Гримуар бесплатное чтение

* * *

Этот сборник стихов посвящается моему отцу Леонтьеву Валерию Константиновичу и моей маме Леонтьевой Светлане Константиновне

Юлия Кузовкова пишет стихи с юности в жанре любовной лирики. С накоплением жизненного опыта прибавилась также философская лирика, а также иронические стихи, эпиграммы.

Образцом для подражания считает поэтов Серебряного века. Член Российского Союза писателей. Ведет авторскую страничку на сайте Stihi.ru. Финалист литературной премии «Наследие», финалист всероссийского конкурса поэзии «Поэт года». Номинация национальной литературной премии имени Сергея Есенина «Русь моя».

Сборник стихов «Гримуар» – вторая книга автора. Первая книга – сборник стихов «Пальмира» вышел в свет в 2019 году.

Юлия Кузовкова родилась в 1967 г в Омске, получила высшее медицинское образование, работала врачом. В 1987 году переехала в Москву. Работает директором по связям с общественностью Стоматологической Ассоциации России. Круг интересов – иностранные языки, история древнего мира, психология, литература.

Гримуар

Старинный гримуар,
Таинственный и темный…
Изящный будуар
Исполнен негой томной.
Но только не любовь
Источник тайной страсти.
Отравленная кровь
И вожделенье власти…
И в этой книге тьмы
Лукавые преданья,
Где избранные «мы»,
Отвергшие страданья,
постигшие предел,
глубины мирозданья,
великий передел
последнего дыханья…
Смертельный адский жар
кровавых приношений
вплетается в кошмар
чудовищных решений.
Изысканный нуар
Сакральных вечных знаний,
Старинный гримуар
Властителя желаний.

Давай поговорим

Опять ноябрь на пороге,
И вновь душа моя пуста
Сознаньем чистого листа…
Давай поговорим о Боге…
Давай поговорим о лжи,
О зле неправедных желаний,
О боли истинных познаний
И о бессмертии души…
Давай закроем эту дверь,
Не пустим смертный серый холод
И утолим духовный голод.
Когда же, если не теперь?

А в синем-синем Андаманском море

А в синем-синем андаманском море
Вода как шелк, как ласковый дурман…
Твои слова смолкают в разговоре,
Когда садится солнце в океан.
И ночью знойной, пряной и медовой,
Мы в отраженьи сотен тысяч глаз.
И то ли мы владеем тьмой лиловой,
А то ли тьма разглядывает нас…

Не будем мудрствовать лукаво

Не будем мудрствовать лукаво,
Томясь желаньем обладать.
Жестоким, алчным и неправым
Невыносима благодать.
Златые своды с куполами,
Непостижимые извне.
Господь да не прибудет с нами
В кипящей страстью глубине.
А жажда власти и успеха
Нас разрывает изнутри.
Смешна бесовская потеха,
Как на нее ни посмотри…

Счастье

Я счастье звала многократно,
Ждала его в страстной печали.
Его понимая превратно,
Аккорды души не звучали.
Я счастье считала любовью,
Взаимностью, полным участьем…
Платила я плотью и кровью.
Любовь не была моим счастьем.
А счастье – в отсутствии боли,
В исполненном света пространстве,
В свободном решении воли,
В полете неведомых странствий…

Не затевайтесь, девушки, гадать

Не затевайтесь, девушки, гадать,
Не искушайте будущих свершений.
Неведенья простая благодать
Окутывает флером наслаждений.
А карты же заглянут в вашу суть,
В желаний тайных скрытые мотивы.
Покажется – ладони протянуть…
Но как порой изменчивы и лживы
Ответы… И сомнительна рука,
Творящая иные начертанья.
Судьбу меняет каждая строка,
Не приближая часа осознанья

Звенящая печаль

Печаль моя пронзительно звеняща,
И в полутьме полночных исступлений
То жаждет расплатиться настоящим,
То ужасом грядущих искуплений…
Я не прошу вернуть мои потери
И властвовать желаньями пытаюсь…
Так хочется светло и честно верить,
Что я в дарах господних не раскаюсь.
И я молюсь о вовсе невозможном:
О чаше неминучей и бессмертной,
О выборе болезненном и сложном
В присутствии надежды милосердной…

Последние, но злые холода

Последние, но злые холода
Мне душу простужают сквозняками…
Я тайно жду, мне кажется всегда,
Когда весна горячими руками
Разбудит сердце музыкой добра
И радостью весеннего цветенья,
И сквозь лазурь небесного шатра
К нам снизойдет любовь, как озаренье…

