Темное влечение бесплатное чтение

Сильвия Лайм
Темное влечение

Глава 1. День 1

Он медленно подошёл ко мне со спины и остановился в паре миллиметров сзади. Я же упёрлась в стол, продолжая сжимать кувшин с вином и хрустальный бокал с золотой окантовкой.

— Наливай, чего ты ждёшь? — сказал он мягким, чуть хриплым голосом, от которого мурашки пробежали по спине.

А я боялась вздохнуть. Руки дрожали, и, казалось, я вот-вот выроню кувшин.

Поставила на стол бокал и начала осторожно наливать.

Хрусталь стучал о хрусталь, грозя расколоться. Выдавая мое состояние.

А мужчина за спиной, словно нарочно, качнулся вперёд, касаясь меня всем телом.

Я почувствовала горячее дыхание на затылке. Лёгкое движение, словно мужчина зарылся носом в моих распущенных волосах.

Драугр меня задери, почему я не убрала их в косу?

Нет… Я хотела понравиться Кайлу Шерье. Хотела, чтобы он оценил их необычный цвет. Чтобы взял меня в свой замок на любую должность. Хоть полы мыть, хоть камины чистить. Я была на все готова.

Но все же не рассчитывала, что будущему хозяину мой вид настолько понравится.

Теперь у меня ком стоял в горле, и от каждого случайного касания графа позвоночник будто пронзала раскалённая молния.

— Упс, разлила, — выдохнул он мне на ухо чуть раньше, чем бокал дрогнул в руках от его легкого толчка.

Я затылком почувствовала улыбку мужчины.

Вино растеклось на белую скатерть кровавым пятном.

Меня бросило в жар. Эта ткань с золотым шитьем, должно быть, стоит дороже моего месячного жалования, которое мне ещё даже не пообещали.

Кайл неожиданно убрал с одного моего плеча волосы, едва коснувшись губами кожи.

Меня бросило в жар и начало ощутимо потряхивать. Я совершенно не рассчитывала, что наша встреча будет проходить именно так.

Граф Шерье — некромант и сюзерен небольшой провинции Шерье, что на окраине королевства. Богами забытое место, надо сказать. Возле границы с бескрайними лихими лесами, где водятся самые разные неведомые твари. И именно к нему на службу я так давно мечтала попасть.

Буквально до этой минуты.

— Простите, я все отстираю, — ответила звонко, но голос дрогнул.

— Жаль, вино уже не вернуть, дорогая, — протянул мужчина голосом тигра, мурлыкающего что-то на ушко антилопе. Нечто вроде: “Ты такая вкусная, моя козочка, я только за бедрышко кусну, ты и не заметишь…”

— А оно было дорогое? — тихо спросила я.

Стало вдруг ещё страшнее. Если мне придется отчитываться за вино, я и вовсе не расплачусь никогда.

За какой тьмой меня вообще понесло в замок Кастро-Найрен? Нашла бы работу в местном трактире. Нет, мне же хотелось статус поднять. Мол, я в замке работаю! У целого графа в подчинении! Да и зарплату здесь обещали почти королевскую.

Из груди вырвался вздох.

“Ага. Поработала. Молодец…”

— Вино очень дорогое, детка, — с каким-то мрачным удовольствием проговорил граф. — И очень редкое. Это была коллекционная бутылка, которой на данный момент лет тридцать, не меньше. Нельзя с дорогими напитками так… неласково…

Граф Эридан провел пальцами по моей шее. Едва заметно. Скользнул по кружевам платья, вызывая в моем теле какой-то странный отклик.

Это был определенно страх. Да, страх, что же еще?

Но ощущения оказались такими жгучими и напряжённо-острыми, отдающимися ноющим тиканьем внизу живота, что, несмотря на всю неправдоподобность происходящего, я неожиданно осознала нечто невообразимое.

Граф мне нравился.

Кайл Шерье Кастро-Найрен был представителем древней фамилии, богатейшего рода Альденора. Сын сверженного пару лет назад короля Джейка Шерье по прозвищу Злая голова.

Опальный принц. Изгнанный наследник целой страны. Его отправили жить на границу королевства, подальше от столицы, взяв слово, что он не посмеет высунуться за границу своих богами забытых владений до самой смерти. И у Кайла не нашлось иного выхода. После того как был убит его отец, ему оставалось лишь два варианта: либо последовать за родителем на тот свет, либо скрыться с глаз нового короля так основательно и быстро, чтобы даже слухов о нем не доходило до королевского замка.

Кайл был человеком разумным и, присягнув на верность убийце отца, исчез в лесах самой дальней и глухой провинции Альденора.

Зато сохранил собственную жизнь.

А теперь я чувствовала за своей спиной его мощную грудную клетку, его горячее дыхание с лёгким привкусом виноградного вина и мятных конфет, которые он обожал.

И меня бросало в дрожь от мысли, что он касается меня.

Изгнанник. Сын жестокого короля, черного некроманта, который любил душить своих слуг и обращать их в зомби. Как много он взял от своего погибшего отца, продавшего душу Тьме?

— Простите, я все оплачу, — пробубнила я нервно, облизывая губы.

Повернула голову и тут же встретилась с опасно-веселыми глазами.

Он был так близко!..

Смотрел только на меня и совсем не улыбался, несмотря на пляшущие сумеречные огоньки во взгляде. Полные губы тоже оставались спокойны.

— Ты смотришь на мой рот? — спросил вдруг граф и изогнул бровь.

— Простите! — воскликнула я, тут же отвернувшись и отчаянно краснея.

Попасться на такой стыдобе! Разглядывала графа!

— Не беспокойся так, милая, — промурлыкал он. — Лучше подай мне одну черешенку. Она вон там. Впереди.

Я перевела взгляд на вазу с ягодами и выдохнула. Черешня была в метре от меня. На другой стороне стола.

В висках застучало. Я словно чувствовала, что дурацкая ягода вовсе не нужна графу.

Но тогда что нужно?

— Я обойду стол и подам…

— Нет, — остановил меня мужчина, не дав сделать и шагу. — Это долго. Я хочу сейчас.

Голос звучал спокойно и одновременно жёстко.

А ещё я поняла, что он больше не касается меня и я будто бы совершенно свободна.

Глубоко вздохнув, я потянулась вперёд. Но миска была так далеко, что мне пришлось встать на цыпочки и слегка опереться о стол…

Как только я оказалась в этой позе, на спину опустилась твердая мужская рука.

Я вскрикнула что-то возмущённое, но ладонь придавила меня к столу с чудовищной силой.

Ни пошевелиться, ни вырваться…

В тот же миг с левой стороны прижались мужские бедра.

— Что происходит? — воскликнула, чувствуя, как в висках стучит от страха и странного трепета, а в голове совершенно все перемешалось. Грудную клетку стянуло будто цепями, и волна темного огня ухнула куда-то под желудок.

Кайл Шерье…

О Тьма.

Надо было сразу признать, что он всегда мне нравился! Статный, высокий и красивый, как темный бог. Я только потому и решила пойти в Найрен на любую самую грязную работу, лишь бы оказаться ближе к нему. Лишь бы встречаться изредка с его глазами обсидианового мрака, лишь бы видеть в коридорах благородный профиль его тренированного тела, которое, казалось, было создано для битв и… секса.

— Лежи смирно, малышка, — проговорил Кайл обманчиво мягко. — Ты испортила мою старую скатерть. Теперь тебе придется ее заменить.

В его голосе зазвучали какие-то неуловимо-жгучие нотки, от которых меня вдруг бросило в самое пекло.

Между ног запульсировало.

От страха. От напряжения, свившегося тугим узлом дурацкого, постыдного предвкушения.

На что я рассчитывала? Что я делаю на этом столе?

Мысли метались в голове как мыши, объевшиеся прыгун-травы.

В этот момент на правой ноге вдруг очутилась горячая рука. Она поднималась все выше и выше, медленно, но неотвратимо задирая мою юбку, пока, наконец, полностью не оголила бедра.

— Перестаньте… — охрипшим голосом пропищала я, когда граф уверенно погладил мою попу.

Полностью обнаженную.

— Хм… не носишь белья? — прошептал с мрачным удовольствием, и на последних слогах его голос стал слегка хриплым. Таким томно-проникновенным, что от его звуков у меня закружилась голова.

“Конечно, не ношу. Бедня́чкам вроде меня не на что покупать белье…”

Естественно, я этого не ответила. Мне бы духу не хватило признаться в таком человеку, которого мало заботит скатерть стоимостью в мое месячное жалование. Человеку, который от этого может посчитать меня еще более ничтожной, чем я есть.

Сумерки, о чем я думаю? О том, насколько велика разница между крестьянкой и принцем??? Ведь Кайл был принцем крови, хоть и лишенным титула.

В этот момент граф немного сжал пальцы, а потом…

Шлёпнул меня по заднице.

— О боги… — выдохнула, прикусив губу.

Еще один лёгкий удар, отозвавшийся в теле вспышкой жара.

Это было не больно. Это…

…было приятно.

Меня шлёпал по обнаженным ягодицам Кайл Шерье!

Кровь прилила к бедрам, заставив подвигать ими, сжав ноги.

— Ты ведь провинилась, правда? — пронизывающе протянул граф, увлекая меня все глубже в пучину какого-то нереального, невозможно горячего океана. В мир, где изгнанный наследник и сын сумасшедшего короля-некроманта играет с нищенкой, которая пришла устраиваться к нему прислугой.

Потому что он играл со мной. И мне это нравилось.

— Значит, заслужила наказание, — спокойно продолжил он, снова шлепнув меня.

Громкий звук отразился от бархатных стен, и я еще сильнее покраснела.

От каждого нового удара к бедрам приливала кровь. Между ног пульсировало, и это все отчетливей меня возбуждало.

Темные боги, я извращенка!

Но Кайл Шерье действительно сводил меня с ума.

А еще не было ни капли сомнений в том, на что рассчитывал граф.

— Хватит, по-пожалуйста! — проговорила я, пытаясь окончательно не потерять лицо. Пытаясь сохранить хоть крохи самообладания и той дистанции, что была между нами.

Ведь, если он сейчас просто сделает то, что хочет, разве не выгонит меня на улицу в тот же миг, как я перестану быть ему интересна?

Мысль о том, что я вообще могу быть Кайлу интересна, пронзила насквозь, превращаясь в осколки мурашек. А те рассыпались по спине вниз, туда, где все уже горело.

Граф Шерье не обратил внимания на мою просьбу.

В этот момент он вынул из моих судорожно сжатых пальцев несчастную черешенку, которую я таки умудрилась достать, и теперь сжимала, почти давя.

Я вздохнула, надеясь, что на этом все. Сейчас граф съест свою ягоду и все закончится.

Но не тут-то было.

Все только начиналось.

Короткая пауза, во время которой я едва успела передохнуть. И в следующую секунду Кайл опустил руку, и прохладная ягода неожиданно проскользнула у меня между ног…

То ли вскрик, то ли стон сам собой сорвался с губ. Острое, голодное удовольствие скрутилось узлом между ног, требуя больше, требуя еще.

Постыдное и слабовольное желание. Но, боги, как же я хотела его! Скрывала от самой себя все это время, но втайне мечтала, что все же когда-нибудь обязательно поступлю на службу в замок. И после этого принц влюбится в свою служанку. В неприметную девушку, которая уже много месяцев сходит по нему с ума.

Ещё, пожалуйста…

Кайл опустился на меня сверху, сильнее придавив к столу, продолжая водить ягодой между моих ног.

Внутрь и обратно… Внутрь и обратно…

Легко. Слишком легко и мало!

Мое дыхание стало болезненно прерывистым.

— Ты такая мокрая, несносная девчонка, — прошептал он, прикусив меня за плечо. — Тебе нравится, когда тебя шлёпают?

— Что? Конечно, нет! — попыталась возразить я, тяжело дыша.

Мне не хватало воздуха.

Поймав мой взгляд, граф вдруг достал из меня ягоду черешни.

Свободна…

Кайл улыбнулся, услышав тихий стон.

— Лжешь, — ответил тут же, не сводя с меня пошлого, темного взгляда. Взгляда, в котором я уже принадлежала ему. — Но очень сладко… лжешь.

И протолкнул ягоду обратно, одновременно опустив пальцы чуть ниже, на самую вершинку удовольствия, в которой тугой пружиной сконцентрировалось мое желание.

Из горла вырвался тихий стон, когда Кайл заскользил пальцами по кругу. Медленно обводя узелок напряжения, увеличивая томление, с каждым разом натягивая кольца пружины до все более невозможного уровня.

Я закрыла глаза, уперевшись лбом в стол, и громко застонала, двигая бедрами, скользя ими по его руке. Пытаясь оказаться ближе.

Чувствуя, как напряженно твердо у него в штанах…

Один отец Тьмы знает, как сильно я хотела почувствовать его в себе в этот момент. Он сводил меня с ума! Даже в своих фантазиях я не верила, что когда-нибудь может случиться такое, что Кайл Шерье прикоснется ко мне.

Один отец Тьмы знает, как я боялась, что однажды это произойдет и граф тут же забудет о моем существовании…

— Вот так, — раздался шепот у меня над самым ухом. — Скажи, как тебе нравится…

— Нет, — через силу выдавила я, кусая губы, хотя из горла рвалось хриплое “Да”.

— Маленькая лгунишка… — протянул он отрывистым голосом. И я почувствовала, что он улыбается, хотя и не смотрела на него.

Его пальцы двигались все быстрее. Мышцы у меня внутри сжимались, то и дело случайно двигая черешенку, и это вызывало внизу живота вспышки пьянящего голода, ноющего желания, которое уже уничтожило все другие чувства.

— Скажи, что хочешь… — прошептал он, прикусывая меня за мочку уха, обжигая дыханием и будто специально замедляясь.

Я не смогла сдержать жалобный стон. Но это все, на что я была способна. Все, на что была готова.

— Нет, — ответила одними губами, проклиная себя последними словами.

Может, не стоило сопротивляться? Может, нужно было сказать ему, насколько я хочу? Хочу ощутить его в себе, хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной?

Единственным мужчиной?

Принц и бедня́чка…

Вряд ли ему это понравится. Вряд ли это продлится долго.

— Нет, — повторила чуть громче, изнывая от чувственной пытки, мечтая, чтобы его пальцы не останавливались.

— Маленькая терпеливая лгунишка, — проговорил Кайл неожиданно ласково.

И ускорил движения, за несколько секунд нарастив темп до урагана, заставившего меня выгнуть спину и с каждым выдохом бесстыдно выстанывать что-то бессвязное.

А затем окружающий мир на миг потерял краски, чтобы треснуть и взорваться миллионом осколков. И в самый последний момент я громко прокричала:

— Кайл!

Чтобы уже через пару секунд, когда сознание начало медленно возвращаться ко мне, испытать прилив ужаса.

— Ой, простите, граф Шерье!!! — выдохнула, белея от страха, все еще находясь в этой унизительной позе.

А мужчина лежал рядом со мной, уперевшись локтем в стол и положив голову на сжатый кулак. Его рука все еще была у меня между ног. В этот момент граф вдруг скользнул пальцами между влажных складочек и, потянув за черенок, достал ягоду.

Я резко вдохнула, испытав короткую вспышку удовольствия. Нового желания, мелькнувшего как молния. А ведь, казалось бы, мне еще долго ничего не захочется.

Алые, почти пошлые губы Кайла растянулись в медленной улыбке. Мужчина не сводил с меня какого-то темного удовлетворенного взгляда, словно это не мне сейчас было постыдно хорошо, а ему. Затем он демонстративно положил себе в рот блестящую ягоду, оставив одну палочку.

От этого зрелища внизу живота снова напряженно потянуло.

Тьма, меня сводил с ума один его дерзкий взгляд, внутри которого плескался какой-то непонятный вызов!

Какой может быть вызов у высокородного графа к служанке?

Ягода лопнула во рту мужчины с еле слышным звуком. Кайл неторопливо прожевал ее, чуть прищурившись, словно кот. Затем просто встал и, вынув косточку изо рта, сказал:

— Вы приняты, Ниара Келли. Вилберн расскажет вам правила.

Это он говорил уже на ходу, и, когда закончил, дверь за ним просто захлопнулась. Граф Шерье не посмотрел на меня больше ни разу.

В то же время в зал вошел высокий худой мужчина в ливрее. Вероятно, камердинер.

Хорошо, что я успела слезть со стола и одернуть платье, а то стыду не обралась бы!

Вилберн, Вилберн…

Граф ушел, не оглядываясь.

Сердце билось ошеломительно быстро. Я не знала, что думать, что делать. Что вообще означало все то, что сейчас здесь произошло?

— Пройдемте со мной, Ниара, — звонким голосом сказал камердинер.

А у меня на губах сама собой зажглась улыбка.

Так что, выходит, меня все же взяли работать в замок Найрен?

Глава 2. День 2

Я не знала, что делать, радоваться или плакать. Благодарить богов или паковать вещи, чтобы сбежать как можно быстрее.

Кайл оставил меня в замке. Дал высокооплачиваемую работу. Но какой ценой? Что теперь я должна ожидать от него дальше?

Ещё вчера, распределив свой маленький узелок с вещами по небольшой каморке в крыле для слуг, я приняла решение, что не стану об этом думать. Будь что будет. Не затем я пришла сюда, чтобы заниматься самоедством и мучиться угрызениями совести. У меня есть крыша над головой, своя комната, жалованье и регулярная кормежка. О большем совсем недавно я и не мечтала.

Поэтому сегодня утром счастье переполняло меня готовностью приступить к своим обязанностям. А ещё я совершенно серьезно планировала не поддаваться на будущие поползновения графа в свою сторону. Если они, конечно, будут. В моей голове я неизменно делала серьезное лицо, деликатно извинялась перед мужчиной за то, что вынуждена ему отказать, и грациозно откланивалась. Граф с тех пор ко мне не приставал, а я могла спокойно работать дальше и получать свои деньги. Авось за год-другой удастся накопить на маленький домик на окраине села. Посажу свой огород, буду заниматься натуральным хозяйством и наконец перестану от кого-то зависеть.

Однако стоило закрыть глаза, и появлялась за черной пеленой другая фантазия. Порочная, пошлая, неправильная. Как я растворяюсь в объятиях графа Шерье. Как тону в его поцелуях, забывая себя. Как накручиваю на пальцы его длинные черные волосы, в исступлении произнося его имя. И как он мягко касается моих губ, шепча: “Моя любимая. Моя Ниара…”

Но эту позорную фантазию я гнала прочь, вновь даже для себя делая вид, что никогда ни о чем подобном не думала.

Камердинер Вилберн оказался не слишком дружелюбным типом. Заставил звать себя по фамилии — господином Хуштом. Показал мне общую залу, обеденную залу и коридор между ними. Все это вместе с каминами мне полагалось ежедневно мыть. Объем работы, конечно, аховый, но радовало одно: в замке почти совсем никто не жил. Один лишь граф и несколько десятков человек его прислуги. Целое крыло было закрыто, и никому не позволялось туда заходить. Полагаю, иначе замок было бы не вымыть никогда-никогда.

Однако, несмотря на малолюдность, огромная каменная махина Найрен не приходила в упадок. Возможно, ещё не наступило это тяжёлое время, а возможно, я не знала какого-то особого секрета опального принца. Секрета, позволяющего ему сохранять древние стены в идеальном состоянии. Поговаривали, что отец Кайла Шерье, проклятый король, которому несколько лет назад жестоко отрубили голову, при жизни заставлял слуг красить стены своего дворца кровью подданных. Мол, это лучше всего защищает от разрушения. Я не хотела думать о том, что сын, возможно, пошел по стопам отца, но внутри то и дело шевелился липкий страх, что так оно и есть.

Сегодня, как и всю предыдущую неделю, я до поздней ночи драила приставленную ко мне территорию. Когда работа, наконец, закончилась, в голову пришла интересная мысль. А почему бы не прогуляться на ночь глядя по замку?

Конечно, Ниара, любоваться дворцом опального некроманта, сына сумасшедшего короля, нужно именно ночью! Но, к сожалению, днём у меня совершенно нет времени. Дворецкий загружал работой по самые уши, и я не видела вокруг ничего, кроме тряпок, вёдер, сажи и пыли.

Сейчас же в коридорах становилось все тише. Немногочисленная прислуга расходилась по своим комнатушкам, и встретить кого-то было все меньше шансов.

А потому после работы я быстро умылась и сменила одежду, а затем наконец направилась гулять по залам, в которых никогда не была.

Многие из дверей были закрыты. Кайл Шерье не привечал гостей по понятным причинам. К изгнаннику мало кто захочет прийти на утреннее чаепитие или обед. Высокородные слишком боятся за свою репутацию: вдруг после этого их посчитают сообщниками предателя?

Мне же было все равно. Я рассматривала картины, удивительные гобелены, статуи и доспехи, украшающие ниши в стенах. И мне нравилось. Во всем этом чувствовалась мрачная романтическая атмосфера, созданная рукой хозяина. Рукой Кайла.

Замок изнутри был не слишком большим, а потому довольно быстро я дошла до закрытого крыла, и, само собой, меня начало разбирать любопытство.

Бытовала у нас в деревне сказка о Сиреневых усах. Мужчине-некроманте, который женился многократно и каждый раз, беря в свой дом новую жену, наказывал ей, чтобы не заходила в закрытое крыло. Конечно же, девушки не могли побороть любопытство, заходили, а там их съедал сам хозяин, превращающийся в вечно голодного нахцерера, нежить, заживо пожирающую плоть.

Я не верила в сказки. Тем более что хоть мой хозяин, судя по всему, и был некромантом, как тот, по кличке Сиреневые усы, но я-то ему вовсе не жена. С чего бы ему тогда меня есть?

Мурашки прокатились по спине, стоило вспомнить идеальный, чуть насмешливый профиль Кайла Шерье. А еще его черные глаза, в которых словно плескались все запрещенные и опасные некромантские ритуалы.

Страх к графу неведомым образом будоражил кровь, превращаясь в нечто совсем другое. Я вспоминала его черные волосы и такие же глаза, узкое лицо с немного впалыми щеками и насмешливые губы, на которых то и дело загоралась загадочная улыбка. И внутри меня словно оживало что-то, раскаляясь, заполняя грудную клетку и мешая дышать. Заставляя мечтать только о нем.

Моргнув, я попыталась выкинуть из головы красавчика-графа. Не стоило мне думать об этом, хотя дерзкое, немного хищное мужское лицо никак не выходило из головы. Я сделала еще несколько шагов вперед, свернув за угол, и уперлась в цепь, преграждающую проход. На толстых звеньях висела табличка: “Проход запрещен”.

Едва прочтя эту надпись, я еще сильнее ощутила себя персонажем сказки про Сиреневые усы. Вот, спрашивается, чего этим женам не сиделось спокойно? Зачем хотели попасть в запретное крыло?

Не знаю зачем. Но я их прекрасно понимала. Любопытство зажглось во мне прямо-таки сиреневым пламенем, в цвет тех самых усов. Или пройду за цепь прямо сейчас, или умру, клянусь темными богами.

В общем, аккуратно нагнувшись, я поднырнула под звенья и пошла вглубь коридора.

С каждым шагом темнота становилась все непрогляднее, и я уже пожалела, что не взяла с собой хотя бы канделябр. С другой стороны, тогда меня точно было бы видно здесь издалека, если кто-то решил бы за мной проследить.

Однако, как только я об этом подумала, чьи-то грубые руки, толкнув, с силой прижали меня к стене.

Я закашлялась, потому что воздух вышибло из легких и вместо него в ноздри проникла старая пыль.

— Что ты тут делаешь, маленькая пронырливая мышь? — раздался знакомый голос.

Я открыла глаза пошире, вглядываясь во тьму, пытаясь понять, кто говорит со мной.

Сердце застучало в груди.

— Отвечай, какого драугра ты тут делаешь? — продолжал шипеть голос, вгоняя меня во все более и более глубокую бездну ужаса. Страх накатывал холодными волнами, оставляя на коже колючие мурашки.

— Я… я… заблудилась.

— Не лги мне, девочка, — прорычал мужчина и со знакомыми презрительно-наставническими нотками добавил: — За ложь у нас полагается десять ударов плетью.

И тут я его, наконец, узнала.

— Господин Вилберн? — хрипло выдохнула, потирая ушибленный затылок.

— Господин Хушт!!! — поправил со злостью мужчина, и я практически ощутила в темноте, как он выпятил вперед свою нижнюю губу. — Обращаться ко мне следует по фамилии, а не по имени!

— Простите, господин Хушт. Я сейчас же уйду отсюда. Если вы, конечно, меня отпустите.

Некстати вспомнилась блестящая лысина Вилберна возле самого лба и вечно сальное лицо, которое сейчас должно было находиться от меня очень близко. Хвала богам, здесь было темно, и всей “красоты” управляющего я не видела.

— О, нет, милочка, — засмеялся мужчина так гадко, что меня передернуло.

В нос ударил неприятный запах изо рта, смешанный с присыпкой, которой пользовались у нас в деревне некоторые мужчины, чтобы избавиться от пота в подмышках. Бесполезное занятие, но вонь немного маскировало.

— Раз уж ты сама не ушла отсюда после всех заданий, что я тебе надавал, то после сегодняшней ночи точно уйдешь.

— Что? — не поняла я, и резкая вспышка понимания расчертила сознание. — Вы специально нагружали меня работой? Но зачем?

— Потому что мне не нравится твоя кандидатура в качестве служанки, — ощутимо даже сквозь мрак скривился мужчина. — Бездомный заморыш, решивший нажиться на моем хозяине. Поверь, у него есть грелки и получше тебя!

Ужасно хотелось спросить: “Это вы себя, что ли, имеете в виду?”

Но, все еще надеясь разрешить конфликт миром, я сдержалась.

— Что вы имеете в виду? — спросила вместо этого, все же невероятно разозлившись. — Какое вам вообще дело до того, какая прислуга в этом огромном замке?

— Самое прямое, милочка, — прошипел он. — Я камердинер и управляющий графа Шерье, и следить за прислугой — моя обязанность. Так вот ты нам не подходишь. Но…

В этот момент он сделал паузу и вдруг ухмыльнулся.

— Я готов возместить тебе ущерб от увольнения. Прямо сейчас…

В следующее мгновение у меня едва пол не ушел из-под ног. Вилберн опустил руки вниз, начав быстро шарить по моему платью в поисках застежки. Трогал грудь, пытаясь сдернуть корсет вниз, мерзко лапал меня своими жирными пальцами.

Всего пара отвратительных секунд, после которых я его оттолкнула, хорошенько пнув между ног.

— Ах ты, сука! — зашипел он, шагнув назад. — Да я тебя…

И я почувствовала удар, так и не заметив, откуда он прилетел. Похоже, мерзкий камердинер, словно летучая мышь, прекрасно видел в темноте.

Мое лицо дернулось в сторону с такой силой, что я думала, голова оторвется. Скула тут же заныла.

Я потерла место ушиба. Вроде бы это был не кулак, оставалось надеяться, что синяка не будет.

— Что тут происходит? — раздался звонкий, густой голос, который я не перепутала бы ни с каким другим. — Вилберн? Ниара? Что вы тут делаете?

Граф появился словно из ниоткуда. Вот его не было, а вот уже стоял возле нас с зажженным канделябром из трех свечей.

Окружающая чернота вспыхнула, освещая все вокруг. Скривившуюся физиономию Хушта, пыль на полу, стройную высокую фигуру графа…

Лицо мужчины было напряженным, пока он оглядывал нас. Сперва внимание Кайла остановилось на злом, как драугр, Вилберне, а затем на мне, прижимающей руку к ударенной щеке.

Я не собиралась реветь, не собиралась ставить акцент на этом неприятном происшествии. Боль была довольно сильной, но терпимой. Я даже жаловаться не планировала, потому что мне не нужны были проблемы.

Вот только когда камердинер начал тараторить о том, как пытался наказать воровку, Кайл уже смотрел только на мое лицо. Он сделал несколько шагов ко мне и с силой оторвал мою руку от щеки.

Я испуганно распахнула глаза, чувствуя, как от его прикосновения по спине пробегает волна мурашек.

Челюсти графа сжались. Он перевел взгляд на камердинера, и тот мгновенно замолчал, став белее мела.

— Уволен, — холодно бросил Кайл.

— Что? Но ведь я служу вам уже семь лет, ваше сиятель…

— Пошел вон, — процедил сквозь зубы граф, — сейчас же. Если не хочешь, чтобы я нашел тебе провожатого, который тебя поторопит.

Не знаю, что в этой угрозе так напугало Вилберна, но он весь затрясся. Тут же поклонился до пола и, рассыпаясь извинениями, скрылся с глаз.

А мы остались с графом одни.

Мужчина подошел ближе, и теперь нас разделяло не более полушага. Его аристократическое лицо в неровном свете свечей казалось еще более таинственным и притягательным, чем прежде.

Сердце замерло у меня в груди, пропустив пару-тройку ударов. В горле мгновенно пересохло.

Кайл поднял свободную руку и осторожно коснулся моей щеки в том месте, куда пришелся удар камердинера.

Горячая волна прокатилась по позвоночнику.

Я не могла поверить, что все происходящее — правда.

Граф снова был рядом, и это мгновенно поднимало градус ситуации до нестерпимо раскаленного. Меня потряхивало от напряжения, и я, как заикающийся подросток, с ужасом поняла, что не могу выдавить из себя ни слова. От волнения даже губы немного дрожали.

Я нервно облизнула их и с трудом выдавила:

— Спасибо…

Голос слушался плохо.

И что на меня находит в его присутствии? Почему я превращаюсь в старую скрипучую куклу, у которой сломался заводной механизм? Могу только стоять неподвижно и издавать нечленораздельные звуки.

— Не за что, — спокойно ответил он. — Прости, что так вышло.

— Что вы! — ахнула я. — Вам вообще не за что извиняться!

Мне вдруг стало ужасно неловко. Ударенная щека горела, а от краски, которая прилила к лицу, пульсация боли стала еще сильнее.

В этот момент граф неожиданно сделал ко мне еще один крохотный шаг.

Я втянула воздух через распахнутые губы, понимая, что теперь Кайл так близко ко мне, что я могу чувствовать его тонкий, приятный аромат духов, смешанный с еле уловимым ментоловым дымом. Похоже, его светлость недавно курил трубку.

Свет от канделябра падал на его красивое лицо, освещал темные, чуть прикрытые ресницами глаза, которые глядели на меня слишком внимательно. Настолько, что внутри все мгновенно вспыхивало и делалось очень неловко.

А еще — очень жарко…

— Я виноват, — проговорил он медленно, поднимая свободную руку. — Раз в моем доме мои служанки вынуждены чувствовать себя в опасности.

И в следующий миг коснулся ладонью моей ударенной щеки.

Я закрыла глаза и резко выдохнула. Вышло красноречиво громко.

Не знаю, как так получилось! Но мне было настолько приятно это прикосновение, что, казалось, даже боль начала отступать. Рука Кайла была немного прохладной, и это доставляло мне практически неземное удовольствие.

Вот только служанка не должна так себя вести. А потому я открыла глаза, боясь смотреть на графа, и тут же опустила взгляд.

Мужская рука чуть дернулась, а затем большой палец скользнул вниз по щеке, чертя мягкую линию, закончившуюся в уголке губ.

О боги…

Ощущение этой маленькой, едва уловимой ласки заставило сердце выпрыгивать из груди. Губы начали нестерпимо зудеть. Практически требовать…

Мне было совестно даже подумать о том, чего они начали требовать. Ведь я дала себе слово, что не буду поддерживать возможные поползновения графа продолжить свои эротические игры со мной.

Но вот он здесь, рядом. И я могу думать только о жаре его тела, которое чувствую сквозь его камзол и собственное платье. И о подушечке его большого пальца, застывшего у меня в уголке губ.

Это было просто невыносимо.

— А чего так испугался господин Хунт? — спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Чтобы придерживаться собственного плана.

Чтобы прямо сейчас не встать на цыпочки, резко накрывая его мягкие губы своими…

Нет, увы. Мне бы никогда не хватило смелости поцеловать графа Шерье.

— Того, что провожать его может пойти какой-нибудь призрак или зомби, — пожал плечами мужчина, убирая руку с моего лица. Разрывая контакт, от которого мое тело превращалось то ли в желе, то ли в костер для сжигания нежити. А может, и в то, и в другое.

— Значит, вы настоящий некромант? — выдохнула я, чувствуя, как по спине бегут колючие мурашки.

Мой хозяин действительно умеет поднимать нежить…

Каково это — управлять такой силой? Каково держать в своих руках мощь, способную приказывать давно умершим?

Мне хотелось спросить обо всем этом, но я не решалась.

Все это казалось жутким… и привлекающим одновременно. Я никогда не встречала настоящего некроманта. В моей деревне колдунов не было, да и немудрено. Кто их стал бы учить? В Альденоре со времен Ивара Чернорукого некромантию изучают, лишь передавая из уст в уста. Редкие мастера темной магии берут учеников только за очень большую плату. А потому встретить настоящего чернокнижника — огромная удача.

Или наоборот…

В этот момент на мой вопрос граф по-доброму усмехнулся.

— Некромант — это не так страшно, как ты думаешь, — ответил он негромко, глядя прямо на меня.

— Правда? — прошептала я, чувствуя, как от этой странной беседы у меня по сердцу будто пробегают раскаленные искры.

— Да, — улыбнулся он. Словно ему было интересно беседовать со мной. Словно я — вовсе не служанка, а какая-нибудь виконтесса или маркиза, с которой приятно вести светский разговор. Ни о чем и обо всем. — Я придумал одно заклинание. Хочешь посмотреть?

Не верила своим ушам…

— Конечно! — выдохнула, глядя, как изгибаются в неожиданно доброй улыбке его умопомрачительные губы.

А дальше произошло нечто удивительное.

