Как говорить с детьми, чтобы они учились бесплатное чтение

Адель Фабер, Элейн Мазлиш
Как говорить с детьми, чтобы они учились

Adele Faber

and Elaine Mazlish

with Lisa Nyberg

and Rosalyn Anstine Templeton

Illustrations by Kimberly Ann Сое

HOW TO TALK SO KIDS CAN LEARN AT HOME AND IN SCHOOL

* * *

Ребенок понимает отношение к нему родителей и учителей по тому, как они разговаривают с ним. Слова взрослых влияют на самооценку ребенка и его чувство собственного достоинства. Речь взрослых в значительной степени определяет судьбу ребенка.

Хаим Гинотт

От авторов

Эта книга родилась благодаря помощи множества людей, которые верили в наш успех. Нам много помогали родные и друзья. Родители, учителя и психологи из Соединенных Штатов и Канады рассказывали нам о том, как применяют навыки общения дома и в работе. Многие беседовали с нами, другие присылали письма. Джоанна Фабер десять лет преподавала в городской школе и снабдила нас множеством трогательных примеров из собственной школьной практики. Большую поддержку и помощь оказали нам университет Брэдли и начальная школа Бреттейн. Мы бесконечно благодарны нашей постоянной художнице Кимберли Энн Коуи, которая снова сумела разобраться в наших беглых набросках, вдохнуть в них жизнь и тепло. Нужные советы в нужное время давал наш литературный агент Боб Маркел. Мы постоянно чувствовали сердечную поддержку нашего издателя Элинор Роусон, которая всегда знала, в каком направлении мы должны двигаться дальше.

Наконец, мы хотим поблагодарить доктора Томаса Гордона за огромную работу, проделанную им в области отношений между взрослыми и детьми. Конечно, мы не можем не упомянуть и нашего наставника доктора Хаима Гинотта. Именно он помог нам понять, почему «каждый учитель в первую очередь должен учить человечности, а уже потом – своему предмету».

Как появилась эта книга

Идея этой книги возникла, когда мы, две молодые матери, пришли в родительскую группу известного детского психолога доктора Хаима Гинотта. После каждого занятия мы возвращались домой вместе и всю дорогу поражались эффективности новых навыков общения, которым только что научились. Мы так сожалели, что не владели ими много лет назад, когда профессионально работали с детьми: одна из нас преподавала в средних школах Нью-Йорка, а вторая – по соседству, на Манхэттене.

Тогда мы и предположить не могли, к чему приведут эти занятия. Спустя двадцать лет написанные нами книги для родителей разошлись по миру тиражами более 2 млн экземпляров и были переведены более чем на десять языков. Лекции, которые мы читали практически во всех штатах США и в каждой провинции Канады, собирают множество заинтересованных слушателей. Более 50 тысяч групп пользуются нашими аудио– и видеоматериалами в таких странах, как Никарагуа, Кения, Малайзия и Новая Зеландия. В течение двадцати лет мы постоянно слышим рассказы учителей о том, как благотворно сказалось на их работе посещение наших лекций, прослушивание наших курсов или чтение наших книг. Эти люди буквально требовали, чтобы мы написали книгу специально для них.

Педагог из города Трой, штат Мичиган, написала:

Я более двадцати лет работала с непослушными школьниками из группы риска. Я была поражена тому, как много нового смогла почерпнуть для себя из ваших книг для родителей… Сегодня в районе, где я консультирую учителей, разрабатывается новый план школьной дисциплины. Я искренне убеждена, что философия вашей книги послужит краеугольным камнем нового плана. Не собираетесь ли вы написать книгу специально для учителей?

Школьный социальный работник из города Флорис-сант, штат Миссури, написала:

Недавно я познакомила с программой вашего группового семинара «Как говорить так, чтобы дети слушали» родителей нашего района. Одна из матерей, сама педагог, начала применять новые навыки в школе и заметила, что проблем с поведением в ее классе стало значительно меньше. На это обратила внимание и директор школы, которую беспокоило увеличение количества наказаний и исключений из ее учебного заведения. Она была так поражена переменами, произошедшими в нашем классе, что попросила меня провести семинар для всех учителей.

Результаты оказались потрясающими. Резко сократилось количество «просьб» о наказаниях и временного отстранения от занятий. Дети стали реже прогуливать уроки, а их самооценка значительно повысилась.

Психолог из Нью-Йорка написала нам:

Меня серьезно беспокоило, что становится все больше детей, которые приходят в школу с ножами и огнестрельным оружием. Я постоянно думаю о том, что увеличение количества охранников и установка металлодетекторов нам не помогут. Важно наладить эффективное общение с детьми. Возможно, если бы учителя владели теми навыками, о которых вы рассказываете, им стало бы легче помогать детям справляться с их сложными проблемами ненасильственным путем. Не хотите ли вы написать книгу для учителей, директоров школ, членов родительских комитетов, помощников учителей, водителей школьных автобусов, секретарей и т. д. и т. п.?

Мы очень серьезно отнеслись к этим предложениям, но решили, что не можем принять на себя такую ответственность и написать книгу специально для учителей. В конце концов, мы уже давно не занимаемся преподаванием.

А потом нам позвонили Розалин Темплтон и Лиза Найберг. Лиза оказалась учительницей третьих и четвертых классов начальной школы Бреттейн в Спрингфилде, штат Орегон. Розалин готовила будущих учителей в университете Брэдли в Пеории, штат Иллинойс. Обе они были не удовлетворены широким использованием принуждения и наказаний в дисциплинарных целях в средних школах. Лиза и Розалин сообщили нам, что они давно собирают материалы с тем, чтобы предложить учителям альтернативные методы, которые позволили бы сделать учеников более сосредоточенными и дисциплинированными. Прочитав нашу книгу «Как говорить так, чтобы дети слушали, и слушать так, чтобы дети говорили», они поняли, что это – именно то, что им нужно, и попросили нашего разрешения адаптировать эту книгу для учителей.

В процессе разговора стало ясно, что опыт этих преподавателей очень широк. Обе женщины преподавали в городских, пригородных и сельских школах в разных регионах страны, обе имели ученую степень в области образования и вели различные семинары для учителей. Неожиданно проект, воплощение которого мы так долго откладывали, показался вполне реализуемым. Если, в дополнение к нашему собственному опыту преподавания и материалам, которыми снабжали нас учителя в течение двадцати лет, мы сможем использовать еще и огромный опыт этих двух педагогов, то у нас может получиться весьма полезная книга.

Тем летом Розалин и Лиза прилетели к нам. Мы с самого начала нашли общий язык. Обсудив примерный план книги, мы решили изложить материал с точки зрения молодой учительницы, которая пытается найти способ достучаться до своих учеников. В этом образе мы хотели объединить наш собственный опыт. Мы также решили использовать те же элементы, что и в предыдущих наших книгах – комиксы, «вопросы и ответы» и иллюстрированные сюжеты.

Но чем дольше мы общались, тем яснее становилось, что если мы собираемся охватить всю проблему детского образования, то нам придется выйти за пределы школьного класса и уделить не меньшее внимание первому учителю, который постоянно присутствует в жизни ребенка, то есть родителю. Что бы ни происходило в школе с 9.00 до 15.00, все это в значительной степени определяется тем, что происходит с ребенком до и после этого времени. Сколь бы благими ни были намерения родителя и учителя, если у них обоих не будет средств их реализации, ребенок вырастет неудачником.

Родителям и учителям нужно объединить усилия и сформировать работоспособное партнерство. Им необходимо понимать разницу между словами, которые деморализуют или вселяют уверенность; ведут к конфронтации или способствуют взаимодействию; лишают ребенка способности мыслить и сосредоточиваться или пробуждают в нем естественное желание учиться.

Нам стало ясно, что на нас лежит огромная ответственность перед современными детьми. Никогда раньше такое огромное число детей не сталкивалось с таким огромным количеством образов бессмысленной жестокости. Никогда раньше дети не были свидетелями того, что множество проблем можно решить путем силы, ножами, стрельбой или бомбами. Никогда раньше мы не испытывали такой экстренной потребности в том, чтобы показать нашим детям реальную модель решения проблем путем честного и уважительного общения. Только так мы можем оградить подрастающее поколение от импульсов насилия. Когда возникают неизбежные моменты подавленности и ярости, дети могут потянуться за оружием, а могут выбрать слова, которые они услышали от людей, играющих важную роль в их жизни.

Вот с такими убеждениями мы и приступили к нашей работе. Прошло три года. Мы писали и переписывали нашу книгу а когда рукопись была закончена, почувствовали глубокое удовлетворение. Мы разработали четкий и понятный набор советов на тему «Как разговаривать с детьми, чтобы они хотели учиться и дома, и в школе». Мы привели конкретные примеры отношений и слов, которые найдут путь к любому сердцу в процессе обучения. Мы показали, как создать эмоциональную среду, в которой дети не будут бояться воспринимать все новое и незнакомое. Мы продемонстрировали, как детей можно подтолкнуть к принятию ответственности и выработке самодисциплины, и разработали множество методов, которые помогают детям понять, кто они есть и кем могут стать.

Мы искренне надеемся, что наши идеи помогут вам вдохновить и направить на верный путь подрастающее поколение.

«Я» в нашей книге – кто это?

Мы решили написать эту книгу от лица вымышленного персонажа – Лиз Ландер. Она и будет говорить от нашего имени. Лиз – молодая учительница, какими когда-то были и мы. Она изо всех сил хочет достучаться до своих учеников и пробудить в них желание учиться. Все мы в свое время прошли этот путь. Лиз и будет нашим коллективным «Я».

Глава 1
Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

К решению стать педагогом меня подтолкнули воспоминания о моих собственных учителях – и о тех, кого я любила, и о тех, кого ненавидела.

У меня был огромный мысленный список всего того, чего я не должна никогда говорить своим ученикам и чего не должна делать в классе. Я точно знала, что должна быть бесконечно терпеливой и понимающей учительницей. Во время обучения в колледже я пришла к выводу, что должна учить детей так, чтобы им хотелось учиться.

Но первый же день в «реальном» классе стал для меня настоящим шоком. Я все спланировала, но оказалась совершенно не готова к общению с 32 школьниками. Передо мной сидели 32 ученика: из них ключом била энергия, они имели свои желания и потребности и постоянно орали. Половина первого урока ушла на препирательства: «Кто украл мой карандаш?», «Отстань от меня!», «Заткнись, я хочу послушать учительницу!».

Я притворялась, что ничего не слышу, и продолжала урок, но конфликты не прекращались: «Почему я должен сидеть рядом с ним?», «Я не понимаю, что нужно делать…», «Он меня ударил!», «Она первая начала!».

Мне стало не по себе, шум в классе все нарастал. Слова «терпение и понимание» как-то выветрились у меня из головы. Этому классу нужен был учитель с железной волей и выдержкой. И тут я услышала собственные слова:

– Успокойся! Никто не крал твоего карандаша!

– Ты должен сидеть рядом с ним, потому что я так сказала!

– Мне все равно, кто первый начал! Прекратите немедленно! Сейчас же!

– Почему это ты не понимаешь? Я только что все объяснила!

– Не могу поверить собственным глазам! Вы ведете себя как первоклассники! Немедленно успокойтесь!

Один мальчик не обращал на меня никакого внимания. Он вскочил из-за парты, подошел к точилке для карандашей и начал точить карандаш. Самым строгим голосом я приказала:

– Достаточно! Немедленно сядь на место!

– Вы не можете меня заставить, – ответил он.

– Мы поговорим об этом после уроков!

– Я не могу задерживаться. Мне нужно на автобус…

– Тогда мне придется вызвать в школу твоих родителей.

– Вы не сможете нам дозвониться. У нас нет телефона. К трем часам дня я была полностью обессилена. Дети выбежали из класса и рассыпались по улицам. Слава богу! Теперь за них отвечают родители. Я свой срок отбыла.

Я откинулась на спинку кресла и уставилась на опустевшие парты. Что я сделала не так? Почему они меня не слушали? Что нужно сделать, чтобы достучаться до этих детей?

В первые месяцы моей работы в школе ситуация не менялась. Каждое утро я входила в класс с огромными надеждами, а к обеду чувствовала себя совершенно измотанной. Чтобы пройти требуемую программу, мне приходилось прикладывать все свои усилия. Но больше всего меня мучило то, что я постепенно превращалась в учителя того типа, который был мне неприятен больше всего. Я становилась злой и раздраженной, командовала и унижала своих учеников, а они становились все более упрямыми и бестолковыми. Время шло, и оставалось только гадать, сколько еще я выдержу.

На помощь мне пришла Джейн Дэвис, классный руководитель соседнего класса. Когда я излила ей душу, она принесла мне собственный экземпляр книги «Как разговаривать так, чтобы дети слушали, и как слушать так, чтобы дети говорили».

– Не знаю, поможет ли тебе, – сказала Джейн, – но эта книга буквально спасла меня! Без нее мои собственные дети давно свели бы меня с ума. Да и в классе мне стало легче справляться!

Я поблагодарила Джейн, взяла книгу, положила ее в портфель и забыла о ней. Через неделю я лежала в постели с простудой. Делать было нечего, и я открыла книгу, которую дала Джейн. Мне сразу же бросились в глаза слова, набранные курсивом:

Между чувствами и поведением детей существует прямая связь.

Когда дети испытывают правильные чувства, они правильно себя ведут.

Как же помочь им испытывать правильные чувства? Просто нужно понять и принять то, что они чувствуют!

Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Могу ли я принять чувства моих учеников? Я стала прокручивать в голове диалоги с детьми, которые произошли у меня на этой неделе.

Ученик: Я не могу писать.

Я: Это неправда.

Ученик: Но я не могу придумать, о чем бы написать.

Я: Нет, можешь! Перестань жаловаться и начинай писать.

Ученик: Я ненавижу историю. Какое мне дело, что произошло сто лет назад?

Я: Тебе есть дело… Очень важно знать историю своей страны.

Ученик: Это скучно.

Я: Нет, не скучно! Если ты будешь серьезным, тебе будет интересно.

Удивительно! Я всегда твердила детям о праве каждой личности на собственное мнение и собственные чувства. Но на практике получалось так, что, как только дети начинали выражать свои чувства, я тут же подавляла их. Начинала спорить с ними. Смысл моих слов заключался в одной простой фразе: «Твои чувства неправильны, поэтому ты должен слушать меня».

Я села в постели и попыталась вспомнить. А не так ли разговаривали со мной и мои учителя? Мне вспомнился один случай в старшем классе, когда я получила плохую оценку и учитель попытался успокоить меня.

– Тебе не о чем беспокоиться, Лиз, – сказал он. – Дело не в том, что у тебя нет способностей к геометрии. Ты просто не сосредоточилась. Тебе нужно было целиком сосредоточиться на задаче. Главная твоя проблема в том, что у тебя неправильное отношение к учебе.

Наверное, он был прав. У него были самые лучшие намерения, но после этого разговора я почувствовала себя глупой и бестолковой. В какой-то момент я даже перестала слушать учителя и просто наблюдала за тем, как двигались его усы, дожидаясь, когда он, наконец, закончит и я смогу уйти домой. Не те же ли чувства испытывают сейчас и мои ученики?

В течение нескольких недель я пыталась более чутко воспринимать чувства своих учеников и реагировать на них адекватно:

– Выбрать тему для сочинения действительно нелегко.

– Я знаю о твоем отношении к истории. Ты не понимаешь, почему людям есть дело до того, что происходило так давно.

Это сработало. Я сразу же заметила, что дети стали вести себя по-другому. Они кивали, смотрели мне прямо в глаза и больше со мной разговаривали. Но однажды Алекс заявил:

– Я не хочу идти на урок физкультуры, и никто меня не заставит!

Этого было достаточно. Я не стала мешкать ни минуты. Ледяным тоном я заявила:

– Ты пойдешь на урок или отправишься в кабинет директора!

Почему признать право ребенка на собственные чувства так трудно? За обедом я задала тот же вопрос вслух. За моим столом сидели Джейн и другие учителя. Я поделилась с ними своими мыслями по поводу прочитанного в книге.

На защиту учителей выступила член родительского комитета Мария Эстер.

– Вы учите столько детей, – сказала она, – и вам нужно научить их очень многому. Как же вы сможете обращать внимание на каждое сказанное слово?

Джейн задумалась.

– Если бы взрослые, – сказала она, – больше думали о своих словах, то нам не пришлось бы теперь от многого «отучаться». Это нужно признать. Все мы – продукт собственного прошлого. Мы разговариваем со своими учениками точно так же, как с нами разговаривали родители и учителя. Я знаю это по личному опыту. Даже дома, с собственными детьми, мне очень трудно отказаться от старого сценария. Чтобы перейти от «Это не больно. Это всего лишь маленькая царапина» к «Да, от царапин бывает больно!», мне пришлось много работать над собой.

Учитель физики, Кен Уотсон, очень удивился:

– Я что-то пропустил? – сказал он. – Не понимаю, в чем разница…

Я задумалась, пытаясь найти пример, который позволит Кену понять разницу, а потом услышала слова Джейн.

– Представь, что ты – подросток, Кен, – сказала она. – И тебя только что приняли в школьную команду – баскетбольную, хоккейную… любую…

– В футбольную, – улыбнулся Кен.

– Хорошо, в футбольную, – кивнула Джейн. – А теперь представь, что ты пришел на первую тренировку, радостный и возбужденный. А тренер отозвал тебя в сторонку и сказал, что тебя уже исключили.

Кен застонал.

– А потом, – продолжала Джейн, – ты увидел в холле своего классного руководителя и решил рассказать ей о произошедшем. Представь, что я – учительница. Я могу отреагировать на твои слова по-разному. Поставь себя на место ребенка и представь, что он почувствует и подумает после моих слов.

Кен усмехнулся, достал ручку и потянулся за салфеткой.

Вот несколько ситуаций, предложенных Джейн.

Отрицание чувств

– Ты расстраиваешься на пустом месте. Мир не перевернется из-за того, что тебя не приняли в команду. Забудь об этом.

Философская реакция

– Жизнь не всегда справедлива, но нужно научиться держать удар.

Совет

– Не стоит зацикливаться на этой неудаче. Попробуй вступить в другую команду.

Вопросы

– Как ты думаешь, почему тебя не приняли? Другие игроки оказались лучше тебя? Что ты собираешься делать дальше?

Защита другой стороны

– Постарайся поставить себя на место тренера. Он хочет создать команду победителей. Ему нелегко решить, кто должен остаться, а кому стоит уйти.

Жалость

– О, бедняжка! Мне тебя так жаль. Ты так старался попасть в команду, но у тебя не вышло. Теперь об этом узнают все. Наверное, ты умираешь от смущения…

Любительский психоанализ

– Ты никогда не думал о том, что на самом деле тебя исключили из команды, потому что у тебя не лежала душа к этой игре? Думаю, что подсознательно ты сам хотел уйти из команды, поэтому все произошло правильно.

Кен умоляюще поднял руки.

– Стоп! – взмолился он. – Достаточно! Я все понял.

Я спросила у Кена, можно ли посмотреть на его записи. Он подвинул ко мне салфетку, и я прочла вслух:

– Не учите меня, что я должен чувствовать.

– Не учите меня, что я должен делать.

– Вам никогда меня не понять.

– Засуньте свои вопросы… сами знаете куда!

– Вы готовы принять чью угодно сторону, но только не мою!

– Я неудачник.

– Больше никогда не буду ничего вам рассказывать!

– Надо же, – удивилась Мария, – я говорю своему сыну Марко практически то же самое, что Джейн сказала Кену. А что же нужно делать в такой ситуации?

– Нужно признать право ребенка на огорчение, – быстро ответила я.

– И как же это сделать? – спросила Мария.

Я не знала, что сказать, и посмотрела на Джейн в поисках поддержки. Она повернулась к Кену и посмотрела ему прямо в глаза.

– Кен, – сказала она, – наверное, это очень тяжело – быть исключенным из команды, когда ты был абсолютно уверен в том, что тебя приняли. Наверное, ты очень огорчен!

– Да, – кивнул Кен. – Это был тяжелый удар. Я очень огорчен. Честно говоря, мне стало легче от того, что кто-то наконец-то понял эту простую вещь!

После этого всем нам захотелось о многом рассказать друг другу. Мария призналась, что, когда она была ребенком, никто не понимал ее чувств.

– Как же мы сможем дать нашим ученикам то, чего никогда не получали сами? – спросил Кен.

Чтобы новая реакция на чувства детей стала для нас привычной, придется немало тренироваться. Я вызвалась предложить еще несколько примеров того, как можно уважительно отнестись к чувствам школьников. Вот небольшой комикс с изображением моих примеров. Его я показала моим друзьям спустя несколько дней.

Вместо отрицания чувств…

Когда чувства ученика отрицаются, он быстро теряет интерес к учебе.

Облекайте чувства в слова

Когда негативные чувства подтверждены и поняты, ученик охотно продолжает учебу.

Вместо критики и советов…

У учителя были самые добрые намерения, но когда ученика постоянно критикуют и дают советы, ему трудно задуматься над своей проблемой и принять на себя ответственность.

Подтвердите чувства ребенка словами или междометиями («Да?», «М-м-м», «Понимаю»)

Сочувственная и понимающая реакция на огорчение ученика, кивки и подтверждения помогают ребенку сосредоточиться на своей проблеме и даже самому найти решение.

Вместо причин и объяснений…

Когда школьник отказывается прислушаться к здравому смыслу, это очень раздражает. Как же поступить в такой ситуации? Есть ли способ помочь девочке преодолеть свое нежелание заниматься?

