Новые мальчики бесплатное чтение

Нет памятника жертвам девяностых

Лихих.

Не поминают тех погибших

Молодых.

Но есть, кто их любил. Они

В живых

Остались. Храня в сердцах,

Не отпускают

Их.

Глава 1. Вот так познакомились

Наташа распахнула дверь новенькой тонированной «восьмерки» и сразу оказалась в гудящей толпе подростков и родителей. На лицах провожающих читались легкая грусть и предчувствие свободы от родительских обязанностей. На лицах уезжающих – стопроцентная уверенность во вседозволенности, безнаказанности и ни малейшей печали.

– Не ссы, лягуха – болото будет наше! – Наташин старший брат Лёха крутил в руках брелок от машины.

– Ой, да ладно, справлюсь я, – лениво протянула она, осматриваясь.

На ожидающем автобусе, прямо по верху лобового стекла тянулась надпись «Пионер – всем пример». Наташа скептически усмехнулась: никаких пионеров давно и в помине нет, а картинки до сих пор висят!

– Пионэры блин, – сморщила она нос, сделав акцент на «э».

– А ты кого ожидала тут увидеть? – Лешка сжал увесистый кулак. – А если чё, мне скажешь, любого урою!

– Леша, прекрати, – мать стыдливо оглянулась: не слышал ли слов сына кто-нибудь из провожающих в летний лагерь свое чадо.

– Нормально, ма! – Наташа чмокнула мать, потянулась к небритой щеке брата.

Лешка придержал ее:

– Все запомнила?

Она нетерпеливо дернула плечом.

– Головой отвечаешь, – пригрозил Леха и смачно поцеловал сестру в щеку.

– Фу, дурак! – Наташа утерлась ладонью. – Только макияж размазал!

Лешка захохотал.

– Наточка, ты бы там поскромнее себя вела, – встряла мать. – Неудобно же, все свои, папины коллеги.

Наташа повернулась к матери. На языке вертелись язвительные слова, но ругаться напоследок не хотелось, и она лишь повторила:

– Нормально, – подхватила рыжий кожзамовый чемодан, весь покрытый зацепками от кошачьих когтей, и решительно направилась к автобусу.

Автобус уже был полон, но в хвосте обнаружилось свободное место. Наташа двинулась по узкому проходу, как вдруг перед ней вскочил со своего сиденья высокий парень. Он едва не ударился головой о верхний поручень. В смешливой перебранке со своим товарищем, не заметив Наташу, он спиной налетел на неё. Развернулся, примиряюще выставив перед собой ладони. Но Наташа, не дожидаясь извинений, выбросила вперед руки, будто отбивала мяч.

– Отвали! – она оттолкнула, и парень шлепнулся обратно на сиденье.

– Чума, – он растерянно смотрел на неё. – Я ж не спецом!

Наташа стиснула зубы и, не оглядываясь, пошла дальше.

– Чё невежливая такая? – крикнул он ей в спину, обтянутую черной футболкой. Не получив ответа, покачал удивленно головой: – Чума, в натуре.

Усевшись возле окошка, Наташа увидела, что мама все еще стоит возле автомобиля и машет рукой. Расставаться им – не привыкать – и она лишь вскинула ладонь и кивнула. Мать забралась в черную тонированную «восьмерку» и захлопнула дверь. Взревев мотором, машина умчалась прочь.

Водитель уже готовился закрыть двери автобуса, как в них влетела невысокая полноватая девушка. Тряхнув копной темных кудряшек, она оглядела салон и направилась прямиком к единственному свободному месту возле Наташи. Даже не спросив разрешения, одернула короткую «вареную» юбчонку, надетую поверх ядовито—розовых лосин, и плюхнулась рядом. Наташа брезгливо отодвинулась, но девчонка будто и не заметила. Восхищенно оглядела Наташину футболку с надписью «Кино» и понимающе цокнула языком:

– О! Фигушки с таким рисунком достанешь! Кооперативная?

Наташа неопределенно мотнула головой. Девчонка снова восторженно цокнула и ткнула пухлым пальцем в гордый профиль Виктора Цоя:

– Тащишься от «Кино»?

Обсуждать свои привязанности не входило в Наташины планы, но напор незнакомки оказался чересчур велик, и она снисходительно протянула:

– Ага—а. Особенно «Сорок пять».

– А мне «Группа крови» только нравится.

Девчонка вздохнула, будто её это сильно огорчало, и представилась:

– Меня Галя зовут. А тебя?

Наташа покосилась на розовые лосины, и в ответ на ее скептический взгляд Галя беспечно махнула рукой:

– Мне пофиг на чужое мнение!

– Ну, тогда посиди молча, – предложила Наташа и отвернулась.

Автобус гудел, как пчелиный улей, кто—то смеялся, кто—то уже пел под гитару.

– Вот уж точно – пионэры, – презрительно процедила сквозь зубы Наташа и снова оглянулась на соседку.

Та порылась в кармане, вытащила пару ирисок в желто—коричневых фантиках. Примирительно протянула одну Наташе, другую бросила в рот.

– «Золотой ключик» обожаю, – сказала она, довольная, что строгая соседка приняла ее подношение, – «Кис—Кис», впрочем, тоже люблю. А ты?

Наташа милостиво кивнула и заботливо поправила черную тряпичную сумку у себя на коленях.

– А ты такая… – Галя замялась.

– Какая?! – Наташа сдвинула светлые, искусно подкрашенные брови.

– Красивая! – выпалила Галя. – И волосы – отпад!

Она потянулась, чтобы пощупать светлые пряди, но Наташа шлепнула ее по руке.

– Такие белые! Натуральный цвет?! – не унималась Галя, – А прямые, м—м—м, какая прелесть! Легко укладывать? Я с кудрями мучаюсь – жуть! – Она взбила руками темные кудряшки.

– Ну да, понимаю.

– И, вообще, прикид у тебя по фирме́! А сумка вот страшная! Сюда не подходит вовсе! – Галя со смехом шлепнула Наташу по коленкам, где черным комком притаился тайный груз. – Она похожа на бабушкину авоську! Чего у тебя там?

По мнению Наташи, это уже переходило всякие границы.

– Много будешь знать – плохо будешь спать! – огрызнулась она и снова демонстративно отвернулась.

За окном мелькала стена высоченных елей, темно—зеленых, загадочных и мрачных. И под каждой, наверное, гриб—боровик и звенящее облако комаров. Хотя нет, не выросли ещё грибы – лето в самом разгаре. Там белые цветки земляники и нежно—голубые колокольчики.

Наташа неожиданно для себя улыбнулась отражению в оконном стекле. Здорово было бы прогуляться по лесу, тут под Ленинградом. Хорошо бы, да только не в этой компании! Наташа снова нахмурилась и оглядела салон: мальчишки и девчонки болтали, смеялись, на передних сидениях тренькала гитара, и нестройный хор мычал невпопад. Она презрительно сморщила нос – пионеры, фу, и продолжила смотреть в окошко.

Автобус потряхивало на неровностях дороги, кто—то шутил, кто—то смеялся, но Наташе поездка не доставляла ни малейшего удовольствия. Если б не гадкий плюшевый медведь в ее черной сумке, ни за что б она не отправилась в этот дурацкий лагерь!

***

Еще несколько дней назад Наташа была вполне довольна жизнью. Она сидела на маленькой кухне, лакомилась на завтрак блинчиками с клубничным вареньем, которые сама испекла, и лениво щурилась в окно. Июльское солнце щедро светило сквозь тюлевые занавески, оставляя на стене ажурную тень. Школьные экзамены остались позади, вступительные тоже, а впереди еще половина лета!

Рыжий пушистый кот терся о Наташины колени, выпрашивая еду, когда в прихожей раздался скрежет замка. Барсик испуганно забился под стол, а в проеме кухонной двери показался Лешка. Бритоголовый, одетый в черную рубашку с закатанными по локоть рукавами. На его груди красовалась золотая цепь с мизинец толщиной. Подмышкой был зажат коричневый плюшевый медвежонок.

Лешка шагнул к столу, схватил со стола чашку с чаем и жадно отхлебнул. Привалился плечом к косяку и строго выдал:

– Лягуха, у меня к тебе поручение. Передашь вот это, – он выхватил из—под мышки медвежонка, – чуваку по имени Гарик.

Леха перебросил игрушку через стол. Наташа ловко поймала увесистое плотное тельце размером с новорожденного младенца.

Каждому в детстве необходим такой медвежонок – плюшевый, с чуть свалявшейся от долгих объятий шерстью, с матово—черными глазами— бусинами и бархатным мягким носом. Он должен приносить радость и умиротворение, спокойствие и чувство защищенности. Этот источал тревогу и опасность.

– Чего там? И почему сам не отдашь? – Наташа облизала ложечку с остатками варенья.

– Не твоего ума дело!

– Опять меня на посылки?! – Наташа небрежно бросила игрушку на стол и скорчила недовольную гримасу.

– Не опять, а снова! – криво усмехнулся Лешка. – Поедешь в лагерь, мать тебе специально путевку достала. Гарика там найдешь…

Но Наташа не дала ему договорить.

– Чего—о?! – она вскочила, возмущенно отшвырнув чайную ложку, и та с глухим стуком упала на линолеум. – Никуда я не поеду!

– Да ну? – брат наклонил бритую голову и взглянул исподлобья.

Наташа упрямо уставилась в светлые, такие же, как у нее, глаза. Не глядя, ногой оттолкнув табуретку, Леха подошел к сестре. Резкий запах его одеколона и пота ударил в нос. Она отвела взгляд первая.

Брат умел бить по болевым точкам, и не только физически. С тех пор, как он вернулся из армии и нашел себя в роли «братка», Наташа испытывала к нему двойственные чувства. Он оставался ее любимым старшим братом, который никогда и никому не даст ее в обиду. Но спорить, когда он настроен так решительно, как сейчас, она боялась и была готова исполнить любое его поручение.

Поэтому после недолгих инструкций и объяснений, медведь был положен в уродливую тряпичную сумку на длинном ремешке и отправлен ждать, когда Наташа соберется.

– Как я узнаю этого Гарика? – Под присмотром брата Наташа с мрачным видом складывала свою одежду в чемодан.

– Он будет вожатым в одном из отрядов. Зовут Игорь. За ним должок, но если упираться станет, то передашь привет от белого китайца.

– Это ты что ли китаец? – усмехнулась она.

Леха хмыкнул и легко, словно спелую сливу, сжал в ладони ручной эспандер.

– Можно я не поеду в этот лагерь? – заканючила Наташа. – Я хочу с Дёмой на море! Он обещал меня свозить! Давай и ты с нами?!

В ответ брат презрительно скривился.

– Не хочешь на море, и не надо! – рассердилась Наташа. – Мы и одни не заскучаем!

– Не заскучают они! – рявкнул Лешка. – Чтобы не скучать, бабки нужны! Понятно?!

В ответ Наташа надула губы и, скрестив руки на груди, обиженно отвернулась.

***

И вот теперь она ехала, чтобы исполнить поручение брата. И если для этого придется терпеть общество «пионэров», то ничего не поделаешь, это ее вклад в общее дело. Так сказал Лешка.

Автобус вывернул на открытое пространство, и Наташа зажмурилась – солнечные блики озерной глади ослепили, ударили по глазам. Автобус остановился на самом берегу, возле деревянных мостков. Озеро оказалось огромным, с выступающими песчаными мысами и высоким обрывом, а его дальний берег, сплошь покрытый лесом, едва различался.

Через дорогу от озера тянулся сетчатый забор. За ним виднелось длинное здание из серого кирпича с широкими стеклянными дверями. К своему удивлению, Наташа не увидела ни гипсовых статуй с горнами, ни лозунгов с требованиями быть выше, быстрее и сильнее, ни оставшихся с прошлого десятилетия коммунистических призывов.

Спустившись по ступенькам, она растолкала сгрудившихся возле пестрой кучи разномастных сумок ребят, нашла свой чемодан и направилась к воротам с надписью «Зеленый мыс». Рядом с названием на картинке красовалась одинокая сосна, а внизу – ее отражение.

– А ну стой! Ты куда? – раздался над головой бойкий выкрик.

Наташа задрала голову. Прямо над ней, возле ворот возвышался домик— «избушка на курьих ножках», а из дверей выглядывала темноволосая девица, похожая на царевну Жасмин из диснеевского мультика про Алладина.

– Тебя не спросила, – буркнула Наташа и пошагала дальше.

Но девчонка рассерженным вихрем слетела со ступенек и встала у нее на пути.

– Новеньким нельзя! Сначала запишись в отряд, потом поднимайся!

– Вот пионерские замашки! – возмутилась «новенькая». – А ты тут главная активистка что ли?

Принцесса взмахнула ресницами и сердито сверкнула глазами. Пионерская организация в стране все еще официально существовала, но среди молодых людей состоять в ней считалось зазорным.

– Айда за мной, – Галя появилась неожиданно и схватила Наташу за руку.

– Куда еще? – недовольно процедила та, но пошла следом, не желая вступать в дальнейшую перепалку с «принцессой»

– Запишемся в отряд к Клещу. Он клёвый! – Галя поспешила к кучке ребят, окруживших невысокого мужчину в красных спортивных штанах.

Галя проталкивалась сквозь толпу мальчишек и девчонок, настырно волоча за собой новую приятельницу.

– Отряд у него третий, – пыхтела Галя, – значит, дежурить будем только послезавтра. Как тебя зовут? Ты ведь так и не сказала!

Вырваться из ее цепкой хватки Наташе не удалось, пришлось протискиваться следом.

– Александр Васильевич! Запишите нас к себе! – воскликнула Галя, оказавшись возле инструктора.

– Ты, Нестеренко, уже записана, – отрезал он. – Иди в отряд!

– Ее запишите! – Галя вытолкнула перед собой Наташу.

– Чего умеешь? – словно капитан корабля, нанимающий нового матроса в свою команду, Александр Васильевич оценивающе оглядел высокую худую девчонку с острым подбородком.

