Умение слушать внимательнее

Следующие шесть недель вы будете прокачивать умение слушать, поднимаясь уровень за уровнем. Каждая новая форма слушания зиждется на предыдущей. Я поняла, что, если мы осознанно прорабатываем умение слушать, оно быстро прогрессирует. Это искусство не требует много времени, потому что дело тут только в желании уделять внимание. Эта книга научит вас вслушиваться и вникать независимо от того, свободны вы или у вас плотный рабочий график, живете вы в городе или в деревне.

Мы все слушаем, и есть миллиарды способов это делать.

Мы будем слушать, что происходит в окружающей среде: «включимся» в процессы, из которых обычно «выключены». Это вызовет удивление и восторг. Вас очарует пение птиц; тиканье кухонных часов подарит чувство стабильности и комфорта; позвякивание ошейника собаки о чашку с водой напомнит о непреклонности жизни.

Мы будем слушать других людей и узнаем, что можем делать это иначе, тщательнее. Когда мы слушаем – реально слушаем – собеседников, их проницательность часто удивляет. Когда мы ждем, не перебивая, позволяя человеку расширить мысль, вместо того чтобы подгонять быстрее закончить высказывание, то узнаем, что почти не можем предугадать, чем с нами на самом деле хотят поделиться. И понимаем, как много нужно сказать друг другу и, если дать шанс, наши компаньоны предложат нам гораздо больше, чем мы ожидали. И это может оказаться чем-то кардинально отличным от наших представлений. Нам всего-то нужно прислушаться.

Внимая своему высшему Я, мы придем к ориентирам и ясности. Нам не придется додумывать; скорее мы будем слушать и записывать. Нужно совсем чуть-чуть усилий для того, чтобы слушать без погрешностей. Голос высшего Я заговорит с нами спокойно, ясно и без обиняков. Мы примем каждый свой инсайт таким, каким он к нам придет, доверяя мыслям, которые часто бывают просты и возникают в форме идей, наития или интуиции.

Научившись внимать высшему Я, мы станем вслушиваться еще глубже, слышать близких, которых больше с нами нет. Мы найдем уникальные способы – для каждого свой – сохранить эту связь нетронутой, выработаем способность легко изучать и расширять ее. Зайдя еще дальше, мы научимся слышать своих героев, которых никогда не видели, к своему большому сожалению. И, наконец, мы научимся слушать тишину, способную дать нам высшую форму наставничества. Со временем умение слушать станет для нас благодатным опытом, который позволит оставаться на связи с миром, самими собой, нашими любимыми людьми и с тем, что не вписывается в эти рамки.

Давайте слушать.

Базовые инструменты

Сорок лет я проводила очные мастер-классы по раскрытию творческого потенциала. Я наблюдала, как мои ученики избавлялись от блоков и приходили к творческому процветанию, независимо от того, в чем это выражалось: в издании книг, написании пьес, открытии картинных галерей или создании нового дизайна интерьера дома. Еще я видела отчетливые и последовательные изменения, когда ученики работали с моими инструментами: становились счастливее, дружелюбнее относились к своим клиентам. Многие отношения исцелились и улучшились, а те, которым следовало закончиться, закончились. Сотрудничество стало открытым и продуктивным. Пока мои ученики становились честнее к самим себе, они становились честнее и к окружающим. Становясь мягче к себе, они смягчались по отношению к окружающим. Дерзая, они вдохновляли других дерзать.

Я пришла к мнению, что эти перемены происходят потому, что, используя инструменты, ученики развивают способность слушать – сначала себя, потом других. Это умение помогает глубже погрузиться в корень всего творчества и связи с миром: способность слушать – ключевая.

Базовые инструменты у нее те же: Утренние страницы, Даты творчества и Прогулки. Каждый инструмент, несомненно, основан на слушании – и каждый по-особенному развивает этот навык. Утренние страницы помогают анализировать собственный опыт; слушая себя каждое утро, мы очищаем путь для этой способности на целый день. В Даты творчества мы внимаем своему молодому Я, которое жаждет приключений и полно интересных идей. На Прогулках мы слушаем окружающую среду и так называемое высшее Я – на собственном опыте, как и многие мои студенты, я поняла, что одинокие прогулки стабильно приводят к состоянию «Ага!».

Я написала сорок книг. На вопрос, как у меня это выходит, я отвечаю, что умею слушать. Иногда меня считают поверхностной. Но это не так: я описываю процесс написания самым подробным из известных мне способов. Письмо – форма активного слушания. Слушание диктует мне, что писать. Писательство – это диктант в его лучшем проявлении. Внутренний голос говорит с нами, когда мы прислушиваемся к нему. Он четок, спокоен и направлен. Он уверенно нанизывает слово на слово, распутывая нить наших рассуждений.

Сосредоточившись на умении внимать, мы осознаем его: путь, основанный на услышанном нами. Внимая, мы идем дорогой духовности. Прислушиваясь к лежащей на поверхности правде, мы становимся все больше верны себе. Нашей валютой становится честность. Нам дают увидеть блеск собственной души.

«Будь верен себе», – советовал нам бард. А когда мы верны себе, мы правдивее воспринимаем других. Способность внимать ведет к единению. Умение слушать – это явление общественное. Мы встречаемся со своей средой, окружающими людьми, с самими собой – и приветствуем.

Искусство внимать можно сопоставить с духовным путем, ведь его источник – честность. Когда мы слушаем собственную правду, мы познаем универсальную истину. Мы получаем доступ к внутреннему ресурсу, который можно назвать благодатью. Делая наше слушание все более и более аутентичным, мы видим, что становимся правдивее. Шаг за шагом мы приходим к честности. Со временем у нас это начнет получаться автоматически.

Привычку слушать нужно формировать и практиковать, и есть простой способ приняться за это. Вы можете вслед за мной начать вести Утренние страницы. И что же это такое?

Утренние страницы

Утренние страницы – ежедневное написание трех страниц в стиле потока сознания. Это первое, что нужно сделать, проснувшись. Как и многие другие, я пишу их не один десяток лет и считаю самым мощным инструментом для тренировки слушания. Эти страницы обо всем на свете. Их невозможно заполнить неправильно. Спектр включает все: от мелочей до глобальных моментов.

«Я забыла купить наполнитель для кошачьего туалета…», «Я не перезвонила сестре…», «В машине что-то забавно стучит…», «Я возненавидела Джеффа за то, что он взял кредит на реализацию моей идеи…», «Я устала и брюзжу…».

Утренние страницы подобны метелочке, которой вы проходитесь по всем углам своего сознания. Они говорят: «Вот это мне нравится, а это – нет. Этого хотелось бы побольше, а этого – поменьше». Утренние страницы интимны. Они говорят о том, что мы чувствуем на самом деле. Там не место уверткам. Мы говорим себе, что все «нормально», и себе же разъясняем, что это значит. «Нормально» – это «не очень» или «хорошо»?

Страницы предназначены только для ваших глаз. Они приватны и личны. Их не надо показывать никому, как бы близки вы ни были. Страницы нужно писать от руки, а не печатать на компьютере. Это погрузит нас в «жизнь хэндмейд». На компьютере выйдет быстрее, но нам здесь важна не скорость, а глубина и специфика. Мы хотим максимально точно записать, как мы себя чувствуем и почему.

Страницы разрушают отрицание. Мы узнаем, о чем думаем на самом деле, и часто нас это удивляет.

«Мне нужно уйти с этой работы», – можем мы вдруг заявить себе. Или: «Хочу больше романтики в любовных отношениях». Страницы подталкивают нас к действию. То, что казалось «сносным», больше таковым не видится. Мы признаем, что заслуживаем большего, а после признаем свое бездействие: нашу печальную тенденцию втискиваться в то, что мы переросли.

Утренние страницы – это форма медитации. Мы записываем «туманные мысли», плывущие сквозь наше сознание.

Но есть тут отличие от традиционных медитаций: страницы побуждают нас действовать. Они не «изгоняют рефлексией» наши заботы. Наоборот, в ответ на записанное они спрашивают нас: «Что ты собираешься с этим делать?»

Страницы требуют действовать. Они не согласны довольствоваться меньшим. Они заставляют нас рисковать – рисковать ради самих себя. Когда страницы в первый раз поднимают проблему, мы можем поймать себя на мысли: «Я не смогу это решить!» Но страницы настойчивы, и когда вопрос встанет повторно, вы можете подумать: «Наверное, когда-нибудь я попробую». И пока страницы будут толкать вас все дальше и дальше, вы поймаете себя на мысли: «Я собираюсь попробовать…» И мы реально пробуем – и частенько преуспеваем.

«Я знал, что ты сможешь!» – возликуют страницы. Они подобны компаньону. Это свидетели нашей жизни. В минуты замешательства мы «разговариваем со страницами». Они помогают разобрать наши часто противоречивые идеи. Мы пишем: «Я думаю, надо разорвать отношения», а затем добавляем: «Может, взамен рискнуть поговорить начистоту?» Мы затеваем беседу и оказываемся в восторге от результата.

Когда мы слушаем – реально слушаем – собеседников, их проницательность часто удивляет.

Утренние страницы мудры. Они позволяют прикоснуться к нашей собственной мудрости. Мы подключаемся к внутреннему ресурсу, который дает ответы на наши многочисленные и многообразные проблемы. Развивает интуицию. Мы находим неожиданные решения в ситуациях, которые раньше сбивали с толку. Возросшая в нас духовность начинает говорить о Боге. Как говорится, Бог делает для нас то, чего не можем мы сами. Взываем ли мы к Богу или просто к страницам – происходит прорыв. Течение жизни становится более гладким. Мы начинаем на нее полагаться.

«Ты до сих пор пишешь Утренние страницы?» – спросила я у коллеги, который преподавал вместе со мной двадцать лет назад.

«Да, когда случаются проблемы», – ответил он.

«Но если бы ты делал это регулярно, проблем бы не возникало», – попрекнула его я, понимая, что звучу как обливающийся собственной кровью священник.

Но таков мой опыт, на который ушло сорок лет, – Утренние страницы ограждают от трудностей. Страницы заблаговременно предупреждают о них. Страницы бесстрашны: они без колебаний поднимают неприятные темы. Ваш возлюбленный начал отдаляться, и страницы отмечают этот тревожный факт. Побуждаемые записями, вы идете на трудный разговор. Риск окупается. Близость восстановлена.

Страницы наставляют нас. Они помогают расти в нужных направлениях. Я называю это «духовной хиропрактикой»: нас настраивают в нужных местах. Горлопаны учатся держать язык за зубами. «Тряпки» учатся высказываться. Нам всегда задают верное направление. Страницы бесподобно выполняют анализ и проводят доработки.

Не допускайте ошибок: страницы – жесткий друг. Если мы избегаем проблему, они нам на это укажут. Однажды я получила письмо, в котором была фраза: «Джулия, я был довольно счастлив, квася в медвежьем углу. Затем я начал писать Утренние страницы. И теперь стал трезвее…»

Алкоголизм, избыточный вес, созависимость – страницы возьмутся за все. Нас побуждают идти в верном направлении, а если посыл не работает, начинают пихать. Страницы покончат с прокрастинацией. Мы будем действовать, лишь бы заткнуть их.

Женщина из Канады пишет: «Я не из тех, кто ведет журнал или дневник, но Утренние страницы меня заинтриговали». Она начала практику, и за считаные недели созрели плоды ее трудов. В отличие от традиционного ведения журнала, где мы обозначаем тему: «Я собираюсь писать обо всем, что чувствую из-за Фреда или моей мамы», страницы имеют свободную форму. Они выглядят (и являются) разрозненными. Мы прыгаем с темы на тему: одно предложение здесь, другое там. Моя канадская корреспондентка забралась в очень странные углы, и у нее случились инсайты во многих направлениях.

Страницы могут быть глубокомысленными или поверхностными. Часто они бывают и в обеих ипостасях. «Мелочь» тревожит нас, и когда мы раскрываем ее через письмо, выясняется, что она – вершина айсберга. Разбирая свои ощущения в проблемных ситуациях, мы пишем «я чувствую», а затем «я на самом деле чувствую». Поднимая пласт за пластом, мы становимся ближе к самим себе. Мы находим свое скрытое Я, и это будоражит.

Поскольку самопознание приятно волнует, страницы вызывают зависимость. Возводимое ими на пьедестал умение слушать никогда не наскучит. Люди, которые говорят, что их жизнь скучна, вскоре видят, как эта жизнь разворачивается в ином направлении. Под пристальным вниманием она становится щедрым ресурсом. «Я не знал, что так себя чувствовал» – предложение, которое сопровождает новую ценную крупицу самопознания.

«Джулия, за несколько недель ведения Утренних страниц я узнала больше, чем за многие годы психотерапии», – докладывает один практикующий врач. Это произошло, потому что страницы содержат в себе намек на так называемое «незащищенное Я». Последователи Юнга говорят, что после пробуждения у нас есть окошко примерно в сорок пять минут до того, как начнут работать защиты эго. Пока мы безоружны, мы говорим себе правду, и она может отличаться от версии событий, предлагаемой нашим эго. Когда мы слушаем – и фиксируем – реальные чувства, правда становится привычной нам. Мы проталкиваем мысль: «Мне нормально» – и узнаем, что на самом деле это не так. Раскрывая настоящие чувства, мы раскрываем истинное Я, и оно завораживает.

Такой настрой часто выражают изумленным восклицанием: «Джулия, я влюбился(лась) в самого себя!» Да, страницы учат нас любить себя. Принятие абсолютно всех своих мыслей учит нас радикальному самопринятию. Слушая себя, мы с энтузиазмом предвкушаем свои намерения. Каждая мысль раскрывает новый пласт внутри нас. Каждый пласт укрепляет уверенность в нашей привлекательности.

Не отвергая никакие мысли, мы научаемся радоваться каждой частичке себя. Этот гостеприимный настрой – краеугольный камень умения слушать. Мы принимаем свои инсайты и идеи по одному слову, по одной мысли за раз. Ни единую мысль не отвергая как нестоящую. «Я брюзжу» стоит наравне с «я прекрасно себя чувствую». Темные и светлые мысли одинаково значимы. Мы благосклонно принимаем все настроения.

Умение внимать требует практики. Мы «слышим» актуальные и грядущие мысли, но «тихий голосок» слишком слаб. Сначала появляется соблазн списать его на «простое воображение». Но он реален, как реальна и наша связь с божественным началом. Мы просим разубедить нас и слышим: «Не сомневайся в нашей связи». И продолжаем слушать, и начинаем доверять ориентирам. Утренние страницы превращаются в надежный ресурс. То, что сначала казалось надуманным, со временем становится благонадежным.

Ведение Утренних страниц подобно езде со включенными фарами дальнего света: мы «видим» пространство перед собой гораздо лучше и масштабнее, чем когда едем с обычным светом. Потенциальные препятствия четко видны, и мы учимся избегать проблем. А еще одна ценная способность страниц – указывать на возможности. Наша «везучесть» растет, когда мы улавливаем сигналы, которые посылают нам страницы.

«Я никогда не верил в ЭСВ^[2], – протестовал некто в полученном мной недавно письме. – Но тут, думаю, реально что-то происходит». Страницы уникальны. И эта «уникальность» чаще всего проявляется как синхронность. Мы о чем-нибудь пишем на страницах и видим это в реальности. Наши желания претворяются в жизнь. «Попроси, поверь, получи» становится действенным инструментом сознания. Работая со страницами, мы становимся более искренними. Мы пишем свои истинные желания, а Вселенная отвечает нам.

«Я не верил в синхроничность, – писал один скептик. – Теперь я на нее полагаюсь».

Я тоже.

Я написала на своих страницах, что до сердечной тоски хочу снять фильм. Через два дня на званом ужине меня усадили рядом с кинематографистом. Более того, он преподавал кинематографию. Я поведала ему о своей мечте, и он сказал: «У меня остался один слот. Если хотите, забирайте». Мне реально этого хотелось. На моих следующих страницах была благодарность.

Хотя писать можно обо всем на свете, благодарность дает плодотворную почву. Подсчет счастливых событий на странице дает больше места благодарности. Когда мы говорим: «Не о чем писать», мы можем обратиться к позитивному перечислению благословений Божьих, начиная с крупных и заканчивая мелочами. Трезвый алкоголик может сказать: «Благодарю за трезвость». Человек в хорошей физической форме может поблагодарить за здоровье. У каждого в жизни есть почва для благодарности. Умение слушать перечислит вам миллиарды причин иметь благодарное сердце. Сосредоточенность на хорошем взращивает оптимизм. А это – ранний плод умения слушать.

Намеренно переходить от негативного к позитивному можно каждый раз, когда нам «нечего сказать». У каждого в жизни есть то, за что можно благодарить, даже если оно находится в зачаточном состоянии. «Спасибо, что я жив(а). Спасибо, что я дышу…» В глобальном смысле слова жизнь каждого человека – чудо, и, признав этот факт, вы будете почитать саму жизнь.

«Остановитесь и познайте, что я есть Бог», – говорит нам Священное Писание. Слушая себя, мы приходим к чувству благости, которое прикасается к нашему сознанию через общность. Страницы – наш свидетель, с ними мы больше не одиноки. Скорее мы партнеры интерактивной Вселенной. Я недавно пыталась описать это словами: «Ответ на мою молитву? Внемлющий Бог знает, что я здесь». Взывать к «Внемлющему Богу» – не проявление гордыни. Ведение страниц – форма духовной практики. Занимаясь ПРАВОписанием, мы исПРАВляем этот мир. Он перестает быть враждебным и становится благожелательным. Когда мы слушаем, нас направляют – направляют аккуратно и умело.

Привычка писать Утренние страницы развивается быстро. Ученые утверждают, что новая привычка формируется за девяносто дней. Но к страницам вы привыкнете гораздо быстрее. Как учитель, я замечаю переломный момент через две-три недели. Это мелкая инвестиция с огромной окупаемостью. Привычка вести страницы выводит нас на духовный путь умения слушать, направляет и оберегает.

Мой коллега, Марк Брайан, сравнивает эту практику с запуском НАСА: мы запускаем страницы ежедневно, и изменение кажется крошечным – отклонение в несколько градусов от нашей обычной жизни. Потом эти градусы станут погрешностью для приземления на поверхность Венеры или Марса. Легкий сдвиг траектории примет ужасающие размеры.

Недавно я подписывала книги читателям, и к моему столу подошел один мужчина: «Я хочу поблагодарить вас, – сказал он, – за четверть века Утренних страниц. За это время я пропустил всего один день. Когда мне делали операцию по четырехстороннему шунтированию сердца».

Иногда я не веду страницы в первые дни путешествий. Приехав на место, я пишу Вечерние страницы, а это не то же самое. Когда я пишу перед отходом ко сну, то рассуждаю о завершенном дне, который я не в силах изменить. Утренние страницы задают вектор новому дню. Вечерние – подводят итог прожитому, определяют его как удачный или неудачный. Задним числом я вижу «альтернативы» дня, варианты, которые могли бы оказаться более продуктивными, выбери я их. Но вместо этого я бездарно потратила день.

Утренние страницы бережливы. Они извлекают максимум пользы из грядущего дня. «Страницы дают мне время, – сказала недавно одна женщина. – Они отнимают его, но в то же время дают». Мне знаком этот парадокс. Утром я посвящаю сорок пять минут письму, но затем днем выхватываю многие «свободные моменты». Я трачу время, как мне удобно. Оно становится только моим.

Благодаря страницам мы продуктивнее проживаем дни. Исключаем так называемые «ментальные перекуры» – долгие паузы для размышлений над тем, что делать дальше. Опираясь на страницы, мы плавно переходим от одной задачи к другой. «Я бы мог(ла) сделать X», – думаем мы, не тратя время на прокрастинацию. Мы «делаем X» – хватаем время за хвост и используем его в своих интересах.

Иногда страницы помогают избавиться от созависимости. Мы тратим время на свои цели и задачи, а не на чужие. Порой нас изумляет откровение, как много времени мы потратили на «умасливание» других людей. Когда мы возвращаем энергию в собственное русло, нас приводит в шок вновь обретенная мощь, которую мы расходовали, угождая другим. Многих из нас люди используют как батарейки. Мы работали ради чужой мечты, забросив собственную. Но страницы вновь сделали наши мечты достижимыми. Выполняя шаг за шагом инструкции, которые они нам дают, мы воплощаем желания в реальность.

«Джулия, я много лет хотела писать, но не делала этого. Затем начала вести страницы. А вот и мой роман. Надеюсь, вам понравится», – с этими словами мне вручили книгу.

Сосредоточенность на хорошем взращивает оптимизм. А это – ранний плод умения слушать.

Я часто отмечала, что преподавание для меня подобно прогулке по саду. Мне дарят книги, видео, компакт-диски, бижутерию. Люди воспользовались моими инструментами, и семя их творчества взошло.

«Я стал режиссером художественного фильма, – в восторге поведал мне актер. – Этому я обязан страницам». Узнав, что его мечта сбылась, я очень воодушевилась.

С Утренними страницами мы отваживаемся слушать и проговаривать вслух свои мечты. Мы говорим о том, о чем, скорее всего, умолчали бы. Успешный актер мечтает быть режиссером. Копирайтер мечтает написать роман. То, что могло выглядеть помпезным, благодаря страницам становится реалистичным. Нас побуждают дерзать. И, дерзнув, мы вдохновляемся продолжать это. Мы становимся «впору» – не больше и не меньше. Раньше мы боялись, что «штанишки нам великоваты». Теперь же мы склонны расти, а не уменьшать свои способности. Как говорит Нельсон Мандела: «Мы видим, что наш страх имел точный размер – больше, а не меньше, чем нам казалось».

Теперь мы понимаем, что «только небо – наш предел» и оно большое, яркое и широкое – а не затянутое тучами. «Мне хотелось бы, но…» превращается в «Я думаю, что смогу…». Мы похожи на паровозик из детской книжки, который осмелился подрасти. Наш рост может встретить сопротивление близких людей, которым мы комфортны в более мелком масштабе. Со временем они приспособятся. Есть хорошая новость: страницы заразны. Увидев изменения, вызванные этой привычкой, дорогие вам люди могут подтянуться следом.

Успешный преподаватель сценического мастерства говорит классу, что успех актерской игры заключен в способности слушать. Страницы учат нас этому. «Вы должны стремиться к тому, – продолжает учитель, – чтобы стать проводником». Он чертит рукой дугу в воздухе, как бы указывая путь к искусству внимать. «Сквозь нас идет энергия», – объясняет он.

Как адепты Утренних страниц, мы практикуем творческую внимательность. Улавливаем признаки новой верной мысли. Мы «слышим» слова, которые хотим пропустить сквозь себя. Мы – проводники, полые тростинки, сквозь которые проходит энергия.

Дилан Томас писал, что «цветок влечет сила, пробивающаяся сквозь зеленую массу». Он говорил это о творческой энергии, той самой, которую мы испытываем на себе, когда пишем Утренние страницы. Навострив свое внутреннее ухо на «принятие», мы ловим слабые сигналы. Распознав их, выстраиваем траекторию психики. Нас ведут слово за словом, побуждая расшифровывать, что нам нужно знать и делать. Мы учимся обходить своего цензора, говоря ему: «Спасибо, что был со мной» – и продолжая записывать услышанное.

Этот трюк с обходом внутреннего цензора – дело наживное. Каким бы видом искусства мы ни занялись, появляется наш цензор, и мы отступаем. «Спасибо, что был со мной», – говорим мы и отваживаем от себя этого перфекциониста. Страницы учат нас доверять творческим импульсам. Становится привычным «прокладывать дорогу» слово за словом. Мы учимся верить в то, что каждое слово идеально – оно соответствует нашим требованиям и даже превосходит их. Тщетно наш внутренний перфекционист протестует. То, что раньше казалось громогласным голосом правды, теперь слышится как писк мелюзги. Из тирана перфекционист превращается в надоеду. Каждая новая страница приглушает его голос. Мы не можем искоренить перфекционизм, но можем здорово пошатнуть его власть.

На своих занятиях я предлагаю выполнить упражнение по перфекционизму. «Поставьте на листочке номера от одного до десяти, – говорю я студентам. – Сейчас я дам вам задания, а вы заполните форму. Готовы? Начинаем. Номер один: если бы мне не пришлось доводить это до идеала, я бы попробовал(а)… Два: если бы мне не пришлось доводить это до идеала, я бы попробовал(а)… Три: ну, вы поняли тенденцию. Продолжайте так до десяти».

