Непослушное солнце, или Как понять, что в голове у подростка бесплатное чтение

Эту книгу я пишу не один. Ведь книг о подростках, написанных взрослыми, очень много. Это не совсем честно, потому что мы видим только взрослый взгляд на проблему. Почему никто не спрашивает самих подростков, что они думают о самих себе, о своей жизни, о своих психологических трудностях?

Вот почему я пригласил несколько ребят-тинейджеров поучаствовать в создании этой книги. Я всех их знаю уже не первый день, ведь они занимаются в моей театрально-психологической студии и играют в организованном нами подростковом театре. Но при этом они все разные, с разными характерами, разными историями и интересами. Они читали материалы по мере их написания и делали свои замечания, дополнения, чтобы эта книга стала максимально достоверной и правдивой. Их слова я буду вставлять прямо в текст, только выделю курсивом. Пусть эти комментарии звучат, как наша с ними дискуссия.

Давайте я вам представлю ребят.

Катя, 15 лет. Собирается стать психотерапевтом, хотя раньше подумывала о карьере актрисы. Веселая, открытая, остроумная, при этом в голосе иногда звучат стальные нотки, так что мне кажется, парням с ней приходится несладко. Всегда со вкусом одевается.

Лера, 16 лет. Точно хочет быть актрисой и имеет для этого превосходные данные. Очень чувствительная и добрая, любит «обнимашки». Прекрасно рисует «аниме». Одновременно рассудительная и трогательно-наивная. Но, как оказалось, в некоторых случаях может полезть в рукопашную, так что лучше ее не обижать.

Максим, 14 лет. Очень спокойный и сдержанный. Раньше был слишком погружен в мир гаджетов, но после прихода к нам в студию в его жизни появилось очень много живого общения, он стал более уверенным в себе. Ко всему подходит очень ответственно. Крайне чувствителен к несправедливости и непониманию.

Маша, 15 лет. С виду – резкая, дерзкая, категоричная (так ее воспринимают и собственные родители). А на самом деле – очень ранимая, мягкая, любит тепло, очень нуждается в поддержке окружающих. У нее есть младшие сестра и брат, и, похоже, она болезненно отнеслась к тому, что родители переключили на них большую часть внимания. Любит гулять, делает великолепные фотоснимки.

Максим, 15 лет. Высокий, крепкий парень, выглядит старше своих лет. Спортсмен, противник всяких вредных привычек. Очень честен, правдолюбив. Хочет стать врачом, интересуется биологией, химией. При этом очень восприимчив, даже мнителен. Может начать «накручивать» себя, но прилагает много усилий, чтобы разобраться и избавиться от лишних страхов и переживаний.

Катя, 16 лет. Выглядит немного высокомерной, но на самом деле это лишь маскировка. Она умеет защищаться, но при этом все равно чувствительна к критике и нападкам, поэтому выстраивает невидимый барьер вокруг себя. Очень добрая, мечтательная и даже сентиментальная. Любит рисовать, танцевать, увлекается графическим дизайном. Учится играть на укулеле.

Вот такая подобралась компания, а теперь давайте посмотрим, что у нас получилось.

Если у вас дома живет подросток, то вам точно не скучно.

Вы каждый день нервничаете, кричите на него, потому что опять споткнулись о его школьный рюкзак, валяющийся в коридоре.

Вы по сто раз напоминаете, что просили вынести мусор.

Вы боретесь с ним за то, чтобы он все-таки учился (хоть как-нибудь, хоть на троечки).

Вы пытаетесь ему объяснить, что у него зависимость от гаджетов и что у него должно быть в жизни еще хоть что-нибудь, кроме интернета (кстати, единственная мера наказания, которая еще хоть как-то срабатывает, – это отобрать у него заветный смартфон). Вы сходите с ума, заходя к нему в комнату и видя, какой бардак он там старательно поддерживает.

Вы не можете понять, как в 13 лет можно разучиться чистить зубы, мыть ноги, причесываться, менять трусы (нужное подчеркнуть).

Вы обеспокоены тем, что у него нет реальных друзей (только онлайн-приятели, которых он, возможно, и не видел-то никогда), а если они есть, то это явно не те люди, которых вы желали бы видеть рядом с вашим ребенком.

Вы не можете заставить его лечь спать, а потом не можете разбудить в школу – впрочем, в этом даже есть что-то милое, этакая ностальгия по его 5-летнему возрасту, хотя сказку ему уже на ночь не расскажешь и вообще в комнату не зайдешь.

Откуда я все это знаю? Нет, я не подглядывал к вам в окна вон с того тополя. Я не прятал камеры наблюдения в вашей квартире и не устанавливал шпионские программы на ваших телефонах. Я это знаю, потому что в моем доме тоже живет подросток. Возможно, вы уже читали другие мои книги («Непослушное солнце, или Как перестать кричать на своего ребенка» или «Мое солнце идет в школу»), там я частенько упоминал мою дочку Катю, у которой я усердно учился быть хорошим папой. Так вот, истории, рассказанные в тех книгах, незаметно ушли в прошлое, и я не успел оглянуться, как моя Катя выросла и превратилась в подростка. В настоящего – трудного, вредного, непонятного – подростка. И началась совсем другая история.

Сейчас, когда я пишу эти строки, Кате 16 лет (и она тоже среди «рецензентов» этой книги). По сути, это уже закат переходного возраста, все главные сражения и страсти остались позади. Предыдущие 5 лет были тяжелыми, они стоили многих нервных клеток (правда, наука уже доказала, что нервные клетки восстанавливаются), но при этом очень интересными, необычными, вдохновляющими. Необходимо понимать: когда твой ребенок становится подростком, ты вместе с ним растешь, выходишь за рамки обыденности, ломаешь собственные привычки и ищешь себя нового. Для меня эти годы стали переломными, это был и мой переходный возраст. Я учился быть взрослым.

А разве не был до этого? По паспорту был. И был уверен, что и мозг мой – мозг взрослого человека, и поступки мои – взрослые, и решения тоже. Но оказалось, это была лишь ступень, а Катина подростковость помогла мне перейти на следующую. И я ей за это очень благодарен.

Давайте же вместе попробуем вырасти вместе с нашими непростыми подростками и открыть для себя мир по-новому. Давайте попробуем видеть в них не «горе луковое», а наших помощников и воспитателей. Может быть, тогда не захочется кричать и ругаться, мы начнем чаще поддерживать друг друга и станем одной командой с нашими детьми.

Еще год-два назад я не мог начать писать эту книгу. Просто не имел права. Вроде бы уже многое понял, уже есть победы, но еще было рано, надо было пройти путь папы подростка до конца. И вот Кате 16, и наше родительское влияние на нее почти сошло на нет. Не потому что она не слушается, а потому что уже и нет в нем необходимости. И вот я уселся за книгу. Теперь можно. И нужно успеть, пока свежо предание.

И в самом деле, ну зачем все эти сложности, которые мы перечислили раньше? Ну почему нельзя просто быть прекрасным маленьким ребенком, а потом стать прекрасным самостоятельным взрослым? Знаете, а ведь на самом деле можно! Но об этом чуть позже.

Давайте сперва разберемся в предназначении подросткового возраста. Мы его еще называем переходным. Переход откуда куда? Очевидно: из детства во взрослость.

Заметьте, и детство, и взрослость – это два достаточно продолжительных этапа жизни. А между ними – узкий перешеек под названием подростковость, отрочество. Природой на него отпущено 3–4 года. И за это время надо успеть (подумайте только!) перестать быть ребенком и научиться быть взрослым. Ничего себе задачка, да? Представьте, что вы всю жизнь проработали бухгалтером, и вдруг вас забирают с рабочего места, перевозят на какую-то шахту и говорят:

– Теперь ты шахтер. Ты должен быстро научиться быть хорошим шахтером, либо ты просто не выживешь. Время пошло.

– Эй, погодите! – в растерянности кричите вы. – Какой к черту шахтер? Я привык быть бухгалтером! Куда вы меня притащили? Где мой компьютер, где моя 1С?!

– Ты больше не бухгалтер, ты шахтер. Время идет, а ты тратишь его на глупые вопросы. Бери-ка лучше отбойный молоток и принимайся за работу.

– Да подождите вы! Хоть объясните мне, что делать? Как этим молотком работать?! Я его в первый раз вижу! Дайте инструкцию, проведите тренинг!

– Некогда. Да и нет никаких инструкций. Хочешь жить – учись сам. Не хочешь – погибай под завалами. Времени осталось совсем немного. Удачи, шахтер!

Представили себе? Как думаете, что бы сделали в такой ситуации? Скорее всего, впали бы в отчаяние. Либо заплакали бы, либо попытались сбежать, либо бросились с отбойным молотком наперевес в атаку на тех, кто вас сюда притащил.

Ничего не напоминает? Да-да, именно это и происходит с подростками. Они были детьми, они привыкли жить по законам детства, и вдруг пора становиться взрослыми. Кто их сюда притащил? Родители. Вот они и бросаются на родителей с ожесточением, протестуют, впадают в истерики. Учат ли подростков быть успешными взрослыми? Родители думают, что учат, но на самом деле это не так.

Родители точно так же заигрываются со своими детьми в детство. А детство заканчивается – просто биологически это предусмотрено, ничего не попишешь. Когда ребенок становится подростком, он уже не может жить как ребенок – он стал другим. И это не нравится родителям! Только посмотрите, с какими запросами приходят ко мне как к психологу родители подростков.

– Мой сын не хочет учиться. Я не могу заставить его делать домашнее задание!

– Мои слова для него ничего не значат! Он вообще меня не слушается!

– Я ему по сто раз подряд напоминаю, чтобы выбросил мусор, а он мне каждый раз отвечает: «Сейчас».

– Моя дочь мне постоянно врет! Я хочу с ней доверительных отношений, а она ничего мне не рассказывает!

– Я не могу заставить ее заниматься хоть каким-то спортом! Ей ничего не надо, только на диване валяться со своим смартфоном!

Видите, это же все запросы на ребенка, а не на подростка! Хочу, чтобы он был послушный, чтобы хорошо учился, чтобы мне все-все рассказывал, чтобы выполнял мои просьбы с первого раза… Верните мне моего ребенка! Куда он подевался?

Нет, вашего ребенка не похитили инопланетяне, не подсунули вместо него ленивую, грубую, замкнутую и плохо пахнущую копию. Это все тот же ваш сын или ваша дочь, но только они перестали быть детьми. И ожидать от них возвращения в детство бесполезно.

А родители не смотрят на ситуацию таким образом, потому им кажется, что их ребенок просто «вышел из строя». Они приводят ко мне в кабинет своих подростков, как будто в мастерскую, сдавать в ремонт.

– Вы посмотрите, пожалуйста, с этим еще можно что-то сделать? Или уже окончательно сломалось и можно не мучиться? У нас еще младший есть, может, мы тогда им лучше займемся?

Подростка не надо чинить! Он не сломался, с ним все в порядке! Он просто перестал быть ребенком, но еще не успел научиться быть взрослым. И ведь никто ему не помогает учиться! И мама с папой, и учителя в школе, и тренер спортивной секции – все просто хотят, чтоб он поменьше умничал и чаще делал то, что ему говорят. Но разве это означает быть взрослым человеком? Ну есть, конечно, такие взрослые, но неужели ради этого стоит жить и взрослеть? Чтоб все равно «слушаться старших»?!

Согласитесь, такая перспективка в тринадцать лет может действительно довести до отчаяния. Хочется жить, жить по-настоящему, а тебе со всех сторон только и бубнят о долге и об опасностях:

– В школу все равно ходить надо. Нет, неважно, интересно тебе там или нет. Смирись, это необходимость. Ты думаешь, я на работу хочу ходить? А надо, и я хожу. Чтоб нам было на что жить, что есть, на что тебе вот этот твой смартфон новый купить.

Господи, да зачем тогда вообще эта жизнь, если ты до конца дней должен делать то, чего не хочешь?

– Нет слова «хочу», есть слово «надо». Привык, милый, в свое удовольствие жить. А взрослая жизнь – другая. Главное – ответственность.

Да к черту ее тогда – и ответственность, и жизнь!

– А ты знаешь, что будет, если делать только то, что хочешь?

– Что?

Вот тут родители обычно «подвисают».

– Ну… что-что… По миру пойдешь! Бомжом, наркоманом станешь, умрешь под забором! – чем там еще нас пугали наши родители?

А вы знаете, ведь это наши дети показывают нам самим, что, возможно, мы живем неправильно. Они предлагают нам задуматься. Почему мы ходим на работу, которую не любим? Почему, вечно боясь пресловутого «черного дня», запрещаем себе то, чего нам хочется? Почему встаем, когда хотим спать, почему приглашаем в гости тех, кого терпеть не можем? Почему, почему, почему?

Почему, в конце концов, у нас самих нет ничего в жизни, кроме «дома» и «работы»? Где наши увлечения и хобби, где прогулки на свежем воздухе, где спорт и правильное питание? Почему нас тоже чаще можно застать с мобильным телефоном в руке, чем с книгой? Куда же мы пришли сами и куда ведем наших детей, которые пока еще не согласны на такой выбор?

Я уверен, что подростковый возраст настолько сложен именно потому, что его задача – усовершенствовать жизнь. Стряхнуть пыль с привычных устоев общества, провести ревизию существующих правил и безжалостно выбросить в мусорное ведро те, которые мешают жить счастливо. Почему безжалостно? Потому что они – 13–15-летние – еще не успели к этим правилам привыкнуть, они для них не являются частичкой их личной истории. Это мы, взрослые, настолько прикипели к «так положено» и «так принято», что научились оправдывать самые дурацкие идеи и принципы. Проводя курсы для родителей детей и подростков, я очень часто слышу фразу: «Но с нами так делали, и мы же как-то выросли нормальными людьми!» Да, взрослый человек, когда слышит о том, что нельзя бить ребенка, умудряется в своей голове обратить собственное избиение отцом или матерью в нечто позитивное! «Ну теперь-то я понимаю, что били за дело, и спасибо им, что научили меня уму-разуму!»

Думаю, многие из вас, дорогие читатели, хранят некоторые игрушки из своего детства. Если посмотреть на эту игрушку взглядом современного человека, то она покажется страшненькой, убогой, но сердце не позволит с ней расстаться – это дорогая вещь, она стала частичкой жизни. Вот так и с прошлыми событиями – «ремнем по попе» может стать, как ни парадоксально, дорогим воспоминанием, прикосновением к детству.

Человеческий мозг – удивительная штука: объяснит, оправдает и поставит с ног на голову все что угодно, если это сейчас удобно или выгодно. Вот и живем мы в вечном плену отживших свое правил. А рядом с нами подростки – как будто гости из другой галактики – смотрят на то, как мы построили жизнь, и удивляются:

– А это зачем?

– Как зачем?! Так надо!

– А зачем надо? Лучше ж без этого.

– Так, что-то ты больно умный стал! А лучше иди уроки делать!

– А зачем уроки делать?

Вот вам прекрасный пример! Он отзывается болью в сердце большинства родителей подростков. Как объяснить ребенку, что надо ходить в школу? Что он должен это делать, что это его обязанность! А подросток на все это отвечает: «Ну и что? Не хочу я туда ходить, школа – отстой. Учителя тупые, уроки нудные, домашкой меня заколебали, завтра не пойду. И вообще ходить не буду». Как тут быть? Что отвечать?

Интересно? Обязательно поговорим, этому будет посвящена отдельная глава. Пока же мы говорим о том, для чего нужен переходный возраст. Для радикального пересмотра действительности! Для того, чтобы новая взрослая жизнь могла быть другой!

Кстати, а когда начинается и когда заканчивается этот самый переходный возраст? Мне очевидно, что начало «подростковости» стремительно молодеет. Если раньше в классических книгах по возрастной психологии четко указывалось начало подросткового возраста – 12 лет, то уже года три назад, т.е. в 2016 году, я говорил участникам курса «Трудный возраст», что сейчас подростками можно смело называть 11-летних. В 2017 году я уже констатировал, что начало этого периода сместилось на 10-летний возраст, а в прошлом, 2018 году, разводил руками и говорил, что среди 9-летних все чаще вижу типичный набор подростковых стратегий поведения, принятия решения, восприятия и т.д. В общем, скоро в детский сад у нас будут идти самые настоящие подростки.

Ну а кроме шуток, почему изменения, свойственные подростковому возрасту, начинаются все раньше? Я думаю, это связано с постоянно возрастающим информационным потоком, проходящим через головы детей. Подумайте сами: когда-то было только радио, телевидение, кино и книги. Потом появились компьютеры. Затем – интернет. Позже наступила эра смартфонов, и интернет в оказался круглосуточном доступе. Появляется все больше и больше способов подключения к нему, они становятся все более и более скоростными. Растет количество социальных сетей, мобильных приложений. Сами смартфоны становятся все мощнее, «быстрее», производительнее. В единицу времени информации через мозг проходит все больше.

И самое главное, родители начали покупать детям смартфоны раньше, зачастую уже в детском саду. Конечно, потом мы хватаемся за голову и тащим (еще не подростка, нет!) 7-летнего ребенка к психологу с криками: «Помогите! У нас зависимость от телефона!»

Как быть со всеми этими гаджетами, мы еще поговорим.

Но факт очевиден: информации, обрабатываемой мозгом ребенка, с каждый годом становится все больше и больше. Поэтому он быстрее готов переходить к задачам, свойственным более старшему возрасту. И если бы взрослые не мешали, то, наверное, подростковый возраст сейчас мог бы и заканчиваться примерно в 14–15 лет и перед нами был бы человек, готовый и способный жить взрослой жизнью. Что тут говорить, вокруг достаточно примеров того, как ребята в таком возрасте зарабатывают с помощью тех же гаджетов и интернета неплохие деньги, иногда даже побольше собственных родителей.

Но взрослые все-таки мешают. Очень активно мешают. И, сожалению, хоть подростковый возраст сегодня и начинается примерно в 9 лет, но вот заканчивается он… Думаю, в вашем окружении есть подростки, которым уже исполнилось 27 лет. Или 34 года. А то и 42. Живут люди, взрослые по паспорту, имеющие уже все юридические права, но по-прежнему остающиеся подростками. Не хотят брать ответственность за свою жизнь (не говоря уже о жизни других людей), не хотят принимать решения, позволяют эмоциям выплескиваться где и когда придется… Сидят на шее у пожилых родителей. Или у супругов. Или уже даже у собственных детей.

