Край непуганых Буратино бесплатное чтение

Дарья Донцова
Край непуганых Буратино

Глава первая

Красота спасет весь мир, но погубит ваш кошелек.

Я быстро захлопнула айпад. В жизни многих женщин наступает момент, когда она начинает внимательно изучать свое изображение в зеркале. Когда это случается впервые? Лет эдак в шесть. И как правило, не нравится прическа. Лично я в этом возрасте схватила здоровенные ножницы, которыми пользуются портнихи, и отрезала себе челку. Когда тетя Раиса, которая заменила мне мать, пришла домой и увидела «красоту», из нее выпала фраза, которая навсегда осталась в моей памяти.

– Господи, что за икебаба на твоей башке? Волосы, как дом после шмона.

Прошло много лет, теперь я знаю, что икебана – это японская традиция компоновки срезанных цветов в специальных сосудах. Раиса пребывала в уверенности, что это искусство в Стране восходящего солнца именуется «икебаба». А я считала класса до восьмого, что эта самая икебаба означает беспорядок, возникающий в квартире после обыска. К нашим соседям по подъезду частенько приезжали люди в форме, вываливали на пол содержимое шкафов и уходили, ничего не вернув на место.

После первого эксперимента с прической недовольство своей внешностью становится хроническим, оно остается с девушками навсегда. Вам встречалась женщина, которая искренне считает себя красавицей? Не говорит всем вслух: «Я прекрасна», а на самом деле так думает. Мне так нет. Большинство моих знакомых постоянно худеют, наращивают волосы, превращают свои брови в подобие кошачьих хвостов, становятся обладательницами ресниц-опахал, губ-пельменей. Про увеличение бюста я вообще молчу.

Я тоже не избежала болезни под названием «Хочу стать красивой» и поэтому сейчас стою на ресепшен косметологической клиники, читаю прейскурант и тихо офигеваю. Простите за нелитературное словцо, но глагол «удивляться» не имеет той эмоциональной окраски, которая присуща слову «офигевать». Клиентам предлагается двойная подтяжка кожи! А что, одноразовой недостаточно? Обертывание липолитиками. Если бы знать, кто они такие! Плазмолифтинг, чек-лифтинг, ринопластика, пластика бровей, скул, подбородка, живота, голеней… Армирование рук, жидкие мезонити, лазерный карбоновый пилинг, удаление комков Биша.

Я выдохнула. Ну и ну!

– У нас работают лучшие специалисты Европы и мира, – улыбнулась роскошная блондинка на ресепшене. – Если вы собираетесь подтягивать брылы, то с этим только к профессору Вильбердшанскому.

Я опять уставилась в прейскурант. Что такое «брылы»? Они у меня есть? До сих пор я не слышала об этой части тела. Хотя меня никак нельзя назвать профессором анатомических наук, по этому предмету я владею лишь поверхностными знаниями. У меня есть руки, ноги, голова, спина, живот, попа! Все. Еще шея! Где брылы-то?

Похоже, этот вопрос я произнесла вслух, потому что администратор ответила:

– Ну… они на лице.

Я повернулась к зеркалу.

– Видели собаку породы мастино неаполитано? – вдруг спросила местная Василиса Прекрасная.

– Нет, – призналась я, – но, судя по названию, она итальянка и, скорей всего, очень симпатичная.

– Будет время, посмотрите снимки в интернете, – защебетала администратор, – увидите классические брылы, прямо как у вас. Но вы не переживайте, наш хирург сделает вам щечки-яблочки.

– Спасибо, непременно подумаю на эту тему, – пробормотала я, – вообще-то я хотела брови и ресницы.

– Нарастить? Сделать татуаж? – оживилась собеседница.

– Покрасить, – уточнила я.

– И все? – разочарованно протянула блондинка, а когда я кивнула, она отрезала: – Эти услуги являются подарочными, их оказывают бесплатно тем, кто делает двойной голливудский лифтинг. Между прочим, окрашивание уже немодно. Нынче даже пенсионерки о нем забыли. Все делают татуаж и наращивание, брылы подтягивают. А вам еще непременно надо удалить комки Биша. Тогда лицо приобретет четкий овал…

У меня зазвонил телефон, я вынула трубку и увидела, что меня разыскивает Минни. На самом деле сестру Ивана Николаевича Зарецкого, владельца издательской группы «Элефант», выпускающей книги, которые я пишу под псевдонимом Арина Виолова, зовут Елена Николаевна. Но дома ее кличут Минни-Маус за любовь к коротким широким юбкам. Лена экстравагантно одевается. Она может себе позволить носить что угодно. Минни занимается фитнесом, легко садится на шпагат. Со спины младшую сестру Ивана можно принять за восьмиклассницу. Тот, кто идет за Еленой Николаевной по улице, не удивится школьнице в оранжевом мини-платье, зеленых колготках, белых туфлях на десятисантиметровой платформе. И воронье гнездо из разноцветных прядей на ее голове не поразит прохожего. Подростки – они такие. Но человеку, идущему навстречу Лене, не стоит есть на ходу булочку или мороженое, потому что, бросив взгляд на Минни, он может поперхнуться от удивления, поняв, что ей давно не двадцать.

Андрей, муж Лены, обожает жену, считает ее красавицей. Браку Калининых много лет, у них двое детей: дочь Светлана и сын Никита. Света уже окончила институт и работает. Кит учится в школе.

У Андрея есть старший брат Кирилл. С ним я познакомилась несколько лет назад, когда он перебрался в Москву. Кирилл тоже врач, после получения диплома он некоторое время работал в столице, а потом решил побывать в Долине гейзеров и в отпуск улетел на Камчатку. Там он познакомился с китайцем-травником и был поражен, что тот способен вылечить тяжелого больного с помощью разных растений. Кирилл уволился, обосновался далеко от столицы и стал учиться у местных гомеопатов. Не один год он работал на Камчатке, потом решил вернуться домой. Андрюша тогда уже поднял большой бизнес, стал владельцем сети больниц, разбогател. Думаю, младший брат помог старшему открыть в столице клинику, в которой лечат травами, иглоукалыванием, пиявками, нагретыми камнями, медом, баней, музыкой… К чести Кирилла, на стартовой странице сайта его центра висит объявление: «Мы не лечим онкологические заболевания. Гомеопатия не заменит скальпель хирурга». Брат Андрея не хочет обманывать людей.

Один раз я спросила у Минни:

– Почему Кирилл не женат? Он симпатичный, хорошо воспитан, обеспечен.

Подруга пожала плечами:

– Понятия не имею. Когда мы с Андрюшкой познакомились, Кирюха уже уехал в дальний угол географической карты. Жених мне о брате не рассказывал. То, что он не один ребенок в семье, я узнала в день бракосочетания, когда приехала в загс. Туда же прикатили родители Андрея. Тетя Лида вышла из машины, увидела меня в белом платье и заплакала.

– Андрюшик женится, а Кирюши нет на свадьбе! Нет моего мальчика!

Василий Петрович схватил супругу в охапку и увел в туалет. Я спросила у Дюши:

– Кто такой Кирилл?

– Мой старший брат, – объяснил он, – папа на него очень обижен, он хотел, чтобы мы, его сыновья, стали врачами. Мы послушно окончили мединститут, я пошел по карьерной лестнице: ординатура, ассистент, врач, завотделением. Кирюха же вскоре увлекся гомеопатией. Папа ему в резкой форме высказал свое недовольство, заявил: «Такой науки нет». Кира стал спорить, доказывать, что капли и шарики – просто панацея. Ну и разразился скандал, разрыв отношений. Брат покинул Москву, оборвал все контакты с семьей. Никто не знает, где он живет. Вроде на Дальнем Востоке. Ты не заговаривай с родителями на эту тему. Отец делает вид, что ему все равно, а сам переживает. Мама тоже изображает, что забыла о своем первенце, но понятно, что она о нем помнит. Не вороши муравейник, не береди рану.

Глава вторая

Минни экстравагантна только в одежде, она умна и тактична, поэтому никогда не пыталась говорить на опасную тему с родителями мужа. Да и с супругом они о Кирилле не беседовали. Возвращение блудного сына в столицу стало огромным сюрпризом и для Андрея, и для его жены. Так получилось, что в тот вечер я была у них в гостях. Вдруг раздался звонок в дверь, потом голос домработницы Кати:

– Андрей Васильевич, к вам гость.

Хозяин вышел, мы с Леной и Светланой сначала спокойно ждали его, потом я не выдержала и крикнула:

– Ау! Мы играем в монополию или нет? Собралась купить больницу!

Через секунду в гостиную вошли Андрей и стройный мужчина в дорогом костюме.

– Знакомьтесь, это мой старший брат Кирилл, – представил спутника хозяин дома, – он вернулся в Москву.

Я изумилась, но поняла, что Калининым сейчас не до гостей, и живо ушла. Кирилл теперь живет в одном доме с братом и его женой, часто ужинает у них.

– Вилка, ты меня слышишь? – спросила телефонная трубка.

– Конечно, – ответила я, – привет, Минни. Как дела?

– …! – выпалила подруга.

Я чуть не выронила мобильный. Есть люди, для которых ненормативная лексика – обычный способ общения, другого они не знают. Иностранцы, которые учат русский, часто говорят, что этот язык им непонятен. «Сухое вино», «убить насмерть», «руки не доходят посмотреть», «да нет» – все эти выражения трудно объяснить не россиянину. Минни все детство провела в походах по театрам, музеям и никогда не употребляет крепких выражений. Я всегда думала, что она их не знает! И вдруг такой ответ на мой невинный вопрос.

– Можешь к нам приехать? – нервно спросила Лена.

И это было еще большим потрясением.

Как вы относитесь к гостям, которые звонят в дверь вашей квартиры вечером, часиков этак в одиннадцать, а когда им открывают дверь, радостно кричат:

– Шли мимо, решили зайти. Есть хотим и выпить тоже! Несите на стол все из холодильника, веселиться будем!

Увидев эту бесшабашную компанию, вы придете в щенячий восторг, обрадуетесь: «Ура, ребята заявились»? Или застынете в прихожей в пижаме, растрепанная, с толстым слоем крема на лице, а в голове мелькают мысли: «В холодильнике пусто, в гостиной все разбросано, в ванной на стиральной машине валяются детские обкаканные колготки, муж пытается уложить дочку спать…» У вас хватит решительности сказать: «Извините, уже поздно, нам завтра на работу, мы ложимся спать, до свидания».

Вы можете захлопнуть дверь перед носом беспардонных приятелей? Я так нет, пущу их в дом и отправлюсь заваривать чай.

А вот Минни посмотрит на экран домофона и не откроет. Все друзья Калининых отлично знают: без приглашения к ним заявляться нельзя. Нет, приехать ты можешь, но останешься куковать на лестничной клетке. Все визиты к Андрею и Лене планируются заранее. И в свой дом они пускают только самых близких друзей, а их всего пять-шесть человек. С остальными они встречаются в кафе. И вдруг мне предлагают срочно приехать!

– Что случилось? – воскликнула я.

– Катя умерла, – заплакала Лена.

– Твоя помощница по хозяйству? – ахнула я, выбежала из косметологической клиники и ринулась к своей машине.

– Да, – кричала Минни в трубку, – да!

– Через пять минут я буду у тебя, – пообещала я и не обманула.

Место, где из обычной среднестатистической москвички делают ужасающую красотку, находится почти рядом с домом Калининых. Я оставила автомобиль под знаком «Стоянка запрещена», влетела в подъезд, галопом преодолела лестничные пролеты и, когда заплаканная Лена открыла дверь, ворвалась в прихожую и спросила:

– Где она? Несчастный случай? Попала под машину?

– Нет, – прошептала Лена. – Я заглянула в ее комнату, увидела… ну… увидела… поняла… она просто умерла… Лежит там.

Я ахнула.

– Ты уверена? Где Андрюша? Света? Никита?

– Кит вчера уехал с классом на два дня в Суздаль, – залепетала подруга, – Света на работе, она очень рано убежала, Андрюша уехал на совещание в министерство, он не берет трубку.

Я молча слушала сбивчивый рассказ. Светлана продолжила семейную династию, стала врачом. Конечно, она могла устроиться на работу в главную клинику отца. Ей там обеспечили бы самые комфортные условия, большую зарплату. И, конечно же, Свете в этом случае не стоило бы бояться увольнения, ее карьера быстро пошла бы в гору. Но вчерашняя выпускница заартачилась.

– Коллеги и медсестры будут считать меня папенькиной дочкой, дурочкой, которая ничего не знает и не умеет. Если мой больной пойдет на поправку, все скажут: «Ясненько, не Света его лечила, Андрей Васильевич постарался, помог глупышке». Если же человек умрет, вот тут раздастся хор голосов: «Мы же говорили, предупреждали, Светлана никудышный специалист». Все мои победы припишут папе, а неудачи в сто раз преувеличат. Спасибо, этого мне не надо.

И после такого заявления она отправилась в отдел персонала сети клиник, которые принадлежат заклятому другу Андрея Валерию Юдину.

Когда родители узнали, кто взял их дочь на работу, Андрей сказал мне:

– Ну это просто край непуганых Буратино! Вот наивный ребенок! Светка полагает, что получила ставку благодаря своему красному диплому.

Я наябедничала:

– Мне она сказала: «Валерий Олегович не интересуется рядовыми врачами, которых берут на работу. Он просит сообщать ему о тех, кто претендует на должности ведущих специалистов, завотделениями. Остальными занимается отдел персонала. Юдин не знает, что я в его головной больнице работаю!

Андрей поморщился.

– Дурочке не пришло в голову, что она заполняла анкету. А там есть и сведения о родителях, и адрес. Светлана Андреевна Калинина, у которой отец Андрей Васильевич Калинин… Ну, конечно, никому в голову не придет, чья она дщерь! Валерке доложили о ней через минуту после того, как ее документы попали в лапы кадровика. Представляю радость мерзавца, есть у него теперь рычаг воздействия на меня. Готов с кем угодно спорить, что через год-другой Светку назначат заведующей отделением и ей придется отвечать за все косяки подчиненных. Надеюсь, мне до этого удастся убедить дурынду уволиться и пойти работать к родному папе. Ну просто край непуганых Буратино!

– Она может взять мою фамилию, – сказала Лена, – и никто во всей сети твоих клиник не догадается, что Света наша дочка. Надо ей подсказать. Ну почему я раньше до этого не додумалась!

– Замечательная идея, – рассмеялся Андрюша, – точно никто не сообразит, в особенности если вспомнить, что Светка в головной клинике проходила все студенческие практики, а четыре моих зама для нее «дядя Петя», «дядя Сережа», «дядя Лева» и «тетя Ира». Даже кот Пафнутий, который живет в центре реабилитации, прекрасно ее знает.

– Ну да, – смутилась Лена, – ты прав.

У многих людей в речи присутствуют слова-паразиты. Одни постоянно говорят «ну». Другие бормочут «как бы». А у Андрея есть бессмысленная, на мой взгляд, фраза: «Край непуганых Буратино». Калинин произносит ее, когда он чем-то недоволен, удивлен или расстроен. Обычно он говорит ее один раз. А тогда повторял и повторял. Похоже, отцу очень не нравится, что дочь работает у Юдина.

Помнится, я тогда посоветовала:

– Если Свете захотелось самостоятельности, пусть она ее получит. Поработает на общих основаниях с незнакомыми людьми. Обретет негативный опыт и прибежит к отцу.

– Вилка, она врач, – вздохнул Андрей, – вернее, пока просто девица с дипломом. До настоящего лекаря Светке семь верст лесом. Юдин это прекрасно понимает, он меня терпеть не может за то, что я всегда и везде на шаг впереди него. Валерка ее поднимет до начальника, а потом случится какая-нибудь неприятность, коих в больницах не счесть. Как правило, мы их тихо гасим, родственникам умершего объясняем: «Решите в суд пойти – пожалуйста, но выиграть дело вам не удастся. Ни одна экспертиза не найдет нарушений, все сделано по протоколу. Жаль члена вашей семьи, но вы его к нам доставили в тяжелом состоянии…» Как правило, после такой беседы агрессия у людей гаснет. Но ведь возможен и другой вариант развития событий. Если ничего не делать, промолчать, то родные помчатся к адвокату. И пошло-поехало. Желтая пресса заскрипит перьями: «Молодой доктор погубила человека, назначила ему неправильное лечение». И бла-бла-бла! Светке под зад коленом дадут, нервы ей истреплют. Вместе с ее именем и мое в грязной воде полоскать примутся. «Светлана Калинина, дочь Андрея…» Ну просто край непуганых Буратино.

Я потрясла головой, прогнала воспоминания и предложила Лене:

– Давай пойдем на кухню, поговорим спокойно.

Глава третья

Когда мы сели за круглый стол, Лена схватила кухонное полотенце и уткнулась в него лицом.

– Мы, как обычно, все вместе поужинали. Светочка потом легла спать, ей надо рано вставать. Я выпила свой кефирчик, хотела почитать детектив Смоляковой. Ой!

Подруга прикрыла рот ладонью, потом, втянув голову в плечи, пробормотала:

– Не обижайся, пожалуйста. Конечно, ты пишешь намного интереснее Милады. Но… э… новинки Арины Виоловой появляются два раза в году, а Смоляковой чаще… и…

– Не переживай, – остановила я подругу, – есть много прекрасных авторов детективов: Александра Маринина, Татьяна Устинова… Я их люблю, читаю и караулю каждый роман Смоляковой. Что случилось после того, как ты стала читать Миладу?

– Ничего, – пожала плечами Лена, – просто я заснула, срубило меня. Наверное, погода повлияла. Дождь лил как из ведра! Утром проснулась не в восемь, как всегда! В десять! Во как! Слабость какая-то в теле. Андрюша уже на работу отправился. Кит уехал с классом в Суздаль. Света тоже убежала. Пока я встала, умылась, еще полчаса прошло. Вышла на кухню в районе пол-одиннадцатого, Кати нет. Вот уж удивление. Она никогда не опаздывает! Я не помню, чтобы домработница болела.

Минни потерла лоб.

– Я встревожилась, начала ей звонить. Не отвечает. Совсем мне не по себе стало. Побежала к ней! И…

Лена встала.

– Пошли к Кате.

Я поспешила за подругой.

Екатерина Лаврова появилась в доме Калининых, когда Свете исполнилось три года. До этого с девочкой сидела Лена, она тогда ушла с работы. Минни портниха, до рождения дочки она работала в ателье, имела массу клиентов, а в свободные дни брала частные заказы. Родители Андрея, в особенности Лидия Николаевна, всегда старательно демонстрировали любовь к невестке. Свекровь обращалась к жене сына: «заинька, солнышко, ангел мой…» Но Лена понимала, что она не та женщина, которую Лидия хочет видеть матерью своих внуков. Да, Леночка не приехала в столицу из Тьмутараканска, не охомутала Андрея, чтобы получить прописку. Она коренная москвичка с успешными и богатыми мамой и папой, имеет высшее образование, диплом художественного вуза, прекрасно рисует. Но! Она портниха! Невестка происходит из того же социального круга, что и Андрей. Но она портниха! У молодого врача жена швея! Это ни в какие ворота не лезет.

К слову сказать, родители Минни тоже не пришли в восторг, когда дочь, ни у кого не спросив совета, устроилась на работу в ателье. Нина Петровна и Николай Сергеевич не закатили скандал. Они же интеллигентные люди, поэтому никогда не бьют посуду, не орут, не устраивают масштабных военных действий с привлечением друзей и соседей. Увольте, это же поведение дурно воспитанных плебеев, интеллигентные люди так себя не ведут. Под предлогом ремонта, который вот-вот начнется, Лену отселили на дачу. Ремонт квартиры так и не стали делать, но старшая дочь осталась жить в Подмосковье. Личной машины у Минни не было, ей приходилось прибегать в пять утра на станцию, чтобы успеть на первую электричку. Следующий поезд тормозил на убогом полустанке только в десять, ателье же открывалось в девять. Леночку перестали звать на семейные праздники. Одно время она приезжала без приглашения, но никто не открывал дверь, в квартире стояла тишина, день рождения отмечали в ресторане. Несколько раз Минни просила у отца денег, Николай Сергеевич разводил руками:

– Сейчас не могу тебе помочь.

А потом старший брат Иван шепнул Лене, что родители против ее выбора профессии.

На мой взгляд, малообразованная баба, которая орет на сына: «Идиот! Дурак! Не мужское это дело с чужими волосами и губной помадой возиться. Немедленно ступай в автодорожный техникум, папка тебя потом хорошо пристроит. Ишь, че придумал, стилистом стать!» – вот эта женщина намного честнее и лучше сверхинтеллигентных Зарецких!

Вся родня паренька, который наперекор матери все же взял в руку фен, ножницы и палетки с тенями, приходит в ужас от того, что в семье появится парень с бабской профессией. Соседи шушукаются, одногодки насмехаются, но… Но спустя короткое время накал страстей снижается. Бывшие одноклассницы начинают просить парня сделать им стрижку, мать бормочет:

– Сделай мне «химию» и папаню приведи в порядок, оброс он, как барбос.

И соседки подтягиваются со своими просьбами, ставят юного стилиста в пример своим детям-лоботрясам. Никто сына из дома не гонит, на праздниках он сидит за столом со всеми, выслушивая, правда, все, что люди о его выборе жизненного пути думают. Родного ребенка не бросили. Да, ругали, да, кричали, злились, вели себя совсем не интеллигентно, но продолжали любить парня, который сам себе выбрал профессию. А с Леной поступили вежливо, ни одного плохого слова не произнесли в ее адрес, но избавились от портнихи.

Отношения с родителями Андрея наладились вскоре после свадьбы. Домработница как-то гладила платье Лидии Николаевны, которое та собиралась надеть на юбилей мужа, и прожгла гигантскую дыру. Калинина зарыдала. Лена живо пришла ей на помощь, за одну ночь починила юбку, украсила заплатку такой тонкой вышивкой, что все ахнули от восторга. Никто не усомнился, что так и было задумано, о прорехе не узнали. Вскоре Минни стала личной портнихой семьи Калининых и всех их друзей, потом родила Свету и осела дома. Когда малышка пошла в садик, Лена вышла на работу, а для девочки наняли няню. В доме появилась Екатерина Игоревна Лаврова.

Глава четвертая

Катя честно отрабатывала свою зарплату, полюбила маленькую Свету, а та ответила ей взаимностью. Когда Света повзрослела, а Катя стала домработницей, родился Кит. Лаврова превратилась в члена семьи, нашла общий язык со всеми. Андрей стал звать ее «фея на пылесосе». Вся семьи Калининых раз в год проходила полное медицинское обследование. Последний раз Екатерина сдавала анализы и залезала в томограф в августе. Никаких проблем со здоровьем у нее не обнаружили. Сейчас ноябрь. Что могло вызвать ее внезапную смерть?

– Я хочу знать правду, – рыдала Лена, – не доверяю спецам, которые работают даже у мужа в морге. Андрюша постарался найти лучших, но его патологоанатомы исследуют умерших в клинике. Те болели, их оперировали или просто лечили. У прозектора в голове сидит мысль: человек скончался от серьезного заболевания. Или от старости, если жил в доме престарелых, который Андрюша открыл. Станет такой специалист заниматься Катей и чего-то не заметит. А я хочу знать причину! Хочу! Что-то здесь не так! Что-то определенно плохо! Не может женщина лечь спать здоровой, а утром не проснуться. Поговори со Степаном, пусть найдет самого лучшего эксперта.

Я отвела глаза в сторону. К сожалению, внезапная смерть случается. Иногда отрывается тромб или бляшка перекрывает сосуд. Минни словно прочитала мои мысли.