Назвав десять порывов, подавленных перфекционизмом, студенты ловят себя на мысли: «В самом деле, я могу попробовать…» Впервые они видят свой перфекционизм как страшилку. Составляя список желаний и вслушиваясь в них, ученики становятся на шаг ближе к попытке их реализовать.

Страницы дают нам возможность покуситься на нечто более масштабное. Мы внимаем порывам сердца и голосу, который твердит: «Ты можешь попробовать». Мы разрушаем негативную установку, глушим зловещий шепот: «Нет, никогда я не смог бы». Правда в том, что у нас бы получилось, и это трансформируется в «Я могу».

Мы можем гораздо больше, чем разрешают нам страхи. Перфекционизм – боязнь, облаченная в парадное платье. Мы боимся выглядеть глупо и поэтому тормозим, говоря себе, что это здравое решение. Но нет ничего здравого в том, чтобы всегда пятиться. Так мы лишаем себя радости созидания. Мы отрицаем в себе человеческую потребность созидать. Наши мечты и желания должны реализоваться. Давая задний ход, мы вредим своей истинной природе. Мы рождены для творчества, мы должны следовать тихому голосу, который утверждает: «Ты можешь, просто попробуй».

Умение слушать требует внимательности. Часто наши мечты говорят очень робко. Чем больше мы внимаем их шепоту, тем острее становится слух. Страницы, которые мы ведем каждый день, посвящают нас в искусство быть внимательными. Слушая, как раскрывается каждая мысль, мы начинаем доверять своему восприятию. Любое слово ставит отметку в сознании. А объединенные – эти слова будут памяткой наших душ. Глядя на то, как они распускаются подобно парусу, мы обращаем внимание на повесть своей жизни. Наши истории далеко не бледны – они как яркий калейдоскоп. Пока мы внимательно выслушиваем свои мечты, перед нами являются все новые и новые. Изучая свою жизнь, мы понимаем, что ее стоит изучать.

Утренние страницы распахивают дверь в нашу жизнь. Прежде terra incognita^[3], она становится знакомой и понятной. Наши чувства проходят спектр от загадочных до ясных. Мы знаем, что и почему испытываем. В глобальной схеме событий у нас есть место.

Умение слушать дает нам нужную информацию. События больше не застают врасплох. Обостренная интуиция помогает нам их предчувствовать.

Друзья отметят нашу уникальную способность выходить сухими из воды. Для нас же в этом не будет тайны. Это плоды наших Утренних страниц. Мы полагаемся на страницы как на своего рода сигнализацию. Выхватываем малейшие ориентиры неудобств. Со временем они примыкают к ЭСВ. Мы привыкаем полагаться на них. Обращаем внимание на «забавные чувства». Относимся к ним серьезно.

Когда мы идем путем активного слушания, то начинаем верить в свою безопасность. Слишком много раз нас предупреждали о проблемах. Мы осознаем, что есть нечто благое, желающее нам добра. Это нечто говорит с нами через страницы. И легкие подозрения оказываются надежными подсказками, а интуитивные догадки поощряются.

«Сделай это. Попробуй то», – предлагают страницы, и когда мы исполняем их советы, оказывается, что они того стоили. Мы видим, как плодородна эта почва, и спешим развиваться в новых направлениях. Страницы подтолкнули меня писать музыку.

«Ты будешь создавать блестящие песни», – сказали они.

«Но я не музыкант», – протестовала я, пока не попробовала и не увидела, что реально пишу блестящие песни. Теперь часть из них мы поем на занятиях с учениками. Мои песни нравятся людям, а мне приятно слышать, как их поют. Я застала класс врасплох, заявив, что писала песни. Они не знали об этом моем таланте, а он раскрылся только благодаря страницам.

Мы начинаем писать, думая, что уже знаем свои таланты. У нас, полагаем мы, есть конкретный лимит – ни больше, ни меньше. Это как с ростом: мы же знаем свой рост. Но у страниц есть собственный путь, которым они нас ведут и показывают, что мы «выше» в своем творчестве, чем нам казалось. Я думала, музыка мне не по плечу, а потом выяснила, что музыкально одарена. Так и человек, ни разу не писавший, может ощутить поэтический зуд, а у того, кто далек от изобразительного искусства, проснется художественное чутье. У нас много талантов, а мы о них порой и не подозреваем.

«Но, Джулия, как можно этого не знать?» – иногда задают мне вопрос. В ответ я привожу в пример себя. В семье музыкантов меня воспитывали как «не-музыканта». По легенде моей семьи, я была писательницей, а не музыкантом. Когда страницы предложили мне писать музыку, я подумала, что они спятили, – пока не попробовала.

Семейное мифотворчество имеет огромную силу, настолько мощную, что, когда я сказала своему брату-музыканту, что работала с композитором, и сыграла ему кое-что из своих произведений, брат заявил: «Этот чувак талантлив». Но когда я отметила, что композитор – я сама, брат поправился: «Последнее было неплохо».

Я рассказываю эту историю, чтобы показать силу семейных условностей. Мой любимый брат просто не смог поверить, что у меня есть музыкальный талант. Я с трудом верила в это сама. Теперь, имея в своем арсенале три мюзикла и два сборника детских песен, я продолжаю запинаться на фразе «я музыкант», хотя страницы в моем таланте не сомневаются.

Я убеждена, что они работают как «зеркало правды». Они отражают веру в наш потенциал. Они оптимистичны и позитивно настроены. Они верят в наши сильные стороны и не акцентируют слабые. Каждому деятелю искусства нужно зеркало правды – не только страницы, но и люди. На занятиях я прошу студентов перечислить трех человек, которых они считают своими зеркалами правды – людей, которые вдохновляют и поддерживают. Страницы предлагают вам и то и другое. Зеркала правды лежат в основе творческого успеха. Успех не приходит один, его порождает щедрость. Называя свои зеркала правды, мы можем более осознанно ими пользоваться. Среди моих друзей есть зеркала правды. Жерард, Лора, Эмма и Соня. Они просматривают мои первые черновики текста, потому что «безопасны». Их поддержка и вдохновение побуждают меня продолжать работать над черновиками. Они, как Утренние страницы, находятся в разделе поощрений.

Когда я закончила роман «Mozart’s Ghost» («Призрак Моцарта»), у меня были высокие ожидания. Но когда я отдала его в печать, мои надежды стали таять: редакторы один за другим заявляли моему агенту: «Мне понравился роман Джулии, но он не пройдет комиссию». Неважно, что эти отказы были не смертельны. Отказ оставался отказом в любом случае. Пока росло количество «нет», моя уверенность испарялась, но у меня было зеркало правды – моя подруга Соня Шокетт.

«У тебя хороший роман, – настаивала она. – Я чувствую, его скоро опубликуют». И благодаря Сониной поддержке мы продолжали раз за разом подавать рукопись. После каждого разочарования я говорила себе: «Соня считает роман хорошим. Соня верит, что его опубликуют». Мои Утренние страницы тоже добавляли оптимизма. Вдохновившись, я поднажала. Мой агент, Сьюзан Райхофер, была доблестной и азартной. Она продолжала попытки, и – браво! – на сорок третьей и сорок четвертой подаче роман понравился. Мы выбрали попытку сорок четыре: издательство St. Martin’s Press. Я убеждена, что без страниц и Сони сдалась бы. Мои зеркала правды помогли мне пройти этот путь. Результат вызывает у меня приятную дрожь.

«У вас получился такой хороший роман», – говорят мне читатели, вторя настроению Сони. Я благодарна подруге и своим страницам за то, что не сдалась. Зеркала правды дарят нам жизненную силу и оптимизм. Они – ключ к творческому успеху.

Мантра Утренних страниц: «Продолжайте продолжать».

«Не останавливайтесь за пять минут до свершения чуда». Не сомневайтесь: страницы действительно творят чудеса.

«Я веду Утренние страницы, потому что они работают, – заявляет один практик страниц с двадцатилетним стажем. – Я веду страницы, потому что благодаря им я случаюсь у дня, а не он у меня».

У нас много талантов, а мы о них порой и не подозреваем.

«Вы загадываете желания своим Утренним страницам, и мечты многократно сбываются», – от души признается еще один адепт. «Я начала вести страницы, когда была классическим разочарованным альтистом, – вносит свою лепту Эмма Лайвли. – Страницы убедили меня попробовать сочинять музыку. Теперь я композитор».

«Аналогично, – говорит еще один пользователь, – я завидовал драматургам. А теперь сам этим занимаюсь».

Утренние страницы просты, но полны драмы. Они делают нас людьми, которыми мы мечтали стать. Что может быть лучше этого?

Попробуйте сделать

Заведите таймер на 45 минут. Начините писать сразу после пробуждения. Напишите от руки три страницы обо всем, что приходит в голову. Больше не нужно. Добро пожаловать в Утренние страницы! Они – врата, открывающие путь в умение слушать.

Дата творчества

Дата творчества – инструмент развития внимательности. Здесь делается упор на две составляющие – «дата» и «творец». Сформулируем это понятие проще: один раз в неделю вы без спутников идете на мероприятие (или занимаетесь делом), которое восхищает или интересует вас. Одна составляющая – искусство, вторая – свидание. Вы «взываете» к своему внутреннему творцу. Вам стоит с нетерпением предвкушать это еженедельное приключение и планировать его загодя – за этим тут «дата». Как и в случае с романтическим свиданием, вы получите львиную долю удовольствия, ожидая мероприятие.

На уроках я встречаю сопротивление, связанное не с ведением Утренних страниц, а с игрой в Даты творчества. В нашей культуре отлично развита этика, связанная с работой, но «этики развлечений» у нас не предусмотрено. И поэтому, когда я представляю Утренние страницы: «У меня есть для вас один инструмент. О ужас! Вам придется вставать на сорок пять минут раньше и писать», в ответ мне согласно кивают. До студентов доходит, что этот инструмент может быть полезен, и они охотно берут его на вооружение.

Но когда я представляю Даты творчества: «Я хочу, чтобы вы каждую неделю час или два делали то, что вас интригует и будоражит. Иными словами, я хочу, чтобы вы развлеклись», то вижу в ответ скрещенные на груди руки, будто студенты защищаются от меня. Какая польза от «развлечений»? Мы понимаем «работать над творчеством». Но не осознаем, что во фразе «игра идей» фактически заложено предписание: играй, и у тебя появятся идеи.

На удивление трудно развлекаться по предписанию. «Джулия, я не могу думать о Дате творчества», – иногда говорят мне. Еще раз: источник такой мольбы – это недостаток игр в нашей жизни. Мои студенты больше склонны быть серьезными, чем игривыми. Они думают, что должны выбрать себе «идеальную» Дату творчества.

Ерунда, говорю я им. Затем прошу записать на странице номера от одного до пяти и быстро «с потолка» набросать пять примерных Дат творчества. Когда кажется невозможным написать пять дел, которые доставляют удовольствие, я даю студентам подсказку: притворитесь малышом. Назовите пять вещей, которым бы порадовался малыш. Вот так со скрипом создаются списки игровых моментов:

1. Пойти в детский книжный магазин.

2. Пойти в зоомагазин.

3. Пойти в багетную лавку.

4. Пойти в кино.

5. Пойти в зоопарк.

После того как первые пять пунктов определены, я подталкиваю студентов сделать еще пять. Для этого нужно покопаться, но вот в муках рождается еще пять пунктов, а то и больше:

6. Посетить цветочный магазин.

7. Посетить ботанический сад.

8. Посетить магазин тканей.

9. Посетить магазин швейной фурнитуры.

10. Сходить на пьесу.

В тот момент, когда Даты творчества начинают восприниматься как интересное занятие, идеи приходят в изобилии. Тем, кто все еще в тупике, может отлично помочь мозговой штурм с другом. Друг может сказать: «Посети музей. Сходи в галерею». Или как посоветовал один мой товарищ: «Зайди в магазин запчастей».

Ничего серьезного в списках нет – сплошной легкомысленный восторг. Это время не для назидательных удовольствий, доступных взрослым людям. Вы не должны его тратить на компьютерные курсы, куда давно хотели пойти. Такие курсы – точно не Дата творчества, ведь они от вас слишком многого требуют. А мы хотим просто забавляться. Никакого хардкора. И не забывайте, что у вас не должно быть компаньонов. На Дате творчества вы взываете к себе. Не стоит ни с кем делить это приключение. Оно личное и приватное: секретный дар исключительно для себя любимого(ой).

Поскольку Дата творчества – персональное удовольствие, она дает вам особые возможности сфокусировать внимание на своем внутреннем творце. «В пятницу я приглашаю моего творца откушать в „Маленькой Италии“».

Дата творчества заставляет нас усиленно слушать. Во время этого мероприятия вы устанавливаете связь с внутренним Я и так называемым «внутренним ребенком». Обычно этот инструмент вызывает яростное сопротивление, но внимательное прислушивание к самому себе дает очень высокую отдачу. Находясь наедине с собой и занимаясь любимым делом, мы слышим как свои внутренние желания, так и вдохновение, то, что называется направляющей рукой высшей силы.

Занимаясь искусством, мы пьем из внутреннего колодца. Мы «выуживаем» образ за образом. Во время Даты творчества наш колодец пополняется. Мы осознанно увеличиваем запас образов. Час, потраченный на то, чтобы себя побаловать, окупается: когда в следующий раз мы займемся творчеством – и начнем искать образы, – то обнаружим, что склад нашего воображения забит до отказа. Мы легко подберем нужный образ, ведь есть из чего выбирать. Надо только послушать и узнать, какой подойдет лучше всего.

Во время Даты творчества мы уделяем особое внимание своему опыту. Такое внимание вознаграждается восторгом. Вылазка в «Маленькую Италию» распаляет наши чувства. Густые ароматы и аппетитный вкус ласкают рецепторы. Телятина с лимоном – veal piccata – и свежеиспеченный чесночный хлеб дразнят ароматами. Вернувшись домой, мы садимся за текст совсем другой направленности и находим богатые образы. Разнообразие их подобно разнообразию блюд и вкусов на ужине. Успешная Дата творчества дарует вам вознаграждение, и оно не линейно. Берем Дату A, а плоды пожинаем в Z. Возможно, именно нелинейность отдачи усложняет практику Дат творчества в сравнении с Утренними страницами. Страницы – это труд, а трудовая этика у нас прекрасно развита. Даты творчества – игра, а мы не воспринимаем буквально «игры идей». Мы охотно работаем над творчеством, но не играем же? Мы не видим пользы развлечений.

Но игра может дать многое. Когда наше отношение становится легче, идеи текут свободнее. Мы больше не пытаемся «родить» мысль, а расслабляемся, слушаем и записываем. В Даты творчества к нам приходят наитие и интуиция. Многие утверждают, что в эти часы ощущали незримое присутствие благого начала, которое у многих ассоциируется с Божественным.

«Для меня Даты творчества – духовный опыт», – делится мыслями один из практиков. Подумайте о них в таком ключе: Утренние страницы – «посыл», Даты творчества – «прием». Вы будто собираете духовную радиостанцию. Чтобы она работала правильно, вам нужны оба инструмента.

«Прорывные идеи посещают меня в Даты творчества», – говорит одна женщина. И я не удивлена. Эксперты по творчеству учат, что прорывы создает двухчастный процесс: концентрация и затем расслабление. Утренние страницы помогают нам сконцентрироваться, сосредоточить внимание на задаче. Даты творчества учат расслабляться, и наше сознание наводняют новые идеи. Чтобы этот процесс заработал, нужно уметь отпускать. Именно поэтому многие заявляют, что их прорвало на идеи в ванне или при выполнении искусных маневров на скоростной трассе. Альберта Эйнштейна великие мысли посещали в душе. Стивен Спилберг – водитель. Необходимо сосредоточиться, а потом расслабиться. Слишком многие ждут прорыва только от концентрации и не расслабляются. Даты творчества излечат вас от этой дурной привычки. Ведь эта игра – игра идей.

Суть Даты творчества в получении удовольствия. Лучшие дни связаны с немалой долей озорства. Не надо быть прилежным. Думайте о загадочности, а не о мастерстве. Позвольте мыслям течь фривольно. Не планируйте то, что «следует» делать. Вместо этого придумайте то, чего обычно вам делать не следует. Прокатитесь в карете, запряженной лошадьми. Насладитесь цоканьем копыт. Даты творчества необязательно должны быть затратными. Самые лучшие из них достанутся вам бесплатно. Ничего не стоит просмотреть полки детского книжного магазина. И вы найдете очаровательные книги: «Все о рептилиях», «Все о крупных кошках», «Все о поездах».

Даты творчества подобны ребячеству. Информации из детской книжки вполне хватит, чтобы ваш творец возликовал. Если ее будет больше, скажем, как во взрослой книге, для внутреннего творца это будет перебор, а мы останемся обескуражены. Всегда помните, что наш творец молод. Относитесь к нему как к ребенку. Уговаривайте его, а не подгоняйте пинками. Он хорошо реагирует на игривость. Даты творчества – игра по предписанию – идеальный инструмент повышения продуктивности.

«Я выбрала Дату творчества в зоомагазине, и мне там разрешили погладить крольчат. После этого я писала, как чертов гений», – рассказывает довольная студентка. Ее любимая крольчиха по имени Лайонхед была очень пушистой – она такая нежная и в то же время игривая. Вернувшись домой, студентка быстро набросала несколько куцых хвостиков на оконном стекле в гостиной. «Я будто „настроила“ свой внутренний циферблат на „кролика“», – говорит она со смехом. Зоомагазины – идеальное место для Даты творчества, они созданы для игривой атмосферы. Но один из участников практики настоятельно рекомендует аквариумы. «Я там часами могу стоять, – говорит он. – Меня завораживают крошечные тетра-неоны с темными блестящими полосками. И я люблю золотых рыбок с веерообразными хвостами. Их плавники развеваются подобно вуали. Рыбы-ангелы выглядят так умиротворенно, но на самом деле они агрессивны. Меченосцы разноцветные, но ведут себя скромно».

Поиск различий между рыбами – акт внимательности. Внимательность – главная характерная черта Даты творчества. Мы выслушиваем индивидуальные особенности каждой даты и записываем их в свой банк памяти. Когда в следующий раз мы сядем создавать шедевр, сможем черпать из полного колодца творчества. Мелочи, сохранившиеся в нашей памяти, транслируются в специфику искусства, а именно специфика интересует зрителя.

Роберт Стайверс, фотограф-профессионал, занимается изящным искусством и тщательно выбирает место для каждой своей работы. Это важно как для него, так и для посетителей галереи. Работы Стайверса проходят весь спектр от загадочных до мистических. Невозможно отрицать красоту его фотографий, будь то подсолнух на ветру или одинокая пальма.

В нашей культуре отлично развита этика, связанная с работой, но «этики развлечений» у нас не предусмотрено.

«Делать мою работу – то же самое, что слушать, – говорит Стайверс. – Что-то цепляет мой взгляд, будто шепот, который побуждает вслушаться. Это вопрос внимательности». Пересекая пустыню, Стайверс делает фотографии из окна автомобиля. Получается потрясающе.

«Кое-что мне и самому нравится», – скромно утверждает он. Его взгляд всегда острый, а в скромности чувствуется сдержанное достоинство. Накануне открытия его выставки меня пригласили на закрытый показ. Перелистывая сотни изображений, Стайверс с особой гордостью показывал выборку фотографий животных в насыщенных цветах. Ярко-розовый баран, пурпурный буйвол, зеленый лось. Буйство красок сделало каждое животное более запоминающимся. Даже Стайверсу пришлось признать, что «кое-что выходит неплохо».

Для меня посещение его выставки – идеальная Дата творчества. Фотографии Стайверса настолько изумительны, что мои чувства испытывают настоящее потрясение, возникает детское удивление. Одинокая увядающая роза напоминает о том, что я смертна. То же делает и обнаженная фигура, прикрытая грубой марлей.

Успешная Дата творчества раскрывает двери творческим изысканиям. Увиденное или услышанное открывает сердце чувствам. Освобождаются эмоции. Задействован каждый аспект вашей личности.

Планируя Дату творчества, выбирайте красоту, а не долг. Вы должны быть очарованы. Составленные без раздумий списки из десяти дел, которые вы любите, должны увенчаться Датами творчества. Если вам нравятся лошади, пообщайтесь с лошадкой. Если вам по вкусу шоколадный торт, идите в кулинарию. За кактусом отправляйтесь к флористу. Все, что вы любите, манит вас в нужное место, и именно там вас поджидает шикарная Дата творчества.

Такие моменты пробуждают чувство сопричастности. Приходя к любимым делам, вы возвращаетесь к себе. Появляются «бабочки» в животе. Чувство благополучия затмевает все остальные. Многие ощущают Божественное присутствие. Есть нечто священное в служении тому, что мы любим. У всех возникает благодарность Вселенной за подаренное изобилие.

«Джулия, по-моему, я ощутила присутствие Бога!» – в изумлении восклицает одна ученица.

Ощущение чего-то масштабного и благого – если хотите, назовите это Богом – частый результат практики Даты творчества. В эти дни мы добры к себе, и это повышает наши шансы на Милость Божью.

В большинстве своем мы принадлежим к иудео-христианской религии, и многих из нас воспитывали на концепции карающего Бога. Бог из нашего детства осуждал и наказывал. Мы должны поработать над тем, чтобы появилось осознание более благосклонного Бога. Наш «новый» Бог может быть добрым, щедрым, вдохновляющим и благодушным. Когда мы составляем список качеств, которые хотели бы видеть у Бога, то осознаем, что большинство из нас называют реальные качества. Есть правда в том, что Бог милостив. Мы можем постулировать любящего Бога и затем начать его ощущать. Даты творчества настежь распахивают двери к Богу.

Когда мы осознанно ищем повод восхититься, мы все больше сознаем, что в мире есть много удивительного. Скажем, мы идем в зоомагазин, чтобы погладить кролика. Наше умиление пушистым созданием открывает двери в чудеса этого мира.

Лучшие Даты творчества рождают благоговение. Когда мы пытаемся прийти к тому, что нас очаровывает, мы открываемся способности очароваться и другими вещами. Один восторг уступает место другому. Дата творчества может заставить нас напрячь воображение, ведь нам страстно хочется найти чудесный момент, причем забавы ради и желательно бесплатно. Чем чаще вы будете практиковать Даты творчества, тем легче они начнут придумываться. Привыкнув взывать к своему творцу, мы становимся более увлеченными. Даты перестают быть «заданием» и даруют чувство изобилия. Пока они помогают нам процветать, все более процветающим становится мир, в котором мы живем.

Даты творчества имеют накопительный эффект. Когда мы бежим за одной мечтой, другие приходят сами по себе. Чем больше мы смакуем этот опыт, тем быстрее интересы превращаются в страсти. Сначала даты напоминают черно-белое кино, но пробуждение наших чувств включает технологию «Техниколор». Поэтому концентрация на чувствах – необходима. Поход в розарий в одну из Дат творчества пробудит зрительное восприятие и обоняние. Поход в ресторан с хорошими закусками активирует вкусовые рецепторы. Кролик с мягкой шубкой в зоомагазине «включит» осязание. Эта концепция учит слушать. Планировать Даты творчества так, чтобы каждый раз задействовать разные органы восприятия, – задача важная и непростая. Мы пробуждаем то чувство, на котором сосредотачиваемся. А чувственно пробудившись целиком, ощущаем свое многосенсорное бытие. Все в жизни становится «вкуснее».

«Меня пробудили Даты творчества! – воскликнула моя ученица. – Все стало живописнее. Я более полно чувствую жизнь».

Это ощущение – обычный результат практики Дат творчества. Они будто делают краски нашей жизни насыщеннее, как животные Стайверса. Мы становимся бдительными, замечаем мелочи, которые нас окружают. В Нью-Йорке, вокруг пруда в Центральном парке, растут вишневые деревья. Не пропустите их цветение, подобное розовой пене. В Нью-Мексико полным ходом цветут абрикосы. Не пропустите! Каждое время года и каждое место несет переходящую красоту, и наши чувства пробудились, чтобы ее не упустить.

«Начав практиковать Даты творчества, я стал более внимательным», – говорит другой мой студент.

