город. Вот не собиралась сейчас реветь, но чувствовала, что до дома не дотерплю. Хорошо хоть в салоне темно, и Сашка скорее всего не заметит, что я дала слабину.

– Минут пятнадцать езды, – неохотно ответил. Даже взгляда от дороги не отрывая. Хорошо.

Поерзала на сиденье, стараясь подальше от него отодвинуться и в окно уставилась, а на душе так сильно кошки скребли и так жалко себя было. Не сдержалась и всхлипнула громко.

– Этого только не хватало, – донеслось до меня ворчливо с места водителя. – Щас доедем, уже скоро. Че ревешь-то?

– А ты как думаешь?! – на меня внезапно опять истерика накатила. – Не догадываешься? Причин никаких нет?! – развернулась и с размаху по плечу его ударила, злость вымещая на Алекса. – Ненавижу вашу гребанную семейку! Уроды моральные: и ты, и твой отец!

– Тоже мне, святоши нашлись! – рявкнул Алекс, руку выставляя и на меня косо поглядывая, в ожидании нового удара. – Гемора нам подкинули столько, что за две жизни не разгрести! Я из-за твоей семейки даже универ закончить не смог, пришлось академку брать и в Штаты уматывать. И ладно бы только папаша твой… Так и ты стервой редкостной оказалась!

Я аж воздухом подавилась. Я-то стерва?! На меня вину всю скинуть решил за наш разрыв?! Я что так плоха была?! За что он мне изменил?!

– Ну конечно, на кого еще-то все свалить? Ты у нас идеальный всегда был и рыльце не в пушку!

Сашка коротко зыркнул темными и злыми глазами, но промолчал. А я не стала.

– Хорошо, что мы расстались! С папашкой своим поговори и откажись от глупой идеи свадьбу липовую устраивать. Разойдемся, как в море корабли, и вы исчезните из нашей жизни!

– Как же, мечтай! – прорычал Алекс. – Хрена с два мы исчезнем. Даже не надейся! Ни твой папочка теперь не отвертится – за все ответит, ни ты… Учти – жизнь со мной сладкой для тебя не будет.

– Каким был козлом, таким и остался. Урод! – выпалила я, вновь на него с кулаками набрасываясь.

В ответ Алекс резко в руль вцепился, на обочину вырулил и по тормозам резко вдарил, а меня вперед дернуло. И если бы не ремень безопасности, точно бы носом в панель впечаталась.

– Приехали!  – угрожающе рявкнул Устинов. – Выходи!

Глянула сквозь лобовое стекло, отвлекаясь от перепалки. Заехали мы в спальный район. Кругом тьма, ни души. Только фонари во дворе горели, освещая пустую детскую площадку.

– Ты куда меня завез?! – возмутилась я. – К дочери вези, иначе сделки никакой не будет, и я в полицию позвоню, сообщу о похищении!

– Выходи! – прикрикнул Сашка, тоже из себя выходя. – Приехали, сказал же!

Спорить больше не стала, выскочила, как ошпаренная. Правда в отместку за резкую остановку дверью хлопнула посильней.

Удивительно, что не на стройку меня завез, а к обычному многоэтажному дому. Вновь недоуменно осмотрелась. Устиновы сроду в таких не жили, предпочитая загородную недвижимость. Что мы тут делаем?

– Где она?! – резко выпалила я, нарушая тишину двора.

– Сейчас приведут, – опять коротко проинформировали меня, делая глубокий вдох и телефон из кармана доставая. – Не суетись и не ори. Люди спят. Сукой не будь, уважай других.

– Уважай… ага… как же… себя еще потребуй на Вы называть… – проворчала я, отворачиваясь от своего врага и с ноги на ногу переминаясь.

К счастью, ждать действительно долго не пришлось. После звонка Устинова из подъезда вышла женщина преклонного возраста, неся на руках мою малышку.

Я было испугалась, что с ней сделали что-то, на встречу побежала. Лишь когда Лиза у меня в руках оказалась, поняла – сопит тихонько. Дернулась во сне при передаче из рук в руки, глазки потерла. У меня от облегчения опять слезы навернулись. Слава Богу, с ней все хорошо! Весь окружающий мир, все проблемы, навалившиеся на меня, вмиг интересовать перестали. Домой хотелось и ребенка своего еще раз перепроверить: синяки поискать или еще что-нибудь. У нее тоже все выведаю: что с ней делали и как обращались.

Со двора от похитителей почти бежала, неся на руках дочку, совершенно не реагируя на оклики Устинова с предложениями подвезти, которые летели в спину. Вышла на центральную улицу и поймала такси. К себе ехать побоялась, да и отца хотелось дождаться, узнать, как встреча с Устиновым старшим закончилась. А еще маму проверить. Мы с отцом ей ничего не сообщили – не хотели пугать. Ей и так нездоровилось последнее время: давление часто скакало, мигрени мучали. А она чувствовала неладное и пыталась у нас осторожно выведать. К родителям поехала, в отчий дом.

Уже почти к особняку подъезжая, крошка моя глазки открыла голубые, такие же, как у меня, и ласково прижавшись к моей груди, улыбнулась.

– Ма-ма! Ма-моч-ка-а-а! – прошептала Лиза.

Я растаяла. По белокурым кудряшкам провела, приглаживая, и носом шмыгнув, в ответ дочке улыбнулась, в очередной раз понимая, что все сделаю для ее защиты. Не дам в обиду и держать буду подальше от проклятых Устиновых. Моя девочка. Только моя! Никому ее не отдам и использовать в корыстных целях ее не позволю.

Глава 2

Мама дверь отворила почти сразу, как только я поднялась по ступенькам, будто все это время у входа ждала, в окно выглядывала. Я обрадовалась, что с ней все в порядке. Тревожилась – да, но признаков дурноты не было. Она руку взволнованно к груди прижала при виде моего заплаканного лица и вопросительно посмотрела. Были у меня с этим проблемы – опухала почти мгновенно. Да и час был поздний, а мы только явились, и без отца.

– Что?.. – начала она, ахнув.

Отвечать на расспросы не стала, головой отрицательно помотала и Лизу покрепче к груди прижала.

– Давай не сейчас, мам. Устала очень. Отец скоро вернется, а мы в комнату пойдем. Спать так хочется, – и чтобы хоть немного ее успокоить, добавила: – Ты не волнуйся так. Все нормально.

Такое себе успокоение, но на большее ни сил, ни настроения не было. К тому же не знала, что стоит рассказывать, а что – нет. Отец поможет все разъяснить, как появится. А пока улыбка, которую из себя выдавить сумела. Надеюсь, получилась не сильно вымученной. Мама спорить не стала, отпустила.

Опять к «дежурству» вернется. Наверняка. Теперь папу будет поджидать.

Поднялась в свою старую спальню, дочку на кровать положила и поспешила принять душ. Теплые струи приносили долгожданное облегчение, смывая с тела переживания прошедшего дня; знакомый запах лавандового шампуня позволил на время забыть о случившемся, расслабиться и сосредоточиться на приятном аромате цитрусового геля, который я легкими движениями втирала в кожу. Как раньше, в юности. Хорошие были времена. Беззаботные.

Бросила взгляд на дисплей телефона, что у раковины положила в надежде, что получу сообщение от отца в ответ на смс-ку о том, что домой вернулись и все хорошо.

«Тоже еду. Скоро буду. Ложись спать, завтра все обсудим.» – высветился ответ.

Если он так решил, то спорить смысла не было. Значит, завтра… Вздохнула тяжело, в халат закуталась поплотней и к Лизоньке вернулась. Она комочком ютилась на моей полуторной кровати. Спала безмятежно и расслабленно. Может не обижали ее вовсе? Очень на это надеялась. Устинов ведь сказал, что просто припугнуть нас хотел. Да и каким бы козлом я самого Алекса не считала, но в глубине души была уверена – он не способен обидеть ребенка. На счет его отца, правда, сильно сомневалась.

Пока размышляла о границах их порядочности, аккуратно дочку в пижамку переодевала и в одеяло укутывала. Синяков не нашла, по крайней мере в тусклом свете прикроватной лампы не разглядела ничего. Об остальном утром ее расспрошу.

