Дом на окраине бесплатное чтение

Нина Князькова
Дом на окраине

Глава 1

Кира

Я нетерпеливо притопывала ногой, ожидая, когда медсестра запеленает мою девочку. Подспудно ждала, что сюда заявится мой бывший муж, хотя, этого и быть не могло. Он сейчас дома, спит пьяный поперек кровати. Бывшая свекровь позвонила и пожаловалась.

Если учесть, что Ленька еще не знает, о том, что он бывший, да еще и о том, что у Даринки в графе «отец» стоит прочерк, то мне просто повезло. Господи, как же я умудрилась связаться с таким человеком, да еще и забеременеть от него? Просто, когда они со своей матерью, хозяйкой квартиры, где я снимала комнату, насели на меня и потащили регистрировать отношения, которых на тот момент еще не было, то я попросту растерялась.

— Ты глянь. Мы тебя, бесприданницу, каким мужем облагородили, — приговаривала довольная бывшая свекровь. — И в квартиру поселили, и ешь ты с нами на одной кухне. — Причмокивала она губами.

Вот только на деле заимели они себе бесплатную домработницу и добытчицу мамонта в моем лице. Да еще и забеременела я сразу же, едва брак был оформлен. А работала я в ветеринарной клинике, в которую устроилась на последнем курсе колледжа. Дед помер, и обеспечивать меня уже было некому, а там хорошо платили, да еще и, когда образование профильное получила, добавили.

Вот только денег я ни копейки не видела. Все отнимал Ленька, которому на выпивку не хватало. И как же я так во все это вляпалась?

Готовиться к своему побегу я начала полгода назад, когда мой, так называемый муж, попытался поднять на меня руку. А я хоть с виду и нескладная, высокая и не шибко красивая, но трогать себя позволять не собиралась. Получил он тогда стулом по хребтине, да больше подходить ко мне не пробовал. Лишь ворчал.

— Ну, ничего. Ребенка родишь, себе его заберу, будешь деньги носить, как миленькая.

Тогда-то и поняла, что едва появится дите в доме, не будет свету белого мне совсем. И начала подготовку. Перво-наперво, написала заявление о расторжении брака. Ребенок на свет пока не появился, имущественных претензий у меня к Леньке не было, прописана я была в дедовом доме до сих пор, так что развели нас быстро. Лишь письмо-уведомление домой послали, дабы бывшего мужа оповестить. Но мне удалось его перехватить, подговорив нашу почтальоншу, что жила в первом подъезде. Я у ее собаки как-то кость из горла вытащила, чем заработала расположение этой прекрасной женщины.

Во-вторых, так как моя зарплатная карточка была у Леньки, а на последних месяцах беременности мне было бы сложно ее отбить у бывшего мужа, то я написала заявление в банк, где попросила переводить на карту две трети поступающих на счет денег, а одну треть откладывать на книжку. Ленька, конечно, ворчал, что ему денег не хватает, но подвоха не заметил.

Из-за большой нагрузки на работе (я отказалась уходить в декретный отпуск) и дома, Дарьку я родила раньше на полтора месяца, чем нужно было по сроку. Три месяца нас с ней продержали в больнице. Ее, потому что недоношенная, и не все функции организма работали правильно. Меня из-за дикого переутомления и истощения. Не то, чтобы я худая сильно была. Нет. Просто слабость была такая, что я иногда дочь на руки взять не могла, отчего находилась на грани нервного срыва.

Очень помогла женщина, что лежала со мной в палате. У ее ребенка вообще была неизлечимая болезнь, но та держалась, смирившись с неизбежностью судьбы. И меня учила не сдаваться, а пытаться быстрее восстановиться ради дочери. Чем я активно и занялась. Помогло.

Когда делала на дочь документы, то сознательно не вписала Леньку в графу отец. Пусть лучше безотцовщиной растет, чем с таким. Меня саму родители на деда бросили и уехали искать счастья в жизни (где-то там и сгинули), и мы с ним неплохо жили, до тех пор, пока дедушка не умер. Фамилию я дала свою, так как в браке её не меняла. Топтыгина.

Сегодня нас выписывали. С утра я съездила в банк и сняла накопленные деньги. Заблокировала свою карту, сохранив счет, с которого всегда смогу снять средства через любое отделение.

Ехать решила в деревню, все же там дедов домик. Там сейчас жил квартирант, которого поселил глава администрации Тивжи, спросив у меня разрешение. Человек также исправно перечислял деньги на карточку, которую я и в глаза-то давно не видела. Первым делом нужно будет сказать ему, чтобы мне на руки отдавал. Квартиранта выгонять я не хотела. Куда он посреди холодов-то? Февраль только начался. Сама же я хотела заплатить за постой какой-нибудь немощной старушке. Я бы ей по хозяйству хлопотала.

— Вот, держите свою ляльку. — Улыбающаяся медсестра отдала мне светло-бежевый теплый конверт, за который я отдала на рынке кучу денег. Вообще, у меня с собой была большущая сумка с приданым для ребенка. Свою одежду не взяла, надеясь, что старые одеяния на чердаке дома еще сохранились. — Вам точно есть куда идти? А то у нас благотворительный фонд работает при перинатальном центре. — Женщина внимательно меня изучила.

— Да, все в порядке. Спасибо. — Поблагодарила женщину.

— Может быть, вам такси вызвать. Тяжело же с ребенком да еще с сумкой. — Не успокоилась она.

— Не нужно. — Я покачала головой. — Здесь автовокзал через дорогу. Я быстро добегу. Спасибо вам большое. — Поблагодарила еще раз и, развернувшись, пошла на выход.

На самом деле, до автовокзала я добралась с трудом. Благо Даринка, пригревшись в тепле конверта, спала крепким сном. К кассе подходила, уже таща сумку волоком. Зря я три пачки памперсов взяла. Их же можно в аптеке больничной купить. Ну и что, что в два раза дороже. Сэкономить решила на свою голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Один билет до Тивжи. — Сказала в окошечко и одной рукой положила деньги.

Билетерша осмотрела меня, и улыбнулась, увидев на руках конверт.

— Домой едете? — Участливо спросила она.

— Да. — Улыбнулась я в ответ.

— Тогда, вот вам одиннадцатое сиденье. Оно отдельно стоит, вам легче будет ехать. — Она протянула билет.

— Ой, спасибо. — Обрадовалась я. Не хочу никому мешать.

Автобус подошел через десять минут. Как раз тогда, когда я дотащилась до платформы. Незнакомый мужчина помог мне занести сумку. В автобусе я вообще никого знакомого не увидела. Но, судя по разговорам, все ехали в Тивжу. Оказалось, что многие там работают. Этому я очень удивилась. Я была в поселке почти три года назад, и там попросту негде было работать.

— Простите. — Решила допросить полненькую девушку, сидевшую впереди.

Она вытащила из уха наушник и обернулась.

— Извините. Здесь сейчас говорили, что в поселке работа есть. Не подскажете…? — Я задумалась, формулируя вопрос.

— Давно там не были? — Девушка понимающе на меня уставилась.

— Да. — Пришлось признать.

— О, там многое поменялось. Я сама не так давно из соседней деревни переехала. Догилевы в Тивже домов настроили. Под военный городок место отвели. Говорят, даже в больнице ремонт делали. И школу перестраивать будут. Дороги отсыпали, но сейчас зима и не видно. Зато снег каждый день теперь убирается. — Она наклонилась ко мне. — А мужчин сколько там появилось. Любого выбирай. Прорабы очень хорошо получают. Да и красивые все.

— Да не до мужчин мне сейчас. У меня вон, забота есть. — Скосила глаза на конверт с Дарькой, которая все так же мирно посапывала.

— Что, бросил? — Она послала мне сочувствующий взгляд.

— Сама ушла. — Грустно улыбнулась я.

— Так. — Она совсем развернулась ко мне, подвинув сидящего рядом мужика. — Меня Настя Видякина зовут. А тебя?

— Кира Топтыгина. — Я не понимала, зачем ей имя то мое понадобилось.

— Я химиком в школе работаю. — Доверительно поведала она.

— Я ветеринар. Но сейчас вот… в декрете. — Кивнула на Дарину.

— Ага. Понятно. Ну, в деревне ты со своей профессией не пропадешь. — Улыбнулась Настя.

Очень на это надеюсь. На пару месяцев денег у меня хватит, если тянуть понемногу. А там уже буду думать, где подработать. У меня дочь растет, и ее нужно обеспечить так, как дед содержал меня. Чтобы ни в чем не нуждалась.

— Слу-ушай, — протянула Настя. — А ты сможешь… рыбу осматривать? Ну…, лечить?

— Кого? — У меня глаза на лоб полезли.

Она заговорщицки оглянулась и наклонилась ко мне.

— Летом в Тивже будут рыбхозяйство строить. Там начнут рыбу разводить и живую продавать. Им там ветеринар по рыбе нужен. Или как он там называется? Мне подруга по секрету рассказала. — Громким шепотом поведала она.

— Да ладно? — Не поверила я. — Кому этот медвежий край нужен стал?

Девушка немного помялась.

— Ты ведь здешняя?

— Да. Я здесь выросла. — Кивнула.

— Может быть, знаешь… Анжелику… Лапоткову?

Я задумалась. На ум приходила маленькая рыжая девчонка, которая верховодила всеми парнями в деревне.

— Знаю.

— А Надюшку Паркунову?

Я тут же припомнила боевую подругу Анжелики.

— Ага. Они года на три меня старше учились. От них вся школа ревела. Точнее, ревели учителя и хулиганы, а нам хорошо было. Они защищали всех.

— Так вот, Анжелика у Догилевых работает. Она замужем за одним из братьев, а Надя замуж недавно вышла за второго. И Лика кучу проектов уже напридумывала. Село скоро в два раза больше будет. Все отстраивается. Молодежь возвращаться начала. — Принялась восторженно рассказывать она.

— Ну и ну. — Я неверяще покачала головой. — И для рыбы место тоже Догилевы строят?

— Не совсем. Но они тоже участвуют. Это тоже Анжелика придумала. Мне Надя рассказывала. — Настя радостно жестикулировала.

Знала бы я о возможности работать в деревне, возможно, давно вернулась бы. И не вляпалась бы в историю с замужеством. Хотя…. Я покосилась на дочь, завозившуюся в конверте. Нет, ее я бы ни на что не променяла. И безумно рада, что она появилась в моей жизни.

— Так ты умеешь работать с рыбой? — Вновь спросила Настя.

— Нет. — Помотала я головой. — Я больше по млекопитающим. Кошки, собаки, лошади, еноты.

— Кто? — Переспросила она.

— Еноты. Нам в ветеринарку приносили одного. Лапу сломал, когда в мусорный бак залез на окраине города. Привезли к нам. Пришлось шину накладывать. — Ответила я.

— Ничего себе, веселая у тебя профессия. — Хмыкнула девушка.

Выйдя из автобуса в центре деревни, я поразилась произошедшим здесь переменам. Магазин в центре деревни стоял новый и современный. Дома отстроены, дороги не завалены снегом, а самое главное, ни одного алкоголика в поле зрения, что само по себе было странным. Что случилось с Тивжей?

Настя помогла мне вынести сумку, но сама при этом опаздывала по делам.

— Сейчас. Подожди. — Она огляделась вокруг. — Сушков, подь сюды. — Крикнула она парню, стоящему на крыльце магазина. — Подросток, увидев Настю вздохнул, но подошел.

— Здрасть, Анастасия Кузьмовна. — Поздоровался он. — Че надо?

— Видишь вот эту женщину с ребенком? — Она указала на меня.

— Не слепой. — Огрызнулся Сушков.

— Раз не слепой, тогда возьми сумку и помоги человеку дойти до дома. — Распорядилась она.

— Че я-то сразу? — Возмутился подросток.

— Четверку в журнал хочешь? — Прищурившись, спросила Настя.

— Насть, я сама дойду. — Попыталась воспротивиться.

— Ничего-ничего. Подрастающему поколению полезны физические нагрузки. — Отозвалась Видякина и вновь повернулась к подростку. — Ну, согласен на четверку?

— А че не пятерку? — Начал наглеть парень.

— Тройку, так тройку. Глядишь, скоро и до двойки дойдем.

— Согласен на четверку. — Он шустро подхватил сумку. — Куда нести.

— Туда. — Показала вдоль улицы.

Дом находился на окраине, поэтому пройти нужно до конца деревни, а потом еще завернуть за рощу. Дед любил уединение, а потому выбил в свое время самый крайний в поселке участок, где и построил дом. И вроде бы близко и до магазина и до школы, но в тоже время у меня было ощущение, что дом стоит в лесу. Гостей дед не привечал, так что к нам редко забегала почтальонка, да покупатели для дедовых изделий, которые он в свободное время вырезал из дерева. Я тоже никаких друзей не приводила, так как общительностью не страдала. Лишь, когда попала в общежитие колледжа, я поняла, что мне придется общаться, так как по-другому попросту не выжить. Кстати, стоило захотеть, и с большинством девчонок я тут же нашла общий язык.

С противоположным полом все было иначе. Все парни были для меня инопланетянами, у которых в голове непонятно что делается. Мысли в их голове перескакивали безо всякой логики. Вот и бывший муженек до сих пор оставался загадкой человечества. Однако, его приземленные желания я вполне смогла понять и осознать. Выпивка, еда, и чтоб его никто не трогал. После того, как я забеременела, то слава богу никаких поползновений в мою сторону от него больше не было. Конечно, он часто говорил, что я страшная и просто не могу вызывать у кого-то желание. Ну да, не красавица. Но и с этим я давно смирилась. Смириться же с тем, что моя дочь должна была стать разменной монетой в отношениях с ним, я не могла. Потому и устроила всю эту авантюру с побегом.

Дарька уже вовсю возилась в конверте, и я чувствовала, что она скоро попросит свою порцию еды. Да и грудь уже подпирало. Хорошо, что я смогла сохранить молоко и сцеживала его для Дарины, даже тогда, когда ее не было рядом со мной.

— И куда дальше? — Подросток, тащивший мою сумку, остановился рядом с последним домом на улице.

— Я дальше сама донесу. — Улыбнулась ему. — Спасибо большое.

— Ну, уж нет. Анастасия Кузьмовна мне потом четверку не поставит, а у меня только по химии тройка выходит. — Упрямо заявил Сушков.

— Ладно. — Согласилась. — Мне туда, за рощу. — Кивнула на перелесок.

— К дому Топтуна? — Удивился он. — Но там же живет кто-то из Догилевских работников.

Ну вот, деда все помнят, а меня уже нет.

— Да, мне туда нужно. Я внучка бывшего лесника. — Созналась, поудобнее перехватив похныкивающую Дарину.

Парень удивленно на меня посмотрел, но все же бодро пошел по дороге дальше. Я же была очень удивлена, что дорога вообще была, так как раньше зимой до нас была лишь тропинка. А тут кто-то озаботился комфортом жильца, живущего в доме на отшибе.

Вскоре, я поняла почему. Едва мы вышли из рощи, как увидели дом. Рядом с калиткой была припаркована большая серая машина. Я сразу озадачилась вопросом: зачем человеку, у которого такая машина, жить в доме, который вместе с участком стоит дешевле? Ничего не понимаю.

Немного растерянно посмотрела на подростка, который приткнул к калитке мою сумку.

— Ну вот. Теперь мне точно четверку по химии поставят. — Удовлетворённо хмыкнул он.

Я залезла в карман, нашла деньги, оставшиеся от билета, и протянула ему.

— Возьми. Спасибо.

Парень отшатнулся от меня, как от чумной.

— Вы что? Я же не за деньги. У меня батя нормально зарабатывает. — Он отступил еще на несколько шагов. — Вы это…, если помочь надо, говорите. Мы с ребятами поможем. Правда, мы больше бабулькам работу делаем всякую, но и вам можем.

Я еще более удивленно окинула долговязого парня взглядом. В городе любой парнишка взял бы деньги. А здесь, почему-то нет. Или этот школьник тоже относится к разряду нелогичных подрастающих мужчин?

— Спасибо за помощь. — Кивнула ему.

Сушков радостно улыбнулся и побежал обратно в деревню. Где-то за дедовым домом залаяла собака, отчего Дарька принялась реветь. Ну что ж, теперь будем надеяться, что квартирант находится дома.

Глава 2

Геннадий

Я сидел на корточках и рассматривал крупную овчарку с темно-рыжими подпалинами на боках. Она сидела в двух шагах от меня и рассматривала меня с не меньшим интересом.

— И не знаем уже, что с лапой делать. Хорошая собака. Семь лет в войсках. — Евгений Лаврентьевич, стоял рядом. — И к ветеринарам уже возили. Никто ничего понять не может. Все на месте. А на лапу не наступает. Бережет.

Я протянул руку и вопросительно взглянул на собаку. Она, поколебавшись пару секунд, положила больную лапу на мою ладонь. Осмотрел со всех сторон. Лапа, как лапа. Мохнатая, с жесткими подушечками, на которые налип снег.

— Как ее зовут? — Спросил у командира.

— Пулька. — Он потрепал ее между ушами. — Усыплять жалко, а в армии ее никто держать не станет. Возьмешь?

— Возьму. — Я не колебался.

Тоскливо одному жить, а тут хоть кто-то с работы ждать будет. Сегодня суббота, законный выходной. А о собаке я узнал во вторник, так что будка у меня уже готова. Осталось питомицу заселить.

Мы еще немного поговорили. Лидия Васильевна положила мне домашней еды в контейнерах, целую сумку. Нет, я и сам могу готовить, вот только в последнее время нет желания. Обхожусь полуфабрикатами, которые и нужны то только для того, чтобы приглушить чувство голода.

Однако, заработать болезни желудка мне не дают. То Анна Николаевна чего подкинет, то Лика на работе салатик принесет, то Венька заглянет и оставит какой-нибудь похлебки.

На самом деле приятно, что о тебе так пекутся, но только, мне и самому хотелось бы о ком-то заботиться. Так вот ведь до сей поры было не о ком. А сейчас хоть собака будет.

Пулька в машине вела себя хорошо. Спокойно сидела на переднем сиденье и внимательно смотрела на дорогу. Она вообще, с момента нашего знакомства была немногословна и ни разу не гавкнула.

До дома добрались быстро. Пулька осмотрела территорию вдоль забора, вынюхала все углы, и довольная отправилась в приготовленную ей будку за домом. Я вошел в дом, взял приготовленную утром миску с мясной кашей и вынес собаке.

Пока собака ела, выстелил ее будку старой тканью и очистил прилегающую территорию от снега. На цепь решил ее пока не садить. Во-первых, дом находится в удалении от основной части деревни. А во-вторых, собака умная, и вряд ли напакостит без ведома хозяина. Да и приволье ей нужно.

Из раздумий меня вывел лай Пульки, которая вдруг встала в стойку в сторону дороги. Пока размышлял, что же сподобило невозмутимую собаку показать голос, как где-то недалеко раздался детский плач. Меня будто током ударило, так резанул по нервам этот голосок.

— Место. — Приказал притихшей Пульке и побежал на звук.

Выбежав из-за дома, с удивлением увидел высокую женщину, которая одной рукой держала большой сверток, а второй пыталась протащить сумку в калитку. Детский плач доносился из свертка.

Прежде чем подумать, подлетел к ней, аккуратно забрал ребенка, положил его на одну руку и отобрал сумку другой.

— Вы ко мне? — Спросил, уже направляясь к дому.

Да, дурацкий вопрос. Это место, даже если захочешь, не найдешь. Но на женщине было какое-то осеннее пальтишко, а на улице мороз. По прогнозу на завтра вообще минус тридцать обещают. Да и ребенок мог замерзнуть.

— Вы — Геннадий Корсаров? — Донеслось у меня из-за спины тягучим нежным голосом.

— Да. — Быстро кивнул, стараясь скрыть свое замешательство. Зачем я вообще кому-то понадобился?

Открыл ногой дверь, вошел в дом. Сумку оставил у порога, а ребенка, сбросив обувь, пронес в комнату, где положил на диван. Женщина тут же подошла и принялась распечатывать конверт.

— Я Кира Топтыгина. — Коротко представилась она.

Я кивнул

— Хозяйка дома. Мы с вами заключали договор на год. Осталось еще четыре с половиной месяца. — Напомнил, сбросив шапку с курткой, и повесил их на крючок.

— Да. Я не за этим приехала. Извините, что пришлось вас потревожить. — Она раскрыла конверт с ребенком и неуверенно посмотрела на меня. — Простите, можно я покормлю дочь, а потом мы с вами поговорим?

Я кивнул и вконец растерянный отправился на кухню. Поставил чайник на плиту и нашел две кружки. Всегда легче говорить с человеком, который не умирает от голода. Порылся в шкафу, но ничего вкусного не нашел, кроме сухарей, которые у меня Лика забыла, когда последний раз с мужем заезжала в гости.

Вспомнил, что мне где-то Лидия Васильевна нагрузила целую сумку еды, среди которой были и какие-то плюшки. Нашел сумку рядом с холодильником и открыл. Соленья какие-то, контейнеры. Ага. Нашел коробку домашнего печенья, и три куска брусничного пирога. Отлично.

Из комнаты слышалось кряхтение ребенка, и легкий напевный голос его матери. Внутри вдруг раскрутился горячий узел. Я вспомнил, что когда-то и в моей семье было так же. Легкий воркующий голос над ребенком. То, что было когда-то в прошлой жизни. То, чего я сейчас лишен.

— Извините, что так долго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Близкий голос хозяйки дома вывел меня из ступора, в котором я находился, стоя посреди кухни и смотря в стену стеклянным взглядом. Как-то тупо огляделся вокруг себя, мимоходом отметив кипящий на плите чайник и растерянный вид девушки.

Я вдруг осознал, что передо мной не высокая женщина, а рослая, чуть выше меня, девушка, едва достигшая совершеннолетия. Она сняла верхнюю одежду, и стала видна некоторая угловатость фигуры, присущая подросткам, пухлость щек, еще не до конца сошедшая, и слишком открытый взгляд, каким смотрят на мир только дети. Тут же почувствовал себя рядом с ней дряхлым низким стариком.

— Что? — Не вспомнил ее последней фразы.

— Извините, что так долго кормила дочь. Она с дороги проголодалась. Мы сразу из роддома сюда. — Неуверенно проговорила она. — Я думала, что она еще в автобусе проголодается, и даже молоко сцедила….

До меня вдруг дошел смысл сказанного.

— Вы везли новорожденного ребенка в автобусе? — Грозно спросил я. — Там же микробы всякие. И пьяные ездят.

Она слегка вздрогнула от моего тона и покосилась в сторону комнаты. Я тут же почувствовал себя козлом. Ну, кто орет в доме, где спит младенец? Я ору. Молодец, нечего сказать.

— Даря не новорожденная. Нам три месяца уже. Просто в реанимации сначала долго лежали, а затем на доборе веса были. — Принялась оправдываться она.

Я вздохнул.

— Кира, присядьте за стол, давайте попьем чай, и вы мне расскажете, что случилось, и зачем вам понадобился я. — Я указал на стол, выключил плиту и налил кипяток в кружки.

Девушка несмело села на табурет и обняла кружку двумя ладонями.

— Понимаете…. — она замялась. — Конечно, это не ваши проблемы, но….

Мне вдруг стало неловко от того, что я заставляю ее говорить о неприятностях, но проблему легче решить, когда знаешь ее суть.

— Не бойтесь. — Ободряюще улыбнулся.

Она кивнула.

— Я развелась с мужем еще до рождения дочери. Но та карточка, на которую вы перечисляли деньги, находится до сих пор у него. — Она подняла на меня свои серые глаза, с желтыми крапинками вокруг зрачка.

— Подождите. — Остановил я ее. — То есть я три месяца перечислял деньги не вам, а вашему бывшему мужу?

Она виновато кивнула.

— Простите. Просто, если бы я отобрала у него карточку, то он бы понял, что я с ним развелась.

— Вы развелись с мужем без его ведома? — Приподнял я бровь.

Она кивнула.

— Повезло, что он тогда в запой ушел и ничего вокруг не замечал. — Покаялась она, а у меня руки зачесались вправить мозг этому дегенерату. — Так вот, пожалуйста, я очень вас прошу, перечислять деньги вот на этот номер сберкнижки. — Она положила передо мной бумажку с цифрами. — А лучше передавать мне на руки.

Я вновь оглядел ее.

— Кира, а что вы планируете делать дальше? — Спросил на всякий случай.

— Я? — Она растерялась. — Я найду какую-нибудь пожилую женщину, которой нужно помогать по хозяйству. Ну и за постой ей платить буду. К мужу я точно не вернусь.

У меня в голове тут же что-то щелкнуло.

— Зачем вам идти куда-то? Это же ваш дом. — Возмутился я, снова повысив голос, но быстро вспомнил о ребенке и уже шепотом добавил. — Вам есть, где жить.

Кира внезапно замерла.

— Но не могу же я выгнать вас из дома. Тем более срок действия договора еще не закончился…. — Она, кажется, совсем растерялась.

Я вздохнул. Не говорить же ей то, что от одиночества я готов уже на стену лезть.

— Вы можете жить здесь, не выгоняя меня. — Сознался, наконец.

Девушка напряглась еще больше.

— Нет.

— Почему? В доме две комнаты….

— Одна же. — Нахмурилась она.

— Я утеплил пристрой и теперь там еще одна комната. — Я показал рукой на вторую дверь, ведущую из кухни. — Там вполне можно жить.

— Но…, - она нервно потеребила край вязаной кофты. — Геннадий, у меня все же ребенок. Дарька часто просыпается по ночам. Ее приходится мыть, кормить. Она шумная очень. Вы все это будете слышать. Мы будем вам мешать отдыхать, и вообще….

— Не будете. — Быстро замотал я головой. — Я утром ухожу на работу и поздно вечером прихожу. Сплю очень крепко. — Соврал я не моргнув глазом.

Кира подозрительно на меня посмотрела, но ответ приняла.

— Это все равно очень неудобно. Получается, что я не предоставляю вам отдельного жилья, как оговаривалось в договоре. — Она покосилась на так и не тронутую чашку чая. — Наверное, нам все же лучше уйти.

— Нет. — Я вскочил на ноги, чем напугал девушку. Заметил, как она отшатнулась и чуть прикрылась руками. Внутри поднялась ярость. Я долго работал волонтером и прекрасно знал такую реакцию тела. Она бывает лишь у тех, на кого поднимали или пытались поднять руку. Появилось желание найти ее бывшего муженька и постучать им об ближайшую березу, чтобы мозг хоть где-то обнаружился. — Вы мне совсем не помешаете. Боле того, если вам будет некомфортно, то я съеду.

Неосознанно заслонил ей выход с кухни.

— Но ведь…. Господи. — Она закрыла лицо ладонями. — Это все неправильно так.

Я мысленно ругнулся.

— Кира, давайте попробуем. Не думаю, что мы друг друга как-то стесним. Места же хватает. Тем более это все-таки ваш дом.

Она отняла руки от лица и задумчиво отвернулась к окну. Через минуту я все-таки дождался от нее ответа.

— Хорошо. Попробовать можно. — Она вздохнула. — Но что в деревне скажут? — Она обняла себя руками, как будто замерзла.

— Какая разница, что скажут? — Я нахмурился. — Кому какое дело до этого?

Она повернулась ко мне и печально усмехнулась.

— Геннадий, деревня всегда о чем-то говорит. Людям здесь, чаще всего, и поводов не нужно. А тут такая новость будет. — Она поморщилась.

— Тогда и разницы нет, если все равно говорить будут. Не одно, так другое. — Как можно спокойнее пожал я плечами.

Я уже понял кое-что про эту девушку. С ней нужно разговаривать уверенно и спокойно, иначе…. По ней было видно, что жизнь ее не баловала, но при всем при этом, она — боец. Даже при минимальной попытке давления, как физического, так и психологического, она сразу же начинает уходить в глухую оборону. Однако, при должном подходе она может позволить себе немного расслабиться.

— Хорошо. Мы останемся здесь. — Я видел, каких усилий ей стоило это произнести, и был благодарен.

— Тогда давайте пейте чай и посмотрим с вами помещение. — Кира хмуро посмотрела на кружку. Сейчас опять что-нибудь придумает. — Вам нужно пить много жидкости, чтобы молоко было. — На ходу вспомнил, подвинув к ней пирог.

Она не смело потянулась к еде. Чтобы подать девушке пример, сел за стол и демонстративно отпил из кружки, показывая, что чай не отравлен. Подействовало. Кира действительно немного перекусила, но на еду смотрела подозрительно. Ее что, еще и травили? Нужно бы прояснить этот момент. Но позже, не то спугну.

Почему-то мне очень хотелось, чтобы две эти девочки остались здесь. И желательно рядом со мной. Нет, я не видел в Кире женщину. Лишь девушку, попавшую в беду и нуждающуюся в помощи. И я мог дать ей эту помощь и защитить. Да и о каких романтических чувствах могла идти речь, если мне уже тридцать шесть, а ей едва ли исполнилось двадцать? Да я ей в отцы гожусь, а не….

— Здесь нет мебели. — Задумчиво произнесла девушка, когда осмотрела комнату. Ну да, я в курсе. Мебель можно купить в любой момент, и эта комната не особо мне была нужна, я ее и не обставлял. — У деда на чердаке несколько одеял хранилось, нужно посмотреть, в порядке ли они.

— Не переживайте. — Отмахнулся я. — Я все сделаю до вечера. Пока что в вашем распоряжении диван в первой комнате. — Пообещал.

Кира удивленно на меня посмотрела, но промолчала. Она что, решила, что я позволю ей и грудному ребенку спать на полу? Ну, уж нет. Усилием воли сдержал эмоции. Что-что, а сдерживать чувства мне пришлось научиться. И делал я это в последние пару лет практически идеально.

— Мне сейчас нужно съездить в город. Я вернусь часа через четыре. Не вздумайте уйти. Еда в холодильнике. Собаку во дворе не бойтесь. Ее зовут Пулька. — Прочел я лекцию.

— Мы в магазин сходим за продуктами. — Снова встала она в стойку.

Я покачал головой.

— Если то, что лежит в холодильнике не съесть, то все испортится и придется выбрасывать. — Я сознательно манипулировал, чтобы Кира не делала глупостей.

— Но это ваши продукты. — Она попыталась вразумить меня.

— Не мои. Еду приготовила Лидия Васильевна, и она точно не захочет знать, что они испортились потому, что вы отказались их есть. — Пришлось использовать нечестный прием.

Кира устало прислонилась к косяку.

— Ладно. — Как-то слишком ровно произнесла она, что меня насторожило.

Но если я сейчас не поеду в город, то рискую не сделать кучу дел до того времени, так что придется пустить вопрос питания на самотек. Пока что. Я еще раз оглядел девушку, чтобы убедить себя в том, что она вполне сознательная и не сбежит с ребенком, пока я езжу. Кира подняла на меня открытый взгляд, убедивший, что никто ни откуда больше сбегать не будет. Пришлось задавить в себе внутреннего скептика и поверить.

Быстрым шагом вышел из комнаты, схватил куртку, шапку, обул ботинки и вышел на улицу. У дверей сидела Пулька и выжидательно на меня смотрела.

— Охранять. — Приказал и кивнул на дверь дома.

Собака тут же выпрямилась и встала в стойку, нетерпеливо глядя на дверь. Я ухмыльнулся и направился к машине. Я должен успеть сделать все сегодня. Кира не должна пожалеть о том, что осталась в одном доме со мной. И ребенок. Девочка…. Холодок пробежал по позвоночнику. Кира привезла с собой всего одну сумку. Что-то подсказывало мне, что туда уместился лишь минимум вещей для ребенка. О себе она вряд ли позаботилась. Значит, об этом должен позаботиться я. Да и вообще, сколько влезет в обычную сумку детских вещей? Очень-очень мало. Уж мне ли не знать.

Сердце кольнуло от воспоминаний. Как мне там наперебой говорили психологи? Отпустить и попытаться чем-то заменить свою погибшую семью? Нет, я прекрасно знал, что такого не случится. Каждую ночь, когда я пытался заснуть, перед глазами стояли их лица. Это нереально забыть, поэтому я просто смирился и ждал. Ждал, когда в моей жизни произойдет что-то такое, что поможет мне справиться с хотя бы частью боли, навсегда поселившейся в душе. Кажется, такой момент настал. Я могу сделать жизнь одной женщины и ребенка лучше, и займусь этим немедленно. Этакая психотерапия в действии. И больше всех это нужно мне.

До города я домчался за рекордное даже для себя время. Первым на очереди был мебельный магазин. Комната в доме совсем пустая, жить там невозможно. Я, весь всклокоченный, ворвался в помещение, удивив зевающих от скуки продавцов.

— Что вам подсказать? — Ко мне подошел парень, первым сообразивший, что я покупатель.

— Мне нужна двуспальная кровать, детская кроватка, такая, чтобы сама качалась. Комод для детских вещей и шкаф для взрослых. — Принялся перечислять я.

По мере загибания пальцев, глаза у продавца становились все больше и больше.

— У вас ребенок родился? — Наконец, догадался паренек.

Я проигнорировал вопрос.

