Кот, который любил книги бесплатное чтение

Сосукэ Нацукава
Кот, который любил книги

Sosuke Natsukawa

本を守ろうとする猫の話

(HON O MAMOROUTOSURU NEKO NO HANASHI)

Original Japanese edition published by SHOGAKUKAN.

Russian edition arranged with SHOGAKUKAN,

through EMILY PUBLISHING COMPANY, LTD.

and CASANOVAS & LYNCH LITERARY AGENCY S. L.

Серия «Азбука-бестселлер»

Перевод с японского Галины Дуткиной

Иллюстрации Камиллы Алиевой

Издательство АЗБУКА®

* * *

Начало

Итак, дедушки больше нет. Это жестоко. Скверно, что рассказ приходится начинать с такой грустной ноты… Но такова реальность. Столь же неоспоримая, как, скажем, такой обыденный факт, что утром солнце встает, а в полдень хочется есть… И с этим ничего не поделаешь. Дедушка лежит с безразличным лицом, ничего не видит, ничего не слышит и уже никогда не встанет…

Ринтаро Нацуки стоял молча, изо всех сил пытаясь принять эту чудовищную реальность.

Со стороны могло показаться, что он совершенно невозмутим. Наверняка кое-кто из скорбящих испытал странную неловкость, глядя на Ринтаро. Уж слишком он был спокоен — для подростка, столь внезапно оставшегося сиротой. Было что-то странное в облике этого мальчика, неподвижно стоявшего в углу зала и неотрывно смотревшего на гроб с телом. Впрочем, Ринтаро Нацуки вовсе не отличался хладнокровием. Просто в его голове печальная, оторванная от бренного мира атмосфера зала ночного бдения у гроба усопшего никак не связывалась воедино с непривычным понятием «смерть». Ведь Ринтаро привык жить с мыслью, что ничто и никто не посмеет вмешаться в их невозмутимый и ничем не нарушаемый ход жизни, в которой его неугомонный и никогда не устававший дед с легкостью преодолевал все возникавшие проблемы. Но сейчас дед не двигался и не дышал, и все происходящее казалось Ринтаро дурным сном или спектаклем.

Дед лежал в гробу, будто спал, и казалось, он сейчас встанет и, что-то бормоча себе под нос, как ни в чем не бывало поставит на керосиновую печку чайник с водой, а потом примется заваривать свой любимый черный чай… Однако на деле все обстояло иначе. Дед никогда не откроет глаза и не возьмет в руки свою любимую чашку. Тело его лежит в гробу неподвижно и даже как-то торжественно.

В траурном зале продолжали звучать навевающие сон сутры, время от времени к Ринтаро подходили люди с соболезнованиями…

Итак, дедушки больше нет. И сей факт ужасающе медленно начинал доходить до сознания Ринтаро.

— Как все это ужасно, дедушка! — пробормотал он. Но ему никто не ответил.

Ринтаро Нацуки учится в старшей школе^[1]. Он невысокого роста, светлокожий, носит очки с толстыми линзами, молчалив и несколько неуклюж — словом, самый обычный школьник без хобби и спортивных увлечений.

Родители его развелись, когда Ринтаро был совсем маленьким, к тому же мать рано умерла, так что, когда пришло время поступать в школу, его забрал к себе дед. С тех пор Ринтаро так и жил у него. Довольно необычный образ жизни для ученика старшей школы. Впрочем, сам Ринтаро не видел в этом ничего особенного.

Нормальная повседневная жизнь. Однако смерть деда перевернула все с ног на голову. К тому же все это случилось чересчур неожиданно.

Было холодное зимнее утро. Выйдя на кухню, Ринтаро не обнаружил там деда, который имел привычку вставать затемно. «Странно…» — подумал Ринтаро. Он заглянул в полутемную комнату деда и увидел, что тот неподвижно лежит на кровати. Дед не дышал. Но на лице не было следов страданий, он лежал спокойно, будто спал. Соседский доктор, примчавшийся по зову Ринтаро, сказал, что дедушка умер почти мгновенно, вероятно от острого инфаркта. «Это была хорошая смерть, — сказал доктор. — Он ушел с миром».

«Как странно, — подумал Ринтаро. — Хорошая смерть…» В голове у него мутилось, смысл ускользал. Он был просто не в состоянии постичь логику этой фразы.

Похоже, доктор осознал полную безвыходность положения мальчика, потому что спустя три часа Ринтаро позвонила какая-то незнакомая женщина, назвавшаяся его тетей. Она любезно взяла на себя все хлопоты, начиная с получения свидетельства о смерти и кончая организацией похорон. Так что все прошло без сучка без задоринки. И хотя Ринтаро воспринимал происходящее как сквозь туман, все же время от времени ему приходила в голову мысль, что следовало бы изобразить приличествующую случаю скорбь, стоя возле гроба. Но в итоге он отказался от этой идеи: это будет выглядеть чересчур неестественно. Даже смешно и фальшиво. Ринтаро вообразил картину: дед усмехается краешками губ и велит ему прекратить весь этот цирк. А поэтому Ринтаро до самого конца сохранял выдержку и невозмутимо проводил деда в последний путь.

После похорон он осознал реальность: теперь у него есть только тетя, взиравшая на племянника с некоторым беспокойством, и крохотный магазинчик, доставшийся в наследство от деда, — магазинчик с трудом соответствовал гордому слову «наследство». Он назывался «Книжная лавка Нацуки» и располагался в глухом переулке города.

— Нацуки, а у вас тут отличные книги! — слышится чей-то голос.

Ринтаро продолжает рассматривать полки с книгами.

— В самом деле?..

Стеллажи закрывают все стены, от пола до потолка. Они просто забиты книгами. Шекспир, Вордсворт, Дюма, Стендаль, Фолкнер, Хемингуэй, Голдинг… всех и не перечислить, и сплошь мировые шедевры. Книги величественно взирают на него с высоты. Они очень старые, однако не выглядят ветхими — и это заслуга деда, который неустанно следил за их сохранностью. В магазине, как и при деде, алеет огонек керосиновой печки, от этого чуть теплеет в груди, хотя толку от печки мало, в помещении все равно холодно. Но Ринтаро понимает, что холодно ему не только потому, что на дворе зима.

— Мне вот эту книгу и ту… Сколько это будет стоить?

Ринтаро слегка поворачивает голову и, прищурившись, отвечает:

— Три тысячи иен двести сэн.

— Потрясающая память… ну ты, Нацуки, верен себе! — Ринтаро слышит смешок. Это Рёта Акиба, сэмпай^[2] из старшего класса. Акиба высокий, ясноглазый и всегда излучает спокойную уверенность в себе. Но это не вызывает раздражения. У него широкие, натренированные в баскетбольной секции плечи и выдающиеся способности к учебе, он лучший ученик в классе. Отец у него — практикующий врач. У Акибы много интересов и хобби, в отличие от Ринтаро, — словом, полная ему противоположность.

— А добавь-ка вот эти! — Акиба кладет на кассу еще несколько книг. Акиба хорош не только в спорте, он к тому же знаток литературы, заядлый книголюб и в «Книжной лавке Нацуки» — один из немногих постоянных клиентов.

— Отличный у вас магазин, правда!

— Спасибо. Ты не торопись, выбирай, что нравится. А то сегодня последняя распродажа. — По тону Ринтаро не понять, шутит он или всерьез. Акиба с минуту молчит, потом довольно сдержанно замечает:

— Да… ужасная история… с твоим дедушкой.

Ринтаро снова переводит взгляд на полки и с деланым безразличием добавляет:

— Я читал книжку… когда… все это случилось. Так неожиданно.

— Сочувствую.

Однако в словах Акибы не ощущается особого сочувствия. Просто фигура речи. Обычная вежливая фраза.

Акиба бросает взгляд на Ринтаро, с напускным безразличием рассматривающего книги.

— Да, кстати, не вздумай прогуливать школу, раз остался один. Мы все беспокоимся за тебя.

— Кто это — «мы»? У меня нет никого, кто станет беспокоиться за меня…

— Вот как… У тебя нет друзей? Удобно и необременительно, — легко соглашается Акиба, но тут же добавляет: — Но твой дедушка точно будет беспокоиться. Он так сильно переживает за тебя, что не сможет достичь блаженства и душа его будет блуждать неприкаянно. Не стоит доставлять беспокойство старому человеку.

Слова жестоки, однако на сей раз в голосе Акибы слышатся теплые нотки. Похоже, блистательный сэмпай в самом деле беспокоится о замкнутом, не от мира сего младшем товарище… Но возможно, ему просто нравится «Книжная лавка Нацуки»? Он же здесь частый гость. Акиба и в школе частенько заговаривает с Ринтаро, а сейчас, в трудную минуту, специально зашел. Это очевидно.

— Ты все-таки переезжаешь? — интересуется Акиба, рассматривая безмолвного Ринтаро.

Тот молча кивает, не отрывая взгляда от книг:

— Да, к тете.

— А это куда?

— Не знаю. Я впервые увидел ее на похоронах. Так что понятия не имею, где она живет.

Голос Ринтаро звучит ровно, сложно понять, что он чувствует. Акиба пожимает плечами и переводит взгляд на стопку книг на кассе.

— Так вот почему «последняя распродажа»… Очень жаль, ни у кого в городе больше нет такой подборки книг. Днем с огнем сейчас не сыщешь полного собрания Пруста, да еще в твердом переплете. Только у вас… А сколько я искал «Очарованную душу» Ромена Роллана! А здесь нашел.

— Вот бы дедушка порадовался, если б услышал!

— Да и он бы меня тоже порадовал, поживи еще… Я очень ценю нашу с тобой дружбу, к тому же здесь я всегда мог найти ценные книги. А теперь ты вдруг переезжаешь…

За легкомысленным тоном Акибы кроется явная озабоченность, но Ринтаро не умеет отвечать так, как это делал дедушка. А потому он продолжает молча изучать книжные полки. Просто немыслимое количество книг! В самом деле, в букинистическом магазине книги собирают не по велению моды, и здесь действительно много очень редких книг, которых давно нет в продаже! Так что оценка Акибы вполне справедлива, даже если в ее основе личный интерес.

— Когда ты переезжаешь?

— Наверное, через неделю.

— Ну, может, все будет неплохо…

— А что делать. У меня нет выбора.

Акиба снова пожимает плечами и смотрит на прикрепленный к кассе календарь.

— Через неделю ведь Рождество. Какой переезд в праздник?

— Мне все равно. У меня нет никаких планов, в отличие от тебя.

— Ха! Легко сказать. Да, мне приходится планировать свое время, но и у меня не всегда получается. Порой хочется посидеть в одиночестве, поджидая Санта-Клауса.

Акиба весело смеется.

— Вот как… — сухо роняет Ринтаро, и Акиба, оборвав смех, обескураженно смотрит на него. Потом вздыхает. — Может, ты и вправду считаешь, что тебе больше незачем ходить в школу… Но расставаться нужно красиво. Как говорится, не оскверняя гнезда. В классе есть люди, которые беспокоятся о тебе.

Акиба переводит взгляд на кассу. Там лежит блокнот — так называемый дневник контактов^[3], на тот случай, если ученик отсутствует на занятиях. Его принесла Саё Юдзуки — одноклассница Нацуки, председатель их классного комитета. Юдзуки живет поблизости, они с Нацуки общаются еще с начальной школы. Натура у нее мальчишечья и очень искренняя, но нельзя сказать, что с замкнутым Ринтаро их связывает тесная дружба.

В тот день, принеся дневник контактов, Саё посмотрела на Ринтаро, рассеянно разглядывавшего книги на полках, и с нескрываемой озабоченностью вздохнула:

— Что у тебя с лицом? С тобой все в порядке? Сидишь тут один с таким безразличным видом… — Она нахмурила брови и обернулась к сидевшему рядом Акибе: — Ах, и сэмпай тоже здесь! Заодно прогуливаете? Разве можно так поступать? Вас в баскетбольной секции обыскались.

Бесцеремонно отчитав старшего по возрасту Акибу, Саё повернулась и вышла.

Ее грубоватая простота была намного естественней, чем фальшивое сострадание и сочувствие, так что Ринтаро даже почувствовал благодарность.

— Какой у вас энергичный председатель классного комитета, — заметил Акиба.

— Она очень ответственная… ведь совсем не обязана носить мне дневник контактов. Правда, Юдзуки живет по соседству. Может, просто зашла по дороге домой… — Однако на улице так холодно, что пар изо рта идет, и делать в такую погоду даже небольшой крюк… Ринтаро искренне посочувствовал Саё. — За всё шесть тысяч иен.

— Как-то слишком дешево, даже для последней распродажи… — Акиба с удивлением смотрит на Ринтаро.

— Это со скидкой. Больше снизить цену не могу. Это шедевры.

— Нацуки, ты в своем репертуаре! — Акиба со смехом достает из кошелька банкноты, берет со стола шарф и перчатки и, вешая сумку на плечо, добавляет: — Так ты приходи завтра в школу… — и покидает магазин со своей неизменной бодрой улыбкой…

В магазине становится очень тихо, и Ринтаро вдруг замечает, что дверная решетка окрасилась алым в лучах заката.

В печке закончился керосин, и она протестующе гудит. Пора подниматься наверх и готовить ужин. Когда был жив дед, ужин всегда готовил Ринтаро, так что это будет несложно. Однако он не делает даже попытки встать, а неподвижно сидит, глядя на дверь.

Солнце заходит, печка погасла, в магазине становится все холоднее, но Ринтаро продолжает сидеть…

Глава 1
Первый Лабиринт. Тюремщик

В одном из переулков в старой части города затерялся крошечный магазинчик «Книжная лавка Нацуки». У него довольно своеобразная планировка: сразу от входа и до задней стены тянется узкий проход, по обе его стороны, от пола до потолка, громоздятся книжные стеллажи, словно возвышаясь над проходом. С потолка свисает старинная лампа, ее мягкий свет отражается от полированного пола. В центре прохода — небольшой столик с кассой для расчетов с покупателями и круглая табуретка, другой мебели нет. В конце прохода — тупик, стена из гипсокартона, обитая досками, но посетителю, входящему в лавку с освещенной солнцем улицы, может показаться, что темный проход, стиснутый книжными стеллажами, уходит в черную бесконечность. Облик деда, читающего книгу за столиком посередине прохода, напоминает изысканный европейский портрет маслом. Страницы открытой книги освещает маленькая настольная лампа. Фигура деда окутана смутной тенью. Таким запомнил его Ринтаро.

«В книгах — великая сила», — любил повторять дед. Обычно он был неразговорчив. Но когда речь заходила о книгах, голос его наполнялся неожиданной страстью, и без того узкие глаза превращались просто в щелочки. «В книгах, переживших свое время, заключена огромная сила. Если ты прочитаешь много таких книг, то обретешь надежных друзей».

Ринтаро снова обвел взглядом полки с книгами.

В «Книжной лавке Нацуки» нет модных бестселлеров, манги или журналов. Некоторые посетители не раз осторожно и озабоченно замечали, что в нынешние времена, когда книги так плохо продаются, магазинчик не выживет, но дед лишь коротко благодарил за заботу — и даже не думал убирать с полки у самого входа полное собрание сочинений Ницше. Оставались стоять на своем месте и довольно потрепанные сборники стихов Элиота.

Этот созданный дедом мирок был своего рода пристанищем для замкнутого Ринтаро, в школе ему всегда было неуютно, а потому он усвоил привычку приходить сюда и читать запоем все, что попадалось под руку. Иными словами, дедов магазин был убежищем, где он мог скрыться от враждебного мира.

И вот через несколько дней ему придется расстаться с «Книжной лавкой Нацуки»…

— Это ужасно, дедушка… — пробормотал Ринтаро.

Но тут мелодично прозвенел серебряный колокольчик входной двери, и Ринтаро вернулся к действительности. Посетитель? Но ведь Ринтаро уже повесил табличку «Закрыто». Кто бы это мог быть? Солнце давно село, и за дверью чернела кромешная тьма. Казалось, Акиба только недавно ушел, однако, похоже, после его ухода прошло немало времени, а Ринтаро даже и не заметил…

Решив, что звонок ему почудился, Ринтаро снова уставился на полки с книгами.

— Какое мрачное место…

Ринтаро вздрогнул и оглянулся на дверь. Однако там никого не было.

— Экая жалость, такая прекрасная коллекция книг — и в таком мрачном месте. Они словно выцвели тут у вас.

Голос доносился откуда-то из глубины магазина. Ринтаро резко обернулся — нет, никого… только кот. Полосатый кот. Рыжий в коричневую полоску, довольно мощного телосложения. Такая порода называется табби. Причем полосы у кота идут только вдоль спины, от головы до хвоста, а живот и лапы совершенно белые. Просто огромный котяра. В полумраке отчетливо видны лишь глаза — глубокого нефритового цвета. И эти сияющие нефритовые глаза смотрят прямо на Ринтаро!

Кот грациозно повел хвостом.

— Кот?!

— Ну, кот, — ответил кот. — Ты что-то имеешь против?

«Говорящий кот! В этом нет сомнения», — подумал потрясенный Ринтаро. Он попытался взять себя в руки — зажмурилcя, сосчитал до трех — и снова открыл глаза.

Кот пошевелил длинными усами.

— Эй, парень, что у тебя с глазами? — осведомился он.

Языкастый… в выражениях не стесняется.

— Э-э-э… я… — промямлил Ринтаро. — Да, зрение у меня неважное… но я действительно вижу перед собой говорящего кота? Я не ошибся?

Кот лениво кивнул.

— Именно так. Меня зовут Тигр. Порода — табби. Еще нас называют чайными тиграми^[4].

Зрелище было просто умопомрачительное: рыжий кот посреди магазина рассказывает о себе. Однако Ринтаро тоже не ударил в грязь лицом и вежливо представился:

— А я — Ринтаро. Ринтаро Нацуки.

— Я знаю, — сказал кот. — Младшее поколение «Книжной лавки Нацуки». Новый хозяин.

— Новый хозяин? — озадаченно переспросил Ринтаро. — Прошу меня извинить, но я всего лишь хикикомори…^[5] Вот дедушка — тот действительно разбирался в книгах, но его больше нет.

— Это не важно, — ответил кот. — У меня есть дельце именно к тебе. — Он посмотрел на Ринтаро прищуренными глазами. — Мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь?

— Да, твоя помощь. Дело в том, что один человек держит в заточении книги.

— Книги?

— Ты что, попугай? Перестань повторять за мной!

Ринтаро дернулся, как от пощечины, но кот и внимания не обратил.

— Эти книги необходимо спасти. И ты мне в этом поможешь, — непреклонно заявил кот.

Нефритовые глаза ярко вспыхнули.

Ринтаро молча смотрел на рыжего табби, потом медленно поднял руку и поправил очки. Он всегда так делал, когда о чем-то раздумывал.

«Наверное, я переутомился, — подумал Ринтаро; он прикрыл глаза, не отнимая руки от оправы очков. — Ну конечно же, я устал: стресс от смерти дедушки, напряжение последних дней, похороны и все такое… разумеется, все это выбило меня из колеи. Наверное, я просто заснул и вижу сон».

Убедив себя в этом, Ринтаро открыл глаза — но нет, рыжий кот никуда не делся: сидит, как сидел.

«Да что же это такое?.. Я слишком долго смотрел на полки с книгами… ничего не читал… Да, а куда я мог положить „Кандида“? Я ведь только начал его читать?..»

Мысли совсем смешались в голове Ринтаро.

— Эй, ты меня слышишь? Хозяин!

Резкий тон кота вывел Ринтаро из забытья.

— Повторяю еще раз. Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти книги.

— Я… моя… — Ринтаро мучительно подбирал слова. — Извините, но вряд ли я могу вам помочь. Я всего-навсего школьник, к тому же хикикомори.

Ринтаро изо всех сил старался быть искренним, кот просто вынуждал быть искренним.

— Нет проблем. Я знал, что ты жалкий и ни к чему не пригодный хикикомори, но я все равно обратился к тебе, — ядовито заметил кот.

— Если знал, зачем просишь? Есть сотни тысяч других людей, которые справятся лучше меня.

— Ну, это и так понятно.

— К тому же у меня умер дедушка, и я очень расстроен.

— И это мне прекрасно известно.

— Тогда — зачем?

— Но ты же любишь книги?

Бархатный голос кота непостижимым образом погасил все протесты Ринтаро. Тон был очень мягкий, но непререкаемый. Ринтаро не понимал, чего от него хочет кот, однако не мог противиться напору его слов.

Нефритовые глаза кота смотрели прямо в глаза Ринтаро.

— Ну да… конечно люблю.

— Если любишь, тогда что тебя останавливает?

Кот просто-таки излучал уверенность — в отличие от Ринтаро.

Ринтаро снова поправил оправу очков. Он изо всех сил пытался уяснить смысл происходящего, но логика ускользала от него. Он решительно ничего не понимал.

— Суть всегда сложно понять, — заметил кот, словно прочитав мысли Ринтаро. — Большинство людей не видят очевидных истин. Они видят только то, что у них под носом. И вообще: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

— Потрясающе! — воскликнул Ринтаро. — «Маленький принц»! Никогда не думал, что коты цитируют Сент-Экзюпери.

— Тебе же нравится Сент-Экзюпери?

— Это один из моих самых любимых писателей! — Ринтаро показал на ближайшую полку с книгами. — Но я считаю, что «Ночной полет» — это лучшая его книга, хотя «Южный почтовый» тоже захватывает.

— Отлично! — усмехнулся кот.

Ринтаро вдруг охватила ностальгическая грусть. Кот чем-то напоминал ему дедушку, хотя дедушка не был таким разговорчивым.

— Так ты мне поможешь?

Ринтаро пожал плечами:

— Я могу отказаться?

— Можешь, — ответил кот, — но я буду очень разочарован.

Ринтаро скривил рот. Этот кот сваливается на его голову просто из ниоткуда, просит о помощи — и еще заявляет, что отказ его сильно разочарует… Все это выходит за рамки разумного, но все же в этом коте есть нечто такое… что трогает душу. Наверное, в самом деле он чем-то похож на дедушку.

— Что я должен делать?

