Ты моя тайна бесплатное чтение

Кэтрин Стоун
Ты — моя тайна

Пролог

— Самолет компании «Пан-Америкэн», рейс 167 из Парижа, совершил посадку в секторе 34.

«Это его самолет», — с тяжелым чувством подумала Кэрри, и сердце у нее тревожно забилось. Пока не объявили о прилете, она старалась не думать о том, что снова его увидит. Но теперь с особенной силой осознала, как ей будет трудно и насколько она не готова к встрече.

Они встретятся через несколько минут. Таможенный досмотр не займет много времени. Он быстро выйдет из салона первого класса: багажа у него нет, так что задержки не предвидится. Скорее всего он даже не выписался из парижского отеля. Как только получил сообщение Кэрри, что Меган в нем нуждается, взял билет на ближайший рейс до Нью-Йорка.

Кэрри ждала у пункта таможенного контроля в международном аэропорту имени Джона Кеннеди. Стояла близко к выходу, но чуть в стороне от встречающих.

Ближе всех к дверям подобрались ребятишки, нетерпеливые в своем желании поскорее увидеть дедушек и бабушек из стран Старого Света. В радостном возбуждении дети прыгали, бегали, громко смеялись и визжали от восторга. За ними толпились взрослые, большей частью родители подростков, возвращающихся домой на летние каникулы из европейских школ. Замыкали толпу встречающих в основном руководители туристических групп — эти деловито устанавливали на виду таблички с названиями фирм, подзывали носильщиков и готовили к раздаче книжечки с отрывными талонами на проживание в гостиницах.

Кэрри почти не обращала внимания на всю эту радостно оживленную суету, еще меньше занимали ее любопытные взгляды. Ее, разумеется, узнавали. Мягкие золотистые волосы, светло-голубые глаза, открытая улыбка и беспечный смех Кэрри были знакомы миллионам людей. Обычно она приветливо и сердечно встречала назойливых искателей автографов, но сегодня никто к ней не подходил. Сегодня поклонники сразу замечали усталость и тревогу в ее глазах и понимали, что за видимой безмятежностью кроются напряжение и озабоченность.

Кэрри стояла близко у двери, чтобы не пропустить его, но все же держалась в сторонке, так как ей в отличие от остальных собравшихся грядущая встреча не сулила радости.

То была вынужденная встреча в критической ситуации. Встреча с человеком, которого она поклялась больше не видеть, с человеком, прилетевшим по первому зову, чтобы быть рядом с Меган. Так он поступал всегда, когда та в нем нуждалась. Но теперь Меган были нужны они оба — и вот они здесь.

Когда-то все они были друзьями. И теперь — на время — Кэрри должна была вспомнить о дружбе и забыть о недавней горечи, о словах ненависти и о страданиях. Когда все кончится — как только кончится, — каждый из, них пойдет своей дорогой. Снова. На всю жизнь.

Кэрри гадала, выдержит ли она. Сможет ли забыть о том, что они наговорили друг другу? Какое зло причинили? Помнить только о дружбе, о чистом начале их отношений, помнить о более чем дружбе… Это труднее и мучительнее, чем вспоминать о ненависти и горечи.

«Я должна это сделать, — думала Кэрри. — Мы должны. Ради Меган. Не имеет значения, насколько это трудно».

Дверь контрольного пункта отворилась. Как и предполагала Кэрри, он вышел первым. При виде его Кэрри ощутила взрыв бурных и беспорядочных эмоций. Он остановился возле двери, спокойно поискал ее глазами — и нашел почти мгновенно. Смотрел на нее поверх шумливой толпы ребятишек, поверх оживленных семейных пар и деловитых гидов. Их взгляды встретились и застыли, неуверенные, испытующие.

В эту минуту, глядя издалека в такие знакомые светлые глаза, утомленные и озабоченные, Кэрри поняла, что они справятся с собой. Забудут обо всем, кроме дружбы, на время тяжкого испытания. Да, они справятся. По его глазам она поняла, что и он сознает, насколько это нелегко обоим. И безмолвно обещает сделать все, что в его силах.

Не отводя от нее взгляда, прежде чем сделать шаг ей навстречу, он улыбнулся. Усталой, смущенной улыбкой, как бы спрашивая: а ты постараешься?

Кэрри в ответ слегка улыбнулась. Да, она постарается.

Она ждала, пока он проберется к ней через толпу, а ее сердце громко билось, и в памяти всплывало, как он впервые ей улыбнулся, — осенним вечером семь лет назад. Сколько всего произошло за эти годы, сколько осталось в памяти, пролегло между милым давним вечером и трагедией, которая снова свела их вместе.

Кэрри вышла из задумчивости, когда он уже был рядом и мягко произнес:

— Привет, Кэролайн.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Стэнфорд, Калифорния, сентябрь 1970 года

— Ну вот мы и приехали, Кэрри. Лагунита-Холл.

Стефан улыбнулся, заметив, как широко раскрылись глаза сестры.

Кэрри крепко ухватилась за ручку дверцы. Во рту пересохло от волнения.

Наконец она здесь. В Калифорнии. В Стэнфорде. И самое главное — в Лагунита-Холле. Общежитию для первокурсниц уже более ста лет. Здесь жила в свое время ее мать. Жила бабушка. Кэрри, можно сказать, выросла на замечательных романтических рассказах о Лагунита-Холле. Ее родители познакомились на вечеринке в Лагуните. Кэрри была в подробностях известна эта история и еще сотня других.

Знала она и о традициях Стэнфорда. О меню тамошних воскресных ужинов — цыпленок, лазанья со шпинатом, свежие булочки, воздушный пирог с тыквой, о гимне Лагуниты, о ее обетах. У Лагуниты была и своя тайна — по плакучей иве легко было взобраться на балкон, а под ее поникшими почти до земли ветвями назначить свидание.

Девушка страстно ждала того дня, когда и она поселится в Лагуните и с ней приключится нечто необыкновенное. И вот она здесь.

Кэрри уставилась на огромный корпус из потемневшего от времени красного кирпича, на белые ставни, обвитые плющом, побуревшим под калифорнийским солнцем. По фронтону здания тянулось полотнище со словами: «Добро пожаловать!» На усеянной маргаритками лужайке толпилось множество людей с постерами, чемоданчиками, объявлениями, на которых можно было прочесть: «Регистрация» — с указанием начальных букв фамилий, «Стэнфордское медицинское общество», «Стэнфордский театральный клуб», «Студенты против войны во Вьетнаме», «Служба подготовки офицеров резерва», «Центр проведения Недели знакомства» и так далее. Лагунита-Холл не впервые переживал шумное оживление первой недели и старался облегчить новичкам вступление в студенческую жизнь.

Чудом, но с присущим ему умением Стефан ухитрился изящно втиснуться на забитую до отказа стоянку. Кэрри открыла дверцу еще до того, как брат выключил мотор, но подождала Стефана, прежде чем направиться к толпе. Возбуждение и нетерпение, охватившие ее шесть часов назад в Бостоне при посадке на самолет и нараставшие по мере приближения к цели, внезапно сменились неприятными ощущениями страха и усталости. Кэрри поняла, что без Стефана ей не справиться с процедурой регистрации, не найти свою комнату и попросту не дотащить багаж. Она безуспешно пыталась успокоиться и унять бурное сердцебиение, но ноги ее не слушались… нет, без помощи Стефана ей не обойтись.

— Кэрри, прежде чем выгружать вещи, давай-ка узнаем, где твоя комната. Если тебя поселили в восточном крыле, проще доехать туда на машине.

Кэрри молча кивнула. Дар речи изменил ей, она сомневалась, что сможет произнести хоть слово. Стефан заглянул в ясные голубые глаза сестры, правильно истолковал ее робкую улыбку и, обняв Кэрри за плечи, безошибочно подвел ее к регистрационному столику.

Поддержка брата и легкость, с которой она прошла регистрацию, вернули Кэрри присутствие духа. Она медленно двинулась между столиками, прихватывая по пути листовки и брошюрки, чтобы потом внимательно их прочитать. Здесь были представлены все студенческие объединения, вплоть до женской команды по хоккею на траве…

— А они кого представляют? — шепнула Стефану Кэрри, указывая на группу загорелых полуобнаженных молодых людей в самом центре лужайки.

Не заметить их было нельзя, хотя в руках у них не было ни постеров, ни листовок. Парни весело болтали, небрежно перебрасываясь футбольным мячом и внимательно наблюдая за происходящим.

— Они, моя дорогая сестренка, — ответил Стефан, приветливо помахав юношам, — представляют… меня… нас… мужчин Стэнфорда. Изучают новый урожай стэнфордских куколок.

— Стефан, но это ужасно!

Кэрри подумала, что ей стоило уделить побольше внимания растрепавшимся за время полета волосам, прежде чем они со Стефаном покинули аэропорт в Сан-Франциско.

— Я понимаю, что это ужасно. Слушай, ведь это мои друзья. Почему бы нам не подойти и не поболтать с ними?

— Нет, Стефан. Ни за что! — прошипела Кэрри.

— Ладно, ладно. Ты такая смешная… то есть я хотел сказать, странная.

Стефан крепче сжал ее плечи и повел дальше сквозь толпу. Кэрри перехватила восхищенный взгляд какой-то женщины, направленный, разумеется, на Стефана.

Давненько она не бывала с братом в обществе незнакомых людей и позабыла, какое он производил впечатление. Теперь она исподтишка посмотрела на него оценивающе и отметила, что он стал еще красивее. Его высокая, стройная фигура обрела новые очертания: плечи стали шире, а талия тоньше, руки и ноги — мускулистее. Вот что значит два года тренировок в университетской команде по гребле, подумала Кэрри. Кожа Стефана приобрела под солнцем Калифорнии бронзовый оттенок. Зеленые глаза сверкали из-под длинных темных ресниц.

— Что ты так на меня уставилась?

— Я ведь не видела тебя почти два года. Ты стал… — Кэрри запнулась — не скажешь же собственному брату, что он красавец. — Ну, старше. Понимаешь, взрослее. В хорошем смысле. Больше мускулов.

— А ты все такая же умненькая, обожаемая маленькая сестренка.

Трехкомнатный блок с балконом, в котором должна была поселиться Кэрри, выходил окнами на озеро. Дверь из коридора вела в большую комнату, где стояли кровать, диван, письменный стол и несколько стульев; в нише у окна помещался и единственный телефонный аппарат. Две комнаты поменьше располагались по бокам от центральной.

Входная дверь была широко распахнута, но в блоке никого не было. Однако на стенах висели пестрые постеры: «Шекспировский фестиваль в Эшланде — 1970», «Джефферсон Эйрплейн», «Битлз», «Джанис Джоплин», «Джаз-фестиваль — Монтерей, 1968» и прочее. На кровати лежал ворох одежды ярких тонов, белые сборчатые занавески обрамляли окно. Ясно, что по крайней мере одна из соседок Кэрри уже приехала. И заняла центральную комнату — с телефоном в оконной нише, отказываясь таким образом от права на уединение. Обе боковые оставались свободными. Кэрри выбрала ту, откуда открывался отличный вид на озеро Лагунита.

Кэрри оглядела свою маленькую, стерильно чистую комнатку и вздохнула:

— Скорее бы принесли мой чемодан. Этой комнате не мешает быть повеселей. Может, я выпрошу несколько постеров у соседки.

— Насколько я тебя знаю, очень скоро эта комната будет битком набита сувенирами. К тому же сейчас выпускают учебники в невероятно живописных обложках, — попытался подбодрить сестру Стефан.

Он понимал, что она устала и, вероятно, разочарована в Лагунита-Холле. Старозаветное здание с его потертыми коврами, потрескавшимися желто-серыми стенами и стойким запахом пыли вряд ли могло оправдать ожидания его сестры. Он знал, что со временем она полюбит Лагунита-Холл и его старомодный уют, тепло завязавшихся здесь дружеских отношений. Но на это нужно время.

— Хелло! Есть кто-нибудь?

Прежде чем Стефан или Кэрри успели ответить, она появилась в дверях. Молчание затянулось надолго. Меган — а это была именно она, — как видно, было не привыкать к подобному эффекту.

— Привет. Я Меган. А вы, должно быть, одна из моих соседок. Как вас зовут?

Меган одарила Кэрри быстрой улыбкой, а затем сосредоточилась на долгом, неторопливом и всестороннем изучении наружности Стефана. Она прислонилась к дверному косяку в соблазнительно вызывающей позе. На ней были короткие желтые шорты, изумрудно-зеленая майка с надписью «Офелия» на груди; пышная грива золотых волос была повязана шарфом радужной расцветки. Длинные загорелые ноги изящно сужались к стройным лодыжкам. Глаза, разглядывающие Стефана с нескрываемым интересом, были ярко-синие — настоящие васильки.

Кэрри онемела. Меган была ошеломляюще прекрасна. Подруги Кэрри, уехавшие в разные высшие учебные заведения, предупреждали ее о ярмарке красоток в Стэнфорде. Они были наслышаны о пресловутых стэнфордских куколках, красивых, раскованных блондинках из южной Калифорнии.

Кэрри взглянула на Стефана, взывая о помощи. Загар на его лице вдруг потемнел от вспыхнувшего румянца, но Стефан тотчас справился с собой и с откровенным удовольствием принял игру, предложенную Меган. Он ответил на ее взгляд. Кэрри почувствовала себя нежеланным свидетелем интимного свидания.

— Меня зовут Кэрри Ричардс, а это мой брат Стефан.

Смущение в голосе Кэрри вынудило парочку прервать безмолвный флирт. Меган протянула красивую руку сначала Кэрри, потом Стефану.

— Добро пожаловать, — промурлыкала она. — Я так рада, что кто-то приехал. Я здесь со вчерашнего дня, и, честно говоря, мне было скучновато. Но, как говорится, право выбора за тем, кто первый прибыл. Вот я и устроилась в центральной комнате. Не возражаешь?

Судя по ее небрежному тону, она вряд ли придала бы значение возражениям, но Кэрри на самом деле предпочитала уединенную маленькую комнату.

— Нет. Я нисколько не возражаю. Мне нравится, как ты ее украсила. Она стала такой нарядной и веселой.

Кэрри обернулась и печально оглядела свое обиталище. Какое оно скучное и бесцветное по сравнению с комнатой Меган. Да и сама она выглядит невзрачно рядом с этой изысканной красоткой. Кэрри сейчас особенно остро чувствовала, что она просто толстуха, а волосы у нее чересчур коротко острижены, кожа совсем светлая, без загара.

Лучше бы ей остаться на востоке, думала она. Там она носила бы большие теплые свитеры, шерстяные юбки, длинные жакеты, скрадывающие полноту. А здесь, судя по Меган и Стефану, принято одеваться легко, в моде хлопок — под стать климату. Кэрри была полностью обескуражена. Даже ее брат усвоил стиль солнечного западного побережья. Он, конечно, любит свою «умненькую, обожаемую» сестренку, однако явно предпочитает, чтобы женщины походили на Меган. Но Стефан засобирался уходить, и это привело Кэрри почти в паническое состояние.

— У меня тренировка по гребле, Кэрри, — сказал Стефан. — Я позвоню вечером. — Он повернулся к Меган и посмотрел на нее долгам взглядом. — Привет, Меган, надеюсь, мы скоро увидимся.

Кэрри хотелось остаться одной. Первым делом ей необходимо выплакаться, а потом собраться с мыслями и спокойно объяснить Стефану, родителям и даже Меган, что авантюра с приездом на западное побережье оказалась большой ошибкой; что она просто неотделима от своих друзей в Радклиффе — таких же, как она сама, близких и понятных. И они бы ее на самом деле поняли. До боли ясно, что ей здесь не место и никогда она ни к чему не привыкнет.

Но Меган вовсе не собиралась оставлять ее в одиночестве.

— У тебя красивый брат, Кэрри. На каком он курсе?

Меган вытянулась на белом в голубую полоску матрасе на кровати Кэрри.

— На предпоследнем.

Как ей выпроводить Меган? Неужели та не видит, что Кэрри расстроена и подавлена? Во всяком случае, ее подчеркнуто сухой, отрывистый ответ на вопрос и опущенные глаза должны о чем-то сказать.

К удивлению Кэрри, ее соседка вдруг вскочила на ноги.

— Пошли в мою комнату. Твоя слишком маленькая. К тому же мне нужно убрать вещи.

В комнате Меган Кэрри уселась в нише у окна. Неяркое вечернее солнце осени окрасило воды Лагуниты в цвет меди. Озеро было совершенно спокойно. Две яхты под неподвижными парусами лениво скользили по воде, в то время как члены их экипажей попивали пиво и весело плескались в воде. На противоположном берегу озера паслись по пожухлой луговине четыре коровы — медлительные, невозмутимые, тучные.

«На самом деле я не такая уж толстая, — подумала Кэрри. — Просто пухленькая, как говорится. Но по сравнению с Меган…» Кэрри с тоской наблюдала за тем, как ее соседка развешивала легкие платья, короткие юбки, открытые топики — все в светлых, живых тонах.

— Расскажи мне о себе, Кэрри. Это твое полное имя?

— Нет, сокращенное от Кэролайн. Но все зовут меня просто Кэрри. Рассказывать мне особо нечего. Я из Бостона. Сюда приехала потому, что здесь учились мои родители. И разумеется, Стефан. — Она хотела сказать, что Стэнфорд ей совсем не нравится, но вместо этого добавила: — Я пока не знаю, что выбрать. Я люблю писать, так что, может быть, журналистику. А ты?

— Я из Малибу. Я актриса. — Меган не сказала, что хочет стать актрисой, а заявила о своей принадлежности к этой профессии как о чем-то само собой разумеющемся. — Но мой отец зациклился на том, что мне нужно получить образование. И вот я здесь. В Стэнфорде замечательное английское отделение, и я смогу по-серьезному заняться Шекспиром.

— А в школе ты участвовала в спектаклях? — спросила Кэрри, пораженная самоуверенностью Меган.

— Само собой. Но это не считается, верно? Нет, несколько лет я выступала на настоящей сцене. Большей частью в каникулы, в гастролирующих труппах. Этим летом участвовала в Шекспировском фестивале в Эшланде. Потому и ношу вот эту майку. Я играла Офелию. И работала над ролью Джульетты. Даже пробовалась в двух утренниках. Джульетта блондинка — это не по-итальянски. Режиссер просто из себя выходил, но я отказалась надеть парик. Мои волосы подходят для роли Офелии, это понятно. Я держала в руках букет полевых цветов, которые мы нарвали прямо на лужайке. Это было чудесное лето.

Меган прыгнула на кровать, с которой уже убрала одежду.

— Ты, должно быть, выглядела великолепно, — заметила Кэрри, ее настроение значительно улучшилось: прекрасно, что в колледже можно встретить интересных и талантливых людей.

— Ха! — Меган рассмеялась и запустила длинные загорелые пальцы в свои светлые шелковистые волосы. — Я везучая. Играла хорошеньких молодых девушек. Мой режиссер Айен Найт все лето талдычил, что это обманчивая легкость. Чтобы стать настоящей актрисой, необходимы дисциплина и тренировка. Поэтому я не слишком довольна, что пришлось поступить в колледж. Я снова собираюсь играть у Айена Найта будущим летом — в Нью-Йорке!

Меган сделала многозначительную паузу, чтобы подчеркнуть важность такого события, как возможность предстать перед зрителями в Нью-Йорке. Потом она продолжила:

— Если я эту зиму буду упорно заниматься, читать пьесы, разбираться в характерах, экспериментировать в изображении различных эмоций, то Айен обещал меня попробовать в более ответственных ролях.

Их разговор неожиданно оборвался — на пороге появилась третья соседка.

Бет держала в руке только маленькую сумочку из синей кожи — в тон ее полотняному костюму и синим туфелькам. Ее кожаные чемоданы, тоже синие, несли за ней два студента. Прежде чем войти, Бет внимательно изучила номер над дверью, молча отметив про себя, что центральное помещение уже занято, и указала своим спутникам, которые улыбнулись и подмигнули Меган и Кэрри, на единственную оставшуюся свободной комнатушку.

— Как ты думаешь, не предложит ли она им чаевые? — шепнула Меган.

Кэрри пожала плечами и тихонько хихикнула.

Студенты вернулись в комнату Меган, дружески помахали девушкам и удалились. Кэрри и Меган ждали, обмениваясь понимающими взглядами и прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Бет открывала чемоданы, потом мыла руки, что-то вешала в шкаф. Наконец она вышла к соседкам.

Когда она заговорила, Меган и Кэрри удивил ее мягкий, протяжный южный выговор.

— Меня зовут Бет. Я из Хьюстона.

— Я — Меган. А это Кэрри. Ты из Хьюстона?

— Ну да. А что?

Бет стояла совершенно неподвижно и спокойно. Ее темно-каштановые волосы, пышные и кудрявые, симметрично падали ей на плечи. Девушка совсем не выглядела разгоряченной и усталой. Кремовая шелковая блузка и синяя полотняная юбка ничуть не измялись, волосы не растрепались, и макияж был в полном порядке. Утонченная, ухоженная и, как решила Кэрри, очень хорошенькая, настоящая южная красотка: высокие дугой брови, бездонные карие глаза, маленький прямой носик, губы сердечком, полная грудь и тоненькая талия. Воплощенные целеустремленность и энергия в обманчиво деликатной упаковке.

— Я еще не встречалась ни с кем из Хьюстона. Мне нравится твой выговор. Я должна ему научиться! — восторженно произнесла Меган.

— Меган — актриса, — объяснила Кэрри.

Бет выглядела по-прежнему невозмутимой и нисколько не заинтригованной.

— Это правда, — подтвердила Меган. — И я еще ни разу не играла девушку-южанку. Теперь у меня есть шанс усвоить акцент. Как знать, может, мне повезет получить роль Бланш в «Трамвае»^[1].

Выражение лица Бет удержало Меган от намерения сообщить о своем замысле записать на пленку речи новой подруги.

— Я хочу разобрать вещи, постелить себе и вздремнуть. Поднимусь в половине шестого, и если вы не прочь, пойдем вместе на обед, — сказала Бет, которая явно не собиралась обсуждать свой выговор, но в первый вечер в Стэнфорде хотела появиться на публике вместе с соседками по комнате, ведь она пока больше никого здесь не знала.

Во всяком случае, именно так подумали Меган и Кэрри, когда Бет ушла к себе и закрыла дверь.

— Кэрри, дорогая, тебе когда-нибудь хотелось вздремнуть средь бела дня? — прошептала Меган, очень удачно копируя южный выговор Бет.

— Пожалуй, нет, разве что во время болезни. Но Бет, видно, привыкла днем отдыхать. Она красивая, тебе не кажется?

Меган немножко подумала, потом кивнула:

— Согласна. Но только она не в моем вкусе. Так и хочется растрепать ей волосы или довести до того, чтобы она выругалась. Или просто рассмеялась от души. Надеюсь, Кэрри, я удержусь и не буду ее заводить, но искушение ужасно велико. Постарайся в случае чего меня одернуть. Но мне нравится, как она говорит. Пошли пока на разведку, чтобы спящая красавица вздремнула без нас спокойно.

Всего час назад Кэрри приняла решение как можно скорее покинуть Стэнфорд. Теперь она ни за что не уехала бы — слишком ее заинтриговали новые знакомые. С Меган она себя чувствовала уже вполне свободно. Нужно попытаться получше узнать Бет. Ей самой скорее всего придется стать неким буфером между своими соседками. Когда Меган вышла через обшарпанные двери Лагунита-Холла под бледные лучи осеннего солнца, Кэрри вдруг ощутила своеобразную гордость за идущую с ней рядом стройную загорелую блондинку, почувствовала радостное возбуждение при мысли о начале учебного года и на время забыла о своей слишком объемистой талии и раздавшихся бедрах.

Глава 2

— Ну и как там сестра Кэрри? Устроилась?

Джейк знал, как волновался Стефан в связи с приездом сестры. Он не говорил Джейку о своем состоянии, однако, прожив вместе два года, они научились понимать чувства друг друга. Джейк обладал какой-то сверхъестественной способностью узнавать, что его товарищ о чем-то беспокоится, и угадывать причину беспокойства. Стефан тоже замечал, когда Джейк бывал озабочен, однако угадать причину не мог. В отличие от Стефана Джейк никогда не обсуждал с ним свои проблемы и не просил о помощи.

— Я должен был идти на тренировку, поэтому привел ее в общежитие и вскоре ушел. Она показалась мне немного подавленной. Новое нередко разочаровывает, особенно таких людей, как Кэрри. У нее были слишком большие ожидания, — сказал Стефан и слегка поморщился.

— Она была бы попросту недалекой или совершенно лишенной воображения, если бы ее ожидания всегда оправдывались. А я, зная тебя, сомневаюсь, что она из таких.

— Все верно, Джейк, хотя Кэрри совершенно на меня не похожа. Ее всегда оберегали и окружали самой нежной заботой — и я, и наши родители. Она ласковая, общительная, немного забавная и очень наивная. И совершенно не подготовлена к столкновению со скверными людьми или неприятными обстоятельствами. Ее стойкость ни разу не подвергалась испытаниям. Я попросту не знаю, готова ли она к житейской борьбе. — Стефан немного помолчал. — Мне стало чуть не до слез ее жаль, когда я увидел, как она реагирует на появление одной из своих соседок. Правда, Меган — это нечто особенное.

— Уж не та ли самая Меган? Это имя то и дело слышишь после выхода «Книги новичков» за этот год. Давай-ка посмотрим. Кажется, страница шестая.

Джейк начал листать «Книгу новичков». Это был фотоальбом с портретами вновь поступивших в Стэнфорд. Его выход вызывал в первые недели осени целый шквал звонков новеньким с предложениями «свидания с незнакомцем». Джейк передал Стефану книгу, открытую на шестой странице.

— Да, это и есть Меган, соседка Кэрри. Но эта фотография не идет ни в какое сравнение с оригиналом. Выглядит она потрясно, и это чревато некоторыми огорчениями для Кэрри. Меган без конца будут звонить. — Стефан вздохнул. — Вторую соседку я не видел.

— Почему бы нам не пригласить Кэрри на воскресный ужин? Мне хотелось бы с ней познакомиться.

Стефан знал, что Джейк говорит искренне. И Кэрри при желании обретет второго старшего брата.

Первые пять дней в Стэнфорде для первокурсников прошли по заранее составленному плану: экскурсии по кампусу, посещение магазинов и других заведений, встречи с научными руководителями, дискуссии со старшекурсниками, пикник с традиционным барбекю, полдня на пляже, вечер в Сан-Франциско и, наконец, распределение по факультетам. К концу недели новенькие могли легко и быстро найти почту, книжный магазин, библиотеку, аудитории, гимнастический зал.

По мнению Меган, с научным консультантом ей не повезло — никакого намека на творческую жилку! Кэрри считала своего «симпатичным и дельным, вполне способным помочь», а Бет своего — «концептуально наивным».

— Концептуально наивным? — переспросила Меган, в точности копируя произношение Бет.

— Он не имеет представления об отношении прикладной математики и физики к астронавтике, — с самым серьезным видом пояснила Бет.

— Что-о-о?

Кэрри уже знала, но пока не успела сообщить Меган, что Бет решила специализироваться по математике и что она мечтает работать в НАСА — Национальном управлении по астронавтике и исследованию космического пространства.

— Я тебе потом объясню, Меган, — сказала Кэрри.

— Объясни сейчас, — потребовала та.

Бет начала объяснять. По мере рассказа она все более оживлялась. Меган до сих пор такой простой ее не видела. Оказывается, под засахаренной оболочкой скрывалась целеустремленная и умная женщина. И Меган вдруг сказала:

— Это впечатляет, Бет, честное слово. До чертиков впечатляет, уж поверь мне.

Меган постоянно поддразнивала соседку, копируя не только ее акцент, но и мимику, однако сейчас она и в самом деле была поражена тем, что ей открылось. Невольно вопреки себе самой Меган восхищалась южанкой и чувствовала к ней уважение.

Кэрри очень хорошо относилась к Бет. Не понимала ее и даже немного боялась, но тем не менее любила. Кажется, та отвечала ей взаимностью. Конфликт между Бет и Меган был, так сказать, предопределен, и это стало испытанием дружеских чувств Кэрри к обеим.

— Она такая простушка, Кэрри. Никакой сдержанности. Без понятия о приличиях. Меган не настоящая леди. Это не ее вина. Росла без матери под влиянием своего отца, голливудского продюсера. И к сожалению, не работает над собой.

— Мне нравится Меган, Бет. Она открытая и честная. И немного забавная. — Кэрри с чувством некоторой неловкости вспомнила, что Меган выглядит особенно забавной, когда копирует Бет, и вздохнула: — Мне бы так хотелось, чтобы вы подружились.

— Я понимаю, ведь тебе вообще хочется, чтобы все были счастливы. Это самое замечательное в тебе, Кэрри, но в реальной жизни такое невозможно. Меган и я не можем стать друзьями. Знаешь, меня иногда удивляет, что к тебе она не цепляется. По крайней мере пока.

Стефан пригласил Кэрри на воскресный ужин по случаю окончания Недели знакомства. Такие мероприятия обставлялись с особой торжественностью: белоснежные скатерти, свечи в серебряных подсвечниках, зарезервированные заранее места, мужчины в смокингах и при бабочках, дамы в вечерних платьях. Кэрри приняла приглашение с восторгом и попросила разрешения привести с собой обеих своих соседок по общежитию.

Кэрри, Меган и Бет шли по кампусу к общежитию Стефана; Кэрри посредине, между Меган и Бет. На Меган было открытое платье, белое с голубым, изящное ожерелье и босоножки. Она выступала бодро и грациозно, излучая жизнерадостность и бьющую ключом энергию. Ее волосы, длинные и волнистые, слегка отливали золотом в лучах бледного осеннего солнца.

Бет старалась держаться поближе к Кэрри. Зачесанные назад темно-каштановые кудри волной падали ей на плечи. Бет надела желтое с белым платье, узкое в талии, с широкой юбкой, и накинула на плечи белый кашемировый свитер. Губы, как обычно, подкрашены, ресницы тоже, на шее жемчужное ожерелье, в ушах сережки с жемчужинками, на ногах нейлоновые чулки. От нее пахло духами «Бал в Версале».

В отличие от своих подружек, полностью поглощенных внешностью друг друга, Кэрри наблюдала за тем, какое впечатление они производят на окружающих. Она услышала даже негромкий шепот проехавшего мимо велосипедиста, заметила, как подмигнули друг другу двое мужчин, стоявших под пальмой, как откровенно таращились на них другие студентки. Может, они находят странным, что Кэрри затесалась в такую компанию? Посмеиваются и говорят друг дружке: «Поглядите-ка на ту, что в середине».

Стефан и Джейк ждали их в холле общежития. Кэрри чмокнула Стефана в щеку, потом увидела Джейка и покраснела. Она была наслышана о загадочном товарище брата. Все два года Джейк неизменно отклонял приглашения погостить у них в семье на каникулах, так что Кэрри ни разу его не видела, но тем не менее ей казалось, что она знает Джейка — так часто Стефан о нем рассказывал.

Джейк Истон. На три года старше Стефана. Чем он занимался до поступления в колледж? Об этом он не говорил. Родом Джейк из Западной Виргинии. Стефан предполагал, что Истоны — старинное богатое семейство, что Джейку нет особой необходимости получать образование, чтобы потом зарабатывать на жизнь. Стефану нравилась его гипотеза, однако в ней явно были недостатки. Прежде всего она не объясняла, почему сам Джейк никогда не рассказывал ни о своей семье, ни о своей юности — о своей жизни до приезда в Стэнфорд. Не объясняла она и того, почему Джейк занимается так усердно и столь серьезно относится к своему образованию. Стефан считал, что Джейк — тип истинного ученого, всецело преданного избранному предмету, хотя тот ни о чем подобном не заикался. А что касается нежелания друга говорить о своем прошлом, то в конце концов это его личное дело.

Наслушавшись рассказов брата, Кэрри ожидала встретить очаровательного беззаботного плейбоя, белокурый вариант Стефана, эдакую Меган в мужском обличье. И теперь не могла поверить, что спокойный, сдержанный человек, стоящий рядом с ее братом, и есть Джейк. Несмотря на загорелое, совершенно гладкое, без единой морщинки лицо и недлинные, выгоревшие на солнце светлые волосы, он выглядел старше своего возраста. Интересно, почему? Из-за житейской умудренности? Опыта? Перенесенных страданий?

Синие глаза Джейка потеплели, и в ответ на взгляд Кэрри его губы сложились в улыбку, но то была не жизнерадостная, открытая, беззаботная улыбка Стефана или Меган. Джейк улыбался как человек, проживший нелегкую жизнь. Кэрри думала увидеть оживление, а столкнулась с замкнутостью и сдержанностью. Может, она просто неверно истолковала выражение лица Джейка?

Кэрри бросила быстрый взгляд на Меган и Бет. Лица обеих выражали нескрываемое удовольствие и восхищение красивым братом Кэрри и не менее на свой лад красивым другом Стефана. Только и всего, не более. И Кэрри переключилась на Стефана и Бет.