Осторожно рядом легла, стараясь сон малышки не тревожить. Внутри как-то пусто было, но в то же время уснуть не получалось. Долго лежала, уткнувшись взглядом в темный угол комнаты, и вспоминала о встрече с Сашкой. Сейчас из всех чувств к нему на переднем плане маячила злость, видимо она и спасала мое душевное состояние, помогала держаться и быть сильной, если можно так выразиться.

В голове воспоминания крутились, о том, как хорошо нам было вместе, как сильно любила его. Вспоминать и осознавать, что он меня предал и изменил тогда, совсем не хотелось, как и примириться с этим. Тогда это стало ударом под дых. Несмотря на очевидное, я пыталась еще уладить отношения, выяснить все, что происходило. Не верила, что с нами такое происходит. А потом скандал между семьями… Он окончательно все расставил по своим местам. Плакала много. Переживала. И вот новая встреча. Вместо сожалений – ненависть. Желание уколоть побольней, тоже страдания причинить.

Так и уснула с образом Сашки в голове. Хорошо хоть он, мне не снился. Утром разбудил тихий стук в дверь. Оглядевшись, сразу все вспомнила и уже знала кто в коридоре. Бросив быстрый взгляд на Лизку, выскользнула из-под одеяла и поспешила к отцу. На часах было шесть утра только, а он уже на ногах. Рано даже для него.

– Поговорить надо, – стоило дверь открыть, пробормотал отец и в сторону кабинета рукой махнул.

– Да, надо.

Осторожно, чтобы не разбудить остальных домочадцев, прокрались тихонько в его святая святых и закрылись там, как затворники.

– Устиновы наведаются в ближайшее время, – сразу предупредил отец. – Времени что-либо придумывать особо нет. Договор для тебя сами решили привезти. Соглашение по слиянию фирм пришлось подписать еще ночью.   Приперли нас к стенке, Ника.

Выпалив все это, отец устало уселся в кресло и облокотился на спинку.

– Понятно, – не знала, что еще можно ответить на подобное. – Значит никуда не деться? Есть компромат на нас какой-то?

Отец скривился, но головой кивнул.

– Увы, все мы не идеальны. Откопать скелет можно в любом шкафу. Наша фирма не исключение.

На миг воцарилась тишина. Жаль, я надеялась, что отец осторожен, но похоже Устиновы действительно правду говорили и нашли, чем на отца надавить.

– Единственное, – нарушая молчание, он продолжил. – О Лизе позабочусь. Ее им не достать.

Я, скрестив руки на груди, недоуменно на отца глянула и нахмурилась.

– О чем ты? Я так поняла, пока с Устиновыми будем разбираться, она у вас поживет, а я к ней приезжать буду, навещать.

– Это само собой, – кивнул отец. – Иной вариант даже не обсуждается.

– Но? – с подозрением спросила я.

– Решил Андрея подключить. Вчера ему написал, чтобы заехал к нам. Договорюсь с ним, чтобы порядочного отца сыграл.

Я руками раздраженно всплеснула и, повысив голос, выдала:

– Ну зачем его-то?! Не надо втягивать посторонних в наши разборки! Ты же сам слышал, что девочки Устиновых не интересуют. Им внука подавай! Они ничего не заподозрят. Лиза на меня похожа. Зачем?! Алекс и так предупредил, что жизни мне спокойной не даст, а тут еще и это. Разозлить сильнее хочешь, не пойму?!

Да, когда я узнала, что беременна, в надежде скрыть правду от Алекса и избежать последствий, с Андреем, помощником отца, завязала отношения, но у нас несерьезно было. Просто для отвода глаз.

Отец предложил выход, я согласилась. Андрей помог. На этом все. Сейчас не видела в этом необходимости!

Разошлись, не срослось. Ошиблись, обоюдно решили расстаться, без ссор обошлось – такова была легенда.

– На войне все средства хороши. Нужно подключать весь арсенал. Дыр и пробелов в таком деле быть не должно. И вопросов лишних не нужно, в случае чего. У малышки обязан быть отец, и он будет. Какой угодно, пусть и липовый. Девочку у нас не заберут и шантажировать ею не смогут, если будет дополнительная защита.

Я с ним была не согласна, считала это лишним. Лучше не привлекать к Лизке внимание. Я чувствовала, отец беспокоится, но не совершит ли он ошибку тем самым и не навредит ли еще больше? Еще и Андрей… Его только не хватало, и так ужасная неразбериха! Перспективы накала страстей и жестокой войны на выживание пугали. Не хотела я этого всего!

– Ты только все усугубляешь! – попыталась возразить я.

– Поверь, Устиновы сейчас тем же занимаются: подстраховки, просчитывания ходов, риски. Все учитывают. Не будь наивной, проблем у нас с ними теперь будет много.

Понимала, но и с его «подстраховками» категорично была несогласна. Да, Сашка был Лизиным настоящим отцом, но он об этом не знал, и не узнает! Ни о чем не узнает. Я боялась, что что-то может пойти не так. По закону подлости. И потому подобные шаги, разумеется, вызывали опасения.

Не станет ли только хуже с появлением Андрея? Как к этому Алекс отнесется? Какую игру задумал отец? Даже представить не могла.

Большим минусом всегда было то, что спорить с папой все равно, что ступить на рельсы и пытаться товарняк собой остановить. Снесет и не заметит. Вот и сейчас так.

Если он решил, переубедить невозможно. Обычно мы с мамой не спорили. Нам даже нравилось, что отец в семье надежная опора, ответственный за все мужчина. Доверяли ему, знали, что он все уладит, но вот появилась брешь и как-то боязно стало. Вспомнилось, что он тоже человек. А люди иногда совершают ошибки, даже такие властные и всезнающие. Хотя, наверное, во мне больше материнский инстинкт срабатывал. Я вчера чуть не потеряла ребенка – больше не хотелось. Желание было спрятать Лизу, оградить от тревог и проблем. Она маленькая, а дети только радоваться должны – возраст такой… беззаботный и счастливый.

– Ма-ма! – спустя минут двадцать в коридоре послышалось.

Лизочка проснулась и, не обнаружив меня в комнате, вышла на поиски. Разумеется, сразу ответа на зов не последовало, и она начала хныкать. Я обеспокоенно поднялась с кресла, прерывая спор с отцом. Злилась очень. Результата ноль, только настроение испортилось.

– Я здесь, милая, – выскакивая из кабинета, произнесла ласково.

Тут уже и подмога прибыла. Мама подоспела на крик внучки. Успокаивать стала, вкусный завтрак обещать.

Лизка, конечно, бабушку любила очень, но мама есть мама. Это святое. Вырвалась из бабушкиных объятий и ко мне на встречу побежала. Радостная, что нашлась пропажа.

– Доча… ты рано, поспала бы еще… – обнимая крошку, пробормотала, поцеловала в лобик и по головке ее погладила. Мое сокровище… Ничего дороже нее не было и нет.

– Я соскучилась. Вчера ждала, а потом устала и уснула, – призналась Лизка.

У меня в груди что-то защемило от ее откровения, аж плакать захотелось. Ну как я без нее буду, пока с Устиновым жить придется?! Немыслимо! В глазах защипало, но я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и попыталась сдержать слезы.

– Пойдемте к столу. Там пообщаетесь, – мама позвала, приближаясь к нам. – Отца зови. Остынет ведь все.

Она улыбнулась нам с Лизкой ласково и поманила вниз.

Кивнула, от дочки отвлекаясь. Вот как раз за завтраком и спрошу маленькую: и где скучала, и чем занималась без меня.

Спустя полчаса одетые, умытые, за столом сидели полным составом. Мама расстаралась. Для Лизки и яичницу сделала с маленькими сосисками, что были выложены на тарелке в виде улыбающейся мордочки, и печенюшек напекла. Они с отцом вообще спали? Что-то сомнительно… Малышка рассказывала, как после садика ее в парк возили, а потом в детскую комнату какую-то, как мы поняли из ее сумбурных рассказов. Играла много, с тетей какой-то сказки читала и мультики смотрела.