А это-то откуда?! От нашей культуры родительства. У нас (я имею в виду постсоветское пространство) не поддерживается взрослость и самостоятельность. У нас есть традиция – каждому младенцу вручать пожизненный страховой полис от компании «Мама и Ко».

Что бы ни случилось, мама всегда подстрахует! Надо сделать аппликацию из листьев? Мама! Надо окончить школу с правильными оценками? Мама! Надо поступить в университет? Мама! Надо устроить собственное жилье? Мама! Нет собственного жилья? В карты проиграл, кредит не выплатил? Мама! Переезжай к ней и живи хоть всю жизнь! Не хватает денег до получки, потому что не умеешь бюджет планировать? Мама, дай пару сотен! Не с кем детей оставить, когда до зарезу в Турцию захотелось? Мама, я тут тебе подброшу внуков на недельку!

«Мама и Ко» – безотказное страхование от любых проблем! Самое выгодное предложение! Никаких взносов вообще! Можно даже не звонить маме в ее день рождения! Страховые выплаты все равно будут идти без сбоев! «А что поделать! Это ж мой сыночек, как же я ему помогать не буду! А он занят, много работает, замотался, не позвонил. Ничего, все равно он у меня хороший мальчик!»

К сожалению, эта культурная традиция, несмотря на очевидные плюсы (доброта, забота, помощь, кровные узы), создает своеобразную картину мира в головах так и не выросших подростков. Такой человек до конца своих дней считает, что все ему должны, а он вечно чем-то несправедливо обделен.

Итак, если мы не желаем нашим детям подобного отношения к жизни, стоит с самого их рождения правильно регулировать то самое «страхование». Тогда подростковый возраст не затянется, и вы очень скоро сможете вполне оправданно гордиться взрослым, самостоятельным и счастливым человеком, которого вы воспитали.

Мы продолжаем рассматривать значение подросткового возраста, но теперь в разрезе специфических задач, которые природа ставит перед взрослеющим человеком.

Задача №1 для подростка – попрощаться с детством и развить в себе самые эффективные качества и навыки взрослого человека.

Переходный возраст потому и переходный, что в этот период должен произойти переход из Детства во Взрослость. А эти два состояния кардинально отличаются друг от друга.

С самого рождения человек учится. Все детские игры – это тренировка будущих взрослых навыков. Девочки, играя в куклы, учатся быть мамами и хозяйками, мальчики с помощью игрушечных пистолетов и самосвалов учатся быть защитниками и добытчиками.

Но детство предполагает множество правил, которыми определено место ребенка в социуме. Ребенок – это не полноправный член общества, он практически ничего не решает, за него принимают решения родители и другие взрослые. И успешность ребенка определяется его способностью «слушаться». Ведь если ты хорошо прислушиваешься к рекомендациям и указаниям взрослых, то быстро осваиваешь множество задач и, как результат, ты – «умничка и мамино золото».

Но теперь давайте взглянем на другую сторону Перехода. Кто такой успешный взрослый? Тот, кто умеет принимать решения сам, тот, кто уже не ориентируется на указания родителей. И вот перед подростком стоит задача – перестать слушаться взрослых и научиться принимать решения самостоятельно. Но как это сделать? По мнению родителей, путь один – все-таки продолжать слушаться их, родителей! Потому что «ты еще маленький и ничего не понимаешь». Следуя этой логике, надо дожидаться, когда мозг сам собой будет способен на правильные решения, а до тех пор просто выполняй указания мамы с папой.

С чем можно сравнить такую логику? Например, тренер говорит бегуну: «Ты вот что, друг мой, давай-ка пока не бегай, а то ты бегаешь как-то неправильно. Видно, еще не дорос до правильного бега. Пока я за тебя побегаю, а ты просто хорошо кушай и жди, пока мускулы на ногах не разовьются». Ну понятно, из такого бегуна обязательно получится олимпийский чемпион.

Подростковый возраст – это как тренировочный лагерь перед отправкой бойца на фронт. Тут уже все всерьез, ведь завтра тебе придется по-настоящему выживать. Теперь уже необходимо столкнуться с реальными трудностями, даже болью, и научиться преодолевать их. Любое «давай я сделаю это вместо тебя» увеличивает твои шансы погибнуть в первой же атаке. Тебе нужен твой личный опыт, и его никак не заменит опыт любящих тебя людей.

Вот почему подростки НЕ СЛУШАЮТСЯ взрослых. Не из вредности! А потому что в них заложена природная программа: переходи к накоплению личного опыта принятия решений!

Наверняка многие родители могут тут же возразить: «А почему тогда эти “великомудрые” подростки, как только их “самостоятельные” решения приводят к проблемам, не спешат решать их сами, а бегут к мамочке с папочкой за помощью?»

И такой вопрос будет весьма справедливым. Вот только начинается все не с подростков, а с нас, родителей.

Вспомните, ведь ваш подросток может в один и тот же день услышать две взаимоисключающие фразы:

– Ты только посмотри, что у тебя в комнате творится! Тебе 13 лет, и ты до сих пор не можешь сам порядок поддерживать, мама должна этим заниматься?

И уже через пару часов:

– Куда ты хочешь поехать с друзьями? На фестиваль видеоблогеров? Ну другой конец города? Не выдумывай! Тебе всего 13 лет! Вот исполнится хотя бы 14, тогда посмотрим.

Но, как мы знаем, исполнится 14, потом 15, потом 16, а ничего так и не изменится… Так все-таки! Уже 13 – или всего лишь 13? Ответ тут прост. Все зависит от того, что выгодно сейчас родителям. Если у них вызывает дискомфорт твое «детское поведение», то ты – уже взрослый. Если же сердце не на месте от твоих взрослых запросов, то ты – еще ребенок.

Хотите сделать упражнение-тест?

Пройдитесь по предложенному списку и оцените каждое действие в нем: ваш подросток уже достаточно взрослый для этого или все-таки еще ребенок? Поставьте карандашом (именно карандашом!) «галочки» в соответствующих полях.

Постарайтесь быть предельно искренними, ведь в конце концов вас никто не контролирует, не проверяет. Просто прислушайтесь к себе и ответьте, доверили бы вы своему ребенку совершить тот или иной поступок.

Ответили? Прекрасно! Посмотрите на то, как распределились ваши «галочки», подумайте над этим. А теперь оставим на время эту таблицу и позже еще вернемся к ней.

Итак, в большинстве семей «ты взрослый» или «ты ребенок» – это вопрос родительской выгоды. И начинается такое отношение, разумеется, не в 12 или 13 лет, а гораздо раньше, чуть ли не с самого рождения нынешнего подростка. Помните?

– Нет, тебе уже 3 годика, ты уже большой, ешь ложкой сам, – и тут же: – Нет, на эту горку не надо, это для больших деток, а ты еще маленький.

– Ты что, в 5 лет сам не можешь себе шнурки завязать? – и через пять минут: – Нечего тебе к папиному компьютеру лезть, подрасти сперва.

И так далее и тому подобное. Нам сложно определиться с критериями самостоятельности, и мы вечно путаем и себя, и своих детей в этих странных определениях: взрослый или маленький. И совершенно неудивительно, что в результате подростки пользуются этой же моделью, и бумеранг неизбежно возвращается к нам.

– Мама, я уже не ребенок, хватит мне указывать, когда ложиться спать! Когда захочу, тогда и лягу!

И в тот же день:

– Мам, позвони классной, скажи ей, что я не успеваю реферат написать! Нет, ты позвони! Она меня убьет! Ну пожалуйста!

Замечали такое? Когда подростку выгодно – он взрослый, независимый и самостоятельный. Но когда у него возникают проблемы или появляется желание, которое самому не осуществить, он тут же превращается в маленького ребенка и едва ли не катается по полу в истерике. И это сводит нас с ума – мол, ты определись, ты крутой или жалкий! Но при этом нам не приходит в голову, что поведение подростка – это всего лишь зеркало, в которое мы смотримся.

Если мы сможем разобраться со своим собственным поведением, это изменит и отношения с подростком. Вообще, мы сами и есть основное решение всех проблем. То, во что мы верим, то, как мы оцениваем себя и других людей, то, как мы живем, какой образ жизни ведем, какие ценности исповедуем – все это делает детей такими, какими они теперь нам нравятся или не нравятся. Но самое главное – насколько наши слова расходятся с делом.

Когда мы смотрим на подростка, мы должны отдавать себе отчет в том, что его детство осталось позади. То, что когда-то работало, больше работать не будет. Никаких фокусов! Фокусы – это обман. Помните, как мы отвлекали ребенка игрушками или мультиками, чтобы он поел спокойно? Или как мы могли уговорить его сделать прививку, рассказывая, что это «вообще не больно». Или пугали тем, что позовем полицейского, если он будет себя плохо вести? Это фокусы. Мы изобретали их сами или заимствовали у других, чтобы получилось «волшебство» – ребенок замолчал или, наоборот, заговорил, чтобы сделал то, что мы хотим, или перестал делать то, что нам не нравится.

И если вы будете откровенны сами с собой, то вспомните, что с каждым годом фокусы работали хуже и хуже. И это злило нас все больше! Ребенок выходил из-под контроля! А все потому, что контроль с помощью фокусов – такая же фикция, как и сами фокусы. Нельзя ими выстроить понимание, взаимоуважение. А вот спутать все карты и ориентиры – запросто. Не успели вы оглянуться, и ваш 12-летний ребенок – уже сам фокусник почище вас. И если раньше вы его пугали, то теперь это делает он. Царапает себе запястья до крови (видели такое?), вступает в разные «суицидные» интернет-сообщества, начинает щеголять терминами из наркоманского сленга. В результате вы пугаетесь, приходите к мнению, что мало уделяете внимания своему «недолюбленному» ребенку, и покупаете ему очередной айфон, который просто так выпросить не получалось.

Если вы хотите увеличивать число проблем в семье и дальше – продолжайте использовать фокусы. Экстремальность их, конечно же, будет неуклонно расти. Если же вы хотите кардинально поменять систему отношений в семье, выстроить ее исключительно на взаимном доверии и уважении, откажитесь от любых фокусов. Что это значит? Это значит, что все методы и рекомендации, изложенные в этой книге (или любые другие, которые вы планируете использовать в вашей семье), должны быть абсолютно прозрачны и понятны всем членам семьи и прежде всего самому подростку. Никаких козырей в рукаве! Когда я провожу курс «Трудный возраст», я сразу предлагаю участникам: берите с собой своих подростков. Как правило, многие удивляются: «Они же услышат все, о чем вы нам тут будете рассказывать! – Ну и что? – Ну тогда они будут заранее знать все, что мы с ними собираемся сделать!»

Вот как жива наша вера в фокусы! Мы надеемся просто получить новый секретный рецепт, потом воспользоваться им – и подросток уже хорошо учится, слушается маму, поддерживает порядок у себя в комнате… Нет, так не бывает! Даже если вы в какой-то книге, статье или на каком-то тренинге получите такой рецептик и даже если он сработает, обратный эффект от него будет колоссальным. Откат назад превзойдет любой «волшебный» псевдопрогресс.

Хотите настоящего прогресса – играйте честно. Пусть ваши подростки будут в курсе всех ваших планов и размышлений, оговаривайте с ними все мелочи, все правила и все последствия. В общем-то, это надо было делать всегда, с самого их рождения отказаться от соблазна пользоваться фокусами, но теперь это особенно необходимо, других вариантов нет.

Переходим к следующей задаче подросткового возраста: научиться любить своих родителей по-новому.

Вскоре после того, как я начал вести специальные курсы для родителей подростков, посыпались одни и те же вопросы: «А когда вы сделаете что-нибудь для самих подростков?» Долгое время я отмахивался от этой задачи, мол, времени нет, может быть, когда-нибудь потом. Признаюсь, мне было попросту страшновато. Это при том, что я к тому времени уже лет восемь как консультировал наркозависимых в реабилитационном центре! Там я не боялся провести групповое занятие для двадцати наркоманов, а оказаться в окружении десятка обычных подростков – страшно!

В общем, осознал я это и принял вызов самому себе. Только как эти занятия проводить? Тоже курс разработать? Так ребята, значит, будут просто сидеть и слушать меня? Мало им уроков в школе и всяких дополнительных занятий! Нет, тут надо что-то интересненькое… И тогда у меня родилась идея создать театрально-психологическую студию. То есть такое место, где можно будет и играть, и дурачиться, и делиться своими трудностями, и развивать всякие полезные навыки: речь, пластику, умение работать с публикой.

Я пригласил в соведущие преподавателя актерского мастерства, которая тоже работала с зависимыми ребятами, и у нас набрались сразу две подростковые группы. Через некоторое время мы стали сами создавать произведения для постановки. Ребята в горячих спорах создали уникальную пьесу о самых актуальных подростковых проблемах. Там было все – и буллинг, и наркотики, и конфликты с родителями и учителями, и так называемое «мажорство». Мы вышли с этим спектаклем на большую сцену – жизнь подростков, пересказанная подростками и сыгранная подростками, потрясающе! Теперь из студии уже «вырос» настоящий подростковый театр «АТВИД» (название придумали сами ребята, оно означает: анонимные театралы, ведущие интеллектуальные дискуссии). Нас приглашают в школы, и ребята играют свою пьесу перед сверстниками и даже получают гонорары, как профессиональные актеры.

Но главное, работа в нашей студии оказалась просто невероятным источником знаний и откровений для меня! Мне позволили взглянуть на жизнь подростков с другой стороны, их глазами. Конечно, мне и раньше часто доводилось работать с тинейджерами на индивидуальных консультациях, но все-таки слушать их мнения и рассуждения, когда ребята общаются друг с другом, – это совсем другое дело!

Так вот, теперь кое-что я могу вам передать из, так сказать, другого лагеря. Знаете, что говорят почти все ребята? Что они не чувствуют свой дом домом. То есть теперь для них это не то место, где ты защищен, где тебя понимают и принимают. Дом – это место, где тебя будут ругать, упрекать и где тобой разочарованы. Разочарованы твои самые близкие люди!

Почему так происходит? Давайте подумаем, что видит подросток, когда приходит домой? Он видит маму, на лице которой уже написано недовольство той или иной степени. Потому что он, подросток, пришел домой позже, чем надо. Или потому что на нем не та одежда (опять ты в этой грязной кофте в школу ходил!). Или он вчера не сделал домашнее задание, и вы ожидаете плохую оценку в дневнике. Или он не брал трубку, когда вы звонили ему, чтоб он по пути хлеба купил. Или… Ну впрочем, тут можно бесконечно перечислять, вы уже поняли?

Так или иначе, но мамино лицо сейчас говорит: «Ты плохой, ты мне не нравишься». Для подростка это главное доказательство того, что он не зря считает себя никчемным, уродливым, тупым, никому не нужным. Впрочем, о проблемах с самооценкой в этом возрасте у нас еще пойдет речь.

«Минуточку! – воскликнут мамы. – Это на наших-то лицах написано, что он плохой? А вы его лицо видели? Он же просто ненавидит всех нас!»

Да уж, о подростковых выражениях лица чуть ли не легенды слагать можно! То и дело слышишь от родителей на курсах и консультациях:

– Я ему говорю, чтобы убирал у себя, а он мне в ответ ТАКОЕ лицо делает!

– Нет, он мусор в итоге вынесет, но с ТАКИМ лицом!

– А что, нельзя с нормальным лицом «спасибо» сказать?

– Я ей «доброе утро», а она рожу корчит.

Давайте вспомним: подростковый возраст – это переход из Детства во Взрослость. А отказ от старого и освоение нового не бывает комфортным. Это тяжело. Что же удивительного, что подростки бо′льшую часть времени ходят с негативным выражением лица? Им и впрямь трудно сейчас.

Кому трудно? Ему?!

Многие родители (особенно папы) саркастически смеются: «Да у него вообще не жизнь, а сахар! Никаких проблем нет! Что ему трудно? Лежать на диване и играть в смартфон? Ни домашних обязанностей, ни спорта! Не пытается подработать, с младшими детьми не помогает! Где ж это он так перетрудился?»

Не стоит смотреть на жизнь подростка глазами взрослого человека. Это то же самое, что десятикласснику смеяться над трудностями первоклашки. Мы, взрослые люди, большинство своих проблем решаем по шаблону. У подростка его просто не существует.

Множество ситуаций каждый день требуют решений – новых, взрослых решений. Опыта нет, инструкции, как мы уже говорили, тоже нет – и подросток нередко терпит поражение. Он не успевает разобраться в своих ошибках, как уже наваливаются новые ситуации, жизнь ведь не поставишь на паузу.

Возник конфликт с другом – надо что-то сделать, но что? Просто предложить помириться, как раньше, в детстве? Но в том-то и дело, что сейчас надо все делать НЕ как в детстве! Пока думаешь, друг уже «спелся» с твоим заядлым врагом – предательство! Или не предательство, ведь вы ж вроде поссорились? Предательство – вообще новая категория, в пять лет о таком не думаешь. И это нечто глобальное, роковое. Его же вроде нельзя прощать, правильно? Значит, вычеркнуть друга из своей жизни! И тут становится так страшно… Это же друг, с ним столько вместе пережито, а теперь его вообще не будет рядом? А с кем тогда дружить?

Пока ломаешь голову над этой проблемой, тебя вызывает училка к доске. А тебе не до нее. Она возмущается. Как тут быть? Пробурчать извинение? Нет, так уже нельзя. Надо быть дерзким и сильным. И чтобы друг увидел, какой ты на самом деле, и понял, что пощады не будет, если сам не вернется. И вот тебе уже новый конфликт, а ты еще из старого не успел выйти.