— Следуй за мной.

— Куда?

— Пошли!

Кот стремительно развернулся и, бесшумно ступая, направился не к входной двери, а во тьму, сгущавшуюся в конце прохода между книжными стеллажами. Ринтаро неуверенно двинулся следом. Но у него тотчас же закружилась голова.

Длинный узкий проход между стеллажами в «Книжной лавке Нацуки» упирался в стену — ведь это был крошечный книжный магазинчик, в котором продавались старые книги. Собственно, проход должен был упираться в стену, сейчас же стены там не было, и проход стал поистине бесконечным. Зажатый между высокими, набитыми книгами стеллажами, он все тянулся и тянулся вперед, на потолке горели бесчисленные старомодные лампы, уходя куда-то вдаль, в невидимый конец коридора. Пока они шли, Ринтаро заметил на полках незнакомые книги, которых он прежде не видел. Многие были совсем диковинные, не похожие на современные, среди них попадались уже пожелтевшие от времени японские свитки, а также рукописные и ксилографические книги. Встречались даже роскошные фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением. Потрясенный этим великолепием, Ринтаро пробормотал что-то нечленораздельное.

Кот обернулся.

— Что, страшно? Если хочешь сбежать, то лучше сделать это сейчас.

— Нет, я просто удивлен… И когда это дед успел приобрести все эти книги? — Ринтаро поежился, посмотрев на темнеющий далеко вдали конец прохода, затем перевел взгляд на кота, путавшегося у него под ногами. — Раз у нас столько книг, я бы пожил здесь еще немножко. Пожалуй, попрошу тетушку отложить переезд.

— Да… с чувством юмора у тебя не очень, хотя мыслишь ты верно. На свете много бессмысленностей, абсурда… выжить в этом мире боли и страданий помогает не логика и даже не сила. А юмор.

Выдав эту тираду с глубокомысленным пафосом древнего философа, кот снова тихо двинулся вперед по проходу.

— Не отставай, хозяин.

Ринтаро послушно поплелся вслед за котом.

Теперь на стеллажах стояли сплошь незнакомые книги — толстые и солидные.

Ринтаро с котом брели по подсвечиваемому каким-то мертвенным, голубоватым свечением проходу. Неожиданно все вокруг озарилось ярким светом. Ринтаро огляделся. В небе висело солнце, под ветерком раскачивались деревья.

Когда белое свечение совсем погасло, глазам Ринтаро предстал идиллический пейзаж. Под ногами была дорожка, вымощенная каменными плитками, над головой на ветру колыхались ветви шелковых акаций. Камни дорожки весело искрились под солнцем. Через листву пробивались солнечные лучи. А за ними… Ринтаро даже прищурился, чтобы получше рассмотреть окрестности.

— Что это? Ворота?

Прямо перед ним виднелась двускатная крыша ворот-якуимон^[6]. Крышу покрывала великолепная черепица. К воротам вела небольшая лестница в несколько ступенек. Огромные деревянные двери были отполированы до блеска. Почему-то все это великолепие действовало угнетающе.

На дверной табличке не было имени. Вспышки солнца, пробивавшиеся сквозь листву, мерцали ослепительными бликами и были похожи на танцующие капли воды. В обе стороны от якуимон тянулась безупречно крепкая, бесконечно длинная желто-коричневая стена. Перед входом — каменные плиты, ни единого опавшего листочка не оскверняло их идеальную чистоту. Вокруг ни души.

— Ну вот мы и прибыли! — сказал кот. — Нам сюда.

— Так это здесь находятся книги?

— Здесь их держат в неволе. В тюрьме.

Ринтаро еще раз обвел взглядом великолепные ворота и густые кроны шелковых акаций. Их мощные ветви были усыпаны пушистыми цветами. Сейчас ведь декабрь, очень странно, что акация цветет в декабре… Однако все, что происходило с Ринтаро в последнее время, тоже попахивало безумием. Если воспринимать действительность в этом ракурсе, вряд ли стоит зацикливаться на цветах акации, а значит, остается принять все как есть.

— Какой огромный дом! Одни ворота размером с наш магазин!

— Да ладно тебе. Это только видимость. За этими воротами — сплошное ничтожество и убожество, такое нередко случается в мире.

— Ну, не скажи… у нас очень неказистый дом, так что я лично не отказался хотя бы от ворот…

— Хватит ныть, сейчас не время… Если мы не освободим книги, то навсегда застрянем в этом Лабиринте.

От такого известия Ринтаро онемел.

— Но ты ничего мне про это не говорил!

— Если б сказал, ты навряд ли пошел бы со мной. Иногда неведение предпочтительнее.

— Но это нечестно!

— Нечестно? Ты сидел в своей лавке с таким разнесчастным видом, что я решил: тебе нечего терять! — нагло заявил кот.

Ринтаро чуть не задохнулся от возмущения. Он уставился в голубое небо, пытаясь найти приличествующие случаю слова.

— Я никогда не издеваюсь над животными… — Он поправил очки. — Но сейчас мне хочется взять тебя за шкирку и задать хорошую трепку!

— Великолепно! — хладнокровно заметил кот и стал подниматься по лестнице. — Какой боевой дух! Ты просто в прекрасной форме.

Он успел уже добраться до ворот, когда Ринтаро очнулся и поспешил следом.

— Кстати, что будет, если мы тут застрянем?

— Ну… возможно, придется вечно ходить вдоль этой стены… впрочем, не знаю, я никогда не попадал в такое положение.

— Кошмар. Мне все это не нравится.

Ринтаро остановился перед массивной деревянной дверью.

— А что должен делать я?

— Поговорить с хозяином дома.

— И все?

— Ну, если ты сможешь его уломать, считай, дело сделано.

— И только? — Ринтаро удивленно поднял брови.

— У меня для тебя есть еще одно поручение, — раздувшись от важности, объявил кот. — Ты должен нажать на звонок. Будь так любезен…

Ринтаро послушно сделал то, о чем просил кот.

Из небольшой двери сбоку от ворот на звонок вышла красивая женщина в очень простом кимоно цвета индиго.

Судя по ее невозмутимым манерам, дама была уже немолода, хотя невозможно было точно определить, сколько ей лет. Она не выказала ровным счетом никаких эмоций, взгляд ее был совершенно бесстрастным. Волосы убраны в пучок марумагэ^[7], из которого торчала красная заколка кандзаси, кожа отсвечивала фарфоровой белизной, отчего женщина казалась похожей на изысканную японскую куклу.

Ринтаро просто утратил дар речи.

— Чего изволят гости? — ровным голосом осведомилась женщина. — Чем могу помочь?

Вместо Ринтаро, так и застывшего в оцепенении, ответил кот:

— Мы бы хотели встретиться с вашим супругом.

Женщина перевела безжизненный взгляд на кота.

Ринтаро прошиб холодный пот, а женщина невозмутимо ответила коту:

— Мой муж очень занят. Вы изволили явиться столь неожиданно…

— Но у нас очень важное дело! — бесцеремонно парировал кот. — И к тому же весьма срочное, так что просим проводить нас к нему.

— К мужу каждый день приезжают важные персоны, и все со срочными делами. Он всегда очень занят. Читает лекции, выступает на телевидении, все его время расписано по минутам… он не может принимать случайных посетителей. Прошу вас, приходите в другой день.

— Нет, так не пойдет. У нас не будет другого шанса.

Тон кота был абсолютно непререкаемым, и женщина в замешательстве помедлила. Кот не преминул воспользоваться моментом.

— Этот юноша располагает чрезвычайно ценной информацией. Это касается книг. Уверен, ваш супруг переменит свое мнение, когда выслушает его.

Речь кота явно произвела впечатление. Женщина в кимоно постояла с минуту, молча обдумывая услышанное. Потом слегка поклонилась.

— Извольте подождать. — И скрылась в глубине дома.

Ринтаро в изумлении уставился на кота.

— Так у кого, ты сказал, чрезвычайно ценная информация?

— Хватит придираться к мелочам. Мы обманем обманщика, используем его же тактику, если угодно. Как говорится, вор у вора… Ну а о чем говорить, сообразишь на месте, когда попадем в дом.

— Это… Это… — Ринтаро с трудом подбирал слова. — Так воодушевляет! — наконец заметил он с сарказмом.

Но тут появилась женщина и с поклоном произнесла тем же бесцветным тоном:

— Проходите, пожалуйста.

За воротами стоял огромный особняк, таких Ринтаро отродясь не видел. Они прошли по аккуратным камням дорожки, через решетчатую дверь и сняли обувь в прихожей. За прихожей последовал коридор с полированным полом белого дерева, из коридора был выход на энгаву^[8], опоясывающую дом. Крытая галерея соединила залитую солнцем энгаву с соседним домом.

Из галереи открывался вид на обширный сад в японском стиле, в листве деревьев пели соловьи, пышно цвели аккуратно подстриженные азалии — и тоже не в свой сезон.

— Ты, кажется, говорил, что только ворота роскошные, а за ними — сплошное ничтожество и убожество? Или мне послышалось?

— Это была аллегория. Хватит цепляться к словам. Побереги силы.

Ринтаро с котом яростно препирались шепотом всю дорогу до дома, женщина же не проронила ни слова. Пока они шли, вид все время менялся. То, что вначале казалось им домом в японском стиле, претерпевало разительные изменения. Галерея с полом из белого дерева превратилась в мраморную лестницу, а обширный сад, в котором они любовались изумительными горбатыми мостиками в китайском стиле, стал мраморным европейским дворцом, украшенным великолепными фонтанами и беломраморными статуями обнаженных женщин. А прямо перед ними, за японской ширмой с искусным изображением бамбуковой рощи, виднелась гостиная с сияющими люстрами, канделябрами и яркими вазами на маленьких столиках в стиле ар-деко.

— Что-то у меня голова разболелась, — пожаловался Ринтаро.

— И у меня, — впервые согласился с ним кот.

— Собрали тут что попало со всего света и выставили все вперемешку, — не унимался Ринтаро.

— Это только кажется, что сосуд полон, на самом деле он пуст, — глубокомысленно изрек кот в дзенской манере. — В этом нет философской глубины и вкуса. И не важно, что это может казаться прекрасным и даже роскошным. Как только ты снимешь крышку с сосуда и заглянешь внутрь, то увидишь там пустоту — одну пустоту. У них тут сплошное заимствование… Высшая степень невежества!

— Ну это ты чересчур, — заметил Ринтаро.

— Я говорю как есть. И такое в нынешнем мире — обычное дело, просто на каждом шагу, факт!

Шедшая впереди женщина деликатно прервала разглагольствования кота:

— Интерьер этого дома отражает богатый опыт моего мужа и его глубокое понимание замысла мастера. Видимо, для вас это не совсем доступно.

В первый момент Ринтаро подумал, что она иронизирует. Но женщина шла впереди, и лица ее было не разглядеть. Однако в самом ее тоне не было и намека на иронию.

В воздухе ощущалась некоторая напряженность, однако троица продолжала идти вперед.

Коридоры, лестницы, галереи… и снова коридоры… казалось, им не будет конца. По дороге попадались изделия из слоновой кости, японские картины тушью, статуи Венеры соседствовали с японскими мечами, в их сочетании не было ровным счетом никакой логики. Путники постоянно меняли направление движения, сворачивая то влево, то вправо, и Ринтаро уже совершенно запутался и потерялся в этом хаосе. Женщина изредка оборачивалась и интересовалась, как они себя чувствуют, но Ринтаро и коту не оставалось ничего другого, как покорно следовать за ней.

— Если нам велят убираться вон, то я и дороги назад не найду, — пробормотал Ринтаро.

Кот поднял на него ясные глаза:

— Не нервничай, хозяин. Я вообще не уверен, что мы выберемся отсюда.

Кот, как всегда, не трудился выбирать слова.

Наконец путешествие подошло к концу.

Они прошли по коридору, застеленному красным ковром, и уткнулись в решетчатую фусума^[9].

Женщина легонько нажала на дверь ладонью, та послушно скользнула вбок.

Ринтаро заглянул внутрь зала — и буквально застыл от изумления. Это оказалось огромное помещение, где все было белого цвета — стены, пол, потолок. Сплошной белый цвет. Потолок высокий, как в школьном спортивном зале, а стены уходили куда-то вдаль… Ринтаро даже не мог толком оценить масштабы этого помещения. И все это белое пространство заполнено стеклянными витринами. Витрины были очень высокие, гораздо выше Ринтаро, и тянулись стройными рядами. Ринтаро насчитал рядов двадцать… Но ему было видно только начало этих рядов, конец же терялся вдали. Однако его поразило не столько количество этих витрин, сколько их содержимое. Каждая витрина была заставлена книгами. Точнее сказать, забита книгами. Ринтаро даже приблизительно не смог бы сказать, сколько тут этих гигантских книжных шкафов, и тем более сколько книг…

— С ума сойти… Просто невероятно, — бормотал он, бредя вдоль витрин с книгами.

Тут были книги самых разных эпох. И самых различных жанров: художественная литература, философия, поэзия, собрания писем, дневники… При этом все книги были просто новехонькие, без единого изъяна. Они были поистине великолепны!

— Никогда не видел такой потрясающей библиотеки! — сказал Ринтаро.

— Весьма польщен! — Голос донесся откуда-то из глубины помещения, из-за витрин с книгами.

Ринтаро пошел туда, откуда послышался голос, и, миновав с десяток витрин, наконец увидел высокого человека, который сидел на белом вращающемся стуле. Одежда на нем была такая же белоснежная, что и полированный пол под ногами. На коленях у него лежала раскрытая книга. Глаза его не отрывались от страницы. Витрины за его спиной были пустые — значит здесь конец этой гигантской библиотеки.

— Добро пожаловать в мой кабинет! — с легкой улыбкой произнес незнакомец.

Жесткий взгляд, замаскированный мягкой улыбкой, говорил о проницательности и недюжинном уме.

Ринтаро вспомнил, что женщина упоминала выступления на телевидении… Что ж, весьма подходящая внешность.

— Похоже, он очень умен… — прошептал Ринтаро.

— Как легко тебя запугать! Не дрейфь, хозяин! — прошипел кот.

Мужчина перевел взгляд с кота на Ринтаро.

— Так это у вас архиважная информация о книгах?

— Ну… это… — промямлил Ринтаро, и глаза мужчины холодно блеснули.

— Прошу меня простить, но я очень занят. И не могу тратить драгоценное время на пустой разговор с мальчишкой. Мало того что ты явился незваным, ты даже не потрудился поздороваться и представиться, стоишь как истукан и глазеешь на меня.

Ринтаро тут же встал как положено и вежливо поклонился:

— Пожалуйста, извините. Меня зовут Ринтаро Нацуки.

— Ладно… — Мужчина прищурил глаза. — Ну, выкладывай, что у тебя за информация. Если дело касается книг, я, пожалуй, послушаю.

Ринтаро молчал. Ему нечего было сказать, никакой жизненно важной информации не было изначально. Он метнул взгляд на кота. Белые усы того дрогнули и встали дыбом.

— Мы пришли освободить ваши книги, — сообщил Ринтаро.

Мужчина снова перевел взгляд на кота, еще сильнее прищурившись. В его взгляде появилось что-то угрожающее.

— Я, кажется, уже говорил, что очень занят. Выступления по радио, на телевидении, лекции, статьи… Ко всему этому нужно готовиться. Притом я стараюсь найти хотя бы несколько минут, чтобы просмотреть книги, которые присылают мне сюда со всех концов света. И у меня решительно нет времени выслушивать всякую чушь. — Мужчина вздохнул и демонстративно посмотрел на часы. — Я уже убил на вас несколько драгоценных минут. Если у вас все, прошу покинуть мой дом.

— Но мы еще не закончили, — упрямо возразил кот.

Мужчина кинул на него злобный взгляд.

— Я же сказал: убирайтесь! Я должен прочитать сто книг, это моя норма. А я пока прочел всего шестьдесят пять. Проваливайте.

— Сто книг?! — невольно вырвалось у Ринтаро. — Это за год?

— Нет, за месяц. — Мужчина демонстративно перелистнул страницу лежавшей у него на коленях книги. — И поэтому я очень занят. Я допустил вас сюда только лишь потому, что полагал, вы расскажете что-нибудь полезное. Но я ошибся. Если вы и дальше намерены отнимать у меня время, мне придется выдворить вас силой. Правда, я не уверен, что вы найдете дорогу обратно, но это меня не касается.

В последней фразе прозвучали стальные нотки.

Воцарившуюся тишину нарушал лишь шелест перелистываемых страниц. Кот вперил яростный взгляд в мужчину, но тот даже не пошевелился. Он смотрел в книгу и, казалось, совершенно забыл о посетителях.

Говорить было больше не о чем. Но тут взгляд Ринтаро случайно упал на ближайшую витрину с книгами. Да, книг действительно много, и они весьма разнообразны, только вот расставлены как попало. К тому же витрины забиты не только книгами, но и журналами, картами, словарями… Все это нагромождено без всякой системы, не по алфавиту, не по отраслям знаний… В «Книжной лавке Нацуки» тоже было много книг, но дед хранил их по своей особой системе. Здесь же царил полный хаос. Хотя на первый взгляд все было в идеальном порядке.

Перевернулась еще одна страница…

— А вы всего Ницше читали? — спросил вдруг Ринтаро. Он смотрел на стеллаж с книгами прямо за спиной у мужчины. За стеклом красовалось собрание сочинений Ницше, включая знаменитый роман «Так говорил Заратустра» и письма. — Мне тоже нравится Ницше, — добавил он.

— Многие говорят, что им нравится Ницше, — и таких в мире миллионы, — отозвался мужчина, не отрывая глаз от книги, — но очень мало людей, кто его действительно читал. В лучшем случае люди помнят цитаты или упрощенный пересказ. Ты, верно, из их числа.

— «Ученые, которые только и делают, что листают книги… в итоге теряют способность мыслить. Они не могут думать, когда не листают книги». Так говорил Ницше, — выпалил Ринтаро.

Мужчина медленно оторвал глаза от книги и посмотрел на Ринтаро.

— Ницше писал нелицеприятные вещи, — добавил Ринтаро, — за это я и люблю его.

Мужчина молча изучал мальчика. На его лице не дрогнул ни один мускул. Во взгляде читалось холодное презрение, однако где-то в глубине глаз вдруг зажглась искорка интереса. Наконец он закрыл книгу.

— Ладно. Уделю тебе пару минут.

Обстановка слегка разрядилась. Кот с изумлением взглянул на Ринтаро, но тому сейчас было не до кота. Человек в белом смотрел на него таким тяжелым взглядом, что Ринтаро едва сдерживал желание сбежать, а потому заговорил с еще большим жаром:

— Я пришел к вам потому, что мне сказали, будто вы держите книги взаперти.

— Не стоит верить слухам. Вот, убедись сам. Я их просто читаю. А потом храню здесь один экземпляр каждой из них. Бережно храню.

— Уже прочитанные книги? То есть вы прочитали все книги в вашей библиотеке?

— Ну разумеется. — Мужчина повел рукой, мол, смотри сам. — Здесь — от входа и до того места, где мы с тобой сейчас находимся, — пятьдесят семь тысяч шестьсот двадцать книг. И я все это прочел.

— Пятьдесят семь тысяч… — Ринтаро даже не смог закончить фразу.

Глядя на мальчика, буквально утратившего дар речи, мужчина усмехнулся уголками губ.

— Тут нет ничего сверхъестественного. Интеллектуальные лидеры, такие как я, постоянно читают — мы поглощаем огромное количество книг. Это для нас жизненно важно — все время совершенствовать знания, быть в тренде новых философских течений… знать все новинки. Книги — наши друзья и соратники, так можно сказать. Это они сделали меня успешным и знаменитым. А потому мне странно слышать ваши нелепые обвинения.

Он вытянул длинные ноги и снова посмотрел на Ринтаро. От него веяло такой самоуверенностью и гордостью, что волна энергии едва не сбила Ринтаро с ног. Однако он устоял, испытывая странное смущение и растерянность.

— Но тогда почему… вы храните их… вот так?

Все стеклянные дверцы витрин были плотно закрыты, на ручках висели замки.

Ринтаро поначалу толком не понял фразу кота насчет того, что «книги держат здесь взаперти», однако дверцы и впрямь были наглухо заперты.

— Так книги не хранят. Это красиво, но книги задыхаются от несвободы. Это противоестественно их природе — вот как это называется.

Мужчина нахмурился.

— Я дорожу своими книгами. Я люблю их. Что тут противоестественного — держать под замком свое сокровище?

— Тогда это не книги… а музейные экспонаты. Вы заперли их на ключ. Даже сами не можете до них добраться.

— А зачем мне до них добираться? Я ведь уже прочитал их!

Теперь Ринтаро пришел черед удивляться.

— Но ведь одного раза мало! Вам никогда не хочется перечитать?..

— Перечитать? Ты совсем идиот?

Эхо отразилось от стен зала. Мужчина показал пальцем на стеклянную дверцу:

— Ты не слышал, что я тебе говорил? Я очень занят, страшно занят, потому что каждый день читаю новые книги. Мне уже трудно выполнять свою месячную норму. И у меня нет времени возвращаться к прочитанному.

— Стало быть, вы никогда не перечитываете книги?

— Разумеется, нет.

Ринтаро стоял с ошеломленным видом. Мужчина покачал головой.

— Я могу объяснить твою глупость юным возрастом. Иначе от бессмысленности разговора с тобой можно просто рехнуться, с меня хватило и трех минут. В мире горы книг. Их писали в течение всех прошедших веков и продолжают писать в наше время. Перечитывать каждую по несколько раз… да на это просто жизни не хватит. — Эхо его слов металось по огромному залу, отражаясь от стен. Голова у Ринтаро закружилась и стала легкая-легкая. — В мире миллионы людей — тех, кого мы называем читателями. Но таким, как я, приходится читать гораздо больше, нежели обычным смертным. Человек, который прочел двадцать тысяч книг, намного ценнее того, кто прочел только тысячу… и к чему мне дважды читать одну и ту же книгу, когда меня ждут тысячи новых? Смехотворно! Пустая трата времени.

