Ты полюбишь вновь бесплатное чтение

Глава 1

Чуть больше года спустя. Декабрь…

Полина сидела за ее любимым столиком в кафе, в котором она является частым посетителем последний год. Сейчас она заказала себе двойной эспрессо, чтобы хоть немного прийти в себя: последняя рекламная кампания отняла очень много сил и энергии. А также ночей и выходных.

Через месяц после ее увольнения из "Логистик Инвест" она позвонила Оксане, девушке с которой очень хорошо общалась еще на той, прежней работе. Она ушла в одну известную маркетинговую фирму, которая занимается рекламой полного цикла для различных компаний. Полина думала, что в очередной раз ей разбираться в административных завалах нового руководства, но ей предложили то, о чем она даже и не думала.

— Полина… Можно к вам просто по имени, да? Должность административного менеджера мы предложить вам не можем просто потому, что он нам не нужен. Но есть другая должность. Вот там очень потребуются ваши знания и умения.

— Что за должность?

— Помощник директора рекламного отдела. К слову у него, точнее у нее, их три. Она ведет несколько проектов и будет ценить любую помощь. Как вам такое предложение?

— Что тут думать? Я согласна.

— Вот и отлично. Тогда завтра ждем вас в офисе. С вас документы, рабочее настроение и хороший кофе. У нас никак не починят кофемашину. Какая-то проблема в деталях, которые не могут никак растаможить и привезти. Строгой формы одежды у нас нет. Но рваные джинсы и топики не очень приветствуются. Готовьтесь к не нормированному рабочему дню, жестким дедлайнам и интересным проектам. Ваше старание и ваши заслуги будут оплачены достойно, не переживайте, — закончил директор фирмы, у которого Полина только что прошла собеседование.

С первого дня работы Полина погрузилась в новый для нее мир. Новый, но очень интересный. В офисе царила творческая атмосфера, особенно если осталось несколько дней, а то и часов, до того момента, как придут заказчики с желанием узнать, как лучше будет продать их продукт, как его презентовать, чтобы было вкусно и желанно для каждого.

Полина сидела за своим любимым столиком и пила эспрессо. А еще перед ней лежал любимый миндальный круассан, которым она себя не так часто баловала.

— Ты видела свои фотки, Полин? — без приветствия начала Оксана, как только подошла к столику.

— Нет еще. Руслан мне обещал сам показать.

Руслан Демидов появился в офисе около месяца назад. Он представлял итальянскую фирму женского нижнего белья. Очень дорогого, эксклюзивного и безбожно красивого. Впрочем, как и все итальянские творения. Полину назначили в помощь своему руководителю по этому направлению. И никто не прогадал.

Полина предложила один очень интересный уход: отдельную презентацию товара для определенного круга лиц, сделать продукт элитарным, который только через некоторое время будет доступен массам. Но для этого потребуется отдельные трудовые и финансовые затраты.

— Полина, у меня только будет одно условие, — начал Руслан, когда они всей рабочей группой обсуждали запуск коллекции.

— Я вас слушаю.

— Думаю, нужно организовать отдельную фотосессию для этой презентации. Чтобы фото не повторялись с фотографиями в каталоге. Будет, на мой взгляд, несколько нечестно по отношению к тем людям, которые будут иметь доступ к коллекции чуть раньше. Если мы им готовы предоставить это право, выделив их из остальных, значит это правило должно действовать во всем. Фотографии из каталога — для обычных людей, фото для презентации — для избранных. Если придерживаться вашей идеи элитарности и массовости.

— Да, думаю будет интересно, — ответила руководитель Полины.

— Но есть просьба. Хочу, чтобы моделью для этой фотосессии была Полина. — Сказал Руслан и посмотрел на Полину.

— Руслан, я не модель. И никогда не участвовала не то, что в подобных съемках, я вообще ни в каких не участвовала. У меня совсем нет опыта.

— Галина, — обратился он к руководителю кампании, — как думаете, у нас получиться сделать по-настоящему классную фотосессию с Полиной?

— Руслан, любой каприз, как говорится… У меня есть один фотограф на примете. Полина, не волнуйся. Давайте сделаем так: проведем пробную сессию. Если вас устроит результат, то будем готовиться уже к настоящей фотосессии. Пусть, наконец, Полина почувствует, что из себя представляет работа моделью, м?

— Я согласен, — ответил Руслан.

Мнения Полины никто не спрашивал. Да это и было не нужно. Она дала свое согласие, когда согласилась работать в этой компании.

— Это просто бомба! — сказала Оксана и Полина вынырнула из своих воспоминаний.

— Правда понравилось? — скромно спросила Полина.

— Я в восторге, Поля! После этих снимков тебе надо идти в модели.

— Скажешь тоже. Я как минимум ростом не вышла. Сто шестьдесят пять, знаешь ли, не совсем модельный рост.

— Я тебя умоляю! Ты что, по подиуму собралась ходить? Нет. А фотограф уж найдет способ, как удлинить тебе ноги.

Полина с Оксаной просидели еще пару часов, общаясь то на рабочие темы, то немного делясь личным. А потом, как и все сотрудники маркетингового агентства, для которых творческий процесс никак не совместим с режимным обедом, поехали к себе в офис.

Все центральные и главные улицы Москвы уже были украшены гирляндами и световыми инсталляциями. А когда в зимнее время рано темнеет и зажигается все это великолепие, кажется что новый год уже не за горами, что чудо уже близко. Сейчас люди идут вдоль этих улиц еще вальяжно, просто рассматривая витрины и заходя в магазины присмотреть оригинальный подарок. Например, для своего любовника. А за какую-то неделю до нового года все эти улицы, магазины, торговые центры и павильоны будут заполнены людьми под завязку. Но, несмотря на огромное количество людей, предпраздничную суматоху и нехватку нужных размеров именно того платья, которое ты приметила еще пару недель назад для встречи нового года, ты чувствуешь себя окрыленной. Потому что праздник. Потому что чудо. Потому что скоро ты загадаешь свое желание под бой курантов. Одно. Единственное. И будешь молиться всем богам, чтобы они его услышали.

Офис на Новой Дмитровке, куда направлялись Оксана с Полиной, кипел работой. Близились не только завершения контрактов, но и конец года и подведение итогов. И если вслушаться в офисные разговоры, то в соседнем кабинете бухгалтера (а он тоже имеется даже в таком творческом коллективе), то можно услышать, как Антонина Степановна, женщина пятидесяти лет, коренная москвичка, но заядлая сплетница, наливает шампанское за провод старого года. А в кабинете напротив, где сидит технический директор Станислав Егорович, раздают шоколадки и печенье с предсказаниями. Пусть и до китайских традиций нам очень далеко, это не мешает разломать хрупкое печенье и вытащить оттуда маленькую бумажку и прочитать “Новая жизнь может начаться со старых встреч”.

— Полина, Оксана, быстро к Галине. Летучка по трусам, — сказала секретарь нашего директора Таня.

Что интересно, каждый проект и рекламная компания в стенах офиса имеет свое внутреннее название, чтобы проще было сориентироваться, о чем будет идти речь в том или ином разговоре. Или просто, чтобы удобней было отличать. Вот и так рекламная компания Руслана получило емкое, но главное четкое, название — трусы.

— Девочки, давайте, присоединяйтесь, — сказала их руководитель, как только они вошли в кабинет, хотя правильней его было назвать переговорной.

В этой переговорной посередине стоял большой круглый стол. Прям как в легенде про короля Артура. Из цельного куска дерева благородного цвета красного дерева. Вокруг сидели коллеги в бурном обсуждении и подведении итогов. А в середине стола лежало несколько открытых коробок с пиццей. Маргарита, четыре сыра, с ветчиной и сыром и последняя с бурратой и базиликом, так любимая Полиной.

— Полина, бери свой кусок и жду от тебя отчета по презентации трусов. Она же через неделю, да? — спросила Галина.

— Ого, Полина, не знал, что модели едят такую жирную и не полезную пиццу, — с издевкой, но по-доброму сказал Пашка, специалист по рекламе в глянце.

— Паша, в следующий раз как Кальвин Кляйн решит воспользоваться нашими услугами, я порекомендую им твою кандидатуру в качестве модели. Успеешь скинуть пять кило? — сказала за Полину ее руководитель.

— Да я пошутил. Уже и слово нельзя сказать… — обиженно произнес Павел. — Шикарно выглядишь, Поль. На тех фотографиях. Видела?

— Нет, — грустно сказала Полина.

— Так, все, собрались! Полина, отчет, — уже строго попросила Галина.

— Да. Зал готов, пригласительные в количестве триста штук (точное количество сейчас не помню) уже разослали, с кейтерингом договорились. Пресса предупреждена. Фотографиями обещал заняться Руслан. Вот, в общем-то и все, — закончила Полина.

— Неплохо. Должна быть презентация еще. Модели? Свет? Звук? Готово?

— Да, на днях еду проверять. Обещали генеральную репетицию. Еще приветственная речь основателя бренда и модельера. Ее они пишут сами. Отправят правда на редакцию. И перевод соответственно.

— Замечательно. На репетицию еду с тобой.

На часах двенадцать часов ночи. Через минуту начнется новый день, полный новых возможностей. А может полный надежд и несбыточных мечт. Кто-то рад, что этот день завершился, и со спокойной душой ложиться спать. А кто-то просит высшие силы растянуть этот день, потому все намеченные дела еще не сделаны.

Полина сидела у себя на кухне с большой чашкой горячего чая, от которого осталось уже половина. Говорят, чтобы вернуть своей жизни смысл, нужно продолжать делать то, что делал раньше. Рутину, которую так избегаешь. Для кого-то это ежедневные выгулы собаки, или любимое кофе в кофейне за углом, или ежевечерний сериал. Для Полины это горячий сладкий чай. В тишине. В это время она старалась ни о чем не думать. Просто отпустить свои мысли и свои чувства.

Ровно год, три недели и два дня, как она последний раз видела Сашу.

Глава 2

Открытие презентации итальянского нижнего белья было поистине шикарным. Арендованный ивент-холл был украшен настоящими цветами. Достать свежие розовые пионы и ирисы стоило огромных трудов, что уж говорить по фигуры из разные ягод и фруктов и бокалы шампанского вокруг. Происходящее точно было адресовано женщинам, чьи вкусы и запросы могут удовлетворить только избранные.

С потолка по периметру зала свешивались большого формата фотографии, где была запечатлена красивая девушка, лицо которой плохо читалось из-за специфической манеры съемки: оно было либо размыто, либо не попадало в кадр. Но фигура, которую украшали различные модели итальянского белья не оставляет равнодушной. Это не модельная съемка, не любительская. Это по-настоящему художественные фотографии, где работал не только сам фотограф и но и модель.

В зале было много народа, Полина чувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Прошло довольно много времени, с тех пор, как она была на подобном мероприятии в последний раз. И это первый раз, где она — часть презентации, хоть и не все это знают.

— Полин, не переживай, все пройдет гладко, — успокаивает ее Руслан.

Он предложил сопровождать Полину не как коллегу, а как свою девушку, “свою музу”, как выразился потом Руслан. Она согласилась, о чем сейчас ни сколько не жалеет. Руслан действительно оказывает ей поддержку, просто придерживая ее за локоть, просто находясь рядом и уводя от тех людей, с кем не хочется общаться. Он — ее защита и ее опора на сегодняшний вечер. Руслан же рассчитывает на ее благодарность сегодня ночью.

Их неформальные встречи начались еще до их фотосессии. Сначала он пригласил ее на кофе, обычный кофе в соседнем кафе после работы. Потом был красивый итальянский ресторан, куда Полина шла с удовольствием, но писклявое напоминание о прошлом никак не переставало мелькать в ее мыслях. В тот вечер Руслан первый раз поцеловал Полину. Нежно и трепетно, будто перед ним еще нераскрывшийся цветок. Полина ответила ему. И дала согласие на еще одно свидание. Но сделать следующий шаг она никак не решалась. Воспоминания о тех поцелуях, касаниях и жадных движениях никак не могли остаться в прошлом. Все это еще живо и любое напоминание отдает болью. О том, что упустила, о том, что не смогла уберечь, о том, что предала.

— Пойдем поздороваемся. Вон, видишь женщина в черном блестящем платье. Это главный редактор. Как-нибудь покажу, какие фотографии я им делал для одного проекта, посвященному балеринам, — Руслан что-то оживленно рассказывает про свои прошлые работы, но нервы Полины все-таки натянуты до предела. Слишком ярко, слишком многолюдно, слишком много внимания.

Женщину зовут Наталья, она и правда главный редактор глянцевого издания. Она строго посмотрела на Полину, оценивающе. У нее профессиональный взгляд, грубый голос и довольно специфическая манера общения, даже с незнакомцами. Впрочем это ее не смущает, она слишком известная и важная фигура в мире моды.

— Где ты взял такой бриллиант, Рус? — обращается она к Руслану, но смотрит на Полину, — правильно я поняла, что на снимках именно эта девушка?

— Да, ее зовут Полина. Она непрофессиональная модель. Работает в маркетинговом агентстве, куда я обратился.

— Интересно… — она отошла на небольшое расстояние от Полина и попросила ее покрутиться.

— Милочка, пара уроков и с вами можно работать в разных направлениях. Вы же крашеная блондинка, да? Ваш натуральный цвет…

— Я брюнетка, — подала голос Полина.

Спустя месяц, как Полина вышла из офиса Саши она изменила свой цвет волос. Саша никогда не любил блондин, на зло ему, поддавшись настроению, Полина в салоне перекрасилась в блондинку и отрезала свои длинные волнистые волосы по плечи.

— Будет нужна подработка — набери меня, — сказала Наталья и отошла от их пары, увидев какую-то нужную ей персону.

— Ой, у меня так дрожат руки, — сказала Полина, показывая легкий тремор.

— Полина, ты сильно переживаешь. Посмотри, какая ты красивая на этих фотографиях, — успокаивает ее Руслан, — я жду-не дождусь, когда смогу вживую наблюдать, что все-таки ты скрываешь от меня под этим бельем, — продолжил говорить уже ей на ушко.

Румянцем покрылись ее щеки. Слишком откровенное и скорое предложение Руслана. Знала ли она, что все к этому идет? Да. И где-то внутри уже ждала его действий. Руслан — красивый мужчина, явно с восточными корнями. У него волнистые волосы, которые сейчас уложены гелем в красивую прическу, темно-карие глаза, что иногда тяжело различить, где начинается радужка, а где заканчивается зрачок — настолько они темные. А еще у него длинные черные ресницы, которым можно только позавидовать. Крепкое телосложение, высокий рост, что Полина на своих каблуках доставала ему только до плеч.

У Полины не было мужчины целый год. Она никого к себе не подпускала и близко. Слишком остро она воспринимала мужчин, если те даже невзначай ее касались. Руслан стал первым исключение, он придержал ее, когда она чуть не упала. Никакого раздражения, никакого презрения не было. Только тепло, которое разливалось по телу от того места, где была его рука. А когда он улыбнулся своей обворожительной улыбкой, Полина ответила ему взаимность — подарила свою улыбку. С того момента она решила дать себе шанс.

— Давай, как закончится все, уедем отсюда вместе и поедем ко мне? — продолжает Руслан.

Да.

Сегодня Полина хочет попробовать сказать ему да.

— Хорошо, — тихо произнесла она.

До модного показа остается еще каких-то пол часа. Полина должна проконтролировать готовность всего, ведь она не только модель на фотографиях, она возглавляет этот проект. Любой косяк с ее стороны, и руководитель точно скажет слова благодарности за красивые карточки на стенах.

Полина проходит за кулисы, где творится целое представление. Если такое происходит на настоящих показах мод, то она точно не желает быть моделью. Слишком суматошно и нервно. Но хорошо, что каждый здесь человек — профессионал своего дела.

— Полина, у нас все хорошо, ты можешь возвращаться в зал, мы скоро будем начинать, — быстро проговорил Костик, ответственный за свет и звук.

— Кость, ты уверен?

— Арсен проконтролирует девочек. Уау, ты видела, как она на меня посмотрела?

Мимо нас проплыла девушка в одном нижнем белье цвета марсала. Его не было на фотографиях, слишком открытым оно Полине показалось. Лифчик был сделан из одного прозрачного кружева, а трусики имели только маленький прямоугольник спереди и две полоски сзади.

— Костя, ты сегодня для них король вечеринки, — мягко улыбнулась Полина.

Костя слегка полноватый парень двадцати пяти лет, ровесник Полины. Он учится на режиссерском факультете, но подрабатывает на таких мероприятиях, помогая со светом, звуком и организацией.

Помогать действительно не в чем, только мешаться под ногами. И Полина рискнула покинуть их и вернуться в зал.

На встречу Полине идет Галина — ее руководитель. Красивая женщина с короткими волосами, выкрашенные в пепельный цвет. Такая леденящая красота, за которой хочется наблюдать только со стороны, потому что при близком рассмотрении страшно, что она может тебя заморозить, как снежная королева.

— Полина, как у тебя дела? — спрашивает она, переходя сразу к главному.

— Ам… Все хорошо, только проверила все. Заверили, что все под контролем. Костя проверяет звук, свет, Арсен гоняет своих цыпочек.

— Поняла. Держи руку на пульсе. В зале очень много важных для нас людей. Для нас и для кампании. Нам нельзя допустить даже малейшей заминки.

Галина удаляется так же быстро, как и пришла. А Полина, выдохнув, отправляется в зал, глазами ища Руслана. Его поддержка сейчас нужна как никогда ранее.

— Кого потеряла, пташка? — неприятный тип подошел к Полине, когда она взяла бокал с шампанским. — Я — Андрей.

У Полины от его имени непроизвольно сжался желудок до противных тошнотворных спазмов. Сколько боли и слез принесло это имя в свое время. И сейчас, глядя на этого покрасневшего мужика, который непонятно как попал на такое мероприятие, захотелось бежать прочь не только от него, но и просто из этого зала. Он откровенно раздевал ее взглядом и облизывался, не скрывая этого.

— Ты же модель, будешь сейчас на сцене выступать, показывать, какие у тебя там прелести? — подошел он чуть ближе.

В ноздри ударил резкий запах пота, алкоголя и его рта. Тошнота подкатила к горлу. Полина не могла двинуться с места, хоть и ей было противно находится рядом с ним. Она пыталась глазами найти Руслана и дать понять, что ей нужна помощь. Но его, как назло, нигде не было. Не было никого, кто мог бы ей помочь. Одни незнакомые люди, попивающие шампанское. Им нет никакого дела до нее.

— Эй, ты чего такая несговорчивая? Ну хочешь заплачу чуть больше, чем указано в твоем прайсе, а? — он навис над Полиной, закрывая ей обзор на зал, забирая последнюю попытку найти знакомого человека в зале. — Хотя, мне так даже нравится, такая молчаливая здесь. Но обещай, что не будешь себя сдерживать, когда останемся вдвоем?

При мысли, что она может остаться с ним один на один, когда ее будут гладить эти толстые пальцы-сардельки, а из его рта вонять помойкой, дешевым алкоголем, захотелось плакать. От бессилия и обиды.

— Отошел от нее, быстро! — до боли знакомый голос, который она так долго хотела услышать, слушать, вслушиваться. Хотела, ждала, но целый год ее желание оставалось не исполненным.

— Э, я застолбил себе уже эту девочку, — попытался огрызнуться толстяк, — выбери себе другую.

— Я сказал, руки свои убрал нах*р от нее, — от его ледяного голоса разливается тепло по всему телу, он остался таким же чувственным, низким, с небольшой хрипотцой, до умопомрачения сексуальным.

— Мужик, ты меня не понял. Эту девочку хочу трахнуть я.

Не успел он полностью повернуться к Саше, как тот схватил его за горло и сжал его двумя пальцами. Ни слова больше толстяк не произнес, только пару хрипов, глазами показывая, что все понял. Как хватка ослабла, толстяк бросился бежать, оставляя после себя запах пота и страха.

Полина стояла и казалось, что совсем не дышала. Смотрела в зал, боясь повернуть голову в сторону — туда, где стоит он.

Саша ничего не говорит и не просит. Ждет, когда Полина начнет первая. Секунды тянуться неимоверно долго. Непозволительно долго.

Один.

Два.

Три.

Оказалось, что самое сложное это не повернуться к нему, а посмотреть в глаза. Кажется, что может быть проще? Но нет, только не для Полины. Последний раз в его глазах она видела боль и презрение. Она предала своего мужчину. Растоптала его. Угробила их будущее. Своими руками. А сейчас он стоит рядом и нельзя не почувствовать, как Саша прожигает ее взглядом.

— Привет, — тихо сказал Полина.

Его глаза такие же пронзительно зеленые, с нотками яда. Когда-то они смотрели на нее с любовью и нежность, а иногда с диким желанием. А потом они трахались как сумасшедшие, будто завтра уже не будет. Впрочем, однажды “завтра” для них не наступило.

— Привет.

Саша обвел взглядом ее короткие волосы, окрашенные в светлый оттенок и улыбнулся уголком губ.

— “Блондинка, значит”

— “Да, помню, они тебе никогда не нравились”

— “Правильно помнишь. Никогда”

— “А сейчас? Я нравлюсь тебе такой?”

Их разговор взглядами прервала милая шатенка, с длинными прямыми волосами, которые собраны сейчас в высокую прическу. Небрежную на вид, но сделанную специально такой высококлассным мастером. Высокая, что на каблуках она была почти ростом с Сашу, хотя тот и так был далеко не маленьким. Аккуратный носик и пухленькие губки, накрашенные ярко-красной помадой. И большие карие глаза. Они выделяются на фоне ее лица. Странное сочетание, но оно придавала ей какую-то изюминку, особенность. На такую девушку нельзя не обратить внимание. Она притягивает к себе взгляды.

Пока Полина разглядывала спутницу Саши, к ней подошел тот, кого она искала глазами. Руслан держал в руках два бокала с шампанским. Он шел быстрым шагом к ней и широко улыбался. Вот только, если несколько минут назад она желала ощутить тепло его ладоней и близость его тела, то сейчас хочется убежать далеко, чтобы никто и никогда больше к ней не прикасался. Только ОН один. Стоило ему показаться на горизонте, как ее тело моментально отзывается на его присутствие, а все остальные кажутся жалким суррогатом.

— Полина, я тебя везде ищу. За кулисами сказали, что ты ушла от них минут десять назад, — Руслан говорит все это Полине, та слушает, но не слышит, вокруг нее вакуум.

— Руслан! Мне сказали, что это твои работы. Я искала тебя, но нигде не могла найти, — говорит спутница Саши.

— Аля, — искренне обрадовался Руслан, — не ожидал тебя, честно говоря, увидеть. Как ты?

— Я хорошо. Последний показ был очень утомителен. Ты знаешь Арно, он очень требователен.

Она — модель. Что ж, это ожидаемо. Высокая, красивая, изящная. Она ему очень подходит.

— Это Полина, — представляет Руслан Полину, — моя… девушка и муза по совместительству, — Руслан смотрит на Полину и улыбается.

— Да, твои работы действительно шикарны. Это не для журнала, это для отдельной выставки. Знала бы, что задумал такую съемку, напросилась бы в модели, — улыбается она, но она не искренняя, холодная и пустая. — Кто на них? Я ее знаю? — щурит она свои большие глаза.

— Я тебе только что с ней познакомил. На фотографиях Полина.

Шатенка медленно переводит взгляд на Полину. Улыбка с ее лица не сползает. Обычная вежливость, не имеющая ничего общего с настоящей радостью и уважением.

— Что ж, достойно. Но вы не модель, так?

— Не модель. И не стремлюсь ей быть.

— Почему? У вас, по-видимому, есть потенциал.

— Это не мое. Слишком много внимания.

— Какой красивой женщине не льстит внимание?

Она признала Полину красивой.

— Считаю это лишним для себя.

Полина разговаривала с Алей, но чувствовал на себе непрекращающееся жжение в области шеи, груди, по всему телу. Ей так и хотелось перевести взгляд и посмотреть ему в глаза. Она же не может ошибаться: это Саша на нее так смотрит.

Набравшись смелости высоко подняла голову, готовая отразить его атаку. Только Саша не нападал, он изучал ее. Новую, совсем ему незнакомую. А что ты хотел, Саша? Увидеть ту Полину, которую выгнал из своей жизни? Напрасно.

“Я сразу тебя узнал. На этих фотографиях. Я еще помню каждую клеточку твоего тела”.

“А я пыталась забыть. Тебя забыть”.

— Ой, простите. Я вас не представила, — вклинивается в их зрительный диалог Аля. — Саша, это мой друг, замечательный фотограф — Руслан Демидов. Он делал тот снимок в Париже, помнишь? — напоминает о чем то личном и интимной, о чем знает только он и она.

Париж. Она была там всего лишь два дня. В промозглую и злую погоду, когда не хочется выходить из номера гостиницы, чтобы зонт, ненароком не сорвало сильным ветром из рук. А открытые террасы кафе были закрыты из-за непрекращающегося ливня. Только Полину это не остановило. Она исполнила свою давнюю мечту — прогулялась по узким улочкам города, попробовала настоящие макарон и сфотографировалась у Эйфелевой башни. Да, и не забыла кинуть монетку в Сену. Вот только про желание забыла.

— Я еще несколько европейских брендов запускаю у нас, — продолжил за Алю Руслан.

— Так ты занялся бизнесом?

— Фотографии не всегда смогут прокормить. Творческие профессии они такие.

— Ты прав. Я тоже задумывалась, что пора бы открыть какой-то бизнес. Через пару лет моя карьера отойдет какой-нибудь молоденькой девочке из Нижнего Новгорода и настанет ее черед покорять подиумы Парижа, Милана и Нью-Йорка. Саша предлагает открыть свое модельное агентство… Кстати, познакомьтесь, — она хитро улыбается, что становится похожа на лисенка, — Александр Ярский, генеральный директор Логистик Инвест и по совместительству мой жених.

Бокал в руках Полины, что еще доверху был наполнен шипящей жидкостью, падает, оставляя некрасивые брызги на полу и обдавая парами алкоголя рядом стоящих. Он разбивается на мелкие кусочки. Их теперь не склеить никаким супер клеем. Да, впрочем, и зачем? Когда можно купить новый и забыть про старый.

Полина почувствовала себя, как тот бокал, который разбился вдребезги.

Их связь оказалась губительной для них обоих. Они сломали другу друга, причинили боль, от которой никто не знал, как излечиться. Или может быть не знала только Полина?

Она смотрит на Сашу совсем другими глазами сейчас. Теперь он принадлежит другой женщине. Он выбрал ее, не Полину. Знает ли она, что Саша до жути ревнивый, хотя тщательно это скрывает.

— Ты больше никогда не останешься с ним в одном кабинете.

— Почему? Мы просто разговаривали. Причем по работе.

— Бл*ть, Полина, ты видел как он на тебя смотрел? Он мысленно поимел тебя во всех позах.

— Саша, ты во всех мужчинах, что находятся около меня в радиусе метра, видишь одно и тоже: они хотят меня раздеть и…

— Потому что я знаю это. Я мужчина, Полина. И знаю, как твое тело, как твоя близость может влиять.

— Просто признай, что постоянно меня хочешь.

— Была бы моя воля, я бы не выпускал тебя из спальни и трахал пока сам бы не сдох.

Саша никогда не любил завтракать на террасе, но всегда шел Полине на встречу.

— Саша, ну почему ты не хочешь выйти ко мне на террасу? Смотри, как здесь здорово, — Полина облокотилась на край кованых перил и смотрела то вдаль, то вниз, где поток людей соревновался с потоком машин.

— Полина, уйди, пожалуйста, подальше от перил.

— А что? Ты боишься, что я упаду? — провоцирует Полина.

— Полина, твою мать. Быстро ушла оттуда!

А еще он знает итальянский. Никогда и никому об этом не говорил, это была его тайна, его секрет.

— Tu sei il mio mare.

— Что? Это что значит?

— Ты мое море.

— Сей иль мио маре. Красиво, — улыбается Полина.

Еще Полина помнит ту квартиру, где они провели выходные, когда он открылся перед ней, показал свою уязвимость, свою душу.

— “Почему, Саша?”

— “Потому что ты выбрала не меня”.

— Ты меня, конечно, удивила, Аля, — продолжает Руслан, — Неужели ты так сильно влюбилась, что готова связать себя узами брака?

— Ох, Руслан, ты себе не представляешь насколько.

Аля повернулась лицом к Саше и улыбнулась ему. Возможно, в этот момент они вспомнили какой-нибудь случай, который их познакомил. Или романтическую встречу, их первый поцелуй, первый секс. Что обычно вспоминают, когда так проникновенно и таинственно смотрят друг на друга два человека: мужчина и женщина, жених и невеста.

— И когда свадьба?

— Через месяц. Подготовка идет полным ходом.

Оставшуюся часть ее речи про платье, список гостей, бутоньерку жениха и цветовую гамму отзывались эхом в ее голове. Навязчивое и глухое эхо в пустой комнате, где ни осталось ничего, кроме боли, сожалению и обиды.

“Жених”

“Свадьба”

“Саша”

Не выдержав, Полина бросила в сторону небольшого темного коридора, который ведет к туалетным комнатам. Ее абсолютно не заботит, что подумают о ней Руслан и Аля. Не думала и о Саше. Она убежала так быстро, что не заметила, как слегка толкнула плечом ничего не замечающую гостью. Бежала, пока не оказалась за дверью туалета. И пусть она не закрыла ее на замок, Полина чувствовала облегчение. Только перед глазами все равно стояла картина счастливых жениха и невесты, а в голове звучал ласковый, почти медовый голос “мой жених… свадьба через месяц…Александр Ярский…”

Слезы начали душить нещадно. Это нескончаемый поток боли, отчаяния, обиды и злости. То, что копилось у нее внутри вырвалось внезапно, когда Полина не была к этому готова. Вначале ей казалось, что все произошедшее с ней это ошибка: Саша обязательно ей позвонит. Они обязательно поговорят, простят ошибки друг друга. Потом была боль: он не придет и не позвонит. Это конец. Та любовь, которая жила у нее, которую она дарила, ему просто не нужна. Полина чувствовала себя выброшенной вещью, использованной и сломанной. Злость на Сашу проявилась, когда она потеряла кулон, который он ей подарил. Ведь это был ее талисман, ее оберег. Но теперь безвозвратно утерян. Винила она в этом Сашу, хоть тот и не причем. Хотя нет, для Полины он был еще как причем. Он был не с ней. Он был далеко.

