Предатель. (Не) его семья бесплатное чтение

Предатель. ( Не) его семья

глава1

МИЛАНА

Не веря своим глазам, спешу к любимому мужчине, который стоит на дорожке парка и разговаривает по телефону. Почему Паша здесь, когда вернулся, почему не сообщил? Неужели командировка завершилась раньше, и мой день рождение мы отметим вместе? В груди мгновенно всколыхнулась радость! Я так об этом мечтала! Второй год вместе, а все праздники порознь! И во всём виновата его работа, будь она неладна! Вечные разъезды и месячные командировки, и очень-очень редкие совместные ночи.

- Паш! – подхожу к любимому, зову его, улыбаюсь.

Тело мужчины мгновенно напрягается, плечи становятся шире, мощнее, ткань пиджака натягивается, обрисовывая его мышцы. Он медленно, словно нехотя поворачивается в мою сторону, смотрит, словно призрака увидел.

- Я перезвоню, - произносит собеседнику по ту сторону линии, отключает звонок, прячет телефон во внутренний карман пиджака, - ты что здесь делаешь? – как-то нервно и зло спрашивает любимый.

- Гуляю, - отвечаю на заданный вопрос Паши, не понимая его состояния, - а ты что здесь делаешь? Когда, ты вернулся, почему не позвонил? Командировка закончилась? – делаю шаг ближе, хочу обнять любимого, так соскучилась за эту неделю в разлуке, но останавливаюсь от его прохладного тона.

- Закончилась, - дёргает желваками и взгляд бросает в сторону.

Слежу за его взглядом, и сразу понимаю на кого мой любимый смотрит.

Алина!

Вот, как значит! Своей сестре он позвонил, и как понимаю даже гулять с ними согласился, а мне не сообщил, что вернулся. Внутри зашевелилась обида. Она всегда заполняет душу, когда на горизонте появляется его сестра, я всегда ухожу на второй план.

Второй год вместе, а с Алиной мы так и не знакомы лично, она даже не знает о моём существовании, что очень злит и обижает меня. Я конечно всё понимаю, она потеряла любимого человека, ей больно смотреть на любовь других, но это не значит, что её брат тоже должен быть один и не иметь семьи! Про саму девушку я узнала случайно, увидела их однажды вместе, он так тепло её обнимал в кафе, я тогда не решилась к ним подойти, испугалась, что не одна у любимого.

Но зачем-то сфотографировала их и отправила Паше с вопросом «кто эта девушка» и убежала домой. Паша был у меня уже через полчаса, кинулся ко мне, стал успокаивать, рассказал, кто эта такая. Так я и узнала, что у него есть сестра, и о горе в их семье! Оберегая чувства сестры, Паша не знакомил меня с ней, зато познакомил с мамой, очень красивой и интеллигентной женщиной.

- Чёрт! – неожиданно рычит мужчина, кулаки его сжимаются, еле заметно качает головой, губы поджал, крепко, в тонкую линию.

Замечаю, как от Алины отстраняется девочка постарше и торопливо бежит в нашу сторону, если я правильно поняла, ей пять лет, второй девочки всего два годика.

- Папа! – громко кричит девочка, подбегает к любимому, тянет к нему ручки.

С открытым ртом и огромным удивлением в глазах наблюдаю, как мой Паша ловко подхватывает ребёнка, при этом очень зло смотрит на меня.

Почему дочь сестры называет его папой?

- Уходи! - цедит сквозь зубы, смотрит чернотой своих глаз, - ещё не хватало, чтобы Алина тебя увидела, - оглядывается на детскую площадку парка, на девушку, которая играет с ещё одним ребёнком.

- Паш…, - теряюсь от слов и грубого, до жути холодного голоса любимого.

Дальше говорить не получается, к горлу подкатил острый ком, лишая возможности не только говорить, но и дышать.

- Пошла домой, живо! - всё тем же тоном продолжает Паша, - я скоро приду, - кладёт ладонь на голову девочке, закрывает её ушко, прижимая второе к своему плечу, явно для того, чтобы ребёнок не слышал слов.

- Павел?!

Выражение его лица меняется, страх скользит по красивым чертам. Наш малыш как-никогда сильно, пинает меня изнутри - срывая с губ стон, обхватываю руками свой круглый живот. Но вместо того, чтобы прийти мне на помощи и поинтересоваться всё ли хорошо, он, резко развернувшись, быстро удаляется на зов Алины.

Окаменевшая смотрю вслед любимому и не могу поверить в происходящие! Вот так легко он нагрубил, отдал приказ, как какой-то собаке, а сам побежал к любимой сестрице!

Малыш вновь пнул меня, привлекая к себе внимания. Наклонив голову вниз, увидела, как на голубой сарафан упала прозрачная капля, оставляя мокрое пятнышко. Подняв руку вверх и проведя по лицу, понимаю, что из глаз от такого поступка любимого текут слёзы.

- Тишшш, - шепчу крохе в животе, малыш чувствует, что маме плохо и тоже возмущается поведением отца, - хватит! – а это уже себе.

Нужно прекращать весь этот балаган, пора Алине узнать про меня, пусть знает, что её брат тоже человек и имеет право на счастье, к тому же у нас через два месяца родится ребёнок, наш сыночек! Она взрослая девушка и должна понимать, что земля не вращается только вокруг неё!

Набравшись смелости, поднимаю взгляд, смотрю на площадку и на время теряюсь от того, что никого не вижу. Они ушли! Она увела моего Пашу! А он?

Из сумочки раздаётся мелодия входящего звонка, в голове появляется мысль, что звонит Паша, торопливо открываю сумочку, ищу телефон, но, когда нахожу и смотрю на дисплей, разочаровываюсь. Номер незнакомый, но вызов принимаю.

- Милана! – летит смутно знакомый голос, не даёт даже «алло» сказать, - девочка, это Раиса Федотовна, - говорит женщина, после чего я понимаю, кто мне звонит.

Мама Паши!

- Ты где сейчас, милая, мне Паша звонил, попросил объяснить тебе его поведение, присмотреть за тобой, - тараторит женщина

Вот значит как?! Маме позвонил, значит переживает!

- Ты всё там же, в парке? – задаёт вопрос.

- Да, - отвечаю скорее на автомате, мне всё ещё обидно и слёзы не перестают течь.

- Стой там, милая, я сейчас подъеду! – говорит мать любимого, - Паша сильно переживает, но ты же знаешь, какая у нас ситуация в семье, в общим жди меня, я буду через десять минут, - бросает напоследок и отключается.

Отнимаю руку с телефоном от уха, она плетью повисла вдоль тела, я всё ещё смотрю на площадку, на которой ещё пару минут назад, мой любимый играл с племянницами и сестрой.

«-Папа!»

- Почему она назвала Пашу так? – шепчу вопрос в никуда, присаживаюсь на край скамейки, что стоит рядом в ожидании мамы любимого.

- Миланочка! – доносится со стороны.

Оглядываюсь на окрик. Мама любимого спешит по извилистой дорожке парка, как всегда во всей красе, шляпка с вуалью, что скрывает половину лица, очень дорогой брючный костюм, и туфли на высокой шпильке. Позади неё двое мужчин, охрана. Семья Паши довольно богатая, Раиса Федотовна руководит сетью бутиков, а вот сам Паша работает в фирме своего деда, которого я ни разу не видела. Любимый говорит, что его дед, очень сложный человек, из-за него-то мы с любимым всё ещё и не являемся мужем и женой официально.

Мужчина уже год находится за границей, проходит там лечение, что конкретно со здоровьем деда, любимый не говорил. Только сказал, пока его родственник не поправится, стать мужем и женой мы не сможем, сильно любит Паша своего деда, и хочет, чтобы пожилой мужчина был рядом в такой день, ведь он ему отца заменил!

- Это, что за сырость на таком прекрасном личике? Дорогая, ты что, плачешь? – мать Паши нависает надо мной, откидывает вуаль шляпки вверх, смотрит хмуро, - ну-ка прекрати, нашла из-за чего реветь, он же не бросил тебя, просто ушёл проводить сестру и племянниц, - начинает защищать своего сына.

Её слова задевают, становится ещё обиднее! «Не бросил»! А что же он сделал?

- Он меня не любит, - неожиданно для самой себя говорю женщине, от чего та замирает, как и моё сердце, - наверное он только из-за ребёнка со мной, - продолжаю, от чего внутри становится больно, - он так грубо со мной разговаривал, холодно, голос повысил, - перед глазами злое выражение лица любимого, - вы меня простите, Раиса Федотовна, но я больше не могу терпеть вашу дочь с её потерей, вы должны ей объяснить, что Паша имеет право на счастье, и быть её нянькой не обязан, - говорю то, о чём думала пока ждала женщину.

Упираюсь руками о спинку лавочки, поднимаюсь на ноги.

- Милана, деточка, ты конечно же права, но и ты должна понимать, Алине очень трудно, она похоронила любимого человека, осталась одна с двумя детками, а Паша, он для неё сейчас опора и поддержка, потерпи ещё чуть-чуть, а я обязательно поговорю с… дочерью, - на секунду запинается, - и с Пашей поговорю, чтобы такого больше не повторялось, ты и малыш, наши бриллианты, и мы очень любим вас, - обхватывает меня за плечи, к себе прижимает настолько, насколько позволяет мой живот.

Женщина впервые так близко рядом, обычно она даже не обнимает меня, хотя и случая не было для обнимания, мы виделись то, четыре раза. Два из них были походами к её знакомому врачу, у которого я и стою на учёте по беременности. первый раз было знакомство, и сейчас четвёртый.

- Паша попросил отвезти тебя домой, одну не отпущу, так что поехали, хватит на сегодня прогулок, нагулялась уже, - как-то недовольно бросает последние слова, но внимание на них не заостряю, не до этого мне.

Женщина отстранилась, кивнула своей охране, и один из них подошёл ближе, подхватил меня за локоть, аккуратно, и повёл по дорожке в сторону выхода. Мне ничего не осталось, как идти вслед за мамой Паши. Парк мы покинули, на парковке нас дожидались ещё двое охранников, один из которых быстро распахнул заднюю дверь огромного автомобиля. Тот, кто вёл меня, помог забраться в салон, следом в машину забралась и женщина.

Двое мужчин заняли места спереди, остальные направились к ещё одной машине, ничуть не меньше нашей. Как только заурчал двигатель, автомобиль тронулся с места. Всю дорогу провели в тишине, Раиса Федотовна часто кидала на меня задумчивые взгляды, но молчала, печатала что-то в телефоне, а в моей голове роились мысли

Неужели Паша не понимает, как мне обидно? Он вновь поставил сестру на первое место! Каждый раз, как на его телефоне появляется звонок от неё, он уезжает, оставляет одну, но никогда до сегодняшнего дня, не повышал на меня голос!

Но больше всего меня мучает обращение его племянницы! Из головы не выходит это «папа»!

- Приехали, - вырывает меня из мыслей голос Раисы Федотовны.

Поднимаю взгляд, смотрю через боковое стекло, вижу подъезд дома, в котором находится квартира Паши.

Мне не дают выбраться из машины самой, водитель выскакивает на улицу, открывает дверь с моей стороны, второй охранник помогает женщине. До квартиры идём в сопровождении всё той же охраны, оставляют они нас только когда дверь квартиры закрывается за нашими спинами.

- Раиса Федотовна, - поворачиваюсь к женщине, - скажете, почему ваша старшая внучка, называет Пашу папой? – я до жути хочу получить ответ.

Конечно, могла бы дождаться самого Пашу и спросить у него, но меня так мучает этот вопрос.

Женщина замирает, поджимает накрашенные ярко-красной помадой губы, слегка морщится.

- Милана, - начинает женщина, сделав глубокий вдох, - Лизонька ещё маленькая, - называет имя внучки, - и не понимает, что за горе посетило нашу семью, ей нужен отец, а так как Паша часто с ними, вот и называет его так, повзрослеет, поймёт, что к чему и перестанет, - поясняет женщина, вот только мне от этого почему-то не легче.

- Неужели Лиза не помнит своего настоящего папу?

- Ох, какая ты бледная, - явно уходит от ответа на мой вопрос, - идём, уложу тебя в постель, тебе нужно отдохнуть, а я пока чай тебе сделаю, - ловит мою ладонь и не снимая туфлей, тянет меня в нашу с пашей спальню.

Второй раз задавать вопрос не решаюсь, видно, что не хочет отвечать Раиса Федотовна, значит задам его Паше, когда он придёт.

Меня укладывают в постель, в том сарафане в котором я и гуляла, только босоножки успела снять у порога. Оказавшись в постели, понимаю, что действительно устала, и больше морально чем физически. Ужасный день, а ведь завтра у меня день рождение, который я и не планировала отмечать, так как думала, что Паша в командировки, а больше мне и не с кем! Мои родители далеко, живут на Урале, подруги есть, но после окончания института я познакомилась с Пашей, и всё моё внимание, он забрал себе. Сдевочками уже год не общалась. а сейчас понимаю, что зря, даже поплакаться некому, маме жаловаться не смогу, будет переживать. Она с папой и так не восторге от Паши, не нравится им, что мы не женаты.

Чай я так и не дожидаюсь от Раисы Федотовны, меня очень быстро затягивает в сон. Через время, через толстую пелену сна, до меня долетают обрывки фраз, разобрать, которые не получается, но я точно знаю, что женщина разговаривает с Пашей. Пришёл! Ещё через какое-то время, постель рядом проминается, и запах любимого мужчины окутывает коконом.

- Прости меня, любимая, - горячий шёпот на ушко, и сердце радостно трепещет, любимый рядом.

Я хорошо помню объятия Паши через пелену сна, вот только просыпаюсь в постели одна. Становится сразу холодно и грустно. Неужели ушёл! Приглушённый звук где-то в квартире искорками радости откликается в сердце, неуклюже поднимаюсь с кровати, спишу на выход из комнаты, по пути поправляю смятый сарафан.

Мне бы умыться, сменить наряд, но я поскорее хочу увидеть Пашу, обсудить его поведение, его сестру. Не хочу больше быть на вторых ролях, я жду от него ребёнка, живу в его квартире, любим друг друга, я прекрасно слышала его признание, когда он прилёг рядом. Мы пара, но, к сожалению, пока не муж и жена.

Звук идёт из кухни, а значит любимый там, я уверена, это он! Ногами передвигаю, как можно тише, почему-то не хочу, чтобы Паша услышал меня, раньше, чем увидит. Из кухни раздаётся громкая трель мелодии телефона, такая мелодия стоит у любимого на звонке, что подтверждает его наличие в квартире.

- Слушаю, - раздаётся до мороза по коже, холодный голос любимого, точно такой же, каким он разговаривал со мной в парке!

Останавливаюсь в двух метрах от входа на кухню, мне становится интересно с кем сейчас разговаривает мой любимый.

- Нет, не получается, - продолжает разговор, явно отвечает на вопрос собеседника, - появились неотложные дела, тебе придётся поехать одному, ты за старшего, если появятся какие-то проблемы, сразу звони, - говорит Паша, а я понимаю, что разговор о работе.

Вот только какие неотложные дела, и куда и кому придётся ехать одному?

- Нет, Алина и девочки в полном порядке, образовался небольшой пустяк, но утрясти его необходимо.

Об упоминании его сестры и племянниц, волна ревности прокатывает по всему телу. Я не знаю кто именно сейчас беседует с Пашей, но меня задевает, что интересуются не мной, беременной, практически женой, а Алиной и девочками, словно меня и нет в жизни Астахова.

- Ты правильно понял, и сам понимаешь, никто не должен знать, так что держи свой язык за зубами, иначе пойдёшь подворотни подметать, - неожиданно бросает угрозу любимый своему собеседнику.

Про что должен молчать этот человек? Почему Паша ему угрожает?

- Мне плевать, как ты будешь выкручиваться, он не должен знать где я! – рявкает Паша.

Вздрагиваю от такого крика, рукой хватаюсь за стену, второй прикладываю к губам, чтобы не выдать себя.

- Тупица, - цедит сквозь зубы Паша, и по грохоту понимаю, что он телефон свой на стол бросил, - олух недоделанный, зря ему мать доверилась, - бросает недовольно.

Я ничего не понимаю, но чувствую, что на глаза Паше лучше не появляется, он зол, даже хуже, чем в парке. Тихо пячусь назад, рукой скольжу по стене, но совсем забываю про тумбу с вазой, что стоит в коридоре и роняю её. Громкий звук разбитого стекла оглушает, вскидываю руки вверх, зажимаю уши, зажмуриваю глаза. Быстрые шаги по кухни. Боже, так глупо выдала своё присутствие.

- Мила! – голос Паши покрывает всё тело табуном мурашек, - ты поранилась, детка? – из холодного его голос становится взволнованным, тревожным, - как ты так, а? – в секунды оказывается рядом, словно пушинку подхватывает на руки, - посмотри на меня, - произносит требовательно.

Подчиняюсь, открыла зажмуренные до этого глаза, смотрю на любимого. Глаза чёрные, словно сама тьма в них клубится. Именно в эти глаза я изначально и влюбилась! Никогда таких не видела.

- Ты поранилась? – смотрит пристально, словно мысли мои прочитать пытается, хотя порой мне кажется, что так и происходит.

- Нет, - качаю головой, хотя даже не знаю, но боли точно не чувствую.

- Аккуратнее нужно, помни, ты не одна, - опускает взгляд на мой живот, - сына береги, - словно приказ отдаёт, возвращает взгляд обратно к моим глазам, - идём кушать, я приготовил овощи на пару, тебе обязательно их нужно есть, ты без меня тут совсем распустилась, половина продуктов выкинуть пара, ты должна хорошо питаться, глаз да глаз за тобой, хоть одну не оставляй, - недовольно произносит любимый.

Его слова затрагивают обиду, что скручивает меня после его поступка в парке.

- Вот и не оставляй! – бросаю с обидой, - я устала сидеть в этой квартире одна, я беременна, мне внимание нужно, а ты это внимание своей сестре уделяешь, и то, как ты поступил сегодня…

- Тишшш, - неожиданно крепко, вжимает в себя, перебивает, и следом накрывает мои губы своими.

Но вместо ожидаемой ласки получаю кусачий поцелуй, после которого на языке ощущается привкус железа.

- Такого больше не повторится, я клянусь, Мила, - отстраняется от моих губ, - я понял свою ошибку, Алине пора жить своей жизнью, а мне своей, - и вновь его губы на моих, но теперь как и всегда, ласково, любя.

- Паша…, Паша остановись, - шепчу сбившимся голосом, чуть не задыхаюсь от такого жадного поцелуя любимого.

У нас всегда так!

Но любимый не останавливается, его губы, руки, скользят по моему телу, я даже не заметила, как оказалась на нашей постели.

- Паша, - зову мужчину требовательно, ладонями обхватила его лицо, тяну вверх, заставляю посмотреть на меня.

Его руки застывают на моих обнажённых бёдрах, платье моё уже где-то на полу, только нижнее бельё осталось и скрывает самые интимные места.

- Ну что такое? – с нескрываемым недовольством в голосе спрашивает мой мужчина, его взгляд полыхает чёрным пламенем.

- Мне нельзя, - напоминаю о запрете врача, чуть не плачу от разочарования.

Мне так хочется ощутить его любовь, растворится в нём.

- Чёрт, - прикрывает глаза, лбом упирается в моё плечо, - совсем забыл, ты такая соблазнительная, что я мозгов с тобой лишаюсь, забываю всё к хренам, - стонет Паша.

Мне до одури приятны его слова, не могу сдержать счастливую улыбку, пальчиками зарываюсь в его волосах на затылке, они чуть длиннее, чем по бокам.

- Я люблю тебя, - шепчу, прикрывая глаза, улыбка продолжает сиять на моём лице.

- Ты даже не представляешь, как я тебя, люблю, - приподнимает голову.

Открываю глаза, встречаюсь с глазами любимого. Мой мужчина, родной, самый дорогой.

Как я рада, что жизнь столкнула нас! Я даже и не мечтала о таком мужчине, всегда представляла рядом с собой совершенно другого человека. Ни такого властного, более спокойного, ни с чёрными, а голубыми глазами, выше меня, но не на целых две головы, старше, но не на восемь лет. Паше тридцать два, и меня это не смущает, как я думала раньше.

По комнате раздался весьма неприличный звук, мой желудок напомнил о своей пустоте.

- Говорю же, ты лишаешь меня здравых мозгов, - качает головой осудительно.

Словно я и правда в чём-то виновата.

- Пойдём, буду кормить тебя, я взял отпуск, так что две недели я полностью в твоём распоряжении, а главное буду следить за твоим питанием, - встаёт с постели, протягивает мне руку.

- Аааааа! – радостно взвизгивая от услышанного, как можно быстрее поднимаюсь, прижимаюсь к крепкому торсу мужчины.

Я готова прыгать от счастья, да только положение моё не позволяет этого сделать. Моя беременность и так протекает не очень легко. Токсикоз утих лишь месяц назад, постоянная тошнота выматывала, но я держалась, делала всё, что говорил мне доктор, пила все прописанные лекарства и витамины.

Дважды попадала в больницу, Паша тогда с ума сходил, даже дежурил первые дни в больнице, на врачей кричал, угрожал им, что, если с нашим сыном, что случится, он по кирпичикам разберёт ту больницу.

- Ты сейчас не пошутил? Две недели, каждую ночь дома? – вскидываю голову вверх, смотрю с надеждой в глаза мужчины.

- Тише, не кричи так, ты же знаешь, я не имею привычки шутить таким, - наклоняется, нежно касается кончика моего носа губами, - идём кушать, - тянет за собой.

А мне плакать хочется, я так соскучилась по нему.

Паша заводит меня на кухню, усаживает за стол, сам отходит к кухонной гарнитуре, открывает одну дверку, достаёт посуду, ставит на столешницу. Пристально наблюдаю за его действиями, то как он двигается, как перекатываются под его кожей тугие мышцы. Паша в одних брюках, пиджак и рубашку он потерял где-то в комнате.

Сумасшествие! Ни только Паша теряет голову, но и я!

Передо мной появляется тарелка с дымящимися овощами и куриным белым мясом. От вкусного аромата рот наполняется слюной.

- Ешь, - раздаётся над головой, и следом Паша присаживается рядом, с ещё одной тарелкой овощами и мясом.

- Приятного аппетита, - говорю любимому и взяв в руку вилку, нанизываю на неё кусочек мяса, отправляю его в рот.

Боже! Как же вкусно! Паша волшебно готовит.

- Уммм, - стону от блаженства, - спасибо, очень вкусно.

- Я рад, что тебе нравится, - смотрит на меня чуть склонив голову набок, при этом сам ещё не притронулся к еде.

- А почему ты не ешь?

- Ждал твоей оценки, - тут же берёт вилку, и протыкает крупно порезанный помидор, отправляет его в рот.

Ничего больше сказать не успеваю, лежащий на столе телефон мужчины оживает. Мне хорошо видно дисплей, на котором высвечивается имя Алина и её фото на весь экран.

Аппетит мгновенно исчезает, непроизвольно сжимаю вилку в руке, так крепко, что пальцы белеют. Паша, бросив взгляд на телефон, протянул к нему руку.

Вот и всё, сейчас он вновь кинется к ней, оставит меня одну! В груди становится так грустно и больно, еле сдерживаю себя, чтобы не вскочить и не убежать в комнату, спрятаться, закрыться, только не видеть, как он уходит!

Паша поворачивает голову в мою сторону, смотрит пару секунд, а поле делает то, чего я никак не ожидала! Он скидывает вызов, а следом и вовсе отключает телефон, кладёт его обратно на стол.

глава2

ПАВЕЛ

- Ты зачем притащил в этот парк эту наседку с девочками? Ты мозгами тронулся? – с порога набрасывается мать, шипит не хуже змеи, руки на груди сложила, смотрит убийственным взглядом, - знаешь же, что Мила, - кивает в глубь квартиры, - гуляет там часто! Если всё сорвётся из-за твоей глупости, я тебя сама убью, сыночка, - кидает угрозу.

- Тише, - смотрю в глубь квартиры.

- Она спит, у неё вновь стресс из-за тебя! Исправляй ситуацию, делай что хочешь, но ты должен сейчас быть рядом с Миланой! – чуть повышает голос, но следом прикусывает язык, прислушивается к тишине квартиры.

- Ты же знаешь, сейчас я не могу, - злость кипит с той секунды, как услышал голос Милы за спиной.

- Что опять выдумала эта дрянь? Чем опять манипулирует? – глаза матери потемнели, наверное, вспомнила все уловки Алины.

- Как всегда, и не смотри так, ты сама настояла на нашей с ней свадьбе, - отодвигаю мать в сторону, тихо иду в комнату, где спит мать моего сына, та, что в сердце, та, с кем быть не могу.

- Да кто же знал, что всё так повернётся! Кто знал, что твой дед на старости лет таких дел наворотить! – шипит в затылок, крадётся по пятам, - ещё и эта дрянь прознала, про что ей знать не следовало!

- Прекрати её оскорблять! – резко разворачиваюсь лицом к матери, - сама за своим языком не уследила, теперь помоями поливаешь, а раньше прыгала перед ней, чуть в ножки не кланялась, - напоминаю о былых временах.

- И сейчас бы кланялась, но не после того, что сотворила! – плюётся ненавистью, а в моей грудине вновь печёт от воспоминаний.

Как меня всё это достало! Как хочется покоя, но видимо в моей жизни его не будет! Не заслужил, не достоин! Не говоря больше не слово, разворачиваюсь и тихо захожу в комнату, где на кровати спит моя Милана. Нежная, добрая, самая чистая девочка на свете, наверное, только её искренняя любовь и держит меня над самой пропастью.

Останавливаюсь около постели, смотрю на бледное личико любимой, сглатываю колючий ком. Даже думать не хочу о том, что мне предстоит сделать в ближайшем будущим. Как я смогу разрушить её собственными руками? Как втоптать в грязь самое чистое? Зачем я тогда с ней познакомился, зачем вовлёк во всё это? Как теперь спасти хотя бы её? где выход из этой чёрной бездны?

- Идём, проводишь меня, а после будешь любоваться свой… любимой, - шепчет мать с ехидством на последнем слове.

Резко разворачиваюсь, смотрю на неё, стараясь сдержать всю гримасу, что рвётся наружу. Откуда?! Только и кружит в голове.

В ответ победная улыбка. И как давно она знает о моих чувствах к Милане?

- Я не слепая, давно всё поняла, - отвечает на мой молчаливый вопрос.

Где прокололся?! Как выдал себя?!

- Идём, - командует мать.

Оборачиваюсь к Милане, смотрю на нежные черты лица девушки, скольжу вниз, к круглому животику. Я так мечтал наблюдать каждый день, как растёт мой сын, как впервые пнёт Милу изнутри, но я пропустил этот долгожданный момент. Ублажал ту, что ненавижу всей душой, ту, которую готов убить, и если бы не девочки, мои маленькие крошки, которые очень любят свою мать, то давно бы убил!

- Позвони Славе, отправь его одного, а сам останься здесь, - беря шляпку с полки, командует мать, - и ещё, - поджимает губы, смотрит хмуро, - как ты мог допустить, что Лиза обратилась к тебе при Миле? Наша девочка взволнована таким обрушением Лизы, даже предположила, что ты её больше не любишь, и с ней только из-за ребёнка, - кривит губы в усмешке.

Меня коробят её слова, нутро выворачивает.

- Разберусь, тебе пора, - открываю дверь квартиры, киваю головой, показываю женщине, чтобы покинула жильё.

- Как грубо, родную мать, и за порог, - осуждающе качает головой, но квартиру покидает, её охрана тут как тут, встречает свою хозяйку.

Закрываю дверь, запираюсь на все замки, словно они способны спасти нас с Миланой и сыном от всего зла, что нависло над нами.

Делаю шаг в сторону спальни, как резко останавливаюсь, из кармана разносится мелодия звонка. Пару секунд смотрю на дисплей, до скрежета сжимаю зубы.

- Я слушаю тебя, Алина, - спрашиваю, как всегда спокойно, скрываю к хренам все эмоции.

Я научился держать себя в руках, и всё благодаря жене.

- Где, ты? – летит обыденное.

Кидаю взгляд на дверь спальни, и иду на кухню, закрываю за собой дверь.

- В офисе, - ложь, как по накатанной слетает с языка, - через час поеду в аэропорт, избежать поездке не удалось, дед хочет, чтобы я лично присутствовал на собрании, - отчасти говорю правду.

- Я хочу полететь с тобой, хочу повидаться с Кристианом, - без зазрения совести называет моего деда по имени, словно друга или ровесника.

- Вряд ли этого же желает он, - открываю дверь холодильника, чтобы проверить наличие продуктов.

- Неужели он всё ещё обижается на меня? – искренне возмущается жена.

- После твоего поступка, он два месяца боролся за жизнь, его сердце чуть не перестало биться, и ты это прекрасно знаешь, так что прекращай ломать комедию, я не возьму тебя собой, я еду работать, Алина, а ты остаёшься дома и присматриваешь за нашими девочками, - говорю грубее чем надо, чуть не выдаю своё раздражение и злость.

- Не повышай на меня голос! – кричит истерично.

- Я не повышаю, Алина, - сжимаю телефон до хруста корпуса, прикрываю глаза, одной рукой опираясь о поверхность стола.

- Когда ты вернёшься? – тон голоса мгновенно меняется, становится мягким и ласковым, но меня это давно не задевает, да и не задевало никогда.

- Через две недели, - отвечаю жене.

Мне просто необходимы эти четырнадцать дней, нам с Миланой они очень нужны. Возможно, они последние, которые мы можем провести вместе, скоро мы оба окажемся в аду, и гореть будем одинокого, только моей Миле будет в стократ больнее.

- Это долго, ты не можешь настолько бросить нас! Я не хочу, чтобы ты ехал без меня! – вновь истеричное.

- Это не обсуждается, ты остаёшься с детьми дома, к тому же Вика только переболела, а у Лизы выступление, не заводи скандал, Алина, - предупреждаю жену.

Вот только мои слова для неё больше ничего не значат, не боится, знает то, чего не должна, и теперь крепко держит удавку на моей шее! Но на моё удивление, Алина отключается, впервые за полтора года без угроз. Кладу телефон на стол, трясу головой что зверь, и следом направляюсь в спальню к любимой.

Три часа спокойствия, наслаждения тишиной, рядом с человеком от которого согреваюсь внутренне. Именно на столько хватило Алины. Увидев звонящего, пальчики любимой побелели, вцепилась в вилку, как в спасательный круг, смотрит растерянно, ревниво, с какой-то обречённостью на глубине ярко-серых глаз. А будут ли они сиять своей красотой через два месяца? Уверен, нет! Боль затмит всю радость, погасит жизнь, навсегда оставит след!

