Неверная жена бесплатное чтение
Глава 1. Виктория
– Мамочка, а как дети появляются? – спрашивает сын, пока мы стоим в пробке на выезде из города. Сегодня пятница и жители решили, по всей видимости, впервые в этом году выбраться на дачи.
– Хм-м-м… – собираю в голове верный ответ.
Ну почему всегда так? Интуитивно ждала этого вопроса от Марка весь последний год. Всё-таки семь лет.
Смотрела подборки детских специалистов на эту тему. Изучала вопрос подробно и вкрадчиво, как умею. А сейчас ступор.
– Спроси у папы, – посылаю взгляд к мужу, который нервно перебирает пальцами по ободку руля.
– Па-а-ап, – тянет сын, переключая всё своё внимание на отца.
Лёша молчит.
Закатываю глаза и мысленно считаю до десяти и обратно, чтобы не взорваться прямо в машине. В последнее время моё состояние кричит о том, что надо бы нам снова отдохнуть друг от друга. Желательно на разных планетах. Хотя мы и так на разных планетах, даже находясь в одной машине. Если метафорически выражаться.
– Пап, – кричит Марк ещё раз.
– Что? – отвлекается муж от лобового стекла и недовольно разворачивается, сдвинув тёмные очки на нос.
– Как дети появляются?
Улыбаюсь и отвожу глаза от зеркала заднего вида, чтобы сын не заметил.
– Ну, хм-м… А ты уже у мамы спрашивал?
– Мимо, Свободин. – Ворчу, расправляя платье на коленях. – Я отправила его к тебе.
– Спасибо, дорогая, – цедит он сквозь зубы.
Он зол.
Просто в бешенстве.
Потому что вместо того, чтобы провести очередной пятничный вечер за игрой в покер, был вынужден забрать нас и везти домой. Покупая большой дом в элитном загородном посёлке, мы совсем не подумали о том, что он находится в популярном у дачников направлении.
– Ну так что? – не сдаётся сын. – Вы что не знаете, как дети появляются? А как я тогда родился?
Хочется тут же съязвить, мол, да, сынок. Мы уже и позабыли про это «дело». Ещё пара лет и тебе придётся самому мне рассказать об этом.
Терплю из последних сил, чтобы не вылить своё неуместное чувство юмора на мужа.
– Ну, – чешет бровь Свободин-старший. – Два взрослых человека встречаются. Влюбляются… Начинают жить вместе…
– И-и-и-и? – сын в предвкушении.
– Спят вместе, обнимаются… И у них рождается ребёнок!
– Браво, – шепчу под нос.
Автомобиль дёргается с места, но останавливается через три метра вновь. Затор из машин страшный. Жизнь словно подкидывает нам всё новые и новые испытания для проверки нервной системы друг друга. Уровень исходящего от мужа раздражения вырастает до предельной отметки.
Жду реакцию своего маленького почемучки на безумные откровения отца.
– Же-е-есть, – выдаёт он.
– Марк, – говорю строго. – Не выражайся.
– Я просто в шоке, мам!
– От чего? – еле сдерживаю смех.
Зная своего уникального сына, он сейчас может сказать всё что угодно. У него крайне подвижный мозг. И словарный запас на уровне.
– Я хотел брата вообще-то.
– Может, лучше новый набор «Лего»? – спрашивает его отец.
– Нет! У меня полная комната вашего «Лего». Я хотел брата! Но его не будет, как я понял.
– Откуда такой вывод? – Лёша сердито бросает взгляд на мою улыбку.
– Ну вы же не спите вместе. Значит, и ребёнок у нас не появится.
– Шах и мат тебе, Свободин, – говорю, разглядывая свеженький маникюр модного оливкового оттенка.
Мы разъехались по разным комнатам ещё полгода назад, после очередного грандиозного скандала. Потом помирились, но возвращаться в супружескую спальню я не стала. А муж не настаивал. Наши биологические часы не совпадают примерно также, как и мы сами последние несколько лет.
Украдкой смотрю на симпатичного мужчину в деловом костюме, которого я когда-то встретила в восемнадцать лет. Мы учились на одном потоке в институте. Молодые, довольные жизнью студенты. Бедные, но счастливые.
Что с нами стало сейчас? Почему я чувствую, что он совсем чужой?
– Вика, – начинает заводиться муж. – Ну почему? Почему надо было оставить машину у дома именно сегодня?
Пожимаю плечами, чтобы не отвечать.
– Ты ведь знаешь, что по пятницам я всегда играю в покер с друзьями.
«Поэтому и оставила», – думаю я про себя.
– Что ты молчишь? – яростно бьёт ладонями по рулю так, что я вздрагиваю. – Почему ты все время молчишь?
Прикрываю глаза. Голова начинает гудеть, и я растираю пальцами виски.
– Папа, – говорит строго сын с заднего кресла. – Не кричи на маму.
– Давай поучи ещё меня, да? – переключается на сына.
Нет, пожалуй, с меня хватит. Застёгиваю кожаную куртку, выправив из-под неё волосы, и подхватываю сумку:
– Сами доедем.
Выбираюсь из автомобиля и открываю сыну двери:
– Марк, выходи.
– Куда вы? На хрена тогда ты меня дёрнула?
– Свободен, Свободин, – шиплю ему на прощание, хлопнув дверью его любимого Мерседеса от всей души.
Обнимаю сына за хрупкие плечи и обхожу стоящие в соседнем ряду машины. Идём вдоль дороги до ближайшей остановки тридцать третьего маршрутного автобуса. На улице несмотря на конец апреля, припекает солнце.
– Мам, – спрашивает сын расстроенно. – Почему папа нас не любит?
Устало вздыхаю, сдерживая слезы.
– Любит, сынок. Просто папа устал.
И мама тоже…
Глава 2. Виктория
Утренний субботний день начинается как обычно. С приготовления завтрака и чашки кофе. Марк быстро съедает любимую рисовую кашу и уходит в свою комнату рисовать. Лёша ещё спит после позднего возвращения. Вернее сказать, раннего. На часах было шесть утра, когда хлопнула входная дверь на первом этаже.
Задевает ли меня это?
Естественно.
Но не сам факт того, что он не ночевал дома. А в целом то, что некогда близкий мне человек, самый близкий и родной становится кем-то вроде соседа.
Горько. Досадно.
Но я стараюсь об этом не думать, потому что именно сегодня мой первый день занятий в новой танцевальной студии.
Танцами я занималась ещё со школы. Ездили с мамой на фестивали и конкурсы. Были и призовые места, звания лауреата разной степени. Каждой клеточкой своего тела я жила во время своего нахождения на сцене. Горела музыкой, движениями. Я была живой, настоящей.
Снова хочу.
Чувствовать.
Встряхнуться.
Поэтому и купила абонемент, когда обнаружила, что открылась новая школа в соседнем районе. Почитала отзывы об основателе.
Матвей Андреев, наша городская звезда.
Призёр международных чемпионатов по современной хореографии. По информации с сайта, в собственной школе также будет давать индивидуальные мастер-классы, на которые я лично планирую попасть во что бы то ни было.