Полина поняла, что теперь находится не одна, когда почувствовала ненавязчивый, но такой знакомый и сильный запах осеннего леса с нотками цитруса.

— Это женский туалет.

Саша вошел в помещение, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, разглядывая Полину. Этот взгляд не имел ничего общего с тем, как он смотрел на нее в зале, когда по всему телу ощущалось жжение. Сейчас это был холодной, даже ледяной взгляд. От него хочется укрыться, сбежать. Но нельзя. Какими-то невидимыми нитями он привязывает к себе.

Горло сковал спазм. Те слова, которые хотелось произнести, застряли. Вот он стоит перед ней, можно поговорить с ним, объяснить все, но не выходит. Получается только открывать и закрывать рот, как маленькая рыбка, выброшенная на берег.

— Ну привет.

— Привет, — тихо произнесла Полина.

Саша делает пару шагов, уменьшая и так небольшое расстояние между ними. Если протянуть руку, то можно его коснуться. Ощутить, как напряжены его плечи и как часто вздымается его грудь.

— Как ты?

— Все хорошо.

Полина аккуратно вытерла следы потекшей туши, но это, конечно же не скрылось от его взгляда: было понятно, что она плакала.

— По тебе не скажешь.

— А что ты хочешь услышать, Саша? — первый раз она обратилась к нему по имени.

— Правду, возможно.

— Правду… Она тебе нужна? Эта правда?

— Если спрашиваю, значит нужна.

— Я стараюсь жить дальше, вот моя правда. Не всегда получается, но я пытаюсь.

Саша обводит взглядом ее лицо, некогда любимое и родное. И Полине безумно хочется прижаться к нему, уткнуться в сильную грудь и рассказать, как она пыталась собрать себя по кусочкам весь этот год, как ругала и корила себя за свой поступок, как ненавидела себя, что из-за нее все разрушилось. Но теперь она не смеет это сделать. Блок в виде его невесты ее останавливает. Она будто незримо сейчас присутствует с ними.

— Сколько раз я порывалась набрать твой номер, просто услышать твой голос. А потом удалила твой номер, чтобы ненароком тебе не позвонить, — открывается Полина.

— Зря.

— Зря, что не позвонила или зря, что удалила?

— Все зря, Полина.

— Можно подумать, ты бы ответил.

Саша не отвечает на ее вопрос. Может быть потому, что сам не знает на него ответ.

Сократив расстояние до минимума, Саша протянул к ней руку и дотронулся до ее лица. Невинное и нежное касание по щеке, потом по подбородку. Оно вызывает трепет внутри и разносит ток по венам. Единственное ее желание сейчас — не останавливайся, продолжай. Уже не смущают люди в соседнем зале, его невеста, которая скорее всего ищет его. Не смущает и Руслан, которому она пообещала уехать с ним сегодня ночью.

— Почему, Саша? Почему ты не дал мне времени все тебе объяснить? Почему не дал нам шанса? — шепчет Полина.

Саша резко отстраняется от нее, будто она ужалила его смертельный ядом, в самое сердце, без надежды на противоядие. Он отошел к противоположной стене и повернулся к Полине спиной. Но даже так она знала, как он злится, как ходят желваки на его щеках и как гневятся его глаза, делая их ядовито зелеными.

— Бл*ть! Потому что ты выбрала не меня! — закричал он, — Ты выбрала его — своего бывшего *баря, от которого ты и сбежала! Как я мог спокойно закрыть на это глаза? Скажи мне, Полина? Вместо того, чтобы прийти ко мне, ты сдала меня ему. Слила всю информацию, над которой я долго работал, вместо того, чтобы проводить время с тобой. И знаешь, что самое парадоксальное? Мне нах*р не сдался тот тендер. Это была рутина, к которой мне необходимо было приложить руку. И это я должен тебя спрашивать почему.

В его глазах царила ненависть, жуткая обида и разочарование. Гремучая смесь для той, которая его любила. Пусть не так, как пишут в классических романах. Она любила, как умела.

— Он меня шантажировал… — оправдывается Полина.

— Ты никогда не была дурой, Полина. Должна была понимать, что нельзя идти на поводу у шантажистов, — злость в его голосе угасла, но на смену ему пришло раздражение.

— То видео, Саша… я никогда тебе не изменяла.

Видео ее позора, которое никак не должно было попасть ему на глаза. Но Саша прав, никогда не надо идти на поводу у шантажиста. Она доверилась не тому.

— Я знаю, Полина, я знаю… — устало ответил Саша.

— Но… тогда мне показалось…

— Да, тогда я был уверен, что ты трахнулась с Артемом у меня за спиной.

— Нет, боже, нет. Я бы никогда не смогла так с тобой поступить…

— Но с НИМ то ты смогла.

— Это другое.

— Нет, Полина. Трахнуться на стороне — это не поставить точку в отношениях. Это поставить их на паузу. Твое, — Саша сделал паузу, — предательство — прямое тому доказательство.

— Как ты узнал?

— Встретил Артема в баре. Он все мне и рассказал.

— Когда это было?

— Пол года назад.

— Ты все это время думал, что я тебе изменила?

— Да, — Саша сказал это жестко, забивая гвоздь в ее сердце одним своим утверждением.

Как ему было больно это осознавать, что та, кого он любил, ему изменила. Снова. Он жил все это время с ножом в спине. Израненный, измученный зверь.

— Прости меня, Саша.

Сейчас Полине хочется подойти к нему и провести пальцем по контуру его груб. Они такие же жесткие и четко очерченные. Но она знает, какими мягкими они могу быть и какое наслаждение дарить. Как могут целовать, заводя одним лишь касанием и возбуждая до пошлых стонов.

Саша лишь кивнул в ответ. Слишком острая тема. Слишком больно все вспоминать. Для них обоих.

Он открыл дверь, чтобы уже уйти и оставить этот разговор в прошлом, надеясь, что он поставил точку в их отношениях. А потом обернулся, чтобы задать свой последний вопрос.

— Больно было?

— Что именно? — вопросительно посмотрела на него Полина.

— Татуировка.

— То, что творилось у меня на душе, причиняло большую боль, нежели игла татуировщика.

Дверь закрылась без хлопка. Тихо, будто никого и ничего не было. Что все это мираж, иллюзия, сон. Но от него уже не проснуться, протерев глаза, воспоминания не сотрешь, а проведя ладонью в воздухе, не уберешь стойкий аромат цитруса и осеннего леса. Он был здесь.

На фотографии красивая девушка в нежном кружевном белье. Она выглядит невинно, но своими изгибами соблазняет и затягивает в силки. От фотографии нельзя увести глаз, потому что девушка манит к себе, как истинная развратница в обличье ангела. Одно ее слово — и ты готов поклониться ей, преклонить колени. Ты будешь сгорать в колючем нетерпении, чтобы прикоснуться к ней, к ее матовой светлой коже, к ее женственным и плавным изгибам, к ее душе. Будешь сходить с ума, думая о ней и днем, и ночью, когда все твои внутренности будут гореть огнем, полыхать в никому не нужном пожаре вожделения и желания. А она лишь пройдет мимо, даже не удостоив взгляда. Сука. Настоящая сука. Которая может принадлежать только одному. “Ты мое море” — тоненький курсив из трех слов тянется вдоль ее бедра черными чернилами.

Глава 3

Можно ли собрать себя в единое целое, когда какие-то минуты назад ты встретилась лицом к лицу со своим прошлым: безумным, взрывным, одержимым? Слезы, которые катились по ее щекам беззвучным потоком капали на платье, оставляя мокрые и черные следы на светлой ткани. Безупречная и струящаяся ткань безвозвратно испорчена. Стоит ли приводить себя в порядок, когда глаза стали нездорового красного цвета? На лице не осталось и следа от косметики, только болезненная бледность и усталость. Не физическая, когда с ног валишься и готова на все, лишь бы упасть замертво на кровать и забыться мертвым сном. Это усталость моральная, в которую погружаешься из-за нахлынувших воспоминаний и постоянно сбивающегося с нужного ритма сердца.

Если бы нашу жизнь можно было бы поставить на паузу или отмотать важные моменты, а может быть стереть самые плохие минуты, то Полина непременно бы этим воспользовалась. Стерла бы их последнюю встречу, чтобы больше никогда не видеть Сашу в своей жизни, не знать, что он принадлежит теперь другой, что планирует создать с ней семью, растить детей, делиться радостями и переживаниями. Все то, что ни раз прокручивала Полина в своих мыслях. Стереть этот наполненный презрения и брезгливости взгляд, а еще стереть свои воспоминания о нем.

Но это все игра воображения, желание оказаться в фильме “Клик”. А реальность такова, что хочется, с*ка, сдохнуть.

— Полина, тебя Галина разыскивает. Она рвет и мечет. Ты должна начать показ, — в туалет забегает помощница ее руководителя. — Боже, с тобой все хорошо? Выглядишь, мягко говоря, хреново.

— Ам… да, дай мне еще пять минут и я выйду.

— Что с тобой? Ты ела те канапе с тунцом, да? Мне вот после них тоже как-то не очень хорошо. Так и знала, не надо было их заказывать, странное сочетание рыбы и тыквы с оливками. У меня есть таблетки обезболивающие, хочешь принесу?

— Нет, все хорошо. Просто сильно переживаю.

— Блин, Полинка, а тебе же сейчас выступать? Текст дать? Я захватила, на всякий случай.

То, что Полина должна сказать пару слов перед началом показа, она уже забыла. Слишком незначительным и неважным казалось сейчас это. Несмотря на большую нелюбовь к толпе и публичным выступлениям, Руслан ее заверил, что будет рядом и в случае чего поддержит. А если надо и выйдет с ней на сцену. Как никак он имеет прямое отношение не только к показу, но и к фотографиям.

В зале все так же было шумно и весело. Уместно ли будет выражение “шампанское лилось рекой?” В любом случае, происходящее очень близко к этому. Никто не замечал ее, худую, бледную, приосанившуюся фигуру, которая шла между группками людей. Никому нет дел, что косметика смылась полностью, оставляя только большие болезненно горящие голубые глаза и яркие губы, со следами постоянных покусываний.

Только подходя к сцене легкий мандраж вернулся, мелкие-мелкие мурашки расползались паутинкой по ее молочной коже. В толпе она пытается выцепить хоть одно знакомое лицо, пусть это будет тот же Толик, милый толстячок. Ей просто необходим зрительный контакт, увидеть поддержку.

В конце зала Руслан разговаривает с какой-то блондинкой, они о чем-то весело спорят, смеются и отпивают по небольшому глотку из фужеров. Даже если в легкие набрать много воздуха и окликнуть его, то он не обернется. Музыка слишком громко играет, а Руслан слишком увлечен беседой. Ему нет дела до Полины, нет вопросов, куда она так стремительно убежала и где пропадала все это время. Об этом Полина решает подумать потом. Только Полине все равно обидно. Она опять одна. Грош цена всем обещаниям.

Небольшой кусок бумаги с напечатанным текстом. Она читала его много раз, еще репетировала у зеркала, как учили, запоминала высокопарные слова. Только все это ей чуждо. Притворство, от которого она всегда бежала. Выдуманная история без грамма истины и намека на подлинные чувства.

— Уважаемые дамы и господа, — Полина взяла в руки микрофон, свет направлен прямо на нее, а шум в зале начал смолкать с каждым произнесенным словом. — Сегодня мы вам представим эксклюзив, который был придуман и сделан для нашей женской исключительности….

Полина окинула взглядом наполненный зал. Ей видны только силуэты и смытые краски нарядов. Ни одного взгляда, ни одних глаз. Толпа. Безликая. Сердце так колотится, что действительно готово выпрыгнуть в руки ближе стоящим. Непонятная, тягучая и неприятная субстанция распространяется по всему телу, от сердца, там, где, возможно, живет душа.

— Знаете, к черту, — она демонстративно разорвала бумажку с текстом, с тупыми и заунывными словами.

По залу прокатился легкий шорох. Недовольство? Где-то в углу замаячила фигура ее руководителя. Полина поняла это по яркому комбинезону, которые она так обожала.

— Не замечали, мы всегда готовы читать написанный кем-то текст, лишь бы не говорить то, что действительно думаем и чувствуем? Что это, если не лицемерие. По плану я должна была сейчас в красках представить вам коллекцию, с каким трудом она была сделана и бла-бла-бла. А потом под ваши аплодисменты Арсен выйдет с моделями, чтобы показать все, к чему он готовился долгие месяцы.

Полина видит, как помощница Галины делает знаки закончить то, о чем она говорит. В ее взгляде паника, а жесты нервные, беспокойные. Но публика ее слушает. Тихо. Нет ни шепота, ни раздражающих вдохов.

— Все заботятся о внешней оболочке. Чем она круче, тем выше человек, получается так? Идея этих фотографий изначально была другая. Я думала показать исключительность и причастность к высшему обществу. Эти фотографии вы не увидите в каталоге или в рекламе. Они единственны. Исключительны. Как и мы сейчас с вами, потому что только мы можем смотреть на них. Но сейчас они о другом…

Полина взглядом обводит все фотографии в зале. Она не видит деталей на них, но прекрасно знает их. А еще свои чувства и эмоции, когда только увидела. Руслану надо отдать должное. Он увидел то, что творилось у нее в душе, когда даже сама Полина не могла сформулировать всю бурю внутри нее.

— О женской душе. Она такая же хрупкая, как и ее тело. Что проще сломать: тело или душу? Хм… Мы все думаем о том, что тело это всего лишь оболочка. Все может зажить, зарубцеваться. Не останется ни следа, а чтобы вылечить душу — можно пойти к психологу. Кажется, все просто. Но так ли это? И если нам дадут выбрать, что погубить: тело или душу? Что выберете вы? На фотографиях девушка с израненной душой, но здоровым телом. Только она никогда не покажет того, что внутри нее. Общество привыкло, что все переживания надо держать внутри, ведь это никого не касается. Когда умирает тело, мы начинаем бороться с этим, искать лечение. А что происходит с нашей душой, когда умирает она? Вот вы видите, как умирает ее душа? — Полина показывает на одну фотографию, где волосы развеваются по ветру, скрывая ее лицо, но даже так можно прочитать легкую улыбку и наслаждение, только все это напускное, сплошное притворство. — Нет, никто из вас не увидит… Каждая женщина уникальна, так же уникальна и ее душа. Нет деления на тех, кому что-то доступно, а кому-то нет. Если душа болит — она болит у каждой, невзирая на то, сколько денег у нее в кошельке и какое количества белья она может себе позволить. Может стоит оберегать нашу душу больше, нежели тело? У меня все, — попыталась улыбнуться и снять градус напряжения, — Арсен, твой выход.

Полина только успела спуститься с подиума, когда зал погрузился во тьму, а потом под музыку замигали огни, покрывая сцену яркими лучами.

Саша стоял в самом темном углу, со сцены его не было видно. Руки сложены в карманы и Полина знала, что он с остервенением сжимает ладони в кулак, его поза — это поза хищника перед прыжком. Вот только Кто Полина? Его жертва или уже такой же хищник, который готов рваться в бой?

Между ними несколько метров, но кажется будто целая пропасть. Слишком много между ними обид, ненависти и злости.

“А что же моя душа, Полина? Ты плюнула в нее своим ядом”

“Уверена, у тебя есть противоядие”

“Какая же ты сука”

“У суки не может быть души, у меня же она есть”

“Я заберу ее обратно себе”

“Она — только моя”

“Ты — только моя”

— Полина, что это сейчас было? — Руслан подошел к ней незаметно, так подкрадываются, чтобы совершить удар.

— Ты о чем?

— О твоем выступлении. У тебя же был текст. В чем проблема была просто выучить его и сказать в микрофон? Никому нах*р не нужны твои размышления о женской душе и ее теле. Люди пришли смотреть на красивую оболочку, чтобы потом эту оболочку обернуть в красивый фантик.

— Это нужно было мне. Как никак, я — часть того, что сейчас происходит, — она пальцем обводит все пространство вокруг, совершая круг.

Саши в том углу больше не было. А та незримая ниточка, что помогала ей быть на сцене, оборвалась, оставляя маленькие лоскутки без возможности прошить их обратно к сердцу. Она так и стоит с кровоточащим сердцем, где все ранее сделанные заплатки пропитаны ее кровью.

— Полин? Ты меня слышишь?

— Да.

— Хорошо. Не обижайся. Это мой проект и мои деньги. Мне важно, что ты чувствуешь и что ты думаешь. Но говори это мне. Не залу, а мне, — уже смягчается Руслан.

— Прости. Ты прав. Был порыв.

— Поехали отсюда? Я хочу тебя увезти.

— Куда? — глупый вопрос, Полина это знает, но тем не менее задает.

— К себе. Домой.

Руслан убрал прядь ее выбившихся волос за ушко, а потом пальцем запрокинул голову наверх, чтобы посмотреть ей в глаза. И прижимается своими губами к ее. Мягкие губы на вид мягкими и оказываются. Такие должно быть приятно целовать. Поцелуй с привкусом шампанского и желания. Руслан усиливает напор, когда понимает, что Полина не дает отпор. Проникает в ее рот языком, который должен быть ей знаком. Он никогда не вызывал отторжения или непринятия. Он просто стал привычным. Поцелуй, который со стороны выглядит страстным началом перед бурной и продолжительной ночи. Его руки сильнее прижимают к себе Полину, а поцелуй становится еще глубже.

— Я тебя хочу, Поль… — тихо на ушко сказал он.

Он ждет лишь одно ее слово. Ее согласие быть с ним. Что может быть проще. Вот он выход — начать все заново, с чистого листа. Он такой свежий и белоснежный до рези в глазах, что рука так и тянется оставить на нем свой отпечаток, написать первое слово, да хоть просто ничего не значащую букву. Например, С. Саша. Или сука. Слезы. Сумасшествие.

— Да.

У их почти безмолвной сцены был незримый свидетель. Он стоял поодаль. Видно, не любит быть в центре прожекторов. Он выглядит, как хищник после поражения. Избитый и израненный. Только его ран не видно. Они внутри, на его душе, на его сердце. Почему тогда стоит оберегать только женскую душу? Его душа она тоже есть, ей тоже нужно спасение, лечебная таблетка. Эту душу тоже надо беречь. Но все это полная х*йня. Душу никак не уберечь. Когда ее открываешь — ты прямым текстом говоришь “Пли”.

Глава 4

Руслан снимал просторную двушку в пределах третьего кольца. Высокие потолки, минимум мебели, кухня в стиле хайтек. Но без террасы.

— Проходи, чувствуй себя как дома. Там ванная, — Руслан жестом показал в сторону белой двери, — будешь что-нибудь? Вино? Или ты голодная? Можем заказать доставку из ресторана.

— Ты не наелся канапе? — с издевкой спросила Полина

— Хм… те с тунцом были слишком странные. Больше я ничего не пробовал. Когда волнуюсь — кусок в горло не лезет.

— В этом мы с тобой похожи.

Полина ушла в ванную. Хотелось бы посмотреть на себя в зеркало и прийти в себя. Сегодня ночью она планирует переспать с Русланом. Саша ей говорил, что трахнуться с кем-то — это не поставить точку в прошлых отношениях. Не прав. Сегодня она поставит точку в их отношениях, которые должны были закончится еще год назад, но почему-то до сих пор продолжаются. Постоянно что-то о нем напоминает, постоянно всплывают воспоминания, любая мелочь может отбросить на месяцы назад, когда боль была синонимом жизни.

В зеркале на Полину смотрит совсем другая девушка. Ее голубые глаза, которые раньше походили на сверкающий топаз, сейчас — обычная крашеная стекляшка. В них нет жизни, нет радости, нет задора. Улыбки нет. А искривленные губы в попытке улыбнуться — тупое подражание, как у мимов на площадях. Безжизненная копия самой себя. Кто это я с ней сделал?

— Полина? У тебя все хорошо? — громкий стук Руслана в дверь немного отрезвил Полину.

— Да, конечно. Я сейчас выйду.

На журнальном столике в гостиной стоят два широких бокала с бордовой жидкостью и немного закуски в виде фруктов.

— Я решил немного с импровизировать, — тихо подкрадывается со спины Руслан и накрывает ее плечи своими руками.

Еще пару месяцев назад Полина не подпускала к себе мужчину, пусть он был хоть трижды красивым и непозволительно очаровательным. По работе она сталкивалась с такими экземплярами достаточно. Внутри нее стоял блок. Любое, даже невинное, касание вызывало тошнотворный спазм до рвотных рефлексов, стоило ей оказаться один на один в туалетной кабинке. Тело каменело, становилось недвижимой статуей, но у который за всем этим непробиваемым мрамором была душа.

Руслан оказался первым, с которым не возникло никакого противоречивого чувства. Его касания мягкие, нежные, трепетные. А поцелуи погружают в сладкую негу. Что это, если не шанс начать все заново?

Руслан обогнул ее и подошел к столику, чтобы взять бокалы. Но, видать, слишком резко схватил их: на ковре красуются несколько кровавых пятен.

— Черт, — ругнулся Руслан, — волнуюсь…

Полина приблизилась к Руслану, она хочет сейчас быть с ним рядом, оказать ту поддержку, в которой он так рьяно нуждается. Да, возможно она не женщина его жизни, отчего-то это Полина знала наверняка, но быть с ним хоть короткий отрезок их жизни — часть чьего-то безжалостного сценария.

— Полина, может показаться, что я такой весь из себя … хм…ловелас, который кутается в женском внимании, но поверь это не так.

— Не так?

— Ты знаешь, в школе я был тем еще пухлячком, — улыбается Руслан, и видно, как он смущается, как нелегко дается ему это признание.

— Не могу представить.

— Ага, а в институте слишком был погружен в творчество. Не всегда замечал, что творится вокруг меня. Веришь, даже ни разу не был на студенческой тусовке.

— То есть компромат мне на тебя не найти?

— А тебе он зачем?

— Ну как зачем? Ради любопытства. У каждого человека есть нелицеприятная история, которая должна умереть вместе с ним, но по иронии судьбы о ней знает каждый дворник.

— Поделишься своей?

— Серьезно? Ты пыталась сбежать от бабушки через окно? — Саша долго смеялся над ее историей.

— Времени у меня было мало, она ушла к соседке за молоком, а дверь была закрыта. Единственным выходом было окно.

— Никогда не поверю, что твоя очаровательная попка не поместилась в проем.

— Ты думаешь у меня она была такая очаровательная и маленькая, что могла бы пролезть в форточку?

— В форточку?

— Ну да. Основное окно я открыть не могла, а форточка стояла на проветривании. Ну туда и полезла. Как-то папа рассказывал, что если голова пролезла, то и все тело тоже пролезет.

Саша с Полиной лежали на диване в обнимку и смотрели какой-то наитупейший американский фильм, где смешались все стили от романтической комедии до пробирающего триллера. Но в суть они не вникали, каждый из них рассказывал что-то из своей жизни.

— В общем пролезла только половина меня, верх, а низ застрял. И представь теперь лицо моей бабушки, когда она возвращается домой, а из форточки торчит ее внучка.

— Досталось?

— Ага. Она зашла в дом и по заднице мне надавала. Я же даже сделать ничего не могла. Застряла ведь.

— Полина, твоя попка вечно ищет приключения?

— Нет, но вот сцену, как застрявшая я ору в форточке, а с другой стороны бабушка меня лупит, видели все соседи. Вот так я опозорилась.

— Сколько тебе было лет?

— Не помню. Лет пять-шесть. Не больше.

— Ты знаешь, я что-то даже вспомнить не могу. Наверное, я идеальна, — улыбнулась она, показывая все свои тридцать два.

— Поля, Поля, не бывает идеальных людей. Ты просто маленькая лгунишка. Не хочешь мне открываться, да? — провокационно спрашивает Руслан.

— Прости. Для меня это очень тяжело.

— Я готов ждать, Поль.

Бокалы, из которых они пригубили только по разу, оказались на том же столике, что и были прежде. Взяв Полину за руку, Руслан притянул ее к себя. Тепло его тела такое желанное, касания нежные и привычные. От них нет тока, пружина не закручивается, а дыхание не сбивается. Но оно приятное.

Руслан целует нежно. Пробует ее, вкушает, как отравленное яблоко, То, что она отравлена, Руслан знал. Она отравлена кем-то до него. Загублена. Такое яркое, вкусное, сочное, но с привкусом горечи, которое разливается потом по венам зеленым ядом. Полина отвечает на его поцелуи с той силой, с которой ей пока позволяет ее тело.

Руслан расстегивает ее платье, пуговка за пуговкой, медленно. Под ним только красивое белое белье, как на той фотографии, его любимой. Он сделал ее случайно. Полина стояла боком к нему, уже готовая уйти, скрыться, закрыться в своей скорлупке. А потом она увидела маленькую фарфоровую статуэтку. Она стояла на полке, как сувенир. Балерина склонилась в низком поклоне, будто закончила свое выступление. На ней красивая летящая юбка. Да и сама она очень воздушная. Вот сейчас она встанет и сделает несколько па де ша (Прим. автора: Кошачий шаг. Этот прыжок по своему характеру напоминает мягкое движение кошачьего прыжка, что подчеркивается изгибом корпуса и мягким движением рук), обернется лицом к тому, для кого она танцует, и выполнит эшаппе (Прим. автора: вырываться. Прыжок с раскрыванием ног во вторую позицию и собиранием из второй в пятую), ранверсе (Прим. автора: опрокидывать, переворачивать. Опрокидывать корпус в сильном перегибе и в повороте), рон де жамб ан лер (Прим. автора: круг ногой в воздухе) и, наконец, пируэт (Прим. автора: юла, вертушка. Быстрое вращение на полу). Хрупкая девушка, имеющая невообразимую внутреннюю силу.

Полина смотрела на эту статуэтку и представляла, что она также могла бы танцевать. Пусть она никогда не занималась балетом, но в своем воображении она безупречно выполняла все па, шен (Прим. автора: цепочка) и шажман (Прим. автора: смена). Едва уловимая улыбка, тихая мелодия, напеваемая ею под нос, что-то из классики и небольшие круговые вращения бедрами. В этих движениях не было открытой сексуальности, в них была губительная женственность и убийственное очарование. Она действительно была, как та статуэтка. Такая же фарфоровая и хрупкая, но сильная духом, стоит только встать на ноги и начать свой танец с первым аккордом.

Руслан сфотографировал ее в этот момент, и ему удалось передать ту чувственность и мягкость момента, его не хотелось нарушать даже своим дыханием.

Вспоминая, Руслан со всей присущей нежностью покрывает поцелуями ее молочную кожу. Тонкая шея, выпирающая ключица, небольшая, но упругая грудь. Он опускается чуть ниже и губами проводит по затвердевшим соскам. Сначала берет в рот один и слышит первый сорвавшийся стон, он ждал его, как только первый раз увидел Полину. Чтобы она стонала и отдавалась только ему. Потом переходит к другой груди и берет в рот второй сосок. Дрожь проходит по ее телу и начинает потряхивать от эмоций: она не должна испытывать то, что испытывает сейчас.

Пытаясь справиться с дрожью, Полина начинает расстегивать его рубашку, вот только пуговицы не поддаются. Будто их специально делают настолько большими.

— Давай помогу, — голос Руслана не узнать. Он стал низким, исходящий из самых недр его желания.

Руслан берет Полину на руки, в самом романтичном ключе. Если бы это была их сказка, то через минуты должна быть финальная песня и титры. Но Руслан лишь открывает дверь спальни ногой. А потом опускает ее тело на кровать и нависает над ней. Дышит тяжело и часто. А потом целует ее страстно и горячо, поглощая каждую клеточку, ведь в них хранится самое ценное — ее жизнь.

Одна рука опускается ниже и проникает за резинку того кружева, которые он видел на ней и не раз, но так и не рискнул прикоснуться. Находит пульсирующую точку и плавно водит по ней, совершая круги. Ее стон, такой сладкий, медовый, его можно пить, но никогда не напьешься. Он хватает его ртом, целуя, целуя и еще раз целуя. Пока не расслабится окончательно, пока не поймет, что она с ним. С Русланом.

Наслаждение, смешанное с презрением к самой себе. От такого диаметрально противоположного чувства хочется бежать и кричать безумным криком, чтобы забрали его, вырезали, сожгли. Но оно внутри нее. Разрастается мелкими отростками, начиная от сердца. В геометрической прогрессии. Дрожь — уже не про возбуждение, частое дыхание — не приближение оргазма. Полине холодно и одиноко. Хотя руки Руслана горячие, нетерпеливые, жаждущие ее тела, жаждущие довести ее до точки невозврата, когда себе ты уже не будешь принадлежать. Но и ему тоже. Потому что он — не Саша. Тормоз. Тошнота. Безысходность.

— Руслан…

Он не слышит, только усиливает напор, ласкает ее тело, ее душу. Подминает под себя, не отпускает.

— Руслан, прошу… — Полина пытается оттолкнуть его, но что может сделать маленькая хрупкая женщина?

Руслан проникает в нее одним пальцем и срывает первый всхлип. Это крик отчаяния и блаженства. Слезы наслаждения и отрицания.

— Руслан! Я не могу!

Она плачет. Слезы льются из глаз, оставляя соленые ручейки на щеках и скатываясь на одеяло. Руслан резко встает и отворачивается к стене. Видно, как тяжело он дышит и пытается справится со своими эмоциями, которые готовы вырваться наружу. Полина села на кровать, прикрывая грудь руками. Стыдно. Она сейчас такая уязвимая, что любое сказанное им слово разорвет ее на крошечные фарфоровые кусочки.

Руслан с силой ударяет по стене. Не удержался. Потом еще раз и еще. На стене остались вмятины, а ребро ладони стало багрово-красным.

— Полина, выкинь его из головы. Его нет. Ты не с ним. Понимаешь?

— Я… я не могу, Руслан. Мне больно.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, мне больно здесь, — Полина ладонью показала на сердце.

— Дай мне тебе помочь.