Мужчина снова прищурился. Его глаза вспыхнули холодным светом. Его уверенность в собственной правоте отдавала безумием. Ринтаро не нашелся что возразить. У него просто не было слов.

Хотя в словах владельца книг прослеживалась логика. Мрачные слова-кирпичики складывались в прочную стену, в которой не оставалось ни единого зазора. И мужчина гордился этим.

«В книгах — великая сила. Так говорил дедушка. А теперь и этот мужчина сказал, что именно книги сделали его великим; похоже, оба они имели в виду одно и то же».

Ринтаро привычным жестом поправил на носу очки. Да, одно и то же, но… Но была тут маленькая разница. Что-то в словах хозяина книг не сходилось. Вот дедушка ответил бы на вопросы Ринтаро спокойно и доброжелательно.

— Я очень занят! — повторил мужчина. Он повернулся на вращающемся стуле спиной к Ринтаро и коту, снова положил на колени книгу и жестом указал на дверь:

— Убирайтесь.

Ринтаро не ответил. Кот тоже скорбно молчал. Мужчина молча листал страницы книги, утратив к посетителям всякий интерес.

Тут послышался какой-то громкий шелестящий звук. Свист. Это сама по себе отъехала в сторону створка скользящей белой двери. За ней не было ни души — только глубокая, кромешная тьма. Некому было их проводить. Ринтаро зябко поежился.

— Ты вот о чем подумай, хозяин, — прошептал кот. — Это серьезный противник, и в его словах есть правда.

— Правда?

— Да. Лабиринтом управляет сила правды. Не важно, насколько она искажена, но если ты поверишь в нее, то она возрастет во сто крат и так просто не сдастся. Только не вся правда — на самом деле правда. — Кот сделал осторожный шажок в темноту. — В его рассуждениях есть уязвимое место. Он очень ловко нагромождает слова, но не все, что он говорит, истинно. В чем-то он лжет.

Внезапно в воздухе почувствовалось движение, и Ринтаро оглянулся на дверь. Откуда-то сзади, из тьмы, подул ветер. Вернее, ветер дул по направлению к тьме непонятно откуда, медленно-медленно, словно всасывая в себя Ринтаро с котом, постепенно, уверенно набирая силу. Куда дует этот ветер? Этот Вихрь пустоты? Струйка холодного пота потекла по спине Ринтаро.

Мальчик оглянулся на мужчину. Тот как ни в чем не бывало листал страницы, увлеченный чтением. Похоже, скоро он закончит читать, это толстая книга, но осталось совсем немного. И тогда она тоже станет украшением этой беспорядочной библиотеки, хаотичного нагромождения книг, встанет на отведенное ей место в сверкающем стеклянном шкафчике-витрине. Замок закроется. И больше никто никогда не возьмет ее в руки…

Да… Кот прав. Это и в самом деле темница, тюрьма, где заперты книги.

Ветер уже завывал, и кот попытался что-то сказать, но Ринтаро не ответил ему, все его внимание было сосредоточено на книгах. Он обернулся и посмотрел на мужчину.

— Да, все-таки вы солгали… — Он произнес это едва слышно. Но плечи мужчины дрогнули. — Вы сказали неправду, я это точно знаю. — На сей раз его голос прозвучал уверенней, и мужчина, медленно повернувшись на стуле, посмотрел на Ринтаро. — Вы нас обманули. Вы сказали, что любите книги. Но ведь это неправда.

— Занятно… — Мужчина отреагировал чересчур быстро. — Ты! Сопляк! Как ты смеешь оскорблять старших! Забирай своего мерзкого кота и катитесь отсюда!

— Да, вы не любите книги! — повторил Ринтаро в ответ на эту тираду. — Он выпрямился и посмотрел мужчине прямо в глаза. Тот вздрогнул и заметно занервничал.

— На каком основании?..

— Оглянитесь вокруг — и сами все поймете.

Голос Ринтаро прозвучал очень уверенно — гораздо уверенней, чем он надеялся. Он даже сам себе удивился. Он уже не задумывался над словами, они рождались сами собой.

— Да, здесь огромное количество книг, согласен. Это большая редкость — такое богатое собрание, столько разных книг в одном месте. Здесь есть даже старинные книги, которым просто цены нет, в наше время их найти невозможно. Но и только. На этом все достоинства вашей библиотеки заканчиваются.

— В каком смысле?

— Ну, возьмем, к примеру, десятитомник Александра Дюма. — Ринтаро показал на полку, где стояло красиво оформленное десятитомное издание. Золотые буквы ярко выделялись на белом фоне переплетов. Лучшие произведения Дюма, переведенные на японский язык и запертые в витрине. — Редко можно увидеть такое полное собрание сочинений. Но такое впечатление, что книги никто никогда даже не открывал. Все тома просто в идеальном состоянии. Посмотрите, какие они огромные. Даже если читать их очень аккуратно, все равно останутся заломы. Но книги просто новехонькие, словно их только что привезли из типографии.

— Книги — мое сокровище. Я читаю их очень бережно, по одной, а потом ставлю в витрину. Я получаю от этого истинное наслаждение.

— Тогда где одиннадцатый том? В японском издании должно быть одиннадцать томов. Здесь отсутствует последняя часть.

Мужчина сидел как громом пораженный. Ринтаро даже не взглянул на него и перешел к полке справа.

— А вот тут у вас «Жан-Кристоф» Ромена Роллана. Есть первый и третий тома, но второй отсутствует. А что у вас с «Хрониками Нарнии»? Где «Конь и его мальчик»? Вы говорите, что книги — это ваше сокровище. Но вы небрежно храните их, все делаете спустя рукава. На первый взгляд у вас идеальный порядок, но если присмотреться — полная неразбериха! — Ринтаро отчеканил это ровным тоном, без всяких эмоций и посмотрел на потолок. Пока он говорил, чудовищный вихрь превратился в легкий ветерок. — Эти витрины не для хранения ваших любимых книг… Они для того, чтобы выставлять их напоказ, как трофеи. Чтобы бахвалиться и кичиться сокровищами, которые вы сумели заполучить в свои руки. И весь этот зал — просто показуха. — Ринтаро помолчал и задумчиво добавил: — Люди, которые действительно любят книги, так себя не ведут. Они иначе обращаются с любимыми книгами.

Ринтаро представил себе дедушку, с улыбкой перелистывавшего страницы книги. Дед вновь и вновь перечитывал свои любимые книги — до тех пор, пока они не начинали рассыпаться в руках.

Он очень любил свои книги, но никогда не рассматривал их как предмет интерьера. Дед создавал не модную выставку, а настоящую книжную лавку, где люди могли купить понравившуюся книгу — пусть очень старую. Благодаря этому и сам Ринтаро смог прочесть много книг.

Он повторил фразу, которую часто произносил дед. Ринтаро крепко запомнил ее:

— Много читать — хорошо. Только нужно все правильно понимать.

Мужчина в белом костюме снова вздрогнул, но ничего не сказал. Повисла тишина. Воспоминания нахлынули на Ринтаро, и он добавил:

— В книгах заключена великая сила. Но это их сила, а не ваша.

Ринтаро частенько прогуливал школу и целыми днями торчал в книжной лавке деда, лихорадочно роясь на полках. Пытаясь отрешиться от ненавистной школьной реальности, он погружался в чтение. В мир слов. И в конце концов утратил всякий интерес к окружающему. Обычно немногословный дед выговаривал внуку: «Говорят, чем больше читаешь, тем больше познаешь мир, но это не так. Сколько бы знаний ты ни вбивал себе в голову, это будет просто мусор, если ты не будешь думать своей головой и ходить по земле своими ногами».

Ринтаро тогда не понимал деда и скептически пожимал плечами, но дед настойчиво продолжал: «Книги не могут заменить жизнь. Те, кто разучился ходить своими ногами и думать своей головой, подобны энциклопедии, набитой информацией. Пока кто-то ее не откроет, она бесполезна… Ты хочешь стать ходячей энциклопедией?»

Ринтаро не помнит, что́ он тогда ответил дедушке. Но после того разговора снова стал ходить в школу. Однако его все время тянуло обратно, хотелось полностью погрузиться в мир книг. Дед, прихлебывая из чашки чай, повторял: «Это очень похвально — читать книги. Но потом нужно выходить к людям». Только теперь Ринтаро понял, что это была довольно неуклюжая попытка деда наставить внука на путь истинный.

— Но всего, о чем мечтал, я достиг благодаря именно коллекционированию книг… — Возразил мужчина в белом костюме. — Чем больше у тебя книг, тем больше власти и силы. Это благодаря книгам я добился успеха. И стал тем, кто я есть.

— Так вот для чего вы держите их под замком! Чтобы доказать, что их сила — ваша сила!

— Что ты несешь?

— Вообразили себя великим? Хотите всем показать, сколько книг прочитали? И для этого устроили здесь шоурум!

— Заткнись! — взорвался мужчина. Он уже не делал вид, что читает книгу, расслабленно положив ногу на ногу. Он сверлил злобным взглядом Ринтаро: — Что ты, сосунок, понимаешь в жизни? — На лбу у него выступили капельки пота. — Как ты думаешь, кого больше ценят и уважают: того, кто десять раз прочитал одну книгу, или того, кто прочел десять разных книг? Ответ очевиден: чем больше книг ты прочел, тем больше к тебе уважение. Обществу нравятся начитанные люди, разве я не прав?

— Я не могу сказать, правы вы или нет. Я вообще о другом — не о том, кого больше уважают в обществе…

— И о чем же?

— О том, что вы не любите книги. Вы любите только себя. И — я уже повторяюсь — люди, которые искренне любят книги, не так обращаются с ними.

Снова повисла мертвая тишина. Мужчина словно окаменел. Он продолжал сидеть молча, положив руку на книгу, но весь его напор куда-то испарился, он словно внезапно усох, даже стал меньше ростом.

Слабый ветерок совсем стих — и воздух застыл. Ринтаро оглянулся на дверь. Она была плотно закрыта.

— А ты… — Мужчина хотел что-то сказать, но осекся, пытаясь найти нужные слова. Наконец он сумел сформулировать мысль: — Ты любишь книги?

Ринтаро удивил не столько тон мужчины, сколько выражение его глаз. Прежде холодные и неприязненные, сейчас они светились. В них была странная задумчивость и пронзительное одиночество.

— Ты любишь книги? Любишь их безусловной любовью?

В этом коротком вопросе был скрыт глубокий подтекст, но Ринтаро понял, что имел в виду мужчина. И после некоторого раздумья твердо ответил:

— Да, я люблю книги. Безусловно.

— Я тоже их люблю.

На сей раз голос мужчины прозвучал мягко, стальные нотки исчезли, в голосе было воодушевление.

Тут Ринтаро снова услышал странный звук, похожий на недавний шелест ветра. Оглядевшись, он осознал, что в зале происходят грандиозные перемены. Стеклянные витрины, которыми так гордился мужчина, вдруг треснули и рассыпались на мелкие осколки. Совсем как песчаные замки на пляже.

И все книги разом птицами выпорхнули на волю — одна за другой. Как стая птиц.

— Я тоже люблю книги!

Мужчина засунул книгу, которую он читал, под мышку. И встал. В этот момент рассыпалась на осколки ближайшая к нему витрина — оттуда тоже вылетела стая книг. Все пространство заполнилось порхающими книгами. Ринтаро ошеломленно наблюдал за их полетом.

Мужчина в белом посмотрел на него:

— А ты — безжалостный мальчик…

— Я?.. — Ринтаро оторопел.

Мужчина предупреждающе поднял руку и посмотрел куда-то в сторону.

— Ты привела ко мне весьма непростых гостей. — До Ринтаро дошло, что мужчина обращается к женщине в кимоно, которая появилась снова, буквально из воздуха. Это была та самая дама, которая привела их сюда. Только тогда лицо у нее было безжизненное, как застывшая маска, сейчас же на губах играла легкая улыбка.

— Вам не нужны провожатые, — заметил мужчина. — Вы сами выберетесь отсюда.

Его голос заглушал шелест страниц летающих книг.

Когда последняя витрина рассыпалась в прах, комнату стал заполнять бледный свет, он отражался от бесчисленных белых страниц порхающих книг и наконец заполнил все пространство.

Мужчина взглянул на часы:

— Да… вы отняли у меня немало времени. Но я не жалею. Это были самые приятные минуты моей жизни. Я вам весьма признателен.

Он слегка улыбнулся, женщина подала ему белую шляпу.

— Ну что ж… прощайте!

Мужчина нахлобучил шляпу и повернулся к ним спиной. Женщина склонилась в поклоне. В этот момент полыхнула вспышка — и все озарилось ослепительным белым светом.

В семь часов утра следующего дня, после завтрака, Ринтаро уже стоял перед входом в книжную лавку. Он отпер дверь, включил в помещении свет и поднял жалюзи, впуская внутрь магазинчика утреннюю свежесть. Чистый морозный ветер с улицы очистил слегка затхлый воздух.

Ринтаро несколько раз махнул метлой по булыжникам дорожки перед входом, затем перьевой метелкой смел пыль с книжных полок.

Он делал все в точности так, как прежде дедушка. Эту сцену он наблюдал каждое утро, собираясь в школу, — и вот теперь ему впервые приходилось исполнять это самому. Да, он брал книги с полок, но ему никогда еще не доводилось наводить порядок в магазине.

В голове словно звучали два голоса: один — печальный, другой — веселый. «Что ты делаешь, зачем?» — вопрошал печальный. «Ты все правильно делаешь, молодец!» — уверял веселый. И оба они принадлежали Ринтаро.

Он и сам не понимал смысла того, что сейчас делает. Ринтаро задумчиво выдохнул белое облачко пара в прозрачный воздух, пронизанный лучами утреннего солнца. Мрачно посмотрел на книжные полки. И все же… Почему ему вдруг захотелось навести здесь порядок? Постепенно в его памяти стали всплывать удивительные приключения вчерашнего дня.

— Отличная работа, хозяин! — раздался сзади бархатный голос.

Кот! Пушистый полосатый кот! Он прохаживался вдоль полок, хитро посматривая на Ринтаро своими нефритовыми глазами:

— Что-то не так?

— Я не привык к комплиментам…

— Увы, — вздохнул кот. — Скромность — прекрасное качество, но не тогда, когда ее слишком много. Тогда она превращается в недостаток.

После этого загадочного комментария кот продолжил бесшумно расхаживать по магазинчику.

— Должен признать, — отметил он, — твоя речь произвела на меня впечатление. Благодаря ей мы смогли освободить книги и вернуться домой. Если бы не ты, хозяин, мы бы вряд ли выбрались из этой передряги. Так и бродили бы до сих пор по этому Лабиринту, точно тебе говорю! — Кот рассказывал о возможности их гибели самым обыденным тоном. А в глубине нефритовых глаз таилась усмешка. — Прекрасная работа, хозяин! — повторил он. — Первый Лабиринт пройден на «отлично»!

Ринтаро вздрогнул.

— Что-о? Первый? — после небольшой паузы, немного запинаясь, отозвался он.

— Не стоит так волноваться, — примирительно сказал кот.

Ринтаро в этот момент стоял в самом центре прохода, между полками. Кот легко просочился меж его ногами и направился к дальней стене.

— Минуточку! — воскликнул Ринтаро. — Что ты имеешь в виду… «Не стоит так волноваться»?

— Меня зовут Тигр! Потому что я рыжий полосатый кот породы табби. Запомни мое имя. — Кот со смешком оглянулся на Ринтаро. — Отличная работа, правда! Даже не ожидал от тебя. Ты был просто великолепен!

— Не надо делать из меня дурака.

В той стороне, куда ушел кот, проход внезапно растворился в белом свете, и Ринтаро оказался перед неприветливой дощатой стеной. После их приключения прошли уже целые сутки, однако Ринтаро все происшедшее по-прежнему казалось иллюзией. «Ты был просто великолепен!» — в ушах Ринтаро все еще звучал басовитый голос кота.

Ринтаро и впрямь не привык к тому, чтобы его хвалили. Он привык, что над ним частенько потешались — над его неуклюжестью, мрачностью и занудством, — поэтому от похвал кота Ринтаро стало не по себе. Чтобы обрести равновесие, он снова взялся за метелку для пыли.

Не успел он покончить с уборкой, как зазвенел дверной колокольчик. Ринтаро взглянул на дверь. В магазин нерешительно просунула голову девочка — та самая, что на днях принесла Ринтаро дневник контактов, председатель классного комитета Саё Юдзуки. Она была закутана в красный шарф. И удивленно смотрела на остолбеневшего Нацуки, сдвинув красивые брови.

— Чем это ты занимаешься?

— Я?… Э-э-э… А ты, Юдзуки-сан, с чем пожаловала с утра?

— У меня утренняя репетиция духового оркестра. — Юдзуки подняла руку с черным футляром для инструмента. — Шла мимо вашего магазинчика… смотрю, дверь открыта. А ведь книжная лавка уже не работает? Вот я и заглянула… И удивилась! — выпалила Юдзуки, не переступая порога и выдыхая белые облачка пара. — Если у тебя хватает сил с утра наводить в лавке чистоту, то, может, ты и в школу сегодня придешь?

— Ну… вряд ли.

— Никаких «вряд ли»! Раз есть время, нужно ходить в школу. Скоро ты собираешься переезжать, так что изволь посещать все оставшиеся занятия! Это очень скверно — прогуливать уроки.

— Да, но… — промямлил Ринтаро, глядя в посуровевшие глаза Саё.

— Я буду каждый день приносить тебе дневник контактов… Ты такой грустный. Я о тебе очень беспокоюсь!

Тут только Ринтаро вспомнил, что совсем забыл поблагодарить Саё за вчерашнее.

Но если ни с того ни с сего ляпнуть: «Благодарю за вчерашнее!», можно совсем смутить ее…

— Я сказала что-то не то?

— Да нет, я просто немного удивился… Вчера я был не слишком любезен с тобой, а вот сегодня ты специально заглянула ко мне… Спасибо тебе! Со мной столько хлопот…

— Все нормально. Это я вела себя не очень хорошо. Была не в духе.

— Почему?

Юдзуки помолчала, раздумывая.

— Да нет… Все нормально, — ответила она немного обиженным тоном. — Просто я беспокоюсь о тебе, Нацуки.

— Обо мне?! Ты беспокоишься обо мне?

— Ну да! Конечно же. — Саё бросила на Ринтаро сердитый взгляд. — У тебя умер дедушка, скоро переезд, это кошмар какой-то, вот я и забеспокоилась. Но мне вовсе не хотелось вести дурацкие разговоры с Акибой.

Ринтаро уже вообще перестал что-либо понимать. Ему-то казалось, что он раздражает Саё. Можно сколько угодно говорить о сочувствии и беспокойстве, на самом деле все это просто ради приличия, ну, так положено в обществе. Однако, похоже, он заблуждался.

Саё испуганно покосилась на вконец растерявшегося Ринтаро, а потом смущенно спросила:

— Слушай… Я правда так ужасно выглядела со стороны?

Ринтаро молчал. Но вовсе не потому, что не знал, что ответить. А потому, что он вдруг увидел, какие красивые у Саё глаза. Надо же, он впервые вот так запросто болтает с девчонкой, с которой столько лет жил по соседству!

— Ну что ты, все нормально, — промямлил он наконец.

— Нацуки, ты совсем не умеешь врать! — заметила Юдзуки. Она, как всегда, честно говорила то, что думает.

Ринтаро снова не нашел что ответить. И по привычке поправил очки. Повисла неловкая пауза.

— Э-э-э… там, у дедушки, был где-то чайный сервиз… — наконец сказал он, неопределенно махнув рукой в сторону стеллажей. — Если у тебя есть немножко времени… Может, выпьешь со мной чашечку чая?

Ринтаро судорожно вздохнул. Опять сморозил глупость…

Однако его дурацкое предложение неожиданно было принято с милой улыбкой.

— Ты что, решил пофлиртовать?

— Ну зачем так…

— Если ты решил таким образом отблагодарить меня за то, что я занесла дневник… то это не слишком щедро, — насмешливо ответила Саё, однако прошла вглубь магазина и уселась на круглую табуретку. — Но я ценю твою любезность.

— Ну вот и отлично! — Ринтаро с облегчением перевел дух.

— Мне «Даржилинга». И побольше сахара! — Мелодичный голосок Саё прозвенел, словно весенняя капель посреди зимы.

Глава 2
Второй Лабиринт. Расчленитель

Дед был для Ринтаро загадочной фигурой. Молчаливый и непонятный, он жил в каком-то ином мире — не в том, который был хорошо знаком Ринтаро. Дед ко всем относился ровно и доброжелательно.

Каждое утро он вставал в шесть часов, в шесть тридцать заканчивал завтрак на кухне и, приготовив себе и Ринтаро о-бэнто^[10], около семи открывал магазин.

Проветрив помещение, он поливал высаженные в ящичках у входа растения и провожал в школу внука, который шел туда с явной неохотой. Потом до вечера неподвижно сидел в окружении книг, дожидаясь, когда Ринтаро возвратится домой. Череда дней была подобна реке, что течет через вековую тайгу от начала времен. Ничего не менялось в этом потоке. Казалось, дед так и прожил всю свою жизнь в этой лавочке с книгами — с самого своего рождения, хотя в действительности все было не так.

Из деда слова было не вытянуть, но один постоянный клиент, с давних пор захаживавший к ним в лавку, рассказывал Ринтаро, что в свое время дед занимал довольно высокий пост в каком-то университете, но потом разочаровался в жизни и ушел.

Этот клиент — изысканный пожилой джентльмен с белоснежной бородкой и неизменным щегольским галстуком-боло — появлялся довольно редко и всегда покупал толстенные фолианты, в основном художественную литературу, часто на иностранных языках. Так вот, он утверждал, что когда-то работал вместе с дедом.

— Твой дедушка — замечательный человек, — говорил он, гладя мальчика по голове. В то время Ринтаро еще учился в средней школе. Дед отлучился по делам, и Ринтаро сидел в лавке один. — Он всегда старался решать самые сложные вопросы так, чтобы всем было хорошо. Он был готов просто в лепешку расшибиться ради этого. Прекрасный работник!

