Яга – не баба! бесплатное чтение

Возрастные ограничения 16+

© Валентеева Ольга

© ИДДК

Глава 1

Попаданец в малиновом варенье

Если солнышко светит и птички поют, значит, кому-то сегодня сдавать последний экзамен. Странная аксиома? Ну и что, жизнь вообще странная штука, в ней полно необъяснимого. Того, что нужно просто принять на веру. В последнюю неделю все время лили дожди, я корпел над конспектами и пытался вспомнить, чем отличается гуманистическая психология от экзистенциальной, а так хотелось пройтись, подышать воздухом, навести порядок в мыслях. Но нет, куда пойдешь, когда воды по колено? В том-то и дело, что никуда, и я торчал в общежитии. Конспекты периодически летали по комнате, мой счастливый сосед сдал сессию досрочно и укатил домой, а я мечтал сжечь тетрадь, но вместо этого в десятый раз вчитывался в знакомые строчки. Сдам – и прощай, третий курс, здравствуй, последний год обучения. Не сдам – катитесь, уважаемый, на историческую родину, в маленький городишко, который можно найти на карте только с лупой. Ну, уж нет! Экзамен я сдам, а со следующей недели выйду на подработку. Если доходы превысят расходы, в конце лета можно будет на недельку укатить на море. Свобода!

А пока что – главный корпус педагогического университета, кафедра психологии. Ну зачем? Зачем я решил стать психологом? Друзья в один голос твердили: «Веник, кто в наше время работает по специальности? Получишь диплом, устроишься, куда захочется. Высшее оно и есть высшее». И кто виноват, что на психологию конкурс был меньше, чем на юридический? Естественно, вступительные экзамены на юриста я провалил, а по психологии – сдал, и вот уже три года являлся одним из четверых парней на всем потоке.

Кстати, Веник – это я. Только зовут меня не Вениамин, как многие думают, а Венислав. Мама отличилась. Она у меня филолог, обожает славянскую культуру и мифологию. Подозреваю, когда она была беременна мной, то сидела у окна с большим справочником в руках и перебирала:

– Градимир? Нет. Драголюб? Снова не то! О, Венислав. Значит, увенчанный славой. Красиво звучит, и сокращенно буду звать сынулю Венечка. Веник.

Эх, мама-мама! Наградила так наградила. В школе посмеивались, в универе коверкали имя, будто его так сложно запомнить. Зато сестер моих звали Машка и Дашка. За что со мной так, а?

Ответа не было. У дверей экзаменационной аудитории уже выстроились девчонки.

– Привет, Вень, – помахали мне и снова уткнулись носами в конспекты. Я пристроился в конец очереди. Пойду сдавать последним. Экзаменаторы устанут и будут думать только о том, как поскорее сбежать домой. Вот тогда-то и наступит мой звездный час. Глядишь, и смилостивятся, поставят четыре.

Мимо прошел наш преподаватель, Антон Борисович, придирчиво рассмотрел свою «армию», фыркнул на Кузнецову:

– Ты куда пришла? На экзамен или на дискотеку? Марш переодевать юбку!

Диана покраснела, подхватила сумочку и помчалась прочь. Хорошо, хоть жила через две улицы.

– Учили? – грозно спросил экзаменатор.

– Учили, – нестройным хором ответили мы.

– Тогда заходим по одному. Левантов, ты первый.

– Почему я-то? – едва не лишился дара речи.

– Потому, что я так сказал.

О, нет! Всегда подозревал, что Антон Борисович меня недолюбливает, а тут, как говорится, факты на лицо. Я поплелся за ним в аудиторию. На столе уже лежали перевернутые билеты. Пятьдесят штук. Я взял один и горестно вздохнул:

– Номер шесть. Представление и воображение.

– Слушаю вас. – Антон Борисович поправил очки и уставился на меня так, будто собирался посмотреть, какие винтики и болтики крутятся в черепной коробке.

А ведь я учил!

– Ну… представление… это такой процесс…

– Какой процесс? – экзаменатор угрожающе нахмурился.

– Такой. Это… как бы… Вторичный образ предмета. То есть, человек его уже видел и теперь…

– Что?

– На основе опыта прошлого… воспроизводит.

– Где?

– Где-то, – пожал я плечами, окончательно теряясь. – А вот воображение позволяет представить то, чего мы никогда не видели.

– Знаете, что, Левантов? Воображение у вас есть, как мы неоднократно убеждались, а вот представлений о моем предмете – нет. На пересдачу!

– Антон Борисович, пожалуйста, разрешите мне выбрать другой билет, – взмолился я, и вдруг увидел, как за спиной экзаменатора появляется ворон. Большой такой, жирный. Что за чушь? Может, и правда, воображение расшалилось?

– Нет, Левантов. Придете через неделю. Не сдадите – вылетите из университета. Вон!

И я покинул аудиторию.

– Зверствует? – сочувственно спросили девчонки. Все знали, что Антона Борисовича лучше не злить, и сдать ему экзамен архисложно.

– Не то слово, – ответил я.

– Краснова! – раздался голос экзаменатора, и очередная жертва поспешила в кабинет, а я спустился по лестнице. Так и шел, глядя под ноги. И день перестал казаться солнечным, и птички…

Поднял голову. Ворон сидел на ветке. Тот же самый? Готов поспорить, что да. Я ускорил шаг. Ворон полетел за мной. Я побежал – птица, громко каркая, следовала по пятам. Вдруг раздался оглушительный скрежет. Я почувствовал, как что-то толкает меня в грудь, отлетел на пару шагов, упал и… кажется, умер.

Вокруг было темно. Что это? Больничная палата? Тогда почему нет приборов? Почему нет ни лучика, ни лампочки? А может, решили, что я погиб, и отправили в морг? Я подскочил и осмотрелся по сторонам. Оказалось, что тьма неоднородна. Местами она была гуще, местами – наоборот, напоминала редкий кисель. Что за черт?

– Венислав? – поинтересовался мужской голос.

– Да, – ответил я осторожно, и из полумрака ко мне шагнул высокий черноволосый мужчина. На нем был странный костюм, будто взятый из какого-то фильма: широкие штаны на поясе, светлая рубаха с вышитым воротом, кушак с золотыми кисточками.

– Вы кто такой? – спросил я.

– Твой предок. – Мужчина равнодушно пожал плечами. – Можешь звать меня Овсень.

– Значит, я все-таки умер, – пришел к выводу.

– Нет, твое физическое тело пока что в больнице и очень даже живо. За ним ухаживают и присматривают, не волнуйся.

А может, сильно ударился головой? И теперь у меня бред? Или я сошел с ума? Это многое объяснило бы.

– И ты не сошел с ума. – Овсень будто прочитал мои мысли. – Дело у меня к тебе, внучек.

Насчет «внучка» я бы поспорил, но решил сначала выслушать мужчину, который никак не вязался со словом «дед».

– Видишь ли, проблема у нас.

– У нас – это где? – уточнил я.

– В другом мире. И не смотри на меня так. Мир как мир, о нем всем хорошо известно, только пути все закрыты. Один остался, и по нему я тебя веду.

– А зачем вы меня куда-то ведете, позволите спросить?

Овсень махнул рукой, и прямо из темноты выросли два пенька. Мы сели рядом, и тот продолжил:

– Слушай меня внимательно, Венислав. Ты сейчас между жизнью и смертью. Должен был умереть, но я готов тебя спасти.

Вспомнился бесплатный сыр в мышеловке. Только сыр я не любил, и предложение Овсеня попахивало малиновым вареньем. Вот его я мог съесть столько, что потом напоминал себе Карлсона.

– И какова же цена спасения? – решил уточнить сразу.

– Цена? – прищурился Овсень. – Не так уж высока. Видишь ли, среди твоих предков была одна очень любопытная старушка. Вот только она пропала, а без неё мы, как без рук. И пока мы её ищем, надо, чтобы кто-то занял место бабушки.

– Зачем это? – прищурился я.

– Она порядок наводит, путников в дорогу наставляет, советы мудрые дает, стережет грань нашего и вашего мира. Одним словом, я говорю о Бабе Яге.

Ох, и ударился ты головушкой, Веник. Ох, и отличился.

– А ничего, что я… как бы сказать помягче… не баба? – уставился на Овсеня.

– Я заметил, – тот улыбнулся в ответ. – Но, видишь ли, потомков по женской линии у Яги не осталось.

– Подождите-ка! У меня есть мама и две сестры.

– Приемные, – подсказал Овсень. – У мамы твоей соседка была, дружили они. А потом та забеременела да при родах померла. Других родственников не было, об отце никто ничего не знал, вот Анна и сжалилась. Взяла ребенка себе, потому что своих детей иметь не могла. Вот только в скором времени сама двух девочек родила. А имя от твоей настоящей мамы осталось, пра-пра-пра… И много раз «пра», в общем, внучки Яги. Истребили их род, теперь и за саму Ягу взялись, чтобы границу переходить беспрепятственно.

Я и слова не мог выговорить. Если это бред, то откуда такой кошмар в моей голове? Мама мне не мама? Глупости! Я был на неё похож. Такой же светловолосый, и носы у нас похожи, и глаза серые.

– Венислав, у тебя будет время всё обдумать, – вздохнул Овсень. – Но сейчас граница под угрозой. Я предлагаю тебе договор. Ты будешь исполнять обязанности Бабы Яги ровно год. Если мы найдем Ягу раньше, вернешься домой в день аварии, сдашь свой экзамен и забудешь обо всем, что произошло. А если не найдем, сам примешь решение, как быть дальше. Опять-таки, вернешься в тот день, откуда мы тебя забрали. Что скажешь?

Я молчал.

– А если откажусь? – спросил осторожно.

– Умрешь, – отрезал Овсень. – Ты и так можешь здесь находиться только потому, что одной ногой в могиле.

Выбор невелик. Я год живу в чужом мире – допустим, что он существует – и возвращаюсь к жизни, либо умираю раз и навсегда.

– Но я ничего не знаю о вашем мире, – ответил ему.

– Рядом с тобой будут помощники, сынок мой Руслав обо всем тебе расскажет. Он уже давно у Яги в услужении, столько видел, что ни в сказке сказать…

– Ни пером описать, – за него договорил я. – Хорошо, я согласен. Что дальше?

– Правильный выбор, Венислав, – заулыбался Овсень. – Ступай вперед, там тебя встретят.

Я поднялся с пенька и зашагал сквозь сумрак. В голове творилось невесть что. Мысли путались, и всё больше казалось, что я не объелся малинового варенья, а увяз в нем, и теперь никогда не выбраться. А впереди вдруг замаячил огонек. Еще шагов через десять я понял, что это распахнутое окошко. Побежал вперед. Стекол в нем не было, и я с легкостью пролез через оконную раму, вывалился по ту сторону…

Здесь тоже было лето. Чирикали птицы. Ароматно пахли травы. Я осторожно сел – и схватился за голову, потому что передо мной была избушка на курьих ножках.

Глава 2

Руслав и Василий. А вы о чем просили?

Моя мама часто говорила, когда я начинал делиться очередным проектом, который существовал только в воображении: «Не перекладывай с больной головы на здоровую». Вот и сейчас мне хотелось сказать: да, мамочка, как же ты была права! Головушка подкачала. Ничем другим я не мог объяснить то, что видел. Избушка была малогабаритная. Дверь низкая – не забыть бы пригнуться, иначе на лбу добавится шишек. Что могло поместиться в таком миниатюрном домишке, я с трудом представлял. Хоть сесть будет где? Потому что кровать точно не влезет, спать буду здесь, на травке, среди мухоморчиков, которых вокруг избы росло видимо-невидимо. Держалось строение на длинных стройных куриных ногах, оканчивающихся лапами с внушительными когтями. Прямо-таки когтищами! Раз ударит, мало не покажется. На крыше избушки таращился пустыми глазницами череп какого-то животного. Как мило, всегда мечтал об отдельной квартире. Но не такой.

– Ладно, поживем – увидим.

Насчет того, что «доживем – узнаем, выживем – учтем», я решил промолчать. Поднялся по ступенькам, протянул ладонь к дверной ручке – и вдруг полетел вниз, больно ударился копчиком о землю, а избушка повернулась к лесу передом, а ко мне задом.

– Ты чего брыкаешься? – спросил я грозно. Интересно, где тот Руслав, который должен показать мне жилплощадь? – Повернись назад!

Избушка не послушалась, а я, чувствуя себя идиотом, попросил, как в сказке:

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.

Вредная изба нехотя повернулась, скрипя так, будто вот-вот развалится. Я снова поднялся на крыльцо, но, стоило пожелать войти, полетел обратно. На этот раз, правда, отпрыгнул и приземлился раньше, чем меня «приземлили». И снова обозрел заднюю часть жилища.

– Эй, ты! А ну повернулась! – начал терять терпение. – Я теперь буду в тебе жить.

Раздалось хриплое карканье, очень напоминающее смех. Я поднял голову и увидел на ветке крупного черного ворона. Не та ли это птичка, которая заманила меня под колеса? Или куда я там попал. Хотя вряд ли. То, скорее всего, был кто-то из подручных Овсеня.

– Что смешного? – спросил у ворона.