Та рывком освободилась от Галиной хватки и гордо расправила плечи:

– Я волейбол отлично играю!

– Тю… – пренебрежительно выпятил губы из—под усов воспитатель. – Все играют, а наш отряд который год не может в финал выйти, – он задумчиво почесал шариковой ручкой горбатую переносицу.

Наташа растерялась. Она никак не ожидала, что вот так с ходу должна отрекомендовать себя наилучшим образом. Ей казалось, что все ее достоинства видны при одном взгляде на нее.

– Да у меня разряд первый взрослый! – нашлась она. – Моя команда всесоюзные сборы выиграла!

При словах о разряде Александр Васильевич довольно шевельнул усами и радостно воскликнул:

– Фамилия?

– Васильева. Наташа.

– Записана!

И она невольно расплылась в улыбке.

– Идем скорее! – потянула Галя. – А то все нормальные места расхватают!

Вдвоем они беспрепятственно прошли сквозь ворота. Оценив взглядом гору, на которую им предстояло подняться, Наташа поморщилась. На самом верху виднелись деревянные домики, утопающие в листве.

– Держи! – она вручила Гале свой рыжий чемодан.

– Но у меня своя сумка… – недоуменно начала было Галя, но Наташа пресекла всякие возражения:

– А у меня каблуки! Знаешь, сколько я за эти босоножки бабла отвалила? То—то!

И зажав под мышкой тряпичную черную сумку на длинном ремешке, начала подниматься. Галя, пыхтя под тяжестью поклажи, следовала за ней. Когда девчонки почти достигли вершины, Галя вдруг остановилась, приставила козырьком руку ко лбу и засмеялась радостно, словно при встрече со старым знакомым. Наташа проследила за ее взглядом: между тремя одноэтажными домиками росли сосны, и как серый плоский удав, сбегала вниз дорога из бетонных плит. Наташа непонимающе пожала плечами, а Галя перевела дух и воскликнула:

– Хорошо, что дежурства всего раз в три дня!

– Какие еще дежурства? – Наташа недовольно повернулась к ней. – Лагерь отдыха. Или я не правильно на путевке прочитала?

– Ну да, – под ее строгим взглядом промямлила Галя. – Но мы ж не малыши все—таки, помогать должны!

– Тут у вас все такие правильные? – скептически скривила губы Наташа.

– Ну да, уборка территории, пост на воротах и дежурство на кухне.

– Чего—о?! На кухне?!

– Не часто же, – оправдываясь, произнесла Галя и откинула со лба темную пружинку волос. И под насмешливым Наташиным взглядом неуверенно добавила: – Но на кухне и правда клево – всегда хлебом можно разжиться, и компот остается. Я тебя научу! Тут главное, чтоб на раздачу не попасть! А то стоишь как дурак в колпаке и с поварешкой в руках! А все проходят мимо и ржут над тобой! – Галя задумалась на мгновение. – И все равно клёво!

Наташа смерила ее презрительным взглядом: чего ни коснись, все ей клёво! Вот уж оптимистка! Но такая неунывающая свита вполне ей подходит. Не будет стонать и жаловаться!

Девушки подошли к отрядному домику с тыльной стороны. Деревянный дом окружали заросли малины и крапивы выше человеческого роста. Решив, что колючие кусты здесь посажены для того, чтобы мальчишки и девчонки не выпрыгивали по ночам из окон, Наташа с сомнением ухмыльнулась. Подростки, как их не удерживай, налимами ускользнут из дырявой сети.

Они обошли вокруг, и Галя гостеприимно распахнула ближайшую к ним дверь.

– О, свободно! Заходим? – и, получив безмолвное одобрение новой подруги, швырнула свою сумку в проем, словно метатель гирь в старом цирке. Наташин же чемодан внесла бережно, как хрустальную вазу.

Перешагнув порог, Наташа с брезгливостью оглядела квадратную комнату и пять пустующих кроватей. Еще одна была уже занята какой-то рыжеволосой девчонкой. Первый взгляд на огонь ее волос больно царапнул сердце – точь-в-точь Ленкина шевелюра, буйная и непокорная. Но две толстые косы, спускающиеся на грудь, аккуратные бежевые брючки и светло—зеленая кофточка, застегнутая на все пуговицы, выдавали в ней послушную мамину дочку. Ленка такой не была, иначе вряд ли поступила бы так, как поступила!

– Привет, – бросила ей Галя с видом человека бывалого, вернувшегося домой после длительной отлучки.

– Я буду спать тут, – Наташа указала на койку у самого окна.

– Можно я рядом? – Галя просительно заглянула ей в глаза.

Наташа милостиво махнула рукой и снова перевела взгляд соседку.

Рыженькая потупилась и продолжила застилать постельное белье. Наблюдая за ней, Наташа завалилась на свою кровать. А одеяло в руках у рыжей никак не хотело расправляться. Оно норовило свернуться в трубку, скрутиться в комок или уползти зловредной змеюкой. Смотреть на это было невыносимо – будто Ленка рядом, мучается, а она – Наташа – равнодушно наблюдает за ней.

– Какая— то ты безрукая! – наконец проворчала Наташа и вскочила с кровати.

Рыженькая испуганно сжалась.

– Так и быть, помогу, – взявшись за углы пододеяльника, Наташа скомандовала: – Хватайся там!

Они потрясли одеяло и, ровно заправленное, положили на кровать.

– Впервые в лагере? – спросила Наташа, с ног до головы разглядывая хрупкую фигурку.

– Да, – тихо ответила рыженькая.

Наташа оглянулась на Галю, которая уже справилась со своей постелью, и крикнула:

– Галка! Мою заправь!

– Но…

– А у меня маникюр! – оборвала Наташа и снова повернулась к соседке:

– Значит, впервые и одним колхозом жить будешь?

– Да, – кивнула рыженькая. – Бабушка в том году умерла, а я всегда у нее лето проводила.

– Как зовут?

– Елизавета Андреевна, – чуть слышно прошептала девчонка.

– Чего—о?! Тебя как зовут, спрашиваю!

– Анюта, то есть Аня, – поправилась та, и ее миловидное веснушчатое личико порозовело от смущения.

– Держись меня, Анюта, – посоветовала Наташа. – Тогда не пропадешь!

Не удостоив Галю благодарностью за работу, Наташа снова плюхнулась поверх синего с коричневой полосой шерстяного одеяла, которое заменяло покрывало. Она сцепила руки на затылке и рассматривала все, куда дотягивался ленивый взгляд: потолок, простые светлые занавески на окошке, узкий деревянный подоконник – простой интерьер загородного домишки.

– Галка, смотри, на что похоже? – Наташа указала на облупившийся кусок краски на потолке.

Перед началом сезона потолок был тщательно покрашен, но контуры прежних повреждений проступали сквозь свежую штукатурку.

– На сердце, – сказала Галя, перестав на секунду копошиться в своей сумке.

– А по-моему, на задницу. На большую жизненную задницу, – философски изрекла Наташа и ткнула кулаком под подушку, где черным комком затаилась сумка с медведем.

Рыжая Анюта хихикнула.

– Ну, а ты как думаешь? На что похоже? – покосилась в ее сторону Наташа.

– На орех, – Анюта разглядывала потолок и наматывала на палец огненную прядь у виска. – «Коко—де—мер» называется. У нас дома есть такой. Растет только на Сейшельских островах.

– Ого! Ты бывала на островах? – Наташа даже приподнялась от удивления, а Галя отложила в сторону косметичку, чтобы посмотреть на человека, гостившего в экзотической стране.

– Нет, конечно, – опять покраснела Анюта. – Читала только. А такой орех нам брат двоюродный привез. Он моряк.

Вдруг дверь распахнулась и вошла девчонка. На ней были узкие джинсы, сплошь усеянные металлическими заклепками, черная рубашка навыпуск и такая же мрачная куртка. Короткие русые волосы по—мальчишечьи растрепаны, взъерошенная челка топорщилась. Светлые глаза в густой черной подводке выделялись на неестественно бледном лице.

Наташа решила, что столь агрессивная наружность нужна для компенсации маленького роста. Уж больно мелковата показалась ей новая соседка – не выше среднеразвитого пятиклассника.

Новенькая метнула исподлобья взгляд на профиль Виктора Цоя на Наташиной футболке и направилась к кровати в противоположном углу.

– Светик, приветик, – пропела Галя в черную спину с кроваво—красной надписью «Алиса». – Решила с нами жить?

– Мест больше не осталось,– бросила неприветливая Светик и шмякнула чемодан на пол. – Три комнаты парни заняли, а та девчачья битком забита. Ну, а мне по фигу с кем жить!

Она щелкнула замками чемодана и вытащила плакат с изображением любимой группы, а следом за ним обшарпанный магнитофон «Весна».

– А Егоров, наверное, в одной из тех трех комнат поселился? – сладко промурлыкала Галка.

Светка не удостоила ее ответом, вскарабкалась на кровать и прикрепила плакат к стене. Спрыгнув, отступила на шаг и с чувством выполненного долга полюбовалась на дело своих рук. Затем порылась в полиэтиленовом пакете и вытащила аудиокассету. Через мгновение комната огласилась бодрыми всплесками барабанной дроби и гитарным ревом.

Галя скривилась, закатила глаза и, завалившись на кровать, довольно натурально изобразила преждевременную смерть. Наташа одобрительно расхохоталась.

Но тут дверь снова распахнулась и впустила двух хрупких и похожих меж собой будто сестры, темноволосых девушек. Обе были одеты в светлые брючки—бананы и полупрозрачные блузки. Одна в желтую, другая в розовую. У одной на голове был ободок с крупным черным цветком, у другой вместо ободка узкие темно—синие солнечные очки.

– Маша, Таня, – представились они и немедленно принялись сдвигать две оставшиеся кровати.

– Вы что, двойняшки? – воскреснув, удивилась Галя.

– Нет! – Девчонки переглянулись и счастливо захихикали.

Светка прибавила громкость, Галя снова забилась в конвульсиях, рыженькая Анюта зажала уши, а подружки—двойняшки тряхнули одинаковыми темными головами и захлопали в ладоши.

И вот в этом сумасшедшем доме ей придется провести остаток лета! Наташа обреченно прикрыла глаза. Из мрачной задумчивости ее вывел рев громкоговорителя.

«Объявляется общий сбор! Построение перед столовой!» – прохрипел мужским голосом репродуктор за окном.

Наташа вопросительно взглянула на Галю:

– Матюгальник все время так орет?

– Ну да.

Галя села, оправила блузку и принялась загибать пухлые пальчики:

– Подъем, завтрак, обед, ужин, полдник, отбой. Ну, и мероприятия, какие будут. И обязательно общее построение.

– Это еще зачем? – удивилась Наташа.

И тут в разговор встряла Светка:

– Перекличка. Ты совсем тупая что ли?

Светка воткнула штекер в магнитофон, и рок, гремящий на всю комнату, мгновенно замолк, а она нацепила на голову огромные наушники и закрыла глаза. Хамство в свой адрес, да еще в первый день, Наташа терпеть не собиралась. Она медленно поднялась со своей кровати и угрожающе двинулась к Светке.

– Построение – это проверка, все ли на месте, – поспешила объяснить Галя и повисла у Наташи на руке. – Идем скорее!

Она поспешно потащила новую подружку на улицу.

– Не обращай на Светика внимание. Собака лает, ветер носит!

– Ага, конечно, – недобро пообещала Наташа, – будет еще всякая мелочь на меня гавкать.

– Плюнь! – посоветовала Галя. – Она такая мелкая, что связываться с ней – позор на весь курятник! Вот она и пользуется! – Галя захихикала.

– Но поставить на место нахалку не мешает, – задумчиво проговорила Наташа.

– Не драться же с ней! – Галя заговорщецки подалась к Наташе. – Мы ее потом поставим на место! Обещаю!

– Какие еще «мы»? – Наташа брезгливо стряхнула Галину руку.

Девчонки медленно спускались по серому бетонному удаву вниз к столовой. Следом, скромно держась на расстоянии десяти шагов, ступала Анюта.

– По бетонке бегать нельзя – правило такое. Один бежал и размазался, – Галя рассмеялась и снова доверительно подхватила Наташу под руку.

– Это идиотский местный юмор?

Наташа снова сбросила Галину ладонь и поморщилась – вот еще, дружить напрашивается! Лишившись своей близкой подруги больше полугода назад, новую Наташа заводить не собиралась. Память о Ленке, боль утраты еще не исчезла из памяти. Эта тоска по ней, наверное, не уйдет никогда.

Но едва она избавилась от навязчивой поддержки, как вдруг из—за спины раздался возглас:

– Эй, Ворона! Кто это с тобой?

И Галя пронзительно взвизгнула от меткого удара сосновой шишкой по спине.

– Стас! – закричала она обернувшись. – Не Ворона, а Галка! Запомнить не можешь?

– Одна фигня! – расхохотался ее обидчик.

Наташа оглянулась. Парень в черной бейсболке взирал на девчонок с едкой ухмылкой. Длинная темная челка свешивалась из—под козырька, серые глаза блестели веселым азартом. Мальчишка улыбнулся, и на его щеках появились очаровательные ямочки. Одет он был в «вареные» самопальные джинсы, белую футболку и джинсовую жилетку.

– О! Симпатичная! – присвистнул Стас. – Слышь, симпатичная, не водись с Вороной – станешь страшная!

Не получив ответа, потерял интерес к своей жертве и отвернулся. Раскачиваясь с пятки на носок, поджидал своего товарища, который, присев на корточки, завязывал шнурок на кроссовке.

Анюта при виде этой сцены замерла на полушаге и во все глаза уставилась на обидчика соседки. А Стас дождался друга и, не глядя на группку застывших девчонок, они продолжили путь вниз по бетонке. Стас бодро жестикулировал и рассказывал что-то своему приятелю.