Помимо своих заслуг, Андреев также приходится сыном местного депутата. Что даёт мне надежду на то, что через месяц его школа не закроется, и я не останусь с годовым безлимитным абонементом за восемьдесят тысяч рублей.
Сумма для меня небольшая, но потерять ею будет крайне неприятно.
Занятие с моим личным тренером по танцам начнётся в шесть вечера, поэтому днём я провожу ревизию в гардеробе, откладывая вещи, которые больше не планирую использовать на переработку. Я очень бережно отношусь к природе. Сортирую мусор, регулярно сдаю пластик и стараюсь не покупать пакеты в супермаркетах, так как пользуюсь холщовой сумкой.
Не понимаю, неужели даже при оформлении той же доставки из ресторана людям сложно ткнуть на экране галочку в разделе «Эко-доставка» *? (во многих службах доставки есть такой раздел – при подготовке вашего заказа они не используют упаковку из целлофана – прим. авт.).
Я стараюсь быть ответственной и обязательной. Всегда такой была. Ещё со школы, когда собирали с одноклассниками макулатуру и тащили тяжеленные стопки бумаги и картона в класс.
Закончив со своей одеждой, перехожу в детскую, а затем и в гардеробную мужа. Он достаточно педантичен для того, чтобы разводить здесь бардак и битый час я просто перебираю аккуратные стопки, состоящие из его футболок, джинсов и белья. Деловые костюмы размещены на вешалке ровным рядом.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Лёша недовольно, заглядывая в свою гардеробную.
Вздрагиваю от неожиданности.
– Прибираюсь.
– А-а-а-а, – тянет он. – Ясно. Я думал роешься в моих вещах, чтобы найти чужие трусы или ещё что похуже.
Что может быть хуже чужих женских трусов в гардеробной мужа, интересно мне знать? Чужие мужские трусы?
– Есть что скрывать? – спрашиваю ехидно, сдувая прядь волос с лица. – Не томи, признавайся сразу.
– Сука ты, Свободина, – говорит он, натягивая спортивные брюки поверх чёрных боксеров. – Даже в карманах порыться нормально не можешь. Что ты за жена-то такая?
Никак не реагирую, чтобы не развивать очередной утренний скандал.
– Есть чё поесть? – спрашивает, глядя на меня через отражение в зеркале.
– Естественно, – парирую, любуясь его голой спиной. – Я может и сука. Но с руками.
Усмехается.
– Не бурчи с утра. Башка раскалывается. Принеси таблетку. Будь другом.
Подхватываю тяжёлый пакет с его вещами и иду на первый этаж. Лёша двигается за мной. Зайдя на кухню, достаю внушительного размера аптечку и протягиваю ему пакетик с лекарством.
– Спасибо, любимая.
– На твоё ментальное здоровье, дорогой.
Сервирую для мужа стол и сажусь напротив. Я в тонкой короткой пижаме с довольно открытой грудью, но он словно не замечает моего полуобнажённого вида. На меня часто оборачиваются прохожие мужчины. На работе постоянно знакомятся посетители. А собственный муж смотрит сквозь меня. Такие вот дела.
– Ты помнишь, что я сегодня иду на танцы? Нужно посидеть с Марком.
– Блядь. Я забыл. Договорился со Славским, что поедем на футбол.
– Значит, позвони и отмени, – говорю, в очередной раз закатывая глаза.
Он морщится.
– Давай ты отменишь. На хера тебе эти пляски?
Пожимаю плечами.
– Чё за прихоти, Вика?
Пялится на меня через стол.
– Отвезу Марка маме, – решаю не ругаться, махнув на него рукой.
– Окей, – кивает, обжигаясь кофе. – Чё он такой горячий?
Пропускаю претензию мимо ушей. Поддразнить его горячим кофе или тем, что оставила машину и испортила ему вечер – часть моей семейной жизни. Я словно щупаю его оголённые нервные окончания и жду, что он сорвётся.
Быстро загружаю тарелки в посудомойку после завтрака и предлагаю мужу:
– Давай в парке погуляем? Погода отличная. Марк давно просит, чтобы ты научил его кататься на велике.
– Давай не сегодня, – отвечает муж, целуя меня в щеку.
В нос тут же проникает родной запах его кожи и тело прошибает желанием. Я все ещё хочу его ласки, но так часто бываю на него обижена, что даже признаться об этом не в состоянии.
А сам он не предлагает…
– Ладно, – соглашаюсь, провожая его спину и тёмный кудрявый затылок.
Глава 3. Виктория
Закинув сына к своей маме домой, выслушиваю лекцию о воспитании детей и домоводстве.
Моя мама – это просто великий педагог Макаренко и несравненная Мэри Поппинс в одном флаконе. Она всегда знает как надо, как правильно. И, конечно, по части непрошенных советов – в первых рядах. Со знаменем идёт.
Обычно я слушаю вполуха и быстро поддакиваю, киваю.
Ругаться – себе дороже. Проще потерпеть.
Добираюсь до офисного центра, в котором располагается новая студия, и долго ищу место, чтобы оставить машину. Припарковаться удаётся только рядом с огромным внедорожником, кричащего жёлтого цвета. Наверное, какого-нибудь попугая, усмехаюсь про себя.
Беру сумку с вещами для тренировки и быстро бегу к зданию. Чувствую себя немного зябко в тонких легинсах и топе под клетчатой пальто-рубашкой. Светлые волосы я предусмотрительно забрала в высокий хвост. На лице минимум макияжа.
Молодая девушка с ресепшн в смешных модных очках долго разбирается с купленным мной на сайте абонементом и медленно краснеет под моим взглядом:
– Извините, пожалуйста, произошла какая-то ошибка, и ваша запись к тренеру аннулирована.
– В смысле? – угрожающе сужаю глаза.
– Сайт новый, видимо какие-то лаги. Сейчас сообщу системному администратору. Но не переживайте, с вашим абонементом все в порядке.
– Естественно с ним все в порядке. Я его оплатила, – начинаю заводиться.
– Мы примем меры и подарим вам дополнительные мастер-классы, только не переживайте пожалуйста.
– Переживают горе, девушка. А я сейчас в гневе, – делюсь информацией, постукивая ногтями по столешнице.
Я сто кругов ада прошла, чтобы приехать сюда. Мечтала об этой тренировке. Она что не понимает?
Девчонка начинает дрожать как осиновый лист, перебирать пальцами листы с какими-то записями. Испуганно хватает телефон со стойки.
– Сейчас я уточню у тренера, сможет ли он подъехать.
Нервно забираю воздух в нос, чувствуя приятный запах мужской туалетной воды, который почему-то в данный момент раздражает мои рецепторы.
– Алё, Максим, это Яна. Ты можешь подъехать? У нас тут девушка на тренировку пришла. А в расписании ошибка.
Слушает ответ некоего Максима, и её красная кожа медленно зеленеет.
– Же-е-есть, – вылетает из меня невольно, и я вдруг понимаю, откуда у моего семилетнего сына эта новая привычка.