Кажется, будто час с небольшим, который вы еженедельно тратите на удовольствие, делает все другие часы приятнее. Дата творчества дарит радость как предвкушения, так и послевкусия. Мы с нетерпением ее ждем, а после смакуем воспоминания. У Дат творчества есть три выраженные фазы: до, во время и после.

Такие дни делают нас приземленнее. Сосредоточившись на личных удовольствиях, мы учимся доставлять удовольствие другим. Одна студентка сказала мне, что для нее Даты творчества – болезненный опыт. После недолгих расспросов я узнала, что она воспринимала их «серьезно», сосредоточившись на самосовершенствовании.

«Смотрите на это проще», – сказала я ей. Она так и сделала и вскоре сообщила, что Даты превратились для нее в новый источник радости, а не назиданий.

В идеальном варианте Даты творчества – веселый опыт. Они – средоточие радости, спонтанности и фантазии. Иными словами, они – чистый восторг. Игра пробуждает воображение, и наши мысли становятся более плодотворными. Концентрируясь на забавах, мы учимся лучше концентрироваться на всем. Пауза. Наш разум как бы вознаграждает нас за отдых и веселье, и мы получаем повышенную работоспособность.

Даты творчества заставляют нас осознавать жизненный дисбаланс: мы слишком серьезны и зациклены на работе. Моя мама тут же нескладной рифмой написала предупреждение:

 
Если на точильном камне будешь ты точить свой нюх,
Делай это очень долго-разбуди природный слух.
Ничего не будет краше бормотания ручья,
Пенья птиц и иже с ними-утверждаю точно я.
Отвечаю на вселенский очень каверзный вопрос:
Мир-лишь ты, точильный камень и проклятый старый нос.
 

Моя мама знала толк в Датах творчества. В пятьдесят с хвостиком она пошла учиться танцу живота. Ее выпускной диплом занимает почетное место в нашем доме. Мать семерых детей, она понимала ценность чистой неподдельной радости. В доме было два пианино: одно для занятий, а второе для баловства. Мама умела играть сама и каждый раз, когда расстраивалась, наигрывала вальс «Дунайские волны». На ее примере дети видели, как толика веселья разгоняет хандру. Когда мы слишком капризничали, мама загружала нас в машину и везла на Дату творчества в «Хоторн-Меллоди фарм», на местную молочную ферму, при которой был контактный зоопарк. Общение с ягненком или козленком всегда возвращало нам хорошее настроение. Детеныши животных зажигали в нас искру удовольствия, и мы переставали брюзжать.

Даты творчества – сыворотка от нытья. Часик-другой, посвященный веселью, убирает пелену депрессии. Мы заражаемся духом оптимизма. Весь мир перестает грустить и лучится солнечным настроением. Всего одна Дата творчества в неделю – это мощная профилактика отчаяния. «Я поймала себя на том, что подсела, проведя всего несколько Дат творчества», – призналась мне дама, которая годами боролась с депрессией. Даты творчества стали для нее хорошей привычкой.

«Я сопротивлялся Датам творчества, – поведал один мужчина. – Но когда в итоге устроил себе одну такую дату, меня поразило, как она изменила мое мировоззрение. Враждебный мир стал дружелюбным».

Даты творчества меняют угол нашего зрения. Проблемы, которые казались огромными, сдуваются, как лопнувший воздушный шар. Мы чувствуем себя сильнее и готовы преодолевать препятствия. Мы перестаем казаться себе маленькими. Мы становимся достаточно большими, чтобы побеждать все на своем пути. И чувствуем силу там, где раньше были уязвимы.

Даты творчества – неотъемлемая часть умения слушать. Настраиваясь на веселье, мы выносим вотум доверия к себе. Мы решаемся на большее. Обращаясь к радости, которую нам дарит каждый праздничный выход, мы ступаем на дорогу счастья, а счастье – базовая черта умения слушать.

Попробуйте сделать

Раз в неделю организуйте себе праздничный выход. Свидание с самим собой. Займитесь тем, что вызовет у вас восторг. Выберите веселое занятие, способное простимулировать вашу фантазию. Заранее запланируйте дату ради приятного предвкушения. Разрешите себе быть игривым(ой). Будьте молоды в душе.

Прогулки

Гуляя, мы слушаем. Мы настраиваемся на виды и звуки окружения. В нас пробуждаются чувства. Прогулки возвращают нас в состояние «здесь и сейчас». Мы замечаем обстановку и становимся внимательны. Прогуливаясь неспешно, мы подмечаем все на своем пути: щелкающий крик овсянкового кардинала; заостренную астру, грациозно примостившуюся на обочине; куст чамиза серебристо-зеленого цвета; юркую серую ящерицу, молниеносно перебегающую нам дорогу. Напрягая ноги, мы напрягаем ум. Мы восторгаемся пением птиц, облюбовавших ветку кедра. Если повезет, можем увидеть оленя в высокой траве.

Каждый шаг вызывает выброс эндорфинов – природных ракетоносителей. Химия нашего тела настраивается на позитив. Настроение автоматически поднимается. Увиденное и услышанное тоже бодрит. Мы получаем двойную выгоду, на уровне физиологии и психологии. Это идет нам на пользу.

«Вон там! Кошка на подоконнике!» – радостно восклицаем мы.

«Вот! Надо обойти лужу!» – гуляя, мы не теряем бдительности и высматриваем «опасности» на своем пути. Прогулочный шаг позволяет этим заниматься. Мы отчетливо слышим звуки: карканье ворона, трель певчей птицы. Каждый звук притягивает внимание: шум ветра в кедрах. Мы улавливаем малейший шорох. Гуляя, мы вслушиваемся в свои слова.

«Я люблю прогулки, – говорит мне одна женщина, – стараюсь ежедневно проходить десять тысяч шагов. У меня есть фитнес-браслет – шагомер. Он мне нравится».

Сосредоточившись на личных удовольствиях, мы учимся доставлять удовольствие другим.

Когда мы отслеживаем каждый шаг, возникает чувство достижения. Изучая мир вокруг, мы видим, как он дружелюбен. Он говорит с нами. Шорох гравия под шинами автомобиля напоминает, что надо быть осторожными, и мы это слышим. Гул большегруза предупреждает: «Отойди на обочину». Мы не только видим этот мир, но еще и слышим. На самом деле звук часто опережает картинку.

Внимая осознанно, мы обостряем слух. Настраиваясь на звуки окружающей среды, мы становимся все более прозорливыми. С каждым шагом слышим все лучше и ведем себя к ясности.

Гуляя по городу, мы проходим мимо цветочной лавки – разноцветного калейдоскопа. Дальше на пути кулинария с заставленной вкусностями витриной. Мы видим товары в строительном магазине, читаем названия книг в книжной лавке. На прогулке мы впитываем в себя окружение. Ничто не упущено. Разум и эмоции выхватывают все, мимо чего мы проходим.

В цветочной лавке выставлены орхидеи и бромелии. В кулинарии – пирожные «Наполеон» и круассаны. Молоток и пила скажут вам о том, каким бизнесом занимаются в строительном магазине. Обложки подпирающих друг друга книг призывно вопят с витрины: «Прочти меня!»

Неважно, живем мы в селе или в городе, прогулки позволяют нам осваивать территорию. Видим мы американского пейнта (порода лошадей), пасущегося у обочины, или конного полицейского, регулирующего движение, мы наслаждаемся зрелищем. Гуляя, мысленно достаем полароид и запечатлеваем момент за моментом. Вернувшись домой, мы садимся за письмо или рисунок и одно за другим вытаскиваем воспоминания с прогулки. Она обогатила наш склад творческих инструментов.

Прогулка стимулирует выброс эндорфинов и усиливает чувство благополучия. Шаг за шагом меняется наше настроение, мы убегаем от раздражительности. Чтобы вернуть оптимизм, достаточно двадцатиминутной прогулки. Каждый шаг уносит прочь от плохого настроения.

Почти нет разницы между прогулками в городе и в сельской местности. Размеренный шаг гарантирует, что мы увидим достаточно интересных мест в любом случае. Выгуливая собаку, мы отслеживаем «собачий маршрут»: «О, смотри! Какой красивый ротвейлер» «Погляди! Такой милаха спаниель».

Моя собака Лили породы вест-хайленд-уайт-терьер с нежностью относится к соседскому щенку золотистого ретривера, Отису. Она взвизгивает в радостном волнении, когда Отис выходит поиграть во двор. Мы живем в горах, в стороне от Санта-Фе, и наши соседи разводят оленей. Увидев оленя, Лили замирает как вкопанная. «Это очень большое существо», – почти слышу я ее мысли. Нужно пару раз дернуть ее за поводок, чтобы убедить продолжить прогулку. Утром она увидела сразу четырех оленей, переходящих тропу перед нами. «Какое прекрасное приключение! Мне не терпится рассказать Отису!» – говорит ее поза. И Лили именно так и сделала, остановившись у его двора.

Иногда людям трудно выйти на прогулку. Она кажется пустой тратой времени и энергии. Но это далеко не так. Двадцать минут ходьбы сжигают сорок калорий, иногда больше. За нескольких часов она разгоняет метаболизм. Ежедневная прогулка убирает лишние килограммы вашего веса. Ее хватает на поддержание в тонусе мышц и укрепление жизненной силы. «Гуляйте каждый день», – советует тренер по физической подготовке Мишель Варса и сама применяет этот совет.

«Нет ничего лучше прогулки, – вторит ей актриса и поэтесса Джулианна Маккарти. – Все авторитетные лица с этим согласны, – продолжает она свою мысль. – Ежедневные прогулки помогут вам похудеть и наполнят творческим вдохновением».

В число авторитетов Маккарти включает преподавательницу и писательницу Бренду Уланд. Она прекрасная «прогульщица» и автор. Уланд заявила: «Я скажу вам, что узнала на собственном опыте. Мне помогают долгие прогулки по пять-шесть миль. Вы должны гулять в одиночестве и ежедневно».

Еще один сторонник прогулок – авторитетная писательница Натали Голдберг, которая сочинила классическое произведение «Writing Down the Bones», книгу, явившую собой тихий омут и неувядающий бестселлер. Голдберг считает прогулки основным инструментом творчества. Ей семьдесят с хвостиком, и она ходит в пешие походы по горам для поддержания духовного баланса. «Прогулки снабжают меня идеями, – рассказывает она мне. – Я люблю размять ум».

Я сорок лет дружу с Маккарти и тридцать – с Голдберг. Они обе – мои зеркала правды и укрепляют мою писательскую идентичность «прогульщицы». Когда мой дух машет белым флагом, я звоню им обеим и получаю заряд вдохновения.

«Хорошо, что ты выгуливаешь Лили», – говорит Маккарти, внушая мне собственную любовь к прогулкам. Я рассказываю ей, как Лили увидела оленей, и Маккарти усмехается с благодарностью. Она живет на горе в Калифорнии. В наших с ней горах одинаковая флора и фауна.

Еще один писатель и любитель прогулок – Джон Николс. Он считает, что ежедневное восхождение на небольшую гору в Таосе, штат Нью-Мексико, подпитывает его творческий потенциал. Как и Бренда, он ходит гулять «один и изо дня в день». Николс не только автор «The Sterile Cuckoo»^[4], «The Milagro Beanfield War»^[5] и еще дюжины книг, он очень благодушный человек и это качество тоже обрел благодаря прогулкам.

«Джон вызывает у меня сдавленный смех», – призналась я на днях Голдберг.

«У меня тоже», – подтвердила она. Ей недавно довелось стоять вместе с ним на подиуме.

Как и Николс, Бренда Уланд пышет оптимизмом. Она утверждает: «Подумайте о себе как о пылающей силе, об избранном и вечно беседующем с Богом и его посланниками».

Она говорила о своем прославлении «осознанного контакта» с высшей силой. Одним из ее первых и лучших плодов прогулок стала связь с «Богом и его посланниками». Гуляя, мы испытываем духовность. К нам приходит наитие, озарение, интуиция, «не наши» идеи. Когда прогулки входят у нас в привычку, наш внутренний слух настраивается на высшие сферы.

Хотя мы и сами можем быстро открыть для себя прелести прогулок, они занимают особое место в духовных традициях. Аборигены ведут кочевой образ жизни. Коренные американцы проводят ритуал поиска видений. Маги идут в Гластонбери. Буддисты практикуют медитацию в движении. Святой Августин заявил: «Проблема решается движением». Под проблемой подразумевалась личная или профессиональная дилемма. Прогулка распутывает нашу часто запутанную жизнь. Шаг за шагом мы приходим к ясности. Сёрен Кьеркегор гулял, чтобы решать государственные дела. Мы в равной степени могли бы гулять, чтобы решить дела сердечные. «Я ощущаю это вот так», – говорит нам прогулка. Многие интуитивно идут гулять, пытаясь разрешить какую-то ситуацию. Каждый шаг учит нас слушать, и мы «слышим» все легче. Гуляя, мы укрепляем слух. Естественным путем настраиваемся на свою среду и на высшее Я.

Гуляя, мы вбираем в себя виды и звуки мира, в котором живем. В деревне слышим певчих птиц, их пение перебивает карканье ворона. Неторопливо прогуливаясь, мы вскоре замечаем шумную птицу на высокой ветке. Когда подходим ближе, она отгоняет нас. И вновь мы одарены мелодией.

В городе мы слышим стаккато отбойного молотка. Подойдя поближе к источнику звука, видим, что ремонтируют участок переулка. Обходя людей и машины, мы подходим к гидранту, из которого течет вода. Чтобы не идти по грязи, ступаем на дорогу. Раздается клаксон такси, и мы делаем шаг в сторону. Нетерпеливый водитель кричит сквозь приспущенное окно: «Прочь с дороги!» «Хорошо, хорошо», – отвечаем мы и отходим на тротуар. Продолжая прогулку, предупреждаем человека с собаками о ждущей его впереди проблеме. Прогулка воздает нам дружелюбием. Выгульщик собак со стаей питомцев благодарит нас за предупреждение.

«Да не за что», – отвечаем мы. Продолжение разговора тонет в звоне отбойного молотка. Мы продолжаем идти, шум остается за спиной.

Чтобы вернуть оптимизм, достаточно двадцатиминутной прогулки.

Каждый шаг уносит прочь от плохого настроения.

Превратив прогулку в осознанный инструмент, мы учимся внимательнее слушать себя. Уровни слушания нужно пройти шаг за шагом. Гуляя, мы ведем себя домой.

Я написала книгу под названием «Walking in This World»^[6]. Была ли она предпосылкой? Прогулка, описанная в книге, дарует нам как духовную, так и физическую пользу. Она предлагает прогуляться с друзьями и завести с ними душевную беседу. Гуляя, мы настраиваемся на ритм собственных мыслей. Мы слышим слова и скрытые за ними эмоции. Становимся ближе. Трудно врать на ходу. Каждый шаг требует нашего внимания. Каждый шаг задействует наше дыхание. Мы говорим немыслимые вещи. Мы слушаем, как произносим их, и задаем себе вопрос: «А настоящий ли я?» Когда мы идем и разговариваем, скорее всего, ответ будет – да.

Попробуйте сделать

Раздобудьте удобную пару обуви.

Задумайте короткую двадцатиминутную прогулку. Осмотритесь. Отметьте особо настойчивые мысли. Вернувшись домой, возьмите лист бумаги и запишите, что вы увидели.

Например: «Я прошла мимо цветочной лавки, и в ней стояла полная ваза гигантских подсолнухов».

Или: «Я прошла мимо очень важного шарпея».

Теперь запишите, какие озарения вы получили на прогулке. Они приходят к нам вместе с идеями. Ходьба открывает нам высшую форму слушания, которую можно назвать наставничеством или интуицией.

Например: «Я осознала, что у моей двоюродной сестры есть выдающиеся способности, хотя она часто обращается ко мне за советом».

Или: «Мне хочется писать музыку. Я бы могла понемногу писать каждое утро после Утренних страниц».

Хотя бы дважды в неделю выполняйте двадцатиминутные прогулки. Вы готовы открыться окружающему миру?

Неделя 1
Слушаем, что происходит в окружающей среде

Слушание – неотъемлемая часть любого дела. Мы слушаем Солнце. Звезды. Ветер.

– Мадлен Л’Энгл

Первым шагом на пути к умению слушать будет «включение» звуков, которые мы, вероятно, по привычке «отключали»: прислушаемся к звучанию мира вокруг нас. На этой неделе вам нужно настроиться на звуки окружающей среды. Мы будем исследовать их – и те, которые нам нравятся, и те, которых мы стараемся избежать. Мы попрактикуем включенность, возможно даже, получится единение с собой, миром и отношением к нему.

Какие звуки вас окружают?

Умение слушать дает нам возможность включиться в окружающую обстановку. Первый инструмент поможет сосредоточиться на том, что мы слышим вокруг себя. Нужно время, чтобы заметить звуки вокруг нас. Успокаивают они или раздражают? Громкие они или тихие? Настраиваясь на эти звуки, мы отмечаем, что нам хотелось бы в них изменить.

Мы – люди привычки и порой приспосабливаемся к очень неприятным вещам. Будильник начинает утро с пронзительной трели. Несложный поход в магазин за часами с приятным звонком мог бы решить эту проблему, но мы говорим себе, что резкий звук будильника – ерунда, и поэтому наши дни начинаются с ноты диссонанса. То же касается микроволновки. Она издает сигнал «готово», и этот звук неприятный. Мелочь, говорим мы себе, если вообще его замечаем. И так весь день: мы присутствуем, но не слышим.

ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЕ НА ЗАМЫСЛОВАТЫЕ ПАТТЕРНЫ БЫТИЯ, КОТОРЫЕ ПРИНИМАЕТЕ КАК ДОЛЖНОЕ.

– ДУГ ДИЛЛОН

Мы хотим, чтобы жизнь звучала, – и это не просто игра слов. Мы можем осознанно поменять звуковое наполнение своего дня. Потратившись на будильник с красивым звонком, вы будете просыпаться в более приятном мире.

Мы можем прожить день под влиянием вопроса: «А приятен ли мне этот звук?» Поразительно, но часто ответом будет «нет». Поменяв «нет» на «да», мы позволим себе расслабиться.

Потолочный вентилятор раздражающе скрипит, из-за этого плохо слышно телефон. Намечаем поход в строительный магазин за WD-40. Пора положить конец прокрастинации. Смазка не стоит дорого. «Промасливание» покончит со скрипом вентилятора. Мягкий шум перестанет раздражать, и вы будете ясно слышать телефонного собеседника.

Громкий и четкий голос моей подруги, Дженнифер Басси, заявляет: «Ты починила вентилятор».

Клочок бумаги трепещет в кондиционере машины. Он там уже давно, но вы научились его не слышать. Теперь же, сосредоточившись, пинцетом выхватываете его из струи воздуха. Внезапно в машине стало приятнее находиться. Двигатель шумит ровно, без рассеянной вибрации, к которой вы привыкли.

Что это? Выезжая с проезжей части, вы улавливаете смех. Соседские дети играют в баскетбол у подъезда. Слышен стук мяча, когда его ведут. И свистящий проход сквозь сетку. А еще веселый смех говорит о том, что дети отлично развлекаются. Это поднимает вам настроение. Облаченная в звуки радость, как и горе, приглашает нас вторить ей. Мы слышим плач ребенка, и нас захлестывает сострадание. Детское хихиканье вызывает радость. Хотя мы редко это осознаем, звуки сопровождают нас 24 часа в сутки.

По дороге на работу нас раздражает, что нетерпеливый водитель давит на клаксон. «Тише едешь, дальше будешь», – можем мы подумать про себя, осознанно включившись в ситуацию, а не отгораживаясь от нее. Во время обеда, мягко впитывая окружающие звуки, мы можем оживиться, услышав ежечасный звон колоколов собора. Когда, допоздна засидевшись на работе, выходим из офиса, снова слышим этот звон.

Приехав домой, мы можем включить любимый музыкальный альбом и расслабиться под звуки индейской флейты. Мы намеренно ее выбрали за мягкие гипнотические мелодии. Бесконечное удовольствие мне доставляет альбом «The Yearning»^[7] композитора Майкла Хоппе. Играет виртуоз Тим Уитер на альт-флейте.

От нежных звуков жизнь течет нежнее. Когда они успокаивают психику, мы становимся благожелательнее. Вместо резких и жестких действий, которых требует от нас стаккато, мы реагируем мягко. Принимая окружающие нас звуки близко к сердцу, мы можем добавить себе искренности. Выбрав более размеренный стиль жизни, мы часто спокойнее реагируем на внешний мир. Без резкости и стаккато наша жизнь принимает плавные очертания.

СПОСОБНОСТЬ СЛУШАТЬ – ЭТО СПОСОБНОСТЬ ВОСПРИНИМАТЬ.

– НАТАЛИ ГОЛДБЕРГ

Вам не будет так одиноко вечером дома, если включить приятный саундтрек. Музыка умиротворяет дикого зверя в нас. Любимая коллекция меняет качество жизни. Притупляются острые негативные реакции.

Покойный Дон Кэмпбелл специализировался на исцелении музыкой. Его книга «The Roar of Silence»^[8] стала классикой в этой сфере. Книга «The Mozart Effect»^[9], которую он написал несколько позже, дает убедительные аргументы, что музыка влияет не только на наше настроение, но и на уровень интеллекта. Как утверждает Кэмпбелл, дети, слушавшие Моцарта, умнее и счастливее. Еще он заявляет, что подборка произведений Моцарта снижает вспыльчивость взрослых людей. Как говорит Джон Барлоу: «Отнеситесь серьезно к тому, что музыка создает эмоциональные состояния. Освободите свое тело в этой жизни и спасите душу в следующей».

Музыка возвышает. Музыковеды говорят, что музыка – наивысшая форма искусства. Она приближает слушателей к Богу. Не стоит отрицать, что наслаждение музыкой сродни духовному опыту. «Мессия» Генделя поднимает слушателя до священных высот, даруя как возвышенность, так и эстетику. «Канон» Пахельбеля умиротворяет душу.

КРАСИВАЯ СИМФОНИЯ: СТУК КЛАВИАТУРЫ ПЕЧАТНОЙ МАШИНКИ НА БУМАГЕ!

– ЭВИДЖИИТ ДАС

По сути своей она ободряет. «Аве Мария» Франца Шуберта раскрывает духовность. Воспаряет и приглашает слушателя воспарить вместе с ней.

Музыка – неотъемлемый союзник умения слушать. Осознав ее далекоидущее влияние, мы можем запрограммировать торжество звука. Чутко относясь к воздействию мелодии, мы способны менять свое настроение с помощью музыки. Барабаны хорошо подойдут для путешествий, и они открывают дверь к Божественному Началу. Мики Харт и Таро дарят нам «Music to Be Born By» («Музыку рождения»). Она пульсирует, заряжает энергией и приземляет.

Музыка флейты составит нам компанию в одиночестве. Дэвид Дарлинг и ансамбль народной флейты создали «Ritual Mesa» («Алтарь»), врезающуюся в память коллекцию душевных мелодий. Нарастающий гул оркестра вызывает подъем эмоций. Симфония № 9 Бетховена и увертюра Фиделио вызывают ликование. Мудрость Гольдберг-вариаций Баха пробуждает сознание. Слушая, мы учимся.

Истинное умение слушать выбрасывает нас в настоящее. Мы осознаем звучание каждой ноты. Духовные наставники сходятся на том, что важно быть «здесь и сейчас». Легендарный преподаватель Буддизма Тхить Нят Хань красноречиво описывает прелести пребывания в текущем моменте. Он использует буддийский термин «осознанность», хотя я могла бы предложить более универсальный термин «чувствовать сердцем». Когда мы вслушиваемся в каждый момент, оказывается, что мы слушаем свое сердце. Вне пределов и в пределах. Тхить Нят Хань приводит в пример питье мелкими глотками чая, «с осознанием, насколько он хорош», но именно в сердце возникает благодарность за этот вкус. Чай хорош, и нам приятно его пить. Мы осознаем себя здесь и сейчас.

ОНА СКАЗАЛА, ЧТО МУЗЫКА ЗАСТАВИЛА ЕЕ ЗАДУМАТЬСЯ: «В КАКУЮ СТОРОНУ ОНА НАС БОЛЬШЕ МЕНЯЕТ: НАС НАЧИНАЮТ ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ ИЛИ МЫ НАЧИНАЕМ ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ?»