– Не было у нее атеросклероза! И тромбов!

Я обняла Лену.

– Конечно, сейчас позвоню мужу.

В отличие от Андрея и Светланы, Дмитриев отозвался сразу. Услышав от меня скорбную новость, муж коротко ответил:

– Выезжаем. Минут через семь мы будем на месте.

Лена достала из кармана ключ, мы вошли в холл, я начала озираться по сторонам. Замки на двери не взломаны, Минни их легко открыла. В прихожей царит порядок, и ничто не говорит о визите какого-то гостя. На подставке для обуви стоят пара осенних сапог и ботильоны. На вешалке висят женская куртка, осеннее пальто и пуховик. Я заглянула в кухню, там тоже был идеальный порядок. В ванной, которая находилась рядом, были кусок мыла, губка, зубная щетка, крем для лица, шампунь и два полотенца. Одно большое банное, другое для рук.

Теперь надо было войти в комнату, но ни у меня, ни у Лены ноги туда не шли.

– Катя, почему у тебя дверь открыта? – закричал из коридора женский голос.

Я обернулась и увидела в прихожей даму в теплом платье.

– Елена Николаевна! – обрадовалась она. – Рада вас видеть. Что-то случилось?

Лена криво улыбнулась.

– Все нормально.

Послышалось шуршание лифта, на лестничную клетку вышел Степан, за ним помощник Леша. Я выдохнула. Слава богу, мой муж приехал.

– Минни, – велел Дмитриев, – иди с Алексеем в машину. Простите, вы кто?

Вопрос относился к даме.

– Я живу рядом, – ответила та, – удивилась, что у Кати дверь не заперта, зашла посмотреть, не случилось ли чего, вдруг помочь надо.

– Спасибо, – сказал Степан, – все хорошо, пожалуйста, вернитесь к себе.

– Вообще-то я не к вам пришла, – уперлась тетка.

– Раиса Сергеевна, оставьте нас, – отрезала Елена, – мы в вашей помощи не нуждаемся.

– Хочешь помочь людям, – обиделась соседка, – волнуешься, а тебя матом посылают! Грубо выпихивают…

Лифт снова зашуршал, на сей раз из него вышли два парня с носилками.

– Где труп? – деловито осведомился один.

– Куда ехать? – спросил второй. – Две фатеры открыты. Здрассти, Степан Валерьевич.

– Труп? – обомлела соседка. – Чей? Где?

– Да уйдешь ты или нет? – вспылила Лена, потом побледнела, покачнулась и начала падать. Алексей успел подхватить Калинину и сказал:

– К врачу надо!

Я схватила телефон и мигом соединилась с Галиной Борисовной, секретарем Андрея.

– Елене Николаевне плохо. Везем ее к вам. Не на «Скорой»! На моей машине.

– Ок, – коротко ответила Галя, – сейчас всех подниму. Ты далеко?

– Если ничего не случится, прилечу через десять минут, – ответила я.

Удивительное дело, но дороги оказались свободными. В приемном покое Минни уже ждали врачи, носилки с лежащей без сознания женой владельца клиники быстро увезли. Я вышла на улицу и поежилась: с неба моросил нудный дождь. И тут же зазвонил телефон.

– Я слева, – сказал муж.

Я повернулась, увидела черный джип и Степана, который высунулся из окна.

– Садись ко мне, – крикнул он, – Леша отгонит твою тарантайку к нам домой.

– Надеюсь, он не въедет на «Мини Купере» прямо в гостиную, – пробормотала я, влезая во внедорожник.

– Обещаю запарковаться на кухне, – хмыкнул Алексей и ушел.

– Что с Леной? – спросил муж.

– Мне ничего не сказали, – вздохнула я, – ее просто увезли. Странно.

– Что именно? – осведомился супруг. – Давай кофе попьем, я засыпаю на ходу.

– Погода такая, – зевнула я, – у самой глаза закрываются.

– У тебя телефон пищит, – подсказал Степан.

Я вынула трубку, увидела, что меня ищет Галина, и спросила:

– Что случилось?

– Поднимись ко мне, – велела помощница Андрея и близкий друг семьи.

У меня екнуло сердце.

– Зачем?

– Поднимись быстро, – сказала Галя.

Я взглянула на мужа.

– Беда стряслась, Полкина меня зовет.

– Пойдем вместе, – решил Степан, – не нервничай. Скорей всего, ей нужен паспорт Минни.

Я помчалась к двери. При поступлении в клинику у вас непременно потребуют удостоверение личности и полис ОМС. Но в этом медцентре у Лены ничего не попросят. Она жена владельца больницы, все ее данные есть в компьютере. Нет, случилась беда!

Кабинет Андрея находится на последнем, восьмом этаже. Войти туда может только тот, кто знает код замка, а лифта в здании клиники надо ждать годами. Я промчалась мимо людей, которые толпились на первом этаже, открыла дверь, хотела подняться по лестнице, но тут откуда ни возьмись появился охранник.

– Сюда нельзя.

Пришлось звонить Гале.

– А ну дай ему айфон, – нехорошим голосом велела та.

– Так я че? Я ниче! Она ж бежала! Документов не показала, – стал оправдываться секьюрити.

– Спокойно, парень, – пропыхтел Дмитриев, который успел меня догнать, – вот мое удостоверение. А эту гражданку тебе сейчас велели пропустить.

В приемную я вошла вся потная, растрепанная, с трясущимися руками.

– Звонил Николай, – сообщила помощница Андрея.

– Это кто? – спросил Степан. – Привет, Галюня.

– Правая рука Юдина, – ответила Полкина.

Я плюхнулась на стул.

– Валерий и Андрей давно не общаются. Юдин ненавидит Калинина.

– Знаю, знаю, – пробормотала Галина, – но случилось непредвиденное, Светлана упала без чувств во время консультации, больной позвал на помощь.

Я взяла бутылку воды, которую приготовили для посетителей, и стала пить прямо из горлышка. Зря Света надеялась, что на работе никто не узнает, чья она дочь.

– М-да, – крякнул Степан, – теперь даже мне все начинает казаться странным. Что со Светой?

– Пока понять не могут. Похоже на отравление, но непонятно чем. Звоню Андрею, он не отвечает.

Мы со Степаном переглянулись.

– Калинин мог телефон в машине оставить, – продолжала Галина, – забыть его просто. И…

Полкина схватила трубку одного из телефонов, которые стояли у нее на столе.

– Приемная главврача. Что? Кто? Ну, нет же! Господи! Боже!

Степан одним прыжком оказался около Галины и отнял у нее трубку.

– Слушаю вас! Так, так, так. Понял. Спасибо за сообщение. Сейчас что-нибудь придумаем. У вас вертолетная площадка есть? Нет, взлетная полоса не нужна, подойдет любое ровное место. Заасфальтированная парковка? Прекрасно. Сообщите свой телефон.

– Диктуй, – прошептала Галя, – я запишу.

– Что случилось? – воскликнула я, когда муж вернул Полкиной трубку и вытащил свой мобильный.

– Сейчас объясню, – пообещал Степан. – Леня, нужен вертолет, срочно, для перевозки больного из сельской больницы в центр Калинина. Да, капсула, сопровождение врача. Точно не установлен. Шестнадцать лет. Потерял сознание во время экскурсии.

– Кит! – ахнула я.

– Телефон местного доктора сбрасываю, – договорил Степа, – поторопись, это просто деревенский медпункт, там работает умная женщина, она догадалась Полкиной сообщить. Мне сказала: «Могу роды принять, укол сделать. А что с мальчиком, не понимаю. Он дышит, но не реагирует ни на какие раздражители».

Глава пятая

– Похоже на эпидемию, которая поразила одну семью, – констатировал Степан, когда мы сели за столик в кафе. – Есть хочешь?

– Нет, – сказала я, – чаю горячего выпью.

– Выдохни, – велел муж, – давай рассуждать спокойно. Предположим, что семья Калининых подцепила какую-то болячку. Когда Никита уехал на экскурсию, куда, с кем он отправился?

Я напрягла память.

– Минни сказала, что мальчик вместе с классом на экскурсии в Суздале. Отправился он вчера после ужина. Дети поехали на автобусе.

– Почему не утром? – удивился Степан.

– Им запланировали посещение дворца Дракулы, – пояснила я.

– Если не ошибаюсь, замок Бран, где жил вампир, расположен в Румынии, – сказал муж, – в Трансильвании.

– А это дворец! Его, – уточнила я, – построили в городке по дороге к Суздалю. В полночь там стартует представление под названием «История вампиров». Появляются актеры в гриме, трясут цепями, разыгрывают спектакль часа на два-три, потом можно поспать в гостинице при развлекательном центре и катить в Суздаль.

– Плохо Никите стало часа полтора назад, – пробормотал Дмитриев. – В балагане буфет определенно есть. И в отеле детям дали завтрак. Можно предположить, что Кит слопал нечто несвежее, но, учитывая состояние здоровья Светы и Минни, эта версия не проходит. А если вспомнить, что Катю нашли мертвой до того, как Лене стало плохо, могу представить, как развивались события. Домработница приготовила ужин, все им угостились. Лаврова всегда садится за стол вместе с хозяевами. Ест она то же, что и они. Никите плохо, Свете тоже, Катя скончалась – наверное, она оказалась самой восприимчивой к какой-то составляющей трапезы. Лавровой, похоже, поплохело ночью, она потеряла сознание, а рядом не было никого, кто мог бы вызвать доктора. Минни повезло больше, она свалилась в нашем присутствии. Никита лишился чувств при одноклассниках и педагоге, Света на своем рабочем месте в больнице. Это похоже на отравление.

– Почему не эпидемия? – спросила я.

– В случае вспышки болезни кто-нибудь бы еще свалился. Хотя подожди-ка!

Степан вытащил телефон.

– Галка, дай мне номер врача. Да, той самой, которая звонила из медпункта. Имя ее напомни. И сбрось контакт Николая, помощника Юдина. Отлично. Спасибо.

Дмитриев набрал номер.

– Добрый день, Ольга Валентиновна. Да, он самый. Никиту увезли? Отлично. А как остальные школьники? Вы сами? Ну и хорошо, спасибо.

– Кит летит в столицу, а с остальными участниками поездки полный порядок? – предположила я. – Похоже, ты прав, это отравление.

– Пока все именно так выглядит, – согласился муж и набрал другой номер. – Здравствуйте, Николай. Ваш телефон мне дала Галина Полкина. Меня зовут Степан Валерьевич. Скажите, после того как Светлане стало плохо, кто-то еще ощутил недомогание? Вы уверены? Да, понимаю. Извините за беспокойство. У меня просьба, если кто-то из ваших сотрудников или больных свалится с теми же симптомами, звякните мне. Отлично. Спасибо.

Муж положил трубку на стол.

– Дети и педагог ждали, пока прилетит вертолет. Все здоровы. В клинике Юдина тоже спокойно.

Теперь ожила моя трубка.

– У Степы занято, – закричала Галина, – Андрея везут на «Скорой» к нам, он потерял сознание во время совещания в министерстве. Что происходит? Что?

– Не знаю, – пролепетала я. – Возможно, они чем-то отравились.

Муж встал.

– Давай поедем на квартиру к Калининым, возможно, там выясним, что они съели вечером или выпили.

– Не надейся найти в раковине грязную посуду, а на столе остатки ужина, – возразила я, – Катя перед уходом все тщательно убирает, выносит мусор.

– Хорошая привычка, – одобрил Степан, – но вдруг осталась какая-то нетронутая еда и Екатерина поставила ее в холодильник? Надо забрать все, что найдем, и отдать в лабораторию. Во! Опять Галя на проводе. Алло.

Поскольку Степа поставил телефон на громкую связь, я услышала голос Полкиной.

– Пришел некто Григорий Туркин. Говорит, что он супруг Светы. Разве она вышла замуж?

– Задержи парня под благовидным предлогом, – велел Дмитриев, – идем к тебе.

– Он врет, – воскликнула я, торопясь за мужем, – Света ни с кем не встречалась. Минни переживает по этому поводу, дочка занята только работой, похоже, она не собирается обзаводиться семьей! Откуда взялся Григорий? Как он узнал, что Светлане плохо? Странно, однако.

– На твою трубку прилетело сообщение, – подсказал Степан.

Я вынула телефон и увидела фото здоровенной черной собаки со щеками, свисавшими почти до земли.

– Что там? – поинтересовался Дмитриев и тоже взглянул на экран.

– Ух ты! Кане-корсо! Одна из самых древних пород собак! Кто тебе снимок прислал? От кого эсэмэс?

– Номера в моей телефонной книжке нет, – растерялась я, – наверное, кто-то ошибся, не мне снимок предназначен.

И тут появилось новое сообщение: «Наша клиника поможет вам избавиться от брыл и комков Биша. В течение недели действует особая скидка пятнадцать процентов. В подарок услуги бровиста-ресничника. От такого предложения невозможно отказаться. Вы хотите отпугивать всех мужчин, как эта собака? Нет? Тогда спешите к нам. Только у нас лучший в Европе хирург-брылист и комколог-бишист! Стань прекрасной, сбрось брылы!»

Степан засмеялся.

– Реклама. Что такое «комки Биша»?

– Не знаю, – процедила я, – сейчас заблокирую этот номер.

Глава шестая

– Григорий Туркин, – представился молодой мужчина, протягивая Степану руку.

Я оглядела того, кто назвался мужем Светланы. Очень дорогой костюм, рубашка ему под стать, да и ботинки не из магазина «все вещи по десять рублей». Вот часы у Туркина простые, такие может позволить себе любой человек, которому стабильно платят зарплату.

Григорий повернулся ко мне:

– Вы Арина Виолова? Света говорила, что ее родители дружат с известной писательницей. Очень рад знакомству, моя мама ваша фанатка.

– Лучше обращаться ко мне Виола Ленинидовна. Имя, которое вы назвали, используется только на обложках книг, – уточнила я.

– Простите, не знал, – сказал Григорий.

– А мы удивлены фактом замужества Светланы, – заявила я, – странно, что она не оповестила об этом родных и друзей. Обычно бывает иначе, в особенности если впервые выходят замуж.

Григорий вынул из кармана телефон и показал нам фото свидетельства о браке.

– О господи, – ахнула Галина, – он не солгал!

– Кто вы? – не выдержала я.

– Григорий Туркин, – повторил мужик.

– Это я помню, – невежливо отмахнулась я, – имела в виду, где вы работаете, как узнали, что Свету привезли в эту клинику… А-а-а! Вы находились вместе с ней, когда ей стало плохо?

– Нет, – возразил Григорий, – я служу в том же медцентре, где и Света. Она упала в обморок в своем кабинете. Мы работаем на разных этажах. Я психиатр, Светлана врач общей практики. Мне позвонил Николай, помощник Валерия Юдина, главврача и владельца сети «ИКС-медик-он». Мы с ним близкие друзья. Коля единственный, кто знает, что мы со Светой супруги, он был свидетелем при регистрации нашего брака. По счастью, именно в этот момент у меня в кабинете не было больного. Я завершил прием, хотел написать жене эсэмэску, предложить ей перекусить. У нас неподалеку от работы есть любимое кафе. Туда гарантированно не заявятся коллеги, там бизнес-ланч очень дорогой.

– Почему вы скрываете ваш брак? – изумилась я.

Доктор опять показал мне свой айфон.

– Прочитайте, как зовут новоиспеченного мужа Светы.

– Григорий Валерьевич Туркин, – озвучила я. – И что?

– Вы сын Юдина? – спросила Галина.

– Верно, – кивнул Григорий.

– Но вы Туркин, – пробормотала я.

Психиатр развел руками.

– Валерий Олегович очень жесткий человек, его воспитывали строго. Мой дед наказывал сына даже за четверки. В четырнадцать лет дед отправил моего отца летом работать в морге санитаром, решил таким образом подготовить его к поступлению в мединститут. А его мать, Вероника Львовна, педиатр…

Григорий поморщился.

– Она лечила детей, всю себя им отдавала, но малыши для нее – просто работа. Она особых эмоций к пациентам не испытывала. Вероника сыну, да и мне потом говорила: «Хороший мальчик не плачет», «Хороший мальчик получает подарок два раза в году: на день рождения и первого января», «Хороший мальчик не смотрит телевизор». Мой отец рос в прекрасной квартире, с гувернанткой, его научили говорить на трех языках, он поступил в престижный медвуз. Но он никогда не знал ласки, любви и поэтому сам не способен на эти чувства. Когда я сказал, что хочу пойти по его стопам, то услышал: «Не рассчитывай, что я буду продвигать сына. Сменим тебе фамилию на материнскую, и зарабатывай авторитет сам».

– Но вы сейчас работаете в клинике Юдина, – заметила я.

– Да, он меня позвал после того, как я получил престижную европейскую премию за работу с теми, кто подвержен паническим атакам. Меня тогда приглашали в разные клиники, но отец предложил самую большую зарплату и соцпакет. Единственным условием с его стороны было не сообщать никому, чей я сын. Но мне и самому не хотелось это делать. Мы давно живем врозь, я ушел из родительского дома, когда поступил на первый курс.

– А ваша мама? – проявила любопытство Полкина. – Она как к этой ситуации относится?

– Я никогда ее об этом не спрашивал, – ответил Туркин.

– Простите, – смутилась Галя.

– Вы не хотели никому сообщать о родстве с Юдиным, а Света скрывает, что она дочь Калинина, – усмехнулся Степан.

– Верно, – кивнул Григорий, – но это не все проблемы. Я никак не завишу от отца. Если он решит меня уволить, я тут же легко устроюсь в другое место. Я мог спокойно сказать отцу о желании жениться. Денег на свадьбу мне от него не надо, жить с ним в одном доме мы не собираемся. Но! Мой отец и родитель Светланы в студенческие годы крепко повздорили. Мне неизвестна причина, которая сделала их врагами. Отец до сих пор неадекватно реагирует на любое упоминание о Калинине. Николай рассказал, что босс недавно увидел по телевизору какое-то псевдомедицинское шоу, в котором выступал Андрей Васильевич, и, как говорят японцы, потерял лицо. Сначала он швырнул в лазерную панель пресс-папье и разбил экран. Потом остыл, велел купить новый телевизор и приказал помощнику сделать его гостем какой-нибудь передачи. До этого он всегда отказывался от подобных предложений, говорил:

– Я не отношусь к категории телецелителей, экстрасенсов и магов.

Белый телефонный аппарат на столе Полкиной загудел. Галина сняла трубку.

– Да! Говори! Слушаю!

А ко мне опять прилетела эсэмэс из косметологической клиники, все то же фото собаки, но текст иной: «Удали комки Биша, ощути себя принцессой. Рядом нет принца? Стань красивой, и он появится. Комки Биша мешают твоему счастью, но мы готовы помочь тебе. Всего один день в клинике, и все принцы упадут к твоим ногам. Уникальное предложение. В течение пяти суток тридцатипроцентная скидка на пребывание в комфортабельной вип-палате, с личной медсестрой и питанием из лучшего ресторана Москвы. Спеши забронировать палату. Стань прекрасной».

– Что такое «комки Биша»? – разозлилась я.

– Только не говорите, что хотите от них избавиться, – нахмурился Григорий, – это инкапсулированные жировые образования на лице. Находятся между щечной мышцей и поверхностными мышцами лица: жевательной большой и малой скуловой. Если их удалить, то вы получите впалые щеки. Изможденная внешность голодной женщины ныне вошла в моду. Нам пока точно не известно, зачем вышеупомянутые комки нужны человеку. Зато понятно другое: в нашем теле нет ничего случайного. Вероятно, эти образования задействованы в иммунной системе. Не убирайте их. Вы и так прекрасны. И вообще, под нож хирурга ложатся только по жизненным показаниям.

– Я не собираюсь делать операцию, – поморщилась я, – реклама замучила!

– Какая клиника вам досаждает? – заинтересовался Туркин.

Я показала ему сообщение, и Григорий неожиданно попросил:

– Разрешите позвонить с вашей трубки? Я сниму проблему.

Я ему не поверила, но поблагодарила:

– Спасибо.

Туркин набрал номер и включил громкую связь.

Глава седьмая

– Да, кто это? – спросил женский голос.

– Я, – ответил врач.

– Гриша, – обрадовалась незнакомка, – у меня не определился твой контакт. Я занервничала. Вдруг мой номер стал достоянием общественности, его менять придется.

– Валя, можешь спать спокойно, – засмеялся Туркин, – скажи, этично ли рассылать клиентам фото собаки породы кане-корсо? Ты знаешь, что это за пес?

– Конечно, – ответила Валентина, – у соседей по поселку живет Норман. Выглядит сурово, но на самом деле ласковый и нежный.

– Так вот, – продолжил Туркин, – повторю вопрос: этично ли рассылать людям рекламу со снимками этой псины и предлагать им удалять комки Биша и подтягивать брылы?

– Боже! Кто придумал эту чушь? – возмутилась его собеседница. – Немедленно скажи название клиники, я разберусь с ними.

– Я отправил тебе образчик рекламного искусства, – сообщил Григорий.

– Секундочку, – донеслось в ответ.

Стало тихо, потом Валентина воскликнула:

– Господи! Это же медцентр Ваньки!

– Точно, – согласился Туркин, – пиар-служба твоего сына зажигает. И самое интересное, кто показал мне сообщение? Кого замучили этой рассылкой? Какую несчастную женщину довели до истерики? Угадай?

– Говори, – попросила Валентина.

– Писательницу Арину Виолову, – медленно и четко произнес врач.

– О нет, – простонала его собеседница, – она устроит скандал! Господи! Ну за что мне это! Терпеть не могу селебритис! Неделю назад одна такая приперлась! Сбитый летчик! Была сто лет назад актрисой, потом ее задвинули. Теперь обрюзгшая псевдоблондинка зарабатывает походами на скандальные шоу и рекламой в Инстаграме. Шарится по всем клиникам! Напрашивается на бесплатные процедуры! Ее уже колоть некуда, морда как тент от солнца натянута. Под девочку косит! Я объяснила ей: «Вам нельзя некоторое время ничего с собой делать». Она хай в сети устроила! Обгадила все мои клиники. Только с этой звезденью разобралась, так теперь Виолова! Пишет убогие детективчики, их только отребье читает. И что? Явилась небось выклянчивать нитевой лифтинг. А ей дура пиар-рекламу зарядила, Виоловой хочется свою косую морду бесплатно…

Мое терпение лопнуло, я громко произнесла:

– Никогда не прошу дармовых услуг и не занимаюсь рекламой. Хотела сделать у вас окрашивание бровей и ресниц, но мне объяснили, что эта услуга дешевая, стали навязывать всякие ненужные манипуляции. А потом посыпались фото собаки с висящими щеками, их сопровождает прекрасный текст.

– Кто со мной говорит? – разозлилась Валентина. – Зачем влезли в чужую беседу? Откуда такие наглые невоспитанные бабы берутся?

– Это Арина Виолова, – сладким голосом заявил Григорий.

В помещении стало тихо, спустя несколько мгновений владелица клиники осведомилась:

– Писательница?

– Да, – ехидно подтвердил Туркин.

– Арина Виолова? – уточнила Валентина.

– Она самая, – согласился Григорий.

– О господи! Дорогая Ариночка… э… я обожаю ваши книги, – зачастила Валентина, – вы пишете прекрасные рассказы о любви…

– Валя, остановись, – засмеялся Туркин, – ты ошиблась! Виолова – автор детективов.

– Обожаю ее полицейские романы, – мигом перестроилась его собеседница.

Я расхохоталась.

– Абсолютно всем нравится только денежная купюра. Нет писателя, которого все любят. Я пишу для тех, кто меня читает. Просьба к вам, остановите поток рекламы на мой телефон.