Она намеренно говорила Стефану о Бет. Она была уверена, что та произведет на него сильное впечатление. Бет гораздо больше в его вкусе, нежели Меган — вопреки их откровенному флирту во время первого знакомства. Как утверждала сама Бет, она была настоящая леди. А Кэрри понимала, что для Стефана это немаловажно ~ вопреки его напускному легкомыслию. Кэрри заметила, что Бет покраснела, когда взгляд Стефана остановился на ней с явным одобрением. Потом Стефан перевел глаза на сестру, как бы спрашивая: «Ну что, сестренка, все в порядке?» Кэрри поняла его без слов и ответила вслух:

— Ты очень хороший брат, Стеф! У меня все просто замечательно. — И добавила шепотом: — Как тебе Бет?

— Я считаю, что три самые красивые девушки в Стэнфорде обитают в одном жилище, — сказал Стефан.

Кэрри улыбнулась. Потом вновь посмотрела на Джейка. Он как раз вежливо и любезно приветствовал Меган и Бет.

— Привет, Кэролайн! Добро пожаловать в Стэнфорд!

Он произнес эти слова так, будто встречал ее у входа в собственное имение. Может, вовсе и нет никакой боли в его глазах? Может, они просто очень выразительны, и не боль в них, а пресыщение и безразличие к жизни? Целая буря эмоций — неожиданных, смятенных — охватила Кэрри: гнев, сожаление… Как она может испытывать столь сильные чувства по отношению к человеку, которого видит впервые в жизни? Это же глупо! Кэрри улыбнулась и храбро взглянула в синие глаза.

— Благодарю. Я рада, что я здесь. Но все меня называют просто Кэрри.

— Знаю. Но вам так идет имя Кэролайн.

Кэрри не осмелилась спросить, что он имеет в виду. Все вместе они вошли в большую столовую.

За ужином Кэрри почти все время молчала, но с удовольствием прислушивалась к разговору Стефана и Бет по правую руку от себя и к тому, о чем говорили Джейк и Меган, сидевшие слева.

— Какая у вас специализация, Стефан? — спросила Бет так тихо, что Стефан был вынужден близко наклониться к ней, чтобы расслышать.

— Юриспруденция.

— Вы останетесь здесь и после окончания колледжа, чтобы продолжить образование на юридическом факультете?

— Нет. Я хочу заняться адвокатской практикой в Массачусетсе и планирую получить ученую степень в Бостоне.

Это означало окончание юридического факультета в Гарварде. Бет ответила Стефану ободряющей многозначительной улыбкой.

— Расскажи Стефану о твоем выборе, Бет, — сказала Меган, перегнувшись через стол к подруге и подмигнув Кэрри, которая в ответ нахмурилась.

Бет, однако, ничуть не смутилась.

— Я еще не вполне уверена. Так много интересных курсов. Трудно решить. Быть может, вы, Стефан, что-то посоветуете?

Бет казалась сейчас такой беспомощной и хрупкой, что вполне успешно «не заметила» ни вспыхнувших глаз Меган, ни удивленного выражения Кэрри. Обе знали, какое четкое расписание составила себе Бет на год, семестр за семестром: физика, вычислительная математика, инженерное дело, химия — и как строго ограничила факультативные курсы вроде современного английского языка, истории западных цивилизаций, антропологии, философии.

Кэрри была уверена, что Стефана бы поразили и заинтриговали реальные планы Бет. Однако было совершенно ясно, что он ошеломлен и беспомощностью Бет.

— Ну, как бы вам сказать, — начал Стефан, — существуют разные курсы, обязательные и факультативные…

Меган посмотрела на Кэрри, сделала круглые глаза, нетерпеливо провела рукой по шелковистым волосам и переключила все внимание на Джейка. В отличие от Стефана, завороженного Бет, Джейк следил за обменом взглядами между Кэрри и Меган и от души забавлялся.

— А вы уже сделали выбор, Меган?

— Да, сделала. — Меган моргнула и произнесла с великолепным южным выговором: — Намерена сочетать медицину и юриспруденцию с некоторым количеством физической химии.

Меган метнула взгляд на Стефана и Бет, но те были поглощены разговором о социологии — предмете, который, как знала Меган, Бет считала тривиальным.

Джейк рассмеялся глубоко и искренно. Кэрри взглянула на него. Он выглядел веселым и беспечным.

— Ваш выговор великолепен, — прошептал Джейк.

— Спасибо на добром слове, — отозвалась Меган. — Но вы тоже тянете гласные.

— Ну, теперь я и вовсе потрясен. Обычно мои собеседники этого не замечают. Но вы правы. Я из Западной Виргинии.

— Есть еще кое-что. У вас очень четкая и ясная дикция. Голос хорошо поставлен. Как у актеров. Или как у иностранца, прекрасно овладевшего английским языком. Но ни один иностранец так не растягивает слова. Вы, вероятно, актер. Да?

— Нет, я не актер. Просто у меня такой голос. Ну а вы, должно быть, лингвист?

Джейк уклонился от разговора о себе. Стефан был прав, утверждая, что о себе он никогда не распространяется. Но почему? Хочет что-то скрыть? Или это игра праздного богача?

— Я актриса.

Меган рассказала Джейку о своих планах, так же как рассказывала о них Кэрри. Джейк полностью сосредоточился на Меган, на ее энтузиазме и энергии. Сам он таким образом ушел в тень и казался совершенно спокойным. Или испытывал облегчение? Кэрри не могла себе ответить на этот вопрос.

— А вы не хотели бы попробовать себя на сцене, Джейк? Голос у вас прекрасный и внешность вполне сценичная. Я уже узнавала. Театральный клуб собирается в этом квартале поставить «Как важно быть серьезным» Уайльда. Я хотела бы играть Гвендолин, но боюсь, что они предложат мне роль Сесили. Вы были бы восхитительным Эрнестом.

Было очевидно, что Меган считает себя не меньше чем ведущей актрисой — у нее в этом не было ни тени сомнения. Джейка ее самоуверенность явно забавляла, но, видимо, не раздражала.

— Вы вполне в себе уверены, не так ли?

— Что? — Меган на секунду запнулась, обдумывая собственные слова, потом улыбнулась. — Каждый и должен быть уверен в себе. Но по правде говоря, я и в самом деле хорошая актриса. И получу роль. Остается выяснить, согласитесь ли вы быть моим партнером.

— На сцене — определенно нет. — Джейк сделал паузу, и Меган покраснела, а он, как видно, хотел смутить девушку, но тут же пришел ей на помощь: — Однако был бы счастлив с вами репетировать.

— Ловлю вас на слове, но смотрите, как бы вам не пожалеть о своем согласии проходить со мной роль. Актриса я хорошая, но мне не хватает дисциплины и терпения именно на репетициях.

Джейк ничего не ответил, только улыбнулся.

— Почему ты ничего не рассказывала нам о Стефане? — спросила Бет.

После ужина они втроем сидели в комнате у Меган.

— Чего я вам не рассказывала? — в свою очередь задала вопрос Кэрри с самым невинным видом.

— Что он красивый, умный, добрый, воспитанный…

— Ей не было необходимости это делать, потому что я уже успела с ним познакомиться, — вмешалась Меган.

— Тогда почему ты не рассказала мне?

— А чего ради? Вот о тебе я Стефану рассказала. Предостерегла его от мисс Астронавт.

— Я вовсе не собираюсь быть астронавтом. Но если леди озабочена собственной карьерой, в этом нет ничего дурного. Кроме того, — поспешила добавить Бет, заметив, что подруги смотрят на нее не слишком одобрительно, — планы могут меняться. Стефан рассказал мне о некоторых курсах, которые я могла бы включить в свое расписание. А у него есть подружка?

— Они у него появляются время от времени, но сейчас, насколько мне известно, у него нет ничего серьезного. Я очень рада, что он тебе понравился, Бет, — сказала Кэрри и пристально посмотрела на Меган.

— Мне он тоже понравился, — ответила Меган на ее безмолвный вопрос. — Выглядит великолепно и очень мило, но не в моем вкусе. Он и не может привлекать одновременно Бет и меня, верно? Мне он приятен, но больше подходит Бет.

Кэрри была довольна: Стефан понравился обеим. Меган и Бет друг друга недолюбливали, зато им нравятся и она, и Стефан. Выходит, у них теперь одна компания — Стефан, Бет, Меган, Кэрри… и Джейк.

— А что вы думаете о Джейке? — спросила она небрежным тоном.

— Прелесть! Такой красивый! Как говорится, неограненный алмаз. Без внешнего лоска, но с глубоким внутренним содержанием.

Меган явно не ожидала возражений по поводу такой характеристики, однако Бет с ней не согласилась:

— Ничего себе неограненный! Да он отшлифован так, что сверкает. И знает это. Самонадеянный, высокомерный…

Бет оборвала свою гневную речь. Ей не хотелось обижать Кэрри — ведь Джейк как-никак сосед Стефана по общежитию и его лучший друг, чего Бет просто не могла понять. К тому же она опасалась, что ее неприязнь к Джейку повлияет на отношение к ней Стефана.

— И вовсе он не самонадеянный и не высокомерный. Это всего лишь уловка, камуфляж, под которым он прячет свою серьезность и чувствительность, — возразила Меган и, подумав, добавила: — Я подозреваю, что он гордится своими успехами у женщин, и держу пари, не без основания. Просто чувствую, что он настоящий самец.

Меган с удовольствием наблюдала, как у Бет при этих ее словах захватило дух. Она также заметила, что Кэрри покраснела.

— Что ты о нем думаешь, Кэрри? — спросила она.

— Не знаю, — честно призналась та. — Право, не знаю.

Кэрри вспомнила о данном себе самой обещании и посмотрела на соседок.

— Бет и Меган, я нуждаюсь в вашей помощи, — заговорила она так серьезно, что обе девушки уставились на нее с удивлением. — Уверена, вы обе отметили, что меня никак не назовешь худышкой.

Кэрри слабо улыбнулась. Веселого в этом мало, но и вопросом жизни и смерти такое не назовешь. Просто для нее это очень важно.

Бет и Меган даже не улыбнулись и смотрели на нее с сочувствием.

— Здесь, в Стэнфорде, глядя на вас обеих, я впервые в жизни захотела хорошо выглядеть. То есть насколько это возможно. Прежде всего мне нужно сбросить лишний вес. Потом сделать что-то с волосами и с одеждой тоже. Вы могли бы мне помочь?

— Разумеется.

Бет и Меган впервые за время их знакомства были единодушны.

— Это становится весьма занимательным. Чего же ты от нас хочешь? — спросила Меган.

— Ну, для начала просто поддерживайте меня в моем намерении. Не судите строго за возможные ошибки, но и не позволяйте мне бросить диету. Я и раньше делала попытки похудеть, но всегда останавливалась на полпути, а теперь я верю, что смогу с собой справиться, потому что мне впервые в жизни хочется выглядеть привлекательной.

— Разумеется, ты справишься и будешь выглядеть замечательно. У тебя хорошая фигура, большие и ясные глаза, прекрасные волосы. Они у тебя вьются?

— Да, я кудрявая, но не такая, как Стефан.

Кэрри благодарно улыбнулась Меган и провела рукой по своим коротко остриженным волосам.

— А таких кудрей, как у Стефана, нам и не надо, мы вовсе не хотим быть похожими на ангелочка. Нам нужно очарование, не более того. Дай им отрасти, и посмотрим, что получится.

— Отлично, мой наставник!

Кэрри надеялась, что пылкий энтузиазм Меган ей поможет преодолеть предстоящие долгие и нудные недели голодания.

— Только отнесись к этому разумно, Кэрри, — предостерегла ее Бет. — Питайся правильно. Не стоит изнурять себя диетой.

— Не волнуйся, — заверила ее Кэрри, хотя на самом деле она была намерена есть как можно меньше, чтобы поскорее сбавить вес. — Да, вот еще что. Я хочу сделать Стефану сюрприз. Незачем ему знать о моей затее, пока я немного отощаю. Тогда мы пригласим его и Джейка к нам на воскресный ужин. Обещайте, что ничего им не скажете.

Девушки согласились, однако Бет казалась огорченной:

— Значит, ты несколько недель не сможешь видеться со Стефаном?

— Это значит, что все мы несколько недель не сможем видеться со Стефаном, — не без яду внесла уточнение Меган.

— Бет, ты можешь видеться со Стефаном сколько угодно, — поспешила успокоить подругу Кэрри. — Только ничего ему не говори. И сюда ему нельзя приходить.

— Но послушай, Кэрри, вдруг он сам захочет повидаться с тобой? Вы же с ним очень близки.

— Я буду чаще говорить с ним по телефону. Он очень занят: учеба, гребля. А я тоже буду много заниматься. Это так здорово — преподнести ему сюрприз! Здорово… если я стану выглядеть лучше. А если нет?

Кэрри сморщила нос.

— Не волнуйся, детка. У тебя превосходная основа. Ты будешь выглядеть потрясно!

На следующий день Кэрри нашла у себя на постели два свертка в подарочной упаковке. В первом — от Меган — она обнаружила изумрудно-зеленые шорты и три топика — один такого же цвета, как шорты, а еще голубой и желтый. Размер на этикетке внушал оптимизм. Во втором свертке, от Бет, находились различные «вспомогательные средства» для тех, кто сидит на диете: флакончик витаминов, указатель калорийности различных продуктов, сантиметр, разграфленная бумага и коробочка золотых бумажных звездочек, чтобы отмечать достигнутые результаты. Кэрри улыбнулась. Как это типично для обеих ее подруг!

Глава 3

Первые несколько дней голодания показались Кэрри обманчиво легкими. Она слишком много занималась и чересчур нервничала из-за того, чтобы не отстать, и, возможно, поэтому не чувствовала голода. Часами она торчала в книжном магазине, тщательно отбирая и приобретая необходимые книги, а также разноцветные записные книжки, ручки, карандаши. Купила она и обертки для книг, ярко-красный свитер для занятий спортом, карточки для заметок с изображениями сценок из жизни кампуса и большую сумку — все с эмблемой Стэнфорда. Для украшения комнаты приобрела красную корзину для бумаг тоже с символом Стэнфорда: большой буквы «С» с проросшим сквозь нее вечнозеленым деревом.

— Полагаю, это и есть так называемый корпоративный дух, — поддразнила ее Меган, зайдя в комнату к Кэрри. — Жаль только, что корпоративный цвет не слишком гармонирует с тоном твоих волос. То же самое, кстати, можно сказать и обо мне. Пожалуй, из нас троих только Бет выглядела бы великолепно в красном одеянии, но думаю, она скорее умрет, чем наденет красный свитер.

На лекциях Кэрри делала аккуратные и полные конспекты. Вечером она все перечитывала, кое-что записывала дополнительно и снова читала. Меган и Бет также занимались всерьез, и, как говорится, учебный процесс пошел своим чередом. Отношения между Меган и Бет тоже утряслись, тем более что обе старались изо всех сил помочь Кэрри похудеть. У Бет была такая огромная нагрузка, что Меган порой ее жалела и даже старалась обеспечить тишину в коридоре, когда та, по обыкновению, ложилась отдохнуть после лекций. Бет засиживалась за письменным столом до глубокой ночи, а вставала в шесть утра.

Жизнь в Лагунита-Холле вошла в привычную колею. Между семью и десятью часами вечера в коридорах было тихо, только из-за дверей комнат то и дело доносились телефонные звонки. Все девушки сидели у себя, с виду погруженные в занятия, однако многие на самом деле ждали «особых» звонков. Ровно в десять коммутатор общежития отключали, и никто уже не мог им позвонить до семи утра следующего дня.

В пять минут одиннадцатого все оживало. Подружки собирались в коридорах, заходили друг к другу в комнаты, возбужденно обсуждали «особые» телефонные звонки или предполагаемые причины их огорчительного отсутствия.

В половине одиннадцатого коридоры наполнял запах жареного поп-корна. Тишина сменялась бурными разговорами, слышались смех и музыка. Теперь, когда коммутатор был отключен, наступало время делиться секретами, завязывать дружеские отношения, прокалывать дырочки в ушах или делать завивку и так далее. Меган и Кэрри часто участвовали в вечерних развлечениях, Бет — никогда.

В комнатах у трех подруг обычно бывало тихо, если не считать телефонных звонков, чаще всего предназначенных Меган. Со временем, когда старшекурсники как следует изучили «Книгу новичков», не менее часто стали звонить Бет. В отличие от Меган Бет отказывалась подходить к телефону: для нее занятия наукой были чересчур важными, чтобы их прерывать из-за подобной чепухи. Существовал лишь один человек, с которым ей хотелось бы поговорить, и он звонил нередко, но всегда разговаривал только с сестрой.

Меган поддразнивала Бет и предлагала отвечать всем, что у нее уже есть друг. Всем, кроме… Бет сердилась — ей было неприятно, что Меган знает, как она ждет звонка.

— Ну почему, почему им не сказать, что ты уже занята? — не отставала Меган.

— Потому что это неправда.

— Ладно, я стану говорить, что ты социально не адаптирована, — предлагала Меган.

— Ни в коем случае! — яростно шипела Бет.

— Но ведь это и в самом деле так, Бет. Ты антисоциальна.

Несколько секунд после такого заявления обе пристально глядели друг на друга, и наконец Бет сдалась:

— Хорошо, Меган. Говори всем, что я уже занята.

И это было правдой. Бет была по горло загружена — своими занятиями.

Меган звонки старшекурсников попросту забавляли. Она держала возле телефона экземпляр стэнфордского «Ежегодника» и легко могла во время разговора его полистать и найти фото того, кто ей в данную минуту звонил. Иной раз она соглашалась прийти на свидание, но чаще всего пользовалась той же отговоркой, какую рекомендовала Бет: испускала притворно тяжелый вздох и говорила, что занята.

Она регулярно и подолгу разговаривала с Айеном Найтом и его женой Маргарет, хотя они жили далеко — в Коннектикуте. Восторженно и подробно рассказывала им о Стэнфорде, о своих соседках и о занятиях. Первое время Кэрри, невольно слушая эти рассказы, считала, что Меган говорит с родителями.

— С родителями? — переспросила Меган, на секунду вроде бы смутившись, потом немного подумала и сказала: — Собственно, Айен и Маргарет для меня все равно что семья. Такая, какой она и должна быть. В каком-то смысле это мои родители, но в то же время старший брат и сестра. Мы очень близки.

Кэрри почти каждый вечер разговаривала со Стефаном. И ни разу — с Джейком. Она гадала, говорила ли с ним Меган.

А Меган, в свою очередь, гадала — но без малейшего волнения, — когда позвонит Джейк.

Вторая неделя голодной диеты давалась Кэрри труднее. Нервный подъем исчез, и ощущение легкой тошноты сменилось болезненным и неприятным чувством обыкновенного голода. За первую неделю она потеряла пять фунтов и следующие четыре дня держалась на этом уровне. Она похудела, одежда стала ей свободнее, и это помогало Кэрри справляться с острым чувством голода и раздражением. Бет и Меган изощрялись в похвалах, хотя Бет, изредка отрываясь от занятий, обращала внимание на то, как мало Кэрри ест, и весьма скептически высказывалась насчет разумности ее метода.

К концу третьей недели Кэрри потеряла тринадцать фунтов и казалась подругам изможденной. Ей снова стало легко соблюдать диету, но, впрочем, она попросту перестала есть. Принять такое решение было легче, чем каждый день думать, что можно позволить себе съесть, а от чего следует отказаться. Если голодать, то сбросишь больше веса за меньшее время.

Это решение Кэрри приняла в начале третьей недели. В результате уже к среде голодные боли исчезли и сменились ощущением тошноты при виде пищи или даже при мысли о ней. Кэрри продолжала ходить на обед вместе с Бет и Меган. Она медленно выпивала чашку чаю, ковырялась в тарелке, но ничего не ела. Каждый вечер забирала с подноса апельсин, чтобы потом съесть его у себя в комнате, но ни разу этого не сделала.

Кэрри понимала, что столь радикальная голодовка опасна для здоровья, и давала себе слово начать есть при первых же нежелательных симптомах. Однако таковых как будто не наблюдалось. Наоборот, она сделалась куда более энергичной и стала гораздо меньше спать. Голова была ясной, а чувства обострены как никогда.

К концу четвертой недели, когда Кэрри потеряла уже двадцать фунтов, Бет решила, что пора позвонить Стефану. Такой звонок не нарушал неписаного правила, что женщина не должна первая звонить мужчине. Положение сложилось исключительное: то был звонок по причинам медицинского характера.

— Стефан? Это Бет.

— Привет, Бет. Как поживаешь?

Если Стефан и был удивлен, то ничем этого не выдал. Он привык, что ему звонят особы прекрасного пола, хоть и не ожидал подобного поступка именно от Бет. Но он как раз сам собирался ей позвонить.

— У меня все отлично, спасибо. Стефан, когда ты в последний раз видел Кэрри?

Бет прекрасно знала ответ на свой вопрос: Стефан видел сестру во время того самого воскресного ужина — план Кэрри держать Стефана на расстоянии при помощи телефонных звонков отлично сработал.

— Я ее не видел с тех пор, как вы приходили на ужин, то есть недели три или четыре. Но мы с ней часто разговаривали. У нее вроде бы все хорошо. А что такое? — В голосе у Стефана послышалось беспокойство.

— Видишь ли, она тебя избегает, так как решила сесть на диету. Хотела поразить тебя результатами. Но я встревожена. Она очень похудела и практически ничего не ест.

— Кэрри? Да что ты говоришь?

«Кэрри — молодчина», — подумал было Стефан, однако Бет продолжала:

— Стефан, один апельсин и три чашки чаю — этого слишком мало, тебе не кажется?

— На завтрак?

— На весь день! Это весь ее рацион. И я думаю, что апельсин она впихивает в себя чуть ли не силой. Как тебе, наверное, известно, у этой болезни есть название.

— Да, это так называемая нервная анорексия, то есть потеря аппетита на нервной почве, — довольно резко ответил Стефан, который рассердился на себя за то, что не повидался за все это время с Кэрри, — но ведь она выглядела такой счастливой!

— Мне кажется, что тебе и, разумеется, Джейку стоило бы прийти к нам в это воскресенье на ужин.

— Само собой. Мы непременно придем. Бет, извини за резкость. Я очень благодарен тебе за звонок.

Бет испытала облегчение, когда он произнес эти слова.

— Я надеюсь, ты на меня не сердишься, Кэрри? Ты выглядишь отлично. Я решила, что пора позвонить, — объясняла Бет.

— А Джейк тоже придет?

— Да, я пригласила обоих.

— Я нисколько не сержусь, Бет, но мне необходимо купить что-нибудь подходящее из одежды. Ты не сходишь со мной в магазин?

С помощью Бет Кэрри выбрала платье цвета слоновой кости с сиреневой отделкой, узкое в талии, со слегка расклешенной юбкой. Оно было отлично сшито — без всяких пошлых оборочек и рюшек.

— Просто и элегантно, — одобрила их выбор Меган, про себя восхищаясь отличным вкусом Бет: именно она настояла на покупке этого платья.

Меган предпочла бы огненно-красное одеяние с низким вырезом, но оно было бы совсем не к месту и ни в коей мере не сочеталось с аристократической, спокойной красотой Кэрри.

Бет также настояла, чтобы Кэрри надела ее жемчужное ожерелье и чуть-чуть надушилась ее духами «Бал в Версале». Меган, в свою очередь, с согласия Бет уговорила Кэрри подкрасить ресницы и наложить голубые тени на веки. Все трое были весьма довольны результатом.

Стефан едва узнал Кэрри — так она изменилась. Высокие скулы, которые раньше скрывала полудетская округлость щек; синие, как сапфир, глаза, ставшие особенно большими и чистыми; изящный прямой носик и красиво очерченные полные губы… Сестра выглядела необычайно привлекательной и женственной.

— Кэрри, ты просто неотразима!

Она ответила мягкой улыбкой и негромким гортанным смешком. Даже это в ней изменилось: улыбка казалась загадочно влекущей, а смех — воркующим. Но глаза были такими же веселыми, как и прежде.

— Я почти избавилась от своего непроницаемого кокона, правда, Стефан? Но мне еще нужно сбросить фунтов десять, а это самое трудное.

— Я считаю, что тебе больше не нужно сбрасывать ни единого фунта. Ты и так выглядишь потрясающе. — Тут Стефан вспомнил о встревоженном звонке Бет и добавил: — Кстати, я слышал, что ты совсем ничего не ешь. Это в высшей степени нездорово.

— О, Стефан, это вовсе не анорексия! Всего лишь сила воли и никакого психоза. Впервые в жизни я справилась с собой. И я не считаю калории в зубной пасте, можешь не волноваться. Просто порадуйся за меня.

Она снова улыбнулась и обняла брата; тот, в свою очередь, крепче прижал к себе сестренку и с удивлением ощутил, какая она хрупкая, какие у нее тоненькие ребрышки и узкая талия.

— Я тобой горжусь. Очень. Ну что, спустимся вниз?

— А Джейк пришел?

— Разумеется. Он ждет в холле.

Джейк, Меган и Бет стояли возле огромного мраморного камина в гостиной Лагунита-Холла. Меган и Джейк о чем-то болтали, а Бет порядком нервничала, дожидаясь Стефана и Кэрри.

— Вот и они, — с явным облегчением произнесла она, заметив, что Стефан держится вполне непринужденно и совершенно спокоен. Бет, признаться, боялась, что он негодует, почему ему не сообщили раньше о голодовке сестры.

Бет впервые отметила семейное сходство между братом и сестрой: у обоих высокие скулы, полные чувственные губы, прямой красивый нос, твердо очерченный подбородок. Удивительно, подумала Бет, что столь схожие черты выглядят элегантными и женственными у Кэрри и строгими и мужественными у Стефана. Меган и Джейк перестали болтать и ждали, когда подойдут брат с сестрой. Меган так и сияла. Она слегка подтолкнула Джейка:

— Ну, что ты думаешь?

— Великолепно, — ответил тот и улыбнулся Кэрри: — Ты прекрасно выглядишь, Кэролайн. — Когда они шли в столовую, он ей шепнул: — Ты очень красива.

Несмотря на бдительное око Стефана, Кэрри почти ничего не ела. Она была слишком возбуждена. Ловко распределила по тарелке мясо цыпленка и рис, создавая впечатление, что управилась со всем, кроме костей и кожи. Улыбнулась Джейку, но ничего не сказала. Он ответил улыбкой, продолжая разговаривать с Меган.

— Когда состоится читка пьесы?

— Завтра в два часа. Почему бы тебе не прийти и не послушать? Я бы не возражала, мне даже было бы легче в присутствии зрителя.

Длинные пальцы Меган мягко легли на обнаженное предплечье Джейка. Кэрри, глядя на них, позавидовала способности подруги держаться так просто и естественно. Меган считала Джейка привлекательным и откровенно давала ему это понять. Кэрри со вздохом подумала, что это совсем не в ее стиле.

— У меня завтра в два семинар по политике.

— Прекрасно! Значит, ты придешь на читку?

— Нет, но обещаю появиться на премьере.

— А я все надеялась, что ты попробуешь себя в роли Эрнеста.

На следующее утро Меган пришла в комнату Кэрри и уселась на постель. Кэрри сидела к ней спиной и расчесывала волосы. В приходе Меган ничего удивительного не было: обе посещали утренние лекции по истории западной цивилизации и нередко вместе отправлялись в колледж. Однако немного спустя Кэрри вдруг сообразила, что Меган молчит. И это было поистине удивительно. Кэрри повернулась и взглянула на подругу. Она впервые увидела, что та чем-то сильно обеспокоена.

— Меган, что-нибудь не так?

— Да. Ты. Я. Мы.

— В чем дело?

— Джейк говорит, что ты явно голодаешь и что это может плохо кончиться. А я просто любовалась тобой да еще подстрекала.

— Джейк? — прошептала Кэрри, перепуганная. Она вспомнила, как Джейк и Меган с самым серьезным видом о чем-то разговаривали вчера вечером после ужина в дальнем уголке гостиной. Ей тогда и в голову не пришло, что они могут беседовать о ней. — А почему беспокоится Джейк?

— Оказывается, он очень много знает о голодном истощении. Я не представляю откуда, но он в этом разбирается.

— Что же он говорил? — тихо и робко спросила Кэрри.

Она боялась, что Джейку не нравится, как она выглядит, и что ему кажется, будто она не в себе.

— Он, разумеется, считает, что ты очень похорошела, — поспешила заверить подругу Меган, впервые сообразив, насколько для Кэрри важно, как к ней относится Джейк: возможно, она только из-за него и затеяла всю эту историю с диетой. — Это и в самом деле так, однако он утверждает, что, судя по фактуре твоей кожи и ее цвету, а также по тому, насколько ты похудела, дело может принять очень плохой оборот, если ты ничего не будешь есть.

Меган умолкла и посмотрела на Кэрри. Та подняла на Меган свои огромные невинные глаза, полные печали.

— Я ему сказала, — продолжала Меган, — что ужинаю с тобой каждый вечер. Что я видела, как ты ешь. Он спросил, заметила ли я, сколько ты съела вчера за ужином, и заявил, что ты ровным счетом ничего не съела. Это правда, Кэрри?

— Меган, я чувствую себя отлично, — возразила Кэрри, избегая прямого ответа на вопрос. Итак, Джейк заметил. Никто больше не заметил, только он. — Я вполне здорова, полна энергии, занимаюсь успешно.

— Джейк сказал, что это часть синдрома голодного истощения, — перебила ее Меган и продолжала, повторяя слова Джейка: — Ты и будешь так себя чувствовать еще некоторое время. Но твое самочувствие обманчиво. Твое тело на самом деле уже ослабело. Мозг отчаянно нуждается в глюкозе, и твои мышцы отдают ему необходимое, все более истощаясь.

— Но я чувствую себя прекрасно, — запротестовала Кэрри. — В конце концов, это мой мозг и мое тело! Я понимаю, в каком я состоянии.

Меган помолчала. Она знала, что Джейк прав. Он даже предсказал реакцию Кэрри, ее негодование. Меган должна напугать Кэрри серьезностью происходящего, как Джейк напугал ее. Он предупредил Меган, что если не убедить Кэрри начать есть в ближайшие сутки, он поговорит со Стефаном о необходимости поместить сестру в больницу. Но как сказать об этом Кэрри, ведь она так дорожит мнением Джейка? И тогда она придумала план; хотелось бы, конечно, посоветоваться с Джейком, однако такой возможности у нее сейчас нет.

— Ладно, Кэрри, ты утверждаешь, что с головой у тебя все в порядке. Вполне тебе верю. А как насчет тела? Ты уверяешь, что сил и энергии у тебя полно. А Джейк считает, что ты опасно ослабела. Как нам это проверить?

Кэрри пожала плечами.

— Хорошо, — продолжала Меган. — У тебя есть теннисная ракетка, у меня тоже. Почему бы нам не сыграть в теннис?

— Давай сыграем, — согласилась Кэрри, так как выбора у нее не было. — Когда?

— Перед ленчем. В одиннадцать.

Они встретились на корте. И Меган, а вовсе не Кэрри скоро начала задыхаться от непрерывной беготни по площадке, между тем как Кэрри совсем не устала.

— А ты здорово играешь, Кэрри, — тяжело дыша, признала Меган. — Слишком хорошо для меня.

— Спасибо, — сказала Кэрри, полагая, что испытание окончено. — Я всегда играла неплохо, тренировалась в нашем местном клубе, выступала в школьных командах. Но из-за лишнего веса бегала недостаточно быстро, а теперь прибавила скорости.

Меган призадумалась, как бы все-таки убедить Кэрри, что силенок у нее маловато и что с опытным теннисистом она бы скоро выдохлась?

— Давай сделаем пару кругов по беговой дорожке? — предложила она.

— Для чего?

— Сама знаешь, для чего. Ну, побежали.

Кэрри не могла отказаться, но чувствовала себя неспокойно. Даже после тех минимальных усилий, которые она затратила на игру с Меган, сердце у нее учащенно билось, а голова сделалась подозрительно легкой.

Они побежали и половину уговоренной дистанции шли вровень. Потом Кэрри, внезапно задохнувшись, рухнула на землю. Она не могла выговорить ни слова, в глазах помутилось, ее сильно тошнило, все тело сотрясала неукротимая дрожь. Она чувствовала, что теряет сознание.

— Кэрри! Что с тобой? — кричала Меган. — Кэрри, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

Но Кэрри, видимо, ее не узнавала. Меган обняла подругу, ощутила слабое, чуть слышное биение пульса; кожа у Кэрри сделалась холодной и влажной на ощупь. Через несколько минут дыхание стало менее учащенным и более глубоким. Наконец она еле слышно проговорила:

— Меган…

— Кэрри, ты в порядке? — Меган посмотрела подруге в глаза и с облегчением убедилась, что та приходит в себя.

— Я не понимаю, что произошло. Мне казалось, что я умираю. Я ничего не могла… ни дышать, ни говорить… меня трясло…

Кэрри умолкла — у нее не хватало сил говорить.