– МАДЛЕН ТЬЕН

Слишком многие из нас живут в неразберихе. Мы мчимся от события к событию. Нам кажется, что скорость – наш друг, но так ли это? Замедлив шаг, мы видим, что жизнь течет в более приемлемом ритме. Мы слышим свои мысли.

Умение слушать требует нашего внимания. Мы должны прислушиваться к звукам, чтобы жизнь зазвучала.

Попробуйте сделать

Целый день ведите учет звуков, которые вас окружают. Начните со звонка будильника. Спросите себя: «Этот звук приятен или раздражает?» Держите эту мысль в голове, пока не услышите таймер кофемашины или сигнал микроволновки, говорящий, что ваша овсянка на завтрак готова. Отметьте шум метро по дороге на работу. Если вы за рулем, обратите внимание на звучание клаксонов. Спросите себя: «Мог(ла) бы я выбрать другой, не такой напряженный маршрут?» Послушайте гомон за обеденным столом во время ланча. Может, есть место потише? Продолжайте весь день замечать звуки и свою реакцию на них. Вечером запишите сделанные открытия. Что можно изменить, чтобы ваш аудиционный опыт стал приятнее? Проявите к себе мягкость. Нежно позаботьтесь о том, что слышат ваши уши.

Лай терьера

«Что, если я не могу контролировать звуки вокруг себя? – периодически протестуют мои студенты. – Что, если я научился(ась) выключать их, чтобы не слышать?»

Выключение звуковой среды приучает нас к отстраненности вместо единения. Я бы поспорила, что выключение требует больше усилий, чем включение, где мы можем изучать свои решения. Включенность делает нас осознанными, мы можем что-то изменить или хотя бы попробовать.

Мы – люди привычки и порой приспосабливаемся к очень неприятным вещам.

Хороший пример: у моего вест-хайленд-уайт-терьера Лили двор для выгула класса люкс с цепью холмов, высокими деревьями и цветущими кустами.

Вы можете насладиться местной флорой и фауной, прогулявшись по витиеватым горным тропинкам, а к дверце в задней части дома, сделанной как раз по размеру маленького терьера, ведет большой мостик. Моя территория огорожена забором, и, с точки зрения Лили, этот обширный домен – ее личный рай. Здесь она может бродить туда-сюда и все исследовать. Это верно, но еще верно то, что земля по другую сторону забора принадлежит моим соседям. А Лили любит полаять.

ВСТАНЬ И СЛУШАЙ. ВОКРУГ НАС ПРОИСХОДИТ ИСТОРИЯ.

– ТОМАС ЛЛОЙД КУОЛЛС

Сейчас почти 21:00, я закрыла собачью дверцу, и Лили грустит. Она сидит у двери, тихонько подвывая. Если я ее выпущу, она начнет лаять во всю глотку, и это будет раздражать соседей.

«Лили, тихо», – говорю я. Моя коллега Эмма утверждает, что у собак большой словарный запас и они понимают, что мы им говорим. Но слово «тихо» игнорируется. Если Лили понимает, то это забастовка. Есть несколько фраз, которые ей точно понятны. А именно: «Лили. Лосось. Вкусняшка». И затем: «Ну все, хватит», «Пока-пока» и, наконец, «Пора спать».

«Спать» еще не время, поэтому Лили демонстрирует свое недовольство. Я не поддаюсь. Граница обозначена: никакого лая. Если Лили упрямится, то и я могу. Однажды кинолог сказал мне: «Терьеры – любители лаять. Они охраняют территорию». Другой кинолог сочувственно заявил: «Мы, кинологи, мало что можем сделать с терьером». И поэтому я пытаюсь принять, что это часть природы Лили, а не ее противный характер.

Лили запрыгивает на спинку двухместного дивана. Там, призывно вытянувшись, она продолжает скулить, выражая неодобрение. «Лили, тихо», – снова браню я ее. Устав от этой игры, Лили резко вздыхает и спускается вниз со своего наблюдательного пункта, чтобы развалиться на полу.

ИДИТЕ В НОГУ С ПРИРОДОЙ: ЕЕ СЕКРЕТ В ТЕРПЕНИИ.

– РАЛЬФ УОЛДО ЭМЕРСОН

Мне семьдесят один год, и я слежу за своим поведением, чтобы не превратиться в чокнутую бабку, которая разговаривает со своим питомцем чаще, чем с людьми. Но Лили мне отвечает. Внезапно она вскакивает и заливается «уличным» лаем, хотя находится в помещении. «Гав! Гав! Гав!» – выдает она гортанно. Что-то ее раздразнило. Я выглядываю в окно, чтобы увидеть причину. Изгородь вокруг двора для выгула собак высотой семь футов. Ее не преодолеет койот. Она хорошо защищает от вторжения медведей и оленей. Справиться с ней могут скунсы и опоссумы, хотя ни тем, ни другим здесь не рады. Я прижимаюсь лицом к окну и вижу не одного скунса, а сразу двух: они гуляют по забору, как цирковые акробаты, сохраняя равновесие благодаря своим полосатым белоснежным хвостам. Лили агрессивно лает: «Дай мне до них добраться!» Но я испытываю радость и облегчение, что она заперта в доме. Один мелкий терьер не справится с двумя огромными скунсами, ее бравада беспочвенна.

«Лили! Лосось! Вкусняшка!» – Я бреду к холодильнику в надежде отвлечь ее и прекратить лай. Но Лили, как я уже говорила, упряма. И прямо сейчас она сосредоточена на скунсах.

Десять минут, двадцать, тридцать… лай становится хриплым под стать моим изношенным нервам. Меня беспокоит, что он мешает соседям, хоть и лает Лили в доме. Я обещала им, что после 22:00 будет тихо, а сейчас пятнадцать минут десятого. Никаких предпосылок, что Лили прекратит.

Я ХОЧУ ПЕТЬ КАК ПТИЦА, И НЕВАЖНО, КТО МЕНЯ СЛЫШИТ И ЧТО ПО ЭТОМУ ПОВОДУ ДУМАЕТ.

– РУМИ

Я возвращаюсь к холодильнику и достаю упаковку лосося – ее любимое лакомство. Подхожу к Лили, помахивая перед ее носом угощением. Эврика! Она прекращает лаять и прожорливо хватает лосося. По одному кусочку за раз – этого хватит.

«Хорошая девочка, Лили», – говорю я, надеясь, что ее словарный запас достаточно велик и она зафиксирует эту фразу. Я стараюсь, чтобы мой голос звучал успокаивающе. Потом возвращаюсь на двухместный диван, а Лили, несмотря на съеденное угощение, устраивается возле собачьей дверцы и продолжает подвывать. Мы вернулись в первую позицию, но вой звучит тише полноценного лая. Сейчас 21:30.

За полчаса мы побороли комендантский час Лили. Я прижимаюсь носом к стеклу. Слава богу, скунсы ушли.

«Лили. Спать». Она неохотно покидает свой пост и следует за мной в спальню.

Попробуйте сделать

Не задумываясь, быстро напишите три звука из окружающей среды, которые вы не можете контролировать. Настройтесь на каждый из этих звуков. Какие чувства они вызывают: вы расстраиваетесь, тревожитесь, нервничаете? Можно ли попробовать изменить эти звуки? Если нет, можно ли их избежать? Дайте себе возможность рассмотреть нечто за пределами «выключения» и посмотрите, не стали ли вы владеть ситуацией лучше и не ощущаете ли себя свободнее.

Следим за тем, что нас окружает

Звуки вокруг нас очаровательны, и когда мы прислушаемся, то поймем, что они наполнены информацией. Есть способ обратить на них внимание: вслушайтесь в нашу переменчивую обстановку, в погоду. Я сегодня собираюсь этим заняться.

Времени как раз хватит на прогулку, поэтому я цепляю поводок к ошейнику Лили, тащу ее к двери и настраиваю сигнализацию. Когда все включилось, мы выскальзываем за дверь. В воздухе пахнет озоном, надвигается буря. Она еще не разразилась, но приближается.

«Сюда, Лили», – зову я, направляясь под гору коротким путем. Лили тянет поводок. Ей хочется идти быстрее. Я удерживаю ее: торопиться не хочется. К востоку от нас, над горами, звучит раскат грома. Я покоряюсь нетерпению Лили. Если мы поторопимся, то успеем пройти путь полностью. Лили хочет бежать. Я бодро шагаю за ней. Мы преодолели половину пути и вышли на кольцевую развязку.

«Домой, Лили», – говорю я и разворачиваюсь, чтобы подняться на гору. Поколебавшись секунду, Лили следует моему примеру.

Нас подгоняет второй раскат грома. Мы спешим вернуться домой. Сейчас хорошо гуляется: прохладно и ветрено. Грозовой вал показался на вершинах гор, но не спускается. Лили выбегает на дорогу в погоне за двумя ящерицами. Она бегает быстро, но ящерицы быстрее и уже проскользнули под камень, темное, недоступное для Лили убежище. Она жадно пытается вынюхать, куда они подевались.

ПОЛОВИНУ ВРЕМЕНИ, КОТОРУЮ ВЫ ТРАТИТЕ НА РАЗМЫШЛЕНИЯ, НА САМОМ ДЕЛЕ ВЫ ТРАТИТЕ НА СЛУШАНИЕ.

– ТЕРАНС МАККЕНА

«Давай, девочка, шевели ногами», – упрашиваю я, дергая за поводок. Она неохотно покидает добычу. Я задумываюсь, не воспринимают ли собаки ящериц как люди закуску из морепродуктов. Теперь мы карабкаемся обратно на гору. Почти в самом конце пути, на пыльном участке, нас накрывает порыв ветра. Лили останавливается, чтобы принюхаться к запахам, которые принес бриз, и мне любопытно, что она различает. Олень? Медведь? Койот? Лили встревоженно скулит, вынюхав что-то в воздухе. Мне не по себе от ее возбужденной сосредоточенности.

«Давай, сладкая горошинка. Домой», – я использую максимально суровую интонацию. Лили рвет поводок. Она тащит и подгоняет меня. Собака знает слово «домой».

Попав во двор, она прыгает в сад и тычет носом в благородные лилии, припудривая морду оранжевой пыльцой. Под куст лаванды юркнула ящерица редкого полосатого окраса. Лили ее игнорирует. Ей нравятся обычные серые ящерицы.

«Лосось, Лили!» – я выманиваю собачку из сада в дом и вижу, как в ее голове происходит борьба. «Сад? Нет, лосось!» Лосось побеждает. Она бежит за мной к холодильнику. Я открываю его, запускаю руку внутрь и отрываю полоску натурального копченого лосося с Аляски. Лили встает на задние лапы, чтобы схватить угощение. Я слышу еще один раскат грома. Чувствую самодовольство. Мы сумели погулять между двумя бурями. В отдалении продолжает громыхать. Из-за вершин гор опускаются грозовые тучи. Я зажигаю свечи-недельки и расставляю на столешницах. Те свечи, у которых пламя сильнее всего, ставлю поближе к себе. Вчера у меня несколько часов не было электричества. Перебои со светом – обычное дело в горах. Сегодня я подготовилась заранее, хотя меня страшит ночь без света. Лили укладывается у меня под ногами. Она боится надвигающейся бури.

ПОЭЗИЯ ЗЕМЛИ НЕ УМИРАЕТ.

– ДЖОН КИТС

В Нью-Мексико умопомрачительные бури. Дороги превращаются в реки. Дождь идет сплошной стеной. Водители ставят машины на обочины, не гася фары, чтобы переждать непогоду. На сотовых загорается сигнал «ливневый паводок». По дорогам плывут грязевые потоки. На заасфальтированных дорогах появляются лужи до колена. Отчаянные водители, которые осмеливаются ехать во время бури, придерживаются середины дороги, потому что невозможно различить свою полосу.

Сидя дома в безопасности, я слушаю, как дождь барабанит по крыше. Вода стекает по ливневке. Лили издает встревоженное «ваф», когда гроза подходит ближе. Сад освещает сильная вспышка молнии. Лилии вытянулись и замерли, глядя, как бурные потоки гнут розовые кусты. Меня удивляет сила лилий. Я думала, они неженки. Оказывается, не настолько.

Лили прячется под кофейным столиком в гостиной. Сель яростно обрушивается на крышу. Капли издают резкий звон. Лили ненавидит этот звук. Ее дискомфорт усиливает раскат грома. Она переходит в ту часть комнаты, где нахожусь я. Лили нужно мое присутствие и моя защита. Вновь громыхает, и она начинает дрожать. Молнии рассекают небо. Это полноценный грозовой шторм. Опять громовые раскаты.

Живя с Лили, я привыкла к смене ее настроений. Погода – любая, кроме яркого солнца, – выбивает ее из колеи. Снег, изморось, град, дождь – это все враждебно. В доме полно укромных мест: под кофейным столиком, за настенной вешалкой, под покрывалом моей кровати. Если выдается особо яростная буря, как в этот раз, Лили тихо причитает, отгоняя грозу.

Буря крепчает. Лили свернулась клубочком у моих ног. Вдруг она замечает движущееся пятно. Ящерица, которая пробралась в дом. Лили внезапно бросается на нее. Ящерица успевает улизнуть. Лили снова нападает. И опять ящерице удается уйти. Эта игра может длиться часами. Слава богу, она отвлекает Лили от бури. Но я знаю, что игра прекратится, как только ящерица погибнет. Не могу на это смотреть. Ухожу в другую комнату и возвращаюсь, как только воцарилась тишина. Иду проверить.

Да, ящерица мертва. Лили потеряла товарища по играм. По-прежнему боязливо и с осторожностью поднимаю ящерицу и бросаю ее в мусор.

Включенность делает нас осознанными, мы можем что-то изменить или хотя бы попробовать.

Сегодня буря сильна. Дождь выбивает чечетку на крыше. Льет всю ночь, и я плохо сплю, поэтому оставляю один фонарь гореть до утра. Дождь прекращается на рассвете. Лилии стоят как часовые. Розы склонили мокрые головы. Мир изрядно отколошматило.

На следующее утро пыльная дорога превратилась в море жидкой грязи. Я не пойду выгуливать Лили. Пытаюсь объяснить ей это, но она рвется на улицу. Я обещаю, что мы выйдем попозже, когда грязь высохнет. Буря сплевывает несколько последних капель. Когда дождь прекращается, Лили идет к собачьей лазейке, вероятно в поисках ящериц, и «выходит на охоту». А когда возвращается, в зубах у нее кусок щепки. Она не такая вкусная, как ящерица, но вполне сносная, чтобы ее жевать. Распогодилось. Лили бросает свою щепку, оставляя на коврике ее отгрызенные обломки.

Она рыщет по дому в поисках ящериц, но ни одной не находит. Тогда она устраивается поудобнее под вешалками для пальто. Ей не хочется оттуда вылезать, когда я зову ее. Скорее всего, стратегия Лили – прятки. Если она будет сидеть тихо, возможно, ей попадется жирная ящерица. Надежда есть.

Я завариваю чашку крепкого кофе. Кофеварка бурлит и шипит. Звук раскатисто раздается в доме, где нет ящериц. Лили осмеливается выйти и семенит в гостиную. Она вскарабкивается на диван рядом со мной и вытягивается, чтобы подремать. Когда я начинаю гладить ее шелковистую шубку, Лили в раздражении стряхивает с себя мою руку. Она отказалась от идеи поймать добычу и хочет дрыхнуть.

Я пробираюсь на кухню и выключаю кофеварку. Теперь отчетливо слышно тиканье часов: тик-тик-тик. Я наливаю в кружку кофе и принимаю от Лили эстафету в охоте на ящериц. На меня нападает сверхбдительность, которая отвлекает мой слух от циферблата. Кружка крепкого кофе бьет по нервам, и появление ящерицы кажется вероятным. Я говорю себе, что они безобидны, но кофе подогревает мое возбуждение. А еще поднимается ветер. Колорадская сосна снова хлещет веткой по окну. Лили просыпается. Она не любит ветер и прячется от него в свое убежище под вешалкой.

«Здесь так тихо», – часто говорят о моем доме посетители.

«Не в ветреные дни», – отвечаю я.

Мой дом стоит вдали от дороги. «Слышите грузовик?» – спрашиваю я, но мои гости слышат только тишину. Их слух не заточен на звук приближающегося транспорта. Время, затраченное на умение слушать, сделало мой слух острее.

КАК ЧАСТО МНЕ ДОВОДИЛОСЬ ЛЕЖАТЬ НА ЧУЖОЙ КРЫШЕ ПОД ДОЖДЕМ, ДУМАЯ О ДОМЕ.

– УИЛЬЯМ ФОЛКНЕР

Я просыпаюсь рано, когда на востоке только начинает светлеть небо. Снова дождь шел всю ночь, и горизонт становится темным. Лили нервно ходит туда-сюда. Бури ее тревожат, а эта буря с внезапным громыханием пугает сильнее большинства предыдущих. Летние грозы с градом в Нью-Мексико удивительны и необычны. Лили пристраивается мне под бочок, ища поддержки.

«Все хорошо», – говорю я ей. Но мы на пороге драмы. Еще один мощный раскат грома приготовил нам сюрприз. С львиным ревом с небес падают ледяные бомбочки. Звуки града успокаивают меня, но не Лили. Она старается не смотреть в огромные окна дома.

«Это просто град, золотко», – говорю я ей. Мне нравится, что сквозь окно я могу видеть бурю с высоты птичьего полета. Я наблюдаю, как сад покрывается крошечными кусочками серебристого мрамора. Третий раскат грома говорит о том, что буря не собирается отступать. Я подхожу к самому большому окну и зачарованно наблюдаю, как она выходит из своей сверкающей колесницы. На мой взгляд, в граде больше мистики, чем в дожде, он больше похож на чудо, чем снег. Но Лили не поддается чарам. Она прячется под кофейным столиком в гостиной. А затем, так же внезапно, как и началась, барабанная дробь града прекращается. Лили в это не верит. Мне приходится выманить ее и подхватить на руки. Через окно, ведущее в сад, хорошо видно, что принесла буря. Я подношу Лили к оконному стеклу.

СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ ПРОПАСТЬ МЕЖДУ «СЛУШАТЬ» И «СЛЫШАТЬ».

– Г. К. ЧЕСТЕРТОН

«Мы в безопасности», – говорю я ей. Она извивается, но потом устраивается у меня на груди.

«Мы в безопасности», – повторяю я самым умиротворяющим тоном. Мы смотрим в окно вместе. Серебряный покров бури вскоре начнет таять.

«Град, Лили», – шепчу я. Мы обе уютно устраиваемся на диванчике и с удовольствием составляем друг другу компанию. Я смотрю в большое окно на горы. Пики освещает солнечный шпиль. Посмотрев через другое окно в сад, я вижу сверкающие глыбы льда. Но град прекратился. Внезапно я начинаю слышать звук кухонных часов.

Сумерки сегодня наступили раньше, и они темнее обычного. Я направляюсь в город, чтобы встретиться с друзьями. Когда сажусь в машину, на лобовое стекло падает несколько тяжелых капель. Я выезжаю задом с парковки под постепенно нарастающий барабанный бой дождя. Это не полноценная ливневая буря, но крещендо дождевых капель усиливается. С неба снова летят градины размером с кубики льда. Кажется, будто высшие силы схватили гигантскую формочку для льда и устроили ей райскую встряску. Когда я вывожу машину на шоссе, град становится крупнее и набирает скорость. Кубики льда превращаются в снежки. Отъехав четверть мили от дома, я решаю вернуться обратно и надеюсь добраться до гаража целой и невредимой. Натиск бури крепчает, и я боюсь, что лобовое стекло разобьется.

Я сворачиваю в свой проезд, включаю автоматический подъем ворот и заныриваю в гараж. Срабатывает сигнализация: ее запустил град. Я дважды ввожу код. Визг сигнализации умолкает. Лили сломя голову несется к двери встречать меня. Ее напугало возвращение града.

«Все хорошо, девочка», – говорю я ей. Не веря, она жмется к моим ногам. Я подхожу к окну и выглядываю наружу. Град разбросало, как бильярдные шары. Глыбы льда катятся по террасе. Стоит неумолкаемый рев.

«Мой бедный сад», – думаю я. Выглядываю в окно и вижу, что он весь выбелен – покрыт льдом. Лилии продолжают горделиво стоять. Побитые розы поникли. Ирисы держат удар. Разгромленный куст сирени склонил свою голову.

Урок усвоен: если капли дождя издают слишком тяжелый и громкий звук, град на подходе. В следующий раз я не буду выезжать из дома в такое время. Шквал с градом может быть яростным: на землю обрушатся не маленькие льдинки, похожие на мраморную крошку, а ледяные шары. У меня звонит телефон. Один из моих друзей отменил ужин и сообщает, что они с женой уже вышли, когда разразился град. Проезжающий мимо водитель сжалился и подобрал их – доброта незнакомцев оказалась спасительной.

На следующее утро солнце заливает мои владения. Лед растаял, и кажется, будто его никогда не было. Я звоню Нику Капустинскому, моему другу, и мы снова договариваемся пообедать. Спускаясь на машине в город с горы, я оплакиваю побитые фруктовые деревья. Ливневый град покалечил их и превратил нежные бело-розовые цветы в коричневую корку. «Может быть, в следующем году деревьям повезет больше», – говорю я себе. В этот раз они пали жертвой града. Вспоминая, какое наслаждение я получила от бури, испытываю чувство вины. Ее серебряный покров нес смерть. Лили оказалась права, испугавшись этого бешеного натиска.

НАША БЕСКОНЕЧНАЯ И НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ОБЯЗАННОСТЬ – ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ.

– МЭРИ ОЛИВЕР

Повернув на оживленной дороге на запад, я проезжаю мимо тумбы с кустами форзиции.

Вчера они стояли ярко-золотистые, но буря сделала свое черное дело и сорвала с них золотое одеяние. Но что это? Гордо мерцает фиолетовым клумба с кустом сирени. Град не смог сломить ее. Рядом с ней виднеется яблоня-дичка в торжественном цвету. В моей голове рождается теория: фиолетовые цветы умеют давать сдачу граду. Я вспоминаю, как обстоят дела в моем саду: фиолетовые ирисы пронзают воздух. Я мечтаю, что моя теория имеет основание. Королевский фиолетовый рулит.

Продвигаясь на запад, проверяю свою теорию выживания сильнейшего на лакмусовой бумаге. Небольшая, аккуратно высаженная рощица абрикосов и груш стала ржаво-коричневой, тогда как разбросанные по соседству дикие яблони сохранили свою фиолетовую вуаль. Абрикосы пожухли, а яблони-дички сияют. Мерзавец-град, я знаю, что, когда в следующий раз начнется такая погода, я встречу устроенную ею резню со смешанными чувствами.

Мы встречаемся с Ником в нашем любимом месте: баре «Santa Fe Bar & Grill». Здесь всегда вкусно готовят. Пока мы разделываемся с мясными тако и овощными энчиладами, Ник докладывает, как он храбро и безрассудно бросился накрывать машину защитным брезентом, чтобы спасти ее от града.

«Мне повезло, – говорит он. – Если бы градина попала мне в голову, разбила бы в кровь».

«Тебе реально повезло», – отвечаю я, размышляя, как Ник самом деле уязвим, несмотря на то что он мачо.

Град прошел, но я будто все еще не в своей тарелке. Непогода была яростна и непредсказуема, как торнадо из моего детства. Лобовое стекло машины выдержало бурю, но на капоте остались повреждения – округлые лунки.

«Спорим, ты сможешь их исправить, – говорит Ник, а затем продолжает: – Но может, и нет. Мне реально помогло, что я накрыл машину. На ней ни царапины».

Я отвечаю, что град с ливнем заставил меня и мою собаку понервничать.

Ник ухмыляется: «Понервничать? У меня кот занервничал. Он был во дворе, когда все началось, но потом со всех ног бросился в дом и посмотрел на меня с видом: „Это что такое? Немедленно исправь!“»

«Да, – подумала я, – именно так. Град – деяние Божье, люди его исправить не могут».