– Дур-рак, дур-рак, – радостно раскаркался тот.

– Сам такой, – ответил я и снова пошел на штурм избушки.

– Ты так никогда не войдешь, – сообщил ворон, а я опешил и едва не сел на траву. Говорящая птица! Я слышал, что вороны могут произносить отдельные фразы, но, чтобы говорить?

– И как же мне войти? – спросил его.

– А не скажу, – заявила птица. – Секрет это, его только Баба Яга знает и я.

– И я, мур-р, – послышалось из травы, и у моих ног замер огромный черный котяра. Тоже говорящий. Другой мир, другие правила.

– Вы кто такие? – поинтересовался угрюмо.

– Р-руслав меня зовут, – представился ворон. – А это Васька.

– Кому Васька, а кому и Василий Мышеславич, – буркнул кот.

– А, так это ты должен был меня встретить, – ткнул пальцем в Руслава. – Меня твой отец позвал, говорит, я должен границу стеречь, а ты – меня в курс дела ввести, так что давай, рассказывай.

Ворон слетел с ветки, приземлился рядом с котом и уставился на меня глазами-бусинками.

– Не понял, – наклонил голову набок. – Так ты что, Яга?

– Яга, Яга, – заверил я.

– Подожди-ка, – прищурился кот и выпустил когти. – Я еще парня от красной девицы отличу. Какая с тебя баба?

– Перевелись бабы на Руси, – глубокомысленно ответил я и рассмеялся, потому что и животное, и птица немного «подвисли». – Говорю, нет у Яги наследниц по женской линии, только я остался. Меня, кстати, Венислав зовут. Можно Веник.

– Как? Веник?

И кот упал на спину и принялся кататься в траве, а ворон раскаркался. Стало обидно.

– Ладно, не хотите помогать, так не мешайте, – снова зашагал к избушке. Та будто тоже прислушивалась к нашему разговору, потому что на этот раз и на крыльцо не пустила, а вместо этого выкинула коленца. Когтистая лапа больно ударила меня в бок и отшвырнула на пару шагов.

– Ах, ты, куриный набор для супа! – рявкнул я и заметил, что поранил ладонь о камешек. Несколько капель упали на куриную ножку, и избушка вдруг замерла, дверь распахнулась настежь, а я завороженно уставился на чудо чудное. Поднялся на ноги и подошел к крыльцу. Робко пошел вверх по ступенечкам. Ничего. Никто не кусает, не царапает, не пинается и не сбрасывает с порога. Вошел внутрь. Оказалось, что изнутри избушка тянет на хорошую двухкомнатную квартиру, уж точно больше моей комнатушки в общаге. В «гостиной», как я окрестил комнату номер один, была огромная печь, массивный дубовый стул, несколько табуретов, кухонная утварь. Утварь. Кухонная. Я же рогачи видел только на картинке! Что мне теперь, умирать от голода, или закусывать мухоморчиками? Где ты, скатерть-самобранка?

Сунул нос во вторую комнату. Там нашлась лежанка и полочка с любовными романами. А авторы-то сплошь современные. Ох, покривил душой Овсень. Яга не только границу стережет, а еще и туда-сюда шастает! И пледик с бирочкой пушистый, и очки. Толкнул еще одну низкую дверку. Да уж, удобства типа «дыра в полу». Правда, куда ведет дыра, так и не понял. Наверное, тоже в другие миры. А вместо ванны – лохань и коромысло. Откуда воду таскать, неясно. Вот это я влип!

– Что, от красоты такой дар речи потерял? – послышался голос из-за спины. Это Васька с Руславом прибыли давать особо ценные советы. – Да, Яга жила по-современному, клозет обустроила, лохань притащила.

– А что ей, как тебе, языком мыться? – каркнул Руслав.

– Почему бы и нет? – обиделся Васька. – А ты вон вообще в пыли купаешься.

– И непр-равда! – заявил ворон. – Чище моих перьев не найдешь.

– Хватит вам, – прервал я диспут и вернулся в гостиную-кухню. Или кухню-гостиную? Лучше назову новомодным словом «студия». – Поесть бы…

– Так готовь. Кто тебе мешает, мур? – Васька запрыгнул на табурет, а ворон умостился на притолоку.

– Я не умею, – ответил коту. – Да и потом, ты где-то видишь продукты?

– Во двор-ре гр-рибов видимо-невидимо, – подсказал Руслав.

– Я в грибах не разбираюсь, – фыркнул на него. – Отравлюсь еще.

– Ягу отрава не берет, – сообщил Васька. – А ты ведь у нас теперь Яга.

– Костяная нога, – добавил я и покосился на туфли, надетые ради экзамена. Нет, мои ноги остались самыми обычными. Но есть действительно хотелось. Я заглянул в кадушки, отыскал в одной моченые яблочки, в другой – ломоть хлеба. И то, и другое казалось свежим. Интересно, как давно пропала бабуля? Или в этих кадушках еда не портится? Попробовал яблочко – вкусное. Съел штуки три и принялся дальше инспектировать новое жилье.

Нашел сундук с одеждой. Достал из него вышитую рубаху, похожую на ту, в которой был Овсень, несколько цветастых платков, губную помаду модной марки, рябиновые бусы, красные туфли на шпильках…

– У бабули ухажер был? – спросил у кота с вороном.

– Был, да сплыл, – поддакнули те.

– Это как?

– С водяным она водилась в последнее вр-ремя, – подсказал Руслав. – А он себе кикимор-ру нашел. Кикимор-ре то она волосенки повыдер-ргала, но любовь так просто не вернуть.

Значит, водяной получил отставку. Это хорошо, объяснять ухажеру, кто я такой, не хотелось.

– А друзья у бабули имеются? Кто к ней в гости захаживает?

– Леший, бывает, заглядывает на рюмку настойки, – кот блаженно прищурился. Или с лешим настоечку пробовал? – А так всё, как у людей. Царевичи и простолюдины приходят, помощи просят. Одному в тридевятое царство надо, другому в тривосьмое. Яга всем пособляла, дверки-то открывала. Ты навыками межпространственного перехода владеешь?

– Нет, – рявкнул я, и Васька обиженно замолчал.

Кажется, я нажил себе врага. Только кот сам виноват. Нет помочь, так они потешаются. Получается, из одежды у меня родные джинсы – да, я потащился на экзамен в джинсах. Очень приличных, между прочим, без дыр. И белая рубашка. И туфли. Всё! Допустим, вопрос с рубашкой можно снять – здесь несколько на выбор, и явно мужских. А вот других предметов гардероба для парней не водилось. Что мне с тем же бельем делать? Носить, пока не протрется до дыр? Не стирать? Вопрос.

Ладно, обживусь, и видно будет.

– Где тут ближайшее село или город? – спросил у ворона, как более адекватного.

– Так в тр-рех часах пути, – ответил тот. – Гор-родок Мятич.

– Бабуля там бывала? – вспомнил туфли на шпильке и представил Ягу в них и с накрашенными губами. Смех, да и только.

– Конечно, – важно кивнул Руслав. – Р-раз в месяц запасы пополняла.

– А где она хранила деньги?

Кот с вороном сразу сделали вид, что они животные обычные, бессловесные. Понятно, все придется искать самому. Я и искал. Обрыл полки, заглянул под кадушки. Ни намека на деньги. Зато нашел с десяток сушеных мухоморов, ножки каких-то козявок в банке и толстенную книгу с пустыми страницами. Для рецептов, что ли? Бабуля книгу прикупила, а записать ничего не успела? Или тут хитрость какая имеется?

– Для чего книга? – спросил у Васьки и ворона.

– Чужие секреты выдавать – дурной тон, – мурлыкнул кот. – Да и тебя мы в первый раз видим. Может, ты каким обманом силой колдовской завладел? А, Венислав?

Я промолчал. Какой тут обман, если избушка слушается? Подумал – и переодел белую рубашку, сменил её на расшитую. Поглядеться бы в зеркало, уверен, у Яги оно было. Вот только пока что я его не нашел.

Вместе с зеркалом мелькнула мысль о подвале. А еще бабуля ведь как-то ходила в наш мир. Надо и мне научиться. Тогда вопрос с одеждой будет решен. Вот только в том мире я при смерти. Не сделаю ли хуже хождением туда-сюда? А может, Яге кто-то доставал и туфельки, и помаду? Тот же Овсень. Он сказал, что его дорога единственная осталась.

– Эй, Руслав, – окликнул ворона, – Овсень твой папка?

– Допустим, – свесил тот клюв.

– Можно ли с ним переговорить? Меня сюда без вещей отправили, а бабулина одежда мне как-то не к лицу.

Ворон каркнул, будто рассмеялся.

– Он тебя мне пор-ручил, – сказал довольно.

– Значит, подскажи, где мужскую одежду раздобыть.

– Так в городе, – подсказал Васька. – Там все есть.

– А деньги где?

– А ловкость рук пусть выручает!

Вот мерзкие советники. Кстати, почему это Овсень – человек, а сынок его – ворон?

– Руслав.

– Чего еще? – ворон сверкнул глазами-бусинками.

– А у тебя человеческая форма есть?

Вместо ответа Руслав вылетел в открытую дверь.

– Обидел ты его, – сказал кот. – Руслава прокляла одна девица. Он её соблазнил, а замуж не позвал, и она наложила заклятие. Так что теперь Руська только раз в году на день человеком становится. Она к нему тогда приходит и спрашивает, готов ли он жениться. Тот отказывается и снова становится вороном. Яга пыталась проклятие снять, да только этот один день для него и выбила вместо изначального часа.

Ворона стало жаль. Понятно, почему у него такой противный характер. Девица чары наложила, и живи, как хочешь. Не позавидуешь бедняге. Я проникся мужской солидарностью. Была у меня одна возлюбленная… Мы познакомились на первом курсе, только она постигала азы английской филологии. Встречались три месяца, а потом я узнал, что таких, как я, у неё еще двое. Вот и вся любовь.

Эх, ладно. Я вышел из избушки. Солнце стояло в зените, было откровенно жарко. Я разглядывал стройные ножки мухоморов, бледных поганок, и казалось, что где-то в моем мире мне просто напекло голову и лежу без памяти, а эта поляна мне привиделась. Увы, это было не так. До следующего лета я прикован к избушке на курьих ножках. Отыскать бы самому Ягу, да только кто мне поможет? Мира этого я не знаю, друзей и помощников нет. Кот и ворон, скорее, все испортят, чем помогут.

Я тяжело вздохнул и обхватил голову руками. Васька спрыгнул с крыльца и потерся об ноги.

– Да ладно тебе, – поглядел огромными зелеными глазищами. – Не кручинься, Веник. Наоборот, порадуйся, что встретился с настоящим чудом. Не каждому это дано. А мы с Русиком подскажем.

– Я уже заметил, что вы подскажете, – ответил тихо.

– Не серчай, мы с Ягой много лет знакомы, а тебя впервые видим, парень. Ягуша нам как сестра была. Холила, лелеяла.

– Что же вы за ней не углядели?

– Так она в город пошла. – Кот сел и обвил хвостом лапы. – И не вернулась. Русик летал, летал, и вернулся ни с чем. Я лично в город бегал. Погоревали мы, да что толку?

– Давно это было? – уточнил я.

– Месяц как. А здесь граница проходит, место опасное. Нельзя ему без хранителя. Мы пока с Руславом вдвоем оборону держали, да только не выходит у нас, понимаешь? Что могут кот и ворон?

– А ты? Тоже можешь обращаться человеком? – спросил я.

– Э, нет. Я из котов-баюнов. – Васька потер морду лапой. – Мы испокон века помогаем Яге границу стеречь, поджидаем тех, кто приходит со злым умыслом, и со свету сживаем. А добрым путь указываем.

С ума сойти! Я когда-то читал, что Кот Баюн – людоед. Неужели Васенька тоже не прочь человечинки откушать?

– Не боись, своими не питаюсь, – кот улыбнулся в усы. – И ступай в дом, покажу, как подвал открыть, а то так с голоду и помрешь.

Я подскочил и бросился за котом. А жизнь-то налаживается! Когда перекусишь, мир кажется не так плох. Сейчас и проверю этот постулат, а там будь что будет.

Глава 3

Кто-кто в городочке живет?

В подвале у меня разбежались глаза. Живем! Были тут и банки с соленьями, и варенье, и еще несколько кадушек с солеными груздями, овощами. И даже висел на крюке душистый окорок. Я отрезал от него кусок и слопал, не выбираясь из подпола. М-м-м, а бабуля прекрасно готовила. Или в городке купила? Оставалось надеяться, что окорок свежий. А еще на полках выстроились целые ряды баночек и склянок. В одних были травы, в других – какие-то настойки. Зелья, подумалось мне. Настоящие, колдовские. Знать бы еще, что для чего нужно. Может, кот с вороном разберутся? Но пока что главное – еда. Еще кусок окорока прихватил с собой.

– Эй, вы. Голодные? – позвал жильцов избушки.

– Допустим. – Васька мигнул зелеными глазищами.

– Нет, – буркнул ворон.

– У тебя миска есть? Или тарелку дать? – спросил кота.

– Наш человек, – развеселился тот. – Накрывай на стол.