Дайте волю фантазии, хотя не можете сделать это в реальности

Когда мы переводим желания школьника в фантазию, ему легче справиться с реальностью.

Вместо того чтобы игнорировать чувства…

Детям трудно изменить поведение, если взрослые полностью игнорируют их чувства.

Признайте право ребенка на чувства, даже если его поведение неприемлемо

Детям легче изменить поведение, когда их чувства поняты.

Кен посмотрел на мои рисунки и покачал головой.

– В теории все звучит прекрасно, но мне кажется, что это лишняя нагрузка на учителей. Откуда нам взять время на то, чтобы помогать детям справляться с их чувствами?

Джейн оживилась.

– Время найти нетрудно, – сказала она. – Приходи в школу пораньше, уходи попозже, меньше времени трать на обед и забудь о туалете.

– Ну конечно, – кивнул Кен, – и в перерывах между планированием уроков, проверкой тетрадей, подготовкой расписания и выступлениями на конференциях (ну и между преподаванием как таковым) думай о том, что могут чувствовать твои ученики и как в фантазиях дать им то, чего они не могут получить в реальности.

Слушая Кена, я думала: «Может быть, я слишком многого хочу от учителей…»

Джейн словно прочла мои мысли:

– Я знаю, что нагрузка у учителей очень велика. Но детям очень важно чувствовать, что их понимают. Вы же знаете, что когда дети расстроены, они не могут сосредоточиться. Они не могут усваивать новый материал. Если мы хотим освободить их разум, чтобы они могли мыслить и учиться, то нам нужно уважать их эмоции.

– И не только в школе, но и дома, – понимающе добавила Мария.

Мы повернулись к ней.

– Когда мне было девять лет, – сказала она, – наша семья переехала в другой город, и мне пришлось идти в новую школу. У меня была очень строгая учительница. Когда я делала задание по арифметике, она возвращала мне тетрадку, где все неправильные ответы были перечеркнуты большими черными крестами. Она заставляла меня снова и снова переделывать упражнение, пока я не делала все правильно. Я так нервничала на ее уроках, что не могла думать. Иногда я даже пыталась списывать ответы у других детей. Накануне экзамена у меня всегда болел живот. Я говорила: «Мама, я боюсь». А она отвечала: «Бояться нечего. Просто постарайся все сделать как можно лучше». Отец тоже говорил: «Если ты все выучила, тебе нечего бояться». Но от этих слов мне становилось еще хуже.

Кен с интересом посмотрел на Марию.

– А если бы ваши родители сказали: «Похоже, этот экзамен действительно беспокоит тебя, Мария»? Вы почувствовали бы себя по-другому?

– Ну конечно! – воскликнула Мария. – Потому что тогда я смогла бы рассказать им о черных крестах, о том стыде, который испытывала, когда мне приходилось снова и снова все переделывать на глазах у всего класса.

Кен все еще был настроен скептически.

– Но разве вы смогли бы избавиться от беспокойства и лучше справиться с заданием по математике?

Мария задумалась.

– Думаю, да, – медленно ответила она, – если бы родители прислушались ко мне и позволили рассказать о своих страхах, то я набралась бы смелости и мне захотелось бы учиться лучше.

Через несколько дней после этого разговора мы снова обедали с Марией. Она улыбнулась и вытащила из сумочки маленькие свернутые листочки бумаги.

– Послушайте, что сказали мне на этой неделе мои дети, – сказала она. – Представьте, чего я не стала говорить своим детям после нашего разговора. Первая записка от моей дочери Аны Рут.

Мария развернула бумажку и прочитала: «Мама, учитель физкультуры заставил меня пробежать лишний круг за то, что я слишком медленно переодевалась, и все смотрели на меня».

Первым отозвался Кен:

– Ты не стала говорить: «А что должен был сделать учитель? Похвалить тебя? Вручить тебе медаль за то, что ты такая копуша?»

Все засмеялись, а Мария продолжила:

– А вот что сказал мне мой сын Марко: «Ма, пожалуйста, не злись, я потерял новые перчатки».

– Теперь моя очередь, – вызвалась Джейн. – «Что?! В этом месяце ты теряешь уже вторую пару. Ты думаешь, я печатаю деньги? В будущем, снимая перчатки, клади их в карман. А выходя из автобуса, проверяй сиденье и пол, чтобы они случайно не выпали!»

– А что в этом плохого? – удивился Кен. – Ты приучаешь ребенка к ответственности.

– Неправильно выбрано время.

– Почему?

– Когда человек тонет, не время давать ему уроки плавания.

– Гмм, – проворчал Кен. – Мне нужно над этим подумать… Хорошо, теперь твоя очередь, Лиз.

Мария взглянула на следующий листочек и сказала:

– Это тоже от Аны Рут: «Не знаю, хочу ли я и дальше играть в оркестре».

Я чуть не подпрыгнула на месте:

– Вы не сказали: «Мы столько денег потратили на уроки скрипки, а теперь ты говоришь, что хочешь все бросить! Твой отец очень расстроится, узнав об этом!»

Мария посмотрела на нас с изумлением:

– Откуда вы все узнали, чего я чуть было не сказала?

– Это очень легко, – улыбнулась Джейн. – Именно это говорили нам наши родители. Я постоянно ловлю себя на том, что говорю детям то же самое.

– Мария, – сказал Кен, – не томи нас. Что же ты действительно сказала детям?

– Когда Марко не смог найти новые перчатки, – ответила Мария, – я не стала ругать его. Я просто сказала: «Терять вещи очень неприятно… Как ты думаешь, не мог ты оставить перчатки в автобусе?» Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить собственным ушам, и сказал, что на следующий день спросит у водителя.

Мария продолжала:

– А когда Ана Рут сказала, что учитель физкультуры заставил ее бегать перед всем классом, я ответила: «Ты, наверное, очень неловко себя чувствовала». Она ответила: «Да, да!» – а потом сменила тему, что для нее очень характерно, потому что она никогда мне ничего не рассказывает.

Но самое удивительное случилось потом, – рассказывала Мария. – После урока музыки дочь сказала, что не знает, хочет ли и дальше играть в оркестре. Она просто убила меня этими словами, но я сдержалась: «То есть ты и хочешь играть в оркестре, и не хочешь?» Ана Рут задумалась. А потом заговорила, и мне все стало ясно. Она сказала, что играть на скрипке ей нравится, но репетиции отнимают слишком много времени. Она почти не общается с друзьями, ей никто не звонит. Наверное, у нее вообще не осталось друзей. А потом она заплакала, а я стала ее утешать.

– О, Мария, – сказала я. Ее слова меня глубоко тронули.

– Забавно, правда? – спросила Джейн. – Ана Рут не могла сказать вам, что ее беспокоило на самом деле, пока вы не признали ее право на собственные чувства.

– Да, да, – энергично закивала Мария. – А как только вскрылась реальная проблема, Ана сама придумала, как помочь себе. На следующий день она сказала, что решила остаться в оркестре и поискать новых друзей там.

– Это же чудесно! – обрадовалась я.

– Да, – ответила Мария, слегка нахмурившись. – Но я рассказала вам только о хороших своих поступках. Я не сказала о том, что случилось, когда Марко сказал мне, что ненавидит мистера Петерсена.

– О-о-о… Это тяжело, – вздохнула я. – Вы ведь весь прошлый год помогали мистеру Петерсену?

Казалось, что Марии очень больно.

– Он очень хороший учитель, – прошептала она. – Очень серьезный.

– Я именно это и хотела сказать, – пояснила я. – Вы работали вместе. С одной стороны, вам хотелось поддержать сына. С другой, – вы высоко цените мистера Петерсена, и вам не хотелось критиковать его.

– Не только мистера Петерсена, – кивнула Мария. – Наверное, я немного старомодна, но считаю, что ребенок не должен плохо отзываться об учителях.

– Но, поддержав сына, – вмешалась Джейн, – вы же не обязаны были осуждать мистера Петерсена…

Джейн быстро набросала свой вариант типичной родительской реакции в ситуации, когда ребенок жалуется на учителя. А потом мы все вместе постарались придумать полезный диалог.

Наша проблема заключалась в том, чтобы не согласиться с ребенком и не унизить учителя. Вот к чему мы пришли:

Примите и поймите чувства и желания ребенка

Вместо критики, вопросов и советов…

Прозвонил звонок. Кен взял свой поднос и сказал:

– Я еще не уверен в том, что все это правильно. Может быть, для родителей это подходит, но мне кажется, что учителю достаточно быть достойным человеком, любить детей, знать свой предмет и уметь преподавать его.

– К сожалению, – возразила Джейн, выходя вместе с ним, – это не так. Если ты хочешь хорошо учить, тебе нужны ученики, которые эмоционально готовы слушать и учиться.

Я поспешила за ними, чувствуя, что надо что-то сказать, но не зная, что именно. По дороге домой в тот день я вспоминала наши разговоры на этой неделе и чувствовала, что во мне зреет новое убеждение.

Хотелось бы мне тогда сказать Кену:

Цель учителя – не просто передать ученикам факты и информацию.

Если мы хотим, чтобы наши ученики выросли настоящими людьми, то должны уважать и признавать их чувства.

Если мы ценим достоинство наших учеников, то должны разработать такие методы обучения, которые не ранят их достоинства.

Если мы хотим, чтобы наши ученики уважали себя и других, то для начала должны начать уважать их. А сделать это невозможно, если мы не станем проявлять уважения к их чувствам.

Вот что мне нужно было сказать Кену!

Памятка

ЧУВСТВА ДЕТЕЙ НУЖНО ПРИЗНАВАТЬ ДОМА И В ШКОЛЕ

Ребенок: Я получил тройку всего лишь из-за нескольких дурацких ошибок!

Взрослый: Не волнуйся. В следующий раз у тебя все получится.

Вместо того чтобы принижать значение чувств ребенка, вы можете:

1. Подтвердить чувства ребенка.

«Похоже, ты сильно расстроен. Очень обидно знать ответ и получить низкую оценку из-за простой описки».

2. Проявить солидарность с чувствами ребенка с помощью звуков или слов.

«О!», «М-м-м», «Да, да», «Понимаю».

3. Предложить ребенку в виде фантазии то, чего вы не можете дать в реальности.

«А здорово было бы иметь волшебный карандаш, который переставал бы писать, когда ты делаешь ошибку!»

4. Принять чувства ребенка даже в том случае, если вы вынуждены призвать его к прекращению неприемлемого поведения.

«Ты все еще расстроен из-за плохой оценки, но не следует пинать парту. Это неправильно. Лучше расскажи мне о том, что тебя тревожит, или можешь все это нарисовать».

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

1. Мой семилетний сын Билли часто злится, когда делает домашнее задание. Если он не может решить пример, то вырывает листок из тетради, швыряет его на пол или ломает карандаш. Как справиться с выплесками негативной энергии?

Кто-то из родителей должен помочь Билли понять свои чувства и справиться с ними. Ему нужно услышать что-то вроде: «Когда не можешь найти ответ, это всегда очень неприятно! Я понимаю, что тебе хочется рвать и метать, Билли. Когда ты так себя чувствуешь, то всегда можешь сказать: «Папа, я так зол! Ты не можешь помочь мне?» Возможно, тогда мы сможем сделать домашнее задание вместе».

2. На прошлой неделе моя 13-летняя дочь была так расстроена, что не могла делать домашние задания и готовиться к экзаменам. Она по секрету сказала своей лучшей подруге, что «влюбилась» в одного мальчика, а та тут же рассказала об этом тому самому мальчику. Когда я узнала, что дочь чувствует себя преданной, то сразу не сообразила, что ей сказать и какой дать совет. Что мне нужно было сделать?

Давая совет, даже тот, о котором вас попросили («Мама, что мне делать?»), всегда сталкиваешься с определенной опасностью. Ребенок находится в сложном эмоциональном состоянии и может просто не прислушаться к вашим словам. Ему слишком больно. Ваш самый добрый совет может показаться неподходящим («Какое все это имеет отношение ко мне?») или унизительным («Ты думаешь, я такая глупая, что не могу разобраться со своими проблемами сама?»). Ребенок может счесть совет вмешательством в личную жизнь («Не диктуй мне, что я должна делать!») или даже угрозой («Все это очень хорошо, но я этого никогда не смогу сделать!»).

Прежде чем ваша дочь начнет обдумывать варианты решения своей проблемы, она может поделиться с вами рядом соображений: «Нужно ли мне ссориться с подругой? А как? Можно ли доверять ей в будущем? Нужно ли сохранять отношения с ней? Нужно ли что-нибудь сказать тому мальчику? А если нужно, то что?» Все это очень серьезные вопросы, ответив на которые ваша дочь сможет лучше понять природу человеческих отношений. Давая ей конкретный совет, вы лишите девочку возможности получить жизненный опыт.

3. Вы считаете, что ребенку вовсе не нужно давать советов?

После того как ребенок вас выслушал, вы можете ненавязчиво спросить: «Как ты относишься к …?», «Как ты думаешь, а не поможет ли …?», «Не стоило ли сделать …?», «Как тебе кажется, что произойдет, если ты …?». Давая ребенку возможность принять, отвергнуть или проанализировать ваши предложения, вы делаете его более восприимчивым к вашим мыслям и советам.

4. В последнее время мой сын постоянно бродит по дому и ругает своего учителя политологии: «Он заставляет нас каждый день читать газеты! Каждую неделю у нас устраиваются дебаты и контрольные. Никто не заставляет нас так много работать, как мистер М.!» Я не знаю, как реагировать. Мне уже становится жалко сына.

Вашему сыну не нужна жалость. Ему нужно, чтобы вы его поняли и поддержали в его протесте. Попробуйте воспользоваться нашими предложениями:

«Судя по всему мистер М. очень серьезно относится к работе».

«Похоже, ты действительно испытываешь серьезный прессинг!»

«А вот если бы ты был учителем, то устраивал бы для своих учеников каникулы каждую неделю…»

«Похоже, мистер М. – жесткий и требовательный учитель. Наверное, нелегко соответствовать его высоким требованиям».

5. Что делать, если ребенок отказывается рассказывать о том, что его беспокоит?

У взрослых людей всегда бывают чувства, о которых не хочется рассказывать другим – в данный момент или всегда. Некоторые из нас предпочитают во всем разбираться самостоятельно. Дети точно такие же. Когда им хочется самим разобраться в собственных чувствах, это сразу же понятно. В ответ даже на самое сочувственное замечание, вроде «Похоже, сегодня произошло что-то неприятное?», ребенок отворачивается, уходит в свою комнату или честно признается: «Я не хочу об этом говорить». В таком случае вы должны просто дать ему понять, что всегда готовы прийти на помощь, если он изменит свое мнение.

Родительские истории

Первую историю нам прислала женщина, муж которой помог сыну справиться с проблемами, возникшими во время первой школьной недели.

Учебный год только начался, и я изо всех сил старалась уложить детей спать пораньше. Все согласились, кроме девятилетнего Энтони. Он продолжал канючить и спорить со мной. Что бы я ни говорила, идти спать он не соглашался. В конце концов я сказала мужу: «Джо, поговори со своим сыном, потому что мои нервы на пределе!» И вот что произошло дальше:

Джо: Тони, я хочу с тобой поговорить. Мама говорит, что ты ее не слушаешься. Что происходит? Похоже, тебя что-то мучает?

Энтони: У меня очень много проблем…

Джо: Тогда расскажи мне о них. Давай поговорим в твоей комнате.

Они вместе отправились в комнату Энтони. Через двадцать минут Джо вышел оттуда, очень довольный собой.

Я: Что случилось?

Джо: Ничего. Я просто уложил ребенка спать.

Я: Как тебе это удалось?

Джо: Я записал все его проблемы.

Я: И все?

Джо: Я прочел ему список.

Я: А что произошло дальше?

Джо: Я сказал, что в выходные помогу ему разобраться с этими проблемами. Он положил список под подушку, надел пижаму и лег спать.

На следующее утро я меняла постельное белье на постели Энтони. Листок со списком упал на пол. Вот что в нем было написано:

Что беспокоит Энтони

1. Беспорядок в шкафу и комнате. Недостаточно места.

2. Для школы нужна новая одежда.

3. Школьная нагрузка очень велика, приходится носить с собой слишком много книг. (Мы только что начали учиться, а нам уже столько задают!)

4. Нужно больше денег на школьные завтраки.

5. Сломался велосипед. Цепь постоянно соскальзывает.

6. Под стиральную машину закатилась монетка. (Денег и так мало, а они еще и теряются.)

7. Все денежные проблемы можно было бы решить, если бы папа выписал чек на сто долларов.

Читая этот список, я улыбалась. Вам кажется, что только у взрослых бывают «серьезные» проблемы. Очень легко забыть, что детские проблемы ничуть не менее серьезны. Детям, как и взрослым, нужно, чтобы кто-то их выслушал и серьезно отнесся к их трудностям.

* * *

А этой женщине удалось помочь своей дочери справиться с процессом подачи документов в институт.

Почти все одноклассники моей дочери уже подали документы в институт, кроме нее. Карен привыкла все откладывать на последний момент, но на этот раз дело зашло слишком далеко. Я пыталась не пилить ее, но при каждом удобном случае напоминала об этой проблеме. Все мои слова пропали втуне. Наконец, в дело вмешался отец. Он серьезно поговорил с Карен и попытался убедить ее в том, что пора уже задуматься над вопросом высшего образования. Он был очень терпелив и рассказал ей об институтах то, что, как ему казалось, ей нужно знать. Он даже помог ей составить документы. Карен пообещала подготовить все к выходным, но не сделала этого.

Дни шли. Я начала нервничать и кричать на дочь. Я строго сказала, что если она не отправит документы немедленно, то вообще не сможет поступить в приличный институт. Мои слова действия не возымели.

И вдруг меня посетило вдохновение (наверное, от отчаяния). Я сказала: «Я понимаю, подавать документы в институт непросто. Нужно отвечать на массу вопросов да еще писать сочинение… Неудивительно, что многие откладывают это дело на самый последний момент».

Дочь очень обрадовалась.

Я продолжала: «Как было бы здорово, если бы эти документы вообще отменили, а в каждом институте были бы приемные комиссии, состоящие из телепатов! Тогда всем было бы ясно, какое счастье им привалило, что ты хочешь к ним поступить! Тебя буквально завалили бы предложениями!».

Карен рассмеялась и ушла в свою комнату. На следующий день она начала заполнять документы, и к концу недели они были отосланы!

* * *

А вот какой историей с нами поделилась женщина, которой пришлось бороться с серьезной и долгой болезнью сына.

Когда моему сыну было около одиннадцати лет, ему установили кардиостимулятор. Кроме того, ему приходилось носить специальные очки, которые поддерживали его слабые веки. А теперь ему понадобился еще и слуховой аппарат. Когда мы возвращались домой от врача, сын сказал: «Лучше не покупай этот дурацкий аппарат… Все равно в школе я его носить не смогу. Я просто выброшу его в мусорную корзину или в туалет!»

Я вела машину и не могла отвлекаться, но сердце у меня разрывалось. Я умела владеть собой и давно поняла, что лучше промолчать, чем сказать то, что только усугубит ситуацию. Сын посмотрел на меня и спросил: «Ты слышала, что я сказал?»

Я ответила (благодарение богу!): «Я слышу мальчика, которому просто ненавистна сама мысль о слуховом аппарате и которому кажется, что это самая худшая вещь, какую только можно себе представить!»

Сын на мгновение задумался, а потом сказал: «Да… И если кто-нибудь в школе будет надо мной смеяться, я больше никогда не надену эту штуку!»

Я помолчала и предложила: «Может быть, попросить парикмахера подстричь тебя немного иначе, чтобы на висках волосы были чуть длиннее?»

Сын обрадовался: «Да, давай так и сделаем!»

У меня отлегло от сердца. Я была очень рада, что научилась правильно разговаривать с ребенком.

Вопросы учителей

1. Должен ли я учитывать чувства своих учеников? Разве это не работа психолога? У меня на преподавание-то времени не хватает…

Иногда то, что кажется нам кружным путем, оказывается самым прямым и близким. Может быть, лучше потратить несколько минут на то, чтобы разобраться с чувствами своего ученика, чем потом решать проблему, которая потребует массы драгоценного учебного времени. Кроме того, поведя себя подобным образом, вы поможете ребенку, оказавшемуся в затруднительном положении.

2. Когда я расспрашиваю учеников об их чувствах, они ничего мне не говорят, а отделываются пустыми отговорками. Почему это происходит?

Когда взрослые начинают расспрашивать детей об их чувствах, те испытывают эмоциональный дискомфорт. «Что ты почувствовал?.. А что ты чувствуешь теперь?.. Злость?.. Страх?.. Почему ты испытываешь именно эти чувства?» Подобные вопросы заставляют детей замкнуться в себе. Особенно неприятны им вопросы, связанные с тем, почему они испытывают те или иные чувства. Само слово «почему» заставляет ребенка оценивать свои чувства, искать логические, приемлемые для взрослых причины их возникновения. Очень часто ребенок просто не знает причины. Ему недостает психологических знаний, чтобы ответить вам: «Когда дети на автобусной остановке стали меня дразнить, это нанесло сильный удар по моей самооценке».

Когда ребенок несчастлив, ему нужно, чтобы родитель или учитель понял, что происходит в его душе: «Когда тебя дразнят, это очень больно. Какова бы ни была причина, это всегда неприятно». Тем самым вы покажете ребенку, что если он хочет поговорить на эту тему, то рядом с ним есть понимающий и сочувствующий взрослый.