За столом не обсуждали вчерашнее происшествие. Лиза хоть и маленькая, но подслушает, кому-нибудь проболтается в том же садике… Не стали рисковать.

Единственное, искренне недоумевали, что за аттракцион невиданной щедрости ей устроили такой, да и зачем, понять не смогли. Ладно, может не такие уж и звери эти Устиновы? Одно радовало – ребенка к психологу вести не придется. Слава Богу, нервы в порядке. Скучала только и меня ждала. Не заподозрила неладное, не испугалась, подумала, что дедушка ей сюрприз такой устроил.

Зато я и испугалась, и перенервничала вчера, а потому от дочки отрываться не хотелось совершенно, но учебу с работой никто не отменял. Остаться с ней не могла. Решили только семейным советом, что с бабушкой дома останется, в садик не пойдет. Лиза и бабушка были довольны, а я нехотя отправилась собираться на учебу, дедушка – на работу.

– Я, что нужно было, матери рассказал, – выходя из дома вместе со мной, сообщил отец. – Отпуск возьмет и дома с Лизкой посидит. В садик ее пока лучше не возить.

– Да, наверное, так лучше будет, – спорить не стала.

Да кто его вообще знает, как дальше сложится?! Тут просчитать на час вперед-то не представлялось возможности.

– Я на две пары сегодня. Мне их пропускать совсем нельзя: тест и лабораторная групповая. Как освобожусь, можно к девочкам вернусь? Погулять вместе сходим.

Отец идею поддержал. Кивнул.

– Ладно. С Андреем сам переговорю. Если в остальном без изменений будет, то домой вернешься. Дам выходной.

Выходной было бы замечательно… Идеально, я бы сказала. Однако, планам моим не суждено было сбыться. Уже после первой пары смс-ка от отца упала на мобильник.

«Отдых отменяется. Отправляю за тобой машину. Жду в офисе. Не задерживайся.»

Сообщение не понравилось. Отец без надобности дергать меня не стал бы. Помрачнела мгновенно, уже прикидывая в голове, что еще стрястись могло. Неужели что-то серьезное случилось? Офис сгорел? У нас фирму забирают? Работники бойкот устроили?

Оставшееся время, что медленно текло до конца пары, вся издергалась. Из кабинета, где проходило занятие, выскочила первой и побежала на выход из здания к парковке, выглядывая служебный автомобиль.

Тонированный мерседес, припаркованный почти на выезде, ждал меня. Поспешила к нему, дверь заднюю распахнула и на сидение плюхнулась.

– Все. На месте, едем, Миш! – выпалила я, сумки рядом скидывая. Машина тронулась почти сразу, только вот голову подняв, не Михаила, водителя отца, увидела, а Андрея.

Проморгалась, не сразу поверив глазам, но нет. Не Михаил. Его-то зачем за мной отправили? Что опять за нелепые фокусы такие?!

– Ты? – протянула удивленно.

– Не рада? – усмехнулся Андрей. Лишь на долю секунды мне почудилось, что мужчина огорчился: глаза отвел, улыбка слетела, но он быстро взял себя в руки.

А может правда, просто показалось? С чего бы это вдруг? Между нами ведь все не по-настоящему было. В очередной раз напомнила мысленно не грызть себя попусту. Он знал, на что шел, и я тоже. А если и думал, что что-то изменится со временем, то зря. В любом случае, прошлое не хотелось ворошить и виноватой я себя чувствовать не желала. А с ним иначе не получалось. К тому же кандидатура в образе Андрея на замену Сашке была более чем подходящая: тоже высокий, темноволосый, красивый, только глаза серые. И такие пронзительные, искушающие. Но все равно не то… совсем не то.

Да ведь именно из-за этого всего в скопе и просила отца не втягивать Васенова в разборки! Вот, блин!

– Нет, – начала мямлить я, натягивая напряженную улыбку на лицо. – Просто Михаил обычно приезжает, а тут ты… Да и волнуюсь. Отец выходной обещал, но взял и вызвал.

– Да, я в курсе, – коротко Андрей пробормотал.

– Случилось что-то? – поерзав от нетерпения, выпалила я с любопытством. Ну же, хоть ты не мучай, скажи, что там стряслось?!

– Не буду скрывать, меня Михаил Алексеевич за тобой отправил не просто так. В офис Устиновы явились, хочет им продемонстрировать что с «отцом ребенка» ты общаешься, и что я в курсе происходящего.

– Нелепость какая-то… – фыркнула я, отворачиваясь к окну. Вот так и знала! Ничего хорошего. Ох уж эти мужские соревнования и демонстрации то ли силы, то ли слабоумия. – Надеюсь ты отказался от этой дурацкой затеи?.. – поинтересовалась я, недовольно скривившись. – Скажи, что просто подвезти решил.

– Нет, – коротко и холодно ответил Андрей.

Вот и зря, я надеялась, что хоть ему ума хватило не вмешиваться. Негодование распространялось теперь не только на отца, за то, что опасную игру затеял и решил сильнее злить Устиновых, но и на Васенова. Дурак! Зачем ему это? Разве что…

– Надеюсь отец хорошо тебе за это заплатил, – выпалила я, руки в кулак сжимая. – Подставляешься, как никак. Обидно будет, если зря.

Больше мы не разговаривали весь оставшийся путь. Я злилась на Андрея, а он на меня. По крайней мере именно с этой целью бросила в него вопрос про цену за «помощь».

Из-за обеда в городе были огромные пробки. Васенов, чертыхаясь, пытался объехать их окольными путями и как можно скорее доставить меня до места назначения, чем еще больше усиливал мое беспокойство и неприятное сосущее чувство под ложечкой, похожее на изжогу. Назло что ли торопится? Или начальник ему приказал быстро доставить? А может от меня поскорее избавиться хочет? Я вот спешить не хотела! Шипела, сидела, как гадюка. А Андрей матюкался, пытаясь подрезать то один автомобиль, то другой. Отличная компашка в салоне собралась! А атмосфера-то какая… «непринужденная».

Едва подъехав к центральному входу, выскочила из машины и шагу сразу прибавила, чтобы поскорее скрыться за стеклянными дверями здания и в лифт прошмыгнуть. В одиночку! Не тут-то было. Андрей нагнал быстро и успел проскочить в закрывающиеся створки. Вот зрелище, наверное, было со стороны посетителей и инфо-стола. Весь коллектив обсуждать нас будет!

– Это ты зря… – пробормотал Васенов и неожиданно усмехнулся. – Хотя. Интересная игра. Занятная.

– Отстань. Я не появлюсь с тобой перед Устиновыми, – сквозь зубы прорычала я. – Мне не нужны проблемы.

– Никаких проблем не будет, – пожал плечами Андрей, откровенно издеваясь. Улыбнулся при этом своими пухлыми чувственными губами широко и игриво. – Просто подумают, что «милые бранятся, только тешатся».

Я от возмущения воздухом подавилась и пихнула его в сторону, как раз в тот момент, когда створки механических дверей в стороны разъезжались.

Васенов захохотал, я насупилась и всю эту картину «гость» увидел. Ну кто бы сомневался в моем везении?!

Стоял он в просторном холле, у стойки администратора. У моего рабочего места, между прочим! Где вместо меня сегодня работала Анна, высокая миловидная блондинка и моя приятельница по совместительству. И которую Андрей знал не понаслышке. С ней то он любезно беседовал, даже шутил, наверное, как обычно. А тут я. Явилась и настроение испортила, потому как, завидев меня, младший Устинов тут же помрачнел. Окинул ледяным взглядом с ног до головы, потом Андрея обсмотрел, но с места не сдвинулся.

– О, а вот и Ника! – как-то неестественно радостно Аня воскликнула. А я чуть не споткнулась о ковролин. Хорошо, что Васенов придержал вовремя. Может и неплохо вовсе, что он меня сопроводить сюда решил? Весьма полезен оказался, вот хоть ради того, чтобы я нос не разбила и посмешищем не выглядела перед бывшим.