А сам запрыгнул на табурет. Стоило поставить перед ним тарелку с нарезанным окороком, как мясо само поплыло по воздуху в кошачью пасть. Тот глотал, не жуя, потом облизнулся и выгнулся дугой от удовольствия.

– Хороший ты парень, Веник, – заявил мне. – Будем дружить.

– Пар-рень как пар-рень, – недовольно откликнулся Руслав. – Ничего особенного.

– Не обращай внимания, – сказал Васька. – Руслав все и всегда делает мне наперекор. Не ладим мы.

– Почему это? – спросил я.

– Молчи, мешок шер-рсти!

Кот обиженно насупился.

– А потому, что девица, которая Руслава прокляла, моя дальняя родственница.

– Кошка, что ли? – уставился на него.

– Почему кошка сразу? Моя прабабка служила у её прабабки, а мой прадед…

– Да замолчи ты уже! – каркнул ворон. – Или я тебя клюну.

– Попробуй, только и есть у тебя, что клюв да перья, – ощетинился кот.

– На себя посмотр-ри, чудовище лохматое.

Кот вдруг стал вдвое больше в размерах, зашипел, выпустил когти.

– Не смей! – крикнул я. – Не допущу в избушке драки. А не угомонитесь, оба будете в лесу жить, потому что внутрь вас не пущу.

Вдруг всё вокруг пришло в движение. Избушка пошатнулась, помялась с ноги на ногу, а я едва успел вцепиться в стол прежде, чем тарелки полетели на пол и разбились, а кусочки окорока подхватил ворон и вылетел в распахнувшуюся дверь.

– Чего это она? – крикнул коту.

– Силу твою чует. Ты нервничаешь, и изба от тебя не отстает. Улавливаешь?

Я-то уловил, вот только как избу остановить? Вдохнул глубже, досчитал до десяти. Пол и потолок выровнялись, посуда перестала летать по дому.

– Ловишь на лету, – мурлыкнул Васька. – Теперь надо тарелочки восстановить, иначе посуды не напасешься.

Он провел над ними хвостом, и черепки соединились в целые тарелки. Ничего себе! Я только присвистнул, а кот, красуясь, прошел мимо и тоже выпрыгнул из избы. Кажется, на сегодня с меня хватит впечатлений. Я забрался на лежанку, взял первую попавшуюся книгу и начал читать. История была дрянная, девчоночья, но зато сразу начал клевать носом и уснул раньше, чем снаружи смерклось.

А проснулся от голосов в соседней комнате. За окном было темным-темно, так, что глаз выколи. В комнате тоже было ни зги не видать, а в кухне разговаривали двое.

– Зря ты так, Русик, – тихо мурлыкал Васька. – Этот мальчик – единственный, кто сможет границу удержать. Ты ведь понимаешь, что будет, если все без внимания оставить? Погибнем!

– Не нр-равится он мне, – упорствовал ворон. – Непр-равильный он какой-то. Где же видано, чтобы Баба Яга мужчиной была?

– Другой все равно нет. Уйдет он, и что тогда?

– Куда он уйдет, Васька? Он даже путь не откр-роет.

– А вдруг откроет? Думай головой, Русик. Думай.

– Я не стану ему помогать.

Вот вредная птица! А ведь я даже пожалел беднягу. Ведь тем еще даром его наградили, а он на меня зуб точит.

– А я стану, – протяжно ответил кот. – Глядишь, дотянем до возвращения Яги.

– Думаешь, жива она? – хмуро спросил Руслав.

– Верю, что да. Иначе здесь бы все давно рассыпалось. А над моими словами ты подумай.

И разговор стих, а я еще долго лежал без сна, таращился в темноту. Похоже, легко не будет. Наконец, удалось уснуть. Снилась репка, которую тащила огромная семья. Вот я и чувствовал себя такой же репкой, которую тащат в разные стороны, а чего на самом деле хотят, неизвестно.

Утром не сразу понял, где нахожусь. Увы, сон быстро улетучился, а реальность осталась. Умыться бы…

– Васька, а где тут воду брать? – крикнул, спустив ноги с лежанки.

Кошачья морда заглянула в дверь.

– Ручей неподалеку, – сообщил он. – Яга всегда там воду набирала. Только смотри, Веник, умывайся живой водой.

– А там и мертвая есть? – уточнил я.

– Есть. Большего сказать не могу, сам увидишь.

Я подхватил коромысло – неплохо бы не только вымыться, но и чайку попить – и зашагал в указанном котом направлении. Действительно, вскоре впереди послышался шум ручья. Я вышел на солнечную полянку и увидел, как из-под камня вытекают две речушки. Одна так и искрила, от неё пахло свежестью, а от второй несло тухлыми яйцами. Что ж, понятно, где здесь мертвая вода. И почему Васька решил, что я захочу ею умыться?

Уже собирался зачерпнуть ведром воды, когда увидел, как птица упала в чистую воду. Она вдруг почернела, скукожилась, а я отпрянул назад, нога поехала на камешке, и приземлился я прямиком в ручей с тухлой водой. Глянул перед собой – а ручейки-то поменялись местами! Теперь моя одежда мокла от живой воды, а передо мной была мертвая. Я напился, умылся и набрал ведра. Показалось, или на ветке мелькнул черный хвост? Не иначе, как Васька подсказал. Надо дать коту еще кусок окорока.

Правда, стоило вернуться в избу, как возник другой вопрос. Никогда в жизни мне не приходилось разжигать печь! Эх, ладно, пока обойдусь без теплой воды, а вечером что-нибудь придумаю. А пока что… Чем бы заняться?

– Вась, а, Вась. И все-таки, где бабуля хранила деньги? – спросил кота. – Подскажи, и я куплю тебе что-нибудь вкусное, например…

– Кусок свинины, свежей, – мурлыкнул кот, пользуясь тем, что Руслав куда-то улетел.

– Ага, именно.

– Мр-р-р, ну ладно. Идем.

Мы прошли в спальню, и Васька указал лапой на одну из половиц.

– Тут.

И правда, половица шаталась. Я с легкостью вынул её, достал мешочек с монетами, взял пять штук – как раз увижу, много это или мало, и на что хватит, а еще нашел фотокарточку. На ней была красивая русоволосая девушка с яркими голубыми глазами. Она улыбалась, а в руках держала букет ромашек.

– Мамка твоя? – спросил Васька.

– Не знаю, оказывается, я её никогда не видел.

– И я свою тоже, – вздохнул кот совсем по-человечески. – Нас, баюнов, сразу колдун забирает и сам выкармливает.

Я погладил усатого, мы посидели пару минут, думая каждый о своем.

– Эх, ладно, пора идти в город, – поднялся я. – Присмотри за избушкой. Я тебе больше доверяю, чем ворону.

Кот раздулся от гордости, а я зашагал по тропинке, уходящей от избы через лес. Деревья будто расступались на пути, несмотря на то, что вокруг был дремучий лес. По веткам скакали белки. Одна изловчилась и швырнула в меня шишкой, а я погрозил ей пальцем. И все-таки хорошо здесь, тихо, спокойно. До Мятича – три часа пути. Никто не потревожит.

Стоило подумать, как дорогу преградила чья-то тень. Я поднял глаза и охнул, а старичок в видавшем виды кожухе отпрыгнул от меня и превратился в пень. Леший! Давний приятель моей бабули.

– Дедуля, – постучал я по пню, – не бойтесь, я Веник, внук Бабы Яги.

– Чаво? – Леший громко икнул, возвращая свой истинный облик. В его длинной бороде запутались травинки и расцвел одинокий василек.

– Веник, говорю. Венислав Игоревич, внук Бабы Яги. Временно исполняю её обязанности, так сказать.

– Ты не баба, – покачал головой Леший.

– Конечно, – кивнул я. – Парень я.

– Яга не может быть парнем!

– А что поделаешь? Только я из её рода остался, и пока бабуля не найдется, живу в её избе. Вы подскажите, до города далеко?

– Еще час где-то чапать. – И Леший снова икнул. – Слушай, Веник, а где бабуля-то?

– Потерялась. Я за неё, – вспомнил любимый фильм. – Спасибо, что указали дорогу. Заглядывайте в гости.

И пошел дальше. Не все ведь мне с котом и вороном время коротать. За спиной послышался шорох. Леший никак не желал отставать. Пусть идет. Мне что, жалко, что ли? Я принялся насвистывать песенку, и шаги стихли. Видимо, повелитель леса потерял ко мне интерес, а вскоре тропинка действительно вывела к городу. Точнее, маленькому городку. Ворота его были гостеприимно распахнуты, и я зашагал вперед, предвкушая знакомство с местными обитателями.

Мне повезло! В Мятиче звенела, бурлила, кипела, кричала и пела ярмарка. А значит, можно купить всё, что душе угодно. Не мало ли денег я взял? Итак, для начала надо раздобыть одежду, потому что на мои джинсы уже начинали коситься. Правда, приняли за иностранца.

– Ты гляди, – шептала одна торговка своей товарке. – Совсем мужики за морями срам потеряли! Такие штаны, что и из хаты выйти стыдно.

И чем это мои джинсы так плохи? Спрашивать не стал, вместо этого подошел к первому же шатру и понял, что поймал удачу за хвост. Нет, это была не одежда, а мясные продукты. Но как быть с деньгами? Эх, рискну.

– Чего тебе, мил человек? – спросил мужчина лет сорока, загорелый и крепкий.

– Нужно кусков пять свежей свинины, – ответил я, рассчитывая один отдать коту, а четыре приберечь в подполе. Тем более, я догадался, что продукты у Яги не портились. Иначе как объяснить мягкий хлеб? Никак.

– Сейчас сделаем, – разулыбался мужчина. – Стоить будет треть серебрухи.

Он выбрал пять прекрасных кусков мякоти, взвесил, поцокал языком, сетуя, что у меня нет корзины или мешка, и тут же помог этот самый мешок купить у соседки. Я протянул ему монету.

– Ух, ты! Золотой, – присвистнул тот. – А мельче нет?

Я покачал головой, и торговец высыпал мне в руку двадцать мелких монет, из чего я сделал вывод, что один золотой равен десяти серебрушкам, а те уже делились на монетки помельче. Кажется, медные. Живем! Подошел к следующему магазинчику и стал счастливым обладателем местного белья, двух штанов и рубахи. Обувь меня не прельстила, я решил, что останусь верен туфлям. Овощи, фрукты – все отправлялось в мой мешок, и вскоре он стал неподъемным. Как же тащить его три часа через лес?

– Эй, извозчик не нужен? – окликнул меня какой-то парень.

– Нужен, – обрадовался я. – Сколько будут стоить ваши услуги? Мне надо отвезти продукты в избу Бабы Яги.

– Яги? – парень побелел. – Не губи! У меня детки малые!

И бросился бежать, оставив телегу. Его крик подхватила девица, а за ней еще одна, и еще. Я буквально оглох от визга. Надо уезжать, пока цел. Выпряг лошадь из телеги, закинул на неё мешок, закрепил найденными здесь же веревками и потащил к лесу. Я бы заплатил, вот только хозяин лошади сбежал. Лошадка споро мчала до самой опушки, а после встала – и ни в какую, что бы я ни делал. Придется все-таки тащить!

– Помочь, Веник? – Леший выглянул из-за ствола и икнул. Что это с ним?

– Помоги, дедушка, – попросил я.

Лошадь вдруг успокоилась, доброжелательно фыркнула и поцокала прямо в лес, будто сама знала дорогу.

– Ступай за ней, – приказал Леший. – До дома доведет. И скажи-ка, Веник, у тебя настойки от икоты нет? Мне Яга завсегда делала.

– Я спрошу у Васьки, – пообещал помощнику. – Благодарю, дедушка.

– Ишь, какой вежливый! – развеселился Леший. – Молодчина, уважаю. И вечером в гости загляну, готовь угощение. Там в подполе бутыль настойки есть на мухоморчиках, достань, уважь старика, а я тебе про наше житье-бытье расскажу.

Я пообещал, что настойку достану, и Леший исчез, а лошадка продолжила мирно цокать до самой избушки. Васька и Руслав уже поджидали меня.

– Не вер-рнется, – делал ставку ворон. – В Мятиче ему быстр-ро бока намнут.

– Вернется, – спорил кот. – А ты бы рот закрыл, пернатый. Хозяин он теперь тут, а ты – приживалка.

Ворон каркнул во всю глотку, кот встал на дыбы, но заметил меня.

– Принес? – спросил, спрыгнув с крыльца.

– Принес.

Я развязал мешок и показал коту кусок мяса, вот только ни нарезать, ни приготовить его не успел. Васька прыгнул, вырвал добычу из моих рук и с утробным рыком проглотил, а затем облизнулся и уставился на меня влюбленными глазами.

– Вот это я понимаю, хозяин! – мурлыкнул он. – А ты, Русик, сиди с носом.

– А что ест Руслав? – спросил у кота, все еще обижаясь, что ворон не стал мне помогать.

– Мышей, – заявил кот и убежал в дом, потому что ворон растопырил крылья и звонко каркнул. Я думал, он скажет сам, чем его кормить, но Руслав взлетел и исчез в небе. Что ж, значит, не голодный. С этой здравой мыслью я потащил покупки в дом.