3. Вы говорите, что нужно понимать и принимать даже худшие чувства детей. Но не истолкуют ли ученики подобное поведение как разрешение выплескивать эти самые чувства?

Нет, если вам удастся провести четкую границу между чувствами и поведением. Да, ученики имеют право испытывать гнев и выражать его. Нет, они не имеют права вести себя таким образом, чтобы причинять другим людям физический или эмоциональный вред. Можно, например, сказать Дэвиду: «Ты был очень груб с Майклом и даже попытался его ударить. Дэвид, я не могу позволить, чтобы мои ученики дрались между собой. Скажи Майклу о своих чувствах словами, а не кулаками».

4. У меня есть старшеклассник из неблагополучной семьи. Мне очень трудно проявлять понимание, когда он заявляет: «Я вас ненавижу» или «Вы врете» или употребляет слова, которых я не могу даже повторить. Я никогда не знаю, как реагировать на подобное поведение. Можете ли вы мне что-нибудь предложить?

Иногда трудные дети сознательно испытывают своих учителей, заставляя их злиться или переходить в оборонительную позицию. Дети любят «потянуть за поводок» и втянуть учителя в долгую и бесполезную перепалку на радость всему классу. Вместо того чтобы проявлять враждебность, вы можете спокойно сказать: «Мне не нравится то, что я только что услышала. Если ты зол, вырази свой гнев другим образом, и тогда я тебя выслушаю».

5. Одна из моих учениц недавно рассказала мне о своих домашних проблемах. Ее родители и брат постоянно ругаются между собой. Я сказала: «Я понимаю, как это все тебя огорчает, но подумай о том, за что ты можешь быть им благодарна». Ученица расплакалась. Что я сделала неверно?

Остерегайтесь союза «но». Этот союз сразу же отрицает только что высказанную эмоцию и посылает сигнал: «А теперь я объясню тебе, почему твои чувства не имеют никакого значения». Детям нужно, чтобы вы приняли их эмоции и чувства, а не оценивали их. («Понимаю, как тебя огорчает то, что происходит дома… Тебе хотелось бы, чтобы родные лучше ладили между собой».) Постарайтесь продемонстрировать полное и безоговорочное понимание, и тогда ваш юный собеседник без страха начнет справляться со своими проблемами.

Учительские истории

Первую историю нам рассказала воспитательница двуязычной группы в детском саду.

Прошло несколько недель с начала учебного года, и в нашей группе появился новый мальчик. Их семья недавно переехала в наш район. Мама привела его в группу, представила воспитательнице и быстро ушла. Та улыбнулась малышу, отвела его на свободное место, дала ему карандаши и бумагу и объяснила, что дети рисуют членов своей семьи. Мальчик сразу же разрыдался. Воспитательница сказала: «Нет, нет! No llores». (Не плачь!) Я подошла, чтобы успокоить ребенка, но воспитательница отозвала меня в сторону. «Оставьте его в покое, – резко сказала она, – иначе он будет плакать весь день». А потом она вернулась за стол заканчивать свой отчет.

Я попыталась не обращать на плачущего мальчика внимания, но он плакал так жалобно, что я не выдержала. Я села рядом с ним и погладила его по плечу. Он уронил голову на стол и плакал: «Quiero mi mama… Ouiero mama!» Я шепнула ему на ухо: «Quieres tu mama?» («Ты хочешь мамочку?») Он посмотрел на меня полными слез глазами и ответил: «Si». («Да».)

По-испански я сказала ему: «Расставаться с мамой всегда тяжело. Даже когда знаешь, что скоро увидишь ее снова, ждать так тяжело. Может быть, мы нарисуем твою маму?» Я взяла карандаш, нарисовала кружочек, обозначила нос и рот. А потом я отдала карандаш мальчику и сказала: «Ну-ка, нарисуй глазки!»

Он перестал плакать, вцепился в карандаш и поставил две крохотные точки. Я сказала: «Ты нарисовал ей глаза. А какого цвета у нее волосы?» Мальчик взял черный карандаш и стал рисовать волосы. Когда я отошла, он увлеченно продолжал рисовать.

Я была очень рада. Конечно, я могла не обращать на него внимания, и он, возможно, успокоился бы. Но, подтвердив его право чувствовать себя несчастным, я помогла этому ребенку справиться со своими чувствами.

* * *

Следующую историю нам рассказал учитель младших классов. Ему удалось остановить драку, подтвердив право каждого из противников на негативные чувства.

Я услышал крик и увидел, что двое мальчишек сцепились в драке. Я подбежал и оттащил прочь Мануэля, который уже оседлал Хулио и изо всех сил колотил его по спине. Вот что произошло, когда я растащил мальчишек.

Я: Ребята, вы убьете друг друга!

Мануэль: Он пнул меня между ног!

Я: Это действительно очень больно! Неудивительно, что ты так разозлился!

Хулио: А он ударил меня под дых!

Я: Так вот почему ты пнул его…

Мануэль: Он забрал мои картофельные чипсы!

Я: Понимаю… Это тебя по-настоящему разозлило. Уверен, что теперь Хулио знает, что ты никому не отдашь своих чипсов. Он больше не будет этого делать.

Мануэль: Конечно, не будет.

Мальчишки стояли и сверкали глазами друг на друга.

Я: Похоже, вам нужно немного остыть, прежде чем вы снова станете друзьями.

Так и вышло. В тот же день после уроков я видел, как ребята шли вместе и смеялись. Увидев меня, Хулио крикнул: «Вот видите, мы снова друзья!»

* * *

А вот последняя история. Ее рассказала нам учительница, ученики которой были потрясены начавшейся войной.

На следующий день после начала войны в Персидском заливе многие мои ученики выглядели испуганными и нервными. Я подумала, что лучше всего будет рассказать им об этих событиях в исторической перспективе. Поэтому я подготовила обзор других крупных войн, в которых участвовали Соединенные Штаты. Начала я с войны за независимость. Когда я объявила тему урока, ученики замолчали. Одна девочка сказала: «Миссис Риттер, не могли бы мы поговорить на другую тему? Давайте поговорим о том, как мы относимся к войне».

Ученики настороженно смотрели на меня. Я спросила: «Вы все хотите поговорить на эту тему?» Они закивали. Я была тронута доверием детей, которые не побоялись попросить меня изменить тему урока.

Начал один из мальчиков. «Война – большая глупость», – мрачно сказал он.

Все взоры обратились на меня. Дети ждали, какой будет моя реакция. «Я вижу, что эта тема глубоко тебя волнует, – сказала я. – Расскажи нам о своих мыслях».

Дети немного расслабились. Следующие полчаса ученики по очереди делились со мной и друг с другом самыми серьезными своими страхами и тревогами. Потом кто-то сказал: «Давайте напишем об этом. Можно?» «Отлично, – подумала я. – Будет очень хорошо, если они смогут найти творческое выражение для своих сильных чувств».

Дети открыли тетради и стали писать. В классе воцарилась полная тишина. В конце урока я спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать свое сочинение вслух. Захотели многие. Вот выдержки из трех сочинений.

Напуганные, оторванные от дома, они сражаются и отдают свои жизни за то, что можно было предотвратить.

Во время войны можно услышать множество разных звуков: рев канонады, крики о помощи. Но громче всего рыдания людей, чьи близкие погибают на войне.

Сильвия

Множество невинных людей погибнет. Еще больше людей будет страдать. Когда у детей умирают мамы и папы, дети плачут, дети боятся. Они не понимают, почему это происходит.

Джозеф

В конце урока настроение в классе изменилось. Казалось, что черная туча, придавившая всех вокруг, ушла. Дети поделились общей болью. Мы почувствовали, что стали ближе друг другу. В тот день никто не был одинок.

Джейми

Глава 2
Семь приемов, которые помогут подтолкнуть детей к взаимодействию

В первый год работы в школе я считала, что добиться от детей взаимодействия можно, только руководствуясь слоганом Nike: «Просто сделай это!» Я тратила очень много времени на тщательную подготовку. Наш день был разбит на целый ряд значимых уроков. Нам нужно было изучить массу материала, а времени на это отводилось совсем немного. Если ученики будут «взаимодействовать», то времени на изучение нового материала останется больше.

Термин «взаимодействие» означает «совместную работу по достижению общей цели». Однако я обнаружила, что некоторые ученики ведут себя так, словно их общая цель заключается в том, чтобы положить конец моей работе! Я проверяла домашние задания, но тут кто-то просился в туалет, с задней парты взмывал в воздух бумажный самолетик, а кто-то из учеников падал со стула.

Что же происходило с этими детьми? Неужели они не понимали, как важно получить хорошее образование? Неужели они не понимали, что от качества школьного образования зависит их будущее? Почему они не могли держать себя в руках?

Однажды я вместе с другой учительницей дежурила по школе. Я наблюдала за тем, как дети толкаются, пихаются и кричат, пытаясь отобрать друг у друга мяч. Моя коллега с отвращением закатила глаза и сказала:

– Посмотрите только на них! Какие они незрелые! Почему они ведут себя так по-детски?

Я что-то пробормотала под нос, но про себя подумала: «Может быть, потому, что они и есть дети. Может быть, взрослым нужно просто понять, как ведут себя нормальные дети». Встретившись в столовой со своей подругой Джейн, я сказала ей об этом.

Джейн покачала головой:

– То, что ты видишь, это не просто детское поведение. Некоторые из этих детей решают такие проблемы, с которыми мы в своем детстве и не сталкивались. В моем классе есть дети, которые практически не видят своих родителей. Их родители – профессионалы, озабоченные карьерой. Они изо всех сил стараются успеть объять необъятное. А родители других детей просто не могут быть дома, потому что они работают весь день и всю ночь только ради того, чтобы свести концы с концами. Ты сама говорила мне, что у тебя есть мальчик, который живет в приюте для бездомных. Этим детям приходится решать обычные проблемы взросления, а многим из них вообще не удается почувствовать себя «детьми».

Джейн помолчала и тяжело вздохнула.

– Самое грустное заключается в том, что в современном мире дети сталкиваются с беспрецедентным уровнем стресса и небрежения. Если мы хотим помочь им овладеть суммой школьных знаний, то нам нужно избавить их хотя бы от части эмоционального груза, с которым они приходят в наши классы. Роль учителя изменилась, сегодня он берет на себя многие родительские обязанности.

Подозреваю, что Джейн была права. Хотя многие дети приходили в школу готовыми к учебе и преисполненными желания учиться, другие относились к занятиям с полным безразличием. Возможно, поэтому они игнорировали самые простейшие мои просьбы или сопротивлялись им. На их поведение в школе влияло то, что происходило у них дома. Когда Сэм попросил мать, чтобы та послушала его сочинение, она велела ему оставить ее в покое. (К ней только что пришел приятель.) Отец Мелиссы давно овдовел и после этого запил. Девочку воспитывали приходящая няня, сама девочка-подросток и телевизор. Она понятия не имела, как общаться со взрослыми. Мать Эрика страдала от хронической депрессии. Что эти дети могли знать о взаимодействии? В семье их явно этому не учили. Разумеется, я не могла повлиять на то, что происходило у этих детей дома. Но изменить происходящее в школе было в моих силах.

Обдумывая свой стиль преподавания, мне пришлось признать, что иногда на уроках я превращалась в сурового сержанта, отдающего приказы:

– Заточи карандаш.

– Подними руку.

– Подпиши контрольную работу.

– Оставайся на своем месте.

– Собери книги.

– Смотри в свою тетрадь.

– Встаньте в очередь.

– Говори тише.

– Выплюнь жвачку.

– Осторожнее с компьютером!

Я не только диктовала детям, что они должны делать, но еще и приказывала, чего они делать не должны.

– Не бегай по коридору.

– Не толкайся.

– Не груби.

– Не дерись.

– Не забудь тетрадь с домашней работой.

– Не пиши на парте.

– Не разговаривай.

– Не ври!

– Не выставляй ноги в проход.

– Не дергай девочек за косички!

Большую часть времени на уроке я тратила не на объяснения по предмету, а на то, чтобы утихомирить расшалившихся учеников. Но если я не буду этого делать, разве они научатся вести себя как цивилизованные люди? Но, как оказалось, чем больше приказов я отдаю, тем сильнее сопротивляются дети. Драгоценное учебное время уходит на преодоление сопротивления и борьбу самолюбий. В один особенно тяжелый день я пришла домой совершенно обессиленной. Мое терпение лопнуло. Я чувствовала себя отвратительно. Еще одна капля – и я взорвалась бы! Тогда я снова открыла свой экземпляр книги «Как говорить так, чтобы дети слушали»… и перечитала главу «Учимся взаимодействовать». Все примеры были взяты из семейной жизни. А что, если заменить дом на школу? Я попробовала переделать одно из упражнений и на следующий день принесла свои записи в школу, чтобы обсудить их со своими коллегами за обедом. Когда мы пили кофе, я сказала:

– Ну, хорошо, ребята. Давайте поиграем в школу – еще раз. Я – учитель, вы – мои ученики. Слушая меня, спросите себя: «Какие мысли и чувства вызывают во мне слова этого учителя?» А потом честно расскажите о своей реакции.

– Ни за что, – ответил Кен, хватая мою бумажку. – В прошлый раз я уже был подопытным кроликом. Теперь я стану учителем, а вы будете реагировать на мои слова!

Мы согласились. Вот что прочел нам Кен и как отреагировали на его слова «ученики» – Мария, Джейн и я.

Учитель (упрекая и обвиняя): Ты снова забыл свой карандаш? И чем же ты собираешься писать? Мы должны прекратить урок, тратить драгоценное время и искать для тебя карандаш!

Реакция учеников: «Я почувствовала себя униженной», «Я никогда ничего не могу сделать правильно», «Учитель – зануда».

Учитель (называя учеников по имени): Ты удивительно глуп! Надо же – сдать контрольную работу и не написать своего имени!

Реакция учеников: «Я тебя ненавижу!», «Я все делаю неправильно», «Наверное, я действительно глупа!»

Учитель (угрожая): Если я еще раз увижу, что ты плюешься, я вышвырну тебя из класса так быстро, что у тебя закружится голова. Аесли ты будешь продолжать, то тебя исключат из школы!

Реакция учеников: «Я тебе не верю», «Мне все равно», «Я боюсь».

Учитель (приказывая): Прекратите болтать. Возьмите свои тетради. Пишите подряд. Сейчас же! Быстро!

Реакция учеников: «Я не твоя рабыня!», «Я сделаю это, только медленно», «Как бы вырваться из этой тюрьмы?»

Учитель (менторским, морализаторским тоном): Ты не должен был ломать ручку Джона. Тебе понравилось бы, если бы кто-то сломал твою ручку? Если кто-то дает тебе что-то, ты должен беречь взятое, как свое собственное. Ты не думаешь, что нужно извиниться перед Джоном? Я бы на твоем месте это сделал.

Реакция учеников: «Я очень плохой», «Бла-бла-бла», «Я тебя не слушаю».

Учитель (предостерегающим тоном): Посмотрите на эти пробирки. Если они разобьются, вы можете порезаться… Осторожнее с бунзеновской горелкой! Вы что, хотите обжечься?

Реакция учеников: «Я боюсь», «Лучше вообще ничего не трогать», «Глупости это все! Ничего не случится».

Учитель (изображая жертву): Каждый вечер из-за вас я ухожу домой с головной болью. Видите эту седину? Это все из-за вас!»

Реакция учеников: «Надо купить тебе краску для волос», «Как бы оказаться где-нибудь в другом месте! Эти причитания мне надоели», «Это моя вина».

Учитель (сравнивая): Почему ты так поздно сдаешь работу? В прошлом году у меня училась твоя сестра Салли, так она все делала вовремя.

Реакция учеников: «Мне никогда не стать такой, как Салли», «Я ненавижу свою сестру», «Я ненавижу своего учителя».

Учитель (саркастическим тоном): Никто не помнит, в каком году Колумб открыл Америку? Прекрасно! Похоже, я попал в школу для умственно отсталых. Единственный способ поднять уровень вашего интеллекта – поставить вас всех на стулья!

Реакция учеников: «Я такая глупая, ничего не могу запомнить», «Действительно, это школа для умственно отсталых… учителей!», «Да пошел ты!»

Учитель (пророчествуя): С такими привычками тебе никогда не найти хорошую работу. Если ты не сможешь исправить оценки, ни один институт тебя не примет.

Реакция учеников: «Все бесполезно», «Я плохой ученик», «К чему пытаться?.. Я давно сдался».

Закончив упражнение, мы посмотрели друг на друга, и Джейн озвучила то, о чем подумали мы все:

– Если уж мы испытываем такой гнев и отчаяние, когда всего лишь притворяемся учениками, то что же чувствуют дети?!

– Особенно если они слышат то же самое еще и дома! – добавила Мария. – Моя сестра вечно твердит своим детям: «Если не исправите оценки, я выброшу телевизор», «Ты должен учиться, как твой брат. Может быть, тебе тоже удастся стать отличником», «Ты не сделал домашнее задание из-за собственной лени». Она и ее муж постоянно читают детям нотации.

– А мой отец всегда пользовался сарказмом, – сказала Джейн. – Думаю, он казался себе очень остроумным и интеллектуальным. Он мог сказать: «Ты потеряла библиотечную книжку? Очень ответственный поступок!» В детстве его слова меня очень смущали: «Как он может называть мой поступок ответственным?» Когда я стала старше, его сарказм больно ранил меня. Мне хотелось ответить ему так же. Иногда я это и делала. К сожалению, я стала большим мастером в этом деле. Когда я начала работать в школе, подобные слова так и соскакивали с моего языка, особенно когда я была раздражена. Помню, как сказала одному мальчику то же самое, что отец говорил мне тысячу раз: «Ты от природы такой копуша, или тебе кто-то помогает?» Класс так и грохнул от хохота.

– И этот смех, – вмешался Кен, – стал музыкой для твоего учительского уха! И ты решила довести свой сарказм до полного совершенства.

– Ты прав, – мрачно признала Джейн. – Но ведь этот смех был направлен против ребенка, которого унизили публично. Я не хочу больше себя так вести.

– Как же этого добиться? – спросила Мария.

Джейн поморщилась:

– Не хотела рассказывать, но расскажу… Когда я работала в школе второй год, в моем классе была одна девочка, которая постоянно меня раздражала. В середине урока Тереза могла вытащить зеркало и начать причесываться. Однажды мы обсуждали прочитанный материал по Древнему Египту. Я задала вопрос, но никто не поднял руки. Я заметила, что Тереза занимается своими ногтями. Этого только не хватало! Я сказала: «Я не хочу вызывать к доске Терезу. Она вносит такой значительный вклад в наши уроки, что нужно дать шанс кому-нибудь другому». Кое-кто из учеников хихикнул, но, к моему удивлению, Тереза оторвалась от своих ногтей и посмотрела прямо на меня. Она решила, что я говорю именно то, что думаю! Мой «комплимент» поразил ее.

Мне было так стыдно, что я поклялась себе никогда больше этого не делать. Если нужно показать ребенку свое неодобрение, то я буду делать это откровенно и прямо. Если мне захочется пошутить, то я не буду делать этого за счет своего ученика.

– Ну, хорошо, – сказал Кен. – Многие наши слова заставляют детей испытывать негативные чувства по отношению к себе или к нам. Но факт остается фактом: наша работа заключается в том, чтобы учить детей вести себя правильно.

– Это верно, – согласилась Мария. – А что же должен делать учитель? Постоянно следить за собой и твердить: «Пожалуйста, сделай то-то» или «Пожалуйста, этого не делай»?

– Ага, – сказала я, вытаскивая свой экземпляр книги «Как говорить так, чтобы дети слушали» и помахивая им в воздухе. – Ответ мы найдем на этих страницах.

Я открыла главу «Учимся взаимодействовать» и показала рисунки Кену и Марии.

Кен внимательно изучил рисунки.

– Все это относится к взаимоотношениям в доме, – сказал он.

– Да, – согласилась Мария. – Но дети всегда остаются детьми – и дома, и в школе. Не думаю, что есть большая разница.

– Думаю, что разница велика, – возразил Кен. – Дома один или двое родителей воспитывают одного или двоих детей, а в школе один учитель должен справляться с тридцатью учениками одновременно.

– Это так, – согласилась Джейн. – В этом отношении работа учителя тяжелее. Но в других отношениях тяжелее приходится родителям. Их работа никогда не кончается. Они не могут избавиться от своих детей в три часа. У них нет надежды на то, что осенью у них появятся дети получше. Тем не менее и дома, и в школе будут полезны и эффективны одни и те же приемы.

До конца обеда мы вместе пытались применить принципы взаимодействия в школьной обстановке. Вот несколько комиксов, иллюстрирующих придуманные нами примеры.

Опишите проблему

Когда учитель описывает проблему, не прибегая к обвинениям или приказам, ученики с большей готовностью начинают вести себя ответственно.

Дайте информацию

Когда учитель дает информацию, не оскорбляя учеников, они с большей готовностью меняют поведение.

Предложите выбор

Угрозы и приказы заставляют детей чувствовать себя беспомощными или обижаться. Выбор открывает дорогу к новым возможностям.

Скажите это словом или жестом

Ученикам не нравятся нотации и длинные объяснения. Одно слово или жест заставят их задуматься над проблемой и найти способ ее решения.

Расскажите о своих чувствах (не упоминайте имени ученика)

Когда учитель говорит о своих чувствах, не обвиняя и не ругая учеников, они прислушиваются к его словам и ведут себя ответственно.

Напишите это

Мы были очень довольны собой. Наши примеры показались нам наглядными и вполне выполнимыми (по крайней мере, на бумаге).

