Михаил Гущин. Предотвратить смуту бесплатное чтение

Михаил Гущин. Предотвратить смуту

Глава 1
Гостеприимство Родионовых

— Где он? — седой мужчина, сидевший за столом, выслушивал доклад своих подчиненных.

— Мы… не знаем.

— Что вы? Не знаете? — темные круги под глазами начальника говорили о том, что прошлой ночью он так и не смог поспать. — Сначала вы докладываете о беспорядках в академии, а теперь хотите мне сказать, что один из студентов исчез? Мало того, не абы кто, а именно Гущин, за которым мы ведем слежку?

— Мы все проверили, среди пострадавших его нет, в академии тоже не нашли. Мы не решились требовать отчет от Андрияновой.

— И правильно сделали! — отозвался старик. — Андриянова послала бы вас в поле коров пасти и правильно бы сделала. Охрана Великого князя Преображенского отвечает только за охрану рода Преображенских и не имеет права вмешиваться в дела других княжеств. Спасибо, что хоть тут дров не наломали — не стоит нам показывать свой интерес к этому Гущину. Ладно, буду работать через Тимашевского.

— Можно идти? — поинтересовался один из охранников.

— Идите, но чтобы через час полный отчет о произошедшем лежал у меня на столе! Не мог Гущин исчезнуть просто так, не мог!

* * *

Боль. Невероятная боль пронзила голову, когда я открыл глаза и попытался пошевелить головой. Надо же, здорово мне заехали по голове. До сих пор перед глазами все расплывается, а в ушах стучит, как колеса вагона. Хотя, стоп! Это же реально поезд! Я еду в поезде, вот только куда? Неужели охранники Преображенского добрались до меня и везут в Москву? Вряд ли, охранная организация Великого князя выбрала бы для этой цели автомобиль, но никак не обшарпанный вагон.

Рядом послышался сдавленный стон, и я попытался повернуться в сторону шума. Боль в голове снова пронзила сознание. Да, в таком состоянии особо не повертишься.

Слева от меня лежало еще трое — связаны по рукам и ногам, на головах тканевые мешки, в которых обычно хранят муку. Интересно, а я почему без мешка на голове? Вместо мешка на руках были надеты какие-то металлические колодки. Наверно из-за раны не стали надевать, чтобы быстрее затягивалась. Ну, раз так, убивать точно не торопятся — какой смысл беспокоиться о том, кто скоро и так умрет? А вот руки и ноги точно связаны. Ладно, это не беда. Первым делом нужно призвать дар, чтобы он затянул раны. Находиться в таком состоянии — то еще удовольствие. Я вообще удивлен, что дар до сих пор не затянул раны.

— Что за напасть? — я мысленно потянулся к дару, увидел свечение, но не смог использовать его. Вот оно, глубоко внутри, а выпустить наружу не получается. Может, из-за удара по голове что-то нарушилось? Не хотелось бы лишиться возможности использовать дар. В таком случае можно смело сливать воду.

После длительных манипуляций я все же понял, что дар использовать могу, но только теперь он стал куда слабее. Например, призвать ту же волну огня сейчас непосильная задача. Может, причина в ранении, или дело в тех штуках, что висят на руках? Похоже, они не дают мне выпускать дар наружу и даже на внутренние процессы накладывают жесткое ограничение. Если это так, то остальные были простолюдинами и блокировать дар им незачем.

Хорошо, пока есть только предположения, но уже хоть что-то. Попробую разобраться где мы. Превозмогая боль, я подполз к краю вагона и придвинулся к борту. Сквозь щель между дверью и вагоном удалось рассмотреть как мимо пролетают деревья и поля. Где-то вдалеке маячили горы. Интересно, где мы находимся? Не припомню горы в Ростовском княжестве. Старые терриконы, поросшие степной травой и небольшими деревьями помню, а вот настоящих гор — нет. Интересно, сколько я вообще провалялся без сознания?

Мои соседи лежали неподвижно, но по их дыханию я видел, что они живы. Интересно, кто эти люди, как здесь оказались, и что всех нас ждет впереди?

Часть ответов я получил уже к вечеру. Дверь вагона отошла в сторону, и внутрь вошли два человека. С удивлением я увидел на них подобие доспехов. Именно подобие, потому как иначе назвать это было нельзя — закрыты только грудь и спина, а на голове какие-то уродливые каски. Это не имеет ничего общего с доспехами дружинников, которые я видел в академии. Вот только интересно, а как же запрет на ношение доспехов в княжестве? Эти ребята не боятся попасться на глаза дружинникам?

— Подъем! — скомандовал один из незнакомцев и грубо схватил за шиворот одного из лежащих людей.

Нас вывели на улицу и выстроили вдоль вагонов, с остальных поснимали мешки, и сейчас они щурились, несмотря на вечернее солнце. К своему удивлению я увидел, что мы были не единственными пленниками. Помимо нас в составе ехали еще человек десять, которых держали в соседних вагонах.

— Всем молчать и не задавать вопросов! Если кто попытается бежать, я лично заставлю пожалеть об этом, — вдоль колонны расхаживал человек с изувеченным лицом. В руке, которую он держал за поясом, я увидел кнут. — На этом ваше путешествие на поезде заканчивается. Дальше вас повезут в грузовике.

Он не объяснил куда нас повезут, а спрашивать не особо то и хотелось. Единственное желание, которое я испытал — снять с себя эти кандалы и сломать шею этому напыщенному уроду, но пока это было невозможно.

Грузовик ждал у края железнодорожной насыпи. Нас посадили в кузов, а рядом сели двое охранников, зорко следивших за каждым действием. Еще один охранник сел рядом с водителем. Включая меня, я насчитал двенадцать пленников. К своему удивлению я заметил, что все были простолюдинами — ни одного одаренного, даже охранники не владели даром. Они с едва скрываемым страхом поглядывали на мои кандалы, желая убедиться, что они все еще на мне.

Да, ребята, если бы не эти штуки, я бы точно здесь не задержался, еще и остальных пленников прихватил бы с собой.

Ехать пришлось до глубокой ночи. Пыль поднималась из-под колес и оставляла после грузовика длинный шлейф. Тем не менее, мы все приближались к горам. Здесь они были не особо высокие, местами поросшие лесом, но их было видно издалека.

Несколько раз пленники падали в голодные обмороки, но охранники даже не пытались им помочь. Я и сам сейчас вспоминал завтраки в академии и мечтал о том, как вернусь и съем порции три, а может и больше. Интересно, в академии хватились меня искать? Уверен, что это проделки Игнатьева, но как ему удалось вывести меня из академии через посты охраны? Эти болваны бывают слишком дотошными, а тут прохлопали человека в бессознательном состоянии? Не поверю. Надеюсь, Палыч хватится и начнет поиски, а пока моя задача — продержаться здесь до прихода помощи или найти способ выбраться самостоятельно.

— Приехали, — радостно произнес один из охранников и соскочил на землю. Второй остался в кузове и проследил, чтобы вниз спустились все.

В этом время к нам уже направлялась небольшая группа людей из домика, построенного возле входа в шахту. Пленников выстроились вдоль машины, совсем как в тот раз возле поезда. Некоторые настолько ослабли, что даже не могли стоять.

— Ну, что, оборванцы! — начал тучный человек с огромным пузом. — Мое имя — Гордей Сердюк. Я здесь главный! Теперь копи Родионовых — ваш новый дом. Сейчас вам выдадут немного еды, но уже утром вы все отработаете сполна. Запомните! Мне плевать что с вами будет. Вы должны выполнить норму, иначе сдохнете, а на ваше место мы найдем других.

Толстяк шел вдоль ряда пленников и рассматривал каждого. Дойдя до меня, он взглянул на кандалы на руках и удивленно посмотрел в глаза.

— Надо же, одаренный! Редкая птица в наших краях. Скажу тебе, парень, что за семнадцать лет, сколько я здесь нахожусь, одаренных встречал всего трижды, ты — четвертый! Ну, что же, ваша светлость, извольте взять кирочку в руки и тюкать по камушку. Вот так!

Сердюк изобразил как он легонько стучит по камню несуществующей киркой. Несколько охранников за его спинами одобрительно заржали. Интересно, это действительно так смешно, или они это делают просто из-за страха перед своим начальником?

— В общем, через пару дней освоишься, парень. Правда, такие неженки как ты здесь долго не живут. Без своего дара вы и гроша ломаного не стоите. Так что даю тебе месяц, максимум два.

Ну, это мы еще посмотрим кому сколько осталось. Я лично собираюсь еще долго прожить, вернуться в Ростов и вернуть должок Игнатьеву и его компании. Да даже если они в Москву переберутся, я их и там найду. А вот на счет тебя не знаю, тварь.

— Так вы снимите кандалы и посмотрим чего я стою.

Толстяк рассмеялся.

— Ишь ты, какой умник сыскался. Ты думаешь я настолько тупой, чтобы дать тебе пользоваться даром? Этих побрякушек тебе на ближайшую пару недель хватит, а потом привезут новые, так что даже не раскатывай губу.

Сердюк прошагал до конца колонны и отошел в сторону.

— Не буду вас тешить несбыточными надеждами — половина из вас не доживет до конца лета, но выжить здесь возможно. Некоторые тянут по нескольку лет, так что соберитесь и выдайте максимум того, что можете. Гляди, выиграете себе еще пару недель существования.

Да, текучка кадров у них будь здоров! Толстяк ухмыльнулся и направился обратно в сторону домика, а нас повели к другому дому, который я сперва не заметил. Он чем-то напоминал длинный сарай, в котором хранят сено. К слову, сена здесь действительно было много. В разных концах дома находились комнаты для пленников. Их специально разделяли на тот случай, если им придет в голову сбежать или взбунтоваться. В каждой комнате было по шесть мест. В центре дома располагался длинный стол, по обеим сторонам которого стояли деревянные лавки. Здесь пленники принимали пищу. Специально для нас приготовили несколько порций каши с крупными ломтями хлеба. Да, с таким рационом здесь действительно долго не протянешь. Я попробовал пару ложек и отложил в сторону, ограничившись хлебом. Пусть и голоден, но всякую дрянь непонятного содержания есть точно не стану. На ужин нам отвели всего минут десять, после чего всех разбили на группы и развели по комнатам.

Поспать удалось всего часов шесть, не больше. Солнце едва поднялось над горизонтом и сейчас выглядывало из-за гор.

— Пошевеливайтесь! — скомандовал один из охранников. — Живо на завтрак, а потом отправляемся в шахту.

На завтрак перепал кусок хлеба с маслом, горячий чай с ложкой сахара и даже какая-то булка. Краем глаза я заметил как пленники обменивались между собой прямо за столом. Это было не только время для еды, но и для выгодных сделок.

— Говорю тебе, за эту булку я отдам тебе половину порции в обед! — убеждал кого-то мой сосед справа.

— Да откуда мне знать протянешь ты до обеда или нет? Я лучше обменяюсь с Фомой.

— Соглашайся! — то ли требовательно, то ли молитвенно произнес мой сосед и потянул своего собеседника за плечо. Парень явно не рассчитал, и они оба свалились со скамьи.

Охранники тут же подскочили к беднягам и принялись избивать их плетьми. С этими все ясно, обычные дуболомы, которым только дай кулаками помахать. Через минуту они остановились и отошли в сторону, а виновники инцидента остались лежать на полу. Похоже, сегодня они на работу точно не выйдут, а значит, и еды не получат. Нужно запомнить и не встревать ни с кем в споры. Определенно есть способ сбежать отсюда, но я пока его не нашел. Нужно изучить распорядок дня пленников и охранников, узнать как часто сюда приезжают машины, и только потом решаться на побег. Ошибки быть не может, потому что неудачная попытка бегства может превратиться в единственную и последнюю.

— Работать! — в доме появился Сердюк. Он был особенно недовольным с утра.

Нас отвели к складу, где лежали кирки, перчатки и налобные фонари. Перед нами одна бригада уже спустилась вниз, мы пошли следующими. Коридор оказался прямым и длинным, метров на триста, если не больше. Постепенно он уходил вниз все глубже. Пока мы шли, я заметил, что справа и слева от нас остаются такие же проходы.

— Сюда! — скомандовал охранник, идущий впереди.

Он свернул направо и повел нас по коридору, который ничем особо не выделялся с той лишь разницей, что нам предстояло пробивать его в разные стороны. Я понял суть такой работы. На глубине приблизительно каждые метров тридцать работники делали повороты в стороны и разрабатывали породу, превращая пласт в сетку. Если удавалось найти ценные металлы или камни, территорию расширяли, оставляя только несущие колонны, на которых должен был держаться потолок. Шестерых работников, включая меня, оставили в этой части, а остальных повели в другую сторону.

— Работайте отсюда и до обеда! — скомандовал охранник и рассмеялся собственной шутке. Каждого пленника он расставил возле разметки у стены, указав каждому из нас место, где нужно добывать породу.

Ладно, посмотрим. Я перехватил кирку и ударил. Она соскользнула по каменной поверхности, оставив там лишь глубокую царапину. Что-то я делаю не так, потому как мой сосед уже вовсю вгрызался в породу и расковырял небольшую ямку в каменной стене.

— Погляди, ты не так бьешь, — мужчина перехватил кирку и показал под каким углом нужно бить. У него получалось куда лучше.

— Спасибо, — ответил я, повторив его манипуляции. В этот раз кирка пробила небольшую ямку и застряла между двух камней. Пришлось хорошенько пошевелить, чтобы высвободить ее.

Следующие пару часов я пытался приноровиться, делая передышки, чтобы перевести дух. Подавители не давали мне использовать дар вне собственного тела, но я не сдавался. Я чувствовал как они понемногу истончаются при каждом использовании силы. Сначала мне казалось, что вспышка ауры выдаст меня, но раз дар блокировался, не было и вспышки.

Так я чередовал всю смену. Когда были силы — махал киркой, а когда отдыхал — призывал силу, чтобы снять усталость и восстановить мышцы. С непривычки руки сильно болели, а на ладонях кожа облезла даже через перчатки. Если бы не дар, не представляю что бы я делал.

Так продолжалось целую неделю. Я чувствовал, что подавителю осталось совсем немного и тратил дар при первой же возможности. Моим напарником, с которым мы вместе копали тоннель, оказался обычный мужичок из Оренбурга по имени Архип. Раньше он работал кочегаром, а потом, чтобы прокормить семью, нанялся извозчиком. На одном из таких маршрутов машину у него отобрали, а самого захватили в плен. К счастью, навыки он не растерял и держался бодро, хоть работа и изматывала его больше моего.

— Не могу больше! — Архип сполз по стене и выронил кирку, которая с громким стуком ударилась о каменный пол. — Нет сил больше махать.

— Не торопись, прорвемся! — я считал его своим другом. Он помог мне освоиться и дал кучу дельных советов, да и время от времени болтали о жизни, когда появлялась свободная минутка. Неужели я брошу его?

— Миша, ты крепкий парень, еще сможешь пару лет протянуть, только постарайся не надорваться, а мои дни окончены. Вряд ли я приду в себя.

— Погоди, я хочу кое-что попробовать. Повернись спиной!

Архип развернулся ко мне спиной, а я положил ладони ему между лопаток. Блокираторы были совсем слабыми, и я надеялся, что хотя бы часть моей силы перейдет к нему. Закрыл глаза и мысленно представил как сила вливается в его тело. Получилось! Мне удалось пробить этот барьер, а еще я услышал как что-то упало на пол. Открыв глаза, я увидел, что это были мои накладки, блокировавшие дар. Теперь на моих запястьях оставались только кандалы.

— Что там у вас? Почему не работаем? — в тоннеле послышался голос охранника. Не хватало еще, чтобы он увидел что произошло с блокираторами.

— Все в порядке! Мы отдохнули и возвращаемся к работе!

Я схватил кирку и принялся молотить ей по камню. Остатки блокираторов, валявшиеся на полу, носком сапога отшвырнул в сторону. Так, Сердюк говорил, что новые ингибиторы придут не раньше, чем через две недели, прошло восемь дней, а это значит, что у меня есть дней шесть-семь, чтобы выбраться отсюда. Теперь, когда блокировка дара спала, пора задуматься о побеге.

Глава 2
Побег

— Ты шутишь? Мне и бежать? — Архип замахал руками, когда я озвучил ему свой план.

— Почему нет? Ты же сам говорил, что в Оренбурге у тебя осталась семья. Организуем бунт, выберемся отсюда и вернешься к своим. Если не веришь в успех, давай по-тихому сбежим вдвоем.

— Миша, не говори глупостей, ну какой с меня беглец? Я и на ногах-то держусь только с твоей помощью, а чтобы камень бить и подавно. Но ты должен бежать. Ты молодой, еще и с даром! У тебя точно хватит сил. Только нужно сделать все правильно и не попасться Сердюку на глаза.

— А вот на этот счет у меня совсем другие мысли, — отозвался я и бросил грозный взгляд в сторону входа в тоннель. Нет, этого урода я точно в покое не оставлю. — Ладно, посиди тут передохни, а я сейчас все сделаю!

Я взял в руки кирку и направился к тоннелю, который за полторы недели работы заметно увеличился. К сожалению надсмотрщиков нам не удалось здесь найти ничего полезного кроме тонкого пласта угля, поэтому с большой вероятностью скоро нас перебросят на другой участок — гораздо глубже.

Теперь, когда оковы не мешали мне использовать дар, я пользовался им в полную силу — с помощью атрибута силача делал каждый свой удар мощнее, а за счет чародейства нащупывал уязвимые места в камне и делал его более хрупким там, куда наносил удар киркой. Любопытное применение владения стихиями. Раньше я занимался только тем, что всячески укреплял каменный доспех, теперь же приходилось работать наоборот — не призывать камень самому, а разрушать тот, что уже существует.

С помощью третьей ступени дара мне хватало сил делать работу за двоих еще и накачивать Архипа силой. Он пытался сопротивляться, но я хотел быть уверенным, что после моего побега бедняга хоть немного продержится.

Единственной серьезной проблемой были блокираторы. Охранники постоянно бросали на них взволнованные взгляды, словно желая убедиться, что они на месте. Похоже, одаренного действительно боялись, а это значило, что ходить мне без них явно не вариант — заметят при первом же взгляде.

После недолгих манипуляций Архип помог примостить их обратно. Силу они уже не блокировали, а лишь безвольно висели на кистях, добавляя лишнего веса. С одной стороны я прижал их к кандалам краем рукава, но они в любой момент могли отвалиться и выдать меня. После ужина спрятал немного хлебного мякиша, раскатал его до состояния клейстера и прилепил остатки блокиратора к кандалам. Держалось отвратно, но это уже хоть что-то.

— Держи! — я протянул Архипу свою порцию каши, и тот жадно набросился на нее, поглощая с бешеной скоростью.

— Миш, ты это, масла хоть покушай, — мужчина протянул мне кусок хлеба с маслом, но я лишь отмахнулся.

За полторы недели я потерял килограмм шесть веса, и если так пойдет и дальше, то у меня появятся серьезные проблемы с физическими возможностями. С одной стороны, слабый пленник не сбежит, но и работать не сможет. Здесь это понимали и старались кормить хоть немного, чтобы соблюдать золотую середину.

В свободное время я уже думал о месте, в котором оказался. Сердюк говорил, что это копи Родионовых. Интересно, кто это такие? В Ростовском княжестве таких точно не было. Судя по климату, мы севернее. Знать бы кому обязан таким гостеприимством. Я заочно записал Родионовых в число своих врагов. Когда выберусь и разберусь с Игнатьевыми, непременно займусь ими. Слыханное ли дело в Великом княжестве использовать людей как скот?

Зато теперь я отлично поднимал свой ранг силача и чародея — использовал силу, чтобы наносить более мощные удары, а также заставлял камень становиться более податливым. По этой причине ступень силача уверенно стремилась к четвертой ступени, а чародейство я поднял до третьей. Теперь оно хоть временно сравнялось с первым атрибутом, и я мог чувствовать себя полноценной «тройкой» с двумя атрибутами. Тем не менее, времени на саморазвитие оставалось все меньше. Я понемногу выматывался, а скоро должна прийти посылка с новенькими блокираторами. Ждать нет времени — пришло время переходить к активным действиям.

Я попытался наладить общение с остальными пленниками, но каждый раз натыкался на какой-то блок. Хоть мы и были в одной упряжке, они не считали меня своим из-за того, что я обладал даром. Что за нелепые предрассудки! Максимум, чего я добился — сплавлять часть своих завтраков и ужинов в обмен на нормальную пищу. Люди охотно расставались с лакомыми кусочками ради сытной, пусть и мерзкой на вкус каши. Ну и пусть. Это им нужно отъедаться, а я либо сбегу, либо все провалится.

— Почему не работаем? — охранник в очередной раз пришел проверить нас с Архипом и с удивлением обнаружил, что половина нашей работы уже выполнена.

— Сейчас отдохнем, и тогда возьмемся дальше работать, — спокойно отозвался я.

На самом деле я ждал, когда накопится немного силы, чтобы продолжить работу. Охранник хмыкнул и направился на выход.

— Чтобы к концу смены норма была выполнена, — бросил он нам через плечо.

На самом деле они уже привыкли к тому, что мы всегда выполняли нашу долю работы и здорово удивлялись тому, как мы успеваем и отдыхать и делать все в срок, но докапываться не спешили, придерживаясь золотого правила: работает — не трогай.

За эти полторы недели уже трое ребят из тех, кто прибыл сюда с нами, слегли и отдали концы. Их куда-то утащили, и больше их не видели. Никто не задавал вопросов, но все прекрасно понимали что случилось. Скоро сюда прибудет пополнение, и наша бригада пополнится новыми участниками.

Я заслал Архипа переговорщиком к остальным пленникам. Он был таким же простолюдином, как они, и с легкостью смог найти с остальными общий язык. Конечно, он рисковал, но каждый прием пищи подсаживался к кому-нибудь из ребят и пытался завербовать.

В наши планы входило поднять масштабное восстание. Людей для этого было достаточно, главное их всех организовать. Только в нашей бригаде было девять человек, а если взять все копи, насчитывалось до сорока человек. При этом охранников было впятеро меньше. Если удастся договориться хотя бы с половиной, у нас есть все шансы.

Подходящий случай подвернулся в выходной, когда в конце дня часть охранников засобиралась на вылазку. То ли в ближайший город отдыхать, то ли навстречу новой партии. Как я понял от немногочисленных долгожителей, охранники отдыхают по двое, отдавая свою смену тем, кто приводит новичков. А это значит, что кроме Сердюка на копях осталось всего шестеро охранников — четверо надсмотрщиков и еще двое личных телохранителей Гордея.

— Эй, одаренный! К начальнику, живо! — скомандовал один из надсмотрщиков.

Тут же второй стал рядом со мной на случай, если мне взбредет в голову ослушаться. Я поднялся со своего места и перекинулся взглядами с Архипом. В этот раз он сидел метрах в пяти от меня и молчал, потому как буквально пару секунд назад общался с ребятами по поводу восстания. Я улыбнулся ему и вышел из-за стола. Пусть знает, что все под контролем, а то еще наломает дров.

— Давай, шевелись! — в спину прилетел ощутимый толчок дубинкой.

— Уф! — я выдохнул, стараясь не наброситься на охранника. Ничего, скоро я с ними разберусь, а пока играем по их правилам.

Идти к Сердюку далеко не пришлось. Он сидел в том самом домике, который я заметил в свой первый день. К своему удивлению я увидел еще одну пристройку позади — скорее всего там жили охранники.

— А, одаренный! — протянул Гордей. — Тут тебе посылка пришла.

Он достал из ящика новые кандалы и небрежно швырнул их на стол, а у меня внутри все похолодело.

— Так ведь новых работников еще не привезли. Они будут здесь только завтра. Я думал, что и кандалы привезут не раньше утра.

— А что тебе до новых работников? Это посылка персонально для тебя. Сам Вениамин Геннадьевич доставил, заодно и проверил как тут идут дела.

Ясно. Я просчитался, и теперь у меня только два выхода — попытаться вырваться отсюда прямо сейчас, или еще неизвестно сколько времени ходить с новыми блокираторами. А это значит — прощай возможность использовать дар.

— Что еще за Вениамин Геннадьевич? — произнес я, обходя стол со стороны.

— Не твое собачье дело, — отозвался Сердюк. — Давай сюда руки! Двое охранников подступили ко мне сзади.

На кого напасть первым? Я повернулся, словно хотел посмотреть кто стоит у меня за спиной и резко ударил обеими руками ближайшего охранника в лицо. Тут же активировал дар, и вокруг меня вспыхнула аура.

— Бейте его! — заверещал Сердюк и бросился к столу.

Второй охранник замахнулся дубиной, но я успел увернуться. Ох, не зря прошли тренировки у Палыча! Следующий мой удар отбросил его в стену. В комнате помимо меня на ногах остался стоять только Сердюк и сейчас он яростно рылся в ящиках стола, словно пытался найти что-то. Поток ветра, выпущенный мной, отбросил его в сторону.

— Уйди! Уйди от меня! — закричал начальник копей. Теперь он выглядел не таким уверенным в себе.

— Обязательно уйду, только закончу кое-что.

Я напрягся и попытался разорвать цепь, висевшую между двух металлических наручей. Даже с даром пришлось повозиться секунд пять. Края кандалов врезались в кожу, но цепь поддалась первой. Одно из звеньев не выдержало, и с громким лязгом остатки цепей ударили по наручам, которые так и остались висеть на запястьях. Ничего, зато теперь я мог спокойно управлять руками.

Небольшая пауза помогла Сердюку опомниться. Он поднялся и приготовился драться, но я не спешил приближаться. Призвал волну огня и направил ее в начальника копей. Его тело окатило жаром, и тот заорал. Наверно сейчас сюда сбегутся остальные охранники, но меня это мало беспокоило. Раз уж бежать, нужно посеять максимальный хаос. Пламя коснулось деревянных стен дома, опалило мебель и подожгло ковер, висевший на стене. Дым валил густыми клубами, а Сердюк пятился назад, рассчитывая незаметно выскользнуть в дверь.

— Куда-то собрался? — всего мгновение мне понадобилось, чтобы оказаться рядом.

Гордей тут же подскочил на ноги, схватил стул и попытался ударить меня, но я оказался первым. Призвал дар и вложил всю силу в единственный удар, который размозжил череп начальнику копей. Да, это явно не одаренный высокой ступени.

Перед выходом еще успел заглянуть в стол и покопаться в шкафу. Здесь наверняка было много чего полезного. В одну руку я взял пистолет, найденный в ящике стола, а второй я схватил ящик, в который и высыпал все содержимое.

Все, можно уходить, но решил заглянуть в дом, где держали пленников. Если все верно, охранников должно оставаться всего четверо, а с ними мы должны справиться. Тела двух телохранителей Сердюка, лежащих в комнате, выносить не стал — они сами выбрали свою участь, и спасать тех, кто при первой же возможности пристрелит меня, просто глупо.

Стоило мне выйти на улицу, я понял, что шум и огонь в домике смотрителя заметили. Охранники перегоняли пленников в их комнаты, а стоило мне выйти, принялись стрелять. Одна из пуль пролетела прямо возле моего уха.

— Навались, братцы! — крикнул Архип, и бросился одному из стрелков под ноги.

Несколько человек последовали его примеру. Охранников быстро повалили на пол и принялись избивать. Поначалу те еще отстреливались и даже успели тяжело ранить нескольких пленников, но потом их просто смяли. Оружие вырвали из рук и забили кулаками. Одного из охранников придушили цепью от кандалов.

— Всем замереть! — голос прокатился по лагерю, заставив пленников остановиться. Даже я замер, когда меня коснулась эта ментальная волна. Неужели здесь есть одаренные? Насколько помню, здесь я такой единственный.

— Так-так, одаренный решил показать зубы, — произнес незнакомец, выходя из укрытия.

Я смог повернуться к нему и увидел, что это был молодой парень лет двадцати-двадцати пяти на вид. На нем был длинный плащ, скрывавший под собой крепкий нагрудник из металла.

— Мне стоило остаться и лично проконтролировать процесс надевания блокираторов дара. Что же, ты смог меня удивить, но не более. Видишь ли, я частенько сюда захожу, чтобы отточить свой дар духовника. Начинал еще мальчишкой, и тогда работал только с одним простолюдином. Они такие беззащитные, что прям забавно. Потом, когда немного развил ступень, начал работать с несколькими одаренными. Знаешь, это так легко! Просто заставляй их повиноваться, а дар развивается сам по себе! Нет, мне определенно повезло больше, чем остальным членам семьи с другими атрибутами.

— Ты Родионов?

— Вениамин Родионов! — отчеканил парень, вздернув подбородок кверху. Да, гордыни ему не занимать. Такая важная птица, что таки хочется в лицо плюнуть и стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. — Что с Сердюком?

— Мертв.

— Обидно, удобный был мужик. Придется поискать кого-то подходящего на его место. Всем замереть!

Родионов заметил, что люди начали приходить в себя, и выпустил еще одну ментальную волну. Выходит, даже с учетом его ступени владения даром на простолюдинов атрибут духовника действует всего минуты две, не больше. На меня он вообще действовал слабо, потому что излучал поле, а не направленный поток. На моей ступени владения даром это не настолько критично, но я все равно поморщился, чтобы не вызывать у парня подозрений.

— Что же с тобой делать?

Вениамин присел рядом со мной, считая, что он в состоянии контролировать меня. Я же не дергался, выжидая подходящий момент. Ох уж эта излишняя самоуверенность! Скольких людей она погубила…

— А, знаешь, пожалуй, я заставлю твоих же товарищей держать тебя, а остальным прикажу выпотрошить заживо. Пусть будет уроком остальным, что идти против воли Родионовых не стоит!

Только он попытался подняться, я вытянул вперед руку и выпустил в него волну огня. Тело тут же скрутило от мысленного приказа духовника, но свое дело я сделал. Пламя окутало Родионова, и он принялся истошно орать. Скорее всего, ему потребуется длительный период восстановления. По крайней мере, зрение точно вернется нескоро.

— Не дышать!

Очередной приказ Родионова заставил пленников, стоящих на поляне, замереть в страхе. Похоже, их легкие перестали им подчиняться. Я тоже почувствовал, что не мог вдохнуть. Сколько протяну в таком состоянии, минуту? Ладно, парень, ты сам подписал себе смертельный приговор. Иначе остальных не спасти.

Я поднялся и размял затекшие мышцы. Родионов стоял рядом и выпускал одну ментальную волну за другой. Сейчас он ничего не видел, поэтому не рисковал использовать направленный дар. Мышцы сводило судорогой, но я смог неслышно подойти к нему. Призвал силу и ударил в голову.

Родионов упал на землю, и тут же попытался подняться. Если такой же силы удар разнес голову Сердюка на кровавые ошметки, Родионов просто потерял концентрацию и даже остался в сознании. Ненадолго, потому как в следующее мгновение я рухнул рядом, и принялся лупить его по голове, пока тот не замер. По телу бить было бессмысленно — его надежно защищал нагрудник.

Придя в себя, поднялся и поковылял к остальным пленникам. Они лежали на земле и тяжело дышали. Еще несколько секунд, и все были бы мертвы.

— Архип! — я бросился к своему товарищу. Мужчина лежал на спине и тяжело дышал, вся грудь была залита кровью, а изо рта вырывались хрипы. Он первым набросился на охранника и получил пулю, которая прошла сквозь ребра и вышла под лопаткой.

— Прости, Миша… — прохрипел он, едва слышно.

— Нормально, не дергайся!

Я приложил руки к его груди и мысленно направил потом силы. Рана была слишком глубокая, и одному мне ни за что не справиться. Будь здесь еще парочка целителей, которые знают как залечивать подобные раны, мы бы справились, но сейчас жизненная энергия вытекала из тела Архипа быстрее, чем я успевал ее заливать.

— Миша, если выберешься, найди мою семью в Оренбурге. Переулок Ямщиков, третий дом от края…

Архип закашлялся кровью, а потом застыл, устремив взгляд в ночное небо. Я положил его на землю и прикрыл глаза.

— Уходить отсюда надо, нашумели мы тут, — произнес кто-то из пленников.

— Верно! Скоро сюда вернутся сатрапы с новыми пленниками, и тогда снова придется пробиваться с боем.

Я поднялся и посмотрел на людей, сбившихся в кучку. Их было немногим больше двух десятков.

— Предлагаю идти на Оренбург. Будем держаться вместе. Доберемся до города, и тогда разбредемся кто куда.

— Нет, до Уфы ближе! Неча бродить по буреломам, скорее сгинем, братцы! — выступил из толпы один из пленников. — И вообще, неча нами командовать! Мы сами разберемся как нам быть.

— Ага, привыкли одаренные всем заправлять!

Я не мог поверить, что люди, которые обрели свободу и вообще выжили благодаря моей помощи, теперь будут ополчаться на меня. И какой смысл идти за ними? В Уфе их будут искать в первую очередь, потому как она действительно ближе, а в том, что будут искать, я не сомневался. Родионовы не простят убийство члена своего рода.