Яна убирает телефон на стойку. Её загнанный взгляд отправляется на моё лицо. От чего я злюсь ещё больше. Бесит подобная неклиентоориентированность. Я заплатила деньги и на меня же ещё смотрят, как на врага народа.
Подбородок девчонки начинает дрожать под моим цепким взглядом и в следующую секунду по помещению разносятся приглушенные рыдания. Это начинает бесить меня ещё больше.
Так можно было вообще?
Может мне тоже просто зареветь, когда муж отказывается вести нас с ребёнком в парк? Или когда не дотрагивается до меня второй месяц, и я сгораю от желания быть для него нужной?
– Что тут происходит? – слышу я бархатный голос из-за спины. По всей видимости, это владелец навязчивого парфюма.
Разворачиваюсь и замираю, потому что это сам Андреев. И на фотографии он кажется другим. Меньше. Не таким фактурным. Не таким идеальным.
Вообще не таким.
От его присутствия я впадаю в ступор, забывая про плачущую девчонку.
– Что тут происходит? – спрашивает он ещё раз мягче, переводя взгляд на Яну.
Его кожа такого ровного бронзового оттенка, что у меня нет сомнений. Её хозяин недавно выгулял свои бицепсы на каких-нибудь Мальдивах.
Яна начинает что-то блеять сквозь слёзы, и я наконец-то выхожу из анабиоза:
– Ваша система лаганула. Моя запись сорвалась.
Он медленно мажет равнодушным взглядом по моему лицу, словно идентифицируя меня на адекватность.
– И поэтому вы решили довести до слёз моего администратора? – спрашивает холодно, поднимая идеальную форму своих бровей.
Я… что? Это я довела её?
– С меня хватит, – бью ладонью по столешнице, подхватывая сумку. – Оформляйте возврат абонемента.
Он заходит за стойку и теперь я пялюсь на вырез черной рубашки, расстёгнутой на две пуговицы. У него там татуировка. Но рассмотреть её нет возможности. Жаль.
– Янчик, давай успокаивайся. Мы сейчас с нашей, – смотрит на меня издевательски, – …гостьей утонем.
– Ладно, – всхлипывает она.
– Я ничего такого Вам не сказала, – обижаюсь на этот цирк.
– Да это Вы меня простите, – начинает извиняться плакса. – У меня эмоциональность повышена, это с детства.
Киваю головой от удовлетворения. Слава богу, моей вины вроде как нет. И перевожу ждущий взгляд на хозяина данной богадельни.
– Что? – спрашивает он, и уголки его точёных губ летят наверх.
– По-моему, – замечаю, отводя наконец-то взгляд от шедеврального лица. Куда угодно смотреть, только не на него. – Не все извинения ещё прозвучали.
Он раскатисто смеётся, от чего рубашка на его груди натягивается.
– По-моему, тоже. Вы же извинитесь перед Яной?
Во мне что-то взрывается, и я раздражённо топаю ногой, как мой сын.
– На сайте возврат оформлю, – хватаю сумку и двигаюсь к выходу. Танцор, твою мать. Думает у него папочка с мандатом и всё!
Будет вести себя как хочет.
Перебегаю через лесенки, несусь обратно в машину. Сейчас заеду в любимую кондитерскую и куплю себе любимое пирожное с заварным кремом. Нажрусь и стану толстой. По крайней мере, будет адекватная причина того, что Лёша меня не хочет.
– Виктория, – слышу своё имя. – Виктория.
Разворачиваюсь и слежу как стремительным шагом на меня надвигается международная звезда современной хореографии. Господи, зачем ты позволил носить ему эти джинсы? Это преступление против моей чести.
– Виктория, произошло недоразумение. У вас годовой вип-абонемент и давайте не будем усложнять.
– А-а-а-а, – говорю намеренно отстранённо. – Я думала вы извиниться пришли.
Он переводит оценивающий взгляд на мой Мерседес, такой же, кстати, как у моего мужа, только серый. Мнётся, словно не может произнести заветные слова. Видимо извиняться для Матвея Андреева в новинку.
– Простите, я был не прав, – говорит он серьёзно, погружая меня в море своих серых глаз.
От этого я начинаю нервно теребить ремень спортивной сумки.
– Не будем терять время. Раз вашего тренера нет на месте, я сам проведу вашу первую тренировку. Только переоденусь.
Сглатываю не понятно, от чего подступившую слюну. То ли от того, что моя тренировка будет с танцором такого уровня. То ли от того, что я представила, как он расстёгивает ремень на своих джинсах и скидывает их, чтобы переодеться.
– Пойдёмте, – приглашает меня рукой обратно.
С королевским видом прохожу мимо, и чувствую у себя на спине касание его твёрдой руки.
Помоги мне. Господи, пережить этот вечер!
Глава 4. Виктория
Заламывая руки, жду Андреева в танцевальном зале, в который он любезно меня проводил, а затем ушёл переодеваться. Зеркало во всю стену отражает мою неуверенность перед первым занятием.
Я больше пятнадцати лет не танцевала, кроме как в ночных клубах. Ощущение, что вернулась, к истокам бьёт по невидимым точкам в груди. Вытягиваю правую руку в сторону, и плавно провожу кончиками пальцев по ней левой. От запястья до линии ключицы. Затем то же самое проделываю слева-направо.
Затем носком правой ноги провожу полукруг по напольному покрытию, вытянув руки над головой в третью позицию. Поднимаю левую ногу и проделываю то же самое. Любуюсь в зеркало на то, как оживает моё тело, благодаря давно забытым движениям.
Провожу ладонью по центру от шеи до низа живота, изогнув при этом линию бёдер.
– Неплохо для начала, – слышу хриплый голос позади и ищу глазами в зеркале его источник.
Андреев стоит возле входа в зал. На нем черные спортивные брюки и черная майка, открывающая его рельефные руки.
Не отрывая взгляда, наблюдаю, как он подходит ко мне и останавливается за спиной буквально в полуметре.
Матвей намного выше и если я чуть отклонюсь, то упрусь в его грудь затылком. От дикого желания попробовать это сделать чувствую лёгкое головокружение.
– Вы занимались раньше? – спрашивает он, размещая свою руку у меня на шее в районе верхних позвонков. Начинает её разминать и все слова улетучиваются с языка. Тело прошибает током.
– Виктория? – спрашивает ещё раз, приподнимая бровь.
– А-а-а, – нахожусь. – Да. В школе. Современный танец и немного бальных.
– Балерина, значит, – улыбается он открыто. Его поза свободна, и он достаточно расслаблен.
В движениях и мимике нет ничего личного. Того, чтобы могло оскорбить меня или как-то унизить. Но я все равно чувствую раздражение, которое расходится по венам от того места, где касаются его пальцы.
– Заниматься будем? – спрашиваю резко. Получается грубовато.
– Будем, – улыбается он, продолжая разминать мои позвонки. Тело наэлектризовано, и я чувствую желание, которое тлеет, как уголёк, во мне уже больше месяца. Вожделение предназначено не для него, выскочки-танцора и сына богатого папочки. А для моего мужа, Алексея Свободина. Но не реагировать на сильные мужские руки я не могу.