Девчонки посторонились. И тут Наташа молниеносным движением выставила ногу. Стас запнулся, взмахнул руками и грохнулся на бетонное покрытие. Немедленно вскочив, он заорал в бешенстве:

– Ты чего, сдурела? Прибью нафиг! – Красивые черты его лица исказились злобной гримасой.

– Ага, попробуй, – Наташа невозмутимо расправила плечи.

– Слушай, ну ты в натуре – чума! – вступил в разговор спутник пострадавшего Стаса.

И Наташа узнала в нем того самого высоченного парня, которого оттолкнула в автобусе. У него была короткая стрижка, и Наташа с удивлением отметила, что так носили только друзья ее брата—бандита. Но этот парень явно не относился к тем ребятам в кожаных куртках и спортивных костюмах. Хотя и был атлетически сложен и широкоплеч. У него был резко очерченный подбородок и зеленые глаза. А когда он заговорил, то презрительно сощурился, глядя на Наташу сверху вниз.

– Это же бетонка, – сказал он нравоучительным тоном, зацепив большие пальцы рук за карманы фирменных темно—синих джинсов, – по ней даже бегать нельзя, а ты подножку! Первый раз тут? Соблюдай—ка правила!

И только Наташа собралась ответить, как неожиданно в разговор вступила Галя:

– Правила! Саня, кто бы говорил?!

Но тот в ответ на ее слова лишь высокомерно усмехнулся. И тут Стас, приложив ладонь к щеке, обнаружил кровоточащую ссадину.

– Саня! – трагическим голосом провозгласил он. – Посмотри! В первый же день! Давай эту дрянь по бетонке раскатаем?!

– Хоть пальцем тронешь – от тебя живого места не останется! Тебя даже не найдут, – пообещала Наташа и опасливо отступила.

– А это мы сейчас проверим, – обрадовался Стас и шагнул к ней.

– Оставь ее, – процедил его приятель. – Не трать время!

Стас нехотя подчинился и, ворча что—то нелестное обо всем женском роде, пошагал дальше.

Дождавшись, когда парни окажутся на достаточном расстоянии, Галя с горящими от восторга глазами обернулась к Наташе:

– Наташка! Ты ведь его так из—за меня? Да?! Чтоб не обзывался?!

И она так преданно заглянула ей в лицо, что Наташа растерялась. Ей не хотелось признаваться, что Галя права: поведение Стаса возмутило ее до глубины души, вывело из равновесия и заставило вступить с ним в перепалку.

– Ну, ты даешь! – продолжала восторгаться Галя. – А не боишься с ними связываться?

– А что они мне сделают? – пожала плечами Наташа.

– Ну, мало ли. Они у нас тут на особом положении. Знаешь, кто его отец?

– А ты знаешь, кто у меня брат?

И в ответ на вопросительно задранные Галкины брови гордо изрекла:

– Брат у меня – бандит! И парень мой – тоже!

***

С Дёмой, парнем, которым она похвасталась Гале, Наташа познакомилась в прошлом году, на следующий день после похорон своей лучшей подруги. Было самое начало осенних каникул. Это время года всегда приводило ее в уныние, а печальные события последних дней и вовсе вогнали в мрачное расположение духа.

Сидя перед телевизором на диване в гостиной, Наташа пустым взглядом смотрела сквозь экран, где ведущий передачи «… До шестнадцати и старше» брал интервью у длинноволосого юноши, протестующего против всеобщей воинской обязанности. На душе у Наташи скребли кошки, а в горле застрял соленый ком. Когда дверной звонок нетерпеливо прозвенел в пятый раз, она тяжело поднялась и открыла. На пороге стоял Лешка и незнакомый парень в черной кожаной куртке.

– Лягуха, организуй—ка нам пожрать по—быстрому! – приказал брат и, скинув ботинки, заперся в ванной. Послышался шум бьющей из крана воды.

– Привет, – сказал парень и протянул Наташе руку.

Она взяла широкую ладонь и поморщилась от чрезмерно сильного рукопожатия.

– Извини, – он задержал ее руку в своей и улыбнулся.

Улыбка смягчила грубые, будто рубленые, черты его лица. Невысокого роста, чуть выше Наташи, парень был широк в плечах. На крепкой шее, как и у Лешки, блестела золотая цепь, толщиной в мизинец.

– Меня Дёма зовут, – представился он.

– Дёма? – переспросила Наташа, все еще погруженная в себя.

– Вообще—то, Сергей Дёмин, но для своих – Дёма. А ты чего такая грустная?

– У меня подруга умерла, – сказала она, провожая его на кухню.

– О, – коротко посочувствовал Дёма. – Мы тоже братка недавно хоронили. На стрелке не в тему выступил, его и грохнули.

– Лешка мне ничего не рассказывал, – Наташа поставила на стол сковороду с жареной картошкой и котлетами.

В сообщении нового знакомого не было ничего шокирующего: такое случалось сплошь и рядом. Бандитские группировки возникали, как грибы после дождя, малые поглощались более крупными, распадались после гибели главарей и вновь набирали молодых и крепких ребят под свои знамена. То и дело в новостях сообщали о перестрелках на улицах города, от машин с тонированными стеклами стоило держаться подальше, и Наташа знала, что брату ежедневно грозит опасность быть убитым, раненым или арестованным. Но это был его выбор, и его способ обеспечивать их маленькую семью. Лешка вел обычную жизнь тех, кто хотел быстрой наживы легкими способами, или тех, кто не смог найти лучшего применения своим силам и способностям. Дёма оказался человеком его круга, вполне понятным для Наташи.

Вытирая лицо полотенцем, из ванной вывалился Лешка.

– А тебе и незачем знать! – отрезал он и, повесив полотенце на шею, уселся за стол. – Сама готовила?

– Мать приезжала, – буркнула Наташа и вышла из кухни.

– Передай, чтоб больше не приходила! – крикнул ей в спину брат. – Без нее обойдемся!

На следующий день Дёма заявился снова. С цветами и предложением прогуляться. Она согласилась. Ей льстило внимание взрослого парня, нравилось, как настороженно оглядываются на него посетители ресторана, как пожимает ему руку владелец кафе, облаченный в ультрамодный малиновый пиджак. Дёма легко расставался с деньгами, покупая для нее безделицы и приглашая в ночные клубы. Однако она долго не могла решиться принять его предложение стать его девушкой. Одно событие подтолкнула ее к этому.

Поздним вечером Дёма провожал Наташу до дома. Такси им пришлось оставить на проспекте, потому что проезд оказался перекрыт ремонтной службой, и они пешком отправились к дому темными улицами. В одном из дворов стояла компания. Завидев приближающуюся парочку, от группы отделились двое парней и, явно поджидая, остановились в густой тени. При виде этих двоих у Наташи засосало под ложечкой, давно пережитые воспоминания всколыхнулись и мутной волной поднялись со дна памяти. Во рту пересохло, сердце забилось в груди в два раза быстрее обычного. Наташа замедлила шаг и взглянула на своего спутника. Дёма понимающе усмехнулся и обнял ее за талию.

Но едва они поравнялись с поджидавшими их парнями, те мгновенно отступили, лишь только взглянув на Дёму. С такими, как он – бритоголовыми «братками» в кожаных куртках, связываться не хотел никто. Ни мелкая шпана, ни хулиганы, ни милиция. У каждого из этих ребят при себе имелось оружие, которое они, оправдано или без надобности, но очень охотно пускали в дело.

– Жизнь любит сильных! – говорил Дёма.

Наташа верила ему, потому что видела, как подтверждаются его слова. Все, кто не мог постоять за себя, оказывались должны этому миру и «браткам». Да и она сама хорошо помнила, что значит быть слабым и беззащитным. Поэтому узнав, что ей придется ехать в лагерь, оказаться в новом коллективе, она решила быть сильной и никому не уступать.

Глава 2. Жертва номер два

Впечатленная словами о брате и бойфренде, Галя прониклась к новой приятельнице бесконечным уважением и снова повисла у нее на руке. Наташа милостиво пошла на эту уступку. После стычки со Стасом ее охватило какое-то злое веселье, и она, оглянувшись, призывно махнула рыженькой Анюте. Та радостно примкнула к их небольшой компании, и они вместе зашагали вниз, к столовой.

Как только Наташа увидала светлое кирпичное здание с широкими прозрачными дверями, в памяти всплыла детская считалочка:

«За стеклянными дверями стоит Мишка с пирогами…»

И тут же, вспомнив о своем злосчастном мишке, Наташа перекинула с плеча на плечо длинную лямку тряпичной сумки. Поскорее бы избавиться от него! Может тогда Лешка смилостивится и заберет ее отсюда? И она решила как можно быстрее разыскать Гарика, как велел ей брат.

Возле столовой толпился народ. Даже на первый взгляд было заметно, что многие ребята давно знакомы: они обменивались шутками, смеялись. Вот кто—то гаркнул: «Достоевский!», и раздался дружный хохот. Толпа зашевелилась, выстраиваясь ровными рядами, и Наташу, как самую высокую, протолкнули в последнюю шеренгу. Перед замершими воспитанниками вышел директор лагеря.

Наташа слушала его невнимательно, вполуха и всё вытягивала шею, оглядывая стоящих перед подростками вожатых. Но, к своему разочарованию, никого похожего на Гарика не заметила.

Директор долго и нудно вещал про режим дня. Потом также муторно он говорил про дисциплину, и настоятельно призывал кого—то, не называя фамилий, соблюдать порядок, намекая, что в противоположном случае у нарушителей будут большие неприятности. Подобные заявления Наташу нисколько не волновали. Ее больше беспокоило, что Гарика на линейке не нет.

Наконец, после переклички, отряды по очереди направились в столовую. Следуя за своим отрядом, Наташа вошла в просторное помещение. Там оказалось гулко и шумно, стучали ложки, и звенела посуда. Ровными рядами стояли квадратные столики, покрытые бледно—розовыми клеенками, сервированные на четверых. Маша и Таня, не пожелав разлучаться, упорхнули за соседний стол, а Галя, Наташа, рыженькая Анюта и Светка невольно образовали свою четверку.

Светка ела быстро и сосредоточенно, ни на кого не глядя. Закончив, она собрала пустую посуду, с грохотом отодвинула ногой стул и покинула компанию. Анюта неторопливо возила ложкой по тарелке и выбирала наиболее вкусные для нее кусочки. Галя расправилась с супом и, отодвинув от себя порцию картошки с тушенкой, взялась за компот.

– Чего второе не ешь? – усмехнулась Наташа. – Худеешь?

– Ну да, – Галя печально вздохнула. – Но картошку я, вообще—то, люблю. А ты почему не ешь?

– Я эту мерзость терпеть не могу! – Наташа сморщила нос.

– Что же ты любишь? – Галя все—таки зачерпнула ложкой жёлто—коричневую массу. – Попробуй, тут вкусно готовят!

– В ресторане в тысячу раз вкуснее!

Галя пожала плечами и потянула ложку ко рту. Откинувшись на спинку стула, Наташа с усмешкой следила, как она торопливо поедает второе, и вдруг уловила на себе пристальный изучающий взгляд. Она оглянулась и увидела того самого парня с бетонки, который вступился за поверженного ею Стаса. Саша сидел через стол в компании своего друга и еще двух мальчишек. Наташа презрительно сощурилась ему в ответ, но парень не смутился, а нахально подмигнул. Тогда она демонстративно отвернулась. Через мгновение парни за тем столом захохотали.

– Чего ржут? – Галя тоже оглянулась. – А! Опять Сашка со Стасом! Над нами прикалываются, – грустно подытожила она. – Но они со всеми так. Особенно Стас Ледаев. Ну, ты сама видела. Достал уже! Но симпатичный, зараза!

– Ну да, смазливый. – Еще раз осмотрев парней, Наташа уточнила: – Ты уверена, что они над нами прикалываются?

– Угу, – Галя тяжело вздохнула.

Аня, не проронившая за весь обед ни звука, уставилась на Стаса и не сводила с него глаз до тех пор, пока Галя не шикнула на нее. Тогда Аня, словно очнувшись, опустила голову и густо покраснела.

– Говоришь, этого, второго Сашей зовут? – Наташа отломила кусок хлеба и сжала в пальцах мякиш.

– Угу, Сашка Егоров, – Галя вытащила чайной ложечкой сливу из компота. – Такой большой вымахал.

– Большой дурак, – подтвердила Наташа, катая из хлебного мякиша увесистый шарик.

– Галя игриво глянула на собеседницу:

– Что, понравился?

– Очень! – ответила Наташа и, развернувшись, запустила хлебный шарик в мальчишек. – Особенно, когда меня жизни учить пытался!

Она со злорадством проследила, как плотный хлебный комочек перелетел через стол и шмякнулся в тарелку к Стасу, забрызгав борщом всех мальчишек. Они возмущенно загалдели, оглядываясь и выясняя, откуда прилетело, а Наташа, отвернувшись, с невинным видом водила указательным пальцем по верхнему краю стакана с красной окантовкой.

– Ой, – шепотом запереживала Галя, – а ты и вправду не боишься с ними связываться! А твой парень, действительно бандит?!

– Ага! – Наташе польстило неприкрытое восхищение в ее глазах.

– А он какой: бритый, в кожаной куртке и с пистолетом? Да?

– Да.

– Клево! А как его зовут? А он сейчас где? В городе? А он приедет к тебе? – затараторила Галя.

– Много будешь знать, плохо будешь спать! – Наташа собрала стопкой пустые тарелки, водрузила сверху стакан и скомандовала: – Отнеси—ка лучше посуду!

Но Галя вытянула руки с собственными грязными тарелками, показывая, что больше взять не сможет, и ретировалась. За нею торопливо убежала и Анюта. Наташа презрительно хмыкнула, поднялась из—за стола и лениво отправилась относить посуду.