Кайл отошёл на пару шагов в сторону и поставил канделябр на пол. Маленькие язычки пламени задрожали, увеличивая наши с графом тени на стенах до причудливо огромных. В лучах этого неровного тусклого света его лицо выглядело ещё более загадочным, чем обычно.

Мужчина глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза. Распахнул руки в стороны, и я вдруг ощутила, как воздух в коридоре словно начал густеть. Подул тонкий ветерок, неизвестно откуда взявшийся, и повеяло затхлостью.

— Erhbier fusiente dar, Enaleit!* — бросил он на каком-то неизвестном мне языке и… широко улыбнулся, устремив взгляд в пустоту.

Каждый слог эхом повторился у меня в голове, превращаясь в музыку. Показалось вдруг, что это очень красивый язык. Наверно, здорово было бы уметь говорить на нем. Жаль, мне, лишённой магического дара, некромантская грамота вовсе без надобности.

А Кайл смотрел перед собой и не моргал.

Я сперва даже немного испугалась, не тронулся ли умом мой хозяин, ведь больше ничего вокруг нас не происходило. Более того, даже странный ветер исчез. Все ещё было довольно прохладно, но я списывала это лишь на сырость и неотапливаемость старых стен.

Однако уже в следующий миг стало ясно, как я ошибалась.

Кайл вдруг широко улыбнулся и, повернув ко мне голову, быстро проговорил:

— Забыл предупредить: советую закрыть уши.

— Что? — недоуменно вскинула брови я.

А в следующий миг коридор огласил дикий, бешеный, душераздирающий крик.

Я зажала уши ладонями, едва не упав от неожиданности. Ноги подкосились, колени дрогнули. Лишь в последний момент граф быстро шагнул ко мне, подхватив под локоть.

Я нервно оперлась о его руку, с изумлением взирая, как мужчина довольно улыбается под этот жуткий визг, пробирающий насквозь.

Ухмыльнувшись в очередной раз, Кайл поднял руку и посмотрел куда-то в сторону. Я повернула голову в том же направлении и наткнулась взглядом на чудовищное белесое существо, застывшее в двух метрах от пола.

— Hiesterah!* — сильным, уверенным голосом приказал он, вновь поражая меня странной мелодичностью слогов.

В тот же миг белое пятно умолкло, и я наконец смогла его разглядеть.

Это была женщина. Определенно женщина. Только мертвая.

Я громко сглотнула, сильнее сжимая руку графа и совершенно этого не замечая. Вообще до сих пор не замечая, что держусь за него. Касаюсь его плечом к плечу.

По спине пополз неприятный холодок.

На покойнице было белесое полупрозрачное платье, порванное на лоскуты, из-под которых торчали кости-руки и части обломанных реберных костей. На лицо этого существа и вовсе казалось невозможным взглянуть. Черные провалы глазниц то и дело вспыхивали алым светом. Просвечивающий насквозь череп снизу был обломан, и челюсть частично отвалилась. Однако при всем при этом одна половина лица сохранила плоть. Я видела перед собой молодую женщину и, честно говоря, не могла бы сказать, какая из половин, живая или мертвая, пугала меня больше.

— Это банши, — проговорил Кайл, спокойно протягивая руку к призраку, гневно взирающему на нас окровавленными глазницами. — Ее зовут Лорейна.

— Лорейна? — переспросила я сипло, удивляясь, что голос мне вообще подчиняется.

— Да, — невозмутимо кивнул граф. — Она умерла уже лет триста назад, а я ее призвал и привязал к земле вокруг замка. Она давно мне служит, но никак не может к этому привыкнуть. Всегда очень злится, когда я ее вызываю. Да, Лорейна?

Кайл весело подмигнул призраку, на что глазницы женщины ярче сверкнули алым.

— Но… зачем? Зачем вы ее призвали? — выдохнула я. — Она же, наверно, страдает, пытаясь найти покой.

Как бы ужасно ни выглядела эта банши, я ощутила в груди ноющее сочувствие. Не хотелось бы мне, чтобы после смерти меня вот так вырвали из небытия.

— О! Не переживай, Ниара, — спокойно проговорил Кайл. — Мертвые, способные обрести покой, никогда не превращаются в банши. По крайней мере, самостоятельно. Лорейна — неупокоенный дух, который страшно страдал перед смертью. Ее убил муж тесаком на разделочном столе.

Я подавилась застрявшими в горле словами.

— Тесаком?.. Какой ужас… — выдохнула, глядя на призрака с еще большим сочувствием и все сильнее прижимаясь к графу.

Мужчина положил свою ладонь поверх моих, замерших на его согнутой в локте второй руке. Легонько сжал, и до меня вдруг дошло, как это все выглядит со стороны.

Безродная нищая служанка бесстыдно жмется к своему господину. Богатому и влиятельному сюзерену целой провинции.

И он ей в этом совершенно не препятствует!

Щеки мгновенно покраснели. Я сжала губы, глядя на банши и стараясь сделать вид, что все так же трясусь от страха, не замечая ничего вокруг. Позабыв правила и нормы этикета пред лицом ужасного привидения.

Правда же была в том, что я даже бояться стала меньше. Теперь в моей голове была не банши, а Кайл.

— Расскажи ей, Лорейна, чтобы девушка не переживала, — проговорил в это время граф. — Ты ведь не злишься больше на своего мужа, правда?

Слова звучали довольно абсурдно. Как можно не злиться на того, кто убил тебя с такой жестокостью? Хотя вообще, признаться, Кайл Шерье умел привлечь внимание. Я снова внимательно слушала его, не отвлекаясь на прочие переживания и бешеный стук разгоряченного сердца в груди.

Банши медленно перевела на меня свой мертвый кровавый взгляд. И вдруг кивнула.

— Я не злюсь, — выдохнул призрак могильным пронизывающим голосом, напоминающим вой ветра на кладбище.

У меня по спине пробежали ледяные мурашки.

Несколько секунд прошли в напряженном молчании, во время которого Лорейна, не отрываясь, глядела на меня, а я не могла оторвать взгляда от нее.

А затем внезапно налетел порыв колючего ветра, и банши метнулась ко мне сквозь разделяющее нас пространство.

Взвились вверх ее призрачные лохмотья, так, словно их и впрямь можно было всколыхнуть движением. Длинные, до самых пят волосы разлетелись, словно туман смерти.

И банши оказалась со мной лицом к лицу, выдохнув:

— Я не злюсь, потому что, когда я раздирала его плоть, он умирал гораздо страшнее… и дольше.

Мне показалось, что у меня сердце вот-вот остановится.

Багряные глазницы горели прямо передо мной. Холодный ветер из сгнившего рта касался моей кожи.

— Ну-ну, Лора, не стоит навязывать близкое знакомство тем, кто еще не успел к тебе привыкнуть и не разделяет твоей жажды общения, — проговорил Кайл, легким взмахом руки отгоняя призрак.

А я перевела на графа ошеломленный взгляд, понимая, что не могу произнести и звука от страха. Горло сдавило, и все слова застряли на кончике языка.

Но, что самое обидное, по веселому и невозмутимому лицу некроманта я со всей отчетливостью поняла, что он совершенно не понимает, какой эффект на меня произвела эта покойница. Вероятно, он сам настолько близок с миром мертвых, что уже просто не представляет, насколько это может быть шокирующим в первый раз.

От этой мысли мне стало чуть легче. Мне вовсе не хотелось думать, что Кайл специально пытался меня напугать.

И, будто в подтверждение этого, мужчина вдруг нахмурился, глядя на меня, обхватил мои ладони и серьезно проговорил:

— У тебя ледяные руки, ты так сильно испугалась?

Я покачала головой, опустив взгляд, чтобы он не увидел то, что на самом деле происходило у меня внутри. Мне было стыдно, что я такая трусиха. Совсем не хотелось разочаровывать его, заставлять думать, что я — скучная и закостенелая в своих суевериях селянка, не способная понять интерес и глубину редкой науки — некромантии.

— Не лги, я же вижу, что напугал тебя, — покачал головой Кайл и вдруг прижал меня к своей груди. Сердце заколотилось, словно пытаясь вырваться из клетки. О страхе я окончательно забыла. — Прости, — тихо сказал он, поглаживая меня по спине, отчего ворох мурашек рассыпался по коже.

— Да ничего, правда, — ответила я охрипшим голосом.

Кайл поднял руку, коснувшись моей шеи. Проник ладонью на затылок, мягкими движениями пальцев запутываясь в волосах, что были заплетены в косу. Он слегка растрепал прическу у самой головы, и от этой невинной ласки все внутри у меня перевернулось.

Граф чуть отодвинулся от меня, взглянул в глаза и замер. Его черные радужки словно стали еще темнее.

А взгляд скользнул к моим губам.

Темные боги, мне показалось, что я вот-вот упаду! Ноги дрожали, каждую мышцу начало потряхивать от напряжения, от огня, разлившегося в воздухе между нами.

— Я так и не показал тебе то, что хотел, — тихо проговорил он, снова посмотрев в глаза.

Я позволила себе облизнуть пересохшие губы, пока он на них не смотрит. Сделай я это на секунду раньше, разве это не выглядело бы приглашением?

— Правда? — переспросила негромко.

Губы Кайла дернулись.

— Я не банши хотел тебе показать, — продолжал он. — Лорейна — всего лишь обычный призрак. Хотя и очень крикливый. Вызвать ее — не проблема. Проблема сделать вот так.

Я боялась, что он отпустит меня, повернувшись вновь к своему привидению. Но вместо этого Кайл освободил одну руку, а второй прижал меня к себе еще ближе. Распахнул пальцы перед собой, а затем резко выставил вперед указательный, одновременно произнося слова:

— Mierhaver insu!*

В тот же миг глаза призрака полыхнули алым. В коридоре резко похолодало, платье Лорейны всколыхнулось, словно мертвая женщина вот-вот нападет на нас, а затем… она вдруг опустилась к самой земле и встала на колени.

Голова со всклокоченными волосами опустилась, будто банши кланялась, а затем вновь поднялась. На этот раз мертвые глазницы пылали еще большей яростью, чем прежде.

— По-моему, ей это не нравится, — прошептала я, с восхищением, страхом и легкой жалостью к банши наблюдая за этим представлением.

— Конечно, не нравится! — фыркнул весело Кайл. — Hat fastereb!*

Взмахнул рукой, и в тот же миг призрак развеялся.

Граф быстро наклонился, поднимая с пола канделябр, снова обнял меня за талию и повел вперед по коридору.

Я покраснела, испытывая невероятное запретное удовольствие от того, что сейчас происходило. И все ждала, когда же он потеряет интерес ко мне, скажет, что мне пора заниматься своими делами. Но вместо этого мы вновь шли в обнимку и он рассказывал про свой удивительный опыт:

— Никому еще до меня не удавалось поставить призраков на колени! — с воодушевлением говорил он. — У них и коленей-то, как правило, нет. Да и вообще, некромант может приказать мертвому убить, и тот послушается, потому что у нежити это в крови. Можно заставить призрака следить за кем-то, и он тоже выполнит приказ с готовностью. Но совершенно невозможно заставить бесплотный дух принять какое-либо положение. Не знаю почему. Видимо, это как-то связано с тем, что у них нет тела, — рассуждал он, говоря со мной так, словно я в этом разбираюсь.

А я слушала, затаив дыхание. Мне и вправду было ужасно интересно.

Впрочем, я подозреваю, что мне было бы интересно, даже если бы рассказ шел о качестве и сравнительных характеристиках навоза разных видов крупного рогатого скота. Лишь бы об этом говорил Кайл Шерье.

— В общем, достижение, конечно, не ахти какое, — улыбнулся мужчина, — а все же новое! Прежде этого никто не делал.

— Мне кажется, это удивительно, — ответила я чистосердечно.

Мужчина улыбнулся еще шире, но я видела, что похвала ему пришлась по душе, несмотря на следующие слова:

— Да ладно, вот если бы я их петь заставил. Или, скажем, под музыку танцевать! Вот это был бы номер. Клянусь черной смертью, столичные некроманты бы от зависти удавились.

Он хохотнул и добавил, поворачивая за угол и покидая запретное крыло:

— Но, увы, полагаю, что это все же невозможно.

— Нет ничего невозможного для такого хорошего некроманта, как вы, я уверена, — проговорила в ответ и поймала очередной внимательный взгляд графа.

Покраснела и опустила голову, а он ничего не сказал.

Темные боги, как бы я хотела знать в этот момент, о чем он думал!

Впереди показался знакомый поворот, и я поняла, что мы направляемся к покоям графа. Я уже приготовилась откланяться и культурно удалиться, перебирая в голове различные варианты диалогов, когда Кайл вновь заговорил:

— Ты только, пожалуйста, никому не рассказывай пока о моем секрете, хорошо? — попросил он с легкой улыбкой. — А то ведь заклятие, которое я тебе показал, это лишь хитрость. Оно не приручает призрака полностью, но заставляет его стоять на коленях. Эффектный обман, которым можно, например, пугать врагов, если они не знают деталей.

— Конечно, — ответила я, и в этот момент мы остановились напротив дверей в его комнаты. — Но, раз заклятье не приручает призрака, — вдруг заинтересовалась я, — выходит, что Лорейна вам тоже не подчиняется?

Кайл покачал головой, невозмутимо доставая ключ из кармана.

— Лорейну я полностью контролирую, но с помощью иного колдовства. А прелесть придуманного мной заклятья в том, что его могла бы произнести и ты. Лорейна все равно бы встала на колени, несмотря на то, что ее хозяин — я.

— Увы, у меня нет магии, ваше сиятельство. Да и не стала бы я так рисковать. Ведь призрак может и напасть. Мне показалось, что та банши была в бешенстве от вашего фокуса…

Ключ несколько раз повернулся в замке, и дверь открылась. Кайл совершенно спокойно подтолкнул меня в спину, заставляя войти к себе так, словно в этом не было ничего необычного.

У меня в груди вспыхнуло облако жара, поднялось к горлу и на миг перехватило дыхание. Но я все же шагнула вперед.

— Конечно, она была в бешенстве. — Граф вошел следом за мной и захлопнул дверь. — Видела ее сверкающие алым глазницы? Это ярость мертвых. Так вспыхивают глаза мертвецов, когда больше всего на свете им хочется кого-то разорвать.

Я поежилась, обхватывая себя руками. Впрочем, мне уже не могло стать холодно, а в дрожь меня бросало совсем по иному поводу.

Граф повернулся ко мне и вдруг замер, оглядывая с ног до головы таким жгучим, хищным взглядом, что под ним я начала ощущать себя голой.

— Ваше сиятельство, у вас будут ко мне какие-нибудь приказы? — спросила я, постаравшись вернуться к деловым отношениям.

Мягкие губы мужчины едва заметно растянулись.

— Будут, — кивнул он. — Отныне ты будешь убирать только мои комнаты.

Он обвел руками помещение, но не сводил с меня взгляда.

— Спасибо, — поклонилась я, чувствуя, что уже с ног до головы красная, как бешеные глаза банши.

Новая работа была в десять раз проще предыдущей. И… импонировала мне гораздо больше.

Вот только как теперь на этой ноте закончить наш удивительный вечер? Особенно когда граф вдруг дернул несколько пуговиц у себя на груди и снял замшевый расписной колет, оставшись в одной рубашке.

— Не за что, — проговорил он, и голос его вдруг стал значительно мягче. Он будто… мурлыкал.

Кайл сделал шаг ко мне, и паника начала захлестывать меня с головой. В висках застучало, пока я быстро пробубнила:

— Есть за что, ваше сиятельство. Спасибо за то, что спасли от дворецкого. Спасибо за участие в моей судьбе и новую работу. А сейчас уже поздно, мне пора идти…

Я склонила голову еще ниже и быстро-быстро заторопилась к выходу. Обогнула замершего мужчину, боясь, будто он может схватить меня и съесть, как притаившийся на охоте дракон.

Подлетела к двери, повернулась и с очередным поклоном проговорила:

— Я никогда не смогу отплатить вам за доброту. — И скрылась с его глаз, не дожидаясь ответа, убегая так быстро, словно за мной гналась решившая отомстить Лорейна.

Уже в коридоре, стремительно удаляясь от покоев графа, я услышала его тихий, чуть насмешливый голос, от которого в позвоночник будто ударила молния:

— Очень даже сможешь, малышка. Очень даже…

Я пыталась уверить себя, что мне послышалось. Но уже скоро стало ясно, что это не так.

_____________________________________________________________

— Mierhaver insu! — *Служи мне! (эшгенр.)

— Hat fastereb! — *Ты свободна! (эшгенр.)

— Erhbier fusiente dar, Enaleit! — Зову неприкаянную душу, Банши! (эшгенр.)

— Hiesterah! — Тишина (эшгенр.)

Глава 3. День 10

С графом мы не встречались целую неделю. Новый дворецкий, в которого повысили одного из старых, проверенных слуг замка Найрен, сказал, что его светлость отбыл по делам к своему давнему другу, по слухам — тоже некроманту. К слову сказать, этот дворецкий нравился мне гораздо больше. Довольно приятный, немногословный мужчина лет тридцати по имени Фейн Герини. Короткие светлые волосы, спокойный взгляд, голос, в котором не проскальзывало высокомерия или пошлости.

При первой нашей встрече он даже слегка поклонился мне, словно я не обычная служанка, а как минимум равная ему, что, в общем-то, было совсем не так.

И вот каждый день с тех пор, как граф Шерье покинул свою резиденцию, я исправно приходила в его покои, вытирала пыль, зажигала камин, чтобы прогреть помещение. Мыть здесь ничего не нужно было, ведь комнатами все это время никто не пользовался. Однако без дела остаться мне не грозило: Фейн выдал простенькое задание от себя — помогать девушкам на кухне. Спорить я не стала, все же дворецкий — тоже мое непосредственное начальство. Да и самой хотелось деть куда-нибудь нерастраченную энергию. Все лучше, чем сидеть в каморке для слуг, мысленно называть графа Шерье по имени и фантазировать о его поцелуях.

Сегодня утром я уже успела помочь молоденькой поварихе по имени Дженси засолить несколько лососей и замариновать утиные бедрышки. Поговаривали, что через пару дней хозяин должен вернуться, и вся прислуга слегка нервничала. Никто не знал, когда именно это произойдет и стоит ли готовить еду заранее. Ведь, если не делать этого, прибывший после долгой дороги граф может остаться голодным. А если готовить каждый день по десять дорогих блюд, то можно чересчур потратиться. Экономке графа, госпоже Инде Варгус, это вряд ли понравится. Она пожалуется хозяину, и уж тогда точно всем несдобровать.

В общем, освободившись от работы на кухне, я уже успела навести косметический порядок в комнатах Кайла Шерье, разожгла в его спальне камин и… неожиданно села на его постель. Уже неделю как я повторяла один и тот же ритуал в этом помещении, исправно выполняя возложенные на меня обязанности. Но в этот раз мне вдруг захотелось кое-чего иного. Того, что давно приходило мне в голову, но я все никак не решалась провернуть.

Мне было известно, что дворецкий в это время совершал ежедневный обход придворцового сада, проверяя работу садовника и гробовщика. Да-да, на территории замка Шерье находилось целое старое кладбище! Но я старалась об этом не думать.

Так вот, я прекрасно знала, что в данный момент дворецкий Фейн был невероятно далеко от покоев хозяина. Почти всем служанкам, кроме меня и еще пары человек, сюда входить было запрещено. А это означало одно: никто не мог помешать мне реализовать свои сумасшедшие фантазии.

Ведь, когда я дрожащими руками открыла верхний ящик прикроватного комода, случайный свидетель этого действа мог бы решить, что я собралась воровать.

Какая глупость! Моей целью было вовсе не это.

Я протянула руку и достала из глубины комода небольшую шелковую повязку на глаза. Высокородные используют такие иногда, чтобы спать днем.

Разгладила мягкую черную ткань, представляя, как граф надевает ее. А потом вдруг поняла, ощутила каким-то внутренним чутьем, что Кайл никогда не прикасался к ней. Словно… он использовал ее совсем для иных целей…

Я покраснела и положила повязку обратно. Задвинула ящик, встала с постели и подошла к рабочему столу с небольшим шкафчиком над ним.

Мне нужны были его вещи. Я хотела прикоснуться к тому, чего часто касался Кайл. Словно это могло открыть мне о нем какую-нибудь правду. Заглушить внутри то непонятное и болезненное, что последнее время постоянно глухо ныло.

Как ни странно, внутри шкафа оказался серебряный бокал со следами вина и графин старого Клиросского. Хрустальный пузырь я трогать не стала, а вот бокал взяла в руки.

Ладонь на миг дрогнула. Я почувствовала себя сумасшедшей преследовательницей, маньячкой, которая крадется по следам своего кумира, выхватывая мельчайшие детали его жизни и получая от этого неземное удовольствие.

Наверно, так оно и было. Но стоило мне представить, что губы графа касались кромки этого бокала, как по желудку будто рассыпались колючие искры.

Я глубоко вздохнула, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, а затем закрыла глаза и поднесла бокал ко рту.

Холодный металл не холодил кожу. Совсем напротив. Я чувствовала мягкие губы, видела перед собой удивительно затягивающие, какие-то таинственно-черные глаза. Такого насыщенного цвета, что сравнить их хотелось разве что с самым опасным и бездонным озером, в которое если упасть, то уже никогда не выплывешь.

— Чокнутая фанатичка, — выдохнула я, не открывая глаз, все еще держа у губ холодный бокал.

— Ты пьешь вино у меня в спальне или целуешь мое столовое серебро? — раздался из-за спины насмешливый голос, от которого все внутри у меня перевернулось, готовясь провалиться сквозь землю.

Я резко распахнула глаза и взглянула в сторону двери. Там, в проходе в спальню, стоял Кайл Шерье.

Граф улыбался и глядел на меня слегка вопросительно. Он, как всегда, великолепно выглядел, отчего я почувствовала себя еще более загнанной в ловушку. Теперь мне не только было стыдно, но еще и жарко.

Дорогой черный костюм на нем блестел редкой тканью. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты до середины груди. На лацкане длинного распахнутого камзола красовалась вышитая ворона из красно-золотых ниток. Символ некромантии, о котором знала даже я.

— Так что? — повторил свой вопрос Кайл, вырывая меня из плена созерцания его прекрасной светлости.

Нужно было что-то ответить. Мысли стали разбегаться в голове, как крысы из склепа, в котором проводят ритуал воскрешения.

Предатели. Ни одной не осталось.

Если я прямо сейчас отвечу, что не позволила бы себе пить дорогущее вино своего хозяина, останется только первый вариант — я целовала бокал! А это уж, простите, совсем из ряда вон.

— Я… хотела попробовать вино, — ответила я быстро и донельзя нервно.

Граф, вопреки моим ожиданиям, не стал возмущаться, как сделал бы любой другой высокородный на его месте. Ведь служанка позволила себе такую вольность!

С каждым днем я все сильнее понимала, что Кайл был иным человеком. Что он отличался от других и поступал иначе. Однако и спускать мне подобную выходку он тоже явно не собирался.

Вместо ответа граф подошел ближе и, встав прямо напротив меня, медленно забрал бокал. Бросил в него короткий взгляд и улыбнулся.

Его мягкие губы растянулись, и мне ужасно захотелось до них дотронуться. Прямо так, рукой…

— И как, вкусное вино? — хмыкнув, спросил он, отставив пустую посуду, в которой вина не плескалось уже больше недели.

— О! Очень, — выдохнула я, приподнимая голову и глядя вверх, прямо ему в глаза.

Врать — так уж до конца. Оставалось надеяться, что он не заметил очевидного: бокал был совершенно сухим.

В этот момент улыбка медленно сползла с лица мужчины, и от его нового, совершенно не веселого взгляда все внутри у меня будто вспыхнуло. Черные глаза прожигали насквозь, и в их глубине мелькало нечто такое, что заставляло кровь приливать к щекам, стучать в висках набатом. Но о чем именно думал граф, я не догадывалась даже приблизительно, пока он не приказал повелительным, властным голосом:

— Сделай мне ванну. Сейчас…

И в его бархатистом тембре просквозило нечто такое, что заставило меня сильно нервничать.

“Это явно был не последний приказ на сегодня”, — подумала я и через некоторое время оказалась права.

Не осмелившись перечить графу, я подскочила, метнувшись к выходу из комнаты, как кот, которого застали за воровством сметаны. Кайл стоял прямо возле двери, и мимо него я пробегала особенно быстро, словно он — дракон, который может этого кота поймать и съесть.

Что ж, вероятно, отчасти так и было.

Впрочем, граф не стал меня задерживать. Пока я бегала за банщиками, которые набирали горячую воду в большую медную ванну, Кайл невозмутимо уселся за стол. Ему принесли обед, который сегодня все же пригодился.

Все это время граф делал вид, что я ему вовсе не интересна. Обычная прислуга, которую высокородные с детства привыкают не замечать. Словно предметы мебели.

Это немного успокоило меня, но и неожиданно неприятно кольнуло где-то в области груди. Легкое щемящее чувство, сжавшее сердце, мне совсем не понравилось, но я усиленно постаралась не обращать на него внимания. Не хватало мне влюбиться в своего хозяина. Вот было бы смешно!

Смешно…

Я стиснула зубы.

Приготовленная вода блестела в медной емкости так, словно была драгоценностью. Помешивая ее, я вдруг слегка расстроилась. Глубоко вздохнув, добавила пару капель розового масла в ванну, размышляя о том, что такая, как я, вообще никогда не смогла бы привлечь такого мужчину, как Кайл Шерье. Даже если моя внешность на некоторое время и заинтересовала его, то это не более чем удовлетворение сиюминутного интереса. Как, бывает, заинтересуешься новым блюдом, поданным к столу. Но стоит сделать пару укусов, как приходит чувство сытости.

Служанка не пара принцу. Это знает каждый дурак.

И, между прочим, это даже могло бы меня обрадовать. Мол, “эгегей, я просто буду делать свою работу, и больше ничего”. Ведь именно ради этого я сюда и шла. На деле же с каждой секундой я все больше и больше расстраивалась.

В итоге, когда все слуги исчезли из покоев графа, а я вышла из ванной комнаты, чтобы доложить о том, что все готово, Кайл уже не обедал. Более того, он даже не сидел за столом, а теперь стоял в шаге от двери комнаты. Поэтому, как только я дернула ручку на себя, сделав шаг вперед, едва не воткнулась в мощную грудь в рубашке с широкими рукавами.

— Ваша светлость?.. — пробубнила я, обращаясь к нему с легким удивлением. — Ваша ванна… она там…

Все слова внезапно перемешались. Кайл стоял всего в шаге от меня, и его взгляд снова был чересчур чувствительным, тяжелым.

Я громко сглотнула ком, застрявший в горле, и закончила:

— Ванна готова.

Хотела опустить голову, как приличная служанка. Но вместо этого, едва оторвавшись от колдовских черных глаз, скользнула взглядом по застывшему лицу с резко очерченным подбородком. По мускулистой шее, видневшейся из ворота рубашки, по широкой груди. Остановилась на поясе с бляшкой в форме серебристого ворона и на руках, по-хозяйски засунутых в карманы брюк.

Лишь затем я наконец окончательно опустила глаза, взявшись рассматривать завитушки на огромном круглом ковре.

Кайл молчал.

— Могу я идти? — спросила негромко, уже присматриваясь, как бы удрать побыстрее и выкинуть из головы очертания его округлых бицепсов и внушительных плеч, виднеющихся под тонкой тканью рубашки. А еще шеи с четкими ямками ключиц, которые на мою беду совершенно не скрывал его распахнутый ворот. Стоило лишь раз взглянуть на небольшие выступающие косточки, как кончики пальцев начинали нестерпимо зудеть.

Я ненормальная! Абсолютно точно ненормальная… А может, просто мазохистка.

— Раздевайся.

— Что?! — выдохнула я, не поверив своим ушам, когда Кайл так бесцеремонно вырвал меня из задумчивости. Я ошеломленно взглянула в глубокие черные глаза в ожидании ответа.

— Раздевайся, — хлестко повторил мужчина, и я поняла, что мне не послышалось.

— Но я… — пробубнила нервно, делая шаг назад.

Кайл шагнул мне навстречу и легко преодолел все разделяющее нас пространство.

— Не заставляй меня повторять трижды… — произнес он таким строгим, повелительным голосом, что по спине прокатилась волна дрожи.

В горле резко пересохло, потому что я вдруг поняла: его слова не предполагали отказа. Он смотрел на меня прямо и твердо. Будто испытующе.

И, по-хорошему, мне нужно было отказаться от его предложения так же твердо и уверенно.

Это ведь было предложение?..

Я уже открыла рот, чтобы так и сделать. Чтобы возмутиться подобной просьбе, затем развернуться и, гордо вскинув голову, выйти из комнаты.

Только вот стоило вновь взглянуть в затягивающую, будоражаще-порочную черноту его взгляда, как руки сами потянулись к пуговкам платья.

Глава 4. День 10

Одна петелька. Вторая…

Один удар сердца. Второй, третий, четвертый… Десятый.

Взгляд графа внезапно упал на мои руки. Он с цепким, напряженным интересом стал наблюдать, как я одну за другой освобождаю маленькие белые пуговицы серой рабочей формы служанок. Будто это было неким особым ритуалом, детали которого едва ли не смертельно важны.

От этого внимания меня бросило в жар. Пальцы дрожали, а в груди колотилось так быстро, что даже немного темнело в глазах.

Через одну бесконечно долгую минуту, в течение которой у меня пересохло в горле, а сердце вот-вот грозило разорваться от перенапряжения, платье упало на пол, оставив меня в одной нижней сорочке, под которой не было ничего.

Я опустила руки по швам и снова несмело посмотрела на графа. Меня жег стыд.

Взгляд Кайла скользил по тонкой ткани, сквозь которую торчали твердые, вставшие от нервного возбуждения соски. Опускался ниже, и тогда я боялась, что сорочка слишком короткая.

— Дальше, — отрывисто проговорил он, и от его голоса, в котором проскользнула такая жгучая хрипотца, я едва не подавилась воздухом.

В ту же секунду резко подняла руки, схватившись за ткань, и сбросила последнюю одежду долой, оставшись абсолютно голой.

А дальше к щекам прилил почти нестерпимый жар. И это был не стыд.

То, что сжигало меня теперь под голодным, ласкающим взглядом Кайла Шерье, вряд ли можно было с чистой душой назвать стыдом. Это было нечто большее. Нечто настолько горячее, разрывающее изнутри, что противиться ему оказалось просто невозможно.

Граф разглядывал меня с таким откровенным темным восхищением, что дыхание сбивалось в груди. Пульс зашкаливал, а…

Темные боги…

Между ног становилось влажно.

Что со мной не так, раз стоит ему лишь посмотреть на меня, как кожа начинает гореть? На ней словно загораются следы. Мне казалось, что я чувствую внимание графа, будто это прикосновение. Словно он не смотрит, а трогает меня.

Вот его взгляд скользнул по шее, медленно опустился на грудь, обвел ареолу и потемнел. В ответ на это под кожей будто рассыпались искры, грудь покрылась мурашками. А маленький сосок увеличился и затвердел.

Взгляд графа опустился ниже, и я почувствовала, словно по моему животу движется кончик гусиного пера. Вот он медленно обвел по кругу пупок, а затем остановился возле темного треугольничка в самом низу.

Мгновение — и мужчина резко поднял взгляд, снова посмотрев мне прямо в глаза. Только на этот раз его черные радужки словно были еще темнее, хотя, казалось бы, это невозможно.

— Ложись в ванну, — отрывисто скомандовал граф, коснувшись одной рукой пряжки ремня.

— Но…

Я хотела что-то сказать. Хоть что-нибудь. Может быть, попытаться вновь поспорить, противоречить. Конечно, когда стоишь напротив мужчины полностью обнаженная, вероятно, спорить о чем-то уже бессмысленно. Но дурацкое желание быть здесь и не быть одновременно разрывало меня на части, не давая возможности мыслить здраво.

Однако в любом случае Кайл не дал мне договорить.

Он не стал обрывать, снова приказывать или ругать меня за лишние вопросы. Он просто покачал головой, не сводя с меня жгучего, утягивающего в свою глубину взгляда.

И я замолчала. Повернулась к нему спиной и шагнула обратно. Остановилась перед медной ванной, громко сглотнула и снова посмотрела на графа.

Он расстегнул ремень и, все еще глядя на меня, начал расстегивать рубашку.

Я набрала в легкие побольше воздуха, словно собиралась нырнуть на дно бездны. Подняла ногу и поставила в теплую, почти горячую ванну.

Затем вторая нога очутилась там же, и я полностью погрузилась в мягкую ароматную воду.

Признаться, это было великолепное чувство. По спине пробежала волна мурашек, щекоча волоски на затылке, теряясь где-то в подмышках, на ребрах и между бедрами. Вода слегка обжигала кожу и заставляла кровь приливать ко всем стратегически важным местам.

Пока я приходила в себя от удовольствия, Кайл успел раздеться. Полностью.

Когда я вновь посмотрела на него, он уже неторопливо подходил ко мне, ничуть не стесняясь собственной наготы.

Стеснялась я. Когда скользнула взглядом по распущенным черным волосам, обнаженному торсу, бугрящемуся внушительными мышцами, и по невероятно крупному мужскому достоинству, давно готовому к тому, к чему я была вовсе не готова.

К щекам прилила краска, внизу живота дернула горячая пульсация.

А Кайл тем временем неторопливо залез в ванну, выплеснув из нее внушительное количество воды и не обратив на это ни капли внимания.

Он лег напротив меня. Вот только чтобы уместиться нам вдвоем, мне пришлось… раздвинуть ноги и поднять их к его подмышкам.

Это было до того остро, чувствительно, порочно и неправильно, что я едва дышала.

Я. В ванне. Со своим хозяином.

А он… обхватил руками мою ногу и начал неторопливо массировать!