– Да, конечно, – смущенно пробормотала Валентина, – непременно. Прямо сейчас займусь этим безобразием. Желаю вам прекрасного дня. Простите, что так получилось! Я не знакома с вашим творчеством, но непременно сегодня куплю ваш детектив.

– Буду очень благодарна вам, если рассылка объявлений на мой номер прекратится, – ответила я и отсоединилась.

– Мы поедем по делам, – сказал Гале Степан, – если что, сразу звони.

– Очень надеюсь, «если что» не случится, – содрогнулась Полкина.

Я двинулась за мужем, но на полдороге остановилась.

– Григорий, вы, случайно, не знаете, что Светлана вчера ела на ужин?

– Екатерина, домработница Калининых, приготовила какую-то особую пасту, – ответил доктор, – жена мне перед сном позвонила веселая и сообщила: «Катя сегодня в ударе. Сделала макароны, но я не поняла, с чем они. Помидоры были, вроде креветки, гребешки, кальмары, грибы типа шиитаки, соус незнакомый. Выглядело все аппетитно, и оказалось очень вкусно. Я отложила себе порцию на завтрак. Только не ругай меня».

– Вам не нравится, что жена много ест? – спросил Степан. – Ограничиваете ее?

– Пытаюсь объяснить, что желудок должен после двадцати двух часов отдыхать, а не переваривать макароны, да еще с жирной подливкой, – признался Григорий. – Прими душ, ложись в кровать, почитай, посмотри кино, но не бросайся к холодильнику. Это неправильно. Если бы мы жили вместе, я мог бы перевоспитать Свету. Но в нашей ситуации это трудно. Простите, мне бы хотелось увидеть Светлану.

– Она в реанимации, – объяснила Галина.

– Понятно, – протянул Туркин, – если не ошибаюсь, у вас заведует этим отделением доктор наук Оконин Юрий Ганович.

– Именно так, – подтвердила Полкина.

Григорий сказал:

– Сейчас позвоню ему, я знаю профессора, – и вышел.

– Зачем жениться и жить врозь, – пробормотала Галина, – семью создают, чтобы жить вместе. Григорий и Света взрослые люди, работают, материально от родителей не зависят. Да, все в нашем кругу знают, что Валерий Юдин на дух не переносит Андрея Васильевича, постоянно про него гадости говорит. Калинин же ни разу не ответил на его хамство. Но ведь Света и Туркин могут спокойно сказать отцам: «Ваши отношения нас не касаются». А они живут врозь, скрывают свой брак. Почему?

– У меня ответа на твой вопрос нет, – буркнул Степан. – Мы ушли!

– Вероятно, емкость с пастой осталась в холодильнике, – заметил муж, когда мы оказались на парковке, – поехали к Андрею. Возьмем макароны, моя лаборатория сделает анализ, посмотрим, что там.

– У нас нет ключей, – вздохнула я.

– Это не проблема, – усмехнулся муж.

– Не стоит пользоваться электронной отмычкой, – возразила я, – Минни это совершенно точно не придется по вкусу.

Степан взял меня под руку.

– Еще больше ей не понравится, если члены семьи умрут, потому что не установлено точно, что с ними произошло. Вроде отравление, но чем? Если мы выясним причину, по которой все лишились сознания, тогда, вероятно, появится правильный план лечения. Да, Лена будет не в восторге, узнав, что мы без спроса влезли в ее апартаменты. Но когда речь идет о жизни и смерти, можно забыть о хорошем воспитании.

– Едем к Калининым, – согласилась я.

– Быстрее пешком, – сказал муж, – дом на соседней улице.

Мы быстро дошли до дома Калининых. Степан открыл дверь, и я услышала, как мужской голос громко и фальшиво исполняет арию тореадора.

– Эй, кто тут? – закричал Дмитриев.

Стало тихо, потом в холл вышел Кирилл.

– Добрый день, – поздоровался он. – Я дверь не захлопнул?

– Да, – соврала я, мне очень не хотелось рассказывать про отмычку. – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, прекрасно, – ответил брат Андрея, – я пришел к Лене, обещал ей объяснить, как в интернет-магазинах покупки делать, ей сегодня на работу не надо, а дома никого нет. Очень удивился. Андрей и Света понятно где. Никита куда-то с классом уехал. А куда делась хозяйка? И Катерина?

– Вы вчера ужинали у Калининых? – задал свой вопрос Степан.

– Да, – подтвердил Кирилл, – у нас традиция собираться по вечерам. Порой компания бывает маленькой: Лена и кто-то один. Но вчера все сидели за столом.

Я сняла ботинки.

– Помните, что ели?

Брат Андрея безо всякого волнения сообщил:

– Макароны с морепродуктами в соусе. Екатерина называла это блюдо паэлья по-московски.

Аккуратная Минни завела для близких друзей тапки, я нашла свои и как ни в чем не бывало осведомилась:

– Вам блюдо понравилось?

Кирилл развел руками:

– У меня жуткая аллергия на все, что плавает, ныряет, ползает в море и на пляже. Давным-давно в детстве мама купила севрюгу в томате, я ее съел с удовольствием, и у меня случился отек Квинке. Еле успели до больницы довезти. С тех пор я даже не смотрю на рыб и их приятелей.

– Калинины знают о вашей аллергии? – полюбопытствовал Степан.

– Андрей в курсе, – кивнул старший брат Калинина, – Лена тоже, и Света, и даже Никита.

– Удивительно, что Катя приготовила блюдо, которое один член семьи не мог попробовать, – удивилась я, – вы остались голодным.

Кирилл сел за стол.

– Жена брата очень деликатна. Она мне позвонила незадолго до ужина, попросила спуститься, предупредила: «У меня есть новость, которая тебя поразит. А еще на ужин будет рыба. А для аллергиков – куриная котлета или сырники». Я выбрал творожники.

– Какое известие было у Минни? – спросила я. – Мне она ничего удивительного не сообщала.

– Андрею удалось пригласить в свою клинику профессора Вольпина, – стал рассказывать Кирилл, – Виктор Сергеевич уехал из России в семидесятых годах. Тогда он был обычным выпускником медвуза, а сейчас считается хирургом-гением. Отказывался появляться в Москве, помнил, как его друзья чморили перед тем, как Виктор по еврейской линии из СССР уехал. Как только Андрей Вольпина уговорил?

Степан подошел к холодильнику, открыл дверцу и воскликнул:

– О! Банка со спагетти. Мы ее заберем.

Брат Андрея прервал свой никому из нас не интересный рассказ про какого-то профессора.

– Ничего не имею против, хоть все содержимое полок уносите. Но хозяйка в доме Лена. Лучше у нее спросить.

Мы ничего не сказали.

Кирилл выжидательно взглянул на нас.

– Почему вы молчите? Что-то случилось? Где все? Вы знаете, по какой причине никого дома нет? Да?

– Вся семья в больнице, – начал объяснять Степан, – в не самом лучшем состоянии. Есть предположение, что Калинины отравились за ужином. Единственный участник трапезы, который остался в добром здравии, – это вы, Кирилл, вы не ели макароны с морепродуктами. Вам приготовили сырники. Кто-то еще их пробовал?

– Нет, – без тени сомнения ответил старший Калинин, – семья брата к ним равнодушна, а я их очень люблю. Катя пожарила шесть штук. Три мне на ужин, столько же на завтрак. Но я сегодня рано уехал в клинику, не успел забежать поесть. Сейчас вернулся, решил перекусить, открыл дверь в квартиру своими ключами. Можете описать симптомы болезни, которая всех срубила?

– Одинаковые у всех, – сказала я, – отличаются лишь мелочами. Обычно интоксикация начинается быстро: час, два, и человеку делается плохо. У Калининых не так. Ночь они провели спокойно…

Кирилл молча выслушал мой рассказ.

– Необычный яд! Замедленного действия. Есть прекрасное противоядие, трава, которая спасает от укусов ядовитых змей и пауков. Сейчас приготовлю настойку и поеду в клинику.

– Э… э… – протянула я.

Гомеопат махнул рукой:

– Заранее знаю, что вы скажете: «Шарики, микстуры ваши – полная фигня». Но гомеопатия не вступает в конфликт ни с какими лекарствами, которые прописывают аллопаты. Вреда от моей настойки не будет, а польза большая. Прошу простить, но мне надо поторопиться. Вы ведь сможете запереть дверь? Если не ошибаюсь, отмычка работает не только на открытие, но и на закрытие.

От растерянности я глупо заулыбалась. Кирилл догадался, как мы с мужем попали в квартиру Калининых.

Глава восьмая

Вечером, около одиннадцати, я легла в кровать с большой порцией мороженого и взяла айпад. Открою секрет: я люблю электронные игры, но только мирные «бродилки», в которых бродишь по комнатам замков, ищешь спрятанные предметы, спасаешь принцессу от дракона, копишь золотые монетки, а потом тратишь их, обставляя, например, кухню во дворце. Кровопролитные войны, драки с монстрами, строительство космических кораблей – все это не для меня.

Я включила очередную игрушку, воткнула ложку в пломбир, облизнулась, и тут на мобильный прилетело сообщение. Пришлось отложить айпад и посмотреть, кому и что от меня надо.

Перед глазами появилась картинка: белый зайчик с задорно торчащими огромными ушами. Я усмехнулась – художник явно перестарался. С ушами размера десять кинг-сайз ни одно животное на лапах не устоит, да с эдакими «полотнищами» даже слон свалится. Кто отправил мне фото? Ни текста, ни подписи! Как реагировать на эту эсэмэс? Что мне хотят сказать?

– Здрассти, – произнес заяц и завращал глазами.

Я чуть не упала с кровати, а косой спросил:

– Видишь, какие у меня ушки?

– Да, – пробормотала я, и у нас с русаком завязался диалог.

– Большие такие!

– Верно, – согласилась я.

– Огромные, – не умолкал обитатель леса, моргая огромными глазищами. – Оцени меня.

– Ты милый, – похвалила я зверушку и ощутила себя пациенткой психиатрической лечебницы.

Я беседую с картинкой! Что дальше: я начну петь с кастрюлями хоралы?

– Я счастлив, а тебя небось задразнили, – затараторил очаровашка, сверкая белыми клыками, – за лопоухость, кривой нос, подбородок, похожий на утюг. Сидишь сейчас, плачешь, замуж никак выйти не можешь! Успокойся, я помогу тебе! Бесплатно! Ну-ка, нажми на мой нос!

Только полнейшим потрясением можно оправдать мое послушание. Я ткнула в черную точку. Раздалась бравурная музыка, болтливый косой исчез, вместо него появился текст: «Рады приветствовать вас на сайте нашей клиники. Удачная неделя! Радуйтесь, вы можете улучшить себя со скидкой в пятнадцать процентов. Тем, кто сию секунду запишется к одному из наших самых высококлассных докторов, ипеляция всего тела бесплатно».

Я потрясла головой. Ипеляция? Это некая новая услуга или тот, кто писал текст, сделал ошибку в слове «эпиляция»?

– Что веселого ты увидела? – спросил Степан, входя в спальню.

– Безумного зайца, который со мной беседовал, – хихикнула я и в ту же секунду разозлилась: – Сначала я решила, что сошла с ума, беседую с длинноухим. Он открывал пасть, моргал, выглядел живым и болтал по-человечески.

– Вилка, давно существует программа, с помощью которой любое изображение можно оживить, – объяснил муж.

– Я уже догадалась, – прошипела я, опять хватая мобильный. – Ну, заяц, погоди! Где тут исходящие звонки? Ага, нашла номер, определенно Григорий его набирал, у меня в книжке такого нет. Туркин попросил у меня мобильный, когда я рассказала про кане-корсо, секундочку! Добрый вечер, Валентина!

– М-м-м, – пробормотала владелица сети косметологических клиник. – Кто это? Поздновато для звонков!

– Я тоже так полагаю, – отрезала я, – очень спать хочется, а вот пиар-служба вашего сына не дремлет. Прислала мне очередную рекламу в ночи!

– Арина? – осторожно осведомилась собеседница.

– Лучше Виола, – ответила я, – пересылаю вам безумного заюшку! Он вас взбодрит. Убедительная просьба: исключите меня из рассылки. Между прочим, вы уже обещали заняться данным вопросом.

– Ариночка, то есть Виолочка, – зачастила Валентина, – сейчас наведу порядок. Более никаких проблем от нас не будет!

– Надеюсь, это правда, – вздохнула я, – а то меня уже сравнивали со щекастой собакой, а теперь «обрадовали» сообщением о моей лопоухости, кривом носе, подбородке, напоминающем утюг.

– Боже, боже, боже, – твердила Валентина, – я выгоню начальницу пиар-отдела. Самое честнейшее слово!

– Яд двузуба! – воскликнул Степан.

Я положила трубку на тумбочку.

– Ты о чем?

– Слушай, зачитываю сообщение Димы, – объяснил муж, – я отдал Янкину банку с макаронами, он прислал письмо. «Привет, выслушав твой рассказ о заболевших, которые внезапно лишались сознания на фоне вроде хорошего самочувствия, я вспомнил давнюю историю, решил проверить: вдруг опять всплыл этот гад в прямом смысле слова? Лаборатория у меня сам знаешь какая. Дмитрий Янкин не из тех, кто может определить только славную дюжину часто применяемых ядов: стрихнин, цианид, плавиковую кислоту, мышьяк и прочие. Достать их нетрудно. Купи баллон от тараканов и облей любимую тещу. Шутка. В те годы, когда меня взял под свое крыло Леонид Петрович Стеклов, купить цианид простому человеку было очень трудно, почти невозможно. А сейчас зайди в интернет и получи что душе угодно. Короче, в макаронах я обнаружил содержимое защечных мешочков двузуба, название зверушке придумал Стеклов. На берегах Амазонки его называют гохрабиконом, как-то так, если по-русски. Тварюга похожа на подводного хомяка, имеет мелкие зубы и два больших очень острых клыка. Ими она легко прокусывает любую по толщине кожу жертвы, потом впрыскивает в нее отраву и ждет, пока вкусная еда откинет плавники. Некоторые насекомые и представители животного мира, выдав порцию яда, погибают. Двузуб прекрасно живет дальше, у него просто скапливается новая порция отравы. И он не переживает, если попадает в аквариум. Главное, чтобы там было побольше живых растений, камней и еды, неприхотливый такой. Уточнение: водится он только в труднодоступной части реки, мало изучен из-за агрессивности местного населения. Аборигены хорошо знакомы с двузубом, они его издавна использовали в своих целях. Раньше смазывали его ядом копья, стрелы, добавляли отраву в еду тому, кто очень уж им насолил. Но! Чем крупнее жертва, тем медленнее работает токсин. Подстрелишь кого-то толстого, вкусного, а он умрет через сутки неизвестно где.

Как только туземцы догадались об этой фишке, они перестали использовать яд двузуба в охоте. А вот своим врагам с удовольствием подавали еду с «приправой». В Европе о двузубе знают человека три, все специалисты-токсикологи. В СССР один Леонид Петрович Стеклов занимался им, а я у него писал курсовые, потом диплом и кандидатскую… И, как заведено, работал у профессора домработницей, секретарем, машинисткой. Папа Леня, так его все студенты называли, гениальный ученый. Классический вид, из тех профессоров, над которыми любят посмеяться киношники. На улицу мог выйти в разных ботинках, один раз летом явился на лекцию в семейных трусах. Забыл надеть брюки, потому что задумался. Мог не есть два дня: продукты не купил, некогда было. Поэтому ректор тщательно подбирал иногороднего ответственного парня и говорил ему:

– Будешь жить у Стеклова дома, ты папе Лене нянька и помощник во всех делах. Платить за работу не буду, но если ты понравишься Леониду Петровичу, стопроцентно попадешь в аспирантуру и станешь кандидатом наук. И дальше он тебя по жизни в зубах понесет, поелику очень внимателен всегда к своим ученикам.

Я чуть от радости не завизжал, когда услышал такое предложение. Жить буду в огромной квартире Стеклова, кормиться можно из его холодильника. Никаких соседей по комнате! Конечно, я согласился. Не предполагал, что Леня младенец, за которым ежесекундно наблюдать надо. Такая морока! Я про личную жизнь забыл. Но имелся огромный плюс. Леонид Петрович сделал из дурачка-студента лучшего специалиста». Эй, Дмитриев, ты тут?

Глава девятая

– Конечно, – ответил Степан.

– А почему молчишь? – спросил Янкин.

– Тебя внимательно слушаю, – объяснил Степа.

– Если человек во время беседы никак не реагирует, то он заснул, – заявил Дмитрий. – Ну-ка, скажи, на чем я остановился?

– «…сделал из дурачка-студента лучшего специалиста», – повторил мой муж.

– Могу охать, ахать, задавать вопросы, – заявила я.

– Привет, Вилка. А ты почему со Степой? – изумился Янкин.

Я сдержала рвущийся наружу смех.

– Мы муж и жена. Ты у нас на свадьбе присутствовал.

– Забыл, – признался Дима. – Так вас интересует рассказ о яде или хотите поговорить о перипетиях брака?

– Первым делом самолеты, ну а девушки потом, – процитировал Степан некогда очень популярную, а сейчас забытую песню^[1].

– До меня у папы Лени служил Павлик, – опять пустился в воспоминания Янкин, – он мне рассказал, что Стеклов есть любит, как ему кровать стелить, на чей звонок надо дать профессору трубку, а кого лесом послать. Инструкцию полную выдал, в самом конце сказал: «Если вдруг с папой Леней захочет пообщаться человек по имени Кирилл, на пушечный выстрел не подпускай его». Ну, я не удивился, давно понял, что Стеклов гений, но крыша у него съехала капитально. А поскольку очень хотел стать классным специалистом и пожить в хорошей квартире, то согласен был мыть папе Лене ноги, боялся, вдруг ему не понравлюсь. Поэтому я попросил:

– Фамилию этого Кирилла подскажи, чтобы я не ошибся.

– Всех, кого Кирюхой кличут, гони вон, – отрезал Павлуха, – едва Стеклов это имя услышит, у него сразу давление под потолок взлетает.

– Почему? – удивился я.

– Не твое дело, – огрызнулся Павлик.

Но я к нему пристал, и парень в конце концов рассказал, что у папы Лени был любимый ученик Кирилл. Он москвич, поэтому не стал его помощником, дома жил, прислугой не работал. Но постоянно у Леонида Петровича в лаборатории толкался, тот его очень любил. Парень этот доктором стал, в больнице работал, но к Стеклову все бегал и бегал. А потом отравил то ли восемь, то ли десять человек. Следователь, который дело вел, обратился к Янкину за советом. Эксперты не могли понять: отравили людей или это хвороба какая. Леонид Петрович сразу допер: яд двузуба! И пошло дело раскручиваться. Подробности Павлик не сообщил, объяснил, что того Кирюху на много лет посадили.

– Не расстреляли? – удивился Степан. – Если столько жертв…

– Я уже сказал, – фыркнул Дима, – ничего не знаю. Могу только фамилию преступника назвать. Специально ради тебя порылся в архиве Стеклова, он у меня хранится. Оцени, как я старался.

– Спасибо, – воскликнул Степан.

Послышался шелест.

– Сейчас, сейчас, – загудел Янкин, – я вот что подумал: двузуб – редчайшая редкость. Это не мои слова, так Леня говорил. В связи со странным действием яда: сегодня употребил – поплохело завтра, он не стал таким популярным, как стрихнин. Достать его почти невозможно. Я знаю поставщика, который что угодно привезет, но он работает только с тремя учеными. А в России с одним, со мной. Я двузуба давно не заказываю, он в моей коллекции есть. Где раздобыл яд тот, кто решил отравить Калининых? Двузуб очень дорогой, и его исключительно один человек доставляет! Я нашел имя того убийцы! Кирилл Калинин.

– Кто? – хором воскликнули мы с мужем.

– Зачитываю, – отчеканил Дмитрий, – цитирую дневник папы Лени. «Горький день. Сегодня арестовали Кирилла. Ко мне приходили люди в форме. Долгий был разговор. Шок. Лучший мой ученик. Я считал его своим преемником. Хотел передать Калинину перед смертью лабораторию, библиотеку, архив наблюдений. На этом материале можно десять докторских защитить. Я растерян. Подавлен. Разбит. Мне сообщили: К. все отрицал. Говорил: «Не знал про двузуба». Это ложь. Глупая. Он же работал с ним. Я полагал, что К. умнее. Жертвы все молодые женщины. Жить могли долго. Убивал целый год. Даже больше. Маньяк. Серийный убийца. Сын Васи. Не знаю, как он это переживет. Самое ужасное: последняя жертва Зоя. Мать его родная. Как он узнал про нее? Только трое были в курсе. Игорь умер. Вася и я никогда рта не открывали. Отказываюсь верить. Главный милиционер сказал: «Повезло гаду, недавно объявили мораторий на смертную казнь, но он сядет надолго». Бедная Лида! Сын Зои в тюрьме! За что ей это?»

Янкин умолк, потом сказал:

– Если хочешь, приезжай, пороешься в дневнике папы Лени, может, чего еще найдешь. Выносить его из дома не дам. А у меня смотри сколько хочешь. Я Кирилла хорошо знал, мы в одном вузе учились.

– Спасибо, – поблагодарил Степан. – Кто такая Зоя?

В ответ от Янкина прилетело:

– Понятия не имею, но в материалах дела точно есть вся информация.

– Навряд ли дело оцифровано, – вздохнул Дмитриев, – позвоню в архив Маргарите, она найдет. Еще раз большое тебе человеческое спасибо за то, что не поленился время на мою просьбу потратить.

– Благодарности принимаются в жидком булькающем виде, – засмеялся Янкин.

– За нами не заржавеет, – пообещал Степан. – Пара вопросов еще. Если человек отравлен ядом двузуба, какой прогноз?

– Сам как думаешь? – фыркнули из трубки.

– Стопроцентно летальный исход? – испугалась я.

– Нет, – возразил Янкин.

– Их вылечат? – уточнил Дмитриев.

– Как при любом заболевании, необходимо учитывать состояние здоровья человека, возраст, – завел Дима, – примерно восемьдесят человек из ста тех, кто получил токсин, остаются в живых.

– Уфф, – выдохнула я.

– До конца дослушай, – пробурчал «докладчик», – из них девяносто процентов становятся инвалидами. Состояние, как у перенесших тяжелейший инсульт. Потеря речи, соображение отсутствует, руки-ноги не работают.

– Ужас, – прошептала я, – либо человек умрет, либо останется жив, но разве это жизнь?

– Никто не выздоравливает? – осведомился Степан.

– Единицы, – не оставил нам надежды Янкин, – в основном те, кто получил яд с пищей и съел минимальное количество еды. Например, преступник облил дораду или смешал отраву с паэльей. У яда легкий привкус рыбьего жира, поэтому его лучше добавлять к рыбе и морепродуктам. Тот, кто вышел из больницы сохранным умственно и физически, съел, допустим, хвостовую часть. А на нее попало незначительное количество токсичного вещества. Или человек взял паэлью с края, не из середины, там тоже яда оказалось минимум. Хотя я могу вспомнить случаи, когда отравленного доставляли в наш центр спустя трое суток. До этого лечили в другом месте и только навредили. Возраст у парня за шестьдесят и гипертония с диабетом. А он потом живенько так на поправку пошел, восстановился без последствий.

Степан сделал глоток воды.

– Прости, в горле пересохло. Я не знал про двузуба, но заподозрил отравление. А кто у нас лучший по ядам? Янкин! Поэтому я тебе позвонил.