Почему так? Какого чёрта дорогой мне человек должен расплачиваться за ошибки других? Как я вообще такое допустил? Сгорая от боли потери ещё не родившегося сына, жизнь которого так безжалостно оборвала Алина, я сбежал, как трус, не смог находится рядом с монстром, которым теперь становлюсь и сам! Именно тогда я и встретил Милану.

Добрая девушка, с радостной улыбкой, и огромным букетом ромашек, спешно переходила дорогу в неположенном месте, а я убитый горем, среагировал с большим опозданием. Мила не хило приложилась о бампер моего внедорожника. Когда выскочил к сбитой мною девушке, на несколько секунд потерял возможность шевелится, говорить и думать. Она плакала, но не от боли, не от испорченного платья, она плакала по цветам, которые выпав у неё из рук, оказались под огромными колёсами моей машины.

Наш роман начался с самых первых секунд знакомства, я к хренам потерял голову, мне так хорошо ещё никогда не было рядом с кем-либо! Она залечивала раны на душе и сердце, возрождало то, что погубила Алина. Но тогда я не знал, к чему приведёт моя встреча с Милой.

«-Паша, я беременна»

Как же я тогда был рад, готов был горы свернуть, но радость продлилась недолго! Весь мир ополчился против меня! Подлость жены и подлость матери в своём прошлом, накинула мне двойную удавку на шею.

Я готов был развестись с Алиной, я никогда не любил её, нас свела мать, выбрала подходящую кандидатуру на роль моей супруги. Алина полностью подходила под требования деда. Мой отец тоже не сам выбрал себе жену, за него это сделал его отец. Аристократ «в пятом колене». Строгий, надменный старикан, что напрочь не умеет любить, хотя нет, свои миллиарды он любит, а ещё их любит моя мать!

- Паш, - выдёргивает меня из тёмных воспоминаний, голосок Милы, - ты правда больше не станешь так трястись над сестрой? – смотрит на меня с распахнутыми в удивлении глазами.

- Я уже сказал, - говорю коротко, меня гложет то, что не могу проводить всё своё время рядом с ней, гложет, что приходится обманывать, и кинжалами режет от того, что придётся сделать.

Сука! Как она будет без ребёнка, без меня? Она же сума сойдёт! Но другого выхода нет! Я не допущу, чтобы она попала в дом к этому старикану, чтобы испытала всю его жёсткую натуру на себе, а после её выдадут за какого-нибудь аристократа с пухлым счётом в банке, и только из-за того, чтобы отомстить за ложь своей невестке!

глава3

МИЛАНА

Дверь в ванную комнату открылась, в помещение зашёл любимый, с голым торсом, но уже в домашних штанах. Чуть не давлюсь зубной пастой, замираю, скольжу жадным взглядом по его широким плечам, груди, по накаченным кубикам пресса. Нельзя, Мила!

- Милаш…, - ласково зовёт меня Паша, подходит, обнимает сзади, губами касается коже на шее, - я тут подумал, - запинается, глаза прикрыл, словно собирается духом, чем меня настораживает, почему-то внутри за секунды возникло волнение, - может мы определим тебя к Елене в клинику, - распахивает свои чёрные глаза, называет моего врача просто по имени, словно она подруга, хотя ею и является, только не Паше, а его мамы.

- Зачем? Я прекрасно себя чувствую, тошнота полностью прошла, - сплёвываю пасту, тянусь за стаканом с водой.

- Это для перестраховки, - смотрит на меня через отражение в зеркале.

- Какой «перестраховки»? – разворачиваюсь в кольце его рук, запрокидываю голову, смотрю на любимого, - что-то не так с ребёнком? – на меня медленно наползает волна паники, он знает то, чего не знаю я?

- Нет, с малышом всё хорошо, не пугайся, прошу, - обхватывает лицо горячими ладонями, большими пальцами касается уголков губ, - мне просто нужно будет уехать, возможно меня даже не будет на родах, - произносит и поджимает губы.

- Как не будет? – теряюсь, я так надеялась, что в такой момент он будет рядом, мы же планировали совместное роды, а теперь получается…

- Так получается, прости малыш, сам сегодня только узнал, - наклоняется, своим лбом касается моего, - если бы, ты только знала, как я не хочу уезжать, - произносит хриплым шёпотом, - но обстоятельства…, - вновь запинается, его веки зажмуриваются, ладони чуть крепче сжимают моё лицо.

- Паш? – зову мужчину, от любимого просто сквозит печалью, - что-то случилось, с дедом? – появилась мысль, что здоровье его родственника ухудшилось, но мне не решается сказать.

- С дедом? – открывает глаза, смотрит растерянно, - нет, малыш, просто не хочу тебя оставлять одну.

- Тогда не оставляй, у тебя же есть заместители, пусть они поедут за место тебя, - волнение внутри стало ещё сильнее, сколько раз Паша уезжал в свои командировки, но никогда так не переживал, а он переживает, я вижу, чувствую.

- К сожалению, я должен присутствовать лично, - скулы на его лице выступают, от того, что Паша крепко сжимает зубы.

- До родов ещё два месяца, всё может измениться, когда твоя поездка? – спрашиваю, с огромным трудом сдерживая подступающие слёзы.

Я знала, что беременные женщины становятся до жути ранимыми, плаксивыми, но никогда не думала, что и меня такое коснётся!

- Через две недели, - отвечает, чем выбивает воздух из лёгких.

Полтора месяца одна! Это очень долго!

- Но…, но ты же будешь приезжать? – выдавливаю из себя, смотрю с надеждой на положительный ответ.

Но Паша отрицательно качает головой.

- За тобой будет присматривать мама, совсем одну не оставлю, если хочешь, она поживёт с тобой, но лучше будет, если ты ляжешь в больницу, так для меня будет спокойнее, - говорит любимый.

Я не знаю, что ему ответить, я не хочу ни одного, ни другого, хочу, чтобы он был рядом!

- Я…, я не знаю, - опускаю глаза вниз, чувствую, как пелена слёз заполняет глаза.

- Милаш, пожалуйста, только не плачь, поверь, мне тоже трудно, - прижимает к своей груди крепко, но в тоже время трепетно, - ты подумай над моим предложением, у нас впереди целых две недели, я буду рядом, ни на шаг не отойду от тебя, - носом зарывается в мои волосы на макушке.

Неужели все бизнесмены так много уделяют времени работе? Как их жёны привыкают к тому, что практически не видят мужей? А дети? Вот она, вторая сторона богатой жизни!

- Не грусти, не надо, - отстраняется, пальцами подхватывает меня за подбородок, заглядывает в глаза, - идём спать, день был напряжённый, - наклоняется, мягко целует в губы, а после утягивает в постель, где крепко обнимает, чуть не душит в своих объятиях, но мне так хорошо, что даже не сопротивляюсь.

Засыпаю быстро, не смотря на кружащие мысли в голове, а вот среди ночи, просыпаюсь от непонятного звука, грохота. Открыв глаза, обнаруживаю, что в постели одна, и где-то в глубине квартиры, разносится грубый голос Паши. Его голос приглушённый, но очень злой. Наверное не стоит подслушивать чужой разговор, скорее всего Паша решает рабочие моменты, но непонятное любопытство берёт вверх, и тихо поднявшись с постели, крадусь к приоткрытой двери спальни.

- А в твою головку ни разу не приходила мысль, что после твоего рассказа, ни только мне, но и тебе, моя дорогая, перекроют кислород, не забывай, он и так в ярости после твоего поступка! – вибрацией отзывается тихий, но жути рокочущий рык Паши, мне кажется даже стены дома содрогнулись.

Замерла на тоненькой полоске света, что идёт через щель приоткрытой двери из коридора. Что случилось у моего мужчины, и кого он называет «моя дорогая»? Делаю ещё шаг вперёд, тяну руку к ручке двери, закусив губу, тяну дверь на себя, молясь, чтобы она не издала и малейшего звука. Я не понимаю своего порыва, но что-то неведомое подталкивает меня вперёд.

Уже хочу выйти из комнаты, чтобы подобраться ближе, Паша явно на кухне, как голос мужчины вновь разносится рокотом по всей квартире, и теперь он намного громче и слова отчётливее. Да я даже бы за закрытой дверью сквозь сон услышала бы его крик!

- Ты не имела никакого право решать судьбу нашего ребёнка! Ты убила его! Убила нашего сына, Алина, не дала ему родиться! – рокочет Паша, и его слова и произнесённое имя, что разряд тока пробивает моё тело, лишая возможности дышать, двигаться, говорить и даже моргать.

Меня словно куполом накрыло, оглохла, слов Паши дальше не слышу, только собственное дыхание и громкое биение своего сердца.

Я сейчас ослышалась? Ведь правда, ослышалась? Это же не может быть на самом деле! Они же брат и сестра, о каком сыне говорит Паша? Они же не….

К горлу тут же подкатил ком желчи от появившихся предположений, и это…

«ПАПА»

Яркой вспышкой врывается в память обращение племянницы Паши, в голове появился шум, перед глазами всё закружилось. Ноги стали подкашиваться, одной рукой ухватилась за стену, другой за живот, стала опускаться вниз. Маленькими оборванными клочками, в голове стал складываться пазл из воспоминаний, они вспышками озаряют память, поднимают буквально все, даже то, на что не обращала внимание!

- Это его дети, - хриплю, не узнавая собственного голоса, всё нутро скручивает в спазме.

Неожиданно по телу прокатывается волна, похожая на судорогу, принося жуткую боль в животе, от которой сгибает пополам, а из горла вырывается пронзительный крик боли. Малыш яростно запинался изнутри. Не успев даже осознать, что со мной, как судорога повторилась вновь, накрывая повторной волной боли, только теперь ко всему этому, меня обдаёт жаром, но не всё тело, а только ноги. Глотая глубокими вздохами воздух, рукой, что лежит на животе скольжу вниз, туда, где всё горит огнём. Кончиками пальцев дотрагиваюсь до внутренней стороны бедра и ощутив горячую влагу, подношу руку к лицу, с ужасом смотрю на то, в чём испачкались мои пальцы.

Кровь!

- Нет! Только не это! – бормочу умоляюще, продолжая взирать на испачканные пальцы, но от созерцания ужасного меня оторвал новый виток боли, только теперь он ощущался иначе, острый, режущий изнутри, от которой кричу в голос.

- Ми…, - обрывается мужской голос, что неожиданно раздался над головой.

Вскинув голову вверх, глазами упираюсь в мужчину, смотрю через пелену боли и слёз. Паша! Взъерошенный, с телефоном в руке, в его взгляде зарождается дикий ужас, его лицо бледнеет, смотрит на меня, каменной глыбой замер в дверном проёме.

- Паш, - с болью в голосе зову мужчину, и только после моего зова, он буквально падает передо мной на колени, тянет руку ко мне, - больно, я…

Очередная волна боли не даёт договорить, громко стону, хватаясь за протянутую ко мне мужскую руку, перед глазами всё кружится, яркие пятно взрываются всполохами, малыш в животе шевелится так, как никогда раньше.

- Мила! Потерпи…, потерпи, любимая, так не должно быть, не должно, рано, очень рано! Всё будет хорошо, слышишь, - одной рукой касается моего лица, второй обнимает за плечи, - сейчас, сейчас родная, сейчас тебе помогут, - прижимает к себе.

От его объятий, прикосновений, становится дурно, теперь боль не только физическая, но и душевная, и какая из них сильнее не понятно. Протискиваю руки между нашими телами, ладонями упираясь в его грудь, на секунду сжимаю ткань белоснежной футболки в пальцах, пачкаю её в алые разводы, а следом разжав их, толкаю от себя мужчину.

Паша явно такого не ожидал, поэтому мне удалось его отстранить от себя, смотрит непонимающе, одной рукой держа телефон у уха, вторая замерла в воздухе.

- Ты…, - всё что получается сказать, боль не желает отступать, наоборот набирает силу.

Паша зажмуривает глаза, проводит ладонью по лицу, качает головой, он понял о чём я хотела сказать, понял, что я всё слышала.

- Елена Эдуардовна, это Паша, у Миланы начались роды, через пятнадцать минут, мы будем у вас, - надломленным голосом произносит мужчина, распахнув свои чёрные глаза.

Не знаю, что ответила Елена Эдуардовна Паше после его краткого описания моего состояния, но в следующею секунду лицо мужчины исказилось гримасой страха, а следом он вскочил на ноги, и как можно аккуратнее поднял меня на руки. Как бы не желала его оттолкнуть, сказать, чтобы отпустил, понимаю, что именно он сейчас может помочь мне и нашему сыну.

Всё остальное потом, сейчас главное малыш.

- Потерпи, - только и повторял мужчина, неся меня из квартиры в лифт, а следом на улицу, и укладывая на заднее сидение своего внедорожника.

Его трясёт в то время, как меня скручивает от боли и обдаёт липким страхом, потерять малыша. С каждой минутой становится хуже, кажется, боль стала постоянной, малыш стал всё меньше шевелится.

- Я не могу его потерять, не могу, - шепчу в никуда.

- Всё хорошо, держись родная, - доносится с водительского сидения, Паша сам ведёт машину, что происходит на моей памяти впервые, всегда с водителем и охраной.

Его слова совсем не утешают, не хочу слышать его голоса, видеть его! Это он виноват! За что? Почему так? Кто на самом деле Алина? Кружат мысли через туман, что окутывает сознание. Я чувствую, как меня стремительно покидают силы, стараюсь держаться в сознании, руками обнимаю живот, в котором притих малыш. Боженька, помоги нам! Спаси мою крошку!

- Милаш, милая! Открой глазки, прошу, родная! – что через толщу воды, слышу голос Паши.

Вот за что ты так со мной, любимый?

- Мммм, - срывается с губ, когда меня скручивает очередная схватка.

Как страшно и больно! А ещё мы едем почему-то очень долго, или же это мне так кажется, ведь клиника Елены Эдуардовны совсем рядом, десять минут на машине.

- Милана открой глаза! Открывай, не смей отключаться, держись любимая! Мы почти приехали, - гремит голос мужчины, от его «любимая» сердце колет, словно в него вонзили самый острый нож, из глаз новым потоком прибавились слёзы.

- Нет, - через силу качаю головой, - не любишь, - говорю с рыданием.

- Терпи родная, - явно не слыша моих слов, продолжает Паша, - всё Милаш, приехали, - кричит следом и машина останавливается.

Паша не успел ещё выбраться из машины, как задние двери открылись, с двух сторон появились люди в белых халатах.

- Вытаскиваем, аккуратно, - раздаётся голос Елены Эдуардовны, - Милана держись, держись девочка, сейчас мы вам поможем…, Паша отойди, ты только мешаешь.

- Я сам, дайте я сам…

- Павел отойди!

- Убери к хренам свои руки, пока я тебе их не переломал!

Я не вижу, что происходит, прикрыв глаза не могу их открыть, только слышу и чувствую, как меня вытаскивают из машины.

- Чёрт, слишком много крови, в операционную, срочно! – холодно командует мой доктор.

- Спасите, его, прошу, - еле размыкая губы, прошу врача.

- Спасём, ты только держись, Милана, разговаривай со мной, слышишь? – меня хлестать по щекам, везут на каталки, слышу, как шуршат колёсики по земле, - расскажи, как так получилось, плохо стало резко или было недомогание с вечера? – задаёт вопросы Елена Эдуардовна.

- Нет, резко, - говорю, а в голове гремит голос Паши, и его слова о их с Алиной ребёнке, которого она убила.

Сделала аборт?

Рассказывать женщине из-за чего всё случилось не собираюсь, не нужно посещать чужого человека в такие вещи.

Не сестра она ему! Такая же как я, или же жена? Если так, то теперь понятно его редкое появления, вечные командировки, и это «ПАПА». Боже. В каком обмани я жила, он столько врал, а его мать? Она же всё знает!

- Туда нельзя, Павел, здесь жди!

Да-да! Не пускайте его!

- Давление низкое, большая кровопотеря, в приоритете мать, или оба? – раздаётся басовитый мужской голос.

- Ребёнок, - резкий ответ от Елены Эдуардовны.

- Сбрендила? – вновь мужчина.

- Толя, делай то, что тебе сказано, сначала спасаем ребёнка, а уж потом…, если конечно вытянет…

- Ну как знаешь, если что, я не при делах, сама будешь расхлёбывать, - перебивает мужчина моего доктора.

- Нечего будет расхлёбывать, приступаем, - командует женщина и меня с каталки перекладывает на что-то высокое, и укладывают на бок.

- Только не шевелись девочка, нужно обезболить, - хруст ножниц и ткани, и мою спину смазывают чем-то холодным.

А дальше моё сознание то меркнет, то вновь возвращается. Расплывчатые силуэты, протяжные голоса, слов не разобрать, голова кружится, боли нет, но до жути плохо и страшно. Всё длится ровно до того момента, как моих ушей касается тоненький посторонний звук, словно маленький котёнок мяукнул. Но это не котёнок, и не мяуканье, это мой малыш, мой сынок. Жив! Его спасли!

Это последнее, что смогла услышать и понять, а дальше темнота, тревожная и ледяная.

ПАВЕЛ

Ад! Не думал, что он так быстро настигнет нас с Миланой! Бледная, измученная, потерявшая много крови, словно кукла фарфоровая. Что ей снится сейчас, а снится ли вообще? Под сильными обезболивающими, которые ей вкололи, она не чувствует и капли боли! Но сможет ли это лекарство обезболить душевную боль? Через пару часов она проснётся, и вот тогда, весь мир обрушится на неё острыми осколками!

- Павел, - раздаётся позади голос Елены, - подпиши вот здесь, - суёт мне в руки планшет со стопкой каких-то документов.

- Что это? – отрываю взгляд от Милы, поворачиваюсь к женщине.

- Разрешение на вакцинацию твоего сына, некоторые прививки делают в первые дни жизни, без подписи ни как, ни Милане же их подсовывать. Ваш ребёнок умер только для неё, Рая сказала, что все документы оформлять на тебя, так что давай, подписывай, и уходи уже отсюда, или же решил дождаться её пробуждения и сам сообщить?

- Нет, - отступаю на шаг назад от стеклянной двери палаты интенсивной терапии, - она не должна меня больше видеть, - забираю планшет из рук врача и ручку, быстро ставлю свою подпись.

Не смогу я сказать любимой, что наш ребёнок не выжил! Не смогу после этого оставить, лучше придерживаться намеченному плану, исчезнуть, испарится, за меня всё скажет письмо, в котором всего две строки!

- Она же знает где ты работаешь, знает фамилию, Раю знает, она же придёт к вам, - говорит Елена, суя свой нос куда не нужно.

- Не придёт, - отвечаю коротки и отдав обратно планшет, обхожу женщину, направляюсь в детское отделение.

Там мой сын, частичка Милаши, моей девочки!

- Не придёт, - повторяю тихо.

В преждевременных родах Милы, виноват я! Она всё слышала, слышала мой разговор с Алиной! Чёртова дрянь! Подняла всех на уши, не смогла дозвониться до меня, подняла шум! По среди ночи в дверь позвонили, на пороге оказался мой начальник охраны, обрисовал ситуацию.

Нельзя было разговаривать в квартире! Почему-то решил, что Мила не проснётся! А она проснулась! Теперь она знает, что Алина никакая не сестра, а законная жена, знает, что обманывал её, и поэтому не придёт.

Может оно и к лучшему, вытравит из сердца раз и навсегда!

- Сын! – летит в спину голос матери.

Приехала!

- Ты что сотворил, а?! – тут же накидывается, - что ты опять сделал не так? Что с моим внуком? – летят вопросы.

Догоняет быстро, громко цокая высокими каблуками по мраморному полу. Видеть её не хочу! Во всех бедах нашей семьи виновата она!

- Я с кем разговариваю?! – хватает за ворот футболки, дёргает назад.

- Не трогай меня сейчас, - рычу в искажённое злобой лицо.

Отшатывается, смотрит округлившимися глазами, уж не знаю, что она увидела на моём лице или же во взгляде, но мать замолкает.

Пока мать приходит в себя, разворачиваюсь и двигаюсь дальше, хочу увидеть свою кроху.

Уже заходя в широкие двери с надписью «Детское отделение», как звук цоканья вновь разносится по коридору.

Подхожу к огромному стеклянному окну, нахожу взглядом единственный кувез с малышом, смотрю на кроху, к телу которого идут несколько трубок, и кислородная маска на всё личико.

- О боже, - шепчет мать, догнала, - что у вас случилось, Павел, ответь мне, сын! – прохладными пальцами касается моего плеча.

- Мила случайно подслушала мой разговор с Алиной, случились преждевременные роды, - бросаю ответ.

Рассказывать ей подробно, нет желания, перед глазами сразу появляется Мила на полу и кровь на её бёдрах.

- Ну почему ты у меня такой неосмотрительный? Совершаешь ошибку за ошибкой! – стонет родительница.

Губы дёргаются в ухмылке.

- Что с моим внуком? – так же, как и я, смотрит на единственного ребёнка в этой комнате.

- А ты не видишь? – поворачиваю голову в её сторону, - он не дышит сам.

глава4

МИЛАНА

Громкий звук падения чего-то звонкого, тихое ругательство, и наконец у меня получается открыть глаза, выбраться из тягучий пучины темноты, что не отпускала меня несколько раз. Даже глаза не получалось открыть, вновь впадала в тревожный сон.

Мне снился Паша, девочка на его руках, которую больше полгода я считала его племянницей, там была и Алина, она обнимала Пашу, смотрела на меня и улыбалась, только улыбка была не доброй, жутко злой. Я смотрела на Пашу и не видела в его глазах и капли любви к себе, только обман.

- Ой, извините, я не хотела вас разбудить, - раздаётся сбоку молодой женский голос.

Повернув голову, увидела девушку в белом халате, в руках железный поднос, наверное, он и упал, создав тот звенящий звук.

- Вы как себя чувствуете? Боли есть? – участливо задаёт вопросы, подходит ближе.

Прислушиваюсь к себе, боль есть, но очень слабая.

- Чуть-чуть болит, - голос такой хриплый, во рту всё пересохло, - пить хочу, - говорю медсестре, - где мой малыш, с ним всё хорошо?

Глаза девушки странно забегали, резко наклонилась, подняла с пола, какой-то предмет.

- Я сейчас Елену Эдуардовну позову, она вам всё расскажет, а я заодно попить принесу, подождите немного, - говорит девушка и торопливо покидает палату.

Обвожу взглядом палату, довольно просторная, кровать только моя, в углу стоит прозрачная высокая люлька на колёсиках, она явно для младенцев. Но моего малыша в ней нет. В груди заворочалась тревога, ещё и медсестра повела себя странно. Неужели так трудно ответить, или же она просто не знает? Боженька, пусть с моим малышом всё будет хорошо, больше мне ничего не надо, только мой малыш!

Как теперь быть дальше? Никак! Нужно забирать малыша и уезжать домой, к родителям, туда, где никогда не предадут, где любят и ждут.

- Проснулась, очень хорошо, - в палату заходит Елена Эдуардовна, следом и медсестра со стаканом воды, - Юля, пару глотков, больше пока нельзя, - оборачивается доктор к девушке.

Девушка только кивнула, и подойдя к кровати, помогла сделать разрешённые пару глотков.

- Елена Эдуардовна…, - зову доктора, но она поднимает руку вверх, призывает замолчать.

- Значит так, Милана, роды были преждевременными, очень стремительными, крови ты потеряла очень много, мы делали всё, чтобы спасти вас, - поворачивается к стоящей чуть в стороне Юли, кивает ей, после чего медсестра отходит к столику, начинает распаковывать шприц, не знаю почему, но я пристально слежу за каждым движением девушки.

Слова Елены Эдуардовны мне совсем не нравятся, и тон такой холодный, она со мной ещё так не разговаривала.

- Что с моим малышом? – задаю вопрос врачу, вот только так и не могу оторвать от Юли глаз, она уже набирает лекарство из нескольких ампул в один шприц.

Волнение зашкаливает, в ушах появляется звон, я чувствую, что мне хотят сообщить что-то плохое, то, после чего моя жизнь перестанет существовать.

- Елена Эдуардовна, да скажите же вы! Что с моим малышом, где мой сын?! – поддаюсь вперёд, и тут же низ живота простреливает острой болью, - мммм, - срывается с губ.

- Юля, уколи её, - даёт распоряжение женщина.

Юля тут же появляется рядом, берёт за руку, кладёт вдоль моего тела, и открыв катетер, который я до этого и не заметила, вводит через него лекарство.

- Это обезболивающее и успокоительное, сейчас вам станет легче, - лепечет Юля.

- Зачем успокоительное? Елена Эдуардовна, - на глаза наворачиваются слёзы.

Почему она молчит? Почему не говорит, что с моим сыном?

- Милана, поймите, мы не боги, всего не можем, конечно, мы делали всё что в наших силах, но к сожалению…

Громкий стук по стеклянной двери, что заставляет вздрогнуть всех присутствующих, а следом в палате появляется высокий мужчина.

- Добрый день, Елена Эдуардовна, - басистым голосом заговорил мужчина.

- Вы кто, и как вас сюда пропустили? Это палата интенсивной терапии, и сюда запрещено посторонним! Покиньте помещение! – накидывается на мужчину.

Вот только он и шага не делает за порог, его уголки губ подрагивают, он смотрит на моего врача, как дитя малого, хотя сам очень молод. На вид ему и тридцати нет.

- Здравствуйте Милана Игоревна, - неожиданно переводит взгляд на меня, обращается, зная моё имя и отчества, - как ваше самочувствие?

- Так, покиньте палату! – не даёт мне ответить, вновь набрасывается на мужчину, только теперь с яростью, даже за руку его схватила, чтобы выпроводить.

- Обязательно, но для начала, я хочу знать о состоянии Миланы Игоревны и её сына, что сейчас находится в детском отделении, - произносит мужчина, и своими словами выбивает слёзы из глаз.

С моим сыночком всё хорошо!

- Вам привет от Иннокентия Леонидовича, - продолжает мужчина, - он просит передать, чтобы вы не шалили, иначе добром для вас это не закончится.

Елена Эдуардовна от слов незнакомца бледнеет, резко повернув голову в мою сторону, обдаёт меня ледяным взглядом, после чего чуть не бегом покидает палату. Что это ней?

- Так как вы себя чувствуете? – проводив убегающею женщину взглядом, произносит вопрос мужчина, - всё хорошо, Милана Игоревна?

- Откуда вы меня знаете? – отвечаю вопросом на вопрос.

Я не знаю этого мужчину, даже не видела ни разу, а вот он знает меня, но на врача он не похож, и работает не здесь, а ещё реакция Елены Эдуардовны на имя какого-то Иннокентия, ничего не понимаю, и это пугает.

- Я и не знаю вас, Милана Игоревна, первый раз сегодня вижу, и до сегодняшнего дня даже не знал о вашем существовании, сейчас будем знакомится, - подходит к железному стулу, что стоит в углу палаты, берёт его, и сделав несколько широких шагов к моей кровати, присаживается на него верхом, ловко расстегнув две пуговицы на пиджаке, распахнув его палы, - оставите нас одних, - говорит он медсестре, что как истукан стоит всё на том же месте.

Меня его ответ ещё больше напрягает! Появляется чувства обмана со стороны мужчины. Вот только зачем, и кто он?

- И так, - начинает говорить, как только дверь за Юлей закрывается, - меня зовут Эрик, отчество даже говорить не буду, оно вам не за чем, до сегодняшнего дня, я являлся помощником Иннокентия Леонидовича, понимаю, имя моего бывшего шефа вам не о чём не говорит. Он является очень хорошим другом одного человека, который попросил присмотреть за вами, помочь, на тот случай если вы окажетесь в сложном положении. Сегодня я поменял место работы, да к тому же и саму работу, - не сводя с меня взгляда говорит мужчина, - я буду находиться рядом с вами, помогать освоиться в новом для вас мире, а также защищать от таких вот, как Елена Эдуардовна, - кивает в сторону закрытой двери.

Проследив взглядом за кивком мужчины, совершенно не ожидала увидеть того, кто стоит и смотрит на меня через стеклянную дверь! Непроизвольно закрываю глаза, зажмуриваю их крепко.

Больно! Очень! В груди начинает печь. Видеть его не хочу, зачем пришёл?

- О, какие гости, - раздаётся насмешливое от Эрика, - а вот этому товарищу, вход в это палату закрыт, ему даже приближаться к вам запрещено.

Резко открываю глаза на слова мужчины, смотрю на него, он сейчас серьёзно?! Паше нельзя ко мне приближаться? Кто ему запретил? Алина?

- Не волнуйтесь, Милана Игоревна, он больше не опасен для вас, - продолжает вводить меня в ещё больший шок.

Я так и не поняла, кто он и что здесь делает, наверное, моя голова ещё не соображает, меня ещё не отпустило полностью после непонятного молчания на мои вопросы от Елены Эдуардовны! И что значить «а также защищать от таких вот, как Елена Эдуардовна»? И чем Паша для меня больше не опасен?

- Я не понимаю, - произношу вслух, качаю головой.

- К сожалению вы оказались втянуты в очень грязную игру своего возлюбленного и его матери, - поворачивает голову в сторону двери, смотрит на Пашу, который продолжает смотреть на меня, в его взгляде не просто тьма, там бездна, ужасная и голодная.

- Какой план? – не отводя глаз от отца моего сына, спрашиваю мужчину.

- Сегодня у вас должны были забрать сына, а вам сказать, что он умер.

глава5

ПАВЕЛ

- Как не дышит, почему? – хватается за голову мать, какая бы она не была стервой и падкая на деньги, детей она любит, и искренне переживает.

Когда Лизи с Викой болеют, она всегда приезжает в мой дом, помогает с внучками, терпит Алину, как бабушка она превосходный человек, в остальном же, монстр.

- У него спонтанное приступы остановки дыхания, такое часто бывает у недоношенных деток, нашего с Милой сына это тоже коснулось, - прикрываю глаза.

Меня бомбит изнутри, хочется разодрать всю грудную клетку в клочья, только бы не испытывать этой агонии.

- Боже, но это же излечимо? Он поправится?

- Поправится, как только он достигнет нужного срока, - говорю то, что мне сказал детский доктор.

Приступ у малыша случился практически сразу после рождения, поэтому вовремя диагностировали заболевание.

- Так получается, мы не можем его сейчас забрать домой?

- Нет! Ты только об этом думаешь? Натерпится выслужится перед дедом? – рычу на женщину.

- Причём здесь твой дед? Я о мальчике беспокоюсь, кто за ним здесь будет ухаживать? Вот эти? – кивает на двух молодых медсестёр, которые находятся в палате с сыном.

- Они специалисты своего дела! Они не просто так здесь находятся, не неси чушь! Тебе просто хочется поскорее прикарманить всё наследство Кристиана! А ты не забыла, что тебе ещё с Алиной вопрос решать? Она, если ты помнишь, ещё не в курсе, что скоро будет нянчится с чужим для неё ребёнком? Она его может и не принять, ты не забыла о козыре в её руках? – смотрю на мать с ехидной улыбкой.