Это одно из чудес Нью-Мексико: бури разражаются внезапно и яростно, а потом так же резко стихают. Ветер вдруг поднимается и уходит. Влага быстро высыхает, и грязевая дорога снова становится пыльной. Град превращает землю в волшебный ледник, а на другое утро приходит очередной жаркий летний день, и от бури остаются только побитые деревья и повреждения на моей машине. Как только я возвращаюсь с обеда домой, Лили перебирается в мой рабочий кабинет и впадает в дремоту. Я втискиваюсь рядом с ней и отмечаю погоду за прошедшие дни: ясно, затем облачно. Дождь, затем град. Лед, солнце. Я вспоминаю громкий металлический звук града размером с атомную бомбу: как он на нас обрушился. Лили спит под гомон моих воспоминаний, а я прислушиваюсь к многочисленным звукам природы.

Попробуйте сделать

Возьмите ручку и запишите прогноз погоды. Ясно, туман, солнечно, идет дождь или еще что-то? Какое влияние оказывает погода на окружающую вас обстановку? На настроение? Вы подавлены или вам весело? Отметьте, какие звуки вы слышите за день.

Тополь

Умение слушать позволяет нам установить связь со звучанием окружающей среды, а затем более глубоко вникнуть в нее. Мы можем остановиться и прислушаться к шелесту листьев над головой, а затем вникнуть в их шепот еще внимательнее. Умение слушать дает нам единение с миром вокруг.

Время, затраченное на умение слушать, сделало мой слух острее.

Лето в Нью-Мексико сменяется осенью, и листья выходят на первый план, превращаясь из ярко-зеленых в сверкающе-медные.

«Пойдем, Лили. В машину». Лили запрыгивает на заднее сиденье моего «Subaru». Уютно устраивается на накидке из овечьей шкуры. Я задним ходом вывожу машину из гаража, попутно объясняя Лили, что мы поднимемся по горной дороге до тополиной рощи, которая мерцает золотом при свете дня. «Это будет страшно, Лили, – говорю я ей. – Дорога извилистая».

ВЕРА ПОДОБНА ПТИЦЕ, КОТОРАЯ ЧУВСТВУЕТ СВЕТ И ПОЕТ НА РАССВЕТЕ, КОГДА ВОКРУГ ЕЩЕ ТЕМНО.

– РАБИНДРАНАТ ТАГОР

И вот мы отправляемся. Машина выезжает на грязную дорогу. Мы берем курс на гору, затем следует резкий поворот направо, а потом еще один – налево. Я вдруг оказываюсь на асфальтированной дороге, которая ведет вниз, в город. Мой верный «Subaru» ровно идет под уклон. Эта асфальтированная дорога под названием Old Taos Highway параллельна федеральной трассе. Их разделяет высокая кирпичная стена, неспособная приглушить шум скоростного транспорта всего лишь в футе от нас. На федеральной трассе грохочут грузовые фуры с продуктами. За ними пристраиваются седаны и паркетные внедорожники. Ограничение скорости на федеральной трассе – шестьдесят пять миль в час. Это на дальней части стены. Там, где еду я, – всего пятнадцать миль в час. Мы проезжаем холм, где две дороги расходятся. Сейчас мне разрешено сорок миль в час. Рев трассы замирает в отдалении.

Светофор над головой предупреждает, что мы в черте города. Его сигнал разрешает повернуть как направо, так и налево. Дорога Old Taos Highway заходит в тупик, упираясь в областную почту Санта-Фе. Машины издают резкие мычащие звуки. Мы проезжаем сквозь шум города через каньон к еще более высокой горе. Как я и обещала, дорога начинает вилять. Иногда встречаются ограничительные знаки – десять миль в час. Я послушно соблюдаю скоростной режим, к негодованию идущего сзади Lexus. Каждый раз, когда можно добавить скорость, водитель Lexus бибикает, чтобы я поторапливалась. Наконец, на прямом отрезке дороги, он обгоняет меня и скрывается из вида.

ПОСЛУШАЙТЕ, КАК КАЧАЮТСЯ ДЕРЕВЬЯ НА ВЕТРУ. ИХ ЛИСТЬЯ ШЕПЧУТ ТАЙНУ. НАРАСТАЯ ВОКРУГ СТВОЛА, КОРА ПОЕТ ПЕСНЮ О МИНУВШИХ ДНЯХ. А КОРНИ ДАЮТ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВСЕМУ СУЩЕМУ. УТРАЧЕН ИХ ЯЗЫК, НО НЕ ЖЕСТЫ.

– ВЕРА НАЗАРЯН

«Как дела, Лили?» – спрашиваю я собаку. Она прижалась к овечьей шкуре и вцепилась в нее лапами, чтобы не свалиться на резких поворотах. С каждым зигзагом мы поднимаемся все выше и выше. Проезжаем в гору мимо можжевельника и кедровника, мимо березовой рощи и, наконец, сделав последний поворот, оказываемся у золотистых тополей.

«Тополя, Лили!» – объявляю я. Они горят как свечи, и их пламя касается небес. Несколько мгновений мы наслаждаемся их величием. Свежий бриз колышет листья. Несколько листочков с трепетом падают на землю – дождь из золота. Я восхищаюсь этой красотой. Затем мы едем домой под гору.

«Впечатляющее зрелище, а, Лили?» – я задаю этот вопрос больше себе, чем собаке. Уединенный образ жизни приучил меня разговаривать с Лили. У нее обширный словарный запас, или мне так кажется. Слово «лосось» заставляет ее сосредоточиться. Услышав «вкусняшка», она стремглав бежит на кухню за кусочком бараньего легкого. Эмма утверждает, что Лили понимает слово «машина». А теперь она знает слово и концепцию «домой» благодаря нашим прогулкам.

Я ЛУЧШЕ НАУЧУСЬ ПЕТЬ У ОДНОЙ ПТИЦЫ, ЧЕМ ОБУЧУ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЗВЕЗД, КАК ПРЕКРАТИТЬ ТАНЦЕВАТЬ.

– E. E. CUMMINGS

«Домой, Лили», – говорю я, ставя машину в гараж. Собаке не нравится, что поездка окончена, поэтому я на руках выношу ее из машины и ставлю на землю: «Лосось?» Лили несется ко входной двери дома. Я открываю и прохожу на кухню. Открываю холодильник, отрываю кусочек копченого лосося. Лили благодарно лижет мне пальцы.

Тик-тик-тик. Кухонные часы бдят. Я слышу их из гостиной, хотя между нами две комнаты. Лили звенит ошейником о миску с водой, и я слышу, как она глубоко тянет воду. Тиканье часов утопает в этом звуке. Ночь темна и безлунна. Из сада я вижу проклевывающиеся на небе звезды, они напоминают мне мерцающие листья, которые мы видели сегодня. Я ощущаю поддержку внешнего мира, и меня вдохновляет, как, казалось бы, крохотное приключение способно усилить чувство сопричастности.

Попробуйте сделать

Специально организуйте себе приключение, чтобы ощутить связь с миром вокруг. Неважно, в городе или в деревне, в горах или на берегу океана – включитесь в звуки, а затем и во внешнюю среду. Вы чувствуете единение с миром в широком смысле этого слова? С природой? Выберите момент и запишите все инсайты, посетившие вас, когда вы осознанно попытались почувствовать связь с миром. Есть ли ощущение, что мир отвечает взаимностью? Замечаете ли вы, что становитесь осознаннее? Отметьте это чувство и позвольте ему сохраниться, когда вернетесь к рутине.

Звуки во время прогулки с Лили

Снег покрывает вершины гор. У подножия по-прежнему тепло, никакого зимнего покрова. Жидкая грязь на дорогах высохла, но Лили ступает с осторожностью. И я тоже – на мне новая пара туфель.

«Пойдем, Лили», – тороплю я. Она приостановилась у выгульной площадки Отиса. Вчера он бегал без поводка за фрисби, а сегодня сидит взаперти. «Давай, Лили, пойдем», – я снова тороплю ее, но она хочет поздороваться с Отисом, возможно, хвастается своей относительной свободой: длиной поводка. «Лили! Сюда!» – я резко дергаю за него. Появляются смутные очертания машины. Почуяв опасность, Лили послушно жмется ко мне. Водитель дружелюбно машет нам, и машина проезжает. Над головой каркает ворон. Он примостился на телеграфном столбе. Лили останавливается. Она слышит ворона, но не видит его.

«Пойдем, Лили», – уговариваю я.

Второй ворон взлетает на столб. Еще одно хриплое карканье привлекает внимание Лили. Она роет землю лапами, настороже. Но ее это не расстраивает. Наша сегодняшняя прогулка прерывается остановками. В поле зрения появляется кролик и круто разворачивается. Лили пускается вдогонку, натягивая поводок. Этот кролик размером с мою собаку. Он стрелой несется под куст, ломая планы Лили. Я снова дергаю поводок. Вообще-то предполагалось, что она будет моим компаньоном на этой прогулке.

СЛУШАЙТЕ НЕ ТОЛЬКО УШАМИ, НО И ГЛАЗАМИ.

– ГРЭХЕМ СПИЧЛЕЙ

Пара голубей примостилась на телефонных проводах. Они сидят неподвижно, и мы проходим мимо них без инцидентов. На такой высоте они чувствуют себя в безопасности. Лили семенит рядом, признав во мне лидера этой прогулки. Мы проходим мимо луга, где недавно видели оленя. Лили бдит, готовясь к новой встрече, но сегодня оленя нет. Ныне представители нашей фауны – вороны и кролик.

Попробуйте сделать

Вообразите звук машины, идущей по гравию. Дерните воображаемый поводок, чтобы питомец к вам подошел. Отметьте, как ясно вы «слышите» звук приближающегося автомобиля. Дайте себе время, чтобы воздать по заслугам своей способности слышать представляемое. Свяжите воображение с конкретным воспоминанием.

Умение слушать позволяет нам установить связь со звучанием окружающей среды, а затем более глубоко вникнуть в нее.

Текущая проверка

Вы не забросили Утренние страницы, Даты творчества и Прогулки?

Какое открытие вы совершили, когда осознанно прислушивались к окружающей среде?

Не находите ли вы, что у вас усилилась связь с окружающим миром?

Назовите один запомнившийся опыт слушания. Какое озарение он вам принес?

Неделя 2
Слушаем других людей

Нужно быть великим человеком, чтобы стать хорошим слушателем.

– Калвин Кулидж

Эту неделю мы выстроим с учетом того, что у вас уже сформировалась привычка слушать окружающую среду и вы приступаете к слушанию других людей. Мы можем осознать, что обычно перебиваем или обдумываем свой ответ, пока другой человек говорит, вместо того чтобы реально слушать. Или может выясниться, что слушаем, слишком долго не проявляя реакции. Или слушаем тех, кого не стоит слушать. Неважно, насколько хорошим слушателем мы себя считаем, всегда есть шанс улучшить навык. Когда мы это освоим, собеседники будут предлагать нам неизменно удивительные и неожиданные идеи. Слушая других, мы устанавливаем с ними связь. В следующем разделе я пишу о слушании – но еще слушаю тех, кто умеет хорошо слушать, и добавляю их идеи к своим.

Музыка беседы

Второй инструмент, который научит нас искусству внимать, требует, чтобы мы научились слушать других людей, то, что они имеют в виду на самом деле, и близко к сердцу принимать их слова и намерения. Мы должны слушать в полном объеме, улавливать эмоцию, тон и тембр сказанного. Нужно отмечать настроение говорящего и правильно интерпретировать смысл произнесенного.

«Я в порядке» можно сказать искренне или с сарказмом. Интонация дает не меньше информации, чем сами слова. «Я в порядке» может иметь кардинально противоположное значение. Решение остается за нами. Говоря «я в порядке» о своем здоровье, мы можем иметь в виду конкретно этот смысл, а можем наполнить его отрицанием. Часто нам приходится обращаться к интуиции, чтобы правильно понять сказанное.

Нужно два вида умения слушать: внутреннее и внешнее – умение слушать себя и других. Искренний разговор включает оба вида.

Без намерения солгать говорящий может приукрасить сложные чувства. «Я в порядке» стало социально приемлемой банальностью. Как собеседник, вы вольны копнуть глубже. Мягко высказанное сомнение: «Правда?» – способно привести к новым фактам и откровениям. Как ни прискорбно, человек может признать, что на самом деле все не в порядке. Вдруг на него давит груз сложных эмоций. Наша бдительная внимательность подталкивает к откровенности. И разговор получается более искренним и правдивым. Умение слушать открывает дверь в истинную близость. Оно ведет нас к расспросам, не агрессивным, но наполненным неподдельным интересом. Мы хотим узнать – в самом деле узнать, – о чем думает собеседник. Такое внимание льстит, и благодаря ему становится возможной самобытная коммуникация. Внимание порождает ответное внимание. Умение слушать может оказаться заразным. Когда мы реально слушаем человека, он(а) может последовать нашему примеру. В атмосфере такого взаимного внимания мы гораздо глубже погружаемся в непринужденные и близкие отношения.

САМАЯ БАЗОВАЯ ПОТРЕБНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА – ПОНИМАТЬ И БЫТЬ ПОНЯТЫМ. ЛУЧШИЙ СПОСОБ ПОНЯТЬ ЛЮДЕЙ – СЛУШАТЬ ИХ.

– РАЛЬФ Г. НИКОЛС

Мы внимаем не только ушами. Надо настроиться на интонацию партнера, жадно стремясь уловить, что он(а) скрывает за сказанным. С помощью интуиции мы можем узреть совершенно иной смысл, стоящий за словами. Возьмем, к примеру, здоровье. «У меня все хорошо», – говорит наш собеседник, но под этим «хорошо» может прятаться миллион вариантов, включая «плохо». Слушая сердцем, а не умом, мы способны добраться до истины. Слушая сердцем, мы развиваем эмпатию – тайный ингредиент истинного понимания друг друга.

Иногда нам больше скажет язык тела. Опять же, словами могут выразить одно, а наша бдительность покажет совсем иную картину. Опущенные плечи говорят «грустно», хотя человек настаивает «я в порядке». Постоянно скрещенные на груди руки говорят о предубеждении, но слова могут утверждать обратное. Поза «бей или беги» выдает истинные чувства. Когда мы слушаем не только сказанное, но и язык тела партнера, мы можем увидеть правду. Нам нельзя будет заморочить голову поверхностным разговором. Когда мы слушаем тело собеседника целиком, наше тело тоже включается в работу. У нас сжимается желудок, когда мы сталкиваемся с невысказанной злостью. Страх стискивает грудь. От сокрытого горя появляется комок в горле. Мы ведем себя как антенна.

САМЫЙ ЭФФЕКТИВНЫЙ СПОСОБ ПРОЯВИТЬ СОСТРАДАНИЕ К ЧЕЛОВЕКУ – СЛУШАТЬ, А НЕ ГОВОРИТЬ.

– ТХИТЬ НЯТ ХАНЬ

Слушание – дорога с двусторонним движением. Мы охотно внимаем и в ответ просим выслушать нас. Когда мы прорабатываем умение слушать, наш контакт с другими людьми становится глубже. Мы приближаемся к истинному Я, и то же самое происходит у других.

Мы показываем свое внимание уважительным молчанием или тихо произнесенными словами поддержки. Мы молчим, иначе собьем настрой партнера. Своим принятием мы подталкиваем человека раскрыться нам. Мы выражаем интерес, шепча «ммм-хммм» и кивая. Одобрение такого рода питает разговор.

Умение слушать требует активности, а не пассивности. Мы, как вратари на поле, приседаем и готовимся поймать мяч. Мы бдительны, отзывчивы, готовы. Мы позволяем партнеру лидировать, проявлять инициативу, забивать голы. Мы следуем за ним, но не тянем одеяло на себя. Вместо этого, в ведомой позиции мы оттачиваем умение слушать. Повышенное внимание льстит. Мы мягко провоцируем собеседника раскрываться все больше и больше. Нам приятна откровенность, и когда наступит наша очередь, ответим взаимностью.

Мы учим собственными примером. Наблюдая за людьми, мы проявляем к ним уважение. Почувствовав искренний интерес с нашей стороны, они вовлекаются в более серьезные разговоры – и часто на уровне, который позволяет реально освежить отношения. Разговоры ни о чем уступают место гораздо более значимым. Монологи приходят на смену диалогам. Происходит более равнозначный обмен. Мы участвуем в жизни человека, слушая его, и может быть, благодаря этому он начнет участвовать в нашей жизни.

СЛУШАНИЕ – ЭТО НЕ ПРОСТО МОЛЧАНИЕ, ХОТЯ ИМЕННО ЗАМОЛЧАТЬ МЫ ЧАЩЕ ВСЕГО НЕ В СИЛАХ; ЭТО АКТИВНАЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ В СКАЗАННОМ.

– ЭЛИС ДЬЮЕР МИЛЛЕР

Язык тела говорит о доброй воле. Открытые жесты вместо скептически скрещенных рук побуждают к откровенности. Все наше тело принимает участие в слушании, и физическая открытость говорит сама за себя. При таком внимательном отношении собеседник быстро расслабляется. Довольно скоро язык его тела становится похожим на наш. Мы подаем людям знаки, что умеем воспринимать, и собеседники могут поступить так же: мартышка видит – мартышка делает.

«Я знаю, что ты чувствуешь», – говорит наша поза. Мы слушаем с эмпатией и становимся на шаг ближе собеседнику, чем если бы просто проявили сострадание. «Я разделяю твои чувства», – показываем или даже проговариваем мы. Получив такую проникновенную реакцию, даже самый матерый нарцисс может прерваться и спросить: «Я слишком много говорю, да?» Тогда наше дипломатичное согласие может направить разговор от мелководья зацикленности на себе в более глубокие воды искреннего взаимного интереса. Подавшееся вперед, чтобы уловить каждый нюанс, наше тело напоминает радиостанцию, настроенную на «прием». Но ему хватает времени, чтобы довольно быстро переключиться на «отправить». Слушание – прелюдия к говорению. Вслушиваясь, мы даем своим мыслям обрести ясность и силу.

ДРУЗЬЯ – ТЕ РЕДКИЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ СПРАШИВАЮТ, КАК У НАС ДЕЛА, А ЗАТЕМ ЖДУТ, ЧТО МЫ ИМ ОТВЕТИМ.

– ЭД КАННИНГЕМ

«Хороший слушатель намеренно оставляет другому возможность высказаться», – утверждает доктор Скотти Пирс. Она и сама прекрасный слушатель. В беседах с ней бывают значимые паузы. Кажется, что у нее нет ограничений по времени. Это позволяет собеседнику говорить ясно и четко.

Ник Капустинский, актер и писатель, аккуратно подбирает слова. «Хорошая игра имеет отношение к умению слушать», – говорит он. Как и Скотти, Ник использует множество пауз в разговоре. Во время них он сосредоточивается на партнере. Слушает, затем отвечает. Он «остается здесь и сейчас», как выражаются актеры. Разговор не теряет почвы и становится глубоким. Кажется, будто это происходит без усилий, но все потому, что умение слушать вступает в игру.

Слушая сердцем, мы развиваем эмпатию – тайный ингредиент истинного понимания друг друга.

«Я научу тебя одному фокусу, – говорит бывалая актриса Дженнифер Басси. – Как я прорабатываю умение слушать. Каждый день звоню трем людям и спрашиваю, как у них дела. Я не говорю о себе. Я спрашиваю о них». Басси усмехается: «Когда я сосредоточена на ком-то другом, меньше зацикливаюсь на себе любимой».

«Фокус» Басси, как она его называет, делает ее духовную жизнь богаче и глубже. Басси – щедрая подруга, и ее щедрость оценена по достоинству. У нее обширный круг близких друзей. Она заслужила его своим умением внимательно слушать.

«Чтобы стать хорошим слушателем, нужно учиться, – утверждает Скотти Пирс. – Этот навык не возникает автоматически. Но люди могут ему обучиться. Качественная беседа – настоящее искусство. Намеренно вслушиваясь, мы побуждаем людей делать то же самое. Мы формируем хорошую модель поведения. Но я думаю, есть много тех, кто не слушает. Они настолько заняты собой, что не ловят сигнал „твоя очередь, моя очередь“, а репетируют свое дальнейшее высказывание, поэтому на самом деле не присутствуют в разговоре».

Тренируя умение слушать, мы не потакаем отказу от признания. Сосредоточившись на принятии чужой реальности, мы часто ловим себя на том, что острее видим свою. Если, как говорит Скотти, мы разговариваем с тем, кто не слушает, тело в ответ зажимается. «Он не слушает», – может сообщить ваш желудок. Разговаривать с ним бессмысленно. Вместо того чтобы развивать тему, вы можете прекратить разговор, извинившись под благовидным предлогом: «Пора идти».

То, что мы используем инструмент, позволяющий слушать других, не означает, что мы не слушаем себя. Это умение не связано с мазохизмом. Оно скорее связано с реализмом и выстроено на точной оценке, где и с кем мы можем построить взаимность. Слушая других, мы отмечаем, как глубоко они способны вникать. Мы сосредоточиваемся на тех, кто отвечает должным образом. Они – наши зеркала правды, их необходимо бережно собирать вокруг себя. Внимательно слушая людей, мы можем распознать, кто способен так же слушать нас. Они становятся тестовыми слушателями, зеркально отражающими наш потенциал и силу.

Я недавно купила дом – мой первый дом за двадцать лет. Для меня это было огромным делом, и я обратилась к своим зеркалам правды за советом. «Тебе этот дом идеально подходит, – сказала Скотти Пирс. – Он безопасный, комфортный и внешне очень симпатичный». Меня убедили.

БЫТЬ УСЛЫШАННЫМ НАСТОЛЬКО БЛИЗКО К БЫТЬ ЛЮБИМЫМ, ЧТО СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК ПОЧТИ НЕ ВИДИТ МЕЖДУ НИМИ РАЗНИЦЫ.

– ДЭВИД В. АУГСБУРГЕР

«Тебе тут понравится, – сказала Дженнифер Басси. – Отсюда открывается вид на горы и сад – ты говорила, что скучаешь именно по этим двум вещам». Меня убедили.

«Я думаю, этот дом создан для тебя, – сказала Эмма Лайвли. – В нем много солнца и простора». Меня убедили.

Выслушав обратную связь от своих зеркал правды, я решила оставить страхи и купить этот дом. Зеркала правды придали мне уверенности. Они думали, что быть хозяйкой дома пойдет мне на пользу: «Ты заслуживаешь иметь собственный дом. Ты заслуживаешь дом, который будешь любить».

Решаясь на дом, я слушала не только зеркала правды, но и себя. Мой друг Жерард Хэкетт провел меня по каждой комнате шаг за шагом. «Дом хорош», – утверждал он. «Я того же мнения», – сказал Скотт Берцу – мой бухгалтер и еще одно зеркало правды. Вооруженная поддержкой зеркал правды, я смогла отметить, что их оптимистичный взгляд на дерзкий проект откликался во мне. Я тоже верила в эту идею. Я тоже нутром чувствовала, что могу и должна купить дом, который отзывается моей душе. Слушая зеркала правды, я смогла прислушаться к себе.

Зеркала правды проверены временем. Жерард Хэкетт дарит мне свою бесценную дружбу уже пятьдесят с лишним лет. Жерард уравновешен и спокоен. Когда представляешь ему драматическую ситуацию, он сначала внимательно выслушивает, а затем развеивает драму. Давний поборник умения слушать, Жерард делает это очень внимательно, принимая близко к сердцу мое нервное состояние и затем нежно рассеивая тревогу. Он отказывается впадать в панику.

На занятиях я говорю о зеркалах правды, в частности о Жерарде.

«Но Джулия! А если у меня нет такого Жерарда?» – иногда спрашивают у меня.

Я поясняю, что внимательное выслушивание друзей и знакомых – это процесс сортировки: кто-то подойдет лучше остальных. Самые подходящие разовьются и станут вашим «Жерардом».

Внимательное выслушивание других и себя приводит к точке равновесия, с которой начинается мудрость. Со временем этот процесс автоматизируется. Слушая внимательно, мы узнаем, что это доставляет нам больше удовлетворения и радости, чем обычный разговор. Когда мы слушаем, наш партнер начинает делать то же самое.

Ключ к успешной беседе – взаимность. Если один из собеседников доминирует, возможность слушать правильно утрачивается. Мы должны следовать ритму «сначала ты, потом я». Как в танце. Хороший разговор – возможность обучаться. Каждый полностью высказывается, и партнер берет на вооружение новые идеи. Идет осязаемый поток, мы его чувствуем и реагируем на него. Мы улавливаем сигналы, что нам пора заговорить. Мы не перебиваем собеседника, вступая раньше времени.