Руслан протягивает к ней руку и трепетно гладит ее щеку, мокрую от слез, нежно обхватывает шею и приближает к себе в попытке поцеловать. Его губы все еще мягкие и вкусные. Но ей нужны другие. Жесткие, властные, которые целуют, забирая последний воздух, высасывая ее душу.

— НЕТ, — Полина оттолкнула Руслана довольно резко, он чуть не завалился назад.

Встав на ноги, посмотрел на нее холодным, практически ледяным взглядом. Какие перемены происходят в человеке за какую-то минуту. Он готов разорвать ее собственноручно. Не словами, а руками, как обманутый и брошенный мужчина. Сейчас она не фарфоровая кукла, а избалованная и взбалмошная девка, решившая поиграть в праведную и верную.

— Кто он? Кто он, бл*ть? Кто он, что ты не можешь к себе никого подпустить? Как он тебя мог так привязать? Как какую-то собачонку. Готова по первому зову к нему броситься? Ты ему не нужна, Поля. НЕ НУЖ-НА.

— Не говори так, — Полина еще сильнее обхватывает себя руками, в попытке защититься, защитить свою душу, ведь именно сейчас он ее уничтожает, губит.

Руслан долго смотрит на нее сверху вниз. Исчезло прежнее тепло между ними, нет того едва заметного притяжения. Сейчас они два абсолютно чужих человека. Их не связывает ничего, только глупая попытка забыться. Полина не выдерживает первая и опускает глаза. Да, она виновата, что дала согласие. Отдала себя. Но еще не знала, как пусто будет внутри после первых открытых ласк. Он приручил ее, поставил клеймо.

“Ты только моя”

Звучит, как заклинание. И повторяется как заезженная пластинка.

— Он женится, Поль, — устало произнес Руслан, опускаясь на кровать.

— Как? Как ты понял?

— Я же не слепой. Видел вас, видел твою реакцию на него.

— Почему тогда позвал меня? Зачем это все было? — гневно произнесла Полина.

— Да потому что тебе надо выкинуть его из своей головы! Ты зациклена. Он — не твой. И ты не его.

— Ты ничего не знаешь о нас, — процедила сквозь зубы Полина.

— Хм… о нас…

“Ты только моя”

— Руслан, мне нужно время…

С этими словами Полина встала с кровати и пошла за своей одеждой, стыдливо прикрываясь руками. Руслан не стал ей мешать и остался там, где теперь лежит его исплеванная душа и окровавленное сердце.

Глава 5

Полина выбежала из его квартиры, будто за ней гнались. Правда в том, что за ней и правда гнались — ее демоны, которых она так старательно прятала у себя внутри.

Демон страха. Весь последний год Полина боялась, что больше не подпустит и близко к себе мужчину. Этот страх сковывал. Он своими цепями опутывал ее руки, ноги, закрывал сморщенной и морщинистой ладонью ее рот, а жутким голосом шептал на ушко о том, что больше никогда она не сможет полюбить. Потому что она все еще любила. Только одного мужчину.

Демон иллюзии. Полина создала свой хрупкий мир, где для всех она радовалась жизни, была счастлива. В ее вселенной она оставила позади себя тот неподъемный груз, состоящий из лжи и предательства и начала новую страницу своей жизни. Для всех это выглядело так. Но за закрытыми дверями своей квартиры оставался тот разрушенный замок из надежд и мечт, на обломках которых демон иллюзий выстроил свой игрушечный и искусственный мир.

Демон одиночества. Только он знал, какая пустота у Полины в душе. Это пустыня, где желание найти хоть маленький оазис заканчивается бесполезной попыткой и смертью путников.

Демон страдания и боли. Самый беспощадный и злой. Не оставляет надежды на светлое чувство. Он засел где-то в глубине, его не видно, только в самое темное время суток, в самые отчаянные времена он выбирается наружу и показывает свою сущность. Забирает в себя остатки жизни. Уничтожает то светлое, что еще могло теплится, маленьким огоньком. Задувает одним лишь холодным выдохом и накрывает темным одеялом, что дышать становится больно.

Полина спустилась вниз и пошла вдоль тротуара, даже не подумав о такси. Именно сейчас ей нужен был воздух, такой холодный и леденящий. Что при каждом вдохе становится больнее. Так не чувствуешь ту боль в душе.

— Девушка, вы куда такая нарядная спешите? — Полину окликнул какой-то парень из окна своей Тойоты камри.

— Не трогайте меня и езжайте, куда хотели, — довольно дерзко ответила Полина.

— Да я еще и не трогаю.

Он наскоро припарковал свою машину и вышел из нее, догоняя Полину, которая ускорила свои шаги. Шел первый час ночи…

— Да подожди ты, — он довольно грубо схватил Полину за локоть, разворачивая к себе.

— Что тебе надо? Я разве не ясно выразилась? Отпусти! — начала вырываться Полина.

— Не так быстро, красавица…

Неравная борьбы, которая завязалась между Полиной и этим незнакомцем грозилась закончится ее поражением.

На улице не было ни одного человека, впрочем, как и хорошего освещения. Только яркая неоновая вывеска какого-то круглосуточного магазина, из которого никто не выходил.

— Ну что ты так дергаешься?

— А что вам от меня надо?

— Проводить, до дома. Чего ты одна ходишь, а, лапа?

Полина уже отчаялась, когда кто-то громко окликнул ее. Это было определенно ее имя, произнесенное громким, твердым и уверенным голосом.

— Быстро убрал свои руки от нее! Полина, в сторону!

Руслан быстро подошел к ней и довольно грубо отвел ее от этого незнакомца. Грубо, но это сейчас не имело никакого значения, потому что он ее спас.

— Руслан, не надо.

Он ее не слышал и только с каким-то остервенением и лютой злобой смотрел на ее обидчика. И все, что сейчас хотела Полина, это уйти оттуда, даже вернуться к нему в квартиру, главное подальше от этого места.

— Да просто помочь хотел… — оправдывается тот незнакомец.

— Я сам ей помогу.

Тот не стал уточнять, нужна ли теперь Полине помощь, просто сел в свою тойоту и уехал, со свистом вжимая педаль газа.

— Спасибо, — прошептала Полина, — если бы не ты…

— Надо было вызвать тебе такси. Извини. Ты так быстро убежала, что… просто извини.

Он обнял Полину, когда та положила свою голову ему на плечо. Он вдыхал ее аромат, который напоминал летний луг с такими сладкими оттенками меда и наслаждался ее близостью. Пусть так, но она была рядом.

— Я могу предложить тебе вернуться… Лягу на диване, в твоем распоряжении будет спальня.

— Нет, Руслан, я хочу домой.

Слишком много эмоций, слишком много мыслей и воспоминаний сегодня для Полины. То, что так удачно она раскладывала в уголки своей души, с диким ревом вырвалось наружу.

— Я вызову такси.

— Да, спасибо… Руслан…я…не хотела, чтобы так все произошло…

— А как бы ты хотела?

Полина лишь пожала плечами. Да и нечего ей сейчас сказать. Что можно сказать, когда твои раны снова вскрыты? Самым жестоким и бесчеловечным способом.

— Как думаешь, у меня есть шанс? Хоть маленький? — с надеждой спросил Руслан.

Полина снова пожала плечами.

Такси приехало через несколько минут, а еще через двадцать минут Полина наконец зашла домой.

Ее ждал демон иллюзий, где уже вовсю усмехался над ее миром, в корне разрушенным и уничтоженным. Одно лишь ЕГО присутствие рядом, один лишь ЕГО взгляд — и все летит в бездну.

Демон страдания и боли сейчас смотрит ей в глаза и так же зло усмехается над ней. Он растекается по ее венам. Обжигая.

Демон страха стоит за ее плечами и ждет когда она сломается.

“Ты — моя”

Слова, за которые Полина бы многое отдала. Сейчас же они выжигают очередную горькую рану. Она не его. И он больше не ее.

Несмотря на усталость, сон не шел. В голове постоянно прокручивались диалоги, слова, вопросы, а перед глазами картинки прошлого. Только к утру Полина поняла, что ее уносит. Но сон был беспокойным.

Она бежала вдоль побережья, где с одной стороны был крутой обрыв и любое неверное движение и кубарем скатишься в море. Полина пыталась догнать мужчину. Только несмотря на ее темп, никак не могла этого сделать. Мужчина шел медленно, спокойно, будто за ним никто не бежал. Только, когда он повернулся к ней лицом, Полина застыла — это был не Саша, это был Руслан, который смотрел на нее сверху вниз и насмехался над ней. Злой и жестокий смех, который эхом отдавался со всех сторон.

Полина проснулась вся в поту, будто и правда бежала всю эту дорогу. Она тяжело дышала, а руки тряслись.

“Боже, я так скоро сойду с ума”, — подумала Полина.

Утром ее импровизация с презентацией не казалось такой уж хорошей идеей. Будто с нее сняли пелену, которая застилала ей глаза вчера вечером. Полина понимала, что избежать серьезного разговора с начальством не удастся. Если Руслан и закрыл глаза на ее выходку, то Галина точно этого не сделает. Хорошо, если она после всего произошедшего не потеряет работу.

— Ну давай, черепашка моя, заводись, — тихо попросила Полина свою машину.

— Что, Поль, опять проблемы? — спросил ее сосед с первого этажа, он в это время всегда выгуливает свою собаку, милую хаски по кличке Джонни.

— Да, опять что-то непонятное. Вроде все было хорошо и тут опять.

— Езжай сейчас в центр, пусть тебе ее посмотрят.

— Некогда, на работу опаздываю, — с этими словами ее машина поддалась и завелась. — Ну вот, замечательно.

— Все равно съезди, Поль.

Полина уже не слышала, что ей сказали в след, потому что тронулась с места.

В офисе как всегда кипела работа. Это нескончаемые потоки людей, кофе и трели звонков. В такие дни Полина забывалась и погружалась в эту рутину, в которой видела свое спасение.

— Полина, за мной в кабинет, — довольно тихо, но резко сказала Галина, даже не удостоив Полину взглядом прошла в свой кабинет.

Возражать ей Полина не стала. Просто засеменила следом.

Они вместе вошли в ее просторный кабинет, который сейчас заливает морозным декабрьским солнцем — редкая погода для Москвы. Галина отошла к окну. В руке у нее была зажата дамская тонкая сигарета. Она с таким удовольствием затянулась, а потом выпустила вверх сизую струю. Воздух стал таким тяжелым и душным.

— Полина, — Галина так и осталась стоять к ней спиной, — я очень понимающий человек. Особенно все, что касается творчества. Работа обязывает. Но есть определенные рамки, за которые я никому не позволю заходить.

— Да, я понимаю…

— Нет, не понимаешь, — тихо ответила Галина, — вчерашний твой… назовем его перформанс…выходил за рамки. Я никому не разрешаю отклоняться от намеченного плана. Знаешь почему? Потому что там, где заканчивается ваше творчество, начинаются деньги. И если вовремя не унять в себе творческое начало, то ты теряешь деньги, заказчика, репутацию.

— Простите… просто вчерашний вечер… эти фотографии…

— Мне плевать, Поля. Будь ты хоть трижды расстроена, убита, огорчена, подчеркни уж нужное, будь добра, ты была обязана выйти и прочитать это долбанный текст!

— Я… уволена?

Галина смерила ее презрительным взглядом. Так она еще ни на кого не смотрела. Полина почувствовала себя ничтожным и маленьким человечком, настолько несущественным, что ее отсутствие даже никто и не заметит.

— Главным человеком в любой компании не руководитель, хотя и он тоже далеко не последний человек, — Галина сказала это и села за свой большой стол, одев очки в роговой оправе, — Заказчик — если его все устраивает, то и меня тоже. Хотя, если бы последнее решение было бы за мной, ты была бы уволена. За самоуправство, твоя выходка могла выйти всем нам боком. Тебе наплевать на проделанную работу, на на наш труд? — она сложила руки и локтями уперлась в стол, всматриваясь в лицо Полины.

— Руслан, он..

— Да, — перебила ее Галина, — он сказал, что с тобой поговорил. И приказал, повторяю, приказал, не трогать тебя.

— Ясно… Значит, я могу идти и продолжать работать? — Полина вздохнула с облегчением, потому что услышать про ее увольнение она не была готова.

— Иди. Но с сегодняшнего дня возвращаешься с того, с чего и начинала. Просто выполняешь поручения. Это понятно?

— Да.

Полина встала и направилась к выходу. Ей необходимо было отдышаться после этого нелегкого разговора. Все это время, она дышала через раз.

— Полина, спать с заказчиками, не лучшая идея.

— Что? Я не …

— Прекращай юлить. Мне все равно, кто с кем спит. Просто предупреждаю.

Стоит ли доказывать что-то обратное? Когда только ленивый не увидел, что вчера вечером Полина уехала вместе с Русланом, после их жаркого поцелуя.

Полина вернулась на свое рабочее место, устало плюхнувшись на стул. Только потом заметила, что никто даже не поздоровался с ней, просто посмотрели и уставились в свои мониторы. Может они и правы, не стоило ей вчера произносить то, что так рвалось изнутри? Говорила не Полина, говорила ее истерзанная душа.

— Ты сегодня сама не своя, — Оксана, единственная, кто не игнорировал ее после произошедшего.

— Хм… Я даже не помню, когда я была “своя”.

— Пошли…

— Куда?

— С работы. Думаю, на сегодня закончим.

— После сегодняшнего утреннего разговора с Галиной, задержусь, а то и правда лишусь работы.

— Чепуху не говори. Да, вчера немного все вышло из-под контроля, но… Полина, — Оксана подсела ближе и уже понизив голос произнесла, — никто из них, — она обвела глазами сидящих вокруг коллег, — не знает, что с тобой было, что ты переживала и переживаешь. И честно сказать, ты была шикарна. И плевать на тех, кто считал, что написанный текст лучше того, что исходит от сердца.

— Спасибо.

— Все, выходим. Пойдем в нашу кафешку, выпьем по глинтвейну.

— Не могу, я за рулем. Если, конечно, она заведется.

— Опять проблемы с машиной?

— Да, у нее такие же проблемы внутри, как и у меня, — улыбнулась Полина.

Морозный воздух проникает внутрь с каждым вздохом. Один… Два… Три… Вот оно долгожданное чувство прохлады, которое ощущается каждой клеточкой. Оно хоть как-то охлаждает тот кипящий котел чувств внутри.

Где-то вдалеке мерцали новогодние гирлянды, около офиса поставили фигурки мультяшных зверей, обвешанные какими-то огнями. Новый год наступит через две недели. Только несколько лет подряд для Полины он не значит ничего. Как песок, который просачивается сквозь пальцы. Он убегает маленькими дорожками, оставляя мелкие царапины на нежной коже. И даже если набрать новую горсть песка, он таким же темпом проскользнет опять вниз.

Полина взяла под локоть Оксану. Они что-то шептали друг другу на ухо, а потом вместе смеялись. Потом одна из них чуть не поскользнулась на заледеневшей дороге, а другая ее поддержала и снова заливисто засмеялись.

— Мы так с тобой новый год встретим в травме, — услышал Саша кусочек их диалога.

— Ну уж нет, я скорее в психушке, — ответила Полина Оксане.

— Не переживай, я передам тебе шампусик.

— И мандарины, — улыбнулась Полина.

А потом увидела, как Саша стоит облокотившись о капот своего внедорожника. Того же, как и год назад. Саша никогда не любил изменения. Даже в новые рестораны ходил с неохотой.

Он стоит и наблюдает за ними. На лице лишь легкая улыбка, только уголками губ. А в руке зажженная сигарета. Сексуально подносит ее к своим наглым губам и затягивается, щуря глаза, но не отрывая взгляда от Полины. И выпускает сизый дым, в ее сторону.

Глава 6

Сердце. Оно может разогнаться до предельно возможной скорости. А может остановиться. Исход один — ты не можешь остаться равнодушной, когда перед тобой стоит он, кто снился долгими вечерами, кто мерещился в толпе. Кого любила всем этим больным сердцем.

— Саш?

— М?

— А что происходит с человеком, когда его душа умирает?

— Полина, ты именно сейчас хочешь об этом поговорить? Черт, час ночи!

— Ну знаешь, как в фильмах показывают, что человек оказывается в каком— то другом пространстве. Там все ослепительно-белое. И человек этот во всем белом. И голоса на заднем фоне. Его спасают врачи. А может быть он еще на месте аварии и слышит голос своей женщины, которая просит его не оставлять его…

— Я думаю, это просто брехня. Всем хочется верить, что есть что-то там наверху, куда попадешь, когда тебя не будет. Всем страшно знать, что с последним биением сердца наступает конец. Тотальный конец.

— Страшно.

— Спи, Полин.

Саша обнял ее, согревая теплом своего тела, пока не услышал размеренное дыхание.

Полина стояла напротив Саши, а чувствовала себя в том другом измерении. Только ее душа не умерла. Она не могла умереть. Это и правда брехня. Потому что вот ее сердце, оно бьется, оно живое. А может быть, потому что она слышит и его сердце. Четкие ритмы, ни одной заминки.

— Саша.

— Привет, Полина.

Он сделал последнюю затяжку, сжигая сигарету до самого фильтра и выбросил окурок себе под ноги, а струю едкого дыма выпустил теперь в сторону.

Саша склонил голову набок, разглядывая Полину. Его глаза, некогда ярко-зеленые, сейчас отдавали стальным оттенком. Такое было однажды, в тот день в его кабинете.

Не говоря больше ни слова, Саша открыл пассажирскую дверь и жестом пригласил ее сесть.

Могла ли Полина отказать? Могла. Где-то в глубине души она хотела так же растоптать его, унизить, уничтожить, но не могла. Как и не могла теперь просто уйти.

Саша помог ей сесть, дав опору своей рукой. И никто из них не обратил внимание на разряд тока, который прокатился по телу. Или сделал вид, что не заметил. Будто это случается каждый день. каждый гребаный день, что они могли проводить вместе.

— Куда мы едем? — спросила Полина, как только Саша сел на водительское кресло и завел двигатель.

— Куда ты хочешь? — улыбнулся он первый раз, будто между ними не было той пропасти в целый год.

Полина пожала плечами. Что ей стоит говорить? Что неважно куда, лишь бы с ним? А лучше поехать в прошлое, в тот маленький итальянский городок.

— Пончики хочу.

— Пончики?

— Ну да, такие сладкие, жареные в масле и покрытые сахарной пудрой.

— Полина… хорошо, пончики, значит пончики.

Ехали они недолго, но молча. Играло только радио. Шла какая-то вечерняя передача и иногда включали последние хиты, которые Полина напевала себе под нос.

Будто не было этого времени порознь, не было этого расставания, не было предательства. Было все по-прежнему. Вот сейчас Саша остановит у ресторана или кафе, они поспорят, даже поругаются, ведь Полина оделась не по погоде, и поедут домой. Мириться, бурно и сладко.

Но сейчас они два чужих человека, что случайно встретились, но у которых есть общее прошлое. Они два разных человека, у которых свои цели и свои мечты. Хотя какие мечты? У Саши не может быть мечты. Может быть только план действий, цель.

Саша остановил машину неподалеку от ярмарки на большой площади. Там были какие-то уже новогодние гуляния и много палаток с игрушками, рукоделиями и глинтвейном. А еще пончики. Полина приметила их сразу.

— Выходи Полина, очередь за пончиками видишь? Вот нам туда, — опять улыбнулся Саша.

Как и обещал, Саша купил ей целых три пончика. Александр Ярский сам простоял очередь, где даже не принимают карты, только наличные деньги.

— Хочешь? — спросила Полина, когда он передал ей пластиковую тарелку и такую же вилку.

— Обойдусь.

— Как хочешь. Они вкусные.

Они прошлись вдоль рядов, где Полина с восхищением смотрела на разные резные поделки, новогодние самодельные игрушки на елку и сладости. Первый раз за последний год она почувствовала себя … счастливой. Пусть это исчезнет через несколько мгновений, пусть это больше не повторится, но сейчас Саша с ней. Тот, за которым она пойдет, куда бы он ее не позвал. Парадокс, человек, который причинил самую сильную боль — самый близкий человек, ради которого мы готовы на многое.

— Саш, смотри!

В центре, на импровизированной сцене какой-то парень-гармонист запел русские народные песни, а все вокруг начали кто подпевать, а кто подтанцовывать. Всему виной глинтвейн и предновогодняя атмосфера.

— Пойдем!

— Нет, Полина. И не надейся. Просто… даже не думай.

Полина его уже не слушала, а схватила его за горячую руку и повела к той толпе. Саша остался стоять в стороне, но где прекрасно просматривались все, кто решил сплясать под задорные песни. Полина была среди них. Такая свободная и открытая. Даже можно услышать ее голос.

Короткие светлые волосы развевались по ветру, румянец от небольшого мороза делал ее такой юной и беззаботной. Она кружится вокруг своей оси, что-то крича и веселясь.

Саша смотрел на нее с такой же легкой улыбкой на губах. Следил за каждым ее движением, за каждым взглядом.

Был ли между ними этого год? Год, который поделил их жизни на “до” и “после”? Что послужило чертой? Ее предательство? Его нежелание выслушать?

Полина подошла к Саше, запыхавшись от постоянного движения и пения песен. И просто обняла его, уткнувшись в его грудь и вдыхая его все еще неизменный запах осеннего леса, такой земляной и глубокий.

Но Саша стоял, едва касаясь ее лишь одной рукой. Только Полина чувствовала, как ритм его сердца стал другим. Частым. Как после пробежки. Но он никуда не бегал. Саша просто стоял и ждал Полину.

А потом он вдохнул аромат ее волос, окрашенных в светлый оттенок. Они не потеряли запах летних луговых трав. Сладкий, манящий, но уже не родной. Он склонился над ее макушкой и вдыхал его, как наркоман свою кокаиновую дорожку.

— Наплясалась?

— Вполне.

— Тогда поехали?

— Куда?

Саша не ответил. Он просто взял ее за руку и увел из этой толпы, с этой ярмарки, с этого напускного веселья.

— Полина, нельзя так задницей вилять! — зло сказал Саша, когда она вернулась с танцпола за столик.

— Саша, я просто танцевала.

— Бл*ть, непросто. Ты понимаешь, что вон тот хрен, который до сих пор на тебя пялится, мысленно поимел тебя. Мне же придется ему глаза выколоть.

— Саша-а, мне дома сидеть?

— Нет. Танцуй просто для меня. Когда никого вокруг нет.

— Приватный танец, м?

— Да, с элементами стриптиза. Сможешь?

— Конечно. Для тебя конечно.

Они молча переглядывались. Каждый вспоминал их дни, которые остались в прошлом. Такое грубое и бесчувственное слово — прошлое. Оно было счастливым, желанным, легким. Но оно — прошлое.

— Ты помнишь, где я живу? — спросила Полина, когда поняла, что Саша везет ее домой.

Саша припарковался рядом с ее подъездом. Удачное место, учитывая, что к этому времени все места бывают заняты. И заглушил двигатель. В салоне воцарилось полная тишина. Было слышно только их синхронное дыхание и биение сердца.

— Помнишь, в Италии… ты играл на гитаре? Мелодия такая знакомая была. И одновременно я услышала ее впервые. С тех пор меня мучает вопрос: как она называлась?

— Это действительно то, что ты хочешь спросить?

— Да…

— У нее нет названия. Это вольный перевод одной песни. Про девушку, которая ждала своего мужчину. Он был моряком. И вот она каждый день приходила и смотрела на море, пока ей не сказали, что ее любимый погиб в шторм. Их корабль разбился о рифы и никто из команды не выжил.

— И что девушка? Как она жила дальше?

Полина посмотрела на Сашу с такой тоской в глазах, что на секунду можно представить, что именно она та девушка, которая так и не дождалась своего любимого. И будь ее воля, она бы оказалась вместе с ним на том корабле, чтобы разделить с ним его участь.

— Не знаю.

— Зачем ты приехал?

Саша вышел из машины и достал одну сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой и прикурил, втягивая губительный никотин. А потом подошел к пассажирской двери, чтобы помочь Полине выйти.

Морозный воздух стал губителен. Единственный вдох и тысячи мелких иголок вонзаются внутрь. Следующий вдох — и тяжесть в груди. Как могильная плита, нависает над тобой.

Саша взял руку Полины и повел к ее же подъезду. Все помнил, все знал. Он выкинул так и не докуренную сигарету в сторону и дернул дверь, полностью позабыв о домофоне. Что такое железная дверь и желание мужчины зайти к нужной ему женщине, на ее территорию?

— Открывай, — скомандовал Саша.

Ее руки дрожали, когда она подносила ключ к замочной скважине. Полина понимала теперь, зачем приехал Саша, зачем он идет с ней, к ней домой. И это разрывало ее на кусочки. На тысячи мелких, никому не нужных фрагментов. Она ждала этого, желала, как безумная, прокручивала каждый день в голове этот неправдоподобный сценарий. И не верила, что это когда-то может произойти на самом деле. Но сейчас он стоит на ее пороге. Уверенный, если не самоуверенный. Такой же притягательный, сильный и жесткий. Родной? Уже нет. Но все еще близкий. Полина понимала, что произойдет через каких-то несколько минут и оттягивала это время. Она все еще его любила. Сильно. Но уже безответно. Ее демон страха и боли все еще стоял позади нее и нашептывал жуткие слова, что это уже не ее Саша, он чужой.

Полина провернула ключом замочную скважину. И вот он — тот желанный звук открывающейся двери. Секунда и легкий сквозняк из-за приоткрытой форточки пронзил ее хрупкое тело.

— Саша. Зачем. Ты. Приехал?

Глава 7

Он завел ее в еще темный коридор и закрыл дверь, провернув замок на два раза.

Несколько минут они так и стояли в тишине и в кромешной тьме, пока глаза не привыкли к ней. Вот стали видны очертания мебели, а еще через несколько мгновений — очертания ее лица: пухлые губы, аккуратный носик и широко распахнутые глаза. А еще каскад светлых волос, которые все еще вились, как раньше.

Шумное дыхание — единственный звук, который пронизывал гремящую тишину. Саша очертил рукой овал ее лица и приблизился к губам, которые так манили. Ему было интересно, на вкус они остались прежним? Такие же сладкие, как малина? Или горькие? Со вкусом предательства и лжи?

Большим пальцем он очертил контур ее губ и оттянул нижнюю с легким нажимом, что обнажил ровный ряд зубов. Да, они все еще мягкие и податливые. И пахнет так же. Это по-прежнему его Полина?

Нет.

Саша накрыл ее губы. Поцелуй, который мог высосать все силы. Он сминал, покусывал и посасывал ее губы, будто никогда раньше их не трогал. Языком раздвинул и проник им в ее рот, жадно сплетаясь и хозяйничая на чужой территории. Обжигая своей силой и страстью, Саша не давал Полине сделать и вдоха. Еще немного, и она сдастся.

— Саша-а, прошу, не надо, — пытаясь оттолкнуть от себя Сашу, сказала Полина.

— Не могу сдержаться.

Одной рукой он расстегнул ее куртку, матерясь про себя из-за неудобной застежки, и проник под кофту. Ее кожа горячая. Она контрастирует с его холодными руками. Его движения оставляют следы и ворох мурашек в местах, где он касался.

Добравшись до бюстгальтера, он проник под него и сжал ее грудь, срывая первый стон. Слишком долгожданными были эти касания. О них она больше не смела мечтать, хоть и видела их часто во сне.

— Бл*ть, Полина.

Он почувствовал ее напряженные соски, и как часто поднимается ее грудь, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха.

Полина стояла, прислонившись к стене не в силах отступить. Это было невозможно ни физически, ни морально. Саша давно уже владеет не только ее телом, но и душой. Пусть он ее и растоптал, пусть выкинул из своей жизнь, но Полина не могла сделать шаг в сторону. Зависимость. Самая настоящая больная зависимость.

Она поддалась его напору, потому что по-другому не могла. Уже не было той тошноты, того кома в горле, как только близко к ней оказывался мужчина. Чужой мужчина. Сейчас она олицетворяла собой горячий воск. Саша же был ее скульптором. Только он знал, как слепить из нее новую Полину.

Она чувствовала его горячее дыхание на своей щеке, на груди. Он так же вылизывал ее грудь, как в самую первую их ночь. Жадно припадая к каждой клеточке.

Сейчас это было похоже на наваждение, на нереальную картинку, которую оба себе нарисовали.

Он целовал ее глубоко, ненасытно. Слегка прикусывая нижнюю губу, а потом зализывая эту маленькую ранку, что ощущался металлический привкус во рту.

Ее грудь, которая уже потяжелела от желания, находилась в плену его рук и его языка, что так умело находили нужные точки, доводя Полину до исступления.

Своей горячей рукой расстегнул пуговицу и молнию на ее джинсах и проник внутрь, за края трусиков. Там уже горячо и влажно. Саша знал это. Не мог не знать. Ведь он выучил Полину и каждую ее реакцию на его движения.

— Ты все такая же…

Саша пальцем водил круговыми движениями по ее клитору, слегка надавливая. А потом проник внутрь. Медленно, очень медленно он ввел внутрь сначала один палец, потом присоединил другой, даже в темноте замечая как меняются ее эмоции. Полина хватает воздух ртом и тихо постанывает. Но не дает полностью волю чувствам. И это Саша знал. Раньше он ловил ее громкие стоны ртом, затыкая ее и поглощая каждый выдох. Чтобы знала, кому она принадлежала, кому могла дарить свои оргазмы, свою чувственность и свои стоны.

— Он трахал тебя? — спросил Саша, гладя ей в глаза, — Смотри на меня, не закрывай глаза!

— Кто?

— Ты знаешь… Трахал? НА МЕНЯ СМОТРИ!

— Нет…

— Врешь, сука…

Саша усилил напор и начал трахать ее двумя пальцами, когда Полина умоляла его закончить это мучение. Либо ее оргазмом, либо своим уходом.

Он жестко припал к ее шее, оставляя влажные и порочные поцелуи, влажные дорожки. Слегка посасывая ее тонкую кожу, чтобы самые яркие следы были позже видны на шее. Пометить, ее просто надо пометить. Таким циничным способом.

Саша нагнулся к ее груди, взял в рот один сосок и начал играть с ним своим языком, когда Полина уже не могла сдерживать те сладкие всхлипы, что рвались из ее груди.