— На кроватях должны быть ортопедические матрасы. — Я оглядел помещение магазина, пытаясь вспомнить, что там еще женщинам нужно. — Точно. Столик такой, с зеркалом надо. Чтобы можно было себя в порядок привести. — Вспомнил, что и в ванной, отстроенной мной в бывшем чулане дома нет зеркала.

Сотрудники магазина, поняв, что крупные покупки мне поможет сделать лишь один человек, заволновались, но сделать уже ничего не могли. Лишь шептались, следуя за мной по пятам.

Я же думал лишь о том, что мне еще нужно побывать в куче мест и загрузить в машину огромное количество вещей. Мебель пообещали подвезти к шести часам вечера. Оплатил доставку.

В аптеке я замучил фармацевта на предмет: что лучше для ребенка? Что должно быть в аптечке? Присыпки, гели, крема, подгузники, бутылочки…. Запутался сразу, поэтому попросил оформить все необходимое. Краем глаза заметил навороченный молокоотсос. Купил и его, мало ли….

В детском магазине думал, что сойду с ума. Как моя жена с этим всем справлялась? Я вдруг замер, поняв, что вспомнил ее без привычной тоски и боли в сердце. Более того, бегая сейчас по магазинам, я сам чувствовал себя живым. Набрал костюмчиков и ползунков. Почувствовал то, что чувствует старшее поколение по отношению к своим же внукам, нещадно балуя их.

Напоследок забежал в магазин женской одежды, где купил нормальный пуховик. Кире сейчас нужно быть здоровой. Ребенку нужна здоровая мама. Не дай бог ее продует в этом пальтишке и она заболеет.

Глава 3

Кира

Когда Геннадий уехал, я растерянно прошлась по дому, не узнавая его. Даже, когда я кормила Дарьку, и разговаривала с Корсаровым, я втихаря осматривалась и поражалась объему проделанной работы.

В комнате, где спала дочь, были поменяны окна, как и во всем доме. Поклеены светлые обои, отчего помещение казалось больше и приветливее, чем раньше. В углу стоял одинокий белый шкаф. У стены диван, на котором сейчас посапывала Даринка.

Кухня тоже отличалась от той, которую я помнила. Большую русскую печь заменила маленькая, от которой по всему дому шли трубы. Я такое вообще никогда не видела. Единственный разделочный стол заменили шкафчики, удобный столик и мягкие табуреты. Двухкомфорочная плита была просто врезана в столешницу гарнитура. В углу притулился белый холодильник. Все как в городе. Даже лучше. При всем этом внешний вид дома, по крайней мере, если смотреть с дороги, ни капельки не изменился, за что я готова была сказать Геннадию отдельное спасибо.

За той дверью, где дедушка раньше хранил всякое барахло, я обнаружила ванную комнату. Да, совсем маленькую, в которую поместилась лишь душевая кабина, небольшая угловая раковина и унитаз, но для меня это было чем-то нереальным. Неужели в деревне все это возможно? А как же канализация, и прочее? Так как в туалет я хотела давно, то быстро оглянувшись, воспользовалась комнаткой по назначению. Когда уже мыла руки, услышала, как глухо закрылась входная дверь.

Испуганно выглянула из санузла и с удивлением уставилась на… Вениамина Кулаева, который, улыбаясь, помахал мне рукой.

— Привет, — прошептала тихо и заглянула в комнату.

— Приехала. — Как-то удовлетворенно ответил Венька, который должен был учиться со мной в одном классе, но его отправили в городской интернат.

— Угу. — Согласилась и поманила его на кухню. — Ты к Геннадию пришел? — Поставила чайник на плиту.

Вениамин покачал головой.

— К тебе.

— Ко мне? — Удивилась я. — Ты знал, что я приеду?

Венька снова кивнул и протянул мне небольшую льняную сумку. Я взяла ее и раскрыла. Там лежали пучки различных травок, которые легко было найти рядом с деревней. И я знала, что и для чего предназначалось, а потому была благодарна.

— Спасибо. Они очень пригодятся.

Кулаев кивнул, принимая благодарность. Потом немного помялся и поднял на меня свои огромные синие глаза.

— Гек хороший, но сложный. — Немного путанно сказал он.

Я подняла чайник с плиты.

— Гек — это Геннадий? — Спросила.

Он кивнул.

— Хорошо, что ты приехала. Вовремя. Ему помочь надо.

Я тут же насторожилась.

— Чем помочь?

Кулаев неопределенно передернул плечами.

— Сама поймешь.

Я вздохнула. Зная Веньку, могла сказать, что большего от него не добьюсь. Геннадий Корсаров попал в беду? Как я вообще ему помочь могу? Нет, желание помочь было, только я ничего не поняла.

— Он твой друг? — Спросила, начав разведку.

Венька кивнул, но распространяться не стал. И как тут партизанить? Ладно, на месте разберемся. В комнате закряхтела Дарька, верный признак того, что сейчас будет громкий плач. Я подорвалась и побежала в комнату. Дочь действительно активно сучила руками и ногами, пытаясь выбраться из полуразобранного конверта. Улыбнувшись, взяла ее на руки. Принюхалась. Из памперса пока не пахло, но судя по кряхтению дочери, это поправимо.

Вошедший в комнату Вениамин мягко улыбнулся.

— Можно подержу? — Вдруг попросил он.

Я с сомнением на него посмотрела. Все же молодой парень вряд ли умеет управляться с детьми. Но что-то в его просьбе задело меня. Ни один представитель мужского пола еще не просил у меня Дарьку, чтобы подержать. Даже Корсаров просто забрал ее из моих рук. А Венька попросил.

— Ладно. — Протянула ему дочь.

Вениамин заботливо взял ребенка и правильно расположил на руках. Дарька вопросительно угукнула и тут же с громким звуком наполнила подгузник. Я фыркнула, Венька скривился, но тут же улыбнулся, отдавая дочь обратно.

— Счастливая. — Только и сказал он.

Я еще раз фыркнула, не восприняв его слова всерьез. Он всегда что-то такое говорил. Лет в восемь мне сказал, что у меня муж будет хороший. И где? Нет никого. От плохого ушла, а хорошего и в глаза не видела.

Кулаев еще немного постоял в комнате, затем кивнул, прощаясь, и ушел. Я, убедившись, что в доме никого нет, вымыла дочери попу, переодела в чистое и дала грудь. Дарька, вцепившись в еду двумя руками принялась громко причмокивать, а наевшись, закрыла осоловелые глаза и засопела. Я подержала ее вертикально, чтобы воздух вышел, и положила обратно в конверт. У него есть небольшие борта, так что дочь не должна выпасть.

Я немного посидела рядом с дочерью, и поняла, что если сейчас не займусь чем-нибудь, то попросту усну. Даринке хорошо, она может днем выспаться, а потом всю ночь куролесить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Заглянула на кухню. Ага. Дров нет. Нужно принести. Вон, специальный лоток под них сделан. Быстро оделась и вышла на улицу. И тут же чуть не забежала обратно. А все потому что, на дорожке у крыльца сидела большая лохматая овчарка и выжидательно на меня смотрела. Геннадий говорил о собаке, но я думала, что она на цепи сидит, а не возле крыльца.

— Эмм, привет. — Я вообще не боюсь собак, но лично эта выглядела уж больно… серьезной. — Ты Пулька? — Спросила и тут же почувствовала себя дурой. Ну, кто с собакой, как с человеком разговаривает? Почувствовала себя еще большей дурой, когда Пулька кивнула. — Ты дашь мне пройти? — Осторожно вытянула руку перед собой, чтобы показать, что у меня ничего нет.

Пулька громко фыркнула и отошла от крыльца на метр. Села и снова на меня уставилась. Ага, мне дают место для маневра. Я нахмурилась, заметив, что собака хромает и поджимает под себя переднюю лапу. Я сошла с крыльца и принялась к ней подкрадываться.

— Ты мне дашь лапу? — Спросила, как можно спокойнее.

Собака оценивающе окинула меня взглядом и, нехотя, дала больную лапу. Я принялась ощупывать конечность, чтобы понять причину хромоты животного. Лапа была целая без переломов, все мышцы работали исправно, надавливание на них ничего не дало. Осталось самое сложное и болезненное. Опасливо покосилась на Пульку и надавила на подушечку лапы пальцем. Собака заскулила и попыталась отнять лапу. Я лапу не отдала, лишь более пристально начала осматривать ее. А вот и уплотнение. Еще раз надавила и снова реакция собаки на боль. В подушечке лапы было воспаление, а затем образовалась внутренняя шишка в виде шипа. Лечить придется долго, так как процесс был сильно запущено. Вздохнула, поднимаясь. В понедельник, когда пойду в больницу вместе с Дарькой, чтобы встать на учет у педиатра, нужно будет зайти в аптеку и купить лекарств для собаки. Интересно, в Тивже появилась ветеринарная аптека? Нужно будет узнать.

Я поднялась на ноги.

— Извини, Пулька, но лечиться мы будем долго. — Сообщила собаке. Она два раза гавкнула и посмотрела на свою лапу. — Да-да, именно ее и будем лечить.

Животинка тяжело вздохнула, окинула меня печальным взглядом и похромала куда-то за дом. Я пошла за ней, так как раньше именно за домом хранились дрова. Дрова лежали на месте, а вот на месте бани стояло какое-то другое сооружение. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть. Старое строение, вросшее в землю, было полностью перестроено. Господи, а я с Корсарова еще деньги брала. Я чуть в снег не села. Это ж сколько я ему теперь должна? Он и дом перестроил, и баню…. Тут же появилось желание сбежать, куда глаза глядят. Было бы куда, обязательно бы сбежала. Но, я теперь не одна, и ребенка тащить в неизвестное место, не дело. Нужно дождаться его и поговорить. Я могу уже сейчас иногда подрабатывать и отдавать ему деньги. И с собой у меня немного есть. Оставлю минимум для Дарьки, а остальное отдам.

Решив, что именно так и поступлю, набрала дров из-под навеса и понесла в дом. Пулька проводила меня печальным взглядом и забралась в будку. С больной лапой не побегаешь. Кстати, а как Венька мимо такой грозной собаки прошел?

Дров принесла лишь одну охапку, так как дочь снова проснулась. Ну и как я буду Геннадию помогать, если все мое время занимает Даринка? Совсем не понимаю, почему Венька сказал про то, что Корсарову нужна помощь. Он выглядит вполне самостоятельным человеком.

Распеленала дочь и перевернула на животик. Пора ей уже и на животике лежать, и голову держать по-хорошему. Мы немного отставали от сверстников, но врачи меня убедили, что к году Дарька все наверстает. Ребенок радостно угукал и жевал пеленку. Нашла в сумке пару погремушек и положила перед ней. На игрушки Дарина не обратила никакого внимания, пеленка оказалась интереснее.

Я пересела на пол и оперлась на диван, с улыбкой наблюдая за дочерью. Господи, как же я рада, что она у меня появилась. Да за нее я готова простить Лёньке все его дебоши и прегрешения. Нет, я к нему возвращаться не буду ни при каких условиях, но и зла не держу.

Вновь покосилась на сумку, где лежал мой старенький кнопочный телефон, который сейчас был выключен. Свекровь уже, наверное, не раз звонила. Бывшая свекровь, поправила себя. Эта женщина, когда меня экстренно увезли в роддом, позвонила и продиктовала список продуктов, которые мне нужно купить к вечеру. Ответ, что я рожаю, ее не устроил, и я получила порцию отборной ругани.

Я хмыкнула и потянулась к сумке. Пора включить телефон и проверить, звонил ли мне кто-то. Звонок был лишь из ветеринарной клиники, где я работала. Странно. А, вот еще пришло сообщение от мамы бывшего мужа. «Ты совершенно бесполезная. Когда придут детские деньги? Лёнечке кушать нечего». Из меня вырвался истеричный смешок. Дарька вскинула голову и внимательно посмотрела на меня. Погладила дочь по спинке.

А чего я, собственно ждала? Ни свекровь, ни Ленька, ни разу не поинтересовались здоровьем девочки. Ну и мы ими тоже интересоваться не будем. Дарька немного подрастет, и я уже смогу работать.

Моей мечтой все-таки было открыть ветклинику, но не знаю, насколько это вообще возможно в поселке. Блин, ведь Венька заходил, можно было бы расспросить его обо всем. Эх, я. Телефон в руках неожиданно зазвонил.

— Алло. — Ответила.

— Кирка, ты где? Ты как? У вас все хорошо? — Послышался голос Люськи, моей напарницы.

— Да, — ответила растерянно. — Все хорошо.

— Фух, — в трубку шумно выдохнули. — А то Ярик, ну санитар молоденький, поехал в роддом. Мы попросили тебе фруктов увезти, да спросить, не нужно ли чего. Я до тебя с утра дозвониться не могла, переживала. Ему сказали, что тебя выписали. Он поехал к этому твоему… как его там…. Ну, в общем, поехал к тебе домой. Там ему открыла какая-то злая старуха и сказала, что тебя нет. — Людмила шумно выдохнула, а у меня по спине пробежал холодок и неожиданно затошнило. — У тебя точно все хорошо?

— Д-да. Все нормально. Извини, мне нужно Дарьку кормить. — Соврала.

— Ага, ладненько. Не пропадай только. Пока. — Попрощалась она и отключилась.

Я все так же сидела на полу, сжимая в руках телефон, и делала размеренные вдохи. Нервничать нельзя, иначе молоко пропадет. На смеси денег не хватит. Словно чувствуя мое состояние, рядом захныкала дочь. Так, все. Никто меня не найдет. Да и права не имеет теперь меня никто искать.

Подхватила Даринку, переодела ее в сухое и накормила. Желудок заурчал, намекая на то, что мне и самой неплохо было бы перекусить. Покосилась на часы. Нет, дочь сейчас будет бодрствовать, а значит, в ближайшие несколько часов мне поесть не грозит.

Два часа спустя дочь начала позевывать и грызть свой кулачок. Верный признак, что еще немного, и я ее умаю. Вот только звук машины, подъехавшей к дому, заставил напрячься. Мысленно отругала себя. Ленька сегодня сюда попросту не доедет, так как мучается похмельем. Да и откуда у него машина? И найти этот дом весьма проблематично.

В дом вошел Геннадий, весь обвешанный пакетами. Окинул нас внимательным взглядом, фыркнул, сбросил пакеты на пол и снова вышел. Ну и что это было? Через пару минут он вошел снова. И вновь с пакетами.

Я с трудом сглотнула. Он ведь все это не нам привез? Нет, точно не нам. С чего бы ему что-то для нас покупать? Постаралась выдохнуть и вернулась в комнату, попутно укачивая дочь на руках. Ну и чтобы не мешать Геннадию. Он за этот дом заплатил. Это я здесь приживалка.

Дарька уснула минут через двадцать. Я уложила ее обратно в конверт и решила заглянуть на кухню. Печь-то я так и не успела затопить. Однако моя помощь в растопке не понадобилась. Когда я вошла на кухню, огонь уже горел. А еще рядом с холодильником стоял злой Корсаров.

— Кира, вы не поели! — Тут же объявил он недовольным шепотом. — Разве можно так относиться к собственному здоровью. Да и здоровью дочери…..

— Я не успела просто. — Призналась. — Дарька же…. И Вениамин еще заходил. — Кивнула на льняную сумку, лежащую на подоконнике.

Геннадий нахмурился еще больше, но комментировать приход своего друга не стал. А вот мою безалаберность припомнил.

— То есть, дрова вы принесли, а покушать забыли? — Проворчал он. — Садитесь за стол. Буду теперь следить за вашим питанием.

Он быстро достал один из контейнеров с едой, и забросил в микроволновку.

— Но….

— Кира, вы хотите, чтобы у Дарины все было хорошо? — Внезапно спросил он, доставая из холодильника еще контейнеры.

— Да, конечно. — Быстро закивала. Как он может сомневаться в таком вопросе?

— А чтобы ребенок был счастлив, ему нужна здоровая и сытая мама. — Припечатал он меня. — Поэтому вы сейчас быстро сядете за стол и…, - он покосился на часы, — поужинаете. Потому как обед и полдник вы уже пропустили.

Я послушно подошла к столу и села. Лишь потом осознала свои действия. Он что, гипнотизер какой-то? Вздохнув, принялась за еду, поставленную передо мной. Вкусная картофельная запеканка. Покосилась на довольного Корсарова, плюхнувшегося за стол напротив меня. Он с радостью начал уминать свою порцию. Сердце тут же екнуло. Устал. Голодный.

Ужинали мы молча, как и положено двум почти незнакомым людям. Лишь изредка посматривали друг на друга, изучая. Все же нам предстояло жить какое-то время рядом. В одном доме. Необходимо притираться.

— Кира, у меня к вам серьезный разговор. — Геннадий дождался, когда я отложу столовый прибор в сторону и начал разговор.

Я мысленно перекрестилась и подняла взгляд.

— Слушаю вас. — Положила руки на колени, как примерная девочка.

Корсаров немного помялся и поднялся на ноги.

— Я уверен, что вы разумная женщина… девушка. — Поправился он, расшагивая из угла в угол. — Я бы хотел поговорить с вами о рамках, которые нам обоим придется соблюдать.

— Рамках? — Тупо переспросила я.

— Да. Давайте так. Я выскажу свои мысли, а потом вы свои. — Он дождался от меня неуверенного кивка. — Кира, вы — молодая мать. И я не хочу, чтобы вы носили тяжести, таскали дрова и плохо питались.

— Что-о? — У меня лицо вытянулось.

На мой вопрос не обратили никакого внимания.

— А так же, вы будете брать еду из холодильника. Любую еду. — Мужчина хмыкнул, увидев мое возмущение. — А еще я хочу, чтобы у вас с Дариной все было хорошо.

— У нас все хорошо. — Перебила я его, но кто бы меня слушал.

— Поэтому вы будете усиленно питаться. Стиральная машинка в доме одна, поэтому вы стираете в ней. Детский порошок я привез. — Продолжил он. — Разрешаю вам самой готовить. — Смилостивился мужчина. — Если вам что-то нужно, то попросите меня, я все куплю.

— А….

— Не переживайте, для меня это не проблема. — Причем здесь это? — Через полчаса привезут мебель, и все соберут, после чего вы можете заселяться в новую комнату. — Он кивнул на дверь. — Новые одеяла и подушки я привез. Как вы думаете, Дарине сейчас нужна подушка? — Он выжидательно на меня уставился.

Я покачала головой и поднялась из-за стола. Как во сне прошла мимо него и отправилась в комнату. Нужно… просто необходимо собрать вещи и попроситься к кому-нибудь на ночлег. Я попала к сумасшедшему, который говорит и делает что попало.

Дарька спала. Наши с ней вещи каким-то мистическим образом заполонили половину комнаты. Я резко выдохнула, начала собирать разбросанное и складывать в сумку.

— Что вы делаете? — Позади меня раздался удивленный шепот.

— Собираюсь. — Ответила тихо и спокойно.

С ненормальными нужно разговаривать спокойно, чтобы они буйными не стали.

— Зачем? — Раздался недоуменный вопрос.

— Пойдем в деревню. Найдем постой на сегодня. Точно! — Я замерла от пришедшей мысли. — Мы у Веньки сегодня переночуем. — Тут же мысленно посетовала, что не взяла его номер телефона.

Корсаров натурально зашипел. Кажется, зря я рассказала сбрендившему мужику о своих планах.

Глава 4

Геннадий

Она с ума сошла? На ночь глядя, с ребенком, в мороз, через полдеревни, пешком. Сдержал взметнувшееся раздражение, схватил ее за локоть и поволок на кухню. Она, вопреки моим ожиданиям, не сопротивлялась. Лишь настороженно смотрела на меня. Мда, кажется, я в порыве энтузиазма ее совсем напугал.

— Кира, присядьте, пожалуйста. — Попросил напряженным голосом. Она послушно села, не спуская с меня глаз. Чтобы исключить боязнь физического давления, выдвинул табурет и сел рядом. — Вы меня боитесь?

Девушка удивленно вскинула брови и задумалась.

— Не совсем…. Нет. — Наконец, выдавила она из себя. — Вы хоть и ненормальный, но не опасный.

Я сдержал смешок. Дожил, меня теперь ненормальным считают.

— Хорошо. — Продолжил спокойным голосом. — Вы меня хотя бы не боитесь. — Обозначил константу. — Тогда чего вы так испугались, что решили бежать из дома с маленьким ребенком в мороз?

Она как-то сникла. И глаза отвела. И покраснела. Мне становилось все любопытнее получить ответ на вопрос, глядя на такую реакцию.

— Я не хочу, чтобы вы тратили на нас деньги. — Она упрямо сверлила поверхность стола. — Я не приму от вас материальную помощь.

Я вновь подавил свои эмоции, пытавшиеся захлестнуть с головой. Девушка напугана и подавлена. Необходимо действовать осторожно.

— Хорошо, — кивнул. — Я больше не буду тратить на вас деньги. Но то, что уже потрачено, вам придется принять. — Осторожно надавил. — Не выкидывать же это все. Тем более что это будет проблематично. Я выбросил все чеки. — Соврал, не моргнув глазом.

— К-как? — Она в ужасе на меня посмотрела. — Но ведь это же…. Это совсем…. Нельзя так! — Наконец, решила она. — Нужно попробовать. Ведь и без чеков могут принять….

— Кира, — я подавил порыв взять ее за руки. Не оценит. Хотя, это повысило бы процент доверия. — Не волнуйтесь так. Ведь ничего страшного не произошло. Все живы и здоровы. — Напомнил себе, что голос должен быть тихим и ровным. Одна неверная интонация и она сбежит. Я пока сам до конца не понимал, почему так важно, чтобы они с дочерью остались здесь. Кроме сохранения безопасности, конечно. — Если бы все эти вещи оказались в доме до того, как вы приехали, вы бы так волновались?

— Что? — Опешила она. — Вы понимаете, что вы потратили уйму денег на незнакомого человека? — Не поддалась она на уговоры. — Это ненормально.

— Это нормально. Я давно хотел обставить ту комнату. — Кивнул на дверь. — Вы дали мне хороший повод сделать это. — Пришлось применить словесную эквилибристику. — Я не столько для вас делаю это, сколько для себя.

— А вещи? — Прищурилась девушка.

— Вещи я купил для вас. — Сознался. — И обратно не приму. — По-детски выпятил подбородок.

Кира задумалась. Ненадолго. Минут на пять.

— Я отдам вам деньги за все. И вы живете в доме бесплатно. — Наконец, согласилась она.

Я понял, что решение она не поменяет. В моем случае лучше сейчас согласиться, а потом действовать по ситуации. От необходимости отвечать меня спас звук подъехавшей машины, которая привезла мебель. Я подскочил и вышел из кухни. По крайней мере, я не успел ничего сказать, и у меня осталось место для маневра.

Мебель привезли на обычной тентованной ГАЗели. Два высоких парня выгрузили коробки и потащили в дом.

— Там грудной ребенок спит. — Сообщил перед тем, как открыть дверь.

Парни приняли это к сведению и действительно шумели лишь по необходимости. Даже сборку проводили не шуруповертом а отвертками. Справились быстро, часа за полтора. Дольше всех провозились с детской кроваткой.

Когда сборщики мебели уехали, я все протер, заправил кровати и покосился на груду вещей, сложенных в угол. Понял, что сегодня ничего разобрать не успею, и вообще, этим всем лучше Кире заняться.

Девушка сидела на диване и прижимала к себе спящего ребенка. Сама она сонно моргала, борясь со сном изо всех сил.

— Можете идти в комнату. Там все готово. — Сообщил шепотом.

Кира слегка заторможено кивнула и поднялась. Я помог перенести ее сумку и вернулся в комнату с диваном. Что-то я устал сегодня. Старость не радость. Вытащил из дивана подушку с пледом, не став его раскладывать, и, не раздеваясь, завалился сверху. Все. Спать.

Проснулся от громкого лая собаки. Взглянул на часы. Семь утра. И кому не спиться в такую рань? Предположения были, но для того, чтобы их проверить, пришлось встать.

— Марья, чего тебе не спится с утра пораньше? — Я в куртке и тапочках стоял на крыльце.

— И это вместо приветствия. — Заворчала Догилева, отмахиваясь от Пульки, которая не пускала ее к дому.

Я засмеялся, нащупал в кармане сигареты и закурил. Знаю, что привычка вредная, но пока ничего с ней поделать не могу. Со вчерашнего дня не курил. Поперхнулся от пришедшей мысли и закашлялся. Ведь вечером я даже не вспомнил о сигаретах. С сомнением посмотрел на тлеющий огонек. Может быть, стоит попробовать бросить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Чего такой смурной? — Машка, наконец, убедила собаку в своей благонадежности, подошла ко мне и выхватила сигарету из рук. С наслаждением затянулась, длинно выдохнула, и выбросила в сугроб.

— Выспался. — Криво улыбнулся.

— Мгм. — Машка внимательно меня осмотрела.

— А вот ты чего чуть свет пришла? — Спросил не церемонясь.

Я знал, чего она от меня бы хотела, но дать ей этого не мог. Ей целый мужчина нужен, а не осколки от него.

— Венька позвонил. — Она поковыряла снег носком сапога. — Сказал, чтобы к тебе ни за что не ходила. Не знаешь почему?

— Почему тогда пришла? Тебе же сказали не ходить. — Спросил, поеживаясь от холода. Температура сегодня совсем упала.

— Потому и пришла. Ну, и где моя соперница? Красивая, хоть? — В голосе Машки слышалась ирония и печаль одновременно.

— Маш, — посерьезнел я, боясь, что она сейчас вбежит в дом и напугает Киру. — Чего ты хочешь?

Она вздохнула и обвела округу взглядом.

— Тебя. — Повернулась ко мне.

Я скривился, отчего она невесело хихикнула.

— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты была бы хорошим другом. Замечательным коллегой.

— Но в любовницы не гожусь…. — Констатировала она понятливо. — Эх, придется кого-то другого мной осчастливить. — Она явно была расстроена, но хорошо держалась. Впрочем, как и всегда. — На чай пригласишь? Познакомлюсь, хоть.

Я посверлил ее подозрительным взглядом, но все-таки кивнул. Лучше сейчас решить все вопросы, чем потом по граблям ходить. Кира была на кухне, где перебирала травы, часть которых закладывала в заварочный чайник. Интересно, ей сегодня хоть немного удалось поспать? Или это только я выспался? Вновь с удивлением осознал, что спал без привычных кошмаров.

— Разговаривай тише. — Шепнул Марье. — Кира, это Марья Догилева. Маш, это Кира Топтыгина. — Представил я их друг другу.

Девушка так и замерла с травками в руках.

— Здравствуйте. — Четко выговорила она, разглядывая Машу своими серыми глазами.

— Занятно, — протянула Машка, но прервалась, напоровшись на мой взгляд. — В смысле, утро-то, какое доброе! — Заголосила она, не вняв моему предупреждению не шуметь.

За стеной тут же раздался детский плач, и Кира, побросав все, бросилась в комнату.

— Сказал же, тише. — Вздохнул я.

— Я так не играю, Гек, — Машка как-то притихла. — У меня по сравнению с этим точно никаких шансов. — Она развернулась на пятках и вышла из дома.

Я бросился за ней. Нельзя оставлять человека в таком состоянии.

— Маш, — догнал у калитки.

Она развернулась. Ее глаза как-то лихорадочно блестели.

— Не надо, Корсаров. Я хоть и дурочка, но не дура. Она тебе действительно больше подходит. Больше никаких поползновений с моей стороны не будет. Счастливой вам семейной жизни. — Она вновь отвернулась.

— У нас с ней ничего нет. — Принялся я оправдываться, как неверный муж.

Она хмыкнула и направилась к своей машине.

— Будет. Тут даже к Кулаеву ходить не нужно.

Когда машина отъехала, ко мне подошла Пулька и посмотрела на меня своими умными глазами.

— Да знаю я, что неправильно все, — принялся оправдываться еще и перед собакой, но вовремя спохватился. — Идем, кормить тебя будем.

Пульке я купил специального корма, а потому завтракать ей сегодня придется именно им. Вечером нормальную еду приготовлю. После еды осмотрел ее лапу. Ничего не нашел. Что-то же должно быть не так. Через неделю в город ее свожу, покажу специалистам.

Кира сидела на кухне, и вяло помешивала чай.

— Извини. Не подумал, что она так заорать может. — Извинился за Машкино поведение.

Девушка не сразу сообразила, о чем я говорю. А когда сообразила….

— Она у вас очень красивая. — И улыбнулась. — Вам повезло. — Искренне порадовалась она за меня.

А у меня брови в волосах потерялись.

— Марья — сотрудница компании, где я работаю. А так же двоюродная сестра директоров. У нас с ней нет никаких отношений, кроме дружеских. — Вновь принялся оправдываться. Да что за утро сегодня такое?

Кира удивленно открыла рот, а потом быстро-быстро покраснела.

— Простите. — Она уткнулась в чашку с чаем.

Остановил себя, чтобы больше ничего не сказать и принялся организовывать себе кофе.

— Дарина дала вам сегодня поспать? — Спросил, чтобы сменить тему. Ну и самочувствие заодно выяснить.

— Да, — она кивнула. — Всего три раза проснулась, да и засыпала быстро.

Я нахмурился.

— Обычно она просыпается чаще?

Кира беспечно пожала плечом.

— Бывает и пять раз. А бывает и один раз, но потом всю ночь не спит. Сегодня терпимо.

Я головой покачал. И ведь это изо дня в день, без выходных и перерывов.

— Вам нужно тогда еще поспать. — Доверительно сообщил ей.

Она отмахнулась.

— Сегодня баню истопить нужно. Ребенка в баню до полугода нужно сносить и отварами обмыть. — Оповестила она меня.

Я даже кофе разлил.

— Это что, ритуал какой-то?

— Нет. — Она негромко засмеялась. — Иммунитет поднимется, и ребенок меньше болеть будет. Деревенские дети потому и меньше болеют, что в баню ходят.

Я сделал вид, что поверил. Сам я баню топил раз в месяц и мне хватало. Хотя, вон Лика с Надеждой и Татьяной регулярно к Анне Николаевне в баню ходят. Но, мне кажется, они там больше болтают, чем моются.

Когда я допивал кофе, зазвонил телефон. Виталий Догилев.

— Что ж вам с утра в воскресенье не спится то? — Тихо пожаловался я в трубку. — Надьку, небось, позже будишь.

— Не ворчи. Машка уже сказала, что ты не спишь. — Догилев был собран. — Мартынов звонил. Завтра мы поедем подписывать бумаги. Тебе нужно сегодня все подготовить. Анжелика уже в контору уехала.

Я тяжело вздохнул.

— Сейчас подъеду. Соберусь только. — Убрал телефон в карман и посмотрел на Киру. — Дрова находятся в бане. Я приеду в обед и наношу воду.

Я дождался кивка и отправился сначала в душ, потом переоделся и отправился в офис. Анжелика уже была там.

— Привет, Мать. — Поздоровался.

— И тебе. — Она даже не оторвалась от монитора компьютера.

Дюха из кабинета напротив, кивнул и тоже защелкал мышкой.

— От меня какая помощь нужна? — Спросил рыжую подругу.

— Подготовь дополнительные проекты. Прямо чувствую, что понадобятся. И включи в запасной вид договора. — Анжелика была погружена в процесс, поэтому не стал ее отвлекать.

В моем кабинете было тихо и спокойно. Сбросил верхнюю одежду и сел работать. Через час ко мне заглянул Толик Гарин.

— Ну как, подготовил?

Я покачал головой.

— Пятнадцать минут дай еще. Последняя планировка не встает в норму. Дерево мешается. Придется убирать. — Я возился с макетом.

Толик немного помялся на пороге и зашел.

— Ко мне утром Машка заходила. — Вдруг сказал он. — Плакала.

Я тяжело вздохнул и посмотрел на него.

— Мне жаль. — А что я мог еще сказать?

— Так я ж ничего и не говорю. Она сказала, что ты с женщиной живешь. — Принялся намекать он на что-то.

— Живу. — Коротко ответил и вернулся к макету.

Толик еще немного посидел, но, не добившись от меня ничего конкретного, ушел. Зато еще через час приковыляла Лика с кипой бумаг.

— Я все. У тебя как? — Она плюхнула мне это все на стол, уселась на стул и погладила живот. Я показал на четыре папки и планшет, куда загнал необходимую информацию. — Отлично. Сейчас Андрей все подготовит и приложит флешку с чипом.

— Ага. — Я потянулся в кресле.

Анжелика подозрительно на меня посмотрела.

— Гек, ты сегодня какой-то…. У тебя все хорошо? — Обеспокоенно спросила она.

— Да. А что, Толик нажаловался? — Хмыкнул.

Лика взгляд не отвела, но я понял, что она все знает.

— Нет. Наде Настя позвонила, которая химиком в школе работает. Они вместе с Кирой в автобусе ехали. А зная тебя, я решила, что ты ее никуда не отпустил. — Тереза знала меня лучше всех.

— Не отпустил. — Согласился.

— У нее ребенок. — Сообщила она так, как будто я сам этого не заметил.

— Я в курсе. — Кивнул, ожидая развязки разговора.

— Девочка.

Я знал, к чему клонила подруга.

— Анжел, они — не замена. — Резко ответил я, выпрямив спину. — Я не испытываю никаких чувств к ним, кроме желания защитить. — Внутри взметнулось раздражение, и я знал, что Лика это увидела. Она вообще слишком много видела.