— Это голодный обморок, родная. Пойми это! — в страхе умоляла Меган, проклиная себя за то, что придумала это испытание, едва не кончившееся катастрофой. Она осторожно встряхнула Кэрри.

Кэрри кивнула — медленно, с трудом. Потом она заплакала.

— Я чувствовала себя отлично. Честное слово, — все еще пыталась она протестовать.

— Я знаю. Но у тебя уже не было сил.

— Что же мне делать? — беспомощно спросила Кэрри.

— Есть! — воскликнула Меган и крепко ее обняла. — Это не значит, что тебе необходимо растолстеть. Просто надо разумно питаться. А окрепнув, упражнять ослабевшие мускулы. Я считаю, тебе стоит записаться в теннисный клуб.

Кэрри кивнула. Она все еще была как в тумане. И не могла встать на ноги, во всяком случае, пока не могла. Но понимала слова Меган. Вскоре они уселись на газон у беговой дорожки и просидели так около часа. Меган болтала о всякой чепухе, дожидаясь, пока Кэрри придет в себя настолько, чтобы на собственных ногах дойти до Лагунита-Холла.

— Как вернемся, — оживленно говорила Меган, убедившись, что подруга полностью оправилась, — плотно пообедаем. Потом ты отдохнешь, а я отправлюсь на читку пьесы. Вернусь и расскажу тебе за вечерним чаем, как там все проходило. А после пойдем на ужин.

— Ты настоящий друг, Меган.

Меган решительно заявила режиссеру, что согласна читать только за Гвендолин и ни за что не возьмет предлагаемую ей роль Сесили. Режиссер, большой дока в драматическом искусстве, выслушав ее заявление, удивился. Меган, с его точки зрения, была типичной Сесили. Потом он обиделся. И наконец ему стало скучно. Еще одна амбициозная студенточка. Очевидно, играла в школе все главные роли и вообразила, что у нее талант, зевая, подумал он. Заглянул в список: Меган Чейз.

«Ну что ж, мисс Меган Чейз, вам предстоит превращение из большой рыбы в маленьком пруду в маленькую рыбку в океане».

Он усмехнулся и откинулся на спинку кресла, мысленно приготовившись к уничтожающему разносу первой читки ролей, которая вот-вот должна была начаться. Он не жаловал будущих актеров с большими претензиями, и жизнь, как правило, оправдывала его отношение, потому что талант начинающих крайне редко соответствовал их амбициям.

Меган помнила текст наизусть. Она не читала, а играла, жила ролью, перевоплотилась в Гвендолин. Она царила на сцене — ее жесты были грациозны, а реплики точны и эмоциональны. Меган не спешила — ее должны оценить по достоинству, а на это нужно время.

Режиссер наклонился вперед в своем кресле. Обычная закулисная болтовня стихла. Все присутствующие завороженно следили за Меган.

А ведь она и в самом деле сделала Гвендолин интересной, думал режиссер. Сильной и вместе с тем женственной. Наделила ее особым характером. Это, разумеется, не соответствовало трактовке Уайльда, и тем не менее Меган играла именно то, что он написал, придав едва намеченному автором собственную, чарующую интерпретацию.

Прослушивание закончилось. В театре наступила полная тишина. Меган стояла посреди сцены и в ожидании смотрела на режиссера.

— Роль Гвендолин, мисс… э-э… — режиссер заглянул в список, — Чейз, за вами.

— Благодарю вас.

Голос Меган выражал спокойное удовлетворение. Она кивнула, как бы одобряя решение режиссера. Когда она проходила мимо шести других девушек, которые дожидались своей очереди на прослушивание, ей и в голову не пришло, что несправедливо лишить их шанса получить роль.

В этот вечер Джейк позвонил Меган, чтобы расспросить ее о Кэрри. Он был очень недоволен и огорчен тем, что произошло, однако его обрадовало, что та оправилась от потрясения и, кажется, признала свою «диету» неудачной. Поговорив о Кэрри, Меган сообщила Джейку, что роль Гвендолин осталась за ней, и напомнила о его обещании помогать ей репетировать.

— Я знаю, что ты будешь строг со мной и не позволишь мне фантазировать. Только самое серьезное изучение роли.

— Естественно.

Неделя проходила за неделей, и вовсе не Джейк, а Меган нарушила строго деловой характер соглашения. Встречи с Джейком ей позволяли изливать свое раздражение или ярость по тому или иному поводу, беззастенчиво хвастаться своими успехами и делиться секретами и страхами. Джейк слушал с интересом и откликался участливо, но с иронией. Он поддразнивал Меган, уверяя, что ее горячность и вспыльчивость попросту глупость, и со спокойным пониманием относился к ее боязни одиночества и смерти.

— Джейк, иногда я ужасно боюсь смерти. Уйти навсегда. Никаких мыслей. Полное отсутствие сознания. Как было за миллионы лет до моего рождения. Но тогда я не существовала. А теперь страшит мысль все потерять. Навсегда. Ах, если бы я могла поверить, что попаду на мягкое пушистое облако и буду оттуда наблюдать за тем, что осталось на земле! Но я в это не верю. Верю только, что там полная пустота, черная и холодная, вечная.

Меган невольно вздрогнула.

— Я думаю, — заговорил Джейк очень медленно, как бы сам с собой, — что когда придет конец, я имею в виду естественную смерть, он будет не странным, а умиротворенным. И возможно, желанным.

Однажды вечером Меган предложила порепетировать на открытом воздухе. Октябрь в Пало-Альто выдался необычайно теплый.

— Давай отыщем какую-нибудь приятную лужайку. Сегодня такой чудесный вечер. Я даже захватила с собой кое-что перекусить.

Меган кивнула на плотно набитый рюкзачок. Джейк его поднял и без труда вскинул на плечо.

— Довольно тяжелый. Что там еще, кроме еды?

— Увидишь. Это сюрприз.

Они шли молча, наслаждаясь благоуханным воздухом осеннего вечера. В предзакатном небе, окрашенном в розовые и оранжевые тона, горела первая звезда. Пахло листвой эвкалиптов. Стрекотали цикады. Меган и Джейк направлялись к конюшням и полю для гольфа. Деревья с еще не опавшей листвой затеняли солнечный свет.

— Становится темно и страшно, как в первобытном лесу, — прошептала Меган и потуже стянула вокруг шеи рукава свитера, наброшенного на плечи.

Джейк остановился, поднял голову и взглянул на деревья, увешанные, как паутиной, тонкими побегами мха.

— Нет. По-моему, здесь просто как в волшебной сказке.

Дорога вывела их на поле для гольфа.

— Славное местечко, — заметила Меган. — Я и одеяло захватила.

Джейк опустил рюкзак на землю, чтобы она могла достать из него вещи.

— Вот и шампанское. Отпразднуем окончание наших занятий, потому что теперь четыре вечера у нас в театре будут репетиции в костюмах, а в конце недели — премьера. Я взяла с собой и свечи, так что ты сможешь подавать мне реплики. Впрочем, ты знаешь роль Эрнеста гораздо лучше, чем этот идиот Роджер. А вот и бокалы для шампанского. Я никогда без них не путешествую…

Меган вдруг умолкла. Джейк смотрел на нее удивленными и смеющимися глазами.

— Я что-то не в меру разболталась, верно? А ведь еще даже не пригубила шампанское.

Меган протянула Джейку непочатую бутылку.

— Пожалуй, да, — согласился Джейк и откупорил шампанское, направив горлышко бутылки в сторону. Он наполнил бокалы, вручил один из них Меган и спросил; — А почему?

— Может, нервничаю из-за спектакля?

— Не похоже.

— Тогда, может, из-за того, что мы с тобой одни в этом зачарованном лесу?

Меган заглянула в свой уже опустевший бокал.

— Вероятно, но почему? Чего ради нервничать?

Меган села на одеяло, закрыла глаза и провела рукой по волосам. Легкий ветерок приятно холодил ее разгоряченные щеки. После шампанского она чувствовала себя счастливой и смелой. Она повернулась и посмотрела на Джейка.

— Почему ты никогда не пытался даже поцеловать меня, не говоря уже о чем-то другом?

— Потому что ты с самого начала совершенно ясно дала мне понять, что не хочешь этого.

— Иначе ты бы предпринял такую попытку?

— Иначе я предпринял бы такую попытку.

— Ты всегда поступаешь так, как хотят женщины?

— Только с теми, кто мне нравится.

— Их много? Я имею в виду таких, которые нравятся?

— Нет, не очень. — Он опустился на одеяло рядом с ней, потянулся за свечой и своим экземпляром текста. Меган лежала на спине, глядя в темное небо с оранжевыми закатными полосами, уже усеянное множеством звезд. — Ну что, начнем?

— Начнем? — Меган села. Голова у нее кружилась, поэтому она немного помолчала, прежде чем произнести: — Я думала…

— Что ты думала? — мягко перебил ее Джейк и притянул к себе.

Меган вздрогнула, когда его губы прижались к ее губам, а ладонь нежно коснулась лица. Она прижалась к нему и ощутила крепкие мускулы и скрытую силу. То был долгий, жаркий, пахнущий шампанским поцелуй. Когда Джейк чуть отодвинулся и взглянул на Меган, его глаза были затуманены желанием. Меган случалось и прежде видеть такое выражение глаз, но никогда еще оно не вызывало у нее дрожь, как теперь.

Джейк моргнул, и это выражение исчезло, его взгляд снова стал ясным и немного дразнящим.

— Ну что ж, за дело!

Раздосадованная Меган с трудом заставила себя сосредоточиться на пьесе, а не на Джейке. Они лежали на одеяле, не касаясь друг друга. Огонь свечи слегка трепетал на ветру. Джейк вполне вошел в роль ментора, то и дело поправлял Меган и терпеливо ждал, пока она найдет нужную интонацию.

Словно и не было поцелуя, со злостью думала Меган. А что, если для него это вообще ничего не значит?

Когда они кончили репетировать, Джейк повернулся к ней, притянул к себе и начал целовать. Он целовал ее лицо, губы, шею, волосы. Меган чувствовала, как бьется его сердце, — сильно, как ее собственное. Уверенные, опытные руки Джейка проникли под ее блузку — он погладил ей спину, потом стал ласкать грудь. Меган прижалась к нему теснее, обняла за шею, коснулась тонкими пальцами мягких волос, провела ладонями по чуть влажной от пота спине и коснулась правого бедра. Она сразу почувствовала, что Джейк вдруг напрягся. Он взял ее руку в свою и поднес к губам.

— Джейк!

— Ничего, Меган, не волнуйся.

— Люби меня, Джейк!

— Меган, — пробормотал он и отодвинулся от нее. — Это безопасно?

Она не смогла посмотреть ему в глаза — ее ответ был ясен без слов.

— Нет? Но у меня ничего нет с собой. В следующий раз, дорогая.

— В следующий раз? Когда еще выдастся такой подходящий случай?

В голосе Меган звучала как бы шутливая обида, но не загаси ветер свечу, Джейк заметил бы на лице у девушки необычное выражение — смесь разочарования и возбуждения.

— Следующий раз может оказаться еще более подходящим и даже совершенно замечательным. Почему бы нам не прийти сюда после премьеры?

— Хорошо, давай так и сделаем. Это будет великолепно.

Глава 4

Элизабет Луиза Томпсон знала, что она прекрасна. Нет-нет, не просто хороша, миловидна или красива, — она именно прекрасна. У нее густые темно-каштановые волосы с золотистым отливом, бездонные карие глаза в длинных темных ресницах, совершенной формы жемчужные зубы, полные алые губы.

Нельзя сказать, чтобы Бет не хотела быть прекрасной. Она любила по-настоящему красивые вещи. Но чем старше она становилась, в ее голове возникало все больше вопросов, и красота превращалась в помеху, потому что никто не хотел слушать Бет. Всем хотелось на нее смотреть, восхищаться ею, флиртовать с ней, трогать ее. Все хотели обладать Бет, присвоить ее красоту.

Никто не старался понять Бет — такую, какой она на самом деле была в своей прекрасной раковине. Когда на нее смотрели, то видели совершенство. Чего ради заглядывать глубже? В младших классах средней школы Бет жаждала, чтобы у нее были прыщи, или скобки на зубах, или очки — и при этом был бы хоть один настоящий друг вопреки, а не благодаря ее наружности. В младших классах Бет была лидером, все хотели с ней дружить, но она чувствовала себя ужасно одинокой.

Бет была гениальной. Этого она сама не знала, просто понимала, что она не такая, как все. Да и узнай кто-то, что перед ним гений, у Бет возникло бы множество проблем. В высшем обществе Хьюстона, среди нефтяных королей-мультимиллионеров, каким был и отец Бет, только одно имело первостепенное значение для женщин — ее красота. Женщина должна была быть красивой и грациозной. А мозги? В них нет необходимости, и они, в общем, непривлекательны.

В раннем детстве Бет никогда не играла в куклы. Она, по правде говоря, ни во что не играла. При малейшей возможности она удалялась в свою огромную комнату в восточном крыле семейного особняка и читала. Ее не занимали сказки, она не увлекалась приключениями сказочных героев и не интересовалась фантастическими мирами вроде страны Оз или Зазеркалья.

Бет интересовали наука, окружающий мир. Она хотела понять суть живых существ и вещей — людей, цветов, телевизоров, животных, галактик. Она читала книги по астрономии, ботанике, физиологии, биологии, механике. Каждый вопрос, на который она находила ответ, вел ее к новым вопросам, новым книгам, новым разгадкам. Со временем стремления Бет сосредоточились в одном направлении: ее привлекал Космос. Она хотела его понять и преодолеть.

Бет никому не говорила о своей одержимости Космосом. То была ее личная тайна, табу для окружающих. Она не играла в куклы или в дочки-матери, а взамен предпочла учиться игре на фортепиано и верховой езде. И тем и другим можно было заниматься в одиночку, это не мешало думать. И то и другое требовало тренировки и дисциплины. Бет стала недурной пианисткой и получала призы за верховую езду.

Бет любила немногое: научные книги, звезды, фортепиано, свою лошадь. Зато ненавидела банальные разговоры, глупых хихикающих девиц и парней, дурной вкус. Но больше всего она ненавидела, когда прикасались к ее телу. А всем — не только мальчишкам в начальных классах, которые дергали ее за косы, или старшеклассникам в средней школе, но и, к примеру, пациентам общинной больницы, которых она посещала с благотворительной целью, непременно хотелось до нее дотронуться. Из больницы она сбежала через два дня.

Преподаватель средней школы мистер Гамильтон не подозревал о внутреннем разладе Бет, но он верно оценил ее ум и способности. В начале выпускного года он назначил ей встречу. Бет была настроена скептически. Мистер Гамильтон был неуклюжим, рассеянным и далеко уже не молодым, но тем не менее мужчиной, а ненависть шестнадцатилетней Бет распространялась на всех особей мужского пола без исключения. А вдруг ему тоже захочется до нее дотронуться? Бет явилась на встречу только из вежливости.

— Элизабет, какие у вас планы на будущее?

— Обычные, сэр. Познакомиться с приятным молодым человеком. Выйти замуж. Обзавестись детьми. Летом с удовольствием играть в теннис.

Бет дурачилась, но сердце у нее ныло. Она подумала о своей матери. Бет унаследовала от нее красоту и подозревала, что ум тоже. Однако ум ее матери работал в одном четко ограниченном направлении: планировании и подготовке светских мероприятий — камерных, в узком кругу, либо многолюдных и пышных. Порой Бет замечала в глазах матери такое выражение, что опасалась за собственный разум.

Мистер Гамильтон уставился на нее. Лицо у него покраснело. Он прикусил нижнюю губу. Внутри у него все так и кипело — и пар вырвался наружу.

— Чепуха! — выкрикнул он.

От неожиданности Бет оцепенела на несколько секунд. Потом она вдруг от души расхохоталась громким, неподобающим истинной леди смехом.

— Чепуха! — повторила она. — Вы правы, мистер Гамильтон, это настоящая чепуха.

Бет рассказала ему о своих мечтах. Это скорее были грезы, воздушные замки, потому что она до сих пор не представляла себе, как добиться своего. Мистер Гамильтон сформулировал ее желания и превратил их для нее в планы. Он хотел, чтобы Бет по возможности занималась чистой наукой, однако отец категорически отверг колледж в Радклиффе, который, по его мнению, «был чересчур заумным», и согласился на Стэнфорд, приемлемый для людей их круга. Мистер Гамильтон был удовлетворен. Бет была наверху блаженства.

Последний выпускной год пролетел для нее незаметно. Никто ее теперь не беспокоил. Она отсюда уедет. Непременно.

Стэнфорд был для нее средством достижения главной цели. Она приобретет здесь знания, необходимые для работы в НАСА. Только бы попасть туда, только бы переступить порог, а уж там она им покажет. И люди в НАСА такие же, как она сама, — целеустремленные, решительные, одержимые. Им можно верить.

Стэнфорд — это лишь первая ступенька. Долгие месяцы, строя планы и готовясь к поступлению, Бет ни минуты не задумывалась о том, с какими людьми она там встретится. Ей даже не приходило в голову, что после стольких лет душевного одиночества у нее появится друг. Она приноровилась к одиночеству, свыклась с ним. К тому же отец обещал прислать ее лошадь в Пало-Альто, как только Бет устроится.

Бет полюбила Кэрри с первой встречи. До сих пор с ней такого не случалось. Вообще, если сказать по правде, она любила немногих. Ее неприязнь к Меган была типичной реакцией Бет на незнакомцев.

Кэрри не была требовательной или властной, не предъявляла каких-то особых прав на Бет и ее красоту. Не хотела до нее дотрагиваться. Не пыталась с ней конкурировать. Кэрри желала Бет того же, что и всем остальным, — счастья. Счастья и гармонии.

Расскажи кто-нибудь Бет о Кэрри, она бы ею не заинтересовалась — сочла пресной и бесцветной. Бет с трудом могла представить, что человек настолько непритязательный может оказаться яркой личностью. Но Кэрри, безусловно, обладала индивидуальностью, оставаясь при этом искренней, любящей, кроткой и самодостаточной. Единственной целью Кэрри, казалось, было личное счастье и счастье других.

Но было в ней и нечто другое, гораздо более значительное и важное, некий внутренний стержень, который вынудил ее голодать, чтобы сбросить вес, изменить собственную наружность и сделать ее отражением внутренней сути. Кэрри была красива мягкой, хрупкой, утонченной красотой, спокойной и отнюдь не угрожающей.

Первой неожиданностью в Стэнфорде для Бет было обретение друга. Настоящего, искреннего друга. Вторая неожиданность поколебала основание тщательно выстроенной ею крепостной стены, ограждающей ее от окружающего мира.

Этой второй неожиданностью стал Стефан. Брат Кэрри. Реакция Бет и на этот раз была мгновенной, однако совершенно иной.

Без всяких усилий Стефан дал ей то, чего она всегда хотела. Он разговаривал с ней, слушал ее, восхищался ее умом — и вовсе не пытался коснуться ее. А Бет как раз и хотелось от него именно этого — прежде столь ненавистных прикосновений.

За недели, что прошли между ужином в Лагунита-Холле и премьерой «Как важно быть серьезным», Бет по уши влюбилась в Стефана.

Стефан позвонил в Лагунита-Холл на следующий вечер после воскресного ужина.

— Хелло, Стефан, — отозвалась на звонок Меган. — Я сейчас сбегаю за Кэрри. Она в холле.

— Подожди, Меган, — поспешил ее остановить Стефан. — Мне нужна Бет. Она дома?

— Разумеется, подожди секунду. — Меган улыбнулась, подумав о том, как всполошится Бет.

Настроение у самой Меган было отличное. День просто замечательный! Во-первых, Кэрри два раза нормально поела; во-вторых, она получила роль Гвендолин; в-третьих, Джейк согласился проходить с ней роль. Кроме того, произошло неизбежное. Ведь Бет и Стефан удивительно подходят друг другу.

Меган постучалась в закрытую дверь Бет и только после этого вошла. С порога она заговорила с певучим южным акцентом:

— Мисс Ска-а-рлетт, там пришел вы са-а-ми знаете кто-о…

— Что?! — изумилась Бет.

— Это Ре-етт. Ретт Батлер.

— Меган, что за шутки?

Меган весело улыбнулась:

— Звонит Стефан. Если ты занята…

— Я нисколько не занята.

У аппарата был длинный шнур. Бет взяла телефон и вернулась к себе в комнату, прикрыв дверь.

— Я слушаю.

— Привет, Бет, это Стефан. Я хотел бы тебя поблагодарить за приглашение на ужин и за то, что ты мне рассказала о диете Кэрри.

— Ты был желанным гостем, Стефан. Я была рада видеть вас с Джейком.

Последовало молчание. Бет крепко закусила нижнюю губу своими жемчужными зубками.

— Я подумал… — начал было Стефан и смолк. Что с ним, черт побери, такое? Он делал это множество раз и никогда прежде не испытывал затруднений. Запинаясь, он произнес: — Слушай, ты не хочешь пойти со мной в кино в субботу вечером? В Мемориальной аудитории проходит кинофестиваль. Я пока не знаю, что покажут, но думаю, фильм будет неплохой.

— Я с удовольствием пойду, Стефан.

— Прекрасно. Я позвоню тебе в четверг, чтобы уточнить время. Может, поужинаем вместе?

— Это было бы чудесно.

— Вот и хорошо.

Обычно Стефан ничуть не волновался, разговаривая с кем-то по телефону, но с Бет все было иначе. Если он находился рядом с ней, то видел, как вспыхивают ее страстные глаза, как взлетают вверх тонкие брови и изгибаются в улыбке полные губы. При разговоре по телефону все это исчезало или в лучшем случае только угадывалось.

— Вот и хорошо, — повторил Стефан и, помолчав, спросил: — А далеко ли моя сестричка?

Кэрри уже вернулась, и Бет позвала ее к телефону. Прежде чем брат с ней заговорил, она поспешила сообщить, что перешла на вполне разумную диету.

— Я немножко перестаралась, — признала Кэрри. — Джейк был прав.

— Джейк? — удивился Стефан.

Отлично, подумала Кэрри, значит, Джейк даже не упомянул об их разговоре ее брату.

Гвоздем кинофестиваля была «Седьмая печать» Ингмара Бергмана. Узнав об этом, Стефан слегка забеспокоился. Как отнесется Бет к такому фильму? Не слишком ли он жесткий, мрачный, угнетающий?

— Нет, Стефан, мне очень хочется его посмотреть, — сказала Бет спокойно, когда он позвонил ей в четверг вечером. — Это же классика, а я ни разу не видела этот фильм, хотя очень люблю Бергмана.

Стефан наблюдал за ней во время показа фильма. Огромные карие глаза Бет не отрывались от экрана, она самозабвенно следила за развитием сюжета. Когда картина кончилась, она взглянула на Стефана, улыбнулась и сказала:

— Очень, очень интересно.

Что это — банальная вежливость или искреннее одобрение? Позже, когда они сидели за столиком и ели пиццу, он получил ответ на свой вопрос. Бет оживленно обсуждала с ним символику картины и сожалела, что еще не очень хорошо знакома с творчеством великого шведского режиссера.

— Ты просто невероятно много о нем знаешь, Бет, — сказал Стефан.

Бет притихла. Стефан относится к ее словам критически? Она рассуждала чересчур самоуверенно или вызывающе? Бет не поняла. Она вполне искренне и откровенно общалась с Кэрри и верила ей. Отчаянно надеялась, что может верить и брату Кэрри.

— Эй! — Стефан близко заглянул в опечаленные карие глаза. — Это же комплимент. Когда ты успела столько узнать о Бергмане? Откуда?

— Я много о нем читала, — честно призналась Бет. — Я вообще очень много читала.

— Ты просто шкатулка с сюрпризами.

— Вот уж не думала!

— Это еще один комплимент.

— О! — воскликнула Бет и едва не рассмеялась. — Я к этому не привыкла.

— К чему?

— К таким разговорам. Говорить о том, что думаешь, о том, что знаешь. К откровенности.

— Мне нравится, как ты говоришь о том, что думаешь. О своих истинных мыслях. Со мной можно не скрытничать и не притворяться.

В этот вечер Бет рассказала Стефану о своих планах, о тщательно составленной ею программе занятий, которая не оставляла времени на изучение социологии и английской литературы. Стефан ее поддразнил: глупышка, почему бы не сказать ему об этом с самого начала? И весело рассмеялся. Потом рассмеялась и она. Как это славно — смеяться вместе с другом-мужчиной над тем, что забавляет обоих!

Провожая Бет до Лагунита-Холла, Стефану очень хотелось поцеловать ее — она была такая красивая, так влекла к себе. Он только начинал узнавать подлинную Бет, полную неожиданностей, Бет, которая хотела ему верить. Но он боялся ее спугнуть. Впереди еще много времени, не стоит торопить события.

Вместо поцелуя он пригласил ее провести вместе будущий уик-энд.

— Это было бы замечательно, Стефан, — протяжно произнесла она в своей очаровательной южной манере.

— И что это значит? — снова поддразнил он.

— Это значит «да», Стефан, — засмеялась Бет.

* * *

Стефан решил, что они отправятся в субботу на футбольный матч между командами Стэнфорда и другого колледжа, а потом, после игры, — на барбекю вместе с другими членами команды. Если Бет вытерпела «Седьмую печать», то высидит и футбол. Зато он получше ее узнает в непринужденной обстановке — во время игры, — там она поведет себя естественно, сбросит защитную броню.

— Ну, как тебе это? — спросил он по телефону.

— Ты что, экзаменуешь меня, Стефан? — весело сказала она.

— Нет, что ты! Но ты честно мне скажи, если тебе не хочется идти.

— А мне как раз хочется.

Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на многолюдной открытой трибуне, Бет нравилась эта близость, нравилось еще ближе наклоняться к Стефану, чтобы расслышать его объяснения.

Вначале Стефан ей объяснял все происходящее на поле. Бет слушала серьезно, кивала и внимательно следила за игрой. Но игра делалась азартнее, громче орали зрители и труднее становилось разговаривать.

К концу четвертого периода, в самый критический момент, был назначен пенальти.

— Что произошло? — спрашивал Стефан у приятелей, сидевших по соседству. — За что назначили, я ничего такого не заметил.

— Полагаю, что за снос, — сказала Бет.

— Что ты говоришь? — изумился Стефан.

— Я говорю, — Бет приблизила губы к самому уху Стефана, — что, по-моему, наши снесли игрока противника. Во всяком случае, мне так показалось.

Через несколько секунд судья коснулся рукой ямки под коленом, то есть снос действительно был. Стефан горячо обнял Бет и приблизил ее лицо к своему.

— Бет, ты просто неподражаема!

Их щеки на мгновение соприкоснулись, потом Стефан разжал объятие и сосредоточился на финале игры, а Бет хотелось сейчас к нему прижаться. Что, если взять его за руку? Все оставшееся время она думала только об их кратком объятии и о словах Стефана.

В машине, когда они уже ехали на пикник, Стефан спросил:

— Почему ты мне не сказала, что разбираешься в футболе?

— Не так уж и разбираюсь. Кроме того, ты меня об этом раньше не спрашивал. В детстве я ходила на матчи с отцом, чтобы побыть с ним вместе. Когда выросла, ходила сама. Чтобы было интересно, надо знать правила игры, иначе станет скучно.

— Но сегодня ты, кажется, по-настоящему увлеклась, — не отставал Стефан.

— Увлеклась. Матч оказался интересным.

Друзья Стефана из футбольной команды с любопытством поглядывали на Бет — она была совершенно не похожа на его прежних подружек. Ребята оживленно разговаривали и откровенно флиртовали с ней. Она же, как это бывало прежде, вела себя непринужденно и кокетничала напропалую. Однако в отличие от вечеринок и барбекю в Техасе, где Бет испытывала отвращение и к молодым людям, и к их заигрываниям, она только радовалась. Ее доверие к Стефану и восхищение им обратились и на его друзей. Со Стефаном она чувствовала себя в безопасности.

После ужина они танцевали на веранде. Стефан дождался, пока зазвучит медленная мелодия, и пригласил Бет. Держа за руку, он отвел ее в дальний, укромный и темный угол веранды.

В первые несколько поистине ужасных секунд Бет не знала, куда девать руки. Но Стефан разрешил ее сомнения: он обвил ее руками свою шею и сам обнял Бет за талию. Они медленно двигались под музыку, слегка покачиваясь и тесно прижавшись друг к другу.

Во время танца губы Стефана нашли рот Бет. Он ее крепко поцеловал, и ее мягкие губы откликнулись на его поцелуй. Бет закрыла глаза, чувствуя теплоту и зов его тела, силу обнимающих ее рук и желание в его бесконечно длящемся поцелуе. Бет слилась со Стефаном, став его частью. Ничего и никого больше не существовало.

Стефан раньше, чем Бет, понял, что музыка кончилась. Он молча взял девушку за руку и спустился вместе с ней по ступенькам веранды. Ночь была благоуханная, освещенная желтой осенней луной. Они пошли вокруг дома. Когда их уже никто не мог видеть, Стефан снова поцеловал Бет.

Сначала он поцеловал ее в губы. Потом, когда он покрывал поцелуями ее щеки, нос и шею, Бет сама нашла губами его рот. Стефан, удивленный, немного отклонился, с улыбкой посмотрел в ее прекрасные зовущие глаза и прошептал: «Ну хорошо». И стал целовать ее в губы, как она хотела.

Бет была не в состоянии думать. Ее разум и тело находились во власти неизведанных прежде ощущений.

Они целовались, и Стефан гладил ее волосы, щеки, стройную смуглую шею, а его рука медленно и неуклонно продвигалась к груди Бет. Он почувствовал, как девушка напряглась, тотчас убрал руку и посмотрел на Бет очень серьезно.

— Прости меня, Бет, — прошептал он.

— О, — отозвалась она, — ты не обиделся?

— Обиделся? Разумеется, нет. — Стефан привлек ее к себе и мягко, с нежностью зашептал в самое ухо вздрогнувшей от возбуждения девушки: — Мы ничего не должны делать против твоей воли.

— И ты не против?

— Ничуть, — сказал он, нежно покусывая ее ушко. — Я бы мог целовать тебя целую вечность.

— Так целуй же, прошу тебя.

В вечер премьеры «Как важно быть серьезным» Меган обеспечила Кэрри, Бет, Стефана и Джейка билетами в первый ряд. Это был ее звездный час: роль Гвендолин стала гвоздем постановки. Джейк и Кэрри смотрели на Меган с гордостью, Бет и Стефан были поражены: играла Меган оригинально, талантливо и вполне профессионально. То, что они видели, не вязалось с привычным для обоих и скорее отрицательным мнением о Меган.

После спектакля все четверо отправились за кулисы к Меган, которая пребывала в состоянии эйфории. Они рассыпались в единодушных искренних похвалах.

— Ты играла блестяще, Меган, — сказал Стефан.

— Спасибо. Я думала, ты считаешь актерскую профессию легкомысленной и незначительной.

Меган улыбалась, но в ее глазах горел вызов.

Стефан нахмурился, покраснел и ответил с неожиданной злостью:

— Да уж, профессия легкомысленная и не слишком важная, но это не значит, что ты не можешь в ней преуспеть.

Кэрри открыла рот, словно ей не хватало воздуха. Джейк и Меган были явно потрясены, но Бет не слишком успешно попыталась подавить насмешливую улыбку. Наступило долгое неловкое молчание. Первой заговорила Кэрри:

— Меган вправе выбрать любую карьеру, какую захочет. Она решила стать великой актрисой, и она ею будет, — сказала она почти вызывающе.

Кэрри продолжала дружить с Меган, несмотря на явное неодобрение Бет и даже несмотря на ее теплые отношения с Джейком: ведь Меган не виновата в том, что Джейку нравится она, а не Кэрри.

— Верная Кэролайн, ты истинный друг Меган! — Джейк улыбнулся Кэрри и с откровенной неприязнью посмотрел на Стефана.

— Это она начала, Джейк. Меган первая выпустила стрелу, — спокойно произнес Стефан.

Их пикировку прервало появление за кулисами режиссера. Он принес с собой целую охапку красных роз на длинных стеблях и вручил их Меган.

— До сих пор ни разу на представлении этой пьесы Гвендолин не была звездой постановки. Жаль, что Оскар Уайльд не видел этого спектакля. Вы были просто великолепны, дорогая!

Он был слишком поглощен успехом своей постановки, чтобы обратить внимание на настроение молодых людей и заметить назревающую размолвку, зато его вмешательство дало Бет и Стефану повод улетучиться.

— Кэрри, я провожу Бет до общежития, — негромко обратился к сестре Стефан. — Ты идешь с нами?

Кэрри сердилась на брата, но понимала, что Джейк и Меган предпочли бы остаться наедине. Она молча кивнула и помахала рукой Меган, которая слушала восторги режиссера по поводу ее игры. Как всегда, Кэрри не хватило смелости взглянуть на Джейка.