— Саша-а, прошу…

— Ответь, Полина, мне нужен ответ.

Саша силой сжал ее ягодицы, а потом приподнял ее и отнес в спальню. Он помнил, где она находилась. Даже не пришлось включать свет, чтобы увидеть маленький коридор, который ведет в ту комнату.

Он положил ее на кровать и быстро скинул с себя верхнюю одежду, оставаясь только в рубашке и брюках.

Только Полину это не устроило. Она пальцами нащупывала маленькие пуговки, чтобы расстегнуть рубашку. Ее пальцы дрожат. Не получается. Злится. Или это говорит в ней возбуждение, та точка, до которой ее довел Саша, одними лишь касаниями.

Не выдержав ее долгих попыток, Саша сам стянул с себя свою рубашку, а после и брюки, оставаясь лишь в одних боксерах, через которые видна его эрекция.

Она лежала в одних лишь трусиках, которые были уже насквозь мокрые. Саша подцепил их пальцами и разорвал, как ненужную, раздражающую его вещь. Резинка больно хлестнула по нежной коже, и Саша губами припал к этому месту и языком зализал выступающую красную дорожку.

Полина выгнулась, когда он своей рукой накрыл ее лобок и сразу двумя пальцами опять проник в нее. В его жестах, в его поцелуях не было любви, не было ласки и нежности. Это была жесткость, которая доводила обоих до точки невозврата. Боль, приносящее удовольствие.

— Он так тебя трахал?

Полина не слышала его, только его грубый и властный голос, который ядом разносился по ее венам.

— Полина?

— Нет…

Он приподнял ее за плечи, помогая сесть на кровать, а сам встал рядом. Его член смотрел на нее, когда Полина открыла глаза. Это не была немая просьба, это был приказ.

— Возьми его в рот!

Польна сглотнула слюну, которой скопилось достаточно и обхватила губами сначала его головку. Она играла языком с ней, вырисовывая круги на чувствительной кожи.

— Глубже, Полина. Я знаю, ты можешь.

Полина взяла глубже, пока маленькие капли слез не начали скапливаться в уголках глаз, а дышать стало трудно. Никогда раньше Полина не чувствовала себя такой падшей и такой возбужденной одновременно. Это запретно и сладко, сосать член мужчины, которого любишь, но который не принадлежит тебе.

— Бл*ть, в глаза смотри.

На какое-то время она опускает глаза, потому что видеть этот порок и жестокость в его глазах не выносимо. Она понимает, что он ее наказывает. Но не собирается с этим бороться. Ей нравится это наказание. А потом поднимает свои небесная глаза, в которых такая же черная воронка, как и в Сашиных, и смотрит прямо на него, чтобы он видел, как ей нравится сейчас то, что она делает. Пусть он видит, что она сама согласилась, что сама поддалась, а не он заставил.

Полина почувствовала, как член стал еще больше увеличиваться в ее рту. Уже ждала, что язык почувствует уже знакомый пряно-соленый вкус его спермы. Только Саша не спешит с ней так закончить. Он откидывает ее на спину и накрывает собой, резко входя одним толчком, до упора. А потом начинает вколачиваться, удерживая ее за бедра, не давая сделать никакого движения.

— Он тебя так трахал? На меня, смотри, в глаза!

— Нет, Саша. Только ты.

— Опять врешь.

Саша перевернул ее на живот и поставил на четвереньки, а потом снова в нее вошел. Он закинул ее руки ей за голову, придерживая одной рукой шею, обездвиживая. Еще один резкий толчок и такой жалобный всхлип.

— Саша-а не надо…

— Сука, ненавижу.

Еще толчок и Полина пытается высвободится из его захвата. Только это невозможно, Саша держит ее крепко. Трахая ее жестко, не жалея, не думая о ее чувствах. Она — кукла, которая посмела пойти против своего хозяина. Она — игрушка, решившая сменить игрока.

— Саша! Больно!

Он развернул ее к себе, впиваясь безумным взглядом в ее лицо. Там слезы и отчаяние. Боль. Страх. Безумие.

— Бл*ть, Полинка…

Маньяк, жалеющий свою жертву. Он осыпал поцелуями ее лицо, слизывал слезы, которые сейчас были такими горькими. Но продолжал иметь ее. Потому что она — его.

Полина почувствовала, как ее мышцы начинают сжиматься, даря долгожданную разрядку, о которой она так мечтала. Это не были звезды в глазах и тепло во всем теле. Это судорога, которая свела все ее мышцы, боль, пронизывающая все тело. Но она сладкая, желанная.

Она чувствует, как его толчки становятся глубже и резче. Полина знала этого мужчину. Финальный толчок и утробный рык. Саша выходит из нее и наклоняется к ней в еще одном немом приказе.

— В рот, Полина.

Она снова подчиняется. Его кукла, некогда потерянная и сломанная, снова в руках своего мастера. Полина открывает рот и обхватывает его член губами, где чувствует вкус своей страсти, а потом и его. Терпкая, соленая и густая сперма ударила в небо и стекает вниз. Потом еще и еще.

— Глотай!

Полина опустила глаза и проглотила, не заметив каплю белесой жидкости в уголке губ.

— В глаза смотри!

Она подняла на него свой еще затуманенный взгляд, полный ненависти и презрения.

Саша большим пальцем стер маленькую каплю и поднес к ее рту. А Полина высунула свой язычок и слизала. Смотря в его черные, бесовские глаза.

Только после этого Саша упал на кровать и закрыл глаза. Мушки, которые летали перед глазами, никак не проходили. Слишком жестко все было, слишком откровенно и порочно. Дикая и такая взрывная близость. Ее ангельский взгляд, который так доверчиво смотрел на него, пока она сосала его член, ее медовые стоны, пока он трахал ее, как ему хотелось.

Полина не в силах была просто сидеть рядом. Но и встать не могла. Она так же легла рядом с Сашей и уткнулась ему во влажную от пота грудь. Полина и ненавидела его за то, что он делал, и любила. По-другому не могла. Это не поддается никакому объяснению. Любовь вообще не подается объяснению.

Полина чувствовала, как Саша тяжело дышит, пытается выровнять свое дыхание, видит, как его немного потряхивает.

— Ты так мне честно и не ответила…. — тихо сказал Саша.

— Я с ним не спала, Саша.

— Хм… Хочешь сказать, что после того, как вы сосались на вечере у всех на глазах, а потом вместе уехали, он просто отвез тебя домой?

— Нет…

— Сука… Ненавижу.

— Да, Саша, я сука. Я поступила с тобой, как самая настоящая сука. Но с ним я не спала. Не смогла…

— Ноги раздвинуть не смогла?

— Не смогла вынести его касаний. Ничьих касаний не могу… кроме твоих.

Саша приподнялся на локтях. Взъерошенные волосы спадали на лоб, глаза все еще блестели и были черными. А губы сжались в тонкую линию, гневно.

— Я была в Париже, Саш.

— Как ты и мечтала…

— Того кафе, про которое я тебе рассказывала, его нет. Там книжный магазин.

На его лице непроницаемая маска. Если какую-то минуту назад Полина могла прочесть хоть что-то, сейчас Саша закрылся. Нет никакой эмоции на его лице. Он просто смотрит на нее, даже не ждет никаких вопросов от нее.

Саша встал с кровати и начал одеваться. Спешно, будто куда-то опаздывал. Вот уже брюки на нем, сейчас он застегнет пряжку ремня, а потом ловко справится с пуговицами на рубашке.

Телефонный звонок, который доносится из коридора, очевидно из его куртки, возвращает Полину на землю. Она не была на небе, но все же больно ударилась о ее твердость.

— Это она звонит?

Саша вышел в коридор, оставляя Полину лежать в том же положении. Раздетую, с растрепанными волосами и следами его рук на бедрах.

Обернувшись в лежащее рядом одеяло, она вышла к нему в коридор. Он уже обувался и одевал куртку. Получается, Саша мог уйти даже не попрощавшись? Он спешил теперь к другой.

— Ты вот так просто к ней придешь? После того как жестко меня трахал?

— … да.

— Уходи! Больше не хочу тебя видеть. Никогда.

— Захочешь, Полина. Сама же сказала, что выносишь только мои касания.

Он подошел к Полине, указательным пальцем поднял ее голову за подбородок, чтобы смотрела в его все еще темные, хищные глаза. Провел костяшками ладони по щеке, где были видны следы слез, смешанные с тушью и подводкой, а потом провел по контуру ее губ. Он показывал ей, что она принадлежала только ему. Собственность.

— Вон! — мстила ему Полина, прекрасно помня, как он выгонял ее из своего кабинета.

Саша только ухмыльнулся. Она никогда не сможет его победить. Потому что слаба. Это изначально неравный бой. И как бы Полина не хотела, ее бой проигран. Когда Саша перешагнул порог ее квартиры. Снова.

— Ты будешь моей любовницей.

— Нет!

— Будешь, Полина. Вспомни, как хорошо нам вместе, как я тебя целую, как трахаю, как сладко ты кончаешь в моих руках, как стонешь мне в губы, произносишь мое имя.

Саша захлопнул за собой дверь. Полина увидела тусклый свет от лампы в коридоре. Он помнит, где выключатель. А потом ее демон страдания и боли вылез наружу, показывая оскал и острые зубы. Только когда она одна, могла выпустить его.

Рядом с дверью было зеркало с полкой, на которой стояли ее духи. Они полетели в дверь, разбиваясь о металл. Сладкий аромат наполнил все маленькое пространство. Но Полину было уже не остановить. Второй флакон французских духов, которые она тщательно выбирала в Париже, присоединился к первому. Цитрусовый аромат присоединился к витающей в воздухе сладости.

Полина бросала в дверь все, что только попадется ей под руку. Озверевшая, раненая, униженная. Она летит в пропасть, где не видно земли, нет дна. Это полет свободы, который закончится ее падением так или иначе. Птица, выпущенная на волю. Но сейчас она находится на прицеле беспринципного охотника. Сейчас он следит за ее полетом. Вот она летит ввысь, набирая высоту, а потом парит над землей, вдыхая свободу. Свободу ли? Один выстрел и эта птица летит стремительно вниз. Раненная в самое сердце, падает. Жестко ударяясь о реальность.

Глава 8

Саша захлопнул за собой дверь и прислонился к ней спиной. Сделал глубокий вдох и достал пачку сигарет, чтобы губами достать одну. Прикурил прямо в подъезде, около ее закрытой двери. Он слышал, как что-то звонкое ударилось о дверь и упало, разбиваясь. Саша затянулся глубоко в себя, до боли в груди. Может быть так станет немного легче. После их случайной встречи только такие глубокие затяжки и спасали.

На улице уже глубокий вечер. Саша щелкнул сигнализацией и сел в салон машины. Посмотрел на ее окна. Там горел свет. А потом завел двигатель и тронулся с места. Резко. Чтобы не допустить даже мысли вернуться.

Он уверенно вел машину вперед, по трассе. Которая была уже свободна. Крепко сжимая руль, он сильнее выжимал педаль газа, разгоняясь. Снег, который маленькими хлопьями падал с неба, не успевал оседать на стекле. Множество снежинок разгонялись под мощным потоком ветра, создаваемым скоростью машины, и закручивались вихрем. Правый поворотник, чтобы перестроиться и обогнать соседнюю БМВ. Еще газ. Левый поворотник. И еще газ.

“Безумие какое-то”

Саша начал сбрасывать скорость, пока окончательно не затормозил на обочине и не включил аварийку.

Он откинулся на подголовник и закрыл глаза, переводя дыхание.

— Ты задумчивый очень.

— Есть такое. Прокатимся?

— Давай.

Полина пристегнулась. А Саша выехал с территории бизнес центра и направился в сторону выезда из Москвы, чтобы хоть какое-то время просто ехать, выжимая педаль.

Была включена радиостанция. И это не было поводом ехать молча. Просто так хотелось.

— Ай-ай-ай, девчонка, где взяла такие ножки? — Полина тихо подпевала, пританцовывая одними ножками.

Саша странно покосился в ее сторону. С любопытством.

— Ай-ай-ай, девчонка, топай, топай по дорожке!

— С тобой все в порядке?

Он улыбнулся. Ему нравилось такая Полина.

— Вполне. А вот тебе становится лучше, — вызывая еще одну его улыбку.

— Я знаю еще способ, — улыбка стало еще шире.

— Посередине дороги?

Саша начал сбрасывать скорость, чтобы припарковаться на обочине.

— Что ты делаешь? — Полина улыбалась, посылая неоднозначные намеки, прикусывая нижнюю губу зубами.

В ее глазах огонь. В его безумие. Полина перекинула ногу через консоль и оказалась у Саши на бедрах, где в ее пока еще закрытую трусиками промежность упиралась его эрекция.

— Уже? — прищурилась Полина.

— Всегда, — Саша потянулся к ее губам, что уже были приоткрыты.

— Знаешь, как будет по-французски “ты моя жизнь”?

— Как?

— Tu est ma vie.

— Разве можно быть чьей-то жизнью? Она ведь у каждого своя.

— Можно, Саш.

— И как?

— Когда я делаю вдох, ты делаешь выдох. А когда ты делаешь вдох..

— Ты делаешь выдох.

— Без одного нет другого. Конец.

Саша глубоко вдохнул холодный воздух и задержал дыхание. Сколько прошло секунд Саша не считал. Только понял, что если он не выдохнет, то просто упадет в эту грязь, что была под колесами его машины. Без выдоха нет вдоха. Если хочешь жить.

Саша думал, что не надо было на том вечере подходить к ней. Это вышло спонтанно, порыв. Возможно, чтобы сделать финальный выдох. Его вдох, длинною в целый год, был самым болезненным. От него надо было избавится. Только рефлексы говорят о том, чтобы продолжать жить, нужно снова вдохнуть. Но почему в это время с ним оказалась опять Полина? Он опять дышал с ней одним воздухом.

Из раздумий его вытянул звонок. Аля. Она звонила уже в который раз, но Саша просто не брал трубку.

— Да, Аль… — нехотя ответил Саша.

Он стоял около своего мерседеса по середине трассы, где проносились машины с большой скоростью, заглушая голоса.

— Саша, ты где?

— … в дороге.

— Я переживала. Ты не брал трубку. У тебя все хорошо?

— … Да.

— И когда тебя ждать? Помнишь, что мы хотели вместе поужинать? Нам надо обсудить кое-какие моменты.

— Через час буду дома, — и положил трубку.

Он сел в машину и доехал до разворота, чтобы направиться в сторону города. Снег утих. Не было уже тех вихрей, которые могли бы завораживать Полину и раздражать Сашу. Остались только грязные потеки и следы на дороге.

Саша открыл дверь своим ключом. Перед ним предстала Аля. Его невеста. Они познакомились на каком-то благотворительном мероприятии, которые Саша терпеть не мог. Аля подошла к нему первая и заговорила. Красивая, изысканная. Она идеально подходила ему.

Даже сейчас, в домашней обстановке она выглядела с иголочки: небесного цвета шелковая пижама, которая так выгодно подчеркивала ее грудь, красивые струящиеся темные волосы были уложены в красивую прическу. Яркие карие глаза пленяли, а полные губы вишневого цвета привлекали к себе.

— У тебя что-то случилось? Выглядишь очень уставшим, — она помогла Саша раздеться и поцеловала его холодные губы.

— Все хорошо. Прости, есть не хочу.

Саша прошел в гардеробную, чтобы снять с себя костюм. И все, что он сейчас хотел — это позволить себе бокал виски и забыться сном. Желательно дня на два.

— Саша… почему? Доставка из ресторана была полчаса назад. Еще все горячее. Или хочешь, могу подогреть?

— Не надо, Аль.

Она пошла к Саше и обняла его со спины, согревая его своим теплом, сейчас от него исходил холод. А потом начала покрывать поцелуями его обнаженную спину, руками опускаясь вниз к паху. Своими длинными пальцами с идеальным красным маникюром. Она запустила руки под резинку трусов и обхватила член.

— Ты такой холодный. Давай согрею?

Она обогнула его спину и встала к нему лицом. Смотрит в его зеленые глаза, надеясь увидеть огонек, который всегда горел, когда она его касалась. На деле же он буравил ее взглядом. Во взгляде не было огонька. Там была ледяная глыба.

— Аля, не надо. Не сегодня, — сказал Саша и перехватил ее руки.

— Ты напряжен. Очень. Саш…

Не обращая внимание на уничтожающий взгляд, она опустилась на колени. Опустила вниз боксеры и обхватила его еще не твердый член руками.

— Аля…

— Саша, все хорошо. Я помогу тебе расслабиться.

Она обхватила губами его член и начала посасывать, смотря ему в глаза. Глубже и глубже погружая его в рот, увеличивая темп. Она чувствует, как Саша расслабляется, а член становится твердым, увеличивается в ее рту. Глаза его закрыты. А между бровей пролегла глубокая складка, будто он в своих мыслях. Только когда его рука легла ей на затылок и задала нужной ему темп, Аля прикрыла свои глаза и наслаждалась, что может доставить удовольствие своему мужчине.

Саша отстранился от нее и приподнял ее голову, чтобы встретится с ней взглядами. Ее карие глаза горели, в них плещутся удовольствие и похоть. Одновременно с такой преданностью и нежностью. Идеальная женщина.

— Скажи, что скучал по мне, Саша, — тихо прошептала она с мольбой в голосе.

Саша подошел к прикроватной тумбочке и открыл верхний ящик, где лежали презервативы. Он достал один квадратик и раскрыл.

— Саша, ты же знаешь, я пью таблетки. Это лишнее…Не доверяешь?

— Так надежнее, — сказал он, растягивая его на всю длину.

Он развернул Алю спиной к себе и прижал к стене. Ворвался одним мощным толчком. Без нежности. Больше нет поцелуев, нет тихих слово о ее красоте, нет громких и низких стонов. Есть тупая и бестолковая долбежка.

Голубые глаза были словно блюдца, два больших хрусталя. Они смотрели на него сквозь немного опущенные веки с ненавистью и злобой.

“Саша-а, прошу”

“Саша-а!”

— Бл*ть!

— Да что с тобой?

— Позови меня, по имени.

— Саша! — томный, хриплый голос из самых глубин. Другой голос.

Саша кончил и вышел из нее сразу, снял презерватив и, завязав его, кинул на пол.

Все не так. Он не хочет слышать ЕЕ голос у себя в голове, он не хочет видеть ЕЕ глаза, ЕЕ взгляд, который разъедает все внутренности, будто сбрызнутые ядом. И запах, прежний запах луговых трав и меда. Он до сих пор его ощущает на своих руках, хоть и трогал сейчас другую женщину. Ту, которая была его. Должна быть его.

Эта встреча, которая не должна была состоятся. Но где-то наверху очень жестко над ними кто-то подшучивает. Заставляют вспоминать все, что было похоронено, заставляют снова что-то чувствовать. К этой суке, что предала его, растоптала все его чувства, сожгла все его планы.

— Ты как? — обратился он к Але.

— Хорошо. Но ты сегодня другой, — сказала Аля и ушла в ванну, оставляя Сашу одного.

Тишина, которую нарушает только звук льющейся воды. Он мог бы зайти к ней, поцеловать шею, как она любит, заняться еще раз сексом. А потом лечь обратно в кровать. Она бы обняла его и шептала о том, как ей повезло, какая она счастливая, что первая подошла к Саше на том вечере. Мог бы.

Саша вышел на кухню, чтобы налить себе порцию виски. Возможно только оно его и расслабит. Янтарная жидкость, что плескалась в бокале.

“— Ты будешь моей любовницей, Полина”

“— Нет”

Ее голос, полный ненависти. А еще отчаяния. Он прекрасно знал, что она согласится. По-другому быть просто не могло. Она до сих пор таяла в его руках, до сих пор так сладко кончала, что от одного этого вида он готов кончать следом.

Когда он только увидел Полину, стоящую одну у того стола, в глазах которой был ужас и страх от напора того ублюдка, Саша решил, что он никуда уже ее не отпустит. Она будет с ним до тех пор, пока не сломается под ним. Пока та боль, в которой Саша жил все это время, не вернется к ней. Чтобы она испытала тоже жжение в сердце. Чтобы глаза ее стали тусклыми, чтобы прекратили гореть голубым огнем, чтобы она утонула в том море, в котором тонул он.

— Будешь, Полина. Ты будешь моей любовницей. Будешь смотреть, как я буду с другой женщиной. Будешь убиваться. Будешь гореть.

— Ты что-то сказал?

Саша не заметил, как на кухню зашла Аля. Она опять улыбалась. Ему улыбалась, когда он так жестоко с ней поступил. Ведь несколько часов назад он трахался с другой. Он первый раз в своей жизни изменил. Только нисколько не раскаивался.

— Не обращай внимание. Идем спать? Мне рано вставать завтра, — Саша направился в спальню.

— Подожди. Ты должен на это взглянуть.

Аля вышла в коридор и вернулась с каким-то большим альбомом.

— Мне это сегодня передела Наташа, организатор свадеб. Помнишь, я рассказывала? Посмотри, пожалуйста. Здесь различные эскизы. Вот мне понравилось это, — она открыла страницу, где была закладка, — смотри какое красивое сочетание цвета. Очень нежно, правда? Или вот здесь? В стиле бохо, м? Как думаешь?

Она смотрела на него с такой надеждой. Он ее будущий муж, ее опора и поддержка.

— Аля, давай ты это как-то сама решишь. Веришь, мне все равно, какие будут цвета.

— Тебе неинтересно?

— …нет.

— Но это же и твоя свадьба тоже, — Саше показалось, что ее глаза стали влажными, возможно сейчас по щеке скатится первая слеза.

— …в этом вопросе я тебе доверяю.

Саша так и не взглянул ни на один эскиз, ни на одну фотографию. Альбом так и остался у нее в руках. Тяжелый, как и Сашин взгляд сегодня вечером.

— Саша?

— Да?

— Кто та девушка? С который ты общался на презентации Руслана?

Взгляд, которым можно разорвать на части. На рваные куски, без возможности хоть как-то их сшить. Он смотрел так на Алю. Женщина, которая посмела ступить на тропу под запрещающий знак.

— Просто девушка из моего прошлого.

— Прошлого? Ваши глаза говорили о другом, — первый раз Саша видел такую Алю. Перед ним стояла женщина, которая пойдет до конца, чтобы узнать то, что ей нужно. Холодный расчет, ничего больше. Не было той нежности в ее глазах.

— Тебе показалось.

— Ты поэтому сорвался с места? Вслед за ней?

— Что ты хочешь сейчас от меня, Аля?

— Правду.

— Правда в том, что мои отношения в прошлом — это мое дело.

— …Я правда тебя сегодня не узнаю. Ты … тебя что-то гложет. Но делиться ты не хочешь. Почему, Саш? Я ведь могу помочь.

Знала бы она, что просит.

— Если хочешь помочь, то иди спать.

Саша отвернулся к окну. В руке по-прежнему был бокал с виски, откуда он сделал от силы пару глотков. И сейчас ему не хотелось продолжать. Безвкусное пойло. Он подошел к раковине и вылил остатки, поставил бокал на столешницу и собирался уже идти в спальню. Заметил, что Аля так и стоит, смотрит на него, какими-то дикими глазами. Ее ранит его поведение. Саша это понимает.

— У нас же все хорошо? — голос сиплый, будто простуженный.

— Конечно.

— Я через несколько дней улетаю. У меня показ. Последний. Надеюсь, когда я прилечу, ко мне вернется мой прежний Саша. Мой. Жених.

Глава 9

— Ты слышала, что тот заносчивый тип и есть заказчик? Помнишь, мы столкнулись с ним в дверях?

— А ты что? Сделала вид, что незнакома с ним?

— Да прям. Знаешь, не на ту напал. Он должен мне за мою испорченную юбку.

— Вот ты упрямая. Знаешь, некоторых мужчин это только отталкивает. Они любят невинных овечек. Потому что мужчины охотники. И представляешь, что они чувствуют, когда перед ними такая беспомощная козочка?

— Боже, Маша. Ты живешь в прошлом веке. Мужчины любят загадки. А еще, когда девушка немного стерва. Полина, что думаешь?

Полина сидела за своим столом и задумчиво смотрела в окно. Там было пасмурно, небо затянуло серыми тучами. Вокруг одна серость. А Полина любила солнышко. И дождь.

— Мужчины… Они любят только свою женщину. А кто его зацепит не имеет смысла. Она может быть невинной девой, а может прожженной сукой.

— Нет, Полина, так не бывает. Это добрая сказочка, которую вам заливают в уши такие же ничего не понимающие девчонки.

— Саша, а я верю. Бывает любовь с первого взгляда. Вот так встретишь одного человека, полюбишь и сразу на всю жизнь. Это же очень романтично. Представляешь, внуки будут гордиться такими бабушкой с дедушкой.

— Как можно влюбиться, просто посмотрев на человека? Люди слишком эгоистичны, чтобы разделять свое пространство, свои желания и свои чувства с другим человеком. А любовь — это … жертва. Ты в какой-то степени прекращаешь быть эгоистом.

— Ты хочешь сказать, что если полюбить, значит, пожертвовать собой?

— Нет, Полина, ты слышишь то, что хочешь услышать. Я сказал, что если любишь, то некоторые желания становятся не важны, потому что ЕЕ желания и ЕЕ чувства становятся важнее. Когда видишь человека первый раз — ты все еще такой же эгоист. Может возникнуть желание узнать этого человека, переспать в конце концов, — Саша подмигнул Полине, напоминая об их первой совместной ночи, которую они провели спустя несколько часов знакомства. — Только спустя время, когда ты человека узнал, сможешь и полюбить.

— И если полюбить, то навсегда?

— Этого я уже не знаю, Полина, — Саша посмотрел задумчивым взглядом.

Она все еще сомневалась. Та ночь часто вспышками вспыхивала в ее сознании. Когда закрывала глаза, когда смотрела на не застеленную кровать, на полочку в коридоре, где не осталось ни одного флакона духов, а в квартире до сих пор витает смесь тех ароматов, которые теперь безвозвратно утеряны.

И если бы Саша сейчас написал, пригласил поужинать вместе, а потом провести ночь, Полина не раздумывая бы согласилась. Но его холодный взгляд, которым он смотрел на нее в тот вечер, его слова… Она чувствовала себя использованной и грязной. И прекрасно понимала, что это ее наказание. Его месть. Такая сладкая. И приносящая удовлетворение только ему. Полину же скручивало от одной только мысли, что после он поехал к Ней, занялся с Ней любовью, целовал ее так же, как когда-то саму Полину.

Она понимала, что уже в ловушке. Он загнал ее туда, прекрасно осознавая, что выход только один: поддаться и пойти на его условия. Может тогда ее ждет долгожданная свобода. Или пожизненное рабство.

— Полина, я так и не поняла. Ты считаешь, что мужчина никого не может полюбить?

— Я этого не говорила. Я сказала, что мужчина любит только свою женщину. Вопрос, как ей стать?

— Ты слишком замудрила.

— Как уж есть, — грустно улыбнулась она.

Из ее сумки раздалась трель телефона. Она вздрогнула. Потому что в каком бы смятении она не была, очень ждала его звонок. Пусть даже глупую смс, с никому не нужным вопросом: “как дела”. Полина бы, конечно, ответила не сразу. Но ответила. А потом задумалась — может стоит попробовать снова? Что это, если это знак свыше, когда они встретились год спустя, опять при странных обстоятельствах. Ее останавливало одно: у него есть другая, невеста. А еще он очень на нее зол. Может тогда стоит пойти на его условия и попросить прощение? Но это не вернет их в тот день.

— Полина, ты собираешься брать трубку? — опять вырвал ее из размышлений голос Машки.

— Черт, задумалась.

— Ты вообще в последнее время какая-то потерянная. Влюбилась, а?

— Конечно, ты что не знаешь, что она с Русланом Демидовым? — тихо обратилась к Машке Регина, думала ее не слышно.

Полина посмотрела осуждающе на них обеих. Хотя прекрасно знала, как быстро распространяются сплетни. Не важно, в офисе всего пять человек или сто пять.

— Катька? — расстроена произнесла Полина.

— А ты надеялась, что кто-то другой тебе звонит? Я же определяюсь у тебя.

— Боже, конечно. Просто, не важно…

— Давай встретимся сегодня? Я соскучилась. Давно не болтали.

— За чашечкой чая?

— Скорее за кружечкой вина. Ну да ладно с тобой. Чай так чай. Заедешь за мной?

— Хорошо.

Катька работала недалеко от Полины. Но как часто получается, находясь практически в пешей доступности друг от друга, виделись они редко.

Катька открыла пассажирскую дверь и впустила холодный зимний воздух в салон. И плюхнулась на сиденье. А потом улыбнулась своей подруге. Они могли видеться не часто, но когда встречались, то разговоры не умолкали. Ближе подруги у Полины не было. Она вообще редко теперь кого подпускала к себе близко.

— Ну на тебе лица нет, Полин, — так поздоровалась Катька.

— Спасибо, подруга. Только ты и скажешь правду, — улыбнулась грустно Полина.

— Поехали, мой капитан.

— И куда едем?

— Мне нужны новые духи, старые надоели. Так что давай в центр.

— Мне, кстати тоже нужны.

— А что со старыми? Ты только недавно покупала. А еще я тебе дарила. Признавайся, передарила, сучка? — прищурилась Катька. Они всю свою жизнь подтрунивали друг над другом.

— Нет. Они пали смертью храбрых. Прожили яркую, но короткую жизнь.

— Ничего себе. Подробности.

— Подробности… Я их разбила. О дверь. Когда была с Сашей.

— Стоп, подожди. С ТЕМ? Вы же…

— Мы же… а потом встретились. И еще встретились. И … он женится, Кать, — голос сорвался. Одно дело обдумывать все, пропускать вспышки воспоминаний, мечтать, в конце концов. Другое — сказать это вслух. Будто все, что надумано — растворилось под грузом реальности.

— Полина… мне жаль. Может это знак? — аккуратно спросила Полина.

— Может знак — что мы снова встретились? Снова случайно?

— Что планируешь?

— Для начала, купить новые духи, — улыбнулась Полина, большее она пока говорить не готова. Боялась, что если озвучит свои планы вслух — они будут казаться ей бредовыми и немыслимыми.

