Бесстыжий бесплатное чтение

Пролог

Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с весёлой попойки. Девчонки стараются выпендриваться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то, чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон зачастую без повода. Напряжение в его теле можно унять только развратной куколкой, которая неплохо владеет навыками сексуальных игр. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрее он остынет. Терренс, в основном, душка, каких мир не знавал, но при этом стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причём саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу.

Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати, из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили. На вкус, как ослиная моча, – стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чёртовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – должен знать, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянулась по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка, кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьём кулаком по рёбрам младшему, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к чёрту! – он отходит на несколько шагов в сторону. – Я на этот раз предохранялся.

– Ну, так, конечно, прошлый раз ты же не знал, что значит пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дёргает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте – значит, не отвалится.

– Да пошёл ты.

Мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, а Терренс издаёт квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то чёрт Терренс.

Девчонка даже не оглядывается. Я вижу её прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает наверняка офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, на макушке часть из них собрана какой-то блестящей фигней. Парни выставляют руки перед собой, пока я все ещё пялюсь на неё, слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «Камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик. – Терренс делает вид, что смачивает языком палец и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Чёрт возьми, – возбуждённо говорит Чейз.

Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернётся в эту школу. – Терренс становится в мою позу, точно повторяет за мной. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать своё слово. Я прищуриваю глаза, наблюдая, как Чейз кладёт руку на её талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперёд, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет, так же, как и прежде. – облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землёй. – Ты только тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

Чёртов урод. – Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам. Боюсь, в нашей семье снова кризис.

Глава 1
Уиллоу

Перелёт занял четыре часа, затем полчаса в ожидании моего багажа. Дорога домой показалась мне ужасно изнурительной, даже учитывая, что за рулём ехал папа. Обычно рядом с ним я не испытывала никаких сложностей, но мой тактический провал с переездом был как нельзя некстати. Он все ещё немного расстроен и злится на меня за то, что я решила пожить у его родной сестры и поменять место проживания на некоторое время. Я не оправдала ожиданий.

– Они плохо с тобой обращались? – папа бросает быстрый взгляд в мою сторону и тут же сосредотачивается на дороге. – Я предупредил твою тётку, что сверну её ухажёру голову, если только что-нибудь произойдёт. Тебе было необходимо время, чтобы все утряслось.

– Там все было нормально. Просто… – я подбираю слова, так, чтобы потом не стало ещё сложнее. Мы с отцом очень отдалились друг от друга. Между нами, пропасть. – Мне было очень одиноко, и этот год, что я провела там, скучая по моей семье, ужасен.

В каком-то смысле это правда, мне скоро исполнится восемнадцать, вроде достаточно взрослая. Я пыталась привыкнуть к некоторым моментам и устоям, но не смогла. Моя попытка бежать от своих поступков налепила на себя ещё больше проблем, а я не хочу, чтобы ещё были пострадавшие.

– Ты подвела нас в некотором роде. Каприз с переменой место жительства тебе не сыграл на руку. Теперь придётся заново восстанавливать статус в школе и начать жить правильно, подбирая правильных людей. Надеюсь, ты готова к этому, – он откашливается, видимо, понимая, что не так должен был начаться этот разговор. – Тина сказала, что у тебя не было там друзей. Как такое может быть? – могу понять моего отца, я единственный ребёнок в семье, оставшийся без родной матери достаточно рано, и то, как он заботится, вполне очевидно.

– Нет, там были увлекательные персонажи, но мне было достаточно переписки и звонков моим девчонкам.

Это действительно не совсем правда, у меня и здесь осталось не так много тех, кто меня ждёт. Переехать в другой дом и завести новых друзей оказалось ещё сложнее, чем восстановить доверие старых. В новой школе все считали меня заносчивой, хотя, в некотором роде, я интроверт, и мне не нужна публика для самоутверждения.

– Ладно. Но здесь ведь все не останется, как и прежде, не так ли? – я поправляю ремень безопасности, боясь выдать себя с потрохами. – Уиллоу?

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты, когда он подвёл меня.

– Вы – девочки – такие не постоянные… – он смеётся. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котёнок, и это тоже оказалась девочка. Я всегда в меньшинстве.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве, жаль что пришлось её отдать – я тянусь к нему и целую в щеку, мне придётся учиться по новой строить отношения с моим папой. – Леони показывала мне её не раз.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она её не откормила, – папа бьёт себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле, и двери поднимаются. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.

– Боже, как я скучала по тебе, радость моя! Думала, что сойду с ума от ожидания. Дай-ка я на тебя посмотрю, – она слегка отодвигается на расстоянии вытянутых рук, рассматривает меня с ног до головы. – Будто вечность тебя не видела. Ты очень изменилась, перекрасила волосы, тебе очень идёт – в глазах мачехи стоят слезы.

В такие моменты я чувствую себя ужасно, ведь по некоторым причинам должна была покинуть это место в надежде, что именно там я окончу школу и поступлю в колледж. Лишь для того, чтобы не встречаться с братьями Кинг. Дёрнул меня чёрт связаться с этой дурацкой троицей!

Я прохожу в дом, который был моим родительским гнездом с самого рождения, сажусь на первый попавшийся стул и жду, когда меня начнут воспитывать. Папа о чем-то шепчется с Леони, затем берет мой чемодан и относит в комнату, принадлежащую мне. Я смотрю, как моя мачеха заламывает руки, все ещё наблюдает за папой, удаляющимся по коридору. Такая озадаченность на её лице ничего хорошего не предвещает. Насколько помню, им всегда было проще начать с самого сложного, а уж потом меня пожалеть. Я слегка наклоняюсь вперёд, кладу подбородок на руки, вытянутые на столе. Поворачиваю голову в сторону и закрываю глаза. Сейчас бы немного поспать, а уж потом выслушивать о том, что я вообще затеяла. Леони ставит передо мной стакан яблочного сока и домашние вафли, нежно прикасается к моим пальцам.

– Нам надо поговорить, – она закатывает глаза, когда мимо кухни проходит папа и любопытно заглядывает.

– Ты уже сказала? – он становится в дверном проёме и руками опирается о косяк.

– Роберт, девочка только приехала. Она может хотя бы поесть? – Леони возмущённо поворачивается к нему и хлопает полотенцем по ладони.

– Что за проблема? – я отпиваю сок и надкусываю краешек тёплой вафли.

– Уиллоу… – мачеха умоляюще смотрит на отца, он приподнимает брови и трёт ладонью шею. – Тут, в общем…

– Я решил, что ты возвращаешься в свою школу, – я шокировано смотрю на моего отца. – И это не обсуждается.

– Нет, ты же говорил, что я могу ходить в другую школу. Пап, это выпускной класс, – я соскакиваю со своего места и ищу помощи у Леони. – Ты же знаешь, что они не простят…, достанут.

– Произошедшее в тот раз больше не повторится. Знает об этом только несколько приближенных людей. Другие никогда не узнают почему ты решила уехать. И я об этом позаботился, – отец еле сдерживает себя, чтобы не закричать, он не знает про ещё одного человека, который принял на себя долю ответственности, когда я сделала ужасный поступок. – То, что вы устроили в тот год, никому не прибавило очков. Хватит, Леони, – твёрдо произносит он, когда моя мачеха хочет меня защитить. – Я не стану это обсуждать.

– Они меня сожрут после того, что я сделала, – шепчу я и сажусь на стул.

– Не сходи с ума, они не сделают тебе плохо. Тогда и, правда, не очень хорошо получилось, – Леони присаживается передо мной в момент, когда папа выходит из кухни, как бы сообщая о своей решимости. Она берет за ладони. – Поступок был ужасный, но он вынужденный. Ты практически устроила войну между братьями, они накинулись на тебя, защищаясь. Что до отца, ему тоже сложно далось это решение. Мы все были очень расстроены. Ведь… – она отводит глаза в сторону, – я не очень поняла твои мотивы по отношению к мальчикам, но сейчас вы стали старше на год. Поэтому пора забыть прошлые обиды. Ваша влюблённость, окружённая тайнами с четырёх сторон – все это временно. Ты поступила, верно.

Не думаю, что мальчики Кинг простили меня за все. Сейчас я чувствую себя последней трусихой, но возвращаться в этот ад я не хочу по многим причинам. А то, что мы теперь скрываем, однажды станет явным.

– Даже если они и выросли, память все ещё присутствует. Если только они не вышибли её из себя, пока надирали друг другу задницы, – отворачиваюсь к окну, рассматриваю, как соседские дети играют в мяч прямо посреди дороги.

– Они дрались из-за тебя. Были влюблены до сумасшествия, а ты морочила им голову. Я все ещё не могу понять, зачем? – в её голосе нет ноток обвинения, как и прежде. – Ты можешь мне сказать причину, почему ты поступила с ними подобным образом? – я оглядываюсь, кривлю губы. – Зря, может я помогла бы тебе разобраться во всем.

Я просто выхожу из кухни и закрываюсь в своей спальне. Все осталось на своих местах, только мой забитый до отказа чемодан и несколько сумок меняют пейзаж этого помещения. Ложусь на свою кровать, раскинув руки в стороны, упираюсь взглядом в потолок. Что я должна теперь делать? Папа не станет слушать мои отговорки, они все помнят, чем закончились мои выкрутасы. Сейчас я ни за что не поступила бы подобным образом. Но в тот момент, то, как повёл себя Хантер, вызвало во мне эту бурю эмоций. Я действовала в гневе, и пусть это не является оправданием, иначе я не хотела и не могла поступить. Родители проглотили моё тупое выступление, но ничего не забыли.

Таскалуса маленький город, с небольшой численностью населения, где все знакомы с каждым поколением того или иного семейства. Стоит сказать любую фамилию и сразу проследить линию до родственников, живших во времена Гражданской войны. Что говорить о приезжих, коими являемся мы? Все, что я сейчас хочу, это окончить школу и забыть все, как страшный сон. Тем более мальчиков Кинг.

Подхожу к окну и вижу, как моя подруга детства Винни выносит огромный пакет с мусором и запихивает в ёмкость. Дёргаю нежную тюль, открываю окно и высовываюсь наполовину.

– Винни! – кричу я с широкой улыбкой на лице.

Она громко бьёт крышкой, вырвавшейся из рук, и смотрит на моё окно, расположенное на первом этаже. Красные крашеные волосы отливают медью в солнечном мареве. Она поднимает руку, прикрывает глаза от яркого солнца, я в ответ отчаянно размахиваю руками.

– Вот засранка, – кричит она, – ты вернулась, Чемберс! Дуй сюда, я разберусь с тобой!

Недолго думая, я выбегаю из своей комнаты, по пути сталкиваюсь с хмурым папой. Он преграждает мне дорогу, с серьёзным видом показывает на свою щеку пальцем. Я обнимаю его сильное тело и тянусь на носочках, чтобы поцеловать.

– Не обижайся, – шепчет он, – ты знаешь, что мы тебя очень любим.

Показываю ему на дверь, разворачиваюсь спиной и шагаю задом наперёд, все ещё смотрю на него.

– Я ненадолго. Пора налаживать контакты. И я вас люблю, – приподнимаю брови и посылаю ему воздушный поцелуй. Все, что ему остаётся, это тяжело вдохнуть полной грудью, я всегда тянула из моего папы верёвки. Хотелось бы не расстраивать его впредь.

Выхожу за дверь, осматриваю дорогу, чтобы не напороться на машину, и перехожу её навстречу своей подружке. Винни пинает носком домашнего тапочка жестяную ёмкость для мусора и несколько раз бьёт по крышке сверху. Я наклоняюсь и целую её в обе щеки, когда мы немного отходим в сторону. Она долго рассматривает меня, затем берет за руку и ведёт к качели, которая расположена на их крыльце.

– Думала, ты никогда не вернёшься, – сокрушается она. – Без тебя здесь ужасно скучно. Дни проходили один за другим, и все, что было таким радужным, показалось мне невероятно неинтересным. Спасибо человеку, придумавшему «Скайп».

– Даже не собиралась, пока тётя не нашла себе ухажёра, и они не начали лаяться, как ненормальные, – единственный человек, с которым я могу поделиться и рассказать, как есть. – Дважды ловила их на сексе, мне даже показалось, этот её идиот намеренно меня выживал.

– Фу… – она кривится, отталкивается ногой и раскачивает качели. – Когда ты сказала, что он мерзкий, я даже не представляла, насколько. Тот разговор по видео, где он чесал свою волосатую ляжку прямо напротив камеры, сразу оттолкнуло.

– Ну да, он вёл себя, как примат, – рассматриваю ногти с облупившимся лаком. – Какие здесь перемены?

Я спрашиваю только по одной причине, мне нужно выстроить схему своих действий. Знать, на что рассчитывать и как вообще себя вести. Винни молчит, потупив взгляд, я подозрительно кошусь на неё.

– Блин, только не говори мне, что ты встречаешься с одним из них, – она возмущённо фыркает. – Что? Ты вполне в их вкусе.

– Они не в моем, – горячий ветер развевает её волосы, она убирает пряди от губ. – Хантера видели с липучкой Джеки.

На какой-то момент я прикрываю веки, ощущаю небольшой укол боли в районе сердца. Все ведь и так к этому шло, с чего я взяла, что будет иначе? Мне даже больно думать об этом. Не то, чтобы представлять.

– Терренс все ещё слоняется один, они с Чейзом, кажется, переспали почти со всеми болельщицами, – двери её дома открываются, и выглядывает мама. Я машу ей рукой, отчего она закрывает её за собой. Не знаю, как ещё Винни не запретили со мной дружить.

– Она не очень рада меня видеть, – указываю подбородком на место, где ещё несколько минут назад была её мать.

– Переживёт, – отмахивается Винни. – Что будешь делать?

Я закатываю глаза, делаю вид, что размышляю. Но из головы никак не исчезает подлая мысль о том, что Хантер с Джеки вместе.

– Продолжать жить здесь. Выбора-то нет, – весьма опрометчиво и слишком бодро отвечаю я. – Я ведь приехала, чтобы доучиться. Потом поступлю в Алабамский университет, и все будет отлично.

Она недоверчиво смотрит на меня, затем останавливает качели и встаёт. Её смешные тапочки глубокого синего цвета с милыми помпонами шлёпают по окрашенному дереву крыльца. Она шаркает ногами, опирается на перила спиной, и теперь мы находимся напротив друг друга.

– Вот врёшь ведь. Что если снова он начнёт пугать тебя или подкатывать… – я отрицательно качаю головой. – Ну, хорошо, тогда забудь. Давай просто пойдём завтра на вечеринку в честь начала занятий.

Боже, все эти вечеринки одинаковые. Это как прийти на выставку придурков, которые столбят для себя тёлочек на весь год или выстраивают в огромную очередь череду легкомысленных девушек. Я отказываюсь от похожих мероприятий. Раньше я не была против подобного, до некоторых пор. Пока двойня придурков не испортила мне все, не вклинились в мою жизнь своим появлениям, сокрушая меня.

– И что мне там делать? – теперь я отталкиваюсь, закидываю обе ноги на качели и сильно раскачиваю рукой.

– Ну, приехали. Покажешь всем зубы. Поставишь на место. Пусть знают, что ты вернулась. Разворошим осиное гнездо, пусть болтают. Они привыкнут к мысли, Джеки порвёт волосы на своей заднице. Парни истекут слюной, а ты соберёшь заново компанию, которая развалилась за год твоего отсутствия. – Да уж, звучит заманчиво.

– Сдались тебе придурки? – вот в том то и дело, что мне ни один из них не нужен. Тем более, я не стану подбирать за Джеки.

Глава 2
Хантер

– Ты уже уходишь? – выбиваю из полной пачки сигарету, шарю по карманам в поисках зажигалки. – Держи.

Девушка зажигает огонь перед моим лицом, едва не опалив брови. Я с удивлением обнаруживаю это чувство отвращения. Не в первый раз, но и не последний, я так предполагаю.

– Не знаю, чему ты удивляешься, по-моему, этот разговор уже был. Ты попросила меня прийти, я тебе помог, так? – затягиваюсь тягучим дымом и выпускаю в воздух маленькое колечко.

– Ну, ты мог хотя бы сделать вид, что я не просто кошелёк, – она обиженно вытягивает нижнюю губу, отчего меня, кажется, вот-вот стошнит. – Хантер, это происходит редко, но при этом ты всегда помогаешь мне. И я не претендую быть постоянной, но давай попробуем?

Я хмурюсь, отвожу взгляд к дому напротив неё, вглядываюсь в окна, интересно, её подружки уже тусуются на вечеринке или все ещё ждут, когда я дам им пищу для сплетен?

– Хантер, – её голос повышается на октаву, я бросаю окурок на ухоженный газон. Затираю тяжёлым ботинком, затем поднимаю его и кидаю в урну, стоящую за спиной девушки.

– Я просто починил твой компьютер, а не пробил тебе фаллопиеву трубу, – протягиваю руку в ожидании денег. – Сейчас, по праву, ты должна мне заплатить, а не ныть о том, что в процессе ремонта я тебя не поимел.

Она лезет с психом в сумочку, достаёт двадцатку и хлопает ей по моей ладони. Я довольно улыбаюсь, Джеки всегда такая настырная, её бы рвение да в хорошее русло. То, каким образом она лезет из кожи вон, чтобы затащить в свою постель, развлекает меня. Я предпочитаю девчонок, с которыми потом не будет проблем. Это одноразовые подружки, которые не прочь спустить пар без претензий. Но Джеки не такая, она то, что называется, прилипала. А в дальнейшем опухоль на мою голову, к чему мне такие проблемы. Учитывая, как меняется цвет её волос на глупой голове, так и в жизни постоянством не отличается. И потом, если она выклюет мой мозг, кому отвечать за проступок? И так хватило уже проблем с влюблённостью.

– Бывай, – я разворачиваюсь, чтобы уйти, она хватает меня за фланелевую клетчатую рубашку, которая повязана на моей талии и тянет к себе. Я чувствую её дыхание за своей спиной и ухмыляюсь. Ещё одна попытка.

– Что, если компьютер снова сломается, и мы будем дома одни некоторое время. Что ты любишь больше всего, Хантер? – острые коготки впиваются в мою кожу. – Я помогу тебе.

– Уверена? – разворачиваюсь к ней лицом, развязываю кофту и расстёгиваю первую пуговицу на черных джинсах. – Становись на колени, проверим, насколько правдивы твои слова.

Этот взгляд, как она в смятении оглядывает оживлённую улицу, детей, играющих на соседней лужайке. Я знаю, кто ответил бы на вызов, но только не Джеки.

– Давай зайдём домой, – умоляет она меня, я цокаю языком, вроде как, расстроившись, застёгиваю пуговицу, забираю рубашку, повисшую на её кисти, и засовываю край в задний карман. – Я, блин, не могу на улице.

– Ну, прости, ты мне не подходишь. Свободна, – вытаскиваю из заднего кармана кусок картона. – В следующий раз будь изощрённой в попытках сломать видео карту, не засовывай подобные вещи, моментально загорится.

Швыряю в неё картон, зажатый между указательным и средним пальцем, и спокойным шагом иду домой. Мне приходится срезать в детском парке, чтобы дорога не была такой выматывающей и долгой. Больше всего я хочу сейчас лечь спать и не двигаться, по крайней мере, несколько суток. Спина изнывает после тяжёлого рабочего дня. Я все ещё коплю деньги на жизнь, так как нашей маме и без того хватает забот, чтобы тащить ещё троих сыновей на своей шее. Мы стараемся изо всех сил накопить на вступительный взнос университета на одного из нас, хоть какие-то деньги, а дальше жить и работать. Ни я, ни мои братья не ждём, что нам свалятся на голову деньги, не ждём чего-то со стороны. Полагаемся только на самих себя. Однажды нам удалось заработать неплохие деньги, но все было потрачено, когда ураган снёс половину крыши нашего дома. Все накопленное моментально испарилось, и мы начали по новой хвататься за любую подработку.

Я прохожу знакомый мне дом, по привычке заглядываю в окна на первом этаже. В них уже год не горит свет, смешанные чувства, поселившиеся в моей душе, не прошли. Я хочу её ненавидеть, придушить при первой же возможности, но что делать с этими воспоминаниями? Так и не нашёл баланс между любовью и ненавистью…А ещё я скучаю по ней… На телефон приходит сообщение от одного из моих братьев о вечеринках, которые устроили наши друзья. Два разных места, где, казалось бы, я должен появиться. Но болезненные удары по позвоночнику тяжёлыми мешками не очень сказываются на моем желании использовать момент. Мой рабочий день на выгрузке вагона, потом поход к Джеки вымотали меня полностью.

Телефон снова загорается синим цветом, извещая о новом сообщении уже от моего младшего брата, который восхваляет аппетитные попки новеньких. Да, вот сейчас именно об этом я и думаю, пропотевший на солнцепёке и желающий использовать душ по назначению. Прохожу ещё два дома, и вижу мой потрёпанный пикап, припаркованный на подъездной дорожке. Сегодня он был во владении мамы, которая ездила закупать продукты. Окна на кухне раскрыты, оттуда доносятся вкусные запахи приготовленного ужина и гул голосов моих братьев. Толкаю дверь, меня тут же встречает мама.

– Ты плохо выглядишь, – она прикладывает ладонь к моему лбу, приподнимается для этого на носочках проверяет губами. – Не приболел?

– Нет, мам. Я устал немного, – она отходит в сторону, чтобы не заслонять мне дорогу, из кухни доносится звук тяжёлого удара чем-то металлическим, а затем чертыхается Терренс.

– Сколько раз я просила тебя не произносить подобные слова, – возмущается мама. – Поставь на место противень, дубина. Ты все испачкаешь, я заставлю тебя оттирать всю кухню, и тогда ваша вечеринка может остаться только в воображении.

Я стону, когда Чейз настигает меня, провожает вплоть до душа.

– Не будь жопой, пошли, мама поставила условие, что мы нашёл вместе. Иначе надо убрать чердак до того, как мы начнём учёбу, – едва слышно произносит Чейз.

– Так, а в чем проблема? Мы что в младших классах? – снимаю с себя потную черную футболку и кидаю на пол ванной комнаты. – Ты можешь, выйдешь, или мне стоит оголить моего дружка для твоего устрашения, – стягиваю джинсы и отодвигаю резинку трусов.

Мелкий фыркает, закрывает за собой дверь, и я слышу его теперь из-за двери.

– После ваших выкрутасов с Терренсом, нам приходится… – он выделяет последнее слово, – находиться постоянно вместе. По мнению нашей мамы, это нас сплотит.

Как самый старший, я испытываю чувство вины. Тогда пострадала вся моя семья, и что уж говорить, мы все виноваты, но я в большей степени. Я все ещё храню секреты… Оставляю его просьбы без ответов, включаю душ и с удовольствием становлюсь под прохладные струи воды, смываю усталость и запахи со своей кожи. В памяти всплывает картинка, как мы украдкой находились в доме, стояли под струями горячей воды вместе, снова закрываю глаза, погружаясь в те моменты. Эта девушка убила во мне все прекрасные чувства, которые я испытывал к ней, и теперь этот долбаный душ всего лишь коробка, с льющейся водой, а не место, где я получил столько удовольствия, пока прижимал её тело к себе. Отключаю воду и становлюсь на холодную плитку. Чищу зубы и выхожу, затянув полотенце на бёдрах. Семья уже сидит за столом, мама даёт им поручения. Синхронно братья поворачивают голову в моем направлении, пока я прохожу мимо них, чтобы натянуть трусы и чистые джинсы. Мама с меня сдерёт шкуру, не дай бог, я появлюсь в белье на кухне. Уважение в нашей семье – это первое правило, она единственная леди, и мы должны относиться к ней с должным почтением. Когда я, наконец, располагаюсь за столом, мама смотрит на нас уничтожающим взглядом, заставляя взяться за руки. Смиренно опускаем головы, пока она читает молитву для того, чтобы Господь благословил нас и нашу еду. Где он был, когда с отцом случился сердечный приступ, оставив её одну с тремя оболтусами? В такие моменты я готов разорвать наши руки, чтобы громко заорать, что я больше не верю в него. Но мама верит, вот в чем проблема. Делать больно ей никто из нас не посмеет.

– Аминь, – произносит она, мы все поднимаем головы, и я начинаю раскладывать еду по тарелкам, как старший. Протягиваю маме заполненную тарелку, затем Терренсу, Чейзу и себе. Фоном идёт какой-то разговор, пока в моих руках мелькает серебристый обод ложки, забивая мой пустой желудок домашней едой.

– И во сколько вы вернётесь? – мама вопросительно смотрит на меня.

Я поочерёдно оглядываю моих братьев. Они начинают глазами подавать сигналы, отчего я успеваю только прожевать и проглотить пищу.

– В полночь, – снова сосредотачиваюсь на еде под недовольное бурчание парней. Они не соображают, что я просто больше не выдержу. Раз на то пошло, иду им навстречу. Постоять в стороне, пока они как следует развлекутся, думаю, это достаточно для меня, не уснуть бы.

Мама хмыкает, включает какой-то сериал немного громче и перестаёт обращать внимание на тупую толкотню, происходящую постоянно, между нами. Я заканчиваю пить чай, Терренс строчит своим друзьям сообщения, а Чейз уже стоит на пороге и обувается.

– Значит так, – строго произносит мама, – я прошу вас вести себя, как джентльмены, коих я вырастила. Никаких попаданий в неприятности и, пожалуйста, перестаньте воевать между собой. Иначе я придумаю вам хорошенькую работу, чтобы не было желания выбивать дерьмо друг из друга. – Терренс смеётся в кулак, за что получает подзатыльник.

– Я же ничего не сказал! – восклицает он. – Вообще-то я младше этого придурка на три минуты, какого я должен слушать его каждый раз?

– Потому что он тебя старше. Чейз младше вас на один год и понимает, когда необходимо закрыть свой рот и не перечить, – она указывает ножом в сторону младшего, становится к раковине, потом передумывает, и мы тут же начинаем кучковаться на пороге, чтобы она не заставила нас ещё и посуду мыть. Я больно врезаюсь в Терренса, мы буквально застряли в дверях, и, пожалуй, нам действительно нужна помощь. И она приходит со стороны кухни, мама толкает нас в поясницы, чем выталкивает в узкий коридор.

– То-то же. Идите, чтоб вашей ноги не было до полуночи и без приключений, – я успеваю натянуть свои военные ботинки, даже не зашнуровывая, выметаюсь первым из дома. На крыльце жду моих раздолбаев братьев, хлопаю по карманам.

– Твою мать, – тихо говорю я.

– Что опять? – Чейз натягивает какую-то хрень на свои плечи типа пиджака.

– Я забыл сигареты в кармане джинс. Когда она заметит, оторвёт мне голову, – спускаюсь по лестницам и подхожу к грузовику.

– Ты же сказал, что бросил, – Чейз садится в машину ближе ко мне, оставляя место ещё одному из нашей компании. – Обещал!

– Я слишком много обещаю, пора прекращать с этой дурной привычкой. И, кстати, не всегда возможно исполнить то, что задумано, – пафосно мудрая мысль, то, чем я славлюсь, иногда как выскажусь, сам себе поражаюсь. Хорошенько загрузив Чейза, я достаю спичку и начинаю жевать её. Терренс выбегает из дома, мама шагает следом, этот придурок, по-моему, получил нагоняй.

– Мог бы забрать это вместо того, чтобы оставлять в душе. Теперь она будет пытать нас двоих, – он швыряет мне пачку сигарет, опускает вручную окно и выставляет локоть на улицу. – Все слишком хреново, чтобы быть таким распрекрасным.

Вот и ещё один наш философ, тоже умеет высказаться. Быть двойняшками, порой, жуткий и неприятный вариант. Мы, вроде, абсолютно разные внешне, но одинаковые в душе. Нам нравятся одни и те же вещи, машины, фактуры и девушки… Терренс оглядывается, когда мы проезжаем наш дом, достаёт пачку облегчённых сигарет и с довольным лицом её зажигает. Салон тут же начинает вонять горелым табаком, Чейз кривится, но сидит при этом, молча. Быть младшим среди таких братьев, как мы, ничего хорошего.

– Ты тоже обещал бросить курить, – он решает, что нашёл нужный момент, чтобы высказаться.

– И что? – Терренс выставляет перед мелким сигарету, предлагает закурить. – Это ведь мой выбор, а не твой. Я ведь не дёргаю тебя каждый раз, когда ты лапаешь сифиличную девушку?

Они начинают толкать друг друга, меня это, если честно, так задолбало, поэтому врубаю на полную громкость концерт Black veil brides, салон заполняется громкой музыкой, кстати, из качественных колонок. Машина древняя, зато буфер новенький, полностью прокаченный. Парни перестают вести себя, как дети, дёргают своими головами в текст мелодии, пока мы едем на вечеринку. Тер передаёт Чейзу окурок, тот засовывает в пепельницу, мне хватило уже одного штрафа за нарушение порядка, поэтому и здесь у нас некоторые правила. Единственное, что мы никак не можем разграничить с Терренсом – это девушек. Вернее одну, ту, из-за которой нас с ним чуть не пустили в оборот полиции несколько раз. Но она так и осталась главной девушкой в нашей памяти, ничьей девушкой. Мне кажется, маме надо усердней молиться, потому что, если вернётся Уиллоу Чемберс, здесь всем будет мало места.

Я не успеваю остановить машину, когда из неё уже выпрыгивают мои братья и практически мгновенно рассасываются в толпе тусующихся одноклассников. Масштабы вечеринки значительно выросли за последние годы – здесь есть даже ученики колледжа. Ребята, которые закончили учёбу несколько лет назад. Долговязая фигура Чейза, который самый высокий из нас, возвышается над всеми, он наклоняется к девочкам, что-то говорит и уже заводит их в дом, приобняв за талию. Мелкий подонок знает, как снять подружку с малых лет. Не знаю, как это удаётся, но ему бы подошла роль героя любовника в каком-нибудь молодёжном сериале. Пока Терренс крутит в руках бейсболку, наливает себе пиво в высокий красный стакан прямо из бочки, стоящей на улице. Я наблюдаю, как он поднимает свою гигантскую руку вверх и подзывает кого-то. Это, чёрт возьми, смешно, один притащился ради халявного спиртного, второй – заняться сексом. Что я здесь делаю? Оставляю машину на свободном месте, несколько раз бью проклятой дверью, которая не хочет закрываться с первого раза. Эта рухлядь скоро отправится на свалку, надеюсь не прежде, чем я приобрету новую. Достаю из кузова запасную фланелевую рубашку и завязываю на бёдрах. Если вдруг похолодает, я всегда могу надеть её. Музыка гремит на всю улицу, дом светится огоньками, на улице уже потемнело, но недостаточно. Все двигаются в дом, чтобы заглушить свои сексуальные феромоны спиртным.

Неспешным шагом я пересекаю дорожку, ведущую в дом, захожу внутрь, оглушённый басами, нечто попсовое сотрясает это место. Девчонки оделись максимально вызывающе, парни уже отбирают для себя пару. По мне, так тут и не из чего выбирать, всех я знаю практически с первого класса, новеньких нет, а тех, кто сидит по домам в силу характера или внешности, могу пересчитать по пальцам. Зато парней тут полно вот кто не испытывает стеснения по поводу своей внешности.

Прислоняюсь к дальней стене, где-то между двух пальм, Терренс шагает ко мне с бутылкой пива, он в курсе, что я не перевариваю разливное. Протягивает мне, предварительно открывает её зубами, запотевшая бутылка покрыта маленький капельками конденсата, стекающими по моим пальцам.

– Грустно это все, – Терренс кивает в сторону темных волос нашего брата. – Он действует по старинке, никакого воображения.

– Да и ты не очень изощряешься, чтобы снять девчонку. Кепка назад, наглый прищур и поманить пальчиком, – отпиваю пиво и морщусь от его горьковатого привкуса. – Ну, каждому своё, – прислоняюсь к стене. – Так что продолжай играть в эти игры.

– Она просто уехала, и как только вернётся, у нас все будет на высшем уровне. И не забывай, я в курсе, что ты тоже с неё глаз не сводил. Но не надейся, – он показывает пальцем по горлу, усмехнувшись, я поднимаю в его честь пиво. Пусть старается.