— Ты уж прости меня, Кэрри, — обратился к ней Стефан, едва они отошли на достаточное расстояние, чтобы Меган не могла их услышать. — Я просто вышел из себя.

— Ты едва знаешь Меган. Как ты мог так ее обидеть?

— Я и не думал ее обижать, но она слишком самоуверенна. И очень высокомерна, а это меня задевает.

— Я считаю, что ты ошибаешься, Стефан. Меган добра и неглупа. Она так же не уверена в себе, как и многие другие. Просто она старается казаться твердой и оптимистичной. Возможно, чересчур старается… — Кэрри оборвала речь, заметив, с каким неожиданным вниманием прислушивается к ней Бет, и поспешила добавить: — Во всяком случае, она мой друг, и я надеюсь, что ты будешь к ней доброжелателен.

— Господи, Джейк, знаешь, почему я это сделала?

— Почему же?

— Я хотела досадить Бет. Через Стефана. Мне кажется, он выступает от имени дуэта.

— Я не думаю, что Бет и Стефан составляют дуэт.

— В самом деле? Они удивительно подходят друг другу — оба утонченные, жесткие, полные скептицизма, целеустремленные, равнодушные… продолжать?

— Ты говоришь о Бет. Что касается Стефана, не забывай, что я его хорошо знаю. Твое описание несправедливо.

— Но справедливо по отношению к Бет?

— Должен сознаться, что Бет мне не слишком нравится.

— Тогда почему Стефан так ее жалует?

— Не уверен, что это так. Собственно говоря, его чувства мне неизвестны.

— Мне будет очень жаль, если это вызовет осложнения между тобой и Стефаном.

— Мне тоже.

* * *

Когда Меган переоделась и собиралась покинуть театр, пошел дождь. Крупные холодные капли упали ей на лицо, а ветер спутал волосы. Она восприняла это как наказание за триумф.

— Как только в последний раз упал занавес, вечер изменился к худшему. Слишком много для восемнадцатилетней девчонки, пусть не задается. У меня такое чувство, что и ты скоро меня оставишь.

Голос у Меган был усталый, разочарованный. Пытаясь укрыться от дождя, она прислонилась к коринфской колонне. Стояла понурившись, опустив плечи.

— Я хочу быть с тобой, — произнес Джейк спокойно, без эмоций.

Меган выпрямилась и ждала, затаив дыхание.

— На пляже есть домик. Он принадлежит моему другу. У меня есть ключи, там нам гарантировано полное уединение. Мы можем туда поехать на твоей машине, свою я одолжил на уик-энд.

— Хорошо. Ключи от зажигания у меня в комнате. Кстати, это мне позволит объясниться с Кэрри. Я ей скажу, что участники спектакля решили веселиться до утра.

Меган знала, как Кэрри относится к Джейку, хотя та никогда об этом не обмолвилась. Меган чувствовала, что и Джейк это знает; оба хотели скрыть от Кэрри интимный характер своих отношений. Оба, не сговариваясь, решили не причинять ей боль.

Дожидаясь Меган в приемной Лагунита-Холла, Джейк позвонил Стефану. За два года их совместного бытия у них почти не случалось размолвки. Порой они спорили на интеллектуальные, политические, философские темы, но никогда — на эмоциональные или сугубо личные. И никогда не злились друг на друга. Сегодняшняя вспышка была совершенно неожиданной.

— Стефан, это Джейк. Я не вполне понимаю, что произошло, но очень сожалею о случившемся.

— Дело не в ее словах, а в тоне, каким она это сказала. Словно укусила. Я в жизни до такой степени не терял самообладания.

— Она сожалеет. Мне кажется, успех вскружил ей голову и она говорила не подумав…

— Вероятно. Что-то в этом роде, не могу сказать точно. Я до сих пор не вполне пришел в себя.

— Понятно. Я беспокоюсь за Кэрри. Меган сейчас разговаривает с ней. Ведь Кэрри хочет полной и абсолютной гармонии. Хочет, чтобы все мы оставались друзьями.

— Когда это ты успел так хорошо изучить мою сестренку?

Джейк помедлил с ответом, потом сказал:

— Я не очень хорошо ее знаю. Сужу главным образом с твоих слов. — Он глубоко вздохнул. — Повторяю, что очень сожалею о случившемся. Хотелось бы разрядить атмосферу.

— Спасибо тебе. Я ведь тоже сожалею о случившемся. Тем более что это я утратил контроль над собой.

Джейк сидел за рулем. Дождь превратился в настоящий ливень, бешеные порывы ветра пронизывали всю долину. Машину заносило и вело на мокрой грунтовой дороге. Джейк правил осторожно, но решительно и уверенно. Оба молчали. Прежде чем нажать на газ, Джейк поцеловал Меган и крепко прижал к себе.

Теперь, в темноте ночи, в самый разгар бури и при серьезном, сосредоточенном молчании ее будущего любовника, Меган чувствовала себя невыразимо испуганной и одинокой. Она инстинктивно ощущала могильный холод вечности, которой она так отчаянно боялась.

Меган вцепилась в дверную ручку и сжимала ее так крепко, что у нее побелели косточки суставов и онемели пальцы. Ей хотелось дотронуться до Джейка, почувствовать его живое тепло, но она не смела нарушить его сосредоточенность на предательски узкой дороге. Вот бы положить руку ему на бедро…

Но ведь он уже предупреждал ее о том, что этого не стоит делать.

— Ты в порядке? — спросил Джейк, не сводя глаз с дороги.

Меган едва не расплакалась, испытав облегчение при звуке его спокойного, слегка отрешенного голоса.

— Да… Сейчас да.

— Мы уже почти на берегу. Домик всего в миле от нас к северу, не дальше.

Меган показалось, что он улыбается.

Вскоре они уже были в теплой комнате, у огня, который Джейк разжег в сложенном из кирпича очаге, и Меган не спеша потягивала из стакана отменного качества бренди. Непогода, бушевавшая за окном, им не угрожала. Домик был безопасным и уютным пристанищем, полным жизни, тепла и света. Меган гадала, кому принадлежит это убежище. Очевидно, что Джейку оно хорошо знакомо и он бывал здесь раньше. Любопытно, с кем?

— Я должен рассказать тебе о своей ноге. Чтобы ты не испугалась, — заговорил Джейк, глядя на огонь. — В юности со мной приключилось несчастье. Я упал с дерева и сломал бедро, точнее, большую берцовую кость. Раздробил ее. Это был открытый перелом, то есть кожа и мышцы были порваны до кости. В результате в рану попала опасная инфекция. Я долго лежал в больнице. Перенес несколько операций и поправился. Я не потерял ногу, она почти той же длины, что и здоровая. Я даже не хромаю, если не слишком устаю. Все зажило, но выглядит скверно. Просто отвратительно. Уродливо!

Джейк обернулся и посмотрел на Меган.

Она потупилась и смотрела в почти опустевший стакан с бренди, не в силах взглянуть Джейку в глаза. Голова у нее кружилась. Не из-за слов Джейка — из-за его голоса. Он словно не принадлежал Джейку. То была тщательно продуманная речь. Выученная наизусть. Все на месте. И все насквозь фальшиво.

Джейк лгал. Она была в этом уверена. Зачем? Что такое с ним произошло, о чем он не мог ей рассказать? Она поверяла ему все свои тайны, почему же он не хочет ей довериться? Со временем она убедит его рассказать ей правду.

Но не сегодня. Этой ночью она хотела быть с ним. Однажды она почти разрушила такой вот вечер. И не намерена испытывать терпение Джейка, обвиняя его во лжи. И все же ей было неспокойно. Меган допила последний глоток бренди и постаралась забыть о своей тревоге.

— Позволь мне посмотреть.

Джейк начал раздеваться, по-видимому, ничуть не смущенный. Ему нечего стесняться, подумала Меган, глядя на его загорелый обнаженный торс, мускулистый, стройный, привлекательный.

Потом он снял брюки, и у Меган перехватило дыхание. Загар доходил только до линии талии. Ниже кожа была белая как мел — бледная, нездорового оттенка. Одна нога, совершенная по форме, с великолепными мышцами, казалось, изваяна из алебастра; вторая была такой же ниже колена, но на месте бедра была кость, обтянутая кожей, иссеченной ужасными багровыми рубцами и шрамами. Лишь одна чрезмерно развитая мышца тянулась от тазобедренного сустава к колену. Благодаря этой гипертрофированной бугристой мышце Джейк мог ходить, даже не хромая.

На это ушли годы тренировок, годы боли, страданий и терпения. То был результат упорства Джейка и усилий многих искусных врачей. Неужели это все, на что способна современная медицина? Это показалось бы мрачной насмешкой, если бы не было ногой красивого молодого человека. Отличный экспонат для музея медицинских курьезов, не будь это ногой Джейка. Меган вздрогнула, разозлившись на себя за подобные мысли.

Она провела пальцами по волосам, тряхнула своей гривой, вздернула голову и показала на трусы, которые Джейк еще не снял.

— Я жду, — произнесла она низким грудным голосом.

Джейк молча взял ее за руку и увел в спальню. Он медленно ее раздел, останавливаясь, чтобы поцеловать каждую новую клеточку ее обнаженного тела, — грациозную шейку, нежные плечи, крепкие груди, плоский живот, длинные красивые ноги. Меган дрожала от его прикосновений, вся изогнувшись, прижималась к нему в неудержимом, требовательном порыве.

Они отдавались друг другу с такой страстью, что Меган задыхалась от возбуждения. Потом Джейк ее обнял и молча гладил по золотым волосам, глядя Меган прямо в глаза, и она видела в его голубых глазах радость обладания и новое желание.

Она ответила ему взглядом: «Я снова хочу тебя. Сейчас!» И он откликнулся на ее призыв…

После Меган лежала в объятиях Джейка, обессиленная, удовлетворенная, понимая, что вскоре их вновь захлестнет волна желания.

Она положила голову на плоский и твердый живот Джейка, потом медленно подвинулась ближе к бедру. Ощутила ту самую гипертрофированную мышцу, которая, как ей сейчас казалось, стремилась освободиться от своей слишком тесной оболочки. Под ней, живой, полной энергии и скрытой силы, была кость — твердая, холодная… мертвая.

Но ведь это не так, подумала Меган. Кость не мертва. Она — неотъемлемая часть живого, страстного Джейка. Меган пристроила голову в ямке на сгибе его изуродованного бедра, прижалась лбом к твердой мышце и медленно, с нежностью стала целовать дюйм за дюймом холодную неподвижную кость.

Через несколько мгновений Джейк привлек Меган к себе, и они отдались друг другу в третий раз. Спокойно, ласково и безмолвно.

Меган пробудилась оттого, что теплый солнечный луч, пробившись сквозь неплотно задернутую штору, коснулся ее сомкнутых век. Она была одна в постели. В домике стояла тишина.

— Джейк!

Ни слова в ответ. В доме ни души, кроме нее самой. Меган вышла на крыльцо.

Синий, как сапфир, океан сиял в свете раннего солнца. Ласковые пологие волны набегали на усеянный водорослями песок. Воздух был насыщен ничем не замутненной морской свежестью, резковатой и чистой. Буря, такая неистовая, разрушительная, злая, оставила после себя обновленный мир — яркий, спокойный, совершенный.

Меган решила, что Джейк должен быть где-то на пляже. Она приняла душ, оделась и стала спускаться к воде по узкой извилистой тропке.

Она увидела его издали. Джейк сидел на гладком белом песке и смотрел на океан, погрузившись в свои мысли и не замечая ее приближения.

Появившись незамеченной, Меган успела уловить выражение его лица — печальное и задумчивое. Впечатление было мимолетным, потому что Джейк ощутил ее присутствие и с улыбкой повернулся к ней.

— Доброе утро, — тихо произнесла Меган.

То были первые слова, прозвучавшие с той минуты, когда Джейк почти нагой стоял перед ней у огня. Меган вдруг почувствовала себя смущенной и неуверенной. Она села на песок в нескольких футах от Джейка.

— Доброе утро.

Джейк взял ее за руку, притянул к себе и начал целовать. Прядь длинных светлых волос Меган попала ему в рот, и он слегка отстранился, чтобы ее высвободить. Меган увидела выражение его глаз — такое же, как ночью. Она поняла значение этого знакомого взгляда.

Джейк ласковым движением опрокинул Меган на песок и начал расстегивать ее блузку.

— Джейк! — Меган села.

— Что? — прошептал он, коснувшись губами ее шеи.

— Мы не можем заниматься любовью здесь!

— Не можем? — Джейк бросил взгляд на пустынный пляж — А почему бы и нет?

Меган улыбнулась, тряхнула гривой золотых волос, снова легла на песок и протянула руки к Джейку. Почему бы и нет?

И они любили друг друга под лучами еще теплого ноябрьского солнца, их обнаженные тела обвевал мягкий и прохладный бриз, и ритм их ласк совпадал со спокойным плеском набегающих на берег волн.

Меган никогда еще не чувствовала себя такой целомудренной.

Глава 5

В понедельник в приемную Лагунита-Холла принесли букет белых роз и незабудок для мисс Чейз. Дежурная немедленно позвонила в комнату Меган. Дома была только Бет, ей как раз пора было отдохнуть от занятий. Кроме того, ей стало любопытно. И, непонятно почему, даже неспокойно. Кто мог прислать цветы Меган? Да кто угодно, если вспомнить, какой успех она имела в роли Гвендолин. И все же…

— Я сейчас спущусь за цветами.

Букет был очаровательный — такой изысканный, воздушный, изящный — и явно специально подобранный для Меган. Конверт запечатан, надпись на нем сделана, само собой, в цветочном магазине. Бет не могла удовлетворить свое любопытство. Она поставила цветы на столик у кровати Меган. Время подходило к полудню. Кэрри и Меган скоро должны вернуться с лекций.

— Меган, посмотри! — Кэрри заметила цветы, едва вошла в комнату. — Какая красота!

Меган казалась удивленной и озадаченной. Подумала немного и улыбнулась. Это, конечно, Джейк прислал цветы в память об их чудесном уик-энде. Но как он догадался?

Кэрри вручила ей конверт. Она понимала, что цветы скорее всего от Джейка. Однако новая Кэрри, которая уже смирилась с тем, что произошло в вечер премьеры, приняла отношения Меган и Джейка как само собой разумеющееся.

Меган неохотно распечатала письмо. Бет прислонилась к дверному косяку и затаила дыхание.

«По случаю незабываемого исполнения роли (твоего) и прискорбной (забываемой?) выходки (моей). Я глубоко сожалею. Стефан».

Меган дважды прочитала записку, согнула ее пополам, потом вчетверо. Она не сразу сообразила, что Кэрри и Бет ждут, что она им скажет.

— От Стефана, — произнесла она наконец.

Кэрри улыбнулась, Бет ушла к себе. Меган бросила быстрый взгляд на букет. Незабудки. Но как он мог узнать? Это невозможно, ведь она никому ничего не говорила.

Меган почти ничего не ела за ленчем, огрызалась на подруг и ходила мрачнее тучи всю вторую половину дня. В конце концов раздражение стало невыносимым для нее самой. Нет ни малейшего смысла строить предположения. Она просто должна это выяснить. Меган быстро шагала по кампусу, по дороге вспоминая далекое прошлое.

Незабудка. Ее цветок. Ее собственный, тайный символ надежды, силы и живучести…

Ей было всего пять лет, когда мать покинула Меган и ее отца. Мать вернулась в родную Швецию, к своей карьере модели, которую она оставила, встретив и полюбив Роберта Чейза. И вот она покинула обоих, дочь и мужа, покинула безоглядно.

— Твоя мать была слишком молода, — годы спустя объяснял отец дочери. — Слишком молода, чтобы понять, какую боль она причиняет нам с тобой и какую боль сама испытает впоследствии. Кроме того, — продолжал он, обращаясь к своей красивой дочери, так похожей на женщину, которую он глубоко любил, — я ни за что не позволил бы ей отнять тебя у меня.

Отец Меган находил утешение, работая до полного" изнеможения. Пользуясь уже в то время огромной популярностью в Голливуде как блестящий режиссер-новатор, он был буквально завален работой. Попечение о пятилетней дочери он доверил нянькам, домоправительницам, а позднее — дорогим частным школам.

В ту весну Меган, брошенная матерью и забытая отцом, целыми днями играла в восхитительном саду при доме ее отца в Беверли-Хиллз. Девочка создала свой собственный мирок, населенный множеством замечательных существ, роли которых играла она сама. Кусты и цветы в прекрасном саду были неотъемлемой частью этого воображаемого мира. У всех были собственные имена и черты характера. Весна мало-помалу переходила в лето, и растения цвели и развивались под заботливым и любящим взглядом ребенка.

У Меган был любимый, хрупкий на вид нежно-голубой цветок. Он рос и цвел в узких трещинах цемента или в тени под кустами роз, азалий и рододендронов. Цветок Меган только выглядел слабеньким, но на самом деле был куда более живучим и смелым, чем остальные. Его могло прибить к земле сильным ливнем, на него могла наступить чья-то неосторожная нога, но через день-два стебель выпрямлялся и тянулся к солнцу.

Однажды кто-то из садовников принялся выдергивать это растение из щелей в цементе.

— Что вы делаете? — в ужасе спросила Меган.

— Это сорняк.

— Нет! Это никакой не сорняк, а очень красивый цветок.

Садовник улыбнулся. Он знал, как безжалостно обошлась жизнь с золотоволосой девочкой, и восхищался ее стойкостью.

— Ты не хочешь, чтобы я трогал эти цветы? — спросил он.

— Да! Пожалуйста! — воскликнула Меган. — Как они называются?

— Это незабудка.

Незабудка. Это ее цветок. Это она сама. Она выживет так же, как незабудка, и так же станет тянуться к солнцу. И уже не будет забытой — никогда.

Пятилетняя Меган дала себе клятву. Она никому о ней не расскажет, это только ее тайна.

И вдруг, много лет спустя, Стефан Ричардс прислал ей букет незабудок.

Дверь в комнаты Джейка и Стефана была закрыта, но Меган слышала их голоса. Она постучала. Открыл Стефан.

— Как ты догадался?

Сердито, словно обвиняя: как ты посмел узнать?

— Добро пожаловать!

Стефан принужденно улыбнулся. Гнев внезапно охватил его с той же силой, что и два дня назад, но сейчас он вполне владел собой.

— Что случилось, Меган?

Джейк с самым непринужденным видом встал между Стефаном и Меган.

— Я послал ей букет цветов. Очевидно, невпопад, — произнес Стефан совершенно ледяным тоном.

— Но ты прислал мне незабудки… Почему?

Голос у Меган сделался мягким, почти умоляющим.

«Ну и актриса!» — негодующе подумал Стефан и глубоко вздохнул, чтобы овладеть собой.

— Они напомнили мне тебя, — пожав плечами, сказал он, чувствуя, что готов еще раз извиниться неизвестно за что.

— Меган… — заговорил было Джейк, но его перебили.

Меган вышла из затруднения так же легко, как перед этим создала его. Она тряхнула головой и с улыбкой протянула Стефану свою изящную, красивую руку.

— Прости меня за вспыльчивость. Это было так мило с твоей стороны. Сожалею, что вела себя как малый ребенок и тогда, и сейчас.

Стефан осторожно пожал ей руку и, приподняв одну бровь, поглядел на Джейка, который только молча пожал плечами. Джейк и не пытался объяснить Меган ее поведение, хотя уже начинал понимать эту девушку. Зато он мог выручить Стефана.

— Меган, твое поведение — результат гипогликемии: тебе не хватает сахара в крови. Надо срочно подкрепиться. Давай проедемся по Эль-Камино и найдем какое-нибудь тихое местечко, где можно вкусно и сытно поесть, — предложил Джейк и многозначительно подмигнул Меган: я хочу тебя, говорил его взгляд.

Он отвез Меган прямиком в «Колониальную гостиницу» — маленький мотель с пестрыми ситцевыми занавесками на окнах, обнесенный красивой оградой из кованого железа. Впоследствии этот мотель стал излюбленным местом их встреч наедине, когда не было времени добираться в пляжный домик в Сан-Грегорио.

Большинство девушек, поступивших в колледж осенью 1970 года, намеренно и сознательно хранили невинность — мало того, они хранили ее демонстративно, твердо и неуклонно с таким видом, что каждому делалось ясно: они останутся девственницами до первой брачной ночи, только так и не иначе.

Для Меган девственность была чем-то вроде кори, которую приходится вынужденно терпеть, но чем скорее от нее избавишься, тем лучше. Меган рассталась с ней за четыре года до поступления в Стэнфорд, душистой летней ночью во время пикника на пляже в Малибу. Мужчина был на десять лет ее старше — красивый самоуверенный самец, исполнявший главную роль в одном из фильмов ее отца. Меган не понравился ни он сам, ни то, что он с ней сделал, однако на следующий день она чувствовала себя чудесно — свободная и, главное, наделенная теперь особой властью над мужчинами, властью дарить наслаждение.

Меган часто этим пользовалась. Не потому, что ей нравился секс — ее как раз беспокоило, что она не испытывает никакого удовольствия, — а из-за ощущения собственной власти. Она не теряла контроля над собой. Не то чтобы она ненавидела мужчин, но немного им завидовала. Почему они получают наслаждение, прямо-таки млеют от него, а она — ничуть? Ей приходилось довольствоваться своей властью и игрой. Так было, пока она не встретила Джейка.

Она отдавалась ему с радостью. Ей нравилось сливаться с ним воедино — интуитивно, без ограничений и барьеров. Не было ничего недозволенного в их близости. Полная свобода. Меган любила ощущать в себе его плоть, любила она и их спокойные разговоры после испытанных наслаждений.

Это привычка, решила Меган, однажды задумавшись над их отношениями. Немного забавная, чудесная, возбуждающая привычка. Ее тело требовало ласки, и только Джейк мог дать ей удовлетворение. Они встречались почти ежедневно, и когда пропускали день из-за экзамена, подготовки к контрольным работам, спектакля Меган или сильной усталости, Джейк нередко находил в своем почтовом ящике записочку следующего содержания:

«Я не могу ждать до вечера. Пожалуйста, смойся один-единственный разочек со своего политического семинара. М.».

Он, в свою очередь, оставлял записку ей:

«Ближний Восток во мне нуждается».

Следовал ответ:

«Далеко не так, как я!»

И он писал:

«Жди меня возле аудитории после семинара».

Джейк охотно откликался на призывы Меган, но никогда не жертвовал своими занятиями. Его руки, губы, глаза, все его тело давали ей новые неизведанные ощущения. Искусные, чувствительные руки Джейка. Нежные губы. Испытующие, напряженные глаза. Всегда владеющий собой и непостижимый Джейк.

— О чем ты думаешь? — спросила однажды Меган, лежа в объятиях Джейка в их постоянном номере в «Колониальной гостинице».

Оставалось всего два дня до каникул по случаю Дня благодарения. Они должны были на время расстаться.

Джейк нежно погладил ее по голове и улыбнулся:

— О том, что ты прекрасна.

Он лгал, но был искренен. Не об этом он думал сейчас, но сказал правду.

Когда Меган задала свой вопрос, мысли увели Джейка, как это нередко бывало, в иное время и к другой женщине. В дни иных радостей и огромной боли.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 6

Сайгон, октябрь 1964 года

В этот самый день, шесть лет назад, было невыносимо жарко и душно, слишком жарко для того, чтобы двигаться, но при ходьбе возникало хотя бы ощущение легкого ветерка. Влажность, как во время дождя; дождь стал бы истинным благословением, но об этом можно было только мечтать.

То был день, немилосердно измотавший всех, злой и тревожный, просто наказание за то, что они ненавидели и убивали друг друга. Джейк и еще два солдата несли патрульную службу на улицах Сайгона. Они медленно вышагивали в своих пропотевших темно-зеленых рубашках с автоматами в руках. Улицы были людными, но, как ни странно, тихими. За исключением этой необычной тишины, все было как всегда: нищие, голодные дети, пестрые базарчики — разноцветный ковер, одной из самых заметных нитей в котором казалась темно-зеленая форма американской армии.

В этот день дети не плакали, нищие безмолвно протягивали руки за подаянием, а продавцы не торговались. Просто было слишком жарко, чтобы разговаривать.

Джейк с товарищами пересекали грязную улицу, потом через базар выходили на соседнюю; на своем пути время от времени они встречались с другими вооруженными патрулями, постоянно и неизменно напоминающими о военном присутствии.

Шел второй час их восьмичасового дежурства, когда произошел так называемый инцидент. Невероятно, однако они не сразу заметили этого человека — видимо, жара и тишина притупили обычно обостренное восприятие окружающего. Джейку просто повезло, что он его увидел, когда тот только начал действовать.

Черный лимузин дипломатического корпуса затормозил у тротуара прямо перед ними. Джейк и его напарники невольно остановились и уставились на автомобиль, ожидая, что из него выйдет генерал, дипломат либо высокопоставленный чиновник.

Но из машины неторопливо и грациозно появилась очаровательная молодая женщина. Ее черные как смоль волосы были подняты вверх и стянуты на макушке в тугой блестящий узел; на ней было сиреневое полотняное платье и белый, тоже полотняный жакет; на руках — короткие белые перчатки, на шее — нитка жемчуга. Женщина держала в руках плетеную корзину, полную хлеба и фруктов.

Они уставились на нее как на невероятное, прелестное, но нереальное явление в аду и ужасе мира, который их окружал. Женщина оглянулась на солдат, и ее фиалковые глаза сверкнули на прекрасном безмятежном лице. Она беззаботно намеревалась сделать то, ради чего вышла из машины, — отдать корзинку с едой нищенке, скорчившейся в пыли с двумя маленькими, тощими, безмолвными ребятишками.

Джейк так и не понял, что именно — слабый шум, почти неуловимое движение или просто интуиция — вынудило его оторвать взгляд от красавицы и обратить внимание на тень в проеме открытой двери. В то же мгновение тень обрела реальные и грозные очертания — на женщину было направлено дуло автомата.

— Ложись! — взревел он, и женщина замерла, удивленная, но не испуганная.

Джейк сгреб ее и уложил на тротуар рядом с собой.

— Что… — начала она, но ее прервал оглушительный треск автоматной очереди.

В глазах у женщины вспыхнул ужас, она вцепилась Джейку в руку.

— Немедленно в машину и лечь на пол!

Джейк повернул голову к автомобилю и увидел, что дорогу преграждает тело убитого водителя, лежащее в луже крови. Женщина задохнулась и не двинулась с места.

— Идемте, мэм. Ну!

Он крепко взял ее за руку и заставил переступить через труп; ее белые полотняные туфельки намокли и покраснели от крови. Джейк втолкнул ее на заднее сиденье лимузина, велел лечь на пол и захлопнул тяжелую дверцу.

Перестрелка, начатая очередью из автомата нападавшего и ответной стрельбой товарищей Джейка, смолкла. Джейк видел изрешеченное автоматными очередями тело убийцы, но надеялся, что женщина этого не заметила. Содержимое ее корзинки вывалилось на землю, несколько нищих спешили подобрать драгоценную еду. Женщина с двумя ребятишками исчезла. Улицу заполнили солдатские патрули и любопытные горожане.

Но инцидент был исчерпан. Остались лишь его кровавые отметины, за которыми последуют полицейские протоколы, объяснения и догадки. И еще — прекрасная женщина в белых перчатках, с жемчугом на шее и в туфельках, пропитавшихся кровью, которая лежит на полу в машине. В лимузине без шофера.

— Лучше увезти ее отсюда, — вслух произнес Джейк и сел за руль. — Пока лежите, мэм. С вами все в порядке?

— Да, благодарю вас. — Даже сейчас, когда она была явно напугана, ее голос оставался звучным, поставленным и красивым. — Я очень, очень вам благодарна.

Джейк выехал на соседнюю улицу. Она была пустынна: ее обитатели сбежались к месту происшествия. Джейк позволил женщине сесть и посмотрел на нее в зеркальце заднего вида. Красивая, испуганная — и опечаленная.

— Шофер?

— Он мертв, мэм. — Почему она спрашивает? Или она переступила через его тело не глядя? — Отвезти вас на базу?

— Как вам будет удобно. Меня туда пригласили на чай. Осталось много еды, вот я и взяла с собой корзинку. Шофер повез меня домой. Я и не думала…

Что верно, то верно, сказал себе Джейк. Произошел несчастный случай, непредвиденное убийство.

— А где вы живете?

Она точно описала ему дорогу до роскошного квартала на окраине города. Джейк понятия не имел, что такие дома и такое богатство существуют где бы то ни было — и уж разумеется, не в Сайгоне. Она жила, как и многие офицерские семьи, в домах, выстроенных французами перед войной. А ее жилище представляло собой особняк, окруженный стеной из белого кирпича, обведенной поверху металлическим забором с заостренными концами. Охранник в военной форме стоял у железных ворот.

Палец охранника лег на спусковой крючок автомата, когда он увидел, что вместо шофера из машины выходит Джейк. Он потребовал предъявить документы и объяснить, в чем дело. Утихомирился только после того, как с базы ему сообщили по телефону, что Джейк не причинит никакого вреда жене генерала.

— Жене генерала? — спросил Джейк.

— Вот именно. Вы даже не знали, кто она?

— Нет. Я просто считал необходимым увезти ее оттуда.

Она сняла окровавленные туфли, прежде чем войти в дом. Джейк остановился у входа и ждал. Чего он ждал? Чтобы его снова поблагодарили? Отпустили? Или пригласили войти?

Чтобы с ним поговорили, понял он. Она очень долго молчала. Она молчала и во время его объяснений с охранником.

Она повернулась к Джейку. Фиалковые глаза были полны слез. Губы у женщины дрожали.

— Помогите мне, — шепнула она.

Джейк быстро снял свои грязные, испачканные кровью ботинки и в одних носках ступил на мраморный пол. Поддержал женщину за локоть и проводил в гостиную — с холодного каменного пола на толстый светлый ковер. Подвел к дивану. Женщина села и, вся дрожа, закрыла лицо руками.

Джейк подавил искушение сесть рядом и обнять ее за плечи. Он был слишком разгоряченным, потным и грязным для того, чтобы касаться женщины и мебели в гостиной. Он только робко похлопал ее по дрожащему плечу.

— Это всего лишь шок, мэм. Скоро все пройдет.

Она кивнула раз и другой, потом покачала головой:

— Нет, я никогда этого не забуду. Как я глупо себя вела! Но ведь я всего лишь хотела помочь бедной женщине, и вот… Это моя ошибка.

— Вы не сделали ничего плохого.

— Разве это имеет значение? — Она подняла глаза на Джейка. Он молча пожал плечами. Женщина вытерла слезы. — Как вас зовут?

Вопрос застал его врасплох.

— Джейк. Я… простой солдат, мэм… то есть миссис…

— Джулия. Называйте меня Джулией. Вы спасли мне жизнь, Джейк. В самом деле. Ведь он хотел меня убить, верно?

— Возможно.

Джейк снова неопределенно пожал плечами, но в его голосе не было сомнения — ведь Джулия действительно была мишенью для убийцы.

— Да, — совершенно спокойно произнесла Джулия, несколько секунд молча разглядывала свои руки, потом спросила: — Сколько вам лет, Джейк?

— Восемнадцать, — солгал он.

Два года он прожил с этой ложью на устах, но через месяц ему и вправду исполнится восемнадцать, так что теперь это почти правда. Джейку очень не хотелось лгать Джулии.

Джулия удивленно вскинула глаза. Он выглядит старше. И ведет себя как вполне зрелый человек. Господи, она старше его на целых шестнадцать лет.

Ей захотелось узнать о нем как можно больше — об этом мальчике-мужчине, спасшем ей жизнь, на которого она при обычных обстоятельствах и не взглянула бы, потому что он грязен и даже не умеет правильно говорить по-английски. Почему у него такая речь? Ведь он выглядит таким уверенным в себе, красивым, выдержанным. Джулия вздохнула. Хочется побольше о нем узнать, но она слишком измотана, чтобы пускаться сейчас в расспросы. Она должна отдохнуть хоть немного, прийти в себя. Но она не намерена отпускать Джейка.

— Я должна принять душ, — сказала она. — Смыть с себя… — она запнулась, но все же закончила: — кровь. Потом мне надо прилечь и отдохнуть, выпить чашку чаю. Мне необходимо, чтобы вы остались здесь еще на какое-то время. Я чувствую себя в опасности.

Это не был вопрос или приглашение, а приказание. Наверное, научилась командовать у своего мужа-генерала, подумал Джейк и усмехнулся. Он с удовольствием останется, хотя чувствует себя неловко. Ему бы тоже не мешало смыть с себя кровь.

— За домом есть плавательный бассейн, — сказала Джулия. — И душ в раздевалке. Так что если хотите…

— Звучит заманчиво, мэм.

Джейк совсем было позабыл о жаре, но когда вышел из дома с кондиционерами в патио, нагревшийся бетон обжигал ступни ног даже сквозь носки. Джейк припустил к маленькому домику в конце двора. Там он обнаружил душ, умывальный тазик, туалет, кабинки для переодевания, а также полотенца, мыло, сандалии и купальные халаты.