– А теперь, – сказала я, – давайте попробуем применить эти замечательные идеи в классах.

– Ты удивишься, – ответил Кен, – но в лучшие дни я действительно веду себя именно так. Я всегда говорю им: «Ваши ноги…», «Дверь…», «Ваши работы…» Только до сегодняшнего дня я не знал, что пользуюсь полезными приемами. А один мой «прием» в ваш список не попал.

– Мы что-то пропустили? – удивилась я.

– Да… – улыбнулся Кен. – Элемент игры… Смех… Юмор… Чтобы оживить обстановку. Я пользуюсь этим приемом не только в школе, но и в своей жизни.

– Пошутить всегда полезно, – согласилась Мария. – Марко любит уроки биологии, потому что учитель всегда шутит. Это действительно так. На родительском собрании он сказал, что денег в школе так мало, что ученикам первой смены приходится зашивать лягушек, чтобы второй смене было что резать…

Кен расхохотался.

– Я именно это и имел в виду, – сказал он. – Юмор поднимает настроение и подталкивает детей к взаимодействию.

Мне стало любопытно.

– А что именно ты делаешь, Кен? – спросила я. – Приведи мне пример.

Хорошо, – согласился Кен. – Возьмем пожарные тревоги. Вы знаете, что дети не относятся к ним серьезно, и вывести их из классов очень трудно. Но я придумал специальный прием, и теперь мой класс оказывается на улице первым.

– И что же это за прием? – хором спросили мы.

Кен скатал салфетку в виде рупора и поднес ее ко рту.

– Слушайте все! – воскликнул он. – Тревога! Пожарная тревога! Займите свои места! Соберите свои вещи! Все на палубу! Все вниз!

– Удивительно, как быстро дети реагируют на игру, – улыбнулась Джейн. – Помню, когда я преподавала в первом классе, было очень трудно выстроить детей и повести их куда-нибудь. А однажды я сказала: «Дети, давайте поиграем в паровозик. Хуан, ты идешь первым. Ты – локомотив. Моника, ты – замыкающая, последний вагон. А все остальные дети – товарные вагоны. Теперь возьмите друг друга за плечи и пошли!» Дети за минуту выстроились в шеренгу и вышли из класса – и все улыбались!

– Но это проходит только с маленькими детьми, верно? – спросила Мария.

– Я тоже так думала! – воскликнула Джейн. – Когда на следующий год мне дали четвертый класс, я решила, что дети слишком взрослые для подобных вещей. Как-то раз учительница из соседнего класса пожаловалась на то, что мои дети слишком шумят в столовой. Я очень серьезно предложила своим ученикам достать из карманов «волшебные ключи», запереть свои рты и сдать мне «ключи» до выхода из класса.

– И они это сделали? – недоверчиво спросила Мария.

– Каждый ученик подошел ко мне и положил «ключ» в мою ладонь. А потом они молча вышли из класса и направились в столовую, заговорщически улыбаясь. Когда мы вошли в столовую, я раздала всем «ключи», чтобы они могли отпереть свои рты, поесть и поговорить.

– А твои дети знают, как им повезло с матерью? – спросила я. – Наверное, жить рядом с тобой – это здорово.

Джейн слабо улыбнулась.

– Мои дети с тобой не согласились бы, – сказала она, собирая вещи, чтобы вернуться в класс. – Когда я прихожу домой из школы, у меня практически не остается сил. Я хочу лишь тишины и покоя.

– И ты это получишь, – улыбнулся Кен, поднимаясь следом за Джейн, – когда твои дети вырастут и уедут из дома.

Этот разговор состоялся в пятницу. В понедельник Джейн поставила на стол поднос с обедом и гордо посмотрела на нас.

– Что случилось? – поинтересовался Кен.

– Я горжусь собой! – провозгласила Джейн с улыбкой. – Помните, о чем мы говорили в пятницу? В тот день я вернулась домой. Мои дети обедали на кухне. По всему столу были разбросаны книги, конфеты и банановые шкурки, а пол был засыпан крошками. Как вы думаете, я стала ругаться? Начала обвинять кого-нибудь? Читать нотации? Нет, я этого не сделала. – Джейн немного помолчала, чтобы усилить эффект, и указала на Кена. – Я воспользовалась твоей идеей и стала говорить так, словно я была другим человеком!

Кен был изумлен.

– Другим человеком? – переспросил он.

– Именно! – подтвердила Джейн. – Я перепробовала массу всяких ролей. Детям это понравилось. А когда пришел муж, он тоже включился в нашу игру.

– Приведи нам пример, – попросил Кен.

– Здесь? Сейчас? Это неудобно…

Нам не пришлось слишком долго упрашивать. Очень скоро Джейн уже развлекала нас своим представлением. Вот несколько персонажей, которых сыграли Джейн и ее муж для собственного развлечения и для воспитания детей.

Вместо упреков…

Попробуйте говорить другим голосом или с акцентом

Мария заулыбалась.

– Это очень смешно! – сказала она. – Если бы я сумела так сыграть для своих детей, они бы сразу же все убрали. Но я бы побоялась выглядеть глупо. Я не такой человек. Я очень серьезная женщина. Пожалуй, даже слишком серьезная.

– Не знаю, – покачала головой Джейн. – Думаю, каждый из нас любит играть, только давно забыл об этом. Нам просто нужно найти в себе эту способность и пробудить ее. Вспомни, как ты повела себя с Аной Рут прошлым утром.

Мария глядела на нее, не понимая, что Джейн имеет в виду.

– Ну, когда вы поссорились перед тем, как девочка отправилась в школу, – пояснила Джейн.

Мария покраснела.

– Это пустяки!

– Поверь мне, – сказала Джейн. – Это было очень важно. Расскажи всем о том, что случилось. Пожалуйста.

Мария чуть-чуть помедлила, а потом заговорила:

– Мы с Аной Рут поссорились прямо перед приходом школьного автобуса. Я понимала, что девочке очень тяжело отправляться в школу, не помирившись со мной. Я знала, что она хотела поцеловать меня, но в то же время и не хотела. Поэтомуя спросила ее, можно ли ее поцеловать. Она резко ответила: «Нет!» Я спросила, можно ли будет поцеловать ее, когда она вернется из школы. Она ответила: «Нет!» Тогда я спросила, можно ли будет поцеловать ее, когда она выйдет замуж! Она рассмеялась, обняла меня и поцеловала. У нас сразу же поднялось настроение.

Обед закончился. Направляясь в класс, я ощущала какую-то странную приподнятость. Меня очень растрогала история, рассказанная Марией (только представьте: играть в такой сложный момент!). Меня очаровали странные персонажи, придуманные Джейн и ее мужем. Было так интересно попробовать что-нибудь новое и неожиданное. Я подумала о расшалившихся детях в моем классе. Они вечно выкрикивали ответы с места, не поднимая руки. Я уже пробовала применить разные приемы, но никогда не прибегала к юмору. Я описывала проблему: «Я слышу ответы, но не вижу рук». С некоторыми детьми это работало. Я рассказывала им о своих чувствах: «Меня очень злит, когда все кричат с мест, а я никого не слышу». Ко мне прислушивалось еще несколько учеников. Оставшимся я предлагала выбор: «Вы можете поднять левую или правую руку». Кто-то поднимал правую, кто-то – левую. Один мальчик поднимал обе руки сразу. Когда кто-то начинал выкрикивать с места, я напоминала свою просьбу одним словом: «Руки!»

Мне удалось взять ситуацию под контроль, и я уже поздравляла себя. Но Эндрю никак не хотел меня слушаться. Слова срывались с его губ, прежде чем он вспоминал о том, что нужно поднять руку. Что бы я ни делала, на него ничего не действовало. И вдруг меня осенило! Я остановилась на ступеньке, схватилась за блокнот и написала:

«Дорогой Эндрю,

когда захочешь показать,

что понимаешь меня,

не выкрикивай с места, а просто подними руку.

Заранее спасибо,

миссис Ландер».

В середине урока я попросила учеников рассказать мне о причинах войны за независимость. Почти все подняли руки, и только Эндрю начал выкрикивать ответ: «Налоги без представительства!» Ну, конечно, он не мог сдержаться! Я подошла к его парте, мило ему улыбнулась и протянула свой свернутый листок. Он развернул мою записку, улыбнулся и после этого всегда поднимал руку!

На следующее утро он сказал, что написал мне стихотворение. Я прочла и попросила написать его на доске, чтобы оно послужило напоминанием для всех учеников. Большими буквами Эндрю написал:

Розы красные,

Салат зеленый,

Если поднимешь руку,

Тебя заметят.

Мне больше ни разу не приходилось напоминать ученикам о необходимости поднимать руку. Я просто указывала им на стихотворение Эндрю.

Памятка

КАК ДОБИТЬСЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ДОМА И В ШКОЛЕ

Взрослый: Кто насорил на полу?

Вместо того чтобы допрашивать и критиковать, вы можете:

1. Описать проблему.

«Я вижу на полу сырую краску».

2. Дать информацию.

«Легче всего отмыть краску, пока она не засохла».

3. Предложить выбор.

«Ты можешь протереть пол влажной тряпкой или губкой».

4. Показать свое отношение словом или жестом.

«Краска!»

5. Описать свои чувства.

«Мне не нравится, когда пол заляпан краской».

6. Написать записку.

Вниманию всех художников!

Прошу привести пол в исходное состояние перед уходом.

Благодарим вас,
Руководство.

7. Превратить все в игру (использовать другой голос или акцент).

В стиле кантри спойте детям:

Я вижу краску на полу

И грязь в далеком том углу.

Возьмись за тряпку поскорей,

Чтоб чистым дом был для друзей!

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

1. Судя по всему, то, КАК мы говорим, ничуть не менее важно, чем то, ЧТО мы говорим. Я права?

Ваш тон ничуть не менее важен, чем ваши слова. Самая правильная реакция может показаться неадекватной, если вы сопроводите свои слова тяжким вздохом, словно говоря: «Ты снова это сделал… Ты неисправим!» Уважение нужно проявлять не только в словах, но и в личном отношении. Ведите себя так, чтобы ребенок понимал: вы уверены в его способностях и правильности суждений. Он должен почувствовать: вы верите в то, что он сможет решить проблему, стоит лишь ему на нее указать.

2. Вчера моя дочь вернулась в слезах. Один из братьев вырвал страницы из ее новой тетради. Я спросила мальчиков, кто из них это сделал, но оба отказывались. Как заставить их сказать правду?

Для детей вопрос «Кто это сделал?» – сигнал тревоги. Перед ними встают две неприятные альтернативы. Если они солгут и все обойдется, то им станет легче, но ненадолго. Потом придется терзаться чувством вины. Если они скажут правду то нарвутся на выговор или даже наказание. Хуже всего то, что признание может привести к необходимости отвечать на еще более страшный вопрос: «Зачем ты это сделал?»

Как бы ребенок ни пытался оправдать свои действия, он чувствует, что истинный ответ на вопрос, почему он совершил свое «преступление», является перечислением собственных слабостей и недостатков: «Потому что я глуп, зол, эгоистичен. Я не думаю о последствиях своих действий для других людей».

Вместо того чтобы спрашивать у детей, кто и зачем это сделал, сформулируйте проблему: «Сьюзи очень расстроена. Из ее новой тетради вырвали несколько страниц». Затем дайте детям информацию: «Если кому-то из вас нужна бумага, обратитесь ко мне, и я помогу вам найти несколько листов».

3. Когда мне нужно, чтобы дочь что-то сделала, я пытаюсь вежливо попросить ее об этом. Я говорю: «Пожалуйста, поторопись, иначе ты опоздаешь в школу» или «Пожалуйста, выключи телевизор и начинай писать сочинение». Но она не обращает на меня внимания. Что бы вы посоветовали в такой ситуации?

Взрослые часто пытаются смягчить прямые приказы словом «пожалуйста». Дети пропускают это слово мимо ушей и реагируют на приказ, бунтуя против него. Это, в свою очередь, раздражает родителей. Хуже того, некоторые дети начинают пользоваться «волшебным словом» для того, чтобы выдвигать собственные требования: «Мама, ты должна пойти со мной в магазин прямо сейчас. Ну пожалуйста! Я же сказал «пожалуйста»!» Поскольку добиться взаимодействия можно разными способами (см. «Краткий обзор» выше), мы предлагаем пользоваться словом «пожалуйста» только в тех ситуациях, которые не связаны с глубокими эмоциями, а ограничиваются обычной вежливостью: «Пожалуйста, передай хлеб».

4. В каком возрасте ребенка родители могут начать писать ему записки?

Удивительно, но записки очень эффективно влияют даже на совсем маленьких и не умеющих читать детей. Одна женщина рассказала нам о том, что ее дочь очень долго собиралась в детский сад по утрам. Как-то раз мать посадила ее рядом с собой и перечислила то, что нужно сделать перед выходом из дома. Рядом с пунктами списка (почистить зубы, причесаться, быстро позавтракать и т. п.) она рисовала небольшую картинку. С этого момента девочка стала каждое утро заглядывать в список, чтобы быстро собраться в детский сад. Однажды она с гордостью закрыла картинки рукой и «прочла» весь список пораженному отцу.

5. Сын пришел и сказал, что не собирается «произносить эту дурацкую речь», даже если учитель его накажет. Я сказал, что он должен это сделать, и предложил ему выбор: он может потренироваться перед зеркалом или передо мной. Он отказался. Что вы можете предложить?

Когда ребенок категорически отказывается что-то делать, он может воспринять выбор как манипуляцию или ловушку. Прежде чем начать рассматривать предложенные варианты, ребенок должен знать, что вы понимаете причину его сопротивления. Например: «Мысль о том, что нужно выйти перед всеми и произнести речь, может напугать любого. Даже профессионалы нервничают! Как ты думаешь, что можно было бы сделать, чтобы почувствовать себя спокойнее и увереннее? Потренироваться перед зеркалом?.. Или выступить перед членами семьи?»

Рассмотрев ваши варианты, ребенок может предложить собственный: «Может быть, записать мое выступление на магнитофон и прослушивать, пока я не выучу текст?»

Ребенок должен чувствовать, что вы на его стороне, что вы понимаете сложность его задачи. Тогда он прислушается к вам и рассмотрит ваши предложения.

Родительские истории

Вот история о том, как отец применил новые навыки для того, чтобы помочь своему сыну-подростку поладить с иностранным школьником, который жил в их семье по обмену в течение года.

Мой сын, Джек, делал домашнее задание под музыку своего любимого радиоканала. Я чувствовал, что нашему гостю Андре, французскому школьнику, тяжело сосредоточиться на домашнем задании, но он не говорит об этом из вежливости. Он просто периодически посматривал на приемник. Я был в ярости от того, что мой сын проявил такую невежливость и нечуткость. Я уже собирался спросить Джека, как, по его мнению, Андре должен заниматься в таком шуме, но потом подумал, что лучше дать ему немного информации для размышления. Я сказал: «Джек, некоторые люди могут заниматься под громкую музыку. А другим, чтобы сосредоточиться, нужна тишина». Джек посмотрел на меня, убавил громкость и спросил у Андре: «Так нормально?»

Примерно через полчаса я услышал, что музыка снова гремит на полную катушку. Я заглянул в комнату мальчиков и крикнул: «Музыка!» Джек спохватился: «Ой, извини!» – и выключил приемник. Андре сказал: «Мерси!»

* * *

Одна женщина рассказала нам, как ей удалось добиться от трехлетней дочери Минди послушания и готовности взаимодействовать с помощью игры.

Минди собралась идти в бассейн с библиотечной книжкой. Я была слишком далеко, чтобы остановить ее, поэтому просто закричала: «О, нет! Книжечка, остановись! Книжечка, тебе нельзя купаться в бассейне! Книжки не умеют плавать!» Минди остановилась, посмотрела на книгу и быстро побежала назад в дом. Через минуту она вышла уже без книжки и прыгнула в бассейн.

* * *

А вот две истории, которые подтверждают силу письменного слова.

Мой десятилетний сын Энди просил приготовить мою фирменную запеканку для школьной ярмарки этнической кухни. Когда ярмарка кончилась, он забыл принести наше блюдо домой. Я целую неделю каждый день напоминала ему об этом, но он так и не принес его. Наконец я взяла яркий маркер и написала «БЛЮДО!!» на банане, который он взял с собой на обед. Потом он рассказал мне, что все дети смеялись, когда он вытащил свой банан. И все-таки он забыл принести блюдо домой!

Я сказала: «Энди, придется прибегнуть к крайнему средству. Ты сам должен написать себе записку, которая поможет тебе вспомнить о моей просьбе». Он сел и написал:

Дорогой Энди!

Вспомни, наконец, что нужно принести домой дурацкое, вонючее, грязное, идиотское блюдо – иначе!!!

Я не стала ничего исправлять. Энди приклеил записку на свой портфель и на следующий день вернул мое блюдо.

Моя собака залаяла у окна. Я выглянула на улицу и увидела, что мои дети подрались с соседскими детьми на автобусной остановке. Они кричали, дрались и пинали друг друга. Я была в халате, поэтому написала записку: «ПРЕКРАТИТЕ ДРАКУ!», привязала ее к ошейнику собаки и выпустила ее, надеясь, что она побежит прямо к детям. Собака так и сделала. Когда дети увидели собаку и записку на ее ошейнике, они опешили и стали осматриваться вокруг. И, конечно же, перестали драться!

Вопросы учителей

1. Что делать, если я опишу проблему, а ученик не отреагирует? Вчера я сказала первокласснику: «Джим, ты выставил ногу в проход». Он посмотрел вниз, сказал: «О!» – и ничего не сделал. Я не знала, что делать дальше.

Вы всегда можете повторить свое замечание. Если ребенок и тогда не отреагирует, дайте ему дополнительную информацию: «Кто-нибудь может споткнуться». Некоторым детям нужно услышать замечание несколько раз.

2. Интересно, а стоит ли давать информацию подросткам? На уроке рисования мы делали коллажи. Я сказала одной девочке: «Шейла, паста высыхает, если она не закрыта». Девочка закатила глаза и сказала: «Да знаю я!» Почему она так отреагировала на мои слова?

Информация должна соответствовать возрасту. Если вы говорите подростку то, что он и так знает, он воспримет ваши слова как оскорбление. Шейле достаточно было просто мягко напомнить: «Шейла, паста!»

3. В чем разница между односложным напоминанием и приказом? Если я говорю «Сядь!», разве это не приказ?

Если вы используете в качестве односложного напоминания глагол («Остановись! Встань! Иди! Сядь!»), то у вас действительно получается приказ. Односложное напоминание наиболее эффективно, если в нем использовано существительное. «Лори… твое место!» Услышав такую фразу, Лори задумается: «Мое место? А что такое?.. О, я же должна там сидеть… Лучше мне сесть». Вы не диктовали девочке, что она должна сделать. Вы привлекли ее внимание к проблеме, чтобы она сама могла определить свои действия.

4. Я думала, что выбор всегда «склоняет ребенка к взаимодействию». В моем классе есть две девочки, которые постоянно болтают. Я сказала им: «У вас есть выбор: или вы прекращаете болтать, или я вас рассаживаю по разным партам». Болтать они не перестали, а когда я их рассадила, то стали жаловаться на мою «несправедливость». Что я сделала неправильно?

Ваш «выбор» прозвучал скорее как угроза: «Или ты делаешь это для меня, или я поступлю вот так по отношению к тебе». Ребенок чувствует себя загнанным в угол и испытывает враждебность.

Прежде чем предлагать неприятный для ученика выбор, советуем вам признать справедливость его чувств. Вы могли сказать что-то вроде: «Я понимаю, тяжело сидеть рядом с лучшей подругой и не общаться с ней. Ведь вам так много нужно сказать друг другу».

А потом, предлагая выбор, постарайтесь сделать так, чтобы ученики почувствовали – вы на их стороне. «Ну, девочки, что вам больше нравится? Сидеть рядом и держать себя в руках?.. Или сесть за разные парты и не испытывать соблазна? Обсудите это после уроков, а завтра сообщите мне о своем решении».

5. Думаю, что вполне могла бы высказать свои подлинные чувства большинству своих учеников, и они отреагировали бы адекватно. Но в моем классе есть несколько очень трудных детей. Предположим, я скажу: «Мне очень не нравится, когда книги валяются на полу», а один из них выкрикнет: «Кому до этого есть дело?!» Что мне тогда делать?

Попробуйте убедить себя, что слова учеников, скорее всего, не относятся к вам лично. По-видимому, такой ученик либо выплескивает на вас свою накопившуюся враждебность, либо просто повторяет в классе то, что слышал дома. Трудному ученику можно сказать: «Мне есть до этого дело. Мне есть дело до собственных чувств. Мне есть дело до твоих чувств. Надеюсь, что в нашем классе нам всем есть дело до чувств друг друга».

Учительские истории

Учитель третьего класса рассказала мне, как ей удалось справиться с одним из своих учеников, дав ему информацию вместо того, чтобы отругать его.

Возбужденный Макс пришел ко мне незадолго до конца перемены. Я удивилась:

– Макс, тебя что-то тревожит?

– Что такое про-пюре? – спросил мальчик.

– Попурри? – переспросила я.

– Да, – кивнул он и протянул мне дневник с записью от дежурной учительницы. – Она отругала меня, потому что я не был про-пюре…

Я открыла дневник и прочла вслух: «Я застала этого мальчика, когда он плевался на игровой площадке. На сегодня я лишила его перемен, потому что он вел себя неподобающе (appropriate)».

– Видите, она говорит, что я не про-пюре, – сказал Макс. – А что это значит?