И знаете, если даже вы своего ребенка не можете назвать конфликтным, то это не означает, что все эти возмущения, вызовы и брань не звучат у него в голове. Просто он это не проговаривает, и ему еще тяжелее, он, скорее всего, чувствует себя слабаком, лузером. Ведь вот тот одноклассник не побоялся и сказал училке все напрямую. А я не решился…

Вот вам и «простая беззаботная жизнь»! И ведь это я упомянул только пару эпизодов, которыми буквально напичкан день подростка. Какие-то из этих событий происходят вживую, а какие-то – в виртуальном пространстве, в социальных сетях, в онлайн-играх. В том, что они у вашего подростка происходят, могу ручаться.

Заметьте, мы с вами сейчас разобрали только «событийную» составляющую подростковой жизни. А ведь нельзя еще забывать и о чисто физиологических изменениях! Начиная примерно с 10–11 лет начинается серьезная перестройка организма. Гормональные бури, приливы и отливы – это то, что будет неотъемлемой частью жизни подростка в течение нескольких лет. То необъяснимо весело, то вдруг тоскливо так, что жить не хочется. То хочется прыгнуть отцу на шею (как в детстве), то тошнит от одного его вида.

Дорогие дамы, представьте, что у вас предменструальный синдром длится 3–4 года. Без перерывов. Ничего с этим нельзя поделать, никакие лекарства не помогают. И болит все, и голова кружится, и настроение скачет, еще и лицо все в прыщах из-за этих проклятых гормонов. Как думаете, можно было бы живущим рядом с вами людям рассчитывать на приветливое выражение вашего лица бо′льшую часть времени? Вот то-то и оно.

А еще ведь происходит стремительный рост тела, к тому же оно растет почему-то неравномерно. Соединительная ткань, к примеру, может развиваться медленнее, чем мышечная, и тогда ты постоянно испытываешь тянущую боль в конечностях. Ты жалуешься, но тебе ничем не могут помочь, а может быть, даже и обвиняют: «Перестань выдумывать! Тебе лишь бы не ходить в школу!»

И тебе приходится просто смириться, пытаться не обращать внимания на эту боль. А ведь – подумайте – тебе постоянно некомфортно в собственном теле! Оно становится угловатым, оно плохо тебя слушается, и ты вечно цепляешься локтями, кистями, коленями обо все углы и выступы. Если ты девочка, то вообще катастрофа! С появлением менструаций твоя жизнь меняется просто кардинально, и как-то надо принять мысль, что вот это все (и боли, и гигиенические средства, и ограниченность в движении и одежде) чуть ли не навсегда!

И вот ты с этим всем приходишь из школы к себе домой. Пытаешься не ненавидеть весь мир. Пытаешься отнестись с пониманием к родителям и не заорать на них: «Зачем вы меня такого на свет произвели?!» Даже помнишь, что надо быть вежливым и здороваться. Здороваешься. И тебе в ответ: «А что у тебя с выражением лица?»

Ну да, лицо! Еще и его надо контролировать и демонстрировать с его помощью родителям любовь и благодарность за все, что они для тебя сделали! Вот тут-то и прорвет тебя, теперь держитесь!

Уважаемые родители, ну оставьте вы в покое лица подростков. Пусть ходят с таким выражением, с каким им хочется. Пусть закатывают глаза, надувают губы, смотрят исподлобья. Знаете, почему вы видите их такими? Потому что они все еще надеются, что дома можно побыть самим собой. Хотя бы со своего лица снять контроль.

Но я понимаю, почему родителей так «цепляет» негативное выражение на лице подростка. Для них это означает, что ребенок больше их не любит. Помните, когда ему было 5 лет? Вы приходили с работы, а он мчался вам навстречу с радостными воплями и прыгал на шею. И было очевидно, что он вас любит!

Но время шло, и проявления любви становились все тише, сдержанней, реже… А теперь он подросток, и от него не дождешься «мамочка, я тебя люблю» – ну разве что когда ему новый смартфон подаришь. Теперь он смотрит угрюмо, бросает короткое «привет», поджимает губы. Для родительского мозга сигнал вполне однозначный. А ведь в пылу очередной ссоры подросток может и прямым текстом крикнуть: «Я тебя ненавижу!»

Как он может такое сказать?! Очень просто: это еще один крик о том, что подростку сейчас тяжело. Это не о вас, не о том, что вы плохие. Это о том, что он запутался в себе, в отношениях с вами, что ему непонятно, как дальше с вами разговаривать, как принять то, что теперь уже нельзя всего на свете добиваться слезами и капризами. Все стало сложно, и родители из понятных людей тоже сделались какими-то гуманоидами, с которыми надо заново учиться устанавливать контакт.

Слова «Я тебя ненавижу» могут говорить о том, что подростку слишком тесно с вами, что вы постоянно нарушаете его границы, что вы обращаетесь с ним по-прежнему как с ребенком и не адаптируетесь к новым реалиям, обусловленным его взрослением.

Слова о ненависти могут быть и банальной манипуляцией, если ребенок уже успел усвоить, что после подобных выводов мама пугается и изо всех сил пытается быть хорошей в его глазах. Возможно, он еще в пять лет говорил: «Ты плохая!», и это был просто удар под дых, и мама тут же покупала любую игрушку и разрешала еще больше конфет. А позже манипуляция становилась более изысканной: «Бабушка, ты знаешь, я папу больше люблю, чем маму, потому что он мне разрешает смотреть мультики на его телефоне, а она нет. Только ты ей не говори», – и естественно, в тот же день бабушка звонила маме сообщить, что та теряет связь с собственным ребенком из-за своей глупой принципиальности.

Со временем мама, возможно, перестала реагировать на такие легкие методы, вот и пришлось усилить: «Я тебя ненавижу!» И снова работает! Мама плачет, ахает, пытается серьезно поговорить, но в итоге уступает, чтобы когда-нибудь услышать: «Я тебя люблю».

Но какая бы из причин ни была у подростка для таких страшных слов, почему бы он ни ходил с угрюмым лицом и ни разговаривал с вами сухо или надменно, можете быть уверены в одном: он вас любит!

Какими бы ни были ваши отношения, до какого масштаба ни раздулись бы проблемы, ваши дети вас очень любят. Когда на занятиях нашей театрально-психологической студии мы начинаем с ребятами обсуждать их отношения с родителями, я слышу, как меняются их голоса – у них в горле появляется ком. У них никогда не бывает на лице ненависти в эти минуты, но очень часто там печаль. Они могут посмеиваться и подшучивать над родителями, но это всегда шутки сквозь слезы. Они хотели бы быть ближе к своим родителям, но почему-то это не получается, и теперь тоску приходится прятать за иронией и сарказмом.

Одна из участниц курса «Трудный возраст» поделилась своей историей. У нее были ужасные отношения с сыном-подростком. Воспитывала она его одна, а сын совершенно не признавал ее авторитет. Он хамил ей, оскорблял, посылал ее куда подальше, не ночевал дома или приходил глубокой ночью. Она была уверена, что он ее ненавидит и презирает, да он и сам ей это говорил.

После одного из занятий, переосмысливая услышанное, она лежала поздним вечером в своей постели без сна и ждала сына, который гулял неизвестно где. Наконец скрипнула входная дверь. Раньше она бы вскочила и побежала ругаться с ним, но тут решила ничего не делать и просто продолжила лежать в темноте. Она услышала, что он подкрался к ее комнате и остановился на пороге. Он прислушивался, пытаясь понять, спит мама или нет. Она не выдала себя, притворилась спящей. Он долго стоял, а потом тихонечко подошел, наклонился… и поцеловал ее в щеку. И так же тихо вышел.

С той ночи ее взгляд на своего ребенка поменялся кардинально. Она осознала, что нельзя понимать его буквально, что все эти его оскорбления и протестное поведение – ширма! С ним надо общаться, помогать ему понимать и самого себя в том числе. И очень скоро отношения в этой семье изменились в лучшую сторону. Можно даже сказать, стали счастливыми. Они сумели оговорить новые правила своей жизни, сын понял тревоги мамы, она же поняла его потребности. Они нашли контакт друг с другом.

И в то же самое время подростки действительно злятся на родителей, те их раздражают. Ничего не сделаешь – переходный возраст. Любовь и раздражение смешиваются в один безумный коктейль, и переварить его трудно и родителям, и самим ребятам.

Подростка родители бесят, и это нормально. Если ваше чадо всячески вам показывает, что вы его раздражаете, можете себя поздравить: вы отличные родители и вырастили правильно развивающегося подростка! Все идет по плану! Хотите изменений в лучшую сторону? Перестаньте сами раздражаться из-за этого.

Когда моя Катя рассказывает нам с женой о том, что ее бесит та или иная учительница, мы с улыбкой говорим: «Да, тебя бесит она и еще два человека». Катя тут же фыркает: «Ой, что вы начинаете!» – «Да все в порядке! Ты же подросток, значит, мы тебя бесим, все правильно. А ты бесишь нас, значит, у нас отличная, здоровая семья с подростком!» И у Кати тоже появляется на лице улыбка, и напряжение от того, что такие негативные эмоции порой искрят между нами, сразу спадает.

Потому что те, кто признает, что ты имеешь право быть на них злым и раздраженным, не так уже и бесят. Попробуйте и вы не злиться в ответ – очень скоро увидите улучшения.

Так как же это работает? Попробуем разобраться.

Несмотря ни на что, подросток по-прежнему любит родителей. Чувства те же, а проявлять их надо иначе. Уже не побежишь навстречу маме в школьном дворе, уже не прыгнешь на шею отцу, хотя этого ой как хочется. И иногда нет-нет да и прорвется в 14-летнем детинушке былая ребяческая теплота и искренность: и подбежит, и обнимет, и поцелует. И в эти моменты окрыляется родительское сердце надеждой: все-таки любит он меня! А значит, не такая уж плохая я мать или не такой уж я неудачливый отец!

Возможно, многие читатели могут сказать, что их дети вообще не превращаются в «колючек» – остаются такими же ласковыми, любят все эти «обнимашки-целовашки». И тут же снова тревога: а это нормально? Может, с ребенком что-то не так, если он не становится дикобразом? Все в порядке, расслабьтесь и получайте удовольствие от общения со своим теплым и ласковым подростком. С ним все нормально, как и с теми, кто теперь к себе не подпускает.

Кто такие родители в восприятии маленького ребенка? Они – боги! Они все могут, все знают и они полностью управляют его жизнью. Обычно 5-летние дети называют маму самой красивой, папу – самым сильным, и это не только искреннее проявление любви, но и признание особой роли родителей. Они сейчас образцы взрослости. Ребенок около 3 лет начинает осознавать себя как отдельную личность, а вместе с этим приходит и осознание других людей, деление окружающих на взрослых и детей, понимание того, что хозяева в этом мире – взрослые, что он, ребенок, растет именно для того, чтобы стать взрослым.

И теперь мама и папа для него являются образцами того, к чему он сам стремится. Ребенок в своем путешествии из страны Детство в страну Взрослость постоянно сверяется с картой: «А могу ли я, как папа, забить гвоздь? А получится ли у меня, как у мамы, накраситься помадой?» Дети подражают своим родителям, постоянно задают вопросы: «А я уже большой?», ведь они стремятся во Взрослость, которая пока так еще далека.

Но по мере их взросления роль родителей меняется. Во-первых, ребенок действительно уже многому научился. Папа и мама перестали быть средоточием секретов взрослости, и он теперь сам делает много взрослых поступков: одевается, чистит зубы, застилает кровать, расплачивается деньгами, ходит в школу (аналог работы), делает домашние задания, помогает по дому. По крайней мере, к 7-8 годам он умеет все это делать. Пропасть между ним и взрослыми уже стала намного меньше.

Ребенок, взрослея, накапливает наблюдения о родительских ошибках и приходит к выводу, что родители, оказывается, отнюдь не совершенны. Они тоже принимают неверные решения, впадают в растерянность, рассуждают о том, в чем ничего не смыслят, – за подсказанное папой решение задачки за четвертый класс можно получить пару. Боги стремительным маршем спускаются с Олимпа.

Вот только самих богов такая ситуация не устраивает. Они всячески сражаются за свой авторитет, но теперь уже не вдохновением и примером, а все больше с помощью подавления и запугивания. Но если в 7–8 лет такие меры работают неплохо, то к 10–11 начинают давать заметные сбои, а к 13–14 и вовсе теряют всякую силу. И бывшие боги остаются ни с чем.

Если в 5 лет ребенок хочет быть таким, как мама и папа, то в 13 лет – кем угодно, лишь бы не таким, как они. Почему так? Дело в том, что хоть родители и перестали быть для подростка совершенством, но они не перестают быть для него родными и любимыми людьми. И ему необходимо найти для них новую роль в его жизни, новое предназначение.

Подросток стремится из Детства во Взрослость, стало быть, одной из важнейших для него задач является ПЕРЕСТАТЬ слушаться родителей. Но как? Ведь подросток их по-прежнему любит, а когда он не слушается, родители обижаются, злятся, огорчаются. Как же быть? Как перестать слушать любимых людей? Ответ прост: надо сделать их менее приятными для своего сознания.

Надо их «очернить». Это означает сделать в своем восприятии более выпуклыми все недостатки мамы и папы. Подростку начинает бросаться в глаза, как неаккуратно ест папа, какой визгливый голос у мамы, как они оба по-дурацки шутят друг с другом и все в таком духе. То, чем раньше восхищался, теперь становится незаметным, а если положительные качества родителей велики, то они сами по себе начинают раздражать – ведь задача-то перестать ориентироваться на маму и папу, сделать их «хуже».

Разумеется, родители, узнав о таком, воскликнут: «Но это же несправедливо! Мы к нему со всем сердцем, а он нас очерняет!» Да, соглашусь, это несправедливо. Но и самому подростку такое явление не приносит радости. Подумайте, это ведь действительно мучительно – любить человека и одновременно пытаться отвернуться от него.

Обязательно ли проходить через это? Обязательно ли терять контакт с родителями и начинать их «чернить»? Вовсе нет! Происходит это именно потому, что родители хотят остаться в прежней роли богов. Если вовремя добровольно уходить с Олимпа, то не будет никакой надобности в революции и подпольной деятельности.

Задача родителей – перестать быть самыми умными и всезнающими, перестать быть воспитателями и контролерами, а вместо этого стать помощниками и тренерами. Конечно, это не может и не должно произойти мгновенно. Это плавный переход из роли в роль, который должен начаться задолго до подросткового возраста ребенка, фактически с его рождения, с тем, чтобы самое позднее к его совершеннолетию ваша роль воспитателя и контролера полностью сошла на нет. Графически это можно отобразить так.

А чисто математически можно сказать, что после того, как ребенку исполнится 9 лет, ваша роль помощника должна преобладать над ролью воспитателя. Давайте подробнее поговорим об этих ролях. Что означает роль воспитателя? Что есть «Знающий Взрослый» и «Незнающий Ребенок». Взрослый говорит, ребенок слушает. Взрослый указывает, ребенок выполняет. Когда ребенок не слушается, взрослый его наказывает.

Что означает роль помощника? Что есть один самостоятельный человек, который может принять решение и нести за него ответственность (в данном случае подросток), и есть другой человек, который более опытен в данном вопросе, и к его совету можно прибегнуть. Если вы взрослый человек и занимаетесь спортом, то в такой роли для вас выступает тренер. Он действительно знает, как правильнее выполнять то или иное упражнение, но он не может лучше вас знать ваши цели и потребности. А вы не можете переложить на него ответственность за свои результаты, поскольку это вам решать, пропускать ли тренировки, в каких количествах есть сладкое и выкладываться ли на занятиях до конца. Тренер не может наказать вас ничем иным, кроме как отказом от дальнейшей работы. Вернее, мера ответственности за пропущенную тренировку у вас может быть (например, удвоенная нагрузка), но только та, на которую вы добровольно согласитесь.

Вот так, постепенно делегируя некоторые обязанности, позволяя все больше решений принимать самостоятельно, мы и должны прийти к моменту, когда с нами можно только посоветоваться, но никакой власти мы больше не применяем.

Если к тому времени, как подростку исполнилось 12– 13 лет, мы в большей степени помощники, а не воспитатели, то у него и не возникнет потребности нас «очернять». Если бы эти закономерности понимали учителя средних и старших классов, успехи учеников были бы куда выше, а конфликтов – куда меньше.

Вот и в семье, если мы научимся распознавать эти «новые» проявления любви, ссор и скандалов наверняка убавится. Когда ваши взрослеющие дети с мирной интонацией говорят вам что-то вроде:

– Да, прикольные вы.

– Вот вы динозавры!

– Да мне еще жить с вами.

– Спс! (интернет-сокращение, переводится как «спасибо») – знайте: это и есть выражение к вам чувств в новом стиле. Постарайтесь принимать их с благодарностью, и тогда скоро подросток начнет говорить вам такие «приятности» чаще, а потом даже позволит себе иногда использовать обычные слова: «Мам, пап, я вас люблю».

Возможно, уважаемые родители, вас несколько успокоит тот факт, что «очерняет» подросток не только вас. Самое время поговорить о черно-белом мышлении.

Как мы уже говорили, подростковый возраст – это небольшой период времени для перехода из Детства во Взрослость. И чтобы это время прошло максимально эффективно, природа предусмотрела включение в подростке особого типа мышления. Мы все знаем его под именем «юношеский максимализм».

Большинство родителей подростков сходят с ума от их категоричности. Или «норм» – или «отстой». Это фильм для ископаемых вроде вас с папой, а это клевый сериальчик для таких, как я. Это «офигенный музон», а тот стиль дебилы слушают. И – куда ж без этого – я не нищеброд, чтоб с таким телефоном в школу ходить. Лучше вообще в школу ходить не буду.

Итак, мир подростка делится на черное и белое. Никаких полутонов, оттенков и спектров. Есть только плохое и хорошее. Почему так происходит? Дело в том, что подростку просто некогда долго и всесторонне анализировать каждую возникающую ситуацию. Ему ведь надо решать ее по-новому, то есть по-взрослому. Для этого все, что относится к детским моделям поведения, должно оказаться в черном поле, от этого надо отказаться. А все, что принадлежит к взрослому миру, оказывается в белом поле, это надо начинать использовать.