Глава 4

О культуре пития

Настойка на мухоморах выглядела на удивление презентабельно. Я никогда не был поклонником спиртного, но даже захотелось попробовать. По цвету она напоминала арбузный сок, а сами мухоморчики будто только что сорвали и опустили в спирт, или на чем там была настойка.

– Смотри, крепкая она, – предупредил Васька. – И лучше отлей в бутылочку какую или графинчик. Леший до настойки охоч, вылакает всю.

– Спасибо за совет, – ответил я, нашел бутылку, сполоснул живой водой и отлил туда настойки.

– А знаешь, тебе живая вода на пользу пошла, – заметил кот. – Сразу зарумянился, поздоровел.

– Я её всего-то раз выпил, – ответил, задумавшись. – Васька, а зеркало тут есть?

– Конечно, – фыркнул тот. – Чтобы у дамы зеркала не было? Под кроватью оно, в тряпочку завернуто. Только учти, Веник, оно не простое, а волшебное. Могла Яга губки подкрасить, а могла и за врагами следить.

– Ух ты! – восхитился я. – Идем, взглянем.

Вот только дойти до заветного зеркальца я не успел. Раздался громкий стук в дверь.

– Хозяин, гость на пороге, – послышался трескучий голос Лешего. Пришлось оставить мысли о зеркале и спешить навстречу. Леший принес с собой запах сосны и трав. Он сел за массивный стол, кряхтя, как старик, хоть и выглядел молодцевато. Я же без лишних разговоров поставил на стол бутылку с настойкой и тарелку с нарезанным окороком.

Леший потянулся к бутылке, вдохнул запах и звонко чхнул.

– Ах, хороша, ядреная! – он блаженно зажмурился. – Никто, кроме Яги, такую не готовит. А ты, Веник, на бабку-то похож. Только она чернявая, а ты светлый.

Я всегда думал, что Баба Яга седая, но, возможно, Леший помнил её в молодости. А бывают ли Бабы Яги молодыми? Я так задумался над этим бессмысленным вопросом, что едва не сел мимо табурета.

– Леший, а ты можешь лошаденку в город отвести? – спросил я. – Или хотя бы вывести из леса, чтобы волки не сожрали, а то неудобно получилось. Я ведь за лошадь не платил.

– Нечего было глазами моргать, – покачал головой Леший. – Сумел увести, так пользуйся.

– Нет уж, меня родители не так воспитывали, – ответил я. – Не нужно мне то, за что я не платил.

– Хорошо, сведу лошаденку, – пообещал Леший, отыскал взглядом стаканы и наполнил до краев. – Ну, за знакомство, Веник!

Я сделал глоток, и будто огонь пробежал по жилам. Сразу стало весело, и все проблемы показались размером с наперсток. И правда, хорошая настойка. Готов поспорить, на живой воде приготовлена, слишком уж бодрит. Зря Васька говорил, что крепкая, даже в голове не помутнело.

– Расскажи-ка мне, дедушка Леший, о местном житье-бытье, – попросил я и сам поразился, как странно говорю.

– Да какое тут бытье-то? – отвечал Леший, подперев ладонью голову. – Я в чащобе живу, со мной дочки мои. Кстати, а ты женатый, Веник?

– Да, – сработал инстинкт самосохранения. – Обручен, то есть. В моем мире.

– Жаль, взял бы я тебя в зятья. На старом болоте живет водяной. Там раньше пруд был, но обмелел. С тех пор у водяного депрессия. Вот только Яга её и разгоняла, но поссорились они.

Ага, я уже в курсе, водяного на кикимор потянуло.

– Кикиморы с ним живут, штук десять, – продолжал Леший. – Ты к болоту не ходи, они не посмотрят, что почти женатый, в топь утащат и будут баловаться, пока ребеночка не получат. С детьми у нас сейчас туго. Сам понимаешь, вымирающие виды, вот. Ну, за виды!

Настойка полилась в стаканы, я выпил еще пару глотков, и Леший показался родным.

– Что еще? С Руславом и Васькой ты уже познакомился. Они славные ребята, только друг друга терпеть не могут. Разбойники сюда редко захаживают, но бывает. Вот красные девицы часто. Яга у нас иногда свахой подвязывалась. Тут же проход царевичей большой. Возьмет за отдельную мзду у девицы портретик да нужному царевичу покажет. «Ступай, – говорит, – Иван, это судьба твоя».

– А если не судьба? – спросил я, вдруг вспомнив, что не нашел для Лешего средство от икоты, да он и сам икать перестал.

– У Яги был глаз наметанный, все живут в любви и согласии. Так что царевны бабулю не обижали, почет ей был и уважение. Царевичи, кто вежливо разговаривал, помощь получали, а кто грубиянил, до сих пор где-то блуждают. Вот так-то. Одним словом, разберешься, Веник. Ну, за тебя!

Мы снова выпили. Стол покачнулся. Или это я покачнулся и сполз под стол? Сделал зарубку в уме: «Не пить с Лешим».

– Слаба молодежь пошла, – послышалось сверху, и я уснул.

– Пьянь! – ворчал кто-то. – Ты только погляди, Васька. Видела бы его Яга!

– Да, задала бы ему бабуля трепку, – соглашался кот. – Тащи, Русик, простудится ведь.

– Лето на двор-ре, – узнал, наконец, голос ворона, и каким-то чудом Васька и Руслав куда-то меня поволокли. Я стукнулся лбом о лежанку и застонал.

– Пр-ротрезвел, пьянь? – склонился надо мной ворон и клюнул в нос.

– Ай, ты чего дерешься? – подскочил я, пошатнулся и рухнул на лежанку.

– Меньше пить надо. – Ворон взгромоздился на притолоку надо мной. – И не пр-ридется никому тебя таскать.

– Русик дело говорит, – мурлыкнул Васька. – А ты спи, спи, Веник. Лешего мы проводили. Он довольный ушел и остатки настойки с собой унес. Весело будет сегодня в лесу.

Я закрыл глаза, укутался в одеяло и снова провалился в сон, а проснулся оттого, что под окнами выли:

– Ве-еник! Ве-еник!

Какой дурак меня зовет в такую рань?

– Ой, плохо мне, Веник, давай настойку от похмелья, а то на всех березках за ночь шишечки вызрели.

Понятно, Лешего принесло. Пришлось ползком выбираться с лежанки. Изба, видимо, почувствовав мое состояние, вдруг завертелась, закружилась, как юла, и я со стоном сполз на пол.

– Что за настойка хоть? – спросил то ли у Руслава, то ли у Васьки, потому что не видел ни того, ни другого.

– Вот, пей, болезный.

Стопка приплыла ко мне прямо в рот, я выпил горьковатую жидкость, и мир обрел былые краски, а изба перестала вертеться.

– Спасибо, Василий. – Я поднялся на ноги. – Налей-ка еще одну рюмку для Лешего.

– Вообще-то у меня лапы, – заявил кот, который только что меня напоил. – Так что, Веник, Лешего отпаивай сам. Говорил я тебе, что настоечка коварна, да только кто меня слушал?

Я вздохнул, подтверждая правоту кота. Говорил, предупреждал. На столе стояла небольшая бутылочка мутного стекла и граненый стакан.

– Лей в стакан воду и добавь три капли настойки, – подсказал кот. Я послушался, несмотря на то, что голова так и шла кругом, и потащился на улицу.

Леший сидел у крыльца, обхватив голову руками. Приятель Бабы Яги ахал и охал, покачиваясь из стороны в сторону.

– Вот. – Я протянул ему стакан, и Леший припал к антипохмельной настойке, как к живой воде. Постепенно на его зеленоватую физиономию возвращались краски.

– Спасибо, Веник. – Стакан вернулся в мои руки. – Ты мне жизнь спас.

– Да ладно, – отмахнулся я.

– И все-таки здорово мы вчера посидели. Твоя бабуля тоже отличным собу… собеседником была. Собеседницей.

– Слушай, Леший, – прищурился я, – а ты что-то знаешь о её исчезновении?

– Ну… – Леший почему-то покосился на избу, и у меня возникло чувство, что кот с вороном мне что-то не договаривают. – Не так много. Руслав и Васька говорят, ушла она в город и сгинула. Да только я все дорожки в лесу знаю. Да, пошла Яга куда-то, но из леса не выходила. Была – и нет. Сечешь, чем пахнет?

– В лесу завелся преступник, – подытожил я.

– Э, нет! – Леший погрозил пальцем неведомо кому. – У меня тут полный порядок. И колдовского волнения я не почувствовал. Думаю, в другом мире Яга. Открыла тропу, да и сиганула куда-то.

– Так мне Овсень сказал, что путь всего один.

– Один, – кивнул повелитель леса. – А тропинок из него много. Так что, дружище, куда угодно могла Яга подеваться. Если и не в другой мир ушла, то где-то в нашем заплутала. О-хо-хо.

Леший пригорюнился, а я попытался вспомнить все, что знаю об этом месте. Русик и Васька говорили, что тут водяной живет, бывший возлюбленный Яги. Может, она к нему собралась? Сказала, что в город, чтобы больше ни о чем не спрашивали, а сама… Надо проверить. Похоже, ждет меня прогулка на болото, но я помнил предупреждение Лешего о кикиморах. И как от них защититься?

– Что-то ты больно задумчив, – заметил мой новый друг. – Может, выпьем?

– Еще от той выпивки не отошел, – ответил я.

– Тогда бывай, – сразу погрустнел Леший. – Лошаденка твоя, кстати, благополучно добралась до Мятича.

Я поблагодарил старика, и он вдруг позеленел, напоминая корягу, и исчез. Итак, в планах – визит к водяному. Кажется, мне нужен помощник.

– Васька! Русик! – позвал громко.

– Чего тебе? – Ворон откликнулся первым. Он сел на ветку, склонил голову и оглушительно каркнул, будто подтверждая свои слова.

– Совет необходим, – ответил я. – Хочу поговорить с водяным об исчезновении Бабы Яги. Но Леший говорит, что у него кикиморы живут и просто так меня не выпустят. Что делать?

– Нечего к нему шастать.

– А давай, я сам разберусь?

И почему я этому ворону не нравлюсь? Может, и правда, наперекор коту? К счастью, на пороге появился Василий Мышеславич. Он вольготно потянулся, выпустил коготки, выгнул спинку, зевнул – и я едва не отпрыгнул, настолько острыми показались кошачьи зубы.

– Вась, а, Вась. Ты знаешь средство защиты от кикимор? – осторожно спросил я.

– Допустим, – мурлыкнул тот. – А зачем тебе?

– Хочу с водяным поговорить об исчезновении Бабы Яги. Что-то тут не сходится. Может, он что-то видел или слышал. Как думаешь?

– Не стоит к нему ходить. – Кот запрыгнул на пенек. – Они с Ягой давно были в разладе. Сам понимаешь, измена никого не красит.

– Но он мог что-то знать!

– Хорошо, – сдался кот. – Идем, покажу я тебе средство.

Мы прошли в избу, и Васька хвостом указал на лежанку:

– Там под матрасом мешочек с камешками. Видел когда-нибудь «куриного бога»?

– Камень с дырочкой? – уточнил я.

– Именно. Возьми этот камень, под рубаху повесь, он от кикимор оборонит.

И правда, под матрасом лежал камешек. Я нашел веревочку, продел её в дырку и повесил находку на шею так, чтобы не было видно. Васька заслужил порцию свежего мяса. Кот проглотил подношение так жадно, что я всерьез начал опасаться за сохранность моих рук и ног. Сожрет ведь! Но Васька миролюбиво облизал усы и выпрыгнул на улицу, а я переоделся в местное, чтобы показаться водяному своим, и вспомнил, что так и не взглянул на зеркало Яги, спрятанное под кроватью. Полез и достал большой сверток. Так вот оно какое, колдовское зеркало! Но сейчас меня интересовало лишь отражение, поэтому я размотал тряпицу и поставил волшебный агрегат на стол.

А правы Васька с Русиком, живая вода пошла мне на пользу. Даже волосы, кажется, стали гуще, а румянцем я никогда до того похвастаться не мог. Рубаха нового мира смотрелась так, словно я только в ней и ходил. Камешек едва угадывался под ней. Что ж, раз все в порядке, пора в путь. Я завернул зеркало, но далеко убирать не стал. Раз оно волшебное, пусть кот и ворон расскажут о его свойствах, а пока что небольшая прогулка мне не повредит.

Глава 5

Жизнь болотная

По дороге на болото мне вспоминалась песенка водяного из мультфильма, в которой тот жаловался на жизнь-жестянку и как раз посылал её в болото. Местного водяного и посылать не пришлось, он сам там живет. Дорогу мне указал все тот же Васька – ткнул кончиком хвоста в нужном направлении, сладко зевнул и вытянулся на солнышке, а я зашагал к болоту. Кажется, начинаю привыкать к местному быту. Уже и одеждой разжился, и еда есть, только вот как быть с печью? Я по-прежнему понятия не имею, как на ней можно что-то приготовить. Ладно, разберусь, раз уж сразу не пропал.