ДЛЯ ПРАВДЫ НУЖНЫ ДВОЕ – ОДИН ГОВОРИТ, ДРУГОЙ СЛЫШИТ.

– ГЕНРИ ДЭВИД ТОРО

Торопясь, мы теряем ценный шанс учиться. Если полностью выслушать партнера, он может преподнести нам новую пикантную информацию. «Я никогда на это не смотрел с такой позиции», – можем мы подумать, когда обратим свой слух и ум к свежим мыслям. Мы в самом деле учимся слушать и слушаем, чтобы учиться. Вооружившись терпением, мы поощряем партнера полностью раскрыть его (ее) идею. Мы можем поймать себя на желании перебить, но, зная о ценности нетронутого течения мысли, подавим этот импульс.

Чуткая внимательность сначала изумит, а потом и порадует партнера. Развивая свою линию, он находит новые идеи, и мы оба учимся.

Чтобы выслушивать до конца, нужно терпение. Иногда мысли бывают сложны и причудливы, им трудно следовать. Надо отточить полную сосредоточенность и внимательность. Меньшее не подойдет. Предупредительность, серьезность и эмпатия говорят: «Ты важен». И разговор получается проникновенным, нескомканным, обе стороны чувствуют удовлетворение. Ключ к успеху – уважительное отношение к партнеру.

Попробуйте сделать

Всю следующую неделю будьте идеально внимательными слушателями в разговорах с друзьями. Возможно, вам захочется вести учет своих реакций в журнале. Некоторые друзья слушают лучше других. Отметьте их взаимность как «хорошую, среднюю или плохую». Вы вышли на охоту за зеркалом правды – другом, который отражает вашу силу и возможности. Обратите внимание, кто вселяет в вас оптимизм. Этот человек бесценен.

Слушая тех, кто слушает

Когда мне было двадцать с небольшим, я работала в газете «The Washington Post», с этого началась моя эпоха в журналистике – я писала сначала для «The Post», а затем для «Rolling Stone». Я увидела лично и поняла, что самые лучшие репортеры скорее следовали канве истории, чем пытались ее контролировать. Иными словами, они слушали. Когда писатель позволял повествованию течь, а не втискивал его в рамки, в репортаже раскрывалось самое интересное и честное. Моей целью стало самой следовать этому примеру, слушать людей, у которых я брала интервью, сохраняя восприимчивость и открытость и оставляя респондентам место для откровенности. Чем больше я слушала, тем больше они делились. Чем больше они открывали мне, тем очевиднее для меня становилась история. Пока я слушала, история разворачивалась передо мной сама и работать было легко.

Пока я пишу эту книгу и раздумываю над умением слушать, мысли уносят меня в те давние времена. Я решила попросить друзей рассказать об этом умении – и буду слушать внимательно.

По иронии судьбы, как только я решилась на это, у меня сломался телефон.

ВЫ НИКОГДА НЕ ПОЙМЕТЕ ЧЕЛОВЕКА, ЕСЛИ НЕ ПОСМОТРИТЕ НА МИР ЕГО ГЛАЗАМИ.

– ХАРПЕР ЛИ

«Джули, ты здесь? Я тебя не слышу», – раздается в трубке встревоженный голос Эммы Лайвли.

«Да, здесь», – отвечаю я.

«Джули, тебя не слышно».

«Эмма? ЭММА?» – я пытаюсь говорить громче.

«Джули, все равно не слышу», – настаивает подруга.

«Я попробую дозвониться на сотовый», – я говорю громко и четко.

Вешаю трубку и набираю номер на мобильном.

«Эмма?» – спрашиваю в ответ на ее голос.

«Джули! Так лучше. Теперь слышу».

«У меня телефон сломался, – говорю я Эмме. – Городской телефон».

«Да, я тебя не слышу, только помехи. Я пришлю тебе новый аппарат».

Через два дня приходит новый телефон. Мне его устанавливает друг. Я пытаюсь набрать Эмму. Ответив, она объявляет: «Я по-прежнему тебя не слышу».

Я вешаю трубку и набираю номер на мобильном: «Эмма?»

«Теперь слышу».

«Я снова звоню с сотового. Должно быть, проблема в телефонной линии. Я думаю, сами аппараты в порядке».

«Тебе следует позвонить в компанию связи».

Я действительно туда звоню и договариваюсь о встрече с техподдержкой на следующей неделе – раньше они не могут, что, конечно же, долго.

Снова раздается телефонный звонок. Мне звонит Дженнифер.

«Я тебя не слышу, – жалуется она. – Ты опять включила вентилятор?»

«Нет. У меня неполадки на телефонной линии».

«Что? Не слышу».

«Я позвоню с сотового».

«Что? У тебя что-то с телефоном».

«Сейчас перезвоню».

И я набираю номер Дженнифер на мобильном: «Дженнифер?»

«Вот. Так лучше. Ты уверена, что у тебя не включен вентилятор?»

«Дженнифер, я же сказала – никакого вентилятора. Что-то случилось с телефонной линией».

«Надо это исправить. Ты звучишь так, будто сидишь под водой на глубине полмили».

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ЗАМЕЧАЛИ, ЧТО САМЫЙ ЗАГАДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК В ПОМЕЩЕНИИ ПРЕДПОЧИТАЕТ СЛУШАТЬ, А НЕ ГОВОРИТЬ?

– РИШЕЛЬ Э. ГУДРИЧ

Я нахожу решение: буду брать интервью лично. Приглашу друзей на чашку кофе или на обед и буду слушать. Снова мне вспомнилась работа репортера, где личные встречи всегда ценились выше телефонных разговоров. Поскольку вера в городской телефон утрачена, я беру сотовый и приглашаю на беседу известных мне хороших слушателей: художников, актеров, музыкантов, писателей, учителей, кинопродюсеров. Дозваниваясь до своих многочисленных и разноплановых друзей, я поражаюсь, как разнообразны их методы слушания. Мои друзья с готовностью и энтузиазмом воспринимают идею собраться и поговорить об этом умении. Пока я назначаю встречу за встречей, координируя места и планы с теми, кого вижу часто, и с теми, с кем встречаюсь редко, то снова получаю наглядное доказательство тому, что умение слушать ведет к единению. Я с нетерпением жду встречи с «живыми» друзьями и даже усматриваю некое благословение в поломке телефона. Каждое интервью станет приключением. Будет весело.

Слушание – прелюдия к говорению. Вслушиваясь, мы даем своим мыслям обрести ясность и силу.

Скульптор в роли слушателя

В дверь стучат. Сейчас 16:00, на это время мы договорились о встрече с художником Эзрой Хаббардом. Я открываю дверь, и в дом входит высокий тощий парень. Он здоровается и обнимает меня. Сейчас ему сорок с небольшим, а я знала Эзру как талантливого подростка с его шестнадцати лет. Теперь его талант в самом расцвете, и он сделал карьеру художника. Одна из его скульптур занимает почетное место в моей гостиной. Эзра и рисует, и ваяет. А еще он создает инсталляции, где совмещает разные виды искусства, и ему это нравится. Я предлагаю ему фужер с водой, он берет и подмигивает.

«Бокалы прекрасны», – говорит Эзра, потягивая жидкость из узкой мексиканской фляги ручной росписи. Мы пьем за его карьеру.

«У меня есть полтора часа, – говорю я ему. – Затем мне нужно ехать в город. Как насчет того, чтобы выгулять мою собачку?»

Я знаю, что Эзра согласится на мое предложение. Мы вместе выгуливаем собак с тех пор, как он был подростком. Тогда мне было сорок с небольшим, как ему сейчас.

«Где поводок Лили?» – охотно спрашивает Эзра. Я достаю поводок с входной вешалки, где он обычно висит. Эзра защелкивает его на ошейнике Лили, и мы выходим. Начало осени, ясный холодный день. Лили начинает бежать рысью.

«Полегче, Эз», – увещеваю я. Он аккуратно тянет поводок, и Лили подстраивается под наш размеренный шаг.

«Как ты думаешь, важно ли умение слушать для твоего искусства?» – Я с энтузиазмом предвкушаю ответ.

ЧАСТЬ УСПЕХА СОКРЫТА В УМЕНИИ ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ И СЛУШАТЬ ОТВЕТЫ.

– ЭНН БАРРЕЛЛ

«Да, черт побери. Умение слушать очень важно. Я опираюсь на услышанное, чтобы сделать очередной шаг. Я слушаю и создаю произведение искусства. Снова слушаю – снова создаю».

«Итак, слушание подобно магистральной линии?»

«Точно».

Мы продолжаем идти неторопливо. Лили дергает поводок, чтобы получше принюхаться к кустам золотистого чамиза. У Эзры есть для меня новости: они с женой продают свое имение в Пекосе и переезжают в Нью-Йорк, где провели два счастливых и плодотворных лета.

«В Нью-Йорке нас не одна когорта, – поясняет Эзра. – В Пекосе мы слишком одиноки. Мне не с кем разделить мое творчество».

«Так ты скучаешь по друзьям-художникам?»

«Да. В Нью-Йорке я веду постоянные разговоры, которые питают мое творчество», – Эзра делает паузу и тянет Лили за поводок.

«Пойдемте сюда», – предлагает он, переходя на грязную дорожку.

После минутного колебания Лили семенит за ним.

«Я думаю об искусстве как о духовном пути, – продолжает Эзра спустя некоторое время. – Говорят, Бог беседует с нами через людей, а в Нью-Йорке их полно».

«Выходит, этот город полон Божественного начала?»

Эзра смеется. «Не знаю, так ли это видят мои друзья из Нью-Йорка, но я – да, – охотно утверждает он. – Никогда не знаешь заранее, когда услышишь что-то полезное».

«Итак, ты отправляешься в Нью-Йорк, чтобы слушать?»

«Или чтобы слушали меня, – предполагает Эзра. – Не люблю творить в вакууме. Мои ра-боты хорошо принимают в Нью-Йорке».

СЛУШАНИЕ – ДАР ДУХОВНОЙ ЗНАЧИМОСТИ, КОТОРЫМ ВЫ МОЖЕТЕ ПОДЕЛИТЬСЯ С ЛЮДЬМИ.

– Г. НОРМАН РАЙТ

Мы продолжаем гулять в приятной тишине. Затем Эзра подхватывает нить разговора. «Вы спросили меня об умении слушать, – говорит он. – Вся моя жизнь связана с этим. Утром я пишу страницы и слушаю. На меня обрушивается поток идей, иногда еще до того, как я закончу писать. Я слушаю и планирую свой день. Слушаю свои мысли и тишину. Иногда я слушаю на прогулке. Знаете ли, Нью-Йорк – отличный город для прогулок. Гуляя, я интегрирую свои идеи».

Иметь Эзру под рукой в Пекосе – роскошь. Я буду скучать и сообщаю ему об этом. Но, думаю, переезд пойдет ему на пользу. Об этом я тоже говорю. До Санта-Фе я десять лет прожила в Нью-Йорке, и этот город хорошо повлиял на мое творчество.

«Я делаю наоборот! – восклицает Эзра. – Большинство людей сначала живут в Нью-Йорке, а потом переезжают в Санта-Фе. У меня все шиворот-навыворот».

«Все будет хорошо, Эз», – говорю я ему. Меня наш разговор порадовал.

Эзра практикует умение слушать и идет по этому пути хорошо и уверенно.

Попробуйте сделать

Составьте список друзей, которых вы бы хотели пригласить на долгую прогулку. Расспросите их о грядущих планах, если таковые есть. Состыкуйте свои графики.

Слушать, чтобы учиться

Ник Капустинский выглядит сногсшибательно. Мы встречаемся в одном из наших постоянных любимейших мест: «Red Enchilada»^[10]. Это новомексиканский ресторан, который легко пропустить, если не знать наверняка, что ищешь. Но те, кто знает, считают его одним из лучших мест, где подают национальную кухню в Санта-Фе. Стены здесь отделаны примитивными фресками. Диваны со столами ярко-бирюзовые. Ник весь в черном, но на голове красуется ярко-красная бейсболка. Борода Ника аккуратно подстрижена, и говорит он так же аккуратно.

«Думаю, я научился слушать в детстве, ведь был единственным ребенком в семье, – утверждает он. – У меня над головой разговаривали взрослые. Перебивать запрещалось». Он пожимает плечами, уходя в воспоминания.

«Мой отец был специалистом по физике элементарных и субэлементарных частиц. Речь шла о протонах и нейтронах, о теории Большого взрыва в происхождении мира. Я слушал и учился. Вклиниться в разговор возможности не было. Мои родители разговаривали друг с другом. Отец был выдающимся, а мать была очень умна. Я тоже был неглуп, но мне места не оказалось, поэтому я научился слушать».

БОЛЬШИНСТВО ИЗВЕСТНЫХ МНЕ УСПЕШНЫХ ЛЮДЕЙ БОЛЬШЕ СЛУШАЮТ, ЧЕМ ГОВОРЯТ.

– БЕРНАРД М. БАРУХ

Оставаясь хорошим слушателем, Капустинский делает паузу. «Я сказал достаточно? Я стал слушателем, потому что у меня не было другого ресурса. Отец был очень харизматичным, я оставался в тени его славы. Так было до тех пор, пока, годы спустя, я не осознал, что у меня есть и свои истории».

Ключ успешной беседы – взаимность. Если один из собеседников доминирует, возможность слушать правильно утрачивается.

Мы должны следовать ритму «сначала ты, потом я». Как в танце.

Теперь пришел черед писателя и актера Капустинского выйти на передний план. Но условия, в которые он попал в детстве, превратили его в чуткого деятеля искусства, коим он и остается по сей день. Как писатель, он много наблюдает за внешним миром, а как актер, реагирует на тех, кто находится с ним на сцене. Влюбленный в работу, он, тем не менее, щедр и ждет своей очереди в свете рампы. Родители научили его ждать благоприятного момента и никогда не перебивать. «Слушай, чтобы учиться» – такой урок ему преподали, и он применяет эту аксиому на практике. Беседа с ним уводит в глубину. Поток слов испещрен паузами. Ник терпеливо ждет, когда партнер сформулирует мысль. Он не вступает в разговор раньше времени и не торопит собеседника. Он слушает так, как его научили: с уважением. Его всестороннее внимание – катализатор бесед, они становятся глубокими и одухотворенными. Переходя от темы к теме, Ник никогда не торопится и не торопит других. Умение слушать – его святая вера.

ИДЕАЛЬНАЯ БЕСЕДА ДОЛЖНА ПРЕДСТАВЛЯТЬ СОБОЙ ОБМЕН МЫСЛЯМИ, А НЕ КРАСНОРЕЧИВУЮ ДЕМОНСТРАЦИЮ ОСТРОУМИЯ ИЛИ ОРАТОРСКОГО ИСКУССТВА, КАК ПОЛАГАЮТ МНОГИЕ, КОМУ ЕСТЬ ДЕЛО ТОЛЬКО ДО ТОГО, КАК ОНИ ВЫГЛЯДЯТ.

– ЭМИЛИ ПОСТ

«Вы говорили?..» – может подсказать он, почувствовав, что собеседник не закончил мысль. Он мягко зондирует поверхность, побуждая партнера войти глубже. Слушая с усиленным вниманием, Ник вызывает на откровенность. Легко представить себе, как в детстве он увлеченно слушал старших членов семьи. Ребенок харизматичного отца, он и сам харизматичен. Когда приходит его черед высказываться, он делает это с достоинством и грацией.

Попробуйте сделать

Запланируйте встретиться с другом, чтобы выпить вместе чашечку кофе, пообедать или поболтать на скамейке в парке. Внимательно слушайте его, поставив цель чему-нибудь у научиться. Любой, кого мы слушаем, может стать для нас уроком. Какие открытия вы сделаете, сосредоточившись на результате? Чему научитесь?

«Вслушиваемся» в человеческое лицо

Художник-портретист Синтия Малвэней сидит на кожаном диване в недавно купленном доме со свежим ремонтом. Она подогнула под себя ноги в синих джинсах и развернулась, чтобы видеть меня. Мы только что отужинали в честь Дня благодарения и теперь беседуем. Пока ее жених, Даниэль Риджен, заваривает крепкий кофе, Синтия с готовностью рассказывает: «Меня привлек его голос. Он сильный, но такой дружелюбный. Такой голос зовет поговорить».

Как по сигналу, Даниэль выходит из кухни с двумя дымящимися кружками кофе. «Вот, пожалуйста, – говорит он, ставя их на кофейный столик. – Дайте знать, если еще что-то нужно».

«Благодарю», – кивает Синтия и возвращается к теме слушания. Она ее хорошо обдумала.

«Как художник-портретист, я всегда пытаюсь уловить, каков человек передо мной, – объясняет она. – Я слушаю его речь и отмечаю, что слышу и что вижу. Люди сообщат мне нечто стратегически важное, например: „У меня был добрый отец, и я тоже пытаюсь быть таким“. Я попытаюсь изобразить это качество на холсте». Синтия подходит к рабочему шкафу, продолжая говорить через плечо, и перебирает бумаги в ящике. Она хочет показать, что имеется в виду.

«Я была директором по вопросам искусств штата Колумбия в Нью-Йорке, – продолжает она. – И пока работала там, познакомилась со всеми этими интересными людьми. Художники заглядывали ко мне в надежде получить помещения для выставки своих работ, и мы беседовали. Иногда часами. Я узнавала, что представляют собой эти люди за гранью искусства. У них была разноплановая, интересная жизнь. Я задумываюсь над тем, что хочу опубликовать их истории – общество должно узнать, с какими очаровательными людьми я познакомилась. Соль идеи была именно в этом. Я подала на грант и выиграла его. Я проводила интервью, записывала истории, писала портреты и просила художников прислать одну из своих фотографий из тех, которые им нравились. Проект принес мне много радости. Мне нравятся человеческие лица, и я хочу запечатлевать их суть».

САМОЙ ЧЕСТНОЙ ЛЕСТЬЮ МОЖЕТ СТАТЬ ИСКРЕННЕЕ СЛУШАНИЕ БЕЗ ПРИТВОРСТВА.

– БРАТЬЯ ДЖОЙС

Синтия листает тридцать два изображения. Написанные ею портреты и истории людей добавили ярких красок в жизнь. Она говорит: «Мои интервью показали, кто есть кто. Слушая людей, я все глубже и глубже ощущала свою связь с ними. Я не утверждаю огульно. У каждого была интересная история. Люди могут о многом рассказать, если вы будете беседовать с ними и слушать. Я считаю себя хорошим слушателем. Знаю людей, которые могут вас заткнуть. Какой стыд! Слушая, реально слушая, вы показываете, что вам не все равно. Вы помогаете людям и вдохновляете их. Вы узнаете вещи, о которых не знали, – изумительные вещи. Я слушала и училась. Я думаю, умение слушать – искусство, навык, который требует обдуманности. Нужно время, чтобы разложить информацию по полочкам. Я осознанно решила больше слушать, чем говорить. Слушая людей, вы создаете нечто прекрасное».

Попробуйте сделать

Возьмите фотографию своего любимого человека, которая ему нравится. Какие черты личности явно видны на снимке? Есть ли песня, которая откликается на это фото? Купите открытку и отправьте ее любимому человеку. Напишите: «Я услышал(а) эту песню и подумал(а) о тебе».

Журналист в роли слушателя

Изящная стройная блондинка с вьющимися волосами и внимательными голубым глазами, Пег Джилл, одевается с небрежной элегантностью. Она журналистка и ответственный редактор очень успешного модного регионального журнала «Inside Columbia»^[11]. Он появился в 2005 году, с тех пор процветает и знакомит жителей Колумбии и Миссури друг с другом.

Джилл описывает свой журнал так: «Мы ведем раздел под названием „Случайные встречи“, где представляем публике интересных людей из нашего общества, о которых стоило бы узнать». Джилл поясняет, что ее работа заключается в том, чтобы брать интервью у людей для этого раздела, и умение слушать играет здесь ключевую роль. Джилл говорит о своей стратегии.

«Я спрашиваю у респондента, как ему будет комфортно пройти интервью – лично, по электронной почте или по телефону. Точность важна. Ключ к успеху – умение слушать. Слишком многие проявляют нетерпение и перебивают. Нам часто хочется выдвинуть на передний план свои собственные идеи, и мы не даем людям договорить фразу. Мы слишком быстро вклиниваемся с предложениями. Можем попытаться окончить мысль человека за него».

СУЩЕСТВУЕТ РАЗНИЦА МЕЖДУ РЕАЛЬНЫМ СЛУШАНИЕМ СОБЕСЕДНИКА И ОЖИДАНИЕМ СВОЕЙ ОЧЕРЕДИ ВЫСКАЗАТЬСЯ.

– РАЛЬФ УОЛДО ЭМЕРСОН

Джилл рассуждает теоретически: «Люди слишком заняты и живут на высоких скоростях. Чтобы найти время и послушать, надо сосредоточиться, быть здесь и сейчас – не забегать вперед. Вместо этого попробуйте добраться до истинного смысла. У вас может оказаться список вопросов, но человек уйдет от сценария. Вам нужно слушать эффективно и быть прямолинейными. Иногда история принимает совсем другой оборот, пока вы ее слушаете. Планы не всегда оправдываются. Надо охотно воспринимать сказанное. Если вы не привязываетесь к вопросам для интервью, оно может выйти на более глубокий уровень».

Джилл рассказывает о своем наблюдении: «Многие люди одиноки. Одиночество – то самое слово. Людям нравится, когда их ценят и признают. В рабочей рутине им этого может не хватать. Они могут чувствовать себя неуслышанными. Так бывает часто – люди не чувствуют, что их слышат или слушают. Интервью придает им значимость».

Она продолжает мысль: «В обществе так много поверхностных разговоров – вежливых и превращенных в ритуал, но они не заходят глубже. В наши дни разговор дорогого стоит. Многие люди ходят вокруг да около, не погружаясь в глубину. Они просто производят приятное впечатление. Люди в современной динамике не способны слушать. Они просто реагируют на острые темы. Тяжело и грустно. – Джилл вздыхает и завершает мысль: – Чтобы слушать, нужно внимание, безусловно. Очень легко захотеть вмешаться, подсказать забытое слово или закончить мысль собеседника. Вам может показаться, что вы знаете, чем это должно кончиться, но это не так. Очень трудно дать человеку время закончить мысль, и на это нужно много терпения. Терпение – львиная доля слушания».

Попробуйте сделать

Одиноких людей много. Найдите в своем расписании время, чтобы позвонить другу, который живет далеко от вас. Терпеливо выслушайте. Спросите, как дела, и дайте время и место для развернутого ответа. После телефонного разговора пришлите ему (ей) открытку. Напишите: «Мне правда понравилось слушать про X. Спасибо, что поделился(ась)».

Романист в роли слушателя

Снискавший международную известность специалист по Средневековью и романист Джон Бауэрс – стройный опрятный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. У него живые глаза и подвижное лицо. Облаченный в профессорскую мантию, он четко произносит предложения и развивает свою тему с большим энтузиазмом. Говоря со мной об умении слушать, он блещет красноречием, монолог становится плавным и убедительным.

«Моя работа как писателя начинается с читательского опыта. Я читаю очень медленно. Со скоростью устной речи, которую проговариваю в своей голове. В последние годы я открыл для себя изумительную вещь – аудиокниги. Слушая их, я осознал, что подразумевают великие писатели под „быть услышанными“. – Джон делает паузу, давая мысли время устаканиться. – Джейн Остин, – продолжает он, – читала свои романы семье. Слушая аудиокниги с романами Джейн Остин в записи чудесной актрисы Джулиет Стивенсон, я впитываю ее волшебную речь и перепады тембра. Я улавливаю этот волшебный поток даже во „Властелине колец“. Толкиен читал главы вслух для своих друзей из литературной группы „Inklings“ в Оксфорде. Когда я пишу, – объясняет Джон, – я слышу свои предложения. Я слушаю героев. Воображаю, как они слушают друг друга. В моих романах один герой напоминает другому: „Ты разве не помнишь, что тогда сказал?..“ Все персонажи всегда друг друга слушали.