- Примет! – шипит в ответ, - у неё не будет выбора, она не дура, сынок, она ничуть не меркантильнее меня! Будет ей уроком, как детей убивать! Это по её вине мы вляпались в кучу дерьма! А выход пришлось искать мне, да если бы не я, то всё бы рухнуло!

- Выход?! Какой выход, ты искала? Я познакомился с Милой не благодаря тебе! И забеременела она раньше, чем дед выкинул свой финт!

- Да, так и есть, но кто продумал весь план, кто подбил тебя на такой шаг? Я, сыночка, я! – мгновенно превратилась в фурию.

- Да если бы не ты! То моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому! И сейчас бы не было всего вот этого, и мой ребёнок бы не родился на два месяца раньше, и не умер бы для своей матери, а мне бы не пришлось терять любимую! – не сдерживаюсь, гремлю на весь коридор, чем привлекаю внимание медперсонала, одна из них стучит нам в стеклянную стену, смотрит укоризненно.

- Идём, мне нужно пообщаться с Леной, надо договориться о хорошем наблюдении моего внука, кстати ты придумал имя для сына?

- Миша, именно так хотела назвать нашего ребёнка Мила, - голос звучит убито, в горле ком встал.

Она будет оплакивать нашего малыша, шептать его имя, и никогда не увидеть его личика, не возьмёт на руки крошечное тельце, не поцелует! На что я обрёк тебя, любимая?!

- Хорошее имя, менять не будем, пусть хоть что-то у него будет от матери, - отводит взгляд в сторону.

Как же я хочу тебя задушить!

Смотрю на сына несколько секунд, мысленно обещаю скоро прийти, и развернувшись, следую за матерью. Нам действительно нужно поговорить с Еленой, к тому же письмо для Милы ещё лежит в моём кармане, его нужно передать врачихе, она та и отдаст его Миле.

- Елены Эдуардовны нет, она на обходе, - поднимаясь из-за стойки секретера, говорит девушка, останавливая нас у порога кабинета Елены.

- Мы подождём, сделайте нам кофе, - произносит мама, и открыв дверь кабинета врача, переступает порог.

- Подождите, в кабинет нельзя! – кричит матери в спину.

- Нам можно, мы ждём кофе, Павел, - кивает головой в глубь кабинета, взглядом требует, чтобы я зашёл.

Послав девушке извиняющийся взгляд, захожу вслед за матерью, прикрываю дверь. Мать бросив сумочку на кожаный диванчик, проходит до кресла во глава стола, присаживается за него, откидывается на спинку.

- А не много ли вольностей? Это чужой кабинет, - оглядываюсь вокруг, всё в темных тонах, словно отражает душу хозяйки, такая же чёрная.

- За те деньги, что она получила и ещё получит, она мне ещё ноги должна будет целовать, - отмахивается родительница.

Покачав головой, прохожу до диванчика, присаживаюсь, откидываюсь на спинку, запрокидываю голову. Перед глазами тут же появляется образ моей любимой девочки, там на полу, в нашей квартире! Она наша, точнее была, теперь Милы там на будет, и я туда больше не верность, не смогу там находиться!

Вспоминаю все наши дни, все наши ночи, день, когда она сообщила о беременности, её смех, радость в глазах! Надеюсь, когда-нибудь её глаза будут сиять таким же счастьем, каким сияли до сегодняшней ночи! Она должна быть счастлива, должна!

В кармане пиликает телефон, нехотя достаю его, провожу пальцем по экрану, снимаю блокировку, и стоит увидеть имя отправителя сообщения, как тут же резко поднимаюсь на ноги, а вот когда открываю и вчитываюсь всего в одну строку, леденею изнутри.

- Паш? Ты чего, что там тебе пришло? – раздаётся взволнованный голос матери, но отвечать мне не приходится, в кабинет врывается Елена с диким ужасом на лице.

- Я больше не участвую в ваших играх, забирайте деньги, и убирайтесь отсюда, живо!

- Что! – пронзительно вскрикивает мать, но её крик в моих ушах звучит, что через толщу воды.

Перед глазами двоиться строка из сообщения, «Решил обыграть меня, Пашок, не выйдет, запомни, я всегда на шаг впереди», гласит сообщение. И это «Пашок», говорит о том, что дед в гневе.

- Что слышала! Я не собираюсь лишаться всего, что у меня есть, ради вашей авантюры!

- Да объясни ты в чём дело?

- Дед всё знает, - отвечаю вместо Елены, на вопрос матери.

Как? Как он всё прознал? Где мы допустили ошибку? Что теперь делать? Он же заберёт её и сына!

- Что?! Что ты сказал? Паша! – шепчет помертвевшим голосом.

- Что слышала, Рая! Твой свёкор в курсе всех дел! Боже, зачем я только согласилась тебе помочь? Дура! Легких денег захотела! А теперь буду разгребать всё то дерьмо, в котором ты сама по уши погрязла, и меня утянула! – сокрушается докторша, пока мы с матерью пребываем в полном шоке.

- Нет, этого не может быть, нет, я не верю! Что, что произошло? – пальцами пронизывает свои собранные в элегантную причёску волосы, сжимает их в кулаки у корней.

- Что произошло? – шипит Елена, - так я тебе сейчас скажу! Рядом с твоей Миланой сейчас находится посланный Иннокентием человек, он очень чётко дал понять, что наша игра завершена, и чтобы я больше не смела делать что-либо в сторону вашей девки!

- Иннокентий?! – пищит мать.

- Что значит «рядом»?! – делаю резкий шаг в сторону врачихи.

- То и значит! – рявкает в ответ и повторяет жест матери с волосами.

Крутанувшись на месте, вылетаю из кабинета под крик матери, чтобы я остановился! Не слушаю, несусь к палате Миланы, в голове каша и только одна мысль выделяется. Нельзя позволить деду забрать её! пока бегу по коридору слышу звук нового сообщения, резко торможу, вскидываю руку с телефоном к лицу, читаю новое послание.

«Не советую приближаться к девушке, иначе, твоя мать отправится в места не столь отдалённые, за ней слишком много грешков.»

- Сука! – ору, швыряя телефон об стену.

Идиот! Какой же я идиот! Мог же догадаться! Забыл ты Паша, какой твой дед продуман! Он давно знает о всех грязных играх своей снохи! Всё было зря!

Порывисто наклоняюсь за остатками от телефона, запихиваю в карман самую главную часть, мелкие осколки не собираю, уборщицы уберут. На негнущихся ногах дохожу до палаты Милы, застываю перед стеклянной дверью, смотрю на свою любимою, и внутренне ощущаю, как теряю связывающею нас нить.

Рядом с ней Эрик, так вот кого прислал Иннокентий! Этот и на шаг не отойдёт от своей хозяйки, а в том, что Мила теперь его хозяйка, я не сомневаюсь! Верный пёс, детдомовский парнишка, которого в юности подобрал лучший друг деда, приютил, вырастил под себя, а тот делает всё, что ему прикажут!

Ловлю взгляд Милы и чуть не задыхаюсь. Сколько там боли и ненависти… заслужил, другого и не ожидал, сам всё разрушил.

Успела Елена сообщить Милане о фальшивой смерти нашего сына? Нет! Иначе бы она сейчас выглядела бы в тысячу раз хуже того, как выглядит в данный момент. Скорее всего Эрик помешал. Но это не значит, что вся правда не дойдёт до малышки, дед ей всё расскажет, или же это сделает Эрик.

Прости меня, девочка, за всё прости! Я обещаю, я вытащу тебя и сына из лап Кристиана, не дам ему распоряжаться твоей жизнью, не позволю выдать замуж, словно товар на рынке!

Эрик о чём-то говорит Милане, мне совершенно не слышно, звукоизоляция стоит хорошая! Мила отвечает, но неожиданно вздрагивает на следующие слова Рика, глазки любимой округляются, в них в секунду появляется леденящий душу ужас и неверие, она смотрит на Эрика, зажмуривается, качает головой, съёживается, я чётко вижу, как её тело охватывает дрожь.

Что этот сукин сын ей сказал?! Чем так напугал мою девочку?! Плюнув на предупреждения деда, хватаюсь за ручку двери, рывком открываю ей, но в палаты зайти не успеваю, на меня обрушивается звук рыдания Милы.

- За что они так со мной? Зачем им мой мальчик?! – закрыв лицо ладошками плачет Мила.

- Тише Милана, вы и ваш сын теперь в безопасности, все подробности вам расскажет Кристиан, это дед Павла, теперь вы под его защитой, - произносит Эрик, смотря в мою сторону с осуждением во взгляде.

глава6

МИЛАНА

Шок, неверие, но всё это длится буквально мгновение, с меня окончательно слетают розовые очки, которые на меня надел Паша. Теперь становится всё понятно, особенно поведение Елены Эдуардовны! Она собиралась…, собиралась сообщить ужасную ложь о моём сыночке! Как, как так можно?! Она же доктор, человек давший клятву Гиппократа – спасать людей, а в итоге она крадёт чужие судьбы, жизни! Я даже не представляю, что со мной бы было, услышь я о смерти своего сыночка! Наверное бы лишилась жизни, или же сошла с ума до конца своих дней!

Боль, страх, ненависть – сковывают грудную клетку, дышать трудно. Не стыдясь Эрика, впадаю в истерику, реву, выплёскивая всё, что скопилось за последние сутки.

Ещё вчера утром я была самой счастливой, у меня был любимый человек, я мечтала стать его женой, тихо, наедине сама собой, рассматривала пышные белые платья в интернете и представляла день, когда надену одно из них. Думала о том, как мы будем воспитывать нашего сыночка, а оказалось…

Почти полтора года обмана, нет, это даже не обман, это жестокая ложь! Меня использовали, грязно, пользовались моей искренней любовью, сделали любовницей – женщиной, что крадёт чужое счастье! Он так клялся в любви при этом имея жену и двух детей, и всё для чего?

- За что они так, со мной? Зачем им мой мальчик?! – прижимаю ладони к лицу.

Как же я хочу получить на всё ответ!

- Тише Милана, - чужая рука касается моего плеча, - вы и ваш сын теперь в безопасности, все подробности вам расскажет Кристиан, это дед Павла, теперь вы под его защитой, - говорит мужчина, но его слова не успокаивают.

Под защитой?! Нет! Такая защита мне не нужна! Теперь зная, как хотел поступить Паша, я не за что не подпущу их семейку к моему сыну! Уеду к родителям, как только нас выпишут!

- Мила, - остриём кинжала по сердцу звучит мужской голос, открываю глаза, - всё не так…

- Тебе лучше выйти, - перебивает, резко поднимается на ноги Эрик, встаёт перед отцом моего сыночка, перекрывает ему проход.

Смотрю на лицемерного подонка и практически задыхаюсь от его взгляда! Не верю! Не верю больше тому, что вижу в его тёмных глазах! Сожаление, раскаяние, боль, любовь! Как же я не видела этой лжи раньше? Слепая дура! Прав папа! Я наивная, доверчивая, и совершенно не разбирающаяся в людях, не вижу их настоящих лиц! Но не теперь! Я словно прозрела и вижу всю черноту, что окружает меня!

- Оставь нас, Эрик, - рычит Павел, но с места не двигается, он через плечо моего защитника продолжает смотреть на меня.

Отвожу взгляд, это слишком, не могу больше смотреть на него, слышать его голос, чувствовать его присутствие, ощущать его запах туалетной воды! Теперь любимый запах ощущается иначе, тошнотворная вонь забивает нос, к горлу подступила желчь. Зажимаю рот ладонью, затаиваю дыхание, пытаясь унять тошноту.

- Исключено, ты разве ещё не получил от Кристиана приказ не приближаться к Милане? – произносит Эрик, - получил, по взгляду вижу, так что убирайся, и больше не приходи, иначе мне придётся….

- Оставь нас! – взрывается Павел, его ор прокатывается вибрацией по стенам.

- Нет, Паш, даже не надейся, я не оставлю Милану наедине с тобой, - совершенно спокойным голосом отвечает Эрик.

- Ты кем себя возомнил? – продолжает кричать лжец, - ты всего лишь прихвостень Иннокентия, и не имеешь право стоять между мной и моей любимой женщиной!

- Замолчи! – выдавливаю через ком тошноты, - замолчи….

- Мила, девочка моя, выслушай меня, прошу! Я расскажу тебе всю правду, только поверь мне, родная, я люблю тебя! Люблю, слышишь?!

- Нет! Нет! - зажимаю уши, остервенело качаю головой.

Что он делает?! Зачем продолжает рвать мою душу и сердце, там и так нет и единого целого кусочка!

- Довольно! – раскатом грома раздаётся голос Эрика, - ты совсем краёв не видишь, хочешь добить её окончательно? Грош цена твоей любви, Павел! Я запрещаю тебе приближаться к Милане! Покинь палату, Павел, иначе я помогу тебе это сделать!

- Да кто ты такой, чтобы запрещать мне к ней подходить?! Она моя! И я не позволю вам её забрать! – горланит в ответ.

- Поздно, она уже не твоя, давно не твоя, и я имею полное право запрещать тебе приближаться…, к моей невесте!

Слова Эрика словно снежный ком на голову, даже кожа начинает покалывать, словно от прикосновения мелких, ледяных снежинок! Звенящая тишина, что образовалось с последним словом «НЕВЕСТА», оглушает, давит на перепонки, доставляя дискомфорт.

- Повтори! – гортанный рык Паши нарушает тишину, вздрагиваю и тут же низ живота пронзает болью.

Кое-как сдерживаю стон.

- Ты всё прекрасно слышал, - отвечает Эрик.

Лицо Павла искажается гримасой лютой злобы, цвет его глаз изменяется до небывалого оттенка, они словно кровь наливаются, становятся дьявольскими, витки вен на шеи и лбу увеличились. Ещё чуть-чуть и он бросится на Эрика, но этого не происходит! Павел медленно перевёл на меня взгляд, прикрыл глаза всего на секунду и развернувшись, широким шагом выскочил из палаты.

- Идиот! – тихо бросил мужчина исчезнувшему в коридоре Павлу, - ты как? – обернувшись ко мне лицом, смотрит пристально.

В ответ только качаю головой, не могу описать то, как чувствую себя, во мне столько всего, что не разобрать.

- Эрик, вы же пошутили про невесту? – спрашиваю с надеждой.

Я не знаю, чего ещё можно ожидать от этих людей!

- Нет, - в добавок отрицательно покачивает головой, - как бы дико для вас это не звучало, но вы, Милана, действительно моя невеста, - ни капли, не меняясь в лице, говорит мужчина, медленно подходя к стулу, присаживаясь на него обратно.

- Что? – ошарашено смотрю на несущего полную чушь мужчину.

- Это ради же вашей и вашего сына безопасности, я конечно не должен был сообщать такую новость сам, это должен был сделать Кристиан, в более удобной обстановки, как-то подготовить вас, но обстоятельства вынудили, - делает глубокий вдох, в то время, как я, неотрывно смотрю на совершенно чужого человека и слушая его, молюсь, чтобы всё оказалось чудовищным сном!

Это сон! Точно сон! В жизни такого не бывает!

- Дело в том, что ваш сын является наследником очень огромного состояния, которым сейчас владеет Кристиан. К сожалению, его здоровье подкосил один инцидент, выкарабкается он или нет, никто не знает, врачи не дают никаких гарантий. Милана, прекратите себя щипать, зачем вы это делаете?

- Я хочу проснуться, это сон, плохой, страшный сон! – бормочу в ответ и слёзы новым потоком из глаз, когда понимаю, что ощущаю боль на коже запястья, а дурной сон не уходит.

- Вы не спите, Мила, - сочувственно произносит Эрик, - к сожалению всё реально, не стоит причинять себе ещё большую боль, - огромной ладонью накрывает мои руки, не позволяет больше царапать нежную кожу, - как только вас выпишут, начнётся подготовка к нашей с вами свадьбе. Кристиан не отпустит своего наследника, и матери лишать его не будет, но так как ребёнок ещё слишком мал, кому-то нужно управлять всем имеющим бизнесом, что есть у Кристиана. Павел наломал слишком много дров, ему не видать и копейки из того, что теперь принадлежит наследнику. Но и вы управлять всем не сможете, потому что не знаете, что и как, вы просто не справитесь, вас сожрут и забудут, отнимут всё, до последнего гроша. Кристиан, как только узнал, что вы носите под сердцем мальчика, стал готовится к его появлению, но тогда он узнал ещё и о планах своей снохи и внука и ему пришлось кардинально менять план действий. Если бы Павел пришёл и честно сознался, что завёл женщину на стороне и она ждёт от него сына, то конечно же он и был бы вашим мужем, развёлся бы с первой женой и всё, но влезла Раиса Федотовна и предложила просто забрать у вас ребёнка, и воспитывать его с Алиной, на что Павел согласился, - режет словами что канцелярским ножом, оставляя тонкие, глубокие и долго заживающие раны.

Вот так вот просто, ради денег они готовы были забрать моего малыша, а мне сказать, что он умер! Ради денег!

- Так вот по этому, вашем мужем стану я, откажетесь от моей персоны, ваше право, только Кристиан не оставит вас без мужской поддержки, выдаст замуж за другого мужчину, и поверьте, отказаться вы не сможете, слишком много у этого человека власти рычагов давления, ради намеченной цели, Кристиан не пожалеет никого.

глава7

ПАВЕЛ

«НЕВЕСТА», - набатом бьётся в голове.

Отхожу подальше от палаты, спиной опираясь о стену, сползаю по ней вниз.

- Твари! Ненавижу! – крепко бьюсь затылком о стену пару раз.

Я так и знал! Знал, что так будет, но всё же надеялся, до последнего надеялся, что план матери сработает! Когда дед узнал о Миле? Когда начал действовать? Эрик жених! Серьёзно? Он же робот! Он не сможет сделать её счастливой! Он убьёт её своим холодным расчётом!

Нет! Так не пойдёт! Нужно вытаскивать Милу из этих лап! Плюнуть на всё, забрать её с сыном, и исчезнуть, сменить фамилии, имена, если понадобится, то и внешность! Благо средства на это есть! Нужно подготовится, выстроить план действий! Как только Мишка поправится, сразу заберу их, Милаше всё объясню, моя девочка поймёт меня, другого варианта я даже представлять не хочу.

- Паша, - визгливо разносится голос матери по коридору, и торопливый стук каблуков, - ты чего там расселся! Вставай, сын, у нас неприятности! Этот старикан наслал на мои магазины проверки! Нужно срочно что-то делать! Павел!

Медленно поднимаю взгляд на женщину, смотрю в её перекошённое страхом лицо. Серьёзно? Оно сейчас боится какой-то там проверки, которая может прикрыть её бутики, и не может, прикроет. Дед пошёл в наступление! Но потеря магазинов не самое страшное, что может сделать Кристиан! Он может упечь её за решётку! Наш план раскрыт, Милу собираются выдать замуж, забрать сына! А она, про бутики? Снова деньги! Сука! Как мы в них погрязли!

- Ну чего ты смотришь? Надо действовать, Паша! Поднимайся давай, нужно ехать, Лёля одна не справляется, - называет имя своего заместителя.

- Я никуда с тобой не поеду, и решать твои проблемы больше тоже не стану, выкручивайся сама, мама, а мне нужно спасти любимую и сына, - опираясь о пол ладонями, поднимаюсь на ноги.

- Что?! Что ты сказал? Ты в своём уме, сыночка? Мне нужна твоя помощь! Твой дед…

- Хватит! – перебиваю громким ором, - с дедом сама разбирайся! – вздрагивает, отступает на шаг назад, - я по горло сыт твоей игрой! Я из-за тебя таких дел наворотил, я предал любимого человека, потерял её! Я развожусь с Алиной, - ставлю в известность своего первого намеченного пункта в плане.

- Нет, нет-нет, ты не можешь! – трясёт головой, - ты не можешь так со мной поступить! Ты же знаешь, если ты уйдёшь от Алины, то она, она расскажет Кристиану, мою тайну! – цепляется за рукав футболки.

- А ты уверена, что дед не знает о твоей тайне? И ответь наконец, что такого узнала Алина, расскажи мне мама, что вы скрываете от меня, что ещё ты натворила в своей жизни, - склоняю голову набок, жду ответа.

Как бы смешно не было, но я действительно не знаю, о каком секрете матери, услышала Алина. Сколько раз пытался выведать информацию, всё мимо! Обе молчат, только умело шантажируют.

- Уверена, Кристиан не знает, иначе….

- Говори, что ты сделала? – вновь перебиваю, дёргаю рукой, высвобождаю рукав футболки из длинных пальцев.

- Хорошо, - выдаёт нервно, - рано или поздно ты всё равно об этом узнаешь, - обхватывает себя за плечи, - сердце Филиппа…, - начинает говорить об отце, которого уже нет пятый год, - приступ случился не просто так, он узнал одну вещь, - опускает голову вниз, прячет от меня слёзы.

Мать никогда не показывает истинных чувств, даже при мне, но при упоминании отца, он не может себя контролировать, любила его сильно.

- Что узнал отец? – внутри появляется колючий холодок, её ответ мне явно не понравится.

- Что ты не его сын.

Дорогие читатели! Огромное спасибо, что продолжаете оставаться с героями и мной! Некоторое время проды будут добовляться в маленьком объёме! После 50 страниц, главы будут нормальными!

- Как не его сын? – дёргая ворот футболки, он неожиданно стал душить.

- Вот так, - отводит взгляд в сторону, - я любила другого, но нашим отцам было все равно на чувства детей, - качает головой, - ночь перед свадьбой, я сбежала и провела её с твоим биологическим отцом, это было наше прощание, мы оба понимали, что жизни нам не дадут, я очень зависела от родителей. Отец был человеком слова, раз сказал, что я стану женой Филиппа, значит стану. Когда ты родился, я сразу поняла, что Филипп не твой отец. Родимое пятно на твоём плече тому подтверждение, такое же есть у Севы, - как я понимаю, она называет имя моего биологического отца, - Филиппа я полюбила позже, намного позже.

Плечо за зудело, нестерпимо захотелось содрать клок кожи с меткой в виде кляксы. Чертовски больно осознавать, что родная мать хуже монстра.

- Как отец узнал правду? Ты призналась ему? – рука дрогнула, пальцы сжались в кулак, запихнул руки в карманы дабы не схватить женщину за шею и не задушить.

- «Призналась»? Никогда в жизни! Я не дура, чтобы сама ломать себе и тебе жизнь! – восклицает возмущённо.

От её слов, мои губы сами собой кривятся в горькой усмешке.

- Просто ответь, как? – находиться с ней рядом становится невыносимо, тошно, противно.

- Филипп никогда не интересовался твоими анализами, для него главное было, что ты здоров, а в тот день…, не знаю, как, но в его руках оказалась твоя медицинская карта, зачем он её взял, не знаю, но твою группу крови он заметил, умный был, потому сразу и понял, что не может у тебя быть четвёртая, так как у меня и Филиппа она третья, - наконец-то отвечает мать.

- Как узнала об этом Алина?

Ноги подкашиваются, правда слишком жесткая, я любил и люблю отца, даже после его смерти. Он всегда проводил со мной своё свободное время, он любил меня, даже больше, чем мать.

- У твоей жены слишком большие уши, и длинный нос! Суёт его куда её не просят! – морщится, - она подслушала мой разговор с Севой, - поджимает губы.

- Ты продолжишь с ним общаться? – поддаюсь вперёд, - ты всё время изменяла отцу?

- Нет! Я не изменяла после свадьбы, с Севой мы столкнулись случайно, уже после смерти Филиппа, сначала мы просто общались, редкие встречи, а после…, а устала быть одна, устала, я хотела любви, мне так не хватало Филиппа, в общем у нас закрутился роман, а после я призналась ему, что у него есть сын. И после этого случилось неожиданное, Сева стал требовать встречи с тобой, требовал, чтобы я рассказала тебе всё. Один раз он позвонил в момент, когда я была у вас дома, Лиза тогда заболела, он вновь требовал, чтобы я рассказала тебе правду, у нас получался скандал, а твоя жена его услышала, вот так мы и оказались на её крючке.

- Мы? – цежу, - нет, мама, на крючке оказалась ты! Это ты своим враньём разрушила несколько жизней! Идиот! Нужно было ещё тогда нажать на вас и узнать суть шантажа Алины! И ничего бы не было! Каждый жил бы сейчас своей жизнью! А ты не думала, что дед знает, что я ему не кровный внук? Не думала, а мама? Дед многое знает, он ещё тот продуман!

- Нет! Кристиан ничего не знает, иначе бы не прислал своего человека к Милане! Он считает твоего сына своим правнуком! Так что, ничего он не знает, а вот если ты уйдёшь от Алины, то будет в курсе, - взгляд становится строгим, но меня он давно не берёт.

Слова матери царапаюсь что-то в груди, но неожиданно от этого, становится как-то легче. Не сразу понимаю свои ощущения, а когда до меня доходит, готов прыгать от радости.

- Миша Кристиану никто, а значит и Милана деду не нужна будет, если он узнает, что правнук не его! – произношу мысли вслух.

- Не смей этого делать! Ты не можешь так с нами поступить? Твой сын должен стать наследником, мы позже придумаем, как забрать его! Мать одиночка нам не помеха! Уговорим Милану, она поймёт, ни одна нормальная мать не станет лишать своего дитя красивой и сытой жизни!

-Хватит! Я расскажу деду всю правду, заберу сына и Милу и исчезну, а вы варитесь в этом аду дальше сами, грызите друг друга за те проклятые деньги! И кстати, твой план вновь провальный, так как Мила уже является невестой, дед позаботился и нашёл ей будущего мужа, так что уговорить тебе её не удастся! Ты проиграла, мама!

глава8

МИЛАНА

- Милана, - раздаётся голос Эрика.

Этот мужчина уже час не покидает моей палаты, занял место в углу на стуле, сосредоточенно ковырялся в телефоне. И вот опять пытается завести разговор. Не хочу я слушать весь этот бред! Дед Павла сумасшедший человек, да и сам Павел такой же! Нормальные люди так не поступают, не воруют детей у мам! И не важно, что он отец! Не хочу не о чём говорить, сейчас в моей душе такой раздрай, что жить не хочется, и, наверное, только мой сыночек держит меня здесь.

Мой малыш! Я даже не знаю, как у него дела! Медперсонал в палату не заходит, но со слов Эрика, мой сыночек сейчас под вентиляцией лёгких. Если бы мои ноги могли ходить, то уже сейчас бы я была там, рядом с моим крохой!

- Милана, - вновь зовёт Эрик.

Не отвечаю, не смотрю в его сторону, хочу домой, к маме и папе, я даже позвонить им не могу, как я им всё объясню? Они же с ума сойдут! У мамы сердце больное!

- Хорошо, не отвечай, просто выслушай, - тяжело вздыхает, - через пару часов, вас сыном перевезут из этой клиники…

- Как перевезут, куда? – тут же реагирую на услышанное.

- В загородный дом Кристиана, там сейчас подготавливают для вас комнату, ты не волнуйся, всю необходимую медицинскую аппаратуру туда тоже доставят, за тобой и мальчиком будут присматривать хорошие специалисты, этой клинике и её хозяйки доверия нет, - дёргает желваками, - в дом Кристиана без его приглашения Павел и его мать не заявятся, да и не до этого им сейчас будет, разозлили они родственника, - хмыкает мужчина.

- Я не хочу туда ехать, - страх липкой субстанцией скользит по спине, - не надо, пожалуйста, - смотрю умоляющим взглядом.

- Так надо, ты потом, и сама это поймёшь, если ты боишься Кристина, то зря. Он, конечно, жёсткий человек, порой с ним трудно найти общий язык, но почему-то я уверен, вы подружитесь. И поверь, всё что он будет делать в вашу с сыном сторону, будет только во благо вам…

- И замуж против воли, это тоже во благо? Огромное наследство на только родившегося ребёнка тоже во благо? Насильно тощать в чужой дом? Я не хочу этого всего, моему сыну не нужны его богатства, нам нужен покой, хочу уехать и никогда больше не вспоминать этой семьи! Забыть о предательстве любимого мужчины, хотя это вряд ли получится, такое не забывается и часто оставляет отпечаток на сердце, - высказываю протест.

Что мне делать? как спастись от этой сумасшедшей семейке?

- Я уже объяснил, почему ты должна выйти замуж, - хватает стул за спинку, в несколько шагов оказывается у моей кровати, как и первый раз усаживается верхом на стул, - и решать нужно наследство Кристиана твоему сыну или нет, не можешь, он вправе будет отказаться от него, как только достигнет совершеннолетия, подумай о его будущим, разве ты не желаешь ему самого хорошего? Вижу, что желаешь, так что не принимай поспешных решений. По поводу «уехать», - поджимает губы, хмурит брови, - Павел не отстанет от тебя, будет преследовать, прощение просить, заявит права на сына, и ещё не известно как поступит его мать и жена, ради денег эти две дамы готовы на многое, им всем нужно наследство Кристиана, которое уже принадлежит твоему сыну, - что бетонной плитой придавливает словами.

- Что? Как принадлежит? – дёргаюсь вперёд, вот только тело наполовину не слушается, катетер в вине приносит боль.

- Вот так, с первых секунд жизни, - дёргает уголком губ, в то время как у меня все содрогается внутри.

В голове не укладывается! Как так можно распоряжаться чужими судьбами? Кем себя возомнил дед Павла? Богом? Царём? Где найти управу на этого человека, кто может мне помочь избавится от этой семьи? Конечно, я желаю своему малышу только хорошей жизни, но не так, не таким способом!

Краем глаза замечаю движение через стекло двери и тут же концентрирую взгляд на замеченном.

- Не бойся, оно уже ничего не сделает, - подмигивает Эрик, заметив, как я напряглась от появления Елены Эдуардовны у двери палаты, - сейчас будет умолять не заявлять на неё в полицию, прощение будет просить, возможно даже на колени встанет, но как бы ты решение не приняла, она понесёт наказание, - его губ касается усмешка от которой мороз тонкой струйкой бежит по позвоночнику.

- Я с радостью напишу заявления и на неё и Павла с Раисой Федотовной. Вот только дадут ли мне это сделать? – смотрю на женщину, что мнётся и не заходит в палату.

Она сейчас совсем не похожа на ту, что вела мою беременность, с неё словно вся деловитость сошла, причёска растрёпана, лицо бледное, и взгляд что у загнанной стаей волков лани.