Глава 3
Уиллоу

Я собиралась на вечеринку, практически выбившись из последних сил. Винни нажимала на меня, чтобы я быстрей собиралась. До этого папа попросил меня помочь ему с лекарственными бланками, которые я должна была разобрать до того, как его выходные закончатся. Затем Леони устроила мне тур по саду, который выглядел, не менее прекрасно, чем раньше, но требовалась некоторая доработка в виде удаления сорняков. И вот теперь мои руки все исполосованы из-за шипов роз. Насколько бы они не были красивы, я ни за что не обрадуюсь ни одному из их соцветий в подарок. Что до лилий, они мне тоже абсолютно не подходят. Около часа ушло на то, чтобы избавиться от отёка в носу при помощи антигистаминных, которыми меня напичкали. И естественно моё состояние не сказать, чтобы плохое, оно сонное.

Вечеринка, устроенная у нашей новенькой, которую я знать не знаю, выглядит неплохо. Если учесть, что она очень постаралась над выпивкой, которую мне нельзя. Поэтому я притулилась в одном из углов, рассматривая новые лица, заодно выискивая объекты, которые меньше всего мне хотелось видеть. Питер все такой же полненький паренёк, как и прежде. Неисправимый добряк на побегушках. Сет в своём стиле: клеит новеньких, дёргая головой, чтобы скинуть чёлку на сторону. Этот взгляд искусителя не остаётся незамеченным, и уже выстроилась очередь из очарованных и вожделеющих. Бе-е, вот кого бы я ни за что не выбрала в пару, так это Сета. Дальше малышка, не помню, как её зовут, она всегда вьётся в обществе наших чирлидерш. Наверняка, на подхвате каждый раз, когда из их рук вывалится помпон. Ну что же, в целом, ничего не изменилось. Конечно, все повзрослели: кто-то поправился, кто-то нарастил сиськи, некоторые просто остались собой, не изменяя вкусам.

Для меня стало открытием, что Винни общается с новенькими, и теми, кто травил её вместе со мной на пару. Она мило улыбается, пританцовывая под один из молодёжных хитов, несёт в руках пластиковые стаканчики. Я поправляю нежно-голубую юбку в горошинах, убираю длинные волосы с плеч за спину.

– Они тебя не узнали, – смеётся она. – Смотри, там Ван Камп, у него до сих пор челюсть висит до пола, он будет тебя клеить.

– С чего бы? – нюхаю то, что она мне принесла, ананасовый сок со льдом. Вот она радость для моего желудка.

– Ты теперь платиновая блондинка, талия стала нереально тонкой, а попа, как у фитнесс-инструктора, к тому же эти бедра, – она втягивает в себя джелло через трубочку и с мычанием томно закрывает глаза. – Ты секс на палочке. Я бы тебя облизала, но боюсь, в таком случае, мне придётся поменять ориентацию.

Ну, с некоторых пор моя фигура действительно сформировалась, мои старания не прошли даром. Последние месяцы, проведённые в этой школе, немного изменили моё тело, но на то была причина. Моё лицо омрачает маска воспоминаний, Винни тут же морщится.

– Прости. Я не подумала, прежде чем сказать, – она мнётся на месте. – Слушай, просто ты изменилась. И это здорово.

– Занятия и нервотрёпка, вот такое хорошее сочетание. Плюс привыкание, все сказалось на мне, – я убираю стаканчик на столик, стоящий рядом, вытягиваю ноги и слегка подёргиваю пальцами в такт музыке.

– Надеюсь, девчонки не обидятся, но я хочу убраться отсюда. Сет меня напрягает своим поведением, они напились, как свиньи. И нет тех, кто… – она приподнимет плечо, в знак намёка о ком она именно, – их может остановить.

Я отвожу взгляд на компанию, о которой она говорит. Эти ребята всегда устраивали вокруг себя шоу, не менее эффектное, чем братья Кинг. Если бы меня спросили, кто ярче и сложней в нашей школе уживается с другими, я могла бы ответить моментально, не задумываясь – братья Кинг. Никто не может сравниться с этими ненормальными ни в чем. Они не самые популярные, как бы банально это не звучало. Их место занял Сет, но братья самые придурковатые, яростные, бессердечные… И старший самый бесстыжий… Узнать точно, что они придумали на этот раз, невозможно.

– Он идёт сюда, – Винни наклоняется ко мне и присаживается на край кресла. – Сет не в курсе, что это ты.

Как будто так сложно узнать подобное, просто взглянув в моё лицо. Опускаю низко голову, ковыряюсь в телефоне. Ловлю краем глаза рядом с собой сначала тень, затем белоснежные кроссовки фирмы «Лакост». Богатенький парень протягивает руку и берет меня за прядь волос, таким образом, привлекает к себе внимание.

– Привет, крошка, – запах алкоголя вперемешку с дорогим одеколоном, с которым он явно переборщил. – Не хочешь поздороваться с папочкой?

Я выпрямляюсь и смотрю ему в глаза, отчего он буквально отшатывается, делает два шага назад и громко улюлюкает.

– Это не смешно, Сет… – говорит Винни, встаю, поправляю юбку и проталкиваюсь мимо громко орущего идиота. – Отойди в сторону, дай ей пройти.

– Почему я не могу с тобой позависать, а? – он притягивает меня к себе. – Ладно, не психуй, что тебе предложить? – он тянет меня к бочкам и химии, стоящей на столе. – Джелло, мохито, водку с апельсиновым соком…

– Отвали, Сет. Иди домой, проспись, – моя подруга отталкивает его пьяное тело от меня, и мы выходим на улицу.

– И ты снова им не по зубам, – она довольна тем, что её грозное поведение поставило на место громилу. – К Бостонам? Мне надо забрать свою кофточку у одного придурка, иначе моя мама свернёт мне шею. Это ненадолго. Просто туда и назад. Согласна?

Сомневаюсь в её скорости, это Винни, но я ей обязана за услугу, и не такую мелочь, конечно. Но ведь из мелочей как раз и состоят настоящие дружеские отношения.

– Пойдём, – мои конверсы удобно сидят на ногах, я помню время, когда они немного распухали, и это действительно было ужасно. Сейчас же пешие прогулки и пробежки я просто обожаю. Винни рассказывает, как макнула Стиви Роджерса в ледяной воде, когда он заперся вместе с ней в душе. Мне смешно вспоминать, каким образом он пытался к ней подкатить, но так банально зайти после тренировки в душевую… Ну всему есть предел, может это и могло пройти, например, с Джеки, та сама бы затащила бедного полузащитника.

Мы проходим коттеджи, маленький, богатый район, где расположены действительно шедевры архитектуры, которые могут оплатить обеспеченные люди. Мы же девчонки из обычного района, дети врачей и медсестёр. Простой такой народ, который вряд ли когда-нибудь сможет позволить себе подобную роскошь. Мы особо и не мечтаем, везде хорошо там, где нас нет. Винни спотыкается на ровном месте, смеётся своей неуклюжести, пока перед нами не возникает очередная шумная вечеринка. Я решаю, что мне просто необходимо посидеть на улице, прежде чем войти и предстать перед каждым из присутствующих. Моя подруга уверенно шагает по лестницам, когда я решаюсь её удержать.

– Ты иди, я подышу свежим воздухом, – она с удивлением смотрит на меня, затем на то место, где я предполагаю расположиться.

– Вот прям вот так одна ты решила здесь зависнуть? Не думаю, что это верное решение, – она оглядывается на поток, снующий по дому, мы их видим в окнах. Судя по всему, тут намного тише, чем на той вечеринке, что мы были.

– Я взрослая девочка. Штаны подвязываю и все такое. Иди, – подруга удерживает меня за пальцы и вытягивает руку перед собой.

– Ты серьёзно решила обгадить последний день отдыха, превратиться в унылое дерьмо из-за своих страхов? Да к чёрту их всех. Кто они такие, чтобы запретить тебе нормально передвигаться, – я прикрываю её рот ладонью. – Сама подумай, ты и так попала в такую передрягу, а он просто свалил. Пошёл он и его братья.

Она во многом права. Только не в том, что он сбежал, все немного неверно, Хантер меня предал. Эта путаница, секреты – все так перекрутилось. Я уже забываю, как выглядит эта правдивая ложь на самом деле. Показываю, чтобы она оставила меня в покое и шла, пока я немного передохну после прогулки. Мне необходимо время, чтобы набраться духа и приготовиться к появлению моего прошлого. Мимо пробегают несколько парней, они обкидываются туалетной бумагой, рулоны разматываются и застилают отлично подстриженный газон. Парни меня не замечают, так как ветки деревьев скрывают сидящую в тени. Нахождение здесь не придаёт мне больше уверенности, я становлюсь тем, кто скрытно наблюдает за всеми, чтобы потом донести. Ведь если появится полиция и допросят меня, я обязана буду солгать о том, что не видела, кто это сделал. А мне и так лжи хватает, она уже меня засосала в свою трясину, и сомневаюсь, что когда-нибудь отпустит, так прочно приросла ко мне вся эта грязь.

Мои мысли прерывает звонкий и очень знакомый смех. Я не хочу её видеть, не хочу ненавидеть, но иначе не получается. Девочки выходят из дома, сначала гул музыки громкий, затем тише, в момент, когда они закрывают за собой двери.

– Видела, как Кинг выходил недавно из твоего дома. Почему вы не пришли на вечеринку вместе? – подружки Джеки прогибаются под ней, как могут. Если бы она сказала им облизать носки её туфель, девочки поступили бы именно так.

– Мы с ним вымотались настолько сильно, не думаю, что у него остались силы на вечеринку, – я едва не поднимаюсь со скамьи, чтобы вцепиться этой суке в волосы. Она, все-таки, добилась своего. – Ведь все знают, что Кинги работают. И Хантер больше всех. Его мама едва сводит концы с концами. Он говорил, что она приболела.

Она знает даже про его маму, парни Кинг не рассказывают абы кому о своих проблемах. Более того, не всякому доступна информация, где и кем они работают, хотя бы потому, что они не делиться с каждым встречным о финансовых проблемах их семьи. Я качаю головой в некотором шоке и неверии. После всех слов и того, что было. Только не Джеки…

Когда девушки скрываются за деревьями, я спокойно встаю и захожу в дом. Если он настолько устал, другие сюда тоже не сунутся. Поэтому я вполне могу потанцевать и побыть вместе со всеми. Толпа народа толкается на входе. Ребята раздают какие-то флаера, то, во что сегодня будем играть. Мне пихают его практически в лицо, немного отодвигаюсь и выхватываю листовку. С другой стороны, мне вкалывают в волосы что-то. Рукой проверяю сбоку головы бутон, и, судя по запаху, это роза. Школьники, решили устроить тематический сходничок, надо же каким-то образом завлечь народ к себе и сделать круче других. Меня снова толкают в спину, роза выпадает из волос и падает на пол безжалостно растоптанная, когда новая партия заходит в двери. Потерявшись в этом сборище, я еле как выталкиваюсь в более просторный зал. Едва нормально вздохнув, меня перехватывает Винни, её волосы теперь заколоты на макушке. Она проводит салфеткой по шее.

– Тут такая жара, народ ещё только начал, но разогрев конкретный, – её карие глаза сверкают в свете ярких ламп. – Давай оторвёмся по-крупному. Видела здесь Джеки. Хотелось дать ей пинка под зад.

Кто-то со спины цепляет меня за край юбки, я удерживаю её, чтобы не оголить ягодицы. Поток смеха гулом отдаёт в ушах. На небольшой сцене один из учеников нашей школы надевает наушники, показывает два пальца перед аудиторией, и больше уже нет возможности ничего произнести. Первый же сотряс басов заставляет меня пригнуться. Они, блин, решили разнести этот дом только при помощи звука. Ученики, стоящие впереди, вскидывают руки вверх, когда присоединяется знакомый бит, пронизывающий моё тело изнутри. Я знаю эту песню.

Глава 4
Хантер

Я вышел на улицу, чтобы выкурить мою третью за целый день сигарету. Ночная прохлада приятно остужает моё тело, напряженные после тяжёлого дня плечи готовы отвалиться. На них словно сотни мешков с песком, выгруженные мной за этот день. Мышцы требуют расслабления, пальцами левой руки разминаю болезненно защемлённые сухожилия на плече. Дым застилает глаза, выпускаемый через мои ноздри. Чёртовы второкурсники как будто взбесились, двор превратился в мусорку, разбросанные красные стаканчики, бумага, конфетти и всякий хлам, который выпадал из их карманов. Я рассматриваю давно знакомые лица, они кивают мне, таким образом, приветствуя. Наклоняюсь немного вперёд, чтобы пожать руку парню с моего потока и постучать по его спине. Он дёргает бровями, указывая на горячую цыпочку, которая с огромными глазами рассматривает дом, наполненный огнями. Судя по её восторгу, смешенному c паникой, она только поступила. Ну что же, если она попала в руки этого недомерка, он быстренько расправится с её невинными ужимками. Заметил, часто девчонки сами виноваты в происходящем. Они так доверяют первому встречному, забывая о том, что совершенно не в курсе о разных договорённостях между парнями и прочим дерьмом, которые мы устраиваем ради развлечения. Ведь в целом, процесс учёбы нам кажется слишком скучным. «Казался»… Я хотел сказать после того, как умер наш отец, мы с братьями не особо веселимся.

– Ты же говорил, что устал, – на моё плечо ложится знакомая ладонь, тоненькие ноготки царапают ткань, отчего меня немного передёргивает. Если ещё ко всему добавить сладкий запах духов и томный голос, можно блевануть для узора на замусоренной территории, все равно это не будет заметно.

– Для тебя я всегда уставший, – убираю её руку со своего плеча, иду к ближайшей урне и кидаю окурок. Поворачиваю в сторону шумного дома и поднимаюсь по ступеням.

– Да ладно тебе, мы же можем просто тусоваться вместе, – она врезается в меня, когда я разворачиваюсь, наклоняюсь к её лицу, упираю руки в колени. Мы стоим нос к носу, глаза в глаза, она сначала теряется, но потом включает режим тупицы соблазнительницы, огонёк надежды, и вот её губы тянутся к моим. Рука, в которой я ещё недавно держал окурок, провонялась табаком, поэтому я выставляю её вперёд и кладу на лицо девчонки, растопырив пальцы. Она нервно отшатывается от меня, а я сильней сжимаю её лицо, оно реально помещается в мою руку. При желании, я могу сжать её и раздавить, как спелую сливу.

– Кажется, тебе голова не нужна, мозгов ведь все равно нет. Не так ли? – отталкиваю её, она оступается и практически падает с лестницы, но полет завершает поднимающийся по ней парень.

– Дебил, – Джеки поправляет платье, задравшееся до трусиков, затем волосы, я нахально улыбаюсь ей в ответ.

– Бывало и хуже, – выставляю обе руки вперёд, делаю вид, что пропускаю девку. Когда она делает шаг, я подрезаю и толкаю её в стену. – Не ушиблась?

– Козел! – теперь она уже не лезет вперёд меня, одного взгляда хватает, чтоб она закрыла свой рот.

Теперь думаю, мой вечер ничто не омрачит, поверх голов я ищу Терренса, или кого-то из нашей компании. Ребятишки устроили белый танец, на танцполе остались одни девчонки, зная, что ни один из них не пойдёт танцевать, соблазнительно обжимаются, покачиваясь на месте. Особо искушённые изображают сцены из лесбийских оргий, я вижу моего брата – он стоит напротив двух девчонок, что облизывают лица друг друга. Его кепка перевёрнута козырьком наперёд и сильно надвинута на глаза. Стакан с пивом завис в воздухе, рот приоткрыт, он немного наклоняет голову в сторону, придурок.

Отец говорил, что лучшим развлечением для него было наблюдать за тем, какие мы разные, но не думаю, что он знал об интересе своего второго сына к лесбиянкам. Свет резко включается, музыка сменяется на более быструю. Терренс вздрагивает и проливает немного пива себе на футболку, бьёт кого-то по затылку, швыряет стаканчик и громко ругается. Парень, который его толкнул, пытается объясниться, пока мой брат трёт свою футболку шапкой этого ребёнка. Накаченная рука указывает на стаканы с пивом, два пальца выставлены к кадыку оштрафованного, и он уже бежит за заказом Терренса. Старшая школа – лучшие годы жизни моих братьев.

– Хант, – я приподнимаю подбородок, вопрошая, что этим двум надо, – мы тут кое-что придумали, как насчёт прошлогодней шутки?

– Джелло? – кажется, они не выросли из своих штанов за прошедшее время. – Надо нечто солиднее, слишком затёрто.

– Подмешать краситель? – спрашивает второй из близнецов, эти парнишки любят грязную работу. – Хантер? – он вытаскивает два маленьких колера, я показываю на темно-синий.

– Его будет сложно оттереть от одежды, – первый показывает на толпу девчонок блондинок.

– Лей на голову, – отвечаю я, делаю шаг в сторону Терренса, при виде которого они начинают сваливать. – А ты хмурый засранец, – говорю ему.

– На работе достали, такое впечатление, что по ним был снят фильм «Тупой и ещё тупее».

Мы подпираем стену теперь уже вместе, брат протягивает мне стеклянную бутылку с пивом.

– Держи, это тебе. Я пошёл, заберу свой, – он задумывается, я даже примерно знаю, о чем. – Ты видел, что творили Шайла и Ри? Толпа зевак, а они занимаются сексом на наших глазах. Это как вообще?

– Я видел, что ты обделался при виде этого, – он морщится и вытаскивает язык, протирает его футболкой. – Да ладно тебе, киски любят кисок.

– Так вчера я имел одну из них, а теперь представь, где был её рот, – он трясёт головой, но я не поверю, что он против тройничка. Как бы к ним не присоединился Чейз, тот мастер по групповушкам. Пожалуй, самый извращённый из нас.

И снова остаюсь один, наблюдатель, человек в тени. Тот, кому все это нужно только для определенных целей. Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с весёлой попойки. Девчонки стараются выпендриваться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон, зачастую без повода. Напряжение в его теле можно унять только развратной куколкой, которая неплохо владеет навыками сексуальных игр. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрей он остынет. Терренс большую часть времени душка, каких мир не знавал, но при этом, стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причём в основном, саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу.

Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати, из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили, на вкус, как ослиная моча, – стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чёртовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется, та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – должен знать, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянута по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка, кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьём кулаком по рёбрам младшему, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к чёрту, – он отходит на несколько шагов в сторону, – Я, блин, на этот раз предохранялся.

– Ну, так, конечно, в прошлый раз ты же не знал, что значит пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дёргает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте, – значит, не отвалится.

– Да пошёл ты, – мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, а Терренс издаёт квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то чёрт Терренс.

Девчонка даже не оглядывается. Я вижу её прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает, наверняка, офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, на макушке часть из них собрана какой-то блестящей фигнёй. Парни выставляют руки перед собой, пока я все ещё пялюсь на неё, слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «Камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик, – Терренс делает вид, что смачивает языком палец и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Чёрт возьми, – возбуждённо говорит Чейз.

Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернётся в эту школу, – Терренс становится в мою позу, точно повторяет за мной. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать своё слово. Я прищуриваю глаза, смотрю, как Чейз положил руку на её талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперёд, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет, как и прежде, – облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землёй. – Ты только тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

– Чёртов урод, – я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам.

Боюсь, в нашей семье снова кризис.

В какой-то момент она оборачивается в поиске меня. Уиллоу Чемберс не просто изменилась. Она стала ещё большей занозой в моих глазах, чем прежде. Я хотел, чтобы она вернулась, как побитая собака, умоляла принять её в компанию, извинялась, да, блин, лучше бы ползала… Её огромные голубые глаза рыщут по толпе, и мне приходится отталкивать народ, который, как специально, не даёт мне достичь своей цели. Махина в виде здоровяка Баки, его плотная грудная клетка, облачённая в красную футболку размера оверсайз, действует, как на быка.

– Твою мать, Баки, иди отсюда, – когда он неспешно отходит в сторону, обесцвеченная макушка Уиллоу уже растворилась в толпе, вместе с моими братьями.

Я продолжаю проталкиваться, сквозь сгущающуюся танцующую кучку. Когда до меня внезапно доходит, что я повторяю свою ошибку. Это уже было, точно так же я искал её и когда нашёл… В какой-то момент у меня буквально темнеет в глазах от злости на неё, ненависти, которая клокочет во мне. В груди становится невыносимо больно от того, как я скучал по ней, любил и что она сделала с нами. Я останавливаюсь прямо посреди толпы девчонок, облепивших меня, они трогают мою фланелевую рубашку, растягивают её в стороны, водят руками по моему животу и бокам, облачённым в футболку. Хорошенькая блондинка подходит ближе, её пальцы прикасаются к моему лицу, дарю ей одну из моих улыбок. Останавливаю попытки затащить меня в круг её пьяных подружек и возвращаюсь на место своего укрытия. Мне куда интересней понаблюдать в стороне за происходящим. Пиво кто-то уронил на пол, образовавшаяся лужа портит паркетный пол. Но это не моё дело. Опираюсь спиной об стену и жду своего часа.

Близнецы подносят большой пластиковый контейнер, размешивают алкогольный напиток и красящее вещество, я смекаю, как могу успокоить свою жажду мести, смешанную с клокочущей яростью. И пусть я повторяю свои ошибки…Близнецы мне немного напоминают персонажей Льюиса Кэрролла Труляля и Траляля. Два безмозглых чудика, готовых испортить все под чужим руководством, но своими руками.

– Вы хорошо бегаете? – они одновременно кивают, один из них выдаёт глупый смешок, второй странно таращится. – Болевой порог высокий?

– Хантер, хватит уже задавать вопросы. Кто может нам навалять, кроме Терренса и Чейза? – они даже не представляют, что им в итоге предстоит. – Только ты.

– Допустим, но я не могу сказать, что ни один из них не станет мстить, – они снова смеются, я же смотрю поверх их голов, Чейз выруливает из кухни с телефоном в руках, наверняка, звонит мама, – необходимость проверить младшенького, который успокоит её. – Пойдёте сейчас на кухню, и когда закончится шоу, я дам вам знак, прикурив сигарету. Тот, кто будет стоять напротив меня, ваша цель. Хотя, наверняка, вы сдрейфите….

– Да ты шутишь! – произносят они в один голос, бьются кулаками и продолжают размешивать бурду.

Глупо было не называть имени той, кого я «заказал», но придурков не жалко. Я вижу, как они несут жижу, медленно перемещаются к месту назначения. Из проёма выходит хмурый Терренс, не замечая близнецов, чешет свою макушку, направляется ко мне, расталкивая в психе людей.

– Вот только не надо плакать, малыш Терри, – подкалываю я его.

– Да пошёл ты, – он толкает меня в бок, отчего я отскакиваю в сторону, полностью выхожу из укрытия. – Тупая игра.

– Уиллоу решила тебя кинуть, не дав возможности? Так она, вроде, и прошлый раз тебе все пояснила, – он замахивается, но я успеваю блокировать его удар, отчего он болезненно кривится.

– Решила участвовать в «Признайся». Что за блеск в глазах, братец? Ты знаешь больше моего? Иди, козлина, попытай удачу, – он даже не представляет, насколько, выставляю ему средний палец в виде ответа.

Уиллоу показалось, что она стала смелей с того момента, как свалила в другой город. Так я могу доказать обратное. На входе я останавливаюсь около парня из параллельного класса, указываю глазами на блондинку, которая укладывается на длинный плоский стол, вытаскивает каминную спичку из большого стакана, вставляет её себе в рот в ожидании, кому досталась карточка с её номером. Парень быстро рисует «сорок четыре» и ставит мне на руку моё число, таким образом, чтобы я тоже мог почерпнуть для себя что-то. Я беру огрызок бумаги, лежащий рядом на круглом столике, и размашисто пишу свой вопрос, скручиваю в трубочку и отдаю ведущему. По условиям этой тупой игры, каждый участвующий задаёт каверзный вопрос своей паре, написанной заранее на бумаге. Затем, играющий поджигает длинную спичку, зажатую зубами между губ, и обязан ответить до того момента, пока она обожжёт мягкую плоть. Все это происходит в положении лёжа. Довольно опасная игра, но я готов это сделать, чтобы восстановить некоторые картинки в памяти моей бывшей девчонки. Мокрый Грег улыбается при виде оголившегося плеча Уиллоу, я отодвигаю его в сторону, довольный собой и своим участием вместо него. Посылаю ему многообещающий взгляд, вызывающий панику на его лице, затем он удаляется. Ещё ни один не тягался с братьями Кинг, тем более сейчас, когда я реально на взводе.

Уиллоу расслабленно лежит на столике, спичка зажатая её мягкими, такими знакомыми губами, закрытые глаза, напоминающие о более чем приятных моментах и мои тяжёлые шаги в её направлении. Я становлюсь над ней, поджигаю зажигалкой маленький край и жду, когда она посмотрит на меня.

– Признайся в твоём самом огромном разочаровании? – громко произносит ведущий.

Я издаю хриплый смешок, в этот момент она широко раскрывает глаза, спичка в её губах вздрагивает, пламя опускается все ниже, я вижу панику, страх и удивление в них. Она начинает дышать глубже, отчего я ещё больше расплываюсь в улыбке, огонь от её дыхания ещё сильней полыхает. Закусываю нижнюю губу и втягиваю в себя воздух точно от той боли, которую она скоро испытает. Уиллоу не умоляет глазами, не требует, просто закрывает их, принимая моё решение.

– Влюбился в девчонку, – отвечаю я, – которая предала меня. – Задуваю огонь, не касаясь её красивых губ, вытаскиваю из рта спичку.

Девушка поднимается со стола, отдёргивает юбку и воинственно расправляет плечи. Мы меняемся местами, я скидываю с себя рубашку и остаюсь в футболке, плотно облегающей моё тело. Уиллоу слишком заинтересована, чтобы отвернуться, когда задирается ткань, оголяя полоску волос, спускающихся мне в трусы. Все внутри меня мгновенно начинает бунтовать, нежные пальцы, едва касаясь, вставляют спичку, зажимаю её крепко зубами. Пока она поджигает, мы не сводим друг с друга глаз. Она ненавидит меня точно так же, как и я её, только один момент портит устроенную показуху: её соски и моя напряженная ширинка.

– Признайся, что ты сделала прошлым летом? – ведущий откашливается, Уиллоу стоит столбом, нижняя губа дрожит. Она готова расплакаться, но толпа, собравшаяся за эти несколько минут, заставляют нас ещё больше сконцентрироваться друг на друге. Мерцание оранжевого огня, тепло около моей кожи, затем жар. Она не собирается отвечать, рядом слышен шёпот, переходящий в рокот. Он становится громче, затем я концентрируюсь на обжигающей боли, позволяю спичке соприкоснуться с моими губами, зажарить их. Оставить отметину, – ведь именно так выглядит рана в моей душе. Черным пятном, болезненным и тлеющим, как только я вспоминаю о ней.

– О, ну ты можешь вставать, Хант, – ведущий протягивает мне лёд, который я обязан приложить к уродливому месту ожога. Но я этого не делаю.

Достаю из заднего кармана пачку сигарет, выбиваю одну и зажимаю в уголке рта. Едва поджигаю огонёк, появляются близнецы позади спины Уиллоу. Она полностью поглощена мной, созерцанием ошибки, которую совершила, не отвечая на поставленный вопрос. Раздаётся громкий визг на всю комнату, все поворачивают головы по направлению к униженной и оскорблённой. Расставив руки в стороны, Уиллоу, покрытая густой сладкой жижей насыщенно синего цвета, открыв рот, захлёбывается от возмущения.

– Лучше бы ты не возвращалась, – пожав плечами, забираю свою рубашку и прохожу мимо неё, предварительно выдохнув густой дым в её лицо. Я знаю, что она ненавидит его, так же, как и меня. Мне больше нечего сказать.

Глава 5
Уиллоу

Меня столько лет преследовали эти зелёные глаза с вкраплениями серебра, непослушные светлые волосы, кривая усмешка старшего брата Кинг. Не стоило возвращаться по нескольким причинам: он до сих пор подонок, придурок, который любит издеваться над другими. Человек, у которого нет уязвимого места, он не боится стать посмешищем для других, посмеётся вместе со всеми. Все равно что очистить орех для него в два щелчка. Не стоило ходить на дурацкую вечеринку, ради какой-то кофточки, а потом застрять там со всеми и ввязаться в игру. Грег был таким милым, просил составить ему компанию, так как никто не хотел играть с ним. Я просто пожалела парня. Он ведь не обладал красивыми чертами Кингов, у него не было их силы, извращённого ума и обаяния. Я хотела начать все с нуля… Стать другой, более правильной.

Чейз и Терренс божились, что их старшего брата нет здесь, и оба оставили меня в покое, когда я настояла на своём. Мне нужен был долбаный воздух, чтобы дышать свободно без них. И точно зная, в каком раздрае была их семья, когда уезжала, какие напряженные отношения были между братьями, поверила им на слово абсолютно. Как я могла забыть, что троица Кинг – неисправимые лжецы, которыми я их нарекла ещё с младших классов.

Чёртова краска не хотела смываться с моих волос, пока я дошла домой, все впиталось полностью, в корне испортив не только причёску и цвет, но и мою одежду. Бедная Леони была в таком шоке от моего вида, что я не знала, куда спрятаться от её сумасшедшей заботы. Мы тёрли моё лицо, накладывали маски, применяли кучу средств, все в безмолвной тишине, звуки трения и умывания водой сопровождали каждое действие. Если с одеждой можно было попрощаться, то кожа пострадала меньше всего. За исключением жуткой аллергической реакции на химикат, использованный в джелло. Использовать алкоголь и краситель таким способом могло быть довольно опасным, но кто об этом думал. Конечно, не Хантер Кинг…

Итог такой: мои волосы фиолетового оттенка вперемешку с блондом и синим. Если таким образом они хотели разукрасить меня точно рождественскую ёлку, им не повезло. Благодаря моим васильковым глазам все очень даже неплохо, за исключением немного отёкших глаз и носа. Но тоже поправимо при помощи правильного макияжа. Не с этого ли мы начинали с Хантером?

***

Я постаралась этим утром привести себя в порядок по максимуму. Единственное, что меня смущает, это укороченная версия клетчатой шотландки, которая является нижней частью нашей формы. Красно-зелёная клетка обещает задраться в любой момент, когда кто-то решит подшутить. Именно поэтому я говорю огромное спасибо моей тёте, за её любовь к трусикам-шортам, которые красиво смотрятся на попке, и могут стать спасением, не вызывая конфуза. Допустим, я не настолько стеснительная, но жизнь напоказ – это к Джеки. Я предпочитаю хранить своё тело вдали от общего обозрения. Натягиваю светлые гольфы и простые кеды, пока я стою в наклоне, волосы, собранные на макушке, падают на одну сторону и щекочут щеки.

– Ну, неплохо, – говорит Леони при виде итогового цвета моих волос. – Я могла бы подумать, что это такой финт с оттеночным тоником. Ты не могла бы попросить уродцев принести немного нам домой, я бы неплохо заплатила за пакетик, – она трогает кончики моих локонов. – Нет, я вполне серьёзно, без шуточек. Они сделали тебе услугу. Вещи ерунда, я хочу эту штуку для себя.

Мы начинаем вместе смеяться, когда она прикладывает синие кончики к своему лицу, я обожаю Леони. Небеса благословили нас, когда однажды на приём к моему отцу пришла она. Очень жаль, что папа не смог ей помочь и никогда не сможет. Я была бы лучшей сестрой на свете, если бы только была возможность. А Леони могла стать идеальной матерью…

– Ты помнишь, что я тебе рассказывала о твоём поведении? Они не стоят твоего внимания. Но ты вполне можешь внести свои коррективы, если используешь своё обаяние против них, – я закатываю глаза, хватаю рюкзак и перекидываю через плечо. – Вот ещё. – она открывает ключницу и кидает мне что-то мерцающее в воздухе. – Мы с Робертом решили, что это хороший презент для выпускного класса. И таким образом, мы немного обезопасим тебя.

– Да ты серьёзно?! – кричу я, открываю внутреннюю дверь и бегу в гараж. – Моя машинка, моя сказочная, классная машинка, – кидаюсь на шею моей мачехе, целую её в обе щеки и прижимаюсь к груди. – Это чертовски круто.

– Ну я бы не назвала Nissan GT-R машинкой… Мы очень хотели угодить твоим вкусам, и чтобы ты перестала опаздывать везде, где бы ты не появилась, – она напоминает мне моменты, когда я встречалась со старшим Кингом, и приходила настолько поздно, что пришлось прикрываться единственной отговоркой, вроде как у меня не было возможности вернуться раньше.