Полагаю, это называется стилем, – размышляет Джон. – Ты постоянно осознаешь произнесенные слова. Даже в абзацах, где идет авторское повествование, я слышу голос. Создавая литературных героев, я улавливаю их индивидуальный стиль и ритм».

Слушая, реально слушая, вы показываете, что вам не все равно.

Вы помогаете людям и вдохновляете их.

Вы узнаете вещи, о которых не знали, – изумительные вещи.

Джон продолжает в задумчивости: «Есть поговорка: учись слушать, слушай, чтобы учиться. Мы почти всю жизнь совершенствуем умение внимать. У меня всегда есть соблазн выслушать первое предложение собеседника, а затем захватить разговор и ответить целым параграфом, не дав другу шанса на второе предложение. Перехватив инициативу в разговоре, я говорю о том, что уже знаю. Слушая, я познаю неизвестное. Учись слушать, слушай, чтобы учиться».

ЭММА ОЩУЩАЛА, ЧТО СЕЙЧАС ОНА ЛУЧШИМ ОБРАЗОМ МОЖЕТ ПРОЯВИТЬ ДОБРОТУ, ВЫСЛУШАВ.

– ДЖЕЙН ОСТИН

После этого признания Джон делает паузу. Он говорит о себе: «Я посредственный слушатель, и, полагаю, фрустрацию у писателя вызывает способность написать сценарий к беседе в романе, но не способность написать его к реальной жизни – инициатива оказывается в руках других людей. Чем больше я думаю, что знаю, о чем будут говорить живые люди, тем меньше они соответствуют моим ожиданиям. А поэтому мне необходимо слушать».

В итоге Джон высказывает грустную мысль: «Иногда в моих работах происходит волшебство и персонаж говорит то, что даже я, как автор, не ожидал услышать».

Попробуйте сделать

Позвоните другу и узнайте, как дела. Не перехватывайте инициативу в разговоре. Вместо этого проявите терпение. Не перебивая, дайте другу высказаться. Удивляет ли вас сказанное им? Учитесь ли вы слушать и слушаете ли, чтобы учиться?

Специалист по поиску натуры в роли слушателя

Тодд Кристенсен – дородный мужчина с золотисто-рыжими волосами. Он одевается просто, держится спокойно и в то же время настороженно. Он работает над созданием фильмов: занимается поиском места съемок и натур, а в свободное время чудесно рисует. Мы с Тоддом знаем друг друга три десятка лет и пересекались в пяти городах. Я неизменно нахожу его добрым и щедрым. Когда я прошу его поговорить со мной об умении слушать, он с готовностью соглашается. Умение слушать – львиная доля его работы, и он много об этом думал.

«Слушать крайне важно, – начинает Тодд. – Я говорю людям, что они должны делать, а затем выслушиваю их сомнения. Я слушаю режиссера, а потом народ на локации. Сомнения есть с обеих сторон. Моя работа – всех выслушать. Это вопрос баланса. Первая часть – найти локацию, вторая часть – выслушать. Я стараюсь делать так, чтобы локация оставляла нам максимум свободы».

Тодд делает паузу, желая объясниться, и приводит пример: «Недавно я работал на „Coen Brothers“. Я нашел локацию, а затем услышал сомнения владельца. Но еще я услышал, что ему хочется, чтобы мы здесь работали. Я сказал, что мы будем вести себя очень аккуратно. В день съемок владелец сильно нервничал. Я организовал ему беседу с Джоэлем Коэном. Услышав требования, я постарался угодить обеим сторонам.

Я слушаю. Я хочу, чтобы все стороны были довольны. Умение слушать позволяет мне отвести возможные напасти. Умение слушать – соединительный канал, который позволяет обеим сторонам достичь своих целей. Как только их удовлетворило услышанное, появилась возможность сдвинуться с мертвой точки».

Тодд возвращается к сказанному, дабы убедиться, что я поняла. Он поясняет: «Сначала я разговариваю с художником-постановщиком. Затем беседую с продюсером, которого интересует стоимость. Потом с директором фильма, который либо соглашается, либо нет. Я очень много слушаю по работе. Мне приходится изучать потребности каждого отдела, а затем воплощать их в жизнь. И все это на двадцати-сорока локациях».

ХОРОШИХ СЛУШАТЕЛЕЙ НУЖНО ЦЕНИТЬ, КАК ДРАГОЦЕННЫЕ КАМНИ.

– УОЛТЕР АНДЕРСЕН

За свою жизнь Тодд поработал над тридцатью четырьмя фильмами, начиная с «The Ballad of Buster Scruggs»^[12] и заканчивая «The Hunger Games»^[13] и «Moneyball»^[14]. Он продолжает: «Слушая, я делаю заметки. Записал – не забыл. Затем, при подборе натуры, я слушаю свой внутренний голос».

Неудовлетворенный таким объяснением, Тодд продолжает: «Умение слушать подготавливает благодатную почву. Слушая, мы проявляем уважение. Я стараюсь не запускать негатив, когда слушаю. Могу просто сказать: „Дайте мне время посмотреть“. Обычно я знаю ответ. Скажем, они хотят перекрыть дорогу на двенадцать часов. А я знаю, что нам разрешат максимум четыре часа. Слушая, я не обязан давать немедленный ответ. Я говорю: „Мне нужно это проработать“».

Тодд завершает мысль и подводит итог сказанному фразой: «Слушание скрепляет события, происходящие после него». И уточняет: «Директора, ассистенты – все зависят от того, насколько внимательно я выслушаю. Умение слушать необходимо для того, чтобы я понял потребности людей и на экране появилось задуманное изображение. Если я что-то услышу „неправильно“, пострадают все отделы. Слушание – соединительный материал, не дающий целому распасться на части».

Попробуйте сделать

Сводите себя в кино. Во время просмотра отметьте ключевые локации. Задайте себе вопрос: «А если бы эта сцена происходила в другом месте? Почему для нее важна именно эта локация?» Например, вы видите эпизод на крыше небоскреба. Потеряла бы сцена остроту, происходи то же самое на земле? Представьте, что художник-сценарист говорит: «Место для этой сцены должно выглядеть опасно». Вообразите, как записываете слово «опасно». Вы сможете удовлетворить его потребность?

Умение слушать и аутентичность

У Дженнифер Басси низкий голос, полный драмы и трепета. Вот уже пятьдесят три года эта стройная, гибкая женщина с серебром в волосах работает профессиональной актрисой. Искусство научило ее слушать. «Я думаю, самое важное из того, что я делаю, – слушание, – утверждает Дженнифер. – Когда ты реально слушаешь и находишься „здесь и сейчас“, ты узнаешь новое, получаешь информацию от другого человека. Слушая, ты плачешь, смеешься, можешь услышать что-то веселое или трагичное». Дженнифер замолкает, собираясь с мыслями.

«Умение слушать – искусство, – продолжает она, – и ему можно обучиться. Когда ты слушаешь внимательно, что-то загорается в душе и хочется перебить, но нельзя этого делать. Вместо этого дайте человеку закончить. Пусть он ясно сформулирует, что имеет в виду. Людям нравится, когда их слушают».

ПОТРЕБНОСТЬ ПОКАЗАТЬ, ЧТО Я УМЕЮ, МЕШАЕТ МНЕ ВЫЯСНИТЬ, ЧТО УМЕЮТ ДРУГИЕ ЛЮДИ И ЧТО МЫ МОГЛИ БЫ СДЕЛАТЬ ВСЕ ВМЕСТЕ.

– КЕЙТ МЁРФИ

Дженнифер аргументирует свою точку зрения: «Женщины, которые вышли замуж за самых влиятельных мужчин в мире, имеют общую черту: они отлично умеют слушать. Элизабет Тейлор была прекрасной слушательницей. Она внимательно смотрела своими фиалковыми глазами на говорящего, и тот ощущал себя самой важной персоной в комнате. Еще один великий слушатель – Ноэль Кауард. Пока вы говорите, он весь ваш. Кауард каждому давал почувствовать собственную значимость. Мой покойный муж, Лютер Дэвис, тоже замечательно умел слушать. Многие писатели – отличные слушатели: они постоянно собирают информацию. С моей точки зрения, если ты, как актер, не умеешь слушать, у тебя большие проблемы. Игра – это искусство внимать, реагировать, отвечать. Это как игра в теннис».

Дженнифер делает паузу, чтобы собраться с мыслями. Она продолжает грудным сценическим голосом: «Когда влюбляешься, ты весь внимание и прислушиваешься к каждому слову. Умение слушать занимает важное место во влюбленности. Ты хочешь лучше узнать человека, к которому небезразличен. Когда мы с мужем познакомились, могли часами говорить о карьере и жизни. И я так залипла». Воспоминание заставляет Дженнифер засмеяться. Она продолжает: «Можно влюбиться в голос. Подумай о Сирано де Бержераке. Дама влюбилась в его голос – она выбрала страшненького, с крупным носом, предпочла его симпатичному блондину. Она влюбилась, слушая».

БЛАГОДАРНЫЙ СЛУШАТЕЛЬ ВСЕГДА ВДОХНОВЛЯЕТ.

– АГАТА КРИСТИ

Голос Дженнифер становится на регистр ниже. Она впадает в задумчивость и делает любопытное признание. «У меня синдром нарушения внимания – СНВ. – говорит она. – Мне нужно приложить усилие, чтобы реально сосредоточиться и включиться в слушание. Итак, иногда я хороший слушатель, а иногда нет. Когда твой мозг страдает СНВ, он будто мчится в скором поезде. Приходится трудиться, чтобы он замедлил ход и дал услышать – реально услышать, – что тебе говорит другой человек. Я надеюсь улучшить навыки слушания. Я страстно хочу стать хорошим слушателем. Это умение – один из критериев, по которым я оцениваю людей». У Джейн есть идея, основанная на личном опыте: «Если ты не присутствуешь „здесь и сейчас“ в полной мере, ты не сможешь ничего нормально запомнить. Память становится ущербной, неточной».

«Внимательное слушание гарантирует аутентичность?»

«Именно».

Попробуйте сделать

Вспомните, как были влюблены. Случались ли у вас с любимым человеком увлекательные беседы? Где вы находились? Сделайте зарисовку этой сцены. Например: «Мы остановились в номере в стиле Сесил Битон в отеле „St. Regis“, где стены были окрашены в дерзкие цвета, а круглое окно выходило на Пятую авеню. Мы лежали на ковре на полу».

Музыкант в роли слушателя

Я проработала с Эммой Лайвли почти двадцать лет. Эмма, коротко стриженная платиновая блондинка, всегда в прекрасной форме, и это касается как физического, так и духовного состояния. Она одевается в черное, как многие творческие люди: туника и изящные брюки свободного кроя. Эмма уже много лет прокачивает умение слушать и развивалась как личность под его влиянием. Когда мы познакомились, она оканчивала магистратуру по игре на альте. Сейчас она выдающийся композитор. Я видела, как с годами совершенствуется ее умение слушать. Я прошу Эмму поговорить со мной об этом. Она соглашается, моя скромная паинька.

Умение слушать позволяет мне отвести возможные напасти.

Умение слушать – соединительный канал, который позволяет обеим сторонам достичь своих целей.

«Мне очень важно слушать, – начинает Эмма. – Я профессиональный музыкант, поэтому заточена прислушиваться к происходящему вокруг. Думаю, некоторые люди слушают внимательно, а некоторые вовсе не слушают, перебивают. Я считаю, важно дать людям возможность завершить мысль, ведь обычно мы не можем предугадать, как они ее закончат, даже если нам кажется обратное. В самом деле, это почти всегда интересно – позволить людям высказаться. – Эмма делает паузу, собираясь с мыслями. – Вы можете натренировать умение слушать так же, как и мышцы, выработать привычку слушать. Это вопрос концентрации внимания. Я думаю, если вы реально слушаете, то склонны запоминать, что люди сказали, а значит, вы учитесь».

СЛУШАНИЕ – ФОРМА ДУХОВНОГО ГОСТЕПРИИМСТВА, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО ВЫ ПРЕДЛАГАЕТЕ ДРУЖБУ НЕЗНАКОМЦАМ, ЛУЧШЕ УЗНАЕТЕ СВОЕ ВНУТРЕННЕЕ Я И ДАЖЕ ОСМЕЛИВАЕТЕСЬ ПОМОЛЧАТЬ ВМЕСТЕ.

– ГЕНРИ ДЖ. М. НОУЭН

Я прошу Эмму рассказать, каково быть композитором, в моих глазах это особая форма слушания. «А, дай подумать, – отвечает Эмма. – Один мой учитель музыки сказал: „Мелодии вокруг, а композиторы – это люди, которые их высматривают“. Создавая музыку, я „вслушиваюсь в пустоту“ и ищу идеи. Если вы прислушиваетесь, они всегда приходят. Я выискиваю их и пытаюсь оформить. Полагаю, со стороны выглядит так, будто я беру их из воздуха. Я пишу песни с детского возраста, с четырех или пяти лет. Я всегда слышала музыку. Не могу представить, как можно ее не слышать. Со временем я стала вслушиваться более осознанно. Поэтому композитором была всегда, просто постепенно мои умения усовершенствовались». Эмма умолкает. В ней проснулась скромность. Она размышляет, не хвастается ли. Я убеждаю ее, что нет. Она продолжает: «От исполнения чужой музыки я перешла к написанию своей. Это было волнительно и сложно. С одной стороны, это казалось большим риском, с другой – мне всегда нравилось это делать. Я вовлеклась. Чем больше я пишу, тем больше знаю. На сегодняшний день я написала шесть мюзиклов. Я всегда чувствую новые идеи – они меня зовут». Эмму трудно убедить продолжить говорить, но я попробую.

«Расскажи о стихах», – упрашиваю я. Эмма думает вслух:

«Когда я пишу тексты, мне кажется, я начинаю их слышать немного заранее. Это как своего рода диктант. Стихи же больше напоминают математику: их нужно вмещать в ряды. Когда я подыскиваю подходящее слово или слова, то знаю, какой мне нужен смысл и какая рифма. Это вопрос поиска альтернатив, пока что-нибудь не подойдет, – заканчивает мысль Эмма. – Думаю, я научилась быть хорошим слушателем. Вникая, вы становитесь прекрасным слушателем».

Попробуйте сделать

Включите любимую музыку. Насладитесь ею. Какие ассоциации возникают? Послушайте внимательно, еще и еще. Сохраняются ли ассоциации прежними? Как думаете, с чем эта мелодия ассоциировалась у композитора?

Сейчас ты меня слышишь?

Телефон звонит, и я бегу отвечать, забыв, что звонящий меня не услышит. Дженнифер на проводе теряет терпение.

«Когда тебе починят телефон? Это просто ужасно».

Я поясняю, что ко мне приходили три разных технических специалиста, все без толку. Дженнифер не слышит объяснение.

Мой голос звучит для нее искаженно, как из-под воды.

«Что? – переспрашивает она. – Я тебя не слышу».

Я перезваниваю с сотового и спрашиваю: «Как у тебя дела?»

Но Дженнифер не унимается. «Почему ты не можешь починить городской телефон? – требовательно спрашивает она. – Это реально раздражает».

«Согласна, – говорю я. – Каждый раз приходит техподдержка, заявляет, что неисправность устранена. Но как только мастер выходит отсюда, все повторяется».

Теперь я жду четвертого техника. У этого специалиста есть решение. «Вам нужен портативный телефон, – заявляет он мне. – Традиционный телефон потребляет слишком много вольт».

У меня никогда не было портативного телефона, поэтому решение вызывает у меня скептицизм – но еще я отчаялась. Я еду на склад и покупаю телефон новой модели с тремя трубками. Приходит друг и устанавливает его.

Я звоню подруге и спрашиваю: «Дженнифер, теперь ты меня слышишь?»

«Да! – восклицает она. – Ты в итоге устранила проблему?»

«Если ты меня слышишь, то да», – говорю я.

«Слышу, – утверждает Дженнифер. – Давно пора».

Было жестко – писать книгу без телефона под рукой. Теперь, когда связь с миром восстановлена, я осознаю, какой это стресс, когда ты не слышишь и тебя не слышат. Я пишу об умении слушать и потому еще острее воспринимаю фрустрацию, вызванную сбоем связи, и благодарность за устранение проблемы. «Какая радость – иметь возможность слушать, – думаю я про себя. А затем добавляю: – До чего же своевременная мысль, когда пишешь об умении слушать».

Поговорив с Дженнифер, я переключаюсь на Даниэля Риджена и подтверждаю нашу встречу сегодня днем.

Слушание как отказ от контроля

«У меня встреча с красавцем мужчиной Даниэлем, – говорю я старшей официантке, пока она провожает меня в пустую кабинку. – У него рыжие волосы».

«Я приведу его к вашему столику», – обещает официантка. Я усаживаюсь, и мне приносят высокий бокал ледяного чая с маракуйей. Даниэль подъезжает через минуту. Он одет в джинсовый костюм, на ногах ковбойские сапоги от Тони Лама. Он выглядит сурово, как персонаж из вестерна.

«Я буду то же самое», – говорит он официантке. Она возвращается с чаем, и мы готовы заказывать.

«Салат со стейком без стейка, – говорю я. – И чипсы из батата».

«Рыбный тако и бататовые чипсы», – заказывает Даниэль.

Мы улыбаемся друг другу. «Здесь хорошие чипсы из батата», – замечаю я.

«Это я помню», – говорит Даниэль.

«Мне всегда везет с едой в заведении „Bar & Grill“. Тут все вкусно».

«Это ваш дом вдали от дома», – кивает Даниэль.

«Точно», – соглашаюсь я. Потом достаю блестящий голубой блокнот и ручку и спрашиваю: «Начнем?» Я пригласила Даниэля пообедать и поговорить об умении слушать. В резюме моего друга сказано: Даниэль Риджен, актер, режиссер, писатель, фотограф. Складывается впечатление, что каждые пять минут у него появляется новый навык. Он уже долго использует информацию из моей книги «Путь художника», ежедневно пишет Утренние страницы и выполняет их указания. Даниэль начал свой творческий путь как диктор радио и талантливый специалист закадровой озвучки. Затем он поддался порыву стать актером. А после долгой и успешной актерской карьеры начал режиссировать. Между постановками Даниэль писал короткие рассказы. Когда в писательстве возникал перерыв, он фотографировал, закрывая потребность в хедшотах^[15]. Каждый Божий день мы можем развивать свои многочисленные таланты. Сейчас, зная, что будет интервью, Даниэль «включает» свой звонкий голос радиоведущего. Итак, что там про умение слушать?

«Самое важное, что вы можете сделать, – выслушать, – начинает Даниэль. – Для этого нужно почувствовать связь с людьми. Умение слушать крайне важно для единения. Многие люди просто притворяются, что слушают. Они ждут своей очереди сказать. Это попытка установить контроль. Когда вы на самом деле слушаете, вам приходится отказаться от контроля, смотреть, как будут разворачиваться события здесь и сейчас. Умение слушать – очень мощный инструмент. При любом взаимодействии самое важное, что вы можете сделать, – послушать. Вы отстраняетесь от своей привычной позиции и учитесь устанавли

Посвящается Джоэлю Фотиносу

Благодарю за то, что выслушал мои мечты

Julia Cameron

The Listening Path

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2021 by Julia Cameron

© Бирюзовая Е., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022

* * *

Из этой книги вы узнаете:

• Как сделать приятнее звуковую среду вокруг себя (см. НЕДЕЛЯ 1)

• Как научиться слушать интуицию (см. НЕДЕЛЯ 2)

• Как стать хорошим слушателем и найти друзей по духу (см. НЕДЕЛЯ 3)

• Как беседовать с тонким миром (см. НЕДЕЛЯ 4)

• Как получать поддержку от ваших героев (см. НЕДЕЛЯ 5)

• Как перестать бояться тишины и научиться находить в ней озарения (см. НЕДЕЛЯ 6)

Отзывы на «Умение слушать»

«Снова Джулия Кэмерон отличилась. В „Слушай как художник“ она мягко направляет нас, чтобы мы могли сонастроиться с самими собой, с миром, друг с другом и даже с потусторонним. Жизнь наполняется ясностью, родством душ и счастьем. Неважно, стреляный вы воробей или новичок в творчестве, – „Слушай как художник“ даст вам доступ к драгоценному кладу мудрости, сокрытому в нас самих и в окружающем мире».

– Эмбер Рей, автор книги «Choose Wonder Over Worry»[1]

«В своей неординарной книге „Путь художника“ Джулия Кэмерон предложила миру новый подход к творчеству. Теперь же, в „Слушай как художник“, она охватывает абсолютно другую сферу творчества: способность слушать на более глубоких уровнях. Я всю жизнь обучаюсь этому искусству и могу сказать, что нет ничего похожего на эту книгу. Я рекомендую вам прочитать „Слушай как художник“ и воспользоваться этим судьбоносным даром».

– Гей Хендрикс, кандидат наук, автор книги «The Big Leap and Conscious Luck» – бестселлера по версии газеты «The New York Times»

Отзывы на «Путь художника» Джулии Кэмерон:

«Джулия Кэмерон изобрела способ обновления творческой души».

– Газета «The New York Times»

«Без „Пути художника“ не было бы „Ешь, молись, люби“».

– Элизабет Гилберт

«Если вы всегда хотели следовать за творческой мечтой, играть и созидать словами или красками, эта книга поможет вам безболезненно начать и научиться техникам концентрации внимания. И, кстати говоря, именно это самое главное в художнике – умение быть внимательным».

– Энн Ламотт

«Эта книга затрагивает очень деликатный и сложный предмет. Она представляет собой ценный инструмент, позволяющий читателям прикоснуться к собственному творчеству».

– Мартин Скорсезе

Введение

Июльский вечер, в Санта-Фе почти 19:00. Небо по-прежнему лазурно-голубое – оно будто не желает терять своих красок. Я сижу на скамейке среди деревьев и цветов. Неподалеку на дереве чирикают птицы. Они скрыты от меня узором листвы, но я слышу их так ясно, будто они сидят на скамье рядом со мной. Чуть поодаль каркает ворон. Интересно, он общается с певчими пташками или это бессвязный монолог? Вдалеке лает собака. Легкий бриз шевелит высокие фиолетовые цветы у моей скамейки, и они, качаясь вперед-назад, трутся друг о друга. Мимо проезжает машина: ее мотор звучит тише издаваемого мощными колесами трения о гравий, которым посыпана дорога. Издалека, с основной магистрали, раздается бибиканье. Хлопая крыльями, птица взмывает вверх и скользит по небу, скрываясь из поля зрения. Гомон певчих птах по соседству замедлился. Они все еще поют, но теперь их пение напоминает мелодичную дискуссию в листве. А раньше они звучали так, будто все говорили одновременно. Похоже, сейчас они говорят по очереди. Слушают ли они друг друга?

И что означает слушать? Как мы понимаем это в повседневной жизни? Мы слушаем, что происходит в окружающей среде, будь то щебет птиц или шум городских улиц, – или, наоборот, «выключаем» звуковой фон. Мы слушаем друг друга – хорошо или не очень. Другие люди слушают нас – а может, нам просто хочется, чтобы они слушали. Мы внимаем своим инстинктам, интуиции, внутреннему голосу – и, возможно, хотели бы чаще и точнее догадываться, что они хотят нам поведать. Умение слушать требует включенности во множество ориентиров и зацепок, которые окружают нас каждый день. Оно требует времени, чтобы остановиться и прислушаться, – и утверждает, что момент, потраченный на осознанность, особенно когда нам кажется, что у нас «нет времени», не отнимает его, а дарит его… а еще вносит ясность, дает чувство единения и задает нам направление. Мы все слушаем – и все можем делать это качественнее и лучше. Жизнь каждого человека можно улучшить, если усовершенствовать способность слушать. Это умение – благородный путь, где вы обретете инструменты, которые позволят вам развиваться – слушать среду, людей и себя.

Задача этой книги – стать путеводителем для читателя, побудить его концентрироваться и глубже вникать в услышанное. Слушая, мы уделяем внимание, а это всегда исцеляет. Умение слушать подарит нам озарение и ясность. Оно принесет нам радость и перспективу. Кроме того, оно позволяет укрепить связь с миром.