- Тебе и не потребуется этого делать, её репутация уже дала трещину, уверен, Иннокентий сделает всё, чтобы у этой клиники сменился владелец, а для Елены это хуже, чем тюремный срок, это её детище, которое она так глупо теряет, - отвечает мужчина, - а Павла и Раису Федотовну ждёт другое наказание, - встаёт со стула и широким шагом подходит к двери, открывая её, - проходите, Елена Эдуардовна, есть разговор, - отходит в сторону, даёт проход для женщины.

Подруга Раисы Федотовны сверкнув ненавистным взглядом на Эрика, делает пару шагов вперёд, переступая порог палаты, прикрывает за собой дверь.

- Милана…, - начинает женщина, но тут же замолкает, поджимает губы.

- Как вы могли? – слетает с моих губ, - неужели вам не страшно совершать такие вещи? – спрашиваю, и удивляюсь своей смелости, вот так разговаривать, - вам не снятся кошмары по ночам? – почему-то во мне появляется уверенность, что я не первая жертва этого врача, она и о меня делала страшные вещи, возможно даже хуже чем со мной.

- Нет, не снятся, это жизнь девочка, иногда приходится пачкать руки, чтобы добиться желаемого, - шипит, вскидывает подбородок, взгляд её мгновенно изменился, в нём снова стервозность и превосходство над другими, и она совершенно не раскаивается от своего преступления, - тебе наивной дурочке не понять, - кривит губы в усмешке.

«Наивной дурочке»! Да! Такой я и являлась, пока мне не показали, насколько может быть чёрным мир, ударив очень жестко и больно.

- Извиняться не стану, глупо это, - заявляет женщина, на что Эрик хмыкает и проходит обратно к стулу, присаживается в излюбленной для него манере, наверное, это привычка.

- Ну почему же «глупо»? Вот мне кажется, Мила бы с удовольствием посмотрела, как вы, Елена Эдуардовна, будете на коленях стоять, и умолять не писать на вас заявление в полицию, - скрещивает руки на спинке стула, растягивает губы в широкой улыбке, от чего на его щеках появляются две глубоких ямочки.

Они ему идут. Невольно проносится в голове.

- Заявление в полицию? Мне на колени встать? – щурит глаза, и неожиданно заходится громким хохотом.

В её смехе нет веселья, там горечь, злость, ненависть!

- Я не дура, я знаю, что меня ждёт, куда мне против Иннокентия? Он же ради своего друга на всё пойдёт, вот уж не думала, что бывает такая дружба. Два престарелых пердуна, ни сегодня-завтра в могилу лягут, а все продолжают держать в своих руках такую власть, - пропитанным ядом голосом плюётся женщина.

У меня нет слов, что-либо ей сказать, понимаю, что её не пристыдить, не заставить испытывать чувство вины или раскаяния. Она безжалостная, продажная гадина!

- Ну раз вы не дура, то должны понимать, Милана с сыном не останутся в этой клиники, так что подготовите нам все документы, через два часа прибудет спецмашина, вам лучше поторопится, сделать всё вовремя, - резко становится серьёзным Эрик, ему явно не понравилось высказывание врачихи.

- Удерживать не буду, мне честно сказать всё равно, все документы будут готовы через двадцать минут, - отвечает Эрику, и не сказав больше ни слова, покидает палату.

глава9

ПАВЕЛ

- Где ты был?! – налетает на меня Алина, стоит только переступить порог дома.

Всклокоченная, глаза блестят неконтролируемой яростью, руки скрещены на груди, поза воинственная.

Мать позвонила, или же просто чувствует, что это конец?

Не отвечаю, скидываю ботинки, ногой пинаю из в сторону, делаю шаг вперёд, чтобы пройти в детскую, посмотреть на своих девочек. Как бы я их не любил, как бы дороги они мне не были, с их матерью наши отношения закончены.

- Что это? – произносит с испугом.

Слежу за её взглядом, опускаю глаза вниз. Зажмуриваюсь на секунду, сглатываю ком в горле. Моя футболка испачкана кровью Милы.

- Чья это кровь? Что случилось? – вся ярость вмиг испаряется, она рывком бросается вперёд, обхватывает своими ладонями моё лицо, в глаза заглядывает с тревогой.

Соврать? Нет! Пора расставить все точки на (i), признаться, сообщить о своём уходе. Мне нужно приступить к спасению Милы и сына, пока не стало поздно.

- У меня сегодня родился сын, - отрываю её руки от своего лица, отстраняю жену, что каменной глыбой застыла от моих слов.

- Что? – шепчет одними губами, - от кого?

- От любимой женщины, Алина, я подаю на развод, - произношу то, что так давно хотел.

- Нет! – по её телу проходит волна судороги, трясёт головой, - нет, слышишь, я не дам тебе развод! Я не отдам тебя какой-то потаскухе, что залезла к женатому мужику в трусы! Ты видимо Пашенька забыл, я знаю кое-что о твоей матери, я расскажу об этом твоему деду, и он…

- Расскажи, сделай мне одолжение, развяжи это клубок лжи, освободи меня! – перебиваю, поддаюсь слегка вперёд, смотрю в её бегающие глаза, - я и сам расскажу Кристиану, что я не его внук, - показываю, что в курсе тайны.

На пару секунд он замирает, я буквально слышу, как шестерёнки в её голове начинают вращаться с бешеной скоростью.

- Ты не можешь нас бросить, у нас двое детей! Я пожалуюсь отцу! – вспоминает про родителя, который совершенно не интересуется жизнью дочери, ему плевать, она для него билет в кресла депутата.

Но это кресло легко потерять, один звонок Кристина, и боров с поросячьими глазами лишится всего. Однажды он уже был на грани краха, но наша женитьба с Алиной его спасла. Матери приглянулась красивая девушка на роль моей супруги. Её не волновало грядущий крах будущего родственника, она знала, что дед поможет, обговорила всё с отцом, а он уж заручился поддержкой деда. Мол у каждого может случится форс-мажор, ведь семья довольно известная, дочка их подходящая кандидатка.

Мне же мать твердила что детки у нас будут очень красивыми. Она в этом не ошиблась, девочки и правда красавицы. Дед не мог не помочь моему тестю, уладил всё, посадил в тёпленькое кресло, но зорко присматривает за ним, тесть без слова деда и пальцем не может пошевелить.

- И что он мне сделает? – усмехаюсь, смотря на жену, - пальчиком погрозит? Скажет какой я нехороший, изменил жене, предал семью? Не сможет, милая, - качаю головой, - и знаешь почему? – склоняю голову на бок.

- Почему? – вздёргивает подбородок вверх.

- Да потому, что у самого рыльце в пушку, сам далеко не семьянин, да и ты сама знаешь, так что, Алина, отец тебе не поможет, к тому же нагретое место терять не захочет, рта не сможет открыть, - цокаю языком.

- Ты…, - шипит сквозь стиснутые зубы, кривится.

- Я знаю, кто я, можешь не стараться, - обхожу стоящую на том же месте жену, - я пришёл забрать кое-какие вещи, с девочками попрощаться, я их не бросаю, буду помогать, забирать к себе, этот дом и машина остаются вам, квартира мне, и даже не спорь, на фирму можешь не претендовать, дед и копейки вам с неё не даст….

- Он не имеет право! – вскрикивает в спину.

Останавливаюсь, оборачиваюсь на крик.

- От чего же? Это его имущество, и он может поступать с ним, как захочет, к тому же ты сама всё разрушила, своими руками, своим поступком! Ты совершила преступление! – напоминаю с чего всё началось.

- Ты не имеешь право меня во всём обвинять! Я не готова была к рождению ещё одного ребёнка! Я только родила Вику, ещё даже не отошла от прошлой беременности, а тут снова две полоски! Я не слон, чтобы ходить несколько лет с огромным пузом! Я же не знала, что так будет!

- Замолчи! Всё ты прекрасно знала! Елена рассказала матери, как ты приходила к ней на осмотр, как она предупреждала о большом сроке, предупреждала о последствиях, поэтому и отказала тебе! Но ты же не остановилась! Когда пила те таблетки, тебе было хоть на каплю жалко нашего сына? Скажи, Алина, твоё сердце дрогнуло в тот момент? Семнадцать недель! Ты убила нашего ребёнка на семнадцатой неделе! – ору на весь дом, нервы сдали к чёртовой матери.

О беременности Алины мы узнали от Елены, она позвонила после того, как женушка заявилась к ней с просьбой сделать прерывание беременности, но как оказалось, срок был уже большим. Живот Алины ещё не пришёл в норму, сама она не почувствовала изменений в себе, узнала случайно, на плановом осмотре гинеколога, и сразу решила избавится от малыша.

глава10

МИЛАНА

- Осторожнее, - рявкает Эрик на двух мужчин в белых халатах, что спускают из машины скорой помощи каталку, на которой лежу я.

Каталка резко дёрнулась, шов пронзило острой болью, с губ слетел тихий стон, что и заметил мужчина. Меня укутали в несколько одеял, и это несмотря на то, что на улице середина лета, жарко, душно, после дождя от земли идёт испарение.

- Извините, - произнёс один из медбратьев.

Я же никак не отреагировала на его слова, мой взгляд прикован к кювезу, в котором лежал мой малыш. Он совсем крошечный, беззащитный, с кислородной трубкой. Сердце сжимается от жалости, за что ему это всё? Чем он провинился? Разве он виноват, что его отец оказался такой сволочью?

- Милана, - дотрагивается до моего плеча Эрик, заставляет перевести на него взгляд, - с ним всё будет хорошо, в доме вас ждут лучшие специалисты, они будут всегда рядом, пока вы не поправитесь.

- Спасибо, - говорю искренне.

Я прекрасно понимаю, что в той клинике могло случится всё что угодно, Елена Эдуардовна ужасный человек, продажный. Как бы я не противилась приезжать в этот дом, я понимаю, что здесь самое надёжное место для моего сына и меня, пока что надёжное, что будет дальше, даже думать не хочу. Хотя мне и думать не надо, за меня уже всё решили.

Каталка, стуча колёсами, тронулась от машины скорой, запрокинув голову, увидела огромный белого цвета особняк, нет, это даже не особняк, это целый дворец! Через несколько секунд меня подвезли к высокой лестнице, что ведёт в дом, опустив каталку, мужчины в белых халатах подхватили её с двух сторон, стали подниматься по лестнице, ещё двое несли кувез с моим сыном.

Мой взгляд вновь прикипел к малышу. Как долго он будет в таком состоянии, когда я смогу взять его на руки, когда смогу поцеловать его крошечные пальчики, дать грудь…

- Что за слёзы, тебе больно? – навис сверху Эрик, он что коршун за своим птенцом следит за мной.

Почему-то именно такое сравнение пришло в мою голову.

- Нет, - качаю головой, - просто…, просто он такой маленький, я так хочу его взять на руки, - вытащив руку из-под одеяла, стала вытирать слёзы, что крупными каплями катились по вискам.

- Он нормальный, ваш Миша соответствует своему возрасту, - раздался голос молодого медбрата, что нёс кувез.

Миша! Я никак не ожидала, что моему малышу уже дали имя, но, когда узнала, ещё там в клинике, была поражена. Павел дал нашему сыну имя, которое выбрала я. Да что имя! У моего сыночка уже есть свидетельство о рождении, в котором в графе мать, стоит имя чужой женщины! Как же быстро всё сделали! Эрик пообещал исправить это «недоразумение» уже сегодня к вечеру!

За мыслями и наблюдением за сыном, совсем не заметила, как нас завезли в комнату, очень большую и светлую, обведя её взглядом, поняла, что это гостиная.

- Мила, ваша комната пока будет на первом этаже, первое время тебе будет тяжело ходить по лестнице после перенесённой операции, позже ты можешь выбрать любую понравившуюся, - вновь склонился надо мной Эрик.

Меня передёрнуло от его слов, хоть он и проявил заботу, заранее обдумал, как мне будет трудно передвигаться после операции, но от мыслей, что я попала в золотую клетку, становится дурно.

- Я не хочу здесь жить, не хочу всего вот этого, замуж не хочу по принуждению, единственное чего я желаю, так это забрать своего сына, и уехать отсюда, - не стесняясь четверых мужчин в белых халатах, говорю Эрику.

- Вечером приедет Кристиан, вы познакомитесь, обо всём поговорите, уверен, после этой встречи, ты поменяешь своё решение. Сейчас ты сильно перенервничала, устала, слишком много горькой правды валилось на твою голову за очень короткое время, ты чуть не потеряла ребёнка, тебе нужно отдохнуть и успокоится, - произносит мужчина, - Светлана, мы приехали, - громко произносит Эрик, смотря куда-то мне за голову.

Быстрые шаги тут же донеслись до ушей, к нам спешили несколько человек.

- Добрый день, у нас уже всё готово, - раздалось над головой.

Чуть повернув её в сторону, взглядом уперлась в двух женщин, они обе были в медицинской форме.

- Замечательно, забирайте Михаила и Милану, и приступаете к своим обязанностям, - отдаёт приказ Эрик.

- Как скажите, - чуть честь не отдают женщины.

Уже через пару минут я лежала на очень большой и мягкой постели, в нескольких метрах стоял кувез с Мишей, а вокруг него медицинская аппаратура. Ещё через десять минут мне поставили капельницу, от которой неимоверно затягивает в сон. Мыслей было столько, что голова шла кругом, истощённый событиями организм решил отправится на отдых, и ему было плевать на мой страх. Я боялась уснуть, а проснувшись, не обнаружить своего малыша.

Даже во сне меня не отпускает тревога, я просыпалась и чуть ли не бросаюсь с постели, но стоило взглядом наткнутся на кувез с моим сыночком с чудовищными трубками, как тут же проваливалась в очередной тревожный сон. Окончательно проснулась словно от толчка, открыв глаза встретилась взглядом со Светланой.

- Как вы себя чувствуете, Милана? – тут же прозвучал вопрос.

- Живот болит, - отвечаю хриплым со сна голосом.

- Видимо действие обезболивающих закончилось, сейчас уколем и боль пройдёт, завтра утром будем подниматься, лежать долго нельзя, - подойдя к высокому столику, зазвенела стеклянными ампулами, следом разнеслось шуршание рвущий упаковки шприца.

- Как мой Миша? – попыталась приподняться на локти, чтобы заглянуть в кувез, но в глазах неожиданно стало темнеть, в ушах зазвенело, пришлось лечь обратно, прикрыла глаза.

- С мальчиком всё хорошо, он у вас молодец, - глухо донеслось от женщины, в ушах ещё звенит, - если и дальше всё пойдёт, как сейчас, то скоро ваш малыш скоро поправится, - судя по звуку шагов, Светлана подошла к моей постели, - Милана, вам плохо? – раздалось над головой.

В ответ киваю, во рту всё пересохло после того, как в глазах потемнело.

- Сейчас измеряем давление, но для начало сделаем укол.

Светлана принялась за свою работу, я же продолжала лежать с закрытыми глазами, наблюдать за работой женщины совсем не хотелось. Мысли в голове вновь зароились роем жужжащих пчёл, а следом стали появляется воспоминания наших отношений с Павлом. Теперь, мне казалось, всё по-другому, наши встречи, его взгляды, проведённые редкие ночи, его резкие уезды после звонка Алины, то, как он менялся в лице.

Как я не замечала страха в его глазах, когда звонил телефон? Он же боялся! А я дура думала это переживание, за сестру, которой как оказалось и никогда не было, он просто боялся попасться на вранье! А то, когда он не отвечал на звонки, длительные командировки, а главное пару раз я видела его в городе, мельком, но тогда думала, что мне мерещится любимый мужчина, потому что соскучилась. А вчера? Наверное, только такая дура как я, ничего не смогла понять! Лиза же назвала его ПАПОЙ!

- Давление чуть ниже нормы, но учитывая перенесённую операция, ничего критичного нет, вы просто сильно устали, и пять часов сна вам мало на восстановление сил, - снимая с моей руки тонометр, выдёргивает меня из мыслей.

Пять часов? Я проспала целых пять часов, а по ощущением час-полтора.

Где-то сбоку разнёсся тихий звук напоминающий будильник, повернув голову и открыв глаза, пронаблюдала, как Светлана отошла от моей постели, остановилась около окна отключена звук, взяв в руки небольшие часы. Дверь комнаты открылась и на пороге появилась вторая женщина, в её руках была коробка. Имя этой женщины мне пока не известно. Она прошла в глубь комнаты, поставила свою ношу на стол с медикаментами.

- Ты вовремя, пора кормить нашего мужчину, - повернулась к ней лицом Светлана, а я сразу поняла о ком речь.

- Кормить? – спрашиваю, понимая, как глупо звучит мой вопрос.

Неожиданно грудь стала покалывать, и только сейчас я ощутила, как она увеличилась в размерах, положив руку сверху, почувствовала какой налитой она стала.

- А как мне его кормить? Его можно достать оттуда? – киваю на кувез.

- Нет Милана, вы не так поняли, кормить Мишеньку будем мы, он ещё не умеет сам сосать, поэтому кормление происходит через зонд. Пока вы получаете антибиотики, грудное молоко для Мише противопоказано, поэтому кормим смесью, через каждых два часа, маленькими дозами, - объясняет женщина, имя которой я ещё не знаю.

Я прекрасно знаю, что такое зонд, и от мысли, что моему сыночку вводят трубку для питания, становится дурно. Глаза застилают подступившие слёзы. Так не справедливо! Почему мой сыночек должен страдать? За что ему всё это?

- Милана, не расстраивайтесь, самое большое это месяц, и ваш сын будет кушать сам. Главное сейчас не потерять молоко, чуть позже я покажу вам, как правильно сцеживать пришедшее молоко. Как я уже сказала, как только мы перестанем колоть вам лекарство, будем кормить Мишу грудным молочком, с ним он быстрее пойдёт на поправку, да и вес начнет набирать, - улыбалась женщина, в то время как Светлана надела медицинские перчатки и подошла к кувезу, просунув руки в отверстия.

Дверь комнаты вновь открылась, и мы все трое перевели взгляд на вошедшего, а точнее на вошедших. В дверном проёме стоял Эрик и очень пожилой мужчина. Я сразу поняла, кто он. Кристиан – дед Павла, и прадед моего сына.

Пронизывающий взгляд серо-голубых глаз пожилого мужчины, сковал всё моё нутро ледяной коркой. Комнату буквально в секунды заполнило властной энергией, что исходила от этого старика, воздух стал густым и тяжёлым. Замерев и боясь дышать, смотрела на деда Павла, и невольно искала сходство между внуком и дедом. Странно, но они совершенно не похожи, да и чего странного, если Павел очень сильно похож на свою мать. Он явно взял её гены, и как оказалось не только внешние, но и вся подлость перешла от матери сыну.

- Всем добрый вечер, - раздалось холодным голосом.

Светлана и вторая женщина одновременно ответили на приветствие пожилого мужчины, а вот я и слова не смогла вымолвить, словно язык проглотила. Серо-голубые глаза продолжали пронизывать меня своей арктической стужей уже не просто покрывая нутро коркой льда, а замораживая кровь в моих жилах. Стало страшно, мне никогда ещё не приходилась сталкиваться с такими людьми, как Кристиан, Павлу и крохи той энергетике, что наполняла этого старика не передалось!

А я ведь считала Павла очень влиятельным и властным человеком, но теперь понимаю, что он обычный, как и многие другие люди, только сильно падкий на деньги, ради которых он пошёл на преступление, мерзкий обман!

Пока я сравнивала Павла с его дедом, Кристиан оторвал от меня свой взгляд, переводя его на кувез с Мишей. Сделав шаг к моему сыну, пожилой мужчина странно покачнулся, взгляд машинально опустился на его ноги, и только после этого я заметила трость в его руке. В памяти сразу всплыли слова Павла, что его дед заболел и находился на лечении, да и Эрик про это говорил. Только сейчас вспомнила, что всё время представляла себе Кристиана лежащим больным, а тут оказывается он ходит, с тростью, но ходит!

- Как дела у моего правнука, Светлана, - подойдя к кувезу и посмотрев на Мишу, задал вопрос пожилой мужчина.

- Всё у него хорошо, не переживай, Кристиан, - ответила женщина, совершенно не такой интонацией, как я ожидала.

Она обратилась к нему на «ты», словно они друзья.

- Я надеюсь на тебя, Света, - подняв взгляд на женщину, произнёс Кристиан.

- С твоим правнуком всё будет хорошо, а вот тебе не стоило подниматься из постели, перелёт был долгим, неизвестно, как он может нам аукнутся, - вытаскивая руку из отверстий в кувезе и снимая перчатки, ответила женщина.

- Нормально, - отмахнулся от врача, - мне нужно пообщаться с Миланой, оставьте нас, - приказал дед Павла.

Светлана, кивнув головой, двинулась в сторону двери, следом за ней поспешила вторая женщина. Я уже поняла, что Светлана у них за главного, и скорее всего вторая женщина просто медсестра.

Дверь за женщинами закрылась, Эрик, что стоял до этого статуей и не произнеся и слова, сделал несколько широких шагов в угол комнаты, где стояло довольно массивное кресло. Подвинул его ближе к кувезу, а точнее к Кристиану, он помог старику разместится в нём. Я видела, как Кристиану тяжело опускаться в кресло, хоть его лицо продолжаю быть каменным, но пальцы, что крепко сжимали рукоятку трости – побелели.

- Ну вот мы и встретились с тобой, Милана, честно говоря, я готовился это сделать через пару месяцев, но мой внук идиот, ускорил этот процесс, - откинувшись на спинку кресла и вновь уперев в меня свой ледяной взгляд, заговорил мужчина.

- К чему готовились? – наконец-то смогла шевелить языком.

Он готовился?

- Готовился к нашей встречи, - не выражая ни единой эмоции на каменном лице, отвечает мужчина, - я стал наблюдать за вами, как только мне доложили о вашей беременности, ждал что внук разрешит вопрос, как следует, но он пошёл на поводу у своей матери. Не ожидал я такого от него, но как говорится, в семье не без уродов. Не будем сейчас обсуждать Павла, перейдём куда важным делам. Эрик тебе уже объяснил кое-какие вещи. Так вот, через месяц состоится ваша свадьба, выбора, девочка у тебя нет, вы станете с Эриком супругами, другой кандидатуры я не одобрю, и уйти я вам не позволю. Миша мой наследник, долгожданный наследник. К тому же всё, что есть у меня, уже принадлежит ему, - бросает короткий взгляд на кувез, - осталось только достичь восемнадцатилетия, и встать у руля всего того, что я ему передал, а там очень много всего.

- У вашего внука есть жена и дети, - говорю тихо, сердце больно сжалось, неожиданно накатило чувство предательства в полной мере, что дремало до этой минуты, - они ваши законные внучки, почему вы их не сделали наследниками? Почему мой сын? Почему вы распоряжаетесь моей судьбой? Кто вам дал такое право? Я не хочу всего этого, не желаю выходить замуж за нелюбимого мужчину, - бросаю взгляд на Эрика, - перепишите своё завещание на своих внучек, - произношу последние слова с мольбой в голосе, но тут же затихаю, ёжусь под прямым, ледяным взглядом пожилого мужчины.

В комнате повисает гнетущая тишина, что вновь становится тяжело дышать. Оба мужчины смотрят на меня, казалось бы, одинаковыми взглядами, но нет. Взгляд Кристиана продолжал быть тяжёлым, властным, от которого хотелось спрятаться и больше никогда не видеть! Эрик же смотрел иным, более мягким, он явно понимал какого мне, понимает, что так нельзя с людьми, но это не меняло ситуации, он явно не мог изменить всего.

- В нашей семье не положено передавать наследство в женские руки, наследником должен быть мужчина, - все тем же холодным голосом нарушил тишину Кристиан, - всё состояние должно было остаться Филиппу, но моего сына не стало, - называет имя отца Паши, - от него Павлу, но у моего внука до рождения Михаила, - короткий взгляд на кувез, - есть только девочки, им я предавать ничего не намерен, не допущу, чтобы их мужья руководили тем, что моя семья долгие годы строила, вкладывала свои силы….

- Так пусть Павел с Алиной родят мальчика, - необдуманно перебиваю мужчину, и чуть не прячусь под одеяло в страхе от дальнейшей реакции Кристиана.

- К сожалению этого невозможно! - гремит голосом, что раскатом грома, - в нашей семье недопустимы аборты, а эта безголовая дура, - желваки на лице мужчины дёргаются, - она сделала прерывание беременности на позднем сроке, она убила моего внука! В последствии чего она больше не может иметь детей, так ей и надо, получила наказание божие за свой грех! – гневно бросает слова.

В голове всплывают обвинения Павла в сторону Алины, он обвинял её в убийстве сына! Так вот значит, как всё произошло! Прервала беременность на позднем сроке, и насколько поздним он был? Нет! Не хочу этого знать, это ужасно! Как? Как можно убить свою кровиночку?

- Почему она это сделала? – в противовес своим мыслям задаю вопрос.

- Испугалась за свою фигуру, - резко отворачивается, раскрытой ладонью трёт грудь.

- Светлана! – громко зовёт женщину Эрик, резко подскакивает к старику, - сейчас, Кристиан, только держитесь, - рывком дёрнул полы рубашки, отрывая несколько пуговиц.

- Что у вас? – в комнату ворвалась Светлана и увидев Эрика над дедом, подскочила и оттолкнула молодого мужчины, - что же ты не слушаешь, что тебе говорят? Зачем так разволновался? Хочешь повторного приступа? – запричитала женщина, вытащив из кармана блистер таблеток и взяв одну, - под язык, давай Кристиан, - бросает требовательно, - прикати кресло, Эрик, ему нужно в постель, - обернулась на стоящего позади мужчину.

Эрика как ветром сдуло, он так быстро выскочил из комнаты.

- Всё хорошо, Света, всё хорошо, - с большой одышкой раздаётся голос Кристиана, - эх, совсем я плох стал, дотянуть бы до свадьбы, нужно всё успеть сделать, и тогда на покой, к своей Таисии.

- Рано тебе туда, - перебивает мужчину Светлана.

Наблюдаю за развернувшейся картиной со страхом внутри, мне страшно, что сейчас он умрёт, вот здесь, вот так! Неожиданно чувство вины грузом налегает на плечи, это же из-за меня, из-за моих вопросов он так разволновался!

Не прошло и минуты, как Эрик вновь появляется в комнате с инвалидным креслом, даже не первый взгляд понимаю, что оно очень дорогое, что совсем не удивительно.

- Так, Кристиан, сейчас помоги нам, - вновь заговаривает Светлана, после чего они с Эриком пересаживают пожилого мужчину в инвалидное кресло и не оборачиваясь на меня, увозят Кристиана, закрывая за собой дверь.

Меня же продолжает сковывать страх, и в душе появляется предчувствие беды.

глава11

ПАВЕЛ

- Если ты сейчас уйдёшь, то никогда больше не увидишь девочек! – трясясь от злости, шипит сквозь зубы.

Знает, на что давить, только её угроза бесполезна.

- Ты не сможешь препятствовать мне видеться с моими же детьми, - качаю головой.

- Смогу! Ещё как смогу! Я не позволю, чтобы мои девочки лицезрели рядом с тобой шлюху, что разбила нашу семью! – переходит на визг, совсем не заботясь о том, что может напугать девочек.

- Прекрати орать! – в шаг оказываюсь рядом, хватаю за плечи, встряхиваю так, что слышно клацанье её зубов, - ты можешь напугать Лизу с Викой! В том, что разрушилась наша семья есть и твоя вина, я бы не пошёл искать утешение на стороне, если бы не убила нашего сына! – нависаю сверху, ещё раз встряхиваю и тут же отпускаю.

Алина зажмуривается, закрывает лицо ладонями, качает головой.

- Не дашь видеться с девочками по-хорошему, подам в суд, и тебя просто на просто обяжут это сделать, - бросаю предупреждение и развернувшись спешу на второй этаж, в комнату дочек, они с минуту на минуту должны проснуться после обеденного сна.

- Ненавижу! – летит в спину гневное, - я засужу вас! Вы отдадите половину всего, что имеет ваша семейка, это по праву принадлежит моим детям!

- Не думал, что ты так плохо знаешь законы, - не останавливаясь, продолжаю подниматься по ступеням лестнице, - мои дети могут претендовать только на моё имущество, а если ты забыла, то я напомню, - всё же приходится остановится и обернуться, - у меня кроме этого дома, пару машин и квартиры, больше нет ничего, всё остальное принадлежит Кристиану. И всё своё наследство он завещал правнуку, но не правнучкам, ему нужен был мальчик! Ты сама оставила нас….

- Ах вот оно в чём дело! – взвизгивает не своим голосом, - как я сразу не поняла? Сын! У тебя родился сын! Это из-за него всё! Этому отродью перейдёт всё состояние старого маразматика! А мы с девочками побоку! Ты поэтому и бросаешь нас! Это тебе дед сказал развестись со мной?! – кидает бред, что посещает её голову, - не бывать этому! Я сейчас же позвоню ему и расскажу, что ты ему не внук! Посмотрим, как он отреагирует, узнав такую правду! Не видать тебе и этой шлюхе денежек, - заходится истерическим хохотом, хлопает в ладоши, - хрен вам, что достанется!

- Мне плевать на деньги, можешь звонить прямо сейчас Кристиану, я буду только рад, - бросаю истеричке, и не успеваю развернуться, как позади раздаётся сонный голосок.

- Папа, - лепечет Лиза.

Резко поворачиваюсь на голос дочки, в пару шагов преодолеваю оставшиеся ступени, подхватываю на руки свою принцессу. В глазах дочери испуг. Ещё бы, она никогда не слышала таких громких криков, тем более наших с Алиной.

- Привет красавица, - целую в пухлые щёчки.

- Не смей её трогать! – кричит Алина.

- Рот прикрой, - бросаю через плечо, делаю голос, как можно спокойнее, вижу, как она срывается с места, летит к нам, спотыкаясь на ступенях, - угомонись! – цежу, прижимаю голову Лизы к своему плечу, ладонью закрываю ушко, чтобы дочка не слышала моих слов.

Не обращая больше внимание на разъярённую мамашку, спешу в комнату малышек, и буквально перед её носом закрываю дверь детской комнаты, поворачиваю ключ в замке. Всегда был против того, чтобы в дверях оставались ключи, а сейчас даже рад этому.

- Открой! – тарабанит в дверь, - немедленно открой!

- Папа, - испуганно хнычет Лиза.

- Тишшш, всё хорошо, не бойся моя девочка, - глажу по спине малышку.

Удары и крики прекращаются, но я уверен, Алина не успокоилась, наверное, побежала искать запасные ключи, вот только напрасно, не открыть ей, пока ключ в замке с этой стороны.

В кроватке завозилась Вика, видимо проснулась от криков и ударов матери.

- А кто у нас проснулся? – как можно бодрее произношу и спешу к кроватке к младшей дочурке, - смотри, Лизок, Вика проснулась, давай папочка и её возьмёт, - говорю старшей и ставлю около кроватки, чтобы взять на руку Вику, - иди к папочке, - наклоняюсь над кроваткой, протягиваю руки к ещё сонной дочери.