Я резко выдохнула, чувствуя, что прикосновения графа приручают меня, как ласка — домашнего кота. От движений сильных пальцев по всему телу проходила горячая дрожь, а кровь начинала двигаться быстрее. В какой-то момент захотелось закрыть глаза и простонать что-то вроде:

— Я вся ваша, Кайл Шерье…

Но вместо этого я запрокинула голову на ванну, прикусила губу и стала молча наслаждаться моментом. Какой смысл терзаться мыслями о неправильности ситуации, если я уже абсолютно голая и лежу рядом с таким же обнаженным мужчиной? Тем более с мужчиной, который имеет право мне приказывать.

В какой-то момент Кайл взял с полки рядом флакончик с чем-то жидким и очень вкусно пахнувшим, распределил по рукам и вновь коснулся меня. Его пальцы заскользили по мне с еще большей легкостью, чем прежде, и стало ясно, что граф решил меня намылить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я распахнула глаза, наблюдая, как поднимается белая пена от его мягких, настойчивых прикосновений. Тяжелое дыхание срывалось с губ, когда Кайл круговыми движениями приятно-скользких рук стал подниматься вверх по моей ноге.

Сперва лодыжка, затем икра, бедро, выступающее над водой. А затем руки мужчины опустились в горячую ванну, продолжая массировать меня дальше.

Затекшие после долгого рабочего дня мышцы просто пели под пальцами мужчины. А нервные окончания воспринимали этот массаж как самую интимную ласку, пуская по моему телу разряд за разрядом.

Сложно было от такого отказаться.

Между ног требовательно ныло.

Когда Кайл подобрался к темному треугольничку внизу живота, пока еще не касаясь его, я вся подобралась. Кровь застучала в ушах.

Я посмотрела на мужчину и встретилась с его темными, пронзительными глазами.

Мне хотелось что-то сказать, но я не знала что. Тело так сильно жаждало его прикосновений, что становилось дурно. Голова начинала кружиться, и я боялась, что до крови прикушу губу, так сильно и эффектно подействовал на меня массаж.

Но я все еще помнила, что хотела не допускать между нами опасных отношений, которые могут привести к моему увольнению. Вероятно, трепыхаться было уже поздновато, и все же я напрягла ноги и слегка отодвинулась от графа, заставив воду жалобно качнуться и снова выплеснуться через край.

— Ты боишься? — прошептал Кайл и осторожно скользнул пальцем по мягким складочкам у меня между бедер. Всего один раз, и вновь убрал руку.

Будто проверял.

Я не смогла сдержаться и резко втянула носом воздух.

Это движение, само собой, не укрылось от мужчины.

— Боишься, — кивнул он.

— Я девственница, — ответила я тихо, отчаянно краснея.

Кайл приподнял бровь. В его глазах плескалось железное спокойствие и даже как будто понимание. Но настолько эта смесь выглядела порочной на его лице, что я не могла остановиться краснеть.

И хотеть его…

— Но ты же понимаешь, что я все равно уже не отпущу тебя? — спросил он негромко, и от его жгучего, мрачно-обещающего голоса у меня внутри словно провели раскаленной кисточкой. Мазнули по ребрам, обожгли легкие, а затем уронили ее в низ живота, оставив там сводить меня с ума.

— Не отпустите? — переспросила я затравленно, одновременно ощущая дурацкую дрожь предвкушения.

Неправильно, это все так неправильно!

Но так желанно…

После моего вопроса на губах Кайла проскользнула улыбка.

— У тебя был шанс уйти, когда Вилберн забрасывал тебя работой. Теперь шанса больше нет, малышка.

— Так вы обо всем знали? — выдохнула Ниара.

Он покачал головой, и его взгляд на миг опасно потемнел.

— Только о том, что у тебя не должно было оказаться лишнего времени на прогулки по замку. А то, что Вилберн… В общем, мне жаль, что такой человек оказался на моей службе.

Он вдруг протянул руку, как бы предлагая мне взять ее.

Я с опаской посмотрела на влажную смуглую ладонь и коснулась ее.

Уголки губ Кайла дрогнули, но так и не превратились в настоящую улыбку. Граф выглядел все так же опасно и притягательно одновременно.

Он сомкнул пальцы на моей ладони и мягко потянул, вынуждая меня выбраться из воды и поменять позу.

Когда прохладный воздух коснулся обнаженного влажного тела, мурашки пробежали по спине, ребрам, животу. Грудь подобралась и набухла, ареолы предательски съежились, демонстрируя крупные вишенки сосков, на которые тут же упал мужской взгляд.

Жар ударил в голову, а в следующий миг я оказалась лежащей на графе.

Грудью на обнаженной груди, животом на животе. И в бедра мне недвусмысленно упиралось гладкое, твердое, как камень, мужское желание.

Я сдавленно вздохнула, и Кайл будто поймал этот звук, коснулся большим пальцем моих распахнутых губ, проводя по ним вдоль и замирая у самого чувствительного уголка.

Это было так странно. Он не целовал меня, но ощущения были очень схожими, и потому этот жест мгновенно отозвался пульсацией внизу живота.

Я смотрела на графа широко распахнутыми глазами, и, боюсь, в них слишком хорошо читались все мои мысли. Восхищение, страсть, все то недоверчивое удовольствие, что я испытывала рядом с ним.

— Ты такая красивая, ты знаешь об этом? — мягко проговорил он, опуская руку с моих губ вниз. Скользя по шее, накрывая левую грудь и перекатывая сосок между большим и указательным пальцами.

Дыхание на секунду застряло в груди от короткого спазма, прокатившегося по всему телу и исчезнувшего между бедер.

Мне нравился его голос, нравилось то, что он говорил, хотя я прекрасно отдавала себе отчет в том, что, скорее всего, все это ложь. Мужчины часто говорят женщинам то, что они хотят услышать. Но сейчас для меня это почему-то потеряло всякое значение. Мне было просто хорошо от его близости, от его жгучих прикосновений.

Я чувствовала себя слабой, потому что, как кошка, была готова выпрашивать его ласку и ради нее соглашаться на ложь, несмотря на собственные принципы. Может быть, это значило, что я влюбилась?

Я боялась об этом думать. Предпочитала закрыть глаза и представить, что живу здесь и сейчас.

Так и не дождавшись моего ответа, Кайл склонился к моим губам и нежно прихватил нижнюю. Затем верхнюю. А после мягко, но властно накрыл мой рот, по-хозяйски распахнув его и проникнув внутрь горячим языком.

Одновременно с этим его рука скользнула еще ниже, обводя по кругу пупок и вдруг накрыв ладонью холмик внизу живота.

Я резко втянула ртом воздух, потому что от одного его легкого прикосновения меня будто прошила молния. Оказалось, что мое тело так давно ждало этого, что от едва заметного ощущения тяжести мужской руки напряжение стало нарастать в разы быстрее.

Дыхание стало коротким и отрывистым. Я сжала колени, вдруг потеревшись о его ладонь и тихо что-то простонав.

На губах Кайла появилась едва уловимая порочная улыбка.

— Я тебе нравлюсь? — вдруг спросил он.

И я просто призналась:

— Да… Очень нравитесь.

В этот момент мне было невероятно сложно представить, как вообще можно солгать. Ему.

Кайл больше не улыбался. Он снова поцеловал меня, но на этот раз гораздо сильнее. Более страстно, более глубоко. Будто его удовлетворило то, что он услышал.

А затем его рука там, внизу, вдруг исчезла, заставив меня разочарованно выдохнуть. Однако уже через мгновение он коснулся моей ладони, скромно лежавшей на его груди, провел ею по своей коже, отпечатывая у меня в памяти рельеф кубиков пресса, тугие завитки внизу живота и… твердый член, который он заставил меня обхватить, накрыв сверху своей кистью.

Я задержала дыхание, отчаянно краснея. Распахнула глаза, встретившись с его темным, засасывающим в свою глубину взглядом.

Уголки губ Кайла дернулись вверх, но он все еще не улыбался. Скорее… был доволен тем, что видел. Затем он сжал сильнее мою руку, заставляя плотнее обхватить его горячую плоть, и провел вверх-вниз.

На миг его ресницы дрогнули, а воздух резко покинул легкие. Кайл закрыл глаза и повторил медленное движение, через пару секунд запрокинув голову назад. Его грудная клетка начала двигаться быстрее, дыхание стало глубже, но отрывистей. Губы приоткрылись, и мне жутко захотелось прильнуть к ним, накрыть его рот своим, почувствовать, как его рваное дыхание входит в меня.

Мне невероятно понравилось это ощущение. От вида того удовольствия, что читалось на лице графа, внизу живота все скрутилось в раскаленную, напряженную до предела спираль. Она пульсировала и ныла, требуя больше и больше. Усиливая голод и делая его запредельным.

В какой-то момент Кайл отпустил мою руку, и я стала двигать кистью сама. Бархатная кожа с рисунком вен ласкала ладонь, мне нравилось касаться его вот так, пошло, страстно, жадно. Ловить его хриплые стоны, срывающиеся с губ. Чувствовать, что его удовольствие — в моих руках. Чувствовать, что прямо сейчас он весь — мой.

От дикого пряного возбуждения голова начала кружиться. Мне было мало. В этот момент я не думала о том, чтобы самой получить удовлетворение, хотя от напряжения у меня перед глазами уже расцветали разноцветные круги. Я думала лишь о том, что хочу вновь и вновь видеть его вот таким, как сейчас. Хочу, чтобы он вздрагивал от желания в моих руках, до скрипа сжимая ручки медной ванны. Хочу, чтобы думал обо мне.

Со мной никогда не случалось ничего подобного. Но с Кайлом казалось, что я сама становилась кем-то другим.

А потому я склонилась к нему и накрыла губами маленький сосок на плоской, рельефной груди. Позволила себе то, от чего еще вчера пришла бы в ужас. Обвела языком твердую горошину и слегка прикусила, наслаждаясь этим ощущением. И низким стоном, что сорвался с губ мужчины. Восторг оттого, что ему нравится, сводил с ума.

Однако в следующий миг мне было уже не до этого. Кайл внезапно пошевелился, слегка меняя позу, и между моих ног вдруг вновь появилась его рука, мгновенно проникая сквозь мокрые под водой складочки.

Я резко выдохнула, не сдержав стон. Острое удовольствие пронзило меня насквозь от легких движений его пальцев, порхающих по самой чувствительной, почти звенящей от напряжения точке.

Невольно я чуть плотнее обхватила член Кайла, продолжая двигать рукой. Подалась вперед и, не удержавшись, накрыла его губы, бедрами двигаясь навстречу руке, будто упрашивая его не останавливаться. Продолжать еще и еще.

Почти готовая умолять, так обжигающе хорошо мне было.

— Да… — сорвавшимся голосом проговорил Кайл, и, распахнув глаза, я вдруг увидела, что он, не отрываясь, смотрит на меня. И его черный, как ночь, взгляд подернулся дымкой неконтролируемого желания. Голода, в котором было страшно сгореть.

В котором хотелось сгореть.

А в следующий миг он сам подался вперед, с жадностью целуя меня и одновременно проникая внутрь меня одним пальцем. Лаская изнутри, надавливая на что-то настолько чувствительное, что все вокруг меня тут же потемнело. Я запрокинула голову, хватая ртом воздух, как кит, выбросившийся на берег. Лихорадочно сжимая и разжимая бедра, подаваясь навстречу этой руке, что делала меня послушной рабыней. Что доставляла мне такое удовольствие.

И в один миг напряжение лопнуло. Разорвалось обжигающей лавой, растекаясь по венам, заставляя дрожать, замирать и выгибаться, не чувствуя ничего, кроме этого огня.

Вслед за мной Кайл напрягся, сильнее прижавшись рукой к моему лону и глубже войдя в меня, словно это доставляло ему удовольствие. И через секунду я почувствовала, как под моими пальцами, сжавшимися на его члене, проходит дрожь и жгучая пульсация, от которой у меня вновь немного наливался низ живота. Затем граф замер и расслабился, а на моей руке красноречиво осталась горячая влага его удовольствия.

— Это было так… страстно, — выдохнула я, тяжело дыша, опуская руку под воду и глядя на мужчину широко распахнутыми глазами.

С каждой секундой мне все сильнее становилось стыдно. А Кайл… улыбался, глядя на мою реакцию. Провел по моим мокрым волосам, откидывая пару прядей назад, а затем, вдруг сжав пальцы у меня на затылке, привлек к себе и поцеловал.

Уже не так ураганно, как пару минут назад, но ласково и мягко, что, впрочем, не отменяло каких-то едва уловимых собственнических оттенков в этом поцелуе. И это было то, что мне в нем нравилось. Между бедер даже вновь появилось легкое напряжение.

— Очень страстно, — медленно повторил он, не сводя с меня темного взгляда. Вновь опустил руку, проведя пальцами по моему бедру.

Я громко сглотнула, потому что вдруг поняла одно: его член продолжал оставаться твердым.

Кайл втянул носом воздух, провел рукой вниз, снова скользнув мне между ног.

Темные глаза покрывались пеленой голода. Словно ему было недостаточно.

И я знала, что так оно и есть. Ему было мало, потому что и мне было мало.

Вот только почему-то я была уверена, что во второй раз ласками рук Кайл не обойдется.

Я громко сглотнула и жалобно покачала головой.

Граф улыбнулся и замер. Затем и его рука исчезла, заставив меня слегка сожалеть.

— Лети к себе, маленькая бабочка, — словно через силу выдохнул он. Затем отвернулся и, хмыкнув, добавил: — Если, конечно, хочешь остаться девственницей… еще некоторое время.

И снова, улыбаясь, посмотрел на меня. Только на этот раз его улыбка была слишком уж обещающей.

Меня бросило в жар от этой очевидной угрозы, которая должна была напугать, но лишь еще сильнее выбила почву из-под ног.

Кайл протянул мне полотенце, предлагая вылезти из ванны, и я не стала рисковать его терпением. И крепостью своей воли, в которой вовсе не была уверена. Только переспросила тихо:

— Бабочка?

Кайл улыбнулся.

— Бабочка… — проговорил низко и мягко, с легкой хрипотцой в голосе, от которой у меня чуть ноги не подогнулись.

Я быстро вытерлась под тяжелым изучающим взглядом, накинула свое платье на влажное тело и, поклонившись, поспешила к выходу.

— Смотри не забывай про своего графа, — с улыбкой проговорил он, когда я уже стояла в дверях.

Я бросила на мужчину короткий взгляд, снова поклонилась и выскочила вон, лишь в коридоре прошептав:

— Вряд ли я вообще когда-нибудь о вас забуду.

И это была правда. Всю следующую неделю Кайл снился мне практически каждую ночь.

Глава 5. День 15

Следующие несколько дней я снова не встречалась с графом. Днем он уезжал куда-то по делам. Я убиралась в его комнате и в нескольких соседних. Разжигала камины, прогревала помещения, перестилала постель и к приезду хозяина приносила ужин и готовила ванну. А вечером возвращался граф, ужинал и ложился спать. Один раз мы встретились в коридоре, но он лишь скользнул по мне, склонившейся в приветствии, безразличным взглядом, словно между нами никогда ничего не было. И ушел.

Это оказалось очень обидно. И еще обиднее то, что я все это время думала о нем, не в силах выкинуть из головы. Он словно стал моим наваждением. А ведь я так долго и настойчиво уверяла себя, что мне не нужны отношения с хозяином! Теперь оказывается, что все как раз наоборот.

Мне крайне необходимо было проявить силу воли и больше не думать о графе. Откопать эту самую силу где-то на дне озера темных и очень жарких мыслей, очистить от ила и песка и носить в руках как боевой штандарт. А там уже пусть тайные желания сами что хотят, то с этим штандартом и делают.

Раздумывая об этих дурацких аллегориях, я вышла к кухне. Признаться, в голове вертелась смутная надежда урвать у одной из поварих булочку или пирожок. Обед уже прошел, а жгучие фантазии, как оказалось, навевают ужасный аппетит. Никакой пользы от них! Мало того, что от работы отвлекают, так еще и для фигуры вредны. Где там мой штандарт?..

Но, очутившись недалеко от дверей кухни, я вдруг увидела впереди незнакомого мужчину. Он был невысок, из-под распахнутого черного камзола виднелось массивное брюшко, которое не смог утянуть даже жилет. Серые волосы сплетались в тонкий хвост, а на макушке поблескивала лысина. Мужчина держал в руках черную широкополую шляпу и с легким волнением мял ее коротенькими пальцами.

Однако, несмотря на некоторую комичность его внешнего вида, если судить по одежде, передо мной стоял высокородный. Какой-нибудь виконт или барон. Что он делал на кухне и вообще в замке? Я готова была поспорить, что вижу его впервые.

— Скажите мне, милая девушка, я могу рассчитывать на то, что они у вас будут к вечеру? — настойчиво спрашивал он у одной из поварих.

В глазах незнакомца светилась самая настоящая яркая, как звезда, надежда.

— Не знаю, ваша милость, мы, конечно же, очень постараемся, — отвечала дородная молодая женщина. — Но вы ведь понимаете, что на базаре нам не продадут подобного товара. А ведь необходимо убедиться в его качестве, прежде чем подавать на стол.

— О! Уверяю вас! Простые озерные вполне сгодятся! Я даже вот здесь написал вам рецептик, извольте ознакомиться, мои милые. Мы с вами договорились?

Кухарка по имени Полли взяла протянутый лист, захлопнув распахнутый от удивления рот и так ничего и не сказав.

— И, пожалуйста, добавьте их в ваше постоянное меню. Я привык есть их каждый день. Между прочим, я знаю как минимум десять рецептов их употребления. В том числе, уверен, мне известны такие, о которых вы и не догадываетесь!

Мужчина хитро подмигнул.

— Я вас поняла, — через силу выдавила она и улыбнулась.

Толстяк довольно оскалился в ответ, надел свой смятый головной убор и, слегка кивнув женщине, удалился в другую сторону коридора. Уже когда он поворачивался, я заметила, что на полях его черной шляпы был вышит маленький красный ворон. Символ некроманта.

По спине прокатилась прохладная дрожь. Вот так вот может показаться, что видишь перед собой просто неказистого смешного толстяка, а он, оказывается, черный колдун.

Я же мгновенно подбежала к поварихе и спросила, снедаемая любопытством:

— Кто это был?

— Это виконт Блаунш, — ответила Полли, и мне показалось, что ее лицо при взгляде на листок с рецептом слегка посмурнело.

— И что он хотел? Неужели учил вас готовить и от этого ты так расстроилась? — попыталась пошутить я, заглядывая в бумажку.

Читать я умела, мама, когда еще была жива, втолковала, как это делается. Но разобрать слова я не успела.

— Да вот, не поверишь, — хмыкнула женщина, взмахнув листком и передав его мне. — Совсем уже эти некроманты головой двинулись. Хоть бы наш хозяин не пошел туда же! Верно говорят, что от мертвяцкой магии мозги протухают раньше времени.

— Да что случилось-то? — удивилась я, вчитываясь в текст.

Через несколько секунд мои брови приобрели независимость и самолично двинулись на лоб в сторону макушки. Вероятно, они были так поражены, что собирались спрятаться от стыда под волосами.

— Это что, рецепт приготовления лягушек? — выдохнула я. — Озерных лягушек?

— Да! — воскликнула Полли, хватаясь за голову. — Вот и где я ему найду до вечера лягушек? Да и как приготовить их успею?

Я отдала ей листок и покачала головой.

— Сочувствую. Может, сказать хозяину? Он решит вопрос. Откуда, кстати, взялся этот виконт?

— Да так, — махнула рукой Полли, кажется, смирившись с дурацким заказом на ужин. — Приехал ведь по приглашению графа. Скоро день Чернолуния. Граф всегда отмечает этот праздник, устраивает бал, зовет гостей. Этот вот и приехал раньше всех.

— То есть скоро здесь будет полно народу? — выдохнула я.

— Да, работы прибавится, — фыркнула женщина. — Ладно, мне идти пора. Бывай!

Развернулась и захлопнула перед моим носом дверь.

Живот что-то возмущенно проурчал по поводу того, что мы с ним остались без булочки.

— Зато с новостями! — попыталась я его обрадовать. Но новый звук дал понять, что вступать в диалог с внутренними органами бесполезно.

Легкая голодовка должна была пойти нам обоим только на пользу, поэтому я с чистой душой развернулась и пошла прочь с кухни.

Однако, несмотря на то, что я в очередной раз дала себе слово не думать о графе, стоило остаться в одиночестве, как его образ вновь всплыл перед глазами. Меня безнадежно тянуло к нему. В полумраке каменных коридоров я вспоминала его сильные руки, скользящие по моей коже, его поцелуи, от которых перед глазами темнело, а внутри загоралось темное пламя.

Я тосковала. Страшно тосковала.

Иногда в часы, когда вся прислуга разбредалась по своим каморкам, ноги сами несли меня к хозяйским покоям. Будто случайно. Я же при этом убеждала себя в том, что мне просто необходимо выполнять свою работу. Что я забыла протереть пыль в его кабинете или разложить свежевыстиранное белье по полкам.

В этот раз произошло то же самое. Стоило мне задуматься, пару раз свернуть не туда, блуждая по дворцу и рассматривая его мрачновато-готичное убранство, как внезапно я оказалась около знакомых хозяйских дверей на первом этаже. Однако на этот раз несмотря на ранний час двери оказались открыты настежь.

Сердце у меня в груди пропустило удар. Я шумно сглотнула, чувствуя, как кровь мгновенно прилила к лицу, забурлила в груди, перехватывая дыхание. Так всегда происходило, стоило мне осознать, что граф где-то рядом. Этот раз не был исключением.

Вот только стоило мне случайно, будто ненароком, заглянуть в открытую комнату, как оказалось, что в графских покоях находится вовсе не граф.

На широкой лиловой софе с подлокотниками из лакированного дерева сидели две удивительно красивые… близняшки. Две женщины примерно тридцати лет с густыми огненно-красными волосами. На одной было дорогое синее платье с серебряными вставками, а на второй — зеленое с жемчугом. Сразу становилось ясно, что дамы эти благородного происхождения и довольно богаты. Вот только очевидно окрашенные волосы и глубокие декольте придавали им… странный, несколько распущенный вид.

— А кто это тут к нам пришел? — воскликнула одна, неожиданно завидев меня в коридоре. Вскочила с места и фурией выросла на расстоянии шага. — Что это ты тут подглядываешь, милочка? — задала она вопрос, широко распахнув простые карие глаза, по цвету которых я предположила, что ее собственный оттенок волос такой же… обычный.

— Нет, госпожа, я пришла прибраться. Я служанка графа Шерье, — ответила как можно спокойнее.

— Да что ты говоришь? — воскликнула вторая женщина. Ее голос и манера говорить мало отличались от сестринской. Разве что тембр был чуть более мягкий.

Она тоже встала и медленно начала обходить меня по кругу.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и не нервничать, несмотря на то, что неожиданно почувствовала себя загнанным зверем.

Впрочем, ничего страшного же не происходило. Немного расслабившись, я постаралась не сказать чего-нибудь лишнего. Но неожиданно оказалось, что "лишнее" уже прозвучало.

— И что, прямо-таки личная служанка? — с каким-то скрытым подтекстом выдохнула первая близняшка в синем.

— Нет, не личная, — попыталась я поправить положение. — Мне еще доверены несколько комнат.

— Ну надо же, — поцокала языком та, что была в зеленом платье.

Ее взгляд тоже стал цепким и неприятным. Казалось, что эти женщины не смотрят на меня, а обшаривают руками.

— Ни за что бы не подумала, что наш милый Кайл может взять себе в личную прислугу вот “это”, — усмехнулась она, подмигнув сестре.

Было ли мне обидно от ее слов? Пожалуй, было. Но обиднее оказалось то, что они, в общем-то, правы. “Это” — всего лишь служанка в старом платье. Без прически, макияжа и дорогих украшений, которые могли бы подчеркнуть мою, в принципе, совсем не маленькую грудь, тонкую талию или симпатичное лицо. И, хотя я старалась делать вид, будто между нами с графом никогда ничего не происходило и мне все это вовсе не интересно, на самом деле я бы хотела быть красивой. Для него.

Я хотела, чтобы, глядя на меня, в его глазах зажигался голод. Чтобы его мышцы напрягались, а от его потемневшего взгляда у меня подкашивались ноги.

Вот только это все глупые фантазии. А граф Шерье наверняка интересуется мной лишь из тяги к чему-то новому. Стоит ему получить свое, и я вообще забуду, какой жгучей волной по позвоночнику всегда ощущается внимание его черных глаз.

— Действительно, — кивнула дама в синем. — Видимо, совсем оголодал без нас мальчик.

И широко улыбнулась.

— Без вас? — зачем-то спросила я, не успев закрыть свой любопытный рот. Тут же прикусила язык, да побольнее, но было уже поздно. “Зеленая” зацепилась за этот вопрос:

— Без кого же еще? — весело переспросила она. — Или что?.. Погоди-ка, ты что же, спала с нашим графом?

В голосе женщины проскочило изумление.

Я неожиданно покраснела. Вот как, бывает, не вовремя организм подводит!

— Ну конечно, — фыркнула “синяя”. — Смотри, как мило розовеют ее щечки. Как пить дать — спала!

— Нет! — воскликнула я нервно. — Вы что-то путаете. Я просто служанка. Пришла вытереть пыль с камина и полок. Если вы не возра…

— Конечно-конечно, — прыснул со смеху кто-то из них, я уже не разобрала кто. — Ты просто служанка. Но только не придумывай, милочка, себе красивых сказок. Если между вами с Кайлом что-то и было, то это лишь пустая интрижка. Мужчины, конечно, любят доступных женщин. Но недолго.

Мелькнули две сестринские улыбки, в точности повторяющие друг друга.

А мне вдруг ударила в голову вспышка понимания: обе эти девушки говорили о графе, как о своем любовнике. Выходит, он мало того, что был с ними обеими, так, возможно, еще и одновременно?

От этой мысли меня бросило в жар. А последние слова близняшек еще усилили эффект, от которого перед глазами слегка помутилось, а потому я медленно, четко отделяя одно слово от другого, ответила:

— То, что его светлость любит доступных женщин, мне вполне очевидно.

Полагаю, эта фраза не оставляла сомнений в том, что под доступными женщинами я имела в виду именно их двоих.

Жаркая волна прошла по пищеводу и вспыхнула в желудке. Я ожидала какой угодно вспышки ярости от двух высокородных, но ничего подобного не последовало. Сестры переглянулись, а затем одна из них с улыбкой ответила, шагнув ко мне:

— Похоже, кто-то влюбился, — проворковала она, попытавшись коснуться моего подбородка.

Я резко дернулась и отошла на шаг назад.

— Ты только не мечтай, что Кайл ответит тебе взаимностью, маленькая милая мышка, — снисходительно продолжала она. — Если бы граф хоть немного интересовался твоими услугами как женщины, ты бы уж наверняка не драила его камины. Поверь мне! Это он хорошенько отдраил бы тебе кое-что другое!

На последних словах обе женщины расхохотались. А у меня внутри все неприятно перевернулось.

— Спасибо за личный пример, добрые госпожи. Однако я лучше буду хранить свой камин не отдраенным вовсе. Ведь на вашем месте я бы слишком переживала. Вы же понимаете: рано или поздно его светлости надоест драить то, что до него уже много раз драили, — ответила я, распаляясь все сильнее.

Это было уже совсем не похоже на меня. И лучше всего было бы сейчас уйти, но шальные, самодовольные взгляды этих женщин, внезапно оказавшихся в покоях графа, держали меня словно стальными крючьями.

На этот раз одна из дам побагровела. Синее платье оказалось ей еще больше к лицу. Теперь насыщенный малиновый цвет кожи великолепно контрастировал с оттенком ткани.

Смотреть на нее стало если не приятнее, то гораздо веселее.

Женщина медленно подошла ко мне на расстояние дыхания.

Я не двинулась с места, когда между нами осталось не больше пары сантиметров и когда ее лицо едва не впилось в мое.

— Наказать бы тебя за длинный язык, — проговорила она. — Да незачем. Ты же просто влюбленная пташка, да, милочка? Не отвечай, я вижу и так. Но если захочешь увидеть тех, кто остался в памяти нашего графа дольше, чем на пару ночей, то зайди в Рубиновую комнату. Стены тебе подскажут.

— Что за Рубиновая комната? — выдохнула я.

Она улыбнулась.

— Видишь, ты даже не знаешь… — Она протянула руку к дальней стене помещения, где виднелась вечно закрытая дверь. Убираться за ней мне не позволялось. — Вот и ответ!

Я стиснула зубы, пытаясь сделать вид, что эти слова меня вовсе не трогают. И личная жизнь графа — его дело. Вот только мне теперь невероятно хотелось узнать, что же хранится за закрытой дверью. И что подсказали бы мне ее стены.

Неужели там развешены картины с изображением всех его любовниц? И как много их было?

Признаться, любопытство во мне подскочило до небывалых высот.

— А вы не беспокоитесь о том, что кроме вас в памяти графа осталось ещё множество других женщин? — выдавила я, слушая собственный стук в ушах.

Близняшки с улыбками переглянулись.

— Главное не то, сколько их. А то, кто из них всех будет последней, — ответила дама в синем. — Кто станет женой графа Шерье. Кто разделит с ним владение огромной провинцией, пожизненную ренту, годовые доходы в сотни тысяч золота!

— Но граф же в опале, — пробубнила я, не понимая.

Женщина пожала красивыми плечами.

— Король даровал ему помилование и не лишил ни имущества, ни титулов. Кайл Шерье так и остался принцем крови. Хоть и в изгнании.

Я задумалась. Выходит, далеко не все высокородные боялись попасть в немилость, общаясь с опальным некромантом. Некоторых это вполне устраивало.

Однако продолжить этот не самый приятный разговор нам не дали. В дверях появился новый управляющий.

— Господин Герини, — поклонилась я.

Дворецкий окинул меня спокойным взглядом.

— Что вы здесь делаете? — проговорил он, и тон его мне совсем не понравился.

Я ужасно испугалась, что мне вот-вот влетит за то, что я повторно захожу в покои хозяина. Ведь мне было необходимо убраться здесь еще до обеда и забыть сюда дорогу до завтрашнего дня. А я самовольно явилась с непонятной целью. Значит, либо не выполнила работу утром, за что меня можно наказать, либо замыслила какую-то пакость. Может, и вовсе кражу.

Приготовившись оправдываться, я уже открыла было рот, как дворецкий продолжил, шагнув вперед и строго взглянув вовсе не на меня, а на двух высокородных дам:

— Дамы, я вынужден снова спросить вас, что вы здесь делаете? Кажется, я выделил вам комнаты на втором этаже.

Я не поверила своим ушам, переводя взгляд с крайне недовольного управляющего на двух женщин, которые явно были в числе приглашенных на будущий бал.

— Мы — личные гости графа Шерье! — визгливо воскликнуло “зеленое платье”. — И я попросила бы вас обращаться с нами подобающим образом.

Дворецкий поклонился, ни капли не изменившись в лице.

— Очень рад это слышать, но, боюсь, вам придется немедленно покинуть эту комнату. Это личные покои графа, и никто не имеет права находиться здесь. Кроме тех, само собой, кому это разрешено самим графом.

В этот момент Фейн кинул на меня короткий взгляд, давая понять, кого имел в виду.

Я даже покраснела. Выходило так, будто он меня, служанку, сейчас защитил. А этих двух высокородных — выгонял.

Обычно все бывало наоборот.

— Но граф разрешил нам! Еще в прошлый раз, когда мы приезжали в замок. Вот, у меня есть ключ.

“Синее платье” сунуло руку в складки юбки и вынуло из его недр один маленький ключик.

— Позвольте уточнить, когда это случилось? — невозмутимо поинтересовался дворецкий.

— Какое это имеет значение? — пожала плечами одна из близняшек и отвернулась, лениво бросив: — Около полугода назад.

Фейн так же спокойно шагнул вперед, просто выхватил из женской руки ключ и тут же, не дожидаясь скандала, с поклоном сообщил:

— Спасибо, что вернули, я обязательно передам его графу вместе с вашими наилучшими пожеланиями.

— Но граф нам разрешил! Немедленно верните ключ! — взвизгнула одна из женщин, встряхнув красной шевелюрой и поправив свои синие перчатки в тон наряду. — Я — виконтесса Илона Шиварис!

— Безмерно рад знакомству, — с очередным поклоном проговорил управляющий. — К сожалению, распоряжений на ваш счет мне не поступало. Буду рад проводить вас.

С этими словами он протянул руку к двери в приглашающем жесте.

Женщины переглянулись, сверкая гневными физиономиями, и, подхватив платья, вышли прочь из комнаты.

А я лишь продолжала ошарашенно хлопать глазами, удивляясь происходящему и восхищаясь железной невозмутимостью нового дворецкого.

Уходя из комнаты вслед за близняшками, Фейн бросил на меня спокойный уверенный взгляд и проговорил:

— Работайте, граф скоро вернется.

И захлопнул дверь.

Мне же оставалось лишь гадать, с какого перепугу так жутко повезло.

Впрочем, как раз на это я тратить время не собиралась. Две сестры изрядно выбили меня из зоны комфорта, намекая, что Кайл Шерье когда-то развлекался с ними обеими. А может, и сейчас продолжает это делать, параллельно и меня пытаясь затащить к себе в постель. Но я старалась думать о хорошем.

В конце концов, я никогда не считала, что граф должен быть полон целомудрия, а то и вовсе до старости оставаться девственником. Стоило взглянуть в его темные порочные глаза, пройтись взглядом по полным улыбающимся губам, обещающим так много, как становилось ясно, что он уже соблазнил не одну девушку.

