Сто дней с пиратом. Книга вторая бесплатное чтение

Иман Кальби
Сто дней с пиратом. Книга вторая

 Пролог

Женщина сидела в каменной пещере на закате, зная, что жизнь ее скоро оборвется… Понимала, что они вот – вот придут за ней, вот – вот заберут у нее самое ценное –  и этим ценным была не ее жизнь… Кое – что важнее…, намного важнее. Самое дорогое, что могло у нее быть –  плод ее любви, плод ее страсти, плод ее бесчестия… Ее сердце кровоточило точно так же, как ее глаза сейчас застилали горькие соленые слезы… У всех сокотрийцев слезы были очень солеными –  так говорил Он ей, всякий раз, когда целовал ее заплаканное лицо после своей насильной любви… Любви, которая сначала только ранила… Она была диким зверем, которого Он поймал в свой капкан… Поймал и стал приручать… Болью и удовольствием, нежностью и грубостью… Приручил… Такие, как Он, всегда приручали… Приручил и… выбросил, найдя себе новую зверушку… Он даровал ей золото, бриллианты, деньги… Он всегда щедро платил за свои игры… Вот только она не знала, что его щедрость и доброта заканчиваются тогда, когда у него что – то пытаются забрать без его ведома… Неважно, речь идет о грозди винограда с хозяйского стола или о миллионе долларов, за это он наказывал нещадно –  забирая жизнь… Наивная… Она не знала, что та же участь постигнет и ее…

В тот день в море бушевал шторм, гроза разрывала небо всполохами молний и ревела громом. В такую погоду сокотрийцы не выйдут из дома… Это время гиний –  злых джиннов в женском обличии, коими пугают маленьких детей, а в итоге их боятся выросшие из этих самых детей бесстрашные войны… Вот только он не боялся. Она увидела его красивый силуэт в проеме своего каменного убежища, когда очередная вспышка молнии снова озарила небо. Не поверила. Инстинктивно прижала руку к выросшему животу. Еще бы, девятый месяц… ребенок вот – вот должен был появиться на свет…

– Ты,  –  прошептали ее губы.

– Я,  –  ответил он жестко – равнодушно, –  давно не виделись…

Она поняла все без слов… Просто взглянув в его глаза…

– А ребенок?  – спросила осипшим голосом, –  какая судьба ждет его?

– Ребенка я заберу… Все мои дети всегда будут подле меня, на службе у меня, под моим надзором и опекой. Неважно, кто их мать –  наглая самоуверенная сука из Европы или ведьма – гиния с Сокотры…

– Знай, что я любила тебя,  –  прошептала она, не надеясь, что это что – то исправит…Даже слезы на глазах высохли…

– Знаю. –ответил он сухо и развернулся…

Валерия почувствовала, как ее горло сильно сдавила сильная рука… Машинально открыла рот, начиная глотать воздух и со всей мочи отбиваясь… И тут… наконец, открыла глаза…

Смотрит ошарашенно по сторонам… Господи, это всего лишь сон… Всего лишь сон… Все в порядке… Она в своей уютной спальне… На прикроватной тумбочке томик Достоевского. На банкетке небрежно брошенный халат. К порядку она себя так и не смогла приучить за все двадцать восемь лет… Все хорошо, она дома, в своей московской квартире… Все это сон… Только лишь сон…

Так почему горло до сих пор першит, почему все никак не может отдышаться… Знает, почему… Встает и в панике бежит к окну… И как она так заснула? Сколько вот так проспала? На улице мирный зимний пейзаж –  огромные хлопья белого снега падают на покрытый сероватыми крупинками реагента асфальт, люди куда – то спешат, машины то и дело собираются стайками у светофора на углу… На детской площадке веселятся малыши, радуясь новогодней зимней сказке… Глаза активно пытаются поймать заветные фигуры на улице, но не могут… Она остервенело ищет их в прохожих, но найти не может… Паника снова сковывает сознание… Валерия снова тяжело и порывисто дышит, хватает телефон и быстро нажимает на вызов.

– Алло, Полин? Где вы? Не вижу вас… – волнения скрыть не получается… Она нервно закусывает губу…

– Все хорошо. Лер… Отошли в магазин на пять минут…Ну что ты в самом деле? Я ж сказала –  спи, отдыхай, ни о чем не волнуйся!

Тишина в ответ. А потом всхлипывания… Не выдержала… Предательские слезы на глазах… В голосе дрожь…

На другом конце телефона тяжелый вздох.

– Опять кошмар?  – понимающе спрашивает подруга…

– Да, Поль… –  Валерия плачет уже в голос, тяжело, надрывно, до невозможности как – то… –  уже спать боюсь ложиться от этих проклятых снов…

– Лер, тебе нужно обратиться к специалисту! Немедленно! Когда это все у тебя началось вообще? Сколько ты с этим живешь?

– С тех пор, как… – связь прерывается, на другом конце гудки,  –  алло, Поль, алло!

Бывает… Часто ведь такое бывает… То сеть пропадает, то телефон вырубается… Так почему опять такая паника ее охватила… Почему опять руки трясутся… Снова и снова набирает судорожно номер телефона и облегченно выдыхает только тогда, когда опять слышит на другом конце голос подруги.

– Сорри, звонок с работы… У меня почему – то нет функции «на удержании» для второй линии… – как ни в чем не бывало выдает деловито Полина, а у Валерии за эти полминуты перед глазами пробежала вся ее жизнь… Та жизнь, которая случилась с ней после той роковой встречи с Ним…

Глава 1

Три года назад, Дубай,

Объединенные Арабские Эмираты

– Сейчас я спущусь и буду ждать Вас еще десять минут. Такое время мы еще можем себе позволить… –  Омар положил на стол перед ней документы с билетом и поставил песочные часы,  –  это ровно десять минут. Смотрите на них, решайте и спускайтесь в случае согласия… По поводу охраны не волнуйтесь, вопрос решен… Вас никто не остановит… Поймите, это единственный и самый лучший шанс для Вас…

Он развернулся и ушел, а Валерия резко схватилась за стенку для того, чтобы не упасть… Голова кружилась, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки… Свобода… Свобода так близко… Свобода от ее положения рабыни, от ее мук, сомнений, этого путающего сюрреализма… Бросила острый взгляд на стол, где лежали и красовались ее новые документы и билет… Протяни руку –  и беги… Подальше от всего этого… Она смотрела на то, как неумолимо желтый песок покидает верхнее отделение часов, пересыпаясь в нижнее, и ей казалось, что с ним убегает ее свобода… Все дальше от нее, безвозвратно… Тут, на верхней стороне часов –  ее прежняя привычная жизнь, мнимый комфорт, удобство, равноправие, уважение. А внизу, там, где песок покорно ложился аккуратной горкой, ее ждала несвобода, тайны, смятение, ревность, боль… Да, боль, потому что она не могла принять его женщин, его образ жизни… Рано или поздно чары их страсти спадут, а что окажется за ними… Страшно… Страшно туда было взглянуть…

Валерия зажмурилась и выдохнула… Последние песчинки с легкостью и уверенностью проскочили через узкое горлышко вниз… Она набрала полные легкие воздуха, не давая себе опомниться, схватила со стола бумаги, и опрометью бросилась вниз, туда… на встречу свободе….

Бежала по шикарным длинным коридорам по наитию… Словно ее сердце вело, какая – то внутренняя сила воли… Спустилась вниз, в ароматную прохладу шикарного зала… Вон, центральный вход… Она помнила эти самые двери… Через них они зашли сюда… Они… С Ним… Нет, только не думать об этом, только не думать о Нем… На ходу остервенело машет головой, вылетает наружу, видит в конце аллеи, ведущей ко входу, заведенную машину… Это, должно быть, Омар… Кто же еще… Бежит, не дыша… В легких застряла эта нестерпимая терпкая влажность ночного дубайского воздуха, а еще ее мысли, ее чувства, страх… Все это стоит комом, ей бы воды выпить, но только сейчас не до этого…

Всего пару шагов… Она почти у цели… Уже протягивает руку к ручке, чтобы нырнуть на заднее сидение, как вдруг окно водителя опускается, и она хватается судорожно за рот, машинально пятясь назад. Страх и смятение –  вот что сейчас ею движут… а еще щемящая тоска… Он еще здесь, перед ней, а она уже тоскует…

– Нур… –  бесшумно шепчут ее губы… – Я…

Он смотрит так глубоко… Иначе как – то… Совсем иначе… И почему – то ей больно от этого взгляда. За него больно…

– Садись в машину, Валерия,  –  отвечает от спокойно.  – поехали, не надо терять времени…

– Куда? Нур… Я… Прости… – мямлит что – то нечленораздельное, а он лишь выдыхает устало и печально.

– Валерия, твой самолет меньше чем через полтора часа… Поехали… Иначе опоздаешь…

Она ошарашенно смотрит теперь на него… Не верит… Не верит ему… И в то же время… Машинально слушает, обходит машину и садится подле него, на переднее сидение… Захлопывает дверь… В машине повисает тяжелая, давящая тишина, буквально разъедающая уши…

– Где Омар?  –  сипло спрашивает она, не осмеливаясь перевести взгляд на него, смотрит вперед, вдаль на сливающиеся в яркое месиво огни…

– Это все, что тебя сейчас интересует?  –  отвечает вопросом на вопрос с печальной усмешкой…  – Омар уехал… Я бы не стал на твоем месте так безоговорочно ему доверять, как и его хозяйке…

– То есть все это была подстава? Билет… Документы… – спрашивает убитым голосом.

– На удивление, нет, Валерия, –  отвечает Кирсан, –  пробил данные и по паспорту твоему новому, и по билету –  все настоящее… Так что в путь, Златовласка… Еще чуть – чуть –  и ты выпорхнешь на свободу…

Он выезжает на магистраль. Все происходит в тишине… Она не в силах спросить… Боится… И в то же время, внутри что – то вроде мук совести и еще что – то… она не находит этому определения, но это чувство так сильно давит на нее…

– Нур, я… Прости, ведь уговор с тобой был иным… Я не должна сбегать… Я пойму… Давай… оставим все, как есть… Я готова вернуться…

Он переводит на нее ироничный взгляд…

– Готова вернуться, говоришь?  – усмехается, снова смотрит на дорогу, одной рукой берет какую – то папку на заднем сидении, протягивает ее Валерии, –  возьми, почитаешь в самолете… Тебе стоит это знать, прежде чем вернешься к своей… старой жизни… –  последние слова даются ему тяжело, словно застревают во рту, как рыбья кость…

Девушка нервно порывается было открыть ее сейчас, но он быстро накрывает ее руки своей рукой. Не дает. А ее от этого прикосновения простреливает… Его руки… Такие знакомые… Которые скоро станут совсем чужими… Которые она больше никогда не ощутит на себе…

Поднимает глаза и смотрит в упор в черный омут его пленительного взора…

– Нет, Валерия… В самолете. Почитаешь все в самолете…

Она сама не поняла, как они оказались в аэропорту… То ли состояние шока и неверия в происходящее исказили ее восприятие времени, то ли аэропорт был совсем рядом… Но факт оставался фактом –  они подъезжали к ярким огням международного терминала, который должен был в ближайшее время принять теперь в свои гостеприимные объятия и ее… Принять и отпустить… Туда… В ее жизнь… В ее гребанную счастливую жизнь свободной женщины…

Паркует машину. Поворачивает голову на нее… Снова смотрит… Так, что дух захватывает, –  Я и сам хотел тебя отправить, Валерия, отпустить… Для этого и взял в Дубай… Надо заканчивать с этим… Все это уже не может продолжаться… Так что лети, Златовласка… Лети, пока отпускаю… –  этот хриплый голос, такой знакомый, такой пугающий и манящий одновременно, эхом звучал теперь в ее голове… Она сидит и все еще не может поверить, что от свободы ее отделяет всего один шаг – шаг из его машины… Но как же тяжело его сделать… Тяжелее, чем пробежать тысячу километров… Не в силах оторвать глаза от него… Они словно намагничены, словно приклеены к его статному мощному силуэту… Все так же, не моргая и не отворачиваясь от него, собирает как – то все силы в кулак, словно не своей рукой нажимает на рычаг открытия двери и вылетает из машины, попадая в паркий, нестерпимый плен дубайского летнего воздуха, который душит и подавляет… Ссутулившись, понурив голову, она стремительно несется внутрь, в направлении заветной таблички «departure» (англ. –  вылет). Вот и всё… Она свободна… Свободна?

Глава 2

Корсан смотрел вслед убегающей от него женщины и внутри чувствовал какое – то странное, новое для себя щемящее чувство… Это была даже не боль, не ревность, не обида, не злость… Что – то совсем другое, ранее ему неизвестное… Ощущение, что из нутра вытягивают струны, что там, глубоко, в груди, где, казалось, давно уже ничего нет, а то, что осталось –  безвозвратно окаменело, что – то с силой сжималось… Он закрыл глаза и выдохнул…

– Спокойно, Корсан, спокойно… Ты поступил правильно…  – говорил сам себе, словно мантру нашептывал,  –  впервые в жизни, мать его, сделал хоть что – то хорошее, хоть что – то правильное… Она спасена… От всего этого говна, в котором ты плаваешь, от тебя самого, Корсан, спасена… Ты бы сломал ее… Ты бы испачкал ее природную чистоту… Ее надо было срочно вытаскивать из этого гребанного мира жестокости, порока, грязных денег и ненависти, в котором ты живешь… Который живет в тебе, несмотря на то, что ты сбежал от всех, спрятался на райском острове… Никуда эта ненависть, боль, обида и ярость не делись… Они всегда с тобой… Они всегда отравляют всё и вся вокруг тебя… Проклятый Макдиси прав… Только ведьма Балкис, эта черная эффа, в состоянии вынести и разделить ношу этого проклятого мира…Потому что такая же, как и ты… Ангелы рядом с тобой не живут…

В папке, которую он ей дал, правда на ее муженька, а также чек одного из крупнейших американских банков на десять миллионов долларов… Это его благодарность ей… За лечение его поганой, давно проданной дьяволу души… За то, что дала почувствовать себя чуточку лучше, чем он есть на самом деле…

Теперь малышке больше не нужно будет думать о жалких копейках… Она будет богата… Красива… Одинока… Желанна… Хара (араб.  – дерьмо),  –  на мыслях о последнем он с силой сжал руль руками, так, что побелели костяшки… –  А что ты хотел, Корсан? Она так прекрасна, что мужики будут стаями за ней увиваться…И уж, разумеется, среди них найдется тот, кто достойнее, кто лучше, кто окажется хорошим и благородным… а ты… Ты будешь вспоминать о ней, вколачиваясь в очередную блондинку, которую привезет тебе Абу Самак… Жалкую копию, дешевую или не очень, но подделку… Все снова вернется на свои места… Кроме того, что у тебя сейчас вырвали из груди…

Вышел из машины, чтобы паршивое состояние, которое, конечно же, неминуемо накроет сейчас его, стоит только пару раз вдохнуть это влажное пекло, хоть немного умерило его внутреннюю агонию… Вытащил пачку сигарет, о которых давно забыл… Закурил и сплюнул себе под ноги. Гадко… Мерзко… Пусто… Больно… Нужно нажраться… Убиться… Устроить оргию…

Думал об этом обо всем, а сам так и не решался сдвинуться с места… Не мог уехать… Все смотрел на шикарное футуристичное здание международного терминала, слушал, как рассекают воздух бешеные двигатели самолетов при взлете и… подыхал… Подыхал от мысли, что еще чуть – чуть и расстояние разделит их навсегда…

Когда его боковой взгляд поймал темную одинокую женскую тень в абайе, потерянно выходящую из дверей зала вылета, он не поверил… Вгляделся… Она все ближе и ближе… И он уже видел ее лицо… Испуганное, потерянное, отчаянно ищущее глазами… Его?

Легкие сперло, сердце забилось с такой силой, что готово было выпрыгнуть наружу. Он автоматически подался вперед, навстречу к ней… Она увидела его и тоже ускорила шаг, перешла почти на бег…

Они остановились почти в полутора метрах друг от друга… Смотрят неотрывно… Дышат тяжело…

– Что же ты творишь, Златовласка?  – хрипло выдыхает он и тут же бросается к ней, сковывает в свои железные объятия, судорожно покрывает ее лицо горячими поцелуями…

– Зачем ты вернулась, глупая?  – шепчет, зарываясь в ее волосы, –  Почему не улетела от меня, пока я давал тебе шанс?

– Не знаю… – всхлипывает, порывисто прижимаясь к нему… – мой разум… Он говорит бежать от тебя… Мой мозг понимает, что это единственное правильное решение, но…

– Твое тело влечет ко мне, да?  –  говорит он пленительно соблазнительно, хрипло, порочно… Так, что между ног у нее сразу увлажняется.

Но она на удивление тут же немного отстраняется от него, словно берет себя в руки…

– Нет же, Нур… –  смотрит на него,  –  если бы речь шла только о теле, только о похоти, я бы уже давно убежала… Меня заставило вернуться то, что я увидела в твоих глазах… там… Там иногда бывает столько боли… Столько страдания, невысказанного одиночества… Этот взгляд…

Он отрывается от нее, властно держит за шею одной рукой, другой трогает лицо…

– Жалеешь меня?  –  в его голосе теперь ершистость… Он снова закрывается, снова отдаляется…

Валерия накрывает его руки своими, не отрывая глаз от его черного омута.

– Я не могу без тебя, понимаешь? И чувствую себя ужасно поэтому… Я гнусная, подлая предательница… Вот я кто… – говорит и глаза ее тут же наполняются слезами, удивительно красиво сверкая, он невольно любуется этой картиной, но тут же одергивает себя, потому что то, что она сейчас говорит, мать его, важнее всего на свете… –  я похотливая изменщица, позабывшая своего мужа… И я знаю… Знаю, что твой образ жизни, он… я никогда его не приму… Но… когда я зашла в этот огромный аэропорт с кучей снующего народу, поняла, что я так одинока без тебя… –  теперь на глазах слезы не просто проступили, они стекали двумя тонкими серебристыми ручейками по ее алебастровым щекам и ему хотелось их слизывать… –  поняла, что… я словно уплываю от тебя против течения… Что это не приведет ни к чему, кроме моей гибели… А эта штука… – она тронула подаренное им накануне ожерелье на шее,  –  этот твой ошейник словно держит меня на привязи… Как только я зашла в зал, он словно начал меня сжимать… Словно… кожа под ним начала гореть… Скажи мне что – нибудь, Корсан… Скажи то, что навсегда заставит меня позабыть о тебе… Что позволит развернуться и уйти, не оглядываясь…

Он со всей силы снова прижимает ее к себе, совершенно не обращая внимание на людей вокруг… Они наверняка смотрят… Потому что для консервативной мусульманской страны женщина в абайе в такой ситуации и в такой роли –  явление экстраординарное и даже постыдное… Но ему плевать. На все в мире плевать кроме нее…

– Златовласка… Златовласка… Ты даже не представляешь, сколько всего я могу тебе сказать о себе, что навсегда отобьет у тебя желание даже смотреть в мою сторону… Я конченый, не достойный даже твоего взгляда человек… Но все, что я сейчас тебе скажу, это то, как сильно я люблю тебя… Я так люблю тебя, Валерия… – шепчет самозабвенно ей на ухо,  –  Никого никогда не любил… Никому никогда это не говорил… Только тебя… Только ты, любовь моя… Только ты в моем сердце… Навсегда… Мактуб (араб.  – предначертано).

А дальше творится сумасшествие… У нее столько вопросов к нему, они горят на ее губах, но она опять теряет себя в его объятиях… Они только и успевают, что сесть в машину и отъехать немного в сторону, в тень раскинувших кроны больших деревьев – именно зеленая растительность в условиях жестокой пустыни и есть главное чудо Дубая… Тут же набрасываются друг на друга, пожирая свои стоны и дыхание. Она сама не понимает, как инициативно, с диким нетерпением расстегивает его ширинку и склоняется к нему, погружая торчащий колом член в жаждущий рот. Он громко стонет, порывисто, со свистом дыша, нетерпеливо хватает ее за волосы, направляет, запрокидывает голову от неземного кайфа… а потом поднимает ее лицо своими руками и впивается в ее влажные губы, тут же хватая за бедра и буквально одним движением насаживая ее на себя… Нетерпеливо разрывает на груди абайю, чтобы предоставить доступ своим губам и рукам к ее зовущему телу, к острым розовым соскам и дрожащей при каждом его резком толчке груди. Она не на земле, давно где – то там, в небе, и на задворках сознания только его «я тебя люблю», которое он повторяет остервенело с каждым движением, с каждым вздохом, с каждым толчком… Словно наверстывает упущенное, словно его искренние признания –  вовсе не слова, а дыхание, без которого умрешь…

Когда, наконец, оргазм накрывает их своей дикой, сокрушительной лавиной, они, наконец, восстанавливают самообладание, поправляют одежду, есть силы думать о чем – то еще… Попытаться дать хоть какое – то объяснение всему произошедшему…

Оба тяжело дышат, смотрят перед собой…

– Думаю, ты хочешь получить ответы на свои вопросы, Валерия…  – начал он,  –  и с моей стороны будет нечестно дальше от тебя скрывать вещи, которые так или иначе могут отразиться на твоей жизни, потому что ты со мной…

Его «ты со мной» ударило по ней молнией из смеси самых разных чувств, в природе которых пока не было возможности и времени разобраться…

– Я хочу узнать тебя, Нур,  –  поворачивается к нему и протягивает руку к его щетинистому лицу… –  не потому, что это может как – то сказаться на моей жизни… Понимаешь, чтобы любить тебя… –  она говорит это и сглатывает, видя, какой яркий свет зажегся в его глазах при упоминании этого слова, –  я должна знать не грозного жестокого Корсана, и не прекрасного страстного любовника Нура… Я должна знать тебя всего… Да, я боюсь этого знания, не скрою… Но… страхом делу не поможешь… Пожалуйста, давай попробуем начать это знакомство сначала… Словно не было всего того, что нас свело… Знаю, что это невозможно… Что прошлое все равно нас накроет… Но… Хотя бы на сейчас, хотя бы на сегодня… Я хочу почувствовать рядом с собой тебя настоящего, каким бы ни был тот самый настоящий Корсан – Нур…

Он молчит, глубоко выдыхая… Кажется, ему тяжело принять ее слова, и в то же время, он понимает, что это неизбежно… Теперь неизбежно…

– Здравствуй… Меня зовут Валерия Пэттинсон, в девичестве Крылова… Мне двадцать пять лет… Я эколог… Я живу в США, хоть родом из России,  – побуждая его, начинает она, немного стеснительно…

Он печально усмехается…

– Здравствуй, Валерия… А я его высочество, Нуреддин ибн Шериф Макдиси. Старший сын правителя Объединенных Арабских Эмиратов. Мне тридцать пять лет…, И я пират, хоть формально являюсь принцем этого влажного жаркого и бессмысленного города – фальшивки Дубая…

Глава 3

Они снова в его шикарном доме, который она покидала только пару часов назад, думая, что назад дороги нет… Теперь Валерия точно знает  –  это настоящий дворец… а он  –  настоящий принц… В голове не укладывается… Нур занес ее в дом, взяв на руки, крепко прижав к себе, словно она снова может сбежать, а он не даст… Правда, у его действий был более прагматичный смысл –  ее абайя оказалась изорванной им почти в клочья, оголяя белое тело его теперь уже добровольной пленницы… Девушка не заметила, как Корсан по ходу движения стрельнул убийственным взглядом по начальнику своей охраны, который допустил все то, что допустил… Приход Омара в его дом, бегство Валерии… Если бы не желание Макдиси показать сыну «шоу», он мог бы упустить свою женщину… Все могло вообще пойти иначе… Ему уже успели доложить, что нейтрализовать секьюрити удалось путем добавления огромной дозы снотворного в их ужин… Теперь оставалось вычислить, кто был кротом, кто осмелился так дерзко действовать за спиной у него… Мужчина мрачно усмехнулся, понимая, что хорошо бы Златовласке не знать, что постигнет тех, кто виновен в таком непростительном косяке… Но он разберется с ними завтра, а сегодня… Сегодня все мысли только о ней… Сам он весь только в ней…

Минуя каскад шикарных залов, пронес свою ценную ношу в огромного размера хаммам с потрясающим бассейном – джакузи по центру… Небольшим, уютным и очень манящим. Валерия восхищенно озиралась по сторонам, в очередной раз поражаясь помпезной роскоши этого дворца… Он так сильно дисгармонировал с тем, что, как она думала, любил Нур… тем стилем, в котором он жил на своем острове… Правда, этого Нура, принца богатейшей страны мира, она ведь не знала…

Сам снял с нее ошметки одежды, не переставая целовать, снова поднял на руки и опустился вместе с ней в зовущую теплоту бурлящей ароматной воды. Сказочное ощущение…Нереальное…

Его руки успокаивали и массировали, расслабляли и возбуждали… И эти губы… Они снова были везде…

– Я открою тебе все свои тайны, Златовласка… Только до этого хочу снова ощутить себя в тебе… Извини… Рядом с тобой я становлюсь ненасытным…

Он входит в нее, так и оставшись в обволакивающем блаженстве теплой ласкающей воды, немного приподняв над собой и дав ее ногам обвить его торс. На этот раз более медленно, нежно. В его действиях не было грубости и ненасытности… Теперь они просто наслаждаются друг другом, нарушая мирное и успокаивающее поплёскивание ароматной жидкости своими стонами и прерывистым дыханием.

– Люблю тебя… – шепчет ей, входя не спеша и не отрывая от нее своих глаз… –  Ты самое прекрасное, чистое, доброе создание, которое мне довелось видеть в своей жизни, Валерия… И… я готов умереть за твою улыбку… Я люблю тебя… Я… люблю… тебя…

– Ты был готов отпустить меня… – полушепотом, даже как – то обиженно отвечает она, наслаждаясь его движениями, запрокидывая голову, давая спутавшейся от их страсти копне платиновых волос танцевать на водной глади.

– Именно потому, что люблю… Я готов на всё, что даст тебе счастье и безопасность, Златовласка… Запомни это… На всё… Запомни…

Спустя час они лежали в комнате отдыха, окруженные свечами и мягкими подушками. Над головой был огромного размера купол из стекла, позволяющий любоваться удивительно красивым звездным небом… До этого она видела такое небо только там, в горах Сокотры… Казалось, протяни руку –  сорвешь звезду… а здесь… Здесь все так давило роскошью, что было непонятно, они все еще на Земле или уже на какой – то золотой блестящей звезде…

Он обнимал ее, прижав к своей груди и тихо говорил, открывая свою душу…

– Я не полноценный сын Макдиси. Всего лишь бастард… Ублюдок, рожденный вне брака от сокотрийской служанки жены его старшего брата… Шериф оказался на острове вместе с тогдашним наследником эмиратского престола Удеем Макдиси тридцать шесть лет назад… В составе военизированного отряда, направленного на остров ради устрашения тогдашнего йеменского правительства… Наверное, тот раз был первым, когда жители Сокотры увидели танки, технику… Задачи с кем – то воевать не стояло… Солдат ввели лишь в показательных для йеменских властей целях, это было очевидно всем изначально… Жители Сокотры всегда вели себя обособленно и независимо от Йемена, хоть формально в него и входят, поэтому приняли эмиратчиков с распростертыми объятиями, благо, что те пришли на остров как раз как гаранты автономии Сокотры от Саны (прим. Столицы Йемена). Удей Макдиси был молодым амбициозным тридцатилетним принцем. На тот момент у него уже были две жены. На Сокотре он встретил третью  –  дочь местного вождя племени, старейшины из самого древнего и знатного рода Сокотры, восходящего своими корнями к первым жителям острова… Не знаю, был ли их брак заключен по любви или же попросту стал политически выгодной партией, но так или иначе, он обозначил негласный нерушимый союз между Сокотрой и Эмиратами… Йеменским властям, и без того на тот момент находящимся в непростой политико – экономической ситуации, пришлось попросту смириться с новым статусом – кво и негласным контролем Эмиратов над стратегически важным с точки зрения морских транспортных путей островом… Это часть официальной, известной всем истории… А теперь начинается моя история… Гораздо менее привлекательная… –  Нур нервно сглотнул, было видно, что слова давались ему тяжело,  –  как я уже сказал, Удей Макдиси прибыл на остров не один, а вместе с младшим братом Шерифом… Тот, видимо, времени зря не терял… Пока старший из Макдиси заключал политически выгодные семейные сделки, младший изнасиловал служанку сокотрийской невесты Удея… История умалчивает, сколько продолжалось это насилие… Не исключаю, что весь период нахождения братьев на острове… Через девять месяцев родился я… Мать при родах умерла… Беременная одинокая женщина, еще и служанка –  гарантированный изгой в патриархальной, архаичной среде острова… Ее изгнали из деревни… Она ушла в пещеры, рожать в гордом одиночестве… Что – то пошло не так… Я родиться смог, а вот она не выжила…

Валерия нежно и порывисто обняла Нура, зарывшись в тепло его груди…

– Мне так жаль…  – тихо прошептала она.

Он понимающе кивнул и продолжил…

– Ишта, которую ты видела, была местной знахаркой… Она тоже жила на отшибе, вне деревни, недалеко от пещер… Люди боялись ее знаний и способностей, сторонились, когда все было хорошо, но стоило случиться беде, непременно шли к ней… Медицины тогда на острове не было развито никакой… Насколько я знаю, она пыталась как – то помочь матери разродиться, но плод оказался слишком большим… Ишта меня и забрала… Выходила… А когда Макдиси узнали о моем появлении, не смогла меня оставить, добровольно вызвалась стать моей нянькой… Правящую семью Эмиратов это более, чем устраивало, потому что никто любовью, заботой и теплотой окружать меня не спешил… А так при мне всегда был преданный, любящий человек… Удобно…

– А как же отец?  – тихо спросила она… –  я не совсем поняла… Как так получилось, что правителем страны стал Шериф, если, как ты говоришь, наследником престола был его брат Удей…

Корсан лишь усмехнулся…

– Ты плохо знаешь Шерифа Макдиси, Златовласка… И слава Аллаху… Никто никогда не знает, что на уме у этого дьявола… Удей Макдиси погиб при странных обстоятельствах аккурат в то самое время, когда их отец, правитель Эмиратов, занемог и отошел от управления страной… Официальная причина гибели наследника –  авиакатастрофа над Индийским океаном, но как дело обстояло в реальности, никто никогда не узнает… На следующий день после гибели старшего сына умер, и отец… Шериф Макдиси оказался самым очевидным, достойным и удачным кандидатом на престол… Дети Удея были слишком малы для этого, по правилам наследования престола это право переходит к следующему по возрасту сыну прошлого правителя…

Заняв заветное место, он позаботился и о том, чтобы минимизировать возможности врагов наносить удары по его слабым местам… а одним из таких слабых мест, так сказать, компроматом, черным пятном на его биографии был я… бастард от сокотрийской служанки…

– Почему ты не думаешь о том, что, возможно, он нашел тебя потому, что ты его сын, что он тебя любит?  – спросила искренне Валерия.

