Саньци. Хранители бесплатное чтение

Пролог

– Скоро, уже совсем скоро саньци обретет свою силу, а я знаю пока только одного из его истинных хранителей. Последний Лои… кто же знал, что он окажется первым из трех. Не нужно было тогда уступать его Силли. Да еще и Юсет ушел из моего дома, – в голосе говорившей женщины послышалась досада.

– Неужели ты не могла его задержать? – послышался очень музыкальный, приятный на слух голос собеседника женщины.

– И превратиться в горстку пепла? Ты бы его видел в ту минуту… Разве не чувствуешь он начинает входить в силу. Пусть он еще не получил всей своей силы, но теперь ему достаточно разозлиться, что бы одним пальцем двигать горы. А злить я его совсем не хочу. Мне нужно чтобы он растерялся, забыл о том, кто он и что умеет.

– Ты и так его учила совсем не тому, для чего он предназначен по своему рождению.

– Предназначен?.. Не смеши меня. Такие – как он – давно не нужны людям, они перестали в них верить. Их не интересует его сила. Зато она интересует меня. Я ей найду лучшее применение, чем он. Я перекрою весь мир. Главное чтобы мальчишка собрал все части саньци, а заодно и их хранителей вместе. Мне нужно чтобы они объединились и не просто так… Должны объединиться их души, только тогда саньци тоже объединится. Надеюсь, я не ошиблась в мальчишке, и он будет совершать именно те поступки, которые приведут его самого и его силу ко мне. Главное – не потерять его из виду и направлять в нужную МНЕ сторону. Ро, подсыпь-ка ему вот это. Не хочу, чтобы крысеныш прошмыгнул сюда без моего ведома. Что-то он слишком ловко научился обходить мои ловушки. Как бы не прозевать его.

– Ты думаешь, он в первую очередь придет сюда?

– Да, именно сюда. Ему нужны будут ответы, а они есть только здесь. Хотя может и побоится, но сюрпризов не желаю, слишком уж он похож на свою мамашу, и чем старше становится, тем больше. Каждый раз, когда смотрю на него, как будто вижу ее. Те же глаза, лицо, волосы. Да и характер ее он тоже унаследовал. Все силы, которые я вложила в этого мальчишку, чтобы хоть как-то приручить его – все зря. Я не доверяю ему и хочу знать, когда он появится здесь.

– Хорошо, я сделаю то, что ты хочешь. Как начет оплаты?

– Как обычно.

– Не пойдет. Мальчишка уже не живет в твоем доме, а к нему тени не так-то лег пробраться.

– Я могу вызвать его сюда – в офис или домой под каким-нибудь предлогом.

– Это не важно, я все равно хочу другую плату.

– И что же ты хочешь?

– Я хочу тело.

– Тело?..

– Да, тело. Когда-то ты избавила меня от моего, теперь я хочу новое. И за это я сделаю для тебя кое-что еще – я дам Юсету этот диск и тогда он точно не останется незамеченным.

Риг-Ярл, скрытый пространственным порталом, нахмурился и попытался осознать, что он только что услышал. Двинувшись в путь на помощь к своему нерадивому ученику, он надеялся увидеть если не Ланта Лои, то по крайней мере, оказаться поблизости от него. Но здесь его ученика не было, но прозвучало его имя. И похоже он действительно вляпался во что-то серьезное, возможно даже мертв, если те, кто находился в комнате сказали что отдали его Силли, а в комнате беседовали бесы – один из которых был уже в теле человека, а второй просил себе тело. Что же здесь происходит?

1

– Смотри, какая классная штучка, похожа на капельку и даже дырочка есть, жаль только, что с другой стороны. Кажется, что на нее действует притяжение не земли, а неба.

– Да ну тебя… собираешь всякую гадость, – Дэн едва взглянул на тускло-серую находку, только что поднятую среди прибрежной гальки.

– Сам ты гадость, – обиделась я, – ты только взгляни, эта же штука железная.

– Если бы ты сказала золотая, то может, я бы еще и взглянул, – сказал Дэн таким тоном, что стало ясно, что даже если бы это был алмаз, то и тогда он вряд ли бы заинтересовался им.

– Ничего ты не понимаешь…

– Ну, конечно, – закатил глаза Дэн.

– Да посмотри же, она совсем не ржавая, – сунула я под нос ему свою находку. Дэн только недовольно поморщился и отодвинул мою руку. Но правильно оценив мое намерение – доказать ему ценность моей находки, неуверенно высказался:

– Значит, ее выкинули… ну, или потеряли недавно.

– А вот и нет, – торжествующе воскликнула я, – потерялась она, может быть, и недавно, но не заржавела, потому что сделана из самородного железа. Чистое железо не ржавеет, но в природе встречается крайне редко. Вот! Я недавно читала об этом.

– Какой же ты еще ребенок, – усмехнулся Дэн и, развернувшись, направился к машине, оставленной на обочине дороги. Обалдев от такого заявления, я некоторое время стояла на месте и, глупо разинув рот, глазела на удаляющуюся спину своего соседа и друга детства, с которым мы вместе когда-то сидели в песочнице и, делая куличики, поклялись в вечной дружбе, любви и чтобы всегда быть вместе, ну и прочие детские клятвы. Но вместе мы пробыли лишь до десяти лет, пока симпатягу Дэна не заприметила на одном из многочисленных конкурсов, по которым Дэна таскала его энергичная мамаша, крупная киностудия. И вот уже больше десяти лет он пребывал в беспрерывном съемочном процессе и постоянных разъездах. У меня же была обычная школьная жизнь, потом институтская, затем стажировка в одном довольно крупном журнале и так далее и тому подобное…

Увязшие по уши в делах мы встречались не чаще пары раз в год, исправно перезванивались на каждые праздники, и с краткостью телеграфа информировали друг друга о делах, делишках и прочих мелочах жизни. И сегодня – в такой замечательный весенний день, мой друг детства заявляет, что я еще ребенок.

– Сам-то ты кто? Тоже мне, взрослый нашелся. Думаешь если на полгода старше, значит все можно, – так и не придумав ничего более едкого, крикнула я в удаляющуюся спину и, вздохнув, покачала на ладони холодную, чуть изогнутую железную каплю. Я вытянула из рюкзака давно валявшийся там кожаный шнурок и, продев его в дырочку на капле, завязала на шее. Со стороны океана потянуло холодом, и пенистая волна с удовольствием окропила мне ноги ледяными брызгами. Поежившись, я помчалась к Дэну, который терпеливо ждал меня в машине.

Оторвав взгляд от быстро приближающихся небоскребов и скосив глаза на Дэна, я спросила:

– О чем ты мечтаешь?

– Тебе только расскажи, – усмехнулся он, – ты тут же награфоманишь в свой журнал статью «О чем мечтает Дэн Орисава!?»

– Хорошенького же ты мнения о моих моральных и профессиональных качествах, – как можно равнодушнее бросила я, в тайне радуясь, что Дэн не распознал за вопросом моих истинных намерений и сжала в ладони висевшую на шее капельку, ощутив ее приятную прохладу.

– Я пошутил, – без улыбки сказал Дэн.

– Ну и шуточки у тебя, – хмыкнула я, – как на кладбище после похорон.

– Извини, – дернул он плечом и вдруг резко подрезав соседнюю машину, возмущенно забибикавшую, свернул на обочину. Сложив руки на руле он уткнулся в них лбом. Я в растерянности смотрела на его сгорбленную спину, разлохматившиеся волосы, и не знала что сказать. И тут мне показалось, что он действительно старше, много старше меня – столько безысходности и старческой усталости сквозило в позе моего друга. Я молча смотрела на него и никак не могла подобрать слов. Дэн был всегда такой высокий, спортивный, стильно одетый, всегда веселый или даже вернее сказать жизнерадостный. В общем, во всех отношениях идеал… мой недостижимый как солнце идеал.

Мне показалось, что Дэн что-то шепнул. Хотя нет, это просто порыв ветра, наверное, будет шторм, но я все же переспросила неуверенно:

– Ты что-то сказал?

– Извини, правда, извини меня, – сказал он глянцево-блестящему рулю, – я просто сегодня не в своей тарелке. Ты мой лучший друг, а я веду себя с тобой как свинья.

Моя рука помимо моего желания потянулась к его волосам с намерением погладить его по голове, но я вовремя сориентировавшись, отдернула руку. Ведь он сказал «друг», а не «подруга», разница весьма существенная. Да и пожалуй, он действительно был всегда просто другом.

– Тебе, наверное, стоит отдохнуть, – неуверенно предположила я. Так обычно говорила моя мать в отношении самой себя и испарялась в очередную командировку.

Дэн вдруг откинулся на сиденье и, закинув руки за голову, озорно глянул на меня. Это был прежний Дэн, и он улыбался, причем так заразительно, что я тоже заулыбалась, хотя пока и неуверенно:

– С возвращением тебя!

– Вот именно, с возращением, – и он тихо засмеялся весь так и лучась удовольствием. Я таращилась на него во все глаза, пока еще не понимая такой перемены настроений.

– Киностудия будет снимать новый сериал здесь в столице, и я почти год буду жить дома.

Я плохо себе представляла, чем вызвана радость – за вычетом нескольких выездов на курорты я постоянно жила дома – и поэтому озадаченно почесала нос.

– Ты представляешь целый год никаких гостиниц.

– Класс! – наконец согласилась я, потому что гостиницы тоже не любила.

– Хочешь в воскресенье куда-нибудь сходим, – предложил Дэн.

– Давай, как раз завтра будет открытие одной выставки.

– И ты, конечно, собираешься написать об этом статью, – поддел он меня.

– Собираюсь, – немного с вызовом ответила я, – мне нравится писать о том, что я вижу, слышу и чувствую, а если за это еще и платят деньги, то это в двойне приятно.

Дэн снова засмеялся и тронул машину с места:

– Я рад, что хоть кто-то из нас получает удовольствие от того, что делает.

Эти слова с недвусмысленным намеком разожгли во мне жгучее любопытство, и я тут же подгоняемая журналистским зудом, а может быть обычной женской любовью к сплетням, задала вопрос:

– А ты, выходит, не получаешь?

– Не надо интервьюировать меня. – Улыбнулся мне Дэн и, вздохнув уже без прежней веселости, добавил: – Я и сам толком не знаю ответа на твой вопрос.

Машина остановилась у громадного железо-бетонно-стеклянного здания.

– Ну вот ты и дома.

– А ты куда?

– А мне надо еще на студию съездить.

Дэна что-то тяготило. Я это чувствовала. А рассказывать об этом он не расположен или еще не готов. Расспрашивать же его я не решалась, наверное, сказывалась легкая отчужденность из-за того, что мы редко виделись. Я вышла из машины и проследила как она, удаляясь, вливается в разноцветный чадящий поток вечернего шоссе. Повернувшись, и с тоской посмотрев на серую блестящую окнами башню, я задумчиво подергала кожаный шнурок на шее, это помогло мне окончательно решить, что домой – в пустую квартиру – мне сейчас не хочется, а хочется все хорошенько обдумать, а заодно и подкрепиться. Как говорится, духовная пища всегда лучше переваривается вместе с калорийной. И решительно закинув рюкзак на плечо, я резко развернулась в противоположную от дома сторону и тут же пребольно врезалась лбом в чей-то подбородок. Я шумно втянула воздух сквозь зубы, потирая отбитое место. Блондин, чуть постарше меня, охнув и схватившись за подбородок, как-то дико на меня глянул и, развернувшись, удалился очень быстрым шагом.

Вот дурак!.. И куда помчался!.. Чуть мне все мысли из черепушки не вышиб и даже не извинился, разозлилась я, а тут еще моя излишняя мнительность, словно победитовое сверло ввинтилось мне в душу. И чего шарахается?! Я же не кусаюсь, раздраженно думала я, разглядывая в зеркальце красный след от удара. Расплывающееся и темнеющее на глазах пятно мне не понравилось, и я, приложив к нему прохладную поверхность зеркальца, направилась следом за сбежавшим от меня молодым человеком. Вернее конечно не за ним – на что он мне сдался – а просто в той стороне находилась моя любимая кафешка. Я разве виновата, что он дунул именно в эту сторону. Так раздумывая о превратностях судьбы, я зашла в уютный зал и с удовольствием плюхнулась за свой любимый столик у окна и вытащила толстую потрепанную тетрадь и ручку. Улыбчивый официант аккуратно расставил мой заказ «как всегда» и осведомился, не желаю ли я еще чего-нибудь. Я не желала, и вежливый официант отчалил к другим более требовательным клиентам. В этом кафе меня любили, потому что я всегда заказывала одно и то же и никогда ни чем не возмущалась, а я любила это кафе за то, что официанты быстро выдавали мой заказ и никогда не пытались меня накормить каким-нибудь фирменным блюдом. Поразмышляв о разных кафе и ресторанах, в которых мне приходилось бывать, я наконец-то открыла свою тетрадку. Это была самая невероятная тетрадка, которую только можно было себе представить. В ней я записывала запомнившиеся мне сны, телефоны нужных и ненужных людей, куски интервью, переписанные с диктофона, разные умные и не очень мысли, а также некоторые события, которые, будучи переписанные на бумагу, становились более понятными. Таких тетрадей, за всю мою графоманскую карьеру, скопилось уже несколько десятков. И мама уверяла, что лет через десять нам придется покупать еще одну квартиру, только для хранения моей, как она выражалась, макулатуры.

2

Наверное, каждый человек нуждается в ком-то или чем-то, кому можно было бы рассказать абсолютно все, без утайки, особенно если этот кто-то или что-то слушает молча, внимательно и не лезет со своими язвительными комментариями и без сомнения мудрыми советами. Для меня таким слушателем была моя тетрадка. Я нацарапала в углу сегодняшнюю дату – 2 апреля и, потому что на самом деле мало куда ездила, добавила как обычно – «Столица» и написала первую фразу. Я не задумывалась о том, что я пишу. Я просто думала, а рука скользила по бумаге, заполняя белое пространство моими каракулями. Конечно, было бы более удачным использование компьютера, но за компьютером мне почему-то плохо думалось, вернее, думалось, но почему-то не так свободно как на бумаге.

«Почему люди бывают счастливы или не счастливы? Что такое счастье?» – размышляла я. Конечно мои мысли о счастье были в какой-то степени идеалистичными, но разве желание быть счастливым это не стремление к чему-то светлому. Все это сложно. Я откинулась на спинку стула и наткнулась затылком на что- то упругое. Ничего не понимая, я оглянулась. Сзади, вплотную ко мне, стоял давешний блондин с улицы. Его рука потянулась к моему горлу. «Проклятье, такой симпатичный, а уже маньяк», – с тоской подумала я и ткнула острым стержнем гелиевой ручки в тянущуюся ко мне ладонь незнакомца. Тот, быстро отдернув руку и спрятав ее за спину, спросил:

– Можно с вами поговорить?

– Можно, – подумав разрешила я, – только без рук, без ног, – и почесав все еще саднивший лоб, добавила, – и без головы.

– Хорошо, – очень серьезно согласился он и, взяв стул за соседним столиком, спокойно сел напротив меня. Я с удивлением наблюдала, как собиравшийся сесть на этот стул посетитель плюхнулся толстым задом на пол и начал громко недоумевать по поводу: куда делся его стул. Вокруг него суетились официанты поднимая толстяка, отряхивая и подставляя другой стул. Незнакомец, не обращая внимания на то, какой переполох учинил, продолжил:

– Теперь уже бесполезно задавать этот вопрос, но все же, почему вы подняли это, – он, не отрывая руки от стола, показал на мою шею, – но еще хуже, что вы одели это на себя.

Несколько мгновений я ничего не могла понять, но вспомнив про медальон-капельку, взялась за узел шнурка.

