Осознанное неподчинение. Как реагировать на спорные распоряжения бесплатное чтение

Переводчик Ксения Чистопольская

Редактор Анастасия Соломина

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта О. Равданис

Корректоры М. Смирнова, О. Улантикова

Компьютерная верстка А. Абрамов

Дизайн обложки Д. Изотов

© Ira Chaleff, 2015

First published by Berrett-Koehler Publishers, Inc., San Francisco, CA, USA. All rights reserved

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2019

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Издательство благодарит за помощь в подготовке книги

Александра Григорьевича Асмолова, доктора психологических наук, заслуженного профессора МГУ им. М. В. Ломоносова, академика РАО, члена Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека,

Тахира Юсуповича Базарова, доктора психологических наук, профессора МГУ им. М.В. Ломоносова, научного руководителя Института практической психологии НИУ ВШЭ

Александра Николаевича Поддьякова, доктора психологических наук, профессора НИУ ВШЭ, главного научного сотрудника ИП РАН

а также

Александра Ярославича Воронова, кандидата биологических наук, доцента факультета психологии ГАУГН, за рекомендацию книги к изданию.

Молодым и не очень молодым людям, которые решают, подчиняться или нет, сознавая свою личную ответственность за результат независимо от принятого решения и от того, кто отдал приказ

Пролог

Как я узнал об осознанном неподчинении

Что такое «осознанное неподчинение»? Я задался этим вопросом, когда впервые услышал термин. Эти два слова редко употребляются вместе.

Мы знаем, что такое подчинение: следование приказам, правилам, установленным нормам. Жизнь послушных людей обычно течет гладко. Неподчинение – это сопротивление требованиям, которое часто приводит к неприятным последствиям. Те, кто отдает приказы или устанавливает правила, склонны настаивать на их выполнении и обычно обладают соответствующей властью. Поэтому возникает вопрос: при каких обстоятельствах неподчинение может считаться осознанным?

Подозреваю, вы согласитесь, что и люди, наделенные властью отдавать приказы или устанавливать правила, не застрахованы от ошибок. Возможно, вы убеждались в этом на собственном опыте даже чаще, чем хотелось бы. Иногда информация, на основе которой формулируется приказ или правило, оказывается неполной, устаревшей или попросту неверной. Даже имея благие намерения, можно неверно оценить ситуацию и вынести ошибочное суждение. Некоторые приказы бывают этически спорными. В таких обстоятельствах исполнение требований может привести к нежелательным и даже опасным последствиям – и лучше выразить несогласие, чем подчиниться. Это и есть «осознанное неподчинение».

Но не согласиться бывает намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Людям нравится думать, что им хватит смелости возразить губительному приказу. Однако исследования и история показывают, что в большинстве случаев мы подчиняемся авторитетам. Возможно, однажды в такую ситуацию попадете и вы.

Задача данной книги – помочь людям всех возрастов и самых разных профессий осознанно наработать навыки, которые помогут избежать ловушки под названием «я просто выполнял приказ». Какое бы давление ни оказывало на нас начальство, мы отвечаем за свои действия. Поэтому нужно уметь отстаивать собственное мнение и поступать правильно, когда от нас требуют сделать что-то плохое. Если это нам удастся, верный выбор пойдет во благо даже тем, кто отдал неверный приказ.

Я впервые услышал термин «осознанное неподчинение», когда рассказывал об отношениях лидеров и последователей на семинаре для менеджеров среднего звена. Я спросил слушателей: «Когда стоит подчиниться начальству, а когда – выразить несогласие?» Этот вопрос актуален для каждого, кто живет, работает или учится в сложной среде иерархического общества, в котором другие люди имеют право нами руководить.

Женщина, сидящая слева от меня, подняла руку и сказала:

– Мой пример сейчас сидит под столом.

Вся аудитория вместе со мной замерла в удивлении. Что значит «сидит под столом»?

Коллеги женщины уже не обращали внимания на ее необычную привычку приводить на занятия пса. Она делала это почти незаметно, а пес вел себя тихо, был почти невидим у ее ног. Я же проводил занятие в их группе впервые. Перед выступлением я проверил оборудование в аудитории, но не заметил, что одна из слушательниц пришла с собакой. Не слишком же я наблюдателен!

Женщина объяснила:

– Я помогаю тренировать собак-поводырей, обучаю животных чувствовать себя уверенно среди людей и подчиняться базовым командам, которые они услышат от слепого хозяина. Когда обучение со мной завершается, собаки переходят к более сложному этапу – осваивают «осознанное неподчинение».

Я навострил уши, словно пес, который услышал что-то занимательное:

– Что вы имеете в виду под «осознанным неподчинением»?

– Большую часть времени пес должен подчиняться приказам человека, – пояснила женщина. – Но порой это опасно. Например, когда слепой хозяин приказывает переходить дорогу, а на нее выезжает тихий гибридный автомобиль, приближения которого человек просто не слышит. Пес должен усвоить, что не нужно подчиняться команде, которая опасна для группы – собаки и человека. Умение не подчиняться приказу – навык высшего уровня. Ему обучает более опытный тренер.

Пример того, о чем я думал и писал уже 15 лет, сидел прямо передо мной! В процессе социализации в любой человеческой культуре молодежь учат слушаться. В некоторых культурах для этого используют жесткие, авторитарные методы; в других обучение проходит мягче. В любом случае, повзрослев, мы должны научиться исполнять требования формальной власти и подчиняться своему непосредственному начальству.

В детском саду воспитатель просит 15 минут сидеть тихо, и дети должны слушаться и не дергать соседей. Футбольный тренер запрещает ходить на вечеринки перед соревнованиями, и игрок должен устоять перед искушением и давлением сверстников, иначе его отстранят от игры. Можно привести уйму примеров того, как мы учим детей подчиняться и поощряем послушание.

Но как не переборщить? Этому вопросу уделяют мало внимания. Когда молодые люди пренебрегают мнением авторитетов, все силы бросаются на ликвидацию последствий и наказание мятежников. Но хотя неподчинение может порой привести к социальной напряженности, оно не обязательно опасно. Иногда так пробивают себе дорогу настоящие инноваторы!