Корсан отрицательно покачал головой…

– Нет, Златовласка, это не любовь… Это желание контролировать все и вся… Я был его проклятием, нежелательной историей его биографии… Только лишь всего… Но самое парадоксальное –  я оказался не просто бастардом, я оказался его старшим сыном… При желании враги могли бы с легкостью разыграть эту карту… Да что там враги… Он понимал, что рано или поздно я и сам вырасту –  и начну вести свою партию в большой игре… Знаешь, каждый человек ведь судит по себе… Когда ты сам готов на любое ради власти можно подозревать и опасаться кого – угодно в чем – угодно… Поэтому он придумал грандиозный план  –  он дал мне блестящее образование, он не обделил меня деньгами, но он отрезал мне любые пути к настоящей большой политике… Он сделал меня главным над своим теневым бизнесом, поставил у руля преступной империи, которая живет и подпитывает семью, что называется из – под полы… Я стал преступником и пиратом, пусть с властью, пусть с богатством, пусть и с дворцом в Эмиратах, но отрезанным от любой формы претензий и устремлений на законной политической арене… Как человек, ассоциирующийся у всего мира с абсолютным злом, может стать хоть кем – то в прекрасной стране Эмиратах? Никак… Грамотно, не находишь?

– Но ведь ты свободно сюда приезжаешь… Свободно ходишь по улицам… Тут твой дворец… Значит, тебя никто не знает… Твоя лицо ведь правда никому не известно… Значит, не все так, как ты это видишь…

Он снова усмехнулся. Обреченно, знающе…

– Наивная Златовласка… Если обычные люди и правда могут не знать меня, то поверь мне, спецслужбы всего мира уже давно все, что нужно, нарыли… Они прекрасно осведомлены, чей я сын… Что я делаю… Просто до поры до времени эта информация будет держаться в тайне… Возможно, всю жизнь, а возможно и нет… Все будет зависеть от моря факторов, от работы шпионов, от конкретных целей конкретных политиков в тот или иной момент… Я навсегда останусь заложником этой большой игры… Навсегда буду в плену того места, которое дает мне так много власти над людьми и в то же время так сковывает меня…

Валерия глубоко вздохнула, неодобрительно покачав головой…

– Спецслужбы, шпионские игры… Все это звучит так сюрреалистично, так странно… всегда думала, что все эти слова –  просто художественный вымысел, клише для остросюжетных фильмов… Неужели это всё правда существует в реальной жизни?

Корсан снова усмехнулся. Нежно тронул лицо девушки и посмотрел так, что внутри непроизвольно что – то сжалось… Словно сама печаль заглянула к ним на беседу…

– А теперь начинается правда, которая может потрясти тебя намного сильнее, чем факт того, что я принц… Та папка, которую я тебе дал, с тобой?

Валерия растерянно задумалась…

– Кажется…Я оставила ее в машине, в сумке с другими вещами…

– Тогда я тотчас попрошу, чтобы тебе ее принесли… Сейчас я уйду ненадолго… Дам тебе возможность прочитать все то, что там есть… Подумать над своими эмоциями…

– Зачем уходить?  – удивленно спросила она.

– Потому что так нужно, Валерия… Потому что ты должна принять эту информацию, находясь один на один с собой… И все, наконец, осознать, как бы горько это осознание ни было для тебя…

Глава 4

Ей больно… Хочется не верить во все, что сейчас было перед глазами… Списать на происки Корсана, желание опорочить ее мужа… И она могла бы так сделать, не задумываясь, несколько недель назад, даже может быть несколько дней, но не сейчас, не после всего того, что было… а еще ее главным противником была правда… Перед ней были не домыслы, не догадки, а факты… Настоящие факты из его жизни, которые она теперь сопоставляла с той легендой, в которой жил ее муж, и понимала, что вся ее жизнь была… подделкой… Холодный пот по телу, ком в горле… Обидно, больно… Пусто… Именно пусто… Нет, она точно теперь знала, что не испытывала к Ричарду ничего как к мужчине… И поняла это отнюдь не сейчас, намного раньше, когда тяга к Нуру стала сильнее каких – либо ранее испытанных ею в жизни чувств к мужчине… призналась себе в этом только там, в аэропорту, чувствуя нестерпимое желание снова вернуться к тому, кто еще совсем недавно был главным врагом… Злодеем, схватившим ее мужа… А теперь… Теперь картина, казалось, словно перевернулась…

Он зашел бесшумно. Просто сел рядом и положил руки на плечи девушки.

– Как ты?  – тихий голос, участливый, беспокойный… – я.. виноват в том, что не сказал тебе раньше… Предпочел разбить шокирующую правду на части… Мне казалось, так будет менее больно… А еще, – он сделал паузу, выдохнул, словно борясь с собой, но продолжил, –  а еще я просто боялся, что ты сразу захочешь уйти… как только узнаешь, что более не обязана исполнять условия нашего соглашения ради мужа, которого… нет…

Сказал и сам осек себя… Как бы ни было, звучало больно… и обидно…, И она сразу почувствовала это. Дернулась…

– Да, нет… – тихо ответила она, все еще пребывая наполовину в своих мыслях,  –  Ничего нет… Ничего не было… Все фальшь… моя жизнь была фальшью… Не верится… – подняла на него, наконец, глаза и они невольно увлажнились…

– Нет, не думаю, Валерия,  –  поймал пальцем одинокую скатившуюся слезинку, –  тебе невозможно противостоять… Если даже… сначала он и выбрал тебя как удобный вариант, то потом… потом наверняка влюбился… Я видел ревность в его глазах, когда приходил к нему… Видел, как он говорил о тебе, как смотрел на меня… Он не был к тебе равнодушен…, Наверное, это так и выводило меня из себя… Поэтому я так ревновал… думал, что вопреки всему дерьму и вранью, в которое он тебя окунул по твоему незнанию, ваши чувства могут в конечном итоге победить…

Теперь пришла ее очередь горько усмехаться… Покачала головой печально – обреченно…

– Поэтому он взял три миллиона долларов и убежал, бросив меня с тобой? А если бы на твоем месте был бы кто – то иной? Если бы… всего этого между нами не было? О чем ты, Нур? Если бы ты насиловал меня и унижал? Этот человек сознательно использовал меня, чтобы оказаться там, где оказался… Среда активистов – экологов, мой идиотский характер, который вечно заставляет совершать глупости в поисках справедливости и героизма, твой интерес ко мне… Жестоко… Как же жестоко… – не выдерживает, теперь она плачет… Как маленькая, обиженная девочка… Навзрыд, так обидно, что даже стеснение предстать жалкой и слабой перед Кирсаном отходит на второй план…

Нур порывисто прижимает ее к себе…

– Маленькая моя девочка… моя Златовласка,  –  нежно шепчет на ухо, –  ты как слепой котенок… Наивный, добрый, непреодолимо привлекательный для хищников вокруг тебя… А вокруг действительно одни хищники… И они готовы сожрать тебя в любой момент… И ведь я такой же, Валерия… Чем я лучше… Я с самого начала знал, что Ричард Пэттинсон –  израильский агент Моше Курц… Но я использовал тебя… Я брал твое тело, но этого мне почти сразу стало мало… Я хотел твоей души, даже не разобравшись, что бушует в ней… Как тебе страшно, совестно, больно…

Она закрывает его рот своей рукой… Отрицательно машет головой…

– Знаешь, это странно, Нур… Часто думаю о том, что натворила… Я о том, как ввязалась в эту авантюру, отправилась на другой конец света, не имея никаких козырей в рукаве, не зная толком, что делаю… поможет ли это… Вот честно, посмотри со стороны на такую историю… Знаешь, кто вызвал бы у меня больше всего возмущения и неприязни? Девушка… Даже не злой пират и не подлый подставной муж, а глупость девушки, которая решила играть в непонятную, страшную игру… И ведь я вроде бы и не дура… Всегда взвешивала все за и против, понимала риски… а тут… Вот такое вот сумасшествие… Я долго пыталась понять себя, почему так поступила… И дело ведь не в неземной любви к Ричарду… И даже не только в моей глупой тяге к справедливости… Странно говорить, Нур, но помимо всего прочего меня влек какой – то инстинкт… Он словно подсказывал мне, что все будет хорошо, что я поступаю верно, что я не пострадаю… Почему – то глубоко в душе, вопреки воле разума, я не испытывала страха перед встречей с великим и ужасным Корсаном… Странно, конечно, но это так… Не знаю… Зачем я это тебе говорю, но… просто не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо… Совсем плохо… Что бы ни было дальше между нами… Ничто не сотрет факта нашего знакомства… Я пришла к тебе и согласилась продавать свое тело… Это ведь низко для порядочной, уважающей себя женщины… Знаю, что эти мои слова вряд ли что – то изменят, но… все же…

Он отрицательно покачал головой.

– Я так не думаю, Златовласка… Я с самого начала видел, насколько далека ты была от всего, что связано с корыстью и низостью… Поверь мне, на это я насмотрелся в жизни с лихвой… Ты просто была загнана в тупик…

Она словно не слышит его. У нее в голове диалог с самой собой. Очевидно, он сумбурный, хаотичный, потому что слишком много всего произошло, слишком много всего нужно осознать… Порывисто хватается за волосы руками, надрывно всхлипывает…

– Господи, и этому мужчине я отдала себя… Он был мои первым… Боже… Как представлю, что все это  –  ухаживания, свадьба, наша первая ночь… Все это было фальшью… – он не дает ей уйти в очередную спираль истерики, с силой хватает за руки, разводит их, а через секунду она уже припечатана его телом к кровати. Корсан нависает сверху, заглядывая в распахнутые от боли, смятения и шока глаза девушки, порывисто и хрипло рычит прямо в рот…

– Нет, Валерия… Твоим первым мужчиной был я… Первым и последним… Запомни это… Только это важно… – шепчет и тут же впивается в ее губы своими… Зло, ревностно, страстно… Слово стирая все то, что могло быто до… до него… Эти же требовательные губы опускаются все ниже. По грудям, животу, лобку, жадно всасывают ее женскую сердцевину. И она уже не помнит ничего, кроме этих губ… Действительно, только это важно… Только Он… Только с ним…

Их снова накрывает ночь сумасшествия… Или день… Она потеряла счет времени, перестала ориентироваться в пространстве… Растворилась в нем без остатка… а он в ней… Они снова сходили с ума, погружая друг друга в пучину сумасшедшей, одержимой страсти… Он клеймил ее, присваивал, он был везде, порочно, грязно, нагло, не слушая ее слабые возражения на задворках оставшегося стеснения…

– В постели нет стыда, Златовласка,  –  лишь кратко, в перерывах между стонами, отвечал он ей, заставляя ее тело принимать очередную порцию дикого, животного наслаждения в самых немыслимых позах и вариациях… Она устала сопротивляться… Сдалась его натиску, влилась в поток его опытных действий… Тело тряслось в судорогах экстаза и эндорфина… а еще… Еще внутри все сильнее жгло осознание того, что за его умелыми, мастерскими действиями стоят сотни, тысячи всех тех, кто вот так же, как она сейчас, стонали под ним, на нем, рядом с ним… И чем больше он проникал ей под кожу, тем сильнее кислотой это осознание выжигало все ее нутро…

Открывает глаза и понимает, что они все еще там… в зале отдыха, под стеклянным куполом… И снова над ними сотни свидетелей  –  яркие звезды, которые то и дело подмигивают своим желтоватым свечением их бесстыдным голым телам, покрытым потом и собственными соками…

– Сколько звезд… –  шепчет уставшим голосом Валерия… –  а солнце одно… Все как в нашей жизни, да?

Он нежно и медленно гладит ее живот… Насытившийся, наконец, удовлетворенный, освободивший хотя бы часть своих демонов… Раскрывший хотя бы часть своих мрачных тайн…

– О чем ты?  – спрашивает и нежно целует ее затылок.

– О тебе, Нур… Ты –  солнце… а мы, женщины твоей жизни  –  всего лишь звезды… Да, светим… До тех пор, пока на них падает свет от солнца… Стоит же его капризным лучам отвернуться, погибаем во тьме… И я так погибну… Наступит такой день…

– Не наступит… – отвечает он категорично, а она лишь усмехается… – ты не звезда, Валерия… Ты луна… моя луна…

– Луна… – нежно, лирично и печально повторяет она… –  луна тоже светит только потому, что ее освещает солнце…

– Зато ночью светит только луна… Только она важна… Ночью солнца нет… Лишь луна своей красотой затмевает все и вся… Знаешь, арабы никогда не воспевают красоту солнца… Солнце убивает своим зноем… Оно приносит только боль и ожоги… Красота для них в луне… В ее чарующем свете в прохладе ночи… В ее гипнотической силе, способной забирать покой человека или напротив, даровать его… Они сравнивают изгиб женских бедер с ее округлостями, дугу девичьей брови  –  с изгибами полумесяца… Луна единственная и неповторимая… Она есть спутник солнца… Луна  –  настоящая женщина… Как для солнца луна единственная, так и для мужчины его женщина неповторима и исключительна…

– А что же делать со всеми теми, кто есть еще?  – словно не ожидая ответа на свой вопрос, скорее риторически произносит Валерия…

Он еле слышно усмехается, понимая ее намек… Но молчит… Ей печально от его молчания… Но сейчас она слишком устала, чтобы думать об этом дальше… Невольно проваливается в магическую силу сна и на подкорках сознания все же ловит прикосновения его жарких губ к ее виску и тысячное за эти сутки «люблю» …

Глава 5

Они улетели обратно на остров на рассвете. Покидали Дубай под яркие оранжевые лучи молодого, резвого утреннего солнца, щурясь от попадающего в иллюминатор света и наслаждаясь близостью друг друга. И он, и она, казалось, стали моложе, веселее, беззаботнее. Впервые между ними ничего не висело, впервые не было условностей, недомолвок, загадок… Вернее, каждый решил сделать вид, что их нет…

Конечно, Валерия всегда могла найти, к чему придрать, на чем заставить себя зацикливаться, но решила этого категорически не делать… Пусть счастье, пусть даже и с полузакрытыми глазами, продлится подольше…

Сами того не подозревая, они все время находили повод почувствовать соприкосновение тел друг друга, кожи, сплетение запахов… Его близость пьянила и возбуждала ее, это чувство было таким новым, таким удивительным – на каком – то инстинктивном, подсознательном уровне ощущать своего мужчину… Он чувствовал то же самое… Но, в отличие от Валерии, предпочитал не сосредотачиваться на своих внутренних эмоциях, а беззастенчиво демонстрировать их ей.

– Хочу тебя, девочка,  –  шептал на ухо в машине, прижимая к своему бедру дрожащую от возбуждения девушку и нагло шаря руками по ее телу… – взлетим и…

Она со смешком вздохнула, непроизвольно краснея и вызывая уже смешок у него…

Как только самолет набирает нужную высоту, Корсан не стесняется исполнить свое обещание. Быстро отстегивает ремень безопасности у себя и у нее и, крепко держа за руку, уводит в туалет.

– Добро пожаловать в клуб десятитысячников, Златовласка… – шепчет уже через пятнадцать минут, вальяжно сидя в кресле и попивая холодное шампанское, заметно более расслабленный и довольный…

– Куда?  –  с недоумением спрашивает девушка.

Снова горячо и порывисто притягивает к себе.

– Те, кто трахался на высоте десяти тысяч метров…

– Боже, –  выдыхает она, когда его рука опять беззастенчиво скользит под абазией по оголенной ноге, а губы на шее…

Ее тело, в первые разы довольно тяжело переносившее его ненасытный нрав, теперь, как казалось, привыкло и подстроилось… Валерия, и сама удивлялась, как прекрасно себя чувствовала после того изнурительного секс – марафона, в котором они оба участвовали последние сутки…

Интимность их утра, к сожалению, была нарушена сразу по прилету на остров. И хотя Валерия почувствовала необъяснимую внутреннюю радость, стоило извилистым серебристо – рыжим песчаным берегам Сокотры показаться в иллюминаторе, многочисленная свита, прибывшая в аэропорт встречать Корсана, уже не позволяла им чувствовать себя так же расслабленно и беззаботно, как это было всего пару минут назад… По выходу из самолета они сразу нырнули в один из минивэнов. Валерия забилась в самый угол, и теперь отстраненно смотрела в окно на первозданные красоты, редко перемежающиеся с убогими жилищами местного населения, и ловила себя на мысли, что рада была сюда вернуться… Нур с головой погрузился в рабочие дела, по ходу движения просматривая какие – то бумаги и нетерпеливо слушая доклад своего помощника, то и дело подначивая его и раздраженно перебивая.

Они уже подъезжали к его резиденции, когда Корсан обратился к Валерии.

– Не спеши выходить. У тебя другое место назначения сейчас,  –  сказал он невозмутимо, выходя из автомобиля.

Девушка даже понять толком ничего не успела, как Корсан захлопнул дверь минивэна и машина стартанула, убегая по извилистым дорогам в направлении… Сердце Валерии ушло в пятки… Как такое возможно? Неужели он снова собрался отправить ее туда, в этот серпентарий… И это после всего, что между ними было… Она смотрела перед собой и пыталась сдержать подступающие слезы… Не смогла… Они выпали на щеки соленым дождем, застилая ей видимость…

Всего пару минут, они вырулили на песчаную дорогу, обогнули горный хребет и подъехали к красивому особняку, который Валерии уже доводилось видеть и ее воспоминания об этом месте были, мягко говоря не самые радостные… Гарем… Его гарем… Сердце свело от острого укола боли…

Машина притормозила. Вышла из машины. На удивление у здания ее никто не встретил… Прошла внутрь  –  тишина… Знакомый шикарный внутренний двор с фонтаном, который почему – то был спущен, каскад арок, утопающих в зелени, а вот и коридор, ведущий в комнаты девушек… Она в шоке шла по нему и не могла поверить своим глазам… Перед ней были открытые нараспашку, совершенно пустые комнаты, в которых, судя по всему, собирали вещи наспех, потому что то и дело на глаза попадались небрежно брошенные предметы женского гардероба, часто крайне интимные… Что все это значило? Она начинала понимать с примесью шока и эйфории в душе, но пока даже боялась признаться себе в своей догадке… Прошла до самого конца, до той самой злосчастной комнаты, в которой тут обычно проходили «смотрины» девочек на ночь… В которой Он подверг ее самому большому унижению за все время их знакомства… Когда разрешил гадким мерзким рукам надзирательницы шарить в ней и проверять наличие менструации…Эти воспоминания холодным липким потом проступили на ее лбу, но тут же уступили место другим воспоминаниям –  тому, как истово и страстно он брал и давал в ту ночь… Именно в ту ночь она поняла, что его… Что в ее жизни нет и не может быть другого мужчины… Просто сама себе боялась в этом признаться…

– А я тебя недооценила,  –  послышался сзади знакомый голос на английском…

Валерия резко обернулась и увидела физиономию Фатмы, той самой надзирательницы гарема… И вроде бы она не сделала ей ничего плохого, но все равно, стало до ужаса неприятно, от женщины исходила такая неприятная волна… грязи, порока, цинизма…, Наверное, это ее работа так замарала ее ауру…

– Когда ты стояла здесь, вырядившись в красное платье, а он пожирал тебя глазами, не видя больше никого, подумала, что его хватит на пару ночей, как это бывало обычно… Корсан увлекается женщинами… У него часто вспыхивает страсть в глазах, но удержать ее мало кто может больше, чем на неделю – другую… а ты молодец… Чтобы ради прихоти одной девчонки за день отослать всех девочек, да еще и меня лишить работы –  это неслыханно, конечно…

– Браво! Далеко пойдешь… – деланно похлопала в ладоши,  –  если не оступишься… Хотя… вот это вряд ли…

– Почему Вы так враждебны ко мне? Что такого плохого я Вам сделала?  – искренне спросила Валерия, чувствуя сочащийся в словах женщины яд.

Та лишь присвистнула в ответ.

– Я не враждебна. Я просто… реалистична… Ты его игрушка, малютка, что бы он сейчас ни делал, какие бы ошейники с килограммовыми изумрудами не цеплял на твою красивую длинную шейку,  – Фатма пренебрежительно махнула головой на ожерелье на шее Валерии, –  как бы ни закрывал гаремы, как бы ни обхаживал тебя, он делает это только для себя… Это такая игра… Запомни это хорошенько и не питай иллюзий. Наслаждайся, пользуйся, лови своей момент, пока это возможно, но не отдавай ему свое сердце и не строй нелепых иллюзий… Поверь мне, не за горами тот день, когда двери этого дома снова будут открыты… для девиц свежее и моложе прежних… Они тут будут, а ты нет…

– Вы все почему – то говорите одно и тоже, совершенно не зная человека, на которого работаете… Вам ничего не известно о Нуре…

– А ты типа хочешь сказать, что знаешь…

– Знаю… –  с вызовом посмотрела на нее Валерия…

Фатма снова усмехнулась… Глаза ее вспыхнули огнем…

– Единственная женщина, которая знает господина и что – то для него значит, это Балкис… Заруби это себе на красивеньком носике… – ответила высокомерно – торжествующе женщина…

– Только вот Балкис тут тоже нет, как и Вашего гарема, как и Вас в скором времени не будет,  –  парировала Валерия и даже сама не поняла, откуда в ее голосе появился этот язвительно – надменный тон…

Надзирательница лишь засмеялась в голос.

– Ошибаешься, глупышка… Балкис будет всегда! На острове, в жизни и в сердце господина… Запомни это… Потому что Балкис для него  –  не просто та, кому можно вставить между ног… Она его… – тут женщина словно осеклась… То ли боялась говорить дальше, то ли специально оставила загадку, чтобы заставить Валерию мучиться неведением и тяжким мрачным любопытством…

– А почему бы тебе самой не спросить у него, кто такая Балкис? – сказала Фатма и тяжелой, грузной поступью направилась в сторону выхода, прочь из дома, в котором еще вчера была хозяйкой…

Глава 6

Валерия не стала больше задерживаться в этом неприятном месте. Почти сразу за Фатмой выскочила наружу и, только вдохнув свежего морского воздуха, поняла, что там, в гареме, словно не дышала, словно ее горло зажали в тиски и не отпускали. В глазах рябило…

Быстро запрыгнула в машину и почувствовала долгожданное облегчение только тогда, когда водитель привез ее к знакомому уже и даже полюбившемуся, на мысли, о чем поймала себя Валерия, дому Корсана. Ожидаемо внутри она его не обнаружила. Правда, усталость последних дней, ненасытность ее любовника и постоянные эмоциональные качели сделали свое дело –  основательно подкрепившись уже готовой и сервированной к ее приходу едой, девушка провалилась в очередной глубокий сон, несмотря на то, что был только полдень.

Пробуждение наступило не сразу. Оно было тягучим, сладким, покалывающим внизу живота от нестерпимо – томительной неги прикосновений Его языка к ее плоти… Чувственно, медленно, нежно, но решительно и горячо…

Резко распахивает глаза от очередной острой волны удовольствия, чтобы окунуть взор в непроглядную темноту. На улице глубокая ночь… И он, судя по всему, только пришел…

Все еще сонная, она чуть слышно постанывает, не в силах пока поймать его ненасытны ритм, его жар и энергию…

– Давай же, соня, просыпайся… –  шепчет хрипло – возбужденно, отрываясь на секунду от нее,  –  если не трахну тебя сейчас, умру… Хочу пить… Тебя пить…

– Корсан… – шепчет она деланно недовольно, тут же выгибаясь и игриво выворачиваясь,  –  я вообще – то спала… Некрасиво вот так вторгаться в чужие сны…

Он поднимает на нее горячий взгляд, его глаза в кромешной темноте светятся, как два пылающих угля… И почему так темно? На улице непроглядный мрак, заглядывающий в их комнату через огромное окно в пол. Где – то там, совсем рядом, спокойное ворчание спящего океана… а ее океан здесь, на постели, бушует, беснуется от желания…

– И кто же тебя снился, Златовласка?  – шепчет возбужденно и в то же время как – то ревностно…

Она ловит эти нотки и начинает играть…

– Не скажу… Это… секрет…

Не успевает ничего понять, как он уже над ней, грозно нависает, пригвождая своей массой к теплу кровати…Входит резко, без подготовки, но она и не нужна. Валерия уже готова для него, всегда готова.

Толчки жесткие, сильные, резкие. Если бы не ее ответное желание, было бы больно, а сейчас… Сейчас так хорошо… Дьявольски хорошо… До невозможности…

– Нур… –  шепчут ее пересохшие губы, вечно голодные по нему, а он стонет в ответ, властно проводит по ним большим пальцем, порочно погружает его в теплоту ее рта. А потом больно прикусывает зубами ее шею…

– Тебе теперь буду всегда сниться только я, Валерия… Только Я…  – толчок, еще один, она выгибается, расставляет ноги шире, давая возможность проникнуть глубже,  –  и ты всегда будешь готова для меня, когда бы я ни пожелал… Теперь тебе придется одной удовлетворять мои аппетиты, сладкая… Так что никаких больше «я сплю» или «не хочу»…

Она вовсе и не слышит его, потому что слишком хорошо… Потому что снова где – то там, на небесах… Секс с ним на этом загадочном острове какой – то другой… В Дубае была та же страсть, то же желание, то же удовольствие… Но здесь… Помимо всего прочего здесь есть еще и какая – то сакральность, их близость –  словно священный древний ритуал… Она не может понять всего того, что теперь творится на душе… Но это так хорошо, что невольно отступают даже самые ужасные мысли и сомнения…

Они не сомкнули глаз до самого рассвета… Даже после того, как насытились друг другом, просто лежали и ласкали прикосновениями, дыханием, легкими поцелуями… После соития с ним всегда оставалось сладко – пьянящее послевкусие, которое нужно было прочувствовать, пережить…

Нежно целует его шею, наслаждаясь теплотой объятий на фоне гладящего кожу бриза с океана.

Невольно цепляет глазами его шрам на шее…. Когда – то давно, еще в той жизни, Абу Самак сказал ей никогда не спрашивать про него, если не хочет Корсанова гнева… а сейчас… Сейчас она могла? Или все эти правила поведения с жестоким безжалостным Корсаном никогда не переставали действовать…

Нежно касается этого места пальцами, тут же накрывает таким же нежным поцелуем…

– Словно когти тигра. –  шепчет, трогая продолговатые выпуклости на шее…

– Льва… – отвечает невозмутимо он.

Валерия недоуменно поднимает на него полный удивления взгляд. Он так шутит?

– В смысле?

– Не знаю, в курсе ты или нет, но эмиратчики, как и многие другие арабы с Персидского залива, держат в качестве домашних животных тигров, львов и прочих хищных кошачьих… Воспитывают их с детства и приручают, так, что они начинают признавать одного хозяина… Считают это забавным и …шикарным… Вот с одним таким домашним питомцем мы и не подружились, как видишь…

– Как это произошло?  –  все еще ошарашенно смотрит на мужчину девушка.

– Ты имела возможность познакомиться с одним из моих братьев, Али… Тем самым, которого встретила здесь в этом доме… Кот была его…

– Кот?  –  горько усмехнулась Валерия…

– Молодой самец – лев… Он натравил его на меня для забавы… Идиот, никогда не умевший просчитывать последствия и опасность…

– Ужасно!  –  с возмущением отшатнулась Валерия! –  действительно, о чем только думал этот человек, когда подвергал тебя такой опасности! А эти последствия, Корсан… – снова трогает его шрамы,  –  представляю, как тебе было больно…

Мужчина поднимает на нее умиленный взгляд и жестко усмехается.

– Ты не поняла меня, девочка… –  обманчиво нежно заправляет выбившийся платиновый локон за ухо,  –  эти шрамы –  ничто… Последствия были для кота… И опасность тоже… Я убил его… Голыми руками… Разорвал пасть… И кинул тушу на ошарашенного Али,  –  снова зло усмехнулся, сверкнув глазами. На секунду Валерия поймала себя на мысли, что это был он… Тот самый жестокий Корсан, вселяющий такой ужас в окружающих… –  идиот был в таком шоке, что не увернулся, упал, придавленный трупом, и сломал себе руку…

Валерия приподнялась, села на край кровати… От услышанного по телу пробежала невольная дрожь… Страшно… Пугающе… Жестоко… Этот мужчина нежно ласкал ее всего полчаса назад… Убивший голыми руками льва… Раньше она думала, что вот такие вот истории –  всего лишь легенды, преувеличения, а теперь могла поверить в них без сомнений… Перед глазами так и стоял Корсан, безжалостно, со звериным рыком разрывающий пасть зверя…

Невольно поежилась…

– Что такое, Златовласка?  –  и снова эти нежные руки на ее плечах контрастом,  –  я напугал тебя веселой историей?

Поворачивает на него глаза…

– Нур… Какой ты?  – спрашивает в сердцах… –  какой ты на самом деле? Такой, как со мной? Такой, как со своими подчиненными? Такой, как со своим отцом? Кто ты, черт тебя возьми…

Выдыхает ей в ответ немного раздраженно.

– Что ты хочешь услышать, Валерия? Что я розовый и пушистый? Нет… Я жесток, я убивал… Я никогда не делал секрета из этого перед тобой… Но для тебя я хочу быть другим… – нежно берет за подбородок, целуя в губы… –  ты делаешь меня другим…

Она лишь качает головой, смотря теперь перед собой… Словно не слышит его последних слов…

– Насколько хорошо я тебя знаю? Насколько ты готов открыться передо мной? Или ты, как и на этом острове, показываешь мне только то, что считаешь нужным? Просто создаешь выгодную и удобную для тебя картину мира мне…

– Валерия, ты ранимая и нежная… Зачем мне показывать себя всего… Зачем? Посмотри, что случилось с тобой от одной только истории о моих шрамах… Тебя всю трясет! Ты не выдержишь всего этого…

– А она выдерживает?  – спрашивает в сердцах Валерия, бросая на него острый взгляд. Не может больше держать это в себе… То, что все это время буквально печет ее изнутри, вмиг вырывается наружу…

– О ком ты?  –  его раздражение и даже злость уже не скрыть…

– Балкис… Скажи мне правду, Нур… Что вас связывает? Кто она тебе? Я ведь не дура… Понимаю, что если бы она была простой наложницей, не вызывала бы такого раболепия среди твоих слуг… Даже тогда… в деревне… Когда она хотела меня убить… Тот старейшина… Он смотрел на нее… с уважением что ли… Кто она тебе, Нур? Кто она для тебя???

Он нервно – раздраженно отворачивается, крепко сжимая кулаки… Словно борется сам с собой… Видно, что изнутри разрывается тысячами эмоций…

– Я говорил тебе, Валерия, что многое из того, что ты можешь обо мне узнать, способно навсегда отбить твое желание даже смотреть в мою сторону… Сейчас ты заставляешь меня открыть тебе правду, которая способна привести именно к этому…

Валерия лишь отрицательно качает головой…

– Я постараюсь принять правду о твоем прошлом, Нур… Какой бы она ни была… Даже если ты скажешь, что любил ее все эти годы…Что она главная любовь твоей жизни… Я постараюсь тебя понять… Ты не обязан стесняться того, что было «до» … Но… Я должна знать, что связывает вас в настоящем… Какое место у нее в твоем сердце…

Он сглатывает… Нервно усмехается, снова задумываясь…

– Сегодня у нас очередной день обсуждения моей семейки… – выдает печально – саркастично.