Дальше по коридору молча шли втроем. Я посерединке – по бокам Сашка и Андрей. Воздух все накалялся, аж дышать становилось трудней. И складывалось стойкое ощущение, будто на расстрел ведут.

До кабинета отца добрались быстро, хотя и как в тумане. Дверь распахнул Андрей, впуская нас внутрь. Первое, что я увидела, – пару холодных карих глаз Антона Петровича. Устинов, одетый в строгий серый костюм, вальяжно сидел в кресле перед столом, за которым восседал мой папа.

– А вот и наша дорогая Вероника! – радостно воскликнул старший Устинов, с улыбкой смотря на меня.

Пропустила его приветствие мимо ушей. С ума сойти, как мне все рады в офисе сегодня! Быстрой походкой прошла через кабинет, деловито обошла стол и остановилась около своего отца, намереваясь сесть рядом, по правую руку.

Колени дрожали, руки тряслись, сердце в груди тревожно колотилось. Зажмурилась на миг, сделала глубокий вдох и аккуратно опустилась на свое место, готовая к переговорам.

«Уф, Боже, дай мне сил вынести эту встречу и, желательно, никого не убить!» – пожелала себе удачи я и внимательно окинула взглядом всех собравшихся в кабинете мужчин.

Глава 3

Устинов старший так и не сводил с меня глаз, а его сынок, усевшись рядом со мной, сверлил взглядом отошедшего к окну кабинета Андрея.  Барабанил по столу подушечками пальцев, но старался скрыть раздражение. Это ощущалось. Васенов же наоборот – вел себя раскрепощенно, будто он хозяин ситуации и все-то у него под контролем. Отец просто молчал и напряженно наблюдал за происходящим.

– Так и зачем я здесь? – грубо поинтересовалась, скрещивая руки на груди. Сил не было участвовать в этом цирке. Хотелось поскорее получить ответ и исчезнуть. А дальше пусть сами между собой разбираются. Без меня. Я лучше с дочерью и мамой время проведу.

Антон Петрович лишь улыбнулся. Его, похоже, забавляла ситуация.

– Как это «зачем»? – протянул он, усмехаясь. – Тебе ведь вчера не до разговоров было. Ушла, договор не подписала, дату свадьбы не назначили… – припомнил он мое вечернее поведение.

Подловил. Я бы и сейчас продолжила обвинять и оскорблять, но атмосфера в кабинете царила неподходящая. Она кричала, что порывы будут неуместны и только истеричкой себя невыносимой выставлю, нежели что-то решу тем самым.

– А мы что, куда-то торопимся? Вас ведь бизнес больше интересует, а отец подписал бумаги по сотрудничеству, насколько мне известно, – огрызнулась я, бровь наигранно-удивленно выгибая.

– Неисправима, – улыбнувшись еще шире, восхищенно пробормотал старший Устинов. Он повернулся к сыну и окликнул его: – Саш?

Бывший, нехотя сунул руку в карман пиджака и достал из него маленькую черную коробочку. Опустил ее на стол и резко придвинул ко мне.

– Это тебе, – бросил недовольно, даже в мою сторону не посмотрев. – Будешь носить с сегодняшнего дня и только попробуй снять. Особенно на людях.

Если бы наедине были, обязательно ответила что-нибудь ехидное в стиле: «Спасибо! Это так романтично!», но меня другое больше заботило. Мы ведь сделку заключаем… А потому…

– Куда мы так спешим? – повторила я, проигнорировав подсунутую коробочку, прекрасно понимая, что в ней помолвочное кольцо.

– Дорогуша, – вновь подал голос старший Устинов. – Время – деньги. По счетам следует начать платить и чем скорее, тем лучше. Свадьба через две недели, соскочить не получится, даже не надейся. В течении этого времени все должны поверить в твою неземную любовь и огромный энтузиазм по поводу предстоящего события. Все. Даже я. Тебя это тоже касается, – добавил он своему сыну, который покорно кивнул.

Мне даже интересно стало, Алекс всегда со всем, что отец приказывает, так покорно соглашается? У меня-то папа властный, а тут похоже полнейшая диктатура и тирания. Взглянула бы я, чисто из любопытства, хоть на один их серьезный спор. Нестерпимо захотелось тяжело вздохнуть. Неужели я так плохо знала прежнего Устинова? Мне он казался веселым, жизнерадостным. Сильной личностью… Совсем другим. Что его поменяло? Или он всегда был таким на самом деле? Ответа я не знала. Хотя, если взглянуть со стороны – прежней и меня назовешь с натяжкой. Многое изменилось. Тот конфликт всех нас, видимо, переделал. Жизнь крутанулась на сто восемьдесят градусов.

– Завтра, на крыше отеля «Гранд Кристалл» состоится прием в честь помолвки и слияния наших компаний. Все по высшему разряду. Будет много гостей и журналисты, кое-кто из политиков. Сыграть убедительно должны все. Саша заедет за тобой немного пораньше, чтобы стилисты успели подготовить вас к вечеру. На этом, пожалуй, все, – между тем перечислил еще указания Антон Петрович. – И не пытайтесь выкинуть что-либо. Особенно, это касается тебя, Вероника, и твоего дерзкого характера.

Я даже рта раскрыть не успела.

– Все будет, как мы договаривались, – заверил мой папа.

В этот самый миг отчего-то посетило леденящую кровь странное ощущение, будто у меня совершенно нет в этом помещении ни родни, ни друзей, ни союзников. Тот же отец предстал в каком-то ином, непривычном свете. Прежде я чувствовала от него защиту, заботу, а тут… Словно незнакомый человек сидел рядом.

Бросила короткий взгляд на Андрея, и почудилось, что даже он знал больше меня. Знал, но молчал. Понимала, конечно, что Устиновы явились сюда гораздо раньше и многое за последние сутки успели обсудить, но… Не понятна была ни необходимость присутствия Васенова, ни его поведение. Он тут как правая рука отца? Как «родитель» Лизы? Кто он? Какую роль играет в сделке?

Очевидно было только одно, я, как кукла, сидела и глазами хлопала. Совершенно беспомощная, неуверенная в завтрашнем дне и не знающая о каких-то очень важных деталях. Пазл не складывался, момент казался неестественным, чужеродным.

Со старшим Устиновым все было гораздо проще – он зло. Но при этом выглядел самым открытым и естественным, хоть и враждебно настроенным.

А Сашка… Да, между нами имелась огромная пропасть и полное отсутствие взаимопонимания, но именно он был мне ближе остальных в этот момент. Может дело в том, что и его вынуждали делать то, чего он делать был не намерен? Чувствовала в нем родственную душу, попавшую в те же сети, что и я. Марионеткой… Обсудить бы с ним…

Отогнала от себя странное наваждение. Он не друг. Ему нельзя доверять. Только вот кому можно? Кто расскажет мне все, разъяснит, что происходит?

Прикрыла на миг глаза, пытаясь успокоить все больше и больше рвущуюся наружу панику. Это нервы… Просто нервы. Вот и искала во всем и всех подвох. Мне же четко объяснили роль. Большего не узнаю, если того не пожелают остальные участники сделки.

Потянулась к столу, взяла коробочку и открыла. В ней лежало кольцо с большим бриллиантом в форме капли. Красивая работа, изящно выполненная мастерами.

Достала его и неохотно надела на безымянный палец правой руки. Подошло идеально. Выставила руку так, чтобы все собравшиеся могли насладиться его видом на моем пальце.

– Довольны? – с вызовом бросила я, давая себе мысленно очередное обещание во всем разобраться и однажды вырваться из этой сделки. Обрести свободу, докопаться до истины и понять, почему внутри дребезжат тревожные звоночки.

– Вполне, – процедил в ответ мой будущий муж.

Повернулась к нему лицом, посмотрела с вызовом в глаза и добавила:

– Давай уже свой проклятый контракт, нетерпеливый мой. Раз уж счастье быть с тобой неизбежно, не будем терять ни секунды, – и вальяжно потянулась за чернильной ручкой, чтобы поставить подпись и начать добросовестно исполнять свою роль прилежной невесты.