Пытаться идти со всеми с одной стороны казалось хорошей идеей, вот только компания не самая подходящая. Подверни кто-нибудь ногу или заплутай по дороге, виноват буду я, потому как отличаюсь от остальных. Сейчас дар был для меня клеймом, которое было во вред.

— Хорошо, поступайте как знаете, — я пожал плечами и поднялся. По всей видимости, пленники не были готовы к такому повороту событий и замерли, не зная что делать дальше. Я прошел мимо них на кухню, схватил краюху хлеба, начатую головку сыра и направился к краю лагеря. Этого мне хватит в лучшем случае на день, а чем питаться дальше, неизвестно.

Люди последовали моему примеру — бросились осматривать дома в поисках еды, одежды и оружия. Я чувствовал как меня провожали взглядами, но встать на пути никто не решился. Пришлось задержаться еще на полчаса — я поднял на руки тело Архипа, отнес к краю насыпи и засыпал камнями, чтобы дикие животные не растащили его останки. Внутрь копей спускаться не стал — пусть хоть после смерти тело его избавится от узких стен подземной темницы.

В какой-то момент решил снять с тела Родионова нагрудник, но побрезговал. Да и быстро двигаться с лишним весом на себе не выйдет. Пойду налегке. Единственное что сделал — проверил его карманы и снял с руки перстень с инициалами «В. Р.». Пригодится в качестве доказательства, если доберусь до дома и смогу призвать Родионовых к ответу. По закону или нет, но они ответят. И за мое пленение, и за жизнь Архипа и сотен людей, которые нашли здесь свою смерть за годы существования копей.

Скромные пожитки я завернул в узелок и подцепил его на палку, которую выломал из орешника. Если я правильно понимаю, Оренбург находился далеко на юго-западе. Вот туда и пойду. Я же обещал Архипу помочь его семье, а такие обещания нужно выполнять.

Глава 3
Неожиданные встречи

Может быть ночное время как нельзя подходит для того, чтобы запутать следы, но что касается бегства, еще и по горам, поросших лесом, оно не годится совсем. Спустя пару часов блужданий по лесу, десятки раз споткнувшись о коренья, камни, чудом не сломав ноги и не свернув шею, я смирился с неизбежным — мне придется заночевать в лесу. А чтобы дожить до утра, лучше отыскать безопасное местечко и желательно теплое.

Мой выбор пал на высокий холм, на вершине которого не было деревьев и густой растительности. По крайней мере, если я заберусь туда, смогу осмотреться, но уже по приближению к вершине холма я понял, что моя идея была не самой лучшей. И дело не в зарослях, которые цеплялись за одежду и норовили заплести ноги. Я видел, что на вершине холма горел огонь.

Интересно, это преследователи разбили лагерь, или беглецы заблудились в лесу и решили согреться? Хотя, кто бы ни развел костер, приближаться к нему — опрометчивое решение. Я развернулся и собрался направиться в сторону, но любопытство все же победило здравый рассудок. Казалось бы, лучше убраться подальше от тех, кто так спокойно разводит посреди леса огонь и не боится, что его заметят, но я решил добраться туда и все разузнать лично.

Не больше сотни шагов оставалось до источника света, и деревья стали понемногу редеть. Устроившись среди корней огромного дерева, я выглянул из своего укрытия и принялся рассматривать тех, кто был на поляне. Их внешний вид показался мне на удивление знакомым. Вокруг костра собралось семь человек, которые проводили странный ритуал.

— Уун хадраш алиро! — один из незнакомцев, облаченный в ярко-алый плащ, вскинул голову вверх и заорал. — Взываем к тебе, Повелитель крови! Услышь нас.

— Вот же дрянь! — этот призыв пробудил в памяти яркое воспоминание из прошлого воплощения. В том мире культисты тоже взывали к Повелителю крови, а в теле Верховного советника Кариуса как раз и скрывалась эта тварь, которую я успешно отправил в Междумирье.

Еще пару минут я наблюдал за ритуалом, чтобы убедиться, что это не мираж и не видение. Нет, мне не показалось. В этом мире тоже есть культисты, и это очень и очень плохо. Я прикинул свои шансы против семерых, и понял, что лучше не рисковать. Они были вооружены кинжалами, да и вполне может быть, что среди них есть одаренные, если не все. Будь они простолюдинами, еще можно было бы попытаться искоренить заразу, но какой смысл лезть на верную смерть ради призрачного шанса забрать с собой парочку этих тварей? Пока я лежал в размышлениях, культисты завершили свой ритуал и разошлись в стороны. Один из них направился прямо ко мне. Интересно, у них есть чутье на кровь? Если они такие же, как их сородичи с другого мира, то у меня большие проблемы.

Незнакомец замер в паре шагов от меня и жадно втянул ноздрями воздух, словно пытался уловить едва заметный запах.

— Я чувствую тебя, теплокровный, — прошипел он, обнажив кинжал. — Выходи и отдай свою силу Повелителю крови!

Ага, разогнался и прям бегу спотыкаюсь. Я отполз немного назад и нащупал рукой сухую ветку, упавшую с дерева давным-давно, а теперь так удачно подвернувшуюся под руку. Когда культист приблизился ко мне, я швырнул ветку в сторону, он непроизвольно повернулся в сторону шума, а в это время я активировал дар и оказался рядом. Один мощный удар, и тело культиста безвольной тряпкой отлетело в сторону. Да, был бы у меня такой дар в прошлом воплощении, все могло бы закончиться куда лучше.

Хоть первый был готов, проблемы это не решало. Где-то по лесу помимо преследователей шастают еще шестеро культистов с самыми недобрыми намерениями. Честно говоря, я был бы рад, чтобы они встретились с охранниками и перебили друг друга, но вероятность этого была просто мизерной. Не может мне так сильно повезти.

Впрочем, бродить просто так я тоже не собирался. Забрал из рук мертвого культиста кинжал и осмотрел его тело. На его руке был перстень, такой же, как у Родионова, только символы были «Г. К.». Судя по всему, он не был одним из Родионовых, тогда можно сделать вывод, что родственники Вениамина были как-то связаны с культистами. Уф, сложно!

Я был уже и не рад, что вообще сунулся сюда, хотя рассказать о своей находке посреди уральских гор все же стоит. Вот только кому? Палычу, Фролову, или добиваться аудиенции с Карнауховым? Хотелось бы верить, что никто из них не принадлежит к числу культистов, хотя я уже ничему не удивлюсь.

Следующий культист заметил меня раньше, чем мне удалось его обнаружить. Уверен, что эта тварь скрывалась где-то за деревом и ждала, пока я пройду мимо. И что самое плохое, этот мой противник точно был одаренным. Руки стали наливаться тяжестью, а мне стало тяжело шевелиться. Я буквально почувствовал как сила покидает меня. Не пойму, что со мной? Может, меня успели зацепить кинжалом или отравить? Но я совершенно не чувствовал боли от пореза.

Луна, показавшаяся из-за облаков, смогла пробиться сквозь густые кроны деревьев и осветить облик моего противника. Он стоял возле ствола дерева и вытянул руку, поддерживая визуальный контакт. Из-под капюшона можно было рассмотреть лишь его шевелящиеся губы, но этого было достаточно, чтобы понять в чем дело. Шептун. Один из мерзких обладателей дара, который способен усиливать или ослаблять своих союзников или противников. И если тому же духовнику для этого требуется сильный дух, этот мерзко бормочет себе что-то под нос, пока не подействует. Самое плохое, что я даже не смогу к нему подойти — сил не хватит. А что, если попытаться его сбить с толку?

Я протянул руку в сторону культиста и вызвал волну огня, которая обожгла ближайшие стволы деревьев и ударила шептуна в грудь, окутав его жарким пламенем. Ярко-алая мантия тут же вспыхнула, а культист перешел на крик. Зато мне стало немного легче. По крайней мере, я смог доковылять до врага, пока тот сбивал огонь. Пришлось снова использовать чародейство, чтобы подбросить его в воздух — тварь все не унималась и стоило ему справиться с огнем, тут же принялся нашептывать всякую дрянь с новой силой. Вся беда от шептунов в том, что их чары не рассеиваются так быстро, как у духовников. Да, накладывается эффект поэтапно и очень долго, но и действует не меньше.

Тело культиста шлепнулось в заросли папоротника, и в лунном свете я увидел блеск лезвия кинжала, мелькнувшего в руке моего врага. Похоже, он разуверился в эффективности собственного дара и решил действовать наверняка. На самом деле, если бы я был простолюдином или владел меньшей ступенью дара, мне бы уже пришел конец, но третья степень дара давала не только физическую сопротивляемость, но и ментальную.

Краем глаза я заметил шевеление слева. Обернувшись всего на мгновение, заметил еще одну фигуру, спешившую на помощь. Очередной порыв ветра, выпущенный мной в сторону шептуна, подбросил культиста в воздух. Я рассчитывал ударить его о ствол дерева, но вышло даже лучше. После столкновения с сосной, он сполз по стволу и напоролся на торчащий из ствола сук. Основа ветки пробила его тело насквозь и вышла из груди на ширину ладони. Под весом тела сук треснул, и обмякшее тело шлепнулось на землю. Я выпустил его из виду, потому как на меня уже набросился другой противник. Он двигался очень быстро, и наносил удары кинжалом один за другим. Я едва успевал уклоняться, а дважды опоздал, и теперь на левой руке и груди огнем горели небольшие порезы. Готов поспорить, что это был скороход, еще и не меньше, чем третьей ступени.

Тут мне помогла тактика Фроловой, которую я подсмотрел во время турнира. Приморозить противника было слишком сложно, да и этой техникой я пока владел с трудом, а вот призвать поток воздуха, который замедлял врага, не составило труда. Культист замер в воздухе со сжатым в руке кинжалом и перекошенной от ярости гримасой. Ветер сорвал с головы капюшон, и я увидел его лицо. Несмотря на ветер, он успел нанести удар, но я увернулся и ответил выпадом в ответ. Кинжал разрезал мантию, но не достал до тела — противник мне попался тоже не из тугодумов.

Неизвестно чем бы закончилась наша битва, если бы на поляне не появились незваные гости. Выстрелы огласили округу, всполошив птиц, мирно спавших неподалеку, а пули засвистели над нашими головами. Ну, вот и преследователи объявились. Что-то мне подсказывает, что им все равно в кого стрелять, так что особой радости от их появления я не испытывал.

Воспользовавшись моментом, культист актвиировал дар и рванул прочь, решив не рисковать против превосходящего числом врага. Как бы ни хотелось осмотреть тело шептуна, но мне тоже пришлось оперативно убираться подальше. Это сейчас преследователи были далеко и стреляли в основном наудачу. Стволы деревьев и заросли закрывали меня от их выстрелов, а темнота не позволяла как следует прицелиться. А что будет, если они подойдут дальше? Думаю, церемониться точно не будут и пристрелят от беды подальше.

Я пробежал немного вдоль холма, огибая его вершину, а потом начал спускаться вниз. Да, этим ребятам будет куда проще попасть в меня с высоты, но и мне бежать в гору тоже не с руки. Эффект от заклинания шептуна еще не рассеялся до конца, еще и добавилась слабость от полученных ран. Они уже немного затянулись, но каждое движение отзывалось слабостью.

Несколько раз я падал на землю, поднимался и бежал дальше. На листве оставались следы крови, и если преследователи не идиоты, то легко могут выследить меня по оставленным зацепкам, но мне, к счастью, попались не опытные охотники, а обычные головорезы, которым с трудом удавалось использовать данную им способность мыслить. Надеюсь, моему противнику повезло меньше, и его прихлопнули. Хотя… такие обычно оказываются живучими. Тем более, со своим атрибутом скорохода он может быть уже на полпути к Оренбургу.

Тучи снова затянули небо, и мои преследователи быстро отстали. Еще час я чередовал короткие перебежки с ходьбой, стараясь перевести дыхание и восстановить силы, но, ни охранников с копей, ни культистов больше не встретил.

Раны ныли и жутко чесались — видимо, дар уже вовсю работал над заживлением. Только сейчас, когда опасность отступила, усталость обрушилась на меня сокрушительной волной. Сказывалась и тяжелая работа на копях, плохое питание, ночные пробежки по заросшим лесом горам, свою лепту вносили наговоры этого мерзкого шептуна и раны, оставленные кинжалом.

Сил хватил ровно для того, чтобы добраться до большого дерева и развалиться возле него. Я прислонился к столбу спиной и закрыл глаза. Не знаю что будет дальше, но мне просто необходимо хоть немного отдохнуть. Я понял, что сил подняться и найти более безопасное место у меня уже не будет.

Сон. Он обрушился на меня подобно морской волне, которая накатывает на берег и обволакивает прохладой. Я снова видел свою прошлую жизнь. Не знаю каким из воплощений оно было, но я называл его первым, потому как никаких других не помнил. В этом сне я был еще мальчишкой и мастерил свою первую копию летающего корабля. Конкретно сейчас я смотрел на последствия запуска опытной модели внутри квартиры и понимал, что мне влетит. Обгоревший стол говорил о том, что в соплах оказалось достаточно энергии, чтобы сжечь столешницу практически дотла, вот только взлететь эта конструкция к счастью или к сожалению не смогла. А я ведь и забыл, что увлекался инженерией! И где только это хранится в моем подсознании?

— Не получается? — голос отца заставил меня обернуться. Я понимал, что он заметил столешницу, но не спешил отчитывать меня. Какое-то чувство подсказывало, что я вижу это воспоминание не просто так, что-то в нем есть такое, что я должен запомнить.

— Нет, — ответил я, покачав головой. — Что я только не делал, старался изо всех сил, но все идет не так, как должно.

— А ты не сдавайся, продолжай идти к своей цели. Думаешь, все должно получиться само собой? Не бывает ошибок, бывают уроки. Запомни эти слова!

Видение исчезло, а я провалился в сон. Даже в этом состоянии я чувствовал как тело горит изнутри, а дар не в силах справиться с жаром. Время от времени я приходил в себя и видел как постепенно светлеет над головой.

Не знаю сколько времени продлилось это состояние беспамятства. Я скорее почувствовал чье-то присутствие, чем заметил незваного гостя. Тут же открыл глаза и увидел в паре метров от себя волка. Тварь не скалилась, а спокойно и с явным интересом рассматривала меня.

— Вижу, ты не голоден, косматый, — произнес я спокойно.

Чего мне бояться, если он один? Будь здесь стая, тогда бы у меня были проблемы. А в одиночку зверь набросится только если сильно придавит голод.

— Видать выгнали тебя из стаи, хвостатый? — продолжил я и медленно переместился в сидячее положение.

Зверь вскочил на лапы и отбежал немного в сторону.

— Не трону я тебя, — произнес я так же спокойно. — Давай поступим так: ты пойдешь своей дорогой, а я своей. У каждого из нас есть свой дом, не знаю как ты, а я бы хотел туда вернуться.

Волк остановился напротив меня, а потом с ним начали происходить странные метаморфозы. Он стал увеличиваться в размерах, а потом все больше стали проступать человеческие признаки. Я подавил в себе желание броситься на существо и прикончить его поскорее от беды подальше и спокойно наблюдал за тем, что происходит.

Через минуту передо мной на четвереньках стоял старик с длинной седой бородой. Он был полностью голый, но меня это нисколько не смущало. Хоть мне никогда не приходилось видеть подобное, я уже догадался, что это волхв с атрибутом оборотничества.

— Погоди, внучок, приведу себя в приличный вид, — произнес он и исчез за деревом.

Зачем тогда показался в таком виде? Хотел, чтобы я связал его с волком и понял, что старик мог меня убить во сне, но не стал этого делать?

Через пару минут старик вернулся. Теперь он был в наряде из древесной коры и листьев. Видимо, его привычная одежда осталась лежать далеко отсюда.

— Вижу, далеко ты забрался от родного дома, — произнес старик.

— Да и вас, дедушка, тоже занесло далековато.

— Нет, я тут живу неподалеку. Пойдем!

Старик повернулся ко мне спиной и зашагал, как ни в чем ни бывало. Я пожал плечами и направился следом за ним. В конечном счете, если бы он захотел, мог бы убить меня еще раньше. Да и не похоже, чтобы он работал на Родионовых.

Мы шли несколько минут, прежде чем я увидел подобие хижины. Оно находилось среди корней упавшего дерева. Стены и крышу образовывали ветви, набросанные кучей и обмазанные толстым слоем глины. Со стороны хижина больше напоминало гигантский улей.

— Удобства у меня не княжеские, но чем угостить найдется, — отозвался старик, взмахом руки приглашая внутрь.

Внутри тоже все выглядело странно. Пол был покрыт мохом, а на стенах висели ковры, сотканные из льна и шерсти. Тут же, возле стены, стояла прялка. Похоже, старик неплохо преуспел в этом деле, вот только где он растил это все? Я нигде не увидел ни огорода, ни теплицы.

Через пару минут он появился передо мной в чистой льняной одежде.

— Присаживайся, не стой столбом! — старик махнул рукой в сторону табурета, высеченного из дерева, и я занял свое место.

Если старику удалось меня удивить своим жилищем, то угощения повергли меня в шок — настоящий мед с сотами, запеченная на углях рыба, какие-то коренья.

— С ягодами, конечно, в это время года еще сложновато, — признался старик. — Земляника уже отошла, а другие ягоды еще не поспели. Но, ничего, сейчас угощу тебя.

Старик хлопнул в ладоши, и посреди его хижины появились ростки, которые стремительно стали расти и увеличиваться в размерах, на тонких стеблях появились листочки, потом цветы, которые буквально через полминуты осыпались, а на их месте появились еще зеленоватые ягоды, начавшие наливаться и розоветь. Через пару минут я увидел спелую малину, которая была величиной с половину большого пальца.

— Это еще что за чудеса?

— Ешь, не бойся! — ухмыльнулся старичок и первым сорвал ягодку с куста.

— Погодите, а какой это атрибут? Ничего не понимаю. Вы ведь оборотник, но ягоды определенно создали с помощью дара…

— Атрибуты, дар… — протянул старик, словно пробуя слова на слух. — Придумают же люди! Я живу по старинке и не знаю чему там сейчас учат. Так, как меня дед учил, а его — мой прадед. А что на счет атрибутов твоих и прочих умных слов, так ведь вы сами себя ограничиваете, придумываете какие-то условия.

— Ну, я такое точно не смогу провернуть, — отозвался я, кивнув в сторону куста с малиной.

Ягоды я все-таки решился попробовать. Сладкие и сочные, а еще после того, как съел пару ягод, почувствовал прилив сил.

— Провернуть, — повторил сказанное мной слово старик и ухмыльнулся. — Это не фокусы, внучок. Это — сама жизнь. Вы придумали себе непонятные цели, боретесь друг с другом ради куска побольше, а самое главное забыли.

Старик замолчал, словно задумался о чем-то. Я хотел спросить его о том, что же он считает самым главным, но решил, что все равно ничего не пойму из его слов.

— Ступай, Миша! Тебе пора возвращаться.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Я многое знаю, — улыбнулся старик.

— Вы случайно не прорицатель?

— Ну, могу кое-чего, конечно… — протянул старик. По его поведению я понял, что он явно скромничает. Вот мой шанс!

— А какая у вас ступень? Другой мир увидеть сможете?

— Опять ты про свои ступени! Ладно, заболтался я с тобой, Миша! Да и тебе нужно торопиться. В другой раз, может, и на другие миры посмотрим.

— А как же я вас найду, если даже имени не знаю?

— Если судьбе будет угодно наши пути-дорожки снова свести, то свидимся, Миша!

Старик вышел из хижины и уставился куда-то вдаль. Я стал рядом с ним и проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Может, сейчас он использовал дар прорицателя? В жизни я всего раз видел как это работает, и то Паневин тогда был не в себе и выдавал какие-то спутанные предсказания. А вот старик выглядел вполне вменяемо.

— А в какую сторону хоть идти подскажете?

— А ты сердце слушай, Миша, — улыбнулся старик.

Ага, отличная идея. Слушай сердце и чеши куда оно тебя поведет, а тем временем нужное место будет в другой стороне. Нет, нужно головой думать. Если не ошибаюсь, я здорово сместился на запад. Впрочем, мне это как раз только на руку. Пару дней ходьбы на юго-запад, и выйду куда-нибудь в сторону Оренбурга. Если солнце слева, значит мне нужно идти прямо и чуть левее.

— Правильно думаешь, сердце слушай, а головой проверяй! — отозвался старик, и на его лице заиграла издевательская улыбка.

Вот же гад, ну! Нет бы сразу сказать: «Тебе куда? В Оренбург? Так это туда-то, иди прямо и не сворачивай». Понять бы только как он читает мои мысли. Если это могут и другие, то это очень плохая новость. Вообще старик показался мне слишком странным. Узнать бы кто он такой и что делает в этой глуши.

Я прошел совсем немного и тут вспомнил, что не поблагодарил за гостеприимство и не попрощался. Обернувшись назад, я с удивлением обнаружил, что ни старика, ни его хижины уже не было. Не может быть, чтобы это было видение.

Ладно, попробую выяснить что это за старик. Может, кто из местных о нем слышал, или где-нибудь в летописях упоминается. Если он настолько силен, что может вырастить ягодный куст всего за пару мгновений и читать мысли, по любому кто-то должен о нем знать.

Глава 4
Оренбург

До Оренбурга добирался еще два дня. Пришлось здорово поблуждать по лесу в поисках дороги, и только к концу второго дня я вышел к железнодорожному пути. Конечно, идти вдоль рельс не решился — слишком открытая и глухая местность, ни к чему попадаться на глаза первому встречному, поэтому я углубился в лес и держал дорогу в поле зрения. Ночевать приходилось в лесу. Несмотря на лето, ночи здесь были холодными, поэтому спальное место приходилось хорошенько выстилать листвой и прикрываться сверху сосновыми ветками.

Проснувшись на третий день своего путешествия, решил размяться. От долгого лежания на твердой земле мышцы затекли, и разминка пришлась очень кстати. Желудок требовал завтрак, но пришлось довольствоваться съедобными корнями растений и парочкой ягод. Чтобы заглушить чувство голода, сорвал молодую кору с какого-то фруктового дерева с зелеными плодами и тщательно пережевывал ее во рту. На вкус было не особо съедобно, зато перебивало чувство голода. Покосился на грибы, ноне решился из пробовать. Как назло, в памяти прошлого Михаила не осталось знаний о том какие грибы съедобные, а какие нет. Рисковать не хотелось. Не для того я столько всего перенес, чтобы погибнуть от обычного отравления. Нет, я не раб желудка, потерплю еще денек.

Пока спал, мышцы затекли, и пришлось хорошенько размяться перед тем, как продолжить путь. Про себя я даже ухмыльнулся, представив как выгляжу со стороны. Странный человек, размахивающий руками посреди леса — более забавной картины представить сложно. Ладно, силы смеяться есть, значит еще не все так плохо. Вот чего не хватало, так это питьевой воды. Ягодами особо жажду не удалишь, да и искать их собрать их нужно не меньше пары жменей, чтобы хоть как-то утолить голод и жажду. Правда, на счет жажды я поторопился — из-за сладкого сока пить хотелось еще больше.

Наконец, к середине третьего дня впереди показались очертания Оренбурга. Лишь через несколько минут до меня донеслись звуки города — шум проезжавших автомобилей, крики, болтовня и ругань, гул вентиляции и легкая музыка, лившаяся из открытого окна дома.

В том, что передо мной был Оренбург, я не сомневался — в этой стороне до ближайшего крупного города нужно было идти еще едва ли не неделю. С одной стороны, я решил промежуточную проблему — нашел город, а что теперь? Предположим, я найду семью Архипа, а вот как добираться домой без денег я не представлял.

— Простите, не подскажете как пройти к переулку Ямщиков? — стоило мне подойти к первым прохожим, они с опаской шарахнулись от меня в сторону, будто я у них потребовал кошелек.

Не пойму, этот переулок Ямщиков — такое жуткое место, или их смущает внешний вид человека, который несколько дней бродил по лесу? Ладно, попробуем найти более сговорчивых людей. Впереди я заметил скопление народа посреди площади. Оттуда доносился смех и подбадривающие крики. Может, там мне подскажут? Я направился туда и в скором времени узнал причину веселья — на площади проходил какой-то праздник, и толпа собралась поглазеть на представление. Здесь собралось больше тысячи зрителей, так что на недостаток аудитории жаловаться не приходилось. Вот только толпа постепенно рассасывалась. Их пытались развлекать артисты, был и медведь на привязи, и скоморохи, и гусляры, вот только чего-то этому празднику не хватало. Яркости что ли, особой изюминки, чтобы запомниться зрителю и привлечь внимаие.

— Вы знаете где находится переулок Ямщиков? — поинтересовался я у коренастого мужичка, который с виду был не из пугливых.

— Прости, сынок, я сам не местный, не знаю.

— Но это же Оренбург, верно?

— Оренбург, конечно же! Как же нет?

— Благодарствую, отец! — отозвался я и обвел толпу взглядом, надеясь увидеть кого-то из коренных жителей.

— Не знаю, милок, — прошамкала наполовину беззубым ртом старуха. — Я уже давно не отхожу далече от дома.

Мда-а, угораздило же меня вляпаться в такую историю! Я осмотрелся вокруг, и мой взгляд невольно остановился на странном человеке, спешившем в мою сторону.

— Э, не понял, ты что, мою территорию отжать собрался? — набросился на меня мужик. — Тебя как звать?

— Михаил, — спокойно ответил я, думая как отвязаться от назойливого собеседника. По-тихому вырубить не выйдет — слишком много людей вокруг. Услышат — поднимут вой, на который явится Надзор. А мне им попадаться на глаза не стоит — без документов попробуй докажи кто я такой, а возиться абы с кем попало и проверять правда ли я Михаил Гущин, вряд ли кто-то будет. Такие уж тут порядки. Разве что дар активировать, но тогда от дружинников князя отбоя не будет. В общем, не вариант.

— Вот что, Миша! У тебя скучное лицо, тебе денег никто не даст! — заявил нахал. Нет, точно по лицу хочет!

— А деньги-то мне зачем?

— Вот чудак! Ты дурака не валяй, я же вижу, что попрошайничеством занимаешься! Это моя территория, так что убирайся отседова куда подальше.

— А ты-то сам кто такой будешь?

— Я? — мой новый знакомый выпятил грудь колесом. — Последний наследник древнего рода Севастьян Вспышкин!

— Вспышкины? Что-то не припомню таких… — я сделал умное лицо, словно пытался вспомнить. На самом деле тут и думать нечего — этот бродяга врал с три короба и никаких Вспышкиных не существовало.

— Потому и не помнишь, что я один остался! Я — избранный, и мне суждено спасти Великое княжество и весь мир. Так что не стой столбом, а подсоби медяком.

Я не мог удержаться, чтобы не улыбнуться. Ну, как шуту, может, и перепадет что, а вот всерьез его точно никто не воспримет.

— Слабая история, на «троечку». В следующий раз придумай что-нибудь оригинальнее. Например, что ты внебрачный сын Великого князя Преображенского, которого он заделал, будучи проездом обратно в Москву. Тебе передался его дар и теперь ты странствуешь в поисках наставника, который обучит тебя секретным навыкам Великого князя.

— Эк, знатно ты придумал, — протянул лже-Севастьян, но тут же мотнул головой. — Нет, за такое точно по шее дадут, история со Вспышкиным в этом плане куда лучше.

— Фома! Снова ты тут отираешься? Еще и дружка какого-то с собой притащил! А ну, марш отседова, пока Надзор не позвал.

Отседова… Что за манера речи? Не припомню в Ростовском княжестве такого произношения. Рядом с Севастьяном, который оказался Фомой, появился высокий крепкий мужчина в дорогом костюме. Настроен он был явно недружелюбно.

— Ты мне что, сорвать представление собрался? Не видишь, и так люди расходятся, еще ты тут свои склоки устроил. Послушай, парень! Если не уберешься отсюда в два счета, я быстро тебе покажу что бывает с теми, кто переходит дорогу Григорию Лукину!

— Люди расходятся, потому как смотреть не на что, — вмешался я в разговор и поймал на себе недовольный взгляд.

— А ты, значится, знаток в этом деле, да? Ну что за время пошло? Что ни бродяга, так считает себя учёной птицей. Вам бы только дай страной править, так на словах вмиг бы ее с колен подняли!

— За страну не скажу, а вот на счет представления мысли имеются. Что предложите, если я вам соберу толпу народа и покажу такое представление, что весь Оренбург вспоминать будет?

— И сколько хочешь? Сразу говорю, деньги вперед не дам. Знаю я вас, оборванцев…

— Вы же тут не просто народ веселите, верно? Все эти калачи, петушки на палочке и прочая снедь ваша? В таком случае, я хочу десятую часть от всей выручки с продажи и той мелочи, что народ кинет в виде благодарности.

— А не много хочешь? Это ж рублев двадцать выйдет, а то и больше…

— Думаю, больше. Ну, решай! Либо народ через полчаса разойдется, либо вступлю в дело я, и зрители сбегутся со всей округи.

— Давай так: если заработаем за день больше двухсот рублей — десятина твоя. Если меньше — получишь пять рублей и ступай, пока по шее не надавали.

— Договорились!

Я потер руки и осмотрелся. На самом деле, любая импровизация — это тщательно подготовленный и заранее продуманный план, а у меня его не было. Придется создавать представление из того, что есть.

— Дайте-ка мне вон те факелы! — приказал я, понимая, что сейчас меня будут слушать. А пока мне несли факелы, я усилил свой голос с помощь дара, вскочил на скамью и закричал:

— Гости Оренбурга и его жители! Такого представления вы еще не видели! Стар и млад, здоровый, больной — приходи на представление всею толпой!

Григорий уже понял, что я не простая птица и сейчас с нескрываемым интересом следил за моими действиями. Тут один из помощников поднес мне четыре факела. Я принял их из рук и подбросил один высоко в воздух.

Волна огня сорвалась с моей ладони и ударила в факел, а толпа закричала от восторга. Самые впечатлительные даже бросились в сторону, решив, что горящий факел упадет им на голову. Но я не дал горящему факелу упасть, а подбросил его вверх потоком ветра. Он затушил огонь, но я не расстроился. Еще три факела взмыли вверх и принялись кружиться в воздухе, а потом я выпустил волну огня, которая снова зажгла их. Конечно, в ночное время это смотрелось бы куда зрелищнее, но и днем толпа гудела от восторга, а некоторые хлопали в ладоши.

Большого труда стоило подбрасывать их вверх, при этом не задувая. Наконец, факелы догорели, а я спустился со скамьи и подошел ближе к людям. По дороге я уже создавал каменную кожу на груди, которую было не рассмотреть за одеждой.

— А сейчас предлагаю вам показать свою силу. Каждая попытка стоит рубль. Кто сможет ударом сбить меня с ног, получит обратно два!

Толпа загудела, а мужики принялись выстраиваться в очередь. Надеюсь, они не переломают себе руки. Уже первый усатый мужик едва не лопнул от натуги, когда его кулак ударился о каменную пластину. Поначалу от желающих не было отбоя, но потом все быстро смекнули, что задание не такое простое, а чтобы порадовать толпу, я решил создать немного прохлады.

— Жарко вам, люди? Упарились, поди, в ясный летний день на площади торчать? Вылейте воду! — я повернулся к помощникам Григория и адресовал свою просьбу уже им.

Они справились живо и тут же опрокинули на мостовую пару бочек с водой. К чести тех, кто строил дорогу, вода не впиталась сразу, а собралась лужицей и потекла к водостоку, но сбежать ей я не дал. Прижав руки к земле, я призвал дар. Меня окутало яркое синее облако, а вода вокруг начала замерзать.

Кто-то ахнул от удивления, другие упали ниц, не веря своим глазам. Да, видимо, нечасто одаренные демонстрировали свои способности на глазах у людей. Уже через пару минут из всех окрестных домов и даже улиц посбегались зрители, а Григорий только успевал распродавать пряники, калачи и леденцы. Пока лед не успел растаять, детвора скользила по нему, кто-то даже санки притащил. Вот только хватило меня минут на пятнадцать такого чуда. Все-таки даже на этой ступени дара силы были ограничены, но я и так был доволен результатом. Можно сказать, что не только торговля, но и праздник удался на славу.

Плохо только, что сильно засветился. Об одаренном в Оренбурге точно будут судачить еще долго, а если меня будут искать Родионовы здесь, обязательно обратят внимание на одаренного в обносках, который веселил толпу.

Поэтому я постарался скрыться от любопытных глаз, чтобы на меня поменьше смотрели. Вдруг повезет, и мой внешний вид не запомнят? Даже плащ Вениамина снял, чтобы не бросался в глаза. Наконец, когда толпа разошлась, Григорий принялся высчитывать прибыль.

— Ну как? Все распродал?