Если слишком долго рассматривать одну задачу и искать для нее и положительные, и отрицательные, и нейтральные, и еще всякие другие способы решения, то тебя попросту завалит лавиной новых и новых задач, и все – ты проиграл. Некогда разбираться, надо быстро клеить ярлыки: «плохо» (означает – из детства) или «хорошо» (как взрослый).

По крайней мере, такая программа, образно выражаясь, заложена природой. Мы с вами видим несколько другую картину. Черно-белое мышление, категоричность, присутствует, но почему-то оно не помогает подростку заправлять свою постель (как взрослый) и перестать лопать одни сладости (как ребенок). Это уже вмешательство социальных факторов.

Если мы посмотрим на то, как протекает аналогичный период у подростков в существующих до сих пор первобытных племенах, то нас удивит, насколько он короток и прост. Никаких тебе подростковых кризисов в нашем понимании. В течение года-двух ты перестаешь пользоваться правами ребенка и осваиваешь занятия взрослого члена племени. Если ты мальчик – учишься охотиться, ловить рыбу и воевать. Если ты девочка – готовить еду и вести немудреное хозяйство. Когда истекает срок обучения, ты проходишь обряд инициации – и все, добро пожаловать во взрослую жизнь.

Никто не устраивает истерики, выпрашивая у родителей новую набедренную повязку, – иди и сам себе ее сделай. Никто не воротит нос от приготовленной пищи: если не нравится – пойди и найди себе другую. Никто не курит «втихаря» за баобабом, не играет ночами на тамтаме, не мусорит в семейном шалаше. Либо все взрослые члены племени это делают, либо никто. И если тебе вздумается нарушать правила, тебе же самому и расхлебывать последствия.

В цивилизованном мире все гораздо сложнее. В первую очередь потому, что мы стараемся обеспечить выживание потомства социальными мерами. Мы уже говорили, что страхуем детей в опасных для них ситуациях и, будучи озабоченными собственным комфортом и имиджем, используем понятия «взрослый» или «маленький» в целях собственной выгоды. И получаем «обратку».

Сколько ему гулять – подросток хочет решать сам. Но деньги самостоятельно заработать он не горит желанием – ждет, чтобы родители дали. Чем питаться, в чем ходить и как часто мыться – он уже взрослый и может разобраться самостоятельно. Как приготовить себе еду, постирать одежду и записаться на спортивную секцию – он еще маленький и ждет помощи от родителей.

Взрослость должна определяться не эмоциями и амбициями. Она определяется уровнем имеющихся навыков. Если ты умеешь заправлять свою кровать (делал это хоть раз в жизни), ты достаточно взрослый, чтобы всегда делать это самостоятельно. Если ты хочешь отправиться на другой конец города на общественном транспорте, но не умеешь принимать меры безопасности, не умеешь ориентироваться в городских улицах или соблюдать правила уличного движения – ты еще мал для этой задачи.

Но раз подростку хочется поехать на другой конец города, значит, у него уже появилась психологическая потребность в этом навыке. И держать его дома под предлогом, что он еще ребенок, – значит искусственно тормозить его взросление. Хочешь поехать? Отлично, я тоже хочу, чтобы ты поехал! Для этого необходимо освоить ряд навыков. Возможно, это моя вина, что на сегодняшний день ты еще их не получил. Исправляем, и с завтрашнего дня начинаем учиться. Будем делать это интенсивно, чтобы ты как можно скорее смог ездить самостоятельно куда захочешь!

Недавно у меня на приеме была 14-летняя девочка, которой казалось, что она перестала жить. То, что раньше радовало, теперь вызывало либо равнодушие, либо раздражение. По ее словам, она ощущала пустоту, и это ее пугало, ведь в голову начинали лезть мысли о том, что с такой жизнью не жаль и расстаться. И знаете, вот этот образ пустоты мне показался очень точным.

Мы с девочкой стали говорить о том, что она как бы улетела с планеты Детство, но пока еще не совершила посадку на планете Взрослость и сейчас находится в невесомости, в вакууме. Ей очень понравилась такая метафора. Стало понятно, почему сейчас ничего не радует: прежние радости остались на планете Детство. А новые… Я спросил ее, не видит ли она чего-нибудь, что уже ее заинтересовало, но пока не успело увлечь всерьез. «Да, – ответила она, – я начала интересоваться экологией. Смотрю ролики на YouTube, читаю новости…» Отлично, кажется, ты начинаешь исследовать планету Взрослость! Ты видишь там то, что впоследствии будет тебе приносить радость и счастье!

Далее мы обсудили, как можно приблизить новые радости. Оказывается, можно принять участие в фестивале подростковых стартапов, поделиться своими идеями, получить поддержку заинтересованных лиц и начинать свой экологический проект. Да, это планета Взрослость, и тебя тут встречают с радостью!

Этой девчонке и ее родителям для преодоления кризиса придется научиться разделять Детство и Взрослость достаточно четко, чтобы был понятен маршрут следования. Для этого родителям необходимо использовать «черно-белое мышление», переставать видеть в подростке хаотичную смесь старого и нового, помогать ему разделять все в своей жизни на две категории. Например:

– Нет, дружище, пообещать и не сделать – это нечестно. Дети могут этого не понимать, а взрослый человек – нет.

– Знаешь, а мне нравится, что ты со мной споришь! Ты отстаиваешь свое мнение, это классный навык взрослых людей! Мне непривычно, но признаю, что это отличное качество!

– Ты не имеешь права оскорблять меня! Неважно, какие эмоции тебя одолевают. Спорь, злись, возмущайся, но не переходи черту – во взрослой жизни такое недопустимо.

– Я очень уважаю в тебе то, что ты сам контролируешь свою учебу. Да, знаю: не всегда все гладко, что-то получается, а что-то не очень, но это и есть настоящий, достойный путь к успеху!

Заметьте, тут важно не смешать в кучу права и обязанности разных планет. Чаще всего родителей несет именно в эту сторону. В итоге они говорят что-то вроде: «Ты совсем обнаглел! Ты не забыл, что ты с мамой разговариваешь? Слишком взрослый стал и теперь хамить можешь? Ничего, я тебе и сейчас по заднице дам за такие слова!» То есть ты достаточно взрослый, чтобы понимать правила поведения, но при этом ты достаточно ребенок, чтоб тебя по-детски отшлепать.

Нередко встречаются и другие случаи. Родители приняли однозначную сторону (белую), делегировали подростку задачу по пробуждению, сбору и выходу в школу – теперь ты делаешь это сам. Подросток потерпел несколько неудач: проспал, опоздал в школу. И родители тут же «отматывают назад»: все, ты не можешь, ты еще маленький, опять берем тебя в ежовые рукавицы.

Еще одним распространенным вариантом смешивания черного и белого является «подыгрывание». Например, мерой ответственности для подростка за невыполнение той или иной задачи было назначено отключение дома интернета. Отключили – получили истерику подростка, катание по полу в судорогах, вопли на весь дом, хоть экзорциста вызывай. Испугались и вернули интернет, смартфон да еще и денег сверху дали. Ну а как же, ребенку вон как плохо, мы ж не изверги какие!

Думаю, родители вполне могли бы вспомнить, как та же деточка в 5-летнем возрасте падала на пол в магазине и истошно орала до тех пор, пока ей не купят «воооон ту машиииинкууу!» То есть родители сейчас подыгрывают отрицательной модели из детства, позволяя думать, что и во взрослом мире такие фокусы проходят.

Итак, наша родительская задача: научиться пользоваться черно-белым мышлением, тем самым прокладывая правильный курс подростку.

А теперь вернитесь к табличке с навыками, где вы отмечали «взрослый» или «ребенок». Еще раз подумайте над этим списком и откорректируйте свои пометки. Возможно, теперь вы готовы признать своего подростка взрослым там, где раньше он казался вам маленьким. Примите решение, какие из навыков требуют скорейшего развития, чтобы как можно раньше перевести их в разряд «взрослых». Проведите более четкую границу между Черным и Белым.

А пока продолжим рассматривать задачи подросткового возраста, ведь это еще не все!

Следующей задачей подростка является завоевание авторитета среди сверстников.

У каждого живого существа на планете есть биологическая программа – контролировать пространство вокруг себя. Выживает тот, кто делает это лучше. Если ты не можешь держать контроль над окружающим тебя пространством, то ты не найдешь источники питания, не сможешь избежать опасности и в конечном итоге погибнешь. Поэтому будь ты хоть моллюском, хоть грибом, хоть высшим млекопитающим, тебе необходимо научиться контролю, а уж каким образом ты его будешь осуществлять… спектр богатый. Кого-то выручает мимикрия, кто-то расставляет хитроумные ловушки, а кому-то в помощь громкий рев и физическая сила.

Нас, людей, не обошла чаша сия, и с самого рождения мы тоже учимся контролировать окружающий нас мир. Сначала – подзывая маму криком и получая за это грудное молоко. Затем – осторожно делая первые шаги, падая на попу, вновь поднимаясь и в итоге убеждаясь, что мы можем безопасно перемещаться в пространстве.

Далее мы сталкиваемся уже с многообразием вариантов контроля. Можно отнять игрушку у другого ребенка в песочнице, а можно попросить. У каждого пути свои плюсы и минусы. Можно предложить другим детям поиграть в футбол, а можно тихонько стоять рядом и ждать, когда тебя позовут. Так или иначе это приводит к тому, что ты оказываешься в окружении друзей, тебя принимает общество.

Появляются шалуны и тихони, спорщики и пай-дети, ведущие и ведомые. Какова бы ни была роль, нужна она для одного и того же: максимальный контроль окружающего пространства, идеальный баланс приобретений и потерь. Отобрав игрушку, ты получаешь ее быстро, зато потом можно получить совочком по голове, или с тобой уже не хотят играть, или тебя наказывают взрослые. Выступая в роли лидера, ты можешь быстро получать то, что тебе надо (дадут списать домашку, подгонят поиграть диск для приставки), но ты сталкиваешься с другими лидерами (и в детской, и во взрослой среде), и могут возникнуть серьезные проблемы.

Если ты научился быть незаметным и тихим, то получаешь ты относительно мало, но и терять тоже приходится немного. Так сказать, не высовываешься из окопа – не прострелят голову. Если тебе 13 лет и ты играешь роль отшельника (мне никто не нужен, я сам по себе), то на тебя как минимум обратят внимание. Отношение к тебе будет особенным, а значит, ты вроде бы начинаешь контролировать окружение. Конечно, такой способ контроля не особенно эффективен, и чем больше ты отгораживаешься от мира, тем меньше у тебя способов на него воздействовать, и тогда приходится уходить в виртуальное пространство, потому что общение и игры онлайн, видимо, не противоречат концепции отшельничества (из дома-то я не выхожу).

Другими словами, не общаться со сверстниками – это тоже путь к установлению своего авторитета. Такой подросток осознанно или неосознанно ожидает, что о нем будут говорить: «Ну ничего себе! Это насколько же он крут, умен и самодостаточен, что обходится без нашего общества! Было бы безумно интересно с ним подружиться и услышать его глубокие, неординарные мысли!» На деле, конечно, все выходит не так, и одиночки так и остаются одиночками, приходя к выводу, что надо презирать эту толпу, которая настолько тупа и примитивна, что попросту не способна оценить уникальность его натуры.

Подросткам вообще свойственны маски. Это вполне объяснимо, ведь привычные роли, модели поведения остались на планете Детство, а роли новой планеты еще непонятны, за ними можно только наблюдать со стороны. Так и рождаются маски: путем наблюдения за самыми яркими (читай, авторитетными) представителями планеты Взрослость.

Задумайтесь: те люди, с которых мы хотели бы, чтоб наши дети брали пример, не отличаются внешней, явной яркостью. Человек, управляющий своим делом? Не аферист, не влипающий в истории? Просто умеющий работать и зарабатывать? Это вообще не ярко. Такой человек в глазах подростка не выглядит авторитетно.

Учитель в школе? Врач в больнице? Юрист? Инженер? Дизайнер? Это все «обычные взрослые». Согласно черно-белому мышлению, они не контролируют свою жизнь, они не авторитетны, их контролируют другие. Поэтому в качестве примера поведения в глаза подростку бросаются совсем другие личности. И появляются маски.

Маска Жертвы

Вот кто-то в фильме, сериале, паблике инстаграма демонстрирует свои невыносимые страдания (либо телесные, либо физические, либо и те и другие). Это уже не простой человек, к нему формируется особенное отношение. И подросток, и без того чувствующий себя некомфортно в собственном теле, легко надевает маску страданий. Он поднимается с кровати с мученическим выражением лица, он передвигается по квартире, волоча ноги, он ест так, словно эта котлета сейчас его убьет. Если его спросить: «Что у тебя случилось?» – он еле слышно ответит: «Ничего». А если вы будете настаивать на ответе – сделает жест рукой, означающий «оставьте, это все бессмысленно, вам не понять». Или заплачет, не объясняя причину слез. И вот вы уже вне себя от тревоги! Вы обнимаете его или кричите на него, расспрашиваете или тащите к врачу, к психологу, к священнику… Маска Жертвы сработала – он контролирует поведение окружающих его людей.

Разумеется, слезы и подавленное молчание могут быть прямыми сигналами о помощи! Конечно, к подобным проявлениям надо быть внимательными! Но если вы предлагаете эту помощь, если вы оказываете поддержку, даете ласку и утешение, но с вами не говорят о причинах страданий, не пытаются вместе решать проблему, если страдание не сходит с лица подростка неделями – будьте уверены, это маска.

Маска не означает, что на самом деле все хорошо, а парень или девчонка попросту притворяются. Это означает, что решать возникающие проблемы подросток пытается, вызывая к себе жалость и тревогу. Маска прирастает к лицу, ее уже трудно снять, даже когда хочешь этого. Как будто ты уже обречен быть таким, слишком привык. Порой самая упорная Жертва нет-нет да и рассмеется, начнет дурачиться, но очень скоро спохватится: «Ой, маска слетела. Без нее меня тут же потеряют, не узнают в толпе!» И возвращается та самая мука на лице, бесцветный голос и жесты, исполненные безнадежности.

В нашей театрально-психологической студии была одна девочка – супер-Жертва. Назовем ее Алена. Ей было сложно у нас, поскольку общий настрой был живым и веселым и противиться ему не получалось. Но даже поддерживая общий смех, Алена шутила только про боль, страдания, депрессию и апатию. Вначале она несколько раз демонстративно покидала зал и ударялась в слезы. Ребята бросались ее поддерживать, утешать, но при этом хотели узнать, что у нее случилось. Поскольку реальных причин для столь безудержных слез у Алены не было, она начинала рассказывать о своих злоключениях в школе, но они были столь явно преувеличены, что даже ее сверстники, неравнодушные, жаждущие помочь, постепенно уменьшали долю своего сочувствия. Уже скоро они поглядывали друг на друга, как бы говоря: «Ну ты же знаешь Алену!», а ей самой говорили: «Ну ничего, все будет в порядке, не переживай так». Еще спустя пару недель они и вовсе перестали обращать внимание на ее страдания, а потом уже начали давать ей понять, что «эти ее штучки» всех раздражают. Алена же не менялась и продолжала на каждом занятии напоминать группе, что у нее апатия, депрессия, и вообще жизнь – боль.

Тогда я позвал Алену на приватную беседу.

– Слушай, мы оба знаем, что ты ходишь в маске, – сказал я.

– Да, это так, – совершенно неожиданно для меня согласилась Алена.

– То есть ты понимаешь, что изображаешь жертву?

– Да, конечно. Но я ничего не могу с этим сделать.

– Ты согласна, чтобы я помог тебе ее снять?

– Давайте.

– Сделаем так. Каждый раз, когда я буду видеть на твоем лице маску, я буду давать тебе об этом знать. И твоя задача будет снять ее, показать себя настоящую. Все дело в том, что ты настоящая очень интересна. Куда более интересна, чем эта вечная Жертва.

– А как вы будете мне говорить об этом?

– Предлагаю придумать какой-нибудь тайный знак. О нем будем знать только мы с тобой.

И Алена тут же придумала жест – просто провела перед лицом ладонью. На том и порешили. И знаете, что самое удивительное? Каждое занятие я с удвоенным вниманием наблюдал за Аленой, чтобы вовремя дать ей знак, но она как будто нарочно уклонялась от этой подсказки – просто перестала играть в Жертву. Думаю, для нее стало делом принципа доказать мне, что она и без меня справляется. Правда, спустя некоторое время она ослабила контроль, вновь начала «страдать», но по первому же моему условному сигналу тут же сбрасывала дурацкую маску.

К сожалению, на этом этапе родители Алены приняли решение, что она больше не будет ходить на наши занятия. Эх, а мне было бы так интересно довести до конца наш с нею опыт! И ведь сама Алена очень хотела остаться! Она попросила не удалять ее из Viber-чата нашей группы и до сих пор поддерживает там общение с ребятами, причем Жертву «включает» крайне редко (это все равно бессмысленно, тут никто этому не подыгрывает).

Маска Пофигиста

Ну да, не совсем литературное слово, но иначе и не назовешь. Именно так называют своих подростков многие отчаявшиеся мамы и папы, которые долгое время пытались «нажать», «взять в ежовые рукавицы», «показать ему, кто тут главный» и все в этом духе. На деле это выглядело как цепь непрерывных наказаний: то не пустят гулять, то спрячут шнур питания от компьютера, то вайфай отключат, то телефон отберут. А это не работает. Никак не реагирует ребенок – пожимает плечами и усмехается. «Ну и ладно, пойду порисую», – говорит. Или просто лежит на кровати, в потолок смотрит. «Да ему все пофиг! – восклицают родители. – Ничем его не проймешь!»

Не только наказаниями не проймешь. Еще и мамиными нервами и слезами, лекциями о том, как он гробит свое здоровье или будущую карьеру, увещеваниями о «тоже живых» учителях, которых нельзя так доводить… Нет, ничего не берет, лицо равнодушное, скучающее – тупик. И родители отступают, оставляют в покое.