– Если это ты потерял, так бы сразу и сказал, – пытаясь развязать шнурок, сказала я.

– Вы не сможете его снять, теперь он стал частью вас, – незнакомец продолжал пристально не мигая смотреть на меня. Смотрел не в лицо, а как бы разглядывал, как разглядывают незнакомый предмет. Меня бросило в жар и стало жутко не по себе.

– Вот еще новости, – разозлилась я на себя и на сидящего напротив меня шизофреника и, схватив тупой столовый нож, с усилием перерезала шнурок. – Вот! – положила я медальон на середину стола. Метал тихо стукнул о полированную поверхность. Вечерний воздух стал душным и, наверное, от заходящего солнца окрасился в малиновый цвет, сердце гулко стукнуло – раз другой, и остановилось…

3

Лант готов был прожечь взглядом ненавистный затылок, но старался смотреть в пол, чтобы Силли не заметила, что теперь он может освобождаться из-под ее контроля. Конечно, это еще не всегда получается, но теперь все чаще и чаще туманный морок расступался, и он начинал видеть мир в истинном свете. Лишь, когда Силли сжимала в своем твердом кулачке малюсенький кожаный мешочек с его – Лантовым сердцем, в груди нарастала нестерпимая боль, а глаза застилал серый туман, сквозь который мир казался неприятно скользким и ускользающим. Но теперь, когда он перестал быть абсолютным зомби, он чувствовал, что его сердце и воля по капле просачиваются сквозь стенки амулета, в который его заточила Силли, подчинив себе Ланта, и возвращается на свое законное место.

Лант плохо умел пользоваться своей силой, но сила, по видимому не желала служить Силли и постепенно избавлялась от ее контроля, а заодно спасала того единственного хозяина, которого она себе избрала.

Лант стоял за спиной Силли и старательно и как можно бессмысленней таращился в пол. Но к его счастью Силли и ее гость обращали на него внимания не больше, чем на дверную ручку, а Лант жадно ловил каждое слово, тем более что разговор касался именно его.

– Ты, Кос, верно спятил, – томно растягивая слова и поглаживая черную косу говорила Силли. – Артефакт, переплавленный из души лисицы, лунной стали и неизвестно чего еще, не игрушка. Если все три части попадут в руки к одному человеку, то он вряд ли сможет и дальше оставаться человеком. Саньци выпьет его душу. Достаточно дотронуться до одной из частей хотя бы раз, и ты навсегда станешь рабом этого куска железа.

– Не говори глу…– Силли предупреждающе вздернула бровь и Кос поправился: – Э-э, милая Силли, ты перечитала слишком много ужастиков и теперь немного неправильно понимаешь суть этого, как ты выражаешься, артефакта. Он не выпивает душу.

– Ага, попробуй снять этот талисман с Ланта, – перебила Коса собеседница, – и он вмиг протянет ноги.

– Вполне возможно, что он и погибнет, – согласился Кос и у Ланта пробежал неприятный холодок между лопатками, как будто за шиворот скользнула змейка, – многие люди погибли бы, если бы им довелось иметь дело с талисманом саньци (кит. досл. три энергии), потому что он содержит в себе душу, пусть не человеческую, а лисью, но душу, а душа нуждается в теле и просто сливается с душой носителя талисмана. Забрав саньци у владельца, ты отнимешь его душу. Некоторые люди могут обходиться и без души и жить дальше, но большинство погибнет, лишившись ее.

– И ты хочешь владеть этой мерзостью? – брезгливо поморщилась Силли.

– Да, – с жадным придыханием проговорил Кос, и в его глазах зажглась фанатичная жажда обладания, – он может дать своему владельцу неограниченную силу, а сила это власть. Ты можешь себе представить безграничную власть над миром.

– Уже представила, – скептически протянула Силли, – только зачем тебе все это нужно?

Кос презрительно хмыкнул и со значением посмотрел за спину Силли, туда, где стоял Лант:

– Я же тебя не спрашиваю, зачем тебе нужен этот красавчик.

– Лант – совсем другое дело, – недовольно дернула плечом девушка.

– Если мы заполучим саньци, то у тебя будет хоть миллион таких Лантов, – убеждал Кос.

– Мне не нужен миллион. Сила Ланта находится в резонансе с моей, и он подходит мне в качестве источника для моих маленьких опытов с энергиями.

– Тебе не нужен будет Лант ни для твоих опытов, ни для чего он там тебе еще нужен, у тебя будет энергия талисмана, столько, сколько ты захочешь.

– Ну-у… – заколебалась Силли, – может я и подумаю над этим, но пока что у тебя нет ни одной части саньци, а та, на которую ты нацелился, принадлежит мне.

– Я знаю, где достать остальные.

– Ну вот, когда достанешь, тогда и поговорим, – сказала Силли, явно давая понять Косу, что разговор окончен, но тот не торопился уходить и даже поудобнее уселся в кресле.

– Ты, видать, рассчитываешь, что я принесу тебе талисман на блюдечке, но если ты хочешь быть со мной в команде, то тебе тоже придется кое-что сделать.

– И что же? – недовольно осведомилась Силли, уже раздумывая, как бы улизнуть от работы. Работу она не любила точно так же, как не любила ответственность, связанную с любой работой.

– Одна часть талисмана находится у Тахриз…

– Что?! У Тахриз? – взвизгнула Силли, мигом утратив всю свою светскую томность. – У тебя, верно, крыша съехала, пытаться что-то украсть у этой злобной старухи, а ведь ты хочешь украсть, и меня хочешь в это втянуть?!

– Успокойся, – процедил, раздосадованный такой реакцией, Кос, – Тахриз я попробую заняться сам, а у тебя я хотел лишь позаимствовать твоего драгоценного раба.

– Он не раб, – недовольно поморщилась Силли, но Кос, игнорируя ее, продолжал:

– Прово сказал мне, что сегодня появится третья часть талисмана, а та часть, которая находится у твоего, – Кос выразительно глянул на Ланта и хотел что-то сказать, но заметив злой блеск в глазах Силли, симулировал приступ кашля: – Кх-м… э-э… ну так вот, эта часть приведет Лои к той – последней. Если он принесет ее, у нас будет две части талисмана, я достану третью – и мы в дамках.

– Как-то слишком гладко у тебя все получается, – снова засомневалась Силли.

– А кто говорит, что гладко, – обворожительно улыбнулся молодой человек, что-то в его лице неуловимо переменилось, сердце Силли екнуло и часто забилось, но она тут же взяла себя в руки.

– На мне твои штучки не пройдут, можешь экспериментировать на ком-нибудь другом. А если хочешь, чтобы я была твоим партнером, расскажи-ка, что ты там задумал на самом деле.

– Ничего я не задумал, – сделал честные глаза Кос.

– Либо рассказываешь, либо проваливаешь. И не вздумай меня дурачить.

Косу вообще не очень хотелось делиться своими планами, а тем более с этой взбалмошной девчонкой, но сейчас Силли была ему нужна, вернее Лант с талисманом или еще вернее талисман Ланта, но как избавится от них обоих, он еще не придумал, и поэтому все же пока решился сделать Силли своим союзником.

– Хорошо я тебе все расскажу, но давай вначале отправим твоего…

– Родственника, – подсказала Силли.

– …родственника, – с показной кротостью повторил Кос, – за талисманом, иначе кто-нибудь его может перехватить.

4

Лант чувствовал, что куда-то идет, но ни руки, ни ноги его не слушались. Он чувствовал себя марионеткой. В груди ныло, а перед глазами кружились ало-серые хлопья, как будто кто-то дунул в почти прогоревший костер. Хлопья то разгорались, то тускнели, покрываясь пепельной пылью, и только одна точка где-то впереди продолжала неустанно светить, и Лант шел к ней.

«Возьми ее и принеси мне», – гудел в мозгу набатом голос Силли, а ее твердая холодная рука сжимала его сердце. Господи, как больно! Точка приближалась. Лант протянул руку, чтобы схватить ее, и тут же получил хук, и от неожиданности прикусил язык. Новая боль стремительно вытесняла старую и уже привычную. Хлопья таяли, и Лант увидел перед собой девчонку, которая, шипя словно кошка, держалась за лоб. У нее на шее висел саньци, который он должен отнести Силли. А должен ли? Лант развернулся и пошел прочь. Если он заберет эту часть талисмана, девчонка погибнет. Да и когда им понадобится его часть медальона, они, не задумываясь, убьют и его. Хотя это Силли может сделать в любое время, ей достаточно просто сильнее сжать кулак. Но если он ей все же принесет ту часть, что у девчонки, может Силли и не убьет его, во всяком случае, не сразу. А если он предаст ее, то расплата не заставит себя долго ждать. Лант снова развернулся. Он чувствовал притяжение второго талисмана и видел его яркую звездочку-точку.

Лант зашел в небольшое кафе, спрятавшееся в целой улице точно таких же забегаловок. Девчонка сидела спиной к залу, низко склонившись за столом и, судя по движению ее локтя, что-то писала. Лант подошел вплотную. На тонкой шее был виден черный шнурок. «И откуда она взяла этот талисман? Может, как и мне достался от родителей?» – подумал Лант, но тут же понял, как будто кто-то шепнул ему на ухо, что это не так. В груди кольнуло, и он протянул к шнурку руку, но снова остановился. «Я ее убью. Если я этого не сделаю, то они все равно убьют ее, а потом и меня, или вначале меня, а потом ее. А если я ее убью, то буду таким же, как и они. Я не хочу… не хочу быть таким как они», – с отчаянием подумал Лант и опустил руку, но уйти не мог и продолжал стоять за спиной у девчонки, разглядывая каштановые завитки ее волос, потом его взгляд скользнул через плечо девушки на толстую растрепанную тетрадь. «Мне кажется, что счастье похоже на солнце», – прочел он и сделал над собой усилие, чтобы сделать шаг назад. Девчонка откинулась, уперлась затылком ему в грудь и удивленно оглянулась. В ее взгляде появилась смесь жалости с брезгливостью. «А чего ты ожидал? – подумал Лант, – Я жалкий раб боли. Я сам себя презираю». «Забери ее талисман, – шепнул голос, – и презрение, которое она испытывает к тебе, умрет вместе с ней». Лант протянул руку к медальону, но другой голос уже шептал ему: «Не делай этого. Защити ее». Лант заколебался, не понимая, что с ним происходит, и что ему делать, и тут же получил болезненный укол в ладонь, все еще тянущейся к медальону руки. Последний голос снова шепнул: «Расскажи ей все. Защити ее». И Лант, сжав кулаки, решительно сказал:

– Можно с вами поговорить?

В груди нарастала тупая боль, мысли путались. Он начал что-то говорить, но сам не понимал, что говорит, снова стали появляться пепельные хлопья и вдруг медальон лег перед ним на стол, а девчонка уронила голову на свою растрепанную, почти полностью исписанную тетрадь. «Видишь, как это легко – убить человека», – удовлетворенно шепнул ему первый голос. И Лант схватился за голову. «Это не я, это все ты», – мысленно крикнул он голосу и подхватил медальон со стола, накинул шнурок на шею девчонки и завязал узелок на месте обрыва.

– Ну же, очнись, очнись, – тряс он ее за плечи. Подбежал официант со стаканом воды, подошел кто-то из посетителей кафе, кажется доктор. Но Лант, уже улыбаясь, прижимал голову девчонки к груди и только повторял:

– Она дышит, она жива…

5

В стекло стучал дождь, а сквозь веки пробивался электрический свет.

«Я забыла выключить свет», – подумала я.

«Какой мне идиотский сон приснился», – пришла в голову еще одна мысль.

Я попробовала разлепить глаза, но глаза открываться не хотели. Подняв руку я протерла один глаз и, щурясь, попыталась разглядеть часы. На кресле что-то завозилось, сон свалил в неопределенном направлении, а я сидела и смотрела во все глаза на блондина, сидящего в кресле, которое обычно было оккупировано плюшевыми мишками, меховыми тиграми и прочими воспоминаниями недавнего детства. Теперь все они выстроились вдоль стенки, а с тем, кто занимал сейчас кресло, мне захотелось сделать то, что я никогда не делала со своими игрушками: большими ножницами отрезать голову, оторвать хвост (если он найдется) и все это выкинуть в окошко. Возмущение клокотало во мне: Откуда? Как? К моей квартире!.. Неизвестно как проникший сюда прохиндей!..

– Ты…– задохнулась я, ткнув в сторону непрошеного гостя пальцем.

– Я…– согласился он, – и я рад, что ты жива.

– Зато ты сейчас будешь мертв, – нащупав за спиной подушку, я метнула ее в голову гостю. – Вали из моего дома!!!

Молодой человек, вставая, принял мою подачу и со вздохом сел рядом на кровать.

– Как только она узнает, она убьет меня, а потом и тебя.

– А меня за что? – возмутилась я, пока еще не понимая, кто такая она.

– Им нужен саньци и они придут за ним, – незваный гость вытянул из-под рубашки шелковый шнурок, на котором болталась капелька. Я взялась за свой шнурок и вытащила точно такой же медальон. Оба тускло серые, в виде капельки с дырочкой, в общем, абсолютно одинаковые. Протянув руку, я взялась за медальон гостя. Нет, Ланта, я это сразу поняла, как только дотронулась до гладкой прохладной поверхности.

Желание как можно скорее выпроводить незнакомцы исчезло, а его место медленно заполнило знание этого человека. А еще появилось странное чувство раздвоенности. Я была Лантом и стояла в плохо освещенном помещении, а напротив меня стояла девица с толстой глянцево-черной косой, перекинутой через плечо. Девица что-то тихо сказала и, огненная рука, протянувшаяся из темного угла, запустила свои пальцы мне в грудь. Меня скрутила боль, а девица уже взяла из огненной руки что-то трепещуще-алое и сунула это в кожаный мешочек. «Мое сердце! Она сперла мое сердце!» – в ужасе поняла я, покрываясь холодным потом. А девица тем временем затянула длинные завязки мешочка и он стал не больше наперстка, а меня скрутил новый приступ боли, но сквозь боль начала просачиваться досада и ненависть к этой самоуверенной девице, к ее толстой косе, похожей на дохлого питона, к ее раскосым глазам и, превозмогая сковывающее меня оцепенение, я выкинула вперед руку и схватилась за свисающие завязки мешочка.

– Отдай мое сердце, – крикнула я и, дернув за завязки, оборвала их. Мешочек лопнул и рассыпался пеплом. Освобожденное сердце, секунду неуверенно помедлив, красным росчерком вернулось ко мне в грудь. Я почувствовала увесистый удар по ребрам и грохнулась с кровати на пол, врезавшись боком в неплотно задвинутый ящик письменного стола. Я взвыла с громкостью пароходной серены, к этому еще добавился грохот рухнувшей со стола стопы книг. Лант стоял напротив меня на коленях и, держась обеими руками за грудь, шептал:

– Оно снова бьется, ты вернула мне сердце, оно снова бьется…

Черты его лица смягчились, а по щекам катились слезы. Дверь в комнату с треском распахнулась, а на пороге в пижаме возник бледный Дэн:

– Что у тебя случилось? Почему ты кричала? – бросился он поднимать меня с пола. – И что это за фрукт? – неприязненно покосившись на плачущего Ланта, спросил Дэн.

– Ты это… как сюда вошел? – морщась от боли, спросила я, проигнорировав все его вопросы. Дэн покачал на пальце колечко с ключами:

– Помнишь, в детстве нас родители все время оставляли одних, особенно в выходные и по вечерам, запирая то в одной, то в другой квартире. Я услышал, как ты закричала, и подумал, что что-то случилось, – и снова спросил: – Кто это?