На подходе к стойке она встретила Егорова. Он возвращался, засунув руки в карманы фирменных синих джинсов. Следом за ним шествовал Стас. Он улыбался во весь рот, и на щеках его красовались очаровательные ямочки. Похоже, что Стас точно знал, какое впечатление производит на девчонок, поэтому в упор уставился на Наташу. Но она смотрела не на него.

Егоров и Наташа двигались навстречу, и никто из них не собирался сворачивать. Саша уставился ей в глаза, его губы дрогнули в едва заметной улыбке, и эта улыбка показалась Наташе очень странной: то ли парень сдерживается, чтобы не слишком явно показать свое расположение, то ли прячет за ней презрение и враждебность. Но Наташа не могла оторвать взгляд от его лица и так, словно загипнотизированная, шла, держа в руках стопку тарелок. Но через несколько секунд она опомнилась, состроила непроницаемое лицо и отвела взгляд. Они прошли мимо, едва не задев друг друга. Когда Саша оказался позади, Наташа с облегчением вздохнула и тут же наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз. Стас Ледаев! Занятая Егоровым, она совсем забыла о его неизменном спутнике!

Наташа сердито сжала губы, выпятила острый подбородок и … оступилась.

Тарелки предательски вывернулись из рук и с грохотом рухнули на пол. На миг гудение в душном воздухе столовой прекратилось, но тут же возобновилось. Эка невидаль – посуду кто—то уронил! Однако Наташе казалось, что все смотрят только на нее. Видят, как краска заливает лицо, как предательски багровеют уши. А все из—за него – этого парня с нахальной ухмылочкой! Из—за Егорова! Если бы он не уставился так нагло ей в лицо, она бы вовремя заметила Стаса и не споткнулась бы от неожиданности!

Наташа опустилась на корточки и принялась собирать осколки. Только не поднимать голову, не смотреть вокруг! И не показывать, как она зла и расстроена!

– Все в этом мире возвращается! – довольно воскликнул Стас, на секунду зависнув возле Наташи. – Называется карма!

– Да ты, блин, философ! – она подняла голову. На белой футболке насмешника темнели пятна от борща.

Стас, посмеиваясь, прошел мимо. Но когда к ней вдруг вернулся Егоров, Ледаев притормозил. Саша присел, подхватил осколок тарелки с зеленой надписью «общепит» и спросил:

– Ну что, Чума, помочь тебе?

Кончики его пальцев были испачканы чем—то темным, въевшимся, похожим на мазут. Наташа исподлобья глянула в лицо незваному помощнику. Его зеленые глаза смеялись.

– Саня, – хохотнул Стас, – с каких пор ты занимаешься благотворительностью?

Наташа привычным движением убрала за ухо непослушную прядь.

– Отвали, – прямо глядя в зеленые глаза, процедила она сквозь зубы.

– Других слов не знаешь? – Саша перестал улыбаться, и бросил осколок с надписью «общепит» в уцелевшую тарелку.

Он поднялся и снова засунул руки в карманы.

– Она не нуждается в моей благотворительности! – пояснил он Стасу, и парни направились к выходу.

Подхватив с пола стеклянные останки, Наташа подошла к стойке, и выскочившая на звон разбитой посуды повариха начала визгливо отчитывать ее. Наташа кусала губы, чтобы не нагрубить в ответ, и не заметила, как Егоров, пропустив приятеля, чуть задержался в дверях столовой. Он проследил, как Галя подбежала к Наташе, извинилась перед поварихой, и потащила приятельницу прочь. И только когда девушки двинулись к выходу, Егоров поспешно шагнул за порог, перемахнул одним прыжком через перила и быстро направился вверх по бетонке.

Покинув столовую, Наташа остановилась на крыльце и резко толкнула Галю в плечо.

– Отстань от меня, – зло прошипела она.

Галя испуганно отшатнулась, но тут же преданно заглянула новой подруге в лицо. Она не ожидала, что ее помощь вызовет такой гнев, и изумленно хлопала длинными изогнутыми ресницами.

– Что ты везде за мной таскаешься? —грозно нависла над нею Наташа. —Ты думаешь, что мне нужна твоя опека?

– Нет, – Галя заморгала, и глаза ее наполнились слезами. – Я решила, что ты хочешь поскорее избавиться от этой тетки. Кому охота слушать, когда распекают на все лады из—за какого—то разбитого стакана? Просто я хотела тебе помочь.

– Ладно, – смягчилась Наташа, – иди уже. Тихий час объявили, пионэрам пора в койки.

И, не дослушав уверения, что она «вовсе не пионерка», оставила ее. Еще утром Наташа успела узнать из непрерывной Галиной трескотни, что отрядов в лагере всего—навсего три. Поэтому решила обойти территорию целиком, заглянуть в каждый домик, и отыскать, наконец, этого Гарика! Вожатого не было на построении, но это не значит, что его вовсе нет в лагере! И Наташа бодрыми шагами отправилась по бетонке. Чуть помедлив, Галя бросилась за ней.

– Наташка! Подожди!

Галя торопилась, бежала и задыхалась. От усердия лицо ее разгорелось, румяная и щекастая, она стала похожа на девчушку с обертки шоколада «Аленка».

– Я с тобой! – пропыхтела Галя, поравнявшись с Наташей.

– Ну уж нет! – отрезала Наташа. – У меня дела!

– Какие дела?! Сейчас тихий час, ходить никуда нельзя! Можно только в отряде. Книжку почитать или поиграть во что—нибудь. Если спать не хочется!

– Ну, так иди и почитай. Или поиграй. Вздремни в конце концов! Отстань от меня!

– Почему ты меня прогоняешь? – насупилась Галя, но не отстала. – Я вообще—то тут каждый куст знаю, и могу все показать!

Мысль о том, что Галя окажется полезна, убедила Наташу взять надоедливую девчонку с собой. И та радостно приняла на себя роль гида. Весело болтая о ненавистной ей утренней пробежке и о чернике, которая еще не поспела, Галя поспешила за Наташей на гору.

Но Гарика не оказалось ни в сушилке, где на сетке болталось несколько тонких одеял, и царил запах пыли, ни возле кочегарки с тяжелым амбарным замком на двери, ни даже в гараже, перед которым возились с ржавыми железками трое парней в перепачканных мазутом футболках.

Возле отрядных домиков было пусто, но, когда Наташа вознамерилась заглядывать в каждую комнату, Галя запротестовала.

– Ты кого—нибудь конкретного ищешь? Спроси меня, я тут почти всех знаю, – предложила она.

– Никого я не ищу, – пожала плечами Наташа и плотнее зажала под мышкой черную сумку.

Внезапно Галя, проявив немыслимую для ее комплекции прыть, оттолкнула Наташу за угол домика и сиганула следом.

– Совсем спятила?! – возмутилась Наташа.

Она пребольно ударилась рукой о шершавую стену и теперь злилась, потирая локоть.

Но Галя лишь приложила палец к губам и страшно вытаращила глаза.

– Да что случилось—то? – прошипела Наташа.

– Там! Достоевский! – Как персонаж из фильма ужасов, Галя трясущейся рукой указала за спину Наташе.

– Федор Михайлович? – съязвила та.

– Александр Сергеевич, – пролепетала Галя.

– У тебя пара по литературе?! Александр Сергеевич – это Пушкин!

Наташа развернулась и едва не уткнулась носом в грудь директора лагеря. Тот стоял, уперев руки в бока, и грозно взирал на девчонок.

– Нестеренко! – прорычал он, и Галя едва не грохнулась в обморок. —Сейчас проходит инструктаж у каждого отряда, а вы шляетесь! И ты, новенькая, а ну марш обратно! На первый раз прощаю!

Влекомая обезумевшей от страха Галей, Наташа неслась, не разбирая дороги. И только возле третьего домика она остановилась, перевела дух и освободилась от Галкиной хватки:

– Ой, доведешь ты меня своими пионерскими замашками, ссыкуха!

Все еще ворча, Наташа вошла в комнату следом за оправдывающейся Галей и удивленно вскинула брови. Рыженькая Анюта сидела на кровати, глотала слезы и шумно всхлипывала, прижимая к груди куклу Барби. Маня и Таня хихикали, а Светка в огромных наушниках, покачивая ногой в такт неслышной для остальных музыке, с невозмутимым видом лежала на кровати.

– Что случилось? – живо включилась повеселевшая Галка.

Но хихиканье и всхлипы лишь усилились. Наташа присела рядом с Анютой.

– Рассказывай, детка!

Она покровительственно похлопала рыдающую девчонку по плечу и потянула на себя куклу. Она сделала это для того, чтобы Анюта подняла голову. Та вцепилась в игрушку еще крепче и ничего не сказала. Но на Наташу все—таки поглядела. В темной зелени глаз плескалась горькая обида.

– Детский сад! – рассердилась Наташа. – Маня—Таня! Что тут у вас произошло? Рассказывайте, хватит ржать!

Подружки—близняшки переглянулись:

– Анюта стала вещи доставать из чемодана, и кукла на пол вывалилась!

Кто из них говорил – Маня или Таня – Наташа не разобрала, слишком уж похожими они были. Но это было неважно, потому что тут же в разговор вступила вторая:

– А Светик куклу схватила!

Тут подружки опять жеманно переглянулись и снова захихикали.

– Да говорите толком! – прикрикнула на них Галя. – Вам же сказано!

Светка тем временем растворилась в музыке и беззаботно раскачивала ногой. Казалось, ее вовсе не интересует происходящее.

Маня— Таня продолжили:

– Светик повертела куклу в руках. Ну, просто посмотрела. Аня и говорит: «Отдай», а Светик ей: «Глупая Барби. Где ее Кен?». А никакого Кена нет!

Они снова засмеялись. Наташа поджала губы.

– Тогда Светик раздела Барби догола и сказала, что когда они встретятся, им будет, чем заняться, потому что все блондинки – дуры, и разговаривать с ними не о чем, остается только трахать!

Наташа побагровела, а Маня—Таня, сдавленно хихикая, склонились над модным журналом, который лежал у одной из них на коленях.

– Анюта, сколько тебе лет? – Наташа снова повернулась к зареванной девчонке.

– Шестнадцать, – сдавленно всхлипывая, ответила та. – Будет. В следующем году.

– И чего ревешь? Кукла у тебя, все в порядке. Успокойся! Не хватало еще из—за всякой гадины сопли лить!

– Она, – всхлипывая, Анюта кивнула на Светку, – ее одежду забрала и не отдает.

– Детский сад! – Наташа покачала головой и поднялась.

– Наташка, не связывайся, – предупредила Галка. – Позор на весь курятник!

Но Наташа уже грозно нависла над Светкой и решительно выдернула штекер наушников из магнитофона. Светка мгновенно распахнула глаза. Невинная улыбка, блуждающая на губах, вмиг слетела, а комната наполнилась гитарными трелями. Девчонка хотела было подняться, но рука справедливости прижала ее к койке.

– Верни—ка Анютке ее вещи!

Светка безропотно сунула руку под подушку, вытащила цветные тряпочки и отдала Наташе. Та победно вздернула подбородок и направилась восвояси. Но мощный толчок в спину сбил ее с ног. Сцепившись, под визги соседок и рев магнитофона, обе девчонки выкатились за порог.

А перед домиком, вокруг деревянного стола уже сидели ребята и воспитатель. Такое экстравагантное появление девушек вызвало у них бурное оживление.

Девчонок растащили, Александр Васильевич помог подняться Светке и заботливо стряхнул сосновые иголки и пыль с ее куртки. В ответ на вопрос о самочувствии Светка зашлась в кашле.

– Я тебя предупреждала, – прошипела Галя Наташе.

Но Наташа пренебрежительно отмахнулась и, потеснив незнакомую девчонку со вздыбленной, словно океанская волна, челкой, уселась на краю скамьи. Галя пристроилась рядом.

– Держи, – она сунула Наташе в руки черную тряпичную сумку. – Чуть не потеряла! А ведь ты с ней не расстаешься!

Сквозь ткань Наташа ощупала медведя, убедилась, что ее тайный груз не пострадал, и принялась, не смущаясь, разглядывать мальчишек и девчонок. Особенно ее интересовали те двое парней, с которыми она успела поскандалить утром. И, если один из них уже получил по заслугам, то второму должно от нее еще как следует достаться!

Наташа давно усвоила, что своих обидчиков надо наказывать сразу и как можно жестче. Но если бы она была уверена, что пять лет назад по заслугам досталось именно тому, кто сломал ей жизнь, то стала бы она мстить каждому случайно задевшему ее?

Стас сидел прямо на столе, рядом с Егоровым. Наташа сразу отметила, что парень довольно хорош собой: он улыбался, и на его щеках появлялись две очаровательные ямочки. Его улыбка подкупала искренностью, и могла обмануть любую из девчонок. Но только не ее! Она за версту видела типичного Дон Жуана местного пошиба. Стас был одет в джинсовую жилетку на голое тело, джинсы и массивные кроссовки. Смотрел на всех насмешливо из—под длинной челки. Надетая козырьком назад бейсболка доказывала, что ее хозяин модник, а свежая ссадина на щеке что скандалист. Стас то и дело наклонялся к Егорову, что—то шептал на ухо и подталкивал в плечо. Сам Егоров, склонившись над блокнотом, сосредоточенно рисовал. Не отрываясь от своего занятия, он одобрительно хмыкал в ответ.

– Рад видеть всех вас в новом году! – улыбаясь из—под роскошных усов, начал Александр Васильевич.

– С новым годом! – воскликнул Ледаев, и ребята рассмеялись.

– Хорошо, что среди нас появились и новенькие, – продолжил инструктор.

– Свежая кровь! Высосем до капли! – состроив зверскую гримасу, не удержался Стас, снова вызвав одобрительные смешки.

– Говорю для всех, даже для тех, кто давно все знает, – Александр Васильевич бросил строгий взгляд, и Стас прикусил язык.

– Предупреждаю, – продолжил инструктор, – мы будем помогать соседнему колхозу в парниках и никакого отлынивания я не потерплю!

