Безмолвная принцесса бесплатное чтение

Глава 1

– Мама, мамочка, скорее вставай! Нам нужно прийти на площадь раньше всех! Я хочу увидеть принцессу вблизи, а не как в прошлый раз. Давай, мамочка, уже совсем светло!

Женщина, еще не до конца проснувшись, сквозь полудрему улыбнулась. Неугомонный мальчишка так рвался на праздник, что решил пожертвовать маминым сном, чего в обычные дни себе не позволял. Потому она и не могла на него сердиться: сын всегда был покладистым и послушным, а его волнение нынешним утром было понятно. В последние дни он только и говорил о том, как ждет праздник, и ничего другого не занимало его мысли. Она потянулась, с хитрым прищуром взглянула на мальчонку, а потом шутливо-угрожающе зарычала и притянула его к себе. Они пролежали так пару минут, и сын со смехом убежал на кухню.

Они вышли из дома и отправились к центральной площади. Мальчик то и дело вырывал свою теплую ладошку из маминой руки, отбегал, возвращался, подпрыгивал на месте, бегал вокруг и время от времени хлопал в ладоши. Он был полон чувства радостного предвкушения, охватившего сегодня всех жителей Шайниля от мала до велика – еще бы, ведь это Праздник первых цветов!

Его всегда ждали с нетерпением, и в этот день все королевство чувствовало небывалое тепло единения друг с другом. Впервые торжество провели три сотни лет назад во времена ранних правителей. Праздник первых цветов стал данью уважения всем тем, кто уже никогда не сможет к нему присоединиться.

Тогда в королевстве случилась особенно холодная зима, которая принесла с собой голод, болезни и беспросветные дни. По всей стране горели погребальные костры, лекари сбивались с ног, матери во всех уголках королевства причитали, переживая, что им будет нечем кормить детей.

Горе одолевало страну изнутри, но и к внешним границам стала подступать беда. Она шла из Пепельной Пустоши – места, которое всегда кишело темными магами, грешными изгнанниками и демонами. Вся эта нечисть смогла найти пристанище только там и долго не совалась в Шайниль, зная, что его стены надежно оберегаются теми, кто готов защищать страну до последнего вздоха. И когда страна была ослаблена изнутри, темные силы почувствовали неутолимый голод: к ним взывала боль, что заполнила Шайниль до краев. Надеясь получить лакомую добычу, они стягивались со всей Пустоши к Жемчужным Вратам. Пятому новрету1, который эти веками охраняли стражи из кланов Сумеречных Лисов и Золотых Журавлей. Бои шли сутки напролет, много Сумеречных Лисов и Золотых Журавлей тогда не вернулись с поля боя. Но им удалось изгнать тьму обратно в ее логово.

Когда в Шайниле наконец-то закончилась долгая зима, и над королевством снова засияло весеннее солнце, когда первые цветы пробились на поверхность сырой еще земли сквозь перемешанный с кровью снег, по всей стране стали звучать песни. Они были полны тоски и жажды жизни, в них звучала надежда на счастливое лето и спокойную жизнь. Люди, будто оттаяв, стремились подарить тепло другим, шли в соседние дома, чтобы поделиться своими скудными дарами, устраивали застолья во дворах, вынося из домов столы и стулья. В Пятый новрет прибыл Король, чтобы почтить героев своим визитом и осыпать их всяческими почестями.

Тогда и был провозглашен Праздник первых цветов, который при династии Рендаль достиг небывалого размаха. Давно уже стерлись из людской памяти ужасы и горести, что пришлось пережить их предкам, и Праздник стал песней, посвященной мужеству и стойкости народа Шайниля, единства, долгожданным поводом восхвалить красоту природы, навестить тех, с кем давно не доводилось встретиться. Праздновали по всей стране, а столица была горячим, живым, богато украшенным сердцем.

Сюда стекались караваны и обозы, приезжали музыканты и актеры всех пяти новретов, собиралась знать и лурды2. Цветочники и мастера фейерверков, художники и модистки за несколько месяцев начинали соревноваться за право украсить столицу, создать наряды для королевской семьи и запустить неповторимый праздничный салют. Пекарни и кондитерские, постоялые дворы и таверны, конюшни и ярмарочные зазывалы на несколько дней празднования забывали о еде и сне, зная, что несколько бессонных ночей дадут им много безбедных месяцев жизни.

Конечно, усилия, ажиотаж и возбужденная радость были не зря. От одной даже прогулки к главной площади захватывало дух. Между домами протянулись цветочные гирлянды, которые благоухали сладковато-травянистым ароматом, каждая дверь была украшена венками из пионов и лотосов, там и тут стояли нарядно накрытые столики, сидр тек рекой. Отовсюду слышались смех, приветствия, радостный гомон.

Женщина взяла за руку сынишку, чтобы он не убежал далеко. С него могло статься: он мечтал стоять как можно ближе к сцене, на которую вот-вот должны были взойти король, королева и принцесса Айлин.

– Мамочка, а принцесса так и не начала говорить? Мне бы очень хотелось услышать ее голос! Почему она не говорит, мамуль? Ты обещала мне рассказать.

– Обязательно расскажу, мой шустрый котенок. Но смотри, они уже поднимаются! Так что иди ко мне поближе, давай послушаем, что скажет наш король.

Мальчик благоговейно притих одновременно со всей площадью. Семейство Рендаль в королевстве обожали и боготворили, и не было в Шайниле человека, желавшего стране другого короля. Заботливый, как отец, внимательный, как самая сердечная нянька, доброжелательный и одинаково вежливый со всеми в королевстве, Фиорг оставался мудрым и строгим правителем. При нем в стране не было нужды ни в огромной армии, ни в большом количестве тюрем. Жаловаться было не на что: налоги платились исправно, чиновники в провинциях подчинялись лурдам и старались сделать для своих подопечных все, на что хватало сил. Жители Шайниля слышали, что в соседних государствах чиновники часто попадались на воровстве, но представить в Шайниле такое было невозможно. Не только потому, что в этом не было нужды, но и потому что в гневе Фиорг был по-настоящему страшен. «Каждому по чести» – вот что было написано на первой странице Верховного Кодекса Шайниля, и этому принципу подчинялась жизнь королевства. Те, кто нарушал его законы, получали по заслугам. И мало кто хотел повторения их наказания.

Фиорга любили по-настоящему. И оттого подданные, открытые королевскому горю всей душой, переживали, когда его дочь поразила невиданная хворь. Смешливое, озорное и любимое всеми дитя, из-за болезни она потеряла голос в семь лет и с тех пор больше не произнесла ни слова. Многие лекари тогда побывали в королевском дворце, но ни один не смог найти решения. Однако королевская семья не потеряла своей доброты и жизнерадостности.

Сейчас они стояли на богато украшенной сцене, счастливо и сердечно улыбались своим подданным. Казалось, будто глаза обращены ко всем и каждому – так заботливо королевская семья смотрела на свой народ. Толпа на секунду замолчала и через мгновение одарила их бурными аплодисментами. С разных сторон площади стали доноситься восторженные крики, изо всех уголков слышалось «Да здравствует король».

Фиорг, будто отец огромного семейства, в котором не счесть братьев и сестер от мала до велика, с любовью оглядывал гостей Праздника. По левую руку от него стояла Миренна, его дорогая супруга, по правую – их дочь Айлин. Старшая из трех детей и будущая наследница престола.

Она улыбалась скромно, не осознавая до конца, насколько прекрасна. Многие поэты королевства еще после прошлого Праздника засыпали газеты Шайниля хвалебными одами ее нежной красоте, но даже они вряд ли могли предположить, как Айлин расцветет всего за год. Ее волнистые волосы, словно впитавшие в себя лучи рассветного солнца, рассыпались по плечам, изящными волнами ложились на тонкие руки, вторили рисунку на платье цвета весеннего неба. Даже вышивка на корсаже напоминала ветви цветущей молодой вишни, наполненной трогательной хрупкостью юности.

Айлин, полная радостной безмятежности, скользила взглядом по толпе и обернулась к ложе лурдов, чтобы поприветствовать их. Гордые аристократы королевства всегда относились к ней по-отечески. Даже приезжая на аудиенции к королю, каждый из них старался улучить минутку, чтобы наведаться в покои принцессы, чтобы обязательно передать подарки от жены или дочери. Айлин питала к лурдам такие же теплые чувства. Почти ко всем. Кроме того, который сейчас смотрел на принцессу пристальным тяжелым взглядом, от чего Айлин вся съежилась и чуть было не отступила на шаг за спину матери.

Он всегда относился к ней с плохо скрываемой неприязнью, причины которой Айлин понять не могла. Холодный воин, замкнутый одиночка, он был полной противоположностью принцессе. От выражения лица до облика: даже на королевский праздник он оделся буднично и просто, словно приехал лишь на соревнование лучников. Разве что сиреневая оторочка его серого костюма хоть немного, но вторила общему настроению. Ламир, лурд Пятого новрета. Единственное дитя клана Сумеречных лисов, опора своего народа. Рядом стоял его соратник и друг, как всегда веселый Сайрус – сын клана Золотых Журавлей. Пятым новретом они управляли вместе. Так повелось с тех самых пор, когда тьма ушла в обратно Пепельную Пустошь, и такова была традиция по сей день.

Сайрус как беззаботный подросток привстал на носках и помахал принцессе, забывая о правилах приличия, и она не смогла сдержать улыбки. Солнечный Сайрус явно провел много времени, выбирая для торжества богато украшенный наряд. На его костюме сверкали десятки драгоценных камней, и рядом с Ламиром он казался самим солнцем – а Сумеречный лис его тенью. Айлин еще раз посмотрела на Ламира, на этот раз стараясь выдержать его прямой взгляд. На небе не было ни облачка, потому что все грозовые тучи королевства, что только могли на нем появиться, как казалось принцессе, клубились в его глазах. На секунду принцессе почудилось будто послышалось, как в дальних горах королевства трещит лед и сходит лавина. Тяжелый, полный мрака взгляд, каким и положено быть взгляду древнего охотника, сверкнул сталью. Айлин могла разглядеть со своего места, что его кулаки невольно сжались, и поспешила отвернуться. В тот самый момент чувство тревоги проронило семя в ее душе.