Вдруг ладонь резко исчезает с шеи, на коже оседает холод. Словно из печки в ледяную воду окунули.
Матвей отходит к окну и нажимает на кнопки стереосистемы.
Следующий час я нахожусь в бешеной эйфории. От того, как оживает моё тело. После лёгкой разминки мы разучиваем пару движений и до изнеможения повторяем их вновь и вновь. Для кого-то это ад, для меня – способ почувствовать себя живой, оказывается.
Невероятно.
К концу занятия мои глаза горят, как никогда за последние пару лет. Внутри долбят адреналин с дофамином, и я испытываю к этому красивому парню море благодарности.
– Повторюсь, у Вас все очень неплохо, но надо убирать деревянность, – говорит он, выключая музыку.
Вдруг становится обидно. Я выложилась, казалось бы, на все сто, с меня семь потов сошло. А он говорит, что я деревянная?
– Какая-то внутренняя зажатость, что ли, – говорит он задумчиво бархатным голосом, разглядывая полоску кожи между топом и легинсами. – Отсутствие сексуальности.
Внутренности вспыхивают огнём, и я вскидываю на него горящие гневом глаза. Андреев иронично смотрит, приготовившись к реакции. Меня вдруг осеняет, что это возмездие за его извинения у машины. Он пытается быть радушным хозяином, но наглая хамская сущность лезет наружу.
Разворачиваюсь, грязно качнув бёдрами, и легко подхватываю сумку:
– Спасибо за мастер-класс, – благодарю вежливо. – Не знаю, как вас зовут. Вы не представились.
– Не знаете? – смотрит непонимающе и его губы расходятся в ухмылке, образуя ямочки на щеках. Хочется протянуть руку и потрогать их пальцами.
– Нет, – смотрю намеренно холодно. – А должна? Вас тут что, каждая собака знает?
– Ну да, – тянет он самоуверенно, сводя руки на груди. Ноги расставлены на ширине плеч. Он как с картинки. Я вся мокрая от пота, словно курица после дождя. А он вообще такой же, как при входе в этот зал. Идеальный.
– Ладно, – махнув рукой, разворачиваюсь. – Я всё равно не запомню.
– Матвей, – говорит он тихо.
Киваю головой, чуть остановившись.
– Запомни, Вика.
Делаю вид, что не расслышала его последнего обращения без привычного выканья и покидаю танцевальный зал.
Решаю переодеться дома, поэтому быстро закидываю сумку в машину и мчу по трассе в сторону загородного посёлка. Сегодня суббота и я предусмотрительно, договорилась с мамой о том, что Марк останется у неё.
Зайдя домой, понимаю, что Лёша ещё не вернулся с футбола. Но это мне на руку, я кое-что задумала. Быстро принимаю душ и укладываю волосы. Натираюсь любимым лосьоном с запахом ванили и эффектом сияния. Натягиваю на голое тело черную ночную сорочку, которую не ношу в присутствии сына. Слишком открытая. Слишком на грани.
Когда слышу стук входной двери, выхожу из своей комнаты и останавливаюсь у лестницы.
Лёша бросает ключи с телефоном на комод и поднимает глаза на меня.
– Привет, как все прошло? – спрашивает сухо.
– Нормально, – киваю. – Есть будешь?
– Нет, – качает головой. – Мы поужинали со Славским в бургерной.
– Ясненько.
– Спать пойду, – устало разминает шею. – Не выспался ни хера.
Когда проходит мимо меня, хватаю его ладонь и обнимаю за шею, прижимаясь к родному телу и сминая футболку на спине. Каждой клеточкой проникаюсь касанием его груди, живота, ног. Вдыхаю запах своего мужчины, его любимой туалетной воды, и тянусь к лицу губами.
Лёша быстро чмокает их пару раз и отстраняется:
– Спокойной, Вик. Давай потише с утра, окей?
Чувствую себя отвергнутой и потерянной, но держу лицо.
– Конечно, – говорю, обнимая себя за плечи. – Спи крепко, Свободин.
Лёша кивает и скрывается в своей комнате, а я остаюсь в коридоре. Одна. Снова одна. Пытаюсь сдержать слезы.
Забегаю в комнату, откидываю одеяло и падаю на кровать.
Долго лежу в темноте, считая тени на потолке. А потом развожу широко ноги под одеялом и ныряю между ними ладонью, растирая скопившуюся влагу. Зажимаю рот рукой, когда довожу себя до быстрого оргазма.
Только вот из принципа в этот момент я не представляю мужа. Прямо передо мной, в воображении рисуются холодные светло-серые глаза и ямочки на щеках…
Глава 5. Виктория
Проснувшись ранним воскресным утром, решаю сделать утреннюю растяжку. Для этого включаю музыку, и чтобы не мешать младенческому сну своего мужа захватываю из своей комнаты наушники.
Расстелив гимнастический коврик, наслаждаюсь давно забытой болью в мышцах. По опыту знаю, что после вчерашней тренировки самая сильная боль будет завтра, но если правильно потянуться, то будет легче.
После растяжки располагаюсь на коврике и молча слушаю спокойную музыку.
Релаксирую.
Вдруг сквозь наушники слышу какой-то шум.
– Вика, блядь, – орёт Свободин.
– Что? – ничего не понимая, озираюсь.
– Почему домофон орёт, а ты его не снимаешь?
Подпрыгиваю быстро и несусь в коридор:
– Да?
– Доставка.
Блин. Совсем забыла, что на утро заказала продукты из ближайшего супермаркета. Нажимаю на кнопку и встречаю курьера.
Спустя десять минут на кухне появляется разъярённый полуголый муж.
– Скажи мне, ты больная? – кричит с горящими красными глазами.
Сжав зубы, раскладываю продукты.
– Чё ты молчишь опять, курица тупорылая?
Из глаз тут же брызгают слезы, которые я прячу за дверцей холодильника. Обидно так, что уши закладывает.
– Я просил тебя не шуметь с утра. Хотел выспаться в воскресенье. Я пашу всю неделю, как ломовая лошадь, чтобы обеспечить вас, – продолжает причитать мой кормилец.
Хочется сказать о том, что наш с ним доход в прошлом квартале практически уравнялся, но понимаю, что сейчас проще будет умолчать об этом.
– Ты завтракать будешь? – спрашиваю его, когда немного успокаиваюсь, и голос выравнивается.
– Буду, блядь. Чё мне щас ещё делать по-твоему? – отвечает, садясь за стол.
Достаю яйца, бекон и быстро готовлю ему и себе завтрак. Загружаю кофемашину. Свободин мрачно наблюдает за моими действиями и молчит.
Пока готовлю, вспоминаю наше прошлое. В институте мы жили в общежитии. Было конечно многое. Постоянное тотальное безденежье. Мы неделями могли есть жареную картошку и пить чай со смородиновым вареньем, привезённым из дома.
Мои родители в то время были жителями небольшого городка в области, где я и выросла. После смерти отца мама перебралась сюда, в город, чтобы помогать нам со старшим братом с внуками. Лёшина мама живёт в соседней области и приезжает к нам редко. Слава Богу.