— Шутишь? Пришлось еще с запасов доставать! Конечно, ты талант! В общем, наторговали мы пятьсот семьдесят рублей. Но! Ты потратил четыре факела, которые стоили по семь рублей каждый, а на эти затраты мы не договаривались. Плюс воду натаскать — тоже по два рубля за бочку. Пятьдесят семь рублей минус двадцать восемь и минус еще восемь — итого двадцать один рубль!

— Пятьдесят семь, — спокойно произнес я.

— Чего? А не позвать ли мне Надзор, чтобы они вышвырнули тебя отсюда? Тебе такие деньжища-то зачем?

— Зови, только Надзор мне ничего не сделает. Будем ждать дружинников Родионовых, или сам отдашь, что заработано мной по праву?

Лукин нахмурился и отсчитал пятьдесят семь рублей.

— Держи! — прорычал он и тут же набросился на помощников. — Что уставились? Бочки кто набирать будет? А ну, живо за работу, чтобы через час были полные!

Я отошел от Лукина и увидел среди оставшихся зевак Фому. Стоило ему встретиться со мной взглядом, он тут же направился ко мне.

— Ну ты и выдал! Где такому научился?

— Один наследник древнего рода научил, — отозвался я, усмехнувшись.

— Смешно ему, — обиделся Фома. — Это ты вон что умеешь, а мне приходится выкручиваться как могу.

— Так иди работай!

— Я же ничего не умею!

— Вот и самое время научиться, — я серьезно посмотрел на бродягу и протянул ему пять рублей. — Держи, купишь себе чего-нибудь поесть, а завтра иди и нанимайся на службу к какому-нибудь ремесленнику. Будешь круглый год в тепле, одет, сыт и при деле.

— Благодарствую, — расплылся в улыбке Фома. — Я тут местечко знаю где похлебка самая дешевая во всем Оренбурге. На десять копеек дешевле, чем у других. Пойдешь со мной?

— Спасибо, но меня другие дела ждут, — отозвался я. — А ты подумай над моими словами.

Фома кивнул, помахал в воздухе смятой купюрой и помчался куда-то по улице. Я проследил за ним, пока тот не исчезнет за поворотом и направился в другую сторону. При этом пару раз сворачивал на соседние улицы, желая убедиться, что за мной точно никто не следит. И только после этого решился поинтересоваться у прохожих где отыскать переулок Ямщиков. У Фомы спрашивать не стал — тот с радостью заложит меня и наведет Родионовых на след, если им вообще придет в голову искать меня здесь.

Прошагав два квартала, я решил поинтересоваться у местных по поводу переулка Ямщиков. Если об этом переулочке не знают в центре, наверняка он на окраине. Знать бы только где именно.

— Переулок Ямщиков? А, так это полчаса ходьбы отсюда, — отозвался извозчик, у которого я догадался поинтересоваться о расположении улицы. — Если хочешь, могу довезти. На машине через пять минут там будем.

— Нет, спасибо, денег в обрез, — ответил я.

— Брось, это же переулок Ямщиков! Там раньше все извозчики жили, которые уходили на пенсию и больше не могли возить людей. Так повелось еще с тех пор, когда на лошадях ездили. Давай, прыгай! Я как раз домой собирался, все равно мимо буду ехать.

— Спасибо, друг!

Я устроился на переднем сидении и рассматривал город. Машина то и дело подскакивала на неровной дороге, поэтому удовольствие было не из самых приятных. Да, подальше от центра здесь дороги совсем кошмарные, только на паромобиле и ездить, но уверен, что здесь ни у кого такого нет.

Где-то часы пробили полдень.

— Это наши куранты бьют, — отозвался водитель, бросив на меня довольный взгляд. — Одно из самых популярных мест для гостей города.

— А как вы догадались, что я не местный?

— По тебе сразу видно. Ведешь себя как-то иначе, да и постоянно по сторонам смотришь, а каждое красивое место рассматриваешь, словно в первый раз видишь. Погоди, сейчас небольшой крюк сделаем и проедем мимо Оренбургской крепости.

Высокое каменное сооружение действительно выглядело приятно. Я заметил нескольких дружинников, которые ходили по крепостной стене и вглядывались вдаль, словно ждали нападения. Двое стояли у входа в крепость, и при их виде я невольно сжался. А если они сейчас остановят машину и потребуют документы? Конечно, это дружинники Пермского князя, но есть вероятность, что Родионовы смогут подобраться ко мне через них.

— Вот она, красавица! Стоит уже более трех сотен лет. А сколько событий пережила? Одно только восстание Пугачева чего стоит! Кстати, а там вот дальше, видишь, это ворота в Азию!

— Здорово тут, — отозвался я, следя за рукой водителя. Он так увлекся, что почти не следил за дорогой.

Когда оборонительные сооружения оказались впереди, я облегченно выдохнул. Хорошо, что меня сюда на машине подбросили, сам бы я сюда пешком не сунулся. Мы проехали еще квартала три и оказались на другой окраине города, прежде чем машина остановилась.

— Тебе сюда дружище! — автомобиль остановился возле поворота, и я увидел небольшой переулочек, который соединял две улицы. С обеих сторон переулка было всего по шесть домов, а дороги не было вообще. Это земляная пародия на дорогу, на которой даже в летнюю жаркую погоду были следы от луж, были самым настоящим насмехательством над ямщиками, которые решили выйти на покой. Дескать, устали от плохих дорог за время работы? Получите кое-что похлеще. Да, к персту Пермского князя есть серьезные вопросы. Это ж как надо довести такой чудесный город?

Я все-таки всунул водителю пятирублевую купюру, хоть тот и не хотел брать деньги, но в качестве подарка детям согласился. Я тоже оказался не промах и хорошенько изучил автомобиль, пока мы ездили. За сиденьем лежали детские игрушки, значит у извозчика была семья и как минимум один ребенок.

— Ладно, ищейка, давай теперь ищи семью Архипа, — произнес я себе под нос, перешагивая через лужу.

Ох и задачку он мне подкинул! Третий дом от угла. А с какой стороны считать, если домов на каждой стороне шесть, и третьих домой от угла выходит четыре. Ладно, попробую на удачу. Я решил подойти сначала к тому дому, где было видно хозяйку. Женщина стирала в небольшом тазике, и я невольно вспомнил Алевтину. А ведь они тоже жили на Каменной балке и откровенно бедствовали.

— Простите, я ищу третий дом от края в переулке Ямщиков, — я в точности воспроизвел адрес, который мне сказал Архип. Надо же, у этих домиков даже номеров толком нет. Окраина Оренбурга была очень бедной.

— Зачем он вам? — удивилась женщина, и в ее глазах промелькнул огонек.

— Я должен передать весть о гибели Архипа и постараться помочь его семье чем смогу.

Решил не темнить, а сказать сразу как есть. Даже если эта женщина не была женой моего друга, она точно его знала, иначе как объяснить ее реакцию? Женщина выронила белье из рук и присела на землю.

— Архипушка мой… кто ж его так?

— Надсмотрщики на копях, — ответил я. — Мы с ним попали туда в один день, точнее ночь, потому что везли нас в темное время суток. Последние две недели жизни я был рядом с вашим мужем и помогал ему чем смог, а когда он погиб, простился с почестями.

— Чего вы хотите? Я бедная женщина, брать у меня нечего. Мне и самой нужна помощь — у меня ребенок болен. Если бы не он, Архипчик бы ни за что не стал рисковать и работать по ночам.

— Я могу чем-то помочь?

— Чем ВЫ можете помочь? — женщина осмотрела меня с ног до головы и покачала головой.

— Излечить я вряд ли смогу, но если получится, выиграю время. Позвольте я хотя бы посмотрю в чем дело?

— Вы целитель? — в голосе женщины звучало недоверие. Еще бы, учитывая, что выглядел я совсем не как представитель медицины.

— Не совсем, — я призвал дар, и вокруг меня заплясали синие искорки и засветилась аура.

Женщина тут же ахнула и едва не упала от удивления. По всей видимости, они никак не ожидала увидеть одаренного, еще и в таком виде.

— Позвольте я войду и осмотрю вашего ребенка, — попросил я снова, теперь уже более настойчиво.

Через пару минут я был уже в доме Архипа. Да, жили они бедно, но на пропитание хватало. В самой большой комнате, которая была одновременно и кухней, и столовой с гостиной, на печи лежала девочка. Она была закутана в одеяло и шерстяной платок, а ее отсутствующий взгляд упирался в обшарпанный потолок.

— Целители говорят, что ей нужно лечение, но денег уже нет. Я и не знаю что делать, — женщина всхлипнула и прикрыла лицо рукой. — Сначала Архип, теперь София…

— Спокойно! — я подошел к девочке и остановился возле печи. — Привет, я — Миша. Пришел в гости проведать тебя.

Девочка слегка повернула голову, скосила на меня глаза и едва пошевелила губами, но я не смог понять что она пыталась сказать. Мне показалось, что слова просто не сорвались с ее уст. По бледному лицу девчушки было видно, что она очень слаба. И куда смотрят целители и одаренные? Ребенок ведь умирает!

— Я вижу как тебе плохо и хочу помочь. Сейчас я поделюсь с тобой частичкой своей силы. Тебе станет немного теплее и появятся силы. Только не спеши их тратить, договорились?

Девушка моргнула, и я понял, что она услышала меня. Ее мать стояла рядом и с опаской косилась на меня.

— Простите, я не поинтересовался как вас зовут, а Архип не успел сказать…

— Аглая.

— Пожалуйста, помогите мне. Девочку нужно перевернуть на спину и поднять одежду. Я приложу ладони к спине и поделюсь частичкой силы.

Женщина с недоверием отнеслась к моей идее, но не ослушалась. Не пойму, неужели им никогда не помогали одаренные? Это ведь распространенная практика — работать совместно с целителями.

Девочка слегка вздрогнула, когда я коснулся ее горячей спины руками. Как бы я не старался их растирать, они все равно были холодными в сравнении с температурой ее тела.

— У нее жар, нужно найти и снять воспаление, тогда источник жара исчезнет, и он спадет.

Я закрыл глаза и попытался представить внутреннее строение тела девушки, как это делают целители. Ничего. Понимаю, что нужна практика и знания, но сейчас взять их было негде. Хорошо, попробую просто поделиться с ней частью энергии. Пусть она будет вытекать из больного тела, но ей хоть немного станет легче и поможет бороться с болезнью.

Я чувствовал как дар течет по моему телу, устремляясь к ладоням. На подушечках пальцев и на самих ладошках немного покалывало, но я не убирал руки. Уже через пару минут София стала дышать ровнее, а еще минут через пять ее щеки порозовели. Теперь девушка открыла глаза и смотрела на мать, которая одной рукой придерживала ее, а второй гладила по волосам.

— Софиечка, все хорошо. Этот человек поможет нам, — твердила женщина, несмотря на попытки сосредоточиться на процессе, я слышал как ее голос дрожал.

— Все, больше пока не могу, — ответил я, бессильно опустив руки через двадцать минут.

— Спасибо, — прошептала София, а ее мать бросилась мне в ноги.

— Перестаньте! Я просто помогаю ребенку, к тому же дочери человека, с которым мы вместе попали в беду. Не хочу вас расстроить, но полностью вылечить Софию я не смогу. У меня просто нет нужных знаний и опыта, чтобы сделать это. То, что я сделал — временная мера, но там, где я живу, есть достаточно людей, которые могут вам помочь.

— Куда нам нужно ехать? — с готовностью произнесла Аглая.

— Думаю, сегодня вам лучше остаться здесь. На ближайшее время девочке хватит сил, еще пару дней ей будет немного легче, но дальняя дорога сейчас не под силу Софии. Я сам приведу или пришлю сюда людей, которые смогут ей помочь. В крайнем случае, пришлю денег, чтобы вы обратились к целителям.

— Не нужно денег, нам нечем будет отдать, — Аглая опустила глаза в пол.

— А мне и не нужны ваши деньги. Я хочу, чтобы ребенок был здоров, но для этого мне нужно добраться до Ростова-на-Дону.

— Дорога далекая, потому вам лучше отдохнуть, — произнесла женщина. — Останьтесь хотя бы до утра, а потом отправитесь в путь. Я сейчас накрою на стол.

— Нет, я уйду этой ночью. И мой вам совет — люди, которые убили вашего мужа, могут искать меня. Есть вероятность, что кто-то из пленников попал в руки надсмотрщиков и рассказал о том, где жил Архип и куда я направляюсь. Вам лучше перебраться куда-то, где вас не будут искать.

Женщина побледнела, но сдержала себя в руках. Аглая бросила быстрый взгляд на дочь, словно желая удостовериться, что с той все в порядке, и кивнула.

— Мы уйдем. Моя сестра живет в Камышовке, это в паре верст к югу отсюда. Подождем там, а потом будет видно.

— Нам сейчас главное вылечить Софию. Потом вы сможете перебраться в Ростов. Я найду для вас хорошие условия.

От нормальной еды я не смог отказаться. Не хотелось объедать женщину с ребенком, но после брожения по лесу и голода я едва не валился с ног. До утра решил не оставаться. Все равно у меня нет документов, поэтому билет на поезд не продадут. Придется пробиваться скрытно, а делать это лучше ночью. Да и был страх, что кто-то из болванов, идущих в сторону Уфы, попался в руки надсмотрщиков или лично Родионовых. Если так, они выболтают все, даже что ели на завтрак неделю назад, лишь бы получить мизерный шанс на жизнь, а выгораживать меня никто из них не будет. Если так, бежать нужно не только мне, но и Аглае с Софией, потому что за ними обязательно придут.

Оставил себе двадцать рублей на всякий случай, а остальные деньги отдал Аглае. Женщина пыталась отказаться, но я настоял. На самом деле это были небольшие деньги, но на пару дней им должно было хватить. Или лекарства купят, чтобы София продержалась до прихода помощи. То, что в Оренбурге ее никто не будет лечить, я уже понял. Если и были целители, которые стремились помочь, то они были завалены работой и не могли разорваться на всех. А в Камышовке помощи точно ждать не от кого.

Аглая с дочерью тоже не стали ждать до утра — собрали пожитки и ушли как только стемнело. Я провел их до окраины города и направился в сторону вокзала. Я заранее узнал у Аглаи где находится железная дорога, поэтому шел уверенно. Только иногда оглядывался, чтобы проверить нет ли поблизости Надзора или дружинников.

Вокзал в Оренбурге выглядел впечатляюще. Пара отдельных путей для пассажирских поездов и несколько путей для грузовых. Именно они меня и заинтересовали. Я направился в сторону грузовых вагонов и тут же обратил внимание на группу людей, стоящих на перроне. Двоих сутулых и исхудалых мужчин с ссадинами на лице я узнал в первое же мгновение. Это были ребята из соседней бригады пленников, а вот еще двое стоявших рядом с ними человек мне оказались незнакомы.

Я тут же юркнул за стену дома и направился в обход. Если эти двое стоят тут, то есть шанс, что кроме них есть еще кто-то. Вот идиоты! Все-таки попались в лапы преследователей. Надеюсь, не все, и кому-то удалось сбежать. Ладно, шуметь здесь мне точно не следует. Было логично предположить, что они возьмут под контроль все транспортные развязки. Ничего, мы еще повоюем. К счастью, те болваны меня не заметили, и у меня есть преимущество. Я знаю об их присутствии, а они — нет.

Ближайший ко мне состав оказался непригодным для путешествия. На путях стояли вагоны с лесом, и каждый вагон просматривался со стороны. Ну и где там прятаться? Второй состав тоже отбросил, потому как он отправлялся на восток. А вот третий меня вполне устроил. Стоило мне приблизиться к вагону, рядом появился незнакомец. Я машинально активировал силу и приложил его головой о вагон, отчего тот обмяк и упал на землю. Да, все-таки навыки с прошлых воплощений неплохо работают. Другой бы на моем месте растерялся и упустил драгоценное время. Остается надеяться, что его нескоро бросятся искать. Тело одаренного я забросил в состав, едущий на восток. Когда его обнаружат, я буду уже далеко отсюда.

Убедившись, что рядом нет никого, кто бы заметил мои манипуляции, я забрался внутрь вагона с рудой и устроился так, чтобы не было видно со стороны. Местечко было не самое мягкое, но что поделать. Путешествие в комфортабельном салоне мне явно не светит.

Рядом послышались голоса и звук шагов, отражавшихся от платформы. Проверяющие шли вдоль вагонов и осматривали их перед отправлением. Отлично! А то я уже тут залежался. Как поедем, обязательно устроюсь тут как следует, а пока приходится сидеть как мышь. Как бы вообще не пришлось в руду закапываться.

Прошло еще несколько минут прежде чем весь состав дернулся, и от локомотива по вагонам побежала волна. Еще одна, еще! Да, тащить десятка два грузовых вагонов — то еще занятие. Тут так просто не поедешь. Наконец, состав медленно пришел в движение и покатился вперед. Понемногу мы ускорялись, а шум вокзала затих вдалеке.

Только через несколько минут я осмелился поднять голову и высунуться наружу. Оренбург остался далеко позади, мигая на прощание огоньками. Где-то там остался бездельник Фома, Аглая и София, которой нужна помощь. Ничего, скоро я вернусь домой, вот тогда со всем и разберусь!

Глава 5
Почему никто не помог?

Путешествие оказалось не самым простым. Пока неподвижно лежал, отдавил себе все бока, и теперь они ныли. Пытался поспать, но твердая руда не давала как следует прилечь. В итоге забился в угол вагона, расчистил себе немного места, постелил плащ Родионова и продремал, пока мы не прибыли на новую станцию. Далеко уехать не вышло. Поезд прибыл в Волгоград и здесь его уже ждали, чтобы разгружать. Меня не заметили только благодаря тому, что я вовремя выскочил из вагона, пока рабочие не добрались до меня. И что теперь делать? До Ростова пешком точно не доберусь, а денег на извозчика мне не хватит. От силы — по городу покататься.

В итоге я принял единственно разумное решение — часть денег потратил на еду и отправился искать нужный мне поезд. В путешествии зайцем был всего один плюс, но куча минусов. Например, ты не выбираешь куда ехать, а прыгаешь в тот вагон, который отправляется. При этом стараешься остаться незамеченным.

Купил два пирожка с картошкой прямо на вокзале и проглотил их за одно мгновение. Тепло и вкус еды подняли настроение. Неплохо, жизнь налаживается. Конечно, были еще кулебяка с мясом и беляш, но их брать я побоялся. Не хватало еще с желудком мучиться. Дар, конечно, поможет, но лишние проблемы мне сейчас точно ни к чему. А вот и подходящий поезд, вот только идет он до Красногоровки, не заходя в Ростов. Ладно, за неимением других вариантов сгодится и этот. Устроился в крытом вагоне, в который едва удалось пробраться. Внутри были тюки с какими-то товарами и огромезные ящики, но я даже не стал проверять что в них хранится. Устроился удобнее между ящиками и проспал почти всю дорогу до Красногоровки. Проснулся только когда поезд приближался к городу.

Хорошо, вот я в Красногоровке, что дальше? Добраться до Новолиманска и заглянуть в свою ячейку за деньгами не выйдет — ключ, висевший все время на шее, сняли. Нет, одного ключа будет недостаточно, чтобы получить доступ к моей ячейке в хранилище, но беда в другом — без документов я тоже не смогу заглянуть туда. А ведь там еще оставалось немного денег, которые сейчас очень даже пригодились бы. Я прошелся по вокзалу и проводил взглядом пассажирский поезд, который только-только вернулся с Ростова.

А что, если заглянуть к моей старой знакомой? Думаю, она не откажет в помощи. Я вспомнил вдову Брыльскую и поморщился. Нет, ее болтовни и попыток закадрить меня я точно не перенесу.

— Миша? Какая неожиданная, но не менее приятная встреча! — ну вот, легка на помине. Брыльская пробежала взглядом по мне, остановившись на потрепанной одежде. — Что-то случилось?

— Да, были небольшие сложности в дороге. Не ожидал встретить вас в Красногоровке. Мне казалось, вы собирались перебраться в Ростов.

— Ах, Мишенька, если бы наши мечты было так легко осуществить! А ты какими судьбами в наших краях?

— Путешествую, — отозвался я и ухмыльнулся.

— Вот как? А я собираюсь поужинать. Не составишь мне компанию?

— Честно говоря, только недавно поел.

В этот момент желудок издал протестующий звук, не желая мириться с таким бессовестным обманом.

— Я-ясно, — протянула женщина. — Может, прогуляемся?

— Конечно! — я подставил руку, и Лариса тут же схватилась за меня.

— Надо же, мы почти год не виделись! Что у тебя произошло в жизни? Расскажи, мне так интересно все знать!

— Много чего, — отозвался я, вспоминая обо всех событиях. Да, произошло много всего, но рассказывать об этих событиях нельзя. — Окончил первый курс академии, занял второе место на местном турнире и мог бы поехать в Москву, но не срослось.

— Ничего, ты способный молодой человек, у тебя все получится!

Женщина остановилась, отпустив руку, а я машинально осмотрелся вокруг. Вокзал уже давно остался позади, а мы шли по безлюдной посадке. Бросив взволнованный взгляд по сторонам, Лариса трясущимися пальцами принялась расстегивать пуговицы на своей кофте.

— Что ты делаешь? — я посмотрел на женщину, но та словно не слышала меня и с удвоенной силой принялась раздеваться. Кофточка полетела в сторону, повиснув на кустарнике, а чашечки лифа соскользнули вниз, предоставляя моему взору шикарную пышную грудь с бордовыми сосками. Даже для своего возраста она выглядела сногсшибательно.

— Миша… я хочу… сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Смогу, — я спокойно поднял кофточку и прикрыл обнаженную грудь Брыльской.

— Все дело во мне? Я тебе не нравлюсь? — на глаза Ларисы навернулись слезы. — Я никому не нравлюсь. Миша, если бы ты знал как это ужасно!

— Ты думаешь, что дело в этом? — я обнял женщину за плечи и наклонился, чтобы поймать ее взгляд. — Лариса, ты невероятная женщина и выглядишь потрясающе. Если бы я не пытался себя контролировать, то непременно набросился на тебя как голодный тигр, но это совсем не то, что тебе нужно. Чего ты ищешь, добиваясь внимания мужчин? Ты думаешь, что ты неполноценна и хочешь, чтобы тебя дополнял кто-то сильный?

— Да! Да, да, да, тысячу раз да! После смерти мужа я поняла, что ни на что не гожусь. А это чувство, когда я желанна, когда мужчины находятся рядом со мной, уделяют внимание… Я снова чувствую себя нужной.

— Научись быть собой и чувствовать себя хорошо даже в одиночестве. Вот увидишь, тогда люди будут воспринимать тебя совершенно иначе.

Я провел рукой по щеке женщины, вытирая слезы, и она улыбнулась.

— Спасибо, Миша! Не перестаю удивляться, насколько ты все понимаешь. За последние пару лет многие мужчины были со мной, и никто не попытался поддержать меня. А ты… Ты даже не воспользовался моим состоянием…

— Потому что я хочу помочь, — я прижал к себе голову Ларисы и поцеловал ее в макушку. — Пойдем обратно. И пообещай, что будешь работать над собой. Ты прекрасна и заслуживаешь гораздо большей участи, нежели быть утехой в объятиях случайных мужчин.

Мы прошлись с Ларисой до вокзала и болтали о жизни. Она пообещала, что восстановит дело ее покойного мужа и будет дальше развивать парк в Красногоровке. После чего обязательно найдет себе призвание по душе.

На вокзале я купил себе билет до Ростова и через полчаса уехал, оставив Ларису на перроне. Женщина махала мне в след и сейчас улыбалась. Уже не той кокетливой улыбкой женщины, пытающейся завоевать внимание, а счастливой улыбкой женщины, которой было просто хорошо. Хотя бы морально.

Пока я добирался до Ростова, думал куда направиться в первую очередь. В академию? А если там будут ждать? Думаю, Игнатьевых уже поставили в известность, что переданный ими пленник сбежал и может быть опасен. Даже если не Игнатьевы, Родионовы могут заявиться сюда и ждать встречи со мной. Все-таки я прикончил Вениамина и возможно кого-то еще из их семьи — попробуй их разбери, когда лица закрыты капюшонами. Рука сама потянулась к карману и сжала перстень одного из участников ритуала.

— Дружище, тебя где в Ростове высадить? — водитель повернулся ко мне и нахмурился, увидев на моем лице задумчивое выражение.

Знать бы еще самому где выходить. Попросить остановить в пригороде и отправиться к Фроловым? Если Константин на месте, он обязательно поможет и подскажет что делать. А если нет? Да и светиться возле его дома опасно — вдруг меня уже по всему Великому княжеству ищут, а я приведу Родионовых к дому своих друзей, в котором, между прочим, живут Алевтина и Кирилл. В Красногоровке я об этом не подумал, да и кто меня там будет искать? А вот у Фроловых могут.

— Где-нибудь возле вокзала или академии, попросил я.

— Так ты из одаренных? — глаза водителя полезли на лоб.

— Да, а что? Это проблема?

— Нет, просто непривычно видеть одаренного в… таком виде, — перед тем, как произнести последнюю фразу, водитель явно замешкался. Похоже, он понимал, что с большой вероятностью я могу принадлежать к какому-нибудь дворянскому роду и могу принять его слова в штыки. Хотя, стал бы я тогда искать попутку?

— Ну, не всем же одаренным на собственных машинах разъезжать, — отозвался я.

Машина остановилась на обочине, я поблагодарил водителя и вышел на улицу. Он подбросил меня почти до самой академии, но остановился где-то в сотне шагов от ворот. Похоже, он боялся даже приближаться к этому месту. Интересно, у всех людей такой страх перед одаренными, или только у этого человека? С такими отношениями в обществе недалеко и до бунта, который может закончиться очень и очень плохо для всех.

— Ваши документы! — пробасил один из дружинников, полностью облаченный в доспехи.

— Мои документы в академии. Обратитесь в госпоже Андрияновой или господину Сорокину, чтобы они подтвердили мою личность.

— Никого из указанных вами людей в академии нет.

Внутри меня похолодело. Действительно, середина лета, на что я рассчитывал? Скорее всего, Андриянова сейчас отдыхает где-то на юге, а Палыч охотится в лесах Сибири или рыбачит в Черном море. А кто же тогда остался за главного?

— А Булыкин, Брусникина, Ведагор, наконец, есть? Хоть кто-то из преподавателей остался?

Я прекрасно понимал, что эти ребята меня не выпустят, а значит, к Фролову я уже не попаду. Ладно, пусть проверяют, их проблемы, я бы вообще спокойно развалился в кресле для ожидания, если бы не драгоценное время, которое приходилось терять.

— Гущин!

Знакомый голос заставил меня обернуться. Не сказать, что я был рад видеть этого человека, потому что передо мной стоял Тимашевский. Интересно, а этому типу что понадобилось в академии?

— Как любопытно порой оборачивается жизнь, не находите, господин Гущин?

— Вы о чем?

— И года не прошло как мы снова встретились с вами здесь, в стенах академии. И что самое интересное, снова есть повод для общения. Вот только теперь есть один любопытный нюанс. Сейчас здесь нет Андрияновой, и никто не станет мешать нашему мужскому разговору. Видите ли, пока вы не прошли ворота, я могу совершенно спокойно забрать вас с собой, не получая на то разрешения Андрияновой, Сорокина, да хоть самого князя! Поэтому скажите мне, готовы ли вы общаться здесь, или нам все же лучше переместиться в более удачное для этого разговора место?

— Вы спрашивайте, Кирилл Семенович. Пока не спросите, не получите ответ.

— Мне нравится ваш настрой, — Тимашевский сощурился, словно пытался уловить в моих словах издевку. — Хорошо, тогда расскажите мне все, что вы знаете об убийстве студента на крыше академии.

Убийства? Ого, весело у них тут. Похоже, покаменя здесь не было, ребята тоже веселились на полную катушку. Стоп,кто это мог быть? Надеюсь, не кто-то из наших.

— Видите ли, господин Тимашевский, меня больше двух недель не было в академии, поэтому я вряд ли смогу вам помочь.

— Ошибаетесь, Гущин! — Тимашевский нахмурился и повысил голос. — Убийство произошло ровно в день вашего исчезновения. Более того, ваш неожиданный уход, который не был никем замечен, наводит меня на определенные мысли.

— Какие же?

— Сами посудите: убийство произошло на крыше, куда вы частенько наведывались. Свидетели говорят, что несколько раз видели вас там, иногда даже в компании с госпожой Градовой. На крыше, где обнаружили тело студента, найдены следы боя. Да и потом, с этим студентом у вас, Гущин, был конфликт. Все факты указывают на то, что вы как минимум там были.

Ясно, кого-то я все-таки прикончил во время потасовки, вот только кого? Кильчицкого, или Игнатьева? Очень бы хотелось, чтобы второго, но я не верю в такую удачу.

— Понятия не имею причем там крыша и я. Там мог оказаться кто угодно.

— Гущин, признайте, что вы были свидетелем убийства Никитова, или вообще участвовали в нем! —

Никитов? Я попытался придать выражению лица спокойный вид. Причем здесь он? Я точно не мог его убить. Может, Тимашевский пытается заманить меня в ловушку?

— Никитова я не убивал, могу подтвердить даже под воздействием духовника.

— За этим дело не заржавеет, — заверил меня Тимашевсикй.

Ну да, расскажи. Тогда почему мы еще здесь? Нет, хитрый коротышка, если бы ты мог, уже давно затащил бы меня в застенки своей дознавательной комнаты. Но я все еще здесь, а это значит, что тебе что-то мешает.

— Хорошо, Гущин, а как вы объясните, что на руках Никитова была ваша кровь?

— Значит, это он ударил меня по голове.

— То есть, вы там были?

— На крыше? Да, я ждал Ингу Игнатьеву. Зачем — не скажу, это личное.

— Не сходится, Гущин. Там были следы борьбы — сломанные сваи, выбитые стекла, обожженные опоры, наконец. Кто был там кроме вас?

— Кирилл Семенович, я ведь если отвечу, вы все равно не поверите.

— Попробуйте меня удивить.

— Там были Игнатьев с Кильчицким. Они напали на меня, а я отступал и потом потерял сознание. Опомнился уже в вагоне грузового поезда, который завез меня далеко на восток. И сейчас, господин Тимашевский, я хочу вернуться в свою комнату, привести себя в порядок и призвать к ответу двух этих людей. Оказывается, сзади напал на меня Никитов, но его призвать к ответу уже не выйдет, насколько я понимаю.

— Ты нарочно меня дразнишь, щенок? — Тимашевский подошел ко мне вплотную и посмотрел снизу вверх. — Ты ведь знаешь, что Игнатьева с Кильчицким отправились в Москву и допросить их я не смогу. Сначала ты пудришь мне мозги и оставляешь нераскрытым дело о нападении на поместье Гущиных, теперь ты мне подсовываешь еще один труп! Поверь, Гущин, я добьюсь, чтобы ты попал в застенки комнаты для дознаний, и вот тогда я все с тебя вытрясу!

Тимашевский замолчал, выдохнул и немного успокоился, после чего бросил на меня гневный взгляд. Все это время я стоял спокойно, едва сдерживая на лице улыбку. Ну не рыдать же. Пусть изводится, я ему на допрос не набивался.

— Я бы забрал тебя прямо сейчас, но знаешь что играет тебе на пользу? Рядом с телом Никитова лежала марля, смоченная парализующим ядом. Это очень хорошо вписывается в твою теорию. Но не расслабляйся, Гущин! Я добьюсь встречи с Игнатьевым и Кильчицким, а потом мы еще вернемся к нашему разговору.

Тимашевский развернулся к дружинникам и махнул рукой.

— Впустите его, пусть катится куда ему нужно.

Что за дела? С каких пор Тимашевский отдает приказы дружинникам? Почему меня никто не встречает, что здесь вообще происходит? В здание академии я вошел в самом скверном расположении духа. Мало того, что в последние две недели мне приходилось вкалывать в копях, бежать из плена, питаться чем попадет и путешествовать на поезде в роли руды, так еще и в академию не пускают и грозятся выставить убийцей. Вот что Тимашевскому удалось, так это вывести меня из себя.

Дверь в гостиную едва не влетела с петель, когда я резко распахнул ее и вошел в комнату. Мое появление произвело настоящий фурор среди небольшой группы студентов, которые были там.

— Миша! — Влад с Машей одновременно подскочили со своих мест и бросились ко мне.

— А вы что здесь делаете? Для вас каникулы не предусмотрены? — произнес я, обведя их взглядом.

— Вообще-то мы собирались ехать на Великий турнир в Москву, — с обидой в голосе отозвалась Маша. Ее явно задела моя реакция.

— Молодцы, готовьтесь! Я ведь вижу, что не сидите без дела.

— А ты где был? Мы тебя обыскались. Думали…

— Что думали? Что меня убили, или похитили и увезли на Урал в копи?

— Что за ерунда? Какие еще копи? — Влад недоуменно уставился на меня, но тут же взял себя в руки. — Миша, давай на пару дней поедем к нам, ты приведешь себя в порядок…

— Я и здесь могу привести себя в порядок, — я направился в сторону лестницы, ведущей к комнате.