– Что это означает, Нур? Почему семейки? Балкис твоя жена?  –  в горле сперло… Она понимала, что такой правда тоже может быть, но… не думала, что будет так больно… обидно… Жена. Нура… И почему она не задумалась об этом раньше…

– Нет, Валерия… Балкис не моя жена… Она моя… сестра…

Глава 7

Валерия пыталась унять дрожь, непроизвольно бегущую по всему телу…. В голове не укладывалось… Сестра? Как сестра? Она ведь сама видела… они смотрели друг на друга как любовники… делали вещи, которые никогда бы не позволили отношения между братом и сестрой… или…

– Вся моя жизнь, Валерия, сплошной мрак… – сказал он так, что сердце ее невольно сжалось… –  мрак, состоящий из грязи, порока, жестокости и корысти… В ней с самого первого дня моей жизни не было места ни искренности, ни чистоте, ни любви… а я… я принял эти условия игры, которые навязала мне судьба… А может думал, что навязала… Может быть, мне надо было идти против течения… Сопротивляться…

Балкис  –  моя двоюродная сестра. Она единственный ребенок Удея Макдиси от той самой дочери старейшины, у которой прислуживала моя мать… Тот странный мужчина, куда потащила тебя Балкис якобы для вынесения вердикта по твоим колдовским способностям –  ее дед… Этим и объясняется то, как на нее смотрят местные жители острова… Они видят в ней продолжателя рода истинных правителей… а во мне… ублюдка служанки – шлюхи и иноземца, пусть и высокородного…

– Нур, просто мне казалось… –  начала было подбирать слова Валерия,  –  что ваши с ней отношения немного выходят за рамки…

– Так и есть, Златовласка,  –  перебил ее решительно, –  мы спим с Балкис с семнадцати лет… Она моя ровесница, разница в пару месяцев… Сама понимаешь, отношения ее родителей развивались параллельно с тем, как мой отец насиловал мою мать… Балкис…, Наверное, было бы нечестным сказать, что она втянула меня в эти отношения, вина за нами обоими, но… Знаешь, в тот год я вернулся с учебы в Англии в Дубай и почувствовал себя таким дико одиноким… Отец завел себе очередную новую жену, Юлиану. А я… Я снова оказался ни у дел среди этих абсолютно чужих людей… Тогда – то Балкис и пригласила меня съездить к ее родственникам на остров… Все произошло тут… Она пришла ко мне ночью, сказала, что любит с детства. Что мы остались друг у друга одни, что должны всегда держаться вместе…  – он задумался… Было видно, что слова даются ему тяжело,  –  я тогда еще мало что понимал в сексе… Она не была моей первой. Конечно, в Англии мы экспериментировали со свободными, доступными девочками, но Балкис… Она словно источала порок… Не знаю, откуда это в ней было с самого юного возраста…

– Ты понимал, что спишь с сестрой?  – спросила Валерия.

Он поморщился. Казалось, этот вопрос пугал его больше всего…

– Ты должна понять одну вещь, Златовласка… Конечно, этот аргумент не сможет оправдать наше поведение, но пойми, что отношения между братом и сестрой в Персидском заливе, в частности, в Эмиратах, если речь идет даже о двоюродных –  не воспринимаются как инцест… С самого детства нас взращивают с пониманием, что самой надежной, самой верной и правильной по крови спутницей для мужчины может быть девушка из его рода, из его семьи… Как правило, такими и бывают первые жены… Их называют «ум аль – ияль» –  матери семейства… Хранительницы генокода, традиций, рода… Понимаю, для тебя это может звучать странно, но это так… –  он снова задумался,  –  не могу сказать, что я разделяю это убеждение… Глубоко в душе мне всегда было противно от того, что мы делали, что поддавались соблазну, но… продолжали делать…

– И она спокойно воспринимала твой гарем? Других женщин?

Корсан усмехнулся…

– Более того, она любила устраивать оргии, или же приглашать третью в нашу постель… Балкис –  это порок…, И я тоже, Валерия… Я ужасен… Насквозь погряз в грехе… Мои слова –  далеко не преувеличение, я правда уверен, что знай ты обо мне всю правду, вряд ли бы захотела остаться со мной…

Валерия опустила голову… Рой мыслей, в корне противоречащих друг другу… Она была готова к многому, но к этому…

– Меня вы тоже могли разделить на двоих?  – она сама не поняла, как задала этот вопрос… Но почему – то по мере того, как она узнавала правду, такая мысль невольно звенела у нее в голове колокольчиком…

– Это ее так и настораживало в тебе, Валерия… Она чувствовала, что к тебе у меня отношение иное… Что я не подпущу ее к тебе…

Девушка, казалось, была совершенно не удовлетворена его ответом. Изнутри ее буквально разрывало сразу столько чувств, что аж плохо становилось…

– Почему же ты тогда не женился на ней?  –  спросила она в сердцах…. –  Если посмотреть с вашего ракурса на ситуацию, то и вправду, она лучшая кандидатура…

И почему только невольно в ее словах прозвучала неприкрытая горечь…

Он лишь отрицательно покачал головой.

– Это противоестественно, Валерия… Ты сама это понимаешь… а еще я не люблю ее… Секс, похоть, грех –  да, все это связывало нас не один год, но сердце… Она никогда не была в нем… – он с надеждой поднял на нее глаза, даже со страхом…  –  мое сердце познало любовь только с тобой, Златовласка…

Валерия лишь печально выдохнула…

– Ты рассказал мне чудовищные вещи… –  она действительно с трудом могла сейчас трезво думать о том, что только что услышала…

– Понимаю твои эмоции, Валерия… Поверь мне, я сам себе омерзителен… Да что говорить, я Аллаху омерзителен… Посмотри на меня, во мне два метра роста, я могу трахаться ночами напролет, но я бездетен… Я не способен дать жизнь… Природа сама распорядилась так, что я не достоин иметь продолжения… Ты ведь знаешь, тебе наверняка все уже рассказали… Иначе бы ты давно спросила о контрацепции…

Она молча кивнула головой… Сознательно избегала этой темы в обсуждениях с ним, понимала, сколь болезненной она может для него оказаться…

– Ты в этом уверен? Проверялся?

– На все сто… Лучшие врачи мира…

В комнате повисло тяжелое молчание… Оно давило на нее правдой, на него ожиданием ее реакции на его признание… Слишком тяжело, слишком надрывно… Слишком…

– Мне надо побыть одной… –  тихо сказала Валерия,  –  могу спуститься к океану?

– Валерия, я… – начал было он, но сам себя осек,  –  иди… – прошептал тихим убитым голосом…

А она унеслась прочь… Подальше… От него, от себя, от правды…

Валерия потеряла счет времени, просто растворилась в своих мыслях и шуме накатывающих волн океана… Они бились о скалы, разбиваясь на сотни брызгав и ей казалось, что это душа Нура… Та, хорошая душа, которая, возможно, когда – то была, а потом ее запятнали, зачернили, испортили. Думала о том, как же несправедлива была судьба к этому красивому мужчине… Очевидно, в объятия своей сестры его подтолкнуло одиночество… Страшное, изъедающее, пугающее… Ей было как никогда жаль этого бесстрашного, жестокого Корсана, который вынужден прятать глубокие травмы своей души за железным характером…

А еще сердце теребило то, что Балкис так или иначе всегда будет в его жизни… Права была гадкая Фатма… Можно избавиться от любовницы, от жены, от врага… Но как избавиться от родной крови? Да и захочет ли он избавляться… Было понятно, его авторитет на Сокотре во многом держится на ее имени… А Валерия…Что она могла дать ему? Только себя… И сплошные проблемы…

Усмехнулась своим мыслям печально, утерев невольно сбежавшую из глаза слезу.

– Златовласая с Севера, почему ты одна и почему плачешь?  – услышала знакомый голос сзади. Резко обернулась. Ишта… Снова ощущение, что женщина в полном здравии и сознании…

– Все сложно…  – только и смогла выдавить из себя… –  я… запуталась… и… не знаю, что верно, что правильно…

– В прошлый раз ты послушалась меня… Начала слушать свое сердце… И смотри, куда это тебя привело? К правде, к любви, к искренности… Так что же такое сейчас? Снова хочешь заменить сердце чем – то другим?

Лишь всхлипнула, шмыгнув носом и покачав головой…

– Я люблю, Вы были правы… Очень люблю… – сделала паузу, подбирая слова,  –  именно поэтому готова отступить, если так будет лучше для того кого люблю… Понимаете… я не уверена, что быть со мной для него – лучший путь… Что это не принесет ему больше проблем… Балкис… Она ведь не успокоится… И никуда от нее не деться…

Женщина лишь пренебрежительно махнула рукой…

– Кто такая Балкис перед избранной невестой Дракона?! –  она произнесла эти слова так величественно – высокопарно что Валерия невольно всмотрелась в лицо пожилой женщины,  –  твоя миссия намного важнее, Златовласая, ты дашь жизнь ему! Не она! Не кто – либо еще!

Валерия удивленно снова перевела взгляд на Ишту, а та продолжала, смотреть вдаль…

– Вот только не верь всему, что происходит… Не верь! Продолжай слушать свое сердце, что бы ни стало! Продолжай! По судьбе твоей вижу, что легенда повторится… Кровь снова может пролиться… а ты… ты должна на этот раз быть мудрее… сделай так, чтобы избежать смерти… Это в твоих силах…

– Ничего не понимаю из того, что Вы говорите,  –  отчаянно посмотрела в глаза женщине Валерия.

А та с силой схватила ее за руку и почти прокричала,

– Беги к нему! И не отпускай!  –  в этот момент над океаном вспыхнула яркая полоса желто – золотой молнии, а потом раздался жуткий гром, словно земля начала трястись.

Валерия тяжело выдохнула и не чувствуя ног, понеслась обратно, в дом, к Нуру, на нее падали большие тяжелые капли начинающегося ливня, но она их не чувствовала. В ушах звенели последние слова этой странной женщины, которая почему – то вселяла в Валерию веру в себя всякий раз, стоило им только встретиться.

«Беги к нему! И не отпускай!»

Глава 8

– Нур… –  в какой раз она окликает его, бродя по пустым погруженным в мрак комнатам дома… На душе зябко… Нехорошо она поступила, некрасиво… Он открыл ей себя, оголил свои нервные окончания, а она трусливо сбежала… Сама, не понимая, от чего… – Нур, любимый, ну где же ты… – прошептала уже совсем тихо, себе под нос, скорее для себя…

И вдруг чувствует его дыхание рядом… Совсем рядом, сзади… С ним все чувства обострены до предела, эмпатия какая – то сверхъестественная…

Нежное прикосновение к шее сзади… И она боится даже пошевелиться… Боится его реакции… Его разочарования на ее малодушие…

– Сбежала, потому что презираешь?  –  сипло и тихо спрашивает он…

– Нет, Нур… Не знаю… Прости… Струсила… Надо было подумать… – шепчет отчаянно, сама психует на себя за то, что говорит несуразно какую – то чушь полную… пытается развернуться, посмотреть в его глаза, а он не дает. Кладет руки на ее плечи, удерживает…

– Я видел в твоих глазах осуждение и… презрение, Златовласка,  –  грустно усмехается, а она отчаянно машет головой отрицательно…

– Нет, Нур, нет же… Поверь мне… Все, что было тогда, все в прошлом… У тебя, у меня… Важны только мы… Сейчас… То, что между нами… Я… люблю тебя таким, какой ты есть… Со всеми твоими ранами… Внешними и внутренними… Разреши мне повернуться, в глаза твои посмотреть…

А он лишь хрипло выдыхает… Так горячо на шее от этого дыхания… Так хочется его почувствовать на губах…

– «Люблю тебя» … В первый раз вслух сказала… Скажи это… На своем родном языке, на русском…

– Я люблю тебя, Нур,  –  повторяет медленно, осмысленно, прикрывая глаза, потому что понимает, что на материнском языке это и вправду для нее звучит иначе… Глубже, откровеннее, искреннее. Что же все – таки значит родной язык… Язык, на котором мы бессознательно думаем.

– Льюблью тьебья,  – пытается повторить он коряво, а она невольно улыбается… Сердце так и заходится в сумасшедшем ритме…

– Если правда любишь, сегодня научу тебя смотреть не только так, как мы привыкли, а сердцем… –  с этими словами нежно протягивает шарф к ее лицу, проводит по коже, лаская, а потом завязывает на глазах.

Его руки теперь скользят по ее телу, снимая одежду. Она лишь глотает воздух, прислушиваясь к своим ощущениям… Сладко, волнительно, томно…

– Ни слова, Златовласка… Только если я разрешу говорить… – тихо шепчет на ухо, вызывая дрожь во всем теле…

Ее носа касается что – то нежное… Принюхивается  –  потрясающий аромат. Это цветок? Хочется спросить, но молчит, закусив губу. Послушная девочка…

– Это плюмерия, Валерия…  – отвечает он на ее немой вопрос,  –  Этот цветок у меня ассоциируется с тобой…. И он пахнет тобой… Это очень древний цветок… Никто точно не знает, откуда он появился, но его любили и ацтеки, и древние индийцы, и древние египтяне… Есть поверье, что Адам и Ева, изгнанные из Рая, прихватили его с собой… Его магическая сила в том, что для каждого он пахнет по – своему… А еще он меняет запах и его интенсивность в зависимости от температуры и времени суток… В зависимости от лунного цикла и места, где растет… Удивительно, правда…

Нежно подталкивает к кровати.

– На живот,  –  короткий, но мягкий в этот раз приказ.

Девушка ложится, невольно дрожа, он опускается сверху и кладет цветок ей на ягодицы… Дует на него… От движения воздуха цветок нежно скользит по коже выше, к пояснице, невольно заставляя девушку содрогнуться… Дует еще –  и снова по спине бежит сладкая дрожь… а еще возбуждение… Такое сильное, томительное возбуждение… Она хочет его, дико хочет… Не нежности, хочет его грубого, сумасшедшего… Понимает это сейчас, на контрасте с его нежными действиями…

– Нур… –  невольно вырывается мольба…

И тут же ее ягодицы колет его укус – засос  –  острый, болезненный…

– Я сказал молчать, Валерия… Слушайся меня… Научись слушаться… –  строго, но дико возбужденно отвечает, тут же целуя то место, что укусил…

– Ты бы видела, как сексуально выглядит это красное пятно на твоей попке… С ума схожу, убиваешь меня…

Она невольно стонет и закусывает губу… Осталось потерпеть немного… Вот – вот, и он сам не выдержит, войдет в нее… Она точно знает это его нетерпение… Эта сладкая пытка закончится и…

Она действительно теперь, как кажется, видит сердцем… Вся кожа чувствительна до предела, колет сотнями иголок. Сладко, страстно…

Он нежно, почти невесомо продолжает теперь гладить ее тело нежными лепестками цветка, а потом тихо приказывает.

– Поднимайся…

Она не верит своим ушам… Почему? Так ведь хорошо… Она хочет его, но боится что – то говорить… Сегодня он хочет ее молчания и покорности…

Встает нерешительно и даже немного неуклюже, теряя равновесие, а он помогает ей удержаться на руках. В голове ритмично пульсирует не отпускающее возбуждение… И снова этот горячий шепот на ухо.

– Сегодня особенный день, сегодня я буду тебя одевать, а не раздевать, Златовласка…

Ее ног касается нежная холодная ткань кружева. Платье, должно быть это платье. Так и есть. Еще минута – и он помогает ей его одеть. Лиф, как влитой, молнией обхватывает бюст и талию, а дальше по бедрам и до самого пола она чувствует ниспадающую ткань. Глаза все еще завязаны, но она словно наяву представляет себя в этом наряде…

– Пойдем, красавица,  –  подхватывает на руки, выносит на улицу, сажает в машину с открытым верхом, что девушка ощущает от того, как свежий воздух ласкает ее кожу, обдувая со всех сторон и растрепывая распущенные волосы при начале движения… Они едут минут, пятнадцать –  а потом снова его руки, снова его объятия. Выносит ее, ставит на ноги и, наконец, снимает повязку с глаз.

Валерия сначала жмурится… Свет с непривычки слишком ярок, нужно время привыкнуть. Как только глаза это позволяют, вглядывается в картину перед собой и невольно ахает.

Они стоят у изумрудного, подсвечиваемого словно изнутри озера, утопающего в скале прямо у обрыва, там, вдали океан, он бушует и грозно ворчит, но здесь –  полное спокойствие, обещание блаженства и удовольствия… В изумрудной воде плавают те самые бело – желтые полимерии, источая сказочный аромат… Волшебно, нереально… Как и все с ним…

А потом Валерия опускает глаза на свое платье и снова на губах застывает немой восторг… Белоснежное кружево, похожее на нежную паутину, обхватывает ее тело, как влитое. Она только хочет что – то сказать, обернувшись, наконец, на Нура, как он нежно цепляет один из цветков полимерии ей в волосы и дает в руки букет из этих же цветов. Это скорее ветка, усыпанная цветами, а не букет, так как эти цветы растут на дереве, а она почему – то все без слов понимает, поднимая на него ошарашенные глаза… Чтобы все – таки получить окончательный ответ на свой вопрос…

– Смотри на меня всегда своим сердцем, Златовласка… – шепчет нежно,  –  и будь моей женой… Под новой луной, в этом священном для сокотрийцев месте… Под звездами и небом…

– Да,  –  шепчет она и ошарашенно смотрит на то, как он берет ее руку и одевает кольцо…

– Нур… Это… – пытается что – то сказать…

– Тсс, Златовласка… Я же сказал, ни слова… То, что нужно, ты уже сказала…

Накрывает ее губы нежным, но требовательным поцелуем…

Плюмерии пахнут сказочно… Теплая вода словно раскрывает их аромат… Потому что теперь этот запах везде, во всем…

– Эти цветы для меня пахнут тобой, красавица… Как только увидел тебя в том уродливом месте в Пунтленде, как только ты сняла с себя черную пыльную абайю, почувствовал этот сказочный запах… Сразу понял, что нужно срочно увезти тебя сюда…  – он говорит это, перемежая с нежными поцелуями. Придерживает ее за талию, потому что иначе она бы точно упала… Голову пьянят его признания, его действия, этот аромат, это сказочное место…

– А это платье чертовски сексуально на тебе, Златовласка… Через кружево проглядывает твое голое тело… Так что, боюсь, брачная ночь наступит у нас прямо сейчас… –  вжимает ее в себя, девушка ощущает бедром его каменную эрекцию. Запрятавшееся за другими эмоциями возбуждение снова накрывает с новой силой, и она уже трепещет от предвкушения… И когда она успела стать такой нимфоманкой? С ним только так, никак иначе…

Нур одним движением расстегивает кружево, падающее теперь каскадом к ногам, и утягивает девушку за собой в зовущую теплоту изумрудного сияния воды…

– Ты даже не дал мне увидеть себя в свадебном платье, жестокий… –  деланно обиженно шепчет ему в губы, обнимая за шею и погружаясь в зовущую красоту изумрудной водной глади…

– Зато тебя увидел я… Сразу увидел, девочка… Еще в первый день нашего знакомства… И понял, что ты моя… а я твой… Навсегда…

Глава 9

Она была счастлива… Оказывается, счастье безусловно… Легко и понятно… Часто кажется, что вот оно, счастье  –  хватай и держи, а оно берет и ускользает… То счастье, которое, как она думала, испытывала раньше, было мимолетным, скоротечным, острым… Она путала его с другими эмоциями –  просто радостью, хорошим настроением, удачей, а тут… Тут было что – то иное… Это новое ощущение было совсем иным… Оно не приходило и уходило. Оно сохранялось все время с ней, все время в ней, словно согревающий шар… Оно было во всем –  в его поцелуях на рассвете, в ее дыхании на его плече после очередной сумасшедшей ночи любви, в неспешных поздних завтраках, переходящих в обеды, в разговорах обо всем и ни о чем, в смехе по причине и без, в красоте и безмятежности окружающей природы, которую они изучали вдвоем, словно первопроходцы, каждый раз открывая для себя что – то новое… Они проводили вместе все его свободное время –  уплывая на дикие сказочные пляжи и купаясь там голышом, наблюдая за косяками редких рыб, ища ее любимых одиноких величественных китов или сверхразумных дельфинов, исследуя красоты острова, просто безмятежно смотря на звездное небо или на закат, сидя на веранде дома… Часто им не нужно было даже говорить, разговаривали их сердца…

Она научилась закрывать глаза на то, что не хотела видеть, не думала о том, что он не только ее Нур, но и Корсан, что он тот, кто занимается вещами, которые бы та Валерия, из ее прошлой жизни, никогда не приняла… а эта Валерия была готова слепо следовать за ним повсеместно… С ним она стала абсолютной женщиной, безусловно вверяющей себя мужчине… Скажи ей об этом раньше –  никогда бы не поверила… Никогда бы не признала в себе вот эту Валерию…

Иногда она невольно любовалась им исподтишка и задавалась вопросом, насколько глубоким был внутренний мир этого удивительного мужчины, сколько загадок и открытий от хранил в себе… Он был целой вселенной, ее миром, в котором хотелось раствориться…

Сегодня они снова ужинали на веранде при закате под пробирающие до глубины души фортепианные произведения и Валерия невольно вспомнила тот день, когда увидела Нура играющим на рояле. Улыбнулась сама себе… Как далека она была еще тогда от осознания новой себя, как далека была от понимания Нура… Тогда он только приоткрыл ей часть себя…

– Помню, как в первый раз увидела тебя, тогда никогда бы не подумала, что такой человек, как ты, слушает классику… – задумчиво произнесла она…

– Какой человек?  – вскидывает на нее бровь, отпивая из стильного хрустального бокала изумительное итальянское красное вино.

– Нетерпеливый, страстный, необузданный… Для меня классика –  что – то консервативное, заключенное в формализм концертных залов консерваторий и музыкальных школ…

Он лишь усмехается…

– Златовласка, Златовласка, и это говорит мне землячка Чайковского, Свиридова и Глинки? Классика –  это океан… Это вселенная… Это начало и конец… Знаешь, есть люди, убежденные, что есть еще одно Евангелие –  и это Евангелие было создано Бахом… а эффект музыки Моцарта? Ты знаешь, что его произведения способны исцелять людей от болезней и повышать интеллект детей? Вальсы Шопена… Они поют весенними ручьями или осенним ветром, они поют роскошью и помпезностью залов для балов и простотой и свежестью первозданной природы одновременно… Вивальди… Этот гений создал идеальное воплощение времен года в музыке, словно перенес все ее краски и настроения на нотный стан подобно тому, как великий художник способен кистью воссоздавать красоту этого мира… Я могу еще долго называть тебе имена людей, перевернувших сознание, усладивших слух самого Бога. Но зачем? Нужно слушать… Слушать сердцем… –  целует ее нежно в губы. А ей забавно. Еще час он кусал их почти до крови, до изнеможения, до ее болезненных стонов, а сейчас –  само воплощение нежности… С ним всегда так… То необузданная стихия, то мягкий штиль…

– Усладить слух Бога… Как красиво… –  тихо повторяет она… Она научилась впитывать все то, что он говорил… Вливаться в него…

– Если наше погрязшее в грехах и прогнившее в злонамеренности человечество все еще живо, то только потому, что Бог – меломан… – нежно гладит по спине, задумчиво,  –  а еще благодаря таким как ты, Златовласка… Помню тебя такой огненной, яркой, отчаянной, когда ты только тут появилась… Помню, как сидела здесь и с такой страстью рассказывала мне о спасении китов как одной из главных задач человечества… Думаю, тогда я влюбился в тебя окончательно… В жизни не встречал таких пассионарных девиц…

Она усмехнулась…

– Где сейчас эта Валерия? Растворилась в тебе… Думает только о тебе, а не о китах… Не о работе… – словно из прошлого заговорил ее голос…

Он повернул ее голову так, чтобы заглянуть в глаза.

– Мы еще займемся спасением китов, Златовласка… Обещаю…  – снова поцелуй на губах с мускатным привкусом выдержанного Бароло (прим. –  сорт красного вина), и она верит ему… Безоговорочно верит, что сказка не закончится…

«Наивная… Наивная Валерия…»  –  как часто она совсем скоро будет говорить это самой себе, горько усмехаясь…

***

То утро выдалось самым обычным. Очередная бессонная ночь, полудрема на фоне его сборов по делам, нежный поцелуй, не отрывая ото сна… С ним впервые в жизни Валерия спала столько, сколько хотела ее природа, а несколько велели дела. Проснулась, даже не глядя на часы, накинула пеньюар поверх комбинации, босоногая спустилась вниз и… совсем не ожидала застать кого – то в гостиной. С Корсаном там был мужчина. Стройный, высокий, когда их глаза с Валерией пересеклись, девушка не могла не поймать чуть уловимое сходство между Нуром и ним. Даже более сильное, чем между ее мужчиной и Али… Очередной родственник? Наученная горьким опытом, девушка быстро ретировалась, смиренно кивнув головой, скрылась в одной из смежных комнат, желая избежать гнева Корсана. Но невольно услышала окончание их разговора.

– Мне пора, брат. Ты меня услышал,  –  сказал приятный баритон на английском.

– Я понял, Фахд. Буду думать,  –  ответил Нур.

– Постарайся не делать резких движений. Все пока еще слишком непонятно… –  продолжал мужчина.

Тишина… а потом голос Нура… Какой – то глухой, треснувший…

– Ее похоронят там?

– Да. Но не думаю, что тебе стоит ехать… Пойми меня правильно…

– Понимаю… Но все равно приеду…

– Дело твое…

Судя по звукам, они обнялись и гость, наконец, ушел…

Похоронят? Там? О ком они? Снова в голове сто мыслей, вот только вряд ли стоит сейчас лезть к Нуре в поисках ответов… Она еще не знала, как он отреагирует на ее неожиданное появление там, в комнате, хотя… Она ведь не экстрасенс… Она всегда свободно ходит по его дому, иногда даже голой… Так в чем проблема… Кто же знал о загадочном госте…

Корсан зашел к Валерии не сразу, минут через пятнадцать. Наученная горьким опытом, девушка сама пошла в атаку.

– Даже не говори мне ничего! Я не знала, что в такой час здесь могут быть гости… –  начала было она, но он ее перебил, ничего не говоря, да и, не слушая ее тирады, подошел и нежно провел по ее волосам… Долго вглядывался в ее глаза, нагнулся, поцеловал в губы…

– Красивая… – прошептал,  –  и такая хрупкая… – погладил по голове, начал теребить волосы…

– Не хрупкая… –  почему – то решила поспорить с ним Валерия, а он лишь усмехнулся…

– Мне надо уехать сегодня… Вечером уже буду…

– Что – то случилось?  –  спросила Валерия беспокойно. Разговор Нура с тем мужчиной никак не выходил из головы…

– Что – то случилось… –  констатировал он ее же вопросом, но теперь в утвердительной форме.  – Никуда не выходи… Отдыхай сегодня в доме, понятно?

Валерия молча кивнула… Сейчас с ним было лучше не спорить…

Он действительно приехал вечером, как обещал…, И она бы даже не поняла, что он отсутствовал. Корсан часто пропадал по делам, долго задерживался в кабинете, но сегодня было что – то другое… Он был другим… Разбудил ее, как всегда, настырными поцелуями в губы. Включил приглушенный свет…

– Зачем свет?  – спросила жмурящаяся с непривычки сонная девушка…

Нежно ласкает изгибы ее тела, водя по ним рукой. Глаза горячие, черные угли в них тлеют и буквально источают такой жар, что моментально становится жарко…

– Сегодня хочу смотреть на тебя… Запоминать…

Она совсем тогда не поняла его. Его вообще часто было сложно понять. Просто молча повиновалась, наслаждаясь этими руками, этой близостью, этим трепетом.

– Садись на меня,  –  хрипло прошептал он.

Валерия было подумала, что он дает право вести ей, но тут же сама усмехнулась своей мысли, когда он властно сжал ее бедра и резко ввел свой член в нее на всю длину, начав двигаться и задавать темп самостоятельно.

– Красивая… Какая красивая… – шептал он, не сводя с нее глаз,  –  откинься немного назад…

Валерия молча повиновалась, прислушиваясь к новым ощущениям, наслаждалась прикосновением к его мощной мускулистой груди, гладкой коже, наслаждалась ощущением наполненности и тянущего внизу живота удовольствия…

Нур смотрел на то, как девушка вторит его активным толчкам. Ее волосы словно танцевали при каждом движении, глаза горели огнем желания и предвкушения, но самым фантастическим было смотреть туда, в центр соприкосновения их двух начал, на то, как он заполняет ее, такую маленькую, такую миниатюрную на фоне него… Это чувство посылало по его телу одновременно волны нежности и первобытного, доминирующего, даже садистского удовольствия… Кружило голову похотью и страстью…

– Валерия, Валерия… – шептал он, входя в состояние экстаза и тут же забирая ее туда с собой… –  скажи мне, что ты моя, Златовласка… Что всегда будешь моей… Навсегда…

– Я твоя, Нур… и я люблю тебя,  –  шептала она, то и дело накрывая его губы своими…

Та ночь стала их ночью откровения… Удивительно близкой, на каком – то ментальном уровне. Они действительно смотрели друг на друга сердцем… а потом наступило утро…

Глава 10

Валерия встала по, привычке –  не смотря на часы… Вальяжно потянулась, как обычно, выглянула в окно –посмотреть на знакомый умиротворяющий пейзаж. На ее удивление, обычно пустынный пляж возле их дома сегодня был буквально усеян какими – то людьми. Работа шла полным ходом. Все они то и дело сновали туда –сюда, что – то возводили, обустраивали. Девушка не сразу смогла понять, что это, но вглядевшись, обнаружила, что возводят что – то наподобие сцены, даже возможно танцпола. Недалеко от берега стояли пришвартованными несколько яхт. Неужели сегодня тут будут какие – то гости? Неужели намечается какое – то мероприятие? С твердым настроем все расспросить у Нура, девушка по привычке босоногой вышла из комнаты. Все еще сонная, все еще погруженная в себя и в воспоминания о прошедшей ночи… Она по привычке быстро проходила его личную гостиную, как вдруг краем глаза зацепила какое – то белое пятно на стене… Повернула голову и с недоумением застыла… На своем прошлом месте висела та самая картина с Корсаном и обнаженной девушкой, которую когда – то он приказал снять ради нее… Должно быть, это какая – то ошибка… Валерия даже тряхнула головой. Подумала, может спросонья показалось… Нет, картина действительно висела на своем месте… Что ж, возможно, пришла убираться новая женщина, которая раньше была в отпуске, не знала, что картина больше тут не висит, нашла ее в кладовой и повесила снова… а она была в кладовой? Здесь вообще есть кладовая? Опять сотни мыслей… Теперь уже точно нужно было найти Нура и как минимум расспросить у него, что происходит…

В дверях появилась до боли знакомая Инана, с которой Валерия не виделась с того самого дня, как та пыталась по указке Балкис ее отравить…

– Госпожа, простите меня за… –  та почтительно, даже извиняюще раболепно присела перед девушкой, но Валерия лишь отмахнулась… –

– Проехали,  –  нетерпеливо обратилась к женщине, –  Инана, скажи мне, что происходит? Почему эта картина снова висит на стене? Здесь убирался кто – то новенький?