Беседуя с Ринтаро, он любовно гладил корешки великолепных книг в картонных футлярах и употреблял в разговоре с маленьким мальчиком изысканные обороты речи. Потом вдруг оборвал себя и тяжело вздохнул, глядя на полки с книгами:

— Но у него не хватило сил и терпения, он бросил все, устранился из общественной жизни и ушел со сцены.

Ринтаро не понял тогда, что такое «устраниться из общественной жизни» или «уйти со сцены». Все это совершенно не вязалось с образом деда.

На вопрос Ринтаро, а чего же, собственно, добивался дедушка, пожилой джентльмен ласково улыбнулся:

— В сущности, он проповедовал самые простые истины. Нельзя лгать. Нельзя издеваться над слабыми. Если кому-то плохо, нужно протянуть руку помощи…

Ринтаро невольно понурился. Старик снова улыбнулся, но на этот раз горько и вздохнул:

— Да, конечно, это обычные нормы жизни, но в нашем мире это перестало быть нормой. Все перевернулось с ног на голову. Люди искусно лгут, стремятся растоптать слабых, использовать тех, кому трудно… Мир словно сошел с ума. И никто не скажет: так нельзя, прекратите!

— А дедушка?

— Да, он говорил им: остановитесь! Так нельзя. Он бесконечно повторял это. Но, увы, ничего не менялось…

Старик аккуратно положил на кассу изящной рукой толстую книгу. Босуэлл, «Сэмюэл Джонсон», второй том.

— А третий том есть?

— Да, по левой стороне — подальше от центра. Вторая полка сверху. Кажется, рядом с Вольтером.

Джентльмен с улыбкой кивнул и достал книгу с полки.

— Тогда почему дедушка решил открыть книжную лавку? Потому что в университете дела шли неважно?

— Оно так, но не совсем так… — Пожилой джентльмен улыбнулся озадаченному Ринтаро. — Нельзя сказать, что он позорно сбежал или сдался. Он просто изменил образ жизни.

— В каком смысле?

— Твой дедушка открыл замечательный букинистический магазин. Чтобы прекрасные книги могли найти тех, кому они нужны, — как можно больше таких людей. И тогда мир вернется на правильные рельсы; то, что искажено, обретет изначальный вид. Твой дедушка верит в это. Это его новый выбор. Не слишком впечатляющий путь, но достойный, и в этом весь твой дед. — Тут старик сменил высокопарный язык на разговорный и посмотрел на Ринтаро. — Ну, тебе все еще непонятно?

«Да как-то не очень», — подумал тогда Ринтаро. В тот момент он действительно мало что понял, но сейчас туман рассеялся.

В самом деле, суть уловить непросто. Однако за несколько дней ежедневной уборки в магазине Ринтаро удалось понять, что именно связывало деда и «Книжную лавку Нацуки»…

Процесс уборки — начиная от сметания пыли с полок перьевой метелкой до очистки площадки перед входом — достаточно утомителен и отнимает много времени. Но именно это объяснило Ринтаро характер деда, упорно и неустанно делавшего эту работу изо дня в день.

Ринтаро оглядел магазинчик с чувством болезненной нежности. Он потратил на уборку целый час. Сквозь решетчатую входную дверь в магазин проникали утренние солнечные лучи, похожие на нарезанные квадратики света. Глянцевые доски деревянного пола просто сверкали.

Снаружи доносился звонкий гомон — мимо пробегала стайка школьниц, возможно из его же школы. Веселый смех и юные голоса вливались в лавочку вместе с потоком холодного воздуха. Холодок был приятный, бодрящий.

— Что-то ты совсем разленился, хозяин… — послышался вдруг негромкий голос. — Ты почему в школу не пошел?

Это было довольно неожиданно, однако Ринтаро почему-то не удивился. С метлой в руке он повернулся к стене в глубине магазина — именно оттуда слышался голос — и увидел в узком проходе между книжными стеллажами кота. Его густая шерсть красиво лоснилась. За спиной кота не было привычной стены, обитой досками, вместо нее тянулся уходящий в бесконечную даль коридор, залитый бледным синеватым светом.

Ринтаро взглянул на кота и улыбнулся.

— Хотел сказать: «Добро пожаловать»… но, может, ты в следующий раз зайдешь, как положено, через дверь? Здесь, вообще-то, должна быть стена.

— Я вижу, ты даже не удивлен, хозяин. Странно… — басовито прокомментировал кот. В нефритовых глазах светился ясный ум. — Было бы недурно, если бы ты активней двигался.

— Меня беспокоят слова «первый Лабиринт», — заметил Ринтаро. — Раз есть первый, значит должен быть и второй?

— Весьма меткое замечание, должен признать. Это избавляет меня от необходимости объяснять что-либо.

— Что объяснять?

— То, что нам нужно отправиться во второй Лабиринт. Мне нужна твоя помощь.

— Ну… — протянул Ритаро, бросив взгляд на зияющий за спиной кота проход. — Уж не хочешь ли ты сказать, что я опять должен спасать книги?

— Ты мыслишь очень логично, — важно сказал кот, при этом он просто раздулся от сознания собственного величия. — Дело в том, что некий человек собирает книги, а потом режет их на куски… иными словами, расчленяет, — сокрушенно сообщил кот. — Чудовищные дела творятся…

Ринтаро опустился на стоявший рядом круглый табурет и привычным жестом поправил на носу очки. Минуты две он молча изучал полосатого кота.

— Ну что ты на меня так уставился? — фыркнул кот. — Если так и будешь молча есть меня глазами, делу не поможешь. Я хочу знать, идешь ты со мной или нет.

— Ты выкручиваешь мне руки! Это нечестно.

— Если тебе не выкручивать руки, ты и с места не сдвинешься. Был бы ты расторопнее, у меня бы не возникало таких проблем.

Нефритовые глаза вспыхнули еще ярче. Помолчав, Ринтаро вздохнул.

— Выходит, мне опять нужно идти за тобой? — спросил он.

— Просто удивительно! Какая неожиданная готовность помочь. Я думал, мы еще долго будем попусту пререкаться.

— Не знаю, что у нас получится… Но дедушка всегда говорил: нужно бережно относиться к книгам. Это, конечно, совсем не то, что помощь людям… Короче говоря, когда дело касается книг, можешь всегда рассчитывать на меня.

Кот снова сощурил нефритовые глаза и кивнул.

Ринтаро показалось, что кот улыбается, — хотя поклясться не мог. Но он не стал углубляться в вопрос, потому что в этот момент зазвонил дверной колокольчик. Обернувшись, Ринтаро увидел неожиданного посетителя.

— Эй, Нацуки! Ты там живой? — послышался энергичный голос. В приоткрытую дверь просунулось улыбающееся личико Саё Юдзуки. Ринтаро посмотрел на часы — 7:30 утра.

Юдзуки, видимо, направлялась на утреннюю репетицию оркестра. От неожиданности Нацуки слегка запаниковал.

— Подружка? — поинтересовался кот.

— Замолчи! — прошипел Ринтаро.

Прошло два дня с того памятного чаепития. На просьбу Саё посещать школу Ринтаро ответил туманно, но в результате так никуда и не пошел, продолжая сидеть в магазине. В школу ему совершенно не хотелось, однако было неловко перед Юдзуки. И вот, в такой щекотливой ситуации быть застигнутым с утра пораньше за беседой с котом… Ужас как неприлично!

— Да что с тобой такое?

— Ничего… Все нормально.

Нахмурившись, Саё бесцеремонно прошла в магазин. И тут Ринтаро услышал басок кота:

— Не дрейфь, хозяин! Меня не все люди видят — только особенные. Просто сделай вид, что ничего такого не происходит.

Юдзуки вслушивалась в шепот кота, явно не веря своим ушам. Потом отчеканила:

— Ты вчера опять не явился в школу. Вижу, и сегодня собираешься прогулять!

— Я… Да нет…

— Так придешь?

— Сегодня — вряд ли…

Саё яростно сверкнула глазами на мямлившего Ринтаро:

— Тогда мне снова придется тащить тебе дневник контактов. Учителя волнуются, ты доставляешь беспокойство всем! Понимаешь?

Тирада была вполне в стиле Юдзуки — она говорила, что́ думала, без обиняков, слова так и вылетали из нее. Достоинства ей было не занимать — в отличие от слабохарактерного Нацуки.

— Прошу меня извинить…

— Что толку в твоих извинениях… — Саё обреченно вздохнула. — Лучше уж честно сказать как есть. «Приду». Или «не приду». И выполнить свое обещание. Я понимаю, у тебя тяжелое положение. Я и сама не знаю, что для тебя лучше, голову сломала!

От этих слов Ринтаро просто весь сжался. Если он сейчас превратится в бледную тень и исчезнет, никто даже и не заметит… Однако Саё, похоже, была иного мнения. Тут Ринтаро откуда-то послышался сдавленный смешок кота.

— В общем, так. Я могу быть за тебя спокоен, раз у тебя такие друзья. Тебе просто сказочно повезло!

Ринтаро метнул яростный взгляд на насмешника, однако кот и ухом не повел. С места не тронулся, продолжая хихикать. Зато как ужаленная подскочила Саё.

— Что-о? Что это? — взвизгнула она, уставившись Ринтаро под ноги. Именно там восседал полосатый кот, эта ехидная тварь с ядовитым, как у змеи, языком.

Повисла странная пауза.

Кот слегка напрягся, однако не угомонился.

— Э-э-э… Просто поразительно! Вообще-то, меня не должно быть слышно… И тем более видно… Только для некоторых особ… — Кот задумчиво смотрел на Саё с явным исследовательским интересом.

— Говорящий кот?! — воскликнула она. Кот даже вздрогнул. Было совершенно очевидно, что Саё видит кота. Более того, она также видит освещенный синевато-белым светом провал в стене у него за спиной. — А… А это что еще такое?!

Ринтаро проследил за направлением ее взгляда — и привычным жестом поправил очки.

— Что ты там говорил об особенных людях? — злорадно поинтересовался он у кота.

— Ну… По идее должно быть так… — В обычно самоуверенном тоне кота улавливались растерянные нотки. — Невероятно! Это просто невозможно…

— Нацуки… — потрясенно пробормотала Юдзуки. — Я действительно вижу это? Мне не кажется?

— Рад, что это кажется не только мне. А то я уже начинал беспокоиться! — беспечно ответил Ринтаро.

Саё открыла рот, но ничего не сказала. Однако к коту уже вернулась его привычная наглость. Он отвесил девочке глубокий поклон.

— Позвольте представиться: Тигр. Из породы полосатых котов табби, так называемых чайных тигров. Прошу пожаловать в наш Лабиринт.

Сцена с церемонным приветствием кота была весьма впечатляющей.

— А меня зовут Саё Юдзуки, — растерянно ответила девочка. Но в следующую же секунду она протянула руки и прижала к себе изумленного кота. — Ой, какая прелесть! — взвизгнула она. Ринтаро и кот просто онемели от неожиданности. — Какой милый котик! К тому же он еще и разговаривает! Вау!

— Ну хватит уже… — недовольно пробурчал Ринтаро, однако его ворчание перекрыл звонкий голосок Саё, разносившийся по всему магазину. Что касается кота, то он просто млел, терся о щеку Саё и мяукал.

— Ну и что ты размяукался?.. — Ринтаро обреченно вздохнул.

Трое медленно, осторожно идут по длинному коридору. Два человека и один кот. Кот впереди, следом за ним Саё, процессию замыкает Ринтаро. Шаг у кота тихий, поступь у Саё легкая, только Ринтаро топает как слон.

— Юдзуки, послушай меня, тебе надо вернуться!

В ответ она переводит взгляд своих удлиненных глаз на Нацуки:

— С чего бы? Только тебе дозволены веселые приключения с волшебным котом?

— Веселые приключения?.. — Минутная пауза. — Не думаю, что это разумно — самой совать голову в петлю. Это опасные игры, — роняет Ринтаро.

— В самом деле? Опасные? — Она многозначительно смотрит на Ринтаро. — То есть ты, Нацуки, хочешь сказать, что я позволю тебе играть в опасные игры в одиночку?

— Я… Да нет… Я не это хотел сказать.

— Тогда зачем ты гонишь меня? Если здесь безопасно, я спокойно могу идти вместе с вами, а если опасно, то не имею права оставить тебя одного. Логично?

В словах Саё такая железная логика, что Ринтаро чувствует невольное восхищение. Здравый смысл Юдзуки явно выигрывает по сравнению с вечными сомнениями Нацуки. Слабенький хикикомори ей явно не ровня.

— Сдавайся, хозяин, ты проиграл! — подколол его кот, подводя черту под дискуссией. — Нечем тебе крыть.

— Может, и нечем, только причина всех неприятностей — ты, так что не надо давать мне советы. Лучше помолчи.

— Ну, это не совсем так… Она меня увидела, так что ничего не поделаешь! — возразил кот, однако без обычной жизнерадостности. — Я не могу просчитать все. То, что произошло сегодня, совершенно неожиданно.

— Зато все остальное ты, похоже, просчитал. А вот для меня неожиданность — это ты. Свалился как снег на голову.

— Ты так говоришь потому, что не смог меня переспорить, — раздался жизнерадостный голос Юдзуки. — Нехорошо срывать свою злость на коте.

— Это я срываю свою злость на коте?

— А что, разве не так?

— Послушай, ты — председатель классного комитета. И я невольно могу втянуть тебя в какую-то темную историю, в которой сам ничего не понимаю. Мне это не нравится. А если с тобой что-то случится?

— Значит, если со мной что-то случится — это кошмар. А если с тобой что-то случится — это ерунда, ничего особенного. Так получается?

Ринтаро умолк, тщетно подыскивая слова, и тогда Саё закончила спор:

— Нацуки, я хорошо к тебе отношусь… Но мне очень не нравится такой подход к делу.

Она развернулась и быстро зашагала вперед по коридору. Она шла совершено бесстрашно, обогнав кота. А вот у Ринтаро просто поджилки тряслись.

Кот подошел к Ринтаро и поднял на него глаза:

— Вот она… молодость! — ухмыльнулся он.

— Ты это о чем? — переспросил Ринтаро, но в этот момент все вокруг осветилось ярким белым светом.

Больница?

Это первое, что пришло в голову Ринтаро, — и на то были основания.

Под куполом слепящего белого света простирался огромный зал, по которому деловито сновали мужчины и женщины в белых халатах. Но там, где свет начинал терять яркость, можно было рассмотреть детали — например, гигантский, мощенный камнем проход шириной примерно с две классные аудитории. Что же касается длины… то конца не было видно, все терялось во мгле. По обеим сторонам прохода возвышались белые колонны, изящные, но мощные. Их разделяли равные промежутки, что еще сильнее подчеркивало их элегантность. Колонны эти поддерживали свод арочного потолка.

На первый взгляд это было похоже на древнегреческий храм, однако впечатление разрушали странные, суетливо перемещавшиеся фигуры в белом. Люди в белом возникали из промежутков между колоннами — и снова исчезали между колоннами, только уже на другой стороне прохода.

Они были разного возраста и пола — женщины и мужчины, совсем юные и старики, но всех их объединяло одно: белые халаты. И еще — все они несли в руках большие стопки книг.

Между колоннами виднелись бесчисленные ряды книжных полок, от пола — и до высокого потолка. Рядом с ними стояли большие столы и стулья, и люди в белых халатах, достав с полки книгу, клали ее на стол, возвращая другую книгу на полку.

Присмотревшись внимательней, можно было разглядеть узкие проходы в стенах, а также лесенки, ведущие вверх и вниз, оттуда тоже появлялись мужчины и женщины в белых халатах, останавливались у столов, делали что-то непонятное, затем переходили на другую сторону прохода — и снова исчезали в отверстиях, ведущих куда-то в глубину.

Некоторые просто бродили со стопками книг по залу, другие выкладывали книги на столы, третьи что-то переставляли, стоя на длинных лесенках, прислоненных к стеллажам с книгами. В общем, зрелище было совершенно фантасмагорическое…

— Это… что ж такое? Ничего себе местечко!.. — таким восклицанием выразила Саё свои сумбурные эмоции.

Она разглядывала зал круглыми от удивления глазами. Как раз прямо перед ее носом стремительно пронеслась женщина в белом халате. Вообще, люди в зале не обращали ни малейшего внимания на кота и двух подростков, словно это были какие-то неодушевленные предметы. Собственно, они с самой первой минуты не реагировали на пришельцев, как бы не видя их, — однако от столкновений уклонялись, значит все-таки видели. Самым неестественным в этой бредовой сцене было полное отсутствие звуков: толпы людей бродят совершенно безмолвно, никто не произносит ни слова! Зрелище было жуткое, как в каком-то скверном немом фильме…

— Так это здесь расчленяют книги?

— Видимо, да.

— Ну и что будем делать?

— Искать. Что же еще? — отмахнулся кот.

Кот выступил вперед и окликнул проходившего мимо мужчину средних лет в белом халате:

— Извините, мы хотели у вас спросить…

Не ожидавший вопроса мужчина с явным раздражением посмотрел на кота, продолжая держать в руках огромную стопку книг. Он был довольно крепким и широкоплечим, но с нездоровой бледностью лица.

— Что такое? Не видите, я спешу!

— Что это за место?

— Это Институт чтения. Крупнейший в мире исследовательский центр, где изучают вопросы, связанные с чтением, — серьезно ответил мужчина, не обращая внимания на заносчивый тон кота. Юдзуки, хмуро взиравшую на него, мужчина просто проигнорировал.

— В таком случае мне нужно поговорить с… Ну, кто тут у вас главный?

— С главным лицом?

— Ну да. С человеком, ответственным за это учреждение. С начальником. Ну, с профессором или доктором наук… У вас же здесь научно-исследовательский институт, так?

— Стало быть, вам нужен профессор?

— Профессор.

— Напрасный труд, — безапелляционно заявил мужчина — В мире столько профессоров, сколько звезд на небе. В Японии в кого ни ткни, попадешь в профессора. Вот попробуйте крикните: «Профессор!» — и к вам сбежится куча народа. Здесь все поголовно профессора. Профессора скорочтения, профессора стенографии, риторики и стилистики, синтаксиса, литературных жанров, фонологии, печатных шрифтов, сортов и типов бумаги… Их все больше и больше — профессоров в новых областях знаний! Так что у вас весьма мало шансов найти того, кто еще не стал профессором, — бесстрастно сообщил мужчина.

С кота даже слетела привычная спесь.

Человек в белом халате коротко попрощался и ушел.

Кот молча скрылся за ближайшей колонной. Саё и Ринтаро растерянно проводили его взглядом.

— Куда это ты?

Но кот, не отвечая, шел вперед по просторному проходу.

Подкараулив еще одного человека в белом халате, проходившего мимо, кот повторил попытку. Этот мужчина был моложе и субтильнее предыдущего, однако отличался точно такой же нездоровой бледностью и тоже нес в руках огромную стопку книг.

— Что тебе нужно? Я очень спешу.

— Я разыскиваю одного человека.

— Лучше брось эту затею, — сказал как отрезал. — Институт огромный. Здесь тысячи людей, все они похожи друг на друга, и, хотя каждый считает себя особенным, все думают одинаково и все страшно заняты… Но критериев уникальности нет, поэтому ее очень сложно выявить. Так что искать в подобном месте какого-то определенного человека — пустая затея. Это не просто сложно, это бессмысленно. Прощайте! — И тоже исчез.

Третьей «жертвой» кота оказалась довольно молодая женщина, но и цветом лица, и манерой ответов она ничем не отличалась от первых двух собеседников.

Четвертый был совсем юноша. Саё выискивала в проходе, кого бы еще поймать, — и тут на нее налетел несшийся сломя голову молодой человек; стопка книг, которую он держал в руках, рассыпалась, и книги разлетелись по полу.

— Извините! — воскликнула Саё, но юноша только мельком взглянул на нее и принялся подбирать книги.

Ринтаро бросился ему помогать. Взгляд его зацепился за обложку одной из книг, он так и застыл с книгой в руке. На обложке было написано: «Рекомендации касательно принципиально новой техники чтения».

«Странное название… Ничего не понять», — подумал Ринтаро и спросил:

— А вы, случайно, не знаете автора этой книги? Где его можно найти?

Юноша сдвинул брови и посмотрел на Ринтаро.

— Мне нужен человек, который написал эту книгу, — повторил вопрос Ринтаро.

— Если вам нужен директор нашего института, то спуститесь по лестнице к директорской. Там вы его и найдете.

Подобрав наконец все книги, юноша встал и кивком показал на маленькую лесенку за колонной справа.

— Наш директор — настоящий энтузиаст. Он все свое время отдает исследованиям, даже из комнаты не выходит и никогда не поднимается наверх. Но вы можете его увидеть, если спуститесь к нему, — напыщенным тоном изрек молодой человек.

Ринтаро хотел поблагодарить, но того уже и след простыл, исчез на лестнице, ведущей куда-то вверх.

…Спуск никак не заканчивался. Лестница оказалась поистине бесконечной.

— Так вот почему директор редко поднимается в зал, — сквозь зубы процедила Саё. Ее слова эхом отразились от стен и угасли где-то далеко внизу. — Как все это понимать?

— Если тебе страшно, можешь повернуть назад. Я же с самого начала предлагал тебе пойти домой.

— Пусть идут домой те, кто легко сдается. Лично я никогда не останавливаюсь на полпути.

Живой голосок Саё немного развеял жутковатую атмосферу. Ринтаро закрыл рот.

Лестница, сначала спускавшаяся почти вертикально, постепенно стала закручиваться спиралью. Было мрачно и темно, как в подземном царстве.

Обстановка была пугающе неизменной: на стенах через равные промежутки горели светильники, в нишах между ними беспорядочными грудами были свалены книги. Присмотревшись, Ринтаро понял, что все эти книги — и новенькие, и уже изрядно потрепанные — были одним и тем же изданием «Рекомендаций касательно принципиально новой техники чтения».

Время от времени навстречу попадались поднимавшиеся по лестнице люди в белых халатах и со стопками книг в руках — однако все беззвучно проходили мимо, словно не замечая Ринтаро и его спутников.