Опасность заключается в чрезмерном послушании, в сформированной еще в детстве привычке повиноваться, не задавая лишних вопросов. Например, когда сотрудники корпораций и государственных институтов, военные и прочие наемные работники подчиняются давлению и «покрывают» проблемы, создавая лишние риски или даже нанося ущерб. Еще бóльшую тревогу вызывают события исторического масштаба – преступления против человечности, совершённые потому, что исполнители «просто выполняли приказ».

Эта книга покажет, как освоить навыки осознанного неподчинения и использовать их в разных сферах. Мы разберемся, почему владение ими зачастую буквально оказывается вопросом жизни и смерти. Вы узнаете, почему прозорливый родитель, учитель или начальник должен ценить осознанное неподчинение и как его можно поощрять. В какой бы роли вы ни выступали, книга поможет вам сформировать навыки и стратегии правильного поведения даже в ситуациях, когда большинство давит на вас и требует делать то, во что вы не верите.

Собака-поводырь, которой доверяют безопасность человека, не может себе позволить ни одной серьезной ошибки. Поводырь должен знать, когда и как не подчиняться, иначе он потеряет ценность как защитник группы. Мы можем перенять важные навыки у братьев наших меньших и применить их в жизни.

Предисловие Филипа Зимбардо

Французский философ Поль Рикёр в книге «Символизм зла» (1960)[1] ввел понятие «раболепная воля». Раболепная воля – это та, что делает человека рабом начальства. Она унижает человеческую природу. Хотя такое душевное состояние и кажется большой редкостью, оно распространено гораздо шире, чем хотелось бы. Когда человек побеждает свою порабощенную волю, он ощущает ни с чем не сравнимое чувство свободы.

Уже на самых первых этапах социализации нас поощряют за подчинение авторитетам: родителям, учителям, священнослужителям, политикам и прочим. Ни в образовании, ни в социальной системе ценностей нет места неповиновению или даже простому разграничению между подчинением справедливой власти и неподчинением несправедливой.

Долгосрочные катастрофические последствия этого дефицита видны как в частной, так и в общественной жизни: взрослые, которые должны бы быть осмотрительнее, подчиняются, повинуются, слушаются любого, кто представляется им авторитетом. По детям видно, как формируется послушание, которое приводит к неуместному подчинению в мире взрослых. Как же найти баланс между подчинением и самостоятельным выбором?

Мы можем обратиться к двум источникам. Во-первых, к традиционным общественным наукам – за ответами и, возможно, даже решениями, найденными и опробованными в ходе исследований. Во-вторых, неожиданным источником полезных знаний может стать практика обучения собак-поводырей – то самое «осознанное неподчинение».

Уже полвека назад были проведены великие социальные эксперименты по изучению авторитета и подчинения, которые начал Стэнли Милгрэм в Йельском университете в 1960-х и продолжил я в Стэнфордском тюремном эксперименте в начале 1970-х. Исследования Милгрэма показали, что среди обычных людей две трети готовы по настоянию ранее не знакомого экспериментатора давать другому человеку болезненные удары током. К счастью, когда испытуемые наблюдали, как другие участники отказывались это делать, в 90 % случаев они следовали положительному примеру. Да, мы склонны подчиняться авторитету, но также можем влиять друг на друга. А значит, каждый становится примером для подражания. Наши поступки – хорошие и плохие – воздействуют на людей, которые смотрят на нас.

Мое исследование в Стэнфордском университете расширило парадигму Милгрэма: команды участникам давал не просто один авторитетный человек – они оказывались погружены в социальный контекст, где власть определялась ситуацией. Обычные, здоровые студенты, которым в случайном порядке присвоили роли заключенных и надзирателей, попали в среду, имитирующую тюрьму: заключенные пребывали в ней день и ночь, а надзиратели работали посменно, по восемь часов. Мы рассчитывали, что эксперимент займет две недели, но прервать его пришлось спустя всего шесть дней, потому что ситуация вышла из-под контроля.

Мы стремились создать у студентов ощущение, что они стали настоящими заключенными и надзирателями в настоящей тюрьме. Эту задачу мы выполнили даже лучше, чем я ожидал. В состязании «хорошие люди против плохой ситуации» человечность проиграла, а ситуация победила. Качества личности участников не помогли предсказать их поведение в новых социальных условиях.

Затянуло в эту искусственно созданную среду даже меня, ведь я играл двойную роль – главного исследователя и начальника тюрьмы. И как начальник тюрьмы я оказался безразличен к страданиям «заключенных», допустил длительные злоупотребления со стороны «надзирателей». Главный вывод этого исследования: человеческое поведение намного сильнее подвержено ситуационному влиянию, чем хотели бы верить приверженцы концепции свободы воли и внутренней обусловленности поведения.

Недавно я проводил исследования в Нидерландах и на Сицилии с коллегой Пьеро Боккиаро: мы искали, какие условия способствуют неподчинению несправедливой власти. Мы предложили понятие «продуктивное неподчинение» – мирное несогласие с законами, нормами или требованиями властей, которые могут помешать нравственному развитию общества.

Что говорят студенты, когда их просят представить ситуацию, в которой авторитетная фигура выдвигает неэтичные или несправедливые требования? Как описывают свое поведение в таких условиях? Большинство уверены, что восстанут против несправедливости. Однако, когда их сокурсники действительно оказываются в такой ситуации, происходит обратное: более 80 % слепо подчиняются! Это опять-таки иллюстрирует силу ситуационных норм, которые доминируют над нравственными суждениями.

Мы обнаружили единственный положительный момент: те, у кого развиты антиавторитарные черты личности, чаще способны не покоряться. При этом неподчинение усиливается в присутствии студентов-бунтарей, а также когда за подчинение можно дорого поплатиться. Тем не менее общий уровень подчинения оказался прискорбно высоким.

За прошедшие годы человечество не приблизилось к пониманию сути этих экспериментов. Они словно бы не стали частью нашего социального сознания. Мы постоянно видим катастрофические последствия неудач взрослых людей, которым следовало бы вести себя осмотрительнее. И тем не менее с первого дня обучения в школе учителя и чиновники жестко требуют от детей повиновения. Когда дети становятся взрослыми налогоплательщиками, они привыкают к неуместному подчинению. Никто не пытается учить молодежь отличать справедливую, построенную на уважении власть от несправедливых требований, которым разумнее не подчиниться.