— Машка сцену устроила? — Тихо спросила она.

— Нет. Она сразу ушла. Она вообще понимающая. — Поделился.

Анжелика кивнула.

— И мужчину ей надо с придурью, а не тебя. Баб Нюра ей Хохрикова сосватать хочет. — Она улыбнулась. Я тоже. Колоритная будет парочка. — Не дави на нее, Гек.

Я опешил.

— На кого?

— На Киру. — Ответила подруга, вновь погладив живот.

— Я не давлю. — Соврал.

— Давишь, Гек. У тебя нутро такое. Ты всегда давишь. Даже на меня давил бы, если бы мог. — Я несогласно фыркнул. — Кира моя троюродная сестра. — Неожиданно сказала она.

— Что? — Не поверил я.

— Что слышал. Сейчас расскажу историю, а ты про нее через пять минут активно забудешь. — Кивнул. — Дед Киры хотел на баб Нюре жениться, но там что-то неприятное произошло, то ли наклеветал кто, то ли еще чего, но брать в жены ему пришлось бабушкину сестру. Бабушка назло ему за моего деда замуж вышла. Дед Топтун жену в родах потерял, так один и доживал. Сначала дочь воспитывал, потом и внучку. А баб Нюра гордая, тоже после смерти деда никуда замуж не пошла. Но по кровному Кира — моя родственница. Так что смотри, давить на нее, что на меня, себе дороже.

Я немного помолчал, а потом громко расхохотался. До слез почти. В кабинет влетел Дюха, испуганно осмотрел жену и укоризненно на меня уставился. Но мне было все равно. Теперь я понял, в кого у Киры серые глаза, и кого она мне так напоминает. Только волосы темные, да рост выше на сантиметров на двадцать пять. Только сейчас начало доходить, что я влип во что-то интересное.

Глава 5

Кира

Я стояла в новой бане и рассматривала все вокруг. Не поняла, почему Геннадий запретил мне носить воду, ведь та была проведена в баню. Ее просто оставалось перечерпать из одной емкости в другую. Воровато огляделась и взялась за ведро стоящее здесь же. Ведь не убьет же он меня за то, что я просто перелила воду?

Пока занималась делом, вспомнила утреннюю визитершу. Красивая. И выше меня. И, конечно, выше Геннадия. Он-то на пару сантиметров ниже меня. И машина у нее. Одета хорошо. Не то, что я, в поношенное пальто студенческих времен.

Вдруг остановилась, понимая, что зачем-то сравниваю эту девушку и себя. Зачем? Корсаров меня лет на пятнадцать старше. Я для него сопливая девка, посмевшая притащиться с грудным ребенком и устроиться у него под боком. О том, что он сам уговорил меня остаться, я предпочла не вспоминать. Чего уж теперь-то? Вопрос не в этом, а в том, почему я принялась сравнивать себя с кем-то, основываясь на возможной точке зрения Геннадия? Зачем? Раздраженно помотала головой. Некогда мне о таком думать. Дочь скоро проснется, а мне нужно еще баню успеть затопить.

Огонь весело занялся в печке. Открыла трубу, еще раз все проверила и пошла в дом. Нужно для Пульки мазь поискать. По-моему у меня что-то такое было с собой. Не совсем то, что нужно, но хотя бы снимет сильную боль и возможное воспаление.

Дарька еще спала. Мазь я действительно захватила с собой. Давно ее купила, потому что это самый верный способ помочь животному. А так как весь двор знал, где я работаю, то и домой ко мне приходили регулярно. Приходилось иметь постоянный запас медикаментов.

Пулька привычно сидела у крыльца. Я поежилась. Холодно сегодня, а она на снегу сидит. Будка же есть, там теплее. Хотя, подшерсток у нее хороший, густой. Значит с питанием и здоровьем у нее все в порядке. Кроме лапы, конечно.

— Пуль, дай лапу. — Протянула к ней руку.

Собака охотно дала конечность, с интересом на меня поглядывая. Я протерла нужную подушечку влажной тряпкой и просушила сухой. Нанесла толстый слой мази и забинтовала чистым бинтом.

— Пока не наступай. — Пригрозила. Пулька раздраженно фыркнула, но лапу берегла. — Иди в будку. — Отправила ее.

Она послушно поплелась в указанном направлении, держа забинтованную лапу на весу. Завтра повязку нужно будет сменить.

Так как дочь все еще спала, я решила приготовить обед. Заглянула в холодильник. Чего тут только не было. Решила, что суп сварю. Не думаю, что Геннадий часто балует себя этим блюдом, а ведь так и до язвы недалеко.

Я ходила с проснувшейся Дариной по кухне и помешивала томящуюся на плите жидкость, когда вернулся Корсаров. Он встал в дверном проеме и, прищурившись, принялся меня разглядывать. Мне тут же стало не по себе.

— Что? — Спросила нахмурившись.

— Скажите, Кира. Вы никогда не выполняете просьбы старшего поколения? — Внезапно спросил он.

Я немного стушевалась, но потом возмутилась.

— Вы не похожи на дедушку.

Он как-то странно скривился.

— Не похож. — Согласился. — Но что вам мешало просто отдохнуть, вместо того, чтобы переделать кучу дел, которые мог сделать я?

Я вздохнула и выключила плиту.

— Потому что могу. — Ответила просто.

— А отдыхать не можете? — Он многозначительно посмотрел на кастрюлю.

— Не могу, — созналась честно.

Геннадий задумался о чем-то своем. Я только плечами пожала и повернулась, чтобы уйти в комнату.

— Куда? — Раздался позади меня вопрос. Я возмущенно повернулась. — Я хотел сказать, что вам нужно поесть. Обед уже.

Я кивнула на Дарину.

— Дочь не спит. Уснет, потом поем. — И снова сделала шаг по направлению к комнате.

Вот только у мужчины были другие планы. Он в два шага оказался рядом со мной.

— Давайте ее сюда.

— Что? — Опешила я.

Корсаров тихо выругался, подошел к раковине, быстро вымыл руки и протянул их ко мне.

— Давайте Дарину сюда. Я ее подержу, пока вы обедаете.

Я даже рот открыла от такого предложения.

— Спасибо, конечно, но….

Кажется, я допекла мужика своей самостоятельностью, потому что он вновь оказался рядом со мной и просто отобрал у меня ребенка. Уложил на себя и принялся легко покачивать.

— Садитесь за стол, Кира. — Приказал строгим голосом.

Дарька притихла на его руках. Я скрипнула зубами и… подчинилась. Уже орудуя ложкой, костерила себя за мягкотелость. Ну что мне мешало настоять на своем? Что за неспособность сказать нет, когда на тебя давят?

Корсаров все это время находился в поле моего зрения, покачивая уснувшего ребенка. Он внимательно следил за мной, как будто женщина, потребляющая в пищу обычный суп, могла вызвать какой-то интерес. Чуть не подавилась от таких мыслей, но, кажется, Геннадию было наплевать на мое смущение и возмущение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Все. — Отодвинула от себя пустую тарелку и встала.

— А чай? — Поинтересовался он.

— После супа? — Удивилась.

Не дождавшись ответа, сполоснула тарелку и протянула руки к дочери. Мне показалось, что Геннадий не хотел отдавать ребенка, но заставил себя сделать усилие и вернуть Дарину мне. Мысленно отругала себя за излишнюю мнительность.

— Тоже пообедайте. — Порекомендовала перед тем, как скрыться в комнате.

Чего он мне все время указывает? Чего вообще от меня хочет? Положила спящую дочь в кроватку и огляделась. Вещи, изначально стоявшие в пакетах в углу, там и находились. Не мое, трогать не буду. Сегодня придется в машинку детские вещи забросить. Руками стирать можно было, но тогда я потрачу уйму воды и времени. И сил.

Раздраженно плюхнулась на кровать и почесала голову. Что он там вчера говорил про рамки? Вот сейчас и пойду устанавливать. Выгребла из кошелька все деньги (все равно завтра придут детские) и отправилась на кухню.

Корсаров как раз стоял у раковины и что-то мыл.

— Вот. — Протянула ему деньги.

Он даже не повернулся. Аккуратно выключил воду, протер поверхность и лишь после этого обратил на меня внимание.

— Что это? — Он на меня смотрел так, как будто никогда денег в руках не держал.

— Деньги. — Ответила. — Возьмите.

Он тут же по-детски спрятал руки за спину. Блин, Ленька уже двадцать раз бы схватил и в карман засунул.

— Зачем? — Подозрительно спросил он.

— Затем…, - я попыталась правильно сформулировать мысль. — Я вам должна. И за дом еще. И мебель. Тут мало, конечно, но я потом заработаю и….

— Уберите. — Прошипел мужчина, делая от меня шаг назад.

У меня лицо вытянулось.

— Возьмите. — Заупрямилась я.

Корсаров молча развернулся, и выскочил из дома в одной футболке и тапочках. И это в мороз-то! Решил замерзнуть и заболеть назло мне? Ну, уж нет! Набросила пальто, башмаки и выскочила за ним. Двор был пустым, машина стояла за калиткой. Куда он делся? Побежала к бане. Больше некуда.

— Возьмите.

Корсаров сидел на корточках перед печкой и подбрасывал дрова. На меня он не обратил никакого внимания. Я упрямо осталась стоять на месте.

— Хуже Терезы. — Пробормотал Геннадий, закрыл подтопок и повернулся ко мне. — Кира, я не возьму у вас деньги. — Четко произнес он.

— Почему? — Изумилась я.

Впервые бегаю за человеком, чтобы ему деньги всучить.

— А зачем они мне? — Ответил он вопросом на вопрос.

Я оторопела. Что значит, зачем нужны деньги? Это же… это….

— Ну не знаю…. — Совсем растерялась. — Чтобы их тратить.

Он хмыкнул.

— На кого мне их тратить?

Что-то мне все меньше нравился этот разговор.

— На себя, на родных, на семью. — Попыталась я угадать правильный ответ.

Он вздохнул, проехался пятерней по темно-русым волосам и поднял на меня темно-карие глаза.

— Нет у меня семьи. — Резко отрезал он.

— Как? Должен же кто-то быть. Родители, там…. Родственники. — Не поверила я.

— Родители есть. — Хмыкнул он. — Но они скорее удавятся, чем у меня деньги возьмут. Так что, уберите свои деньги и потратьте их на Дарину. У вас-то есть на кого их тратить.

— Тогда сделайте подарок той девушке, которая утром приходила. Вы ей нравитесь, ей будет приятно. — Я не собиралась так быстро сдаваться.

— Нет. — Покачал он головой.

— Возьмите. — У меня уже рука устала на весу деньги держать.

— Нет. — Он быстрым шагом подошел, отодвинул меня в сторону и вышел на улицу.

Ага. Все так же в футболке. Совсем отмороженный какой-то.

— Почему? — Упрямо спросила, догнав его на крыльце.

Он молча вошел в дом и отправился в комнату, которую занимал. Неужели он решил, что так легко от меня отделается? Стряхнула пальто и прошла за ним.

— Я спросила: почему? — Вошла в комнату следом.

Геннадий стоял у окна и смотрел на улицу, оперевшись рукой на раму.

— Мне не нужны деньги. — Глухо бросил он через минуту. — Тем более от вас.

Я помолчала, сверля взглядом его спину, обтянутую тонким трикотажем. Прекрасно понимала, что нужно налаживать контакт, иначе долго мы на одной территории не протянем. Господи, что мне еще ему предложить? Уселась на диван и закрыла глаза рукой.

— Я вас не понимаю. — Обвинительно сказала. — Вы совсем ненормальный. Вы ведете себя неразумно.

— Неразумно? — Как-то слишком ровно переспросил он. — А как я должен себя вести? Пить? Бить? Вымогать деньги? — Насмешливо уточнил он, оборачиваясь.

— Ну… да. — Предположила я.

Он резко сложил руки на груди.

— Не все такие, как ваш муж. Слава богу, бывший муж. — Безэмоционально произнес Корсаров. — Не всем от вас нужны лишь деньги.

— Хорошо. — Постаралась успокоиться. — Тогда что вам от меня нужно? — Не бывает бескорыстных людей.

Он опустил голову и сжал пальцами переносицу.

— Счастье. — На грани слышимости ответил он.

Я внутренне похолодела.

— Что? — Переспросила, боясь, что ослышалась.

Он вскинул на меня тяжелый взгляд и повторил.

— Я хочу, чтобы вы с дочерью были счастливы. — Сказал он так, что мне показалось, что меня против моей воли сейчас как начнут делать счастливой…. — Я хочу, чтобы у вас всего хватало. Я не хочу, что бы вы чего-то боялись. И я не хочу, чтобы вы пытались мне дать деньги, руководствуясь какими-то нелепыми побуждениями.

— Это у меня-то нелепые побуждения? — Восхитилась я наглостью данного персонажа.

— У вас. — Подтвердил он мои подозрения в мужской неадекватности в целом. — Мне ваши деньги не нужны. — Он, поморщившись, покосился на смятые в моей руке купюры.

Я разжала пальцы и оставила деньги на диване. Поднялась.

— Геннадий, у нас разные представления о счастье. Не нужно навяливать его другим насильно. — И развернувшись, вышла из комнаты, понимая, что мы в очередной раз друг друга не поймем. И далось ему это счастье?

Деньги я нашла на кухонном столе через пару часов, когда пошла мыть Дарьке попу. Вздохнув, поняла, что просто не будет. Совсем не будет. Может быть, действительно уйти куда-нибудь?

До вечера мы делали вид, что не замечаем друг друга. Я сносила дочь в баню, где вымыла ее. Дарине понравилось. Тепло, влажно, мама рядом, вкусно пахнет травами. Она радостно угукала, когда я поливала ее теплыми отварами. А после бани, дома, очень быстро уснула. Я решила быстренько сбегать и ополоснуться сама.

В бане я провела от силы минут двадцать, но когда пришла, то обнаружила Геннадия, который кругами ходил по кухне, держа на руках мою дочь.

— Она заплакала. — Извиняюще сказал он, отдавая мне ребенка.

Я кивнула, забрала дочь и направилась в комнату. Корсаров вошел следом. Мне тут же стало неудобно, так как под обычным ситцевым халатом у меня ничего не было. Прикрылась ребенком и вопросительно на него посмотрела. Мужчина обвел комнату изучающим взглядом.

— Вы не разобрали пакеты. — Он укоризненно покачал головой.

— Это не наше. — Отозвалась я. — Они тут уже лежали.

Он закусил губу и задумчиво постоял с минуту.

— Ладно. — Он решительно направился к пакетам.

К моему удивлению он принялся тут же их разбирать, а не забрал к себе, как я надеялась. Более того, все вещи, что вынимал, он раскладывал в шкаф или стоящий здесь новенький комод с пеленальным столиком.

— Что вы делаете? — Испугалась я.

— Разбираю пакеты. — Пожал он плечом. — Эти вещи приобретены для вас, и они останутся в этой комнате.

— Нет! — Я замотала головой.

— Кира, не дурите. Вещи нужны и вам и малышке. — Он вытряхнул из очередного пакета какой-то длинный пуховик. Он совсем сдурел? — Поэтому я их сейчас разложу, так как вижу, что у вас на это просто нет времени.

— Геннадий!

— Кира!

— Геннадий, вы….

— Кира, успокойтесь. — Он встал и подошел ко мне. — Я ничего плохого не делаю.

— Делаете. — Запальчиво принялась объяснять я. — Вы заставляете меня быть вам обязанной.

— Вы мне ничего не должны. — Он смотрел и говорил абсолютно серьезно.

— Нет!

— Да.

— Нет. — Я резко замотала головой, отчего чуть покачнулась.

Корсаров тут же придержал меня за плечи.

— Кира, успокойся. — Он посадил меня на кровать и потянулся за притихшей Дарькой.

— Как я могу успокоиться, если ты ведешь себя, как упрямый шилохвость? — Возмутилась, выпуская из рук дочь, потому что конечности отчего-то вновь ослабели. А я-то думала, что болезнь прошла.

— Упрямый кто? — Он одной рукой надавил мне на плечо и заставил лечь.

— Шилохвость. Утка такая. У нас на пруду водится. — Пояснила я, прикрывая глаза.

— То есть, ты назвала меня уткой? — Скептически спросил он, устраивая Дарину под моим боком. — Дожил….

— Ты не считаешься с чужим мнением. — Я положила руку на Дарькин животик, и она затихла.

— Очень даже считаюсь. Просто делаю по-своему. — Парировал он, вернувшись к пакетам.

— Вот и поговорили. — Я прикрыла глаза рукой.

Корсаров разобрал все пакеты и оставил нас с дочерью одних, что меня более чем устраивало, так как я поняла, что мой халат сильно просвечивает, особенно там, где намок. Ух, как мне стало стыдно за свой вид. Геннадий же сделал вид, что ничего не заметил. Или на самом деле не заметил? Тут же вспомнились слова бывшего мужа о том, что я никого не могу заинтересовать, как женщина. Вот и своего соседа по дому, тоже, видимо.

Пока кормила дочь, перебирала в голове все, что со мной случилось за два дня. Я сбежала из города, приехала в родную деревню, поселилась в собственном доме, где живет одинокий мужчина. Этот самый мужчина обустроил наш быт, обеспечил мебелью и кучей различных вещей и отказался брать у меня деньги. Более того, у него есть красивая подружка, а мы с ним только что перешли на «ты» во время ссоры. С точки зрения здравомыслящего человека, и я, и он все сделали неправильно, начиная с момента знакомства. И продолжаем делать. Я осталась жить в доме с незнакомым мужчиной. Он пригрел под боком некрасивую бесполезную женщину. И что с этим делать?

Глава 6

Кира

Ночью мне приснился дед. Впервые после смерти. Он стоял, опираясь на палочку, и укоризненно смотрел на меня. Я понимала, почему он так смотрит, и намеревалась исправить ситуацию сразу же, как только представится возможность.

Утро понедельника встретило меня солнечной и морозной погодой за окном. На сегодня у меня было запланировано множество дел. Не смотря на то, что встала я рано, Геннадия я уже не застала. Во сколько же он на работу уходит? Зато на столе лежала карточка с номером телефона. Послушно вбила номер в телефон и отправила сообщение, что это я.

За час я покормила Дарьку, позавтракала сама, перевязала Пульке лапу и отправилась с дочерью в больницу. Нужно встать на учет у педиатра. Дарина была все в том же конверте. Я мысленно подсчитала, что через месяц-полтора нужно будет покупать комбинезон. К тому времени у меня должны быть на него деньги. Да и на улице потеплеет….

Я уже прошла около пяти дворов, когда мимо меня проскочила машина. Она резко развернулась за моей спиной и догнала нас. Открылось окно.

— Садись. — Раздался голос Марьи Догилевой.

Я покачала головой.

— Сама дойду.

Мало ли что ей в голову взбредет.

— Садись. Ребенка заморозишь — Она многозначительно кивнула на конверт.

Я вздохнула. Сегодня и правда холодно. Ладно, не убьет же она меня. Открыла дверь и уселась на переднее сиденье.

— Куда едем? — Девушка с интересом разглядывала меня.

— В больницу. — Я посмотрела на нее открытым взглядом.

До больницы мы ехали молча. Только когда остановились, Марья вновь повернулась ко мне.

— Сделаешь Геку плохо, из-под земли вырою. — Она наклонила голову набок. — А потом зарою. — Добавила через несколько секунд.

Я скривилась.

— А если он мне? — Спросила.

Марья поморщилась.

— Гек хороший. Дурак только, но мужики все дураки.

Это я заметила. Машина сорвалась с места, едва я вышла из нее. Водит, как сумасшедшая. Поликлиника уже была открыта. Я взяла талончик в регистратуре и отправилась к нужной двери. Педиатр здесь оказался один. Других детских врачей здесь больше не было никаких. Передо мной в очереди было всего два человека, так что в кабинет я попала быстро.

— Та-ак, Топтыгина. — Она залезла в карточку. — Ох, ну и букет у вас.

А то я не знаю. Женщина осмотрела малышку, записала на прививки, которые нужно будет сделать через месяц, дала свой номер телефона. Если ребенок заболеет, нужно будет ей звонить.

В аптеке на первом этаже был отдел для животных. Девушка, работающая здесь, подтвердила, что никакой ветеринарной клиники в деревне нет. Более того, даже ветеринары отсутствуют, ведь до последнего времени все уезжали, так как деревня разваливалась. А пары лет не достаточно, чтобы все сферы жизни быстро поднялись. Я согласно покивала и купила нужную мазь для Пульки, а так же таблетки. Ничего, с едой съест. Уколы делать ей я опасаюсь, зубы больно острые.

От больницы я пошла не домой, а совсем в другую сторону. Было дело, которое мне нужно было закончить еще три года назад, но я тогда боялась. Не знаю чего, просто боялась.

— Здравствуйте, Анна Николаевна. — Я подошла к калитке.

Пожилая женщина пыталась сбить сосульку с навеса черенком от лопаты. Когда ей это удалось, она повернулась ко мне и прищурилась.

— Ох, никак Кира приехала. — Всплеснула она руками, выронив орудие труда. — Да с дитем! А ну давай в дом, нечего ребенка морозить! — Скомандовала она и открыла дверь. Я послушно вошла следом за ней. — Давай-давай, заходи. Сейчас чай поставлю.

Я улыбнулась. Все проблемы в деревне решаются если не спиртным, то чаем. Кстати, сегодня я тоже не встретила ни одного алкоголика. Куда они все делись? Переехали что ли? Раскрыла уснувшую дочь и оставила на диване в гостиной. Сама же направилась на кухню.

— Кто у тебя родился? — Бабуля суетилась, выставляя на стол плошки с вареньем и медом.

— Девочка. Дарина. — Коротко ответила, теребя сумку.

— Ну, садись скорее. — Маленькая старушка подтолкнула меня к столу.

Я послушно села. Со вздохом отрыла сумку и протянула ей конверт.

— Что это? — Анна Николаевна на меня удивленно покосилась.

— Письмо. — Ответила я тихим голосом. — От деда. Он просил передать, когда… ну… в больнице уже. — Мне было очень неловко, что я протянула столько времени. — Простите, что не принесла тогда. — Пролепетала неуверенно.

Но она меня уже не слушала. Дрожащими руками взяла конверт и повертела его. Затем нашла на макушке очки и одела их. Распечатала конверт, где лежало письмо. Я отвернулась, чтобы не мешать ей и не лезть в чужую жизнь. Я знала, что дедушка любил Анну Николаевну. Ее фотография всегда была у него с собой. Но также я знала, что между этими двумя всегда все было очень сложно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вот не мог он мне это все при жизни сказать? — Рядом раздался разочарованный вздох, и я подняла взгляд. — Ишь ты, на том свете меня ждать решил. Не уж-то на этом нельзя прийти было. — Старушка смахнула со щеки слезу и шмыгнула носом.

— Он гордый был. — Тут же вступилась я за деда.

— А я какая? Как два дурака жизнь маялись из-за этой дурацкой гордости. — Она вновь шмыгнула. — Ой, не спросила даже, ты в деревню то насовсем? — Она осторожно сложила письмо в пожелтевший конверт и спрятала в кармане.

— Не знаю. — Пожала плечами. — Пока Даринка не вырастет, точно здесь буду.

— В свой дом заехала, али в деревню ушла? — Принялась допытываться она, двигая ко мне кружку с чаем.

— В дом. — Я отчего-то покраснела, но пожилая женщина сделала вид, что не заметила.

— Это хорошо. — Она ласково улыбнулась. — Геннадию давно нужна помощь.

— Помощь? — Переспросила, надеясь, что хоть здесь мне что-нибудь расскажут.

— Конечно, помощь. — Хмыкнула Анна Николаевна. — Страх это, когда человек бегает от людской доброты. А тут, поди, из дому-то, попробуй убеги. Так что подлечишь его малеха, глядишь, и жизни зарадуется.

То, что он мастерски бегает от вопросов, это я заметила.

— Так я же не врач. — Развела руками. — Я ветеринар. Зверье только всякое могу лечить, но никак не людей.

— Так ить не тело там. Душа потрепана. Ему нужно жизнь показать, заново радоваться научить. — Наставительно было сообщено мне.

Я внутренне похолодела.

— Он что в тюрьме сидел? Уголовник что ли? — Ужаснулась.

С виду он не был похож на человека из мест заключения, но ведь всякое в жизни бывает.

— Чего уголовник-то сразу? Эх, ты. Человек сам себе такую тюрьму организовать может, что потом свет белый видеть отказывается. — Наставительно пожаловалась старушка.

— Суицидник? — Легче мне не стало.

— Чего ты на человека-то наговариваешь? — Обиделась за Корсарова бабуля. — Не дошло до этого. Женька Шулетов ему быстро объяснил, что к чему.

Из таких объяснений сложно было вычленить хоть что-то полезное. Я поняла только то, что Анна Николаевна переживает за душевное здоровье Геннадия. Большего узнать я не смогла, так как в комнате раздался плач дочери, и я поспешила к ней. Пока кормила, подошла хозяйка дома.

— Ну-ка покажи правнучку-то. Первая она у меня. — Она села рядом.

У меня слезы на глаза навернулись. Неужели эта женщина после стольких лет страданий еще считает меня за родственницу? Кажется, да.

— Вот. — Отодвинула Дарьку от себя.

Анна Николаевна ласково провела рукой по пушистому чубу.

— Хорошая. — Дарина захныкала и открыла глаза. — В нашу породу. Гляди-ка, какие глаза.

Я улыбнулась. Глаза действительно наши фирменные, серые.

Домой мы засобирались только через пару часов, успев за это время и поговорить и осмотреть подошедшего к дивану одноглазого кота. Дома еще нужно Пульке лапу полечить, ужин приготовить. Геннадий вечером уставший домой придет, голодом его морить проку никакого. По Лёньке помню, что голодный мужик — злой мужик.

— Вот, санки возьми. — Бабуля вытащила из сеней потрепанные жизнью деревянные санки с гнутыми полозьями. — Все удобнее, чем на руках таскать.

Я с радостью приняла такую помощь, так как руки действительно сегодня устали, и я боялась, что они к вечеру снова откажут. На неровную поверхность санок мы постелили байковое одеяло, а сверху конверт с Дариной.

Я уже тащила санки через рощу, что около дома, когда рядом затормозила машина. Из нее выскочил злой Корсаров. Ну, точно голодный.

— Почему ты шатаешься по деревне с ребенком? — Наскочил он, поднимая ребенка с санок на руки.

— Гуляли. — Отозвалась, продолжая катить тащить пустые санки.

— В мороз? — Скептически бросил он мне в спину.

— Ходили к врачу. — Я остановилась и обернулась.

Геннадий закрыл машину и пошел следом за мной.

— Можно было попросить, я бы увез. И где ты эти санки допотопные откопала? — Недовольно спросил он.

— У Анны Николаевны. Она дала попользоваться. — Пожала плечами.

Рядом раздалось недовольное сопение.

— Дома коляска стоит. — Наконец, сознался он.

— Где? — Не поверила я.

Он вздохнул.

— В предбаннике. Утром из багажника выгрузил. — Он осторожно покосился на меня. — Она куплена вместе со всем остальным. Я больше ничего не покупал.

Я поджала губы, чтобы не сказать ничего лишнего. Старался ж человек. Чего его теперь обижать?

— Санки завтра сам бабе Нюре увезу. — Попытался он сгладить ситуацию.

Я кивнула. Пусть везет. Пусть уже что хочет, то и делает. Устала я с ним ругаться каждый день. И это за двое суток. Леньке полгода понадобилось, чтобы меня достать, а этот, как по живому каждое слово….

Корсаров нас довел до дома и отправился за машиной. Пока я раскрывала спящую дочь, пока раздевалась сама, он уже вошел в дом и переоделся. Я, не давая себе передохнуть, полезла в холодильник.

— Сегодня я готовлю. Моя очередь. — Внезапно он оттеснил меня от белой дверцы и посадил на табурет. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но меня тут же принялись убеждать. — Ты готовила вчера, значит сегодня моя очередь. Тем более, сегодня ты устала больше меня.

Говорил он убедительно, вот только я точно знаю, что мужчине на кухне не место. Я готовить научилась лет в семь, лишь бы не питаться тем, что дед накашеварит. Так до того момента, пока не уехала учиться дальше это и было моей обязанностью. Ленька тоже не особо рвался к плите. Да даже свекровь неохотно готовила. А этот чего вытворяет? Сейчас попортит продукты, что-нибудь несъедобное сотворит, а я потом должна есть, улыбаться и хвалить?

— Геннадий, — начала я. — Я в состоянии приготовить ужин.

— Я тоже. — Доверительно сообщил он мне, бросая порезанные куски мяса в сковороду.

— Готовка — женское дело. — Зашла с другой стороны.

— Именно поэтому большая часть шеф-поваров — мужчины. — Парировал он, не отвлекаясь. — Подождите, через полчаса все будет готово. — Забросил к мясу лук. — Кстати, не подскажете, почему у моей собаки лапа забинтована?

— Потому что она у нее болит. — Нервно ответила я, готовясь к тому, что меня сейчас отчитают.

— Что болит, я знаю. А вот, почему она в бинтах, очень хотелось бы от вас услышать. — Оглянулся и вопросительно глянул на меня.

Я смутилась. Действительно, чего я к животному полезла без ведома хозяина? Управы на меня нет.

— Я заложила мазь, она снимет воспаление и боль. Сегодня еще одну взяла, более подходящую. И таблетками ее надо кормить. Их тоже купила. — Услышала скептическое хмыканье. Обиделась. Я неплохой ветеринар, между прочим. — Нас хорошо учили животных лечить. У меня красный диплом и хороший опыт.

— То есть вы — ветеринар? — Прищурился Корсаров.

Я только сейчас поняла, что он не знает, кем я работала. Ну и идиотка. Нашла, на что обижаться. Я ведь тоже не знаю, кем он работает. Знаю только, что у Догилевых.

— Да. Я — ветеринар.

Геннадий как-то облегченно выдохнул.

— Ну и, слава богу. Пульку вылечите. А то я хотел ее уже в город везти, а это все-таки стресс для собаки. — Пояснил он свою реакцию.

Я даже подумала, что ослышалась. Да что этот человек может понимать в собачьем стрессе? Я немного посверлила мужскую спину взглядом. Стоит тут снова в потертой футболке, через которую все видно. Там где у Лёньки были тоскливо выпирающие кости, у этого бугрились тугие мышцы. А ведь Корсаров значительно старше моего бывшего мужа и, уж тем более, меня самой.

Тряхнула головой, понимая, что мои мысли снова свернули куда-то не туда. Нет, нужно делами заняться, а не любоваться мужчиной, стоящим у плиты. Нашла купленную сегодня мазь и отправилась к Пульке, лапу лечить. Собака нехотя вышла из будки. Оно и понятно, на улице еще сильнее похолодало. В моем пальто так совсем брр. Ладно, я быстро.

Шишка на подушечке действительно стала меньше, но животное все равно заскулило, когда я пальпировала шип. Значит, больно. Ну, сейчас будет легче. Наложила мазь, забинтовала, загнала собаку в будку. Нечего ей тут мерзнуть.

— Эти таблетки нужно давать собаке раз в сутки. — Я протянула сегодняшнему повару перемотанные резинкой блистеры.

Корсаров, аккуратно прикрыв готовящееся блюдо крышкой, повернулся ко мне. Отобрал таблетки и внимательно их осмотрел. Убрал резинку и нашел то, что искал. Цену, написанную ручкой прямо на блестящей поверхности.

— Я отдам деньги. — Кивнул он.

— Нет. — Едва не шарахнулась в сторону.

— Кира, это моя собака. Более того, я тебе как специалисту должен за то, что ты ее лечишь. — Твёрдо заявил он.

Что? Опять?

— Ты с ума сошел? — Жалостливо спросила. — Таблетки не дорогие. А мне сегодня детские деньги должны были прийти. Завтра схожу, получу. — Попыталась образумить.

— Вот на ребенка их и потратишь. — Заупрямился он. — Да и какие там деньги? Уверен, что копейки.

Я насупилась.

— Я работала до родов. И зарплата у меня была нормальная. — Принялась оправдываться.

— Причем здесь это? — Его карие глаза совсем потемнели. — Я про то, что вряд ли любое пособие бывает большим. Я прилично зарабатываю. — Зачем-то добавил он.

Я недовольно поджала губы. Ну как так можно? Ведь чужие друг другу люди. Я осмотрелась. Ага. Завтра в доме тогда нужно прибраться. И вычистить все. Буду так с ним бороться, раз так себя ведет. И вообще, лучше весь быт на себя взять. Дорожки от снега чистить. Весной грядки посадить. И коляску эту купил зачем-то….

Пока я ненадолго ушла в себя, мужчина уже накрыл на стол и приглашающе кивнул. Я настороженно покосилась на тарелку, наполненную тушеными овощами с мясом. Корсаров с интересом следил за мной, отмечая странную реакцию.

— Может быть, попробуешь? — Приподнял он бровь, после того, как я просидела перед тарелкой пару минут.

Вздохнув, взялась за ложку. Мысленно перекрестившись, потянула еду в рот. Ничего так, вкусненько. Под пристальным взглядом Геннадия я принялась уминать то, что было в тарелке. Дарька проснется, свою еду попросит.