Друзья все шли и шли вниз по лестнице в полумраке, но ничего не менялось… Как вдруг Саё застыла на месте:

— Музыка? Бетховен? — невнятно пробормотала она.

Тут и Ринтаро остановился. Прислушался. Точно, откуда-то снизу, где, похоже, кончалась лестница, доносилась едва слышная музыка.

— Кажется, это симфония номер девять, ре минор, третья часть…

— Ты уверена? Это точно Девятая симфония? — усомнился Ринтаро.

Саё решительно кивнула — все же она играла в духовом оркестре. Чем ниже они спускались, тем громче становилась музыка, теперь Ринтаро отчетливо различал певучие звуки струнных инструментов.

— Вторая тема! — воскликнула Саё, и тотчас мелодия изменилась, сделалась более протяжной, затем темп резко ускорился, звучание струнных и духовых слилось воедино, взвившись фантастически прекрасной волной…

Но тут вся троица уперлась в тупик, в конце которого оказалась маленькая деревянная дверь. Дверь была довольно обшарпанная, с аккуратной табличкой «Директор». Из-за двери неслась громкая оркестровая музыка. Все это было слегка бредово, но друзья вздохнули с облегчением — тупик мог означать только одно: они достигли конца пути.

Кот одобряюще кивнул, и Ринтаро осторожно постучал в дверь. Потом он постучал снова, еще и еще раз, уже сильнее — никакого ответа. После девятой попытки Ринтаро нажал на ручку двери — и она отворилась со слабым скрипом, из комнаты хлынула громкая музыка.

Комната была небольшой. Возможно, она была достаточно просторна, но из-за общей захламленности этого было не понять. Все стены закрывали громоздившиеся до потолка стопки книг и бумаг, так что свободного пространства оставалось крайне мало, и в глубине этого крохотного пространства стоял стол, тоже заваленный бумагами.

За столом, спиной к двери, сидел средних лет мужчина в белом халате. Он был небольшого росточка, но широкий в плечах и весьма упитанный. Мужчина увлеченно что-то делал, но от двери было плохо видно, что именно. Занимался он весьма непонятным делом: в левой руке у него была книга, в правой — металлические ножницы, которыми он кромсал страницы книги. Щелк — и на пол сыплются кусочки бумаги, щелк-щелк — и книга постепенно исчезает. Картина просто немыслимая.

— Что здесь происходит? — потрясенно спросила Саё. Ринтаро не нашел что ответить. Даже кот взирал на происходящее молча, без обычных своих прибауток.

Безумие ситуации усиливалось гремевшей на полную мощность музыкой Девятой симфонии.

Проигрыватель стоял на столе, причем это был не CD-плеер, а допотопная магнитола — радиоприемник с кассетным магнитофоном. Ринтаро не сомневался в этом, потому что у деда была точно такая же, теперь таких уже не сыщешь. Внутри магнитофона крутилась кассета, это выглядело весьма архаично. Ринтаро дважды окликнул мужчину в белом халате — никакой реакции. Тогда он набрал в легкие воздуха и крикнул во весь голос, только тогда мужчина перестал стричь страницы и обернулся.

— О! Кто вы такие? И что вам нужно?

Голос у него оказался на удивление тонкий, визгливый. На лице красовались очки с толстыми линзами, а из-под распахнутого мятого белого халата торчал живот, поросший редкими седыми волосками. Голова была лысая, как бильярдный шар, в общем, вид омерзительный. Слово «ученый» звучит гордо, однако даже в белом халате директор выглядел кошмарно и никак не тянул на ученого.

— Извините за беспокойство… — начал Ринтаро.

— Нет-нет, не стоит извиняться, я вас даже и не заметил! — проорал обладатель халата, пытаясь перекричать громыхавшую музыку, потом повернулся на своем вращающемся стуле лицом к Ринтаро с компанией.

Ринтаро и Саё буквально оцепенели от ужаса при виде ножниц и растерзанной книги в руках мужчины.

— Мало кто сюда заглядывает… Извините, мне и усадить вас некуда… — Несмотря на громкую музыку, мужчину было отлично слышно. — Так что вам угодно?

— Мне говорили, что здесь режут книги… Вы…

— Что-что? — переспросил директор.

— Здесь режут книги, — повторил Ринтаро.

— Прошу меня простить, но ничего не могу разобрать. Вы можете говорить громче?

— Здесь режут книги!

Но тут кассетник издал дикий визг — и Девятая симфония резко оборвалась. Наступила леденящая кровь тишина.

Директор недовольно нахмурился, потом нехотя привстал со стула и потянулся к стоявшему на краю стола магнитофону.

— Вы… — попытался продолжить Ринтаро, но директор только рукой махнул.

— Что лента, что магнитофон — рухлядь. Вот иногда и заедает.

Бормоча что-то себе под нос, директор извлек из магнитофона кассету. Старые кассетники часто зажевывают ленту, особенно если кассету слушать по много раз, но, похоже, для директора все это было привычным делом. Он уверенно, без суеты подкрутил провисшую магнитную ленту, вставил кассету на место и нажал на кнопку воспроизведения. Через секунду комната огласилась громкими звуками Девятой симфонии.

— Прошу повторить ваш вопрос еще раз.

Ринтаро удрученно закатил глаза.

— И не нужно строить такие гримасы. Музыка Бетховена — моя любимая, особенно Девятая симфония. Под нее замечательно работается, все идет как по маслу. Я имею в виду исследование.

— А что вы исследуете? — с подвохом спросил Ринтаро, однако директор явно обрадовался вопросу.

— Рад, что вы так интересуетесь, юноша, отличный вопрос! Тема моего исследования — повышение эффективности чтения.

— Ну точно, та самая тема… — прошептала Саё на ухо Ринтаро.

— И для того чтобы слышать только то, что нужно услышать, музыка Бетховена — самая подходящая. Так ведь? — добавил директор.

Может, оно и так… Но тут крылась какая-то загадка. Туманный смысл все равно ускользал от Ринтаро. Дабы не потерять нить беседы, он робко уточнил:

— А что вы имеете в виду под повышением эффективности чтения?

— О-о-о! Все очень просто! — радостно воскликнул директор, передвигая на столе ножницы. — Я исследую тему «Как научиться читать быстрее». В мире скопились горы книг. Но мы, люди, слишком заняты делами, и у нас не хватает времени, чтобы прочитать все написанное. Однако, когда я завершу свое исследование, человек будет способен проглатывать книги десятками — за один день! И не только модные бестселлеры, но и очень сложную философскую прозу, даже эзотерическую литературу. Это станет гениальнейшим достижением в истории человечества!

— Что, десятки книг каждый день? — недоверчиво переспросил Ринтаро.

— Так это и есть скорочтение? — в свою очередь уточнила Саё.

Директор радостно закивал:

— Скорочтение — это очень важный метод. Но вам не поможет обычная техника скорочтения в текстах с незнакомой тематикой. Ну, например, она отлично работает при изучении котировок акций в газетах, однако любитель философии не может пользоваться ею, читая «Философию феноменологии» Эдмунда Гуссерля на японском языке. — Тут директор широко улыбнулся и приложил к губам толстый палец — мол, вот она, суть! — А поэтому я соединил старую технику скорочтения с принципиально новой!

— Еще одна техника?

— Да. Техника краткого изложения.

Ринтаро и Саё озадаченно молчали.

В этот момент музыка стихла, потому что закончилась третья часть симфонии. Через мгновение зазвучала четвертая часть, директор громко кричал, стараясь перекрыть оглушительный диссонанс духовых инструментов.

— Это техника синопсиса. Но лучше назвать это кратким изложением. Это самая суть сути. Люди, владеющие скорочтением, извлекают из текста основные мысли, но теперь благодаря моему методу они смогут читать еще быстрее. Разумеется, при этом убираются термины и специальные слова, а также эмоционально окрашенные идиомы. Стиль утрачивает индивидуальность, текст становится обезличенным… Необходимо многократно «чистить» текст, чтобы в итоге осталась предельно простая и понятная суть. Такой способ сокращает время на прочтение одной книги до одной минуты. Ну вот, например…

Директор поднял лежавшую у него под ногами маленькую книжечку, быстро выстриг из нее ножницами небольшой фрагмент текста — и протянул его через стол Ринтаро.

В нем была только одна фраза: «Мелос разъярился».

Ринтаро прочел ее вслух. Директор удовлетворенно кивнул.

— Вот это и есть краткое изложение новеллы «Беги, Мерос!». Тряся книгой перед носом оторопевшего Ринтаро, директор принялся разглагольствовать:

— Если сделать выжимку, то есть кратко изложить содержание этой известной новеллы, то получится именно эта фраза. После многочисленных сокращений осталась только она. Если ты будешь использовать мой метод быстрого чтения, то прочесть новеллу «Беги, Мелос!» Осаму Дадзая можно будет за полсекунды. Гораздо сложнее с романами. — Директор протянул мясистую руку к кассетнику и прибавил звук. Соло струнных «Оды к радости» наполнило комнату ликующими звуками. — Сейчас мы работаем над «Фаустом» Гёте. Хотим сделать так, чтобы его можно было прочесть за две минуты. Но задача довольно сложная.

Директор похлопал пухлой ладошкой по лежавшей на столе стопке книг. Обрезки страниц танцевали вокруг него, словно снежинки. В книгах, которых коснулась ладошка директора, зияли выстриженные пробелы. Значит, ножницы уже поработали там. Был ли то «Фауст» или какая иная книга, Ринтаро не понял.

— Нам уже удалось сократить девяносто процентов текста, но это огромное произведение, так что еще работать и работать. Нужно еще и еще сокращать, хотя осталась одна десятая часть. Желающих прочитать «Фауста» намного больше, чем я предполагал. Я хочу дать шанс всем!

Ринтаро не успел спросить директора, все ли у него в порядке с головой, только потому, что его опередила Саё:

— Вам не кажется, что все это несколько странно?

У нее был звучный и звонкий голосок, однако его заглушала музыка Бетховена.

— Странно? Что же тут странного?

— Ну… Потому что… — Она замялась.

Когда получаешь вопрос в лоб, не знаешь, что и ответить.

Директор повернулся к друзьям спиной, однако тут же крутанулся на своем стуле — и снова сел к ним лицом.

— Принято думать, что современные люди не хотят читать книги. Но это не так. Просто они очень заняты, и у них не хватает времени на внимательное чтение. Однако каждый мечтает прочесть много книг. Не только «Фауста», «Братьев Карамазовых», «Гроздья гнева»… Как им помочь? — Директор вытянул бычью шею. — Только скорочтением и кратким изложением!

И хотя он даже не притронулся к магнитофону, Девятая симфония взревела совсем уж оглушительно.

— Здесь есть одна книга. — Директор извлек из кучи бумажек потрепанную книжку. Это были те самые «Рекомендации касательно принципиально новой техники чтения», которые Ринтаро и Саё видели в зале, прежде чем спуститься сюда, в директорскую. — Это мой лучший труд. Здесь собраны все достижения нашего института. Тут излагается сам новый метод скорочтения, а в качестве приложения — краткое содержание ста шедевров западной и восточной литературы, от древности до наших дней. Человек, обладающий такой книгой, сможет за один день прочитать сто шедевров! Сейчас мы планируем издать второй и третий тома, чтобы все люди могли прикоснуться к лучшим произведениям литературы, не тратя на это уйму времени. Это же прекрасно! Я прав?

— Ну, так… — пробормотал Ринтаро. На самом деле это не означало, что он согласен с директором. Просто это способ заткнуть директору рот. Ведь если промолчать, то человек может вещать бесконечно. — Скорость чтения, конечно, возрастет. Только это будут совсем другие книги!

— Ну… Может, немножечко и другие… — согласился директор.

— И совсем не немножечко! — утробным голосом рявкнул кот. — Вы берете книги, расчленяете их, режете на куски… То есть попросту убиваете их, лишаете жизни! Вот что вы делаете!

— Это ложь! — прогремел директор.

До этого момента он разговаривал мягко, но сейчас в его голосе прозвучали такие жесткие нотки, что трое друзей просто онемели.

— Я дарю книгам новую жизнь! — Директор снова заговорил медоточивым тоном. — Непрочитанная книга канет в Лету, ее забудут. Я же стараюсь, чтобы книги продолжали жить. Мне будет жаль, если они умрут. Поэтому я и делаю выжимки, составляю краткое изложение, применяя технику быстрого чтения. Тогда произведение оставит свой след в истории, оно останется жить, и многие люди, которые жаждут сокровищ литературы, смогут их прочесть. Мы ответим на их ожидания. «Мелос разъярился!» — это прекрасное изложение сути сюжета! — Директор медленно встал и принялся размахивать ножницами, словно шпагой. — Мне кажется, что музыка и книги — очень разные. Их нельзя сравнивать. Хотя и то и другое привносит в жизнь людей мудрость и силу духа, исцеление души… И музыка, и книги призваны служить людям, чтобы человек мог находить утешение и черпать вдохновение. Однако это очень разные инструменты…

В это время зазвучал весь оркестр. Директор повернулся, и полы его белого халата взвились в воздух в такт музыке, описав дугу, словно в танце. Парящие в воздухе ножницы сверкнули жестоким блеском.

— Для музыки есть место в повседневной жизни. Можно слушать стерео, когда крутишь баранку автомобиля, брать на прогулку плеер, включать магнитофон в лаборатории… Можно под музыку лечить людей… Но невозможно делать все это, читая книгу. Я могу работать над своими исследованиями, слушая Девятую симфонию, но я не смогу писать статью, читая «Фауста». Такая особенность книг и есть одна из причин падения интереса к ним. А то и полного забвения. Но я спасаю книги от этой печальной участи. Я работаю, не щадя себя. Нет, я не режу книги, не расчленяю их, я дарю им жизнь! — закончил свою тираду директор. И в этот момент вступил баритон, словно заканчивая отсчет времени.

Кот молчал… Ринтаро понимал его без слов. Точно так же было и в прошлый раз, когда они вместе оказались в том странном доме со стеклянными стеллажами. Да, речи директора были совершенно за гранью разумного, однако в них проскальзывало нечто такое, что не позволяло считать их просто бредом сумасшедшего. Только истина может быть настолько пронзительной.

— Такова эпоха, — мягко заметил директор, уловив сумятицу мыслей и чувств Ринтаро. — Трудные книги перестают цениться лишь потому, что они сложны для понимания. Все желают читать шедевры легко и непринужденно, без труда, — ну, как слушать популярные песенки… Нужно читать быстро и много. Если шедевр не отвечает требованиям времени, он обречен на смерть. Эти ножницы призваны спасать жизнь книгам.

— Хозяин… — Голос кота вернул Ринтаро к действительности. — Я вижу, ты сомневаешься? Все эти речи произвели на тебя впечатление…

— Честно признаться, да… Немножко.

Кот разъяренно покосился на него, его усы встопорщились.

Директор размахивал ножницами, дирижируя невидимым оркестром. Ножницы отражали резкий флуоресцентный свет, и «Ода к радости», начавшаяся с соло, уже гремела первым мощным припевом, подхваченным хором.

— А в самом деле, было бы здорово прочесть «Фауста» за две минуты…

— Это софизм, — заметил кот. — Подмена истинного на ложное.

— Ну и пусть подмена, — перебила вдруг Саё. — Мне кажется, я поняла смысл всего этого. Вот я, например, читаю медленно и с трудом понимаю сложные книги, и, пожалуй, я бы выбрала скорочтение… или даже краткое изложение.

— Прекрасно вас понимаю! — Директор удовлетворенно кивнул. — Даже очень хорошо понимаю! Как бы я хотел вам помочь!

Лицо Саё приняло восторженно-мечтательное выражение. Она смотрела на директора, как зачарованная.

— Ринтаро, да сделай же что-нибудь! Он ее сейчас совсем заколдует! — взревел кот.

— Легко сказать «сделай», — проворчал Ринтаро.

Оглушительная музыка «Оды к радости» вторила его тревожным мыслям. Громкие звуки, словно преграда, не давали мыслям течь свободно, они же не позволяли пробиться к директору, обволакивая его, будто коконом. Ринтаро вытер покрывшийся испариной лоб и осторожно поправил очки. Что бы сказал в такой ситуации дедушка?

Он представил себе профиль деда, задумчиво наливающего чай в чашку. Его скользящий по строчкам взгляд. Стекла его очков, мягко отражающие свет лампы. Морщинистые пальцы, переворачивающие страницы…

— Ринтаро, тебе нравятся горы? — слышит он далекий звучный голос деда. Дед искусно заваривает черный чай. — Горы, Ринтаро…

Книги и горы? Какое отношение книги имеют к горам? Ринтаро наконец отрывается от книги, которую читает, и озадаченно смотрит на деда.

Дед подносит чашку с чаем к носу и медленно водит перед лицом, наслаждаясь ароматом…

— Чтение — это не всегда развлечение, легкое и увлекательное. Иногда приходится перечитывать несколько раз одну и ту же фразу, останавливаться, чтобы обдумать прочитанное. Это нелегкий труд, однако потом перед тобой открывается горизонт. Как если бы ты долго-долго поднимался по длинной горной тропинке — и вдруг перед тобой возник чудесный вид. — Дед, не спеша потягивающий чай в свете старинной лампы, похож на мудреца из какого-то фантастического романа. — Бывают очень трудные книги. — Маленькие глаза за стеклами очков светятся ярким светом. — Легкое чтение тоже хорошее дело. Но с пологой тропы мало что разглядишь. Не стоит винить гору в том, что тропинка крутая. И это большое наслаждение — подниматься шаг за шагом… — Высохшая рука деда гладит Ринтаро по голове. — Уж если подниматься на гору, то на высокую гору, — снова звучит теплый голос деда…

Ринтаро с удивлением осознал, что он только что беседовал с дедом.

— Хозяин!

Голос кота вернул Ринтаро к действительности. Он открыл глаза. И, оглянувшись на Саё, с содроганием увидел, насколько она изменилась. Ее свежее личико утратило здоровый румянец, яркие глаза теперь светились лишь отраженным светом флуоресцентной лампы. Эта жутковатая бледность напомнила ему тех мужчин и женщин, которых они видели в зале, перед тем как спуститься в директорскую.

Звучал патетический финал Девятой симфонии. Саё, как зачарованная, сделала шаг вперед, но Ринтаро рефлекторно успел оттащить ее. Ее рука была холодна как лед, а худенькое тело — совершено безвольным.

Ринтаро затрясло в ознобе, но он схватил слабую руку Саё и силой усадил девочку на стул.

— Хозяин! Это не поможет! — срывающимся голосом крикнул кот, но Ринтаро не испугался.

— Знаю! — отмахнулся он от кота.

Да, Ринтаро был обделен чувством собственного достоинства, которым обладал кот, и живым умом, который был у Саё, однако трудности, встречавшиеся ему в жизни, он переносил стойко.

Посредине комнаты стоит директор, в правой руке у него ножницы, в левой — книга, он орудует ножницами, как саблей, с каждым новым ударом ножницы вгрызаются в книгу, и на пол, пританцовывая, падают белые бумажные обрезки.

Ринтаро не очень понимает, что такое эффективность чтения. Однако для него очевидно, что данный способ чтения — при помощи ножниц — отнимает у книг силу. При такой спешке можно с водой выплеснуть ребенка. Сев в поезд, есть вероятность уехать очень далеко, но вряд ли в пути ты увидишь цветы, растущие на обочине, и птиц на деревьях, которые видит путник, бредущий по дороге на своих двоих.

Ринтаро медленно шагнул к директору.

«Не спеши, не бойся, не делай поспешных выводов, двигайся со своей скоростью, иди своими ногами…»

Ринтаро протянул руку к стоявшему на столе магнитофону, из которого снова лились звуки Девятой симфонии.

Пухлая рука директора на удивление быстро метнулась к Ринтаро и вцепилась в его рукав.

— Не нужно останавливать музыку! Она очень важна.

— Я не собираюсь ее останавливать, — учтиво сказал Ринтаро.

Директор смутился. И в этот момент Ринтаро нажал на кнопку ускоренного воспроизведения.

Магнитофон негромко взвизгнул — и Девятая симфония зазвучала втрое быстрее. «Ода к радости», исполняемая в таком темпе, звучала тревожно и неприятно.

— Что ты делаешь?! Ты все испортил! Ты же испортил симфонию!

— Я тоже так думаю, — спокойно парировал Ринтаро. Однако продолжал давить на кнопку ускоренного воспроизведения, хотя музыка выла просто невыносимо. — Полностью разделяю ваше мнение. Но на такой скорости вы можете гораздо быстрее прослушать ваше любимое произведение.

Директор хотел что-то возразить, но так и застыл с раскрытым ртом.

— Вы говорите, что ускоренное воспроизведение разрушает музыку, — продолжил Ринтаро. — Девятая симфония должна звучать на своей скорости. Если вы хотите действительно наслаждаться музыкой.

Ринтаро наконец отпустил кнопку ускоренного воспроизведения. И хор зазвучал с прежней величавой торжественностью.

— Вот на какой скорости нужно слушать симфонию. Если ее прибавить, от гармонии ничего не останется.

Тут хор взорвался ликующим и на октаву выше «Freude! Freude!»^[11]. Оглушительная музыка в экстатическом ликовании сотрясала комнату.

— Значит, и книги тоже… — невнятно пробормотал директор, бросив взгляд на Ринтаро. — Так ты хочешь сказать, что и с книгами то же самое?

— Ну… По крайней мере, это касается быстрого чтения и краткого изложения. Это все равно что прослушать только финал Девятой симфонии в ускоренном воспроизведении.

— Только финал?.. — как заведенный повторил директор.

— Это, может, и интересно, но это будет уже не Бетховен. Если вы любите Девятую симфонию, то вы поймете, что я имею в виду. Я вот люблю книги, поэтому мне понятно.

Лязгающие ножницы замерли в руке директора.

Он на мгновение задумался, затем посмотрел на Ринтаро из-под густых бровей.

— Но книги, которые никто не читает, умирают…

— К сожалению.

— Разве это хорошо?

— Нет, я так не думаю. Но «Беги, Мелос!», урезанный до двух слов, — это тоже плохо. Музыка — это не просто нотные знаки. Вот так же и с книгами. Это не просто слова.