Черт! Как же мне будет тяжело не видеть их каждый день!

- Лиза, иди ко мне, - усаживаю младшею на сгиб одной руки, второй подхватываю старшую, присаживаюсь на диван в углу комнаты, усаживая своих крошек себе на колени, прижимаю к груди.

На сердце тяжело, не хочу с ними расставаться, но по-другому не могу! Нужно спасти Милу и Мишу, добиться прощения, завоевать вновь её доверие.

- Папа, почему мама так кричит? – вскидывает личико вверх, смотрит на меня перепуганными глазками.

- Мы с мамой чуть-чуть поссорились, но обещаю, такого больше не будет, не бойся моя хорошая, - губами прижимаюсь к лобику старшей и одновременно щекой к макушке Вики.

Нужно угомонить эту дуру, напугала идиотка детей! А что, если она в дальнейшем будет срывать всю ненависть в мою сторону на девочках? Да нет! Этого она не сделает, а если и будет такое, то лишу родительских прав, заберу малышек к себе!

- Павел! – вновь раздаётся за дверью, - открой! – дёргает за ручку двери.

- Успокойся, ты пугаешь девочек, дай мне с ними побыть, я имею на это полное право.

Вика услышав голос матери, завозилась в моих руках, стала крутить головкой в поисках женщины.

- Викуш, - зову младшую, - обними папу, малышка, - утыкаюсь носов в пушок её волосиков, полной грудью вдыхаю детский запах, - как же мне будет не хватать вас, мои красавицы, я люблю вас, помните это, - зажмуриваю глаза, когда маленькие ручки младшей обхватывают меня за шею.

Никогда не думал, что придётся жить отдельно от своих малышек, но выбора у меня нет.

Просидев с девочками около часа, играя с ними в игрушки, посмотрев на танец с гимнастической ленточкой Лизы. Моя малышка готовится к выступлению, уже через две недели будет блистать на сцене своей гимнастической школы. Алина строго следит, чтобы наши дети посещали всевозможные занятия, каждый день Лизы забит различными занятиями, скоро и Вика пойдёт по её стопам.

Поднявшись с пола и прислушавшись к тишине за дверью, взял Вику на руки и усадив её на согнутый локоть, вторую протянул Лизе, беря ей маленькую ладошку в свою, подошёл к двери, остановился. По ту сторону была абсолютная тишина, Алина больше не ломилась в дверь, её вообще за прошедший час не было слышно. Успокоилась?

Повернув ключ и открыв дверь, сразу остановился, взгляд упёрся в разбросанные вещи по всему коридору. Присмотревшись повнимательнее, понял, что это не вещи, а остатки от них. Изрезанные рубашки, пиджаки, брюки, в общем весь мой гардероб, Алина изрезала на куски. Странно, но злости на выходку жены не испытал, вместо неё в груди зародилось чувство тревоги.

- Лизок, - зову дочку, - давай вы с Викой посмотрите мультики, папе нужно прибраться, - киваю на бардак, учинённый Алиной.

Лиза кивает, радостно воспринимает идею с мультиками.

На самом деле я не собираюсь ничего убирать, в доме подозрительно тихо, хочу найти Алину и убедиться, что эта дура ничего больше не учудила. Возвращаю малышек в комнату, включаю мультики на небольшой плазме, усаживаю Вику в манеж, даю ей любимую игрушку.

- Лиза, я сейчас приду, - говорю дочке и поцеловав обеих, выхожу из комнаты.

Мои вещи не только в коридоре, имя усеяна вся лестница и пол гостиной. Всё уничтожила! Спускаюсь вниз, оглядываюсь по сторонам, прислушиваюсь. Тишина. Жены не видно.

- Алин? – зову жёнушку, - ты где? – ногой пинаю порванные вещи.

Ответа нет. Принимаю решение пройтись по комнатам, может засела где? На кухни и в комнатах на первом этаже Алин нет, возвращаюсь обратно на второй этаж, направляюсь в нашу спальню. Из детской доносится звуки телевизора, щебетания Лизы и Вики. Приоткрыв дверь в спальню, заглядываю в неё, здесь полный порядок если не считать раскрытых створок гардеробной и пустых полок и вешалок, где были сложены мои вещи.

Переступив порог спальни, останавливаюсь, поворачиваю голову на дверь ванной, прислушиваюсь не льётся ли там вода, но вновь ничего не слышу. Тихий шорох из гардеробной привлекает моё внимание, развернувшись, иду к распахнутым створкам.

- Алина, ты здесь? – спрашиваю с раздражение.

Что за дурацкие игры? К чему весь этот балаган? Уже ничего не изменить, я принял решение, и менять его не собираюсь! Я устал от такой жизни, устал от вечных диктовок, под которые должен жить! Я встретил настоящую любовь, и так глупо просрал! Нужно забирать Милу с сыном, вымаливать у них прощение, возвращать свою любимую.

Переступаю порог гардеробной и успеваю только заметить краем глаза, как что-то метнулось в мою сторону, а после оглушающий удар по голове. Перед глазами мгновенно все поплыло, пошатнувшись, рухнул на колени, схватился руками за голову, зашипел от адской боли.

- Ты не будешь с ней! Ясно тебе? Не будешь! – раздался голос Алины, - если не со мной, то и не с ней! – каким-то страшным голосом шипит жена.

- Ты рехнулась? – упираясь одной рукой о пол, второй держусь за правую сторону головы, чувствую горячую влагу, хочу встать, с трудом повернув голову на Алину, и еле успеваю уклониться от летящей на меня биты!

Где она её взяла? Пролетает в голове, в тот момент, когда удар биты приходится на запястье руку.

- Угомонись! – рычу на идиотку, но куда там!

Она вновь замахивается с перекошённым от гнева лицом и диким взглядом. Второй раз увернуться не получается, удар приходится по правому плечу. Ору неконтролируемо от жгучий боли, она сломала мне ключицу, я отчётливо услышал хруст кости. Следом ещё удар, снова по голове, тёмные круги перед глазами, в ушах звон, через который доносится хохот жены.

- Прекрати, - выдавливаю из себя, принимаю попытку встать на ноги, но хрен там, бита вновь наносит удар.

Оглушённый нескольким ударами, падаю на пол гардеробной, сознание меркнет, и перед тем, как отключится в памяти всплывает образ Милы, моей малышки, любимой женщины, матери моего сына.

Люблю! Успеваю произнести мысленно и меня накрывает тягучая темнота.

- Отпусти меня! Убери руки! Да как ты смеешь?! – пронзает острой болью голову визги Алины.

Словно очнувшись от глубокого сна, реагируя на крик жены, дёргаюсь, и тут же стону от боли.

- Павел Филиппович, не шевелитесь, сейчас скорая приедет, - раздаётся голос начальника охраны безопасности нашей семьи.

Ощущение такое, словно меня катком переехало, всё тело отдаётся пульсирующий болью, даже не знаю, где больше, а где меньше. Уже собрался спросить в чём дело, как на гудящую голову обрушилось воспоминания.

- Убери её от сюда, - хриплю приказ, слышать визг то отдаётся колокольным звоном в ушах и голове, невыносимо.

Идиотка больная! Совсем рехнулась? Убить решила? И где выгода? Ну убила бы она меня, и что дальше? Девочкам всё равно не унаследовать состояние Кристиана, ему правнук нужен, которым уже стал Миша! Даже если дед и узнает, что я не являюсь его родным внуком, а Мишка правнуком, то и девочки не родные!

- Дети где? – задаю вопрос лежа в пол лицом.

Перевернуться не могу, боль такая, что даже дышать получается через раз!

- Они в своей комнате, с ними Сергей, - называет имя личного охранника Алины, которого к ней представил я лично.

- Откуда в нашем доме взялась бита? – вспоминаю про орудие, которым меня несколько раз приложила Алина.

- Неизвестно, но мы обязательно выясним, - отзывается безопасник, - Павел Филиппович, какие будут указания касаемо Алины Георгиевны? Куда нам её?

В психушку! Горланит внутренний голос.

- Подержи пока у себя, вызови Ланскова, пусть осмотрит её, и не в коем случае не подпускай её к девочкам, она может и для них опасна, - с огромным трудом выдавливаю слова.

- Я понял вас, вы главное не шевелитесь, скорая едет, да и Раиса Федотовна на подъезде, как чуяла ваша мать, приказала охране дом проверить, и как оказалось не зря, - докладывает безопасник.

Материнское сердце почувствовало или же мать решила просто убедится в моих намерениях, не поверила? Хотя это сейчас не важно, главное не дала этой дуре добить меня! В голове загудело, слабость стала накатывать волнами, глаза закрылись против воли, темнота вновь стала окутывать сознание.

* * *

Равномерный писк выводит из муторного сна, приоткрыв глаза, взглядом врезаюсь в белый потолок. Больница! Сразу догадываюсь, где нахожусь, осталось понять чья клиника? Писк меняет интенсивность, становится более громким и быстрым.

- Очнулись, замечательно, - раздаться с боку, поворачиваю голову на голос, - я сейчас доктора позову, а вы лежите, не в коем случае не вставайте, - произносит девушка в белом брючном костюме медсестры и не дожидаясь от меня какого-либо ответа, выбегает из палаты.

Куда мать привезла меня, к Елене? Если так, то это очень хорошо, Мила с сыном рядом, есть возможность поговорить с ней.

- Паша, - дверь палаты распахнулась, на пороге появилась мать, - я упеку эту дрянь за решётку! Она чуть не убила тебя, таким людям не место среди нормальных людей, она опасна! – ультразвуком заверещала мать, сотрясая мою голову адской болью.

- Замолчи, - скривившись от боли, прошипел сквозь зубы крепко зажмуриваю глаза.

Дёрнув руки вверх в желании схватиться за голову, да только поднять смог одну. Открыв глаза и посмотрев в чём дело, увидел бинты, что плотно обвязывали мою груди правую руку, согнутую в локте.

- Что за шум? – в палату вошёл мужик и судя по одежде, врач, - Раиса Федотовна, почему вы кричите? Здесь больница, не стоит так себя вести, к тому же я вам запретил заходить в палату, почему вы ослушались моего приказа? – сверля мать недобрым взглядом, выдал мужик.

- Я хотела увидеть сына, я мать, я не могу стоять там и ждать, когда мне соизволят рассказать, что с Пашей! – в своей высокомерной манере выступает женщина.

- Выйдете, я уже вам всё рассказал, ничего нового пока нет, - продолжая сверлить мать взглядом, произносит тоном, не терпящего возражения.

К моему большому удивлению, мать слушает доктора, правда морщится что от оскомины.

- С девочками няня, за них не переживай, - останавливается на пороге, поворачиваясь ко мне лицом произносит мать, и следом покидает палату.

- Невыносимая женщина, - бросает себе под нос мужик, закрывая за матерью плату.

Я абсолютно согласен с его словами, мать действительно невыносимый человек, даже мне, проживший с рождения с этой женщиной, парой хочется придушить её!

- Как вы себя чувствуете, Павел Филиппович? – проходить до моей кровати, смотрит на монитор что находится с боку, это он издаёт противный писк.

- Если не считать боли в голове, то нормально, больше ничего не чувствую, - прислушавшись на пару секунд к себе, даю ответ.

- Голова будет болеть ещё долго, у вас рассечение височной области, сотрясение тяжёлой степени, если, честно говоря, то вам повезло. Такие удары, что получили вы, за частую бывают смертельными. Тело вы не чувствуете потому, как ещё действует анестезия, вам провели операцию, осколочный перелом правой ключицы, была установлена спица, через месяц мы её удалим. Дальше, - переводит взгляд с монитора на меня, - у вас сильный ушиб мягкий тканей грудного отдела спины, образовалась гематома, но это не удивительно, в общем досталось вам, - хмыкает доктор.

Услышав о полученных травмах, хочется рассмеяться от мысли, что меня отметелила баба!

- Как вас зовут? – хриплю вопрос, во рту всё пересохло, пить хочется ужасно.

- Иван Дмитриевич, - представляется доктор, - извините, что сразу не представился, ваша мать всё отделение с ума свела, мои сотрудники уже в коридор боятся выходить, по хорошему её домой проводить, вы уж ей скажите, чтобы уезжала, здесь она вам не поможет, - поджимает губы, вновь поворачивается к монитору, пальцами пробегает по сенсорной панели.

- Иван Дмитриевич, скажите, когда я могу отправится домой? – задаю волнующий меня вопрос.

Мне к Миле и сыну нужно, спасти их, не дать выдать мою девочку замуж за Эрика!

- Через две-три недели, не раньше, ходить вам противопоказано, возможна потеря сознания, под свою ответственность я вас не отпущу, так что не спешите покидать этих стен, отдыхайте и поправляйтесь, - ошарашивает ответом.

Твою мать! Как так? Какого хрена? Спокойнее, держи себя в руках, нужно всё обдумать!

- Что это за больница? Кто хозяин?

- Клиника «Здоровый мир», здесь главенствует Елена Эдуардовна Карпова, как я понял, ваша мать знакома с хозяйкой, - отойдя от аппарата, отвечает врач.

- Да, они подругу, - внутренне радуюсь полученному ответу.

Мы в одной клиники, а значит я доберусь до её палаты, чтобы мне этого не стоило.

- Иван Дмитриевич, у меня просьба к вам будет, - облизываю покрытые тонкой шершавой коркой губы, - в этой клиники находится моя семья, любимая женщина и сын, сын сегодня родился, хочу знать, как их самочувствие, вы можете узнать и сообщить мне?

- Фамилия супруги такая же, как у вас?

- Она не супруга, она любимая женщина, - выдаю ответ и только после понимаю, как он звучит.

На губах врача появляется усмешка, качает головой.

- Странный вы народ, любите одних, женитесь на других, никогда мне вас не понять, - произносит осуждающе, - говорите фамилию, я скажу девочкам, они узнают и сообщат вам, отдыхайте, - не говоря больше ни слова, выходит из палаты.

- Мы и сами себя не понимаем, - бросаю тихо и закрываю глаза, слабость вновь берёт вверх.

Что же ты натворила, Алина? Что теперь с тобой делать?

глава12

МИЛАНА

Оставшись с сыночком один на один в комнате, немигающим взглядом упёрлась на кувез. До ломки во всём теле захотелось подняться с постели, подойти к кувезу, посмотреть на маленькое личико. А после засунуть руку в круглые отверстия, дотронутся до крошечных пальчиков, дать ощутить, что мама рядом, любит его, как никого на этом свете.

Ломка стала такой невыносимой, что, наплевав на слова Светланы, о том, что вставать мне сегодня запрещено и опасно, скинула одеяло, пошевелила ногами. Сейчас я уже чувствовала своё тело, и лёгкий озноб, который несколько часов назад был очень сильным. Последствия анестезии.

Решив для себя не спешить, и не делать резких движений, попыталась присесть в постели. Оперевшись локтями о матрас, слегка поддалась вперёд, прислушиваясь к себе внутренне. Не ощутив боли, приподнялась ещё и уже ладонями упираясь о постель. Но стоило сесть ровно, как низ живота пронзило болью, да такой, что в глазах потемнело.

Глубоко задышав, прилегла обратно, вмиг накатила слабость. Глаза запекло от подступающих слёз, в носу защипало вместе с этим ломка оказаться рядом с малышом только усилилась. Прошло минут десять прежде, чем боль и слабость отступили, перед глазами всё прояснилась. Глубоко вздохнув, вновь стала присаживаться, но как только ладонями упёрлась в матрас, как можно аккуратнее спустила одну ногу с постели, слегка перевернулась набок коснулась её пола, спустила вторую.

Схватившись рукой за спинку кровати, собрала все имеющиеся силы, буквально сползла с кровати крепко сжимаю пальцы на деревянной спинке. Слегка подтянувшись, наконец-то встала на ноги, вот только спину выровнять не получилось, шов тянул и казалось если я встану ровно, то нити разойдутся. Стиснув зубы и одной рукой придерживаясь за низ живота там, где теперь на всю жизнь останется след от рождения моего Миши. Разжав пальца на спинке кровати, сделала торопливый шаг вперёд, по вискам заструились капельки пота, ими же покрылся лоб, да и всё тело покрылось холодной влагой.

Поняв, что надолго меня не хватит, и могу свалиться, так и не дойдя до кувеза с Мишей, сделала ещё шаг и ещё, и ещё. Несколько метров показались для меня километром, борясь с накатывающей, что волнами слабостью, добрела до кувеза повисла на нём стараясь не свалить и не задеть ни единый проводок.

- Сыночек, маленький мой, - смотря на крошечный комочек моего счастья, прошептала с замиранием сердца.

Внутри всё содрогнулось от вида такого маленького тельца, почти прозрачной коже, через которую просвечивались все венки.

- Миша, мой Мишутка, мама рядом, сыночек, - скользнув ладонью вниз по прозрачной стенке кувеза, на ощупь нашла отверстие запустила в кувез руку, подушечками пальцами коснулась мизерных пальчиков.

С губ сорвался громкий всхлип, мне больно видеть моего малыша таким, ведь я ему даже помочь не могу! Не могу покормить грудью, взять на руки, прижать к себе, поцеловать каждый пальчик, щёчки, носик, убаюкать в своих объятиях, сменить памперс и одеть красивые вещички. Не могу!

Ноги подкосились, силы иссякли, только и успела вытащить руку из кувеза, и со скользя по нём, осела на пол, бесшумно сотрясаясь в рыдании.

- Милана? – раздалось гулкое, - ты с ума сошла, ты зачем встала? – рядом оказался неожиданно вошедший Эрик, - больно? Где? – увидев мои слёзы, заволновался мужчина.

Чужие руки ловко подхватили моё тело, подняли с пола.

- Тебе рано ещё вставать, - продолжая читать нотацию, Эрик понёс меня к кровати, - зачем ты надрываешь свой и так измученный организм? Скажи мне, девочка, - остановившись у постели, но не опустив меня на неё, наклонил голову, заглядывая в моё лицо.

- Я…, я хотела посмотреть на Мишу, он, он такой маленький, такой беспомощный…, я…, - на этом мои слова иссякли и из горла вырвалось громкое, пугающие рыдание.

Я плакала в крепких мужских руках совершенно чужого человека, мужчины, который по воле деда Павла станет моим мужем. Я выплёскивала всю боль, что обуяла мою душу и сердце, выплёскавала обиду и чувства предательства и кажется наперёд оплакивала свою жизнь рядом с нелюбимым человеком, жизнь по укажу старика с очень пухлым кошельком. Не хочу я такой жизни ни себе, ни сыну, хочу свободу и подальше от всего этого, только я и мой Миша.

- Тишшш, тишшш, девочка, всё наладится, всё будет хорошо, Мишка окрепнет, всё с ним будет в порядке, рядом с ним самый охренный доктор. Нужно чуть-чуть потерпеть, набраться сил, прекращай плакать, - качая меня что ребёнка в своих крепких руках, шептал прижавшись к моему уху губами, обдавая кожу жаром.

Слышу, чувствую, но остановится не получается, истерика стала набирать ещё больший оборот, меня уже била не просто дрожь, меня колотило, сотрясая всё тело. Вцепившись в полы пиджака, прижалась к Эрику как к спасительному кругу, где-то на краю сознания билась мысль, что он не обидеть, защитит, поможет. И он помогал, уже помогал, давал выплеснуть всю боль и отчаяние, прижимал так, словно пытался забрать всё то, что вырывалось из груди.

- Мила-а-а, - тянет моё имя, - успокаивайся, девочка, успокаивайся, маленькая, твой сын и ты живы, вы рядом, и никогда не расстанетесь, не позволю никому вас разлучить. Не рви своё сердечко, прошу, девочка….

Эрик продолжил шептать слова утешение, и в скором времени ему удалось прекратить мои рыдание, или это просто у меня окончательно иссякли силы, я так и не поняла, меня очень быстро затянуло в пелену сна, и что было дальше, мне было уже не видано.

глава13

ЭРИК

- Светлана, - тихо зову доктора Кристиана, выглянув из комнаты, где изнеможённая горькой правдой и нахлынувшей истерикой спала Милана.

Я знал, что такой выплеск эмоций случится, сам в далеком юношестве прошёл через обман и предательства самых родных. Вот только я мужик, и даже в четырнадцатилетнем возрасте не мог показать, насколько мне было паршиво. И только разбивая кулаки о набитый песком мешок, что висел на дереве в одном из дворов, где мне приходилось скитаться, что бродячему псу, помогало на короткое время избавится от боли, что скручивало нутро. А Милана, девушка, добрая, нежная, и слишком доверчивая. Для неё такой обман сравним с концом света, да ещё и ребёнка эти суки хотели забрать.

- Успокоилась? – заглянув через плечо, так же тихо спрашивает подошедшая женщина.

Рыдания Миланы были слышны, кажется, в каждом уголку дома, так что не удивительно, что женщина в курсе.

- Вряд ли, просто силы покинули бедняжку, ты бы вколола ей что-нибудь, чтобы до утра проспала, - Светлана кивает, потирает лоб, устала, сутки не спит, перелёт с Кристианом вышел тяжёлым, - и ещё, - уже собираюсь уходить, но вспоминаю одну вещь, - я конечно не медик, но она вставала, я её на полу у кувеза нашёл, швы бы проверить.

- Вот дурная, - вздыхает, - нельзя её было одну оставлять, Марину нужно было оставить с ней, ладно, что сделано, то сделано, иди, тебя Крис ждёт, - кивает в сторону коридора.

- Он разве не спит?

- Нет, отказывается, упёртый, - поджимает губы, открыто показывает, как её волнует здоровье Кристиана.

Когда Иннокентий познакомил меня с своим другом, эта женщина уже была рядом с Кристианом. Мне было пятнадцать, ей двадцать семь, молодая, но очень перспективная и умная. Иннокентий говорил, что Кристиан забрал её к себе из какой-то больницы, где она работала за гроши и не могла продвинутся по карьере выше. Но Светлане повезло, она дежурила в ночь, когда по воле судьбы в их больницу привезли Филиппа, сына Кристиана. У того по дороге случился сердечный приступ, по словам Иннокентия сын его друга был на грани жизни и смерти. Как я понял, в этой семье у всех проблемы по части сердца.

Но Светлане удалось спасти Филиппа, она быстро купировала приступ, а после подняла на ноги сына Кристиана. За что и была отблагодарина хорошим местом в одной частной клинике и совместно личным врачом семьи Штерн. Сейчас же Светлана работает только на Штерна, она легко оставила занимающий пост главного хирурга, когда Кристиана подкосило известие о том, что жена его внука сделала аборт.

- Иди, не заставляй старика ждать, - выдёргивает из мыслей.

- Если, что-то понадобится, зови, - выхожу в коридор и свернув за угол, захожу в соседнюю комнату, где расположился хозяин дома, но тут же останавливаюсь.

Глаза Кристиана прикрыта, он никак не отреагировал на то, что в комнату вошли, видимо уснул.

- Я не сплю, - словно прочитав мои мысли, подаёт голос мужчина, - так легче думается, проходи, присаживайся, нужно обсудить некоторые детали, - не открывая глаз, дед понимает кто именно в комнате.

По голосу и не скажешь, что этот мужчина недавно перенёс очередной приступ. Пройдя вглубь комнаты, присел в кресло-качалку, что поставили сюда для Светланы.

- Судя по тишине, с первой истерикой будущей жены ты справился, - не спрашивал, констатировал.

- Такой выплеск был ожидаемым, - всё, что могу сказать, пожимаю плечами.

- Смотря наперёд, могу сказать, это не последняя её истерика, это только начало и будем надеяться, что эта безголовая ничего натворит, - по тону голоса и обращения к Милане, понимаю, что девушка совсем не понравилась старику.

- Почему вы считаете её безголовой? – меня зацепили его слова.

- Была бы с головой, то давно бы увидела обман вокруг себя, прожив столько времени с Павлом и не заметить очевидных вещей, само за себя говорит, дура слепая, - поворачивает голову в мои сторону, открывает глаза.

- Она просто любила вашего внука, она сама по себе очень доверчивая, и просто не могла увидеть в Павле плохого, но она далеко не дура, - качаю головой, встаю на защиту девушки.

- Не уж-то понравилась? – хмыкает дед.

- Врать не буду, понравилась, она очень красивая, и не только внешне, - отвечаю честно.

- Красота в этой жизни не главное, - выдаёт старик.

- Не буду с вами спорить, у каждого свои взгляды, но для меня красота девушек имеет значение, - откидываюсь на спинку кресла, отчего оно покачивается взад-перёд.

- Красивая обертка, не всегда вкусно, но сейчас не об этом, - отмахивается мужчина, и как я понимаю, собирается перейти к обсуждению возникших дел, - необходимо, как можно скорее заключить ваш с Миланой брак, поэтому завтра утром, в дом приедет выездная регистрация, празднование отметим позже. Как только вы станете супругами и подпишите все брачные контракты, ты встанешь во главе холдинга, у нас очень мало времени, мои силы иссякают.

Обсудив некоторые детали предстоящих дел с Кристианом, покинул его комнату, закрыл дверь, остановился в коридоре, задержав взгляд на соседней двери. В доме абсолютная тишина, словно и нет никого. В груди после разговора с хозяином дома поселилась некая тревога, сути которой никак не получалось распознать. Скорее это связано с завтрашнем событием, такого поворота я никак не ожидал, выстроенный план действий, что так расписывали несколько месяцев на крайней случай, дал трещину.

Не люблю, когда всё идёт не по плану! Иннокентий за шестнадцать лет приучил просчитывать каждый шаг, продумывать всё наперёд. По намеченному плану у нас был целый месяц впереди, месяц на то, чтобы подготовить Милану к супружеской жизни с совершенно посторонним и нелюбимым человеком, было время на хоть малое налаживание отношений, но теперь.

- Чёртов ты урод, Павел! – цежу сквозь зубы.

Если бы не Иннокентий с его просьбой помочь своему другу, то никогда бы в жизни не согласился на такой брак! Я в неоплачиваемом долго пред стариком, что вытащил меня из той тьмы, в которой мне пришлось прозябать. И даже женитьба на Милане не покрывает того долга, который я чувствую перед спавшим меня человеком.

Тихая мелодия мобильного заставила оторвать взгляд от двери комнаты будущий жены. Достал телефон из кармана пиджака, по-доброму усмехнулся.

- Да, Иннокентий Леонидович, - неспешным шагом направляюсь в сторону террасы, отвечаю на звонок.

- Здравствуй, мальчик мой, ну как там дела, рассказывай, - как обычно с требовательными нотками в голосе, шелестит хрипловатым басом.

- Дела не по плану, завтра роспись, честно сказать не нравится мне вся эта спешка, - признаюсь в том, чего не смог сказать Кристиану.

Хозяин этого дома намного сложнее Иннокентия, нрав его крут и суров, порой с ним невозможно найти общего языка, поэтому высказывать ему своё мнение, чревато вспышкой негодования и новым сердечным приступом.

- Если Кристиан считает, что так надо, значит так надо, мальчик мой, он умный, порой мне кажется, что даже чересчур, но в этом весь мой друг, - коротко вздыхает, - ну, а как там девушка с ребёнком? Как прошёл переезд, вы рассказали ей всё? Кристиан видел правнука, как отреагировал? Меня распирает от любопытства, этот старый сухарь всегда жаден на эмоции, может в этот раз его ледяное сердце дрогнуло?

- Дрогнуло, но, к сожалению, совершенно по-другому поводу, - присаживаюсь в плетёное кресло на террасе, ладонью провожу по лицу, - ему стало плохо, разговор с Миланой мягко сказать не понравился вашему другу, не желает девушка всего этого, ей сейчас и так не легко, в общем всё тяжело, но Кристиану плевать на её душевные переживание, - окидываю взглядом часть двора дома, цепляюсь за стоящих по периметру охрану.

- Снова приступ? – доносится взволнованное.

- Светлана была рядом, всё обошлось, на этот раз, ваш друг слаб, он признался мне, что силы его покидают, вы бы приехали…, - запинаюсь, язык не поворачивается продолжить мысль.

- Приеду, но не сегодня, завтра, я просто обязан присутствовать в такой день рядом с тобой мой дорогой мальчик, заодно и Кристиана навещу, - летит в ответ, - ты прости меня Эрик, - обращается по имени, что бывает очень редко.

Для этого мужчины с первых дней знакомства я стал «его мальчик», словно к сыну родному обращается, но это я понял позже, а поначалу я протестовал, огрызался, но как бы не показывал свои зубы, обращение ко мне не изменилось, наоборот, Иннокентий стал и в обществе обращаться в такой манере. У Иннокентия в отличие от Кристиана нет и не было семьи, ни жены, ни детей, развёлся в далёкой молодости, и больше не захотел иметь подобные отношение, любит человек свободу.

- Я честно, не желал тебе такой участи, но ты пойми нас стариков, ты единственный, кому я и Кристиан можем доверять, - продолжил Иннокентий.

- Мне не за что вас прощать, я перед вами в неоплачиваемом долгу, к тому же в любовь я давно не верю, если бы и решился когда-нибудь жениться, то мой брак был бы вот таким, что предстоит с Миланой, - говорю в ответ.

Не верю я во всю эту химию, насмотрелся в детстве, по горло сыт.

- Бедный мой мальчик, ты так и не простил их, пора уже отпустить, не все такие гнилые, не стоит всех сравнивать. Твоя мать совершила огромную ошибку, за это она уже понесла наказание…

- Она убила отца, а перед этим открыто изменяла ему, совершенно наплевала на единственного ребёнка, бросила на произвол судьбы, да она даже не раскаивалась в содеянном, единственное о чём она жалела в зале суда, так это о том, что её лишают свободы! – ярость мгновенно прорвалась наружу, туманом застелила разум, в такие моменты не могу контролировать себя.

- Эрик, возьми себя в руки, отпусти прошлое, живи будущим, мальчик мой, живи и радуйся жизни, присмотрись к Милане, если нравится девка, окружи заботой, стань опорой, её тоже предали, вы двое искалеченных предательством людей. Возможно, у вас получится настоящая семья, только отпусти прошлое, оно не должно присутствовать в твоём настоящем, не гнети себя, не стоит, - голос мужчины дрогнул, я же отвесил себе мысленный подзатыльник.

- Я попробую, но не буду обещать, что всё получится, вы правильно подметили, нас с Миланой обоих предали, возможно это нас и сплотит, - ерошу волосы на голове.

- Ты молодец, мальчик мой, я верю в тебя, до завтра, - попрощался мужчина и прервал связь.

- Вот и поговорили, - тяжело вздохнув, поднялся из кресла.

Надо перекусить, с самого утра ничего не ел, бешённый день и что-то мне подсказывает, дальше будет ещё веселей!

глава14

МИЛАНА

«Миша.»