Как найти баланс между полным, бездумным подчинением власти и независимым выбором? На словах наше общество стремится взращивать с помощью системы образования независимо мыслящих личностей, но пока похвастаться успехом в достижении этого идеала мы не можем.

Я удивился, обнаружив в замечательной книге Айры Чейлеффа ответы, которые так долго искал. Для наглядности он использует метафору и адаптирует модель обучения «лучшего друга человека». Мы старательно дрессируем собак-поводырей, чтобы они учились различать, когда подчиняться, а когда противиться потенциально опасным командам. Конечно, мы можем сделать то же самое и в процессе социализации молодежи и профессионального обучения. Обучая школьных учителей, многочисленных охранников и специалистов информационных служб, которые защищают нашу частную жизнь и личные данные, важно развивать у них умение различать уместное повиновение и осознанное неподчинение.

Прочитав эту чудесную книгу, я снова обрел надежду, что в будущем люди наконец сделают пусть и запоздалые выводы, научатся эффективно справляться с испытаниями нашего времени. Я искренне надеюсь, что вы, дорогой читатель, тоже сможете воспользоваться важной информацией, представленной в книге «Осознанное неподчинение». Наша общая ответственность – проследить, чтобы эти уроки доходчиво преподносились молодежи, а также социальным, религиозным, деловым и политическим лидерам.

Филип Зимбардо,организатор Стэнфордского тюремного эксперимента, 2014 г.

Введение

Культура правильных поступков

«Осознанное неподчинение» – книга о том, как находить баланс в рамках системы правил и авторитетов и нести ответственность за свои действия.

В последние годы исследователи склоняются к необходимости выделять разные типы интеллекта. Умение понять, когда и как подчиняться или не подчиняться авторитету, можно считать разновидностью интеллекта, которая включает как межличностные навыки, так и нравственные нормы.

Повиновение – это зачастую рефлекс, а не рациональное решение. Первобытный инстинкт подчинения авторитету подкреплялся крайне высокой ценой за нарушение социальных норм. Однако и рефлекторное, необдуманное повиновение рано или поздно приводит к плачевным или пагубным последствиям.

Задача данной книги – разобраться, как превратить рефлекторную привычку в сознательный выбор: подчиниться или возразить в конкретной ситуации. А если смотреть шире, ее цель – развивать культуру восприятия осознанного неподчинения как ценного аспекта идентичности и противоядия от авторитаризма.

Почти ежедневно мы узнаем из СМИ о том, как люди и целые группы получают от представителей власти приказы и программы, противоречащие здравому смыслу, человеческим ценностям и даже законам.

Это касается всех сфер нашей культуры: от политики до спорта, от федеральных ведомств до религиозных институтов, от образовательной системы до правоохранительных органов, от здравоохранения до перевозок, от пищевой промышленности и торговли до СМИ, от военных институтов до финансовых компаний, от энергетики до социальных служб.

Вы читали эти истории или видели их по телевизору и наверняка тоже гадали: «Как эти люди могли так поступить?» И что еще важнее: «Как это изменить?»

Чтобы перемены произошли, нужно отрабатывать и поощрять умение различать программы и приказы, которые следует принять, – и те, в которых следует усомниться, изучить внимательнее, а временами и воспротивиться им. Эта способность должна стать неотъемлемой частью стратегий управления рисками во всех областях.

Если представить осознанное неподчинение в виде простого алгоритма, он будет выглядеть примерно так:

1. Четко определите для себя миссию организации или группы; цели деятельности, в которой принимаете участие; ценности, которые приведут к достижению этих целей.

2. Получив распоряжение, которое на первый взгляд не соответствует миссии, целям и ценностям, уточните его. Затем не торопясь изучите проблему: насколько предложенное решение безопасно, эффективно, согласуется с требованиями культуры, закона, нравственности или простой порядочности.

3. Примите осознанное решение: подчиниться приказу или воспротивиться ему и предложить приемлемую альтернативу, если она существует.

4. Примите личную ответственность за свой выбор. Помните: даже если вы подчиняетесь приказу, ответственность за свои действия несете вы, вне зависимости от того, кто отдал распоряжение.

Алгоритмы подсказывают верное направление движения, но их недостаточно, чтобы изменить глубоко засевшие в нас культурные стереотипы. Чтобы измениться, сначала нужно понять, какие мощные социальные механизмы порождают и вознаграждают подчинение приказам – достойны они того или нет. И только после этого понадобятся стратегии корректировки этих механизмов и поддержания независимости мысли и действий.

Я начал писать эту книгу не потому, что знал ответы. Я начал писать ее, потому что хотел их найти, а это – целое путешествие. Когда писатель отправляется в такое путешествие, в каком-то смысле он оказывается слугой своей книги: она заставляет автора внимательнее изучить предмет.

Автор может обозначить симптом, а книга потребует узнать, какая болезнь за ним стоит. Автор может определить болезнь, а книга будет настаивать, чтобы он рассказал, чем она вызвана. Каковы были пусковые механизмы? Автор копнет глубже и определит причины болезни, а книга спросит: что дальше? Есть ли лечение? И если да, придется поделиться им с читателем. А если нет – разобраться, как совладать с болезнью, пока не найдено лекарство; указать направление поисков для читателя и других исследователей, чтобы найти способы в конечном итоге победить болезнь.

Эта книга увлекла меня в такое путешествие. Сам я работаю консультантом и коучем для специалистов, которые управляют американскими государственными службами, вооруженными силами, корпорациями, узкопрофильными фирмами, некоммерческими организациями и университетами. Я изучил эти организации вдоль и поперек. Я знаю, какие трудности существуют на разных уровнях и какие сложные решения приходится принимать, чтобы поступать правильно.

Я мог написать книгу исключительно для узкого круга профессионалов: это был бы труд об организационном поведении, этических и практических решениях. Но останься я на этом уровне, мы бы изучали лишь симптомы или в лучшем случае болезнь. Мы бы не узнали ее причин, не нашли бы действенных лекарств.