– Это? – переспросила я, глянув на Ланта, и пытаясь оттянуть время, чтобы сообразить, кто же это на самом деле. – Это Лант, – Дэн выжидательно поднял бровь. – Ну и он за сегодняшний день уже дважды чуть не отправил меня на тот свет. И наверное, его тоже надо поднять, отряхнуть, напоить валерьянкой и отправить домой, – я охая от боли в боку наклонилась к Ланту: – Эй, вставай, – и потянула его за локоть. Лант начал вставать, и тут его медальон начал наливаться темно красным цветом и, натянув шнурок, потянулся ко мне. Я почувствовала, что мой шнурок тоже натягивается, и медальон, скользнув по коже, потянулся к медальону Ланта, постепенно разгораясь ярко желтым огнем. Два медальона соединились, образовав полукруг или вернее две третьих круга. Тут же в оставшейся пустой трети загорелась маленькая искорка, постепенно разгораясь и превращаясь в такую же капельку, как и две предыдущие, но еще тонкую и зыбкую, словно сотканную из светящегося тумана. Подошел Дэн и, тронув пальцем туман, спросил:

– Что это?

От тумана, где только что дотронулся Дэн, потянулось тонкое колечко дыма. Медальон, теперь составлявший полный круг с треугольным отверстием посередине, становился все ярче и ярче. Третья, еще пару секунд назад туманная, часть стала вполне материальной и приобрела ослепительно белое сияние. Дымная полоска тянущаяся от медальона медленно подплыла к плечу Дэна.

– Нет! – крикнул Лант и толкнул Дэна в грудь, но дымная полоска со скорость атакующей змеи обвила шею Дэна и замкнулась, приковав его к третьей части саньци. Дэн отступил, пытаясь сохранить равновесие. Круг разорвался, и у каждого из нас закачалась на шее затухающая капля.

– Что это? – снова спросил Дэн и, взявшись за цепочку, попытался снять медальон.

– Нет, – теперь уже в два голоса крикнули мы с Лантом.

– Не снимай его, – добавил он.

– Почему? – удивился Дэн, и выжидательно посмотрел на меня.

– Да, почему? – переадресовала я вопрос Ланту.

– Я, наверное, должен все рассказать, – вздохнул тот.

– Будь так добр, – процедил Дэн, исподлобья глянув на Ланта.

– Вернее рассказать то, что знаю, – сдвинул брови Лант.

– Я думаю, нам нужно сперва попить чайку, – предложила я, чувствуя, что что-то назревает.

– Я поставлю чайник, – предложил Лант и направился в сторону кухни, я было направилась следом, но Дэн поймал меня за локоть.

6

Дэн не любил украшений, хотя многие ребята на студии носили цепочки, браслеты и кольца. Это было даже модно, но сам он относился ко всяким побрякушкам с легким презрением граничившим с брезгливостью. Поэтому теперь Дэну казалось, что у него на шее висит булыжник как раз подходящего размера, чтобы утопиться. Он потянулся, чтобы снять цепочку.

– Нет! – крикнула Светка, и ее голос слился с голосом этого парня, который тут же добавил:

– Не снимай его.

Дэн начал злиться:

– Почему? – процедил он и перевел взгляд на Светку, которая, растерянно захлопав глазами, переспросила этого дурацкого блондинчика:

– Да, почему?

– Я, наверное, должен все рассказать, – глядя в пол, вздохнул Лант.

Проработав на киностудии столько лет, Дэн ни разу не видел в живую таких спецэффектов, а тут у него на глазах… и на шее… может это гипноз?

– Будь так добр, – процедил он. Блондин глянул ему в глаза и, сдвинув брови, сказал:

– Я расскажу то, что знаю.

– А почему бы нам не испить чайку, – с натянутой веселостью предложила Света. Дэн покосился на нее. Вот черт, она жалеет этого дурацкого, неизвестно откуда взявшегося, Ланта. Она всегда кого-нибудь жалеет, бездомных собак и кошек, нищих на улице, вымирающих тигров, дельфинов в аквапарке, да вообще всех на свете. И Дэн почувствовал, что готов задушить этого Ланта.

– Я пойду, поставлю чайник, – с некоторой поспешность сказал Лант и шагнул из комнаты.

«И откуда он здесь все знает?»

Светка хотела идти уже следом, но Дэн поймал ее за локоть.

– Постой.

– Что? – удивилась она.

– Ты знаешь, – уверенно начал Дэн и тут же покраснел и смешался, но взял себя в руки. Только чтоб она не начала меня жалеть. Я должен быть сильным.

– Ты помнишь, давно, мы были еще маленькими, тебя ударил мальчишка из старшей группы и разбил тебе нос? Я подрался с этим мальчишкой, а потом намочил платок в луже и вытирал тебе кровь. Ты помнишь? – и он заглянул в Светкины глаза, – я сказал тебе тогда, что всегда буду защищать тебя.

Она улыбнулась ему и кивнула, но Дэн понял по ее глазам, что она не помнила, ведь тогда бы она помнила и то, что он еще ей сказал тогда, вытирая рукавом белой рубашки оставленные грязной водой разводы на щеках. Ветерок перебирал ее желтые, легкие, словно цыплячий пух, волосы, потом они потемнели и сделались каштановыми, но это не важно, даже с грязными полосами на щеках она была самой лучшей. И он сказал ей тогда: «Ты самая красивая. Я всегда буду любить и защищать тебя». Но она не помнила, а Дэн не сказал ей. Он просто шагнул к Светлане и обнял. И когда он успел перерасти ее на целую голову? Она подняла руку и погладила его по волосам. «Черт, и все-таки она начала меня жалеть. Она гладит меня как бездомного котенка, – с горечью подумал Дэн, – ну и ладно».

– Ты знаешь, – вдруг сказала она, – я с тобой вижусь чаще, чем мамой.

– Аналогично, – хмыкнул Дэн, вспомнив, что последний раз говорил с матерью полтора года назад по телефону, а видел он ее… он не помнил когда ее видел в последний раз, может три или четыре года назад. Хотя это не важно, он всегда мог позвонить Светке. Она никогда не забывала про его дни рождения, она всегда была рядом, даже если их разделяли сотни километров. И Дэн как бы случайно коснулся губами ее виска и, вздохнув, сказал:

– Пошли пить чай, надеюсь, твой друг нас не отравит, – и глянул на Свету. Она не возразила против друга. И у Дэна в горле застрял шипастый мячик горечи, но он растянул непослушные губы в улыбку и потянул ее за руку в кухню.

7

Спросонок Юсет никак не мог понять, что его разбудило, и автоматически надавил на кнопку будильника. Звук не прекратился. Юсет сел и, скинув одеяло, протер глаза, пытаясь сфокусироваться на расплывающихся цифрах дисплея часов. Полпервого ночи…

– Мобильник! – Наконец-то дошло до Юсета. – И кто может звонить в такое время? Надеюсь, что не Ясико узнала новый номер…

Щелкнула крышка телефона и в ухо ворвался голос, который подействовал на Юсета как ушат ледяной воды.

– Через десять минут будь у меня.

– Но… – начал было Юсет, но на том конце уже отключились.

Юсет хмуро потянулся за рубашкой. Уж не считает ли Тахриз его самолетом, способным за пару минут долететь до ее дома. Да здесь на машине меньше, чем за полчаса не управиться, ну на мотоцикле он бы добрался минут за пятнадцать-двадцать, но мотоцикл вот уже неделю как разобран и никак не хватает времени им заняться. Размышляя так, Юсет неохотно оделся и, выйдя на террасу, отыскал у ступенек свои ботинки. Хотелось спать, а не переться черт знает куда, да еще среди ночи. А ведь Тахриз наверняка непросто так его вызывает и, скорее всего, это значит, что выспаться сегодня уже не удастся.

«И чего ей надо? – тоскливо подумал Юсет и зевнул. – Почему она до сих пор не может оставить меня в покое, и я продолжаю каждую секунду ощущать ее холодную руку на своем горле. Нужно наконец-то полностью развязаться с ней и найти себе другую работу. Глупо вообще было соглашаться на работу в корпорации Тахриз…»

Юсет сделал шаг за ворота. Все кругом завертелось, земля ушла из-под ног, а небо стало похоже на лимонное желе. И в следующую секунду Юсет пребольно грохнулся на гравиевую дорожку перед домом Тахриз.

«Как она это сделала?»

Юсет поднялся на ноги и тут же в ужасе шарахнулся в сторону, спасаясь от метнувшейся к нему черной тени. Скрипнула входная дверь и над входом зажегся фонарь, осветив, прикованного длинной цепью утробно рычащего и дико вращающего глазами, Коса. Тонкая цепь натянулась как струна, а из под строгого ошейника на порванный ворот рубахи Коса стекала кровь.

– Тебе нравится мой новый сторожевой пес?

Юсет ничего не ответил и, подавив желание брезгливо поморщиться, с каменным лицом направился к Тахриз, стоявшей в дверях своего дома.

– Не нравится? – насмешливо дернула бровью Тахриз. – Ну конечно, ты же у нас гуманист. А если я тебе скажу, что он пытался меня ограбить и был застигнут на месте преступления в моем кабинете. Сочтешь ли ты, что я поступила правильно?

Вряд ли Тахриз нужно было одобрение Юсета, скорее всего ей просто доставляло удовольствие играть с ним, ставя его на одну ступеньку с собой, для того чтобы потом столкнуть его в грязь, указывая его настоящее место. Юсет уже давно привык к этому и старался не обращать внимания на ядовитые уколы Тахриз, и поэтому в такие моменты Юсет старался думать о чем-нибудь другом.

«Кос пытался ограбить Тахриз, да у него, наверное, крыша съехала. И что ему такое понадобилось, если он решился на такую глупость».

– А ты знаешь, что он хотел украсть? – продолжала Тахриз.

«Откуда мне знать или это вопрос на засыпку?.. Ведь зачем-то Тахриз вызвала меня сюда среди ночи».

– Ну конечно, откуда тебе знать, – губы Тахриз сложились в нечто изображающее улыбку, – но ведь тебе интересно? – продолжала она свой односторонний диалог, и, развернувшись, направилась вглубь дома. Юсет уныло поплелся сзади.

Тахриз уже было взялась за ручку двери кабинета, когда их догнал запыхавшийся охранник и, покосившись на Юсета, сказал:

– Срочное сообщение из офиса.

– Что еще? – недовольно поморщилась Тахриз.

– Это важно, – понизив голос, сказал охранник и снова покосился на Юсета. Тахриз тоже взглянула на него.

– Жди здесь, – сказала она и направилась дальше по коридору. За ней, вжимая голову в плечи, семенил здоровяк-охранник. Юсет пожал плечами и толкнул дверь кабинета.

Здесь было, как обычно полутемно и только лампа ярким люминесцирующим светом вырезала в полутьме прямоугольник стола. Пахло книжной пылью и растертой для каллиграфии тушью.

– Привет! – раздался мелодичный голос. Юсет повернулся к углу, в котором скопился плотный мрак.

– Ро? – удивился Юсет. – Что ты здесь делаешь?

– То же что и ты, – хмыкнул из темноты все тот же голос.

– Кто бы мне сказал, что я сам здесь делаю, – удрученно вздохнул Юсет.

– А ты разве не видел во дворе Коса?

– Видел. Тахриз сказала, что он пытался что-то свиснуть у нее. Только что-то с трудом верится. Раньше я не замечал за Косом суицидальных наклонностей.

– Так ты ничего не знаешь? – в голосе Ро проскользнул восторг. – Сейчас я тебе все расскажу. Ты слышал когда-нибудь про саньци?

Юсет вздрогнул.

– Хотя чего я спрашиваю, конечно, ты слышал, – продолжал Ро.

Юсет решительно качнул головой:

– Я ничего не знаю…

– Не знаешь, – пробормотал голос. И Юсету показалось, что если бы Ро был человеком, а не сгустком тьмы, то он недоверчиво прищурился бы. Может ли Ро знать о том случайно подслушанном разговоре? И если знает Ро, то знает ли об этом Тахриз?

– Это плохо, что ты не знаешь.

– Почему? – насторожился Юсет.

– Да так… мне кажется, что все это связанно с тобой.

– Только «кажется», – еще больше насторожился Юсет. Что это? Попытка втянуть его в какую-то игру Тахриз? Ро работает на нее и не факт, что сейчас он не выполняет ее заказ.

– Ты думаешь, я выполняю заказ Тахриз? – в голосе Ро проскользнула горькая усмешка. – А ведь я всегда был на твоей стороне. Помнишь, когда ты был маленьким, я всегда защищал от тебя Тахриз, хотя в начале ты меня боялся и даже называл Тухлоглазом. Думаешь, мне не обидно было?

– Извини, – опустив голову, сказал Юсет. В детстве Ро действительно частенько защищал его от Тахриз, а иногда и скрашивал ему одиночество, когда она в наказание запирала Юсета в его комнате или в комнате для занятий. Единственно куда не спускался Ро, чтобы утешить Юсета, был Коридор. Ро жаловался, что Коридор вытягивает из него силы и рассеивает его сущность. И действительно, даже несколько минут проведенных в Коридоре делали его блеклым словно облачко пара в безоблачный иссушающе-жаркий летний полдень. Наверное, поэтому Тахриз слишком часто в наказание отправляла Юсета именно в Коридор.

– Да ладно, чего уж теперь, – хмыкнул Ро, – но, наверное, тебе стоит знать побольше о саньци.

– Хочешь рассказать? – снова напрягся Юсет, дружба дружбой, но как бы там ни было, а Ро никогда ничего не делал бесплатно.

– Рассказать не могу. Но могу дать кое-что и ты сам сможешь все узнать, – из темноты материализовался зеркальный кружок ДВД-диска в запылившемся пластиковом конвертике.

– Что это? – прищурился Юсет и, взяв в руки диск, повертел его в руках, взметнулось маленькое облачко едкой пыли, которое тут же забилось Юсету в нос, заставив несколько раз чихнуть.

– Это ключ. Такой маленький ключик, открывающий нужные двери, в том числе и ту, за которой находится некий сейф, содержимое которого поможет тебе узнать о саньци, а заодно и о самом себе чуть больше. Других путей узнать это, у тебя, да и у остальных, кого это касается, нет, – многозначительно выделил последнюю фразу Ро.

Сердце Юсета гулко забилось. Откуда Ро знает про сейф? Читать мысли Ро вряд ли умеет – в этом Юсет не сомневался, но зато отлично умел считывать колебания энергии. Юсет собрался и попытался успокоиться.

– Так лучше, – хмыкнул из темноты голос Ро, – а то ты как уличный рекламный плакат, за сто метров видно, о чем ты думаешь.

– Ну и о чем же я думаю, – напряженно улыбнулся Юсет.

– Сейчас уже не знаю, а до этого думал о сейфе, о неком разговоре, и боялся, что Тахриз узнала об этом и что она подослала меня, чтобы расколоть тебя. Я прав?

Юсет смутился, но тут же постарался взять себя в руки, а Ро, не дожидаясь ответа, продолжал:

– Юсет не считай меня таким плохим. Да, я не праведник, но возможно я хотел бы стать другим, совсем другим, но мне просто никто не дал такого шанса. Никто не воспринимает меня как живого. Да, у меня нет тела, но я живой, – с тоскливой горечью шепнул голос, – может только ты и относишься ко мне как к человеку, а остальные воспринимают меня просто как оружие для зомбирования своих недругов. Да и то, сегодня, вернее, теперь уже вчера, наложенная мной печать дала сбой. Кому я теперь буду нужен?