Послезавтра

Послезавтра закончится лето,
И саднит чуть живая душа…
В тонких пальцах дрожит сигарета.
Лист пожухлый кружит не спеша…
Послезавтра, как будто бы мелом,
Проведет роковую черту
Первоклассница в фартучке белом.
Осень в жизнь привнесет суету…
Все исчезнет: и сладость желаний,
И медово-лилейный рассвет,
Полусонная нежность мечтаний,
И покоя сиреневый свет…
А пока еще строки сонета
Бередят, не окончив игры…
Послезавтра закончится лето
И сентябрь расстелет ковры…

Сужаются мои круги

Сужаются мои круги
Доверия и состраданья.
Неиллюзорностью тоски
Накроет опыт созерцанья…
Сквозь боль и тьму, сквозь ложь и страх
Мои уроки бесконечны.
Но я с молитвой на устах
Дверь отворяю первым встречным.
Мне не принять иной судьбы —
В златых чертогах запереться.
И всполохи земной борьбы
Так больно обжигают сердце.

Ступени тьмы

Ступени тьмы казались восхожденьем.
Почудилось: у славного венца
Сольешься с долгожданным наслажденьем
И властью без начала и конца…
И все твои земные искушенья
Там расцветут, исторгнув сладкий яд,
И полные соблазнов вожделенья
В чертоги славы двери отворят…
Еще ступень – вдруг в затхлом полумраке
Упала пелена и хлынул свет…
Твоих страстей безродные собаки
Рвут в клочья несложившийся сюжет.
Да будет так. В коварной паутине
Тобой сплетенных петель и интриг
Не ты в ее сакральной сердцевине.
Ты только жертва, жалкий еретик…

Калиюга

Калиюга… Проклятие тьмы,
Что над нами довлеет всевластно…
Как спастись от войны и чумы,
Как избегнуть юдоли злосчастной.
Тот ли воин, кто ведает смысл,
Кого смерть не пугает земная,
Кто долги бытия искупил,
Кто личины бесовские знает…
Только внутренний свет наших глаз
Нам поможет в дороге не сбиться.
Если кто-то и помнит о нас,
Тот, кто любит и будет молиться…

Как чайки

Как чайки кричат на закате…
На них надвигается ночь.
Вот драма… И даже Создатель
Ничем им не в силах помочь.
Им больно, и страшно, и душно.
Им не пережить этой тьмы…
Но солнце уйдет равнодушно,
Неся неизбежность зимы.
Как птицы кричат на закате,
Так мы опасаемся жить,
Со страхом, что века не хватит
Молиться, желать и грешить…

Есенин

Есенин осенний… Весенний Есенин…
Печально порочны предсмертные тени…
Как струны звенят многосильные жилы,
И сердце что бубен – не лживы, не лживы
Его нараспев несказанные строки,
Его листопадами путь одинокий…
И розовый конь, всех коней драгоценней…
И имя – Есенин. Есенин осенний…

Черны в болотных зеркалах

Черны в болотных зеркалах
Апреля воды снегом талым…
В дремучих нежилых углах,
Как будто бы дворцовым залом,
колонны сосен и берез,
Ветвей узорное коварство…
Сквозь радугу лукавых слез
Весна венчается на царство.

Царица ли

Царица ли из рода Хасмонеев,
Отдав на поругание любовь,
Я не приму могущества злодеев,
Рассеяв их болезненную кровь.
И выпив чашу яда наговором,
На эшафоте стану я чиста,
Властителя покрыв его позором,
Предвосхитив грядущего Христа.
Тебе же, Царь, и горечи, и страха
До смерти предстоит напиться всласть…
И демонами сужденная плаха —
Тоска и одиночество… и власть.

На римских площадях

На римских площадях осенней ночью
Весталки кружат в танце при луне
И жгут костры, невидимы воочью,
И гимны, те что слышны только мне,
Они поют, на город призывая
И солнце, и любовь, и благодать…
Небесные ворота открывая,
кому дано искусство обладать
Божественною творческою сутью —
Поэтам и художникам в миру,
Стоящим на краю, на перепутье,
Лампаду возжигают поутру…

Сапфир

Что привезти тебе c далеких берегов
Восточных стран, любви и неги полных?
Купи сапфир… Скрываясь от врагов,
Храни его в скитаниях невольных.
Купи сапфир – глубокий, дорогой,
Исполненный звездой и небесами.
Пусть будет он согрет твоей рукой,
Пусть магией манит и чудесами.
Купи сапфир, он будет только мой,
Явившись мне из снов моих дремучих.
Он, словно взгляд, напитан древней
тьмой
И силою верховных жриц могучих.
Глядись в него в мерцающей судьбе
И помни обо мне в житейской гуще.
А мой сапфир – оставь его себе…
Он станет оберегом всемогущим.