– Хорошая порция лести всегда приятна, – отметил Дмитрий. – Все. Я за руль сел, на дороге по мобильнику не болтаю.

– Думала, ты дома, – удивилась я.

– Был, – ответил Дима, – но поскольку в процессе нашей беседы возникло предположение, что людей отравили ядом двузуба, я взял все необходимое, спустился в паркинг и сейчас поеду в клинику. Полагаю, что у Андрея нормальные специалисты, он дураков держать не станет. Но что-то мне подсказывает, что токсикологи они никакие. Сделают анализы, не обнаружат привычного стрихнина или всего такого, примитивного. А я сразу замечу крохотные характерные высыпания на… Ну, вам это неинтересно. Короче, когда окажусь на месте, займусь сам Калиниными. Мы когда-то вместе учились, студенческое братство до сих пор работает. Сообщу, когда пойму, что к чему. А вы, ребята, если догадаетесь, кто отравитель, сделайте мне приятное, спросите, где он яд двузуба раздобыл!

Глава десятая

В шесть утра меня выдернул из сна телефонный звонок. Я взглянула на экран, увидела, что это Янкин, взяла мобильный, вышла в коридор и прошептала:

– Ну как? Они поправятся?

– С этим вопросом к гадалке, – мигом рассердился Дмитрий.

– Кто самый тяжелый? – перефразировала я свой вопрос.

– Андрей и Лена, – после небольшой паузы сообщил собеседник, – Никита полегче, но тоже плох. Лучше всех Светлана. Она в момент моего появления уже в сознание пришла, адекватно реагирует на вопросы, отвечает. Похоже, ей досталась крошечная порция яда. С другой стороны, я уже говорил, что встречал людей, которые выздоравливали без последствий. Их немало, примерно десять из ста. Ну, я поехал домой, врачам все объяснил.

– Подожди, – попросила я, – в отрывке из дневника Стеклова, который ты читал, была упомянута Зоя…

– Я уже объяснил: кто это – понятия не имею, – перебил меня Дима, – баба какая-то.

– Пожалуйста, сделай фото страницы дневника, где говорится про Кирилла, – взмолилась я.

– Ладно, сейчас, – неожиданно согласился Янкин, – через минут десять скину. До дома только доеду.

Я опять залезла под одеяло, закрыла глаза, и… раздался истошный звон. Меня чуть не сбросило с кровати. Пару секунд я никак не могла сообразить, откуда идет звук, потом мозг включился, и я схватила трубку.

– Да!

– Добрый день, многоуважаемая Виола, – замурлыкал знакомый женский голос. – Как ваши дела?

– Отлично, – прохрипела я, скосила глаза на часы, потрясла головой и опять уставилась на циферблат.

Десять! Как же так? Только что, секунду назад, я завершила беседу с Янкиным, хорошо помню, что он разбудил меня в шесть. Взгляд переместился на вторую половину кровати, туда, где спал Степан. Пусто!

А из трубки вещали:

– Вас беспокоит Валентина, владелица сети клиник.

– Слушаю вас, – ответила я.

– До сих пор переживаю, что из-за глупости пиар-службы моего сына вам истрепали нервы. Поэтому очень хочу загладить свою вину. И сейчас у меня есть для вас предложение, от которого невозможно отказаться, – продолжала дама. – Я сегодня в разговоре с одним человеком обмолвилась, что познакомилась с вами. Оказалось, что вся его семья ваши преданные фанаты. Теперь он очень-очень-очень просит вас стать главной героиней одного его крайне популярного проекта.

– Спасибо, – начала я, – но…

– Естественно, не бесплатно, – перебила меня Валентина. – Сумма ну очень приятная. Я отправила вам в вотсап цифру. Гляньте. Перезвоню через пять минут.

Люди любят деньги, и я не исключение. Да, я вовсе не все способна сделать за звонкую монету. Но если мне предлагают нечто интересное, законное, никого не обижающее, то зачем отказываться? Арина Виолова не принадлежит к когорте высокооплачиваемых авторов. У меня небольшие гонорары, основной добытчик в семье Степан. Но и мне хочется кое-что приносить в общую кассу, поэтому я никогда не отказываюсь от работы.

Я посмотрела на сообщение, которое прилетело от Валентины. Сколько? Определенно владелица сети клиник красоты ошиблась, когда печатала цифру, тут явно лишний нолик!

Телефон снова замигал.

– Посмотрели? – весело осведомилась дама.

– Да, но… – начала я и снова не смогла договорить.

Валентина запела голосом лисы из сказки про Колобка:

– Виолочка, понимаю, что вы достойны большего. Увы, даже лучшие мужчины жадноваты. Сейчас объясню ему, что звезду за конфетные фантики не покупают.

Я не успела никак отреагировать, собеседница отсоединилась. Подождав пару минут и оставив трубку в спальне, я отправилась в ванную, потом в столовую, выпила кофе и пошла за мобильным, чтобы позвонить мужу.

У нас большая квартира, поэтому я не слышала, как на вотсап прилетали сообщения. А их оказалось много и все с незнакомого номера. «Счастлив получить ваш номер. Сейчас скажу папе, что он жлоб. Антон», «Рад знакомству с вами. Извините, опечатался, когда Вале цифру отправлял. На самом деле она такая. Константин». Я прищурилась: ноликов определенно стало больше. «Ариночка, люблю, обожаю безмерно! Мой муж омерзительный скупердяй. Смело увеличивайте гонорар вдвое. Заплатит, не пукнет. Алиса», «Многоуважаемая писательница! Мой сын много и тяжело работает. С вашей стороны отвратительно требовать с него деньги. Он их не на сковородке печет. Поражена вашей жадностью. И. К. Морозова», «Папаша увеличил сумму. Требуйте оплаты налога. Вы ИП? Антон», «Ариночка, кисонька, у моего Скруджа Макдака золотые копи. Стой насмерть. Конкретно ему объявила: «Если Виоловой не будет в проекте, спать тебе месяц в гостевой комнате». Я горой на страже ваших интересов. Валентина – змея в сиропе, не верь ни одному ее слову. Дрянь баба. А ее сын вурдалак! Обожаю, люблю, мечтаю о встрече. Алиса».

Трубка звякнула. Примчалось еще одно сообщение без текста, одни цифры. Я предприняла новую попытку сосчитать нули, не справилась и схватила мобильный, который отчаянно завопил.

– Добрый день, – произнес мужской голос, – я от Валентины. Константин Антонович. Для вас просто Костя. Соглашайтесь. Иначе меня жена сожрет. Проект интересный!

– Простите, я ничего не понимаю, – призналась я.

– Валька не объяснила? – удивился Константин. – И кто она после этого? Мы работаем по сценарию, импровизация приветствуется! Съемка в уютном месте. У нас миллионные просмотры.

– Вы кто? – задала я прямой вопрос.

– Константин Антонович, Костя, – представился незнакомец. – Приезжайте сейчас. Деньги получите наличкой!

Все проекты, в которых до сих пор я участвовала, предваряло составление договора. Порой процесс затягивался надолго. А здесь! Приезжай сейчас, большую сумму выдадут на руки? Так не бывает! Понятно, что это розыгрыш. Ладно, не стану разочаровывать тех, кто решил подшутить надо мной.

– Хорошо. Какая форма одежды?

– Без разницы.

– Вам все равно, в чем я приеду? – уточнила я.

– Да, – коротко ответил Константин.

Я рассмеялась.

– Спасибо за звонок, прощайте!

– Эй, эй, погоди, – закричал мужчина, отбрасывая «вы», – сейчас тебе перезвонит Фредди! С ним потолкуй!

– Крюгер, – закричал еще какой-то парень, – Фредди Крюгер.

Я чуть не зарыдала от смеха.

– Мне ждать весточки от Фредди Крюгера?

– Точно, – согласился Константин, – ты, наверное, решила, что мы обманщики?

– Просто не любим бюрократии, – опять заорал некто. – Бумажки подписывать, печати ставить. На фига оно надо? Зовем селебритис поработать. Даем деньжата. И расстаемся с любовью без налогов.

– Арина, вы знаете Федора Михайлова? – неожиданно поинтересовался Константин, опять переходя со мной на «вы».

Я удивилась.

– Если вы имеете в виду начальника пиар-департамента издательства «Элефант», то да.

– Мы просили его озвучить наше предложение госпоже Таракановой, – продолжил собеседник, – но этот хлыщ ответил, что…

– Вы нас пошлете на фиг, – подсказал другой голос, – он посоветовал обратиться к Ренате Орловой, она тоже пишет детективы. Мама стала злиться, она все ваши книги до дыр зачитала. Мы любые деньги вам заплатим, только согласитесь. Если откажетесь, маманя из нас шаурму нарубит и своим пуделям скормит.

– Не, – вступил в беседу нежный девичий голос, – собакены только корм по спецзаказу жрут. Хавчик у них особый. Костя толстый, из него диетическая жрачка не получится. Мамуля нас ночью задушит и просто выкинет трупаки, позовет Витьку с мусорной тачкой. Пуделям жирное врач запретила, и кости им нельзя давать. Никто из нас не подойдет!

Раздался громкий смех всей компании.

– Позвоните Федору, он подтвердит, что мы веселые, но честные ребята, – заявил Константин, – потом с нами соединитесь.

– У меня нет вашего номера, – только и сумела ответить я.

– Так мы присылали вам на вотсап сообщения, – сказала девушка, – у вас определился наш контактик! Ждем-с!

Я потерла виски и начала набирать номер Михайлова. Если я стала жертвой розыгрыша, то в него включено немало людей. Федор служит в «Элефанте» год, я знаю его плохо, но навряд ли его пригласили посмеяться над Ариной Виоловой. Все, кто занимает в издательстве большие должности, прекрасно знают, что Виола Тараканова и Иван Зарецкий, владелец «Элефанта», давние и очень близкие друзья.

– Алло, – произнес Федор, – привет, Вилка, как дела?

– Ты знаешь Фредди Крюгера? – забыв поздороваться, воскликнула я.

– Только по кинофильмам, лично не встречался, – серьезно ответил Михайлов. – А что?

Я проигнорировала вопрос парня.

– Про Константина Антоновича слышал?

– Так. Они тебя отыскали, – зашумел Федор, – не связывайся с ними! Стремные ребята. Игральщики. Это не твой уровень! Не советую.

– Подожди, у меня вторая линия, – попросила я и открыла сообщение от Алисы: «Ариночка, Федька врун. Пообещал нам уговорить тебя, если заплатим ему лимончик. Не жирно ли ему? Тебе сколько угодно, что угодно и кто угодно. Если захочешь, забирай Инесску, расцелую тебя за это. Не верь Федьке: он лгун, жадюга и гаденыш. Люблю, обожаю. Алиса».

Глава одиннадцатая

Я вернулась к разговору с Михайловым.

– Федя, объясни, кто такой Константин Антонович?

– Не советую к нему приближаться на пушечный выстрел, – заныл Михайлов.

– Это я уже поняла, – остановила я его. – Кто он?

– Зачем тебе подробности? – увильнул от прямого ответа главный пиарщик «Элефанта».

– Он пригласил меня на съемку, – честно ответила я.

– Поедем вместе, – оживился Федор, – не советую самой с этими мордами общаться. Помогу тебе, все оформлю, ты только в съемке поучаствуешь, все хлопоты и договор будут на мне.

– Кто он? – настаивала я. – Константин Антонович?

– Жулик! – заявил Михайлов.

– Спасибо, откажу ему, – пробормотала я.

– Нет, нет, нет, – занервничал Федор. – Зачем столь резкие решения? Если я появлюсь с тобой, никто тебя не обдурит. Выбью из них мегакрутой гонорар! Но это могу исключительно я! Более ни у кого не получится. Одна ты не справишься, а если я стану твоим агентом, то ты, Арина, будешь королевой.

Желание Феди получить свой сладкий кусок от сделки было так велико, что он забыл о приказе Зарецкого. В свое время Иван строго-настрого запретил всем сотрудникам департамента пиара и рекламы навязываться Арине Виоловой в качестве помощника. Кроме тех случаев, когда она сама их об этом попросит.

– Объясни, кто такой Константин Антонович, – с упорством дятла, который долбит дерево в поисках гусеницы, потребовала я.

– Ты звезда, – запел Федя. – Тебе не стоит заниматься черной работой. Королева унитазы не моет. На это есть я! Выколочу из них отличную сумму, потом все-все тебе расскажу, не нервничай. Жди моего звонка!

– Стой, – закричала я, – мне не нужен посредник.

Поздно. Федор отсоединился. Я живо набрала телефон Константина.

– Виола, у меня на другой трубке ваш секретарь, – сказал тот.

– Он врун, – возмутилась я, – у меня нет секретаря.

– Хотите послушать нашу беседу? – прошептал девичий голос.

– А можно? – удивилась я.

– Как два пальца об асфальт, секунду.

В моем ухе зазвучал баритон Михайлова.

– Дело это сложное, писательница вообще неконтактная, но мне удастся Виолову уломать. Двадцать процентов от ее гонорара, и она ваша.

– Федор, ты столько не стоишь, – засмеялся Константин.

– Нет меня – нет Арины, – заявил завпиардепартаментом. – Виолова без моего разрешения никуда не ходит.

– Дайте нам ее телефон, – попросило сопрано.

– Все контакты через меня, – отрезал наглец, – двадцать процентов или до свидос.

– Нам придется отрезать ваш бакшиш от гонорара писательницы, – пропела девушка, – Арина получит меньше.

Федор не замедлил с ответом:

– Согласен.

– А она-то как к уменьшению гонорара отнесется? – поинтересовался Константин.

– Зачем ставить Тараканову в известность? – удивился Михайлов. – Это останется между нами.

Я быстро напечатала вопрос:

«Он меня слышит?»

«Нет, говори», – тут же прилетело в ответ.

– Можно присоединить к беседе еще одного человека? – осведомилась я.

– Легко, – ответил девичий голос. – Кого?

– Поболтайте с Михайловым пару минут, я сообщу телефон. А когда Зарецкий будет с нами, еще раз заведите разговор об оплате. И поинтересуйтесь: правда ли, что Михайлов мой помощник, – попросила я.

– Хочешь ему наподдать? – обрадовалась незнакомка.

– Ага, – призналась я, – прямо трясет от этого желания.

– Всегда рада наказать наглеца, – одобрила девушка, – действуй.

Я набрала тайный номер Ивана, который известен только родным, вкратце объяснила ему суть дела, и Зарецкий был подключен к беседе. Константин с вежливостью иезуита завел беседу об оплате. Минут через пять Зарецкий зашипел:

– Эй, кто там есть? Можно сделать так, чтобы паршивец меня услышал? И мужик, который с ним беседует, пусть останется.

– Битте-дритте, – засмеялась девушка.

– И меня, и меня, – занервничала я, – мне тоже хочется кое-что сказать.

– Всем молчать, – скомандовал Иван, – слушать меня. Константин говорит про деньги, еще раз уточняет процент, который стервец у Виолы откусывает. И тут она возмущается. За Вилкой в разговор вступлю я, и у поганца случится…

– Обкакис, – перебила его девушка, – шикарный план, Ваняша, вы мне круто понравились.

Зарецкий крякнул, я прикусила губу. Интересно, кто и сколько лет тому назад обращался к нему «Ваняша»?

– Готовы? – осведомилась незнакомка.

– Да, – в едином порыве ответили мы с Иваном.

– Арина, в бой, – скомандовало сопрано.

– Значит, мы договорились? – спросил Константин.

– Да, – подтвердил Федя.

Заказчик не удовлетворился его ответом.

– Двадцать процентов от гонорара Виолы Таракановой, творческий псевдоним Арина Виолова, отходит ее личному помощнику Федору Михайлову?

– Да, – снова подтвердил заведующий пиардепартаментом.

– В договоре писательницы указываем усеченную сумму к получению?

– Согласен, – воскликнул Федор.

Я решила, что настал мой звездный час.

– Минуточку, мне это не нравится.

– Кто это? – испугался Михайлов.

– Вилка, – невозмутимо ответила я. – С какой стати я должна делиться с тобой? И ты, Михайлов, никогда не был моим личным помощником.

– Да и я запретил кому-либо из пиара лезть к Виоле, – загремел Иван Николаевич.

– Это кто? – обомлел Федор.

– А-а-а, гаденыш! – обрадовался владелец «Элефанта». – Не узнал? Это твоя смерть! Шагом марш в мой кабинет! Сей секунд!

Далее из уст Ивана полились такие слова, которые каждая воспитанная дама непременно знает, но никогда вслух не произносит. Она их про себя в некоторых ситуациях твердит.

– Здорово материтесь, Ваняша, – пришла в восторг девушка, – художественно загибаете.

Зарецкий с шумом выдохнул.

– Федор нас покинул, – сообщил Антон, – респект вам, Иван, за то, что присоединились к беседе. Не каждый босс согласится, а вы заводной и задорный.

– Ваняша, вы мне очень понравились, – заявила девица, – мегакрутой мужик. И ругаетесь, как поете! Супер-супер-супер.

– Он для тебя стар, – сообщил женский голос.

– Здрассти вам, – немедленно отреагировал Иван. – Ну-ка объясните ху здесь ху?

– Вы и по-английски говорите, – пропела девушка, – хочется с вами фейс об фейс познакомиться.

– Константин Антонович, – представился тот, кто вел беседу с Михайловым, – отчество отбрасывайте. Для тех, кто с нами, я просто Костя.

– Антон, – подал голос юноша, – сын Кости.

– Алиса, – сообщила дама, – жена Кости, мать Антона и Ксении. Виолочка, я люблю вас, обожаю!

– Ксю, – кокетливо пропела девушка, – мой папа – мозг, мама – мозгоедка, Антон – креатив, океан фантазии, а я типа компьютерных дел красавица.

– Ирина Кузьминична, – произнес прокуренный бас, – та, что родила на свет Костика, бабушка плохо воспитанных внуков и свекровь невестки, которая не способна даже масло на хлебушек намазать аккуратно.

– Мусик, не злись, – попросила Алиса, – тебе это не идет. Мама Костика тоже с нами! В каждой фирме должен быть некто, ругающий негодяев, дураков и лентяев. Теперь ваша очередь!

– Виола Тараканова, она же Арина Виолова, – отрапортовала я.

– Люблю, обожаю, – тут же воскликнула Алиса, – мы про тебя все знаем.

– Ваня, – представился владелец «Элефанта», – Иван Николаевич Зарецкий, издатель. Выпустил первую книгу Арины Виоловой.

– Люблю, обожаю, – пропела Алиса.

– Ма, ты замужем, – остановила ее Ксюша, – а я свободна. Ваняша, пригласите меня в кафе. Сама за всех заплачу.

– Еще чего, – возмутился Зарецкий, – чтобы дама за совместный ужин деньги платила!

– Есть предложение получше, – прервал их беседу Константин, – приезжайте к нам.

– Пожрем и все обсудим, – добавил Антон, – бабусик офигенно готовит.

– Наконец-то дождалась от внука ласкового слова, – прохрипела Ирина, – думала, услышу от него нечто приятное, только когда гроб со мной на кладбище припрут.

– Бабулек, не злобься, – засмеялась Ксю. – Ваняша, Виола, вы играете в «Город обмана»?

– Нет, – ответила я.

– Да, – вдруг сказал Зарецкий, – я дошел до уровня обиды и застрял.

– Крутой результат, – восхитилась Ксения. – Хотите ключ от сундука?

– Зеленого или красного? – спросил Зарецкий.

– С ума сойти, – пробормотала я, – кто бы мог подумать, что ты фанат компьютерной игры.

– Синего, – заявила Ксения.

– Это шутка? Да? – засмеялся Иван. – Таких в локациях нет.

– Есть, – возразила Ксения, – просто кто-то вылез из подвала, не разрыв кучу лошадевого дерьма.

В Иване ожил давно умерший редактор.

– Лошадиного! Погоди! В гуано есть еще один сундук?

– Ага, – обрадовалась его собеседница, – только все мимо летят, думают, лошадевые какашки там для антуража, конюшня же. Знаешь, Ваня, в любом дерьме, даже в лошадевом, всегда порыться надо.

– В лошадином, – не сдался Иван.

– Спорить не стану, – заявила Ксения, – но суть дела не меняется. Как ни назови какашки, а ни хренашечки ты в них не нашел. Потерял возможность попасть в сад. Придется начинать все заново.

Зарецкий засопел.

– Приезжай сейчас, Ваняша, – пропела Ксения, – дам тебе волшебный ключик, объясню, как из лошадевой попы вылезти. Адрес на телефон уже летит. Виолу не забудь! Она у нас главная!

– Люблю, обожаю, – закричала Алиса.

– Погоди, у меня номер закрыт, как ты узнала его? – занервничал Зарецкий.

В ответ раздался веселый хохот всей компании. Потом бабушка пробасила:

– Ксю, когда тебя посадят за штучки-дрючки с добычей информации, я встану у тюрьмы с плакатом: «Гнать хакеров вон».

– Бабулек, не злобься, – заорал хор голосов.

Глава двенадцатая

– Сколько нам придется ехать? – спросила я у Зарецкого.

– Навигатор пишет: два часа, но, как всегда, врет, – ответил Иван.

– Ты когда в последний раз беседовал с Минни? – спросила я.

– Может, неделю назад, – ответил друг. – А что?

– Только не нервничай… – завела я.

– Отличная фраза, – прогудел Иван, – ее произносят, когда хотят сообщить какую-то гадость. Начинай!

– Они все в больнице, – вздохнула я, – Лена, Андрей, Света, Никита. А Катя… ну…

– Говори! – велел Зарецкий.

– Она умерла, – пробормотала я. – У Степана есть друг Дима Янкин, он когда-то учился у Леонида Петровича Стеклова.

– Так, – протянул Иван. – А он тут с какого боку?

– Ты знаешь Янкина? – удивилась я.

– Нет. А вот про Леонида в курсе, – объяснил Иван, – мои родители дружили с Василием и Лидией Калиниными. Андрей, муж Лены, мой друг детства. Николай Иванович, наш с Минни отец, очень хотел, чтобы дети стали врачами. Но меня в медицину не тянуло. Василий Петрович общался со Стекловым. У Леонида учился Кирилл, брат Андрея. И случилась там одна история… Незачем ее ворошить.

– Боюсь, придется, – вздохнула я, – семья Калининых отравилась ядом двузуба.

– Впервые о таком слышу, – удивился Зарецкий. – Он гриб, двузуб этот?

– Обитатель Амазонки, – уточнила я, – редкость для европейских стран. Ты знаешь, что Кирилла посадили на много лет?

Иван так резко нажал на тормоз, что я чуть не стукнулась лбом о бардачок.

– Кто тебе рассказал про брата Андрея?

– Случайно выяснили, – смутилась я.

– Кто сказал? – повторил Иван.

Я вынула телефон и прочитала вслух отрывок из дневника Леонида. Зарецкий ни разу не прервал меня.

– Василий, Лида, Кирилл, Андрей, – повторила я, – фамилии нет. Но скорей всего речь идет о Калининых.

– М-м-м, – простонал Иван, – следовало ожидать, что дерьмо когда-нибудь всплывет. Ленка ничего не знает. Ей не рассказали. Давай сменим тему беседы.

– Мы с Минни близкие подруги, – забормотала я, – если Кирилл был замешан в чем-то плохом, то, возможно… ну… он решил сделать это еще раз! Светлана единственная, кто очнулся. Остальные в тяжелом состоянии. Андрей, Лена, Никита могут умереть или остаться глубокими инвалидами, их признают недееспособными. Давай представим самый ужасный исход: семья Калининых отправилась на тот свет. Все, кроме Кирилла. Кому достанется наследство? Кто единственный их ближайший родственник? Кирилл.