Позвольте сказать так: ни руководитель, ни менеджер, ни рядовой работник, ни администратор, ни учитель, ни офицер, ни солдат не родились, выскочив готовенькими из головы Зевса. Их – и вас – воспитали в семье, которая возникла в более широкой культурной среде; и каждая семья, культура и субкультура внутри культуры предлагает свои способы социализации молодежи.

В современном обществе самая интенсивная социализация происходит при получении формального школьного образования. Большинство из нас проводит почти 200 дней в году на протяжении как минимум 14 лет в детских садах и школах – в системе, где нас не только обучают, но и требуют чтить авторитеты и подчиняться правилам. И любое наше поведение во взрослой жизни – на работе, в военных структурах, в гражданских поступках – в какой-то мере сформировано воздействием мощных социальных факторов еще в детстве. Эта книга позволит вам взглянуть в суть и проанализировать глубинные причины происходящего. Зачем?

Убедительных причин присоединиться ко мне в этом путешествии как минимум три. Во-первых, эта книга призвана помочь читателю изменить те особенности воспитания, которые мешают в жизни или работе. А это трудно сделать, не понимая природы факторов, поощряющих послушное поведение.

Во-вторых, если вы руководитель, менеджер, чиновник, священник, учитель – одним словом, если на вашем попечении находятся другие люди и вы хотите создать среду, в которой они будут готовы нести ответственность за совершённые поступки, – вам нужно понимать, какие факторы мешают этому, чтобы их изменить.

В-третьих, вы – это не только ваша профессиональная роль. Вы – цельная личность. И я обращаюсь к этой цельной личности. Возможно, у вас есть или когда-нибудь будут дети; возможно, вы чьи-то тетя или дядя, ментор, коуч или как-то иначе служите будущим поколениям. Как воспитываются эти дети? Помогут ли метапослания, которые они получают в существующей системе, вырасти решительными, способными отстоять свое мнение в трудных ситуациях, активными гражданами, готовыми защитить ценности своей культуры? Нельзя делегировать их нравственное развитие формальному образованию или даже религиозному воспитанию. Вы участвуете в их моральном развитии, вы – их защитник в системе, которой доверяете их становление.

Присоединяйтесь ко мне в этом путешествии. Мы:

■ исследуем культурные факторы, которые подспудно и открыто поддерживают повиновение и мешают учиться различать, когда подчиняться нужно, а когда нет;

■ разберем скудные, но полезные примеры из образовательной среды, которые помогают понять, когда и как разумно не слушаться;

■ изучим важные исследования того, как ослабить давление, которое оказывают на нас, чтобы мы соглашались и подчинялись тогда, когда этого делать не следует;

■ рассмотрим поучительные примеры людей, которые подчинились, когда не следовало, и обсудим цену, которую они за это заплатили;

■ будем учиться на жизнеутверждающих историях людей, которые поступили правильно, несмотря на указания сверху;

■ познакомимся с мудрыми и успешными лидерами, которые помогали подчиненным развивать способность принимать правильные решения;

■ поразмыслим над значением осознанного неподчинения для культуры, которая ценит ответственность, человеческое достоинство и творческие инновации.

Эта книга коснется различных сфер нашей жизни: рабочей, образовательной, семейной и снова рабочей. Понимание уместного повиновения и осознанного неподчинения поможет найти баланс и в других областях. На протяжении всего путешествия нас будет сопровождать образ собаки-поводыря, преданной и готовой подчиниться, когда это служит общей цели, и ослушаться, если это поможет избежать опасности. Мы внимательно изучим «секреты» обучения собак-поводырей и позаимствуем приемы, которые можно перенести в воспитание и культуру человека.

Однако я должен вас предостеречь. В США и других странах доминирующая культура не особо располагает к неповиновению. В тех же Штатах нередки случаи, когда темнокожие (особенно это касается молодых людей), даже просто замешкавшись, прежде чем подчиниться, могут здорово поплатиться за промедление, особенно если власти вооружены. Я прошу всех, кто читает эту книгу, помнить о неписаных культурных нормах и учитывать их при принятии решения: подчиняться или нет.

Хотя эта книга исследует социальные корни подчинения, она в первую очередь ориентирована на практическое применение. Сам я не любитель выдергивать из сложной ткани текста краткие тезисы. Тем не менее я делаю это в конце каждой главы, чтобы читателю было ясно, как применить теорию на практике. Во многих главах описано столько исследований и примеров, что усвоить их за одно прочтение будет сложно. Поэтому я и рискнул их упростить. А ваша задача – осмыслить эти выводы и воплотить их в своих мыслях и действиях.

Теперь у вас есть карта путешествия: от рабочего места к школьному классу и обеденному столу, а затем снова к работе и в итоге к гражданскому долгу. Давайте же начнем с конкретного примера. Отойдем от мира теорий и идей и обратимся к суровой реальности.

Глава 1

Когда требуют подчиниться. Как бы вы поступили?

Однажды я рассказывал группе аспирантов методистского университета о концепции «отважного следования» как модели отношения к лидеру. Отважный последователь искренне поддерживает лидера и строит с ним отношения, которые позволяют говорить открыто, когда требуется предотвратить или исправить ошибки руководителя. Лекция получилась живой и увлекательной. В перерыве одна из студенток подошла ко мне и рассказала впечатляющую историю, которая случилась за 20 лет до того.

Она тогда была юной медсестрой, только закончила сестринский колледж и попала в отделение неотложной помощи. Привезли пациента с болезнью сердца. Врач быстро оценил его состояние и назначил лекарство, которое, как он считал, требовалось больному. Девушка остолбенела: ее учили, что именно это средство при сердечных заболеваниях крайне опасно.

На секунду представьте себя на ее месте. В те годы почти все врачи были мужчинами, а средний медперсонал – женским, и гендерное неравенство было весьма ощутимо. Этот доктор был к тому же старше и опытнее, что добавляло ему веса в ее глазах. В конце концов, он был врачом, а значит, куда дольше учился! Чувствуете, сколько социальных факторов заставляли медсестру выполнять, что велено? Ощущаете спешку, ведь действовать нужно быстро – на кону жизнь больного?