После того, как семья Рендаль торжественно объявила начало праздника и уже возвращалась в замок, случилось то, что пробудило тревогу принцессы. Под колеса экипажа бросился черный дикий заяц, лошади едва не встали на дыбы. Если бы кучер не удержал вожжи, повозка точно бы перевернулась. Пока Фиорг успокаивал потрясенную жену, рядом с экипажем возникла грязная, оборванная старуха. От нее разило затхлостью и плесенью. Своими морщинистыми крючковатыми пальцами старуха схватила принцессу за запястье и за секунду до того, как стража успела ее оттащить, прошипела в лицо:

– Звезды Шайниля скоро погаснут, а ты не успеешь им спеть.

Король и королева бросились к дочери, наперебой спрашивая, все ли в порядке, а та лишь устало отмахнулась. Но, взглянув на обеспокоенные лица родителей, языком жестов объяснила:

«Со мной все нормально. Просто бредни сумасшедшей старухи»3.

Возможно, Фиорга и Миренну это и успокоило, но сердце Айлин колотилось как бешеное. До самого утра она не могла уснуть, глядя на небосвод. И лишь когда две последние звезды погасли, окончательно уступая власть утреннему туману и росе, она почувствовала себя лучше. Нет, едва ли слова старухи могли значить хоть что-то осмысленное.

Так и не сомкнув глаз, она вышла к родителям, которые уже готовились отбыть в путешествие. Давний друг короля Фиорга, правитель Левадии, в последние месяцы в каждом письме приглашал к себе в гости королевскую чету. В конце концов они поддались уговорам. Айлин смотрела на родителей и думала, что ни в коем случае не должна расстраивать их своими переживаниями. Таким умиротворением, ожиданием и предвкушением светились их лица, что ей стало стыдно за темные мысли, которые всю ночь не давали ей спать.

Фиорг и Миренна крепко обняли ее.

– Мое милое дитя, – голос короля звучал тихо и оттого особенно проникновенно. – Мы вернемся так быстро, что ты не успеешь по нам затосковать. Пусть эти дни скрасит мысль о том, что долгожданный день наступит всего через несколько недель. Совсем скоро, Айлин, мы все вновь услышим твой прекраснейший из голосов. И твои братья наконец будут свободны.

На глазах Айлин выступили слезы. Через четыре недели проклятие, ставшее когда-то платой отца за спасение детей, оставит их семью. Она снова заговорит, а ее братья, Ригель и Астор, двое юношей, прекрасных как две самые яркие звезды на небосклоне, чьи имена они носят, смогут навсегда сбросить крылья. Долгие годы они вынуждены были носить в себе обличье белых лебедей, каждую ночь обращаясь в птиц, стоило лишь погаснуть последнему лучу заката. Много лет их семья жила, храня тайну от всего королевства, улыбаясь и скрывая тяжесть бремени, которое им пришлось переносить. Но совсем скоро это закончится.

Принцесса отстранилась от родителей и с любовью посмотрела на их лица. Она обняла их, поцеловала в щеку отца, а затем мать, и долго потом смотрела вслед отъезжающей карете, на которой даже издали был различим блеск королевского герба.

А всего через три дня бледный, будто смерть, гонец доставил во дворец династии Рендаль послание: карета королевской четы сорвалась на горном перевале между Шайнилем и Левадией. Все, что осталось от экипажа – лишь несколько обломков дерева и обрывок королевской мантии.

Последнее, что подумалось Айлин – хорошо, что я не могу произнести ни звука, иначе криком сейчас я оглушила бы все королевство. После этого принцесса провалилась в забытье.

Глава 2

В тронном зале стояла напряженная тишина. Лурды, при встрече обычно не замолкавшие ни на секунду, теперь не смели поднять друг на друга глаз. Рядом с троном, вытянувшись в струну, стояли два Верховных Советника. Принцесса до сих пор не появилась, но никто не высказывал недовольства, и уж тем более лурды, одни из самых приближенных к семье Рендаль люди. Если бы принцесса приказала ждать в тронном зале еще неделю, они бы остались, лишь бы хоть немного разогнать ее горе и облегчить потерю.

Когда входные двери с шумом распахнулись, восемь пар глаз сразу же устремились в одну сторону. Но вместо принцессы присутствующие, к своему удивлению, увидели Холана, короля Левадии. Взъерошенный, с темными кругами под глазами, в дорожном костюме, пыльных сапогах он взволнованно огляделся, рассеянно кивнул и прошел к месту, где стояли Советники. Он поздоровался, шепотом перекинулся с ними парой фраз и повернулся к остальным, вежливо поклонившись и заняв место рядом с троном Фиорга.

Ламир, глядя на него, не удержался и враждебно хмыкнул, за что тут же получил удар локтем в бок от Сайруса. В ответ Сумеречный Лис закатил глаза и в примирительном жесте поднял руки. Свою неприязнь к королю Левадии Ламир новрет никогда не скрывал, за что регулярно выслушивал от друга долгие нотации о правилах дипломатических отношений и необходимости держать эмоции при себе. Хотя, прислушиваясь к своим инстинктам, они были согласны в одном: Холану нельзя доверять. Несмотря на то, что монархи соседних государств всегда были близки, Ламир относился к королю Левадии с явным пренебрежением, стараясь как можно быстрее покинуть любой прием, где тот появлялся. Вот и сейчас Лис подумывал, можно ли побыстрее исчезнуть из тронного зала, но двери снова отворились, и на этот раз на пороге стояла Айлин Рендаль. Хотя скорее это была тень принцессы, которую они знали.

Ее почти никогда не видели без улыбки. Когда она была ребенком, ее заливистый смех озарял весь дворец, пока могла, малышка развлекала обитателей дворца болтовней. И никогда не рыдала навзрыд, если разбивала коленки или теряла любимого плюшевого зайца. На ее глазах могли сверкнуть две хрустальные слезинки, но срок их жизни был удивительно короток. даже лишившись голоса, она не показывала уныния, оставаясь все такой же жизнерадостной.

Сейчас ее вид заставил вздрогнуть и лурдов, и стражников, и видавших виды Советников. Осунувшаяся, с красными глазами, будто ставшая еще тоньше, юная принцесса была облачена в простое темно-коричневое платье. Траурный наряд резко контрастировал с привычными одеждами принцессы: летящими, усыпанными вышивкой и драгоценными камнями. Она двигалась медленнее обычного, словно перед ее глазами был не тронный зал, а извилистая дорожка из острых камней и стеклянных осколков, по которой ей предстояло плутать даже когда траур в королевстве закончится.

Сердечный и заботливый Сайрус инстинктивно сделал шаг в ее сторону, но Лис вовремя удержал друга и отрицательно качнул головой. Как бы тепло лурд не относился к Айлин, в каких бы прекрасных отношениях они не находились, для публичного проявления сочувствия был не тот момент. остальные лурды замерли в растерянности, не зная, как вести себя при будущей королеве. Они потеряли правителя и давнего друга – а она потеряла двух самых близких людей в жизни.

Принцесса же с прямой спиной и непроницаемым лицом медленно прошла к трону. Вздрогнула, увидев три пустых кресла, стоящих в ряд, и рядом с ними темную фигуру Холана. Она было бросилась ему в объятия, из-за чего ненадолго возникла неловкая пауза, но быстро остановила свой порыв, лишь благодарно улыбнувшись другу отца. Принцесса поколебалась всего мгновение, а затем села на трон Фиорга. Теперь по праву рождения и в силу судьбы, непредсказуемой и жестокой, это было ее место.

Айлин кивнула Главному Советнику, чтобы тот начал речь.

– Господа, мне жаль напоминать, и особенно вам, Ваше Высочество, по какому поводу мы все собрались здесь. Невозможно найти слова, чтобы описать горечь и боль, в которые погрузился Шайниль. Мы проводим Короля и Королеву в их последний путь к звездам так, как они заслуживают. Но мы должны во имя королевства, взять в себя в руки и посвятить себя делам. Ведь есть вопросы, не требующие отлагательств.

Он обернулся к принцессе. Та смотрела в одну точку невидящим взглядом, но не останавливала его, и он продолжил.

– В первую очередь, нам нужно созвать Чрезвычайный Совет лурдов. Если вы, господа, на Совете подтвердите готовность присягнуть новой королеве, то церемонию коронации мы сможем провести в день рождения Ее Высочества. Принцессе исполнится двадцать один год – это возраст, когда она имеет право взойти на трон. Господа лурды, если вы не возражаете, то сегодня же будет издан указ о созыве Совета от имени Ее Высочества.

В зале раздались согласные восклицания, а лурд Северного новрета взял слово:

– Уверен, друзья, я скажу от лица всех нас. Трагедия, что обрушилась на Шайниль, стала для нас скорбной неожиданностью. Но кровь семьи Рендаль продолжает быть кровью и плотью нашего королевства, которому мы присягали на верность. Принцесса Айлин – достойная дочь своих родителей, в ее руках королевство будет процветать, как и прежде. Мы со своей стороны всячески поддержим королеву.

– Господин Советник, вы позволите? – Холан, хотя и был вежлив, решительно шагнул вперед, позволив Советнику любоваться своей спиной. Советник растерялся на мгновение, но затем кивнул в знак согласия. – Все вы знаете, что я был близким другом Фиорга и Миренны. Поэтому я прибыл сюда сразу же, как только узнал о произошедшем. Именно моя давняя дружба с королем, а также искренняя любовь к народу Шайниля, который дорог мне так же сильно, как и народ Левадии, позволяют мне говорить о том, чего бы он хотел для Шайниля и своей дочери.

В зале воцарилась тишина. Само внезапно появление Холана многих повергло в недоумение, а его странная речь лишь дополняла ощущение.