Та бросила на девушку острый многозначительный взгляд и отрицательно покачала головой.

– Как же, здесь убиралась я… Господин сегодня с утра приказал вернуть картину обратно на стену…

Валерия лишь недоуменно поджала губы.

– Ничего не понимаю… а что на улице за суета? Там что – то будет?

– Да, госпожа. Сегодня намечается большой праздник,  –  тоже отстраненно ответила женщина…

– А что за праздник?  – не унималась девушка…

– Не знаю. Слышала только, что приедут люди с большой земли… Больше ничего…

Поняв, что выспрашивать у более неразговорчивой после определенных событий женщины что – то смысла нет, Валерия решила оперативно ретироваться…

– А где сам господин?

– Он в кабинете, с раннего утра, но просил его никому не беспокоить…

– На меня это вряд ли распространяется,  –  небрежно ответила Валерия и поспешила было прочь из комнаты, но Инана сделать ей это не дала, пригородив путь.

– Боюсь, госпожа, что да… Про Вас он сказал отдельно. Приказал Вам оставаться в комнате, пока… –  замялась она,  –  Вернитесь туда, пожалуйста…

– Да что за чушь за такая творится? Опять у него у меня за спиной какие – то дела? Хоть посвятил бы… –  в сердцах выпалила Валерия себе под нос, а потом громче и раздраженно уже обратилась к служанке,  –  ты что, собралась меня силой удерживать?

– Если нужно, то да, простите… Господин ждет от меня абсолютного послушания и исполнения приказов после того, что было… Сами понимаете…

В голосе Инаны было столько решимости, что Валерия даже ретировалась…

– Он не один? У него какой – то гость, с которым я не должна столкнуться? Объясни мне… –  с привкусом невольно зарождающихся сомнений и даже беспокойства не унималась Валерия… Особенно странно было все это наблюдать на фоне их последней ночи… Нежной, откровенной, оголяющей все чувства и эмоции…

– Госпожа, вернитесь к себе. Мне нечего больше Вам сказать, поверьте… Сам все узнаете, что будет нужно…

Решила не спорить с женщиной. Покорно развернулась и направилась обратно в комнату…

Прошло часа три, не меньше. Но сам Нур так и не появился. Девушка успела поесть, принять душ, поспать и теперь с замиранием сердца смотрела на то, как приготовления на пляже постепенно обретают конкретную форму –  это действительно было похоже на клуб под открытым небом. Сейчас настройкой звука активно занимался ди – джей. Другие работники настраивали свет и доделывали декорации… На глазах у удивленной Валерии к одной из пришвартованных яхт подплыли лодки, в которые высадились не меньше пара десятка девиц в откровенных нарядах… Происходящее все меньше радовало девушку…

Она устала просто так сидеть и смотреть на очередную странную, сюрреалистичную картину… Почему он ей ничего не сказал? Почему не объяснил? Почему снова не считается с ней, словно она никто? Подступила не только обида, но и какая – то ярость… Валерия решительно поспешила на выход, не желая больше терпеть это гнетущее, разъедающее чувство неизвестности. Не встретила на пути никого, свободно прошла в кабинет к Нуре. Резко распахнула дверь, не стучась, словно боялась, что ее не впустят, снова отправят восвояси сидеть в одиночестве и неизвестности…

Зашла и запнулась в нерешительности на пороге, словно неуверенный ребенок… Он сидел за столом  –  уставший, сгорбленный, словно смотрел на документы перед собой, но было очевидно, сам глубоко в мыслях… Далеко… а может наоборот рядом, слишком рядом…

– Привет, Нур… Извини, что без стука… Просто…

– Здравствуй, Валерия,  –  поднимает на нее взгляд… Какой – то отстраненный, даже холодный… По телу девушки невольно бегут мурашки… Страшно, непривычно… Нур, что же с тобой…

– Что все это значит?  –  едва держалась, чтобы не сорваться на слезы… – что за праздник? Почему та картина снова на месте? Ты что – то кому – то хочешь показать?

Пауза. Такая длинная пауза, что Валерии кажется, что проходит вечность…

– Нет,  –  ответил он, наконец, и при этом невозмутимо откинулся на стуле, посмотрев в ее глаза, прямо, без прикрас… Так, что у девушки не осталось сомнений, что он не блефует,  – ничего никому не хочу показать, Валерия… Просто все рано или поздно заканчивается… вот и сейчас закончилось… Все возвращается на свои места…

– Что это значит, Нур?  –  с замиранием сердца продолжает девушка. Голос предательски дрожит. Никуда от этого не деться…

Он встал. Подошел к окну. Посмотрел вдаль. Потом повернулся к ней. Холодный. Надменный. Далекий.

– Только давай без сцен, Валерия… Не надо сейчас этого мещанства… Будь такой же собранной и сдержанной, как когда попала сюда… Этим и понравилась мне… Предстань ты тогда передо мной такой, как сейчас –  эмоциональной, даже немного истеричной, как большинство женщин, вряд ли я бы клюнул на тебя…

– Что ты несешь, Нур? Это какая – то игра? Ты блефуешь? Просто скажи мне, и я подыграю тебе… Пожалуйста, перестань… –  Валерия отчаянно цеплялась за самое логичное объяснение, хотя молот страшного осознания уже стучал по ее вискам… Не может быть, не после того, что между ними было…

– Не ищи тайн там, где их нет. Не строй иллюзий… Все возвращается на место. Картина – на стену, девочки –  в гарем, як своей разбойничьей разгульной жизни, а ты –  домой…

– Не поняла… Ты выгоняешь меня?  –  ее сердце похолодело. Но самым страшным было то, что она сама понимала, что невольно скатывается к унизительным расспросам… В этих жалких ее вопросах не было ничего из того, что так ценила та, другая Валерия… – Так нужно? Ты играешь эту роль, потому что нам грозит опасность?

Он нетерпеливо выдыхает, отрицательно качая головой…

Подошел к ней, тронул снисходительно – нежно за подбородок, а ей в этот момент завыть захотелось. Сомнений в его намерениях теперь не было.

– Сегодня сто дней, как ты здесь… Твой долг уплачен… Ты свободна… Более того, уезжаешь отсюда с кучей денег… Мне было хорошо с тобой. Но пора заканчивать…

– Какой долг? Какие сто дней? Нур, ты шутишь сейчас? Ты на днях сделал меня своей женой…

Он зычно рассмеялся. Раскатисто, неспешно…

– Женой? Уволь меня… Мы просто поиграли в красивую картинку, развлеклись… Ты так отчаянно пыталась спасти меня, сделать из пропащего пирата хорошего человека, что я решил порадовать тебя, заодно развлечься сам… Так что, нет, прости меня… Это было просто шоу для тебя. Перед кем я давал тебе обязательства? Перед луной?  – снова засмеялся, –  Кольцо на пальце можешь забрать… Как и все, что захочешь… Все твое, я щедрый со своими девочками… а еще твои десять миллионов долларов при тебе… Теперь красиво заживешь, Златовласка… – бросил на нее нестерпимую утешающую улыбку. А ей хотелось прямо сейчас здесь все раскурочить, раздолбать, выть волком…

– Зачем тогда было это все… Зачем была вчерашняя ночь… Зачем просил говорить тебе, что твоя… Что люблю… –  и вот она, первая слеза… Первая и последняя… Нет, не дождется… Не перед ним… Не сейчас… Потом, возможно… Когда сможет остаться один на один со своим разбитым сердцем…

Он снова рядом… Снова заставляет взглянуть в его глаза. Так близко… И так далеко одновременно.

– Ты ведь и правда моя, Валерия… И правда любишь… Просто… это уже не нужно… Все что хотел, получил… Приручил… Считай, цель игры достигнута… И не надо сейчас так на меня смотреть… Согласись, десять миллионов –  хорошая компенсация за разбитые девичьи грезы… Да и какие грезы… Ты просто сейчас в состоянии эйфории, просто тебе хорошо со мной трахаться… Прошло бы время –  иллюзии бы спали, ты бы обнаружила, что между нами нет ничего общего… Вот тогда было бы правда поздно… Я не могу тебе дать все то, что ты бы на самом деле хотела глобально как женщина… Поверь мне, еще вспомнишь мои слова и скажешь спасибо, девочка…

– А ей можешь, да? С ней у тебя много общего? С Балкис… Из – за нее это все?

Ее слова словно хлестнули его кнутом. Казалось, на секунду Корсан потерял самообладание, но тут же нашел себя и отрицательно покачал головой.

– Или все дело в том мужчине, который к тебе приезжал вчера? Что случилось, Нур? Я же видела, что – то не так… – Валерия отчаянно пыталась цепляться за ответы, которые судорожно быстро сама давала на свои вопросы, но с каждой секундой, глядя на него, понимала, что это пустое… Что это ни к чему не приведет… Потому что все, конец… Открывает было рот, чтобы еще что – то сказать, но сама же себя осекает… В голове так много всего… и так мало… Словно язык атрофировался… Словно онемел…

– Все, Валерия, хватит…Тебя больше нет в моей жизни. А меня больше нет в твоей… В пять будет лодка. Тебя отвезет на берег знакомый тебе Абу Самак. Помнится, он тебе понравился. Ты прониклась к нему симпатией… а зря, Златовласка… В людях все – таки ты разбираешься не очень. Надеюсь, в своих китах лучше… Абу Самак ежемесячно поставляет мне девочек… И плавает он на комфортабельной яхте, которая стоит сейчас зашвартованной у берега, как ты наверняка заметила. Высадит всех моих гостий и заберет тебя… Поплывешь в Порт – Саид… На этот раз более комфортабельно, чем, когда приехала сюда. А потом из Египта полетишь в свою Америку… Все билеты уже куплены. Обо всем этом можешь не беспокоиться, тебя доставят до трапа самолета…

– Ничего не нужно…И деньги свои грязные оставь себе…  –  отвечает, как можно сухо… На душе и правда Сахара… Она пока не осознает все то, что он говорит, не понимает…

– Давай без этого,  – раздраженно отмахивается он от ее слов, словно от мухи,  –  в пять ты отбудешь с острова, оставив себе и мне прекрасные воспоминания. И только… Надеюсь, тебе понравилось это приключение, ведь глобально ты именно за этим сюда и приехала… Нам обоим нужно двигаться дальше, Валерия…

Она подняла на него глаза. Долго – долго всматривалась в них. Пыталась хоть что – то прочитать… Раньше ведь ей это удавалось. И боль видела, и отчаяние, и любовь… а теперь непроглядная тьма… Пустота… Холод… Оказывается, его черный омут мог не только испепелять жаром, он мог сковывать стужей…

– Не знаю, что за игру ты ведешь, Корсан. Что делаешь сейчас… Может быть опять блефуешь, а может говоришь правду… Но знай, я ухожу и назад дороги не будет… Ни тебе, ни мне… Я никогда тебя не прощу… Никогда не вернусь… У тебя последний шанс сказать мне правду. Скажи, что так нужно… Для нас… И я уеду даже в арктические льды… Приму это беспрекословно… Потому что готова, все еще готова пойти на все ради своего Нура, но если все, что ты говоришь, правда, то это конец… Навсегда…

Снова эта нестерпимая улыбка… Раньше она возбуждала ее, согревала, успокаивала, а теперь от нее было только больно…

– Навсегда, Валерия… – сказал он, в последний раз посмотрел на нее и вышел из собственного кабинета сам…

Перед ее глазами все еще были его глаза, когда он это говорил… Мерзавец говорил, смотрели забирал ее сердце с собой… Она навсегда запомнит тот взгляд…

Сама не заметила, как начала осаживать на пол… В глазах потемнело, в легких сперло… Ей и раньше бывало больно. Физически и ментально. Не раз. Но такой боли она не испытывала никогда. Эта боль сжигала ее изнутри… Она словно разливалась от сердца по телу судорогами агонии… это была боль разбитого сердца… Острая, отчаянная, превращающая нас в черствых, циничных людей подобно тому, как огонь обжигает глиняные сосуды и делает их крепкими… Вот и она… Крепла… Сжигая в этом пекле свою душу подобно тому, как бабочка опаляла крылья на огне…

Глава 11

В последний раз пробежалась глазами по их спальне. В последний раз взглянула зеркало, в которое они любили смотреть вместе… В периоды близости или после нее, просто обнимаясь, просто думая о том, как хорошо им вместе… В последний раз идет босыми ногами по каменному полу его дома. Вход из спальни в его гостиную. Поворот головы направо. Та самая проклятая картина грифелем –  Корсан, женщина в его руках… Она заставила себя задержать на ней взгляд как можно дольше. Вглядеться. Запомнить… Долго смотрела, насилуя себя, сознательно причиняя себе боль… Так долго, что голова закружилась и резко затошнило. Не выдержала, отвела взгляд, отошла к окну –  отдышаться, успокоиться… а там веселье –  мягкая, даже расслабляющая музыка в стиле чилл – аут, красивый закат. Шикарные девушки в легких платьях, какие – то незнакомые люди, прибывающие на остров… те самые гости с большой земли, видимо… Острая боль снова процарапала своими когтями кровавые линии на сердце. Сглотнула горький ком в горле… Подняла глаза на часы. Без пяти пять… Ну вот и все… Спустилась вниз… К своему облегчению, Корсана больше не видела… Хоть на этом спасибо… Та слабая, уничтоженная Валерия, смотрящая сейчас на нее из очередного зеркала, в котором девушка поймала свое отражение, могла броситься ему в ноги, умоляя сказать, что все это игра, что все это злая шутка, план, месть… Что угодно… Только не эти страшное слово… Конец…

Вышла на улицу… Прохладный ветерок с моря словно приободрил, словно утешительно приобняли она даже чуть заметно ему в ответ улыбнулась в знак благодарности. Внизу стояла Инана. Видимо, ждала ее, чтобы проводить. В ее взгляде не было ни триумфа, ни печали… Женщина выглядела совершенно нейтральной. Оно и понятно. Она всего лишь на работе… Бог знает, сколько таких же, как она, Валерия, ей уже довелось вот так точно провожать…

– Ваши вещи уже погружены на борт, госпожа… Пойдемте, Вас ждут.

Молча кивнула. Могла снова начать ожесточенно спорить, говорить, что ей от него ничего не надо, но промолчала. Смысл спорить со служанкой, просто выполняющей поручения…

Ее немного пошатывает, ноги тонут в мягком золотистом песке. В шлепках по нему идти неудобно, но она все равно идет… Музыка сбоку, оттуда, где во всю гудит вечеринка, усиливается, от мягкого чилл – аута переходит в бьющие по вискам басы и от этого ритмичного, прошивающего с каждым ударом тело звука становится нестерпимо плохо, так, что хочется сложиться пополам. Но продолжает идти, сгорбившись, не думая ни о грации, ни о том, как выглядит со стороны ее потерянная, завернутая в черную абайю фигура… Подходит ближе, видит знакомое лицо, словно из прошлого. Абу Самак… Хочется одновременно и громко рассмеяться, и заскулить волком. Но она выдерживает. Просто молча кивает. И он в ответ. В его взгляде тоже нет ни триумфа, ни злорадства. Возможно, на задворках сознания какое – то сочувствие, но и оно умело скрыто сощуренным морщинистым взглядом…

– Здорово ты тут задержалась, девочка,  –  говорит ободряюще, протягивая руку и приглашая на лодку.

– Это точно,  –  выдавливает из себя чуть слышно Валерия, быстро и коротко, изо всех сил пытаясь скрыть подступающие слезы. Садится, невольно оборачивается назад. Шум лодки немного приглушает тошнотворные басы и гул веселых голосов. И ей даже кажется, что там, в силуэте большого окна их спальни, стоит Он… Как всегда, задумчиво смотрит вдаль, держа в руках бокал виски…, И она словно чувствует на себе его взгляд. Моргает –  снова открывает глаза –  нет, наваждение. Окно пустое… Просто игра света на закате, просто блики солнца так преломляются… Больше не оглядывается… Нестерпимо смотреть на этот дом, на этот остров… Нестерпимо оглядываться на свое счастье, которое оказалось ничем иным, как фарсом… Игрой… Развлечением… Горько усмехнулась. Все в ее жизни лишь фальшь, лишь игра… Ричард со своими шпионскими заговорами, жестокий Корсан, претворявшийся добрым Нуром… Может и хорошо, что она это, наконец, осознала… Пора начинать строить и создавать что – то серьезное… Монументальное… Настоящее… Свое…

Пересели на яхту. Снова одобряющий голос Абу Самака рядом.

– Погода хорошая, штиль. Быстро домчим на такой – то посудине шикарной… Проголодалась? Есть хочешь? Провизия высший класс… Как в лучшем ресторане.

Лишь отрицательно покачала головой…

Он в ответ вздохнул, как – то знающе печально, задержав на ней свой пристальный взгляд.

– Это хорошо, что ты уезжаешь, хорошо, что он тебя отпустил… Поверь мне…

– Не хочу говорить об этом,  –  выдавливает из себя, все так же глядя куда – то в сторону… в пустоту, вернее…

– Ладно, будет что нужно, обращайся… – тактично удалился, оставив ее глубоко в своих мыслях…

Рядом лежал чемодан с ее вещами, а еще рюкзак… Тот самый рюкзак из ее прошлой жизни, с которым она сюда причалила. И забыла ведь даже, что он вообще был… Смешно…Обо всем забыла рядом с ним… а пора бы начать вспоминать, пора просыпаться, возвращаться к той, себе… Сложно, но как иначе…

Открывает его, натыкается первым делом на телефон. Странно, заряжен, хотя столько дней валялся бесхозным среди ее вещей, забытых ею, как вся ее жизнь до Него… Все предусмотрел Корсан, наверняка и связь работает… Что ж, не зря ведь обещал комфортную доставку до дома… Открывает фото… а там реально словно машина времени, словно всех этих месяцев и не было… Она, Ричард, ее американская жизнь, работа… Снова подступают слезы к глазам… Снова нестерпимо больно… Теперь уже от того, что от ее ста дней не осталось и следа… Ни единого фото, ни единой зацепки… На секунду невольно в душе зародилась паника, она судорожно находит камеру, руки совсем отвыкли от сенсора, направляет ее на виднеющийся уже почти только очертаниями остров, пытается сделать фото, но что – то делает не так, вместо обычного режима включается автопортрет… Видит на экране теперь себя… Потерянную, убитую, неживую… а еще ошейник на шее… Огромный изумруд по центру… Как ярко он сейчас светится в уходящих лучах солнца, особенно на фоне ее потухших глаз… Усмехается печально, потому что когда – то Он говорил ей, что свет ее глаз затмевает блеск этого камня… Ложь… Все ложь… Снова накатывают слезы… Снова боль… Нестерпимая, разрывающая… Откидывает с силой телефон так, что о разлетается на осколки, как и ее прошлая жизнь… Ведь нет ее уже, да и не было никогда… Начинает панически срывать с себя это проклятое ожерелье, которое теперь, как кажется, давит на шею, душит, лишает воздуха… Пальцы ободраны до крови, а все никак…

– Абу Самак, подойдите, пожалуйста… –  паника, отчаяние в голосе девушки заставляют мужчину сразу сорваться с места…

– Помогите мне! Есть какой – нибудь инструмент? Не знаю, отвертка, пила… Что угодно!!! Только сорвите это с меня!!! – кричит так истошно, так надрывно, что он аж пугается…

Начинает активно помогать девушке…

– Подожди, подожди, помогу тебе, ты своей паникой и гневом сейчас только навредишь себе…

Действительно, помог. Проклятый замок наконец – то щелкнул на шее, девушка с облегчением выдохнула. Словно смогла снова дышать полной грудью.

– Ничего себе, камешек,  –  разглядывал находящееся теперь у него в руках ожерелье Абу Самак.

Валерия молча вырвала ошейник из его рук и, не раздумывая, швырнула в воду…

Ожерелье только и успело моргнуть напоследок своим золотым блеском, изумруд слился с такого же цвета чистейшими водами океана, а Абу Самак разочаровано – отчаянно воскликнул.

– Ты что натворила? Хоть представляешь, сколько такая вещица стоит?!

Валерия не сводила глаз с морской пучины, только что поглотившей украшение, ставшее негласно символом их любви…

– Ничего не стоит… Ничего… –  прошептала одними губами…

Глава 12

Спустя пару недель,

США, Нью – Джерси

Валерия не помнила, как добралась до конечного пункта этого путешествия, поставившего окончательный водораздел между ее жизнью «до» и «после». Все воспоминания были, как в тумане. Память только подбрасывала отдельные фрагменты –  вот, она оказалась в Каире, ее встретили в аэропорту сотрудники американского консульства, помогли сесть в самолет, будто она немощная, она с комфортом долетела до Нью – Йорка… И даже там ей помогли… Подошли к все еще пребывающей в растерянности девушке в аэропорту на паспортном контроле и сказали, что отвезут туда, куда будет нужно… Она не задумывалась –  назвала адрес родителей в Нью – Джерси… И не только потому, что это было гораздо ближе… Ей отчаянно хотелось именно домой… а что было ее домом? Не Флорида с лживым Ричардом, не их взятый в аренду особнячок, а ее родные люди, ее милая девичья комната с плакатами любимых исполнителей на стене и картой счастья в шкафу, которые мама так бережно хранила все эти годы… Это то единственное, что было в ее жизни настоящим… Что невозможно было дать или забрать по прихоти кого – то, будь то просто желание поразвлечься, как это было у Корсана, или необходимость блефовать ради интересов своей страны, как у Ричарда…

Только когда Валерия увидела знакомые пейзажи, поняла, что рада окунуться в знакомую атмосферу их тихого, уютного городка. Подумать только –  всего час езды отсюда  –  и ты попадаешь в кипящий урбанизмом, никогда не спящий Нью – Йорк, а здесь все словно замерло во времени. Тишина, идеально подстриженные газоны на лужайках перед милыми домами без заборов, раскидистые кроны вязов над хорошими асфальтированными дорогами… Это ощущение спокойствия и вечно сонной расслабленности… Идеальная картинка американской мечты… С белозубыми, поджарыми папами, уезжающими каждое утро на работу в большой город, остающимися править домохозяйствами, всегда веселыми, ухоженными и все успевающими мамами, шаловливыми, но умными и привлекательными двумя детишками… Она никогда не мечтала о такой жизни… Всегда мечтала вырваться из этой клетки с обтянутыми розовым плюшем решетками… Вот только принесло ли ей это счастье? Может надо было мечтать об этом обо всем, как все ее одноклассницы? Наверняка, они все давно счастливы в браке, с двумя детьми, большой лохматой собакой, правят в своих милых домиках, заботятся о длине газона на переднем дворе и исправности барбекю на заднем…

А вот и их домик, безмятежно дремлющий в объятиях раскидистых веток многовековых деревьев… Помнится, мама была очень горда, что удалось оформить кредит именно на этот дом. Он сразу им понравился, с первого просмотра с риелтором…

Родители очень обрадовались приезду дочери после долгого отсутствия. Валерия и раньше пропадала надолго. Ее постоянные экологические проекты и проживание в другом штате заставили привыкнуть семью к длительным разлукам. Так выглядело и сейчас. Отправляясь пару месяцев назад в свою авантюру с начальной остановкой в Порт – Саиде, девушка предусмотрительно заверила, что пропадет «из радаров» на какое – то время, так как будет заниматься спасением китов в Индийском море… Так что никаких неудобных вопросов со стороны мамы и папы, к облегчению дочери, не было…

– Ты выглядишь бледной и изможденной, девочка моя,  –  только лишь сказала мама после ужина свернувшейся клубком у телевизора, по которому показывали какую – то сущую чушь, девушке.

– Тяжелый был проект мама, устала… – ответила Валерия, отводя глаза… Сил что – то обсуждать и уж тем более посвящать мать в подробности последних месяцев своей жизни не было никаких…

– Это все из – за Ричарда, да?  –  спросила мать, заставив девушку с удивлением вскинуть на нее глаза.

– Не надо на меня так смотреть. Он мне все рассказал…  – у Валерии сердце ушло в пятки,  –  сказал, вы поссорились, проходите не через самые лучшие времена, но он так сильно любит тебя, деточка…

Девушка аж привстала на руках от напряжения и неожиданности.

– Когда это он успел тебе это сказать?

– Как же… Приезжал только на прошлой неделе, нас повидать, спрашивал, не держим ли мы с тобой связь… как твои дела? Я очень испугалась, поняв, что вы не на связи… Сама понимаешь, но он подтвердил, что ты вовлечена в важный проект…

Девушка тяжело вздохнула… Ричард материализовался перед ее родителями… Это могло означать все, что угодно… И наивно было полагать, что дело в его неугасающей «любви» к ней… Скорее всего, прощупывал почву, а еще… еще таким образом он мог послать косвенный предостерегающий сигнал Валерии – она ведь теперь знала его истинную личину… Кто знал, что у него на уме… Может быть, так он призывал ее молчать, а иначе… Душа ушла в пятки… Она ведь совсем не задумывалась об этом в таком ракурсе… А стоило бы… теперь нет ни острова, ни Корсана, кто мог бы ее защитить… Ее так называемый муж –  шпион… И она знает об этом… А что грозит тем, кто знает что – то из того, что знать не нужно? Во что замешаны интересы стран… Холод сменился ужасом… Дыхание сперло… Не за себя… Валерия никогда не боялась за себя и свою судьбу… Она начала беспокоиться о родителях…

– Мам, послушай… Тебе не стоит больше ни при каких раскладах разговаривать с Ричардом… Если он снова попытается связаться с вами или найти встречи, сразу скажи мне… Не нужно пытаться нас помирить…. Я его не люблю и изменила ему с другим… Так что… назад пути нет…

Мать ошарашенно посмотрела на Валерию… Было понятно, на ее языке так и крутились сотни фраз, которые она, однако, так и не решилась выдать дочери… Может потому, что понимала их неуместность, видя ее подавленное состояние, может, потому что боялась ее реакции… Валерия никогда не была пай – девочкой… Конфликты с родителями, подростковые протесты и недовольства были частым явлением в их семье… Молча кивнула и предпочла ретироваться, оставив дочь с тяжелыми мыслями…

Прошло пару дней, но щемящее чувство тревоги и беспокойства не отпускало. Валерия решила максимально отвлечься, встретилась с одноклассниками, сходила в местный салон на маникюр и педикюр, даже составила матери компанию на прескучнейшем субботнем чае их женского клуба… Последнее, конечно, было перебором. От силы просидев в окружении почтенных местных матрон с получас, она все – таки решила ретироваться под уважительным предлогом… Выходя из дома Миссис Смит, девушка сразу заметила знакомую машину… Их машину… Их с Ричардом машину, на которой они прошлым летом объездили все восточные штаты в отпуск… Сердце пропустило несколько ударов. Девушка сглотнула и уверенно направилась в сторону стоящего автомобиля с мигнувшими ей два раза фарами…

– Ну привет, малышка… Давно не виделись,  –  сказал Ричард, прикуривая сигарету, только что севшей в его автомобиль девушке…

Валерия лишь кивнула, не особо заботясь, видел ли так называемый «муж» в полумраке машины ее сухое приветствие. Глаз привлекло плюшевое сердечко, покачивающееся на зеркале переднего вида. Вспомнила, как сама вешала его и как против был Ричард… Тогда она сказала, что оно принесет их семье удачу… Принесло…

– Я уже и не надеялся, что ты вернешься… – снова нарушил он молчание.

– Твоими молитвами… –  краткий ответ девушки… Ни за что бы не села к нему, ни за что бы не заговорила, если бы не его долбанный визит к ее родителям… Вот такая фиговая правда жизни, Валерия… Он знает о тебе все, а ты о нем –  ничего… Что – то это до боли напоминало… Хорошая пища для психолога, наверное,…

– Ричард, зачем ты здесь, а? Мне кажется, очевидно, что между нами все кончено… – не стала ходить вокруг до около. Отрезала резко… –  и твой приход к моим родителям… Ты чего добиваешься? Запугать меня хочешь? Так я…

– Лери,  – перебивает он, резко поворачиваясь к ней и хватая за плечи, –  послушай меня, Лери… Не надо так… Поверь, мне очень жаль… Что так вышло… Что все это дерьмо всплыло… Оно бы не всплыло, поверь… Если бы не роковая случайность, если бы эти ублюдки не захватили наш корабль, я бы молча выполнил свою работу… Я не хотел подвергать тебя опасности… твой приезд туда… Поверь мне, это меньшее из того, что я хотел бы для нас…

– Нет нас, Ричард! И никогда не было! Не пытайся сейчас все переиграть в свою пользу,  –  злобно выплюнула Валерия, – хватит уже этой лжи!

– Я не лгу!  –  хватка на плечах еще сильнее, –  не лгу тебе! Я правда люблю тебя! Ты правда мне дорога! И дело не в этой проклятой работе, которая мне самому постыла… Валерия… Я хочу быть с тобой. Давай… Начнем все заново. Ну, хочешь, я напишу прошение на отставку… Мы перевернем эту нелепую страницу с моей настоящей работой, оставим все это в прошлом и будем жить счастливо дальше, как и жили… Мы так любили друг друга! Неужели ты готова все это потерять?!

С пару секунд она молчала, а потом разразилась жутким смехом… Взахлеб, до боли в животе… Все смеялась и смеялась под его ошарашенно – неодобрительным взглядом…

– Счастливо, говоришь? Счастливо жили?! Любили друг друга?! Готова ли я все это потерять?! Да иди ты в задницу, Ричард, или как там тебя! Я никогда больше к тебе не вернусь! Ты никогда больше не прикоснешься ко мне! Я была слепа, выбрав тебя! Ты ничто! И я не люблю тебя! Никогда не любила, оказывается! Просто ты был удобным вариантом, так сказать, хорошим спутником, товарищем… Но как жизнь показала, товарищ и спутник из тебя тоже хреновые, поэтому катись далеко и надолго! И больше не смей вспоминать ни обо мне, ни о моей семье… – хотела было выйти наружу, но он оперативно заблокировал дверь. Валерия злобно дернула ручку пару раз, обернулась на него с шипением, словно змея…

– Не спеши… –  сказал он невозмутимо, словно это не она только что вылила на него ушат помоев из правды,  –  на твоем месте я бы так не эмоционировал…

– А то что?  –  парировала она, в открытую смотря на него.

Снова закурил. Наверное, нервничал. Только ей было плевать…

– Это ты из – за него такая резкая со мной? Думаешь, у вас все еще наладится? Прилетит на шикарном самолете и заберет тебя твой принц? Не обольщайся…

– Пошел ты, Ричард… – снова дергает за ручку… –  ты просто идиот, если ничего не понимаешь… Ты… ты трус и ничтожество… Ты бросил меня там…

– В постели Корсана, где ты с такой несвойственной тебе ранее самоотдачей кувыркалась с ним денно и нощно, да?! Думаешь, я идиот? Может быть… Но зато мне прекрасно известно, что ты отнюдь не слезы по мужу лила, как только попала на остров, а с удовольствием отдавалась этому ублюдку… Разве я не прав?! Отвечай!  – наконец – то в его голосе появились нотки гнева.