Женщина призналась, что не понимает, откуда в ней взялась смелость, чтобы возразить авторитету. Она сказала врачу: ее учили, что это лекарство может оказаться смертельным для пациента в таком состоянии.

Что ответил врач? Как часто поступают облеченные властью люди, он рассердился, что его решение оспаривают, грозно посмотрел на девушку и, повысив голос, сказал: «Просто выполняйте!»

Представьте, как ощущали бы себя в это мгновение. Вы в отделении неотложной помощи. Вы выбрали сестринское дело, желая помогать людям. Вы хотите быть заботливым, компетентным специалистом. Если вы пойдете наперекор тому, чему вас учили, дадите лекарство, а пациент умрет – что вы почувствуете? Как посмотрите в глаза его семье? Как предстанете перед комиссией, которая расследует действия медперсонала? Второго шанса просто не будет. Но что, если врач прав, а вы его ослушаетесь? Вдруг ваш отказ действовать поставит под угрозу жизнь, которую вы пытаетесь спасти? Как вы будете с этим жить? И как неподчинение скажется на вашей карьере, к которой вы готовились несколько лет?

Нет времени мешкать. Как вы поступите?

Серьезно, что бы вы сделали?

Не каждый день перед нами встают вопросы жизни и смерти. Но именно в таких ситуациях приходится задумываться об ответственности за подчинение и неповиновение, не важно, кто отдал приказ. О давлении авторитета, которое заставляет совершать неправильные, даже опасные, действия. В такой напряженной ситуации наша способность мыслить рационально и рассуждать о нравственности может ухудшиться, так как в кровь выбрасываются гормоны стресса. Если мы не научимся видеть варианты поведения кроме подчинения или неповиновения, то рискуем упустить продуктивные альтернативные модели поведения. Возражения распоряжению в ситуации сильного эмоционального стресса – это обычная реакция. Извинит ли это вашу дерзость? Или позволит воспользоваться отговоркой: «Я всего лишь исполнял приказ»?

Сумев погрузиться в состояние, в котором в тот момент находилась молодая медсестра, вы почувствуете необходимость сделать глубокий вдох, чтобы снабдить мозг кислородом, утихомирить страх и принять принципиальное решение.

И я предлагаю сделать это прямо сейчас: продолжайте вживаться в ее роль. Сделайте глубокий вдох. Не спешите. Подумайте, как еще можно поступить в этой непредвиденной ситуации.

А теперь давайте вернемся в отделение неотложной помощи и посмотрим, что сделала юная медсестра. Вот что рассказала она сама:

Я установила капельницу и ввела в пакет с раствором лекарство, которое назначил врач. Затем позвала его и сказала, что осталось только повернуть колесико зажима, но я не могу этого сделать, потому что в колледже нас предупреждали: этот препарат опасен для сердца. Пусть вводит лекарство сам.

Девушка нашла способ не подчиниться и не ослушаться, осталась верна своим принципам. У большинства слушателей, которым я ее пересказываю, эта история вызывает восхищение: как молодому профессионалу хватило смелости отстоять свою позицию? Я ею точно восхищаюсь. Не уверен, что у меня в напряженной ситуации получилось бы додуматься до такого решения. Вот почему так важно рассказывать друг другу истории из своего опыта. Они помогают подготовиться к моменту, когда мы сами окажемся в сложных обстоятельствах.

И чем же все закончилось?

Требование медсестры к врачу снять зажим капельницы самостоятельно, если он настолько уверен в назначении, сбило того с толку. Этого оказалось достаточно, чтобы он заново оценил риски, проанализировал другие доступные варианты лечения и в итоге назначил иной препарат, который медсестра быстро ввела. Пациент поправился.

В чем же было дело? В некомпетентности врача? Может, и нет. Давайте попробуем встать на его место. Возможно, он был ординатором – через это проходят все врачи. Ординатура печально известна долгими дежурствами, особенно в те годы. Возможно, доктор не выспался и плохо соображал. Отделения неотложной помощи перегружены, пациенты прибывают внезапно, на нескольких «Скорых» сразу, в приемном покое у них может начаться рвота или судороги. Возможно, врач и сам плохо себя чувствовал.

Конечно, это не извиняет его ошибку, но очеловечивает его авторитетную фигуру. Врач и директор завода, контролер на конвейере фастфуда и школьная заведующая, финансовый директор или спортивный тренер – сложные времена бывают даже у людей, занимающих руководящие посты, но специфика должности вынуждает их действовать. Важно видеть в них не только законную власть, но и человеческие слабости. И временами нужно быть готовыми усомниться в их решении, скорректировать его или даже ослушаться. Так что «Я просто следовал приказу» – это не оправдание.

Запомните историю этой медсестры. Она – отличный пример для подражания, в какой бы сфере вы ни работали.

Итак, несколько важных выводов напоследок:

1. Необходимость в осознанном неподчинении может возникнуть внезапно, и, чтобы дать грамотный ответ в сжатые сроки, потребуется выдержка.

2. Принимая решение, нужно относиться к собственному восприятию, навыкам и ценностям с тем же уважением, что и к позиции авторитетного лица.

3. Часто есть другие варианты помимо «послушаться» и «ослушаться», и они могут дать лучшие результаты.

4. Если мы сделаем глубокий вдох и немного подумаем, то найдем альтернативное творческое решение, которое удовлетворит авторитетное лицо и будет лучше соответствовать ситуации.

Глава 2

Подчинение и неподчинение. Когда и как поступать?

Найти баланс

Это истории уместного неподчинения со счастливым концом. Однако мы увидим, что людям далеко не всегда удается преодолеть гнет авторитета и не подчиниться вопреки ожиданиям.

Медсестра из отделения неотложной помощи, как и дети в этих историях, руководствовалась внутренними ценностями и даже несмотря на то, что ее не готовили к таким напряженным ситуациям, смогла повести себя разумно и не подчиниться. Продолжив изучать этот феномен, мы увидим, что, даже будучи убежденными в собственных добрых намерениях и сообразительности, мы не можем быть уверены, что не послушались бы, оказавшись в ситуации, когда от нас требуют делать то, что велено. Нам нужно научиться балансировать между подчинением, уместным в контексте культуры и законной власти, – и своевременным осознанным неподчинением в ситуациях, когда нас просят совершать опасные поступки.