Во время учёбы мы с моим будущим мужем радовались даже мороженому, съеденному в парке. Покупали одно на двоих и кормили друг друга, целуясь и облизывая сладкие губы друг другу. Те годы я всегда вспоминаю, как лучшие в своей жизни. И всегда горжусь тем, какими мы в итоге стали. Сначала приобрели квартиру, потом переехали в дом.
У нас дорогие машины и мы можем себе позволить пару раз в год съездить в отпуск с сыном. Но есть ощущение, что деньги разрушили наши отношения, потому что раньше он никогда не позволял общения со мной в таком тоне.
А уж тем более оскорблений.
У меня не было других мужчин. Мой муж – мой первый и единственный партнёр в сексе. Даже отношений ни с кем не было, кроме него. Конечно, я не беру в расчёт первую любовь в юности, которая забылась довольно быстро.
Я выходила замуж раз и навсегда. Как моя мама, а до этого моя бабушка. В нашей семье всегда было принято слушаться мужа и отца. Даже когда, бывало, папа выпивал, мама никогда его не ругала и всегда приносила холодный рассол с утра. Многое, конечно, я взяла от неё. Наверное, поэтому уже пару лет терплю такое отношение.
Я даже поговорить с мужем об этом не могу. Пробовала. Обиды настолько много, что я начинаю рыдать и не могу говорить. Я просто хочу жить нормально в своём доме с собственным мужем и сыном. Я хочу ещё детей, но не уверена, что с нашими отношениями мы их потянем.
– Вкусно, – говорит Лёша, отодвигая тарелку. – Спасибо, дорогая.
Молча забираю тарелку и отправляю её в мойку.
– Какие планы на день? – спрашивает меня, качаясь на стуле.
– Марка забрать. Может, в кино сходим.
– Вместе поедем, – кивает муж. – Спрошу у мамы твоей, может помочь что надо. Подкрутить.
– С чего вдруг такие милости? – спрашиваю отстранённо.
Раздражают. Бесят его вспышки гнева и эти откаты после них. Он никогда не извиняется словами. Просто после конфликта старается быть милым. Наорал на меня с самого утра. Обозвал. А сейчас как ни в чем не бывало продолжает жить дальше.
С каждым разом его оскорбления становятся все хуже и хуже. Я сама виновата. Сначала пропустила «глупенькая», потом «дурочка», следом «дура». Все это привело к тому, что сегодня я была названа «тупорылой курицей».
Что дальше?
И самое главное, что будет, когда закончатся слова? Страшно представить, что когда-то в ход пойдут руки…
Я ругаю себя, что не оценила всей масштабности происходящего и спустила на тормозах ту «дуру» из его рта. Если бы не молчала, высказала. Устроила скандал. Поговорила. То не было бы и всего остального.
Человек в порыве гнева хочет обидеть другого. И если ты десять раз уже сказал одно, то, кажется, что это недостаточно заденет оппонента. Мозг находит что-то похуже и бьёт более хлёстким ругательством. Геометрическая прогрессия неуважения растёт год от года.
Когда-то моя бабушка, которая пятьдесят пять лет прожила с дедом и терпела многое: оскорбления, побои, пьяные измены, сказала мне: «Твой муж, Викушка, это твой крест. И ты должна нести его всю жизнь».
Эта фраза настолько врезалась мне в память, что я так и живу, веря в её истинность.
А что, если я ошибаюсь? От слова «развод» прошибает током.
После завтрака мы забираем Марка и вполне прилично проводим день в новом торговом центре. Обедаем в кафе, смотрим новый мультфильм, заедая его попкорном. Вечером спокойно расходимся по комнатам.
Отпустило.
* * *
Следующая тренировка в центре назначена на вторник.
Несмотря на плодотворный рабочий день, чувствую себя немного взбудораженной знакомством с новым тренером. Максим, кажется.
Сотрудники офисного центра ещё не разъехались, поэтому приходится спуститься на подземную парковку, так как места на уличной все заняты. Но и здесь их тоже не много, поэтому кружу по помещению и нахожу свободной закуток в самом конце.
Паркуюсь с помощью парктроника и оказываюсь лицом к лицу с тем же жёлтым внедорожником. Только за рулём в этот раз водитель. И это Андреев.
Матвей.
Он сидит, вальяжно откинувшись на водительское кресло. Пуговицы на его светло-зелёной рубашке расстёгнуты до середины груди, локоть левой руки выглядывает из открытого окна. Он прямо передо мной, и мы пялимся друг на друга через лобовые стекла наших автомобилей и расстояние между ними.
Его идеальное, словно выточенное из камня, волевое лицо расслаблено. Волосы взъерошены. А глаза… они сверкают. В них словно поселился пожар, который тут же передаётся через лобовое стекло, через пару метров – мне, отправляясь прямиком в низ живота и сводя напряженные мышцы.
Его взгляд слишком порочный, слишком откровенный. Личный.
Боже.
Приглаживаю волосы.
Я хочу другого мужчину. Вчерашняя ночь и моё воображение – не случайность. Для меня данный факт равен измене мужу. Никогда такого не было, и я не планировала, чтобы это случилось.
Мгновенно краснею под этим взглядом, судорожно отвожу глаза и сжимаю пальцы на руках от возбуждения.
Почему он смотрит на меня так, как будто имеет на это право? Как будто мы с ним близки?
Глава 6. Виктория
Мысленно собираюсь, пока мои щёки и плечи покалывает от цепкого взгляда и снова перевожу глаза на водителя машины напротив.
Как только это делаю, на пассажирском сидении джипа возникает фигура девушки-брюнетки, которую до этого не было видно из-за высоты машины.
Боже.
Моё и без того восставшее чувство стыда взрывается выбросом адреналина.
Он что, смотрел на меня так пока она делала минет? На парковке офисного центра? Средь бела дня?
Черт.
Он просто конченный.
Девушка наклоняется к Матвею и целует его грудь в районе татуировки, затем переключается на губы. Он покровительственно гладит её по волосы и что-то говорит, ухмыляясь. Брюнетка тут же смотрит на мой автомобиль и начинается улыбаться.
Это выводит меня из ступора и дождавшись пока девушка скроет лицо в районе его кадыка, яростно показываю ему средний палец.
От всей души тебе, извращенец.
Матвей ухмыляется и приподнимает бровь, обнимая свою девушку за плечи.
Схватив сумку, выбегаю из машины и следую в танцевальный центр, стуча каблуками. Щеки горят, как будто отсасывала Андрееву я, а не та девушка.
Возбуждение примерно такое же.
Зачем вообще я смотрела на него так долго? Что с тобой происходит, Вика? О чем ты думаешь?
Быстро здороваюсь с Яной, переодеваюсь в короткие леги с футболкой, и прохожу в танцевальный зал, где меня уже ожидает Максим. Обычный парень-брюнет лет двадцати трех-двадцати пяти. Он тоже вполне симпатичный, с отличной подтянутой фигурой, но от его прикосновений в танце я абсолютно ничего не чувствую.