— Миша, ты обиделся?

Голос Маши заставил меня остановиться. Что-то внутри взбунтовалось, и эмоции вырвались наружу. Я едва сдерживал себя, чтобы не перейти на крик.

— С чего бы мне обижаться? На меня напали, похитили из академии у всех на глазах, сослали на Урал, где мне приходилось махать киркой с утра и до ночи, чтобы выжить, сражаться, скрываться от преследования и спать в куче листьев. И знаете что самое интересное? Никто! Никто даже не побеспокоился о том куда же делся Миша Гущин.

— Миша… — Влад поднялся и хотел что-то сказать, но я его перебил.

— Подожди, я не закончил. Ты сейчас скажешь, что вы волновались за меня? Да, впрочем, ребята, не стоило волноваться. Спасибо, своими силами справился! Вот только знаете что самое обидное? Когда я вернулся сюда, меня даже на порог не хотели пускать. Ни Андрияновой, ни Палыча нет. Еще и Тимашевский набросился. Что тут вообще происходит?

— Хорошо, что ты спросил, — произнес Влад, глянув на меня исподлобья. — Ты закончил свою гневную тираду?

— В общем, да. Извините, накопилось. Когда я ехал под поездом, рискуя в любой момент сорваться и превратиться в лепешку, я рассчитывал, что меня здесь встретят совсем иначе.

— Ты ведь ничего не знаешь! — Маша поднялась и удивленно прикрыла рот рукой.

— Чего не знаю? — я снова обвел взглядом друзей и покосился на остальных студентов, которые стали невольными свидетелями нашего разговора.

— Так, идем-ка пройдемся, приведешь себя в порядок немного позже.

Влад взял меня под руку и потащил к выходу, а Маша поднялась и поспешила следом за нами.

— Куда мы идем?

— В парк. Как ни странно, но там куда меньше лишних ушей, и мы сможем поговорить не таясь.

Пару минут мы шли молча. На выходе из здания я заметил двух охранников, на которых поначалу не обратил внимания. Выходит, охрану еще увеличили, или этих поставили только сейчас? Они повернули головы в нашу сторону, но за шлемами я не смог рассмотреть их лиц. Мы свернули в сторону стадиона, прошли полосу препятствий Палыча и устроились на одной из лавочек в парке.

— Рассказывай! — потребовал Влад.

— Что рассказывать? Меня заманили на чердак, я проверил, что там чисто, но попался в ловушку Игнатьева и его компании…

— Так это ты… Никитова… — Маша охнула и закрыла рот рукой.

— Нет! Тимашевский мне все нервы вытрепал, но я понятия не имею кто стоит за его убийством. Точнее, у меня есть два варианта. Либо его прикончили дружинники, которые поднялись на чердак по моей наводке, либо сам Игнатьев, чтобы замести следы.

— Зачем ему убивать друга? — нахмурился Васильев.

— А почему нет? Это же Макар! Он способен на любую подлость. Только подумайте, они с Кильчицким отправились в Москву, а Никитов должен был остаться здесь. А что, если он проболтается о моем исчезновении, или о других планах ребят? Ненужного свидетеля решили просто убрать.

— Нет, это слишком подло даже для Игнатьева, — Влад покачал головой, отказываясь верить в мою теорию. Но я верил, более того, был почти уверен в этом.

— Я другого не пойму. Дружинники должны были подняться на чердак через десять минут после меня. Неужели Игнатьев успел так быстро замести следы и убраться через другой ход?

Ответ нашелся у Маши.

— А тебя не смутило, что Игнатьеву удалось незаметно вынести твое тело из академии? Второй десяток дружинников, которым довелось охранять академию, был из новичков. И хоть их тщательно проверяли, все они были верны заговорщикам. Игнатьевы верно предугадали действия Карнаухова. Он решил, что раз академию все равно трогать нелепо для обеих сторон конфликта, то новичков отправят именно сюда, а сильные боеспособные части будут следить за порядком в столице княжества. Пока ты дрался на крыше, здесь такое началось! Дружинники дрались друг с другом, студенты вцепились друг другу в глотки. Из-за беспорядком семеро студентов погибли, включая Никитова.

— Кто-то из наших?

— Нет, остальные шестеро со старших курсов. Первый курс, на удивление, не пострадал.

— Потому что зачинщики беспорядков в это время были заняты мной, — ответил я, не сумев сдержать улыбку. — Выходит, заговорщики едва не взяли академию?

— Верно! Они побоялись, что студенты разъедутся по домам и тогда взять в заложники детей глав родов, которые поддерживают Карнаухова, не выйдет. Миша, тут происходил такой хаос, что твое исчезновение прошло бесследно. Карнаухов убит, несколько сотрудников академии до сих пор на больничных койках.

— Карнаухов мертв? — я ошарашено уставился на друзей. — А кто же теперь князь? У него ведь не было сына, и братьев тоже нет.

— Пока обязанности князя выполняет Андриянова, как десница князя, но ей сейчас очень тяжело, сам понимаешь, смерть Карнаухова сильно ударила по ней, поэтому по сути всем заправляет Сорокин.

— Вот бы его на роль князя! Этот спуску никому не даст, — я представил как Палыч в княжеском наряде будет гонять студентов по полосе препятствий.

— Так он ведь простолюдин. Увы, но его князем точно не выберут. Впервые за историю существования Ростовского княжества князя будут выбирать на вече. Так что сам понимаешь — твое исчезновение произошло бесследно. Пока разобрались что к чему и отбили нападение, потом помогли раненым и вышли в безопасное место… В общем, мы решили, что ты либо погиб в той бойне, либо тебя похитили. Мы говорили и Палычу, и Тимашевскому, они обещали помочь, но так ничего и не сделали.

— Да, особенно Тимашевский поможет, — отозвался я. — Он вообще решил, что это я убил Никитова и пустился в бега.

— Зря ты так! — заступился за него Влад. — У него работа такая, но он выполняет ее как следует.

— Конечно же, Игнатьев и Кильчицкий не участвовали в бойне…

— Еще бы! Они что, дураки так подставляться?

— Мда… Извините, ребята. Я не знал, что вы тут тоже веселились без устали.

— Ладно, давай снимай с себя этот клоунский костюм, прими душ и спускайся. Поедем к нам, — скомандовал Влад.

— Погодите, а как же турнир? Вы же приехали, чтобы подготовиться к нему.

— Палыч отпустил нас на пару дней по домам. На третий день нужно вернуться в академию, — ответил Влад и запнулся. — Да, Мишка, обидно вышло. Выходит, ты дважды с Москвой пролетел. И на турнир не попал, и в академию.

— Ну. Не бывает худа без добра, — отозвался я. Для себя уже давно решил, что теперь вплотную займусь Игнатьевыми. Не знаю почему там до сих пор тянут с их арестом, теперь я всерьез намерен разобраться с ними и вернуть Сашку.

— Маша, может, к твоему отцу? — я посмотрел на девушку и поймал ее удивленный взгляд. — Одному человеку в Оренбурге срочно нужна помощь, а еще я хочу ему кое-что показать. Думаю, он сможет рассказать мне больше. Без Константина тут не обойтись.

— Давай, — Фролова пожала плечами. — Влад, поедешь с нами?

— Не откажусь, — отозвался Васильев.

Через полчаса я присоединился к друзьям, и мы вышли из гостиной в коридор.

— Надо же, какая птица изволила посетить академию! — голос Палыча эхом отразился от сводов академии. Я резко повернулся и встретился с ним глазами. Судя по виду Сорокина, он еще дулся на меня.

— Я вернулся, Геннадий Палыч! — произнес я и улыбнулся.

Какое-то время старик смотрел на меня, а потом ухмыльнулся и произнес:

— Собирайся, Гущин!

— Куда? — я удивленно посмотрел на Палыча.

— Что значит куда? В Москву поедем на турнир! Ты же финалист, етить твою колоду! Едешь ты, Фролова и Васильев. Вон как сложилось, даже проводить дополнительный раунд не придется — все остальные, кто до четвертьфинала дошел, в Москву перебрались.

— А Паневин? Вы же взяли его в команду, когда я ушел…

— А что Паневин? Он отказался участвовать. Или ты хочешь, чтобы я его силой тащил на убой? Виданное ли дело — выпускать бойца первой ступени на Великом турнире! — Палыч плюнул и сердито посмотрел на меня. — Не знаю в какой ты форме, но раз ты остаешься в РАДО, то и место в команде твое, так что через два дня жду в академии. Делай что хочешь, но чтобы показал максимум из того, что можешь!

Глава 6
Еще больше вопросов

До поместья Фроловых мы добрались всего через полчаса. Никогда не думал, что буду так рад видеть это место.

— Миша! Рад видеть в добром здравии! — Константин вышел встречать нас на порог.

Денис и Кирилл заметили наше появление, бросили свои игры на детской площадке и помчались к нам.

— Мишка, я думал, ты пропал, — произнес Кирилл, обхватив меня руками вокруг пояса. — Где ты был все это время?

— Пришлось немного попутешествовать, — ответил я, ухмыльнувшись. — Побывал на Урале, вот только с подарками вернуться не вышло.

— Я рад, что ты приехал живой и здоровый, без всяких подарков, — отозвался Кирилл.

— Спасибо на добром слове, братишка, — отозвался я и потрепал его по голове.

Про себя я отметил, что с тех пор, как я помог Алевтине с Кириллом деньгами прошли, а я так и не раздобыл новые деньги. Обязательно нужно решить этот вопрос в ближайшие месяцы. Кстати, где там моя стипендия за первый год учебы? Я так и не притронулся к этой сумме. Пусть меньше, чем в московской академии, но за учебный год должна была набежать кругленькая сумма.

— Пройдемте в дом, — пригласил нас Константин. — Мне кажется, Мише есть что рассказать нам.

Я кивнул и направился следом за Фроловым-старшим, а вся компания поспешила следом за нами.

— Денис, Кирилл, погуляйте пока не улице. Мы позовем вас немного позже, — скомандовал Константин.

— Ну вот! — Фролов-младший опустил плечи, повернулся и обиженно зашагал в сторону детской площадки. Кирилл повторил манеры своего друга и отправился следом за ним.

Мы устроились в гостиной, заняв места на мягких креслах, и тогда я вкратце рассказал все, что произошло со мной, упустив только встречу с культистами.

— Да, здорово потрепало тебя, Миша! В следующий раз будь осторожнее. Ты ведь понимаешь, что если бы мы даже захотели, не факт, что нам удалось бы тебя найти и помочь.

— Я все понимаю, поэтому не держу обиды. Уже не держу, — я посмотрел на Влада с Машей, которые улыбнулись моим последним словам. — И все же мне нужна ваша помощь. Девочка в Оренбурге нуждается в помощи. Сейчас они скрываются в Камышовке, где почти не найти толковых целителей. Понимаю, что она простолюдинка, которых во всем Великом княжестве огромное множество, но я многим обязан ее отцу, поэтому помочь семье Архипа — дело чести.

— Я отправлю три сотни рублей Аглае, — заверил меня Константин. — Этого хватит, чтобы оплатить услуги целителей, а когда девочка поправится и сможет выдержать путешествие, предложу перебраться к нам. С твоих слов я понял, что это хорошие люди, а нам такие нужны. Если они согласятся, я оплачу им дорогу до Ростова и предложу хорошие условия. Не хуже, чем Алевтине с Кириллом.

— Благодарю! Как только смогу, я отдам деньги.

— Об этом можешь не волноваться. Проверенные люди, на которых можно положиться, стоят куда больше, чем три сотни рублей лечения и сто двадцать рублей на билеты. Уверен, Аглая будет благодарна за спасение дочери и станет лояльна Фроловым.

— Скажите, а вы что-нибудь слышали об одаренных, которые могут гораздо больше, чем предусматривают атрибуты? К примеру, вырастить что-то из земли или читать мысли.

Некоторое время Константин внимательно смотрел на меня, не отводя взгляда.

— Ты уверен, что это не плод твоего воображения или видение?

— Уверен. Я видел этого человека и даже пробовал ягоды, выращенные им на вкус.

— Расскажи подробнее, — потребовал Константин и подался вперед. Краем глаза я заметил, что Маша с Владом тоже внимательно следят за мной.

Я вкратце пересказал историю нашей встречи со стариком, опуская некоторые моменты, и Константин все это время кивал головой.

— Да, Миша, тебе определенно повезло! Ты встретил одного из старцев. Это сильные одаренные, которые ушли в леса еще в те времена, когда только началась Смута.

— Так это было почти четыре сотни лет назад, — заметил я.

— Да! Они и по сей день живут там. Не они, конечно, а их потомки. Правда, их осталось совсем мало, но они есть. Кто-то живет небольшими селениями по сотне-другой человек, другие живут в одиночестве. Здорово же ты блуждал, если наткнулся на одного из таких людей. Обычно они селятся в паре дней пути от ближайшего города. Там, куда даже охотники не забредают.

— И что, они правда умеют больше, чем остальные одаренные?

— Сложно сказать, потому как о них практически никто ничего не знает. О старцах ходит много слухов от тех, кто их встречал, например, таких как ты рассказал, но никто точно не знает правда это или нет. Одно известно, что чужаков у отшельников не любят, а старцев отыскать не так-то и просто. Только если они сами выйдут навстречу.

— Выходит, он сам хотел пообщаться. Но зачем? Он ведь ничего особенного мне не сказал.

— Думай, Миша! — произнес Фролов. — Ладно, оставим наши дела и выпьем чая? Самовар уже, должно быть, вскипел.

Константин собрался подняться, но я остановил его жестом.

— Есть еще одна вещь, которую я хотел узнать.

Я вынул из кармана перстень, снятый с пальца убитого мной культиста, и положил его перед Фроловым.

— Убери это с моего стола, — процедил сквозь зубы Константин. Он мгновенно изменился в лице и стал серьезным как никогда. — Не знаю где ты был и откуда у тебя этот перстень, я не хочу, чтобы он находился в моем доме.

— Странно, а вот посреди Уральских гор, куда я попал по милости Игнатьева и его дружков, эти перстни носят без стеснения. Один из таких был у человека, который участвовал в странном ритуале, а второй — у Вениамина Родионова. Вот я и хотел выяснить как эти перстни могут быть связаны.

Я достал второй перстень, который принадлежал ранее Родионову и положил рядом с первым, несмотря на протесты Фролова. Константин глубоко вдохнул и попытался успокоиться. Ему потребовалось немного времени, чтобы подготовиться к этому разговору.

— Что ты знаешь о лжепророках?

— Ммм… Ничего.

Я напряг память, но ничего не вспомнил из прочитанного. Даже в памяти Михаила не было воспоминаний, связанных с лжепророками. Маша с Владом притихли и следили за нашим разговором, переводя взгляды то на Константина, то на меня.

— Не удивительно, — ответил Константин. — Эту часть нашей истории мы особенно старательно стирали из всех летописей. История с лжепророками ведет свое начало незадолго до Смутных времен и насчитывает где-то пять сотен лет. Думаю, ты понимаешь, что эти все знания, которые дошли до нас, туманны. Но кое-что мы знаем точно — лжепророки ходили по городам, наводили панику среди людей, стравливали их друг с другом и сеяли раздор. Поначалу на них не обращали особого внимания, так, изредка секли розгами для острастки, но потом они окрепли. Начали пропадать животные и люди, а когда оказалось, что эти люди приносили жертвоприношения, на лжепророков началась настоящая охота.

— Ты хочешь сказать, что этим перстням больше пяти сотен лет?

— Не думаю, скорее, кто-то пытается подражать им. И тем удивительнее, что тебе удалось отыскать это.

— Я бы сказал, что это они меня нашли. Точнее, их хозяева.

— Спрячь эти вещи, Миша. И не показывай никому без особой надобности. Возможно в скором времени они понадобятся тебе в качестве доказательства, — Фролов откинулся на спинку кресла и задумался, а потом поднялся и направился к книжному шкафу. — Как ты говоришь фамилия того человека? Родионов?

— Он самый.

Константин провел пальцем по корочкам книг и остановился на книге, которая была помечена как «Том 2». Через минуту он положил ее на стол и раскрыл, принявшись листать.

— Родионовы. Один из сильнейших родов Пермского княжества. В основном, живут в Перми, но некоторые члены их рода живут и в других крупных городах. Например, в Самаре, Оренбурге, Пензе.

— Оренбурге? В таком случае, мне здорово повезло не повстречаться с ними там.

Фролов захлопнул книгу и внимательно посмотрел на меня.

— Что-то мне подсказывает, что у них есть повод искать с тобой встречи, Миша.

— Есть, и эти перстни только одна из причин.

Я пододвинулся ближе к столу и заглянул в книгу. С разворота на меня смотрели лица Родионовых, где каждый член рода был подписан. Здесь были не все, учитывая, что книге явно несколько лет. Здесь я увидел еще мальчишку Вениамина, а потом взгляд проскользил по родовому древу и остановился на человеке, который являлся Венику дядей. На меня смотрело сухощавое лицо с впалыми глазами. Георгий Родионов. Это тот самый человек, который напал на меня с кинжалом и успел дважды ранить. Да, он стал лет на пять старше, но я не мог ошибиться. Это был он.

— Почему ты не рассказал? — Маша шла следом за мной, ожидая объяснений.

— О таких вещах не рассказывают где попало, тем более в стенах академии, где могут быть уши.

Девушка догнала меня и стала напротив, вынуждая остановиться.

— Ты уверен, что Георгий Родионов был среди культистов?

— Уверен, как и то, что он едва не прикончил меня во время нашего поединка.

— Говорят, что у него седьмая ступень. Ты хочешь сказать, что выжил?

— Мне помогли их же надсмотрщики, но сейчас не это важно. Оставаться рядом со мной опасно, Маша. Они в любой момент могут меня найти.

— Я не боюсь! — девушка гордо вздернула голову и насупилась.

— Именно этого я и боюсь. Ты ведь ни перед какими опасностями не отступишь. А я… я не хочу тебя потерять.

* * *

Через два дня мы вернулись в академию, где нас дожидался Палыч. Ехать в Москву нам предстояло на том самом энергобусе, на котором мы ездили на охоту к Карнауховым. Только в этот раз студентов первого курса было все трое, а остальные были со старших курсов.

Отъезд запланировали на шесть утра. Как говорил Палыч, лучше заранее выехать, мало ли что в дороге случится. Наши личные вещи забросили в багажник, Сорокин уместился на переднем сидении рядом с водителем, а наша троица устроилась сзади. Маша села спереди, а мы с Владом заняли места сразу за ней. К счастью, энергобус оказался достаточно крупным, чтобы путешествовать с комфортом и не толкаться как шпроты в жестяной банке. Одно только печалило — здесь было жарко до невозможности и даже открытые окна в скором времени перестали спасаться от духоты. Трястись по дорогам до Москвы нам предстояло с утра и до позднего вечера.

Только раз мы остановились чтобы отдохнуть и подкрепиться в дороге. К этому времени солнце палило так нещадно, что находиться в энергобусе было просто невозможно. Пару часов мы просто сидели в придорожной кафешке и наслаждались прохладой.

— Еще пару часов такой поездки, и я призову лед прямо на соседнее сидение, — пробормотала Маша, потягивая прохладный напиток.

— Угум, офличная ифея, нуфно префлофить Палычу, — отозвался Влад, который в это время уплетал шашлык и закусывал луковыми колечками.

Фролова закатила глаза и укоризненно покачала головой.

— Ладно, что расселись, по метам! — скомандовал Палыч.

— Так ведь еще жарко! Давайте поедем уже после шести, — запротестовала Маша, но Сорокин ее не поддержал.

— Нужно ехать сейчас, пока дорога свободна. К вечеру неизвестно что будет.

Я так и не понял кто может занять дорогу и почему, но согласился. В конечном счете, спорить с Палычем смысла нет. Этого упертого барана все равно не переспоришь. Я уже забыл о его решении, когда мы добрались до Московского княжества, и нас остановили на границе. Двое дружинников и с десяток воинов Надзора заняли небольшой блок-пост и проверяли всех, кто въезжал и выезжал из княжества. Неплохо у них тут границы стерегут.

Палычу пришлось посуетиться с документами, а мы вышли из энергобуса и подтвердили свою личность. Интересно, с каких это пор при въезде в Московское княжество такие проверки? Из разговоров знаю, что в то же Польское королевство куда проще въехать, чем на территорию Великого князя.

Еще через час нам пришлось свернуть на обочину дороги, чтобы пропустить длинную вереницу машин. Все они были одинаковыми с виду, а внутри сидели военные. Я напряг дар, но не почувствовал силы — это ехали обычные воины. Интересно, зачем их стягивают в Москву? Судя по количеству машин, воинов было не меньше двух сотен. Нет, что-то здесь явно нечисто.

Остаток дороги до Москвы прошел без происшествий. Правда, по самой столице пришлось здорово покружить, чтобы вписаться в нужный нам поворот. Водитель, явно не привыкший к такому потоку машин, все никак не мог сориентироваться. И не удивительно, Ростов-на-Дону был раз в десять меньше Москвы. Длинный и неповоротливый энергобус с большим трудом маневрировал в потоке транспорта.

Когда мимо пролетел паромобиль, все ахнули от восторга.

— Вот это вещь! — выпалил Влад, провожая взглядом шикарный транспорт.

Он не касался земли и двигался приблизительно на высоте где-то я пядь от земли. В буквальном смысле парил над землей. Да, удовольствие кататься на таком транспорте стоит не меньше сорока тысяч, что в нынешней ситуации сумма просто неподъемная. Паромобиль быстро промчался мимо и исчез где-то вдалеке. Я видел как наш водитель вжался в сидение и ухватился за руль обеими руками. Да, если зацепить такую машину, придется пару лет работать на ремонт.

Наконец, когда уже почти стемнело, мы добрались до академии. Палыч схватил документы и направился отчитываться о прибытии организаторам, а мы остались дежурить у машины. Внутри никому не хотелось сидеть после длинного путешествия, а прохладный вечерний воздух так и манил.

Пользуясь случаем, я рассматривал Московскую академию. Она была вчетверо большей нашей и имела несколько корпусов, соединенных переходами. Сейчас здание подсвечивалось тусклым светом фонарей и выглядело особенно загадочным.

Справа, метрах в ста от ограды, стояло еще одно здание, явно возведенное в спешке. Оно со всех сторон было обнесено высоким забором, а узкие окна практически не пропускали свет. Это и был тот самый корпус, в котором мне предстояло учиться следующие четыре года. Ни о каком равенстве с остальными корпусами и речи не было. Не пойму, и зачем Преображенскому тащить сюда одаренных со всей страны и запирать в одном месте? Даже хорошо, что я сюда не попал. В Ростовской академии мне нравилось куда больше.

— Готово! — голос Сорокина вырвал меня из оцепенения. — Давайте поищем хорошую гостиницу.

— Как? Разве нас не разместят на территории академии? — удивилась Маша, озвучив мои мысли по этому поводу.

— Нет, я решил подыскать нам жилище подальше от академии, — Сорокин бросил недовольный взгляд в сторону отдельно стоящего корпуса и направился к автомобилю. Нет, все-таки что-то не так с этой академией. Если даже Палыч хмурится, это не к добру. Да и какой идиот будет отказываться от удобных апартаментов, к тому же еще и бесплатных?

Мы поспешили оказаться в машине, пока Палыч не решил оставить нас здесь. Когда машина тронулась, Сорокин повернулся к нам и произнес:

— Первые поединки пройдут уже завтра. Организаторы решили начать турнир на день раньше, так что нам повезло, что мы так быстро добрались сюда. Открывают турнир первокурсники, следом за ними пойдут старшие курсы по возрастанию. Как только заселимся в гостиницу, сразу отбой, чтобы никакого брожения. За алкоголь вообще голову откручу, руки поотрываю и запрещу целителям к вам прикасаться. Утром разминаемся, завтракаем и на арену. Всем понятно?

— Понятно! — протянул хор голосов. Уверен, сейчас каждый мысленно представлял себе завтрашний день.

* * *

Последние дни для начальника охраны Великого князя выдались особенно напряженными. За окном было темно, время близилось к полуночи, и он уже рассчитывал отправиться домой, но его задержали со срочным донесением. Учитывая, что он сам давал приказ докладывать в любое время дня и ночи о передвижениях «особых» людей, за которыми велась слежка, срываться на подчиненных было глупо. Поэтому сейчас Федор Игнатьевич Толстобрюхов старался не показывать своего недовольства из-за еще одной обнаружившейся проблемы.

— Итак, Гущин все же явился в Москву? — седой мужчина стоял у окна, сложив руки за спиной.

— Так точно! — отрапортовали двое охранников Великого князя, явившиеся к начальнику для отчета.

— Любопытно, что это произошло именно сейчас, когда Преображенским грозит опасность, а заговорщики один за другими устраивают перевороты в княжествах. Он должен был попасть сюда вместе с другими студентами и находиться под нашим колпаком, но в последний момент все сорвалось. Может ли быть так, что он почувствовал ловушку и сбежал из РАДО, чтобы не попасть в академию?

Мужчина говорил медленно, погрузившись в размышления, но голос подопечного вывел его из задумчивости.

— Думаю, это не просто так. Он что-то задумал.

— Думаешь? — начальник охраны Преображенских подошел к охраннику. — Хреново ты думаешь, Федотов! Если бы думал лучше, сейчас бы не пришлось ломать голову над тем, как быть дальше. Ты ведь понимаешь, что я не могу задержать его без оснований? Народные массы волнуются, а часть дворян пока так и не определилась кого поддерживать в назревающем конфликте. Если мы сейчас позволим чинить беспредел у всех на глазах, это лишь оттолкнет их от Преображенских.

Охранник понурил голову и промолчал. Толстобрюхов сделал глубокий вдох, выдохнул и продолжил. На этот раз уже спокойным тоном, потому как у него появилось решение:

— А дальше мы поступим так. Мальчишка надеется засветиться на Великом турнире и обратить на себя внимание толпы. Думает, что будет на слуху у видных людей Московского княжества, и тогда мы не сможем его открыто задержать. Но мы лишим его главного оружия. Его должны презирать и ненавидеть. Я хочу, чтобы каждая собака презрительно косилась в его сторону и люди сами просили, чтобы мы скорее оторвали ему башку. Вот тогда последнему отпрыску Островских придет конец.

Глава 7
Великий турнир

Я проснулся задолго до того, как Палыч пришел нас будить, и смотрел в потолок, размышляя о том как пройдет сегодняшний день. Вот и настало время проявить себя и доказать всем, что Гущин может куда больше, чем от него ожидают. Скрываться больше нет смысла. Градовы знали о моих способностях, Игнатьевы тоже, значит и остальные враги Преображенских в курсе. А что до Великого князя, в его свите тоже должны понимать, что я не так прост. Не думаю, что есть смысл скрывать свой второй атрибут. Мне нужно побеждать на турнире, а значит пора пускать в ход все уловки.

— Собирайтесь! — скомандовал Палыч, заглянув в наш номер.

Я тут же спрыгнул с кровати и помчался занимать ванную, пока Влад и еще двое ребят с третьего курса не сделали это до меня. Через пять минут я довольный вышел из душа, вытирая голову полотенцем.

— Наконец-то! — выпалил Влад и юркнул в открывшуюся дверь.

Через пятнадцать минут мы все стояли у входа в гостиницу, а Сорокин проводил перекличку. Времени на тренировку совершенно не оставалось, поэтому пришлось запрыгивать в автобус и ехать прямиком в академию. На месте мы оказались через полчаса и сразу же направились на регистрацию участников. Палыч выкроил минутку, перед входом в академию, чтобы дать нам напутственные слова:

— Старайтесь изо всех сил, рассчитывать можете только сами на себя, так что дерзайте. Помните, что здесь многие могут пользоваться двумя атрибутами, поэтому не лезьте на рожон, если видите элементарную ошибку. Здесь дурацких ошибок не делают, здесь только лучшие!

Ну, это мы еще посмотрим какие они тут лучшие. Две трети участников приехали сюда с других академий, так что мы с ними в приблизительно равных кондициях, а вот на что способны москвичи, нам и предстоит проверить.

Первым из нашей тройки на поединок вышел Влад. Васильеву достался в противники оборотник из Казанского княжества. Парень превратился в огромную змею метра три в высоту и обвился вокруг Влада. Кольца сжимались и пытались раздавить его, перекрыть дыхание, но ни один прием не удавалось довести до конца. Думаю, если бы Влад не оказался твердыней, он бы вылетел из поединка в тот же миг, но сломить мощную защиту Влада было не под силу даже змее.

Поединок выдался не самым зрелищным, потому как Владу буквально не хватало силы, чтобы победить змею, а его противнику все не удавалось дожать Васильева. Они катались по полу арены, кувыркались, один раз хвост змеи даже опасно обвился вокруг шеи Влада, надеясь сломать ее, но все попытки оборотника оказались напрасны. Змея получала увесистые удары и извивалась в надежде добиться своего. Через пять минут судья остановил бой и присудил победу Васильеву, а порядком помятая змея обратилась обратно в человека. Парень рухнул на пол арены и его окружили целители.

— Поздравляю! — я похлопал Влада по плечу, когда он рухнул рядом. Васильев тяжело дышал и покраснел от натуги. Похоже, его сила была уже на исходе и победил он просто за счет того, что вышло время поединка.

Мы просмотрели еще два боя, когда наступила очередь Маши. Ее противником был боец из Тверского княжества по имени Горислав Вол. Высокий и мускулистый парень обладал двумя атрибутами — силача и духовника. Опасная связка, если знать как ее использовать. Перед началом поединка он хмурился и выглядел недовольным.

Фролова сразу призвала защитный купол из воды, который задержал направленное на нее умение духовника. Вот это круто! Не знал, что так можно, и Маша, хитрюга, ничего не сказала. Хотя, зачем бы ей это говорить, если она пока не знает, что я тоже чародей.

Горислав разогнался и прыгнул прямо в центр купола, но Фролова успела перекатиться в сторону. Теперь в парня полетели ледяные иглы. Ошибка! Нужно было снова защищать себя от ментальной атаки. Маша коротко вскрикнула, когда ее мышцы свела судорога и оборвала заклинание. Теперь Горислав беспрепятственно смог подойти к ней на расстояние удара. Она была беззащитной, и для победы было достаточно пары точных ударов, но парень явно решил покрасоваться. Он ударил девушку по лицу, а потом обхватил за пояс, раскрутил и с силой швырнул о пол арены.

Я подскочил на ноги и рванул в сторону арены, но охранники меня остановили.

— Сядь, Гущин! — послышался голос Палыча. Он тоже сорвался с места и спешил к судье. Но проректора никто не торопился останавливать.

Горислав довольно скалился, а часть зала ликовала от восторга. Другая же часть сейчас улюлюкала и освистывала бойца за излишнюю жестокость. По всей видимости, это только разозлило его и он даже полез выяснять отношения с кем-то из зрителей.

— Это возмутительно! Правилами турнира запрещается нанесение умышленных повреждений соперникам! — голос Сорокина было слышно даже без усиления даром. Судья что-то объяснял Палычу и одновременно ругался с наставником Вола, а в это время целители уже осматривалу Фролову. Девушка была без сознания, но судя по действиям целителей, я понял, что она была жива.

Я перевел взгляд на Горислава и увидел, что он осматривает взглядом зрителей. Когда наши взгляды встретились, я провел рукой по горлу, но Вол лишь довольно оскалился.

Зря радуешься, урод, если турнирная сетка сведет нас вместе, я сделаю все возможное, чтобы ты больше никогда не выходил на арену. Таких болванов нужно лечить кнутом, и я это сделаю.

— Гущин, иди готовься, ты следующий! — бросил мне Палыч, когда на арену вышли новые противники, а Фролову унесли на носилках.

Я спустился в подтрибунное помещение и надел костюм для поединков. Обтягивающая плотная ткань плотно прижалась к телу. И какой толк от этих костюмов, если они не помогли Маше? Я понимал, что от такого броска мало что способно защитить, но все равно не мог сдержать эмоции. Так, нельзя! Я снова уступаю место горячей крови и позволяю Михаилу злиться. Не знаю что там за гормоны у него шалят, но я должен успокоиться, и я это сделаю. Давай, Мишка! Ты должен взять себя в руки, чтобы победить сегодня и выйти на Горислава. Пусть молится, чтобы ему попался другой противник, а не я.

На арену я выходил уже спокойным. Предыдущий поединок завершился всего за две минуты, поэтому свою очередь ждать долго не пришлось. Против меня на арену вышел парень из Новгородской академии. Похоже, важная шишка, или просто в Москву приехало много его друзей из НАДО, чтобы поддержать на турнире. Новгородцы даже сочинили кричалку, которую озвучили, как только я вышел на арену:

Кто выходит против наших? Что еще за гады?

Наказать их двойкой в зубы! НАДО! НАДО!

Ух ты, прям настоящие поэты. Как было несложно догадаться, НАДО — новгородская академия для одаренных. Если они всерьез рассчитывали задеть меня такой кричалкой, то на счет их одаренности у меня большие сомнения. Скорее, ребятишки, которым дар достался явно случайно.