Они зашли в большой торговый центр, который кишил людьми. Предновогодняя суета, она многим дарила незыблемое чувство ожидания чуда и праздника. Будто стоишь на пороге нового, совершенного. Каждый взрослый в душе тот же ребенок. И он ждал чуда.

— Как тебе эти? — Катька подошла к яркому стенду с названием известного бренда.

— Ой, очень сладко, — поморщилась Полина.

— Да? А вот эти? По-моему вкусненько.

— Да ну, карамель какая-то.

— Так хорошо. Сладенькая, вкусненькая, — Катька от удовольствия закатила глаза.

— Ага, а как надкусишь, так глаза из орбит. Кислятина, да?

— Вот что ты за человек такой, Полина?

— На, вот эти попробуй, — Полина протянул флакон с почти прозрачной жидкостью.

— О боже. Они пахнут…раем. Ты гениальная сучка, Полина. Теперь твоя очередь.

— Я уже себе подобрала, — протягивает совсем невзрачный флакон простой прямоугольной формы. — Ну как?

— Охрененно. Цветочные. Но ненавязчивые. Тонкие. — заключила Катька.

На кассе была небольшая очередь, что неудивительно. Полина с Катькой о чем-то оживленно болтали, смеялись, как это обычно и происходит. И медленно двигались в очереди.

А потом все вдруг переменилось. Нет, обстановка осталась та же. Да и Катька не изменилась, по-прежнему трещала без умолку. Недалеко от них, прямо за ее спиной красивая высокая девушка с идеально гладкими блестящими темными волосами стояла у стоек с декоративной косметикой и выбирала себе… помаду? Тушь? Только взгляд то и дело скользил по Полине. Именно она его и ощутила. Будто каждый раз обливали ледяной водой. Противно и мерзко.

— Куда ты все смотришь? — Катька обратила внимание, что Полина то и дело заглядывает за ее спину.

— Там Она.

— Кто — она?

— Его… невеста. — Тихо произнесла Полина, почти шепотом.

— Тогда улыбнись ей! Ты выглядишь хуже покойника. Ты этого добиваешься? Быстро улыбнулась! Ручкой можешь, так уж и быть, не махать.

— И не подумаю, — однако, к словам прислушалась.

Никто из них двоих даже и подумать не мог, что Аля улыбнется в ответ и действительно помашет рукой. Только во взгляде ненависть. Там холодный расчет. Стало ясно, что обе знали правду. А потом она развернулась на высоких каблуках и вышла из магазина, так ничего и не выбрав.

Такая неожиданная встреча. Даже не встреча. Это… битва взглядов, пока без победителя. Но она высосала все соки. Что же будет, когда она встретятся. А то, что это произойдет не сомневалась ни одна из них.

— Поехали отсюда, — сказала Полина, оставляя так и не купленный флакон духов на кассе.

Глава 10

Ее трясло, в прямом смысле слова. От эмоций, от обиды. Она смотрела на нее и понимала — красива, такая безукоризненная красота, что даже маленькие морщинки в уголках глаз будут смотреться гармонично и …идеально. Как бы больно не было признавать, но она подходила Саше.

Полина представила, как они ужинают в любимом Сашей итальянском ресторане, она берет его под руку и он ей улыбается. А каждая его улыбка — это подарок. Настоящий подарок своей любимой женщине. Потому что он делал это редко. Только в исключительных случаях. Из-за этого казалось, что он, как каменная статуя, ее ведь невозможно вывести на эмоции. Только спустя время, Полина узнала другого Сашу. Которого и потеряла. И сейчас его улыбкам радовалась совсем другая.

Это выжигало Полину изнутри. Когда понимаешь цену своей ошибки. И невозможность ее исправить.

— Держи, — Катька протянула бумажную салфетку, когда они сели в машину.

— Спасибо. Это сейчас пройдет. — Соврала Полина. Она знала, что это только начало. Так было уже несколько раз. Все начиналось с трясущихся рук, потом слезы, а потом истерика и отчаяние. Как наркоман, который требовал дозу. Проблема в том, что ее доза была вне зоны досягаемости и никакие деньги не помогли бы достать ее, желанную.

— Полина… Так нельзя. Ты же понимаешь. Либо снова окунаться в это, либо бежать далеко-далеко.

— От себя не убежишь. Он по-прежнему мне нужен.

— Тогда остается…

— …как думаешь, это низко? Бежать за ним, когда я ему по сути и не нужна, у него есть другая. Более красивая и … преданная.

— Я не знаю, Полина. Каждый из нас платит за свои ошибки.

— Сколько мне еще надо заплатить? — вопрос, не требующий ответа. — Я готова. Если это будет значить его прощение.

Они ехали по Московским дорогам. По радио шла обычная вечерняя передача, прерываемая последними хитами. Раньше бы Полина подпевала знакомым мотивам. Сейчас… она не может. Не потому что не хочет. Был бы Саша рядом, смогла бы. Для него — смогла бы. А еще хитро бы смотрела на него. Ему это нравилось, пусть и недовольно смотрел на нее, что она якобы отвлекает его от дороги.

— Полина, — Катька вышла из машины, но закрывать деверь не спешила, — я хочу тебе сказать, что ты … дура, раз такое провернула за его спиной. Но… может и правда ваша встреча не случайна и стоит попытаться все исправить. По крайней мере попросить прощение. Знай, я всегда с тобой.

— Спасибо, Катька.

До дома Полина доехала уже поздно вечером, когда найти место около дома проблема не из легких. Кое-как втиснувшись между большим джипом и маленьким гетцем, она вышла из машины, чуть не зацепив дверью соседнюю машину.

Звук ее каблуков разносился глухим стуком по голому асфальту. Хотя синоптики и обещали обильный снегопад. На деле опять слякоть.

Она шла, обняв себя руками, хоть ей и не было холодно. Просто так было спокойнее.

— Полина?

Он стоял, облокотившись на свою машину. Сколько он так прождал ее? Час? Два? А может больше. Только почему-то Полине было все равно. Но ей было жаль, что нет чувств, которые так хотелось снова испытать. Судьба — злодейка, просто посмеялась. Она их до сих пор испытывает только к абсолютно другому человеку. И, возможно, ее чувства уже не были ему нужны.

— Руслан?

— Ты сегодня долго…

— Встречалась с подругой.

— Ясно.

Он подошел ближе. Легкий аромат его одеколона донесся до Полины. Тот же цитрус, с горчинкой. Именно его она в первый раз почувствовала. Но это было другое. Не ее, как бы потом себя Полина не убеждала.

Он протянул к ней руку и нежно прикоснулся к ее щеке, которая покрылась легким румянцем. От небольшого морозца.

И Полина отстранилась.

А его взгляд в один момент стал режущим. Как тысячи острых осколков.

Ему открылась ее шея, которая так изящно была прикрыта шелковым платочком. Напрасно. Резким движением он сорвал аляпистый рисунок, что скрывал фиолетово-красный след.

— Ты что-то хотел, Руслан?

— Хотел.

— И что же?

— Тебя…

— Руслан…

— Я уже все понял, Поль.

Она опустила глаза. Стыдно? Нет. Но его боль и обиду она чувствовала. И от этого стало противно.

— Значит все-таки он?

“Да. Всегда он.”

— Поль, ты падаешь в пропасть. И он не подаст тебе руки.

— Я знаю.

— Будет больно. Будет страшно. Будет, сука, смертельно.

— Я с этим чувством живу уже давно. Так если хоть на какое-то время мне станет легче, я должна убегать?

— ДА! Беги, пока ты еще жива и можешь дышать!

— Дышать? Я готова сдохнуть, но последнюю минуту проведу с ним.

— Ты ненормальная, Полина.

— Ты прав. Я безумна.

Не дожидаясь ответа, Полина пошла в сторону своего подъезда. Возможно, это была их последняя встреча. Сожалеет ли, что она прошла на такой ноте. Наверно, нет. После того, как Саша снова к ней прикоснулся, она для себя уже решила, что больше не сможет быть с кем-то. Его касания — это спичка возле бензина, вспыхивает за секунды. Так нужен ли другой, когда этот пожар причиняет такую сладкую и нужную ей боль. Она о том, что Полина еще жива.

— Все безумные люди плохо заканчивали, Полина. — Последнее, что она услышала от Руслана.

Полина закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Свет так и остался выключенным. Как в прошлый вечер. Глаза начали привыкать к темноте, и теперь видны очертания рядом стоящих предметов. А если закрыть глаза, то можно представить его руки на ее плечах, как он ведет вниз, бережно обнимая, она — самое ценное и дорогое. Жалко, что это лишь плод ее воображения. Ведь его нет рядом, он не обнимет, не поцелует, не будет рядом.

— Прости, Саша, прости, — шепчет Полина себе под нос, глотая тихо слезы. Сил на истерику уже нет. Да и слез она уже не ощущает, это просто соленые ручьи, которые стекают по ее щекам, оставляя мокрые следы.

— Я никогда не была так счастлива, Саш.

— А как это? Быть счастливым?

— Мне кажется это нельзя описать словами Это… пойдем, покажу!

Полина взяла за руку Сашу и вывела его на кованый балкон, с которого открывался красивый вид на море.

— Видишь, летят птицы. Они свободны. Они счастливы. А вон художника, видишь? Рисует пейзаж? Он делает то, что желает. Это его суть. Он счастлив, Саш. А вон… вон, девочка играет с какой-то куклой, пока ее родители завтракают. Видишь. Она тоже счастлива, потому что она живет моментом. Понимаешь?

— А что для тебя счастье?

— Сейчас… поцеловать тебя. Сварить кофе. И смотреть на море, рядом с тобой.

Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Прописная истина, которая многими игнорируется. Да и как ее можно воспринимать всерьез, когда там наверху, пока паришь, тебе хорошо, ты счастлив и не думаешь о будущем. Но это падение, оно сильнее в эмоциональном плане, нежели когда вдыхаешь сладкий воздух счастья.

Полина прошла на кухню все еще в кромешной тьме и щелкнула кнопкой чайника. Она не хотела его пить, просто рефлекторно это сделала. А потом сняла с себя верхнюю одежду. Прошла в ванную вымыть руки и посмотрела на себя в зеркало. В последнее время она плохо питалась, ее скулы слегка заострились, на фоне этого глаза казались еще больше. Голубые воронки, водоворот, который затягивает в свои воды. А еще в ее глазах не было того блеска. Того задора и огонька, про который ей все время говорил Саша. Он потух.

Полина вернулась на кухню, чтобы все-таки налить себе зеленый чай и, возможно, посмотреть какой-нибудь фильм. Хоть это и бесполезный способ отвлечь себя от непрошенных мыслей.

Противное пиликанье из коридора — входящее сообщение. В такое позднее время могла написать только Катька. Или ее руководитель, Галина. Что случалось очень и очень редко.

Полина не сразу пошла за своим телефоном, ведь Катька потерпит пару минут, дождется ее ответа.

“Завтра в 6”

И адрес.

От Саши. Его номер был удален, но она до сих пор помнила заветные цифры.

Глава 11

Свой выходной Полина решила провести дома. Половину ночи Полину преследовали кошмары, после которых она просыпалась в слезах, с трясущимися руками. Только что именно ей снилось, она не помнила. Просто картинки сменялись другими картинками. Только с рассветом Полина наконец заснула, без сна.

Весь день она занималась уборкой, а потом занялась с собой. Она планировала пойти на встречу с Сашей, пусть и прекрасно понимала зачем он звал ее в отель. Но разве это имеет какое-то значение, когда просто хочется его увидеть, почувствовать его запах, прикоснуться к нему.

Она подошла к шкафу и открыла ящик с нижним бельем. Полина никогда не отказывала себе в удовольствии купить хороший комплект белья. И сейчас черный кружевной, на который и смотрела Полина, пригодится как никогда кстати. Она надела его и покрутилась вокруг зеркала, подмигнула себе и улыбнулась. А потом увидела то черное платье с красивыми пышными шифоновыми рукавами. Именно в нем она и встретила Сашу. Ни секунды не раздумывая, берет его с вешалки и надевает. Если не знать, что после той встречи в баре прошло больше года, то в зеркало на нее смотрела та девушка, которая через какое-то время столкнется с мужчиной. Он перевернет ее жизнь, он будет дарить ей неземное блаженство и толкать в пропасть.

Полина добралась до нужного ей адреса на такси. В центре было много людей, предновогодние гуляния уже идут во всю. Полина могла лично в этом убедиться, когда Саша отвез ее на ярмарку. И сейчас она проходит мимо такого же веселья. Глаза только зацепились за одну палатку, где с яркой внешность продавец показывал свои изделия из малахита. Именно этот цвет и привлек свое внимание. Ведь этот камень напоминал цвет его глаз. Холодный, яркий, манящий.

Полина подходила к ресепшену с легким волнением. Если в своих мыслях она все решила, то стучаться в дверь названного ей номера — обозначить новую страницу ее жизни.

Саша ей уже предлагал роль той, на которую она сейчас и явилась. Только раньше это было бы игрой, нелегкой, со своими испытаниями. Сейчас — это не игра. Это смертельное испытание. Из них двоих будет только один победитель. И Полина уже на пороге номера знала о своем проигрыше. Сейчас она мотылек, летящий на свет, обжигающий свои крылышки.

Она стучится тихо, всего два раза, и, не дожидаясь ответа, открывает дверь. Саша стоит у окна, спиной к двери. Он уже в белом халате, а волосы мокрые — он только из душа. Даже не повернулся на открывающуюся дверь.

— Александр Николаевич?

— Полина Сергеевна?

— Можно войти?

— Вам всегда можно.

Полина закрыла за собой дверь кабинета и кошачьей походкой подошла к Саше. Она улыбалась. Всегда улыбалась, когда он рядом.

— Что-то срочное?

— Я смертельно соскучилась.

Саша стоял у окна и задумчиво смотрел на Полину. В его глазах была такая нежность. Ее — светились счастьем.

— Помнится, ты мне задолжал желание.

— Даже так? Я готов услышать ваш приговор, Полина Сергеевна.

— … письмо.

— Не понял.

— Напиши мне письмо, Саша.

— О чем?

— О чем хочешь. Хоть о погоде. “Я стою у окна и смотрю как солнце шпарит с неведомой силой. Единственное спасение — быть в офисе под кондиционером. Но вот вдалеке я вижу тучу. А, значит, спасительный дождь скоро накроет город”. Ну и все в таком духе.

— Значит, письмо.

— Да.

Полина делает первый шаг в номер и тихо закрывает за собой дверь. Саша слегка поворачивает голову, будто не слышал, что теперь он не один.

Дрожащими пальцами Полина расстегивает пуговицы на своем пальто, и через секунду оно падает на пол. Она осталась в том платье, которое выбрала специально, чтобы напомнить Саше об их первой встрече.

Саша окинул ее взглядом, в котором ничего не читается. Ни одной эмоции. Чистый холст. И снова отвернулся к окну.

— Хотела напомнить мне о том вечере? — первым спросил Саша. Он помнил.

— Хотела. Помнишь?

Саша не отвечает на вопрос, будто ему не интересно все происходящее. Полина не чувствует ног, каждый ее шаг, как тысячи вонзившихся кинжалов. Но она делает эти шаги, чтобы посмотреть в его глаза.

Больно видеть равнодушие в его глазах, но на большее она и не рассчитывала.

Полина холодными пальцами зацепила молнию на платье и медленно начала его расстегивать, смотря прямо ему в глаза, не моргая, собирая влагу в уголках глаз. Платье падает вниз, она остается в одном кружевном черном белье и в чулках. Полина еще помнила, как Саша с ума сходил от одного такого вида. А сейчас? Он просто окинул ее холодным взглядом. Так сильно притворяется или действительно ничего не чувствует? Как сильно ее трясет, как жалкая одинокая слеза скатывается по щеке, как холодными руками Полина обнимает себя и смотрит на него гордо, но с такой надеждой. Пусть будет с ней рядом, пусть такой холодный. Но с ней.

Саша подходит к бару и достает оттуда маленькую бутылочку виски. И переливает жидкость в рядом стоящий бокал.

— Выпей, — приказывает он.

— Я не люблю.

— Пей!

Не опуская взгляда, Полина берет бокал с янтарной жидкость и опрокидывает его в себя, едва сдерживая кашель от обжигающего горло виски. Но по телу сразу пошло тепло, руки перестали трястись, а в голову сразу ударил алкоголь.

Саша хмуро смотрел на Полину, между бровей залегла глубокая складка. А потом протянул к ней руку. В жестком захвате за горло он притянул ее к себе. Сил хватало только чтобы сделать рваный вдох. Саша сжимал не сильно, но ощутимо. Перед глазами поплыли образы, либо алкоголь сильнее давал о себе знать.

Его губы накрыли ее. Сминая каждую клеточку. Глубоко и порочно, он ворвался языком в ее рот. Полина не сопротивлялась, отдавалась на встречу его силе. Он хотел ее подчинить, подавить, только сам же в свою ловушку и попадал. Второй рукой он прикоснулся к ее талии, проводя пальцами вниз, сжимая ягодицы, вжимая сильнее ее тело в свое, чтобы не было ни одного свободного миллиметра.

Полина помогла развязать халат, он упал туда же, куда и ее платье. Саша остался в одних боксерах. Но все так же сильно прижимая к себе Полину. Он руками исследовал ее тело, сминал, сжимал.

— Саша… — Полина отстранилась от него, чтобы взглянуть в его глаза.

Они черные. Его глаза стали черными, нет больше той зелени, ни холодной, ни яркой. Есть только две черные воронки, которые затягивали в себя. Это не Саша. Это его боль и … тоска.

— Полина.

Он целует ее, как после очень долгой разлуки. Впрочем, это так и есть. Не щадит ее, не жалеет, берет. В этом поцелуе — его отчаяние, о котором он никогда не скажет вслух.

Саша подталкивает Полину к кровати и наваливается на нее сверху, придавливая своим весом. И опять целует. Ворует ее воздух, ее жизнь. Но отступить уже не может. А Полина готова отдать весь ее кислород, чтобы он жил, ему это необходимо. Та жертва, о которой никогда не будешь жалеть, потому что это для него.

Саша расстегивает застежку лифчика и освобождает ее грудь, а потом сжимает со сладким стоном удовольствия. Перекатывая соски между пальцами, вызывая дрожь во всем теле у Полины. Целует шею, ключицу, спускаясь ниже, проводя горячим языком по коже.

Это пытка, на которую Полина идет добровольно, она приносит наслаждение и горячее томление внизу живота, оно будет разгораться сильнее и сильнее. Его движения, его касания — это ярко, порочно и сладко. Как запрещенный плод, который вкусил, но от которого будут последствия — изгнание.

Ее кожа все еще прохладная. От его горячих касаний, которые оставляют следы, она разгорается до максимально допустимой отметки, покрываясь испариной. Он везде, его запах везде, он окутал все пространство. Такой земляной, по-холодному осенний, но до невозможности родной. Полина найдет его среди тысячи даже очень похожих. Это на уровне инстинктов.

Саша запускает руку за резинку ее кружевных трусиков, находя пульсирующую точку. Слегка надавливает и кружит, вызывая хриплые всхлипы. Доводя до конечной, целуя, поглощая ее.

Полина чувствует, как Саша силой раздвинул ее ноги еще шире, а потом резкий толчок и она ощутила такую долгожданную наполненность. Ногтями она вцепилась в его плечи, оставляя следы. Специально.

Она на грани. Еще не в пропасти, но близка. Ведь когда Саша покинет ее, она правда разобьется.

Саша берет ее быстро и резко. Смотрит ей в глаза, которые такие же черные, как и его. А потом взглядом цепляет ее слегка приоткрытые и сухие от постоянных вдохов губы. Накрывает их своими, увлажняет и углубляется, чтобы ее стоны принадлежали только ему, чтобы можно их было пить и наслаждаться. Как наркоман, дорвавшийся до дозы. С такими же трясущимися руками, темным и безумным взглядом.

— Полинка, скажи мне, — Саша чувствует, что она близко, что еще пара его толчков, и она кончит. Так сладко и запретно. Только для него. Такая открытая.

— Саша-а.

Вспышка. Яркая. И горячий поток разносится по всему тело с бешеной скоростью, вызывая судороги. Ее разрывает от полученных ощущений. Будто вмиг улетел ввысь, теряясь в пространстве. И через секунду ты в невесомости паришь, чтобы еще через секунду жестко удариться о землю. Сладкая боль, которая приносит удовольствие. Но только с ним. Только с Сашей.

Его оргазм, как у дикого зверя, утробный, дикий. Саша с силой сжимает ее бедра, делая финальный толчки, медленно, но глубоко. И как точка — целует ее с такой же бешеной скоростью, с который и трахал. Пожирая и смакуя. Сладкую и запретную конфету.

В номере тихо, за окном проносятся машины, следы от их фар видны на стене, а затем на потолке. Только синхронное дыхание говорит о том, что номер не пуст. Полина лежит у Саши на груди и наблюдает за фарами. Они меняют свою форму из раза в раз, а потом исчезают в неизвестном направлении. Она медленно моргает, чувствует усталость, но уходить не готова. И Сашу отпустить не готова.

— Tu sei il mio mare, Саша. Скажи это еще раз, пожалуйста.

Полина чувствовала как напряглось его тело, как он слегка приподнялся и сделал глубокий вдох. Не надо быть провидицей, чтобы понимать — Саше тяжело это повторить. Это из прошлого, их прошлого, которое закончилось. Сейчас ничего нет. Их нет. И фраза это ничего больше не значит.

— Tu sei il mio mare, — спустя время повторил Саша. Сухо и без желания.

Тишина. Она может быть спокойной, умиротворяющей. Когда любое слово — лишнее, а любое движение — не нужное. А может быть звенящей, когда от страха цепенеет тело. А может нести в себе то, что не скажешь голосом.

— Говорят, бывших наркоманов не бывает. Правы, суки. Полина, ты не моё море. Ты мой наркотик.

— Наркотики убивают, Саш.

— Ты и убила.

Глава 12

Полина приподнялась на локтях и всмотрелась в его лицо. В свете фар от машин Саша был уставшим и грустным. Даже морщинки у глаз стали более заметны. А глаза… в них такая печаль и боль. Полина взяла бы эти чувства себе, только бы снова увидеть Сашину улыбку. Услышать его смех. А потом обвела его губы. Четкий контур губ, который так манил к себе, хотелось пальцем очертить их границы.

— Саша… прос…

— Даже не думай. Я не за этим тебя позвал. — Жестко перебил Полину.

Саша встал с кровати и надел халат, который остался на полу.

— Я проголодался. Ты как? Закажем в номер еду?

— Конечно. Как скажешь, — грустно ответила Полина.

— Смотри, у них тут и итальянская кухня, и французская… М? — первая улыбка, которую он подарил Полине. — Ну что? Паста или жульен?

— Пицца, — провоцирует она Сашу, зная что тот ее не любит.

Он смерил ее хмурым взглядом, скорее включаясь в игру.

— Жаль, здесь ее нет.

— Дай посмотрю!

Полина подходит к Саше и пытается забрать у него меню. А тот не дает, поднимая его вверх.

— Ну Саша, отдай.

— Дотянись, — опять улыбается ей, видя, что даже прыгая, она никак не дотягивается. — Полина, а еще в модели собралась.

— Ничего я не собралась. Ну, Саш, ну дай посмотреть, — Саша протянул ей меню и одарил ухмылкой, он все равно вышел из той схватки победителем. Как всегда.

Полина отошла к окну и стала вчитываться в меню, а Саша в это время ее нагло рассматривал, если не раздевал глазами. Полина успела надеть второй белый халат, что нашла в ванной. Но он доставал ей до щиколоток, а рукава пришлось завернуть в несколько раз.

— Сними его нах*р и надень то белье.

— То, которые ты почти на мне разорвал.

— Именно.

Он не шутит, Полина поняла это по его взгляду. Пропала улыбка на губах, глаза напротив начали гореть огнем, предвкушая. Она подошла к брошенной небрежно кучке белья и надела кружевной комплект.

— Чулки тоже надевать?

— Да.

Полина вытянула ножку и поставила ее на край кровати, чтобы аккуратно, начиная с вытянутого носочка, надеть сначала один чулок, а затем и другой.

— Я буду ризотто, — Полина подошла к Саше и вернула ему меню.

— Вино? Шампанское? Виски?

— Мартини.

— Ну нет, Полина. — Саша подошел к ней ближе, провел пальцами по краю кружевного бюстгальтера, задевая нежную кожу. — Будешь шампанское.

Саша быстро оформил заказ, не отводя взгляда от Полины. Она стояла спиной к нему и смотрела в окно, где горели яркие огни вывесок. Только чувствовала, как горячо становится сначала в области шеи, потом ниже, где лопатки, талия. Его взгляд спускался ниже, пока не дошел до тонких щиколоток. Шаги были тихими, как у хищника. Саша подошел вплотную, чтобы она почувствовала его эрекцию, которая упиралась ей в ягодицы.

— Саша…

— Стой так.

Он покрывал поцелуями ее шею и позвонки, едва касаясь губами. Нежно и трепетно. Лаская грудь через тонкое кружево. Полина закинула голову ему на плечо, обхватывая его шею руками.

— Станцуй для меня…

Полина обернулась, чтобы взглянуть ему в глаза. Сейчас он не требует, не приказывает и не заставляет. Он просит.

— Как тогда?

— Как тогда.

Полина услышала, как проворачивается замок, и в квартиру заходит Саша. Он уставший, но при взгляде на нее глаза загораются ярче, а на лице появляется улыбка.

— Я тебя ждала.

— Вижу.

Полина стоит у дверного косяка, облокотившись на него. На ней красивое кружевное белье. А потом она включает музыку на телефоне. Плавными движениями Полина подходит к Саше и медленно расстегивает его пиджак, затем пряжку ремня и вынимает сам ремень.

— Уау. Это то, о чем я подумал?

— Не знаю, о чем ты подумал. Озвучь.

— Ты мне сейчас станцуешь?

Полина, не отвечая, расстегивает маленькие пуговицы на его рубашке и проводит пальцами от шеи до резинки боксеров. И слегка царапает выпирающие кубики на прессе.

Она отходит от Саши на расстояние и плавно покачивает бедрами, совершая круговые движения, руками проводя по груди, поднимаясь вверх.

Движения кошки, соблазняющие, очаровывающие. Она манит к себе неведомыми силами, одним только взглядом своих голубых глаз.

Опускаясь вниз, делает волны сначала сверху вниз, а потом повторяет те же движения, но уже снизу вверх, руками проводя по груди, животу, бедрам. Хрупкость и женственность. Сексуальность и порок. Все сейчас сосредоточено в ней. Хочется прикоснуться к этой манящей молочной коже. Или взять и прекратить это мучение. Саша уже на грани. Он видит возбуждение в ее глазах: ей нравится, что она так открыта перед ним, отдаваясь не только музыке, но и ему, сопровождая каждую ноту своими движениями.

Губы слегка приоткрыты, она дышит часто и глубоко. Это секс с самой собой. Откровенно и запретно одновременно. На такую Полину может смотреть только он.

Полина отходит от него на расстояние и пытается привести свое дыхание в норму. Его касания, его взгляды, да даже его просьбы действуют на нее, как разряд тока. Только он не убивает, он ускоряет пульс, возбуждает.

Полина находит свой телефон в сумке и включает музыку. С четкими битами и фоновой скрипкой. Сексуально, но сдержанно.

Сейчас все по-другому. Она другая, и он уже не тот.

Полина повернулась к нему лицом, всматриваясь в него. Саша так и остался стоять у подоконника. Он выглядит серьезным, непоколебимым. Но это не так. Полина видит, как глаза его загораются. Издалека они кажутся темными, но если присмотреться вблизи, их радужка ярко-зеленая, почти ядовитая.

Полина повторяет движения, что были в прошлый раз. Напоминает ему, как тогда им было хорошо, как горели оба в этом пламени. Грация кошки и волны снизу вверх и обратно, обнимая себя руками и очерчивая свои изгибы. Каждая нота в ее теле, каждый бит внутри ее клетки. Кровь несется по венам, разгоняя кислород. Дыхание частое, у обоих.

Саша подходит к Полине и за руку притягивает к себе. Он накрывает ее сухие губы своими в жестком поцелуе. Больше ждать нет сил, есть только она и ее влекущие за собой движения. Как Сирена, которая соблазняет и приманивает. Такая же красивая, но убийственная.

Он относит ее в ту постель, которая была уже смята их телами. Целует каждый кусочек тела, что не скрывает кружевная ткань. Языком вырисовывая свои рисунки.

Сашина рука проходит по татуировке на бедре. Небольшая надпись вдоль бедра. Он пальцем обводит каждую букву, а потом с силой сжимает бедро, оставляя красные отметины.

— Саша, еда.

— Бл*ть!

Грубо ругаясь уже себе под нос, он принимает заказ и возвращается к Полине. Остается стоять напротив нее, такой разомлевшей от его ласк, с горящими глазами. Нежная и горячая.

— Еда, Полина!

— А шампанское? — хрипло произносит она.

— Тут твое шампанское.

Саша подошел к ведерку со льдом, где охлаждалось шампанское и с глухим хлопком открыл. Он разлил по бокалам шипящую жидкость и передал ей один.

— За преданность и преданных женщин, — отсалютовал он Полине и выпил все содержимое бокала, — ну и гадость…

— Саш…, — Полина, не отпив ни глотка, поставила свой бокал, — прости меня, пожалуйста…

— Ешь!

Только уже ни какой кусок в горло не лез. Опять подкатила тошнота.

— Та запись, я так боялась, что она попадет к тебе, что выбрала…

— Почему ты зациклена на том видео? — перебил ее Саша.

— Саша, на нем я с Артемом, мы с ним не стихи читаем, а за стенкой был мой жених! Что ты мог подумать обо мне? — на одном дыхании сказала Полина.

— Что ты запуталась….И тебе нужна помощь. — Тихо произнес Саша.

— Я думала… ты скажешь, что я как она. Как Инна. — Еще тише ответила Полина.

— Бл*дство! У меня бы и мысли не возникло!

— Почему, Саша? Я так же, как и она, трахнулась с другом своего мужчины. Чем я лучше нее?