– Намёк понят, подобного больше не повторится, – я имею в виду совсем иное, нежели она думает.

– И это тоже. Знаешь… Может, это была неплохая идея с тем, чтобы ты снова ходила в эту школу. Мальчики перебесятся и переключатся на других, – она видит моё выражение лица и замолкает, – или ты планировала вернуть одного из этих троих?

– Нет, главное, чтобы они не предприняли попыток, – мой голос срывается, я поправляю синюю прядь и трясу ей перед своим лицом. – Время показало, что хотя бы один из них точно не повзрослел.

– Вы бы не потянули… – она закрывает глаза и хмурится. – Мне, правда, жаль, что тогда тебе пришлось пережить подобное. Но все в прошлом.

Я сажусь в машину, Леони наклоняется, нажимает кнопку, встроенную в моей машине. Подъёмные двери гаража поднимаются, предоставляя мне шанс сбежать. Закидываю рюкзак на заднее сидение, поправляю причёску перед зеркалом, смазываю съехавший блеск на губах и завожу мотор. Приятное, глухое гудение ожившего транспорта отдаётся вибрацией во всем теле. Это похоже на точное сердцебиение, определенный ритм, как музыка в душе. Мачеха отходит на некоторое расстояние, позволяя мне исчезнуть из вида, прибавить скорость и почувствовать себя более свободной. На самом деле, меня никогда не принуждали к чему либо, не настаивали на своём мнении. Все, что происходит в моей жизни, не продуманный план родителей или нравоучения, которые любят раздавать некоторые. Это явно не мой вариант. Папа всегда позволял мне иметь собственное мнение, даже касательно цвета перчаток, и, если я считала, что они мне не подходят, он не настаивал. До определенного дня…Выбор машины тоже продиктован не ими, серебристый цвет Nissan GT-R похож на грозовое небо, которое заволокло опасными тучами обещание бури и молний. Те, что в моей душе уже давно поселились. Интересно, однажды наступит этот момент, когда все, что заволокло мой разум неприятными воспоминаниями, рассосётся и подобно погоде в ясный день выглянет яркое солнце?

Я подъезжаю на школьную парковку, останавливаюсь рядом с черной модной машиной, тоже кажется новенькой. Из неё выходит маленькая брюнетка, размалёванная черными тенями, как если бы она была неформальной или рок-звездой. Её черный рюкзак свисает на плече, татуированными пальцами она жмёт на сенсор, отправляя сообщения, судя по звуку, в Твитере. Равняюсь с ней, она поднимает глаза на меня и посылает мне грозное обещание. «Держись от меня подальше» звучит на ментальном уровне, я отшатываюсь в сторону, стараюсь ретироваться и оградить себя от подобных сцен. Впервые вижу эту девчонку, главное, чтобы она не была из нашего класса, хватает Джеки и прочих её тупых подружек. Винни останавливает свою крохотную машину рядом с поддержанным пикапом, двери которого в нескольких местах зияют ржавыми пятнами, и в скором времени превратятся в дыры. Я начинаю вспоминать о том, как в нем было уютно. Сколько времени мы просидели там, на переднем сидении и что делали, период, проведённый наедине, казался мне лучшим.

– Все выглядит очень даже неплохо, – Винни громко хлопает дверью, вытаскивает юбку, застрявшую между бёдер, не стесняясь проходящих мимо одноклассников. – Все было бы намного хуже, будь краска зелёной или светло-коричневой. – она поправляет мои волнистые кончики волос, растягивает пружинку и снова отпускает. – Хорошо, что ты подкрутила, так кажется, что все задумано. Готова к новому году в этом чистилище?

– Без понятия. Но думаю, игра уже давно перешла все границы. Мне пора привыкнуть к неожиданностям, – мы заходим в школу, нашёл по длинному шумному коридору. Все сразу находят свои шкафчики, я же сомневаюсь, что мой все ещё принадлежит мне. Хотя, судя по сообщению, отправленному дирекцией, изменилось только расположение. А кто именно мой сосед по клетке, стоит задуматься. Я подхожу к номеру «А-восемнадцать», поворачиваю простой замок, пока ещё не обременённый кодом. Все делаю очень медленно, ну мало ли вдруг кто-то уже решил вывалить на меня ведро мусора, блёваны или краски в лицо. Стоит ли говорить, что не удивлена дурацкой роже на внутренней стороне двери, без сомнений знаю кто это сделал. Его методика не изменилась. Закатываю глаза, выглядываю в сторону Винни, она приподнимает брови и указывает на моего соседа по другую сторону.

– В этом году я просто везунчик, – Сет Ван Камп возвышается на целую голову, заглядывает в мой ящик и приподнимает рюкзак с моего плеча. – Давай помогу. Раз уж нет больше желающих.

– Да я и сама справлюсь, – наши руки соприкасаются, он довольно улыбается и наклоняется ближе. – Это могло прокатить пару лет назад, больше меня не обольщают твои манеры придурка.

– Ну и ладно. Я хотел всего-то помочь, – открывает свою скрипящую дверь, достаёт несколько учебников, зажимает их подмышкой и громко захлопывает. – Ты же наигралась с братьями, давай попробуем теперь мы с тобой.

От его наглого заявления даже не веду бровью. Он всегда считал себя неотразимым, но не для меня.

– Кажется, ты попутал вкусовые предпочтения, я все ещё я. А ты – это ты, – убираю учебники, которые мне не нужны и старательно зажимаю дверь, чтобы он не видел новый код.

– Хочешь сказать, что я недостаточно хорош для тебя? – угрожающие нотки в его голосе заставляют меня захлопнуть двери немного сильнее, чем хотелось.

– Просто констатирую факт, в прошлом году я была подстилкой Кинга, именно так ты меня окрестил. В этом году я должна стать твоей? Нет уж, извини, мне проще оставаться в стороне от ваших идиотских игр, – говорю ему.

– Значит, ты все ещё их потаскуха, именно так, как я тебя и называл. Подстилка…слишком не точное выражение. Я констатирую факт, Чемберс, – Сет выплёвывает из своего рта жевательную резинку, она пролетает в сантиметре от моего лица и ударяется в моё плечо, отрекашетив, приземляется прямо перед нами. Закусываю язык, чтобы не сказать лишнего, но и терпеть подобное я не стану. Ответить ему означает, развязать войну в одиночку. Стоит мне развернуться, как я натыкаюсь на ещё одного гиганта, но теперь это зажатое состояние между двумя парнями меня ещё сильнее напрягает.

– Повтори, выродок, то, что ты только что сказал, – грубый голос младшего брата Кинг прорезает шум коридора, словно молния. – Ты как? – Чейз тянет руку к моему лицу и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза.

– Прекращай. Мне не нужен защитник, – парень недоверчиво качает головой, будто не верит в мои слова. – Чейз, все нормально, он просто урод который старается вывести нас на эмоции.

– Вы решили между собой? Застолбили за собой эту мелкую сучку? Или можно мне заняться ей? – Сет никак не может заткнуться, моя рука автоматически ложится на широкую грудь Чейза, удерживая его от действий.

– Скажи мне, почему я не должен сделать ему больно? – спрашивает он меня, но при этом сверлит взглядом парня, стоящего за моей спиной.

– Хотя бы потому, что директор Нортон идёт к нам, – я начинаю двигаться мимо него, но он удерживает меня за руку.

– Я буду здесь, когда тебе нужен. Не знаю, что произошло между тобой и моими братьями, но мы друзья. И ты знаешь не хуже меня, что мы нужны друг другу, – наши взгляды встречаются. Затем он отпускает меня и идёт в свой класс.

Чейз Кинг единственный нормальный парень в нашей школе. Хотя те с кем он переспал, поспорят со мной.

Когда я встретила этих братьев, никогда бы не поверила, что они родные. Старший – Хантер – блондин, с глазами цвета драгоценного камня-авантюрина, нижняя губа толще верхней, они полные и изогнуты, как у капризного мальчишки. Его двойняшка Терренс обладатель каштановых волос, вьющихся от природы и, в дополнение, глубокие зелёные глаза. Любитель оторваться и нахамить, но за дерзостью всегда скрывается ранимость. И младший – Чейз – безумно красивый брюнет с леденяще голубыми глазами, они словно айсберги или хрусталь, неестественно выделяющиеся на лице. Не знаю, откуда он получил свою яркую внешность, но разительное отличие братьев между собой и их красота способны свести с ума тысячи девушек. Но все же, проникновенностью и умением поддержать – этим качеством обладает только этот высокий, широкоплечий парень. Все братья обладают развитой фигурой, высоким ростом и абсолютно разными характерами. Если бы я могла полюбить всех троих, то так и поступила бы. Но мне была уготована иная судьба. Младший всегда держался во френд зоне, хотя и были поступки, намекающие на то, что мы могли бы начать встречаться. Терренс хамоватый тип, идущий напролом. Он как броневик, который напором готов взять любую крепость, разбить её в пух и прах. При этом не особо уверенный, что ему это необходимо. И самый сложный из них – Хантер, он, как и его имя. Охотник за душами, тёмный властелин, управляющий людьми. Даже если сейчас он стоит в стороне и наблюдает с ехидной улыбкой на губах, это не значит, что ты его интересуешь, или он отдаёт предпочтение тебе, как своему выбору. Никогда нельзя угадать, что он приготовил для тебя. Выскочить из-за угла и напугать до смерти, облить каким-то дерьмом вроде краски, прятать твои вещи, в этом весь он. Винни подходит ко мне, цепляется за мою руку и сжимает пальцы.

– Хантер не отводил от вас взгляд. Нехорошо это, – мы рассаживаемся на свои места, я достаю общую тетрадь и карандаш, Винни толкает меня в локоть, когда за моей спиной громко скребёт металлический стул по полу. – Терренс, – стонет она.

Наши лица обдаёт мятным дыханием, когда голова парня просовывается, между нами, и мы обе получаем нежные поцелуи в щеку.

– Рад видеть вас снова, девушки, это самое приятное, что могло произойти в этом году, – произносит он и двигает свой стул ещё ближе.

– Ты сейчас сядешь нам на шею, здоровяк, – Винни пихает его локтем в живот, и получает в ответ смешок.

– А ты все такая же злюка, Винни. Ничего не меняется с годами. Дай мне шанс быть ближе к моим девочкам, – он хрюкает, когда мы смыкаем наши плечи. – Если вы устроите мне шоу с поцелуями, я никогда вас не покину.

– Не обделайся от радости, придурок, – Винни, указывает мне на Джеки, которая идёт мимо нас, её вытянутое лицо приобретает сексуальное выражение, отчего меня чуть ли не тошнит. Я не знаю, зачем я это делаю, но оглядываюсь туда, где она садится. Хантер кладёт руку на соседний стул, а затем на плечи девушке. Мы с ним смотрим друг другу в глаза до того момента, пока мой стул не разворачивается, и я не оказываюсь зажата огромными ладонями его брата. Тёплые губы прикасаются к моим губам, он прикусывает их и отпускает меня.

– Я все ещё требую твоего внимания, – затем он снова разворачивает мой стул спиной к себе и шепчет на ухо. – Не смотри на него, теперь только я.

Господи!

Глава 6
Хантер

Меня передёрнуло только от одного взгляда, как мой брат снова целует Уиллоу. Это повторилось снова. Волна ненависти полностью застелила мой разум. Я с силой сжал тощие плечи Джеки, до хруста, так, что её лучевые кости готовы были сломаться. Только по громкому шипению понял, насколько делаю больно сидящему рядом человеку. Оттолкнувшись от стола, я встал и прошёл мимо моего счастливого придурочного брата. Даже если она мне не нужна, я не хочу, чтобы к ней прикасался Терренс. И пусть эгоистичная сволочь рождает во мне эти чувства, мне все равно. Громко хлопаю дверью, услышав за своей спиной пустой звук удара дерева об косяк. Пересекаю коридор, выхожу на улицу, оглядываюсь по сторонам и почему-то первое, что бросается в глаза это пожарная лестница. Забираюсь по ней на самый верх. Спрыгиваю на крышу. Мелкие камни разлетаются, когда я отпинываю их со своего пути. Мне не терпится надрать задницу ублюдку, начистить рожу до такой степени, чтобы прикладывал лёд ещё неделю для снятия отёка. Он объявил мне войну. Одним своим глупым поступком перечеркнул пошатнувшееся доверие ещё год назад. Я понимаю, что все это дико, ведь не имею никаких прав диктовать ему, как он должен поступать. Тем более что не вдавался в подробности о сложившейся ситуации. И в его глазах именно я увёл у него девушку, вытянуть его сюда будет ошибкой. Но Терренс знает, где меня найти, именно здесь мы впервые с ним устроили драку, тут и закончим выяснения отношений. Вдали от родительского дома и осуждающего взгляда матери.

Я слышу гулкие удары обуви по металлической лестнице, они медленные и раздражающе в точности, как и мои отношения с родней. Все уже давным-давно испорчено, к чему сейчас разводить сентиментальные разговоры.

– Режим я-заноза-в-заднице врублен на полную мощность, не так ли? – Терренс запрыгивает на крышу, вытирает грязные ладони об тёмные джинсы, оставляя следы в тех местах, где прикасается к себе. – Мне нравится это место, вдали от мирской суеты, жизни школы и, главное, всегда можно взвесить свои действия, чтобы не переборщить с силой.

Я смотрю на него исподлобья, поджимаю губы, кулаки в карманах точно таких же замызганных джинс сжаты до изнеможения и хруста. Как же мне хочется начать первым, размазать его по этим мелким камням, сровнять с землёй, несмотря на кровное родство.

– Ты не можешь встречаться с ней, – отворачиваюсь и заглядываю за пределы крыши, высота достаточная, чтобы нас размозжило по асфальту, сколы в нескольких местах довольно опасны, не думаю, что мама переживёт смерть хоть одного из нас.

– Хант, я не совсем понимаю, к чему эти ужимки. Ты же не девка, чтобы стоять здесь и рассматривать высоту птичьего полёта. Хочешь почесать кулаки, так вот он я. Девчонка не принадлежала тебе раньше, сейчас ситуация не изменилась. Да? – он слишком упрям, чтобы понять то, что ему говорят.

– Она уехала из-за меня, – приоткрываю рот и вытягиваю шею, разминаю. Чёлка падает мне на глаза, удерживаю отросшие волосы рукой.

– Да ладно, а я думал у её отца возникли непредвиденные трудности, а оказывается, твоя смазливая морда окунулась в сметану, не так ли? – он делает несколько шагов вперёд ко мне, я бы не раздумывая бросился, скажи он ещё пару слов.

– Ты тупой придурок. Она держала тебя на расстоянии не потому, что ты ей настолько нравился, – Терренс достаёт очки из заднего кармана, натягивает их на глаза, на голову бейсболку, и поднимает лицо к солнцу.

– А мне пофиг, даже если все было так, как говорили другие. Она вернулась, и я не хочу упускать возможность. Теперь моя очередь занять твоё место в кроватке. Тем более, ты сказал, что больше на неё не претендуешь. Я ничего не обещал. Разве не так? Как там говорят? Поделись со своим ближним? – один взмах рукой, и тело моего брата начинает пошатываться из стороны в сторону, пафосные очки вылетают с крыши и, наверняка, разбиваются об асфальт. Он выставляет обе руки перед собой, обороняясь.

– Ни одному из нас она не нужна, – задыхаюсь, когда кулак достигает моего живота, с огромным усилием удерживаю своё тело на ногах, следующий удар заставляет меня ответить встречным ударом по рёбрам. Мы слишком хорошо знаем наши коронные выпады, я получаю кулаком в ухо, Терренс сильный удар в скулу. Бросаюсь вперёд и валю его на крышу, он скидывает меня с себя и бьёт прямо по переносице. Откидываю его от себя и ударяю лбом в нос. Терренс откидывается назад, падает на землю, сжимая переносицу точно так же, как и я. Кровь хлещет и не позволяет ни одному из нас встать. Мы развалились на грязной крыше напротив друг друга, практически в одинаковых позах, как, собственно, и родились.

– Я знал, что вы спите с первого дня. Смешно, что ты не признал этого минуту назад. Она отказала мне и постоянно увиливала от встреч. Ты же удирал от всяких разговоров и стал больно занятым все то время, пока проводил с ней. Я следил за вами и точно уверен, что ты переспал с ней в этом красном пикапе, барахтались в нашей крохотной душевой – мы оба синхронно приподнимаемся на локтях, голова ужасно раскалывается и немного кружится от потери крови. Зажимая окровавленный, опухший нос, мы садимся друг напротив друга.

–

Тогда зачем она тебе сейчас? – резонный вопрос, если он обо всем знал, сейчас зачем комедию ломать.

–

Потому что я тянулся за ней с первого дня учёбы в этой школе. И именно я указал на неё и должен был быть с ней. Ты перешёл дорогу, так вот и ответь тогда, тебе она для чего? – он ухмыляется, протягивает мне руку, чтобы я поднялся, хватаюсь за неё, но он толкает меня в плечо, так, что я снова сажусь на задницу, – Хочу попытать удачу с ней. Ты ведь вытащил свой счастливый билетик. И не забывай, мы двойня. Все твоё – моё.

Я самостоятельно поднимаюсь, отряхиваю грязные джинсы и толстовку. Швыряю придурку его бейсболку, которую он потерял после первого моего удара по его тупому лицу. В целом, слова моего брата имеют смысл, я даже сам не понимаю, почему меня до сих пор это так бесит. Да, я думал она мне не нужна, и наши тайны, в которых мы разберёмся сами, не обязательно распространять. Понять бы, почему меня настолько сильно раздражают его слова. И как с этим бороться.

Сажусь на край крыши, свесив ноги, подкидываю маленький камушек. Швыряю в гнездо птиц, которые устроили семейную идиллию. Промахиваюсь и повторяю это снова и снова, пока, буря в моей душе не успокаивается. Я не слышал шаги, то, как ушёл мой брат, не оглядывался лишь потому, что знаю его, как и себя. Он садится рядом со мной, практически соприкасаясь локтями. Терренса терзает обида на нас, он ждёт моих извинений. Но как просить прощения за те счастливые мгновения, которые были у нас с Уиллоу? Насколько просто объяснить, каким образом она в одночасье стала врагом, то, что я сейчас к ней испытываю – это клокочущая во мне ярость, смешенную с позорным ощущениям горечи во рту, болезненными спазмами в районе грудной клетки. Такими, которые душат до слез…

– Я бы проглотил обиду, оставил вас двоих в покое. Но именно ты перешёл мне дорогу, встал как нож в горле, Хант. В какой-то момент я положил на все связанное с вами, пока не понял, что у вас ничего не выйдет. Ты не смог удержать её. Получается, я зря отошёл в сторону, понимаешь? – я сжимаю переносицу и проверяю, не сломал ли он мне нос.

– Я не хочу ни хрена понимать. Ничего не изменилось. Она моя бывшая, – он пихает меня в локоть, рука соскальзывает, и я испытываю ноющую боль в месте соприкосновения, бью ему наотмашь и попадаю по переносице. Нас обоих немного качает вперёд, одновременно хватаемся за выступ и вытягиваем руки друг перед другом, чтобы ни один из нас не свалился с края крыши. Оба тяжело сглатываем и пытаемся не потерять этот зрительный братский контакт.

– Есть ещё причины, о которых я не знаю, отчего должен уйти в сторону? – капелька здравого смысла просачивается в мозг моего брата.

Я не успеваю ответить или вообще не собираюсь, нас вовремя прерывает свист охраны, доносящийся с другой стороны крыши.

– Эй, поганцы, что вы тут устроили? Суицид? Пошли вон отсюда, марш в кабинет директора, – новенький охранник, ещё не в курсе, кто мы такие, иначе не стал бы с таким рвением спасать нас.

Терренс отряхивает об бедро бейсболку, натягивает её глубоко на глаза, предварительно последний раз смотрит на меня, пока я вытираю кровавый нос об изнанку толстовки.

– Уже уходим, мистер, – дерзко отвечает он, и его макушка исчезает за стеной, скрип металла и скрежет камешков под моими ногами, свист в ушах после нашей драки, и звуки успокаивающейся горячей крови, стучащей в моих висках. Охранник подталкивает меня к лестнице, отдёргиваю руку и грозно смотрю на него. Не стоит меня трогать и без того задирать. Я привык к дракам с моими братьями, у нас по-своему решаются вопросы. Только неизвестно, доносим ли мы свои мысли подобным способом. Звонок извещает о том, что закончился урок высшей математики, учащиеся стремительно выходят из центральной двери на улицу, я наступаю на разбитые очки Терренса, лежащие под моими ногами. Оглядываюсь, когда в дверях появляется Уиллоу, она останавливается, как вкопанная, преграждая путь остальным. Винни поднимает руки к лицу, прикрывает рот в немом ужасе. Вытираю все ещё сочащуюся кровь из носа рукавом, запрыгиваю в машину и завожу мотор не с первого раза. Двигатель рычит и стучит, прежде чем издать победный звук того, что наконец-то он соизволил завестись. Терренс обходит со спины Уиллоу, полностью закрывая её от меня, со всей дури бью по рулю от чего раздаётся громкий звук сигнала. Винни подпрыгивает на месте от неожиданности, я не вижу Уиллоу, но очень надеюсь, что она трижды подумает, прежде чем связаться с моим братом. Резко давлю на педаль газа, по пути практически сношу совершенно новые мусорные баки, выворачиваю и направляюсь домой. Мне необходимо переодеться и идти на работу, сбросить пар вместе с тупой насмешкой судьбы.

Мы и раньше были не совсем дружными, отец всегда говорил нам, что мы можем надрать задницы друг другу, но не терять при этом уважения. Потому что мы родные братья. Он будто смотрел в будущее, ожидая, когда мы начнём делить Уиллоу Чемберс. Хотя никто из нас не рассказывал о ней, не делился подробностями о девочке, которая вскружила нам голову. Я все ещё надеюсь, что первым, кто её полюбил, был именно я, может, это мой эгоизм или желание самоутвердиться, не знаю. Естественно, я не делился своими мыслями с парнями, мне достаточно было наблюдения со стороны. Чейз притащил её в прошлом году к нам домой разыграть партию в x-box. То, что мы с Терренсом были потрясены, тем что он так близок с ней. А нам двоим не хватило смелости подойти первыми. Естественно, потом устроили ему побоище, в виде мести, за то, что он нас не подготовил. Но пока Уиллоу сидела на нашем стареньком диване в своих крошечных шортиках и топе, мы изнывали от жары, исходящей от её тела. Красивые очертания голых плеч сводили меня с ума, до такой степени я хотел прикоснуться к ней. Какое-то время я пытался делать вид, что она меня не интересует, пока не нашёл в себе храбрости сесть прямо напротив неё. Я пялился на её лицо, в то время пока Терренс производил неизгладимое впечатление, показывал, как он может уделать в игре Чейза. Она делала вид, что не замечает меня, пока не посмотрела мне прямо в глаза. Именно тогда стало ясно, что она не будет встречаться ни с одним из них, только со мной. Я не мог позволить этому случиться.

Не снижая скорости на повороте к дому, я влетаю на подъездную дорожку, торможу практически у самой лестницы. Выпрыгиваю из машины, даже не позаботившись заглушить двигатель. Распахиваю дверь, где на пороге с перекинутым через плечо полотенцем стоит мама.

– И что все это значит? – она приподнимает тонкие брови, стягивает ткань с плеча, хлопает ей по моим плечам. – У тебя особое отношение к школе? Или определенные часы посещения?

Я уже давно не боюсь получить тумаков от неё, но грозный материнский вид всегда наводил особые мысли на расплату.

– Уроки закончились, – бурчу я себе под нос, боком прохожу мимо неё, за что получаю по шее полотенцем.

– Да, конечно. И нос распух, потому что к тебе хорошо относятся. Ухо тоже в неравном бое раскромсали? – толкает меня в плечо и идёт за мной по пятам. – Это Терренс тебя так отмутузил?

– Мам, нет такого понятия «отмутузил». Мы надрали друг другу задницы, он остался, я вернулся. Что непонятного? – стягиваю с себя толстовку, швыряю её в корзину через всю комнату, та накреняется и падает. Мама, молча, указывает мне на неё, чтобы я немедленно поднял. Кряхтя, делаю то, что она хочет. В нашей семье мама – диктатор, единственная женщина которую мы обязаны уважать и любить. Отец говорил, что мы трое мужчин должны закрыть рот и молча делать то, что она даже не сказала, и понимать все с одного намёка. Это кажется ненормальным, но мы любим нашу маму, и не стали бы огорчать её ни при каких обстоятельствах.

– Мне понятно только то, что появилась Уиллоу Чемберс. Вы снова решили сводить меня с ума. А знаешь что? Она же дружит с Чейзом, не так ли? Я приглашу её на капустный пирог, они ведь и раньше торчали здесь часами. – я выставляю палец вперёд и машу им из стороны в сторону. – Не указывай мне, Хантер. Вы меня в том году извели своими ссорами. Я чуть не потеряла всех сыновей разом. И сейчас ты стоишь передо мной, как коктейль «кровавая Мери»: опухший и красный. Я обязана вмешаться в ваши проблемы, пока вы все не испортили между собой, – я стону, ложусь на кровать и закидываю руки за голову. – Сними джинсы, поганец, я только поменяла постельное белье, – с психом, расстёгиваю пуговицы, дёргаю бёдрами и скидываю тяжёлую ткань на пол. – Так-то лучше.

– Если бы я знал, что дома меня ожидаешь ты, ушёл бы сразу на работу, – говорю я в пустоту, потому что отчётливо слышу звук шаркающих тапочек по деревянному полу, затем звук по нарастающей возвращается, и я замолкаю от греха подальше. С миссис Кинг нельзя спорить. Вскрикиваю, когда на моё лицо приземляется ледяной горошек в упаковке, из глаз от боли брызгают слезы, мама начинает привычно гладить меня по волосам.

– Твоему отцу казалось, что я влюблена в хлюпика Джо, – из меня вырывается смешок, отчего мама давит на пакет сильней. – Молчи там. Он сходил с ума, выпрыгивал из штанов, а я не замечала его дурацких ухаживаний. Как бы то ни было, он решил действовать такими же методами, как ты. То за волосы дёрнет, то оскорбит. Мне надоело его поведение, и я действительно начала встречаться с Джо, – я начинаю ржать во все горло, она приуменьшает: Джо не просто хлюпик, он задрот и алкаш до сих пор.

– Мам, не говори, что он мог быть моим отцом, иначе я сдохну от смеха, – она дёргает меня за волосы на макушке, убирает замороженный горошек от носа к уху и удерживает.

– Смейся сколько влезет, но такие красивые мальчики могли родиться только от вашего отца. Когда я находилась на свиданиях с хлюпиком, отец решил, что может встречаться с Корри, которую я ненавидела. Все бы ничего, но у них вполне могло завязаться нечто серьёзное. Я это к тому, что может, не нужна она тебе? Вы, мальчики, любите просто устроить друг другу взбучку, поспорить и сам процесс соревнования. А оставь её в покое каждый, нужна ли она кому-то из вас или вы ей? Когда вы все наиграетесь, все встанет на свои места. И если у неё есть к кому-либо из вас чувства, она не станет дразнить и ерепениться. Прости, вот в данный момент ты ведёшь себя, как ребёнок, позволяешь манипулировать собой и введёшься на вызов. Пусть Терренс без тебя сделает шаги. А ты в это время устраивай свои отношения с ней, не оборачиваясь, – она заглядывает в мои глаза и целует в лоб. – Я люблю тебя, сынок, будь мудрее.

Теперь понятно, почему мой папа женился на этой женщине.

Глава 7
Уиллоу

– Ты уже решила, что делать с братьями? – щипаю себя за бровь, растягиваю кожу, морщу. У меня все, связанное с братьями Кинг, вызывает ломку и головную боль.

– Оставь меня в покое, пожалуйста, – мы расположились на лужайке у меня во дворе, расстелив предварительно флисовый плед. Хотелось провести последние жаркие дни расслабляясь на мягкой траве. Кувшин лимонада и парочка стаканов с трубочкой стоят неподалёку, ими нас обрадовала Леони перед тем, как отправиться на работу. С пониманием отнёсшаяся к необычной духоте, что сегодня сидеть дома казалось уже невозможным. Поэтому мы решили устроиться здесь, уроков задали очень много и некоторые задания мы могли решить только совместными усилиями.

– Я бы выбрала Чейза, он кажется самым адекватным из них, – я поджимаю губы и с удивлением смотрю на Винни, немного при этом косясь. – Ну, он красивый, – затем её голос снижается, – как и все они.

– А-ха-ха. Смешно, ага, – подталкиваю к ней математику и забираю себе литературу, – ответ неверный, вы выбываете из игры.

– Что Терренс тебе говорил, когда возник из неоткуда с избитым лицом? Это ему навалял Хантер, за поцелуй, понимаешь? – качаю головой, это никогда не закончится. Засовываю трубочку в её рот, заставляю пить лимонад и занять себя хоть чем-то.

– Я ведь не спрашиваю у тебя, что вы делали однажды в школьном туалете с Терренсем? Не хочешь об этом поговорить? – она начинает быстро моргать. – Уверенна, что только Чейз нравится? – Винни хмурится и выпивает весь лимонад, надувая щеки. – Я тоже не хочу обсуждать, прости.

Наступает неловкая тишина, которую заполняют только редко проезжающие мимо машины. Там нечего рассказывать, Терренс пытается доказать мне что влюблён. Но это не правда, я слишком хорошо его знаю. Периодически я заглядываю в её конспект, который теперь заполняется в разы быстрее. Для того чтобы списать, мне понадобится стать распознавателем текста. Цифры, мелькающие передо мной, складываются в уме, расставляю знаки, завершаю очередное задание. На соседнем участке включается газонокосилка, и я приподнимаюсь, чтобы посмотреть, кто это у нас такой шумный. Я видела, что дворик очень ухоженный, но сомневалась, что соседу есть дело до этого. К тому же, монстра, которым обычно убирают траву, очень сложно перемещать, тем более пожилому мистеру, он, кажется, немного сдал за последнее время. Высокий кустарник закрывает мне вид, я приподнимаюсь и тут же снова падаю на траву, зажмурив глаза.

– У тебя проблемы с головой? – Винни полностью встаёт, из её рта вылетает нечто похожее на восхищённый всхлип. Я точно узнаю эту волнистую копну волос. – Я знала, что он работает. Но не газонокосильщиком ведь.

Я мычу и прикрываюсь учебником ту сторону лица, с которой он, предположительно, может появиться.

– Что ты сказала? – громко спрашивает моя подруга, и я тяну её за длинную юбку для того, чтобы она прилегла назад на траву. – Я не слышу! О, Терренс, привет. Как твой нос? Или глаз? Месть, она такая сука, правда?

– Винни, – пищу я, – закрой свой рот.

Не слышу в ответ никаких слов. Значит, он её игнорирует, хотя может за рёвом не слышит слов. Ладно, надо уходить отсюда или лучше уползать, по крайней мере, я смогу обезопасить себя таким образом. Даже если это смотрится глупо. Закусываю пару тетрадок, засовываю подмышку учебники и, опираясь на одну руку, ползу, максимально прижимаясь к траве. Винни начинает хохотать, я не останавливаюсь, даже когда на моем пути появляется опрыскиватель, лучше уж сломать его, чем приподняться и быть замеченной. Газонокосилка перестаёт греметь, и я напрягаюсь всем телом.

Моя подруга двигается вслед за мной, наступая мне буквально на пятки. Неужели она хочет, чтобы я общалась с Терренсом ради шутки.

– Винни, у тебя появился питомец? – я перестаю ползти, замираю на месте, поднимаю голову. – О, да это же милая Уиллоу. Как ты? Утренняя зарядка? – он вытирает пот, стекающий по лбу, мышцы перекатываются на его руках, чёткие шесть кубиков пресса напрягаются, заставляя следить за каждым его движением.

– О, да ты такой наблюдательный, Кинг. Можно было не раздеваться, не настолько и жарко, кстати зачётный фонарь под глазом, – тетради падают из моих губ, как только открываю рот для ответа. Я врунья, на улице нечем дышать, но вид его усомнившегося в себе настолько заманчив, что не могу остановиться. – К тому же, ты проигрываешь своим братьям в таком виде. То ли дело Чейз.