Он разделся донага и бросил на пол в душе все свои вещи. Отскоблив себя, Джейк принялся нещадно тереть одежду. Мутная, грязная вода исчезала в отверстии стока, постепенно светлея, пока не сделалась почти прозрачной. Джейк тщательно отжал одежду, она была только чуть волглой. Ничего, солнце моментально все высушит. Он обернул полотенце вокруг пояса и вынес одежду во дворик.

Его снова обдало жаром; аквамариновая вода в бассейне неудержимо тянула к себе. В раздевалке Джейк не нашел купальных принадлежностей. Но он был совершенно один, а Джулия, пожалуй, проспит несколько часов. Он вполне может поплавать нагишом, пока его форма сохнет. А в чистом он посидит в белой гостиной.

Джейк лениво плескался в прохладной воде, иногда вылезая из бассейна, чтобы проверить, высохла ли одежда. Время проходило незаметно. Джейк не имел представления, как долго он находится в воде, и тут появилась Джулия. Она выглядела посвежевшей и отдохнувшей — элегантная, спокойная. Черные волосы свободно обрамляли ее лицо. Она была в коротком халатике поверх черного купальника.

— А у меня проблема, мэм, — улыбнулся Джейк. — Не нашел плавок.

— Вот как? — Джулия немного подумала. — Ладно, поступим так. Я закрою глаза, когда вы будете вылезать из воды.

Джулия уселась на ступеньки в том конце бассейна, где было совсем мелко. Джейк бултыхался на глубине. Время от времени он отдыхал, придерживаясь рукой за бортик. Они разговаривали. Джулия спрашивала, Джейк ей отвечал. Впервые за несколько лет он говорил правду. Только ей, одной из всех. Жене генерала. Но она, единственная в мире, не использует его откровенность во зло. Не сможет. И он был с ней откровенен.

Он рассказывал о своем доме в Западной Виргинии, в месте под названием Аппалачия. Об отце-шахтере с синими от силикоза губами в тридцать пять лет. Отец задыхался, его мозг нуждался в кислороде, между вдохом и выдохом он мог произнести не более трех слов. О матери, худой, усталой и сгорбленной. Такой он ее помнил с раннего детства — ему тогда было четыре года, а матери двадцать один. У Джейка было множество братьев и сестер и всех требовалось кормить, одевать, обувать. Джейка, самого старшего, ждала работа в шахте, такая же как у отца.

То был несвязный косноязычный рассказ, пересыпаемый бесчисленными «значит, так», «вот» и так далее. Но Джулии было не до лингвистических изысков. Она слушала повесть о безнадежном, ненавистном нищенском существовании, гадая, как же ему удалось бежать от всего этого. Она даже не сразу заметила, что Джейк вдруг умолк.

— Почему вы замолчали? — спросила она.

— Я подумал, что вам наскучило.

— Нет. Расскажите, как вы оттуда уехали.

В поселок приехали миссионеры. Они привезли книги, которые Джейк не мог читать, потому что его никогда ничему не учили, и они привезли мечты о другой жизни. Джейк слушал их и мечтал. А когда они уехали, удрал с ними, спрятался в их фургоне. Они обнаружили его уже в Чарлстоне и не отослали обратно, понимая, что это его погубит. Ему предложили поступить в армию, понимая, что и там его могут убить. Но выбор был невелик.

— Мне было шестнадцать, и я не умел ни читать, ни писать, ни считать.

— Как же вы попали в армию?

— Мэм, не обижайтесь, но ничего не стоит попасть в армию в военное время. Они были просто счастливы, когда увидели, какой я рослый и сильный. Чтобы нажимать на спуск, большого ума не надо.

Джулию передернуло — из-за того, что он сказал сущую правду.

Джейк снова умолк. Ничего себе история, размышляла Джулия. Неграмотный сын шахтера спасает жизнь утонченной интеллектуалки. Она будет по-прежнему счастлива со своим мужем-генералом. А он? Что будет с ним? Умрет в джунглях, всего в пяти милях к северу отсюда? Выживет, но сойдет с ума? Вернется «героем» с войны, которую все ненавидят, и сделается объектом ненависти? С отчаяния пойдет работать на угольную шахту? Красивый парень, речь которого безнадежно хромает. Джулия вспомнила «Пигмалиона»…

— Для меня это вовсе не конец, — внезапно заявил он, словно прочитав ее мысли.

— Кем же вы станете?

— Не знаю. Я хочу поступить в колледж, выучиться, а потом уж решать. Я сообразительный. Но пока еще не обучен грамоте. Надеялся в армии чему-нибудь научиться, но зря.

Значит, в армии он разочаровался. Джулия вздохнула с облегчением. И ни много ни мало мечтает поступить в колледж! А сам даже в начальную школу не ходил. Когда же он добьется исполнения своих желаний? До сих пор он боролся за свою жизнь и теперь вот спас от смерти ее. Что она может сделать ради его спасения?

— Считаете, что вы у меня в долгу?

Он снова прочитал ее мысли! Она взглянула на Джейка, и он ответил ей открытым и прямым взглядом синих глаз. Таких серьезных. Что в них? Уверенность в себе?

— Вы знаете, что это так и есть.

— Тогда… — произнес он и смолк.

Джулия ждала. Он мог бы потребовать, чтобы она ему отдалась. Ну что ж… Несколько минут безумия, вспышка эмоций, немного риска… все достаточно просто. Но возможно, он потребует большего. Она задержала дыхание.

— Помогите мне. Научите говорить правильно, так, как вы. Научите меня читать и писать.

Джулия пошевелила в воде длинными белыми пальцами, снова очень внимательно посмотрела на Джейка и сказала:

— Хорошо, Джейк, я постараюсь.

— Отлично! Давайте начнем! — Джейк стал выбираться из бассейна, без видимого усилия подтянувшись на сильных руках; высунувшись из воды до пояса, добавил небрежно: — Закройте глаза.

В его тоне прозвучала невысказанная мысль: «Можете, раз уж вам так хочется, разыгрывать глупую скромность, но мне нечего стыдиться своего тела».

Джулия даже глазом не моргнула. Она смотрела на его прекрасно сложенную фигуру, пока он обматывал полотенце вокруг талии и потом собирал высохшую на солнце одежду. Прежде чем удалиться в раздевалку, Джейк остановился возле Джулии.

— Наверное, не стоит начинать сегодня. После того, что произошло… и скоро ваш муж вернется…

— Нет, все прекрасно. Для меня это даже лучше — чем-нибудь занять голову. Мужа не будет дома еще по меньшей мере дня три.

— А кто ваш муж?

Джулия ответила. От ее слов Джейк замер на месте и серьезно подумал о просьбе, с которой он к ней обратился. Муж Джулии был не просто какой-то генерал, а самый главный, так сказать, всем генералам генерал. Однако он на много, очень много лет старше жены.

— И он оставляет вас здесь одну?

— У меня есть охрана, вы это знаете. Я в полной безопасности. Сегодняшнее происшествие — следствие нарушения мной обычных правил.

Она и в самом деле верит, что ей ничто не угрожает, подумал Джейк. Ей не приходит в голову, что с охранниками и водителем не так уж трудно справиться. Джулия, в сущности, мишень, и мишень удобная — наивная, беззащитная, доверчивая.

* * *

— Фрэнк, он спас мне жизнь, и как ты думаешь, о чем он попросил в награду? Попросту о праве, которым должен был обладать с момента рождения. Он здесь воюет за это право. Рискует жизнью ради того, чтобы стать таким, как все. Мне больно думать об этом.

— Ты от души хочешь ему помочь, Джулия, или просто считаешь себя обязанной? — мягко спросил муж.

— Разумеется, хочу, Фрэнк. Когда познакомишься с ним, поймешь почему. И постараешься ему помочь. Ты тоже не захочешь, чтобы он рисковал жизнью каждый день.

Ну вот, она сказала это ему. Фрэнк вернулся на два дня. Они без конца обсуждали «инцидент». Обсуждали намерение Джулии помочь Джейку и желание Фрэнка отправить ее в Вашингтон. И вот теперь она наконец сказала, чего хочет — чтобы Джейк оказался в безопасности.

Фрэнку понадобилось немало времени, чтобы осознать слова жены. Ведь это вовсе не естественное и простое желание научить неграмотного деревенщину читать и писать. Парень явно много значит для Джулии. Насколько это серьезно? Фрэнк со вздохом посмотрел на свою красивую молодую жену. Он не усомнился ни в ее любви к себе, ни в ее верности.

Но при этом он знал о ее причудах и фантазиях, ведь она все еще избалованная маленькая девочка. Избалованная ее отцом, лучшим другом Фрэнка. Избалованная самим Фрэнком, Джулия получала все, чего хотела. Фрэнк обожал ее баловать. Но это требование…

Разумеется, это в его силах. В его силах делать все что угодно на этой войне. Он может отправить этого малого и Джулию в Вашингтон хоть сегодня вечером. Но насколько это у нее серьезно? Может, всего лишь ее очередная причуда?

— Он просил об этом?

— Нет! Он просил только о том, чтобы я его учила. Не больше. Это моя идея, но я ему о ней не говорила.

Она не говорила, так как думала, что Джейк не согласится. Ведь он такой самоуверенный и мнит себя бессмертным.

— Ты считаешь, это справедливо по отношению к другим?

В ту самую секунду, как с губ Фрэнка слетел этот вопрос, он понял, насколько неразумно спрашивать у его великодушной жены, справедливо ли избавить кого-то от участия в бойне.

— Справедливо? Справедливость — это слово на войне теряет смысл. Тем более по отношению к жизни Джейка. Все свои семнадцать лет он не знал справедливости. Так ответь мне, можешь ты это сделать или нет?

— Ты же знаешь, что могу. Но подожди до тех пор, пока я с ним не познакомлюсь. Если я собираюсь перевести его в нестроевые, мне надо узнать, что он собой представляет. Он же не просто любимый ученик и ангел-хранитель. — Он поцеловал ее. — Он будет здесь завтра?

— Да. Он дежурит эту ночь. Придет на занятия во второй половине дня и останется с нами обедать. На уик-энд у него увольнение, и он проведет его с нами. Я люблю тебя.

До знакомства с Джейком Фрэнк любил единственное существо во всем мире — Джулию. После встречи с Джейком таких существ стало два. С первых минут знакомства Фрэнк понял, что защитит парня. Надо как можно скорее отправить его и Джулию в Вашингтон. Непростительным эгоизмом с его стороны было привезти жену во Вьетнам. Но она так настаивала.

Телефонный звонок раздался во время обеда. Фрэнк вернулся минут через двадцать, лицо у него было сильно встревоженное.

— Что случилось, дорогой?

— Скверная заваруха на севере. Много убитых и раненых Я должен ехать на базу.

— Я поеду с вами, сэр. — Джейк встал.

— Нет! — воскликнули одновременно Джулия и Фрэнк с такой страстностью, что удивили не только Джейка, но и друг друга.

— Нет, Джейк, — уже спокойнее заговорил Фрэнк. — Оставайтесь здесь. Берегите Джулию. В конечном счете ваши занятия гораздо важнее.

— Слушаюсь, сэр. Благодарю вас, — ответил, улыбаясь, Джейк.

А Джулия с ужасом поняла, что он охотно отправился бы с Фрэнком.

— Позвони мне, Фрэнк, — попросила Джулия. — Будь осторожен.

— Мне ничто не угрожает, Джулия. Ты это знаешь.

На следующий день после начала занятий Джулии с Джейком она несколько раз звонила в Штаты и подолгу разговаривала со своей подругой Кейт, которая преподавала в школе. С мисс Уиллис, которая учила ее английскому в Брин-Море. С управляющим бесплатных средних школ в Арлингтоне, чтобы выяснить, как получить диплом о заочном среднем образовании. Со своим личным секретарем — ей она поручила приобрести, упаковать и выслать почтой нужные книги, таблицы и экзаменационные вопросы. Используя все эти пособия, Джулия могла составить программу обучения, а пока она не получит книги и другие материалы, они с Джейком смогут вести борьбу с недостатками его речи — словами-паразитами, неоконченными, неправильными предложениями и дурным произношением.

— Джейк, когда вы думаете, ваши мысли складываются из слов и предложений? — однажды спросила Джулия, озадаченная тем, с каким трудом даются ее ученику первые успехи.

— Нет, мэм, — ответил он, — я думаю картинками, вроде как во сне.

— Образами, Джейк, — поправила она. — Образами.

— Образами, — повторил он, ибо они договорились, что каждое новое для него слово он будет повторять за ней и произносить так, как она.

Фрэнк уехал на базу, а Джулия и Джейк прозанимались почти до трех часов ночи: учили новые слова, спрягали глаголы и так далее. Фрэнк позвонил в полночь.

— Мне придется провести ночь на базе. У нас оказались неточные сведения о числе нападающих. Как там малыш?

— Усваивает все очень быстро.

Она улыбнулась слову «малыш» по отношению к мужчине-мальчику, чьи глаза порой заставляли ее на мгновение терять нить рассуждений; от самых невинных прикосновений которого, когда он наклонялся поближе посмотреть, как она пишет то или иное слово, у нее по коже бегали мурашки. Словечко Фрэнка безжалостно вернуло Джулию к реальности. Семнадцатилетний мальчик. Однако в душе Джейк никогда не был ребенком.

— Мне надо отдохнуть.

Это было на другой день после полудня. Они занимались без перерыва уже четыре часа. Фрэнк позвонил и попросил подождать с обедом — он собирается приехать, но попозже. Джулия потянулась совсем по-кошачьи. Джейк заметил, что у нее утомленный вид, и почувствовал себя виноватым. Был ли он вправе потребовать от нее такой помощи? Ведь это и в самом деле утомительно, да и скучно оказаться эдаким сержантом-инструктором… Но с другой стороны, она от души радуется, если он что-то делает правильно.

— Хорошо, — согласился он, хотя ему перерыв не требовался.

За неделю общения с Джулией он узнал больше, чем за все свои семнадцать лет. Она — ключ, который откроет ему дверь в настоящую жизнь. Однако он слишком нетерпелив, неразумно торопить Джулию: ведь он целиком зависит от ее доброй воли.

— Как насчет того, чтобы поплавать? — спросила она.

— Это было бы здорово.

Джейк тоже потянулся, взглянув на Джулию, и отбросил мысли о своем будущем ради настоящего. Ничего подобного в его жизни еще не было. Потягивать чай со льдом, непринужденно болтая — или пытаясь болтать — с красивой, умной женщиной, плавать вместе с ней в бассейне… В его новой будущей жизни такое будет, и Джулия помогает ему этого добиться.

— Мне, пожалуй, необходимы плавки.

— В самом деле? — бросила Джулия через плечо, уже выходя из комнаты.

Джейк разделся, аккуратно сложил свои вещи, обмотал полотенце вокруг талии и уже направился было к бассейну, но вдруг остановился. Присел на табурет в раздевалке и спрятал лицо в ладони.

Минут через пять он вновь оделся. Прошел через весь дом к хозяйской спальне. Дверь была закрыта, но он слышал через нее шаги Джулии.

— Джулия! — шепнул он в дверную щель.

— Джейк? — Она открыла дверь, одетая в короткий купальный халатик, застегнутый на все пуговицы — Я почти готова… Почему вы в одежде?

Она отступила в комнату и села на кровать. Джейк прислонился к дверному косяку.

— У меня… возник образ. Он меня напугал.

Джейк умолк, глядя на Джулию синими глазами так, как никогда прежде еще не смотрел. Но она поняла, она узнала этот взгляд.

— Напугал?

— Потому что я очень этого хотел. — Он опустил глаза, потом снова вскинул их на нее. — Очень сильно.

— Чего же? — спросила она, понимая, о чем он, потому что сама хотела того же.

— Вас.

У Джулии пересохло в горле. Сердце заколотилось бешено. На ней был только халатик. Но думала ли она о том, что такое может случиться? Или это просто сон? Нет, вовсе не сон. Джейк здесь и говорит, что хочет ее. Но он полностью одет.

— Да, — шепнула она.

Оба не двинулись с места.

— Я ухожу, — произнес Джейк.

— Уходишь? Куда?

— На базу. Подумать. Я должен решить. Вы должны решить.

— Нет.

Джулия не хотела об этом думать. Думать о том, что станет заниматься любовью с семнадцатилетним мальчиком. О том, что изменит человеку, которого любит. Она вообще не хотела ни о чем думать. Хотела лишь одного: чувствовать его тело рядом. Хотела, чтобы он говорил с ней при помощи рук и губ. Говорил о своей страсти, которую не выразить словами.

На войне другие правила. Неделю назад ее могли убить. На войне трудно принимать обдуманные, разумные решения. Это время страстей и желаний. Она хотела Джейка. Хотела его сейчас.

— Не уходи.

Джулия протянула к нему руки, но Джейк не двинулся с места. Тогда она сама подошла к нему, провела рукой по его щеке, коснулась шеи.

Он ее поцеловал, и Джулия задрожала. Он прижал ее к своему крепкому, мускулистому телу, его губы мягко и нежно прижались к ее губам. Раз, другой, еще и еще. Она хотела большего, страстно и нетерпеливо, но не могла двигаться — он слишком сильно ее обнимал.

— Джулия! Мы должны подумать, — сказал он, касаясь губами ее губ.

— Я подумала, — солгала она.

— А я нет. Не обо всем.

В словаре Джейка не было слова «двусмысленность», однако положение человека, который спит с чужой женой, женой генерала, с женщиной, от которой зависит его будущее, смущало его. Он должен, обязан обдумать, насколько это согласуется с его внутренней системой ценностей. Его грандиозными планами нельзя было жертвовать ради минутного наслаждения.

Но если его чувство к Джулии искренне, тогда оно не может быть дурным, потому что Джейк верил, что в его жизни любовь превыше всего, А для истинной любви нет иных правил, кроме веления сердца.

— Джейк, останься. Все будет хорошо. Обещаю тебе.

Что с ней? Почему она в таком отчаянии? Она, Джулия, образец верности, она, которая смеялась над многими мужчинами и отвергала их. Джулия, которая не верила в минутную страсть. Джулия, которой до брака с Фрэнком нравилось играть с мужчинами. Но Джейк вовсе не играл с ней — и она с ним тоже.

— Это может быть ошибкой. Но если мы оба решим, тогда…

Какое счастье, что она может читать по его глазам, подумала Джулия. Она понимала, что он имеет в виду. И это ее пугало. Она кивнула, и Джейк коснулся губами ее волос.

— Я вернусь в десять часов, чтобы пообедать с вами и Фрэнком и позаниматься.

Имя Фрэнка он выговорил без запинки.

Весь остаток дня Джулия металась по дому. Она пыталась составить план занятий с Джейком, но не могла сосредоточиться. В конце концов она уселась в гостиной и принялась размышлять. Она думала долго, пока не пришла к решению.

В половине одиннадцатого она забеспокоилась. Фрэнк и Джейк опаздывали, и ни один из них не звонил. В половине двенадцатого наконец раздался звонок. Джулия сразу подняла трубку.

— Джулия, прости. Тут был настоящий ад. Раньше не мог позвонить. Садитесь за стол, если вы еще не ели. Я буду через час.

Голос у Фрэнка был совершенно измученный.

— Джейка нет, — очень тихо произнесла Джулия.

— Что?! Где же он? — Фрэнк говорил с нескрываемой тревогой.

— Он отправился на базу около трех часов дня. Отдохнуть. Собирался вернуться к десяти.

— Его часть ушла в бой в шесть часов.

— В ночной бой?

— Нет, но враг всего в пяти милях к северу. Мы должны занять позицию к рассвету.

Теперь Фрэнк говорил медленно и напряженно. В сражении они понесли очень большие потери. Они недооценили способность вьетконговцев быстро передвигаться по джунглям. И дорого за это заплатили.

— Джейк должен был идти в бой? Ведь у него увольнительная? — умоляюще спросила Джулия, заранее зная ответ.

Не должен был идти, но пошел. В сложившихся обстоятельствах не мог не пойти.

* * *

Бой начался перед рассветом. Полная луна и единственная звезда еще светились на бледно-сером небе.

Этот звук запомнился Джейку навсегда — так же как и другие звуки того боя, от которых он потом пробуждался долгие годы весь в поту после ночных кошмаров, — глухие и мягкие удары пуль, поражающих здоровую мускулистую плоть. Более громкими были звуки от падения тел на влажную землю, а совсем оглушительными — крики раненых и автоматные очереди.

Все это неизгладимо врезалось в его память еще до того дня. Но день последнего боя оставил ему новые воспоминания. Он слышал, как пульсирует кровь у него в голове. Слышал, как, словно молодое дерево, с треском переломилось его бедро. Слышал собственный крик, заглушивший неистовый шум и грохот смертельного боя. Крик невыносимой боли.

Глава 7

Джулии разрешили навестить Джейка через день после его ранения. Она вошла в жаркий, полный народу двор военного госпиталя, дрожа от волнения и тревоги. Винит ли ее Джейк в том, что произошло? К какому решению он пришел в немногие минуты перед уходом в бой?

Этого она, вероятно, никогда не узнает. Их отношения, их взаимосвязь — ее, Фрэнка и Джейка — окончательно определились в последние сутки. Она и Фрэнк теперь родители Джейка, его опекуны и хранители. Она улетит вместе с ним в Вашингтон при первой возможности и будет ему матерью во время операций, которые, как утверждают врачи, понадобятся, чтобы извлечь из мышечной ткани обломки раздробленного сустава и скрепить их металлическим стержнем.

Что же он решил? Об этом она неотступно думала, проходя мимо коек, где лежали страдающие от ран, стонущие молодые парни. Стонет ли от боли Джейк? Дай-то Бог, чтобы он не так сильно страдал.

Увидев ее, он улыбнулся.

— Прости меня! — еле выговорила она со слезами на глазах.

Несмотря на улыбку и по-прежнему ясные синие глаза, Джейк явно мучился от боли. Кожа у него была бледной и слегка влажной, руки сжаты в кулаки. Джулия дотронулась до его лица — оно было холодное и тоже влажное.

— Это не ваша вина, — твердо сказал Джейк.

Джулия смотрела на него, пытаясь по выражению глаз определить его чувства. Если он в чем-то и обвинял ее, то теперь простил — в глазах были не гнев или ненависть, а боль. И печаль. Джулии хотелось обнять его по-матерински, как ребенка, но она лишь легонько сжала его руку.

— Думаю, мы улетим в Вашингтон уже завтра.

— Мы?

— Разумеется. И приготовься к занятиям. Лететь нам примерно двадцать часов. — Она увидела, как он стиснул челюсти. Значит, ему очень больно. — Позанимаемся, если ты будешь чувствовать себя хорошо, — мягко произнесла она и ласково коснулась его вспотевшего лба.

— Да, мэм.

Джейк снова с трудом улыбнулся.

За два часа до их приземления у Джейка внезапно усилилась боль. До тех пор они с Джулией проводили время за «уроками», хотя память Джейка была слегка затуманена морфином, который ему регулярно вводила военная медсестра.

Боль была новой, неожиданной и острой. Джулия сразу догадалась о ней по лицу Джейка.

— Что с тобой, Джейк?

— Нога. Что-то случилось. Позовите кого-нибудь, пожалуйста.

Лайнер нес в своем огромном брюхе шестьдесят раненых, четырех медсестер, врача и Джулию. В полете врач и сестры были очень заняты: лечебные процедуры, перевязки, внутривенные вливания. Джейк не требовал особой заботы: его состояние было стабильно. Его просто везли на родину для проведения операции. И до этой минуты случай Джейка считался обыкновенным: да, тяжелый открытый перелом, но состояние не вызывало тревоги.

Джулия переходила от койки к койке в поисках врача. Тот как раз назначал антибиотики солдату, у которого поднялась температура. Джулия посмотрела на усталое лицо молодого врача и почувствовала одновременно и страх, и сострадание. Слишком много работы для одного, ему бы отдохнуть… но не раньше чем он поможет Джейку!

Всем стало ясно, что дело серьезное, едва сняли повязку. Нога у Джейка распухла, рана гноилась. Цвет кожи из розового сделался пятнисто-багровым, стерильная повязка была в коричневых пятнах гноя.

— Когда вы почувствовали боль?

— Всего пять минут назад.

— Возможно, морфин заглушил боль, — негромко сказал сестре врач.

Джейк навсегда запомнил эти слова. Наверное, все было бы иначе, если бы ему не вводили морфин, — он бы раньше почувствовал, что мышцы отмирают. Все последующие месяцы и годы страданий Джейк почти никогда не просил дать ему обезболивающее.

— В чем дело, доктор? — спросила Джулия.

Сострадание уступило место страху. Этот человек должен помочь Джейку во что бы то ни стало, и не важно, устал ли он и сколько раненых в нем нуждаются.

А врач в эту минуту с горечью убедился, что перед ним самый тяжелый больной во всем самолете. Он назначил огромные дозы пенициллина. Потом ушел в кабину и вернулся минут через двадцать. Вид у него был еще более усталый, но, как ни странно, оживленный и уверенный. У врача появился план.

— Это называется клостридиальный мионекроз, — начал он.

— Газовая гангрена! — с ужасом прошептала Джулия.

Врач с любопытством взглянул на нее. Было само по себе примечательно, что молодая красавица жена генерала летит с ними и лично ухаживает за солдатом-деревенщиной, причем делает это с радостью. А теперь выясняется, что она знает научное название газовой гангрены.

— Да, совершенно верно, — подтвердил он, — мышечная инфекция, вызываемая особыми бактериями. Мышцы отмирают, и это причиняет сильнейшую боль. Что касается лечения…

Он отвернулся и посмотрел на Джейка. Дыхание у того участилось, а кровяное давление, видимо, упало. Однако сознание Джейка оставалось нормальным, он мыслил ясно. Такова зловещая особенность газовой гангрены: человек осознает, что ему угрожает смерть, но тем не менее остается спокойным. Но Джейк таким не казался.

— Лечение заключается в удалении пораженных мышц в кислородной барокамере, если она доступна. Я радировал Уолтеру Риду. Операционная будет готова ко времени нашего приземления. Вы должны подписать согласие на хирургическое вмешательство прямо сейчас. Это сэкономит время.

— Вы можете дать ему обезболивающее? — скорее потребовала, чем попросила Джулия.

— Нет! — ответили в унисон врач и Джейк.

— У него слишком низкое давление, — добавил врач.

Врачи удалили Джейку все мышцы бедра, кроме одной. В операционной возник спор, следует ли ее оставлять. Возможно ли избежать инфекции?

— Проще всего удалить ее сейчас, но стоит рискнуть и оставить. Если она живая, парень, возможно, со временем снова сможет ходить. Давайте ее сохраним.

Так сказал главный хирург-ортопед. Спорить с ним не было оснований: он был человеком предусмотрительным и чаще всего оказывался прав.

Джейк провел в госпитале почти год. Он перенес множество операций и заново учился ходить, а также читать, писать и говорить как джентльмен.

Красиво, грамотно и литературно выражаться его учила одна только Джулия, но, добившись в этом отношении полного успеха, она поручила его дальнейшее образование самым лучшим, дорогим и чрезвычайно заинтригованным преподавателям истории, математики, географии, литературы и других предметов.

Джейк стал всеобщим любимцем. Знаменитым пациентом госпиталя. Любимым больным медсестер. Самым способным и любимым учеником своих преподавателей. Невероятно успешным воплощением замысла Джулии.

— Он сделался игрушкой, Джулия. Твоей игрушкой, игрушкой врачей, игрушкой преподавателей. В этом нет ничего хорошего. Ему необходимо предоставить возможность развиваться самостоятельно. Сейчас он подавлен. Его индивидуальность — обаятельная мальчишеская личность — подавляется.

Последние три месяца этого года Фрэнк провел дома. Он часто навещал Джейка, но вплоть до одного июньского вечера не возражал ни против забот о Джейке, ни против программы обучения, составленной для него Джулией.

— Мне и в голову не приходило, что у тебя такие мысли, Фрэнк.

— Меня озарило только сегодня, дорогая. Мы должны забрать его из госпиталя и на время освободить от занятий. Пусть отдохнет, придет в себя.

Джейка выписали из госпиталя на следующий день. Джулия расплакалась, увидев, как он счастлив. Фрэнк был прав. Она освободила Джейка от занятий на все лето. Ему предоставили возможность привыкнуть к своему новому, но покалеченному телу и к своему тонко организованному разуму.

— Мы с Джулией хотим, чтобы ты жил с нами, сынок, но решай сам. Я понимаю, что тебе нужна независимость, самостоятельность. У нас отличный большой дом.

— Спасибо, сэр… то есть Фрэнк.

Джейк поселился в комнате для гостей на первом этаже белого особняка в колониальном стиле в Арлингтоне. К удивлению Джулии, он предпочитал одиночество — сидел у себя в комнате или гулял, медленно и с трудом, по дорожкам сада среди лилий и роз.

— Он должен найти себя, решить, кто он и кем хочет стать в будущем. Должен соединить в себе нового Джейка с прежним, — говорил Фрэнк, который чрезвычайно гордился молодым человеком, казалось, заново родившимся этим летом.

Джулия не знала, как себя вести. Джейк больше не нуждался ни в сержанте-инструкторе, ни в чрезмерно заботливой матери. Она не понимала, что ему нужно, и чувствовала себя неловко в его присутствии. Джейк должен был сам проявить инициативу. Дать ей знать, как он намерен прожить следующий этап своей жизни. И она ждала.

Однажды вечером в начале июля, за обедом, Джулия сказала, что собирается на концерт симфонической музыки.

— Одна? — спросил Фрэнк.

— Уж не стал ли ты поклонником симфоний, после того как целых полвека их терпеть не мог? — поддразнила его жена.

Фрэнк улыбнулся и весьма выразительно покачал головой. Ни он, ни Джулия не взглянули на Джейка.

— Вас, наверное, ничуть не удивит, если я скажу, что ни разу не был на таком концерте, — заговорил тот. — Но если музыка похожа на ту, что играет Джулия, когда вас нет дома, Фрэнк, я бы охотно ее послушал.

— Ты слушал мое исполнение каждый день в течение месяца, но в первый раз упоминаешь об этом, — сказала Джулия, у которой сильно забилось сердце: она очень хотела, чтобы Джейк пошел с ней на концерт.

— Мне кажется, вы бы сразу догадались, что музыка мне не нравится, — улыбнулся Джейк.

Следующие три года они с Джулией много времени проводили в художественных галереях, в опере, на концертах, в театрах. То была их общая страсть. Джейк инстинктивно тянулся к искусству, но у него был собственный вкус — ясный, определенный и неизменно совпадающий с пристрастиями Джулии.

Она нередко думала, что не учила его этому. Таков он сам, таково его восприятие. И они с ним в этом отношении очень похожи.

Фрэнк брал с собой Джейка на свои любимые зрелища — футбол, бейсбол, хоккей, баскетбол. У Джейка не было врожденного интереса к спорту, но это не имело значения. Главное, что он проводил время с Фрэнком, которого просто боготворил. Он восхищался искренним патриотизмом Фрэнка, ценил его дотошную справедливость, безошибочную интуицию и непредвзятый ум. Фрэнк говорил немного, но его слова были всегда значительны. Фрэнк уважал обяз�

Глава 1

Диана.

– Бабуль! Я не успеваю! Ты можешь сделать так, чтобы Юлька перестала плакать?! – ору я из ванной комнаты нечеловеческим голосом.

Детский крик стоит на всю квартиру с самого утра. Моя малышка не спала всю ночь, поэтому сегодня я тоже не выспалась, а у меня на этот день просто нереально много важных дел.

– Это твоя дочь, ты сама должна с ней возиться, а не напрягать старую, больную женщину, – кричит бабуля в ответ своим командным, учительским голосом. – У меня, помимо вас, ещё семеро внуков!

Кое-как заканчиваю с макияжем, придирчиво смотрю на себя в зеркало, понимаю, что было бы лучше это все смыть.

Черт, сегодня все идёт не по плану! Хотела же выглядеть на все сто процентов, но в итоге мой внешний вид напоминает те времена, когда я выглядела, как чучело.

Плевать.

Заходя на кухню, наблюдаю за тем, как женщина пытается справиться с нашей вредной девчонкой, но малышка только сильнее начинает расходиться, извивается у неё на руках, как уж на сковороде, и совершенно не хочет принимать необходимые лекарства.

Она у меня та ещё крикунья, с самого рождения, иногда моих сил не хватает. Порой хочется, чтобы это все, наконец, прекратилось: весь этот ор, бессонные ночи и постоянное напряжение.

Я устала!

Меня никто не предупреждал, что быть мамой это так сложно. Но мне говорили, что чем старше ребёнок, тем легче становится с ним справляться.

Как бы не так!

Раньше она хотя бы лежала и плакала, а когда начала ходить, так это за ней нужно следить 24/7, потому что она та ещё шкодница.

– Ну, прости, бабуль! – подхожу к любимой, но вредной родственнице и слегка обнимаю. – Мне необходимо получить образование, мы же обо всем договаривались. И со следующей недели у нас садик…

Малышка, услышав мой голос, немного успокаивается и, повернув своё красное личико, забавно надувает свои пухлые губки. Моя принцесса.