– Она хотела, чтобы ты понял, – объяснила я, – что вел себя неподобающе. Это значит, что плеваться на игровой площадке нельзя.

Макс смущенно посмотрел на меня.

– Макс, – сказала я, – плюясь, ты распространяешь вредные микробы.

– Да? – удивился мальчик.

Инцидент был полностью исчерпан. Макс никогда больше не плевался на игровой площадке.

* * *

Директор частной школы рассказал нам о том, что произошло, когда он подтвердил право трудного ученика на испытываемые им чувства и предложил ему выбор.

Я – директор школы, поэтому мне часто приходится играть роль «сурового начальника». Вчера один из моих учителей прислал мне записку с просьбой «разобраться» с Томми. Мальчик категорически отказывался возвращаться в класс после перемены. Я не знал, что сделать в такой ситуации. Я вышел из кабинета и увидел, как разозленный учитель отчитывает съежившегося Томми: «Я же говорил тебе, что обращусь к директору школы!»

Я сделал глубокий вдох и сказал: «Здравствуй, Томми. Похоже, тебе не хочется уходить с игровой площадки. Это неудивительно. Сегодня такой чудесный весенний денек». Томми ничего не ответил и продолжал смотреть в пол.

Я продолжал: «Наверное, тебе хотелось бы играть все утро… Но, сынок, сейчас пора вернуться в класс. Что скажешь? Мы пойдем туда или сюда?»

Томми указал на дальнюю дверь класса и ответил: «Туда».

Я протянул ему руку. Он взял меня за руку, и мы вместе вернулись в класс. Не знаю, кто был более удивлен – я или учитель.

* * *

Учительница начальных классов рассказала нам о том, как ей удалось преодолеть желание детей играть и привлечь их внимание к довольно скучной теме урока.

Мои ученики страшно скучали на уроке, посвященном соединительным глаголам (существуют в грамматике английского языка. – Прим. ред.). Да и мне самой, честно говоря, тоже было скучно. Идя домой, я думала о том, что нужно хоть как-то оживить подобные уроки, иначе мне придется и завтра кричать на детей, призывать их к тишине и вниманию. Я даже подумала о том, чтобы сочинить песенку в стиле рэп, но мне удалось придумать только две строчки.

На следующее утро я рассказала детям о своих планах и прочла две сочиненные мной строчки. Все были в восторге. Весь урок мы сочиняли стихи. Когда прозвенел звонок, у нас уже была целая песенка. Ученики выходили из класса, громко распевая ее. Они научили этой песенке своих друзей. Они пели ее в школьном автобусе на следующий день. Все мои ученики удивительно хорошо справились с контрольной работой. Вот песенка «Рэп соединительных глаголов», написанная учениками класса 72 из начальной школы Уэлш-Роаноук в Луизиане:

Йоу! У меня есть кое-что,

Чему я хочу научить вас.

Это рэп соединительных глаголов,

А это самая простая вещь на свете!

Соединительный глагол связывает

Предмет с существительным.

И если ты сделаешь все правильно,

То сможешь развернуть все наоборот.

Прилагательное может быть

Связано с нашим глаголом.

Знай, что ты делаешь, И тогда будешь умником!

Смотри очень внимательно,

И ты увидишь:

Большинство соединительных глаголов —

Это формы глагола «быть».

Я есть, он есть, я был, мы были.

Это настоящее и прошлое время

Наших глаголов.

Запомни еще несколько штук,

И ты поймешь,

Что окончательно усвоил урок!

* * *

Последнюю историю рассказала нам учительница, которая вела группу продленного дня для шестиклассников. Ей удалось с помощью записки избавить девочку от поддразниваний сверстников.

Когда Сара пришла в нашу группу, я сразу поняла, что у нас будут проблемы. Как только эта полная, унылая девочка переступила порог, лидер нашей группы, Мардж, хмыкнула и закатила глаза. Ее примеру последовали верные сторонницы. Все проявили свое пренебрежение. Лицо Сары вспыхнуло.

Но это было еще только начало. На той же неделе я получила записку от учителя физкультуры о том, что Мардж не приняла Сару в свою команду, потому что та «слишком толстая». От смотрителей столовой я узнала, что, когда Сара проходила мимо со своим подносом, Мардж крикнула: «Вот идет куча дерьма!» Еще одна учительница сказала мне, что во время урока кто-то назвал Сару «толстухой».

Я была в ярости. Я знала, что во всем виновата Мардж, но ей постоянно удавалось скрыть свои проделки. Я хотела поговорить с ней напрямую, но побоялась сказать что-то такое, о чем впоследствии пожалела бы, поэтому решила написать ей записку. Я не сразу нашла верный тон. (В первых вариантах писала о том, как отвратительна ее жестокость и как она меня злит.) Наконец, у меня получился такой текст:

Дорогая Мардж!

Мне нужна твоя помощь. Как ты могла заметить, с самого первого дня, когда Сара пришла в наш класс, ее унижают и оскорбляют. Наверное, этой девочке нелегко учиться.

Ты, наверное, удивлена тем, что я решила тебе написать. Но я отлично знаю о твоих лидерских качествах. Ты пользуешься всеобщим уважением в классе. Думаю, если ты объяснишь своим друзьям, что вес человека не определяет его человеческих качеств, то оскорбления и обидные шутки прекратятся.

Знаю, это не самая легкая просьба, но уверена в том, что ты найдешь способ помочь Саре и сделать для нее пребывание в школе легким и приятным.

Искренне твоя,
миссис Дж.

Мардж не ответила на мое письмо. Но через несколько дней оскорбления и обидные замечания как-то сами собой прекратились. Одна из девочек предложила Саре принять участие в создании декораций для школьного спектакля, а Мардж приняла ее в волейбольную команду. Сара была в восторге. Я тоже!

Глава 3
Недостатки наказания: альтернативы, которые ведут к самодисциплине

Марк прибежал в класс с перемены, крича и сжимая кулаки. Его снова удалили с площадки в разгар футбольного матча. Он обрушился на учителя с обвинениями:

Марк: Джейсон врет! Они сказали, что это была моя вина, но это не так! Во всем виноват Джейсон! Он выбил мяч… а не я! Мистер Кеннер усадил меня на площадку для запасных за драку, но ведь это не я ее начал! Это все Джейсон! А теперь Том не позволит мне играть в его команде! Я ненавижу эту школу!

Учитель: Достаточно! Я понимаю, что все дело в тебе, Марк! Ты удивляешься, почему никто не хочет играть с тобой, а сам ведешь себя как маленький ребенок. Мальчишки не хотят играть с теми, кто перекладывает свои проблемы на плечи других.

Марк: Но…

Учитель: Никаких «но»! Я больше не хочу этого слышать! С меня хватит твоих оправданий!

Марк: Но я не…

Учитель: Ни слова больше! На следующей перемене ты отправишься в зал для маленьких и подумаешь о том, как следует вести себя в твоем возрасте.

Этим учителем была я.

Как только эти слова слетели с моих уст, я тут же о них пожалела. Я знала, что должна была быть более терпеливой. Но я уже не раз беседовала с Марком о его «детском» поведении, и эти беседы не возымели на него никакого действия.

Весь день я продолжала думать о Марке. Что можно с ним сделать? Помогло ли ему мое наказание? Нет. Сумела ли я наладить контакт с мальчиком? Конечно, нет. Сможет ли он после этого решить свою проблему? Нет. Марк никогда не научится правильно общаться со сверстниками, если будет проводить все время с малышами. Так какой же был смысл наказывать его?

Эти вопросы я задала Джейн, когда мы вместе шли на педсовет. Пока она обдумывала мои вопросы, я ответила на них сама:

– Я была раздражена и рассержена. Я не знала, как с ним справиться.

Нет, тут что-то другое, – сказала Джейн. – Наказания нам всем хорошо знакомы. Не знаю, как ты, а я выросла, постоянно слыша: «Если ты еще раз так сделаешь, я тебя накажу» или «Ты получила именно то, что заслужила».

– А как насчет: «Я делаю это только ради твоего собственного блага»? – добавила я.

Джейн понимающе улыбнулась.

– И это тоже, – сказала она. – Вот так взрослые дают детям уроки.

– Верно, – кивнула я. – Но, Джейн, я отлично помню, что чувствовала в детстве, когда слышала подобные замечания. Уверяю тебя, я не усвоила ни одного «урока». Я не думала о том, как стать лучше. Помню, что эти слова злили меня. Я сразу же начинала придумывать планы мести: «Я им всем покажу! Они еще пожалеют! Я обязательно сделаю это снова, только на этот раз им меня не поймать!» А теперь я сама стала взрослой и попыталась преподать Марку урок. Наверняка он отреагировал на мои слова точно так же, как я в детстве.

– А если это так, – подхватила Джейн, – если наказание пробуждает в детях чувства мстительности и враждебности, то почему же мы, родители и учителя, продолжаем так поступать?

Нас догнал Кен.

– Я все слышал, – весело сказал он, открывая нам дверь в библиотеку, где должен был проходить педсовет. – Все потому, что на одного учителя приходится тридцать учеников. Если их не наказывать, они нам на голову сядут!

– Это несерьезно, Кен, – обиделась я.

– Я серьезно. Как еще заставить детей соблюдать правила? Иногда нужно наказывать учеников, чтобы преподать им урок.

Мы снова вернулись в исходную точку! Мы втроем направились к столу, стоявшему в углу.

– Но, Кен, – попыталась объяснить я, – если наказание призвано дать урок, то чему же мы учим наших учеников? Когда мы наказываем ребенка вербально – «Я хочу, чтобы ты сто раз написал: «Я не должен врать!» – то он, скорее всего, говорит себе: «Я плохой! Я заслужил, чтобы меня наказали!»

– А когда ребенка наказывают физически, – вмешалась Джейн, – «Розги в кабинете директора отучат тебя от драк!» – он понимает, что взрослым можно бить его, а ему бить других нельзя… пока он сам не станет взрослым!

Кен задумчиво посмотрел на нас.

– Я многое позволяю своим ученикам, – сказал он. – Вам отлично известно, что я не мешаю им резвиться. Но всему должны быть границы. Когда я слышу полную чепуху, когда на задней парте болтают, когда дети ведут себя недопустимо, их нужно наказывать.

Кен замолчал и потянулся к книжным полкам, находившимся за нашим столом. Там стояли книги по педагогике. Кен вытащил несколько книжек и начал их листать.

– Вот послушайте, – сказал он. – Вот что пишут одни из лучших педагогов нашего времени. Похоже, они разделяют мою точку зрения…

Наказание… часто оказывается весьма эффективным средством прекращения недопустимого поведения.

При полной неэффективности других испробованных альтернатив наказание… может оказаться лучшим решением.

Отказ от наказаний… снижает эффективность весьма полезных приемов воспитания.

– Вот, – сказал Кен, подталкивая книги к нам. – Посмотрите сами. Все это написано совсем недавно.

– Мне неинтересно, когда это было написано, – фыркнула Джейн. – Эта точка зрения архаична. Кроме того, ты вырвал эти замечания из контекста. А главное, что есть другая школа, о которой ты не подозреваешь, и эти ученые придерживаются иной точки зрения.

С этими словами Джейн вытащила с полки еще четыре книжки и начала яростно их листать.

– Джейн, – сказала я, – может быть, дождемся окончания собрания…

– Все нормально, – успокоил нас Кен. – Люди еще только начинают собираться. Кроме того, мне интересно…

– Вот! – воскликнула Джейн. – Вот что пишут ученые, которые не считают наказание эффективной формой воспитания.

Доктор Хаим Гинотт пишет:

«Наказание не устраняет недопустимое поведение, просто ребенок становится более осторожным в своем «преступлении». Он лучше заметает следы, его становится труднее застигнуть на месте. Когда ребенка наказывают, он решает быть более осторожным, а не более честным и ответственным».

Доктор Ирвин А. Хайман пишет:

«Телесные наказания учат детей тому, что проблемы можно решить с помощью насилия. Исследования показывают, что те, кто причиняет боль, учат этому тех, кому боль причиняют, и тех, кто становится свидетелями этого процесса. Телесные наказания не учат детей внутреннему контролю, который является неотъемлемым элементом демократии».

Доктор Рудольф Драйкурс пишет:

«Сегодня родители иучителя больше не могут заставить детей слушаться. Реальность требует, чтобы мы применяли новые методы влияния и мотивации детей к взаимодействию. Наказания – порка, шлепки, унижение, лишение чего-либо – это устаревший и неэффективный способ закрепления дисциплины».

Доктор Альберт Бандура пишет:

«Наказание может устранить недопустимое поведение, но оно не является стимулом к поведению желательному и не устраняет у ребенка желания вести себя неправильно».

Кен пожал плечами и начал спорить с Джейн, а я думала только о последней прочитанной ею фразе: «…устранить желание вести себя неправильно».

Именно этого я и хотела! Я хотела понять, как достучаться до моих учеников и превратить «желание вести себя неправильно» в желание вести себя подобающим образом. Мне хотелось, чтобы мои ученики стали серьезными и дисциплинированными. Я хотела избежать неприятной процедуры наказания, найти эффективные альтернативы наказаниям.

Нам раздали новые анкеты для заполнения. Я шепнула Джейн:

– Может быть, вместо того чтобы грозить Марку комнатой для малышей, мне следовало признать его право на злость, а потом, когда он успокоился, помочь ему обдумать собственные действия в тех случаях, когда к нему относятся несправедливо. Он не заслужил наказания!

Кен повернулся к нам и сказала:

– А что делать, если ученик заслуживает наказания?

Он застал меня врасплох. Я сразу вспомнила об Эми. Эта девочка играла главную роль в спектакле, который мы вместе с учениками ставили для наших родителей. Вынуждена была признать, что эту ученицу мне частенько хотелось наказать.

Собрание закончилось, и мы отправились на парковку. По дороге я рассказала Джейн об Эми и о том, как эта девочка меня раздражает. Я выбрала ее для главной роли, потому что она блестяще выступила на прослушивании, но на репетициях Эми вела себя невыносимо.

– Она делает все, лишь бы привлечь к себе внимание – хихикает, подтрунивает над другими, дурачится… Она не учит роль или тут же ее забывает. Это не для нее. «Принцессе Эми» не пристало утруждать себя заучиванием роли. Я думаю, ей кажется, что она сможет выучить ее в последнюю минуту. Может быть, так оно и есть, но я не могу отделаться от призрака ужасной картины, когда она будет стоять посреди сцены с остекленевшим взглядом, а я буду метаться за кулисами и подсказывать ей роль трагическим шепотом.

– И что ты хочешь с ней сделать? – спросила Джейн. – Расскажи мне о самых худших своих фантазиях.

– Я не могу. Это уже слишком…

– Забудь о приличиях!

– Мне хочется натравить на нее миссис Кейн!

– А кто это?

– Моя учительница в пятом классе. Она была той еще штучкой… никогда никому ничего не спускала.

– Ну, хорошо, а что бы сделала с Эми миссис Кейн? Давай, Лиз, по крайней мере, ты сможешь придумать отличный пример для собственной системы. А потом мы вместе поищем альтернативы.

Посмотрите на рисунки, которые иллюстрируют мои фантазии, и те альтернативы, которые мы придумали наказаниям.

Мое воображаемое наказание

Альтернативы наказанию

А если и эти слова на Эми не подействовали?

Предложите выбор

Но, предположим, Эми все равно не выучила свою роль…

Дайте ей возможность ощутить последствия своего поведения

Что же случилось на самом деле? Я так никогда и не решилась на подобный шаг. Зная, что у меня есть столько разнообразных вариантов, я пришла на следующую репетицию в совершенно другом настроении. Я не стала ни упрекать, ни пугать, ни угрожать. Я отозвала Эми в сторону, рассказала ей о своих чувствах и показала, как она может исправиться. Девочка спокойно меня выслушала. На следующей репетиции ее поведение резко изменилось. К концу недели она уже знала свою роль назубок.

В следующий понедельник за обедом я рассказала о своем маленьком триумфе Джейн, Кену и Марии.

Кен сразу же стал ко мне приставать:

– А что бы ты стала делать, если бы она не выучила свою роль? Если бы ты «дала ей возможность ощутить последствия своего поведения» и выгнала ее из драмкружка? Чем бы это отличалось от наказания?

Вопросы Кена поставили меня в тупик. Как мне объяснить ему то, что мне самой абсолютно ясно?

– Это отличалось бы моими намерениями, – медленно произнесла я. – Я не собиралась ни причинять ей боль, ни лишать чего-либо, ни наказывать. Я не хотела «преподать ей урок». Я хотела только защитить остальных участников спектакля и сделать так, чтобы после напряженной работы они смогли насладиться заслуженным успехом и показать спектакль, которым можно было бы гордиться. А еще я хотела защитить себя от ненужного стресса.

Мария нахмурилась.

– Но девочка, должно быть, очень зла на тебя, – сказала она.

В мою защиту выступила Джейн.

– Возможно, – кивнула она. – Но, скорее всего, она злится на саму себя. После первого шока она могла сказать себе: «Я очень разочарована… Я так хотела получить эту роль… Если бы я выучила слова, а не тратила время попусту… В следующий раз я обязательно буду играть в спектакле. Я стану более серьезной и буду лучше готовиться». Другими словами, после выполнения «эмоциональной домашней работы» Эми должна стать более ответственной.

– Может быть, ты и права, – вздохнула Мария. – Но сомневаюсь… У меня сейчас возникли проблемы с Марко. Я просто разрываюсь. Муж считает, что детей нужно наказывать, если они что-то делают неправильно. Но мне не нравится наказывать детей, хотя мои собственные родители постоянно наказывали нас в детстве.

– Марко причиняет тебе хлопоты? – недоверчиво произнес Кен. – Это на него не похоже. Он такой замечательный ребенок. Когда он пришел с тобой в школу до начала занятий, то помог мне распаковать все книги и подготовить класс к учебе.

– Я знаю, он хороший мальчик, – улыбнулась Мария, – но он совершил дурной поступок. Вчера он взял палку и вместе со своим одноклассником Джимми устроил настоящую дуэль на мечах в коридоре. Мой муж всегда предупреждает Марко, чтобы тот не увлекался и думал, прежде чем действовать. Марко никогда не слушает его. Вчера мне звонила его учительница, а потом директор школы.

– За обычную игру? – удивился Кен.

– Это была не обычная игра. Марко разбил Джимми очки. Он сбил их и случайно наступил. После этого родители Джимми звонили моему мужу. Они были очень рассержены, сказали, что очки были совсем новыми и дорого стоили. И во всем виноват Марко.

– Ну вот, у нас появилась новая история, – сказал Кен. – Если бы мой ребенок сделал что-либо подобное, я бы обязательно его наказал… Что ты скажешь на это, Джейн?

– Думаю, гораздо важнее, чтобы мы спросили себя: что подумает Марко, если его накажут? А что он подумает, если его родители найдут альтернативу наказанию?

Мы начали придумывать варианты того, что произойдет в обоих случаях. Посмотрите, какие диалоги пришли нам в голову (см. следующие иллюстрации).

– Ну, хорошо, – рассмеялся Кен, – теперь я вижу небольшую разницу между этими подходами.

– Небольшую?! – воскликнула Джейн. – В первом диалоге, когда Марко наказали, он почувствовал злость и беспомощность.

– А во втором диалоге, – подхватила я, – Марко понял, что родители очень недовольны им, но он может исправить ситуацию. Он почувствовал себя хорошим человеком, который хоть и совершил ошибку, но может ее исправить!

Кен повернулся к Марии.

– Что же ты будешь делать? – спросил он. – Помогли ли тебе наши разговоры?

Мария мрачно посмотрела на него.

– Я знаю, что скажу сегодня вечером мужу, – сказала она. – И я знаю, что мы оба должны сказать Марко.

Наказание

Альтернатива наказанию

Памятка

АЛЬТЕРНАТИВЫ НАКАЗАНИЮ ДОМА И В ШКОЛЕ

Ребенок: Черт побери! Я не могу решить этот пример.

Взрослый: Я много раз говорил тебе, чтобы ты не сквернословил. Теперь ты будешь наказан!

Вместо угрозы наказания вы можете:

1. Указать способ правильного поведения.

«Я понимаю, что ты расстроен. Но было бы лучше, если бы ты сообщил о своих чувствах, не сквернословя».

2. Высказать свое неодобрение (без личных выпадов).

«Такие слова мне не нравятся!»

3. Высказать свои ожидания.

«Надеюсь, ты найдешь другой способ показать мне, насколько ты расстроен».

4. Объяснить, как ребенок может исправить ситуацию.

«Мне бы хотелось, чтобы ты составил список слов, которые можно было бы использовать вместо тех, что ты произнес. Если тебе нужна помощь, возьми словарь».

5. Предложить выбор.

«Ты можешь пользоваться такими словами мысленно, не произнося их вслух, или выбирать такие слова, которые никого не оскорбляют».

6. Показать ребенку последствия его поведения.

«Когда я слышу подобные слова, у меня пропадает всякое желание помогать тебе решать примеры или делать что-нибудь еще».

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

1. Я недавно стала мачехой для двух мальчиков. Мой муж считает, что если они получают плохую оценку, то их нужно лишать карманных денег. Я считаю, что нужно увеличивать сумму на карманные расходы, когда они получают хорошие оценки. Не является ли подобная награда более позитивным способом мотивации?