– У! Опять работать? – недовольно промычала Наташина соседка – девчонка с челкой и в розовых блестящих лосинах, и Наташа мысленно с ней согласилась. – А развлекаться—то будем?

– Развлечемся обязательно, Нинок! – Стас подмигнул ей с таким глумливым выражением лица, что у той вспыхнули щеки.

– Фу, дурак! – только и смогла выдавить смущенная Нина, но все же невольно улыбнулась ему в ответ.

– В эту смену у нас запланирован поход, но тут все зависит от вашего поведения, – продолжал Александр Васильевич.

– А костер? – перебил его кто—то.

– Обязательно! Дискотеки, купание, черничный пирог – все будет! Завтра каждый запишется в секции по своему вкусу, но самое главное, – инструктор поднял указательный палец, – наш отряд должен выиграть первенство лагеря по волейболу. – Он сокрушенно покачал головой: – Который год Володьке проигрываем! Но теперь у нас появилась надежда! Васильева, поднимись—ка!

Наташа нехотя встала, но поняв, что стала объектом всеобщего внимания, горделиво расправила плечи.

– Спортивный разряд! Всесоюзные соревнования! Вот – наш новый капитан волейбольной команды! – провозгласил воспитатель.

– А старого, значит, за борт? – поднял глаза от блокнота Егоров. – Или сразу на рею?

– Да, правда, Александр Васильевич! – Стас азартно крутанул бейсболку козырьком вперед. – Такие звания добываются в честном бою!

– Что ж вы с девушкой драться собрались? – удивленно задрал кустистые брови воспитатель.

– Это не девушка, – хохотнул Стас. – Это Чума!

Сидящие за столом дружно расхохотались. Наташа поджала губы.

– А почему нет? – спокойно произнес Егоров. Он облокотился о стол и на нее даже не смотрел. – Не драться, а соревноваться. В спортивном поединке.

– Что скажете? – Александр Васильевич обвел глазами отряд.

Все одобрительно загудели.

– Будь по—вашему! Заодно и проверим, кто чего стоит! – и он довольно хлопнул в ладоши.

Ребята начали расходиться, но Наташа все еще стояла. Ее не покидало чувство, что над ней посмеялись. И опять во всем виноват этот наглец с противной ухмылочкой! Это он обозвал ее чумой в автобусе, он поучал ее на бетонке, он выставил ее самозванкой!

Последней ушла из—за стола Нина в розовых лосинах и начесанной океанской челкой.

– Ты расстроилась что ли? – подала голос Галя, и Наташа вздрогнула. Ее так захлестнула злость на Егорова, что она не замечала ничего вокруг. А про преданно сидящую рядом Галю и вовсе позабыла.

– Боишься продуть? – спросила Галя.

Наташа открыла рот, чтобы сорвать на ней свое недовольство, но вдруг на дальнем краю стола заметила забытый Егоровым блокнот.

– Принеси—ка сюда! – приказала она Гале.

Воровато оглянувшись, Галя сцапала блокнот и подала Наташе. Та пролистала какие—то чертежи, рисунки мотоциклов и надписи в стиле «Kiss». Но когда увидела набросок на последней страничке, ноздри ее гневно раздулись, а щеки вновь вспыхнули. На страничке была нарисована смерть, в плаще с капюшоном, косой в костлявых руках и футболке с надписью «Кино».

– Давай я Сашке отнесу! – Галя потянула блокнот.

– Обойдется! – Наташа отдернула руку и быстро сунула блокнот в свою черную сумку.

Галя вытаращила глаза, но ничего не сказала. И тут мимо них прошмыгнула Светка. На ней были короткие синие шорты и белая футболка.

– Светик, – отвлеклась на нее Галя. – А разве все будут играть? Не только Сашка с Наташей?

Светка хмуро кивнула и направилась к умывальникам, а Наташа и Галя вернулись в домик. Девчонки в комнате переодевались в спортивную одежду. Маня и Таня уже облачились в длинные темно—синие тренировочные брюки и белые обтягивающие футболки. Маня сидела на кровати, а Таня, опустившись на колени, завязывала ей шнурки. Анюта, нервно сцепив пальцы, сидела на стуле и постукивала пяткой о деревянный пол.

– А ты чего не переодеваешься? – спросила ее Галя, натягивая короткие черные шорты.

– У меня нет спортивной формы, – пролепетала Анюта. – Я не знала, что она понадобится.

– Ну, ты даешь! – удивилась Галя.

– Держи, – Наташа, не глядя, бросила Анюте свои тренировочные брюки и поспешно затолкала сумку с медведем в чемодан.

Потом подошла к шкафу и, наклонившись, подняла за шнурки пару потрепанных синих кед, и тоже перебросила их Анюте. А сама взяла с полки свою спортивную форму.

Желто—синяя футболка слегка выцвела и была маловата. Наташа уже два года уже не состояла в спортивной группе, но ее номер «3» на груди напоминал, что она была частью настоящей всесоюзной юношеской сборной! И сейчас она была готова приложить все свое мастерство, чтобы победить доморощенного волейболиста Егорова!

На спортплощадке отряд разбился на группы, и для разминки немного покидали мяч. Наташа уже приметила нескольких человек, которых взяла бы в свою команду против Егорова, но тут Александр Васильевич остановил игру.

– Не пора ли выяснить, кто же у нас станет капитаном? – потирая руки, спросил он.

Игроки радостно метнулись к трибунам. Солнце стояло в зените и пекло так, что пот тонкой струйкой бежал меж лопаток. Но, когда Наташа осталась на площадке один—на—один с Егоровым, то невольно поежилась. Она надеялась, что они станут соревноваться командами, но это оказался самый настоящий поединок!

В ожидании развлечения остальные ребята расселись на скамейках, как воробьи на проводах.

Егоров нырнул под сетку:

– Играем до пяти пропущенных! – он перебросил мяч Наташе, предоставляя право начать.

Саша занял невыгодную для себя позицию – солнечные лучи били его по глазам. Наташа готовилась, и, постукивая мячом об землю, пристально разглядывала противника. Она оценила его спортивное сложение: широкие плечи и сильные руки. Но каков он в игре, ей сложно было предположить. Егоров стоял расслабленно, будто и не ждал нападения.

Его одежда указывала, что Саша из обеспеченной семьи. Синие с тремя белыми полосками кроссовки «Адидас» – роскошь доступная далеко не каждому, штаны – не просто треники, а спортивные брюки, голубая футболка – поло с воротничком и малюсеньким крокодильчиком на груди. Все настоящее, фирменное.

«Мажор» заключила Наташа и снова перебросила мяч из руки в руку.

– Эй, Чума! – вдруг заорал с трибун Стас Ледаев. – Хорош на Саньку глаза пялить! Подавай, давай!

Наташа не ответила, лишь до боли сжала челюсти и, размахнувшись, ударила по мячу. В этот удар она вложила всю злость, которую бы с удовольствием обрушила на нахального зубоскала.

Вопреки ее ожиданиям, Егоров играл прекрасно, и ей пришлось позабыть о насмешках с трибуны и сосредоточиться на игре.

Едва не пропустив мяч, она выругалась сквозь зубы. Волосы, забранные в высокий хвост, растрепались и падали на глаза. Футболка липла к спине, колени дрожали от напряжения. Наташа машинально сдувала челку с лица, не выпуская противника из вида. А он, словно и не утомлен палящим солнцем и напряженным поединком. Только капли пота блестят на подбритых висках и над верхней губой, да выдохи на подаче с каждым разом становятся все тяжелее.

Равный счет приводил Наташу в бешенство. Ей казалось, что они битый час прыгают перед сеткой, перебрасываясь мячом, а толку никакого!

Но она не готова допустить провал! Только не сегодня, не здесь, среди этих пустоголовых пионеров с мажорскими замашками!

Егоров чуть отступил в сторону и Наташа, высоко подпрыгнув, с силой ударила по мячу. Мелькнув за сеткой, снаряд попал Егорову в лицо. Саша коротко охнул и схватился за щеку.

Да! Наконец—то она отомщена! Наташа победно взирала на Егорова, из—под пальцев которого сочилась кровь. Тёмные капли срывались с подбородка и шлепались влажными кляксами на голубую футболку. На маленького зеленого крокодильчика. А Наташа и Саша смотрели друг другу в глаза через крупные ячейки волейбольной сетки. Он – с немым удивлением, она – с неприкрытой насмешкой.

– Васильева! – сокрушенно покачал головой подоспевший Александр Васильевич. – Ты мне так весь отряд перебьешь! Не стыдно?

Но Наташа испытывала лишь чувство жестокого удовлетворения.

Первой из ребят на площадку выбежала Светка. Она поспешно протянула Егорову носовой платок. Саша взял его без слов благодарности, даже не взглянул на добрую самаритянку, и приложил платок к скуле. Белоснежная ткань быстро окрасилась по краю алым.

Светка оглянулась на Наташу, и столько в ее взгляде было ненависти, что та передернула плечами.

– Вот ты в натуре, чума! – Стас, подскочивший следом за Светкой, повис на волейбольной сетке. – Не только мне, но и Саньке фэйс подпортила! Как нас теперь девочки любить будут?

– Можно подумать, раньше любили, – скривилась Наташа.

– Еще как! – воскликнул Стас. – Особенно меня!

– Иди, Егоров, в медпункт, – грустно сказал Александр Васильевич.

– Мы не доиграли, – тяжело дыша, процедил Саша.

– Технически, – развел руками воспитатель, – Васильева выиграла.

– Технически, – передразнил Егоров. – Если я не капитан, то и за отряд играть больше не стану!

Он резко развернулся и потопал с площадки, Светка увязалась за ним.

– Опять норов показывает, – глядя им вслед, покачал головой воспитатель. Потом повернулся к трибунам и хлопнул в ладоши:

– Все на мостки! Купаться!

Глава 3. Картишки и мальчишки

Купаться в теплом озере после жаркого летнего дня – огромное наслаждение. Озеро Адмиральское большое и холодное, а июльские вечера в Ленинградской области мало похожи на летние. Но когда тебе шестнадцать, подобные мелочи не важны.

Толкаясь и повизгивая от восторга, как стадо диких кабанов, третий отряд вырвался на прибрежные мостки.

Шаткие понтоны скрипуче покачивались под ногами. Наташа шагала по влажным доскам, крепко цепляясь за металлические поручни. Она старалась не смотреть на темную воду.

Она не любила озера. Слишком сильно их темная вода напоминала о том злополучном дне, когда она решила в одиночку отправиться домой после школы. Поэтому, когда Дёма однажды обронил, что готов отвезти ее на море, то с радостью согласилась. Наташа еще ни разу не видела море. Возможно, его воды не похожи на застывший темный гудрон, как гладь озер под Ленинградом. Именно таким темным озером показалась ей когда—то лужа в сыром подвале. Наташа тряхнула головой, отгоняя гадкое воспоминание.

Она шагала по мосткам, а Анюта преданно тащилась рядом. Теперь рыжая маменькина дочка ходила за нею и внимала каждому слову.

– Я тебе так благодарна, – заливаясь краской прошептала она, когда Наташа переодевалась после игры.

– Что ты пламенеешь, как маков цвет? Кроме нас с тобой в комнате нет никого! Застегни—ка! – Наташа повернулась, подставляя застежку купальника на спине.

– Я… я не знаю, – пролепетала Анюта, застегивая. – Я застенчивая.

– Держись меня, – посоветовала ей Наташа. – Раскрепостишься!

– Спасибо… спасибо, что заступилась за меня. Светка такая противная!

Наташа не стала ее разочаровывать. Светкина фраза о безмозглых блондинках разозлила ее гораздо больше, чем несправедливость к Анюткиной Барби. Но Аня зарделась пуще прежнего:

– Я хочу, как ты…

– Ну, так и будь! – засмеялась Наташа.

Она натянула короткие джинсовые шортики и, покровительственно обняв Анюту за плечи, повела на пляж.

Галя заметила Наташу с Анютой задолго до того, как те ступили на мостки. Она вскочила с ярко—голубого полотенца, на котором мирно загорала, и принялась размахивать руками, словно ветряная мельница. Наташа усмехнулась горячему желанию привлечь ее внимание и милостиво прошествовала к Гале. Бросив полотенца на влажные мостки, девчонки растянулись, подставляя вечернему солнцу бледные тела. И тут неподалеку кто—то громко рассмеялся.

– О, Ледаев с Егоровым в дурака дуются! – прилегшая было Галя, приподнялась на локте.

– Я смотрю, они тут у вас основные? – лениво протянула Наташа, глядя на нее из—под солнечных очков.

– Это как? – не поняла Галя.

– Заправилы, главные, так?

– Да нет, у нас все одинаковые, – пожала плечами Галя.

Наташа села и, подняв очки на лоб, произнесла нравоучительно:

– Ох, святая наивность! Любое общество – это пирамида. Внизу слабые и ведомые, их много. Наверху сильные и независимые, их мало. За власть надо драться, иначе тебя растопчет толпа блеющего большинства.

– Ты поэтому Саньке мячом в лицо засадила? – осторожно спросила Галя.

Наташа многозначительно посмотрела на нее, опустила очки и снова вытянулась на полотенце.

– Тебе Егорова не одолеть, – заметила Галя. – И, вообще, зря ты решила с ним воевать. Санька – парень нормальный.

– Обзываться, по—твоему, нормально? Может тебя и устраивает, когда тебе кличку дают, а меня нет. Я не собака!

Галя съежилась под Наташиным негодующим взглядом.

– Да, меня только Стас Вороной называет, – замялась она. – Ну, и Светка еще… Мы же с Саней сто лет знакомы! Нормальный он!

– Стас тебя гнобит с молчаливого одобрения вашего заправилы— Егорова. Если он запретит, то все будут к тебе по—человечески относиться. Поняла?

Галя кивнула, но Наташа не успокоилась. Она снова села и огляделась.

– Сейчас я тебе это докажу. Идем—ка сыграем с ними в карты!