Как будто я заколдована на этого Андреева.
Получив рекомендации по домашним тренировкам после занятия и попрощавшись с новым тренером, спешу обратно в раздевалку, где быстро принимаю душ, укладываю волосы феном и обратно надеваю офисные юбку с блузкой.
На ресепшн пусто и ещё около десяти минут жду, когда кто-нибудь подойдёт. Этим кто-нибудь оказывается хозяин студии.
– Привет, – говорит Матвей бархатным голосом, проходя за стойку. На нем все та же светло-зелёная рубашка, но застёгнутая на все пуговицы, кроме последней. Ниже джинсы. Мажу взглядом по застёгнутому на них ремню.
– Добрый вечер, – сухо здороваюсь. – По-моему, мы не переходили на ты.
Он иронично улыбается.
– После всего, что между нами было…хм-м.. сегодня, можно считать, что перешли.
Чёртов придурок.
– Яна уже ушла, – становится он вдруг серьёзным. – Что именно интересует?
– Мне нужно уточнить расписание. По четвергам я не могу. Мне удобнее второе занятие делать в субботу.
– Хм, – смотрит он на экран компьютера. – По субботам Максим не работает. Но мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо, – разворачиваюсь, но злость и неудовлетворённость достигают в моем организме предельного максимума, поэтому решаюсь и поворачиваюсь обратно. – В следующий раз для извращений подберите места менее людные. В моей машине мог оказаться мой ребёнок.
Он усмехается.
– Ты просто хотела бы оказаться на её месте, – изрекает так, как будто проник в мои мысли.
Нахожу в себе силы засмеяться.
– Обязательно окажусь, сегодня же вечером. Только с мужем.
По его лицу проходит заметная тень.
– Всего хорошего, – холодно киваю и выхожу из помещения студии.
Довольно быстро доезжаю до дома. Лёша уже уложил Марка, поэтому я просто проверяю, укрыт ли он одеялком и собираю игрушки с пола. Прохожу к себе в комнату, раздеваюсь до белья.
Долго смотрю на своё отражение в зеркало, установленное в ванной комнате.
Наша сексуальная жизнь с мужем никогда не была слишком разнообразной. У меня есть некоторые табу в виде, допустим, анального секса и всего, что с этим связано. Я никогда за десять лет семейной жизни и пятнадцать лет отношений не испытывала такое животное желание на уровне инстинктов, как сегодня в машине на парковке офисного центра. Тем не менее секс с Лёшей всегда был приятным и понятным.
Возможно, ему не хватало разнообразия.
Я не знаю, изменяет ли мне муж и был ли у него секс эти месяцы. Не хочу знать. Не знаю, почему он отстраняется от меня. Но точно осознаю, что дальше жить так невозможно.
Пройдёт ещё пара недель, и я на людей бросаться начну. Сегодня уже была готова, по крайней мере.
Нет, так дальше продолжаться не может.
Открыв дверь, долго смотрю на спящую полуголую фигуру в центре двухспальной кровати. Безусловно ему далеко до Андреева в плане рельефности тела, но муж всегда умел сделать так, чтобы мне было приятно.
Подхожу к кровати и размещаюсь на его бёдрах, перекинув ногу. Прижимаюсь своей грудью к его и шепчу на ухо унизительную фразу:
– Займись со мной сексом, Свободин.
Глава 7. Виктория
– Вика, какой, на хрен, секс? Ты время видела? Завтра на работу, – говорит он, грубо снимая меня с бёдер.
– Я не понимаю, что с нами происходит Лёш, – шепчу ему в темноте комнаты.
– Ни хера не происходит. Иди спать, – бормочет он сквозь сон.
– Ты не хочешь меня? Не любишь?
Тишина.
– Скажи, – требую, повысив голос.
– Не ори, блядь. Марка разбудишь. Ты выпила, что ли?
Всхлипываю, зажимая рот рукой. Он не ответил. Я впервые за несколько лет напрямую задала этот вопрос. Любит ли он меня? А он не ответил.
Значит не любит?
– Да твою мать, – рычит он, резко вставая и подхватывая меня на руки.
Кидает на кровать.
Быстро стягивает с себя боксеры, откидывая их на пол. Затем ухватывается двумя руками за мои стринги и сдирает их с ног. Разводит широко ноги и резко входит.
Я всё ещё зажимаю ладонью рот, чтобы не разрыдаться от эмоций. Скулю и охаю. Комната наполняется шлепками и звуками секса, Лёша грубо сдвигает чашки кружевного лифчика и мнёт грудь, тактично раскачиваясь.
Секс механический, как будто для галочки, поэтому и оргазм настигает такой же. Кратковременный и унизительный, чисто физиологический… Кончив в меня, он тоже тихо стонет, вынимает член и перекатывается на подушку рядом.
Молча лежим рядом пару минут.
– Ты меня не любишь? – задаю вопрос ещё раз, нарушаю тишину.
Он раздражительно цокает.
– Не еби мозги, Вика. Ты просила секса, получила. В чем проблема?
– Неужели так сложно ответить на вопрос, Свободин. Он простой. Любишь – скажи, не любишь – тоже скажи. Мы придумаем, что делать дальше.
Усмехается и зло выдаёт:
– Ты больная? Че ты будешь дальше делать? Без меня ты никто. Ноль без палочки.
Обида вгрызается острыми зубами в сердце и раздирает его на мелкие клочки.
Быстро встаю и ухожу в ванную, хлопнув дверью. Моюсь под душем, который смывает не только следы оскорбительного супружеского секса, но и слезы, льющиеся градом.
Не любит. Не ценит.
Я пятнадцать лет своей жизни посвятила ему одному. А он разлюбил.
Это катастрофа.
* * *
На следующий день выбираюсь на обед с подругой. С Машей мы дружим также с института. Она прекрасно знает и меня, и Лёшу. Видела отношения в самом начале, была свидетельницей на нашей свадьбе и является крестной мамой нашего сына.
Она мой близкий человек, но даже ей я никак не наберусь смелости признаться, что мой муж меня не любит. Что со мной, по всей видимости, что-то не так.
Дефектная, несмотря на внешнюю красоту.
– Как Марик? – спрашивает подруга, пока мы сидим в ожидании бизнес-ланча в новом ресторане неподалёку от моего банка.
Помещение просторное, находится на первом этаже элитного жилого комплекса. Панорамные окна, богатые хрустальные люстры и дорогие дубовые столы. Начищенные официанты снуют между столами, принимая и разнося заказы.
Наш столик располагается у окна, которое выходит на главный проспект города.
– Марик хорошо. В садике. Осенью пойдёт в школу, начинаем готовиться.
– Офигеть, Вик. Как быстро растут дети. Вот ещё недавно был маленький комочек.
– Да, – задумчиво произношу. Когда Марик был маленький, мой муж ещё любил меня. И хотел.
– А Лёшик?
Пожимаю плечами.
– Вроде хорошо. Работает.
Мой муж трудится в огромном холдинге на должности руководителя отдела программного обеспечения. У него ответственная работа, которая приносит существенный доход.