Вот так и срабатывает маска Пофигиста – от тебя отстанут, и не надо будет ничего менять. Выбирает подросток такую маску неспроста. Обычно ее обладатель хочет производить впечатление сильного человека, но не чувствует в себе достаточно силы, чтобы демонстрировать агрессию. Страшно защищать себя, нападая в ответ, – проще показывать, что удары противника не достигают цели. Напоминаешь себе хладнокровных и насмешливых героев комиксов и фильмов, которых ни одна пуля не берет.

Но ведь это все равно маска! На самом деле все эти упреки, наказания, издевки попадают в самое сердце. Нет, вашему сыну не безразлично, что вы забрали у него телефон, ему плохо сейчас, просто он не хочет вам показать, что вы имеете власть над его чувствами. Вашей дочери не безразлично, что вы посадили ее под домашний арест, – она вам дает понять, что не приползет на коленях прощения просить. «Ну я же просто хочу, чтобы она поняла, что не права! При чем тут колени?» – воскликнете вы. А на черно-белом языке подросткового мира сказать «я не прав» как раз и означает, что ты приполз на коленях. Причем интересный нюанс! Эта логика работает только в одну сторону. То есть если папа, или друг, или учитель говорит подростку: «Прости, я не прав!», это не воспринимается им как позорная капитуляция – наоборот, вызывает облегчение, на сердце становится теплее и возникает даже уважение. А вот когда это приходится говорить ему самому… Как это понять? Помните, как на уроках языка? Это понять нельзя, это надо запомнить.

Важный момент, который стоит учесть, – то, что маска Пофигиста может быть выбрана вследствие насилия, физического или психологического. К примеру, если ребенок подвергался травле в классе или он служил объектом насмешек в дворовых играх. Или если дома практикуются физические наказания. Или когда его дома критикуют на каждом шагу. Или когда один из членов семьи (чаще это папа) имеет привычку вечно отпускать обидные шуточки в адрес ребенка.

Во всех этих случаях вполне естественным будет защититься с помощью маски безразличия, и твои обидчики будут сперва изводиться в бессильной злобе, а потом просто оставят тебя в покое.

Маска Крутого Чувака

Это как призовая машина в компьютерной игре: нечто невероятно навороченное, труднодостижимое и от этого безумно привлекательное. О ней мечтают все, но не каждый может себе позволить.

В фантазиях каждый подросток периодически видит себя неимоверно крутым. Он с презрительной усмешкой окликает группу школьных хулиганов (которые в реальной жизни отбирают у него деньги на обед), а потом ловкими приемами разбрасывает их в стороны. Обычная девчонка видит себя в умопомрачительном мотоциклетном снаряжении, приезжающей к школе на великолепном байке, а гламурные зазнайки, которые ее раньше не замечали, просто языки проглатывают и чувствуют себя абсолютными ничтожествами.

Но в реальной жизни даже изобразить из себя крутого человека очень сложно. Потому что Маска означает вызов на бой всем другим Крутым Чувакам. Нельзя просто выглядеть крутым, надо доказывать это хотя бы в ритуальной форме. Да, понятно, что большинство конкурентов тоже носят маски, но поди разберись, кто носит, а кто на самом деле готов к решительным действиям. В основном, решившись один раз примерить такую маску, подросток теряет ее в первой же стычке с другим Крутым и больше не решается надевать.

Причем речь не идет обязательно о драке – тут вполне достаточно публичной полемики в духе взаимных насмешек, скрытых или открытых оскорблений, хвастовства реальными или вымышленными подвигами. У кого лучше подвешен язык, у кого богаче запас «домашних заготовок», кто умеет лучше контролировать свои эмоции, тот и побеждает. А проигравший вынужден оставить надежду выглядеть Крутым Чуваком в глазах окружающих и удовольствуется другими масками – Жертвы, Пофигиста или еще какой-то.

Это не абсолютное правило – кое-кто упорно держится за эту маску, даже когда чуть ли не каждый день приходится получать по шее. Кому-то везет, и он попадает в условия, где нет сильной конкуренции, все «крутые» предпочитают обходить друг друга стороной или даже дружить, объединяясь в особую касту.

Но так или иначе, эффект получается недолгим (как и от любой другой маски). Не будучи подкрепленной реальными подвигами, репутация героя довольно быстро разрушается, все понимают, что ты только так выглядишь и разговариваешь, но не являешься крутым на самом деле. Врать о своих свершениях тоже не получится долго, тебя раскусят. Обычно носитель такой маски пытается поддержать имидж хотя бы за счет «подвигов» в интернете. Хамить в комментариях, создавать фейковые аккаунты знакомых, заниматься мелким хакерством – какое-то время это может производить впечатление на тех, кто и на такое не решился бы. Но все равно в фильмах и играх Крутой Чувак – это нечто другое, и ты понимаешь, что твоя маска вот-вот слетит и расколется вдребезги.

К сожалению, желание сохранить имидж крутого может привести подростка к действительно опасным вещам – асоциальной, преступной деятельности, употреблению или распространению наркотиков, алкоголя. Но об этих вещах мы поговорим отдельно.

Маска Отшельника

О ней мы уже упоминали. В современном мире это одна из самых распространенных масок. Как когда-то Сэмюэл Кольт уравнял шансы людей, созданных Богом сильными и слабыми, так и сейчас социальные сети превратили разных людей – взрослых и детей, умных и не очень, профессионалов и любителей – просто в перечень аккаунтов. Ежедневно ты видишь тысячи фото и видео, на которых кто-то что-то демонстрирует, чем-то хвастается, изо всех сил пытается быть замеченным. Самооценка начала измеряться в лайках, нужность людям – в репостах, авторитет – в количестве подписчиков.

И если у подростка, жизнь которого большей частью протекает в соцсетях, мало подписчиков и лайков, он начинает буквально физически ощущать себя отверженным, невидимкой. А поскольку, как мы помним, существует биологическая потребность в контроле жизненного пространства, то сама собой напрашивается роль Отшельника – человека, который покинул социум, оказавшись выше его суетных дел, который ищет внутри себя открытия и ответы.

Проще всего такую маску надеть ребятам с высокоразвитой творческой способностью. Они обычно пишут философские стихи, рисуют таинственные (порой пугающие взрослых) картины, сочиняют странную музыку. Зачастую, кстати, взрослые и не догадываются, что у их замкнутого, молчаливого чада есть подобные творческие опусы. Ведь Отшельник на то и отшельник, чтобы не делиться своими мыслями и поисками ни с кем, даже с родителями. Ну, почти ни с кем… Хоть какой-то зритель или слушатель необходим даже самому нелюдимому Отшельнику. Чаще всего отшельники находят в тех же соцсетях друг друга и делятся своими идеями и переживаниями.

Такая маска имеет что-то общее с Жертвой. Тут тоже упор делается на некоем печальном повороте судьбы, которая не дала подростку быть «нормальным человеком». Только проявлением этого поворота служит не страдание, а странность, необычность, порой гениальность или даже своего рода безумие. «А как мне, такому, среди обычных людей находиться? Буду один…» И вот подросток одновременно и страдает, и наслаждается ролью одиночки, избранного, непризнанного гения. Один на один со Вселенной. А вы, мама и папа, – обычные земные люди, вам бесполезно объяснять, почему у меня такое отрешенное выражение лица.

Маска Шута

Во все времена у шутов было привилегированное положение – им разрешалось то, что запрещалось другим. И в нашей культуре это закрепилось во множестве выражений вроде «что с дурака взять!» То есть невелик спрос с того, кто ведет себя глупо и нелепо. Да и вообще почитали у нас издревле всякого рода юродивых да блаженных.

Некоторые ребята еще в детском саду обнаруживают великую силу – умение смешить других. Стоит надеть горшок себе на голову – и ты в центре внимания, все смеются, то есть, по-видимому, одобряют тебя. Да, не очень-то одобряет воспитательница, но ведь и играть тебе не с ней приходится. А другие дети охотно берут тебя в игру, потому что ты – «веселый»!

В дальнейшем количество «веселых» растет, чувство юмора развивается, шутки приобретают все более сложные формы, но если ты по-прежнему готов надеть горшок на голову, то у тебя почти нет конкурентов – другим это делать уже стыдно. И вот ты «лидируешь» в классе по части… клоунады, что ли.

В маске Шута есть нечто схожее с маской Отшельника – ты не от мира сего, особенный. Про Шутов даже учителя обычно говорят: «Это ребенок с особенностями», намекая на некую отсталость в развитии. Хотя на самом деле никакой отсталостью тут и не пахнет. Чаще всего это очень умные, интересные ребята, которые не нашли для себя другого пути к уникальности, признанию и авторитету, кроме как превратиться в посмешище.

Конечно, такой «авторитет» кажется сомнительным, но задумайтесь, какие привилегии он дает. Тебя не трогают «Крутые Чуваки», даже если ты им дерзишь в лицо, ведь трогать дурачка – это совсем не круто. Ты позволяешь себе в открытую пререкаться с учителем – она называет это словом «паясничать» и старается не обращать на тебя внимания. Ты можешь на уроке начать петь или есть чипсы, или вообще встать и выйти из класса без спросу – тебе все прощается, потому что ты «с особенностями». Не кажется ли вам, что такие права не всегда бывают даже у «Крутых Чуваков»? То есть если ты «Шут», ты очень особенный, просто-таки уникальный, и вот можно считать, что задача «добиться авторитета в среде сверстников» выполнена.

Итак, мы рассмотрели самые популярные маски среди тинейджеров. У всех них одно и то же предназначение – помочь выделиться из толпы, стать уникальным, заслужить «особенное отношение». Если спросить любого носителя такой маски, как долго собирается он ею пользоваться, то и ответы будут одинаковыми. Нет, не «всю жизнь» или «я такой от природы», как можно с ходу предположить. Если вопрос будет задан мирно, в рамках откровенной беседы, а не спора или конфликта, то ответы приятно удивят:

– Да я понимаю, что всю жизнь страдать – это глупо.

– Ну вряд ли я в тридцать лет буду таким, как сейчас.

– Понятно, что когда-нибудь придется стать серьезнее.

Все ребята понимают, что маска есть маска и долго в ней не протянешь. Но пока не ясно, как от нее отказаться, – что будет дальше? Как добиться авторитета?

Путь к авторитету

К авторитету у подростков есть два пути.

Первый – достижения. Второй – понты.

Первый путь долгий и сложный. Большинство детей его знают, ведь с самого раннего возраста родители отдают их во всякие спортивные секции и творческие кружки. И многие к 8–9 годам уже становятся чемпионами, призерами и лауреатами. А потом… вдруг в 10–11 лет «без пяти минут чемпион мира» заявляет: «Больше не хочу ходить на плавание!» Родители в ужасе: « Как это так! Тебе же так нравилось, у тебя такие результаты! Тренер тебя готовит к таким серьезным соревнованиям!» – «Нет, все равно не хочу». И все, хоть кол ему на голове теши, ничего больше не добьешься. Как отрезало, пропала мотивация.

Почему так происходит? Просто он стал ленивым? О лени еще поговорим. В данном случае речь не о ней. Если ребенок все детство занимался каким-либо спортом или искусством, то теперь, с наступлением переходного возраста, характеристика «я-пловец» или «я-каратист» – это характеристика ребенка! А где должно оказаться детство, согласно принципам черно-белого мышления? Правильно, в черном.

Другими словами, «без пяти минут чемпион мира», продолжая приходить на тренировки, теперь чувствует себя там ребенком. Да, почти чемпионом, но все равно ребенком. А эти ощущения ему сейчас точно не нужны. Новые же ощущения (взрослости) таятся где-то в других занятиях, а вот в каких – пока не понятно. Вероятно, в валянии на кровати с телефоном в руке – я же взрослый, могу себе позволить!

Со стороны это выглядит как острый приступ лени, родители впадают в панику, начинают трясти подростка, заставляя его продолжать ходить на его «без пяти минут чемпионский» спорт, предлагают в крайнем случае перейти на другой вид спорта – ну хоть что-то выбрать и заниматься, а не просто залечь на кровати.

И вы знаете, каждый подросток понимает, что настоящая жизнь и настоящие достижения – они там, в спорте, искусстве, науке, в реальной деятельности, а не в онлайн-играх. И он видит других подростков, которые что-то делают, куда-то стремятся (хотя многие из них тоже из-под палки). Но в старом увлечении он чувствует себя ребенком, а в новом…

Подросток помнит, каково это было – прийти к «без пяти минут чемпионству». Это долгие месяцы и годы усилий, работы, привыкания, смирения, преодоления. Тогда, в детстве, он не очень-то осознавал, насколько это все трудно, хватало детской легкомысленности и простоты. А теперь ясно, что для того, чтобы предъявить миру новые победы, придется потратить невероятную уйму времени и сил.

При этом вы же помните, что психика в подростковом возрасте заточена под скорость: быстрее, времени мало, некогда застревать на мелочах, скоро наступит Взрослость. И для этого функционирует черно-белое мышление. Поэтому годы труда в подростковом возрасте выглядят непозволительной роскошью. Достижения надо предъявить уже сегодня, ну в крайнем случае завтра! Уже сейчас нужен авторитет среди сверстников! Уже сегодня надо занять свое место в иерархии!

Вспомните, как вы утешаете своего подростка, переживающего из-за плохой кожи на лице: «Ничего, это ненадолго. Через несколько лет это пройдет». Вы наверняка видели, что такие слова ему совсем не помогают. Несколько лет?! Да через несколько лет я уже буду никому не нужным, всеми забытым Ничем! Мне сегодня надо иметь чистую кожу на лбу! Мне сегодня надо прийти в класс или на вечеринку и произвести впечатление! А ты говоришь, через несколько лет!

Вот и с достижениями так. Некогда ждать, ведь идет напряженная борьба за место на иерархической лестнице. Если даже один день подростка вдруг игнорируют все в классе – занимаются своими делами, общаются друг с другом, а его почему-то обходят стороной, – он уже чувствует себя изгоем, прокаженным. Через два-три дня такой жизни он уже готов надевать маску Отшельника, что служит способом все-таки установить свое влияние, быть замеченным.

Итак, достижения нужны немедленно, чтобы было что предъявить как заявку на уважение, – но где их взять? Старые достижения никому не интересны. Представляете: «А я в третьем классе выиграл конкурс рисунка!» – «Обалдеть! Иди опять в третий класс, там тебе самое место!» А новых достижений быстро не добьешься. И тогда на помощь приходят понты!

Для понтов вообще ничего не надо уметь, разве что иметь небольшой актерский талант. Мы помним, что достижения нужны не лишь бы какие, а востребованные в подростковой среде. Ну например, современные танцы. Если ты умеешь делать всякие трюки из брейк-данса или круто танцуешь хип-хоп – будешь звездой любой вечеринки.

Мне не просто так пришел в голову пример с танцами. Моя Катя начала ходить на хип-хоп, когда ей было 11. И к тому времени, как ей исполнилось 14, она уже стала почти профессионалом в этом деле, много раз занимая призовые места на разных баттлах и соревнованиях и освоив еще несколько современных стилей. Так вот, однажды, будучи в летнем лагере, Катя выступила на конкурсе талантов. И это принесло ей неслыханный урожай восторга и уважения со стороны как сверстников, так и вожатых. В итоге именно это свое выступление она называла самым ярким событием того года.

Но для того, чтобы получить такую награду, Катя усердно работала на протяжении трех лет. Не каждый подросток захочет идти таким долгим путем. Куда быстрее и проще просто надеть «правильную» одежду: бейсболку с прямым козырьком, спортивные штаны «бэгги» и худи с соответствующей надписью. Еще осталось освоить походку на едва согнутых ногах, раскачиваясь из стороны в сторону, – и все, тебя уже спрашивают: «Ты би-бой?» или «Давно хип-хопом занимаешься?» А дальше… все зависит от твоей фантазии и готовности врать напропалую. Можешь чемпионский титул себе присвоить. Можешь рассказать, как участвуешь в уличных баттлах на всяких стройках и «заброшках».

Проблема в одном – долго на одних понтах не протянешь. Тебя попросят показать что-нибудь из брейкерских трюков, или кто-нибудь на самом деле вызовет тебя на баттл. Разок-другой можно будет сослаться на травму, «полученную на последней тренировке», но если тебе нечего предъявить в реальности, скоро к тебе перестанут относиться с уважением. И это в лучшем случае. В худшем – все поймут, что ты трепло.

И каждый «понтовщик» знает это и боится того часа, когда обман вскроется. Это относится ко всем лже-каратистам, лже-гитаристам, лже-программистам и т.д. Поэтому кризис у таких ребят выражен куда сильнее. Они более агрессивны с родителями – потому что, во-первых, родители знают, какой ты есть на самом деле (ты чувствуешь себя ничтожным, бессильным и, чтобы не рыдать, уходишь в агрессию). А во-вторых, нападать на родителей куда безопаснее, ведь ты их хорошо знаешь, тебе известно, чем они могут ответить, а вот чем ответят ребята на улице или в школе – еще вопрос.

Понты – не единственное оружие подростка. Теперь он хочет попробовать в действии все взрослые способы ведения борьбы за первенство, которые всегда были ему запрещены. Конечно, эти способы запрещены и сейчас, но… что вы мне теперь сделаете?

Вот, к примеру, вранье. Врать запрещалось всегда. За это ругали, наказывали, называли нехорошими словами. И было стыдно. Но в то же самое время, взрослея, ребенок наблюдал, как сами родители врут чуть ли не каждый день. Врут друг другу, врут коллегам и начальству, врут своим родителям, врут друзьям. По мелочи, конечно, без далеко идущих последствий, но тем не менее.

– Я уже выхожу! – говорит мама кому-то в телефон, при этом носясь по дому в одном белье.

– Завтра не могу подменить, прости, дружище. Обещал детям в зоопарк сходить, – тоже по телефону говорит папа своему сменщику, хотя никому ничего такого не обещал.

– Да, мама, варенье было очень вкусное, нам всем понравилось! – говорит мама бабушке, давая взглядом детям знак, чтобы не выдали, как разбили банку бабушкиного варенья.

– Да мы с Валеркой только по баночке пивка выпили, – оправдывается перед мамой папа, но всей семье очевидно, что там не обошлось ни одной баночкой, ни одним только пивком.