Итак, мы можем выделить несколько основных принципов осознанного неподчинения:

1. В отличие от гражданского неповиновения осознанное неподчинение действует в рамках системы, а не бросает ей вызов.

2. Осознанное неподчинение позволяет, признавая законность действующей власти, оценить, насколько ее конкретные распоряжения морально оправданны и реализуемы на практике.

3. Осознанное неподчинение основывается на ценностях, которых придерживается человек или общество, и эти ценности оказываются важнее конкретного приказа.

4. По результатам сопоставления значимости приказа и высших ценностей принимается решение и предпринимаются уместные действия.

5. После того как в определенной ситуации во избежание потенциального ущерба пришлось проявить осознанное неподчинение, возможно, потребуется внимательнее оценить эффективность всей системы.

6. Лидеры, которым положительные результаты важнее подтверждения собственного авторитета, понимают, что осознанное неподчинение позволяет избежать серьезных ошибок.

7. Родители, учителя и опекуны сталкиваются с проявлениями осознанного неподчинения.

8. Замечая и поощряя такие поступки, они предотвращают нежелательные последствия, укрепляют самооценку молодежи и признают достоинства осознанного неподчинения.

Глава 3

Избавляемся от привычки. Для этого нужно больше, чем вы думаете

«Осознанное неподчинение» – логическое продолжение предыдущей книги об отважных последователях. Отважные последователи поддерживают лидеров, но при этом готовы дать им честную обратную связь о возможных последствиях их действий. Для тех, кому эта тема интересна, я кратко излагаю ее в приложении.

В Лос-Анджелесе, на собрании Международной ассоциации лидерства я делал презентацию об отважных последователях. Эта ассоциация – любопытное сообщество, которое объединяет ученых, преподавателей и собственно лидеров, позволяя им учиться друг у друга. Сейчас я вхожу в ее совет директоров, но тогда был просто участником конференции.

После презентации ко мне подошел отставной военный и рассказал одну из самых невероятных историй, что я слышал, – о том, как он избавился от привычки во всем подчиняться командованию. Вскоре я поделюсь ею с вами. Но я обещал рассказать немного об отважных последователях, так что давайте начнем с этого понятия.

В некоторых культурах, например в американской, лидерские качества очень ценятся. Любой абитуриент знает, что его попросят перечислить виды деятельности, в которых он взял на себя роль лидера. Из-за этого старшеклассники, которые хотят поступить в лучшие вузы, до исступления бьются за ведущие роли в коллективе. Каждый пытается стать капитаном команды и по зимним, и по летним видам спорта; возглавить вот эту группу по интересам и вон тот школьный совет, а кроме того еще руководить парой внешкольных волонтерских объединений. Но спрашивают ли будущих студентов о том, насколько эффективно им удается поддержать других лидеров? Нет.

И все же, что в первую очередь нужно лидеру, чтобы вести за собой? Ему нужен последователь. Каким бы замечательным ни был человек, если за ним никто не следует– он точно не лидер. Так почему именно быть лидером столь почетно, если без последователей стать им невозможно?

Отчасти это объясняется нашими культурными особенностями: готовность следовать за лидером принято считать характеристикой типа личности. Но, пожалуй, более справедливо было бы думать, что «последователь» – это роль. Если капитан бейсбольной и баскетбольной команды любит играть в хоккей, ему не обязательно становиться капитаном еще и на льду. У него нет времени, ресурсов, а возможно, и необходимых навыков для этой роли. И в этой ситуации он принимает на себя роль последователя, поддерживая капитана хоккейной команды. Если бы он оказался в принципе не способен ни за кем следовать, это не пошло бы на пользу команде.

С этой точки зрения роль последователя – не признак слабости. Задумайтесь. Заместительница директора – ведущая или ведомая? Ответ: и то и другое. А директриса школы – последователь или лидер? Лучше всего, если она умеет вести себя и так и так. Если она не умеет руководить, пострадает школа. Если не сможет подчиняться, вышестоящий начальник не найдет с ней общий язык, а значит, ей не удастся донести до него свои идеи.

Правильный вопрос не в том, хорошо ли быть последователем, а в том, как сохранять при этом уверенность и верность своим принципам. Отважный последователь старается выстроить с лидером крепкие отношения, перерастающие в партнерство. Партнеры поддерживают друг друга в общем стремлении к успеху. Они уважают отведенные каждому из них роли. И, невзирая на субординацию, они откровенны друг с другом, если действия одного из них мешают достичь общей цели.

Теперь, когда вы представляете себе, кого я называю отважным последователем, вернемся к рассказу бывшего военного. Отважный последователь говорит «правду вышестоящим», не важно, просят его об этом или нет. Но умный лидер знает, что мощные социальные факторы мешают человеку в роли последователя говорить открыто. Помните, в предыдущей главе мы говорили про собак-поводырей. Их долго учат быть послушными. Но как отказаться от этой привычки, когда следовать приказу окажется небезопасно?

Тот отставной военный в Лос-Анджелесе дал мне яркую иллюстрацию того, как трудно бывает нарушить привычку слушаться. Обратите внимание: мы не призываем к неподчинению законным, этичным и продуктивным решениям власти. В конце концов, армия больше, чем другие институты, полагается на субординацию. Мы говорим о том, как превратить привычку подчиняться в сознательный выбор, обусловленный ситуацией.

В то время обратившийся ко мне военнослужащий был молодым лейтенантом. Он служил на одной из крупных армейских баз, разбросанных по всей Америке. Каждая такая база – это особый мир: они занимают огромную площадь, а по периметру окружены забором. За ним тренируются и несут службу солдаты. Женатые военные живут там с семьями. Оттуда уезжают на задания за рубеж и туда возвращаются после завершения миссии. Каждый на базе знает, какое у кого звание. К нарушениям субординации относятся серьезно: можно заработать себе дурную славу, поэтому люди не готовы нарушать общепринятые правила. Вот что рассказал мне этот отставной военнослужащий.