– Принцесса Айлин еще юна и неопытна, ей, без сомнения, нужна поддержка. Но поддержка не только лурдов. Ведь у каждого из вас хватает повседневных забот во вверенных вам новретах. Принцессе нужен тот, кто ежечасно будет находиться с ней рядом, направлять ее решения и поможет стать мудрой правительницей. К тому же принцесса имеет физический недуг, мешающий ей стать королевой в полном смысле этого слова. – Казалось, он не заметил, как угрожающе Айлин прищурила глаза. – Король Фиорг как никто другой хотел, чтобы рядом с принцессой был человек, способный всему научить Ее Высочество, оберегать принцессу и стать ее голосом. Ее супруг. Поэтому, господа, я предлагаю отложить коронацию до того момента, как Айлин найдет себе мужа, который и станет королем Шайниля.

Мертвая тишина сменилась шумом, когда лурды заговорили одновременно, перебивая друг друга и высказывая свои мнения по этому поводу. Но все они замолчали, когда Ламир сделал шаг вперед.

– Ваше Величество, мы понимаем вашу заботу как о нашем королевстве, так и о принцессе Айлин. Но рядом с ней всегда будут находиться те, кто готов о ней позаботиться. К тому же, есть обстоятельство, которое вы, по каким-то причинам, оставили без своего дружеского внимания, произнося пылкую речь. – Он обратился к будущей королеве. – Ваше Высочество, я могу посвятить присутствующих в особые детали?

Айлин окаменела. Дело было даже не в том, что лишь лурдам Пятого новрета, хранителям границ с Пепельной Пустошью, было известно, что на самом деле случилось с королевской семьей, и зачем четырнадцать лет назад король, завернутый в глухой черный плащ, отправился туда. Сейчас она впервые видела Ламира, который не буравил ее взглядом, полным презрения. Лишь осознав, что молчание затянулось, она кивнула.

– Ваше Величество король Левадии Холан, принцесса в скором времени заговорит. Проклятие, что лежит на семействе Рендаль, истекает ровно в двадцать первый день рождения принцессы. Уверен, это дает ей полное право и все возможности, чтобы стать той правительницей, которую заслуживает Шайниль.

Холан не смутился ни на секунду. У Лиса мелькнула мысль, что он был готов к такому ответу, и лишь когда король Левадии заговорил, убедился, что эта мысль была правильной.

– О, господин Ламир, сейчас вы сделали меня невероятно счастливым! Я рад за Ее Высочество, и как только будет снят траур, с удовольствием отпраздную эту новость. Но есть еще кое-что. Верховный указ основателя рода Рендаль, имеющий большую, чем решение Совета лурдов, силу.

Лис нахмурился. Он знал законы королевства лучше, чем многие из министров, но об указе слышал впервые.

– Я удивил вас? – с полной яда улыбкой спросил Холан. – О, понимаю, этот документ имеет особую государственную ценность, поэтому хранится под строжайшим секретом. Но Советники наверняка в курсе, не правда ли?

Лис повернулся к Советникам, скользнув взглядом по лицу принцессы. Она была бледнее, чем мраморный пол тронного зала. К ней уже подошел Сайрус с графином воды и бокалом, который Айлин с благодарностью приняла.

– Кхгм, да, Ваше Величество, вы правы. Конечно, мы знаем.

– Не хотите ли просветить и нас? – раздался возмущенный голос Лурда Южного новрета.

– Да, конечно. Дело в том, что новая Королева может быть провозглашена в Шайниле двумя способами. Либо по воле ее отца-короля, либо после вступления в брак. На королей, кхгм, это правило не распространяется. Но я не думаю, что сейчас мы должны…

– Обязаны, господин Главный Советник, – отрезал Холан. – Дабы почтить память Фиорга и его супруги, дабы показать подданным, что в Шайниле всегда чтут традиции и закон, что память короля не будет осквернена самоуправством. Ради этого мы обязаны соблюсти Верховный указ. А поскольку король нас безвременно покинул, то единственный способ принцессе полноправно взойти на трон – это брак. Напомните, в какой срок это должно произойти?

– Не позднее трех недель после того, как произошло событие, из-за которого новую правительницу на престол не может возвести предыдущий король, – севшим голосом отозвался Главный Советник.

– Увы, господин Ламир, вы сами видите. Несмотря на снятие проклятия, есть вещи непоколебимые. Это закон. Думаю, вы не будете оспаривать мощь традиции перед тем, кто олицетворяет порядок как перед людьми, так и перед богами.

– Но Ваше Величество, указ также предполагает: если принцесса трижды откажет кандидатам, потому что среди них не найдется того, кого она посчитает достойным стать ее мужем, то она имеет полное право взойти на престол, – робко возразил Младший Советник.

– Да, мой друг. Трижды во всеуслышание народа столицы. Думаю, вы не настолько глупы, чтобы спорить, что это невозможно.

– Как мы сможем найти принцессе достойного жениха в такой короткий срок? – наконец заговорил Сайрус. – В конце концов, мы говорим о том, кому достанется престол.

– Не переживайте, юный лурд, эту заботу я возьму на себя. Вернее, уже взял. Для меня, в отличии от некоторых присутствующих, – Холан покосился на Ламира, – Верховный указ Шайниля не стал сюрпризом. Поэтому я, будучи уверенным в том, что так хотел бы и король Фиорг, осмелился разослать в соседние королевства письма о том, что принцесса Айлин ищет себе супруга. Уже послезавтра сюда прибудут все холостые принцы и герцоги, по-настоящему достойные того, чтобы зваться супругом Ее Высочества.

– По-вашему, это хорошая затея? Допустить к престолу Шайниля правителя, ничего не знающего об этих землях и людях, что живут на них? Ваше Величество, неужели вы не слышите сами себя! Династия Рендаль правит Шайнилем много лет, а трон передается только по наследству. Айлин принадлежит корона и единоличная власть.

– Вам придется смириться с данностью. Я знаю, что лурды Пятого новрета ревностно оберегают покой Шайниля. Но такова воля основателя рода. Если принцесса Айлин, – Холан, царственно сложивший руки на груди, повернулся к принцессе и мягко ей улыбнулся, которую обычно дарят ребенку, но его глаза остались холодными, – не хочет посрамить славное имя своих предков небрежным отношением к законам, ей тоже придется смириться с тем, что произошло и чему суждено случиться. Думаю, королева утешится, занимаясь тем, в чем точно будет хороша. И это, поверьте, далеко не власть. Природа предусмотрела для женщин множество других занятий.

Под его ногами раздался звон стекла. Айлин, о которой все, казалось, забыли в пылу спора, швырнула к его сапогам и графин, и бокал. Впервые лурды и Советники видели принцессу такой. Она пылала яростью, ее гнев жаркими волнами разливался по всему тронному залу. Внутри себя она кричала от горя, боли и негодования. Она чувствовала себя игрушкой, судьбу которой пытается определить горстка мужчин, ни разу не спросивших ее мнения. Айлин не смогла бы больше зваться дочерью рода Рендаль, если бы в тот же миг не решила, что до последнего будет бороться за свою свободу. Ради себя, братьев, родителей и страны. Если отменить свадьбу можно только ее голосом, звучащим с Колокольной башни на всю столицу, значит, так тому и быть. Значит, она найдет способ отменить, задержать, избежать дурацкой свадьбы. Айлин не знала, как именно она этого добьется, но была уверена в одном: родители бы поддержали ее и помогли.

Айлин оглядела лурдов, ища у них поддержки, и на долю секунды задержала взгляд на Лисе. Пятый новрет. Вот что ей нужно. Решение пришло в ту же секунду.

Сдерживая дрожь в руках, принцесса встала и повернулась спиной ко всем, включая Холана, обменялась несколькими жестами с Советниками. Те энергично закивали, а затем обратились к остальным:

– Господа, Ее Высочество вынуждена закончить прием. Поскольку совет откладывается, мы не видим смысла продолжать беседу. Сейчас предстоит решить множество формальных вопросов, и это дворец берет на себя, Ни о чем не беспокойтесь и возвращайтесь к своим подданным. О дате прощания с королевской четой мы сообщим вам отдельно.

Лурды и Холан, на лицах которых читалось недоумение, вереницей потянулись из зала, ошеломленные непониманием того, что сейчас произошло. Лишь Ламира на пару мгновений задержал Главный Советник Его Величества, чтобы обменяться с ним парой слов.

Тем же вечером все лурды покинули столицу. Все, кроме Сайруса и Ламира.

Глава 3

Рано утром, когда они оба пришли в тронный зал в назначенное Советником время, их уже ожидала Айлин. Сайрус, завидев ее, сохранял привычное ему безмятежное выражение лица, а Ламир едва заметно нахмурился. Дорожный костюм, в который облачилась Ее Высочество, не предвещал ничего хорошего.

Они поприветствовали принцессу, она вежливо улыбнулась им, а затем кивнула Главному Советнику.

– Господин Ламир, господин Сайрус, от лица короны я благодарю вас за то, что вы откликнулись на просьбу принцессы и задержались во дворце. У принцессы для вас есть особо важное поручение. Ее Высочество нуждается в вашей помощи. Чтобы посвятить вас во все детали, она дает разрешение прочитать ее мысли.

Лицо Ламира исказила гримаса, а Сайрус смущенно кашлянул. Чего он точно не планировал делать сегодня утром, так применять магические навыки на принцессе. Все сыны клана Золотых журавлей умели читать мысли, и члены королевской семьи были теми немногими, кто знал о его даре. Ни другие лурды, ни уж тем более аристократы из других стран или дельцы новретов Шайниля и не подозревали о нем. Для использования дара существовали строгие правила. Сайрус не мог вторгаться в чужие мысли, если на то не было получено разрешение, прямое или – чем Сайрус как раз часто и пользовался, заключая самые выгодные сделки – косвенно. О наказаниях, полученных за нарушение правил, в семье Сайруса ходили леденящие кровь истории, и проверять их правдивость не себе он не стремился.

– Принцесса Айлин, это, конечно, можно расценивать как разрешение. Но вы уверены, что хотите этого? Ваш отец… Его Величество никогда не просил меня ни о чем подобном. Насколько уместно для лурда вторгаться в королевское сознание?

Изящные руки Айлин двумя птицами вспорхнули вверх, складывая знаки в слова, она в который раз обращалась к языку жестов. Его были обязаны знать все лурды, чтобы общаться с принцессой не только письмами и записками. Но любовь к семейству Рендаль и сочувствие к юной принцессе были в королевстве столь сильными, что язык жестов учили в школах даже в самых маленьких поселениях на севере королевства.