Что уже говорить о том, как обманывали самого ребенка, когда он был крохой! Все эти «доктор только посмотрит», «это ничуточки не больно», «как комарик укусит» и прочие сладкие фразочки, которые тут же оказывались неприкрытым враньем. А еще ведь и Дед Мороз был, и зубная фея, и еще множество подобных моментов.

Ерунда, бытовые мелочи, верно? Но это прямая информация для ребенка: взрослые лгут, чтобы добиться нужного результата. И их никто за это не наказывает. Стало быть, когда ты чувствуешь, что становишься взрослым, надо начинать врать уже осознанно и целенаправленно, чтобы утвердить свою взрослость.

Поэтому, обманывая родителей, подросток может чувствовать не угрызения совести, а спортивную злость поединка: еще посмотрим, кто из нас круче врет.

Кроме того, многие подростки обманывают родителей по вполне взрослым причинам – берегут их от напрасных волнений. Это, я думаю, знакомо большинству читателей. Ведь многие из вас, мягко скажем, недоговаривали своим родителям, где и с кем гуляли, что делали, в какие приключения попадали. Вы чувствовали себя уже вправе принимать подобные решения, а родители… ну просто лишний раз бы волновались. И лекции потом читали бы. И может, наказали бы. Так что выгодней было несколько исказить реальность.

Второй способ, запрещенный доселе, – пугать. Раньше родители сами пугались, если ребенок выбегал на дорогу или пытался погладить незнакомую собаку. Они подбегали, хватали ребенка на руки, осматривали, чтобы убедиться, что он цел. А иногда даже плакали, обнимая.

Но тогда ребенку и в голову не приходило напугать родителей специально. А если и приходило, то за это сильно влетало. А вот родители пугали очень часто. «Сейчас по попе получишь!» – один из самых распространенных вариантов. А еще «будешь так себя вести – дядю полицейского позову», или «соседям отдам», или «все твои игрушки в мусор выброшу». Знакомые фразы? Пугали, чтобы опять же добиться результата. И ребенок понимал, что это право взрослых.

И вот он уже не ребенок, а подросток, то есть в собственном восприятии – даже более взрослый, чем собственные родители. Не пора ли попробовать тоже попугать близких в корыстных целях? Тут тоже вариантов много. Можно пугать маской Жертвы. «О ужас! У ребенка колоссальные психологические проблемы! Ну чем тебя порадовать?!» Ага, порадовать – это хорошо, сейчас закажем на полную катушку.

Можно пугать внезапным решением не ходить в школу. Среди современных подростков – очень популярный метод. У родителей сбой программы какой-то в голове происходит, очень забавно смотреть на их растерянные лица. Как это, в школу не ходить? В смысле? А дальше – немота. Не готовы представители предыдущих поколений к такому повороту, ведь самим в переходном возрасте как-то не приходило в голову заявить родителям о подобном. И что теперь делать? Пороть вроде нельзя, да и эту детину попробуй выпори – еще сам ремень отберет. Пугать в ответ? Ну да, это можно. И пошли в ход угрозы отобрать смартфон, планшет, приставку, а в ответ: «А я тогда вообще с балкона выпрыгну!»

И все, нет больше родительского задора – перепугались до смерти. Суицидальные мысли и попытки покончить с собой – это еще один метод запугивания. Нет, разумеется, это не обесценивает проблему подросткового суицида, но пугают этим куда чаще, чем всерьез намереваются совершить такой поступок. Просто подростки знают сейчас о такой проблеме, о ней кричат отовсюду, а родители пугаются, взволнованно обсуждают эти новости, вот и вывод напрашивается: если мне что-то нужно от вас получить, то я знаю, чего вы боитесь.

Сегодня очень популярно среди подростков делать себе порезы на руках. Нет, это не вскрытие вен – это именно порезы, царапины, которыми ребята покрывают себе внутреннюю поверхность предплечья. Это очень печальный тренд в подростковой моде. Тинейджеры отправляют друг другу фотоснимки этих исполосованных рук, и становится ясно, как проще всего завоевать авторитет. Чуть задрался рукав – и окружающие уже бросаются к тебе: «Покажи!» И количество порезов должно символизировать меру твоих страданий, притеснений тебя родителями, безысходности. Как правило, режут руки себе обладатели масок Жертвы или Отшельника.

Но все же эти порезы – не просто понты. Работая с ребятами, которые и летом вынуждены носить одежду с длинным рукавом (люди на улице в обморок бы упали, увидев эту «хохлому»), я вижу, что все они действительно имеют проблемы в общении с родителями и со сверстниками. Можно сказать, душевную боль они переводят в физическую. Физическая боль – понятная, ее надо или перетерпеть, или залечить обычными лекарствами, а на душе при этом становится легче. Обычно возникает замкнутый круг: подражая другому, подросток делает пару царапин, эти царапины видят родители и устраивают грандиозный скандал. Мол, ты совсем с катушек слетел, тебя пора в психушку сдавать. Отношения ухудшаются, подростку становится тяжелее, и он начинает делать порезы уже как проявление реальной душевной боли. Родители реагируют еще хуже, и так далее по кругу.

В результате парень или девчонка (а девчонки, надо сказать, чаще это практикуют) оказывается в плену своего рода зависимости: когда ему плохо на душе, он машинально начинает царапать себе тело любым подходящим предметом, например шариковой ручкой. И далее приходится искать другие способы выражения боли (в творчестве, в спорте, в крике или домашних ритуалах) и долго переучивать подростка, который сам уже хочет избавиться от этой дурацкой привычки.

А теперь представьте себе, как бы вы отреагировали, если бы увидели у своего ребенка вот такие умышленные множественные порезы на руках? Хватило бы вас на то, чтобы не кричать на него, не обвинять, а поддержать и принять эти царапины просто как знак о помощи?

Когда я работаю с такими ребятами, я практически не уделяю внимания самим порезам. Они сначала как бы невзначай поддергивают рукава, чтобы я заметил. Потом открыто демонстрируют свои росписи, а потом чуть ли не в лицо мне ими тычут, а я никак не реагирую. «Да, я вижу, неплохо руки порезал, но давай о другом. Что в жизни-то не так? Явно же есть какой-то тупик, и ты не справляешься».

И ребята раскрываются, говорят обо всех тех проблемах, которые мы уже описывали выше. Они обычные подростки с нормальным набором трудностей, и им действительно нужна помощь. Но уж точно не психиатрическая. И не домашние аресты. Им нужно, чтобы их поняли. Тогда, вслед за душой, и руки постепенно заживают.

Но самое печальное в таких историях – это ярлык, который уже навешен дома. Я-то его понял и поддержал, но он вернулся домой, где отношение к нему как к ребенку со странностями. Родители вечно насторожены и от этого агрессивны. У них в голове одно: «У меня ребенок – суицидник». Любые улучшения обесцениваются: «А помнишь, что он с собой делал месяц назад! С ним ухо востро надо держать!» Страшно за него, страшно за себя и не хватает сил перестать устраивать из дома психбольницу. Если подросток каждый день попадает в такую среду, порезы скоро вернутся.

Высшим проявлением запугивания могут быть собственно разговоры о суициде и суицидальные попытки. Тут тоже следует разобраться подробнее. В обществе чаще всего звучат полярные точки зрения: либо «все это глупые игры, на них не надо обращать внимания», либо «это катастрофа, срочно спасать в любом случае». На самом деле суицидология подросткового возраста заслуживает отдельной большой книги (а то и нескольких книг), и во всех нюансах мы сейчас с вами точно не разберемся. Одно необходимо понять: нюансы есть!

Да, в большинстве случаев разговоры о выпрыгивании из окна или вскрытии себе вен являются провокацией, попыткой испугать родителей и получить желаемое. Вот почему большинство суицидальных попыток (в данном случае – скорее демонстрации суицидальных намерений) происходят дома. Не в школе, не в детском лагере, не в гостях у бабушки с дедушкой, а именно дома. Дома находятся те люди, реакция которых на подобные действия нужнее всего.

В таких случаях родителям стоит понимать, что именно их испуг спровоцирует дальнейшее использование подростком такого способа решения проблем. Показное равнодушие действительно в большинстве случаев приведет к тому, что попытки пугать будут оставлены, но есть тут важное «но».

Родители ведь вряд ли являются профессиональными психотерапевтами или психиатрами, которые способны распознать признаки истинных суицидальных намерений. И потому могут пропустить реальный кризис. Представьте себе: ребенок подает родителям сигналы о помощи, а они его делано игнорируют. Последствия могут быть фатальными.

Вот почему я рекомендую к любым высказываниям о самоубийстве и к суицидальным попыткам и демонстрациям подходить с вниманием. Именно с вниманием, а не с тревогой, паникой, жалостью или другими провоцирующими состояниями. Другими словами, родители в ответ выглядят и разговаривают по схеме: «У тебя явно есть о чем поговорить. Мы готовы. Давай искать решение». То есть в действиях родителей нет посыла «мы тебе дадим все, что ты захочешь, только не делай этого». Они говорят о том, что мысли и чувства подростка им важны и они готовы искать выход, который устроит всех членов семьи. Все равно нет другого пути, кроме компромиссного. Все равно не выйдет получать все, чего ты хочешь, даже если тебе жизнь без нового айфона не мила. Мы тебя любим, мы понимаем и разделяем твои чувства, а теперь давай договариваться!

Итак, мы рассмотрели такой новый для подростка способ решения проблем, как запугивание. И остался еще один – игнорирование. Раньше, когда он был ребенком, игнорировать родителей попросту не получалось. Если ты даже пробовал это сделать на игровой площадке, когда мама говорила, что пора идти домой, тебя попросту хватали на руки и тащили туда, куда хотели. Или брали тебя за плечи, поворачивали к себе и принуждали выслушать то, чего ты не хотел. И еще потом: «Ты меня понял?» И ведь не отпустят, пока не кивнешь.

А теперь пусть попробуют меня утащить туда, куда я не хочу! Каким это образом, интересно знать, у них получится? Да и держать меня, пока «речь толкают», тоже не выйдет – просто вывернусь и уйду к себе в комнату. А если не дадут покоя и в комнате – можно просто смотреть в экран смартфона. Отберут смартфон – буду смотреть в стену со скучающим выражением лица. Или даже прямо в глаза матери или отцу (на это чуть больше храбрости надо), но при этом все равно молчать, а на все вопросы – пожимать плечами. Или отвечать: «Что?» – хотя это уже верх дерзости, открытая провокация и за такое может влететь. Так что обычно лучше просто смотреть в какую-то точку в пространстве и скучающе покачивать ногой.

Игнорирование может стать самым эффективным методом «борьбы с родителями». Ты как будто сильнее этих кричащих мамы и папы, а они просто не могут пережить твоего молчания. Часто сами родители на курсах и консультациях говорят: «Вот чего вообще не выношу – это его игнора. Как будто я со стеной разговариваю!» Большинство родителей делают из такого поведения подростка тот же вывод: он меня презирает, я для него – никто.

Это не так. Игнорирование – это инструмент достижения своих целей, оно не определяет отношения к человеку. Как и в случае с запугиванием или враньем, каждый раз после такого поступка подросток испытывает смешанные чувства: и гордость, что «победил», и горечь от того, что сделал плохо своим близким.

Главное, что необходимо осознавать, когда подросток ведет себя «непозволительно», – подросток просто пытается делать что-то новое. А задача родителей – помочь ему понять, какие инструменты приводят к достижению целей, а какие – нет. При этом надо учитывать, что вызвать у родителей бурю эмоций – тоже цель. Ведь управление эмоциями других – это власть. Вот и покажите, какие чувства в вас нужно вызывать, чтобы управлять процессом. Правильно! Гордость, уважение, надежность, приятное удивление, любовь. И тогда вы гораздо больше прислушаетесь к подростку, готовы будете пойти навстречу – вот ему и власть, управление событиями в собственной жизни!

Наверное, это один из тех моментов подросткового возраста, который начинает тревожить родителей еще задолго до его наступления. Давайте разберемся, что же происходит в сфере полового развития у современных подростков.

Надо отметить, что ситуация неоднозначная. С одной стороны, сегодняшние подростки в гораздо меньшей степени интересуются темой секса, чем предыдущие поколения. Они меньше об этом думают, меньше разговаривают, меньше стремятся к экспериментам. Почему так? Потому что секс перестал быть запретной темой.

Если подросткам поколения 80–90-х приходилось искать информацию о сексе, читая немногочисленные перепечатки эротических или порнографических рассказов, отыскивая папины «заграничные журналы» или запретные видеокассеты, то современных подростков информация о сексе находит сама. Секс лезет к ним в головы из уличной рекламы, из видеоклипов, из фильмов, мультиков в жанре аниме – и все это практически с рождения. Что уж говорить об интернете! Поколение, которое училось жать на клавиатуру еще до того, как научилось разговаривать, всю свою жизнь провело среди информации о сексе. Ведь даже если настроить всякий там «родительский контроль», все равно не избежать рекламных баннеров, предлагающих что-то увеличить и что-то продлить.

И к подростковому возрасту у большинства наступило эмоциональное пресыщение сексуальной тематикой. Да, гормоны бушуют, тело меняется, потребности появляются, но все равно ребята теперь слишком много видели и слышали, чтобы думать о сексе так много. Правда, «слышать и видеть» не означает «знать». И об этом мы еще поговорим.

Пока посмотрим на вторую сторону ситуации с сексуальной жизнью современных подростков. К сожалению, «эмоциональное пресыщение» не исключило случаи ранней беременности, заражения ЗППП и прочие беды, связанные с преждевременным и чересчур беспечным началом половой жизни. Дело в том, что с помощью секса ребята пытаются компенсировать то, чего им не хватает в других сферах жизни.

Если мы говорим о психологической готовности к началу сексуальной жизни, то что это означает? Что человек испытывает потребность в продолжении личных отношений в виде интимных. Что он осознает и преимущества, и риски таких отношений. Что он готов предпринимать меры для усиления преимуществ и минимизирования рисков. Что секс и отношения для него – это именно о сексе и отношениях, а не о чем-то другом. Не о престиже или протесте против родительских запретов.

Меж тем подростки сегодня вступают в половые отношения для того, чтобы:

Да, мамы и папы, вот какой парадокс получается. Чем больше вы бережете своих деток, тем больше вероятность, что не убережете. Если девочку с первого класса возят на машине в школу и из школы (ой, у нас такие опасные перекрестки в округе, на маршрутке страшно ее отправлять, да и неудобно же), если ее не пускают погулять с подругами по городу (сейчас столько преступников, пусть лучше дома у нас посидят), если любые конфликты с учителями и одноклассниками решаются родителями (мы же лучше знаем, как поговорить), то к 13 годам она накопит такое количество «избыточной детскости», что, не задумываясь, компенсирует ее «избыточной взрослостью».

Иногда речь также может идти и о том, чтобы сделать это «на спор» или «на слабо». Чтобы не прослыть трусом и «деточкой», можно решиться на половую связь и безо всякой к тому психологической (а порой и физической) готовности.

Известен случай в одной одесской частной школе, где возникла некая, с позволения сказать, «культура» беспорядочных половых связей внутри коллектива. Доблестью считался оральный секс в школьном туалете. И парни, и девушки конкурировали друг с другом в количестве партнеров, в том, насколько быстро и легко получилось договориться и совершить очередной «подвиг». И те, кто не хотел этого делать, оказывались заложниками общего мнения, подначивания, возможных насмешек. Скольким детям это нанесло серьезные психологические травмы, которые еще долго будут сказываться на их личной жизни, можно только гадать.

И вот вам еще одна мода, на сей раз прямо граничащая с самоубийством. О ней рассказал подростковый врач-инфекционист. Это сейчас принято называть «челлендж» – нечто вроде вызова, который ты обязательно примешь, если ты не трус и ты в тренде. Суть его в следующем: первый половой акт должен быть незащищенным. Такая вот игра со смертью: вступаешь, мол, во взрослую жизнь – докажи, что у тебя кишка не тонка, иначе твоя «инициация» не засчитывается.

Доктор говорит о резком всплеске ЗППП среди подростков. Включая, разумеется, и неизлечимые болезни. Он рассказал о том, как перед ним сидел 17-летний парень, у которого за два месяца до этого случился первый половой опыт. И он был незащищенным: челлендж сделал свое дело. И вот диагноз – СПИД. Парень, узнав о своем приговоре, рыдал, но разве этим теперь поможешь… Разве что его история, о которой прочитают родители и подростки, сможет уберечь множество других молодых жизней.

Итак, нюансов в сексуальном взрослении современных подростков много, их надо учитывать, но неизбежно возникает вопрос: а что же делать? Говорить ли с ними о сексе и как? У многих родителей складывается ложное впечатление: мол, нынешним подросткам ничего рассказывать не надо, они и так все знают из интернета.

А вот и нет! Знают они как раз не то, что следовало бы. Откуда черпают подростки информацию о сексе? Ну уж точно не из научных статей психологов, сексологов, гинекологов, дерматовенерологов. Прежде всего из порно. А порно и жизнь – это, как говорят, две большие разницы. Во-вторых, из «мемасиков» и «прикольчиков» на эту тему. Как вы понимаете, эти источники тоже не помогут разобраться в сути. В-третьих, из онлайн-общения. То есть одни малосведущие люди передают информацию другим малосведущим людям. Результат очевиден. А кроме того, вы должны понимать, что в этих переписках на другом конце связи вовсе не обязательно находится такой же подросток. Там может сидеть взрослый дяденька, который изображает из себя тинейджера и «просвещает» вашего ребенка. Как вы понимаете, психически здоровые люди такими вещами не занимаются, поэтому итоги такого просвещения могут быть ужасными.

Все-таки заниматься просветительской деятельностью придется вам. Хорошо, если вы не стеснялись отвечать на вопросы «откуда я взялся?», когда вашему малышу было 3 года. Хорошо, если вы не табуировали тему секса в вашей семье и она обсуждалась свободно, как и все остальные темы. Но если это не так, то начинаем сейчас.

Есть основные принципы полового воспитания подростка.