«Я подъезжаю. Выходи.»

Прикрываю глаза, гневно сжимаю в руке телефон и бросаю его на кровать.

– Мама! Ты чего? – тут же удивленно восклицает Лизка, оглядываясь. Моргает, глядя на меня, хмурится. В руках у нее моя помада. Дочка участвует в процессе сборов: капается в косметичке, пробует наносить на себя кремики, блески. Испачкалась вся. Но нам весело было. Вместе во взрослых девочек играли, пока сообщение не пришло от Устинова.

Все хорошее настроение улетучилось мгновенно. Губы поджимаю, дышу глубоко, чтобы сильно не показывать Лизе, как сильно злюсь.

– Ты не уходишь? – не получив быстрого ответа, предполагает она. – Остаешься? Будем играть? – с каждым новым вопросом все радостнее становится, а я мрачнею больше.

– Увы, зайчик, – с грустью отвечаю я. К ней подхожу, обнимаю и носом в мягкие волосики закапываюсь. Она у меня сладенькая и пахнет очень вкусно. Вишенкой. – Просто огорчилась, что уже пора. Думала, что мы еще с тобой немножко вместе побудем.

– У-у-у, – тоже грустно протягивает доча. Плечики опускает, губки обиженно надувает и помадку кладет обратно в сумочку. – А когда ты придешь?

– Поздно, милая, – глажу по головке, вновь на ноги поднимаясь. – Но ты не расстраивайся, бабушка тебе сегодня сказку почитает перед сном. Я ей твою любимую дала, про «Золушку». И мультики будешь смотреть весь вечер.

Я обычно не разрешаю ей много у телевизора сидеть, но сегодня сделала исключение, чтобы дочка сильно не грустила, что меня уже не увидит до завтра.

– Ур-р-ра! – тут же восклицает Лизок и, соскочив с пуфика у трюмо, прыгать начинает от радости. – Мультики!

– Ага, – улыбаюсь ей подбадривающе. Что еще трехлетнему ребенку для счастья надо? Сладкое и мультики наше все! – Пойдем, бабушку попросим, чтобы включила.

Дверь открываю из комнаты, и мелкая в припрыжку за мной следом выскакивает.

В комнату возвращаюсь уже одна. Платье в чехле лежит на кровати приготовленное заранее, туфли рядом в коробке, косметичку в сумку бросаю, на всякий случай. Сама же в джинсах и футболке, а на ногах кроссовки.

Ехать совершенно никуда не хочется и тем более притворятся весь вечер, что я счастлива и ужасно влюблена в человека, с которым не то, что теплых отношений нет, даже разговор нормальный не складывается. Возможно, спустя некоторое время я смогу привыкнуть к этому, но сейчас только грусть и злость накатывает. Главная задача на вечер – выглядеть счастливой, находясь в самом центре этого кошмара. Задача не из легких, актрисой я никогда не была и играть не умею. Придется очень постараться.

Алекс еще одно сообщение присылает. Не менее короткое, холодное и по существу.

«Выходи. Я жду.»

Не знаю как он, но я не понимаю, зачем нам ехать к стилистам за четыре часа до самого вечера. Честно говоря, всегда терпеть не могла подобные мероприятия: пустая трата времени, не удобные вечерние платья и глупые разговоры ни о чем. Одни хвастаются о своих успехах, пока другие рисуют над их головами мишени. К тому же, я могу только догадываться, чем Устинов старший решил развлечь гостей; не будут же они целый вечер глазеть на нас.

Слышу автомобильный сигнал – поторапливает. Не спеша выхожу из дома, махнув обеспокоенной маме и посылаю воздушный поцелуй своей малютке. На подъездной дорожке меня ждет знакомое черное ауди. Открыв заднюю дверь, вываливаю на сидение мешки и коробку, и объемную сумку, а потом и как ни в чем не бывало, медленно усаживаюсь на пассажирское сидение рядом с водителем.

– Привет, – бросаю я чисто из вежливости, надеясь, что Сашка промолчит.

– Здравствуй, – ледяным голосом отвечает он. Думаю, что на этом разговор закончен, но он трогается с места и продолжает. – Нам дана особая задача на сегодня… справишься?

– Уж постараюсь… потерплю, – огрызаюсь и отворачиваюсь к окну.

– Нам нужно придумать легенду, потому что будут вопросы, – настаивает Устинов, сворачивая на главную улицу. – Это в твоих интересах. Прокол будет дорого стоить. Особенно тебе, – зло улыбается он.

Безумно хочется врезать ему, но понимаю, что он прав. Враждовали, до судов дело доходило, а тут любовь внезапно вспыхнула. Конечно, вопросы будут и довольно пытливые, не сомневаюсь.

– Есть предложения? – интересуюсь я.

Алекс пожимает плечами. Ясно: ему чихать на это дело с высокой колокольни. Пытаюсь придумать что-нибудь правдоподобное, но в голову лезет всякая ерунда. Я просто не представляю, где, как и при каких обстоятельства могла бы с ним встретиться и закрутить роман. Особенно если учесть тот факт, что не до поездок было последние годы, не до отпусков. Сначала беременность и «отношения» с Андреем, потом декрет на работе и академка в универе. Только в этом году начала активно выбираться из дома и то, не сильно. На бокал вина со знакомыми и сразу домой. Я ведь теперь взрослая… мама. Ответственность огромная на мне лежит. Какие уж тут встречи и знакомства с мужчинами?

– Может, просто скажем, что это не их собачье дело?

– Как хочешь, – и опять этот безразличный тон. – Но говорить будешь сама.

– Думаешь, я бы доверила тебе такое ответственное дело? – с сарказмом спрашиваю я.

– Я и не надеялся, – передразнивает он.

Больше не разговариваем. По радио играет какая-то чушь, поэтому приходится скучать добрых полчаса, пока мы не останавливаемся около отеля, где пройдет вечеринка. Устинов выходит из машины, быстро обходит ее, сумки с заднего сидения забирает, потом останавливается у моей двери и галантно открывает, подавая мне руку.

Игра начинается, поэтому любезно принимаю его помощь и выхожу из машины.

Не отпуская моей руки, он закрывает дверь и включает сигнализацию. Изо всех сил стараюсь, чтобы отвращение от этого представления не отразилось на моем лице. Невероятным усилием воли заставляю себя идти с ним дальше рука об руку и даже выдавливаю что-то наподобие улыбки. Это невыносимая пытка: притворяться влюбленной в человека, которого ненавидишь всеми фибрами своей души. Я надеюсь, что после свадьбы он будет попадаться мне на глаза как можно реже, потому что ежедневное созерцание его лица сделает из меня серийного убийцу.

Как только мы заходим в отель, я пытаюсь вырвать руку, но он держит ее мертвой хваткой, отчего кольцо больно врезается в кожу. Уже открываю рот, чтобы известить его о том, что он болван, но понимаю, что единственный болван здесь я. В холле полным-полно людей, среди которых наверняка есть приглашенные на торжество. Однако оставить его выходку без заслуженного наказания не могу: моя совесть этого не простит. Со всей силой сжимаю руку в ответ, надеясь, что кольцо оставит пару отметин и на его руке. К сожалению, увидеть, достигла я желаемого или нет, невозможно: его лицо так же остается непроницаемым, словно я иду об руку с его идеальной восковой фигурой.

Заходим в пустой лифт, и я ожидаю, что Сашка тут же отскочит от меня, но этого не происходит, – Устинов крепко сжимает мою ладонь. Тут-то нас никто не видит. Чего это он так старательно соблюдает все напутствия своего папаши? Я бы на его месте, наоборот, делала что угодно, чтобы подставить его, ведь тут шаг вправо, шаг влево – расстрел.

Выйдя из лифта, мы сразу же идем в номер, в котором меня встречают стилисты. Выпустив мою руку, Алекс исчезает из виду на следующие два с половиной часа.