Иван молчал, а я продолжала:

– Разберем самую оптимистичную ситуацию. Все живы. Андрей, Лена, Никита пребывают в физическом и моральном состоянии, как после инсульта, восстанавливаться им придется долго. Глава семьи не в состоянии управлять бизнесом. Светлана более или менее в порядке. Но сможет ли она одна тащить воз, который легко вез Андрей? Думаю, нет. Но есть Кирилл, ему и вожжи в руки. С какой стороны ни посмотри, он в выигрыше. И ты, наверное, знаешь, кто такая Зоя?

Зарецкий съехал с МКАДа на подмосковное шоссе.

– У меня есть только обрывки сведений. Родители мои дружили с Калиниными. Василий Петрович и Лидия к нам на чаек по-соседски забегали в халатах. Мы жили в соседних квартирах. Я старше Андрея и Кирилла. Лена самая младшая из нас. Отношения были дружеские, мы друг к другу на дни рождения ходили, но одной компанией нас нельзя назвать. Я был студентом, мальчишки и сестра школьниками. Некие общие интересы появились, когда парни медвуз окончили. Андрюша стал ухаживать за Леной. Он доктором стал, работал, очень хотел добиться успеха. Кирилл поругался с родителями и куда-то съехал, вроде на дачу. Василий Петрович на него обиделся за то, что сын увлекся гомеопатией. Лидия тоже недовольна была. Родители от Кирилла конкретно потребовали прекратить, как они выразились, «юродствовать».

Зарецкий перестроился в левый ряд.

– Андрюша мне больше Кирилла нравился. Он был открытым, без камня за пазухой. Если чем недоволен, сразу скажет. Веселый, разговорчивый, компанейский. Кирилл другой. Никогда нельзя было понять, что у него на уме. Сидит, улыбается, скажет ему кто-то нечто обидное, он все равно улыбается. Ни разу не видел, чтобы Кирилл кричал, злился. Всегда был ровный, идеально собой владел. Разговор первым никогда не начинал. Спросят его о чем-то, вежливо ответит, и все. Знаешь, что он мне напоминал, какой предмет?

– Нет, – ответила я.

– Запертый дубовый буфет на заброшенной даче, – сказал Зарецкий.

Сравнение меня удивило.

– Почему?

– Добротная мебель, не сегодня сделана, дорогое дерево, красивая фурнитура, – перечислял Иван, – посмотришь на буфет, глаз на нем отдыхает. Потом откроешь дверцы, а внутри на полках тараканы, мышиное дерьмо, муравьи, какие-то тряпки грязные… Пока не распахнешь створки – любуешься! Когда внутренности взглядом окинешь, блевать тянет.

Я открыла бардачок.

– Похоже, Кирилл тебе совсем не нравился. Водички не найдется?

– Бутылка в двери, – подсказал хозяин джипа. – Ты права. Сам не знаю почему, но я не испытывал к старшему сыну Калининых теплых чувств. После того как он поругался с родителями, я о парне ничего не знал. А потом один раз пришел домой, а у нас Василий с женой. День на дворе, а они в гости притопали, обычно по вечерам забегали. Лидия заплаканная, Василий красный. Мои родители на взводе. Папа на меня рявкнул:

– Не маячь тут! Дай поговорить.

Я не обиделся, понял: случилась неприятность. Ушел в свою спальню, дверь открытой оставил. Старшие продолжили разговор. Так я узнал чужие семейные секреты. Оказывается, у Лидии была сестра Зоя. Василий сначала ухаживал за ней. Они в кино ходили, в парке гуляли, а потом Зоя забеременела. Все произошло в советские времена, связь до брака тогда не поощрялась. Если тихо вдвоем жили, то ну и ладно. А вот когда ребенка решили родить, тут надо бегом в загс нестись. Зоя заявилась к родителям ухажера, сообщила им, что они скоро станут бабушкой и дедом. Понятное дело, родители Васи кулаком по столу стукнули: женитесь. И тут Вася заявил:

– Ни за что. Я Зойку с другим застал в постели. Отношения с ней порвал. Если она и беременна, то это не мой ребенок. Мы уже полгода не встречаемся. Все бы ей простил, но измену не могу. Противно из одной чашки с кем попало пить.

Иван посмотрел на меня.

– Оцени ситуацию.

– Не очень красивая, – вздохнула я.

– Погоди, это только начало, самое интересное впереди, – пообещал Зарецкий. – Зоя закричала: «Василий врун, подлец! Не верьте ему. Я никогда на сторону не ходила». И зарыдала отчаянно. Отец с матерью на сына напали, потребовали:

– Сделал ребенка? Женись!

Вася неожиданно согласился:

– Ладно. Сейчас паспорт принесу и пойдем в загс.

Времена-то давние, тогда все было просто. Свадьбу на всю округу не устраивали. Народ бедно жил, денег на праздники не было. Заявление в загс за несколько месяцев подавать не приходилось. Пришла пара в загс, паспорта показала, им печати поставили. Вот и вся процедура. Вернулся Василий с пакетиком, сказал родителям:

– Год назад вы мне на день рождения фотоаппарат подарили. Я с ним теперь не расстаюсь. Постоянно на шее ношу, снимки делаю, сам проявляю и печатаю. Много раз вас за подарок благодарил, но сейчас на колени готов встать, поклоны бить за фотик!

Глава тринадцатая

Зарецкий свернул на проселочную дорогу.

– Я разговор подслушивал и удивлялся, думал: «Бедный дядя Вася, погулял с девкой, а потом ему всю жизнь расплачиваться. Но он же на тете Лиде женат! Куда эта Зоя подевалась? Где ребенок?»

Иван усмехнулся и продолжил:

– Поблагодарил, значит, Василий своих родителей за подарок и сказал: «Вот, посмотрите на снимок. Кто у нас там?»

– Зоя! – закричала его мать.

– Голая, с мужиком, – оторопел отец Василия, – в кровати. Мать, смотри, они же в нашей бане устроились, в деревне. Вон календарь на столе, самовар.

Зарецкий рассмеялся.

– Это я тебе передаю рассказ Василия Петровича и Лидии моим родителям. Отец Кирилла и Андрея был страстный фотолюбитель. Со своим «Зенитом» не расставался. Придет в гости на праздник и с порога заявляет:

– Снимочки на память делаем.

У него была дома в чулане лаборатория. Потом он фотографии в альбомы вкладывал и всем дарил. Напишет на переплете: «День рождения Николая» и вручит моему отцу. Еще он в конкурсах участвовал, их во времена моего детства часто журнал «Огонек» устраивал. Со всего СССР люди присылали снимки. Василий Петрович один раз премию получил.

Зарецкий въехал в небольшой городок.

– Зоя нигде не работала, училась на стенографистку, стипендия была грошовая. Девушка постоянно у кавалера выпрашивала подарки, родители ей денег не давали. А у Васи тоже был карман пустой. И вдруг Зоя стала щеголять в обновках, объяснила и матери, и жениху, что устроилась в какую-то контору, ей там много платят. Но у Василия зародились подозрения. Пара занималась любовными утехами в деревенской бане, где родителям Калинина принадлежала изба. И Василий обнаружил в кровати окурок. Ни он, ни Зоя дымоглотством не баловались. Что он мог подумать? В очередную субботу Калинин позвал невесту в деревеньку. Но Зоя ответила:

– Меня с работы не отпустят!

Вася сделал вид, что поверил ей, а сам в выходной приехал в село и спрятался. Долго ждать ему не пришлось. Вскоре появилась Зоя с каким-то мужиком. Василий минут через пятнадцать заглянул в открытое окно баньки, увидел интересную картину, сделал несколько снимков и ушел, не подав вида, что застал бабу с поличным.

Он просто перестал общаться с Зоей, знал, что та непременно прибежит к нему домой, нажалуется его родителям: «Он переспал со мной и бросил». И вот тогда Вася покажет доказательство измены и навсегда избавится от девицы. Так и произошло.

Иван опять выехал на какую-то дорогу.

– Понятно, что свадьбы не было. А потом не самые приятные события повалили косяком. Родители Лидии и Зои стали жертвами пьяных хулиганов. Они вечерами перед сном всегда выходили погулять. К ним подошли парни, попросили прикурить, а супруги не баловались сигаретами. Хулиганы избили мужчину и женщину до смерти. Тех, кто совершил убийство, так и не нашли. Василий тогда уже стал ухаживать за Лидой, та была совершенно не похожа на Зою. И внешне, и по своим жизненным принципам другая. Школу на одни пятерки окончила, в институт поступила. У Зои родился мальчик. Молодая мать, конечно же, узнала, что ее бывший жених переметнулся к младшей сестре. И призналась Лиде:

– Да, я спала сразу с двумя. С Васькой и с другим. Василий нищий, а второй богатый, но женатый. Я с ним только из-за подарков ложилась. За Васю замуж собиралась, Кирилл от него! Глянь на младенца, одно лицо с отцом. И родинка на шее, как у Калинина.

Зарецкий остановился у светофора.

– Мы почти приехали. Сейчас этот городок просвистим, а там рукой подать до нужного места, как раз успею историю закончить. Когда малышу исполнился год, Зоя исчезла, бросила сына. Куда она подевалась? Одно время никто не знал. У Лиды был повод сдать мальчонку в детдом. Но он племянник ее родной! Девушка определила малыша в ясли, нашла работу и сказала Василию:

– Я тебя очень люблю, но не могу рассчитывать на то, что ты возьмешь меня с ребенком. Если уйдешь, я не обижусь.

Вася ее в загс отвел, через какое-то время Калинины усыновили Кирилла. И жили спокойно не один год, а потом неожиданно появилась Зоя. Свалилась им на голову, вся больная, заработала триппер. Чем занималась, не рассказала, ну да по ее внешнему виду было понятно, что проституцией. Калинины никогда не объявляли Зою в розыск. Радовались, что она смылась. Кирилла воспитывали, потом Андрея. Им бы в милицию сходить, подать Зою в розыск, ее бы точно не нашли и через положенный срок объявили бы умершей. Я не один случай знаю, когда непутевый член семьи пускался в бега, а родня после долгих поисков добивалась, чтобы его признали покойным. Потом, вот те на! Явилась домой, дорогая потеря, грязная, вшивая, больная. И ну права качать: «В квартире мне комната принадлежит, и часть наследства от родителей выплачивайте». Братья-сестры же беглецу в ответ:

– Ты умер! Не существуешь!

Восстановить себя как живого еще та проблема, порой не один год на получение паспорта потратить надо. А Зоя-то по документам была живехонька. Ну и начала она сестру чморить, денег требовать, шантажировала:

– Не дашь, сколько мне надо? Расскажу Кирюше, кто его мать родная.

Василий и Лидия никому ничего не рассказывали. Стыдно им было, что такая родственница есть. Вылечили бабу, одели, обули. Та вполне симпатичной стала, жила в одной квартире с Калиниными. Хорошо, что мальчики были маленькие, Андрею года два, Кирилл старше, но тоже еще не соображал, что к чему. Потом красавица стала мужиков в дом водить. Нагло заявила:

– В своей комнате делаю что хочу.

Калинины разменяли квартиру и разъехались с Зоей. К моим родителям они в тот день прибежали, потому что Зоя соблазнила несовершеннолетнего паренька. Мальчишка от первого секса голову потерял, ушел из дома, стал жить с теткой, забил на школу. Родители у него нормальные, но малообеспеченные, в семье еще дети были. И папаша с мамашей решили подзаработать, приехали к Василию. А тот был уже уважаемым человеком, главврач при деньгах и положении. Парочка вымогателей условия поставила: им дают денег и их сына, который от Зои голову потерял, устроят в институт. Юный донжуан на удивление хорошо учился. Естественно, Зоя порвет отношения со школьником. Если Калинины откажутся, родители малолетнего любовника Зои прямиком порулят в милицию. Дальше понятно: суд, Зоя отчалит на зону. Да и фиг бы с ней. Но! На Лидию падет тень, Василия попросят с начальственной должности, в Москве ему потом будет трудно устроиться. Придется Калининым переезжать куда подальше, их сыновья не получат высшего образования. Кирилл тогда, правда, уже был студентом, но Андрей-то аттестат еще не получил. Ну и заткнул Василий вымогателям рты купюрами. Выдохнул. Стал жить спокойно. И бах-бах! Старшего сына задерживают, оказывается, он отравил кучу народа. Попался случайно, прости, подробностей я не знаю. Впаяли Кириллу по самой верхней планке. Но ему повезло. Осудили в удачное для преступников время. Смертную казнь отменили, а пожизненное заключение еще не ввели. Это положение сохранялось недолго – год, может, чуть меньше или больше. Но Кирилл попал именно в это «окно», поэтому у него появился шанс выйти на свободу.

– Как удалось сохранить тайну? – поразилась я. – Наверное, Лена не знала правды. Иначе б она не пустила в семью преступника.

– Было самое начало девяностых, – стал объяснять Иван, – интернета не существовало, суд проходил при закрытых дверях. Кирилл вроде отрицал свою вину, но ему не поверили. Много лет прошло. Старший брат Андрея убийца. Сколько таких в девяностые было? Тучи! Братки, ОПГ, прочая нечисть. В наше время почти все они забыты. И Калининым повезло, конечно, что информация не выплеснулась в прессу. Василий Петрович придумал сказочку. Якобы его старший сын увлекся гомеопатией, уехал на Дальний Восток, учится у китайцев. Лишь самые близкие правду знали, я например, но молчали. А кто-то уже умер. И моих родителей, и Калининых шокировало, что Кирилл убил Зою. Знал ли он, что она его биологическая мать? Не думаю. Как он с ней познакомился? Где? Что случилось? Понятия не имею! Слушай, мы приехали, если верить адресу, нам нужно вон в тот сарай, что одиноко стоит на краю поля. Пошли к этому «дворцу».

Глава четырнадцатая

Мы двинулись вперед и очутились у цели.

Я оглядела хлипкое сооружение.

– Ты уверен? Это похоже на коровник-развалюху.

Не успел мой вопрос прозвучать, как ржавые петли заскрипели, перекошенная дверь распахнулась, выглянул парень лет четырнадцати.

– Приветик, я Антон, – представился он, – ждем вас не дождемся. Шагайте за мной.

Иван прищурился:

– Сразу предупреждаю. Денег у нас при себе нет. У Виолы в ушах дурацкие пластмассовые висюльки. Я ношу часы за три копейки.

Антон заржал.

– За вас можно нехилый выкуп взять. Да не дергайтесь вы, заходите.

Мы вошли внутрь, и я окончательно растерялась. В сараюшке был навален абсолютно негодный хлам. Такой даже вороватого селянина не заинтересует. Грязные тряпки, дырявые ведра, несколько леек, изодранный матрас, из которого во все стороны торчала вата омерзительного вида. И запашок стоял соответственный, этакий букет ароматов грязной обуви, кошачьей мочи и чего-то еще невыносимо тошнотворного.

– Здрассти, приехали, – пробормотал Иван, вынул из кармана платок и прикрыл им нос.

Я принялась чихать.

– Костя, – громко позвал Антон, – давай!

Послышалось мерное гудение. Задняя стена развалюхи разъехалась, и я увидела какое-то помещение.

– Двигаем, – скомандовал Антон.

– Интересно, – обрадовался Зарецкий, – создается впечатление, что я попал в фантастическое кино. Мерзкая будка – это портал в иной мир.

– То, что вы видите, не выдумка, не фильм, а правда, – сказал Антон, – это студия «Жизнь-игра». Сейчас вам Ксю все объяснит. Нам прямо, там есть эскалатор.

Спуск показался мне бесконечно долгим, но в конце концов наша группа оказалась в узком коридоре, добралась до железных дверей и вскоре очутилась в зале, который напоминал центр управления полетами. Иногда его показывают в выпуске новостей, когда сообщают о запуске космических кораблей.

– Вот и они! – обрадовался стройный мужчина. – Я Константин.

– Алиса, – помахала рукой женщина неопределенного возраста.

– Ксю, – представилась худенькая девушка-брюнетка. – Ирина Кузьминична медитирует, не мешайте ей.

Полная дама, лежавшая на софе, даже не пошевелилась.

– Иван и Виола, – представил нас Зарецкий.

– Где мы? – задала я вопрос. – Куда попали?

– Кофейку? Чайку? – предложила Алиса.

– Согласны, – кивнул Иван, – и то, и другое.

– В одну чашку? – ухмыльнулась Алиса.

– Дошутишься сейчас, – вздохнула Ксения, – они обидятся и уйдут.

– На дураков вообще-то ни Ваня, ни Вилка не похожи, – заметил Антон, – и куда им метаться? Сами они двери не откроют.

– Звучит зловеще, – заметила я.

– Так правда же, – засмеялся парнишка, – двери срабатывают только на сетчатку глаза.

– Садитесь, – радушно предложила Алиса, показывая нам на кресла, которые окружали большой стол.

– Вот она, жаба! – раздался женский голос.

Я вздрогнула, обернулась и увидела, что Ирина Кузьминична теперь сидит на софе и показывает на меня пальцем.

– Жаба? – повторил Иван. – На мой взгляд, у них нет ничего общего.

– Шапочку только надо надеть, и абсолютное сходство, – заявила пожилая дама.

– Мы попали в сумасшедший дом? – уточнил Зарецкий.

– Есть некоторое сходство, – согласился Константин. – Иван, мы предлагаем вам сотрудничество. Виола, откройте свой банк-клиент в интернете.

Я выполнила его просьбу, увидела сумму на счете, на секунду потеряла дар речи, а потом задала вопрос:

– Вы отправили мне деньги?

– Конечно, – сказал Костя, – это ваш гонорар.

Зарецкий побарабанил по столу пальцами.

– Где мы? Что предстоит делать Вилке? Зачем вам я?

– Мы объединение, которое создает новое поколение видеоигр, – ответил Константин, – сейчас они похожи на анимацию, в основном примитивную или вообще на картинки дурного качества. Игрок совершает разные действия, но на самом деле он никак не влияет на игру. Она закончится так, как предусмотрено в сценарии.

– Иногда бывает версия с вопросом в самом конце, – добавила Ксения, – ну, допустим: «Ты возьмешь магический камень?» Игрок выбирает ответ «да, нет», ему демонстрируют готовый вариант окончания игры. Мы же предлагаем вступить в клуб, где членство платное. Наша игра идет онлайн днем и ночью, без перерыва. Вступить в нее можно в любой момент и шагать за наградой.

Ксюша показала на стену с экранами, перед которой мы сидели.

– Сейчас в сети много людей. У новичков зеленый флажок, у «старичков» оранжевый. Цель игры: добраться туда, где спрятан ключ от казны.

– Пока еще это никому не удавалось, – сказала Алиса.

– Не понимаю технической стороны вопроса, – пробубнил Иван.

– Это тебе надо? – хмыкнул Константин. – Есть программа, она ведет игру. Наша задача добавлять в действо перца. В основе квеста лежит сценарий Ирины Кузьминичны, она пишет текст!

– Гений – это я, – заявила пожилая дама, – главное пьеса!

Антон решил объяснить нам суть игры доступным языком.

– Все проще некуда. Пользователь оплачивает игру, входит в нее и далее скачет по уровням, его могут в любой момент убить, и тогда начинай все заново. Только не надейся, что побежишь уже знакомым путем, прога подберет новый вариантик. В отличие от остальных таких игр, у нас нет окончания, открываются все новые и новые уровни. Надо сражаться не только с теми, кто участвует в игре, но и с разными монстрами. Существует и «злоба дня». В прямом смысле этого слова, некая гадина, она никому не дает прохода. Игроки знают, что ее изображает некая известная особа. Если кто-то угадает имя человека в костюме, то этот игрок сразу получает посох старца, обретает статус бессмертного. Его нельзя уничтожить, он неубиваемый. Даже если проиграет в бою, не лишится жизни, оживет, пойдет дальше, поэтому «злобу дня» все ждут, но мы народ не балуем, гадюка гадская появляется редко.

– Только один раз угадали, – проскрипела Ирина Кузьминична, – и то из-за глупости Ксю. Мужик весь в наколках был, а ему пальцы оставили открытыми.

– Бабушка права, – вздохнула девушка, – татушки замазали, а про одну забыли. Фанаты его по ней и опознали.

– Роль гадины отведена мне? – предположила я.

– Я же говорил, что она пусенька, – обрадовался Антон, – сообразюлечка. Жаба жабская! Вот костюмчик! Инопланетная жуть.

Он щелкнул каким-то тумблером на столе. Одна из стен раздвинулась, и я увидела нечто огромное, круглое, цвета гнилого болота.

– Красотулечка, – запищала Ксюша.

Глава пятнадцатая

– Вилка, сейчас мы вас запакуем, – пообещал Константин.

– Стойте, – скомандовал Иван, – это мой автор. Лучший. По вопросу упаковки Арины Виоловой нужно обращаться только ко мне.

– Вообще-то я сама могу за себя постоять.

– Отлично тебя знаю, – отмахнулся Зарецкий, – ты постоишь, а другим потом придется разбираться.

Константин посмотрел на часы.

– Алиса, одевай Виолу.

– Жабусик, иди сюда, – пропела женщина, – Ариночка, обожаю, люблю, все ваши книги прочитала и выучила, еще сильнее вас после этого заобожала и полюбила. Пойдемте в соседнее помещение, а Иван пока попытается освоить наш проект. У него кончик носа дрожит, денежки чует.

Мы с Алисой переместились в небольшую комнату.

– Раздевайтесь, – предложила провожатая, – натягивайте одноразовый нижний костюм, потом я впихну вас в жабу. Она сделана точно для вас. Мы знали, что уговорим вас. Жаба прекрасна в своем уродстве. Очаровательна. Вы прямо как она!!!

Уточнять, очаровательна я или уродлива, не стоило.

Процесс облачения в костюм занял минут десять.

– И как? – поинтересовалась Алиса. – Один гость ответил на этот вопрос так: «Ощущение, как у слизня, которого запихнули в здоровенную клизму».

– Похоже, – прокряхтела я.

– Ваша задача стоять в пустой комнате. Ксюша будет говорить, что вам надо делать. Например, руки поднять, присесть, пукнуть.

– С конечностями понятно, но последнее указание я навряд ли выполню, – смутилась я, – сей кишечный процесс мне неподвластен.

Алиса захихикала.

– Люблю, обожаю! Вы чудо. На ваших ладонях есть кнопки. На левой пук, на правой тошнота. Ксю кричит: «Тошно!» Вы нажимаете большим пальцем на правую пупочку. И всех-то делов. Если подпрыгнете, из задних лап забьют молнии.

Я испугалась.

– Настоящие?

– Вы их не увидите, – успокоила меня Алиса, – а вот игроки от ужаса рухнут. В процессе съемки вам придется переходить из комнаты в комнату. Видите двери?

– Три штуки, – подтвердила я.

– Ксю скажет: «Голубая», и вы куда бегом?

Я показала на створку.

– Туда.

– Люблю, обожаю, – опять пришла в восторг Алиса, – другим приходится долго объяснять. Уверена, что жаба станет хитом игры.

– Валентина, которая дала мне ваш телефон, говорила, что меня приглашают для участия в рекламе, – напомнила я. – Она не знает, чем вы занимаетесь?

– Конечно, нет, – ответила Алиса, – мало кто знает, что мы создатели и владельцы игры. Люди считают, что Костя руководит успешным агентством по продвижению товаров и услуг.

– Почему вы скрываете, чем на самом деле занимаетесь? – удивилась я.

– Так Константин решил, – отмахнулась моя провожатая.

– Наверное, вы долго строили это подземелье, – восхитилась я.