Но стоило мне подумать об этом предметно, как меня начинала снедать такая жгучая и неконтролируемая ревность, что становилось страшно. За себя в первую очередь. Ведь ревность означает, что я допустила этого мужчину в свое сердце. Самого неподходящего мужчину для этой роли. И мысли о нем забрались в меня уже слишком глубоко, выходя за рамки простых фантазий “хозяин-служанка”.

Это было ужасно, но я ничего не могла с этим поделать.

Медленно двигаясь по комнате, почти не задумываясь, куда иду, я случайно вспомнила отца Кайла. Короля по прозвищу Джейк Злая голова. Поговаривали, что он любил убивать и превращать людей в зомби. По моему родному селу ходили сплетни, что многие личные слуги Джейка не избежали подобной участи. За провинности он просто лишал их жизни, возвращая в этот мир совсем иными. И оставалось только догадываться, понимали ли они после этого, что с ними произошло. Ведь если у зомби остается память о прошлой жизни, то, по-моему, их участь еще хуже, чем простая смерть.

И в свете этого вставал закономерный вопрос: много ли Кайл Шерье перенял от своего отца? Достаточно ли его организм затронут некромантией, чтобы в какой-то момент мозг подернулся пленкой безумия, как это случилось с его родителем?

Было немного страшно об этом думать. Но меня успокаивало то, что в замке я не видела ни одного зомби. Судя по всему, Кайл Шерье не проворачивал со своими слугами подобного неприятного фокуса, хвала богам.

Вообще, мне казалось, что граф, в принципе, не слишком похож на некроманта. Он почти никогда не колдует. Не тренируется поднимать нежить на соседнем кладбище. Да и сумасшедшим не выглядит.

Впрочем, возможно, я что-то упускала. Ведь сперва он и банши при мне не призывал…

Отключилась от собственных мыслей я уже возле той самой двери в закрытую потайную комнату, о которой говорили близняшки. Не знаю, как я сюда попала, но, судя по всему, внутренние желания от себя не скроешь.

Я толкнула дверь, и, конечно же, она не сдвинулась с места. Я уже практически развернулась и ушла, как внезапно вспомнила о ключе в руках дворецкого. Он же положил его на стол возле дивана, на котором сидели близняшки.

Резко метнулась в соседнее помещение и схватила заветный кусочек металла. Тут же закрыла входную дверь изнутри. Вернулась к потайной комнате и замерла, не веря, что хочу проникнуть внутрь.

Дело в том, что с тех пор, как я начала убираться в покоях хозяина, их перестали запирать. Фейн сказал, что граф не против оставлять их открытыми, чтобы я могла в любой момент прийти туда, выполняя свои обязанности.

А вот теперь у меня в руках ключ. И какова вероятность того, что он отпирает не только главный вход, но и эту неприметную дверцу?

Сердце глухо ударилось о ребра.

Да, похоже, я сошла с ума, но мне слишком сильно захотелось увидеть тех женщин, что были у Кайла до меня. К тому же до прихода графа оставалось еще не меньше трех часов, даже учитывая его прежнее более раннее появление.

С другой стороны, я прекрасно понимала, что если опять нарвусь на неприятности — меня уволят. И в глубине души я этому даже радовалась. Сама уйти отсюда я никогда не смогу, а судя по тому, какие эмоции к хозяину горели внутри меня, гораздо лучше мне было бы здесь не работать.

А потому я вставила ключ в замочную скважину, легко провернула и толкнула. Со скрипом дверца поддалась.

С другой стороны меня ждала небольшая спальня, выдержанная в насыщенных бордовых тонах. Это была именно спальня, потому что в самом центре помещения располагалась огромная круглая кровать. Она не имела ножек, и создавалось впечатление, что высокий матрас, застеленный красновато-сиреневым шелком, лежит прямо на полу. По краям этой постели прямо сквозь простыню необычным образом свисали цепи толщиной с палец. И я никак не могла понять, носят ли они декоративную функцию, расстилаясь по полу как украшение, либо у них есть какая-то конкретная, более физическая цель.

Но от мыслей об этом мне стало жарко.

На высоком полукруглом окне висели тяжелые шторы, сквозь которые совсем не проникал солнечный свет. Чтобы рассмотреть все получше, я поторопилась раздвинуть их и ахнула.

На темно-коричневых стенах, оттенком напоминающих шоколад, действительно висели картины. Это были самые разные женщины. Блондинки, брюнетки, рыжие. В одежде, без нее, в тонких кружевах или платьях. Но их объединяло одно: все они были невероятно красивы. И да, здесь были те самые близняшки.

Не знаю, какие чувства вызвало у меня понимание того, что передо мной любовницы графа. Кажется, сперва мне стало сильно не по себе. В груди вспыхнуло что-то яростно жгучее, царапающее ребра острыми коготками. Что-то ноющее и саднящее, как порез от бумаги.

Но спустя пару мгновений все прошло. Множество женщин превратились в безликую массу, а я поняла, что просто ни за что не хочу оказаться на этой стене.

И не окажусь.

Перевела взгляд на огромную кровать и подошла ближе. Коснулась металлических цепочек и вздрогнула.

По спине пробежала теплая волна, сквозь пальцы в меня будто проник маленький разряд молнии. Нет, на самом деле ничего не произошло: я моргнула, и странное чувство исчезло.

Однако после этого меня не переставало покидать ощущение, что что-то здесь не так. Вся эта комната будто кричала о том, что она создана для плотской любви. И яркие, насыщенные оттенки, напоминающие то ли вино, то ли раскрасневшиеся щеки любовниц Кайла, и живые цветы, стоящие по углам комнаты и висящие между картинами, и многочисленные подушки, украшенные красивыми камушками и настоящими птичьими перьями. Все это, как ничто другое, располагало к эротическому настроению. Вот только я все отчетливей начинала чувствовать во всем этом какой-то подвох.

Сердце стучало все сильнее.

Я переводила взгляд на стены, скользила по скромной мебели, одному-единственному окну и возвращалась к кровати со странными цепями. По цветам, картинам, барельефам на потолке — и снова к кровати.

Пора было уже уходить отсюда, но я чувствовала, что комната меня не отпускает.

Присесть отдохнуть на кровать я не решалась. Все же тут на ней такое происходило, участницей чего я не собиралась становиться. Но через пару минут напряженного внимания я все же приблизилась к ней и села на пол, пальцем качнув странную цепь.

Стоило приглядеться, как оказалось, что на каждом металлическом звене изображен маленький символ. Буква, которой я никогда прежде не видела, хотя читать умела.

Впрочем, это была единственная странность. Больше никаких необычных ощущений не появлялось. Я уже готова была решить, что фантазия сыграла со мной злую шутку, как рука сама потянулась вперед и попыталась приподнять матрас.

Это оказалось не так просто, как хотелось бы. Под матрасом лежала круглая деревянная пластина, которая, собственно, и служила основанием кровати.

Но меня уже понесло. Я встала на колени, подцепила пальцами пластину и резко подняла, вложив в это занятие всю свою силу.

И чуть не бросила постель прямо себе на ноги. Под пластиной на полу были начерчены какие-то знаки. Я никогда не видела ничего подобного. Концентрические круги и символы глядели на меня четкими белыми линиями мела. А прямо между ними в середине торчала ручка люка.

От страха и напряжения ладони стали влажными. Я резко сдвинула кровать в сторону, уставившись на гладкую деревянную крышку, которую было так легко подцепить.

В висках пульсировало, я нервничала. Легкие будто сдавило стальным кольцом.

Что там, под этим люком? Трупы? Любовницы, убитые графом после ночи жгучей страсти?

Память услужливо подкидывала недавние размышления, позволяя взглянуть на них под новым углом. Так ли нормален Кайл Шерье? Или же он унаследовал жестокость и безумие казненного отца? Зачем ему эти знаки под кроватью, на которой он занимался любовью со своими женщинами?

У нас в деревне поговаривали, что особенно сильные некроманты умеют использовать девственниц в своих ритуалах. Мол, их кровь, взятая после первой ночи страсти, обладает особой силой.

Что, если здесь Кайл именно этим и занимался? Что, если он и меня соблазнял ради того, чтобы привести сюда?

От этой мысли все внутри похолодело. Становилось ясно одно: если я буду продолжать жить с этими страхами, рано или поздно они сведут меня с ума. Возможно, даже раньше, чем моей девственностью решит воспользоваться сам граф.

Я должна была узнать правду, чего бы мне это ни стоило. А потому, когда я коснулась металлического кольца на люке, мои пальцы уже не дрожали. Но, когда тяжелая крышка поддалась, откинувшись в сторону, я неожиданно потеряла равновесие.

Воздух мгновенно сгустился, превращаясь в темный морок, в какую-то неведомую липкую субстанцию, прилипающую к коже, заполняющую собой все вокруг. Не знаю как, но я поняла, что это черная магия. Это просто не могло быть ничто иное.

Страшная сила втянула меня в открывшийся провал. Воздух выбило из легких, а я потеряла пол под ногами, полетев вниз. Но, пожалуй, то, что я чуть позже обнаружила внизу, стоило всех страданий.

Приземление было не из приятных. Спина ударилась о холодный каменный пол, на пару секунд я забыла, как дышать. К счастью, падать пришлось не так высоко, а то, боюсь, это приключение окончилось бы чем-то более плачевным, чем простой ушиб.

Поднявшись на ноги, я огляделась. Меня слегка потряхивало от страха, но поворачивать назад было уже поздно. Тем более что, как только я оказалась в этом таинственном месте, ощущение гнетущей силы, прижимающей к полу и заставляющей задыхаться, исчезло. Я даже не могла бы сказать с уверенностью, было ли оно на самом деле.

Но здесь присутствовало кое-что пострашнее. Вокруг меня по периметру комнаты оказались расставлены каменные саркофаги. Их было не менее десяти, но я не собиралась считать точно.

Ноги мгновенно прилипли к полу.

В тяжёлых старых гробах кто-то лежал. И ни на одном саркофаге не было крышки.

У меня перед глазами потемнело. По позвоночнику прокатилась морозная дрожь.

Тусклый свет из люка освещал не такой уж крупный пятачок пространства, и я не могла разобрать, что или кто покоится в этой комнате.

Признаться, от этого становилось ещё страшнее. Я словно очутилась в центре могильника. Вот только могильник этот мог оказаться живым…

Хорошо, что слева неподалеку от лестницы я заметила небольшой стол, на котором виднелся канделябр с тремя свечами. Торопливо приблизившись к нему, я обнаружила рядом и огниво. Трясущиеся руки долго пытались высечь искру, ударяя кресалом о кремень. Я уже боялась, что без нормального трута ничего не получится. Однако через пару минут нервных вздохов и бестолково летящих в разные стороны искр одна свеча все же загорелась. С помощью нее я зажгла остальные, и тут же мне стало спокойнее.

Обманчиво спокойнее…

Теперь я могла убедиться в том, что не ошиблась. В саркофагах и впрямь лежали тела. Старые и сморщенные, в истлевшей одежде и под коркой почерневшей плоти.

Страшно было приближаться к ним, но мне нужно было знать правду. А потому я все же сделала шаг к ближайшему телу.

В дрогнувшем свете свечей на полу стали видны десятки символов. Самые разнообразные, напоминающие буквы алфавита, который был мне не известен. Я подняла канделябр повыше и заметила, что символы продолжались и на стенах, уходя затем по потолку к самому люку. Именно он был центром этой странной и зловещей композиции.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза. Затем вновь открыла их и двинулась дальше к саркофагу.

В полушаге от каменного гроба я остановилась. Все тело била крупная дрожь, пальцы похолодели и тряслись. Канделябр нещадно дергался, и тени на стенах, отбрасываемые неверным светом, стали причудливо-пугающими. Живыми.

Из-за этого казалось, что я здесь не одна двигаюсь…

Встряхнув головой, я опустила взгляд на тело.

Нет, это оказалась вовсе не женщина. Не одна из любовниц Кайла Шерье. Хотя… уверенно сказать было невозможно, потому что передо мной абсолютно точно лежала нежить. Драугр.

Человеческое лицо давно преобразилось, исказившись от темной магии, что завладела этим мертвым телом. Рот стал огромным и вытянулся вниз. Из него торчали острые смертоносные зубы, покрытые слизью. Глаза были лишены век и смотрели прямо перед собой.

От понимания, что я нахожусь в такой близости от одного из самых страшных мертвецов в мире, у меня едва не началось заикание. В голове тут же возникли мысли из серии: “А что, если он сейчас встанет и сожрет меня?”

У драугров нет век, а потому кажется, что они в сознании. Несмотря на то, что фактически мертвец может быть упокоен, невозможно знать этого наверняка.

И сейчас я испытывала почти неконтролируемый ужас, мысленно пытаясь понять, зачем уважаемому графу держать в подвале своего замка настоящую нежить. Да еще и столь высокого уровня! Неужели я была права и Кайл Шерье пошел по стопам отца?

Даже с одним драугром не каждый некромант был способен справиться. А уж с десятком…

Но, к сожалению, и это оказалось не самым страшным моим сегодняшним открытием. Я неторопливо обошла каждый гроб и под конец, несмотря на то, что никогда не была специалистом по нежити, могла с уверенностью сказать одно. Не каждое тело в этом склепе было драугром, но каждое скоро должно было им стать. Некоторые тела словно до конца не прошли трансформацию от трупа до высшей нежити.

Это было удивительно и… страшно.

Когда-то на наше село напал один такой драугр. И ничего ужаснее за свою жизнь я не видела. Сталкивались мы прежде и с зомби, что случайно пробуждались после свежего захоронения, и с упивцами, в которых превращались утопленники. Но именно драугр едва не вырезал всю нашу деревню. Он был чудовищно силен. Ведь, например, для того, чтобы уничтожить зомби, некроманта было звать не обязательно. Достаточно нескольким мужикам собраться вместе, поднять неповоротливого мертвеца на вилы да сжечь его. С упивцем посложнее — требовался кто-то сильный да быстрый. Чтобы перерубить ему сперва руки с ногами, а затем и голову отрезать. Но тоже вполне посильная задача, например, для кузнеца. Но драугр…

Это чудовище обладало поистине бешеной скоростью. Оно настигало жертву в несколько быстрых прыжков, вгрызалось зубами в плоть и через несколько секунд руками отрывало голову.

Не хотелось это вспоминать. В свое время нас спасли лишь королевские ловчие некроманты. И то за огромную цену, которую мы собирали всем селом.

И вот сейчас передо мной таких чудовищ лежал целый десяток! Да еще и…

Я вновь огляделась по сторонам, всматриваясь в причудливые символы, окружающие саркофаги и идущие прямо от отверстия в потолке.

Меня осенила страшная догадка.

— Кайл Шерье сам создает драугров! — выдохнула я, как только эта невероятная мысль окончательно сформировалась в голове. — Драугров!

С этим откровением на губах я попятилась обратно к лестнице. Пожалуй, на сегодня откровений для меня было достаточно. Трясущимися руками я схватилась за металлические перекладины и поторопилась обратно в комнату, усиленно перебирая в голове варианты, как связаны между собой комната для эротических игр, люк в полу, символы на стенах и нежить, что лежит в каменных саркофагах.

Закрыла тяжелую крышку, передвинула обратно кровать и нервно расправила по полу металлические цепочки, от прикосновения к которым меня теперь била отчетливая дрожь.

Сколько бы я ни размышляла, пытаясь придумать хоть какое-нибудь безобидное объяснение увиденному, в голову лез только один вариант. Самый ужасный.

В этой комнате, прямо на этой кровати, граф Шерье, должно быть, убивал своих женщин. Как его отец. Возможно, это становилось отправной точкой для какого-нибудь страшного ритуала. Цепи на постели явно призваны накапливать в себе магическую мощь жертв. А с помощью колдовских символов сила, выделившаяся от их смерти, перетекала в мертвые тела, превращая последних в высшую нежить.

Я ничего не смыслила в некромантии. Но память о работе королевских охотников-некромантов у нас в деревне подбрасывала пищу для фантазий, в которые я легко могла поверить.

Когда я вышла из комнаты, у меня тряслось буквально все. Я все ярче представляла, как Кайл убивал здесь своих жертв, и от ужаса меня начинало знобить. Что, если он и меня собирался привести сюда?

Единственное, что еще сохраняло мой ум в здравии, это жизнь двух близняшек, которые, судя по всему, с графом находились в близких отношениях уже много месяцев. И все еще оставались целыми и невредимыми.

Смешно сказать: ведь еще час назад я и подумать не могла, что мысль о двух женщинах в постели Кайла Шерье принесет мне такое облегчение.

Может быть, я все перепутала? Накрутила сама себя, и граф-то на самом деле ни в чем не виноват. А драугры… Ну чем некроманты не шутят? У них свое представление об интересном досуге. Может, в конце концов, он экспериментирует на благо королевства и ищет универсальный способ мгновенного упокоения высшей нежити?

Признаться, так думать мне понравилось гораздо больше. И, когда я закрывала на ключ дверь в потайную комнату, у меня уже рождались все новые и новые оправдания хозяину. Лишь бы не считать его сумасшедшим убийцей.

Ведь, если поразмыслить, сколько человеческих жизней можно было бы спасти, если бы нашлось одно-единственное заклятие, уничтожающее этих тварей? У нас в деревне, помнится, королевским охотникам потребовалось все их умение, чтобы изловить эту нежить. Одного несчастного некроманта даже едва не разорвали на куски. А так — изобрети кто-нибудь волшебную формулу, и, может быть, с подобной тварью даже начинающий колдун бы справился. Вдруг?

В общем, возвращаясь к себе в каморку в этот день, я была уже практически совершенно спокойна. Да, еще немного пугало меня осознание того, что десять высших мертвецов лежат прямо под комнатами графа, имея возможность в любой момент оторвать ко всем демонам крышку люка и выбраться наружу. Но я верила, что Кайл Шерье не такой дурак, чтобы все не предусмотреть.

В целом, я была очень довольна тем, что раскрыла небольшую тайну графа и не попалась. Поэтому, когда вечером следующего дня ко мне в комнату зашел дворецкий и с невозмутимым видом сказал, что граф ожидает меня у себя, я довольно серьезно перепугалась.

И покраснела, представив темный взгляд Кайла, скользящий по мне, его алые губы, изогнутые в предупреждающей, немного хищной улыбке…

В этот момент мне вдруг стало ясно нечто ужасное. Даже подозрение в страшных убийствах не могло заставить меня перестать испытывать к этому мужчине жестокое, жгучее, как расплавленный воск, желание.

А потому я молча встала, поправила серую юбку форменного платья и вышла из комнаты, ощущая, как у меня в груди занимается пожар, потихоньку выжигая все мысли.

Я чувствовала, что Кайл зовет меня не просто так. Но неужели он узнал о том, что я проникла в его потайную комнату? Как?..

Все то время, что я шла по коридору к комнатам графа, напряжение всё сильнее разливалось по телу. Оно сковывало мышцы, заставляло кусать губы и пускало по позвоночнику лёгкую дрожь. В результате, когда я открыла заветную дверь в покои хозяина и склонилась в поклоне, меня уже конкретно потряхивало.

— Вы ждали меня, ваше сиятельство? — хрипло спросила я, сглатывая ком в пересохшем горле.

— Конечно, ждал, бабочка, — ответил он, и от этого его низкого "бабочка" у меня словно все органы в животе скрутились в горячий узел.

Он был в одном халате. Сидел в кресле напротив камина вполоборота к двери и смотрел на меня. Его волосы были влажными, слипшиеся волнистые пряди падали на плечи и в слегка распахнутый ворот. В руках Кайл держал бокал с чем-то темным и прозрачным, напоминающим по цвету горячую карамель.

— Подойди, — спокойно сказал он и махнул рукой.

Я вздрогнула, нехотя отрываясь от созерцания его загорелой кожи, от рельефа грудных мышц, что были видны из-за слегка распахнутого халата.

— Ну же, — нетерпеливо повторил он, и черные глаза сверкнули.

Я поспешила сделать шаг к нему, лихорадочно соображая, что он от меня хочет. Встала напротив и склонила голову.

Теплый свет камина падал на его лицо, оттеняя впалые щеки, сильную линию подбородка, полные губы. Кайл смотрел на меня снизу вверх, но почему-то складывалось ощущение, что все совсем наоборот. Это положение должно было давать мне хотя бы призрачное ощущение уверенности в себе. Но не давало.

Граф не торопился говорить. Он медленно, словно немного лениво оглядывал меня… как покупатель, который присматривается к товару. И от этого мне становилось стыдно и жарко.

Я не хотела быть товаром. Но сейчас, оказавшись рядом с ним, так близко, что достаточно протянуть руку, мне было ясно: другие желания во мне гораздо сильнее этого. Я даже стала забывать собственные страхи, пережитые в его тайном подвале. Сейчас, зная, что практически прямо под нами в каменных гробах лежит десяток драугров, я не испытывала никакого страха. Боялась я совсем иного.

Боялась и ждала…

— Ну, что ты стоишь? — приподнял бровь Кайл и поднес бокал к своим губам. Сделал глоток и медленно опустил руку на подлокотник кресла.

Второй подлокотник оставался пустым.

Мягкие губы заблестели от напитка, и Кайл облизнул их, заставив меня упереться в него взглядом, почти не в силах оторваться.

— А что… что мне сделать? — выдохнула я, все еще не понимая, что он от меня хочет.

— Сядь, — мягко приказал он.

Я оглянулась по сторонам, ища место.

Пустое кресло стояло в трех метрах левее. Слишком далеко. Диван — вообще на другом конце комнаты.

Оставались журнальный стол, высокий камин, на который я могла бы залететь, будь я настоящей бабочкой, и… свободный подлокотник его кресла.

В ушах застучало.

Я неторопливо шагнула вперед, осторожно присаживаясь рядом. Наши ноги соприкоснулись, и по телу пробежала волна дрожи.

Граф чуть прищурился. Уголки его губ дрогнули, словно ему понравилось мое решение.

В следующую секунду он вдруг коснулся моей ладони, большим пальцем проводя по самому ее центру, немного массируя, и через мгновение вложил в нее свой бокал.

— Попробуй, — прозвучал его бархатистый голос.

Мне оставалось только слушаться. Слушаться и ждать, задыхаясь от бешеного стука в груди.

Я приложила тонкое стекло к губам и сделала глоток. Горячая волна обожгла горло, прокатилась по груди и разлилась по желудку, неожиданно приятно согревая.

Я не закашлялась, хотя очень хотелось. Никогда не пробовала ничего подобного. Однако мне неожиданно понравилось.

— Будто сладкий огонь, — выдохнула удивленно, вглядываясь в прозрачную жидкость с оттенком жженого сахара. — Очень сладкий…

— Это коньяк, настоянный на персиках. Никогда не пробовала?

— Нет, — покачала я головой, — где мне было пробовать? В деревне, где я выросла, свободно попробовать можно было разве что самогон бабушки Быбы. Но я никому не рекомендовала бы это делать, потому что, из чего она его изготавливала, знала лишь она сама да еще ее бесчисленные курицы.

Кайл неожиданно улыбнулся.

— Ой, простите, — добавила я поспешно, пытаясь вернуть бокал. — Вам вряд ли это интересно.

— Отчего же? — проговорил он, осторожно касаясь моей руки с напитком и, игнорируя мое сопротивление, мягко прикладывая его к моим губам. — Твои истории меня забавляют. Расскажи что-нибудь еще.

Темные глаза блеснули, а я вдруг почувствовала, как другая его рука скользнула по моей спине, очерчивая линию позвоночника, проводя ладонью вниз так, что ее жар я почувствовала через ткань.

Под острым, пронзительным взглядом графа я сделала еще один глоток, чувствуя, как сладкое пламя проникает внутрь и разгоняет кровь.

— Вы хотите меня напоить? — спросила я, чувствуя, как смелости резко прибавилось. Я стала дышать глубже, более жадно втягивать воздух, наслаждаясь разливающимся в нем напряжением, перемешанным с тонким ароматом мятных конфет, которыми еле ощутимо пах Кайл Шерье.

Персиковый коньяк и мятные конфеты…

Вдруг захотелось слизывать этот запах с его кожи, пить его, как напиток темных богов.

И куда меня понесло? Если он не выгонит меня прямо сейчас, то либо я ужасный везунчик, либо у графа на меня совсем другие планы. И "напоить" среди них — самый безобидный.

На мой совершенно бесцеремонный вопрос граф прищурился, и уголки его губ снова дрогнули. Он забрал бокал из моих рук, медленно повернул его к себе той стороной, с которой пила я, и, не отрывая от меня своего черного взгляда, коснулся губами стекла. В том самом месте, где касалась его я.

Медленно. Настолько ошеломительно медленно, что у меня перед глазами потемнело. Он не пил. Он распахнул губы, и его язык бесстыдно очертил линию по кромке хрусталя. И лишь затем я увидела, как он сильнее сжал бокал, наклонил его и сделал большой глоток, разом опрокинув в себя все, что оставалось внутри.

— А может быть, я хочу тебя заколдовать? — ответил он вдруг, отставив бокал и вместо него положив ладонь на мое правое колено, нервно прижатое к левому. Чуть сжал, пустив по телу судорогу, и провел пальцами немного вверх. Надавливая мягко, не слишком сильно. Но так, что сквозь подол платья я ощущала его прикосновения чересчур ярко. — Может быть, я хочу узнать ваши мысли?

— Как это? — выдохнула я, уронив взгляд на его ладонь на моей ноге. Ладонь, которая немного лениво сминала серую, невзрачную юбку, будто случайно все выше и выше задирая ее.

Я положила руку на его кисть, останавливая.

Дышать становилось все тяжелее. Меня обжигало его прикосновение, но я не решалась скинуть его ладонь.

— Ты разве не слышала, что, если выпить из чужого бокала, будешь знать мысли его владельца? — едва заметно усмехнувшись, спросил Кайл, но мять ткань перестал.

Я вскинула на него удивленный взгляд.

И, как только я перестала смотреть на наши соединенные руки, это словно стало сигналом для него. Он тут же освободился от моего захвата и проник ладонью уже под мою юбку! Обхватил бедро чуть выше колена и, с усилием прочерчивая пальцами горячие полосы, скользнул вверх.

Я резко втянула воздух, пытаясь не обращать внимания на волну раскаленных искр, нырнувших под кожу, рассыпавшихся там как горячие уголья.

— Но ведь это значит, что и я теперь буду знать ваши, — выдохнула тихо, не сводя с мужчины взгляда, который явно был теперь не менее горячим, чем те самые угли под моей кожей.

Кайл скользнул рукой выше, заставляя мое сердце замирать. И остановился у самой кромки простых хлопковых трусиков, которые я сумела приобрести на жалование, выплаченное мне в конце первой недели работы в замке. Не знаю, зачем я это сделала. У меня никогда не было нижнего белья. У нас в деревне его просто-напросто никто не носил. Длинная юбка до земли в любом случае избавляла от любых возможных неловкостей. У графа Шерье форма служанок оказалась куда короче. И я… чувствовала себя незащищенной.

Впрочем, вероятно, дело было вовсе не в форме.

— Ну, раз теперь ты будешь точно знать мои мысли, — медленно произнес мужчина, вдруг подавшись ко мне всем телом и одновременно коснувшись рукой тонкой ткани у меня между ног, — в следующий раз под твоей юбкой все будет именно так, как нужно… а не как сейчас.

С этими словами он провел пальцами по моему дурацкому приобретению, дразня, надавливая прямо между мягких складочек.

Из горла вырвался тихий сдавленный звук. Тело прошила голодная молния, концентрируясь огнем на кончиках мужских пальцев.

Мысли начали стремительно путаться.

В следующий раз… не как сейчас…

Проклятье, он хочет, чтобы я снова приходила к нему без белья? Осознание этого неожиданно заставило меня возбудиться еще сильнее.

Он хочет, чтобы я была всегда готова для него. Чтобы я была полностью в его власти…

Это было ужасно! Вот только от этой мысли я почувствовала, что насквозь промокла.

Я сдвинула бедра, пытаясь убрать мужскую руку, но вместо этого лишь сильнее ее сдавила. И Кайл коснулся меня настойчивее. Провел вверх-вниз по ткани, заставляя дернуться и тяжело вздохнуть. Его движения были приглушены бельем, но от этого они становились лишь еще более сладкими и дразнящими.

И одновременно с этим он дотронулся губами до моего подбородка, оставив на нем легкий поцелуй. Затем еще один — ближе к уху. Затем снова и снова, пока его горячие губы не коснулись чувствительной области на шее. Возле самой мочки.

Я сдавленно всхлипнула, закрывая глаза, проваливаясь в собственное темное безумие. И в тот же миг его рука исчезла. Но не успела я разочароваться или обрадоваться собственной свободе, как Кайл обхватил меня за талию, а затем одним движением усадил на свои колени вместо подлокотника кресла.

Я едва успела ахнуть, как его рука вернулась мне между ног, только на этот раз граф одним махом сдвинул трусики, проник между влажных складочек и вошел в меня одним пальцем.

Я стиснула зубы и сдавленно застонала. Это было настолько ошеломительно приятно, настолько желанно, что, если бы не все эти ощущения, мне стало бы стыдно, насколько быстро я отдавалась во власть этого человека. Как легко он играл на мне, словно музыкант-виртуоз на своем инструменте.

Это было сладко, очень сладко. А еще страшно. Потому что я не хотела терять себя, становиться игрушкой, которую выбрасывают, когда надоест.

Только, похоже, уже ею стала.

Но Кайл не давал мне возможности подумать об этом. Он двигал пальцами все быстрее и быстрее, ловко надавливая именно на те области, которые вызывали у меня сильнейший отклик. А потому, когда я стала хрипло и сдавленно дышать, кусая губы, мечтая, чтобы долгожданный момент, наконец, наступил, в какой-то момент он убрал ладонь, оставив внутри меня ноющую, тягучую пустоту, и ловким движением распахнул свой халат. Само собой, под ним он был абсолютно обнажен.

Две уверенные, горячие ладони легли мне на бедра, приготовившись пересадить меня совсем в другую позу. И я с ужасом и жгучим неконтролируемым желанием поняла, что он вот-вот сделает то, на что я совсем не рассчитывала.

Возьмет меня по-настоящему.

Похоже, в моих глазах отразилось что-то необычное, потому что Кайл мягко улыбнулся, проведя пальцем по моим испуганно распахнувшимся губам, и проговорил:

— Не бойся. Тебе понравится…

Стук в ушах стал оглушительно громким. В груди и вовсе колотило так, что трясло.

Кайл медленно, не сводя с меня глубокого цепкого взгляда, сжал мои бедра. Затем спустил меня на ковер, чтобы уже через секунду попытаться раздвинуть мои ноги и усадить на себя верхом.

Но я вдруг взяла и застыла на полу, не двигаясь, под вниманием его мгновенно потемневших глаз.

Не думаю, что ему понравилось мое сопротивление. От властного, собственнического выражения, которое вдруг промелькнуло у него на лице, по спине пробежали колючие мурашки.

Граф не успел ничего сказать, потому что я резко опустилась на колени между его чуть раздвинутых ног. Коснулась руками обнаженных бедер, боясь оглохнуть от биения собственного сердца, и придвинулась ещё ближе.

Я смотрела только ему в глаза. Но периферийным зрением видела, как призывно, вызывающе и пошло топорщился его халат.

Совсем рядом со мной…

А Кайл смотрел на меня сверху вниз, и в его черных радужках я видела растущую бездну.

Он наблюдал за мной. Как орел наблюдает с высоты своего полета за маленькой мышью, которая прячется в траве и думает, что никто ее не видит.

В этот момент, несмотря на стыд, я все же посмотрела прямо перед собой, уперев взгляд в настойчивую твердость под махровой тканью. Протянула руку и… медленно отодвинула халат.

Воздух резко покинул легкие.

Никогда ещё не видела так близко… его. Мощный, крупный, идеально ровный член с рисунком набухших вен. Гладкий и… неожиданно привлекательный.

Меня потряхивало от накала эмоций, кончики пальцев вздрагивали на мужских бедрах, и я боялась, что Кайл заметит мой страх. Скажет что-нибудь ироничное или, наоборот, подбадривающее. Усмехнется моей неопытности. И я окончательно стушуюсь и наверняка сгорю на месте.

Но он молчал. Только лицо его стало ещё более напряжённым. А глаза… Зрачок в них заполнил всю радужку.

Я тихо вздохнула и, скользнув руками по его бёдрам вверх, наклонилась, впервые в жизни коснувшись губами мужчины… вот так.

Как только я ощутила губами горячую гладкость, острое желание дернувшейся струной отдалось между ног. Я высунула язык и провела по бархатной поверхности, не веря, что делаю это.

Не веря, что мне это нравится.

Кайл втянул воздух сквозь плотно сжатые челюсти и замер. Я посмотрела на него снизу вверх, не зная, правильно ли веду себя. Правильно ли двигаюсь.

…И заметила плотно сжатые кисти рук на деревянных подлокотниках кресла. Широкую грудную клетку, которая стала подниматься и опускаться все чаще, все более нервно.

Я стала чуть смелее. Сжала ноги, понимая, что увиденное меня слишком заводит. А затем, не разрывая с графом зрительный контакт, снова провела языком снизу вверх.

Кайл резко выдохнул.

Я повторила движение, ободренная этой реакцией, и граф слегка дернулся, дыхание его стало судорожнее.

Он вдруг зарылся одной рукой в моих волосах, и хрипло проговорил, сжигая темным огнем, вспыхнувшим во взгляде:

— Не играй со мной. Я хочу тебя.

От этого голоса в низ живота ударила горячая волна.

И мне захотелось играть. Ещё сильнее. Ещё дольше. Я хотела, чтобы теперь он, Кайл Шерье, был в моей власти. А не я в его.

А потому я снова провела языком по горячей плоти и на этот раз задержалась в конечной точке. Обхватила губами гладкую вершину и слегка втянула в себя.

Дыхание Кайла окончательно сбилось. Одна рука, что оставалась на кресле, сильнее сжалась, отчего вены на кисти набухли. Вторая рука стиснула волосы у меня на затылке, словно из последних сил сдерживаясь, чтобы не начать управлять мной.