– Мне пойти застрелиться от твоего сарказма? – расстёгивает одну пуговицу на джинсах, оттуда выглядывает резинка от его предположительно серых боксёр. – Винни нравится этот вид. Правда, детка?

Фыркающей звук, мы обе не впечатлены его выходкой. Не знаю, почему парни считают, что поведение придурка так нравится девушкам? Я встаю с колен, отряхиваю остатки травы, собираю тетради и тяну за собой Винни к дому. Мне кажется, у нас неплохо получилось улизнуть, но быстрые шаги за нашими спинами говорили обратное. Я не успела сгруппироваться, когда огромные ладони обхватили мою талию сзади и развернули к себе лицом. Я оказалась зажатой между стеной и крепким телом парня. Запах, исходящий от него, не был ужасным, скорее безумно притягательным и приятным. Влажное тело покрылось мурашками от потока свежего воздуха в тени, я, не отрываясь, смотрела в одну точку на его шее, там, где часто билась толстая венка. Задержала дыхание, пытаясь унять волнение. Был какой-то знак протеста, отторжение, Терренс приближает своё лицо для поцелуя, и я не могу позволить себе расслабиться. Перед глазами возникает его старший брат, его осуждающий тяжёлый взгляд, полный ненависти. Выставляю ладони вперёд и закрываю рот парня, таким образом, отказываю ему в попытке.

– Я настолько плох для тебя? – он делает шаг назад, но потом, как будто передумав, ещё сильнее прижимает меня к себе, одна его ладонь опускается на моё бедро и сжимает силой, приподнимая ногу.

– Словно на просмотре порно. Кто-нибудь, принесите попкорн. Сейчас вы возьмёте друг друга прямо на лужайке, а я буду завидовать вам до конца жизни, что не решилась на групповушку. – Винни развеяла все чары, которые пытался создать Терренс, но он не отпускает меня, вместо этого обхватывает талию Винни и притягивает её. – Ладно, я пошутила. Тер, там окна моего дома только что дёрнулась шторка, и, боюсь, сейчас выйдет мамаша с чем-то похуже ведра ледяной воды.

– А мне пофиг, – отвечает Терренс, так как я значительно ниже этой парочки, мне тяжело понять сдавленный смешок Винни и удовлетворённое мычание Терренса, все, что я хочу, это выпутаться из этой ловушки. Внезапно тело парня резко передёргивается, и на меня капают капли ледяной воды, их изначально очень мало, затем целый поток хлещет через его спину на меня.

– А ну-ка пошёл к чёртовой матери, извращенец! Отпусти мою деточку, – голос родительницы Винни спутать очень сложно. Эта женщина не обладает светскими манерами, а посему, мы получаем то, что она нам устраивает.

– Деточка это ты, малышка? – Терренс наклоняется к Винни и целует её с языком, у меня отвисает челюсть от подобного выпада, рука покидает моё бедро, пока парень наслаждается холодным душем и смеётся едва ли не на всю улицу.

– Он чокнутый, – дрожь в голосе подруги вынуждает посмотреть в её подёрнутые поволокой глаза, она пальцами проводит по своим губам и провожает его до того момента, пока парень не перепрыгивает через маленький забор. – У тебя есть запасная одежда?

– Трусики ты имела в виду? – насмехаюсь над ней, ещё пару минут назад она утверждала, что ей нравится милый Чейз, а теперь готова выжимать юбку от одного вида подмигивающего парня с широкой улыбкой на лице.

– Я бы не отказалась от «бешеного кролика», которого ты прячешь под матрасом, даже без порнушки, – громко хлопаю себя по лбу, она меня убивает. Пора перестать впускать её в свою жизнь.

– К нам идёт твоя мама, мне прятаться? – Собираю свои промокшие тетради и учебники по траве и делаю вид, что меня не касается то, что было здесь.

– Ладно, Винни, будь добра, объясни, что это за ерунда здесь только что происходила? Решила, что мне не хватает проблем? Ты забываешь, что я не смогу замять все то, что произойдёт с тобой по её вине… – она злобно смотрит на меня. – Я не одобряю твою дружбу с парнями, и, если бы моя воля, не хотела бы позволять тебе общаться с Уиллоу, – длинный палец указывает в мою сторону. – И не смей жаловаться отцу, я и так еле нашла себе работу. Вы не понимаете, что творите.

Опускаю голову, дрожащими руками удерживаю стопку своих школьных принадлежностей. В глазах горят не пролитые слезы, иногда мне так жаль, что не только я знаю о своих проступках. Рассказать отцу про обвинения, которыми в меня кидает человек, работающий на него, и мать моей подруги, означает лишить её всего. То, что миссис Галлахер не очень хороший человек, знают многие, но постоянно молчат, чтобы, в итоге, не пострадала её дочь.

– Ты бы пошла домой, мама, выпила пару стопок ликёра или успокоительных таблеток, – моя подруга идёт следом за мной. – А ещё лучше – исчезни из моей жизни, видеть тебя не могу.

Оставляем миссис Галлахер стоять на улице, мокрыми ногами проходим в мою ванную комнату и скидываем одежду, не стесняясь друг друга.

– Прости, это мерзко, – Винни надевает одну из моих футболок, которую я кидаю в неё, и шорты на голое тело.

– Не отрицаю, иногда не те люди знают наши тайны, не так ли? – мне сложно смотреть подруге в глаза. – Ты извини, что тебе пришлось снова с ней так разговаривать.

Быстро переодевшись, беру свой розовый фен и раскладываю книги на столе. Пока он жужжит в моих руках, раздувая страницы и тем самым просушивая их. Винни садится на плетёное кресло-качалку и раскачивается из стороны в сторону.

– Она никогда не была хорошим человеком, я мечтаю уехать в колледж и оставить её здесь. И тогда мистер Чемберс может гнать её в шею. Сколько я себя помню, у меня нет никаких хороших воспоминаний о ней. Из-за того, что она постоянно торчит в своей секте, её мозги промыты ими. Первое в своей жизни Рождество я увидела у тебя дома, первый подарок, Новый год. Да даже мой день рождения устроила твоя мачеха, испекла мне торт и скрывала от моей полоумной мамаши, соврав, что не только я родилась в этот день. До сих пор не могу поверить, что твоя мачеха отказалась от празднования своего дня, ради меня, – убираю волосы за ухо и улыбаюсь подруге.

– Леони очень хорошая. Ты можешь, если хочешь, остаться у нас ночевать. Диван все ещё свободен, – мои родители его купили после того момента, как однажды Винни оказалась на улице. Попросту не запустила мать домой после одной из тусовок.

– Я частенько оставалась, пока ты была в отъезде. Не думаю, что твой отец в курсе, но Леони сама оставляла для меня открытой заднюю дверь, – она приподнимает бровь и покусывает подушечку на большом пальце.

– Вот оно что, – мне приятно, что моя лучшая подруга была в безопасности все это время. Если бы отец узнал о выходках матери Винни, не сомневаюсь ни секунды, что она не задержалась бы на своём рабочем месте, да и в городке. Остался один учебный год, много недель до университета. И я могу сказать, что это будут долгие месяцы мучений. Третирование, унижения, подставы и разбитые сердца. Надеюсь, когда мне будет тридцать, я не скажу высокопарную фразу о том, что хочу вернуть свои семнадцать. Сейчас, по крайней мере, все именно так. Почему-то мне представляются радужными надежды о сладкой жизни в университете, несмотря на рассказы тех, кто уже постиг все несовершенство взрослой жизни. Даже посмотреть на моего отца. Он уважаем городом и за его пределами, имеет несколько степеней в области гинекологии, совершает каждый день разного рода операции и ещё ни разу я не услышала, что ему плохо быть взрослым.

Вибрация отвлекает меня от мыслей, перегретый фен мгновенно замолкает, а страницы, которые я забыла переворачивать, немного пожелтели.

– Вот чёрт, – бью себя по карманам шорт, начинаю крутиться вокруг в поисках своего телефона, но его нигде нет.

– Это пришло сообщение на мой телефон, так что не ищи свой. Его здесь нет, – убеждённо говорит Винни.

– Нет, он есть, я его взяла с собой на улицу! Наверное, оставила там, – я уже иду к двери, когда голос подруги меня останавливает.

– Нет, его там тоже нет, – я оборачиваюсь и с удивлением смотрю на неё. – Терренс украл его. Ты должна в конце недели приехать на ужин к ним домой в роли его девушки.

Она поднимает свой телефон, и буквы расплываются у меня перед глазами.

– Что за бред? – всматриваюсь в текст. – Он назвал тебя «малышка» и попросил не обижаться, у него есть для тебя местечко? Что это за ерунда? Я буду всю неделю ждать мой телефон?

– Я не знаю, этот идиот за тобой бегает, а не за мной, – мне кажется, я вижу небольшое разочарование, так ли она правдива, как обычно… – К тому же, у тебя нет выбора, ты же не можешь пробраться к нему домой в поисках своего имущества.

– То есть, он не собирается отдавать его мне. Все, что было нужно от меня, это телефон, а вот поцелуй с тобой не был наигранным. Не будь глупой, он не поцеловал меня. Не сегодня, по крайне мере. Все как-то странно. Что он задумал? – Растерянно собираю почти высохшие тетради, дёргаюсь, когда внезапно мой фен остыл и начинает визжать на всю комнату. – О, боже.

– Да ладно глупости говорить. Он целует меня, а приглашает тебя, как девушку, – складывает руки на груди и откидывается на подушки, уже ставшие практически её собственностью. – Я подожду тебя здесь.

Какие-то сомнительные игры он придумал, для чего? И как это связано с тем, что они подрались с Хантером?

– Как ты сказала? Ужин? Это будет его мама и братья. Я не пойду! – снова вибрирует её телефон, мы обе уставились на буквы. – Он заедет, иначе не отдаст мой телефон? Серьёзно? Напиши ему, пусть идёт к чёрту.

– Я не собираюсь быть вашим посредником, – она отдаёт мне свой телефон, и я печатаю ему сообщение.

«Иди ты ко всем чертям со своими предложениями».

«Я бы с удовольствием, но больно мне нравится видеть твоё недовольное лицо».

«У тебя есть брат, который с удовольствием заменит меня».

«У него тяжёлый удар, и выходные заранее не задались, он все ещё без настроения. Остынь, детка, мне нужна твоя компания. Кстати, классные фотографии, ты любишь селфить свои сиськи».

– Вот козел! – возмущаюсь я. – Он смотрит мои фотографии!

Винни смеётся, я зло смотрю на неё, и она тут же закрывает половину своего лица подушкой.

«Розовые трусики танга. Я хочу их потрогать в живую. Как думаешь, в школе я один такой любитель?»

Из груди вырывается дикое рычание, смешанное с отчаянием.

«Буду тебя ждать».

«Конечно детка, будешь. Не забудь поцеловать за ужином своего Властелина. Иначе я размещу твои фотографии на своей странице. О, великий интернет».

– Я ненавижу его, – говорю очень громко. – Придумай, что мне надеть на этот ужин. И убей меня, если я не вычищу в ту ночь зубы перед сном.

Винни перечитывает сообщения, после очередной вибрации пишет ответ и отвлекается от моих метаний по комнате, видимо, их диалог интересней моей ненависти к братьям.

Глава 8
Хантер

Иногда мне жаль, что наш дом настолько мал, что негде укрыться от вездесущих болванов. Бесконечно вибрирующие телефоны, громкий хохот и тяжёлая поступь. Не знаю, как с нами живёт мама, но свалка из белья, носки за дверью, потому что один из моих братьев любит оставить за собой след, трусы на батарее, и брызги зубной пасты на стекле. Для того чтобы побриться, надо сначала убрать все баночки с кремами нашей мамы, затем влажной тряпкой протереть зеркало, далее сухой, и вот он ты. Твоё лицо, наконец, отражается в зеркале, но это ненадолго. Если ты, допустим, решил срочно отлучиться в туалет, по возвращению тебя ждёт та же самая картина. Поэтому стоит запастись терпением, завязать мочевой пузырь на узелок и запереть дверь, если кто-то умудрился вырвать замок до этого, то придерживать одной рукой. Полчаса назад какой-то урод, пока я брал чистое белье, выдрал очередной замок, когда пытался открыть дверь, чтобы успеть подготовиться. К чему спрашивается? Обещанной расплате за нашу драку теперь порядок такой: если мы устроили между собой мордобой, мама приглашает девочку, которая стала причиной раздора. Изводит нас всех её присутствием, заводит разговоры и наблюдает за происходящим. То есть, по сути, это психотерапия, только вот девочка не знает о том, что она наш подопытный кролик.

Двери с силой дёргают, вместе со мной, бритва ранит мой подбородок, и я готов заорать во все горло.

– Какой выродок стоит за дверью?! – рычу я, прикладываю к ране спонж.

– Твоя мама, сынок. И давай поосторожней со словами, мне устроить вам сон-час? – не церемонясь, она заходит в ванную и собирает грязное белье, которое уже вываливается из корзины на пол.

– Я вообще-то не одет, – показываю ей на полотенце, накрученное на моей талии.

– Я вообще-то живу в этом доме и точно вижу вашу голую попку каждое утро, когда бужу вас. Вы, мальчики, имеете дурную привычку спать раздетыми и раскрываться. Принял к сведению? – я подаю остатки одежды, которые не вмещаются в её руки, запихиваю трусы одного из парней в середину горы белья и отхожу в сторону.

– Да, сэр…мэм, – хорошо, что у неё заняты руки, так бы отвесила мне сейчас для счастья.

Немного глупо вышло, но мне пора заканчивать стругать своё лицо и одеться, пока сюда не ворвались ещё желающие. Дверь снова открывается. Я даже не поворачиваю голову, в этом доме, если один зашёл, значит, конвейер запущен.

– Она серьёзно видит, как мы спим? – Чейз растирает в руках гель и проводит по волосам, стоя за моей спиной. – Что ты вечно кривишься, когда я с тобой разговариваю?

– Потому что ты упираешься чем-то мне в задницу, и я очень надеюсь, что это не то, о чем я думаю. Если ты не заметил, здесь очень маленькое расстояние для таких больших парней, как мы. Это твои колени, так ведь? – он хмурится, смотрит вниз, боком проходит немного в сторону и вытягивает шею, чтобы поправить причёску в зеркале.

– Ты не ответил на мой вопрос, я теперь опасаюсь вообще спать ложиться. Что если у меня встал, или… – я пытаюсь не распускать руки дома, ведь обещал же, но небольшой толчок локтем ему под дых заставляет, наконец, его отодвинуться от меня.

– Или просто выйди отсюда, дай мне надеть трусы и потом расскажешь мне о своих страхах и подозрениях. Меня раздражают твои прикосновения сзади. Почему ты не заходишь вместе с Терренсом? – прохожу вперёд, чтобы мы могли разойтись.

– Он прижимается спиной к стене, и тогда я зажат его телом к раковине, – Чейз, хорош в искренних ответах, не способный солгать своим близким людям.

Чейз уходит и я, наконец, удаляю остатки пены, смазываю лицо кремом после бритья, провожу ладонями по светлым волосам, но они рассыпаются в привычное для них небрежное состояние. В дверях сталкиваюсь с Терренсем, который хранит молчание целую неделю, он прекрасно знал, что меня сегодня ожидает, но предупреждать не в наших правилах. Легким движением он сдёргивает с меня полотенце. Липучки расползаются, явив всему миру все то, что обычно не показываю кому не попадя. Со всей дури ударяю по двери, зажимаю его руку между косяком, выдёргиваю полотенце и снова надеваю на себя. Тот даже не пикнул, его счастье. Иначе началась бы ещё худшая заварушка, чем в прошлый раз.

– Полотенце принеси, – грозно произносит он.

– Носильщика найми, – и мне все равно, что он устал после полного рабочего дня в закусочной. В любой другой момент я бы даже вызвался ему помочь под конец смены, если сам ещё волоку ноги, но тут уже дело принципа.

– Мне ещё мою девушку ехать забирать, – я едва сдерживаю себя, чтобы не ответить ему чем-то покрепче обычных слов, но мы же дома.

– Так поторопись и не забудь купить предварительно средство передвижения, – я захлопываю за собой дверь. Без надежды на продолжение разговора с моей стороны.

Быстро одеваюсь в своей комнате, беру телефон с углового стола и иду к двери. Если у кого-то из моих братьев есть сомнения, как хорошо мы проведём вечер, я себе обеспечу веселье. Купюры, отложенные на черный день, мелькают перед глазами, тщательно прячу на полку под мои вещи. Ключи от машины открепляю с цепочки, висящей на черных джинсах, и оставляю в комнате. Прохожу мимо кухни, мама смотрит по телевизору одно из своих любимых ток-шоу и готовит салат. Чейз стоит на пороге и затягивает шнурки на кроссовках.

– Решил, что это наказание для нас? – спрашиваю его и подталкиваю к открытой двери.

– Вообще-то, иду в магазин, маме не хватает ингредиентов. Подвезёшь? – я понимаю, как ломает пешком идти до магазина, а потом назад, тем более по вечерней духоте, но все же у меня есть отличная причина отказать.

– Я на мели, бензина нет, – в подтверждение открываю обшарпанную скрипучую дверь и показываю на датчик уровня топлива. – Ближайшая бензоколонка в миле от дома. Цистерну ещё бы найти.

Чейз невесело хмыкает, затем прищуривает глаза, как будто заподозрил вранье.

– Ты же приехал сюда каким-то образом? – затем качает головой. – Вот жук, специально сделал, чтобы она не осталась с ним в машине наедине, так?

Я приподнимаю одну бровь, пинаю колесо от машины, пожалуй, он очень проницателен и сразу ловит на лету, что по чем. Мы ударяемся кулаками и расходимся в разные стороны. Действительно, как только я подъехал к нашему дому, слил весь бензин в канистру, которую спрятал у знакомой девчонки, живущей поблизости. Мне не нужен был телесный контакт в моей машине, между моей бывшей и родным братом. Я уверен, что Терренс не задумываясь завалил бы Уиллоу на сидения, и тогда ситуация выйдет из– под контроля, как сломанная микросхема станет искрить, в итоге все взлетит в небо. Если у них все сложится серьёзно, мне проще уехать вообще из дома, чтобы не видеть продолжение их романа. Когда мама предложила пригласить на ужин Уиллоу, я подумал, что это шутка. И уверен, что она ни за что не пришла бы на подобное мероприятие в качестве соседки, которой она не является. Тем более, солгать, что она подружка одного из нас, это не в какие рамки не входит. Сплетни разлетались по школе хуже вирусной инфекции; одни говорили, что она и Терренс уже спят вместе, другие трубили о романтических встречах на его работе. Не знаю, во что верить, но я не проверял ни одну из этих теорий. По одной простой причине: мне надо зарабатывать деньги, а не бегать за девкой. Дурехой, которая не делает выводов, не учится на ошибках, как это делают нормальные люди.

Сейчас бы добраться до моей подружки, очень надеюсь, что она будет дома. Как говорится, услуга за услугу. Не долгое плутание между кустарниками, дорожка, ведущая к трём богатым коттеджам, окружена посадкой, они словно стоят на холме. Осматриваю улицу, нажимаю на кнопку вызова, камера над моей головой дважды двигается и открывается кованая дверь. Прохожу небольшое расстояние вдоль особняка, затем поворачиваю к домику для гостей. Можно подумать, что это обычное жилище, почти как то, в котором живёт моя семья, но нет, это игрушка для Барби. Вернее, для Хейли. Она не ночует в домике для гостей, но часто тусуется здесь вдали от любопытных глаз, у неё на это есть миллион причин. Дом её предков выглядит дорогим и ухоженным. Но он какой-то бездушный что ли, ещё ни разу не видел здесь её опекунов, только персонал. Я ни черта в этом не смыслю и не интересовался настолько глубоко её семьёй, но это странно. Хейли прикольная девчонка, она младше меня на год, одногодка Чейза. Заканчивает школу на домашнем обучении, но, когда бы я не пришёл она занята играми, а не занятиями. Мы с ней познакомились в момент, когда она искала инкогнито курьера, запрос был странный, но хорошо оплачиваемый, я с удовольствием взялся за её дело. Да и мне нужны были деньги, чтобы Уиллоу видела…

Открываю тяжёлую дверь, в лицо тут же бьёт прохлада и запах лакричных палочек с шоколадом. Но то, что я вижу каждый раз, никак не вяжется с образом сладкой девочки.

Центральное помещение остужается несколькими кондиционерами, громко взрываются снаряды, автоматная очередь обстреливает очередной игровой ряд клонов. Черная шапка натянута на тёмную голову с короткими волосами, красивые пальцы обвешаны тоненькими кольцами, черные ногти бьют по консоли. Девушка сидит в позе лотоса, под её пятой точкой огромная подушка, тело заваливается на бок, под действием манипуляций, производимых на гигантском телевизоре. Стучу пальцем по её плечу, огромный розовый шар надувается вокруг лица, резко лопается и приклеивается к острому носу и подбородку.

– Ты не вовремя, у меня сражение. Если я сейчас проиграю, пропадёт сотня орков, а ты знаешь хоть одного человека, желающего потерять деньги? – Хейли играет на деньги, профессиональный геймер, прячущаяся за ником простачка.

– Ты хоть предупреждаешь тех олухов о том, что у тебя опыта больше, чем у мистера Фреда, что владеет игровым залом? – я сажусь рядом с ней. Беру в руки второй джойстик, вибрация от броска очередного персонажа отдаёт в ладони.

– Для чего мне это делать? – показывает мизинцем, не отвлекаясь от игры. – Как тебе на сегодня заработок?

На отдельном мониторе капают деньги, как песок через пальцы, просачивается на экран. И это не маленькие суммы, то есть, от каждой победы у неё выходит очень хороший достаток.

– Иногда ты для меня полная загадка, как в одной личности уживается противная девчонка, любящая шоколад, накрашенная порно звезда, при этом перечисляющая деньги на счет каких-то там жертв, – она даже не реагирует на мои слова, приподнимает ногу и топает, когда не может вырваться из рук противника, но в итоге ей удаётся разломать его черепушку на две части. Хейли снова надувает жевательную резинку, растягивает губы в довольной улыбке и присвистывает, когда финальный аккорд звучит на экране.

– О, да ладно, ну и рожа у тебя. Глазки заживают? Ты прям как желток. Рассказывай, с чем пожаловал? Только не говори, что ты снова влюблён в эту ненормальную. Все болтают об одном, – она поворачивается ко мне лицом, берет в свои руки цепочку, свисающую на бедре, и начинает растягивать её, затем наматывать на палец.

– Синяки украшают мужчину. Я хочу, чтобы ты стала моей временной девушкой, – раздражающий хохот, она опрокидывается на спину и ржёт, как ненормальная. – Рад, что тебя так развеселило моё предложение.

– Значит услуга за услугу, да? – натягивает шапку на глаза, стучит ногтями по ткани. – Я очень тебя люблю, да? И должна липнуть к тебе?

– Без излишнего энтузиазма, так, чтобы все верили в нежные чувства, – она снова садится, протягивает руку, опирается на моё плечо и поднимается на ноги. – Что скажешь?

– Очень скоро все изменится для меня, и мне хотелось бы знать, что есть куда бежать. Ты понимаешь, о чем я? – её размалёванное лицо превращается в маску отрешения, она похожа на скульптурное изваяние.

– Ты всегда можешь на меня положиться, – уверен не зря она сидит в этом холодном помещении и что-то тщательно прячет, скрывает от всех, наверняка не для того, чтобы напугать, скорее, защитить себя. – Ты прячешь трупы в этом домике? Девочки же любят тайны.

– Ты почти прав, – она улыбается мне, хватается за косяк и долго смотрит мне в глаза. – Как я должна выглядеть?

– Как моя девушка, – кажется, она уже меня не слушает, следом за ней закрывается дверь, я остаюсь сидеть напротив телевизора и тупо пялиться в одну точку. Мои плечи озябли, тело передёргивает от озноба. Эта особая мрачность интригует. Есть что-то тёмное и порочное в ней, особенная тайна, которая однажды просочится в этот мир. Что же это будет?

Я помню день, когда на одну из станций пришли около пятисот тюков соломы, именно тогда мне пришлось изрядно попотеть, чтобы выполнить задание Хейли. Мой мозг был перегружен информацией, и все, чего я хотел, найти в одном из тюков посылку этой девушки, чтобы вернуться домой с купюрами и показать, насколько я ответственен. Но так вышло, что я задержался почти на восемнадцать тяжких часов работы, перетаскивания, ковыряясь в поисках. Мои труды, в конечном итоге, были щедро оплачены, деньги до сих пор лежат в банке, а моя девушка стала бывшей. Если бы я знал наперёд, что так произойдёт, стал бы раздирать свои руки ради себя любимого? Что произошло бы, явись я раньше на несколько часов?

Уиллоу нанесла мне удары в спину один за другим, я могу сейчас и дальше делать ей разного рода подставы, обливать грязью на каждом шагу, заказывать баннеры с унизительными фразами, да все что угодно. Но, кажется, больше всего её ранит совсем другое. Взять для роли моей девушки Джеки и тогда все будет понятно. А Хейли… Это тёмная лошадка, красивое инкогнито.

Девушка выходит ко мне, одетая в классическое тёмное платье, на её маленьких стопах красивые босоножки, на лице не грамма косметики, черные волосы перевязаны алой лентой. Я словно попал в Диснейленд и увидел прекрасную Белоснежку с её молочной кожей, длинными, естественными черными ресницами, которые оставляют тень на её порозовевших щёчках, а красные губы обещают блаженство просто даже от её созерцания. Хейли встаёт в бесконечно скромную и в то же время соблазнительную позу, прижимается к двери, заводит руки за спину. Её нижняя губа блестит, как после облизывания. Впервые за долгий период я тяжело сглатываю, она моя подруга и даже если я хочу, чтобы девушка сыграла роль, надо надеяться на лучшее. Чтобы не увлечься ей…

– Закрой пасть, болван! Хватит пялиться, мы нашёл или как? Мне жутко жмут эти дурацкие носки с рюшами, а лента съезжает на бок и пришлось приколоть её невидимками, отчего ужасно раскалывается голова, – поправляет рукав-фонарик, прячет бретельку от нижнего белья, делает широкий шаг и, вспомнив, что она теперь актриса останавливается.

– Я настолько ошарашен, что не открой ты свой грязный рот, сомневаюсь, что вспомнил бы, как тебя зовут, – я шучу над ней. – Мне эта затея уже не кажется крутой, ты слишком соблазнительна, – Хейли кидает в меня жевательной резинкой, которую я едва ловлю, прижимаю к груди.

– На случай, если тебе придётся меня целовать, знай, я ненавижу язык во рту, посторонние вкусы, запахи и слюни. Делай все красиво и аккуратно, играй роль. А теперь выметайся, пока мои опекуны не вернулись, – она раскрывает двери, ставит код, снова все проверяет, и мы оказываемся на улице. Впервые я рад духоте, мой нос замёрз, не говоря уже о руках. Мы нашёл вместе, я подстраиваюсь под её шаг. Снова оглядываю Хейли с ног до головы и поражаюсь, насколько она выглядит иначе, чем прежде.

– Ты очень красивая без своего боевого раскраса, – длинные ресницы вздрагивают, отдавая тень на её коже. – Зачем себя уродуешь?

Она молчит, я чувствую, как её прохладные пальцы сплетаются с моими, отдаю своё тепло девушке, которую узнаю совсем, с другой стороны.

– В каждом из нас свои демоны, ты ведь не говоришь, зачем все ещё добиваешься девушку, которая тебя предала, – это самые мудрые слова за весь промежуток времени, которые так и просят задать встречный вопрос.

Как с ними бороться?!

Глава 9
Уиллоу

Постепенно все моё настроение сводится к нулю, не уверенна в том, что я делаю. Неужели мой телефон стоит того, чтобы самовольно прийти в логово медведя. Мне вроде как всего хватает в жизни, даже эти трепетные эмоции, которые сейчас сотрясают каждую стенку моих сосудов, не уместны по нескольким причинам. Это вранье, я не являюсь подружкой Терренса, к тому же, там есть человек, который желает мне зла. Я ведь только отмыла свои волосы от красителя. Он вполне может подложить мне свинью и отправить в далёкий пеший. В который раз, сменив одежду, я все ещё чувствую себя нервной и дёрганой. Стук в дверь извещает о прибытии парня, который снова обманным путём обратил на себя внимание.

– Уиллоу, милая, здесь тебя ждёт молодой человек, – сообщает отец из прихожей.

– Уже иду, – беру с собой кофточку, в которой аккуратно лежат купюры на случай, если мне придётся добраться домой самостоятельно. Папа проходит мимо меня. Берет за ладонь и, махнув головой в виде извинения перед прибывшим, заводит назад в комнату.

– Это же один из парней Кинг, – костяшками пальцев прикрывает рот, затем дёргает себя за мочку уха. – Я рад, что у тебя появились друзья. И понимаю, что ты уже взрослая, и мы обо всем позаботились, но постарайся…

– Он просто мой друг, как и младший из братьев, – у меня дёргается глаз от собственного вранья. – Это просто ужин.

– Кхм… Ничего же страшного не может случиться, ведь так? – отрицательно качаю головой. – Хорошо, не хочу, чтобы они тебя обидели. Телефон с собой?

– Обязательно, – если этот мерзавец мне его отдаст.

Выхожу в прихожую и встречаю Терренса, он не особо старался одеться для встречи. Белая майка прикрыта не застёгнутой рубашкой в клетку, на голове извечная бейсболка, на бёдрах поношенные джинсы с торчащей из-под них резинкой боксёров. Не странно, что мой папа занервничал при виде него. Терренс широкоплечий, накаченный парень, когда я на каблуках, он выше меня на голову. Сегодня я об этом не думала и обула балетки, ощущаю себя карликом на его фоне. Теперь, когда мы стоим друг напротив друга, я задираю голову просто чтобы поздороваться.

– Эй, – в наглую он берет меня за руку и выводит за дверь, – я верну вашу дочь вовремя, мистер Чемберс.

Я недоверчиво смотрю на него.

– Верну… Ты меня похищаешь? – он вытягивает наши руки вперёд, сильнее переплетает пальцы с моими.

– А ты этого хочешь? – до чего глупо, когда мальчишки так настойчиво ухаживают, тем более, я знаю, что для него это игра.

– У тебя ничего не выйдет, – внезапно он становится ко мне спиной, руками обхватывает бедра, прижимает и подкидывает. Я едва успеваю сообразить, что этот дурачок творит, закидывает меня к себе на спину, автоматически прижимаюсь телом и обхватываю его плечи сзади. Он несётся по лужайке соседей, перепрыгивает пожарный гидрант и разгоняется ещё быстрей.

– Ты нам свернёшь шею, – кричу я через смех, – ненормальный.

– Зато у тебя не будет вариантов разочароваться во мне, так, как только смерть разлучит нас, – его гогот отражают каменные стены парковой зоны. Мы попали в какую-то звуковую яму, где-то слышаться басы музыки, поэтому Терренс приостанавливается и начинает скакать со мной на спине.

– Клянусь, ты мне отбил все внутренние органы, – пальцы перемещаются с моих бёдер на талию, проходятся по рёбрам, заставляя извиваться, он поворачивается ко мне лицом и прижимает к ближайшему дереву.

– Что ты делаешь? – лицо Терренса приближается, губы приоткрываются.

– Хочу поцеловать тебя, – тяжёлое дыхание то ли после бега, то ли от эффекта соприкосновения наших тел. Голова начинает кружиться, не хватает воздуха.

Широко раскрыв глаза, я тяжело сглатываю, пальцами он гладит мою шею, удерживает затылок. Терренс наваливается на меня после сильного толчка в спину, еле успев выставить плечо вперёд, чтобы не зашибить меня. Мы оба оборачиваемся.

– Простите. Я не хотела, – брюнетка с дурацким бантом на голове улыбается нам своей голливудской улыбкой и удерживает на весу лодыжку. – Подвернула, – её рука оказывается, между нами, прислоняется телом к дереву и наигранно стонет.

– Дикость какая-то, – я думаю об очередной попытке поцелуя, когда отхожу в сторону, и натыкаюсь на старшего Кинга. Он делает вид, что не замечает меня, оба брата столпились над девушкой с бантом и проверяют её ногу.