Хотя это может показаться странным, но исследования показывают, что и награды, и наказания в течение определенного срока снижают у детей желание учиться. Лучше всего дети учатся, когда заинтересованы в овладении предметом. Ребенок, получивший хорошую оценку, уже получил награду. От родителей ему будет достаточно обычной радости и гордости его достижениями. Ребенок, получивший плохую оценку, уже наказан. Родители должны понять его огорчение, а потом помочь ему найти способ исправить ситуацию.

2. Когда моя дочь Джилл приходит из детского сада расстроенная и несчастная, я знаю, что воспитательница вновь сажала ее на «наказательный» стул. Как-то вечером я разозлилась на мужа, и Джилл сказала: «Папочка, я думаю, тебе лучше сесть на «наказательный» стул». Я очень удивилась, потому что дома никогда ее так не наказывала. Интересно, не стоит ли применить такой способ в школе? Что вы думаете?

«Наказательный» стул – это звучит вполне невинно, ведь ребенка не бьют и не кричат на него. Девочку просто остановили и исключили из происходящих действий. Но хотя некоторые специалисты по детскому воспитанию настойчиво рекомендуют этот метод, Национальная ассоциация по воспитанию дошкольников полагает, что эта дисциплинарная мера является очень вредоносной, сопоставимой с телесными наказаниями, упреками и обвинениями.

Легко понять эту точку зрения. Взрослый человек может представить себе, насколько обидно и унизительно оказаться в изоляции за то, что ты сказал или сделал. Но гораздо труднее представить, что происходит в душе ребенка, которого усадили на «наказательный» стул. Тем не менее попробуйте это сделать. Поставьте себя на место четырех– или пятилетнего малыша. Представьте, что вы разозлились на мальчика из вашей группы (он или обидел вас, или что-то у вас забрал, или обозвал вас обидным прозвищем). В ответ вы ударили его, пнули, обругали или бросили в него лопатку. А теперь представьте две разные реакции на ваше поведение со стороны педагога.

В первом варианте она говорит: «Прекрати немедленно! Так себя вести нельзя! Сейчас же отправляйся на «наказательный» стул!»

Скорее всего, вы уныло поплететесь к стулу, думая про себя: «Она несправедлива. Она не видела, что Джеффри сделал мне. Это все его вина!» или «Может быть, я действительно плохой! Настолько плохой, что меня нужно изолировать».

Во втором случае воспитатель говорит вам: «Ты был так зол на Джеффри, что пнул его. Пинаться запрещено. Скажи Джеффри о том, что тебе не понравилось, словами…»

В такой ситуации вы наверняка скажете себе: она понимает, почемуя разозлился на Джеффри. Она не позволила мне пнуть его, но считает, что я могу сказать ему о своих чувствах словами. Может, это действительно будет лучше».

Перед нами два совершенно разных представления. В первом случае ребенок убежден, что он настолько плох, что его нужно изолировать от общества. Во втором – он учится взаимодействовать с обществом, убедительно и без помощи насилия.

Означает ли это, что ребенка никогда не нужно отделять от группы? Некоторые учителя считают, что в каждом классе должно быть место, где ребенок может укрыться в минуты стресса. В таком уголке должны быть книжки, карандаши, бумага и подушки, которые можно бить и на которые можно прилечь. Очень важно, чтобы ребенок отправлялся в такой уголок добровольно, а не по приказу. Учитель может предложить ребенку выбор, чтобы тот сам решил, стоит ли ему уходить от сверстников: «Я вижу, что ты все еще зол на Джеффри. Поговорим об этом или ты хочешь немного побыть в нашем укромном уголке, чтобы изобразить свои чувства на бумаге?»

3. Для такого несдержанного человека, как я, большой прогресс – отправить ребенка в угол, а не шлепать его. Что еще можно сделать, когда чувствуешь, что теряешь контроль над собой?

Одна женщина рассказала нам, что сама уходит «в угол», когда чувствует, что вот-вот взорвется. Она написала: «Увидев, что сын бессмысленно царапает полированный обеденный стол своим новым компасом, я отобрала у него игрушку и сказала: «Я так разозлена тем, что увидела, что должна немного побыть в своей комнате, чтобы остыть!» Когда эта женщина успокоилась, она показала сыну, как можно восстановить поверхность стола.

Доктор Хаим Гинотт так ответил на аналогичный вопрос другого родителя. Он сказал, что выпрямился бы в полный рост, посмотрел на воображаемого маленького обидчика, поднял правую руку угрожающим жестом и проревел: «Я так зол! Я готов ударить тебя!.. Беги, чтобы спасти свою жизнь!»

4. Учительница моего сына задержала всех мальчиков после уроков: охранник сказал ей, что кто-то из ее учеников курил в туалете, результате сын пропустил тренировку по баскетболу и был очень расстроен. Он считает групповые наказания несправедливыми. Что вы думаете об этом?

Нетрудно понять ту неприязнь, которую ваш сын испытывает в отношении групповых наказаний: они глубоко оскорбляют невиновных. Ребенок может подумать: «Какой смысл соблюдать правила? Меня же все равно наказали!» А виновник подумает: «На этот раз меня не поймали. Возможно, меня не поймают и в следующий раз». Если цель учительницы – помочь ученикам стать более дисциплинированными, то наказание – групповое или индивидуальное – не поможет ее достичь.

Родительские истории

Первую историю нам рассказала мать девятилетней Меган.

Я вернулась домой с работы в два часа, потому что неважно себя чувствовала. Представьте, как я была удивлена, когда услышала доносящийся из комнаты моей дочери детский смех. Я поднялась наверх и увидела Меган и ее подругу Джоан. Увидев меня, они перестали смеяться и виновато переглянулись. Мне было нелегко узнать у них правду, но наконец они признались, что пришли пообедать и решили не возвращаться в школу.

– Вы прогуляли школу? – спросила я.

– Но мы сделали это не нарочно, – ответила Джоан. – Мы заболтались и просто не посмотрели на часы.

Я сказала, чтобы Джоан отправлялась домой, потому что мне нужно поговорить с Меган наедине. Когда девочка ушла, я спокойно сказала Меган:

– Ты не забыла посмотреть на часы…

Меган опустила голову и ответила:

– Мы просто экспериментировали, каково это будет – не возвращаться в школу…

Я просто не знала, что делать… Мне хотелось наказать ее – запретить общаться с Джоан целый месяц. Но вместо этого я сказала:

– Все это мне очень не нравится. Когда ты должна быть в школе, я считаю, что ты там и находишься. Теперь мне будет звонить твоя учительница.

– Напиши мне записку, мама, – попросила Меган. – Напиши, что я болела, и тогда она не будет тебе звонить.

– Меган, – твердо ответила я, – записку должна написать ты, и написать только правду.

Дочке это совсем не понравилось, но она все же написала (с моей помощью) записку, в которой говорила, что просто «экспериментировала» и никогда больше не будет пропускать занятия.

Я почувствовала себя прекрасно. Я проявила твердость, не стала выходить из себя, и, хотя учительница сурово отчитала Меган, я понимала, что помогла дочери справиться с проблемой и проявить ответственность.

* * *

Вторую историю рассказала нам мать старшеклассницы.

Моя шестнадцатилетняя дочь Кэрол сказала, что писала реферат по детскому развитию. Учительница спросила ее: «Как ты думаешь, что произойдет с ребенком, которого никогда не наказывали?» Когда Кэрол ответила перед всем классом, что родители никогда не наказывали ее, другие ученики только что рты не разинули от удивления. Одна девочка сказала: «Но… но… ты хорошая!»

Полагаю, дети не могли поверить в то, что кто-то оказался настолько «хорошим», что его ни разу не наказывали. Если детей воспитывают с помощью розог и наказаний, то им трудно понять, что родители могут доверять детям и общаться с ними уважительно. Тогда дети вырастают очень «хорошими» и очень ответственными людьми, и моя Кэрол тому живое доказательство.

На прошлой неделе мы с мужем вернулись домой вечером и нашли на подушке записку от дочери:

Дорогие мама и папа!

Сегодня вечером я неудачно заехала на двор, задела дуб и помяла бампер вашей машины. Вот десять долларов – первый платеж за ремонт машины. Каждый месяц я буду выплачивать ту же сумму, пока не оплачу весь ремонт. Мне очень жаль!!! Это была случайность.

С любовью, Кэрол

Должна признаться, что поначалу мы немного рассердились, но, успокоившись, стали еще больше гордиться нашей дочерью.

* * *

А вот какую историю рассказал нам один мужчина.

Директор школы собрал родительское собрание, чтобы обсудить серьезную проблему – распространение наркомании в нашем районе. Перед нами выступили психиатры и психологи. Все они говорили очень хорошо. Но больше всего меня тронули слова выпускницы нашей школы, которая недавно прошла программу реабилитации. Она рассказала нам о своем отце-алкоголике, которому не было до нее дела, о матери, которая снова вышла замуж и перестала заботиться о дочери, о множестве проблем, с которыми она сталкивалась в школе. Неудивительно, что эта девушка в конце концов увлеклась наркотиками, стала жить на улице и безумно боялась СПИДа, от которого умерли несколько ее друзей.

В конце выступления она посмотрела на нас и сказала:

– Самое главное, что я хочу вам сказать: слушайте своих детей! Я уверена, что если бы мама выслушивала меня, а не наказывала, то я могла бы слушаться ее. Но вместо этого я злилась на то, что ей нет дела до моих проблем. Я вылезала через окно своей комнаты и убегала. Если бы мама была для меня другом, а не наказывающим родителем, моя жизнь сложилась бы по-другому. В семье ребенок может найти все, что ему нужно. Именно родители должны стать ему лучшими друзьями. Вы должны больше слушать и меньше судить, и тогда мы, дети, будем больше вам рассказывать.

Вопросы учителей

1. Я преподавала в разных школах и сталкивалась с самыми разными наказаниями – от саркастических замечаний до угроз исключения. Некоторые учителя лишали детей того, что нравилось им больше всего: спорта, музыки, путешествий и т. п. Другие предпочитали физические наказания. Они шлепали, встряхивали, щипали или таскали учеников за волосы. Как вы считаете, какое наказание причиняет наибольший вред?

В своей книге «Чтение, письмо и палка» доктор Ирвин Хайман пишет, что все эти наказания обладают серьезными и длительными последствиями для ребенка. Его исследования показали, что даже один болезненный опыт может вызвать разнообразные посттравматические стрессовые симптомы. Ребенок может потерять интерес к учебе, перестать делать домашние задания, начать вести себя агрессивно. В нем могут поселиться тревога или депрессия, он может перестать доверять взрослым. Некоторые дети начинают мочиться в постели, грызть ногти, заикаться. У кого-то неожиданно возникают головные боли и спазмы в животе. Других мучают ночные кошмары, детям становится трудно заснуть. Хотя у ребенка может и не появиться всех подобных симптомов, он не заслуживает даже одного из них. Наши дети стоят того, чтобы те, кто их воспитывает и учит, относились к ним гуманно и заботливо.

2. Я до сих пор не могу смириться с тем, что не существует ситуаций, в которых ребенка можно наказать. А что делать с хулиганом, который сорвал с первоклассника очки, довел его до слез, а сам хохотал над ним? Неужели ребенка, который проявил такую жестокость, нельзя наказать?

Такого ребенка нужно остановить и направить его энергию в другое русло. Не нужно еще раз демонстрировать ему, что большой и более сильный человек может угнетать маленьких и слабых. Скорее всего, «хулиган» отлично знает это по личному опыту. Если мы хотим учить ребенка доброте, то должны пользоваться добрыми методами. Ребенок, который проявляет жестокость по отношению к другому, нуждается в убеждении, а не в боли. Ему нужно строго сказать: «Мне не нравится то, что я вижу! Никого нельзя доводить до слез – никогда!» Ребенок должен узнать ваши ожидания: «Я хочу, чтобы ты стал добрым… И ты можешь стать таким прямо сейчас – верни первокласснику очки». Уважению к другим людям можно научить только уважительно.

3. Вы считаете, что с помощью уважительного отношения можно перевоспитать любого школьника?

Хотелось бы, чтобы это было так! К сожалению, есть дети, которые настолько «замучены», что просто не способны отвечать на уважение и заботу. За учебный день невозможно возместить тот моральный ущерб, который они уже понесли. Лучшее, что могут в такой ситуации сделать учителя, это защитить других учеников и себя от неисправимо трудных детей. Однако в такой ситуации особенно важно проявлять твердость одновременно с уважением, чтобы не наносить трудным детям новую травму. По крайней мере, так всем будет лучше.

4. Во время моего дежурства две девочки подрались в столовой. Охранник хотел отвести их к директору, но я сказала, что справлюсь сама. Каждая из девочек старалась перетащить меня на свою сторону. Я отказалась их слушать и сказала, что, если это еще раз повторится, я сама отведу их к директору. А теперь я думаю, правильно ли поступила? Не могла ли я разрешить ситуацию другим способом?

Вы могли выслушать обеих девочек, а потом сформулировать их точки зрения: «Значит, Элен, ты рассердилась на Розу, потому что… А ты, Роза, разозлилась, потому что подумала…» Подтвердив право каждой из девочек на негативные чувства, вы помогли бы им избавиться от них.

Директор школы рассказал, что, когда к нему в кабинет приводят подравшихся детей, он применяет метод, описанный детским психологом доктором Хаимом Гиноттом. Он усаживает школьников по разные стороны стола, дает каждому по карандашу и желтому блокноту и говорит: «Я хочу точно знать, что произошло. Пишите!»

Как правило, один из драчунов начинает протестовать: «Но я не виноват!» Другой поддакивает: «Он первым меня ударил!» Директор обычно кивает и говорит: «Вот и напишите об этом. Я хочу подробно знать, как все началось, что произошло дальше и что каждый из вас почувствовал. И не забудьте написать о своих планах на будущее!»

Когда дети заканчивают писать, директор читает их сочинения и признает право каждого из драчунов на негативные чувства. Потом он просит их поделиться друг с другом своими планами. Обычно после этого дети мирятся.

Учительские истории

Первую историю нам рассказала учительница старших классов.

Я вошла в класс и увидела, что Джо рисует на обложке учебника математики. И это на следующий день после того, как я прочитала детям целую лекцию о необходимости бережно относиться к школьному имуществу!

Раньше я бы подняла его с места и накричала на него: «Сколько можно! Немедленно иди к директору!» Теперь же я подошла к его парте и остановилась. Джо захлопнул учебник, пытаясь спрятать рисунок. Я сказала: «Хочу повторить то, о чем говорила вчера: мне не нравится, когда люди портят книги. Этими учебниками будут пользоваться еще пять лет, и я хочу, чтобы мои ученики относились к ним бережно».

«Извините, – пробормотал Джо. – Я забыл».

«Понимаю», – сказала я и вернулась за свой стол. Через несколько минут я снова подошла к парте Джо. Мальчик изо всех сил пытался стереть рисунок своим крохотным ластиком. Я протянула ему новый блокнот и свой ластик и сказала: «С ним тебе будет проще… А когда захочешь порисовать, рисуй в этом маленьком блокноте». Джо был очень удивлен и поблагодарил меня.

Я ответила: «Пожалуйста!» – и начала урок.

Прошел месяц. Джо больше никогда не рисовал на учебниках. В кармане рубашки он постоянно носит мой блокнот и иногда показывает мне свои рисунки. Я рада, что в тот день не отправила его к директору. Может быть, он и перестал бы рисовать на учебниках, но мы никогда не стали бы настоящими друзьями, как теперь. Кто знает, может быть, я помогла будущему Пикассо?

* * *

Школьный психолог рассказала нам о том, как ей удалось помочь ученику избежать наказания. Она поняла чувства ребенка и предложила ему выбор.

Я пришла в третий класс, чтобы отобрать троих учеников для участия в специальной образовательной программе. Двое из них сразу же поднялись и пошли со мной. Халил же остался на месте. Он опустил голову и казался сердитым. Классная руководительница сказала: «Халил, пришла миссис Гордон. Она ждет тебя. [Никакой реакции.] Что ж, я вижу, Халил не хочет сегодня работать вместе с нами. [По-прежнему никакой реакции.] Халил, если ты хочешь завтра поехать на экскурсию, тебе лучше сейчас отправиться с миссис Гордон». Мальчик еще ниже опустил голову. Я подошла к нему, наклонилась и шепнула: «Ты не хочешь идти со мной?»

Он сердито ответил: «Я не хочу быть вместе с Джозефом!»

Я сказала: «Что ж, тогда я вижу две возможности. Ты можешь пойти со мной, и я постараюсь держать Джозефа подальше от тебя… Или я дам тебе пройти тест прямо здесь, в твоем классе».

Халил задумался. Потом поднялся и пошел за мной. Я была очень рада, что сумела придумать альтернативу, которая позволила ребенку без потерь выйти из сложной ситуации.

* * *

Последнюю историю рассказал нам школьный социальный работник.

Шону было семь лет. Он был симпатичным, вежливым ребенком, оказавшимся в классе для детей с эмоциональными и поведенческими проблемами. Шон плохо учился в школе. Никакие поощрения, золотые звезды и похвальные наклейки не могли сломить его сопротивления. Он не смотрел в глаза тем, кто хотел ему помочь, пожимал плечами, когда его спрашивали, в чем его проблема, а дома просто убегал от материнских нотаций. Кроме этого, Шон боялся высоты. Он никогда не катался с горок, не лазил по канату или по брусьям.

Родители рассказали мне, что в первом классе Шона отшлепали за невнимательность, а во втором учительница не раз хлопала его линейкой по спине и по пальцам за плохое поведение на уроке. Мать Шона считала, что учительница все делает правильно. В присутствии мальчика она дала учительнице разрешение обращаться с ее сыном так, как она сочтет нужным.

Я посоветовала родителям спокойно обсудить эту проблему с сыном в неформальной обстановке. Им хватило всего пары бесед, чтобы понять, что эти наказания оказали глубокое влияние на Шона. Он до сих пор помнил, как его шлепали. Не забыл он и учительскую линейку. Во время разговора он впервые дал волю своей долго подавляемой ярости. Он бросился к матери и стал молотить кулаками по ее коленям: «Мама, ты же сказала, что она может бить меня! Ты ей это позволила!»

Мать была потрясена. Она объяснила, что никогда не собиралась никому позволять бить ее сына. В конце разговора мать и сын впервые за целый год обняли друг друга.

На другой день Шон играл с отцом в мяч. Мяч улетел на крышу дома. Отец достал лестницу, чтобы полезть за мячом, но Шон неожиданно сказал: «Можно, я сам?» Он ловко поднялся по лестнице и достал мяч. Мальчик явно был доволен собой. Он вбежал в дом, обхватил мать за талию и радостно закричал: «Мама, теперь, когда я рассказал тебе свой секрет, я могу сделать все, что угодно!»

Не стоит и говорить, что с этого момента Шон стал гораздо лучше учиться.

Глава 4
Совместное решение проблем: шесть шагов к пробуждению в ребенке творческого начала и умения сосредоточиваться

Заканчивался первый год моей работы в школе. В последний день громогласная болтушка Таша сказала мне:

– Вы относитесь к нам слишком мягко. По-моему, вы даже убийство нам простите.

Я рассмеялась и спросила:

– А почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Мне было слишком весело! – ответила девочка.

Мы посмеялись над этим, и Таша ушла. Но когда за ней закрылась дверь, улыбка исчезла с моего лица. Может быть, девочка была права? Не слишком ли многое я позволяю своим ученикам? Может быть, я настолько увлеклась отказом от наказаний ради того, чтобы меня все любили, что забыла о главном. На моих уроках дети перебивали друг друга, болтали, выкрикивали ответы с мест. Зачем портить интересный урок, обращая внимание на мелкие провинности? Но Таша дала мне понять, что она ловко воспользовалась моим желанием быть «милой» со всеми. И, судя по всему, не она одна.

В следующем году я решила стать более жесткой. В первый же день занятий нужно будет установить правила и строго следить за их соблюдением. Однако через две недели я обнаружила, что веду себя по-прежнему. Я считала, что хорошая дискуссия – это живое, свободное обсуждение, когда одна идея рождает другую. Если ученик перебивает своего товарища, это не такая уж большая беда. Если кто-то не согласен с услышанным и в запале бросает: «Какая глупость!», на это можно не обращать внимания. Но мои ученики стали все чаще перебивать и унижать друг друга, а наши дискуссии начали превращаться в шумные перебранки.

Но я не могла найти в себе сил подавлять энтузиазм детей нотациями и выговорами. Возможно, я была наивна, но мне казалось, что в какой-то момент дети сами поймут, что пора начать общаться друг с другом более цивилизованно. Впрочем, пока это понимала только я. Дети не собирались меняться, если не меняется их учитель. Им нужен был взрослый, который обучил бы их основным социальным навыкам и сумел настоять на том, чтобы они ими пользовались. Но как мне это сделать?

Я вспомнила главу о решении проблем из книги «Как говорить, чтобы дети слушали». Там утверждалось, что родители и дети должны обсуждать проблемы и вместе искать решения, после чего дети с большей охотой выполняют их.

Интересная идея! Я изучила пошаговый процесс решения проблем и составила собственный план, чтобы применить его в классе.

1. Узнать чувства и потребности своих учеников.

2. Резюмировать их точку зрения.

3. Высказать свои чувства и потребности.

4. Предложить ученикам устроить «мозговой штурм» вместе со мной и найти решение нашей проблемы.

5. Записать все идеи, не оценивая их.

6. Вместе решить, какие идеи стоит использовать и как это сделать.

Изучив эти шесть шагов, я сразу загрустила. Удастся ли мне пройти вместе со своими учениками этот долгий, сложный процесс? Возможно, все это не так страшно, как кажется. «Все будет хорошо, – сказала я себе, – дети выразят свои чувства, я – свои, а потом мы вместе найдем решение». В общем, попробовать стоило. Вот что произошло, когда я впервые попыталась решить проблему вместе со своими учениками.