А мне хотелось, чтобы он управлял. И одновременно — чтобы потерял контроль…

Я опустилась губами вниз, вбирая его в себя и слыша, как сдавленный стон вырывается из мужской груди.

Между бедер загорелся настоящий пожар.

Я начала скользить губами по твердому, как камень, стволу, чувствуя, как от этих движений внизу всё сильнее и сильнее становлюсь влажной. Как жжет и ноет неудовлетворенное желание. Как разрывает на части от каждого хриплого стона, которых становится все больше.

— Да, быстрее, — выдохнул он, и я увидела, как его голова запрокинулась на спинку кресла. Он тяжело дышал, то и дело вздрагивая, а с губ нет-нет да и срывался низкий стон. Глаза графа были закрыты, и выражение удовольствия на его лице было для меня как самый желанный наркотик.

Я хотела сделать ему приятное, чтобы сегодня он не лишил меня девственности. Но, похоже, если бы прямо сейчас он предложил мне такую перспективу, отказать я была бы уже не в силах. Так сильно все горело, так нестерпимо я желала его в эти минуты. Такого развращенного, сногсшибательного и порочного. Моего графа…

Я сделала так, как он просил. Начала двигаться быстрее и уже через пару секунд почувствовала, как все его тело напряглось. Рука у меня на затылке сильнее сжала пряди, заставив замереть, и из горла графа вырвался низкий стон. Рот наполнился горячей влагой, слегка озадачив меня.

Прежде мне не приходило в голову, что так бывает, и я, в общем-то, не представляла, как поступить. Но в этот момент я была настолько поглощена процессом, впитывая удовольствие Кайла, наполняясь его стонами, его хриплым дыханием и страстью, которыми дышала вся его фигура, что, не задумываясь, проглотила все до капли. Мне было хорошо. Я была пьяна этим мужчиной, пьяна тем, что он делал со мной. И, когда он открыл глаза, приходя в себя, и наши взгляды встретились, оказалось, что я самозабвенно вылизываю его член, вглядываясь в его лицо с застывшим на нем хищным удовольствием.

Темные радужки мужчины на миг сверкнули. Взгляд скользнул по моему лицу, опустился к влажным губам, которые, я знаю, наверняка ужасно распухли от того, что я делала.

В этот момент его ничем не прикрытая все еще твердая плоть вновь дернулась возле моего лица. Словно… он продолжал хотеть…

Однако, вопреки очевидному, граф запахнул халат и медленно провел пальцем по моим губам. Проследил взглядом это движение и резко посмотрел мне в глаза.

Я едва дышала. Мне так хотелось обхватить его палец, почувствовать его у себя во рту, как только что совсем другое…

Я вся горела. И если Кайл Шерье уже получил то, чего желал, то я — нет. И это сводило меня с ума.

— Мне понравилась твоя маленькая хитрость, Ниара, — мягко проговорил он, и на его губах промелькнула та хищная улыбка, от которой у меня всегда подкашивались ноги. — И я тоже хочу сделать тебе… ответное одолжение.

От этой фразы у меня по телу прошла горячая судорога, свившаяся кольцом между бедер. Я сжала колени, почти готовая собственноручно ублажить себя прямо на коленях перед графом.

— Ты ведь хочешь этого, правда? — протянул он хищно-мурлыкающим голосом, очертив пальцем линию на моей шее, коснувшись ключицы. Еле уловимо и от этого еще чувствительнее.

— Хочу, — выдохнула я в ответ, прикрывая глаза от удовольствия.

— Скажи, — потребовал он, ухватив меня за подбородок и приподняв лицо, заставив посмотреть себе в глаза. — Я выполню одно твое желание. Скажи, чего ты хочешь?

Я замерла, забыв, как дышать. Его черные глаза глядели на меня как два горящих кристалла тьмы, утягивая в свою глубину, порабощая.

Я была его. С ног до головы.

Но в этот момент я ответила совсем не то, что он ожидал:

— Хочу знать, зачем вам драугры.

Кажется, Кайл готов был услышать все, что угодно, но не это. Однако и он повел себя не так, как я рассчитывала. Не было вспышки ярости и раздражения оттого, что я раскрыла его тайну. Он не злился на то, что я проникла не только в его тайную Рубиновую комнату, но и в подвал под ней. Он просто смотрел на меня долгим, пронзительным взглядом и молчал. А у меня внутри все замирало.

И тогда, когда я уже готова была забрать свои слова обратно, покаяться, извиниться и разве что не упасть ему в ноги, вымаливая прощение за своевольное любопытство, он вдруг заставил меня подняться с колен и повернуться спиной, а затем молча усадил на себя.

Впрочем, в следующий миг он уже раздвинул мои ноги и скользнул одной рукой под задравшийся подол. Другой он легонько сжал мой сосок сквозь ткань, заставив меня судорожно всхлипнуть.

— Ну и как тебе моя Рубиновая комната? — мягко спросил он, заставляя положить голову к себе на плечо.

Не успела я ответить, как он коснулся моих трусиков и с резкой бесцеремонностью содрал их, отбросив куда-то в сторону.

— Хо-хорошо, — ответила я сдавленно, когда его пальцы невесомо прошлись между влажными складочками, дразня до боли ноющую вершинку.

Я так хотела его, ужасно хотела после всего, что вытворяла буквально пару минут назад.

— Тебе понравились картины? — продолжал он, снова сжав мой сосок и одновременно вновь скользнув по самой чувствительной точке внизу.

Кайл действовал осторожно. Как будто знал, что я уже настолько перевозбуждена, что мне достаточно нескольких движений, чтобы разлететься на осколки. И вместо того, чтобы дать их мне, он коротко дотрагивался до меня, тут же лишая продолжения. От этого по моему телу будто один за другим проходили грозовые разряды.

— Картины, Ниара, — напомнил Кайл вопрос, на который я забыла дать ответ, когда он вновь коснулся меня внизу.

— Нет. Картины — нет, — выдохнула я, стискивая те самые подлокотники кресла, которые недавно стискивал он сам.

Я снова была в его власти, хотя еще совсем недавно думала, что это он — в моей.

— Почему же? — спросил мужчина, и я услышала тихую усмешку в его голосе.

Снова касание — я тихо застонала, прежде чем ответить:

— Мне неприятно… смотреть на других ваших женщин.

Ответила правду. Не знала, как солгать ему в такой момент.

— Что ж, за то, что призналась, тебе полагается поощрение, — бархатистым голосом промурлыкал он. Как мог бы мурлыкать тигр, облизывая ягненка, замершего между его когтей. — Пожалуй, я смягчу твое наказание. И даже отвечу на твой вопрос.

В этот момент он снова провел пальцами по болезненно ноющей вершинке и отстранился, позволив чувству сексуального голода вгрызться в меня с новой силой.

Я дышала часто и отрывисто, сжимая челюсти, мечтая сдвинуть ноги и опустить руку вниз. Но ничего из этого он мне не позволял.

— С помощью драугров я собираюсь захватить трон, который был отнят у моего отца, — раздался его твердый голос, и в тот же миг Кайл проник в меня пальцем.

Я застонала, невольно подаваясь вперед, насаживаясь на его ладонь, мечтая, чтобы он касался меня сильнее, жестче. Чтобы надавил на самую чувствительную точку, позволив скользить по его горячей коже.

Но он не позволял. Он мягко входил в меня, словно занимаясь со мной любовью одной рукой, но предусмотрительно не касался ничего вокруг. В результате эта ласка превратилась в очередную пытку. Мне было мало того, что он мне давал. Того, что было у меня внутри. Это не могло наполнить меня до конца.

Я была готова умолять.

— Под защитой хороших магов десяток драугров способен уничтожить тысячу живых солдат, — спокойно говорил граф, словно речь шла о поголовье коров. — Проблема в том, что даже десяти драугров будет слишком мало для того, чтобы захватить Альденор. Я мог бы создать еще, но кто удержит такое количество высшей нежити?

Кайл покачал головой, продолжая двигать рукой. Кажется, он немного увлекся своим ужасным рассказом, потому что его ладонь все чаще ложилась на мое лоно, скользя и поглаживая, вызывая у меня острые спазмы все возрастающего удовольствия. Я подавалась бедрами вперед и сама не заметила, как начала тихо постанывать.

— С трудом, но я один способен удержать этот десяток, — продолжал граф. — Однако никто из моих знакомых некромантов не удержит и трех. Это мало… слишком мало…

Я уже практически не понимала, что он говорит. Разум потихоньку отключался, но я не могла позволить себе потерять связь с реальностью в тот самый момент, когда граф Шерье решил открыть мне настолько важную тайну.

Что это значит? Что он доверяет мне? Что я для него — больше, чем просто служанка? Не рассказывает же он об этом направо и налево…

Или рассказывает?

Из горла вырвался очередной стон, когда я почувствовала, что вот-вот задохнусь. Воздух разрывал горло, бешеный жар готов был вот-вот поглотить меня и свести с ума.

Логические цепочки выстраивать становилось просто нереально.

В этот момент Кайл вдруг убрал ладонь.

— Нет, пожалуйста! — простонала я.

Граф мрачно улыбнулся.

— Это твое наказание, бабочка, — проговорил он, мягко опуская подол платья и нарочито осторожно поправляя его. Затем снял меня со своих колен, встал и замер в паре сантиметров от меня, сложив руки за спиной.

Я чувствовала его дыхание на своей коже. Стоило мне поднять глаза, и наши взгляды встретились. Его, горящий темным огнем, и мой… не знаю какой. Жадный, просящий, умоляющий. Из-за того, что граф до сих пор находился так близко ко мне, тело продолжало требовать прикосновений. Вот только теперь Кайл не дотрагивался до меня нигде. Даже случайно.

Я глубоко вздохнула, пытаясь унять вулкан, что сжигал меня изнутри. От которого трясло и лихорадило. Получалось плохо, но я все же смогла спросить то, что беспокоило меня не меньше, а то и больше прочего:

— А девственницы? В той комнате множество символов под кроватью, а в подвале — и подавно. Вы использовали их и…

— Убил? — приподнял брови Кайл, внимательно глядя на меня.

Теперь уже я не могла прочитать по его лицу ни одной мысли. О чем он думал? Злился или смеялся надо мной?

Я сглотнула ком в горле и кивнула.

— Те мертвецы внизу… — пробубнила я, под его напряженным вниманием вновь почувствовав себя виноватой. Будто я оговариваю невинного человека. Но разве некроманты вообще бывают невинными? — Те драугры были лишь наполовину драуграми. Я подумала, что вы могли… убить кого-то, чтобы сотворить их…

Все, сказала. Теперь можно было меня официально наказывать или увольнять за оскорбление его светлости.

Да, я перегибала палку со своими вопросами. Но я просто не могла упустить эту возможность — пока на него нашла минута откровенности, спросить все, что меня терзало. Тем более после того, что он со мной сделал, заставив дрожать в голодной лихорадке, мечтая о таком, что становилось стыдно, у меня было моральное право вообще не следить за речью.

Впрочем, об этом моральном праве графу лучше было не говорить…

— Я смотрю, ты неплохо разбираешься в драуграх, — усмехнулся Кайл, коснувшись костяшкой указательного пальца моей щеки.

Однако глаза его при этом потеряли теплоту… А затем он перестал и улыбаться.

От этих изменений меня словно окатили ледяной водой.

Я хотела, чтобы он улыбался. Чтобы снова смотрел на меня, как минуту назад. С желанием, почти с восхищением…

Не так, как сейчас.

Кто меня за язык тянул? Лучше бы дальше мучилась в неведении, а теперь, должно быть, я его смертельно оскорбила своими обвинениями.

— Никого я не убивал, — ответил он ровным голосом. — Найти подходящий труп — не такая уж проблема в нашей провинции. Но в чем-то ты права, любознательная бабочка. Комната и вправду оборудована для того, чтобы собирать выплески силы во время секса. И да, девственницы дают самый большой приток магии.

У меня дыхание перехватило от этой новости. А Кайл в это время добавил:

— Но я лично не вижу ничего криминального в том, чтобы получать пользу в собственных ритуалах одновременно с собственным удовольствием. Тем более пока что недовольных не было.

Черные глаза сверкнули таким темным вызовом, что неожиданно низ живота у меня вновь свело судорогой.

Я вздрогнула, слегка сдвинув колени, и, кажется, граф заметил. В уголках его губ мелькнула улыбка.

Но я не собиралась сдаваться. Идти — так уж до конца.

— А я вам тоже нужна как девственница для ритуала? — выдохнула, собравшись с силами.

Кайл стиснул зубы и ощутимо напрягся. А затем сделал крошечный шаг ко мне, после которого между нами вообще не осталось расстояния. Он проник рукой мне на затылок, зарываясь в волосах, опускаясь к шее и легонько, но многозначительно сжимая ее сзади. То ли блокируя возможные попытки сбежать, то ли притягивая к себе для поцелуя…

В любом случае он не сделал ничего больше. Только наклонился к моим губам и проговорил, будто случайно касаясь их:

— Если бы ты была нужна мне как девственница для ритуала, я бы давно взял у тебя то, что, поверь, хочу взять уже очень давно.

Мурашки пробежали по спине, сердце оглушало своим стуком.

— Надеюсь, я достаточно ясно выразился? — тихо, почти шепотом, произнес он, пальцем очерчивая овал моего лица, опуская его вниз и проводя по шее к самой груди. Так низко, пока палец бесстыдно не лег в ложбинку, бросая сноп искр под мою кожу.

— Предельно ясно, ваша светлость, — хрипло выдохнула я.

И в тот же миг мужчина сделал шаг назад и снова заложил руки за спину, задумчиво посмотрев в сторону. Словно вот-вот отвернется и скажет, что я могу быть свободна.

— Не делайте этого, — выдохнула я, сама не понимая, что несу.

— Прошу прощения? — изумленно переспросил граф, но теперь я радовалась, что он хотя бы вновь глядит на меня.

— Не пытайтесь завоевать трон, — быстро проговорила я, пока смелость окончательно не покинула меня. — Это же война, вас… могут убить.

“И не только вас”, — хотела добавить я. Но не думаю, что он хотел бы это услышать.

Подумать только. Кайл Шерье, опальный принц, хотел вернуть трон отца. Наверно, это должно быть вполне логично, ведь он в своем праве. Но… война!

— Престол мой, — твердо сказал мужчина, предостерегающе-грозно глядя на меня.

— Но…

— Довольно. — Он резко поднял руку. В этот момент я видела, что действительно рассердила его. — Трон принадлежит мне по праву, и я верну его. Да… иногда мне кажется, что я действительно мог бы передумать. Остаться до конца дней своих в этой тихой провинции, где никому дела нет до того, некромант я или служитель какого-нибудь жреческого храма крылатых поросят. Иногда мне кажется, что если бы была достаточная причина… — Он вдруг нахмурился, и на лице проскользнула темная задумчивость. — Но ее нет. Королем должен быть я. Просто потому, что я это могу.

— Но я боюсь за вас, — проговорила быстро, пока он снова не заткнул мне рот.

Мне хотелось, чтобы он знал. Чтобы он не злился на мою дерзость.

Ведь я говорила правду. Стоило представить, чем все это может закончиться, как все внутри переворачивалось от холодного ужаса.

Взгляд Кайла как будто стал мягче. Взгляд, но не его слова:

— Ты всего лишь служанка, которая сегодня узнала слишком многое из того, что не предназначено было знать никому. Не забывай об этом.

Я вздрогнула, опустив взгляд.

Он доверился мне. А я… посмела осуждать его? Своего хозяина?

В голове все перемешалось. Зачем он вообще рассказал мне правду, которая способна привести его на эшафот? Пара моих слов королевским дознавателям, и его упекут под стражу… если, конечно, мне кто-нибудь поверит.

— Иди, — сказал он в это время. — И постарайся не злить меня. Мне нравятся те отношения, что между нами есть сейчас. Не стоит портить их, Ниара… Ты ходишь по краю бездны.

Я подняла на него беспокойный взгляд и встретилась с темными, слишком темными глазами, от которых позвоночник пронзила стрела дрожи.

— С вашего позволения, граф, — низко склонила голову, и Кайл кивнул, позволяя мне уйти.

Я попятилась к двери и скоро скрылась в коридоре, глуша отчаянный стук сердца. Уже там, когда Кайл Шерье не мог видеть или слышать меня, я прижалась спиной к холодному камню, пытаясь успокоиться. Привести мысли в порядок, насколько это было возможно.

Сегодня я и впрямь наговорила много лишнего. Но и узнала бесценную информацию. Узнала, что Кайл — не убийца и не маньяк-некромант. Но при этом он вполне может войти в историю как завоеватель, утопивший Альденор в крови.

Что это значило для меня? Что меняло?

Похоже, что ничего. Просто теперь я отчаянно желала переубедить его. И готова была искать ту самую причину, которая была бы достаточной для него, чтобы остаться здесь…

…может быть, со мной.

Но об этом было уже слишком неловко думать.

Глава 6. День 20

День Чернолуния приближался незаметно. Замок Найрен наполнился гостями, большая часть которых оказалась так или иначе связана с некромантией. Я за всю свою жизнь не видела столько темных магов! Учитывая, насколько это искусство было редким, можно предположить, что к опальному графу съехались заклинатели Тьмы со всего Альденора. А я-то думала, что Кайл Шерье будет тосковать в изгнании и мучиться от одиночества!

Не тут-то было. Кроме мужчин всех возможных титулов и простых низкородных магов, приехали к графу и женщины. Их оказалось, к счастью, совсем не так много, как могло бы быть. Однако каждая из тех, что соизволили почтить своим присутствием изгнанника, стоила десятерых. Потому что на Кайла Шерье они разве что не вешались. Из десятка дам только одна оказывалась замужней, остальные были в поиске, чем меня несказанно напрягали. Они будто случайно надевали платья с глубокими декольте, то и дело падали в обморок прямо на графа, а иногда ненароком обливали его вином, принимаясь с остервенением вытирать. Как правило, почему-то от последней "случайности" страдали именно брюки его светлости. И именно спереди.

В эти дни граф был так занят гостями, что ни разу не позвал меня. А я нервничала, пыталась подсмотреть, не уводит ли он к себе в покои какую-нибудь очередную "даму-неожиданность".

Но, хвала богам, темным, светлым — уже все равно, мне не удалось заметить, чтобы Кайл Шерье выделил и приблизил к себе хоть одну из этих женщин. А ведь среди них даже была одна темная колдунья с брошью в виде золотого ворона.

В общем, за четыре дня до праздника я была уже вся на нервах. На эти сутки оказалась запланирована охота, и все гости должны были выехать вместе с графом в лес на берег Костлявой реки.

Это место считалось не слишком-то гостеприимным. Живность там почти не водилась, а те редкие зверьки, которые ещё умудрялись жить в глухом лесу, вроде как были непригодны к употреблению в пищу. Выбрать местом для охоты побережье Костлявой мог только самый настоящий некромант. Собственно, Кайл Шерье был именно таким.

И все же я ужасно расстраивалась, что на охоту меня как служанку, конечно же, никто не собирался брать. Однако, как ни странно, утром ко мне в каморку зашёл наш молодой дворецкий и, тряхнув излишне длинной челкой, прикрывающей глаза, невозмутимо проговорил:

— Не забудь взять с собой сменный передник, перчатки, несколько полотенец и резиновые сапоги. Одеты вы должны быть в новую форму…

— Что? — переспросила я, совершенно бестактно перебивая мужчину.

Он замер, пару раз хлопнув глазами, и продолжил:

— Граф приказал заменить вам форму. Поскольку вы его личная служанка, то должны быть повышены в окладе над другой прислугой. За это вам полагаются особые знаки отличия.

С этими словами он бросил мне на кровать стопку одежды и приготовился развернуться и уйти. А я, глотая удивление, едва успела поймать его на выходе с криком:

— Стойте! Господин Герини!

Мужчина повернулся ко мне с молчаливым вопросом на лице.

— Куда я должна взять все вами перечисленное? — спросила, глуша нетерпение и стараясь заранее не разжигать в себе надежду. Но было уже поздно. Я надеялась.

— Конечно, на графскую охоту! — ответил дворецкий так, словно я неразумное дитя. — Куда же еще?

— Но… разве я приглашена? — выдавила я, и Фейн закатил глаза к потолку. Впрочем, к чести господина Герини, презрения, какое часто проскальзывало на физиономии прежнего дворецкого, у него на лице не возникло.

— Какое приглашение, о чем вы, Ниара? — спокойно спросил у меня он. — Вы — личная прислуга графа и последуете за ним повсюду, где ему потребуется помощь служанки. В данном случае его сиятельство отдал мне конкретное распоряжение на ваш счет. На охоте вы будете выполнять роль чашницы. Подавать напитки господам-некромантам.

— Напитки? — удивленно переспросила я, уже самой себе немного напоминая деревенскую дурочку. Ну что сделаешь, если я совершенно ничего не понимала не только в фантазиях графа Шерье, но и в некромантской охоте?

Дворецкий же только кивнул.

— Для вас все будет подготовлено, не стоит беспокоиться, — ответил он. — Необходимо лишь взять с собой вещи и одеться подобающим образом. Через два часа у ворот замка всю прислугу будет ждать запряженный обоз. Мы поедем на место охоты первыми, чтобы подготовиться к прибытию гостей и хозяина.

Затем Фейн все-таки ушел. И, когда через три часа повозка завезла меня и еще два десятка слуг в густой, малопроходимый лес, я уже была не так рада тому, что и на этом замечательном событии буду сопровождать графа Шерье.

Впрочем, весьма вероятно, что во мне говорил лишь страх, а на самом деле ничего ужасного побережье Костлявой реки в себе и не несет. Подумаешь, название как раз для того, чтобы прям здесь и утопиться. Подумаешь, дно реки усеяно тысячей человеческих костей, оставшихся от древних войн. Это ведь вовсе не повод для паники.

Вылезая из повозки, я вдохнула полной грудью свежий лесной воздух и почти заулыбалась. Солнце светило ярко, погода была прекрасной. А рядом не было ни одного кладбища, откуда могли бы подняться неупокоенные трупы, чтобы порубить нас всех в капусту. Тишь да благодать!

Рабочие, которые ехали с нами же в повозке, уже начали сооружать небольшой привал, наскоро сколачивая стойки для напитков и разнося столики для закусок. В этот момент ко мне неожиданно подошла кухарка Полли. Ее тоже взяли на охоту как лучшую пекаршу. Если мне весь день полагалось разливать напитки, то ей — раздавать пирожки собственного приготовления.

— Ты слышала, зачем мы сюда приехали, а? — спросила она у меня, облокотившись на один из деревянных столов.

— Ну, стало быть, на охоту? — предположила я, улыбнувшись.

Кухарка хмыкнула.

— Охоту! — повторила она с легким пренебрежением, взглянув в глубь леса. — А на кого тут охотиться-то, когда место гиблое уже как лет “дцать”?! Зайца если и выловишь, то будет весь блохастый и больной. Лисы — бешеные, а медведи от голода скорее охотника сожрут, чем наоборот.

— Ну… может, в этом и интерес, — предположила я. — Добыть необычную добычу?

Она покачала головой.

— Совсем ты новостей не слышишь в своей каморке.

— А что, разве что-то случилось недавно? — удивилась я, понимая, что и правда за последние двадцать дней интересовалась лишь жизнью Кайла Шерье и больше ничем.

— На деревню Серые ушки уже две недели как нападает нежить, — ответила она мрачно. — Казалось бы, нам-то какая разница, да? — И, не дождавшись даже моего кивка, возмущенно закончила: — Вот только Серые ушки от Костлявой реки в километре к северу! Вон за теми деревьями, если выйти на опушку, все станет прекрасно видно.

— И что это значит? — спросила я, вглядываясь в несколько сосен впереди, туда, куда показывала пухлая рука женщины.

— Ну ты тугая, куколка, — покачала головой Полли, поцокав языком. — Нам специально не говорили, что за охота будет сегодня. Потому что лес полон живых трупов! И именно их будут сегодня убивать гости замка Найрен вместе с его хозяином, упырья его морда!

— Упырья мор… почему? — не поняла я.

— Да потому что, если бы граф Шерье сказал, куда мы едем, сам отец Тьмы бы меня в этот лес не затащил!

Она сплюнула в траву и уперла руки в бока.

— Хитрый старый гуль, — продолжала ругаться кухарка. — Еще и привезли нас сюда раньше всех! Правильно, пусть мертвяки сперва нами брюхи набьют, тогда потом с ними и справиться проще будет.

Она снова сплюнула и на этот раз развернулась и ушла, чрезвычайно рассерженная.

Мне же оставалось лишь встать за собственную стойку и начать расставлять на ней напитки. Строители уже сколотили для меня небольшую будку, закрытую со всех сторон, а внутрь натаскали марочных бутылок вина и множество бокалов.

Мог ли Кайл Шерье подвергнуть нас всех опасности? Я не верила в это. Но, вспоминая, чт�

День 1

Он медленно подошёл ко мне со спины и остановился в паре миллиметров сзади. Я же упёрлась в стол, продолжая сжимать кувшин с вином и хрустальный бокал с золотой окантовкой.

– Наливай, чего ты ждёшь? – сказал он мягким, чуть хриплым голосом, от которого мурашки пробежали по спине.

А я боялась вздохнуть. Руки дрожали, и, казалось, я вот-вот выроню кувшин.

Поставила на стол бокал и начала осторожно наливать.

Хрусталь стучал о хрусталь, грозя расколоться. Выдавая мое состояние.

А мужчина за спиной, словно нарочно, качнулся вперёд, касаясь меня всем телом.

Я почувствовала горячее дыхание на затылке. Лёгкое движение, словно мужчина зарылся носом в моих распущенных волосах.

Драугр меня задери, почему я не убрала их в косу?

Нет… Я хотела понравиться Кайлу Шерье. Хотела, чтобы он оценил их необычный цвет. Чтобы взял меня в свой замок на любую должность. Хоть полы мыть, хоть камины чистить. Я была на все готова.

Но все же не рассчитывала, что будущему хозяину мой вид настолько понравится.

Теперь у меня ком стоял в горле, и от каждого случайного касания графа позвоночник будто пронзала раскалённая молния.

– Упс, разлила, – выдохнул он мне на ухо чуть раньше, чем бокал дрогнул в руках от его легкого толчка.

Я затылком почувствовала улыбку мужчины.

Вино растеклось на белую скатерть кровавым пятном.

Меня бросило в жар. Эта ткань с золотым шитьем, должно быть, стоит дороже моего месячного жалования, которое мне ещё даже не пообещали.

Кайл неожиданно убрал с одного моего плеча волосы, едва коснувшись губами кожи.

Меня бросило в жар и начало ощутимо потряхивать. Я совершенно не рассчитывала, что наша встреча будет проходить именно так.

Граф Шерье – некромант и сюзерен небольшой провинции Шерье, что на окраине королевства. Богами забытое место, надо сказать. Возле границы с бескрайними лихими лесами, где водятся самые разные неведомые твари. И именно к нему на службу я так давно мечтала попасть.

Буквально до этой минуты.

– Простите, я все отстираю, – ответила звонко, но голос дрогнул.

– Жаль, вино уже не вернуть, дорогая, – протянул мужчина голосом тигра, мурлыкающего что-то на ушко антилопе. Нечто вроде: “Ты такая вкусная, моя козочка, я только за бедрышко кусну, ты и не заметишь…”

– А оно было дорогое? – тихо спросила я.

Стало вдруг ещё страшнее. Если мне придется отчитываться за вино, я и вовсе не расплачусь никогда.

За какой тьмой меня вообще понесло в замок Кастро-Найрен? Нашла бы работу в местном трактире. Нет, мне же хотелось статус поднять. Мол, я в замке работаю! У целого графа в подчинении! Да и зарплату здесь обещали почти королевскую.

Из груди вырвался вздох.

“Ага. Поработала. Молодец…”

– Вино очень дорогое, детка, – с каким-то мрачным удовольствием проговорил граф. – И очень редкое. Это была коллекционная бутылка, которой на данный момент лет тридцать, не меньше. Нельзя с дорогими напитками так… неласково…

Граф Эридан провел пальцами по моей шее. Едва заметно. Скользнул по кружевам платья, вызывая в моем теле какой-то странный отклик.

Это был определенно страх. Да, страх, что же еще?

Но ощущения оказались такими жгучими и напряжённо-острыми, отдающимися ноющим тиканьем внизу живота, что, несмотря на всю неправдоподобность происходящего, я неожиданно осознала нечто невообразимое.

Граф мне нравился.

Кайл Шерье Кастро-Найрен был представителем древней фамилии, богатейшего рода Альденора. Сын сверженного пару лет назад короля Джейка Шерье по прозвищу Злая голова.

Опальный принц. Изгнанный наследник целой страны. Его отправили жить на границу королевства, подальше от столицы, взяв слово, что он не посмеет высунуться за границу своих богами забытых владений до самой смерти. И у Кайла не нашлось иного выхода. После того как был убит его отец, ему оставалось лишь два варианта: либо последовать за родителем на тот свет, либо скрыться с глаз нового короля так основательно и быстро, чтобы даже слухов о нем не доходило до королевского замка.

Кайл был человеком разумным и, присягнув на верность убийце отца, исчез в лесах самой дальней и глухой провинции Альденора.

Зато сохранил собственную жизнь.

А теперь я чувствовала за своей спиной его мощную грудную клетку, его горячее дыхание с лёгким привкусом виноградного вина и мятных конфет, которые он обожал.

И меня бросало в дрожь от мысли, что он касается меня.

Изгнанник. Сын жестокого короля, черного некроманта, который любил душить своих слуг и обращать их в зомби. Как много он взял от своего погибшего отца, продавшего душу Тьме?

– Простите, я все оплачу, – пробубнила я нервно, облизывая губы.

Повернула голову и тут же встретилась с опасно-веселыми глазами.

Он был так близко!..

Смотрел только на меня и совсем не улыбался, несмотря на пляшущие сумеречные огоньки во взгляде. Полные губы тоже оставались спокойны.

– Ты смотришь на мой рот? – спросил вдруг граф и изогнул бровь.

– Простите! – воскликнула я, тут же отвернувшись и отчаянно краснея.

Попасться на такой стыдобе! Разглядывала графа!

– Не беспокойся так, милая, – промурлыкал он. – Лучше подай мне одну черешенку. Она вон там. Впереди.

Я перевела взгляд на вазу с ягодами и выдохнула. Черешня была в метре от меня. На другой стороне стола.

В висках застучало. Я словно чувствовала, что дурацкая ягода вовсе не нужна графу.

Но тогда что нужно?

– Я обойду стол и подам…

– Нет, – остановил меня мужчина, не дав сделать и шагу. – Это долго. Я хочу сейчас.

Голос звучал спокойно и одновременно жёстко.

А ещё я поняла, что он больше не касается меня и я будто бы совершенно свободна.

Глубоко вздохнув, я потянулась вперёд. Но миска была так далеко, что мне пришлось встать на цыпочки и слегка опереться о стол…

Как только я оказалась в этой позе, на спину опустилась твердая мужская рука.

Я вскрикнула что-то возмущённое, но ладонь придавила меня к столу с чудовищной силой.

Ни пошевелиться, ни вырваться…

В тот же миг с левой стороны прижались мужские бедра.

– Что происходит? – воскликнула, чувствуя, как в висках стучит от страха и странного трепета, а в голове совершенно все перемешалось. Грудную клетку стянуло будто цепями, и волна темного огня ухнула куда-то под желудок.

Кайл Шерье…

О Тьма.

Надо было сразу признать, что он всегда мне нравился! Статный, высокий и красивый, как темный бог. Я только потому и решила пойти в Найрен на любую самую грязную работу, лишь бы оказаться ближе к нему. Лишь бы встречаться изредка с его глазами обсидианового мрака, лишь бы видеть в коридорах благородный профиль его тренированного тела, которое, казалось, было создано для битв и… секса.

– Лежи смирно, малышка, – проговорил Кайл обманчиво мягко. – Ты испортила мою старую скатерть. Теперь тебе придется ее заменить.

В его голосе зазвучали какие-то неуловимо-жгучие нотки, от которых меня вдруг бросило в самое пекло.

Между ног запульсировало.

От страха. От напряжения, свившегося тугим узлом дурацкого, постыдного предвкушения.

На что я рассчитывала? Что я делаю на этом столе?

Мысли метались в голове как мыши, объевшиеся прыгун-травы.

В этот момент на правой ноге вдруг очутилась горячая рука. Она поднималась все выше и выше, медленно, но неотвратимо задирая мою юбку, пока, наконец, полностью не оголила бедра.

– Перестаньте… – охрипшим голосом пропищала я, когда граф уверенно погладил мою попу.

Полностью обнаженную.

– Хм… не носишь белья? – прошептал с мрачным удовольствием, и на последних слогах его голос стал слегка хриплым. Таким томно-проникновенным, что от его звуков у меня закружилась голова.

“Конечно, не ношу. Бедня́чкам вроде меня не на что покупать белье…”

Естественно, я этого не ответила. Мне бы духу не хватило признаться в таком человеку, которого мало заботит скатерть стоимостью в мое месячное жалование. Человеку, который от этого может посчитать меня еще более ничтожной, чем я есть.

Сумерки, о чем я думаю? О том, насколько велика разница между крестьянкой и принцем??? Ведь Кайл был принцем крови, хоть и лишенным титула.

В этот момент граф немного сжал пальцы, а потом…

Шлёпнул меня по заднице.

– О боги… – выдохнула, прикусив губу.

Еще один лёгкий удар, отозвавшийся в теле вспышкой жара.

Это было не больно. Это…

…было приятно.

Меня шлёпал по обнаженным ягодицам Кайл Шерье!

Кровь прилила к бедрам, заставив подвигать ими, сжав ноги.