– Ничего я тебе отвечать не буду. Ты мне никто. Все, что нас связывало,  –  фейк. Конец, Ричард… Это конец…

– Я так не думаю, малышка… – резко хватает ее за волосы. Притягивает к себе, опаляя сигаретным запахом изо рта,  –  ты права в том, что я могу тебя запугать… Я много чего могу… Даже не я, а страна, интересы которой я представляю… Ты знаешь теперь слишком много… Не только обо мне, о Корсане… Наивно полагаешь, что сможешь вот так вот беспрепятственно гулять по улицам, играя в обиженную и оскорбленную? Не глупи… Не я, так они все равно доберутся до тебя, Валерия… Так что, давай без вот этих твоих закидонов. Подумай своей светлой головкой, что тебе сейчас выгодно… Пойти против меня и стать врагом государства, которое все равно тебя уничтожит как ненужного свидетеля… Или же вложить свою руку в мою и быть пай – девочкой… Делать отныне то, что я тебе буду говорить… Быть мне и впредь хорошей послушной женой…  – отпустил, дав оправить волосы, сам деланно стал заботливо заправлять золотые пряди за уши,  –  Я ведь о тебе переживаю… Будь мне на тебя плевать, я бы давно пустил тебя в расход, но… Ты нужна мне, Лери… Я все еще люблю тебя… И готов простить то, что было у тебя с ублюдком Макдиси… – трогает ее большим пальцем за скулу в подобии нежности, а ее всю аж передергивает на месте… а еще она задыхается от гнева… Даже не за то, что он напрямую угрожает… Это было предсказуемо… За слова его последние… Это он, оказывается, ее простит…

– Fuck you, Richard (англ. – пошел на …) – сама резко тянется к блокиратору дверей на табло управления –  нажимает кнопку и выскакивает наружу… Глаза судорожно ищут место, где можно скрыться от этого урода… Она ведь на тихой улочке, где и такси – то вызвать в такое время –  целая эпопея… Не найдя лучшего решения, быстро забегает во двор Миссис Смит, откуда ретировалась еще полчаса назад. Паника стучит по вискам. Сотни мыслей –  что делать, как поступить… Она в ловушке… Очевидно, Ричард – шестерка… Он явно так смело озвучивал ей угрозы не от своего имени…

– Валери, девочка,  –  озабоченно выходит на встречу Миссис Смит, –  что случилось? Почему ты такая бледная и взволнованная?

– Миссис Смит, я… – она не поняла, что произошло… Просто мир завертелся перед глазами… Лицо Миссис Смит расплылось в какую – то светлую кляксу, а потом наступила темнота и забвение…

Глава 13

Валерия открыла глаза и почти сразу поняла, что находится в больничной палате. Белые жалюзи на больших окнах, пикающая аппаратура сбоку, пахнущий хлоркой свежевымытый пол… У кровати ее мать. Читает книжку, массивные очки на глазах… Не сразу заметила, что девушка проснулась…

– Валерия, не делай резких движений. У тебя капельница,  –  выдавила довольно сухо, но с волнением… Такой голос у нее бывал, когда что – то важное случалось, она была этим недовольна, но не могла повлиять на ситуацию…

– Почему я в больнице? Что за капельница?  – приподняла руку девушка и действительно увидела катетер, через который по трубке ей поступала какая – то жидкость…

Мать недовольно поджала губы.

– Лежи спокойно. Тебе не стоит волноваться… Это магнезия… Сейчас придет доктор, все тебе расскажет… а потом… Я надеюсь, Валерия, что ты хотя бы что – то объяснишь нам с отцом… Раз уж ты приехала в отчий дом и все выяснилось здесь, думаю, мы имеем право знать…  – мать осекла себя на полуслове.

– Знать что?  – спрашивает раздраженно… Больше всего ненавидела вот такие нравоучения со стороны родителей…

– Вы беременны, Валерия,  –  слышит голос зашедшего доктора, –  поздравляю! Четвертая неделя! Токсикоз себя еще не проявлял?

Девушка ошарашенно смотрит то на доктора, то на мать… Пытается увидеть в выражениях их лиц хоть какой – то намек на шутку, розыгрыш… Но нет… Обе предельно серьезны… Доктор преисполнена вниманием и заботой. Мать напряжена и взволнована…

– Вы уверены? Ошибки быть не может?  – все еще ошарашенно переспрашивает девушка.

– Ошибка исключена, Валерия… Предлагаю Вам, чтобы нивелировать и Ваши сомнения, сейчас пройти со мной на узи. Там мы сможем увидеть Ваш плод и даже услышать его сердцебиение… –  врач видит ее растерянность, понимающе улыбается,  –  неожиданные беременности –  частое явление среди молодых замужних женщин. Вы же замужем?  –  смотрит на всякий случай для перепроверки в ее страховку…

О, да… Там – то она замужем…

Мать снова недовольно поджимает губы. Глубоко деланно вздыхает и отводит глаза… Так вот что ее так расстраивает… Понимает, наверное, что беременность не от идиота Ричарда… Это все, что ее сейчас интересует… Принесет ли Валерия «в подоле», как выражались у них на родине… Невольно даже расхохотаться хочется… Мама, сколько мне лет?! Не принесу я уже вам никого на поруки! Ушел мой поезд… Не девочка…

– Мама, езжай домой… –  сухо выдает Валерия,  –  со мной все хорошо.. Я… пройду необходимые обследования и… обязательно с тобой поговорю, с вами… – тихо отвечает ей на русском, извинившись загодя перед доктором и не желая посвящать его в перипетии их семейных дрязг…

– Не надо втягивать в это отца все – таки… У него и так сердце слабое… – выдает порывисто, потом вроде как берет себя в руки,  –  ладно… будем на связи… Врач сказала, ты до позднего вечера тут, как минимум…

А Валерия словно и не слышит ее последних слов… В голове набатом бьет осознание того, что в ней ребенок… Его ребенок… Нет… Нет… Нет!!! Это ее ребенок, только ее ребенок… И теперь она призвана сделать все, чтобы его защитить… Ото всех…

Было так странно смотреть на черно – белый экран, видеть маленький комочек, живой, с душой, слышать уверенный и такой бойкий стук сердца… нового человека… новой личности…

Она все еще не могла осознать навалившуюся на нее новость… Корсан был настолько убежден, что не может иметь детей… Заставил в это поверить и ее… Но как? Как такое возможно? Если лучшие врачи мира сказали, что он бездетен… Сглотнула… Не об этом сейчас надо думать, а о том, как обезопасить их жизни… Ребенок от Корсана –  это страшно в ее положении. Еще страшнее, наверное, ребенок от старшего сына правителя Дубая Шерифа Макдиси… а еще страшнее вспоминать о том, что всего пару часов назад ее в открытую шантажировал Ричард… Если тогда она переживала только за родителей, то теперь ситуация была в корне другой… Надо было что – то экстренно делать… Предпринимать какие – то шаги, которые могли бы дать ей шанс на нормальную жизнь… Дать им шанс…

Валерия слушала, как в тумане все предписания и рекомендации врача. Слава Богу, хватило ума попросить все подробно записать в карте, чтобы потом перечитать… В голове все буквально кипело от идеи, которая посетила Валерию, как гром среди ясного неба… Если бы только получилось… Если бы удалось…

Она не стала звонить матери, как только вышла из медицинского центра. Поймала наспех такси и уверенным голосом назвала интересующий адрес.

– Нью – Йорк, здание Генерального консульства России…

***

Спустя пару дней

– Значит так, Валерия Александровна, мы рассмотрели Ваше предложение и… находим его приемлемым для нас, –  сказала строгая худосочная женщина неопределенного возраста, поправив тонкую оправу очков на еще более тонком носу. – но Вы и сами должны понимать, что предоставление политического убежища с последующим сокрытием Вашей личности неизбежно потребует от Вас немалых жертв и издержек, а вернее… –  выдержала испытующую паузу, сверля девушку своими бесцветными, но умными и наблюдательными глазами, –  полного отказа от Вашей прежней жизни… Той Валерии больше не будет… Никогда… Понимаете?… В случае положительного ответа мы прямо сейчас запустим все необходимые процедуры и… меры…

– Никогда… –  попробовала это слово Валерия на вкус чуть слышно… – навсегда… – Задумчиво тут же произнесла… Подумала… Кивнула головой,  –  понимаю…

Ее волнение едва ли удавалось скрыть –  ноги так и плясали под столом в подобии нервного тика.

– Как Вы понимаете, Моше Курц, то есть Ваш так называемый «муж» Ричард, перестанет Вас искать только в случае Вашей подтвержденной смерти… Ход мыслей ясен?

– Не совсем…

– Для того, чтобы позволить «новой Валерии» начать новую жизнь в России, эту, настоящую, Валерию придется убить… а значит –  порвать все контакты со старой жизнью, все ниточки, которые могли бы привести к Вам… Речь идет не только о работе, доме, но и о самых близких, о родителях…

Валерия нервно сглотнула… Она боялась этой мысли… И в то же время, понимала, что это неизбежно… Только так она сможет защитить себя и малыша… а еще своих родителей, которые неизбежно стали пешками в этой жестокой игре… Испариться из их жизни… Исчезнуть… Навсегда… Сознательно заставить их испытать страшную боль, горе, отчаяние…  Сердце больно сжалось… Как так? Почему? Куда она влезла, что единственным выходом остается обсуждение вот таких вот вопросов…

– Второе… У Вас будут новое имя,  – женщина критично вскинула на Валерию взгляд, –  нет, Вы можете остаться Валерией, но вот фамилию и отчество мы поменяем… Новая биография… Мы составим ее, исходя из Вашей текущей компетенции… По образованию Вы у нас,  –  заглянула деловито в документы, чтобы уточнить, –  эколог… Что ж, устроим Вас, скажем, преподавать… биологию или охрану окружающей среды в один из вузов… Как Вам?

– Я согласна на все… – тихо ответила Валерия, чувствуя, как руки потеют, а лицо начинает гореть… Отчаяние и страх, боль и сожаление накатывали на нее волнами… Столь смелый шаг… Отказ от всего… Сможет ли она?

А дама, между тем, продолжала…

– Разумеется, в столице Вам пока светиться будет противопоказано… Выберем Вам маленький городок, уютный, небольшой… Подальше от шума и толп народу… Знаете ли, в таких ситуациях всегда легче затеряться там, где народу поменьше… Если уж они и начнут поиски, то по столице… Так что возьмем что – то менее приметное… Там пока и поживете… Родите… а потом подумаем о переезде в Москву…

Женщина снова задумалась.

– Ну и цвет волос… Придется его радикально поменять…

Валерия кивнула утвердительно, прикрыв глаза.

– Хоть налысо…

Наконец, дама напротив улыбнулась. Улыбка ее тоже оказалась такой же тонкой, как остальные черты лица.

– Да ну нет, на такие меры смысла идти нет никакого… Вам еще свою новую жизнь устраивать… Волосы пригодятся… Через пару – тройку лет вернетесь к родному, если захотите…

Валерия услышала проблески человечности в словах женщины и вдруг не выдержала, расплакалась… Как маленькая девочка… банально не справившись с эмоциями… Она одна сейчас понимала, что прощается не только с родителями, не только со старой жизнью, отрезает от себя не только угрозы и преследования Ричарда… Она обрывает ту последнюю тонкую нить, которая связывала ее с Корсаном… Находись она здесь, в США, в своей среде, под своим именем, ему не составило бы никакого труда отыскать ее, вернуть, объясниться, но теперь для него она тоже должна умереть, как и для всего остального мира…

– Валерия,  –  обратилась как – то нежно, по – матерински женщина к девушке, видимо, подбирая необходимые слова утешения,  –  понимаю, это очень непростой шаг, но поверьте, жизнь, Ваша настоящая жизнь, на этом эпизоде не остановится… Мы будем регулярно сообщать Вам о том, как поживают Ваши родители… А в остальном… Это Ваш выбор… Но поверьте, Ваша новая жизнь окажется отнюдь не хуже настоящей, тем более с мужем – шпионом, который столько лет Вас обманывал, а теперь угрожает… Мне искренне жаль, что именно Вы стали невинной жертвой шпионских игр израильтян… Но что поделаешь… Есть ситуация –  и ее нужно как – то разрешать, тем более, что речь теперь и о Вашем ребенке… У меня только последний к Вам вопрос… Скажите, пожалуйста, есть что – то или кто – то, кого Вам следует опасаться помимо Курца? Мы навели справки… По нашей информации, последние три месяца Вы провели в экологической экспедиции в ак4181563+

,2ватории Индийского океана и Красного моря… Могло ли там произойти что – то, что заставило Вас резко пожелать скрыться?

Валерия собрала все силы в кулак и посмотрела в глаза женщине, отрицательно покачав головой, в которой все это время звучала лишь одна фраза –  «это для тебя, мой малыш, это для тебя…»

– Это была рутинная экспедиция… Мы занимались отслеживанием зимних маршрутов синих китов… Это не имеет никакого отношения ко мне и Курцу… О его деятельности я узнала несколько раньше…

Да, она придумала идеальную легенду… Случайно подслушанный разговор Ричарда с неким информатором, найденные бумаги странного содержания… Последовавший жесткий разговор с ним, страшное его признание… шантаж и угрозы со стороны Курца…

Поняв, что русские и вправду не знают о ней и Корсане, решила скрыть любое упоминание о нем… Не хватало еще его сюда приплести… Сейчас у нее был маленький шанс выйти из игры… Узнали бы они, что она как – то связана с самым опасным пиратом в мире, наверняка бы сами втянули в какую – то очередную игру, а с нее хватит уже…

– Хорошо,  –  прихлопнула снова деловито женщина в ладоши, –  в таком случае даю Вам три дня, чтобы, так сказать, попрощаться с той жизнью, а потом… – сняла очки, повертев их в руках, представ на удивление Валерии без них гораздо менее строгой и более молодой, –  а потом Вы попадете в смертельную аварию, Валерия… Уж простите меня… Изящнее смерти придумать времени нет…

Глава 14

Спустя девять месяцев

Валерия стояла у окна и смотрела на то, как касаются серого асфальта заплаканные снежинки и тут же исчезают в мутных лужах, сливаясь с унылым мрачным пейзажем. Стекло было холодным, настолько, что ладонь, которую она уже несколько минут не убирала с его поверхности, почти закоченела… И вроде бы не мороз, а холодно так, что до костей пробирает… Зябко, ветрено… Она не любила это межсезонье – еще не отступила затянувшаяся зима, еще не передала полномочия ранней весне. Это время в народе называли «апрельбрь», намекая на совсем не весенние настроения, но разве малыш ее спрашивал, когда выбирал время своего рождения… Она уже неделю здесь. Палата давила своими белыми стенами, моральная усталость давала о себе знать… Но врачи сказали, так надо… Плод большой, есть обвитие, да и у нее все время давление подскакивает… Так что пришлось лечь в стационар за неделю до предположительной даты родов, ждать появления малыша под врачебным надзором…

Почему же так холодно, так промозгло… Все дело в Балтийском море… Зимой оно приносит ветра с севера… Как говорили местные –  большая зима от большой воды… Большая вода… Когда – то большая вода приносила ей только зной, только страсть, только блаженство… Теперь все это казалось каким – то далеким сном… Чуть уловимым дыханием той, старой жизни, о которой пришлось забыть…

После того, как операцию привели в исполнение и вместо Валерии в такси после взрыва бензинного бака сгорела не она, а труп другой девушки, какой – то несчастной бездомной, которую так и так должны были кремировать, она поняла, что забыть придется не только людей, которые были дороги, не только, свой привычный уклад жизни… Чтобы выжить и не сойти с ума, она должна была забыть даже свои воспоминания… Кто – то из великих сказал, что человека можно лишить всего, кроме воспоминаний… Как же горько он ошибался… Иногда воспоминания нестерпимы… Они разъедают, как кислота… Подтачивают все то зыбкое и хрупкое, что ты кое – как пытаешься возвести на новом песчаном фундаменте… Так было у нее… Поэтому она приказала себе не думать, не вспоминать… Все время приказывала… Но память предательски то и дело выдавала ей картинки прошлого, заставляя сердце биться в агонии боли одиночества…

Вот, очередной приступ… Очередная картинка прошлого… Здесь, в чужих белых казенных стенах, их стало слишком много… Она вспоминала их расставание, вспоминала свою боль, вспоминала родителей, вспоминала угрозы Ричарда, вспоминала то, как впервые попала сюда, в Калининградскую область… Странно было здесь, среди холодов Балтики, смотреть на жемчужно – серую поверхность пенистого моря и вспоминать ту воду, изумрудную, всегда теплую, всегда гостеприимную… И как киты любят северные воды… Почему не остаются навечно там, на юге, у экватора… Она вспоминала все это, но как только предательница – память вела ее дальше по закоулкам разума, подбрасывая все более сокровенные картинки, она включала красную кнопку… Нет… Она не будет вспоминать его руки, его губы, его горячее дыхание, жар его тела… Он остался там, на том свете… Вместе с той, сгоревшей в такси Валерией… Он ее и сжег… Еще тогда на острове, в тот проклятый день, когда сказал, что в его жизни ее больше не будет… Когда – то Балкис выплюнула ей в лицо, что его лава когда – нибудь ее сожжет… Ведьма была права… Чертовски права…

– Как у нас дела?  – спрашивает бодрый женский город позади, возвращая к реальности.

Сердце наполняется теплом… Поля… Единственный ее близкий человек здесь, в этой новой жизни… Полина, а вернее, Полина Сергеевна,  –  акушер – гинеколог, заведующая отделением, хотя ей не больше сорока… Высокая статная брюнетка феминистических взглядов… Они сразу сблизились с Валерией, как только та пришла к ней на консультацию по поводу родов. Сблизились во многом потому, что обе были одиноки…Обе были сиротами… На глазах у девушки невольно проступили слезы… да, теперь она тоже была сиротой… Как тяжело было привыкнуть к этой мысли… Не только ей, но и родителям, наверное,…

Она помнила каждую секунду того последнего дня в жизни себя прежней… Помнила свою детскую комнату с плакатами на стене, помнила аромат маминой выпечки, помнила скрип деревянной лестницы, ведущей на второй этаж их милого уютного дома… В тот, последний день перед гибелью Валерии, она сидела за ужином и впитывала каждую секунду… Вглядывалась в немолодые уже лица матери и отца, запоминала их морщинки  –  и сердце нестерпимо щемило, хотелось разреветься, броситься в теплые родительские объятия, признаться во всем, чтобы пожалели, чтобы нашли выход… Да вот только детство закончилось, теперь уже она должна решать их проблемы, а не они ее… Мама не поднимала больше тему беременности Валерии, может быть, тактично ждала инициативы от девушки. Разговор за ужином шел о незначительных, праздных вещах. По традиции, после попив чай с конфетами и обсудив последние сплетни их городка, каждый разошелся по своим интересам… Папа  –  смотреть футбол, мама –  хлопотать на кухне, а она… Вышла во двор, вдохнула свежий аромат хвои, вздрогнула от внезапного порыва ветра, утерла предательскую слезу, скатившуюся по щеке… Снова поднялась к себе, чувствуя себя уже приведением, а не человеком в этом доме…

Внезапно сердце ударило пронзительной судорогой боли… Нет, нет, она просто не могла так с ними! Не могла сделать так больно родителям! Схватила бумажку с ручкой со стола и, вопреки здравому смыслу, начала писать… Писать о том, что с ней все будет хорошо, чтобы они  –  мама и папа  –  не верили тому, что будет перед их глазами, чтобы знали, что она жива, что на исторической родине, просто ради нее и малыша нужно было пойти именно на такой шаг… а еще чтобы они ни за что не слушали Ричарда и вообще ничего не боялись… Перечитала. Сердце пропустило несколько ударов… В ее руках была бомба замедленного действия… Если бы русские узнали, что она только что сделала, сразу бы отказались предоставлять какую – либо помощь… Ее письмо перечеркивало все их усилия по заметанию следов…. Если кто – то другой найдет это письмо… На секунду возник порыв схватить спички и сжечь его, но остановилась… Нет, она просто не могла допустить страданий ее родителей, просто не могла допустить, чтобы они поверили, что она действительно мертва, просто не могла свыкнуться с ужасной мыслью, что больше никогда не увидит их вживую… Дрожащей рукой снова взяла ручку. Дописала предложение: «Я найду возможность увидеться с вами снова и показать внука… Обязательно… Только верьте мне и верьте в меня… И … пожелайте мне удачи» … Сложила письмо в тонкую трубочку… Спустилась вниз… Куда спрятать послание так, чтобы оно нашлось в нужное время? Слишком рано –  нельзя… Первое время после ее гибели за родителями наверняка будут «приглядывать» … Их горе, как бы ни было обидно это говорить, должно было быть натуральным… Актерскими талантами в их семье никто не блистал… Все всегда было написано на лице… Зашла в папин кабинет… Отыскала свой детский альбом… Идеальный вариант… Фора в пару месяцев… Они всегда пересматривали его на ее дни рождения… Вряд ли эта традиция изменится, что бы ни произошло… Аккуратно вложила записку в середину… Убрала альбом обратно в шкаф. Выдохнула… Снова огляделась по сторонам напоследок… Здесь все было пропитано энергетикой ее отца – процессора… Папа, ее милый добрый папа, уютный, спокойный, умный… Ей будет не хватать бесед с ним… Ей и ее малышу… Снова вытерла катящиеся из глаз слезы, схватила небольшой, заранее приготовленный рюкзак и побежала на улицу, не прощаясь…

– Валерияяя, ты где витаешь? К тебе обращаюсь… Совсем вы, беременяшки, на последних сроках блаженные… Где – то в облаках постоянно… – голос Подины вернул из воспоминаний.  – А это что еще за сырость ты развела?  –  подошла к ней, увидела слезы на глазах, –  не надо мне тут сырости, и так в приемном отделении какой год не можем вытравить плесень из коридора… Просто беда какая – то… Эта влажность и холодрыга вечные с моря… Ненавижу этот климат… Если бы не наше красивое лето и золотая осень, давно бы свалила из Кёнига¹…

– Прости, Поль… Я, так, просто… Гормоны, наверное,… Боюсь, если честно…

– А что бояться – то? Все равно родишь, понимаешь? Никто беременным всю жизнь ходить не сможет… Так что страхом тут особо – то и не поможешь… Выдохни лучше… – утешила подруга.  – Как там наш богатырь? – нежно провела по животу подружки,  –  крестничек, сегодня встретимся с тобой или еще посидишь у мамы в животике? Блин, Лер, вот каждый раз смотрю на тебя и диву даюсь –  ты вообще не поправилась, и это, знаешь, плохо… Поэтому тебя так и колбасит… Умеренная прибавка в весе при беременности нужна, понимаешь? А то ощущение, что у тебя живот искусственный… Просто приставлен муляж к худышке… Поэтому и спина так болит, и давление скачет…

Валерия понуро опустила голову. Что она могла сделать? Она ведь не виновата… Почувствовала толчок… Еще один…

– Ой, как – то он активно начал двигаться… И внизу живота тянет…

– Давай – ка мы тебя на КТГ отправим, а потом посмотрим… – не успела договорить, потому что по ногам Валерии потекли воды…

– Ну вот и ответ будущего крестника, собственно…

Глава 15

Ночь. Бессонница. Одиночество. Взгляд в потолок, пустой и отрешенный. Невольная попытка глаз то и дело поймать блики света от фар редко проезжающих по улице в этот поздний час машин… Как знакомо ей стало это чувство… Сколько таких ночей прошло в ее жизни? Не считала… Потому что больно было считать… Обычно, отсчет бывает от чего – то или до чего – то… Один сопровождается только грустью и сожалением, другой – вселяет надежду… Ее отсчет, как старые часы на стене, отстукивал дни в пустоте… Дни в новой, искусственной реальности, где вроде все было настоящим, вот только она уже настоящей не была… Ее отсчет  –  от того самого дня, когда она своей собственной рукой все перечеркнула, поставив подпись на секретных документах о предоставлении Валерии Александровне Крыловой политического убежища в России с последующей сменой имени на Иванову Валерию Макаровну…

Валерия Макаровна… До сих пор ей так резало слух – это отчество… С фамилией она более – менее свыклась. Возможно, потому, что сама меняла ее при замужестве… а вот отчество… Отец занимал особое место в ее жизни… И пускай они не были очень близки, она восхищалась им, обожала, считала лучшим из мужчин… С мамой было сложнее… Мама всегда воспитывала, всегда поучала… Как она сама говорила, прививала дочери более приземленные вещи, в то время, как отец со своей наукой витал в облаках… Интересно, почему так… Мама ведь тоже была вроде и умной, и ученой, и с папой бок о бок все эти годы работала, вот только сохранилась в ней эта женская приземленность… а он был в своих звездах всегда, далеко – далеко… Но ее ей все равно тоже очень сильно не хватало –  даже этого нравоучительного строгого взгляда, поджатых в тонкую линию губ, многозначительных вздохов… Вот посмотри она на нее сейчас так, опять вздохни, сразу бы бросилась ей на шею и зацеловала… Растопила этот лед строгости, а потом они бы вместе над всем эти посмеялись…

Русские выполнили свое обещание –  раз в квартал исправно присылали ей данные о том, что происходит в жизни родителей. Даже несколько снимков прикладывали. Вот, они из магазина выходят, вот, газон перед домом подстригают… Да только что фото, что отчеты были сухими, дежурными… Словно рапорт читала. А ей так хотелось их чувств, спросить, что на душе, в глаза взглянуть… После этих отчетов только хуже становилось… Но самые сильные тяжесть и боль от разлуки в полной мере пришли не сразу… Скорее на третьем триместре беременности, когда гормоны стали играть и так отчаянно хотелось видеть рядом кого – то близкого и родного… И пускай раньше они виделись не так часто, она всегда знала, что из любой точки мира, будь она на Шпицбергене или в Чаде, можно было взять мобильный и набрать их номер… а сейчас… Сейчас была пустота… отсчет от той точки, когда все кончилось…

В такие минуты отчаяния, а они накатывали в основном только ночами, она начинала себя сильно корить… Потому что на самом деле не была одинока… Там, в соседней комнате, мирно посапывал ее малыш – Адам… Мальчик от Бога, мальчик, восхищающий одновременно своей красотой, интеллектом не по годам для двухлетнего возраста и спокойствием… ей не были знакомы бессонные ночи, неконтролируемые истерики, кризисы развития… Ее малыш был идеальным… А еще слишком похожим на своего отца… Может быть поэтому он так и не покинул ни ее головы, ни ее сердца… Поэтому и появилась бессонница… Нестерпимо больно было закрывать глаза, уноситься в подсознание, а там –  снова и снова переживать его близость, его присутствие, чтобы потом с утра снова вернуться в реальность и ощутить горький привкус одиночества и пустоты на губах…

Нет, жизнь Валерии не была ужасной… В чем – то та женщина из консульства была все – таки права… Все потихоньку сходилось в узор, складывалось… Такова уж природа человека –  мы находим возможность примириться со всем, что происходит вокруг нас… Всё рано или поздно принять, во всем увидеть свои маленькие радости… Просто ее история сейчас больше походила не на целостную картину, а на калейдоскоп –  вроде бы и есть красивые яркие элементы, а все равно понятно, что это всего лишь кусочки чего – то разрозненного, разноцветного, другого…

Работа была одним из таких приятных, ярких кусков… Она преподавала экологию в ведущем вузе города и на удивление обнаружила в себе тягу к этому делу… Ей нравилось зажигать в глазах молодых студентов искру интереса к предмету, нравилось видеть, как ее доводы и идеи постепенно привлекали все больше и больше новых адептов их дела, нравилось делиться знаниями, видеть результат этого обучения… И пускай теперь она была теоретиком, а не практиком, она реализовывалась в, профессии –  а это было главным…

Валерия любила свою уютную квартирку –  скромную, но обставленную со вкусом. Любила тихий, уютный двор в кленах, которые летом шуршали своими пышными зелеными шапками, а осенью радовали золотым листопадом под ногами. Она любила свою Полину… По – настоящему единственного близкого в этой новой жизни ей человека по духу и характеру… Любила ее за поддержку, за заботу, иногда за твердость и решительность… а еще за понимание… Ее сметливая подруга почти сразу поняла, что не стоит задавать лишних вопросов… Пожалуй, странные, наводящие на определенные мысли разговоры у них были всего пару раз… Односложные, но крайне показательные…

 – Отца мальчика не ждать?  –  спросила она, глядя в огромные черные глаза месячного Адама.

 – Нет…

 – Очень далеко?

 – Да…

 – Все ясно…

На этом их разговор тогда закончился…

 – А почему именно такое имя  –  Адам?

 – Потому что для меня он главный и единственный мужчина на свете… Больше не будет другого….

 – Так уж и не будет? В зеркало себя видела? У такой, как ты, не бывает к тридцати годам жизни синего чулка. Мужики вокруг просто этого не допустят… Кстати, может опять корни покрасишь? В черный… А то белые волосы твои стали проглядывать… Чудная ты, Лерка… Бабы обесцвечиваются, изгаляются как могут, чтобы посветлеть… Блондинятся за десятки тысяч рублей… А ты наоборот… Свои платиновые волосы портишь… И зачем только?

 – Так надо…

Молча кивает… Надо так надо…

 –  Ты букет на столе видела? От Дмитрия Петровича опять… Утром принесли, пока вы с Адамкой гуляли…

 – Не интересно. Выкинь…

 – Красивый… Оставлю… И Дмитрий Петрович, кстати тоже красив не по чину и положению…

 – Нет…

 – Ну а почему сразу нет?

 – Потому что…

 – Зря ты, Лерка, зря… такими мужиками разбрасываться… Проректор… Молодой –  всего сорокет…а как смотрит на тебя… Аж у меня голова кружиться начинает, хотя вроде зареклась уже не смотреть на мужиков никак, кроме как на низший по иерархии половой подвид…

 – Не мой он…

 – А кто твой? Отец Адама? Так может надо его вернуть…

 – Он тоже не мой…

Вздыхает тяжело…

 – Сложно с тобой, Лерка… А, впрочем, пусть это твои мужики парятся о том, что ты такая сложная… Вон, кстати, к вопросу о мужиках –  приехал снова твой проректор… не понимаю я тебя, могла бы просто на свиданку раз сходить, развеяться… Он же тебя в ЗАГС завтра не зовет… Пообщаетесь…

Сдалась. Не выдержала наставлений подружки. Да и ухажер оказался очень уж настойчивым, уже студенты и коллеги за спиной обсуждали размах его ухаживаний, неудобно как – то… Все – таки пошла… И так в калейдоскопе появилось еще одно цветное стеклышко…

Глава 16

– Лерочка, у меня для тебя сюрприз,  –  Дмитрий Петрович гладит ее руку, нежно воркуя своим приятным мягким баритоном, –  два билета в театр на «Аиду», представляешь, приезжает «Большой» с гастролями. Там просто аншлаг –  вся администрация города, бизнес – элита –  все билеты разобрали почти сразу, но ты ж понимаешь, что все их дети у нас учатся, так что пару звонков –  и у нас с тобой лучшие места!