В то время я служил под началом капитана, который отличался жестким, авторитарным стилем управления. Каждое утро я получал от него задания на день. Он всегда давал мне список из десяти пунктов. Если я говорил, что нужно решить задачу, которой нет в списке, он грубо отвечал: «Сделай эти десять дел и можешь заниматься своими».

Заметьте, что предложение лейтенанта могло быть важнее для базы, чем все пункты из списка капитана. Но капитану было все равно. Он только хотел, чтобы его уважали и ему подчинялись. К счастью, лейтенант чувствовал ответственность перед боевыми товарищами и базой, так что все равно выполнял одиннадцатое дело, которое порой оказывалось действительно важным. Поступая так, он, возможно, помогал капитану сохранить лицо перед начальством, а тот даже не знал – или не признавал этого. Капитан настаивал на полном подчинении, и, если бы лейтенант выбрал иную линию поведения, хуже могло бы быть всем.

Затем авторитарного капитана перевели на другую должность, а его место занял новый. Утром я, как обычно, пришел за указаниями на день. После обмена любезностями он отдал мне приказ. Я ответил: «Есть, сэр!», отдал честь и собрался уйти.

Но капитан воскликнул: «Погодите-ка!» Я развернулся и услышал от него вопрос, который застал меня врасплох: «Вы считаете мой приказ разумным?»

Конечно, я ответил: «Так точно, сэр!» Некоторое время он внимательно смотрел на меня. «Вы и вправду считаете его разумным?» – повторил он.

И тут я почувствовал себя весьма неловко. Вправду ли я считал приказ капитана разумным? Прямота вопроса и настойчивость в его голосе не позволяли мне отделаться первой попавшейся отговоркой. Пришлось признаться себе, что я не был уверен в разумности приказа.

Что творилось у лейтенанта в голове? Конечно, он не хотел начинать общение со старшим по званию с конфликта. Поэтому он принялся просчитывать последствия разных вариантов ответа – именно так различия в ранге и разрушают естественность общения. Крайне важно понять, почему умный, усердный молодой офицер, не уверенный в разумности приказа, все равно собирался его исполнить. Самообман на таком глубоком уровне мешает оценивать разумность собственных действий и брать на себя ответственность. Именно он становится причиной того, что порядочные военные, полицейские, разведчики порой совершают поступки, которые нарушают профессиональные и моральные нормы.

Очевидно, из-за муштры предыдущего капитана в стиле «не думай сам» лейтенант временно разучился оценивать разумность приказов. Поэтому из разумного и ответственного человека он превратился в того, кем мы боимся стать, – в робота. Робот вроде бы действует сам, но в действительности следует запрограммированному набору команд, за которые сам ответственности не несет. Если человек начинает так же реагировать на приказы лиц, наделенных формальной властью, он не чувствует ответственности. Мы не зря боимся такой диссоциации.

Но вернемся к истории лейтенанта. В приказе нового капитана он увидел только ожидание беспрекословного подчинения. Кто хоть раз слышал от старшего офицера вопрос: «Вы считаете мой приказ разумным?» Лейтенант так привык подчиняться приказам в принципе и неукоснительно выполнять все команды предыдущего капитана в частности, что не обдумал содержание конкретного распоряжения, которое только что получил. А это уже может быть опасно – особенно для военных, которым доверяют высокомощное вооружение, честь нации и безопасность.

Капитан специально дал лейтенанту бессмысленный приказ. Это была проверка: он хотел узнать, проявит ли подчиненный достаточную независимость суждений, чтобы критически оценить распоряжение. Если бы лейтенант усомнился, капитан мог бы ему доверять. Если бы он собрался слепо исполнить приказ, капитан смог бы на конкретном, реальном примере продемонстрировать вредную привычку лейтенанта.

Как поступил лейтенант?

Я сказал что-то вроде: «Сэр, возможно, я недостаточно хорошо понял приказ, учитывая текущую ситуацию». Я произнес это и осознал, что на самом деле сомневался в разумности приказа, учитывая условия, в которых мне пришлось бы его выполнять.

«Лейтенант, – очень серьезно сказал капитан. – Я не могу позволить вам действовать от моего имени, если приказ вам не до конца ясен или если, исходя из вашего представления о ситуации на месте, вы не считаете его разумным».

Я сказал: «Так точно, сэр!», полагая, что разговор на этом закончится. Но капитан не был готов меня отпустить.

Он продолжил: «Сейчас мы разберем, как нужно поступать в ситуации, когда мои указания кажутся вам спорными».

Это решающий момент. Капитан, заметив привычку лейтенанта угождать и подчиняться, понял, что его согласие было лишь следствием продолжительной муштры. Само по себе последнее «Так точно, сэр!» ничего не говорило о способности лейтенанта избавиться от обретенной привычки.

Тут требовалось потрудиться. Мы не знаем, как сам капитан осознал необходимость избавляться от привычки к бездумному повиновению. Возможно, у него был хороший учитель, который помог ему справиться с этой привычкой. Может, он столкнулся с последствиями бездумного подчинения и решил, что при нем такого никогда не случится.

Капитан сказал мне: «Я дам вам бессмысленный приказ, а вы ответите: “Это чушь, сэр”».

Я не мог поверить своим ушам! Это же армия. Никто не говорит старшему офицеру «Это чушь!». Все знают, к каким неприятным последствиям приведет такая дерзость.

Я ответил: «Сэр, я не смогу этого сказать».

Капитан заявил: «Нет, сможете» – и отдал мне непродуманный приказ, который мог иметь весьма пагубные последствия.

Я решил подчиниться требованию и как можно мягче, почти шепотом, произнес: «Это чушь, сэр».

Перед нами искусный прием по избавлению от привычки в духе джиу-джитсу. Цель капитана: избавить подчиненного от привычки к бездумному подчинению. Заставить лейтенанта сказать старшему по званию, что его приказ – чушь, можно было только в приказном порядке. И он получил такой приказ!

Капитан услышал меня и сказал: «Ладно, а теперь попробуем еще раз, погромче». Я должен был повторять «Это чушь, сэр!» снова и снова, пока не смог произнести эти слова так же четко, как «Есть, сэр!» в ответ на разумный приказ.