Мужчина хмыкнул и взялся за свою ложку.

— Никогда раньше не ела готовку других? — Спросил он, прожевав первую порцию.

Я покачала головой.

— Редко. И не могу сказать, что эти эксперименты были удачными. Тем более, не встречала мужчин, которые вкусно готовят.

— Ну вот, встретила. — Посмеялся он.

Да уж, встретила. Еще бы теперь знать, как с этим жить.

Глава 7

Геннадий

Я дернулся и проснулся от своего же движения. Мне снова снился кошмар. Тот же самый. На них несется машина, а я не успеваю. Страшно? Я уже привык. Хотя последние две недели сны мне вообще не снились. Никакие. С тех самых пор, как Кира с дочерью поселились в соседней комнате. Они своим присутствием словно оградили меня от подступающих кошмаров, я даже привыкать начал. И вот снова….

Тяжело поднялся и прислушался. Тихо. Девочки спят. Посмотрел на часы. Час ночи. Курить хочется. В последнюю неделю курил в два раза меньше обычного, надеясь бросить совсем. Пока не выходило.

На улице было уже теплее. Оно и понятно, дело к весне идет, сильных морозов больше не будет. Вышел я в одной куртке и тапочках. Закурил. К крыльцу подбежала Пулька, но учуяв сигаретный дым, фыркнула и скрылась за домом. Лечение помогло, и собака уже сейчас могла ступать на лапу. Удачно я отхватил высококлассного специалиста в свой дом. Кстати, сюда уже приходили несколько человек. Чаще всего с кошками. Еще один раз свозил Киру к одному фермеру. Что-то там с коровой было.

Пока она смотрела животных, я занимался Дариной. И это были самые счастливые минуты. Девочка уже научилась переворачиваться и активно агукала, смотря на меня огромными серыми глазами, такими же, как у матери.

Я снова затянулся. Если бы Кира была постарше, возможно, я бы не устоял. Нет, о каких-то романтичных чувствах я не говорю, так как, скорее всего, больше на это не способен. Перегорел. Все умерло тогда, вместе с ними…. Просто, будь Кира старше, она бы понимала, что для семьи одной любви мало. И что семья вообще может существовать без этого чувства. И что два человека могут жить вместе, основываясь на взаимоуважении и симпатии. А так…. У нее еще есть шанс на счастливую жизнь с любимым человеком. С тем, кто вообще способен любить.

Выдохнул дым и покачал головой. И куда меня размышления завели? Нашел о чем думать. О девочке, которая сильно младше, да еще и рассматривать с ней отношения. Совсем крыша поехала. Кому я нужен, старый, разбитый, ворчливый? Правильно, никому.

Вернувшись в дом, отправился на кухню воды попить. Уснуть, наверное, больше не удастся. Поработаю немного.

За дверью послышался тихий детский писк. Я замер. Через минуту писк повторился. Черт, я сам слышал, как полтора часа назад Кира вставала и кормила ребенка. Не выдержал и заглянул в комнату. Девушка спала на краю кровати, сбросив с себя одеяло. Дарина в свете ночника сучила ручками и кривилась в кроватке, готовясь заплакать. Подхватил ребенка на руки, прихватил бутылочку с водой и быстро вышел из комнаты. Пусть девушка поспит. Даже пара часов сна пойдет ей на пользу.

Я устроил ребенка на плече и принялся покачивать. Кира в последнее время решила побыть Золушкой и принялась за тотальную уборку дома. Более того, приходя с работы, я каждый вечер ел ужин приготовленный не мной. А еще она принялась стирать и гладить мои рубашки.

Я прекрасно понимал, что она пытается быть полезной, так как я отказался брать ее деньги. Но так же я был абсолютно против того, чтобы она так выматывалась. Ведь ребенок не всегда дает ночью спать. Я забираю Дарину уже второй раз за последние десять дней. И то только потому, что уснуть не могу.

В действиях Киры я не усмотрел ничего противоречащего психологическому портрету девушки, который составил в первые дни. Я понимал, что она меня совершенно не рассматривает в качестве мужчины, и был рад этому. Мне нравилось ее честное отношение и прямота. Еще я заметил черты характера, схожие с Анжеликиными. Если бы подруга мне сразу не сказала, что они родственницы, то к этому времени я бы точно об этом догадался.

Дарина совсем затихла на моих руках и засопела маленьким носиком. Я вдохнул в себя молочный запах ребенка, чувствуя, что успокаиваюсь. Завтра выходной, так что можно встать позже. А сейчас провести время с девочкой, уснувшей на моих руках. Я на мгновение прижал ее к себе посильнее, пытаясь уловить ту трепетную жилку, которая появлялась каждый раз, когда я держал на руках этого ребенка. Нет, правильно я тогда сказал Лике. Они не замена. Они что-то другое. И ответственность у меня за них другая. Разбираться и копаться в этом всем я пока был не способен, да и не хотел. Потом когда-нибудь. Пока же я искал в этих людях умиротворение.

Кира пришла в мою комнату через полтора часа. Дарина все это время спала на моем плече, пока я расхаживал по комнате.

— Она плакала, да? — Растерянно спросила девушка. — Извини, я не услышала. Нужно было меня разбудить.

Она забрала дочь из моих рук и я тут же почувствовал себя потерянным. Такое происходит каждый раз, когда я отдаю ей ребенка. Начинаю привыкать. Разочарованно вздохнул.

— Она не плакала, но собиралась. Тебе нужно больше спать. — Напомнил.

Кира в ответ скептично фыркнула.

— Спасибо. — Бросила она на пороге комнаты.

— Пожалуйста, — ответил через минуту пустому дверному проему.

Лег на диван. Необходимо попробовать уснуть, вдруг получится. Закрыл глаза, но вдруг вспомнилась картинка, которую я увидел несколько минут назад. Кира в тонком ситцевом халате, подсвеченном светом из прихожей.

— Тьфу ты, — выругался шепотом и накрылся одеялом.

К своему удивлению проснулся около девяти часов утра. Дома вкусно пахло то ли оладьями, то ли блинами. Значит, Кира уже тоже встала. Потянулся, чувствуя, как растягиваются мышцы. Всегда нравилось это движение. Как будто оживаешь после долгого забвения. Сейчас позавтракаю и пойду на улицу. Необходимо с крыши бани снег убрать. Его в этом году много намело, как бы не продавило. С дома я в прошлые выходные все убрал, да и крыша здесь так сделана, что снег не задерживается почти. На бане другое дело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Доброе утро. — Поздоровался с девушкой, стоящей у плиты.

— Доброе. — Она улыбнулась.

Она вообще в последние дни выглядела более расслабленной, чем по приезду. Сейчас она стояла босыми ногами на полу и действительно жарила оладьи на двух сковородках.

— Какие на сегодня планы? — Спросил, заглянув в открытую дверь комнаты.

Даринка лежала посреди кровати на животе, обложенная подушками, и радостно гулила, пытаясь добраться до погремушки. Хотел подойтии погладить ее по спинке, но покосившись на Киру, решил не делать этого. Это не мой ребенок, с сожалением напомнил себе.

— Не знаю. — Девушка пожала острым плечом. — Пока никто не приходил и не звонил. Может быть, животные везде здоровы и к нам никто не придет сегодня.

Я недоверчиво хмыкнул. В прошлые выходные приходили, а в эти решили нас не трогать? Ну-ну. Хотя, возможно, после обеда кто-то пожалует, как это обычно заведено в деревне. Утром-то никто не ходит в гости, даже если и за помощью.

Вообще в деревне время течет иначе, чем в городе. Это я заметил приблизительно через месяц после переезда. Здесь никто попусту не суетится, никто не спешит, никто ни куда не опаздывает. Даже мужики на пилораме, если поставок материала нет, тихонько чинят то, что повредилось, и спокойно ждут решения проблемы. Такой ритм жизни подкупал и расслаблял, и после прожитого в деревне времени в город совсем уже не хотелось.

Кира, кажется, из этого ритма вообще никогда не выходила. Размеренная, точная, аккуратная. Она поставила тарелку с горкой оладьев на стол и налила нам по кружке молока, которое ей вчера принесли в крынке за лечение котенка. Почему-то тут считалось, что деньги — деньгами, а прикормить ветеринара надо. Как домового почти, но только ветеринара. Девушка и не отказывалась. Знала порядки. Лишь от моих денег почему-то отчаянно отбрыкивалась.

Завтракали мы молча, лишь переглядывались, стараясь сохранить то состояние умиротворения, которое пока никто не нарушил. Я вдруг понял, что мне давно так комфортно не было. Никто на меня не смотрел жалостливо, никто не пытался навязать себя, никто от меня ничего не хотел. Эти две девочки просто жили рядом, и я учился жить вместе с ними.

После завтрака Кира собрала дочь и ушла на улицу. Я тоже оделся и вышел. Нашел лопату и приладил лестницу к крыше бани. Пока сбивал снег, смотрел, как девушка осматривает Пулькину лапу, как качает коляску, как весело смотрит на скачущих по рябине снегирей. Живые эмоции на ее лице привлекали моё внимание не меньше неубранного снега. Лишь, когда понимал, что просто стою и смотрю на нее, хватался за лопату и остервенело скидывал снег вниз. Сугробы у стен бани росли на глазах.

Кира прогуливалась с коляской по дороге вдоль забора, как вдруг замерла на месте, вглядываясь во что-то. Повернулся, чтобы видеть дорогу. К нам шёл какой-то мужчина. И все бы ничего, но только страх, отразившийся на лице девушки, дал понять, что за объект решил нас навестить. Бывший муженек пожаловал.

Воткнул лопату в снег и принялся спускаться, заметив, как Пулька метнулась к девочкам. Сейчас что-то будет. Подошел к Кире и взял за руку, пытаясь поддержать, однако девушка стояла, как каменная.

— Че, думала, не найду? — К нам подошел высокий парень лет двадцати пяти. Осунувшийся, небритый, болезненно худой. — Быстро собралась, и домой. — На меня и ощерившуюся собаку он не обратил никакого внимания. — Че встала? Оглохла, что ли?

— Как ты нас нашел? — Непослушными губами спросила Кира.

— Че вас искать-то? Думаешь, совсем дурак? Я ж знал, из какой деревни ты вылезла, вот и приехал. А тут поспрашивал, где самая страшная баба в деревне живет, подсказали добрые люди. — Он гадко заржал, а я отпустил руку девушки. Он сейчас договорит до того, что я ему каждую косточку переломаю. — Чего стоишь? Топай, давай.

— Я никуда не поеду. — Кира с места не сдвинулась.

— Че охренела совсем? — Удивился парень. — Ты мне жена вообще-то. Должна за мужем ухаживать. Дома жрать уже нечего.

Девушка вдруг улыбнулась.

— Я с тобой никуда не поеду. У меня свидетельство о разводе уже несколько месяцев лежит. — Огорошила она его.

— Врешь? — Не поверил он.

— Не вру, Лёнь. — Кира покачала головой.

Сказала она это так спокойно, что даже я бы поверил, хотя я тот еще скептик. Поверил и ее бывший муж.

— Сучка! — Выплюнул он, отшатнувшись. Затем его взгляд упал на коляску и в голове идиота созрел другой план. — Отдавай ребенка. Это мой…. Кто там у меня родился?

Он приблизился к коляске, но его отпугнула зарычавшая Пулька.

— Девочка. — Спокойно ответила хозяйка дома. — Только родилась она не у тебя, а у меня. Ты в графе «отец» не значишься, и прав никаких на ребенка не имеешь.

Леонид совсем расстроился, и даже не обратил внимания на собаку, когда шагнул к Кире.

— Тварь меркантильная! — Прошипел он, когда до него дошел смысл сказанного. — Думаешь, что все просчитала? Думаешь, умная самая? — Он нехорошо улыбнулся полубезумной улыбкой. — Я сделаю тест ДНК и отберу у тебя ребенка, если ты не поедешь со мной. Будешь работать, как миленькая. А то возомнила себе, что можешь так просто свалить, оставив меня и мать без бабла. Жила у нас за наш счет, будешь отвечать.

Он схватил Киру за руку и дернул на себя. Тут же произошло несколько вещей: в ногу придурка вцепилась Пулька, которой надоел этот цирк. Причем, вцепилась не сильно, предупреждающе. Я схватил его за запястье, заставив разжать пальцы. Кира со всех сил толкнула его в плечи, и он не устояв, повалился на снег.

— Кира, возьми дочь и иди домой. — Сказал я.

— Не надо, Ген. — Она повернулась ко мне. — Не стоит он того.

— Мы просто поговорим. Иди. — Кивнул на коляску.

На этот раз она меня послушалась. Едва девушка с ребенком скрылась за калиткой, я нагнулся над идиотом, которому не давала подняться Пулька, все ее держащая в зубах штанину. Сейчас я прекрасно видел, что это собака-боец. Такая не будет попусту лаять, она натренирована кидаться молча.

— Значит так, сейчас встанешь, свалишь отсюда и забудешь дорогу, понял? — Сказал тихо, так как не был уверен, что Кира зашла в дом.

— Че? — Лёнька попытался подняться. — Ты вообще кто такой? — Пулька по моему жесту отпустила чужие портки. — А-а, ты хахаль ейный. Че, не мог нормальную найти? Эта страхолюдина понадобилась? Тоже из-за денег? То-то она в старых тряпках до сих пор ходит. Или на дом глаз положил? — Он понятливо подмигнул. — Так не продаст она. Я ж ее столько обрабатывал, чтоб продавала. Ни фига, уперлась и все.

— Ну, ты и урод. — Вырвалось у меня. — Пошел отсюда, чтобы больше тебя не видел. Попробуешь с девочками встретиться или навредить, я тебе такую веселую жизнь устрою — сам повесишься. — Предупредил, не повышая голоса.

— Да че ты мне сделаешь? — Не поверил мне парень. Оно и понятно, я заметно ниже и с точки зрения большинства, угрозы не представляю. — Че, думаешь, ребенка не отберу? Мне эта баба нужна….

Договорить он не успел, потому что вновь оказался на снегу в неестественной позе. Я крепко держал его за вывернутую руку.

— Увижу — покалечу. — Предупредил еще раз, отпустив.

— Твари вы. — Взвыл парень, вскочив и попятившись от меня. — Все равно отберу ребенка. — Он развернулся и быстро пошел по дороге в сторону деревни.

Я немного постоял успокаиваясь. А я ведь действительно был готов вывернуть ему сустав так, чтобы потом ни один врач не восстановил. Пулька сидела рядом и внимательно следила за удаляющимся объектом. Собака его запомнила, теперь к дому он и близко не подойдет. А вот напакостить действительно может. По суду можно добиться отцовства, если ребенок не записан еще на кого-то. Оглянулся и посмотрел на дом. Ну, уж нет, эти девочки достойны лучшего, чем этот придурок.

Подумав, решил оставить разгребание снега на завтра, сегодня есть более важные дела. Достал телефон из кармана и набрал номер. Трубку подняли на четвертом гудке, впрочем, как и всегда.

— Пап, мне через час нужно решение суда, которое позволит мне записать на себя ребенка. — Сходу обозначил проблему.

— А выхухоля заморского тебе не нужно? — Отец был явно удивлен просьбой. — Что за дите и к чему такая спешка? И что за женщина, с которой ты живешь вместе в одном доме?

— Тебе же уже донесли все. Зачем вопросы задаешь? — Я нервно потер подбородок.

— Ну, донесли. — Сознался отец. — Теперь с тобой не разговаривать, что ли? — Он глубоко вздохнул. — Что, отец ребенка объявился?

— Объявился. Хочет через суд отцовство доказывать. Мне нужно первому успеть. — Коротко отчитался.

Отец, как ветеран одного из спецподразделений, сейчас занимал достаточно высокий пост в профильном ведомстве. И вполне мог помочь мне с этой задачей. Очень многие были должны ему. Иногда здоровье, иногда жизнь. Вот только мама до сих пор уверена, что он отсиживается исключительно в своем кабинете и ничем опасным не занимается. И это к лучшему.

— Сын, ты бы подумал. Не хочу, чтобы тебе… снова было плохо. — Заботливо сказал он. — Эта женщина…. Я не думаю, что она тебе подходит. Молодая очень. А у них сейчас у всех ветер в голове. — Попытался он учить меня.

— Ты ничего о ней не знаешь. Ее не знаешь. — Тут же вступился я. — И речь идет не о Кире. Речь идет о дочери. Мне нужно решение суда. Через час. — Настоял на своем.

— Сын, — папа был обеспокоен. — Ты же понимаешь, что с женой можно развестись, а ребенок — это навсегда?

— Понимаю. — Резко ответил. — Пап, если тебе сложно выполнить мою просьбу, то я попрошу кого-нибудь другого.

Из других со связями были только Догилевы. Марья, например. Но по понятным причинам мне бы не хотелось работать через нее.

— Ладно, сын. Через час бумага будет у дверей городского ЗАГСа. Будь добр, успей доехать. — Распорядился отец и положил трубку.

Полдела сделано. Теперь у меня есть несколько минут, чтобы убедить Киру в правильности моих действий. Только бы она была способна меня услышать. Только бы не отмахнулась от моих доводов.

В доме было тихо, поэтому я сразу отправился в комнату девочек. Дарина спала в раскрытом конверте, а Кира носилась по комнате и складывала вещи в сумку.

— Что ты делаешь? — Перехватил ее во время одного из маневров.

Кира, врезавшись в меня, как будто этого не заметила, пыталась пройти сквозь меня.

— Нужно уезжать. Срочно. Он снова придет. Дура я, что сюда поехала. — Ее колотила крупная дрожь. — Он ведь знал, откуда я родом.

— Куда уезжать? — Говорить пришлось максимально спокойно. — Зимой? С ребенком? В неизвестность? Подумай о дочери.

Услышав последнее, она подняла на меня взгляд.

— Я о ней и думаю. Она не достанется этому человеку, ни при каких обстоятельствах. — Горячо ответила она.

— Это не повод всю жизнь бегать от бывшего мужа. — Подвел я разговор к нужному мне вопросу.

— У тебя есть другие предложения? — Подозрительно спросила она.

— Есть. — Я мысленно выдохнул. — Мы впишем меня в графу «отец».

Кира сначала открыла рот, а потом со стуком захлопнула. Вновь открыла и вновь закрыла. И снова. И еще раз. Кажется, мне сейчас попадет.

Глава 8

Кира

— Ты псих? — Спросила, когда обрела дар речи. — Нет, ты точно ненормальный.

— У тебя искаженные представления о нормальности. — Парировал он, и я не могла с ним не согласиться.

— Ты, здоровый мужчина в расцвете лет, хочешь записать на себя чужого ребенка? — Сомнения в его адекватности у меня все же возникли. Не впервые уже, между прочим.

— Да. — Он кивнул.

— Зачем? — Я наклонила голову вправо.

— Потому что именно это вас защитит лучше всего от посягательства твоего бывшего мужа. — Прямо сказал он.

Корсаров был честен, и я это видела.

— А какая выгода для тебя? — Бескорыстных людей не бывает.

Он усмехнулся.

— Ты готовишь на завтрак оладьи каждую субботу. Или блинчики. Или….

— Я поняла. — Перебила.

— Раз поняла, тогда собирайся, и поехали в город. — Он посмотрел на время. — ЗАГС закроют через два часа.

Через десять минут мы ехали в машине, а я пыталась понять, какого черта я вытворяю. Я позволяю полузнакомому мужчине стать официальным отцом моего ребенка. Ну не дура ли? С другой стороны, какой у меня выход? Всю жизнь бегать и прятаться от Леньки. А если он действительно заявит в суд на установление отцовства? Есть множество способов надавить на меня с помощью дочери.

— Не нервничай. — Гек бросил на меня насмешливый взгляд.

Я постаралась выдохнуть.

— Ты же не будешь на мне жениться? — Спросила опасливо. На такие жертвы я пока была не готова идти.

— Вроде бы нет. На месте точно скажу. — Не стал уточнять он.

Я передернула плечами. Кажется, подобная перспектива его совсем не смущает. А вот меня основательно. И я так и не поняла его желания заиметь себе официальную дочь. Ну да ладно, действительно, на месте разберемся. Только вот нервы мне это не особо успокаивало.

У дверей госучреждения нас ждал статный молодой человек в дорогом пальто и с выправкой аристократа. Он, едва увидев нас, тут же подошел.

— Геннадий Борисович? — Уточнил он у Корсарова. Тот кивнул. — Вам просили передать. — Он протянул пухлый конверт. — Позвольте пойти вместе с вами, чтобы не было недоразумений? — Он вопросительно окинул нас взглядом.

Я посмотрела на Гену.

— Идемте, — он удобнее перехватил конверт с Дарькой, который не позволил нести мне.

В ЗАГСе толпилась толпа народу и две пары новобрачных. Мы их обошли по стеночке и направились к неприметной двери. За дверью мы нашли небольшой кабинет с широким столом, за которым сидела начальница местных бракосочететателей. При виде нашего спутника она подскочила с места и принялась чуть ли не раскланиваться.

— Ой, здравствуйте. Как же вы неожиданно. Вы с проверкой? Извините, мы не знали, что вы приедете и ничего не подготовили. Чаю, может быть? — Она точно боялась этого молодого человека. Это что, какой-то важный чиновник? И он водит знакомство с Корсаровым? По спине вновь пробежал холодок.

— Сядьте! — Последовал хлёсткий приказ.

Женщина послушно села на свое место. Наш спутник кивнул Геннадию, мол, решай проблему. Корсаров шагнул к столу.

— Я хочу официально стать отцом своей дочери. — Не моргнув глазом, выдал он.

Меня все же слегка перекосило. Женщину тоже.

— Вы состоите в браке с матерью ребенка? — Она быстро перешла на официальный язык.

— Нет. У нас гражданский брак. — Корсаров умело и вдохновенно врал.

— Тогда вам нужно написать заявление и решать этот вопрос через суд. — Сухо пояснила она.

Геннадий криво улыбнулся и вытащил из конверта нужную бумагу.

— Вот постановление. — Положил на стол.

Дама поправила на носу очки и принялась вчитываться. Через минуту она подняла взгляд.

— Ну, если так, то конечно. А вы уверенны, что это точно ваш ребенок? — Решилась спросить она.

Я подумала, что Корсаров ее сейчас покусает, как Пулька Лёньку.

— Это. Мой. Ребенок. — Членораздельно произнес он. — Мне нужно, чтобы вопрос был решен сегодня.

— Но я не могу сегодня…. — Попыталась откосить женщина, имя которой я так и не узнала.

— Можете. — Ласково перебил ее аристократ в пальто.

— Могу. — Послушно выдохнула она.

Оформляли все здесь же. Я сидела в сторонке, наблюдая, как Корсаров заботливо ходит по кабинету с проснувшейся Дариной. На мое предложение подержать дочь, на меня посмотрели так, как будто я золотой рыбке в стакане воды отказала. Ну и ладно, пусть сам носит, дите проголодается, я посмотрю, как он ее кормить будет.

— Вот, держите. В базу я все ввела. Поздравляю… э-э… с дочерью. — Попыталась сгладить ситуацию начальница ЗАГСа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Спасибо. — Бросил официальный отец моего ребенка напоследок.

С молодым человеком, сопровождавшим нас, мы распрощались на парковке, а дочь в свои руки я получила только в машине.

— И кто это такой был? — Полюбопытствовала.

— Сын одного хорошего знакомого моего отца. Он тут пока мэром числится. — Отмахнулся невозможный мужчина.

— Что? — Вскричала я. — Это был сын мэра?

— Чего ты так орешь-то? — Поморщился Геннадий. — Ну, сын.

Я только головой покачала и отвернулась. Это кто ж отец Корсарова? И с кем вообще я связалась? А с виду был такой хороший квартирант. Только моя жизнь умудряется запутаться в трех соснах и превратиться в черти что, благодаря моим собственным необдуманным действиям. Ну, хоть жениться не пришлось, на сей раз.

Геннадий затормозил у крупного торгового центра.

— Через полчаса вернусь. — Отчитался он и вышел из машины.

Ну и замечательно. Я хоть ребенка покормлю. Чувствую, она уже проголодалась. Пока Дарина ела, пока жевала шнурок от конверта, пока я прочитала новое Дарькино свидетельство о рождении, где в графу отец был вписан Корсаров Геннадий Борисович, а сама дочь теперь называлась Корсаровой Дариной Геннадьевной, полчаса и прошло. А я задалась вопросом, почему я не заметила смену фамилии ребенка? Вот все-таки чуяла, что меня где-то надули, и не ошиблась. Когда мужчина вернулся к машине с детской автомобильной люлькой, я и задала ему интересующий меня вопрос.

— Почему Дарина — Корсарова? — Я потрясла документом перед его носом.

Он непонимающе на меня уставился.

— А какая должна быть? — Он поставил люльку на заднее сиденье и принялся ее пристегивать.

— Топтыгина. — Я насупилась. Он вздохнул, и закрыл заднюю дверь. Обошел машину и сел за руль. — Ген, почему? — Не сдавалась я.

— Потому что она теперь моя дочь и будет носить мою фамилию. — Как-то нервно бросил он, всем видом показывая, что разговор окончен.

— Тебе отчества мало? — Истерично спросила я.

Нет, беременней, ходи, мучайся столько месяцев, рожай, а от мамы у нее только глазки? Он совсем, что ли? У меня даже слезы побежали от злости на такое его поведение. Корсаров покосился на меня.

— Мало отчества. Мой ребенок должен быть с моей фамилией. — Упрямо сказал он.

Ах, так?

— Разворачивай машину. Едем обратно в ЗАГС и все отменим. — Я тоже могу быть упрямой.

— Нет. — Уперся он. — Он уже двадцать минут, как закрыт и откроется только во вторник.

— Тогда, поедем во вторник. — Не сдавалась я.

— Нет. Я работаю. — Геннадий покачал головой.

— Р-р-р! — Прорычала я от бессилья. — Ты специально! — Наставила на него палец.

— Да. — Кивнул он. — Чем плоха моя фамилия?

Я прикрыла глаза ладонью.

— Тем, что она твоя. — Глухо сообщила ему. — Дарька — моя дочь.

— Теперь и моя тоже. — Безапелляционно заявил он.

— Только на бумаге. — Ой, дура я, дура, что повелась на первое же попавшееся предложение о помощи. Ничему жизнь меня не учит.

Корсаров стиснул зубы так, что желваки заходили, но ничего не ответил. Я молча стирала слезы со щек и даже не заметила, как мы подъехали к церкви.

— Я быстро. — Коротко бросил он и вышел.

Не было его минут пятнадцать. Вернулся он с мокрой головой и пахнущий ладаном. Стиснув зубы, промолчала. Не моего ума дело, зачем он туда ходил, хоть и было очень любопытно.

До дома ехали молча. А что тут еще скажешь? У него на все есть свой ответ. Крайне властный, жесткий и несгибаемый человек. Ага, как половая доска на пятьдесят. Из лиственницы.

У дома нас ждала девочка с щенком на поводке. Рядом крутилась любопытная Пулька.

— Здравствуйте. — С нами звонко поздоровались, когда мы подошли к калитке.

— Что случилось? — Отдала Геннадию дочь и присела перед животным.

— Мама сказала, что надо прививку сделать. У меня и лекарство с собой. Мама сама уколов боится, вот к вам и отправила. — Девочка тоже присела на корточки.

Прививка была сделана быстро. Делов-то. Это не Пулькину лапу лечить, где не один месяц уйдет до полного восстановления.

Вернулась в дом, помыла руки и вошла в комнату, где Корсаров прикладывал к лежащей на кровати Дарьке то один костюмчик, то другой. Мне тут же захотелось учинить что-то вроде скандала. Никогда такого не делала, но думаю, у меня получится.

— Зачем ты все это сделал? — В итоге устало спросила, поняв, что сил на скандал не осталось. — Ведь не ради субботних оладушек?

Гена оставил вещи на кровати и подошел, глядя прямо мне в глаза. Он не прятался, и я приготовилась услышать правду.

— Затем, что рядом с вами я не похож на труп. — Вдруг выдал он фразу, в которую вложил всю серьезность.

У меня лицо вытянулось от такого ответа.

— В смысле? — Уточнила.

Ответить он не успел, потому что после короткого стука дверь открылась и в дом вошла Анжелика, в девичестве Лапоткова. За ней шагнул высокий широкоплечий парень, которому она до подмышки не доставала.

— Всем привет. — Сестра стащила с себя шапку и пихнула ее в руки мужа. — Господи, еле доковыляла.

— Вы что, пешком шли? — Нахмурился Корсаров.

— Нет, просто Андрей одел меня, как капусту. — Она, проговаривая все это, снимала верхнюю одежду, под которой был кардиган, под которым была длинная водолазка, обтягивающая большой живот. — Обратно без одежды поеду. — Пригрозила она Догилеву. Тот только хмыкнул. — Чай нальете? И где моя племянница?

Она деловито прошла на кухню, помыла руки и отправилась к Дарьке.

— Тереза, в чем дело? — Корсаров растерялся, но чайник на плиту поставил.

А я поняла, что Анна Николаевна разрешила Лике сюда наведываться. Раньше, когда дед был жив, мы почему-то боялись обидеть старшее поколение и старались не общаться.

— Когда срок? — Я тоже прошла в комнату и кивнула на ее живот.

Сестра улыбнулась и автоматически погладила живот. Жест был очень знакомым, сама так делала, когда была беременной.

— Не знаю. Врачи одно говорят, УЗИ другое показывает. — Она вздохнула и пощекотала Дарьке пятку. Андрей умиленно наблюдал за супругой. — Гек, — позвала она. — Твой отец папе позвонил.

Мой сосед по дому тут же напрягся.

— И что сказал?

Анжелика недовольно на него посмотрела.

— Что ты обзавелся дочерью. — Она обвинительно направила на него палец.

Я голову на руки уронила. В этой деревне хоть что-то остается неизвестным? Двух часов не прошло, а уже все всё знают.

— Это все? — Ровно спросил Гена.

— Нет. — Лика покачала головой и покосилась на меня. — Он боится за тебя. Ну…, ты понимаешь. — Она скомкала фразу и замолчала.

— Мать, я хоть раз после того раза дал повод для тревоги? — Все так же ровно спросил Корсаров.

Я вообще заметила, что если этот мужчина чем-то задет, то он вдруг теряет все свои эмоции и разговаривает, как робот.

Анжелика немного стушевалась.

— Мы все беспокоимся. — Она повернулась к Дарине. — Ну, поздравляю, папаша. Ребенок — это всегда чудо. — Она бросила на меня быстрый взгляд.

Я промолчала. Не хочу пока ни с кем обсуждать то, что сегодня произошло. А еще только сейчас пришло осознание того, что не давало мне покоя во всей этой истории. От Леньки мне бы удалось скрыть дочь, а вот от Корсарова вряд ли. Кажется, я только что поменяла козла на волка.

А если у меня появится мужчина, отпустит ли Геннадий Дарину? Вряд ли. Последняя мысль повергла меня в ужас, который явственно отразился на моем лице. Анжелика, заметив это, тут же нахмурилась, тяжело поднялась и прошла мимо Корсарова.

— Гек, а ну пойдем, поговорим.

Они ушли в другую комнату, оставив нас с Дарькой и Андреем. Мужчина с места не сдвинулся, рассматривая меня, как неведому зверушку. Через минуту подошел, протянул мне руку и улыбнулся. Пожала, нервно скривила рот в ответ. Меня снова начало трясти. Внутри зрело осознание того, что я просто непроходимая идиотка. Причем клиническая.

Из соседней комнаты раздался Ликин крик.

— Ты придурок, Корсаров! — Хлопнула дверь комнаты. Анжелика появилась в дверях через несколько секунд. — Меня в этом доме чаем напоят? — Жалостливо протянула она.

Я тут же засуетилась. Дарина пока спокойно лежала, поэтому я могла оставить ее на несколько минут. Сняла чайник с плиты, налила чай, поставила на стол. Геннадий из комнаты так и не вышел.

— Кир, ты не переживай. Обычно, он более адекватный. — Увещевала сестра, уплетая утренние оладьи с вареньем. — Только иногда перемыкает.

Я кивнула.

— Я заметила. Просто…, - опустила взгляд, — не понимаю, что делать.

Она фыркнула, расплескав чай.

— Ой, это просто. Тебе к баб Нюре надо сходить. Она хорошо все по полочкам раскладывает. Много нового о себе узнаешь. — Лика хихикнула.

Я задумалась. Может быть, действительно стоит съездить? Но я тут же вспомнила о том, что обычно происходит тогда, когда я принимаю чью-то помощь. Ничего хорошего.

— Я подумаю. — Тактично ответила.

— А вообще, вам с Геком лучше бы поговорить. Просто сесть и определить то, какую роль вы играете в жизни друг друга, иначе проблемы будут. — Она что, шутит? То есть сейчас — это не проблемы? — Вам бы расслабиться немного. Напряжение снять. — Она задумалась. — Отпуск, что ли, Геку выписать? — Рядом оживился Андрей и что-то начал объяснять на пальцах. — Да знаю я, что не вовремя сейчас. Через месяц, наверное, можно уже будет….

Когда Догилевы уехали, а я уложила Дарину спать, на кухне появился Геннадий. Выглядел он достаточно нервно. Впрочем, и я не лучше.