Решение проблемы

Результатом этого урока стали самые серьезные перемены. Дети стали значительно реже перебивать друг друга. Те, кто продолжал перебивать, смущались и извинялись за свое поведение, а потом вежливо ждали своей очереди. Но самым радостным для меня стало то уважение, с каким дети начали слушать друг друга. Даже те, у кого порой вырывалось «Какая глупость!», мгновенно умолкали под укоризненными взглядами одноклассников. Неосторожный ученик смущенно улыбался, смотрел на доску и читал: «Я думаю иначе!» Все начинали смеяться. Но даже если ребенок просто механически читал написанное на доске, произнесенные им слова меняли тон дискуссии. Я больше не боялась превратиться в сурового надсмотрщика. Мои ученики сами следили за собой.

Я так гордилась ими, их дисциплиной и уважением друг к другу, что решила рассказать об этом родителям на родительском собрании. Когда все расселись, я поздоровалась и сообщила о своих планах на четверть. Потом, указав на составленную нами таблицу, которая все еще висела на доске, я рассказала о проблеме, возникшей в нашем классе, и о том, как мы все вместе ее решили.

Родителей мой рассказ заинтересовал. Меня начали расспрашивать подробнее:

– Я только что вернулся с семинара по менеджменту, и там нас учили практически тем же навыкам разрешения конфликтов, что применили в классе вы.

– Похоже, этот прием можно использовать дома!

– У меня никогда не хватает терпения на то, чтобы вместе с детьми пройти все эти шаги!

– А если ребенок не хочет думать о решениях?

– Или высказывает глупую или опасную идею? Что тогда делать?

– А что делать, если вы приняли план, а дети не выполняют свою часть договора? Что тогда?

Все родители явно хотели узнать больше. Я объяснила, что у меня нет опыта применения этих методов в семье, но, если им интересно, я буду рада поделиться своим учительским опытом. Для начала я рассказала о том, что чем больше я экспериментировала с методами решения проблем, тем лучше понимала, что для успеха необходимо знать очень многое. Вот основные моменты моего выступления перед родителями. Всему этому я научилась методом проб и ошибок.

Даже не пытайтесь решить проблему в спешке или возбужденном состоянии. Чтобы успешно решить сложную проблему, нужны время, ясная голова и полное спокойствие.

Первый шаг – выслушать детей – самый важный. Я всегда старалась быстрее пройти этот первый этап, чтобы перейти к «основной части», то есть к «мозговому штурму» и выработке как можно большего количества решений.

Ученик: Мисс Ландер, я получил двойку за контрольную!

Учитель: И что ты собираешься делать, чтобы это больше не повторилось? Есть какие-то идеи?

С того времени я узнала, что ученики не хотят искать решения своих проблем, если взрослые не признают их право на негативные чувства.

Учитель: Похоже, плохая оценка тебя очень расстроила. Давай прочитаем твои ответы вместе. Может быть, ты сможешь подробнее рассказать мне, что именно имел в виду.

Будь краток, говоря о собственных чувствах. Дети внимательно слушают лишь короткие высказывания о чувствах других людей. Если я начну распространяться о своих чувствах, своем беспокойстве и своем раздражении, детям сразу станет скучно.

Преодолейте желание оценить предложения учеников. Мне было очень трудно удержаться от замечаний, когда дети предлагали явно неосуществимые решения. Но стоило мне сказать: «Это невозможно», как процесс поиска решений тут же прекращался. После таких слов никто больше ничего не предлагал. Если вы хотите, чтобы дети не подавляли свое творческое начало, выслушивайте все идеи, какими бы глупыми они ни казались: «Пусть тот, кто перебивает, целую неделю ходит с заклеенным ртом. Я это записала. Есть другие идеи?»

Обязательно составьте план осуществления принятого решения. Мне пришлось научиться не расслабляться от радости из-за того, что решение, наконец, было принято. Самые благие намерения пропадают даром, если не приложить сил и не реализовать принятое решение. А для этого нужно сразу решить, кто будет ответственным за этот процесс.

Не расстраивайтесь, если план провалится. Легко упрекать детей за то, что они не следуют составленному ими же самими плану. Стоило мне так поступить, как ученики замкнулись в себе, стали мрачными и враждебными. В конце концов я решила, что гораздо полезнее будет созвать новое собрание, обсудить, что пошло не так, и решить, как исправить ситуацию. Другими словами, одной дискуссии по принятию решения может оказаться недостаточно. Вернувшись к этому процессу, можно найти ответы, которые были упущены в первый раз.

В конце моего долгого монолога прозвонил звонок. Некоторые родители ушли встретиться с другими учителями, но несколько человек остались и столпились возле моего стола. Им хотелось обсудить услышанное на собрании.

– Как вы думаете, – спросил один мужчина, – этот метод поможет решить проблему с домашними заданиями?

– Да, действительно, – подхватила другая женщина. – Как только моя дочь Лара приходит домой из школы, все мои силы уходят на ее домашние задания.

Такое замечание меня смутило.

– Ваше время уходит на ее домашние задания? – переспросила я.

– Ну, не все, конечно, – ответила она. – Но разве родители не обязаны помогать детям делать домашние задания?

– Каким образом? – спросила я.

– Ну… Когда Лара возвращается домой, я прошу ее показать мне дневник, а потом сажусь за стол рядом с ней и помогаю ей все правильно организовать. Сегодня днем мы с ней ходили в библиотеку и взяли несколько прекрасных книг для реферата об Элеоноре Рузвельт.

Я была в ужасе. Лара всегда казалась мне очень серьезной и способной девочкой. Я давала детям домашние задания, чтобы они учились организовывать собственное время, работать самостоятельно, формулировать собственное мнение. Стараясь быть тактичной, я сказала:

– Мне кажется, что самая лучшая помощь со стороны взрослых – косвенная. Обеспечьте ей спокойное место для работы, хорошее освещение, словарь, накормите, если девочка проголодалась, и будьте поблизости, если ей нужно будет что-то спросить.

Мать Лары удивленно подняла брови. Я поняла, что моя маленькая речь ни в чем ее не убедила. Я попыталась вспомнить, как вели себя по отношению ко мне и моей сестре наши родители, когда мы были маленькими. В нашем доме очень серьезно относились к домашним заданиям. Это был главный приоритет. Каждый вечер, после ужина, мы убирали все с обеденного стола, садились, раскрывали книги и тетради и делали домашние задания. Вопроса о том, нужно ли это делать, вообще не возникало. В распорядке дня просто было «время на домашние задания».

– А что вы скажете, – спросила я, – если я предложу вам просто каждый вечер беседовать с Ларой? Она может работать самостоятельно в своей комнате или где-то рядом с вами. Понемногу вы успокоитесь и позволите дочери учиться самостоятельно.

– Хотелось бы мне, чтобы все было так просто, – раздраженно ответила мать Лары. – Но если я за ней не присматриваю, она вообще ничего не делает. Она…

– Не обижайтесь, пожалуйста, – вмешалась другая женщина. – Но я думаю, что вы несправедливы по отношению к своей дочери. Моя мать тоже каждый вечер следила за тем, как я делаю домашние задания, и все тщательно проверяла. Иногда моя медлительность ее так раздражала, что она делала задания за меня. В конце концов я вообще перестала заниматься, если матери не было дома. Полагаю, подсознательно я решила, что раз она берет всю ответственность на себя, мне не нужно ни за что отвечать. Поэтому моя дочь все делает сама, без моего присмотра.

Мать Лары была изумлена.

– Вы хотите сказать, что никогда не помогаете дочери делать домашние задания?

– Ну, если у нее возникают трудности, я выслушиваю ее и стараюсь помочь. Но если она обращается ко мне с тем же вопросом снова, я отказываюсь ей помогать. Я хочу, чтобы она знала: за ее домашние задания отвечает только она сама. Я знаю, что она вполне способна все сделать самостоятельно.

– Ну, хорошо, ваша дочь делает домашние задания, – не успокаивалась мать Лары. – А если она не сделает их?

Вторая женщина ответила ей сразу же:

– Тогда она попросит о помощи кого-то из старших – учителя или старшеклассника, или позвонит кому-то из одноклассников. Я хочу, чтобы она была самостоятельной. Я не собираюсь следить за ней и делать за нее домашние задания.

Слушавший этот разговор мужчина энергично закивал в знак согласия.

– А что вы думаете? – спросила его я.

– Я вспомнил своего отца, – сказал он. – Его буквально убивало то, что у меня так плохо идут дела с математикой. В конце концов он решил, что сам должен научить меня. Каждый вечер он усаживался рядом со мной и начинал объяснять материал. Начинал-то он терпеливо, но я плохо понимал его объяснения. Он раздражался, объяснял все снова, но уже на повышенных тонах. Может быть, математике-то он меня и научил, но наших отношений эти занятия не улучшили. Вот почемуя сразу дал понять своему сыну Тиму, что домашние задания – это его работа, точно такая же, как та, на которую каждый день хожу я.

В разговор вступил другой мужчина.

– Но если сам Тим так не думает?

– Да, в прошлом году нам пришлось нелегко. Когда Тима приняли в футбольную команду, спорт стал для него важнее всего. Учительница прислала мне записку о том, что он не делает домашних заданий.

– И что вы ему сказали? – спросила мать Лары.

– Ему – ничего. Я встретился с его учительницей на родительском собрании, поблагодарил ее за то, что она мне обо всем сообщила, но сказал, что Тиму будет полезнее получить записку от нее, чем выслушать нотацию от меня. Я протянул ей пять экземпляров отпечатанного документа:

Дорогой Тим,

ты все еще не выполнил следующие задания:

Даты:______

Пожалуйста, завтра утром сообщи мне, когда ты намерен их сделать.

С уважением, ____

Я дал учительнице пять конвертов с марками и нашим адресом и сказал, что буду очень благодарен за помощь. Мы с интересом посмотрели на этого мужчину.

– И что же произошло? – спросила я.

– Первое письмо Тима удивило, но он не обратил на него внимания. Когда пришло второе и он понял, что учительница не шутит, он начал выполнять домашние задания и делает это постоянно.

– Надо же, – восхищенно протянула мать Лары. – Вам действительно удалось справиться с этой проблемой!

– Да, это помогло, – кивнул мужчина. – Но в этой четверти у нас появилась другая проблема. Теперь Тим оставляет домашнюю работу на самую последнюю минуту и занимается до глубокой ночи, чтобы все сделать. Я всегда уговариваю его начать раньше, а он всегда находит какие-то отговорки: то ему мешает сестра, то нужно сделать модель самолета, то показывают интересную передачу по телевизору…

Мать Лары повернулась ко мне:

– Мисс Ландер, вы только что рассказывали нам о решении проблем. Как вы думаете, может ваш подход помочь родителям Тима?

– Наверное, – сказала я, отчаянно мечтая о том, чтобы Джейн была рядом и помогла мне.

Отец Тима нахмурился.

– И как же это сделать? – спросил он.

Взгляды всех присутствующих обратились на меня. Я попросила отца Тима рассказать, что происходит, когда он требует, чтобы сын пораньше сел за домашние задания. Потом мы обсудили, что могло бы произойти, если бы Тим и его отец обсудили эту проблему и вместе нашли решение. Вот какие сценарии у нас получились.

Спор из-за домашнего задания

Совместное решение проблемы

Через несколько дней после родительского собрания мне позвонил отец Тима. Он хотел рассказать, что произошло, когда он поговорил с сыном.

– Все произошло почти так, как мы и думали, – сказал он. – Единственная проблема возникла с расписанием, составленным Тимом. Он выделил себе два часа на просмотр телевизора и решил ложиться спать в 23.00. Я сказал ему, что мне это не нравится. Мы пересмотрели расписание, и я помог переделать его. Мы согласились, что Тим будет начинать выполнять домашние задания на полчаса раньше, смотреть телевизор всего один час, в 21.30 уже будет в постели и выключит свет в 22.00.

Шли недели, и я начала еще больше ценить метод совместного решения проблем. Я начала понимать, что долгосрочные преимущества такого подхода гораздо ценнее преимуществ немедленных. Да, конечно, совместное решение проблем заметно облегчает работу в классе и избавляет родителей от целого ряда проблем в доме. Когда мы предлагаем ребенку решить проблему вместе с нами, то сразу посылаем ему целый ряд важных сообщений:

«Я верю в тебя».

«Я верю в твою способность мыслить разумно и творчески».

«Я ценю твой вклад».

«Я не считаю себя «всемогущим взрослым», который может утвердить свою власть над «невежественным ребенком». Я считаю, что мы с тобой – равные партнеры, равные не по знаниям или жизненному опыту, но по человеческому достоинству.

Если мы сможем гарантировать всем детям сейчас и в будущем подобное отношение, нам удастся и успешно решать возникающие проблемы. Обучая детей тому как относиться к проблеме, как разбить ее на ряд решаемых частей и как применить для ее решения собственный интеллект, мы даем им навыки, которые пригодятся им в дальнейшей жизни.

Памятка

РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ ДОМА И В ШКОЛЕ

1. Выслушайте ребенка, поймите его чувства и потребности.

Взрослый: Похоже, ты очень расстроен тем, что не сдал экзамен по испанскому языку?

Ребенок: Я сдал! Я верно написал двенадцать слов из двадцати! Я целый час готовился к экзамену вчера вечером!

2. Резюмируйте точку зрения ребенка.

Взрослый: Ты явно расстроен. Хоть ты и старался запомнить все эти новые слова, некоторые из них все же от тебя ускользнули.

3. Выскажите свои чувства и потребности.

Взрослый: Меня беспокоит то, что если ты не будешь запоминать новые слова, то станешь отставать все больше и больше.

4. Предложите ребенку провести «мозговой штурм» вместе с вами.

Взрослый: Как ты думаешь, если мы поработаем вместе, то не сможем ли найти новые и более эффективные способы запоминания слов?

5. Запишите все идеи, не оценивая их.

Ребенок: Бросить испанский язык.

Взрослый (записывая): Я это записал. Что еще?

Ребенок: Возможно, я мог бы…

6. Вместе решите, какие идеи вам нравятся, какие – не нравятся и как воплотить принятый план в жизнь.

Взрослый: Как ты относишься к идее написать слова на карточках и каждый вечер перед сном заучивать по четыре новых слова?

Ребенок: Это хорошо. Но вместо карточек я запишу эти слова на магнитофон и буду учить их, пока не выучу.

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

1. Я заметил, что вы приступаете к решению проблемы с выслушивания точки зрения ребенка. Не лучше ли изменить порядок и сначала высказать точку зрения взрослого?

Это может сработать. Но когда взрослый высказывает свое раздражение, некоторые дети замыкаются и переходят в оборонительную позицию. Ребенку гораздо проще понять и принять точку зрения взрослого после того, как тот продемонстрировал искренний интерес и внимание к его чувствам.

2. Я приступаю к решению проблем вместе с детьми с самыми благими намерениями, но когда наступает очередь высказать свои чувства, мне очень трудно удержаться от того, чтобы не перейти к упрекам и обвинениям. Что мне делать?

Чтобы избежать упреков, попробуйте отказаться от обвиняющего местоимения «ты»: «Ты никогда… Ты всегда… Главная твоя проблема…» Попробуйте заменить «ты» на «я»: «Вот о чем я хотела с тобой поговорить. Мне не нравится, когда… Я хотела бы…» Чувствуя, что вы на них не нападаете, дети прислушаются к вашим мыслям и чувствам, не переходя в глухую оборону.

3. Я заметила, что иногда, начиная «мозговой штурм» вместе с детьми, мне приходится выслушивать обвинения в свой адрес с их стороны. Например, я предлагаю: «Может быть, я могла бы сделать то-то и то-то». А они отвечают: «Нет, ты не можешь! Вспомни, что было в последний раз, когда ты…» И начинается долгая ссора по поводу того, что происходило в прошлом. Как мне этого избежать?

Если дети начинают обвинять вас, их легко вернуть к теме разговора, сказав: «Давайте не будем обвинять друг друга за то, что происходило в прошлом. Нам вместе нужно придумать решение на будущее».

4. Я столкнулась с ситуацией, которую невозможно разрешить путем решения проблем. Не проходит и недели, чтобы кто-нибудь из троих моих приемных детей не говорил мне о том, что в школе его побили, оскорбили или посмеялись над ним из-за одежды, стрижки или цвета глаз. Я говорю им, чтобы они не обращали внимания на такие глупости. А что еще можно сделать?

Боль и обиду игнорировать нельзя. Несчастный ребенок должен знать, что кто-то понимает его боль. Ему нужно, чтобы взрослый подтвердил его право на страх и боль – физическую или эмоциональную, по той или иной причине.

Когда вы проявили свое понимание, можете заручиться поддержкой других детей. Собравшись всей семьей, вы можете решить проблему совместно. Все могут принять участие в обсуждении одного или всех нижеприведенных вопросов:

– Случалось ли с вами то, что произошло с Чул Су? Как вы реагировали?

– Что можно сделать, если кто-то насмехается над вами? Притвориться, что не слышите? Сменить тему разговора? Согласиться? Перевести все в шутку? («Да, из-за этой прически у меня плоская макушка. Зато мне удобно стоять на голове!»)

– Что можно сделать, когда тебе угрожают физически? Позвать на помощь? Закричать: «Ой, что это у тебя за спиной?!» – и убежать? Сказать «злодею», что у тебя заразная, смертельная болезнь? Начать учиться карате?

– Кто из взрослых может положить конец оскорблениям и дракам? Учитель? Директор школы? Приемные родители? Родители «злодея»?

Когда вы запишете все решения, возникшие в ходе дискуссии, дети смогут разыграть придуманные сценарии. Один из них будет обижать или задирать других. В конце группового сеанса решения проблемы дети наверняка почувствуют себя лучше. Они станут более уверенными в себе и почувствуют себя членами одной семьи.

Родительские истории

Первую историю рассказала нам женщина, которая пользуется приемом совместного решения проблем для того, чтобы избавить себя от давления со стороны детей и сделать их более ответственными.

В прошлом году три мои дочери (шесть, восемь и двенадцать лет) постоянно требовали от меня «правильную» одежду кроссовки и школьные принадлежности. В результате они «раскрутили» меня на значительно большие траты, чем я могла себе позволить.

Когда в этом году настало время собираться в школу, я решила поступить по-другому. Я собрала всех членов семьи и попросила их написать список вещей, которые абсолютно необходимы им для нового учебного года. (Мы составили также и список пожеланий, то есть того, что хотелось бы купить, если семья вдруг выиграет в лотерею.) Потом я очень доступно объяснила им свои потребности. Я рассказала о том, что нам нужно экономить для того, чтобы продолжать иметь все необходимое, например пищу и кров над головой.

Сначала девочки протестовали, но через какое-то время стали подходить ко мне с разнообразными предложениями: «Мы будем печь печенье и продавать его соседям», «Мы сами можем шить себе одежду, но ты должна купить нам швейную машинку». Всем особенно понравилась идея двенадцатилетней Джессики: «Выдай нам каждой деньги, и мы сами ими распорядимся». Она даже вызвалась помочь младшим сестренкам с планированием бюджета.

Я согласилась, хотя меня и терзали сомнения. Я не уверена в том, что младшие в полной мере понимали последствия своего решения, но на Джессику оно произвело самое благоприятное действие. Я пошла с ней в магазин покупать свитер. Мне понравился красивый голубой свитер, и я указала ей на него. Джессика сразу же посмотрела на ценник и ответила: «Мама, это мне не подходит. Это слишком дорого!»

* * *

Следующую историю рассказала женщина, трехлетняя дочь которой никак не хотела расставаться с ней в детском саду.

Все матери спокойно оставляли своих детей в детском саду и спокойно с ними прощались. Но Алисон устраивала истерику каждый раз, когда я направлялась к двери. Она бежала за мной, хватала меня за руки и горько плакала. Я была близка к отчаянию. Прошло уже три недели, как она ходила в детский сад, а ситуация не становилась лучше.

Как-то утром я решила попробовать применить новый метод. После завтрака я усадила дочку на колени и сказала: «Алисон, ты действительно хочешь, чтобы я осталась с тобой в детском саду, а сегодня (заметьте, я сказала «а», а не «но») мне нужно уйти, чтобы сделать все свои дела. Так что же нам делать?»

Девочка посмотрела на меня, не понимая, что я имею в виду. Я сказала: «Может, ты возьмешь с собой твоего плюшевого мишку?» Она отрицательно покачала головой. «Может быть, мой пушистый шарф?» Она снова покачала головой и уткнулась лицом в мое плечо. «Ты останься», – сказала она. Но через минуту добавила: «Ладно, уходи. Но ты должна одиннадцать раз обнять меня».

И тут меня осенило. Я взяла Алисон за руку, поцеловала ее ладошку и закрыла ее. «Теперь у тебя есть мой поцелуй, – сказала я. – Быстренько положи его в кармашек. Когда будешь скучать по мне, достань его – и у тебя будет поцелуй от мамочки. Что ты об этом думаешь?»

Ее личико озарилось улыбкой. Она спрятала «поцелуй» глубоко в кармашек. Тем утром она впервые спокойно отпустила меня.

* * *

А вот какой разговор состоялся у отца с четырнадцатилетним подростком, которого сверстники склоняли к пьянству.