– Не говори так, – голос Юсета дрогнул от сострадания. Он понимал Ро, понимал его одиночество, его тоску по общению. Юсет не знал, как Ро лишился тела. Наверное, это было больно. Но гораздо больнее быть отверженным, когда тебя все боятся и презирают, и еще нет ничего хуже недоверия… Юсет не знал, что нужно сказать, чтобы ободрить Ро, ведь он и сам никогда не доверял ему, боялся темноты, в которой тот прятался, и которой он являлся, и больше всего боялся огненной руки, которая за долю секунды могла отнять у человека память, душу, или как, например, у Ланта сердце, при этом, оставляя человека живым, но потерявшим свою волю и ставшим послушной марионеткой того, кто становился новым обладателем вырванной субстанции.

– Ну что же ты замолчал?.. – спросил Ро и, помолчав, добавил: – Я знаю, тебе нечего сказать. А что скажешь, если узнаешь, что младший Лои теперь свободен?

Сердце Юсета от неожиданности на секунду остановилось и вдруг забилось с бешеной радостью.

– Я вижу, ты рад. Вот так и остальные будут рады, если я исчезну насовсем.

– Ро… нет…– пробормотал Юсет.

– Да ладно тебе, – неопределенно хмыкнул Ро, – пожалуй, смерть для меня была бы идеальным концом. Да только умереть можно лишь один раз, а я свою попытку уже израсходовал.

Юсет чувствовал, что должен сказать что-то, но все слова, которые приходили на ум, были пустые и никчемные как банки из-под колы.

Дверь кабинета распахнулась, пропуская Тахриз, лицо которой походило сейчас на серую каменную маску. Похоже, что охранник сообщил ей не столько важную, сколько неприятную новость, которая привела Тахриз в ярость. Юсет по привычке внутренне сжался, ожидая, что Тахриз как обычно отыграется за свои неудачи на нем. Но Тахриз молча прошла к столу и уселась в рабочее кресло. Жалобно скрипнули колесики кресла, а о полированную поверхность стола, инкрустированную перламутровыми драконами, стукнул, стянувший запястье Тахриз, серебряный браслет.

– Подойди сюда, – приказала она Юсету. Тот словно зомби двинулся к столу, не спуская глаз с серебряного браслета.

– Пойдешь по этому адресу. – Тахриз протянула Юсету карточку с нацарапанным адресом. – Сейчас там находятся три части саньци. Две у обычных людей, а одна у Ланта Лои. Заберешь у них саньци и принесешь мне. Все понял?

– Да, – автоматически ответил Юсет, продолжая разглядывать серебряный узор браслета, плавно обтекающий зеленые камни.

– Повтори, – приказала Тахриз.

– Взять саньци и принести вам.

– Иди, – бросила Тахриз. Юсет с усилием оторвал взгляд от зомбирующего блеска серебра и повернулся к двери.

– Стой, – остановила его Тахриз, – саньци – артефакт и обладает мощной энергетической силой. Ни при каких обстоятельствах нельзя оставлять его у обычных людей, а Лант вряд ли захочет навестить дом тетушки Тахриз, что бы самому отдать мне свою часть саньци. Ты понял?

Юсет молча кивнул головой.

– Теперь все будет зависеть от тебя. Иди!

И Юсет послушно вышел.

– Три части? Я не ослышался? – удивленно переспросил Ро, как только за Юсетом захлопнулась дверь.

– Ты не ослышался, – сухо ответила Тахриз. – Вторая часть была найдена сегодня днем, а пять минут назад третья часть исчезла из сейфа и материализовалась рядом с двумя другими, – коротко проинформировала Тахриз и тут же с досадой добавила: – События развиваются слишком быстро.

– Но тогда это значит, что те двое как и последний Лои – истинные хранители саньци.

– Ты думаешь, я этого не знаю, – зло процедила Тахриз.

– Ты злишься, значит, все идет не так, как ты задумала.

– Не суй свой нос не в свое дело.

– Ты забыла, – с печальной ноткой поправил ее Ро, – у меня нет носа. Но надеюсь, что в ближайшие пять минут он появится, как и все остальные, сопутствующие здоровому человеческому телу части и органы.

– Ты… – на губах Тахриз заиграла довольная улыбка, – ты выполнил заказ?

– Ты сомневалась?

– Нет, но порошок…

– Раз я сказал, что выполнил, значит выполнил, а детали не имеют значения. И теперь я хочу свою плату.

– Зачем тебе тело, Ро? Получив его, ты разом лишишься половины своих сил.

– Это не твоя забота, Тахриз. Твое дело заплатить за выполненную работу.

– Я знаю, чего ты хочешь, – неприятно усмехнулась Тахриз, – но ведь ты только что предал Юсета. И как только он поймет это, то вряд ли захочет быть твоим другом.

– Я сказал, не твоя забота, – в голосе Ро проскользнуло раздражение, – я бы на твоем месте лучше задумался о пророчестве. Ты посылаешь Юсета убить тех, кто должен его охранять.

– Ошибаешься. О пророчестве я как раз и думаю. Убивать он их не будет, да и не сможет. И совсем не потому, что слишком сентиментальный. Хотя именно такой он и есть. Но если бы не был, то все равно не смог бы их убить. И даже ты не сможешь никого из них, включая Юсета, убить, запечатать или просто зомбировать.

– То-то я смотрю, что ты не спешишь попросить меня просто вырвать силу Юсета, – задумчиво сказал Ро, и в его голосе послышалась явная насмешка.

– Неостроумно, – поморщилась Тахриз и продолжила: – Теперь, когда все три части саньци воссоединились, он стал слишком сильным артефактом, чтобы дать в обиду своих хранителей и Юсета. Большинство артефактов гораздо умнее людей и, к сожалению, их нельзя ни подкупить, ни обмануть. Нам остается только смириться с этим. Но есть еще кое-что, что следует учесть. Согласно пророчеству между всеми ними должна возникнуть связь. Помнишь, как там говорится:

Но силу ты немалую лишь обретешь

Коль радуга поверить сможет в ложь,

Грозе подаришь ненависть к себе,

А ветер будет дружбой дорожить к тебе…

Если верить этим словам, то узы, связывающие Юсета с носителями саньци, должны быть очень крепкими. И нет крепче тех уз, которые возникают при осложнении жизненных обстоятельств. Поэтому нужно им подкинуть пару мелких неприятностей, а все остальные ошибки они совершат сами и будут поданы к моему праздничному столу в полной готовности.

– Главное, чтобы ты сама была к этому готова.

– Я уже восемь столетий как готова. Мой план гибок как змея. Я предусмотрела практически все. Единственное, что мне нужно – это не дать им раньше времени активизировать саньци, потому что, как только это произойдет, откроются врата к силе Земли. Откроются они конечно не для меня, а для Юсета, но почему бы Юсету не отказаться от такой тяжкой ноши и не отдать свою силу тому, кто окажется рядом и будет готов принять этот непосильный груз, – Тахриз довольно заулыбалась и разве что не потерла ручки от предвкушения поживы.

– Ну вот и отлично, значит я помог тебе приблизиться к твоей мечте, помоги теперь ты мне получить мою, а то ведь мне не составит труда догнать Юсета и все ему рассказать.

8

Мы сидели и пили чай, а Лант рассказывал какие-то небылицы. Хотя почему небылицы? Я вспомнила девицу с дохлым удавом… э-э, вернее, с косой на голове. Силли – милая девушка ни за что ни про что вырывающая сердца у людей. А этот Кос что еще за фрукт? Не ясно. И еще Тахриз какая-то… От вопросов и сомнений пухла голова. Дэн, сидевший напротив меня, кажется тоже, не очень-то верил во всю эту чепуху. Он вертел в руках свою часть медальона и хмуро разглядывал ее.

– Что-то я не пойму, что это за люди, про которых ты рассказываешь, – подозрительно покосившись на Ланта, наконец-то сказал Дэн.

– Не все конечно, но большинство из нас обычные люди, – ответил, пожав плечами, Лант, задумчиво глядя куда-то мимо меня, – умеющие использовать силу и управлять энергиями… и, в общем-то, этому может научиться любой.

– Но не у каждого есть талант, – послышался за моей спиной новый голос. От неожиданности я вздрогнула и вылила на себя полную чашку раскаленного чая.

– Ва-у-у-у, – взвыла я, и из глаз брызнули слезы.

– Мне жаль, что я тебя напугал, – извиняясь, улыбнулся, стоящий уже рядом со мной, молодой человек, и щелкнул пальцами. Я с удивлением обнаружила, что боль от ожога прошла, а чай на футболке и джинсах стремительно высох, оставив после себя на светлой ткани коричневое пятно. И если бы не это пятно, то можно было бы подумать, что ничего не было.

– Ох, это моя оплошность, – посетовал парень и еще одним щелчком пальцами заставил исчезнуть и пятно. Теперь о происшествии вообще ничего не напоминало. А парень с самым наглым видом продолжал: – Польщен знакомством с прекрасной дамой. Я – Юсет, – и он взял мою руку, все еще держащую пустую чашку и поцеловал, – Светлана – прекрасное славянское имя.

Мне пришлось проделать несколько мимических упражнений прежде, чем удалось вернуть нижнюю челюсть на ее законное место.

– Он не умеет читать мысли, – хмуро глянув на меня, сообщил Лант, – он здесь стоит уже минут пятнадцать и все слышал.

– Ах, Лант, Лант, тебе бы только дискредитировать меня перед девушкой, – Юсет вытащил из-под стола табуретку и сел рядом со мной. – Разреши я за тобой поухаживаю, – щелкнул он кнопкой электрочайника и, ухватив глиняный заварник, сунул в него нос. – О, отличный пуэр (кит. сорт черного чая), – и уже серьезно добавил, обращаясь к Дэну, потерявшему дар речи от такой наглости, – Я как-то слышал как Тахриз сказала, что придет время, и саньци сам выберет себе владельца.

Дэн скептически фыркнул, выражая свое мнение о медальоне, о Тахриз и обо всем остальном вместе взятом.

– Не веришь мне? – Печально усмехнулся Юсет. – Что ж, дело твое, но не стоит недооценивать Тахриз. Вот Кос, кажется, ее недооценил и решил, что сможет украсть саньци. С его стороны глупо было считать, что Тахриз держит его дома. Теперь он сидит на цепи и облаивает прохожих, а в остальное время вычесывает блох. Тахриз не из тех, к чьему дому можно запросто приблизиться. А уж залезть и пытаться обокрасть! Вот и Кос – не успел он запустить свои загребущие ручки в ее кабинет, как превратился в сторожевого пса. Конечно, он остался человеком, но сам он этого не знает и считает себя собакой, – вздохнул Юсет.

То, КАК Юсет это говорил, не вязалось с тем, ЧТО он говорил. Казалось, он хочет обратить все это в шутку, но на самом деле, ему самому было совсем не смешно. А может быть даже страшно?..

Я попробовала себе представить неизвестного мне Коса сидящим на цепи. И от нарисовавшейся в моем воображении картины меня пробрала крупная дрожь. Юсет обнял меня за плечи:

– Не бойся, через пару дней он очухается и отправится восвояси. Тахриз не любит убивать своих (во всяком случае, явно, и если она не сможет прибрать их силу себе). Она считает, что наказания вполне достаточно. Ведь Кос получил незабываемые впечатления, и уже больше никогда не рискнет даже упоминать имя Тахриз, не говоря уж о том, чтобы попытаться снова залезть к ней в дом, – шепнул он мне на ухо, но достаточно громко, чтобы услышали остальные и начал разливать чай. Я отстранилась от нахала, и стиснула ладонями виски. Боже мой! Где я? Может это какой-то кошмар, от которого я никак не могу проснуться?

Голова у меня стала легкой-легкой словно воздушный шарик и кухня, издав пароходный гудок, поплыла. Я встала и развернулась с твердым намерением уйти из этого дурдома куда-нибудь подальше. Юсет подскочил, подхватив меня под локоть, но рядом уже стоял Дэн, решительно отодвинувший нахального гостя, но я отстранилась и от Дэна:

– Вы тут это… поговорите, а я это… пойду, – сказала я и заперлась в ванной, включила воду и влезла под горячие струи. Горячий душ всегда действовал на меня успокаивающе, и я решила прибегнуть к этому испытанному средству. И еще… на самом деле я надеялась, что когда я выйду из ванной, то окажется, что ничего нет, и что все это только дурной сон…

9

Дэн растеряно стоял около захлопнувшейся двери. Юсет панибратски похлопал его по плечу:

– Эх, девчонки, и кто их поймет, – и снова усевшись за стол, взялся за чай. – А чем-нибудь поконкретнее здесь не кормят, – осведомился он. Дэн, игнорируя нового гостя, молча разглядывал содержимое чашки, иногда щурясь, и вероятно что-то обдумывая.

– Ну ты, парень, видать себе на уме. Лант тоже молчит как воды в рот набрал, но с ним-то все ясно. Столько времени пробыл зомби и сам же виноват. Вот если бы выучился управлять своей силой, никакая Силли тебе была бы не страшна, – рассуждал вслух Юсет, выуживая из холодильника колбасу и хлеб.

– Чья бы корова мычала, – подперев кулаком щеку, возразил Лант. – Посмотри лучше на себя. Кто ты? Ты забыл, кто ты есть на самом деле. Именно для того, чтобы ты забыл это, Тахриз и взяла тебя в ученики. Ты ее слуга, раб. Много ли ты помнишь из той жизни, пока она не забрала тебя к себе?

– Ну-у… – озадачился и задумался Юсет.

– Можешь не стараться, ты ничего не вспомнишь.

– Нет, ну почему же, кое-что я помню…

– Мне тоже так казалось, но потом оказывалось, что это не мои воспоминания. Тахриз из вас – из своих учеников – просто выкачивает силы. Вы для нее расходный материал. Думаешь, я не знаю, зачем ты пришел сюда? Это ведь она прислала тебя сюда, чтобы ты забрал саньци и принес ей. Скажешь, что не так? – Лант требовательно смотрел на Юсета, тот смешался и почесал затылок.

– Да честно говоря, так и есть. Но ведь эти двое – простые люди, так зачем им энергетический артефакт? Что они с ними будут делать?

– А ты готов их убить? – усмехнувшись прищурился Лант.

– Убить?.. – с недоумением переспросил Юсет.

10

«Эх, жизнь жестянка. Всегда пыталась быть свободной, во всяком случае, настолько, насколько позволяет современное общество, – размышляя так, я пристроилась на краю ванной и сушила волосы феном, – не пью, не курю, занимаюсь спортом, денег зарабатываю достаточно, относительно конечно, но ведь пока мне больше и не нужно. И тут стать зависимой от какой-то железяки. И зачем я ее тогда подобрала? Где теперь искать выход из всего этого? Что мы знаем о таких вещах, как этот медальон?»

Я взяла медальон в руку и сказала ему:

– Верни мне мою душу, – но медальон оставался серым и холодным, тогда я щелкнула по нему ногтем и сообщила тусклой поверхности: – Ты – мерзкая холодная железка, а я – живой человек, тебе меня не победить.

– Разговоры с самим собой – верный признак, что пора обратиться к психотерапевту, – от неожиданности я чуть не свалилась с края ванны, на котором уютно пристроилась. Дверь, как и раньше, была заперта изнутри, но посередине ванной стоял Юсет и, сложив руки на груди, нахально улыбался. Недолго думая, я нащупала только что початый увесистый кусок мыла и метнула его в лоб нахалу, но мыло зависло в паре сантиметров от его лба, повисело так пару секунд, упало на пол и разбилось.

– Я пришел пригласить тебя к завтраку и обсуждению. Потому что все мы оказались в одной большой з… э-э-э… ну в общем очень плохом месте, – Юсет сделал приглашающий жест, щеколда щелкнула, и дверь распахнулась. Юсет отступил, пропуская меня, но поскользнувшись на осколках мыла, плюхнулся на задницу.