— Поговорим? — Глухо бросил он и сел за стол. Я послушно приземлилась на табурет напротив. — У меня была семья. — Без предисловий начал он, он коротко на меня посмотрел. — Жена и дочь. Они погибли.

Я внутренне похолодела.

— Это как-то касается нас? — Спросила, чувствуя, как внутри разливается жалость к нему.

Он поморщился.

— Косвенно. Анжелика хотела, чтобы я тебе об этом сказал. Она считает, что я нашел себе замену в виде вас. — Покаялся он.

— Я — не твоя жена. — Напомнила на всякий случай.

Он кивнул, показывая, что помнит об этом.

— И все-таки, твоя родственница считает, что так я пытаюсь решить проблемы с собственной психикой. — Рассудительно сказал он.

— Это так? — Тут же заинтересовалась я.

— Частично. — Кивнул он. — Жизнь с вами отвлекает меня от внутреннего одиночества. Мне почти перестали сниться кошмары, и в целом я стал спокойнее. — Это радовало. Да и нам с дочерью пока никак не мешало жить. Вот только я чувствовала, что это не все. — Сейчас, после разговора с Анжеликой я попытался разобраться в себе. Давно пора было. Желания не было, да и сил тоже. Психологи в свое время там столько нарыли, что мне внутри себя и делать нечего было.

— Ты посещал психологов? — Он кивнул. Впервые вижу мужчину, который добровольно в этом сознался. — Так в чем заключается проблема, о которой ты хотел мне рассказать?

Гек немного помолчал и бросил на меня виноватый взгляд.

— Кажется, что я уже некоторое время считаю Дарину своей дочерью. — Увидев мое лицо, он попытался пояснить, но сделал все только хуже. — Кажется, Анжелика в чем-то права. У меня в мозгу произошла подмена понятий, и я с этим ничего не могу поделать.

Капец!

Глава 9

Кира

Мне стало все гораздо понятнее. У Корсарова в жизни произошла трагедия, которая не могла не оставить след на его психике, и сейчас он находится в погранично-нестабильном состоянии. Такое бывает и с животными. Если у собаки умирает хозяин, то она впадает в глубокую депрессию. На фоне этого состояния у нее может развиться зависимость от похожего на погибшего хозяина человека. Запах, голос или внешний вид может спровоцировать эту реакцию. Это и есть подмена понятий у живого существа. Вот только я была против того, чтобы моя дочь заменяла кому-то кого-то.

— Не хочешь мне что-то сказать на это? — Спросил Геннадий через несколько минут и нервно провел ладонью по волосам.

А что тут скажешь? Только правду.

— Я хочу уехать. Вместе с дочерью. — Выдохнула.

Корсаров раздраженно потер лицо.

— Куда? — Сухо уточнил он.

Я опустила голову.

— Не знаю. Найду что-нибудь. У меня профессия такая, что захочешь — с голоду не помрешь. — Понадеялась.

— Не надо уходить. Это твой дом. Я сам уйду. — Он отвернул от меня лицо. — Дай мне неделю, я найду дом и съеду.

Я чувствовала, насколько ему не хотелось уходить. Я знала, что он сейчас ломает себя, чтобы пойти у меня на поводу. Но у меня есть дочь, о которой я должна заботиться в первую очередь. И так уже глупостей наворотила, теперь еще несколько человек страдать будут.

— Ты заплатил за него. И много чего построил. — Тихо напомнила, сама не понимая зачем.

Гек вновь повернул ко мне лицо и скривил губы в подобии улыбки.

— Считай, что это для дочери. — Он внимательно смотрел на меня, пытаясь уловить реакцию на его слова.

— Ген, она не твоя дочь. — Обозначила свою позицию пол этому вопросу.

Он упрямо покачал головой.

— Кир, я не знаю, что ты себе придумала, но для меня Дарина — не копия кого-то еще. Моя семья погибла и навсегда останется только в моей памяти. — Неожиданно начал он объяснять. — Дарину я не воспринимаю, как свою погибшую дочь. Она абсолютно другой ребенок, и я это понимаю. Просто, я почему-то изначально воспринял ее, как свою. Я позвоню знакомому психологу, чтобы разобраться, откуда возникло это чувство, но избавляться от него не хочу.

Он смотрел мне прямо в глаза, и я ему верила. У него не было повода мне врать. Он и так собрался уходить, оставив нас одних в доме. Он не собирался навязываться. Он просто обозначил то, какой он и почему. Дура, дура, идиотка. Почему? А вот почему.

— Ты можешь жить рядом с нами, если пообещаешь рассказывать мне обо всем том, что касается меня и дочери. Если я узнаю, что ты что-то утаил, то мы уедем. — Да, шантаж, но у меня не было выбора. Точнее был, но он меня устраивал меньше. — И ты все-таки проконсультируешься с психологом. — Наставила на него палец.

Корсаров облегченно выдохнул и послал мне благодарный взгляд.

— Что ты хочешь еще знать? — Он вцепился в меня взглядом.

Я немного помолчала, но все-таки не выдержала.

— Как они, ну…? Что с ними случилось?

Я вновь увидела, как сидящий передо мной мужчина вновь как будто изнутри покрылся изморозью. Эта его черта становилась для меня все более понятной.

— Сбила машина. — Ровно произнес он.

— Мне жаль….

— Не надо. — Вдруг раздраженно отмахнулся. — В этом никто не виноват, кроме того, кто сидел за рулем. Но он уже наказан. И меня жалеть не надо.

Я тут же рассердилась.

— Я тебя и не жалею! — Возмутилась. — Чего тебя жалеть? Ты здоровый, успешный, непьющий мужчина. Мне жаль, что такая ситуация вообще случилась. Такого не должно происходить. Родители не должны переживать детей….

— Я понял. — Перебил он меня. — Извини, что сразу накинулся. — Корсаров тяжело вздохнул. — Просто жалельщики так достали тогда, что я сейчас неадекватно реагирую.

Я его понимала. Люди иногда просто бестактно лезут в твою жизнь, считая, что так лучше.

— Как ты познакомился с Анжеликой? — Это мне тоже было интересно.

Геннадий хмыкнул.

— Она на себе двухметрового бугая до больницы дотащила, когда скорая отказалась ехать. В городе куча вызовов была, гололед. Мужик ногу сломал, никто помогать не стал, а мелкая чуть сама не померла от перенапряжения, но доволокла. Я тогда в волонтерском движении был, и сам возил таких вот пострадавших в травматологию. У ворот больницы встретил ее, помог оформить пациента. А потом мама волонтеров попросила из студентов набрать, я о ней сразу вспомнил. Так и сдружились.

— Угу. — Приняла к сведению. — А мама у тебя тоже волонтер?

— Мама у меня заведующая хосписом. Ну и волонтерским движением руководит. — Пожал он плечами.

— Мгм. — Ясно, интеллигентная семья. Про папу я спрашивать побоялась, мало ли. Меньше знаешь, крепче спишь. Да и ясно, что простой человек дружбу с мэрами не водит. — А почему тебя называют Геком?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он очень удивился.

— Потому что Геннадий Корсаров. ГК. Со школы еще прилипло.

Выходные у нас прошли в режиме перемирия. Геннадий все-таки убрал снег с крыши бани и по моему хотению стаскал его на огород, чтобы вода зря не пропадала. Я сама хотела это сделать, но кто бы мне позволил. Что-то такой никчемной себя чувствую, ужас просто. Ну, ничего, потихоньку наверстаю, когда снег сойдет.

Вечером воскресенья Корсаров зашел в нашу с Дарькой комнату. В руках он держал две коробочке. Дарина лежала на кровати и грызла ручку погремушки, я стояла и складывала высохшие пеленки в комод.

— Можно? — Отвлек он меня.

Я тут же обернулась.

— Что-то случилось? — Нахмурилась.

— Да, — он немного помялся. — Я бы хотел дать вам это. Понимаю, что с твоей точки зрения поступаю неправильно, но, может быть, ты хотя бы посмотришь….

Из его путаных объяснений я поняла, что ничего не поняла.

— Что ты хочешь дать?

Геннадий бросил быстрый взгляд на перевернувшуюся Дарьку.

— Я хочу, чтобы вы их надели. — Он протянул мне коробочки, зажатые в руке.

Я опасливо приблизилась к нему и взяла одну из коробочек. Откинула крышку и с удивлением уставилась на лежащий на бархатной подушечке ажурный золотой крестик, обвитый цепочкой. Маленький, детский, но при этом очень красивый.

— Зачем? — Прикоснулась пальцами к холодному металлу.

— Так вы будете хоть как-то защищены. — Совершенно серьезно ответил Гек. — Крестики освещены в церкви.

Я попыталась сдержать внутреннюю дрожь. Отказаться было сродни подвергнуть его новому психологическому дискомфорту. И он это знал. И умело играл на этом, чтобы заставить меня сделать то, что он хочет. И знал, что я это тоже понимаю. И все равно рискнул.

— Пожалуйста. — Скорчил он умильную рожицу.

— Ладно. — Снова сдалась я.

И как он умудряется каждый раз уговорить меня? Почему мне все труднее отказать ему в его просьбах? Манипулятор. Цепочки он на нас нацепил тут же. Мой «взрослый» крестик был увеличенной копией Дарькиного и, по моему мнению, стоил каких-нибудь неимоверных денег. От холода металла по коже побежали мурашки.

— Ну вот, — Гек удовлетворенно осмотрел нас.

— Больше ничего не покупай. — Предупредила его.

Мужчина поджал губы и ничего не сказал. Я только головой покачала. Вот как с этим бороться? Посмотрела в хитрые карие глаза и поняла, что никак. Жук.

В три часа ночи у Дарьки поднялась температура. Я в панике не знала, за что хвататься. В больницу звонить рано еще. Температуру нужно чем-то сбивать. У меня был минимальный набор в аптечке. Вытрясла все и нашла жаропонижающее. Прочитала инструкцию. Рев дочери подгонял меня, еще и из рук все сыпалось. Дала лекарство и только закрыла пузырек, как в комнату вошел Корсаров.

— Что случилось? — Он рассматривал перепуганную меня и ревущую Дарину.

— У нее температура. — На последнем слове голос сорвался.

— Высокая? — Нахмурился он.

Протянула детский градусник. Он посмотрел на цифры и выдохнул.

— Не высокая. Лекарство дала? — Быстро закивала. — Хорошо. Если не спадет, то в больницу поедем.

— А если спадет? — Подняла дочь и прижала ее к себе.

— Врача вызовем. — Гек протянул руки к ребенку. — Давай ее сюда. Тебе нужно поспать. Днем вряд ли получится.

— Тебе же на работу. — Подняла на него взгляд.

— Ничего страшного. — Он отмахнулся. — Я привык.

— С ума сошел? — Возмутилась я. — Тебе лет сколько? Мало мужиков от всяких инфаркто-инсультов помирает? Спать по ночам надо!

— А что? Лучше будет, если у тебя молоко пропадет? Или сама сляжешь? — Решил не сдаваться он.

— Лучше. — Я выпятила нижнюю губу. — Зато ты нормально выспишься. У тебя завтра рабочий день.

Корсаров ругнулся.

— Кир, ты устаешь больше меня. Ребенок отнимает много времени и сил. Я же просто нахожусь в конторе, чаще всего отвечаю на звонки и сижу за компьютером. Так что мне легче, чем тебе, по ночам не спать.

— Это моя дочь. — Применила я запрещенный прием.

И тут же получила.

— И моя.

— Корсаров, ты… ты….

— Да что ж ты упрямая-то такая? Я ж как лучше хочу! — Прошипел он, не повышая голоса.

Тут же почувствовала себя истеричкой.

— Может быть, я сама знаю, как мне лучше. — Поджала губы.

— Ну конечно! Загонять себя до полусмерти, вот что для тебя лучше? Будь твоя воля, ты бы пахала и пахала. Ты же женщина! Красивая, молодая. — Я опешила. Где это он красоту увидел? — Тебе надо себя ценить, а ты все время в мужскую работу лезешь!

— Укачивать по ночам ребенка — это женская работа. — Нашлась я, игнорируя сомнительные комплименты.

— Кто тебе такое сказал? — Гек насмешливо приподнял правую бровь. — Женщина должна ребенка по ночам покормить один-два раза. Все остальное — мужская забота.

И забрал у меня задремавшую под нашу тихую ругань Дарьку. Пока я хлопала жабрами, он показал язык и вышел из комнаты. Ну, вообще! Если я сейчас за ним побегу, то буду выглядеть совсем истеричкой?

Наощупь нашла кровать, села и уставилась невидящим взглядом в стену. Только сейчас до меня дошло, что я давным-давно не боюсь доверять этому человеку собственную дочь. Леньке даже б подержать не дала, а этот с первого дня с ней носится, и я ему это позволяю. Как такое вообще возможно? И что я за тормоз такой, что только сейчас все это до меня доходит?

Проанализировав все то, что происходило в этом доме последнее время, просто ужаснулась. Мы с Корсаровым живем, практически, как семья. Только что в разных комнатах спим, и супружеский долг не исполняем. Все остальное: быт, забота, покупки, отношение к дочери…. Я почувствовала, как у меня тихо, но верно поехала крыша от нереальности происходящего. Или, наоборот, от реальности. Может быть, мне тоже обратиться к психологу? Денег только подкопить….

— Ты почему не спишь? — Геннадий вернулся и положил спящую Дарину в кроватку.

— Что? — Вынырнула из своих мыслей и взглянула на время. Уже час прошел, а я и не заметила.

— У нее температура спала уже. Часа два-три можно спокойно отдохнуть. — Он подошел ко мне и сел на кровать рядом. — Ты как? Успокоилась?

Я медленно покачала головой.

— Ген, я не понимаю, что происходит. — Пожаловалась.

Он вздохнул и покосился на кроватку.

— Я пытаюсь помочь.

— Выглядит это все как-то…. Никто не помогает бескорыстно. Всем всегда что-то нужно. Для себя, не для кого-то другого. — Попыталась сформулировать правильно.

Корсаров задумчиво на меня посмотрел.

— Кир, я не знаю, что мне нужно для себя. Я знаю лишь то, что мне с вами очень хорошо и спокойно. И пытаюсь продлить это время, потому что знаю, что такое, когда плохо. Это все, что я сейчас могу сказать.

Я кивнула, принимая такой ответ. Но подвох где-то чуяла. Знать бы еще, где именно. Мне просто катастрофически не хватало вводных данных.

Поспать получилось до семи часов. Потом у Дарьки снова поднялась температура. Геннадий хмурился, я паниковала. Нет ничего хуже чем, когда ребенку плохо, а ты ничего не можешь сделать, кроме как ждать. В восемь позвонили в больницу и вызвали врача.

Знакомая мне женщина-педиатр появилась лишь через час. Оказывается, она добиралась до нас пешком. Гек, выслушав причину задержки, проворчал что-то нечленораздельное и заявил, что отвезет врача обратно на машине.

— У ребенка красное горло. Сейчас я выпишу рецепт.

Через минуту она протянула мне бумажку и даже расшифровала ее. И почему медработники пишут так, как будто их этим значкам и циферкам в ФСБ обучают, чтобы никто не догадался, что там на листке такое синенькое чернеется.

— Я привезу. — Корсаров отобрал у меня расшифрованные каракули.

— Угу. — Спорить не было ни сил, ни желания.

Дарина, едва спала температура, снова завалилась спать. Причем отказалась от молока, только воды попила. Я, нервничая, металась из угла в угол. Точно такие же чувства у меня были сразу после родов, вот только бегать я тогда не могла.

Геннадий вернулся через полтора часа. В город ездил, как пить дать. Помимо выписанных лекарств, он еще приволок травяные сборы на все случаи жизни. Я тут же вспомнила про пучки трав, которые приносил Венька. Вот беспутная! Почему я о них не вспомнила?

— Спасибо. Езжай на работу. И так уже из-за нас задержался. — Слабо улыбнулась.

Он согласно кивнул и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Если что-то случится, сразу звони мне. Пока Дарина спит, ложись отдыхать сама, иначе при таком графике просто не выдержишь. — Наставительно порекомендовал он.

Я кивнула, не желая спорить и задерживать его еще больше. Кажется, он это понял, но ничего не сказал.

Я успела сварить суп, вымыть пол и сбегать в душ, когда Дарина вновь проснулась, на этот раз без температуры. Но дочь была вялой и капризничала. Я дала ей все нужные лекарства и покормила, но Дарька сегодня явно не была настроена на лишние телодвижения и уснула.

Я пропустила тот момент, когда в доме появился гость. Венька приветственно кивнул, когда я увидела его на кухне, заваривающего травки в заварнике. Я так удивилась, что даже забыла спросить, что он здесь делает.

— Вместо воды давай ребенку. — Он кивнул на чайничек.

Я могла бы и сама догадаться, если бы отмела панику. Стало стыдно. Пока растерянно стояла посреди кухни, Вениамин налил нам чаю и достал из холодильника варенье.

— Ты как? — Спросил он.

— Нормально. — Отмахнулась.

— Гек давит? — Понимающе усмехнулся он.

— Есть немного. — Согласилась.

— Ты тоже дави. — Вдруг посоветовал он.

— Что? — Округлила глаза.

— Тоже дави. Его точка зрения не всегда тебе подходит. Отстаивай свою. — Вдруг выдал он длинную фразу.

— Зачем? — Удивилась я.

Кулаев нахмурился. Ну да, непонятливая я сегодня.

— Ему надо посмотреть с другой стороны. — Венька попытался сформулировать.

Я скептически фыркнула. Нострадамус нашелся, загадками разговаривать.

— На что посмотреть? — Ну почему всю информацию по крупицам приходится вытаскивать?

Вениамин улыбнулся, внимательно посмотрел на мою скептически скривленную физиономию и пояснил.

— На тебя.

И что бы это значило?

Глава 10

Геннадий

— Где тебя носит? У нас уже все телефоны оборвали! — Ко мне еще на парковке подбежал Толик Гарин.

Я закрыл машину и быстрым шагом пошел к двери.

— У дочки ночью температура поднялась. — Пояснил, быстро входя в контору.

Гарин даже с шага сбился.

— У дочки? Гек, ты нормальный вообще? Какая дочка? У нас проекты до миллиметра выверены, а теперь поставка на полтора часа запоздает. Бригада простоит. Еще около тридцати человек захотели в семь утра понедельника дома заказать. — Зачастил он, поясняя мне ситуацию.

Я резко развернулся.

— У меня заболел ребенок. — Прошипел. — Я имею право опоздать по уважительной причине. — Открыл дверь в кабинет. — Что-то не нравится — увольняй.

— Чего сразу: увольняй-то? — Анатолий явно не хотел сдаваться так просто. — Ты бы хоть предупредил.

— Догилевы в курсе. — Отрезал, включая ноутбук.

Гарин недовольно засопел. Оно и понятно, все знают о ситуации, кроме того, кто о ней реально знать должен.

— А откуда дочь? — Наконец, нашел он до чего докопаться.

— Из роддома. — Признался честно.

Продолжить расспросы ему не позволил зазвонивший телефон. Я вздохнул и принялся за работу. Если хочу сегодня все успеть, придется вкалывать. Сердце защемило, так хотелось вернуться домой к Кире и Дарине. Я понимал, что тревога не обоснована ничем, но подсознание аж трясло от того, что мне сейчас приходится быть не с ними. Напомнил себе, что нужно будет позвонить своему психологу по этому вопросу. В обед этим и займусь.

Через пару часов ко мне заглянула Лика, которая все больше и больше начинала напоминать весьма упитанную барышню, нежели доселе знакомую мне девочку с огненными волосами.

— Поговорили? — Она тяжело опустилась на стул.

— Да, — кивнул, отправляя смету заказчику.

— И как? Не выгнала? — Анжелика вперила в меня свой взгляд.

— Нет. Договорились, что я держу свои отцовские чувства к Дарьке в узде, а она пока не выселяет меня. — Сознался.

Подруга только головой покачала.

— А ты не хочешь от них переезжать?

— Нет. Мне с ними хорошо. — Нахмурился, не понимая, зачем Тереза меня допрашивает.

— Угу. — Лика задумалась. — А им с тобой хорошо? — Вдруг спросила она.

Я замер и поднял на нее взгляд. Хорошо ли им со мной? Я не знал ответа на этот вопрос. Я был лишь уверен в том, что Кире и Дарине здесь лучше, чем было бы рядом с ее бывшим мужем. Но не факт, что остановись Кира у какой-нибудь пожилой женщины, то жила бы сейчас хуже.

— Не знаю. — Ответил деревянным голосом.

Анжелика только усмехнулась.

— Гек, очень советую тебе перестать бегать от собственных эмоций и начать их анализировать. Мне кажется, что ты дальше собственного носа не видишь и видеть не желаешь. — Она поднялась со стула и поковыляла на выход.

А я принялся думать. Что подруга имела ввиду, говоря все это? Да, согласен, что непроизвольно зарываюсь, когда меня что-то задевает за живое. Но что-то мне подсказывает, что дело не в этом. А в чем?

Бросил взгляд на часы и взял в руки телефон. Я приоритетный пациент, если что.

— Здравствуйте, центр….

— Дель, это Геннадий Корсаров. — Перебил я женщину.

На другом конце трубки повисла недолгая тишина.

— Геннадий Борисович? — Недоверчиво спросил голос.

Я понимал недоумение Аделаиды, ведь я орал, что больше ноги моей не будет в ее кабинете, и звонить я ей не собираюсь.

— Да, это я. Дель, мне очень нужно с тобой поговорить.

— Что-то случилось? — Она тут же свернула в профессиональную колею.

— Да. У меня есть несколько вопросов. И давай на «ты». Я понимаю, что ты обиделась в прошлый раз….

— Твоя мама меня убьет, если услышит, что я с пациентом так разговариваю. — Прошипела она в трубку. — Так, подожди! Ты можешь через пару минут организовать видеозвонок? Мне нужно будет видеть твою реакцию.

Я послушно набрал ее адрес на клавиатуре ноутбука и позвонил.

— Ты снова перекрасилась. — Простонал я, увидев фиолетовые пряди, торчащие во все стороны. Для пятидесятилетней женщины это было смело.

— Это не мешает работе, и твоей маме пришлось смириться. — Она воровато оглянулась и показала язык. — Давай, в темпе рассказывай, что там у тебя случилось.

Я вздохнул и потер переносицу.

— Я живу с женщиной, которая сбежала от мужа и тайно с ним развелась. А еще у нее грудной ребенок, которого я записал на себя. — Коротко сформулировал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Цвет кожи Аделаиды слился с ее волосами, когда я понял, что дело плохо.

— Что ты сделал? — Выпучила она глаза.

— В графе «отец» поставил свое имя. Теперь у меня есть дочь, которая носит мою фамилию. И отчество тоже. — Похвастался.

— Дочь? — Пискнула Деля. — Корсаров, ты охренел?!? Что ж ты делаешь-то? Подожди. — Она замерла. — Ты не сказал, что женился на матери ребенка.

— Я на ней и не женился. Мы просто соседи по дому….

— Твою мать, Гек! — Взвыла она, дергая себя за фиолетовую прядь. — Вся…. Вся терапия насмарку. Я тебе что говорила? А ты что наделал? Нельзя ведь так….

— Дель, ты мне объясни, что не так. — Спокойно попросил, потому что истерика на экране заставляла меня чувствовать себя виноватым.

— Да все не так, Корсаров! — Она набрала воздуха в грудь, но орать передумала. Лишь спросила. — Как ты относишься к матери девочки?

Я задумался.

— Она очень молодая. Независимая. Гордая.

— Я не спрашивала, какая она. Я спросила о твоем отношении к ней. — Перебила меня всезнающая женщина.

Тряхнул головой, сбрасывая кольнувшее раздражение.

— Я к ней отношусь… хорошо.

— Очень конкретно сказано. — Съерничала Деля.

— Я пытаюсь сформулировать. — Нахмурился. — Мне хочется о ней заботиться. Кажется, что она пытается быть сильной, но остается абсолютно беззащитной, чтобы, ни делала. Хочется дать ей то, чего ей не хватает. Хочется, чтобы она улыбалась. Она очень редко это делает. Только когда с Дариной возится.

— Отлично. — Похвалила меня она. — А как девушка к тебе относится?

Я вновь завис. А как она ко мне относится?

— Она меня, если не боится, то точно опасается. Она не любит, если я для них с Дарей что-то делаю. Спорит со мной все время. Она очень зажата, и ее хочется обнять, чтобы расслабилась. Но от меня она ничего такого не примет. — В последнем я был более чем уверен.

Деля вдумчиво сверлила меня взглядом с экрана компьютера.

— А как ты относишься к ребенку?

Я широко улыбнулся.

— Она еще очень маленькая. Когда я беру ее на руки, мне не хочется выпускать ее из рук. Она пахнет молоком и детским мылом. Я люблю дочь и считаю ее своей. — Сознался.

Взгляд с экрана стал строго-разочарованным.

— Ты сравниваешь ее с …?

— Нет! — Перебил. — Она другая. Я это прекрасно осознаю.

— Гек, успокойся. Я пытаюсь помочь. Помнишь? — Я кивнул. — Если ты мне позвонил, то у тебя есть вопросы. Задавай.

Я тут же оживился.

— Как сделать так, чтобы им было хорошо со мной?

Я решил, что Аделаида меня сейчас через экран прибьет.

— Да вы — махровый эгоист, батенька. — Вдруг выдала она.

— Почему это? Я же хочу, чтобы им хорошо было. — Удивился.

Деля тут же сделала мстительно-хищное лицо.

— Гек, помнишь, я тебе тоже хорошо хотела сделать, когда терапию проводила. Тебе понравилось? Тем более, эта девушка и ребенок не нуждаются в такого рода вмешательстве. А сейчас ты, я так понимаю, активно занимаешься психологическим насилием над этой беззащитной женщиной, считая, что поступаешь так из лучших побуждений. — Припечатала она меня.

Я даже рот открыл, чтобы опровергнуть этот бред и… не смог. Потихоньку принявшись анализировать свое поведение, начал задыхаться от нахлынувшего ужаса. Что я натворил?

— Гек, вдох-выдох. Вдох-выдох. Не расслабляйся. Дыхание, помнишь? Один вдох, один выдох. — Спокойный голос лился с монитора.

Я сделал вдох, ведь легкие уже начали гореть. Вот только облегчения мне это не принесло, так как пришло осознание произошедшего. Господи, это ж надо такое вытворить? Чем я лучше этого Леньки, ее бывшего? Он тоже считал, что знает, как ей надо жить во имя своих собственных интересов. Чего я хотел от Киры? Чтобы она и Дарина были рядом. Что получил? Осознание того, что нельзя насильно удерживать рядом с собой какого-либо человека.

— Я уеду от них. — Выпалил, понимая, что мне от этих действий будет так плохо, как давно не было. Вновь ломка от бессилия.

— Ты лошадей-то не гони, не то припряга не досчитаешься. — Деля тряхнула короткими волосами.

— У тебя есть план лучше? — Огрызнулся, отдышавшись.

— Что тебе мешает жить с ними рядом, но при этом не решать выдуманные тобой одним проблемы? Я так поняла, что ты считаешь эту женщину несмышленой девочкой-подростком. Попробуй относиться к ней, как к равной тебе, а не как к домашнему питомцу. Вместе решать возникающие проблемы, обсуждать возникающие вопросы. Ты не думал о том, чтобы создать с ней семью? — Огорошила меня Деля.

Я возмущенно насупился.

— Дель, где я, а где двадцатилетняя девочка? Я старый и неадекватный, а у нее вся жизнь впереди. — Я сходу отмел это предложение.

Женщина на экране хмыкнула.

— Корсаров, боюсь тебя разочаровать, но вопрос задать тебе обязана. А ты ее отпустишь, если она найдет себе мужчину и захочет создать с ним семью?

Вопрос резанул по нервам. Внутри все заклокотало от неприятия такой возможности. Почему-то, говоря о том, что у нее все впереди, я не думал о реальном появлении другого мужчины в жизни девочек. У меня проблемы. У меня просто нереальные проблемы с психикой, эгоизмом и самовосприятием.

— Черт! — Выругался. — Я успел к ним слишком сильно привязаться.

Деля скептически наблюдала за моей реакцией.

— Корсаров, у тебя куча проблем, о которых ты даже не догадываешься. Хочешь, озвучу еще одну? — Она мило улыбнулась.

— Ты же все равно скажешь. — Я мрачно сверлил экран взглядом.

— Скажу. — Кивнула она. — Тебе придется научиться чувствовать снова. А это ой как непросто.

На подумать сегодня времени у меня больше не нашлось. Приехали заказчики, которых я оперативно сдал Артему и тот увез их на объекты. Потом позвонили из военного ведомства, дальше подготовка документов, просчет ошибок и спор с Анжеликой. Дотошная бухгалтерша сегодня была в ударе и настояла на дополнительных проектах, которые предстояло ввести в базу. Даже зная то, что она обычно оказывается права, я все равно был раздражен. Мне хотелось домой. Дочь болеет. Как они там сегодня? Позвонить не решился, вдруг Кира все же вняла моим словами отдыхает. Слова Лики и Дели не давали покоя и крутились в голове. Хотелось волком выть, но я заставил себя терпеть.

Когда в семь вечера оказался в машине, то даже не прогрел ее толком. Рванул домой. Проезжая мимо магазина, заставил себя притормозить. Без продуктов девочки долго не протянут. С некоторой маниакальностью набрал всякой всячины. Даже пельмени прихватил. Вдруг завтра Кире будет некогда готовить.

Дома было тихо, спокойно и пахло травами. Кира что-то вязала толстым деревянным крючком, сидя на кухне. Дарина спала в комнате.

— Как она? — Спросил обеспокоенно.

— Хорошо. — Девушка даже взгляда не подняла от рукоделия. — Температура еще раз поднималась, но невысокая. Венька заходил, еще трав принес.

В голове тут же возникла фраза о другом мужике. Силой воли подавил эмоции, внезапно начав понимать Виталика Догилева, который Кулаева чуть не прибил, когда Надька к нему в гости зашла. Еще и Кира не отдыхает, а активно напрягается с этим своим творчеством. Окинул наполовину вывязанный коврик недовольным взглядом и… решил промолчать. Нельзя давить, нельзя навязывать свое мнение.

— С тобой все хорошо? — Услышал, когда забивал и так полный холодильник продуктами. Надо бы умерить свои порывы, а то что-то совсем разошелся.

— Ну да, вроде бы. — Как можно беспечнее пожал плечами. — А что?

Кира как то неопределенно махнула рукой.

— Ты сегодня еще более странный, чем обычно. — Сообщила она мне.

Я вздохнул, помыл руки и сел напротив нее за стол.

— Кир…. — Начал было, но девушка вдруг вскочила.

— Ты же голодный. Точно!

Она споро накрыла стол и вновь села напротив меня.

— А ты? — Я нахмурился.

— Ужинала полчаса назад. — Отчиталась она, и я тут же почувствовал себя неуютно. Как будто допрашиваю ее все время.

Я быстро съел все, что было в тарелке, помыл посуду и подошел к столу.

— Нам нужно поговорить. — Решительно произнес.

— Эмм, — Кира растерялась. — Ладно.

— Я сегодня разговаривал со своим психологом. — Признался, усаживаясь на табурет. — Она сказала, что я на тебя слишком сильно давлю и манипулирую.

Девушка осторожно кивнула и тут же пояснила.

— Это нормально. Мужчины так �

Глава 1

Кира

Я нетерпеливо притопывала ногой, ожидая, когда медсестра запеленает мою девочку. Подспудно ждала, что сюда заявится мой бывший муж. Хотя, этого и быть не могло. Он сейчас дома, спит пьяный поперек кровати. Бывшая свекровь позвонила и пожаловалась.

Если учесть, что Ленька еще не знает, о том, что он бывший, да еще и о том, что у Даринки в графе «отец» стоит прочерк, то мне просто повезло. Господи, как же я умудрилась связаться с таким человеком, да еще и забеременеть от него? Просто, когда они со своей матерью, хозяйкой квартиры, где я снимала комнату, насели на меня и потащили регистрировать отношения, которых на тот момент еще не было, то я попросту растерялась.

– Ты глянь. Мы тебя, бесприданницу, каким мужем облагородили, – приговаривала довольная бывшая свекровь. – И в квартиру поселили, и ешь ты с нами на одной кухне. – Причмокивала она губами.

Вот только на деле заимели они себе бесплатную домработницу и добытчицу мамонта в моем лице. Да еще и забеременела я сразу же, едва брак был оформлен. А работала я в ветеринарной клинике, в которую устроилась на последнем курсе колледжа. Дед помер, и обеспечивать меня уже было не кому, а там хорошо платили, да еще и, когда образование профильное получила, добавили.

Вот только денег я ни копейки не видела. Все отнимал Ленька, которому на выпивку не хватало. И как же я так во все это вляпалась?

Готовиться к своему побегу я начала полгода назад, когда мой, так называемый муж, попытался поднять на меня руку. А я хоть с виду и нескладная, высокая и не шибко красивая, но трогать себя позволять не собиралась. Получил он тогда стулом по хребтине, да больше подходить ко мне не пробовал. Лишь ворчал.

– Ну, ничего. Ребенка родишь, себе его заберу, будешь деньги носить, как миленькая.