Синий заяц моей печали

Синий заяц моей печали,
И любви моей нежный плюшик…
Белоснежным ты был вначале,
Самым смелым из всех игрушек.
Ты прошел со мной реки-горы,
Собирая в ладошку слезы.
Нанесли на тебя узоры
Моих тайных желаний грезы.
На груди твоей две заплаты,
Да и вата торчит за ухом.
Ты укроешь мои утраты
Синим-синим чудесным пухом…

Абсент

В изящном матовом графине
Экстрактом истины в стекле
Абсент в лилейном хрустале,
Как квинтэссенция полыни…
И в разговорах полуночных
В коричной пряной полумгле
Мерцали свечи на столе
В чертогах разума непрочных.
Мы были в шаге от тоски
Непозволительных прозрений,
От сладострастных откровений
Предначертаньям вопреки…

Опустошить мешок своих потерь

Опустошить мешок своих потерь
И жарких иссушающих желаний,
Смешных обид, незначимых теперь,
Отринуть горечь разочарований…
И в полной и прекрасной наготе
Достичь реки чудесных постижений,
Когда придут в священной пустоте
Слова, как боги вечных отражений.

Стрекоза

Душа моя – упавшая звезда,
Мелькнет однажды в вечности Вселенной
И для страстей останется чужда…
Иль возродится вновь для жизни бренной,
Здесь в ипостаси каверзных причуд,
В чертогах прелести, отраве вожделенья,
В предчувствии беды и вдохновенья,
Добра и зла магический сосуд…
Душа моя – земная стрекоза.
Кто знает о ее нездешних планах?
Куда летит? В каких живет дурманах,
Не закрывая вещие глаза…

Ты просто играл

Ты просто играл с моей болью,
Исследовал в разных оттенках.
Я помню, как белою молью
Она копошилась в простенках,
Как грызла она мою душу,
А ты со своим нафталином
Глядел, интерес обнаружив,
Загадочным наглым павлином.
Тебе это было забавой.
А мне стало славным уроком
Любви изощренно лукавой,
Приправленной тайным пороком.

Лев

Когда-то лев в немалые лета
Свои вошел и уж не жаждал славы.
Тут вылез из норы хорек лукавый
И стал шипеть на льва, как на кота.
Он щерился, смердя исподтишка.
А звери на полянке промолчали…
Лев посмотрел на них в немой печали
И, повернувшись, раздавил хорька.
А что мораль? Старинна, как припев —
Не верьте изовравшимся плюгавцам.
Ведь лев, пусть даже старый, все же лев
И не чета зарвавшимся мерзавцам.

Посвящается моему отцу.

Простить тебя, предавшего любовь

Простить тебя, предавшего любовь,
Ищу в себе я силы и желанье…
Но ты в своем пустом очарованьи
Отравой проникаешь в мою кровь.
Я запираю дверь, а ты в окно…
И то ли болью, то ли наслажденьем
Со мной ты опускаешься на дно,
Безумным, жадным, дерзким наважденьем.
Простить… Я знаю, ты не виноват.
Таким ты создан волею господней.
Любовь моя в сто тысяч мегаватт
И вознесла тебя из Преисподней…

Вольноотпущенник

Вольноотпущенник, ты можешь быть свободен!
Прочь уходя, мне оставляешь сердце…
Как раб, ты мне отныне не угоден.
Как царь, ты остаешься иноверцем…
Я отпускаю ласковые речи
Искусных губ, и лжи, и целований.
Твой дух кривит, пугает и калечит
Лукавый бес неистовых желаний.
Ты можешь стать богатым и успешным,
А можешь нищим быть с клеймом уродства.
Но сердцем и испуганным и грешным
Владею я по праву первородства.

Зелье

Варила я в котле своем старинном
Отвар из трав, моллюсков, корешков,
Чудных грибов и корки мандарина,
С добавкою жемчужных порошков.
Еще туда внесла немного сердца,
Души щепотку, крови капли три,
Кайенского засушенного перца,
Росы ночной да розовой зари…
Я август царским перстнем закрывала,
Лила весну, браслетами звеня.
Я счастье по бутылям разливала
При свете звезд, под всполохи огня…

Волна

На гребне разрушительной волны
Подняться ввысь меж крыльями дракона,
Почувствовать всю мощь его спины,
Поверить в изменение закона
Земного притяжения… И всласть
Накувыркавшись в брызгах вожделений,
Вдруг ощутить немыслимую власть
Над миром без тоски и сожалений…
Потом упасть, за миг достигнув дна,
Погрязнув в мелкой лжи и укоризне…
И осознать, что то была волна
В неверной парадигме нашей жизни…

Украл весну безжалостный правитель

Украл весну безжалостный правитель,
Безмерной жаждой власти обуянный,
Эфир наполнив ложью окаянной,
Ума и сердца алчный отравитель.
Как сто голов, покрытых чешуею,
Сто тысяч глаз на каждом перекрестке
Следят беззвучно, холодно и жестко,
Свиваясь бесконечною змеею.
Из тьмы глядит безумие чумное
И ужас толп в порывах исступлений.
Никто не ждал подобных искуплений
За жадность и тщеславие дурное.