— Начали! — прогремел голос судьи.

Было непривычно слышать другой голос. Я уже привык, что турнирные бои проводит Палыч, а тут совсем другой человек. Мой противник решил меня удивить. Стоио поединку начаться, он тут же призвал огненный вихрь, который в одно мгновение добрался до меня. Пришлось уходитьв перекат, чтобы уклониться.

Нет, я пока не буду раскрывать свой секрет. Судя по действиям парня, он скороход и чародей, а свой талант использует для ускорения своих заклинаний. И что самое интересное, я узнал о том, что так можно только… сейчас.

Огонь успел коснуться меня, но сквозь защитный костюм его жар ощущался не так сильно. Я тут же подскочил на ноги и заметил, что мой противник уже совсем рядом. Он призвал сильный вихрь, который не давал мне перемещаться и попытался зайти за спину. Ага, попридержи лошадей, дружище! Я активировал дар и смог вырваться из воздушного плена.

Оу, парень сократил дистанцию и решил показать красивый бокс? Замечательное решение, потому как мне этот поединок порядком надоел. Шквал ударов посыпался на меня, но я умудрялся блокировать их или уклоняться. Вот если бы парню поправить технику и толком поставить удар, тогда бы у него были неплохие шансы, а махать руками просто так, пусть даже очень быстро, затея нелепая.

Прошло минуты три, и я понимал, что время играет явно не на меня. Вихрь не давал мне как следует двигаться, а парень кружился вокруг меня размытым облаком и пытался наносить точные удары. Я понимал, что осталась всего пара минут, чтобы что-то предпринять, иначе бой закончится по времени и по очкам победа достанется сопернику. Активирую дар, делая кувырок, но противник уже рядом. Он заносит руку для удара, новгородцы ревут на трибунах, и… А вот после «и» ничего потрясающего не произошло. Обычный удар, от которого я уклонился, выпрямился и влепил прямой в голову, отправляя соперника в полет. У парня просто закончилась сила, поэтому он уже не мог ни ускориться, ни зацепить меня своими чародейскими штучками.

Плохо. Плохо вы, ребята, готовитесь, если рассчитываете только на один план, а если он не работает, то сливаетесь. У меня к концу поединка оставалась еще половина силы, но сейчас она пока не потребовалась.

— Победил Михаил Гущин из Ростовской академии! — произнес судья, давая сигнал для целителей.

На этот раз в зале царила практически полная тишина, новгородцы молчали, некоторые вяло хлопали в ладоши, признавая победу сильнейшего, и только Влад орал и хлопал в ладоши. Спасибо, дружище! Хоть кто-то рад. Я бросил взгляд на свободное место рядом с Владом и вспомнил о Маше. Да, Фролова тоже радовалась бы, будь она здесь, а не на больничной койке.

— Хороший бой, Гущин, но нужно поработать над владением ситуации и подавлением врага. Сегодня вечером расскажу как можно было победить эффективнее, — Палыч потрепал меня по макушке. Ну, спасибо, вот прям подбодрил.

Ладно, какое мне вообще до них дело? Я победил, прошел в следующий раунд, а это значит, что я на шаг ближе к победе и своей мести Гориславу.

Досмотрев остальные поединки первокурсников, мы уступили место студентам второго курса и вышли из академии. Мы с Владом отправились к целителям проведать Фролову. Шагая по коридорам, я вертел головой, рассчитывая встретить кого-нибудь из ростовских ребят. Пересечься в темном коридоре с Игнатьевым и Кильчицким, кстати, я бы совсем не отказался. Меся назад я уже доказал и себе и им, что в открытом поединке они мне проиграют даже если будут нападать оба, так что сомнений в своей победе у меня не было.

Интересно, а они вообще выходят из своего корпуса, или их там держат безвылазно?

— Шутишь что ли? Сейчас же лето, а раз они не участвуют в турнире, еще не приехали сюда. Так что Игнатьев сейчас где-то в Ростове, — произнес Влад, стоило мне поделиться с ним своими мыслями.

— Как тебе турнир? — я решил перевести разговор на другую тему. Раз здесь нет Игнатьева, то и нечего об этом разговаривать.

— Признаться, ожидал большего. Нас собрали в обычном зале, где и зрителей толком нет. А я пердставлял это событие более ярко.

— Тебе не хватает сотни человек, которые смотрят на тебя?

— Не особо, — признался Влад. — Ну вот где восторженные фанатки, ребят, которые хотят быть похожими на тебя? Ску-ко-та.

— Не думал, что ты страдаешь тщеславием, — я не упустил возможности подколоть друга, но тот лишь отмахнулся.

На самом деле действительно турнир могли бы провести более масштабно. Палыч нам обещал большую арену с тысячами зрителей, а тут совсем другая ситуация. Неужели Преображенские боятся собирать большое число одаренных в одном месте? В таком случае это говорит об их страхе и невозможности контролировать ситуацию. Скорее всего, именно поэтому нас и запихнули на небольшую арену Московской академии и пускают только студентов своего курса.

— К ней нельзя! — дорогу нам преградила полная пожилая женщина, которая по всей видимости была дежурной в коридоре.

— А что с ней? Как она? Приходила в себя?

— Фролова? — женщина на мгновение задумалась. — Да, она пришла в себя, но сейчас ее погрузили в сон, чтобы девочка не страдала от боли. Не волнуйтесь, она сильная одаренная и придет в себя за пару дней, а пока ей не станет лучше, не стоит ее беспокоить.

Нам не осталось ничего другого, как покинуть лазарет. Еще пару часов у нас было в запасе, пока все курсы проведут свои поединки, поэтому мы с Владом отправились в закусочную, чтобы нормально поесть. В гостинице все стоило просто бешеных денег и даже Васильеву пришлось поумерить свой аппетит. К автобусу мы вернулись часа через два, где нас ждал недовольный Палыч.

— В следующий раз запру вас в подтрибунном помещении и не выпущу до конца турнирного дня! — прогремел он и махнул рукой в сторону автобуса. — Марш по местам!

— А Фролова? Разве мы оставим ее здесь?

— Сейчас ей будет лучше остаться под присмотром целителей, — произнес Сорокин.

Мы с Владом устроились на своих местах, и я лично испытал неприятное ощущение, увидев впереди пустующее место Маши.

— Ох и разозлили вы Сорокина, — прошептал один из ребят, наклонившись к нам через проход. — Он тут минут пять рвал и метал, когда увидел, что вас нет.

— Ага, я рассчитывал кое-что прикупить в магазине, так он чуть внутренности мне не вывернул, когда использовал дар.

Палыч использует дар на студентах? Что-то странное происходит с Сорокиным. Не удивлюсь, если это от волнения из-за поездки, но может быть здесь замешаны другие причины.

— Бросьте, это он расстроился из-за сегодняшних выступлений, — отозвался все тот же парень, что начал беседу.

— Что, второй курс опять облажался в этом году? — отозвался парень, сидевший сзади нас.

— Сиди уже, Пахомов! Забыл как сам в прошлом году на втором курсе учился?

Парень замолчал, а когда в автобусе появился Палыч, поспешили замолкнуть и остальные. Нет, я знаю, что для нашего проректора выступление на Великом турнире очень важно, но не настолько. Готов поспорить, что здесь замешаны другие причины.

Вечером Сорокин, как и обещал, устроил нам разбор полетов. Из пятнадцати участников турнира в следующий этап прошли только восемь. Каждый наш поединок был разобран в деталях и Палыч подсказал сразу два способа, как можно было победить в считанные минуты. Один из вариантов я уже и так знал — его использовала Фролова. Кстати, когда я заговорил о Маше, Палыч нахмурился и отправил нас спать.

На следующий день мы отправились не во внутренний зал арены, а на крытый стадион, расположенный рядом. Сегодня собралось много зрителей — тысячи три пришли посмотреть на поединки Великого турнира.

— Вот это я понимаю событие! — радовался Влад, обводя взглядом трибуны. — Перед таким количеством зрителей не стыдно выступать.

— При условии, что побеждаешь, — вставил я свое замечание, и Васильев скривился.

— Вот умеешь ты настроение испортить.

Я с нетерпением ждал начала боев, потому как мне не терпелось узнать с кем на этот раз будет драться Горислав Вол. Я очень надеялся, что жребий укажет ему на меня.

— О, гляди-ка! Это же Николай Фролов, — Влад уже забыл о своей обиде и толкнул меня локтем в бок. — Похоже, пришел посмотреть на выступления своей племяшки. Вот только Маша выбыла…

Я повернулся и уставился на человека, который выглядел точь-в-точь как на пленке Свиридова, только на этот раз был не в пальто. Конечно, Влад не мог знать о том, что известно нам с Константином. Интересно, что этот человек мог забыть здесь? Не думаю, что Константин нашел способ поговорить с братом, а в переписке такие вещи не спрашивают. Выходит, он вполне может быть заговорщиком.

— Гущин, хватит мух ловить, займи свое место! — пробасил Палыч.

Я поспешил занять свое место и дождаться турнира. В этот раз мне выпало выходить на арену одним из последних. Влад проиграл свой поединок, а вот Горислав победил и прошел в следующий раунд. Против своего противника я выходил максимально собранным. Мне нужна была победа любой ценой, и я не собирался отступать.

На этот раз моим противником был парень из Московского княжества. Платон Князев. Парень не выглядел силачом, но внешность бывает обманчива. Когда он выходил на арену, трибуны рукоплескали — похоже, его пришли поддержать зрители. Еще бы, по сути Великий турнир проходил на территории Московского княжества, и группе поддержки не пришлось далеко ехать, а вот мы выступали вообще без поддержки. Единственными болельщиками были Влад и ребята старших курсов.

— Убийца! — закричал кто-то с трибун, едва я перешагнул через ограду. — Убийца! Убийца!

Зрители принялись скандировать и указывать на меня пальцами. Это еще что такое? Не удивлюсь, если это спланированная акция в попытке вывести меня из себя. Но почему именно убийца?

— Спокойно! — судья усилил свой голос с помощью дара и обратился к зрителям. — Да, Михаил Гущин действительно обвиняется в убийстве, но расследование продолжается, и его вина еще не доказана. Пожалуйста, создайте тишину, чтобы мы могли продолжить поединок.

Крикуны один за другим умолкли, а те, кто вскочил со своих мест, сели обратно. И все равно то и дело с трибун доносились крики. Да, когда в этой травле участвует много участников, кажется, что весь стадион против тебя, но на самом деле это не так. Были и те, кто сидел спокойно, а некоторые недоуменно вертели головами, пытаясь понять что происходит. Меня же смущали слова судьи. Что значит «вина еще не доказана?» Вы пытаетесь выставить меня убийцей, или как? Я направился за разъяснениями к судье, но он жестом остановил меня.

— Ты хочешь покинуть арену? — произнес он, глядя мне в глаза. По его взгляду я понял, что именно этого он и ждал.

— Не дождетесь! — я развернулся и направился к центру арены. Могут кричать что угодно, но ничто не сможет отвести меня от поставленной цели. Берегись, Платон. Если это твоих рук дело, я заставлю тебя пожалеть.

Глава 8
Грязный прием

— Начали! — проревел судья, и я тут же рванул в сторону.

Атаковать не спешил, потому как неизвестно что за атрибуты у моего соперника. В первые несколько секунд нужно понять чего от него ожидать. Как назло, Князев не спешил активировать дар. Он стоял ровно, а колени тряслись то ли от страха, то ли от волнения.

Не пойму, что вообще происходит? Эти крики должны были меня вывести из себя, а не его, почему Платон так реагирует? Действительно считает, что я убийца и так боится за свою жизнь? Я потянулся к его дару и не почувствовал вообще ничего. Что вообще происходит, как он смог скрыть от меня свою силу? Надеюсь, это не какой-то другой атрибут, который неизвестен нынешним одаренным. Вообще не пойму как он смог пройти в одну восьмую турнира.

Тем временем парень пришел в себя и направился в мою сторону. Он принял боевую стойку и попытался ударить, но от этого удара я с легкостью ушел. Зрители кричали и свистели, требуя хорошего боя, но я не спешил. Даи сам Платон не торопился активировать дар.

Хорошо, попробую обойтись без дара. Мало ли, раз я не могу нащупать его дар, вдруг он может заблокировать и мой, или вообще взять под контроль? Помню в одном из миров существ, которые с легкостью брали сознание людей под контроль и заставляли их выполнять мысленные приказы. Надеюсь, здесь такого нет.

Парень снова попытался ударить, но его постигла неудача. Как он вообще с такой техникой умудрился войти в тройку лучших в своей академии? А, стоп, это же Москва! И все равно, у них здесь конкуренция сто шестьдесят человек на восемь мест. Я решил не тянуть, уклонился от удара, нырок, бью в корпусм, чтобы сбить дыхание, а потом боковым в голову.

Князев падает, но быстро поднимается. Приближаюсь к нему, но он пятится к краю арены. Да что за ерунда. Отчаянная попытка Платона разбивается о мой блок, серия ударов, и он падает на ринг. Не понимаю, я ведь даже дар не использовал.

— Остановитесь! — громкий крик заставил меня обернуться. К арене выскочил парень точь-в точь похожий на Платона. — Остановите бой!

Парня скрутили охранники, стоявшие по бокам от арены.

— Победил Михаил Гущин из Ростовской академии! — произнес судья без особого азарта.

— Это нечестно, я требуют повтора поединка! Это не Платон Князев! — не унимался парнишка.

Тут к арене подтянулись Палыч, тренер Московской академии и несколько человек, которых я не знал. Целители уже устроились возле моего соперника и вливали в него силу, приводя в чувство.

— Как он? — я подошел к парню и посмотрел на одного из целителей, который закончил вливать силу в тело парня.

— Жизни ничего не угрожает. Он просто потерял сознание от сильного удара. Осторожней, молодой человек, ударьте вы немного сильнее, и парень мог погибнуть.

— Как так? Он же одаренный, такими простыми ударами его не пробить.

— Он? — целитель перевел взгляд на парня. — Не знаю что он тут делает, но он простолюдин. Пустышка, если вам так угодно, но я бы не стал так называть людей без дара.

Вот же засранство! И как это понимать? Против меня на арену вышел человек без дара, а сейчас на краю арены устроил самый настоящий скандал другой одаренный, который называет себя Платоном Князевым. Чувствую, здесь пахнет подставой, вот только кто был жертвой: я или Платон?

— Михаил, на трибуны! — скомандовал Палыч, подойдя ко мне. — Никуда неуходи, пока я не разберусь.

Соревнования приостановили на целых полчаса, пока не разобрались в чем дело, и только после этого оставшаяся пара соперников вышла на арену.

— Ты понял что сейчас произошло? — Палыч сел возле меня.

— Есть догадки, но хотелось бы увидеть полную картину, чтобы понять в точности.

— Платона Князева сегодня задержала охрана Преображенских. Его не отпускали целый час, несмотря на все требования и отсутствие оснований. Князевы, как не трудно догадаться — род, стоявший рядом с Московскими князьями до Смутных времен. К тому времени как пришли Преображенские, Князевы сильно ослабли и после смуты вышли далеко не самым сильным родом. Но они вели себя тихо, никому не мешали, поэтому до определенного времени на них не обращали внимания. Сегодняшний инцидент — прямая попытка вмешаться в ход Великого турнира со стороны Преображенских. Знаешь что я думаю?

Я промолчал, давая Палычу высказать свою версию.

— Так вот, скорее всего Князевых уличили в сопереживании заговорщикам. Еще бы, Князевы вряд ли будут любить Преображенских за смещение рода хозяев. Если бы они открыто помогали заговорщикам, или вступили в их ряды, за Князевых взялись бы вплотную, поэтому я считаю, что они еще колеблются.

— А этот парень, с которым я дрался. Он простолюдин. Зачем преображенские выпустили его? Они хотели выбить Князевых с турнира?

— Не совсем, — Палыч улыбнулся и покачал головой, а затем обернулся, желая убедиться, что рядом никого нет. — Этот парень — бастард Князевых. Глава рода провел ночь с простолюдинкой, но дар не передался сыну. Его существование держали в тайне, но Преображенские каким-то образом узнали об этом парне и похитили его накануне поединка. Скорее всего, расчет был на то, что ты рассчитаешь силу для одаренного и прикончишь парня одним ударом. Это был бы знак Князевым, что следующим будет Платон, а может и весь их род.

— В таком случае, Преображенские хотели убить сразу двух зайцев — осадить Князевых и очернить меня.

— Да, я слышал что кричали с трибун, и мне это не нравится, Миша. Уверен, теперь, когда ты на виду, против тебя начали активную игру. Позиции Преображенских сейчас хлипкие как никогда, именно поэтому они стараются убрать всех, кто может представлять для них опасность. Сейчас это разъяренный барс, загнанный в угол, и будет лучше не дергать его за усы.

— Разберусь, — отозвался я и нахмурился.

— Вижу, ты приуныл.

— А как тут не унывать? Дома меня многие считают убийцей, уверен, что меня ищут Родионовы и культисты, а Преображенские явно готовят какую-то подлянку. И самое тревожное — назревает что-то серьезное и опасное, а я даже не знаю к чему готовиться и как сопротивляться.

— Бороться, — отозвался Палыч. — Единственный путь — это бороться до последнего, даже если ты проиграешь. Сражайся так, будто ты сейчас победишь, и никому не одолеть тебя. Смелее, Гущин! Мне казалось, что ты сделан из чего-то более прочного, чем все эти хлюпики. Отбрось в сторону панические атаки и сомнения! Чем сильнее враг, тем больше слава от победы над ним. Страх сковывает твою волю и затуманивает сознание, но ты должен победить его и испытывать восторг от возможности испытать свой дух! Ведь именно в сложные времена нам выпадает возможность стать крепче и закалиться, словно сталь в горниле испытаний!

— Спасибо, — отозвался я и заставил себя улыбнуться. Не ожидал от Палыча такого красноречия. — Я справлюсь!

— Вот это я узнаю настоящего Гущина! — Палыч похлопал меня по плечу, поднялся и направился к выходу, а потом остановился, словно что-то вспомнил, и повернулся ко мне. — В этом году Великий турнир ой как некстати припал на сложное время. Не могу рассказать тебе всего, но лучше бы его отменили. Но нет, Преображенские до последнего стараются сохранять спокойствие и жить так, словно ничего не происходит.

— Стягивание войск в Москву как-то связано с этим?

— Ты наблюдательный парень, Мишка. Из тебя выйдет хороший управленец, только не дай им себя затянуть в омут.

Палыч кивнул головой и исчез в дверном проеме. Уже оттуда я услышал его голос, усиленный даром.

— Всем студентам Ростовской академии построиться! Мы возвращаемся в гостиницу.

Перед отъездом мы с Владом все же отпросились на пару минут, чтобы проведать Машу. По дороге Васильев пытался выпытать у меня подробности произошедшего на арене, но я намекнул ему, что этот разговор лучше отложить до более удачного случая.

А вот в лазарете сегодня было шумно. Судя по голосам, Фролова пришла в себя и сейчас активно спорила с кем-то.

— Я же говорю вам, я полностью здорова! Нет смысла держать меня здесь из-за пары царапин!

— Позвольте мне решать, сударыня, кому можно покидать территорию моего лазарета, а кому следует понаблюдаться еще пару дней.

— Пару дней? Вы издеваетесь? — судя по голосу, Маша была на взводе, и теперь я всерьез опасался уже за здоровье целителя, а не подруги.

— Вы помните с какими травмами попали сюда? Ябы вообще рекомендовал вам находиться здесь не меньше недели.

— Вот уж дудки! — в коридоре послышалась возня, и мы с Владом поспешили ворваться в лазарет, чтобы предотвратить большие проблемы.

Посреди коридора стояла Маша, на ее лице еще были видны следы от удара, но сейчас оно было красным от гнева и напряжения, а дорогу ей преграждал рослый худощавый мужчина в одежде целителя. По всей видимости, главный целитель.

— Маша! — я крикнул, надеясь привести девушку в чувство и осадить.

— Ребята? — девушка увидела нас и ее глаза широко раскрылись от удивления, а потом… она резко отвернулась. — Не смотрите на меня в таком состоянии.

— Погоди, но как ты собралась выписываться? Мы ведь все увидим тебя, и не только мы.

Фролова оставила мой выпад без ответа, поэтому я продолжил:

— И потом, после поединка ты еще не восстановилась.

— Да восстановилась я уже! — заявила Маша. — Просто они не выпускают меня.

— Есть определенные показания… — начал целитель, но я перебил его.

— Не выпускают, значит так надо. Отдохни еще немного.

— Ладно, что там у вас, как успехи? — Маша выдохнула и немного успокоилась.

— Я вылетел! — признался Влад и пожал плечами.

— А я пока еще в строю.

— Миша, я в тебе не сомневалась, — ответила Маша и улыбнулась.

Мы поболтали еще пару минут, пока нас не прервали. Целитель вышел к нам и вежливо кашлянул, вклиниваясь в беседу.

— Госпожа Фролова, извольте пройти процедуры. Целители уже готовы.

Маша попрощалась с нами и умчалась, а когда мы собирались уходить, я заметил как в лазарет вошли четверо людей, одетых в одежды дружинников. Они как бы невзначай расположились у поста дежурного целителя, но когда в этом мире что-то происходило просто так? Не удивлюсь их вызвали чтобы не дать Фроловой уйти. Возможно это даже как-то связано с появлением на стадионе ее дяди.

А что, хорошая идея. Силой удерживать Машу они не могут — поднимется такая волна возмущения, что настроит против Преображенских массу родов, но и позволить ей встретиться с дядей тоже не могут. Вот и разыгрывают карту с болезнью девушки. Такчто очень может быть, что Фролова права на счет своего самочувствия.

До конца дня я размышлял над тем, что происходит в Москве и старался собраться перед боем. От финала меня отделяло лишь два поединка, которые нужно выигрывать любой ценой. Князева вообще дисквалифицировали и запретили участвовать в турнирах на ближайшие пять лет, так что вопрос с повторным поединком снимается сам по себе. Выходит, завтра меня ждет четвертьфинал.

Новый день принес приятный сюрприз. Моим соперником стал не кто иной, как Горислав Вол из Тверского княжества. Эта гора мышц довольно скалилась, пока я выходил на арену и сверлил его взглядом. Ничего, посмотрим кто будет радоваться последним. Я сделаю все, чтобы стереть довольную улыбку с его лица.

— Начали! — проревел судья и поспешил отойти в сторону.

Горислав приготовился выпустить ментальную атаку, но я окутал себя водяным куполом, как это сделал Маша. Всего на мгновение он замер, не веря своим глазам. Придя в себя, он даже повертел головой по сторонам и уставился на судью, но тот показал, что правила не нарушены и можно продолжать бой. В этом время я уже был рядом и сделал подсечку. Горислав рухнул на пол арены, но собрался и ушел от следующего удара. Ничего, я уже заставил его действовать нестандартно.

Мощный удар ментальной энергии заставил поморщиться и оступиться. Все-таки дар духовника у него развит неслабо. Чтобы нанести удар, пришлось рассеять барьер, поэтому защититься от атаки было нечем. Блин, ну вот почему в академии не учили работать с двумя атрибутами одновременно? Ладно, попробуем поджарить этого горделивого упрямца. Только Горислав обхватил меня руками, вокруг моего тела загорелась огненная аура, вызывая сильные мучения. Вол заревел, но не ослабил хватку, а я вывернулся и обхватил руками его череп. Наши ауры вспыхнули одновременно, призывая на помощь дар.

Ребра вот-вот были готовы сломаться под бешеным напором, но и шея у моего противника была не слишком крепкой. Горислав понял, что оказался в проигрышной ситуации, а потому схватил меня за кисти, не давая свернуть себе шею. Нет, дружочек, у меня немного иные планы на тебя. Просто сломать тебе шею — слишком хороший для тебя исход. Пока он сжимал мои руки, я ударил ногой под дых. Вол согнулся от боли и ослабил хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы высвободить руки и првоести удачный апперкот. Голова Горислава закинулась далеко назад, а я подпрыгнул в воздух и беспрепятственно крутанул с ноги в челюсть. На этот раз хрустнула не только челюсть, но и шея, не выдержав такого удара, а в довершение я подпрыгнул и рухнул сверху на неподвижного противника, ломая ему руку. Ту самую руку, которой он швырнул на пол арены Фролову.

— Бой остановлен!

Только сейчас до меня донесся крик судьи. Похоже, я так увлекся своей местью и ушел в себя, что пропустил мимо ушей его крик. Мышцы тут же скрутило от бешеного спазма. Нет, это был не Горислав. Тот лежал на полу без чувств. В бой вступил судья, заставив меня остановиться, пока я не натворил какой беды. Ничего, пусть вмешивается. Все, что я хотел сделать, уже сделано. Неделька-другая восстановления парню обеспечена. Даже целители не смогут поставить его на ноги так быстро. Если Маша смогла прийти в себя за два дня, то в случае Вола реабилитация потребует куда больше времени, зато научит жизни.

— Ты что творишь? — первым на меня обрушился Палыч. — Ты понимаешь, что за такое тебя вообще могут выпереть с турнира?

— На каком основании? — поинтересовался я. — Не вижу причин для дисквалификации. Он сам полез в захват, я дрался на грани фола потому как другого выбора у меня не было, или я олжен был позволить проделать с собой то же самое, что он сотворил с Фроловой?

— Ты должен был действовать аккуратнее! — казалось, на Палыча не действуют никакие доводы. — У тебя и так проблем по горло, тебя пытаются выставить убийцей, а ты еще им помогаешь своими выходками. Соберись!

— Я должен действовать так, как считаю нужным, — отрезал я, прекращая бессмысленный спор.

Кто эти люди? Вон те зеваки, сидящие на трибунах? Да они даже пальцем не пошевелят, если это им невыгодно. А строить из себя невинную овечку я не собирался, хватит. Преображенские сами показали свои намерения и выстилаться перед ними себе дороже. Да, моя задача будет куда сложнее, чем я рассчитывал изначально, но даже если мне придется перешагнуть через Великого князя, я это сделаю!

Я сам не заметил как выскочил со стадиона и оказался возле автобуса. Палыч с остальными участниками еще не вышел, а Влад скорее всего остался досматривать остальные поединки. Интересно, почему он не поздравил меня с победой? Или он пытался, но я был в таком состоянии, что не заметил этого?

Из-за поворота выскочила машина и резко затормозила рядом со мной. Из нее выскочили три человека в одинаковых одеждах. Прежде чем ближайший ко мне успел поднять руку и произнести хоть слово, я призвал дар, подскочил к нему и провел прямой удар в голову. Второй оказался рядом и попытался схватить меня за грудки. Отвожу его руку в сторону и бью �

Глава 1. Гостеприимство Родионовых

– Где он? – седой мужчина, сидевший за столом, выслушивал доклад своих подчиненных.

– Мы… не знаем.

– Что вы? Не знаете? – темные круги под глазами начальника говорили о том, что прошлой ночью он так и не смог поспать. – Сначала вы докладываете о беспорядках в академии, а теперь хотите мне сказать, что один из студентов исчез? Мало того, не абы кто, а именно Гущин, за которым мы ведем слежку?

– Мы все проверили, среди пострадавших его нет, в академии тоже не нашли. Мы не решились требовать отчет от Андрияновой.

– И правильно сделали! – отозвался старик. – Андриянова послала бы вас в поле коров пасти и правильно бы сделала. Охрана Великого князя Преображенского отвечает только за охрану рода Преображенских и не имеет права вмешиваться в дела других княжеств. Спасибо, что хоть тут дров не наломали – не стоит нам показывать свой интерес к этому Гущину. Ладно, буду работать через Тимашевского.

– Можно идти? – поинтересовался один из охранников.

– Идите, но чтобы через час полный отчет о произошедшем лежал у меня на столе! Не мог Гущин исчезнуть просто так, не мог!

***

Боль. Невероятная боль пронзила голову, когда я открыл глаза и попытался пошевелить головой. Надо же, здорово мне заехали по голове. До сих пор перед глазами все расплывается, а в ушах стучит, как колеса вагона. Хотя, стоп! Это же реально поезд! Я еду в поезде, вот только куда? Неужели охранники Преображенского добрались до меня и везут в Москву? Вряд ли, охранная организация Великого князя выбрала бы для этой цели автомобиль, но никак не обшарпанный вагон.

Рядом послышался сдавленный стон, и я попытался повернуться в сторону шума. Боль в голове снова пронзила сознание. Да, в таком состоянии особо не повертишься.

Слева от меня лежало еще трое – связаны по рукам и ногам, на головах тканевые мешки, в которых обычно хранят муку. Интересно, а я почему без мешка на голове? Вместо мешка на руках были надеты какие-то металлические колодки. Наверно из-за раны не стали надевать, чтобы быстрее затягивалась. Ну, раз так, убивать точно не торопятся – какой смысл беспокоиться о том, кто скоро и так умрет? А вот руки и ноги точно связаны. Ладно, это не беда. Первым делом нужно призвать дар, чтобы он затянул раны. Находиться в таком состоянии – то еще удовольствие. Я вообще удивлен, что дар до сих пор не затянул раны.

– Что за напасть? – я мысленно потянулся к дару, увидел свечение, но не смог использовать его. Вот оно, глубоко внутри, а выпустить наружу не получается. Может, из-за удара по голове что-то нарушилось? Не хотелось бы лишиться возможности использовать дар. В таком случае можно смело сливать воду.

После длительных манипуляций я все же понял, что дар использовать могу, но только теперь он стал куда слабее. Например, призвать ту же волну огня сейчас непосильная задача. Может, причина в ранении, или дело в тех штуках, что висят на руках? Похоже, они не дают мне выпускать дар наружу и даже на внутренние процессы накладывают жесткое ограничение. Если это так, то остальные были простолюдинами и блокировать дар им незачем.

Хорошо, пока есть только предположения, но уже хоть что-то. Попробую разобраться где мы. Превозмогая боль, я подполз к краю вагона и придвинулся к борту. Сквозь щель между дверью и вагоном удалось рассмотреть как мимо пролетают деревья и поля. Где-то вдалеке маячили горы. Интересно, где мы находимся? Не припомню горы в Ростовском княжестве. Старые терриконы, поросшие степной травой и небольшими деревьями помню, а вот настоящих гор – нет. Интересно, сколько я вообще провалялся без сознания?

Мои соседи лежали неподвижно, но по их дыханию я видел, что они живы. Интересно, кто эти люди, как здесь оказались, и что всех нас ждет впереди?

Часть ответов я получил уже к вечеру. Дверь вагона отошла в сторону, и внутрь вошли два человека. С удивлением я увидел на них подобие доспехов. Именно подобие, потому как иначе назвать это было нельзя – закрыты только грудь и спина, а на голове какие-то уродливые каски. Это не имеет ничего общего с доспехами дружинников, которые я видел в академии. Вот только интересно, а как же запрет на ношение доспехов в княжестве? Эти ребята не боятся попасться на глаза дружинникам?

– Подъем! – скомандовал один из незнакомцев и грубо схватил за шиворот одного из лежащих людей.

Нас вывели на улицу и выстроили вдоль вагонов, с остальных поснимали мешки, и сейчас они щурились, несмотря на вечернее солнце. К своему удивлению я увидел, что мы были не единственными пленниками. Помимо нас в составе ехали еще человек десять, которых держали в соседних вагонах.

– Всем молчать и не задавать вопросов! Если кто попытается бежать, я лично заставлю пожалеть об этом, – вдоль колонны расхаживал человек с изувеченным лицом. В руке, которую он держал за поясом, я увидел кнут. – На этом ваше путешествие на поезде заканчивается. Дальше вас повезут в грузовике.

Он не объяснил куда нас повезут, а спрашивать не особо то и хотелось. Единственное желание, которое я испытал – снять с себя эти кандалы и сломать шею этому напыщенному уроду, но пока это было невозможно.

Грузовик ждал у края железнодорожной насыпи. Нас посадили в кузов, а рядом сели двое охранников, зорко следивших за каждым действием. Еще один охранник сел рядом с водителем. Включая меня, я насчитал двенадцать пленников. К своему удивлению я заметил, что все были простолюдинами – ни одного одаренного, даже охранники не владели даром. Они с едва скрываемым страхом поглядывали на мои кандалы, желая убедиться, что они все еще на мне.

Да, ребята, если бы не эти штуки, я бы точно здесь не задержался, еще и остальных пленников прихватил бы с собой.

Ехать пришлось до глубокой ночи. Пыль поднималась из-под колес и оставляла после грузовика длинный шлейф. Тем не менее, мы все приближались к горам. Здесь они были не особо высокие, местами поросшие лесом, но их было видно издалека.

Несколько раз пленники падали в голодные обмороки, но охранники даже не пытались им помочь. Я и сам сейчас вспоминал завтраки в академии и мечтал о том, как вернусь и съем порции три, а может и больше. Интересно, в академии хватились меня искать? Уверен, что это проделки Игнатьева, но как ему удалось вывести меня из академии через посты охраны? Эти болваны бывают слишком дотошными, а тут прохлопали человека в бессознательном состоянии? Не поверю. Надеюсь, Палыч хватится и начнет поиски, а пока моя задача – продержаться здесь до прихода помощи или найти способ выбраться самостоятельно.