– Йес, – наконец-то он действительно оказался там, что и имел ввиду – хоть какое-то подобие удовлетворения за последние несколько часов. Я перешагнула через этого нахала и направилась в свою комнату.

11

На улице уже светало. Хотелось спать, но я знала, что уснуть не смогу, да и вряд ли мне дадут. Моя квартира превратилась в проходной двор или, может совсем наоборот, в санаторий закрытого типа для буйно помешанных, или и то и другое вместе. Я сдвинула дверь гардеробной и раздвинула одежду. Там между блузками и брюками висели ножны с мечом, настоящим старинным боевым мечом – цзянь (кит. прямой меч, яп. цуруги), а не теми которые сейчас делают из мягкой стали, подходящих разве что для того, чтобы повесить их на стенку – для красоты и сбора пыли. У этого меча был только один недостаток – отсутствие гарды (гарда – часть эфеса клинкового холодного оружия, служащая для защиты кисти руки от удара). Вероятно, когда-то давно, еще до того как меч попал ко мне, гарду зачем-то сняли и она потерялась, а подходящую по размеру новую я так и не подобрала, а заказать поленилась. Потому как, надо сказать, мечом я владела неважнецки. Так периодически ходила на занятия, когда позволяло время и была охота. Да и вообще зачем владение боевым оружием в современное время? Разве только ради спортивного интереса. Но то, что с нами произошло, пожалуй, можно отнести только к разряду фентази, и я решительно взялась за меч и, развернувшись, нос к носу столкнулась с Юсетом.

– Вау, какой ножичек! – восхищенно уставился он на цзянь. Я взялась за рукоять меча и немного выдвинув его из ножен, приставила лезвие к носу этого недоделанного нахала.

– Если ты, еще раз, войдешь ко мне без стука, и не спросив разрешения, я отрежу твой любопытный нос. Ты все понял? – процедила я.

– Конечно, я все понял, – попятился от меня Юсет, – понятней и быть не может. Только твой ножичек, разве что, только для отрезания носов и сгодится. С кем ты собралась воевать с помощью этого допотопного оружия? С Тахриз? Так у нее охраны – батальон спецназа с автоматами и в бронежилетах для обычных людей; и сила для тех, кого пули не берут. Бутерброд хочешь? Я сделал бутерброды, – без всяких переходов сообщил Юсет. Не зная, на какую информацию реагировать, я промямлила:

– Очень мило!

– Значит хочешь! – удовлетворенно подвел итог Юсет и направился в кухню, я поплелась за ним, а он продолжал:

– У тебя ноутбук есть? Есть у Тахриз одна такая тетрадочка интересная. Вот бы нам до нее добраться, – вещал со скорость сто слов в минуту Юсет. Где-то в мозгах у меня переклинило, и я уже ничего не понимала, что он говорит, и лишь пыталась понять какая связь между ноутбуком и тетрадью, и если самая прямая как в английском языке, то почему тетрадь Тахриз должна быть у меня. Размышляя так, я таскала колбасу с бутербродов и, запивая ее чаем, наблюдала, как задремавший Лант клюет носом, и без особого азарта ждала, когда же он тюкнется носом в чашку с остывшим чаем. Дэн, сложив на груди руки и откинувшись спиной на холодильник, пытался взглядом проделать дырку в Юсете, что последнего нимало не смущало, и он продолжал что-то рассказывать. Вдруг он остановился и вопросительно обвел нас взглядом:

– Ну? Ну что скажете?

От неожиданности я уронила кусок колбасы, который радостно плюхнулся в чай и распустил вокруг себя разноцветные масляные разводы. Проснувшийся Лант выпрямился и сообщил:

– Нет, я тебя очень внимательно слушаю, только на минуточку прикрыл глаза.

Дэн растерянно заморгал, наверное, он тоже спал, но только с открытыми глазами.

– Да-а, с вами каши не сваришь, – посетовал Юсет, – я, такой отличный парень, попал из-за вашего медальона в такую дурацкую передрягу. Сижу, думаю, как мне выкрутиться, а заодно и вам помочь, а вы меня даже не слушаете.

– Слушаем, слушаем, – успокоила его я, вылавливая колбасу из чашки, – только повтори еще раз все, что ты там наговорил.

– Я говорил, что Тахриз что-то знает про ваш талисман, у нее есть тетрадка…

– Ноутбук? – переспросила я.

– Да нет, старинная тетрадь, китайская.

– А ноутбук причем? – подозрительно переспросила я.

– Так я и говорю, тетрадь эта хранится в сейфе. Сам сейф не так просто открыть, да еще и не подобраться к нему. Находится он в здании корпорации, принадлежащей Тахриз. И ноутбук нужен для того, чтобы подключиться к компьютерной системе охраны, отключить ее и разлочить замки.

– А обычный компьютер тебе не подойдет? – спросила я.

– Ага, и с домашнего телефона позвонить Тахриз и спросить, как взломать ее сейф и свиснуть один из ее артефактов.

– У меня есть ноутбук, – сказал Дэн, – но не уверен, что кража это лучший выход. И если все то, что ты рассказывал про Тахриз правда, то мне совсем не светит оказаться на месте этого вашего Коса. Зачем вообще нужна нам эта тетрадь?

– Там написано про саньци что-то такое, что позволило Тахриз держать одну из частей талисмана в руках и остаться свободной от его власти.

– Но это не значит, что там написано, как освободиться от этой власти, – возразил Дэн.

– Да, Дэн прав, – поддержал его Лант, – прежде чем что-либо делать, было бы неплохо узнать поподробнее обо всем этом, и о саньци, и о тетради.

– Как ты узнаешь? – огрызнулся Юсет.

– А ты как узнал, – спросила я.

– Слышал и видел, как Тахриз говорила со своей внучкой – Ямиле и показывала ей тетрадь и часть талисмана.

– А ты? Что ты там делал? – снова поинтересовалась я.

– Я? – замялся Юсет, явно оправдываясь, – ну это… я работаю на корпорацию Тахриз, но это не значит, что я работаю на нее… Ну и вот, я там мимо проходил, вернее я был дежурным на этаже и как раз сменился…

– Короче говоря, ты подслушивал, – подвел черту Дэн.

– Да, подслушивал, – с отчаянным вызовом крикнул Юсет, заливаясь краской, – а что мне было делать? Я оказался там действительно случайно, а если бы Тахриз узнала, что я слышал хоть слово из того разговора, то я бы сейчас с вами не разговаривал.

«Хотя, может именно поэтому, я с вами сейчас и разговариваю», – про себя добавил Юсет, но вслух этого не сказал, ведь он и сам ничего толком еще не знает. Может быть, потом, когда он во всем разберется…

12

Юсет любил стоять на крыше. Здесь был только он и ветер. Он стоял, а ветер игриво кружился вокруг. Казалось, раскинь руки, и ветер подхватит и унесет туда – к влажным шапкам облаков. И еще Юсет любил слушать энергии. Люди запросто расставались со своей энергией. Грустили, злились или радовались они выбрасывали энергию словно серпантин, а Юсет ловил замысловато перекрученные нити, и расплетая, и распутывая их, читал книгу жизни. Ему нравилось это занятие. Нравилось узнавать, чем живут люди, что их радует и заботит. Порой ему тоже хотелось быть таким же, как и они. Конечно, из той информации, что несла с собой энергия, он далеко не все понимал, но спросить у Тахриз он никогда бы не решился. Он находился у нее в учениках то ли с трех, то ли с четырех лет, и пробыл учеником дольше многих, а все благодаря своей наблюдательности. Учеников, обнаруживших какой-нибудь талант работы с энергией, Тахриз отправляла учиться в какую-то дальнюю школу. Но где это видано что бы, к примеру, мальчишка, уезжающий далеко и надолго, оставлял все свои вещи и маленькие мальчишеские сокровища, или девчонка забывала все свои любимые наряды. Исчезнувших ребят Юсет больше никогда не встречал и мог поклясться, хотя и не понимал своей уверенности, что ни кто из живых их больше никогда не встретит. Конечно, он был не таким, как эти ребята, но кто знает, что на уме у Тахриз. Поэтому о своих способностях Юсет не распространялся, а если чего-нибудь не понимал, то оставлял это на потом. Придет время, и он во всем разберется сам – без помощи этой ненавистной старухи. Поэтому в тот день, спустившись с крыши и услышав голос Тахриз, Юсет быстренько нырнул за угол и замер. Ни к чему старухе знать, что он здесь. Хотя Тахриз с трудом подходила под определение старуха. На вид ей было не больше сорока, а то и меньше – свежая ровная кожа, черные пышные волосы, изящная фигура, легкая походка – но Тахриз действительно была стара. Ямиле, с которой она сейчас сюда шла, приходилась ей праправнучкой и называла Тахриз бабушкой, что коробило окружающих и нимало не смущало саму Тахриз.

– Да, бабушка, я запомнила 175ВД1С99, – раздался звонкий голосок Ямиле, – и зачем это нужно?

– Это пароль. Он открывает дверь сейфа, – Тахриз не доходя до угла, за которым прятался Юсет, толкнула дверь и вошла в комнату с гулким эхом, которое исправно повторяло все, что она говорила. Юсет уже понял, что услышал что-то не то, что не должен был слышать, и лучше, пока не поздно, уйти, но в нем заговорило такое жгучее любопытство, как будто ему внутрь высыпали полный пакетик острого кайенского перца. И Юсет на цыпочках подошел к двери, продолжая слушать, что говорит Тахриз:

– Этот пароль открывает дверь сейфа. Чтобы вытащить ячейку нужно набрать другой пароль. Для каждой ячейки пароли разные. Ты их постепенно все выучишь. Ячейка также закрывается на ключ, но ключи я кладу за саму ячейку, достаточно вытащив ее, протянуть руку и около дальней стенки сейфа взять ключ. Запомни пароль вот от этой ячейки: Д462А0В15. Запомнила?

– Да, бабушка. – подтвердила Ямиле и повторила пароль.

– Но знать все это – не достаточно. Обрати внимание на эту защиту, – продолжала Тахриз.

Юсет не видел, что показывала Ямиле ее бабка, но вполне мог себе представить. По всему зданию были натянуты энергетические струны-ловушки, а около сейфа Тахриз наверняка поставила самые хитроумные из них, тем более, если это именно тот сейф, про который он думал, сейф с сокровищами Тахриз, ее коллекцией артефактов. Конечно, была в здании и обычная охранная система, но попробуй, выведи на монитор одновременно сто этажей со всеми комнатами, коридорами, кладовками, лестницами, а заодно и подземным гаражом и коммуникационными шахтами. Поэтому видеокамеры включались только тогда, когда срабатывали датчики движения и поступали сигналы от элкарт. В отличие от обычной электроники, ловушки Тахриз работали денно и нощно, и предупреждали свою хозяйку о посягательствах на ее имущество.

Тахриз тем временем продолжала инструктировать внучку:

– Видишь этот медальон?

– Вижу, – ответила Ямиле, и Юсету тоже отчаянно захотелось увидеть. Присев на корточки, он осторожно заглянул в дверь и увидел Тахриз, держащую что-то на ладони. Что она держала – Юсету не было видно. В другой руке она держала ветхую тетрадь. Ямиле протянула руку к тому, что лежало на ладони Тахриз:

– Не трогай, – строго сказала та, и Ямиле отдернула руку, – прежде чем взять в руки саньци, ты должна кое-что о нем узнать. Поэтому вначале прочтешь вот это, – Тахриз протянула тетрадку внучке.

– Тут все по-китайски, – протянула Ямиле, перелистывая свернутые гармошкой листы.

– Ничего страшного, – понемногу прочтешь, но прочесть ты должна это обязательно, потому что близится день, когда этот талисман будет очень важен для нас. Наступит время и он выберет себе владельца.

Юсет бесшумно отполз от двери, и быстрым беззвучным шагом свернул за угол и, пройдя параллельным коридором, спустился по бесконечной лестнице, чтобы не ехать на лифте. Уже сидя в раздевалке, он крепко задумался над всем, что увидел и услышал, а главное о том, что все это не предназначалось для посторонних ушей, а его уши именно таковыми и являлись.

13

– С чего ты решил, что Тахриз показывала Ямиле именно саньци, а не что-то другое, – спросил Лант.

– Она сама сказала, что это саньци, – пожал плечами Юсет.

– То есть ты хочешь сказать, что вот эта железка, – Дэн ткнул пальцем в медальон болтающийся у него на груди, – испарилась из запертого сейфа, и ни с того ни с сего оказалась у меня на шее.

– Артефакт – это в первую очередь энергетическая субстанция, – сказал Юсет, – материал, из которого он сделан, вторичен.

– А почему бы не попробовать выкупить эту тетрадку у Тахриз, – предложила я, – сколько она может за нее запросить? У меня есть немного денег на счету.

– Тебе лучше не знать, ЧТО она может за нее запросить, – вздохнул Юсет.

Чей-то мобильник заиграл идиотскую модную песенку. Юсет полез в карман. Глянув на дисплей определителя, он побледнел и ответил:

– Слушаю, госпожа Тахриз.

Мы навострили уши, при этом стараясь выглядеть как можно более беззаботно, но диалог поддерживался только Тахриз, голоса которой мы не слышали, а однообразные «да» и «нет» Юсета наводили на печальные размышления. Наконец Юсет защелкнул крышку телефона и обвел нас взглядом:

– Приказано усыпить вашу бдительность, причем если понадобится, то и в прямом смысле, с помощью снотворного или яда. Выбор она оставила за мной. Потом снять медальоны и не позднее девяти утра доставить их к ней. Вот так-то вот.

– И это значит?.. – судорожно сглотнула я.

– Это значит, что она желает только одной платы – наши жизни, – усмехнулся Лант.

14

– Ро, верни мне Ланта, – визгливый голос Силли эхом разнесся по пустой комнате и больно ударил по барабанным перепонкам. Ро поморщился, и с удовольствием ощутил такое странное и полузабытое движение мышц.

Он протянул руку и прикоснулся к шероховатой поверхности телефона, ощутив под пальцами овальные выпуклости кнопок, тронул решетку громкой связи, которая слегка подрагивала под пальцами в такт слов Силли. Ро улыбнулся и, ощущая, как слова проходят сквозь голосовые связки и перекатываются на языке, ответил:

– Я не могу этого сделать, Силли. Теперь он под защитой саньци.

– Ерунда! Саньци был у него и раньше…

– А теперь саньци воссоединился, обрел новые силы, и будет защищать своих владельцев.

– Просто ты – ни на что не способное ничтожество, – взвыла Силина на том конце провода.

– Тебя, в отличие от Ланта, ничего не защищает, – усмехнулся Ро.

– Ты мне угрожаешь? – снизив свои вопли на полтона и уже не так уверенно фыркнула Силли.

– Это не угроза, а предупреждение…

Ро нажал на кнопку отбоя связи и огляделся. Полутемная комната. На полу толстый слой пыли, в углах свисает паутина. Обои пожелтели, кое-где отвалились и порвались. И лишь низкий полированный столик, на котором стоял телефон, был сравнительно чистый. Вряд ли хозяину дома, когда он вернется сюда, понравится такая грязюка.

– Я приведу твой дом в порядок, – одними губами сказал Ро, – я верну его тебе таким, каким ты его оставил много лет назад…

15

– Почему это, с тобой пойдет только она, а не все вместе, или, скажем, только я или только он, – Дэн ткнул пальцем в Ланта.

Юсет только вздохнул, представив себе такой оборот дела, но терпеливо объяснил:

– У тебя есть машина, поэтому ты должен ждать внизу, Лант же из наших и его многие знают. Поэтому ни со всеми вместе, ни с кем-то из вас двоих я пойти не могу. Конечно, сегодня воскресенье, и народу в здании немного, но не будем рисковать больше, чем это нужно.