– Да ты что?! – испуганно воскликнула Галя. – У них никто не выигрывает!

– Ну, а я попробую!

Наташа решительно поднялась и направилась к компании парней. Рядом с Сашей и Стасом сидели двое незнакомых мальчишек. Все азартно шлепали картами о деревянный настил и, казалось, никого вокруг не замечали.

Светка, облаченная в нелепый зеленый купальник с оборками, призванный скорее отталкивать, чем привлекать мужские взгляды, сгорбилась возле них, следя за игрой.

Наташа подошла и нарочито громко кашлянула. Все пятеро, как по команде, задрали головы. На лице Егорова тут же появилось пренебрежительное выражение. Светка смотрела настороженно, как волчонок. Стас – насмешливо, широко улыбаясь и демонстрируя ямочки на щеках. Незнакомые мальчишки смотрели с любопытством. Но Наташу интересовал только Егоров. От него зависело, как поведут себя остальные.

– Как самочувствие? – спросила она, кивнув на пластырь на его скуле.

– Не жалуюсь.

Саша смерил взглядом Наташу с ног до головы, но она с улыбкой выдержала его оценивающий взгляд и опустилась рядом. Мальчишки потеснились, освобождая ей место.

– Ты извини, что так получилось. – Она нежно кончиками пальцев дотронулась до его предплечья.

Саша глянул на ее руку, перевел взгляд на лицо. Он бесстыдно рассматривал ее, и Наташа вдруг почувствовала странное волнение. Словно она слишком высоко взлетела на качелях, а теперь ей предстоит рухнуть в пропасть.

И это чувство совсем не походило на то, которое она испытывала, когда парни ее разглядывали. В такие моменты в памяти всплывали липкий взгляд и жесткие руки, серая кирпичная стена и водопроводная капель, боль и стыд. Но сейчас этого не произошло, лишь секундное замирание сердца, да короткая задержка дыхания. Наташе оказалось приятно его внимание.

– Я не хотела, чтобы ты пострадал, – мягко добавила она.

Стас, с интересом наблюдавший за парочкой, расхохотался:

– Так ты потерпевший, Саня!

– Прости, – прошептала Наташа, глядя в зеленые глаза и не опуская руку.

– Забыли, – хмуро буркнул Егоров, но взгляд его потеплел.

Наташа внутренне возликовала. Ее уловка сработала! И этот самодовольный мажор такой же, как все мальчишки! Стоит симпатичной девушке состроить глазки, тут же повелся, как бычок на веревочке!

– Забыли, – повторила Наташа и улыбнулась. – А можно с вами в карты?

Ледаев с Егоровым переглянулись. Саша кивнул, а Стас сгреб колоду и принялся тасовать.

– Но я не одна, – добавила Наташа и, оглянувшись, призывно махнула Гале рукой.

– Чума тащит за собой Ворону. Какая патетика! – трагически воскликнул Стас. – Что ждет нас? Смерть и тлен?

– Очень смешно! – Наташа повернулась к незнакомым парням. – Мальчики, вы позволите? Мы бы хотели с ребятами вчетвером сыграть.

Те нехотя освободили места. Наташа похлопала по доскам, приглашая Галю сесть. И тут она случайно поймала жгучий Светкин взгляд. В ответ Наташа мило улыбнулась и придвинулась ближе к Егорову. Стас раздал карты.

– Разомнемся первый круг? Или сразу на раздевание? – спросил он.

Галя испуганно схватилась за бретельки бюстгальтера на покатых плечах.

– Разомнемся, – кивнула Наташа и взяла карты.

Как ни старалась вышедшая раньше всех Галя ей подсказывать, первый кон Наташа проиграла.

– Ну что, Чума, готовься заголяться! – с довольной ухмылкой провозгласил Стас.

– Фу, как банально, – сморщила нос Наташа. – А если я выиграю? Не хочу я на ваши голые задницы смотреть! Так не пойдет. Давайте на желание!

– И чего же ты хочешь? – повернулся к ней Саша.

– Я хочу, чтобы никто в этом лагере не смел назвать меня чумой!

– М—м… – подала голос Галя.

– Да! И Галку, чтоб тоже не обзывали!

– Заметано! Тогда играем пара на пару, – Саша взял свои карты. – Ну а мы чего хотим, Стас?

Тот ехидно заулыбался:

– Да как всегда! Если проиграют, то без лифчиков искупаются!

Парни обменялись звонким хлопком по ладони. Галя побледнела, а Наташа невозмутимо потянулась за своими картами. Ей достались не самые плохие, но она не решилась довериться воле случая. Ведь, если Галя проиграет, то и Наташа вместе с ней. Этого допустить нельзя. Поэтому Наташа сделала все, чтобы помочь Гале выйти из игры первой и остаться один на один с обоими парнями.

Они уже самодовольно ухмылялись, когда неожиданно Наташа отбила их карты, и, вручив Стасу козырного туза, бросила перед Сашей две оставшиеся шестерки.

– На погоны, Капитан! – засмеялась она, поднимаясь. – Значит, усвоили: никаких кличек!

Проигравшие мальчишки изумленно переглянулись. Егоров сжал зубы, но промолчал. Ледаев мрачно собирал рассыпанные карты. Светка нервно покусывала ноготь и волчонком смотрела исподлобья. А Наташа и Галя, подхватив свои пожитки, гордо прошествовали по зыбким мосткам обратно в лагерь.

– Рисковая ты, Наташка! – не скрывая восхищения, сказала Галя, проходя в ворота.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское! Но это не везение!

– А что?

– Тонкий расчет! Ты думаешь, зачем я вначале так позорно продула? Чтоб они бдительность потеряли! Я с братаном столько партий сыграла! И он меня не только в картишки мухлевать научил, – усмехнулась она.

***

Однажды поздней осенью, после очередной встречи с Дёмой, Наташа вернулась домой далеко за полночь. Она открыла дверь собственным ключом. В гостиной горел свет, на диване сидел Лешка. Его напряженная поза и тяжелый взгляд, устремленный на сестру, доказывали, что он необычайно зол.

– Где тебя носит?! – процедил он сквозь зубы, едва Наташа переступила порог.

– Ты мне что, мамочка? – она кинула ключи на тумбочку в прихожей, но не рассчитала, и они, зазвенев, упали на линолеум.

– Угадала! – рявкнул Лешка и сжал кулаки. – Теперь, когда она с нами не живет, я отвечаю за тебя!

– Ой—ей! Полегче, братишка, – засмеялась Наташа, сбрасывая туфли.

Чуть покачиваясь, она направилась в ванную, но Лешка одним прыжком настиг ее, рывком развернул к себе.

– Ты еще и пьяная?! Урою!

– Успокойся! – она дернулась, но рука брата, словно тисками сдавливала плечо. – Со своим парнем я была! С Дёмой!

– Спятила? – оторопел брат. – Он же тебя на восемь лет старше!

– Сам говорил, что в нашем мире сила – это все! А Дёма сильный! – Наташа пьяно рассмеялась. – С ним меня никто пальцем не посмеет тронуть, не то что …

– Не дури, лягуха, – Лешка все еще крепко сжимал ее плечо, но по растерянному лицу было заметно, что от ее слов злость его утихла. – Зачем он тебе? Хочешь, я научу тебя приемам самообороны?

– Раньше надо было этим приемам учить! До того, как меня …

Не закончив фразу, она вырвалась из его руки и скрылась в ванной комнате, а Лешка так и остался растерянно таращиться на табличку «писающий мальчик» на двери.

Глава 4. Дискотека

Вечером, после ужина Галя вытащила свою сумку и раскидала вещи на кровати.

– Как думаешь, что лучше надеть: это, – она показала Наташе короткую джинсовую юбку, – или это? – в другой руке у нее были «вареные» джинсы.

– Для кого лучше? – Наташа оторвалась от книги, которую читала, лежа на кровати. – Вот мне и то, и другое пойдет. А тебе, как корове седло!

Галя сникла.

– Ты на свиданку что ли собралась? – Наташа отложила книгу.

Подружки−близняшки, вооруженные расческами, захихикали.

– Дискотека ж сегодня, – Галя снова зарылась в кучу вещей.

– Да ну?! – оживилась Наташа. – Дай−ка мне свою юбку! Вот ту, короткую!

Она надела покорно отданную Галей юбку и повертелась посреди комнаты.

– Ну как?

– Клево, – вздохнула Галя. – Ноги от ушей!

– Красиво! – пискнула со своего места Анюта.

Она сидела на кровати, подперев щеки ладонями, на коленях у нее лежало ручное зеркальце. Наташа подошла, пристроилась рядом.

– Почему грустим? Почему не одеваемся? – шутливо спросила она.

Анюта придвинулась и прошептала в самое ухо:

– Я никогда не была на дискотеке. Я боюсь!

– Смешная ты, Анютка! – громко откликнулась Наташа. – Посмотри, даже мелкая не боится, на дискотеку собирается! А ведь ее там запросто могут затоптать!

Светка бодро малевала глаза черным карандашом и на Наташин выпад не ответила.

– Конечно, собирается! – встряла Галя. – Егоров туда обязательно пойдет! Они со Стасом ни одно мероприятие не пропускают! Любое, где могут засветиться! Да, Светик?

Светка снова промолчала, демонстративно нацепила на голову гигантские наушники и завалилась на кровать.

Наташа достала из тумбочки косметичку, выложила набор теней.

– Ого, настоящая?! – Галя, наспех вытерев об себя ладони, схватила красную коробку и нараспев прочитала: – «Пу−у−па!».

С благоговейным трепетом смотрела она на почти нетронутые синие, зелёные, оранжевые прямоугольнички теней.

– Клевые, – вздохнула Галя с завистью. – Можно мне?

– Нет, конечно! – Наташа отобрала у нее коробку. – Знаешь, сколько они стоят?

Галя проводила грустным взглядом красную коробку и снова взялась за свою косметичку. Наташа накрасила губы перламутровой помадой и повернулась к Ане:

– Как?! Ты еще не готова?!

Устроив ревизию ее чемодана, Наташа выбрала для Ани самую короткую юбку, которую смогла найти. Красная от смущения Анюта не посмела спорить и надела все, что велела Наташа. А Галя, уже облаченная в блестящие черные лосины и длинную белую рубашку, перехваченную на поясе ремнем, ждала у двери.

– Ну, показывай, где там ваша пионерская дискотека! – тряхнув светлыми локонами, приказала Наташа.

Следом за стайками таких же наряженных девчонок, они спустились вниз к столовой. Возле обеденного зала находился актовый. Окна в нем занавесили плотными шторами. На потолке крутился зеркальный шар и тысячи искорок кружились в темноте. Из динамиков на полную мощь неслась песня: «Wonderful, wonderful life…».

Наташа брезгливо оглядела полупустой зал и жмущиеся вдоль стен малочисленные группки девчонок и парней. Ди−джей, кто−то из своих, колдовал над магнитофоном, выбирая кассеты.

Заиграла бодрая, динамичная мелодия, и Наташа вышла на середину зала. Но едва она начала танцевать, к ней тут же присоединилась высокая девушка с роскошными смоляными волосами. Наташа узнала в ней ту самую активистку, похожую на принцессу Жасмин из мультика про Алладина. Покосившись на ее белую блузку и расстегнутые верхние пуговички, Наташа недовольно поджала губы. Принцесса оказалась хороша, и эта блузка, и эти пуговки выгодно подчеркивали смуглый оттенок кожи и высокую грудь.

Не желая оставаться с соперницей один на один, Наташа призывно мотнула головой Гале, и та, недолго думая, потянула за собой рыжую Анюту. Но Аня испуганно вжалась стену. Тогда Галя переключилась на Таню и Маню, и подружки−близняшки охотно пошли за ней. Девчонки выскочили на середину, образовав свой маленький кружок, и начали танцевать.

Популярные мелодии сменялись одна за другой, и вскоре зал заполнился. Стало душно и тесно и, казалось, все наступают друг другу на ноги. Но медленная тягучая мелодия разогнала ребят по краям. И только несколько парочек остались переминаться на танцполе.

Пронзительные трели саксофона заполнили зал.

« Я пытался уйти от любви…» – болезненно затянул вкрадчивый баритон.

– Анюта, почему не танцуешь? – обмахиваясь ладонями, строго спросила Наташа, встав у стены. – Иди, пригласи кого−нибудь!

Рыжая девчонка испуганно отпрянула, будто ей предложили совершить нечто ужасно непристойное. Наташа рассмеялась.

– Да, Ань, – подхватила Галя. – Неужели тебе никто не понравился?

Анюта отчаянно затрясла головой:

– Нет, я не могу… я не умею!

– Ой, да чего тут уметь? Просто выбери подходящего парнишку и иди! – приказала Наташа.

– Наташка! – глаза у Гали азартно блеснули. – А покажи ей, как это делается!

– Хорошо, – Наташа задумчиво осмотрела темный зал. – Кого тут звать−то? Не панков же этих?

Она кивнула на парочку парней с ирокезами и проколотыми ушами с блестевшими в свете зеркального шара стальными колечками. На одном из мальчишек, несмотря на темноту, царившую в зале, были надеты черные солнцезащитные очки, запястья другого украшали кожаные браслеты с металлическими шипами.

– Ах, эти?! – обрадовалась Галя. – Это Лешка с Мишкой! Они клевые, только матерятся много! Если их не хочешь, то пригласи Макса Шибаева из первого отряда!

Галя кивнула на высокого брюнета в белой идеально выглаженной рубашке с закатанными рукавами.

– А вот там, – Галя мотнула головой в угол, где стояли другие парни, – там мальчишки, тоже из первого. Клевые, особенно Борис… Но ты лучше, Макса позови, он ведь красавчик!

Наташа оценила правильные черты лица Макса, смуглый оттенок кожи, четкий контур темных бровей, и только собралась направиться к нему, как вдруг Галя схватила ее за руку:

– Только Саню не приглашай!