– Приехали, – радостно произнес один из охранников и соскочил на землю. Второй остался в кузове и проследил, чтобы вниз спустились все.

В этом время к нам уже направлялась небольшая группа людей из домика, построенного возле входа в шахту. Пленников выстроились вдоль машины, совсем как в тот раз возле поезда. Некоторые настолько ослабли, что даже не могли стоять.

– Ну, что, оборванцы! – начал тучный человек с огромным пузом. – Мое имя – Гордей Сердюк. Я здесь главный! Теперь копи Родионовых – ваш новый дом. Сейчас вам выдадут немного еды, но уже утром вы все отработаете сполна. Запомните! Мне плевать что с вами будет. Вы должны выполнить норму, иначе сдохнете, а на ваше место мы найдем других.

Толстяк шел вдоль ряда пленников и рассматривал каждого. Дойдя до меня, он взглянул на кандалы на руках и удивленно посмотрел в глаза.

– Надо же, одаренный! Редкая птица в наших краях. Скажу тебе, парень, что за семнадцать лет, сколько я здесь нахожусь, одаренных встречал всего трижды, ты – четвертый! Ну, что же, ваша светлость, извольте взять кирочку в руки и тюкать по камушку. Вот так!

Сердюк изобразил как он легонько стучит по камню несуществующей киркой. Несколько охранников за его спинами одобрительно заржали. Интересно, это действительно так смешно, или они это делают просто из-за страха перед своим начальником?

– В общем, через пару дней освоишься, парень. Правда, такие неженки как ты здесь долго не живут. Без своего дара вы и гроша ломаного не стоите. Так что даю тебе месяц, максимум два.

Ну, это мы еще посмотрим кому сколько осталось. Я лично собираюсь еще долго прожить, вернуться в Ростов и вернуть должок Игнатьеву и его компании. Да даже если они в Москву переберутся, я их и там найду. А вот на счет тебя не знаю, тварь.

– Так вы снимите кандалы и посмотрим чего я стою.

Толстяк рассмеялся.

– Ишь ты, какой умник сыскался. Ты думаешь я настолько тупой, чтобы дать тебе пользоваться даром? Этих побрякушек тебе на ближайшую пару недель хватит, а потом привезут новые, так что даже не раскатывай губу.

Сердюк прошагал до конца колонны и отошел в сторону.

– Не буду вас тешить несбыточными надеждами – половина из вас не доживет до конца лета, но выжить здесь возможно. Некоторые тянут по нескольку лет, так что соберитесь и выдайте максимум того, что можете. Гляди, выиграете себе еще пару недель существования.

Да, текучка кадров у них будь здоров! Толстяк ухмыльнулся и направился обратно в сторону домика, а нас повели к другому дому, который я сперва не заметил. Он чем-то напоминал длинный сарай, в котором хранят сено. К слову, сена здесь действительно было много. В разных концах дома находились комнаты для пленников. Их специально разделяли на тот случай, если им придет в голову сбежать или взбунтоваться. В каждой комнате было по шесть мест. В центре дома располагался длинный стол, по обеим сторонам которого стояли деревянные лавки. Здесь пленники принимали пищу. Специально для нас приготовили несколько порций каши с крупными ломтями хлеба. Да, с таким рационом здесь действительно долго не протянешь. Я попробовал пару ложек и отложил в сторону, ограничившись хлебом. Пусть и голоден, но всякую дрянь непонятного содержания есть точно не стану. На ужин нам отвели всего минут десять, после чего всех разбили на группы и развели по комнатам.

Поспать удалось всего часов шесть, не больше. Солнце едва поднялось над горизонтом и сейчас выглядывало из-за гор.

– Пошевеливайтесь! – скомандовал один из охранников. – Живо на завтрак, а потом отправляемся в шахту.

На завтрак перепал кусок хлеба с маслом, горячий чай с ложкой сахара и даже какая-то булка. Краем глаза я заметил как пленники обменивались между собой прямо за столом. Это было не только время для еды, но и для выгодных сделок.

– Говорю тебе, за эту булку я отдам тебе половину порции в обед! – убеждал кого-то мой сосед справа.

– Да откуда мне знать протянешь ты до обеда или нет? Я лучше обменяюсь с Фомой.

– Соглашайся! – то ли требовательно, то ли молитвенно произнес мой сосед и потянул своего собеседника за плечо. Парень явно не рассчитал, и они оба свалились со скамьи.

Охранники тут же подскочили к беднягам и принялись избивать их плетьми. С этими все ясно, обычные дуболомы, которым только дай кулаками помахать. Через минуту они остановились и отошли в сторону, а виновники инцидента остались лежать на полу. Похоже, сегодня они на работу точно не выйдут, а значит, и еды не получат. Нужно запомнить и не встревать ни с кем в споры. Определенно есть способ сбежать отсюда, но я пока его не нашел. Нужно изучить распорядок дня пленников и охранников, узнать как часто сюда приезжают машины, и только потом решаться на побег. Ошибки быть не может, потому что неудачная попытка бегства может превратиться в единственную и последнюю.

– Работать! – в доме появился Сердюк. Он был особенно недовольным с утра.

Нас отвели к складу, где лежали кирки, перчатки и налобные фонари. Перед нами одна бригада уже спустилась вниз, мы пошли следующими. Коридор оказался прямым и длинным, метров на триста, если не больше. Постепенно он уходил вниз все глубже. Пока мы шли, я заметил, что справа и слева от нас остаются такие же проходы.

– Сюда! – скомандовал охранник, идущий впереди.

Он свернул направо и повел нас по коридору, который ничем особо не выделялся с той лишь разницей, что нам предстояло пробивать его в разные стороны. Я понял суть такой работы. На глубине приблизительно каждые метров тридцать работники делали повороты в стороны и разрабатывали породу, превращая пласт в сетку. Если удавалось найти ценные металлы или камни, территорию расширяли, оставляя только несущие колонны, на которых должен был держаться потолок. Шестерых работников, включая меня, оставили в этой части, а остальных повели в другую сторону.

– Работайте отсюда и до обеда! – скомандовал охранник и рассмеялся собственной шутке. Каждого пленника он расставил возле разметки у стены, указав каждому из нас место, где нужно добывать породу.

Ладно, посмотрим. Я перехватил кирку и ударил. Она соскользнула по каменной поверхности, оставив там лишь глубокую царапину. Что-то я делаю не так, потому как мой сосед уже вовсю вгрызался в породу и расковырял небольшую ямку в каменной стене.

– Погляди, ты не так бьешь, – мужчина перехватил кирку и показал под каким углом нужно бить. У него получалось куда лучше.

– Спасибо, – ответил я, повторив его манипуляции. В этот раз кирка пробила небольшую ямку и застряла между двух камней. Пришлось хорошенько пошевелить, чтобы высвободить ее.

Следующие пару часов я пытался приноровиться, делая передышки, чтобы перевести дух. Подавители не давали мне использовать дар вне собственного тела, но я не сдавался. Я чувствовал как они понемногу истончаются при каждом использовании силы. Сначала мне казалось, что вспышка ауры выдаст меня, но раз дар блокировался, не было и вспышки.

Так я чередовал всю смену. Когда были силы – махал киркой, а когда отдыхал – призывал силу, чтобы снять усталость и восстановить мышцы. С непривычки руки сильно болели, а на ладонях кожа облезла даже через перчатки. Если бы не дар, не представляю что бы я делал.

Так продолжалось целую неделю. Я чувствовал, что подавителю осталось совсем немного и тратил дар при первой же возможности. Моим напарником, с которым мы вместе копали тоннель, оказался обычный мужичок из Оренбурга по имени Архип. Раньше он работал кочегаром, а потом, чтобы прокормить семью, нанялся извозчиком. На одном из таких маршрутов машину у него отобрали, а самого захватили в плен. К счастью, навыки он не растерял и держался бодро, хоть работа и изматывала его больше моего.

– Не могу больше! – Архип сполз по стене и выронил кирку, которая с громким стуком ударилась о каменный пол. – Нет сил больше махать.

– Не торопись, прорвемся! – я считал его своим другом. Он помог мне освоиться и дал кучу дельных советов, да и время от времени болтали о жизни, когда появлялась свободная минутка. Неужели я брошу его?

– Миша, ты крепкий парень, еще сможешь пару лет протянуть, только постарайся не надорваться, а мои дни окончены. Вряд ли я приду в себя.

– Погоди, я хочу кое-что попробовать. Повернись спиной!

Архип развернулся ко мне спиной, а я положил ладони ему между лопаток. Блокираторы были совсем слабыми, и я надеялся, что хотя бы часть моей силы перейдет к нему. Закрыл глаза и мысленно представил как сила вливается в его тело. Получилось! Мне удалось пробить этот барьер, а еще я услышал как что-то упало на пол. Открыв глаза, я увидел, что это были мои накладки, блокировавшие дар. Теперь на моих запястьях оставались только кандалы.

– Что там у вас? Почему не работаем? – в тоннеле послышался голос охранника. Не хватало еще, чтобы он увидел что произошло с блокираторами.

– Все в порядке! Мы отдохнули и возвращаемся к работе!

Я схватил кирку и принялся молотить ей по камню. Остатки блокираторов, валявшиеся на полу, носком сапога отшвырнул в сторону. Так, Сердюк говорил, что новые ингибиторы придут не раньше, чем через две недели, прошло восемь дней, а это значит, что у меня есть дней шесть-семь, чтобы выбраться отсюда. Теперь, когда блокировка дара спала, пора задуматься о побеге.

Глава 2. Побег

– Ты шутишь? Мне и бежать? – Архип замахал руками, когда я озвучил ему свой план.

– Почему нет? Ты же сам говорил, что в Оренбурге у тебя осталась семья. Организуем бунт, выберемся отсюда и вернешься к своим. Если не веришь в успех, давай по-тихому сбежим вдвоем.

– Миша, не говори глупостей, ну какой с меня беглец? Я и на ногах-то держусь только с твоей помощью, а чтобы камень бить и подавно. Но ты должен бежать. Ты молодой, еще и с даром! У тебя точно хватит сил. Только нужно сделать все правильно и не попасться Сердюку на глаза.

– А вот на этот счет у меня совсем другие мысли, – отозвался я и бросил грозный взгляд в сторону входа в тоннель. Нет, этого урода я точно в покое не оставлю. – Ладно, посиди тут передохни, а я сейчас все сделаю!

Я взял в руки кирку и направился к тоннелю, который за полторы недели работы заметно увеличился. К сожалению надсмотрщиков нам не удалось здесь найти ничего полезного кроме тонкого пласта угля, поэтому с большой вероятностью скоро нас перебросят на другой участок – гораздо глубже.

Теперь, когда оковы не мешали мне использовать дар, я пользовался им в полную силу – с помощью атрибута силача делал каждый свой удар мощнее, а за счет чародейства нащупывал уязвимые места в камне и делал его более хрупким там, куда наносил удар киркой. Любопытное применение владения стихиями. Раньше я занимался только тем, что всячески укреплял каменный доспех, теперь же приходилось работать наоборот – не призывать камень самому, а разрушать тот, что уже существует.

С помощью третьей ступени дара мне хватало сил делать работу за двоих еще и накачивать Архипа силой. Он пытался сопротивляться, но я хотел быть уверенным, что после моего побега бедняга хоть немного продержится.

Единственной серьезной проблемой были блокираторы. Охранники постоянно бросали на них взволнованные взгляды, словно желая убедиться, что они на месте. Похоже, одаренного действительно боялись, а это значило, что ходить мне без них явно не вариант – заметят при первом же взгляде.

После недолгих манипуляций Архип помог примостить их обратно. Силу они уже не блокировали, а лишь безвольно висели на кистях, добавляя лишнего веса. С одной стороны я прижал их к кандалам краем рукава, но они в любой момент могли отвалиться и выдать меня. После ужина спрятал немного хлебного мякиша, раскатал его до состояния клейстера и прилепил остатки блокиратора к кандалам. Держалось отвратно, но это уже хоть что-то.

– Держи! – я протянул Архипу свою порцию каши, и тот жадно набросился на нее, поглощая с бешеной скоростью.

– Миш, ты это, масла хоть покушай, – мужчина протянул мне кусок хлеба с маслом, но я лишь отмахнулся.

За полторы недели я потерял килограмм шесть веса, и если так пойдет и дальше, то у меня появятся серьезные проблемы с физическими возможностями. С одной стороны, слабый пленник не сбежит, но и работать не сможет. Здесь это понимали и старались кормить хоть немного, чтобы соблюдать золотую середину.

В свободное время я уже думал о месте, в котором оказался. Сердюк говорил, что это копи Родионовых. Интересно, кто это такие? В Ростовском княжестве таких точно не было. Судя по климату, мы севернее. Знать бы кому обязан таким гостеприимством. Я заочно записал Родионовых в число своих врагов. Когда выберусь и разберусь с Игнатьевыми, непременно займусь ими. Слыханное ли дело в Великом княжестве использовать людей как скот?

Зато теперь я отлично поднимал свой ранг силача и чародея – использовал силу, чтобы наносить более мощные удары, а также заставлял камень становиться более податливым. По этой причине ступень силача уверенно стремилась к четвертой ступени, а чародейство я поднял до третьей. Теперь оно хоть временно сравнялось с первым атрибутом, и я мог чувствовать себя полноценной «тройкой» с двумя атрибутами. Тем не менее, времени на саморазвитие оставалось все меньше. Я понемногу выматывался, а скоро должна прийти посылка с новенькими блокираторами. Ждать нет времени – пришло время переходить к активным действиям.

Я попытался наладить общение с остальными пленниками, но каждый раз натыкался на какой-то блок. Хоть мы и были в одной упряжке, они не считали меня своим из-за того, что я обладал даром. Что за нелепые предрассудки! Максимум, чего я добился – сплавлять часть своих завтраков и ужинов в обмен на нормальную пищу. Люди охотно расставались с лакомыми кусочками ради сытной, пусть и мерзкой на вкус каши. Ну и пусть. Это им нужно отъедаться, а я либо сбегу, либо все провалится.

– Почему не работаем? – охранник в очередной раз пришел проверить нас с Архипом и с удивлением обнаружил, что половина нашей работы уже выполнена.

– Сейчас отдохнем, и тогда возьмемся дальше работать, – спокойно отозвался я.

На самом деле я ждал, когда накопится немного силы, чтобы продолжить работу. Охранник хмыкнул и направился на выход.

– Чтобы к концу смены норма была выполнена, – бросил он нам через плечо.

На самом деле они уже привыкли к тому, что мы всегда выполняли нашу долю работы и здорово удивлялись тому, как мы успеваем и отдыхать и делать все в срок, но докапываться не спешили, придерживаясь золотого правила: работает – не трогай.

За эти полторы недели уже трое ребят из тех, кто прибыл сюда с нами, слегли и отдали концы. Их куда-то утащили, и больше их не видели. Никто не задавал вопросов, но все прекрасно понимали что случилось. Скоро сюда прибудет пополнение, и наша бригада пополнится новыми участниками.

Я заслал Архипа переговорщиком к остальным пленникам. Он был таким же простолюдином, как они, и с легкостью смог найти с остальными общий язык. Конечно, он рисковал, но каждый прием пищи подсаживался к кому-нибудь из ребят и пытался завербовать.

В наши планы входило поднять масштабное восстание. Людей для этого было достаточно, главное их всех организовать. Только в нашей бригаде было девять человек, а если взять все копи, насчитывалось до сорока человек. При этом охранников было впятеро меньше. Если удастся договориться хотя бы с половиной, у нас есть все шансы.

Подходящий случай подвернулся в выходной, когда в конце дня часть охранников засобиралась на вылазку. То ли в ближайший город отдыхать, то ли навстречу новой партии. Как я понял от немногочисленных долгожителей, охранники отдыхают по двое, отдавая свою смену тем, кто приводит новичков. А это значит, что кроме Сердюка на копях осталось всего шестеро охранников – четверо надсмотрщиков и еще двое личных телохранителей Гордея.

– Эй, одаренный! К начальнику, живо! – скомандовал один из надсмотрщиков.

Тут же второй стал рядом со мной на случай, если мне взбредет в голову ослушаться. Я поднялся со своего места и перекинулся взглядами с Архипом. В этот раз он сидел метрах в пяти от меня и молчал, потому как буквально пару секунд назад общался с ребятами по поводу восстания. Я улыбнулся ему и вышел из-за стола. Пусть знает, что все под контролем, а то еще наломает дров.

– Давай, шевелись! – в спину прилетел ощутимый толчок дубинкой.

– Уф! – я выдохнул, стараясь не наброситься на охранника. Ничего, скоро я с ними разберусь, а пока играем по их правилам.

Идти к Сердюку далеко не пришлось. Он сидел в том самом домике, который я заметил в свой первый день. К своему удивлению я увидел еще одну пристройку позади – скорее всего там жили охранники.

– А, одаренный! – протянул Гордей. – Тут тебе посылка пришла.

Он достал из ящика новые кандалы и небрежно швырнул их на стол, а у меня внутри все похолодело.

– Так ведь новых работников еще не привезли. Они будут здесь только завтра. Я думал, что и кандалы привезут не раньше утра.

– А что тебе до новых работников? Это посылка персонально для тебя. Сам Вениамин Геннадьевич доставил, заодно и проверил как тут идут дела.

Ясно. Я просчитался, и теперь у меня только два выхода – попытаться вырваться отсюда прямо сейчас, или еще неизвестно сколько времени ходить с новыми блокираторами. А это значит – прощай возможность использовать дар.

– Что еще за Вениамин Геннадьевич? – произнес я, обходя стол со стороны.

– Не твое собачье дело, – отозвался Сердюк. – Давай сюда руки! Двое охранников подступили ко мне сзади.

На кого напасть первым? Я повернулся, словно хотел посмотреть кто стоит у меня за спиной и резко ударил обеими руками ближайшего охранника в лицо. Тут же активировал дар, и вокруг меня вспыхнула аура.

– Бейте его! – заверещал Сердюк и бросился к столу.

Второй охранник замахнулся дубиной, но я успел увернуться. Ох, не зря прошли тренировки у Палыча! Следующий мой удар отбросил его в стену. В комнате помимо меня на ногах остался стоять только Сердюк и сейчас он яростно рылся в ящиках стола, словно пытался найти что-то. Поток ветра, выпущенный мной, отбросил его в сторону.

– Уйди! Уйди от меня! – закричал начальник копей. Теперь он выглядел не таким уверенным в себе.

– Обязательно уйду, только закончу кое-что.

Я напрягся и попытался разорвать цепь, висевшую между двух металлических наручей. Даже с даром пришлось повозиться секунд пять. Края кандалов врезались в кожу, но цепь поддалась первой. Одно из звеньев не выдержало, и с громким лязгом остатки цепей ударили по наручам, которые так и остались висеть на запястьях. Ничего, зато теперь я мог спокойно управлять руками.

Небольшая пауза помогла Сердюку опомниться. Он поднялся и приготовился драться, но я не спешил приближаться. Призвал волну огня и направил ее в начальника копей. Его тело окатило жаром, и тот заорал. Наверно сейчас сюда сбегутся остальные охранники, но меня это мало беспокоило. Раз уж бежать, нужно посеять максимальный хаос. Пламя коснулось деревянных стен дома, опалило мебель и подожгло ковер, висевший на стене. Дым валил густыми клубами, а Сердюк пятился назад, рассчитывая незаметно выскользнуть в дверь.

– Куда-то собрался? – всего мгновение мне понадобилось, чтобы оказаться рядом.

Гордей тут же подскочил на ноги, схватил стул и попытался ударить меня, но я оказался первым. Призвал дар и вложил всю силу в единственный удар, который размозжил череп начальнику копей. Да, это явно не одаренный высокой ступени.

Перед выходом еще успел заглянуть в стол и покопаться в шкафу. Здесь наверняка было много чего полезного. В одну руку я взял пистолет, найденный в ящике стола, а второй я схватил ящик, в который и высыпал все содержимое.

Все, можно уходить, но решил заглянуть в дом, где держали пленников. Если все верно, охранников должно оставаться всего четверо, а с ними мы должны справиться. Тела двух телохранителей Сердюка, лежащих в комнате, выносить не стал – они сами выбрали свою участь, и спасать тех, кто при первой же возможности пристрелит меня, просто глупо.

Стоило мне выйти на улицу, я понял, что шум и огонь в домике смотрителя заметили. Охранники перегоняли пленников в их комнаты, а стоило мне выйти, принялись стрелять. Одна из пуль пролетела прямо возле моего уха.

– Навались, братцы! – крикнул Архип, и бросился одному из стрелков под ноги.

Несколько человек последовали его примеру. Охранников быстро повалили на пол и принялись избивать. Поначалу те еще отстреливались и даже успели тяжело ранить нескольких пленников, но потом их просто смяли. Оружие вырвали из рук и забили кулаками. Одного из охранников придушили цепью от кандалов.

– Всем замереть! – голос прокатился по лагерю, заставив пленников остановиться. Даже я замер, когда меня коснулась эта ментальная волна. Неужели здесь есть одаренные? Насколько помню, здесь я такой единственный.

– Так-так, одаренный решил показать зубы, – произнес незнакомец, выходя из укрытия.

Я смог повернуться к нему и увидел, что это был молодой парень лет двадцати-двадцати пяти на вид. На нем был длинный плащ, скрывавший под собой крепкий нагрудник из металла.

– Мне стоило остаться и лично проконтролировать процесс надевания блокираторов дара. Что же, ты смог меня удивить, но не более. Видишь ли, я частенько сюда захожу, чтобы отточить свой дар духовника. Начинал еще мальчишкой, и тогда работал только с одним простолюдином. Они такие беззащитные, что прям забавно. Потом, когда немного развил ступень, начал работать с несколькими одаренными. Знаешь, это так легко! Просто заставляй их повиноваться, а дар развивается сам по себе! Нет, мне определенно повезло больше, чем остальным членам семьи с другими атрибутами.

– Ты Родионов?

– Вениамин Родионов! – отчеканил парень, вздернув подбородок кверху. Да, гордыни ему не занимать. Такая важная птица, что таки хочется в лицо плюнуть и стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. – Что с Сердюком?

– Мертв.

– Обидно, удобный был мужик. Придется поискать кого-то подходящего на его место. Всем замереть!

Родионов заметил, что люди начали приходить в себя, и выпустил еще одну ментальную волну. Выходит, даже с учетом его ступени владения даром на простолюдинов атрибут духовника действует всего минуты две, не больше. На меня он вообще действовал слабо, потому что излучал поле, а не направленный поток. На моей ступени владения даром это не настолько критично, но я все равно поморщился, чтобы не вызывать у парня подозрений.

– Что же с тобой делать?

Вениамин присел рядом со мной, считая, что он в состоянии контролировать меня. Я же не дергался, выжидая подходящий момент. Ох уж эта излишняя самоуверенность! Скольких людей она погубила…

– А, знаешь, пожалуй, я заставлю твоих же товарищей держать тебя, а остальным прикажу выпотрошить заживо. Пусть будет уроком остальным, что идти против воли Родионовых не стоит!

Только он попытался подняться, я вытянул вперед руку и выпустил в него волну огня. Тело тут же скрутило от мысленного приказа духовника, но свое дело я сделал. Пламя окутало Родионова, и он принялся истошно орать. Скорее всего, ему потребуется длительный период восстановления. По крайней мере, зрение точно вернется нескоро.

– Не дышать!

Очередной приказ Родионова заставил пленников, стоящих на поляне, замереть в страхе. Похоже, их легкие перестали им подчиняться. Я тоже почувствовал, что не мог вдохнуть. Сколько протяну в таком состоянии, минуту? Ладно, парень, ты сам подписал себе смертельный приговор. Иначе остальных не спасти.

Я поднялся и размял затекшие мышцы. Родионов стоял рядом и выпускал одну ментальную волну за другой. Сейчас он ничего не видел, поэтому не рисковал использовать направленный дар. Мышцы сводило судорогой, но я смог неслышно подойти к нему. Призвал силу и ударил в голову.

Родионов упал на землю, и тут же попытался подняться. Если такой же силы удар разнес голову Сердюка на кровавые ошметки, Родионов просто потерял концентрацию и даже остался в сознании. Ненадолго, потому как в следующее мгновение я рухнул рядом, и принялся лупить его по голове, пока тот не замер. По телу бить было бессмысленно – его надежно защищал нагрудник.

Придя в себя, поднялся и поковылял к остальным пленникам. Они лежали на земле и тяжело дышали. Еще несколько секунд, и все были бы мертвы.

– Архип! – я бросился к своему товарищу. Мужчина лежал на спине и тяжело дышал, вся грудь была залита кровью, а изо рта вырывались хрипы. Он первым набросился на охранника и получил пулю, которая прошла сквозь ребра и вышла под лопаткой.

– Прости, Миша… – прохрипел он, едва слышно.

– Нормально, не дергайся!

Я приложил руки к его груди и мысленно направил потом силы. Рана была слишком глубокая, и одному мне ни за что не справиться. Будь здесь еще парочка целителей, которые знают как залечивать подобные раны, мы бы справились, но сейчас жизненная энергия вытекала из тела Архипа быстрее, чем я успевал ее заливать.

– Миша, если выберешься, найди мою семью в Оренбурге. Переулок Ямщиков, третий дом от края…

Архип закашлялся кровью, а потом застыл, устремив взгляд в ночное небо. Я положил его на землю и прикрыл глаза.

– Уходить отсюда надо, нашумели мы тут, – произнес кто-то из пленников.

– Верно! Скоро сюда вернутся сатрапы с новыми пленниками, и тогда снова придется пробиваться с боем.

Я поднялся и посмотрел на людей, сбившихся в кучку. Их было немногим больше двух десятков.

– Предлагаю идти на Оренбург. Будем держаться вместе. Доберемся до города, и тогда разбредемся кто куда.

– Нет, до Уфы ближе! Неча бродить по буреломам, скорее сгинем, братцы! – выступил из толпы один из пленников. – И вообще, неча нами командовать! Мы сами разберемся как нам быть.

– Ага, привыкли одаренные всем заправлять!

Я не мог поверить, что люди, которые обрели свободу и вообще выжили благодаря моей помощи, теперь будут ополчаться на меня. И какой смысл идти за ними? В Уфе их будут искать в первую очередь, потому как она действительно ближе, а в том, что будут искать, я не сомневался. Родионовы не простят убийство члена своего рода.

Пытаться идти со всеми с одной стороны казалось хорошей идеей, вот только компания не самая подходящая. Подверни кто-нибудь ногу или заплутай по дороге, виноват буду я, потому как отличаюсь от остальных. Сейчас дар был для меня клеймом, которое было во вред.

– Хорошо, поступайте как знаете, – я пожал плечами и поднялся. По всей видимости, пленники не были готовы к такому повороту событий и замерли, не зная что делать дальше. Я прошел мимо них на кухню, схватил краюху хлеба, начатую головку сыра и направился к краю лагеря. Этого мне хватит в лучшем случае на день, а чем питаться дальше, неизвестно.

Люди последовали моему примеру – бросились осматривать дома в поисках еды, одежды и оружия. Я чувствовал как меня провожали взглядами, но встать на пути никто не решился. Пришлось задержаться еще на полчаса – я поднял на руки тело Архипа, отнес к краю насыпи и засыпал камнями, чтобы дикие животные не растащили его останки. Внутрь копей спускаться не стал – пусть хоть после смерти тело его избавится от узких стен подземной темницы.

В какой-то момент решил снять с тела Родионова нагрудник, но побрезговал. Да и быстро двигаться с лишним весом на себе не выйдет. Пойду налегке. Единственное что сделал – проверил его карманы и снял с руки перстень с инициалами «В.Р.». Пригодится в качестве доказательства, если доберусь до дома и смогу призвать Родионовых к ответу. По закону или нет, но они ответят. И за мое пленение, и за жизнь Архипа и сотен людей, которые нашли здесь свою смерть за годы существования копей.

Скромные пожитки я завернул в узелок и подцепил его на палку, которую выломал из орешника. Если я правильно понимаю, Оренбург находился далеко на юго-западе. Вот туда и пойду. Я же обещал Архипу помочь его семье, а такие обещания нужно выполнять.

Глава 3. Неожиданные встречи

Может быть ночное время как нельзя подходит для того, чтобы запутать следы, но что касается бегства, еще и по горам, поросших лесом, оно не годится совсем. Спустя пару часов блужданий по лесу, десятки раз споткнувшись о коренья, камни, чудом не сломав ноги и не свернув шею, я смирился с неизбежным – мне придется заночевать в лесу. А чтобы дожить до утра, лучше отыскать безопасное местечко и желательно теплое.

Мой выбор пал на высокий холм, на вершине которого не было деревьев и густой растительности. По крайней мере, если я заберусь туда, смогу осмотреться, но уже по приближению к вершине холма я понял, что моя идея была не самой лучшей. И дело не в зарослях, которые цеплялись за одежду и норовили заплести ноги. Я видел, что на вершине холма горел огонь.

Интересно, это преследователи разбили лагерь, или беглецы заблудились в лесу и решили согреться? Хотя, кто бы ни развел костер, приближаться к нему – опрометчивое решение. Я развернулся и собрался направиться в сторону, но любопытство все же победило здравый рассудок. Казалось бы, лучше убраться подальше от тех, кто так спокойно разводит посреди леса огонь и не боится, что его заметят, но я решил добраться туда и все разузнать лично.

Не больше сотни шагов оставалось до источника света, и деревья стали понемногу редеть. Устроившись среди корней огромного дерева, я выглянул из своего укрытия и принялся рассматривать тех, кто был на поляне. Их внешний вид показался мне на удивление знакомым. Вокруг костра собралось семь человек, которые проводили странный ритуал.

– Уун хадраш алиро! – один из незнакомцев, облаченный в ярко-алый плащ, вскинул голову вверх и заорал. – Взываем к тебе, Повелитель крови! Услышь нас.

– Вот же дрянь! – этот призыв пробудил в памяти яркое воспоминание из прошлого воплощения. В том мире культисты тоже взывали к Повелителю крови, а в теле Верховного советника Кариуса как раз и скрывалась эта тварь, которую я успешно отправил в Междумирье.

Еще пару минут я наблюдал за ритуалом, чтобы убедиться, что это не мираж и не видение. Нет, мне не показалось. В этом мире тоже есть культисты, и это очень и очень плохо. Я прикинул свои шансы против семерых, и понял, что лучше не рисковать. Они были вооружены кинжалами, да и вполне может быть, что среди них есть одаренные, если не все. Будь они простолюдинами, еще можно было бы попытаться искоренить заразу, но какой смысл лезть на верную смерть ради призрачного шанса забрать с собой парочку этих тварей? Пока я лежал в размышлениях, культисты завершили свой ритуал и разошлись в стороны. Один из них направился прямо ко мне. Интересно, у них есть чутье на кровь? Если они такие же, как их сородичи с другого мира, то у меня большие проблемы.

Незнакомец замер в паре шагов от меня и жадно втянул ноздрями воздух, словно пытался уловить едва заметный запах.

– Я чувствую тебя, теплокровный, – прошипел он, обнажив кинжал. – Выходи и отдай свою силу Повелителю крови!

Ага, разогнался и прям бегу спотыкаюсь. Я отполз немного назад и нащупал рукой сухую ветку, упавшую с дерева давным-давно, а теперь так удачно подвернувшуюся под руку. Когда культист приблизился ко мне, я швырнул ветку в сторону, он непроизвольно повернулся в сторону шума, а в это время я активировал дар и оказался рядом. Один мощный удар, и тело культиста безвольной тряпкой отлетело в сторону. Да, был бы у меня такой дар в прошлом воплощении, все могло бы закончиться куда лучше.

Хоть первый был готов, проблемы это не решало. Где-то по лесу помимо преследователей шастают еще шестеро культистов с самыми недобрыми намерениями. Честно говоря, я был бы рад, чтобы они встретились с охранниками и перебили друг друга, но вероятность этого была просто мизерной. Не может мне так сильно повезти.

Впрочем, бродить просто так я тоже не собирался. Забрал из рук мертвого культиста кинжал и осмотрел его тело. На его руке был перстень, такой же, как у Родионова, только символы были «Г.К.». Судя по всему, он не был одним из Родионовых, тогда можно сделать вывод, что родственники Вениамина были как-то связаны с культистами. Уф, сложно!

Я был уже и не рад, что вообще сунулся сюда, хотя рассказать о своей находке посреди уральских гор все же стоит. Вот только кому? Палычу, Фролову, или добиваться аудиенции с Карнауховым? Хотелось бы верить, что никто из них не принадлежит к числу культистов, хотя я уже ничему не удивлюсь.