Тогда-то и поняла, что едва появится дите в доме, не будет свету белого мне совсем. И начала подготовку. Перво-наперво, написала заявление о расторжении брака. Ребенок на свет пока не появился, имущественных претензий у меня к Леньке не было, прописана я была в дедовом доме до сих пор, так что развели нас быстро. Лишь письмо-уведомление домой послали, дабы бывшего мужа оповестить. Но мне удалось его перехватить, подговорив нашу почтальоншу, что жила в первом подъезде. Я у ее собаки как-то кость из горла вытащила, чем заработала расположение этой прекрасной женщины.

Во-вторых, так как моя зарплатная карточка была у Леньки, а на последних месяцах беременности мне было бы сложно ее отбить у бывшего мужа, то я написала заявление в банк, где попросила переводить на карту две трети поступающих на счет денег, а одну треть откладывать на книжку. Ленька, конечно, ворчал, что ему денег не хватает, но подвоха не заметил.

Из-за большой нагрузки на работе (я отказалась уходить в декретный отпуск) и дома, Дарьку я родила раньше на полтора месяца, чем нужно было по сроку. Три месяца нас с ней продержали в больнице. Ее, потому что недоношенная, и не все функции организма работали правильно. Меня из-за дикого переутомления и истощения. Не то, чтобы я худая сильно была. Нет. Просто слабость была такая, что я иногда дочь на руки взять не могла, отчего находилась на грани нервного срыва.

Очень помогла женщина, что лежала со мной в палате. У ее ребенка вообще была неизлечимая болезнь, но та держалась, смирившись с неизбежностью судьбы. И меня учила не сдаваться, а пытаться быстрее восстановиться ради дочери. Чем я активно и занялась. Помогло.

Когда делала на дочь документы, то сознательно не вписала Леньку в графу отец. Пусть лучше безотцовщиной растет, чем с таким. Меня саму родители на деда бросили и уехали искать счастья в жизни (где-то там и сгинули), и мы с ним неплохо жили, до тех пор, пока дедушка не умер. Фамилию я дала свою, так как в браке ее не меняла. Топтыгина.

Сегодня нас выписывали. С утра я съездила в банк и сняла накопленные деньги. Заблокировала свою карту, сохранив счет, с которого всегда смогу снять средства через любое отделение.

Ехать решила в деревню, все же там дедов домик. Там сейчас жил квартирант, которого поселил глава администрации Тивжи, спросив у меня разрешение. Человек также исправно перечислял деньги на карточку, которую я и в глаза-то давно не видела. Первым делом нужно будет сказать ему, чтобы оплату мне на руки отдавал. Квартиранта выгонять я не хотела. Куда он посреди холодов-то? Февраль только начался. Сама же я хотела заплатить за постой какой-нибудь немощной старушке. Я бы ей по хозяйству хлопотала.

– Вот, держите свою ляльку. – Улыбающаяся медсестра отдала мне светло-бежевый теплый конверт, за который я отдала на рынке кучу денег. Вообще, у меня с собой была большущая сумка с приданым для ребенка. Свою одежду я почти не взяла, надеясь, что старые одеяния на чердаке дома еще сохранились. – Вам точно есть куда идти? А то у нас благотворительный фонд работает при перинатальном центре. – Женщина внимательно изучила меня взглядом.

– Да, все в порядке. Спасибо. – Поблагодарила ее.

– Может быть, вам такси вызвать. Тяжело же с ребенком да еще с сумкой. – Не успокоилась она.

– Не нужно. – Я покачала головой. – Здесь автовокзал через дорогу. Я быстро добегу. Спасибо вам большое. – Поблагодарила еще раз и, развернувшись, пошла на выход.

На самом деле, до автовокзала я добралась с трудом. Благо Даринка, пригревшись в тепле конверта, спала крепким сном. К кассе подходила, уже таща сумку волоком. Зря я три пачки подгузников взяла. Их же можно в аптеке больничной купить. Ну и что, что в два раза дороже. Сэкономить решила на свою голову.

– Один билет до Тивжи. – Сказала в окошечко и одной рукой положила деньги.

Билетерша осмотрела меня, и улыбнулась, увидев на руках конверт.

– Домой едете? – Участливо спросила она.

– Да. – Улыбнулась я в ответ.

– Тогда, вот вам одиннадцатое сиденье. Оно отдельно стоит, вам легче будет ехать. – Она протянула билет.

– Ой, спасибо. – Обрадовалась я. Не хочу никому мешать.

Автобус подошел через десять минут. Как раз тогда, когда я дотащилась до платформы. Незнакомый мужчина помог мне занести сумку. В автобусе я вообще никого знакомого не увидела. Но, судя по разговорам, все ехали в Тивжу. Оказалось, что многие там работают. Это было дня меня непонятным. Я была в поселке почти три года назад, и там попросту негде было работать.

– Простите. – Решила допросить полненькую девушку, сидевшую впереди.

Она вытащила из уха наушник и обернулась.

– Извините. Здесь сейчас говорили, что в поселке работа есть. Не подскажете…? – Я задумалась, формулируя вопрос.

– Давно там не были? – Девушка понимающе на меня уставилась.

– Да. – Пришлось признать.

– О, там многое поменялось. Я сама не так давно из соседней деревни переехала. Догилевы в Тивже домов настроили. Под военный городок место отвели. Говорят, даже в больнице ремонт сделали. И школу перестраивать будут. Дороги отсыпали, но сейчас зима и не видно. Зато снег каждый день теперь убирается. – Она наклонилась ко мне. – А мужчин сколько там появилось. Любого выбирай. Прорабы очень хорошо получают. Да и красивые все.

– Да не до мужчин мне сейчас. У меня вон, забота есть. – Скосила глаза на конверт с Дарькой, которая все так же мирно посапывала.

– Что, бросил? – Она послала мне сочувствующий взгляд.

– Сама ушла. – Грустно улыбнулась я.

– Так. – Она совсем развернулась ко мне, подвинув сидящего рядом мужика. – Меня Настя Видякина зовут. А тебя?

– Кира Топтыгина. – Я не понимала, зачем ей имя то мое понадобилось.

– Я химиком в школе работаю. – Доверительно поведала она.

– Я ветеринар. Но сейчас вот… в декрете. – Кивнула на Дарину.

– Ага. Понятно. Ну, в деревне ты со своей профессией не пропадешь. – Улыбнулась Настя.

Очень на это надеюсь. На пару месяцев денег у меня хватит, если тянуть понемногу. А там уже буду думать, где подработать. У меня дочь растет, и ее нужно обеспечить так, как дед содержал меня. Чтобы ни в чем не нуждалась.

– Слу-ушай, – протянула Настя. – А ты сможешь… рыбу осматривать? Ну…, лечить?

– Кого? – У меня глаза на лоб полезли.

Она заговорщицки оглянулась и наклонилась ко мне.

– Летом в Тивже будут рыбхозяйство строить. Там начнут рыбу разводить и живую продавать. Им там ветеринар по рыбе нужен. Или как он там называется? Мне подруга по секрету рассказала. – Громким шепотом поведала она.

– Да ладно? – Не поверила я. – Кому этот медвежий край нужен стал?

Девушка немного помялась.

– Ты ведь здешняя?

– Да. Я здесь выросла. – Кивнула.

– Может быть, знаешь… Анжелику… Лапоткову?

Я задумалась. На ум приходила маленькая рыжая девчонка, которая верховодила всеми парнями в деревне.

– Знаю.

– А Надюшку Паркунову?

Я тут же припомнила боевую подругу Анжелики.

– Ага. Они года на три меня старше учились. От них вся школа ревела. Точнее, ревели учителя и хулиганы, а нам хорошо было. Они защищали всех.

– Так вот, Анжелика у Догилевых работает. Она замужем за одним из братьев, а Надя замуж недавно вышла за второго. И Лика кучу проектов уже напридумывала. Село скоро в два раза больше будет. Все отстраивается. Молодежь возвращаться начала. – Принялась восторженно рассказывать она.

– Ну и ну. – Я неверяще покачала головой. – И для рыбы место тоже Догилевы строят?

– Не совсем. Но они тоже участвуют. Это тоже Анжелика придумала. Мне Надя рассказывала. – Настя радостно жестикулировала.

Знала бы я о возможности работать в деревне, возможно, давно вернулась бы. И не вляпалась бы в историю с замужеством. Хотя…. Я покосилась на дочь, завозившуюся в конверте. Нет, ее я бы ни на что не променяла. И безумно рада, что она появилась в моей жизни.

– Так ты умеешь работать с рыбой? – Вновь спросила Настя.

– Нет. – Помотала я головой. – Я больше по млекопитающим. Кошки, собаки, лошади, еноты.

– Кто? – Переспросила она.

– Еноты. Нам в ветеринарку приносили одного. Лапу сломал, когда в мусорный бак залез на окраине города. Привезли к нам. Пришлось шину накладывать. – Ответила я.

– Ничего себе, веселая у тебя профессия. – Хмыкнула девушка.

Выйдя из автобуса в центре деревни, я поразилась произошедшим здесь переменам. Магазин в центре деревни стоял новый и современный. Дома отстроены, дороги не завалены снегом, а самое главное, ни одного алкоголика в поле зрения, что само по себе было странным. Что случилось с Тивжей?

Настя помогла мне вынести сумку, но сама при этом опаздывала по делам.

– Сейчас. Подожди. – Она огляделась вокруг. – Сушков, подь сюды. – Крикнула она парню, стоящему на крыльце магазина. – Подросток, увидев Настю вздохнул, но подошел.

– Здрасть, Анастасия Кузьмовна. – Поздоровался он. – Че надо?

– Видишь вот эту женщину с ребенком? – Она указала на меня.

– Не слепой. – Огрызнулся Сушков.

– Раз не слепой, тогда возьми сумку и помоги человеку дойти до дома. – Распорядилась она.

– Че я-то сразу? – Возмутился подросток.

– Четверку в журнал хочешь? – Прищурившись, спросила Настя.

– Насть, я сама дойду. – Попыталась воспротивиться.

– Ничего-ничего. Подрастающему поколению полезны физические нагрузки. – Отозвалась Видякина и вновь повернулась к подростку. – Ну, согласен на четверку?

– А че не пятерку? – Начал наглеть парень.

– Тройку, так тройку. Глядишь, скоро и до двойки дойдем.

– Согласен на четверку. – Он шустро подхватил сумку. – Куда нести.

– Туда. – Я показала вдоль улицы.

Дом находился на самой окраине, поэтому пройти нужно было до конца деревни, а потом еще завернуть за рощу. Дед любил уединение, а потому выбил в свое время самый крайний в поселке участок, где и построил дом. И вроде бы близко и до магазина и до школы, но в то же время у меня было ощущение, что дом стоит в лесу. Гостей дед не привечал, так что к нам редко забегала почтальонка, да покупатели для дедовых изделий, которые он в свободное время вырезал из дерева. Я тоже никаких друзей не приводила, так как общительностью не страдала. Лишь, когда попала в общежитие колледжа, я поняла, что мне придется общаться, так как по-другому попросту не выжить. Кстати, стоило захотеть, и с большинством девчонок я тут же нашла общий язык.

С противоположным полом все было иначе. Все парни были для меня инопланетянами, у которых в голове непонятно что делается. Мысли в их голове перескакивали безо всякой логики. Вот и бывший муженек до сих пор оставался загадкой человечества. Однако, его приземленные желания я вполне смогла понять и осознать. Выпивка, еда, и чтоб его никто не трогал. После того, как я забеременела, то слава богу никаких поползновений в мою сторону от него больше не было. Конечно, он часто говорил, что я страшная и просто не могу вызывать кого-то желание. Ну да, не красавица. Но и с этим я давно смирилась. Смириться же с тем, что моя дочь должна была стать разменной монетой в отношениях с ним, я не могла. Потому и устроила всю эту авантюру с побегом.

Дарька уже вовсю возилась в конверте, и я чувствовала, что она скоро попросит свою порцию еды. Да и грудь уже подпирало. Хорошо, что я смогла сохранить молоко и сцеживала его для Дарины, даже тогда, когда ее не было рядом со мной.

– И куда дальше? – Подросток, тащивший мою сумку, остановился рядом с последним домом на улице.

– Я дальше сама донесу. – Улыбнулась ему. – Спасибо большое.

– Ну, уж нет. Анастасия Кузьмовна мне потом четверку не поставит, а у меня только по химии тройка выходит. – Упрямо заявил Сушков.

– Ладно. – Согласилась. – Мне туда, за рощу. – Кивнула на перелесок.

– К дому Топтуна? – Удивился он. – Но там же живет кто-то из Догилевских работников.

Ну вот, деда все помнят, а меня уже нет.

– Да, мне туда нужно. Я внучка бывшего лесника. – Созналась, поудобнее перехватив похныкивающую Дарину.

Парень удивленно на меня посмотрел, но все же бодро пошел по дороге дальше. Я же была очень удивлена, что дорога вообще была, так как раньше зимой до нас была лишь тропинка. А тут кто-то озаботился комфортом жильца, живущего в доме на отшибе.

Вскоре, я поняла почему. Едва мы вышли из рощи, как увидели дом. Рядом с калиткой была припаркована большая серая машина. Я сразу озадачилась вопросом: зачем человеку, у которого такая машина, жить в доме, который вместе с участком стоит дешевле? Ничего не понимаю.

Немного растерянно посмотрела на подростка, который приткнул к калитке мою сумку.

– Ну вот. Теперь мне точно четверку по химии поставят. – Удовлетворённо хмыкнул он.

Я залезла в карман, нашла деньги, оставшиеся от билета, и протянула ему.

– Возьми. Спасибо.

Парень отшатнулся от меня, как от чумной.

– Вы что? Я же не за деньги. У меня батя нормально зарабатывает. – Он отступил еще на несколько шагов. – Вы это…, если помочь надо, говорите. Мы с ребятами поможем. Правда, мы больше бабулькам работу делаем всякую, но и вам можем.

Я еще более удивленно окинула долговязого парня взглядом. В городе любой парнишка взял бы деньги. А здесь, почему-то нет. Или этот школьник тоже относится к разряду нелогичных подрастающих мужчин?

– Спасибо за помощь. – Кивнула ему.

Сушков радостно улыбнулся и побежал обратно в деревню. Где-то за дедовым домом залаяла собака, отчего Дарька принялась реветь. Ну что ж, теперь будем надеяться, что квартирант находится дома.

Глава 2

Геннадий

Я сидел на корточках и рассматривал крупную овчарку с темно-рыжими подпалинами на боках. Она сидела в двух шагах от меня и рассматривала меня с не меньшим интересом.

– И не знаем уже, что с лапой делать. Хорошая собака. Семь лет в войсках. – Евгений Лаврентьевич, стоял рядом. – И к ветеринарам уже возили. Никто ничего понять не может. Все на месте. А на лапу не ступает. Бережет.

Я протянул руку и вопросительно взглянул на собаку. Она, поколебавшись пару секунд, положила больную лапу на мою ладонь. Осмотрел со всех сторон. Лапа, как лапа. Мохнатая, с жесткими подушечками, на которые налип снег.

– Как ее зовут? – Спросил у командира.

– Пулька. – Он потрепал ее между ушами. – Усыплять жалко, а в армии ее никто держать не станет. Возьмешь?

– Возьму. – Я не колебался.

Тоскливо одному жить, а тут хоть кто-то с работы ждать будет. Сегодня суббота, законный выходной. А о собаке я узнал во вторник, так что будка у меня уже готова. Осталось питомицу заселить.

Мы еще немного поговорили. Лидия Васильевна положила мне домашней еды в контейнерах, целую сумку. Нет, я и сам могу готовить, вот только в последнее время нет желания. Обхожусь полуфабрикатами, которые и нужны то только для того, чтобы приглушить чувство голода.

Однако, заработать болезни желудка мне не дают. То Анна Николаевна чего подкинет, то Лика на работе салатик принесет, то Венька заглянет и оставит какой-нибудь похлебки.

На самом деле приятно, что о тебе так пекутся, но только, мне и самому хотелось бы о ком-то заботиться. Так вот ведь, до сей поры было не о ком. А сейчас хоть собака будет.

Пулька в машине вела себя хорошо. Спокойно сидела на переднем сиденье и внимательно смотрела на дорогу. Она вообще, с момента нашего знакомства была немногословна и ни разу не гавкнула.

До дома добрались быстро. Пулька осмотрела территорию вдоль забора, вынюхала все углы, и довольная отправилась в приготовленную ей будку за домом. Я вошел в дом, взял приготовленную утром миску с мясной кашей и вынес собаке.

Пока собака ела, выстелил ее будку старой тканью и очистил прилегающую территорию от снега. На цепь решил ее пока не садить. Во-первых, дом находится в удалении от основной части деревни. А во-вторых, собака умная, и вряд ли напакостит без ведома хозяина. Да и приволье ей нужно.

Из раздумий меня вывел лай Пульки, которая вдруг встала в стойку в сторону дороги. Пока размышлял, что же сподобило невозмутимую собаку показать голос, как где-то недалеко раздался детский плач. Меня будто током ударило, так резанул по нервам этот голосок.

– Место. – Приказал притихшей Пульке и побежал на звук.

Выбежав из-за дома, с удивлением увидел высокую женщину, которая одной рукой держала большой сверток, а второй пыталась протащить сумку в калитку. Детский плач доносился из свертка.

Прежде чем подумать, подлетел к ней, аккуратно забрал ребенка, положил его на одну руку и отобрал сумку другой.

– Вы ко мне? – Спросил, уже направляясь к дому.

Да, дурацкий вопрос. Это место, даже если захочешь, не найдешь. Но на женщине было какое-то осеннее пальтишко, а на улице мороз. По прогнозу на завтра вообще минус тридцать обещают. Да и ребенок мог замерзнуть.

– Вы – Геннадий Корсаров? – Донеслось у меня из-за спины тягучим нежным голосом.

– Да. – Быстро кивнул, стараясь скрыть свое замешательство. Зачем я вообще кому-то понадобился?

Открыл ногой дверь, вошел в дом. Сумку оставил у порога, а ребенка, сбросив обувь, пронес в комнату, где положил на диван. Женщина тут же подошла и принялась распечатывать конверт.

– Я Кира Топтыгина. – Коротко представилась она.

Я кивнул.

– Хозяйка дома. Мы с вами заключали договор на год. Осталось еще четыре с половиной месяца. – Напомнил, сбросив шапку с курткой, и повесил их на крючок.

– Да. Я не за этим приехала. Извините, что пришлось вас потревожить. – Она раскрыла конверт с ребенком и неуверенно посмотрела на меня. – Простите, можно я покормлю дочь, а потом мы с вами поговорим?

Я кивнул и вконец растерянный отправился на кухню. Поставил чайник на плиту и нашел две кружки. Всегда легче говорить с человеком, который не умирает от голода. Порылся в шкафу, но ничего вкусного не нашел, кроме сухарей, которые у меня Лика забыла, когда последний раз с мужем заезжала в гости.

Вспомнил, что мне где-то Лидия Васильевна нагрузила целую сумку еды, среди которой были и какие-то плюшки. Нашел сумку рядом с холодильником и открыл. Соленья какие-то, контейнеры. Ага. Нашел коробку домашнего печенья, и три куска брусничного пирога. Отлично.

Из комнаты слышалось кряхтение ребенка, и легкий напевный голос его матери. Внутри вдруг раскрутился горячий узел. Я вспомнил, что когда-то и в моей семье было так же. Легкий воркующий голос над ребенком. То, что было когда-то в прошлой жизни. То, чего я сейчас лишен.

– Извините, что так долго.

Близкий голос хозяйки дома вывел меня из ступора, в котором я находился, стоя посреди кухни и смотря в стену стеклянным взглядом. Как-то тупо огляделся вокруг себя, мимоходом отметив кипящий на плите чайник и растерянный вид девушки.

Я вдруг осознал, что передо мной не высокая женщина, а рослая, чуть выше меня, девушка, едва достигшая совершеннолетия. Она сняла верхнюю одежду, и стала видна некоторая угловатость фигуры, присущая подросткам, пухлость щек, еще не до конца сошедшая, и слишком открытый взгляд, каким смотрят на мир только дети. Тут же почувствовал себя рядом с ней дряхлым низким стариком.

– Что? – Не вспомнил ее последней фразы.

– Извините, что так долго кормила дочь. Она с дороги проголодалась. Мы сразу из роддома сюда. – Неуверенно проговорила она. – Я думала, что она еще в автобусе проголодается, и даже молоко сцедила….

До меня вдруг дошел смысл сказанного.

– Вы везли новорожденного ребенка в автобусе? – Грозно спросил я. – Там же микробы всякие. И пьяные ездят.

Она слегка вздрогнула от моего тона и покосилась в сторону комнаты. Я тут же почувствовал себя козлом. Ну, кто орет в доме, где спит младенец? Я ору. Молодец, нечего сказать.

– Даря не новорожденная. Нам три месяца уже. Просто в реанимации сначала долго лежали, а затем на доборе веса были. – Принялась оправдываться она.

Я вздохнул.

– Кира, присядьте за стол, давайте попьем чай, и вы мне расскажете, что случилось, и зачем вам понадобился я. – Я указал на стол, выключил плиту и налил кипяток в кружки.

Девушка несмело села на табурет и обняла кружку двумя ладонями.

– Понимаете…. – она замялась. – Конечно, это не ваши проблемы, но….

Мне вдруг стало неловко от того, что я заставляю ее говорить о неприятностях, но проблему легче решить, когда знаешь ее суть.

– Не бойтесь. – Ободряюще улыбнулся.

Она кивнула.

– Я развелась с мужем еще до рождения дочери. Но та карточка, на которую вы перечисляли деньги, находится до сих пор у него. – Она подняла на меня свои серые глаза, с желтыми крапинками вокруг зрачка.

– Подождите. – Остановил я ее. – То есть я три месяца перечислял деньги не вам, а вашему бывшему мужу?

Она виновато кивнула.

– Простите. Просто, если бы я отобрала у него карточку, то он бы понял, что я с ним развелась.

– Вы развелись с мужем без его ведома? – Приподнял я бровь.

Она кивнула.

– Повезло, что он тогда в запой ушел и ничего вокруг не замечал. – Покаялась она, а у меня руки зачесались вправить мозг этому дегенерату. – Так вот, пожалуйста, я очень вас прошу, перечислять деньги вот на этот номер сберкнижки. – Она положила передо мной бумажку с цифрами. – А лучше передавать мне на руки.

Я вновь оглядел ее.

– Кира, а что вы планируете делать дальше? – Спросил на всякий случай.

– Я? – Она растерялась. – Я найду какую-нибудь пожилую женщину, которой нужно помогать по хозяйству. Ну и за постой ей платить буду. К мужу я точно не вернусь.

У меня в голове тут же что-то щелкнуло.

– Зачем вам идти куда-то? Это же ваш дом. – Возмутился я, снова повысив голос, но быстро вспомнил о ребенке и уже шепотом добавил. – Вам есть, где жить.

Кира внезапно замерла.

– Но не могу же я выгнать вас из дома. Тем более срок действия договора еще не закончился…. – Она, кажется, совсем растерялась.

Я вздохнул. Не говорить же ей то, что от одиночества я готов уже на стену лезть.

– Вы можете жить здесь, не выгоняя меня. – Сознался, наконец.

Девушка напряглась еще больше.

– Нет.

– Почему? В доме две комнаты….

– Одна же. – Нахмурилась она.

– Я утеплил пристрой и теперь там еще одна комната. – Я показал рукой на вторую дверь, ведущую из кухни. – Там вполне можно жить.

– Но…, – она нервно потеребила край вязаной кофты. – Геннадий, у меня все же ребенок. Дарька часто просыпается по ночам. Ее приходится мыть, кормить. Она шумная очень. Вы все это будете слышать. Мы будем вам мешать отдыхать, и вообще….

– Не будете. – Быстро замотал я головой. – Я утром ухожу на работу и поздно вечером прихожу. Сплю очень крепко. – Соврал я не моргнув глазом.

Кира подозрительно на меня посмотрела, но ответ приняла.

– Это все равно очень неудобно. Получается, что я не предоставляю вам отдельного жилья, как оговаривалось в договоре. – Она покосилась на так и не тронутую чашку чая. – Наверное, нам все же лучше уйти.

– Нет. – Я вскочил на ноги, чем напугал девушку. Заметил, как она отшатнулась и чуть прикрылась руками. Внутри поднялась ярость. Я долго работал волонтером и прекрасно знал такую реакцию тела. Она бывает лишь у тех, на кого поднимали или пытались поднять руку. Появилось желание найти ее бывшего муженька и постучать им об ближайшую березу, чтобы мозг хоть где-то обнаружился. – Вы мне совсем не помешаете. Более того, если вам будет некомфортно, то я съеду.

Неосознанно заслонил ей выход с кухни.

– Но ведь…. Господи. – Она закрыла лицо ладонями. – Это все неправильно так.

Я мысленно ругнулся.

– Кира, давайте попробуем. Не думаю, что мы друг друга как-то стесним. Места же хватает. Тем более это все-таки ваш дом.

Она отняла руки от лица и задумчиво отвернулась к окну. Через минуту я все-таки дождался от нее ответа.

– Хорошо. Попробовать можно. – Она вздохнула. – Но что в деревне скажут? – Она обняла себя руками, как будто замерзла.

– Какая разница, что скажут? – Я нахмурился. – Кому какое дело до этого?

Она повернулась ко мне и печально усмехнулась.

– Геннадий, деревня всегда о чем-то говорит. Людям здесь, чаще всего, и поводов не нужно. А тут такая новость будет. – Она поморщилась.

– Тогда и разницы нет, если все равно говорить будут. Не одно, так другое. – Как можно спокойнее пожал я плечами.

Я уже понял кое-что про эту девушку. С ней нужно разговаривать уверенно и спокойно, иначе…. По ней было видно, что жизнь ее не баловала, но при всем при этом, она – боец. Даже при минимальной попытке давления, как физического, так и психологического, она сразу же начинает уходить в глухую оборону. Однако, при должном подходе она может позволить себе немного расслабиться.

– Хорошо. Мы останемся здесь. – Я видел, каких усилий ей стоило это произнести, и был благодарен.

– Тогда давайте пейте чай и посмотрим с вами помещение. – Кира хмуро посмотрела на кружку. Сейчас опять что-нибудь придумает. – Вам нужно пить много жидкости, чтобы молоко было. – На ходу вспомнил, подвинув к ней пирог.

Она несмело потянулась к еде. Чтобы подать девушке пример, сел за стол и демонстративно отпил из кружки, показывая, что чай не отравлен. Подействовало. Кира действительно немного перекусила, но на еду смотрела подозрительно. Ее что, еще и травили? Нужно бы прояснить этот момент. Но позже, не то спугну.

Почему-то мне очень хотелось, чтобы две эти девочки стались здесь. И желательно рядом со мной. Нет, я не видел в Кире женщину. Лишь девушку, попавшую в беду и нуждающуюся в помощи. И я мог дать ей эту помощь и защитить. Да и о каких романтических чувствах могла идти речь, если мне уже тридцать шесть, а ей едва ли исполнилось двадцать? Да я ей в отцы гожусь, а не….

– Здесь нет мебели. – Задумчиво произнесла девушка, когда осмотрела комнату. Ну да, я в курсе. Мебель можно купить в любой момент, и эта комната не особо мне была нужна, я ее и не обставлял. – У деда на чердаке несколько одеял хранилось, нужно посмотреть, в порядке ли они.

– Не переживайте. – Отмахнулся я. – Я все сделаю до вечера. Пока что в вашем распоряжении диван в первой комнате. – Пообещал.

Кира удивленно на меня посмотрела, но промолчала. Она что, решила, что я позволю ей и грудному ребенку спать на полу? Ну, уж нет. Усилием воли сдержал эмоции. Что-что, а сдерживать чувства мне пришлось научиться. И делал я это в последние пару лет практически идеально.

– Мне сейчас нужно съездить в город. Я вернусь часа через четыре. Не вздумайте уйти. Еда в холодильнике. Собаку во дворе не бойтесь. Ее зовут Пулька. – Прочел я лекцию.

– Мы в магазин сходим за продуктами. – Снова встала она в стойку.

Я покачал головой.

– Если то, что лежит в холодильнике не съесть, то все испортится и придется выбрасывать. – Я сознательно манипулировал, чтобы Кира не делала глупостей.

– Но это ваши продукты. – Она попыталась вразумить меня.

– Не мои. Еду приготовила Лидия Васильевна, и она точно не захочет знать, что они испортились потому, что вы отказались их есть. – Пришлось использовать нечестный прием.

Кира устало прислонилась к косяку.

– Ладно. – Как-то слишком ровно произнесла она, что меня насторожило.

Но если я сейчас не поеду в город, то рискую не сделать кучу дел до того времени, так что придется пустить вопрос питания на самотек. Пока что. Я еще раз оглядел девушку, чтобы убедить себя в том, что она вполне сознательная и не сбежит с ребенком, пока я езжу. Кира подняла на меня открытый взгляд, убедивший, что никто ниоткуда больше сбегать не будет. Пришлось задавить в себе внутреннего скептика и поверить.

Быстрым шагом вышел из комнаты, схватил куртку, шапку, обул ботинки и вышел на улицу. У дверей сидела Пулька и выжидательно на меня смотрела.

– Охранять. – Приказал и кивнул на дверь дома.

Собака тут же выпрямилась и встала в стойку, нетерпеливо глядя на дверь. Я ухмыльнулся и направился к машине. Я должен успеть сделать все сегодня. Кира не должна пожалеть о том, что осталась в одном доме со мной. И ребенок. Девочка…. Холодок пробежал по позвоночнику. Кира привезла с собой всего одну сумку. Что-то подсказывало мне, что туда уместился лишь минимум вещей для ребенка. О себе она вряд ли позаботилась. Значит, об этом должен позаботиться я. Да и вообще, сколько влезет в обычную сумку детских вещей? Очень-очень мало. Уж мне ли не знать.

Сердце кольнуло от воспоминаний. Как мне там наперебой говорили психологи? Отпустить и попытаться чем-то заменить свою погибшую семью? Нет, я прекрасно знал, что такого не случится. Каждую ночь, когда я пытался заснуть, перед глазами стояли их лица. Это нереально забыть, поэтому я просто смирился и ждал. Ждал, когда в моей жизни произойдет что-то такое, что поможет мне справиться с хотя бы частью боли, навсегда поселившейся в душе. Кажется, такой момент настал. Я могу сделать жизнь одной женщины и ребенка лучше, и займусь этим немедленно. Этакая психотерапия в действии. И больше всех это нужно мне.

До города я домчался за рекордное даже для себя время. Первым на очереди был мебельный магазин. Комната в доме совсем пустая, жить там невозможно. Я, весь всклокоченный, ворвался в помещение, удивив зевающих от скуки продавцов.

– Что вам подсказать? – Ко мне подошел парень, первым сообразивший, что я покупатель.

– Мне нужна двуспальная кровать, детская кроватка, такая, чтобы сама качалась. Комод для детских вещей и шкаф для взрослых. – Принялся перечислять я.

По мере загибания пальцев, глаза у продавца становились все больше и больше.

– У вас ребенок родился? – Наконец, догадался паренек.

Я проигнорировал вопрос.

– На кроватях должны быть ортопедические матрасы. – Я оглядел помещение магазина, пытаясь вспомнить, что там еще женщинам нужно. – Точно. Столик такой, с зеркалом надо. Чтобы можно было себя в порядок привести. – Вспомнил, что и в ванной, отстроенной мной в бывшем чулане дома нет зеркал.

Сотрудники магазина, поняв, что крупные покупки мне поможет сделать лишь один человек, заволновались, но сделать уже ничего не могли. Лишь шептались, следуя за мной по пятам.

Я же думал лишь о том, что мне еще нужно побывать в куче мест и загрузить в машину огромное количество вещей. Мебель пообещали подвезти к шести часам вечера. Оплатил доставку.

В аптеке я замучил фармацевта на предмет: что лучше для ребенка? Что должно быть в аптечке? Присыпки, гели, крема, подгузники, бутылочки…. Запутался сразу, поэтому попросил оформить все необходимое. Краем глаза заметил навороченный молокоотсос. Купил и его, мало ли….

В детском магазине думал, что сойду с ума. Как моя жена с этим всем справлялась? Я вдруг замер, поняв, что вспомнил ее без привычной тоски и боли в сердце. Более того, бегая сейчас по магазинам, я сам чувствовал себя живым. Набрал костюмчиков и ползунков. Почувствовал то, что чувствует старшее поколение по отношению к своим же внукам, нещадно балуя их.

Напоследок забежал в магазин женской одежды, где купил нормальный пуховик. Кире сейчас необходимо быть здоровой. Ребенку нужна здоровая мама. Не дай бог ее продует в этом пальтишке и она заболеет. Ну, и немного одежды захватил.

Глава 3

Кира

Когда Геннадий уехал, я растерянно прошлась по дому, не узнавая его. Даже, когда я кормила Дарьку, и разговаривала с Корсаровым, я втихаря осматривалась и поражалась объему проделанной работы.

В комнате, где сейчас спала дочь, были поменяны окна, как и во всем доме. Поклеены светлые обои, отчего помещение казалось больше и приветливее, чем раньше. В углу стоял одинокий белый шкаф. У стены диван, на котором сейчас посапывала Даринка.