А болота все не было… Я начал подозревать, что кот сыграл со мной злую шутку, но зачем? Это Руслав меня терпеть не может, а Васька за свежее мясо лапу продаст. Так что избавляться от потенциального источника свинины ему невыгодно. Где же болото?

– Эй, милый, – позвал меня тоненький девичий голосок. Я вздрогнул так, что едва не ударился лбом об кряжистую ветку, нависшую над дорогой, и обернулся. Под кустом сидела девчонка лет шестнадцати в зеленом платье и венке из трав. И глазищи у неё были такие же зеленые. Взглянешь – и затянет пучина.

– Здравствуйте, – кивнул я. – Подскажите, пожалуйста, как мне добраться до болота?

Та вдруг звонко рассмеялась. Я никак не мог понять, что смешного, если человек спросил путь, но насмешница хохотала. Она подскочила на ноги, притоптывала и приплясывала, будто я рассказал ей самую забавную шутку в мире.

– Болото тут близко, – сказала она, вытирая слезы смеха. – Только зачем оно тебе? Посмотри, разве я не хороша?

– Хороша, – согласился я. – Но мне нужны не вы, а водяной.

– Он очень, очень занят, – подмигнула мне девчонка. – А я – его подруга, меня Акулина зовут.

– Веник, – представился я, а девчонка снова рассмеялась.

– Хорошо, хоть не топор, – снова весело подмигнула. – Иди за мной, Веник, я тебя провожу.

И свернула с тропинки в ближайший кустарник. Я подумал и направился за ней, несмотря на то, что девчонка показалась подозрительной. Подумал было, что она и есть кикимора, да только под традиционное описание не подходила. Ни тебе рук-палочек, ни длинных когтей, ни зеленых волос и драного платья. Обычная девушка, разве что глаза неестественно яркие. Вдруг нога провалилась в какую-то яму, за ней другая.

– Трясина! – я понял с ужасом. – Акулина, дай руку.

– Сними камешек свой. – Веселость мигом слетела с лица Акулины. – И смерть твоя будет приятной, путник.

– Мне умирать нельзя, я правнук Бабы Яги и временно её замещаю.

А сколько раз «пра», я и сам не знал. Пусть будет просто правнук.

– Правнук? – прищурилась кикимора, ибо в принадлежности Акулины больше не сомневался. – И правда, духом Яги пахнет. Что ж, тогда тони, милок. Будет одним утопленником на болоте больше.

И пошла прочь, а я забарахтался, уходя еще глубже в трясину. Зашарил руками, стараясь найти хоть какую-то опору. Болотная тина уже подступала к горлу, когда кто-то с силой дернул меня за шиворот, и я очутился на твердом участке суши. Закашлялся, стараясь восстановить дыхание, попрощался с любимой обувью. Хорошо, хоть не с жизнью.

– Живой?

– Живой, – просипел я, разглядывая спасителя. Это был высокий плечистый мужчина с длинными усами и чуть выпученными, как у рыбы, глазами. От внешних уголков глаз тянулась ниточка голубоватых чешуек к вискам, и перепонки между пальцами также намекали, что передо мной водяной.

– Спасибо, что помогли, – пробормотал я. – Кикимора заморочила.

– Да, Акулинку мою сложно назвать послушной, – хохотнул водяной. – Меня Николаем зовут. А тебя?

– Венислав. Веник.

Странно… У Лешего имени нет, а у водяного есть… Я совсем запутался.

– Очень приятно, Веник.

Водяной хлопнул в ладоши, и моя одежда вмиг стала сухой, а на ногах снова были привычные туфли.

– Спасибо! – обрадовался искренне. – А я шел с вами познакомиться.

– Да? – брови Николая взметнулись вверх. – Зачем это?

– Ну, как бы объяснить… – Я слегка смутился. Все-таки они с Ягой плохо расстались. – Я – правнук Бабы Яги и временно исполняю её обязанности, а мы живем в одном лесу, и новые знакомства не помешают.

Водяной гулко рассмеялся и махнул рукой:

– Ступай за мной, Веник. Познакомлю тебя с моим царством-государством.

Я постарался идти ровно по следам водяного. Знакомство с болотом вышло неприятным, и повторять его не хотелось, поэтому и осторожничал.

– Не боись, – крякнул Николай. – Не сожрет тебя трясина, пока я рядом, иди без страха.

Только это не особо-то помогло мне расслабиться. Похоже, болотистая местность – это не мое, потому что от одной мысли, что снова окажусь в трясине, начинали почесываться пятки. Почему именно они? Как знать? Может, потому, что не хотелось ходить босиком. И переобуваться в лапти – тоже. Я мельком взглянул на ноги водяного. Хм-м-м. Надо же! Обычные сапоги. И не жарко ему летом в сапожищах-то?

А деревья неожиданно расступились, и мы вышли на поляну. В центре стоял большой добротный дом с маленькими окошками и резными ставенками. Вместо флюгера служил деревянный петушок, у крыльца трава казалась зеленее и гуще. Красота! Не то, что моя изба, нервная и впечатлительная.

– Вот тут мы и живем, – сказал Николай. – Я и кикиморы. Акулинка!

Раздался звонкий смех, и остроносая девчонка выглянула из окошка.

– Поди сюда, негодница, – притворно насупился водяной, и девушка споро выбежала нам навстречу. – Ты зачем пыталась соседа со свету сжить?

– Да какой же он нам сосед, дядька? – звонко спросила Акулина. – Захватчик он, в доме Яги обосновался. Но ведь всем известно, что Яги – исключительно женщины.

– А не осталось в моем роду женщин! – рявкнул я.

Нехорошо, конечно, грубить, но эта девица меня едва не утопила, захватчиком назвала, а теперь о превратностях моей родословной рассуждает.

– Что ж так? – Акулина недовольно подбоченилась. – Поели вы их, что ли?

– А если и поели, тебе-то что? – фыркнул в ответ.

– А ну не ссориться, молодежь! – прикрикнул Николай, и мы разом замолчали. – Ты проходи в дом, гость дорогой. А ты, Акулинка, на стол накрой да сестер позови, спляшите для нас.

– Вот еще, плясать для чужака. – Акулина задрала нос.

Вдруг с неба упали тяжелые капли, и полил дождь. При этом ни одной тучки не было видно.

– Хватит, я все поняла. – Кикимора скрылась в доме, и мы с Николаем поднялись на резное крыльцо.

– Хорошая она у меня, но своенравная, – будто извиняясь, сказал водяной. – Кикиморы все такие. Проходи, проходи, не стесняйся.

А мне было так любопытно, что внутри жилища водяного! Я думал, он из воды не выбирается, а здесь дом как дом. Уютный, светлый. С чистой прихожей и запахом трав. Из прихожей меня провели в большую гостиную. Если печь в избушке Бабы Яги казалась издевательством, то местная – произведением искусства. Я видел такие же в Питере, в царских дворцах. Они были выложены из крохотных изразцов с диковинным узором, и можно было часами разглядывать каждую деталь.

Видимо, водяному польстило мое внимание, потому что он довольно крякнул. Из гостиной мы перешли в столовую, а вокруг массивного дубового стола уже кружились кикиморы – соперницы Бабы Яги. И все такие же юные на вид, как и Акулина. Увидели меня, поклонились, усадили за стол. Соленья, варенья, мясо… Рот наполнился голодной слюной. А вот когда водяной поставил на стол настойку, я попытался отказаться, однако кто меня слушал?

– Не уважаешь хозяина, – прищурился Николай.

Но в этот раз я был умнее – сделал глоток и отставил кружку. Зато ел, после сухомятки в избушке Яги, за троих. Вот только я пришел сюда не за угощением, а за разговором, поэтому отодвинул стремительно пустеющую тарелку. Водяной понял меня правильно: махнул рукой, и кикиморы унесли все лишнее, а мы остались с глазу на глаз.

– Я хотел спросить, когда вы в последний раз видели Бабу Ягу, – сказал ему.

– Давненько. – Николай пожал плечами. – Месяца четыре тому назад. Мы сильно повздорили, и она запретила мне появляться в её избе, а я закрыл ей ход на болота. Когда решил помириться, узнал, что пропала она. Попытался поискать, но и следа не нашел.

– Вы с бабулей тесно общались. – Я старательно подбирал слова. – Возможно, у неё были враги.

– Да только враги и были, – раскатисто рассмеялся Николай. – Кто же дружит с Ягой? Хотя, конечно, она совсем не злая была. Но тебе скажи – Яга. О чем ты подумаешь?

– О печи для царевича, – хмыкнул я.

– То-то же. А знаешь, сколько охотников незаконно перебраться через границу? Это пока они присмирели, но как только просекут, что нет Яги, так гроздьями и повалят. Ты будь осторожен, Веник. Должность твоя почетная, но сложная. Никому не доверяй, надейся только на себя. Верить можно Руславу и Ваське, они Яге на крови присягали, а её кровь только в тебе и осталась.

Вспомнился вздорный ворон… Да уж, не тот тип, которому я стал бы доверять, но ладно. Возможно, нам стоит пересмотреть отношения.

– И приходи, если что, – усмехнулся водяной. – Только кикиморы мои – забавницы и затейницы, держись от них подальше. Темнеет, пора тебе.

А ведь только утро было! Как успело стемнеть? Или в чертогах водяного время идет иначе?

– Пойду я, – поднялся из-за стола. – Спасибо за угощение, Николай. И вы тоже приходите, если надо.

– Да что тебе ноги бить? – прищурился водяной. – Давай я тебе коня дам. Непростого, водного.

От коня я попытался отказаться, несмотря на то, что опыт общения с животиной имелся, с ярмарки ведь я как-то вернулся, пусть и не совсем верхом, но Николай оставался непреклонен.

– Да я тебе его подарю! – похлопал по плечу. – Сивкой кличут.

– Буркой? – уточнил я.

– Нет, Сивка-Бурка – это совсем другой конь, – отмахнулся хозяин дома. – А мой Сивка-Серебряное копытце. Но это слишком долго, так что просто Сивка. Так как, берешь коня, богатырь?

– Давайте, – сдался я, и водяной потащил меня прочь из дома. Кикиморы шушукались у порога. Заметили нас, захихикали. Среди них я рассмотрел едва не погубившую меня Акулину, а Николай скрылся на пару минут и вернулся с невиданным конем ярко-синего цвета. Казалось, что его грива соткана из мельчайших капелек воды.

– Вот он, мой Сивка. – Водяной похлопал коня по крупу. – Ты только держись крепче, и если он тебе потом понадобится, свистни и позови по имени, конь и явится.

– Спасибо большое, – кивнул я. – До встречи.

Кикиморы снова зашушукались, я с трудом забрался на коня, вцепился в гриву и… тот рванул с места. Жизнь пронеслась перед глазами. Я сразу понял несколько вещей: что боюсь лошадей, что больше никогда не сяду на Сивку и понятия не имею, как его остановить. Ветви больно хлестали по лицу, набился полный рот листьев, и казалось, что если Сивка скакнет еще раз, я останусь лежать на земле.

Но впереди показалась знакомая избушка. Сивка остановился, и я полетел носом в землю. Так и остался лежать, а когда сумел подняться на трясущиеся ноги, коня и след простыл. Вот так съездил!

– Смотрю, ты без приключений не можешь, – раздался голос Василия, и кот свесил морду с ветвей раскидистого дерева.

– Не могу, – фыркнул я. – Просто жизни не мыслю.

И пошел в дом, стараясь не сильно шататься из стороны в сторону. Вот так поговорил с водяным! Ничего не узнал, зато жизни несколько раз едва не лишился. Мелькнула мысль достать волшебное зеркало, но я отогнал её прочь, безуспешно попытался снять одежду, слегка попахивавшую тиной, и рухнул на лежанку.

– Готов, – мурлыкнул Васька.

– Дур-рак, – вздохнул Руслав, и на этом я уснул.

Глава 6

На границе гости ходят хмуро

Пробуждение вышло внезапным и неприятным.

– Вставай! – вопил на ухо Васька. – Вставай, кому говорят!

Меня словно ветром смело на пол, и послышался каркающий голос Руслава:

– Он по-хор-рошему не понимает, Василий. Р-руки в ноги, Веник, и за мной!

Руки в ноги, говоришь? Сон мигом слетел, а вот в ушах появился противный звон. Откуда он шел, я никак не мог понять. Хотелось потрясти головой, чтобы избавиться от источника звука, но ничего не получалось.

– Границу потревожили, – продолжал истошно орать кот.

Кто потревожил? Зачем? И вдруг до меня дошло. Я выскочил на улицу и порадовался, что накануне уснул, не раздеваясь, иначе щеголял бы сейчас в нижнем белье на весь лес. Мир снаружи изменился. Несмотря на то, что было раннее утро, и солнце заняло привычное место над горизонтом, кто-то будто выпил все краски из природы. Листья на деревьях казались серыми, небосвод – черным, а солнце – и вовсе белым шаром.

– Что мне делать? – спрашивал у помощников.

– Хватай ступу и помело! – командовал Васька. – Свистни, они и прилетят.