1. Никаких запугиваний, только информация! Вы же понимаете, что к вашим «страшилкам» о вреде мобильных телефонов и гамбургеров подросток уже привык относиться, мягко скажем, скептически. Так не добавляйте к этому перечню еще и «страшилки» о сексе. Не надо тащить ему учебник по венерологическим заболеваниям за 4 курс медицинского факультета. Ваша задача – не напугать, а поставить в известность. И если задумываться над содержанием ваших бесед с этой точки зрения, то становится понятно, что информировать-то надо обо всем, а не только о плохом.

Почему-то об абортах и болячках мамы и папы говорить не стесняются, а вот о чувственности, об эрогенных зонах, о близости, о принятии своего тела и тела партнера… о ужас, стыд-то какой! Но ведь это, пожалуй, даже более важная часть секса, чем опасности!

Можно возразить, что подростки сами не захотят о таком разговаривать со своими родителями, стесняться будут. А тут важно понимать, как об этом говорить, в какой форме. У нас обычно в голове возникает картинка из серии «Садись-ка, сынок, нам пора поговорить о серьезных вещах». Тогда, конечно, вас слушать не будут.

Как мы уже говорили, тема секса окружает нас в повседневной жизни. И все, что необходимо, – просто комментировать, обсуждать эту повседневную жизнь. Не обязательно даже говорить напрямую с подростком – если мама с папой говорят между собой на эту тему, а подросток присутствует где-то рядом, это уже отлично! Главное, растабуировать тему секса. И не надо придумывать каких-то сальных разговоров – достаточно обсудить видеоклип, который идет по телевизору, или сцену в сериале. Важно при этом отделить правду от мифов. Например: «Конечно, если верить этому фильму, то любая женщина в любой момент готова к сексу, а в жизни сколько отношений было разрушено из-за того, что и мужчина, и сама женщина не понимали природу женской сексуальности. Большинству женщин нужна игра, прелюдия, эмоциональный настрой. Но в фильмах этого не покажут». Вот и все, полминуты времени – а подросток получил порцию важной информации, которую вряд ли получит еще где-нибудь. И не надо в этот раз продолжать, если только сам подросток не подхватил тему. Завтра опять будет повод о чем-то упомянуть, что-то подсказать. Так и происходит половое воспитание, а вовсе не в виде лекций со слайдами.

Если все-таки для вас невыполнима такая миссия и вы слишком стесняетесь заводить разговоры на тему секса с подростком, лучше отведите его к специалистам, которые побеседуют профессионально и открыто. Можно и книгу предложить почитать, благо их сейчас много, но лучше с такими книгами знакомить раньше, лет в 7–9, когда ребенок еще более открыт к контакту с родителями. А в подростковом возрасте многие ребята отложат книгу, а вам, если спросите, скажут, что прочитали, но ничего нового не узнали.

2. Никаких запретов, только рекомендации! Бессмысленно кричать: «Если узнаю, что ты не девственница, я тебя из дома выгоню!» или «Чтоб и думать не смел ни о чем таком, пока 18 не исполнится!» Вы же знаете, что хочется сделать с запретами? Правильно, нарушить. Кого из подростков останавливал запрет на курение или употребление алкоголя? Только провоцировал на неправильный выбор.

То же самое касается и просмотра порно. Конечно, вы можете установить «родительский контроль» на все гаджеты в доме, но вы же не установите его на гаджеты всех друзей вашего ребенка. Будет только один эффект: дома это запрещено, значит, надо пользоваться случаем, пока я не дома.

Да и вообще, чем больше вы будете делать из порно нечто «страшное и особенное», тем больше внимания и интереса вызовете к этому явлению. Ваша задача – лишь развеять миф о правдивости и обязательности того, что показывают в подобного рода видео, а дальше подросток сам разберется, для чего ему оно нужно.

Поверьте, как бы вы ни опасались за моральный облик вашего ребенка, куда лучше иметь с ним настолько доверительные отношения, чтобы он сам мог рассказать о возникающих в этой сфере проблемах. Да, это возможно, и в моей практике был случай, когда мальчик-подросток обратился к маме с тревогой о том, что он чересчур увлекся просмотром порно. Благодаря такой открытости, мы встретились с этим мальчиком, поговорили обо всем, что его беспокоило, и он быстро научился переключать свои мысли на что-нибудь другое, чтобы не чувствовать себя зависимым от порно. А как подростку обратиться за помощью, если он знает, что вы категорически отрицательно относитесь к таким занятиям и даже запрещаете их?

3. Никаких насмешек, только поддержка! Допустим, подросток сам решился заговорить с родителями на тему секса. Возможно, хотел спросить что-то или разобраться в чьих-то высказываниях в свой адрес, а может быть, даже похвастаться тем, что появился парень или девушка и у них «все серьезно». А родители, будучи не готовы к подобным разговорам, предпочли смущение скрыть за шуточками: «Да ты лучше алгебру учи, а не про девочек думай!», «И что, прямо вот первая брачная ночь у вас завтра?», «Ох, что-то не то у тебя первым выросло! Лучше бы мозги так развивались, как все остальное!» – и тому подобными, причем больше такими остротами грешат папы. Мамы более эмпатичны и сопереживают ребенку, а папы зачастую вообще не знают, что делать с выросшими дочками и сыновьями, пытаются быть расслабленными и веселыми, а выходит так, что подросток чувствует себя оскорбленным, отвергнутым.

Да, он может ляпнуть глупость на тему секса и отношений, и взрослые – такие все искушенные и бывалые – начинают хихикать и подтрунивать. Ни в коем случае не делайте этого! Как раз в такие моменты вам оказывают самое большое доверие. Выслушивайте серьезно, внимательно и отвечайте тоже всерьез, с уважением к спрашивающему. Помните, что не надо пускаться в долгие лекции? Говорите по существу и ждите следующего вопроса. Не факт, что его зададут сразу, но это не имеет значения. Пусть и через неделю, через месяц, но если вы смогли проявить уважение, к вам обязательно обратятся снова. Цените эти моменты!

Если же ваш подросток сам не обращается к вам с вопросами, то попробуйте начать ликбез в формате «А что, если?..». Просто задавайте вопросы типа:

– Скажи, что будешь делать, если окажется, что все ребята в твоей компании уже имеют сексуальный опыт и начинают подшучивать над тобой, потому что у тебя «еще не было»?

– Что будешь делать, если оказалась на вечеринке и твой парень начинает приставать к тебе, а ты еще не готова?

– Что будешь делать, если вы оба уже хотите и готовы, но ни у кого из вас не оказалось презерватива?

– Что будешь делать, если парень говорит, что презерватив не нужен, потому что он все держит под контролем?

– Что будешь делать, если твоя девушка говорит, что беременна от тебя?

– Что будешь делать, если парень хочет уговорить тебя заняться сексом, при этом говорит, что любит, а ты чувствуешь, что не веришь в это?

И так далее. Вы можете рассмотреть любые ситуации, которые вас тревожат, и такое моделирование будущего поведения срабатывает куда лучше традиционных поучений и инструкций.

Разумеется, такие диалоги возможны при условии, что подросток готов к ним. А если нет, то не спешите. В первую очередь установите открытые, понятные и безопасные отношения в вашей семье.

Вопрос, который задают, пожалуй, чаще всего: «Как сделать так, чтобы подросток хотел учиться?»

Так и хочется ответить: «Никак». Но, во-первых, понимаю, что это не удовлетворит родителей, а во-вторых, не все так плохо и кое-что все же можно сделать. Давайте разбираться по порядку.

Пункт 1. Многое зависит от конкретного возраста, о котором идет речь. Младшие подростки (9–11 лет) в большинстве своем еще продолжают уделять учебе достаточно внимания, чтобы родители не хватались за голову. Надо понимать, что ведущей деятельностью человека в возрасте от 7 до 12 лет является обучение. Ребенок оценивает себя как успешного или неуспешного именно в ракурсе результатов обучения. Наглядно это проявляется в начальной школе, когда детям так важно, чтобы учительница похвалила, поставила в пример другим и так далее.

Но ведущей деятельностью подросткового возраста является общение со сверстниками, а учеба отступает на второй план, а то и дальше. И ярче всего это проявляется у ребят среднего подросткового возраста – от 13 до 15 лет. Это период пика кризиса, когда подростки открыто заявляют, что не хотят и не будут ходить в школу, «потому что школа тупая и вообще мне не нужна, потому что я стану видеоблогером и буду зарабатывать миллионы». Ну а для того, чтобы снимать «прикольные видосики», как вы понимаете, образование не нужно.

Вот тут-то родителям надо понимать, что даже если вы заставите ребенка, загоните его за эту самую алгебру и будете стоять над ним, пока он ее не сделает «от и до», все равно в голове у него в это время будет не алгебра. Он будет думать о том, сколько лайков собрала его последняя фотка, кто сейчас написал ему коммент под постом в инстаграме, кто подписался на его канал, а кто отписался. Потому что общение со сверстниками сейчас занимает его в первую очередь, и мы помним, почему это важно (авторитет, место в иерархии – мы уже обсуждали).

Но к старшему подростковому возрасту (15–18 лет) картина постепенно меняется. Разумеется, общение с друзьями тоже очень важно, но так или иначе в голове подростка начинают крутиться мысли насчет того, «а что же дальше?» Оставаться ли в школе после 9-го класса, куда идти по окончании школы, кто я вообще такой – все это начинает становиться значимым для него. Наступает время новой ведущей деятельности – профессиональной ориентации. И большинство ребят начинает самостоятельно уделять больше внимания учебе, им снова небезразличны результаты контрольных и экзаменов.

Можно сказать, что в среднем зависимость успеваемости от возраста выглядит вот так (по вертикальной оси обозначены школьные оценки, по горизонтальной – возраст ребенка).

Независимо от того, насколько сильно переживают родители за оценки, берут ли они подростка в «ежовые рукавицы», у большинства ребят (мальчиков и девочек) происходит спад успеваемости в районе 6–8 классов, а затем начинается подъем.

Пункт 2. Еще больше мотивация зависит от того, где ребенок учится. Если мы говорим о традиционной «советской» школе, то необходимо осознавать: это учреждение вообще не предназначено для того, чтобы там хотелось учиться. Школьная система «старой закалки» базируется на трех «П»: Пугать, Подавлять, Принуждать.

Мы все помним страх перед контрольными, страх, что тебя вызовут, когда ты не готов, что отведут к завучу или директору и так далее. «Если ученик боится, то будет стараться учиться лучше» – в это верит до сих пор большая часть учителей. Попробуйте полюбить то, чего вы боитесь, и увидите, насколько бесперспективно это занятие.

В школе ты не имеешь права на свое мнение. Ну вернее, это не приветствуется – лучше делай так, как тебе говорят. Ты не можешь дискутировать с учителем, потому что учитель не дискутировать с тобой пришел, а «дать тебе знания». Еще с первого класса детей начинают подавлять и учат подавлять самих себя. В туалет хочешь? Потерпи! Устал сидеть? Ну и что? Все устали, сиди ровно. Подавляй свои желания, потому что они не вписываются в общую задачу.

Ну и, конечно, домашнее задание надо делать. А почему? Правильно, потому что надо! В школе тебя преследуют слова «надо» и «должен». Не важно, интересно тебе или нет, понимаешь ли ты, для чего тебя сейчас этому учат. Ты должен учить, выполнять, сдавать. А вот умничать и болтать на уроке не должен. Просто подчиняйся.

Во всех этих «П» нет ничего, что каким-либо образом связано с психологической мотивацией. Армейская, знаете ли, такая мотивация: иди вперед или расстреляем. И пока ребенок находится в начальной школе и его ведущей деятельностью является обучение, школа еще может выполнять свои задачи подобными методами. Ему ведь и так интересно!

Но есть и еще одна причина, по которой первоклашке интересно: все, чему его учат в школе, имеет практическое применение. Прямо сразу, здесь и сейчас он может почувствовать себя сильнее. Он может посчитать деньги, может читать вывески и рекламные флаеры, может объяснить, откуда берется дождь, и соорудить кормушку для птиц зимой. Но вот начинаются уравнения… Что с ними делать? Первые формулы – как их использовать в обычной жизни? Разбор характеров литературных героев – как с помощью этого лучше понимать окружающих?

Школа не дает практики – подчеркиваю, речь идет о традиционной школьной системе, и таких школ все еще большинство. А детям для поддержания мотивации практика просто необходима! Им нужны постоянные эксперименты, опыты, уроки на улице. И конечно, нужны споры, дискуссии, совместный поиск. А им вместо этого предлагают просто сидеть за партой и слушать учителя. Как тут можно хотеть учиться? Школа должна меняться, она безнадежно устарела.

В современных школах вводятся изменения как в организации учебного процесса (игровая форма, смешение дисциплин, возможность двигаться, ходить во время урока), так и в обустройстве классных комнат (зоны игры, отдыха, одиночные парты, интерактивные доски). Пока рано еще говорить о результатах, но в целом это то, что нужно для того, чтобы дети с первого класса полюбили учиться. Возможно, скоро у нас будет поколение подростков, которых не надо заставлять ходить в школу.

Но пока нам приходится говорить о тех подростках, которые учатся уже сейчас. И у нас, родителей, есть возможность подобрать правильные условия учебы. Есть обычные государственные школы, где все же внедряют новые методы обучения, есть классные руководители, которые понимают, как учить современных подростков. Есть, разумеется, и частные школы, работающие в творческих, практических методиках. И стоит рассматривать вопрос перевода подростка в другую школу или в параллельный класс к хорошему учителю, вместо того чтобы воевать с ним за каждую «пятерку», за каждый решенный дома пример.

Пункт 3. Самый важный фактор – это степень вмешательства родителей в учебный процесс. Чем больше вмешательство, тем ниже мотивация. Так что если хотите, чтобы ваш подросток помнил об уроках, ответственно подходил к учебе, – не вмешивайтесь совсем.

Конечно, в этом месте большинство родителей воскликнут: «Как же не вмешиваться! Он ведь тогда совсем учиться не будет!» Если так и произойдет, то это будет прекрасной проверкой: кому нужна учеба – подростку или родителям? Очевидно, что родителям. И пока она нужна вам, это будет оставаться вашей задачей, а подросток будет в лучшем случае делать большое одолжение вам, просто посещая школу.

Учеба должна стать его учебой, а не вашей. Помните о смене ролей Воспитателя и Помощника? Вот в вопросах, связанных со школой, вам давно уже пора перейти в роль Помощника. Как это выглядит на практике?

Вы говорите своему ребенку что-то вроде: «Мой дорогой, я знаю, что ты умный и талантливый. Я верю, что у тебя получится все, чего ты хочешь и к чему стремишься. Поэтому отныне твоя учеба в школе – это твоя зона ответственности. Если тебе будет нужна моя помощь, приходи в любой момент. Я с радостью тебе помогу, но заметь – именно помогу, а не сделаю что-то вместо тебя. Если тебе надо будет посоветоваться, если ты попросишь проверить твое домашнее задание, если ты чего-то не понимаешь и тебе нужна пара занятий с преподавателем – пожалуйста! Но я больше не контролирую, сделал ли ты домашку, собрал ли рюкзак в школу, подготовился ли к контрольной, вовремя ли встал утром, чтобы не опоздать, – за это теперь отвечаешь ты. Возможно, тебе будет первое время непривычно, но я верю в тебя и знаю, что ты справишься!»

Да, это чуть ли не самый страшный шаг для большинства родителей, особенно для мам. Отпустить, снять контроль – в народе это называется «пустить на самотек». Подобный поступок кажется верхом родительской безответственности. А на самом деле это и есть один из самых ответственных поступков родителей.

Вообще, такое отношение к учебе должно начинаться с первого класса, тогда и не будет сильного шока в средних классах. Если ребенок идет в школу, это означает, что он способен выполнить домашнее задание. Правда, по моему убеждению, в школе вообще не должно быть домашних заданий, но пока имеем то, что имеем.

Итак, ребенок способен справиться с домашним заданием, а если это не так, то что он делает в первом классе? Может быть, просто родители поторопились и отвели его в школу в 5 лет? Или ему уже 6, но он психологически не готов к школьному обучению и надо еще немного подождать? Или – что еще чаще встречается – родители в погоне за удовлетворением своих амбиций и в иллюзии о «великом будущем» малыша отдали его в супер-мега-ультраэлитарную лицейско-академическую гимназию, где программу насытили до такой степени, что первоклашки вместе с родителями вынуждены сидеть над домашним заданием до полуночи? И тогда лучшим средством будет просто перевести ребенка в школу, где уровень нагрузки соответствует уровню его возможностей.

Вот тогда ребенку не нужна мама, нависающая над ним и диктующая ему, что писать в тетрадке. Он может это сделать сам. Возможно, не очень аккуратно и даже не очень правильно. Или что-то забудет и не сделает совсем. Ну и что? Каких ужасающих катастроф мы боимся? Придет он в школу, учительница что-то похвалит, а что-то покритикует. Он получит нормальную реакцию на свои победы и на свои поражения – то, что и необходимо для поддержания мотивации к учебе!

Конечно, важнейшую роль тут играет личность первой учительницы. Если она больше критикует, чем хвалит, чаще кричит, чем улыбается, то ищите другую учительницу, не теряйте времени на объяснения с этой. Если же учительница умеет работать с младшими школьниками, то предоставьте ей учебный процесс целиком. Предупредите ее, что вы не делаете домашнее задание с ребенком, что это исключительно его ответственность. Учителя, которые умеют учить, а не проверять, не будут настаивать на противоположном, наоборот – приветствуют ваше решение.

Вышесказанное не означает, что вы не должны помогать ребенку. Например, ему непривычно помнить о домашнем задании. Договоритесь с ним, что вы напомните ему о том, что оно у него есть и ждет выполнения, но напоминать будете не больше трех раз. Дальше уже твое решение – делать его или не делать и потом разбираться с учительницей. Остальная помощь – по запросу ребенка. Нужно проверить – подойди и скажи. Надо что-то подсказать – попроси, и я подскажу.

И дети в начальной школе довольно быстро втягиваются в такую систему. Если даже не сразу получается все успеть и все запомнить, то отстать в 1–2-м классе не страшно – ничего такого уж сложного пока не проходят, поэтому можно легко наверстать упущенное. Но когда мы говорим о подростках, то переход к системе самоконтроля может быть намного более болезненным.