Вдруг в сумерках разверзлись небеса

Вдруг в сумерках разверзлись небеса,
И дивная великая природа
Застыла в ожиданьи перехода
И с верой во благие чудеса…
Придет мессия – всемогущий бог
Во блеске воздаяний и свободы,
У каждого она своей породы,
Кому дыханье, а кому – порок.
Повылезут из склепов упыри,
Чтоб суд вершить свой злой и беззаконный.
А колокол набатный многозвонный
Гудит, не умолкая до зари.
Настанет утро. Влажною росой
Покроет все поля ночных сражений,
И мы увидим в сотнях отражений
Свет мира новорожденной красой…

Скажи, ведунья

Скажи, ведунья, что это за зелье —
Горячее и мутное питье…
То порождает буйное веселье,
А то тоски щемящее нытье…
Скажи, колдунья, сколько раз в неделю
Мне пить его, а может, раз в году?
Купальской ночью к розовому хмелю
Как к роднику святому припаду…
Поведай, а в любви оно поможет?
Душевных ран нарывы исцелит?
А может быть, богатство приворожит?
А властью безраздельной наделит?
Ведунья усмехнулась так недобро,
Ответила, цигаркою смоля,
То жизнь твоя, букет тобою собран
Полыни с послевкусьем миндаля…

Янтарное

В холодных странных северных морях
Нет ни медуз, ни танцев звездопада…
И теплый день нам выдан, как награда,
В балтийских злых неистовых ветрах.
В песках холодных дОщатая гать
К медовым янтарям тропой случайной
Нас выведет, исполненная тайной,
Как сбывшихся желаний благодать…

Золото на голубом

В синеве золотые всполохи,
В золотом – голубые жилы,
Позабыли какие олухи
Дверь прикрыть в коридор унылый…
Я с кистями по сводам лазила,
Все подкрасить углы пыталась,
Да боюсь, что удачу сглазила
И ее совсем не осталось…
Только нет ничего случайного,
Все начертано в небе золотом.
Постижение смысла тайного
Нас пугает смертельным холодом.

Октябрь – песок меж тонких пальцев

Октябрь – песок меж тонких пальцев
Ажурно золотых берез…
Я вышивала сон на пяльцах,
Украсив бисером из слез.
А небо куполом звенящим
Печалью провожает птиц.
И я молюсь о настоящем,
Не ведая его границ…

Ловить теперь последнее тепло

Ловить теперь последнее тепло
Бессмысленно, как молодость шальную.
Пусть солнечно еще, пока светло
И вечера закатами балуют.
А ветер принесет ночную блажь,
Дневных дождей унылые мотивы…
Красавицы, снимая макияж,
Бесстыдно откровенны и правдивы.
Но сладкие и сочные плоды
Приносит зрелость с холодом щемящим…
И горький вкус весенней лебеды
Почти нелеп в осеннем настоящем…

Граду и Миру

Грядет холодная и мрачная зима,
Исполненная лжи, войны и злобы,
В чумные и голодные трущобы
Преобразив огромные дома.
И каждый в ней останется один,
Принявший эту новую нормальность.
Ушедших в виртуальную реальность
В сетях задушит темный Властелин.
Вдыхаем отвратительную взвесь
Чужих желаний бесконечной власти,
Манипуляций алчности и страсти,
Ласкающих бессовестную спесь.
Но есть еще бессмертная душа,
В кромешной тьме мерцая жжет лампаду,
Неся молитвы Богу, Миру, Граду
И чистоту священную верша…
И этот свет нам надо пронести,
Храня огонь божественных прозрений
От серых лап бесовских вожделений,
Сердца воспламеняя на пути.

Вошла в изысканных шелках

Вошла в изысканных шелках,
Курила тонкие сигары.
В браслетах, кольцах и духах,
В мелодиях романсов старых…
Вдруг обнажилась, хороша,
Прикрытая тончайшей шалью…
Взлетела, осенью дыша,
Звеня надеждой и печалью…

А небеса молчат

А небеса молчат… Молчит кукушка,
Пугая нас в туманах страшных грез…
И сердце дребезжит, как погремушка,
Не внемля Господу в юдоли слез…
В безмолвии глухом и непрозрачном
Померкли маяки и фонари,
И звон колоколов казался мрачным:
В них бесы колотили до зари.
И утром бледным, тусклым и убогим
С тоскою вспоминаем злые сны…
А небеса молчат по воле Бога…
Надолго ли? Навечно? До весны?

Демоненок

Зимой в лесной и сказочной глуши
Мне повстречался дерзкий демоненок.

Продолжение книги