Кухня тоже отличалась от той, которую я помнила. Большую русскую печь заменила маленькая, от которой по всему дому шли трубы. Я такое вообще никогда не видела. Единственный разделочный стол заменили шкафчики, удобный столик и мягкие табуреты. Двухкомфорочная плита была просто врезана в столешницу гарнитура. В углу притулился белый холодильник. Все как в городе. Даже лучше. При всем этом внешний вид дома, по крайней мере, если смотреть с дороги, ни капельки не изменился, за что я готова была сказать Геннадию отдельное спасибо.

За той дверью, где дедушка раньше хранил всякое барахло, я обнаружила ванную комнату. Да, совсем маленькую, в которую поместилась лишь душевая кабина, небольшая угловая раковина и унитаз, но для меня это было чем-то нереальным. Неужели в деревне все это возможно? А как же канализация, и прочее? Так как в туалет я хотела давно, то быстро оглянувшись, воспользовалась комнаткой по назначению. Когда уже мыла руки, услышала, как глухо закрылась входная дверь.

Испуганно выглянула из санузла и с удивлением уставилась на… Вениамина Кулаева, который, улыбаясь, помахал мне рукой.

– Привет, – прошептала тихо и заглянула в комнату.

– Приехала. – Как-то удовлетворенно ответил Венька, который должен был учиться со мной в одном классе, но его отправили в городской интернат.

– Угу. – Согласилась и поманила его на кухню. – Ты к Геннадию пришел? – Поставила чайник на плиту.

Вениамин покачал головой.

– К тебе.

– Ко мне? – Удивилась я. – Ты знал, что я приеду?

Венька снова кивнул и протянул мне небольшую льняную сумку. Я взяла ее и раскрыла. Там лежали пучки различных травок, которые легко было найти рядом с деревней. И я знала, что и для чего предназначалось, а потому была благодарна.

– Спасибо. Они очень пригодятся.

Кулаев кивнул, принимая благодарность. Потом немного помялся и поднял на меня свои огромные синие глаза.

– Гек хороший, но сложный. – Немного путанно сказал он.

Я подняла чайник с плиты.

– Гек – это Геннадий? – Спросила.

Он кивнул.

– Хорошо, что ты приехала. Вовремя. Ему помочь надо.

Я тут же насторожилась.

– Чем помочь?

Кулаев неопределенно передернул плечами.

– Сама поймешь.

Я вздохнула. Зная Веньку, могла сказать, что большего от него не добьюсь. Геннадий Корсаров попал в беду? Как я вообще ему помочь могу? Нет, желание помочь было, только я ничего не поняла.

– Он твой друг? – Спросила, начав разведку.

Венька кивнул, но распространяться не стал. И как тут партизанить? Ладно, на месте разберемся. В комнате закряхтела Дарька, верный признак того, что сейчас будет громкий плач. Я подорвалась и побежала в комнату. Дочь действительно активно сучила руками и ногами, пытаясь выбраться из полуразобранного конверта. Улыбнувшись, взяла ее на руки. Принюхалась. Из памперса пока не пахло, но судя по кряхтению дочери, это поправимо.

Вошедший в комнату Вениамин мягко улыбнулся.

– Можно подержу? – Вдруг попросил он.

Я с сомнением на него посмотрела. Все же молодой парень вряд ли умеет управляться с детьми. Но что-то в его просьбе задело меня. Ни один представитель мужского пола еще не просил у меня Дарьку, чтобы подержать. Даже Корсаров просто забрал ее из моих рук. А Венька попросил.

– Ладно. – Протянула ему дочь.

Вениамин заботливо взял ребенка и правильно расположил на руках. Дарька вопросительно угукнула и тут же с громким звуком наполнила подгузник. Я фыркнула, Венька скривился, но тут же улыбнулся, отдавая дочь обратно.

– Счастливая. – Только и сказал он.

Я еще раз фыркнула, не восприняв его слова всерьез. Он всегда что-то такое говорил. Лет в восемь мне сказал, что у меня муж будет хороший. И где? Нет никого. От плохого ушла, а хорошего и в глаза не видела.

Кулаев еще немного постоял в комнате, затем кивнул, прощаясь, и ушел. Я, убедившись, что в доме никого нет, вымыла дочери попу, переодела в чистое и дала грудь. Дарька, вцепившись в еду двумя руками принялась громко причмокивать, а наевшись, закрыла осоловелые глаза и засопела. Я подержала ее вертикально, чтобы воздух вышел, и положила обратно в конверт. У него есть небольшие борта, так что дочь не должна выпасть.

Я немного посидела рядом с дочерью, и поняла, что если сейчас не займусь чем-нибудь, то попросту усну. Даринке хорошо, она может днем выспаться, а потом всю ночь куролесить.

Заглянула на кухню. Ага. Дров нет. Нужно принести. Вон, специальный лоток под них сделан. Быстро оделась и вышла на улицу. И тут же чуть не забежала обратно. А все потому что, на дорожке у крыльца сидела большая лохматая овчарка и выжидательно на меня смотрела. Геннадий говорил о собаке, но я думала, что она на цепи сидит, а не возле крыльца.

– Эмм, привет. – Я вообще не боюсь собак, но лично эта выглядела уж больно… серьезной. – Ты Пулька? – Спросила и тут же почувствовала себя дурой. Ну, кто с собакой, как с человеком разговаривает? Почувствовала себя еще большей дурой, когда Пулька кивнула. – Ты дашь мне пройти? – Осторожно вытянула руку перед собой, чтобы показать, что у меня ничего нет.

Пулька громко фыркнула и отошла от крыльца на метр. Села и снова на меня уставилась. Ага, мне дают место для маневра. Я нахмурилась, заметив, что собака хромает и поджимает под себя переднюю лапу. Я сошла с крыльца и принялась к ней подкрадываться.

– Ты мне дашь лапу? – Спросила, как можно спокойнее.

Собака оценивающе окинула меня взглядом и, нехотя, дала больную лапу. Я принялась ощупывать конечность, чтобы понять причину хромоты животного. Лапа была целая без переломов, все мышцы работали исправно, надавливание на них ничего не дало. Осталось самое сложное и болезненное. Опасливо покосилась на Пульку и надавила на подушечку лапы пальцем. Собака заскулила и попыталась отнять лапу. Я лапу не отдала, лишь более пристально начала осматривать ее. А вот и уплотнение. Еще раз надавила и снова реакция собаки на боль. В подушечке лапы было воспаление, а затем образовалась внутренняя шишка в виде шипа. Лечить придется долго, так как процесс был сильно запущен. Вздохнула, поднимаясь. В понедельник, когда пойду в больницу вместе с Дарькой, чтобы встать на учет у педиатра, нужно будет зайти в аптеку и купить лекарств для собаки. Интересно, в Тивже появилась ветеринарная аптека? Нужно будет узнать.

Я поднялась на ноги.

– Извини, Пулька, но лечиться мы будем долго. – Сообщила собаке. Она два раза гавкнула и посмотрела на свою лапу. – Да-да, именно ее и будем лечить.

Животинка тяжело вздохнула, окинула меня печальным взглядом и похромала куда-то за дом. Я пошла за ней, так как раньше именно за домом хранились дрова. Дрова лежали на месте, а вот на месте бани стояло какое-то другое сооружение. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть. Старое строение, вросшее в землю, было полностью перестроено. Господи, а я с Корсарова еще деньги брала. Я чуть в снег не села. Это ж сколько я ему теперь должна? Он и дом перестроил, и баню…. Тут же появилось желание сбежать, куда глаза глядят. Было бы куда, обязательно бы сбежала. Но, я теперь не одна, и ребенка тащить в неизвестное место, не дело. Нужно дождаться его и поговорить. Я могу уже сейчас иногда подрабатывать и отдавать ему деньги. И с собой у меня немного есть. Оставлю минимум для Дарьки, а остальное отдам.

Решив, что именно так и поступлю, набрала дров из-под навеса и понесла в дом. Пулька проводила меня печальным взглядом и забралась в будку. С больной лапой не побегаешь. Кстати, а как Венька мимо такой грозной собаки прошел?

Дров принесла лишь одну охапку, так как дочь снова проснулась. Ну и как я буду Геннадию помогать, если все мое время занимает Даринка? Совсем не понимаю, почему Венька сказал про то, что Корсарову нужна помощь. Он выглядит вполне самостоятельным человеком.

Распеленала дочь и перевернула на животик. Пора ей уже и на животике лежать, и голову держать по-хорошему. Мы немного отставали от сверстников, но врачи меня убедили, что к году Дарька все наверстает. Ребенок радостно угукал и жевал пеленку. Нашла в сумке пару погремушек и положила перед ней. На игрушки Дарина не обратила никакого внимания, пеленка оказалась интереснее.

Я пересела на пол и оперлась на диван, с улыбкой наблюдая за дочерью. Господи, как же я рада, что она у меня появилась. Да за нее я готова простить Леньке все его дебоши и прегрешения. Нет, я к нему возвращаться не буду ни при каких условиях, но и зла не держу.

Вновь покосилась на сумку, где лежал мой старенький кнопочный телефон, который сейчас был выключен. Свекровь уже, наверное, не раз звонила. Бывшая свекровь, поправила себя. Эта женщина, когда меня экстренно увезли в роддом, позвонила и продиктовала список продуктов, которые мне нужно купить к вечеру. Ответ, что я рожаю, ее не устроил, и я получила порцию отборной ругани.

Я хмыкнула и потянулась к сумке. Пора включить телефон и проверить, звонил ли мне кто-то. Звонок был лишь из ветеринарной клиники, где я работала. Странно. А, вот еще пришло сообщение от мамы бывшего мужа. «Ты совершенно бесполезная. Когда придут детские деньги? Лёнечке кушать нечего». Из меня вырвался истеричный смешок. Дарька вскинула голову и внимательно посмотрела на меня. Погладила дочь по спинке.

А чего я, собственно ждала? Ни свекровь, ни Ленька, ни разу не поинтересовались здоровьем девочки. Ну и мы ими тоже интересоваться не будем. Дарька немного подрастет, и я уже смогу работать.

Моей мечтой все-таки было открыть ветклинику, но не знаю, насколько это вообще возможно в поселке. Блин, ведь Венька заходил, можно было бы расспросить его обо всем. Эх, я! Телефон в руках неожиданно зазвонил.

– Алло. – Ответила.

– Кирка, ты где? Ты как? У вас все хорошо? – Послышался голос Люськи, моей напарницы.

– Да, – ответила растерянно. – Все хорошо.

– Фух, – в трубку шумно выдохнули. – А то Ярик, ну санитар молоденький, поехал в роддом. Мы попросили тебе фруктов увезти, да спросить, не нужно ли чего. Я до тебя с утра дозвониться не могла, переживала. Ему сказали, что тебя выписали. Он поехал к этому твоему… как его там…. Ну, в общем, поехал к тебе домой. Там ему открыла какая-то злая старуха и сказала, что тебя нет. – Людмила шумно выдохнула, а у меня по спине пробежал холодок и неожиданно затошнило. – У тебя точно все хорошо?

– Д-да. Все нормально. Извини, мне нужно Дарьку кормить. – Соврала.

– Ага, ладненько. Не пропадай только. Пока. – Попрощалась она и отключилась.

Я все так же сидела на полу, сжимая в руках телефон, и делала размеренные вдохи. Нервничать нельзя, иначе молоко пропадет. На смеси денег не хватит. Словно чувствуя мое состояние, рядом захныкала дочь. Так, все. Никто меня не найдет. Да и права не имеет теперь меня никто искать.

Подхватила Даринку, переодела ее в сухое и накормила. Желудок заурчал, намекая на то, что мне и самой неплохо было бы перекусить. Покосилась на часы. Нет, дочь сейчас будет бодрствовать, а значит, в ближайшие несколько часов мне поесть не грозит.

Два часа спустя дочь начала позевывать и грызть свой кулачок. Верный признак, что еще немного, и я ее умаю. Вот только звук машины, подъехавшей к дому, заставил напрячься. Мысленно отругала себя. Ленька сегодня сюда попросту не доедет, так как мучается похмельем. Да и откуда у него машина? И найти этот дом весьма проблематично.

В дом вошел Геннадий, весь обвешанный пакетами. Окинул нас внимательным взглядом, фыркнул, сбросил пакеты на пол и снова вышел. Ну и что это было? Через пару минут он вошел снова. И вновь с пакетами.

Я с трудом сглотнула. Он ведь все это не нам привез? Нет, точно не нам. С чего бы ему что-то для нас покупать? Постаралась выдохнуть и вернулась в комнату, попутно укачивая дочь на руках. Ну и чтобы не мешать Геннадию. Он за этот дом заплатил. Это я здесь приживалка.

Дарька уснула минут через двадцать. Я уложила ее обратно в конверт и решила заглянуть на кухню. Печь-то я так и не успела затопить. Однако моя помощь в растопке не понадобилась. Когда я вошла на кухню, огонь уже горел. А еще рядом с холодильником стоял злой Корсаров.

– Кира, вы не поели! – Тут же объявил он недовольным шепотом. – Разве можно так относиться к собственному здоровью. Да и здоровью дочери…..

– Я не успела просто. – Призналась. – Дарька же…. И Вениамин еще заходил. – Кивнула на льняную сумку, лежащую на подоконнике.

Геннадий нахмурился еще больше, но комментировать приход своего друга не стал. А вот мою безалаберность припомнил.

– То есть, дрова вы принесли, а покушать забыли? – Проворчал он. – Садитесь за стол. Буду теперь следить за вашим питанием.

Он быстро достал один из контейнеров с едой, и забросил в микроволновку.

– Но….

– Кира, вы хотите, чтобы у Дарины все было хорошо? – Внезапно спросил он, доставая из холодильника еще контейнеры.

– Да, конечно. – Быстро закивала. Как он может сомневаться в таком вопросе?

– А чтобы ребенок был счастлив, ему нужна здоровая и сытая мама. – Припечатал он меня. – Поэтому вы сейчас быстро сядете за стол и…, – он покосился на часы, – поужинаете. Потому как обед и полдник вы уже пропустили.

Я послушно подошла к столу и села. Лишь потом осознала свои действия. Он что, гипнотизер какой-то? Вздохнув, принялась за еду, поставленную передо мной. Вкусная картофельная запеканка. Покосилась на довольного Корсарова, плюхнувшегося за стол напротив меня. Он с радостью начал уминать свою порцию. Сердце тут же екнуло. Устал. Голодный.

Ужинали мы молча, как и положено двум почти незнакомым людям. Лишь изредка посматривали друг на друга, изучая. Все же нам предстояло жить какое-то время рядом. В одном доме. Необходимо притираться.

– Кира, у меня к вам серьезный разговор. – Геннадий дождался, когда я отложу столовый прибор в сторону и начал разговор.

Я мысленно перекрестилась и подняла взгляд.

– Слушаю вас. – Положила руки на колени, как примерная девочка.

Корсаров немного помялся и поднялся на ноги.

– Я уверен, что вы разумная женщина… девушка. – Поправился он, расшагивая из угла в угол. – Я бы хотел поговорить с вами о рамках, которые нам обоим придется соблюдать.

– Рамках? – Тупо переспросила я.

– Да. Давайте так. Я выскажу свои мысли, а потом вы свои. – Он дождался от меня неуверенного кивка. – Кира, вы – молодая мать. И я не хочу, чтобы вы носили тяжести, таскали дрова и плохо питались.

– Что-о? – У меня лицо вытянулось.

На мой вопрос не обратили никакого внимания.

– А так же, вы будете брать еду из холодильника. Любую еду. – Мужчина хмыкнул, увидев мое возмущение. – А еще я хочу, чтобы у вас с Дариной все было хорошо.

– У нас все хорошо. – Перебила я его, но кто бы меня слушал.

– Поэтому вы будете усиленно питаться. Стиральная машинка в доме одна, поэтому вы стираете в ней. Детский порошок я привез. – Продолжил он. – Разрешаю вам самой готовить. – Смилостивился мужчина. – Если вам что-то нужно, то попросите меня, я все куплю.

– А….

– Не переживайте, для меня это не проблема. – Причем здесь это? – Через полчаса привезут мебель, и все соберут, после чего вы можете заселяться в новую комнату. – Он кивнул на дверь. – Новые одеяла и подушки я привез. Как вы думаете, Дарине сейчас нужна подушка? – Он выжидательно на меня уставился.

Я покачала головой и поднялась из-за стола. Как во сне прошла мимо него и отправилась в комнату. Нужно… просто необходимо собрать вещи и попроситься к кому-нибудь на ночлег. Я попала к сумасшедшему, который говорит и делает что попало.

Дарька спала. Наши с ней вещи каким-то мистическим образом заполонили половину комнаты. Я резко выдохнула, начала собирать разбросанное и складывать в сумку.

– Что вы делаете? – Позади меня раздался удивленный шепот.

– Собираюсь. – Ответила тихо и спокойно.

С ненормальными нужно разговаривать спокойно, чтобы они буйными не стали.

– Зачем? – Раздался недоуменный вопрос.

– Пойдем в деревню. Найдем постой на сегодня. Точно! – Я замерла от пришедшей мысли. – Мы у Веньки сегодня переночуем. – Тут же мысленно посетовала, что не взяла его номер телефона.

Корсаров натурально зашипел. Кажется, зря я рассказала сбрендившему мужику о своих планах.

Глава 4

Геннадий

Она с ума сошла? На ночь глядя, с ребенком, в мороз, через полдеревни, пешком. Сдержал взметнувшееся раздражение, схватил ее за локоть и поволок на кухню. Она, вопреки моим ожиданиям, не сопротивлялась. Лишь настороженно смотрела на меня. Мда, кажется, я в порыве энтузиазма ее совсем напугал.

– Кира, присядьте, пожалуйста. – Попросил напряженным голосом. Она послушно села, не спуская с меня глаз. Чтобы исключить боязнь физического давления, выдвинул табурет и сел рядом. – Вы меня боитесь?

Девушка удивленно вскинула брови и задумалась.

– Не совсем…. Нет. – Наконец, выдавила она из себя. – Вы хоть и ненормальный, но не опасный.

Я сдержал смешок. Дожил, меня теперь ненормальным считают.

– Хорошо. – Продолжил спокойным голосом. – Вы меня хотя бы не боитесь. – Обозначил константу. – Тогда чего вы так испугались, что решили бежать из дома с маленьким ребенком в мороз?

Она как-то сникла. И глаза отвела. И покраснела. Мне становилось все любопытнее получить ответ на вопрос, глядя на такую реакцию.

– Я не хочу, чтобы вы тратили на нас деньги. – Она упрямо сверлила поверхность стола. – Я не приму от вас материальную помощь.

Я вновь подавил свои эмоции, пытавшиеся захлестнуть с головой. Девушка напугана и подавлена. Необходимо действовать осторожно.

– Хорошо, – кивнул. – Я больше не буду тратить на вас деньги. Но то, что уже потрачено, вам придется принять. – Осторожно надавил. – Не выкидывать же это все. Тем более что это будет проблематично. Я выбросил все чеки. – Соврал, не моргнув глазом.

– К-как? – Она в ужасе на меня посмотрела. – Но ведь это же…. Это совсем…. Нельзя так! – Наконец, решила она. – Нужно попробовать. Ведь и без чеков могут принять….

– Кира, – я подавил порыв взять ее за руки. Не оценит. Хотя, это повысило бы процент доверия. – Не волнуйтесь так. Ведь ничего страшного не произошло. Все живы и здоровы. – Напомнил себе, что голос должен быть тихим и ровным. Одна неверная интонация и она сбежит. Я пока сам до конца не понимал, почему так важно, чтобы они с дочерью остались здесь. Кроме сохранения их безопасности, конечно. – Если бы все эти вещи оказались в доме до того, как вы приехали, вы бы так волновались?

– Что? – Опешила она. – Вы понимаете, что вы потратили уйму денег на незнакомого человека? – Не поддалась она на уговоры. – Это ненормально.

– Это нормально. Я давно хотел обставить ту комнату. – Кивнул на дверь. – Вы дали мне хороший повод сделать это. – Пришлось применить словесную эквилибристику. – Я не столько для вас делаю это, сколько для себя.

– А вещи? – Прищурилась девушка.

– Вещи я купил для вас. – Сознался. – И обратно не приму. – По-детски выпятил подбородок.

Кира задумалась. Ненадолго. Минут на пять.

– Я отдам вам деньги за все. И вы живете в доме бесплатно. – Наконец, согласилась она.

Я понял, что решение она не поменяет. В моем случае лучше сейчас согласиться, а потом действовать по ситуации. От необходимости отвечать меня спас звук подъехавшей машины, которая привезла мебель. Я подскочил и вышел из кухни. По крайней мере, я не успел ничего сказать, и у меня осталось место для маневра.

Мебель привезли на обычной тентованной ГАЗели. Два высоких парня выгрузили коробки и потащили в дом.

– Там грудной ребенок спит. – Сообщил перед тем, как открыть дверь.

Парни приняли это к сведению и действительно шумели лишь по необходимости. Даже сборку проводили не шуруповертом, а отвертками. Справились быстро, часа за полтора. Дольше всех провозились с детской кроваткой.

Когда сборщики мебели уехали, я все протер, заправил кровати и покосился на груду вещей, сложенных в угол. Понял, что сегодня ничего разобрать не успею, и вообще, этим всем лучше Кире заняться.

Девушка сидела на диване и прижимала к себе спящего ребенка. Сама она сонно моргала, борясь со сном изо всех сил.

– Можете идти в комнату. Там все готово. – Сообщил шепотом.

Кира слегка заторможено кивнула и поднялась. Я помог перенести ее сумку и вернулся в комнату с диваном. Что-то я устал сегодня. Старость не радость. Вытащил из дивана подушку с пледом, не став его раскладывать, и, не раздеваясь, завалился сверху. Все. Спать.

Проснулся от громкого лая собаки. Взглянул на часы. Семь утра. И кому не спиться в такую рань? Предположения были, но для того, чтобы их проверить, пришлось встать.

– Марья, чего тебе не спится с утра пораньше? – Я в куртке и тапочках стоял на крыльце.

– И это вместо приветствия. – Заворчала Догилева, отмахиваясь от Пульки, которая не пускала ее к дому.

Я засмеялся, нащупал в кармане сигареты и закурил. Знаю, что привычка вредная, но пока ничего с ней поделать не могу. Со вчерашнего дня не курил. Поперхнулся от пришедшей мысли и закашлялся. Ведь вечером я даже не вспомнил о сигаретах. С сомнением посмотрел на тлеющий огонек. Может быть, стоит попробовать бросить?

– Чего такой смурной? – Машка, наконец, убедила собаку в своей благонадежности, подошла ко мне и выхватила сигарету из рук. С наслаждением затянулась, длинно выдохнула, и выбросила в сугроб.

– Выспался. – Криво улыбнулся.

– Мгм. – Машка внимательно меня осмотрела.

– А вот ты чего чуть свет пришла? – Спросил не церемонясь.

Я знал, чего она от меня бы хотела, но дать ей этого не мог. Ей целый мужчина нужен, а не осколки от него.

– Венька позвонил. – Она поковыряла снег носком сапога. – Сказал, чтобы к тебе ни за что не ходила. Не знаешь почему?

– Почему тогда пришла? Тебе же сказали не ходить. – Спросил, поеживаясь от холода. Температура сегодня совсем упала.

– Потому и пришла. Ну, и где моя соперница? Красивая, хоть? – В голосе Машки слышалась ирония и печаль одновременно.

– Маш, – посерьезнел я, боясь, что она сейчас вбежит в дом и напугает Киру. – Чего ты хочешь?

Она вздохнула и обвела округу взглядом.

– Тебя. – Повернулась ко мне.

Я скривился, отчего она невесело хихикнула.

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты была бы хорошим другом. Замечательной коллегой.

– Но в любовницы не гожусь…. – Констатировала она понятливо. – Эх, придется кого-то другого мной осчастливить. – Она явно была расстроена, но хорошо держалась. Впрочем, как и всегда. – На чай пригласишь? Познакомлюсь, хоть.

Я посверлил ее подозрительным взглядом, но все-таки кивнул. Лучше сейчас решить все вопросы, чем потом по граблям ходить. Кира была на кухне, где перебирала травы, часть которых закладывала в заварочный чайник. Интересно, ей сегодня хоть немного удалось поспать? Или это только я выспался? Вновь с удивлением осознал, что спал без привычных кошмаров.

– Разговаривай тише. – Шепнул Марье. – Кира, это Марья Догилева. Маш, это Кира Топтыгина. – Представил я их друг другу.

Девушка так и замерла с травками в руках.

– Здравствуйте. – Четко выговорила она, разглядывая Машу своими серыми глазами.

– Занятно, – протянула Машка, но прервалась, напоровшись на мой взгляд. – В смысле, утро-то, какое доброе! – Заголосила она, не вняв моему предупреждению не шуметь.

За стеной тут же раздался детский плач, и Кира, побросав все, бросилась в комнату.

– Сказал же, тише. – Вздохнул я.

– Я так не играю, Гек, – Машка как-то притихла. – У меня по сравнению с этим точно никаких шансов. – Она развернулась на пятках и вышла из дома.

Я бросился за ней. Нельзя оставлять человека в таком состоянии.

– Маш, – догнал ее у калитки.

Она развернулась. Ее глаза как-то лихорадочно блестели.

– Не надо, Корсаров. Я хоть и дурочка, но не дура. Она тебе действительно больше подходит. Больше никаких поползновений с моей стороны не будет. Счастливой вам семейной жизни. – Она вновь отвернулась.

– У нас с ней ничего нет. – Принялся я оправдываться, как неверный муж.

Она хмыкнула и направилась к своей машине.

– Будет. Тут даже к Кулаеву ходить не нужно.

Когда машина отъехала, ко мне подошла Пулька и посмотрела на меня своими умными глазами.

– Да знаю я, что неправильно все, – принялся оправдываться еще и перед собакой, но вовремя спохватился. – Идем, кормить тебя будем.

Пульке я купил специального корма, а потому завтракать ей сегодня придется именно им. Вечером нормальную еду приготовлю. После еды осмотрел ее лапу. Ничего не нашел. Что-то же должно быть не так. Через неделю в город ее свожу, покажу специалистам.

Кира сидела на кухне, и вяло помешивала чай.

– Извини. Не подумал, что она так заорать может. – Извинился за Машкино поведение.

Девушка не сразу сообразила, о чем я говорю. А когда сообразила….

– Она у вас очень красивая. – И улыбнулась. – Вам повезло. – Искренне порадовалась она за меня.

А у меня брови в волосах потерялись.

– Марья – сотрудница компании, где я работаю. А так же двоюродная сестра директоров. У нас с ней нет никаких отношений, кроме дружеских. – Вновь принялся оправдываться. Да что за утро сегодня такое?

Кира удивленно открыла рот, а потом быстро-быстро покраснела.

– Простите. – Она уткнулась в чашку с чаем.

Остановил себя, чтобы больше ничего не сказать и принялся организовывать себе кофе.

– Дарина дала вам сегодня поспать? – Спросил, чтобы сменить тему. Ну и самочувствие заодно выяснить.

– Да, – она кивнула. – Всего три раза проснулась, да и засыпала быстро.

Я нахмурился.

– Обычно она просыпается чаще?

Кира беспечно пожала плечом.

– Бывает и пять раз. А бывает и один раз, но потом всю ночь не спит. Сегодня терпимо.

Я головой покачал. И ведь это изо дня в день, без выходных и перерывов.

– Вам нужно тогда еще поспать. – Доверительно сообщил ей.

Она отмахнулась.

– Сегодня баню истопить нужно. Ребенка в баню до полугода нужно сносить и отварами обмыть. – Оповестила она меня.

Я даже кофе разлил.

– Это что, ритуал какой-то?

– Нет. – Она негромко засмеялась. – Иммунитет поднимется, и ребенок меньше болеть будет. Деревенские дети потому и меньше болеют, что в баню ходят.

Я сделал вид, что поверил. Сам я баню топил раз в месяц и мне хватало. Хотя, вон Лика с Надеждой и Татьяной регулярно к Анне Николаевне в баню ходят. Но, мне кажется, они там больше болтают, чем моются.

Когда я допивал кофе, зазвонил телефон. Виталий Догилев.

– Что ж вам с утра в воскресенье не спится то? – Тихо пожаловался я в трубку. – Надьку, небось, позже будишь.

– Не ворчи. Машка уже сказала, что ты не спишь. – Догилев был собран. – Мартынов звонил. Завтра мы поедем подписывать бумаги. Тебе нужно сегодня все подготовить. Анжелика уже в контору уехала.

Я тяжело вздохнул.

– Сейчас подъеду. Соберусь только. – Убрал телефон в карман и посмотрел на Киру. – Дрова находятся в бане. Я приеду в обед и наношу воду.

Я дождался кивка и отправился сначала в душ, потом переоделся и отправился в офис. Анжелика уже была там.

– Привет, Мать. – Поздоровался.

– И тебе. – Она даже не оторвалась от монитора компьютера.

Дюха из кабинета напротив, кивнул и тоже защелкал мышкой.

– От меня какая помощь нужна? – Спросил рыжую подругу.

– Подготовь дополнительные проекты. Прямо чувствую, что понадобятся. И включи в запасной вид договора. – Анжелика была погружена в процесс, поэтому не стал ее отвлекать.

В моем кабинете было тихо и спокойно. Сбросил верхнюю одежду и сел работать. Через час ко мне заглянул Толик Гарин.

– Ну как, подготовил?

Я покачал головой.

– Пятнадцать минут дай еще. Последняя планировка не встает в норму. Дерево мешается. Придется убирать. – Я возился с макетом.

Толик немного помялся на пороге и зашел.

– Ко мне утром Машка заходила. – Вдруг сказал он. – Плакала.

Я тяжело вздохнул и посмотрел на него.

– Мне жаль. – А что я мог еще сказать?

– Так я ж ничего и не говорю. Она сказала, что ты с женщиной живешь. – Принялся намекать он на что-то.

– Живу. – Коротко ответил и вернулся к макету.

Толик еще немного посидел, но, не добившись от меня ничего конкретного, ушел. Зато еще через час приковыляла Лика с кипой бумаг.

– Я все. У тебя как? – Она плюхнула мне это все на стол, уселась на стул и погладила живот. Я показал на четыре папки и планшет, куда загнал необходимую информацию. – Отлично. Сейчас Андрей все подготовит и приложит флешку с чипом.

– Ага. – Я потянулся в кресле.

Анжелика подозрительно на меня посмотрела.

– Гек, ты сегодня какой-то…. У тебя все хорошо? – Обеспокоенно спросила она.

– Да. А что, Толик нажаловался? – Хмыкнул.

Лика взгляд не отвела, но я понял, что она все знает.

– Нет. Наде Настя позвонила, которая химиком в школе работает. Они вместе с Кирой в автобусе ехали. А зная тебя, я решила, что ты ее никуда не отпустил. – Тереза знала меня лучше всех.

– Не отпустил. – Согласился.

– У нее ребенок. – Сообщила она так, как будто я сам этого не заметил.

– Я в курсе. – Кивнул, ожидая развязки разговора.

– Девочка.

Я знал, к чему клонил подруга.

– Анжел, они – не замена. – Резко ответил я, выпрямив спину. – Я не испытываю никаких чувств к ним, кроме желания защитить. – Внутри взметнулось раздражение, и я знал, что Лика это увидела. Она вообще слишком много видела.

– Машка сцену устроила? – Тихо спросила она.

– Нет. Она сразу ушла. Она вообще понимающая. – Поделился.

Анжелика кивнула.

– И мужчину ей надо с придурью, а не тебя. Баб Нюра ей Хохрикова сосватать хочет. – Она улыбнулась. Я тоже. Колоритная получится парочка. – Не дави на нее, Гек.

Я опешил.

– На кого?

– На Киру. – Ответила подруга, вновь погладив живот.

– Я не давлю. – Соврал.

– Давишь, Гек. У тебя нутро такое. Ты всегда давишь. Даже на меня давил бы, если бы мог. – Я несогласно фыркнул. – Кира моя троюродная сестра. – Неожиданно сказала она.

– Что? – Не поверил я.

– Что слышал. Сейчас расскажу историю, а ты про нее через пять минут активно забудешь. – Кивнул. – Дед Киры хотел на баб Нюре жениться, но там что-то неприятное произошло, то ли наклеветал кто, то ли еще чего, но брать в жены ему пришлось бабушкину сестру. Бабушка назло ему за моего деда замуж вышла. Дед Топтун жену в родах потерял, так один и доживал. Сначала дочь воспитывал, потом и внучку. А баб Нюра гордая, тоже после смерти деда никуда замуж не пошла. Но по кровному Кира – моя родственница. Так что смотри, давить на нее, что на меня, себе дороже.

Я немного помолчал, а потом громко расхохотался. До слез почти. В кабинет влетел Дюха, испуганно осмотрел жену и укоризненно на меня уставился. Но мне было все равно. Теперь я понял, в кого у Киры серые глаза, и кого она мне так напоминает. Только волосы темные, да рост выше на сантиметров на двадцать пять. Только сейчас начало доходить, что я влип во что-то интересное.