– Нет. Тут раньше обитали военные, – сказала Алиса, – здесь были какие-то шахты, ракеты, склады. Точно не знаю, не мое это дело. Костя договорился с вояками. Да, конечно, пришлось мощно вложиться. Но мы ничего не рыли, до нас эту работу уже проделали. Готовы?

– Вроде да, – ответила я.

– Смотрите, не перепутайте цвет дверей, – предупредила моя наставница.

– Я не страдаю дальтонизмом, – заверила я.

– Люблю, обожаю, – пропела Алиса, – все, убегаю. Ох! Чуть не забыла! На груди жабы слева есть кармашек, а в нем универсальный ключ. Он отпирает все двери. Вам надо всякий раз становиться к створке боком.

– Ясно, – кивнула я.

– Вилка, игра идет онлайн, – напомнила Алиса, – все происходит здесь и сейчас. Конечно, вы победите, Ксю сделает так, что жабу жуть инопланетную народ залюбит. Но от вас требуется сосредоточенность и выполнение команд. В идеале вы делаете все в тот момент, когда я говорю: «Прыгай». Слышите «пры…» и подскакиваете. Но это трудно, надо иметь опыт такой работы. Промедление на три-пять секунд допустимо. В конце концов, жабища могла сегодня не выспаться и поэтому притормаживает. А вот стоять без движения даже минуту никак нельзя.

Я кивнула. За ту сумму, которая упала на мой счет, я буду бегать, приседать, падать, швыряться любыми предметами со сверхзвуковой скоростью. Я стану самой прекрасной жутью, потому что надеюсь, что странная компания опять пригласит меня на съемку.

– И вот самое сложное: в локации «поле» придется действовать самой. Я ничего подсказать не смогу. Там действуй по своему разумению и по обстоятельствам. У тебя все получится, – воскликнула инструктор. – Ну, я побежала. Через пару секунд в твой мозг вонзится мой голос! Люблю, обожаю! Помни! Инопланетное поле – твоя импровизация.

Последние слова Алиса произнесла, уже скрываясь за дверью. Щелкнул замок, я осталась в одиночестве и вскоре услышала голос Алисы:

– Прыгай!

Я незамедлительно выполнила приказ. Посыпались команды:

– Прыжок вправо! Влево, кружись на месте. Размахивай руками. Подними ноги. Сядь. Встань. Ляг на спину. Дверь синяя!

Я растерялась.

– Дверь синяя, – повторила Алиса.

Я завертела головой в разные стороны.

– Крайняя справа, – подсказала наставница, – скорей!

Я вздрогнула.

– Быстрей, быстрей, – подгоняла неповоротливую жабу Алиса, – не переживай. За дверью инопланетное поле! Декорации будут, не удивляйся!

Ноги понесли меня в указанном направлении, я встала боком у створки.

– Эй, эй, – раздалось в ушах, – эй!

Мне стало понятно, что необходимо действовать как можно быстрее. Дверь открылась, перед глазами возник коридор.

– Тебе надо в поле, – надрывалась Алина, – это реально инопланетный пейзаж. Эй, эй!

Я кинулась в коридор и понеслась по нему со скоростью мыши, за которой гонятся все голодные кошки мира. Потом я заметила лифт. Кабина доставила меня к новой двери. Алиса молчала, но мне и без нее было понятно, как надо действовать.

Я опять встала боком к двери, та распахнулась. Перед моими глазами возникло поле.

Пейзаж мог бы служить иллюстрацией к стихотворению Николая Некрасова: «Поздняя осень. Грачи улетели. Лес обнажился, поля опустели. Только не сжата полоска одна… Грустную думу наводит она». Алиса молчала, но меня это не удивило. Меня ведь предупредили, что в локации «поле», которая имитирует какую-то планету, мне придется действовать самостоятельно. Сейчас все зависит от остроты моего ума, сообразительности и умения импровизировать.

Я побрела под противным дождем вперед. Похоже, на этом клочке земли никогда не росли злаки. Вероятно, здесь собирали урожай корнеплодов. А вот и инопланетный фермер сидит на корточках ко мне спиной. Что делать? Вдруг этот тип агрессивен?

Глава шестнадцатая

Я огляделась, увидела на земле сучковатую палку и схватила ее. Если представитель неизвестной планеты продемонстрирует враждебность, я пущу в ход найденное оружие. На войне как на войне! Ну, и как начать общение? Наверное, нужно поздороваться.

– Добрый день, – сказала я.

Крестьянин обернулся, икнул, хотел встать, но не смог и шлепнулся на землю.

– Добрый день, – повторила я.

– Ну, ваще, – протянул мужик, – ну ваще прямо!

Надо сказать, что обитатель чужой планеты выглядел как среднестатистический россиянин, помогающий своей бабушке выкапывать картошку. Да и одет он был, как те, кто в ноябре решил заняться сельскохозяйственными работами: в старые спортивные штаны, резиновые сапоги, поношенную темную куртку и неожиданно ярко-оранжевую бейсболку, на которой чернели слова «Лучший йогурт в сарае». Щеки и подбородок пейзанина покрывала щетина, глаза походили на щелки, нос напоминал разваренную картофелину. Если незнакомца помыть, побрить и прилично одеть, то вполне симпатичный дядечка получится. Он не проявлял желания стукнуть инопланетную жабу лопатой, да и вместо этого инвентаря у него был детский совочек. А на земле стояла корзинка, в ней лежали комья непонятно чего. Плетенка выглядела ветхой, даже если меня сейчас ею стукнут, то я не пострадаю, на мне же костюм. Наверное, нужно продолжить беседу. Инопланетянин, естественно, актер, которого наняла бригада Константина. Его проинструктировали, а от меня требуется импровизация. Давай, Вилка, не стой как дура, вспомни о деньгах, которые тебе заплатили. Если ты проявишь креативность, тебя пригласят еще раз. А мне очень хотелось сделать ремонт на кухне… Мысль о новых шкафчиках меня вдохновила, и я заговорила:

– Как дела? Все ли у вас хорошо?

– Ты кто? – прошептал дядечка.

– Жуть инопланетная, – представилась я.

– Екарный бабай! – выпалил мужик.

– Давайте познакомимся, – предложила я. – Как вас зовут?

Мужик вскочил и помчался по полю. Я сообразила, что в сценарии указана гонка, и поспешила за ним с криком:

– Подождите, давайте спокойно побеседуем.

Бежать долго в костюме жабы оказалось непросто. Ноги разъезжались, на них налипала земля, я не знала, на какое время рассчитана погоня. Когда у меня стали заканчиваться силы, впереди показалось скопище покосившихся избенок. Мужик пнул ногой первую калитку и бросился к дому. Мне так и не удалось догнать артиста, я остановилась, перевела дух и увидела табличку, которая висела на заборе: «Проспект спортсменов». Константина и компанию нельзя упрекнуть в отсутствии чувства юмора.

Я открыла дощатую дверцу, поднялась на крыльцо, тщательно вытерла грязные ноги о скомканную тряпку, валявшуюся у порога, и услышала гневный визгливый дискант:

– Лягушка из космоса? Больше ты ничего не мог придумать?

– Кать, это правда, – заныл мужик. – Честное слово!

– Честное слово? – заорала Екатерина. – Где картошка? Тебя зачем на поле послали, а? Жрачку натырить! И че я слышу? На него лягуха напала. Брехун!

– Кать, – чуть не зарыдал мужик, – мамой клянусь! Здоровенная жаба, страшная! О, какая! Огроменная. Она сказала: «Меня зовут жуть кошмарная!»

– Ух ты, – расхохоталась женщина, – Колька, тебе в КВН надо, шутки им сочинять будешь! Мамой он клянется! Да она похлеще тебя самогонку жрет! А ну вали за картохой! Все деньги про…! С работы тебя выперли! Неси с поля что найдешь, или коленом под зад к своей мамаше улетишь!

– Ты мне не веришь, – пригорюнился мужик.

В ответ раздался хохот, потом тетка отрезала:

– Жуть кошмарная! Откуда она взялась-то?

– Из космоса, – предположил пейзанин, – свалилась с Луны!

– Ты мне …! – заявила баба. – Пьешь, жрешь, гадишь и больше ничего! Руки у тебя вместо ног, а ноги вместо рук! Жуть кошмарная – это ты, Вовка! И чего я с тобой живу?

– По любви, – протянул мужик.

– По дури, – заявила его дама сердца. – Что ты хорошо делать умеешь? А? Ну-ка скажи?

– Сама знаешь, – заржал Ромео.

– Ой, не могу, – протянула Екатерина, – чик-брык, секунда, и готово! Не Аполлон ты в койке, и рядом не валялся. Хорошо ты другое делаешь: пьешь, жрешь, гадишь и врешь. О! В рифму выразилась! Когда ты отсюда …, я стихи писать начну. Короче, вали подальше!

– Кать! Ей-богу, я жуть видел!

Дверь в комнату открылась, из нее вылетел актер, которого я встретила на поле. Он увидел меня, замер, закатил глаза и рухнул на пол.

Я позавидовала мастерству актера. Вот я не способна столь правдоподобно изобразить потерю сознания. Из комнаты выплыла дородная женщина. Она сделала вид, что не заметила меня, смотрела только на Владимира и заорала:

– А ну, вставай, нашелся тут Челентано! Зря стараешься! Никогда я в жуть кошмарную не поверю.

Я решила, что пора вступать в игру, которую затеяла команда Константина, и вякнула:

– Добрый день!

Екатерина, все это время пинавшая мужика ногой, подняла голову. И повисла великая тишина, которая в мире театра носит название «мхатовская пауза». Глаза бабы стали округляться, а нижняя челюсть опускаться. Я давно перестала смотреть телесериалы, в них часто играют одни и те же актеры и исполняют однотипные роли. И непонятно, что на экране: кино про будни уголовного розыска или фильм о частном сыщике. Потому что везде занят артист N, там и там он полковник МВД, и там, и там от него уходит жена… Но ведь наша страна богата талантами. Вот, например, Катя! Ну кто ее знает? А как она филигранно продемонстрировала изумление? Как вела диалог? Да и Владимир ей под стать! У Константина дар находить прекрасных актеров.

– Вы… кто? – прошептала Екатерина.

– Жаба, жуть инопланетная, – сказала я, – не ругайте Володю. Он на поле овощи собирал, потом меня увидел. Может, он выпить не дурак, мало зарабатывает и приврать горазд, но сегодня он чистую правду вам сказал! Дайте водички попить, а то у меня в горле пересохло!

Екатерина взвизгнула и побежала прочь. Володя со стоном сел, открыл глаза, увидел меня, икнул и снова рухнул. Я взяла с вешалки меховую шапку – ее оплела паутина, похоже, она тут с прошлой зимы живет – и сунула треух под голову артисту, потом двинулась следом за хозяйкой. Заблудиться в избе было трудно, коридорчик привел меня в кухню, там никого не нашлось, окно было открыто. Я высунулась наружу, увидела несколько грядок и забор. Катя сбежала из дома. Вот тут я призадумалась. Очень трудно сообразить, как жабе надо дальше действовать. Одна актриса испарилась, другой актер находится якобы в обмороке… Наверное, нужно вернуться к Володе. Вот только я попью.

Я взяла чашку из проволочной сушки, стоявшей на маленьком столике, потом схватила чайник, налила в него водички…

– Зараза, – раздался из коридора незнакомый женский голос, – нажрался! Ща устрою тебе полную реанимацию с конфигурацией! Да чтоб у тебя, гада, на пятке рога выросли. Да чтоб тебе в ботинках дырки просверлили, рогули наружу выставились и так бы ты ходил. Наградил Господь дочь мою!

Я выскочила из кухни. Отлично, появилась новая участница, шоу продолжается.

Глава семнадцатая

Маленькая старушка, замотанная в платок, увидела меня и начала креститься.

– Свят, свят, свят, сгинь, нечистая сила.

– Добрый день, – уже в который раз поздоровалась я. – Как вы живете?

Бабуля взвизгнула и опрометью бросилась во двор, я поспешила за ней.

– Подождите, давайте поговорим.

Но старушка неслась к калитке со скоростью юного зайца. Я поковыляла за бабкой. Сначала в костюме жабы мне стало жарко, но сейчас я стала замерзать и немного устала от беготни. Делать нечего, надо догнать пожилую актрису.

Я вышла на улицу, где обнаружила трех старух и одного дедушку. Старушки держали в руках одна скалку, другая грабли и третья крышку от большой кастрюли. Дедуля размахивал мухобойкой.

– Девочки! – заголосила одна пожилая дама. – Светка-то! Не нажралась, как всегда! И правда, тут монстр!

– Гришка, стукни его, – велела вторая леди в возрасте, – охреначь от всего сердца.

– Не хочу, – ответил дед.

– Трус! – топнула ногой третья старуха.

– Да, – согласился старичок, – лучше трусливому чай с печеньем пить, чем храброму в кирдык-кишлак попасть!

– Это что такое? – спросила та, что со скалкой.

– Кладбище, – пояснил дед.

– Добрый день, – пробормотала я, – давайте познакомимся. Я жаба. Она же жуть инопланетная. Внешне я страшилище, а в душе белый и пушистый кролик.

– Ох, сожрет она нас, – попятилась бабулька с граблями.

– Лучше я домой пойду, – закряхтел старичок.

– Стоять! – скомандовала старуха с крышкой от кастрюли. – Ты мне кто?

Дедок горестно вздохнул.

– Муж!

– Значит, обязан меня защищать до последней капли крови, – заявила бабка с крышкой. – Правда, девочки?

– Да! – гаркнули старушки.

Единственный мужчина в компании махнул рукой.

– Надька! Не слушай их! Своих мужиков уморили, а тебе завидуют, что ты не одинокая. Пойду домой. Я у вас один на всех. Мне себя беречь надо.

– Трус! – воскликнули теперь две бабули.

– Чего это вы на моего супруга напали? – возмутилась Надежда. – Сами с уродиной разбирайтесь. К нам она в дом не залезет, внук дверь стальную поставил, а на окнах ставни. Мое вам почтение. Петя, подожди меня!

Бабуля с крышкой резво посеменила по дороге за дедом. Мы остались втроем.

– Добрый день, – на всякий случай повторила я. – Я жаба! Жуть инопланетная.

– Ленка, она по-нашему говорит, – обрадовалась пожилая дама с граблями.

– Ишь ты, жаба! – покачала головой ее подруга. – И чего ты сюда приперлась? Знаешь, сколько мы жаб-то за всю свою жизнь видели? Одна моя свекровь, царствие ей небесное, вилы в бок, уж такая жабень была! Ты рядом с ней младенец!

– А и правда, – согласилась владелица скалки, – мы все перевидали: и коммунистов, и демократов, и замуж не по разу сходили, и детей рожали, и внуков до ума довели, бандитов пережили, все умеем, все знаем. Чего нам тебя бояться? Уходи, пока жива!

– Куда идти? – растерялась я.

– А туда, откель притопала, – ответила обладательница граблей.

– На поле возвращаться? – спросила я.

– Да хоть куда, только сваливай, – велела баба со скалкой, – сгинь, а то мы к отцу Александру сбегаем, он сюда придет, как наподдаст тебе кадилом по морде.

– Батюшка у нас добрый, – заулыбалась ее товарка, – но суровый. Если что правильно сделаешь, похвалит!

– А когда дров наломаешь, и вломить может, – продолжила ее подруга, – кадило у него старинное от деда, килограммов пять весит. Ступай с Богом! Вон тропинка! По ней шагай, аккурат на поле выберешься.

– Чего только люди не придумают, – покачала головой бабуля с граблями, – жуть она инопланетная.

– Знаем, знаем таких, – рассмеялась владелица скалки, – они в Москве у метро листовки раздают. Зря тебя к нам отправили. Здесь народа осенью нет. Летом полно, дачники приезжают. А в ноябре только мы. Иди с Богом!

– Мы не такие дуры, как Надька и Катька. Вот они в жабу поверили. И Петька с ними за компанию. И Вовка, если тебя увидит, от страха помрет. Мы не из таких!

– Вот я утром, когда встаю козу доить, забываю, как меня зовут, – разоткровенничалась селянка с граблями, – но в жабу размером со слона никогда не поверю.

– Ступай в Дурасово, – посоветовала ее подружка, – село так давным-давно назвали, потому что там живут дурни. Они в тебя всерьез поверят. Пошли, Тань, чайку глотнем.

– Вот устроила концерт, – вздохнула Татьяна, – чего только люди за деньги не делают.

Я окончательно растерялась: это какой-то странный сценарий.

Бабули развернулись и слаженно пошагали по улице. А я потопала по дорожке назад, понимая, что ничего не понимаю. Или старушки гениальные актрисы, или… Что происходит?

Не успела я выйти на поле, как ко мне с криком: «Вот она, нашлась!» помчалась Ксения, а за ней несся Иван.

– Вилочка, – завопила Алиса, опережая их, – слава богу!

– Все пошло не так, – замахала руками Ксю, – но получилось гениально!

– Я ржал, как лошадь, – признался Константин, – последние две бабки вообще огонь, но их придется отрезать.

Я схватила его за руку.

– Вы вели съемку?

Алиса обняла меня за плечи.

– Пошли скорей назад, переоденешься, хлебнешь кофейку.

– Получилась бомба! – заявил Антон. – Жаба вышла в народ! Представляю, сколько игроков рехнется! Мы до такого поворота не додумались!

– Все великие открытия делались случайно, – заявила Ирина Кузьминична. – Например, Ньютону на голову яблоко упало!

– Ничего не понимаю, – пробормотала я, – скажите: я отработала гонорар?

Алиса открыла дверь ветхой будки.

– Вилка, за такую съемку, да за мегаидею с жабой в реале мы тебе еще доплатить должны.

Спустя четверть часа я, закутанная в плед, пила горячий чай и слушала Константина, который подробно объяснял произошедшее.

Уходя из комнаты, где мне предстояло изображать драку, Алиса вручила мне ключ, который открывал все двери. А я, услышав слова: «Беги налево», растерялась. Признаюсь, подчас я путаю, где лево, а где право. Во время сильного напряжения легко могу ошибиться, что и произошло! Ноги понесли меня не туда, куда следовало. Вместо зала, где были декорации с изображением поля, госпожа Тараканова очутилась на настоящей пашне.

Услышав это, я подавилась чаем.

– Владимир не нанятый вами актер?

– Нет, – в едином порыве ответили все.

Иван добавил:

– Это обычный мужик!

Я на время лишилась дара речи.

– Сидел себе, копался в земле, картошку искал, – продолжал Антон, – и тут, битте-дритте! Кто-то сзади заговорил, и Вовчик обернулся…

Антон расхохотался.

– Я бы в штаны наложил! А он еще говорить мог!

– Я чуть со смеху не умер, – признался Иван, – ржал, как табун лошадей.

Ко мне вернулся дар речи.

– Я пребывала в уверенности, что встретила гениального артиста. Подождите, а как вы увидели, что происходит на поле?

– Еще и услышали, – каркнула Ирина Кузьминична.

– В голову жути инопланетной вмонтировано несколько камер, все подсоединены к пульту управления, – объяснила Ксения, – они передают звук и изображение.

– Загадка, откуда на поле и в селе взялся интернет, – процедила Ирина Кузьминична, – но он там есть.

– Сначала я хотел мчаться за тобой, – еще пуще развеселился Антон, – но пошла такая ломовая видюха! И текстуха. Я чуть не сдох со смеху!

– Пустим все в игру, – потер руки Константин, – смонтируем, сделаем онлайн транслейшен. Монстр вырвался на свободу! Приперся в село! Виола, респект тебе! Игроки ошалеют!

– Спасибо, – смутилась я, – только в самый последний момент, когда бабули стали гнать вон жуть инопланетную, у меня появились сомнения. До этого я полагала, что участвую в спектакле, и восхищалась талантливой игрой партнеров.

– Мы сидели тихо, – сказала Алиса, – наблюдали за действием. Когда бабули назвали тебя ростовой фигурой, которая листовки раздает, мы помчались за тобой. Не переживай, это мы отрежем! Народ с ума сойдет!

– Это бомба! – воскликнул Антон и протянул мне руку. – Давай дружить, ты огонь!

– Парень, осторожней, она мой автор, – предостерег его Иван.

Глава восемнадцатая

Войдя в палату, я спросила у Светланы:

– Как самочувствие?

– Нормально, – ответила та, – только сил нет. Даже лежать тяжело.

– Это пройдет, – оптимистично заметила я, – можно кое-что у тебя спросить?

– Конечно, – улыбнулась Света, – сколько угодно.

– Кто готовил ужин, который вы все ели? – спросила я.

– Катя, – удивилась Светлана, – она всегда стряпает.

– За столом сидела вся семья? – осведомилась я.

– Минни, папа, я, Никита, – перечисляла дочь Калининых. – Катерина нарезала салат из овощей, но поздней осенью они невкусные, парниковые. Мама сказала: «Катюша, давай переходить на зимние закуски: селедку под шубой, свеклу с чесноком или сыр так же сделай». Я первой села за стол, положила себе только спагетти, взяла с краю, где морепродуктов не было, я равнодушна к ним. Но все остальные морских гадов обожают, зачем им аппетит портить, кривляться: «Фу, как вы можете это лопать!» Я просто беру ту часть, где одни макароны, желательно без креветочного соуса.

– Был еще и соус? – уточнила я.

– Да, Катя как в ресторане готовит, – сказала Светлана. – Я от всего, что из морепродуктов, не в восторге, поэтому подождала, пока все свои тарелки наполнили, и взяла почти пустые спагетти. Никита наковырял себе вилкой побольше кальмаров, мидий и прочей радости. Нанизывал спагетти, встряхивал, забирал то, что упало, себе, а макароны на блюде оставлял. Мама ему за такое поведение всегда выговаривает, но на брата это не действует. Он еще может из торта или пирога середину вырезать и слопать. Остальные бортики доедают.

– Не очень красивое поведение, – заметила я.

– У нас с Китом большая разница в возрасте, – сказала Света, – я подозреваю, что мама забыла выпить противозачаточную таблетку. И получила мальчика. Поздний сынок самый любимый. Киту все разрешается, в отличие от меня, которой в детстве все запрещали. Раньше я обижалась на маму, потом поняла, что они с папой меня родили совсем молодыми, боялись разбаловать. У отца тогда первые деньги появились. Мать накупила книг по воспитанию, еще советских, старых. А в них что советуют? Не балуйте младенца. Если он кричит, не носите его на руках, не заваливайте игрушками. Подарки можно дарить на день рождения и Новый год. Не кладите ребенку лучший кусочек, разбалуете его, а потом наплачетесь с эгоистом. Вот меня по такой схеме и воспитывали. С Никитой их в обратную сторону шарахнуло. Но брат добрым растет, учится, не хамит, меня любит.

– А с Кириллом у семьи какие отношения? – спросила я.

– Я удивились, когда он вдруг появился, – ответила Света, – понятия не имела, что у папы есть старший брат. И для мамы это было новостью. Знаешь, как дело обстояло?

Я отрицательно покачала головой.

– Воскресенье, – начала рассказывать Светлана, – все только позавтракали, было часов, наверное, одиннадцать. Я недавно работать начала, вернулась в девять утра с суток, пахала день-ночь в пятницу, да еще субботу пришлось прихватить, уже не помню почему. Вроде кто-то из врачей заболел. Осень была, как сейчас. Стою на кухне, варю себе кофе. Тут звонок в дверь. Мама закричала:

– Света, открой, у меня волосы мокрые.

Я джезву сняла, пошла в прихожую, думаю: «Эх, пропал кофеек, надо его вылить, новый сделать». Посмотрела на домофон: там мужчина, по возрасту вроде как папа, одет дорого. С чемоданчиком таким маленьким, на колесиках. Я спросила:

– Вы к кому?