– Ты мог бы пойти вообще один, – не унимался Дэн, – ты говоришь, что прекрасно все здесь знаешь, Зачем тебе еще кто-то? Для моральной поддержки?

– Ты, конечно, удивишься, – начал выходить из себя Юсет, – но глаз на затылке у меня нет, а иногда бывает очень-очень нужно, – и Юсет решительно вышел из машины, чтобы не выслушивать остальных «отчего» и «почему», ведь он и самому себе никогда бы не признался, что идти одному ему отчаянно страшно. Ведь то, на что он решился, это предательство, бунт против Тахриз. Такое не прощается. И Юсет не отделается наказанием, как Кос. Ведь не зря же Тахриз послала Юсета к этим ребятам. Почему именно его? Здесь что-то не так. «Я сам, добровольно топаю в ловушку, расставленную Тахриз, и если я понимаю это, так зачем я втягиваю во все это и ребят. Или, может, эта встреча была неизбежна, и все это – лишь одна череда случайностей из множества таких же нелепых событий, которые приведут к тому же самому финалу, который нас всех ждет недождется? А какой финал нас ждет? Не будет ли это осыпающийся и готовый вот-вот обрушиться под ногами и увлечь тебя в бездну край пропасти?» Юсет вздохнул над своими внутренними метаниями и закинул рюкзак с ноутбуком на плечо. Хлопнула дверца машины.

– Подожди, я с тобой, – сказала Светлана и направилась за Юсетом. Он заулыбался, почувствовав благодарность к этой девчонке.

– Стойте, – и Дэн тоже выбрался из машины, – Свет, подумай еще раз, неизвестно, что из этого может получиться.

– Вот я и посмотрю, что получится, – дернула плечом Светлана и снова двинулась к Юсету.

– Да подожди ты, – отчаянно крикнул Дэн и, бросившись к багажнику, извлек оттуда странной формы рюкзак, – На, возьми вот это.

– А что это?

– Это парашют.

– Что-о? – вытаращила она глаза на друга детства.

– Неизвестно, что может произойти, – надевая на нее рюкзак, снова сказал Дэн. – Может у тебя не будет другой возможности спуститься оттуда, – и он посмотрел на макушку небоскреба. Светлана тоже посмотрела и нервно сглотнула, вероятно, представив себе прыжок с этакой верхотуры.

– Дэн – добрая душа, ты всегда поможешь вселить уверенность в себя и веру в счастливый конец, – сказала она и бросив: – Пока! – побежала догонять Юсета, который уже свернул на въездную дорогу в подземную стоянку. Увидев Светлану, Юсет с облегчением вздохнул и нырнул под автоматический шлагбаум.

– А как мы дальше пойдем? – уцепившись за его локоть, прошептала Светлана.

– Да уж, на лифте нам точно не стоит ехать, – стараясь идти в тени, тоже шепотом ответил Юсет.

– Почему?

– Лифт работает только от ключа и элкарты. Охрана сразу будет знать, кто идет и куда. А нам это совсем не нужно, – объяснил Юсет и, присев около металлической двери, и стараясь не греметь, вытащил из кармана связку ключей.

– Ты же умеешь проходить сквозь двери, – присела рядом Светлана.

– Я прохожу сквозь двери, как и все, вначале открывая их, – хмыкнул Юсет и, вставив в скважину техключ и прижав дверь, повернул его, – хотя иногда удобнее проходить через мертвую точку.

– Это как? – спросила Света, разглядывая открывшуюся нишу с ровными рядами цветных проводов.

– Потом расскажу, – пообещал Юсет и, сунув Светке в руки фонарик, попросил, – посвети сюда.

В свете фонарика между проводами блеснула еще одна замочная скважина. Юсет глянул, как у Светланы от удивления округлились глаза, и подмигнул ей.

– Откуда ты все знаешь? – подозрительно прищурилась она.

– Я любознательный, – заулыбался Юсет и тут же серьезно добавил: – Наверное, я очень давно был готов к этому дню.

– К какому? – еще подозрительнее спросила Светлана. – Чтобы ограбить свою хозяйку?

Вторая дверь бесшумно открылась и пропустила их в довольно просторный коридор, вдоль стен которого, тянулись разнокалиберные трубы. Юсет подошел к еще одному распределительному щиту и отпер дверь.

– Ну, во-первых, запомни, она мне не хозяйка. Моя мама погибла, когда мне было примерно года три или четыре, и Тахриз взяла меня на воспитание. И не думай, что я ее очень сильно люблю за это. Она сделала все, что бы я ее возненавидел всем сердцем. И как только мне представилась такая возможность, я ушел из ее дома. Но работу мне найти сложно, а есть пить и жить где-то и что-то надо. Поэтому на твой вопрос я могу ответить только так: нет, здесь совсем другое, и это даже не моя личная ненависть к этой старухе. Вернее, не только моя ненависть от того, что мне плохо жилось у нее. Мои мотивы намного… глубже, – без раздражения и даже немного задумчиво ответил Юсет, включая ноутбук и вставляя в него диск, – несколько лет назад была большая война между нашими.

– Война? – удивилась Светлана.

– М-м… я понимаю, что под этим словом люди привыкли подразумевать нечто другое. Но как еще назвать то, когда одни люди или нелюди (это неважно) из корысти или в борьбе за благополучие свое, своей семьи и своих союзников, убивают других людей, а те, защищая себя, убивают первых.

– Действительно, похоже, что больше никак, – согласилась Светлана.

– Моя мама погибла еще в первую волну. Я был слишком мал и даже толком ничего не мог понять тогда. И только несколько лет назад стал разбираться в том, кто есть кто на этой войне. И даже в одной из книг, я прочел, что именно с ее смерти и началась вся эта бойня. И тогда я дал себе обещание, что обязательно узнаю, кто убил мою маму… – Юсет на долю секунды замолчал и тут же снова продолжил: – Может показаться странным, но именно смерть родителей Ланта каким-то образом прекратила войну. Ну, или, во всяком случае, можно сказать, что она пошла на убыль. Все стороны тихо отступили. Может, решили, что хватит смертей. Слишком уж много людей погибло тогда. А может высвободилась какая-то сила. Я не знаю, да и не в этом сейчас дело. Все это так сложно. В общем, если в двух словах, Лант прав, я был слишком мал и действительно мало, что помню о времени до того, как Тахриз забрала меня к себе. Но одну вещь я очень хорошо помню – браслет принадлежащий моей матери. Мне очень нравился этот браслет. Идя гулять с мамой в парк, я держался за ее руку и разглядывал как плавно перетекает серебряный узор в гладкие малахитовые камни. Я прижимался к нему щекой и чувствовал тепло браслета. А мама со смехом говорила: «Ты уже такой большой Юсет, ты мне руку оторвешь. Иди лучше поиграй с ребятами», – Юсет замолчал, щелкая клавишами ноутбука.

– А потом? – тихо спросила Светлана.

– А потом суп с котом, – резко ответил Юсет. Он не хотел вспоминать и никто не заставит его это сделать.

– Извини, – смутилась Светлана и сменила тему, – что ты делаешь?

– Я хочу подключиться к компьютерной сети, – уже мягче сказал Юсет. – И мне нужно сделать так, чтобы нас не заметили, или если уж заметят, то не сразу, – и он, размотав сетевой кабель, воткнул его в пустое гнездо хаба. – Так-с, посмотрим, что тут у нас есть.

На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое только щелканьем клавиатуры.

– Ну вот, – наконец заговорил Юсет, – я снизил степень чувствительности охранной системы и теперь она сработает только в том случае, если по коридору протопает стадо мамонтов, и еще я открыл двери пожарной лестницы.

Пару секунд смысл этого сообщения не доходил до Светланы, а когда дошел, ее глаза стали размером с чайные блюдца.

– Ты хочешь сказать, – охрипнув переспросила она, – что нам придется переться до сотого этажа пешком.

– Не до сотого, а только до семьдесят второго – это, во-первых, – поправил ее Юсет, – а во-вторых, я тебе уже сказал, что лифтами, если хочешь остаться незаметным, здесь лучше не пользоваться.

Светлана села на пол скрестив ноги и печально сказала:

– Убей меня сразу, чтоб я не мучилась.

Юсет сунул руку в рюкзак и вытащил кобуру, с высовывающейся из нее матово-черной рукоятью. Юсет увидел, как Светка стремительно побледнела, и поспешил протянуть кобуру ей:

– Это тебе. Мало ли что.

– И что мне с ним делать, – глупо спросила Света.

Юсет уже было хотел сказать «застрелиться», но глянув на ее несчастное лицо и вздрагивающие губы, ответил:

– Если понадобится, то стрелять.

– В кого? – теперь позеленела Светлана.

– Эх, девчонки! – покачал головой Юсет. – Во врага, конечно.

Светлана покачала на ладони увесистую кобуру и, глубоко вздохнув, протянула ее обратно владельцу:

– Извини, я не умею этим пользоваться.

Юсет молча взял кобуру, вытащил пистолет и, сунув под нос Светлане, щелкнул предохранителем:

– Видишь, я снял его с предохранителя, надеюсь на курок ты нажать сможешь, – и, сунув пистолет снова в кобуру, быстро пристегнул ее к Светкиному ремню, – только не отстрели себе что-нибудь. Попробуй дотянуться рукой.

Светлана зашебуршала полой ветровки и взялась левой рукой за холодную рукоять.

– Ты левша? – удивился Юсет.

– Нет, не знаю, – растерялась Светлана, – Пишу правой, но из винтовки всегда стреляю с левой руки.

– И метко?

– Тридцать из тридцати плюс призовая игра, – наконец улыбнулась Светлана. Юсет тоже улыбнулся:

– Иногда и игровые автоматы бывают полезны.

Юсет перевесил кобуру на другой бок:

– Попробуй. Так удобнее? – спросил он. Светлана согласно закивала головой, и они двинулись дальше по коридору. Юсет толкнул дверь, и они вышли на лестничную площадку.

16

– Ну что там? – дернула Юсета за куртку Светлана, но тот молча продолжал разглядывать из-за угла полутемный коридор. Он пытался настроить зрение так, чтобы видеть энергетические нити ловушек, но почему-то это у него сегодня получалось плохо. Все расплывалось, и разглядеть структуру ему никак не удавалось.

– Ой, а что это там за сеточка над полом плавает, – услышал он Светкин шепот откуда-то снизу. Светлана сидела на корточках и, выглядывая из-за угла, разглядывала коридор.

– Ты это видишь? – удивился Юсет.

– Что конкретно? – переспросила Светлана. – Я много чего вижу.

– Расскажи, – с надеждой попросил Юсет, – что ты видишь.

– А тебя что, поразила внезапная слепота? – недовольно спросила Светлана, продолжая разглядывать коридор, прикрывая то один, то другой глаз.

– Да расскажи же, что ты там видишь, – взмолился Юсет.

– Я не могу, – ответила она, – потому что не знаю, как объяснить словами. Я такого раньше никогда не видела. И к тому же разными глазами я вижу это по-разному.

– Это как? – удивился Юсет.

– А так, правым глазом я вижу одно, а левым – совсем другое, ну не другое, – замялась Света, – но по-другому.

Юсет задумался, тоже попробовал смотреть то одним, то другим глазом, а потом спросил:

– А пройти ты там можешь, так чтобы не задеть то, что ты видишь.

– Это зависит от того, куда нам нужно.

– В третью дверь справа, – с надеждой ответил Юсет.

Светлана прищурилась, поднялась с корточек и решительно взяв Юсета за руку потянула за собой.

17

Светлана шагала впереди, по-журавлиному переставляя ноги. Юсет тоже видел зыбкие нити, но как-то расплывчато, неясно. Он близоруко щурился, но яснее видеть от этого не стал, и просто старался наступать туда же, где прошла Света. За пару шагов от двери Светлана остановилась и, наклонившись вперед, потянулась к радужному сгустку около двери.

– Стой? – шепнул Юсет. – Что ты собираешься сделать?

– Развязать узелок, – дала она исчерпывающий ответ.

– Какой узелок, – опешил Юсет.

– Здесь в сетке совсем маленькие ячейки. Как в паутине, знаешь? С краю большие дырки, а чем ближе к центру, тем все меньше и меньше. Здесь даже балерина пройти не сможет. Зато если развязать вот этот узелок, то сетка распустится, – объяснила Света.

– Откуда ты знаешь, – удивился Юсет.

Простые ловушки он и сам умел ставить. К примеру, натянешь нить, и если ее кто-то оборвет, то где бы ты не находился, ты узнаешь об этом. Но только кто-то, кто гораздо сильнее тебя, может распутать и снять твою ловушку так, чтобы ты ничего не почувствовал. Ловушки же Тахриз настолько сложны, что их практически невозможно снять, а тут какая-то девчонка приходит и говорит, что все знает лучше тебя. Юсет все это выговаривал возмущенным шепотом Светкиному затылку. Та лишь пожала плечами и дернула пальцами за что-то, видимое ей одной. Радужный сгусток поблек и распался. Света шагнула к двери и сделала движение, как будто откинула занавеску. Там, где ее рука придерживала что-то невидимое, сгустилось легкое голубоватое свечение. Открывшаяся дверь слегка скрипнула. Утреннее солнце, прогнавшее остатки ночного дождя, освещало пустую комнату. Светлана сделала приглашающий жест.

– Здесь ничего больше нет. Во всяком случае, я ничего не вижу, – сказала она, и Юсет неуверенно шагнул вперед. За ним вошла Светлана и тихо притворила за собой дверь. Пока Юсет жал на кнопки двери в соседнее помещение, отвечавшие ему жалобным попискиванием, Светлана подошла к огромному, во всю стену окну и посмотрела вниз, на влажные улицы. Напротив стоял небоскреб – точная копия того, в котором находились они. И Светлане вдруг вспомнился довольно неприятный рассказ Эдогавы Рампо про зеркально расположенные дома, и как людей вынуждали выбрасываться из окна. Она отвернулась и подошла к Юсету. За дверью, которую он открыл, была не комната, а ряды маленьких ящичков. Юсет, что-то прикинув, ткнул пальцем в один из них и быстро забегал пальцами по клавишам ящичка. Щелкнул замок, и ящичек, спружинив, выехал из своей ниши. Юсет потянул его на себя и, вытащив совсем, запустил руку в опустевшую нишу, и выудил оттуда маленький блестящий ключ. Судорожно вздохнув, он повернул ключ, поднял крышку и замер.

– Ну что там, – горячо выдохнула ему в затылок Светлана, пытавшаяся, привстав на цыпочки, разглядеть через его плечо содержимое ящичка.

– Ну что, Юсет, ты доволен своей находкой, – чуть насмешливо спросили сзади. Юсет уронил оглушительно лязгнувший в тишине комнаты ящик и медленно обернулся. Светлана, тяжело вздохнув, решительно присела и заглянула в ящичек. Запустив туда руку, она выудила серебряный браслет с зелеными камнями и еще что-то, завернутое в кусок желтого шелка. Только после этого она встала, повернулась и посмотрела на Тахриз, стоявшую в окружении охранников с такими маленькими головами, что казалось, будто на шкаф случайно закатился бильярдный шар.