– Ой, Дмитрий, я сегодня как – то нехорошо себя чувствую, может быть, ты пойдешь с кем – то другим, без меня?

Холеная рука на ее щеке, пристальный взгляд голубых глаз в ее глаза.

– Я теперь всегда и везде буду ходить только со своей невестой, а вскоре женой, Лерочка. Так что никаких «нет» …

Выдавливает из себя улыбку, а самой хочется орать, крушить, бежать, не оглядываясь… И неважно куда, лишь бы от него… Лишь бы подальше отсюда…

Красивый мужчина, этот Дмитрий Петрович. Действительно, все при нем – и ум, и ухоженная внешность, и карьера, и финансовые возможности. С нее пылинки сдувает. Видно, что влюблен, что дорожит… Иначе бы не терпел всех этих закидонов ее, что даже поцеловать себя все эти месяцы не подпускает… Вот только почему сердце волком воет всякий раз, когда он рядом… Слышит его приятный бархатный голос, а ее передергивает… В голове набатом звучит все время другой… с хрипотцой, грубый… Заставляет себя, пересиливает, каждый день подходит к зеркалу и проводит сама с собой тренинг –  Дмитрий хороший, он лучший вариант, клин клином вышибают, он любит Адама, с ним жизнь их станет в разы лучше –  и возможности, и потенциал… Ей о том, как поднимать мальчика, думать надо… Да и о себе не забывать… Хватит уже в подушку рыдать о том, чего нет… Повторяла не свои слова, Полинины, да вот толку мало… Все равно, стоило его Лексусу в очередной раз подъехать к ее подъезду, в душе все переворачивалось, словно каждое общение с ним  –  пытка и насилие… А это его «Лерочка» … Ненавидела, когда коверкали ее имя… Ну, та, старая Валерия ненавидела, а эта… Эта должна принять и смириться… Понять, наконец, что нет пути назад, что оглядываться не имеет смысла…

– Дим, прости, отбегу в уборную, нос припудрить… – срывается с места, забегает в туалет ресторана. Хорошо хоть, что никого тут нет, что никто не увидит, как из глаз внезапно слезы брызнули, как судорожно сжимает края фаянсового белого умывальника…

– Дура, дура, дура… Вспомни Его слова… Он тебя выкинул из своей жизни… Ты для него давно умерла… Еще до того, как остров этот проклятый покинула, который снится каждый день… Зачем этот траур по той, кто для него существовать перестал еще тогда, когда стоял перед ним, унижался, давился в горечи своей любви… неразделенной… ненужной…

А внутри снова все переворачивается, когда вспоминает в тысячный раз тот день, тот разговор, и в голове набатом почему – то отбивает его «навсегда, навсегда» …

Чувствует, как горит безымянный палец на правой руке. Опускает на него глаза, а там красивое помолвочное кольцо Дмитрия Петровича… Про себя она его только так называет –  по имени и отчеству… Не может преодолеть этот барьер… Для нее он ректор университета… не может он быть ее мужчиной, просто не может, хоть все к этому и идет… Хоть сама, вроде как добровольно, сказала ему «да» пару недель назад…

– Сейчас ты выйдешь, Валерия, улыбнешься человеку, который столько для тебя делает и согласишься на это гребанное приглашение,  –  говорит своему отражению…

Собирается с силами. Делает так, как велит ей разум, засунув подальше чувства и эмоции…

И вот, спустя пару часов, они рассекают по прихваченной вечерним морозцем скользкой глади центральной улицы города в направлении красивого вида здания времен сталинского ампира, где располагается театр. На ней красивое атласное вечернее черное платье в пол, полушубок норковый, который он подарил на день рождения месяц назад. Валерия с силой сжимает блестящий клатч, заставляя себя поддерживать непринужденную беседу и даже имитируя некое наличие интереса… а внутри все переворачивается… И какая – то тревога, волнение, паника…

– Кстати, Лерочка, не знаю, в курсе ты или нет, но опера «Аида» была написана Джузеппе Верди на либретто по сценарию египтолога Ф.Мариетта и ее премьера была приурочена к открытию Суэцкого канала. Ты, наверное, в курсе, в Египте был открыт водный путь, прокладывающий дорогу из Порт – Саида до Суэцкого залива, что кардинальным образом изменило экономический расклад в этой части света…

Порт – Саид… Внутри опять все переворачивается, опять всплывает боль и щемящая тоска вместе с памятью… Порт – Саид… Ей это место было знакомо не понаслышке… Когда все это закончится? Когда удастся забыть обо всем этом? И почему нет таблетки, которая бы могла выключить мозг…

Проходят в красивый зал, гудящий от оживленных разговоров местного бомонда. Дмитрия Петровича правда здесь все уважают и ценят, смотрят с интересом и как – то даже заискивающе… Ну а как иначе, он сам придумал на этот счет прекрасную фразу –  «Они будут танцевать передо мной чечетку до тех пор, пока будущее их детей в моих руках» … И ведь правда… Представляет Валерию своим друзьям и знакомым, ведет себя расслабленно, вальяжно, немного как павлин, но тут и так одни павлины… Все это так уместно в этом здании с ало – красными портьерами и золотом канделябров по лепным стенам и так претит Валерии, все мысли которой где – то еще, только не тут… Садятся в свою ложу. Ей некомфортно. Слишком много взглядов. Слишком много шепота за спиной. Почему – то это повышенное внимание словно пахнет плесенью, словно пачкает слизью… Он видит ее конфуз, поддерживающе сжимает руку.

– Не волнуйся, Лерочка, нужно привыкнуть к этому… Им интересно, кто же смог украсть сердце главного холостяка города.

Она снова пытается выдавить из себя улыбку, но получается с трудом…

Дышать как – то тяжело… Платье давит на груди… а еще… Еще всем телом вдруг начала ощущать жар… Он усиливается, растекается по частям ее тела. Словно кто – то опаляет ее пламенем. Так печет, что аж больно, как будто ее целенаправленно прожигают. Внезапно Валерия, сама, не понимая, почему, начинает судорожно бегать глазами по ложам напротив… Словно какая – то инстинктивная сила ее толкает… И ей даже на секунду кажется, что на нее смотрят два черных угля глаз… Перестает дышать, замирает… Зажмуривается, потому что становится нестерпимо душно и жарко… Снова поднимает глаза –  никого… Галлюцинация… Она уже с ума сходит… Глупая, наивная, сумасшедшая совсем… Кое – как терпит первый акт, совсем не думая об опере… Потом не выдерживает, ссылается на головную боль и ретируется… Дмитрий заботливо, но поспешно, чтобы успеть ко второй части, сажает ее в такси, предварительно раз пять спросив, точно ли с ней все в порядке, а она, как только машина отъезжает, вопреки косым взглядам водителя, распахивает окно и жадно вдыхает морозный воздух этого зимнего вечера, такого же пустого и одинокого, как и все остальные ее вечера теперь, хоть и проведенного в окружении десятков чужих, ненужных и далеких ей людей…

Она рада облачиться дома в свободную пижаму, смыть ненавистную косметику с лица, заварить крепкого черного чаю… Хорошо, что Адам уже спит. Полина встретила ее типичным подколом, в своем репертуаре…

– Ну что, Золушка, сбежала с бала? Боялась, что карета превратится в тыкву?

– Это я чуть в тыкву не превратилась… Ненавижу все эти толпы праздного народа… Столько взглядов, столько пересудов… Ощущение, что вся испачканная… Срочно в душ хочу…

Чуть позже, уже в расслабленной домашней атмосфере, за чашкой чая, они снова болтали о жизни, и, хотя Полина то и дело порывалась нравоучать, Валерия все время пропускала ее наставления мимо ушей, вспоминая тот хорошо знакомый ей жар взгляда… Все мысли сейчас были о тех странных, внезапно всплывших в памяти ощущениях… Так хорошо знакомых и так забытых… Когда – то она уже ощущала такой же жар от взгляда. Его взгляда… Но как? Это было невозможно… Во всех возможных смыслах совершенно невозможно…

– М – да, подруга, что – то совсем с тобой сегодня беседа не складывается, ты где – то далеко… Ну да ладно… Там сейчас по Первому мой сериал начинается… Очень классный, кстати, про девушку – гинеколога… Прям хорошо сняли, правдиво…

Включает плазму, которая для Валерии всегда представляла собой не более, чем очередной ненужный элемент мебели… Она с детства не смотрела телевизора, вообще в нем не видела смысла… Он достался ей вместе с квартирой…

– Оказывается, работает… Надо же… – спросила чуть, улыбнувшись и даже удивившись.

– Еще б не работал. А ты думаешь, чем я тут занимаюсь, когда ты по свиданкам бегаешь, а я сижу с Адамкой? Давно уже заменила батарейки в пульте… С тебя – то станется… – нажимает кнопки,  –  ой, новости пока… Ладно, звук убавлю, скоро закончатся… Фильм сразу после них начнется…

Валерия снова витает в облаках, слушает через слово подругу. Переводит отрешенно взгляд на экран, делая глоток горячей жидкости, и… замирает…

В легких снова нет воздуха… В глазах рябит… Земля начинает вращаться.

– Прибавь звук… – шепчет одними губами, еле слышно, как рыба…

– Ч

 Пролог

Женщина сидела в каменной пещере на закате, зная, что жизнь ее скоро оборвется… Понимала, что они вот – вот придут за ней, вот – вот заберут у нее самое ценное –  и этим ценным была не ее жизнь… Кое – что важнее…, намного важнее. Самое дорогое, что могло у нее быть –  плод ее любви, плод ее страсти, плод ее бесчестия… Ее сердце кровоточило точно так же, как ее глаза сейчас застилали горькие соленые слезы… У всех сокотрийцев слезы были очень солеными –  так говорил Он ей, всякий раз, когда целовал ее заплаканное лицо после своей насильной любви… Любви, которая сначала только ранила… Она была диким зверем, которого Он поймал в свой капкан… Поймал и стал приручать… Болью и удовольствием, нежностью и грубостью… Приручил… Такие, как Он, всегда приручали… Приручил и… выбросил, найдя себе новую зверушку… Он даровал ей золото, бриллианты, деньги… Он всегда щедро платил за свои игры… Вот только она не знала, что его щедрость и доброта заканчиваются тогда, когда у него что – то пытаются забрать без его ведома… Неважно, речь идет о грозди винограда с хозяйского стола или о миллионе долларов, за это он наказывал нещадно –  забирая жизнь… Наивная… Она не знала, что та же участь постигнет и ее…

В тот день в море бушевал шторм, гроза разрывала небо всполохами молний и ревела громом. В такую погоду сокотрийцы не выйдут из дома… Это время гиний –  злых джиннов в женском обличии, коими пугают маленьких детей, а в итоге их боятся выросшие из этих самых детей бесстрашные войны… Вот только он не боялся. Она увидела его красивый силуэт в проеме своего каменного убежища, когда очередная вспышка молнии снова озарила небо. Не поверила. Инстинктивно прижала руку к выросшему животу. Еще бы, девятый месяц… ребенок вот – вот должен был появиться на свет…

– Ты,  –  прошептали ее губы.

– Я,  –  ответил он жестко – равнодушно, –  давно не виделись…

Она поняла все без слов… Просто взглянув в его глаза…

– А ребенок?  – спросила осипшим голосом, –  какая судьба ждет его?

– Ребенка я заберу… Все мои дети всегда будут подле меня, на службе у меня, под моим надзором и опекой. Неважно, кто их мать –  наглая самоуверенная сука из Европы или ведьма – гиния с Сокотры…

– Знай, что я любила тебя,  –  прошептала она, не надеясь, что это что – то исправит…Даже слезы на глазах высохли…

– Знаю. –ответил он сухо и развернулся…

Валерия почувствовала, как ее горло сильно сдавила сильная рука… Машинально открыла рот, начиная глотать воздух и со всей мочи отбиваясь… И тут… наконец, открыла глаза…

Смотрит ошарашенно по сторонам… Господи, это всего лишь сон… Всего лишь сон… Все в порядке… Она в своей уютной спальне… На прикроватной тумбочке томик Достоевского. На банкетке небрежно брошенный халат. К порядку она себя так и не смогла приучить за все двадцать восемь лет… Все хорошо, она дома, в своей московской квартире… Все это сон… Только лишь сон…

Так почему горло до сих пор першит, почему все никак не может отдышаться… Знает, почему… Встает и в панике бежит к окну… И как она так заснула? Сколько вот так проспала? На улице мирный зимний пейзаж –  огромные хлопья белого снега падают на покрытый сероватыми крупинками реагента асфальт, люди куда – то спешат, машины то и дело собираются стайками у светофора на углу… На детской площадке веселятся малыши, радуясь новогодней зимней сказке… Глаза активно пытаются поймать заветные фигуры на улице, но не могут… Она остервенело ищет их в прохожих, но найти не может… Паника снова сковывает сознание… Валерия снова тяжело и порывисто дышит, хватает телефон и быстро нажимает на вызов.

– Алло, Полин? Где вы? Не вижу вас… – волнения скрыть не получается… Она нервно закусывает губу…

– Все хорошо. Лер… Отошли в магазин на пять минут…Ну что ты в самом деле? Я ж сказала –  спи, отдыхай, ни о чем не волнуйся!

Тишина в ответ. А потом всхлипывания… Не выдержала… Предательские слезы на глазах… В голосе дрожь…

На другом конце телефона тяжелый вздох.

– Опять кошмар?  – понимающе спрашивает подруга…

– Да, Поль… –  Валерия плачет уже в голос, тяжело, надрывно, до невозможности как – то… –  уже спать боюсь ложиться от этих проклятых снов…

– Лер, тебе нужно обратиться к специалисту! Немедленно! Когда это все у тебя началось вообще? Сколько ты с этим живешь?

– С тех пор, как… – связь прерывается, на другом конце гудки,  –  алло, Поль, алло!

Бывает… Часто ведь такое бывает… То сеть пропадает, то телефон вырубается… Так почему опять такая паника ее охватила… Почему опять руки трясутся… Снова и снова набирает судорожно номер телефона и облегченно выдыхает только тогда, когда опять слышит на другом конце голос подруги.

– Сорри, звонок с работы… У меня почему – то нет функции «на удержании» для второй линии… – как ни в чем не бывало выдает деловито Полина, а у Валерии за эти полминуты перед глазами пробежала вся ее жизнь… Та жизнь, которая случилась с ней после той роковой встречи с Ним…

Глава 1

Три года назад, Дубай,

Объединенные Арабские Эмираты

– Сейчас я спущусь и буду ждать Вас еще десять минут. Такое время мы еще можем себе позволить… –  Омар положил на стол перед ней документы с билетом и поставил песочные часы,  –  это ровно десять минут. Смотрите на них, решайте и спускайтесь в случае согласия… По поводу охраны не волнуйтесь, вопрос решен… Вас никто не остановит… Поймите, это единственный и самый лучший шанс для Вас…

Он развернулся и ушел, а Валерия резко схватилась за стенку для того, чтобы не упасть… Голова кружилась, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки… Свобода… Свобода так близко… Свобода от ее положения рабыни, от ее мук, сомнений, этого путающего сюрреализма… Бросила острый взгляд на стол, где лежали и красовались ее новые документы и билет… Протяни руку –  и беги… Подальше от всего этого… Она смотрела на то, как неумолимо желтый песок покидает верхнее отделение часов, пересыпаясь в нижнее, и ей казалось, что с ним убегает ее свобода… Все дальше от нее, безвозвратно… Тут, на верхней стороне часов –  ее прежняя привычная жизнь, мнимый комфорт, удобство, равноправие, уважение. А внизу, там, где песок покорно ложился аккуратной горкой, ее ждала несвобода, тайны, смятение, ревность, боль… Да, боль, потому что она не могла принять его женщин, его образ жизни… Рано или поздно чары их страсти спадут, а что окажется за ними… Страшно… Страшно туда было взглянуть…

Валерия зажмурилась и выдохнула… Последние песчинки с легкостью и уверенностью проскочили через узкое горлышко вниз… Она набрала полные легкие воздуха, не давая себе опомниться, схватила со стола бумаги, и опрометью бросилась вниз, туда… на встречу свободе….

Бежала по шикарным длинным коридорам по наитию… Словно ее сердце вело, какая – то внутренняя сила воли… Спустилась вниз, в ароматную прохладу шикарного зала… Вон, центральный вход… Она помнила эти самые двери… Через них они зашли сюда… Они… С Ним… Нет, только не думать об этом, только не думать о Нем… На ходу остервенело машет головой, вылетает наружу, видит в конце аллеи, ведущей ко входу, заведенную машину… Это, должно быть, Омар… Кто же еще… Бежит, не дыша… В легких застряла эта нестерпимая терпкая влажность ночного дубайского воздуха, а еще ее мысли, ее чувства, страх… Все это стоит комом, ей бы воды выпить, но только сейчас не до этого…

Всего пару шагов… Она почти у цели… Уже протягивает руку к ручке, чтобы нырнуть на заднее сидение, как вдруг окно водителя опускается, и она хватается судорожно за рот, машинально пятясь назад. Страх и смятение –  вот что сейчас ею движут… а еще щемящая тоска… Он еще здесь, перед ней, а она уже тоскует…

– Нур… –  бесшумно шепчут ее губы… – Я…

Он смотрит так глубоко… Иначе как – то… Совсем иначе… И почему – то ей больно от этого взгляда. За него больно…

– Садись в машину, Валерия,  –  отвечает от спокойно.  – поехали, не надо терять времени…

– Куда? Нур… Я… Прости… – мямлит что – то нечленораздельное, а он лишь выдыхает устало и печально.

– Валерия, твой самолет меньше чем через полтора часа… Поехали… Иначе опоздаешь…

Она ошарашенно смотрит теперь на него… Не верит… Не верит ему… И в то же время… Машинально слушает, обходит машину и садится подле него, на переднее сидение… Захлопывает дверь… В машине повисает тяжелая, давящая тишина, буквально разъедающая уши…

– Где Омар?  –  сипло спрашивает она, не осмеливаясь перевести взгляд на него, смотрит вперед, вдаль на сливающиеся в яркое месиво огни…

– Это все, что тебя сейчас интересует?  –  отвечает вопросом на вопрос с печальной усмешкой…  – Омар уехал… Я бы не стал на твоем месте так безоговорочно ему доверять, как и его хозяйке…

– То есть все это была подстава? Билет… Документы… – спрашивает убитым голосом.

– На удивление, нет, Валерия, –  отвечает Кирсан, –  пробил данные и по паспорту твоему новому, и по билету –  все настоящее… Так что в путь, Златовласка… Еще чуть – чуть –  и ты выпорхнешь на свободу…

Он выезжает на магистраль. Все происходит в тишине… Она не в силах спросить… Боится… И в то же время, внутри что – то вроде мук совести и еще что – то… она не находит этому определения, но это чувство так сильно давит на нее…

– Нур, я… Прости, ведь уговор с тобой был иным… Я не должна сбегать… Я пойму… Давай… оставим все, как есть… Я готова вернуться…

Он переводит на нее ироничный взгляд…

– Готова вернуться, говоришь?  – усмехается, снова смотрит на дорогу, одной рукой берет какую – то папку на заднем сидении, протягивает ее Валерии, –  возьми, почитаешь в самолете… Тебе стоит это знать, прежде чем вернешься к своей… старой жизни… –  последние слова даются ему тяжело, словно застревают во рту, как рыбья кость…

Девушка нервно порывается было открыть ее сейчас, но он быстро накрывает ее руки своей рукой. Не дает. А ее от этого прикосновения простреливает… Его руки… Такие знакомые… Которые скоро станут совсем чужими… Которые она больше никогда не ощутит на себе…

Поднимает глаза и смотрит в упор в черный омут его пленительного взора…

– Нет, Валерия… В самолете. Почитаешь все в самолете…

Она сама не поняла, как они оказались в аэропорту… То ли состояние шока и неверия в происходящее исказили ее восприятие времени, то ли аэропорт был совсем рядом… Но факт оставался фактом –  они подъезжали к ярким огням международного терминала, который должен был в ближайшее время принять теперь в свои гостеприимные объятия и ее… Принять и отпустить… Туда… В ее жизнь… В ее гребанную счастливую жизнь свободной женщины…

Паркует машину. Поворачивает голову на нее… Снова смотрит… Так, что дух захватывает, –  Я и сам хотел тебя отправить, Валерия, отпустить… Для этого и взял в Дубай… Надо заканчивать с этим… Все это уже не может продолжаться… Так что лети, Златовласка… Лети, пока отпускаю… –  этот хриплый голос, такой знакомый, такой пугающий и манящий одновременно, эхом звучал теперь в ее голове… Она сидит и все еще не может поверить, что от свободы ее отделяет всего один шаг – шаг из его машины… Но как же тяжело его сделать… Тяжелее, чем пробежать тысячу километров… Не в силах оторвать глаза от него… Они словно намагничены, словно приклеены к его статному мощному силуэту… Все так же, не моргая и не отворачиваясь от него, собирает как – то все силы в кулак, словно не своей рукой нажимает на рычаг открытия двери и вылетает из машины, попадая в паркий, нестерпимый плен дубайского летнего воздуха, который душит и подавляет… Ссутулившись, понурив голову, она стремительно несется внутрь, в направлении заветной таблички «departure» (англ. –  вылет). Вот и всё… Она свободна… Свободна?

Глава 2

Корсан смотрел вслед убегающей от него женщины и внутри чувствовал какое – то странное, новое для себя щемящее чувство… Это была даже не боль, не ревность, не обида, не злость… Что – то совсем другое, ранее ему неизвестное… Ощущение, что из нутра вытягивают струны, что там, глубоко, в груди, где, казалось, давно уже ничего нет, а то, что осталось –  безвозвратно окаменело, что – то с силой сжималось… Он закрыл глаза и выдохнул…

– Спокойно, Корсан, спокойно… Ты поступил правильно…  – говорил сам себе, словно мантру нашептывал,  –  впервые в жизни, мать его, сделал хоть что – то хорошее, хоть что – то правильное… Она спасена… От всего этого говна, в котором ты плаваешь, от тебя самого, Корсан, спасена… Ты бы сломал ее… Ты бы испачкал ее природную чистоту… Ее надо было срочно вытаскивать из этого гребанного мира жестокости, порока, грязных денег и ненависти, в котором ты живешь… Который живет в тебе, несмотря на то, что ты сбежал от всех, спрятался на райском острове… Никуда эта ненависть, боль, обида и ярость не делись… Они всегда с тобой… Они всегда отравляют всё и вся вокруг тебя… Проклятый Макдиси прав… Только ведьма Балкис, эта черная эффа, в состоянии вынести и разделить ношу этого проклятого мира…Потому что такая же, как и ты… Ангелы рядом с тобой не живут…

В папке, которую он ей дал, правда на ее муженька, а также чек одного из крупнейших американских банков на десять миллионов долларов… Это его благодарность ей… За лечение его поганой, давно проданной дьяволу души… За то, что дала почувствовать себя чуточку лучше, чем он есть на самом деле…

Теперь малышке больше не нужно будет думать о жалких копейках… Она будет богата… Красива… Одинока… Желанна… Хара (араб.  – дерьмо),  –  на мыслях о последнем он с силой сжал руль руками, так, что побелели костяшки… –  А что ты хотел, Корсан? Она так прекрасна, что мужики будут стаями за ней увиваться…И уж, разумеется, среди них найдется тот, кто достойнее, кто лучше, кто окажется хорошим и благородным… а ты… Ты будешь вспоминать о ней, вколачиваясь в очередную блондинку, которую привезет тебе Абу Самак… Жалкую копию, дешевую или не очень, но подделку… Все снова вернется на свои места… Кроме того, что у тебя сейчас вырвали из груди…

Вышел из машины, чтобы паршивое состояние, которое, конечно же, неминуемо накроет сейчас его, стоит только пару раз вдохнуть это влажное пекло, хоть немного умерило его внутреннюю агонию… Вытащил пачку сигарет, о которых давно забыл… Закурил и сплюнул себе под ноги. Гадко… Мерзко… Пусто… Больно… Нужно нажраться… Убиться… Устроить оргию…

Думал об этом обо всем, а сам так и не решался сдвинуться с места… Не мог уехать… Все смотрел на шикарное футуристичное здание международного терминала, слушал, как рассекают воздух бешеные двигатели самолетов при взлете и… подыхал… Подыхал от мысли, что еще чуть – чуть и расстояние разделит их навсегда…

Когда его боковой взгляд поймал темную одинокую женскую тень в абайе, потерянно выходящую из дверей зала вылета, он не поверил… Вгляделся… Она все ближе и ближе… И он уже видел ее лицо… Испуганное, потерянное, отчаянно ищущее глазами… Его?

Легкие сперло, сердце забилось с такой силой, что готово было выпрыгнуть наружу. Он автоматически подался вперед, навстречу к ней… Она увидела его и тоже ускорила шаг, перешла почти на бег…

Они остановились почти в полутора метрах друг от друга… Смотрят неотрывно… Дышат тяжело…

– Что же ты творишь, Златовласка?  – хрипло выдыхает он и тут же бросается к ней, сковывает в свои железные объятия, судорожно покрывает ее лицо горячими поцелуями…

– Зачем ты вернулась, глупая?  – шепчет, зарываясь в ее волосы, –  Почему не улетела от меня, пока я давал тебе шанс?

– Не знаю… – всхлипывает, порывисто прижимаясь к нему… – мой разум… Он говорит бежать от тебя… Мой мозг понимает, что это единственное правильное решение, но…

– Твое тело влечет ко мне, да?  –  говорит он пленительно соблазнительно, хрипло, порочно… Так, что между ног у нее сразу увлажняется.

Но она на удивление тут же немного отстраняется от него, словно берет себя в руки…

– Нет же, Нур… –  смотрит на него,  –  если бы речь шла только о теле, только о похоти, я бы уже давно убежала… Меня заставило вернуться то, что я увидела в твоих глазах… там… Там иногда бывает столько боли… Столько страдания, невысказанного одиночества… Этот взгляд…

Он отрывается от нее, властно держит за шею одной рукой, другой трогает лицо…

– Жалеешь меня?  –  в его голосе теперь ершистость… Он снова закрывается, снова отдаляется…

Валерия накрывает его руки своими, не отрывая глаз от его черного омута.

– Я не могу без тебя, понимаешь? И чувствую себя ужасно поэтому… Я гнусная, подлая предательница… Вот я кто… – говорит и глаза ее тут же наполняются слезами, удивительно красиво сверкая, он невольно любуется этой картиной, но тут же одергивает себя, потому что то, что она сейчас говорит, мать его, важнее всего на свете… –  я похотливая изменщица, позабывшая своего мужа… И я знаю… Знаю, что твой образ жизни, он… я никогда его не приму… Но… когда я зашла в этот огромный аэропорт с кучей снующего народу, поняла, что я так одинока без тебя… –  теперь на глазах слезы не просто проступили, они стекали двумя тонкими серебристыми ручейками по ее алебастровым щекам и ему хотелось их слизывать… –  поняла, что… я словно уплываю от тебя против течения… Что это не приведет ни к чему, кроме моей гибели… А эта штука… – она тронула подаренное им накануне ожерелье на шее,  –  этот твой ошейник словно держит меня на привязи… Как только я зашла в зал, он словно начал меня сжимать… Словно… кожа под ним начала гореть… Скажи мне что – нибудь, Корсан… Скажи то, что навсегда заставит меня позабыть о тебе… Что позволит развернуться и уйти, не оглядываясь…

Он со всей силы снова прижимает ее к себе, совершенно не обращая внимание на людей вокруг… Они наверняка смотрят… Потому что для консервативной мусульманской страны женщина в абайе в такой ситуации и в такой роли –  явление экстраординарное и даже постыдное… Но ему плевать. На все в мире плевать кроме нее…

– Златовласка… Златовласка… Ты даже не представляешь, сколько всего я могу тебе сказать о себе, что навсегда отобьет у тебя желание даже смотреть в мою сторону… Я конченый, не достойный даже твоего взгляда человек… Но все, что я сейчас тебе скажу, это то, как сильно я люблю тебя… Я так люблю тебя, Валерия… – шепчет самозабвенно ей на ухо,  –  Никого никогда не любил… Никому никогда это не говорил… Только тебя… Только ты, любовь моя… Только ты в моем сердце… Навсегда… Мактуб (араб.  – предначертано).