«Это единственный выход. Я разрешаю вам, Сайрус. Я прошу вас. Я приказываю».

Сайрус приблизился к ней и посмотрел в глаза. Пару мгновений ничего не происходило, но затем его зрачки начали расширяться. Сначала тьма заполнила радужку целиком, а потом начала пульсировать. Советники наблюдали за этим абсолютно равнодушно, словно подобная магия была для них обычным делом – но они просто не могли видеть того, что происходило. Обычному человеческому глазу магия Сайруса была недоступна.

Только Ламир поджал губы, наблюдая за другом и временами бросая обеспокоенный взгляд на Айлин. Он никогда не был в восторге от дара Сайруса, особенно после того, как в первый и последний раз разрешил ему покопаться у себя в голове. Еще долго после этого Сайрус самым ласковым из всех ехидных выражением лица напоминал Лису о том, что смог обнаружить в закоулках его мыслей. Тогда Ламир заставил друга поклясться: он больше никогда не залезет в его разум, даже если сам он окончательно свихнется и будет умолять об этом. К его чести, Сайрус бережно хранил тайну и не нарушал клятвы.

Но впечатления были свежи до сих пор, поэтому Ламир был напряжен и готов броситься на помощь к принцессе, если той станет дурно. Однако, лицо принцессы оставалось безмятежным – так выглядят люди, которые поставили на кон судьбу, зная, что это единственно правильное решение.

Наконец Сайрус моргнул, тряхнул головой и еще раз пристально воззрился на принцессу. На этот раз обычным – хотя и полным тревоги и сомнения, – взглядом. Он уточнил у принцессы, хорошо ли она себя чувствует, а потом протянул:

– Что ж… это действительно может сработать.

И надолго замолчал. Лишь когда Лис несколько раз громко позвал его, рявкнув прямо в ухо, встрепенулся и сказал:

– Прошу прощения, господа. Кажется, я уже начал обдумывать, как воплотить в жизнь план Ее Высочества.

– Мы тебе с радостью поможем в этом увлекательном занятии, если ты поделишься с нами размышлениями, – Лис скрестил руки на груди и скептически уставился на лурда.

– Сэр Сайрус, не сочтите за наглость с моей стороны, но нам тоже хотелось бы узнать, что вам поведала принцесса, – добавил Советник и повернулся к Айлин. – Если вы не против, Ваше Высочество.

«Излагайте», – снова вспорхнули руки.

– С вашего позволения, – кивнул Сайрус. – Как вы понимаете, принцесса не в восторге от тех, кхгм, условностей, которые на нее накладывает указ, изданный много лет назад. Без сомнения, она чтит традиции семьи и королевства, а также волю основателя рода Рендаль. Но в силу некоторых обстоятельств…

– Мы на официальном приеме? – перебил его Ламир. – Принцесса разрешила вторгнуться в ее мысли, значит, дело срочное. Давай покороче.

Сайрус одарил его в ответ таким взглядом, что любой другой лурд на его месте сразу бы стушевался, но Лис остался равнодушным. Поэтому Сайрус лишь повел плечами, всем своим видом говоря «понятия не имею, где твои манеры и знание протокола», и продолжил:

– Что ж, если кратко, то принцесса не намерена участвовать в смотринах и подбирать себе жениха. Вся эта затея, предложенная Холаном, не вызывает у нее ничего, кроме отвращения. Королевство должно оставаться в руках семейства Рендаль, а прямая наследница не будет куклой при супруге.

– Ты сейчас точно озвучиваешь мысли принцессы, а не свои? – Ехидство в голосе Лиса, который никогда не одобрял дружбу между Сайрусом и Айлин, можно было потрогать, настолько оно было явным. Но в ту же секунду он поймал гневный взгляд принцессы, извинился и замолчал.

– С вашего позволения, принцесса. Как я и сказал, никаких смотрин не будет. По крайней мере, принцесса хочет их отложить на столько, на сколько это возможно. Вместо этого Ее Высочество хочет отправиться в Пепельную Пустошь, чтобы найти Мористу.

Советники переглянулись и уставились в пол – они не до конца могли поверить в то, что именно об этом со вчерашнего дня думала Айлин, что именно это она позволила прочесть Сайрусу. Но серьезное лицо Журавля не оставляло сомнений: таков был план Ее Высочества.

Имя Мористы никогда не произносилось во дворце. Казалось, неосторожно брошенное слово может послужить приглашением силам, которые всегда должны были оставаться за пределами королевства. Но о Мористе неизбежно вспоминали всякий раз, когда смотрели на принцессу и ее младших братьев. Именно к ней четырнадцать лет назад в беззвездную штормовую ночь отправился король. Он прибыл в Пятый новрет инкогнито, одетый, как обычный житель Шайниля. Новретом тогда управляли родители Сайруса и Ламира, и именно им выпала не честь – а неотвратимая судьба – сопроводить короля в Пустошь. О той ночи ходили лишь слухи, и только лурды доподлинно знали, куда тайно отправился Фиорг. Потом слуги – чаще те, кто лишь прибыл на службу во дворец, – шептались, что он хотел осыпать Мористу золотом из королевской казны, одарить самыми дорогими тканями и украшениями.

Невдомек им было, что Мористе не нужны ни деньги, ни слава, ни исполнение желаний. За сотни лет она смогла надеть множество платьев и лиц, испробовать самые изысканные угощения и пройти через самые жестокие смерти. Просьба короля стала для нее забавой, возможностью для удачной шутки. Никто не мог знать, была ли она полна злобы или так Мориста сжалилась над королем.

Но в ту же ночь, когда он возвращался в Пятый новрет с поседевшей за пару минут головой, ссутуленный, несчастный – но уверенный в том, что его детям больше ничего не угрожает, – во дворце маленькая Айлин замолкла, не допев колыбельную своим братьям, пока на их спинах прорезались крылья. Крик заполнил дворец, эхом отбивался от стен и заполнил сонные коридоры замка, на него сбежались слуги со всех комнат, но королева никого не подпустила к детям. Обнимая своих мальчиков, которые на ее глазах превращались в двух изящных лебедей с сияющими крыльями, она, рыдая, просила прощения перед Айлин. Она не знала, как именно супруг уговорил Мористу помочь, зато другое знала наверняка: роковой договор вступил в силу.

Теперь принцесса хотела отправиться к ней. Найти ту, что когда-то давно изменила несколько жизней сразу.

– Но зачем? – в голосе Лиса, всегда спокойном как мерное течение древней реки, зазвенело предостережение, острее, чем его стрелы. – И как это сработает?

– Принцесса не хуже нас с тобой знает законы темного народа, Ламир. Договор, заключенный с Мористой, больше не имеет силы. Потому что нет больше того, с кем она его заключила. Но и хитрость их тебе знакома. Чтобы проклятие было снято, нужна кровь семейства Рендаль. Так замыкается круг жизни, так заканчивается соглашение. Фиорг должен был отправиться туда перед днем рождения принцессы. Но теперь это может сделать только она.

– Мы не можем просто дождаться дня рождения Ее Высочества? – робко вклинился в разговор Младший Советник, до сих пор растерянно переводящий взгляд с принцессы на Сайруса и обратно. – Ведь именно тогда проклятие должно исчезнуть.

– Как я уже сказал, господин Советник, Мористе нужна хоть капля крови наследника короля Фиорга. Без этого маленького условия договор будет продолжать действовать.

– Откуда вы так хорошо осведомлены об этом?

– Именно мы должны были сопроводить Его Величество к Мористе, а это требует определенной подготовки. Теперь нам предстоит доставить туда принцессу.

Сайрус взглянул на Ламира и повернулся к принцессе с самым безмятежным выражением лица, словно они не обсуждали путешествие, идущее рука об руку со смертью, а вели легкую светскую беседу. Но сделал он это, чтобы не видеть, как глаза друга заволокло туманом, как они превратились в непроницаемую бездну, а в его волосах, заплетенных в небрежную косу, засверкало серебро. Гнев и ярость будили в нем древние силы, рвущиеся на свободу.

– Но… Ваше Высочество! – Младший Советник был испуган. Он встал перед принцессой, словно пытаясь своим телом остановить ее. – Как вы могли решиться на такое? Как вы можете быть уверены в том, что это поможет?

Айлин устало посмотрела на него. Действительно, как?

Как объяснить, что она провела бессонную ночь, тихо плача в оранжерее, построенной много лет назад специально для братьев, чтобы ночью они могли летать там, не пугая дворцовых слуг? Что ей хотелось бы найти любую другую возможность, шанс для себя и королевства – но его не было? Как рассказать о том, насколько сильно мучилось сердце от необходимости оставить младших принцев без присмотра и покинуть дворец, где она провела столько счастливых лет? Даже если бы голос был с ней, она не нашла бы слов. Поэтому в ответ она лишь пожала плечами, медленно обвела рукой свой дорожный костюм, наглядно показывая, что бесповоротное решение принято, достала из поясной сумки письмо и протянула его Главному Советнику.

Пока тот бежал глазами по строчкам, лицо его становилось все мрачнее. Айлин составила подробную инструкцию: что сказать слугам, как разместить «женихов», какую ложь стоит им озвучить, как позаботиться о Ригеле и Асторе. Она продумала каждый шаг и аккуратно изложила его на бумаге, в правом углу которой красовался герб семейства Рендаль. Незыблемое напоминание о том, что слово члена королевской семьи – закон.

– Но принцесса, – Главный Советник сокрушенно покачал головой, понимая, что переубедить ее уже не сможет. – Вам же нужно время на подготовку. Экипаж, провизия. Если я не смогу удержать вас, то мой долг, как преданного слуги вашего отца, не отпускать вас налегке.

Она улыбнулась, а руки ее ответили:

«Обо всем уже позаботился начальник охраны. Готовы лошади, провизия и смена одежды. Наличие денег и оружия он тоже предусмотрел».