— Это, конечно, так, но… — убитым голосом проговорил директор, по-прежнему сжимая в руке ножницы.

— Люди забыли, что это такое — читать медленно и вдумчиво. Я не думаю, что быстрое чтение и краткое изложение — это то, что нужно миру.

— Я не знал этого… — Маленькие глазки директора с неожиданным юмором взглянули на Ринтаро из-под очков.

— Просто я очень люблю книги, и потому… — Ринтаро оборвал себя на полуслове… — Во всяком случае, что бы кто ни говорил, я против того, чтобы резать и расчленять книги.

Девятая симфония закончилась, Ринтаро даже не заметил когда. В комнате слышалось только шуршание перематываемой кассеты. Музыка, заполнявшая собой всю комнату, стихла, и теперь воцарилось гнетущее молчание, только магнитофон испускал странные скрежещущие звуки.

— Я тоже люблю книги, — пробормотал директор. Он как-то странно ссутулился, плечи опустились.

Ринтаро сдержанно кивнул. Он не испытывал неприязни к директору. Человеку, который совсем не любит книги, такая затея даже в голову не придет. И в словах директора безусловно есть доля истины. Он хотел сохранить книги, передать их следующим поколениям, чтобы как можно больше людей их прочли. «Человек, которого посещают подобные мысли, не может не любить книги», — подумал Ринтаро.

— Однако это неправильно — резать книги.

— Да… Вы по-настоящему любите книги, это ясно. — Директор тяжело вздохнул. — Скверно слушать про себя такое… — Он осторожно поднял вверх руку с ножницами. Потом горько улыбнулся и разжал пальцы. Ножницы сверкнули — и исчезли, буквально растаяли в воздухе. Одновременно послышался шелест. И хотя не было сквозняка, в комнате вихрем закружились, как в танце, бесчисленные обрезки бумаги.

Ринтаро в растерянности отступил назад. Бесчисленные кусочки бумаги разлетались по комнате, словно конфетти, окрашивая все в белый цвет. На глазах у изумленного Ринтаро эти кусочки начали накладываться друг на друга — и снова соединяться в книги, обретая свой первоначальный вид.

Посреди комнаты, в которой кружились обрезки бумаги и книги, неподвижно стоял директор. Он совсем согнулся и казался очень несчастным, тогда Ринтаро взял со стола одну из вернувших изначальный вид книг и подал ее директору. Тот взглянул на обложку и вслух прочел название: «Беги, Мелос!»

— Я тоже люблю эту новеллу… Надо время от времени читать ее вслух. Это займет довольно много времени, но, право, мне нисколько его не жаль. — Директор некоторое время пристально и жадно разглядывал тонкую книжку.

Метель из танцующих обрезков бумаги не прекращалась. Однако те книги, которые уже обрели свой прежний вид, сами собой укладывались на книжных полках, прикрепленных к стене. Тоненькие, простенькие книжицы и огромные фолианты в кожаных переплетах — все они одна за другой возвращались на полки, и это было грандиозное зрелище.

Ринтаро вдруг заметил, что комната начала наполняться слабым мерцанием. В тот же момент он снова услышал мелодию «Оды к радости» и невольно взглянул на магнитофон, стоявший на столе. Но кассета в магнитофоне не крутилась. Это пел директор, держа в руке книгу «Беги, Мелос!», причем довольно гнусаво, восторженно кивая в такт. Потом он не спеша снял с себя белый халат и бросил его на стул. Халат тотчас окутался все тем же белым мерцающим светом.

— Ну что ж, мой юный гость… — проговорил директор с улыбкой, снимая галстук, — это была приятная встреча. Желаю тебе удачи! — учтиво произнес он, потом повернулся спиной и стал удаляться. И наконец растаял в белом мерцании вместе с гнусавым пением.

Очнувшаяся от забытья Саё пребывала в оцепенении. Она огляделась, пытаясь понять, где находится. Это был магазинчик «Книжная лавка Нацуки». Она заснула, сидя на круглой деревянной табуретке, прислонившись к книжному стеллажу. Кто-то любезно накрыл ее одеялом и зажег стоявшую поблизости керосиновую печку. Из чайника, кипевшего на ней, поднимался белый и мягкий прозрачный парок.

Саё перевела взгляд и увидела яркий солнечный свет. Спиной к этому ослепительному свету стоял подросток, погруженный в раздумья. По привычке он поправлял свои очки.

Это был ее одноклассник. Он стоял неподвижно и с торжественным выражением лица обозревал книжные полки.

Юноша смотрел на книги, буквально пожирая их взглядом, словно запоминая навеки каждую из них, все истории, описанные в книгах.

— Ты и правда очень любишь книги…

Услышав смущенный голос Саё, юноша обернулся, словно только сейчас заметив ее, и облегченно вздохнул:

— Хорошо, что ты проснулась! А то я уж и не знал, что делать. Ты никак не просыпалась… Очень крепко уснула.

— Наверное, просто устала от утренних репетиций. Обычно я не позволяю себе такое — вот так развалиться и уснуть в чужом доме…

Голосок Саё Юдзуки прозвучал наигранно бодро, — видимо, она поняла, что краснеет.

— Благодарю, Нацуки! Я доставила тебе столько хлопот… — пытаясь скрыть замешательство, продолжила она.

— Каких еще хлопот? — удивился Ринтаро.

— Ну, ведь тебе пришлось тащить меня на руках… из того странного места.

Ринтаро смущенно отвел глаза и покачал головой.

— Тебе это просто приснилось. Ты видела странный сон… — убежденно сказал он, однако это прозвучало фальшиво.

— Послушай… — У Саё ни один мускул лица не дрогнул, однако взгляд вдруг стал неприязненно жестким. — Ты, кажется, хочешь представить все это как сон? Даже и не пытайся. Я все отлично помню! Говорящий кот, проход с книжными стеллажами, кабинет с порезанными книгами… Мне продолжать?

— Нет-нет, не надо, — махнул рукой Ринтаро. — Я больше не буду.

— Ну тогда ладно… — рассмеялась Саё. — Так уж и быть, прощаю.

В ее голове все еще оставалось смутное видение, которое постепенно растворялось, улетучивалось: торопливо снующие люди в белых халатах, бесконечная, ведущая вниз лестница, гремящая Девятая симфония и безумный разговор с директором. Как раз в середине этого разговора ее мысли стали терять четкость, становились все более туманными и расплывчатыми. Саё барахталась в этом океане грез и кошмаров, пытаясь не погрузиться в пугающий полумрак, похожий на бездонное море, но теплые руки друга подхватили ее и вернули к действительности. Этот момент она точно запомнила.

Такие надежные руки. Даже не верилось, что это были руки застенчивого подростка.

— А где же кот? — вдруг спросила она.

Ринтаро пожал плечами:

— Исчез куда-то по дороге сюда. Так было и в прошлый раз — сбежал, даже не попрощавшись.

— Значит, мы его еще увидим?

— Что-то ты чересчур рада этому, — озадаченно заметил Ринтаро. — Лично у меня нет желания втравливать тебя в новую авантюру.

— А я уже вполне освоилась! — дерзко ответила Саё звонким голоском. Потом вскочила, сладко потянулась.

За дверью ярко светило солнце. Саё бросила взгляд на часы, висевшие на стене. С того момента, когда она открыла дверь и вошла в магазин, не прошло и минуты. Словно ей и впрямь все только привиделось, а реальность — вот она, перед глазами…

Щурясь от яркого света, она вдруг спросила, возвращаясь к изначальной теме:

— Нацуки, так ты готовишься к переезду?

— Нет. Не готовлюсь.

— Как это… не готовишься? У тебя с головой все в порядке? Это же ненормально.

— Да, не очень нормально… — понурился Ринтаро, — но не могу я с этим смириться, я бы так сформулировал.

— Не можешь смириться? Что ты имеешь в виду?

— Даже не знаю, как выразиться поточнее… Просто мне не хочется уезжать отсюда. Да у меня и нет времени на подобную ерунду…

Саё не сказала, как можно было бы ожидать от нее, мол, думай не думай, что толку. Она просто смотрела на Ринтаро с несвойственной ей отрешенностью.

Никогда не поймешь, что хочет сказать Ринтаро. Порой он и сам терял нить рассуждений на середине фразы, но вовсе не потому, что был не уверен в своих словах или ему не хватало решительности… просто мысли так переполняли его, что Ринтаро хотелось разобраться с ними не спеша. Вот такой он человек. Юдзуки широко распахнула глаза — она вдруг сделала для себя большое открытие. За пассивностью и внешней неуверенностью Нацуки крылось нечто иное — дурацкая честность.

Но тут на улице послышался звонкий девичий смех — мимо проходили старшеклассницы. Воспользовавшись моментом, Саё сменила тему.

— Посоветуй мне какую-нибудь книгу! — попросила она хрустальным голоском.

Сбившись с мысли, Ринтаро растерялся:

— Хм… Что бы тебе такое посоветовать?.. Только имей в виду: все книги, которые я могу тебе предложить, довольно толстые.

— Это не важно. Я больше не хочу кратких изложений.

— Молодец! Обнадеживающее решение. — Ринтаро засмеялся и, поправив очки, заскользил глазами по полкам. Вид у него при этом был торжественно-серьезный, как у маститого ученого, так что Саё стало даже не по себе.

— Ну… что же нам выбрать? — протянул Ринтаро, и его обычная нерешительность вдруг испарилась, перед Саё стоял совершенно уверенный в себе человек.

Лучи солнца били ему в спину. Жмурясь от яркого света, Саё смотрела на Ринтаро изучающим взглядом.

Глава 3
Третий Лабиринт. Продавец

— На сегодня все, учебный день закончен! Можете идти домой. Пожалуйста, будьте осторожны!

Голос классного руководителя гулко разнесся по аудитории. Ученики дружно вскочили с мест и принялись собирать тетради и учебники, громко переговариваясь.

— Ну наконец-то!

— Ух, как же я проголодался!

— Ты сегодня опять на тренировку?

В классной комнате гвалт и суматоха.

Саё Юдзуки тоже сложила в портфель тетрадки и учебники и встала. Мельком посмотрела в сторону окна, возле которого оживленно болтали ее одноклассники, один стул там оставался пустым.

«И сегодня тоже прогулял занятия»… — подумала она, глядя на пустующее место. Это было место Нацуки. Один пустой стул не слишком бросается в глаза, и похоже, остальным на это наплевать. Несколько дней назад это не слишком заботило и саму Юдзуки, однако теперь все переменилось. Она должна заботиться о сплоченности класса, и, поскольку живет рядом с Нацуки, стало быть, ей и нести ему дневник контактов. Но истинная причина предстоящего визита была совершенно иной, Саё и сама это прекрасно понимала.

Она представила себе Ринтаро. Теперь для нее он уже не был невзрачным, погруженным в книги мальчиком — теперь он ассоциировался с волшебным котом.

— О, Нацуки опять прогулял? — вдруг послышался знакомый голос. Саё оглянулась. Через стеклянное окно в коридоре была видна чья-то высокая фигура. Рёта Акиба! Председатель баскетбольной секции, лучший ученик старшего класса. Акиба лучезарно улыбался, приковывая к себе восхищенные взгляды девчонок. Они начали громко шушукаться.

— Чего ты хотел, Акиба-сэмпай? — Юдзуки одарила старшеклассника откровенно недружелюбным взглядом.

Оба они входили в Школьный совет, а поэтому довольно часто общались, однако Саё терпеть не могла этого вылощенного франта за его напускное легкомыслие.

Конечно, это не очень прилично для девочки — так откровенно демонстрировать неприязнь, но Саё без стеснения обозначила границы. Однако Акиба, вместо того чтобы обидеться, посмотрел на нее с явным интересом.

— Значит, Нацуки совсем не ходит в школу! Это скверно.

— Вы же вместе прогуливали уроки, так что звучит неубедительно.

— Кто же мог подумать… Я и сам не ожидал от него такого… Я просто пришел поддержать младшего товарища, который потерял близкого человека и впал в уныние. Пожалел, можно сказать.

Акиба подмигнул проходившей мимо девочке и состроил невинное лицо. Юдзуки посмотрела на него злыми глазами:

— Тогда, может быть, в качестве поддержки ты занесешь ему сегодня дневник контактов? Он еще не заполнен и за вчерашний день.

— Гм… А ты сама не можешь?

— Мне трудно найти слова утешения для человека, у которого умер дедушка и он из-за этого впал в уныние. Думаю, лучше поручить эту миссию другу мужского пола.

— Знаешь, нехорошо так говорить… Но мы с Нацуки слишком разные — и по уровню интеллекта, и по душевной организации, да и по внешним данным… Так что нам очень сложно понять друг друга, — ядовито сказал Акиба с неизменной лучезарной улыбкой. — И к тому же… — он многозначительно ухмыльнулся, — …если ты купила книгу в «Книжной лавке Нацуки», то тебе и идти. Я прав? — Акиба с пристальным интересом рассматривал толстую книгу в руках Юдзуки. — Вот уж не думал, что заместитель председателя секции духовых инструментов так интересуется классикой!

— Беру пример со своего одноклассника, который заперся в книжной лавке и читает сутками напролет. Мне, глядя на него, тоже захотелось что-нибудь почитать. Но там столько слов, что голова идет кругом.

— Джейн Остин — это отличный выбор. — Тон Акибы слегка изменился. — С нее хорошо начинать свой путь в литературе, да и для девочек подходяще. Ай да Нацуки, молодец!

Умные глаза Акибы смеялись, но в них появился несвойственный им мягкий блеск. Юдзуки даже дыхание затаила… Вот как… Значит, когда дело касается книг, Акиба совсем другой человек! Это открытие повергло ее в смущение, однако помогло обрести равновесие. Она начинала лучше понимать смысл романа «Гордость и предубеждение», который как раз читала.

— Ну, Рин-тян^[12], рада была с тобой повидаться! До скорой встречи! — жизнерадостно прощается тетушка, и «Фиат-500» белого цвета резко срывается с места.

Уже наступили сумерки. Солнце быстро клонится к горизонту. Тот самый час, когда синее прозрачное зимнее небо окрашивается в алый цвет.

Ринтаро провожает белый «фиат», с преувеличенным энтузиазмом махая рукой, чтобы тетушка не подумала чего дурного. Когда машина скрывается за поворотом, он переводит дух и что-то бормочет себе под нос.

«Не нужно называть меня Рин-тян, тетушка…» — недовольно думает Ринтаро.

В ушах все еще звучит бодрый голос тети:

— Ну хорошо, Рин-тян. Тогда я буду паковать свои вещи и готовиться к переезду.

После похорон она навещала племянника почти каждый день — и вот наконец объявила дату и время отъезда.

Тетушка, вообще-то, была легким и оптимистичным человеком и не так сильно докучала Ринтаро, как он того опасался. Она была маленького роста, пухленькая, пожалуй, даже миловидная и за рулем своего «фиата» напоминала Ринтаро лесного гнома из какой-то старой книжки.

Однако внешность обманчива, с делами тетя управлялась на редкость проворно, так что комнату деда она разобрала очень быстро.

— Если так и будешь сидеть взаперти, — пеняла она Ринтаро, — совсем потеряешь вкус к жизни.

Она действительно волновалась за него — как умела, это было понятно. Впрочем, ему и самому было ясно, что так не может продолжаться вечно, — нельзя сидеть, запершись в магазине, однако у Ринтаро было такое чувство, будто он застрял здесь и буквально не может двинуться с места.

Проводив взглядом скрывшийся за углом «фиат», он вдруг увидел на противоположной стороне улицы девичью фигурку — и почувствовал, что спасен. Юдзуки!

— Что я вижу! — протянула она. — Небывалое зрелище! Затворник выполз на улицу!

Она подошла поближе, в своей обычной манере — почти вприпрыжку.

— Из школы?

— Да нет… А ты опять прогуливаешь без объяснений! Чем занимаешься?

Юдзуки пристально, но вполне доброжелательно разглядывала одноклассника. Он поспешил сменить тему и отвел взгляд.

— Тетушка велела поскорее закончить сборы. Послезавтра приедут грузчики с машиной.

— Как? Уже послезавтра? — Ее брови мгновенно взлетели вверх.

— Прошла уже неделя после смерти дедушки. Она считает, что не может бросить здесь меня одного, я так думаю. Я пока еще школьник, не знаю жизни.

— Ты так спокойно об этом говоришь, как будто речь не о тебе.

— Не могу сказать, что я спокоен… Но…

— Опять держишь все в себе. Если будешь продолжать в том же духе, у тебя просто мозг взорвется.

Ринтаро только горько улыбнулся. Саё все правильно поняла.

— Юдзуки, спасибо, ты опять принесла мне дневник контактов. Но думаю, это в последний раз.

— Это не дневник контактов. — Саё показала книгу, которую держала в руках. — Мне было очень интересно.

— Как? Ты ее уже прочитала? — удивился Ринтаро.

— Да, прочитала. Правда, две ночи почти не спала.

Несмотря на ворчливый тон, глаза Юдзуки улыбались. Она заглянула в магазин.

— Давай следующую книгу. Хотя нет… Раз ты уезжаешь через два дня, лучше мне взять сразу несколько книг, — небрежно бросила она и прошла в магазин.

Ринтаро поспешил следом, но в дверях натолкнулся на оцепеневшую Саё.

— Что такое? — спросил он, но, заглянув ей через плечо, понял причину.

— Ах, юность, юность… как это прекрасно! — серьезным тоном произнес кот. — Правда, хозяин?

Да, это был он, полосатый упитанный кот с сияющими нефритовыми глазами.

Он сидел между книжными стеллажами спиной к проходу, откуда опять исходил мертвенно-белый свет. Вид у кота был совершенно вальяжный и расслабленный.

— Как всегда, ничем не заняты… И это прекрасно!

— Почему не заняты? Я готовлюсь к переезду. Весьма сожалею.

— Хватит заливать! — хмыкнул кот. — Ты же ничего не делаешь, баклуши бьешь. — Осадив Ринтаро, кот с преувеличенной почтительностью поклонился Саё. — Какая честь вновь лицезреть вас! Несказанно благодарен за это хозяину…

— Ну что вы… Я не стою ваших похвал, — любезно ответила Саё, явно наслаждаясь ситуацией. Сразу было видно опытного председателя классного комитета, не так-то легко сбить ее с толку. — Я уж думала, больше и не свидимся…

— Лучше бы не встречаться?

— Ну что вы… Я просто счастлива! И в прошлый раз было очень приятно общаться, — с искренним удовольствием ответила Саё.

Раздувшись от гордости, кот многозначительно встопорщил усы и тут же перевел взгляд на Ринтаро.

— Какая тонкая натура! Просто очаровательная барышня. Совсем не такая, как некоторые, что вечно оглядываются назад и топчутся на месте, не зная, что делать.

— Не стану отрицать. Однако это вовсе не означает, что ты можешь вламываться сюда без разрешения. Каждый раз вздрагиваю, когда ты ни с того ни с сего вылезаешь прямо из стены.

— Стоит ли волноваться из-за таких пустяков? — философски заметил кот. — Это в последний раз.

— В последний раз? — недоверчиво переспросил Ринтаро.

Кот утвердительно кивнул, сделал многозначительную паузу и добавил:

— Да, в последний. Мне нужна твоя помощь.

Утробный голос кота гулким эхом разносился по магазину.

— Еще один, последний Лабиринт, — каким-то бесцветным голосом сообщил кот, направляясь вперед вдоль книжных стеллажей.

Стеллажи по обе стороны прохода были буквально забиты огромными фолиантами, на потолке ярко горели лампы. Ринтаро и Саё молча шли за котом по таинственному проходу.

— Вы уже выпустили на свободу много книг. Благодарю.

— Странно слышать от тебя такие речи… — Ринтаро уже настолько привык к язвительным колкостям кота, что не мог поверить своим ушам. — Ты как будто и впрямь собираешься попрощаться.

— Твои чувства тебя не обманывают.

— Когда ты появился из ниоткуда, я был просто поражен, но твои исчезновения… Даже нет смысла обсуждать! — довольно резко возразил Ринтаро.

— С этим ничего не поделаешь. Это в природе котов — жить и действовать, не принимая в расчет желания людей.

— Должен заметить, что другие мои знакомые коты не столь ядовиты на язык, как ты.

— Ты просто плохо знаешь мир. Уверяю тебя, в нем немало таких, как я, — проронил кот, даже не обернувшись.

Ринтаро стиснул зубы.

— Было бы очень досадно, если бы я никогда не встретил такого эгоистичного грубияна.

— Не спеши делать выводы. Все обсудим потом, после этого Лабиринта. — Кот резко затормозил и посмотрел на Ринтаро. Взгляд был на удивление серьезный. — Хозяин этого Лабиринта может доставить нам много проблем.

Кот перевел взгляд своих нефритовых глаз на Саё. Она, молча слушавшая перепалку кота и Ринтаро, нахмурилась:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Наш последний противник отличается от предыдущих.

— Если это настолько опасно, может, тебе лучше вернуться домой? — Ринтаро посмотрел на Саё.

Кот промолчал и с притворной озабоченностью принялся умывать морду.

— Я не могу знать, что он предпримет. Но наш хозяин, наверное, больше тревожится за тебя, Саё!

— Ты не прав. На этот раз Ринтаро и тебе поможет! Можешь на него положиться!

— Это не так.

— Почему не так?

— Я не мог предвидеть нашу с вами встречу. Но полагаю, это отнюдь не случайно. — Фраза кота прозвучала довольно загадочно, Саё и Ринтаро переглянулись. — Думаю, это твое предназначение — быть здесь и сейчас. И я не хочу поворачивать колесо истории вспять.

— Эй… Послушай… — перебил кота Ринтаро.

Но тот даже внимания на него не обратил, наклонив голову к Саё.

— Если что-то пойдет не так, проси помощи у хозяина. — Голос кота был низким и звучным.

Саё задумалась на мгновение, а потом очаровательно улыбнулась:

— А что, ожидаются неприятности?

— У хозяина хорошая голова. Но ему недостает мужества, поэтому он начинает шевелиться, только когда дело доходит до крайностей. На него трудно рассчитывать.