Мне приходится в сторонке быть их наблюдателем, и это совсем неплохо, потому что таким образом смогу отделаться от Терренса хотя бы на несколько минут. Они расспрашивают девушку об её самочувствии, та корчится от боли, затем происходит то, отчего я с отвращением отворачиваюсь. Хантер поднимает её на руки и целует! Прямо на моих глазах, она отвечает ему так, словно изголодалась по нему. Не могу заставить себя отвернуться. Это чертовски ужасно, чувствовать себя лишней и…обманутой.

– Ты как? – Терренс снова берет меня за руку, но мне хочется развернуться и уйти назад по направлению к моему дому.

– Я не ранена, у меня ничего не подвёрнуто, хочу вернуть мой телефон, – упрямо поднимаю подбородок, ставлю его перед фактом. – Ты для девушки цирк решил разыграть или для своего брата?

Он хмурится. Смотрит вслед удаляющейся пары, затем на меня.

– Ты думаешь, меня интересует, что делают эти двое? – я уже и сама ничего не понимаю. – Я не звал их идти следом.

– Давай так, я тебе задам несколько вопросов, ты честно ответишь. Если ты соврёшь, я вернусь домой, оставлю тебе мой телефон, делай все, что хочешь с его содержимым. Ответы только «да» или «нет». Идёт? – во мне борется два разных человека, неоспоримый факт, мне больно видеть то и дело целующуюся парочку.

– Валяй, – что ещё может мне ответить этот парень.

– Это месть за то, что я однажды тебе отказала? – показываю ему пальцами смотреть мне в глаза.

– Нет, – он усмехается, приближается ко мне ближе.

– Тебя попросил твой брат доставать меня? – он снова начинает наклоняться ко мне.

– Если бы он меня просил, значит, испытывает к тебе что-то, ведь так? А судя по тому, чем и кем он занят… – я толкаю его в грудь, не надо мне указывать на и так очевидные вещи. – Нет, он не просил.

– Тогда для чего тебе весь этот фарс с украденным телефоном, ужином. Поцелуями? – он разводит руками в сторону и удивлённо цокает.

– Ты просила отвечать «да» или «нет». У меня нет чёткого ответа, – я пихаю его в бок, он заливается смехом. – Ладно, я не целую тебя, но обнять-то можно? – сильные руки прижимают моё тело к своему, он начинает вышагивать по дорожке к своему дому. Хантер и его девушка уже скрылись из вида, я чувствую себя более расслабленно. Может и к лучшему, что у него есть подруга, мне бы ещё отделаться от его брата. Хотя бы потому, что это неправильно. – Ты мне очень давно нравишься. Это нормально, что я покушаюсь на тебя, даже тогда, когда ты этого не ожидаешь. Вот скажи, если бы я просто пригласил тебя в гости, ты пришла бы? – я фыркаю. – Вот и я о чем. Значит, использую другие методы. На любви ведь, как на войне.

Он заводит меня на аккуратную лужайку, пересечённую с двух сторон простой брусчаткой. Дом скромный, но ухоженный. Стены из серого кирпича обвиты виноградной лозой, наверняка, для красоты. Темно-красная черепичная крыша с ветряком и кусты войлочной розы. Одна бетонная лесенка, и мы стоим на пороге их дома. За прошедший год ничего не изменилось, видно, что за домом ухаживают. Он не обветшал, не выглядит разрушающимся.

– Я уверен, ты ошиблась в выборе брата изначально. Забудь все то, что было, я знаю о многом, но это никак не влияет на мою влюблённость, – шепчет мне Терренс на ухо и заводит в дом.

Моё тело застыло, остолбенела в который раз от его слов. Он знает все! Что именно?! Влюблённость?

– Заведи девушку в дом, – к нам подходит платиновая блондинка, на её лице нет ни грамма косметики, она от природы прекрасна, не важно, что уже в возрасте. Возможно, старше моего папы. – Я Надин, мама всех мальчишек Кинг. Ты должна помнить.

– Эм, приятно познакомиться. Уиллоу, – она вытягивает вперёд две руки, и я не очень понимаю, что делать дальше, затем она просто обнимает меня, немного наклонившись, так как теперь понятно, от кого её дети унаследовали рост. – Проходи, уже все готово.

Терренс переглядывается с мамой, я чувствую себя не в своей тарелке от всего происходящего. Небольшая гостиная, посреди неё стоит прямоугольный стол, застеленный бордово-красной скатертью. На середине стола стоит запечённая утка, несколько салатов в вазочках и тарелки, стоящие одна на другой. Мы садимся прямо напротив Хантера и его подружки, по краям занимают места Чейз и их мама.

– Познакомьтесь, это моя подруга Хейли, – Хантер обнимает «мисс бантик» за плечи, чмокает в нарумяненную щеку, иначе откуда это розовое нечто на её лице, сомневаюсь, что она такая уж скромняжка. Девушка осоловелыми глазами оперлась в блондина, ещё чуть-чуть, и они будут раздевать друг друга на глазах у всех. Я помню этот взгляд, помню эмоции, когда он прикасался ко мне…

–

Я рада, что вы пришли в гости с подругами, – говорит их мама, и я больно наступаю себе на ногу. Я была у них в гостях, в основном с Чейзом, остальное время

проведённое здесь было в тайне. Но привести "подругу", это уже слишком.

Девчонка не обращает на меня внимание, что уж там правильный подход. Не уверена, что мы будем дружить.

Терренс берет меня за руку, затем все по цепочке, наклоняют головы. Только Чейз с интересом рассматривает новенькую девушку. Может у братьев такой прикол увлекаться не теми, кем можно? Они устраивают вызов друг другу. И мне уже жаль потенциальную пару каждого из них. То, что я однажды была под влиянием Хантера, не забудется полностью. Какие-то отголоски, маленькие приступы удушья от ревности, которые так и колют меня, остались. Закрываю глаза и слушаю, как мама парней читает молитву. Мы дома не проводим подобное, потому что мой отец верит в медицину и дух человека, но не в Бога. Может потому, что у меня нет мамы, или потому, что ему каждый раз приходится быть участником определенных операций, где он решает, жить зародившейся жизни или нет. Когда я слышу чёткое «Аминь», открываю глаза и тут же берусь за стакан воды, отпиваю глоток. Пока Терренс накладывает в мою тарелку еду.

– Для тех, кто, не знаком, это моя девушка Уиллоу, – громко произносит он, звон вилки и бурчание одного из братьев. – Прости.

Я касаюсь его плеча, приближаюсь к щеке, чтобы отблагодарить, но это стало непростительной ошибкой. Терренс тут же пользуется ситуацией и целует меня в губы. Маленькое прикосновение мгновенно превращается в полноценный поцелуй, его рука берет меня в захват, удерживает моё лицо напротив своего. Я чувствую на себе все взгляды собравшихся, расслабляю тело и отвечаю на его поцелуй. Счастливая озорная улыбка этого ненормального освещает гостиную. Он тянется ко мне снова, чтобы просто коснуться меня, носом проводит по щеке и шепчет прямо напротив уха:

– И пусть все захлебнутся желчью, но это впервые было по-настоящему, – я хмыкаю, но не могу скрыть собственного удовольствия от сцены, только что подаренной определенным людям.

Надин хмурится, затем встаёт из-за стола, после настойчивого звонка во входную дверь. Думаю, на этом не закончится наше знакомство с ней. Я очень надеюсь, что она скоро вернётся, иначе придётся разнимать этих ребят.

– Слушайте, я не знал, что можно будет привести самых сексапильных красоток, – говорит Чейз, в то время как брюнетка посылает мне кривую улыбку, не очень понятно, что именно она под ней подразумевает, но тут же кладёт свой подбородок на плечо Хантера, а я чувствую прикосновение к своей ноге, отодвигаюсь от стола и слегка наклоняюсь.

– Хант это ты прикасаешься ко мне под столом, или это Хейзел топчет нашего петушка, – говорит Терренс, который не может быть ещё более прямолинейным по отношению к своему брату, сомневаюсь, что никто, кроме меня не слышал его обращённую речь.

Я даже не успеваю открыть рот, чтобы встрять между братьями, да и не стоит это той нервотрёпки, в которую они сейчас все превратят.

– Хейли не настолько испорчена, чтобы травмировать детскую психику Чейза и твоей подружки, – я снова открываю рот, Хантер решил сразу перейти к делу и напасть на меня.

– По крайней мере, я точно знаю, что в отличие от девчонки напротив, она естественная, – Терренс привстаёт точно так же, как и Хантер. Закрываю лицо руками и упираюсь лбом в стол.

– Ты это говоришь, чтобы ускорить процесс ухаживания и прыгнуть в койку? – я не выдерживаю этого накала страстей и встаю.

– Хантер, когда ты успел стать экспертом в отношениях? Я сижу перед вами, а ты обсуждаешь меня при своей девушке. Делаешь вид, что тебе не все равно. Может, позаботишься о ней вместо того, чтобы жить прошлым? Вы пинаете под столом друг друга, чтобы один из вас засунул язык в задницу, подтруниваете, делаете унизительные вещи. Но это все между вами, – я указываю на Хейли. – А ты знай, когда придёт момент решать важные вещи, твой парень спрячется и оставит тебя сходить с ума.

– Может ты не разобралась в проблеме и поторопилась с выводами? Не уверена, что он способен на подобное, – Хейли садится ровно на стуле, берет вилку в руки и начинает спокойно есть мясо. – А вообще, выбери уже себе одного из двух и не прикидывайся дурой. Все и так понятно. Даже я вижу вас впервые и чувствую себя не в своей тарелке от одного твоего взгляда на них, – она указывает на Терренса и Хантера. – Мелкий не пришёлся по вкусу?

– Я потом тебе покажу, какой я мелкий, когда ты… – Чейз не успевает закончить свою пламенную речь, входит Надин.

– Я очень извиняюсь, – она обращает внимание на то, что я стою. – Что здесь происходит? Мальчики, надеюсь, вы не обидели нашу гостью.

Я практически представила, как над головой миссис Кинг сгущаются тучи, бьют молнии, и она становится очень строгой.

– Нет, услышала, как звонит мой телефон, не могу его найти. Терренс, ты не мог бы мне помочь отыскать? – он трёт свою макушку, пойманный мной, отодвигает стул и нехотя идёт следом.

– Не хотел тебя расстраивать, – слышу за своей спиной.

– Все нормально. Верни моё. И все встанет на свои места. – когда я закончу с вами двумя.

Глава 10
Хантер

А я-то не мог понять, каким образом болван заманил её к нам в гости, с чего вообще она захотела разделить этот вечер с нами, простыми смертными. Мы, конечно, не её круга, но и не мусор, который спит в картонных коробках на улице. Меня можно пнуть, подставить, что там ещё было в её голове год назад? Но убеждать, что именно я отступил, было как-то слишком. В какой-то степени Хейли права, мы не слышали друг друга, как и сейчас. Но правильно думают, что никогда не бывает поздно. Ведь вернуться в прошлое все равно, что растормошить угли, тлеющие в камине, достаточно немного всколыхнуть, и все начнётся снова. Эти обиды, детский лепет и разочарование. Не знаю, к чему мы в итоге все нашёл, но это нелепое чувство непонимания сидит внутри.

Хейли спросила меня в тот вечер, когда её провожал, хотел бы я счастья для брата? Я не смог ответить на этот вопрос. Поэтому сегодня наш день, я его или хорошенько осчастливлю, либо окончательно разочарую. А причина в одном – Уиллоу. При слове счастье я думал об Уиллоу. Она была моей радостью, вдохновением и ангелом. Но оказалось, что не только моей… А судя по тому, что я успел увидеть, пока они шли немного впереди нас, все было именно так. Спасибо девчонке, которая без слов поняла, что я оглох от этого вида. Терренс так радостно тащил на себе мою бывшую девушку, в нем бушевало пламя, которое зажгла она. Оно тоже было моим, я слишком жадный, чтобы делиться. Поэтому, чтобы я чувствовал себя лучше, она ударилась в их парочку и не дала им поцеловаться. Я поцеловал Хейли в благодарность за испорченное мгновение, схватил на руки от радости, готов был задушить в объятиях за подобный дружеский жест.

И опять же я попал пальцем в небо. Терренс это сделал у меня на глазах, Хейли пришлось наступить мне на ногу, чтобы я пришёл в себя. Мой родной брат встречается с моей бывшей девушкой. Можно интерпретировать иначе, я полюбил девушку моего брата, соблазнил её и разочаровал, как и она меня. Теперь надо просто действовать по плану, выстроенному, как мне кажется, идеально. Я смотрю на время, все должно начаться с минуты на минуту.

– Ты нас подвезёшь в школу? – голова Чейза просовывается в дверной проем.

– Тебя послал Терренс? – младший предпочитает пешие прогулки, снова смотрю на часы, времени хватает для сборов.

– Вы все ещё в контрах? – он заходит в мою спальню и садится на край кровати, я закидываю ноги на спинку, отодвигаюсь.

– Да никаких контр, он не умеет держать свой язык за зубами, упрямый баран, который поступает так, как хочет. Что я должен делать? Препятствовать их отношениям, или говорить: «Я святой отец, благословляю вас на счастье и благополучие. Теперь жених может поцеловать невесту, муа, муа», – приподнимаюсь и чмокаю воздух. – К чертям собачьим их, – снимаю футболку и швыряю через всю комнату, она тут же повисает на светильнике, тот накреняется и разбивается об твёрдый пол, – я как этот светильник: как только загорается свет, какая-то проблема меня тут же заставляет наклониться, и я, чёрт возьми, разбиваюсь раз за разом. Кто меня склеит? Вы вечно переживаете только за самих себя. Сначала смерть отца, я, как старший, решил, что пойду работать, сверну горы ради семьи. Того, что от неё осталось. Вы можете работать, где вашей душе угодно, я возьму потяжелей и более оплачиваемую. Затем проблемы с оформлением, какие-то долги, и чёрт его знает, что вообще происходило. Дальше мама попала в больницу с нервным срывом, и я ишачил, в надежде, что придёт моё время, и я найду свой крошечный лучик солнца. И что в итоге?

– Кроме того, что мама пришибёт тебя за осколки на полу? Ты увёл девушку своего брата, – Чейз разминает пальцы, как долбаный пианист, выражение лица очень серьёзное.

– С которой у него не было толком отношений. Да, я подрезал его, но ведь заявил права таким образом? – Чейз облокачивается локтем на колено и прикрывает глаза рукой. – Я задолбался вести себя так, словно ничего не происходит. И это только начало школьного года.

– Я знаю, что происходило с тобой. И мы оба тебе благодарны, ты надрывался для нас всех. И я не сужу ваши отношения точно так же, как и девушку, из-за которой вы никак не можете успокоиться по одной простой причине. Я люблю её, как человека, как подругу, точно, как вас. Вы только поймите уже, не знаю, кто именно, ты или он. Что все, блин, детство закончилось. Нам всем несладко, а когда в семье постоянно ненавидят друг друга родные, хочется свалить нафиг и больше не видеть ваши рожи, – он встаёт, хватается за дверную ручку, наклоняет голову немного в сторону и встряхивает волосами. – Мы родные, и раз уж ты старший, то покажи нам двоим, как надо себя вести. Подай свой долбаный пример, а не разрушай до конца то, что уже трещит по швам. Ты привёл брюнетку, и я ни капли не поверил в ваши отношения. Что если Терренс очень серьёзно настроен по отношению к Уиллоу?

– Да мне плевать, он может думать что угодно, но снова облажается, – отвечаю я, лениво кидаю в стену мячик из моих старых свёрнутых носков. – Если у меня и у неё остались хоть какие-то чувства друг к другу, не надейся, что я вот так просто отойду в сторону, – он качает головой. – Я посмотрю, каким ты будешь щедрым по отношению к нам, если мы не устроим себя в жизни, и поделишься, окей?

– Тогда не веди себя по отношению к Уиллоу как дерьмо, – отвечает он, собираясь, уходить.

– Когда ты успел повзрослеть? Не ты ли шатаешься в постоянном поиске подружки? Так что, не тебе решать, как мне себя вести, – он мог бы мне сказать даже больше, если бы я постоянно не смотрел на часы.

Когда он уходит, я растираю лицо руками, зажимаю глаза до боли, до белых мушек, что не дают сконцентрироваться. Хотя, может, я беру на себя слишком много. Встаю, натягиваю тёмные джинсы, поднимаю с пола футболку и нюхаю её. Сразу видно, никто ещё не успел зайти ко мне в комнату для контроля качества. Звук захлопнувшейся дважды двери, и я выглядываю в окно. Мои братья разошлись в разные стороны притом, что все мы учимся в одной школе. Думается мне, что Чейз не только мне решил промыть мозги, он и в детстве был доставучим засранцем, но, повзрослев, задолбал со своими нравоучениями. И это очень даже сыграет на руку.

Никто из нас не знает, чем он занят в свободное время, иногда просачивается разного рода информация, и вся она, как минимум, странная. Не совсем похоже на то, что он представляет собой дома. Мы подтруниваем, что он разносчик заразы. Напугали его до смерти, когда у него появилась потница на лобке. Сказали, что это сифилис. Чейз даже не задумался, каким образом его вылечили в домашних условиях. И не важно, что шприцы все были абсолютно пусты, но Тер наделал в его заднице достаточно дырок, за время "лечения".

Быстро собираю осколки, и выкидываю их в мусорную урну, в чем-то мелкий прав, есть вещи, которые необходимо за собой убрать. Закончив одеваться, хлопаю себя по карманам в поисках ключей, сворачиваю в трубочку тетрадь, ручка мне сегодня не понадобится. Вообще школа не кажется мне тем местом, где я могу отличиться, и уже стала простой обязанностью. Не такой ответственной, как работа. Или мои ложные документы, кому нужен несовершеннолетний пацан? Дверь снова хлопает. Не отодвигая шторку, я выглядываю в маленькое пространство, мама, словно в уме считает, сколько её детей вышли из дома, затем разворачивается и ещё некоторое время стоит около моей машины. Если она сейчас вернётся, весь мой план падёт, как Римская империя. Отхожу в сторону, когда она поворачивается к моему окну, отсчитываю цифры в ожидании её возвращения, но она этого не делает. У меня осталось небольшое дельце, которое я обязан проверить. Иду в комнату Терренса, дёргаю ручку и прохожу внутрь; плакаты известных регбистов, парочка девочек в бикини и разобранная кровать. На полу валяются вещи, точно так же, как и в моей комнате. Компьютер после нажатия запуска издаёт звуки, загорается экран и тут же всплывает окошко о входящем сообщении. Мне неинтересно, о чем он болтает с другими, основная миссия – уничтожить учётную запись и перенаправить в совершенно другое место. Маленькая пакость. Нахожу почту, стираю, меняю одну букву и отправляю все то дерьмо, которое он уже наговорил. Языком провожу по нижней губе, он заливает Уиллоу, что бесконечно влюблён в неё, подтверждает бред по поводу свидания в среду. Я же не дурак, чтобы не отследить школьные планы, когда и куда мы все отправимся. Сегодня они собираются встретиться в столовой. Хорошо, теперь все его встречи будут только со мной и Хейли. На телефон приходит сообщение, читаю его. Умная девочка, я знал, что на неё можно положиться. Закрываю все окна, оставляю все на своих местах, ещё раз проверяю отключение. Краем глаза ловлю нечто такое, чего раньше здесь точно не было. Руки сами по себе тянуться сорвать несчастную фотографию и порвать её в клочья. Это селфи, они его сделали в момент, пока встречались. Уровень гнева готов сорвать мою крышу, он смеётся надо мной. Фотографии на стене, Терренс так делает только в одном случае, когда планирует пригласить девушку к себе в комнату, у мамы в конце недели ночная смена. Я мог бы проткнуть иголкой ему глаза, разорвать её на мелкие куски, сжечь только одним своим взглядом. Еле заставляю себя покинуть это место и отправиться к Хейли, она должна была придумать нечто такое, что поможет мне прекратить этот цирк. Да, я не могу оставить все так, как есть. Если у Уиллоу есть реакция на то, что я пришёл с девушкой, полагаю, это говорит о том, что я могу сделать ей больно.

Заканчиваю суетиться, закрываю за собой двери и быстро двигаюсь по направлению к школе. Естественно, я уже не успеваю, но мне ещё необходимо сделать небольшой сюрприз для девочек. Думаю, Винни и Уиллоу оценят его, правда, немного позже. По времени я уже опоздал на первый урок, останавливаюсь около скамьи, достаю из пачки одну помятую сигарету, верчу её в руках. Я обещал Уиллоу бросить курить, обещал больше никогда к ним не прикасаться. А теперь не все ли равно. Поджигаю сигарету, глубоко затягиваюсь, прищуриваю один глаз и выпускаю дым из ноздрей. Из-за поворота ко мне на встречу движется брюнетка, её ноги обуты в грубые ботинки, юбка значительно короче прежних нарядов и вызывающий топ, поверх кожаная куртка. Она подходит ко мне вплотную, прижимается телом к бедру и забирает сигарету.

– Обещания надо выполнять, – уголки моих губ поднимаются вверх, когда она затягивается, и выпускает дым в воздух, затем выкидывает сигарету. – Но согласись, как хорошо идти против этих глупых правил.

– Искусительница, – посылаю ей кривую усмешку, кажется, наш план сработает значительно лучше, чем я себе предполагал. – Надо бы отвлечь.

– Я могу сделать вот так, – она залезает на мои колени, прижимается бёдрами, как по заказу звенит звонок с урока, Хейли садиться ближе к моему паху. – Реакция будет или мои старания напрасны? – она немного ёрзает, я пытаюсь сдержать смех.

– Смотря о какой реакции речь. Ты отдавила мне дружка, но попытка не плохая. Если ты обо мне, то вряд ли, а Уиллоу оценит, – тяну её за длинный черный локон. – Откуда это появилось, за ночь отросли?

–

Для тебя старалась, наклонись я сделаю вот так, – прикасается губами, намазанными красной помадой к шее. Теперь, даже страшно, что она могла придумать, – Без языка и слюней. Лучше вообще не прикасайся. – она отодвигается и достаёт круглый предмет из рюкзака, висящего за её плечами, – Отвлекает, не правда? Яблоко хочешь?

Я приподнимаю брови, оно выглядит, как настоящее. Хейли наклоняется ко мне, когда в поле зрения появляется Уиллоу. Обхватываю её затылок и прижимаю к своим губам, для большей уверенности закрываю глаза, чтобы изобразить, насколько мне вкусно прикасаться к ней, целовать, наслаждаться исключительным моментом. Ведь никто не видит, что мы даже не обменялись слюнями, максимум это красная помада, размазанная по моим губам. Яблоко выпадает из её рук, катится по асфальту, ударяется в чей-то ботинок и происходит громкий хлопок.

– Да вы, блин, шутите! – кричит Винни, – мне слайм в глаза попал.

Мы оборачиваемся, как ни в чем не, бывало, через моё плечо летит пульт управления яблоком. Я делаю вид, что не могу сосредоточиться на подружках, обсыпанных склизким слаймом, смешанным с конфетти и блёстками, не моя идея, но по-своему гениальная.

– Как же ты меня достал, – возмущается Уиллоу. – Это ты сделал, придурок?

Она хмурится, когда видит красную помаду на моих губах и шее, я очень доволен её адским блеском в глазах.

– Ты со мной разговариваешь? – аккуратно снимаю с себя Хейли, направляюсь прямо к Уиллоу.

– Да, с тобой, придурок. Более оригинального ничего не придумал? – со скучающим лицом я смотрю за её спину, затем в лицо девушки.

–

Нет, конечно, ты же знаешь, насколько я моногамен. А ты если бы меньше болтала, смогла бы избежать этой участи, как она, – показываю на её подругу Винни, которая матерится, но пытается отлепить уродские конфетти со своих волос и лица.

–

Я ненавижу тебя, – шипит она, я наклоняюсь к её лицу, она размахивается и бьёт по моей щеке, – ты вымазан её помадой.

–

Ревнуешь? Хотя сама целовалась с моим братом, – выпаливаю в её лицо.

–

Это он меня поцеловал! – орёт Уиллоу. – А ты… с ней…

–

Но ведь ты ответила! – мы уставились друг на друга готовые кинуться.

Делаю несколько шагов назад, вскрик Винни, и снова красящая жидкость, но теперь проверенная и цвет веселей. Уиллоу задыхается от потока холодной жидкости, близнецы бросают пластиковый контейнер и несутся, кто куда. Оттенки от розового до зелёного полосами впитываются в волосы и стекают по лёгкой куртке. Уиллоу закусывает губы, пытается сдержаться, чтобы не заорать в гневе.

– Теперь ты доволен? – разводит руками, тянет за зелёный локон, затем начинает истерично смеяться. – Это так глупо. Ты ведёшь себя, как придурок, обливаешь этими помоями. Но знаешь, вы отличная пара с этой, – пренебрежительно указывает кистью в сторону Хейли. – Ты слабак, который мстит сам себе. Я забыла тебя, ясно? Можешь швырять в меня краску, подсыпать яд в еду, обжиматься с непонятными девками, мне все равно. Ты все больше показываешь, насколько я тебе не безразлична. И это так…мне жаль тебя, – она начинает двигаться по дороге мимо меня, в её туфли налилась краска, она даже не избавляется от содержимого.

–

Делай выводы, почему это с тобой происходит, – говорю ей вслед, хоть однажды должны же быть мои слова последними. – Скоро встретимся, как перестанешь злиться. Я смотрю вслед моей бывшей девушке, готовый догнать и зацеловать до смерти.

– Она похожа на панкейк праздничный, – Хейли, подходит ко мне, скрестив на груди руки, смотрит в сторону удаляющейся девушки. – Как думаешь, мы не переборщили? Я бы тебя возненавидела.

Мимо нас проходит Чейз, его осуждающий взгляд, поправляет рюкзак и спешит, чтобы догнать Уиллоу.

– Если это заставит её держаться подальше от моего брата, то да, – изначально я почувствовал радостное ощущение сладкой мести, мне немного жаль Уиллоу, но иначе она не понимает. – Я все сделал, теперь ты курируешь их. Сделай так, чтобы они не встретились. Мне надо остаться с Уиллоу наедине, я все исправлю, она знает меня как себя.

Не знаю, почему она все ещё стоит здесь, забираю свою тетрадь, швыряю в урну кусок слайма, который брызнул на меня, он с лёгкостью отрывается. Надеюсь, с краской все будет сложнее. Хоть какое-то напоминание обо мне. Ещё один момент, который нужен для закрепления материала. План «Разъярённый бык».

Захожу в столовую, слышу дикий крик моего двойняшки. Он врывается в двойные двери, скидывает со столов одноразовые стаканчики, как я и предполагал. Именно так он и должен был себя вести. Резкий выпад, и я получаю кулаком в челюсть. Затем он подсекает меня, падаю на ближайший стул, ударяюсь головой и локтем об стол. Но не отвечаю на его удары, Терренс настолько зол, что не замечает этого. Уже давно залепил бы ему в ухо или нос. Ещё один пинок по ногам, и я полностью лежу на полу.

– Я не знаю, каким образом тебе ещё объяснить, чтобы ты отстал от неё, – заносит надо мной кулак, я не отрываю от него взгляд. – Я влюблён в неё, и если понадобится, надеру тебе задницу.

– Что ты знаешь о любви, придурок? Пару дней назад ты целовал её подругу, до этого спал с обеими сёстрами Грейс, дальше вечеринка, и ты уже обжимаешься со своим работодателем, – я смеюсь, когда он пинает стул, на который я снова облокачиваюсь. – Какая любовь?

Он шокировано оглядывается, ученики, толпившиеся вокруг нас, гудят, как огромный улей пчёл, в котором происходят возмутительные вещи. Девочки, о которых я только что сказал, начинают между собой ругаться, мой брат швыряет со стола подставку с салфетками. Та ударяет мне по губе острым металлическим концом и рассекает её.

– Ты меня подставил, – шокировано он смотрит на директора, идущего к нам.

– А вот теперь мне стало легче, и я предупреждал тебя, что Уиллоу под запретом, – вытираю кровь, которая капает с моего подбородка.

– Терренс Кинг отстранён от занятий до конца недели, чтоб я не видел тебя ни на одном мероприятии. Хантер, вперёд в медицинский блок. Ещё мне не хватало, чтобы вы поубивали друг друга, – директор указывает нам разные направления с угрожающей миной.

Терренс прищуривает глаза, но мозгов не хватит просчитать мой ход. Теперь для меня свободен путь к своим желаниям, в которые неизменно входит Чемберс.

Он даже не понял, что все, что произошло сегодня полностью продумано мной и исполнено с помощью Чейза, который был так накручен, что взвинтил нервы себе и ему. Затем, моё опоздание, все было подстроено так, чтобы он увидел, сорвался и хорошенько меня поколотил. Бесстыдно? И так не поступают родные? Возможно, но я использую все средства. Как она сказала? «Обжиматься с непонятными девками…мне все равно…» Да, конечно.

Глава 11
Уиллоу

– У меня есть серьёзный разговор, – папа непривычно строгий пересекает длинный коридор, поправляет горловину рубашки, затягивает галстук.

– Да я вроде как никуда и не ухожу, – заканчиваю заниматься собиранием пазлов, подставляю рамку, примерно замеряю, какая подойдёт по размеру. – Ну, по крайней мере, прямо сейчас.

Папа замолкает, затем откашливается, как будто в его горле першит, я поднимаю глаза, все ещё сидя на полу, слежу за его поведением. Поворачиваюсь в том направлении, куда он двигается, пока, наконец, он не прекращает балансировать между своим желанием что-то сказать и решением надобности всего этого. Садится в кресло напротив, собирает ноги крестом, затем вытягивает их вперёд, закидывает одну на другую. Я просто пододвигаю свои лодыжки ближе, в позу лотоса, и ожидаю, когда же он успокоится и начнёт высказываться.

– Я тут подумал, мне не нравится твоя дружба с братьями Кинг, – папа проводит пальцами по волосам, убирая их с лица.

– Ну, мне кажется, не тебе решать, с кем мне общаться или дружить. Мы об этом говорили в том году, – я помню, как обсуждали эту же тему, и, собственно, почему я уехала, тогда мне казалось это неправильным – продолжать жить, как есть, видеться, говорить на разные темы.

– Понимаешь, я боюсь очередных происшествий, – он теребит носок на своей левой ноге, раздражающе щелкает резинкой.

– На тот момент это было лучшим решением. Сейчас ситуация изменилась, ты сказал учиться жить в обществе. Решать свои проблемы по мере поступления. Так я и поступила. Что тебя в итоге не устраивает? – подтягиваю короткие рейки и склеиваю их клеем по краям.

– Меня не устраивает то, что, возможно, ты наделаешь ошибок, сама того не замечая, – он повышает голос.

– Вспомни, что ты говорил мне то же самое год назад. И я согласилась, что ты прав. Обычно я отстаиваю свою точку зрения. Ты убеждал «не жалей», сказал «ошибку надо исправить», и именно ты сказал «нам сейчас это не нужно», – с силой нажимаю степлером на дерево. Скрепляю рейки между собой. – Я сделала, как ты считал правильным. Послушала твоего взрослого совета. Больше мне не нужно твоё родительское слово. Не нуждаюсь в этом. Научена горьким опытом.

– Сосредоточься на мне, меня раздражает, когда ты занята параллельно ещё чем-то, – я отталкиваю от себя клей и стекло, смотрю ему в глаза. – Вот так лучше. Я хочу как лучше для тебя. Они втянут тебя снова.

– Не они, а он. Не надо всех ровнять, братья абсолютно разные. К тому же ты был очень вежливым, когда отпускал меня на ужин. Что же ты не высказал ему, что их семья не подходит твоей дочери? – выпячиваю вперёд подбородок и становлюсь его прямым отражением. – Тебя не устраивает, что они из простой семьи?

Папа соскакивает, задевает край рейки, и она хрустит под его ботинком, пододвигаю все к себе и сжимаю губы, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Да мне плевать, из какой семьи будет твой… – я поднимаю брови и жду, как же он это назовёт, – парень, избранник.

– Тогда что? Мы же вроде как решили, что оставим все в прошлом и не будем на него ориентироваться. Хантер не единственный виноватый, мне так кажется, – скрещиваю руки на груди, у меня двойная защита от его нападок.

Папа останавливается около искусственного камина, упирается лбом в гипсовый выступ и молчит. Я могу подойти к нему, попросить прощения. Но по истечению времени я понимаю, что поступила неправильно. По крайней мере, в этом у меня был отец, как «помощник».