Первое, что появляется в голове, стоит только проснутся. Открыв глаза, сонно промаргиваюсь, поворачиваю голову в сторону кувеза. Мой сыночек лежит всё под той же кислородной маской, горький ком подкатывает к горлу. Так не должно быть! В голове вновь бьётся вопрос… «за что это моему малышу?» Неужели он расплачивается за мою связь с женатым мужчиной, за то, что я стала воровкой чужого счастья? Да я ей и не становилась по собственной воле, меня ей сделали, окружив жестокой ложью! Но, если бы я только знала, что Павел женат, то никогда бы в жизни не связалась с этим мужчиной!

Мечтая о белом, пышном платье, о крепкой, счастливой семье, веря каждому слову любимого мужчины, совершенно не видела его истинного лица и намерений. Меня использовали, превратили в инкубатор для вынашивания наследника. Павел искусно играл роль любящего мужчины! Теперь зная правду, понимаю, всё, что было искреннем за всё время с его стороны, так это радость, когда нам сообщили пол ребёнка. Он был безумно счастлив.

Тихий звук открывания двери выдернул из разъедающих душу мыслей, перевела взгляд от кувеза на дверь, встретилась с глазами Эрика.

- Доброе утро, - произносит мужчина, перешагивая порог комнаты, закрывая за собой дверь, - как ты себя чувствуешь? – следует вопрос.

- Доброе, - произношу приветствие на автомате, так как утро совсем недоброе, и я даже не знаю, когда оно станет таковым, - честно сказать, чувствую лучше, чем вчера, - вчерашняя истерика помогла выплеснуть большую часть боли, но на её месте поселилась пустота, тяжёлая и мрачная.

- Это очень хорошо, - остановившись около кувеза, Эрик рассматривает Мишу, его уголки губ приподнимаются вверх в лёгкой улыбке, но тут же его лицо становится очень серьёзным, взгляд перемещается на меня, - нам нужно поговорить, - проходить чуть дальше от кувеза, присаживается в кресло.

Не зная о чём, он собирается вести со мной разговор, но знаю точно, мне он не понравится.

- Я не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, сегодня мы станем мужем и женой, через час приедет выездная регистрация, торжество отпразднуем позже, без этого никак, - выбивает воздух из лёгких, чувствую, как мои глаза округляются, язык к нёбу прилип, даже и слово сказать не получается, - я понимаю, ты этого не хочешь, но тебе придётся сказать своё «да». Кристиан не тот человек, он не принимает отказы, не отступает от своей намеченной цели, давай не будем злить старика, он и так одной ногой в могиле, его состояние, что хрустальный шар, одно неловкое движение, а в нашем случает слово, и шара не станет, как и самого Кристиана. Мне искренне жаль, что на твоём пути повстречался такой лживый мужчина, как Павел, но последствия вашей встречи таковы. Тебе попросту не оставили выбора, - резко поднимается из кресла, отходит к окну, порывисто раздвигает шторы, впуская в комнату дневной свет и лучи солнца.

- А тебе? – с трудом оторвав язык от нёба, произношу полушёпотом.

Я уже поняла, что выбора у меня нет, его настало, когда Павел поселил меня в своей квартире, когда сладкими, но такими лживыми речами затмил мой разум. Всё это я поняла ещё вчера, когда билась в истерике, но понимать и принимать разные вещи! Я не хочу всего этого!

- Что? – явно не расслышав мой вопрос, оборачивается в мою сторону.

- Неужели и у тебя нет выбора? Ты идёшь на этот брак по собственной воле, или же тебя, как и меня заставляют? Почему ты согласился? – смотрю на мужчину в надежде услышать честный ответ.

- И да, и нет, - отвечает Эрик, возвращаясь в кресло.

- Это как? – мне совсем непонятен его ответ.

- У меня есть выбор, но отказать не могу, совесть не позволяет, я обязан одному очень хорошему человеку очень многим. Несколько месяцев назад, этот человек попросил о помощи, так как доверяет мне, как себе….

- Он попросил жениться на мне? Несколько месяцев, это сколько? Как давно вы знаете о планах Павла и Раисы Федотовны? Почему не прекратили всё это уж тогда? – перебиваю мужчину, вопросы потоком льются.

- Как я уже и говорил, мы ждали от Павла правильного решения, думали он одумается, но, к сожалению, пошёл на поводу своей матери. Меня действительно попросили стать твоим мужем в случае, если внук Кристиана не перестанет творить дичь, я никогда не задумывался о скорой женитьбе, да к тому же на девушке с ребёнком, ставшим наследником всего состояния Кристиана. Это огромная ответственность, на такое не каждый согласиться, и поверь, пошёл я на это не ради денег, в моей жизни их предостаточно, я просто хочу отплатить добром человеку, который сильно помог мне, - отвечает Эрик, и из всего услышанного я понимаю, что выбора у него тоже нет, на его плечах груз долга перед неизвестным мне человеком, который просто сыграл на чувстве долга.

- Но почему вы не остановили Павла? Почему допустили такое? – по мне это жестоко, зная, что человека обманывают, просто стоять в стороне и наблюдать за зверством Павла и его матери.

- Таковым было решение Кристиана, говорю же, он надеялся, что внук образумится, если бы я мог, то конечно бы встретился с тобой и раскрыл всю правду, но я не имел право вмешиваться, - словно оправдываясь отвечает мужчина.

Боже! Эти люди не имеют чувство жалости! Им плевать на судьбы других людей! Как же это страшно! В памяти всплывают вчерашние слова Эрика, и я спешу задать очередной вопрос.

- Вчера в больнице ты сказал, что Павел мог бы рассказать деду о моём существовании и беременности, о том, что родится мальчик, и впоследствии жениться на мне, разведясь со своей женой. Но там же дети, как можно вот так легко бросить их? Бросить женщину, которая ему родила, которую любит? Неужели Кристиан одобрил бы такое? – в голове хаос от собственных вопросов.

На губах мужчины появилась недобрая усмешка.

- Кристиан недолюбливал Алину, она ему никогда не нравилась, но после того, как она сделала аборт, он её просто возненавидел, он бы легко принял решение Павла о разводе, обеспечил бы её и внучек на всю жизнь достойными выплатами, но теперь же их обеспечение полностью на Павле, - ерошит волосы, пронизывая их пальцами.

Спросить больше ничего не успеваю, дверь комнаты открывается и н пороге появляется Светлана, а рядом с ней незнакомая женщина с кожаной папкой в руке.

«Регистратор!» - пронзает меня догадкой, и всё тело сковывает арктическим холодом. Вот и всё, через несколько минут, я сменю фамилию и стану женой совершенно постороннего для меня мужчины, против своей воли, и спасти меня некому!

- Жених и невеста? – изгибая одну бровь, подаёт голос женщина с высокой элегантной причёской.

- Добрый день, всё верно, - поднимаясь из кресла, отвечает Эрик, и подойдя к моей кровати становится у изголовья, беря мою руку в свою огромную ладонь слегка сжимая её.

Мне настолько холодно, что кажется кожа мужчины точно раскалённая лава. Кивок головой на ответ Эрика и взгляд регистраторши цепляется кувеза. Она смотрит на моего сыночка совсем открыто, не стесняясь нас, губы с алой помадой поджимаются, пальцы впиваются в папку.

Что это? Жалость? Или же у женщины в жизни была похожая ситуация с ребёнком?

- Роза Илларионовна, - окликает женщину Светлана.

- Ещё кто-то будет, или же можем начинать, - быстро переведя взгляд на Эрика, заговорила женщина, совсем не смутившись, что её одёрнули от рассмотрения чужого ребёнка.

- Можем начинать, - что молот судьи гремят слова Эрика.

- Кольца есть? – подходя к краю кровати и открывая свою папку, спрашивает женщина.

Эрик не отвечает, засовывает свободную руку во внутренний карман пиджака, доставая бордового цвета коробочку. Вскинув взгляд на футляр, женщина коротко кивает, а после начинает профессионально-радостным голосом процедуру регистрации брака.

В голове туман, я совершенно не понимаю слов регистраторши, они кажутся далёкими и словно произносятся на непонятном мне языке, мне даже кажется, что я нахожусь где-то в другой реальности. Но твёрдое и чёткое «ДА» громким голосом Эрика возвращает меня назад.

- Прошу ответить Вас, невеста, - вздрагиваю и встречаюсь с пронзительным взглядом женщины.

Мою ладонь, что находится в руке Эрика сжимаюсь чуть сильнее, я буквально чувствую, как мужчина напрягся, в комнате стало настолько тихо в ожидании моего ответа, что биение собственного сердца стало оглушать.

- Милан, - на грани слышимости, но такое громкое для меня раздаётся поверх головы.

Мне трудно ответить женщине, внутри всё противится сложить эти две буквы в одно слово, что навсегда изменят мою и Мишину жизнь.

- Прошу ответить Вас, невеста, - терпеливо повторяет женщина за её спиной покашливает Светлана, как бы говоря «немедленно отвечай!»

- Да, - не узнавая собственного голоса, под давлением нескольких пар глаз даю свой ответ, ответ которого так желает хозяин дома, которого славу богу нет в этой комнате.

Мне на секунду кажется, что все трое выдохнули, услышав мой ответ, а может и не показалось.

С вашего взаимного согласия, выраженного в присутствии свидетелей, - быстро оглядывается на Светлану и так же быстро возвращает свой взгляд к нам с Эриком, - ваш брак регистрируется, скрепите ваш семейный союз своими подписями, - подходит к Эрику, разворачивает к нему папку, протягивая золотистого цвета авторучку.

Эрик очень быстро ставит свою подпись в указанном женщиной месте, следом эту папку и авторучку передают мне, длинным ноготком указывают на место, где мне следует оставить свою роспись, что я и делаю.

- Прошу вас в знак любви и верности друг другу, - непроизвольно дёргаюсь от услышанных слов привлекая взгляд регистраторши, её брови хмурятся всего на секунду, а следом она вновь профессионально растягивает губы в улыбке, - обменятся обручальными кольцами, - переводит взгляд на Эрика.

Отпустив мою руку буквально на несколько секунд, чтобы достать одно кольцо из футляра, вновь заваливает моей рукой, только теперь правой. Холодный металл изящного и явно очень дорогого кольца с россыпью камней скользит по безымянному пальцу, запуская табун колючих мурашек по всему телу и нутру. Горький ком подступает к горлу, я так мечтала о моменте, когда Павел наденет на меня обручальное кольца, и вот оно на моём пальце, только жених другой мужчина, и любви между нами нет и вряд ли будет.

Как только кольцо достигает своего места, Эрик большим пальцем еле касаясь проводит по костяшкам моих пальцев задевая кольцо, а следом протягивает футляр с его кольцом.

Оно не такое, как у меня, на нём нет тех камней, что осыпают моё, оно конечно золотое, широкое, и с виду обычное. Пальцы дрожат, с трудом беру в них кольцо, перед глазами появляется рука Эрика. Запинаюсь, путаюсь на какой палец нужно надеть этот кусок металла, что жжёт кончики моих пальцев. Эрик словно понимает, что происходит со мной, приподнимает нужный палец вверх, чуть опуская другие. Вскинув взгляд на мужчину, глазами благодарю его за помощь. Чуть не роняю кольцо и в самый последний момент перехватываю его крепче, как можно быстрее надеваю его на положенное место.

Хочется плакать, кричать о несправедливости, выгнать всех и остаться со своим малышом наедине, выплеснуть наружу новый сгусток боли и разочарования собственной ошибки, которую совершила, влюбившись в Павла! Я вновь не слышу слов регистраторши, она что-то радостно вещает нам с Эриком.

- Объявляю вас мужем и женой, можете поздравит друг руга первым, супружеским поцелуем, - выныривая из туманного омута в самый неподходящий момент.

Нет! Я не могу! Не могу!

Уж не знаю, что за выражение на моём, но Светлана мгновенно оказывается рядом с регистратором заслоняя меня от ей взгляда.

- Спасибо вам огромной, молодые обязательно поздравят друг друга, но уже без нашего присутствия, невеста у нас очень стеснительная, - подхватывая её за локоть шустро выводит из комнаты.

- Выдыхай, Милана, всё закончилось, ты молодец, - опускается на корточки перед кроватью, заглядывает в мои глаза, - я обещаю, вы с Мишей будете счастливы, мы научимся жить, как настоящая семья. С этого дня, в твоей жизни не будет предательства и лжи, я всегда буду честен с тобой, какой бы горькой не была правда, ты будешь о ней знать, - не отрывая глаз от моих, даёт обещание.

У меня нет ответа на его обещание, слишком свежи прошлые, другого мужчины, и они режут моё нутро не дают поверить в слова Эрика. И только время покажет, насколько честен этот мужчина, насколько правдивы его обещания.

глава15

ПАВЕЛ

Прошло не более десяти минут после ухода врача, как дверь палаты открылась, открыл глаза в надежде увидеть медсестру с известием о Милане, но на пороге вновь появилась мать.

- Мам, - не скрывая раздражения и усталости в голосе, - тебе лучше поехать домой, к девочкам, - по лицу вижу, сейчас продолжит за Алину.

- Поеду, - кивает, но вместо того, чтобы развернуться, проходит к кровати, и аккуратно присаживается на самый край у моих ног, - но после того, как мы решим, что делать с этой мерзавкой! Ей не место среди нормальных людей, её место за решёткой! Сюда скоро приедет человек из полиции, ты напишешь заявление, расскажешь, как она напала на тебя, пусть отвечает по закону за своё преступление, она могла убить тебя! – взвизгивает, с каждым словом голос женщины становился громче.

- Я ничего не буду писать, - скрипя зубами от боли, отрицательно качаю головой, привожу в оцепенение своим словами мать, - кто просил тебя посвящать в это дело полицию? По какому «закону»? Почему сама не отвечаешь за свои поступки по нему? – смотря в глаза застывшей женщины.

За те десять минут, что был один, успел обдумать, как поступить с Алиной, решение пришло сразу! В том, что она сделала виноват сам! Лишать Алину свободы несп

Глава1

МИЛАНА

Не веря своим глазам, спешу к любимому мужчине, который стоит на дорожке парка и разговаривает по телефону. Почему Паша здесь, когда вернулся, почему не сообщил? Неужели командировка завершилась раньше, и мой день рождение мы отметим вместе? В груди мгновенно всколыхнулась радость! Я так об этом мечтала! Второй год вместе, а все праздники порознь! И во всём виновата его работа, будь она неладна! Вечные разъезды и месячные командировки, и очень-очень редкие совместные ночи.

– Паш! – подхожу к любимому, зову его, улыбаюсь.

Тело мужчины мгновенно напрягается, плечи становятся шире, мощнее, ткань пиджака натягивается, обрисовывая его мышцы. Он медленно, словно нехотя поворачивается в мою сторону, смотрит, словно призрака увидел.

– Я перезвоню, – произносит собеседнику по ту сторону линии, отключает звонок, прячет телефон во внутренний карман пиджака, – ты что здесь делаешь? – как-то нервно и зло спрашивает любимый.

– Гуляю, – отвечаю на заданный вопрос Паши, не понимая его состояния, – а ты что здесь делаешь? Когда, ты вернулся, почему не позвонил? Командировка закончилась? – делаю шаг ближе, хочу обнять любимого, так соскучилась за эту неделю в разлуке, но останавливаюсь от его прохладного тона.

– Закончилась, – дёргает желваками и взгляд бросает в сторону.

Слежу за его взглядом, и сразу понимаю на кого мой любимый смотрит.

Алина!

Вот, как значит! Своей сестре он позвонил, и как понимаю даже гулять с ними согласился, а мне не сообщил, что вернулся. Внутри зашевелилась обида. Она всегда заполняет душу, когда на горизонте появляется его сестра, я всегда ухожу на второй план.

Второй год вместе, а с Алиной мы так и не знакомы лично, она даже не знает о моём существовании, что очень злит и обижает меня. Я конечно всё понимаю, она потеряла любимого человека, ей больно смотреть на любовь других, но это не значит, что её брат тоже должен быть один и не иметь семьи! Про саму девушку я узнала случайно, увидела их однажды вместе, он так тепло её обнимал в кафе, я тогда не решилась к ним подойти, испугалась, что не одна у любимого.

Но зачем-то сфотографировала их и отправила Паше с вопросом «кто эта девушка» и убежала домой. Паша был у меня уже через полчаса, кинулся ко мне, стал успокаивать, рассказал, кто эта такая. Так я и узнала, что у него есть сестра, и о горе в их семье! Оберегая чувства сестры, Паша не знакомил меня с ней, зато познакомил с мамой, очень красивой и интеллигентной женщиной.

– Чёрт! – неожиданно рычит мужчина, кулаки его сжимаются, еле заметно качает головой, губы поджал, крепко, в тонкую линию.

Замечаю, как от Алины отстраняется девочка постарше и торопливо бежит в нашу сторону, если я правильно поняла, ей пять лет, второй девочки всего два годика.

– Папа! – громко кричит девочка, подбегает к любимому, тянет к нему ручки.

С открытым ртом и огромным удивлением в глазах наблюдаю, как мой Паша ловко подхватывает ребёнка, при этом очень зло смотрит на меня.

Почему дочь сестры называет его папой?

– Уходи! – цедит сквозь зубы, смотрит чернотой своих глаз, – ещё не хватало, чтобы Алина тебя увидела, – оглядывается на детскую площадку парка, на девушку, которая играет с ещё одним ребёнком.

– Паш…, – теряюсь от слов и грубого, до жути холодного голоса любимого.

Дальше говорить не получается, к горлу подкатил острый ком, лишая возможности не только говорить, но и дышать.

– Пошла домой, живо! – всё тем же тоном продолжает Паша, – я скоро приду, – кладёт ладонь на голову девочке, закрывает её ушко, прижимая второе к своему плечу, явно для того, чтобы ребёнок не слышал слов.

– Павел?!

Выражение его лица меняется, страх скользит по красивым чертам. Наш малыш как-никогда сильно, пинает меня изнутри – срывая с губ стон, обхватываю руками свой круглый живот. Но вместо того, чтобы прийти мне на помощи и поинтересоваться всё ли хорошо, он, резко развернувшись, быстро удаляется на зов Алины.

Окаменевшая смотрю вслед любимому и не могу поверить в происходящие! Вот так легко он нагрубил, отдал приказ, как какой-то собаке, а сам побежал к любимой сестрице!

Малыш вновь пнул меня, привлекая к себе внимания. Наклонив голову вниз, увидела, как на голубой сарафан упала прозрачная капля, оставляя мокрое пятнышко. Подняв руку вверх и проведя по лицу, понимаю, что из глаз от такого поступка любимого текут слёзы.

– Тишшш, – шепчу крохе в животе, малыш чувствует, что маме плохо и тоже возмущается поведением отца, – хватит! – а это уже себе.

Нужно прекращать весь этот балаган, пора Алине узнать про меня, пусть знает, что её брат тоже человек и имеет право на счастье, к тому же у нас через два месяца родится ребёнок, наш сыночек! Она взрослая девушка и должна понимать, что земля не вращается только вокруг неё!

Набравшись смелости, поднимаю взгляд, смотрю на площадку и на время теряюсь от того, что никого не вижу. Они ушли! Она увела моего Пашу! А он?

Из сумочки раздаётся мелодия входящего звонка, в голове появляется мысль, что звонит Паша, торопливо открываю сумочку, ищу телефон, но, когда нахожу и смотрю на дисплей, разочаровываюсь. Номер незнакомый, но вызов принимаю.

– Милана! – летит смутно знакомый голос, не даёт даже «алло» сказать, – девочка, это Раиса Федотовна, – говорит женщина, после чего я понимаю, кто мне звонит.

Мама Паши!

– Ты где сейчас, милая, мне Паша звонил, попросил объяснить тебе его поведение, присмотреть за тобой, – тараторит женщина

Вот значит как?! Маме позвонил, значит переживает!

– Ты всё там же, в парке? – задаёт вопрос.

– Да, – отвечаю скорее на автомате, мне всё ещё обидно и слёзы не перестают течь.

– Стой там, милая, я сейчас подъеду! – говорит мать любимого, – Паша сильно переживает, но ты же знаешь, какая у нас ситуация в семье, в общим жди меня, я буду через десять минут, – бросает напоследок и отключается.

Отнимаю руку с телефоном от уха, она плетью повисла вдоль тела, я всё ещё смотрю на площадку, на которой ещё пару минут назад, мой любимый играл с племянницами и сестрой.

«-Папа!»

– Почему она назвала Пашу так? – шепчу вопрос в никуда, присаживаюсь на край скамейки, что стоит рядом в ожидании мамы любимого.

– Миланочка! – доносится со стороны.

Оглядываюсь на окрик. Мама любимого спешит по извилистой дорожке парка, как всегда во всей красе, шляпка с вуалью, что скрывает половину лица, очень дорогой брючный костюм, и туфли на высокой шпильке. Позади неё двое мужчин, охрана. Семья Паши довольно богатая, Раиса Федотовна руководит сетью бутиков, а вот сам Паша работает в фирме своего деда, которого я ни разу не видела. Любимый говорит, что его дед, очень сложный человек, из-за него-то мы с любимым всё ещё и не являемся мужем и женой официально.

Мужчина уже год находится за границей, проходит там лечение, что конкретно со здоровьем деда, любимый не говорил. Только сказал, пока его родственник не поправится, стать мужем и женой мы не сможем, сильно любит Паша своего деда, и хочет, чтобы пожилой мужчина был рядом в такой день, ведь он ему отца заменил!

– Это, что за сырость на таком прекрасном личике? Дорогая, ты что, плачешь? – мать Паши нависает надо мной, откидывает вуаль шляпки вверх, смотрит хмуро, – ну-ка прекрати, нашла из-за чего реветь, он же не бросил тебя, просто ушёл проводить сестру и племянниц, – начинает защищать своего сына.

Её слова задевают, становится ещё обиднее! «Не бросил»! А что же он сделал?

– Он меня не любит, – неожиданно для самой себя говорю женщине, от чего та замирает, как и моё сердце, – наверное он только из-за ребёнка со мной, – продолжаю, от чего внутри становится больно, – он так грубо со мной разговаривал, холодно, голос повысил, – перед глазами злое выражение лица любимого, – вы меня простите, Раиса Федотовна, но я больше не могу терпеть вашу дочь с её потерей, вы должны ей объяснить, что Паша имеет право на счастье, и быть её нянькой не обязан, – говорю то, о чём думала пока ждала женщину.

Упираюсь руками о спинку лавочки, поднимаюсь на ноги.

– Милана, деточка, ты конечно же права, но и ты должна понимать, Алине очень трудно, она похоронила любимого человека, осталась одна с двумя детками, а Паша, он для неё сейчас опора и поддержка, потерпи ещё чуть-чуть, а я обязательно поговорю с… дочерью, – на секунду запинается, – и с Пашей поговорю, чтобы такого больше не повторялось, ты и малыш, наши бриллианты, и мы очень любим вас, – обхватывает меня за плечи, к себе прижимает настолько, насколько позволяет мой живот.

Женщина впервые так близко рядом, обычно она даже не обнимает меня, хотя и случая не было для обнимания, мы виделись то, четыре раза. Два из них были походами к её знакомому врачу, у которого я и стою на учёте по беременности. первый раз было знакомство, и сейчас четвёртый.

– Паша попросил отвезти тебя домой, одну не отпущу, так что поехали, хватит на сегодня прогулок, нагулялась уже, – как-то недовольно бросает последние слова, но внимание на них не заостряю, не до этого мне.

Женщина отстранилась, кивнула своей охране, и один из них подошёл ближе, подхватил меня за локоть, аккуратно, и повёл по дорожке в сторону выхода. Мне ничего не осталось, как идти вслед за мамой Паши. Парк мы покинули, на парковке нас дожидались ещё двое охранников, один из которых быстро распахнул заднюю дверь огромного автомобиля. Тот, кто вёл меня, помог забраться в салон, следом в машину забралась и женщина.

Двое мужчин заняли места спереди, остальные направились к ещё одной машине, ничуть не меньше нашей. Как только заурчал двигатель, автомобиль тронулся с места. Всю дорогу провели в тишине, Раиса Федотовна часто кидала на меня задумчивые взгляды, но молчала, печатала что-то в телефоне, а в моей голове роились мысли

Неужели Паша не понимает, как мне обидно? Он вновь поставил сестру на первое место! Каждый раз, как на его телефоне появляется звонок от неё, он уезжает, оставляет одну, но никогда до сегодняшнего дня, не повышал на меня голос!

Но больше всего меня мучает обращение его племянницы! Из головы не выходит это «папа»!

– Приехали, – вырывает меня из мыслей голос Раисы Федотовны.

Поднимаю взгляд, смотрю через боковое стекло, вижу подъезд дома, в котором находится квартира Паши.

Мне не дают выбраться из машины самой, водитель выскакивает на улицу, открывает дверь с моей стороны, второй охранник помогает женщине. До квартиры идём в сопровождении всё той же охраны, оставляют они нас только когда дверь квартиры закрывается за нашими спинами.

– Раиса Федотовна, – поворачиваюсь к женщине, – скажете, почему ваша старшая внучка, называет Пашу папой? – я до жути хочу получить ответ.

Конечно, могла бы дождаться самого Пашу и спросить у него, но меня так мучает этот вопрос.

Женщина замирает, поджимает накрашенные ярко-красной помадой губы, слегка морщится.

– Милана, – начинает женщина, сделав глубокий вдох, – Лизонька ещё маленькая, – называет имя внучки, – и не понимает, что за горе посетило нашу семью, ей нужен отец, а так как Паша часто с ними, вот и называет его так, повзрослеет, поймёт, что к чему и перестанет, – поясняет женщина, вот только мне от этого почему-то не легче.

– Неужели Лиза не помнит своего настоящего папу?

– Ох, какая ты бледная, – явно уходит от ответа на мой вопрос, – идём, уложу тебя в постель, тебе нужно отдохнуть, а я пока чай тебе сделаю, – ловит мою ладонь и не снимая туфлей, тянет меня в нашу с пашей спальню.

Второй раз задавать вопрос не решаюсь, видно, что не хочет отвечать Раиса Федотовна, значит задам его Паше, когда он придёт.

Меня укладывают в постель, в том сарафане в котором я и гуляла, только босоножки успела снять у порога. Оказавшись в постели, понимаю, что действительно устала, и больше морально чем физически. Ужасный день, а ведь завтра у меня день рождение, который я и не планировала отмечать, так как думала, что Паша в командировки, а больше мне и не с кем! Мои родители далеко, живут на Урале, подруги есть, но после окончания института я познакомилась с Пашей, и всё моё внимание, он забрал себе. Сдевочками уже год не общалась. а сейчас понимаю, что зря, даже поплакаться некому, маме жаловаться не смогу, будет переживать. Она с папой и так не восторге от Паши, не нравится им, что мы не женаты.

Чай я так и не дожидаюсь от Раисы Федотовны, меня очень быстро затягивает в сон. Через время, через толстую пелену сна, до меня долетают обрывки фраз, разобрать, которые не получается, но я точно знаю, что женщина разговаривает с Пашей. Пришёл! Ещё через какое-то время, постель рядом проминается, и запах любимого мужчины окутывает коконом.

– Прости меня, любимая, – горячий шёпот на ушко, и сердце радостно трепещет, любимый рядом.

Я хорошо помню объятия Паши через пелену сна, вот только просыпаюсь в постели одна. Становится сразу холодно и грустно. Неужели ушёл! Приглушённый звук где-то в квартире искорками радости откликается в сердце, неуклюже поднимаюсь с кровати, спишу на выход из комнаты, по пути поправляю смятый сарафан.

Мне бы умыться, сменить наряд, но я поскорее хочу увидеть Пашу, обсудить его поведение, его сестру. Не хочу больше быть на вторых ролях, я жду от него ребёнка, живу в его квартире, любим друг друга, я прекрасно слышала его признание, когда он прилёг рядом. Мы пара, но, к сожалению, пока не муж и жена.

Звук идёт из кухни, а значит любимый там, я уверена, это он! Ногами передвигаю, как можно тише, почему-то не хочу, чтобы Паша услышал меня, раньше, чем увидит. Из кухни раздаётся громкая трель мелодии телефона, такая мелодия стоит у любимого на звонке, что подтверждает его наличие в квартире.

– Слушаю, – раздаётся до мороза по коже, холодный голос любимого, точно такой же, каким он разговаривал со мной в парке!

Останавливаюсь в двух метрах от входа на кухню, мне становится интересно с кем сейчас разговаривает мой любимый.

– Нет, не получается, – продолжает разговор, явно отвечает на вопрос собеседника, – появились неотложные дела, тебе придётся поехать одному, ты за старшего, если появятся какие-то проблемы, сразу звони, – говорит Паша, а я понимаю, что разговор о работе.

Вот только какие неотложные дела, и куда и кому придётся ехать одному?

– Нет, Алина и девочки в полном порядке, образовался небольшой пустяк, но утрясти его необходимо.

Об упоминании его сестры и племянниц, волна ревности прокатывает по всему телу. Я не знаю кто именно сейчас беседует с Пашей, но меня задевает, что интересуются не мной, беременной, практически женой, а Алиной и девочками, словно меня и нет в жизни Астахова.

– Ты правильно понял, и сам понимаешь, никто не должен знать, так что держи свой язык за зубами, иначе пойдёшь подворотни подметать, – неожиданно бросает угрозу любимый своему собеседнику.

Про что должен молчать этот человек? Почему Паша ему угрожает?

– Мне плевать, как ты будешь выкручиваться, он не должен знать где я! – рявкает Паша.

Вздрагиваю от такого крика, рукой хватаюсь за стену, второй прикладываю к губам, чтобы не выдать себя.

– Тупица, – цедит сквозь зубы Паша, и по грохоту понимаю, что он телефон свой на стол бросил, – олух недоделанный, зря ему мать доверилась, – бросает недовольно.

Я ничего не понимаю, но чувствую, что на глаза Паше лучше не появляется, он зол, даже хуже, чем в парке. Тихо пячусь назад, рукой скольжу по стене, но совсем забываю про тумбу с вазой, что стоит в коридоре и роняю её. Громкий звук разбитого стекла оглушает, вскидываю руки вверх, зажимаю уши, зажмуриваю глаза. Быстрые шаги по кухни. Боже, так глупо выдала своё присутствие.

– Мила! – голос Паши покрывает всё тело табуном мурашек, – ты поранилась, детка? – из холодного его голос становится взволнованным, тревожным, – как ты так, а? – в секунды оказывается рядом, словно пушинку подхватывает на руки, – посмотри на меня, – произносит требовательно.

Подчиняюсь, открыла зажмуренные до этого глаза, смотрю на любимого. Глаза чёрные, словно сама тьма в них клубится. Именно в эти глаза я изначально и влюбилась! Никогда таких не видела.