Я никогда не умел свистеть, а тут выдал такую трель, что мастера художественного свиста удавились бы. Зато подействовало, и ступа с помелом вылетели из дверей. Как забирался в ступу, надо было видеть. Помело подталкивало меня сзади, чтобы не свалился и не расшиб голову до начала подвига, Васька мяукал, Руслав каркал, а я чувствовал себя в психиатрической клинике, где я – главный пациент.

Крепче сжал помело, и ступа взмыла в небо. Оказалось, что помело – это нечто вроде руля. Взмахнул направо, налево – ступа послушно повернула, как лучшая марка авто. Вот это невидаль! Но где же мой враг?

Неприятель обнаружился неожиданно: когда ступа взлетела выше, я разглядел какого-то типа возле источника с живой и мертвой водой. Он стоял на коленях и что-то выводил на земле.

– Это еще кто?

– Кощей! – каркнул Руслав, взмывая рядом со мной. – Вр-раг!

Да понятно, что не друг. Правда, из сказок я никак не мог припомнить, был ли Кощей союзником Бабы Яги. Вроде бы нет, и она каждому желающему рассказывала про гибель его на конце иглы, а игла в яйце и дальше по тексту.

– Что он делает? – спросил у ворона.

– Пытается пройти через грань.

Которую я должен стеречь. Так-так.

– Ступа, вниз! – скомандовал я.

Ступа поняла приказ радикально, и я ушел в настоящее пике. Мое транспортное средство покатилось по земле, а я проехался на пятой точке и сшиб с ног Кощея. Тот растянулся прямо на своем рисунке. Так, надо скорее подниматься на ноги, пока из меня не сделали пособие для начинающих некромантов. Кощей ведь, вроде, из них? Или я путаю?

– Ты…

Мой новый враг обернулся, а я осоловело захлопал глазами. И где мерзкий лысый старикашка? Где скелет, обтянутый кожей? Передо мной был парнишка лет двадцати, с огромными темными глазами, черными губами и черным лаком на ногтях. Одним словом, гот обыкновенный. Довершала образ прическа типа «конский хвост».

– Нарушаем, товарищ.

Ничего лучшего не пришло в голову, а Кощей захлопал длиннющими ресницами.

– Не понял…

– Что непонятного? – подбоченился я. – Граница под запретом, или не знали? Темные ритуалы проводите? Законы не чтите?

– Ты кто?

Кажется, разговаривать мой собеседник вмиг разучился.

– Я? – прищурился в ответ. – Венислав, врио Бабы Яги. То есть, её правнук и прямой наследник. И если вы сейчас спросите, почему я мужчина, наш разговор на этом и завершится, потому что этот вопрос мне надоел.

– Да чтоб мне провалиться, – пробормотал Кощей. – Ты, молокосос, страж границы миров? Все ума лишились?

– Я молокосос? – уставился на собеседника. – На себя посмотри, парень! Тебе сколько? Двадцать? Двадцать два?

– Пятьсот семьдесят четыре, – выдал тот, и теперь уже я удивленно моргал, пытаясь осознать масштабы услышанного.

– А почему так хорошо сохранился?

– Так я Кощей…

Исчерпывающий ответ. Интересно, черная помада из нашего мира или местного производства?

– Что же это ты, Кощей, границу нарушаешь? – решил вернуться к теме разговора.

– Мне в темные королевства надо, – прищурился тот.

– Проход закрыт.

– А кто ты такой, чтобы мне запрещать? Я сам дороги миров прокладывать умею.

– Я – хранитель границы и обещал, что никто сквозь неё не проникнет. Так что попрошу оставить заповедную территорию и следы ритуальчика за собой прибрать.

Кощей снова застыл, будто я нес какую-то тарабарщину. Я дал ему время опомниться и одуматься. Интересно, здесь какие-то штрафы для нарушителей предусмотрены? Нет на них системы правосудия!

– Ты – не Баба Яга, Венислав. И задерживать меня не имеешь права, – подобрал слова сказочный герой, потому что иначе воспринимать Кощея пока что не получалось.

– Очень даже имею. Ступа и помело меня признали, избушка тоже. Значит, их моя кровь устраивает. А вот тебе лучше уйти и без приглашения не появляться.

Кажется, я развеселил гостя, потому что он хмыкнул с усмешкой, затер ногой знаки на земле и чуть склонил голову:

– Что ж, до скорого свидания, Венислав.

И пошел прочь, а я остался, чувствуя себя почему-то глупо.

– Молодец, Веник, – похвалил подоспевший Васька. – Кощей, конечно, вернется. Он всегда возвращается, однако, сегодня сила на твоей стороне.

– А что ему нужно? – спросил, свистом подзывая ступу. И почему я на ней за водичкой не летал? Удобно ведь, какое-никакое транспортное средство.

– Все мечтает кор-ролевство свое р-расширить, – ответил Русик. – Мер-ртвыми земли заселить, живых выгнать. Пр-рослышал, видать, что Яги нет, вот и явился. Не понимает, что не пр-ропустит его гр-рань. А если пр-ропустит, беда будет. Так что бди, стр-раж. Такие, как он, много бед могут наделать. Каждый мир должен быть изолир-рован от др-ругих, иначе может погибнуть.

– Почему это? – не сразу понял я.

– Да потому, дурья твоя башка, – вмешался Васька, – что и культура, и язык, и население, и уровень развития у миров разные. И не стоит их смешивать. Не надо им друг на друга влиять. А земли Кощея мертвые, он себе новые ищет, и за счет них свои расширить хочет.

– Ладно, допустим, – ответил коту, а помело доверчиво ткнулось в руки, как живое. Ой, ежки-макарешки! Помело, впрочем, словно почувствовало мой испуг: отползло подальше.

– А почему он выглядит на двадцать? – никак не мог разрешить эту дилемму.

– Ничего удивительного, – фыркнул Васька. – Кощей-то бессмертный, а царевичи всякие пытаются его убить, смерть добывают, иголку ломают, и он перерождается. Как в вашем мире говорят: «Наша песня хороша, начинай сначала». Растет от ребенка до своего привычного облика. Вот сейчас у него юношеский максимализм расцветает. Думаю, заметно.

– Не то слово. Ладно, давайте добираться домой.

Забрался в ступу, перехватил помело и снова взмыл в небо. Красота-то какая! Лес, будто на ладони. Летишь, ветер дует в лицо, и мир наполняется новыми красками. Эх, жаль, я не художник, иначе родилась бы волшебная картина. Но, увы, чем обделила судьба, тем обделила, и оставалось любоваться самому. Избушка показалась землей обетованной, я отправил ступу на место, присел на крыльцо и зажмурился, стараясь совладать с эмоциями. Если честно, до этого момента казалось, что разговоры по поводу защиты границы – это только разговоры. Оказывается, нет, и хватает желающих нарушить равновесие, как тот же Кощей. Да уж… Слетать, что ли, в Мятич? Развеяться? Или…

Зашел в избу и покосился на печь. Пора осваивать данное приспособление, иначе так и буду жить всухомятку. Для начала надо бы разжечь огонь. Вот только где брать дрова? При наличии печи я что-то не видел у Яги поленницы. Замер в раздумьях.

– Васька, а где Яга дрова держала? – крикнул коту.

– А зачем их держать? Они что, убегают? – хмыкнул тот в усы.

– Не смейся, ты прекрасно понял, что я имел ввиду.

– Да нигде. – Кот запрыгнул на табурет и облизнулся, но я сделал вид, что намека не понял. Не будет подшучивать надо мной. – Ладно, не серчай, Веник. Яга ведь колдунья. Заклинание произнесла, и топор сам дрова рубит.

– Какое заклинание?

– Мне почем знать? Я не колдун.

Кот спрыгнул на пол и демонстративно ушел во двор. Что ж, стоит признать, эксперимент не удался. Придется заняться чем-нибудь другим. Например, наконец-то разобраться с волшебным зеркалом. Я прошел в спальню и достал заветный сверток, установил зеркало перед собой. А с ним-то что делать? И снова без помощи не справиться. Вспомнилась книга Яги с пустыми страницами. Может, на ней защита какая? И я смогу её снять?

Пришлось тащиться за книгой. Опустил её перед зеркалом, взглянул в отражение. А в отражении-то строки! Да, читать неудобно, навыками зеркального чтения не владею, но разобрать можно.

– Буквы, буквы, станьте в ряд, – пробормотал себе под нос, и – о чудо! – строчки перевернулись, и теперь я мог прочитать, что написано на пустых страницах. И никакой Васька мне не понадобился. А вот то, что прочел, повергло в шок.

«Ну, здравствуй, внучек, – было выведено мелким женским почерком. – Раз ты читаешь эти строки, значит, со мной случилась беда. А ты – мой единственный наследник, так что читай и запоминай. Книга эта и зеркало – ключ ко многим тайнам. Никогда не держи их вместе, чтобы враги не завладели тем и другим сразу. Не пытайся прочесть все страницы. Книга откроет тебе только то, что ты можешь осилить в данный момент. Стереги границу, Венислав, пуще ока, потому что от этого зависит жизнь сотен миров, миллионов людей. Прислушивайся к Руславу и Ваське, они хоть и вздорные, но своему делу верны. Больше никому не доверяй, много на нашу силу охотников. Обнимаю тебя. Надеюсь, свидимся. Твоя бабушка Яга».

Ничего себе! Оказывается, Яга прекрасно знала о моем существовании. Более того, предугадала, что я займу её место. И что же мне может рассказать книга? Я перевернул страницу и жадно вчитался в текст.

«Инструкция к магическому зеркалу. Предостережение: не давать в руки посторонним, работать только на трезвую голову, не ронять, не ломать».

Можно подумать, я не знаю, как обращаться с зеркалами!

«Возможности магического зеркала воистину безграничны. Оно может показать, где находится утраченное, раскроет планы врага, поможет следить за границей».

Найти утраченное! Баба Яга ведь пропала. Возможно, это шанс найти её и вернуться домой? Как бы ни интересно было в магическом мире, но я оставался здесь чужим. Так, и что нам нужно? Установил зеркало перед собой, коснулся пальцами рамы и приказал:

– Вещее зеркало, взываю к тебе, покажи мне Бабу Ягу.

Отражение не дрогнуло.

– Вещее зеркало… – начал было громче.

– Не ори, – раздался хриплый голос, будто спросонья. – Я прекрасно все слышу. Кха-кха.

Я едва не свалился с табурета.

– Здравствуйте, – решил проявить правила хорошего тона. – Подскажите, пожалуйста, как мне найти Бабу Ягу?

– А никак, – «обрадовало» зеркало. – Магический заслон на ней, я не вижу.

Вот тебе и нужное приспособление…

– Хорошо, тогда покажите мне мою маму, – попросил я.

– Родную или…

– Она и есть для меня родная.

Отражение подернулось рябью, и мне стало тоскливо. Мама сидела в больничной палате и держала меня за руку. Было заметно, что она недавно плакала. Сам я словно спал, только на голове были бинты. Мама что-то тихонько говорила, я не мог расслышать, да и не хотел.

– Достаточно.

«Для завершения работы с зеркалом проведи ладонью вдоль отражения сверху вниз», – прочитал в книге, выполнил требуемое, и отражение исчезло, а зеркало замолчало. Остались только строки. Но хватит на меня сегодня волшебства. Завернул магическую вещицу в ткань, спрятал обратно под лежанку и вышел из избушки. Та, чуя мое настроение, пригорюнилась, наклонилась, ссутулилась. Я сел на крыльцо и подпер руками голову.

– Что невесел, нос повесил? – поинтересовался откуда-то сверху Руслав.

– Я здесь, а моя семья страдает, – ответил ему. – Мать в больнице сидит. Овсень сказал, я вернусь в тот же день, но там время не стоит на месте, и моим близким плохо.

– Отец много чего говор-рит, – откликнулся ворон. – Обещал – исполнит, но как? Кто знает?

Он слетел вниз и присел на крылечке рядом. Да, ему тоже невесело. Был себе человеком, а стал птицей. И неизвестно, сколько это продлится.

– Не вешай нос, Веник, – вдруг сказал Руслав. – Р-рано или поздно ты вер-рнешься домой. Если, конечно, тут не сгинешь, как Яга. И захочешь ли вер-рнуться?

Он взмахнул крыльями и резко взмыл вверх, а я так и остался сидеть и смотреть в небо. Захочу ли я вернуться? Конечно, да. Какими бы чудесами не манил этот мир, я здесь лишний. А там свой, там моя семья – родители, сестры. Родные или нет – какая разница? Дело не в крови, а в том, что в сердце. А здесь… Что здесь? Неведомая бабка, которая где-то пропала, кот и ворон. Я даже приготовить себе еду не могу, не говоря уже о чем-то ином. Лучше бы, вместо инструкции к зеркалу, Яга написала, как пользоваться её печкой.

До того стало тоскливо, что хоть волком вой. Кто другой на моем месте, наверное, пристально изучал бы зеркало, а мне не хотелось. У меня еще целый год на изучение. Пойду лучше, пройдусь.

Вот только кто меня спрашивал о планах? Стоило подняться на ноги, как раздался шум, треск, и прямо на меня рухнуло нечто тяжелое и верещащее. Я едва сумел выбраться, подскочил, приготовившись дорого отдать свою жизнь, вот только на земле сидел не враг, а тощая девица с длинной черной косой. Она смотрела на меня во все глаза – большие, серо-голубые.