– Ты ведь провинилась, правда? – пронизывающе протянул граф, увлекая меня все глубже в пучину какого-то нереального, невозможно горячего океана. В мир, где изгнанный наследник и сын сумасшедшего короля-некроманта играет с нищенкой, которая пришла устраиваться к нему прислугой.

Потому что он играл со мной. И мне это нравилось.

– Значит, заслужила наказание, – спокойно продолжил он, снова шлепнув меня.

Громкий звук отразился от бархатных стен, и я еще сильнее покраснела.

От каждого нового удара к бедрам приливала кровь. Между ног пульсировало, и это все отчетливей меня возбуждало.

Темные боги, я извращенка!

Но Кайл Шерье действительно сводил меня с ума.

А еще не было ни капли сомнений в том, на что рассчитывал граф.

– Хватит, по-пожалуйста! – проговорила я, пытаясь окончательно не потерять лицо. Пытаясь сохранить хоть крохи самообладания и той дистанции, что была между нами.

Ведь, если он сейчас просто сделает то, что хочет, разве не выгонит меня на улицу в тот же миг, как я перестану быть ему интересна?

Мысль о том, что я вообще могу быть Кайлу интересна, пронзила насквозь, превращаясь в осколки мурашек. А те рассыпались по спине вниз, туда, где все уже горело.

Граф Шерье не обратил внимания на мою просьбу.

В этот момент он вынул из моих судорожно сжатых пальцев несчастную черешенку, которую я таки умудрилась достать, и теперь сжимала, почти давя.

Я вздохнула, надеясь, что на этом все. Сейчас граф съест свою ягоду и все закончится.

Но не тут-то было.

Все только начиналось.

Короткая пауза, во время которой я едва успела передохнуть. И в следующую секунду Кайл опустил руку, и прохладная ягода неожиданно проскользнула у меня между ног…

То ли вскрик, то ли стон сам собой сорвался с губ. Острое, голодное удовольствие скрутилось узлом между ног, требуя больше, требуя еще.

Постыдное и слабовольное желание. Но, боги, как же я хотела его! Скрывала от самой себя все это время, но втайне мечтала, что все же когда-нибудь обязательно поступлю на службу в замок. И после этого принц влюбится в свою служанку. В неприметную девушку, которая уже много месяцев сходит по нему с ума.

Ещё, пожалуйста…

Кайл опустился на меня сверху, сильнее придавив к столу, продолжая водить ягодой между моих ног.

Внутрь и обратно… Внутрь и обратно…

Легко. Слишком легко и мало!

Мое дыхание стало болезненно прерывистым.

– Ты такая мокрая, несносная девчонка, – прошептал он, прикусив меня за плечо. – Тебе нравится, когда тебя шлёпают?

– Что? Конечно, нет! – попыталась возразить я, тяжело дыша.

Мне не хватало воздуха.

Поймав мой взгляд, граф вдруг достал из меня ягоду черешни.

Свободна…

Кайл улыбнулся, услышав тихий стон.

– Лжешь, – ответил тут же, не сводя с меня пошлого, темного взгляда. Взгляда, в котором я уже принадлежала ему. – Но очень сладко… лжешь.

И протолкнул ягоду обратно, одновременно опустив пальцы чуть ниже, на самую вершинку удовольствия, в которой тугой пружиной сконцентрировалось мое желание.

Из горла вырвался тихий стон, когда Кайл заскользил пальцами по кругу. Медленно обводя узелок напряжения, увеличивая томление, с каждым разом натягивая кольца пружины до все более невозможного уровня.

Я закрыла глаза, уперевшись лбом в стол, и громко застонала, двигая бедрами, скользя ими по его руке. Пытаясь оказаться ближе.

Чувствуя, как напряженно твердо у него в штанах…

Один отец Тьмы знает, как сильно я хотела почувствовать его в себе в этот момент. Он сводил меня с ума! Даже в своих фантазиях я не верила, что когда-нибудь может случиться такое, что Кайл Шерье прикоснется ко мне.

Один отец Тьмы знает, как я боялась, что однажды это произойдет и граф тут же забудет о моем существовании…

– Вот так, – раздался шепот у меня над самым ухом. – Скажи, как тебе нравится…

– Нет, – через силу выдавила я, кусая губы, хотя из горла рвалось хриплое “Да”.

– Маленькая лгунишка… – протянул он отрывистым голосом. И я почувствовала, что он улыбается, хотя и не смотрела на него.

Его пальцы двигались все быстрее. Мышцы у меня внутри сжимались, то и дело случайно двигая черешенку, и это вызывало внизу живота вспышки пьянящего голода, ноющего желания, которое уже уничтожило все другие чувства.

– Скажи, что хочешь… – прошептал он, прикусывая меня за мочку уха, обжигая дыханием и будто специально замедляясь.

Я не смогла сдержать жалобный стон. Но это все, на что я была способна. Все, на что была готова.

– Нет, – ответила одними губами, проклиная себя последними словами.

Может, не стоило сопротивляться? Может, нужно было сказать ему, насколько я хочу? Хочу ощутить его в себе, хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной?

Единственным мужчиной?

Принц и бедня́чка…

Вряд ли ему это понравится. Вряд ли это продлится долго.

– Нет, – повторила чуть громче, изнывая от чувственной пытки, мечтая, чтобы его пальцы не останавливались.

– Маленькая терпеливая лгунишка, – проговорил Кайл неожиданно ласково.

И ускорил движения, за несколько секунд нарастив темп до урагана, заставившего меня выгнуть спину и с каждым выдохом бесстыдно выстанывать что-то бессвязное.

А затем окружающий мир на миг потерял краски, чтобы треснуть и взорваться миллионом осколков. И в самый последний момент я громко прокричала:

– Кайл!

Чтобы уже через пару секунд, когда сознание начало медленно возвращаться ко мне, испытать прилив ужаса.

– Ой, простите, граф Шерье!!! – выдохнула, белея от страха, все еще находясь в этой унизительной позе.

А мужчина лежал рядом со мной, уперевшись локтем в стол и положив голову на сжатый кулак. Его рука все еще была у меня между ног. В этот момент граф вдруг скользнул пальцами между влажных складочек и, потянув за черенок, достал ягоду.

Я резко вдохнула, испытав короткую вспышку удовольствия. Нового желания, мелькнувшего как молния. А ведь, казалось бы, мне еще долго ничего не захочется.

Алые, почти пошлые губы Кайла растянулись в медленной улыбке. Мужчина не сводил с меня какого-то темного удовлетворенного взгляда, словно это не мне сейчас было постыдно хорошо, а ему. Затем он демонстративно положил себе в рот блестящую ягоду, оставив одну палочку.

От этого зрелища внизу живота снова напряженно потянуло.

Тьма, меня сводил с ума один его дерзкий взгляд, внутри которого плескался какой-то непонятный вызов!

Какой может быть вызов у высокородного графа к служанке?

Ягода лопнула во рту мужчины с еле слышным звуком. Кайл неторопливо прожевал ее, чуть прищурившись, словно кот. Затем просто встал и, вынув косточку изо рта, сказал:

– Вы приняты, Ниара Келли. Вилберн расскажет вам правила.

Это он говорил уже на ходу, и, когда закончил, дверь за ним просто захлопнулась. Граф Шерье не посмотрел на меня больше ни разу.

В то же время в зал вошел высокий худой мужчина в ливрее. Вероятно, камердинер.

Хорошо, что я успела слезть со стола и одернуть платье, а то стыду не обралась бы!

Вилберн, Вилберн…

Граф ушел, не оглядываясь.

Сердце билось ошеломительно быстро. Я не знала, что думать, что делать. Что вообще означало все то, что сейчас здесь произошло?

– Пройдемте со мной, Ниара, – звонким голосом сказал камердинер.

А у меня на губах сама собой зажглась улыбка.

Так что, выходит, меня все же взяли работать в замок Найрен?

День 2

Я не знала, что делать, радоваться или плакать. Благодарить богов или паковать вещи, чтобы сбежать как можно быстрее.

Кайл оставил меня в замке. Дал высокооплачиваемую работу. Но какой ценой? Что теперь я должна ожидать от него дальше?

Ещё вчера, распределив свой маленький узелок с вещами по небольшой каморке в крыле для слуг, я приняла решение, что не стану об этом думать. Будь что будет. Не затем я пришла сюда, чтобы заниматься самоедством и мучиться угрызениями совести. У меня есть крыша над головой, своя комната, жалованье и регулярная кормежка. О большем совсем недавно я и не мечтала.

Поэтому сегодня утром счастье переполняло меня готовностью приступить к своим обязанностям. А ещё я совершенно серьезно планировала не поддаваться на будущие поползновения графа в свою сторону. Если они, конечно, будут. В моей голове я неизменно делала серьезное лицо, деликатно извинялась перед мужчиной за то, что вынуждена ему отказать, и грациозно откланивалась. Граф с тех пор ко мне не приставал, а я могла спокойно работать дальше и получать свои деньги. Авось за год-другой удастся накопить на маленький домик на окраине села. Посажу свой огород, буду заниматься натуральным хозяйством и наконец перестану от кого-то зависеть.

Однако стоило закрыть глаза, и появлялась за черной пеленой другая фантазия. Порочная, пошлая, неправильная. Как я растворяюсь в объятиях графа Шерье. Как тону в его поцелуях, забывая себя. Как накручиваю на пальцы его длинные черные волосы, в исступлении произнося его имя. И как он мягко касается моих губ, шепча: “Моя любимая. Моя Ниара…”

Но эту позорную фантазию я гнала прочь, вновь даже для себя делая вид, что никогда ни о чем подобном не думала.

Камердинер Вилберн оказался не слишком дружелюбным типом. Заставил звать себя по фамилии – господином Хуштом. Показал мне общую залу, обеденную залу и коридор между ними. Все это вместе с каминами мне полагалось ежедневно мыть. Объем работы, конечно, аховый, но радовало одно: в замке почти совсем никто не жил. Один лишь граф и несколько десятков человек его прислуги. Целое крыло было закрыто, и никому не позволялось туда заходить. Полагаю, иначе замок было бы не вымыть никогда-никогда.

Однако, несмотря на малолюдность, огромная каменная махина Найрен не приходила в упадок. Возможно, ещё не наступило это тяжёлое время, а возможно, я не знала какого-то особого секрета опального принца. Секрета, позволяющего ему сохранять древние стены в идеальном состоянии. Поговаривали, что отец Кайла Шерье, проклятый король, которому несколько лет назад жестоко отрубили голову, при жизни заставлял слуг красить стены своего дворца кровью подданных. Мол, это лучше всего защищает от разрушения. Я не хотела думать о том, что сын, возможно, пошел по стопам отца, но внутри то и дело шевелился липкий страх, что так оно и есть.

Сегодня, как и всю предыдущую неделю, я до поздней ночи драила приставленную ко мне территорию. Когда работа, наконец, закончилась, в голову пришла интересная мысль. А почему бы не прогуляться на ночь глядя по замку?

Конечно, Ниара, любоваться дворцом опального некроманта, сына сумасшедшего короля, нужно именно ночью! Но, к сожалению, днём у меня совершенно нет времени. Дворецкий загружал работой по самые уши, и я не видела вокруг ничего, кроме тряпок, вёдер, сажи и пыли.

Сейчас же в коридорах становилось все тише. Немногочисленная прислуга расходилась по своим комнатушкам, и встретить кого-то было все меньше шансов.

А потому после работы я быстро умылась и сменила одежду, а затем наконец направилась гулять по залам, в которых никогда не была.

Многие из дверей были закрыты. Кайл Шерье не привечал гостей по понятным причинам. К изгнаннику мало кто захочет прийти на утреннее чаепитие или обед. Высокородные слишком боятся за свою репутацию: вдруг после этого их посчитают сообщниками предателя?

Мне же было все равно. Я рассматривала картины, удивительные гобелены, статуи и доспехи, украшающие ниши в стенах. И мне нравилось. Во всем этом чувствовалась мрачная романтическая атмосфера, созданная рукой хозяина. Рукой Кайла.

Замок изнутри был не слишком большим, а потому довольно быстро я дошла до закрытого крыла, и, само собой, меня начало разбирать любопытство.

Бытовала у нас в деревне сказка о Сиреневых усах. Мужчине-некроманте, который женился многократно и каждый раз, беря в свой дом новую жену, наказывал ей, чтобы не заходила в закрытое крыло. Конечно же, девушки не могли побороть любопытство, заходили, а там их съедал сам хозяин, превращающийся в вечно голодного нахцерера, нежить, заживо пожирающую плоть.

Я не верила в сказки. Тем более что хоть мой хозяин, судя по всему, и был некромантом, как тот, по кличке Сиреневые усы, но я-то ему вовсе не жена. С чего бы ему тогда меня есть?

Мурашки прокатились по спине, стоило вспомнить идеальный, чуть насмешливый профиль Кайла Шерье. А еще его черные глаза, в которых словно плескались все запрещенные и опасные некромантские ритуалы.

Страх к графу неведомым образом будоражил кровь, превращаясь в нечто совсем другое. Я вспоминала его черные волосы и такие же глаза, узкое лицо с немного впалыми щеками и насмешливые губы, на которых то и дело загоралась загадочная улыбка. И внутри меня словно оживало что-то, раскаляясь, заполняя грудную клетку и мешая дышать. Заставляя мечтать только о нем.

Моргнув, я попыталась выкинуть из головы красавчика-графа. Не стоило мне думать об этом, хотя дерзкое, немного хищное мужское лицо никак не выходило из головы. Я сделала еще несколько шагов вперед, свернув за угол, и уперлась в цепь, преграждающую проход. На толстых звеньях висела табличка: “Проход запрещен”.

Едва прочтя эту надпись, я еще сильнее ощутила себя персонажем сказки про Сиреневые усы. Вот, спрашивается, чего этим женам не сиделось спокойно? Зачем хотели попасть в запретное крыло?

Не знаю зачем. Но я их прекрасно понимала. Любопытство зажглось во мне прямо-таки сиреневым пламенем, в цвет тех самых усов. Или пройду за цепь прямо сейчас, или умру, клянусь темными богами.

В общем, аккуратно нагнувшись, я поднырнула под звенья и пошла вглубь коридора.

С каждым шагом темнота становилась все непрогляднее, и я уже пожалела, что не взяла с собой хотя бы канделябр. С другой стороны, тогда меня точно было бы видно здесь издалека, если кто-то решил бы за мной проследить.

Однако, как только я об этом подумала, чьи-то грубые руки, толкнув, с силой прижали меня к стене.

Я закашлялась, потому что воздух вышибло из легких и вместо него в ноздри проникла старая пыль.

– Что ты тут делаешь, маленькая пронырливая мышь? – раздался знакомый голос.

Я открыла глаза пошире, вглядываясь во тьму, пытаясь понять, кто говорит со мной.

Сердце застучало в груди.

– Отвечай, какого драугра ты тут делаешь? – продолжал шипеть голос, вгоняя меня во все более и более глубокую бездну ужаса. Страх накатывал холодными волнами, оставляя на коже колючие мурашки.

– Я… я… заблудилась.

– Не лги мне, девочка, – прорычал мужчина и со знакомыми презрительно-наставническими нотками добавил: – За ложь у нас полагается десять ударов плетью.

И тут я его, наконец, узнала.

– Господин Вилберн? – хрипло выдохнула, потирая ушибленный затылок.

– Господин Хушт!!! – поправил со злостью мужчина, и я практически ощутила в темноте, как он выпятил вперед свою нижнюю губу. – Обращаться ко мне следует по фамилии, а не по имени!

– Простите, господин Хушт. Я сейчас же уйду отсюда. Если вы, конечно, меня отпустите.

Некстати вспомнилась блестящая лысина Вилберна возле самого лба и вечно сальное лицо, которое сейчас должно было находиться от меня очень близко. Хвала богам, здесь было темно, и всей “красоты” управляющего я не видела.

– О, нет, милочка, – засмеялся мужчина так гадко, что меня передернуло.

В нос ударил неприятный запах изо рта, смешанный с присыпкой, которой пользовались у нас в деревне некоторые мужчины, чтобы избавиться от пота в подмышках. Бесполезное занятие, но вонь немного маскировало.

– Раз уж ты сама не ушла отсюда после всех заданий, что я тебе надавал, то после сегодняшней ночи точно уйдешь.

– Что? – не поняла я, и резкая вспышка понимания расчертила сознание. – Вы специально нагружали меня работой? Но зачем?

– Потому что мне не нравится твоя кандидатура в качестве служанки, – ощутимо даже сквозь мрак скривился мужчина. – Бездомный заморыш, решивший нажиться на моем хозяине. Поверь, у него есть грелки и получше тебя!

Ужасно хотелось спросить: “Это вы себя, что ли, имеете в виду?”

Но, все еще надеясь разрешить конфликт миром, я сдержалась.

– Что вы имеете в виду? – спросила вместо этого, все же невероятно разозлившись. – Какое вам вообще дело до того, какая прислуга в этом огромном замке?

– Самое прямое, милочка, – прошипел он. – Я камердинер и управляющий графа Шерье, и следить за прислугой – моя обязанность. Так вот ты нам не подходишь. Но…

В этот момент он сделал паузу и вдруг ухмыльнулся.

– Я готов возместить тебе ущерб от увольнения. Прямо сейчас…

В следующее мгновение у меня едва пол не ушел из-под ног. Вилберн опустил руки вниз, начав быстро шарить по моему платью в поисках застежки. Трогал грудь, пытаясь сдернуть корсет вниз, мерзко лапал меня своими жирными пальцами.

Всего пара отвратительных секунд, после которых я его оттолкнула, хорошенько пнув между ног.

– Ах ты, сука! – зашипел он, шагнув назад. – Да я тебя…

И я почувствовала удар, так и не заметив, откуда он прилетел. Похоже, мерзкий камердинер, словно летучая мышь, прекрасно видел в темноте.

Мое лицо дернулось в сторону с такой силой, что я думала, голова оторвется. Скула тут же заныла.

Я потерла место ушиба. Вроде бы это был не кулак, оставалось надеяться, что синяка не будет.

– Что тут происходит? – раздался звонкий, густой голос, который я не перепутала бы ни с каким другим. – Вилберн? Ниара? Что вы тут делаете?

Граф появился словно из ниоткуда. Вот его не было, а вот уже стоял возле нас с зажженным канделябром из трех свечей.

Окружающая чернота вспыхнула, освещая все вокруг. Скривившуюся физиономию Хушта, пыль на полу, стройную высокую фигуру графа…

Лицо мужчины было напряженным, пока он оглядывал нас. Сперва внимание Кайла остановилось на злом, как драугр, Вилберне, а затем на мне, прижимающей руку к ударенной щеке.

Я не собиралась реветь, не собиралась ставить акцент на этом неприятном происшествии. Боль была довольно сильной, но терпимой. Я даже жаловаться не планировала, потому что мне не нужны были проблемы.

Вот только когда камердинер начал тараторить о том, как пытался наказать воровку, Кайл уже смотрел только на мое лицо. Он сделал несколько шагов ко мне и с силой оторвал мою руку от щеки.

Я испуганно распахнула глаза, чувствуя, как от его прикосновения по спине пробегает волна мурашек.

Челюсти графа сжались. Он перевел взгляд на камердинера, и тот мгновенно замолчал, став белее мела.

– Уволен, – холодно бросил Кайл.

– Что? Но ведь я служу вам уже семь лет, ваше сиятель…

– Пошел вон, – процедил сквозь зубы граф, – сейчас же. Если не хочешь, чтобы я нашел тебе провожатого, который тебя поторопит.

Не знаю, что в этой угрозе так напугало Вилберна, но он весь затрясся. Тут же поклонился до пола и, рассыпаясь извинениями, скрылся с глаз.

А мы остались с графом одни.

Мужчина подошел ближе, и теперь нас разделяло не более полушага. Его аристократическое лицо в неровном свете свечей казалось еще более таинственным и притягательным, чем прежде.

Сердце замерло у меня в груди, пропустив пару-тройку ударов. В горле мгновенно пересохло.

Кайл поднял свободную руку и осторожно коснулся моей щеки в том месте, куда пришелся удар камердинера.

Горячая волна прокатилась по позвоночнику.

Я не могла поверить, что все происходящее – правда.

Граф снова был рядом, и это мгновенно поднимало градус ситуации до нестерпимо раскаленного. Меня потряхивало от напряжения, и я, как заикающийся подросток, с ужасом поняла, что не могу выдавить из себя ни слова. От волнения даже губы немного дрожали.

Я нервно облизнула их и с трудом выдавила:

– Спасибо…

Голос слушался плохо.

И что на меня находит в его присутствии? Почему я превращаюсь в старую скрипучую куклу, у которой сломался заводной механизм? Могу только стоять неподвижно и издавать нечленораздельные звуки.

– Не за что, – спокойно ответил он. – Прости, что так вышло.

– Что вы! – ахнула я. – Вам вообще не за что извиняться!

Мне вдруг стало ужасно неловко. Ударенная щека горела, а от краски, которая прилила к лицу, пульсация боли стала еще сильнее.

В этот момент граф неожиданно сделал ко мне еще один крохотный шаг.

Я втянула воздух через распахнутые губы, понимая, что теперь Кайл так близко ко мне, что я могу чувствовать его тонкий, приятный аромат духов, смешанный с еле уловимым ментоловым дымом. Похоже, его светлость недавно курил трубку.

Свет от канделябра падал на его красивое лицо, освещал темные, чуть прикрытые ресницами глаза, которые глядели на меня слишком внимательно. Настолько, что внутри все мгновенно вспыхивало и делалось очень неловко.

А еще – очень жарко…

– Я виноват, – проговорил он медленно, поднимая свободную руку. – Раз в моем доме мои служанки вынуждены чувствовать себя в опасности.

И в следующий миг коснулся ладонью моей ударенной щеки.

Я закрыла глаза и резко выдохнула. Вышло красноречиво громко.

Не знаю, как так получилось! Но мне было настолько приятно это прикосновение, что, казалось, даже боль начала отступать. Рука Кайла была немного прохладной, и это доставляло мне практически неземное удовольствие.

Вот только служанка не должна так себя вести. А потому я открыла глаза, боясь смотреть на графа, и тут же опустила взгляд.

Мужская рука чуть дернулась, а затем большой палец скользнул вниз по щеке, чертя мягкую линию, закончившуюся в уголке губ.

О боги…

Ощущение этой маленькой, едва уловимой ласки заставило сердце выпрыгивать из груди. Губы начали нестерпимо зудеть. Практически требовать…

Мне было совестно даже подумать о том, чего они начали требовать. Ведь я дала себе слово, что не буду поддерживать возможные поползновения графа продолжить свои эротические игры со мной.

Но вот он здесь, рядом. И я могу думать только о жаре его тела, которое чувствую сквозь его камзол и собственное платье. И о подушечке его большого пальца, застывшего у меня в уголке губ.

Это было просто невыносимо.

– А чего так испугался господин Хунт? – спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Чтобы придерживаться собственного плана.

Чтобы прямо сейчас не встать на цыпочки, резко накрывая его мягкие губы своими…

Нет, увы. Мне бы никогда не хватило смелости поцеловать графа Шерье.

– Того, что провожать его может пойти какой-нибудь призрак или зомби, – пожал плечами мужчина, убирая руку с моего лица. Разрывая контакт, от которого мое тело превращалось то ли в желе, то ли в костер для сжигания нежити. А может, и в то, и в другое.

– Значит, вы настоящий некромант? – выдохнула я, чувствуя, как по спине бегут колючие мурашки.

Мой хозяин действительно умеет поднимать нежить…

Каково это – управлять такой силой? Каково держать в своих руках мощь, способную приказывать давно умершим?

Мне хотелось спросить обо всем этом, но я не решалась.

Все это казалось жутким… и привлекающим одновременно. Я никогда не встречала настоящего некроманта. В моей деревне колдунов не было, да и немудрено. Кто их стал бы учить? В Альденоре со времен Ивара Чернорукого некромантию изучают, лишь передавая из уст в уста. Редкие мастера темной магии берут учеников только за очень большую плату. А потому встретить настоящего чернокнижника – огромная удача.

Или наоборот…

В этот момент на мой вопрос граф по-доброму усмехнулся.

– Некромант – это не так страшно, как ты думаешь, – ответил он негромко, глядя прямо на меня.

– Правда? – прошептала я, чувствуя, как от этой странной беседы у меня по сердцу будто пробегают раскаленные искры.

– Да, – улыбнулся он. Словно ему было интересно беседовать со мной. Словно я – вовсе не служанка, а какая-нибудь виконтесса или маркиза, с которой приятно вести светский разговор. Ни о чем и обо всем. – Я придумал одно заклинание. Хочешь посмотреть?

Не верила своим ушам…

– Конечно! – выдохнула, глядя, как изгибаются в неожиданно доброй улыбке его умопомрачительные губы.

А дальше произошло нечто удивительное.

Кайл отошёл на пару шагов в сторону и поставил канделябр на пол. Маленькие язычки пламени задрожали, увеличивая наши с графом тени на стенах до причудливо огромных. В лучах этого неровного тусклого света его лицо выглядело ещё более загадочным, чем обычно.

Мужчина глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза. Распахнул руки в стороны, и я вдруг ощутила, как воздух в коридоре словно начал густеть. Подул тонкий ветерок, неизвестно откуда взявшийся, и повеяло затхлостью.

– Erhbier fusiente dar, Enaleit![1] – бросил он на каком-то неизвестном мне языке и… широко улыбнулся, устремив взгляд в пустоту.

Каждый слог эхом повторился у меня в голове, превращаясь в музыку. Показалось вдруг, что это очень красивый язык. Наверно, здорово было бы уметь говорить на нем. Жаль, мне, лишённой магического дара, некромантская грамота вовсе без надобности.

А Кайл смотрел перед собой и не моргал.

Я сперва даже немного испугалась, не тронулся ли умом мой хозяин, ведь больше ничего вокруг нас не происходило. Более того, даже странный ветер исчез. Все ещё было довольно прохладно, но я списывала это лишь на сырость и неотапливаемость старых стен.

Однако уже в следующий миг стало ясно, как я ошибалась.

Кайл вдруг широко улыбнулся и, повернув ко мне голову, быстро проговорил:

– Забыл предупредить: советую закрыть уши.

– Что? – недоуменно вскинула брови я.

А в следующий миг коридор огласил дикий, бешеный, душераздирающий крик.

Я зажала уши ладонями, едва не упав от неожиданности. Ноги подкосились, колени дрогнули. Лишь в последний момент граф быстро шагнул ко мне, подхватив под локоть.

Я нервно оперлась о его руку, с изумлением взирая, как мужчина довольно улыбается под этот жуткий визг, пробирающий насквозь.

Ухмыльнувшись в очередной раз, Кайл поднял руку и посмотрел куда-то в сторону. Я повернула голову в том же направлении и наткнулась взглядом на чудовищное белесое существо, застывшее в двух метрах от пола.

– Hiesterah![2] – сильным, уверенным голосом приказал он, вновь поражая меня странной мелодичностью слогов.

В тот же миг белое пятно умолкло, и я наконец смогла его разглядеть.

Это была женщина. Определенно женщина. Только мертвая.

Я громко сглотнула, сильнее сжимая руку графа и совершенно этого не замечая. Вообще до сих пор не замечая, что держусь за него. Касаюсь его плечом к плечу.

По спине пополз неприятный холодок.

На покойнице было белесое полупрозрачное платье, порванное на лоскуты, из-под которых торчали кости-руки и части обломанных реберных костей. На лицо этого существа и вовсе казалось невозможным взглянуть. Черные провалы глазниц то и дело вспыхивали алым светом. Просвечивающий насквозь череп снизу был обломан, и челюсть частично отвалилась. Однако при всем при этом одна половина лица сохранила плоть. Я видела перед собой молодую женщину и, честно говоря, не могла бы сказать, какая из половин, живая или мертвая, пугала меня больше.

– Это банши, – проговорил Кайл, спокойно протягивая руку к призраку, гневно взирающему на нас окровавленными глазницами. – Ее зовут Лорейна.

– Лорейна? – переспросила я сипло, удивляясь, что голос мне вообще подчиняется.

– Да, – невозмутимо кивнул граф. – Она умерла уже лет триста назад, а я ее призвал и привязал к земле вокруг замка. Она давно мне служит, но никак не может к этому привыкнуть. Всегда очень злится, когда я ее вызываю. Да, Лорейна?

Кайл весело подмигнул призраку, на что глазницы женщины ярче сверкнули алым.

– Но… зачем? Зачем вы ее призвали? – выдохнула я. – Она же, наверно, страдает, пытаясь найти покой.

Как бы ужасно ни выглядела эта банши, я ощутила в груди ноющее сочувствие. Не хотелось бы мне, чтобы после смерти меня вот так вырвали из небытия.

– О! Не переживай, Ниара, – спокойно проговорил Кайл. – Мертвые, способные обрести покой, никогда не превращаются в банши. По крайней мере, самостоятельно. Лорейна – неупокоенный дух, который страшно страдал перед смертью. Ее убил муж тесаком на разделочном столе.

Я подавилась застрявшими в горле словами.

– Тесаком?.. Какой ужас… – выдохнула, глядя на призрака с еще большим сочувствием и все сильнее прижимаясь к графу.

Мужчина положил свою ладонь поверх моих, замерших на его согнутой в локте второй руке. Легонько сжал, и до меня вдруг дошло, как это все выглядит со стороны.

Безродная нищая служанка бесстыдно жмется к своему господину. Богатому и влиятельному сюзерену целой провинции.

И он ей в этом совершенно не препятствует!

Щеки мгновенно покраснели. Я сжала губы, глядя на банши и стараясь сделать вид, что все так же трясусь от страха, не замечая ничего вокруг. Позабыв правила и нормы этикета пред лицом ужасного привидения.

Правда же была в том, что я даже бояться стала меньше. Теперь в моей голове была не банши, а Кайл.

– Расскажи ей, Лорейна, чтобы девушка не переживала, – проговорил в это время граф. – Ты ведь не злишься больше на своего мужа, правда?

Слова звучали довольно абсурдно. Как можно не злиться на того, кто убил тебя с такой жестокостью? Хотя вообще, признаться, Кайл Шерье умел привлечь внимание. Я снова внимательно слушала его, не отвлекаясь на прочие переживания и бешеный стук разгоряченного сердца в груди.

Банши медленно перевела на меня свой мертвый кровавый взгляд. И вдруг кивнула.

– Я не злюсь, – выдохнул призрак могильным пронизывающим голосом, напоминающим вой ветра на кладбище.

У меня по спине пробежали ледяные мурашки.

Несколько секунд прошли в напряженном молчании, во время которого Лорейна, не отрываясь, глядела на меня, а я не могла оторвать взгляда от нее.

А затем внезапно налетел порыв колючего ветра, и банши метнулась ко мне сквозь разделяющее нас пространство.

Взвились вверх ее призрачные лохмотья, так, словно их и впрямь можно было всколыхнуть движением. Длинные, до самых пят волосы разлетелись, словно туман смерти.

И банши оказалась со мной лицом к лицу, выдохнув:

– Я не злюсь, потому что, когда я раздирала его плоть, он умирал гораздо страшнее… и дольше.

Мне показалось, что у меня сердце вот-вот остановится.

Багряные глазницы горели прямо передо мной. Холодный ветер из сгнившего рта касался моей кожи.

– Ну-ну, Лора, не стоит навязывать близкое знакомство тем, кто еще не успел к тебе привыкнуть и не разделяет твоей жажды общения, – проговорил Кайл, легким взмахом руки отгоняя призрак.

А я перевела на графа ошеломленный взгляд, понимая, что не могу произнести и звука от страха. Горло сдавило, и все слова застряли на кончике языка.

Но, что самое обидное, по веселому и невозмутимому лицу некроманта я со всей отчетливостью поняла, что он совершенно не понимает, какой эффект на меня произвела эта покойница. Вероятно, он сам настолько близок с миром мертвых, что уже просто не представляет, насколько это может быть шокирующим в первый раз.

От этой мысли мне стало чуть легче. Мне вовсе не хотелось думать, что Кайл специально пытался меня напугать.

И, будто в подтверждение этого, мужчина вдруг нахмурился, глядя на меня, обхватил мои ладони и серьезно проговорил:

– У тебя ледяные руки, ты так сильно испугалась?

Я покачала головой, опустив взгляд, чтобы он не увидел то, что на самом деле происходило у меня внутри. Мне было стыдно, что я такая трусиха. Совсем не хотелось разочаровывать его, заставлять думать, что я – скучная и закостенелая в своих суевериях селянка, не способная понять интерес и глубину редкой науки – некромантии.

– Не лги, я же вижу, что напугал тебя, – покачал головой Кайл и вдруг прижал меня к своей груди. Сердце заколотилось, словно пытаясь вырваться из клетки. О страхе я окончательно забыла. – Прости, – тихо сказал он, поглаживая меня по спине, отчего ворох мурашек рассыпался по коже.

– Да ничего, правда, – ответила я охрипшим голосом.

Кайл поднял руку, коснувшись моей шеи. Проник ладонью на затылок, мягкими движениями пальцев запутываясь в волосах, что были заплетены в косу. Он слегка растрепал прическу у самой головы, и от этой невинной ласки все внутри у меня перевернулось.

Граф чуть отодвинулся от меня, взглянул в глаза и замер. Его черные радужки словно стали еще темнее.

А взгляд скользнул к моим губам.

Темные боги, мне показалось, что я вот-вот упаду! Ноги дрожали, каждую мышцу начало потряхивать от напряжения, от огня, разлившегося в воздухе между нами.

– Я так и не показал тебе то, что хотел, – тихо проговорил он, снова посмотрев в глаза.

Я позволила себе облизнуть пересохшие губы, пока он на них не смотрит. Сделай я это на секунду раньше, разве это не выглядело бы приглашением?

– Правда? – переспросила негромко.