И указала лихорадочно блеснувшими в темноте глазами на Егорова. Он только что вошел в зал и оглядывался по сторонам, подыскивая подходящую компанию. За его спиной маячил Стас.

– Саня с тобой не пойдет! – предостерегающе воскликнула Галя.

– Со мной не пойдет?! – у Наташи от возмущения перехватило дыхание.

– Конечно! После того, как ты его в карты сделала! Санька гордый!

– Смотри и учись!

Наташа выпрямилась и, гордо расправив плечи, двинулась к компании парней, к которым примкнул Саша. Когда она подошла, все дружно на нее уставились. Наташа почувствовал себя не в своей тарелке, но отступать было поздно.

– Можно тебя пригласить? – она смотрела только на Сашу, но кожей ощущала волну ненависти от стоящей рядом Светки.

Одетая как мальчишка, в узкие джинсы и черную майку с надписью «Алиса», Светка выделялась среди парней только маленьким ростом и густо подведенными глазами.

– Что−то не хочется, – процедил Егоров и отвернулся.

Парни ехидно заулыбались. На лице у Светки расцвела счастливая улыбка.

– Девчонки так и сказали, что ты зассышь после проигрыша! – громко сказала Наташа ему в спину.

– Чего?! – Саша обернулся так резко, что оказался с нею лицом к лицу. – Идем!

Он грубо схватил ее за руку и вытащил на середину танцпола.

– Эй, полегче, Капитан! – Наташа попыталась освободиться от чрезмерно крепких объятий.

– Ты сама этого хотела, – сквозь зубы ответил Саша, но хватку все же ослабил.

Он обнимал ее так крепко, что Наташа чувствовала запах сигарет и машинного масла, которыми пропахла его футболка, тепло его тела и ровное дыхание возле своего виска. Она прислушалась к своим ощущениям. Ей было приятно! Так непривычно и странно оказаться близко к парню и не испытывать отвращения!

Немного освоившись с нахлынувшими эмоциями, Наташа нашла глазами Галю и победно вскинула брови. А потом в двух шагах от себя, с удивлением заметила Стаса в обнимку с той самой принцессой Жасмин в белой блузке. Неподалеку вел в танце блондинку с короткой стрижкой красавчик Макс из первого отряда.

«Я смотрел в эти лица и не мог им простить,

Того, что у них нет тебя и они могут жить…» – тянулась песня.

Наташа попала под обаяние грустной мелодии, и чуть было не уткнулась носом Егорову в плечо, но тут же встряхнулась. Что он подумает?! Нельзя давать ему повод для превосходства!

– А ты всегда такой хмурый, когда с девушками танцуешь? – ехидно поинтересовалась она.

– А ты всегда парням навязываешься?

– Нет, ты первый! – рассмеялась Наташа.

– Уверен, что и последним не стану, – презрительное выражение не сходило с его лица.

– Егоров, знаешь что? – она обвила его шею руками и потянулась к уху, Саша подался к ней, и Наташа прошептала: – Мне кажется, я тебя ненавижу!

Ладони Егорова скользнули по ее спине, а его дыхание обожгло словами:

– Взаимно!

Она хотела оттолкнуть его, высвободиться из объятий, но Егоров лишь усмехнулся в ответ и крепче прижал к себе.

«Я хочу быть с тобой…

Я так хочу быть с тобой…

И я буду с тобой…» – тосковал голос из динамиков.

Саксофон проплакал последние жалобные ноты и умолк. Саша разомкнул сковывающее ее кольцо рук, и Наташа со злостью оттолкнула его. Он свысока одарил ее снисходительным взглядом. Заиграла веселая рок−н−рольная мелодия, но Наташа, вернувшись к преданно ожидающей ее Гале, зло бросила:

– Уходим!

Сквозь плотную толпу Галя начала послушно проталкиваться к выходу. Наташа пробиралась следом. Но, поддавшись искушению, она оглянулась и замерла в дверях. Стены сотрясал залихватский рок−н−рольный ритм, на танцполе резвились те, кто оказался способен выдерживать бойкий темп. И таких стойких с каждой минутой становилось все меньше. С удивлением Наташа увидела, что в числе оставшихся оказалась и Светка. Она танцевала с таким задором, будто всю жизнь занималась только этим. Рядом с ней танцевали Егоров и Стас. Эта компания, азарт и восторг на их лицах, вызвали в Наташе неприятное чувство зависти и ревности. Парни танцевали и подпрыгивали, как заведенные, пока, наконец, взвизгнув на самой высокой ноте, мелодия не оборвалась.

Радостный вопль, то ли от полученного удовольствия, то ли от восторга, что музыка закончилась, пронесся над залом, и Наташа со злостью захлопнула за собой дверь.

– Ты чего? – удивленно вздернула брови Галя.

– Хочешь, возвращайся! Не держу! – Наташа быстро направилась прочь.

– Да нет, сейчас будет последний медляк, и дискотека закончится, – Галя едва поспевала за ней. – А что он тебе сказал, отчего ты так разозлилась?

– Ничего! – огрызнулась Наташа.

– А со стороны так миленько смотрелись, – Галя хихикнула. – У Светки чуть глаза не полопались!

За их спинами зазвучал нежный гитарный перебор, и Наташа вдруг остановилась.

«Time, it needs time

To win back your love again…».

Скорпы выворачивали душу тоской о потерянной любви и гордости, которая встает непреодолимой стеной, и рвали сердце надеждой все вернуть.

Начиналась теплая июльская ночь. Входная дверь хлопала, выбрасывая на улицу одиночек, но в глубине зала виднелись слившиеся воедино парочки. Музыка вырывалась всплесками, пока окончательно не затихла. Дверь снова хлопнула, и Наташа оглянулась.

Стоя на крыльце, Егоров обнимал за плечи принцессу Жасмин. Он наклонялся к ней, а та кокетливо поправляла волосы и нежно улыбалась. Рядом с ними топталась Светка. Стас, бодро размахивая руками, рассказывал что−то забавное парочке девчонок в разноцветных лосинах. Они хихикали и по очереди шлепали Ледаева по плечу.

– Галка, а что это за девица? – Наташа неприязненно кивнула на красавицу в объятиях Егорова.

– Каринка из второго отряда, – Галя окинула взглядом компанию. – Снова сошлись, наверное.

– Эта Карина – его девушка?

– Да, их не поймешь, – Галя наморщила лоб. – Каждое лето сходятся−расходятся. А теперь вот опять обнимаются!

Пара девчонок, которые болтали с Ледаевым, рассмеялись и сбежали с крыльца.  Одна из них снова кокетливо шлепнула Стаса по плечу, другая звонко чмокнула в щеку. Стас проводил их глазами и наткнулся взглядом на Наташу. Раздосадованная, что ее застукали, она отвернулась и быстро пошла прочь. Но, получив внезапный удар между лопаток, вытянулась в струну. Возмущенная, она обернулась так быстро, что волосы взметнулись веером, хлестнув по лицу. Ледаев ухмылялся, жонглируя парой сосновых шишек.

– Ах ты, гад!

Наташа возмущенно сдула упавшие на лицо пряди, схватила поразившую ее шишку, и запустила в обидчика. Но тот ловко увернулся, и сосновый снаряд угодил Егорову по макушке. Галя испуганно охнула.

Саша, грубо отвлеченный от приятной беседы, вскинулся. Выражение его лица заставило Наташу резко развернуться на пятках и побежать. Егоров рванул за ней, оставив растерянную Карину в недоумении. Она проводила глазами убегающую парочку, пожала плечами и направилась наверх, в свой отряд. Ледаев, все еще подбрасывая шишки, проводил ее плотоядным взглядом, а потом повернулся к застывшей от ужаса Гале и вполне миролюбиво произнес:

– Ну что, Ворона, идем, поглядим на кровавую месть?

Не разбирая дороги, Наташа неслась к озеру. Она выскочила на мостки, и дальше отступать стало некуда, кругом вода. Черная, как застывший гудрон, куски которого так весело было жевать в детстве. А вот сейчас вовсе не до смеха. Темная, глубокая вода плескалась возле самых ног.

Добежав до самого края, Наташа развернулась лицом к своему преследователю. Стараясь не упасть, она балансировала на самом краю. Деревянные понтоны скрипели и раскачивались. А Егоров приближался. Как хищник, загнавший свою добычу, упивающийся ее страхом и ожиданием расправы. Каждый его шаг сопровождался плеском воды под деревянным настилом.

Саша приблизился, и Наташа разглядела мелкие веснушки, сбегающие с носа на щеки. На скуле белела полоска лейкопластыря. Прищуренные зеленые глаза смотрели на нее с нескрываемым презрением.

– Конец тебе, – с кривой усмешкой процедил Егоров.

– Отвали!

Наташа сильно толкнула его в грудь, потеряла равновесие, замахала руками и рухнула в воду. Погрузившись с головой, через мгновение она вскочила, отплевываясь и отбрасывая со лба намокшие пряди. Оказалось, что вода доходит ей до пояса, и угрозы для жизни нет. Но мокрая футболка прилипла к телу, выставляя напоказ нижнее белье, и Наташа смущенно одернула ее.

За спиной у Егорова довольно захохотал подоспевший Стас. После секундного замешательства, Наташа театрально уронила лицо в ладони и уткнулась в мостки возле самых ног своего преследователя. Послышались короткие горестные всхлипы.

– Чего это она? – удивился Стас.

– Не реви, – Саша присел на корточки. – Сама виновата!

Наташа вскинула голову, но вместо слез на лице ее расцвела счастливая улыбка.

– Получи, Капитан! – злорадно прошептала она и обвила руками его шею.

Со стороны казалось, что она тотчас вопьется ему в губы. Вместо поцелуя, она сильно потянула вниз и, не успев опомниться, Егоров рухнул в темную воду.

За те несколько мгновений, когда Саша выныривал и отплевывался, Наташа выбралась на сушу и помчалась прочь.

– Чума, блин… – пробормотал Егоров, глядя ей вслед. – В натуре чума!

Глава 5. *Подслушано*

Сбросив Егорова в воду, Наташа со всех ног бросилась в отряд. Влетела в комнату и накинула на мокрые волосы полотенце. Удивляясь самой себе, она пробормотала:

– В последний раз я от мальчишек в третьем классе бегала. Когда в догонялки играли.

В ответ, лежа на своей кровати, пренебрежительно фыркнула Светка. Не обращая на нее внимания, Наташа присела и, придерживая импровизированный тюрбан, пошарила в чемодане. Она нетерпеливо отбросила длинный ремешок уродливой сумки, не до нее сейчас, и вытащила чистую белую футболку с портретом Виктора Цоя.

– У тебя таких футболок целая коллекция? – хихикнула Галя. Она едва сумела догнать свою резвую подругу и теперь, отдуваясь и обмахиваясь раскрытой книгой, как веером, полулежала на кровати. – Ты фанатка?

– Все теперь фанаты, – подала голос Светка. – А до прошлого августа ты, небось, и не слыхала про «Кино». А как Цой в автокатастрофе разбился, так сразу в поклонницы заделалась!

Наташа выпрямилась и со злостью пихнула ногой чемодан, возвращая его обратно под кровать. Она развернулась к Светке, уперла кулаки в бедра и гордо распрямила плечи. Она уже скинула мокрую юбку и стояла в футболке и трусиках с надписью «Wednesday» возле кровати. Из−под полотенца, завернутого на голове, капала вода. Вокруг босых ног собралась лужица. Мокрые кроссовки, как два спасенных из реки щенка, жалобно выглядывали из−под кровати.

Наташа выступила на середину комнаты и заявила:

– Я на все концерты «Кино» ходила! Фотку эту, – она оттянула подол, – лично на квартирнике сделала!  Подруга моя, художник, на ткань перенесла. Ясно?! Поэтому у меня таких футболок ровно две! И других таких ни у кого больше нет! Ни в магазине, ни в кооперативе!

Растерявшись с ответом, Светка снова фыркнула. Потом схватила с тумбочки зубную щетку, тюбик с пастой и выскочила вон.

– Ты на квартирник ходила? По правде?!– Анюткины зеленые глаза сияли восхищением.

Она уже умылась и, готовясь ко сну, читала книгу, но неожиданное возвращение Наташи и громкая перебранка соседок отвлекли ее.

– Да, ходила, – Наташа отбросила в сторону влажное полотенце.

И сообразив, что пора ложиться спать, быстро переоделась в пижаму, повесила мокрую одежду на спинку кровати и юркнула под одеяло. Галя с восхищением следила за каждым ее движением.

– Значит, ты, все−таки, фанатка! – заключила Галя. – На квартирник просто так не попасть!

– Не попасть, – подтвердила Наташа.

Она не собиралась рассказывать новым приятельницам о том, кто был настоящим поклонником группы «Кино». Но разговоры об этом растревожили незаживающую рану на сердце. Наташа с головой укрылась одеялом и зажмурилась. Перед глазами полыхал огонь ярко−рыжих волос и серые комья кладбищенской земли над свежей могилой. И дыхание перехватило, она начала задыхаться, словно это ее хоронят заживо, и немедленно отбросила одеяло.

В комнату впорхнули, обнимая друг друга за талию, воздушные, как две лесные нимфы, неразлучные подруги−близняшки. Вместе с ними ворвался теплый воздух, напоенный нежным ароматом жасмина. Следом за соседками серой тенью просочилась в комнату Светка. И сразу после этого раздался громкий сигнал репродуктора «Отбой». Девчонки погасили свет, но в комнате было светло. Белые ночи соблазняли бодрствовать.

– Девчонки, – Галя уселась по−турецки, накинула на плечи одеяло. – А кому из вас какой мальчик понравился?

– Дура, ты, Галка! – высказалась Светка. – Каждый год одно и то же!

– А с тобой и так все ясно! – громким шепотом парировала Галя. – Можешь не отвечать!

– А что с ней ясно? Мы не знаем! – встряли неразличимые Маня с Таней.