– Какой, к черту, садик, если она постоянно болеет? – ругается она на меня, не давая взять Юлю на руки. – Это все потому, что ты ее недоношенную родила, потому что ревела по ночам, совсем о ней не думая, – высказывает своё мнение бабуля и замахивается на меня свободной рукой. – Давай выходи уже, я врача лучше вызову.

Бабушка права. Я виновата. Была в своих переживаниях, не думала о том, что во мне растёт ребёночек. Мне тогда ещё восемнадцати не было, поддержки почти не получала, родителям я с пузом сразу стала обузой, они все твердили про аборт, чего я делать категорически отказалась.

– Нет, я могу остаться, первый день не так важен, – отвечаю я с грустью и тяну к своей девочке руки. – Иди ко мне, моя малышка…

Врача приходится ждать целых два часа, после осмотра строгая на вид женщина сообщает, что у Юли легкое воспаление, она прописывает нам рецепт, и я, быстро сбегав в аптеку, все же решаю отправиться на учебу.

Переодев малышку, укладываю ее спать, а когда она засыпает, к нам подходит бабушка и смотрит на неё самым тёплым взглядом, который не каждый в нашей семье получает. Она у нас женщина-огонь, главнокомандующая, без ее разрешения наша семья не принимает никаких решений. Она тоже была против избавления от Юльки, и вообще единственная, кто тогда за меня вступился.

– Вечно больная у тебя, но зато какая красавица, лицо кукольное, глаза мои не нарадуются, – говорит она с придыханием. – Не в нас вообще. В отца, поди.

Сердце пропускает удар. В груди все сжимается, когда я вспоминаю парня, который одной ночью оставил во мне частичку себя, а потом сделал вид, что между нами ничего не было. Ненавижу его, но благодарна за то, что он подарил мне Юльку.

– Наверное… – выдыхаю с тяжестью.

– Хоть помнишь, как он выглядит? – вновь задаёт этот глупый вопрос.

– Ба! – шикаю на неё.

– Не бабкай мне! – шикает она в ответ, шлёпая меня по попе. – Я помню, какая ты явилась в ту ночь, пьяная, потрёпанная, вся в слезах, соплях, идти в полицию отказалась, а тебя нужно было силком тащить, дура я старая, не сразу догадалась!

О, Боже…

Было такое, но все совершенно не так, как могло показаться.

– Меня никто ни к чему не принуждал, я тебе об этом уже говорила, – говорю ей с раздражением. – Иди лучше немного поспи, а я пойду на учебу.

Ба уходит, оставляя меня наедине. Я смотрю на Юльку и вновь отрывками вспоминаю с чего все началось.

– Помню я, малышка, кто твой папа. Хорошо помню. Даже знаю его.

Вспоминаю свою первую любовь, парня, которому я была не ровней. Мы, как небо и земля. Огонь и лёд. Север и Юг.

Он богатый мальчик с золотой короной на голове, любимчик всех учителей в нашей школе, пример для всех мальчишек и мечта каждой девчонки.

В нем было идеально все. От сногсшибательной внешности, красивого лица, накачанного тела, до прекрасного чувства юмора. Он далёкая звёздочка, которая светила далеко не каждому.

А я… А я была неуклюжей толстухой.

Просто Пряникова Диана. Серая мышка с крошкой друзей, с не самыми хорошими оценками в дневнике, без какого-либо хобби.

Однако на одной вечеринке произошло неожиданное, я бы даже сказала чудо, само совершенство меня заметило, заговорило и как-то все…

Ладно, нечего вспоминать этого придурка, тем более, не стоит он больше моих нервов и слез.

Вот ещё чего удумала, сколько времени прошло, а у меня в груди до сих пор так болит!

К черту все. Я давно закрыла своё сердце, закалила характер, вязала в себя руки, я уже точно не та, что была раньше. И все же сегодня мне просто необходимо выглядеть как положено, возможно, мы встретимся, ведь поступила я именно в то учебное заведение, где учился отец моей малышки, Мальцев Юлиан.

Глава 2

Перемерив множества различных нарядов, останавливаю свой выбор на коротеньком платье голубого цвета, сверху накидываю модный пиджачок и привожу своё уставшее лицо в порядок. Придирчиво осматриваю свой внешний вид в зеркало, остаюсь довольной полученным результатом.

В особенности мне нравится моя, теперь уже узкая, талия и стройные, длинные ноги. И даже, несмотря на то, что я сильно похудела, моя ранее пышная грудь стала всего на пару размеров меньше.

Честно любуюсь, ведь раньше я была на восемнадцать килограмм тяжелее, но после беременности, которая добавила мне ещё лишние килограммы, я решила, что все! Пора взять свой вес, как и свою жизнь, под строгий контроль.

Села на жёсткую диету, исключила из своего рациона всевозможные гадости, сладости, довольствовалась одной травой с творогом, и активно начала заниматься спортом. Сначала бег, а после спортзал.

Еще, конечно, сильно повлиял стресс, кушать, как раньше, уже не хотелось и бессонные ночи с малышкой не давали мне расслабиться. Благо, все это время рядом была моя бабушка и даже была за то, чтобы я продолжала в том же духе, хотя до этого не стеснялась высказывать своё мнение о моем жире.

Я четко шла к поставленной цели и в итоге добилась отличных результатов. Даже не знала, что, похудев, стану настолько симпатичной девчонкой. Меня это крайне удивило и обрадовало.

В общем, из пышки я превратилась в стройняшку и не перестаю за себя гордиться.

Этот путь был не из простых.

– Ба, я ушла, – сообщаю я и выхожу из квартиры, которую она для нас снимает.

Время до третьей пары ещё есть, поэтому решаю пройтись до университета пешком, наслаждаясь прекрасной погодой и любимой музыкой. Только вот подходя к величественному зданию, меня неожиданно накрывает паника. И дикий страх неизбежной скорой встречи со своим мучителем, со своим триггером, и я не знаю, как вообще отреагирую.

Я столько раз представляла нашу первую встречу, что не счесть, придумала отличный диалог, в котором я ставлю этого мажора на место, но сейчас вот так жутко, что ноги подгибаются и совершенно не хотят заходить в здание.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

Может, не стоило так рисковать и поступать именно сюда, вдруг я совершаю ошибку, может отказаться от своего коварного плана мести?

Нет. Ещё как стоит! Моя израненная душа требует крови. Крови Мальцева.

В школьное время этот придурок решил, что имеет полное право надо мной насмехаться и устраивать мне различные подставы, теперь моя очередь испортить ему жизнь.

Весь такой идеальный с виду мальчик, а на самом деле – то ещё дерьмо. Все были за него, ведь он такой светлый, добрый парень, а я… Кто я? Да никто!

Дурочка, которая влюбилась в своего мучителя самой искренней любовью, которую он в один миг растоптал. В душу мне наплевал и оставил.

Ему была противна мысль, что он все же обратил на меня внимание, ему было важнее мнение его таких же кретинов-друзей, которые тоже без стеснений кидали колкие фразочки в мою сторону ещё целый месяц обучения.

Это ещё мне повезло, что учились мы в параллельных классах и виделись только на переменах, боюсь представить, какой буллинг они бы мне устроили, если бы мы были одноклассниками.

Фух. Нужно успокоится. Возможно, у меня даже не получится с ним заговорить. Может, я посмотрю на него и пойму, что он больше не имеет на меня ни малейшего влияния.

И кому ты врешь? Себе?

Он ещё как имеет. Не просто так ты продолжаешь периодически следить за его соцсетями, пуская слюни на его фотографии.

– Привет, родная! Ты почему опоздала? – слышу я сзади знакомый женский голос и вздрагиваю от неожиданности.

Вероничка! Моя одноклассница, единственная девчонка, которая продолжила со мной общаться и интересоваться моей жизнью после того, как все узнали о моем плачевном положении.

– Да Юлька как обычно, не давала уснуть, – отвечаю и я накидываюсь на неё с крепкими объятиями. – Рада тебя, наконец, видеть!

В основном, мы с ней созванивались или переписывались, потому что ранее я жила на другом конце города, но даже этого нам вполне хватало. Эта та подруга, с которой можно вообще не видеться и продолжать дружить.

Редко мы все же куда-нибудь выбирались и бывало даже хорошо так напивались. Именно она меня вывела, так сказать, в свет, показала, как стоит подбирать стильную одежду и научила кадрить парней.

– Я-то как рада, в особенности, что мы будем видеться намного чаще, – говорит она со всей искренностью.

Боже, как же я ее обожаю! Хоть мы и болтаем каждый день, я хочу ей так много рассказать и кое-что узнать.

– Так… – начинаю я с главного. – Как обстоят дела?

В груди зарождается волнение. Я так ждала этого дня…

– Все отлично, он разошёлся с Кристиной и ищет себе новую жертву, – сообщает подруга, сразу понимая суть разговора.

Они с Юлианом учатся в одной группе, поэтому я знаю все о его личной жизни, с кем общается, встречается, расстаётся. Знаю буквально все сплетни.

Иногда ловлю себя на мысли, что я настоящая маньячка, однако успокаиваю себя тем, что у меня от него есть дочь, и в этом нет ничего ненормального.

Наверное, мне бы все же стоило его отпустить, ведь я понимаю, что нам не по пути, если говорить о чем-то серьёзном, я его всем сердцем ненавижу, а он уже забыл о моем существовании. Это, конечно, мне только на руку!

– И когда… – спрашиваю нетерпеливо.

– Да хоть прямо сейчас! – восклицает девушка и начинает активно махать рукой кому-то за моей спиной. – Эй, Мальцев, что там насчёт предстоящей вечеринки?

Мое тело в момент покрывается холодным потом, а в глазах темнеет. Я просто застываю на месте, очень хочу обернуться и посмотреть в его бесстыжие глаза спустя такое долгое время в ожидании, но я этого не делаю.

Неожиданно появляется огромное желание сбежать, пока не поздно.

Вот теперь я понимаю, что совершенно не подготовилась к нашей встрече, и мой вид кажется мне не таким уже идеальным…

Может, да ну, его…

– Ника! – шикаю я на подругу, хватая мертвой хваткой за руку. – Я же не готова так сразу!

Я прямо чувствую ЕГО за своей спиной и меня начинает нешуточно так трясти.

Диана! Возьми себя в руки, черт подери, не будь такой сыкухой, ты же научилась общаться с парнями, тебе не составит особого труда играть роль милой девочки, которая точно в его ванильном вкусе.

– А тебе лишь бы тусоваться, Загорская, – слышу я знакомый до боли голос и тяжело сглатываю, смотря на Нику в панике.

Я влипла по полной и назад дороги уже нет.

Глава 3

За долю секунды выравниваю своё сбившееся дыхание и пытаюсь привести чувства в порядок.

Получается? Да ни черта! Меня только сильнее начинает трясти, стою как вкопанная, не в силах повернуться и встретиться со своей бывшей любовью лицом к лицу.

Трусиха!

Желание убежать так и не пропадает, я смотрю на свою подругу, и она, замечая мое состояние, берет меня за руку и сильно сжимает, чтобы я, наконец, очнулась.

Да, что со мной не так?! Я же готовилась к этому дню, я же все продумала до мелочей, но стоило услышать его голос, как меня прижало к земле тяжеленной бетонной плитой.

– А чем же ещё заниматься, кроме как тусоваться? – задаёт Ника вопрос, дергает меня на себя так, чтобы я, в конце концов, повернулась к парню.

Первое, что я замечаю, это его длинные ноги в светлых джинсах, которые только подчёркивают его по истине красивое мужское тело. Медленно поднимаю взгляд выше, замечая каждую деталь. Его белоснежная рубашка прилипала к телу так, что были заметны его внушительные мышцы, на руке красовались дорогущие часы, а на шее блестела золотая цепочка.

Боже мой. Он стал ещё шире, чем был раньше, все такой же стройный, но более крепкий на вид. Я буквально получаю эстетическое наслаждение. Не знаю, где таких делают, он по-настоящему совершенен. От него так и веет богатством и уверенностью в себе. Ничего не поменялось.

А следом я смотрю на его такое знакомое, но в то же время чужое лицо. Глаза в глаза. Его изумрудные сталкиваются с моими голубыми, и я задерживаю дыхание. Ещё совсем недавно я смотрела в такие же детские глаза. Один в один.

Мать моя женщина, как же они похожи! Тут никакого теста ДНК не потребуется, один лишь взгляд – и любой дурак поймёт, что они родственники.

На губах Юлиана играет лёгкая ухмылка и меня переносит в прошлое, в то время, когда я безответно была в него влюблена. Считала его своим идолом, пускала слюни, когда он проходил мимо и мечтала о наших с ним отношениях, а после смотрела на себя в зеркало и горько плакала, ведь он бы никогда не стал бы встречаться с такой толстухой, и его в этом не стоило обвинять.

Мое сердце пропускает удар. Вот он стоит передо мной. Моя любовь, моя боль, мой предатель. Моя погибель. Отец моей маленькой девочки, которая ещё не знает, что такое папины объятия. И злость такая накрывает, и плакать хочется.

Мальцев же ничего не знает, не знает о существовании дочери. А я хочу его наказать, вонзить нож в сердце точно так же, как он сделал это со мной. Использовал и кинул, опозорив.

Я много думала об этом, стоит ли в это ввязываться и вспоминала, как плохо мне было, через что мне пришлось пройти одной.

Я не сказала ему о своей беременности и считаю, что правильно поступила. У него уже тогда появилась девушка, в которую, как говорят, он по-настоящему влюбился. Девочка-конфетка, красивая такая, нежная, как ангел. Я там была совершенно не в тему.

Меня такая ревность сжирала. Я думала, что не переживу. Моя душевная боль была сроду физической. Я пыталась с ним поговорить, но он делал вид, что у нас ничего не было, даже не смог нормально со мной объясниться. Потому что нет в нем ничего святого! Он не такой хороший, как многие о нем думают.

– Не познакомишь меня со своей новой подругой, м? – спрашивает он своим немного хрипловатым голосом, все ещё не спуская с меня взгляда.

Он уже успел оценить мою фигуру и, как я поняла, ему все понравилось, не просто же так он облизнулся. Кобель.

– Эм… Это Диана, моя давняя знакомая, она поступила на первый курс педагогического.

Поступила-то поступила, но пропустила две первые пары, надеюсь, что ничего мне за прогулы в первый день не будет.

– А меня зовут Юлиан, – говорит Мальцев с приятной улыбкой на губах, протягивая мне руку. – Приятно познакомиться с такой красавицей.

Как же сладко он это произносит. Как льститься, хочет понравится, что мне становится тошно. Раньше он так со мной никогда не разговаривал.

– Не могу сказать того же, – отвечаю я надменно.

Специально откидываю его придирчивым взглядом, делая как можно более не заинтересованное выражение лица.

– Ох, ну, и подружка у тебя, с характером, – говорит он Нике с лёгким недоумением. – Можешь позвать ее сегодня в наш клуб, может там она не будет такой язвочкой.

Я закатываю глаза и хочу ему ответить колкостью, но в наш диалог влезает какая-то девица, накидываясь на парня и целуя его в щеку.

– Юлиан! Я так рада тебя, наконец, видеть! Почему ты не отвечаешь на мои звонки?!

Фу, какой противный у неё голос. А смотрит она на него так, словно готова отдаться прямо вот здесь.

Неужели я была вот такой же? Отвратительное зрелище.

– Малышка, извини, ты же знаешь, как много у меня дел… – врет он, отодвигая ее от себя подальше.

Только вот девушка не из тихонь, вновь к нему прилипает, как пиявка, и, поднявшись на носочки, что-то начинает ему нашёптывать, а он все это время улыбается и смотрит мне прямо в глаза.

Неужели устраивает представление?

– Пойдём, – говорит мне на ухо подруга, взяв за руку, ведёт подальше от этой сладкой парочки, и я не сопротивляюсь. – Ты видела, как он на тебя смотрел?! Ты ему точно приглянулась! И тебе срочно нужно пойти со мной в клуб.

Отойдя на безопасное расстояние, меня начинает отпускать. Эйфория первой встречи испаряется, и меня начинает накрывать тревожное чувство.

– Я не знаю… – прикладываю я руки к своим горящим щекам. – Мне что-то так страшно. А вдруг у меня не получится?

Чертовы сомнения…

Все же вроде хорошо прошло, для первого раза уж точно.

– Да, ладно тебе! – восклицает Ника. – Он цепляется за каждую юбку, он не упустит шанс к тебе подкатить, просто дай ему отпор, его это сильно заденет, и он будет бегать за тобой по пятам.

А если не получится? А если…

– Для начала мне необходимо прийти в себя, – говорю ей осторожно.

Мне необходимо все ещё разок обдумать и взвесить на, так сказать, трезвую голову. Я ещё до конца не осознала того, что вообще с ним заговорила!

Сейчас начинает появляться обида на то, что он совершенно меня не узнал, ни одним глазом не повёл. Ведь бывает же такое ощущение, что где-то видел человека, а он на меня смотрел так, словно впервые видит. Да, я изменилась и очень сильно, но все равно это меня задевает.

– Ладно, иди ищи свою группу, поговорим после занятий, – толкает меня к расписанию подруга. – И думай, что наденешь этой ночью, чтобы сразить его наповал!

Глава 4

Даже, несмотря на то, что я посетила всего две пары и одно классное собрание, на котором наш руководитель рассказал о предстоящем обучении, я, честно, утомилась.

Наверное, это из-за бессонной ночи, вернее из-за постоянного недосыпа, даже не знаю, выдержу ли я поход в клуб, ведь обычно я ложусь спать часов в девять вместе с малышкой. Однако сходить все же придётся, ведь, как оказалось, мои одногруппники идут в то же заведение, куда и Ника с Юлианом.

Я уже до этого познакомилась со своей группой, с некоторыми девчонками даже успела подружиться этим летом, поэтому мой прогул списали на плохое самочувствие и меня никто не отчитал.

В общем, по сути, все прошло куда лучше, чем я думала.

Выходя из здания, я сильнее укутываюсь в пиджачок, потому что на улице прошёл дождь и, выйдя на стоянку, боковым зрением вижу знакомый силуэт.

Отвернув голову, лёгкой походкой иду вперёд, хотя сердце в который раз за день замирает от страха и волнения неминуемой встречи, которую я сама и организовываю.

Мне необходимо, чтобы он меня заметил, и мой план, конечно же, срабатывает на ура.

– Эй, красавица, тебя подвезти? – слышу я сбоку самодовольный голос и оборачиваюсь. – Погодка не для пешей прогулки, как думаешь?

Окидываю Мальцева придирчивым взглядом и поправляю свои длинные, светлые локоны, на что он обращает внимание.

Я подмечаю, что то, что он видит, ему нравится, я в его вкусе. Но обычной симпатии будет недостаточно, мне нужно куда больше. Он мне нужен целиком и полностью. И я его получу. Я научилась добиваться своих целей, и он одна из них.

– Спасибо, но я вынуждена отказаться, – отвечаю ему с лучезарной улыбкой.

Мальцев хмурится, наверное, совершенно не ожидал, что я откажусь прыгнуть в его шикарную тачку и не захочу провести с ним немного времени.

Девушки и правда ему никогда не отказывают. А как можно? Он само совершенство. Красивый, подкачанный, с хорошим чувством юмора и толстым кошельком. Мечта любой девушки. Но вот если копнуть глубже, то там не все так радужно, как кажется на первый взгляд.

Хороший парень никогда не будет оскорблять девушку, с которой переспал, по мне так это совершенно не по-мужски. Мне пришлось близко познакомиться с его настоящей сущностью, так что вот эти подкаты на меня совершенно никак не действуют, пусть даже не старается.

– Отказаться? Это ещё почему? – искренне негодует он.

– Не сажусь в машину к сомнительным личностям, – говорю я, останавливаясь неподалёку.

Оглядываюсь по сторонам, делая вид, что кого-то жду.

– Это я-то сомнительный? – посмеивается он. – Ника, наверное, тебе про меня уже все рассказала. Я один из самых положительных парней этого вуза!

Как бы не так.

– Неинтересно, – усмехаюсь, смотря прямо в его нереально красивые глаза. – Как там тебя…

Мальцев пару раз моргает, словно в его голове совершенно не укладывается сей факт, что я якобы забыла его имя. Забавно выглядит. Такой потерянный, но теряется он всего на пару секунд и быстро берет эмоции под контроль, вновь натягивая свою сногсшибательную улыбку, от которой даже у меня проносятся по телу мурашки.

Спокойно, Диана, спокойно.

– Юлиан, детка. Запомни, а лучше запиши.

Закатываю глаза.

– Ты мне не нравишься, Юлиан, – говорю чистую правду. – И не называй меня «деткой», я тебе не подруга.

Я всего лишь та толстуха, которую ты использовал и выкинул, как использованный презерватив, оставив в моей жизни свою частичку. Нашу доченьку.

– Ух, какая ты горячая! – восклицает он, откидывая меня куда более похотливым взглядом хищника. – Всегда показываешь свой характер, когда кем-то заинтересована?

– С чего ты вообще взял, что я заинтересована?

– Я вижу твой взгляд, – говорит загадочно и неожиданно прищуривает глаза. – Слушай, а мы с тобой нигде не виделись раньше, твоё лицо кажется мне знакомым.

О, нет! Нет, нет, нет…

Приятно, конечно, что в его голове что-то все же осталось, но в моей ситуации он не должен меня узнать, пока этого не захочу я.

– Точно нет, ты бы явно меня запомнил, – отвечаю ему с той же самоуверенной интонацией, которую он использовал.

– Согласен, такую девушку я бы никогда не забыл, – режет он по самому больному месту. – Ну, так, что, довезти тебя до дома? Если хочешь, можем по дороге заехать в ресторан, я угощаю.

Чертов пикап мастер нашёлся, однако в этой игре ему отведена роль жертвы, а не охотника. Мальцев практически на крючке, главное – сохранять холоднокровие и не влюбиться в него снова.

Хорошо, что мое сердце давно закрыто и доступ туда имеют всего несколько людей, для других там места больше не найдётся, тем более для этого самовлюбленного мажора.

– Мой ответ – нет, – произношу четко. – Извини, у меня есть дела поважнее, чем с тобой разговаривать.

– Какая же ты… – рычит парень, осматривая меня с ног до головы. – Интересная. Буду ждать нашей следующей встречи. Детка.

Никак не реагируя на его «детка», разворачиваюсь и ухожу, слыша за своей спиной хлопок двери, а следом шум мотора. Мальцев уезжает, оставляя после себя чувство щекотливого волнения в области груди.

Вдыхаю и выдыхаю.

Я справлюсь, не сломаюсь. Я все смогу. Отомщу и начну новый этап в своей жизни, главное – действовать по намеченному плану и не сворачивать в сторону.

Глава 5

– И во сколько тебя ждать? – спрашивает бабуля, держа на руках сонную Юлю.

– Не знаю, ба, надеюсь, что вернусь не позже часа ночи, – отвечаю ей, нанося последние штрихи макияжа.

Бегло осматриваю свой внешний вид, накидываю на плечи пиджак и начинаю обуваться.

– Давай только без глупостей и без новых сюрпризов, – бурчит женщина, подходя ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

Она всегда так говорит, когда я выхожу вечером из дома, бывает это, конечно, совершенно не часто, потому что обычно я не люблю оставлять свою малышку хоть с кем-то.

– Не переживай, больше подобных, как ты выразилась, сюрпризов не будет, – говорю я, так же целуя в пухлые губки Юлечку.

Я знаю, что бабуля за меня переживает, и на это есть весомые причины, судя по тому, что я забеременела в семнадцать, но сейчас у меня уже имеются мозги и неприятный опыт за плечами.

У меня нет парня и, по сути, никогда его не было. Иногда я все же выбиралась на свидания, но быстро понимала, что ни один из ухажёров меня не интересует, каждого я сравнивала с Мальцевым, для меня ему не было замены.

Это так обидно, что он оказался моим первым и до сих пор никто не смог покорить моего сердца, я даже больше ни с кем не целовалась и это отстойно. Получать внимание мужчин, но никого не хотеть, кроме одного.

Чувствую себя какой-то бракованной что ли, сломанной… Ещё одна причина, почему я не завожу никаких отношений – это моя маленькая дочь. Я не хочу никого пускать в свою жизнь и знакомить с ней, ведь она может привыкнуть к парню, а после он уйдёт, оставив с разбитым сердцем не только меня.

Иногда я позволяю себе нафантазировать, что Мальцев вновь ворвётся в мою жизнь, узнает о существовании нашей девочки, влюбиться в меня, полюбит ее и мы втроём будем вместе. Но такому не бывать, я не подпущу к ней этого козла, если он поступил так жестко со мной, то не факт, что ему нужен будет ребёнок. Боюсь даже представить, как он отреагирует, когда узнает, если узнает вообще, я все ещё думаю стоит ли его так шокировать.

Возможно, я поступила слишком эгоистично, не сообщив ему о дочери и поставив в свидетельстве о рождении прочерк. Возможно, многое бы сложилось по-другому, но тогда мне казалось это самым верным решением, я не хотела его обременять, мне так же не нужны были его деньги.

– Добрый вечер, Диана, – слышу я бархатистый голос и поднимаю глаза, натыкаясь на ореховый взгляд шатена.

Наш сосед Олег. Выглядит как обычно очень стильно и аккуратно, даря мне доброжелательную улыбку.

На вид мужчине не больше тридцати, насколько мне известно живет один, жены и детей нет.

За последний месяц уже дважды позвал меня попить кофе, однако я ему все ещё отказываю. Он знает о существовании у меня дочери и, кажется, его это совершенно не смущает, хотя такой красавчик мог бы найти себе девушку без, как говорят многие, «прицепа».

– Добрый вечер, Олег, – говорю застенчиво.

– Ты такая красивая сегодня, идёшь на свидание?

Этот мужчина никогда не скуп на комплименты и этим мне нравится, не особо давит, но говорит приятности, которые поднимают настроение и самооценку.

– Нет, в клуб со своей группой, отмечать начало учебного года.

– Поздравлю, – хмыкает он, в лёгкую ещё разок осматривая меня с головы до ног. Не пошло, но с интересом. – Я могу тебя забрать, если ты не против.

Внутри зарождается паника.

Черт. Ну, почему я не могу просто взять и влюбиться в такого замечательного мужчину, хотя бы попробовать дать ему шанс, один единственный?

Во мне все сразу же начинает бунтовать, страх не даёт расслабиться. Я не хочу никаких отношений, внутри все, словно сожжено, я могу только флиртовать, но не более.

У меня был один единственный половой акт, который я в подробностях помню до сих пор и хотела бы повторить, только перед глазами стоит лицо Мальцева, по коже проносятся мурашки, а в ушах я слышу его немного хрипловатый голос, который говорит мне, как сильно я ему нравлюсь.

Машу головой, чтобы избавиться от накативших воспоминаний и возвращаюсь в реальный мир, где мой ответ ждёт сосед, которому ничего не светит, потому что тараканов в моей голове куда больше, чем его достоинств.

– Спасибо, Олег, за предложение, но я могу справиться самостоятельно, – говорю грубовато, зато работает на ура, улыбка его на лице сходит на нет. – Хорошего тебе вечера.

– И тебе…

Прохожу мимо него, улавливая терпкий запах одеколона и внутри все сжимается от осознания того, что я настолько застряла в прошлом, настолько огородилась от других, что боль в груди ощущается на физическом уровне.

Плевать. Переживу. Хватит пускать пустые слёзы, нужно брать эмоции под контроль и следовать назначенному плану.

Выходя из подъезда, сразу сажусь в машину такси и говорю адрес, где сегодня проходит мероприятие.

Долго ехать не приходится, а возле входа меня уже ждёт Ника, которая сначала удивлённо распахивает глаза, а после одобрительно кивает головой.

– Дорогая, да ты просто бомба! На тебя не то, что Юлиан будет пускать слюни, а половина мужиков в клубе передерутся за твоё внимание!

Щёк касается румянец. Я все никак не могу привыкнуть к комплиментам в свой адрес. Иногда это задевает, потому что многие люди смотрят на обертку, а не на суть человека, раньше я никому не была нужна.

– Спасибо, дорогая, ты тоже выглядишь превосходно, – говорю любимой подруге в ответ.

– Он о тебе уже спрашивал, – шепчет она, наклоняясь так, чтобы никто стоящий рядом не услышал.

Сердце сразу пропускает удар. Неужели все настолько просто, где подвох?

– Что?

– Придёшь ли ты. Я сказала, что не знаю, а он предложил тебе позвонить и позвать за наш столик, – ухмыляется она, утаскивая меня внутрь здания. – Дианка, ты понимаешь, что рыбка уже на крючке?

Рано ещё о чем-то конкретном говорить. Хотя на самом деле я думала о том, что завладеть его вниманием будет намного сложнее, а оказалось проще простого, всего пару колких фраз и его заинтересовало.

– Ещё нет, но скоро будет.

Очень на это надеюсь.

– Ди, только это…

Ника цепляется за мое плечо и заглядывает в лицо. Смотрит так пронзительно, что я сразу понимаю, что именно она сейчас скажет.

Я ставлю себя под удар и не факт, что получу желаемое, но я готова попытаться. Мне хочется осуществить свою месть, избавится от остатков чувств и, наконец, найти в душе покой.

– Что?

– Не влюбись сама, ладно? Он все так же, не останавливаясь на одной, меняет девушек, как перчатки.

Горько усмехаюсь. Я не такая дура, как раньше, сейчас я вижу в людях фальшь, меня больше не провести, не использовать.

Даже, несмотря на то, что это Мальцев, я не собираюсь никому открывать свою израненную душу.

Зачем? Чтобы туда вновь плюнули?

– Это исключено, не переживай, – говорю ей со всей серьёзностью. – Единственное, чего я хочу, это его страданий.

Хочу, чтобы он хоть малую долю прочувствовал то, что было со мной, осознал, каким придурком он был раньше, хотя, скорее всего, им до сих пор и остался.

– Отлично! – восклицает подруга. – Так, что пойдёшь за столик, или к своим?

– К вам, а потом танцевать, – отвечаю Нике, давая себя утащить на второй этаж, прямиком к моему бывшему мучителю.

Глубоко вдыхаю, поправляю волосы так, чтобы они струились по голой спине, и красивой походкой иду следом за ней, специально не кручу головой, чтобы не столкнуться с Мальцевым взглядом.

Не знаю как именно, но я всем телом ощущаю, когда он меня замечает и начинает наблюдать за мной, как коршун.

Ну, что ж, игра началась.

Глава 6

Юлиан.

– Ты чего такой молчаливый сегодня? – задаёт вопрос мой друг Денис, отрывая меня от тягостных мыслей.

Окидываю пацана взглядом и не перестаю поражаться тем, какой же он все-таки широкий, с каждым годом все больше и больше.

Он профессиональный спортсмен, ему положено быть качком, но интересно то, что у Дэна и умная голова имеется, порой я могу обратиться к нему с советом, и он говорит правильные вещи, о которых я даже не задумывался.

– Да так, мысли всякие в голову лезут, – в лёгкую пожимаю плечами, опрокидывая в себя стакан с виски.

– Бабы твои мозг выносят?

Усмехаюсь.

Если бы все было так просто.

Своих девчонок я держу в ежовых рукавицах, и мозг мне ни одна не выносит, потому что отношения я уже давно ни с кем не строю, так просто, приятно провожу время, а когда пахнет жареным, то есть девушка начинает влюбляться, я быстро ухожу к следующей. Ведь отношения – это не для меня, я пробовал, мне не понравилось.

Хотя, возможно, просто не встретил ту самую, которая снесет мне голову и перевернёт мой внутренний мир.

Было бы интересно вновь ощутить себя влюблённым дурачком, только чтобы в этот раз не допускать старых ошибок.

– Нет, с ними все отлично, – все же отвечаю Денису. – Встретил тут одну девчоночку, не могу никак понять, где мог ее видеть. Никина знакомая, кстати. Может, придёт сегодня, ты на неё посмотри, вдруг узнаешь кто это.

Блондинка эта дерзкая покоя мне не даёт, весь день ее образ перед глазами. Красивая такая, вся из себя, светится, как солнышко, но близко не подпускает. Вообще не люблю недотрог, меня это не заводит, обычно, если девушка говорит «нет», то я с легкостью ее отпускаю, а тут зацепила она, сам не могу понять, чем именно, классных девчонок так-то пруд пруди.

– Как зовут?

Эм…

– Я не знаю.

Реально не знаю и у одногруппницы не спросил, для меня она просто блондинка или детка.

– Прикольно, чувак, – усмехается кореш. – Что, понравилась?

А почему и нет, девчонка реально классная на вид, я бы сводил ее в ресторан, а после бы прокатился по ночному городу.

– Ну, красивая, несомненно, в моем вкусе, правда отшила меня, прикинь! Ещё так жестко, что я удивился, давно такого не было.

Даже не припомню таких случаев, но точно что-то было, я, конечно, хорош собой, но девушки все же разные попадались.