Прозвучал ответ:

– К Андрею Калинину.

Я позвала отца, тот сразу дверь открыл. Ну, и выяснилось, что прилетел мой дядя, Кирилл Васильевич. Он давным-давно поскандалил с дедушкой, потому что решил стать гомеопатом…

Я молча слушала, как Света излагает известную мне историю, а та сказала, что Минни удивилась наличию родственника, но вида не подала. Кирилл остался на обед, потом ушел. Оказалось, что он приобрел квартиру в одном доме с Андреем, наверное, прилично зарабатывает, раз позволил себе просторные апартаменты в столице, да еще в центре. Все видели, что в подъезде идет ремонт, но не знали, кто купил трешку. Рассказ Светы не совпадал с тем, что я знала. Ведь Кирилл появился при мне. Или он пришел в семью еще раз, но зачем?

Света посмотрела на часы и продолжила:

– Никита убежал в кино до того, как все завтракать сели. Когда дядя ушел, мама за голову схватилась.

– Ой, ой, Катя же ушла в отпуск на неделю. У меня мигрень. Света, сходи в магазин.

И список мне дала.

Я его просмотрела и сообразила, что меня хотят из дома убрать, чтобы отцу вломить.

Я улыбнулась, а Света сказала:

– Мама мужа до сих пор воспитывает, но никогда при нас, детях. Только когда они с папой вдвоем остаются. Если нас с Китом никуда выгнать не удалось, мама ласково отцу говорит: «Андрюшенька! Давай пройдемся, чудесная погода!»

Света посмотрела на часы и засмеялась.

– Папа сразу неладное чует, пытается сопротивляться: «Ленуся, на улице дождь хлещет». Но мама жестко на своем стоит: «Вот и хорошо, зато воздух чистый!» Хвать отца и во двор! На проработку! Кит, правда, никогда родительскими разговорами не интересовался, а я страсть какая любопытная, обожала их подслушивать. Да и сейчас этим порой грешу. Ну и заработал у меня мозг! Вечер настал, а маме спешно понадобился лак для волос? И писчая бумага? Ну просто самые необходимые вещи! Завтра купить их можно. Точно, сейчас она папе врежет. За что? Обычно я понимала, по какой причине его мать воспитывать собирается, а сейчас нет. Взяла списочек, дверью погромче хлопнула, но далеко не ушла. Постояла на лестничной клетке, туфли сняла и тихо вернулась на цыпочках. Квартира у нас огромная, но серьезные беседы мама ведет только в гостиной. В комнате есть лоджия и такая же в спальне Кати, она находится впритык к самой большой комнате. Екатерины не было, отпуск ей дали. Я к домработнице зашла, вышла на балкон и уши развесила.

Света взяла с тумбочки бутылку с водой.

– Пить все время хочу, прямо как верблюд! Не ошиблась я, мама на отца напала:

– Я не имею права делать тебе замечания по поводу денег. Ты их сам зарабатываешь, нас содержишь. Очень много работаешь, порой я тебя неделями не вижу.

Папа попытался слово вставить:

– Минни, я всегда дома ночую!

Мать в ответ ему ласково так:

– Утром в восемь уехал, ближе к ночи вернулся и в кровать шмыг! Спишь со мной в одной постели, не спорю. Храпишь. Но мы не общаемся.

И давай говорить, как она ценит время, которое муж с ней проводит, нахваливать отца.

Светлана опять взглянула на часы и вернула бутылку на место.

– У нее манера такая, прежде чем вломить от всего сердца, сначала обласкать по полной. И чем дольше добрые слова говорит, тем глубже потом копье в печень воткнет. В тот раз она просто осанну пела. Я аж испугалась: что папа натворил? Неужели любовницу завел? На него это не похоже, но вдруг? И выяснилась правда. Квартиру в нашем доме Кирилл не покупал. Папа ее приобрел на его имя. Мало того, он ему еще и клинику подарил, в ней пока ремонт делают. Его брат решил вернуться в Москву, потому что у него дела не очень хорошо шли. Люди к нему не спешили, а в столице сейчас гомеопаты в моде.

Глава девятнадцатая

Мне стало жалко Лену.

– Представляю, как Минни расстроилась. Денег она никогда не жалеет, но то, что муж все проделал без совета с ней, определенно ее обидело.

– Ты хорошо знаешь маму, – отметила Света, – она спросила: «А почему ты мне ничего не сказал?» Папа понес ерунду всякую, вроде он не хотел, чтобы она нервничала. Мама молча выслушала его и тихо так поинтересовалась: «Андрюша, почему ты мне врешь?» Отец осекся, потом попытался спасти ситуацию:

– Солнышко, я всегда говорю тебе правду, даже если она неприятна. Никогда не лгу.

– Не лгал, – поправила его мама, – а сейчас начал. Меня это удивило. Что не так с Кириллом? Почему ни ты, ни Лидия Николаевна, ни Василий Петрович о нем никогда не упоминали? Твои слова про увлечение брата гомеопатией – неловкая попытка объяснить ситуацию. Согласись, странно вычеркивать из своей жизни члена семьи из-за такой ерунды. Да, возможно, конфликт возник на этой почве, и Кирилл уехал из Москвы. Допустим, что пару лет со старшим сыном не общались, но потом острота разногласий должна была притупиться, а отношения восстановиться. Пусть они остались бы прохладными, но остались. А что у нас? У Василия Петровича юбилей. Со всех концов страны приехали его ученики и коллеги. Мы с тобой были в центре внимания, Света, Никита тоже. А про другого сына молчок. Или возьмем нашу с тобой свадьбу. Где был Кирилл? Ладно, это праздник, может, он их не любит. Но кончина родителей! Ни на похороны отца, ни на похороны матери Кирилл не прилетел. Смерть убирает все недопонимания, порой даже злейший враг стоит у гроба умершего. А тут? Не лги! Если не доверяешь мне, так и скажи: «Есть некая тайна у Калининых, тебе о ней знать не следует, боюсь, ты ее разболтаешь».

– Секрет есть, – очень тихо согласился отец.

Светлана закрыла лицо руками.

– И папа все рассказал! Кирилл в юности был тихий, никто не знал, что у него на уме. Андрюша был веселый, открытый, по вечеринкам бегал. Брат его в библиотеках сидел, учился. Андрей был разгильдяем, на первом-втором курсах постоянно тройки получал. А Кирилл все время сидел над книгами, каждую сессию сдавал на «отлично», был любимцем педагогов. Но вот с однокурсниками у него дружбы не получилось. Институт не школа, травить того, кто выбивается из общего ряда, студенты не будут. Они уже взрослые, с тем, кто не вливается в компанию, конфликтовать не станут. Просто сведут с ним общение к минимуму: «Привет, Кирилл, как дела?» – «Привет, все хорошо». И конец разговору. Иногда бывает, что какой-то парень или девушка превращается в изгоя. Вроде и неплохой человек, но его никто не приглашает провести вместе время. Отчего так? Скорее всего, этот тип болтлив, рассказывает направо-налево о том, что происходило на дне рождения, куда он умудрился попасть. Или распускает сплетни, врет, занимает деньги и не отдает их, постоянно навязывается в друзья, приходит на вечеринки, куда его не звали… Но Кирилл никогда себя так не вел. Весьма симпатичный внешне, он чурался девочек, не имел ни малейшего желания веселиться в кругу друзей, не пил, не курил. Тихий, старательный студент только учился. Курсе на третьем-четвертом у него неожиданно появился друг Валерий Юдин, вокруг которого вился рой влюбленных девиц. Валера учился кое-как, был звездой вечеринок. Юдина приглашали все, с ним хотели дружить, он был ведущим актером местного студенческого театра, сыном обеспеченных родителей, известных врачей. Почему Валера стал плотно общаться с Кириллом? Может, потому, что Олег Юдин, его отец, и Василий Калинин, папа Кирюши, были добрыми старыми приятелями? Валера притаскивал друга на всякие сборщица, а старший сын Василия помогал Юдину в учебе, писал за него курсовые. И, как болтали местные сплетники, являлся автором диплома Валерия. Закончив институт, друзья стали работать врачами. Юдин не имел ни малейшего желания получать ученую степень. Кирилл же напросился в ученики к одному очень известному специалисту по ядам, решил стать кандидатом наук.

Света всхлипнула.

– А потом Кирилла арестовали. Он оказался маньяком, убивал женщин.

Света посмотрела на часы и обхватила себя руками.

– Чего ты молчишь?

– Мне нечего сказать, – ответила я.

– Его долго не могли поймать, – зашептала Калинина, – подробностей я не знаю, потому что на этой стадии беседы маме стало плохо. Я поняла, что отец сейчас поспешит к аптечке, и убежала. Думала, что брат отца у нас больше никогда не появится, мама потребует, чтобы его ноги в доме не было. Но она, наоборот, стала с Кириллом очень ласковой. Твой муж может, если захочет, выяснить подробности того, что сделал маньяк. У меня такой возможности нет. Вилка, попроси Степана отыскать его дело и изучить его. Мне просто жутко. Думаю… вот… полагаю… ну… что Кирилл один не ел макароны с морепродуктами, сырниками угощался. И… и…

Светлана заплакала, но говорить не перестала.

– Незадолго до ужаса, который с нами случился, я случайно увидела старшего брата отца в супермаркете. Магазин находится неподалеку от нашего дома, цены там не для пенсионеров. Я решила купить шоколадку, пошла в кондитерский отдел, а чтобы в него попасть, надо миновать отдел готовой еды. Народу там никого не было, только один человек стоял у прилавка, Кирилл.

Света натянула одеяло повыше.

– Мне дядя был неприятен, наверное, не надо объяснять почему. Но я не могла свое отношение открыто демонстрировать, улыбалась ему, изображала любовь и все такое. Если буду отворачиваться от убийцы, родители пристанут с вопросами: «Почему ты так реагируешь на Кирилла, в чем дело?» А в магазине я была одна, поэтому решила спрятаться и подождать, пока он уйдет. Встала сбоку в ряду стеллажей. Слышу разговор. Брат отца сердится:

– Вы мне кладете только овощи? Где морепродукты?

Девушка за прилавком возразила:

– Я всего положила. И кальмаров, и мидий, и осьминогов, и креветок.

Кирилл сердито в ответ:

– По одной штуке. На ценнике написано: «Из морепродуктов». Гадов! Во множественном числе. И, между прочим, в прошлый раз, когда я покупал это яство, осьминог в нем напоминал резиновый шланг. Я жевал, жевал и выплюнул.

Вот я удивилась! Кирилл покупает салат с морепродуктами? А как же аллергия? Я и забыла потом про свое изумление. Ничего плохого в голове не держала. Может, Кирилл на осьминогов не реагирует, а от креветок прыщами покрывается или просто их не любит, вот и соврал про золотуху. Когда мы все отравились, дядя ел сырники. И что получилось?

Раздался стук двери, потом из тамбура, где расположен санузел, послышался голос:

– Можно?

Светлана сжалась в комок и прошептала:

– Пожалуйста, не уходи. Умоляю, не бросай меня, не оставляй с ним!

– Можно? – повторил баритон.

Света вымученно улыбнулась:

– Конечно!

В палату вошел Туркин, он увидел меня и воскликнул:

– Рад встрече, Виола. Эх, не знал, что вы тут, принес только одно пирожное.

– Мы его пополам съедим, – предложила Света.

– Ну уж нет, – с самым серьезным видом сказала я, – отниму эклер у Светочки и слопаю в одно лицо. Она пока слабенькая, я легко с ней справлюсь.

Григорий улыбнулся.

– Хорошо, когда больную посещают люди с чувством юмора.

– Да какая она хворая, – отмахнулась я, – просто отравилась некачественной едой. Завтра ее домой отправят.

– Не стоит торопиться, – сказал Туркин, – лучше перестраховаться, полежать под наблюдением.

– Как мама? Папа? Никита? – начала задавать вопросы Света.

– Все живы, – ответил Григорий.

– Ура! – обрадовалась Светлана.

– Не стану мешать вашему общению, – сказал Туркин, – зайду позднее. Что тебе принести?

– Все у меня есть, – отказалась Светлана и отвернулась к окну.

Григорий посмотрел на меня, сделал быстрое движение головой в сторону двери, встал, поклонился и вышел. А я закашлялась, вскочила и выбежала за ним.

– Спасибо, что правильно меня поняли, – поблагодарил сын Юдина, – то, что я сейчас вам сообщу, пока нельзя говорить Светлане, ситуация такова. Да, все члены ее семьи живы. Вопрос лишь в качестве жизни. Никита в коме. Надежда на его полное восстановление тает с каждым днем. Елена Николаевна в сознании. Но в сознании ли?

– Простите, я не поняла, – занервничала я.

– Старшие Калинины тоже находились в состоянии комы. К ним приехал Дмитрий Янкин, привез какие-то лекарства. Я не имею отношения к их лечению и являюсь сотрудником конкурирующего медицинского холдинга. Поэтому персонал мне ничего не сообщает. Одна медсестра только проболталась про Янкина. Похоже, зам главного врача его очень хорошо знает и считает просто волшебником.

– Ну это правда, – кивнула я, – Дима прекрасный специалист, а если речь идет об отравлении, то, на мой взгляд, он в этом случае лучший.

Туркин поднял руки.

– Не убивайте, не спорю. Янкин вывел родителей Светы из состояния комы. Но Андрей Васильевич неконтактен, на вопросы не отвечает, хотя понятно, что он их слышит. Лежит, не двигается. Елена Николаевна на удивление активна, постоянно пытается куда-то бежать, силы у нее, к моему изумлению, есть. А вот умственная деятельность… Ее спрашивают:

– Как вас зовут?

Она повторяет:

– Как вас зовут?

Принесли ей поесть, она посмотрела на тарелку и заморгала. Кое-как ей объяснили, что это пища. Елена всю порцию подчистую уничтожила, но кормить ее пришлось с ложечки.

– Минни превратилась в младенца! – ахнула я. – И что теперь делать?

Григорий пожал плечами.

– Вопрос не ко мне. Существует несколько вариантов развития событий. Самый предпочтительный из них: в клинике проведут необходимое лечение, Калинины полностью восстановятся. Думаю, что это из области фантастики, но надежда умирает последней.

У меня по спине побежали мурашки.

– И какова, по-вашему, судьба Калининых?

Туркин поджал губы.

– В данном случае никто из нормальных специалистов не возьмется делать прогнозы. Обратитесь к Господу Богу.

– А исходя из вашего опыта, – наседала я, – люди в таком состоянии имеют шанс на возвращение к нормальной жизни?

– Шанс есть всегда, – ответил собеседник, – но я не помню ни одного случая, когда больные с такими проблемами полностью вернули бы свои умственные способности. Есть малое количество тех, кто достиг уровня развития двух-трехлетнего ребенка, стал узнавать тех, кто за ним ухаживает, запомнил свое имя, научился сам пользоваться ложкой, туалетом, частично одеваться. Но таких единицы.

– А что с остальными? – робко осведомилась я.

– В зависимости от качества ухода, – деловито уточнил Григорий. – Если наняли сиделку или поместили их в хороший центр, где с такими больными умеют работать, то человек энное количество времени проживет. Если он дома лежит и за ним родня ухаживает, то быстро угасает. Я Калининых не видел. Медсестра, милая женщина, нежно любящая хрустящие купюры, нашептала, что доктора ничего хорошего не ждут. В особенности плох Никита, его пока не удалось вывести из комы.

– Спасибо, – поблагодарила я и вернулась к Свете в палату.

Глава двадцатая

Светлана встретила меня вопросом:

– Что он тебе рассказал?

Конечно, врать нехорошо, но в некоторых ситуациях нельзя говорить правду. И, если ты сообщаешь не всю информацию, это не ложь, а просто недосказанность.

Я постаралась придать голосу бодрости:

– Все пока нормально. Андрей и Минни очнулись. Никита пока окончательно не пришел в себя, но доктора работают над этим.

Светлана выдохнула и взглянула на часы, которые висели на стене. Дверь в палату распахнулась, и вошел… Кирилл.

Я опешила, а Светлана ойкнула.

– Не ожидала твоего визита.

– Я отправил тебе днем эсэмэс, – удивился Кирилл, – написал, что заеду.

– Я не получила его, – протянула Светлана.

– Ерунда. Ты же пока отсюда не уйдешь, я не боялся, что не застану свою племянницу. Очень рад, что тебе легче, – произнес брат Андрея.

– Угу, – пробормотала Света.

– Да нет, – возразила я, – ей плохо, она просто храбрится. Сил нет, голова кружится, доктор велел ограничить посещения.

– Долго надоедать не стану, я принес тебе поесть, – сказал Кирилл. – Света, не волнуйся. Я в вашей квартире все убрал, порядок навел.

– Угу, – кивнула Света, у которой, похоже, пропал голос, – угу.

Кирилл поставил на столик бумажный пакет и стал вынимать из него контейнеры, объясняя:

– Здесь фруктовый салат, крабовые котлеты с диким рисом, яблочный пирог. Больница хорошая, еда здесь свежая, но безвкусная. Ты же любишь крабовые котлеты? Хвалила их при мне не раз.

– Угу, – ответила Света и добавила: – Положи их, пожалуйста, в нормальную миску, она там на столике. Не люблю есть из упаковки!

Кирилл открыл коробку, переместил ее содержимое в глубокую тарелку и подал Светлане:

– Ешь!

– Э… ну… – пробормотала та.

Я отняла у нее тарелку:

– Сейчас ей нельзя.

– Почему? – удивился старший брат Андрея. – Все свежее, при мне готовили.

Я принялась вдохновенно врать:

– Минут десять назад приходил врач, велел повременить с трапезой. Какое-то обследование делать собрались. Томограмму мозга!

– Вечером? – изумился Кирилл. – Обычно все манипуляции проводят утром. И если речь идет о головном мозге, то почему назначили отказ от еды?

Я поняла, что зря ляпнула про томограмму, и вскочила:

– Света! Пока не трогай котлеты.

– Не буду, – согласилась та.

– Пойду узнаю у медсестры, – забубнила я, – вдруг мы что-то не так поняли?

– Давай, – кивнула Светлана.

Я выскочила из палаты и поспешила на пост, где сидела немолодая женщина в белом халате. Следом за мной вышел Кирилл, улыбнулся и сказал:

– Дайте, пожалуйста, рулон туалетной бумаги. У Светы она закончилась.

Медсестра быстро принесла рулон, и Кирилл вернулся в палату.

– Здравствуйте, – начала я, – меня зовут…

Тетушка улыбнулась:

– Арина Виолова! Меня предупредили, что вы подруга Елены Николаевны и всей семьи Калининых. Вот!

Медсестра выдвинула ящик стола и достала оттуда потрепанную книгу.

– Читаю, когда время есть! Мне очень нравится.

Я покосилась на обложку. Смолякова. «Пояс верности Синей Бороды». Наверное, эта моя карма. Уже не первый раз Арине Виоловой клянутся в любви, демонстрируя книги Милады. С другой стороны, она хорошо пишет, я сама ее люблю.

– Чем я могу помочь? – продолжала сиять улыбкой медсестра.

Я посмотрела на бейджик на ее халате.

– Светлану пришел проведать родственник, – сказала я, – принес ей поесть. Его об этом не просили, сам решил позаботиться. Уважаемая Наталья, у меня просьба к вам. Зайдите вместе со мной в палату и скажите: «Извините, на еду у вас временный запрет!» Вот только причину я не могу придумать.

Медсестра поднялась.

– А не надо. Я сама улажу дело.

Войдя в палату, Наталья строго сказала:

– Светлана Андреевна, очень прошу вас воздержаться от приема пищи.

– Хорошо, – тут же согласилась Калинина.

– По какой причине пациентка должна голодать? – возмутился Кирилл. – Ей необходимо восстановить силы.

Медсестра прищурилась.

– Я выполняю распоряжение ее лечащего врача. Средний персонал не имеет права обсуждать с кем-либо назначения доктора. Иван Алексеевич приказал, а мое дело проследить, чтобы больная получила все лекарства и инъекции. По какой причине Калинину просят воздержаться от приема пищи, мне неведомо. Если у вас есть документ, подтверждающий близкое родство с пациенткой, то завтра с одиннадцати до полудня можете подойти в двенадцатый кабинет к профессору Барсову. Если госпожа Калинина даст свое разрешение, заведующий отделением ответит на ваши вопросы касательно ее здоровья. Светлана Андреевна не находится в бессознательном состоянии, поэтому сведения о ее здоровье и лечении передаются другим людям только с разрешения самой госпожи Калининой. В нашей клинике строго соблюдают врачебную тайну. Это я вам как старшая медсестра говорю. А сейчас дам совет, как простой человек, который в больницах с семнадцати лет служит. Светочка, если доктор велел не жрать, то и не жри. Хочешь на ноги встать?

– Угу, – прогудела дочь владельца медцентра.

– Тогда слушай только лечащего врача, – отчеканила Наталья, – ничьих советов не принимай. Напоминаю гостям, что время посещения больных истекает. Пациентам нужен покой!

Кирилл рассмеялся:

– Вы прямо Аргус!

Вероятно, брат Андрея, упоминая многоглазого великана, персонажа древнегреческого эпоса, одна часть глаз которого спала, а вторая бодрствовала, хотел смутить медсестру, которая, по его мнению, несведуща в чем-либо, кроме постановки клизмы. Но попытка сконфузить Наталью провалилась.

Та навесила на лицо улыбку.

– Спасибо за лестную оценку. Приятно, когда тебя считают всевидящей и в придачу неусыпной, но я не только Аргус, я еще и Цербер.

Кирилл встал.

– Трехголовый пес – серьезный противник. Света, если тебе что-то понадобится, сразу пиши, я привезу.

– Угу, – кивнула племянница.

Когда Кирилл ушел, я похвалила Наталью:

– Спасибо. Вы были очень убедительны.

– Опыт не пропьешь, – усмехнулась та.

– И благодаря вам я теперь знаю, что Аргус великан, – засмеялась Света, – вообще-то я считала его быком.

– Голова быка была у Минотавра, – опять блеснула эрудицией Наталья, – у меня внук сказки обожает. Один пациент посоветовал читать ему вслух «Легенды и мифы Древней Греции». В этой книге я и начерпалась знаний.

Когда медсестра ушла, я взяла тарелку.

– Заберу котлеты и отдам их в лабораторию. Скажи, раньше Кирилл баловал тебя своим вниманием? Покупал тебе что-нибудь вкусное?

Светлана потупилась.

– Ну…

– Он к вам часто заходит? – спросила я.

– Мог неделю каждый вечер ужинать, а потом пропасть на несколько дней, – объяснила Калинина, – порой дядя цветы маме приносил. Мне нет. Еду никогда не притаскивал. Да и зачем? Дома всегда полный холодильник. Хотя один раз, вскоре после того, как он в Москву перебрался, притащил здоровенный торт. Мама бисквит с розами на стол водрузила и проявила чудеса гастрономического героизма – съела большой кусок торта. Мы никогда это кондитерское безумие не покупаем. Оно жирное, фу! Если мама ждет гостей, то заказывает десерты у кондитера. Кирилл понял, что тортик не к месту, и больше ничего такого не приносил.

– А тебе в больницу принес котлеты, – подчеркнула я.

– В клиниках, даже дорогих, еда противная, – вздохнула Света, – свежая, но безвкусная, словно ее из картона готовили. Кирилл это знает, вот и решил обо мне позаботиться.

– Наверное! Все равно я отнесу крабовые котлеты к эксперту, – уперлась я.