А дальше творится сумасшествие… У нее столько вопросов к нему, они горят на ее губах, но она опять теряет себя в его объятиях… Они только и успевают, что сесть в машину и отъехать немного в сторону, в тень раскинувших кроны больших деревьев – именно зеленая растительность в условиях жестокой пустыни и есть главное чудо Дубая… Тут же набрасываются друг на друга, пожирая свои стоны и дыхание. Она сама не понимает, как инициативно, с диким нетерпением расстегивает его ширинку и склоняется к нему, погружая торчащий колом член в жаждущий рот. Он громко стонет, порывисто, со свистом дыша, нетерпеливо хватает ее за волосы, направляет, запрокидывает голову от неземного кайфа… а потом поднимает ее лицо своими руками и впивается в ее влажные губы, тут же хватая за бедра и буквально одним движением насаживая ее на себя… Нетерпеливо разрывает на груди абайю, чтобы предоставить доступ своим губам и рукам к ее зовущему телу, к острым розовым соскам и дрожащей при каждом его резком толчке груди. Она не на земле, давно где – то там, в небе, и на задворках сознания только его «я тебя люблю», которое он повторяет остервенело с каждым движением, с каждым вздохом, с каждым толчком… Словно наверстывает упущенное, словно его искренние признания –  вовсе не слова, а дыхание, без которого умрешь…

Когда, наконец, оргазм накрывает их своей дикой, сокрушительной лавиной, они, наконец, восстанавливают самообладание, поправляют одежду, есть силы думать о чем – то еще… Попытаться дать хоть какое – то объяснение всему произошедшему…

Оба тяжело дышат, смотрят перед собой…

– Думаю, ты хочешь получить ответы на свои вопросы, Валерия…  – начал он,  –  и с моей стороны будет нечестно дальше от тебя скрывать вещи, которые так или иначе могут отразиться на твоей жизни, потому что ты со мной…

Его «ты со мной» ударило по ней молнией из смеси самых разных чувств, в природе которых пока не было возможности и времени разобраться…

– Я хочу узнать тебя, Нур,  –  поворачивается к нему и протягивает руку к его щетинистому лицу… –  не потому, что это может как – то сказаться на моей жизни… Понимаешь, чтобы любить тебя… –  она говорит это и сглатывает, видя, какой яркий свет зажегся в его глазах при упоминании этого слова, –  я должна знать не грозного жестокого Корсана, и не прекрасного страстного любовника Нура… Я должна знать тебя всего… Да, я боюсь этого знания, не скрою… Но… страхом делу не поможешь… Пожалуйста, давай попробуем начать это знакомство сначала… Словно не было всего того, что нас свело… Знаю, что это невозможно… Что прошлое все равно нас накроет… Но… Хотя бы на сейчас, хотя бы на сегодня… Я хочу почувствовать рядом с собой тебя настоящего, каким бы ни был тот самый настоящий Корсан – Нур…

Он молчит, глубоко выдыхая… Кажется, ему тяжело принять ее слова, и в то же время, он понимает, что это неизбежно… Теперь неизбежно…

– Здравствуй… Меня зовут Валерия Пэттинсон, в девичестве Крылова… Мне двадцать пять лет… Я эколог… Я живу в США, хоть родом из России,  – побуждая его, начинает она, немного стеснительно…

Он печально усмехается…

– Здравствуй, Валерия… А я его высочество, Нуреддин ибн Шериф Макдиси. Старший сын правителя Объединенных Арабских Эмиратов. Мне тридцать пять лет…, И я пират, хоть формально являюсь принцем этого влажного жаркого и бессмысленного города – фальшивки Дубая…

Глава 3

Они снова в его шикарном доме, который она покидала только пару часов назад, думая, что назад дороги нет… Теперь Валерия точно знает  –  это настоящий дворец… а он  –  настоящий принц… В голове не укладывается… Нур занес ее в дом, взяв на руки, крепко прижав к себе, словно она снова может сбежать, а он не даст… Правда, у его действий был более прагматичный смысл –  ее абайя оказалась изорванной им почти в клочья, оголяя белое тело его теперь уже добровольной пленницы… Девушка не заметила, как Корсан по ходу движения стрельнул убийственным взглядом по начальнику своей охраны, который допустил все то, что допустил… Приход Омара в его дом, бегство Валерии… Если бы не желание Макдиси показать сыну «шоу», он мог бы упустить свою женщину… Все могло вообще пойти иначе… Ему уже успели доложить, что нейтрализовать секьюрити удалось путем добавления огромной дозы снотворного в их ужин… Теперь оставалось вычислить, кто был кротом, кто осмелился так дерзко действовать за спиной у него… Мужчина мрачно усмехнулся, понимая, что хорошо бы Златовласке не знать, что постигнет тех, кто виновен в таком непростительном косяке… Но он разберется с ними завтра, а сегодня… Сегодня все мысли только о ней… Сам он весь только в ней…

Минуя каскад шикарных залов, пронес свою ценную ношу в огромного размера хаммам с потрясающим бассейном – джакузи по центру… Небольшим, уютным и очень манящим. Валерия восхищенно озиралась по сторонам, в очередной раз поражаясь помпезной роскоши этого дворца… Он так сильно дисгармонировал с тем, что, как она думала, любил Нур… тем стилем, в котором он жил на своем острове… Правда, этого Нура, принца богатейшей страны мира, она ведь не знала…

Сам снял с нее ошметки одежды, не переставая целовать, снова поднял на руки и опустился вместе с ней в зовущую теплоту бурлящей ароматной воды. Сказочное ощущение…Нереальное…

Его руки успокаивали и массировали, расслабляли и возбуждали… И эти губы… Они снова были везде…

– Я открою тебе все свои тайны, Златовласка… Только до этого хочу снова ощутить себя в тебе… Извини… Рядом с тобой я становлюсь ненасытным…

Он входит в нее, так и оставшись в обволакивающем блаженстве теплой ласкающей воды, немного приподняв над собой и дав ее ногам обвить его торс. На этот раз более медленно, нежно. В его действиях не было грубости и ненасытности… Теперь они просто наслаждаются друг другом, нарушая мирное и успокаивающее поплёскивание ароматной жидкости своими стонами и прерывистым дыханием.

– Люблю тебя… – шепчет ей, входя не спеша и не отрывая от нее своих глаз… –  Ты самое прекрасное, чистое, доброе создание, которое мне довелось видеть в своей жизни, Валерия… И… я готов умереть за твою улыбку… Я люблю тебя… Я… люблю… тебя…

– Ты был готов отпустить меня… – полушепотом, даже как – то обиженно отвечает она, наслаждаясь его движениями, запрокидывая голову, давая спутавшейся от их страсти копне платиновых волос танцевать на водной глади.

– Именно потому, что люблю… Я готов на всё, что даст тебе счастье и безопасность, Златовласка… Запомни это… На всё… Запомни…

Спустя час они лежали в комнате отдыха, окруженные свечами и мягкими подушками. Над головой был огромного размера купол из стекла, позволяющий любоваться удивительно красивым звездным небом… До этого она видела такое небо только там, в горах Сокотры… Казалось, протяни руку –  сорвешь звезду… а здесь… Здесь все так давило роскошью, что было непонятно, они все еще на Земле или уже на какой – то золотой блестящей звезде…

Он обнимал ее, прижав к своей груди и тихо говорил, открывая свою душу…

– Я не полноценный сын Макдиси. Всего лишь бастард… Ублюдок, рожденный вне брака от сокотрийской служанки жены его старшего брата… Шериф оказался на острове вместе с тогдашним наследником эмиратского престола Удеем Макдиси тридцать шесть лет назад… В составе военизированного отряда, направленного на остров ради устрашения тогдашнего йеменского правительства… Наверное, тот раз был первым, когда жители Сокотры увидели танки, технику… Задачи с кем – то воевать не стояло… Солдат ввели лишь в показательных для йеменских властей целях, это было очевидно всем изначально… Жители Сокотры всегда вели себя обособленно и независимо от Йемена, хоть формально в него и входят, поэтому приняли эмиратчиков с распростертыми объятиями, благо, что те пришли на остров как раз как гаранты автономии Сокотры от Саны (прим. Столицы Йемена). Удей Макдиси был молодым амбициозным тридцатилетним принцем. На тот момент у него уже были две жены. На Сокотре он встретил третью  –  дочь местного вождя племени, старейшины из самого древнего и знатного рода Сокотры, восходящего своими корнями к первым жителям острова… Не знаю, был ли их брак заключен по любви или же попросту стал политически выгодной партией, но так или иначе, он обозначил негласный нерушимый союз между Сокотрой и Эмиратами… Йеменским властям, и без того на тот момент находящимся в непростой политико – экономической ситуации, пришлось попросту смириться с новым статусом – кво и негласным контролем Эмиратов над стратегически важным с точки зрения морских транспортных путей островом… Это часть официальной, известной всем истории… А теперь начинается моя история… Гораздо менее привлекательная… –  Нур нервно сглотнул, было видно, что слова давались ему тяжело,  –  как я уже сказал, Удей Макдиси прибыл на остров не один, а вместе с младшим братом Шерифом… Тот, видимо, времени зря не терял… Пока старший из Макдиси заключал политически выгодные семейные сделки, младший изнасиловал служанку сокотрийской невесты Удея… История умалчивает, сколько продолжалось это насилие… Не исключаю, что весь период нахождения братьев на острове… Через девять месяцев родился я… Мать при родах умерла… Беременная одинокая женщина, еще и служанка –  гарантированный изгой в патриархальной, архаичной среде острова… Ее изгнали из деревни… Она ушла в пещеры, рожать в гордом одиночестве… Что – то пошло не так… Я родиться смог, а вот она не выжила…

Валерия нежно и порывисто обняла Нура, зарывшись в тепло его груди…

– Мне так жаль…  – тихо прошептала она.

Он понимающе кивнул и продолжил…

– Ишта, которую ты видела, была местной знахаркой… Она тоже жила на отшибе, вне деревни, недалеко от пещер… Люди боялись ее знаний и способностей, сторонились, когда все было хорошо, но стоило случиться беде, непременно шли к ней… Медицины тогда на острове не было развито никакой… Насколько я знаю, она пыталась как – то помочь матери разродиться, но плод оказался слишком большим… Ишта меня и забрала… Выходила… А когда Макдиси узнали о моем появлении, не смогла меня оставить, добровольно вызвалась стать моей нянькой… Правящую семью Эмиратов это более, чем устраивало, потому что никто любовью, заботой и теплотой окружать меня не спешил… А так при мне всегда был преданный, любящий человек… Удобно…

– А как же отец?  – тихо спросила она… –  я не совсем поняла… Как так получилось, что правителем страны стал Шериф, если, как ты говоришь, наследником престола был его брат Удей…

Корсан лишь усмехнулся…

– Ты плохо знаешь Шерифа Макдиси, Златовласка… И слава Аллаху… Никто никогда не знает, что на уме у этого дьявола… Удей Макдиси погиб при странных обстоятельствах аккурат в то самое время, когда их отец, правитель Эмиратов, занемог и отошел от управления страной… Официальная причина гибели наследника –  авиакатастрофа над Индийским океаном, но как дело обстояло в реальности, никто никогда не узнает… На следующий день после гибели старшего сына умер, и отец… Шериф Макдиси оказался самым очевидным, достойным и удачным кандидатом на престол… Дети Удея были слишком малы для этого, по правилам наследования престола это право переходит к следующему по возрасту сыну прошлого правителя…

Заняв заветное место, он позаботился и о том, чтобы минимизировать возможности врагов наносить удары по его слабым местам… а одним из таких слабых мест, так сказать, компроматом, черным пятном на его биографии был я… бастард от сокотрийской служанки…

– Почему ты не думаешь о том, что, возможно, он нашел тебя потому, что ты его сын, что он тебя любит?  – спросила искренне Валерия.

Корсан отрицательно покачал головой…

– Нет, Златовласка, это не любовь… Это желание контролировать все и вся… Я был его проклятием, нежелательной историей его биографии… Только лишь всего… Но самое парадоксальное –  я оказался не просто бастардом, я оказался его старшим сыном… При желании враги могли бы с легкостью разыграть эту карту… Да что там враги… Он понимал, что рано или поздно я и сам вырасту –  и начну вести свою партию в большой игре… Знаешь, каждый человек ведь судит по себе… Когда ты сам готов на любое ради власти можно подозревать и опасаться кого – угодно в чем – угодно… Поэтому он придумал грандиозный план  –  он дал мне блестящее образование, он не обделил меня деньгами, но он отрезал мне любые пути к настоящей большой политике… Он сделал меня главным над своим теневым бизнесом, поставил у руля преступной империи, которая живет и подпитывает семью, что называется из – под полы… Я стал преступником и пиратом, пусть с властью, пусть с богатством, пусть и с дворцом в Эмиратах, но отрезанным от любой формы претензий и устремлений на законной политической арене… Как человек, ассоциирующийся у всего мира с абсолютным злом, может стать хоть кем – то в прекрасной стране Эмиратах? Никак… Грамотно, не находишь?

– Но ведь ты свободно сюда приезжаешь… Свободно ходишь по улицам… Тут твой дворец… Значит, тебя никто не знает… Твоя лицо ведь правда никому не известно… Значит, не все так, как ты это видишь…

Он снова усмехнулся. Обреченно, знающе…

– Наивная Златовласка… Если обычные люди и правда могут не знать меня, то поверь мне, спецслужбы всего мира уже давно все, что нужно, нарыли… Они прекрасно осведомлены, чей я сын… Что я делаю… Просто до поры до времени эта информация будет держаться в тайне… Возможно, всю жизнь, а возможно и нет… Все будет зависеть от моря факторов, от работы шпионов, от конкретных целей конкретных политиков в тот или иной момент… Я навсегда останусь заложником этой большой игры… Навсегда буду в плену того места, которое дает мне так много власти над людьми и в то же время так сковывает меня…

Валерия глубоко вздохнула, неодобрительно покачав головой…

– Спецслужбы, шпионские игры… Все это звучит так сюрреалистично, так странно… всегда думала, что все эти слова –  просто художественный вымысел, клише для остросюжетных фильмов… Неужели это всё правда существует в реальной жизни?

Корсан снова усмехнулся. Нежно тронул лицо девушки и посмотрел так, что внутри непроизвольно что – то сжалось… Словно сама печаль заглянула к ним на беседу…

– А теперь начинается правда, которая может потрясти тебя намного сильнее, чем факт того, что я принц… Та папка, которую я тебе дал, с тобой?

Валерия растерянно задумалась…

– Кажется…Я оставила ее в машине, в сумке с другими вещами…

– Тогда я тотчас попрошу, чтобы тебе ее принесли… Сейчас я уйду ненадолго… Дам тебе возможность прочитать все то, что там есть… Подумать над своими эмоциями…

– Зачем уходить?  – удивленно спросила она.

– Потому что так нужно, Валерия… Потому что ты должна принять эту информацию, находясь один на один с собой… И все, наконец, осознать, как бы горько это осознание ни было для тебя…

Глава 4

Ей больно… Хочется не верить во все, что сейчас было перед глазами… Списать на происки Корсана, желание опорочить ее мужа… И она могла бы так сделать, не задумываясь, несколько недель назад, даже может быть несколько дней, но не сейчас, не после всего того, что было… а еще ее главным противником была правда… Перед ней были не домыслы, не догадки, а факты… Настоящие факты из его жизни, которые она теперь сопоставляла с той легендой, в которой жил ее муж, и понимала, что вся ее жизнь была… подделкой… Холодный пот по телу, ком в горле… Обидно, больно… Пусто… Именно пусто… Нет, она точно теперь знала, что не испытывала к Ричарду ничего как к мужчине… И поняла это отнюдь не сейчас, намного раньше, когда тяга к Нуру стала сильнее каких – либо ранее испытанных ею в жизни чувств к мужчине… призналась себе в этом только там, в аэропорту, чувствуя нестерпимое желание снова вернуться к тому, кто еще совсем недавно был главным врагом… Злодеем, схватившим ее мужа… А теперь… Теперь картина, казалось, словно перевернулась…

Он зашел бесшумно. Просто сел рядом и положил руки на плечи девушки.

– Как ты?  – тихий голос, участливый, беспокойный… – я.. виноват в том, что не сказал тебе раньше… Предпочел разбить шокирующую правду на части… Мне казалось, так будет менее больно… А еще, – он сделал паузу, выдохнул, словно борясь с собой, но продолжил, –  а еще я просто боялся, что ты сразу захочешь уйти… как только узнаешь, что более не обязана исполнять условия нашего соглашения ради мужа, которого… нет…

Сказал и сам осек себя… Как бы ни было, звучало больно… и обидно…, И она сразу почувствовала это. Дернулась…

– Да, нет… – тихо ответила она, все еще пребывая наполовину в своих мыслях,  –  Ничего нет… Ничего не было… Все фальшь… моя жизнь была фальшью… Не верится… – подняла на него, наконец, глаза и они невольно увлажнились…

– Нет, не думаю, Валерия,  –  поймал пальцем одинокую скатившуюся слезинку, –  тебе невозможно противостоять… Если даже… сначала он и выбрал тебя как удобный вариант, то потом… потом наверняка влюбился… Я видел ревность в его глазах, когда приходил к нему… Видел, как он говорил о тебе, как смотрел на меня… Он не был к тебе равнодушен…, Наверное, это так и выводило меня из себя… Поэтому я так ревновал… думал, что вопреки всему дерьму и вранью, в которое он тебя окунул по твоему незнанию, ваши чувства могут в конечном итоге победить…

Теперь пришла ее очередь горько усмехаться… Покачала головой печально – обреченно…

– Поэтому он взял три миллиона долларов и убежал, бросив меня с тобой? А если бы на твоем месте был бы кто – то иной? Если бы… всего этого между нами не было? О чем ты, Нур? Если бы ты насиловал меня и унижал? Этот человек сознательно использовал меня, чтобы оказаться там, где оказался… Среда активистов – экологов, мой идиотский характер, который вечно заставляет совершать глупости в поисках справедливости и героизма, твой интерес ко мне… Жестоко… Как же жестоко… – не выдерживает, теперь она плачет… Как маленькая, обиженная девочка… Навзрыд, так обидно, что даже стеснение предстать жалкой и слабой перед Кирсаном отходит на второй план…

Нур порывисто прижимает ее к себе…

– Маленькая моя девочка… моя Златовласка,  –  нежно шепчет на ухо, –  ты как слепой котенок… Наивный, добрый, непреодолимо привлекательный для хищников вокруг тебя… А вокруг действительно одни хищники… И они готовы сожрать тебя в любой момент… И ведь я такой же, Валерия… Чем я лучше… Я с самого начала знал, что Ричард Пэттинсон –  израильский агент Моше Курц… Но я использовал тебя… Я брал твое тело, но этого мне почти сразу стало мало… Я хотел твоей души, даже не разобравшись, что бушует в ней… Как тебе страшно, совестно, больно…

Она закрывает его рот своей рукой… Отрицательно машет головой…

– Знаешь, это странно, Нур… Часто думаю о том, что натворила… Я о том, как ввязалась в эту авантюру, отправилась на другой конец света, не имея никаких козырей в рукаве, не зная толком, что делаю… поможет ли это… Вот честно, посмотри со стороны на такую историю… Знаешь, кто вызвал бы у меня больше всего возмущения и неприязни? Девушка… Даже не злой пират и не подлый подставной муж, а глупость девушки, которая решила играть в непонятную, страшную игру… И ведь я вроде бы и не дура… Всегда взвешивала все за и против, понимала риски… а тут… Вот такое вот сумасшествие… Я долго пыталась понять себя, почему так поступила… И дело ведь не в неземной любви к Ричарду… И даже не только в моей глупой тяге к справедливости… Странно говорить, Нур, но помимо всего прочего меня влек какой – то инстинкт… Он словно подсказывал мне, что все будет хорошо, что я поступаю верно, что я не пострадаю… Почему – то глубоко в душе, вопреки воле разума, я не испытывала страха перед встречей с великим и ужасным Корсаном… Странно, конечно, но это так… Не знаю… Зачем я это тебе говорю, но… просто не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо… Совсем плохо… Что бы ни было дальше между нами… Ничто не сотрет факта нашего знакомства… Я пришла к тебе и согласилась продавать свое тело… Это ведь низко для порядочной, уважающей себя женщины… Знаю, что эти мои слова вряд ли что – то изменят, но… все же…

Он отрицательно покачал головой.

– Я так не думаю, Златовласка… Я с самого начала видел, насколько далека ты была от всего, что связано с корыстью и низостью… Поверь мне, на это я насмотрелся в жизни с лихвой… Ты просто была загнана в тупик…

Она словно не слышит его. У нее в голове диалог с самой собой. Очевидно, он сумбурный, хаотичный, потому что слишком много всего произошло, слишком много всего нужно осознать… Порывисто хватается за волосы руками, надрывно всхлипывает…

– Господи, и этому мужчине я отдала себя… Он был мои первым… Боже… Как представлю, что все это  –  ухаживания, свадьба, наша первая ночь… Все это было фальшью… – он не дает ей уйти в очередную спираль истерики, с силой хватает за руки, разводит их, а через секунду она уже припечатана его телом к кровати. Корсан нависает сверху, заглядывая в распахнутые от боли, смятения и шока глаза девушки, порывисто и хрипло рычит прямо в рот…

– Нет, Валерия… Твоим первым мужчиной был я… Первым и последним… Запомни это… Только это важно… – шепчет и тут же впивается в ее губы своими… Зло, ревностно, страстно… Слово стирая все то, что могло быто до… до него… Эти же требовательные губы опускаются все ниже. По грудям, животу, лобку, жадно всасывают ее женскую сердцевину. И она уже не помнит ничего, кроме этих губ… Действительно, только это важно… Только Он… Только с ним…

Их снова накрывает ночь сумасшествия… Или день… Она потеряла счет времени, перестала ориентироваться в пространстве… Растворилась в нем без остатка… а он в ней… Они снова сходили с ума, погружая друг друга в пучину сумасшедшей, одержимой страсти… Он клеймил ее, присваивал, он был везде, порочно, грязно, нагло, не слушая ее слабые возражения на задворках оставшегося стеснения…

– В постели нет стыда, Златовласка,  –  лишь кратко, в перерывах между стонами, отвечал он ей, заставляя ее тело принимать очередную порцию дикого, животного наслаждения в самых немыслимых позах и вариациях… Она устала сопротивляться… Сдалась его натиску, влилась в поток его опытных действий… Тело тряслось в судорогах экстаза и эндорфина… а еще… Еще внутри все сильнее жгло осознание того, что за его умелыми, мастерскими действиями стоят сотни, тысячи всех тех, кто вот так же, как она сейчас, стонали под ним, на нем, рядом с ним… И чем больше он проникал ей под кожу, тем сильнее кислотой это осознание выжигало все ее нутро…

Открывает глаза и понимает, что они все еще там… в зале отдыха, под стеклянным куполом… И снова над ними сотни свидетелей  –  яркие звезды, которые то и дело подмигивают своим желтоватым свечением их бесстыдным голым телам, покрытым потом и собственными соками…

– Сколько звезд… –  шепчет уставшим голосом Валерия… –  а солнце одно… Все как в нашей жизни, да?

Он нежно и медленно гладит ее живот… Насытившийся, наконец, удовлетворенный, освободивший хотя бы часть своих демонов… Раскрывший хотя бы часть своих мрачных тайн…

– О чем ты?  – спрашивает и нежно целует ее затылок.

– О тебе, Нур… Ты –  солнце… а мы, женщины твоей жизни  –  всего лишь звезды… Да, светим… До тех пор, пока на них падает свет от солнца… Стоит же его капризным лучам отвернуться, погибаем во тьме… И я так погибну… Наступит такой день…

– Не наступит… – отвечает он категорично, а она лишь усмехается… – ты не звезда, Валерия… Ты луна… моя луна…

– Луна… – нежно, лирично и печально повторяет она… –  луна тоже светит только потому, что ее освещает солнце…

– Зато ночью светит только луна… Только она важна… Ночью солнца нет… Лишь луна своей красотой затмевает все и вся… Знаешь, арабы никогда не воспевают красоту солнца… Солнце убивает своим зноем… Оно приносит только боль и ожоги… Красота для них в луне… В ее чарующем свете в прохладе ночи… В ее гипнотической силе, способной забирать покой человека или напротив, даровать его… Они сравнивают изгиб женских бедер с ее округлостями, дугу девичьей брови  –  с изгибами полумесяца… Луна единственная и неповторимая… Она есть спутник солнца… Луна  –  настоящая женщина… Как для солнца луна единственная, так и для мужчины его женщина неповторима и исключительна…

– А что же делать со всеми теми, кто есть еще?  – словно не ожидая ответа на свой вопрос, скорее риторически произносит Валерия…

Он еле слышно усмехается, понимая ее намек… Но молчит… Ей печально от его молчания… Но сейчас она слишком устала, чтобы думать об этом дальше… Невольно проваливается в магическую силу сна и на подкорках сознания все же ловит прикосновения его жарких губ к ее виску и тысячное за эти сутки «люблю» …

Глава 5

Они улетели обратно на остров на рассвете. Покидали Дубай под яркие оранжевые лучи молодого, резвого утреннего солнца, щурясь от попадающего в иллюминатор света и наслаждаясь близостью друг друга. И он, и она, казалось, стали моложе, веселее, беззаботнее. Впервые между ними ничего не висело, впервые не было условностей, недомолвок, загадок… Вернее, каждый решил сделать вид, что их нет…

Конечно, Валерия всегда могла найти, к чему придрать, на чем заставить себя зацикливаться, но решила этого категорически не делать… Пусть счастье, пусть даже и с полузакрытыми глазами, продлится подольше…

Сами того не подозревая, они все время находили повод почувствовать соприкосновение тел друг друга, кожи, сплетение запахов… Его близость пьянила и возбуждала ее, это чувство было таким новым, таким удивительным – на каком – то инстинктивном, подсознательном уровне ощущать своего мужчину… Он чувствовал то же самое… Но, в отличие от Валерии, предпочитал не сосредотачиваться на своих внутренних эмоциях, а беззастенчиво демонстрировать их ей.

– Хочу тебя, девочка,  –  шептал на ухо в машине, прижимая к своему бедру дрожащую от возбуждения девушку и нагло шаря руками по ее телу… – взлетим и…

Она со смешком вздохнула, непроизвольно краснея и вызывая уже смешок у него…

Как только самолет набирает нужную высоту, Корсан не стесняется исполнить свое обещание. Быстро отстегивает ремень безопасности у себя и у нее и, крепко держа за руку, уводит в туалет.

– Добро пожаловать в клуб десятитысячников, Златовласка… – шепчет уже через пятнадцать минут, вальяжно сидя в кресле и попивая холодное шампанское, заметно более расслабленный и довольный…

– Куда?  –  с недоумением спрашивает девушка.

Снова горячо и порывисто притягивает к себе.

– Те, кто трахался на высоте десяти тысяч метров…

– Боже, –  выдыхает она, когда его рука опять беззастенчиво скользит под абазией по оголенной ноге, а губы на шее…

Ее тело, в первые разы довольно тяжело переносившее его ненасытный нрав, теперь, как казалось, привыкло и подстроилось… Валерия, и сама удивлялась, как прекрасно себя чувствовала после того изнурительного секс – марафона, в котором они оба участвовали последние сутки…

Интимность их утра, к сожалению, была нарушена сразу по прилету на остров. И хотя Валерия почувствовала необъяснимую внутреннюю радость, стоило извилистым серебристо – рыжим песчаным берегам Сокотры показаться в иллюминаторе, многочисленная свита, прибывшая в аэропорт встречать Корсана, уже не позволяла им чувствовать себя так же расслабленно и беззаботно, как это было всего пару минут назад… По выходу из самолета они сразу нырнули в один из минивэнов. Валерия забилась в самый угол, и теперь отстраненно смотрела в окно на первозданные красоты, редко перемежающиеся с убогими жилищами местного населения, и ловила себя на мысли, что рада была сюда вернуться… Нур с головой погрузился в рабочие дела, по ходу движения просматривая какие – то бумаги и нетерпеливо слушая доклад своего помощника, то и дело подначивая его и раздраженно перебивая.

Они уже подъезжали к его резиденции, когда Корсан обратился к Валерии.

– Не спеши выходить. У тебя другое место назначения сейчас,  –  сказал он невозмутимо, выходя из автомобиля.

Девушка даже понять толком ничего не успела, как Корсан захлопнул дверь минивэна и машина стартанула, убегая по извилистым дорогам в направлении… Сердце Валерии ушло в пятки… Как такое возможно? Неужели он снова собрался отправить ее туда, в этот серпентарий… И это после всего, что между ними было… Она смотрела перед собой и пыталась сдержать подступающие слезы… Не смогла… Они выпали на щеки соленым дождем, застилая ей видимость…

Всего пару минут, они вырулили на песчаную дорогу, обогнули горный хребет и подъехали к красивому особняку, который Валерии уже доводилось видеть и ее воспоминания об этом месте были, мягко говоря не самые радостные… Гарем… Его гарем… Сердце свело от острого укола боли…

Машина притормозила. Вышла из машины. На удивление у здания ее никто не встретил… Прошла внутрь  –  тишина… Знакомый шикарный внутренний двор с фонтаном, который почему – то был спущен, каскад арок, утопающих в зелени, а вот и коридор, ведущий в комнаты девушек… Она в шоке шла по нему и не могла поверить своим глазам… Перед ней были открытые нараспашку, совершенно пустые комнаты, в которых, судя по всему, собирали вещи наспех, потому что то и дело на глаза попадались небрежно брошенные предметы женского гардероба, часто крайне интимные… Что все это значило? Она начинала понимать с примесью шока и эйфории в душе, но пока даже боялась признаться себе в своей догадке… Прошла до самого конца, до той самой злосчастной комнаты, в которой тут обычно проходили «смотрины» девочек на ночь… В которой Он подверг ее самому большому унижению за все время их знакомства… Когда разрешил гадким мерзким рукам надзирательницы шарить в ней и проверять наличие менструации…Эти воспоминания холодным липким потом проступили на ее лбу, но тут же уступили место другим воспоминаниям –  тому, как истово и страстно он брал и давал в ту ночь… Именно в ту ночь она поняла, что его… Что в ее жизни нет и не может быть другого мужчины… Просто сама себе боялась в этом признаться…

– А я тебя недооценила,  –  послышался сзади знакомый голос на английском…

Валерия резко обернулась и увидела физиономию Фатмы, той самой надзирательницы гарема… И вроде бы она не сделала ей ничего плохого, но все равно, стало до ужаса неприятно, от женщины исходила такая неприятная волна… грязи, порока, цинизма…, Наверное, это ее работа так замарала ее ауру…

– Когда ты стояла здесь, вырядившись в красное платье, а он пожирал тебя глазами, не видя больше никого, подумала, что его хватит на пару ночей, как это бывало обычно… Корсан увлекается женщинами… У него часто вспыхивает страсть в глазах, но удержать ее мало кто может больше, чем на неделю – другую… а ты молодец… Чтобы ради прихоти одной девчонки за день отослать всех девочек, да еще и меня лишить работы –  это неслыханно, конечно…

– Браво! Далеко пойдешь… – деланно похлопала в ладоши,  –  если не оступишься… Хотя… вот это вряд ли…

– Почему Вы так враждебны ко мне? Что такого плохого я Вам сделала?  – искренне спросила Валерия, чувствуя сочащийся в словах женщины яд.

Та лишь присвистнула в ответ.

– Я не враждебна. Я просто… реалистична… Ты его игрушка, малютка, что бы он сейчас ни делал, какие бы ошейники с килограммовыми изумрудами не цеплял на твою красивую длинную шейку,  – Фатма пренебрежительно махнула головой на ожерелье на шее Валерии, –  как бы ни закрывал гаремы, как бы ни обхаживал тебя, он делает это только для себя… Это такая игра… Запомни это хорошенько и не питай иллюзий. Наслаждайся, пользуйся, лови своей момент, пока это возможно, но не отдавай ему свое сердце и не строй нелепых иллюзий… Поверь мне, не за горами тот день, когда двери этого дома снова будут открыты… для девиц свежее и моложе прежних… Они тут будут, а ты нет…

– Вы все почему – то говорите одно и тоже, совершенно не зная человека, на которого работаете… Вам ничего не известно о Нуре…

– А ты типа хочешь сказать, что знаешь…

– Знаю… –  с вызовом посмотрела на нее Валерия…

Фатма снова усмехнулась… Глаза ее вспыхнули огнем…

– Единственная женщина, которая знает господина и что – то для него значит, это Балкис… Заруби это себе на красивеньком носике… – ответила высокомерно – торжествующе женщина…

– Только вот Балкис тут тоже нет, как и Вашего гарема, как и Вас в скором времени не будет,  –  парировала Валерия и даже сама не поняла, откуда в ее голосе появился этот язвительно – надменный тон…

Надзирательница лишь засмеялась в голос.