Я никогда не была особенной поклонницей моды и шмоток. Хотя по статусу положено – в будущем мне предстояло принимать активное участие в делах фирмы, ходить на разного рода мероприятия. Но это потом. Зачем торопить события? Сейчас старалась быть больше студенткой и классический костюм носила в основном на работу в офис.

Шикарные дорогие наряды одевала, но на официальные вечера. Я очень слежу за собой. Однако этого стилистам оказывается недостаточно. Они что-то втирают в кожу, что-то прикладывают и опрыскивают. Я лишь рада, что мне позволяют одеть наушники и даже умудряюсь немного вздремнуть.

Результат меня удивляет, я не могу оторваться от зеркала. На мне великолепное молочного цвета платье, открывающее правую руку и плечо, но закрывающее левое воздушной тканью. Тоненький ремешок опоясывает талию и дает начало длинной развивающейся юбке до самого пола. Мои белые локоны уложены в изящной волне и украшены блестящими шпильками. Макияж не слишком яркий, но все равно выделяет мои голубые глаза.

Образ подчеркивает, что я умная, красивая, элегантная и… не одинокая, потому что рядом со мной неожиданно возникает Сашка, в синем костюме белой рубашке и галстуке. Если забыть сейчас о ненависти и презрении, то смотримся мы вместе как идеальная пара.

На банкет мы приходим, когда все гости собрались и уже вовсю обсуждают последние сплетни, которые в последнее время в основном обо мне. Мы легко маневрируем среди людей и столов и, честно признаюсь: если бы не Устинов и его локоть, за который я держусь, то давно бы уже образовала белую лужицу на полу. Мы улыбаемся и здороваемся со всеми, а так же принимаем их поздравления. Пытаюсь отыскать отца, но среди такого огромного количества народа эта затея оказывается невыполнимой. Пару раз нас останавливают фотографы и просят сделать снимок. Разумеется, мы соглашаемся. Я обвиваюсь вокруг Сашки и широко улыбаюсь, пока нас ослепляет вспышка.

Проходит всего полчаса, а лицо уже устало от постоянного выражения полнейшего счастья. Вскоре мы натыкаемся на моего будущего тестя, беседующего с кучкой мужчин жутко делового вида, и он тут же подзывает меня к себе. Повинуюсь, а вот его сынок уходит в неизвестном мне направлении. Антон Петрович обнимает меня за талию и притягивает к себе поближе.

Изо всех сил стараюсь, чтобы моя улыбка не превратилась в оскал. Мужчины приветствуют меня и восторженно рассыпаются в комплиментах. Не люблю подобный пафос, но на деле лишь заливаюсь краской, хихикаю и благодарю. Завязывается беседа, где я рассказываю о своих ближайших планах: не сбежать со страха из-под венца, отчего рука старшего Устинова сильно сжимается на моей талии, красноречиво давая понять, что ему это не нравится. Сразу же перевожу разговор в другое русло: с энтузиазмом рассказываю, как жду окончания учебного года через неделю и свадебной церемонии. Мечтательно высказываю предположения насчет медового месяца, который является для меня сюрпризом от будущего мужа – не вечно же мне за двоих отдуваться.

Получив ответы на все интересующие вопросы, меня наконец отпускают. Бросаю взгляд на будущего тестя и вижу, что он недоволен.

Не убедила. Ну что ж… я не актриса. Пусть смирится!

Организаторы торжества извещают гостей о запуске фейерверка через пять минут. В панике оглядываюсь вокруг. Нахожу наконец отца с серьезным видом о чем-то разговаривающим с Сашкой чуть поодаль. Мысль о провале не дает покоя, и я понимаю, что должна все исправить.

Люди собираются в большую кучку и устремляют взгляды в небо, которое через несколько минут осветится салютом. Там же в уголке толпятся и фотографы. Мне не приходит в голову ничего лучше, чем подбежать в Устинову, схватить его за руку и потащить к возвышенности на крыше, позади гостей.

По дороге хватаю бокал шампанского и делаю большой глоток для храбрости. На нас никто не обращает внимания, пока мы взбираемся на возвышенность. Мысленно благодарю всех святых за то, что эта ледышка, называемая моим женихом, не задает лишних вопросов и не противится.

Как только в небе взрывается первый залп, я закидываю руку на шею Алекса, притягиваю ближе и страстно целую.

Он удивлен, но отвечает мне, обнимая за талию. Как бы нарочно роняю бокал с шампанским, который до этого крепко сжимала, на бетонный пол. Он разлетается на миллионы осколков и создает шум, на звук которого все гости оборачиваются и застают потрясающую картину: свет от фейерверков освещает тела, тесно прижавшиеся друг к другу и слившиеся в жарком поцелуе.

Слышу удивленный шепот и свист толпы. Но мне неважно их мнение: надеюсь, что этот трюк с поцелуем и кучей фотографов, неустанно щелкающих затворами, убедят моего самого главного врага в том, что я готова на все, чтобы спасти свою семью.

Глава 4

Алекс

В первое мгновение я не понял, что задумала эта стерва, но поддался на манипуляции и потащился следом. И вот теперь, стоя на возвышенности, на виду у всех, осознал, что попался. Мягкие и такие знакомые губы коснулись моих. Наверное, я ожидал от Вероники чего-то совершенно иного. Возможно мечтал, чтобы дурацкая помолвка сорвалась, и девчонка напортачила, не справившись с ролью моей невесты. Это было бы идеально!

Но нет… Надо отдать Веронике должное. Она и раньше была хорошей актрисой. Правдоподобно врала, что любит, что жить без меня не может. А я велся. Впервые поверил в дурацкую сказку, как девчонка, поверил в чудо и поплатился за это.

При встрече с Громовой, моя жизнь разделилась на до и после. Прежняя мне нравилась очень: богатенький парень, звезда школы, потом и универа, я не был обделен вниманием девиц и успешно этим пользовался, понимая, что не только моя смазливая внешность является причиной повышенного внимания, но и деньги – они, как всегда, решали все.

Но я расслабился, забил на прежние принципы и убеждения, когда на одной из светских тусовок отца, на которые он часто меня таскал, дабы постепенно ввести в курс дел и привить способность договариваться о выгодных сделках на подобного рода мероприятиях встретил ее. Равную мне, похожую на меня и внешне полностью соответствующую моему вкусу.

Мы быстро нашли общий язык. Оба уверенные в себе, общительные и при этом жутко скучающие. Нам не нравилась напускная мишура, не было желания находиться на той вечеринке и строить из себя невесть что.  Открытая, жизнерадостная и от того безумно сексуальная, – она вскружила мне голову. Я считал, что это временное помутнение, обычный интерес, но ошибся… Громова переиграла меня.

Вот и сейчас Ника действовала по накатанной. Целовала, пылко обнимала, но теперь-то мне хорошо было известно, что все ложь. Однако, тело на нее отреагировало мгновенно. Оно помнило эту гадкую девчонку и непростительно истосковалось по ее объятиям и поцелуям.

Попытался отстраниться почти сразу, как только ее губы прижались к моим, но мне не позволили этого. Тонкие длинные пальчики сильнее впились в плечи. Громова плотней прижалась телом и углубила поцелуй.

Против воли по коже прокатилась горячая волна удовольствия, а вслед за ней и табун мурашек. Не думал, что отреагирую именно так. Но у меня встал. Пздц!

Вероника обязана была вызвать приступ отвращения! Должна была… Однако, тело решило за меня. Его как-то не сильно волновало то, что мы не были вместе уже очень давно, почти четыре года прошло с тех пор, как расстались.

Ее запах отравляющим ядом проник в ноздри, раздражая воспаленные воспоминания о временах, когда нам хорошо было вместе. Сознание подкидывало моменты жарких ночей, что у нас были, и от того не менее отчетливой горечью отзывалось в сердце воспоминание, как легко она все разрушила, втоптав наши совместные планы в грязь и разбив веру в то, что любовь вообще существует.

Сейчас я все понимал. Время и конфликт между нашими семьями все прояснили. Это раньше я и предположить не мог, что Громов специально подослал дочь ко мне: раздобыть на нас компромат, найти слабые места. А может и не ее отец, а хахаль, от которого она в итоге родила и который нынче занимал должность помощника генерального в фирме.

Андрей… Еще одно имя в списке людей, которые непременно поплатятся за доставленные нам проблемы. Я видел, как он смотрит на Нику и понимал, что парень к ней не равнодушен. Хотелось бы понять, почему они расстались и воспользоваться знанием в нужный момент.

Да, я решил играть по правилам отца. Мне важно было стать главой московского филиала, а в дальнейшем, набравшись опыта, заменить отца в фирме. Но на все нужно время.

Жизненный этап, когда я бухал и уходил в загулы будучи в Калифорнии в прошлом. Я пережил все это. Стал хладнокровным и расчетливым, а еще я четко решил для себя, что Вероника Громова не просто поплатится за предательство, а будет уничтожена мной. Я воспользуюсь ею, как она воспользовалась мной, а потом выброшу из фирмы и своей жизни как ненужную вещь, пережиток прошлого.

Кровожадно? Возможно. Но только так реально победить ее семью. И если уж подвернулась возможность – нужно пользоваться! Тем более, что время, проведенное с ней, обещает не только негативные моменты, но и вполне приятные… И от того лишь больнее станет этой дряни. Главное не забыться самому.

Улыбнулся своим мыслям сквозь поцелуй, сильней прижал малышку к себе, давая ей почувствовать, что мне нравится ее наигранная пылкость.

Хочешь поиграть в любовь, моя дорогая? Что ж, с радостью устрою тебе это представление!

Глава 5

Медленно пульсирующая головная боль оторвала меня от спокойного сна, мягкой подушки и теплого одеяла, вынуждая проснуться. Безумно хотелось снова заснуть, но пульсация становилась просто невыносимой, а во рту словно образовалась Сахара. Ко всему прочему где-то поблизости звенел телефон. Противненько так, еще сильнее растравливая боли. Мое тело отказывалось двигаться, и даже мысль о воде не могла привести его в движение.

Надо же было напиться на собственной помолвке?! Хотя это очень громко сказано: я выпила три бокала шампанского, что тут такого? Видимо, отвыкла. Не рассчитала силы. Но и просто пробочку понюхать я не могла. Вдруг еще чего подумают, припишут лишние слухи. Этого только не хватало! Потом оправдывайся и доказывай то, чего нет.

Вообще, любые слухи всегда являются дополнительной рекламой и привлекают внимание… и не важно, какого рода этот хайп. Любой был бы в плюс, но именно с Устиновым подобного мне не хотелось. Ни раньше, ни теперь.

А учитывая, что вчера требовалось обнимать и жарко целовать Сашку на виду у трех сотен гостей, моему рту была просто необходима дезинфекция, а нервам анестезия.

С трудом разлепив веки, окинула мрачным взглядом незнакомую комнату. Она была настолько белоснежной и яркой, что глаза заслезились. Простонала и аккуратно опустилась на подушку, понимая, что до своей спальни я так и не добралась. Вчерашнее платье аккуратно висело на спинке стула, а сама я была в одном белье.

Твою ж дивизию…

Остатки трезвого ума подкинули воспоминания, как именно Устинов провожал меня сюда – в люкс отеля, в котором проходило торжество в честь будущего бракосочетания и объединения фирм. Блин, ну я же честно закусывала канапе, но три бокала, выпитые на пустой желудок очень быстро ударили в голову, и я готова была уснуть прямо на руках Сашки, который практически нес меня в номер после вечера. Позорище какое… Враг… а практически тащил на себе…

Единственное, на что оставалась надежда, что этого позора не видели все. Я злилась на отца, который не выхватил меня из цепких рук Устинова и не забрал домой. Но что уж теперь…

Телефон все трезвонил, а я вновь простонала, зарываясь в подушку. Там, наверное, родители ищут. Лизка скучает и интересуется, где ее заблудшая мамаша. И надо бы встать, собраться и поехать домой, но миссия казалась сейчас невыполнимой.

Раздался короткий тихий писк и что-то щелкнуло. Вдалеке послышался шорох и ленивые приглушенные шаги. Я их отчетливо слышала из-за обостренного восприятия мира. И, о чудо! в спальню, где лежала я, открылась дверь. Неохотно высунула нос из-под подушки и приоткрыла глаз, чтобы взглянуть, кто пришел проверить жива ли я.

– Доброе утро, – усмехнувшись, бодро воскликнул Устинов, ставя на тумбочку рядом с кроватью бутылочку с водой и опустил пластинку с таблетками.

Надо же, какой заботливый! Проявил милосердие, пришел спасти жизнь. Хотя, чему тут удивляться – я ему пока нужна живой. Спасибо и на этом.

– М-м-м, – ответила я, закрывая глаза и роняя руку, не дотянувшись до столика.

– Да, ладно, – ехидно промурлыкал Алекс. – Не прикидывайся настолько беспомощной. В прежние времена ты была более выносливой и после нескольких бокалов вина еще и порезвиться умудрялась.

В ответ на его вполне недвусмысленное замечание бросила убийственный взгляд. Сволочь! Пользуется случаем уколоть и унизить! Лучше бы помог, раз уж принес спасительные таблеточки!

– Если пришел добить, то просто уберись с моих глаз, – проворчала я. – Умереть я бы предпочла не в твоем присутствии.

– Я пришел помочь, – улыбнувшись еще шире и издевательски, добавил он. – Не бескорыстно, разумеется.

Я фыркнула. Вот в этом сомнений у меня как раз таки и не было.

– Там еще остался кое-кто из гостей, надо быть бдительными. Приведи себя в порядок, оденься. Я отвезу тебя домой.

С места я не сдвинулась пока не последовало продолжение.

– Мы, конечно, можем провести день вместе: ты и я. Поваляться, прогуляться…

– Ну уж нет! – бросила я и оторвала себя от подушки. – Этого мне только не хватало!

Дома дочь, родители, впереди экзамены, да и работу никто не отменял. Устинова лицезреть я была не намерена. Не стесняясь бывшего, в одном нижнем белье гордо прошагала в ванную и плотно закрыла дверь, не забыв по дороге заграбастать с собой бутылку и обезболивающее.

Оперевшись локтями об раковину, жадно захватила ртом холодную воду, бегущую из-под крана. Она принесла едва заметное облегчение. Закрыла кран и вытерла рот тыльной стороной ладони, бросая мимолетный взгляд в зеркало. Отшатнулась назад, когда увидела собственное отражение.

Растрепанная вчерашняя прическа, напоминающая гнездо, поплывший макияж, слегка опухшее лицо и узкие, заспанные глаза. Но ужаснуло даже не то, что я не удосужилась вчера умыться, а просто завалилась спать. Припухшие и покусанные от поцелуев губы и пара засосов на шее – вот настоящая подлость, устроенная Устиновым! Гад, самый настоящий подлец!

– Убью! – прорычала я, вмиг позабыв о больной голове и озверев, выскочила из ванны, чтобы раз и навсегда разобраться с нежелательным женишком и доходчиво объяснить, как поступать не надо. Пусть вообще забудет о том, чтобы прикасаться ко мне! Между нами никогда больше ничего не будет! Пусть уяснит это раз и навсегда!

– Ты совсем охренел, Устинов?! – с порога выдала я. – Что за игры?!

Налетела на него, как взбесившаяся фурия. Толкнула решительно в грудь. Сашка удивленно вскинул брови, отшатнулся, но сопротивляться не стал.

– Да какой клоп тебя в ванне покусал? – оборонительно произнес он. – Я о ней забочусь, а она…

– Не прикидывайся дурачком! – вновь пихнув его и грозно прорычала я. – Ты на кой черт мне засосов наставил? Совсем уже! Унизить меня решил?

– Ах, это…

Не смотря на все мои попытки пристыдить нахала, вид его изменился в миг и из растерянного перешел в весьма уверенный и даже нагловатый. Устинов шагнул ко мне, не оставляя между нами расстояния, наклонился и потянулся к уху.

Желание было отстраниться, но позволить себе не могла. Это бы показало слабину, капитуляцию или страх перед ним. Да и чего уж там, я действительно испугалась. Не знаю, чего… Близости его губ, которые вчера страстно целовала, знакомого приятного аромата туалетной воды, которой Сашка пользовался? Да всего вместе, наверное. Просто не знала, чего от Устинова можно ожидать. Мы так давно не виделись. Я не знала о нем ничего за последние годы: как жил, о чем думал… как сильно меня ненавидел. Из-за этого с подозрением относилась ко всем поступкам и в штыки воспринимала любые его выпады. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше нападать, сопротивляться, не давать себя в обиду и заранее отгородиться колючей проволокой.

– Мне показалось это отличной идеей, – прошептал он, обдавая кожу горячим дыханием. Волоски вмиг встали дыбом от такого интимного тона. Замерла, встала, как вкопанная. Напряглась. Да что же это такое? Нужно прекращать так на него реагировать! Он – мой враг!

Вчера я дала себе вольность прикасаться к нему, целовать и обнимать, но все это было игрой на публику. Необходимостью и только.

– Так будет правдоподобней и многих убедит в реальности наших отношений.

– Нет, – все же попыталась отстраниться от Алекса и холодно добавила: – Это было совершенно ни к чему.

Неубедительно получилось. Даже растерянно. Устинов это почувствовал, заметил. Положил свои горячие руки на плечи, остановил, не давая отстраниться, еще ближе прижал к себе и странным взглядом успел окинуть, напоминая, что стою перед ним в одном белье, чем еще сильнее добавил дискомфорта.

– Почему же? – продолжил он. – Ты вчера была такой напористой и горячей. Я и забыл, что ты можешь быть такой. Не властной, борзой стервой, а игривой, отзывчивой куколкой. К тому же ты, кажется, забыла – одними лишь публичными выступлениями не обойдется. Нам придется спать вместе. Так почему бы не начать все сначала, с малого?

Я помотала отрицательно головой и глаза зажмурила на миг. Сашка этого, разумеется, не видел, но это не важно. Понимала, что он прав. Именно таков был план. Ребенка им родить, женой быть не понарошку, смириться с таким не могла. Все нутро протестовало! Это же настоящее издевательство и насилие надо мной.

Хотя… У меня и так уже есть от него ребенок. Он об этом, к счастью, не знает и знать не должен! Даже права на него получить не позволю. Какой уж там еще один?! Ни за что!

– Нет, – повторила я, понимая, что бессмысленно. Попала в ловушку и отвертеться легко не получится. Бумаги-то подписала сама. Бизнес решила спасти, отца от шантажа… Много причин.

– Ну как же, – хмыкнул Сашка. Его красивые глаза оказались напротив моих. – Да, Вероника. Тебе пора быть честной с собой и смириться. Я никуда не исчезну из твоей жизни и даже больше – вновь займу в ней ведущую роль.

В глубине шоколадных глаз вспыхнула знакомая искорка. Такая знакомая, что я дышать перестала и колени задрожали. Губы приблизились к моим, едва не касаясь. Всего в паре миллиметров от моих остановились.

– Признайся… ты скучала по мне все эти годы. Чувствую же, что ты тосковала и прекрасно ощутила вчера, как скучал по тебе я.

Слова прозвучали вполне искренне, на первый взгляд. Было лишь одно «но»… Мы совсем недавно ссорились, и Устинов угрожал, что сделает мою жизнь невыносимой. Это поцелуи на него так подействовали? Не верю!

Только рот открыла, чтобы съязвить на этот счет, как тут же мне добавка прилетела.

– Не смотря на наши разногласия, Ника… я очень хочу тебя вновь. Жду не дождусь свадьбы и нового витка наших отношений. Поверь, тебе понравится не меньше, чем раньше. И стонать будешь подо мной громче. Обещаю.

Вот падла! Точно издевался! Теперь я это отчетливо поняла.

Глотнула возмущенно воздуха, выпуталась из его рук, размахнулась и как следует влепила ему пощечину.

Так разозлилась и оскорбилась. Порвать его была готова, но плану моему свершиться оказалось не суждено. Меня скрутили, настойчиво толкнули назад, и я, не удержав равновесия, упала на стоящую позади кровать.

Сам Сашка повалился на меня сверху, прижимая всем весом. Руки поймал, зафиксировал их своими. Обезвредил. В его глазах вновь вспыхнул какой-то лихорадочный огонек, от которого в животе все сжалось: безысходно и очень щекотно. Совершенно неуместно!

А почти сразу, вслед за этим, мягкие, горячие губы Устинова жадно накрыли мои. Я даже воздуха набрать в грудь не успела.

Жалобно застонала, трепыхнулась в знак протеста, губы сами собой раскрылись, впуская его. Только я-то вдох хотела сделать, а не поддаться   подставиться под поцелуй! Но Сашка понял иначе…

Глава 6

Алекс

Не знаю, что на меня нашло, но протест и сопротивление Вероники напрочь сорвали тормоза. Навалившись на нее всем телом, я жадно и грубо поцеловал девчонку.

Глухой и жалобный стон, что она издала, окончательно затуманил рассудок. Стройное, почти обнаженное тело, ее слабые тычки возбуждали неимоверно. Ненависть и желание смешались внутри в горючий коктейль.

– Хочу тебя, – с трудом оторвавшись от Ники, прохрипел я.

– Нет… прекрати! – стало мне ответом. Даже ударить меня коленкой попыталась. Но я не позволил, извернулся и лишь удобней расположился между ее ног.

Усмехнулся, окидывая ее, распластавшуюся подо мной, жадным взглядом. Зрелище мне понравилось. Ника тяжело дышала, от чего ее грудь высоко вздымалась. Едва просвечивающиеся сквозь плотное кружево соски так и манили к себе. Хотелось прикусить их, заставляя хозяйку одновременно испытать и боль, и удовольствие. Прежде Громовой нравилось, когда я так делал. Распухшие от поцелуев губы, влажные и приоткрытые, так и тянули. Она еще и облизнула их мимоходом. Не знаю, само собой получилось или чтобы подразнить меня, но я наклонился и с силой прикусил нижнюю губу.

– М-м-м… – вновь протянула она. В этот раз протеста было меньше, и я пошел дальше. Выпустил ее руки из захвата, заскользил пальцами по телу девчонки. Не отказал себе в удовольствии и сжал ладонью грудь, а второй рукой потянулся к промежности.

– Не надо, пусти! – едва моя рука скользнула в трусики, Ника вновь запротестовала и забрыкалась. На ее лице отразился испуг.

Мокрая… Это я понял сразу. Признаваться не желала, не хотела, чтобы я узнал, что ее заводит то, что с ней делаю.

Сдвинул кружево белья, скользнул в нее пальцем и вновь поцеловал, предварительно облизав покусанные губы.

Раздался не то вздох, ни то стон, и Вероника выгнулась в моих руках. Ее реакции кружили голову. Воспоминания, картинки из прошлого вновь всплывали на поверхность только раззадоривая, понукая продолжать, чтобы повторить былое и даже сделать нечто такое в настоящем, которое затмит все, что было раньше.

Я помнил все: как нам было хорошо вдвоем, как она извивалась подо мной, как стонала и кричала, как была моей, как мы достигали пика вместе, а после не могли расстаться, разорвать объятия. Будто бы врастали друг в друга, сплетаясь не только телами… Тогда казалось, что между нами нечто большее, чем просто интерес, секс и чувство замешанное лишь на выгоде. Сейчас я хотел ощутить хоть намек на ту близость, что была раньше.

Скользнул глубже в нее пальцем. Ширинка неприятно врезалась в плоть. Нужно было расстегнуть брюки, но вместо этого я потянулся к груди и отогнул ткань, оголяя соски.

Новый протяжный стон Вероники подсказал, что все делаю правильно. Она сдалась.

Я отстранился, приподнялся на локте, заглядывая в затянутые поволокой глаза. Ника тяжело дышала. Потянулась ко мне, положила руки на грудь, скользнула к плечам. На миг замерла, видимо не зная, что делать: оттолкнуть или притянуть к себе. Ногти больно впились в плечи.