Умение слушать внимательнее

Следующие шесть недель вы будете прокачивать умение слушать, поднимаясь уровень за уровнем. Каждая новая форма слушания зиждется на предыдущей. Я поняла, что, если мы осознанно прорабатываем умение слушать, оно быстро прогрессирует. Это искусство не требует много времени, потому что дело тут только в желании уделять внимание. Эта книга научит вас вслушиваться и вникать независимо от того, свободны вы или у вас плотный рабочий график, живете вы в городе или в деревне.

Мы все слушаем, и есть миллиарды способов это делать.

Мы будем слушать, что происходит в окружающей среде: «включимся» в процессы, из которых обычно «выключены». Это вызовет удивление и восторг. Вас очарует пение птиц; тиканье кухонных часов подарит чувство стабильности и комфорта; позвякивание ошейника собаки о чашку с водой напомнит о непреклонности жизни.

Мы будем слушать других людей и узнаем, что можем делать это иначе, тщательнее. Когда мы слушаем – реально слушаем – собеседников, их проницательность часто удивляет. Когда мы ждем, не перебивая, позволяя человеку расширить мысль, вместо того чтобы подгонять быстрее закончить высказывание, то узнаем, что почти не можем предугадать, чем с нами на самом деле хотят поделиться. И понимаем, как много нужно сказать друг другу и, если дать шанс, наши компаньоны предложат нам гораздо больше, чем мы ожидали. И это может оказаться чем-то кардинально отличным от наших представлений. Нам всего-то нужно прислушаться.

Внимая своему высшему Я, мы придем к ориентирам и ясности. Нам не придется додумывать; скорее мы будем слушать и записывать. Нужно совсем чуть-чуть усилий для того, чтобы слушать без погрешностей. Голос высшего Я заговорит с нами спокойно, ясно и без обиняков. Мы примем каждый свой инсайт таким, каким он к нам придет, доверяя мыслям, которые часто бывают просты и возникают в форме идей, наития или интуиции.

Научившись внимать высшему Я, мы станем вслушиваться еще глубже, слышать близких, которых больше с нами нет. Мы найдем уникальные способы – для каждого свой – сохранить эту связь нетронутой, выработаем способность легко изучать и расширять ее. Зайдя еще дальше, мы научимся слышать своих героев, которых никогда не видели, к своему большому сожалению. И, наконец, мы научимся слушать тишину, способную дать нам высшую форму наставничества. Со временем умение слушать станет для нас благодатным опытом, который позволит оставаться на связи с миром, самими собой, нашими любимыми людьми и с тем, что не вписывается в эти рамки.

Давайте слушать.

Базовые инструменты

Сорок лет я проводила очные мастер-классы по раскрытию творческого потенциала. Я наблюдала, как мои ученики избавлялись от блоков и приходили к творческому процветанию, независимо от того, в чем это выражалось: в издании книг, написании пьес, открытии картинных галерей или создании нового дизайна интерьера дома. Еще я видела отчетливые и последовательные изменения, когда ученики работали с моими инструментами: становились счастливее, дружелюбнее относились к своим клиентам. Многие отношения исцелились и улучшились, а те, которым следовало закончиться, закончились. Сотрудничество стало открытым и продуктивным. Пока мои ученики становились честнее к самим себе, они становились честнее и к окружающим. Становясь мягче к себе, они смягчались по отношению к окружающим. Дерзая, они вдохновляли других дерзать.

Я пришла к мнению, что эти перемены происходят потому, что, используя инструменты, ученики развивают способность слушать – сначала себя, потом других. Это умение помогает глубже погрузиться в корень всего творчества и связи с миром: способность слушать – ключевая.

Базовые инструменты у нее те же: Утренние страницы, Даты творчества и Прогулки. Каждый инструмент, несомненно, основан на слушании – и каждый по-особенному развивает этот навык. Утренние страницы помогают анализировать собственный опыт; слушая себя каждое утро, мы очищаем путь для этой способности на целый день. В Даты творчества мы внимаем своему молодому Я, которое жаждет приключений и полно интересных идей. На Прогулках мы слушаем окружающую среду и так называемое высшее Я – на собственном опыте, как и многие мои студенты, я поняла, что одинокие прогулки стабильно приводят к состоянию «Ага!».

Я написала сорок книг. На вопрос, как у меня это выходит, я отвечаю, что умею слушать. Иногда меня считают поверхностной. Но это не так: я описываю процесс написания самым подробным из известных мне способов. Письмо – форма активного слушания. Слушание диктует мне, что писать. Писательство – это диктант в его лучшем проявлении. Внутренний голос говорит с нами, когда мы прислушиваемся к нему. Он четок, спокоен и направлен. Он уверенно нанизывает слово на слово, распутывая нить наших рассуждений.

Сосредоточившись на умении внимать, мы осознаем его: путь, основанный на услышанном нами. Внимая, мы идем дорогой духовности. Прислушиваясь к лежащей на поверхности правде, мы становимся все больше верны себе. Нашей валютой становится честность. Нам дают увидеть блеск собственной души.

«Будь верен себе», – советовал нам бард. А когда мы верны себе, мы правдивее воспринимаем других. Способность внимать ведет к единению. Умение слушать – это явление общественное. Мы встречаемся со своей средой, окружающими людьми, с самими собой – и приветствуем.

Искусство внимать можно сопоставить с духовным путем, ведь его источник – честность. Когда мы слушаем собственную правду, мы познаем универсальную истину. Мы получаем доступ к внутреннему ресурсу, который можно назвать благодатью. Делая наше слушание все более и более аутентичным, мы видим, что становимся правдивее. Шаг за шагом мы приходим к честности. Со временем у нас это начнет получаться автоматически.

Привычку слушать нужно формировать и практиковать, и есть простой способ приняться за это. Вы можете вслед за мной начать вести Утренние страницы. И что же это такое?

Утренние страницы

Утренние страницы – ежедневное написание трех страниц в стиле потока сознания. Это первое, что нужно сделать, проснувшись. Как и многие другие, я пишу их не один десяток лет и считаю самым мощным инструментом для тренировки слушания. Эти страницы обо всем на свете. Их невозможно заполнить неправильно. Спектр включает все: от мелочей до глобальных моментов.

«Я забыла купить наполнитель для кошачьего туалета…», «Я не перезвонила сестре…», «В машине что-то забавно стучит…», «Я возненавидела Джеффа за то, что он взял кредит на реализацию моей идеи…», «Я устала и брюзжу…».

Утренние страницы подобны метелочке, которой вы проходитесь по всем углам своего сознания. Они говорят: «Вот это мне нравится, а это – нет. Этого хотелось бы побольше, а этого – поменьше». Утренние страницы интимны. Они говорят о том, что мы чувствуем на самом деле. Там не место уверткам. Мы говорим себе, что все «нормально», и себе же разъясняем, что это значит. «Нормально» – это «не очень» или «хорошо»?

Страницы предназначены только для ваших глаз. Они приватны и личны. Их не надо показывать никому, как бы близки вы ни были. Страницы нужно писать от руки, а не печатать на компьютере. Это погрузит нас в «жизнь хэндмейд». На компьютере выйдет быстрее, но нам здесь важна не скорость, а глубина и специфика. Мы хотим максимально точно записать, как мы себя чувствуем и почему.

Страницы разрушают отрицание. Мы узнаем, о чем думаем на самом деле, и часто нас это удивляет.

«Мне нужно уйти с этой работы», – можем мы вдруг заявить себе. Или: «Хочу больше романтики в любовных отношениях». Страницы подталкивают нас к действию. То, что казалось «сносным», больше таковым не видится. Мы признаем, что заслуживаем большего, а после признаем свое бездействие: нашу печальную тенденцию втискиваться в то, что мы переросли.

Утренние страницы – это форма медитации. Мы записываем «туманные мысли», плывущие сквозь наше сознание.

Но есть тут отличие от традиционных медитаций: страницы побуждают нас действовать. Они не «изгоняют рефлексией» наши заботы. Наоборот, в ответ на записанное они спрашивают нас: «Что ты собираешься с этим делать?»

Страницы требуют действовать. Они не согласны довольствоваться меньшим. Они заставляют нас рисковать – рисковать ради самих себя. Когда страницы в первый раз поднимают проблему, мы можем поймать себя на мысли: «Я не смогу это решить!» Но страницы настойчивы, и когда вопрос встанет повторно, вы можете подумать: «Наверное, когда-нибудь я попробую». И пока страницы будут толкать вас все дальше и дальше, вы поймаете себя на мысли: «Я собираюсь попробовать…» И мы реально пробуем – и частенько преуспеваем.

«Я знал, что ты сможешь!» – возликуют страницы. Они подобны компаньону. Это свидетели нашей жизни. В минуты замешательства мы «разговариваем со страницами». Они помогают разобрать наши часто противоречивые идеи. Мы пишем: «Я думаю, надо разорвать отношения», а затем добавляем: «Может, взамен рискнуть поговорить начистоту?» Мы затеваем беседу и оказываемся в восторге от результата.

Когда мы слушаем – реально слушаем – собеседников, их проницательность часто удивляет.

Утренние страницы мудры. Они позволяют прикоснуться к нашей собственной мудрости. Мы подключаемся к внутреннему ресурсу, который дает ответы на наши многочисленные и многообразные проблемы. Развивает интуицию. Мы находим неожиданные решения в ситуациях, которые раньше сбивали с толку. Возросшая в нас духовность начинает говорить о Боге. Как говорится, Бог делает для нас то, чего не можем мы сами. Взываем ли мы к Богу или просто к страницам – происходит прорыв. Течение жизни становится более гладким. Мы начинаем на нее полагаться.

«Ты до сих пор пишешь Утренние страницы?» – спросила я у коллеги, который преподавал вместе со мной двадцать лет назад.

«Да, когда случаются проблемы», – ответил он.

«Но если бы ты делал это регулярно, проблем бы не возникало», – попрекнула его я, понимая, что звучу как обливающийся собственной кровью священник.

Но таков мой опыт, на который ушло сорок лет, – Утренние страницы ограждают от трудностей. Страницы заблаговременно предупреждают о них. Страницы бесстрашны: они без колебаний поднимают неприятные темы. Ваш возлюбленный начал отдаляться, и страницы отмечают этот тревожный факт. Побуждаемые записями, вы идете на трудный разговор. Риск окупается. Близость восстановлена.

Страницы наставляют нас. Они помогают расти в нужных направлениях. Я называю это «духовной хиропрактикой»: нас настраивают в нужных местах. Горлопаны учатся держать язык за зубами. «Тряпки» учатся высказываться. Нам всегда задают верное направление. Страницы бесподобно выполняют анализ и проводят доработки.

Не допускайте ошибок: страницы – жесткий друг. Если мы избегаем проблему, они нам на это укажут. Однажды я получила письмо, в котором была фраза: «Джулия, я был довольно счастлив, квася в медвежьем углу. Затем я начал писать Утренние страницы. И теперь стал трезвее…»

Алкоголизм, избыточный вес, созависимость – страницы возьмутся за все. Нас побуждают идти в верном направлении, а если посыл не работает, начинают пихать. Страницы покончат с прокрастинацией. Мы будем действовать, лишь бы заткнуть их.

Женщина из Канады пишет: «Я не из тех, кто ведет журнал или дневник, но Утренние страницы меня заинтриговали». Она начала практику, и за считаные недели созрели плоды ее трудов. В отличие от традиционного ведения журнала, где мы обозначаем тему: «Я собираюсь писать обо всем, что чувствую из-за Фреда или моей мамы», страницы имеют свободную форму. Они выглядят (и являются) разрозненными. Мы прыгаем с темы на тему: одно предложение здесь, другое там. Моя канадская корреспондентка забралась в очень странные углы, и у нее случились инсайты во многих направлениях.

Страницы могут быть глубокомысленными или поверхностными. Часто они бывают и в обеих ипостасях. «Мелочь» тревожит нас, и когда мы раскрываем ее через письмо, выясняется, что она – вершина айсберга. Разбирая свои ощущения в проблемных ситуациях, мы пишем «я чувствую», а затем «я на самом деле чувствую». Поднимая пласт за пластом, мы становимся ближе к самим себе. Мы находим свое скрытое Я, и это будоражит.

Поскольку самопознание приятно волнует, страницы вызывают зависимость. Возводимое ими на пьедестал умение слушать никогда не наскучит. Люди, которые говорят, что их жизнь скучна, вскоре видят, как эта жизнь разворачивается в ином направлении. Под пристальным вниманием она становится щедрым ресурсом. «Я не знал, что так себя чувствовал» – предложение, которое сопровождает новую ценную крупицу самопознания.

«Джулия, за несколько недель ведения Утренних страниц я узнала больше, чем за многие годы психотерапии», – докладывает один практикующий врач. Это произошло, потому что страницы содержат в себе намек на так называемое «незащищенное Я». Последователи Юнга говорят, что после пробуждения у нас есть окошко примерно в сорок пять минут до того, как начнут работать защиты эго. Пока мы безоружны, мы говорим себе правду, и она может отличаться от версии событий, предлагаемой нашим эго. Когда мы слушаем – и фиксируем – реальные чувства, правда становится привычной нам. Мы проталкиваем мысль: «Мне нормально» – и узнаем, что на самом деле это не так. Раскрывая настоящие чувства, мы раскрываем истинное Я, и оно завораживает.

Такой настрой часто выражают изумленным восклицанием: «Джулия, я влюбился(лась) в самого себя!» Да, страницы учат нас любить себя. Принятие абсолютно всех своих мыслей учит нас радикальному самопринятию. Слушая себя, мы с энтузиазмом предвкушаем свои намерения. Каждая мысль раскрывает новый пласт внутри нас. Каждый пласт укрепляет уверенность в нашей привлекательности.

Не отвергая никакие мысли, мы научаемся радоваться каждой частичке себя. Этот гостеприимный настрой – краеугольный камень умения слушать. Мы принимаем свои инсайты и идеи по одному слову, по одной мысли за раз. Ни единую мысль не отвергая как нестоящую. «Я брюзжу» стоит наравне с «я прекрасно себя чувствую». Темные и светлые мысли одинаково значимы. Мы благосклонно принимаем все настроения.

Умение внимать требует практики. Мы «слышим» актуальные и грядущие мысли, но «тихий голосок» слишком слаб. Сначала появляется соблазн списать его на «простое воображение». Но он реален, как реальна и наша связь с божественным началом. Мы просим разубедить нас и слышим: «Не сомневайся в нашей связи». И продолжаем слушать, и начинаем доверять ориентирам. Утренние страницы превращаются в надежный ресурс. То, что сначала казалось надуманным, со временем становится благонадежным.

Ведение Утренних страниц подобно езде со включенными фарами дальнего света: мы «видим» пространство перед собой гораздо лучше и масштабнее, чем когда едем с обычным светом. Потенциальные препятствия четко видны, и мы учимся избегать проблем. А еще одна ценная способность страниц – указывать на возможности. Наша «везучесть» растет, когда мы улавливаем сигналы, которые посылают нам страницы.

«Я никогда не верил в ЭСВ[2], – протестовал некто в полученном мной недавно письме. – Но тут, думаю, реально что-то происходит». Страницы уникальны. И эта «уникальность» чаще всего проявляется как синхронность. Мы о чем-нибудь пишем на страницах и видим это в реальности. Наши желания претворяются в жизнь. «Попроси, поверь, получи» становится действенным инструментом сознания. Работая со страницами, мы становимся более искренними. Мы пишем свои истинные желания, а Вселенная отвечает нам.

«Я не верил в синхроничность, – писал один скептик. – Теперь я на нее полагаюсь».

Я тоже.

Я написала на своих страницах, что до сердечной тоски хочу снять фильм. Через два дня на званом ужине меня усадили рядом с кинематографистом. Более того, он преподавал кинематографию. Я поведала ему о своей мечте, и он сказал: «У меня остался один слот. Если хотите, забирайте». Мне реально этого хотелось. На моих следующих страницах была благодарность.

Хотя писать можно обо всем на свете, благодарность дает плодотворную почву. Подсчет счастливых событий на странице дает больше места благодарности. Когда мы говорим: «Не о чем писать», мы можем обратиться к позитивному перечислению благословений Божьих, начиная с крупных и заканчивая мелочами. Трезвый алкоголик может сказать: «Благодарю за трезвость». Человек в хорошей физической форме может поблагодарить за здоровье. У каждого в жизни есть почва для благодарности. Умение слушать перечислит вам миллиарды причин иметь благодарное сердце. Сосредоточенность на хорошем взращивает оптимизм. А это – ранний плод умения слушать.

Намеренно переходить от негативного к позитивному можно каждый раз, когда нам «нечего сказать». У каждого в жизни есть то, за что можно благодарить, даже если оно находится в зачаточном состоянии. «Спасибо, что я жив(а). Спасибо, что я дышу…» В глобальном смысле слова жизнь каждого человека – чудо, и, признав этот факт, вы будете почитать саму жизнь.

«Остановитесь и познайте, что я есть Бог», – говорит нам Священное Писание. Слушая себя, мы приходим к чувству благости, которое прикасается к нашему сознанию через общность. Страницы – наш свидетель, с ними мы больше не одиноки. Скорее мы партнеры интерактивной Вселенной. Я недавно пыталась описать это словами: «Ответ на мою молитву? Внемлющий Бог знает, что я здесь». Взывать к «Внемлющему Богу» – не проявление гордыни. Ведение страниц – форма духовной практики. Занимаясь ПРАВОписанием, мы исПРАВляем этот мир. Он перестает быть враждебным и становится благожелательным. Когда мы слушаем, нас направляют – направляют аккуратно и умело.

Привычка писать Утренние страницы развивается быстро. Ученые утверждают, что новая привычка формируется за девяносто дней. Но к страницам вы привыкнете гораздо быстрее. Как учитель, я замечаю переломный момент через две-три недели. Это мелкая инвестиция с огромной окупаемостью. Привычка вести страницы выводит нас на духовный путь умения слушать, направляет и оберегает.

Мой коллега, Марк Брайан, сравнивает эту практику с запуском НАСА: мы запускаем страницы ежедневно, и изменение кажется крошечным – отклонение в несколько градусов от нашей обычной жизни. Потом эти градусы станут погрешностью для приземления на поверхность Венеры или Марса. Легкий сдвиг траектории примет ужасающие размеры.

Недавно я подписывала книги читателям, и к моему столу подошел один мужчина: «Я хочу поблагодарить вас, – сказал он, – за четверть века Утренних страниц. За это время я пропустил всего один день. Когда мне делали операцию по четырехстороннему шунтированию сердца».

Иногда я не веду страницы в первые дни путешествий. Приехав на место, я пишу Вечерние страницы, а это не то же самое. Когда я пишу перед отходом ко сну, то рассуждаю о завершенном дне, который я не в силах изменить. Утренние страницы задают вектор новому дню. Вечерние – подводят итог прожитому, определяют его как удачный или неудачный. Задним числом я вижу «альтернативы» дня, варианты, которые могли бы оказаться более продуктивными, выбери я их. Но вместо этого я бездарно потратила день.

Утренние страницы бережливы. Они извлекают максимум пользы из грядущего дня. «Страницы дают мне время, – сказала недавно одна женщина. – Они отнимают его, но в то же время дают». Мне знаком этот парадокс. Утром я посвящаю сорок пять минут письму, но затем днем выхватываю многие «свободные моменты». Я трачу время, как мне удобно. Оно становится только моим.

Благодаря страницам мы продуктивнее проживаем дни. Исключаем так называемые «ментальные перекуры» – долгие паузы для размышлений над тем, что делать дальше. Опираясь на страницы, мы плавно переходим от одной задачи к другой. «Я бы мог(ла) сделать X», – думаем мы, не тратя время на прокрастинацию. Мы «делаем X» – хватаем время за хвост и используем его в своих интересах.

Иногда страницы помогают избавиться от созависимости. Мы тратим время на свои цели и задачи, а не на чужие. Порой нас изумляет откровение, как много времени мы потратили на «умасливание» других людей. Когда мы возвращаем энергию в собственное русло, нас приводит в шок вновь обретенная мощь, которую мы расходовали, угождая другим. Многих из нас люди используют как батарейки. Мы работали ради чужой мечты, забросив собственную. Но страницы вновь сделали наши мечты достижимыми. Выполняя шаг за шагом инструкции, которые они нам дают, мы воплощаем желания в реальность.

«Джулия, я много лет хотела писать, но не делала этого. Затем начала вести страницы. А вот и мой роман. Надеюсь, вам понравится», – с этими словами мне вручили книгу.

Сосредоточенность на хорошем взращивает оптимизм. А это – ранний плод умения слушать.

Я часто отмечала, что преподавание для меня подобно прогулке по саду. Мне дарят книги, видео, компакт-диски, бижутерию. Люди воспользовались моими инструментами, и семя их творчества взошло.

«Я стал режиссером художественного фильма, – в восторге поведал мне актер. – Этому я обязан страницам». Узнав, что его мечта сбылась, я очень воодушевилась.

С Утренними страницами мы отваживаемся слушать и проговаривать вслух свои мечты. Мы говорим о том, о чем, скорее всего, умолчали бы. Успешный актер мечтает быть режиссером. Копирайтер мечтает написать роман. То, что могло выглядеть помпезным, благодаря страницам становится реалистичным. Нас побуждают дерзать. И, дерзнув, мы вдохновляемся продолжать это. Мы становимся «впору» – не больше и не меньше. Раньше мы боялись, что «штанишки нам великоваты». Теперь же мы склонны расти, а не уменьшать свои способности. Как говорит Нельсон Мандела: «Мы видим, что наш страх имел точный размер – больше, а не меньше, чем нам казалось».

Теперь мы понимаем, что «только небо – наш предел» и оно большое, яркое и широкое – а не затянутое тучами. «Мне хотелось бы, но…» превращается в «Я думаю, что смогу…». Мы похожи на паровозик из детской книжки, который осмелился подрасти. Наш рост может встретить сопротивление близких людей, которым мы комфортны в более мелком масштабе. Со временем они приспособятся. Есть хорошая новость: страницы заразны. Увидев изменения, вызванные этой привычкой, дорогие вам люди могут подтянуться следом.

Успешный преподаватель сценического мастерства говорит классу, что успех актерской игры заключен в способности слушать. Страницы учат нас этому. «Вы должны стремиться к тому, – продолжает учитель, – чтобы стать проводником». Он чертит рукой дугу в воздухе, как бы указывая путь к искусству внимать. «Сквозь нас идет энергия», – объясняет он.

Как адепты Утренних страниц, мы практикуем творческую внимательность. Улавливаем признаки новой верной мысли. Мы «слышим» слова, которые хотим пропустить сквозь себя. Мы – проводники, полые тростинки, сквозь которые проходит энергия.

Дилан Томас писал, что «цветок влечет сила, пробивающаяся сквозь зеленую массу». Он говорил это о творческой энергии, той самой, которую мы испытываем на себе, когда пишем Утренние страницы. Навострив свое внутреннее ухо на «принятие», мы ловим слабые сигналы. Распознав их, выстраиваем траекторию психики. Нас ведут слово за словом, побуждая расшифровывать, что нам нужно знать и делать. Мы учимся обходить своего цензора, говоря ему: «Спасибо, что был со мной» – и продолжая записывать услышанное.

Этот трюк с обходом внутреннего цензора – дело наживное. Каким бы видом искусства мы ни занялись, появляется наш цензор, и мы отступаем. «Спасибо, что был со мной», – говорим мы и отваживаем от себя этого перфекциониста. Страницы учат нас доверять творческим импульсам. Становится привычным «прокладывать дорогу» слово за словом. Мы учимся верить в то, что каждое слово идеально – оно соответствует нашим требованиям и даже превосходит их. Тщетно наш внутренний перфекционист протестует. То, что раньше казалось громогласным голосом правды, теперь слышится как писк мелюзги. Из тирана перфекционист превращается в надоеду. Каждая новая страница приглушает его голос. Мы не можем искоренить перфекционизм, но можем здорово пошатнуть его власть.

На своих занятиях я предлагаю выполнить упражнение по перфекционизму. «Поставьте на листочке номера от одного до десяти, – говорю я студентам. – Сейчас я дам вам задания, а вы заполните форму. Готовы? Начинаем. Номер один: если бы мне не пришлось доводить это до идеала, я бы попробовал(а)… Два: если бы мне не пришлось доводить это до идеала, я бы попробовал(а)… Три: ну, вы поняли тенденцию. Продолжайте так до десяти».