– Что же ты бросил свою награду? А? Юсет? – холодно сказала Тахриз, – Я верну тебе и остальные вещи твоей матери, если ты мне приведешь и тех двоих. Юсет покрылся холодным потом и отступил к окну. Глянув на Светлану, он замотал головой:

– Это не я, я не хотел, – попытался оправдаться Юсет и тут же понял, что это он. Он виноват во всем. Тахриз его использовала. Все было рассчитано точно и красиво, как в профессиональной партии в го (го или иго (яп.), вейци (кит.) – стратегическая игра на доске размером 19х19 клеток, в которой противники играют черными и белыми круглыми, приплюснутыми камнями). Дэн никогда не оставит своего друга в беде, а Лант – добрая душа, конечно же сунется ему помогать. Зашуршала ветровка. Юсет поднял глаза. Светлана поднимала пистолет. Круглое отверстие смотрело прямо на него, и Юсет, закрыв глаза, сказал:

– Все правильно, убей меня.

– А ты, оказывается, слабак, Юсет. Или ты надеешься на то, что тебя нельзя убить? Не обольщайся, – все так же холодно, без каких либо интонаций в голосе сказала Тахриз, и уже обращаясь к Светлане, добавила: – Убей его и я помогу тебе освободиться от власти саньци. И ты со своим другом сможете вернуться к своей прежней нормальной жизни.

– Именно так я и сделаю, – тихо сказала Света и нажала на курок. Рядом с ухом Юсета пролетели одна за другой несколько злых ос. Юсет удивленно распахнул глаза. Словно вихрь на него налетела Светка и толкнула. Растрескавшееся от выстрелов стекло, не выдержав напора, дзенькнуло и неохотно пропустило их. Далекая земля, мгновение помедлив, радостно устремилась им навстречу. Света, обхватив ногами Юсета за талию, завозилась. Вверху что-то зашуршало, хлопнуло, и их резко дернуло вверх. Юсет съехал вниз и вцепился в Светкину одежду.

– Отпусти, идиот, задушишь, – прохрипела Светлана. Юсет попытался перехватиться, но почувствовал, что съезжает все ниже. Гуляющий между небоскребов ветер подхватил парашют и, видимо решив прибавить работы стекломойщикам, бросил молодых людей к зеркально отражающимся в стекле небоскреба их двойникам, но, в последний миг передумав, понес парашют в другую сторону.

– Черт, перестань же душить меня и возьмись хоть за лямки, что ли…

Юсет подтянулся и ухватился за лямки рюкзака.

– Ух, – с облегчением вздохнула Светлана. – Держишься?

– Да, – коротко ответил Юсет.

Парашют летел неровно, подгоняемый ветром, и спускался слишком быстро, нагруженный двойной ношей.

– Надеюсь, мы себе шею не сломаем, – с опаской косясь на быстро приближающуюся землю, дрогнувшим голосом сказала Светлана. Юсет молчал и следил за приближающимся асфальтом. Благодаря воскресному утру, машин на дороге было не много, но даже в их немногочисленные ряды опускающийся парашют внес сумбур и сумятицу. Все машины разом решили куда-нибудь свернуть и поехать другой дорогой. И только одна машина, обходя и подрезая другие, ринулась вдогонку за парашютом.

Юсет глянул на бешено приближающийся асфальт и скомандовал себе:

– Пора! – и отпустив лямки, спрыгнул. Земля больно ударила по подошвам и рукам, а инерцией сбило с ног. Юсет хотел перекатиться, но забыл про рюкзак, и больно ударился спиной. Взвизгнули тормоза. Над Юсетом склонился Лант:

– Цел? – спросил он.

– Помоги подняться, – попросил его оглушенный Юсет, протягивая руку.

Немного впереди не желающий уняться парашют, не давая встать на ноги, тащил по асфальту Светлану, а та отчаянно пыталась стянуть тугие лямки. Дэн догнал Светлану, быстро вытряхнул ее из рюкзака, и они бросились назад к машине. Послышалось недалекое завывание сирены, а из-за угла вырулили два черных джипа.

17

Звуки сирены затерялись где-то вдалеке, но джипы не отставали. Причем они не гнались, а просто ехали следом, не отставая ни на метр. Их план был прост, когда-нибудь нам придется остановиться, а они тут как тут.

Я подозрительно глянула на приунывшего Юсета. Я не верила в то, что он предатель, но сыграв раз роль подсадной утки, мог все еще ей оставаться. Даже сам этого не подозревая. Ведь недаром эти черненькие машинки едут за нами как пришитые. Сколько раз мы пытались оторваться. Казалось ну вот и все, но они снова нагоняют нас.

– Рюкзак, – потребовала я.

– Что, – встрепенулся Юсет.

– Дай сюда рюкзак, – скомандовала я.

Так, что тут у нас есть? Ноутбук Дэна безнадежно разбит и я сунула его за спину. Мобильник, кошелек. Я вытащила деньги и кредитки из кошелька и бросила их на колени Юсету. Пустой кошелек отправился обратно в рюкзак.

– Портмоне с документами – это тоже пока оставим, – пробормотала я, и наконец со дна я выудила еще один пистолет, – это тоже пока выбрасывать не будем, а остальное вообще сплошной мусор, – решила я. Рюкзак уже готов был отправиться в гостеприимное жерло урны, но Юсет ухватился за лямку.

– Подожди. Эти вещи все мои и куплены в обычном магазине. Лишь одна вещь у меня была, которую мне дал один… ну в общем не важно, – и он вытянул у меня из-за спины ноутбук. Дисковод перекосило и заклинило, и он никак не желал выпускать из своих объятий диск. Юсет убедительно поднажал на него и, выкатившийся наружу зеркальный кружок, тут же был направлен моей незнающей промаха рукой в окошко.

– Дэн, попробуй оторваться.

18

Силли чувствовала, как отчаяние и безысходность выворачивают душу наизнанку. Если Ланта не будет, то не будет и всего остального. Он ей нужен. Ей нужна его сила. Ей нужен он сам. И Силли в отчаянии завопила в телефонную трубку:

– Ро, немедленно верни мне Ланта!

– Я не могу, – ответил на том конце линии Ро, – его защищает саньци.

У Силли все внутри оборвалось.

– Этого не может быть! Ведь саньци был у него и раньше, и это нисколько не мешало тебе.

– Теперь, когда талисман воссоединился, он стал во много раз сильнее.

– Просто ты ни на что неспособное ничтожество, твоя магия разрушена, и ты как последний неудачник ищешь дурацкие оправдания своей некомпетентности.

– У тебя в отличие от младшего Лои нет защиты саньци, – раздался из трубки мелодичный почти нежный голос Ро.

– Ты угрожаешь мне? – сердце Силли забилось быстро и тяжело, а ладони вспотели.

– Ну что ты, это не угроза, это предупреждение…

Послышались частые гудки отбоя связи.

– Что он себе думает, этот Ро, – в сердцах шмякнула трубкой об стол Силли и невидящим взором уставилась в окно.

«Что же делать? Ну что же мне делать? Мне просто необходимо вернуть Ланта».

Силли в отчаянии обхватила голову руками. Без Ланта весь ее мир, построенный с таким трудом, рушился. Как? Как она будет без него жить? Силли прикрыла глаза и тут же почувствовала алую пульсацию сердца Ланта. Несмотря на то, что сердце Ланта вернулось к своему владельцу, Силли, как и раньше, продолжала видеть, где он находится, и в каком направлении движется, но уже не могла управлять этим движением.

«Господи, ну что же мне делать? Может пойти за ним. Сказать… сказать ему… А что я ему скажу? Можно сказать ему, что я его люблю или… или скажу… Нет, пожалуй сказать про любовь самый лучший вариант… или нет? Ведь он теперь начнет все вспоминать, может не сразу, а постепенно, но ведь когда-нибудь он вспомнит и тот день… хотя может и не вспомнит или вспомнит, но не все. Конечно, я опять же могу ему сказать, что люблю его и не хотела, чтобы он страдал из-за смерти своих родителей, но поверит ли в это Лант. А вдруг он вспомнит и то, что вообще никогда не должен вспомнить, тогда что?»

Силли судорожно обняла себя за плечи и, встав, заходила из одного конца комнаты в другой.

«Нет, так нельзя! Нужно пойти к нему и все узнать. Может он вообще ничего не вспомнит, и мы будем снова вместе. Ведь я его единственная родственница».

Силли решительно подхватила сумочку, ключи от машины, и быстрым шагом, срывающимся на бег, направилась к двери.

19

– Тебе повезло, что это был диск. Иначе пришлось бы тебе устраивать для нас стриптиз, – усмехнулся Дэн. Юсет лишь дернул плечом. Он чувствовал себя виноватым перед Светланой и ребятами. И чувствовал себя еще хуже из-за того, что Света ни чего не рассказала им о том, что произошло в комнате с сейфом, сказала лишь, что в сейфе ничего не было. Он хотел уйти, но не мог решиться, ведь тогда он останется совсем один. Куда ему идти в этом случае? Но, оставшись с ребятами, не подставит ли он их снова? Размышляя так, Юсет чувствовал, что загоняет сам себя в тупик. Надо, наконец, решиться что-то сделать. Тут Юсету легли на колени серебряный браслет и маленький шелковый сверток. Он вздрогнул от неожиданности:

– Я… я думал, – поднял он глаза на Светлану, – что все осталось там.

– Ну вот еще новости, – довольно заулыбалась она, – с какой это радости я ей оставлю твои вещи. Ведь это твое? Вернее твоей мамы. Ведь ты про него тогда говорил? – спросила Света.

– Что это? – полюбопытствовал Дэн, пытаясь одновременно рассмотреть в зеркало заднего обзора, о чем идет речь, и при этом нарезая круги по стоянке гигантского супермаркета Сэйбу в поисках свободного места.

– А это что? – в свою очередь спросил, сидевший на переднем сидении Лант, и ткнул пальцем в шелк. Юсет осторожно потянул за край и развернул сверток. На глянцевой шелковой поверхности лежала малахитовая головка.

– Змея, – с сомнением предположила Света. Юсет, улыбаясь, взял в руки головку.

– Нет, – с грустной улыбкой возразил он и погладил пальцем искусно обработанный камень. – Это ящерка. Когда-то она была целой, – погрустнел он, – она была на шкатулке… на малахитовой шкатулке моей матери. Когда я был маленький, мама мне рассказывала сказку про то, как прекрасная девушка превратилась в зеленую ящерку, а я все пытался расколдовать ее, чтобы она снова стала девушкой. И это теперь все, что осталось от нее.

Юсет завернул головку ящерки обратно в шелк и, скрутив его в жгут и помогая себе зубами, завязал на запястье. Потом он взял в руки браслет.

– Это тоже твоей мамы, – с тоской спросил Лант.

– Да, – коротко вздохнул Юсет и прижал браслет к щеке. – Он холодный, – горько улыбнулся он и глянул на Светлану.

– Ну-у, он лежал в кармане, – непонятно почему начала оправдываться она, – если его одеть на руку, он согреется.

– Да, конечно, – согласился Юсет и взял Светлану за руку с явным намерением, одеть браслет, но Светка отдернула руку и для верности спрятала ее за спину.

– Что? Еще одна волшебная штучка? – возмутилась она. – Ну уж нет. Хватит с меня артефактов.

– Это не артефакт, просто обычное украшение, – удивился Юсет.

– Но в ней что-то есть, – сказал Лант, я тоже это вижу.

Дэн, наконец, зарулив на свободное место, тоже повернулся и уставился на браслет.

– А во что это он завернут, непонятное, – спросил он.

– Он не завернут, – пояснил Лант, – это его энергетическая структура. Что-то типа ауры.

– Какая структура? – скептически переспросил Дэн.

– Энергетическая, – пояснила Светка. – Видишь эти ниточки разноцветные, и она показала на что-то пальцем.

– Ничего не понимаю, – удивился Юсет. – Я не вижу яркой структуры.

– Ну как же не видишь? Здесь почти то же самое, как там, перед дверью было натянуто, только тоньше, – начала объяснять Светлана, но Юсет только удивленно смотрел то на нее, то на браслет, – помнишь, перед комнатой с сейфом, – как-то уж совсем неуверенно переспросила Света и посмотрела по очереди на Дэна и Ланта. Дэн просто пожал плечами, а Лант покачал головой и сказал:

– Боюсь, он действительно не видит. Ты уверен, Юсет, что с тобой все в порядке? Может, заболел?

– Да иди ты, – огрызнулся Юсет и сунул браслет во внутренний карман куртки и застегнул молнию. Тихо запиликала модная песенка. Все уставились на Юсета. Он полез в рюкзак и почему-то ставшими непослушными пальцами вытащил телефон и посмотрел на определитель. Рука у него задрожала и он пока не заметили остальные, перехвати телефон поудобнее и щелкнул крышкой.

– Да, – ответил он. Вернее он хотел ответить, но голос пропал.

– Что, Юсет, голос пропал? – спросила Тахриз.

«Проклятье, и откуда она все знает? Она всегда все знает».

– Боишься? – снова спросила Тахриз, – Ну что ж, правильно делаешь. Меня нужно бояться. А сейчас, я вам, детки, предлагаю сыграть в игру. Я догоняю, вы убегаете. Приз – саньци. Ты знаешь, когда вокруг артефакта идет борьба, он впитывает окружающее его напряжение и становится сильнее. От этого обладание им становится еще заманчивей. А для начала я устрою вам небольшие проблемы с полицией, потом блокирую ваши кредитки, потом… ах, что же я сделаю потом? – притворно задумалась Тахриз. – Надо подумать. Пожалуй, я устрою вам маленький сюрприз, и вы уж точно не будете разочарованы, – пообещала она приторно-сладким голосом и отключилась. Юсет негнущимися пальцами сложил телефон.

– Тахриз объявляет нам войну. Говорила что-то про полицию, что блокирует кредитки и еще что-то… – Юсет в отчаянии закрыл лицо руками. – Это все из-за меня.

– Брось дурить, – вздохнул Лант, – это не из-за тебя, а из-за саньци. Мы не знаем настоящей его ценности, даже не знаем зачем он нужен. Ну для чего его создали,.. – растерянно закончил он, наблюдая как Светлана выскочила из машины и бегом кинулась через стоянку, споткнулась, грохнулась, встала и прихрамывая на обе ноги продолжала свое отчаянное бегство.

– Что это с ней, – удивился Лант.

Дэн охнул:

– Кредитки, она блокирует кредитки. Куда мы денемся без денег?

Юсет встрепенулся и, хлопнув себя ладонью по лбу, тоже выскочил из машины. За ним последовали и остальные.

20

– Хорошо, что хоть часть денег успели снять, – облегченно вздохнул Дэн, поправляя солнцезащитные очки, – и куда Светка делась?

– Может пошла к другому банкомату.

– Да, наверное, – согласился Дэн. Трое ребят стояли в людном зале торгового центра. Сэйбу верный своим принципам нес культуру в массы, устроив в своих залах очередную выставку. Массы окультуриваться, вероятно, по случаю воскресного дня, не желали, и равнодушно шли мимо. Только какая-то девица с длинной черной косой сосредоточено разглядывала аляповатую скульптуру, но при этом стараясь стать так, чтобы не потерять троицу из вида.

– Может она уже вернулась к машине, – предположил Юсет.

– Даже если еще не вернулась, то вернется, – добавил Лант, – подождем ее лучше там.

И они двинулись на стоянку.

21

– Пс-с, эй…

Лант оглянулся и дернул Юсета за рюкзак. Оба юркнули за машины, где на корточках сидела Света.

– А где Дэн?

– Я здесь, – протиснулся в узкое пространство немного отставший Дэн. – Что ты здесь делаешь?

– Не видно что ли? Загораю, – ответила Светка и откусила от большого красного яблока. Перед ней стоял пакет из которого высовывались свертки и сверточки. – Угощайтесь, – кивнула Светка в сторону пакета.

– А почему ты не в машине?

– Потому что машину оприходовала полиция.

– Как? – опешил Дэн.

– А так!

– Но машина моя.