— Тем, что ты — не она, Полина. Ты была для меня всем, Полина. ВСЕМ! Меня убило не то видео. Меня убило, что ты вместо того, чтобы прийти ко мне, за моей спиной сговорилась со своим бывшим. Ты предпочла меня ему! Полина! Мне было пох*ру на тендер! Ты не была со мной честна. Ты … тупо слила меня, — добавил Саша, его взгляд потух.

— Ты мне не дал времени все объяснить. Просто выгнал! Лучше бы ударил, наорал. Ненавижу тебя за это!

— Это ты меня ненавидишь? Это я тебя ненавижу!

Полина встала с кровати, на эмоциях, что бушевали у нее внутри: злость, обида, гнев и … отчаяние, она ударила Сашу в грудь кулаками. Сильно, но он даже не шелохнулся, так и остался стоять, где и был.

— Ненавижу!

Она бьет его еще раз, вкладывая всю ту боль, что была у нее в душе, горела адским пламенем, в моменты одиночества. Глубокой темной ночью, когда она была одна, когда слез уже не осталось, когда сил не было. Полина била его еще и еще, пока Саша не схватил ее за запястья и не притянул к себе так тесно, что не осталось возможности сделать вдох. Это уже было и не нужно. Она возьмет его кислород, выпьет его воздух. Полина первая прижалась к его губам, жестким и родным.

— Не отдам! — прошептала она в его губы. — Не отдам тебя никому!

Саша продолжил их поцелуй. Это была битва двух израненных людей, у каждого своя боль, своя рана. И она еще кровила.

Он подтолкнул ее к подоконнику, и надавил слегка на поясницу. В его руке — ее волосы, которые он собрал силой и оттянул на себя, открывая места для поцелуев. Уязвимая шея, такая чувствительная часть, что каждое касание губ вызывает дрожь, мурашки и трепет. Уже в душЕ. Саша вошел в нее резко одним толчком, сдвинув в сторону ее кружевные трусики. И чем глубже он проникал, тем крепче сжимал ее. Саша взял то, что в тот момент принадлежало ему. Он владел ее телом. Только не владел ее душой. Но ему было мало просто целовать ее, просто касаться, просто проводить языком по ключице, как раньше Полина любила. Саше сейчас было важно взять все, но понемногу. Потому что эта сладкая пытка будет продолжаться. Чтобы каждый раз забирать еще один кусочек себе.

Полине хорошо с ним. Сейчас хорошо. Он берет ее так, как просит ее тело. Грубо, властно, но с таким желанием, что можно разбиться вдребезги, если он отстранится от нее. Слишком тесно, слишком властно и горячо.

— Ты пьешь таблетки?

— Нет.

— Я хочу кончить в тебя!

— Будешь … кончать…в свою… невесту, — зло процедила Полина, тяжело дыша.

— Бл*ть, сука!

Саша кончил ей на ягодицы горячим семенем.

— Ты не … ты не кончила?

— Нет.

Он берет ее на руки и опускает на кровать. А потом начинает целовать, все ее тело, влажно, посасывая нежную кожу и проводя по ней языком, опускаясь все ниже, пока его горячее дыхание не опаляет ее чувствительную кожу. Вырисовывая языком круги на клиторе, он проникает в нее сразу двумя пальцами.

Полина выгибалась дугой под его ласками, хватая ртом воздух. Жарко. В комнате безумно мало стало воздуха, нет возможности сделать свободной вдох. Саша мучил ее, истязал. Он держал ее за бедра без возможно уйти. Пока яркая вспышка не озарилась перед ней. Полина кончила.

— Саша-а…

Полина лежала в одном лифчике, без желания прикрыться. Саша был рядом, гладил ее бедро, где была татуировка. Они смотрели в окно, в одну сторону, но каждый видел свое. Она — блики и тени от фар уже редко проезжающих машин, он — здание напротив, без единого света в окне, бездушный и холодный прямоугольник.

Еда осталась стоять на столике, на котором ее и привезли, шампанское стало теплым: Саша забыл поставить его в ведерко со льдом. Дыхание пришло в норму, биение сердца восстановило свой ритм.

Он встал и глазами ищет свою одежду. Вот он берет свои боксеры и идет в ванну, закрывая за собой дверь, не говоря ни слова. Выходит оттуда через несколько минут. Полина все еще лежит на кровати. Смотрит на Сашу, который одевает брюки и застегивает рубашку. Торопливо.

Полина не готова его отпустить. Не готова отпустить его к ней. Он же едет к ней? Опять, после того как занимался сексом с другой. Порочно, чувственно. Как было раньше.

— Саша… останься…

— … не могу.

— Пожалуйста. Одна ночь. Просто будь рядом со мной.

Саша сел с краю кровати. Он вертел свой телефон в руках, думал. Жаль, что его мысли недоступны для нее.

А потом встал с кровати и направился к двери.

— Вернусь через десять минут, Полин.

— Саша…

— Мне нужно позвонить.

И закрыл дверь. Оставляя Полину одну.

Глава 13

Саша вернулся спустя час. В это время Полину уже бил озноб от незнания, где он. Она боялась даже допустить мысль, что он мог сорваться к ней. Только не сейчас, только не в эту ночь.

Полина мерила шагами комнату, ходила из угла в угол. Только это не приносило и доли спокойствия. Выпитое шампанское отдавало горечью. Отчаяние, в которое она окунулась с головой. Ее разорвет на части, если его руки будут касаться другой женщины.

— Ты еще не спишь? — устало спросил Саша, как только вернулся в номер.

Он подошел к креслу и опустился в него, откидывая голову и закрывая глаза. Только сейчас Полина заметила, каким уставшим он выглядит. Это не работа его сделала таким. А его мысли, он постоянно о чем-то думал, что-то решал.

— Ждала. Тебя долго не было. Я уже думала…

— Что я уехал?

— Да.

— Я обещал остаться.

Полина села на край кровати напротив Саши. Ей безумно хотелось сейчас подойти и прикоснуться к нему, разгладить складку между бровей. Провести пальцами по отросшей щетине: она так приятно колет. А лучше докоснуться до нее щекой. Ни с чем не сравнимое блаженство — ощущать эту колкость.

— А у меня для тебя подарок…

Саша открыл глаза и вопросительно посмотрел на Полину.

— Для меня? — уточнил Саша.

— Ага.

Она встала и подошла к своей сумке, откуда достала небольшую коробочку. А потом протянула ее Саше.

— Типа с Новым годом?

— Нет. До него еще чуть больше недели. Это… просто увидела и решила тебе подарить.

Саша осторожно открыл коробочку. Там лежало яблоко. Малахитовое яблоко с золотой плодоножкой и таким же листочком.

— Яблоко?

— Да. Как в Библии. Змей соблазнил Еву и она сорвала яблоко, чтобы откусить, а потом дать его Адаму.

— И потом они были изгнаны из Рая…

— Им уже не нужен был рай, они по-своему были счастливы и на Земле.

— Ева… прекрасная женщина, созданная из ребра Адама. Хм… тоже по сути оказалась предательницей.

— С которой он был вместе после всего. Она родила ему детей. Ева — значит, жизнь.

Саша смотрит на небольшое яблоко в своей руке и вертит его, будто настоящее. А если бы оно таковым было, откусил бы он кусочек от этого запретного плода?

— Ты не Ева, Полина. И в Библии не сказано, что тот самый плод — это яблоко. — Сказал Саша и положил предмет раздора в коробочку, откуда и был взят.

— Да и ты не Адам.

* * *

Полина в этот день взяла выходной на работе. Слишком суматошными, эмоционально напряженными и тяжелыми выдались последние дни. Начиная с презентации, заканчивая полным игнором на работе: никто после ее самодеятельности не хотел больше с ней общаться. Зачем работать рука об руку с той, кому не нужны планы, над которыми работали так кропотливо.

— Мам, я сегодня хочу к вам с папой заехать. Ты как? Готова встречать гостей?

Она давно собиралась заехать к родителем, но из-за постоянной занятости оттягивала. Вот настал тот день, когда она сможет доехать до них, напитаться уютом и спокойствием, которые всегда царили в их родительском доме.

— Полька, ну о чем речь! Конечно, мы с папой всегда тебя ждем. Димка тоже сегодня будет. Полинка, с девушкой он будет! Представляешь? Думала, уже не дождусь.

— Да ты что? Вот жук, а мне ни слова даже не сказал.

— В общем, жду вас обоих! И чтобы без опозданий.

Декабрьский снег уже во всю насыпал сугробы, которые не всегда успевают убирать. Как сегодня. Полина вышла из дома и пошла по натоптанной тропинке к своей машине, которую занесло снегом. Любимая щетка и через несколько минут машина была откопана и почти готова к небольшому путешествию. Дом родителей находился примерно в часе езды, если Полина не попадет в пробку, что случалось часто.

— Давай, черепашка моя, не подведи.

Ключ зажигания и машина приятно замурлыкала.

— Да, моя красавица. Обещаю, с зарплаты отвезу тебя в самый лучший центр, чтобы тебя всю посмотрели. Правда-правда.

В этот раз Полина доехала без проблем. Вон уже виднеется зеленый забор, у которого на острых верхушках забавные белоснежные холмики. Нарисованных на воротах цветов не видно, они спрятаны под таким же белым покрывалом.

Полина идет по идеально ровной тропинке — папина работа. Впрочем, идеально все, к чему он прикасался.

В коридоре Полину встречали несколько пар обуви — мужская и женская, подозрительно знакомые ботильоны, только пока Полина не придала этому значения. Мало ли по Москве девушек, которые ходят в такой же обуви, что и ее лучшая подруга.

— Мам, я приехала!

Глава 1

Чуть больше года спустя. Декабрь…

Полина сидела за ее любимым столиком в кафе, в котором она является частым посетителем последний год. Сейчас она заказала себе двойной эспрессо, чтобы хоть немного прийти в себя: последняя рекламная кампания отняла очень много сил и энергии. А также ночей и выходных.

Через месяц после ее увольнения из "Логистик Инвест" она позвонила Оксане, девушке, с которой очень хорошо общалась еще на той, прежней работе. Она ушла в одну известную маркетинговую фирму, которая занимается рекламой полного цикла для различных компаний. Полина думала, что в очередной раз ей разбираться в административных завалах нового руководства, но ей предложили то, о чем она даже и не думала.

– Полина… Можно к вам просто по имени, да? Должность административного менеджера мы предложить вам не можем просто потому, что он нам не нужен. Но есть другая должность. Вот там очень потребуются ваши знания и умения.

– Что за должность?

– Помощник директора рекламного отдела. К слову, у него, точнее у нее, их три. Она ведет несколько проектов и будет ценить любую помощь. Как вам такое предложение?

– Что тут думать? Я согласна.

– Вот и отлично. Тогда завтра ждем вас в офисе. С вас документы, рабочее настроение и хороший кофе. У нас никак не починят кофемашину. Какая-то проблема в деталях, которые не могут никак растаможить и привезти. Строгой формы одежды у нас нет. Но рваные джинсы и топики не очень приветствуются. Готовьтесь к ненормированному рабочему дню, жестким дедлайнам и интересным проектам. Ваше старание и ваши заслуги будут оплачены достойно, не переживайте, – закончил директор фирмы, у которого Полина только что прошла собеседование.

С первого дня работы Полина погрузилась в новый для нее мир. Новый, но очень интересный. В офисе царила творческая атмосфера, особенно, если осталось несколько дней, а то и часов, до того момента, как придут заказчики с желанием узнать, как лучше будет продать их продукт, как его презентовать, чтобы было вкусно и желанно для каждого.

Полина сидела за своим любимым столиком и пила эспрессо. А еще перед ней лежал любимый миндальный круассан, которым она себя не так часто баловала.

– Ты видела свои фотки, Полин? – без приветствия начала Оксана, как только подошла к столику.

– Нет еще. Руслан мне обещал сам показать.

Руслан Демидов появился в офисе около месяца назад. Он представлял итальянскую фирму женского нижнего белья. Очень дорогого, эксклюзивного и безбожно красивого. Впрочем, как и все итальянские творения. Полину назначили в помощь своему руководителю по этому направлению. И никто не прогадал.

Полина предложила один очень интересный ход: отдельную презентацию товара для определенного круга лиц, сделать продукт элитарным, который только через некоторое время будет доступен массам. Но для этого потребуется отдельные трудовые и финансовые затраты.

– Полина, у меня только будет одно условие, – начал Руслан, когда они всей рабочей группой обсуждали запуск коллекции.

– Я вас слушаю.

– Думаю, нужно организовать отдельную фотосессию для этой презентации. Чтобы фото не повторялись с фотографиями в каталоге. Будет, на мой взгляд, несколько нечестно по отношению к тем людям, которые будут иметь доступ к коллекции чуть раньше. Если мы им готовы предоставить это право, выделив их от остальных, значит, это правило должно действовать во всем. Фотографии из каталога – для обычных людей, фото для презентации – для избранных. Если придерживаться вашей идеи элитарности и массовости.

– Да, думаю будет интересно, – ответила руководитель Полины.

– Но есть просьба. Хочу, чтобы моделью для этой фотосессии была Полина. – Сказал Руслан и посмотрел на Полину.

– Руслан, я не модель. И никогда не участвовала не то что в подобных съемках, я вообще ни в каких не участвовала. У меня совсем нет опыта.

– Галина, – обратился он к руководителю кампании, – как думаете, у нас получиться сделать по-настоящему классную фотосессию с Полиной?

– Руслан, любой каприз, как говорится… У меня есть один фотограф на примете. Полина, не волнуйся. Давайте сделаем так: проведем пробную сессию. Если вас устроит результат, то будем готовиться уже к настоящей фотосессии. Пусть, наконец, Полина почувствует, что из себя представляет работа моделью, м?

– Я согласен, – ответил Руслан.

Мнения Полины никто не спрашивал. Да это и было не нужно. Она дала свое согласие, когда согласилась работать в этой компании.

– Это просто бомба! – сказала Оксана, и Полина вынырнула из своих воспоминаний.

– Правда понравилось? – скромно спросила Полина.

– Я в восторге, Поля! После этих снимков тебе надо идти в модели.

– Скажешь тоже. Я как минимум ростом не вышла. Сто шестьдесят пять, знаешь ли, не совсем модельный рост.

– Я тебя умоляю! Ты что, по подиуму собралась ходить? Нет. А фотограф уж найдет способ, как удлинить тебе ноги.

Полина с Оксаной просидели еще пару часов, общаясь то на рабочие темы, то немного делясь личным. А потом, как и все сотрудники маркетингового агентства, для которых творческий процесс никак не совместим с режимным обедом, поехали к себе в офис.

Все центральные и главные улицы Москвы уже были украшены гирляндами и световыми инсталляциями. А когда в зимнее время рано темнеет, и зажигается все это великолепие, кажется, что новый год уже не за горами, что чудо уже близко. Сейчас люди идут вдоль этих улиц еще вальяжно, просто рассматривая витрины и заходя в магазины присмотреть оригинальный подарок. Например, для своего любовника. А за какую-то неделю до нового года все эти улицы, магазины, торговые центры и павильоны будут заполнены людьми под завязку. Но, несмотря на огромное количество людей, предпраздничную суматоху и нехватку нужных размеров именно того платья, которое ты приметила еще пару недель назад для встречи нового года, ты чувствуешь себя окрыленной. Потому что праздник. Потому что чудо. Потому что скоро ты загадаешь свое желание под бой курантов. Одно. Единственное. И будешь молиться всем богам, чтобы они его услышали.

Офис на Новой Дмитровке, куда направлялись Оксана с Полиной, кипел работой. Близились не только завершения контрактов, но и конец года и подведение итогов. И если вслушаться в офисные разговоры, то в соседнем кабинете бухгалтера (а он тоже имеется даже в таком творческом коллективе), то можно услышать, как Антонина Степановна, женщина пятидесяти лет, коренная москвичка, но заядлая сплетница, наливает шампанское за провод старого года. А в кабинете напротив, где сидит технический директор Станислав Егорович, раздают шоколадки и печенье с предсказаниями. Пусть и до китайских традиций нам очень далеко, это не мешает разломать хрупкое печенье и вытащить оттуда маленькую бумажку и прочитать “Новая жизнь может начаться со старых встреч”.

– Полина, Оксана, быстро к Галине. Летучка по трусам, – сказала секретарь нашего директора Таня.

Что интересно, каждый проект и рекламная компания в стенах офиса имеет свое внутреннее название, чтобы проще было сориентироваться, о чем будет идти речь в том или ином разговоре. Или просто, чтобы удобней было отличать. Вот и так рекламная компания Руслана получило емкое, но главное четкое, название – трусы.

– Девочки, давайте, присоединяйтесь, – сказала их руководитель, как только они вошли в кабинет, хотя правильней его было назвать переговорной.

В этой переговорной посередине стоял большой круглый стол. Прям как в легенде про короля Артура. Из цельного куска дерева благородного цвета красного дерева. Вокруг сидели коллеги в бурном обсуждении и подведении итогов. А в середине стола лежало несколько открытых коробок с пиццей. Маргарита, четыре сыра, с ветчиной и сыром и последняя с бурратой и базиликом, такая любимая Полиной.

– Полина, бери свой кусок и жду от тебя отчета по презентации трусов. Она же через неделю, да? – спросила Галина.

– Ого, Полина, не знал, что модели едят такую жирную и неполезную пиццу, – с издевкой, но по-доброму сказал Пашка, специалист по рекламе в глянце.

– Паша, в следующий раз как Кальвин Кляйн решит воспользоваться нашими услугами, я порекомендую им твою кандидатуру в качестве модели. Успеешь скинуть пять кило? – сказала за Полину ее руководитель.

– Да я пошутил. Уже и слово нельзя сказать… – обиженно произнес Павел. – Шикарно выглядишь, Поль. На тех фотографиях. Видела?

– Нет, – грустно сказала Полина.

– Так, все, собрались! Полина, отчет, – уже строго попросила Галина.

– Да. Зал готов, пригласительные в количестве триста штук (точное количество сейчас не помню) уже разослали, с кейтерингом договорились. Пресса предупреждена. Фотографиями обещал заняться Руслан. Вот, в общем-то и все, – закончила Полина.

– Неплохо. Должна быть презентация еще. Модели? Свет? Звук? Готово?

– Да, на днях еду проверять. Обещали генеральную репетицию. Еще приветственная речь основателя бренда и модельера. Ее они пишут сами. Отправят правда на редакцию. И перевод соответственно.

– Замечательно. На репетицию еду с тобой.

На часах двенадцать часов ночи. Через минуту начнется новый день, полный новых возможностей. А может полный надежд и несбыточных мечт. Кто-то рад, что этот день завершился, и со спокойной душой ложиться спать. А кто-то просит высшие силы растянуть этот день, потому все намеченные дела еще не сделаны.

Полина сидела у себя на кухне с большой чашкой горячего чая, от которого осталась уже половина. Говорят, чтобы вернуть своей жизни смысл, нужно продолжать делать то, что делал раньше. Рутину, которую так избегаешь. Для кого-то это ежедневные выгулы собаки, или любимое кофе в кофейне за углом, или ежевечерний сериал. Для Полины это горячий сладкий чай. В тишине. В это время она старалась ни о чем не думать. Просто отпустить свои мысли и свои чувства.

Ровно год, три недели и два дня, как она последний раз видела Сашу.

Глава 2

Открытие презентации итальянского нижнего белья было поистине шикарным. Арендованный ивент-холл был украшен настоящими цветами. Достать свежие розовые пионы и ирисы стоило огромных трудов, что уж говорить по фигуры из разные ягод и фруктов и бокалы шампанского вокруг. Происходящее точно было адресовано женщинам, чьи вкусы и запросы могут удовлетворить только избранные.

С потолка по периметру зала свешивались большого формата фотографии, где была запечатлена красивая девушка, лицо которой плохо читалось из-за специфической манеры съемки: оно было либо размыто, либо не попадало в кадр. Но фигура, которую украшали различные модели итальянского белья не оставляет равнодушной. Это не модельная съемка, не любительская. Это по-настоящему художественные фотографии, где работал не только сам фотограф, но и модель.

В зале было много народа, Полина чувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Прошло довольно много времени с тех пор, как она была на подобном мероприятии в последний раз. И это первый раз, где она – часть презентации, хоть и не все это знают.

– Полин, не переживай, все пройдет гладко, – успокаивает ее Руслан.

Он предложил сопровождать Полину не как коллегу, а как свою девушку, “свою музу”, как выразился потом Руслан. Она согласилась, о чем сейчас ни сколько не жалеет. Руслан действительно оказывает ей поддержку, просто придерживая ее за локоть, просто находясь рядом и уводя от тех людей, с кем не хочется общаться. Он – ее защита и ее опора на сегодняшний вечер. Руслан же рассчитывает на ее благодарность сегодня ночью.

Неформальные встречи начались еще до их фотосессии. Сначала он пригласил ее на кофе, обычный кофе в соседнем кафе после работы. Потом был красивый итальянский ресторан, куда Полина шла с удовольствием, но писклявое напоминание о прошлом никак не переставало мелькать в ее мыслях. В тот вечер Руслан первый раз поцеловал Полину. Нежно и трепетно, будто перед ним еще нераскрывшийся цветок. Полина ответила ему. И дала согласие на еще одно свидание. Но сделать следующий шаг она никак не решалась. Воспоминания о тех поцелуях, касаниях и жадных движениях никак не могли остаться в прошлом. Все это еще живо и любое напоминание отдает болью. О том, что упустила, о том, что не смогла уберечь, о том, что предала.

– Пойдем поздороваемся. Вон, видишь женщина в черном блестящем платье. Это главный редактор. Как-нибудь покажу, какие фотографии я им делал для одного проекта, посвященному балеринам, – Руслан что-то оживленно рассказывает про свои прошлые работы, но нервы Полины все-таки натянуты до предела. Слишком ярко, слишком многолюдно, слишком много внимания.

Женщину зовут Наталья, она и правда главный редактор глянцевого издания. Она строго посмотрела на Полину, оценивающе. У нее профессиональный взгляд, грубый голос и довольно специфическая манера общения, даже с незнакомцами. Впрочем, это ее не смущает, она слишком известная и важная фигура в мире моды.

– Где ты взял такой бриллиант, Рус? – обращается она к Руслану, но смотрит на Полину, – правильно я поняла, что на снимках именно эта девушка?

– Да, ее зовут Полина. Она непрофессиональная модель. Работает в маркетинговом агентстве, куда я обратился.

– Интересно… – она отошла на небольшое расстояние от Полины и попросила ее покрутиться.

– Милочка, пара уроков, и с вами можно работать в разных направлениях. Вы же крашеная блондинка, да? Ваш натуральный цвет…

– Я брюнетка, – подала голос Полина.

Спустя месяц, как Полина вышла из офиса Саши она изменила свой цвет волос. Саша никогда не любил блондин, на зло ему, поддавшись настроению, Полина в салоне перекрасилась в блондинку и отрезала свои длинные волнистые волосы по плечи.

– Будет нужна подработка – набери меня, – сказала Наталья и отошла от их пары, увидев какую-то нужную ей персону.

– Ой, у меня так дрожат руки, – сказала Полина, показывая легкий тремор.

– Полина, ты сильно переживаешь. Посмотри, какая ты красивая на этих фотографиях, – успокаивает ее Руслан, – я жду-не дождусь, когда смогу вживую наблюдать, что все-таки ты скрываешь от меня под этим бельем, – продолжил говорить уже ей на ушко.

Румянцем покрылись ее щеки. Слишком откровенное и скорое предложение Руслана. Знала ли она, что все к этому идет? Да. И где-то внутри уже ждала его действий. Руслан – красивый мужчина, явно с восточными корнями. У него волнистые волосы, которые сейчас уложены гелем в красивую прическу, темно-карие глаза, что иногда тяжело различить, где начинается радужка, а где заканчивается зрачок – настолько они темные. А еще у него длинные черные ресницы, которым можно только позавидовать. Крепкое телосложение, высокий рост, что Полина на своих каблуках доставала ему только до плеч.

У Полины не было мужчины целый год. Она никого к себе не подпускала и близко. Слишком остро она воспринимала мужчин, если те даже невзначай ее касались. Руслан стал первым исключением, он придержал ее, когда она чуть не упала. Никакого раздражения, никакого презрения не было. Только тепло, которое разливалось по телу от того места, где была его рука. А когда он улыбнулся своей обворожительной улыбкой, Полина ответила ему взаимностью – подарила свою улыбку. С того момента она решила дать себе шанс.

– Давай, как закончится все, уедем отсюда вместе и поедем ко мне? – продолжает Руслан.

Да.

Сегодня Полина хочет попробовать сказать ему да.

– Хорошо, – тихо произнесла она.

До модного показа остается еще каких-то пол часа. Полина должна проконтролировать готовность всего, ведь она не только модель на фотографиях, она возглавляет этот проект. Любой косяк с ее стороны, и руководитель точно не скажет слова благодарности за красивые карточки на стенах.

Полина проходит за кулисы, где творится целое представление. Если такое происходит на настоящих показах мод, то она точно не желает быть моделью. Слишком суматошно и нервно. Но хорошо, что каждый здесь человек – профессионал своего дела.

– Полина, у нас все хорошо, ты можешь возвращаться в зал, мы скоро будем начинать, – быстро проговорил Костик, ответственный за свет и звук.

– Кость, ты уверен?

– Арсен проконтролирует девочек. Уау, ты видела, как она на меня посмотрела?

Мимо нас проплыла девушка в одном нижнем белье цвета марсала. Его не было на фотографиях, слишком открытым оно Полине показалось. Лифчик был сделан из одного прозрачного кружева, а трусики имели только маленький прямоугольник спереди и две полоски сзади.

– Костя, ты сегодня для них король вечеринки, – мягко улыбнулась Полина.

Костя слегка полноватый парень двадцати пяти лет, почти ровесник Полины. Он учится на режиссерском факультете, но подрабатывает на таких мероприятиях, помогая со светом, звуком и организацией.

Оставаться здесь, действительно, только мешаться под ногами. И Полина рискнула покинуть закулисье и вернуться в зал.

На встречу Полине идет Галина – ее руководитель. Красивая женщина с короткими волосами, выкрашенные в пепельный цвет. Такая леденящая красота, за которой хочется наблюдать только со стороны, потому что при близком рассмотрении страшно, что она может тебя заморозить, как снежная королева.

– Полина, как у тебя дела? – спрашивает она, переходя сразу к главному.

– Ам… Все хорошо, только проверила все. Заверили, что все под контролем. Костя проверяет звук, свет, Арсен гоняет своих цыпочек.

– Поняла. Держи руку на пульсе. В зале очень много важных для нас людей. Для нас и для кампании. Нам нельзя допустить даже малейшей заминки.

Галина удаляется так же быстро, как и пришла. А Полина, выдохнув, отправляется в зал, глазами ища Руслана. Его поддержка сейчас нужна как никогда ранее.

– Кого потеряла, пташка? – неприятный тип подошел к Полине, когда она взяла бокал с шампанским. – Я – Андрей.

У Полины от его имени непроизвольно сжался желудок до противных тошнотворных спазмов. Сколько боли и слез принесло это имя в свое время. И сейчас, глядя на этого покрасневшего мужика, который непонятно как попал на такое мероприятие, захотелось бежать прочь не только от него, но и просто из этого зала. Он откровенно раздевал ее взглядом и облизывался, не скрывая этого.

– Ты же модель, будешь сейчас на сцене выступать, показывать, какие у тебя там прелести? – подошел он чуть ближе.

В ноздри ударил резкий запах пота, алкоголя и его рта. Тошнота подкатила к горлу. Полина не могла двинуться с места, хоть ей и было противно находиться рядом с ним. Она пыталась глазами найти Руслана и дать понять, что ей нужна помощь. Но его, как назло, нигде не было. Не было никого, кто мог бы ей помочь. Одни незнакомые люди, попивающие шампанское. Им нет никакого дела до нее.

– Эй, ты чего такая несговорчивая? Ну хочешь заплачу чуть больше, чем указано в твоем прайсе, а? – он навис над Полиной, закрывая ей обзор на зал, забирая последнюю попытку найти знакомого человека в зале. – Хотя, мне так даже нравится, такая молчаливая здесь. Но обещай, что не будешь себя сдерживать, когда останемся вдвоем?

При мысли, что она может остаться с ним один на один, когда ее будут гладить эти толстые пальцы-сардельки, а из его рта вонять помойкой, дешевым алкоголем, захотелось плакать. От бессилия и обиды.

– Отошел от нее, быстро! – до боли знакомый голос, который она так долго хотела услышать, слушать, вслушиваться. Хотела, ждала, но целый год ее желание оставалось неисполненным.

– Э, я застолбил себе уже эту девочку, – попытался огрызнуться толстяк, – выбери себе другую.

– Я сказал, руки свои убрал нах*р от нее, – от его ледяного голоса разливается тепло по всему телу, он остался таким же чувственным, низким, с небольшой хрипотцой, до умопомрачения сексуальным.

– Мужик, ты меня не понял. Эту девочку хочу трахнуть я.

Не успел он полностью повернуться к Саше, как тот схватил его за горло и сжал его двумя пальцами. Ни слова больше толстяк не произнес, только пару хрипов, глазами показывая, что все понял. Как хватка ослабла, толстяк бросился бежать, оставляя после себя запах пота и страха.

Полина стояла и, казалось, что совсем не дышала. Смотрела в зал, боясь повернуть голову в сторону – туда, где стоит он.

Саша ничего не говорит и не просит. Ждет, когда Полина начнет первая. Секунды тянуться неимоверно долго. Непозволительно долго.

Один.

Два.

Три.

Оказалось, что самое сложное это не повернуться к нему, а посмотреть в глаза. Кажется, что может быть проще? Но нет, только не для Полины. Последний раз в его глазах она видела боль и презрение. Она предала своего мужчину. Растоптала его. Угробила их будущее. Своими руками. А сейчас он стоит рядом и нельзя не почувствовать, как Саша прожигает ее взглядом.

– Привет, – тихо сказал Полина.