– Вы удивляете меня, Ваше Высочество. Еще вчера вы были такой…. Хрупкой. Вы словно стали другим человеком за одну ночь. Я уверен, Король Фиорг гордился бы вами, если бы увидел вас такой.

Она лишь криво, вымученно улыбнулась в ответ и повернулась к лурдам.

– И когда вы планируете отправиться, Ваше Высочество? – Ламир смотрел на нее, сузив свои лисьи глаза.

«Прямо сейчас».

– Ваше слово – приказ, Ваше Высочество, – в его голосе звенела неприкрытая злость. – В таком случае, нам не стоит задерживаться.

Принцесса кивнула и направилась к выходу, планируя весь путь держаться рядом с Сайрусом.

Ламир впервые в жизни боялся. Не за себя.

А Сайрус еще долго обдумывал прочитанную в мыслях принцессы просьбу ни в коем случае не говорить вслух о предполагаемом маршруте их опасного путешествия. Айлин ясно дала ему понять, что не доверяет одной персоне во дворце, но попросила не требовать объяснений.

Глава 4

– Ты все слышал?

– Да, Ваше Величество, – плащ с нашитыми на плечи черными перьями колыхнулся в такт поклону.

– Значит, понимаешь, что принцесса Айлин ни в коем случае не должна добраться до Пустоши. Как вообще ей пришло в голову подвергать себя подобному риску! Мне прискорбно осознавать, что в такой трагичный для всех нас момент она не может рассчитывать на лурдов, а ведь они клялись в верности королю. Не думал, что верность предполагает сопровождение принцессы в самое жуткое место из возможных. Поэтому, как мой верный слуга, ты должен помочь исполнить долг перед моим другом и вернуть Айлин во дворец как можно скорее.

– Ваш приказ будет исполнен. Позвольте отбыть прямо сейчас.

– Конечно, мой друг. Отправляйся. Используй любые методы и столько людей, сколько тебе потребуется. Только прошу тебя, помни: вернуться Айлин должна в целости. Смотрины совсем скоро, времени заживлять раны не будет. Да и не хотелось бы, чтобы пострадало ее воистину красивое личико.

Ответом ему был молчаливый кивок и удаляющиеся шаги, отзвук которых быстро затерялся в хитрых коридорах, опоясывающих тронный зал. Холан выждал и направился в противоположную сторону. Извилистый путь вывел его в небольшую гостиную, когда-то любимую королем Фиоргом. Здесь они вдвоем проводили много времени, обсуждая государственные дела, а затем, разгоряченные теплом камина и вином из королевских погребов, долго спорили о жизни, воспитании детей, музыке и искусстве. Даже сейчас здесь все было готово к их беседе: на маленьком столике сверкал хрустальный графин, по обе стороны от столика своих гостей ждали обитые бархатом стулья.

Холан откупорил графин и наполнил бокал. Сделал глоток и ощутил тот вкус, что сопровождал друзей много вечеров подряд. Смородиновый ликер и один из лучших сортов шайнильского игристого вина создавали гармонию, ставшую излюбленным сочетанием Фиорга – напитком «Вальс солнечного равноденствия». Фиорг называл его одой лету и красоте Шайниля, обожал его, но всегда в шутку ругался на друга, если тот с большим удовольствием начинал с этого напитка утро – как сейчас.

Холан в ответ с таким же завидным упорством напоминал ему, что к дочери следовало бы относиться несколько строже, чем он привык это делать. «Девочке и так досталось, да и сам понимаешь, потом ей быть королевой. Пусть наслаждается отсутствием забот, пока есть такая возможность». Фиорг всегда отвечал одинаково и менял тему.

Чего еще можно было ожидать от любящего отца? Айлин росла подобно редкому заморскому цветку: окруженная любовью, заботой и вниманием. Так было с самого ее рождения, а после случившейся трагедии забота короля лишь усилилась. Казалось, он был готов положить к ножкам в аккуратных туфельках весь мир, все моря и небеса, если бы Айлин об этом попросила. Но она молчала.

Холан никогда этого не принимал и не понимал. Сколь прекрасным и очаровательным ребенком не была Айлин, но она оставалась будущей правительницей. В скором времени ей предстояло стать символом благополучия и уверенности для своих подданных, защитой для страны и людей перед лицом любых тягот. Это, на взгляд Холана, было невозможно без несгибаемого характера, сильной воли, умения отказывать себе в удовольствиях и покорно принимать определенные лишения и ограничения.

Именно такими воспитывали наследников Левадии. С ранних лет их приучали к аскетизму, они беспрекословно подчинялись родителям и учителям, должны были представлять собой образец благовоспитанности и сдержанности. Посвящать время играм разрешалось только до пяти лет, а после этого все без исключения дети королевской четы начинали долгий путь образцовых правителей. Исключений не делали: даже если по праву наследования трон должен был перейти старшему сыну, все младшие дети тоже должны были пройти обучение как будущие монархи. Чтобы избежать соблазнов и баловства, все они отправлялись в закрытый храм Звездного мерцания, откуда выходили только по достижению восемнадцати лет. Но и правители из этих детей выходили именно такими, какими и должны предстать перед своим народом: отстраненными, чуждыми спонтанных переживаний, волевыми и решительными.

Холан залпом допил напиток. Если бы Фиорг хоть немного внимал советам друга, то с этой дерзкой девчонкой сейчас не возникло бы никаких проблем. Она сама поняла бы, какие шансы и перспективы для Шайниля таит в себе брак по расчету и согласилась бы без промедлений. Но эта юная любительница свободы, ни в чем и никогда не знавшая ограничений, посмела не просто отринуть законы королевства, но и придумала совершенно сумасбродную идею – отправиться в Пепельную Пустошь, чтобы найти там какую-то ведьму!

Ничего хорошего это не сулило. В первую очередь, самой принцессе. Сколько раз за свою жизнь она выбиралась за пределы столицы? Можно было пересчитать по пальцам. Она понятия не имела, какие люди могут встретиться ей на пути, насколько непредсказуемыми и жестокими они могут оказаться. Пусть молва и гласила, что любовь к королевской семье Шайниля не знает границ, Холан, будучи правителем, как никто другой понимал: у сияющей золотом монеты всегда есть теневая сторона.

Да, в путь с ней отправились эти двое мальчишек. Но что они могут? Пусть Холан и уважал Сумеречного Лиса, но доверие – последнее чувство, которое он был способен в нем разбудить. А его дружок Сайрус не удостоился от короля Левадии даже крох уважения. Холан знал его как вычурного болвана, умевшего только трепать языком.

Ну а самой главной проблемой было то, что пока принцесса будет вдали от дворца, Холан не сможет ее контролировать. Он никогда не считал Айлин покладистой, но и представить не мог, насколько она на самом деле непредсказуема. Слишком долго король Левадии носил в себе тот план, который сейчас наконец-то мог воплотить в жизнь, чтобы позволить себе такую глупую роскошь, как потакать капризам принцессы.

Он всегда рассчитывал, что два их государства объединятся. Год за годом старался вложить эту мысль в голову Фиорга, на что тот, как и всегда, отшучивался. если Холан продолжал настаивать, то становился серьезным и говорил, что Айлин вольна сама выбирать себе спутника жизни.

Холан любил своего друга, но к романтичной стороне его натуры относился с презрением. О какой любви или свободе выбора может идти речь, если подобный шаг сулил рождение союза двух государств, способного нагнать неподдельный ужас на любое другое королевство? Ресурсы, драгоценности, ученые, военная мощь и, конечно, Пятый новрет – все это стало бы ключом к бесконечному процветанию. Ради этого можно пожертвовать любовью.

Поэтому идею сватовства и смотрин Холан вынашивал давно. Ездил с визитами в соседние страны, знакомился с наследниками, герцогами, князьями. Чтобы затем позволить Фиоргу самому убедиться: лишь Холан достоин стать спутником Ее Высочества Айлин.

Чтобы сделать это, нужно было время, отсутствие суматохи и трезвый ум. Непростой план доставил ему немало хлопот. Впрочем, как и всем тем кандидатам, которые нужны были лишь как декорация. Проводя с Фиоргом и его семьей бок о бок много времени, наблюдая, как Айлин превращается из крошечной малышки в прекрасную молодую женщину, он знал все о ее предпочтениях, привычках и даже распорядке дня. это помогло подготовить для каждого жениха план, как нужно вести себя на встрече, чтобы точно не вызвать симпатию принцессы.

Но сейчас из-за спешки его замысел грозил провалиться с громовым треском, вызывая головную боль и тревогу. Холан усмехнулся: его не страшили восстания на окраинах его собственной страны, бесконечные просьбы всех масштабов от подданных и распри между жрецами, угроза войны и неурожайные годы. Но возможность потери бутафорского брака внушала ему ужас.

Именно поэтому он и хотел вернуть принцессу во дворец как можно скорее. Показать ей, насколько глупа оказалась ее затея, насколько будет проще жить, если она примет неизбежную судьбу во имя всех тех, кто почитал ее отца и матушку. Когда-нибудь потом, когда уляжется пыль, горе перестанет своим звоном разбивать душу, а мудрость наконец отвоюет место у наивной юности, он сможет ей рассказать и объяснить, почему поступил именно так.

Ну а если случится так, что вернуться по собственной воле или по принуждению она откажется, или же откажется вступать с ним в брак, у него всегда останутся возможности добиться желаемого. Одна из них сейчас мирно спала в комнате младших принцев. К ним и направился Холан, нацепив на себя гримасу искреннего сочувствия. Искренности в ней было ровно столько же, сколько чистой любви в продажной женщине.

Глава 5

Солнце еще не успело пройти и половины пути до зенита, а путники, недавно покинувшие дворец, уже добрались до небольшого придорожного трактира. Айлин, чье лицо до середины было закрыто капюшоном, зашла вслед за Сайрусом, который с порога завел веселую беседу с хозяином и успел попросить самую тихую обеденную комнату. Разговор он не прекращал ни на секунду, даже заказывая еду и напитки, и наблюдал за принцессой, которой Ламир помогал расположиться за столом.