Мой сын Зак отлично знает, как я отношусь к наркотикам и алкоголю. Я всегда старался дать ему полную информацию, не запугивая, но и не успокаивая. Недавно я услышал, что после школы мальчишки собираются в доме у одного из одноклассников, пока его родители на работе, и выпивают. Отвозя Зака на баскетбольную тренировку, я поинтересовался, правда ли это. Он посмотрел на меня и отвернулся.

– Ты пил с ними? – прямо спросил я.

– Один раз пробовал пиво, – ответил он.

Прежде чем я успел что-то сказать, он разрыдался:

– Папа, я должен был! Все смеялись над теми, кто не пил!

Мне хотелось сказать: «А если все будут смеяться над тем, что ты не прыгнул с Бруклинского моста, ты прыгнешь?» – но я сдержался. Вместо этого я сказал:

– Похоже, одноклассники на тебя серьезно надавили!

– Поверь мне, папа! – ответил Зак. – Ты бы слышал, как они обзывали тех, кто не пил!

Я сказал ему, что понимаю положение, в каком он оказался, но все же добавил:

– Ты знаешь, как я отношусь к наркотикам, а алкоголь – это наркотик. Хотя в твоем возрасте пить уже можно, я против этого… Ты сказал мне, что не хочешь, чтобы я тебя «контролировал». Но я видел много детей и взрослых, которые пьют, и понял, что их давно уже «контролирует» спиртное.

– Что же мне делать? – жалобно спросил Зак. – Сказать что-нибудь глупое: «Мне это не нужно! Я выше этого!»

– А разве это проблема? – удивился я. – Ты не знаешь, как сказать «нет» и остаться членом коллектива?

Зак пожал плечами, но я знал, что понял его правильно. Всю дорогу мы с ним придумывали, что он мог бы сказать, чтобы дипломатично отказаться от спиртного. Самое мягкое, что придумал Зак, звучало так: «Спасибо, может быть, позже…» А если сверстники будут настаивать, он мог бы сослаться на строгих родителей: «Вы не знаете моего отца… Он убьет меня, если почувствует запах спиртного. Меня запрут дома на всю жизнь!»

Заку понравился этот вариант. Когда я высаживал его возле спортивного клуба, он широко улыбнулся и сказал:

– Спасибо, папа!

Вопросы учителей

1. Нужно ли проходить все этапы принятия совместного решения проблемы?

Нет, иногда это не нужно. Одна учительница рассказала нам, как злился серьезный и очень трудолюбивый ученик, девятилетний Спенсер, когда его одноклассники начинали дурачиться и переставали работать, пусть даже на несколько минут. Однажды он потерял над собой контроль и швырнул учебники и тетради на пол. Учительница решила, что пора применить новый навык совместного решения проблем.

Она села рядом с ним и сказала:

– Спенсер, я понимаю, что тебе не нравится, когда одноклассники дурачатся и перестают заниматься. Начав работать, тебе не хочется прерываться.

Спенсер ответил сразу же:

– Да, потому что я хочу быстрее все закончить. А из-за них я забываю, что хотел сделать…

Он помолчал, поднялся и спросил:

– А можно мне сесть за последнюю парту и работать самостоятельно?

Учительница была поражена. Она спросила:

– Ты думаешь, это поможет?

Спенсер кивнул и ответил:

– Тогда я не буду злиться и швырять учебники на пол!

С этого момента проблем со Спенсером больше не было.

2. Одна из моих учениц, Дебби, вечно забывает приносить в школу учебники. Я попыталась решить эту проблему, но безуспешно. Она просто отшучивается и смеется. Можете мне что-нибудь предложить?

Если ребенок сопротивляется вашим попыткам найти решение проблемы, попробуйте написать ему записку, составленную по обсуждаемым нами принципам. Например, можно написать:

Дорогая Дебби,

ты говорила мне, что тебе трудно запомнить, какие учебники нужно приносить в класс. Иногда ты просто забываешь об этом.

Мне нужно знать, что все моиученики каждый день имеют все необходимые учебники и могут эффективно работать.

Пожалуйста, придумай способ каждое утро напоминать себе о том, какие учебники нужно взять с собой. Я тоже об этом подумаю. А потом мы обсудим наши идеи и подумаем, какую из них воплотить в жизнь.

Искренне твоя,
мисс Дж.

3. Когда учитель и ученик вместе ищут решение проблемы, нужно ли им все записывать? Может быть, достаточно просто все обсудить?

Иногда этого вполне достаточно. Но не стоит недооценивать степень гордости и удовольствия, испытываемых ребенком, когда он видит, что взрослый воспринимает его идеи серьезно. Если вы записываете его слова, он получает визуальное подтверждение ценности своих идей. Тем самым вы пробуждаете и стимулируете в нем творческое начало.

4. На прошлой неделе мне нужно было решить проблему опозданий с одной из учениц. Все шло нормально, пока мы не дошли до этапа совместного «мозгового штурма». Я сразу же предложила два прекрасных варианта. Девочка тут же замкнулась. Что я сделала не так?

Советуем вам делать паузу после начала «мозгового штурма». Пусть несколько первых идей выскажет ребенок, а не вы. Ваше молчание – это приглашение, знак уважения, способ показать, что любые предложения очень серьезны и требуют обдумывания. Когда взрослый предлагает решения слишком быстро – пусть даже они «превосходны», – ребенок часто теряет интерес к процессу и не выдвигает собственных предложений.

5. Меня беспокоит рост насилия в нашей школе. Порой конфликты возникают по сущим пустякам. Поскольку мы эффективно пользуемся приемами совместного поиска решений, почему

Adele Faber

and Elaine Mazlish

with Lisa Nyberg

and Rosalyn Anstine Templeton

Illustrations by Kimberly Ann Сое

HOW TO TALK SO KIDS CAN LEARN AT HOME AND IN SCHOOL

* * *

Ребенок понимает отношение к нему родителей и учителей по тому, как они разговаривают с ним. Слова взрослых влияют на самооценку ребенка и его чувство собственного достоинства. Речь взрослых в значительной степени определяет судьбу ребенка.
Хаим Гинотт

От авторов

Как появилась эта книга

Тогда мы и предположить не могли, к чему приведут эти занятия. Спустя двадцать лет написанные нами книги для родителей разошлись по миру тиражами более 2 млн экземпляров и были переведены более чем на десять языков. Лекции, которые мы читали практически во всех штатах США и в каждой провинции Канады, собирают множество заинтересованных слушателей. Более 50 тысяч групп пользуются нашими аудио- и видеоматериалами в таких странах, как Никарагуа, Кения, Малайзия и Новая Зеландия. В течение двадцати лет мы постоянно слышим рассказы учителей о том, как благотворно сказалось на их работе посещение наших лекций, прослушивание наших курсов или чтение наших книг. Эти люди буквально требовали, чтобы мы написали книгу специально для них.

Педагог из города Трой, штат Мичиган, написала:

Я более двадцати лет работала с непослушными школьниками из группы риска. Я была поражена тому, как много нового смогла почерпнуть для себя из ваших книг для родителей… Сегодня в районе, где я консультирую учителей, разрабатывается новый план школьной дисциплины. Я искренне убеждена, что философия вашей книги послужит краеугольным камнем нового плана. Не собираетесь ли вы написать книгу специально для учителей?

Школьный социальный работник из города Флорис-сант, штат Миссури, написала:

Недавно я познакомила с программой вашего группового семинара «Как говорить так, чтобы дети слушали» родителей нашего района. Одна из матерей, сама педагог, начала применять новые навыки в школе и заметила, что проблем с поведением в ее классе стало значительно меньше. На это обратила внимание и директор школы, которую беспокоило увеличение количества наказаний и исключений из ее учебного заведения. Она была так поражена переменами, произошедшими в нашем классе, что попросила меня провести семинар для всех учителей.
Результаты оказались потрясающими. Резко сократилось количество «просьб» о наказаниях и временного отстранения от занятий. Дети стали реже прогуливать уроки, а их самооценка значительно повысилась.

Психолог из Нью-Йорка написала нам:

Меня серьезно беспокоило, что становится все больше детей, которые приходят в школу с ножами и огнестрельным оружием. Я постоянно думаю о том, что увеличение количества охранников и установка металлодетекторов нам не помогут. Важно наладить эффективное общение с детьми. Возможно, если бы учителя владели теми навыками, о которых вы рассказываете, им стало бы легче помогать детям справляться с их сложными проблемами ненасильственным путем. Не хотите ли вы написать книгу для учителей, директоров школ, членов родительских комитетов, помощников учителей, водителей школьных автобусов, секретарей и т. д. и т. п.?

«Я» в нашей книге – кто это?

Глава 1
Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

– Успокойся! Никто не крал твоего карандаша!

– Ты должен сидеть рядом с ним, потому что я так сказала!

– Мне все равно, кто первый начал! Прекратите немедленно! Сейчас же!

– Почему это ты не понимаешь? Я только что все объяснила!

– Не могу поверить собственным глазам! Вы ведете себя как первоклассники! Немедленно успокойтесь!

– Достаточно! Немедленно сядь на место!

– Вы не можете меня заставить, – ответил он.

– Мы поговорим об этом после уроков!

– Я не могу задерживаться. Мне нужно на автобус…

– Тогда мне придется вызвать в школу твоих родителей.

Между чувствами и поведением детей существует прямая связь.

Когда дети испытывают правильные чувства, они правильно себя ведут.

Как же помочь им испытывать правильные чувства? Просто нужно понять и принять то, что они чувствуют!

Ученик: Я не могу писать.

Я: Это неправда.

Ученик: Но я не могу придумать, о чем бы написать.

Я: Нет, можешь! Перестань жаловаться и начинай писать.

Ученик: Я ненавижу историю. Какое мне дело, что произошло сто лет назад?

Я: Тебе есть дело… Очень важно знать историю своей страны.

Ученик: Это скучно.

Я: Нет, не скучно! Если ты будешь серьезным, тебе будет интересно.

– Выбрать тему для сочинения действительно нелегко.

– Я не хочу идти на урок физкультуры, и никто меня не заставит!

Этого было достаточно. Я не стала мешкать ни минуты. Ледяным тоном я заявила:

– Ты пойдешь на урок или отправишься в кабинет директора!

На защиту учителей выступила член родительского комитета Мария Эстер.

Джейн задумалась.

Учитель физики, Кен Уотсон, очень удивился:

– Я что-то пропустил? – сказал он. – Не понимаю, в чем разница…

Я задумалась, пытаясь найти пример, который позволит Кену понять разницу, а потом услышала слова Джейн.

– В футбольную, – улыбнулся Кен.

Кен застонал.

Кен усмехнулся, достал ручку и потянулся за салфеткой.

Вот несколько ситуаций, предложенных Джейн.

Отрицание чувств

Философская реакция

– Жизнь не всегда справедлива, но нужно научиться держать удар.

Совет

– Не стоит зацикливаться на этой неудаче. Попробуй вступить в другую команду.

Вопросы

Защита другой стороны

Жалость

Любительский психоанализ

Кен умоляюще поднял руки.

– Стоп! – взмолился он. – Достаточно! Я все понял.

Я спросила у Кена, можно ли посмотреть на его записи. Он подвинул ко мне салфетку, и я прочла вслух:

– Не учите меня, что я должен чувствовать.

– Не учите меня, что я должен делать.

– Вам никогда меня не понять.

– Засуньте свои вопросы… сами знаете куда!

– Вы готовы принять чью угодно сторону, но только не мою!

– Я неудачник.

– Больше никогда не буду ничего вам рассказывать!

– Нужно признать право ребенка на огорчение, – быстро ответила я.

– И как же это сделать? – спросила Мария.

– Как же мы сможем дать нашим ученикам то, чего никогда не получали сами? – спросил Кен.

Вместо отрицания чувств…

Когда чувства ученика отрицаются, он быстро теряет интерес к учебе.
Облекайте чувства в слова
Когда негативные чувства подтверждены и поняты, ученик охотно продолжает учебу.
Вместо критики и советов…
У учителя были самые добрые намерения, но когда ученика постоянно критикуют и дают советы, ему трудно задуматься над своей проблемой и принять на себя ответственность.
Подтвердите чувства ребенка словами или междометиями («Да?», «М-м-м», «Понимаю»)
Сочувственная и понимающая реакция на огорчение ученика, кивки и подтверждения помогают ребенку сосредоточиться на своей проблеме и даже самому найти решение.
Вместо причин и объяснений…
Когда школьник отказывается прислушаться к здравому смыслу, это очень раздражает. Как же поступить в такой ситуации? Есть ли способ помочь девочке преодолеть свое нежелание заниматься?
Дайте волю фантазии, хотя не можете сделать это в реальности
Когда мы переводим желания школьника в фантазию, ему легче справиться с реальностью.
Вместо того чтобы игнорировать чувства…
Детям трудно изменить поведение, если взрослые полностью игнорируют их чувства.
Признайте право ребенка на чувства, даже если его поведение неприемлемо
Детям легче изменить поведение, когда их чувства поняты.
Кен посмотрел на мои рисунки и покачал головой.
– В теории все звучит прекрасно, но мне кажется, что это лишняя нагрузка на учителей. Откуда нам взять время на то, чтобы помогать детям справляться с их чувствами?
Джейн оживилась.
– Время найти нетрудно, – сказала она. – Приходи в школу пораньше, уходи попозже, меньше времени трать на обед и забудь о туалете.
– Ну конечно, – кивнул Кен, – и в перерывах между планированием уроков, проверкой тетрадей, подготовкой расписания и выступлениями на конференциях (ну и между преподаванием как таковым) думай о том, что могут чувствовать твои ученики и как в фантазиях дать им то, чего они не могут получить в реальности.
Слушая Кена, я думала: «Может быть, я слишком многого хочу от учителей…»
Джейн словно прочла мои мысли:
– Я знаю, что нагрузка у учителей очень велика. Но детям очень важно чувствовать, что их понимают. Вы же знаете, что когда дети расстроены, они не могут сосредоточиться. Они не могут усваивать новый материал. Если мы хотим освободить их разум, чтобы они могли мыслить и учиться, то нам нужно уважать их эмоции.
– И не только в школе, но и дома, – понимающе добавила Мария.
Мы повернулись к ней.
– Когда мне было девять лет, – сказала она, – наша семья переехала в другой город, и мне пришлось идти в новую школу. У меня была очень строгая учительница. Когда я делала задание по арифметике, она возвращала мне тетрадку, где все неправильные ответы были перечеркнуты большими черными крестами. Она заставляла меня снова и снова переделывать упражнение, пока я не делала все правильно. Я так нервничала на ее уроках, что не могла думать. Иногда я даже пыталась списывать ответы у других детей. Накануне экзамена у меня всегда болел живот. Я говорила: «Мама, я боюсь». А она отвечала: «Бояться нечего. Просто постарайся все сделать как можно лучше». Отец тоже говорил: «Если ты все выучила, тебе нечего бояться». Но от этих слов мне становилось еще хуже.
Кен с интересом посмотрел на Марию.
– А если бы ваши родители сказали: «Похоже, этот экзамен действительно беспокоит тебя, Мария»? Вы почувствовали бы себя по-другому?
– Ну конечно! – воскликнула Мария. – Потому что тогда я смогла бы рассказать им о черных крестах, о том стыде, который испытывала, когда мне приходилось снова и снова все переделывать на глазах у всего класса.
Кен все еще был настроен скептически.
– Но разве вы смогли бы избавиться от беспокойства и лучше справиться с заданием по математике?
Мария задумалась.
– Думаю, да, – медленно ответила она, – если бы родители прислушались ко мне и позволили рассказать о своих страхах, то я набралась бы смелости и мне захотелось бы учиться лучше.
Через несколько дней после этого разговора мы снова обедали с Марией. Она улыбнулась и вытащила из сумочки маленькие свернутые листочки бумаги.
– Послушайте, что сказали мне на этой неделе мои дети, – сказала она. – Представьте, чего я не стала говорить своим детям после нашего разговора. Первая записка от моей дочери Аны Рут.
Мария развернула бумажку и прочитала: «Мама, учитель физкультуры заставил меня пробежать лишний круг за то, что я слишком медленно переодевалась, и все смотрели на меня».
Первым отозвался Кен:
– Ты не стала говорить: «А что должен был сделать учитель? Похвалить тебя? Вручить тебе медаль за то, что ты такая копуша?»
Все засмеялись, а Мария продолжила:
– А вот что сказал мне мой сын Марко: «Ма, пожалуйста, не злись, я потерял новые перчатки».
– Теперь моя очередь, – вызвалась Джейн. – «Что?! В этом месяце ты теряешь уже вторую пару. Ты думаешь, я печатаю деньги? В будущем, снимая перчатки, клади их в карман. А выходя из автобуса, проверяй сиденье и пол, чтобы они случайно не выпали!»
– А что в этом плохого? – удивился Кен. – Ты приучаешь ребенка к ответственности.
– Неправильно выбрано время.
– Почему?
– Когда человек тонет, не время давать ему уроки плавания.
– Гмм, – проворчал Кен. – Мне нужно над этим подумать… Хорошо, теперь твоя очередь, Лиз.
Мария взглянула на следующий листочек и сказала:
– Это тоже от Аны Рут: «Не знаю, хочу ли я и дальше играть в оркестре».
Я чуть не подпрыгнула на месте:
– Вы не сказали: «Мы столько денег потратили на уроки скрипки, а теперь ты говоришь, что хочешь все бросить! Твой отец очень расстроится, узнав об этом!»
Мария посмотрела на нас с изумлением:
– Откуда вы все узнали, чего я чуть было не сказала?
– Это очень легко, – улыбнулась Джейн. – Именно это говорили нам наши родители. Я постоянно ловлю себя на том, что говорю детям то же самое.
– Мария, – сказал Кен, – не томи нас. Что же ты действительно сказала детям?
– Когда Марко не смог найти новые перчатки, – ответила Мария, – я не стала ругать его. Я просто сказала: «Терять вещи очень неприятно… Как ты думаешь, не мог ты оставить перчатки в автобусе?» Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить собственным ушам, и сказал, что на следующий день спросит у водителя.
Мария продолжала:
– А когда Ана Рут сказала, что учитель физкультуры заставил ее бегать перед всем классом, я ответила: «Ты, наверное, очень неловко себя чувствовала». Она ответила: «Да, да!» – а потом сменила тему, что для нее очень характерно, потому что она никогда мне ничего не рассказывает.
Но самое удивительное случилось потом, – рассказывала Мария. – После урока музыки дочь сказала, что не знает, хочет ли и дальше играть в оркестре. Она просто убила меня этими словами, но я сдержалась: «То есть ты и хочешь играть в оркестре, и не хочешь?» Ана Рут задумалась. А потом заговорила, и мне все стало ясно. Она сказала, что играть на скрипке ей нравится, но репетиции отнимают слишком много времени. Она почти не общается с друзьями, ей никто не звонит. Наверное, у нее вообще не осталось друзей. А потом она заплакала, а я стала ее утешать.

Продолжение книги

Как говорить с детьми, чтобы они учились бесплатное чтение

Адель Фабер, Элейн Мазлиш Как говорить с детьми, чтобы они учились

* * *

От авторов

Как появилась эта книга

«Я» в нашей книге – кто это?

Глава 1 Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

Вместо отрицания чувств…

Облекайте чувства в слова

Вместо критики и советов…

Подтвердите чувства ребенка словами или междометиями («Да?», «М-м-м», «Понимаю»)

Вместо причин и объяснений…

Дайте волю фантазии, хотя не можете сделать это в реальности

Вместо того чтобы игнорировать чувства…

Признайте право ребенка на чувства, даже если его поведение неприемлемо

Примите и поймите чувства и желания ребенка

Вместо критики, вопросов и советов…

Памятка

ЧУВСТВА ДЕТЕЙ НУЖНО ПРИЗНАВАТЬ ДОМА И В ШКОЛЕ

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

Родительские истории

* * *

* * *

Вопросы учителей

Учительские истории

* * *

* * *

Глава 2 Семь приемов, которые помогут подтолкнуть детей к взаимодействию

Опишите проблему

Дайте информацию

Предложите выбор

Скажите это словом или жестом

Расскажите о своих чувствах (не упоминайте имени ученика)

Напишите это

Вместо упреков…

Попробуйте говорить другим голосом или с акцентом

Памятка

КАК ДОБИТЬСЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ДОМА И В ШКОЛЕ

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

Родительские истории

* * *

* * *

Вопросы учителей

Учительские истории

* * *

* * *

* * *

Глава 3 Недостатки наказания: альтернативы, которые ведут к самодисциплине

Мое воображаемое наказание

Альтернативы наказанию

Предложите выбор

Дайте ей возможность ощутить последствия своего поведения

Наказание

Альтернатива наказанию

Памятка

АЛЬТЕРНАТИВЫ НАКАЗАНИЮ ДОМА И В ШКОЛЕ

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

Родительские истории

* * *

* * *

Вопросы учителей

Учительские истории

* * *

* * *

Глава 4 Совместное решение проблем: шесть шагов к пробуждению в ребенке творческого начала и умения сосредоточиваться

Решение проблемы

Спор из-за домашнего задания

Совместное решение проблемы

Памятка

РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ ДОМА И В ШКОЛЕ

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

Родительские истории

* * *

* * *

Вопросы учителей

От авторов

Адель Фабер, Элейн Мазлиш
Как говорить с детьми, чтобы они учились

Глава 1
Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

Глава 2
Семь приемов, которые помогут подтолкнуть детей к взаимодействию

Глава 3
Недостатки наказания: альтернативы, которые ведут к самодисциплине

Глава 4
Совместное решение проблем: шесть шагов к пробуждению в ребенке творческого начала и умения сосредоточиваться

Глава 1
Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться