Марья Моревна бесплатное чтение

I

Они шагали плавно и очень легко. Со стороны казалось, что они не идут, а скользят над поверхностью земли. Наверное, это было даже красиво – огромные белые фигуры, в синем мареве сумерек казались гигантскими призраками, посланниками богов, прибывшими на землю с небесным поручением.

Впечатление портили холодные безразличные лица белесых великанов и тусклые ледяные глаза. А еще кровавое месиво, тянувшееся за ними к линии горизонта – все, что попадалось гигантам на пути, в мгновение ока превращалось в руины.

Магическое зеркало не передавало звуков, однако мне казалось, что их на самом деле и нет – за исключением воя ветра и предсмертных криков людей, не успевших убежать с пути равнодушных исполинов.

– Они, что же, сделаны из снега? – удивленно выдохнул Ратибор.

Он стоял за моей спиной, однако я кожей чувствовала исходящий от него ужас.

– Из снега и льда, – подтвердила сидевшая рядом со мной Маруша. – Хороши демоны! Да, служивый?

А главное, неуязвимы. Ни булат их не берет, ни даже огонь. Ледяные панцири гигантов покрыты такими мощными чарами, что пробить их обычным оружием попросту невозможно.

– Они прошли через Илию и Ливорию, – задумчиво произнесла я. – А сейчас, судя по всему, вторглись в пределы Пшелька.

– А после Пшелька двинутся к нам?

Мне не нужно было видеть глаза своего воеводы, что понять, как сильно его беспокоит возможный визит снежных исполинов. Ратибор на своем веку встречал немало врагов, встречал смело – лицом к лицу, а уж во скольких битвах побывал – не сосчитать. Потому-то теперь тревожится – понимает, что с таким противником расправиться будет не просто.

– Без сомнения.

Я все-таки отвернулась от зеркала и посмотрела воеводе в глаза.

– На что ж мы им сдались, матушка? – спросил тот.

– Наше государство стоит у них на пути, – я пожала плечами. – Мы им нужны так же, как и Ливория, Илия, Пшельк и прочие страны. Их цель, Ратибор, проста и понятна, как вареное яйцо, – расширение собственной территории.

– Раз воины снежные, значит, поднял их колдун с севера, – вставила Маруша, отвернувшись от волшебного стекла вслед за мной. – Островитяне, небось, балуют. Эти чужеяды давно хотят на материк переселиться, однако ж, раньше оттяпать новой землицы у них не выходило. Соседушки наши отбрасывали их обратно на льдины. А теперь, гляди-ка, разбегаются от их ратников, как цыплята.

– Не мудрено, – уныло усмехнулась я. – С такими воинами поди поспорь. Судя по направлению движения, великаны идут к Восточным лесам, а заодно сметают всех, кто попадается им на дороге. Не удивлюсь, если за ними топает регулярная армия и обозы с переселенцами. Что ж. Наша задача – обломать им зубы и отправить восвояси. Соседям уже не помочь, однако нельзя допустить, чтобы великаны продвинулись дальше Берендеевых полей. В тех степях никто не живет, поэтому встречать дорогих гостей мы будем именно там.

Ратибор сжал кулаки.

– Матушка Марья Даниловна, а выстоим ли мы против таких супостатов? – недоверчиво спросил он.

Я удивленно приподняла бровь. Маруша расхохоталась – хрипло и жутко. Ее дряблое морщинистое лицо стало от этого еще страшнее, из-под черного платка выбилась прядка седых волос.

– Пора тебе, воевода на покой, – широко улыбаясь беззубым ртом, сказала старуха. – На теплую печь к теплой бабе под бок. Если в силе царицы сомневаешься, значит, отвоевал ты свое и никуда более не годишься. Где это видано, чтобы какой-то северный колдунишка против Моревны устоял?

Щеки мужчины заметно побелели. От этого его короткая густая борода стала казаться темнее, а широкий шрам, пересекавший лоб и правую бровь, – глубже и резче.

– Не смейся, Маруша, – спокойно сказала я. – И не чини Ратибору обиды. У нас стычек с колдунами, почитай, лет тридцать не было. Мой воевода рассуждает здраво и логично. Наша армия любого врага на лопатки положит, однако ж супротив магии не устоит.

– Против лома нет приема, – усмехнулась Маруша.

– Окромя другого лома, – поддержала я, после чего перевела взгляд на мужчину. – Твоим воинам, Ратибор, сражаться с северными великанами незачем. Со снегом должен воевать снег. Поэтому, когда исполины приблизятся к нашим границам, я подниму другое войско, волшебное. Снега у нас в этом году – хоть бочкой черпай. А людей мы побережем.

Воевода заметно расслабился.

– Однако, вот незадача – кто мое войско в бой поведет?

Я взяла магическое зеркало со стола и спрятала его в сундук.

– Как – кто? – удивился Ратибор. – Я и поведу.

– А удержать ты его сумеешь? – снова ощерилась беззубым ртом Маруша. – Ты, конечно, богатырь хоть куда, однако ж колдовской силы в тебе, воевода, ни капли нет. Командовать волшебным войском должен чародей – сильный и умелый. Чтобы и сражаться умел, и стратегию понимал, и в магии смыслил. Снежные духи – это тебе не обычные ратники! Они должны чувствовать силу господина, от нее они сами сильнее становятся, смекаешь? Под твоим же началом такие воины с места двинуться не смогут.

– Понимаю, – кивнул Ратибор. – А и впрямь, где мы достойного воеводу найдем? Колдунов-то на свете не так много осталось. Разве что, матушка, ты сама меч в руки возьмешь да во главе своей чудесной армии встанешь.

Маруша тяжело вздохнула. Я покачала головой.

– Это было бы вернее всего, – ответила ему, – однако ж на поле брани толку от меня будет не много. Я – стратег и мечом размахивать не привыкла. Ты, дорогой мой соратник, знаешь это не хуже других. К тому же, у меня в грядущей битве будет другая забота – чародейская. Нет, нам нужен полководец-мужчина. Воин-колдун, который не боялся бы ни битвы, ни смерти.

– Да откуда ж ему взяться такому-то? – всплеснула руками Маруша. – Колдунов-ратников, почитай, и не осталось вовсе. Можно было б свояков твоих, Марьюшка, позвать – Орла, Сокола, да Ворона, однако ж дряхлы они стали, ложку деревянную с трудом поднимают. Куда им воевать!

– Есть один чародей, который сможет колдовским войском командовать, – задумчиво пробормотала я. – И сражается он, как демон, и смерть ему нипочем.

– Это кто ж таков? – удивился Ратибор.

Я криво усмехнулась.

– Тот, кто лежит под Свароговым холмом.

Воевода и Маруша побледнели.

– Да ты что, Марья, – ужаснулась старуха. – В своем ли уме? Разве ж можно…

– Нужно, – отрезала я. – Не думала, что когда-нибудь это скажу, однако сей колдун нам теперь необходим. Других-то все равно не имеется.

– Да жив ли тот колдун, матушка? – недоверчиво произнес Ратибор. – Тридцать лет прошло, как ты его в той могиле заточила. А ну как преставился окаянный? Черви наверняка тело его сточили, или оно просто рассыпалось в прах.

Я махнула рукой.

– Не выдумывай, Ратибор. Преставиться он никак не мог, а червям к его телу во век не подобраться. Будет лясы точить. Завтра же утром поедем к Сварогову холму. Попросим мага пособить родному государству.

Маруша поджала губы. Моя идея ей явно не нравилась.

– А что если откажется чародей нам помогать?

– Не откажется, – усмехнулась я. – Уж я-то знаю, как его уговорить.

***

Отпустив Ратибора и Марушу восвояси, я распорядилась подготовить к завтрашнему утру бутылку вина и большую бочку воды. А затем вернулась в горницу и, заперев дверь, достала из потайной ниши небольшой ларец, украшенный серебряными бляшками, и увитый паутиной сильнейших обережных заклятий. Сняв чары, я подняла его тяжелую крышку. Внутри, на красной бархатной ткани лежала длинная железная игла, на самом кончике которой играл едва заметный красноватый огонек. Почти минуту я внимательно рассматривала иглу, стараясь как можно точнее запомнить ее внешний облик. Завтра мне предстоит воспроизвести этот образ по памяти, и ошибиться будет очень неловко.

Убрав ларец на место, я присела на стоявшую у стены лавку. Рассиживаться, на самом-то деле было некогда, до вечера мне предстояло выполнить немало дел. Однако я сидела, смотрела на кружившиеся за окном снежинки и думала о том, как утомили меня постоянные войны. Будет ли в моей жизни хотя бы одно десятилетие, которое обошлось бы без свиста стрел и звона мечей?

Посидев еще немного, я вынула из кармана зеркальце. Не волшебное, обычное – маленькое, круглое, в простой деревянной раме. Его стеклянная глубина отразила белое лицо с легким розоватым румянцем, большие голубые глаза, прямой аккуратный нос, русые брови – в цвет скрытым под тонким покрывалом волосам, жесткую линию губ. Неизменный образ, который я наблюдаю много лет подряд. Интересно, как бы я выглядела, не питай меня магическая сила? Наверное, как Маруша. Была бы сгорбленная, морщинистая, с коричневыми пятнами на щеках.

Забавно. Несмотря на почтенный возраст, колдовских сил у Маруши полно, поддерживать молодость она могла бы без всяких забот. Однако скрывать свои года колдунья не видит смысла. Оно и понятно – когда тебе перевалило за сто пятьдесят лет, наличие седины уже не волнует. Я, конечно, моложе, мне всего-то седьмой десяток идет. Для чародея годы плевые, а для обычного человека – вполне солидные. Между тем, позволить себе морщины и сутулые плечи я не могу – чай, царица, а не лесная ведьма. Царство мое, конечно, не велико, а все-таки сидеть на его престоле образиной мне не пристало.

Интересно, что скажет пленник Сварогова холма, когда меня увидит? Наверное, ничего. Плюнет да отвернется. Раньше-то ему мое лицо нравилось. И не только лицо, а вообще все: и фигура, и магическая сила, и трон, и подвалы с волшебными артефактами. Теперь же он будет рад насадить мою голову на кол и поставить, как украшение, над воротами своего черного дворца.

Историю наших с ним отношений в народе рассказывают, как страшную сказку.

Жил, мол, и был в здешних местах мудрый справедливый князь Даниил. Землями правил по совести, народ его уважал, а воины любили, как родного отца. Но имелась у князя печаль – не давали ему боги детей. Княгиню свою он обожал пуще жизни, она в нем тоже души не чаяла, однако бесплодие точило ее, как злобная мышь, не давало ни радости, ни покоя. Со всех концов света приезжали к княгине лекари, и никто из них не мог пособить в ее горе.

Однажды узнала княгиня, что в здешних лесах живет старая ведьма Маруша, которая может излечить любой недуг. Отправилась она к ней, стала золото предлагать, жемчуга да каменья драгоценные, лишь бы помогла ей чародейка наследника мужу родить. Маруша помочь согласилась, однако ни золота, ни каменьев не взяла. В качестве платы за свою услугу пожелала она получить будущего княжича в ученики, чтобы обучить его премудростям колдовским, вырастить из него еще одного чародея.

Княгиня сначала испугалась, а потом подумала и согласилась. Дала ей ведьма волшебное зелье, и спустя положенный срок родила княгиня дочку – румяную и здоровую. Сама же родильных мук снести не сумела и через несколько дней умерла.

Долго князь по жене тосковал, однако потом боль его утихла, и всю свою любовь направил он на дочь Марью. Красавицей она росла, веселой, как воробышек, а уж умна была и вовсе не по годам.

Как сравнялось Марье шесть лет, явилась в княжеский терем лесная ведьма и потребовала у отца исполнения договора, заключенного с покойной княгиней.

Рассказала Маруша, что выпив ее колдовской настой, посвятила княгиня наследницу богине Марене, и теперь дремлет в маленькой княжне великая чародейская мощь, ибо нет ничего на свете могущественнее, чем сила смерти. Разгневали колдуньины слова князя-отца, хотел он прогнать Марушу прочь, а только на их голоса прибежала из своей горенки Марья. Как увидела она старую ведьму, тот час полыхнули малюткины глаза желтыми огнями, кинулась она старухе на шею, обняла своими ручонками и стала просить отца оставить бабушку с ней. Не смог князь отказать дочери, однако ж в лес не пустил. А потому премудростям чародейским учила Маруша княжну в дальнем тереме, срубленном за пределами стольного града.

– Мы, Моревны, богине своей по-разному служим, – сказала как-то раз Марье колдунья. – Искусство наше темным зовут, но это неправда. Смерть – не зло и не благо, это переход, перерождение, пограничье самой природы. А потому есть среди нас и лекари-травники, и артефакторы, и заклинатели. Каждому Марена дает силу колдовскую, а в ответ уважение требует и жертву. Что это будет за жертва, всякий колдун для себя решает сам. Кто-то во славу богини отказывается от семьи и всю жизнь занимается только чародейством. Кто-то, как я, находит новых колдунов и обучает их Марениной науке. Кто-то кровавые обряды проводит. Придет время, и ты, Марья, тоже решишь, что именно отдашь богине за свою силу. И помни – чем подношение больше, тем сильнее ты будешь становиться.

– Я, Марушенька, уже теперь знаю, что стану Марене в жертву приносить, – ответила тогда княжна.

– И что же?

– Кровь, Марушенька, – невинно улыбнулось дитя. – Кровь батюшкиных врагов. Тех, что приходят на нашу землю, чтобы пахарей мирных мечами посечь, дома их предать огню, а детишек малых в полон увести. Как искупается богиня в их крови, так трижды подумают они, прежде чем на наши границы поглядывать.

Долго тогда колдунья смотрела своей ученице в глаза. А потом кивнула:

– Да будет так.

Слово свое княжна сдержала. Было ей двенадцать годков, когда стала она просить отца разрешить ей военные советы посещать, да в объездах ратных участвовать. В четырнадцать начала воеводам дельные советы давать, а в семнадцать, взойдя после кончины отца на престол, принесла Марене первую жертву. После этого поползла по окрестным государствам молва, что стоит, мол, во главе княжества покойного Даниила сильная ведьма – хитрая и коварная. Воины ее, как на подбор, бесстрашные богатыри. Во время сражений помогает им ее чародейская сила, потому свирепы они и непобедимы.

Спустя два года все соседи убедились – соваться в княжество Марьи Даниловны нельзя. Первой Моревна никогда не нападает, зато тех, кто к ней с мечом приходит, гонит батогами обратно, а потом у посрамленных князей да королей земли отщипывает и к своему государству присоединяет. За пять лет увеличила Марья свое княжество едва ли не вдвое. Торговые пути наладила, потекли в ее города товары заграничные, а в казну – деньги немалые. Стали Моревну не княгиней, королевной называть.

Решили тогда соседи по-другому ее богатствами завладеть – стали присылать к Марье Даниловне сватов. Мол, возраст у нее для замужества самый подходящий, а значит, пора девичью косу под покрывало спрятать, а голову украсить жемчужным венцом.

Сватались к ней не только королевичи, но и собратья-чародеи. Их интерес девушке тоже был понятен – после брачной ночи часть ее колдовской силы перешла бы будущему мужу.

Отослать женихов прочь Марья просто так не могла – традиции предков действительно велели ей выбрать себе достойного супруга. Однако ни магию, ни страну отдавать чужим людям на растерзание она не желала. Не было среди сватавших ее мужчин такого, чтоб и государем хорошим являлся, и власть из рук не забрал, и ей, красной девице, по сердцу пришелся.

Если колдунам можно было отказать, потому как ни один из них не был ей ровней – ни князей, ни королей среди них не имелось, то, чтобы избавиться от царских сынков, нужна была причина посерьезнее.

Придумала тогда Марья хитрость: объявила, что выйдет замуж за того королевича, который три ее загадки отгадает. После этого поток женихов в Моревнин терем поредел – больно мудреными те загадки оказались, никто их разгадать не мог.

Отвергнутые чародеи, меж тем, крепко были на Марью обижены, гордячкой ее считали и заносчивой дурой. Один из них обиду больше всех затаил. Звали его Кощеем Бессмертным. Было это не имя, а прозвище. Настоящего имени колдуна никто не ведал, как и того, какого он роду и племени. Знали только, что много лет назад прибыл Кощей из далекой северной страны, а еще, что был он в сражениях ратных искусен и одарен большой магической мощью. Шла про него молва, будто сумел чародей обмануть саму богиню Марену – изготовил артефакт невиданной силы и поместил в него свою смерть. Артефакт же спрятал так далеко, что его во век не сыскать.