– Я не хочу потерять тебя, как твою маму, – теперь его голос спокоен. – Может я и был не прав, но это было только для тебя. Он мог убить тебя.

– И я это ценю, как с мамой у меня теперь точно не произойдёт. Поэтому не переживай и дай мне возможность самой впредь принимать решения без давления. Разве не этому ты меня учил? – он проходит мимо меня, это второй подобный разговор. Пока что мы оба не принимаем точку зрения друг друга. Да и наверно не сможем. По-своему, именно он был катализатором в момент, когда я испугалась. Расстроено пы

Пролог

Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с веселой попойки. Девчонки стараются выпендриться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон без повода. Напряжение в его теле может унять только куколка, которая неплохо владеет навыками обольщения. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрее он остынет. Терренс в основном душка, каких мир не знавал, но при этом стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причем саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу.

Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили. – Стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чертовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется, та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – Должен помнить, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянулась по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка – кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьем кулаком по ребрам младшего, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к черту! – Он отходит на несколько шагов в сторону. – Я предохранялся.

– Ну, так конечно, в прошлый раз ты же не знал, что надо пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дергает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте – значит, не отвалится.

– Да пошел ты. Я не болел. Эта дура, решила таким образом меня склеить.

Мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, отвлекаясь от разговора, а Терренс издает квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то черт Терренс. Девчонка даже не оглядывается. Я вижу ее прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает наверняка офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, часть из них собрана на макушке какой-то блестящей фигней. Парни выставляют руки перед собой, пока я все еще пялюсь на нее, – слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик. – Терренс делает вид, что смачивает языком палец, и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Черт возьми, – возбужденно говорит Чейз. Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернется в эту школу. – Терренс становится в мою позу, точно повторяет за мной. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать свое слово. Я прищуриваю глаза, наблюдая, как Чейз кладет руку на ее талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперед, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет так же, как и прежде. – Облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землей. – Ты тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

– Чертов урод.

Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам. Боюсь, в нашей семье снова кризис.

Глава 1

Уиллоу

Перелет занял четыре часа, затем полчаса в ожидании моего багажа. Дорога домой показалась мне ужасно изнурительной, притом что за рулем ехал папа. Обычно рядом с ним я не испытывала никаких сложностей, но мой тактический провал с возвращением был как нельзя некстати. Он все еще немного обижен на меня за то, что я не хочу делиться произошедшим.

– Они плохо с тобой обращались? – Папа бросает быстрый взгляд в мою сторону и тут же сосредотачивается на дороге. – Я предупредил твою тетку, что сверну ее ухажеру голову, если только что-нибудь произойдет. Тебе было необходимо время, чтобы все утряслось.

– Там все было нормально. Просто… – Я подбираю слова, так чтобы потом не стало еще сложнее. – Мне было очень одиноко, и этот год, что я провела там, скучая по моей семье, ужасен.

В каком-то смысле это правда, мне скоро исполнится восемнадцать, вроде достаточно взрослая. Я пыталась привыкнуть к некоторым моментам и устоям, но не смогла. Моя попытка бежать от своих поступков налепила на себя еще больше проблем, а я не хочу, чтобы были пострадавшие.

– Перемена местожительства не сыграла на руку. Теперь придется заново восстанавливать статус в школе и начать все сначала, подбирая правильных людей. Надеюсь, ты готова к этому. – Он откашливается, видимо понимая, что не так должен был пройти этот разговор. – Тетя сказала, что у тебя не было там друзей. Как такое может быть?

Могу понять моего отца, я единственный ребенок в семье, оставшийся без родной матери достаточно рано, и то, как он заботится, вполне очевидно.

– Занятость, учеба полностью поглотила меня. Это неправда, поменять место жительства и завести новых друзей оказалось еще сложнее, чем восстановить доверие старых. В новой школе все считали меня заносчивой, хотя в некотором роде я интроверт и мне не нужна публика для самоутверждения. Хотя кому какое дело?

– Ладно. Ты готова к переменам? Положительный настрой и все такое.

Я поправляю ремень безопасности, боясь выдать себя с потрохами.

– Уиллоу?

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты.

– Вы – девочки – такие непостоянные… – Он смеется. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котенок, и это тоже оказалась девочка.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве. – Я тянусь к нему и целую в щеку, мне придется учиться по новой строить отношения с моим папой.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она ее не откормила. Папа бьет себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже. – Жаль, что пришлось ее отдать из-за аллергии.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.

– Боже, как я скучала по тебе, радость моя! Думала, что сойду с ума от ожидания. Дай-ка я на тебя посмотрю. – Она немного отодвигается на расстояние вытянутых рук, рассматривает меня с ног до головы. – Будто вечность тебя не видела. Ты очень изменилась. – В ее глазах стоят слезы.

В такие моменты я чувствую себя ужасно, ведь по некоторым причинам должна была покинуть это место в надежде, что именно там я окончу школу и поступлю в колледж. Лишь для того, чтобы не встречаться с братьями Кинг. Дернул меня черт связаться с этой дурацкой троицей!

Я прохожу в дом, сажусь на первый попавшийся стул и жду, когда меня начнут воспитывать. Папа о чем-то шепчется с Леони, затем берет мой чемодан и относит в комнату, принадлежащую мне. Я смотрю, как моя мачеха, заламывая руки, все еще наблюдает за папой, удаляющимся по коридору. Такая озадаченность на ее лице ничего хорошего не предвещает. Насколько помню, им всегда было проще начать с самого сложного, а уж потом меня пожалеть. Я немного наклоняюсь вперед, кладу подбородок на руки, вытянутые на столе. Поворачиваю голову немного в сторону и закрываю глаза. Сейчас бы немного поспать, а уж потом выслушивать о том, что я вообще затеяла. Леони ставит передо мной стакан яблочного сока и домашние вафли, нежно прикасается к моим пальцам.

– Нам надо поговорить. – Она немного закатывает глаза, когда мимо кухни проходит папа и любопытно заглядывает.

– Ты уже сказала? – Он становится в дверном проеме и руками опирается о косяк.

– Роберт, девочка только приехала. Она может хотя бы поесть? – Леони возмущенно поворачивается к нему и хлопает полотенцем по ладони.

– Что за проблема? – Я отпиваю сок и надкусываю краешек теплой вафли.

– Уиллоу… – Мачеха умоляюще смотрит на отца, он приподнимает брови и чешет макушку. – Тут, в общем…

– Я решил, что ты возвращаешься в свою школу. Я ошарашенно смотрю на моего отца.

– И это не обсуждается.

– Нет, ты же говорил, что я могу ходить в другую. Пап, это выпускной класс. – Я вскакиваю со своего места и ищу помощи у Леони. – Ты же знаешь, что они не простят… достанут.

– Произошедшее в тот раз больше не повторится, надеюсь все сделали выводы. Свидетели только он, ты и Леони. Другие никогда не узнают подробности твоего исчезновения. И я об этом позаботился. – Отец еле сдерживает себя, чтобы не закричать, он не в курсе про еще одного человека, который принял на себя долю ответственности. – То, что вы устроили в тот год, никому не прибавило очков. Хватит, Леони, – твердо произносит он, когда моя мачеха хочет меня защитить. – Я не стану это обсуждать.

– Они меня сожрут после того, что я натворила, – шепчу я.

– Не сходи с ума, они не сделают тебе плохо. Тогда и правда не очень хорошо получилось. – Леони присаживается передо мной в момент, когда папа выходит из кухни, как бы сообщая о своей решимости. Она берет мои ладони в свои. – Поступок был ужасный, но он вынужденный. Ты практически устроила войну между братьями, они накинулись на тебя, защищаясь. Что до отца, ему тоже сложно далось это решение. Мы все были очень расстроены. Пойми… – она отводит взгляд в сторону, – сейчас вы стали старше на год. Поэтому пора забыть прошлые обиды. Ваша влюбленность, окруженная тайнами с четырех сторон, – все это временно. Ты поступила верно.

Не думаю, что мальчики Кинг упустят возможность отомстить. Сейчас я чувствую себя последней трусихой, но возвращаться в этот ад не хочу по многим причинам. А то, что мы теперь скрываем, однажды станет явным.

– Даже если они и выросли, память не потеряли. Если только они не вышибли мозги, пока избивали друг друга. – Отворачиваюсь к окну, рассматриваю, как соседские дети играют в мяч прямо посреди дороги.

– Они дрались из-за тебя. Были влюблены до сумасшествия, и все выглядело так будто ты морочила им голову. – В ее голосе нет ноток обвинения, как и прежде. – Жалко, что все так закончилось…

Я выхожу из кухни и закрываюсь в своей спальне. Все осталось на своих местах, только мой забитый до отказа чемодан и несколько сумок меняют пейзаж этого помещения. Ложусь на свою кровать, раскинув руки в стороны, упираюсь взглядом в потолок. Что я должна теперь делать? Папа не станет слушать мои отговорки. Сейчас я ни за что не поступила бы подобным образом. Но в тот момент то, как повел себя Хантер, вызвало во мне эту бурю эмоций. Я действовала в отчаянии, и пусть это не является оправданием, иначе не могла поступить.

Таскалуза – маленький город, с небольшой численностью населения, где все знакомы с каждым поколением того или иного семейства. Стоит сказать любую фамилию – и сразу проследишь линию до родственников, живших во времена Гражданской войны. Что говорить о новой семье, прибывшей сюда и обустроившейся сравнительно не так давно? Как под увеличительным стеклом. И все, что я сейчас хочу, – это окончить школу и забыть произошедшее, как страшный сон. Тем более мальчиков Кинг.

Подхожу к окну и вижу, как моя подруга Винни выносит огромный пакет с мусором и запихивает в емкость. Дергаю нежный тюль, открываю окно и высовываюсь наполовину.

– Винни! – кричу я с широкой улыбкой на лице. Она громко бьет крышкой, вырвавшейся из рук, и смотрит на мое окно, расположенное на первом этаже. Красные крашеные волосы отливают медью в солнечном мареве. Она поднимает руку, прикрывает глаза от яркого солнца, я в ответ отчаянно размахиваю руками.

– Вот засранка, – кричит она, – ты вернулась, Чемберс! Дуй сюда, я разберусь с тобой!

Недолго думая, я выбегаю из своей комнаты, по пути сталкиваюсь с хмурым папой. Он преграждает мне дорогу, с серьезным видом показывает на свою щеку пальцем. Я обнимаю его сильное тело и тянусь на носочках, чтобы поцеловать в щеку.

– Не обижайся, – шепчет он, – ты знаешь, что мы тебя очень любим.

Показываю ему на дверь, разворачиваюсь спиной и шагаю задом наперед, все еще смотря на него.

– Я ненадолго. Пора налаживать контакты. И я вас люблю, – приподнимаю брови и посылаю ему воздушный поцелуй. Все, что ему остается, – это тяжело выдохнуть. Хотелось бы не расстраивать его впредь.

Выхожу за дверь, осматриваю дорогу, чтобы не напороться на машину, и перехожу ее навстречу своей подружке. Винни пинает домашней тапкой жестяную емкость для мусора и несколько раз бьет по крышке сверху. Я наклоняюсь и целую ее в обе щеки, когда мы немного отходим в сторону. Она долго рассматривает меня, затем берет за руку и ведет к качелям, которые расположены на крыльце.

– Думала, ты никогда не вернешься, – сокрушается она. – Без тебя здесь ужасно скучно. Дни проходили один за другим, и все, что было таким радужным, показалось мне невероятно неинтересным. Спасибо человеку, придумавшему «Скайп».

– Даже не собиралась, пока тетя не нашла себе ухажера и они не начали лаяться как ненормальные. – Единственный человек, с которым я могу поделиться и рассказать, как есть.

– Фу… – Она кривится, отталкивается ногой и раскачивает качели. – Когда ты сказала, что он мерзкий, я даже не представляла насколько. Тот разговор по видео, где он чесал свою задницу прямо напротив камеры, сразу оттолкнул.

– Ну да, он вел себя как примат. – Рассматриваю ногти с облупившимся лаком. – Какие здесь перемены? Я спрашиваю только по одной причине: мне нужно выстроить схему своих действий. Знать, на что рассчитывать и как вообще себя вести. Винни молчит, потупив взгляд, я подозрительно кошусь на нее.

– Блин, только не говори мне, что ты встречаешься с одним из них.

Она возмущенно фыркает.

– Что? Ты вполне в их вкусе.

– Они не в моем. – Горячий ветер развевает ее волосы, она убирает пряди от губ. – Хантер с Джеки. На какой-то момент я прикрываю веки, ощущаю небольшой укол ревности. Все ведь и так к этому шло, с чего я взяла, что будет иначе? Мне даже больно думать об этом. Не то чтобы представлять.

– Терренс все еще слоняется один, в то время как Чейз флиртует почти со всеми болельщицами.

Двери ее дома открываются, и выглядывает мама. Я машу ей рукой, отчего она закрывает ее за собой. Не знаю, как еще Винни не запретили со мной дружить.

– Твоя мама не очень рада меня видеть. – Указываю подбородком на ее дом.

– Переживет, – отмахивается Винни. – Что будешь делать?

Я закатываю глаза, делаю вид, что размышляю. Но из головы никак не исчезает подлая мысль о том, что Хантер с Джеки вместе.

– Продолжать жить здесь. Выбора-то нет, – весьма опрометчиво и слишком бодро отвечаю я. – Я ведь приехала, чтобы доучиться. Потом поступлю в Алабамский колледж, и все будет отлично.

Она недоверчиво смотрит на меня, затем останавливает качели и встает. Ее смешные тапочки глубокого синего цвета с милыми помпонами шлепают по окрашенному дереву крыльца. Она шаркает ногами, опирается на перила спиной, и теперь мы находимся напротив друг друга.

– Вот врешь ведь. Что, если снова… Я отрицательно качаю головой.

– Ну хорошо, тогда забудь. Давай просто пойдем завтра на вечеринку в честь начала занятий.

Боже, все эти вечеринки одинаковые. Это как прийти на выставку придурков, которые столбят для себя телочек на весь год. Выстраивают в огромную очередь из легкомысленных девушек. Я отказываюсь от подобных мероприятий. Раньше не была против подобного, до некоторых пор. Пока троица придурков не испортила мне все, не вклинилась в мою жизнь своим появлением, сокрушая меня.

– И что мне там делать? – Теперь я отталкиваюсь, закидываю обе ноги на качели и сильно раскачиваю рукой.

– Ну, приехали. Покажешь всем зубы. Поставишь на место. Пусть знают, что ты вернулась. Разворошим осиное гнездо, пусть болтают. Они привыкнут к мысли, Джеки порвет волосы на своей заднице. Парни истекут слюной, а ты соберешь заново компанию, которая развалилась за год твоего отсутствия.

Да уж, звучит заманчиво.

– Сдались тебе придурки? – Вот в том-то и дело, что мне ни один из них не нужен. Тем более я не стану подбирать за Джеки.

Глава 2

Хантер

Ты уже уходишь? – Выбиваю из полной пачки сигарету, шарю по карманам в поисках зажигалки. – Держи.

Девушка зажигает огонь перед моим лицом, едва не опалив брови. Я снова обнаруживаю это чувство отвращения. Не в первый раз, но и не в последний, я так предполагаю.

– Не знаю, чему ты удивляешься, по-моему, этот разговор уже был. Ты попросила меня прийти, я тебе помог, так? – Затягиваюсь тягучим дымом и выпускаю в воздух маленькое колечко.

– Ну, ты мог хотя бы сделать вид, что я не просто кошелек. – Она обиженно вытягивает нижнюю губу, отчего меня, кажется, вот-вот стошнит. – Хантер, это происходит редко, но при этом ты всегда помогаешь мне. И я не претендую быть постоянной, но давай попробуем?

Я хмурюсь, отвожу взгляд к дому напротив нее, вглядываюсь в окна. Интересно, ее подружки уже тусуются на вечеринке или все еще ждут, когда я дам им пищу для сплетен?

– Хантер. – Ее голос повышается на октаву, я бросаю окурок на ухоженный газон. Затираю тяжелым ботинком, затем поднимаю его и кидаю в урну, стоящую за спиной девушки.

– Я просто починил твой компьютер, а не пробил тебе фаллопиеву трубу. – Протягиваю руку в ожидании денег. – Сейчас, по правилам, ты должна мне заплатить, а не ныть о том, что в процессе ремонта я тебя не поимел.

Она лезет с психом в сумочку, достает двадцатку и хлопает ею по моей ладони. Я довольно улыбаюсь: Джеки всегда такая настырная, ее бы рвение да в хорошее русло. То, каким образом она лезет из кожи вон, чтобы затащить в свою постель, развлекает меня. Я бы предпочел девчонок, с которыми потом не будет проблем. Одноразовые подружки, которые не прочь спустить пар без претензий. Но Джеки не такая, она, что называется, прилипала. А в дальнейшем опухоль на мою голову, к чему мне такие проблемы. Как меняется цвет волос на ее глупой голове, так и в жизни она постоянством не отличается. Если она заклюет мой мозг, кому отвечать за проступок? И так хватило уже проблем с влюбленностью.

– Бывай! – Я разворачиваюсь, чтобы уйти, она хватает меня за фланелевую клетчатую рубашку, которая повязана на моей талии, и тянет к себе. Я чувствую ее дыхание за своей спиной и ухмыляюсь. Еще одна попытка.

– Что, если компьютер снова сломается и мы будем дома одни некоторое время? Что ты любишь больше всего, Хантер? – Острые коготки впиваются в мою кожу. – Я помогу тебе.

– Уверена? – Разворачиваюсь к ней лицом, развязываю кофту и расстегиваю первую пуговицу на черных джинсах. – Становись на колени, проверим, насколько правдивы твои слова.

Этот взгляд, как она в смятении оглядывает оживленную улицу, детей, играющих на соседней лужайке. Я знаю, кто ответил бы на вызов, но только не Джеки.

– Давай зайдем домой, – умоляет она меня, я цокаю языком, вроде как расстроившись, застегиваю пуговицу, забираю рубашку, повисшую на ее кисти, и засовываю край в задний карман. – Я, блин, не могу на улице.

– Ну прости, ты мне не подходишь. Свободна. – Вытаскиваю из заднего кармана кусок картона. – В следующий раз будь изощренной в попытках сломать видеокарту, не засовывай подобные вещи, моментально загорится.

Швыряю в нее картон, зажатый между указательным и средним пальцами, спокойным шагом иду домой. Мне приходится срезать, чтобы дорога не была такой выматывающей и долгой в детском парке. Больше всего я хочу сейчас лечь спать и не двигаться, по крайней мере несколько суток. Спина изнывает после тяжелого рабочего дня. Я все еще коплю деньги на колледж, так как нашей маме и без того хватает забот, чтобы тащить еще троих сыновей на своей шее. Мы стараемся изо всех сил накопить на вступительный хоть какие-то деньги, а дальше учиться и работать. Ни я, ни мои братья не ждем, что нам свалятся на голову деньги, не ждем чего-то со стороны. Полагаемся только на самих себя. Однажды нам удалось заработать неплохие деньги, но все было потрачено, когда ураган снес половину крыши нашего дома. Все накопленное моментально испарилось, и мы начали по новой хвататься за любую подработку.

Я прохожу знакомый мне дом, по привычке заглядываю в окна на первом этаже. В них уже год не горит свет, смешанные чувства, поселившиеся в моей душе, не прошли. Я хочу ее ненавидеть, придушить при первой же возможности, но что делать с этими воспоминаниями? На телефон приходит сообщение от одного из моих братьев о вечеринках, которые устроили наши друзья. Два разных места, где, казалось бы, я должен появиться. Но болезненные удары по позвоночнику тяжелыми мешками не вызывают желания использовать момент. Мой рабочий день на выгрузке вагона, потом поход к Джеки вымотали меня полностью.

Телефон снова загорается синим цветом, извещая о новом сообщении уже от моего младшего брата, который восхваляет аппетитные попки новеньких. Да, вот сейчас именно об этом я и думаю, пропотевший на солнцепеке и желающий использовать душ по назначению. Иду дальше, пока не останавливаюсь около моего потрепанного пикапа, припаркованного на подъездной дорожке. Сегодня он был во владении мамы, которая ездила закупать продукты. Окна на кухне раскрыты, оттуда доносятся вкусные запахи приготовленного ужина и гул голосов моих братьев. Толкаю дверь, меня тут же встречает мама.

– Ты плохо выглядишь. – Она прикладывает ладонь к моему лбу, приподнимается для этого на носочках. – Не приболел?

– Нет, мам. Я устал немного.

Она отходит в сторону, чтобы не заслонять мне дорогу, из кухни доносится звук тяжелого удара чем-то металлическим, а затем чертыхается Терренс.

– Сколько раз я просила тебя не произносить подобные слова, – возмущается мама. – Поставь на место противень, дубина. Ты все испачкаешь, я заставлю тебя оттирать всю кухню, и тогда ваша вечеринка может остаться только в воображении.

Я стону, когда Чейз настигает меня, провожает вплоть до душа.

– Не будь жопой, пошли, мама поставила условие, что мы идем вместе. Иначе надо убрать чердак до того, как мы начнем учебу, – едва слышно произносит Чейз.

– Так, а в чем проблема? Мы что, в младших классах? – снимаю с себя потную футболку и кидаю на пол ванной комнаты. – Может, ты выйдешь? Или мне стоит оголить моего дружка для твоего устрашения? – Стягиваю джинсы и отодвигаю резинку трусов. Мелкий фыркает, закрывает за собой дверь, и я слышу его теперь из-за двери.

– После ваших выкрутасов с Терренсом нам приходится… – он выделяет последнее слово, – находиться постоянно вместе. По мнению нашей мамы, это нас сплотит. Как самый старший, я испытываю чувство вины.

Тогда пострадала вся моя семья, и, что уж говорить, мы все виноваты, но я в большей степени. Я все еще храню секреты… Оставляю его просьбы без ответов, включаю душ и с удовольствием становлюсь под прохладные струи воды, смываю усталость и запахи со своей кожи. В памяти всплывает картинка, как мы стояли здесь вместе, снова закрываю глаза, погружаясь в те моменты. Она убила во мне все прекрасные чувства, которые я испытывал к ней. Теперь этот долбаный душ всего лишь коробка с льющейся водой, а не место, где я получил столько удовольствия, пока прижимал ее тело к себе. Отключаю душ и становлюсь на холодную плитку. Чищу зубы и выхожу, затянув полотенце на бедрах. Семья уже сидит за столом, мама дает им поручения. Синхронно братья поворачивают голову в моем направлении, пока я прохожу мимо них, чтобы натянуть трусы и чистые джинсы. Мама с меня сдерет шкуру, не дай бог, я появлюсь в белье на кухне. Уважение в нашей семье – это первое правило, она единственная леди, и мы должны относиться к ней с должным почтением. Когда я наконец располагаюсь за столом, мама смотрит на нас уничтожающим взглядом, заставляя взяться за руки. Смиренно опускаем головы, пока она читает молитву для того, чтобы Господь благословил нас и нашу еду. Где он был, когда с отцом случился сердечный приступ, оставив ее одну с тремя оболтусами? В такие моменты я готов разорвать наши руки, чтобы громко заорать, что я больше не верю в него. Но мама верит, вот в чем проблема. Делать больно ей никто из нас не посмеет.

– Аминь, – произносит она, мы все поднимаем головы, и я начинаю раскладывать еду по тарелкам, как старший. Протягиваю маме заполненную тарелку, затем Терренсу, Чейзу и себе. Фоном идет какой-то разговор, пока в моих руках мелькает серебристый обод ложки, забивая мой пустой желудок домашней едой.

– И во сколько вы вернетесь? – Мама вопросительно смотрит на меня.

Я поочередно оглядываю моих братьев. Они начинают глазами подавать сигналы, отчего я успеваю только прожевать и проглотить пищу.

– В полночь. – Снова сосредотачиваюсь на еде под недовольное бурчание парней. Они не соображают, что я просто больше не выдержу. Раз на то пошло, иду им навстречу. Постоять в стороне, пока они как следует развлекутся, – думаю, этого достаточно для меня, не уснуть бы.

Мама хмыкает, включает какой-то сериал немного громче и перестает обращать внимание на тупую толкотню, происходящую постоянно между нами. Я заканчиваю допивать чай, Терренс строчит своим друзьям сообщения, а Чейз уже стоит на пороге и обувается.

– Значит, так, – строго произносит мама, – я прошу вас вести себя как джентльмены, коих я вырастила. Никаких попаданий в неприятности, и, пожалуйста, перестаньте воевать между собой. Иначе я придумаю вам хорошенькую работу, чтобы не было желания выбивать дерьмо друг из друга.

Терренс смеется в кулак, за что получает подзатыльник.

– Я же ничего не сказал! – восклицает он. – Вообще-то я младше этого придурка на три минуты, какого я должен слушать его каждый раз?

– Потому что он тебя старше. Чейз младше вас на один год и понимает, когда необходимо закрыть свой рот и не перечить. – Она указывает ножом в сторону младшего, становится к раковине, потом передумывает, и мы тут же начинаем кучковаться на пороге, чтобы она не заставила нас еще и посуду мыть. Я больно врезаюсь в Терренса, мы буквально застряли в дверях, и, пожалуй, нам действительно нужна помощь. Мама толкает нас в поясницы, выталкивает в узкий коридор.

– То-то же. Идите. Чтоб вашей ноги не было до полуночи и без приключений!

Я успеваю натянуть свои военные ботинки, даже не зашнуровывая, выметаюсь первым из дома. На крыльце жду своих раздолбаев братьев, хлопаю по карманам.

– Твою мать, – тихо говорю я.

– Что опять? – Чейз натягивает какую-то хрень на свои плечи типа пиджака.

– Я забыл сигареты в кармане джинсов. Когда она заметит, оторвет мне голову. – Спускаюсь по лестницам и подхожу к грузовику.

– Ты же сказал, что бросил. – Чейз садится в машину ближе ко мне, оставляя место еще одному из нашей компании. – Обещал!

– Я слишком много обещаю, пора прекращать с этой дурной привычкой. И, кстати, не всегда возможно исполнить то, что задумано. – Пафосно мудрая мысль, то, чем я славлюсь, иногда как выскажусь, сам себе поражаюсь. Хорошенько загрузив Чейза, я достаю спичку и начинаю жевать ее.

Терренс выбегает из дома, мама шагает следом, этот придурок, по-моему, получил нагоняй.

– Мог бы забрать это вместо того, чтобы оставлять в душе. Теперь она будет пытать нас двоих. – Он швыряет мне пачку сигарет, опускает вручную окно и выставляет локоть на улицу. – Все слишком хреново, чтобы быть таким распрекрасным.

Вот и еще один наш философ, тоже умеет высказаться. Быть двойняшками порой жуткий и неприятный вариант. Мы вроде абсолютно разные внешне, но одинаковые в душе. Нам нравятся одни и те же вещи, машины, фактуры и девушки… Особенно девушки. Терренс оглядывается, когда мы проезжаем наш дом, достает пачку облегченных сигарет и с удовольствием ее зажигает. Салон тут же начинает вонять горелым табаком, Чейз кривится, но сидит при этом молча. Быть младшим среди таких братьев, как мы, ничего хорошего.

– Ты тоже обещал бросить курить. – Он решает, что нашел нужный момент, чтобы высказаться.

– И что? – Терренс выставляет перед мелким сигарету, предлагает закурить. – Это мой выбор, а не твой.

Я ведь не дергаю тебя каждый раз, когда ты лапаешь сифилитичную девушку?

Они начинают толкать друг друга, меня это, если честно, так задолбало, поэтому врубаю на полную громкость концерт Невест в черных вуалях, салон заполняется громкой музыкой, кстати из качественных колонок. Машина древняя, зато буфер новенький, полностью прокачанный. Парни перестают вести себя как дети, дергают своими головами в такт мелодии, пока мы едем на вечеринку. Тер передает Чейзу окурок, тот засовывает в пепельницу, мне хватило уже одного штрафа за нарушение порядка, поэтому и здесь у нас некоторые правила. Единственное, что мы никак не можем разграничить с Терренсом, – это девушек. Вернее, одну, ту, из-за которой нас с ним чуть не пустили в оборот полиции несколько раз. Но она так и осталась главной девушкой в нашей памяти, ничьей девушкой. Мне кажется, маме надо усердней молиться, потому что, если вернется Уиллоу Чемберс, здесь всем будет мало места. Я не успеваю остановить машину, когда из нее уже выпрыгивают мои братья и практически мгновенно рассасываются в толпе тусующихся одноклассников. Масштабы вечеринки значительно выросли с последних лет – здесь есть даже ученики колледжа. Ребята, которые закончили учебу несколько лет назад. Долговязая фигура Чейза, самого рослого из нас, возвышается над всеми, он наклоняется к девочкам, что-то говорит и уже заводит их в дом, приобняв за талию. Мелкий подонок знает, как снять подружку, с малых лет. Не знаю, как это удается, но ему бы подошла роль героя-любовника в каком-нибудь молодежном сериале. Терренс крутит в руках бейсболку, наливает себе пиво в высокий красный стакан прямо из бочки, стоящей на улице. Я наблюдаю, как он поднимает свою гигантскую руку вверх и подзывает кого-то. Это, черт возьми, смешно, один притащился ради халявного спиртного, второй – девчонок подцепить, все ему мало. Что я здесь делаю? Оставляю машину на свободном месте, несколько раз бью проклятой дверью, которая не хочет закрываться с первого раза. Эта рухлядь скоро отправится на свалку, надеюсь, не прежде, чем я приобрету новую. Достаю из кузова запасную фланелевую рубашку и завязываю на бедрах. Если вдруг похолодает, я всегда могу надеть ее. Музыка гремит на всю улицу, дом светится огоньками, на улице уже потемнело, но недостаточно. Все двигаются в дом, чтобы заглушить свои сексуальные феромоны спиртным.

Неспешным шагом я пересекаю дорожку, ведущую в дом, захожу внутрь, оглушенный басами, нечто попсовое сотрясает это место. Девчонки оделись максимально вызывающе, парни уже выбирают себе пару. По мне, так тут и не из чего выбирать, всех я знаю практически с первого класса, новеньких нет, а тех, кто сидит по домам в силу характера или внешности, могу пересчитать по пальцам. Зато парней тут полно, вот кто не испытывает стеснения по поводу своей внешности.

Прислоняюсь к дальней стене, где-то между двумя пальмами, Терренс шагает ко мне с бутылкой пива, он в курсе, что я не перевариваю разливное. Протягивает мне, предварительно открывает ее зубами, запотевшая бутылка покрыта маленькими капельками воды, стекающими по моим пальцам.

– Грустно это все. – Терренс кивает в сторону нашего брата. – Он действует по старинке, никакого воображения.

– Да и ты не очень изощряешься, чтобы склеить девчонку. Кепка назад, наглый прищур и поманить пальчиком. – Отпиваю пиво и морщусь от его горьковатого привкуса. – Ну, каждому свое, однако не все ведутся. – Прислоняюсь к стене. – Так что продолжай играть в эти игры.

– Напомнил, да? Уколол? Она уехала не навсегда, и, как только вернется, у нас все еще есть шанс. Я постараюсь вывести отношения на высший уровень. А ты… – Он проводит пальцем по горлу; усмехнувшись, я поднимаю в его честь пиво. Пусть старается.

Глава 3

Уиллоу

Я собиралась на вечеринку, практически выбившись из последних сил. Винни подгоняла меня, чтобы я быстрей собиралась. До этого папа попросил меня помочь ему с лекарственными бланками, которые я должна была разобрать до того, как его выходные закончатся. Затем Леони устроила мне тур по саду, который выглядел не менее прекрасно, чем раньше, но требовалась некоторая доработка в виде удаления сорняков. И вот теперь мои руки все исполосованы из-за шипов роз. Насколько бы они ни были прекрасны, я ни за что не обрадуюсь ни одному из их соцветий в подарок. Что до лилий, они мне тоже абсолютно не подходят. Около часа ушло на то, чтобы избавиться от отека в носу при помощи антигистаминных, которыми меня напичкали. И, естественно, мое состояние не сказать чтобы плохое, оно сонное.