Когда она садилась, по ее ладони скользнула тонкая прядь длинных волос Ламира, будто ласково привлекая внимание. Принцесса неосознанно повернулась вслед, когда Лис отошел, и остановила взгляд на манжете цвета нежной сирени. Этот оттенок пробудил в ней смутное ощущение чего-то знакомого. Золотой рыбкой оно сверкнуло в сознании, снова скрылось в глубинах памяти, и Айлин поспешила от него отмахнуться.

Когда обед был подан, Сайрус собрался развлечь всех какой-нибудь историей, но его остановила Айлин. Она достала из холщовой дорожной сумки пухлый блокнот с королевским гербом на обложке. Медленно открыла, не обращая внимания на бровь Лиса, которая уверенно поползла вверх, извлекла сложенный вчетверо лист и протянула его Сайрусу. Тот самодовольно посмотрел на друга, и на его лице читалось: «Видел, видел? Принцесса доверяет мне больше!». Лис в ответ лишь хмыкнул и уставился в стену, демонстрируя полное отсутствие интереса.

Сайрус развернул лист, на котором обнаружил подробную карту. Он пробежал глазами по бумаге и уточнил:

– Принцесса, то есть, когда я говорил, что продумаю маршрут, у вас он был уже готов?

Та лишь с хитрой улыбкой развела руками, изобразив искреннее раскаяние за оказавшиеся бесполезными старания Сайруса, забрала у него из рук карту и положила в центр стола.

Айлин подошла к созданию импровизированной карты так же ответственно, как и Сайрус к выбору наряда для Праздника первых цветов. На небольшом пергаменте был тщательно проработанный рисунок: не только сам маршрут, но и все подходящие им постоялые дворы, трактиры и места, где можно сменить лошадей и небольшие рынки на тот случай, если придется пополнить запасы. Сайрус даже присвистнул, осознав, что все это принцесса сделала за одну ночь. Айлин лишь скромно улыбнулась. Она, как заботливая и внимательная Королева, с детства изучала, Шайнильустройствоя, и по ее личной просьбе ежегодно Советники доставляли ей обновленную карту королевства, поэтому она прекрасно знала, как оно устроено изнутри – хотя пока и не имела возможности увидеть многие места воочию.

Их путь пролегал с юга королевства к северной части. Сначала им предстояло покинуть территорию Столичного новрета – Колыбели Солнечного Дворца. Затем большая часть их пути будет пролегать через Восточный новрет – Золотую Дорогу. Свое название он носил по праву и с гордостью, будучи сердцем, топливом и средоточием торговли всего королевства. Здесь заключались сделки между купцами внутри страны, а также соглашения с другими королевствами. Сюда из столицы перенесли тщательно охраняемую Палату Изобилия, казну всего Шайниля. Богатство, роскошь, расчетливость, хитрость, алчность были неизменными составляющими кипучей жизни этой части страны. Для Сайруса Золотая Дорога была вторым домом, куда он часто приезжал и где давно построил уютный двухэтажный особняк. Оказалось, там они смогут с удобством разместиться, если возникнет такая необходимость. Сайрус предложил это принцессе с таким видом, что золотая сережка в его ухе стала сиять гораздо тусклее, чем довольное лицо лурда.

Дальше они направятся в северный новрет, Край Ремесел. Сюда со всех уголков страны стремились все мастера, которые хотели стать более искусными в своем деле, а главным источником дохода была местная древесина. Край Ремесел в разных уголках света за пределами Шайниля славился своими лесами. Хотя он и находился на севере страны, зимы здесь всегда были мягкими, полноводная весна приходила вовремя, превращая Край в источник изобилия. Айлин с детства мечтала провести там несколько дней, чтобы полюбоваться пейзажами, отправиться вместе с отцом на охоту или с матушкой собирать редкие травы и ягоды. Король и королева давно обещали, что как только спадет проклятие, они первым делом исполнят это желание дочери. Увы, с родителями ей посетить это место уже было не суждено, а в сопровождении лурдов она сможет увидеть лишь Тихий лес, что находится почти на границе новрета – такой путь был самым удобным, быстрым, но и опасным. Хотя много чудесного и удивительного было в Тихом лесу, жуткие легенды об этом месте передавали из уст в уста. Только после этого они наконец прибудут в Жемчужные Врата, которые и станут последней точкой пути к Пепельной Пустоши.

Жемчужные Врата получили название в год, когда два великих магических клана смогли отразить наступление демонических сил. Граница, отполированная пылью сражений линия, стала символом света, которому с тех пор суждено было воцариться во всех уголках Шайниля.

Красоту этих мест воспевали поэты и певцы во всех уголках королевства, для художников Жемчужные Врата были главным источником вдохновения, а книгах то и дело фигурировали романтические герои родом из этих мест. Здесь ценили изящество и красоту, утонченность и благородство, магические и боевые искусства. Жемчужные Врата населяли потомки двух древних кланов, славные имена которых гремели по всей стране – Сумеречные Лисы и Золотые Журавли. Они передавали магические традиции из поколения в поколение, именно из этого края выходили лучшие лучники и мечники. Несмотря на то, что по всему Шайнилю Вратам возносили похвалы, его можно было назвать закрытым и далеким от мирской жизни.

По одну сторону от Жемчужных Врат вилась полноводная река, извилисто огибающая равнину и убегающая в море. По другую высились горы, которые издали казались то изумрудно-зелеными, то призрачно-синими. По утрам в долину спускался мягкий молочный туман, окутывая дома из белого камня с голубой черепицей. Это место было словно соткано из инея первых холодных дней, хрустального звона и аромата нежных цветов.

– Поверьте, Ваше Высочество, вас там ожидает лучший из возможных приемов. Конечно, если мой дорогой соратник проявит хоть каплю того воспитания, которым его щедро одарили Сумеречные Лисы, и не навлечет позор на свой клан. – Сайрус одновременно говорил и уплетал обед с таким аппетитом, которого Айлин до той поры не видела ни у кого из благородных мужей Шайниля. – Если в дороге не случится ничего непредвиденного, то наш путь в обе стороны займет около десяти дней. Ваше Высочество, сможете ли вы уделить нашему новрету пару дней и погостить у нас?

«Почту за честь, Сайрус, если наш путь будет успешным, я не откажу себе в таком удовольствии».

– У вас есть сомнения? У меня ни единого. В конце концов, – он пихнул в бок Ламира, получив в ответ взгляд, полный недовольства. – С вами проводник, знающий Пепельную Пустошь лучше самого себя. – Он обратился к Лису. – Друг мой, может перестанешь быть таким нелюдимым и скажешь хоть слово? Ты ведешь себя неуважительно по отношению к принцессе и будущей королеве.

– Я согласен со всем, что ты сказал. – Откликнулся Ламир и вновь замолчал, с сосредоточенным видом продолжив изучать содержимое тарелки. Сайрус смог лишь цокнуть в ответ.

– Простите, принцесса, я уже давно привык к его выходкам, поэтому забыл, какое впечатление этот Лис может производить на людей. Постарайтесь не принимать близко к сердцу. Вряд ли вам удастся к этому привыкнуть, придется потерпеть. Надеюсь, это будет самое большое из тех неудобств, что нам предстоит преодолеть.

– Если не считать твоей бесконечной болтовни, – буркнул Ламир и встал из-за стола.

Сайрус картинно приложил ладонь ко лбу, словно говоря «ну вот опять», а принцесса лишь улыбнулась. При дворе много рассказывали о том, как лурды Пятого новрета ведут себя друг с другом, и вот Айлин сама стала свидетельницей шутливых перебранок. Сайрус и Ламир могли переругиваться сколько угодно, но в случае опасности готовы были биться друг за друга до последнего. Более преданных друзей нельзя было представить, и об этом знали все. С ними принцессе было интересно и весело даже в такой сложный момент.

«Не переживайте, Сайрус. Уверена, все пройдет гладко. И характер Ламира не кажется мне таким уж дурным».

Лурд расплылся в счастливой улыбке, и они продолжили трапезу. Айлин, закончив обед, погрузилась в мысли и открыла блокнот на чистой странице. Руки изящными птицами взлетели над бумагой, оставляя на ней штрих за штрихом, которые сложились в рисунок: два маленьких лебедя посередине небольшого озера, окруженного высокой травой. Айлин отложила карандаш и провела по очертанию рисунка кончиками пальцев. Это не ускользнуло от Сайруса.

– Ваше Высочество, вы переживаете за братьев. Но они под надежным присмотром Советников, с ними все будет хорошо. Разве что успеют немного соскучиться по любимой сестре.

Айлин в знак благодарности приложила руку к сердцу и в это мгновение увидела в дверях Лиса. Она не видела, как лурд оставил их, не знала, сколько он простоял на пороге и что успел увидеть, но отчего-то поспешила поскорее захлопнуть блокнот. Ей не хотелось открывать Ламиру ту чувствительную сторону своей натуры, которая не мыслила жизни без братьев. Не потому, что от него исходили опасность или угроза. Скорее его холод и закрытость заставляли инстинктивно защищаться в ответ.

Когда они снова отправились в путь, она даже позволила себе украдкой его разглядеть. Оба лурда, бесспорно, были красивы, но это была совершенно разная красота. Сайрус – золото ночи, освещенной огнями тысячи небесных фонарей. Ламир – текучий сумрак, вобравший в себя сияние звезд. Бледная кожа, словно сотканная из лунного света, и точеный профиль выдавали в нем сына благородной семьи. Длинные волосы небрежно рассыпались по плечам, притягивая взгляд необычным небесным цветом. Таким боги одарили каждого из сыновей их клана. Прямая осанка и широкие плечи отражали внутреннюю силу. С первого взгляда его нельзя было назвать мускулистым, но Айлин повидала достаточно воинов при дворе, чтобы знать, какая на самом деле мощь могла таиться под одеждой. К тому же, Ламир по праву считался лучшим лучником в королевстве – такого звания не достичь ни без должной подготовки и тренировки тела, ни без выносливости и гибкости. Его непроницаемое лицо не выражало эмоций, но излучало честность и уверенность в себе. Айлин не могла не признать – ей хотелось любоваться этим лурдом.