– Ну, понятно, зацепила тебя, брат, – делает своё умозаключение друг, которое немного режет по ушам.

– Не сказал бы, но легкий интерес появился, врать не буду, – отвечаю ему как можно более честно.

– Теперь понятно, почему ты залипаешь час в телефоне. Покажи хоть фотку, оценим.

Просто ещё на меня не подействовал алкоголь, да и настроение сегодня не лётное, больше хочется поехать домой и завалиться спать, а лучше сделать это с какой-нибудь малышкой.

– Не нашёл ее профиль, – бурчу я. – Прикинь, всех друзей Никиных перелистал, а у неё их около тысячи!

Мог бы имя спросить, но я не хотел, чтобы она подумала, что ее подруга мне реально пригляделась, хотя я ее уже подлавливал и спрашивал, когда же она придёт.

Время уже приближается к одиннадцати, а эта загадочная девчонка ещё не появилась.

– Хм… Слушай, это вон та блондинка, что ли?

Поворачиваю голову в ту сторону, куда указывает Денис, и первое, что бросается в глаза – это длинные ножки девушки и короткое платье, что хоть и показывает кое-что интересное, но также оставляет фантазии додумывать, в колготках ли она или же в чулках…

Я бы проверил. Ох, как бы я проверил…

– Ага, она, знаешь?

Странно, но я не хочу услышать, что она знакомая друга или то, что они слишком близко общались, ведь откуда-то я ее помню. У нас с Дэном так-то схожий вкус на девушек, так что всякое возможно.

– Скажу точно, что впервые ее вижу, но, да, есть на что взглянуть, симпатичная, только взгляд у неё какой-то высокомерный.

А вот сучек он не любит, а мне вот такие нравятся.

– Ну, с такой-то внешностью неудивительно, – говорю я, принимая на грудь ещё одну небольшую дозу алкоголя. – Ладно, пойду поздороваюсь и узнаю ее имя.

С ее появлением и настроение появилось, и домой уже не хочется совсем, хотя я все же думал, что детка не приедет, ведь Ника ничего конкретного не говорила.

– Удачи, брат, только думаю, она еще раз тебя отошьёт, – ржет друг, и я без стеснения ударяю его кулаком в плечо.

– Пару коктейлей, и она поедет ко мне, – смеюсь я, правда надеясь на подобное развитие событий.

Многие ломаются только при первой встрече, чисто так, цену себе набить, но мы таких сразу раскусываем.

– Ага, мечтай, девушка, видно, не промах, тут побегать придётся.

Не знаю откуда у него такие выводы. Девчонка как девчонка, есть и лучше, я бы не сказал, что она прямо топ-модель. Притягивающая взгляд, вот это про неё, вот даже сейчас не могу оторваться и наблюдаю за тем, как она присаживается за один из столиков и начинает знакомиться с моими одногруппниками.

Черт, вот где я мог ее видеть? Нужно поближе на неё посмотреть, очень уж знакомые черты лица, но никак не пойму в чем дело. Вроде и видел где-то, а вроде и нет.

Странно так. И я бы точно ее запомнил, может девушка перекрасилась? Всю голову уже себе сломал, но ответа так и не нашёл.

– Я профи, можешь за меня не переживать, брат, – говорю другу, вставая со своего места.

Иду в сторону бара, чтобы заказать напитки, и подмечаю, что к девушке начинает подкатывать пацан. Это, конечно, мне не очень нравится, никто ещё не знает, но я ее забил на этот вечер. И правда, удача мне не помешает, я либо уеду домой один, потому что других искать никого сегодня не хочется, либо с все же с ней под руку и, наконец, пойму, откуда мне так знакомо ее лицо.

Глава 7

В голову ударяет алкоголь, хотя выпил я не так много, видимо, это потому что, по сути, ничего сегодня не съел, день оказался слишком суматошным и напряженным, наполненным разными событиями. А самое главное, это то, что я нашёл себе новую жертву.

Довольно ухмыляюсь.

Давно такого не ощущал, чувство азарта, надеюсь, что, наконец, нашёл достойного соперника, потому что многие девушки как-то быстро сдаются и начинают прилипать.

Я прямо надеюсь на то, что хоть кто-то сможет показать свои зубки и даже поставить меня на место, возможно, буду вести себя, как идиот, и наблюдать за реакцией.

Это будет забавно.

Взяв напитки, направляюсь к нужному столику, подмечая, что загадочная Никина подруга меня заметила и показательно от меня отвернулась в сторону моего одногруппника.

Малышка. А ты мне уже нравишься!

– Привет, девчонки, как ваше настроение? – спрашиваю я, громко ставя два бокала на стол прямо перед ее носом.

Блондиночка поворачивается обратно и проходится по мне надменным взглядом настоящей суки.

Заводит.

Боже. Как я люблю дерзких и непослушных девчонок, от таких кровь в жилах стынет, к таким особый подход нужен.

Да, не люблю лживых недотрог, но балдею от тех, которые могут показать свой непростой характер.

– Было просто отличным до того момента, пока… – прерывает она свою речь, наклоняясь к пацану. – Паш, что ты сказал?

Воу! Это что ещё такое было? Не понял. Она меня, типо, проигнорировала?

Очень забавно.

Малышка любит проходится по чужому самолюбию и чтобы из-за нее конкурировали?

Ладно, допустим. Поведёмся на эту тупую манипуляцию и посмотрим, что будет дальше. Она не на того нападает, вот серьезно.

Прокашливаюсь и ловлю взгляд пацана, довольно при этом усмехаясь.

– Слушай, твоя девушка не против, что ты клеишься к таким красоткам?

Знаю, что у него есть подруга, которая не ходит по клубам, а верно ждёт этого гулящего придурка дома.

Скучно.

Я вот такие отношения не принимаю, лично был бы не против, если бы моя девушка ходила по подобным этому местам со мной, или даже отдельно с подругами, лишь бы между нами было доверие.

Мне не нравятся домашние, милые девочки, которые только и умеют, что смотреть своему мужику в рот и восхищаться им. Меня привлекают уверенные в себе, те, которые умеют охранять свои личные границы, те, которым дай палец – руку откусят.

Меня привлекает борьба, противостояние друг другу, да такое, чтобы с ссорами и сумасшедшим примирением.

– Понял. Приятно было с тобой пообщаться, – обращается он к моей блондинке. – Хорошего вам всем вечера.

Пашка уходит, оставляя нас наедине, и я начинаю ликовать.

Я смотрю в ее голубые, недовольные глаза и внутри все разгорается ярым пламенем. По-любому она страстная и дикая в постели, это легко читается по горящему взгляду.

Не думаю, что ей нравится доминировать, нет, скорее она будет с готовностью подчиняться, но не будет бревном, которое лежит и ничего не делает.

Уже хочется проверить. И по хрен, что знаю ее меньше суток, хотя обычно я не ввязываюсь в мимолетные, часовые интрижки, не люблю брать то, что в руки само идёт, не на помойке себя нашёл, хоть и не осуждаю тех парней, которые трахают все, что движется.

Мне просто необходим хотя бы недолгий контакт, чтобы была симпатия, тогда секс намного интереснее и ярче.

– Мальцев, как беспардонно, – встревает Ника.

– Мне же нужно было обратить на себя ваше внимание, – улыбаюсь, все также не отвожу взгляд от заинтересовавшей меня девушки. – Не помню, как тебя зовут?

На ее пухлых губах тоже появляется улыбка, показывая ее ровные зубки, которые, скорее всего, любят кусаться. Очень милая она. И это так странно, немного не вписывается в ее внешность. Глаза то сучки, то добрые, яркие такие…

Черт, кажется, я правда хорошо опьянел, если думаю о ее глазах, а не о привлекательном разрезе на ее груди. Кстати, судя по виду, у неё своя тройка, что удивительно, потому что она вот прямо худая-худая, как тростиночка, хоть и не низкого роста. Вообще идеально сложена, с каждой проведённой минутой с ней я подмечаю новые детали, которые, несомненно, привлекают и заставляют член шевелиться в штанах.

Так, спокойно, сейчас точно не то время, чтобы удивлять девчонку своим размером.

– Как и я уже забыла твоё, – фыркает девушка, отворачиваясь. – Ник, может пойдём на первый этаж, потанцуем?

– Отличная идея! – восклицает ее подруга, поднимаясь со своего места и, взяв мои принесённые напитки, поднимает их вверх. – А это мы заберём с собой, спасибо, Мальцев.

Девушки обходят меня, и я улавливаю приятный запах духов блондинки.

Вот же дьяволица! Будет ли в ней хоть что-то, что мне не понравится?! Приворожить что ли, успела? Да, точно, ведьма проклятая.

Я, словно дурной, иду следом за ними, не в силах оторвать глаз от длинных ног Никиной подруги, в голове десятки раз уже представив, как буду закидывать их к себе на плечи, или же как они будут овивать мою талию, сжимая.

Все. Конкретно залип. Потерялся.

Ну, да плевать, живем один раз!

Глава 8

Девушки спускаются на второй этаж и, расположившись у барной стойки, начинают заказывать коктейли и весело что-то обсуждать, а я пока только наблюдаю со стороны.

Эти две озорницы привлекают мужское внимание и мне становится ещё более интереснее наблюдать за тем, как блондинка… черт возьми, я узнаю ее имя или нет?… старательно отшивает одного ухажёра за другим.

Неудивительно, что к ним многие прилипают, девчонки-то привлекательные, что Ника – красавица, я за ней даже как-то пытался ухлёстывать, но она меня грамотно отшила, что эта ее подруга, правда к ней у меня побольше интереса.

Они заказывают по ещё одному коктейлю и после того, как быстро с ними расправившись, идут на танцпол, показывать всем, как хорошо они умеют двигаться.

Ко мне же начинает клеится какая-то пьяная девчонка, но я ее отшиваю, потому что занят наблюдением за другой. Однако девица попадается настойчивая и, мне приходится на неё даже гаркнуть, чтобы не мешала. Мне сейчас не до новых знакомств.

Когда одних гляделок мне становится недостаточно, я решаю присоединиться к танцам, хотя танцор из меня никудышный.

Подхожу сзади к блондинке и, взяв ее за талию, резко притягиваю к себе, на что она дергается, разворачивается и бросает на меня злобный взгляд, яростно отталкивая.

Ух, какая! Я точно не ошибся в своём выборе. Мне кажется, у нас могут получится интересные взаимоотношения.

– Ты… – шипит она, пытаясь отойти подальше, но я не даю ей такой возможности.

Пусть по-скотски с моей стороны, но я снова беру ее за талию и никуда не отпускаю, при этом мое настроение повышается с каждой прошедшей секундой, проведённой в ее компании. Да, давно меня так не шатало от бабы.

– Я? – хмыкаю ей в лицо.

– Не трогай меня, – сопротивляется девушка, вновь пытаясь отстраниться.

Хрена с два. Не просто же так она выкручивала своей задницей, явно нарываясь на мужское внимание, которое в итоге и получила.

Не было бы меня рядом, то в скором времени к ней бы полез другой, потому что такую девушку сложно не заметить и сложно сдержаться, чтобы не подкатить.

– У тебя очень пластичное тело, ходишь на танцы? – спрашиваю я, наклонившись к маленькому ушку, ведь из-за громкой музыки мы почти не слышим друг друга.

– Нет.

Как же мне нравится ее взгляд дикой кошки, так и хочется приструнить, подчинить, нагнуть и… Стоп, не стоит сейчас об этом думать. Однако мой мозг уже успел нарисовать интересную картину, и член вновь начинает реагировать.

– Так как твоё имя? – спрашиваю у неё, чтобы хоть как-то отвлечься.

Не помогает, потому что она настолько близко ко мне, что я ощущаю ее приятный аромат, который только сильнее заводит. Черт подери, что это такое? Вроде и с сексом у меня все в норме, я точно не голодный, ведь только вчера ночью развлекался с одной подругой, а такое ощущение, что год ни с кем не трахался, и только увидел симпатичную девчонку, как зарядился сексуальной энергией.

– Тебе не нужна такая информация, – дерзко заявляет она, впиваясь острыми ноготками в мои плечи.

Зря она это делает, ведь желание утащить ее на второй этаж усиливается с каждым ее словом и движением. Я, конечно, не собираюсь никого брать силой, это омерзительно, однако стоит нам оказаться наедине в закрытой комнате, то я смогу раскрутить на секс любую недотрогу. Опыт такой имеется, и ни одна ещё не жаловалась, в этом плане я настоящий профи.

– Ещё как нужна, и я тебя никуда не отпущу, пока его не узнаю, – сообщаю о своём намерении получить желаемое.

Я всегда добиваюсь того, что поистине хочу, всегда так было, есть и будет.

– Давай так, я назову своё имя с одним условием.

Ого, а вот это уже интереснее.

– Каким? – моментально завожусь я.

Девушка сама наклоняется ко мне, из-за чего у меня напрягается все тело. Никого больше не вижу, кроме неё, такое ощущение, что есть только она и я, и это меня даже пугает.

– Удиви меня, – заявляет дерзко эта озорница.

На ее губах появляется хитрая улыбка, а глаза загораются бешеным блеском, который заставляет мое сердце биться чаще. Сейчас мне нереально сильно хочется ее поцеловать, пусть даже я совершенно ее не знаю. А лучше бы сразу затащить в постель.

– Да без проблем.

Она хочет острых ощущений, она их с полна получит.

Притягиваю ее максимально близко к своему телу и делаю то, о чем все это время думал. Впиваюсь в ее красивый ротик так, что у самого голова кругом. Целую мягкие губы, чувствуя ее сопротивление, и чтобы это не закончилось слишком быстро, хватаю ее за волосы и держу голову.

Боже, как же кайфово.

По-настоящему наслаждаюсь, хоть она и не отвечает мне взаимностью. Дурею от вкуса. От запаха. От ее тела. Хочу большего, поэтому вторую руку опускаю на ее небольшой зад и сильно сжимаю. Ещё немного, и я точно ее куда-нибудь утащу.

– Эй, ты чего творишь?! – кричит она, стоило мне всего на мгновение оторваться.

Ее глаза полны непонимания и злобы, однако я вижу ещё кое-что, а именно желание. Животные инстинкты все же и над ней взяли вверх. Пусть даже не отрицает того, что ей не понравилось, наше притяжение ощущается на всех уровнях сознания.

Меня не обманешь, пусть даже не старается строить из себя холодную ледышку.

– Ты же удивилась, – насмехаюсь над ее открытой реакцией. – Я выиграл.

– Отвали от меня, придурок, – кричит она, отталкивая меня со всей силой, на которую способна, только я все равно не сдвигаюсь.

Девушка упирается в меня руками и начинает дёргаться, в один момент даже хочет ударить меня по лицу, но я перехватываю ее руку и не сильно, но ощутимо сжимаю.

– Что, так не понравилось? – спрашиваю язвительно. – Можем повторить в более приятной обстановке. Например, в одной из комнат на втором этаже.

Специально злю, прекрасно понимая, что никуда она со мной после такого не пойдёт.

Наверное, мне бы стоило поубавить свой пыл, если я хочу в дальнейшем уложить ее в постель, но мне так нравится выводить ее на эмоции, что я не могу себя совершенно контролировать и говорю всякую ерунду, что в голову лезет.

– Я же сказала, отцепись! – вырывает она свою руку, откидывая меня своим презренным взглядом. – Извращенец.

Она ещё не знает какой. Что мне хочется с ней сделать в эту минуту, я бы на ее месте вел бы себя куда более посдержаннее. Я же в момент могу вспыхнуть и пиши пропало, все летит в бездну.

– Больно нужна ты мне. Играть со мной вздумала? Не получиться. Я более опытный игрок, – наклоняюсь и быстро целую ее в щеку. – Детка.

Сам отпускаю, из-за чего она чуть ли не падает прямо на пол. Смотрит на меня ошарашенно, как испуганный оленёнок, вызывая во мне новый спектр эмоций.

Схватив Нику под руку, которая стояла и наблюдала за нами с широко открытыми глазами, девушки быстро растворяются в танцующей толпе, а я, ещё немного постояв на месте, решаю вернуться за свой столик и раз десять прокрутить в голове все то, что недавно произошло.

Глушу один стакан за другим, надеясь напиться и забыться.

Готов себе признаться, что я куда-то, того особо не желая, влип по самые не балуй. Завёл себе новое развлечение, хотя думал немного отдохнуть от баб и, тем более, не планировал никаких отношений, которые мне абсолютно неинтересны, но с этой беглянкой все будет не так просто.

Неужели я сам лично на такое подписываюсь?

Так и есть, Мальцев, так и есть…

Глава 9

Диана.

Скучные пары тянутся нескончаемо долго. Утомилась. Голова просто ватная, хотя этой ночью моя Юлька все же дала поспать, а утром я отвела ее в садик, и мне удалось подремать еще пару часиков.

Тяжко выдыхаю. Ещё целых двадцать минут до окончания пары.

Я просто уже больше не могу слушать монотонный голос преподавателя в возрасте, который, видимо, забывает, что уже рассказывал эту часть темы.

Не хочу ничего больше записывать и откладываю ручку с конспектом подальше.

В телефоне тоже неинтересно сидеть, тем более мне очень захочется зайти на страницу Мальцева и проверить. не выложил ли он за эти дни что-то новое.

Юлиан. Его имя всегда сопровождается дрожью по телу. Имя, совсем не случайно, так похоже на имя любимой дочери.

В клубе он вёл себя недопустимо раскрепощенно, я правда не ожидала того, что он возьмёт и просто меня поцелует. Я хотела держать его на расстоянии долгое время, чтобы в нем с каждым днём просыпалось все больше интереса, но парень в момент перемешал все карты.

Какой подлец!

Я уже и забыла, какого это… Его поцелуи. Хотя, скорее это можно было назвать принуждением, ведь, когда мы переспали в ту чёртову ночь, все было совершенно по-другому. Он был со мной очень нежен и заботлив, говорил мне комплименты, трогал мое, тогда не очень стройное тело, но мне казалось, что его все вполне устраивает.

А в клубе было как-то дико, без особых чувств. Это выглядело так, что он меня наказывает, показывая, кто здесь главный, а кто слабое звено.

Он ошибается. Ох, как ошибается! Я давно не слабая девочка, которую легко обидеть, я давно не лью попусту слёзы из-за всяких там засранцев.

Я изменилась не только внешне, но и внутренне, там уже другой человек, поломанный вдребезги, но возрождённый. Я, как птица феникс, восстала из пепла и требую возмездия.

Погружённая в свои мысли, время быстро проходит, и я даже не сразу понимаю, что пара уже закончилась.

Осталось осилить ещё одно занятие и можно идти сразу домой, ведь бабуля уже забрала Юльку из сада, при чем сделала это ещё в обед, хотя мы договаривались, что я сама пойду за ней.

Вообще не понимаю эту женщину, она постоянно твердит, как она устала возиться с внучкой, но сама же от неё не отлипает.

Вот серьезно, даже когда мелкая со мной и мне не сложно с ней сидеть, ба чуть ли не силой ее у меня отбирает и не спускает из рук.

Мне кажется, она ее самая любимая внученька, хоть и самая вредная.

– Ди! – громко раздаётся с боку от меня женский голос, вырывая из поглощающих мыслей. – Это тебе передали.

Одна из моих одногруппниц держит в руках небольшой, но очень красивый букет из маленьких белых розочек и, пихнув их мне в руки, хитро так улыбается.

По телу проносятся мурашки, ведь я сразу понимаю, от кого именно этот букет, на самом деле не сложно догадаться, однако я не думала, что все завяжется так быстро.

– Кто? – тем не менее включаю я дурочку.

– Один красавчик с третьего курса. Высокий такой, подкачанный, а именно, Юлиан Мальцев, я о нем уже многое слышала, – говорит девушка, озорно стреляя глазками. – Когда уже успела закадрить этого мажора?

Ещё два года назад, если просто секс можно считать за «закадрить», но этого я, конечно же, вслух не произношу.

– Даже не знаю, сам как-то прицепился, – как можно более равнодушно говорю я, перекладывая букет на пустующий стул рядом с собой.

Прицепился. Разве это про него? Неужели мы поменялись ролями? Мало времени ещё прошло, чтобы сказать наверняка.

– Везёт тебе, – капризно надувает одногруппница свои подкачанные губы. – А скажи, у него есть такие же красивые друзья, как он сам?

Ещё как есть. В их компании они все как на подбор, однако мое сердце в школьное время пробрался только Мальцев. Самый недоступный. Самый обеспеченный. Самый любвеобильный. Самый лучший…

– Не знаю, наверное, есть.

– Я там уже одного заприметила, надеюсь ты нас познакомишь!

Интересно, кого же это она заприметила? Я знаю всех, хоть и разговаривала нормально только с Денисом, он, как мне показалось, самый адекватный и не зажравшийся, высокомерный придурок. Он меня даже как-то поддержал один раз, когда увидел, как я ревела, сидя на ступеньках в школьном дворе. В тот момент я словила себя на мысли, почему влюбилась не в него, почему мое сердце выбрало самого недоступного парня нашей школы…

Красавчик с кучей бабок в кармане, толпой поклонниц и… жирная я, далеко не из знаменитой семьи. Смешно.

Дура. Где были мои мозги?

– Я не собираюсь ни с кем заводить отношения, потому что пришла сюда учиться, а не за мужиками бегать, – отвечаю ей с раздражением.

Эта девчонка мне изначально не очень понравилась, потому что сразу начала флиртовать со всеми пацанами из нашей группы, а также заводить кучу подружек-приспешниц.

Не люблю вот таких высокомерных выскочек.

– Ладно тебе, не хочешь, так и скажи, – фыркает недовольно, поворачиваясь ко мне спиной. – Стерва.

Закатываю глаза.

Мне плевать на то, кто что обо мне подумает, я точно не буду милой девочкой с такими прилипалами, да и подруг заводить не особо собираюсь, мне вполне хватает Ники.

Отсидев последнюю пару, я быстренько собираюсь домой, потому что краем уха слышу, как одна половина группы собирается на пятничную тусовку в караоке, куда я, по сути, идти не хочу и, чтобы не придумывать отмазки, незаметно выхожу из аудитории.

Иду по коридору, думаю о том, что нужно будет забежать в магазин за детским питанием и за кормом для любимого Юлькиного попугая, которого нам подарила бабушка.

Слегка улыбаюсь, вспоминая личико своей девочки, когда они с Арчи разговаривают на только понятном им двоим языке. Однако улыбка моя в момент сходит на нет, когда натыкаюсь взглядом на смотрящего в мою сторону Мальцева.

В который раз думаю о том, что он же не знает, что у него растёт дочь. Что я ее скрыла от него, что, возможно, многое бы в моей жизни сложилось по-другому, не будь я так сильно на него обижена.

Когда-нибудь я скажу. Наверное. Если смелости хватит, ведь на самом деле я страшно боюсь его реакции.

Сжимаю крепче подаренный им букет, прижимая его плотнее к груди и чувствую, как горят мои щёки в смущении.

Замедляю шаг, но вот Юлиан уже стоит напротив меня.

Заглядываю в его глаза, удивляясь тому, что они словно поменяли свой цвет. То зелёные, то голубые. Непонятно. Вот так и у моей девочки. Глаза-хамелеоны, но больше зелёные, чем голубые.

– Я тебя удивил? – спрашивает парень своим басистым голосом.

Ещё как. Особенно я удивилась, когда у меня произошла задержка, а после тест на беременность показал две полоски.

Интересно, он со всеми девочками спит без защиты и сколько тогда у него может быть детей?

– Не понимаю, о чем ты, цветы мне дарят не в первый раз, – отвечаю ему непринуждённо.

– Это только начало, поверь, дальше больше, если ты согласишься пойти со мной на свидание.

Я еле сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза к небу.

Ничему не верю. Ни единому слову. Вот от слова совсем. Для меня это все пустой звук.

Юлиан просто хочет со мной переспать, не больше. И я в который раз убеждаюсь, что мне не нужны отношения, все парни – трепло. Скажут, что угодно, лишь бы залезть в трусы, а потом сливаются.

В моем случае меня ещё дерьмом облили…

Разве я такого заслушивала в семнадцать лет? Нет, точно нет! Я ничего плохого не сделала, но в итоге оказалась посмешищем. А все из-за этого ненавистного мудака, что стоит передо мной с улыбкой своей шикарной и давит энергетикой мужской.

Боже, как же я его ненавижу. Как же я по нему соскучилась, сил нет.

Глава 10

Диана, немедленно соберись, нечего пускать сопли попусту, он этого недостоин.

– Увы, но я не хожу на свидания с теми, кто так бестактно влезает в мое личное пространство.

Это правда. Терпеть не могу, когда что-то происходит против моей воли.

А кому такое понравится?

Если только наивным, романтичным дурочкам, но точно не мне. Все должно быть по обоюдному желанию и точка!

– Да? – искренне удивляется парень. – А мне кажется, тебе даже понравилось, ну, хоть совсем малую часть.

Глаза нахала загораются опасным блеском, напоминая мне о небольшом происшествии в клубе, а именно о его внезапном поцелуе, который перевернул мой, как я думала ранее, крепкий мирок с ног на голову.

До сих пор не могу забыть вкус его пухлых губ на своих, как и его большие руки на талии. Правда, испугал его напор.

– Ты мне, в общем, не нравишься и это самое главное, – заявляю, как мне кажется, совершенно искренне, – но за цветы спасибо, поставлю их в самый дальний угол, чтобы глаза не мозолили.

Отдавать ему обратно такой красивый букет я, конечно же, не собираюсь, не буду устраивать истерик по этому поводу, потому что считаю, что каждое подаренное внимание должно быть оценено, тем более, мы же играем в определённую игру, где он в итоге потеряет все самое важное в своей жизни.

Своё черствое сердце.

– Ты такая смешная, Диана, – произносит томно он, давая мне понять, что все-таки узнал мое имя, что, впрочем, неудивительно. – Ммм, мне по кайфу произносить твоё имя, оно такое нежное и с лёгким привкусом секса. Диа-ана…

Мальцев делает шаг ко мне, а я делаю два назад, упираясь в холодную стену, смотрю в его глаза и меня начинает не по-детски шатать от его близости и пронзительного взгляда.

Не понимаю, что вообще происходит, почему мое тело и мой мозг так реагирует конкретно на Юлиана, ведь вокруг меня были красивые парни и мужчины, но ни к одному я не ощущала такого дикого притяжения.

Вздыхаю, не в силах перестать на него смотреть.

Боже ты мой, как можно быть таким идеальным? Таким… Словами не объяснить. В нем вот все так, нет ни единого изъяна, не считая, конечно, его мерзкого поведения с некоторыми девушками, а именно с теми, кто не вписывается в его идеальную жизнь.

Парень оказывается непростительно близко к моему телу, и я боюсь того, что он может услышать, как быстро забилось мое предательское сердце в его присутствии.

Я стараюсь держать эмоции глубоко в себе, но чувствую, что это у меня плохо выходит. Щеки в момент возгораются, дыхание учащается, и голова кругом. Это все, наверное, из-за его приятного аромата.

Цитрусы. Ему очень подходит.

– Юлиан… – шепчу я, упираясь свободной рукой в его твёрдую грудную клетку.

Чувствую биение его сердца и замираю, я на него тоже по-особенному влияю.

В голове неразбериха.

Пряникова, даже не думай о том, чтобы вести руками по его накачанному телу! Не трогай его, не смей, ты будешь об этом долго жалеть! Он этого не заслужил и, тем более, не стоит перед ним растекаться и падать в обморок от чувств.

Наверное, это все из-за нехватки секса, хотя по факту у меня была всего одна ночь, однако я же не железная, мне тоже нужно расслабление.

Однако для этого совершенно не хватало ни времени, ни сил, да и не встретила парня, которому я бы хоть немного доверилась в этом плане.

– Все же запомнила мое имя. Маленькая врунишка.

Ой. Черт!

Меня раскусили, нужно срочно отключать эмоции и включать мозг, который с каждой минутой все больше плавится.

– Ты слишком близко, – шепчу я, пытаясь его оттолкнуть.

Не тут-то было, его просто невозможно с места сдвинуть, стоит себе весь такой высокий и широкий, пользуется своим положением, он же сильный, крепкий самец, а я маленькая, хрупкая девушка.

– А ты слишком далеко, – хмыкает он, смотря на меня с высоты своего роста. – Так во сколько мне сегодня к тебе заехать?

Ого, вот это напористость. Или, я бы сказала, наглость.

Я понимаю, что, по сути, все идёт по моему плану, что нам стоит провести больше времени, но, когда он рядом, я просто не могу рационально мыслить.

В голове все смешивается, не давая мне контролировать всю ситуацию. Это правда тяжело. Оказывается, я не такая холодная, как мне до этого казалось.

Наверное, я все же допускаю ошибку и уже не так уверена в своих силах ему насолить. Однако мне просто необходимо избавиться от обиды, из-за которой я не могу дальше спокойно жить. Почему-то мне кажется, что, отомстив, мне станет легче.

Возможно, это глупо. Но… Вдруг.

– Я… – заикаюсь, не зная, что конкретно ответить.

– Я заканчиваю тренировку в восемь, мне нужен будет час, плюс доехать до тебя, – говорит он так, словно я уже на все согласилась.

Каков хитрый жучара!

Я уже начала забывать, каким настойчивым он может быть, когда ему что-то нужно.

– Я не соглашалась с тобой никуда ехать! – верещу я, вновь пытаюсь его от себя отдалить.

– Ты знаешь, а я решил, что спрашивать бесполезно, – закатывает парень глаза и мне на это хочется его треснуть. – Я напишу тебе в восемь.

Мальцев наклоняется, обдавая горячим дыханием мою щеку, слегка касается ее губами, из-за чего я дёргаюсь, а мой букет чуть не выпадает из рук.

– Ты можешь перестать меня трогать! – взвизгиваю я, не зная, что мне сделать, чтобы он отошёл.

Букетом что ли его ударить разок, может тогда поймёт, что нехорошо приставать к девушкам.

Интересно, он ведёт себя так со всеми девушками, которые ему хоть немного приглянулись, или я такая особенная?

Скорее всего, его особы сразу падают перед ним ниц, как это было и у меня больше двух лет назад. Впрочем, ничего удивительно, такой парень всегда и у всех вызывает восхищение.

– Ты мне нравишься, Ди. Я хочу пойти с тобой свидание и точка, – серьезно заявляет Мальцев, поражая своей открытостью.

Ты мне нравишься.

Как же я хотела услышать от него эти слова в школьное время, но слышала только «эй, пухлая», «эй, булка» и его любимое «эй, жопастая»!

Вообще, он иногда странно себя вёл, при друзьях и знакомых он мог до меня ни с чего докопаться, а бывало, когда мы случайно сталкивались лицом к лицу и никого не было рядом, он мог подойти и шлёпнуть по моей пухлой попе, или же ущипнуть за бока, один раз он, якобы в шутку сказал, что не прочь «поплавать по волнам», если я хорошо попрошу.

Вот эти редкие мелочи и подпитывали мою наивную влюблённость, хотя сейчас я понимаю, что это тоже были издёвки, и переспал он со мной чисто потому, что был пьян, а я, насмотревшись порнороликов и набравшись смелости, решила рискнуть.

Рискнула, блин, на свою голову, вот теперь воспитываю дочь без отца.

– Я никуда с тобой не поеду, ты меня слышишь вообще?

– Нет, не слышу, – озорно ухмыляется он, все же меня отпуская. – Будь готова к девяти, если не выйдешь, то мы все равно увидимся здесь, и тогда я тебе проходу не дам, это я могу тебе пообещать.

– Но…

– Дай мне одно свидание, – перебивает Мальцев. – Если не понравится, то я от тебя отстану, даю тебе своё слово, а если ты все же уйдёшь от меня в хорошем настроении, то ты пойдёшь на второе. Договорились?

Он же не отстанет от меня, правда?

Мне нужно больше времени, чтобы принять решение, стоит ли все завязывать так быстро. И ещё я в сомнениях, мой боевой настрой становится слабым с каждым днём.

Как бы самой не угодить в свою ловушку и не влюбиться в него второй раз. Это самое отстойное, что может произойти.

– Я подумаю, но ничего не обещаю, – все отвечаю ему.

Юлиан одаривает меня своей сногсшибательной улыбкой, довольный результатом, разворачивается и уходит, а я остаюсь стоять на одном месте, осознавая, что моя затея с местью может сыграть со мной злую шутку.

Я правда думала, что ненавижу его всем своим израненным сердцем, но стоило мне его увидеть, заговорить, стоило ему меня поцеловать, как я сразу начинаю сдаваться.

Неужели я такая слабачка? Как я могу им восхищаться, чувствовать симпатию, когда знаю, как он поступает с некоторыми девушками, я же научена личным опытом, так в чем моя проблема?

Ди, умоляю, соберись, отключи чувства и действуй!

Глава 11

– И ты пойдёшь? – верещит мне Ника так громко, что мне приходится отодвинуть телефон от уха, чтобы ненароком не оглохнуть. Она иногда бывает чересчур эмоциональной.