— Согласен! — кивнул Ринтаро. — Вообще-то, нехорошо говорить такое при самом человеке… — наконец опомнился он. — Послушай, Юдзуки. Я не знаю, что может случиться… Но считаю, тебе не стоит идти с нами.

— Если бы я услышала такое до того, как побывала во втором Лабиринте, я бы, конечно, повернула обратно. Но не теперь. Не переживу, если что-то случится с Нацуки! — выпалила Саё. Ринтаро просто дар речи потерял. Заметив это, девочка озорно подмигнула. — И потом, кто мне тогда посоветует следующую книгу? — звонко добавила она.

Кот расхохотался:

— Отличный ход!

Он повернулся и снова зашагал вперед. Саё без колебаний двинулась следом. Ринтаро не оставалось ничего другого, как поплестись за ними.

Когда ослепительный белый свет стал чуть менее ярким, их глазам открылось удивительное зрелище. Прямо перед ними начинался длинный коридор, примерно той же ширины, что и тот, по которому они брели до сего момента, но на этом сходство заканчивалось. Тусклые лампы, освещавшие коридор, исчезли, над ними было чистое синее небо. Однако по обе стороны коридора тянулись высокие, выше роста Ринтаро, стены. Воздух был пронизан ярким солнечным светом. Но в этом мире не ощущалось ни покоя, ни умиротворения.

— Смотрите! — воскликнула Саё. — Что это там такое?! — В голосе ее звучал страх.

Ринтаро промолчал, однако и ему было не по себе.

Стены слева и справа были сложены из беспорядочно нагроможденных друг на друга книг. Некоторые имели весьма плачевный вид — либо были изодраны, либо деформировались под тяжестью других книг. Все они были навалены одна на другую совершенно хаотично, и оттого казалось, что их невероятно много. Даже для человека, не питавшего такой страсти к книгам, как Ринтаро, зрелище было ужасающим.

— Да идем же! — поторопил их кот.

Только тогда Ринтаро и Саё очнулись от шока. Оба не сказали ни слова. На такое смотреть можно было только молча. Они обменялись короткими многозначительными взглядами, кивнули друг другу и зашагали вперед.

Погруженный в полное безмолвие коридор продолжал изгибаться, и в конце концов Ринтаро и Саё совсем перестали ориентироваться в пространстве. Куда они идут?

Пейзаж, в котором царила возвышенная разруха декаданса, пронизывали жизнерадостные солнечные лучи, отчего мрак на сердце становился еще гуще. Казалось, кто-то насильно вел их среди безвкусных артефактов современного искусства. Чувство подавленности и сосущей пустоты становилось все сильнее.

Они уже перестали понимать, сколько времени идут и вообще продвигаются ли вперед, как вдруг прямо перед ними возникла огромная серая стена.

— Тупик? — воскликнула Саё.

— Вот, кажется, мы и пришли… — Ринтаро остановился и посмотрел вверх.

На возвышавшейся перед ними серой стене зияли квадраты бесчисленных окон — их было не счесть. Серая стена уходила ввысь, к небу — в неясную белую дымку над их головами. Обзор ограничивали стены из книг — слева и справа от коридора, так что охватить все одним взглядом было невозможно, однако создавалось впечатление, что впереди высится огромное здание, настоящий небоскреб.

Сделав еще несколько шагов, они увидели стеклянную дверь, на которой красовалась табличка «Вход».

— Похоже, нас приглашают внутрь — лично я так это понимаю.

Кот объявил это безразличным тоном, словно на него все увиденное не произвело никакого впечатления, и нахально направился к входу. Створки дверей бесшумно раздвинулись — вход был открыт. Тотчас же непонятно откуда возникла девица в опрятном светло-лиловом, с иголочки костюме и приветливо поклонилась.

— Добро пожаловать в книжный магазин лучшего в мире издательства — «Сэкай итибандо». — Голос и улыбка у нее были как у заводной куклы. А фраза про «лучшее в мире издательство» неприятно резанула слух. — Соблаговолите представиться и сообщить, по какому вы делу.

Совершенно сбитый с толку, Ринтаро спросил наигранно бодрым голосом:

— Перед зданием свалены кучи книг. Зачем это сделано?

— Перед зданием? Что вы говорите… — Девица с улыбочкой склонила голову набок.

Это было ужасающе невежливо… Настолько невежливо, что Ринтаро даже пришел в восхищение.

— Да-да, прямо перед зданием. Кучи книг в кошмарном состоянии свалены как попало.

— О-о-о… Господин покупатель изволил бродить вокруг здания? По улице? Это же очень опасно! Прошу вас, будьте впредь осторожнее, вы можете причинить себе вред.

Девица прижала руки к груди и сдвинула бровки, изображая искреннюю встревоженность. Ринтаро вдруг охватила чудовищная усталость, он тяжело вздохнул.

— Успокойтесь, хозяин, — примирительно сказал кот. — Эта девица ничего не решает. Не она нам нужна…

Ринтаро пожал плечами.

— Так не могли бы вы сообщить мне ваше имя и повод для визита? — ровным тоном повторила девица свой вопрос. После минутной заминки Ринтаро уклончиво ответил:

— Имя — Ринтаро Нацуки. Повод для визита… Ну, встреча с вашим президентом, скажем так.

Девица вежливо поклонилась, подошла к конторке и сказала что-то в телефонную трубку. Тотчас же вернулась и снова поклонилась:

— Прошу простить, что заставила вас ждать. Президент готов принять вас.

— Что, прямо сейчас?

— Разумеется. Вы же проделали такой трудный путь.

И, не дожидаясь ответа, пошла вперед. Ринтаро даже не понял, как относиться к такому повороту событий. Хорошо это или плохо? Что за этим кроется, какие намерения? Может, вообще никаких? Но оснований копаться во всем этом не было, во всяком случае такой исход избавил Ринтаро от бессмысленного общения с девицей.

— Какой любезный у них президент… Весьма неожиданно… — пробормотал он.

— Ты слишком легко судишь, — заметила Саё, расслышав его ворчание. — Президентами обычно бывают толстые и лысые дядьки. И очень недобрые, со скверным характером. Не расслабляйся, а то нарвешься на неприятности.

Опешив от таких жестоких прогнозов, Ринтаро некоторое время шагал за девицей молча.

Обстановка в здании была весьма незатейливой. Пол под ногами выложен черными гранитными плитами, и силуэты идущих людей и кота отражались в них, как в зеркалах. Посреди идеально чистого, без единой пылинки коридора была расстелена ярко-красная ковровая дорожка, по ней, как по дороге, быстро шагала вперед девица. Вдруг она замедлила шаг и оглянулась:

— Отсюда вас поведет другой человек.

Ринтаро поднял глаза: впереди на красной дорожке их ждал человек в черном костюме. Он поклонился, как заводная кукла, и произнес:

— В этой зоне запрещается иметь при себе багаж или любые личные вещи.

Это было сказано совершенно монотонно, без малейших эмоций. Излишне говорить, что у Ринтаро и его друзей не было при себе ни багажа, ни личных вещей.

Сделав свое сообщение, мужчина не стал ничего комментировать — просто повернулся к ним спиной и зашагал вперед. Ринтаро и Саё переглянулись, однако послушно пошли следом за ним.

Через некоторое время впереди замаячила новая фигура — человек в синем костюме. Цвет его костюма был другой, однако манера поведения этого мужчины не отличалась от манеры предыдущего.

Он поклонился и произнес:

— С этого момента вы лишаетесь власти и титулов.

Человек в синем высказал это с каменной физиономией, даже бровью не шевельнув. Потом повернулся к Ринтаро с друзьями спиной и зашагал вперед.

— Что это за фокусы? — фыркнул Ринтаро.

— Будем надеяться, что все это просто шуточки, — немного нервозно отозвался кот.

Потом человека в синем сменил мужчина в желтом костюме.

— Здесь вам запрещается иметь дурные помыслы и скверные намерения, — сообщил он.

Ринтаро уже и не пытался постигнуть смысл происходящего.

Какое-то время они брели за типом в желтом, как вдруг перед ними возник огромный холл. Ринтаро и Саё дружно вскрикнули от изумления.

Это было большое пространство странной цилиндрической формы, причем потолок оказался таким высоким, что его невозможно было разглядеть. По всему залу были хаотично возведены лестницы, все они вели вверх и под потолком причудливо пересекались, перекрещивались, образуя многоуровневые воздушные пути, немного напоминавшие паучьи сети. Все походило на внутреннюю обшивку идеально спроектированного космического корабля.

— Благодарим вас за терпение, путь был нелегкий, — отчеканил человек в желтом и показал рукой куда-то вперед.

Ринтаро увидел, что в центре зала, где кончалась красная дорожка, возвышался огромный лифт, его шахта тянулась до самого потолка. Возле лифта стоял человек в красном. Он так же вежливо поклонился, буквально в пояс. В этот момент дверца лифта распахнулась, открыв кабину со стеклянными стенами.

— Господин президент ждет вас. Пожалуйста, проследуйте в кабину.

В его голосе тоже не было ни нотки эмоций. Трое друзей покорно пошли к кабине лифта, но тут «красный» вдруг преградил им путь и снова торопливо отвесил поклон:

— Прошу меня извинить, но провоз кошек и собак запрещен. — Механический голос прозвучал с ледяным спокойствием.

Удивительно, но, в отличие от Ринтаро и Саё, кот хранил полную невозмутимость. Мало того, он даже остановил попытавшегося возмутиться Ринтаро, кинув на него сердитый взгляд.

— Я же предупреждал. Этот противник доставит нам неприятности. — Кот повернулся к Саё: — Главное, что ты здесь. Было бы очень скверно, если бы пришлось отправить на дело одного хозяина… Он слабоват.

— Возможно, я здесь как раз для этого… — Она невесело улыбнулась.

В нефритовых глазах вспыхнула слабая искра.

Пытаясь прекратить этот их неслышимый диалог, тип в красном костюме бесцеремонно встрял в разговор:

— Прошу нажать на самую верхнюю кнопку!

Верхнюю кнопку? Но в лифте была только одна кнопка — в самом центре большой таблички с надписью «Верхний этаж».

— А с надписью «Вниз» кнопки-то и нет… — заметила Саё.

— Интересно, сможем ли мы вернуться оттуда… — Ринтаро вздохнул и посмотрел на кота, стоявшего за порогом кабины.

— Я надеюсь на тебя, хозяин! — сказал кот. Его голос не дрогнул.

Ринтаро показалось, что его подтолкнули в спину. Он нажал на кнопку «Верхний этаж», и лифт заскользил вверх, слегка вибрируя.

Оставив внизу кота и типа в красном костюме, лифт рванулся в некий воздушный коридор. Он с бешеной скоростью летел вверх сквозь геометрически безупречную трехмерную структуру, внутри которой со всех сторон тянулись и пересекались бесчисленные прямые линии. Однако на всей этой обвивавшей шахту лифта лестнице не было видно ни единой человеческой фигуры, что рождало ощущение чудовищного обмана или иллюзии…

— Хорошо еще, что не заставили подниматься по лестнице, — пробурчал Ринтаро, — я бы просто не вынес этого и умер!

Он постарался вложить в эту фразу как можно больше юмора, чтобы как-то развеять гнетущее безмолвие. Поняв это, Саё улыбнулась:

— Жутко как… Будто мы одни во всем мире.

— Да уж… Я бы сейчас не отказался даже от общества нашего язвительного кота, со всей его напыщенностью и высокомерием. Верно говорят: «В горах ценится даже засохшее дерево». Все же лучше, чем никого.

— Это «засохшее дерево» покажет тебе, если услышит такое…

И они дружно рассмеялись.

За стенами лифта сгущалась тьма. Несмотря на то что лифт находился внутри здания, казалось, что садится солнце. Когда за стенками окончательно сгустился мрак, стало непонятно, движется лифт или стоит на месте.

— В первый раз я подумал, что можно и не возвращаться… Не вернусь — и ладно… — отрешенно пробормотал Ринтаро.

Саё молча посмотрела на него.

— А я, когда меня в первый раз повел за собой этот волшебный кот, подумала, что сплю, а значит, можно не просыпаться… А если это не сон… Ну и пусть не вернемся. Все равно не страшно.

Ринтаро привычным жестом поправил очки.

— С того дня, как в моей жизни появился этот кот, я много размышлял. О разных вещах… Смотри-ка… Вид за стеклом вроде бы слегка изменился!

— Было бы недурно, если бы у некоторых отчаявшихся личностей прибавилось оптимизма! — подытожила Саё, и Ринтаро ответил ей слабой улыбкой.

— Да, признаю свою склонность мрачно смотреть на вещи, однако и в самом деле не хотелось бы подвергать опасности жизнь председателя классного комитета.

— Нацуки… сдается, ты иногда любишь пофлиртовать с девочками. Это тоже результат чтения книг?

— Хорошо, я скажу другими словами. Просто будет нехорошо, если я втяну тебя в скверную историю. Вот и все, что я хотел сказать.

— Ну, это ты придумал себе свои страхи. Я же наслаждаюсь всем этим. И еще — это потрясающе… увидеть тебя, Нацуки, совсем с другой стороны…

— Что ты хочешь сказать этим — «с другой стороны»?

— Да так, ничего особенного, — небрежно ответила Саё и звонко рассмеялась.

В ее памяти еще жили воспоминания о том, что случилось в подземной лаборатории, где командовал ученый в белом халате, и как героически сражался с ним Ринтаро. Эта сцена произвела на нее сильное впечатление. Но Ринтаро об этом даже не догадывался.

Он хотел что-то сказать в ответ, но тут движение лифта замедлилось, и кабина внезапно остановилась. Двери беззвучно распахнулись, и перед ними открылось слабо освещенное пространство. В полумраке размеры помещения было сложно определить, однако ярко-красная ковровая дорожка отчетливо различалась. Она тянулась от лифта по центру, прямо вперед, словно указывая, куда нужно идти. Впереди маячила тяжелая деревянная дверь, ее украшала гравюра с каким-то геометрическим узором. Это выглядело многозначительно и отчего-то пугающе.

— Нацуки, я рассчитываю на тебя…

— Легко говорить «рассчитываю»…

— Все будет хорошо…

Ринтаро, похоже, совсем пал духом.

— Я знаю, ты, Нацуки, гораздо смелее и сильнее, чем думаешь про себя, особенно когда дело касается книг. Так что мне совсем не страшно. Рёта Акиба тоже восхищается тобой!

При упоминании Акибы Ринтаро явно смутился.

— Акиба-сэмпай?

— Ну да. Он очень часто хвалит тебя в школе. Я не умею кокетничать и льстить, но я никогда не лгу.

Теплое чувство разлилось в груди Ринтаро. Он вдруг ощутил себя сильным. Хотя до мужества было еще далеко… Саё коснулась его плеча:

— Нацуки, сделай так, чтобы мы вернулись!

Выйдя из лифта, они ступили на мягкий ковер.

Ринтаро было ужасно страшно, однако он храбро смотрел на закрытую дверь. Вперед, только вперед! Сейчас нельзя отступать!

Он глубоко вздохнул и сделал шаг вперед.

— А ты и в самом деле любишь книги! — словно наяву, услышал он звучный голос Акибы.

В ту пору Ринтаро только-только поступил в старшую школу и познакомился с этим блистательным старшеклассником. Акиба частенько заглядывал в «Книжную лавку Нацуки», однако Ринтаро старался держаться от него на почтительном расстоянии.

Акиба — звезда баскетбольной секции — мало того что активно участвовал в жизни Клуба школы, так еще и умудрялся учиться лучше всех. Для Ринтаро, обитавшего в уединенном мирке книжной лавочки деда, Акиба был неким инопланетным существом — представителем совершенно чуждого мира. Как-то раз он все же осмелился спросить у Акибы, что побуждает его посещать их скромный магазинчик.

— Да потому что здесь есть хорошие книги! — с некоторым недоумением ответил он.

Ринтаро удивленно воззрился на Акибу. Тот с неменьшим изумлением смотрел на Ринтаро:

— Ты что, правда не понимаешь? Это, наверное, потому, что ты живешь среди этих книг. И дедушку своего тоже недооцениваешь.

После этого Акиба произнес пламенную речь о достоинствах «Книжной лавки Нацуки». Здесь собраны лучшие из лучших книг мира, говорил он. Шедевры. Книги, которые пережили свою эпоху. Такие книги давно исчезли с прилавков обычных книжных магазинов. Их все труднее достать, эти сокровища.

— Но у вас всегда почти все есть, когда ни приди… — Акиба легонько постучал по книжной полке. — К сожалению, не нашел Шервуда Андерсона и Ричарда Джонсона, зато есть Кафка и Камю, которых последнее время практически не переиздают, да и мало где можно найти полное собрание Шекспира.

Ринтаро поинтересовался, почему не переиздают, на что Акиба кратко обронил:

— Потому что их не продать — нет покупателей.

Обескураживающий ответ.

— Книжные магазины — не благотворительные организации. Если книги не продаются, магазин разоряется. В наше время такие книги можно купить только в букинистических лавочках. У вас как раз такой магазин и отличная подборка книг; во всяком случае, когда к вам ни зайдешь, всякий раз отыщешь что-нибудь ценное — ну разве что нет совсем уж редкой книги… — Акиба говорил и все постукивал в такт словам по книжной полке.

В заключение он с улыбкой посмотрел на Ринтаро и объявил:

— Ну и еще здесь прекрасный гид, который всегда подскажет, где что у вас тут стоит, в этой прекрасной коллекции.

— В каком смысле гид?

— А скажи-ка мне, есть ли у вас «Адольф» Констана? Недавно вычитал в соцсетях, что это интересный роман. Но нигде не могу найти.

— Есть, — кивнул Ринтаро и достал с дальней полки книжку. — Вот. Бенжамен Констан. Этот роман знаменит уникальными психологическими портретами героев. Кажется, Франция, начало девятнадцатого века…

Акиба не сразу взял протянутую книгу, некоторое время с изумлением рассматривая Ринтаро. Потом не выдержал и расхохотался:

— А ты и в самом деле любишь книги…

Смех был заразительный, веселый, совершенно не подходящий для мрачноватой атмосферы «Книжной лавки Нацуки».

— Добро пожаловать в лучший в мире книжный магазин «Сэкай итибандо»! — горделиво сказал кто-то, стоило Ринтаро толкнуть массивную дверь.

Помещение напоминало школьную аудиторию — только очень большую. С потолка свисала громадная люстра, пол был застелен мягким ковром, скрадывающим шаги, а все четыре стены задрапированы алыми шторами. В глубине избыточно роскошного помещения стоял огромный, сверкающий полировкой стол, и за этим столом сидел худощавый пожилой джентльмен с красивой седой шевелюрой. Он расслабленно прислонялся к спинке черного офисного кресла. На нем был строгий, безупречно отглаженный костюм-тройка, руки сложены на столе. Он с неожиданной теплотой смотрел на вошедших гостей.

— Я представляла его совершенно иначе, — тихонько шепнула Саё. — Первый раз вижу такого президента — не толстого и не лысого, даже странно. Может, это просто менеджер, который притворяется президентом?

Ринтаро только скептически улыбнулся. Наивность Саё была просто очаровательна.

Мужчина, сидевший в кресле, поднял руку в знак приветствия.

— Входите. Я президент этой фирмы. — Он жестом указал на диван рядом с собой.

Ринтаро и Саё были не против того, чтобы присесть, однако постеснялись садиться на такой роскошный диван, обитый каким-то пушистым мехом. Они так и остались стоять. Но президент словно бы и не заметил.

— Вы проделали такой длинный и трудный путь… сочувствую. Думаю, это было непросто. Кабинет довольно далеко от входа, и охранники не слишком дружелюбны.

— Нашего друга не пропустили сюда, — заметил Ринтаро.

Президент сощурил глаза под седыми бровями.

— Прошу меня извинить. Не люблю котов.

— Они вам так неприятны?

— Не могу сказать, что неприятны. Просто не люблю. Особенно умных котов.

Президент улыбнулся. Улыбка была наилюбезнейшая, однако от резкого тона Ринтаро передернуло. Он напрягся, но президент опять ничего не заметил — или сделал вид, что не заметил.

— Это было невежливо по отношению к гостям из «Книжной лавки Нацуки»… Но что поделаешь. Приношу свои извинения…

— Вы знаете «Книжную лавку Нацуки»?

— Разумеется. — Президент погладил подбородок. — Это старомодный букинистический магазинчик, где куча всяких умных книг, которые продавец собирает для собственного удовольствия. Магазинчик переживает тяжелые времена, никто ничего не покупает. Я просто завидую его владельцу — никаких обязательств, никакой ответственности, никто не давит… — Президент изобразил любезную улыбку.

Атака была совершенно неожиданной. Похоже на объявление войны. Саё даже испугалась такого напора, но Ринтаро не дрогнул. Он с самого начала понял, что за улыбчивой внешностью скрывается опасный человек. Это было ясно уже тогда, когда сюда не пустили кота. Серьезный противник.

Ринтаро приготовился к новой атаке, но президент мягко сказал:

— Очень интересно общаться с гостями из такого странного места. Просто не терпится послушать ваши байки…

— На вашем месте я бы сменил интерьер кабинета, — выпалил Ринтаро.

Президент молчал, онемев от неожиданности.

— При чем здесь интерьер?

— Эта сверкающая люстра, от которой просто голову ломит… Чересчур мягкий ковер — все это показуха. Чтобы пустить пыль в глаза. Это дурной тон. Может, вы всерьез думаете, что так и надо, но я бы советовал поскорее все переделать.

Президент поиграл седыми бровями, сохраняя на лице любезную улыбку.

Но Ринтаро не унимался.

— Извините за грубость… Но дедушка учил меня всегда говорить правду… Даже если человек обидится на тебя. Просто невозможно смотреть на все это.

— Нацуки… Остановись… — одернула его Саё, и Ринтаро наконец закрыл рот.

Ринтаро сам удивлялся своей воинственности. Он прежде никогда не вел себя так, он предпочитал объяснять свою мысль терпеливо, добиваясь результата постепенно, даже если это было непросто и неприятно. Агрессия неразумна и неконструктивна, он хорошо понимал это, однако на сей раз дал противнику резкий отпор. Причина была очевидна. Президент насмехался не над самим Нацуки, а над «Книжной лавкой Нацуки».