– Куда в отпуск в это году? Мальдивы? – продолжает допрос подруга.
– Не знаю, пока. Может вообще не получится.
– Почему? – впивается глазами в моё лицо.
Снова жму плечами.
– У вас что-то произошло?
Прячу дрожащие ладони на коленях, поправляя юбку.
– Да нет, все так же.
– Что-то ты темнишь, – подозрительно улыбается. – Вы что за вторым собрались?
Маша хлопает в ладоши. Меня же в пот бросает от раздражения.
– Нет. Не за вторым. Я вообще не знаю соберёмся ли.
– Почему? Что случилось?
– Лёша меня разлюбил, – выдыхаю, сдерживая готовые хлынуть слёзы из глаз.
Маша непонимающе смотрит.
– Зотова, ты дура? – называет меня по привычке девичьей фамилией.
– Нет, – мотаю головой.
– Он сам тебе это сказал?
Нет. Но он и обратного не сказал.
Снова мотаю головой.
– Тогда выбрось всю фигню из головы? У вас с сексом как?
Закатываю глаза.
Маша из тех людей, которые готовы разговаривать о сексе двадцать четыре на семь даже с незнакомыми людьми и при этом не покрываться красными пятнами с головы до ног. Она с лёгкостью может посоветовать лубрикант или игрушку для секса, рассказать про новые позы или свои достижения по поиску точки джи. В общем, с Машей в новые компании я не хожу ещё со студенческих времён. После пары прецедентов.
– Давно он не «шурудил» твою пещерку своим жезлом? – спрашивает она шутливо, играя бровями.
– Маша, – повышаю на неё голос, оглядываясь по сторонам. – Заткнись, пожалуйста.
Подруга ржёт.
– Мне кажется, вы просто устали. Сдайте Марика маме и закройтесь дома на сутки. Потрахайтесь хорошенько и все печали уйдут.
– У тебя на всё один рецепт, Маш.
До сих пор краснею от того, как именно она посоветовала вылечить мне горло в прошлом году.
– Тебе надо раскрепоститься. Почувствовать себя сексуальной. Ты зажатая такая, вы пятнадцать лет вместе. Нужно раскрыться, привнести что-то новое в отношения. Может тебе любовника завести?
Усмехаюсь, переводя взгляд в панорамное окно. Только этого не хватало.
С улицы слышится грохот каких-то басов и на светофор подъезжает знакомый жёлтый джип. За рулём танцевальная звезда собственной персоной. Окна в машине открыты, и орущая в салоне музыка разносится по проспекту.
Матвей в белой майке, оттеняющей его загар и бицепсы. На лице черные очки, пальцы постукивают по рулю.
– Какого-нибудь красивого, молодого, – продолжает размышлять подруга. – Чисто для секса.
Андреев трясёт подбородком в такт музыке и склоняет голову в бок, разминая накачанную шею.
– Чтобы снова ощутить себя желанной, чтобы загореться изнутри для мужа. Такой живой кожаный фаллоимитатор, – прыскает смехом.
Матвей вдруг чувствует пристальный взгляд и резко поворачивает голову, застукав меня на месте преступления. Быстро отвожу взгляд, успев зацепить наглую улыбку. Отбрасываю прядь волос за спину.
Для живого вибратора он, конечно, слишком хорош, но если бы ты выбирала, то это был бы точно он, – шепчет внутренний противный голос.
Трясу головой, отбрасывая шальные мысли и возвращаюсь в реальность.
– Не неси чушь, Маш.
– Хороший левак укрепляет брак. Слышала такое?
– Я Свободину не изменяла и не собираюсь. И где вообще наш обед, мне через час нового сотрудника собеседовать, – говорю, глядя на часы.
Глава 8. Виктория
В субботу после того, как в очередной раз отвезла Марка к маме и выслушала порцию нотаций, доезжаю до танцевальной студии.
Практически всю неделю мы со Свободиным не разговариваем. Он периодически интересуется бытовыми вопросами. К примеру, где его синяя футболка или во сколько нужно Марку на занятие к логопеду. Отвечаю, как ни в чем не бывало. Помимо таких тем мы не общаемся.
Я больше не прихожу к нему ночью и пока не решила, как быть дальше.
Быстро переодевшись, прохожу в танцевальный зал и начинаю разминаться.
Ни капли не удивляюсь, когда спустя десять минут в зал заходит Андреев.
– Привет, – говорит, закрывая дверь.
– Добрый день, – отвечаю, отвернувшись обратно к танцевальному станку.
– Размялась уже?
– Немного.
Он снова в черной майке и черных тренировочных брюках, низко сидящих на бёдрах.
– Тогда начнём. Сегодня будем изучать постановку. Ты когда-нибудь танцевала контемп?
– Да, но только в группе.
Матвей кивает, включая музыку.
– Контемпорари – танец, который позволяет показать все свои эмоции и чувства, – говорит, подходя ко мне со спины. Смотрит поверх плеча в мои глаза через зеркало.
– Сквозь танец можно высказать все свои внутренние переживания, – продолжает.
Ведёт пальцами по моей руке от запястья до плеча. Затем то же самое проделывает с другой рукой.
Ёжусь от прикосновений.
– У тебя ведь есть внутренние переживания? – говорит тихо на ухо, щекоча своим дыханием кожу на шее. Она тут же покрывается мурашками от потока тёплого воздуха.
Матвей располагает свою руку чуть выше линии моей груди. Выглядит пристойно, а ощущается разрывающе сексуально. Медленно мажет ладонью вдоль груди и туловища до низа живота.
Заворожённо слежу за этим процессом.
– Для того, чтобы танцевать контемп необходимо использовать определённые техники дыхания, которые позволят вложить в твои движения частичку души.
Притягивает моё тело к своему.
Боже, они просто идеально совпадают. Как околдованная слежу за нашим отражением в зеркале. Дыхание учащается, щеки чуть краснеют от близости постороннего мужчины.
Сексуального мужчины.
Хотелось бы сбить его руки с себя, заорать, чтобы не смел трогать и немедленно выбежать из зала. Но я не могу.
В голове ступор. Он словно нашёл мой стоп-кран.
– Ни один другой танец не даст столько свободы и чувственности.
Его бёдра начинают раскачиваться по кругу, подталкивая за собой мои, заставляя повторять те же движения. Ладонь правой руки все ещё крепко держит низ живота.
– Расслабь, бедра, – шепчет мне на ухо, уводя руку ещё чуть ниже. Хотя куда уж ниже. У меня между ног пожар.
Пульс в моменте достигает максимума, ноги слабеют и фактически, я держусь на них только за счёт его поддержки.
– Закрой глаза, Вика, – просит.
Мотаю головой.
– Закрой глаза, говорю. Ты на тренировке, – чуть повышает громкости в голосе.
Послушно прикрываю веки и отдаюсь его рукам. Музыка медленная, словно размазывающая и без того липкие мысли.
– Хочу, чтобы ты почувствовала лёгкость. Освободилась от груза проблем.