Его глаза такие же пронзительно зеленые, с нотками яда. Когда-то они смотрели на нее с любовью и нежностью, а иногда с диким желанием. А потом они трахались как сумасшедшие, будто завтра уже не будет. Впрочем, однажды “завтра” для них не наступило.

– Привет.

Саша обвел взглядом ее короткие волосы, окрашенные в светлый оттенок и улыбнулся уголком губ.

– “Блондинка, значит”

– “Да, помню, они тебе никогда не нравились”

– “Правильно помнишь. Никогда”

– “А сейчас? Я нравлюсь тебе такой?”

Их разговор взглядами прервала милая шатенка, с длинными прямыми волосами, которые собраны сейчас в высокую прическу. Небрежную на вид, но сделанную специально такой высококлассным мастером. Высокая, что на каблуках она была почти ростом с Сашу, хотя тот и так был далеко не маленьким. Аккуратный носик и пухленькие губки, накрашенные ярко-красной помадой. И большие карие глаза. Они выделяются на фоне ее лица. Странное сочетание, но оно придавало ей какую-то изюминку, особенность. На такую девушку нельзя не обратить внимание. Она притягивает к себе взгляды.

Пока Полина разглядывала спутницу Саши, к ней подошел тот, кого она искала глазами. Руслан держал в руках два бокала с шампанским. Он шел быстрым шагом к ней и широко улыбался. Вот только, если несколько минут назад она желала ощутить тепло его ладоней и близость его тела, то сейчас хочется убежать далеко, чтобы никто и никогда больше к ней не прикасался. Только ОН один. Стоило ему показаться на горизонте, как ее тело моментально отзывается на его присутствие, а все остальные кажутся жалким суррогатом.

– Полина, я тебя везде ищу. За кулисами сказали, что ты ушла от них минут десять назад, – Руслан говорит все это Полине, та слушает, но не слышит, вокруг нее вакуум.

– Руслан! Мне сказали, что это твои работы. Я искала тебя, но нигде не могла найти, – говорит спутница Саши.

– Аля, – искренне обрадовался Руслан, – не ожидал тебя, честно говоря, увидеть. Как ты?

– Я хорошо. Последний показ был очень утомителен. Ты знаешь Арно, он очень требователен.

Она – модель. Что ж, это ожидаемо. Высокая, красивая, изящная. Она ему очень подходит.

– Это Полина, – представляет Руслан Полину, – моя… девушка и муза по совместительству, – Руслан смотрит на Полину и улыбается.

– Да, твои работы действительно шикарны. Это не для журнала, это для отдельной выставки. Знала бы, что задумал такую съемку, напросилась бы в модели, – улыбается она, но она не искренняя, холодная и пустая. – Кто на них? Я ее знаю? – щурит она свои большие глаза.

– Я тебя только что с ней познакомил. На фотографиях Полина.

Шатенка медленно переводит взгляд на Полину. Улыбка с ее лица не сползает. Обычная вежливость, не имеющая ничего общего с настоящей радостью и уважением.

– Что ж, достойно. Но вы не модель, так?

– Не модель. И не стремлюсь ей быть.

– Почему? У вас, по-видимому, есть потенциал.

– Это не мое. Слишком много внимания.

– Какой красивой женщине не льстит внимание?

Она признала Полину красивой.

– Считаю это лишним для себя.

Полина разговаривала с Алей, но чувствовала на себе непрекращающееся жжение в области шеи, груди, по всему телу. Ей так и хотелось перевести взгляд и посмотреть ему в глаза. Она же не может ошибаться: это Саша на нее так смотрит.

Набравшись смелости высоко подняла голову, готовая отразить его атаку. Только Саша не нападал, он изучал ее. Новую, совсем ему незнакомую. А что ты хотел, Саша? Увидеть ту Полину, которую выгнал из своей жизни? Напрасно.

“Я сразу тебя узнал. На этих фотографиях. Я еще помню каждую клеточку твоего тела”.

“А я пыталась забыть. Тебя забыть”.

– Ой, простите. Я вас не представила, – вклинивается в их зрительный диалог Аля. – Саша, это мой друг, замечательный фотограф – Руслан Демидов. Он делал тот снимок в Париже, помнишь? – напоминает о чем-то личном и интимном, о чем знает только он и она.

Париж. Она была там всего лишь два дня. В промозглую и злую погоду, когда не хочется выходить из номера гостиницы, чтобы зонт, ненароком, не сорвало сильным ветром из рук. А открытые террасы кафе были закрыты из-за непрекращающегося ливня. Только Полину это не остановило. Она исполнила свою давнюю мечту – прогулялась по узким улочкам города, попробовала настоящие макарон и сфотографировалась у Эйфелевой башни. Да, и не забыла кинуть монетку в Сену. Вот только про желание забыла.

– Я еще несколько европейских брендов запускаю у нас, – продолжил за Алю Руслан.

– Так ты занялся бизнесом?

– Фотографии не всегда смогут прокормить. Творческие профессии они такие.

– Ты прав. Я тоже задумывалась, что пора бы открыть какой-то бизнес. Через пару лет моя карьера отойдет какой-нибудь молоденькой девочке из Нижнего Новгорода и настанет ее черед покорять подиумы Парижа, Милана и Нью-Йорка. Саша предлагает открыть свое модельное агентство… Кстати, познакомьтесь, – она хитро улыбается, что становится похожа на лисенка, – Александр Ярский, генеральный директор Логистик Инвест и мой жених.

Бокал в руках Полины, что еще доверху был наполнен шипящей жидкостью, падает, оставляя некрасивые брызги на полу и обдавая парами алкоголя рядом стоящих. Он разбивается на мелкие кусочки. Их теперь не склеить никаким супер клеем. Да, впрочем, и зачем? Когда можно купить новый и забыть про старый.

Полина почувствовала себя, как тот бокал, который разбился вдребезги.

Их связь оказалась губительной для них обоих. Они сломали другу друга, причинили боль, от которой никто не знал, как излечиться. Или, может быть, не знала только Полина?

Она смотрит на Сашу совсем другими глазами сейчас. Теперь он принадлежит другой женщине. Он выбрал ее, не Полину. Знает ли она, что Саша до жути ревнивый, хотя тщательно это скрывает?

– Ты больше никогда не останешься с ним в одном кабинете.

– Почему? Мы просто разговаривали. Причем по работе.

– Бл*ть, Полина, ты видел как он на тебя смотрел? Он мысленно поимел тебя во всех позах.

– Саша, ты во всех мужчинах, что находятся около меня в радиусе метра, видишь одно и тоже: они хотят меня раздеть и…

– Потому что я знаю это. Я мужчина, Полина. И знаю, как твое тело, как твоя близость может влиять.

– Просто признай, что постоянно меня хочешь.

– Была бы моя воля, я бы не выпускал тебя из спальни и трахал пока сам бы не сдох.

Саша никогда не любил завтракать на террасе, но всегда шел Полине навстречу.

– Саша, ну почему ты не хочешь выйти ко мне на террасу? Смотри, как здесь здорово, – Полина облокотилась на край кованых перил и смотрела то вдаль, то вниз, где поток людей соревновался с потоком машин.

– Полина, уйди, пожалуйста, подальше от перил.

– А что? Ты боишься, что я упаду? – провоцирует Полина.

– Полина, твою мать. Быстро ушла оттуда!

А еще он знает итальянский. Никогда и никому об этом не говорил, это была его тайна, его секрет.

– Tu sei il mio mare.

– Что? Это что значит?

– Ты мое море.

– Сей иль мио маре. Красиво, – улыбается Полина.

Еще Полина помнит ту квартиру, где они провели выходные, когда он открылся перед ней, показал свою уязвимость, свою душу.

– “Почему, Саша?”

– “Потому что ты выбрала не меня”.

– Ты меня, конечно, удивила, Аля, – продолжает Руслан, – Неужели ты так сильно влюбилась, что готова связать себя узами брака?

– Ох, Руслан, ты себе не представляешь насколько.

Аля повернулась лицом к Саше и улыбнулась ему. Возможно, в этот момент они вспомнили какой-нибудь случай, который их познакомил. Или романтическую встречу, их первый поцелуй, первый секс. Что обычно вспоминают, когда так проникновенно и таинственно смотрят друг на друга два человека: мужчина и женщина, жених и невеста.

– И когда свадьба?

– Через месяц. Подготовка идет полным ходом.

Оставшуюся часть ее речи про платье, список гостей, бутоньерку жениха и цветовую гамму отзывались эхом в ее голове. Навязчивое и глухое эхо в пустой комнате, где не осталось ничего, кроме боли, сожаления и обиды.

“Жених”

“Свадьба”

“Саша”

Не выдержав, Полина бросилась в сторону небольшого темного коридора, который ведет к туалетным комнатам. Ее абсолютно не заботит, что подумают о ней Руслан и Аля. Не думала и о Саше. Она убежала так быстро, что не заметила, как слегка толкнула плечом ничего не замечающую гостью. Бежала, пока не оказалась за дверью туалета. И пусть она не закрыла ее на замок, Полина чувствовала облегчение. Только перед глазами все равно стояла картина счастливых жениха и невесты, а в голове звучал ласковый, почти медовый голос “мой жених… свадьба через месяц…Александр Ярский…”

Слезы начали душить нещадно. Это нескончаемый поток боли, отчаяния, обиды и злости. То, что копилось у нее внутри вырвалось внезапно, когда Полина не была к этому готова. Вначале ей казалось, что все произошедшее с ней это ошибка: Саша обязательно ей позвонит. Они обязательно поговорят, простят ошибки друг друга. Потом была боль: он не придет и не позвонит. Это конец. Та любовь, которая жила у нее, которую она дарила, ему просто не нужна. Полина чувствовала себя выброшенной вещью, использованной и сломанной. Злость на Сашу проявилась, когда она потеряла кулон, который он ей подарил. Ведь это был ее талисман, ее оберег. Но теперь безвозвратно утерян. Винила она в этом Сашу, хоть тот и не причем. Хотя нет, для Полины он был еще как причем. Он был не с ней. Он был далеко.

Полина поняла, что теперь находится не одна, когда почувствовала ненавязчивый, но такой знакомый и сильный запах осеннего леса с нотками цитруса.

– Это женский туалет.

Саша вошел в помещение, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, разглядывая Полину. Этот взгляд не имел ничего общего с тем, как он смотрел на нее в зале, когда по всему телу ощущалось жжение. Сейчас это был холодной, даже ледяной взгляд. От него хочется укрыться, сбежать. Но нельзя. Какими-то невидимыми нитями он привязывает к себе.

Горло сковал спазм. Те слова, которые хотелось произнести, застряли. Вот он стоит перед ней, можно поговорить с ним, объяснить все, но не выходит. Получается только открывать и закрывать рот, как маленькая рыбка, выброшенная на берег.

– Ну привет.

– Привет, – тихо произнесла Полина.

Саша делает пару шагов, уменьшая и так небольшое расстояние между ними. Если протянуть руку, то можно его коснуться. Ощутить, как напряжены его плечи и как часто вздымается его грудь.

– Как ты?

– Все хорошо.

Полина аккуратно вытерла следы потекшей туши, но это, конечно же, не скрылось от его взгляда: было понятно, что она плакала.

– По тебе не скажешь.

– А что ты хочешь услышать, Саша? – первый раз она обратилась к нему по имени.

– Правду, возможно.

– Правду… Она тебе нужна? Эта правда?

– Если спрашиваю, значит нужна.

– Я стараюсь жить дальше, вот моя правда. Не всегда получается, но я пытаюсь.

Саша обводит взглядом ее лицо, некогда любимое и родное. И Полине безумно хочется прижаться к нему, уткнуться в сильную грудь и рассказать, как она пыталась собрать себя по кусочкам весь этот год, как ругала и корила себя за свой поступок, как ненавидела себя, что из-за нее все разрушилось. Но теперь она не смеет это сделать. Блок в виде его невесты ее останавливает. Она будто незримо сейчас присутствует с ними.

– Сколько раз я порывалась набрать твой номер, просто услышать твой голос. А потом удалила твой номер, чтобы ненароком тебе не позвонить, – открывается Полина.

– Зря.

– Зря, что не позвонила или зря, что удалила?

– Все зря, Полина.

– Можно подумать, ты бы ответил.

Саша не отвечает на ее вопрос. Может быть потому, что сам не знает на него ответ.

Сократив расстояние до минимума, Саша протянул к ней руку и дотронулся до ее лица. Невинное и нежное касание по щеке, потом по подбородку. Оно вызывает трепет внутри и разносит ток по венам. Единственное ее желание сейчас – не останавливайся, продолжай. Уже не смущают люди в соседнем зале, его невеста, которая скорее всего ищет его. Не смущает и Руслан, которому она пообещала уехать с ним сегодня ночью.

– Почему, Саша? Почему ты не дал мне времени все тебе объяснить? Почему не дал нам шанса? – шепчет Полина.

Саша резко отстраняется от нее, будто она ужалила его смертельный ядом, в самое сердце, без надежды на противоядие. Он отошел к противоположной стене и повернулся к Полине спиной. Но даже так она знала, как он злится, как ходят желваки на его щеках и как гневятся его глаза, делая их ядовито зелеными.

– Бл*ть! Потому что ты выбрала не меня! – закричал он, – Ты выбрала его – своего бывшего *баря, от которого ты и сбежала! Как я мог спокойно закрыть на это глаза? Скажи мне, Полина? Вместо того, чтобы прийти ко мне, ты сдала меня ему. Слила всю информацию, над которой я долго работал, вместо того, чтобы проводить время с тобой. И знаешь, что самое парадоксальное? Мне нах*р не сдался тот тендер. Это была рутина, к которой мне необходимо было приложить руку. И это я должен тебя спрашивать почему.

В его глазах царила ненависть, жуткая обида и разочарование. Гремучая смесь для той, которая его любила. Пусть не так, как пишут в классических романах. Она любила, как умела.

– Он меня шантажировал…– оправдывается Полина.

– Ты никогда не была дурой, Полина. Должна была понимать, что нельзя идти на поводу у шантажистов, – злость в его голосе угасла, но на смену ему пришло раздражение.

– То видео, Саша… я никогда тебе не изменяла.

Видео ее позора, которое никак не должно было попасть ему на глаза. Но Саша прав, никогда не надо идти на поводу у шантажиста. Она доверилась не тому.

– Я знаю, Полина, я знаю… – устало ответил Саша.

– Но… тогда мне показалось…

– Да, тогда я был уверен, что ты трахнулась с Артемом у меня за спиной.

– Нет, боже, нет. Я бы никогда не смогла так с тобой поступить…

– Но с НИМ то ты смогла.

– Это другое.

– Нет, Полина. Трахнуться на стороне – это не поставить точку в отношениях. Это поставить их на паузу. Твое, – Саша сделал паузу, – предательство – прямое тому доказательство.

– Как ты узнал?

– Встретил Артема в баре. Он все мне и рассказал.

– Когда это было?

– Пол года назад.

– Ты все это время думал, что я тебе изменила?

– Да, – Саша сказал это жестко, забивая гвоздь в ее сердце одним своим утверждением.

Как ему было больно это осознавать, что та , кого он любил, ему изменила. Снова. Он жил все это время с ножом в спине. Израненный, измученный зверь.

– Прости меня, Саша.

Сейчас Полине хочется подойти к нему и провести пальцем по контуру его груб. Они такие же жесткие и четко очерченные. Но она знает, какими мягкими они могу быть и какое наслаждение дарить. Как могут целовать, заводя одним лишь касанием и возбуждая до пошлых стонов.

Саша лишь кивнул в ответ. Слишком острая тема. Слишком больно все вспоминать. Для них обоих.

Он открыл дверь, чтобы уже уйти и оставить этот разговор в прошлом, надеясь, что он поставил точку в их отношениях. А потом обернулся, чтобы задать свой последний вопрос.

– Больно было?

– Что именно? – вопросительно посмотрела на него Полина.

– Татуировка.

– То, что творилось у меня на душе, причиняло большую боль, нежели игла татуировщика.

Дверь закрылась без хлопка. Тихо, будто никого и ничего не было. Что все это мираж, иллюзия, сон. Но от него уже не проснуться, протерев глаза, воспоминания не сотрешь, а проведя ладонью в воздухе, не уберешь стойкий аромат цитруса и осеннего леса. Он был здесь.

На фотографии красивая девушка в нежном кружевном белье. Она выглядит невинно, но своими изгибами соблазняет и затягивает в силки. От фотографии нельзя увести глаз, потому что девушка манит к себе, как истинная развратница в обличье ангела. Одно ее слово – и ты готов поклониться ей, преклонить колени. Ты будешь сгорать в колючем нетерпении, чтобы прикоснуться к ней, к ее матовой светлой коже, к ее женственным и плавным изгибам, к ее душе. Будешь сходить с ума, думаю о ней и днем, и ночью, когда все твои внутренности будут гореть огнем, полыхать в никому не нужном пожаре вожделения и желания. А она лишь пройдет мимо, даже не удостоив взгляда. Сука. Настоящая сука. Которая может принадлежать только одному. “Ты мое море” – тоненький курсив из трех слов тянется вдоль ее бедра черными чернилами.

Глава 3

Можно ли собрать себя в единое целое, когда какие-то минуты назад ты встретилась лицом к лицу со своим прошлым: безумным, взрывным, одержимым? Слезы, которые катились по ее щекам беззвучным потоком, капали на платье, оставляя мокрые и черные следы на светлой ткани. Безупречная и струящаяся ткань безвозвратно испорчена. Стоит ли приводить себя в порядок, когда глаза стали нездорового красного цвета? На лице не осталось и следа от косметики, только болезненная бледность и усталость. Не физическая, когда с ног валишься и готова на все, лишь бы упасть замертво на кровать и забыться мертвым сном. Это усталость моральная, в которую погружаешься из-за нахлынувших воспоминаний и постоянно сбивающегося с нужного ритма сердца.

Если бы нашу жизнь можно было бы поставить на паузу или отмотать важные моменты, а может быть стереть самые плохие минуты, то Полина непременно бы этим воспользовалась. Стерла бы их последнюю встречу, чтобы больше никогда не видеть Сашу в своей жизни, не знать, что он принадлежит теперь другой, что планирует создать с ней семью, растить детей, делиться радостями и переживаниями. Все то, что ни раз прокручивала Полина в своих мыслях. Стереть этот наполненный презрения и брезгливости взгляд, а еще стереть свои воспоминания о нем.

Но это все игра воображения, желание оказаться в фильме “Клик”. А реальность такова, что хочется, с*ка, сдохнуть.

– Полина, тебя Галина разыскивает. Она рвет и мечет. Ты должна начать показ, – в туалет забегает помощница ее руководителя. – Боже, с тобой все хорошо? Выглядишь, мягко говоря, хреново.

– Ам… да, дай мне еще пять минут, и я выйду.

– Что с тобой? Ты ела те канапе с тунцом, да? Мне вот после них тоже как-то не очень хорошо. Так и знала, не надо было их заказывать, странное сочетание рыбы и тыквы с оливками. У меня есть таблетки обезболивающие, хочешь принесу?

– Нет, все хорошо. Просто сильно переживаю.

– Блин, Полинка, а тебе же сейчас выступать? Текст дать? Я захватила, на всякий случай.

То, что Полина должна сказать пару слов перед началом показа, она уже забыла. Слишком незначительным и неважным казалось сейчас это. Несмотря на большую нелюбовь к толпе и публичным выступлениям, Руслан ее заверил, что будет рядом и в случае чего поддержит. А если надо и выйдет с ней на сцену. Как никак он имеет прямое отношение не только к показу, но и к фотографиям.

В зале все так же было шумно и весело. Уместно ли будет выражение “шампанское лилось рекой?” В любом случае, происходящее очень близко к этому. Никто не замечал ее, худую, бледную, приосанившуюся фигуру, которая шла между группками людей. Никому нет дел, что косметика смылась полностью, оставляя только большие болезненно горящие голубые глаза и яркие губы, со следами постоянных покусываний.

Только подходя к сцене легкий мандраж вернулся, мелкие-мелкие мурашки расползались паутинкой по ее молочной коже. В толпе она пытается выцепить хоть одно знакомое лицо, пусть это будет тот же Толик, милый толстячок. Ей просто необходим зрительный контакт, увидеть поддержку.

В конце зала Руслан разговаривает с какой-то блондинкой, они о чем-то весело спорят, смеются и отпивают по небольшому глотку из фужеров. Даже если в легкие набрать много воздуха и окликнуть его, то он не обернется. Музыка слишком громко играет, а Руслан слишком увлечен беседой. Ему нет дела до Полины, нет вопросов, куда она так стремительно убежала и где пропадала все это время. Об этом Полина решает подумать потом. Только Полине все равно обидно. Она опять одна. Грош цена всем обещаниям.

Небольшой кусок бумаги с напечатанным текстом. Она читала его много раз, еще репетировала у зеркала, как учили, запоминала высокопарные слова. Только все это ей чуждо. Притворство, от которого она всегда бежала. Выдуманная история без грамма истины и намека на подлинные чувства.

– Уважаемые дамы и господа, – Полина взяла в руки микрофон, свет направлен прямо на нее, а шум в зале начал смолкать с каждым произнесенным словом. – Сегодня мы вам представим эксклюзив, который был придуман и сделан для нашей женской исключительности….

Полина окинула взглядом наполненный зал. Ей видны только силуэты и смытые краски нарядов. Ни одного взгляда, ни одних глаз. Толпа. Безликая. Сердце так колотится, что действительно готово выпрыгнуть в руки ближе стоящим. Непонятная, тягучая и неприятная субстанция распространяется по всему телу, от сердца, там, где, возможно, живет душа.

– Знаете, к черту, – она демонстративно разорвала бумажку с текстом, с тупыми и заунывными словами.

По залу прокатился легкий шорох. Недовольство? Где-то в углу замаячила фигура ее руководителя. Полина поняла это по яркому комбинезону, которые она так обожала.

– Не замечали, мы всегда готовы читать написанный кем-то текст, лишь бы не говорить то, что действительно думаем и чувствуем? Что это, если не лицемерие. По плану я должна была сейчас в красках представить вам коллекцию, с каким трудом она была сделана и бла-бла-бла. А потом под ваши аплодисменты Арсен выйдет с моделями, чтобы показать все, к чему он готовился долгие месяцы.

Полина видит, как помощница Галины делает знаки закончить то, о чем она говорит. В ее взгляде паника, а жесты нервные, беспокойные. Но публика ее слушает. Тихо. Нет ни шепота, ни раздражающих вдохов.

– Все заботятся о внешней оболочке. Чем она круче, тем выше человек, получается так? Идея этих фотографий изначально была другая. Я думала показать исключительность и причастность к высшему обществу. Эти фотографии вы не увидите в каталоге или в рекламе. Они единственны. Исключительны. Как и мы сейчас с вами, потому что только мы можем смотреть на них. Но сейчас они о другом…

Полина взглядом обводит все фотографии в зале. Она не видит деталей на них, но прекрасно знает их. А еще свои чувства и эмоции, когда только увидела. Руслану надо отдать должное. Он увидел то, что творилось у нее в душе, когда даже сама Полина не могла сформулировать всю бурю внутри нее.

– О женской душе. Она такая же хрупкая, как и ее тело. Что проще сломать: тело или душу? Хм… Мы все думаем о том, что тело это всего лишь оболочка. Все может зажить, зарубцеваться. Не останется ни следа, а чтобы вылечить душу – можно пойти к психологу. Кажется, все просто. Но так ли это? И если нам дадут выбрать, что погубить: тело или душу? Что выберете вы? На фотографиях девушка с израненной душой, но здоровым телом. Только она никогда не покажет того, что внутри нее. Общество привыкло, что все переживания надо держать внутри, ведь это никого не касается. Когда умирает тело, мы начинаем бороться с этим, искать лечение. А что происходит с нашей душой, когда умирает она? Вот вы видите, как умирает ее душа? – Полина показывает на одну фотографию, где волосы развеваются по ветру, скрывая ее лицо, но даже так можно прочитать легкую улыбку и наслаждение, только все это напускное, сплошное притворство. – Нет, никто из вас не увидит… Каждая женщина уникальна, так же уникальна и ее душа. Нет деления на тех, кому что-то доступно, а кому-то нет. Если душа болит – она болит у каждой, невзирая на то, сколько денег у нее в кошельке и какое количества белья она может себе позволить. Может, стоит оберегать нашу душу больше, нежели тело? У меня все, – попыталась улыбнуться и снять градус напряжения, – Арсен, твой выход.

Полина только успела спуститься с подиума, когда зал погрузился во тьму, а потом под музыку замигали огни, покрывая сцену яркими лучами.

Саша стоял в самом темном углу, со сцены его не было видно. Руки сложены в карманы и Полина знала, что он с остервенением сжимает ладони в кулак, его поза – это поза хищника перед прыжком. Вот только кто Полина? Его жертва или уже такой же хищник, который готов рваться в бой?

Между ними несколько метров, но кажется, будто целая пропасть. Слишком много между ними обид, ненависти и злости.

“А что же моя душа, Полина? Ты плюнула в нее своим ядом”

“Уверена, у тебя есть противоядие”

“Какая же ты сука”

“У суки не может быть души, у меня же она есть”

“Я заберу ее обратно себе”

“Она – только моя”

“Ты – только моя”

– Полина, что это сейчас было? – Руслан подошел к ней незаметно, так подкрадываются, чтобы совершить удар.

– Ты о чем?

– О твоем выступлении. У тебя же был текст. В чем проблема была просто выучить его и сказать в микрофон? Никому нах*р не нужны твои размышления о женской душе и ее теле. Люди пришли смотреть на красивую оболочку, чтобы потом эту оболочку обернуть в красивый фантик.

– Это нужно было мне. Как никак, я – часть того, что сейчас происходит, – она пальцем обводит все пространство вокруг, совершая круг.

Саши в том углу больше не было. А та незримая ниточка, что помогала ей быть на сцене, оборвалась, оставляя маленькие лоскутки без возможности прошить их обратно к сердцу. Она так и стоит с кровоточащим сердцем, где все ранее сделанные заплатки пропитаны ее кровью.

– Полин? Ты меня слышишь?

– Да.

– Хорошо. Не обижайся. Это мой проект и мои деньги. Мне важно, что ты чувствуешь и что ты думаешь. Но говори это мне. Не залу, а мне, – уже смягчается Руслан.

– Прости. Ты прав. Был порыв.

– Поехали отсюда? Я хочу тебя увезти.

– Куда? – глупый вопрос, Полина это знает, но тем не менее задает.

– К себе. Домой.

Руслан убрал прядь ее выбившихся волос за ушко, а потом пальцем запрокинул голову наверх, чтобы посмотреть ей в глаза. И прижимается своими губами к ее. Мягкие губы на вид мягкими и оказываются. Такие должно быть приятно целовать. Поцелуй с привкусом шампанского и желания. Руслан усиливает напор, когда понимает, что Полина не отворачивается. Проникает в ее рот языком, который должен быть ей знаком. Он никогда не вызывал отторжения или непринятия. Он просто стал привычным. Поцелуй, который со стороны выглядит страстным началом перед бурной и продолжительной ночи. Его руки сильнее прижимают к себе Полину, а поцелуй становится еще глубже.

– Я тебя хочу, Поль… – тихо на ушко сказал он.

Он ждет лишь одно ее слово. Ее согласие быть с ним. Что может быть проще. Вот он выход – начать все заново, с чистого листа. Он такой свежий и белоснежный до рези в глазах, что рука так и тянется оставить на нем свой отпечаток, написать первое слово, да хоть просто ничего не значащую букву. Например, С. Саша. Или сука. Слезы. Сумасшествие.

– Да.

У их почти безмолвной сцены был незримый свидетель. Он стоял поодаль. Видно, не любит быть в центре прожекторов. Он выглядит, как хищник после поражения. Избитый и израненный. Только его ран не видно. Они внутри, на его душе, на его сердце. Почему тогда стоит оберегать только женскую душу? Его душа она тоже есть, ей тоже нужно спасение, лечебная таблетка. Эту душу тоже надо беречь. Но все это полная х*йня. Душу никак не уберечь. Когда ее открываешь – ты прямым текстом говоришь “Пли”.

Глава 4

Руслан снимал просторную двушку в пределах третьего кольца. Высокие потолки, минимум мебели, кухня в стиле хайтек. Но без террасы.

– Проходи, чувствуй себя как дома. Там ванная, – Руслан жестом показал в сторону белой двери, – будешь что-нибудь? Вино? Или ты голодная? Можем заказать доставку из ресторана.

– Ты не наелся канапе? – с издевкой спросила Полина

– Хм… те с тунцом были слишком странные. Больше я ничего не пробовал. Когда волнуюсь – кусок в горло не лезет.

– В этом мы с тобой похожи.

Полина ушла в ванную. Хотелось бы посмотреть на себя в зеркало и прийти в себя. Сегодня ночью она планирует переспать с Русланом. Саша ей говорил, что трахнуться с кем-то – это не поставить точку в прошлых отношениях. Не прав. Сегодня она поставит точку в их отношениях, которые должны были закончится еще год назад, но почему-то до сих пор продолжаются. Постоянно что-то о нем напоминает, постоянно всплывают воспоминания, любая мелочь может отбросить на месяцы назад, когда боль была синонимом жизни.

В зеркале на Полину смотрит совсем другая девушка. Ее голубые глаза, которые раньше походили на сверкающий топаз, сейчас – обычная крашеная стекляшка. В них нет жизни, нет радости, нет задора. Улыбки нет. А искривленные губы в попытке улыбнуться – тупое подражание, как у мимов на площадях. Безжизненная копия самой себя. Кто это я с ней сделал?

– Полина? У тебя все хорошо? – громкий стук Руслана в дверь немного отрезвил Полину.

– Да, конечно. Я сейчас выйду.

На журнальном столике в гостиной стоят два широких бокала с бордовой жидкостью и немного закуски в виде фруктов.

– Я решил немного с импровизировать, – тихо подкрадывается со спины Руслан и накрывает ее плечи своими руками.

Еще пару месяцев назад Полина не подпускала к себе мужчину, пусть он был хоть трижды красивым и непозволительно очаровательным. По работе она сталкивалась с такими экземплярами достаточно. Внутри нее стоял блок. Любое, даже невинное, касание вызывало тошнотворный спазм до рвотных рефлексов, стоило ей оказаться один на один в туалетной кабинке. Тело каменело, становилось недвижимой статуей, но у который за всем этим непробиваемым мрамором была душа.