– Ты кто? – спросила звонко.

– Баба Яга, – зло ответил я, разглядывая странный наряд, больше подходящий воину, чем девушке. Что это на ней? Латы? Чем-то похоже на тонкую кольчугу, которую носят во время всяких фестов. А вон там, на траве, явно меч.

– А, Яга! – глаза девицы стали еще больше. – Тогда я попала по адресу. И ты должен найти мне жениха.

Глава 7

Не ходите, девки, замуж

Всегда, когда я слышал великую фразу «ты должен», из духа противоречия поступал наоборот. «Веник, ты должен убрать в комнате». Я устраивал бардак. «Веник, ты должен учиться в родном городе». Я уехал за тридевять земель. Но сейчас, услышав заветное «ты должен», я растерялся. Найти жениха? С таким требованием ко мне еще никто не обращался.

– Ты вообще кто такая? – спросил у курносого недоразумения.

– Марфа я. Царевна, – буркнула та. – Тятя послали, чтобы хоть Баба Яга меня пристроила, раз у него не получилось.

– Тятя это… Отец, что ли? – блеснул познаниями.

– Да, – кивнула девица, разглядывая меня. – Что-то ты странный, Яга. И одежка на тебе заморская. А не обманываешь ли ты меня?

И острое жало меча прижалось к шее. Только что лежал себе меч, никого не трогал, и вот уже угрожающе поблескивает на солнце.

– Эй, убери оружие, девица. – Из избы вольготно вышел кот, а изба не придумала ничего лучше: накренилась, будто собиралась рухнуть в обморок.

– Ой, какой милый! – завопила Марфа и стиснула ошалевшего Ваську в объятиях. Тот зашипел, выпустил когти и отпрыгнул, пока ушлая царевна не начала его чесать и целовать. Фу, я на такое дома насмотрелся. Любимый питомец – это хорошо, но надо знать меру.

– Попрошу придержать руки, уважаемая! – возмутился Васька. – Ты не в своем царстве, а на приграничной земле.

Я тоже приосанился, давая понять, кто тут главный. Не кот ведь.

– Ладно, допустим, – смирилась девушка. – Ты – Яга, ты – кот Яги. Значит, мне точно к вам. В избу не пригласите?

– Посторонним в избу хода нет, – ответил я. – Говорить будем здесь. И советую начать по порядку, потому что я не понял ровным счетом ничего.

– Хорошо. – Марфа поправила одежду, убрала меч и присела на крылечко, раз уж ничего другого не нашла. – Уважаемый… дед Яга?

– Просто Веник, – откликнулся я.

– Уважаемый просто Веник, – невозмутимо продолжила она. – Дело в том, что мне уже стукнуло двадцать, а жениха нет. Папенька сокрушается, младшие сестры замуж выйти не могут. И так как своими силами царь жениха не нашел, он отправил меня к вам. Прошу записать необходимые параметры царевича и предоставить мне оного в кратчайшие сроки.

– Не понял. Какое отношение Баба Яга имеет к царевичам?

В памяти всплыло, что Русик с Васькой как-то обмолвились, что Яга иногда девушкам помогала. Но я-то тут при чем?

– Как это? – Марфа уставилась на меня. – Царевичи сейчас пугливые пошли. А тут увидите подходящего, дадите клубочек с поручением, он меня и найдет. Поженимся, будем детишек растить. Мне что вас, учить надо?

– Уж простите, вы первая царевна в моей биографии, – ответил я и решил, что проще всего избавиться от женщины можно одним способом: выслушать её. – Говорите, какой вам нужен царевич.

– А вы что же, записывать не будете? – прищурилась Марфа.

– У меня память хорошая, – ответил я. – Не тратьте мое и свое время, говорите.

– Хорошо. Итак, внешность. Ищу голубоглазого блондина лет двадцати-тридцати без вредных привычек, высокого, широкоплечего, нос прямой, брови темные, уста алые сахарные, зубы белые ровные, шея крепкая и длинная, объем груди…

На объеме груди мне стало не по себе, на «ладных ягодицах» – и вовсе смешно, а когда дошли до материального положения – грустно, потому что абы за кого Марфа замуж не хотела.

– Все запомнили? – деловито уточнила она.

– Конечно, – кивнул в ответ. – До последнего словечка. Ступайте, как только похожий царевич появится на горизонте, сообщу.

– Смотрите, не найдете мужа – сама вернусь, – пообещала Марфа и пошла прочь.

Мда… Прозвучало, как угроза. Но пока я здесь, ни один царевич мимо не проходил. Как первый появится, так к Марфе и пошлю, пусть разбираются сами.

– Да, выдать девку замуж будет непросто. – Васька зевнул во весь кошачий рот. – Тащи зеркало, будем жениха искать.

– С помощью зеркала? – уставился на кота.

– А ты собираешься лично все окрестные царства объехать? Сначала надо взглянуть, кто Марфе по судьбе предназначен, а там и решим, как им помочь.

– Еще скажи, что Баба Яга таким занималась.

– А то! – Кот даже раздулся, как шар. – На десятках свадеб плясала. Конечно, инкогнито. В следующий раз не забудь с царевной плату обговорить до того, как за дела брачные браться.

– Так Яга еще и деньги брала?

– Бесплатно только кошки родятся, – ответил Васька. – А за магию платить надо. Идем за зеркалом.

Ворон с ветки взглянул на нас неодобрительно, но промолчал, а я достал магическую штуковину, установил на столе и присмотрелся к отражению.

– И что делать? – спросил кота.

– Ты у нас Баба Яга, не я. Сам знать должен, – ответил негодник и свернулся клубком, вроде не он меня сюда привел. Что ж, ладно.

– Свет мой, зеркальце, скажи, – начал я, чувствуя себя сумасшедшим, – да всю правду доложи. Покажи мне, зеркало, будущего супруга Марфы.

Отражение пошло рябью, и я едва не согнулся в три погибели от хохота. Голубоглазый блондин, значит? Судьба нашей царевны больше всего походила на турка или араба. Парень был высокий, худощавый, смуглый и черноволосый, курчавый, с большими темными глазами.

– И кто это? – спросил я.

– Это Булат, князь Терпегорский, – ответил кот. – Храбрый юноша.

– И как мне его заставить на царевне жениться?

– Пошли ему испытание. – Васька оскалил зубы, будто улыбаясь. – Например, нашли на его земли Змея Горыныча. Или пусть дракон похитит сестру, княжну Софию. Или…

– Остановимся на змее. Как мне его наслать?

– Попроси Русика, напиши записку, а ворон передаст. Главное, точно место указывай, куда лететь надо. Змей на старости лет подслеповат стал, и местность часто путает. Что сидишь? Эх, ладно, сам напишу.

Хотелось бы взглянуть, как кот станет это делать, потому что письменных принадлежностей я вокруг не видел, а Васька махнул хвостом, и из низенького шкафчика выплыл сундучок. Как я мог его не заметить? Может, он был скрыт магией? Из сундучка вылетел лист бумаги и лег на стол, следом за ним выскочило перо и запорхало над бумагой.

«Дорогой Змей Горыныч, есть работенка, – прочитал я. – Нужно напасть на земли князя Булата, чтобы вышеназванный князь пришел к Бабе Яге. Не забудь в порыве нападения намекнуть, где искать ответ. Обернись старцем или еще кем, не мне тебя учить. Булат живет в Терпегории. Помни, дома рушить по минимуму, мирными жителями не закусывать. Оплата как обычно. Василий Мышеславич».

– Как обычно – это как? – уточнил я. Что-то мне перестала нравиться наша затея.

– Два барана, – ответил кот. – Отправляйся в Мятич и закупи заранее, Горыныч парень нервный, ждать не будет.

– Подожди. Это что же, он людей без имущества оставит…

– Нормальный сказочный быт, – отмахнулся кот.

– Конечно! – Руслав влетел в комнату. – Не тебе же, Васька, дом отстр-раивать. А если кого сожр-рет?

– Подавится, у него уже зубы не те, – хмыкнул кот. – Не волнуйся, Веник. Все пройдет, как по маслу.

И лист поплыл в двери, а Васька выпроводил меня за баранами. Идти пешком не хотелось, от воспоминаний о полете на Сивке становилось дурно, поэтому свистнул, и из дверей вылетела ступа. Вот это транспортное средство точно по мне. Я оставил ступу и помело на опушке, быстро сбегал в Мятич, опасаясь, что меня узнают, но вылазка прошла благополучно, и я пригнал баранов к опушке, а оттуда попросил Лешего, чтобы довел до избушки. Не забыл купить мясо Ваське, а чем питается Руслав, ворон так и не сказал. Видимо, сам добывает пищу. Его право. Себе тоже захватил то, что не нужно готовить: молоко, творог, овощи и фрукты, немного копченого мяса. Все это ступа покорно довезла до избы. Оставалось привязать баранов – Леший приставил к ним охрану от волков, и ждать.

Ожидали мы с Лешим вдвоем. Видимо, он надеялся, что еще есть в подполе бабулина настойка, но я не сдавался и делал вид, что не понимаю намеков.

– Скучный ты сегодня, Веник, – в итоге заключил Леший и пошел прочь, а я решил, что ждать не обязательно на крылечке. И потом, пока Змей Горыныч долетит, пока найдет нужного князя, пока намекнет, что ему надо к Бабе Яге…

– Я бы на твоем месте подготовился, – мурлыкнул Васька.

– О чем это ты? – прищурился я.

– Назвался Ягой – надо соответствовать. Сейчас ты, уж прости, ничем на неё не похож. Приедет князь, взглянет – и назад уедет.

А ведь кот прав. Любой ребенок даже нашего мира знает, как выглядит Баба Яга. Поэтому я снова вывернул бабулин сундук, нашел цветной платок, повязал на поясе, Голову обмотал шарфом, нацепил рябиновые бусы. Выгляжу, наверняка, жутко, но Баба Яга и должна внушать ужас. Глянул в магическое зеркало, и сам отшатнулся. То-то князь удивится!

– Васька, а ты уверен, что твой Булат скоро появится? – спросил кота. – Из его Терпегории до моей избы, наверняка, путь неблизкий.

– Он пройдет по особым тропам, – ответил кот. – Ты его только пропусти.

– Как?

– Сам поймешь и почувствуешь.

Да уж, исчерпывающий ответ. Вот только не прошло и часа, как я понял, что Васька прав. Внутри словно зазвучала натянутая струна: всё громче и громче, до шума в ушах. Идет! И как мне открыть тропу? Я мысленно представил, будто открываю калитку, и путник приближается. Вот он подходит ближе, ближе.

– Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом, – послышалось снаружи, а я призвал все свое знание детских сказок. Распахнул настежь дверь – и едва не грохнулся, потому что изба как раз поворачивалась, а потом заявил:

– Чуфырь-чуфырь, русским духом пахнет.

Кстати, о русском духе. Физиономия моего гостя отнюдь русской не была. Да и вообще, не тот это князь!

– Ты кто? – спросил его, пока восточный юноша в расшитом халате таращил на меня огромные глаза.

– Я – Абу из Терпеллахии, – ответил он. – Чудовищный дракон напал на наши земли, о мудрейшая, но старый дервиш научил меня ключу-заклинанию к твоей избе. Прошу, избавь мои земли от напасти!

И рухнул на колени, а я замер с разинутым ртом. Во-первых, этот идиот, что, действительно принял меня за женщину? Или решил, какая разница, лишь бы помог? Во-вторых, Змей Горыныч не просто подслеповат, а и туповат. Какая Терпеллахия, если у нас жених из Терпегории? И куда этого Абу девать? Ладно, будем действовать по сюжету сказки.

– Проходи в избу, – приказал Абу. – Вымойся с дороги, поешь, там и обсудим.

Пока изумленный гость пытался вымыться в ледяной воде, я созвал на совет Ваську и Руслава.

– Это не тот князь! – ткнул пальцем в кота.

– И что? – Тот сразу напыжился. – Я и не обещал, что будет легко. Шли этого к царевне. Авось, заберет.

– Но это не её судьба.

– Да какая разница!

– Взгляни в зер-ркало, – каркнул Русик. – Погляди, куда путь судьбы должен вывести Абу, и зачар-руй для него клубок.

– Как? Я не умею колдовать.

Ворон воздел очи к потолку, насколько это было возможно в птичьем облике.

– Возьми в сундуке Яги моток ниток, нашепчи на него: «Вейся, нить судьбы Абу, пр-риведи его в нужное место, в нужное вр-ремя». Повтор-ри тр-ри раза, подуй на клубок и пер-редай Абу.

– Спасибо, Руслав, – ответил я и помчался за клубком. Когда Абу появился, синий от холода, заклинание было готово, и клубок казался теплым, как живой.

– Ешь, – указал я на творог и молоко. Мясом не поделюсь, пусть не надеется. – И рассказывай, дела пытаешь али от дела лытаешь.

– Что? – Абу часто-часто заморгал.

– Четко формулируй цель визита, – ответил я.