Возможно, она бы смотрела на него всю дорогу, но лурд, почувствовав ее пристальный взгляд, вопросительно уставился на нее, и Айлин поспешила отвернуться.

Глава 6

– Тридцать.

– Что – «тридцать»? – уточнил опешивший Сайрус, прерванный на полуслове.

– Ты не замолкаешь вот уже тридцать минут подряд. Болтовней ты утомил даже птиц вокруг, что уж говорить о принцессе.

– Да не может такого быть! Ваше Высочество, я ведь вам не надоел? – И, дождавшись, пока принцесса улыбнется и отрицательно покачает головой, продолжил. – Вот видишь, мой драгоценный Лис, лишь ты один вечно ворчишь, слушая мои разговоры. Но не обращайте внимания, принцесса. Говорят, испокон веков повелось, что каждому обаятельному человеку в мире должен достаться собственный зануда. Мне волей судьбы выпал этот суровый тип.

Айлин скосила глаза на Лиса. Суровым он ей точно не казался. Скорее нелюдимым, далеким от таких простых человеческих радостей, как досужая болтовня ни о чем. Они ехали уже три часа, и все это время Сайрус развлекал их как умел. Айлин ни разу не услышала от Ламира грубого слова или замечания в адрес Журавля, лишь беззлобные поддевки старого друга, которые давно вошли у обоих в привычку. Они напоминали двух братьев, скрывающих свою любовь за ширмой насмешек. Стоило ей подумать об этом, как ее сердце болезненно сжалось.

Она никогда не оставляла братьев надолго с самого их рождения. Как только покои королевы наполнились двумя пронзительными младенческими криками, Айлин всегда была подле них. Сама еще неуклюжая, она своими маленькими ручками передавала матушке погремушки и соски. Аккуратно, будто боясь сломать, трогала крошечные пальчики близнецов, и боялась даже дышать на малышей. Ее нянюшка утирала слезы смеха и умиления всякий раз, когда вспоминала, как Айлин чуть не упала в обморок рядом с колыбелью – так сильно она задержала дыхание. Ей чудилось, что стоит выдохнуть чуть сильнее, и она сдует братьев, будто порывистый ветер весенние лепестки.

Айлин лучше матушки знала, как успокоить или примирить их во время ребяческих ссор. Как только двое мальчишек начинали дуться друг на друга, демонстративно расходясь по разным углам своих покоев, она приходила к ним с книгой сказок и читала мелодичным тихим голосом их любимую историю, «Королева лебедей». Мальчики сразу забывали о разногласиях, льнули к ей, устраиваясь по бокам, а вскоре засыпали. Айлин, которой не хватало сил унести их в кроватки, сидя засыпала рядом, и лишь утром каждый находил себя в своей постели.

Так было до той самой ночи, изменившей навсегда жизнь королевской семьи. Голос Айлин больше не звучал в детской, да и о ночевках там речи идти не могло. Братья, оборачиваясь лебедями, бились в окна, ранились, долго кричали пронзительными высокими голосами, от чего звенели стекла и трескался хрусталь.

Тогда король решил отстроить для сыновей оранжерею, которая стала их новой детской. Днем они были обычными мальчишками, с жизнью, наполненной играми и весельем. Ночью двое прекрасных лебедей плавали в искусственном пруду, окруженные диковинными растениями. То и дело они ластились к Айлин, ложась ей на плечи изящными шеями. Утром они снова превращались в мальчиков – и так день за днем.

Теперь Айлин пришлось покинуть братьев ради того, чтобы спасти себя, их и королевский трон. Но на сердце было спокойно, потому что она была уверена: во дворце принцам ничего не угрожает. Им нужно лишь дождаться ее возвращения, и тогда они все вместе наконец-то будут свободны от тяжелого груза прошлого.

Айлин тряхнула головой. Не стоило сейчас погружаться в грустные мысли. Ей нужно быть собранной и сосредоточенной, поэтому она вынырнула из размышлений и повернулась к Сайрусу. Тот, как и прежде, весело болтал, не только делясь очередной увлекательной историей и расхваливая столичные рестораны, в которые так любил наведываться, но и восхищался окружающими видами. Принцесса полностью разделяла его восторги.

Путь из Колыбели Солнечного Дворца до Золотой Дороги раскинулся широко и вольготно. Грунт здесь был утоптан тысячами копыт и отполирован сотнями колес. То и дело встречались экипажи и торговые повозки.

Тракт вел вдоль реки, за которой разросся высокий лес. По другую сторону от дороги все было усыпано уютными домиками, небольшими деревнями, возделанными полями и фруктовыми садами. В воздухе перемешались ароматы спелых яблок, трав и цветов, свежесть воды и горечь нагретой солнцем дорожной пыль. В самый жаркий день здесь было хорошо: прохлада реки мягко окутывала путников, манила к себе, позволяла утолить жажду и набраться сил во время долгого пути. Здесь пахло жизнью, ее кипучей энергией, которую ничто в этом мире не способно остановить или задержать. Какие бы события не происходили, сколько бы раз не умирали короли, а на опустевшие троны вступали новые, жизнь будет идти дальше, словно для нее не существует никакого другого смысла, кроме собственного течения.

Принцесса то же самое сказала королю в их последнюю поездку в Восточный новрет. Ее переполняли эмоции, пальцы порхали, будто маленькие шустрые птицы, не успевая за мыслями, на что Фиорг улыбнулся так, что у нее затрепетало сердце. Он смотрел на дочь с благоговением и гордостью и сказал:

– Ты станешь прекрасной королевой, Айлин. Сохрани этот уголок мира таким же, каким видишь его сегодня, и люди всегда будут воспевать тебя за доброту и желание о них заботиться.

Сейчас Айлин видела: это главное, что можно сделать для живших здесь. Сохранить и уберечь уклад, что сложился здесь много лет назад без участия короля и королевы. И она обязательно сделает это во имя своего народа.

Вдоволь насладившись видами, Айлин направила лошадь поближе к Сайрусу. Тот сразу же сосредоточил на ней все внимание. Ее пальцы снова замелькали возле лица.

«Сайрус, как вы считаете, жизнь этих людей можно улучшить?».

Тот ненадолго задумался, а потом ответил, подтверждая ее мысли:

– Не думаю, Ваше Высочество. Они счастливы. Как королева, вы просто должны сохранить это счастье.

Она благодарно ему улыбнулась. Уж кто-кто, а этот сын клана Золотых Журавлей точно знал толк в счастье, удовольствиях и умении наслаждаться жизнью. если он говорил об этом, то с глубоким знанием вопроса. В отличии от своего соратника, Сайрус всегда был подобен открытой книге. Прямой, открытый и веселый лурд Пятого новрета славился любовью к красивой одежде, вкусной еде и изысканным напиткам, музыке и литературе. Он наслаждался жизнью, как никто другой. Даже его манера фехтования была изящной одой боевому искусству: он не дрался, сжимая в руке рукоять меча – а танцевал в паре с клинком, нанося точные удары, и делал это с неизменной полуулыбкой. Сайрус знал все о лучших ресторанах и театрах, мог, не задумываясь, перечислить лавки, где продавался лучший шелк и редкие драгоценности. Он то и дело отправлял принцессе необычные букеты и мелкие безделушки, которые на деле стоили целое состояние. Такова была его натура, которая требовала осыпать подарками тех, кто ему нравится.

Даже сейчас, когда дорожные костюмы покрывала пыль, он выглядел лучше, чем Айлин и Ламир вместе взятые. Золотая вышивка на его одежде не поблекла, на нем не было ни соринки, во всех его движениях чувствовалась непринужденность. Знать, что они с Ламиром не просто соправители, но и близкие друзья, было удивительно. Айлин было сложно представить двух других таких близких, и таких непохожих друг на друга людей.

Поздно вечером они пересекли границу Восточного новрета и решили остановиться на ночлег в придорожном постоялом дворе. Хотя никто из них не выказал усталости, принцессе все-таки не помешало бы хорошо отдохнуть – предыдущую ночь она провела без сна, и утомленность дорогой начинала брать свое.

Сайрус и Ламир проводили Айлин в комнату, пообещав по очереди охранять вход. Первым на свой пост заступил Ламир. Он лишь молча кивнул принцессе, и На этом беседа была окончена. Айлин окинула его взглядом, и снова обратила внимание за маленькую деталь: к вечеру Лис собрал волосы в хвост, перехватив его сиреневой лентой. Этот цвет, то и дело мелькающий в образе лурда, не давал ей покоя, пытаясь пробудить какое-то старое воспоминание. Не найдя в коридорах памяти хоть что-то, способное помочь в решении этой загадки, принцесса постаралась о больше не думать об этом.

Гораздо больше ее сейчас занимало убранство комнаты, где ей предстояло провести ночь. Дочери короля в поездках всегда доставались лучшие покои, настолько огромные, что в них могли бы уместиться все жители одной из увиденных ею сегодня деревень – в разы больше той комнатушки, где ей предстояло сегодня ночевать. В трактирах и на постоялых дворах она никогда не останавливалась. На лице принцессы мелькнула озорная улыбка: что бы сказала матушка, увидев, как ее драгоценное дитя не просто ночует в таких условиях, но и сама занимается своим туалетом, снимает дорожный костюм и готовит постель ко сну.

Айлин провела рукой по спинке кровати. Грубое надежное дерево совсем не было похоже на изящную и почти невесомую спинку ложа принцессы, но сама кровать точно подходила для спокойного отдыха. Айлин пощупала умывальник, полотно хлопковых простыней, глиняную посуду, зеркало в простой раме, дверцы шкафа, провела ладонью по столу и стулу. Ощущения были ей в новинку и приводили ее в восторг. В конце концов, она уже потеряла достаточно, в ее маленьком мире случилось слишком много перемен в считанные дни – так почему бы не попытаться получить приятное удовольствие новизны от этого приключения? Ей не дано знать, успешно ли оно завершится, но это не должно мешать наслаждаться самой дорогой.