– Ты поранилась? – смотрит пристально, словно мысли мои прочитать пытается, хотя порой мне кажется, что так и происходит.

– Нет, – качаю головой, хотя даже не знаю, но боли точно не чувствую.

– Аккуратнее нужно, помни, ты не одна, – опускает взгляд на мой живот, – сына береги, – словно приказ отдаёт, возвращает взгляд обратно к моим глазам, – идём кушать, я приготовил овощи на пару, тебе обязательно их нужно есть, ты без меня тут совсем распустилась, половина продуктов выкинуть пара, ты должна хорошо питаться, глаз да глаз за тобой, хоть одну не оставляй, – недовольно произносит любимый.

Его слова затрагивают обиду, что скручивает меня после его поступка в парке.

– Вот и не оставляй! – бросаю с обидой, – я устала сидеть в этой квартире одна, я беременна, мне внимание нужно, а ты это внимание своей сестре уделяешь, и то, как ты поступил сегодня…

– Тишшш, – неожиданно крепко, вжимает в себя, перебивает, и следом накрывает мои губы своими.

Но вместо ожидаемой ласки получаю кусачий поцелуй, после которого на языке ощущается привкус железа.

– Такого больше не повторится, я клянусь, Мила, – отстраняется от моих губ, – я понял свою ошибку, Алине пора жить своей жизнью, а мне своей, – и вновь его губы на моих, но теперь как и всегда, ласково, любя.

– Паша…, Паша остановись, – шепчу сбившимся голосом, чуть не задыхаюсь от такого жадного поцелуя любимого.

У нас всегда так!

Но любимый не останавливается, его губы, руки, скользят по моему телу, я даже не заметила, как оказалась на нашей постели.

– Паша, – зову мужчину требовательно, ладонями обхватила его лицо, тяну вверх, заставляю посмотреть на меня.

Его руки застывают на моих обнажённых бёдрах, платье моё уже где-то на полу, только нижнее бельё осталось и скрывает самые интимные места.

– Ну что такое? – с нескрываемым недовольством в голосе спрашивает мой мужчина, его взгляд полыхает чёрным пламенем.

– Мне нельзя, – напоминаю о запрете врача, чуть не плачу от разочарования.

Мне так хочется ощутить его любовь, растворится в нём.

– Чёрт, – прикрывает глаза, лбом упирается в моё плечо, – совсем забыл, ты такая соблазнительная, что я мозгов с тобой лишаюсь, забываю всё к хренам, – стонет Паша.

Мне до одури приятны его слова, не могу сдержать счастливую улыбку, пальчиками зарываюсь в его волосах на затылке, они чуть длиннее, чем по бокам.

– Я люблю тебя, – шепчу, прикрывая глаза, улыбка продолжает сиять на моём лице.

– Ты даже не представляешь, как я тебя, люблю, – приподнимает голову.

Открываю глаза, встречаюсь с глазами любимого. Мой мужчина, родной, самый дорогой.

Как я рада, что жизнь столкнула нас! Я даже и не мечтала о таком мужчине, всегда представляла рядом с собой совершенно другого человека. Ни такого властного, более спокойного, ни с чёрными, а голубыми глазами, выше меня, но не на целых две головы, старше, но не на восемь лет. Паше тридцать два, и меня это не смущает, как я думала раньше.

По комнате раздался весьма неприличный звук, мой желудок напомнил о своей пустоте.

– Говорю же, ты лишаешь меня здравых мозгов, – качает головой осудительно.

Словно я и правда в чём-то виновата.

– Пойдём, буду кормить тебя, я взял отпуск, так что две недели я полностью в твоём распоряжении, а главное буду следить за твоим питанием, – встаёт с постели, протягивает мне руку.

– Аааааа! – радостно взвизгивая от услышанного, как можно быстрее поднимаюсь, прижимаюсь к крепкому торсу мужчины.

Я готова прыгать от счастья, да только положение моё не позволяет этого сделать. Моя беременность и так протекает не очень легко. Токсикоз утих лишь месяц назад, постоянная тошнота выматывала, но я держалась, делала всё, что говорил мне доктор, пила все прописанные лекарства и витамины.

Дважды попадала в больницу, Паша тогда с ума сходил, даже дежурил первые дни в больнице, на врачей кричал, угрожал им, что, если с нашим сыном, что случится, он по кирпичикам разберёт ту больницу.

– Ты сейчас не пошутил? Две недели, каждую ночь дома? – вскидываю голову вверх, смотрю с надеждой в глаза мужчины.

– Тише, не кричи так, ты же знаешь, я не имею привычки шутить таким, – наклоняется, нежно касается кончика моего носа губами, – идём кушать, – тянет за собой.

А мне плакать хочется, я так соскучилась по нему.

Паша заводит меня на кухню, усаживает за стол, сам отходит к кухонной гарнитуре, открывает одну дверку, достаёт посуду, ставит на столешницу. Пристально наблюдаю за его действиями, то как он двигается, как перекатываются под его кожей тугие мышцы. Паша в одних брюках, пиджак и рубашку он потерял где-то в комнате.

Сумасшествие! Ни только Паша теряет голову, но и я!

Передо мной появляется тарелка с дымящимися овощами и куриным белым мясом. От вкусного аромата рот наполняется слюной.

– Ешь, – раздаётся над головой, и следом Паша присаживается рядом, с ещё одной тарелкой овощами и мясом.

– Приятного аппетита, – говорю любимому и взяв в руку вилку, нанизываю на неё кусочек мяса, отправляю его в рот.

Боже! Как же вкусно! Паша волшебно готовит.

– Уммм, – стону от блаженства, – спасибо, очень вкусно.

– Я рад, что тебе нравится, – смотрит на меня чуть склонив голову набок, при этом сам ещё не притронулся к еде.

– А почему ты не ешь?

– Ждал твоей оценки, – тут же берёт вилку, и протыкает крупно порезанный помидор, отправляет его в рот.

Ничего больше сказать не успеваю, лежащий на столе телефон мужчины оживает. Мне хорошо видно дисплей, на котором высвечивается имя Алина и её фото на весь экран.

Аппетит мгновенно исчезает, непроизвольно сжимаю вилку в руке, так крепко, что пальцы белеют. Паша, бросив взгляд на телефон, протянул к нему руку.

Вот и всё, сейчас он вновь кинется к ней, оставит меня одну! В груди становится так грустно и больно, еле сдерживаю себя, чтобы не вскочить и не убежать в комнату, спрятаться, закрыться, только не видеть, как он уходит!

Паша поворачивает голову в мою сторону, смотрит пару секунд, а поле делает то, чего я никак не ожидала! Он скидывает вызов, а следом и вовсе отключает телефон, кладёт его обратно на стол.

Глава2

ПАВЕЛ

– Ты зачем притащил в этот парк эту наседку с девочками? Ты мозгами тронулся? – с порога набрасывается мать, шипит не хуже змеи, руки на груди сложила, смотрит убийственным взглядом, – знаешь же, что Мила, – кивает в глубь квартиры, – гуляет там часто! Если всё сорвётся из-за твоей глупости, я тебя сама убью, сыночка, – кидает угрозу.

– Тише, – смотрю в глубь квартиры.

– Она спит, у неё вновь стресс из-за тебя! Исправляй ситуацию, делай что хочешь, но ты должен сейчас быть рядом с Миланой! – чуть повышает голос, но следом прикусывает язык, прислушивается к тишине квартиры.

– Ты же знаешь, сейчас я не могу, – злость кипит с той секунды, как услышал голос Милы за спиной.

– Что опять выдумала эта дрянь? Чем опять манипулирует? – глаза матери потемнели, наверное, вспомнила все уловки Алины.

– Как всегда, и не смотри так, ты сама настояла на нашей с ней свадьбе, – отодвигаю мать в сторону, тихо иду в комнату, где спит мать моего сына, та, что в сердце, та, с кем быть не могу.

– Да кто же знал, что всё так повернётся! Кто знал, что твой дед на старости лет таких дел наворотить! – шипит в затылок, крадётся по пятам, – ещё и эта дрянь прознала, про что ей знать не следовало!

– Прекрати её оскорблять! – резко разворачиваюсь лицом к матери, – сама за своим языком не уследила, теперь помоями поливаешь, а раньше прыгала перед ней, чуть в ножки не кланялась, – напоминаю о былых временах.

– И сейчас бы кланялась, но не после того, что сотворила! – плюётся ненавистью, а в моей грудине вновь печёт от воспоминаний.

Как меня всё это достало! Как хочется покоя, но видимо в моей жизни его не будет! Не заслужил, не достоин! Не говоря больше не слово, разворачиваюсь и тихо захожу в комнату, где на кровати спит моя Милана. Нежная, добрая, самая чистая девочка на свете, наверное, только её искренняя любовь и держит меня над самой пропастью.

Останавливаюсь около постели, смотрю на бледное личико любимой, сглатываю колючий ком. Даже думать не хочу о том, что мне предстоит сделать в ближайшем будущим. Как я смогу разрушить её собственными руками? Как втоптать в грязь самое чистое? Зачем я тогда с ней познакомился, зачем вовлёк во всё это? Как теперь спасти хотя бы её? где выход из этой чёрной бездны?

– Идём, проводишь меня, а после будешь любоваться свой… любимой, – шепчет мать с ехидством на последнем слове.

Резко разворачиваюсь, смотрю на неё, стараясь сдержать всю гримасу, что рвётся наружу. Откуда?! Только и кружит в голове.

В ответ победная улыбка. И как давно она знает о моих чувствах к Милане?

– Я не слепая, давно всё поняла, – отвечает на мой молчаливый вопрос.

Где прокололся?! Как выдал себя?!

– Идём, – командует мать.

Оборачиваюсь к Милане, смотрю на нежные черты лица девушки, скольжу вниз, к круглому животику. Я так мечтал наблюдать каждый день, как растёт мой сын, как впервые пнёт Милу изнутри, но я пропустил этот долгожданный момент. Ублажал ту, что ненавижу всей душой, ту, которую готов убить, и если бы не девочки, мои маленькие крошки, которые очень любят свою мать, то давно бы убил!

– Позвони Славе, отправь его одного, а сам останься здесь, – беря шляпку с полки, командует мать, – и ещё, – поджимает губы, смотрит хмуро, – как ты мог допустить, что Лиза обратилась к тебе при Миле? Наша девочка взволнована таким обрушением Лизы, даже предположила, что ты её больше не любишь, и с ней только из-за ребёнка, – кривит губы в усмешке.

Меня коробят её слова, нутро выворачивает.

– Разберусь, тебе пора, – открываю дверь квартиры, киваю головой, показываю женщине, чтобы покинула жильё.

– Как грубо, родную мать, и за порог, – осуждающе качает головой, но квартиру покидает, её охрана тут как тут, встречает свою хозяйку.

Закрываю дверь, запираюсь на все замки, словно они способны спасти нас с Миланой и сыном от всего зла, что нависло над нами.

Делаю шаг в сторону спальни, как резко останавливаюсь, из кармана разносится мелодия звонка. Пару секунд смотрю на дисплей, до скрежета сжимаю зубы.

– Я слушаю тебя, Алина, – спрашиваю, как всегда спокойно, скрываю к хренам все эмоции.

Я научился держать себя в руках, и всё благодаря жене.

– Где, ты? – летит обыденное.

Кидаю взгляд на дверь спальни, и иду на кухню, закрываю за собой дверь.

– В офисе, – ложь, как по накатанной слетает с языка, – через час поеду в аэропорт, избежать поездке не удалось, дед хочет, чтобы я лично присутствовал на собрании, – отчасти говорю правду.

– Я хочу полететь с тобой, хочу повидаться с Кристианом, – без зазрения совести называет моего деда по имени, словно друга или ровесника.

– Вряд ли этого же желает он, – открываю дверь холодильника, чтобы проверить наличие продуктов.

– Неужели он всё ещё обижается на меня? – искренне возмущается жена.

– После твоего поступка, он два месяца боролся за жизнь, его сердце чуть не перестало биться, и ты это прекрасно знаешь, так что прекращай ломать комедию, я не возьму тебя собой, я еду работать, Алина, а ты остаёшься дома и присматриваешь за нашими девочками, – говорю грубее чем надо, чуть не выдаю своё раздражение и злость.

– Не повышай на меня голос! – кричит истерично.

– Я не повышаю, Алина, – сжимаю телефон до хруста корпуса, прикрываю глаза, одной рукой опираясь о поверхность стола.

– Когда ты вернёшься? – тон голоса мгновенно меняется, становится мягким и ласковым, но меня это давно не задевает, да и не задевало никогда.

– Через две недели, – отвечаю жене.

Мне просто необходимы эти четырнадцать дней, нам с Миланой они очень нужны. Возможно, они последние, которые мы можем провести вместе, скоро мы оба окажемся в аду, и гореть будем одинокого, только моей Миле будет в стократ больнее.

– Это долго, ты не можешь настолько бросить нас! Я не хочу, чтобы ты ехал без меня! – вновь истеричное.

– Это не обсуждается, ты остаёшься с детьми дома, к тому же Вика только переболела, а у Лизы выступление, не заводи скандал, Алина, – предупреждаю жену.

Вот только мои слова для неё больше ничего не значат, не боится, знает то, чего не должна, и теперь крепко держит удавку на моей шее! Но на моё удивление, Алина отключается, впервые за полтора года без угроз. Кладу телефон на стол, трясу головой что зверь, и следом направляюсь в спальню к любимой.

Три часа спокойствия, наслаждения тишиной, рядом с человеком от которого согреваюсь внутренне. Именно на столько хватило Алины. Увидев звонящего, пальчики любимой побелели, вцепилась в вилку, как в спасательный круг, смотрит растерянно, ревниво, с какой-то обречённостью на глубине ярко-серых глаз. А будут ли они сиять своей красотой через два месяца? Уверен, нет! Боль затмит всю радость, погасит жизнь, навсегда оставит след!

Почему так? Какого чёрта дорогой мне человек должен расплачиваться за ошибки других? Как я вообще такое допустил? Сгорая от боли потери ещё не родившегося сына, жизнь которого так безжалостно оборвала Алина, я сбежал, как трус, не смог находится рядом с монстром, которым теперь становлюсь и сам! Именно тогда я и встретил Милану.

Добрая девушка, с радостной улыбкой, и огромным букетом ромашек, спешно переходила дорогу в неположенном месте, а я убитый горем, среагировал с большим опозданием. Мила не хило приложилась о бампер моего внедорожника. Когда выскочил к сбитой мною девушке, на несколько секунд потерял возможность шевелится, говорить и думать. Она плакала, но не от боли, не от испорченного платья, она плакала по цветам, которые выпав у неё из рук, оказались под огромными колёсами моей машины.

Наш роман начался с самых первых секунд знакомства, я к хренам потерял голову, мне так хорошо ещё никогда не было рядом с кем-либо! Она залечивала раны на душе и сердце, возрождало то, что погубила Алина. Но тогда я не знал, к чему приведёт моя встреча с Милой.

«-Паша, я беременна»

Как же я тогда был рад, готов был горы свернуть, но радость продлилась недолго! Весь мир ополчился против меня! Подлость жены и подлость матери в своём прошлом, накинула мне двойную удавку на шею.

Я готов был развестись с Алиной, я никогда не любил её, нас свела мать, выбрала подходящую кандидатуру на роль моей супруги. Алина полностью подходила под требования деда. Мой отец тоже не сам выбрал себе жену, за него это сделал его отец. Аристократ «в пятом колене». Строгий, надменный старикан, что напрочь не умеет любить, хотя нет, свои миллиарды он любит, а ещё их любит моя мать!

– Паш, – выдёргивает меня из тёмных воспоминаний, голосок Милы, – ты правда больше не станешь так трястись над сестрой? – смотрит на меня с распахнутыми в удивлении глазами.

– Я уже сказал, – говорю коротко, меня гложет то, что не могу проводить всё своё время рядом с ней, гложет, что приходится обманывать, и кинжалами режет от того, что придётся сделать.

Сука! Как она будет без ребёнка, без меня? Она же сума сойдёт! Но другого выхода нет! Я не допущу, чтобы она попала в дом к этому старикану, чтобы испытала всю его жёсткую натуру на себе, а после её выдадут за какого-нибудь аристократа с пухлым счётом в банке, и только из-за того, чтобы отомстить за ложь своей невестке!

Глава3

МИЛАНА

Дверь в ванную комнату открылась, в помещение зашёл любимый, с голым торсом, но уже в домашних штанах. Чуть не давлюсь зубной пастой, замираю, скольжу жадным взглядом по его широким плечам, груди, по накаченным кубикам пресса. Нельзя, Мила!

– Милаш…, – ласково зовёт меня Паша, подходит, обнимает сзади, губами касается коже на шее, – я тут подумал, – запинается, глаза прикрыл, словно собирается духом, чем меня настораживает, почему-то внутри за секунды возникло волнение, – может мы определим тебя к Елене в клинику, – распахивает свои чёрные глаза, называет моего врача просто по имени, словно она подруга, хотя ею и является, только не Паше, а его мамы.

– Зачем? Я прекрасно себя чувствую, тошнота полностью прошла, – сплёвываю пасту, тянусь за стаканом с водой.

– Это для перестраховки, – смотрит на меня через отражение в зеркале.

– Какой «перестраховки»? – разворачиваюсь в кольце его рук, запрокидываю голову, смотрю на любимого, – что-то не так с ребёнком? – на меня медленно наползает волна паники, он знает то, чего не знаю я?

– Нет, с малышом всё хорошо, не пугайся, прошу, – обхватывает лицо горячими ладонями, большими пальцами касается уголков губ, – мне просто нужно будет уехать, возможно меня даже не будет на родах, – произносит и поджимает губы.

– Как не будет? – теряюсь, я так надеялась, что в такой момент он будет рядом, мы же планировали совместное роды, а теперь получается…

– Так получается, прости малыш, сам сегодня только узнал, – наклоняется, своим лбом касается моего, – если бы, ты только знала, как я не хочу уезжать, – произносит хриплым шёпотом, – но обстоятельства…, – вновь запинается, его веки зажмуриваются, ладони чуть крепче сжимают моё лицо.

– Паш? – зову мужчину, от любимого просто сквозит печалью, – что-то случилось, с дедом? – появилась мысль, что здоровье его родственника ухудшилось, но мне не решается сказать.

– С дедом? – открывает глаза, смотрит растерянно, – нет, малыш, просто не хочу тебя оставлять одну.

– Тогда не оставляй, у тебя же есть заместители, пусть они поедут за место тебя, – волнение внутри стало ещё сильнее, сколько раз Паша уезжал в свои командировки, но никогда так не переживал, а он переживает, я вижу, чувствую.

– К сожалению, я должен присутствовать лично, – скулы на его лице выступают, от того, что Паша крепко сжимает зубы.

– До родов ещё два месяца, всё может измениться, когда твоя поездка? – спрашиваю, с огромным трудом сдерживая подступающие слёзы.

Я знала, что беременные женщины становятся до жути ранимыми, плаксивыми, но никогда не думала, что и меня такое коснётся!

– Через две недели, – отвечает, чем выбивает воздух из лёгких.

Полтора месяца одна! Это очень долго!

– Но…, но ты же будешь приезжать? – выдавливаю из себя, смотрю с надеждой на положительный ответ.

Но Паша отрицательно качает головой.

– За тобой будет присматривать мама, совсем одну не оставлю, если хочешь, она поживёт с тобой, но лучше будет, если ты ляжешь в больницу, так для меня будет спокойнее, – говорит любимый.

Я не знаю, что ему ответить, я не хочу ни одного, ни другого, хочу, чтобы он был рядом!

– Я…, я не знаю, – опускаю глаза вниз, чувствую, как пелена слёз заполняет глаза.

– Милаш, пожалуйста, только не плачь, поверь, мне тоже трудно, – прижимает к своей груди крепко, но в тоже время трепетно, – ты подумай над моим предложением, у нас впереди целых две недели, я буду рядом, ни на шаг не отойду от тебя, – носом зарывается в мои волосы на макушке.

Неужели все бизнесмены так много уделяют времени работе? Как их жёны привыкают к тому, что практически не видят мужей? А дети? Вот она, вторая сторона богатой жизни!

– Не грусти, не надо, – отстраняется, пальцами подхватывает меня за подбородок, заглядывает в глаза, – идём спать, день был напряжённый, – наклоняется, мягко целует в губы, а после утягивает в постель, где крепко обнимает, чуть не душит в своих объятиях, но мне так хорошо, что даже не сопротивляюсь.

Засыпаю быстро, не смотря на кружащие мысли в голове, а вот среди ночи, просыпаюсь от непонятного звука, грохота. Открыв глаза, обнаруживаю, что в постели одна, и где-то в глубине квартиры, разносится грубый голос Паши. Его голос приглушённый, но очень злой. Наверное не стоит подслушивать чужой разговор, скорее всего Паша решает рабочие моменты, но непонятное любопытство берёт вверх, и тихо поднявшись с постели, крадусь к приоткрытой двери спальни.

– А в твою головку ни разу не приходила мысль, что после твоего рассказа, ни только мне, но и тебе, моя дорогая, перекроют кислород, не забывай, он и так в ярости после твоего поступка! – вибрацией отзывается тихий, но жути рокочущий рык Паши, мне кажется даже стены дома содрогнулись.

Замерла на тоненькой полоске света, что идёт через щель приоткрытой двери из коридора. Что случилось у моего мужчины, и кого он называет «моя дорогая»? Делаю ещё шаг вперёд, тяну руку к ручке двери, закусив губу, тяну дверь на себя, молясь, чтобы она не издала и малейшего звука. Я не понимаю своего порыва, но что-то неведомое подталкивает меня вперёд.

Уже хочу выйти из комнаты, чтобы подобраться ближе, Паша явно на кухне, как голос мужчины вновь разносится рокотом по всей квартире, и теперь он намного громче и слова отчётливее. Да я даже бы за закрытой дверью сквозь сон услышала бы его крик!

– Ты не имела никакого право решать судьбу нашего ребёнка! Ты убила его! Убила нашего сына, Алина, не дала ему родиться! – рокочет Паша, и его слова и произнесённое имя, что разряд тока пробивает моё тело, лишая возможности дышать, двигаться, говорить и даже моргать.

Меня словно куполом накрыло, оглохла, слов Паши дальше не слышу, только собственное дыхание и громкое биение своего сердца.

Я сейчас ослышалась? Ведь правда, ослышалась? Это же не может быть на самом деле! Они же брат и сестра, о каком сыне говорит Паша? Они же не….

К горлу тут же подкатил ком желчи от появившихся предположений, и это…

«ПАПА»

Яркой вспышкой врывается в память обращение племянницы Паши, в голове появился шум, перед глазами всё закружилось. Ноги стали подкашиваться, одной рукой ухватилась за стену, другой за живот, стала опускаться вниз. Маленькими оборванными клочками, в голове стал складываться пазл из воспоминаний, они вспышками озаряют память, поднимают буквально все, даже то, на что не обращала внимание!

– Это его дети, – хриплю, не узнавая собственного голоса, всё нутро скручивает в спазме.

Неожиданно по телу прокатывается волна, похожая на судорогу, принося жуткую боль в животе, от которой сгибает пополам, а из горла вырывается пронзительный крик боли. Малыш яростно запинался изнутри. Не успев даже осознать, что со мной, как судорога повторилась вновь, накрывая повторной волной боли, только теперь ко всему этому, меня обдаёт жаром, но не всё тело, а только ноги. Глотая глубокими вздохами воздух, рукой, что лежит на животе скольжу вниз, туда, где всё горит огнём. Кончиками пальцев дотрагиваюсь до внутренней стороны бедра и ощутив горячую влагу, подношу руку к лицу, с ужасом смотрю на то, в чём испачкались мои пальцы.

Кровь!

– Нет! Только не это! – бормочу умоляюще, продолжая взирать на испачканные пальцы, но от созерцания ужасного меня оторвал новый виток боли, только теперь он ощущался иначе, острый, режущий изнутри, от которой кричу в голос.

– Ми…, – обрывается мужской голос, что неожиданно раздался над головой.

Вскинув голову вверх, глазами упираюсь в мужчину, смотрю через пелену боли и слёз. Паша! Взъерошенный, с телефоном в руке, в его взгляде зарождается дикий ужас, его лицо бледнеет, смотрит на меня, каменной глыбой замер в дверном проёме.

– Паш, – с болью в голосе зову мужчину, и только после моего зова, он буквально падает передо мной на колени, тянет руку ко мне, – больно, я…

Очередная волна боли не даёт договорить, громко стону, хватаясь за протянутую ко мне мужскую руку, перед глазами всё кружится, яркие пятно взрываются всполохами, малыш в животе шевелится так, как никогда раньше.

– Мила! Потерпи…, потерпи, любимая, так не должно быть, не должно, рано, очень рано! Всё будет хорошо, слышишь, – одной рукой касается моего лица, второй обнимает за плечи, – сейчас, сейчас родная, сейчас тебе помогут, – прижимает к себе.

От его объятий, прикосновений, становится дурно, теперь боль не только физическая, но и душевная, и какая из них сильнее не понятно. Протискиваю руки между нашими телами, ладонями упираясь в его грудь, на секунду сжимаю ткань белоснежной футболки в пальцах, пачкаю её в алые разводы, а следом разжав их, толкаю от себя мужчину.

Паша явно такого не ожидал, поэтому мне удалось его отстранить от себя, смотрит непонимающе, одной рукой держа телефон у уха, вторая замерла в воздухе.

– Ты…, – всё что получается сказать, боль не желает отступать, наоборот набирает силу.

Паша зажмуривает глаза, проводит ладонью по лицу, качает головой, он понял о чём я хотела сказать, понял, что я всё слышала.

– Елена Эдуардовна, это Паша, у Миланы начались роды, через пятнадцать минут, мы будем у вас, – надломленным голосом произносит мужчина, распахнув свои чёрные глаза.

Не знаю, что ответила Елена Эдуардовна Паше после его краткого описания моего состояния, но в следующею секунду лицо мужчины исказилось гримасой страха, а следом он вскочил на ноги, и как можно аккуратнее поднял меня на руки. Как бы не желала его оттолкнуть, сказать, чтобы отпустил, понимаю, что именно он сейчас может помочь мне и нашему сыну.

Всё остальное потом, сейчас главное малыш.

– Потерпи, – только и повторял мужчина, неся меня из квартиры в лифт, а следом на улицу, и укладывая на заднее сидение своего внедорожника.

Его трясёт в то время, как меня скручивает от боли и обдаёт липким страхом, потерять малыша. С каждой минутой становится хуже, кажется, боль стала постоянной, малыш стал всё меньше шевелится.

– Я не могу его потерять, не могу, – шепчу в никуда.

– Всё хорошо, держись родная, – доносится с водительского сидения, Паша сам ведёт машину, что происходит на моей памяти впервые, всегда с водителем и охраной.

Его слова совсем не утешают, не хочу слышать его голоса, видеть его! Это он виноват! За что? Почему так? Кто на самом деле Алина? Кружат мысли через туман, что окутывает сознание. Я чувствую, как меня стремительно покидают силы, стараюсь держаться в сознании, руками обнимаю живот, в котором притих малыш. Боженька, помоги нам! Спаси мою крошку!

– Милаш, милая! Открой глазки, прошу, родная! – что через толщу воды, слышу голос Паши.

Вот за что ты так со мной, любимый?

– Мммм, – срывается с губ, когда меня скручивает очередная схватка.

Как страшно и больно! А ещё мы едем почему-то очень долго, или же это мне так кажется, ведь клиника Елены Эдуардовны совсем рядом, десять минут на машине.

– Милана открой глаза! Открывай, не смей отключаться, держись любимая! Мы почти приехали, – гремит голос мужчины, от его «любимая» сердце колет, словно в него вонзили самый острый нож, из глаз новым потоком прибавились слёзы.

– Нет, – через силу качаю головой, – не любишь, – говорю с рыданием.

– Терпи родная, – явно не слыша моих слов, продолжает Паша, – всё Милаш, приехали, – кричит следом и машина останавливается.

Паша не успел ещё выбраться из машины, как задние двери открылись, с двух сторон появились люди в белых халатах.

– Вытаскиваем, аккуратно, – раздаётся голос Елены Эдуардовны, – Милана держись, держись девочка, сейчас мы вам поможем…, Паша отойди, ты только мешаешь.

– Я сам, дайте я сам…

– Павел отойди!

– Убери к хренам свои руки, пока я тебе их не переломал!

Я не вижу, что происходит, прикрыв глаза не могу их открыть, только слышу и чувствую, как меня вытаскивают из машины.

– Чёрт, слишком много крови, в операционную, срочно! – холодно командует мой доктор.

– Спасите, его, прошу, – еле размыкая губы, прошу врача.

– Спасём, ты только держись, Милана, разговаривай со мной, слышишь? – меня хлестать по щекам, везут на каталки, слышу, как шуршат колёсики по земле, – расскажи, как так получилось, плохо стало резко или было недомогание с вечера? – задаёт вопросы Елена Эдуардовна.

– Нет, резко, – говорю, а в голове гремит голос Паши, и его слова о их с Алиной ребёнке, которого она убила.

Сделала аборт?

Рассказывать женщине из-за чего всё случилось не собираюсь, не нужно посещать чужого человека в такие вещи.

Не сестра она ему! Такая же как я, или же жена? Если так, то теперь понятно его редкое появления, вечные командировки, и это «ПАПА». Боже. В каком обмани я жила, он столько врал, а его мать? Она же всё знает!

– Туда нельзя, Павел, здесь жди!

Да-да! Не пускайте его!

– Давление низкое, большая кровопотеря, в приоритете мать, или оба? – раздаётся басовитый мужской голос.

– Ребёнок, – резкий ответ от Елены Эдуардовны.

– Сбрендила? – вновь мужчина.

– Толя, делай то, что тебе сказано, сначала спасаем ребёнка, а уж потом…, если конечно вытянет…

– Ну как знаешь, если что, я не при делах, сама будешь расхлёбывать, – перебивает мужчина моего доктора.

– Нечего будет расхлёбывать, приступаем, – командует женщина и меня с каталки перекладывает на что-то высокое, и укладывают на бок.

– Только не шевелись девочка, нужно обезболить, – хруст ножниц и ткани, и мою спину смазывают чем-то холодным.

А дальше моё сознание то меркнет, то вновь возвращается. Расплывчатые силуэты, протяжные голоса, слов не разобрать, голова кружится, боли нет, но до жути плохо и страшно. Всё длится ровно до того момента, как моих ушей касается тоненький посторонний звук, словно маленький котёнок мяукнул. Но это не котёнок, и не мяуканье, это мой малыш, мой сынок. Жив! Его спасли!

Это последнее, что смогла услышать и понять, а дальше темнота, тревожная и ледяная.