Вечеринка, устроенная у нашей новенькой, которую я знать не знаю, выглядит неплохо. Если учесть, что она очень постаралась над выпивкой, которую мне нельзя. Поэтому я притулилась в одном из углов, рассматривая новые лица, заодно выискивая объекты, которые меньше всего мне хотелось видеть. Питер все такой же полненький паренек, как и прежде. Неисправимый добряк на побегушках. Сет в своем стиле: клеит новеньких, дергая головой, как паралитик. Этот взгляд искусителя не остается незамеченным, и уже выстроилась очередь из очарованных желающих. Гадство, вот кого бы я ни за что не выбрала в пару, так это Сета. Дальше малышка, не помню, как ее зовут, она всегда вьется в обществе наших чирлидерш. Наверняка на подхвате каждый раз, когда из их рук вывалится помпон. Ну что же, в целом ничего не изменилось. Конечно, все повзрослели: кто-то поправился, кто-то нарастил сиськи, некоторые просто остались собой, не изменяя вкусам.

Для меня стало открытием, что Винни общается с новенькими и теми, кто травил ее вместе со мной на пару. Она мило улыбается, пританцовывая под один из молодежных хитов, несет в руках пластиковые стаканчики. Я поправляю нежно-голубую юбку в горошинах, убираю длинные волосы с плеч за спину.

– Они тебя узнали, – смеется она. – Смотри, там Ван Камп, у него до сих пор челюсть висит до пола.

– С чего бы? – Нюхаю то, что она мне принесла, – ананасовый сок со льдом. Вот она, радость для моего желудка.

– Ты шикарная блондинка, талия стала нереально тонкой, а попа как у фитнес-инструктора, к тому же эти бедра… – Она втягивает в себя джелло через трубочку и с мычанием томно закрывает глаза. – Ты секс на палочке. Я бы тебя облизала, но боюсь, в таком случае мне придется поменять ориентацию.

Ну, с некоторых пор моя фигура действительно сформировалась, мои старания не прошли даром.

Последние месяцы, проведенные в этой школе, немного изменили мое тело, но на то была причина. Мое лицо омрачает маска воспоминаний, Винни тут же морщится.

– Прости. Я не подумала, прежде чем сказать. – Она мнется на месте. – Слушай, просто ты изменилась. И это здорово.

– Занятия и нервотрепка – вот такое хорошее сочетание. Плюс привыкание, все сказалось на мне. – Я убираю стаканчик на столик, стоящий рядом, вытягиваю ноги и слегка подергиваю пальцами в такт музыке.

– Надеюсь, девчонки не обидятся, но я хочу убраться отсюда. Сет меня напрягает своим поведением, они напились как свиньи. И нет тех, кто… – Винни приподнимает плечо в знак намека, о ком она именно, – их может остановить.

Я перевожу взгляд на компанию, о которой она говорит. Эти ребята всегда устраивали вокруг себя шоу, не менее эффектное, чем братья Кинг. Если бы меня спросили, кто плохо уживается в нашей школе, я могла бы ответить моментально, не задумываясь – братья Кинг. Никто не может сравниться с этими ненормальными ни в чем. Они не самые популярные, как бы банально это ни звучало. Их место занял Сет, но братья самые придурковатые, настойчивые, дерзкие… А старший из них – бесстыжий… Узнать точно, что они придумали на этот раз, невозможно.

– Он идет сюда. – Винни наклоняется ко мне и присаживается на край кресла.

Опускаю низко голову, ковыряюсь в телефоне. Ловлю краем глаза рядом с собой сначала тень, затем белоснежные кроссовки фирмы «Лакост». Богатенький парень протягивает руку и берет меня за прядь волос, таким образом привлекает к себе внимание.

– Привет, крошка. – Запах алкоголя вперемешку с дорогим одеколоном, с которым он явно переборщил. – Не хочешь поздороваться с папочкой?

Я выпрямляюсь и смотрю ему в глаза, отчего он картинно отшатывается, делает два шага назад и громко улюлюкает.

– Это не смешно, Сет… – говорит Винни. – Отойди в сторону, дай ей пройти.

Встаю, поправляю юбку и проталкиваюсь мимо громко орущего идиота.

– Почему я не могу с тобой позависать, а? – Сет притягивает меня к себе. – Ладно, не психуй, что тебе предложить? – Он тянет меня к бочкам и химии, стоящей на столе. – Джелло, мохито, водку с апельсиновым соком…

– Отвали, Сет. Иди домой, проспись. – Моя подруга отталкивает его пьяное тело от меня, парень с хохотом отшатывается позволяя нам выскочить на улицу. – Легко отделались. – Она довольна тем, что ее грозное поведение поставило на место громилу. – К Бостонам? Мне надо забрать свою кофточку у девчонки, иначе моя мама свернет мне шею. Это ненадолго. Просто туда и назад. Согласна? Сомневаюсь в ее скорости: это Винни, но я ей обязана за услугу, и не такую мелочь, конечно. Но ведь из мелочей как раз и состоят настоящие дружеские отношения.

– Пойдем. – Мои лодочки удобно сидят на ногах, я помню время, когда они немного распухали, и это действительно было ужасно. Сейчас же пешие прогулки и пробежки я просто обожаю. Винни рассказывает, как окатила Стиви Роджерса ледяной водой, когда он попытался запереться с ней в душе. Мне смешно вспоминать, каким образом он пытался к ней подкатить, но так банально зайти после тренировки в душевую… Ну, всему есть предел, вероятно, это и могло пройти, например, с Джеки, та сама бы затащила бедного полузащитника. Мы проходим коттеджи, маленький ВИП-район, где расположены действительно шедевры архитектуры, которые могут оплатить богатые люди. Мы же девчонки из обычного района, дети врачей и медсестер. Простой такой народ, который вряд ли когда-нибудь сможет позволить себе подобную роскошь. Мы особо и не мечтаем: везде хорошо там, где нас нет. Винни спотыкается на ровном месте, смеется своей неуклюжести, пока перед нами не возникает очередная шумная вечеринка. Я решаю, что мне просто необходимо посидеть на улице, прежде чем войти и предстать перед каждым из присутствующих. Моя подруга уверенно шагает по лестницам, когда я решаюсь ее удержать.

– Ты иди, я подышу свежим воздухом.

Она с удивлением смотрит на меня, затем на то место, где я предполагаю расположиться.

– Прям вот так одна ты решила здесь зависнуть? Не думаю, что это верное решение. – Она оглядывается на поток, снующий по дому, мы их видим в окнах. Судя по всему, тут намного тише, чем на той вечеринке, где мы были.

– Я взрослая девочка. Штаны подвязываю и все такое. Иди.

Подруга удерживает меня за пальцы и вытягивает руку перед собой.

– Ты серьезно решила обгадить последние дни отдыха, превратиться в унылое дерьмо из-за своих страхов? Да к черту их всех. Кто они такие, чтобы запретить тебе нормально передвигаться?

Я прикрываю ее рот ладонью.

– Сама подумай, ты и так попала в такую передрягу, а он просто свалил. Пошел он и его братья.

Она во многом права. Только не в том, что он сбежал, все немного неверно. Эта путаница, секреты – все так перекрутилось. Я уже забываю, как выглядит эта правдивая ложь на самом деле. Показываю, чтобы она оставила меня в покое и шла, пока я немного передохну после прогулки. Мне необходимо время, чтобы собраться с духом и приготовиться к появлению моего прошлого. Мимо пробегают несколько парней, они кидаются туалетной бумагой, рулоны разматываются и застилают отлично подстриженный газон. Парни меня не замечают, так как ветки деревьев скрывают сидящую в тени. Нахождение здесь не придает мне больше уверенности, я становлюсь тем, кто скрытно наблюдает за всеми, чтобы потом донести. Ведь если появится полиция и допросят меня, я обязана буду солгать, что не видела, кто это сделал. А мне и так лжи хватает, она уже меня засосала в свою трясину, и сомневаюсь, что когда-нибудь отпустит, так прочно приросла ко мне вся эта грязь.

Мои мысли прерывает звонкий и очень знакомый смех. Я не хочу ее видеть, не хочу ненавидеть, но иначе не получается. Девочки выходят из дома, сначала гул музыки громкий, затем тише, в момент, когда они закрывают за собой двери.

– Видела, как Кинг выходил недавно из твоего дома.

Почему вы не пришли на вечеринку вместе?

Подружки Джеки прогибаются под нее, как могут. Если бы она сказала им облизать носки ее туфель, девочки поступили бы именно так.

– Мы с ним вымотались настолько сильно, не думаю, что у него остались силы на вечеринку.

Я едва не поднимаюсь со скамьи, чтобы вцепиться этой стерве в волосы. Она все-таки добилась своего.

– Ведь все знают, что Кинги работают. И Хантер больше всех. Его мама едва сводит концы с концами.

Она знает даже про его маму, парни Кинг не рассказывают абы кому о своих проблемах. Более того, не всякому доступна информация, где и кем они работают. Хотя бы потому, что пока они несовершеннолетние и их работодателей могут осудить, как и их самих, за поддельные документы, по которым они устраиваются. Я качаю головой в некотором шоке и неверии. После всех слов и того, что было. Только не Джеки…

Когда девушки скрываются за деревьями, я спокойно встаю и захожу в дом. Если он настолько устал, другие сюда тоже не сунутся. Поэтому я вполне могу потанцевать и побыть вместе со всеми. Толпа толкается на входе. Ребята раздают какие-то флаеры, то, во что сегодня будем играть. Мне пихают его практически в лицо, немного отодвигаюсь и выхватываю листовку. С другой стороны мне вкалывают в волосы что-то. Рукой проверяю сбоку головы бутон, и, судя по запаху, это роза. Надо же, они решили устроить тематический сходничок, надо же каким-то образом завлечь народ к себе и сделать себя круче других. Меня снова толкают в спину, когда новая партия заходит в двери. Потерявшись в этом сборище, я еле выталкиваюсь в более просторный зал. Едва успеваю нормально вздохнуть, как меня перехватывает Винни, ее волосы теперь заколоты на макушке. Она проводит салфеткой по шее.

– Вот это жара! Народ еще только начал тусоваться, но разогрев конкретный. – Ее карие глаза сверкают в свете ярких ламп. – Давай оторвемся по-крупному Видела тут Джеки. Хотелось дать ей пинка под зад.

Кто-то со спины цепляет меня за край юбки, я удерживаю ее, чтобы не оголить ягодицы. Поток смеха гулом отдает в ушах. На небольшой сцене один из учеников нашей школы надевает наушники, показывает два пальца перед аудиторией, и больше уже нет возможности ничего произнести. Первый же сотряс басов заставляет меня пригнуться. Они, блин, решили разнести этот дом только при помощи звука. Ученики, стоящие впереди, вскидывают руки вверх, когда присоединяется знакомый бит, пронизывающий мое тело изнутри. Я знаю эту песню.

Глава 4

Хантер

Я вышел на улицу, чтобы выкурить мою третью за целый день сигарету Ночная прохлада приятно остужает мое тело, напряженные после тяжелого дня плечи готовы отвалиться. На них словно сотни мешков с песком, выгруженные мной сегодня. Мышцы требуют расслабления, пальцами левой руки разминаю болезненно защемленные сухожилия на плече. Дым застилает глаза, выпускаемый через мои ноздри. Чертовы засранцы как будто взбесились, двор превратился в мусорку: разбросанные красные стаканчики, бумага, конфетти и всякий хлам, который выпадал из их карманов. Я рассматриваю давно знакомые лица, они кивают мне, таким образом приветствуя. Наклоняюсь немного вперед, чтобы пожать руку парню с моего потока и постучать по его спине. Он дергает бровями, указывая на горячую цыпочку, которая огромными глазами рассматривает дом, наполненный огнями. Судя по ее восторгу, смешанному с паникой, она только поступила. Ну что же, если она попала в руки этого недомерка, он быстренько расправится с ее невинными ужимками. Заметил, часто девчонки сами виноваты в происходящем. Они так доверяют первому встречному, забывая о том, что совершенно не в курсе о разных договоренностях между парнями и прочем дерьме, которое мы устраиваем ради развлечения. Ведь в целом процесс учебы нам кажется слишком скучным. «Казался»… Я хотел сказать – после того, как начались проблемы с финансами, мы с братьями не особо веселимся.

– Ты же говорил, что устал. – На мое плечо ложится знакомая ладонь, остренькие ноготки царапают ткань, отчего меня немного передергивает. Если еще ко всему добавить сладкий запах духов и томный голос, можно блевануть для узора на замусоренную территорию, все равно это не будет заметно.

– Для тебя я всегда уставший. – Убираю ее руку со своего плеча, иду к ближайшей урне и кидаю окурок. Поворачиваю в сторону шумного дома и поднимаюсь по ступеням.

– Да ладно тебе, мы же можем просто тусоваться вместе. – Она врезается в меня, когда я разворачиваюсь, наклоняюсь к ее лицу, упираю руки в колени. Мы стоим нос к носу, она сначала теряется, но потом включает режим тупицы-соблазнительницы. Появляется огонек надежды, и вот ее губы тянутся к моим. Рука, в которой я еще недавно держал окурок, воняет табаком, поэтому выставляю ее вперед и кладу на лицо девчонки, растопырив пальцы. Она нервно отшатывается от меня, а я сильней сжимаю ее лицо, оно реально помещается в мою руку При желании могу сжать и раздавить, как спелую сливу.

– Кажется, тебе голова не нужна, мозгов ведь все равно нет. Не так ли? – отталкиваю ее, она оступается и практически падает с лестницы, но ее полет останавливает поднимающийся снизу парень.

– Дебил. – Джеки поправляет платье, задравшееся до трусиков, затем волосы, я нахально улыбаюсь ей в ответ.

– Бывало и хуже. – Выставляю обе руки вперед, делаю вид, что пропускаю девку. Когда она делает шаг, я подрезаю и толкаю ее в стену. – Не ушиблась?

– Козел! – Теперь она уже не лезет вперед меня, одного взгляда хватает, чтобы она закрыла свой рот.

Теперь, думаю, мой вечер ничто не омрачит, поверх голов я ищу Терренса или кого-то из нашей компании. Ребятишки устроили белый танец, на танцполе остались одни девчонки – зная, что ни один из них не пойдет танцевать, соблазнительно обжимаются, покачиваясь на месте. Особо искушенные изображают сцены из лесбийских оргий, я вижу моего брата – он стоит напротив двух девчонок, что облизывают лица друг друга. Его кепка перевернута козырьком наперед и сильно надвинута на глаза. Стакан с пивом завис в воздухе, рот приоткрыт, он немного наклоняет голову в сторону, придурок.

Отец говорил, что лучшим развлечением для него было наблюдать за тем, какие мы разные, но не думаю, что он знал об интересе своего второго сына к лесбиянкам. Свет резко включается, музыка сменяется на более быструю. Терренс вздрагивает и проливает немного пива себе на футболку, бьет кого-то по затылку, швыряет стаканчик и громко ругается. Парень, который его толкнул, пытается объясниться, пока мой брат трет свою футболку шапкой этого ребенка. Накачанная рука указывает на стаканы с пивом, два пальца выставлены к кадыку оштрафованного, и он уже бежит за заказом Терренса. Старшая школа – лучшие годы жизни моих братьев.

– Хант, – я приподнимаю подбородок, вопрошая, что нужно ребятам, – мы тут кое-что придумали, как насчет прошлогодней шутки?

– Джелло? – Кажется, они не выросли из своих штанов за прошедшее время. – Надо нечто солиднее, слишком затерто.

– Подмешать краситель? – спрашивает второй из близнецов, эти парнишки любят грязную работу. – Хантер? – Он вытаскивает два маленьких колера, я показываю на темно-синий.

– Его будет сложно оттереть от одежды. – Первый показывает на толпу девчонок-блондинок.

– Лей на голову, – отвечаю я, делаю шаг в сторону Терренса, при виде которого они торопливо уходят. – А ты хмурый засранец, – говорю ему.

– На работе достали, такое впечатление, что по ним был снят «Тупой и еще тупее».

Мы подпираем стену теперь уже вместе. Несмотря на короткую ссору, брат протягивает мне стеклянную бутылку с пивом.

– Держи, это тебе. – Он задумывается, я даже примерно знаю о чем. – Ты видел, что творили Шайла и Ри? Толпа зевак, а они целуются на наших глазах. Это как вообще?

– Я видел, что ты обделался при виде этого. – Он морщится и вытаскивает язык, протирает его футболкой. – Да ладно тебе, киски любят кисок.

– Так вчера я целовал одну из них, а теперь представь, где был ее рот. – Он трясет головой, но я не поверю, что он против такой компании. Как бы к ним не присоединился Чейз, тот везде успевает сунуть свой нос.

И снова остаюсь один, наблюдатель, человек в тени. Тот, кому все это нужно только для определенных целей. Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с веселой попойки. Девчонки стараются выпендриться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон, зачастую без повода. Напряжение в его теле может унять только куколка, которая неплохо владеет навыками обольщения. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрей он остынет. Терренс большую часть времени душка, каких мир не знавал, но при этом стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причем в основном саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу. Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили. – Стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чертовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется, та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – Должен помнить, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянута по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка, кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьем кулаком по ребрам младшему, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к черту! – Он отходит на несколько шагов в сторону. – Я предохранялся.

– Ну, так конечно, в прошлый раз ты же не знал, что надо пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дергает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте – значит, не отвалится.

– Да пошел ты. Я не болел. Эта дура, решила таким образом меня склеить.

Мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, а Терренс издает квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то черт Терренс. Девчонка даже не оглядывается. Я вижу ее прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает наверняка офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, на макушке часть из них собрана какой-то блестящей фигней. Парни выставляют руки перед собой, пока я все еще пялюсь на нее, слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик. – Терренс делает вид, что смачивает языком палец, и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Черт возьми, – возбужденно говорит Чейз. Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернется, – произносит Терренс, полностью сосредотачиваясь на девушке. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать свое слово. Я прищуриваю глаза, смотрю, как Чейз положил руку на ее талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперед, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет как и прежде. – Облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землей.

Ты тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

– Чертов урод. – Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам.

Боюсь, в нашей семье снова кризис.

В какой-то момент она оборачивается в поиске меня. Уиллоу Чемберс не просто изменилась. Она стала еще большей стервой в моих глазах, чем прежде. Я хотел, чтобы она вернулась как побитая собака, умоляла простить ее, извинялась, да, блин, лучше бы ползала…

Ее голубые глаза рыщут по толпе, и мне приходится отталкивать народ, который, как специально, не дает мне достичь своей цели. Махина в виде здоровяка Баки, его плотная грудная клетка, облаченная в красную футболку размера оверсайз, действует на меня как на быка.

– Твою мать, Баки, иди отсюда!

Когда он неспешно отходит в сторону, обесцвеченная макушка Уиллоу уже растворилась в толпе, вместе с моими братьями.

Я продолжаю проталкиваться сквозь сгущающуюся танцующую кучку. И вдруг до меня внезапно доходит, что я повторяю свою ошибку. Это уже было, точно так же я искал ее, и когда нашел… В какой-то момент у меня буквально темнеет в глазах от злости на нее, ненависти, которая клокочет во мне. Я останавливаюсь прямо посреди толпы девчонок, облепивших меня, они трогают мою фланелевую рубашку, растягивают ее в стороны, водят руками по моему животу и бокам. Хорошенькая блондинка подходит ближе, ее пальцы прикасаются к моему лицу, дарю ей одну из моих улыбок. Останавливаю попытки затащить меня в круг ее пьяных подружек и возвращаюсь на место своего укрытия. Мне куда интересней наблюдать в стороне за происходящим. Пиво кто-то уронил, образовавшаяся лужа портит паркетный пол. Но это не мое дело. Опираюсь спиной о стену и жду своего часа.

Близнецы подносят большой пластиковый контейнер, размешивают алкогольный напиток и красящее вещество, я смекаю, как могу успокоить свою жажду мести, смешанную с клокочущей яростью. Они мне немного напоминают персонажей Льюиса Кэрролла Труляля и Траляля. Два безмозглых чудика, готовые испортить все под чужим руководством, но своими руками.

– Вы хорошо бегаете?

Они одновременно кивают, один из них выдает глупый смешок, второй странно таращится.

– Болевой порог высокий?

– Хантер, хватит уже задавать вопросы. Кто может нам навалять, кроме Терренса и Чейза? – Они даже не представляют, что им в итоге предстоит. – Только ты.

– Допустим, но я не могу сказать, что ни один из них не станет мстить.

Они снова смеются, я же смотрю поверх их голов, Чейз выруливает из кухни с телефоном в руках, наверняка звонит мама – необходимость проверить младшенького.

– Пойдете сейчас на кухню, и, когда закончится шоу, я дам вам знак, прикурив сигарету. Тот, кто будет стоять напротив меня, ваша цель. Хотя вы сдрейфите…

– Да ты шутишь! – произносят они в один голос, бьются кулаками и продолжают размешивать бурду.

Глупо было не называть имени той, кого я «заказал», но придурков не жалко. Я вижу, как они несут жижу, медленно перемещаются к месту назначения. Из проема выходит хмурый Терренс, не замечая близнецов, чешет свою макушку, направляется ко мне, раздраженно расталкивая людей.

– Вот только не надо плакать, малыш Терри, – подкалываю я его.

– Да пошел ты. – Он толкает меня в бок, отчего я отскакиваю в сторону, полностью выхожу из укрытия. – Тупая игра.

– Уиллоу решила тебя кинуть? Так она вроде и в прошлый раз тебе все прояснила.

Он замахивается, но я успеваю блокировать его удар, отчего он болезненно кривится.

– Решила участвовать в «Признайся». Что за блеск в глазах, братец? Ты знаешь больше моего? Иди, козлина, попытай удачу.

Он даже не представляет насколько больше, выставляю ему средний палец в виде ответа.

Уиллоу показалось, что она стала смелей с того момента, как свалила в другой город. Так я могу доказать обратное. На входе останавливаюсь около парня из параллельного класса, указываю глазами на блондинку, которая укладывается на длинный плоский стол. Она вытаскивает каминную спичку из большого стакана, вставляет ее себе в рот в ожидании, кому досталась карточка с ее номером. Парень быстро рисует «сорок четыре» и ставит мне на руку мое число, таким образом, чтобы я тоже мог участвовать. Я беру огрызок бумаги, лежащий рядом на круглом столике, и размашисто пишу свой вопрос, скручиваю в трубочку и отдаю ведущему. По условиям этой тупой игры каждый участвующий задает следующему свой вопрос, написанный заранее на бумаге. Затем играющий поджигает длинную спичку, зажатую зубами, и обязан ответить до того момента, пока она не оставит ожог. Все это происходит в положении лежа. Довольно опасная игра, но я готов это сделать, чтобы восстановить некоторые картинки в памяти девчонки. Мокрый Грег улыбается при виде оголившегося плеча Уиллоу, я отодвигаю его в сторону, довольный своим наглым поведением. Посылаю ему многообещающий взгляд, вызывающий панику на его лице, и он сразу удаляется. Еще ни один не тягался с братьями Кинг, тем более сейчас, когда я реально на взводе.

Уиллоу расслабленно лежит на столике, спичка уже зажата ее мягкими, такими знакомыми губами. Закрытые глаза, напоминающие о более чем приятных моментах, и мои тяжелые шаги в ее направлении. Я становлюсь над ней, поджигаю зажигалкой маленький край и жду, когда она посмотрит на меня.

– Признайся в своем самом огромном разочаровании? – громко произносит ведущий.

Я издаю хриплый смешок, в этот момент она широко раскрывает глаза, спичка в ее губах вздрагивает, пламя опускается все ниже, я вижу панику, страх и удивление в них. Она начинает дышать глубже, отчего я еще больше расплываюсь в улыбке, огонь от ее дыхания еще сильней полыхает. Закусываю нижнюю губу и втягиваю в себя воздух, точно от той боли, которую она скоро испытает. Уиллоу не умоляет глазами, не требует, просто закрывает их, принимая мое решение.

– Влюбился в стерву, – отвечаю я, – которая предала меня. – Задуваю огонь, спасая ее пухлые губы от ожога.

Девушка поднимается со стола, одергивает юбку и воинственно расправляет плечи. Мы меняемся местами, я скидываю с талии рубашку и остаюсь в футболке, плотно облегающей мое тело. Уиллоу слишком заинтересована, чтобы отвернуться, когда задирается ткань, оголяя полоску волос, спускающихся мне в трусы. Все внутри меня мгновенно начинает бунтовать. Я ложусь, делаю фокус со спичкой и жду. Нежные пальцы Уиллоу едва касаются меня. Она поджигает ее, мы не сводим друг с друга глаз. Девчонка делает вид, что ненавидит меня точно так же, как и я ее, только один момент портит устроенную показуху: ее соски и моя напряженная ширинка.

– Признайся, что ты сделала прошлым летом? – Ведущий откашливается, Уиллоу стоит столбом, нижняя губа дрожит. Она готова расплакаться, но толпа, собравшаяся за эти несколько минут, заставляет нас еще больше сконцентрироваться друг на друге. Мерцание оранжевого огня, тепло около моей кожи, затем жар. Она не собирается отвечать, рядом слышен шепот, переходящий в рокот. Он становится громче, затем я сосредотачиваюсь на обжигающей боли, позволяю спичке соприкоснуться с моими губами, зажарить их. Оставить отметину – ведь именно так выглядит рана в моей душе. Черным пятном, болезненным и тлеющим, как только я вспоминаю о ней. – О, ну ты можешь вставать, Хант. Хорошие у вас вопросы, оригинальные. – Ведущий протягивает мне лед, который я обязан приложить к уродливому месту ожога. Но я этого не делаю.

Достаю из заднего кармана пачку сигарет, выбиваю одну и зажимаю в уголке рта. Едва поджигаю огонек, появляются близнецы позади спины Уиллоу. Она полностью поглощена мной, созерцанием ошибки, которую совершила, не отвечая на поставленный вопрос. Раздается громкий визг на всю комнату, все поворачивают головы по направлению к униженной и оскорбленной. Расставив руки в стороны, Уиллоу, покрытая густой сладкой жижей насыщенно синего цвета, открыв рот, захлебывается от возмущения.

– Лучше бы ты не возвращалась. – Пожав плечами, забираю свою рубашку и прохожу мимо нее, предварительно выдохнув густой дым в ее лицо. Я знаю, что она ненавидит его, так же как и меня. Мне больше нечего сказать.

Глава 5

Уиллоу

Меня столько лет преследовали эти зеленые глаза с вкраплениями карего, непослушные светлые волосы, кривая усмешка старшего брата Кинг. Не стоило возвращаться по нескольким причинам: он до сих пор подонок, придурок, который любит издеваться над другими. Человек, у которого нет уязвимого места, он не боится стать посмешищем для других, посмеется вместе со всеми. Все равно что очистить орех для него в два щелчка. Не стоило ходить на дурацкую вечеринку ради какой-то кофточки, которой вовсе не было, потом застрять там со всеми и ввязаться в игру. Грег был таким милым, просил составить ему компанию, так как никто не хотел играть с ним. Я просто пожалела парня. Он ведь не обладал красивыми чертами Кингов, у него не было их силы, извращенного ума и обаяния. Я хотела начать все с нуля… Стать другой, более правильной.

Чейз и Терренс божились, что их старшего брата нет здесь, и оба оставили меня в покое, когда я настояла на своем. Мне нужен был долбаный воздух, чтобы дышать свободно без них. И, точно зная, в каком раздрае была их семья, когда я уезжала, какие напряженные отношения были между братьями, поверила им на слово. Как я могла забыть, что троица Кинг – неисправимые лжецы, которыми я их нарекла еще с младших классов. Чертова краска не хотела смываться с моих волос, пока я дошла домой, все впиталось полностью, в корне испортив не только прическу, но и мою одежду. Бедная Леони была в таком шоке от моего вида, что я не знала, куда спрятаться от ее сумасшедшей заботы. Мы терли мое лицо, накладывали маски, применяли кучу средств, все в безмолвной тишине, звуки трения и умывания водой сопровождали каждое действие. Если с одеждой можно было попрощаться, то кожа пострадала меньше всего. За исключением жуткой аллергической реакции на химикат, использованный в джелло. Применять алкоголь и краситель таким способом могло быть довольно опасным, но кто об этом думал. Конечно, не Хантер Кинг…

Итог такой: мои волосы голубого оттенка вперемешку с блондом. Если таким образом они хотели разукрасить меня точно рождественскую елку, им не повезло. Все очень даже неплохо, за исключением немного отекших глаз и носа. Но тоже поправимо при помощи правильного макияжа.

* * *

Я постаралась этим утром привести себя в порядок по максимуму. Единственное, что меня смущает, – это укороченная версия клетчатой шотландки, которая является нижней частью нашей формы. Красно-зеленая клетка обещает задраться в любой момент, когда кто-то решит подшутить. Именно поэтому я говорю огромное спасибо моей тете за ее любовь к трусикам-шортам, которые красиво смотрятся на попке и могут стать спасением, не вызывая конфуза. Допустим, я не настолько стеснительная, но жизнь напоказ – это к Джеки. Я предпочитаю хранить свое тело вдали от общих глаз. Натягиваю светлые гольфы и простые балетки, пока стою в наклоне, волосы, собранные на макушке, падают на одну сторону и щекотят щеки.

– Ну, неплохо, – говорит Леони при виде итогового цвета моих волос. – Я могла бы подумать, что это такой финт с оттеночным тоником. Ты не могла бы попросить «весельчаков» принести немного нам домой, я бы неплохо заплатила за пакетик. – Она трогает кончики моих локонов. – Нет, я вполне серьезно, без шуточек. Они сделали тебе услугу. Вещи ерунда, я хочу эту штуку для себя.

Мы начинаем вместе смеяться, когда она прикладывает окрашенные кончики к своему лицу, я обожаю Леони. Небеса благословили нас, когда однажды на прием к моему отцу пришла она. Очень жаль, что папа не смог ей помочь и никогда не сможет. Я была бы лучшей сестрой на свете, если бы только была возможность. А Леони могла стать идеальной матерью…

– Ты помнишь, что я тебе рассказывала о поведении? Они не стоят твоего внимания. Но ты вполне можешь внести свои коррективы, если используешь свое обаяние.

Я закатываю глаза, хватаю рюкзак и перекидываю через плечо.

– Вот еще. – Она открывает ключницу и кидает мне что-то мерцающее в воздухе. – Мы с Робертом решили, что это хороший презент для выпускного класса. И таким образом мы немного обезопасим тебя.

– Да ты серьезно?! – кричу я, открываю внутреннюю дверь и бегу в гараж. – Моя машинка, моя сказочная, классная машинка! – Кидаюсь на шею моей мачехе, целую ее в обе щеки и прижимаюсь к груди. – Это чертовски круто.

– Ну, я бы не назвала «ниссан» машинкой… Мы очень хотели угодить твоим вкусам и чтобы ты перестала опаздывать везде, где бы ты ни появилась. – Она намекает на те моменты, когда я встречалась с Кингом и приходила настолько поздно, что приходилось прикрываться единственной отговоркой, вроде как у меня не было возможности вернуться раньше.

– Намек понят, подобного больше не повторится. – Я имею в виду совсем иное, нежели она думает.

– И это тоже. Знаешь… Может, это была неплохая идея с тем, чтобы ты снова ходила в эту школу. Мальчики перебесятся и переключатся на других. – Она видит мое выражение лица и замолкает. – Или ты планировала вернуть одного из этих троих?

– Нет, главное, чтобы они не предприняли попыток. – Мой голос срывается, я поправляю синюю прядь и трясу ею перед своим лицом. – Время показало, что хотя бы один из них точно не повзрослел.

– Вы бы не потянули… – Она закрывает глаза и хмурится. – Мне правда жаль, что тогда тебе пришлось пережить подобное. Но все в прошлом.

Я сажусь в машину, Леони наклоняется, нажимает кнопку, встроенную в моей машине. Подъемные двери гаража поднимаются, предоставляя мне шанс сбежать. Закидываю рюкзак на заднее сиденье, поправляю прическу перед зеркалом, смазываю съехавший блеск на губах и завожу мотор. Приятное, глухое гудение ожившего транспорта отдается вибрацией во всем теле. Это похоже на неточное сердцебиение, определенный ритм, как музыка в душе. Мачеха отходит на некоторое расстояние, позволяя мне исчезнуть из вида, прибавить скорость и почувствовать себя более свободной. На самом деле меня никогда не принуждали к чему-либо, не настаивали на своем мнении. Все, что происходит в моей жизни, не продуманный план родителей или нравоучения, которые любят раздавать некоторые. Это явно не мой вариант. Папа всегда позволял мне иметь собственное мнение, даже касательно цвета перчаток, и, если я считала, что они мне не подходят, он не настаивал. До того злополучного дня и нашего решающего разговора. Тогда мой голос был слишком слаб, как и вера в себя. Все мгновенно изменилось, кажется даже небо заволокло опасными тучами. Теми, что поселились в моей душе.