Глава 5

Кира

Я стояла в новой бане и рассматривала все вокруг. Не поняла, почему Геннадий запретил мне носить воду, ведь та была проведена в баню. Ее просто оставалось перечерпать из одной емкости в другую. Воровато огляделась и взялась за ведро стоящее здесь же. Ведь не убьет же он меня за то, что я просто перелила воду?

Пока занималась делом, вспомнила утреннюю визитершу. Красивая. И выше меня. И, конечно, выше Геннадия. Он-то на пару сантиметров ниже меня. И машина у нее. Одета хорошо. Не то, что я, в поношенное пальто студенческих времен.

Вдруг остановилась, понимая, что зачем-то сравниваю эту девушку и себя. Зачем? Корсаров меня лет на пятнадцать старше. Я для него сопливая девка, посмевшая притащиться с грудным ребенком и устроиться у него под боком. О том, что он сам уговорил меня остаться, я предпочла не вспоминать. Чего уж теперь-то? Вопрос не в этом, а в том, почему я принялась сравнивать себя с кем-то, основываясь на возможной точке зрения Геннадия? Зачем? Раздраженно помотала головой. Некогда мне о таком думать. Дочь скоро проснется, а мне нужно еще баню успеть затопить.

Огонь весело занялся в печке. Открыла трубу, еще раз все проверила и пошла в дом. Нужно для Пульки мазь поискать. По-моему у меня что-то такое было с собой. Не совсем то, что нужно, но хотя бы снимет сильную боль и возможное воспаление.

Дарька еще спала. Мазь я действительно захватила с собой. Давно ее купила, потому что это самый верный способ помочь животному. А так как весь двор знал, где я работаю, то и домой ко мне приходили регулярно. Приходилось иметь постоянный запас медикаментов.

Пулька привычно сидела у крыльца. Я поежилась. Холодно сегодня, а она на снегу сидит. Будка же есть, там теплее. Хотя, подшерсток у нее хороший, густой. Значит с питанием и здоровьем у нее все в порядке. Кроме лапы, конечно.

– Пуль, дай лапу. – Протянула к ней руку.

Собака охотно дала конечность, с интересом на меня поглядывая. Я протерла нужную подушечку влажной тряпкой и просушила сухой. Нанесла толстый слой мази и забинтовала чистым бинтом.

– Пока не наступай. – Пригрозила. Пулька раздраженно фыркнула, но лапу берегла. – Иди в будку. – Отправила ее.

Она послушно поплелась в указанном направлении, держа забинтованную лапу на весу. Завтра повязку нужно будет сменить.

Так как дочь все еще спала, я решила приготовить обед. Заглянула в холодильник. Чего тут только не было. Решила, что суп сварю. Не думаю, что Геннадий часто балует себя этим блюдом, а ведь так и до язвы недалеко.

Я ходила с проснувшейся Дариной по кухне и помешивала томящуюся на плите жидкость, когда вернулся Корсаров. Он встал в дверном проеме и, прищурившись, принялся меня разглядывать. Мне тут же стало не по себе.

– Что? – Спросила нахмурившись.

– Скажите, Кира. Вы никогда не выполняете просьбы старшего поколения? – Внезапно спросил он.

Я немного стушевалась, но потом возмутилась.

– Вы не похожи на дедушку.

Он как-то странно скривился.

– Не похож. – Согласился. – Но что вам мешало просто отдохнуть, вместо того, чтобы переделать кучу дел, которые мог сделать я?

Я вздохнула и выключила плиту.

– Потому что могу. – Ответила просто.

– А отдыхать не можете? – Он многозначительно посмотрел на кастрюлю.

– Не могу, – созналась честно.

Геннадий задумался о чем-то своем. Я только плечами пожала и повернулась, чтобы уйти в комнату.

– Куда? – Раздался позади меня вопрос. Я возмущенно повернулась. – Я хотел сказать, что вам нужно поесть. Обед уже.

Я кивнула на Дарину.

– Дочь не спит. Уснет, потом поем. – И снова сделала шаг по направлению к комнате.

Вот только у мужчины были другие планы. Он в два шага оказался рядом со мной.

– Давайте ее сюда.

– Что? – Опешила я.

Корсаров тихо выругался, подошел к раковине, быстро вымыл руки и протянул их ко мне.

– Давайте Дарину сюда. Я ее подержу, пока вы обедаете.

Я даже рот открыла от такого предложения.

– Спасибо, конечно, но….

Кажется, я допекла мужика своей самостоятельностью, потому что он вновь оказался рядом со мной и просто отобрал у меня ребенка. Уложил на себя и принялся легко покачивать.

– Садитесь за стол, Кира. – Приказал строгим голосом.

Дарька притихла на его руках. Я скрипнула зубами и… подчинилась. Уже орудуя ложкой, костерила себя за мягкотелость. Ну что мне мешало настоять на своем? Что за неспособность сказать нет, когда на тебя давят?

Корсаров все это время находился в поле моего зрения, покачивая уснувшего ребенка. Он внимательно следил за мной, как будто женщина, потребляющая в пищу обычный суп, могла вызвать какой-то интерес. Чуть не подавилась от таких мыслей, но, кажется, Геннадию было наплевать на мое смущение и возмущение.

– Все. – Отодвинула от себя пустую тарелку и встала.

– А чай? – Поинтересовался он.

– После супа? – Удивилась.

Не дождавшись ответа, сполоснула тарелку и протянула руки к дочери. Мне показалось, что Геннадий не хотел отдавать ребенка, но заставил себя сделать усилие и вернуть Дарину мне. Мысленно отругала себя за излишнюю мнительность.

– Тоже пообедайте. – Порекомендовала перед тем, как скрыться в комнате.

Чего он мне все время указывает? Чего вообще от меня хочет? Положила спящую дочь в кроватку и огляделась. Вещи, изначально стоявшие в пакетах в углу, там и находились. Не мое, трогать не буду. Сегодня придется в машинку детские вещи забросить. Руками стирать можно было, но тогда я потрачу уйму воды и времени. И сил.

Раздраженно плюхнулась на кровать и почесала голову. Что он там вчера говорил про рамки? Вот сейчас и пойду устанавливать. Выгребла из кошелька все деньги (все равно завтра придут детские) и отправилась на кухню.

Корсаров как раз стоял у раковины и что-то мыл.

– Вот. – Протянула ему деньги.

Он даже не повернулся. Аккуратно выключил воду, протер поверхность и лишь после этого обратил на меня внимание.

– Что это? – Он на меня смотрел так, как будто никогда денег в руках не держал.

– Деньги. – Ответила. – Возьмите.

Он тут же по-детски спрятал руки за спину. Блин, Ленька уже двадцать раз бы схватил и в карман засунул.

– Зачем? – Подозрительно спросил он.

– Затем…, – я попыталась правильно сформулировать мысль. – Я вам должна. И за дом еще. И мебель. Тут мало, конечно, но я потом заработаю и….

– Уберите. – Прошипел мужчина, делая от меня шаг назад.

У меня лицо вытянулось.

– Возьмите. – Заупрямилась я.

Корсаров молча развернулся, и выскочил из дома в одной футболке и тапочках. И это в мороз-то! Решил замерзнуть и заболеть назло мне? Ну, уж нет! Набросила пальто, башмаки и выскочила за ним. Двор был пустым, машина стояла за калиткой. Куда он делся? Побежала к бане. Больше некуда.

– Возьмите.

Корсаров сидел на корточках перед печкой и подбрасывал дрова. На меня он не обратил никакого внимания. Я упрямо осталась стоять на месте.

– Хуже Терезы. – Пробормотал Геннадий, закрыл подтопок и повернулся ко мне. – Кира, я не возьму у вас деньги. – Четко произнес он.

– Почему? – Изумилась я.

Впервые бегаю за человеком, чтобы ему деньги всучить.

– А зачем они мне? – Ответил он вопросом на вопрос.

Я оторопела. Что значит, зачем нужны деньги? Это же… это….

– Ну не знаю…. – Совсем растерялась. – Чтобы их тратить.

Он хмыкнул.

– На кого мне их тратить?

Что-то мне все меньше нравился этот разговор.

– На себя, на родных, на семью. – Попыталась я угадать правильный ответ.

Он вздохнул, проехался пятерней по темно-русым волосам и поднял на меня темно-карие глаза.

– Нет у меня семьи. – Резко отрезал он.

– Как? Должен же кто-то быть. Родители, там…. Родственники. – Не поверила я.

– Родители есть. – Хмыкнул он. – Но они скорее удавятся, чем у меня деньги возьмут. Так что, уберите свои деньги и потратьте их на Дарину. У вас-то есть на кого их тратить.

– Тогда сделайте подарок той девушке, которая утром приходила. Вы ей нравитесь, ей будет приятно. – Я не собиралась так быстро сдаваться.

– Нет. – Покачал он головой.

– Возьмите. – У меня уже рука устала на весу деньги держать.

– Нет. – Он быстрым шагом подошел, отодвинул меня в сторону и вышел на улицу.

Ага. Все так же в футболке. Совсем отмороженный какой-то.

– Почему? – Упрямо спросила, догнав его на крыльце.

Он молча вошел в дом и отправился в комнату, которую занимал. Неужели он решил, что так легко от меня отделается? Стряхнула пальто и прошла за ним.

– Я спросила: почему? – Вошла в комнату следом.

Геннадий стоял у окна и смотрел на улицу, оперевшись рукой на раму.

– Мне не нужны деньги. – Глухо бросил он через минуту. – Тем более от вас.

Я помолчала, сверля взглядом его спину, обтянутую тонким трикотажем. Прекрасно понимала, что нужно налаживать контакт, иначе долго мы на одной территории не протянем. Господи, что мне еще ему предложить? Уселась на диван и закрыла глаза рукой.

– Я вас не понимаю. – Обвинительно сказала. – Вы совсем ненормальный. Вы ведете себя неразумно.

– Неразумно? – Как-то слишком ровно переспросил он. – А как я должен себя вести? Пить? Бить? Вымогать деньги? – Насмешливо уточнил он, оборачиваясь.

– Ну… да. – Предположила я.

Он резко сложил руки на груди.

– Не все такие, как ваш муж. Слава богу, бывший муж. – Безэмоционально произнес Корсаров. – Не всем от вас нужны лишь деньги.

– Хорошо. – Постаралась успокоиться. – Тогда что вам от меня нужно? – Не бывает бескорыстных людей.

Он опустил голову и сжал пальцами переносицу.

– Счастье. – На грани слышимости ответил он.

Я внутренне похолодела.

– Что? – Переспросила, боясь, что ослышалась.

Он вскинул на меня тяжелый взгляд и повторил.

– Я хочу, чтобы вы с дочерью были счастливы. – Сказал он так, что мне показалось, что меня против моей воли сейчас как начнут делать счастливой…. – Я хочу, чтобы у вас всего хватало. Я не хочу, что бы вы чего-то боялись. И я не хочу, что бы вы пытались мне дать деньги, руководствуясь какими-то нелепыми побуждениями.

– Это у меня-то нелепые побуждения? – Восхитилась я наглостью данного персонажа.

– У вас. – Подтвердил он мои подозрения в мужской неадекватности в целом. – Мне ваши деньги не нужны. – Он, поморщившись, покосился на смятые в моей руке купюры.

Я разжала пальцы и оставила деньги на диване. Поднялась.

– Геннадий, у нас разные представления о счастье. Не нужно навеливать его другим насильно. – И развернувшись, вышла из комнаты, понимая, что мы в очередной раз друг друга не поймем. И далось ему это счастье?

Деньги я нашла на кухонном столе через пару часов, когда пошла мыть Дарьке попу. Вздохнув, поняла, что просто не будет. Совсем не будет. Может быть, действительно уйти куда-нибудь?

До вечера мы делали вид, что не замечаем друг друга. Я сносила дочь в баню, где вымыла ее. Дарине понравилось. Тепло, влажно, мама рядом, вкусно пахнет травами. Она радостно угукала, когда я поливала ее теплыми отварами. А после бани, дома, очень быстро уснула. Я решила быстренько сбегать и ополоснуться сама.

В бане я провела от силы минут двадцать, но когда пришла, то обнаружила Геннадия, который кругами ходил по кухне, держа на руках мою дочь.

– Она заплакала. – Извиняюще сказал он, отдавая мне ребенка.

Я кивнула, забрала дочь и направилась в комнату. Корсаров вошел следом. Мне тут же стало неудобно, так как под обычным ситцевым халатом у меня ничего не было. Прикрылась ребенком и вопросительно на него посмотрела. Мужчина обвел комнату изучающим взглядом.

– Вы не разобрали пакеты. – Он укоризненно покачал головой.

– Это не наше. – Отозвалась я. – Они тут уже лежали.

Он закусил губу и задумчиво постоял с минуту.

– Ладно. – Он решительно направился к пакетам.

К моему удивлению он принялся тут же их разбирать, а не забрал к себе, как я надеялась. Более того, все вещи, что вынимал, он раскладывал в шкаф или стоящий здесь новенький комод с пеленальным столиком.

– Что вы делаете? – Испугалась я.

– Разбираю пакеты. – Пожал он плечом. – Эти вещи приобретены для вас, и они останутся в этой комнате.

– Нет! – Я замотала головой.

– Кира, не дурите. Вещи нужны и вам и малышке. – Он вытряхнул из очередного пакета какой-то длинный пуховик. Он совсем сдурел? – Поэтому я их сейчас разложу, так как вижу, что у вас на это просто нет времени.

– Геннадий!

– Кира!

– Геннадий, вы….

– Кира, успокойтесь. – Он встал и подошел ко мне. – Я ничего плохого не делаю.

– Делаете. – Запальчиво принялась объяснять я. – Вы заставляете меня быть вам обязанной.

– Вы мне ничего не должны. – Он смотрел и говорил абсолютно серьезно.

– Нет!

– Да.

– Нет. – Я резко замотала головой, отчего чуть покачнулась.

Корсаров тут же придержал меня за плечи.

– Кира, успокойся. – Он посадил меня на кровать и потянулся за притихшей Дарькой.

– Как я могу успокоиться, если ты ведешь себя, как упрямый шилохвость? – Возмутилась, выпуская из рук дочь, потому что конечности отчего-то вновь ослабели. А я-то думала, что болезнь прошла.

– Упрямый кто? – Он одной рукой надавил мне на плечо и заставил лечь.

– Шилохвость. Утка такая. У нас на пруду водится. – Пояснила я, прикрывая глаза.

– То есть, ты назвала меня уткой? – Скептически спросил он, устраивая Дарину под моим боком. – Дожил….

– Ты не считаешься с чужим мнением. – Я положила руку на Дарькин животик, и она затихла.

– Очень даже считаюсь. Просто делаю по-своему. – Парировал он, вернувшись к пакетам.

– Вот и поговорили. – Я прикрыла глаза рукой.

Корсаров разобрал все пакеты и оставил нас с дочерью одних, что меня более чем устраивало, так как я поняла, что мой халат сильно просвечивает, особенно там, где намок. Ух, как мне стало стыдно за свой вид. Геннадий же сделал вид, что ничего не заметил. Или на самом деле не заметил? Тут же вспомнились слова бывшего мужа о том, что я никого не могу заинтересовать, как женщина. Вот и своего соседа по дому, тоже, видимо.

Пока кормила дочь, перебирала в голове все, что со мной случилось за два дня. Я сбежала из города, приехала в родную деревню, поселилась в собственном доме, где живет одинокий мужчина. Этот самый мужчина обустроил наш быт, обеспечил мебелью и кучей различных вещей и отказался брать у меня деньги. Более того, у него есть красивая подружка, а мы с ним только что перешли на «ты» во время ссоры. С точки зрения здравомыслящего человека, и я, и он все сделали неправильно, начиная с момента знакомства. И продолжаем делать. Я осталась жить в доме с незнакомым мужчиной. Он пригрел под боком некрасивую бесполезную женщину. И что с этим делать?

Глава 6

Кира

Ночью мне приснился дед. Впервые после смерти. Он стоял, опираясь на палочку, и укоризненно смотрел на меня. Я понимала, почему он так смотрит, и намеревалась исправить ситуацию сразу же, как только представится возможность.

Утро понедельника встретило меня солнечной и морозной погодой за окном. На сегодня у меня было запланировано множество дел. Не смотря на то, что встала я рано, Геннадия я уже не застала. Во сколько же он на работу уходит? Зато на столе лежала карточка с номером телефона. Послушно вбила номер в телефон и отправила сообщение, что это я.

За час я покормила Дарьку, позавтракала сама, перевязала Пульке лапу и отправилась с дочерью в больницу. Нужно встать на учет у педиатра. Дарина была все в том же конверте. Я мысленно подсчитала, что через месяц-полтора нужно будет покупать комбинезон. К тому времени у меня должны быть на него деньги. Да и на улице потеплеет….

Я уже прошла около пяти дворов, когда мимо меня проскочила машина. Она резко развернулась за моей спиной и догнала нас. Открылось окно.

– Садись. – Раздался голос Марьи Догилевой.

Я покачала головой.

– Сама дойду.

Мало ли что ей в голову взбредет.

– Садись. Ребенка заморозишь – Она многозначительно кивнула на конверт.

Я вздохнула. Сегодня и правда холодно. Ладно, не убьет же она меня. Открыла дверь и уселась на переднее сиденье.

– Куда едем? – Девушка с интересом разглядывала меня.

– В больницу. – Я посмотрела на нее открытым взглядом.

До больницы мы ехали молча. Только когда остановились, Марья вновь повернулась ко мне.

– Сделаешь Геку плохо, из-под земли вырою. – Она наклонила голову набок. – А потом зарою. – Добавила через несколько секунд.

Я скривилась.

– А если он мне? – Спросила.

Марья поморщилась.

– Гек хороший. Дурак только, но мужики все дураки.

Это я заметила. Машина сорвалась с места, едва я вышла из нее. Водит, как сумасшедшая. Поликлиника уже была открыта. Я взяла талончик в регистратуре и отправилась к нужной двери. Педиатр здесь оказался один. Других детских врачей здесь больше не было никаких. Передо мной в очереди было всего два человека, так что в кабинет я попала быстро.

– Та-ак, Топтыгина. – Она залезла в карточку. – Ох, ну и букет у вас.

А то я не знаю. Женщина осмотрела малышку, записала на прививки, которые нужно будет сделать через месяц, дала свой номер телефона. Если ребенок заболеет, нужно будет ей звонить.

В аптеке на первом этаже был отдел для животных. Девушка, работающая здесь, подтвердила, что никакой ветеринарной клиники в деревне нет. Более того, даже ветеринары отсутствуют, ведь до последнего времени все уезжали, так как деревня разваливалась. А пары лет не достаточно, чтобы все сферы жизни быстро поднялись. Я согласно покивала и купила нужную мазь для Пульки, а так же таблетки. Ничего, с едой съест. Уколы делать ей я опасаюсь, зубы больно острые.

От больницы я пошла не домой, а совсем в другую сторону. Было дело, которое мне нужно было закончить еще три года назад, но я тогда боялась. Не знаю чего, просто боялась.

– Здравствуйте, Анна Николаевна. – Я подошла к калитке.

Пожилая женщина пыталась сбить сосульку с навеса черенком от лопаты. Когда ей это удалось, она повернулась ко мне и прищурилась.

– Ох, никак Кира приехала. – Всплеснула она руками, выронив орудие труда. – Да с дитем! А ну давай в дом, нечего ребенка морозить! – Скомандовала она и открыла дверь. Я послушно вошла следом за ней. – Давай-давай, заходи. Сейчас чай поставлю.

Я улыбнулась. Все проблемы в деревне решаются если не спиртным, то чаем. Кстати, сегодня я тоже не встретила ни одного алкоголика. Куда они все делись? Переехали что ли? Раскрыла уснувшую дочь и оставила на диване в гостиной. Сама же направилась на кухню.

– Кто у тебя родился? – Бабуля суетилась, выставляя на стол плошки с вареньем и медом.

– Девочка. Дарина. – Коротко ответила, теребя сумку.

– Ну, садись скорее. – Маленькая старушка подтолкнула меня к столу.

Я послушно села. Со вздохом отрыла сумку и протянула ей конверт.

– Что это? – Анна Николаевна на меня удивленно покосилась.

– Письмо. – Ответила я тихим голосом. – От деда. Он просил передать, когда… ну… в больнице уже. – Мне было очень неловко, что я протянула столько времени. – Простите, что не принесла тогда. – Пролепетала неуверенно.

Но она меня уже не слушала. Дрожащими руками взяла конверт и повертела его. Затем нашла на макушке очки и одела их. Распечатала конверт, где лежало письмо. Я отвернулась, чтобы не мешать ей и не лезть в чужую жизнь. Я знала, что дедушка любил Анну Николаевну. Ее фотография всегда была у него с собой. Но так же я знала, что между этими двумя всегда все было очень сложно.

– Вот не мог он мне это все при жизни сказать? – Рядом раздался разочарованный вздох, и я подняла взгляд. – Ишь ты, на том свете меня ждать решил. Не уж-то на этом нельзя прийти было. – Старушка смахнула со щеки слезу и шмыгнула носом.

– Он гордый был. – Тут же вступилась я за деда.

– А я какая? Как два дурака жизнь маялись из-за этой дурацкой гордости. – Она вновь шмыгнула. – Ой, не спросила даже, ты в деревню то насовсем? – Она осторожно сложила письмо в пожелтевший конверт и спрятала в кармане.

– Не знаю. – Пожала плечами. – Пока Даринка не вырастет, точно здесь буду.

– В свой дом заехала, али в деревню ушла? – Принялась допытываться она, двигая ко мне кружку с чаем.

– В дом. – Я отчего-то покраснела, но пожилая женщина сделала вид, что не заметила.

– Это хорошо. – Она ласково улыбнулась. – Геннадию давно нужна помощь.

– Помощь? – Переспросила, надеясь, что хоть здесь мне что-нибудь расскажут.

– Конечно, помощь. – Хмыкнула Анна Николаевна. – Страх это, когда человек бегает от людской доброты. А тут, поди, из дому-то, попробуй убеги. Так что подлечишь его малеха, глядишь, и жизни зарадуется.

То, что он мастерски бегает от вопросов, это я заметила.

– Так я же не врач. – Развела руками. – Я ветеринар. Зверье только всякое могу лечить, но никак не людей.

– Так ить не тело там. Душа потрепана. Ему нужно жизнь показать, заново радоваться научить. – Наставительно было сообщено мне.

Я внутренне похолодела.

– Он что в тюрьме сидел? Уголовник что ли? – Ужаснулась.

С виду он не был похож на человека из мест заключения, но ведь всякое в жизни бывает.

– Чего уголовник-то сразу? Эх, ты. Человек сам себе такую тюрьму организовать может, что потом свет белый видеть отказывается. – Наставительно пожаловалась старушка.

– Суецидник? – Легче мне не стало.

– Чего ты на человека-то наговариваешь? – Обиделась за Корсарова бабуля. – Не дошло до этого. Женька Шулетов ему быстро объяснил, что к чему.

Из таких объяснений сложно было вычленить хоть что-то полезное. Я поняла только то, что Анна Николаевна переживает за душевное здоровье Геннадия. Большего узнать я не смогла, так как в комнате раздался плач дочери, и я поспешила к ней. Пока кормила, подошла хозяйка дома.

– Ну-ка покажи правнучку-то. Первая она у меня. – Она села рядом.

У меня слезы на глаза навернулись. Неужели эта женщина после стольких лет страданий еще считает меня за родственницу? Кажется, да.

– Вот. – Отодвинула Дарьку от себя.

Анна Николаевна ласково провела рукой по пушистому чубу.

– Хорошая. – Дарина захныкала и открыла глаза. – В нашу породу. Ли-ка, какие глаза.

Я улыбнулась. Глаза действительно наши фирменные, серые.

Домой мы засобирались только через пару часов, успев за это время и поговорить и осмотреть подошедшего к дивану одноглазого кота. Дома еще нужно Пульке лапу полечить, ужин приготовить. Геннадий вечером уставший домой придет, голодом его морить проку никакого. По Леньке помню, что голодный мужик – злой мужик.

– Вот, сани возьми. – Бабуля вытащила из сеней потрепанные жизнью деревянные санки с гнутыми полозьями. – Все удобнее, чем на руках таскать.

Я с радостью приняла такую помощь, так как руки действительно сегодня устали, и я боялась, что они к вечеру снова откажут. На неровную поверхность санок мы постелили байковое одеяло, а сверху конверт с Дариной.

Я уже тащила санки через рощу, что около дома, когда рядом затормозила машина. Из нее выскочил злой Корсаров. Ну, точно голодный.

– Почему ты шатаешься по деревне с ребенком? – Наскочил он, поднимая ребенка с санок на руки.

– Гуляли. – Отозвалась, продолжая катить тащить пустые санки.

– В мороз? – Скептически бросил он мне в спину.

– Ходили к врачу. – Я остановилась и обернулась.

Геннадий закрыл машину и пошел следом за мной.

– Можно было попросить, я бы увез. И где ты эти санки допотопные откопала? – Недовольно спросил он.

– У Анны Николаевны. Она дала попользоваться. – Пожала плечами.

Рядом раздалось недовольное сопение.

– Дома коляска стоит. – Наконец, сознался он.

– Где? – Не поверила я.

Он вздохнул.

– В предбаннике. Утром из багажника выгрузил. – Он осторожно покосился на меня. – Она куплена вместе со всем остальным. Я больше ничего не покупал.

Я поджала губы, чтобы не сказать ничего лишнего. Старался ж человек. Чего его теперь обижать?

– Санки завтра сам бабе Нюре увезу. – Попытался он сгладить ситуацию.

Я кивнула. Пусть везет. Пусть уже что хочет, то и делает. Устала я с ним ругаться каждый день. И это за двое суток. Леньке полгода понадобилось, чтобы меня достать, а этот, как по живому каждое слово….

Корсаров нас довел до дома и отправился за машиной. Пока я раскрывала спящую дочь, пока раздевалась сама, он уже вошел в дом и переоделся. Я, не давая себе передохнуть, полезла в холодильник.

– Сегодня я готовлю. Моя очередь. – Внезапно он оттеснил меня от белой дверцы и посадил на табурет. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но меня тут же принялись убеждать. – Ты готовила вчера, значит сегодня моя очередь. Тем более, сегодня ты устала больше меня.

Говорил он убедительно, вот только я точно знаю, что мужчине на кухне не место. Я готовить научилась лет в семь, лишь бы не питаться тем, что дед накашеварит. Так до того момента, пока не уехала учиться дальше это и было моей обязанностью. Ленька тоже не особо рвался к плите. Да даже свекровь неохотно готовила. А этот чего вытворяет? Сейчас попортит продукты, что-нибудь несъедобное сотворит, а я потом должна есть, улыбаться и хвалить?

– Геннадий, – начала я. – Я в состоянии приготовить ужин.

– Я тоже. – Доверительно сообщил он мне, бросая порезанные куски мяса в сковороду.

– Готовка – женское дело. – Зашла с другой стороны.

– Именно поэтому большая часть шеф-поваров – мужчины. – Парировал он, не отвлекаясь. – Подождите, через полчаса все будет готово. – Забросил к мясу лук. – Кстати, не подскажете, почему у моей собаки лапа забинтована?

– Потому что она у нее болит. – Нервно ответила я, готовясь к тому, что меня сейчас отчитают.

– Что болит, я знаю. А вот, почему она в бинтах, очень хотелось бы от вас услышать. – Оглянулся и вопросительно глянул на меня.

Я смутилась. Действительно, чего я к животному полезла без ведома хозяина? Управы на меня нет.

– Я заложила мазь, она снимет воспаление и боль. Сегодня еще одну взяла, более подходящую. И таблетками ее надо кормить. Их тоже купила. – Услышала скептическое хмыканье. Обиделась. Я неплохой ветеринар, между прочим. – Нас хорошо учили животных лечить. У меня красный диплом и хороший опыт.

– То есть вы – ветеринар? – Прищурился Корсаров.

Я только сейчас поняла, что он не знает, кем я работала. Ну и идиотка. Нашла, на что обижаться. Я ведь тоже не знаю, кем он работает. Знаю только, что у Догилевых.

– Да. Я – ветеринар.

Геннадий как-то облегченно выдохнул.

– Ну и слава богу. Пульку вылечите. А то я хотел ее уже в город везти, а это все-таки стресс для собаки. – Пояснил он свою реакцию.

Я даже подумала, что ослышалась. Да что этот человек может понимать в собачьем стрессе? Я немного посверлила мужскую спину взглядом. Стоит тут снова в потертой футболке, через которую все видно. Там где у Леньки были тоскливо выпирающие кости, у этого бугрились тугие мышцы. А ведь Корсаров значительно старше моего бывшего мужа и, уж тем более, меня самой.

Тряхнула головой, понимая, что мои мысли снова свернули куда-то не туда. Нет, нужно делами заняться, а не любоваться мужчиной, стоящим у плиты. Нашла купленную сегодня мазь и отправилась к Пульке, лапу лечить. Собака нехотя вышла из будки. Оно и понятно, на улице еще сильнее похолодало. В моем пальто так совсем брр. Ладно, я быстро.

Шишка на подушечке действительно стала меньше, но животное все равно заскулило, когда я пальпировала шип. Значит, больно. Ну, сейчас будет легче. Наложила мазь, забинтовала, загнала собаку в будку. Нечего ей тут мерзнуть.

– Эти таблетки нужно давать собаке раз в сутки. – Я протянула сегодняшнему повару перемотанные резинкой блистеры.

Корсаров, аккуратно прикрыв готовящееся блюдо крышкой, повернулся ко мне. Отобрал таблетки и внимательно их осмотрел. Убрал резинку и нашел то, что искал. Цену, написанную ручкой прямо на блестящей поверхности.

– Я отдам деньги. – Кивнул он.

– Нет. – Едва не шарахнулась в сторону.

– Кира, это моя собака. Более того, я тебе как специалисту должен за то, что ты ее лечишь. – Твёрдо заявил он.

Что? Опять?

– Ты с ума сошел? – Жалостливо спросила. – Таблетки не дорогие. А мне сегодня детские деньги должны были прийти. Завтра схожу, получу. – Попыталась образумить.

– Вот на ребенка их и потратишь. – Заупрямился он. – Да и какие там деньги? Уверен, что копейки.

Я насупилась.

– Я работала до родов. И зарплата у меня была нормальная. – Принялась оправдываться.

– Причем здесь это? – Его карие глаза совсем потемнели. – Я про то, что вряд ли любое пособие бывает большим. Я прилично зарабатываю. – Зачем-то добавил он.

Я недовольно поджала губы. Ну как так можно? Ведь чужие друг другу люди. Я осмотрелась. Ага. Завтра в доме тогда нужно прибраться. И вычистить все. Буду так с ним бороться, раз так себя ведет. И вообще, лучше весь быт на себя взять. Дорожки от снега чистить. Весной грядки посадить. И коляску эту купил зачем-то….

Пока я ненадолго ушла в себя, мужчина уже накрыл на стол и приглашающе кивнул. Я настороженно покосилась на тарелку, наполненную тушеными овощами с мясом. Корсаров с интересом следил за мной, отмечая странную реакцию.

– Может быть, попробуешь? – Приподнял он бровь, после того, как я просидела перед тарелкой пару минут.

Вздохнув, взялась за ложку. Мысленно перекрестившись, потянула еду в рот. Ничего так, вкусненько. Под пристальным взглядом Геннадия я принялась уминать то, что было в тарелке. Дарька проснется, свою еду попросит.

Мужчина хмыкнул и взялся за свою ложку.

– Никогда раньше не ела готовку других? – Спросил он, прожевав первую порцию.

Я покачала головой.

– Редко. И не могу сказать, что эти эксперименты были удачными. Тем более, не встречала мужчин, которые вкусно готовят.

– Ну вот, встретила. – Посмеялся он.

Да уж, встретила. Еще бы теперь знать, как с этим жить.

Глава 7

Геннадий

Я дернулся и проснулся от своего же движения. Мне снова снился кошмар. Тот же самый. На них несется машина, а я не успеваю. Страшно? Я уже привык. Хотя последние две недели сны мне вообще не снились. Никакие. С тех самых пор, как Кира с дочерью поселились в соседней комнате. Они своим присутствием словно оградили меня от подступающих кошмаров, я даже привыкать начал. И вот снова….

Тяжело поднялся и прислушался. Тихо. Девочки спят. Посмотрел на часы. Час ночи. Курить хочется. В последнюю неделю курил в два раза меньше обычного, надеясь бросить совсем. Пока не выходило.

На улице было уже теплее. Оно и понятно, дело к весне идет, сильных морозов больше не будет. Вышел я в одной куртке и тапочках. Закурил. К крыльцу подбежала Пулька, но учуяв сигаретный дым, фыркнула и скрылась за домом. Лечение помогло, и собака уже сейчас могла ступать на лапу. Удачно я отхватил высококлассного специалиста в свой дом. Кстати, сюда уже приходили несколько человек. Чаще всего с кошками. Еще один раз свозил Киру к одному фермеру. Что-то там с коровой было.

Пока она смотрела животных, я занимался Дариной. И это были самые счастливые минуты. Девочка уже научилась переворачиваться и активно агукала, смотря на меня огромными серыми глазами, такими же, как у матери.