Тот заработал ложкой, и в тарелке показалось дно, а потом сказал:

– Хочу найти средство избавиться от дракона.

– Так бы сразу. Вот тебе клубок. Брось его перед собой, куда покатится, туда и ступай. Он приведет тебя к цели. Да не забудь! Дракон – зверушка заповедная. Убивать его нельзя. Ступай.

– Благодарствуй, Яга – Баба, – поклонился Абу и поспешил прочь, а я вытер пот со лба. Кажется, один есть. Нелегка ты, участь Бабы Яги.

– И чего это он ко мне как к женщине обращался? – спросил у Васьки и Русика.

– Видимо, решил, что у каждого свои недостатки, – вздохнул кот. – Ладно, Веник, с почином в роли Бабы Яги. С первым заданием ты справился. Да и баранов Змей уже унес, пока вы болтали. Придется другой способ искать, как Марфу свести с её судьбой.

– А может, не надо? – пожалел я неведомого Булата.

– Надо, Веник. Надо. А теперь отдыхай, завтра думать будем.

И на том спасибо. Я наскоро перекусил, умылся. За всеми хлопотами солнце уже село, и оставалось только лечь на лежанку, зажечь лучину и полистать очередной роман, раз уж других книг все равно нет. А пока читал, у меня появилась идея…

Глава 8

Дочка царская пропала

– Предлагаю пойти от обратного, – говорил Руславу и Ваське на следующее утро. – Мужчине нравится что?

– Что? – кот и ворон спросили в один голос.

– Чувствовать себя спасителем. Храбрым, мужественным, защитником слабых и угнетенных.

– Кажется, вчера мы испробовали такой вариант.

Васька не сумел не намекнуть на наше поражение, но я не собирался сдаваться.

– Это ваш змей что-то начудил и привел не того. А теперь мы сами похитим царевну. Пусть царевичи и князья её спасают. Глядишь, Булат тоже решит покрыть свое имя славой. Все, что нужно сделать – послать объявление в его государство. Мол, так и так, дочка царская пропала, как у Пушкина.

– Какого-такого Пушкина? – поинтересовался ворон.

– Александра Сергеевича, из нашего мира. У него, кстати, в сказке есть кот ученый.

Васька приосанился, а Руслав недобро взглянул на извечного противника. Я хотел было добавить, что кот ходит по цепи, но не стал. Еще обидится.

– Хорошо, допустим. – Васька решил отработать возложенное доверие. – Как будем царевну похищать?

– Напишем ей записку, пусть сама приходит, – решил я. – Ей ведь жених нужен.

– Не по закону это, – вмешался Русик. – Похищать, так с р-размахом. Чтобы все потом говор-рили: «И подняли её, голубушку, ввысь на колеснице алой, и увезли из р-родного дома».

– Колесницы у нас нет, но есть Сивка Серебряное копытце. Я могу забросить Марфу на коня и умчать. Только не в своем ведь облике. Может, мне под Кощея переодеться? Там у Яги что-то черное есть, углем губы намажу, парик куплю. Вот вам и Кощей.

– Попробуй, – одобрили кот и ворон.

И закипели приготовления. Парик я с легкостью купил всё в том же Мятиче, приобрел черный кафтан, штаны, сапоги, решив, что лохмотья Яги испортят нашу затею, а добротные вещи потом пригодятся. В избе, как и говорил, намазал углем губы, подвел глаза, переоделся, и мои подельники замерли с разинутыми ртами. То есть, пастью и клювом.

– Сам на себя не похож, – заключил Руслав.

– Вылитый Кощей, – закивал Васька. – Кто там разбираться будет, что ты шире и больше.

Прямо, нашел великана! Но я промолчал, вместо этого позвал громко:

– Сивка Серебряное копытце, явись к своему хозяину!

Синий конь не заставил себя ждать. Он, будто волна, слетел с неба и забил передо мной копытами. Я вспомнил свой не слишком удачный полет. Эх… Что тут еще скажешь? Но обещал найти жениха для Марфы, и слово надо держать, так что я забрался на коня, и тот поскакал быстрее ветра. Под нами проносились реки и озера, но я едва успевал их заметить, потому что конь мчался вперед. А в том, что скорость его волшебного свойства, я уже не сомневался. Над царской столицей Сивка поскакал медленнее.

– Мне надо найти Марфу, царскую дочь, – крикнул ему, словно конь в этом разбирался. Но тот неожиданно повернул налево, затем направо, и впереди показался царский терем. Такие я видел только в мультфильмах и старинных сказках: с резным крылечком и ставенками, с росписью и украшениями на стенах. И царевна Марфа тоже нашлась. Она гуляла в саду с девушками. Правда, в сарафане я едва её признал.

– Сивка, на снижение, – скомандовал коню, подхватил Марфу и попытался перекинуть через седло, вот только она с силой ударила по ноге.

– Не сопротивляйся, дура, – зашипел на ухо. – Это я, Баба Яга.

Царевна затихла, а я громко крикнул:

– Прощайся с домом, Марфа. Никто тебя не найдет и никто не защитит, потому что только Баба Яга знает, где мое логово, а она никому не скажет, лишь князю Булату из Терпегории.

– Помогите, – пискнула Марфа, а Сивка уже летел в обратном направлении. Люди кричали, пытались стрелять по нам, но из терема выбежал царь и заорал, что дочь любимую ранят или убьют. Так что мы благополучно покинули город и подлетели к лесу. Приземлились у избы, я отпустил Сивку, а Марфа уже поджидала меня, стоя на крылечке.

– Это что за представление? – спросила грозно. – Где мой жених?

– В том-то и дело, что похищение дает более широкий выбор женихов, – ответил я, присаживаясь на крыльцо и стараясь отдышаться после скачки-полета. – Сейчас сюда начнут стекаться царевичи, а ты выберешь того, который нравится тебе больше всех.

– А кто такой Булат? – прищурилась Марфа.

Все-то она запомнила!

– А это… наш кандидат, от избирателей из избушки, так сказать, – усмехнулся я. Царевна явно ничего не поняла, но выставлять себя дурочкой не хотелось, поэтому важно кивнула.

– Допустим, – сказала она. – И сколько мне здесь жить?

Вчера Абу явился очень споро. Значит, при желании к избушке Бабы Яги приведут особые тропы.

– Пару дней, – ответил я. Мало ли, как далеко эта Терпегория.

– Без меча? Без кольчуги? Без прислуги? Где я буду спать? Что есть?

На этом моя нервная система дала трещину.

– Молчать! – рявкнул я, и Марфа притихла. – Или сиди и жди жениха, или отправляйся домой, но на мою помощь не рассчитывай. А начнешь буянить, я тебя в печи изжарю.

«В печи изжарю…» Не в той ли самой, с которой я никак не справлюсь? Что-то резко перехотелось осваивать азы кулинарного мастерства. Зато Марфа закрыла рот и тоже присела на крылечко.

– Прошу прощения, – сказала через несколько минут. – Это всё от волнения. Не каждый день тебя похищают злодеи. Кстати, черный цвет тебе к лицу.

Я усмехнулся. Надо хотя бы умыться, пока не начали за демона принимать. Пока я смывал с себя «боевую раскраску», Марфа прошлась по избе. Изба недовольно охала, но гостью мою изжить не пыталась.

– Да, хороший домишко, но бедноват, – вынесла вердикт царевна.

Изба угрожающе пошатнулась, пол покосился, а мне показалось, что сейчас я лишусь жилища, но обошлось.

– Осторожнее в высказываниях, – предупредил я. – Изба живая и обидчивая.

– А кто здесь убирает? Ни пылинки, погляжу, нет.

И правда, кто? Не иначе, магия.

– Сами с усами, – ответил царевне. – Спать будешь на лежанке, только мои вещи руками не трогать, это может быть опасно. Я же посплю на свежем воздухе. Лето, не замерзну. Захочешь есть, говори, что-то придумаю. Вода в тазу, можно умыться.

– В тазу? – охнула впечатленная Марфа.

– Послушай, ты же вроде как воин. Так чему удивляешься?

– Так я всего в одном походе была, и то недалече, – ответила та. – Враг как узнал, что иду на него войной, сам сбежал.

Я украдкой вздохнул, оставил царевну обживаться и вышел на улицу. Обозрел полянку новым взглядом. Где бы прилечь? Больше всего приглянулось местечко под деревом, рядом с мухоморчиками, поэтому вернулся в избу и вынес одеяло, расстелил его на травке, бросил сверху подушку и представил себя в детском лагере. Тогда ночевки на свежем воздухе казались самым лучшим, что есть на свете. Можно было сидеть в кругу друзей у костра, петь песни, рассказывать страшные истории. А теперь я сам был внутри не самой веселой сказки и не знал, как отсюда выбраться. И о поисках Бабы Яги пока пришлось забыть. Эх…

Марфа тоже появилась на крылечке.

– Я на стол накрыла, – доложила она. – Идем трапезничать, Веник.

Надо же! А я-то уже думал, что царевна два дня не продержится. Но придержал мысли при себе и прошел за Марфой. На столе ожидали тарелки с нарезанным окороком, хлебом, овощами. Видимо, Васька выдал нахождение подпола, потому что окорок был только там.

– Приятного аппетита, – сказал Марфе и заработал челюстями, орудуя вилкой. Она же чинно взяла вилку и нож и ела такими маленькими кусочками, что наш обед грозил превратиться в ужин. Но я благоразумно решил промолчать, чтобы не превратился в завтрак.

– И как ты тут живешь? Один, в лесу? Не страшно? – вдруг спросила Марфа.

– Я не один, – ответил ей. – Со мной Василий и Руслав. Да и избушку можно считать существом условно одушевленным.

Изба выкинула такое коленце, что мы едва успели придержать тарелки.

– Ладно, ладно, одушевленным, – поторопился успокоить я. – Так что я не один, Марфа. И, если честно, мне здесь нравится.

А ведь действительно нравилось. Да, я тосковал по дому, но постепенно эта избушка становилась для меня родной. И мир со своими загадками манил и звал. Я будто начал жизнь заново.

– Понимаю, – склонила голову царевна. – Мне тоже здесь нравится, несмотря на отсутствие удобств и прислуги. Спокойно тут, хорошо.

Не так уж спокойно, конечно, но об этом я не стал упоминать. Вместо этого мы наконец-то справились с обедом, я напился живой воды и вышел во двор. Интересно, Булат уже получил записку от отца Марфы с просьбой о спасении? Взглянуть в зеркало, что ли? Показывать его царевне не хотелось, но надо ведь разведать обстановку.

– О чем задумался? – спросила царевна у самого уха, и я вздрогнул.

– Мне немного поколдовать надо вдали от чужих глаз, – признался ей. – Посиди тут минутку, пожалуйста, я скоро вернусь.

– Хорошо, – растерянно ответила она, присела на одеяло, и подхалим Васька тут же забрался на руки, подставляя шейку, как обычный кот. А меня только поучает! Но не стоит тратить время даром. Я вернулся в избу, установил на стол зеркало и потребовал показать мне Булата. Тот, вопреки ожиданиям, сидел за столом с кубком и пил. Это что же, он не получил новостей? Или письма долго идут в Терпегорию? Но Абу ведь явился быстро. Может, самому ему написать?

– Русик, как мне отправить записку Булату? – спросил влетевшего ворона.

– Пиши, я пер-редам, – недовольно пообещал тот.

Я оставил зеркало на столе, быстро отыскал бумагу и написал: «Уважаемый Булат, все жители…

– А как наше царство называется? – поинтересовался у Русика.

– Тр-ридевятое, неуч.

«… Тридевятого царства просят вас спасти похищенную Кощеем девицу, царевну Марфу. Похититель обмолвился, что лишь вы можете выведать у Бабы Яги, где держат пленницу, и сохранить её жизнь. Прошу, помогите! Вознаграждение гарантируем. Безутешный отец и подданные».

– Неси, – протянул записку ворону. Тот каркнул и вылетел в окно. И вдруг исчез. Я пару раз осоловело моргнул, но вот ворон появился снова. Волшебство! Никогда к нему не привыкну.

– Отдал, – доложил мой помощник, а я припал к зеркалу. Булат развернул записку, прочитал мое жалостливое послание, пожал плечами, скомкал бумагу и зашвырнул за спину, где я смог разглядеть еще несколько таких же комков. Вот зараза! Не желает спасти невинную девушку.

– Может, проклясть его, а? – поинтересовался у Русика.

– Думаешь, быстр-рее прибежит? – спросил он.

– Уверен! Только я проклинать не умею.

– А я умею, – ошарашил ворон. – Но не могу в этом теле.

– Побудешь инструктором?

– Кем? – тот уставился на меня черными глазками.

– Учителем, гуру.

– Пр-рости, не выйдет. Ты не темный и не светлый. Яга за гр-ранью добр-ра и зла. Попр-роси Ваську. Он тоже ходит по мир-рам и может припугнуть товар-рища.

Пришлось идти на поклон к коту. Тот не заставил долго себя упрашивать, проглотил кусок мяса и исчез, а когда вернулся, мне показалось, что у него на когтях остались обрывки одежды несчастного Булата.

– Ну, что там? – спросил, решив не прибегать к помощи зеркала.