Интересно, однажды наступит этот момент, когда все, что заволокло мой разум неприятными воспоминаниями, рассосется и позволит выглянуть яркому солнцу, подобно ясному дню?

Я подъезжаю на школьную парковку, останавливаюсь рядом с черной модной машиной, тоже, кажется, новенькой. Из нее выходит маленькая брюнетка, размалеванная черными тенями, как если бы она была неформалкой или рок-звездой. Ее черный рюкзак свисает на плече, ухоженными пальчиками с ногтями черного цвета она жмет на сенсор, отправляя сообщения. Равняюсь с ней, она поднимает глаза на меня и посылает мне грозное обещание. «Держись от меня подальше», – звучит на ментальном уровне, я отшатываюсь в сторону, стараюсь ретироваться и оградить себя от подобных сцен. Главное, чтобы она не была из нашего класса, хватает Джеки и прочих ее тупых подружек. Винни останавливает свою крохотную машину рядом с подержанным пикапом, двери которого в нескольких местах зияют ржавыми пятнами и в скором времени превратятся в дыры. Я начинаю думать о том, как в нем было уютно, сколько времени мы провели там, на переднем сиденье, и что делали. Период, проведенный наедине, казался мне лучшим.

– Все выглядит очень даже неплохо. – Винни громко хлопает дверью, вытаскивает юбку, застрявшую между ягодицами, не стесняясь проходящих мимо одноклассников. – Все было бы намного хуже, будь краска зеленой или светло-коричневой. – Она поправляет мои волнистые кончики, растягивает пружинку. – Хорошо, что ты подкрутила волосы, кажется, что так все и задумано. Готова к новому учебному году в этом чистилище?

– Без понятия. Но думаю, игра уже давно перешла все границы. Мне пора привыкнуть к неожиданностям. – Мы заходим в школу, идем по длинному шумному коридору. Все сразу находят свои шкафчики, я же сомневаюсь, что мой все еще принадлежит мне. Хотя, судя по сообщению, отправленному дирекцией, изменилось только расположение. А кто именно мой сосед по клетке, стоит задуматься. Я подхожу к номеру А-18, поворачиваю простой замок, пока еще не обремененный кодом. Все делаю очень медленно, ну мало ли, вдруг кто-то уже решил вывалить на меня ведро мусора, рвоты или краски. Стоит ли говорить, что не удивлена дурацкой роже на внутренней стороне двери. Закатываю глаза, выглядываю в сторону Винни, она приподнимает брови и указывает на моего соседа по другую сторону.

– В этом году я просто везунчик. – Сет Ван Камп возвышается на целую голову, заглядывает в мой ящик и приподнимает рюкзак с моего плеча. – Давай помогу. Раз уж нет больше желающих.

– Да я и сама справлюсь. – Наши руки соприкасаются, он довольно улыбается и наклоняется ближе. – Это могло прокатить пару лет назад, больше меня не обольщают твои манеры придурка.

– Ну и ладно. Я хотел всего-то помочь. – Открывает свою скрипящую дверь, достает несколько учебников, зажимает их под мышкой и громко захлопывает дверью. – Ты же наигралась с братьями, давай попробуем теперь мы с тобой.

От его наглого заявления даже не веду бровью. Он всегда считал себя неотразимым, но не для меня.

– Кажется, ты забыл. Я Уиллоу А ты – это ты. – Убираю учебники, которые мне не нужны, и старательно зажимаю дверь, чтобы он не видел код от моей двери.

– Хочешь сказать, что я недостаточно хорош для тебя? – Угрожающие нотки в его голосе заставляют меня захлопнуть двери немного сильнее, чем хотелось.

– Просто констатирую факт: я была подстилкой Кинга, именно так ты меня окрестил. В этом году я должна стать твоей? Нет уж, извини, мне проще оставаться в стороне от ваших идиотских игр, – говорю ему.

– Значит, ты все еще их подстилка. Теперь буду именно так тебя называть. Подстилка слишком неточное выражение. Я констатирую факт, Чемберс. – Сет выплевывает из своего рта жевательную резинку, она пролетает в сантиметре от моего лица и ударяется в мою клетчатую юбку, отрикошетив, приземляется прямо перед нами. Закусываю язык, чтобы не сказать лишнего, но и терпеть подобное я не стану.

Ответить ему – все равно что развязать войну в одиночку. Стоит мне развернуться, как я натыкаюсь на еще одного гиганта, но теперь это зажатое состояние между двумя парнями меня еще сильнее напрягает.

– Повтори, выродок, то, что ты только что сказал. – Грубый голос младшего брата Кинг прорезает шум коридора, словно молния. – Ты как? – Чейз тянет руку к моему лицу и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза.

– Прекращай. Мне не нужен защитник.

Парень недоверчиво качает головой, будто не верит в мои слова.

– Чейз, не вмешивайся. Все изменилось.

– Вы решили между собой? Застолбили эту мелкую стервочку? Или можно мне заняться ею? – Сет никак не может заткнуться, моя рука автоматически ложится на широкую грудь Чейза, удерживая его от действий.

– Скажи мне, почему я не должен сделать ему больно? – спрашивает он меня, но при этом сверлит взглядом парня, стоящего за моей спиной.

– Хотя бы потому, что директор Нортон идет к нам. – Я начинаю двигаться мимо него, но он удерживает меня за руку.

– Я буду здесь, когда тебе нужен. Не представляю, что произошло между тобой и моими братьями, но мы друзья. И ты знаешь не хуже меня, что мы нужны друг другу. – Наши взгляды встречаются. Затем он отпускает меня и идет в свой класс.

Чейз Кинг единственный нормальный парень в нашей школе.

Когда я встретила этих братьев, никогда бы не поверила, что они родные. Старший – Хантер – блондин, с зелено-карими глазами, полные губы, изогнуты, как у капризного мальчишки. Его двойняшка Терренс – обладатель каштановых волос, вьющихся от природы, и, в дополнение, глубоких зеленых глаз. Любитель оторваться и нахамить, но за настойчивостью всегда скрывается ранимость. И младший – Чейз – дерзкий и безумно красивый брюнет с сине-голубыми глазами, неестественно выделяющимися на лице. Не знаю, откуда он получил свою яркую внешность, но разительное отличие братьев между собой и их красота способны свести с ума тысячи девушек. Но все же проникновенностью и умением поддержать – этим качеством обладает только этот высокий, широкоплечий парень. У всех братьев развитые фигуры, высокий рост и абсолютно разные характеры. Если бы я могла полюбить всех троих, то так и поступила бы. Но мне была уготована иная судьба. Младший всегда держался во френдзоне, хотя и были поступки, намекающие на то, что мы могли бы начать встречаться. Терренс – хамоватый тип, идущий напролом. Он как броневик, который напором готов взять любую крепость, разбить ее в пух и прах. При этом не особо уверенный, что ему это необходимо. И самый сложный из них – Хантер, он как и его имя. Охотник за душами, темный властелин, управляющий людьми. Даже если сейчас он стоит в стороне и наблюдает с ехидной улыбкой на губах, это не значит, что ты его интересуешь или он отдает предпочтение тебе как своему выбору. Никогда нельзя угадать, что он приготовил для тебя. Винни подходит ко мне, цепляется за мою руку и сжимает пальцы.

– Хантер не отводил от вас взгляд. Нехорошо это.

Мы рассаживаемся на свои места, я достаю общую тетрадь и карандаш, Винни толкает меня локтем, когда за моей спиной громко скребет по полу металлический стул.

– Терренс, – стонет она.

Наши лица обдает мятным дыханием, когда голова парня просовывается между нами и мы обе получаем нежные поцелуи в щеку.

– Рад видеть вас снова, девушки, самое приятное, что могло произойти в этом году, – произносит он и двигает свой стул еще ближе.

– Ты сейчас сядешь нам на шею, здоровяк. – Винни пихает его локтем в живот и получает в ответ смешок.

– А ты всегда такая злюка, Винни. Дай мне шанс быть ближе к девочкам. – Он хрюкает, когда мы смыкаем наши плечи. – Если вы устроите мне шоу с поцелуями, я никогда вас не покину.

– Не обделайся от радости, придурок. – Винни указывает мне на Джеки, которая идет мимо нас, ее вытянутое лицо приобретает сексуальное выражение, отчего меня чуть ли не тошнит. Я не знаю, зачем это делаю, но оглядываюсь туда, где она садится. Хантер кладет руку на соседний стул, а затем на плечи девушке. Мы с ним смотрим друг другу в глаза до того момента, пока мой стул не разворачивается и я не оказываюсь зажата огромными ладонями его брата. Теплые губы прикасаются к моим губам, он прикусывает их и отпускает меня.

– Я все еще требую твоего внимания. – Затем он снова разворачивает мой стул спиной к себе и шепчет на ухо: – Не смотри на него, теперь только я.

Господи!

Глава 6

Хантер

Меня передернуло только от одного взгляда, как мой брат снова целует Уиллоу Это повторилось снова. Волна ненависти полностью застелила мой разум. Я с силой сжал тощие плечи Джеки, до хруста, так что ее лучевые кости готовы были сломаться. Только по громкому шипению понял, насколько делаю больно сидящему рядом человеку. Оттолкнувшись от стола, я встал и прошел мимо моего счастливого придурочного брата. Даже если она мне не нужна, я не хочу, чтобы к ней прикасался Терренс. И пусть эгоистичная сволочь рождает во мне эти чувства, мне все равно. Громко хлопаю дверью, услышав за своей спиной пустой звук удара дерева об косяк. Пересекаю коридор, выхожу на улицу, оглядываюсь по сторонам, и почему-то первое, что бросается в глаза, – это пожарная лестница. Забираюсь по ней на самый верх. Спрыгиваю на крышу. Мелкие камни разлетаются, когда я отпинываю их со своего пути. Мне не терпится надрать задницу говнюку, начистить рожу до такой степени, чтобы прикладывал лед еще неделю для снятия отека. Он объявил мне войну. Одним своим глупым поступком перечеркнул остатки доверия. Я понимаю, что все это дико, ведь не имею никаких прав диктовать ему, как он должен поступать. Тем более что не вдавался в подробности сложившейся ситуации. И в его глазах именно я увел у него девушку. Вытянуть его сюда будет ошибкой. Но Терренс знает, где меня найти, именно здесь мы впервые с ним устроили драку, тут и закончим выяснения отношений. Вдали от родительского дома и осуждающего взгляда матери.

Я слышу гулкие удары обуви по металлической лестнице, они медленные и раздражающие, в точности как и мои отношения с родней. Все уже давным-давно испорчено, к чему сейчас разводить сентиментальные разговоры.

– Режим я-заноза-в-заднице врублен на полную мощность, не так ли? – Терренс запрыгивает на крышу, вытирает грязные ладони о темные джинсы, оставляя следы в тех местах, где прикасается к себе. – Мне нравится это место, вдали от мирской суеты, школьной жизни, и, главное, всегда можно взвесить свои действия, чтобы не переборщить с силой.

Я смотрю на него исподлобья, поджимаю губы, кулаки в карманах точно таких же замызганных джинсов сжаты до изнеможения и хруста. Как же мне хочется начать первым, размазать его по этим мелким камням, сровнять с землей, несмотря на кровное родство.

– Ты не можешь встречаться с ней. – Отворачиваюсь и заглядываю за пределы крыши – высота достаточная, чтобы нас размозжило по асфальту, сколы в нескольких местах довольно опасны, не думаю, что мама переживет смерть хоть одного из нас.

– Хант, я не совсем понимаю, к чему эти ужимки. Ты же не девка, чтобы стоять здесь и рассматривать высоту птичьего полета. Хочешь почесать кулаки, так вот он я. Девчонка не принадлежала тебе раньше, сейчас ситуация не изменилась. Да? – Он слишком упрям, чтобы понять то, что ему говорят.

– Она уехала из-за меня. – Приоткрываю рот и вытягиваю шею, разминаю. Челка падает мне на глаза, удерживаю отросшие волосы рукой.

– Да ладно, я думал, у ее отца возникли непредвиденные трудности, а оказывается, твоя смазливая морда окунулась в сметану, не так ли? – Он делает несколько шагов вперед ко мне, я бы не раздумывая бросился, скажи он еще пару слов.

– Ты тупой придурок. Она держала тебя на расстоянии не потому, что ты ей настолько нравился.

Терренс достает солнцезащитные очки из заднего кармана, натягивает их на глаза, на голову бейсболку и поднимает лицо к солнцу.

– А мне пофиг, даже если все было так, как говорили другие. Она вернулась, и я не хочу упускать возможность. Теперь моя очередь занять твое место. Тем более ты сказал, что больше на нее не претендуешь. Я ничего не обещал. Разве не так? Как там говорят? Поделись со своим ближним?

Один взмах рукой, и тело моего брата начинает пошатываться из стороны в сторону, пафосные очки вылетают с крыши и наверняка разбиваются об асфальт. Он выставляет обе руки перед собой, обороняясь.

– Ни одному из нас она не нужна. – Задыхаюсь, когда кулак достигает моего живота, с огромным усилием удерживаю свое тело на ногах, следующий удар заставляет меня ответить встречным ударом по ребрам.

Мы слишком хорошо знаем наши коронные выпады, я получаю кулаком в ухо, Терренс – сильный удар в скулу. Бросаюсь вперед и валю его на крышу, он сталкивает меня с себя и бьет прямо по переносице. Откидываю его от себя и ударяю лбом в нос. Терренс падает, сжимая переносицу точно так же, как и я. Кровь хлещет и не позволяет ни одному из нас встать. Мы развалились на грязной крыше напротив друг друга, практически в одинаковых позах, как, собственно, и родились.

– Я знал, что вы встречаетесь, с первого дня. Смешно, что ты не признал этого минуту назад. Она отказала мне и постоянно увиливала от встреч. Ты же удирал от всяких разговоров и стал больно занятым все то время, пока проводил с ней. Я следил за вами и точно уверен, что ты переспал с ней в этом красном пикапе. – Мы оба синхронно приподнимаемся на локтях, голова ужасно раскалывается и немного кружится от потери крови. Зажимая окровавленные, опухшие носы, мы садимся друг напротив друга.

– Тогда зачем она тебе сейчас? – Резонный вопрос. Если он обо всем знал, сейчас для чего комедию ломать.

– Потому что я тянулся за ней с первого дня знакомства. И именно я должен был быть с ней. Ты перешел дорогу, так вот и задумайся. – Он ухмыляется, протягивает мне руку, чтобы я поднялся, хватаюсь за нее, но он толкает меня в плечо, так что я снова сажусь на задницу. – Хочу попытать удачу с ней. Ты ведь вытащил свой счастливый билетик. И не забывай, мы двойня. Все твое – мое.

Я самостоятельно поднимаюсь, отряхиваю грязные джинсы и толстовку. Швыряю придурку его бейсболку, которую он потерял после первого моего удара по его тупому лицу. В целом слова моего брата имеют смысл, я даже сам не понимаю, почему меня до сих пор это так бесит. Да, она вроде мне не нужна, и наши тайны, в которых мы разберемся сами, не обязательно распространять. Понять бы, почему меня настолько сильно раздражают его слова. И как с этим бороться.

Сажусь на край крыши, свесив ноги, подкидываю маленький камушек. Швыряю в гнездо птиц, которые устроили семейную идиллию. Промахиваюсь и повторяю это снова и снова, пока буря в моей душе не успокаивается. Я не слышал шаги, то, как ушел мой брат, не оглядывался лишь потому, что знаю его, как и себя. Терренса терзает обида на нас, он ждет моих извинений. Но как просить прощения за те счастливые мгновения, которые были у нас с Уиллоу? Насколько просто объяснить, каким образом она в одночасье стала врагом? То, что я сейчас к ней испытываю, – это клокочущая во мне ярость, смешанная с позорным ощущением горечи во рту, болезненными спазмами в районе грудной клетки. Такими, которые душат до слез…

– Я бы проглотил обиду, оставил вас двоих в покое. Но именно ты перешел мне дорогу, встал как нож в горле, Хант. В какой-то момент я положил на все связанное с вами, пока не понял, что у вас ничего не выйдет. Ты не смог удержать ее. Получается, я зря отошел в сторону, понимаешь?

Я сжимаю переносицу и проверяю, не сломал ли он мне нос.

– Я не хочу понимать. Ничего не изменилось. Она моя бывшая.

Он пихает меня в локоть, рука соскальзывает, и я испытываю ноющую боль в месте соприкосновения, бью его наотмашь и попадаю по переносице. Нас обоих немного качает вперед, одновременно хватаемся за выступ и вытягиваем руки друг перед другом, чтобы ни один из нас не свалился с края крыши. Оба тяжело сглатываем и пытаемся не потерять этот зрительный братский контакт.

– Есть еще причины, о которых я не знаю, отчего должен уйти в сторону? – Капелька здравого смысла просачивается в мозг моего брата.

Я не успеваю ответить или вообще не собираюсь, нас вовремя прерывает свист охраны, доносящийся с другой стороны крыши.

– Эй, поганцы, что вы тут устроили? Суицид? Пошли вон отсюда, марш в кабинет директора. – Новенький охранник еще не в курсе, кто мы такие, иначе не стал бы с таким рвением спасать нас.

Терренс отряхивает о бедро бейсболку, натягивает ее глубоко на глаза, в последний раз смотрит на меня, пока я вытираю кровавый нос об изнанку толстовки.

– Уже уходим, мистер, – нагло отвечает он, и его макушка исчезает за стеной, скрип металла и скрежет камешков под моими ногами, свист в ушах после нашей драки и звуки успокаивающейся горячей крови, стучащей в моих висках. Охранник подталкивает меня к лестнице, отдергиваю руку и грозно смотрю на него. Не стоит меня трогать и задирать. Я привык к дракам с моими братьями, у нас по-своему решаются вопросы. Только неизвестно, доносим ли мы свои мысли подобным способом. Звонок извещает о том, что закончился урок высшей математики, учащиеся стремительно выходят из центральной двери на улицу, я наступаю на разбитые очки Терренса, лежащие под моими ногами. Оглядываюсь, когда в дверях появляется Уиллоу, она останавливается как вкопанная, преграждая путь остальным. Винни поднимает руки к лицу, прикрывает рот в немом ужасе. Вытираю все еще сочащуюся кровь из носа рукавом, запрыгиваю в машину и завожу мотор не с первого раза. Двигатель рычит и стучит, прежде чем издать победный звук того, что наконец-то он соизволил завестись. Терренс подходит к Уиллоу, полностью закрывая ее от меня, со всей дури бью по рулю, отчего раздается громкий звук сигнала. Винни подпрыгивает на месте от неожиданности, я не вижу Уиллоу, но очень надеюсь, что она трижды подумает, прежде чем связаться с моим братом. Резко давлю на педаль газа, по пути практически сношу совершенно новые мусорные баки, выворачиваю и направляюсь домой. Мне необходимо переодеться и идти на работу, сбросить пар вместе с тупой насмешкой судьбы.

Мы и раньше были не совсем дружными. Отец всегда говорил нам, что мы можем надрать задницы друг другу, но не терять при этом уважения. Потому что мы родные братья. Он будто смотрел в будущее, ожидая, когда мы начнем делить Уиллоу Чемберс. Хотя никто из нас не рассказывал о ней, не делился подробностями о девочке, которая вскружила нам голову. Все еще надеюсь, что первым, кто ее полюбил, был именно я, может, это мой эгоизм или желание самоутвердиться, не знаю. Естественно, я не делился своими мыслями с парнями, мне достаточно было наблюдения со стороны. Все началось с того, что Терренс притащил ее к нам домой разыграть партию в Хbox. То, что мы с Чейзом были потрясены и устроили ему потом побоище, можно не рассказывать в красках. Но пока Уиллоу сидела на нашем стареньком диване в своих крошечных шортиках и топе, мы изнывали от жары, исходящей от ее тела. Красивые очертания голых плеч сводили меня с ума, до такой степени я хотел прикоснуться к ней. Какое-то время я пытался делать вид, что она меня не интересует, пока не нашел в себе храбрости сесть прямо напротив нее. Я пялился на ее лицо, в то время пока мой брат показывал, как он может уделать в игре Чейза. Она делала вид, что не замечает этого, пока не посмотрела мне прямо в глаза.

Именно тогда стало ясно, что она не будет встречаться ни с одним из них, только со мной. Я не мог позволить этому случиться.

Не снижая скорости на повороте к дому, я влетаю на подъездную дорожку, торможу практически у самой лестницы. Выпрыгиваю из машины, даже не позаботившись заглушить двигатель. Распахиваю дверь, где на пороге с перекинутым через плечо полотенцем стоит мама.

– И что все это значит? – Она приподнимает тонкие брови, стягивает ткань с плеча, хлопает ею по ладони. – У тебя особое отношение к школе? Или определенные часы посещения?

Я уже давно не боюсь получить тумаки от нее, но грозный материнский вид всегда наводил особые мысли о расплате.

– Уроки закончились, – бурчу я себе под нос, боком прохожу мимо нее, за что получаю по шее полотенцем.

– Да конечно. И нос распух, потому что к тебе хорошо относятся. Ухо тоже в неравном бою раскромсали? – Толкает меня в плечо и идет за мной по пятам. – Это Терренс тебя так отмутузил?

– Мам, нет такого понятия «отмутузил». Мы надрали друг другу задницы, он остался, я вернулся. Что непонятного? – Стягиваю с себя толстовку, швыряю ее в корзину через всю комнату, та накреняется и падает. Мама молча указывает мне на нее, чтобы я немедленно поднял. Кряхтя, делаю то, что она хочет. В нашей семье мама – диктатор, единственная женщина, которую мы обязаны уважать и любить. Отец говорил, что мы, трое мужчин, должны закрыть рот и молча делать то, что она даже не сказала, и понимать все с одного намека. Это кажется ненормальным, но мы любим нашу маму и не стали бы огорчать ее ни при каких обстоятельствах.

– Мне понятно только то, что появилась Уиллоу Чемберс. Вы снова решили сводить меня с ума. А знаешь что? Она же дружит с Чейзом, не так ли? Я приглашу ее к нам в гости, вы ведь и раньше торчали здесь часами. Я предостерегающе машу пальцем из стороны в сторону.

– Не указывай мне, Хантер. Вы меня извели своими ссорами. Я чуть не потеряла всех сыновей разом. И сейчас ты стоишь передо мной как коктейль «Кровавая Мэри» – опухший и несчастный. Я обязана вмешаться в ваши проблемы, пока вы все не испортили между собой.

Я стону, ложусь на кровать и закидываю руки за голову.

– Сними джинсы, поганец, я только поменяла постельное белье.

С психом расстегиваю пуговицы, дергаю бедрами и скидываю тяжелую ткань на пол.

– Так-то лучше.

– Если бы я знал, что дома меня ожидаешь ты, ушел бы сразу на работу, – говорю я в пустоту, потому что отчетливо слышу звук шаркающих тапочек по деревянному полу, затем он по нарастающей возвращается, и я замолкаю от греха подальше. С миссис Кинг нельзя спорить. Вскрикиваю, когда на мое лицо приземляется ледяной горошек в упаковке, из глаз от боли брызгают слезы, мама начинает привычно гладить меня по волосам.

– Твоему отцу казалось, что я влюблена в хлюпика Джо.

Из меня вырывается смешок, отчего мама давит на пакет сильней.

– Молчи там. Он сходил с ума, выпрыгивал из штанов, а я не замечала его дурацких ухаживаний. Как бы то ни было, он решил действовать такими же методами, как ты. То за волосы дернет, то оскорбит. Мне надоело его поведение, и я действительно начала встречаться с Джо.

Я начинаю ржать во все горло – она преуменьшает: Джо не просто хлюпик, он задрот и алкаш до сих пор.

– Мам, не говори, что он мог быть моим отцом, иначе я сдохну от смеха.

Она дергает меня за волосы на макушке, перекатывает замороженный горошек от носа к уху и удерживает.

– Смейся сколько влезет, но такие красивые мальчики могли родиться только от вашего отца. Когда я находилась на свиданиях с хлюпиком, отец решил, что может встречаться с Корри, которую я ненавидела. Все бы ничего, но у них вполне могло завязаться нечто серьезное. Я это к тому, что, может, не нужна она тебе? Вы, мальчики, любите просто устроить друг другу взбучку, поспорить и сам процесс соревнования. А оставь ее в покое каждый, нужна ли она кому-то из вас? Когда вы наиграетесь, все встанет на свои места. И если у нее есть к кому-либо из вас чувства, она не станет дразнить и ерепениться. Прости, вот в данный момент ты ведешь себя как ребенок, позволяешь манипулировать собой и отвечаешь на вызов. Пусть Терренс без тебя сделает шаги. А ты в это время устраивай свои отношения, не оборачиваясь. – Она заглядывает в мои глаза и целует в лоб. – Я люблю тебя, сынок, будь мудрее.

Теперь понятно, почему мой папа женился на этой женщине.

Глава 7

Уиллоу

Ты уже решила, что делать с братьями? Щипаю себя за бровь, растягиваю кожу, морщу У меня все, связанное с братьями Кинг, вызывает ломку и головную боль.

– Оставь меня в покое, пожалуйста. – Мы расположились на лужайке у меня во дворе, расстелив предварительно флисовый плед. Кувшин лимонада и парочка стаканов с трубочкой стоят неподалеку, ими нас обрадовала Леони перед тем, как отправиться на работу. Понимая, что сегодня, в такой необычной духоте, сидеть дома казалось уже невозможным. Поэтому мы решили устроиться здесь: уроков задали очень много, и некоторые задания мы могли решить только совместными усилиями.

– Я бы выбрала Чейза, он кажется самым милым из них.

Я поджимаю губы и с удивлением смотрю на нее, немного при этом косясь.

– Ну, он красивый, – затем ее голос снижается, – как и все они.

– А-ха-ха. Смешно, ага. – Подталкиваю к ней математику и забираю себе литературу. – Ответ неверный, вы выбываете из игры.

– Что он тебе говорил, когда возник ниоткуда с избитым лицом? Это ему навалял Хантер, за поцелуй, понимаешь?

Качаю головой: это никогда не закончится. Засовываю трубочку в ее рот, заставляю пить лимонад и занять себя хоть чем-то.

– А ты уверена, что только Чейз милый? Мне показалось или ты флиртуешь с Терренсом?

Винни хмурится и выпивает весь лимонад, надувая щеки.

– Я тоже не хочу обсуждать, прости.

Наступает неловкая тишина, которую заполняют только редко проезжающие мимо машины. Периодически я заглядываю в ее конспект, который теперь заполняется в разы быстрее. Для того чтобы списать, мне понадобится расшифровка текста. Цифры, мелькающие передо мной, складываются в уме, расставляю знаки, завершаю очередное задание. На соседнем участке включается газонокосилка, и я приподнимаюсь, чтобы посмотреть, кто это у нас такой шумный. Я видела, что дворик очень ухоженный, но сомневалась, что соседу есть дело до этого. К тому же монстра, которым обычно убирают траву, очень сложно перемещать, тем более пожилому соседу: он, кажется, немного сдал за последнее время. Высокий кустарник закрывает мне вид, я приподнимаюсь и тут же снова падаю на траву, зажмурив глаза.

– У тебя проблемы с головой? – Винни полностью встает, из ее рта вылетает нечто похожее на восхищенный всхлип. Она точно узнала эту волнистую копну волос. – Я знала, что он работает. Но не газонокосильщиком ведь. Секси бой!

Я мычу и прячу за учебником ту сторону лица, с которой он, предположительно, может появиться.

– Что ты сказала? – громко спрашивает моя подруга, и я тяну ее за длинную юбку для того, чтобы она присела назад на траву. – Я не слышу! О, Терренс, привет. Как твой нос? Или глаз? Месть, она такая сука, правда?

– Винни, – пищу я, – закрой свой рот.

Не слышу в ответ никаких слов. Значит, он ее игнорирует, хотя, может, за ревом не слышит слов. Ладно, надо уходить отсюда или лучше уползать, по крайней мере, я смогу обезопасить себя таким образом. Даже если это смотрится глупо. Закусываю пару тетрадок, засовываю под мышку учебники и, опираясь на одну руку, ползу, максимально прижимаясь к траве. Винни начинает хохотать, я не останавливаюсь, даже когда на моем пути появляется опрыскиватель, – лучше уж сломать его, чем приподняться и быть замеченной.

Моя подруга двигается вслед за мной, наступая мне буквально на пятки. Неужели она хочет, чтобы я общалась с Терренсом ради шутки?

– Винни, у тебя появился питомец?

Я перестаю ползти, замираю на месте, поднимаю голову.

– О, да это же милая Уиллоу Как ты? Утренняя зарядка? – Он вытирает пот, стекающий по лбу, мышцы перекатываются на его руках, четкие шесть кубиков пресса напрягаются, заставляя следить за каждым его движением.

– Ты такой наблюдательный, Кинг. Можно было не раздеваться, не настолько и жарко. – Тетради падают из моих губ, как только открываю рот для ответа. Я врунья – на улице нечем дышать, но вид его, усомнившегося в себе, настолько заманчив, что не могу остановиться. – К тому же ты проигрываешь своим братьям в таком виде. То ли дело Чейз.

– Мне пойти застрелиться от твоего сарказма? – Расстегивает одну пуговицу на джинсах, оттуда выглядывает резинка от его предположительно серых боксеров. – Винни нравится этот вид. Правда, детка? Я раскусил тебя.

Фыркающий звук, мы обе не впечатлены его выходкой. Не знаю, почему парни считают, что поведение придурка так нравится девушкам. Я встаю с колен, отряхиваю остатки травы, собираю тетради и тяну Винни за собой к дому. Мне кажется, у нас неплохо получается улизнуть, но быстрые шаги за нашими спинами говорят обратное. Я не успеваю сгруппироваться, когда огромные ладони обхватывают мою талию сзади и разворачивают к себе лицом. Я оказываюсь зажатой между стеной и крепким телом парня. Запах, исходящий от него, не ужасный, скорее безумно притягательный и приятный. Влажное тело покрывается мурашками от потока свежего воздуха в тени. Я не отрываясь смотрю в одну точку на его шее, туда, где часто бьется толстая венка. Задерживаю дыхание, пытаясь унять волнение. Чувствую какой-то знак протеста, отторжение, Терренс приближает свое лицо для поцелуя, и я не могу позволить себе расслабиться. Перед глазами возникает образ его старшего брата, его осуждающий тяжелый взгляд, полный ненависти. Выставляю ладони вперед и закрываю рот парня, таким образом отказываю ему в поцелуе.

– Я настолько плох для тебя? – Он делает шаг назад, но потом, как будто передумав, еще сильнее прижимает меня к себе, одна его ладонь опускается на мое бедро и сжимает силой, приподнимая ногу.

– Словно на просмотре порно. Кто-нибудь, принесите попкорн. Сейчас вы возьмете друг друга прямо на лужайке, а я буду завидовать вам до конца жизни, что не решилась на групповушку. – Винни развеяла все чары, которые пытается создать Терренс. Он не отпускает меня, вместо этого обхватывает Винни за талию и притягивает. – Ладно, я пошутила. Тер, боюсь, сейчас выйдет моя мамаша с чем-то похуже ведра ледяной воды.

– А мне пофиг, и тебе это нравится, – отвечает Терренс. Так как я немного ниже этой парочки, мне тяжело понять сдавленный смешок Винни и удовлетворенное мычание Терренса. Все, что я хочу, – выпутаться из этой ловушки. Внезапно тело парня резко передергивается, и на меня капают капли ледяной воды, их изначально очень мало, но затем целый поток хлещет через его спину на меня.

– А ну-ка пошел к чертовой матери, извращенец! Отпусти мою деточку. – Голос родительницы Винни не узнать очень сложно. Эта женщина не обладает светскими манерами, а посему мы получаем то, что она нам устраивает.

– Деточка – это ты, моя малышка? – Терренс наклоняется к Винни и целует ее с языком, у меня отвисает челюсть от подобного выпада. Его рука покидает мое бедро, пока парень наслаждается холодным душем и смеется едва ли не на всю улицу. Я ничего не понимаю, он что пытался заставить ее ревновать?