– Ничего! – буркнула Светка и отвернулась к стене, с которой грозно взирал, скрестив на груди руки и нахмурив над густо подведенными глазами брови, лидер её любимой группы.

Подружки−близняшки сдавленно захихикали. Светка демонстративно накрылась с головой и обиженно засопела.

– Нам никто не нужен, – заявила за обеих Таня.

Галя недоверчиво хмыкнула и повернулась к Анюте:

– Ну, а тебе?

– Я не знаю, – даже в полутьме стало заметно, как она покраснела до самых корней волос. – Может, тот, который в тебя шишками бросал? Симпатичный такой, с ямочками на щеках.

– Стас?! Даже не думай! – воскликнула Галя. – У него одно на уме!

– Ну−ка, ну−ка, поделись мнением эксперта, – хмыкнула Наташа. Ее рассмешил уверенный тон и непоколебимость, с которой Галя обличала Стаса.

Галя уселась поудобнее, выпростала из−под одеяла руки и начала загибать пальцы:

– Стас – наглец, хам, грубиян, еще и бабник!

Она потрясла сжатым кулаком, угрожая невидимому Стасу и одновременно предостерегая наивную Анюту.

– Ой, не могу, Галка, ты, смотрю, спец по парням, – сквозь сон пробормотала Наташа.

– А что? Я про них все знаю! – горячилась Галя. – Саня и я, с десяти лет каждый год в один и тот же лагерь ездим! Каждое лето! И Саня тебе понравился! Я видела!

– Мне?! – от возмущения у Наташи весь сон слетел, и она резко села в кровати.

– Танцевать приглашала? Шишками кидала? В воду плюхалась? – прокурорским тоном изрекла Галя.

– Да он меня бесит! – Наташа тряхнула головой, и прямые светлые пряди упали на лицо.

– Ага, конечно! – проворковала Галя.

– Да плевал он, кто там за ним бегает! – высунулась из−под одеяла Светка. – Это ж Саня!

– Да твой Саня сам за мной бегать будет! – выкрикнула Наташа, яростно сдувая волосы с лица.

– Я бы на это посмотрела! – хихикнула Галя и прикрыла рот ладошками.

– Размечталась! – Светка презрительно скривила губы.

– Если Егоров тебя в упор не замечает, то это не значит, что он на Наташку не западет!  – Галя возмущенно погрозила Светке пальцем.

– Она не в его вкусе! – огрызнулась Светка.

– Просто ты боишься, что твой Егоров влюбится в меня до смерти, – лениво сказала Наташа.

– Не влюбится! – подалась к ней Светка.

– Поспорим? – Наташа приподняла бровь. – Да он к концу смены от любви умирать будет!

– Че так долго? – усмехнулась Светка.

– Хорошо! Спорим? Если через две недели твой Егоров признается мне в любви, то ты, Светик, разобьешь нафиг свой паршивый магнитофон, – предложила Наташа.

– А если нет? – повернулась к ней Галка.

– Тогда пускай она свои футболки сожжет на поле перед столовкой! – выкрикнула Светка.

– Принято! – заключила Галка и добавила, подняв палец вверх: – Только Сане ни слова!

В ответ на ее восклицание в дверь забарабанили, и голос Александра Васильевича пробасил: «Угомонитесь!». Галя немедленно бухнулась в кровать, сетка под ней взвизгнула, и через несколько минут послышалось сонное посапывание. В комнате воцарилась тишина. И только со сдвинутых кроватей Мани и Тани раздавались возня и тихие смешки.

Глава 6. План не работает

Утром Наташа проснулась от гремящей на всю округу песни Фредди Меркьюри «Show must go on». Пока звучала эта альтернатива пионерскому горну, она сладко потянулась и отбросила одеяло. Надела желто−синюю футболку с эмблемой волейбольной команды, спортивные штаны, белые кроссовки, и рывком распахнула дверь, впуская холодный утренний воздух в духоту сонной комнаты.

За порогом прыгал Александр Васильевич. Обхватив себя за плечи, он присел несколько раз и, решив, что достаточно размялся, забарабанил по очереди в каждую дверь.

– Подъём! Построение! Молодец, Васильева! – бодро прокричал он Наташе. – Не зря тебя капитаном выбрали! – и он уселся на скамейку напротив домика.

Первыми из комнат появились девочки. Заспанные, не накрашенные и растрепанные. Зябко ежась, они потянулись вниз,к столовой на построение.

– Минута на раскачку! – гаркнул инструктор. – Кто не поднялся, тому три наряда вне очереди!

Его слова возымели действие, и ребята тоже повываливались из комнат. Они медленно, как улитки, спускались по бетонке. Наташа, обгоняя их, бодрой трусцой сбежала вниз.

На построении она заметила, что остальным инструкторам помогают вожатые, а у их, третьего, отряда, вожатого нет. Поэтому на пробежку отправились самостоятельно.

Вначале все бежали ровненько, не отставая друг от друга. Но стоило скрыться от глаз Александра Васильевича, как отряд распался на отдельные группы. Кто−то продолжил бежать, кто−то свернул и остался дожидаться товарищей в придорожных кустах. Галя, задыхаясь, остановилась и уперлась ладонями в колени.

– Сдохла? – Наташа притормозила рядом.

– Бегать – это не мое! – просипела Галя.

Рядом остановилась Анюта и вопросительно уставилась на Наташу.

– А далеко ещё? – Наташа не чувствовала утомления.

– До бегемота, – Галя выпрямилась, ухватившись одной рукой за бок, другой махнула вперед. – Там дерево на бегемота похожее. Смотри, вон Стас и Сашка чешут, дуй за ними, не ошибешься. Глядишь, и план воплощать начнешь!

Мимо них промчалась Светка. Наташа проводила глазами мышиный хвостик ее волос, узкие плечи, острые локти, и вспомнила о вчерашнем необдуманном споре. Ей уже совсем не хотелось влюблять в себя заносчивого мажора, но уничтожить футболки с портретами Виктора Цоя она не могла. Слишком многое они для нее значили.

Наташа припустила следом за Светкой. Анюта мужественно трусила рядом, стараясь не отставать. Получалось у нее плохо, но, все же, они обогнали Светку и поравнялись с парнями.

– Привет, Огонек! – улыбнулся Стас во все тридцать два и крутанул бейсболку козырьком назад.

Услыхав, как он назвал ее, запыхавшаяся Анюта едва не рухнула в дорожную пыль. Она запнулась, но Ледаев заботливо подхватил ее за локоть, тем самым вызвав пожар на её лице.

– Тебя как зовут? – не оставлял попытки разговорить симпатичную девчонку Стас, но она лишь опустила ресницы и промолчала.

Наташа покосилась на Егорова. Тот ни словом, ни жестом не подавал вида, что заметил ее. Саша бежал размеренно, неспешно, даже дыхание не сбилось. Наташа постаралась подстроиться под его шаг. Подошвы кроссовок мягко пружиня, впечатывались в дорожную пыль. Попасть в его темп получилось довольно легко, и Наташа мысленно похвалила себя.

– Привет, Капитан! – не дождавшись внимания с его стороны, окликнула она.

Егоров даже бровью не повел, бежал с отсутствующим выражением на лице.

– Сегодня тренировка по волейболу, – продолжала она. – Придешь?

– Сама−то как думаешь? – ответил он и, резко свернув, нырнул в кусты.

Послав воздушный поцелуй Анюте, Стас тоже исчез за ивовыми зарослями. Наташа остановилась и в растерянности смотрела, как тревожно колышутся за ними ветви.

– Ну, чё?! Провалился твой план? – подбежавшая Светка ухмыльнулась и тоже двинулась к кустарнику.

– А ты−то куда? – удивилась Наташа.

– А мы у бегемота всегда курим! Без всяких левых! – торжествующе крикнула Светка и, пока Наташа разглядывала дерево, похожее на толстенького гиппопотама с короткими лапами и широко открытой пастью, исчезла в зеленых зарослях.

– А ты чего, как дурочка, молчишь, когда парень с тобой разговаривает? – набросилась Наташа на Анюту.

– А что я ему скажу? – испугалась та.

– Улыбнись хотя бы! Ты улыбаться умеешь?

Она топнула ногой, подняв крохотное облачко пыли, и оставив Аню в растерянности, помчалась обратно. Разгневанная, вернулась в отряд и первым делом проверила сумку. Убедившись, что ценный груз на месте, быстро переоделась в короткие джинсовые шорты и любимую футболку с портретом Виктора Цоя. Перекинув лямку черной тряпичной сумки через плечо, Наташа двинулась на выход.

– Зачем ты эту бабкину авоську везде таскаешь? – засмеялась Галя. Сама она давно уже возвратилась, успела переодеться к завтраку и теперь поджидала Наташу у дверей.

– Тебя не спросила! – огрызнулась та.

– Ты же вниз, к столовке? – не обиделась Галя. – Я с тобой! Давай вместе в секцию запишемся?

Наташа вздохнула: похоже, ей уже не отвязаться от этой болтливой толстушки.

– Мне только ваших пионэрских кружков не хватает!

Но Галя, не обращая внимания на ее резкий тон, топала рядом. Она весело болтала о том, в какие кружки и секции можно вступить, а Наташа недовольно посматривала по сторонам, надеясь встретить Гарика.

На завтраке Наташа старалась не смотреть на соседний столик, за которым сидели Егоров с Ледаевым. Но взгляд ее, блуждая по рядам, невольно останавливался на темно−русой макушке. Похоже, что Стас заметил ее интерес, потому что пнул Егорова под столом ногой, и тот оглянулся. Наташа сделала вид, что рассматривает мозаику на стене, а внутри всколыхнулось: это Егоров должен влюбиться в нее, а не наоборот! И, скрывая смущение за грубостью, она прикрикнула:

– Галка! Ты способна есть нормально?! Заколебала чавкать!

Галя пристыженно вытерла рот салфеткой. Светка ухмыльнулась и закатила глаза. Аня испуганно застыла, наполовину не донеся ложку до рта. Наташа уставилась на розовые цветочки на скатерти и больше не смотрела в сторону соседнего столика.

На широкой площадке перед столовой, на которой обычно проходило построение, после завтрака устроили выставку кружков и секций. Инструктора, с нарисованными от руки плакатами, зазывали мальчишек и девчонок в свои клубы. Выскочив на крыльцо, Галя объявила:

– Я к лошадкам!

– А они тебя выдерживают? – усмехнулась Наташа.

– Идем, посмотришь, – не обиделась та.

Наташа огляделась: повсюду сновали подростки, они переходили от одной группы к другой, их было так много, что найти в этой толпе Гарика казалось очень трудным. Но если влиться в общую массу, то, возможно, ей повезет и она разыщет его. И Наташа, тяжело вздохнув, отправилась следом за Галей.

На поляне, куда та ее привела, стояли три лошади, а рядом с ними изящная белокурая женщина в клетчатой рубашке и высоких жокейских сапогах.

– Яна Константинна, здравствуйте! – Галя прижалась к ней, едва не задушив в объятиях.

– Галюня, рада тебя видеть. Смотри−ка, и Сердолик тебя узнал!

И Галя немедленно повисла на шее вороного тонконогого коня. Она гладила его морду, и конь благодарно принимал ее ласку, поглядывая карими глазами на Наташу.

– Погладь его, – предложила Галя.

Наташа протянула руку, и конь сунулся мягкими черными губами ей в ладонь.

– Красивый! Жаль, что угостить его нечем, – с сожалением сказала Наташа и осторожно прикоснулась к густой, жесткой гриве.

Вдруг взгляд ее выхватил из толпы парня. По описанию, данному Лешкой, он показался Наташе похожим на Гарика, и она бросилась за ним, расталкивая всех на своем пути.

– Гарик?! – она схватила парня за плечо.

– Нет.

Парень окинул удивленным взглядом запыхавшуюся, растрепанную блондинку в коротких шортиках. И не менее удивился, когда лицо ее исказилось злобной гримасой, и она, с силой оттолкнув его, скрылась в толпе.

Разочарованная неудачными поисками, Наташа уселась на ступеньки возле столовой. С высоты крыльца она мрачно рассматривала оживленных подростков, которые смеялись, болтали, выбирали занятие по душе. Отметила в толпе огненную голову Анюты. Аня заинтересовалась художественным кружком и уже рисовала на мольберте, установленном на сочной зеленой траве. Потом нашла глазами хихикающих подружек−близняшек. Они радостно приплясывали возле Ледаева, который лениво тренькал на гитаре.

Как удачно, что все собрались в одном месте в одно время! Но, как назло, Гарика среди них не было! Что же ей делать? Наташа зарылась пальцами в волосы. Не записываться же в эти идиотские секции? Уже безо всякой надежды она подняла голову и рыскала глазами по толпе. И вдруг заметила Светку, которая, шустро орудуя острыми локтями, протискивалась сквозь самую большую на площади группу ребят. Сама не зная зачем, Наташа бросилась за ней. Она тоже пробралась сквозь плотное людское кольцо и оказалась на краю круга.

В центре стояли три красных мопеда. А возле них, оседлав огромный черный мотоцикл, сидел парень в черном шлеме и черной джинсовой куртке с изображением раскинувшего широкие крылья орла на спине. Мотоцикл под седоком рокотал и вибрировал. Он жаждал сорваться с места, но водитель крепко стискивал руль. Оставаясь на месте, парень крутанул ручку газа, и мотоцикл заревел, вызывая всеобщее восхищение. Из−под заднего колеса брызнул песок, полетела трава.

Вдоволь насладившись произведенным эффектом, парень быстро откинул подножку синей с тремя белыми полосками кроссовкой, и мотоцикл сорвался с места. Он промчался вдоль круга зрителей, и, увеличив скорость, заставил всех отступить на шаг. С каждым новым кругом мотоцикл разгонялся все сильнее, рев мотора оглушал. Наконец водитель вылетел на середину и, резко развернув мотоцикл, остановился как вкопанный. Песок из−под колес веером посыпался к ногам зрителей.