Приняла решение, что не стоит мне идти на поводу у Мальцева, иногда нужно держать парней на расстоянии и не позволять им руководить ситуацией.

– Ник, ты с ума сошла? Конечно же, я никуда с ним не пойду.

– А почему? Разве план не состоит в том, чтобы он втрескался в тебя по уши?

– Потому что ещё не время, – отвечаю ей вполне разумную вещь. – Да и если бы даже хотела, то не смогла бы, у ба давление повысилось, отправила ее отдыхать.

Женщина итак слишком много времени проводит с малышкой, я понимаю, что у неё так же есть своя жизнь, тем более, уже возраст, да и здоровье не самое крепкое. Ее надо беречь.

Я безмерно благодарна ей за всю помощь, ведь одна бы я точно не справилась.

Меня все ещё обеспечивают родители, но они не принимают участие в жизни моей девочки, потому что с самого начала были против того, чтобы она появилась на свет, мы сильно ругались по этому поводу? и в итоге они сказали, что это моя проблема и разбираться мне с ней самостоятельно.

Я на них уже не обижаюсь, в какой-то степени они были правы, я слишком молода, чтобы нести такую большую ответственность. Однако мама с папой не выкинули меня на улицу, они хоть и не богатые люди, но квартиру, в которой мы живем с бабушкой и Юлей, купили на свои сбережения, переписав ее на меня.

Сами они проживают за городом, и иногда я приезжаю к ним на выходные погостить, вроде наши отношения потихоньку начинают налаживаться, но все ещё не так идеально, как мне того хотелось.

– Да, Антонина Геннадьевна у тебя почти непробиваемая, будет помогать, пока совсем плохо не станет.

Так и есть, бабуля у меня самая лучшая, хоть и с непростым характером.

– Она у меня молодец, – отвечаю с улыбкой. – Ладно, пойду я, нужно с Юлькой погулять, искупать и спать уложить.

– Давай, если будут какие новости, сразу мне звони!

Закончив разговор, я допиваю остывший чай и иду в свою комнату, которую мы делим с малышкой. Она ползает в манеже, поглядывая в сторону телевизора, где показывают мультики.

Никак не могу ей налюбоваться. Какая же она у меня красавица: глаза на пол-лица, белые кудри и точеные губы.

Когда она подрастёт, то разобьёт ни одно сердечко, это уже точно. Ни разу не пожалела, что оставила ее, да она не самая спокойная, очень часто болеет, но я люблю ее больше жизни, она мое все, я уже не представляю своё существование без неё.

Юля – моя частичка. Моя и Юлиана, пусть даже он и не догадывается, что у него растёт такое чудо.

На телефон громко приходит сообщение, отвлекая меня от созерцания дочери, достаю его из кармашка халата и, видя незнакомый номер на экране, меня сразу окатывает волной паники.

«Детка, говори свой адрес, я освободился»

Не сложно догадаться, что это Юлиан.

И откуда уже раздобыл мой номер телефона? Вот они парни, когда есть желание, то сделают что угодно, лишь бы получить заветное.

Хмыкаю и отправляю короткое:

«Я никуда не пойду»

Представлю недовольное лицо мажора и начинаю глупо улыбаться.

Не все так просто, как бы ему хотелось, иногда нужно побороться.

«Мы так недоговаривались. И я уже заказал нам столик в ресторане»

Какой молодец, однако мне от этого ни холодно ни жарко, что он там заказал и на что понадеялся.

«У меня появились неотложные дела. Хорошего тебе вечера»

Откладываю телефон, даже не смотрю, что он там написал мне в ответ, предполагаю, что что-то не очень приятное в мой адрес.

Подхожу к дочери и достаю ее из манежа.

– Иди ко мне, моя девочка, пойдём с тобой немного погуляем.

Быстро собравшись, беру коляску и иду в сторону парка, который расположен рядом с нашим домом.

Погода просто замечательная, недавно прошёл дождь, на улице стоит запах свежести. Юлька озорно смотрит по сторонам, сегодня девчушка в хорошем настроении, и я могу расслабиться и погрузиться в свои мысли, однако вижу знакомую фигуру, что стоит с телефоном в руке, а, заприметив нас, мужчина с широкой улыбкой идёт к нам.

– Привет, красавица, – здоровается Олег со мной, следом наклоняется к коляске. – А это у нас кто? Привет, Юлечка.

– Привет, Олег.

Мужчина сюсюкается с моей дочерью. Это выглядит очень мило. Даже как-то грустно становится, ведь Юлька ему отвечает, улыбается и хихикает.

Она заслуживает папу, только вот мама у неё дурочка, сначала переспала с тем, с кем не стоило, после держала все в тайне. А сейчас уже страшно как-то признаваться.

Олег предлагает погулять вместе, и я ему не отказываю, если ему это правда интересно, проводить время со мной и с моим ребёнком.

– Прости за бестактность, но давно хотел спросить про… – начинает он разговор после десяти минут прогулки. – Отца ребёнка. Он…

– Он не знает, что у него есть дочь, – произношу на выдохе, не подумав.

– Ого, неожиданно, – искренне удивляется мужчина. – Почему? Думаю, что это неправильно с твоей стороны, скрывать, что у него есть такая прелестная дочурка, тем более, от такой шикарной девушки.

Вроде и комплимент, но в груди кольнуло. Зацепил за больное, так что до слез обидно.

Вот так получилось, что я могу ещё сказать, прошлого не вернуть. Я приняла такое решение? и тогда мне оно казалось самым правильным. Однако чувство вины так и не проходит.

Глава 12

– Олег, прекрати, – выплёскиваю накопившиеся эмоции на мужчину. – Это только мое дело, кто и что должен знать.

Я много от кого слышала подобные умозаключения, но никто же из них не был в моей ситуации, чтобы иметь наглость умничать.

Я не люблю жаловаться на жизнь, но точно могу сказать, что прошла тяжелый путь, это непросто – остаться с ребёнком без мужской поддержки, когда в мечтах ты всегда хотела свою полноценную семью.

– Знаешь, так даже лучше, – говорит Олег с извиняющейся улыбкой на немного тонких губах. – Давай все же сходим куда-нибудь, в кафе, в кино, да просто погуляем по парку вдвоем. Диан, дай нам шанс.

Я хочу. Правда. Но что-то внутри меня бунтует, заставляя сомневаться.

Может? мне стоит отпустить ситуацию и просто плыть по течению? Довериться судьбе и перестать себя накручивать.

Я просто боюсь повторения. Мной попользуются и выкинут, как испорченный продукт.

Я понимаю, что сейчас я выгляжу отлично, что я уже не та толстая девчонка, которая не красится и не следит за модой, я вполне себе красивая девушка. Несмотря на то, что у меня уже есть ребёнок, выгляжу я отлично. Но это не показатель того, что каждый мужчина настроен на серьезные отношения со мной, ещё не таких обманывали.

– Я подумаю и сообщу тебе на днях, хорошо?

Рискну. Разок. Посмотрю на его поведение и попробую прощупать его намерения.

Вообще он мне симпатичен, Олег – хороший мужчина, спокойный, добродушный, создаёт впечатление серьезного человека.

Так же у него есть своё небольшое кафе рядом с домом, то есть имеет неплохой доход, что неплохо в наше время, хоть я и не смотрю мужикам в кошелёк.

Он явно посещает пару раз в неделю спортзал, поддерживая стройную фигуру.

И думаю, что у нас найдутся общие темы для разговора. Не будем забывать о том, что его не смущает то, что у меня есть ребёнок.

Плюсов куда больше, чем недостатков. Но ведь сердцу не прикажешь, вот в чем главная загвоздка.

– Было бы замечательно! Дашь мне свой номер?

Диктую мужчине свой номер телефона, видя на экране несколько сообщений от Юлиана. Специально их не читаю, чтобы не загружать свою голову и не портить себе настроение.

Прогулявшись немного по парку, я замечаю, что Юляшка начинает дремать. Это не очень хорошо для нашего режима, ведь нам ещё кушать и купаться. Поэтому мы решаем завершить вечернюю прогулку.

Подходя к дому, я резко останавливаюсь, потому что вижу около подъезда знакомую машину.

Юлиан, черт возьми. Как нашёл, где я проживаю?! Парень стоит, смотря в телефон, облокотившись на дверь своего автомобиля, на капоте которого лежит огромный букет белых роз.

Выглядит, как обычно, бесподобно. На нем светлые джинсы и белая рубашка с закатанными рукавами, а на руке красуются явно дорогие часы.

Мажор, что ещё сказать.

Мое же дыхание учащается, и я отхожу подальше, чтобы он не увидел меня с коляской.

Сейчас совсем не время! Он ещё не знает, что я его знакомая из прошлого, он ещё не успел ко мне привыкнуть, чтобы вот так его шокировать.

Так он подумает, что у меня есть ребёнок и может быстро слиться, а этого нам не нужно.

Вот же черт, как все не вовремя. Вообще, что за наглость, я же ответила ему, что никуда не пойду. И он что, простоял здесь целый час, пока мы с малышкой гуляли? И с Олегом. Вот же… Его тоже показывать не стоит. Нет, на ревность можно вывести, но ситуация, где я с ребёнком и с мужчиной, прогуливаюсь около дома не сыграет нужного эффекта. Он может подумать, что у меня есть муж, ну или парень.

И что тогда делать?

Достаю телефон, решая все же проверить сообщения, где Мальцев сообщает о том, что узнал мой адрес и подождёт, пока я соберусь. И да, он уже стоит тут час, даже несмотря на то, что я ему не отвечаю.

Вот же настырный какой! Хорошо, что он не пошёл стучаться в квартиру, ба бы ему голову снесла, это уж точно. Она, когда отдыхает, ее вообще трогать нельзя, плюс она ненавидит весь род мужской, потому что бывший муж, мой дедушка, десять лет назад ушел к своей молодой любовнице, забрав с собой их общий бизнес вместе с деньгами.

Да, мужики и правда те ещё свиньи! Возможно, поэтому бабуля мне и помогает, потому что я тоже осталась одна.

– Что случилось? – немного обеспокоено спрашивает Олег.

– Ничего. Ты иди домой, я ещё в магазин, – пытаюсь я отмазаться, посматривая в сторону Мальцева.

– Диан, я не дурак. Это твой поклонник?

Неужели все так очевидно?

– Нет, нет. Так просто… – сглатываю нервно слюну. – Знакомый.

– Хочешь я с ним поговорю?

О чем он может с ним, интересно, поговорить?

– Нет, я сама ему завтра все объясню, не лезь, пожалуйста.

Олег смотрит на меня с явным недовольством, однако мне нет никакого дела, что он может обо мне подумать. Влезать в свои дела я ему не позволю.

– Как скажешь, если нужна будет моя помощь, то обращайся, – быстро остывает он. – Ты не пойдёшь?

Мужчина указывает головой в сторону дома, надеясь на то, что я все же пойду вместе с ним.

– Пока нет.

– Тогда хорошего тебе вечера, – грустно улыбается он и показывает рукой на коляску. – Смотри, дочка уже уснула.

Блин, а вот это уже плохо. Нужно срочно решать эту проблему.

Олег уходит, а я остаюсь стоять на углу, думая, как мне можно попасть домой, чтобы меня не увидел Юлиан.

На улице уже темнеет и холодает, а я в лёгкой накидке, да и кушать хочется.

Придумала!

«Я не дома! Мы с группой уехали в бар»

Вспомнила, что ребята собирались этим вечером оторваться и решила воспользоваться ситуацией.

«В какой? Скинь адрес, я тебя заберу»

Спрашиваю в общем чате, где находится бар, в котором они сидят, и скидываю адрес Юлиану.

Долго ждать, чтобы он сел в машину и уехал, не приходится.

Фух!

Вот это меня затрясло, думала, что от холода, а оказалось – от волнения.

Заходя домой, я не могу себе места найти, все валится из рук, Юлька же, как почувствовала мое раздражение, ведёт себя тихо, даже ни разу не заплакала, спокойно покушала, искупалась и даже заснула за считанные минуты.

Так, Ди, у нас проблемы. Мальцев знает мой адрес, может приезжать, не предупредив, и увидеть свою дочь, чего допускать ни в коем случае нельзя.

Засада. И как теперь быть?!

Глава 13

Юлиан.

Найдя нужный бар, я провожу здесь целых полчаса, чтобы найти нужную девчонку, но ее нигде не наблюдаю.

Неужели обманула? Вот же хитрая лисица.

Нет, стерва!

Я же специально освободил для неё выходной вечер, хотя мог его провести в кругу друзей. У меня настолько плотный график, что, порой, отдохнуть некогда, а именно: полежать на диване и тупо позалипать в телевизор.

У меня учёба, которую я очень редко пропускаю, многочисленные друзья, с которыми нужно проводить время, и так же я принимаю активное участие в жизни нашего города, потому что мой отец не простой человек, он депутат и мне часто приходится находиться с ним рядом и помогать на различных мероприятиях.

Звоню девушке, но она не отвечает, так же игнорирует мои сообщения.

Раздражает. Она ещё не знает, кого выводит из себя, ведь я тоже могу быть ещё тем ублюдком, когда меня что-то или кто-то задевает.

Интересно, чего добивается? Чтобы я начал за ней бегать, как верный пёсик? Это же мечта каждой девчонки.

Однако я не такой идиот, чтобы плясать под чью-то дудку, пусть даже эта белокурая красотка и затронула что-то в моем сердце.

Не знаю, ощущения такие необычные, словно я уже давно ее знаю, я точно ее уже видел, а тонкий голосок впился в голову, и я никак не пойму, кто же она такая.

Глаза голубые, но сколько я таких повстречал, однако у неё особенные. Родные, что ли.

Что за хрень, понять никак не могу. Всю голову себе уже сломал! Начинаю с ума сходить и думать, что может, она мне во снах снилась?

Ну, это уже полнейший бред.

Зацепила и не отпускает.

Нет, я точно ее где-то уже видел, меня не обмануть! Да и по взгляду ее понимаю, что у неё есть тайна, которую она от меня скрывает.

Диана. Диана…

Да, черт ее знает, я много кого знаю с таким именем, а может, это моя старая подруга на одну ночь?

Были у меня и такие, я далеко не святой, хоть и стараюсь заводить подруг на долгое время, ну хотя бы на два-три месяца.

Правда, быстро они все надоедают, все не то, теряется интерес, они все одинаковые, им нужны только подарки и постоянное внимание, а у меня есть своя личная жизнь, и я не могу проводить с ними 24/7.

– Где твоя одногруппница, Диана? – спрашиваю я, подловив девчонку, с которой пришлось познакомиться, для того, чтобы она ещё днём передала ей букет.

Светка, она у них в группе староста, и я так же попросил у неё адрес Ди, который девушка мне сразу же скинула.

– В каком плане где? – фыркает она, такое ощущение, что она на что-то обижена. – Она с нами не пошла.

– Не понял, – говорю я, не давая девушке уйти.

– А ты к ней, что ли приехал?

Я слышу в ее тоне ревностные нотки и тут все становится ясно.

Оглядываю ее с ног до головы и понимаю, что из-за Дианы перестал вообще других замечать.

Неправильно это, я же парень молодой, сексуально активный, а секса у меня не было с того момента, когда подругу Ники повстречал.

Уже две недели как прошло.

– Нет, просто спрашиваю, – отвечаю я, даря Свете свою самую лучшую улыбку.

Высокая брюнетка сразу начинает таять, а я устремляю взгляд на разрез ее платья, оценивая хорошие формы. Вообще, Света немного в теле, но все выглядит очень даже аппетитно, иногда хочется вот таких, которых можно нормально потрогать, потрахать, не жалея, а не биться о кости, но тут дело обычно только в сексе, ведь девушку рядом с собой я вижу стройную.

Как Ди. Она идеально мне подходит, высокая, с длинными ножками, кукольным лицом и взглядом сучки. Такая мне по статусу, а вот Светка – это чисто хорошо провести ночь, может, даже и не одну, но выбор мой уже пал на другую.

Я точно знаю, что завяжу отношения с Дианой, добьюсь своего и было бы даже неплохо, если бы у нас получилось на долго, ведь уже надоело менять одну на другую.

Да и родители ждут, что я уже, наконец, познакомлю их хоть с кем-то, пусть даже мне всего двадцать, отец говорит, что не положено его сыну менять девушек, как перчатки.

– Юлиан, а ты не хочешь составить мне принятую компанию на этот вечер? – спрашивает Света, озорно стреляя карими глазками и облизывая пухлые губы.

– Не против, принеси мне выпить, – отвечаю ей, пошлёпав хороший зад.

Да, это то, что мне нужно на этот вечер. Хороший секс с приятной девчонкой.

– Покрепче?

– Да, покрепче.

Нахожу свободный диван и, дождавшись девушку, которая додумалась принести целую бутылку виски, мы начинаем пить и общаться.

Я немного разочаровываюсь, ведь сначала она казалась мне достаточно умненькой и интересной, а оказалось, думает лишь о том, когда мы поедем ко мне домой, намёки просто прозрачные.

Ну, что ж, не допив и половину, я хватаю ее за руку и веду на улицу к своей машине.

Уже позвонил помощнику отца, чтобы он оказал услугу трезвого водилы, потому что не хотелось бы попадаться пьяным за рулём, ведь не всегда можно откупиться и вообще не хочу злить отца.

– О, ты заказал мне цветы? – верещит пьяная Светка, когда залезает на заднее сидение.

– Да, малыш, все для тебя, – вру я, позволяя ей забрать букет, который должен был поднять настроение другой.

Девушка настолько обрадовалась, что начала делать минет прямо по дороге в квартиру, в которую я обычно провожу своих пассий, либо устраиваю небольшие посиделки с друзьями. Водила же делает вид, что ничего не замечает, хотя я знаю, что все доложит отцу.

Плевать, у меня хреновое настроение. И мне ещё предстоит придумать, как буду действовать дальше с Дианой, ведь просто так она гулять со мной идти, видимо, не собирается.

Мальцев, тебе придётся включать мозги.

Глава 14

– Эта ночь была шикарной, нет, великолепной! – верещит девушка, накидываясь на меня с липучими объятиями, пока мы едем на учебу. – Никогда меня ещё так никто не…

Эта ночь была неплохой. Я, наконец, расслабился, выплеснул свою энергию в нужное русло.

Правда, не с той девчонкой, которую пожелал, но пока пойдёт и так, а что будет дальше –покажет время.

– Свет, помолчи, голова просто разрывается, – перебиваю я, убирая ее назойливые ручки, которые лезут мне в штаны.

Не готов я к продолжению, насытился.

Я не из тех парней, для кого секс на первом месте, мне всегда было интересно приятное общение с противоположным полом.

– Конечно, не слезать с меня полночи. Давно что ли, секса не было? – задаёт она наиглупейший вопрос. – Ну, и аппетиты у тебя, Мальцев!

Просто я был в напряжении из-за Дианы, она меня вывела своим обманом, девушка буквально обвела меня вокруг пальца, а я взял и повелся. Должен был сразу понять, что она меня проведёт, но голова, когда я думаю о ней, просто отключается.

У меня такое бывает, когда девчонка по-настоящему меня привлекает, это бывает не часто, но когда такое все же происходит, то я становлюсь совершенно другим, могу совершать необдуманные поступки.

– Есть такое, – хмыкаю я в ответ.

– У нас сегодня четыре пары, я заканчиваю в пять, – сообщает Света, и я напрягаюсь.

Понял, что ничего дальше с ней не хочу, нет никакого интереса, и дело даже не в том, что мы так резко переспали, даже друг друга не узнав.

У меня начинались отношения и после первой проведённой ночи, и я не считаю такое поведение девушек чем-то зазорным, просто именно от этой у меня не сорвало крышу.

Я думаю лишь о том, как бы от неё быстрее избавится, уж слишком она какая-то назойливая и милая со мной, ощущается наигранность.

Думает, что зацепила меня, что я так просто могу подсесть на отличный секс, но для меня это правда не на первом месте, скорее секс – это отличное дополнение.

– Молодец, – только и отвечаю, в надежде, что она не глупенькая и все поймёт без лишних объяснений.

– Ты не подвезёшь меня домой?

Нет, видимо, не понимает.

Я вздыхаю.

Чувствую, как сильно пульсируют виски, и жалею, что не выпил таблетку. Вроде и выпил немного, а такое ощущение, что по мне бульдозер проехал.

Вчера был достаточно эмоциональный, переполненный событиями день, который закончился немного не так, как мне хотелось, а именно: проснулся я не с той. И это меня огорчает, ведь я с детства привык получать все, что пожелаю.

Да, родители меня, считаю, разбаловали, я всегда был в центре внимания матери, а для отца я единственный наследник его огромного состояния.

Меня никогда не ругали и не наказывали, но все же сделали так, что я всем сердцем люблю и уважаю своих родителей.

– Свет, послушай, – в который раз убираю ее руку со своего колена и кидаю на девушку предупреждающий взгляд. – То, что произошло между нами этой ночью, ничего для меня не значит. Мы просто провели комфортно время вместе, не более, думаю ты и сама это понимаешь.

Пока мы стоим на светофоре, наблюдаю за ее реакцией в надежде, что девчонка не принесёт мне никаких проблем. Не хватало, чтобы она бегать за мной начала. Терпеть не могу тех девушек, которые не имеют к себе уважения и позволяют корням собой пользоваться.

Мы с ней взрослые люди, я ей ничего не обещал, не ухаживал, так что если она адекватная, то должна согласиться с моим мнением.

– Ты из тех, кто не хочет отношений? Тогда я могу предложить тебе свободные…

Неинтересно.

– Нет, я за отношения, но мне нравится другая, прости, нужно было тебе сразу сказать.

Я всегда стараюсь быть честным, ведь против правды не поспоришь.

Да, пока в моих интересах Диана, я реально хочу что-то попробовать именно с ней, не знаю, редко такое бывает, но вот увидел – захотел, а если захотел, то получил.

Я могу завоевать любую свободную девчонку, знаю о своих способностях обольщения, мало кто может передо мной устоять.

– Да не переживай, я не в обиде, – отворачивается девчонка к окну, но я заметил в ее взгляде печаль.

Уверен, такая аппетитная красавица найдёт того, кто по достоинству ее оценит, но это буду не я.

– И не чеши языком на всю свою группу о том, что было этой ночью, хорошо?

Светка дергается и переводит на меня острый, немного хитрый взгляд.

Наконец, поняла, кто именно мне понравился.

– Ох, да, Пряникова же узнает.

В сердце как-то резко все обрывается. На долю секунды.

Очень знакомая фамилия резанула слух.

– Кто? – переспрашиваю.

Может, ошибка?

– Пряникова, – повторяет Светка. – Ну, Диана, которой ты цветы передавал. Эй, ты чего загрузился?

Пряникова! Да ладно?! Как давно я не слышал эту фамилию, больше двух лет получается, с окончания школы.

Мальцев, успокойся, мало ли сколько однофамильцев!

Может, это родственница близко знакомой мне девчонки, такое бывает. Я, по сути, уже и не помню ту пухлую девчонку Диану, над которой так любил подшутить. Прикольная она была, всегда очень остро реагировала на, казалось бы, обычные подколы. И вспоминается, что краснела, как помидор, когда шутки мои заходили не в то русло.

А что? Меня правда привлекали и бывает привлекают толстенькие девчонки. По сути, это же все с неё и началось.

Ох, я тогда столько порно пересмотрел с девушками с формами…

Сам не понимал, что такого в той Диане, обычная она, волосы светлые, но какие-то тусклые, глаза правда голубые, красивые, но все портили щеки.

Так же не хватало ей уверенности в себе, ходила, глазки в пол, спина немного горбатая, шмотки эти на размер больше, чтобы не обтягивали жирки.

Но жопа у неё отменная была. Упругая, хоть и большая. Иногда позволял себе ее потрогать, на что толстушка всегда со мной ругалась и смешно так убегала.

Эх, были времена… Как же было круто.

Вот никого больше не задевал, я же хороший парень, но вот на ней меня клинило, и я становился мудаком. И все это зашло слишком далеко.

Интересно, как она сейчас поживает? Все так же лопает по две порции?

Блин, нужно бы о ней что-то узнать, в сети ее найти, чисто так, спросить, как дела, посмотреть потолстела ли она ещё, или может взялась за себя.

Ладно, все потом, сейчас не совсем до старых знакомых, когда на горизонте красотка Ди.

Тоже Пряникова! Совпадение?

– Ничего, – говорю, освобождая свою голову от мыслей. – Будь хорошей девочкой и сделай так, чтобы она про нас ничего не узнала.

– Без проблем!

Глава 15

Доверия к Свете, конечно, у меня никакого нет, я знаю, что такое брошенные девушки и как они могут невовремя подгадить.

Я сам оступился, все же не нужно было спать с одногруппницей Дианы, но на тот момент я был раздражён и даже обижен на девушку, мне необходима была перезагрузка.

Хотя, по сути, я ей пока ничего не должен, то, что я собираюсь за ней приударить, это ещё не значит, что я обязан хранить верность.

После того, как мы переспим – это уже другой вопрос, я в этом плане порядочный и ни одной девушке ещё не изменял, потому что не хочу, чтобы так поступили и со мной. Я уже через это проходил и скажу по факту: приятного в этом мало.

Ладно, не будем ворошить прошлое, оно осталось позади, главное – смотреть вперёд, поставить цель и четко к ней следовать, не оглядываясь по сторонам.

Спрашиваю у Светки, где у них проходит пара и прошу зайти в аудиторию первой, чтобы малышка не подумала, что мы пришли вместе.

Девушка выполняет мою просьбу, закатив при этом глаза. Змея, по-любому принесёт мне проблем и мне необходимо сделать так, чтобы их избежать. Скорее всего, придётся ей что-то подарить и ещё раз попросить ничего никому про нас не рассказывать, обычно такое хорошо срабатывает.

Зайдя в аудиторию, я, не обращая внимания на удивленные взгляды и тихие перешёптывания, ищу свою подругу взглядом и найдя светлую макушку вдали, иду к ней.

Диана увлечённо что-то печатает в телефоне, совершенно не обращает внимания на своих одногруппников. Сегодня она выглядит так же бесподобно, как и все прошедшие дни, когда я ее видел.

Девушка одевается со вкусом, совсем не вульгарно, она любит более классический стиль: юбки, платья или же узкие брюки, которые отлично подчёркивают её шикарный зад.

Сейчас я вижу только нежно-розовую рубашку, две пуговицы которой расстегнуты, показывая ложбинку достаточно большой груди. Волосы она распустила, а одну сторону заправила за маленькое ушко. На пухлых, немного приоткрытых губах виден был блеск.

Тысяча чертей, ну какая же красотка, просто глаз не оторвать, я словно привороженный и поражённый ее женским магнетизмом.

В ней идеально буквально все и придраться не к чему, хотя я всегда обращаю внимание на мелкие детали. Она вся такая эстетичная, на вид нежная и ранимая, такая, которую чисто по-мужски хочется защитить. Но я уже познакомился с ее непростым характером, понял, что внешность обманчива. Это, по сути, только добавило к ней интереса.

Подходя к ее месту, она, словно почуяв неладное, поднимает свои выразительные голубые глаза и меня как будто током шарахает.

В голове флешбэки из прошлого, я снова вспоминаю о Пряниковой, о другой Диане.

Не понимаю. Они же разные. Но вот глаза одни. У той волосы блеклые, постоянно были завязаны в пучок, щеки пухлые и, конечно, мешал лишний вес, причём приличный, ну килограмм двадцать-двадцать пять.

Однако все же чем-то похожи они, видимо, такое бывает. И имя с фамилией тоже бывает?

Да нет, быть просто не может, что это именно та, пухлая Дианка, там подача себя вообще другая была.

Нет, девушки просто похожи.

Блять. Какое же странное ощущение! Я же не дурак, я бы ее точно узнал, да и девушка бы вела себя по-другому.

Моргаю пару раз и прихожу в себя, глупые мысли лезут из-за бессонной ночи.

– Как дела, детка? – спрашиваю, присаживаясь рядышком, так что я четко ощущаю ее приятный аромат. – Как отдохнула в эти выходные?

Мой голос так и пропитан сарказмом. Ну, а что? Разве я не могу на неё злиться? Обычно девушки меня так не отшивают. Да она не просто меня отшила, она поимела наглость обмануть, мне пришлось куда-то там ехать, и я, как идиот, искал ее в этом баре, когда она, скорее всего, из дома даже не выходила.

– Да неплохо, – отвечает она показательно безразлично.

– Хорошо посидела в баре? – хмыкаю на ее нелепую игру.

– Просто отлично, правда рано уехала.

Смеюсь. Вот же, чертовка. И губки свои так сладко облизывает, не давая мне рационально мыслить и долго на неё злиться.

Вот увидел ее, заговорил и все раздражение сразу ушло, мне приятно находиться с ней рядом.

– А мне кажется, что тебя там и не было вовсе. Ты всегда такая врунишка?

– А ты всегда такой назойливый? – выдает она, кинув в меня острый взгляд. – Разве не понятно, что я не хотела с тобой никуда ехать. Я, знаешь ли, не гуляю с малоизвестными личностями.

А разве мы мало знакомы? У меня такое чувство, что давно с ней знаком, вот просто так ощущаю. Странно это, конечно, но я стараюсь об этом не задумываться, пусть все идёт само собой.

– Нужно когда-нибудь начинать. Тем более, я чувствую, будто давно тебя знаю, – решаю ей сказать правду. – У тебя нет такого ощущения?

На одно мгновение в ее взгляде появляется страх вперемешку с паникой, чего я объяснить не могу, однако она быстро надевает маску стервы, смотря на меня, как на отброс общества.

– Нет, ни капельки. Прости, мне нужно готовиться к занятию.

Диана показательно открывает конспект и начинает в нем чирикать заметки.

– Пошли в кино, – выдаю я первое, что приходит в голову. – Сегодня, после занятий, я узнал, что ты освобождаешься в пять.

– Нет, у меня дела, – моментально отвечает она.

– Какие?

Очень интересно, чем она вообще занимается, когда не в стенах университета.

Есть ли у неё хобби? Кто ее друзья? А может, даже имеется парень, которого мы, конечно, же пододвинем в сторону.

– Очень важные, я правда не могу. У меня слишком насыщенная жизнь и для тебя там, увы, нет места.

Вот оно как!

– Я уверен, что ты сможешь дать… – запинаюсь я, подумав совершенно не о том, о чем следовало. – Два часа своего внимания.

– Юлиан, я…

– Мальцев, а вы не перепутали аудиторию?!

Поднимаю глаза к преподавательскому столу, натыкаюсь на недовольный взгляд Степаныча.

Очень вредный мужик, с ним связываться опасно, я ни раз попадал под его горячую руку.

– Нет, я точно на своём месте, – говорю ему так громко, чтобы немного глуховатый старик услышал. И тут ко мне приходит в голову интересная идея. Наклоняюсь к Диане так, что касаюсь губами ее шелковых волос. – Ты пойдёшь со мной на свидание, иначе я никуда не уйду.

Девушка начинает на меня скалиться, и обстановка накаляется. Она пытается меня толкнуть, но я не сдвигаюсь с места, только победоносно улыбаюсь. Мне нравится видеть злость на ее миловидном личике.

– Девушка, может вы попросите своего кавалера выйти и дать мне провести лекцию?! – снова ругается мужик, явно начиная вскипать.

– Думай, Ди. Ты знаешь, что твой преподаватель один из самых мстительных в нашем университете? Если ты ему не понравишься, то вряд ли он поставит зачёт с первого раза…

Это чистая правда, его лекции лучше никогда не пропускать, а к зачетам добросовестно готовиться, он тут работает очень давно и с ректором хорошо общается, то есть за небольшие шалости ему ничего не будет, так что жаловаться на его поведение бесполезно.

– Вы решили сорвать мне занятие?! – срывает он голос.

Я смотрю на реакцию Ди, которая уже успела побледнеть.

Кажется, моя идея сработала.

– Черт с тобой, – говорит она сквозь стиснутые зубы. – Я пойду, но не сегодня. В пятницу вечером я буду свободна.

– Договорились, детка, буду ждать этого дня! – говорю восторженно, резко наклоняюсь и целую ее в щеку, от чего она морщит лицо.

Не нагнетая обстановку, извиняюсь перед преподавателем и выхожу из аудитории под весёлые возгласы студентов.

Да я в шоколаде!

Это же просто великолепно, вот она и попалась на удочку, теперь девчонка точно никуда от меня не денется.

Первый этап пройден, дальше будет куда проще завоевать ее расположения, а это я делать умею на сто баллов!

Глава 16

Диана.

Дни пролетели слишком быстро, и вот уже наступили выходные. До встречи с Мальцевым осталось полчаса, а я только вышла из ванны, потому что провозилась с малышкой целый день.

Мы сходили в больницу, потом погуляли по магазинам, посетили цирк, а после уставшие, в обнимку, заснули крепким сном.

– Ты точно не против? – спрашиваю свою бабушку, которая только закончила готовить пирог. – Ты весь день провела на кухне, если что я могу все отменить.