Ещё раз подталкивает и ведёт бёдрами. Его тело такое упругое, даже слишком. Я чувствую спиной и ягодицами каждую точку. Все выпуклости. Особенно выпуклости. Одна из них довольно внушительная.
Настолько, что уши закладывает. Господи, что я творю?
Матвей легко подхватывает моё тело, все ещё прижимая к себе.
– Вытяни правую ногу, – хрипит на ухо.
Послушно тяну носок. Стараюсь.
Свободной рукой он подхватывает мою левую ногу в районе внутренней части бедра, заставляя расползаться мурашки теперь и там.
Боже, это нормально вообще, что я хочу его? Дико его желаю. Внутри загорается костёр, состоящий из похоти, стыда и безумного желания.
Весь мир со своими глобальными проблемами стирается. Лёша со своей нелюбовью, мама со своими вездесущими советами, мой любимый сын – все улетучиваются и остаются только руки этого сумасшедшего парня и я, с закрытыми глазами. С закрытыми от самой себя глазами.
Моё тело как будто естественное продолжение его тела.
Интересно, только я одна это чувствую?
Пару раз Матвей медленно кружит меня в воздухе. И опять легонько ставит на ноги. Открываю глаза, чтобы идентифицировать своё положение в пространстве.
– Закрой глаза, – шлёпает меня по бедру. – Я скажу, когда можно.
Послушно снова прикрываю веки. Так легче пережить то, что происходит.
Рука Матвея исчезает с низа живота, оставляя за собой все ещё кипящую от неё кожу.
Поднимается обратно вверх, минуя грудь и шею, добирается до подбородка. Проводит по нему тыльной стороной ладони.
Щемяще нежно.
Неожиданно разворачивает моё тело к себе, крепко обнимает и опускает мои плечи вниз, заставляя прогнуться в спине и откинуть голову назад. Второй рукой хватается за ягодицу. Чтобы не упасть вцепляюсь руками в его шею, задевая жёсткие волоски на затылке.
– Закинь правую ногу мне на бедро, – говорит, чуть сжимая ягодицу.
Его дыхание тоже сбито. Он словно бежит длинную дистанцию.
Делаю, как просит.
– Хорошая, – хвалит.
Склоняет голову к моему лицу. Я понимаю это, когда чувствую тёплое дыхание на щеке, а мой нос улавливает его мятных запах.
Слегка проводит носом по скуле, делая глубокий вдох-выдох.
Боже, если до этого я ещё могла обмануть себя, что это просто танец. То сейчас уже не получается. Врать себе не получается.
Язык присох к небу намертво, чтобы забрать воздух в лёгкие приходится чуть приоткрыть рот. Поздно понимаю, что выглядит это как приглашение, потому что в следующий момент его сминают жёсткие горячие губы. Его вкуса становится так много, что сносит последние сомнения.
Чужой мужчина облизывает мой язык и творит какое-то безумие. Впиваюсь пальцами в его причёску, оттягивая голову назад, но он не сдаётся. Впивается ещё крепче в мой рот и рычит. В голове закручивается калейдоскоп из вожделения, азарта, похоти, стыда и чувства вины.
Стоп. Хватит.
Резко убираю руки с его головы и толкаю в грудь со всей силы. Чуть не падаю, отпрыгивая подальше и пытаюсь отдышаться.
– Придурок малолетний, – вытираю ладонью губы, стирая с них его мятный вкус. – Ты совсем больной?
Яростно смотрю на то, как он тоже приводит дыхание в порядок, поместив руки на бёдрах. Его штаны недвусмысленно натянуты в районе паха.
– Козёл, – топаю ногой и вылетаю из танцевального зала, слыша за спиной хриплый наглый смех.
Глава 9. Виктория
Судорожно тру пальцами губы в душевой.
Это просто ужас. Целовалась с другим.
– «Как шлюха подзаборная», – обязательно бы сказала бабушка и смачно сделала бы любимое «тьфу».
– «Чего ещё ждать от Зотовской породы, – причитала бы моя мать, взявшись руками за лицо и качая головой.
Ещё в девяностые сестра моего отца, тётя Марина, ушла от своего мужа к любовнику. Дядя Серёжа работал вахтовиком на севере, приезжал редко и чаще всего во время отпуска пил запойно, распускал руки и третировал её с детьми.
Несмотря на это, собственная семья женщину практически прокляла, когда она влюбилась в своего коллегу. Спокойного работящего мужчину с руками. До сих пор помню, как моя мать, встречаясь с тётей Мариной на улице даже не здоровалась и презрительно на неё смотрела, а мне приходилось стыдливо опускать глаза.
Сейчас я словно опять вернулась в детство, в то мерзкое чувство стыда.
Опускаю руку между ног, там просто потоп во имя Матвея Андреева. На мужа я никогда так не реагировала. Это какой-то заговор собственного тела против меня.
Быстро собираю вещи, проверяю ещё раз в зеркале горящие щеки, губы и пулей лечу к выходу из раздевалки. Но только я открываю дверь, как сильные руки вталкивают меня обратно.
Матвей тоже после душа. Волосы влажные, одет в джинсы и черную футболку. Лицо невозмутимое. Без иронии или самодовольства.
Бью его по груди.
– Дай пройти, – повышаю голос.
– Успокойся, – говорит он хрипло. – Какая муха тебя укусила? Ничего особенного не произошло.
– Ничего особенного? – нервно смеюсь. – Ты больной? Скажи мне?
– Я здоровый. У меня есть справка. Пойдём в кабинет, я тебе покажу.
Господи, слава богу хоть не заразный! Чем там можно заразиться через слюну? Перебираю возможные варианты.
– Никуда я с тобой не пойду, – яростно тыкаю ему пальцем в твёрдую грудь. – Пропусти меня.
– Сначала ты успокоишься, Вика. За руль в таком состоянии не сядешь, – твёрдо отвечает. – Пойдём я налью тебе чай.
Мне хочется топать, кричать и орать. Мне хочется, чтобы этого дня вообще в моей жизни не было.
А он мне почаёвничать предлагает?
Одно дело посмеяться с Машей над тем, чтобы завести любовника. Другое дело – сосаться с тренером по танцам. При живом муже. Не важно, какой этап мы переживаем.
Как мне теперь договариваться со своей совестью?
– Только чай, Вика, – повторяет ещё раз Матвей, смотря на меня сверху вниз.
– Ты меня больше пальцем не тронешь, – опять тыкаю его в грудь.
– Хм, – обворожительно улыбается, от чего тут же проступают ямочки на его щеках. – По-моему последние две минуты пальцем меня трогаешь только ты.
Перевожу взгляд на свою руку.
Блин. Он прав.
– Пойдём? – открывает дверь. – Просто поговорим.
Я не знаю зачем я иду за ним, но догадываюсь, что скорее всего, чтобы усыпить своё острое чувство вины. Посмеяться над ситуацией.
Мол у кого не бывает.
Я жду от него извинений в стиле «Извини, я тебя перепутал».
Одновременно жду и одновременно не хочу, чтобы это было правдой. Почему-то то, что он мог поцеловать меня по ошибке, отзывается в груди неприятным шипением.