Губы Кайла дернулись.

– Я не банши хотел тебе показать, – продолжал он. – Лорейна – всего лишь обычный призрак. Хотя и очень крикливый. Вызвать ее – не проблема. Проблема сделать вот так.

Я боялась, что он отпустит меня, повернувшись вновь к своему привидению. Но вместо этого Кайл освободил одну руку, а второй прижал меня к себе еще ближе. Распахнул пальцы перед собой, а затем резко выставил вперед указательный, одновременно произнося слова:

– Mierhaver insu![3]

В тот же миг глаза призрака полыхнули алым. В коридоре резко похолодало, платье Лорейны всколыхнулось, словно мертвая женщина вот-вот нападет на нас, а затем… она вдруг опустилась к самой земле и встала на колени.

Голова со всклокоченными волосами опустилась, будто банши кланялась, а затем вновь поднялась. На этот раз мертвые глазницы пылали еще большей яростью, чем прежде.

– По-моему, ей это не нравится, – прошептала я, с восхищением, страхом и легкой жалостью к банши наблюдая за этим представлением.

– Конечно, не нравится! – фыркнул весело Кайл. – Hat fastereb![4]

Взмахнул рукой, и в тот же миг призрак развеялся.

Граф быстро наклонился, поднимая с пола канделябр, снова обнял меня за талию и повел вперед по коридору.

Я покраснела, испытывая невероятное запретное удовольствие от того, что сейчас происходило. И все ждала, когда же он потеряет интерес ко мне, скажет, что мне пора заниматься своими делами. Но вместо этого мы вновь шли в обнимку и он рассказывал про свой удивительный опыт:

– Никому еще до меня не удавалось поставить призраков на колени! – с воодушевлением говорил он. – У них и коленей-то, как правило, нет. Да и вообще, некромант может приказать мертвому убить, и тот послушается, потому что у нежити это в крови. Можно заставить призрака следить за кем-то, и он тоже выполнит приказ с готовностью. Но совершенно невозможно заставить бесплотный дух принять какое-либо положение. Не знаю почему. Видимо, это как-то связано с тем, что у них нет тела, – рассуждал он, говоря со мной так, словно я в этом разбираюсь.

А я слушала, затаив дыхание. Мне и вправду было ужасно интересно.

Впрочем, я подозреваю, что мне было бы интересно, даже если бы рассказ шел о качестве и сравнительных характеристиках навоза разных видов крупного рогатого скота. Лишь бы об этом говорил Кайл Шерье.

– В общем, достижение, конечно, не ахти какое, – улыбнулся мужчина, – а все же новое! Прежде этого никто не делал.

– Мне кажется, это удивительно, – ответила я чистосердечно.

Мужчина улыбнулся еще шире, но я видела, что похвала ему пришлась по душе, несмотря на следующие слова:

– Да ладно, вот если бы я их петь заставил. Или, скажем, под музыку танцевать! Вот это был бы номер. Клянусь черной смертью, столичные некроманты бы от зависти удавились.

Он хохотнул и добавил, поворачивая за угол и покидая запретное крыло:

– Но, увы, полагаю, что это все же невозможно.

– Нет ничего невозможного для такого хорошего некроманта, как вы, я уверена, – проговорила в ответ и поймала очередной внимательный взгляд графа.

Покраснела и опустила голову, а он ничего не сказал.

Темные боги, как бы я хотела знать в этот момент, о чем он думал!

Впереди показался знакомый поворот, и я поняла, что мы направляемся к покоям графа. Я уже приготовилась откланяться и культурно удалиться, перебирая в голове различные варианты диалогов, когда Кайл вновь заговорил:

– Ты только, пожалуйста, никому не рассказывай пока о моем секрете, хорошо? – попросил он с легкой улыбкой. – А то ведь заклятие, которое я тебе показал, это лишь хитрость. Оно не приручает призрака полностью, но заставляет его стоять на коленях. Эффектный обман, которым можно, например, пугать врагов, если они не знают деталей.

– Конечно, – ответила я, и в этот момент мы остановились напротив дверей в его комнаты. – Но, раз заклятье не приручает призрака, – вдруг заинтересовалась я, – выходит, что Лорейна вам тоже не подчиняется?

Кайл покачал головой, невозмутимо доставая ключ из кармана.

– Лорейну я полностью контролирую, но с помощью иного колдовства. А прелесть придуманного мной заклятья в том, что его могла бы произнести и ты. Лорейна все равно бы встала на колени, несмотря на то, что ее хозяин – я.

– Увы, у меня нет магии, ваше сиятельство. Да и не стала бы я так рисковать. Ведь призрак может и напасть. Мне показалось, что та банши была в бешенстве от вашего фокуса…

Ключ несколько раз повернулся в замке, и дверь открылась. Кайл совершенно спокойно подтолкнул меня в спину, заставляя войти к себе так, словно в этом не было ничего необычного.

У меня в груди вспыхнуло облако жара, поднялось к горлу и на миг перехватило дыхание. Но я все же шагнула вперед.

– Конечно, она была в бешенстве. – Граф вошел следом за мной и захлопнул дверь. – Видела ее сверкающие алым глазницы? Это ярость мертвых. Так вспыхивают глаза мертвецов, когда больше всего на свете им хочется кого-то разорвать.

Я поежилась, обхватывая себя руками. Впрочем, мне уже не могло стать холодно, а в дрожь меня бросало совсем по иному поводу.

Граф повернулся ко мне и вдруг замер, оглядывая с ног до головы таким жгучим, хищным взглядом, что под ним я начала ощущать себя голой.

– Ваше сиятельство, у вас будут ко мне какие-нибудь приказы? – спросила я, постаравшись вернуться к деловым отношениям.

Мягкие губы мужчины едва заметно растянулись.

– Будут, – кивнул он. – Отныне ты будешь убирать только мои комнаты.

Он обвел руками помещение, но не сводил с меня взгляда.

– Спасибо, – поклонилась я, чувствуя, что уже с ног до головы красная, как бешеные глаза банши.

Новая работа была в десять раз проще предыдущей. И… импонировала мне гораздо больше.

Вот только как теперь на этой ноте закончить наш удивительный вечер? Особенно когда граф вдруг дернул несколько пуговиц у себя на груди и снял замшевый расписной колет, оставшись в одной рубашке.

– Не за что, – проговорил он, и голос его вдруг стал значительно мягче. Он будто… мурлыкал.

Кайл сделал шаг ко мне, и паника начала захлестывать меня с головой. В висках застучало, пока я быстро пробубнила:

– Есть за что, ваше сиятельство. Спасибо за то, что спасли от дворецкого. Спасибо за участие в моей судьбе и новую работу. А сейчас уже поздно, мне пора идти…

Я склонила голову еще ниже и быстро-быстро заторопилась к выходу. Обогнула замершего мужчину, боясь, будто он может схватить меня и съесть, как притаившийся на охоте дракон.

Подлетела к двери, повернулась и с очередным поклоном проговорила:

– Я никогда не смогу отплатить вам за доброту. – И скрылась с его глаз, не дожидаясь ответа, убегая так быстро, словно за мной гналась решившая отомстить Лорейна.

Уже в коридоре, стремительно удаляясь от покоев графа, я услышала его тихий, чуть насмешливый голос, от которого в позвоночник будто ударила молния:

– Очень даже сможешь, малышка. Очень даже…

Я пыталась уверить себя, что мне послышалось. Но уже скоро стало ясно, что это не так.

День 10

С графом мы не встречались целую неделю. Новый дворецкий, в которого повысили одного из старых, проверенных слуг замка Найрен, сказал, что его светлость отбыл по делам к своему давнему другу, по слухам – тоже некроманту. К слову сказать, этот дворецкий нравился мне гораздо больше. Довольно приятный, немногословный мужчина лет тридцати по имени Фейн Герини. Короткие светлые волосы, спокойный взгляд, голос, в котором не проскальзывало высокомерия или пошлости.

При первой нашей встрече он даже слегка поклонился мне, словно я не обычная служанка, а как минимум равная ему, что, в общем-то, было совсем не так.

И вот каждый день с тех пор, как граф Шерье покинул свою резиденцию, я исправно приходила в его покои, вытирала пыль, зажигала камин, чтобы прогреть помещение. Мыть здесь ничего не нужно было, ведь комнатами все это время никто не пользовался. Однако без дела остаться мне не грозило: Фейн выдал простенькое задание от себя – помогать девушкам на кухне. Спорить я не стала, все же дворецкий – тоже мое непосредственное начальство. Да и самой хотелось деть куда-нибудь нерастраченную энергию. Все лучше, чем сидеть в каморке для слуг, мысленно называть графа Шерье по имени и фантазировать о его поцелуях.

Сегодня утром я уже успела помочь молоденькой поварихе по имени Дженси засолить несколько лососей и замариновать утиные бедрышки. Поговаривали, что через пару дней хозяин должен вернуться, и вся прислуга слегка нервничала. Никто не знал, когда именно это произойдет и стоит ли готовить еду заранее. Ведь, если не делать этого, прибывший после долгой дороги граф может остаться голодным. А если готовить каждый день по десять дорогих блюд, то можно чересчур потратиться. Экономке графа, госпоже Инде Варгус, это вряд ли понравится. Она пожалуется хозяину, и уж тогда точно всем несдобровать.

В общем, освободившись от работы на кухне, я уже успела навести косметический порядок в комнатах Кайла Шерье, разожгла в его спальне камин и… неожиданно села на его постель. Уже неделю как я повторяла один и тот же ритуал в этом помещении, исправно выполняя возложенные на меня обязанности. Но в этот раз мне вдруг захотелось кое-чего иного. Того, что давно приходило мне в голову, но я все никак не решалась провернуть.

Мне было известно, что дворецкий в это время совершал ежедневный обход придворцового сада, проверяя работу садовника и гробовщика. Да-да, на территории замка Шерье находилось целое старое кладбище! Но я старалась об этом не думать.

Так вот, я прекрасно знала, что в данный момент дворецкий Фейн был невероятно далеко от покоев хозяина. Почти всем служанкам, кроме меня и еще пары человек, сюда входить было запрещено. А это означало одно: никто не мог помешать мне реализовать свои сумасшедшие фантазии.

Ведь, когда я дрожащими руками открыла верхний ящик прикроватного комода, случайный свидетель этого действа мог бы решить, что я собралась воровать.

Какая глупость! Моей целью было вовсе не это.

Я протянула руку и достала из глубины комода небольшую шелковую повязку на глаза. Высокородные используют такие иногда, чтобы спать днем.

Разгладила мягкую черную ткань, представляя, как граф надевает ее. А потом вдруг поняла, ощутила каким-то внутренним чутьем, что Кайл никогда не прикасался к ней. Словно… он использовал ее совсем для иных целей…

Я покраснела и положила повязку обратно. Задвинула ящик, встала с постели и подошла к рабочему столу с небольшим шкафчиком над ним.

Мне нужны были его вещи. Я хотела прикоснуться к тому, чего часто касался Кайл. Словно это могло открыть мне о нем какую-нибудь правду. Заглушить внутри то непонятное и болезненное, что последнее время постоянно глухо ныло.

Как ни странно, внутри шкафа оказался серебряный бокал со следами вина и графин старого Клиросского. Хрустальный пузырь я трогать не стала, а вот бокал взяла в руки.

Ладонь на миг дрогнула. Я почувствовала себя сумасшедшей преследовательницей, маньячкой, которая крадется по следам своего кумира, выхватывая мельчайшие детали его жизни и получая от этого неземное удовольствие.

Наверно, так оно и было. Но стоило мне представить, что губы графа касались кромки этого бокала, как по желудку будто рассыпались колючие искры.

Я глубоко вздохнула, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, а затем закрыла глаза и поднесла бокал ко рту.

Холодный металл не холодил кожу. Совсем напротив. Я чувствовала мягкие губы, видела перед собой удивительно затягивающие, какие-то таинственно-черные глаза. Такого насыщенного цвета, что сравнить их хотелось разве что с самым опасным и бездонным озером, в которое если упасть, то уже никогда не выплывешь.

– Чокнутая фанатичка, – выдохнула я, не открывая глаз, все еще держа у губ холодный бокал.

– Ты пьешь вино у меня в спальне или целуешь мое столовое серебро? – раздался из-за спины насмешливый голос, от которого все внутри у меня перевернулось, готовясь провалиться сквозь землю.

Я резко распахнула глаза и взглянула в сторону двери. Там, в проходе в спальню, стоял Кайл Шерье.

Граф улыбался и глядел на меня слегка вопросительно. Он, как всегда, великолепно выглядел, отчего я почувствовала себя еще более загнанной в ловушку. Теперь мне не только было стыдно, но еще и жарко.

Дорогой черный костюм на нем блестел редкой тканью. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты до середины груди. На лацкане длинного распахнутого камзола красовалась вышитая ворона из красно-золотых ниток. Символ некромантии, о котором знала даже я.

– Так что? – повторил свой вопрос Кайл, вырывая меня из плена созерцания его прекрасной светлости.

Нужно было что-то ответить. Мысли стали разбегаться в голове, как крысы из склепа, в котором проводят ритуал воскрешения.

Предатели. Ни одной не осталось.

Если я прямо сейчас отвечу, что не позволила бы себе пить дорогущее вино своего хозяина, останется только первый вариант – я целовала бокал! А это уж, простите, совсем из ряда вон.

– Я… хотела попробовать вино, – ответила я быстро и донельзя нервно.

Граф, вопреки моим ожиданиям, не стал возмущаться, как сделал бы любой другой высокородный на его месте. Ведь служанка позволила себе такую вольность!

С каждым днем я все сильнее понимала, что Кайл был иным человеком. Что он отличался от других и поступал иначе. Однако и спускать мне подобную выходку он тоже явно не собирался.

Вместо ответа граф подошел ближе и, встав прямо напротив меня, медленно забрал бокал. Бросил в него короткий взгляд и улыбнулся.

Его мягкие губы растянулись, и мне ужасно захотелось до них дотронуться. Прямо так, рукой…

– И как, вкусное вино? – хмыкнув, спросил он, отставив пустую посуду, в которой вина не плескалось уже больше недели.

– О! Очень, – выдохнула я, приподнимая голову и глядя вверх, прямо ему в глаза.

Врать – так уж до конца. Оставалось надеяться, что он не заметил очевидного: бокал был совершенно сухим.

В этот момент улыбка медленно сползла с лица мужчины, и от его нового, совершенно не веселого взгляда все внутри у меня будто вспыхнуло. Черные глаза прожигали насквозь, и в их глубине мелькало нечто такое, что заставляло кровь приливать к щекам, стучать в висках набатом. Но о чем именно думал граф, я не догадывалась даже приблизительно, пока он не приказал повелительным, властным голосом:

– Сделай мне ванну. Сейчас…

И в его бархатистом тембре просквозило нечто такое, что заставило меня сильно нервничать.

“Это явно был не последний приказ на сегодня”, – подумала я и через некоторое время оказалась права.

Не осмелившись перечить графу, я подскочила, метнувшись к выходу из комнаты, как кот, которого застали за воровством сметаны. Кайл стоял прямо возле двери, и мимо него я пробегала особенно быстро, словно он – дракон, который может этого кота поймать и съесть.

Что ж, вероятно, отчасти так и было.

Впрочем, граф не стал меня задерживать. Пока я бегала за банщиками, которые набирали горячую воду в большую медную ванну, Кайл невозмутимо уселся за стол. Ему принесли обед, который сегодня все же пригодился.

Все это время граф делал вид, что я ему вовсе не интересна. Обычная прислуга, которую высокородные с детства привыкают не замечать. Словно предметы мебели.

Это немного успокоило меня, но и неожиданно неприятно кольнуло где-то в области груди. Легкое щемящее чувство, сжавшее сердце, мне совсем не понравилось, но я усиленно постаралась не обращать на него внимания. Не хватало мне влюбиться в своего хозяина. Вот было бы смешно!

Смешно…

Я стиснула зубы.

Приготовленная вода блестела в медной емкости так, словно была драгоценностью. Помешивая ее, я вдруг слегка расстроилась. Глубоко вздохнув, добавила пару капель розового масла в ванну, размышляя о том, что такая, как я, вообще никогда не смогла бы привлечь такого мужчину, как Кайл Шерье. Даже если моя внешность на некоторое время и заинтересовала его, то это не более чем удовлетворение сиюминутного интереса. Как, бывает, заинтересуешься новым блюдом, поданным к столу. Но стоит сделать пару укусов, как приходит чувство сытости.

Служанка не пара принцу. Это знает каждый дурак.

И, между прочим, это даже могло бы меня обрадовать. Мол, “эгегей, я просто буду делать свою работу, и больше ничего”. Ведь именно ради этого я сюда и шла. На деле же с каждой секундой я все больше и больше расстраивалась.

В итоге, когда все слуги исчезли из покоев графа, а я вышла из ванной комнаты, чтобы доложить о том, что все готово, Кайл уже не обедал. Более того, он даже не сидел за столом, а теперь стоял в шаге от двери комнаты. Поэтому, как только я дернула ручку на себя, сделав шаг вперед, едва не воткнулась в мощную грудь в рубашке с широкими рукавами.

– Ваша светлость?.. – пробубнила я, обращаясь к нему с легким удивлением. – Ваша ванна… она там…

Все слова внезапно перемешались. Кайл стоял всего в шаге от меня, и его взгляд снова был чересчур чувствительным, тяжелым.

Я громко сглотнула ком, застрявший в горле, и закончила:

– Ванна готова.

Хотела опустить голову, как приличная служанка. Но вместо этого, едва оторвавшись от колдовских черных глаз, скользнула взглядом по застывшему лицу с резко очерченным подбородком. По мускулистой шее, видневшейся из ворота рубашки, по широкой груди. Остановилась на поясе с бляшкой в форме серебристого ворона и на руках, по-хозяйски засунутых в карманы брюк.

Лишь затем я наконец окончательно опустила глаза, взявшись рассматривать завитушки на огромном круглом ковре.

Кайл молчал.

– Могу я идти? – спросила негромко, уже присматриваясь, как бы удрать побыстрее и выкинуть из головы очертания его округлых бицепсов и внушительных плеч, виднеющихся под тонкой тканью рубашки. А еще шеи с четкими ямками ключиц, которые на мою беду совершенно не скрывал его распахнутый ворот. Стоило лишь раз взглянуть на небольшие выступающие косточки, как кончики пальцев начинали нестерпимо зудеть.

Я ненормальная! Абсолютно точно ненормальная… А может, просто мазохистка.

– Раздевайся.

– Что?! – выдохнула я, не поверив своим ушам, когда Кайл так бесцеремонно вырвал меня из задумчивости. Я ошеломленно взглянула в глубокие черные глаза в ожидании ответа.

– Раздевайся, – хлестко повторил мужчина, и я поняла, что мне не послышалось.

– Но я… – пробубнила нервно, делая шаг назад.

Кайл шагнул мне навстречу и легко преодолел все разделяющее нас пространство.

– Не заставляй меня повторять трижды… – произнес он таким строгим, повелительным голосом, что по спине прокатилась волна дрожи.

В горле резко пересохло, потому что я вдруг поняла: его слова не предполагали отказа. Он смотрел на меня прямо и твердо. Будто испытующе.

И, по-хорошему, мне нужно было отказаться от его предложения так же твердо и уверенно.

Это ведь было предложение?..

Я уже открыла рот, чтобы так и сделать. Чтобы возмутиться подобной просьбе, затем развернуться и, гордо вскинув голову, выйти из комнаты.

Только вот стоило вновь взглянуть в затягивающую, будоражаще-порочную черноту его взгляда, как руки сами потянулись к пуговкам платья.

Одна петелька. Вторая…

Один удар сердца. Второй, третий, четвертый… Десятый.

Взгляд графа внезапно упал на мои руки. Он с цепким, напряженным интересом стал наблюдать, как я одну за другой освобождаю маленькие белые пуговицы серой рабочей формы служанок. Будто это было неким особым ритуалом, детали которого едва ли не смертельно важны.

От этого внимания меня бросило в жар. Пальцы дрожали, а в груди колотилось так быстро, что даже немного темнело в глазах.

Через одну бесконечно долгую минуту, в течение которой у меня пересохло в горле, а сердце вот-вот грозило разорваться от перенапряжения, платье упало на пол, оставив меня в одной нижней сорочке, под которой не было ничего.

Я опустила руки по швам и снова несмело посмотрела на графа. Меня жег стыд.

Взгляд Кайла скользил по тонкой ткани, сквозь которую торчали твердые, вставшие от нервного возбуждения соски. Опускался ниже, и тогда я боялась, что сорочка слишком короткая.

– Дальше, – отрывисто проговорил он, и от его голоса, в котором проскользнула такая жгучая хрипотца, я едва не подавилась воздухом.

В ту же секунду резко подняла руки, схватившись за ткань, и сбросила последнюю одежду долой, оставшись абсолютно голой.

А дальше к щекам прилил почти нестерпимый жар. И это был не стыд.

То, что сжигало меня теперь под голодным, ласкающим взглядом Кайла Шерье, вряд ли можно было с чистой душой назвать стыдом. Это было нечто большее. Нечто настолько горячее, разрывающее изнутри, что противиться ему оказалось просто невозможно.

Граф разглядывал меня с таким откровенным темным восхищением, что дыхание сбивалось в груди. Пульс зашкаливал, а…

Темные боги…

Между ног становилось влажно.

Что со мной не так, раз стоит ему лишь посмотреть на меня, как кожа начинает гореть? На ней словно загораются следы. Мне казалось, что я чувствую внимание графа, будто это прикосновение. Словно он не смотрит, а трогает меня.

Вот его взгляд скользнул по шее, медленно опустился на грудь, обвел ареолу и потемнел. В ответ на это под кожей будто рассыпались искры, грудь покрылась мурашками. А маленький сосок увеличился и затвердел.

Взгляд графа опустился ниже, и я почувствовала, словно по моему животу движется кончик гусиного пера. Вот он медленно обвел по кругу пупок, а затем остановился возле темного треугольничка в самом низу.

Мгновение – и мужчина резко поднял взгляд, снова посмотрев мне прямо в глаза. Только на этот раз его черные радужки словно были еще темнее, хотя, казалось бы, это невозможно.

– Ложись в ванну, – отрывисто скомандовал граф, коснувшись одной рукой пряжки ремня.

– Но…

Я хотела что-то сказать. Хоть что-нибудь. Может быть, попытаться вновь поспорить, противоречить. Конечно, когда стоишь напротив мужчины полностью обнаженная, вероятно, спорить о чем-то уже бессмысленно. Но дурацкое желание быть здесь и не быть одновременно разрывало меня на части, не давая возможности мыслить здраво.

Однако в любом случае Кайл не дал мне договорить.

Он не стал обрывать, снова приказывать или ругать меня за лишние вопросы. Он просто покачал головой, не сводя с меня жгучего, утягивающего в свою глубину взгляда.

И я замолчала. Повернулась к нему спиной и шагнула обратно. Остановилась перед медной ванной, громко сглотнула и снова посмотрела на графа.

Он расстегнул ремень и, все еще глядя на меня, начал расстегивать рубашку.

Я набрала в легкие побольше воздуха, словно собиралась нырнуть на дно бездны. Подняла ногу и поставила в теплую, почти горячую ванну.

Затем вторая нога очутилась там же, и я полностью погрузилась в мягкую ароматную воду.

Признаться, это было великолепное чувство. По спине пробежала волна мурашек, щекоча волоски на затылке, теряясь где-то в подмышках, на ребрах и между бедрами. Вода слегка обжигала кожу и заставляла кровь приливать ко всем стратегически важным местам.

Пока я приходила в себя от удовольствия, Кайл успел раздеться. Полностью.

Когда я вновь посмотрела на него, он уже неторопливо подходил ко мне, ничуть не стесняясь собственной наготы.

Стеснялась я. Когда скользнула взглядом по распущенным черным волосам, обнаженному торсу, бугрящемуся внушительными мышцами, и по невероятно крупному мужскому достоинству, давно готовому к тому, к чему я была вовсе не готова.

К щекам прилила краска, внизу живота дернула горячая пульсация.

А Кайл тем временем неторопливо залез в ванну, выплеснув из нее внушительное количество воды и не обратив на это ни капли внимания.

Он лег напротив меня. Вот только чтобы уместиться нам вдвоем, мне пришлось… раздвинуть ноги и поднять их к его подмышкам.

Это было до того остро, чувствительно, порочно и неправильно, что я едва дышала.

Я. В ванне. Со своим хозяином.

А он… обхватил руками мою ногу и начал неторопливо массировать!

Я резко выдохнула, чувствуя, что прикосновения графа приручают меня, как ласка – домашнего кота. От движений сильных пальцев по всему телу проходила горячая дрожь, а кровь начинала двигаться быстрее. В какой-то момент захотелось закрыть глаза и простонать что-то вроде:

– Я вся ваша, Кайл Шерье…

Но вместо этого я запрокинула голову на ванну, прикусила губу и стала молча наслаждаться моментом. Какой смысл терзаться мыслями о неправильности ситуации, если я уже абсолютно голая и лежу рядом с таким же обнаженным мужчиной? Тем более с мужчиной, который имеет право мне приказывать.

В какой-то момент Кайл взял с полки рядом флакончик с чем-то жидким и очень вкусно пахнувшим, распределил по рукам и вновь коснулся меня. Его пальцы заскользили по мне с еще большей легкостью, чем прежде, и стало ясно, что граф решил меня намылить.

Я распахнула глаза, наблюдая, как поднимается белая пена от его мягких, настойчивых прикосновений. Тяжелое дыхание срывалось с губ, когда Кайл круговыми движениями приятно-скользких рук стал подниматься вверх по моей ноге.

Сперва лодыжка, затем икра, бедро, выступающее над водой. А затем руки мужчины опустились в горячую ванну, продолжая массировать меня дальше.

Затекшие после долгого рабочего дня мышцы просто пели под пальцами мужчины. А нервные окончания воспринимали этот массаж как самую интимную ласку, пуская по моему телу разряд за разрядом.

Сложно было от такого отказаться.

Между ног требовательно ныло.

Когда Кайл подобрался к темному треугольничку внизу живота, пока еще не касаясь его, я вся подобралась. Кровь застучала в ушах.

Я посмотрела на мужчину и встретилась с его темными, пронзительными глазами.

Мне хотелось что-то сказать, но я не знала что. Тело так сильно жаждало его прикосновений, что становилось дурно. Голова начинала кружиться, и я боялась, что до крови прикушу губу, так сильно и эффектно подействовал на меня массаж.

Но я все еще помнила, что хотела не допускать между нами опасных отношений, которые могут привести к моему увольнению. Вероятно, трепыхаться было уже поздновато, и все же я напрягла ноги и слегка отодвинулась от графа, заставив воду жалобно качнуться и снова выплеснуться через край.

– Ты боишься? – прошептал Кайл и осторожно скользнул пальцем по мягким складочкам у меня между бедер. Всего один раз, и вновь убрал руку.

Будто проверял.

Я не смогла сдержаться и резко втянула носом воздух.

Это движение, само собой, не укрылось от мужчины.

– Боишься, – кивнул он.

– Я девственница, – ответила я тихо, отчаянно краснея.

Кайл приподнял бровь. В его глазах плескалось железное спокойствие и даже как будто понимание. Но настолько эта смесь выглядела порочной на его лице, что я не могла остановиться краснеть.

И хотеть его…

– Но ты же понимаешь, что я все равно уже не отпущу тебя? – спросил он негромко, и от его жгучего, мрачно-обещающего голоса у меня внутри словно провели раскаленной кисточкой. Мазнули по ребрам, обожгли легкие, а затем уронили ее в низ живота, оставив там сводить меня с ума.

– Не отпустите? – переспросила я затравленно, одновременно ощущая дурацкую дрожь предвкушения.

Неправильно, это все так неправильно!

Но так желанно…

После моего вопроса на губах Кайла проскользнула улыбка.

– У тебя был шанс уйти, когда Вилберн забрасывал тебя работой. Теперь шанса больше нет, малышка.

– Так вы обо всем знали? – выдохнула Ниара.

Он покачал головой, и его взгляд на миг опасно потемнел.

– Только о том, что у тебя не должно было оказаться лишнего времени на прогулки по замку. А то, что Вилберн… В общем, мне жаль, что такой человек оказался на моей службе.

Он вдруг протянул руку, как бы предлагая мне взять ее.

Я с опаской посмотрела на влажную смуглую ладонь и коснулась ее.

Уголки губ Кайла дрогнули, но так и не превратились в настоящую улыбку. Граф выглядел все так же опасно и притягательно одновременно.

Он сомкнул пальцы на моей ладони и мягко потянул, вынуждая меня выбраться из воды и поменять позу.

Когда прохладный воздух коснулся обнаженного влажного тела, мурашки пробежали по спине, ребрам, животу. Грудь подобралась и набухла, ареолы предательски съежились, демонстрируя крупные вишенки сосков, на которые тут же упал мужской взгляд.

Жар ударил в голову, а в следующий миг я оказалась лежащей на графе.

Грудью на обнаженной груди, животом на животе. И в бедра мне недвусмысленно упиралось гладкое, твердое, как камень, мужское желание.

Я сдавленно вздохнула, и Кайл будто поймал этот звук, коснулся большим пальцем моих распахнутых губ, проводя по ним вдоль и замирая у самого чувствительного уголка.

Это было так странно. Он не целовал меня, но ощущения были очень схожими, и потому этот жест мгновенно отозвался пульсацией внизу живота.

Я смотрела на графа широко распахнутыми глазами, и, боюсь, в них слишком хорошо читались все мои мысли. Восхищение, страсть, все то недоверчивое удовольствие, что я испытывала рядом с ним.

– Ты такая красивая, ты знаешь об этом? – мягко проговорил он, опуская руку с моих губ вниз. Скользя по шее, накрывая левую грудь и перекатывая сосок между большим и указательным пальцами.

Дыхание на секунду застряло в груди от короткого спазма, прокатившегося по всему телу и исчезнувшего между бедер.

Мне нравился его голос, нравилось то, что он говорил, хотя я прекрасно отдавала себе отчет в том, что, скорее всего, все это ложь. Мужчины часто говорят женщинам то, что они хотят услышать. Но сейчас для меня это почему-то потеряло всякое значение. Мне было просто хорошо от его близости, от его жгучих прикосновений.

Я чувствовала себя слабой, потому что, как кошка, была готова выпрашивать его ласку и ради нее соглашаться на ложь, несмотря на собственные принципы. Может быть, это значило, что я влюбилась?

Я боялась об этом думать. Предпочитала закрыть глаза и представить, что живу здесь и сейчас.

Так и не дождавшись моего ответа, Кайл склонился к моим губам и нежно прихватил нижнюю. Затем верхнюю. А после мягко, но властно накрыл мой рот, по-хозяйски распахнув его и проникнув внутрь горячим языком.

Одновременно с этим его рука скользнула еще ниже, обводя по кругу пупок и вдруг накрыв ладонью холмик внизу живота.

Я резко втянула ртом воздух, потому что от одного его легкого прикосновения меня будто прошила молния. Оказалось, что мое тело так давно ждало этого, что от едва заметного ощущения тяжести мужской руки напряжение стало нарастать в разы быстрее.

Дыхание стало коротким и отрывистым. Я сжала колени, вдруг потеревшись о его ладонь и тихо что-то простонав.

На губах Кайла появилась едва уловимая порочная улыбка.

– Я тебе нравлюсь? – вдруг спросил он.

И я просто призналась:

– Да… Очень нравитесь.

В этот момент мне было невероятно сложно представить, как вообще можно солгать. Ему.

Кайл больше не улыбался. Он снова поцеловал меня, но на этот раз гораздо сильнее. Более страстно, более глубоко. Будто его удовлетворило то, что он услышал.

А затем его рука там, внизу, вдруг исчезла, заставив меня разочарованно выдохнуть. Однако уже через мгновение он коснулся моей ладони, скромно лежавшей на его груди, провел ею по своей коже, отпечатывая у меня в памяти рельеф кубиков пресса, тугие завитки внизу живота и… твердый член, который он заставил меня обхватить, накрыв сверху своей кистью.

Я задержала дыхание, отчаянно краснея. Распахнула глаза, встретившись с его темным, засасывающим в свою глубину взглядом.

Уголки губ Кайла дернулись вверх, но он все еще не улыбался. Скорее… был доволен тем, что видел. Затем он сжал сильнее мою руку, заставляя плотнее обхватить его горячую плоть, и провел вверх-вниз.

На миг его ресницы дрогнули, а воздух резко покинул легкие. Кайл закрыл глаза и повторил медленное движение, через пару секунд запрокинув голову назад. Его грудная клетка начала двигаться быстрее, дыхание стало глубже, но отрывистей. Губы приоткрылись, и мне жутко захотелось прильнуть к ним, накрыть его рот своим, почувствовать, как его рваное дыхание входит в меня.

Мне невероятно понравилось это ощущение. От вида того удовольствия, что читалось на лице графа, внизу живота все скрутилось в раскаленную, напряженную до предела спираль. Она пульсировала и ныла, требуя больше и больше. Усиливая голод и делая его запредельным.

В какой-то момент Кайл отпустил мою руку, и я стала двигать кистью сама. Бархатная кожа с рисунком вен ласкала ладонь, мне нравилось касаться его вот так, пошло, страстно, жадно. Ловить его хриплые стоны, срывающиеся с губ. Чувствовать, что его удовольствие – в моих руках. Чувствовать, что прямо сейчас он весь – мой.

От дикого пряного возбуждения голова начала кружиться. Мне было мало. В этот момент я не думала о том, чтобы самой получить удовлетворение, хотя от напряжения у меня перед глазами уже расцветали разноцветные круги. Я думала лишь о том, что хочу вновь и вновь видеть его вот таким, как сейчас. Хочу, чтобы он вздрагивал от желания в моих руках, до скрипа сжимая ручки медной ванны. Хочу, чтобы думал обо мне.