Глава двадцать первая

– Все в сборе, – заявил Степан.

– Маловато нас, – заметил Юра, заведующий лабораторией, – ты да я, да Вилка.

– Здрассти, – подал голос Михаил, начальник технического департамента. – Меня что, нет?

– Дело почти семейное, – прервал их мой муж, – речь идет о наших с Виолой близких друзьях, все материалы я вам вчера отправил. Сегодня совет в Филях^[2]. Миша, ты что-нибудь накопал?

– Дело Кирилла Васильевича Калинина не оцифровано, – отрапортовал Завадский.

– М-да, – крякнул Степан, – нечто такое я и предполагал. Надо ехать в архив, заказывать…

– Подожди, – остановил его Миша, – сейчас! На связи Вадим Игоревич.

Я повернулась к стене, на которой висел экран.

– Доброе утро, – произнес незнакомый мужчина. – Михаил озадачил меня вчера поиском нужного вам материала. Могу доложить по вопросу, а потом сбросить вам копию дела.

– Просто не верится, – удивилась я.

Вадим услышал мое замечание.

– Ну да! Никогда такого не делаю. Но Миша меня впервые попросил.

– Спасибо, – поблагод�

Глава первая

Красота спасет весь мир, но погубит ваш кошелек.

– Господи, что за икебаба на твоей башке? Волосы, как дом после шмона.

Я выдохнула. Ну и ну!

Похоже, этот вопрос я произнесла вслух, потому что администратор ответила:

– Ну… они на лице.

Я повернулась к зеркалу.

– Видели собаку породы мастино неаполитано? – вдруг спросила местная Василиса Прекрасная.

– Нет, – призналась я, – но, судя по названию, она итальянка и, скорей всего, очень симпатичная.

– Спасибо, непременно подумаю на эту тему, – пробормотала я, – вообще-то я хотела брови и ресницы.

– Нарастить? Сделать татуаж? – оживилась собеседница.

– Покрасить, – уточнила я.

Один раз я спросила у Минни:

– Почему Кирилл не женат? Он симпатичный, хорошо воспитан, обеспечен.

Подруга пожала плечами:

– Андрюшик женится, а Кирюши нет на свадьбе! Нет моего мальчика!

Василий Петрович схватил супругу в охапку и увел в туалет. Я спросила у Дюши:

– Кто такой Кирилл?

Глава вторая

– Андрей Васильевич, к вам гость.

Хозяин вышел, мы с Леной и Светланой сначала спокойно ждали его, потом я не выдержала и крикнула:

– Ау! Мы играем в монополию или нет? Собралась купить больницу!

Через секунду в гостиную вошли Андрей и стройный мужчина в дорогом костюме.

– Знакомьтесь, это мой старший брат Кирилл, – представил спутника хозяин дома, – он вернулся в Москву.

– Вилка, ты меня слышишь? – спросила телефонная трубка.

– Конечно, – ответила я, – привет, Минни. Как дела?

– …! – выпалила подруга.

– Можешь к нам приехать? – нервно спросила Лена.

И это было еще большим потрясением.

– Шли мимо, решили зайти. Есть хотим и выпить тоже! Несите на стол все из холодильника, веселиться будем!

– Что случилось? – воскликнула я.

– Катя умерла, – заплакала Лена.

– Твоя помощница по хозяйству? – ахнула я, выбежала из косметологической клиники и ринулась к своей машине.

– Да, – кричала Минни в трубку, – да!

– Через пять минут я буду у тебя, – пообещала я и не обманула.

– Где она? Несчастный случай? Попала под машину?

Я ахнула.

– Ты уверена? Где Андрюша? Света? Никита?

Когда родители узнали, кто взял их дочь на работу, Андрей сказал мне:

Я наябедничала:

Андрей поморщился.

– Ну да, – смутилась Лена, – ты прав.

Помнится, я тогда посоветовала:

Я потрясла головой, прогнала воспоминания и предложила Лене:

– Давай пойдем на кухню, поговорим спокойно.

Глава третья

Когда мы сели за круглый стол, Лена схватила кухонное полотенце и уткнулась в него лицом.

Подруга прикрыла рот ладонью, потом, втянув голову в плечи, пробормотала:

Минни потерла лоб.

– Я встревожилась, начала ей звонить. Не отвечает. Совсем мне не по себе стало. Побежала к ней! И…

Лена встала.

– Пошли к Кате.

Я поспешила за подругой.

– Сейчас не могу тебе помочь.

А потом старший брат Иван шепнул Лене, что родители против ее выбора профессии.

– Сделай мне «химию» и папаню приведи в порядок, оброс он, как барбос.

Глава четвертая

– Не было у нее атеросклероза! И тромбов!

Я обняла Лену.

– Конечно, сейчас позвоню мужу.

– Выезжаем. Минут через семь мы будем на месте.

Теперь надо было войти в комнату, но ни у меня, ни у Лены ноги туда не шли.

– Катя, почему у тебя дверь открыта? – закричал из коридора женский голос.

Я обернулась и увидела в прихожей даму в теплом платье.

– Елена Николаевна! – обрадовалась она. – Рада вас видеть. Что-то случилось?

Лена криво улыбнулась.

– Все нормально.

– Минни, – велел Дмитриев, – иди с Алексеем в машину. Простите, вы кто?

Вопрос относился к даме.

– Спасибо, – сказал Степан, – все хорошо, пожалуйста, вернитесь к себе.

– Вообще-то я не к вам пришла, – уперлась тетка.

– Раиса Сергеевна, оставьте нас, – отрезала Елена, – мы в вашей помощи не нуждаемся.

– Хочешь помочь людям, – обиделась соседка, – волнуешься, а тебя матом посылают! Грубо выпихивают…

Лифт снова зашуршал, на сей раз из него вышли два парня с носилками.

– Где труп? – деловито осведомился один.

– Куда ехать? – спросил второй. – Две фатеры открыты. Здрассти, Степан Валерьевич.

– Труп? – обомлела соседка. – Чей? Где?

– К врачу надо!

Я схватила телефон и мигом соединилась с Галиной Борисовной, секретарем Андрея.

– Елене Николаевне плохо. Везем ее к вам. Не на «Скорой»! На моей машине.

– Ок, – коротко ответила Галя, – сейчас всех подниму. Ты далеко?

– Если ничего не случится, прилечу через десять минут, – ответила я.

– Я слева, – сказал муж.

Я повернулась, увидела черный джип и Степана, который высунулся из окна.

– Садись ко мне, – крикнул он, – Леша отгонит твою тарантайку к нам домой.

– Надеюсь, он не въедет на «Мини Купере» прямо в гостиную, – пробормотала я, влезая во внедорожник.

– Обещаю запарковаться на кухне, – хмыкнул Алексей и ушел.

– Что с Леной? – спросил муж.

– Мне ничего не сказали, – вздохнула я, – ее просто увезли. Странно.

– Что именно? – осведомился супруг. – Давай кофе попьем, я засыпаю на ходу.

– Погода такая, – зевнула я, – у самой глаза закрываются.

– У тебя телефон пищит, – подсказал Степан.

Я вынула трубку, увидела, что меня ищет Галина, и спросила:

– Что случилось?

– Поднимись ко мне, – велела помощница Андрея и близкий друг семьи.

У меня екнуло сердце.

– Зачем?

– Поднимись быстро, – сказала Галя.

Я взглянула на мужа.

– Беда стряслась, Полкина меня зовет.

– Пойдем вместе, – решил Степан, – не нервничай. Скорей всего, ей нужен паспорт Минни.

– Сюда нельзя.

Пришлось звонить Гале.

– А ну дай ему айфон, – нехорошим голосом велела та.

– Так я че? Я ниче! Она ж бежала! Документов не показала, – стал оправдываться секьюрити.

В приемную я вошла вся потная, растрепанная, с трясущимися руками.

– Звонил Николай, – сообщила помощница Андрея.

– Это кто? – спросил Степан. – Привет, Галюня.

– Правая рука Юдина, – ответила Полкина.

Я плюхнулась на стул.

– Валерий и Андрей давно не общаются. Юдин ненавидит Калинина.

– М-да, – крякнул Степан, – теперь даже мне все начинает казаться странным. Что со Светой?

– Пока понять не могут. Похоже на отравление, но непонятно чем. Звоню Андрею, он не отвечает.

Мы со Степаном переглянулись.

– Калинин мог телефон в машине оставить, – продолжала Галина, – забыть его просто. И…

Полкина схватила трубку одного из телефонов, которые стояли у нее на столе.

– Приемная главврача. Что? Кто? Ну, нет же! Господи! Боже!

Степан одним прыжком оказался около Галины и отнял у нее трубку.

– Диктуй, – прошептала Галя, – я запишу.

– Что случилось? – воскликнула я, когда муж вернул Полкиной трубку и вытащил свой мобильный.

– Кит! – ахнула я.

Глава пятая

– Нет, – сказала я, – чаю горячего выпью.

Я напрягла память.

– Почему не утром? – удивился Степан.

– Им запланировали посещение дворца Дракулы, – пояснила я.

– Если не ошибаюсь, замок Бран, где жил вампир, расположен в Румынии, – сказал муж, – в Трансильвании.

– Почему не эпидемия? – спросила я.

– В случае вспышки болезни кто-нибудь бы еще свалился. Хотя подожди-ка!

Степан вытащил телефон.

Дмитриев набрал номер.

Муж положил трубку на стол.

– Дети и педагог ждали, пока прилетит вертолет. Все здоровы. В клинике Юдина тоже спокойно.

Теперь ожила моя трубка.

– Не знаю, – пролепетала я. – Возможно, они чем-то отравились.

Муж встал.

– Давай поедем на квартиру к Калининым, возможно, там выясним, что они съели вечером или выпили.

Поскольку Степа поставил телефон на громкую связь, я услышала голос Полкиной.

– Пришел некто Григорий Туркин. Говорит, что он супруг Светы. Разве она вышла замуж?

– Задержи парня под благовидным предлогом, – велел Дмитриев, – идем к тебе.

– На твою трубку прилетело сообщение, – подсказал Степан.

Я вынула телефон и увидела фото здоровенной черной собаки со щеками, свисавшими почти до земли.

– Что там? – поинтересовался Дмитриев и тоже взглянул на экран.

– Ух ты! Кане-корсо! Одна из самых древних пород собак! Кто тебе снимок прислал? От кого эсэмэс?

Степан засмеялся.

– Реклама. Что такое «комки Биша»?

– Не знаю, – процедила я, – сейчас заблокирую этот номер.

Глава шестая

– Григорий Туркин, – представился молодой мужчина, протягивая Степану руку.

Григорий повернулся ко мне:

– Простите, не знал, – сказал Григорий.

Григорий вынул из кармана телефон и показал нам фото свидетельства о браке.

– О господи, – ахнула Галина, – он не солгал!

– Кто вы? – не выдержала я.

– Григорий Туркин, – повторил мужик.

– Почему вы скрываете ваш брак? – изумилась я.

Доктор опять показал мне свой айфон.

– Прочитайте, как зовут новоиспеченного мужа Светы.

– Григорий Валерьевич Туркин, – озвучила я. – И что?

– Вы сын Юдина? – спросила Галина.

– Верно, – кивнул Григорий.

– Но вы Туркин, – пробормотала я.

Психиатр развел руками.

Григорий поморщился.

– Но вы сейчас работаете в клинике Юдина, – заметила я.

– А ваша мама? – проявила любопытство Полкина. – Она как к этой ситуации относится?

– Я никогда ее об этом не спрашивал, – ответил Туркин.

– Простите, – смутилась Галя.

– Я не отношусь к категории телецелителей, экстрасенсов и магов.

Белый телефонный аппарат на столе Полкиной загудел. Галина сняла трубку.

– Да! Говори! Слушаю!

– Что такое «комки Биша»? – разозлилась я.

– Я не собираюсь делать операцию, – поморщилась я, – реклама замучила!

– Какая клиника вам досаждает? – заинтересовался Туркин.

Я показала ему сообщение, и Григорий неожиданно попросил:

– Разрешите позвонить с вашей трубки? Я сниму проблему.

Я ему не поверила, но поблагодарила:

– Спасибо.

Туркин набрал номер и включил громкую связь.

Глава седьмая

– Да, кто это? – спросил женский голос.

– Я, – ответил врач.

– Я отправил тебе образчик рекламного искусства, – сообщил Григорий.

– Секундочку, – донеслось в ответ.

Стало тихо, потом Валентина воскликнула:

– Господи! Это же медцентр Ваньки!

– Говори, – попросила Валентина.

– Писательницу Арину Виолову, – медленно и четко произнес врач.

Мое терпение лопнуло, я громко произнесла:

– Это Арина Виолова, – сладким голосом заявил Григорий.

В помещении стало тихо, спустя несколько мгновений владелица клиники осведомилась:

– Писательница?

– Да, – ехидно подтвердил Туркин.

– Арина Виолова? – уточнила Валентина.

– Она самая, – согласился Григорий.

– Валя, остановись, – засмеялся Туркин, – ты ошиблась! Виолова – автор детективов.

– Обожаю ее полицейские романы, – мигом перестроилась его собеседница.

Я расхохоталась.

– Мы поедем по делам, – сказал Гале Степан, – если что, сразу звони.

– Очень надеюсь, «если что» не случится, – содрогнулась Полкина.

Я двинулась за мужем, но на полдороге остановилась.

– Григорий, вы, случайно, не знаете, что Светлана вчера ела на ужин?

– Вам не нравится, что жена много ест? – спросил Степан. – Ограничиваете ее?

– Она в реанимации, – объяснила Галина.

– Именно так, – подтвердила Полкина.

Григорий сказал:

– Сейчас позвоню ему, я знаю профессора, – и вышел.

– У меня ответа на твой вопрос нет, – буркнул Степан. – Мы ушли!

– У нас нет ключей, – вздохнула я.

– Это не проблема, – усмехнулся муж.

Степан взял меня под руку.

– Едем к Калининым, – согласилась я.

– Быстрее пешком, – сказал муж, – дом на соседней улице.

– Эй, кто тут? – закричал Дмитриев.

Стало тихо, потом в холл вышел Кирилл.

– Добрый день, – поздоровался он. – Я дверь не захлопнул?

– Да, – соврала я, мне очень не хотелось рассказывать про отмычку. – Как вы себя чувствуете?

– Вы вчера ужинали у Калининых? – задал свой вопрос Степан.

Я сняла ботинки.

– Помните, что ели?

Брат Андрея безо всякого волнения сообщил:

– Макароны с морепродуктами в соусе. Екатерина называла это блюдо паэлья по-московски.

Аккуратная Минни завела для близких друзей тапки, я нашла свои и как ни в чем не бывало осведомилась:

– Вам блюдо понравилось?

Кирилл развел руками:

– Калинины знают о вашей аллергии? – полюбопытствовал Степан.

– Андрей в курсе, – кивнул старший брат Калинина, – Лена тоже, и Света, и даже Никита.

Кирилл сел за стол.

– Какое известие было у Минни? – спросила я. – Мне она ничего удивительного не сообщала.

Степан подошел к холодильнику, открыл дверцу и воскликнул:

– О! Банка со спагетти. Мы ее заберем.

Брат Андрея прервал свой никому из нас не интересный рассказ про какого-то профессора.

– Ничего не имею против, хоть все содержимое полок уносите. Но хозяйка в доме Лена. Лучше у нее спросить.

Мы ничего не сказали.

Кирилл выжидательно взглянул на нас.

– Почему вы молчите? Что-то случилось? Где все? Вы знаете, по какой причине никого дома нет? Да?

Кирилл молча выслушал мой рассказ.

– Э… э… – протянула я.

Гомеопат махнул рукой:

От растерянности я глупо заулыбалась. Кирилл догадался, как мы с мужем попали в квартиру Калининых.

Глава восьмая

– Здрассти, – произнес заяц и завращал глазами.

Я чуть не упала с кровати, а косой спросил:

– Видишь, какие у меня ушки?

– Да, – пробормотала я, и у нас с русаком завязался диалог.

– Большие такие!

– Верно, – согласилась я.

– Огромные, – не умолкал обитатель леса, моргая огромными глазищами. – Оцени меня.

– Ты милый, – похвалила я зверушку и ощутила себя пациенткой психиатрической лечебницы.

Я беседую с картинкой! Что дальше: я начну петь с кастрюлями хоралы?

– Что веселого ты увидела? – спросил Степан, входя в спальню.

– Вилка, давно существует программа, с помощью которой любое изображение можно оживить, – объяснил муж.

– М-м-м, – пробормотала владелица сети косметологических клиник. – Кто это? Поздновато для звонков!

– Арина? – осторожно осведомилась собеседница.

– Боже, боже, боже, – твердила Валентина, – я выгоню начальницу пиар-отдела. Самое честнейшее слово!

– Яд двузуба! – воскликнул Степан.

Я положила трубку на тумбочку.

– Ты о чем?

Глава девятая

– Конечно, – ответил Степан.

– А почему молчишь? – спросил Янкин.

– Тебя внимательно слушаю, – объяснил Степа.

– «…сделал из дурачка-студента лучшего специалиста», – повторил мой муж.

– Могу охать, ахать, задавать вопросы, – заявила я.

– Привет, Вилка. А ты почему со Степой? – изумился Янкин.

Я сдержала рвущийся наружу смех.

– Мы муж и жена. Ты у нас на свадьбе присутствовал.

– Забыл, – признался Дима. – Так вас интересует рассказ о яде или хотите поговорить о перипетиях брака?

– Первым делом самолеты, ну а девушки потом, – процитировал Степан некогда очень популярную, а сейчас забытую песню[1].

– Фамилию этого Кирилла подскажи, чтобы я не ошибся.

– Почему? – удивился я.

– Не твое дело, – огрызнулся Павлик.

– Не расстреляли? – удивился Степан. – Если столько жертв…

– Спасибо, – воскликнул Степан.

Послышался шелест.

– Кто? – хором воскликнули мы с мужем.

Янкин умолк, потом сказал:

– Спасибо, – поблагодарил Степан. – Кто такая Зоя?

В ответ от Янкина прилетело:

– Понятия не имею, но в материалах дела точно есть вся информация.

– Благодарности принимаются в жидком булькающем виде, – засмеялся Янкин.

– Сам как думаешь? – фыркнули из трубки.

– Стопроцентно летальный исход? – испугалась я.

– Нет, – возразил Янкин.

– Их вылечат? – уточнил Дмитриев.

– Уфф, – выдохнула я.

– Ужас, – прошептала я, – либо человек умрет, либо останется жив, но разве это жизнь?

– Никто не выздоравливает? – осведомился Степан.

Степан сделал глоток воды.

– Думала, ты дома, – удивилась я.

Глава десятая

– Ну как? Они поправятся?

– С этим вопросом к гадалке, – мигом рассердился Дмитрий.

– Кто самый тяжелый? – перефразировала я свой вопрос.

– Подожди, – попросила я, – в отрывке из дневника Стеклова, который ты читал, была упомянута Зоя…

– Я уже объяснил: кто это – понятия не имею, – перебил меня Дима, – баба какая-то.

– Пожалуйста, сделай фото страницы дневника, где говорится про Кирилла, – взмолилась я.

– Ладно, сейчас, – неожиданно согласился Янкин, – через минут десять скину. До дома только доеду.

– Да!

– Добрый день, многоуважаемая Виола, – замурлыкал знакомый женский голос. – Как ваши дела?

– Отлично, – прохрипела я, скосила глаза на часы, потрясла головой и опять уставилась на циферблат.

А из трубки вещали:

– Вас беспокоит Валентина, владелица сети клиник.

– Слушаю вас, – ответила я.

– Спасибо, – начала я, – но…

Телефон снова замигал.

– Посмотрели? – весело осведомилась дама.

– Да, но… – начала я и снова не смогла договорить.

Валентина запела голосом лисы из сказки про Колобка:

– Простите, я ничего не понимаю, – призналась я.

– Вы кто? – задала я прямой вопрос.

– Константин Антонович, Костя, – представился незнакомец. – Приезжайте сейчас. Деньги получите наличкой!

– Хорошо. Какая форма одежды?

– Без разницы.

– Вам все равно, в чем я приеду? – уточнила я.

– Да, – коротко ответил Константин.

Я рассмеялась.

– Спасибо за звонок, прощайте!

– Эй, эй, погоди, – закричал мужчина, отбрасывая «вы», – сейчас тебе перезвонит Фредди! С ним потолкуй!

– Крюгер, – закричал еще какой-то парень, – Фредди Крюгер.

Я чуть не зарыдала от смеха.

– Мне ждать весточки от Фредди Крюгера?

– Точно, – согласился Константин, – ты, наверное, решила, что мы обманщики?

Я удивилась.

– Если вы имеете в виду начальника пиар-департамента издательства «Элефант», то да.

Раздался громкий смех всей компании.

– У меня нет вашего номера, – только и сумела ответить я.

– Так мы присылали вам на вотсап сообщения, – сказала девушка, – у вас определился наш контактик! Ждем-с!

– Алло, – произнес Федор, – привет, Вилка, как дела?

– Ты знаешь Фредди Крюгера? – забыв поздороваться, воскликнула я.

– Только по кинофильмам, лично не встречался, – серьезно ответил Михайлов. – А что?

Я проигнорировала вопрос парня.

– Про Константина Антоновича слышал?

Глава одиннадцатая

Я вернулась к разговору с Михайловым.

– Федя, объясни, кто такой Константин Антонович?

– Не советую к нему приближаться на пушечный выстрел, – заныл Михайлов.

– Это я уже поняла, – остановила я его. – Кто он?

– Зачем тебе подробности? – увильнул от прямого ответа главный пиарщик «Элефанта».

– Он пригласил меня на съемку, – честно ответила я.

– Кто он? – настаивала я. – Константин Антонович?

– Жулик! – заявил Михайлов.

– Спасибо, откажу ему, – пробормотала я.

– Стой, – закричала я, – мне не нужен посредник.

Поздно. Федор отсоединился. Я живо набрала телефон Константина.

– Виола, у меня на другой трубке ваш секретарь, – сказал тот.

– Он врун, – возмутилась я, – у меня нет секретаря.

– Хотите послушать нашу беседу? – прошептал девичий голос.

– А можно? – удивилась я.

– Как два пальца об асфальт, секунду.

В моем ухе зазвучал баритон Михайлова.

– Федор, ты столько не стоишь, – засмеялся Константин.

– Нет меня – нет Арины, – заявил завпиардепартаментом. – Виолова без моего разрешения никуда не ходит.

– Дайте нам ее телефон, – попросило сопрано.

– Все контакты через меня, – отрезал наглец, – двадцать процентов или до свидос.

– Нам придется отрезать ваш бакшиш от гонорара писательницы, – пропела девушка, – Арина получит меньше.

Федор не замедлил с ответом:

– Согласен.

– А она-то как к уменьшению гонорара отнесется? – поинтересовался Константин.

– Зачем ставить Тараканову в известность? – удивился Михайлов. – Это останется между нами.

Я быстро напечатала вопрос:

«Он меня слышит?»

«Нет, говори», – тут же прилетело в ответ.

– Можно присоединить к беседе еще одного человека? – осведомилась я.

– Легко, – ответил девичий голос. – Кого?

– Хочешь ему наподдать? – обрадовалась незнакомка.

– Ага, – призналась я, – прямо трясет от этого желания.

1 «Первым делом, первым делом – самолеты. Ну а девушки? А девушки – потом». Автор музыки композитор В. Соловьев-Седой, слова А. Фатьянова.

Продолжение книги

Край непуганых Буратино бесплатное чтение

Дарья Донцова Край непуганых Буратино

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Дарья Донцова
Край непуганых Буратино