– Не забывай, ты теперь персона нон грата, и мы, кстати, тоже. И все имущественные претензии от нас примут только с явкой с повинной. Хотя мы даже пока не знаем, в чем нам нужно виниться, и в чем нас обвинила Тахриз. Может в краже со взломом, а может, в чем и похуже – мы этого не знаем. И пока не узнаем, нам нужно быть тише воды ниже травы, – жуя яблоко спокойно объяснила Светлана. – Вот, я тут кое-что успела забрать, – и она протянула потрепанный ноутбук и рюкзак Дэна. Юсет взял ноут:

– Попробую починить. Может еще пригодится.

– И что будем теперь делать, – уныло протянул Дэн, – домой теперь, наверное, тоже нельзя.

– Я могу вас спрятать в своем доме, – между машинами скрестив на груди руки стояла Силли.

– А это еще кто такая, – уставился на нее Дэн.

– Я знаю ее, – сказала Светка.

22

– Я могу вас спрятать в своем доме, – послышался голос, от которого у Ланта перехватило дыхание, сердце, испуганно трепыхнувшись, забилось в ботинки, а в груди стала нарастать леденящая пустота. Лант схватился, как за спасательный круг за Светкину руку. Ведь один раз она спасла его от Силли.

– Я знаю ее. Это та самая специалистка по краже сердец, – сообщила Света. Юсет презрительно хмыкнул:

– Шла бы ты отсюда, Силли.

– Я могла бы вас сдать Тахриз, но я этого не сделала. Я на вашей стороне.

Все трое просто обалдели от столь неприкрытой наглости. Наконец Лант вздохнул поглубже и, глянув прямо в глаза Силли, сказал:

– Ты не сдала нас Тахриз лишь потому, что тебе нужно то же самое, что и ей.

– Ах, Ланти, таким ты мне гораздо больше нравишься. Я сожалею, что так плохо с тобой поступала, – Силли сделала шаг и, не спуская с Ланта глаз, присела около него, – я так люблю тебя, Лант, а ты никогда не обращал на меня ни малейшего внимания, – Силли взмахнула длинными черными ресницами и взяла Ланта за руку. Тот в панике попытался вскочить, но споткнулся и грохнулся на Юсета. Силли не отступала и, снова двинувшись к Ланту, положила ладонь ему на бедро. Лант в ужасе дернулся, но уже не из-за Силли, а потому что почувствовал, как по его груди скользнули крепкие руки Юсета. Юсет обнял его и прижался своей горячей щекой к его щеке.

– Убери свои мерзкие грабли от моего дорого Ланта, – смахнул руку Силли Юсет. – Лант никогда не променяет своего нежного Юсета на такую стерву как ты.

– У Силли удивлено округлились глаза:

– Лант, как ты… ты? – словарный запас Силли иссяк, и она как рыба только открывала и закрывала рот. Наконец, совладав с собой, Силли криво улыбнулась и пропела: – Вот уж никогда не думала. Лант и Юсет сладкая парочка – какая отличная сплетня.

Лант попытался что-то сказать, но Юсет, сжав его в объятьях, как бы невзначай придавил ему рукой горло, и Лант смог лишь квакнуть что-то невразумительное. Силли тем временем встала и развернулась, собираясь уйти, но помедлив, бросила через плечо:

– Мое предложение остается в силе, – и удалилась.

Лант глянул на Светлану. Та сидела, вытаращив глаза и открыв рот. Дэн сидел весь красный и прикрывал ладонью рот, как будто его тошнило.

– Я… это не я, – пролепетал Лант и, попробовав встать, обнаружил, что его уже никто не обнимает.

– Да уж конечно, не ты, – недовольно пробурчал Юсет. – Слазь с меня, чертов бегемот.

– Ты?.. – снова начал Лант. Тут Дэн не выдержал и захохотал.

– Ой, я не могу, – схватился он за живот, по щекам от хохота у него текли слезы. Светлана наконец-то захлопнула рот:

– Ну, ты артист. Я почти поверила.

– Силли тоже поверила, иначе бы так просто не отстала. Торопится разнести новость. Эх, жизнь – жестянка, – посетовал Юсет, – теперь ни одной приличной девчонки на свидание не пригласить. Уж Силли постарается. Потом доказывай, что ты не ежик. И чего ты ее так боишься?

Лант и сам не мог понять, почему боится Силли. Из-за нескольких лет плена? Хотя нет, он боялся ее и раньше. Давно – в детстве, когда родители были еще живы, она приходила к ним в дом и брала его за руку, заглядывала ему в глаза и начинала что-то говорить. Что – Лант не помнил. Они лишь помнил, что ему становилось страшно, и он вырывался и бежал прятаться в свою комнату. Лант подрос и стал избегать Силли еще больше. А потом случилось что-то страшное – этого Лант тоже не помнил, просто он знал, что его родители теперь мертвы. И Силли снова пришла, заглянула ему в глаза и сказала:

– Я позабочусь о тебе, – взяла его руку в свою, а другая огненная рука потянулась из-за ее плеча к груди Ланта.

23

Лант побледнел и оперся рукой об асфальт.

– Что ты, Лант, то краснеешь, то бледнеешь, как красна девица. Пошли уж что ли отсюда. Не стоит здесь оставаться.

– Оставь его, Юсет, – сказала я и попыталась себе представить, каково это – оказаться в плену. Я бы, наверное, тоже боялась своего тюремщика:

– Ты в порядке, Лант?

– Да, все хорошо, – улыбнулся он мне. – Я знаю, куда нам пойти.

– Только не к Силли, – сказал Юсет и уже собирался еще что-то добавить, но я прикрыла ему рот ладонью и спросила у Ланта:

– И куда же?

– Ко мне домой.

Юсет возмущенно попытался оттолкнуть мою руку, но я покрепче прижала ладонь.

– А это где?

– Это не далеко, от сюда минут сорок на метро. Правда, я там не был со дня смерти своих родителей, но этот дом мой, и я думаю, мы сможем там переночевать.

– Ага, если, конечно, там не поджидает Тахриз или Силли, – наконец-то получив свободу, проворчал Юсет.

– Но Тахриз не сможет войти в дом. Там стоит довольно сильная защита от непрошеных гостей. К тому же я знаю, как войти в дом незаметно.

– Ну что ж, попытка не пытка, – согласился Дэн и встал, – тем более, что других дельных предложений пока больше не поступило.

24

Силли задумчиво шла, постукивая каблучками. Нет, она ни на секунду не поверила, что Лант гей, а уж тем более этот Юсет, по которому сходили с ума все ее знакомые девчонки. Да это же просто смешно. Бред какой-то. Просто, Силли подыграла Юсету и воспользовалась поводом, чтобы достойно отступить. Она не ожидала, что Лант будет с компанией. Эх, если бы Лант был один, она смогла бы его вернуть, но когда он с этими… этими… Силли так и не смогла подобрать достаточно оскорбительного определения, и продолжила размышлять дальше. Там был какой-то барьер, который не подпускал ее к Ланту. Может это действительно сила саньци, про которую говорил Ро. Ведь недаром Тахриз охотится за ним. Что-то с этим саньци не так. Понять бы, что именно, и тогда можно было бы действовать. Надо было тогда получше расспросить Коса, а сейчас от него ничего толкового не добьешься, разве что покусает или облает. А Лант, неблагодарный мальчишка, она столько для него сделала, а он шарахнулся от нее как от прокаженной. Или он что-то уже вспомнил? Да нет! В этом бы случае, он сказал что-нибудь, обвинил бы ее… а так нет, он вряд ли что-то вспомнил. Это хорошо! А может сдать их всех Тахриз и выпросить за это Ланта, но согласится ли та снова. Тахриз хочет обладать медальоном полностью и не будет слушать Силли. А как только станет известно, что Силли может в любое время дня и ночи сказать, в какой стороне, и как далеко находится Лант, то тут уж ничего хорошего не жди. Эх, если бы она тогда – несколько лет назад – успела… Но когда она вошла, Лант сидел на полу и держал в руках этот проклятый медальон. Саньци… Откуда там взялась эта проклятая побрякушка? Тахриз обронила что-то про избранного хранителя и отказалась завершить дело, а Силли пришлось довольствоваться тем, что есть, и мучиться от своего бессилья и трусости.

25

– А это зачем? – удивился Юсет.

– Суп мисо должен быть обязательно с нибоси, – сообщила я. И вручила кастрюлю с водой и горсть сушеных анчоусов Юсету. Кроме супа и каши я ничего готовить не умела, но и то и другое я умела готовить по разным рецептам, и у меня это, в общем-то, неплохо получалось. Юсет оказался на редкость хозяйственным, и быстро и мастерски резал, тер, обжаривал, в общем добросовестно выполнял все, что я его просила и даже сверх того, потому что единственный предложил свою помощь на кухне. Остальные проявили только потребительский интерес к ужину и его приготовление благополучно свалили на меня. Надо сказать, что готовить я не любила, и даже те полчаса, которые требовались для приготовления супа, были для меня настоящей пыткой. Поэтому добровольный помощник оказался очень кстати. Тем более, что помощник оказался неплохим поваром.

– Ты знаешь, – обратилась я к Юсету, – я стала как-то странно все видеть. Вот смотрю прямо – все как обычно, а то, что сбоку, какое-то такое не понятное. Я вижу обычные предметы, но выглядят они как-то не так.

– Все становится как будто белесым, но в тоже время более четким, – с вопросительной ноткой добавил Юсет. Я закивала головой.

– Ты видишь вещи более глубоко. Видишь их структуру. Наши все так видят, да и обычные люди тоже так могут научится, например, если они занимаются цигун или йогой. Но у тебя, я думаю, это из-за саньци. Причем ты можешь видеть некоторые вещи даже лучше меня. Во всяком случае, сейчас, – вздохнув, добавил Юсет.

– Но я не понимаю, как такое происходит.

– Ты знаешь, я тут пробежался по дому для осмотра достопримечательностей. У Лои отличная библиотека.

– У кого? – не поняла я.

– Лои – это фамилия Ланта, – пояснил Юсет. – Так вот, я видел там одну отличную книжицу. Она немного сложновата, но думаю, ты справишься.

– Ну, спасибо, – недовольно проворчала я в ответ на сомнительный комплимент.

– Да ладно тебе, – хлопнул меня по плечу Юсет, – я сейчас принесу. Думаю Лант не будет против.

– Но, наверное, все-таки стоит спросить разрешения, – сказала я захлопнувшейся двери. Через минуту Юсет влетел на кухню с книгой в руках, а за ним вошли и остальные, принюхиваясь к вполне аппетитным запахам.

– А это что? – спросил Лант, сунув нос в кастрюлю с моим супом.

– Мисо должен быть обязательно с нибоси, – авторитетно заметил Юсет.

– Надеюсь, у нас не будет несварения желудка от твоей стряпни, – разглядывая жареные креветок, между прочим приготовленные Юсетом, пробормотал Дэн достаточно громко, чтобы его услышали.

– Не нравится – готовь сам, – пожала я плечами и, взяв яблоко и книгу из рук Юсета, удалилась.

26

Тахриз сидела в своем кабинете, уставившись перед собой невидящим взором. Пальцы, лежащих перед ней рук, были сплетены так плотно, что костяшки побелели. Сжатые губы превратились в белую нитку, в то время как лицо посерело. Внутри у Тахриз бушевал и клокотал гнев. Перед глазами хаотично прыгали нереально четкие картины недавних событий, в то время, как окружающая обстановка смазывалась, лишаясь четких очертаний. Мысли были отрывочными и беспорядочными.

О-о-о, с каким удовольствием она бы собственными руками свернула шею этой девчонке. Откуда у нее взялся парашют?.. а пистолет? Ну пистолет ей, возможно, дал Юсет. Не нужно было брать этого мальчишку охранником. Максимум, что ему можно было доверить, это должность уборщика. Но мальчишка слишком хорошо разбирается в компьютерах, жаль было бы не использовать эти его способности. Она специально передала ему через Ро программу управления охранной системой здания корпорации. То есть, она сама вручила Юсету в руки этот «нож», и конечно, он не преминул им воспользоваться. А чего она ждала? Именно того, что он подключится к компьютерной системе охраны, которую он сам же и настраивал и, отключив ее, попробует узнать то, что знать ему, во всяком случае, пока, не полагается.

Ро сработал, как всегда, чисто. И как он умудрился подсыпать Юсету тот порошок, что она дала ему? Хотя впрочем, это не важно. Главное, что яд сработал. Правда не так хорошо, как она надеялась. Ведь Юсет смог увидеть и обезвредить все ее ловушки кроме последней, той, на которую крепится ключ. И Тахриз подоспела как раз в самый подходящий момент для эффектного появления. Юсет должен был что-то сделать, к примеру, попробовать прорваться к выходу. Тем более что Тахриз специально встала с охранниками так, чтобы не блокировать дверь. Но Юсет раскис словно тряпка, а эта девчонка… Откуда у нее взялся парашют? Значит ли это, что они были уже готовы к такому отступлению, как будто всю жизнь только этим и занимались, что взламывали чужие сейфы и спасались от преследования. А какой они спектакль разыграли! Тахриз даже почти поверила, что эта девчонка действительно выстрелит в Юсета. Конечно, даже гранатомет не смог бы причинить ему вреда, но все же… И когда они успели так спеться? Ведь они и знакомы-то всего несколько часов. Может в этом и есть влияние саньци. Ведь он должен объединить всех хранителей?.. или все таки они должны его объединить?.. А диск… Как Юсет догадался, что в диске находится маяк. Наверно, эти идиоты охранники слишком явно преследовали их. Хотя они клянутся и божатся, что старались ехать незаметно. Но разве этим придуркам можно что-нибудь доверить. Вечно они все испортят. Маяк в диске – это была хоть какая-то ниточка, а теперь… где теперь искать этих желторотых юнцов. Спросить у Прово? На такой вопрос он вряд ли ответит, в лучшем случае скажет какую-нибудь заумную чушь. Лучше бы Ро надел на них поводок, тогда бы не было проблем со слежкой.

С улицы донесся заунывный вой. Тахриз поморщилась. И еще этот Кос. На что он надеялся? Кос собирался выкрасть саньци, и даже толком не знал, как он действует, и как им управлять. Почему он решился на такой опасный шаг? Ведь он не мог не понимать рискованности своего поступка. Даже более опытные не решались противостоять Тахриз, а тут этот жалкий клоун не способный ни на что кроме… кроме смены личин… Но ведь это смешно!? Но вот если только… если только он считал, что две другие части саньци у него уже в кармане, и тогда, пожалуй, стоило бы рискнуть ради третьей. Конечно, даже если бы все части принадлежали Косу, он все равно не смог бы соединить их и воспользоваться силой саньци. Соединить саньци воедино могут только истинные носители, а воспользоваться этой силой может только ее истинный владелец, и только он может передать эту силу кому-то другому, если конечно пожелает. Но события развиваются слишком быстро, ломая все планы и задумки Тахриз. Она расцепила руки и посмотрела на свои ладони. Сможет ли она получить эту силу и удержать ее?.. О, Черная луна, что это с ней?! Неужели она сомневается в своих способностях?! Конечно, она удержит эту силу. Нужно только, чтобы все шло по плану… по ее плану, а не этих мелких придурков. Цветные пятна ярости снова застлали обстановку кабинета. Почему все пошло не так как ей хотелось? Хорошо, что у нее были припасены несколько козырей на крайний случай, но Тахриз не ожидала, что их придется пустить в дело так скоро.

На улице снова завыл Кос. Может убить этого идиота. От него как от собаки пользы еще меньше, чем как от человека. Ну почему он все-таки решился влезть в ее дом? Откуда этот дилетант вообще узнал о саньци? Пожалуй, стоит вначале порасспросить его, а потом можно будет и убить.