Руслан оказался первым, с которым не возникло никакого противоречивого чувства. Его касания мягкие, нежные, трепетные. А поцелуи погружают в сладкую негу. Что это, если не шанс начать все заново?

Руслан обогнул ее и подошел к столику, чтобы взять бокалы. Но, видать, слишком резко схватил их: на ковре красуются несколько кровавых пятен.

– Черт, – ругнулся Руслан, – волнуюсь…

Полина приблизилась к Руслану, она хочет сейчас быть с ним рядом, оказать ту поддержку, в которой он так рьяно нуждается. Да, возможно она не женщина его жизни, отчего-то это Полина знала наверняка, но быть с ним хоть короткий отрезок их жизни – часть чьего-то безжалостного сценария.

– Полина, может показаться, что я такой весь из себя … хм…ловелас, который кутается в женском внимании, но поверь это не так.

– Не так?

– Ты знаешь, в школе я был тем еще пухлячком, – улыбается Руслан, и видно, как он смущается, как нелегко дается ему это признание.

– Не могу представить.

– Ага, а в институте слишком был погружен в творчество. Не всегда замечал, что творится вокруг меня. Веришь, даже ни разу не был на студенческой тусовке.

– То есть компромат мне на тебя не найти?

– А тебе он зачем?

– Ну как зачем? Ради любопытства. У каждого человека есть нелицеприятная история, которая должна умереть вместе с ним, но по иронии судьбы о ней знает каждый дворник.

– Поделишься своей?

– Серьезно? Ты пыталась сбежать от бабушки через окно? – Саша долго смеялся над ее историей.

– Времени у меня было мало, она ушла к соседке за молоком, а дверь была закрыта. Единственным выходом было окно.

– Никогда не поверю, что твоя очаровательная попка не поместилась в проем.

– Ты думаешь у меня она была такая очаровательная и маленькая, что могла бы пролезть в форточку?

– В форточку?

– Ну да. Основное окно я открыть не могла, а форточка стояла на проветривании. Ну туда и полезла. Как-то папа рассказывал, что если голова пролезла, то и все тело тоже пролезет.

Саша с Полиной лежали на диване в обнимку и смотрели какой-то наитупейший американский фильм, где смешались все стили от романтической комедии до пробирающего триллера. Но в суть они не вникали, каждый из них рассказывал что-то из своей жизни.

– В общем, пролезла только половина меня, верх, а низ застрял. И представь теперь лицо моей бабушки, когда она возвращается домой, а из форточки торчит ее внучка.

– Досталось?

– Ага. Она зашла в дом и по заднице мне надавала. Я же даже сделать ничего не могла. Застряла ведь.

– Полина, твоя попка вечно ищет приключения?

– Нет, но вот сцену, как застрявшая я ору в форточке, а с другой стороны бабушка меня лупит, видели все соседи. Вот так я опозорилась.

– Сколько тебе было лет?

– Не помню. Лет пять-шесть. Не больше.

– Ты знаешь, я что-то даже вспомнить не могу. Наверное, я идеальна, – улыбнулась она, показывая все свои тридцать два.

– Поля, Поля, не бывает идеальных людей. Ты просто маленькая лгунишка. Не хочешь мне открываться, да? – провокационно спрашивает Руслан.

– Прости. Для меня это очень тяжело.

– Я готов ждать, Поль.

Бокалы, из которых они пригубили только по разу, оказались на том же столике, что и были прежде. Взяв Полину за руку, Руслан притянул ее к себя. Тепло его тела такое желанное, касания нежные и привычные. От них нет тока, пружина не закручивается, а дыхание не сбивается. Но оно приятное.

Руслан целует нежно. Пробует ее, вкушает, как отравленное яблоко, То, что она отравлена, Руслан знал. Она отравлена кем-то до него. Загублена. Такое яркое, вкусное, сочное, но с привкусом горечи, которое разливается потом по венам зеленым ядом. Полина отвечает на его поцелуи с той силой, с которой ей пока позволяет ее тело.

Руслан расстегивает ее платье, пуговка за пуговкой, медленно. Под ним только красивое белое белье, как на той фотографии, его любимой. Он сделал ее случайно. Полина стояла боком к нему, уже готовая уйти, скрыться, закрыться в своей скорлупке. А потом она увидела маленькую фарфоровую статуэтку. Она стояла на полке, как сувенир. Балерина склонилась в низком поклоне, будто закончила свое выступление. На ней красивая летящая юбка. Да и сама она очень воздушная. Вот сейчас она встанет и сделает несколько па де ша (Прим. автора: Кошачий шаг. Этот прыжок по своему характеру напоминает мягкое движение кошачьего прыжка, что подчеркивается изгибом корпуса и мягким движением рук), обернется лицом к тому, для кого она танцует, и выполнит эшаппе (Прим. автора: вырываться. Прыжок с раскрыванием ног во вторую позицию и собиранием из второй в пятую), ранверсе (Прим. автора: опрокидывать, переворачивать. Опрокидывать корпус в сильном перегибе и в повороте), рон де жамб ан лер (Прим. автора: круг ногой в воздухе) и, наконец, пируэт (Прим. автора: юла, вертушка. Быстрое вращение на полу). Хрупкая девушка, имеющая невообразимую внутреннюю силу.

Полина смотрела на эту статуэтку и представляла, что она также могла бы танцевать. Пусть она никогда не занималась балетом, но в своем воображении она безупречно выполняла все па, шен (Прим. автора: цепочка) и шажман (Прим. автора: смена). Едва уловимая улыбка, тихая мелодия, напеваемая ею под нос, что-то из классики, и небольшие круговые вращения бедрами. В этих движениях не было открытой сексуальности, в них была губительная женственность и убийственное очарование. Она действительно была, как та статуэтка. Такая же фарфоровая и хрупкая, но сильная духом, стоит только встать на ноги и начать свой танец с первым аккордом.

Руслан сфотографировал ее в этот момент, и ему удалось передать ту чувственность и мягкость момента, его не хотелось нарушать даже своим дыханием.

Вспоминая, Руслан со всей присущей нежностью покрывает поцелуями ее молочную кожу. Тонкая шея, выпирающая ключица, небольшая, но упругая грудь. Он опускается чуть ниже и губами проводит по затвердевшим соскам. Сначала берет в рот один и слышит первый сорвавшийся стон, он ждал его, как только первый раз увидел Полину. Чтобы она стонала и отдавалась только ему. Потом переходит к другой груди и берет в рот второй сосок. Дрожь проходит по ее телу и начинает потряхивать от эмоций: она не должна испытывать то, что испытывает сейчас.

Пытаясь справиться с дрожью, Полина начинает расстегивать его рубашку, вот только пуговицы не поддаются. Будто их специально делают настолько большими.

– Давай помогу, – голос Руслана не узнать. Он стал низким, исходящий из самых недр его желания.

Руслан берет Полину на руки, в самом романтичном ключе. Если бы это была их сказка, то через минуту должна быть финальная песня и титры. Но Руслан лишь открывает дверь спальни ногой. А потом опускает ее тело на кровать и нависает над ней. Дышит тяжело и часто. А потом целует ее страстно и горячо, поглощая каждую клеточку, ведь в них хранится самое ценное – ее жизнь.

Одна рука опускается ниже и проникает за резинку того кружева, которые он видел на ней и не раз, но так и не рискнул прикоснуться. Находит пульсирующую точку и плавно водит по ней, совершая круги. Ее стон, такой сладкий, медовый, его можно пить, но никогда не напьешься. Он хватает его ртом, целуя, целуя и еще раз целуя. Пока не расслабится окончательно, пока не поймет, что она с ним. С Русланом.

Наслаждение, смешанное с презрением к самой себе. От такого диаметрально противоположного чувства хочется бежать и кричать безумным криком, чтобы забрали его, вырезали, сожгли. Но оно внутри нее. Разрастается мелкими отростками, начиная от сердца. В геометрической прогрессии. Дрожь – уже не про возбуждение, частое дыхание – не приближение оргазма. Полине холодно и одиноко. Хотя руки Руслана горячие, нетерпеливые, жаждущие ее тела, жаждущие довести ее до точки невозврата, когда себе ты уже не будешь принадлежать. Но и ему тоже. Потому что он – не Саша. Тормоз. Тошнота. Безысходность.

– Руслан…

Он не слышит, только усиливает напор, ласкает ее тело, ее душу. Подминает под себя, не отпускает.

– Руслан, прошу…– Полина пытается оттолкнуть его, но что может сделать маленькая хрупкая женщина?

Руслан проникает в нее одним пальцем и срывает первый всхлип. Это крик отчаяния и блаженства. Слезы наслаждения и отрицания.

– Руслан! Я не могу!

Она плачет. Слезы льются из глаз, оставляя соленые ручейки на щеках и скатываясь на одеяло. Руслан резко встает и отворачивается к стене. Видно, как тяжело он дышит и пытается справится со своими эмоциями, которые готовы вырваться наружу. Полина села на кровать, прикрывая грудь руками. Стыдно. Она сейчас такая уязвимая, что любое сказанное им слово разорвет ее на крошечные фарфоровые кусочки.

Руслан с силой ударяет по стене. Не удержался. Потом еще раз и еще. На стене остались вмятины, а ребро ладони стало багрово-красным.

– Полина, выкинь его из головы. Его нет. Ты не с ним. Понимаешь?

– Я… я не могу, Руслан. Мне больно.

– Я сделал тебе больно?

– Нет, мне больно здесь, – Полина ладонью показала на сердце.

– Дай мне тебе помочь.

Руслан протягивает к ней руку и трепетно гладит ее щеку, мокрую от слез, нежно обхватывает шею и приближает к себе в попытке поцеловать. Его губы все еще мягкие и вкусные. Но ей нужны другие. Жесткие, властные, которые целуют, забирая последний воздух, высасывая ее душу.

– НЕТ, – Полина оттолкнула Руслана довольно резко, он чуть не завалился назад.

Встав на ноги, посмотрел на нее холодным, практически ледяным взглядом. Какие перемены происходят в человеке за какую-то минуту. Он готов разорвать ее собственноручно. Не словами, а руками, как обманутый и брошенный мужчина. Сейчас она не фарфоровая кукла, а избалованная и взбалмошная девка, решившая поиграть в праведную и верную.

– Кто он? Кто он, бл*ть? Кто он, что ты не можешь к себе никого подпустить? Как он тебя мог так привязать? Как какую-то собачонку. Готова по первому зову к нему броситься? Ты ему не нужна, Поля. НЕ НУЖ-НА.

– Не говори так, – Полина еще сильнее обхватывает себя руками, в попытке защититься, защитить свою душу, ведь именно сейчас он ее уничтожает, губит.

Руслан долго смотрит на нее сверху вниз. Исчезло прежнее тепло между ними, нет того едва заметного притяжения. Сейчас они два абсолютно чужих человека. Их не связывает ничего, только глупая попытка забыться. Полина не выдерживает первая и опускает глаза. Да, она виновата, что дала согласие. Отдала себя. Но еще не знала, как пусто будет внутри после первых открытых ласк. Он приручил ее, поставил клеймо.

“Ты только моя”

Звучит, как заклинание. И повторяется как заезженная пластинка.

– Он женится, Поль, – устало произнес Руслан, опускаясь на кровать.

– Как? Как ты понял?

– Я же не слепой. Видел вас, видел твою реакцию на него.

– Почему тогда позвал меня? Зачем это все было? – гневно произнесла Полина.

– Да потому что тебе надо выкинуть его из своей головы! Ты зациклена. Он – не твой. И ты не его.

– Ты ничего не знаешь о нас, – процедила сквозь зубы Полина.

– Хм… о нас…

“Ты только моя”

– Руслан, мне нужно время…

С этими словами Полина встала с кровати и пошла за своей одеждой, стыдливо прикрываясь руками. Руслан не стал ей мешать и остался там, где теперь лежит его исплеванная душа и окровавленное сердце.

Глава 5

Полина выбежала из его квартиры, будто за ней гнались. Правда в том, что за ней и правда гнались – ее демоны, которых она так старательно прятала у себя внутри.

Демон страха. Весь последний год Полина боялась, что больше не подпустит и близко к себе мужчину. Этот страх сковывал. Он своими цепями опутывал ее руки, ноги, закрывал сморщенной и морщинистой ладонью ее рот, а жутким голосом шептал на ушко о том, что больше никогда она не сможет полюбить. Потому что она все еще любила. Только одного мужчину.

Демон иллюзии. Полина создала свой хрупкий мир, где для всех она радовалась жизни, была счастлива. В ее вселенной она оставила позади себя тот неподъемный груз, состоящий из лжи и предательства и начала новую страницу своей жизни. Для всех это выглядело так. Но за закрытыми дверями своей квартиры оставался тот разрушенный замок из надежд и мечт, на обломках которых демон иллюзий выстроил свой игрушечный и искусственный мир.

Демон одиночества. Только он знал, какая пустота у Полины в душе. Это пустыня, где желание найти хоть маленький оазис заканчивается бесполезной попыткой и смертью путников.

Демон страдания и боли. Самый беспощадный и злой. Не оставляет надежды на светлое чувство. Он засел где-то в глубине, его не видно, только в самое темное время суток, в самые отчаянные времена он выбирается наружу и показывает свою сущность. Забирает в себя остатки жизни. Уничтожает то светлое, что еще могло теплиться, маленьким огоньком. Задувает одним лишь холодным выдохом и накрывает темным одеялом, что дышать становится больно.

Полина спустилась вниз и пошла вдоль тротуара, даже не подумав о такси. Именно сейчас ей нужен был воздух, такой холодный и леденящий. Что при каждом вдохе становится больнее. Так не чувствуешь горечь в душе.

– Девушка, вы куда такая нарядная спешите? – Полину окликнул какой-то парень из окна своей Тойоты камри.

– Не трогайте меня и езжайте, куда хотели, – довольно дерзко ответила Полина.

– Да я еще и не трогаю.

Он наскоро припарковал свою машину и вышел из нее, догоняя Полину, которая ускорила свои шаги. Шел первый час ночи…

– Да подожди ты, – он довольно грубо схватил Полину за локоть, разворачивая к себе.

– Что тебе надо? Я разве не ясно выразилась? Отпусти! – начала вырываться Полина.

– Не так быстро, красавица…

Неравная борьбы, которая завязалась между Полиной и этим незнакомцем грозилась закончиться ее поражением.

На улице не было ни одного человека, впрочем, как и хорошего освещения. Только яркая неоновая вывеска какого-то круглосуточного магазина, из которого никто не выходил.

– Ну что ты так дергаешься?

– А что вам от меня надо?

– Проводить, до дома. Чего ты одна ходишь, а, лапа?

Полина уже отчаялась, когда кто-то громко окликнул ее. Это было определенно ее имя, произнесенное громким, твердым и уверенным голосом.

– Быстро убрал свои руки от нее! Полина, в сторону!

Руслан быстро подошел к ней и довольно грубо отвел ее от этого незнакомца. Грубо, но это сейчас не имело никакого значения, потому что он ее спас.

– Руслан, не надо.

Он ее не слышал и только с каким-то остервенением и лютой злобой смотрел на ее обидчика. И все, что сейчас хотела Полина, это уйти оттуда, даже вернуться к нему в квартиру, главное подальше от этого места.

– Да просто помочь хотел… – оправдывается тот незнакомец.

– Я сам ей помогу.

Тот не стал уточнять, нужна ли теперь Полине помощь, просто сел в свою тойоту и уехал, со свистом вжимая педаль газа.

– Спасибо, – прошептала Полина, – если бы не ты…

– Надо было вызвать тебе такси. Извини. Ты так быстро убежала, что… просто извини.

Он обнял Полину, когда та положила свою голову ему на плечо. Он вдыхал ее аромат, который напоминал летний луг с такими сладкими оттенками меда и наслаждался ее близостью. Пусть так, но она была рядом.

– Я могу предложить тебе вернуться… Лягу на диване, в твоем распоряжении будет спальня.

– Нет, Руслан, я хочу домой.

Слишком много эмоций, слишком много мыслей и воспоминаний сегодня для Полины. То, что так удачно она раскладывала в уголки своей души, с диким ревом вырвалось наружу.

– Я вызову такси.

– Да, спасибо… Руслан…я…не хотела, чтобы так все произошло…

– А как бы ты хотела?

Полина лишь пожала плечами. Да и нечего ей сейчас сказать. Что можно сказать, когда твои раны снова вскрыты? Самым жестоким и бесчеловечным способом.

– Как думаешь, у меня есть шанс? Хоть маленький? – с надеждой спросил Руслан.

Полина снова пожала плечами.

Такси приехало через несколько минут, а еще через двадцать минут Полина наконец зашла домой.

Ее ждал демон иллюзий, где уже вовсю усмехался над ее миром, в корне разрушенным и уничтоженным. Одно лишь ЕГО присутствие рядом, один лишь ЕГО взгляд – и все летит в бездну.

Демон страдания и боли сейчас смотрит ей в глаза и так же зло усмехается над ней. Он растекается по ее венам. Обжигая.

Демон страха стоит за ее плечами и ждет когда она сломается.

“Ты – моя”

Слова, за которые Полина бы многое отдала. Сейчас же они выжигают очередную горькую рану. Она не его. И он больше не ее.

Несмотря на усталость, сон не шел. В голове постоянно прокручивались диалоги, слова, вопросы, а перед глазами картинки прошлого. Только к утру Полина поняла, что ее уносит. Но сон был беспокойным.

Она бежала вдоль побережья, где с одной стороны был крутой обрыв и любое неверное движение – и кубарем скатишься в море. Полина пыталась догнать мужчину. Только, несмотря на ее темп, никак не могла этого сделать. Мужчина шел медленно, спокойно, будто за ним никто не бежал. Только когда он повернулся к ней лицом, Полина застыла – это был не Саша, это был Руслан, который смотрел на нее сверху вниз и насмехался над ней. Злой и жестокий смех, который эхом отдавался со всех сторон.

Полина проснулась вся в поту, будто и правда бежала всю эту дорогу. Она тяжело дышала, а руки тряслись.

“Боже, я так скоро сойду с ума”, – подумала Полина.

Утром ее импровизация с презентацией не казалось такой уж хорошей идеей. Будто с нее сняли пелену, которая застилала ей глаза вчера вечером. Полина понимала, что избежать серьезного разговора с начальством не удастся. Если Руслан и закрыл глаза на ее выходку, то Галина точно этого не сделает. Хорошо, если она после всего произошедшего не потеряет работу.

– Ну давай, черепашка моя, заводись, – тихо попросила Полина свою машину.

– Что, Поль, опять проблемы? – спросил ее сосед с первого этажа, он в это время всегда выгуливает свою собаку, милую хаски по кличке Джонни.

– Да, опять что-то непонятное. Вроде все было хорошо, и тут опять.

– Езжай сейчас в центр, пусть тебе ее посмотрят.

– Некогда, на работу опаздываю, – с этими словами ее машина поддалась и завелась. – Ну вот, замечательно.

– Все равно съезди, Поль.

Полина уже не слышала, что ей сказали вслед, потому что тронулась с места.

В офисе как всегда кипела работа. Это нескончаемые потоки людей, кофе и трели звонков. В такие дни Полина забывалась и погружалась в эту рутину, в которой видела свое спасение.

– Полина, за мной в кабинет, – довольно тихо, но резко сказала Галина, даже не удостоив Полину взглядом, и прошла в свой кабинет.

Возражать ей Полина не стала. Просто засеменила следом.

Они вместе вошли в ее просторный кабинет, который сейчас заливает морозным декабрьским солнцем – редкая погода для Москвы. Галина отошла к окну. В руке у нее была зажата дамская тонкая сигарета. Она с таким удовольствием затянулась, а потом выпустила вверх сизую струю. Воздух стал тяжелым и душным.

– Полина, – Галина так и осталась стоять к ней спиной, – я очень понимающий человек. Особенно всего, что касается творчества. Работа обязывает. Но есть определенные рамки, за которые я никому не позволю заходить.

– Да, я понимаю…

– Нет, не понимаешь, – тихо ответила Галина, – вчерашний твой… назовем его перформанс…выходил за рамки. Я никому не разрешаю отклоняться от намеченного плана. Знаешь почему? Потому что там, где заканчивается ваше творчество, начинаются деньги. И если вовремя не унять в себе творческое начало, то ты теряешь деньги, заказчика, репутацию.

– Простите… просто вчерашний вечер… эти фотографии…

– Мне плевать, Поля. Будь ты хоть трижды расстроена, убита, огорчена, подчеркни уж нужное, будь добра, ты была обязана выйти и прочитать это долбанный текст!

– Я… уволена?

Галина смерила ее презрительным взглядом. Так она еще ни на кого не смотрела. Полина почувствовала себя ничтожным и маленьким человечком, настолько несущественным, что ее отсутствие даже никто и не заметит.

– Главным человеком в любой компании не руководитель, хотя и он тоже далеко не последний человек, – Галина сказала это и села за свой большой стол, одев очки в роговой оправе, – Заказчик – если его все устраивает, то и меня тоже. Хотя, если бы последнее решение было бы за мной, ты была бы уволена. За самоуправство, твоя выходка могла выйти всем нам боком. Тебе наплевать на проделанную работу, на наш труд? – она сложила руки и локтями уперлась в стол, всматриваясь в лицо Полины.

– Руслан, он..

– Да, – перебила ее Галина, – он сказал, что с тобой поговорил. И приказал, повторяю, приказал, не трогать тебя.

– Ясно… Значит, я могу идти и продолжать работать? – Полина вздохнула с облегчением, потому что услышать про ее увольнение она не была готова.

– Иди. Но с сегодняшнего дня возвращаешься с того, с чего и начинала. Просто выполняешь поручения. Это понятно?

– Да.

Полина встала и направилась к выходу. Ей необходимо было отдышаться после этого нелегкого разговора. Все это время, она дышала через раз.

– Полина, спать с заказчиками, не лучшая идея.

– Что? Я не …

– Прекращай юлить. Мне все равно, кто с кем спит. Просто предупреждаю.

Стоит ли доказывать что-то обратное? Когда только ленивый не увидел, что вчера вечером Полина уехала вместе с Русланом, после их жаркого поцелуя.

Полина вернулась на свое рабочее место, устало плюхнувшись на стул. Только потом заметила, что никто даже не поздоровался с ней, просто посмотрели и уставились в свои мониторы. Может, они и правы, не стоило ей вчера произносить то, что так рвалось изнутри? Говорила не Полина, говорила ее истерзанная душа.

– Ты сегодня сама не своя, – Оксана, единственная, кто не игнорировал ее после произошедшего.

– Хм… Я даже не помню, когда я была “своя”.

– Пошли…

– Куда?

– С работы. Думаю, на сегодня закончим.

– После сегодняшнего утреннего разговора с Галиной, задержусь, а то и правда лишусь работы.

– Чепуху не говори. Да, вчера немного все вышло из-под контроля, но… Полина, – Оксана подсела ближе и уже понизив голос произнесла, – никто из них, – она обвела глазами сидящих вокруг коллег, – не знает, что с тобой было, что ты переживала и переживаешь. И честно сказать, ты была шикарна. И плевать на тех, кто считал, что написанный текст лучше того, что исходит от сердца.

– Спасибо.

– Все, выходим. Пойдем в нашу кафешку, выпьем по глинтвейну.

– Не могу, я за рулем. Если, конечно, она заведется.

– Опять проблемы с машиной?

– Да, у нее такие же проблемы внутри, как и у меня, – улыбнулась Полина.

Морозный воздух проникает внутрь с каждым вдохом. Один… Два… Три… Вот оно долгожданное чувство прохлады, которое ощущается каждой клеточкой. Оно хоть как-то охлаждает тот кипящий котел чувств внутри.

Где-то вдалеке мерцали новогодние гирлянды, около офиса поставили фигурки мультяшных зверей, обвешанные какими-то огнями. Новый год наступит через две недели. Только несколько лет подряд для Полины он не значит ничего. Как песок, который просачивается сквозь пальцы. Он убегает маленькими дорожками, оставляя мелкие царапины на нежной коже. И даже если набрать новую горсть песка, он таким же темпом проскользнет опять вниз.

Полина взяла под локоть Оксану. Они что-то шептали друг другу на ухо, а потом вместе смеялись. Потом одна из них чуть не поскользнулась на заледеневшей дороге, а другая ее поддержала, и они снова заливисто засмеялись.

– Мы так с тобой новый год встретим в травме, – услышал Саша кусочек их диалога.

– Ну уж нет, я скорее в психушке, – ответила Полина Оксане.

– Не переживай, я передам тебе шампусик.

– И мандарины, – улыбнулась Полина.

А потом увидела, как Саша стоит облокотившись о капот своего внедорожника. Того же, как и год назад. Саша никогда не любил изменения. Даже в новые рестораны ходил с неохотой.

Он стоит и наблюдает за ними. На лице лишь легкая улыбка, только уголками губ. А в руке зажженная сигарета. Сексуально подносит ее к своим наглым губам и затягивается, щуря глаза, но не отрывая взгляда от Полины. И выпускает сизый дым, в ее сторону.

Глава 6

Сердце. Оно может разогнаться до предельно возможной скорости. А может остановиться. Исход один – ты не можешь остаться равнодушной, когда перед тобой стоит он, кто снился долгими вечерами, кто мерещился в толпе. Кого любила всем этим больным сердцем.

– Саш?

– М?

– А что происходит с человеком, когда его душа умирает?

– Полина, ты именно сейчас хочешь об этом поговорить? Черт, час ночи!

– Ну знаешь, как в фильмах показывают, что человек оказывается в каком- то другом пространстве. Там все ослепительно-белое. И человек этот во всем белом. И голоса на заднем фоне. Его спасают врачи. А может быть он еще на месте аварии и слышит голос своей женщины, которая просит его не оставлять его…

– Я думаю, это просто брехня. Всем хочется верить, что есть что-то там наверху, куда попадешь, когда тебя не будет. Всем страшно знать, что с последним биением сердца наступает конец. Тотальный конец.

– Страшно.

– Спи, Полин.

Саша обнял ее, согревая теплом своего тела, пока не услышал размеренное дыхание.

Полина стояла напротив Саши, а чувствовала себя в том другом измерении. Только ее душа не умерла. Она не могла умереть. Это и правда брехня. Потому что вот ее сердце, оно бьется, оно живое. А может быть, потому что она слышит и его сердце. Четкие ритмы, ни одной заминки.

– Саша.

– Привет, Полина.

Он сделал последнюю затяжку, сжигая сигарету до самого фильтра и выбросил окурок себе под ноги, а струю едкого дыма выпустил теперь в сторону.

Саша склонил голову набок, разглядывая Полину. Его глаза, некогда ярко-зеленые, сейчас отдавали стальным оттенком. Такое было однажды, в тот день в его кабинете.

Не говоря больше ни слова, Саша открыл пассажирскую дверь и жестом пригласил ее сесть.

Могла ли Полина отказать? Могла. Где-то в глубине души она хотела так же растоптать его, унизить, уничтожить, но не могла. Как и не могла теперь просто уйти.

Саша помог ей сесть, дав опору своей рукой. И никто из них не обратил внимание на разряд тока, который прокатился по телу. Или сделал вид, что не заметил. Будто это случается каждый день. Каждый гребаный день, что они могли проводить вместе.

– Куда мы едем? – спросила Полина, как только Саша сел на водительское кресло и завел двигатель.

– Куда ты хочешь? – улыбнулся он первый раз, будто между ними не было той пропасти в целый год.

Полина пожала плечами. Что ей стоит говорить? Что неважно куда, лишь бы с ним? А лучше поехать в прошлое, в тот маленький итальянский городок.

– Пончики хочу.

– Пончики?

– Ну да, такие сладкие, жареные в масле и покрытые сахарной пудрой.

– Полина… хорошо, пончики, значит, пончики.

Ехали они недолго, но молча. Играло только радио. Шла какая-то вечерняя передача и иногда включали последние хиты, которые Полина напевала себе под нос.

Будто не было этого времени порознь, не было этого расставания, не было предательства. Было все по-прежнему. Вот сейчас Саша остановит у ресторана или кафе, они поспорят, даже поругаются, ведь Полина оделась не по погоде, и поедут домой. Мириться, бурно и сладко.

Но сейчас они два чужих человека, что случайно встретились, но у которых есть общее прошлое. Они два разных человека, у которых свои цели и свои мечты. Хотя какие мечты? У Саши не может быть мечты. Может быть только план действий, цель.

Саша остановил машину неподалеку от ярмарки на большой площади. Там были какие-то уже новогодние гуляния и много палаток с игрушками, рукоделиями и глинтвейном. А еще пончики. Полина приметила их сразу.

– Выходи Полина, очередь за пончиками видишь? Вот нам туда, – опять улыбнулся Саша.

Как и обещал, Саша купил ей целых три пончика. Александр Ярский сам простоял очередь, где даже не принимают карты, только наличные деньги.

– Хочешь? – спросила Полина, когда он передал ей пластиковую тарелку и такую же вилку.

– Обойдусь.

– Как хочешь. Они вкусные.

Они прошлись вдоль рядов, где Полина с восхищением смотрела на разные резные поделки, новогодние самодельные игрушки на елку и сладости. Первый раз за последний год она почувствовала себя … счастливой. Пусть это исчезнет через несколько мгновений, пусть это больше не повторится, но сейчас Саша с ней . Тот, за которым она пойдет, куда бы он ее не позвал. Парадокс, человек, который причинил самую сильную боль – самый близкий человек, ради которого мы готовы на многое.

– Саш, смотри!

В центре, на импровизированной сцене какой-то парень-гармонист запел русские народные песни, а все вокруг начали кто подпевать, а кто подтанцовывать. Всему виной глинтвейн и предновогодняя атмосфера.

– Пойдем!

– Нет, Полина. И не надейся. Просто… даже не думай.

Полина его уже не слушала, а схватила его за горячую руку и повела к той толпе. Саша остался стоять в стороне, но где прекрасно просматривались все, кто решил сплясать под задорные песни. Полина была среди них. Такая свободная и открытая. Даже можно услышать ее голос.