– Ошибаешься, глупышка… Балкис будет всегда! На острове, в жизни и в сердце господина… Запомни это… Потому что Балкис для него  –  не просто та, кому можно вставить между ног… Она его… – тут женщина словно осеклась… То ли боялась говорить дальше, то ли специально оставила загадку, чтобы заставить Валерию мучиться неведением и тяжким мрачным любопытством…

– А почему бы тебе самой не спросить у него, кто такая Балкис? – сказала Фатма и тяжелой, грузной поступью направилась в сторону выхода, прочь из дома, в котором еще вчера была хозяйкой…

Глава 6

Валерия не стала больше задерживаться в этом неприятном месте. Почти сразу за Фатмой выскочила наружу и, только вдохнув свежего морского воздуха, поняла, что там, в гареме, словно не дышала, словно ее горло зажали в тиски и не отпускали. В глазах рябило…

Быстро запрыгнула в машину и почувствовала долгожданное облегчение только тогда, когда водитель привез ее к знакомому уже и даже полюбившемуся, на мысли, о чем поймала себя Валерия, дому Корсана. Ожидаемо внутри она его не обнаружила. Правда, усталость последних дней, ненасытность ее любовника и постоянные эмоциональные качели сделали свое дело –  основательно подкрепившись уже готовой и сервированной к ее приходу едой, девушка провалилась в очередной глубокий сон, несмотря на то, что был только полдень.

Пробуждение наступило не сразу. Оно было тягучим, сладким, покалывающим внизу живота от нестерпимо – томительной неги прикосновений Его языка к ее плоти… Чувственно, медленно, нежно, но решительно и горячо…

Резко распахивает глаза от очередной острой волны удовольствия, чтобы окунуть взор в непроглядную темноту. На улице глубокая ночь… И он, судя по всему, только пришел…

Все еще сонная, она чуть слышно постанывает, не в силах пока поймать его ненасытны ритм, его жар и энергию…

– Давай же, соня, просыпайся… –  шепчет хрипло – возбужденно, отрываясь на секунду от нее,  –  если не трахну тебя сейчас, умру… Хочу пить… Тебя пить…

– Корсан… – шепчет она деланно недовольно, тут же выгибаясь и игриво выворачиваясь,  –  я вообще – то спала… Некрасиво вот так вторгаться в чужие сны…

Он поднимает на нее горячий взгляд, его глаза в кромешной темноте светятся, как два пылающих угля… И почему так темно? На улице непроглядный мрак, заглядывающий в их комнату через огромное окно в пол. Где – то там, совсем рядом, спокойное ворчание спящего океана… а ее океан здесь, на постели, бушует, беснуется от желания…

– И кто же тебя снился, Златовласка?  – шепчет возбужденно и в то же время как – то ревностно…

Она ловит эти нотки и начинает играть…

– Не скажу… Это… секрет…

Не успевает ничего понять, как он уже над ней, грозно нависает, пригвождая своей массой к теплу кровати…Входит резко, без подготовки, но она и не нужна. Валерия уже готова для него, всегда готова.

Толчки жесткие, сильные, резкие. Если бы не ее ответное желание, было бы больно, а сейчас… Сейчас так хорошо… Дьявольски хорошо… До невозможности…

– Нур… –  шепчут ее пересохшие губы, вечно голодные по нему, а он стонет в ответ, властно проводит по ним большим пальцем, порочно погружает его в теплоту ее рта. А потом больно прикусывает зубами ее шею…

– Тебе теперь буду всегда сниться только я, Валерия… Только Я…  – толчок, еще один, она выгибается, расставляет ноги шире, давая возможность проникнуть глубже,  –  и ты всегда будешь готова для меня, когда бы я ни пожелал… Теперь тебе придется одной удовлетворять мои аппетиты, сладкая… Так что никаких больше «я сплю» или «не хочу»…

Она вовсе и не слышит его, потому что слишком хорошо… Потому что снова где – то там, на небесах… Секс с ним на этом загадочном острове какой – то другой… В Дубае была та же страсть, то же желание, то же удовольствие… Но здесь… Помимо всего прочего здесь есть еще и какая – то сакральность, их близость –  словно священный древний ритуал… Она не может понять всего того, что теперь творится на душе… Но это так хорошо, что невольно отступают даже самые ужасные мысли и сомнения…

Они не сомкнули глаз до самого рассвета… Даже после того, как насытились друг другом, просто лежали и ласкали прикосновениями, дыханием, легкими поцелуями… После соития с ним всегда оставалось сладко – пьянящее послевкусие, которое нужно было прочувствовать, пережить…

Нежно целует его шею, наслаждаясь теплотой объятий на фоне гладящего кожу бриза с океана.

Невольно цепляет глазами его шрам на шее…. Когда – то давно, еще в той жизни, Абу Самак сказал ей никогда не спрашивать про него, если не хочет Корсанова гнева… а сейчас… Сейчас она могла? Или все эти правила поведения с жестоким безжалостным Корсаном никогда не переставали действовать…

Нежно касается этого места пальцами, тут же накрывает таким же нежным поцелуем…

– Словно когти тигра. –  шепчет, трогая продолговатые выпуклости на шее…

– Льва… – отвечает невозмутимо он.

Валерия недоуменно поднимает на него полный удивления взгляд. Он так шутит?

– В смысле?

– Не знаю, в курсе ты или нет, но эмиратчики, как и многие другие арабы с Персидского залива, держат в качестве домашних животных тигров, львов и прочих хищных кошачьих… Воспитывают их с детства и приручают, так, что они начинают признавать одного хозяина… Считают это забавным и …шикарным… Вот с одним таким домашним питомцем мы и не подружились, как видишь…

– Как это произошло?  –  все еще ошарашенно смотрит на мужчину девушка.

– Ты имела возможность познакомиться с одним из моих братьев, Али… Тем самым, которого встретила здесь в этом доме… Кот была его…

– Кот?  –  горько усмехнулась Валерия…

– Молодой самец – лев… Он натравил его на меня для забавы… Идиот, никогда не умевший просчитывать последствия и опасность…

– Ужасно!  –  с возмущением отшатнулась Валерия! –  действительно, о чем только думал этот человек, когда подвергал тебя такой опасности! А эти последствия, Корсан… – снова трогает его шрамы,  –  представляю, как тебе было больно…

Мужчина поднимает на нее умиленный взгляд и жестко усмехается.

– Ты не поняла меня, девочка… –  обманчиво нежно заправляет выбившийся платиновый локон за ухо,  –  эти шрамы –  ничто… Последствия были для кота… И опасность тоже… Я убил его… Голыми руками… Разорвал пасть… И кинул тушу на ошарашенного Али,  –  снова зло усмехнулся, сверкнув глазами. На секунду Валерия поймала себя на мысли, что это был он… Тот самый жестокий Корсан, вселяющий такой ужас в окружающих… –  идиот был в таком шоке, что не увернулся, упал, придавленный трупом, и сломал себе руку…

Валерия приподнялась, села на край кровати… От услышанного по телу пробежала невольная дрожь… Страшно… Пугающе… Жестоко… Этот мужчина нежно ласкал ее всего полчаса назад… Убивший голыми руками льва… Раньше она думала, что вот такие вот истории –  всего лишь легенды, преувеличения, а теперь могла поверить в них без сомнений… Перед глазами так и стоял Корсан, безжалостно, со звериным рыком разрывающий пасть зверя…

Невольно поежилась…

– Что такое, Златовласка?  –  и снова эти нежные руки на ее плечах контрастом,  –  я напугал тебя веселой историей?

Поворачивает на него глаза…

– Нур… Какой ты?  – спрашивает в сердцах… –  какой ты на самом деле? Такой, как со мной? Такой, как со своими подчиненными? Такой, как со своим отцом? Кто ты, черт тебя возьми…

Выдыхает ей в ответ немного раздраженно.

– Что ты хочешь услышать, Валерия? Что я розовый и пушистый? Нет… Я жесток, я убивал… Я никогда не делал секрета из этого перед тобой… Но для тебя я хочу быть другим… – нежно берет за подбородок, целуя в губы… –  ты делаешь меня другим…

Она лишь качает головой, смотря теперь перед собой… Словно не слышит его последних слов…

– Насколько хорошо я тебя знаю? Насколько ты готов открыться передо мной? Или ты, как и на этом острове, показываешь мне только то, что считаешь нужным? Просто создаешь выгодную и удобную для тебя картину мира мне…

– Валерия, ты ранимая и нежная… Зачем мне показывать себя всего… Зачем? Посмотри, что случилось с тобой от одной только истории о моих шрамах… Тебя всю трясет! Ты не выдержишь всего этого…

– А она выдерживает?  – спрашивает в сердцах Валерия, бросая на него острый взгляд. Не может больше держать это в себе… То, что все это время буквально печет ее изнутри, вмиг вырывается наружу…

– О ком ты?  –  его раздражение и даже злость уже не скрыть…

– Балкис… Скажи мне правду, Нур… Что вас связывает? Кто она тебе? Я ведь не дура… Понимаю, что если бы она была простой наложницей, не вызывала бы такого раболепия среди твоих слуг… Даже тогда… в деревне… Когда она хотела меня убить… Тот старейшина… Он смотрел на нее… с уважением что ли… Кто она тебе, Нур? Кто она для тебя???

Он нервно – раздраженно отворачивается, крепко сжимая кулаки… Словно борется сам с собой… Видно, что изнутри разрывается тысячами эмоций…

– Я говорил тебе, Валерия, что многое из того, что ты можешь обо мне узнать, способно навсегда отбить твое желание даже смотреть в мою сторону… Сейчас ты заставляешь меня открыть тебе правду, которая способна привести именно к этому…

Валерия лишь отрицательно качает головой…

– Я постараюсь принять правду о твоем прошлом, Нур… Какой бы она ни была… Даже если ты скажешь, что любил ее все эти годы…Что она главная любовь твоей жизни… Я постараюсь тебя понять… Ты не обязан стесняться того, что было «до» … Но… Я должна знать, что связывает вас в настоящем… Какое место у нее в твоем сердце…

Он сглатывает… Нервно усмехается, снова задумываясь…

– Сегодня у нас очередной день обсуждения моей семейки… – выдает печально – саркастично.

– Что это означает, Нур? Почему семейки? Балкис твоя жена?  –  в горле сперло… Она понимала, что такой правда тоже может быть, но… не думала, что будет так больно… обидно… Жена. Нура… И почему она не задумалась об этом раньше…

– Нет, Валерия… Балкис не моя жена… Она моя… сестра…

Глава 7

Валерия пыталась унять дрожь, непроизвольно бегущую по всему телу…. В голове не укладывалось… Сестра? Как сестра? Она ведь сама видела… они смотрели друг на друга как любовники… делали вещи, которые никогда бы не позволили отношения между братом и сестрой… или…

– Вся моя жизнь, Валерия, сплошной мрак… – сказал он так, что сердце ее невольно сжалось… –  мрак, состоящий из грязи, порока, жестокости и корысти… В ней с самого первого дня моей жизни не было места ни искренности, ни чистоте, ни любви… а я… я принял эти условия игры, которые навязала мне судьба… А может думал, что навязала… Может быть, мне надо было идти против течения… Сопротивляться…

Балкис  –  моя двоюродная сестра. Она единственный ребенок Удея Макдиси от той самой дочери старейшины, у которой прислуживала моя мать… Тот странный мужчина, куда потащила тебя Балкис якобы для вынесения вердикта по твоим колдовским способностям –  ее дед… Этим и объясняется то, как на нее смотрят местные жители острова… Они видят в ней продолжателя рода истинных правителей… а во мне… ублюдка служанки – шлюхи и иноземца, пусть и высокородного…

– Нур, просто мне казалось… –  начала было подбирать слова Валерия,  –  что ваши с ней отношения немного выходят за рамки…

– Так и есть, Златовласка,  –  перебил ее решительно, –  мы спим с Балкис с семнадцати лет… Она моя ровесница, разница в пару месяцев… Сама понимаешь, отношения ее родителей развивались параллельно с тем, как мой отец насиловал мою мать… Балкис…, Наверное, было бы нечестным сказать, что она втянула меня в эти отношения, вина за нами обоими, но… Знаешь, в тот год я вернулся с учебы в Англии в Дубай и почувствовал себя таким дико одиноким… Отец завел себе очередную новую жену, Юлиану. А я… Я снова оказался ни у дел среди этих абсолютно чужих людей… Тогда – то Балкис и пригласила меня съездить к ее родственникам на остров… Все произошло тут… Она пришла ко мне ночью, сказала, что любит с детства. Что мы остались друг у друга одни, что должны всегда держаться вместе…  – он задумался… Было видно, что слова даются ему тяжело,  –  я тогда еще мало что понимал в сексе… Она не была моей первой. Конечно, в Англии мы экспериментировали со свободными, доступными девочками, но Балкис… Она словно источала порок… Не знаю, откуда это в ней было с самого юного возраста…

– Ты понимал, что спишь с сестрой?  – спросила Валерия.

Он поморщился. Казалось, этот вопрос пугал его больше всего…

– Ты должна понять одну вещь, Златовласка… Конечно, этот аргумент не сможет оправдать наше поведение, но пойми, что отношения между братом и сестрой в Персидском заливе, в частности, в Эмиратах, если речь идет даже о двоюродных –  не воспринимаются как инцест… С самого детства нас взращивают с пониманием, что самой надежной, самой верной и правильной по крови спутницей для мужчины может быть девушка из его рода, из его семьи… Как правило, такими и бывают первые жены… Их называют «ум аль – ияль» –  матери семейства… Хранительницы генокода, традиций, рода… Понимаю, для тебя это может звучать странно, но это так… –  он снова задумался,  –  не могу сказать, что я разделяю это убеждение… Глубоко в душе мне всегда было противно от того, что мы делали, что поддавались соблазну, но… продолжали делать…

– И она спокойно воспринимала твой гарем? Других женщин?

Корсан усмехнулся…

– Более того, она любила устраивать оргии, или же приглашать третью в нашу постель… Балкис –  это порок…, И я тоже, Валерия… Я ужасен… Насквозь погряз в грехе… Мои слова –  далеко не преувеличение, я правда уверен, что знай ты обо мне всю правду, вряд ли бы захотела остаться со мной…

Валерия опустила голову… Рой мыслей, в корне противоречащих друг другу… Она была готова к многому, но к этому…

– Меня вы тоже могли разделить на двоих?  – она сама не поняла, как задала этот вопрос… Но почему – то по мере того, как она узнавала правду, такая мысль невольно звенела у нее в голове колокольчиком…

– Это ее так и настораживало в тебе, Валерия… Она чувствовала, что к тебе у меня отношение иное… Что я не подпущу ее к тебе…

Девушка, казалось, была совершенно не удовлетворена его ответом. Изнутри ее буквально разрывало сразу столько чувств, что аж плохо становилось…

– Почему же ты тогда не женился на ней?  –  спросила она в сердцах…. –  Если посмотреть с вашего ракурса на ситуацию, то и вправду, она лучшая кандидатура…

И почему только невольно в ее словах прозвучала неприкрытая горечь…

Он лишь отрицательно покачал головой.

– Это противоестественно, Валерия… Ты сама это понимаешь… а еще я не люблю ее… Секс, похоть, грех –  да, все это связывало нас не один год, но сердце… Она никогда не была в нем… – он с надеждой поднял на нее глаза, даже со страхом…  –  мое сердце познало любовь только с тобой, Златовласка…

Валерия лишь печально выдохнула…

– Ты рассказал мне чудовищные вещи… –  она действительно с трудом могла сейчас трезво думать о том, что только что услышала…

– Понимаю твои эмоции, Валерия… Поверь мне, я сам себе омерзителен… Да что говорить, я Аллаху омерзителен… Посмотри на меня, во мне два метра роста, я могу трахаться ночами напролет, но я бездетен… Я не способен дать жизнь… Природа сама распорядилась так, что я не достоин иметь продолжения… Ты ведь знаешь, тебе наверняка все уже рассказали… Иначе бы ты давно спросила о контрацепции…

Она молча кивнула головой… Сознательно избегала этой темы в обсуждениях с ним, понимала, сколь болезненной она может для него оказаться…

– Ты в этом уверен? Проверялся?

– На все сто… Лучшие врачи мира…

В комнате повисло тяжелое молчание… Оно давило на нее правдой, на него ожиданием ее реакции на его признание… Слишком тяжело, слишком надрывно… Слишком…

– Мне надо побыть одной… –  тихо сказала Валерия,  –  могу спуститься к океану?

– Валерия, я… – начал было он, но сам себя осек,  –  иди… – прошептал тихим убитым голосом…

А она унеслась прочь… Подальше… От него, от себя, от правды…

Валерия потеряла счет времени, просто растворилась в своих мыслях и шуме накатывающих волн океана… Они бились о скалы, разбиваясь на сотни брызгав и ей казалось, что это душа Нура… Та, хорошая душа, которая, возможно, когда – то была, а потом ее запятнали, зачернили, испортили. Думала о том, как же несправедлива была судьба к этому красивому мужчине… Очевидно, в объятия своей сестры его подтолкнуло одиночество… Страшное, изъедающее, пугающее… Ей было как никогда жаль этого бесстрашного, жестокого Корсана, который вынужден прятать глубокие травмы своей души за железным характером…

А еще сердце теребило то, что Балкис так или иначе всегда будет в его жизни… Права была гадкая Фатма… Можно избавиться от любовницы, от жены, от врага… Но как избавиться от родной крови? Да и захочет ли он избавляться… Было понятно, его авторитет на Сокотре во многом держится на ее имени… А Валерия…Что она могла дать ему? Только себя… И сплошные проблемы…

Усмехнулась своим мыслям печально, утерев невольно сбежавшую из глаза слезу.

– Златовласая с Севера, почему ты одна и почему плачешь?  – услышала знакомый голос сзади. Резко обернулась. Ишта… Снова ощущение, что женщина в полном здравии и сознании…

– Все сложно…  – только и смогла выдавить из себя… –  я… запуталась… и… не знаю, что верно, что правильно…

– В прошлый раз ты послушалась меня… Начала слушать свое сердце… И смотри, куда это тебя привело? К правде, к любви, к искренности… Так что же такое сейчас? Снова хочешь заменить сердце чем – то другим?

Лишь всхлипнула, шмыгнув носом и покачав головой…

– Я люблю, Вы были правы… Очень люблю… – сделала паузу, подбирая слова,  –  именно поэтому готова отступить, если так будет лучше для того кого люблю… Понимаете… я не уверена, что быть со мной для него – лучший путь… Что это не принесет ему больше проблем… Балкис… Она ведь не успокоится… И никуда от нее не деться…

Женщина лишь пренебрежительно махнула рукой…

– Кто такая Балкис перед избранной невестой Дракона?! –  она произнесла эти слова так величественно – высокопарно что Валерия невольно всмотрелась в лицо пожилой женщины,  –  твоя миссия намного важнее, Златовласая, ты дашь жизнь ему! Не она! Не кто – либо еще!

Валерия удивленно снова перевела взгляд на Ишту, а та продолжала, смотреть вдаль…

– Вот только не верь всему, что происходит… Не верь! Продолжай слушать свое сердце, что бы ни стало! Продолжай! По судьбе твоей вижу, что легенда повторится… Кровь снова может пролиться… а ты… ты должна на этот раз быть мудрее… сделай так, чтобы избежать смерти… Это в твоих силах…

– Ничего не понимаю из того, что Вы говорите,  –  отчаянно посмотрела в глаза женщине Валерия.

А та с силой схватила ее за руку и почти прокричала,

– Беги к нему! И не отпускай!  –  в этот момент над океаном вспыхнула яркая полоса желто – золотой молнии, а потом раздался жуткий гром, словно земля начала трястись.

Валерия тяжело выдохнула и не чувствуя ног, понеслась обратно, в дом, к Нуру, на нее падали большие тяжелые капли начинающегося ливня, но она их не чувствовала. В ушах звенели последние слова этой странной женщины, которая почему – то вселяла в Валерию веру в себя всякий раз, стоило им только встретиться.

«Беги к нему! И не отпускай!»

Глава 8

– Нур… –  в какой раз она окликает его, бродя по пустым погруженным в мрак комнатам дома… На душе зябко… Нехорошо она поступила, некрасиво… Он открыл ей себя, оголил свои нервные окончания, а она трусливо сбежала… Сама, не понимая, от чего… – Нур, любимый, ну где же ты… – прошептала уже совсем тихо, себе под нос, скорее для себя…

И вдруг чувствует его дыхание рядом… Совсем рядом, сзади… С ним все чувства обострены до предела, эмпатия какая – то сверхъестественная…

Нежное прикосновение к шее сзади… И она боится даже пошевелиться… Боится его реакции… Его разочарования на ее малодушие…

– Сбежала, потому что презираешь?  –  сипло и тихо спрашивает он…

– Нет, Нур… Не знаю… Прости… Струсила… Надо было подумать… – шепчет отчаянно, сама психует на себя за то, что говорит несуразно какую – то чушь полную… пытается развернуться, посмотреть в его глаза, а он не дает. Кладет руки на ее плечи, удерживает…

– Я видел в твоих глазах осуждение и… презрение, Златовласка,  –  грустно усмехается, а она отчаянно машет головой отрицательно…

– Нет, Нур, нет же… Поверь мне… Все, что было тогда, все в прошлом… У тебя, у меня… Важны только мы… Сейчас… То, что между нами… Я… люблю тебя таким, какой ты есть… Со всеми твоими ранами… Внешними и внутренними… Разреши мне повернуться, в глаза твои посмотреть…

А он лишь хрипло выдыхает… Так горячо на шее от этого дыхания… Так хочется его почувствовать на губах…

– «Люблю тебя» … В первый раз вслух сказала… Скажи это… На своем родном языке, на русском…

– Я люблю тебя, Нур,  –  повторяет медленно, осмысленно, прикрывая глаза, потому что понимает, что на материнском языке это и вправду для нее звучит иначе… Глубже, откровеннее, искреннее. Что же все – таки значит родной язык… Язык, на котором мы бессознательно думаем.

– Льюблью тьебья,  – пытается повторить он коряво, а она невольно улыбается… Сердце так и заходится в сумасшедшем ритме…

– Если правда любишь, сегодня научу тебя смотреть не только так, как мы привыкли, а сердцем… –  с этими словами нежно протягивает шарф к ее лицу, проводит по коже, лаская, а потом завязывает на глазах.

Его руки теперь скользят по ее телу, снимая одежду. Она лишь глотает воздух, прислушиваясь к своим ощущениям… Сладко, волнительно, томно…

– Ни слова, Златовласка… Только если я разрешу говорить… – тихо шепчет на ухо, вызывая дрожь во всем теле…

Ее носа касается что – то нежное… Принюхивается  –  потрясающий аромат. Это цветок? Хочется спросить, но молчит, закусив губу. Послушная девочка…

– Это плюмерия, Валерия…  – отвечает он на ее немой вопрос,  –  Этот цветок у меня ассоциируется с тобой…. И он пахнет тобой… Это очень древний цветок… Никто точно не знает, откуда он появился, но его любили и ацтеки, и древние индийцы, и древние египтяне… Есть поверье, что Адам и Ева, изгнанные из Рая, прихватили его с собой… Его магическая сила в том, что для каждого он пахнет по – своему… А еще он меняет запах и его интенсивность в зависимости от температуры и времени суток… В зависимости от лунного цикла и места, где растет… Удивительно, правда…

Нежно подталкивает к кровати.

– На живот,  –  короткий, но мягкий в этот раз приказ.

Девушка ложится, невольно дрожа, он опускается сверху и кладет цветок ей на ягодицы… Дует на него… От движения воздуха цветок нежно скользит по коже выше, к пояснице, невольно заставляя девушку содрогнуться… Дует еще –  и снова по спине бежит сладкая дрожь… а еще возбуждение… Такое сильное, томительное возбуждение… Она хочет его, дико хочет… Не нежности, хочет его грубого, сумасшедшего… Понимает это сейчас, на контрасте с его нежными действиями…

– Нур… –  невольно вырывается мольба…

И тут же ее ягодицы колет его укус – засос  –  острый, болезненный…

– Я сказал молчать, Валерия… Слушайся меня… Научись слушаться… –  строго, но дико возбужденно отвечает, тут же целуя то место, что укусил…

– Ты бы видела, как сексуально выглядит это красное пятно на твоей попке… С ума схожу, убиваешь меня…

Она невольно стонет и закусывает губу… Осталось потерпеть немного… Вот – вот, и он сам не выдержит, войдет в нее… Она точно знает это его нетерпение… Эта сладкая пытка закончится и…

Она действительно теперь, как кажется, видит сердцем… Вся кожа чувствительна до предела, колет сотнями иголок. Сладко, страстно…

Он нежно, почти невесомо продолжает теперь гладить ее тело нежными лепестками цветка, а потом тихо приказывает.

– Поднимайся…

Она не верит своим ушам… Почему? Так ведь хорошо… Она хочет его, но боится что – то говорить… Сегодня он хочет ее молчания и покорности…

Встает нерешительно и даже немного неуклюже, теряя равновесие, а он помогает ей удержаться на руках. В голове ритмично пульсирует не отпускающее возбуждение… И снова этот горячий шепот на ухо.

– Сегодня особенный день, сегодня я буду тебя одевать, а не раздевать, Златовласка…

Ее ног касается нежная холодная ткань кружева. Платье, должно быть это платье. Так и есть. Еще минута – и он помогает ей его одеть. Лиф, как влитой, молнией обхватывает бюст и талию, а дальше по бедрам и до самого пола она чувствует ниспадающую ткань. Глаза все еще завязаны, но она словно наяву представляет себя в этом наряде…

– Пойдем, красавица,  –  подхватывает на руки, выносит на улицу, сажает в машину с открытым верхом, что девушка ощущает от того, как свежий воздух ласкает ее кожу, обдувая со всех сторон и растрепывая распущенные волосы при начале движения… Они едут минут, пятнадцать –  а потом снова его руки, снова его объятия. Выносит ее, ставит на ноги и, наконец, снимает повязку с глаз.

Валерия сначала жмурится… Свет с непривычки слишком ярок, нужно время привыкнуть. Как только глаза это позволяют, вглядывается в картину перед собой и невольно ахает.

Они стоят у изумрудного, подсвечиваемого словно изнутри озера, утопающего в скале прямо у обрыва, там, вдали океан, он бушует и грозно ворчит, но здесь –  полное спокойствие, обещание блаженства и удовольствия… В изумрудной воде плавают те самые бело – желтые полимерии, источая сказочный аромат… Волшебно, нереально… Как и все с ним…

А потом Валерия опускает глаза на свое платье и снова на губах застывает немой восторг… Белоснежное кружево, похожее на нежную паутину, обхватывает ее тело, как влитое. Она только хочет что – то сказать, обернувшись, наконец, на Нура, как он нежно цепляет один из цветков полимерии ей в волосы и дает в руки букет из этих же цветов. Это скорее ветка, усыпанная цветами, а не букет, так как эти цветы растут на дереве, а она почему – то все без слов понимает, поднимая на него ошарашенные глаза… Чтобы все – таки получить окончательный ответ на свой вопрос…

– Смотри на меня всегда своим сердцем, Златовласка… – шепчет нежно,  –  и будь моей женой… Под новой луной, в этом священном для сокотрийцев месте… Под звездами и небом…

– Да,  –  шепчет она и ошарашенно смотрит на то, как он берет ее руку и одевает кольцо…

– Нур… Это… – пытается что – то сказать…

– Тсс, Златовласка… Я же сказал, ни слова… То, что нужно, ты уже сказала…

Накрывает ее губы нежным, но требовательным поцелуем…

Плюмерии пахнут сказочно… Теплая вода словно раскрывает их аромат… Потому что теперь этот запах везде, во всем…

– Эти цветы для меня пахнут тобой, красавица… Как только увидел тебя в том уродливом месте в Пунтленде, как только ты сняла с себя черную пыльную абайю, почувствовал этот сказочный запах… Сразу понял, что нужно срочно увезти тебя сюда…  – он говорит это, перемежая с нежными поцелуями. Придерживает ее за талию, потому что иначе она бы точно упала… Голову пьянят его признания, его действия, этот аромат, это сказочное место…

– А это платье чертовски сексуально на тебе, Златовласка… Через кружево проглядывает твое голое тело… Так что, боюсь, брачная ночь наступит у нас прямо сейчас… –  вжимает ее в себя, девушка ощущает бедром его каменную эрекцию. Запрятавшееся за другими эмоциями возбуждение снова накрывает с новой силой, и она уже трепещет от предвкушения… И когда она успела стать такой нимфоманкой? С ним только так, никак иначе…

Нур одним движением расстегивает кружево, падающее теперь каскадом к ногам, и утягивает девушку за собой в зовущую теплоту изумрудного сияния воды…

– Ты даже не дал мне увидеть себя в свадебном платье, жестокий… –  деланно обиженно шепчет ему в губы, обнимая за шею и погружаясь в зовущую красоту изумрудной водной глади…

– Зато тебя увидел я… Сразу увидел, девочка… Еще в первый день нашего знакомства… И понял, что ты моя… а я твой… Навсегда…

Глава 9

Она была счастлива… Оказывается, счастье безусловно… Легко и понятно… Часто кажется, что вот оно, счастье  –  хватай и держи, а оно берет и ускользает… То счастье, которое, как она думала, испытывала раньше, было мимолетным, скоротечным, острым… Она путала его с другими эмоциями –  просто радостью, хорошим настроением, удачей, а тут… Тут было что – то иное… Это новое ощущение было совсем иным… Оно не приходило и уходило. Оно сохранялось все время с ней, все время в ней, словно согревающий шар… Оно было во всем –  в его поцелуях на рассвете, в ее дыхании на его плече после очередной сумасшедшей ночи любви, в неспешных поздних завтраках, переходящих в обеды, в разговорах обо всем и ни о чем, в смехе по причине и без, в красоте и безмятежности окружающей природы, которую они изучали вдвоем, словно первопроходцы, каждый раз открывая для себя что – то новое… Они проводили вместе все его свободное время –  уплывая на дикие сказочные пляжи и купаясь там голышом, наблюдая за косяками редких рыб, ища ее любимых одиноких величественных китов или сверхразумных дельфинов, исследуя красоты острова, просто безмятежно смотря на звездное небо или на закат, сидя на веранде дома… Часто им не нужно было даже говорить, разговаривали их сердца…

Она научилась закрывать глаза на то, что не хотела видеть, не думала о том, что он не только ее Нур, но и Корсан, что он тот, кто занимается вещами, которые бы та Валерия, из ее прошлой жизни, никогда не приняла… а эта Валерия была готова слепо следовать за ним повсеместно… С ним она стала абсолютной женщиной, безусловно вверяющей себя мужчине… Скажи ей об этом раньше –  никогда бы не поверила… Никогда бы не признала в себе вот эту Валерию…

Иногда она невольно любовалась им исподтишка и задавалась вопросом, насколько глубоким был внутренний мир этого удивительного мужчины, сколько загадок и открытий от хранил в себе… Он был целой вселенной, ее миром, в котором хотелось раствориться…

Сегодня они снова ужинали на веранде при закате под пробирающие до глубины души фортепианные произведения и Валерия невольно вспомнила тот день, когда увидела Нура играющим на рояле. Улыбнулась сама себе… Как далека она была еще тогда от осознания новой себя, как далека была от понимания Нура… Тогда он только приоткрыл ей часть себя…

– Помню, как в первый раз увидела тебя, тогда никогда бы не подумала, что такой человек, как ты, слушает классику… – задумчиво произнесла она…

– Какой человек?  – вскидывает на нее бровь, отпивая из стильного хрустального бокала изумительное итальянское красное вино.