Следующий культист заметил меня раньше, чем мне удалось его обнаружить. Уверен, что эта тварь скрывалась где-то за деревом и ждала, пока я пройду мимо. И что самое плохое, этот мой противник точно был одаренным. Руки стали наливаться тяжестью, а мне стало тяжело шевелиться. Я буквально почувствовал как сила покидает меня. Не пойму, что со мной? Может, меня успели зацепить кинжалом или отравить? Но я совершенно не чувствовал боли от пореза.

Луна, показавшаяся из-за облаков, смогла пробиться сквозь густые кроны деревьев и осветить облик моего противника. Он стоял возле ствола дерева и вытянул руку, поддерживая визуальный контакт. Из-под капюшона можно было рассмотреть лишь его шевелящиеся губы, но этого было достаточно, чтобы понять в чем дело. Шептун. Один из мерзких обладателей дара, который способен усиливать или ослаблять своих союзников или противников. И если тому же духовнику для этого требуется сильный дух, этот мерзко бормочет себе что-то под нос, пока не подействует. Самое плохое, что я даже не смогу к нему подойти – сил не хватит. А что, если попытаться его сбить с толку?

Я протянул руку в сторону культиста и вызвал волну огня, которая обожгла ближайшие стволы деревьев и ударила шептуна в грудь, окутав его жарким пламенем. Ярко-алая мантия тут же вспыхнула, а культист перешел на крик. Зато мне стало немного легче. По крайней мере, я смог доковылять до врага, пока тот сбивал огонь. Пришлось снова использовать чародейство, чтобы подбросить его в воздух – тварь все не унималась и стоило ему справиться с огнем, тут же принялся нашептывать всякую дрянь с новой силой. Вся беда от шептунов в том, что их чары не рассеиваются так быстро, как у духовников. Да, накладывается эффект поэтапно и очень долго, но и действует не меньше.

Тело культиста шлепнулось в заросли папоротника, и в лунном свете я увидел блеск лезвия кинжала, мелькнувшего в руке моего врага. Похоже, он разуверился в эффективности собственного дара и решил действовать наверняка. На самом деле, если бы я был простолюдином или владел меньшей ступенью дара, мне бы уже пришел конец, но третья степень дара давала не только физическую сопротивляемость, но и ментальную.

Краем глаза я заметил шевеление слева. Обернувшись всего на мгновение, заметил еще одну фигуру, спешившую на помощь. Очередной порыв ветра, выпущенный мной в сторону шептуна, подбросил культиста в воздух. Я рассчитывал ударить его о ствол дерева, но вышло даже лучше. После столкновения с сосной, он сполз по стволу и напоролся на торчащий из ствола сук. Основа ветки пробила его тело насквозь и вышла из груди на ширину ладони. Под весом тела сук треснул, и обмякшее тело шлепнулось на землю. Я выпустил его из виду, потому как на меня уже набросился другой противник. Он двигался очень быстро, и наносил удары кинжалом один за другим. Я едва успевал уклоняться, а дважды опоздал, и теперь на левой руке и груди огнем горели небольшие порезы. Готов поспорить, что это был скороход, еще и не меньше, чем третьей ступени.

Тут мне помогла тактика Фроловой, которую я подсмотрел во время турнира. Приморозить противника было слишком сложно, да и этой техникой я пока владел с трудом, а вот призвать поток воздуха, который замедлял врага, не составило труда. Культист замер в воздухе со сжатым в руке кинжалом и перекошенной от ярости гримасой. Ветер сорвал с головы капюшон, и я увидел его лицо. Несмотря на ветер, он успел нанести удар, но я увернулся и ответил выпадом в ответ. Кинжал разрезал мантию, но не достал до тела – противник мне попался тоже не из тугодумов.

Неизвестно чем бы закончилась наша битва, если бы на поляне не появились незваные гости. Выстрелы огласили округу, всполошив птиц, мирно спавших неподалеку, а пули засвистели над нашими головами. Ну, вот и преследователи объявились. Что-то мне подсказывает, что им все равно в кого стрелять, так что особой радости от их появления я не испытывал.

Воспользовавшись моментом, культист актвиировал дар и рванул прочь, решив не рисковать против превосходящего числом врага. Как бы ни хотелось осмотреть тело шептуна, но мне тоже пришлось оперативно убираться подальше. Это сейчас преследователи были далеко и стреляли в основном наудачу. Стволы деревьев и заросли закрывали меня от их выстрелов, а темнота не позволяла как следует прицелиться. А что будет, если они подойдут дальше? Думаю, церемониться точно не будут и пристрелят от беды подальше.

Я пробежал немного вдоль холма, огибая его вершину, а потом начал спускаться вниз. Да, этим ребятам будет куда проще попасть в меня с высоты, но и мне бежать в гору тоже не с руки. Эффект от заклинания шептуна еще не рассеялся до конца, еще и добавилась слабость от полученных ран. Они уже немного затянулись, но каждое движение отзывалось слабостью.

Несколько раз я падал на землю, поднимался и бежал дальше. На листве оставались следы крови, и если преследователи не идиоты, то легко могут выследить меня по оставленным зацепкам, но мне, к счастью, попались не опытные охотники, а обычные головорезы, которым с трудом удавалось использовать данную им способность мыслить. Надеюсь, моему противнику повезло меньше, и его прихлопнули. Хотя… такие обычно оказываются живучими. Тем более, со своим атрибутом скорохода он может быть уже на полпути к Оренбургу.

Тучи снова затянули небо, и мои преследователи быстро отстали. Еще час я чередовал короткие перебежки с ходьбой, стараясь перевести дыхание и восстановить силы, но, ни охранников с копей, ни культистов больше не встретил.

Раны ныли и жутко чесались – видимо, дар уже вовсю работал над заживлением. Только сейчас, когда опасность отступила, усталость обрушилась на меня сокрушительной волной. Сказывалась и тяжелая работа на копях, плохое питание, ночные пробежки по заросшим лесом горам, свою лепту вносили наговоры этого мерзкого шептуна и раны, оставленные кинжалом.

Сил хватил ровно для того, чтобы добраться до большого дерева и развалиться возле него. Я прислонился к столбу спиной и закрыл глаза. Не знаю что будет дальше, но мне просто необходимо хоть немного отдохнуть. Я понял, что сил подняться и найти более безопасное место у меня уже не будет.

Сон. Он обрушился на меня подобно морской волне, которая накатывает на берег и обволакивает прохладой. Я снова видел свою прошлую жизнь. Не знаю каким из воплощений оно было, но я называл его первым, потому как никаких других не помнил. В этом сне я был еще мальчишкой и мастерил свою первую копию летающего корабля. Конкретно сейчас я смотрел на последствия запуска опытной модели внутри квартиры и понимал, что мне влетит. Обгоревший стол говорил о том, что в соплах оказалось достаточно энергии, чтобы сжечь столешницу практически дотла, вот только взлететь эта конструкция к счастью или к сожалению не смогла. А я ведь и забыл, что увлекался инженерией! И где только это хранится в моем подсознании?

– Не получается? – голос отца заставил меня обернуться. Я понимал, что он заметил столешницу, но не спешил отчитывать меня. Какое-то чувство подсказывало, что я вижу это воспоминание не просто так, что-то в нем есть такое, что я должен запомнить.

– Нет, – ответил я, покачав головой. – Что я только не делал, старался изо всех сил, но все идет не так, как должно.

– А ты не сдавайся, продолжай идти к своей цели. Думаешь, все должно получиться само собой? Не бывает ошибок, бывают уроки. Запомни эти слова!

Видение исчезло, а я провалился в сон. Даже в этом состоянии я чувствовал как тело горит изнутри, а дар не в силах справиться с жаром. Время от времени я приходил в себя и видел как постепенно светлеет над головой.

Не знаю сколько времени продлилось это состояние беспамятства. Я скорее почувствовал чье-то присутствие, чем заметил незваного гостя. Тут же открыл глаза и увидел в паре метров от себя волка. Тварь не скалилась, а спокойно и с явным интересом рассматривала меня.

– Вижу, ты не голоден, косматый, – произнес я спокойно.

Чего мне бояться, если он один? Будь здесь стая, тогда бы у меня были проблемы. А в одиночку зверь набросится только если сильно придавит голод.

– Видать выгнали тебя из стаи, хвостатый? – продолжил я и медленно переместился в сидячее положение.

Зверь вскочил на лапы и отбежал немного в сторону.

– Не трону я тебя, – произнес я так же спокойно. – Давай поступим так: ты пойдешь своей дорогой, а я своей. У каждого из нас есть свой дом, не знаю как ты, а я бы хотел туда вернуться.

Волк остановился напротив меня, а потом с ним начали происходить странные метаморфозы. Он стал увеличиваться в размерах, а потом все больше стали проступать человеческие признаки. Я подавил в себе желание броситься на существо и прикончить его поскорее от беды подальше и спокойно наблюдал за тем, что происходит.

Через минуту передо мной на четвереньках стоял старик с длинной седой бородой. Он был полностью голый, но меня это нисколько не смущало. Хоть мне никогда не приходилось видеть подобное, я уже догадался, что это волхв с атрибутом оборотничества.

– Погоди, внучок, приведу себя в приличный вид, – произнес он и исчез за деревом.

Зачем тогда показался в таком виде? Хотел, чтобы я связал его с волком и понял, что старик мог меня убить во сне, но не стал этого делать?

Через пару минут старик вернулся. Теперь он был в наряде из древесной коры и листьев. Видимо, его привычная одежда осталась лежать далеко отсюда.

– Вижу, далеко ты забрался от родного дома, – произнес старик.

– Да и вас, дедушка, тоже занесло далековато.

– Нет, я тут живу неподалеку. Пойдем!

Старик повернулся ко мне спиной и зашагал, как ни в чем ни бывало. Я пожал плечами и направился следом за ним. В конечном счете, если бы он захотел, мог бы убить меня еще раньше. Да и не похоже, чтобы он работал на Родионовых.

Мы шли несколько минут, прежде чем я увидел подобие хижины. Оно находилось среди корней упавшего дерева. Стены и крышу образовывали ветви, набросанные кучей и обмазанные толстым слоем глины. Со стороны хижина больше напоминало гигантский улей.

– Удобства у меня не княжеские, но чем угостить найдется, – отозвался старик, взмахом руки приглашая внутрь.

Внутри тоже все выглядело странно. Пол был покрыт мохом, а на стенах висели ковры, сотканные из льна и шерсти. Тут же, возле стены, стояла прялка. Похоже, старик неплохо преуспел в этом деле, вот только где он растил это все? Я нигде не увидел ни огорода, ни теплицы.

Через пару минут он появился передо мной в чистой льняной одежде.

– Присаживайся, не стой столбом! – старик махнул рукой в сторону табурета, высеченного из дерева, и я занял свое место.

Если старику удалось меня удивить своим жилищем, то угощения повергли меня в шок – настоящий мед с сотами, запеченная на углях рыба, какие-то коренья.

– С ягодами, конечно, в это время года еще сложновато, – признался старик. – Земляника уже отошла, а другие ягоды еще не поспели. Но, ничего, сейчас угощу тебя.

Старик хлопнул в ладоши, и посреди его хижины появились ростки, которые стремительно стали расти и увеличиваться в размерах, на тонких стеблях появились листочки, потом цветы, которые буквально через полминуты осыпались, а на их месте появились еще зеленоватые ягоды, начавшие наливаться и розоветь. Через пару минут я увидел спелую малину, которая была величиной с половину большого пальца.

– Это еще что за чудеса?

– Ешь, не бойся! – ухмыльнулся старичок и первым сорвал ягодку с куста.

– Погодите, а какой это атрибут? Ничего не понимаю. Вы ведь оборотник, но ягоды определенно создали с помощью дара…

– Атрибуты, дар… – протянул старик, словно пробуя слова на слух. – Придумают же люди! Я живу по старинке и не знаю чему там сейчас учат. Так, как меня дед учил, а его – мой прадед. А что на счет атрибутов твоих и прочих умных слов, так ведь вы сами себя ограничиваете, придумываете какие-то условия.

– Ну, я такое точно не смогу провернуть, – отозвался я, кивнув в сторону куста с малиной.

Ягоды я все-таки решился попробовать. Сладкие и сочные, а еще после того, как съел пару ягод, почувствовал прилив сил.

– Провернуть, – повторил сказанное мной слово старик и ухмыльнулся. – Это не фокусы, внучок. Это – сама жизнь. Вы придумали себе непонятные цели, боретесь друг с другом ради куска побольше, а самое главное забыли.

Старик замолчал, словно задумался о чем-то. Я хотел спросить его о том, что же он считает самым главным, но решил, что все равно ничего не пойму из его слов.

– Ступай, Миша! Тебе пора возвращаться.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Я многое знаю, – улыбнулся старик.

– Вы случайно не прорицатель?

– Ну, могу кое-чего, конечно… – протянул старик. По его поведению я понял, что он явно скромничает. Вот мой шанс!

– А какая у вас ступень? Другой мир увидеть сможете?

– Опять ты про свои ступени! Ладно, заболтался я с тобой, Миша! Да и тебе нужно торопиться. В другой раз, может, и на другие миры посмотрим.

– А как же я вас найду, если даже имени не знаю?

– Если судьбе будет угодно наши пути-дорожки снова свести, то свидимся, Миша!

Старик вышел из хижины и уставился куда-то вдаль. Я стал рядом с ним и проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Может, сейчас он использовал дар прорицателя? В жизни я всего раз видел как это работает, и то Паневин тогда был не в себе и выдавал какие-то спутанные предсказания. А вот старик выглядел вполне вменяемо.

– А в какую сторону хоть идти подскажете?

– А ты сердце слушай, Миша, – улыбнулся старик.

Ага, отличная идея. Слушай сердце и чеши куда оно тебя поведет, а тем временем нужное место будет в другой стороне. Нет, нужно головой думать. Если не ошибаюсь, я здорово сместился на запад. Впрочем, мне это как раз только на руку. Пару дней ходьбы на юго-запад, и выйду куда-нибудь в сторону Оренбурга. Если солнце слева, значит мне нужно идти прямо и чуть левее.

– Правильно думаешь, сердце слушай, а головой проверяй! – отозвался старик, и на его лице заиграла издевательская улыбка.

Вот же гад, ну! Нет бы сразу сказать: «Тебе куда? В Оренбург? Так это туда-то, иди прямо и не сворачивай». Понять бы только как он читает мои мысли. Если это могут и другие, то это очень плохая новость. Вообще старик показался мне слишком странным. Узнать бы кто он такой и что делает в этой глуши.

Я прошел совсем немного и тут вспомнил, что не поблагодарил за гостеприимство и не попрощался. Обернувшись назад, я с удивлением обнаружил, что ни старика, ни его хижины уже не было. Не может быть, чтобы это было видение.

Ладно, попробую выяснить что это за старик. Может, кто из местных о нем слышал, или где-нибудь в летописях упоминается. Если он настолько силен, что может вырастить ягодный куст всего за пару мгновений и читать мысли, по любому кто-то должен о нем знать.

Глава 4. Оренбург

До Оренбурга добирался еще два дня. Пришлось здорово поблуждать по лесу в поисках дороги, и только к концу второго дня я вышел к железнодорожному пути. Конечно, идти вдоль рельс не решился – слишком открытая и глухая местность, ни к чему попадаться на глаза первому встречному, поэтому я углубился в лес и держал дорогу в поле зрения. Ночевать приходилось в лесу. Несмотря на лето, ночи здесь были холодными, поэтому спальное место приходилось хорошенько выстилать листвой и прикрываться сверху сосновыми ветками.

Проснувшись на третий день своего путешествия, решил размяться. От долгого лежания на твердой земле мышцы затекли, и разминка пришлась очень кстати. Желудок требовал завтрак, но пришлось довольствоваться съедобными корнями растений и парочкой ягод. Чтобы заглушить чувство голода, сорвал молодую кору с какого-то фруктового дерева с зелеными плодами и тщательно пережевывал ее во рту. На вкус было не особо съедобно, зато перебивало чувство голода. Покосился на грибы, ноне решился из пробовать. Как назло, в памяти прошлого Михаила не осталось знаний о том какие грибы съедобные, а какие нет. Рисковать не хотелось. Не для того я столько всего перенес, чтобы погибнуть от обычного отравления. Нет, я не раб желудка, потерплю еще денек.

Пока спал, мышцы затекли, и пришлось хорошенько размяться перед тем, как продолжить путь. Про себя я даже ухмыльнулся, представив как выгляжу со стороны. Странный человек, размахивающий руками посреди леса – более забавной картины представить сложно. Ладно, силы смеяться есть, значит еще не все так плохо. Вот чего не хватало, так это питьевой воды. Ягодами особо жажду не удалишь, да и искать их собрать их нужно не меньше пары жменей, чтобы хоть как-то утолить голод и жажду. Правда, на счет жажды я поторопился – из-за сладкого сока пить хотелось еще больше.

Наконец, к середине третьего дня впереди показались очертания Оренбурга. Лишь через несколько минут до меня донеслись звуки города – шум проезжавших автомобилей, крики, болтовня и ругань, гул вентиляции и легкая музыка, лившаяся из открытого окна дома.

В том, что передо мной был Оренбург, я не сомневался – в этой стороне до ближайшего крупного города нужно было идти еще едва ли не неделю. С одной стороны, я решил промежуточную проблему – нашел город, а что теперь? Предположим, я найду семью Архипа, а вот как добираться домой без денег я не представлял.

– Простите, не подскажете как пройти к переулку Ямщиков? – стоило мне подойти к первым прохожим, они с опаской шарахнулись от меня в сторону, будто я у них потребовал кошелек.

Не пойму, этот переулок Ямщиков – такое жуткое место, или их смущает внешний вид человека, который несколько дней бродил по лесу? Ладно, попробуем найти более сговорчивых людей. Впереди я заметил скопление народа посреди площади. Оттуда доносился смех и подбадривающие крики. Может, там мне подскажут? Я направился туда и в скором времени узнал причину веселья – на площади проходил какой-то праздник, и толпа собралась поглазеть на представление. Здесь собралось больше тысячи зрителей, так что на недостаток аудитории жаловаться не приходилось. Вот только толпа постепенно рассасывалась. Их пытались развлекать артисты, был и медведь на привязи, и скоморохи, и гусляры, вот только чего-то этому празднику не хватало. Яркости что ли, особой изюминки, чтобы запомниться зрителю и привлечь внимаие.

– Вы знаете где находится переулок Ямщиков? – поинтересовался я у коренастого мужичка, который с виду был не из пугливых.

– Прости, сынок, я сам не местный, не знаю.

– Но это же Оренбург, верно?

– Оренбург, конечно же! Как же нет?

– Благодарствую, отец! – отозвался я и обвел толпу взглядом, надеясь увидеть кого-то из коренных жителей.

– Не знаю, милок, – прошамкала наполовину беззубым ртом старуха. – Я уже давно не отхожу далече от дома.

Мда-а, угораздило же меня вляпаться в такую историю! Я осмотрелся вокруг, и мой взгляд невольно остановился на странном человеке, спешившем в мою сторону.

– Э, не понял, ты что, мою территорию отжать собрался? – набросился на меня мужик. – Тебя как звать?

– Михаил, – спокойно ответил я, думая как отвязаться от назойливого собеседника. По-тихому вырубить не выйдет – слишком много людей вокруг. Услышат – поднимут вой, на который явится Надзор. А мне им попадаться на глаза не стоит – без документов попробуй докажи кто я такой, а возиться абы с кем попало и проверять правда ли я Михаил Гущин, вряд ли кто-то будет. Такие уж тут порядки. Разве что дар активировать, но тогда от дружинников князя отбоя не будет. В общем, не вариант.

– Вот что, Миша! У тебя скучное лицо, тебе денег никто не даст! – заявил нахал. Нет, точно по лицу хочет!

– А деньги-то мне зачем?

– Вот чудак! Ты дурака не валяй, я же вижу, что попрошайничеством занимаешься! Это моя территория, так что убирайся отседова куда подальше.

– А ты-то сам кто такой будешь?

– Я? – мой новый знакомый выпятил грудь колесом. – Последний наследник древнего рода Севастьян Вспышкин!

– Вспышкины? Что-то не припомню таких… – я сделал умное лицо, словно пытался вспомнить. На самом деле тут и думать нечего – этот бродяга врал с три короба и никаких Вспышкиных не существовало.

– Потому и не помнишь, что я один остался! Я – избранный, и мне суждено спасти Великое княжество и весь мир. Так что не стой столбом, а подсоби медяком.

Я не мог удержаться, чтобы не улыбнуться. Ну, как шуту, может, и перепадет что, а вот всерьез его точно никто не воспримет.

– Слабая история, на «троечку». В следующий раз придумай что-нибудь оригинальнее. Например, что ты внебрачный сын Великого князя Преображенского, которого он заделал, будучи проездом обратно в Москву. Тебе передался его дар и теперь ты странствуешь в поисках наставника, который обучит тебя секретным навыкам Великого князя.

– Эк, знатно ты придумал, – протянул лже-Севастьян, но тут же мотнул головой. – Нет, за такое точно по шее дадут, история со Вспышкиным в этом плане куда лучше.

– Фома! Снова ты тут отираешься? Еще и дружка какого-то с собой притащил! А ну, марш отседова, пока Надзор не позвал.

Отседова… Что за манера речи? Не припомню в Ростовском княжестве такого произношения. Рядом с Севастьяном, который оказался Фомой, появился высокий крепкий мужчина в дорогом костюме. Настроен он был явно недружелюбно.

– Ты мне что, сорвать представление собрался? Не видишь, и так люди расходятся, еще ты тут свои склоки устроил. Послушай, парень! Если не уберешься отсюда в два счета, я быстро тебе покажу что бывает с теми, кто переходит дорогу Григорию Лукину!

– Люди расходятся, потому как смотреть не на что, – вмешался я в разговор и поймал на себе недовольный взгляд.

– А ты, значится, знаток в этом деле, да? Ну что за время пошло? Что ни бродяга, так считает себя учёной птицей. Вам бы только дай страной править, так на словах вмиг бы ее с колен подняли!

– За страну не скажу, а вот на счет представления мысли имеются. Что предложите, если я вам соберу толпу народа и покажу такое представление, что весь Оренбург вспоминать будет?

– И сколько хочешь? Сразу говорю, деньги вперед не дам. Знаю я вас, оборванцев…

– Вы же тут не просто народ веселите, верно? Все эти калачи, петушки на палочке и прочая снедь ваша? В таком случае, я хочу десятую часть от всей выручки с продажи и той мелочи, что народ кинет в виде благодарности.

– А не много хочешь? Это ж рублев двадцать выйдет, а то и больше…

– Думаю, больше. Ну, решай! Либо народ через полчаса разойдется, либо вступлю в дело я, и зрители сбегутся со всей округи.

– Давай так: если заработаем за день больше двухсот рублей – десятина твоя. Если меньше – получишь пять рублей и ступай, пока по шее не надавали.

– Договорились!

Я потер руки и осмотрелся. На самом деле, любая импровизация – это тщательно подготовленный и заранее продуманный план, а у меня его не было. Придется создавать представление из того, что есть.

– Дайте-ка мне вон те факелы! – приказал я, понимая, что сейчас меня будут слушать. А пока мне несли факелы, я усилил свой голос с помощь дара, вскочил на скамью и закричал:

– Гости Оренбурга и его жители! Такого представления вы еще не видели! Стар и млад, здоровый, больной – приходи на представление всею толпой!

Григорий уже понял, что я не простая птица и сейчас с нескрываемым интересом следил за моими действиями. Тут один из помощников поднес мне четыре факела. Я принял их из рук и подбросил один высоко в воздух.

Волна огня сорвалась с моей ладони и ударила в факел, а толпа закричала от восторга. Самые впечатлительные даже бросились в сторону, решив, что горящий факел упадет им на голову. Но я не дал горящему факелу упасть, а подбросил его вверх потоком ветра. Он затушил огонь, но я не расстроился. Еще три факела взмыли вверх и принялись кружиться в воздухе, а потом я выпустил волну огня, которая снова зажгла их. Конечно, в ночное время это смотрелось бы куда зрелищнее, но и днем толпа гудела от восторга, а некоторые хлопали в ладоши.

Большого труда стоило подбрасывать их вверх, при этом не задувая. Наконец, факелы догорели, а я спустился со скамьи и подошел ближе к людям. По дороге я уже создавал каменную кожу на груди, которую было не рассмотреть за одеждой.

– А сейчас предлагаю вам показать свою силу. Каждая попытка стоит рубль. Кто сможет ударом сбить меня с ног, получит обратно два!

Толпа загудела, а мужики принялись выстраиваться в очередь. Надеюсь, они не переломают себе руки. Уже первый усатый мужик едва не лопнул от натуги, когда его кулак ударился о каменную пластину. Поначалу от желающих не было отбоя, но потом все быстро смекнули, что задание не такое простое, а чтобы порадовать толпу, я решил создать немного прохлады.

– Жарко вам, люди? Упарились, поди, в ясный летний день на площади торчать? Вылейте воду! – я повернулся к помощникам Григория и адресовал свою просьбу уже им.

Они справились живо и тут же опрокинули на мостовую пару бочек с водой. К чести тех, кто строил дорогу, вода не впиталась сразу, а собралась лужицей и потекла к водостоку, но сбежать ей я не дал. Прижав руки к земле, я призвал дар. Меня окутало яркое синее облако, а вода вокруг начала замерзать.

Кто-то ахнул от удивления, другие упали ниц, не веря своим глазам. Да, видимо, нечасто одаренные демонстрировали свои способности на глазах у людей. Уже через пару минут из всех окрестных домов и даже улиц посбегались зрители, а Григорий только успевал распродавать пряники, калачи и леденцы. Пока лед не успел растаять, детвора скользила по нему, кто-то даже санки притащил. Вот только хватило меня минут на пятнадцать такого чуда. Все-таки даже на этой ступени дара силы были ограничены, но я и так был доволен результатом. Можно сказать, что не только торговля, но и праздник удался на славу.

Плохо только, что сильно засветился. Об одаренном в Оренбурге точно будут судачить еще долго, а если меня будут искать Родионовы здесь, обязательно обратят внимание на одаренного в обносках, который веселил толпу.

Поэтому я постарался скрыться от любопытных глаз, чтобы на меня поменьше смотрели. Вдруг повезет, и мой внешний вид не запомнят? Даже плащ Вениамина снял, чтобы не бросался в глаза. Наконец, когда толпа разошлась, Григорий принялся высчитывать прибыль.

– Ну как? Все распродал?

– Шутишь? Пришлось еще с запасов доставать! Конечно, ты талант! В общем, наторговали мы пятьсот семьдесят рублей. Но! Ты потратил четыре факела, которые стоили по семь рублей каждый, а на эти затраты мы не договаривались. Плюс воду натаскать – тоже по два рубля за бочку. Пятьдесят семь рублей минус двадцать восемь и минус еще восемь – итого двадцать один рубль!

– Пятьдесят семь, – спокойно произнес я.

– Чего? А не позвать ли мне Надзор, чтобы они вышвырнули тебя отсюда? Тебе такие деньжища-то зачем?

– Зови, только Надзор мне ничего не сделает. Будем ждать дружинников Родионовых, или сам отдашь, что заработано мной по праву?

Лукин нахмурился и отсчитал пятьдесят семь рублей.

– Держи! – прорычал он и тут же набросился на помощников. – Что уставились? Бочки кто набирать будет? А ну, живо за работу, чтобы через час были полные!

Я отошел от Лукина и увидел среди оставшихся зевак Фому. Стоило ему встретиться со мной взглядом, он тут же направился ко мне.

– Ну ты и выдал! Где такому научился?

– Один наследник древнего рода научил, – отозвался я, усмехнувшись.

– Смешно ему, – обиделся Фома. – Это ты вон что умеешь, а мне приходится выкручиваться как могу.

– Так иди работай!

– Я же ничего не умею!

– Вот и самое время научиться, – я серьезно посмотрел на бродягу и протянул ему пять рублей. – Держи, купишь себе чего-нибудь поесть, а завтра иди и нанимайся на службу к какому-нибудь ремесленнику. Будешь круглый год в тепле, одет, сыт и при деле.

– Благодарствую, – расплылся в улыбке Фома. – Я тут местечко знаю где похлебка самая дешевая во всем Оренбурге. На десять копеек дешевле, чем у других. Пойдешь со мной?

– Спасибо, но меня другие дела ждут, – отозвался я. – А ты подумай над моими словами.

Фома кивнул, помахал в воздухе смятой купюрой и помчался куда-то по улице. Я проследил за ним, пока тот не исчезнет за поворотом и направился в другую сторону. При этом пару раз сворачивал на соседние улицы, желая убедиться, что за мной точно никто не следит. И только после этого решился поинтересоваться у прохожих где отыскать переулок Ямщиков. У Фомы спрашивать не стал – тот с радостью заложит меня и наведет Родионовых на след, если им вообще придет в голову искать меня здесь.

Прошагав два квартала, я решил поинтересоваться у местных по поводу переулка Ямщиков. Если об этом переулочке не знают в центре, наверняка он на окраине. Знать бы только где именно.

– Переулок Ямщиков? А, так это полчаса ходьбы отсюда, – отозвался извозчик, у которого я догадался поинтересоваться о расположении улицы. – Если хочешь, могу довезти. На машине через пять минут там будем.

– Нет, спасибо, денег в обрез, – ответил я.

– Брось, это же переулок Ямщиков! Там раньше все извозчики жили, которые уходили на пенсию и больше не могли возить людей. Так повелось еще с тех пор, когда на лошадях ездили. Давай, прыгай! Я как раз домой собирался, все равно мимо буду ехать.

– Спасибо, друг!

Я устроился на переднем сидении и рассматривал город. Машина то и дело подскакивала на неровной дороге, поэтому удовольствие было не из самых приятных. Да, подальше от центра здесь дороги совсем кошмарные, только на паромобиле и ездить, но уверен, что здесь ни у кого такого нет.

Где-то часы пробили полдень.

– Это наши куранты бьют, – отозвался водитель, бросив на меня довольный взгляд. – Одно из самых популярных мест для гостей города.

– А как вы догадались, что я не местный?

– По тебе сразу видно. Ведешь себя как-то иначе, да и постоянно по сторонам смотришь, а каждое красивое место рассматриваешь, словно в первый раз видишь. Погоди, сейчас небольшой крюк сделаем и проедем мимо Оренбургской крепости.

Высокое каменное сооружение действительно выглядело приятно. Я заметил нескольких дружинников, которые ходили по крепостной стене и вглядывались вдаль, словно ждали нападения. Двое стояли у входа в крепость, и при их виде я невольно сжался. А если они сейчас остановят машину и потребуют документы? Конечно, это дружинники Пермского князя, но есть вероятность, что Родионовы смогут подобраться ко мне через них.

– Вот она, красавица! Стоит уже более трех сотен лет. А сколько событий пережила? Одно только восстание Пугачева чего стоит! Кстати, а там вот дальше, видишь, это ворота в Азию!

– Здорово тут, – отозвался я, следя за рукой водителя. Он так увлекся, что почти не следил за дорогой.

Когда оборонительные сооружения оказались впереди, я облегченно выдохнул. Хорошо, что меня сюда на машине подбросили, сам бы я сюда пешком не сунулся. Мы проехали еще квартала три и оказались на другой окраине города, прежде чем машина остановилась.

– Тебе сюда дружище! – автомобиль остановился возле поворота, и я увидел небольшой переулочек, который соединял две улицы. С обеих сторон переулка было всего по шесть домов, а дороги не было вообще. Это земляная пародия на дорогу, на которой даже в летнюю жаркую погоду были следы от луж, были самым настоящим насмехательством над ямщиками, которые решили выйти на покой. Дескать, устали от плохих дорог за время работы? Получите кое-что похлеще. Да, к персту Пермского князя есть серьезные вопросы. Это ж как надо довести такой чудесный город?

Я все-таки всунул водителю пятирублевую купюру, хоть тот и не хотел брать деньги, но в качестве подарка детям согласился. Я тоже оказался не промах и хорошенько изучил автомобиль, пока мы ездили. За сиденьем лежали детские игрушки, значит у извозчика была семья и как минимум один ребенок.

– Ладно, ищейка, давай теперь ищи семью Архипа, – произнес я себе под нос, перешагивая через лужу.

Ох и задачку он мне подкинул! Третий дом от угла. А с какой стороны считать, если домов на каждой стороне шесть, и третьих домой от угла выходит четыре. Ладно, попробую на удачу. Я решил подойти сначала к тому дому, где было видно хозяйку. Женщина стирала в небольшом тазике, и я невольно вспомнил Алевтину. А ведь они тоже жили на Каменной балке и откровенно бедствовали.

– Простите, я ищу третий дом от края в переулке Ямщиков, – я в точности воспроизвел адрес, который мне сказал Архип. Надо же, у этих домиков даже номеров толком нет. Окраина Оренбурга была очень бедной.

– Зачем он вам? – удивилась женщина, и в ее глазах промелькнул огонек.

– Я должен передать весть о гибели Архипа и постараться помочь его семье чем смогу.