Со мной никогда не случалось ничего подобного. Но с Кайлом казалось, что я сама становилась кем-то другим.

А потому я склонилась к нему и накрыла губами маленький сосок на плоской, рельефной груди. Позволила себе то, от чего еще вчера пришла бы в ужас. Обвела языком твердую горошину и слегка прикусила, наслаждаясь этим ощущением. И низким стоном, что сорвался с губ мужчины. Восторг оттого, что ему нравится, сводил с ума.

Однако в следующий миг мне было уже не до этого. Кайл внезапно пошевелился, слегка меняя позу, и между моих ног вдруг вновь появилась его рука, мгновенно проникая сквозь мокрые под водой складочки.

Я резко выдохнула, не сдержав стон. Острое удовольствие пронзило меня насквозь от легких движений его пальцев, порхающих по самой чувствительной, почти звенящей от напряжения точке.

Невольно я чуть плотнее обхватила член Кайла, продолжая двигать рукой. Подалась вперед и, не удержавшись, накрыла его губы, бедрами двигаясь навстречу руке, будто упрашивая его не останавливаться. Продолжать еще и еще.

Почти готовая умолять, так обжигающе хорошо мне было.

– Да… – сорвавшимся голосом проговорил Кайл, и, распахнув глаза, я вдруг увидела, что он, не отрываясь, смотрит на меня. И его черный, как ночь, взгляд подернулся дымкой неконтролируемого желания. Голода, в котором было страшно сгореть.

В котором хотелось сгореть.

А в следующий миг он сам подался вперед, с жадностью целуя меня и одновременно проникая внутрь меня одним пальцем. Лаская изнутри, надавливая на что-то настолько чувствительное, что все вокруг меня тут же потемнело. Я запрокинула голову, хватая ртом воздух, как кит, выбросившийся на берег. Лихорадочно сжимая и разжимая бедра, подаваясь навстречу этой руке, что делала меня послушной рабыней. Что доставляла мне такое удовольствие.

И в один миг напряжение лопнуло. Разорвалось обжигающей лавой, растекаясь по венам, заставляя дрожать, замирать и выгибаться, не чувствуя ничего, кроме этого огня.

Вслед за мной Кайл напрягся, сильнее прижавшись рукой к моему лону и глубже войдя в меня, словно это доставляло ему удовольствие. И через секунду я почувствовала, как под моими пальцами, сжавшимися на его члене, проходит дрожь и жгучая пульсация, от которой у меня вновь немного наливался низ живота. Затем граф замер и расслабился, а на моей руке красноречиво осталась горячая влага его удовольствия.

– Это было так… страстно, – выдохнула я, тяжело дыша, опуская руку под воду и глядя на мужчину широко распахнутыми глазами.

С каждой секундой мне все сильнее становилось стыдно. А Кайл… улыбался, глядя на мою реакцию. Провел по моим мокрым волосам, откидывая пару прядей назад, а затем, вдруг сжав пальцы у меня на затылке, привлек к себе и поцеловал.

Уже не так ураганно, как пару минут назад, но ласково и мягко, что, впрочем, не отменяло каких-то едва уловимых собственнических оттенков в этом поцелуе. И это было то, что мне в нем нравилось. Между бедер даже вновь появилось легкое напряжение.

– Очень страстно, – медленно повторил он, не сводя с меня темного взгляда. Вновь опустил руку, проведя пальцами по моему бедру.

Я громко сглотнула, потому что вдруг поняла одно: его член продолжал оставаться твердым.

Кайл втянул носом воздух, провел рукой вниз, снова скользнув мне между ног.

Темные глаза покрывались пеленой голода. Словно ему было недостаточно.

И я знала, что так оно и есть. Ему было мало, потому что и мне было мало.

Вот только почему-то я была уверена, что во второй раз ласками рук Кайл не обойдется.

Я громко сглотнула и жалобно покачала головой.

Граф улыбнулся и замер. Затем и его рука исчезла, заставив меня слегка сожалеть.

– Лети к себе, маленькая бабочка, – словно через силу выдохнул он. Затем отвернулся и, хмыкнув, добавил: – Если, конечно, хочешь остаться девственницей… еще некоторое время.

И снова, улыбаясь, посмотрел на меня. Только на этот раз его улыбка была слишком уж обещающей.

Меня бросило в жар от этой очевидной угрозы, которая должна была напугать, но лишь еще сильнее выбила почву из-под ног.

Кайл протянул мне полотенце, предлагая вылезти из ванны, и я не стала рисковать его терпением. И крепостью своей воли, в которой вовсе не была уверена. Только переспросила тихо:

– Бабочка?

Кайл улыбнулся.

– Бабочка… – проговорил низко и мягко, с легкой хрипотцой в голосе, от которой у меня чуть ноги не подогнулись.

Я быстро вытерлась под тяжелым изучающим взглядом, накинула свое платье на влажное тело и, поклонившись, поспешила к выходу.

– Смотри не забывай про своего графа, – с улыбкой проговорил он, когда я уже стояла в дверях.

Я бросила на мужчину короткий взгляд, снова поклонилась и выскочила вон, лишь в коридоре прошептав:

– Вряд ли я вообще когда-нибудь о вас забуду.

И это была правда. Всю следующую неделю Кайл снился мне практически каждую ночь.

День 15

Следующие несколько дней я снова не встречалась с графом. Днем он уезжал куда-то по делам. Я убиралась в его комнате и в нескольких соседних. Разжигала камины, прогревала помещения, перестилала постель и к приезду хозяина приносила ужин и готовила ванну. А вечером возвращался граф, ужинал и ложился спать. Один раз мы встретились в коридоре, но он лишь скользнул по мне, склонившейся в приветствии, безразличным взглядом, словно между нами никогда ничего не было. И ушел.

Это оказалось очень обидно. И еще обиднее то, что я все это время думала о нем, не в силах выкинуть из головы. Он словно стал моим наваждением. А ведь я так долго и настойчиво уверяла себя, что мне не нужны отношения с хозяином! Теперь оказывается, что все как раз наоборот.

Мне крайне необходимо было проявить силу воли и больше не думать о графе. Откопать эту самую силу где-то на дне озера темных и очень жарких мыслей, очистить от ила и песка и носить в руках как боевой штандарт. А там уже пусть тайные желания сами что хотят, то с этим штандартом и делают.

Раздумывая об этих дурацких аллегориях, я вышла к кухне. Признаться, в голове вертелась смутная надежда урвать у одной из поварих булочку или пирожок. Обед уже прошел, а жгучие фантазии, как оказалось, навевают ужасный аппетит. Никакой пользы от них! Мало того, что от работы отвлекают, так еще и для фигуры вредны. Где там мой штандарт?..

Но, очутившись недалеко от дверей кухни, я вдруг увидела впереди незнакомого мужчину. Он был невысок, из-под распахнутого черного камзола виднелось массивное брюшко, которое не смог утянуть даже жилет. Серые волосы сплетались в тонкий хвост, а на макушке поблескивала лысина. Мужчина держал в руках черную широкополую шляпу и с легким волнением мял ее коротенькими пальцами.

Однако, несмотря на некоторую комичность его внешнего вида, если судить по одежде, передо мной стоял высокородный. Какой-нибудь виконт или барон. Что он делал на кухне и вообще в замке? Я готова была поспорить, что вижу его впервые.

– Скажите мне, милая девушка, я могу рассчитывать на то, что они у вас будут к вечеру? – настойчиво спрашивал он у одной из поварих.

В глазах незнакомца светилась самая настоящая яркая, как звезда, надежда.

– Не знаю, ваша милость, мы, конечно же, очень постараемся, – отвечала дородная молодая женщина. – Но вы ведь понимаете, что на базаре нам не продадут подобного товара. А ведь необходимо убедиться в его качестве, прежде чем подавать на стол.

– О! Уверяю вас! Простые озерные вполне сгодятся! Я даже вот здесь написал вам рецептик, извольте ознакомиться, мои милые. Мы с вами договорились?

Кухарка по имени Полли взяла протянутый лист, захлопнув распахнутый от удивления рот и так ничего и не сказав.

– И, пожалуйста, добавьте их в ваше постоянное меню. Я привык есть их каждый день. Между прочим, я знаю как минимум десять рецептов их употребления. В том числе, уверен, мне известны такие, о которых вы и не догадываетесь!

Мужчина хитро подмигнул.

– Я вас поняла, – через силу выдавила она и улыбнулась.

Толстяк довольно оскалился в ответ, надел свой смятый головной убор и, слегка кивнув женщине, удалился в другую сторону коридора. Уже когда он поворачивался, я заметила, что на полях его черной шляпы был вышит маленький красный ворон. Символ некроманта.

По спине прокатилась прохладная дрожь. Вот так вот может показаться, что видишь перед собой просто неказистого смешного толстяка, а он, оказывается, черный колдун.

Я же мгновенно подбежала к поварихе и спросила, снедаемая любопытством:

– Кто это был?

– Это виконт Блаунш, – ответила Полли, и мне показалось, что ее лицо при взгляде на листок с рецептом слегка посмурнело.

– И что он хотел? Неужели учил вас готовить и от этого ты так расстроилась? – попыталась пошутить я, заглядывая в бумажку.

Читать я умела, мама, когда еще была жива, втолковала, как это делается. Но разобрать слова я не успела.

– Да вот, не поверишь, – хмыкнула женщина, взмахнув листком и передав его мне. – Совсем уже эти некроманты головой двинулись. Хоть бы наш хозяин не пошел туда же! Верно говорят, что от мертвяцкой магии мозги протухают раньше времени.

– Да что случилось-то? – удивилась я, вчитываясь в текст.

Через несколько секунд мои брови приобрели независимость и самолично двинулись на лоб в сторону макушки. Вероятно, они были так поражены, что собирались спрятаться от стыда под волосами.

– Это что, рецепт приготовления лягушек? – выдохнула я. – Озерных лягушек?

– Да! – воскликнула Полли, хватаясь за голову. – Вот и где я ему найду до вечера лягушек? Да и как приготовить их успею?

Я отдала ей листок и покачала головой.

– Сочувствую. Может, сказать хозяину? Он решит вопрос. Откуда, кстати, взялся этот виконт?

– Да так, – махнула рукой Полли, кажется, смирившись с дурацким заказом на ужин. – Приехал ведь по приглашению графа. Скоро день Чернолуния. Граф всегда отмечает этот праздник, устраивает бал, зовет гостей. Этот вот и приехал раньше всех.

– То есть скоро здесь будет полно народу? – выдохнула я.

– Да, работы прибавится, – фыркнула женщина. – Ладно, мне идти пора. Бывай!

Развернулась и захлопнула перед моим носом дверь.

Живот что-то возмущенно проурчал по поводу того, что мы с ним остались без булочки.

– Зато с новостями! – попыталась я его обрадовать. Но новый звук дал понять, что вступать в диалог с внутренними органами бесполезно.

Легкая голодовка должна была пойти нам обоим только на пользу, поэтому я с чистой душой развернулась и пошла прочь с кухни.

Однако, несмотря на то, что я в очередной раз дала себе слово не думать о графе, стоило остаться в одиночестве, как его образ вновь всплыл перед глазами. Меня безнадежно тянуло к нему. В полумраке каменных коридоров я вспоминала его сильные руки, скользящие по моей коже, его поцелуи, от которых перед глазами темнело, а внутри загоралось темное пламя.

Я тосковала. Страшно тосковала.

Иногда в часы, когда вся прислуга разбредалась по своим каморкам, ноги сами несли меня к хозяйским покоям. Будто случайно. Я же при этом убеждала себя в том, что мне просто необходимо выполнять свою работу. Что я забыла протереть пыль в его кабинете или разложить свежевыстиранное белье по полкам.

В этот раз произошло то же самое. Стоило мне задуматься, пару раз свернуть не туда, блуждая по дворцу и рассматривая его мрачновато-готичное убранство, как внезапно я оказалась около знакомых хозяйских дверей на первом этаже. Однако на этот раз несмотря на ранний час двери оказались открыты настежь.

Сердце у меня в груди пропустило удар. Я шумно сглотнула, чувствуя, как кровь мгновенно прилила к лицу, забурлила в груди, перехватывая дыхание. Так всегда происходило, стоило мне осознать, что граф где-то рядом. Этот раз не был исключением.

Вот только стоило мне случайно, будто ненароком, заглянуть в открытую комнату, как оказалось, что в графских покоях находится вовсе не граф.

На широкой лиловой софе с подлокотниками из лакированного дерева сидели две удивительно красивые… близняшки. Две женщины примерно тридцати лет с густыми огненно-красными волосами. На одной было дорогое синее платье с серебряными вставками, а на второй – зеленое с жемчугом. Сразу становилось ясно, что дамы эти благородного происхождения и довольно богаты. Вот только очевидно окрашенные волосы и глубокие декольте придавали им… странный, несколько распущенный вид.

– А кто это тут к нам пришел? – воскликнула одна, неожиданно завидев меня в коридоре. Вскочила с места и фурией выросла на расстоянии шага. – Что это ты тут подглядываешь, милочка? – задала она вопрос, широко распахнув простые карие глаза, по цвету которых я предположила, что ее собственный оттенок волос такой же… обычный.

– Нет, госпожа, я пришла прибраться. Я служанка графа Шерье, – ответила как можно спокойнее.

– Да что ты говоришь? – воскликнула вторая женщина. Ее голос и манера говорить мало отличались от сестринской. Разве что тембр был чуть более мягкий.

Она тоже встала и медленно начала обходить меня по кругу.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и не нервничать, несмотря на то, что неожиданно почувствовала себя загнанным зверем.

Впрочем, ничего страшного же не происходило. Немного расслабившись, я постаралась не сказать чего-нибудь лишнего. Но неожиданно оказалось, что «лишнее» уже прозвучало.

– И что, прямо-таки личная служанка? – с каким-то скрытым подтекстом выдохнула первая близняшка в синем.

– Нет, не личная, – попыталась я поправить положение. – Мне еще доверены несколько комнат.

– Ну надо же, – поцокала языком та, что была в зеленом платье.

Ее взгляд тоже стал цепким и неприятным. Казалось, что эти женщины не смотрят на меня, а обшаривают руками.

– Ни за что бы не подумала, что наш милый Кайл может взять себе в личную прислугу вот “это”, – усмехнулась она, подмигнув сестре.

Было ли мне обидно от ее слов? Пожалуй, было. Но обиднее оказалось то, что они, в общем-то, правы. “Это” – всего лишь служанка в старом платье. Без прически, макияжа и дорогих украшений, которые могли бы подчеркнуть мою, в принципе, совсем не маленькую грудь, тонкую талию или симпатичное лицо. И, хотя я старалась делать вид, будто между нами с графом никогда ничего не происходило и мне все это вовсе не интересно, на самом деле я бы хотела быть красивой. Для него.

Я хотела, чтобы, глядя на меня, в его глазах зажигался голод. Чтобы его мышцы напрягались, а от его потемневшего взгляда у меня подкашивались ноги.

Вот только это все глупые фантазии. А граф Шерье наверняка интересуется мной лишь из тяги к чему-то новому. Стоит ему получить свое, и я вообще забуду, какой жгучей волной по позвоночнику всегда ощущается внимание его черных глаз.

– Действительно, – кивнула дама в синем. – Видимо, совсем оголодал без нас мальчик.

И широко улыбнулась.

– Без вас? – зачем-то спросила я, не успев закрыть свой любопытный рот. Тут же прикусила язык, да побольнее, но было уже поздно. “Зеленая” зацепилась за этот вопрос:

– Без кого же еще? – весело переспросила она. – Или что?.. Погоди-ка, ты что же, спала с нашим графом?

В голосе женщины проскочило изумление.

Я неожиданно покраснела. Вот как, бывает, не вовремя организм подводит!

– Ну конечно, – фыркнула “синяя”. – Смотри, как мило розовеют ее щечки. Как пить дать – спала!

– Нет! – воскликнула я нервно. – Вы что-то путаете. Я просто служанка. Пришла вытереть пыль с камина и полок. Если вы не возра…

– Конечно-конечно, – прыснул со смеху кто-то из них, я уже не разобрала кто. – Ты просто служанка. Но только не придумывай, милочка, себе красивых сказок. Если между вами с Кайлом что-то и было, то это лишь пустая интрижка. Мужчины, конечно, любят доступных женщин. Но недолго.

Мелькнули две сестринские улыбки, в точности повторяющие друг друга.

А мне вдруг ударила в голову вспышка понимания: обе эти девушки говорили о графе, как о своем любовнике. Выходит, он мало того, что был с ними обеими, так, возможно, еще и одновременно?

От этой мысли меня бросило в жар. А последние слова близняшек еще усилили эффект, от которого перед глазами слегка помутилось, а потому я медленно, четко отделяя одно слово от другого, ответила:

– То, что его светлость любит доступных женщин, мне вполне очевидно.

Полагаю, эта фраза не оставляла сомнений в том, что под доступными женщинами я имела в виду именно их двоих.

Жаркая волна прошла по пищеводу и вспыхнула в желудке. Я ожидала какой угодно вспышки ярости от двух высокородных, но ничего подобного не последовало. Сестры переглянулись, а затем одна из них с улыбкой ответила, шагнув ко мне:

– Похоже, кто-то влюбился, – проворковала она, попытавшись коснуться моего подбородка.

Я резко дернулась и отошла на шаг назад.

– Ты только не мечтай, что Кайл ответит тебе взаимностью, маленькая милая мышка, – снисходительно продолжала она. – Если бы граф хоть немного интересовался твоими услугами как женщины, ты бы уж наверняка не драила его камины. Поверь мне! Это он хорошенько отдраил бы тебе кое-что другое!

На последних словах обе женщины расхохотались. А у меня внутри все неприятно перевернулось.

– Спасибо за личный пример, добрые госпожи. Однако я лучше буду хранить свой камин не отдраенным вовсе. Ведь на вашем месте я бы слишком переживала. Вы же понимаете: рано или поздно его светлости надоест драить то, что до него уже много раз драили, – ответила я, распаляясь все сильнее.

Это было уже совсем не похоже на меня. И лучше всего было бы сейчас уйти, но шальные, самодовольные взгляды этих женщин, внезапно оказавшихся в покоях графа, держали меня словно стальными крючьями.

На этот раз одна из дам побагровела. Синее платье оказалось ей еще больше к лицу. Теперь насыщенный малиновый цвет кожи великолепно контрастировал с оттенком ткани.

Смотреть на нее стало если не приятнее, то гораздо веселее.

Женщина медленно подошла ко мне на расстояние дыхания.

Я не двинулась с места, когда между нами осталось не больше пары сантиметров и когда ее лицо едва не впилось в мое.

– Наказать бы тебя за длинный язык, – проговорила она. – Да незачем. Ты же просто влюбленная пташка, да, милочка? Не отвечай, я вижу и так. Но если захочешь увидеть тех, кто остался в памяти нашего графа дольше, чем на пару ночей, то зайди в Рубиновую комнату. Стены тебе подскажут.

– Что за Рубиновая комната? – выдохнула я.

Она улыбнулась.

– Видишь, ты даже не знаешь… – Она протянула руку к дальней стене помещения, где виднелась вечно закрытая дверь. Убираться за ней мне не позволялось. – Вот и ответ!

Я стиснула зубы, пытаясь сделать вид, что эти слова меня вовсе не трогают. И личная жизнь графа – его дело. Вот только мне теперь невероятно хотелось узнать, что же хранится за закрытой дверью. И что подсказали бы мне ее стены.

Неужели там развешены картины с изображением всех его любовниц? И как много их было?

Признаться, любопытство во мне подскочило до небывалых высот.

– А вы не беспокоитесь о том, что кроме вас в памяти графа осталось ещё множество других женщин? – выдавила я, слушая собственный стук в ушах.

Близняшки с улыбками переглянулись.

– Главное не то, сколько их. А то, кто из них всех будет последней, – ответила дама в синем. – Кто станет женой графа Шерье. Кто разделит с ним владение огромной провинцией, пожизненную ренту, годовые доходы в сотни тысяч золота!

– Но граф же в опале, – пробубнила я, не понимая.

Женщина пожала красивыми плечами.

– Король даровал ему помилование и не лишил ни имущества, ни титулов. Кайл Шерье так и остался принцем крови. Хоть и в изгнании.

Я задумалась. Выходит, далеко не все высокородные боялись попасть в немилость, общаясь с опальным некромантом. Некоторых это вполне устраивало.

Однако продолжить этот не самый приятный разговор нам не дали. В дверях появился новый управляющий.

– Господин Герини, – поклонилась я.

Дворецкий окинул меня спокойным взглядом.

– Что вы здесь делаете? – проговорил он, и тон его мне совсем не понравился.

Я ужасно испугалась, что мне вот-вот влетит за то, что я повторно захожу в покои хозяина. Ведь мне было необходимо убраться здесь еще до обеда и забыть сюда дорогу до завтрашнего дня. А я самовольно явилась с непонятной целью. Значит, либо не выполнила работу утром, за что меня можно наказать, либо замыслила какую-то пакость. Может, и вовсе кражу.

Приготовившись оправдываться, я уже открыла было рот, как дворецкий продолжил, шагнув вперед и строго взглянув вовсе не на меня, а на двух высокородных дам:

– Дамы, я вынужден снова спросить вас, что вы здесь делаете? Кажется, я выделил вам комнаты на втором этаже.

Я не поверила своим ушам, переводя взгляд с крайне недовольного управляющего на двух женщин, которые явно были в числе приглашенных на будущий бал.

– Мы – личные гости графа Шерье! – визгливо воскликнуло “зеленое платье”. – И я попросила бы вас обращаться с нами подобающим образом.

Дворецкий поклонился, ни капли не изменившись в лице.

– Очень рад это слышать, но, боюсь, вам придется немедленно покинуть эту комнату. Это личные покои графа, и никто не имеет права находиться здесь. Кроме тех, само собой, кому это разрешено самим графом.

В этот момент Фейн кинул на меня короткий взгляд, давая понять, кого имел в виду.

Я даже покраснела. Выходило так, будто он меня, служанку, сейчас защитил. А этих двух высокородных – выгонял.

Обычно все бывало наоборот.

– Но граф разрешил нам! Еще в прошлый раз, когда мы приезжали в замок. Вот, у меня есть ключ.

“Синее платье” сунуло руку в складки юбки и вынуло из его недр один маленький ключик.

– Позвольте уточнить, когда это случилось? – невозмутимо поинтересовался дворецкий.

– Какое это имеет значение? – пожала плечами одна из близняшек и отвернулась, лениво бросив: – Около полугода назад.

Фейн так же спокойно шагнул вперед, просто выхватил из женской руки ключ и тут же, не дожидаясь скандала, с поклоном сообщил:

– Спасибо, что вернули, я обязательно передам его графу вместе с вашими наилучшими пожеланиями.

– Но граф нам разрешил! Немедленно верните ключ! – взвизгнула одна из женщин, встряхнув красной шевелюрой и поправив свои синие перчатки в тон наряду. – Я – виконтесса Илона Шиварис!

– Безмерно рад знакомству, – с очередным поклоном проговорил управляющий. – К сожалению, распоряжений на ваш счет мне не поступало. Буду рад проводить вас.

С этими словами он протянул руку к двери в приглашающем жесте.

Женщины переглянулись, сверкая гневными физиономиями, и, подхватив платья, вышли прочь из комнаты.

А я лишь продолжала ошарашенно хлопать глазами, удивляясь происходящему и восхищаясь железной невозмутимостью нового дворецкого.

Уходя из комнаты вслед за близняшками, Фейн бросил на меня спокойный уверенный взгляд и проговорил:

– Работайте, граф скоро вернется.

И захлопнул дверь.

Мне же оставалось лишь гадать, с какого перепугу так жутко повезло.

Впрочем, как раз на это я тратить время не собиралась. Две сестры изрядно выбили меня из зоны комфорта, намекая, что Кайл Шерье когда-то развлекался с ними обеими. А может, и сейчас продолжает это делать, параллельно и меня пытаясь затащить к себе в постель. Но я старалась думать о хорошем.

В конце концов, я никогда не считала, что граф должен быть полон целомудрия, а то и вовсе до старости оставаться девственником. Стоило взглянуть в его темные порочные глаза, пройтись взглядом по полным улыбающимся губам, обещающим так много, как становилось ясно, что он уже соблазнил не одну девушку.

Но стоило мне подумать об этом предметно, как меня начинала снедать такая жгучая и неконтролируемая ревность, что становилось страшно. За себя в первую очередь. Ведь ревность означает, что я допустила этого мужчину в свое сердце. Самого неподходящего мужчину для этой роли. И мысли о нем забрались в меня уже слишком глубоко, выходя за рамки простых фантазий “хозяин-служанка”.

Это было ужасно, но я ничего не могла с этим поделать.

Медленно двигаясь по комнате, почти не задумываясь, куда иду, я случайно вспомнила отца Кайла. Короля по прозвищу Джейк Злая голова. Поговаривали, что он любил убивать и превращать людей в зомби. По моему родному селу ходили сплетни, что многие личные слуги Джейка не избежали подобной участи. За провинности он просто лишал их жизни, возвращая в этот мир совсем иными. И оставалось только догадываться, понимали ли они после этого, что с ними произошло. Ведь если у зомби остается память о прошлой жизни, то, по-моему, их участь еще хуже, чем простая смерть.

И в свете этого вставал закономерный вопрос: много ли Кайл Шерье перенял от своего отца? Достаточно ли его организм затронут некромантией, чтобы в какой-то момент мозг подернулся пленкой безумия, как это случилось с его родителем?

Было немного страшно об этом думать. Но меня успокаивало то, что в замке я не видела ни одного зомби. Судя по всему, Кайл Шерье не проворачивал со своими слугами подобного неприятного фокуса, хвала богам.

Вообще, мне казалось, что граф, в принципе, не слишком похож на некроманта. Он почти никогда не колдует. Не тренируется поднимать нежить на соседнем кладбище. Да и сумасшедшим не выглядит.

Впрочем, возможно, я что-то упускала. Ведь сперва он и банши при мне не призывал…

Отключилась от собственных мыслей я уже возле той самой двери в закрытую потайную комнату, о которой говорили близняшки. Не знаю, как я сюда попала, но, судя по всему, внутренние желания от себя не скроешь.

Я толкнула дверь, и, конечно же, она не сдвинулась с места. Я уже практически развернулась и ушла, как внезапно вспомнила о ключе в руках дворецкого. Он же положил его на стол возле дивана, на котором сидели близняшки.

Резко метнулась в соседнее помещение и схватила заветный кусочек металла. Тут же закрыла входную дверь изнутри. Вернулась к потайной комнате и замерла, не веря, что хочу проникнуть внутрь.

Дело в том, что с тех пор, как я начала убираться в покоях хозяина, их перестали запирать. Фейн сказал, что граф не против оставлять их открытыми, чтобы я могла в любой момент прийти туда, выполняя свои обязанности.

А вот теперь у меня в руках ключ. И какова вероятность того, что он отпирает не только главный вход, но и эту неприметную дверцу?

Сердце глухо ударилось о ребра.

Да, похоже, я сошла с ума, но мне слишком сильно захотелось увидеть тех женщин, что были у Кайла до меня. К тому же до прихода графа оставалось еще не меньше трех часов, даже учитывая его прежнее более раннее появление.

С другой стороны, я прекрасно понимала, что если опять нарвусь на неприятности – меня уволят. И в глубине души я этому даже радовалась. Сама уйти отсюда я никогда не смогу, а судя по тому, какие эмоции к хозяину горели внутри меня, гораздо лучше мне было бы здесь не работать.

А потому я вставила ключ в замочную скважину, легко провернула и толкнула. Со скрипом дверца поддалась.

С другой стороны меня ждала небольшая спальня, выдержанная в насыщенных бордовых тонах. Это была именно спальня, потому что в самом центре помещения располагалась огромная круглая кровать. Она не имела ножек, и создавалось впечатление, что высокий матрас, застеленный красновато-сиреневым шелком, лежит прямо на полу. По краям этой постели прямо сквозь простыню необычным образом свисали цепи толщиной с палец. И я никак не могла понять, носят ли они декоративную функцию, расстилаясь по полу как украшение, либо у них есть какая-то конкретная, более физическая цель.

Но от мыслей об этом мне стало жарко.

На высоком полукруглом окне висели тяжелые шторы, сквозь которые совсем не проникал солнечный свет. Чтобы рассмотреть все получше, я поторопилась раздвинуть их и ахнула.

На темно-коричневых стенах, оттенком напоминающих шоколад, действительно висели картины. Это были самые разные женщины. Блондинки, брюнетки, рыжие. В одежде, без нее, в тонких кружевах или платьях. Но их объединяло одно: все они были невероятно красивы. И да, здесь были те самые близняшки.

Не знаю, какие чувства вызвало у меня понимание того, что передо мной любовницы графа. Кажется, сперва мне стало сильно не по себе. В груди вспыхнуло что-то яростно жгучее, царапающее ребра острыми коготками. Что-то ноющее и саднящее, как порез от бумаги.

Но спустя пару мгновений все прошло. Множество женщин превратились в безликую массу, а я поняла, что просто ни за что не хочу оказаться на этой стене.

И не окажусь.

Перевела взгляд на огромную кровать и подошла ближе. Коснулась металлических цепочек и вздрогнула.

По спине пробежала теплая волна, сквозь пальцы в меня будто проник маленький разряд молнии. Нет, на самом деле ничего не произошло: я моргнула, и странное чувство исчезло.

Однако после этого меня не переставало покидать ощущение, что что-то здесь не так. Вся эта комната будто кричала о том, что она создана для плотской любви. И яркие, насыщенные оттенки, напоминающие то ли вино, то ли раскрасневшиеся щеки любовниц Кайла, и живые цветы, стоящие по углам комнаты и висящие между картинами, и многочисленные подушки, украшенные красивыми камушками и настоящими птичьими перьями. Все это, как ничто другое, располагало к эротическому настроению. Вот только я все отчетливей начинала чувствовать во всем этом какой-то подвох.

Сердце стучало все сильнее.

Я переводила взгляд на стены, скользила по скромной мебели, одному-единственному окну и возвращалась к кровати со странными цепями. По цветам, картинам, барельефам на потолке – и снова к кровати.

Пора было уже уходить отсюда, но я чувствовала, что комната меня не отпускает.

Присесть отдохнуть на кровать я не решалась. Все же тут на ней такое происходило, участницей чего я не собиралась становиться. Но через пару минут напряженного внимания я все же приблизилась к ней и села на пол, пальцем качнув странную цепь.

Стоило приглядеться, как оказалось, что на каждом металлическом звене изображен маленький символ. Буква, которой я никогда прежде не видела, хотя читать умела.

Впрочем, это была единственная странность. Больше никаких необычных ощущений не появлялось. Я уже готова была решить, что фантазия сыграла со мной злую шутку, как рука сама потянулась вперед и попыталась приподнять матрас.

Это оказалось не так просто, как хотелось бы. Под матрасом лежала круглая деревянная пластина, которая, собственно, и служила основанием кровати.

Но меня уже понесло. Я встала на колени, подцепила пальцами пластину и резко подняла, вложив в это занятие всю свою силу.

И чуть не бросила постель прямо себе на ноги. Под пластиной на полу были начерчены какие-то знаки. Я никогда не видела ничего подобного. Концентрические круги и символы глядели на меня четкими белыми линиями мела. А прямо между ними в середине торчала ручка люка.

От страха и напряжения ладони стали влажными. Я резко сдвинула кровать в сторону, уставившись на гладкую деревянную крышку, которую было так легко подцепить.

В висках пульсировало, я нервничала. Легкие будто сдавило стальным кольцом.

Что там, под этим люком? Трупы? Любовницы, убитые графом после ночи жгучей страсти?

Память услужливо подкидывала недавние размышления, позволяя взглянуть на них под новым углом. Так ли нормален Кайл Шерье? Или же он унаследовал жестокость и безумие казненного отца? Зачем ему эти знаки под кроватью, на которой он занимался любовью со своими женщинами?

У нас в деревне поговаривали, что особенно сильные некроманты умеют использовать девственниц в своих ритуалах. Мол, их кровь, взятая после первой ночи страсти, обладает особой силой.

Что, если здесь Кайл именно этим и занимался? Что, если он и меня соблазнял ради того, чтобы привести сюда?

От этой мысли все внутри похолодело. Становилось ясно одно: если я буду продолжать жить с этими страхами, рано или поздно они сведут меня с ума. Возможно, даже раньше, чем моей девственностью решит воспользоваться сам граф.

Я должна была узнать правду, чего бы мне это ни стоило. А потому, когда я коснулась металлического кольца на люке, мои пальцы уже не дрожали. Но, когда тяжелая крышка поддалась, откинувшись в сторону, я неожиданно потеряла равновесие.

Воздух мгновенно сгустился, превращаясь в темный морок, в какую-то неведомую липкую субстанцию, прилипающую к коже, заполняющую собой все вокруг. Не знаю как, но я поняла, что это черная магия. Это просто не могло быть ничто иное.

Страшная сила втянула меня в открывшийся провал. Воздух выбило из легких, а я потеряла пол под ногами, полетев вниз. Но, пожалуй, то, что я чуть позже обнаружила внизу, стоило всех страданий.

Приземление было не из приятных. Спина ударилась о холодный каменный пол, на пару секунд я забыла, как дышать. К счастью, падать пришлось не так высоко, а то, боюсь, это приключение окончилось бы чем-то более плачевным, чем простой ушиб.

Поднявшись на ноги, я огляделась. Меня слегка потряхивало от страха, но поворачивать назад было уже поздно. Тем более что, как только я оказалась в этом таинственном месте, ощущение гнетущей силы, прижимающей к полу и заставляющей задыхаться, исчезло. Я даже не могла бы сказать с уверенностью, было ли оно на самом деле.