Чемодан на сердце. Отпускание внутренней боли бесплатное чтение

Чемодан

Когда ты ушёл, мне на сердце опустился…чемодан. Он был очень тяжёлый, дышать стало тяжело. Чемодан был невидимым, но реально ощущался, как давящий на сердце.

Ходить стало тяжело, общаться не хотелось, не было сил и желания.

Все привычные занятия показались далёкими и ненужными.

Чемодан так давил постоянно, без передышек, что только и хотелось как-то его облегчить, но я не понимала, как это сделать.

Я пыталась рассмотреть, чем этот чемодан наполнен, и видела там твоё лицо, искажённое от боли, твой последний вдох и прогнувшуюся дугой грудь. Я видела твоё обессилевшее тело, похудевшее и постаревшее от болезни за несколько месяцев. Я видела в чемодане плачущие лица дочек, дрожащие от всхлипываний плечи сына, лица врачей, разводящих руками и говорящих, что сделать уже ничего нельзя…

Я видела твоё лицо, покрытое слезами, которые я никогда не видела раньше за долгие годы нашей совместной счастливой жизни. Ты плакал и говорил, что очень нас всех любишь и почему, почему всё должно быть так. Ты держал нас за руки и не хотел уходить из этого мира.

Я вспоминала твой последний день, когда я сидела рядом и говорила тебе, что не готова тебя отпустить. Слёзы текли у меня по лицу, а ты, пытаясь меня успокоить, говорил, что всё естественно, все когда-нибудь уходят, но для меня это не было естественным. Ты был всегда для меня молодым, сильным и красивым, и я не могла смириться с тем, что тебе пришло время уходить. Твоя левая рука уже двигалась плохо, и ты смог с усилием поднять с кровати только правую руку. Своей правой ладонью ты гладил меня по лицу и говорил, что хотел бы полетать со мной высоко-высоко, сбросив всю навалившуюся тяжесть…

Я вспоминала твои последние утренние  часы, когда ты сказал: «Полежи со мной», и я, с трудом повернув твоё обессилевшее тело на бок, легла рядом и обняла тебя. Я сказала, пытаясь шутить, что мы как две ложки, лежим рядышком и спросила, хорошо ли тебе, и ты сказал: «Да». Мы раньше любили так лежать вместе, и ты часто был “ большой ложкой”, обнимая меня. В то утро я была “большой ложкой”, защищая тебя, как ты защищал меня всю жизнь. Я не знала, что обнимаю тебя в последний раз, просто делала, что ты просил. А ты, вероятно, чувствуя, что переход близок, хотел быть рядом с близким человеком и чувствовать себя в безопасности.

Я вспоминала твои последние минуты, когда тебе было тяжело дышать, и хрип вырывался из твоего горла. Я и сын, стоящий рядом, решали, надо ли вызывать скорую помощь, когда вдруг увидели, как ты поворачиваешь голову из стороны в сторону, пытаясь сказать нам: «Нет». Говорить ты уже не мог, и, слыша нас, движением головы просил нас не звать врачей, и дать тебе остаться дома до конца.

Последние прогулки

Ещё в чемодане были наши последние прогулки по любимым местам – возле озера, в парке, возле дома, на ферме, в лесу. Тебе стало тяжело ходить, и ты, пройдя немного, садился на скамейку, и просто сидел и смотрел на небо, словно пытаясь впитать в себя всю эту красоту, которую ты так любил.

Лето закончилось, но было ещё тепло. Солнце было ласковым и мягким, и листья уже начали покрываться позолотой. Я ходила с тобой рядом и вспоминала, как мы любили эти места. Вот дорожка, проходящая вдоль берега озера через тенистую рощу. Здесь мы любили кататься на роликах, держась за руки, любуясь яхтами и птицами. Приехав на это место в последний раз,  мы тихо сидели возле озера и смотрели на воду, а мимо ехали на роликах люди, и мы узнавали в них себя в прошлом. В том прошлом, когда казалось, что мы всегда будем сильными и здоровыми, и перемены нас не коснутся.

На яблочную ферму мы часто ездили с детьми, когда они были маленькими, и ты любил разговаривать с хозяйкой фермы и спрашивать у неё про разные сорта яблок. Во время нашей последней поездки ты молчал и просто наблюдал за постаревшей хозяйкой, которая взвешивала нам яблоки. Ты всегда любил ходить между яблонями, любуясь ими и бережно срывая каждое яблоко, но сегодня сил у тебя не было, и мы просто купили яблоки. Ты приехал попрощаться с любимым местом.

Рядом с яблочной фермой была наша любимая клубничная ферма, и туда мы тоже заехали в последний раз. В тот день впереди тебя бежала наша маленькая внучка, и также радовалась кроликам и курочкам, как и наши дети двадцать пять лет назад, когда мы только начали ездить с ними на фермы. Я смотрела на смеющуюся внучку, и слёзы текли у меня по щекам. Рядом со мной шла наша повзрослевшая младшая дочка, и тоже вытирала слёзы, видя, как ты с трудом ходишь и в глазах у тебя нету былой радости и озорства. Я вспоминала, как часто мы ездили на эту ферму всей семьёй, как часами бродили с детьми по фермерским полям, собирали малину и прыгали в сене. В тот последний раз ты сидел на скамейке, опустив голову на руки, и говорил нам, чтобы мы шли гулять, а тебя оставили отдыхать здесь. Но нам не хотелось. От смеющихся счастливых лиц вокруг становилось ещё больней, слёзы всё время застилали глаза, и я их вытирала, стараясь не расстроить тебя.

Во время одной из последних поездок в парк у реки, куда мы раньше любили приезжать, мы совсем немного прошлись по тропе и сели на скамейку. Ты сказал, что тебе холодно и дальше идти нету сил. Мы сидели, прижавшись друг к другу, и у меня опять текли слёзы. У меня не получалось их сдержать. Ты говорил мне, «Ну чего ты плачешь, всё будет хорошо», а я говорила, что мне больно смотреть на смеющихся счастливых людей, бегущих по парку, и понимать, что мы уже никогда не сможем так, как они. Ты не сможешь, а я без тебя не хочу. Ты говорил, что мы сможем, но я понимала, что ты просто хотел меня успокоить и надежды на выздоровление почти не осталось…

Последние шаги

Чемодан казался каким-то бездонным. Я перебирала эти воспоминания, наполненные болью, и им, казалось, не будет конца.