ПАВЕЛ

Ад! Не думал, что он так быстро настигнет нас с Миланой! Бледная, измученная, потерявшая много крови, словно кукла фарфоровая. Что ей снится сейчас, а снится ли вообще? Под сильными обезболивающими, которые ей вкололи, она не чувствует и капли боли! Но сможет ли это лекарство обезболить душевную боль? Через пару часов она проснётся, и вот тогда, весь мир обрушится на неё острыми осколками!

– Павел, – раздаётся позади голос Елены, – подпиши вот здесь, – суёт мне в руки планшет со стопкой каких-то документов.

– Что это? – отрываю взгляд от Милы, поворачиваюсь к женщине.

– Разрешение на вакцинацию твоего сына, некоторые прививки делают в первые дни жизни, без подписи ни как, ни Милане же их подсовывать. Ваш ребёнок умер только для неё, Рая сказала, что все документы оформлять на тебя, так что давай, подписывай, и уходи уже отсюда, или же решил дождаться её пробуждения и сам сообщить?

– Нет, – отступаю на шаг назад от стеклянной двери палаты интенсивной терапии, – она не должна меня больше видеть, – забираю планшет из рук врача и ручку, быстро ставлю свою подпись.

Не смогу я сказать любимой, что наш ребёнок не выжил! Не смогу после этого оставить, лучше придерживаться намеченному плану, исчезнуть, испарится, за меня всё скажет письмо, в котором всего две строки!

– Она же знает где ты работаешь, знает фамилию, Раю знает, она же придёт к вам, – говорит Елена, суя свой нос куда не нужно.

– Не придёт, – отвечаю коротки и отдав обратно планшет, обхожу женщину, направляюсь в детское отделение.

Там мой сын, частичка Милаши, моей девочки!

– Не придёт, – повторяю тихо.

В преждевременных родах Милы, виноват я! Она всё слышала, слышала мой разговор с Алиной! Чёртова дрянь! Подняла всех на уши, не смогла дозвониться до меня, подняла шум! По среди ночи в дверь позвонили, на пороге оказался мой начальник охраны, обрисовал ситуацию.

Нельзя было разговаривать в квартире! Почему-то решил, что Мила не проснётся! А она проснулась! Теперь она знает, что Алина никакая не сестра, а законная жена, знает, что обманывал её, и поэтому не придёт.

Может оно и к лучшему, вытравит из сердца раз и навсегда!

– Сын! – летит в спину голос матери.

Приехала!

– Ты что сотворил, а?! – тут же накидывается, – что ты опять сделал не так? Что с моим внуком? – летят вопросы.

Догоняет быстро, громко цокая высокими каблуками по мраморному полу. Видеть её не хочу! Во всех бедах нашей семьи виновата она!

– Я с кем разговариваю?! – хватает за ворот футболки, дёргает назад.

– Не трогай меня сейчас, – рычу в искажённое злобой лицо.

Отшатывается, смотрит округлившимися глазами, уж не знаю, что она увидела на моём лице или же во взгляде, но мать замолкает.

Пока мать приходит в себя, разворачиваюсь и двигаюсь дальше, хочу увидеть свою кроху.

Уже заходя в широкие двери с надписью «Детское отделение», как звук цоканья вновь разносится по коридору.

Подхожу к огромному стеклянному окну, нахожу взглядом единственный кувез с малышом, смотрю на кроху, к телу которого идут несколько трубок, и кислородная маска на всё личико.

– О боже, – шепчет мать, догнала, – что у вас случилось, Павел, ответь мне, сын! – прохладными пальцами касается моего плеча.

– Мила случайно подслушала мой разговор с Алиной, случились преждевременные роды, – бросаю ответ.

Рассказывать ей подробно, нет желания, перед глазами сразу появляется Мила на полу и кровь на её бёдрах.

– Ну почему ты у меня такой неосмотрительный? Совершаешь ошибку за ошибкой! – стонет родительница.

Губы дёргаются в ухмылке.

– Что с моим внуком? – так же, как и я, смотрит на единственного ребёнка в этой комнате.

– А ты не видишь? – поворачиваю голову в её сторону, – он не дышит сам.

Глава4

МИЛАНА

Громкий звук падения чего-то звонкого, тихое ругательство, и наконец у меня получается открыть глаза, выбраться из тягучий пучины темноты, что не отпускала меня несколько раз. Даже глаза не получалось открыть, вновь впадала в тревожный сон.

Мне снился Паша, девочка на его руках, которую больше полгода я считала его племянницей, там была и Алина, она обнимала Пашу, смотрела на меня и улыбалась, только улыбка была не доброй, жутко злой. Я смотрела на Пашу и не видела в его глазах и капли любви к себе, только обман.

– Ой, извините, я не хотела вас разбудить, – раздаётся сбоку молодой женский голос.

Повернув голову, увидела девушку в белом халате, в руках железный поднос, наверное, он и упал, создав тот звенящий звук.

– Вы как себя чувствуете? Боли есть? – участливо задаёт вопросы, подходит ближе.

Прислушиваюсь к себе, боль есть, но очень слабая.

– Чуть-чуть болит, – голос такой хриплый, во рту всё пересохло, – пить хочу, – говорю медсестре, – где мой малыш, с ним всё хорошо?

Глаза девушки странно забегали, резко наклонилась, подняла с пола, какой-то предмет.

– Я сейчас Елену Эдуардовну позову, она вам всё расскажет, а я заодно попить принесу, подождите немного, – говорит девушка и торопливо покидает палату.

Обвожу взглядом палату, довольно просторная, кровать только моя, в углу стоит прозрачная высокая люлька на колёсиках, она явно для младенцев. Но моего малыша в ней нет. В груди заворочалась тревога, ещё и медсестра повела себя странно. Неужели так трудно ответить, или же она просто не знает? Боженька, пусть с моим малышом всё будет хорошо, больше мне ничего не надо, только мой малыш!

Как теперь быть дальше? Никак! Нужно забирать малыша и уезжать домой, к родителям, туда, где никогда не предадут, где любят и ждут.

– Проснулась, очень хорошо, – в палату заходит Елена Эдуардовна, следом и медсестра со стаканом воды, – Юля, пару глотков, больше пока нельзя, – оборачивается доктор к девушке.

Девушка только кивнула, и подойдя к кровати, помогла сделать разрешённые пару глотков.

– Елена Эдуардовна…, – зову доктора, но она поднимает руку вверх, призывает замолчать.

– Значит так, Милана, роды были преждевременными, очень стремительными, крови ты потеряла очень много, мы делали всё, чтобы спасти вас, – поворачивается к стоящей чуть в стороне Юли, кивает ей, после чего медсестра отходит к столику, начинает распаковывать шприц, не знаю почему, но я пристально слежу за каждым движением девушки.

Слова Елены Эдуардовны мне совсем не нравятся, и тон такой холодный, она со мной ещё так не разговаривала.

– Что с моим малышом? – задаю вопрос врачу, вот только так и не могу оторвать от Юли глаз, она уже набирает лекарство из нескольких ампул в один шприц.

Волнение зашкаливает, в ушах появляется звон, я чувствую, что мне хотят сообщить что-то плохое, то, после чего моя жизнь перестанет существовать.

– Елена Эдуардовна, да скажите же вы! Что с моим малышом, где мой сын?! – поддаюсь вперёд, и тут же низ живота простреливает острой болью, – мммм, – срывается с губ.

– Юля, уколи её, – даёт распоряжение женщина.

Юля тут же появляется рядом, берёт за руку, кладёт вдоль моего тела, и открыв катетер, который я до этого и не заметила, вводит через него лекарство.

– Это обезболивающее и успокоительное, сейчас вам станет легче, – лепечет Юля.

– Зачем успокоительное? Елена Эдуардовна, – на глаза наворачиваются слёзы.

Почему она молчит? Почему не говорит, что с моим сыном?

– Милана, поймите, мы не боги, всего не можем, конечно, мы делали всё что в наших силах, но к сожалению…

Громкий стук по стеклянной двери, что заставляет вздрогнуть всех присутствующих, а следом в палате появляется высокий мужчина.

– Добрый день, Елена Эдуардовна, – басистым голосом заговорил мужчина.

– Вы кто, и как вас сюда пропустили? Это палата интенсивной терапии, и сюда запрещено посторонним! Покиньте помещение! – накидывается на мужчину.

Вот только он и шага не делает за порог, его уголки губ подрагивают, он смотрит на моего врача, как дитя малого, хотя сам очень молод. На вид ему и тридцати нет.

– Здравствуйте Милана Игоревна, – неожиданно переводит взгляд на меня, обращается, зная моё имя и отчества, – как ваше самочувствие?

– Так, покиньте палату! – не даёт мне ответить, вновь набрасывается на мужчину, только теперь с яростью, даже за руку его схватила, чтобы выпроводить.

– Обязательно, но для начала, я хочу знать о состоянии Миланы Игоревны и её сына, что сейчас находится в детском отделении, – произносит мужчина, и своими словами выбивает слёзы из глаз.

С моим сыночком всё хорошо!

– Вам привет от Иннокентия Леонидовича, – продолжает мужчина, – он просит передать, чтобы вы не шалили, иначе добром для вас это не закончится.

Елена Эдуардовна от слов незнакомца бледнеет, резко повернув голову в мою сторону, обдаёт меня ледяным взглядом, после чего чуть не бегом покидает палату. Что это ней?

– Так как вы себя чувствуете? – проводив убегающею женщину взглядом, произносит вопрос мужчина, – всё хорошо, Милана Игоревна?

– Откуда вы меня знаете? – отвечаю вопросом на вопрос.

Я не знаю этого мужчину, даже не видела ни разу, а вот он знает меня, но на врача он не похож, и работает не здесь, а ещё реакция Елены Эдуардовны на имя какого-то Иннокентия, ничего не понимаю, и это пугает.

– Я и не знаю вас, Милана Игоревна, первый раз сегодня вижу, и до сегодняшнего дня даже не знал о вашем существовании, сейчас будем знакомится, – подходит к железному стулу, что стоит в углу палаты, берёт его, и сделав несколько широких шагов к моей кровати, присаживается на него верхом, ловко расстегнув две пуговицы на пиджаке, распахнув его палы, – оставите нас одних, – говорит он медсестре, что как истукан стоит всё на том же месте.

Меня его ответ ещё больше напрягает! Появляется чувства обмана со стороны мужчины. Вот только зачем, и кто он?

– И так, – начинает говорить, как только дверь за Юлей закрывается, – меня зовут Эрик, отчество даже говорить не буду, оно вам не за чем, до сегодняшнего дня, я являлся помощником Иннокентия Леонидовича, понимаю, имя моего бывшего шефа вам не о чём не говорит. Он является очень хорошим другом одного человека, который попросил присмотреть за вами, помочь, на тот случай если вы окажетесь в сложном положении. Сегодня я поменял место работы, да к тому же и саму работу, – не сводя с меня взгляда говорит мужчина, – я буду находиться рядом с вами, помогать освоиться в новом для вас мире, а также защищать от таких вот, как Елена Эдуардовна, – кивает в сторону закрытой двери.

Проследив взглядом за кивком мужчины, совершенно не ожидала увидеть того, кто стоит и смотрит на меня через стеклянную дверь! Непроизвольно закрываю глаза, зажмуриваю их крепко.

Больно! Очень! В груди начинает печь. Видеть его не хочу, зачем пришёл?

– О, какие гости, – раздаётся насмешливое от Эрика, – а вот этому товарищу, вход в это палату закрыт, ему даже приближаться к вам запрещено.

Резко открываю глаза на слова мужчины, смотрю на него, он сейчас серьёзно?! Паше нельзя ко мне приближаться? Кто ему запретил? Алина?

– Не волнуйтесь, Милана Игоревна, он больше не опасен для вас, – продолжает вводить меня в ещё больший шок.

Я так и не поняла, кто он и что здесь делает, наверное, моя голова ещё не соображает, меня ещё не отпустило полностью после непонятного молчания на мои вопросы от Елены Эдуардовны! И что значить «а также защищать от таких вот, как Елена Эдуардовна»? И чем Паша для меня больше не опасен?

– Я не понимаю, – произношу вслух, качаю головой.

– К сожалению вы оказались втянуты в очень грязную игру своего возлюбленного и его матери, – поворачивает голову в сторону двери, смотрит на Пашу, который продолжает смотреть на меня, в его взгляде не просто тьма, там бездна, ужасная и голодная.

– Какой план? – не отводя глаз от отца моего сына, спрашиваю мужчину.

– Сегодня у вас должны были забрать сына, а вам сказать, что он умер.

Глава5

ПАВЕЛ

– Как не дышит, почему? – хватается за голову мать, какая бы она не была стервой и падкая на деньги, детей она любит, и искренне переживает.

Когда Лизи с Викой болеют, она всегда приезжает в мой дом, помогает с внучками, терпит Алину, как бабушка она превосходный человек, в остальном же, монстр.

– У него спонтанное приступы остановки дыхания, такое часто бывает у недоношенных деток, нашего с Милой сына это тоже коснулось, – прикрываю глаза.

Меня бомбит изнутри, хочется разодрать всю грудную клетку в клочья, только бы не испытывать этой агонии.

– Боже, но это же излечимо? Он поправится?

– Поправится, как только он достигнет нужного срока, – говорю то, что мне сказал детский доктор.

Приступ у малыша случился практически сразу после рождения, поэтому вовремя диагностировали заболевание.

– Так получается, мы не можем его сейчас забрать домой?

– Нет! Ты только об этом думаешь? Натерпится выслужится перед дедом? – рычу на женщину.

– Причём здесь твой дед? Я о мальчике беспокоюсь, кто за ним здесь будет ухаживать? Вот эти? – кивает на двух молодых медсестёр, которые находятся в палате с сыном.

– Они специалисты своего дела! Они не просто так здесь находятся, не неси чушь! Тебе просто хочется поскорее прикарманить всё наследство Кристиана! А ты не забыла, что тебе ещё с Алиной вопрос решать? Она, если ты помнишь, ещё не в курсе, что скоро будет нянчится с чужим для неё ребёнком? Она его может и не принять, ты не забыла о козыре в её руках? – смотрю на мать с ехидной улыбкой.

– Примет! – шипит в ответ, – у неё не будет выбора, она не дура, сынок, она ничуть не меркантильнее меня! Будет ей уроком, как детей убивать! Это по её вине мы вляпались в кучу дерьма! А выход пришлось искать мне, да если бы не я, то всё бы рухнуло!

– Выход?! Какой выход, ты искала? Я познакомился с Милой не благодаря тебе! И забеременела она раньше, чем дед выкинул свой финт!

– Да, так и есть, но кто продумал весь план, кто подбил тебя на такой шаг? Я, сыночка, я! – мгновенно превратилась в фурию.

– Да если бы не ты! То моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому! И сейчас бы не было всего вот этого, и мой ребёнок бы не родился на два месяца раньше, и не умер бы для своей матери, а мне бы не пришлось терять любимую! – не сдерживаюсь, гремлю на весь коридор, чем привлекаю внимание медперсонала, одна из них стучит нам в стеклянную стену, смотрит укоризненно.

– Идём, мне нужно пообщаться с Леной, надо договориться о хорошем наблюдении моего внука, кстати ты придумал имя для сына?

– Миша, именно так хотела назвать нашего ребёнка Мила, – голос звучит убито, в горле ком встал.

Она будет оплакивать нашего малыша, шептать его имя, и никогда не увидеть его личика, не возьмёт на руки крошечное тельце, не поцелует! На что я обрёк тебя, любимая?!

– Хорошее имя, менять не будем, пусть хоть что-то у него будет от матери, – отводит взгляд в сторону.

Как же я хочу тебя задушить!

Смотрю на сына несколько секунд, мысленно обещаю скоро прийти, и развернувшись, следую за матерью. Нам действительно нужно поговорить с Еленой, к тому же письмо для Милы ещё лежит в моём кармане, его нужно передать врачихе, она та и отдаст его Миле.

– Елены Эдуардовны нет, она на обходе, – поднимаясь из-за стойки секретера, говорит девушка, останавливая нас у порога кабинета Елены.

– Мы подождём, сделайте нам кофе, – произносит мама, и открыв дверь кабинета врача, переступает порог.

– Подождите, в кабинет нельзя! – кричит матери в спину.

– Нам можно, мы ждём кофе, Павел, – кивает головой в глубь кабинета, взглядом требует, чтобы я зашёл.

Послав девушке извиняющийся взгляд, захожу вслед за матерью, прикрываю дверь. Мать бросив сумочку на кожаный диванчик, проходит до кресла во глава стола, присаживается за него, откидывается на спинку.

– А не много ли вольностей? Это чужой кабинет, – оглядываюсь вокруг, всё в темных тонах, словно отражает душу хозяйки, такая же чёрная.

– За те деньги, что она получила и ещё получит, она мне ещё ноги должна будет целовать, – отмахивается родительница.

Покачав головой, прохожу до диванчика, присаживаюсь, откидываюсь на спинку, запрокидываю голову. Перед глазами тут же появляется образ моей любимой девочки, там на полу, в нашей квартире! Она наша, точнее была, теперь Милы там на будет, и я туда больше не верность, не смогу там находиться!

Вспоминаю все наши дни, все наши ночи, день, когда она сообщила о беременности, её смех, радость в глазах! Надеюсь, когда-нибудь её глаза будут сиять таким же счастьем, каким сияли до сегодняшней ночи! Она должна быть счастлива, должна!

В кармане пиликает телефон, нехотя достаю его, провожу пальцем по экрану, снимаю блокировку, и стоит увидеть имя отправителя сообщения, как тут же резко поднимаюсь на ноги, а вот когда открываю и вчитываюсь всего в одну строку, леденею изнутри.

– Паш? Ты чего, что там тебе пришло? – раздаётся взволнованный голос матери, но отвечать мне не приходится, в кабинет врывается Елена с диким ужасом на лице.

– Я больше не участвую в ваших играх, забирайте деньги, и убирайтесь отсюда, живо!

– Что! – пронзительно вскрикивает мать, но её крик в моих ушах звучит, что через толщу воды.

Перед глазами двоиться строка из сообщения, «Решил обыграть меня, Пашок, не выйдет, запомни, я всегда на шаг впереди», гласит сообщение. И это «Пашок», говорит о том, что дед в гневе.

– Что слышала! Я не собираюсь лишаться всего, что у меня есть, ради вашей авантюры!

– Да объясни ты в чём дело?

– Дед всё знает, – отвечаю вместо Елены, на вопрос матери.

Как? Как он всё прознал? Где мы допустили ошибку? Что теперь делать? Он же заберёт её и сына!

– Что?! Что ты сказал? Паша! – шепчет помертвевшим голосом.

– Что слышала, Рая! Твой свёкор в курсе всех дел! Боже, зачем я только согласилась тебе помочь? Дура! Легких денег захотела! А теперь буду разгребать всё то дерьмо, в котором ты сама по уши погрязла, и меня утянула! – сокрушается докторша, пока мы с матерью пребываем в полном шоке.

– Нет, этого не может быть, нет, я не верю! Что, что произошло? – пальцами пронизывает свои собранные в элегантную причёску волосы, сжимает их в кулаки у корней.

– Что произошло? – шипит Елена, – так я тебе сейчас скажу! Рядом с твоей Миланой сейчас находится посланный Иннокентием человек, он очень чётко дал понять, что наша игра завершена, и чтобы я больше не смела делать что-либо в сторону вашей девки!

– Иннокентий?! – пищит мать.

– Что значит «рядом»?! – делаю резкий шаг в сторону врачихи.

– То и значит! – рявкает в ответ и повторяет жест матери с волосами.

Крутанувшись на месте, вылетаю из кабинета под крик матери, чтобы я остановился! Не слушаю, несусь к палате Миланы, в голове каша и только одна мысль выделяется. Нельзя позволить деду забрать её! пока бегу по коридору слышу звук нового сообщения, резко торможу, вскидываю руку с телефоном к лицу, читаю новое послание.

«Не советую приближаться к девушке, иначе, твоя мать отправится в места не столь отдалённые, за ней слишком много грешков.»

– Сука! – ору, швыряя телефон об стену.

Идиот! Какой же я идиот! Мог же догадаться! Забыл ты Паша, какой твой дед продуман! Он давно знает о всех грязных играх своей снохи! Всё было зря!

Порывисто наклоняюсь за остатками от телефона, запихиваю в карман самую главную часть, мелкие осколки не собираю, уборщицы уберут. На негнущихся ногах дохожу до палаты Милы, застываю перед стеклянной дверью, смотрю на свою любимою, и внутренне ощущаю, как теряю связывающею нас нить.

Рядом с ней Эрик, так вот кого прислал Иннокентий! Этот и на шаг не отойдёт от своей хозяйки, а в том, что Мила теперь его хозяйка, я не сомневаюсь! Верный пёс, детдомовский парнишка, которого в юности подобрал лучший друг деда, приютил, вырастил под себя, а тот делает всё, что ему прикажут!

Ловлю взгляд Милы и чуть не задыхаюсь. Сколько там боли и ненависти… заслужил, другого и не ожидал, сам всё разрушил.

Успела Елена сообщить Милане о фальшивой смерти нашего сына? Нет! Иначе бы она сейчас выглядела бы в тысячу раз хуже того, как выглядит в данный момент. Скорее всего Эрик помешал. Но это не значит, что вся правда не дойдёт до малышки, дед ей всё расскажет, или же это сделает Эрик.

Прости меня, девочка, за всё прости! Я обещаю, я вытащу тебя и сына из лап Кристиана, не дам ему распоряжаться твоей жизнью, не позволю выдать замуж, словно товар на рынке!

Эрик о чём-то говорит Милане, мне совершенно не слышно, звукоизоляция стоит хорошая! Мила отвечает, но неожиданно вздрагивает на следующие слова Рика, глазки любимой округляются, в них в секунду появляется леденящий душу ужас и неверие, она смотрит на Эрика, зажмуривается, качает головой, съёживается, я чётко вижу, как её тело охватывает дрожь.

Что этот сукин сын ей сказал?! Чем так напугал мою девочку?! Плюнув на предупреждения деда, хватаюсь за ручку двери, рывком открываю ей, но в палаты зайти не успеваю, на меня обрушивается звук рыдания Милы.

– За что они так со мной? Зачем им мой мальчик?! – закрыв лицо ладошками плачет Мила.

– Тише Милана, вы и ваш сын теперь в безопасности, все подробности вам расскажет Кристиан, это дед Павла, теперь вы под его защитой, – произносит Эрик, смотря в мою сторону с осуждением во взгляде.

Глава6

МИЛАНА

Шок, неверие, но всё это длится буквально мгновение, с меня окончательно слетают розовые очки, которые на меня надел Паша. Теперь становится всё понятно, особенно поведение Елены Эдуардовны! Она собиралась…, собиралась сообщить ужасную ложь о моём сыночке! Как, как так можно?! Она же доктор, человек давший клятву Гиппократа – спасать людей, а в итоге она крадёт чужие судьбы, жизни! Я даже не представляю, что со мной бы было, услышь я о смерти своего сыночка! Наверное бы лишилась жизни, или же сошла с ума до конца своих дней!

Боль, страх, ненависть – сковывают грудную клетку, дышать трудно. Не стыдясь Эрика, впадаю в истерику, реву, выплёскивая всё, что скопилось за последние сутки.

Ещё вчера утром я была самой счастливой, у меня был любимый человек, я мечтала стать его женой, тихо, наедине сама собой, рассматривала пышные белые платья в интернете и представляла день, когда надену одно из них. Думала о том, как мы будем воспитывать нашего сыночка, а оказалось…

Почти полтора года обмана, нет, это даже не обман, это жестокая ложь! Меня использовали, грязно, пользовались моей искренней любовью, сделали любовницей – женщиной, что крадёт чужое счастье! Он так клялся в любви при этом имея жену и двух детей, и всё для чего?

– За что они так, со мной? Зачем им мой мальчик?! – прижимаю ладони к лицу.

Как же я хочу получить на всё ответ!

– Тише Милана, – чужая рука касается моего плеча, – вы и ваш сын теперь в безопасности, все подробности вам расскажет Кристиан, это дед Павла, теперь вы под его защитой, – говорит мужчина, но его слова не успокаивают.

Под защитой?! Нет! Такая защита мне не нужна! Теперь зная, как хотел поступить Паша, я не за что не подпущу их семейку к моему сыну! Уеду к родителям, как только нас выпишут!

– Мила, – остриём кинжала по сердцу звучит мужской голос, открываю глаза, – всё не так…

– Тебе лучше выйти, – перебивает, резко поднимается на ноги Эрик, встаёт перед отцом моего сыночка, перекрывает ему проход.

Смотрю на лицемерного подонка и практически задыхаюсь от его взгляда! Не верю! Не верю больше тому, что вижу в его тёмных глазах! Сожаление, раскаяние, боль, любовь! Как же я не видела этой лжи раньше? Слепая дура! Прав папа! Я наивная, доверчивая, и совершенно не разбирающаяся в людях, не вижу их настоящих лиц! Но не теперь! Я словно прозрела и вижу всю черноту, что окружает меня!

– Оставь нас, Эрик, – рычит Павел, но с места не двигается, он через плечо моего защитника продолжает смотреть на меня.

Отвожу взгляд, это слишком, не могу больше смотреть на него, слышать его голос, чувствовать его присутствие, ощущать его запах туалетной воды! Теперь любимый запах ощущается иначе, тошнотворная вонь забивает нос, к горлу подступила желчь. Зажимаю рот ладонью, затаиваю дыхание, пытаясь унять тошноту.

– Исключено, ты разве ещё не получил от Кристиана приказ не приближаться к Милане? – произносит Эрик, – получил, по взгляду вижу, так что убирайся, и больше не приходи, иначе мне придётся….

– Оставь нас! – взрывается Павел, его ор прокатывается вибрацией по стенам.

– Нет, Паш, даже не надейся, я не оставлю Милану наедине с тобой, – совершенно спокойным голосом отвечает Эрик.

– Ты кем себя возомнил? – продолжает кричать лжец, – ты всего лишь прихвостень Иннокентия, и не имеешь право стоять между мной и моей любимой женщиной!

– Замолчи! – выдавливаю через ком тошноты, – замолчи….

– Мила, девочка моя, выслушай меня, прошу! Я расскажу тебе всю правду, только поверь мне, родная, я люблю тебя! Люблю, слышишь?!

– Нет! Нет! – зажимаю уши, остервенело качаю головой.

Что он делает?! Зачем продолжает рвать мою душу и сердце, там и так нет и единого целого кусочка!

– Довольно! – раскатом грома раздаётся голос Эрика, – ты совсем краёв не видишь, хочешь добить её окончательно? Грош цена твоей любви, Павел! Я запрещаю тебе приближаться к Милане! Покинь палату, Павел, иначе я помогу тебе это сделать!

– Да кто ты такой, чтобы запрещать мне к ней подходить?! Она моя! И я не позволю вам её забрать! – горланит в ответ.

– Поздно, она уже не твоя, давно не твоя, и я имею полное право запрещать тебе приближаться…, к моей невесте!

Слова Эрика словно снежный ком на голову, даже кожа начинает покалывать, словно от прикосновения мелких, ледяных снежинок! Звенящая тишина, что образовалось с последним словом «НЕВЕСТА», оглушает, давит на перепонки, доставляя дискомфорт.

– Повтори! – гортанный рык Паши нарушает тишину, вздрагиваю и тут же низ живота пронзает болью.

Кое-как сдерживаю стон.

– Ты всё прекрасно слышал, – отвечает Эрик.

Лицо Павла искажается гримасой лютой злобы, цвет его глаз изменяется до небывалого оттенка, они словно кровь наливаются, становятся дьявольскими, витки вен на шеи и лбу увеличились. Ещё чуть-чуть и он бросится на Эрика, но этого не происходит! Павел медленно перевёл на меня взгляд, прикрыл глаза всего на секунду и развернувшись, широким шагом выскочил из палаты.

– Идиот! – тихо бросил мужчина исчезнувшему в коридоре Павлу, – ты как? – обернувшись ко мне лицом, смотрит пристально.

В ответ только качаю головой, не могу описать то, как чувствую себя, во мне столько всего, что не разобрать.

– Эрик, вы же пошутили про невесту? – спрашиваю с надеждой.

Я не знаю, чего ещё можно ожидать от этих людей!

– Нет, – в добавок отрицательно покачивает головой, – как бы дико для вас это не звучало, но вы, Милана, действительно моя невеста, – ни капли, не меняясь в лице, говорит мужчина, медленно подходя к стулу, присаживаясь на него обратно.

– Что? – ошарашено смотрю на несущего полную чушь мужчину.

– Это ради же вашей и вашего сына безопасности, я конечно не должен был сообщать такую новость сам, это должен был сделать Кристиан, в более удобной обстановки, как-то подготовить вас, но обстоятельства вынудили, – делает глубокий вдох, в то время, как я, неотрывно смотрю на совершенно чужого человека и слушая его, молюсь, чтобы всё оказалось чудовищным сном!

Это сон! Точно сон! В жизни такого не бывает!

– Дело в том, что ваш сын является наследником очень огромного состояния, которым сейчас владеет Кристиан. К сожалению, его здоровье подкосил один инцидент, выкарабкается он или нет, никто не знает, врачи не дают никаких гарантий. Милана, прекратите себя щипать, зачем вы это делаете?

– Я хочу проснуться, это сон, плохой, страшный сон! – бормочу в ответ и слёзы новым потоком из глаз, когда понимаю, что ощущаю боль на коже запястья, а дурной сон не уходит.

– Вы не спите, Мила, – сочувственно произносит Эрик, – к сожалению всё реально, не стоит причинять себе ещё большую боль, – огромной ладонью накрывает мои руки, не позволяет больше царапать нежную кожу, – как только вас выпишут, начнётся подготовка к нашей с вами свадьбе. Кристиан не отпустит своего наследника, и матери лишать его не будет, но так как ребёнок ещё слишком мал, кому-то нужно управлять всем имеющим бизнесом, что есть у Кристиана. Павел наломал слишком много дров, ему не видать и копейки из того, что теперь принадлежит наследнику. Но и вы управлять всем не сможете, потому что не знаете, что и как, вы просто не справитесь, вас сожрут и забудут, отнимут всё, до последнего гроша. Кристиан, как только узнал, что вы носите под сердцем мальчика, стал готовится к его появлению, но тогда он узнал ещё и о планах своей снохи и внука и ему пришлось кардинально менять план действий. Если бы Павел пришёл и честно сознался, что завёл женщину на стороне и она ждёт от него сына, то конечно же он и был бы вашим мужем, развёлся бы с первой женой и всё, но влезла Раиса Федотовна и предложила просто забрать у вас ребёнка, и воспитывать его с Алиной, на что Павел согласился, – режет словами что канцелярским ножом, оставляя тонкие, глубокие и долго заживающие раны.