Ее исследование прервал стук в окно. Айлин нахмурилась и подошла поближе. Ставни были закрыты, и она стояла в нерешимости – раскрыть их или нет. Тем временем стук становился настойчивее. Кем бы ни был ночной гость, он готов был до последнего настаивать на том, чтобы его пустили. За стуком последовал голос, который настойчиво и маняще звал. Айлин, следуя за ним, раскрыла одну створку и увидела пару красных глаз, вперившихся в нее. У девушки подкосились ноги, и она почувствовала, как теряет всякую волю. Она не знала, какому существу принадлежат эти глаза и откуда оно тут взялось, и ничего не могла с собой поделать. Рука потянулась к щеколде, чтобы распахнуть окно и впустить гостя. В этот миг за спиной Айлин с шумом распахнулась дверь, и принцессу окутало сумеречным дымом, который в считанные секунды оттащил ее от окна.

Айлин начала приходить в себя, а из-под ладоней Лурда вырвалось бледно-голубое, в тон его волосам, пламя. Одно движение рук, и существо за окном с криком исчезло, обернувшись алой вспышкой. Дым, что укутывал принцессу подобно одеялу, стал стекаться обратно к ногам лурда, пока совсем не исчез.

– Вы в порядке, Ваше Высочество? – Ламир подскочил к кровати. В его голосе слышалось искреннее беспокойство, которого Айлин никак не ожидала. Она судорожно кивнула в ответ, все еще приходя в себя.

Лис, казалось, хотел сказать еще что-то, но на шум прибежал Сайрус, огляделся и недоуменно спросил:

– Что здесь произошло?

– У нас были гости. Не думаю, что с добрыми намерениями. Судя по тому, что я увидел, это ворон-перевертыш.

Сайрус нахмурился. Вороны-перевертыши были лучшими шпионами и неплохими охотниками. Они могли без устали следовать за целью по пятам и находить ее в самых укромных уголках. Но в Шайниле они уже давно не жили. В отличие от Левадии, где вороны состояли на королевской службе. Это могло означать лишь то, что король Холан отправил по следу принцессы своих ищеек.

Лурды красноречиво переглянулись, думая об одном и том же. Они пробыли с принцессой какое-то время и покинули комнату, когда убедились, что Айлин успокоилась, и ей больше ничего не угрожает.

Что из себя представляют вороны-перевертыши принцесса, знала не хуже лурдов. Однако только она понимала, ради чего Холан мог послать за ней своего слугу. Думая об этом, она до боли сжала руки в кулаки, и почувствовала, как в ней разгораются презрение и ненависть.

Глава 7

Когда утром принцесса вышла из комнаты, дежурство у дверей нес Сайрус. Он вовсю болтал со служанкой – хрупкой девушкой с нежным румянцем, которая скромно опустила взгляд, но улыбалась в ответ на его шутки. Их так увлек разговор, что они не заметили Айлин. Чтобы обозначить свое присутствие, она трижды постучала костяшками пальцев по косяку двери. Сайрус, ничуть не смутился ее внезапному появлению, обернулся со своей неизменной лучезарной улыбкой и поприветствовал:

– Доброе утро, дорогая сестра! Надеюсь, тебе хорошо спалось после вчерашнего недомогания?

Айлин удивленно посмотрела на лурда, но, заметив в его золотисто-шоколадных глазах неприкрытую мольбу, поняла, что происходит. Конечно, Сайрус уже успел выдумать правдоподобную историю о том, кто они. Хотя Айлин не была уверена, что это сработает: ее лицо знали по всему королевству. Оставалось лишь надеяться, что случайные встречи не приведут к непоправимым последствиям. Словно откликаясь на ее мысли, девушка тихо сказала:

– Доброе утро, госпожа. Ваш брат уже успел мне много о вас рассказать. Он был прав, вы действительно похожи на наследную принцессу. Вот ведь удивительное совпадение!

– Ты тоже это заметила, Розалия? У тебя меткий глаз! Надеюсь, ты не против, если теперь я поболтаю с сестрой. Не переживай, я обязательно тебя найду перед отъездом.

Девушка присела в легком реверансе, зардевшись, словно летний закат, и удалилась тихим шагом. Сайрус проводил ее восхищенным взглядом, повернулся к принцессе и тут же застыл безмолвным истуканом. Айлин, которая славилась милым и понимающим характером, сейчас всем своим видом выражала недовольство. Она поджала губы и ждала объяснений, которыми ее тут же начал осыпать лурд.

– Ваше Высочество, – затараторил он полушепотом. – Простите меня. Но мне стало так скучно! Вы безмятежно спали, Ламир все это время торчал на улице, а на всем постоялом дворе тише, чем в усыпальнице. Мне захотелось поболтать с живым человеком. пришлось на ходу выдумать историю о вашем сходстве с настоящей наследной принцессой. По крайней мере, пока это позволит избежать лишних расспросов.

«Оставим. Вы сказали, что Ламир на улице. Но он же должен спать?».

– Эм… – Сайрус замешкался. – Принцесса, он сказал, что будет дежурить снаружи. Но осмелюсь просить вас не говорить об этом при нем. Он ни в коем случае не хотел заставить вас волноваться и уж тем более переживать о его самочувствии после бессонной ночи. Да и переживать тут не о чем. Он же охотник, привык долго бодрствовать, сохраняя силы.

«Хорошо, Сайрус. Я не стану. Когда он вернется?».

– Я думаю, он уже вернулся и хлопочет насчет завтрака. Не обессудьте, Ваше Высочество, местная кухня далека от королевских изысков, но думаю, мой друг позаботился о том, чтобы вы смогли утолить голод хотя бы с толикой удовольствия.

Айлин улыбнулась.

«Вы очень многого обо мне не знаете, Сайрус. Я не так изнежена, как вы представляете».

– О, Ваше Высочество! Так у вас есть секреты! Прошу вас, как только наша миссия завершится, откройте для меня парочку. Обещаю их хранить бережнее, чем свои.

Айлин кивнула, по-дружески мягко сжала ладонь лурда, и они стали спускаться к завтраку. Принцесса же впервые за долгое время затосковала по возможности смеяться. Именно сейчас ей отчаянно хотелось со смехом рассказать изящному, всегда с иголочки одетому любителю изысканной еды о том, как в детстве она пробиралась на королевскую кухню, где ее ждала главная кухарка. Не для того, чтобы дать попробовать новое блюдо, которое потом украсит королевскую трапезу, А чтобы разделить с ней мягкую, свежую деревенскую лепешку с чесноком и сыром. Впервые она попробовала ее из любопытства, когда еще могла говорить, и восторженная болтовня после этого не прекращалась ни на миг. С тех пор и завелся этот маленький ритуал. Полная, дородная кухарочка утром забегала в крохотную булочную в одном из уютных переулков столицы, чтобы взять пару лепешек. Принцесса всегда приходила в одно и то же время, В полдень, когда ее занятия заканчивались, и у нее появлялась пара часов свободного времени. Эти драгоценные минуты она проводила на кухне, уплетая лепешку и запивая ее любимым мятным чаем. Потом со всех ног бежала к себе в покои, чтобы как можно быстрее использовать зубной порошок и ароматические масла, призванные скрыть аромат чеснока, которым она никогда бы не осмелилась дышать на отца с матушкой.

Так что Сайрус зря переживал о том, что завтрак в придорожном гостевом доме может оскорбить ее изысканный вкус. Скорее наоборот, ей не терпелось попробовать все, до чего дотянутся руки. К тому же она была по-настоящему голодна: со вчерашнего обеда от волнения и усталости после дороги она не съела ни кусочка.

Почувствовав пряные ароматы, окутавшие их на лестнице, принцесса почти замурчала от удовольствия. Утро обещало быть великолепным. Но это волшебное ощущение тут же улетучилось при встрече с Ламиром. Он был по-прежнему холоден и не проронил ни слова, пока расставлял тарелки и разливал по глиняным чашкам чай. Сдержанным кивком лурд приветствовал принцессу и вернулся к своим делам.

Айлин повертелась по сторонам. Кроме них, в зале никого не было, и она спросила у Сайруса:

«А где все? Неужели здесь нет постояльцев, кроме нас?».

– О, принцесса, за это стоит благодарить нашего друга. Он настолько придирчиво подошел к вопросам вашей безопасности, что еще вчера вечером наплел постояльцам, будто вблизи орудует шайка разбойников из дальних лесов. И порекомендовал им как можно быстрее убраться отсюда на все четыре стороны, пока королевская стража будет ловить преступников. Естественно, они тут же последовали совету. Вы бы видели, в какое неистовство пришел владелец этого заведения! К счастью, щедрая порция золота решает все проблемы. Так что сейчас у нас есть возможность провести этот утренний час в тишине, а затем продолжить путь.

Говоря о том, что Ламир «любит решать любые проблемы своими руками», Сайрус слегка преуменьшил эту особенность его характера. Лис хотел держать под контролем абсолютно все, тем более в такие важные моменты, как сейчас. Даже в детстве, видя свои ошибки или проступки, он сам придумывал и принимал наказания. Когда они с Сайрусом стали управлять Пятым новретом, Ламир отказался от слуг и помощников, полностью взяв на себя все дела. От домашних хлопот в своем особняке, куда не так просто было попасть даже самым верным подчиненным, до помощи обычным жителям. Он лично отобрал из лучших и натренировал трех учеников, но и остальных не оставлял без внимания: знал имена всех совершенствующихся адептов, и даже имена их родителей, братьев и сестер. Была лишь одна вещь, которую он не мог доверить чужим рукам, – ремонт своей одежды. Он пытался научиться шить, чтобы не обременять девушек-адептов, но так исколол пальцы иглами, что рассвирепел и поклялся больше никогда в жизни не притрагиваться к игле.

Но чтобы огорошить принцессу, хватило и пары слов о том, что Ламир успел провернуть вчера вечером. Ошеломленная Айлин обернулась, но он как ни в чем не бывало не торопясь наслаждался рагу. Лис медленно поднял взгляд и вопросительно посмотрел на нее. Айлин порывисто прижала руку к сердцу в знак благодарности. В ответ Ламир лишь кивнул, но на мгновение Айлин показалось, что на его щеках проступил румянец. Почему-то из-за этого видения, которое могло быть лишь игрой ее воображения или отблесками рассветных лучей, у Айлин защемило сердце.