Подросток уже привык к тому, что все его проблемы в школе решают родители. Да, покричат, поругают, может быть, даже накажут (телефон отберут, а что они еще могут?), но в итоге договорятся с учителем, наймут репетитора, да в конце концов будут просто сидеть рядом и доводить домашнее задание до готовности. Проблемы в школе – это проблемы родителей, так что можно не думать о них. И когда родители вдруг отдают бразды правления подростку, он испытывает нечто вроде шока.

Сперва обычно все начинает катиться вниз. В школу опаздывает, уроки не делает, контрольные проваливает, учителя начинают звонить родителям. И вот тут наступает самый главный момент. Дело в том, что большинство родителей даже если и решаются на такой шаг – оставить ответственность за учебу самому ребенку, – то все равно относятся к этому как к эксперименту: посмотрим, мол, как это с тобой сработает. А оно же не работает сначала! И родители с напряжением смотрят на свое чадо, и считают дни в календаре, и пьют корвалол.

А подросток все видит и понимает, что это игра, а на самом деле за учебу отвечают по-прежнему родители. Потом звонит классная руководительница, говорит, что мальчик прогулял уже невесть сколько уроков и что у него ужасные оценки, и винит мать в том, что она не занимается ребенком… и тогда мама с папой не выдерживают, набрасываются на подростка и снова берут его в «ежовые рукавицы». Вот и конец игры. Что и требовалось доказать. Снова можно расслабиться и ждать, пока родители все решат и все устроят.

Так что главный секрет в том, чтобы не ждать. Действительно предоставить подростку ответственность за его учебу – всю, целиком. Сколько ему потребуется времени на то, чтобы подобными провокациями проверить крепость родительских намерений, – неизвестно. Сколько надо, столько пусть и проверяет. Кому-то достаточно нескольких дней, кому-то – пары недель, а кому-то и несколько месяцев, а то и год-другой нужен. И все это время родители должны быть просто готовы поддержать, оказать помощь, если подросток о ней попросит. Без упреков, без «а я говорила!», без насмешек – просто помочь: «Конечно, давай подумаем, как решить эту проблему».

Родители боятся, что подросток еще сам не понимает, что учеба важна, что ему предстоит поступать в вуз, осваивать профессию. А я утверждаю: понимает! Я разговариваю с подростками каждый день, зачастую с трудными подростками, и знаете что? Когда они беседуют с человеком, не имеющим права влиять на их жизнь (то есть не с родителями и не с учителями), то все они говорят: «Да я знаю, конечно, что в школу надо ходить. И что надо, чтоб оценки хорошие были, чтобы потом поступать, но…» И вот вся правда кроется в этих «но».

Кто-то не верит в себя, кто-то недоволен своими способностями, кто-то переживает из-за своих физических недостатков, кто-то обижен на родителей, кто-то уже зависим от телефона и компьютера, у кого-то плохие отношения с одноклассниками или учителями. И вот это мешает добиваться успеха в учебе, а не пресловутая непонятная, совершенно не поддающаяся изучению Лень. И теперь, мне кажется, самое время поговорить о подростковой самооценке.

Сейчас вообще модно говорить о самооценке. То и дело слышишь: «Да у тебя проблемы с самооценкой! Почему у тебя такая низкая самооценка? Тебе что-то надо делать с самооценкой!» И рецептами успеха обычно выступают фразы вроде: «Просто поверь в себя!»

Ага, как будто это невероятно просто – поверить в себя. Похоже на понятие «быть здесь и сейчас» – все об этом говорят, но никто не знает, как это сделать (кстати, о том, как это сделать, написано в моей книге «Мое солнце идет в школу, или Готовность ребенка к обучению»).

Самооценка – это результат внешней оценки. Сам по себе человек не способен составить какое-то мнение относительно своей личности. Если представить человека, полностью изолированного от других людей на достаточно долгое время, он не будет думать о том, какой он есть, – он будет заниматься взаимодействием с окружающим миром. Потому что оценка себя не будет находить отклика в окружающей среде, то есть станет бесполезной. Впрочем, если ему придется столкнуться с тиграми в дикой природе, то он снова начнет оценивать себя: достаточно ли он силен, устрашающ, доминантен. И в зависимости от того, как будут оценивать в нем все эти параметры тигры —испугаются ли его и отступят или начнут преследовать, – он утвердится или разочаруется в мнении о себе.

Для того чтобы думать о себе что-то, нужен еще кто-нибудь, кто будет тебя оценивать. Вот так и в обычной социальной жизни: то, как на тебя реагируют другие люди, рождает в тебе ту или иную самооценку. Конечно, есть еще много всяких дополнительных факторов (не зря же мы столько лет эволюционировали), но пока разбираемся с основами – как формируется подростковая самооценка.

Вспомните время, когда ваш «трудный» подросток был еще грудным младенцем. За что вы его хвалили? Да практически за все! Проснулся, поел, попукал, покакал – все это вызывало массу восторга и похвалы. Первые шаги, первые слова, первые выполненные просьбы – каждый день ребенок совершал множество настоящих подвигов. Как следствие, его самооценка была высокой. Трудно встретить ленивого 2-летнего ребенка (хотя иногда родители делают невозможное!). В 2–3 года ребенок ни минуты не сидит на месте, ему все надо, он всюду лезет, все хватает, а это значит, что у него все в порядке с самооценкой. Вернее, она только зарождается в нем, он едва начинает задумываться о том, «какой я».

Но вот беда-то. По мере того как ребенок растет, он все реже слышит похвалу и все чаще – критику:

– Ты что делаешь? Разве можно отбирать чужую машинку!

– Бессовестный! Почему ты бросил игрушку на землю!

– Ты что, глупый? С первого раза не понимаешь?

И так далее, в зависимости от эмоциональности и общей культуры родителей эпитеты могут быть разными. Теперь мы уже не хвалим за то, что ребенок ходит, – мы недовольны тем, что он ходит «не туда». Мы больше не хвалим за то, что он ест, – мы ругаем за то, что он ест недостаточно аккуратно. В общем, когда тебе 12 лет, тебя уже точно никто не хвалит за то, что ты пукаешь и какаешь. А это, согласитесь, обидно.

Наиболее заметно изменение пропорции похвалы и критики, когда ребенок начинает учиться в школе. У нас популярен так называемый «метод красной ручки»: мы постоянно подчеркиваем то, что получилось плохо, и при этом не обращаем внимания на то, что получилось хорошо. Если ученик приносит из школы две оценки – плохую и отличную, – мы же с вами понимаем, о какой из них в большинстве семей пойдет речь в первую очередь. А в остальных семьях скажут так: «Ну, твоя отличная оценка – это, конечно, хорошо, но как же ты мог получить плохую!» Понимаете? Да, мы видим твою победу, но она не имеет значения на фоне проигрыша.

Как думаете, какая самооценка формируется у детей в таких ситуациях? Правильно, самооценка неудачника, лузера. И тогда плохие оценки появляются в дневнике все чаще, а хорошие – все реже. Родители переживают, начинают еще больше ругать за плохие оценки, наказывают, читают лекции, начинают вместе с ребенком сидеть над домашним заданием («видишь, какой ты тупой, сам не способен решить эту задачу» – такой скрытый смысл читается в эти моменты ребенком). И самооценка съезжает вниз, а вслед за ней и успеваемость, и порядок в комнате, и помощь по дому…. Вот она, Лень! Именно так она и появляется. А тут как раз и подростковый возраст на носу.

Когда ребята в нашей студии делятся своими проблемами, то часто говорят о том, что свой дом они не воспринимают как Дом. Это не место, где тебя любят, ждут, принимают. Это место, где тебя критикуют.

Задумайтесь, сколько раз в день вы говорите своему подростку, что он что-то делает не так. Сколько раз в день он слышит:

– Как ты сидишь? Спину испортишь!

– Что ты надел? Это давно уже стирать пора!

– Как ты ешь? Не можешь, что ли, как нормальный человек, за столом сидеть?

– Как ты ходишь? Не сутулься!

– Как ты разговариваешь? За такие слова по губам получишь!

В общем, что бы ни делал подросток, он, скорее всего, делает это неправильно. Неудивительно, что большинство из них предпочитает не выходить из своей комнаты! Ведь даже если очень уж приспичило в туалет, ты крадучись выходишь в коридор, пробираешься к уборной… но в кухне засела, как снайпер, мама, участок коридора «простреливается» ею, и ты получаешь в спину: «Опять без тапочек ходишь?»

Дорогие дамы (ведь вы наверняка составляете большинство читателей этой книги), представьте себе, что вы живете с человеком, который десятки раз в день говорит вам: «Ну что ты надела? Выглядишь, как пугало! А повкуснее суп нельзя было приготовить? Это же есть невозможно! Что ты ходишь, как лошадь? Не цокай своими каблуками!» И так далее, все в таком духе. Да, знаю, некоторые из вас живут с таким человеком, и называется этот человек «свекровь». Так вот, надолго хватило бы вашего терпения? Хотелось ли бы вам возвращаться в дом, где все это звучит? Возникало бы у вас желание помочь, пообщаться, поделиться чем-то с таким человеком? Те из вас, кто жил или до сих пор живет в таких условиях, знают, насколько это невыносимо.

А за что мы хвалим подростков? Знаете, на курсах многие отвечают на этот вопрос так: «А за что их хвалить? Они все делают ужасно!» Представляете, как теперь мы видим собственных детей? Мы разочарованы в них, нас мучит чувство вины и стыда – ведь это мы так плохо их воспитали, мы еще больше ворчим на подростков, а они еще больше утверждаются в мысли, что «не получились они у нас». Что происходит с самооценкой?

А ведь на самом деле их есть за что хвалить! Давайте сделаем небольшой эксперимент. Возьмите лист бумаги и выпишите то, что ваш подросток делает хорошо. Ну то, за что вы его часто хвалите или могли бы похвалить. В чем он молодец, крутой и вообще красавчик.

Написали? Сколько пунктов у вас получилось? Скорее всего, не больше десяти. На наших курсах среднее количество пунктов у большинства участников – от 3 до 6. Если вы вышли за пределы десятки – могу вас поздравить! Но даже если пунктов совсем мало, это не означает, что у вас плохой, никчемный подросток. Это лишь означает, что вам не удается разглядеть его плюсы. Ок, пока отложите список, мы к нему вернемся позже.

Проблема в том, что наши родительские «фильтры восприятия» настроены исключительно на негативные явления. Они просто не пропускают в наш мозг сигналы со знаком плюс. Как это работает?

Приходите вы домой с работы и видите картину: в прихожей валяется на полу школьный рюкзак, кроссовки, далее – куртка, бейсболка… Ясно – тут прошел подросток, вот следы, они ведут в его комнату. Что видит родитель? Бардак! О чем и будет сообщено подростку. Опять разбросал свои вещи! Пройти невозможно! Немедленно пойди и все по местам сложи!

Теперь представьте другую картину. Вы приходите домой, видите: рюкзак валяется на полу, кроссовки… куртка на вешалке. Далее на полу бейсболка, кофта… Знаете, что видит родитель в этом случае? Бардак! Да что ж опять твои вещи валяются в прихожей! Я чуть ногу себе не сломала! А ну-ка живо!..

Да-да, реакция будет точно такая же, как и в первом случае. Куртка на вешалке либо вообще не будет замечена, либо будет воспринята как нечто несущественное. Подумаешь, куртка! Ходить-то все равно невозможно! Фильтры не дают воспринять информацию о куртке как важную: это пустяки, так и должно быть. А вот рюкзак и прочие вещи на полу – это очень важно! С этим надо бороться, это надо исправлять, а стало быть, об этом надо много, часто и громко говорить! Эффект от таких разговоров мы все знаем.

Некоторые родители, правда, ухитряются найти в себе силы похвалить за эту самую куртку на вешалке. Только делают они это так, что лучше б уж кричали и ругались. Родители даже не подозревают, как их похвала может быть унизительна! Как же так? Ведь они хотят действительно сказать что-то хорошее, поддержать своего ребенка. И говорят что-то вроде: «Вот видишь, какой ты молодец, куртку повесил на вешалку! Ну почему бы каждый раз так не делать?»

Казалось бы, что тут такого? Но, думаю, вы уже понимаете, как это воспринимает подросток. Как издевку, как вызов! «Это мама так манипулирует мной, пытается заставить сделать так, как хочет она! А вот и нет!» И в следующий раз куртка снова будет валяться на полу. Что скажет мама?

– Опять ты ее на пол швырнул! Ну ведь вчера же смог на вешалку повесить! – воскликнет в отчаянии.

Ага, что, съела? Не сработала твоя схема! Пыталась меня, как маленького, приучить на место вещи класть, но я теперь сам решаю, что мне делать!

Не ждите от подростка обратной связи после того, как похвалили его. Ни словом, ни мимикой не давайте понять, будто ждете от него, чтобы он сделал какой-нибудь вывод. Просто скажите: «Молодец, что куртку повесил!» – и идите себе дальше, даже не смотрите на него. И тогда похвала становится просто похвалой, а не вызовом на бой.

Подростки говорят, что лучше бы родители вовсе их не хвалили, чем так, как они делают.

– Ну вот можешь ведь, когда хочешь!

Что? Зачем ты так говоришь, мама? Это ужасно! Знаете, как подобная фраза воспринимается подростком? «А ты у меня не такой идиот, как я считала!» В такой похвале нет похвалы, нет уважения, нет радости достижения. Здесь только сравнение с прошлыми проигрышами.

Научитесь хвалить по-настоящему. Да, надо научиться, потому что теперь уже недостаточно просто вспомнить, как вы это делали, когда ваш ребенок был маленьким. Сейчас ему нужна другая похвала.

С маленьким ребенком сюсюкают: «Вот ты моя умничка! Мамина радость!» Как мы помним, программа подростка – уйти от состояния детства. Поэтому похвала «по-старому» его только раздражает и напоминает ему, что он все еще недостаточно взрослый. Да, конечно, мы уже не сюсюкаем с ним, как с младенцем, но эти вот «нянькины» интонации в нашей речи он улавливает совершенно определенно.

Поэтому стоит представить себе, что вы хвалите своего взрослого коллегу по работе. Что будет самым основным в такой похвале? В первую очередь, уважение. Это будет читаться в вашей мимике, в жестах, во взгляде. И в словах, адресованных подростку, упирайте на то, что в его поступках (пусть даже мелких) вы видите проявление качеств, вызывающих у вас уважение:

– Спасибо, что вынес мусор. Не самое приятное занятие, а значит, есть сила воли.

– Слышал, как ты говорил по телефону с другом. Отлично умеешь аргументировать. Респект!

– Молодец, что сдержался и не нагрубил бабушке, когда она тебя расспрашивала про школу. Я видел, как тебе это было непросто. Выдержка у тебя что надо!

– Это очень приятно, что ты помнишь о мамином дне рождения! Ты умеешь заботиться о близких!

– Отличная шутка! С чувством юмора у тебя все в порядке, надо признать!

Если мы перенастроим свои фильтры восприятия с негатива обратно на позитив, мы увидим, как много вещей делает наш подросток хорошо. Да, возможно, это мелочи, но именно из мелочей мы можем восстановить то, что сами же и разрушили, – самооценку наших детей.

И вот вам задание: возьмите список, который вы недавно составили (тот, где вы указали, что ребенок делает правильно), и теперь увеличьте его в два раза. Возможно, это получится сделать сразу, а может быть, это займет у вас несколько дней. И все-таки возьмитесь за это задание – очень скоро ваши «фильтры» позволят понять, насколько у вас замечательный подросток.

И все-таки родительские ошибки – это не единственная причина снижения самооценки в детском возрасте. Есть фактор, с которым что-либо поделать очень трудно.

Самооценка формируется с раннего детства. Некоторое мнение о себе ребенок составляет уже в возрасте 3 лет. Он может сказать, что он умный, или быстрый, или сильный. Все это он доказывает в общении с родителями и другими детьми. Позже формируются новые поля для достижений: детские спортивные секции, творческие кружки. У ребенка получается что-то новое, он завоевывает первые места в соревнованиях, получает какие-то призы, награды.

А потом наступает подростковый возраст, и все это оказывается на планете Детство. А что теперь? Какой я как подросток? Какой я как взрослый человек? Ответов на эти вопросы нет, их снова надо искать. Но стартовать с нуля (то, что было с рождения) и стартовать после потери себя – это очень разные стартовые площадки.

Что нужно сделать, чтобы помочь подростку повысить самооценку? Нужны новые победы! И для них совершенно не обязательно сразу бежать в новую спортивную секцию и посвящать несколько лет упорным тренировкам. Где же тогда брать эти победы?

Дома! В быту, в обычной жизни. Зачем ставить спортивные рекорды, если подросток не умеет стирать собственное белье или приготовить суп? Ведь в реальной взрослой жизни успешность и самодостаточность измеряются в первую очередь именно такими вещами, как навыки самообслуживания, ответственности за свое жилье, за сохранность вещей, за свое здоровье. А большинство подростков ничего такого не умеют.

Если их и учили таким вещам в детстве, то вряд ли перевели их в постоянный режим. Как только ребенок начинал капризничать и «не хотеть», родители делали все за него, объясняя себе, что он еще маленький, потом привыкнет. А он не привык и даже разучился. И теперь, стоя на пороге взрослости, он смотрит на себя и с горечью понимает, что не умеет ничего из тех элементарных вещей, которые должен уметь делать взрослый человек. Ну тогда, конечно, можно начать курить или игнорировать родителей – это ж вроде как компенсирует то, что ты себе рубашку погладить не можешь.

Итак, давайте вернемся к элементарным бытовым навыкам и поможем подростку их освоить. Признаюсь: не встречал серьезных проблем с самооценкой у ребят, которые умеют приготовить обед из трех блюд, пользоваться стиральной машиной на всех режимах, самостоятельно докупать необходимые продукты и бытовую химию, когда они заканчиваются, производить мелкий ремонт в доме, оплачивать коммунальные услуги. Как-то уверенней они себя чувствуют даже без кубков и почетных грамот. Кстати, такие ребята и кубки чаще завоевывают – опять же, потому что больше верят в себя.