Капитан применял хорошую обучающую методику: повторять заучиваемое действие, пока оно не войдет в репертуар усвоенных навыков.

Прошло несколько недель. Каждое утро я получал от него приказы и старался убедиться, что понимаю их и могу ответственно исполнить. Все шло хорошо. Но однажды утром я пришел к капитану и обнаружил у него в кабинете полковника. Тут стало еще интереснее.

У полковника на этой же базе служил племянник. Оказалось, племянник без спроса взял служебный автомобиль. Его поймала военная полиция, и полковник пришел к капитану в надежде уладить дело и выручить родственника. Капитан объяснил ситуацию и попросил моей помощи.

Это был момент истины для лейтенанта. Выберет ли он безопасный путь: вернется ли к старой привычке беспрекословно подчиняться? Присутствие полковника поднимало ставки. Капитан понимал потребность в беспристрастности в своих войсках, а вот полковник? Стоило ли применять новый навык, которому обучал капитан? Заметьте: лейтенант уже перешел от бездумного подчинения к осознанию того, что у него есть возможность выбора, а это – главное условие осознанного неподчинения. И он сделал выбор.

«Сэр, это чушь, сэр». Я произнес это четко и громко.

Полковник взбесился. У него глаза на лоб полезли. Брови взметнулись вверх. Лицо побагровело. Он был потрясен. Тыча в меня дрожащим пальцем и запинаясь, он громко переспросил: «Что… что он сказал?!»

У меня земля ушла из-под ног. Похоже, полковник вот-вот взорвется. Я замер. К счастью, капитан не потерял присутствия духа. Он встал между мной и полковником. Поднял руку, словно ставя жесткий блок, чтобы защитить раннера от игрока, пытающегося отобрать у него мяч. И произнес так же уверенно: «Все хорошо, сэр. Я разберусь».

Он быстро шагнул ко мне, положил руку мне на плечо и подтолкнул к двери. А в коридоре спокойно сказал: «Молодец. Все верно». А потом добавил так же спокойно: «А теперь убирайся, пока полковник тебя не прибил».

Лейтенант прошел испытание. Не очередную проверку, подстроенную капитаном, – на этот раз все было по-настоящему. Капитан сам попал в культурную ловушку неподобающих требований со стороны старшего по званию. Все мы люди. К счастью, урок, который он преподнес лейтенанту в начале их работы, не дал и ему пойти по скользкой дорожке. А ведь неверное решение в данной ситуации могло плохо сказаться на всех участниках. Лейтенант усвоил альтернативный ответ и не стал слепо повиноваться. И его действия помогли капитану пойти наперекор культурным и личным ожиданиям.

Затем капитан сделал еще один важный шаг: вознаградил и подкрепил осознанное неподчинение. Представьте, если бы он начал распекать лейтенанта за то, что тот резко высказался в адрес полковника. Тем самым он, вполне вероятно, ослабил бы готовность лейтенанта не подчиняться неверным приказам в будущем. Если вы хотите, чтобы в вашей команде практиковалось осознанное неподчинение – а думаю, вы согласитесь, что это действительно важно, – необходимо последовательно поощрять такие поступки и определенно избегать наказывать за них.

Обязательно ли капитану было учить лейтенанта отвечать так резко: «Это чушь, сэр!»? Не мог ли он научить подчиненного выражать сомнение в правильности приказа уважительно? Конечно, мог. И возможно, это бы тоже сработало. Но сила эмоциональной реакции, которую вызывала в лейтенанте дерзость такого возражения старшему по званию, помогла пробиться через сформированную годами военной подготовки привычку подчиняться приказам. Конечно, лейтенанту пригодился бы более широкий репертуар ответов, выражающих сомнение или несогласие. Фраза «Это чушь», словно топорик пожарного, разрубила цепи послушания. Такой инструмент можно держать про запас, для крайних случаев, а вместо него использовать более тонкие методы, которые послужат той же цели без риска спровоцировать бурную реакцию начальства!

Надеюсь, лейтенант передал свои навыки офицерам младшего командного состава, которые подчинялись ему; а те, в свою очередь, – своим солдатам. В то время у меня не хватило времени, чтобы спросить об этом. А ведь именно так меняется культура.

Давайте подведем итоги: что нужно для изменения укоренившейся в культуре привычки? Очевидно, для изменения поведения недостаточно просто сказать: «Мы тут ценим прямоту». Алгоритм действий может быть следующим:

1. Обратите внимание человека на его привычку слепо подчиняться. Редко кто готов сразу признать за собой такую склонность, так что имеет смысл подловить человека на конкретном примере, чтобы он осознал необходимость меняться.

2. Уделите особое внимание негативным последствиям беспрекословного подчинения. Многих учили быть послушными и не учили различать, при каких условиях послушание становится неуместным и даже не требуется.

3. Донесите до своих подчиненных, что не будете поощрять слепое подчинение и наказывать осознанное неподчинение.

4. Предложите альтернативные формы поведения. Объясните, какие ответы считаете приемлемыми, предпочтительными, желательными, а какие даже готовы вознаградить.

5. Помогите человеку отработать альтернативные формы поведения. Пожарные тренируются вбегать в горящие здания в контролируемых условиях, чтобы подготовиться к встрече с подобной ситуацией в реальном мире.

6. Тренируйтесь, пока человек не научится уверенно проявлять осознанное неподчинение. Чтобы достичь нужного результата, надо не просто повторять заученные ответы, а оценивать ситуацию.

7. Хвалите тех, кто практикует осознанное неподчинение. Вам действительно нужно принципиальное несогласие? Тогда это момент истины – насколько вам можно доверять. На кону стоит ваша репутация.

8. Защищайте подчиненного, который проявляет уместное неповиновение. Не все будут разделять вашу приверженность осознанному неподчинению. Убедитесь, что тем, кто пойдет за вами, не придется за это расплачиваться.

Дальше мы подробно изучим, как эти действия применяют в ситуациях повышенного риска.

Глава 4

Обрести свой голос. Сказать «нет» так, чтобы вас услышали