Решил не темнить, а сказать сразу как есть. Даже если эта женщина не была женой моего друга, она точно его знала, иначе как объяснить ее реакцию? Женщина выронила белье из рук и присела на землю.

– Архипушка мой… кто ж его так?

– Надсмотрщики на копях, – ответил я. – Мы с ним попали туда в один день, точнее ночь, потому что везли нас в темное время суток. Последние две недели жизни я был рядом с вашим мужем и помогал ему чем смог, а когда он погиб, простился с почестями.

– Чего вы хотите? Я бедная женщина, брать у меня нечего. Мне и самой нужна помощь – у меня ребенок болен. Если бы не он, Архипчик бы ни за что не стал рисковать и работать по ночам.

– Я могу чем-то помочь?

– Чем ВЫ можете помочь? – женщина осмотрела меня с ног до головы и покачала головой.

– Излечить я вряд ли смогу, но если получится, выиграю время. Позвольте я хотя бы посмотрю в чем дело?

– Вы целитель? – в голосе женщины звучало недоверие. Еще бы, учитывая, что выглядел я совсем не как представитель медицины.

– Не совсем, – я призвал дар, и вокруг меня заплясали синие искорки и засветилась аура.

Женщина тут же ахнула и едва не упала от удивления. По всей видимости, они никак не ожидала увидеть одаренного, еще и в таком виде.

– Позвольте я войду и осмотрю вашего ребенка, – попросил я снова, теперь уже более настойчиво.

Через пару минут я был уже в доме Архипа. Да, жили они бедно, но на пропитание хватало. В самой большой комнате, которая была одновременно и кухней, и столовой с гостиной, на печи лежала девочка. Она была закутана в одеяло и шерстяной платок, а ее отсутствующий взгляд упирался в обшарпанный потолок.

– Целители говорят, что ей нужно лечение, но денег уже нет. Я и не знаю что делать, – женщина всхлипнула и прикрыла лицо рукой. – Сначала Архип, теперь София…

– Спокойно! – я подошел к девочке и остановился возле печи. – Привет, я – Миша. Пришел в гости проведать тебя.

Девочка слегка повернула голову, скосила на меня глаза и едва пошевелила губами, но я не смог понять что она пыталась сказать. Мне показалось, что слова просто не сорвались с ее уст. По бледному лицу девчушки было видно, что она очень слаба. И куда смотрят целители и одаренные? Ребенок ведь умирает!

– Я вижу как тебе плохо и хочу помочь. Сейчас я поделюсь с тобой частичкой своей силы. Тебе станет немного теплее и появятся силы. Только не спеши их тратить, договорились?

Девушка моргнула, и я понял, что она услышала меня. Ее мать стояла рядом и с опаской косилась на меня.

– Простите, я не поинтересовался как вас зовут, а Архип не успел сказать…

– Аглая.

– Пожалуйста, помогите мне. Девочку нужно перевернуть на спину и поднять одежду. Я приложу ладони к спине и поделюсь частичкой силы.

Женщина с недоверием отнеслась к моей идее, но не ослушалась. Не пойму, неужели им никогда не помогали одаренные? Это ведь распространенная практика – работать совместно с целителями.

Девочка слегка вздрогнула, когда я коснулся ее горячей спины руками. Как бы я не старался их растирать, они все равно были холодными в сравнении с температурой ее тела.

– У нее жар, нужно найти и снять воспаление, тогда источник жара исчезнет, и он спадет.

Я закрыл глаза и попытался представить внутреннее строение тела девушки, как это делают целители. Ничего. Понимаю, что нужна практика и знания, но сейчас взять их было негде. Хорошо, попробую просто поделиться с ней частью энергии. Пусть она будет вытекать из больного тела, но ей хоть немного станет легче и поможет бороться с болезнью.

Я чувствовал как дар течет по моему телу, устремляясь к ладоням. На подушечках пальцев и на самих ладошках немного покалывало, но я не убирал руки. Уже через пару минут София стала дышать ровнее, а еще минут через пять ее щеки порозовели. Теперь девушка открыла глаза и смотрела на мать, которая одной рукой придерживала ее, а второй гладила по волосам.

– Софиечка, все хорошо. Этот человек поможет нам, – твердила женщина, несмотря на попытки сосредоточиться на процессе, я слышал как ее голос дрожал.

– Все, больше пока не могу, – ответил я, бессильно опустив руки через двадцать минут.

– Спасибо, – прошептала София, а ее мать бросилась мне в ноги.

– Перестаньте! Я просто помогаю ребенку, к тому же дочери человека, с которым мы вместе попали в беду. Не хочу вас расстроить, но полностью вылечить Софию я не смогу. У меня просто нет нужных знаний и опыта, чтобы сделать это. То, что я сделал – временная мера, но там, где я живу, есть достаточно людей, которые могут вам помочь.

– Куда нам нужно ехать? – с готовностью произнесла Аглая.

– Думаю, сегодня вам лучше остаться здесь. На ближайшее время девочке хватит сил, еще пару дней ей будет немного легче, но дальняя дорога сейчас не под силу Софии. Я сам приведу или пришлю сюда людей, которые смогут ей помочь. В крайнем случае, пришлю денег, чтобы вы обратились к целителям.

– Не нужно денег, нам нечем будет отдать, – Аглая опустила глаза в пол.

– А мне и не нужны ваши деньги. Я хочу, чтобы ребенок был здоров, но для этого мне нужно добраться до Ростова-на-Дону.

– Дорога далекая, потому вам лучше отдохнуть, – произнесла женщина. – Останьтесь хотя бы до утра, а потом отправитесь в путь. Я сейчас накрою на стол.

– Нет, я уйду этой ночью. И мой вам совет – люди, которые убили вашего мужа, могут искать меня. Есть вероятность, что кто-то из пленников попал в руки надсмотрщиков и рассказал о том, где жил Архип и куда я направляюсь. Вам лучше перебраться куда-то, где вас не будут искать.

Женщина побледнела, но сдержала себя в руках. Аглая бросила быстрый взгляд на дочь, словно желая удостовериться, что с той все в порядке, и кивнула.

– Мы уйдем. Моя сестра живет в Камышовке, это в паре верст к югу отсюда. Подождем там, а потом будет видно.

– Нам сейчас главное вылечить Софию. Потом вы сможете перебраться в Ростов. Я найду для вас хорошие условия.

От нормальной еды я не смог отказаться. Не хотелось объедать женщину с ребенком, но после брожения по лесу и голода я едва не валился с ног. До утра решил не оставаться. Все равно у меня нет документов, поэтому билет на поезд не продадут. Придется пробиваться скрытно, а делать это лучше ночью. Да и был страх, что кто-то из болванов, идущих в сторону Уфы, попался в руки надсмотрщиков или лично Родионовых. Если так, они выболтают все, даже что ели на завтрак неделю назад, лишь бы получить мизерный шанс на жизнь, а выгораживать меня никто из них не будет. Если так, бежать нужно не только мне, но и Аглае с Софией, потому что за ними обязательно придут.

Оставил себе двадцать рублей на всякий случай, а остальные деньги отдал Аглае. Женщина пыталась отказаться, но я настоял. На самом деле это были небольшие деньги, но на пару дней им должно было хватить. Или лекарства купят, чтобы София продержалась до прихода помощи. То, что в Оренбурге ее никто не будет лечить, я уже понял. Если и были целители, которые стремились помочь, то они были завалены работой и не могли разорваться на всех. А в Камышовке помощи точно ждать не от кого.

Аглая с дочерью тоже не стали ждать до утра – собрали пожитки и ушли как только стемнело. Я провел их до окраины города и направился в сторону вокзала. Я заранее узнал у Аглаи где находится железная дорога, поэтому шел уверенно. Только иногда оглядывался, чтобы проверить нет ли поблизости Надзора или дружинников.

Вокзал в Оренбурге выглядел впечатляюще. Пара отдельных путей для пассажирских поездов и несколько путей для грузовых. Именно они меня и заинтересовали. Я направился в сторону грузовых вагонов и тут же обратил внимание на группу людей, стоящих на перроне. Двоих сутулых и исхудалых мужчин с ссадинами на лице я узнал в первое же мгновение. Это были ребята из соседней бригады пленников, а вот еще двое стоявших рядом с ними человек мне оказались незнакомы.

Я тут же юркнул за стену дома и направился в обход. Если эти двое стоят тут, то есть шанс, что кроме них есть еще кто-то. Вот идиоты! Все-таки попались в лапы преследователей. Надеюсь, не все, и кому-то удалось сбежать. Ладно, шуметь здесь мне точно не следует. Было логично предположить, что они возьмут под контроль все транспортные развязки. Ничего, мы еще повоюем. К счастью, те болваны меня не заметили, и у меня есть преимущество. Я знаю об их присутствии, а они – нет.

Ближайший ко мне состав оказался непригодным для путешествия. На путях стояли вагоны с лесом, и каждый вагон просматривался со стороны. Ну и где там прятаться? Второй состав тоже отбросил, потому как он отправлялся на восток. А вот третий меня вполне устроил. Стоило мне приблизиться к вагону, рядом появился незнакомец. Я машинально активировал силу и приложил его головой о вагон, отчего тот обмяк и упал на землю. Да, все-таки навыки с прошлых воплощений неплохо работают. Другой бы на моем месте растерялся и упустил драгоценное время. Остается надеяться, что его нескоро бросятся искать. Тело одаренного я забросил в состав, едущий на восток. Когда его обнаружат, я буду уже далеко отсюда.

Убедившись, что рядом нет никого, кто бы заметил мои манипуляции, я забрался внутрь вагона с рудой и устроился так, чтобы не было видно со стороны. Местечко было не самое мягкое, но что поделать. Путешествие в комфортабельном салоне мне явно не светит.

Рядом послышались голоса и звук шагов, отражавшихся от платформы. Проверяющие шли вдоль вагонов и осматривали их перед отправлением. Отлично! А то я уже тут залежался. Как поедем, обязательно устроюсь тут как следует, а пока приходится сидеть как мышь. Как бы вообще не пришлось в руду закапываться.

Прошло еще несколько минут прежде чем весь состав дернулся, и от локомотива по вагонам побежала волна. Еще одна, еще! Да, тащить десятка два грузовых вагонов – то еще занятие. Тут так просто не поедешь. Наконец, состав медленно пришел в движение и покатился вперед. Понемногу мы ускорялись, а шум вокзала затих вдалеке.

Только через несколько минут я осмелился поднять голову и высунуться наружу. Оренбург остался далеко позади, мигая на прощание огоньками. Где-то там остался бездельник Фома, Аглая и София, которой нужна помощь. Ничего, скоро я вернусь домой, вот тогда со всем и разберусь!

Глава 5. Почему никто не помог?

Путешествие оказалось не самым простым. Пока неподвижно лежал, отдавил себе все бока, и теперь они ныли. Пытался поспать, но твердая руда не давала как следует прилечь. В итоге забился в угол вагона, расчистил себе немного места, постелил плащ Родионова и продремал, пока мы не прибыли на новую станцию. Далеко уехать не вышло. Поезд прибыл в Волгоград и здесь его уже ждали, чтобы разгружать. Меня не заметили только благодаря тому, что я вовремя выскочил из вагона, пока рабочие не добрались до меня. И что теперь делать? До Ростова пешком точно не доберусь, а денег на извозчика мне не хватит. От силы – по городу покататься.

В итоге я принял единственно разумное решение – часть денег потратил на еду и отправился искать нужный мне поезд. В путешествии зайцем был всего один плюс, но куча минусов. Например, ты не выбираешь куда ехать, а прыгаешь в тот вагон, который отправляется. При этом стараешься остаться незамеченным.

Купил два пирожка с картошкой прямо на вокзале и проглотил их за одно мгновение. Тепло и вкус еды подняли настроение. Неплохо, жизнь налаживается. Конечно, были еще кулебяка с мясом и беляш, но их брать я побоялся. Не хватало еще с желудком мучиться. Дар, конечно, поможет, но лишние проблемы мне сейчас точно ни к чему. А вот и подходящий поезд, вот только идет он до Красногоровки, не заходя в Ростов. Ладно, за неимением других вариантов сгодится и этот. Устроился в крытом вагоне, в который едва удалось пробраться. Внутри были тюки с какими-то товарами и огромезные ящики, но я даже не стал проверять что в них хранится. Устроился удобнее между ящиками и проспал почти всю дорогу до Красногоровки. Проснулся только когда поезд приближался к городу.

Хорошо, вот я в Красногоровке, что дальше? Добраться до Новолиманска и заглянуть в свою ячейку за деньгами не выйдет – ключ, висевший все время на шее, сняли. Нет, одного ключа будет недостаточно, чтобы получить доступ к моей ячейке в хранилище, но беда в другом – без документов я тоже не смогу заглянуть туда. А ведь там еще оставалось немного денег, которые сейчас очень даже пригодились бы. Я прошелся по вокзалу и проводил взглядом пассажирский поезд, который только-только вернулся с Ростова.

А что, если заглянуть к моей старой знакомой? Думаю, она не откажет в помощи. Я вспомнил вдову Брыльскую и поморщился. Нет, ее болтовни и попыток закадрить меня я точно не перенесу.

– Миша? Какая неожиданная, но не менее приятная встреча! – ну вот, легка на помине. Брыльская пробежала взглядом по мне, остановившись на потрепанной одежде. – Что-то случилось?

– Да, были небольшие сложности в дороге. Не ожидал встретить вас в Красногоровке. Мне казалось, вы собирались перебраться в Ростов.

– Ах, Мишенька, если бы наши мечты было так легко осуществить! А ты какими судьбами в наших краях?

– Путешествую, – отозвался я и ухмыльнулся.

– Вот как? А я собираюсь поужинать. Не составишь мне компанию?

– Честно говоря, только недавно поел.

В этот момент желудок издал протестующий звук, не желая мириться с таким бессовестным обманом.

– Я-ясно, – протянула женщина. – Может, прогуляемся?

– Конечно! – я подставил руку, и Лариса тут же схватилась за меня.

– Надо же, мы почти год не виделись! Что у тебя произошло в жизни? Расскажи, мне так интересно все знать!

– Много чего, – отозвался я, вспоминая обо всех событиях. Да, произошло много всего, но рассказывать об этих событиях нельзя. – Окончил первый курс академии, занял второе место на местном турнире и мог бы поехать в Москву, но не срослось.

– Ничего, ты способный молодой человек, у тебя все получится!

Женщина остановилась, отпустив руку, а я машинально осмотрелся вокруг. Вокзал уже давно остался позади, а мы шли по безлюдной посадке. Бросив взволнованный взгляд по сторонам, Лариса трясущимися пальцами принялась расстегивать пуговицы на своей кофте.

– Что ты делаешь? – я посмотрел на женщину, но та словно не слышала меня и с удвоенной силой принялась раздеваться. Кофточка полетела в сторону, повиснув на кустарнике, а чашечки лифа соскользнули вниз, предоставляя моему взору шикарную пышную грудь с бордовыми сосками. Даже для своего возраста она выглядела сногсшибательно.

– Миша… я хочу… сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Смогу, – я спокойно поднял кофточку и прикрыл обнаженную грудь Брыльской.

– Все дело во мне? Я тебе не нравлюсь? – на глаза Ларисы навернулись слезы. – Я никому не нравлюсь. Миша, если бы ты знал как это ужасно!

– Ты думаешь, что дело в этом? – я обнял женщину за плечи и наклонился, чтобы поймать ее взгляд. – Лариса, ты невероятная женщина и выглядишь потрясающе. Если бы я не пытался себя контролировать, то непременно набросился на тебя как голодный тигр, но это совсем не то, что тебе нужно. Чего ты ищешь, добиваясь внимания мужчин? Ты думаешь, что ты неполноценна и хочешь, чтобы тебя дополнял кто-то сильный?

– Да! Да, да, да, тысячу раз да! После смерти мужа я поняла, что ни на что не гожусь. А это чувство, когда я желанна, когда мужчины находятся рядом со мной, уделяют внимание… Я снова чувствую себя нужной.

– Научись быть собой и чувствовать себя хорошо даже в одиночестве. Вот увидишь, тогда люди будут воспринимать тебя совершенно иначе.

Я провел рукой по щеке женщины, вытирая слезы, и она улыбнулась.

– Спасибо, Миша! Не перестаю удивляться, насколько ты все понимаешь. За последние пару лет многие мужчины были со мной, и никто не попытался поддержать меня. А ты… Ты даже не воспользовался моим состоянием…

– Потому что я хочу помочь, – я прижал к себе голову Ларисы и поцеловал ее в макушку. – Пойдем обратно. И пообещай, что будешь работать над собой. Ты прекрасна и заслуживаешь гораздо большей участи, нежели быть утехой в объятиях случайных мужчин.

Мы прошлись с Ларисой до вокзала и болтали о жизни. Она пообещала, что восстановит дело ее покойного мужа и будет дальше развивать парк в Красногоровке. После чего обязательно найдет себе призвание по душе.

На вокзале я купил себе билет до Ростова и через полчаса уехал, оставив Ларису на перроне. Женщина махала мне в след и сейчас улыбалась. Уже не той кокетливой улыбкой женщины, пытающейся завоевать внимание, а счастливой улыбкой женщины, которой было просто хорошо. Хотя бы морально.

Пока я добирался до Ростова, думал куда направиться в первую очередь. В академию? А если там будут ждать? Думаю, Игнатьевых уже поставили в известность, что переданный ими пленник сбежал и может быть опасен. Даже если не Игнатьевы, Родионовы могут заявиться сюда и ждать встречи со мной. Все-таки я прикончил Вениамина и возможно кого-то еще из их семьи – попробуй их разбери, когда лица закрыты капюшонами. Рука сама потянулась к карману и сжала перстень одного из участников ритуала.

– Дружище, тебя где в Ростове высадить? – водитель повернулся ко мне и нахмурился, увидев на моем лице задумчивое выражение.

Знать бы еще самому где выходить. Попросить остановить в пригороде и отправиться к Фроловым? Если Константин на месте, он обязательно поможет и подскажет что делать. А если нет? Да и светиться возле его дома опасно – вдруг меня уже по всему Великому княжеству ищут, а я приведу Родионовых к дому своих друзей, в котором, между прочим, живут Алевтина и Кирилл. В Красногоровке я об этом не подумал, да и кто меня там будет искать? А вот у Фроловых могут.

– Где-нибудь возле вокзала или академии, попросил я.

– Так ты из одаренных? – глаза водителя полезли на лоб.

– Да, а что? Это проблема?

– Нет, просто непривычно видеть одаренного в.... таком виде, – перед тем, как произнести последнюю фразу, водитель явно замешкался. Похоже, он понимал, что с большой вероятностью я могу принадлежать к какому-нибудь дворянскому роду и могу принять его слова в штыки. Хотя, стал бы я тогда искать попутку?

– Ну, не всем же одаренным на собственных машинах разъезжать, – отозвался я.

Машина остановилась на обочине, я поблагодарил водителя и вышел на улицу. Он подбросил меня почти до самой академии, но остановился где-то в сотне шагов от ворот. Похоже, он боялся даже приближаться к этому месту. Интересно, у всех людей такой страх перед одаренными, или только у этого человека? С такими отношениями в обществе недалеко и до бунта, который может закончиться очень и очень плохо для всех.

– Ваши документы! – пробасил один из дружинников, полностью облаченный в доспехи.

– Мои документы в академии. Обратитесь в госпоже Андрияновой или господину Сорокину, чтобы они подтвердили мою личность.

– Никого из указанных вами людей в академии нет.

Внутри меня похолодело. Действительно, середина лета, на что я рассчитывал? Скорее всего, Андриянова сейчас отдыхает где-то на юге, а Палыч охотится в лесах Сибири или рыбачит в Черном море. А кто же тогда остался за главного?

–А Булыкин, Брусникина, Ведагор, наконец, есть? Хоть кто-то из преподавателей остался?

Я прекрасно понимал, что эти ребята меня не выпустят, а значит, к Фролову я уже не попаду. Ладно, пусть проверяют, их проблемы, я бы вообще спокойно развалился в кресле для ожидания, если бы не драгоценное время, которое приходилось терять.

– Гущин!

Знакомый голос заставил меня обернуться. Не сказать, что я был рад видеть этого человека, потому что передо мной стоял Тимашевский. Интересно, а этому типу что понадобилось в академии?

– Как любопытно порой оборачивается жизнь, не находите, господин Гущин?

– Вы о чем?

– И года не прошло как мы снова встретились с вами здесь, в стенах академии. И что самое интересное, снова есть повод для общения. Вот только теперь есть один любопытный нюанс. Сейчас здесь нет Андрияновой, и никто не станет мешать нашему мужскому разговору. Видите ли, пока вы не прошли ворота, я могу совершенно спокойно забрать вас с собой, не получая на то разрешения Андрияновой, Сорокина, да хоть самого князя! Поэтому скажите мне, готовы ли вы общаться здесь, или нам все же лучше переместиться в более удачное для этого разговора место?

– Вы спрашивайте, Кирилл Семенович. Пока не спросите, не получите ответ.

– Мне нравится ваш настрой, – Тимашевский сощурился, словно пытался уловить в моих словах издевку. – Хорошо, тогда расскажите мне все, что вы знаете об убийстве студента на крыше академии.

Убийства? Ого, весело у них тут. Похоже, покаменя здесь не было, ребята тоже веселились на полную катушку. Стоп,кто это мог быть? Надеюсь, не кто-то из наших.

– Видите ли, господин Тимашевский, меня больше двух недель не было в академии, поэтому я вряд ли смогу вам помочь.

– Ошибаетесь, Гущин! – Тимашевский нахмурился и повысил голос. – Убийство произошло ровно в день вашего исчезновения. Более того, ваш неожиданный уход, который не был никем замечен, наводит меня на определенные мысли.

– Какие же?

– Сами посудите: убийство произошло на крыше, куда вы частенько наведывались. Свидетели говорят, что несколько раз видели вас там, иногда даже в компании с госпожой Градовой. На крыше, где обнаружили тело студента, найдены следы боя. Да и потом, с этим студентом у вас, Гущин, был конфликт. Все факты указывают на то, что вы как минимум там были.

Ясно, кого-то я все-таки прикончил во время потасовки, вот только кого? Кильчицкого, или Игнатьева? Очень бы хотелось, чтобы второго, но я не верю в такую удачу.

– Понятия не имею причем там крыша и я. Там мог оказаться кто угодно.

– Гущин, признайте, что вы были свидетелем убийства Никитова, или вообще участвовали в нем! —

Никитов? Я попытался придать выражению лица спокойный вид. Причем здесь он? Я точно не мог его убить. Может, Тимашевский пытается заманить меня в ловушку?

– Никитова я не убивал, могу подтвердить даже под воздействием духовника.

– За этим дело не заржавеет, – заверил меня Тимашевсикй.

Ну да, расскажи. Тогда почему мы еще здесь? Нет, хитрый коротышка, если бы ты мог, уже давно затащил бы меня в застенки своей дознавательной комнаты. Но я все еще здесь, а это значит, что тебе что-то мешает.

– Хорошо, Гущин, а как вы объясните, что на руках Никитова была ваша кровь?

– Значит, это он ударил меня по голове.

– То есть, вы там были?

– На крыше? Да, я ждал Ингу Игнатьеву. Зачем – не скажу, это личное.

– Не сходится, Гущин. Там были следы борьбы – сломанные сваи, выбитые стекла, обожженные опоры, наконец. Кто был там кроме вас?

– Кирилл Семенович, я ведь если отвечу, вы все равно не поверите.

– Попробуйте меня удивить.

– Там были Игнатьев с Кильчицким. Они напали на меня, а я отступал и потом потерял сознание. Опомнился уже в вагоне грузового поезда, который завез меня далеко на восток. И сейчас, господин Тимашевский, я хочу вернуться в свою комнату, привести себя в порядок и призвать к ответу двух этих людей. Оказывается, сзади напал на меня Никитов, но его призвать к ответу уже не выйдет, насколько я понимаю.

– Ты нарочно меня дразнишь, щенок? – Тимашевский подошел ко мне вплотную и посмотрел снизу вверх. – Ты ведь знаешь, что Игнатьева с Кильчицким отправились в Москву и допросить их я не смогу. Сначала ты пудришь мне мозги и оставляешь нераскрытым дело о нападении на поместье Гущиных, теперь ты мне подсовываешь еще один труп! Поверь, Гущин, я добьюсь, чтобы ты попал в застенки комнаты для дознаний, и вот тогда я все с тебя вытрясу!

Тимашевский замолчал, выдохнул и немного успокоился, после чего бросил на меня гневный взгляд. Все это время я стоял спокойно, едва сдерживая на лице улыбку. Ну не рыдать же. Пусть изводится, я ему на допрос не набивался.

– Я бы забрал тебя прямо сейчас, но знаешь что играет тебе на пользу? Рядом с телом Никитова лежала марля, смоченная парализующим ядом. Это очень хорошо вписывается в твою теорию. Но не расслабляйся, Гущин! Я добьюсь встречи с Игнатьевым и Кильчицким, а потом мы еще вернемся к нашему разговору.

Тимашевский развернулся к дружинникам и махнул рукой.

– Впустите его, пусть катится куда ему нужно.

Что за дела? С каких пор Тимашевский отдает приказы дружинникам? Почему меня никто не встречает, что здесь вообще происходит? В здание академии я вошел в самом скверном расположении духа. Мало того, что в последние две недели мне приходилось вкалывать в копях, бежать из плена, питаться чем попадет и путешествовать на поезде в роли руды, так еще и в академию не пускают и грозятся выставить убийцей. Вот что Тимашевскому удалось, так это вывести меня из себя.

Дверь в гостиную едва не влетела с петель, когда я резко распахнул ее и вошел в комнату. Мое появление произвело настоящий фурор среди небольшой группы студентов, которые были там.

– Миша! – Влад с Машей одновременно подскочили со своих мест и бросились ко мне.

– А вы что здесь делаете? Для вас каникулы не предусмотрены? – произнес я, обведя их взглядом.

– Вообще-то мы собирались ехать на Великий турнир в Москву, – с обидой в голосе отозвалась Маша. Ее явно задела моя реакция.

– Молодцы, готовьтесь! Я ведь вижу, что не сидите без дела.

– А ты где был? Мы тебя обыскались. Думали…

– Что думали? Что меня убили, или похитили и увезли на Урал в копи?

– Что за ерунда? Какие еще копи? – Влад недоуменно уставился на меня, но тут же взял себя в руки. – Миша, давай на пару дней поедем к нам, ты приведешь себя в порядок…

– Я и здесь могу привести себя в порядок, – я направился в сторону лестницы, ведущей к комнате.

– Миша, ты обиделся?

Голос Маши заставил меня остановиться. Что-то внутри взбунтовалось, и эмоции вырвались наружу. Я едва сдерживал себя, чтобы не перейти на крик.

– С чего бы мне обижаться? На меня напали, похитили из академии у всех на глазах, сослали на Урал, где мне приходилось махать киркой с утра и до ночи, чтобы выжить, сражаться, скрываться от преследования и спать в куче листьев. И знаете что самое интересное? Никто! Никто даже не побеспокоился о том куда же делся Миша Гущин.

– Миша… – Влад поднялся и хотел что-то сказать, но я его перебил.

– Подожди, я не закончил. Ты сейчас скажешь, что вы волновались за меня? Да, впрочем, ребята, не стоило волноваться. Спасибо, своими силами справился! Вот только знаете что самое обидное? Когда я вернулся сюда, меня даже на порог не хотели пускать. Ни Андрияновой, ни Палыча нет. Еще и Тимашевский набросился. Что тут вообще происходит?

– Хорошо, что ты спросил, – произнес Влад, глянув на меня исподлобья. – Ты закончил свою гневную тираду?

– В общем, да. Извините, накопилось. Когда я ехал под поездом, рискуя в любой момент сорваться и превратиться в лепешку, я рассчитывал, что меня здесь встретят совсем иначе.

–Ты ведь ничего не знаешь! – Маша поднялась и удивленно прикрыла рот рукой.

– Чего не знаю? – я снова обвел взглядом друзей и покосился на остальных студентов, которые стали невольными свидетелями нашего разговора.

– Так, идем-ка пройдемся, приведешь себя в порядок немного позже.

Влад взял меня под руку и потащил к выходу, а Маша поднялась и поспешила следом за нами.

– Куда мы идем?

– В парк. Как ни странно, но там куда меньше лишних ушей, и мы сможем поговорить не таясь.

Пару минут мы шли молча. На выходе из здания я заметил двух охранников, на которых поначалу не обратил внимания. Выходит, охрану еще увеличили, или этих поставили только сейчас? Они повернули головы в нашу сторону, но за шлемами я не смог рассмотреть их лиц. Мы свернули в сторону стадиона, прошли полосу препятствий Палыча и устроились на одной из лавочек в парке.

– Рассказывай! – потребовал Влад.

– Что рассказывать? Меня заманили на чердак, я проверил, что там чисто, но попался в ловушку Игнатьева и его компании…

– Так это ты… Никитова… – Маша охнула и закрыла рот рукой.

– Нет! Тимашевский мне все нервы вытрепал, но я понятия не имею кто стоит за его убийством. Точнее, у меня есть два варианта. Либо его прикончили дружинники, которые поднялись на чердак по моей наводке, либо сам Игнатьев, чтобы замести следы.

– Зачем ему убивать друга? – нахмурился Васильев.

– А почему нет? Это же Макар! Он способен на любую подлость. Только подумайте, они с Кильчицким отправились в Москву, а Никитов должен был остаться здесь. А что, если он проболтается о моем исчезновении, или о других планах ребят? Ненужного свидетеля решили просто убрать.

– Нет, это слишком подло даже для Игнатьева, – Влад покачал головой, отказываясь верить в мою теорию. Но я верил, более того, был почти уверен в этом.

– Я другого не пойму. Дружинники должны были подняться на чердак через десять минут после меня. Неужели Игнатьев успел так быстро замести следы и убраться через другой ход?

Ответ нашелся у Маши.

– А тебя не смутило, что Игнатьеву удалось незаметно вынести твое тело из академии? Второй десяток дружинников, которым довелось охранять академию, был из новичков. И хоть их тщательно проверяли, все они были верны заговорщикам. Игнатьевы верно предугадали действия Карнаухова. Он решил, что раз академию все равно трогать нелепо для обеих сторон конфликта, то новичков отправят именно сюда, а сильные боеспособные части будут следить за порядком в столице княжества. Пока ты дрался на крыше, здесь такое началось! Дружинники дрались друг с другом, студенты вцепились друг другу в глотки. Из-за беспорядком семеро студентов погибли, включая Никитова.

– Кто-то из наших?

– Нет, остальные шестеро со старших курсов. Первый курс, на удивление, не пострадал.

– Потому что зачинщики беспорядков в это время были заняты мной, – ответил я, не сумев сдержать улыбку. – Выходит, заговорщики едва не взяли академию?

– Верно! Они побоялись, что студенты разъедутся по домам и тогда взять в заложники детей глав родов, которые поддерживают Карнаухова, не выйдет. Миша, тут происходил такой хаос, что твое исчезновение прошло бесследно. Карнаухов убит, несколько сотрудников академии до сих пор на больничных койках.

– Карнаухов мертв? – я ошарашено уставился на друзей. – А кто же теперь князь? У него ведь не было сына, и братьев тоже нет.

– Пока обязанности князя выполняет Андриянова, как десница князя, но ей сейчас очень тяжело, сам понимаешь, смерть Карнаухова сильно ударила по ней, поэтому по сути всем заправляет Сорокин.

– Вот бы его на роль князя! Этот спуску никому не даст, – я представил как Палыч в княжеском наряде будет гонять студентов по полосе препятствий.

– Так он ведь простолюдин. Увы, но его князем точно не выберут. Впервые за историю существования Ростовского княжества князя будут выбирать на вече. Так что сам понимаешь – твое исчезновение произошло бесследно. Пока разобрались что к чему и отбили нападение, потом помогли раненым и вышли в безопасное место… В общем, мы решили, что ты либо погиб в той бойне, либо тебя похитили. Мы говорили и Палычу, и Тимашевскому, они обещали помочь, но так ничего и не сделали.

– Да, особенно Тимашевский поможет, – отозвался я. – Он вообще решил, что это я убил Никитова и пустился в бега.

– Зря ты так! – заступился за него Влад. – У него работа такая, но он выполняет ее как следует.

– Конечно же, Игнатьев и Кильчицкий не участвовали в бойне…

– Еще бы! Они что, дураки так подставляться?

– Мда… Извините, ребята. Я не знал, что вы тут тоже веселились без устали.

– Ладно, давай снимай с себя этот клоунский костюм, прими душ и спускайся. Поедем к нам, – скомандовал Влад.

– Погодите, а как же турнир? Вы же приехали, чтобы подготовиться к нему.

– Палыч отпустил нас на пару дней по домам. На третий день нужно вернуться в академию, – ответил Влад и запнулся. – Да, Мишка, обидно вышло. Выходит, ты дважды с Москвой пролетел. И на турнир не попал, и в академию.