С прочими колдунами Кощей почти не знался, сборищ не посещал, жил уединенно, в большом черном замке в Западных горах. Маруша как-то обмолвилась Марье, что Бессмертный творит там такое черное колдовство, за какое другие маги никогда не возьмутся. Откуда Маруше это было известно, девушка уточнять не стала, ибо старая ведьма всегда знала, о чем говорила.

Каково же было удивление Марьи, когда летним пасмурным днем Кощей явился просить ее руки. О том, чтобы ответить согласием не могло быть и речи – понимала Моревна, что высосет любезный супруг всю ее силу до капельки, а потому отказала наотрез. Колдун тогда криво ухмыльнулся, черными очами сверкнул и пообещал: горько пожалеет Марья о своем решении.

Впрочем, о недобрых этих словах чародейка быстро забыла – после Кощея к ней немало других женихов сваталось, да и дел государственных было невпроворот.

Бессмертный же вот какую подлость придумал: дождался, когда в Марьины земли очередной королевич приедет, явился к нему пред ясны очи и предложил помочь Моревнины загадки отгадать. В обмен же попросил мешок золота и шкатулку с самоцветами из невестиного приданого. Королевич сразу согласился – понимал, что без помощника ему загадки не отгадать.

Пообещал чародей прислать жениху мудрого ворона. Да наказал, чтобы тот ворона на левом плече носил, мясом кормил, да поил сладким вином. А как со двора королевича вышел, ударился оземь и сам в того ворона превратился.

Три дня носил жених птицу на плече, кормил мясом, поил вином. А ворон ему в ухо ответы на Марьины вопросы нашептывал. Все загадки чародейкины отгадал, ни разу не ошибся.

Делать нечего, пришлось Марье Даниловне согласиться выйти за королевича замуж.

За день до свадьбы явился Кощей к жениху за своей наградой, а потом улучил минутку и свернул ему шею. Тело убитого в мелкий камешек превратил, бросил в глубокое грязное болото, а сам принял облик королевича и в назначенный час повел Марью Моревну под венец.

Невеста же в день свадьбы была сама не своя. Чудилось ей, что должна случиться большая беда. Во время брачного обряда казалось девушке, будто происходит что-то неладное, однако прерывать церемонию не стала она, решила позже разобраться, что к чему.

Во время же свадебного пира обратила вдруг внимание: ее молодой супруг не есть и не пьет ничего кроме мяса и вина. Присмотрелась она к нему внимательнее – и ахнула: сидит за ее столом не королевич, а Кощей Бессмертный. Поняла Марья, что провел ее колдун, обманом за себя замуж взял.

Рассердилась чародейка, однако ж виду не подала. Тайком вышла из-за стола и принесла из своих покоев сильнейшего сонного зелья. Добавила зелье в ковш с вином и мужу поднесла. Напился Кощей этого вина и сонный на стол свалился.

Приказала тогда Марья гостям по домам разойтись, а обманщика-чародея скрутила путами колдовскими и в подвал отнесла. Приковали ее слуги Кощея к стене двенадцатью цепями. А как Бессмертный от хмеля очнулся, плюнула она ему в лицо и заявила, что за свой поступок окаянный будет он в этом подвале гнить до скончания века. Кощей же лишь ухмыльнулся – той самой кривой ухмылкой, и в ответ пообещал, мол, горько пожалеет Моревна о своем поступке.

Десять лет провисел Бессмертный на цепях в сыром подвале, пока однажды не явился туда некий человек. Назвался он Иваном-царевичем, мужем Марьи Даниловны. Рассказал Кощею, как после смерти отца и матери выдал он замуж родных сестер за колдунов-оборотней Сокола, Орла и Ворона. Как отправился к ним в гости и по пути увидал поле, на котором лежало побитым великое войско, как добрался до ратного стана Марьи Моревны, как полюбились они друг другу, как сыграли свадьбу веселую и живут теперь душа в душу. Еще рассказал, что уехала Марья на очередное побоище, а его, Ивана, дома оставила. Отдала ключи от всех дверей, а в подвал спускаться строго-настрого запретила. Супруг же любопытства не стерпел и наказ жены нарушил.