Президент молчал, явно борясь с собой, затем вздохнул:

— Похоже, я в вас ошибся… Вот уж не думал, что в «Книжной лавке Нацуки» есть мальчик с таким стержнем и силой духа.

— Не знаю, что это такое — сила духа. Я просто-напросто очень люблю книги.

— Вот как.

На лице президента появилось хищное выражение. Он опять помолчал, обдумывая что-то, затем покачал головой.

— Говоришь, любишь книги?.. Это проблема… — задумчиво проронил он, будто разговаривал сам с собой.

Затем протянул худощавую руку и нажал на большую кнопку на столе. Тотчас же послышалось механическое жужжание, и ярко-красные шторы, закрывавшие стены, медленно раздвинулись. Разом обнажились три стены — кроме той, за спиной Ринтаро, в которой была дверь. В комнату хлынул яркий дневной свет с улицы. Ринтаро и Саё сощурились: яркий свет резал глаза. А потому не сразу поняли, что происходит.

Они стояли посреди комнаты, находившейся на верхнем этаже высотного здания. С трех сторон были огромные окна, за которыми виднелись еще несколько таких же небоскребов. И из окон этих небоскребов непрерывном потоком низвергалось нечто белое, похожее на снег. Глаза Ринтаро начали понемногу привыкать к резкому свету, но тут он услышал, как вскрикнула Саё. В то же мгновение он и сам понял, что происходит. У него даже дыхание перехватило.

Это было похоже на метель, кружившуюся в пустоте. «Снег», вылетавший из бесчисленных окон, танцевал в воздухе и беспрерывно падал на землю далеко внизу. Но то были отнюдь не снежинки — книги! Бесчисленные книги вылетали из окон и, подхваченные ветром, падали вниз. Их было так много, что местами «метель» была похожа на густой дым.

Но книги были не только в воздухе. Взглянув вниз, Ринтаро не поверил собственным глазам. Землю внизу устилали книги — миллионы книг были свалены грудами.

Мимо ошеломленных Ринтаро и Саё пролетела книга — так близко, что, казалось, ее можно поймать руками. Стало быть, книги сыпались и из того здания, где они сейчас находились.

— Понимаете, что происходит? — спросил президент с милой улыбкой.

— Нет, ничего не понимаю, — ответил Ринтаро. — Просто ужасное зрелище.

— То, что вы наблюдаете, — реальность, именно это происходит сейчас во всем мире.

Ринтаро потрясенно молчал. У него просто не было слов.

— В этом здании располагается крупнейшее издательство нашего времени. Каждый день оно выпускает столько книг, сколько звезд на небе. И все они падают на землю.

— Но в этом нет смысла! Вы же просто выбрасываете тонны бумаги на ветер, вы создаете кучи мусора!

— Потому что это и есть реальность, — ответил президент. — У нас крупнейшее в мире издательство. Каждый день мы издаем книги и продаем их людям. На прибыль от продаж снова издаем — и снова продаем. Все больше продаж и все больше прибыли…

Украшенная сверкающим перстнем рука президента словно танцует в воздухе — точь-в-точь как книги за окнами. Ринтаро изо всех сил пытается понять, что происходит, но мысли путаются.

В голове у него вырисовывается картина: книги, наваленные друг на друга беспорядочными грудами. Бесчисленные книги, которые он видел по пути сюда. Странный пейзаж, книги, падающие за окнами, и размеренный голос президента — все это накладывается, переплетается, сливается в какую-то вязкую, затягивающую в себя одуряющую субстанцию, в которой можно утонуть, как в болоте. Девица на ресепшен сказала, что это опасно — бродить по улице. Сейчас это воспринимается как черный юмор.

— Если вы решили так пошутить… то не смешно. Книги пишут и издают для того, чтобы читать, а не для того, чтобы выбрасывать.

— Какой чудный мальчик! Ты просто прелесть. — Президент наугад выбрал книгу из раскиданных на столе образцов. — Книги — это всего лишь расходные материалы. Объект продажи. Моя работа заключается в том, чтобы как можно эффективнее использовать их. Если я призна́ю, что люблю книги, то не смогу эффективно выполнять свои обязанности.

Президент неожиданно крутанулся на черном кресле, распахнул окно и швырнул в него книгу, которую держал в руках. В полете книга раскрылась, зависла на мгновение, словно задумалась, и — исчезла из виду.

— В этом и заключается наша работа.

До Ринтаро вдруг дошло.

«Этот противник не похож на предыдущих!» — говорил кот. Те двое, из первых двух Лабиринтов, были странные типы, но книги они любили. Этот человек, что сидит сейчас перед Ринтаро, к книгам абсолютно равнодушен. Что можно сделать в подобном случае?

— Нацуки, с тобой все нормально? — словно издалека, донесся до него голос Юдзуки.

Ринтаро поднял глаза и увидел, что она смотрит на него с испугом. Просто сверлит его глазами. Он кивнул и снова повернулся к человеку в кресле:

— Мой друг попросил меня спасти книги. Поэтому я здесь.

— Спасти книги?

— Да. Я должен вас остановить. Думаю, он имел в виду именно это.

— Какая чушь! Я же сказал — это просто работа, моя работа. Все эти рассуждения о спасении — пустые слова. Ничего общего с реальностью.

— Но вы относитесь к книгам как к мусору, как к обрывкам бумаги. Что может дать читателю человек, создающий книги, при таком отношении? Люди и так читают все меньше и меньше. И если человек вашего статуса так презирает книги, то все разочаруются в чтении окончательно. Люди перестанут читать! И покупать книги. Разве я не прав?

Седовласый президент сидел неподвижно, внимательно слушая отповедь Ринтаро. Его глаза под кустистыми седыми бровями ничего не выражали. На губах играла легкая улыбка, отчего лицо казалось еще загадочней.

Вдруг плечи президента мелко затряслись, а потом буквально заходили ходуном: президент истерично расхохотался. Смех был пронзительный и какой-то сухой, он разносился по всей комнате. Ринтаро и Саё растерянно умолкли. Президент все смеялся и смеялся и никак не мог остановиться. Чтобы успокоиться, он даже ладонью рот закрыл, потом несколько раз стукнул кулаком по столу — и только тогда взял себя в руки.

— Ну… ты глупец, — все еще не отсмеявшись до конца, холодно сказал он. — Нет, ты не один такой дурак. Эти глупости, что ты вот сейчас тут нагородил, повторяют многие. Это очень распространенное заблуждение.

— Почему заблуждение?

— Потому что. Потому что это верх глупости — думать, что невозможно заставить людей покупать книги. — И президент снова визгливо рассмеялся. — Только глупцы могут утверждать, что в наше время книги плохо продаются. Книги великолепно продаются! И наше издательство просто процветает!

— Вы насмехаетесь надо мной?

— Вовсе нет. Это факт. Книгу очень легко продать. Нужно только помнить одно правило. — Президент радостно посмотрел на мрачно молчавших Ринтаро и Саё и закончил шепотом, словно раскрывая страшную тайну: — Нужно продавать то, что покупается. Вот это правило.

Странная логика, подумал Ринтаро. Тут явно какой-то скрытый смысл.

— Именно так, — улыбнулся президент. — Мы продаем книги вовсе не для того, чтобы дать читателю знания. Мы выпускаем книги, которые людям нравится читать. Меня не интересуют книги, в которых есть идеи, философия — словом, то, что, как считалось раньше, нужно передавать из поколения в поколение. В том числе эзотерические откровения или жестокая правда жизни. Ныне общество не нуждается в подобных книгах, они не будут раскуплен�

Sosuke Natsukawa

本を守ろうとする猫の話

(HON O MAMOROUTOSURU NEKO NO HANASHI)

Original Japanese edition published by SHOGAKUKAN.

Russian edition arranged with SHOGAKUKAN,

through EMILY PUBLISHING COMPANY, LTD.

and CASANOVAS & LYNCH LITERARY AGENCY S. L.

Серия «Азбука-бестселлер»

Перевод с японского Галины Дуткиной

Иллюстрации Камиллы Алиевой

Издательство АЗБУКА®

* * *

Начало

Ринтаро Нацуки стоял молча, изо всех сил пытаясь принять эту чудовищную реальность.

Со стороны могло показаться, что он совершенно невозмутим. Наверняка кое-кто из скорбящих испытал странную неловкость, глядя на Ринтаро. Уж слишком он был спокоен – для подростка, столь внезапно оставшегося сиротой. Было что-то странное в облике этого мальчика, неподвижно стоявшего в углу зала и неотрывно смотревшего на гроб с телом. Впрочем, Ринтаро Нацуки вовсе не отличался хладнокровием. Просто в его голове печальная, оторванная от бренного мира атмосфера зала ночного бдения у гроба усопшего никак не связывалась воедино с непривычным понятием «смерть». Ведь Ринтаро привык жить с мыслью, что ничто и никто не посмеет вмешаться в их невозмутимый и ничем не нарушаемый ход жизни, в которой его неугомонный и никогда не устававший дед с легкостью преодолевал все возникавшие проблемы. Но сейчас дед не двигался и не дышал, и все происходящее казалось Ринтаро дурным сном или спектаклем.

Итак, дедушки больше нет. И сей факт ужасающе медленно начинал доходить до сознания Ринтаро.

– Как все это ужасно, дедушка! – пробормотал он. Но ему никто не ответил.

Ринтаро Нацуки учится в старшей школе[1]. Он невысокого роста, светлокожий, носит очки с толстыми линзами, молчалив и несколько неуклюж – словом, самый обычный школьник без хобби и спортивных увлечений.

Было холодное зимнее утро. Выйдя на кухню, Ринтаро не обнаружил там деда, который имел привычку вставать затемно. «Странно…» – подумал Ринтаро. Он заглянул в полутемную комнату деда и увидел, что тот неподвижно лежит на кровати. Дед не дышал. Но на лице не было следов страданий, он лежал спокойно, будто спал. Соседский доктор, примчавшийся по зову Ринтаро, сказал, что дедушка умер почти мгновенно, вероятно от острого инфаркта. «Это была хорошая смерть, – сказал доктор. – Он ушел с миром».

«Как странно, – подумал Ринтаро. – Хорошая смерть…» В голове у него мутилось, смысл ускользал. Он был просто не в состоянии постичь логику этой фразы.

После похорон он осознал реальность: теперь у него есть только тетя, взиравшая на племянника с некоторым беспокойством, и крохотный магазинчик, доставшийся в наследство от деда, – магазинчик с трудом соответствовал гордому слову «наследство». Он назывался «Книжная лавка Нацуки» и располагался в глухом переулке города.

– Нацуки, а у вас тут отличные книги! – слышится чей-то голос.

Ринтаро продолжает рассматривать полки с книгами.

– В самом деле?..

Стеллажи закрывают все стены, от пола до потолка. Они просто забиты книгами. Шекспир, Вордсворт, Дюма, Стендаль, Фолкнер, Хемингуэй, Голдинг… всех и не перечислить, и сплошь мировые шедевры. Книги величественно взирают на него с высоты. Они очень старые, однако не выглядят ветхими – и это заслуга деда, который неустанно следил за их сохранностью. В магазине, как и при деде, алеет огонек керосиновой печки, от этого чуть теплеет в груди, хотя толку от печки мало, в помещении все равно холодно. Но Ринтаро понимает, что холодно ему не только потому, что на дворе зима.

– Мне вот эту книгу и ту… Сколько это будет стоить?

Ринтаро слегка поворачивает голову и, прищурившись, отвечает:

– Три тысячи иен двести сэн.

– Потрясающая память… ну ты, Нацуки, верен себе! – Ринтаро слышит смешок. Это Рёта Акиба, сэмпай[2] из старшего класса. Акиба высокий, ясноглазый и всегда излучает спокойную уверенность в себе. Но это не вызывает раздражения. У него широкие, натренированные в баскетбольной секции плечи и выдающиеся способности к учебе, он лучший ученик в классе. Отец у него – практикующий врач. У Акибы много интересов и хобби, в отличие от Ринтаро, – словом, полная ему противоположность.

– А добавь-ка вот эти! – Акиба кладет на кассу еще несколько книг. Акиба хорош не только в спорте, он к тому же знаток литературы, заядлый книголюб и в «Книжной лавке Нацуки» – один из немногих постоянных клиентов.

– Отличный у вас магазин, правда!

– Спасибо. Ты не торопись, выбирай, что нравится. А то сегодня последняя распродажа. – По тону Ринтаро не понять, шутит он или всерьез. Акиба с минуту молчит, потом довольно сдержанно замечает:

– Да… ужасная история… с твоим дедушкой.

Ринтаро снова переводит взгляд на полки и с деланым безразличием добавляет:

– Я читал книжку… когда… все это случилось. Так неожиданно.

– Сочувствую.

Однако в словах Акибы не ощущается особого сочувствия. Просто фигура речи. Обычная вежливая фраза.

Акиба бросает взгляд на Ринтаро, с напускным безразличием рассматривающего книги.

– Да, кстати, не вздумай прогуливать школу, раз остался один. Мы все беспокоимся за тебя.

– Кто это – «мы»? У меня нет никого, кто станет беспокоиться за меня…

– Вот как… У тебя нет друзей? Удобно и необременительно, – легко соглашается Акиба, но тут же добавляет: – Но твой дедушка точно будет беспокоиться. Он так сильно переживает за тебя, что не сможет достичь блаженства и душа его будет блуждать неприкаянно. Не стоит доставлять беспокойство старому человеку.

– Ты все-таки переезжаешь? – интересуется Акиба, рассматривая безмолвного Ринтаро.

Тот молча кивает, не отрывая взгляда от книг:

– Да, к тете.

– А это куда?

– Не знаю. Я впервые увидел ее на похоронах. Так что понятия не имею, где она живет.

– Так вот почему «последняя распродажа»… Очень жаль, ни у кого в городе больше нет такой подборки книг. Днем с огнем сейчас не сыщешь полного собрания Пруста, да еще в твердом переплете. Только у вас… А сколько я искал «Очарованную душу» Ромена Роллана! А здесь нашел.

– Вот бы дедушка порадовался, если б услышал!

– Да и он бы меня тоже порадовал, поживи еще… Я очень ценю нашу с тобой дружбу, к тому же здесь я всегда мог найти ценные книги. А теперь ты вдруг переезжаешь…

– Когда ты переезжаешь?

– Наверное, через неделю.

– Ну, может, все будет неплохо…

– А что делать. У меня нет выбора.

Акиба снова пожимает плечами и смотрит на прикрепленный к кассе календарь.

– Через неделю ведь Рождество. Какой переезд в праздник?

– Мне все равно. У меня нет никаких планов, в отличие от тебя.

– Ха! Легко сказать. Да, мне приходится планировать свое время, но и у меня не всегда получается. Порой хочется посидеть в одиночестве, поджидая Санта-Клауса.

Акиба весело смеется.

– Вот как… – сухо роняет Ринтаро, и Акиба, оборвав смех, обескураженно смотрит на него. Потом вздыхает. – Может, ты и вправду считаешь, что тебе больше незачем ходить в школу… Но расставаться нужно красиво. Как говорится, не оскверняя гнезда. В классе есть люди, которые беспокоятся о тебе.

Акиба переводит взгляд на кассу. Там лежит блокнот – так называемый дневник контактов[3], на тот случай, если ученик отсутствует на занятиях. Его принесла Саё Юдзуки – одноклассница Нацуки, председатель их классного комитета. Юдзуки живет поблизости, они с Нацуки общаются еще с начальной школы. Натура у нее мальчишечья и очень искренняя, но нельзя сказать, что с замкнутым Ринтаро их связывает тесная дружба.

– Что у тебя с лицом? С тобой все в порядке? Сидишь тут один с таким безразличным видом… – Она нахмурила брови и обернулась к сидевшему рядом Акибе: – Ах, и сэмпай тоже здесь! Заодно прогуливаете? Разве можно так поступать? Вас в баскетбольной секции обыскались.

Бесцеремонно отчитав старшего по возрасту Акибу, Саё повернулась и вышла.

– Какой у вас энергичный председатель классного комитета, – заметил Акиба.

– Она очень ответственная… ведь совсем не обязана носить мне дневник контактов. Правда, Юдзуки живет по соседству. Может, просто зашла по дороге домой… – Однако на улице так холодно, что пар изо рта идет, и делать в такую погоду даже небольшой крюк… Ринтаро искренне посочувствовал Саё. – За всё шесть тысяч иен.

– Как-то слишком дешево, даже для последней распродажи… – Акиба с удивлением смотрит на Ринтаро.

– Это со скидкой. Больше снизить цену не могу. Это шедевры.

– Нацуки, ты в своем репертуаре! – Акиба со смехом достает из кошелька банкноты, берет со стола шарф и перчатки и, вешая сумку на плечо, добавляет: – Так ты приходи завтра в школу… – и покидает магазин со своей неизменной бодрой улыбкой…

Солнце заходит, печка погасла, в магазине становится все холоднее, но Ринтаро продолжает сидеть…

Глава 1
Первый Лабиринт. Тюремщик

В одном из переулков в старой части города затерялся крошечный магазинчик «Книжная лавка Нацуки». У него довольно своеобразная планировка: сразу от входа и до задней стены тянется узкий проход, по обе его стороны, от пола до потолка, громоздятся книжные стеллажи, словно возвышаясь над проходом. С потолка свисает старинная лампа, ее мягкий свет отражается от полированного пола. В центре прохода – небольшой столик с кассой для расчетов с покупателями и круглая табуретка, другой мебели нет. В конце прохода – тупик, стена из гипсокартона, обитая досками, но посетителю, входящему в лавку с освещенной солнцем улицы, может показаться, что темный проход, стиснутый книжными стеллажами, уходит в черную бесконечность. Облик деда, читающего книгу за столиком посередине прохода, напоминает изысканный европейский портрет маслом. Страницы открытой книги освещает маленькая настольная лампа. Фигура деда окутана смутной тенью. Таким запомнил его Ринтаро.

«В книгах – великая сила», – любил повторять дед. Обычно он был неразговорчив. Но когда речь заходила о книгах, голос его наполнялся неожиданной страстью, и без того узкие глаза превращались просто в щелочки. «В книгах, переживших свое время, заключена огромная сила. Если ты прочитаешь много таких книг, то обретешь надежных друзей».

Ринтаро снова обвел взглядом полки с книгами.

В «Книжной лавке Нацуки» нет модных бестселлеров, манги или журналов. Некоторые посетители не раз осторожно и озабоченно замечали, что в нынешние времена, когда книги так плохо продаются, магазинчик не выживет, но дед лишь коротко благодарил за заботу – и даже не думал убирать с полки у самого входа полное собрание сочинений Ницше. Оставались стоять на своем месте и довольно потрепанные сборники стихов Элиота.

И вот через несколько дней ему придется расстаться с «Книжной лавкой Нацуки»…

– Это ужасно, дедушка… – пробормотал Ринтаро.

Решив, что звонок ему почудился, Ринтаро снова уставился на полки с книгами.

– Какое мрачное место…

Ринтаро вздрогнул и оглянулся на дверь. Однако там никого не было.

– Экая жалость, такая прекрасная коллекция книг – и в таком мрачном месте. Они словно выцвели тут у вас.

Голос доносился откуда-то из глубины магазина. Ринтаро резко обернулся – нет, никого… только кот. Полосатый кот. Рыжий в коричневую полоску, довольно мощного телосложения. Такая порода называется табби. Причем полосы у кота идут только вдоль спины, от головы до хвоста, а живот и лапы совершенно белые. Просто огромный котяра. В полумраке отчетливо видны лишь глаза – глубокого нефритового цвета. И эти сияющие нефритовые глаза смотрят прямо на Ринтаро!

Кот грациозно повел хвостом.

– Кот?!

– Ну, кот, – ответил кот. – Ты что-то имеешь против?

«Говорящий кот! В этом нет сомнения», – подумал потрясенный Ринтаро. Он попытался взять себя в руки – зажмурилcя, сосчитал до трех – и снова открыл глаза.

Кот пошевелил длинными усами.

– Эй, парень, что у тебя с глазами? – осведомился он.

Языкастый… в выражениях не стесняется.

– Э-э-э… я… – промямлил Ринтаро. – Да, зрение у меня неважное… но я действительно вижу перед собой говорящего кота? Я не ошибся?

Кот лениво кивнул.

– Именно так. Меня зовут Тигр. Порода – табби. Еще нас называют чайными тиграми[4].

– А я – Ринтаро. Ринтаро Нацуки.

– Я знаю, – сказал кот. – Младшее поколение «Книжной лавки Нацуки». Новый хозяин.

– Новый хозяин? – озадаченно переспросил Ринтаро. – Прошу меня извинить, но я всего лишь хикикомори…[5] Вот дедушка – тот действительно разбирался в книгах, но его больше нет.

– Это не важно, – ответил кот. – У меня есть дельце именно к тебе. – Он посмотрел на Ринтаро прищуренными глазами. – Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Да, твоя помощь. Дело в том, что один человек держит в заточении книги.

– Книги?

– Ты что, попугай? Перестань повторять за мной!

Ринтаро дернулся, как от пощечины, но кот и внимания не обратил.

– Эти книги необходимо спасти. И ты мне в этом поможешь, – непреклонно заявил кот.

Нефритовые глаза ярко вспыхнули.

«Наверное, я переутомился, – подумал Ринтаро; он прикрыл глаза, не отнимая руки от оправы очков. – Ну конечно же, я устал: стресс от смерти дедушки, напряжение последних дней, похороны и все такое… разумеется, все это выбило меня из колеи. Наверное, я просто заснул и вижу сон».

Убедив себя в этом, Ринтаро открыл глаза – но нет, рыжий кот никуда не делся: сидит, как сидел.

Мысли совсем смешались в голове Ринтаро.

– Эй, ты меня слышишь? Хозяин!

Резкий тон кота вывел Ринтаро из забытья.

– Повторяю еще раз. Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти книги.

– Я… моя… – Ринтаро мучительно подбирал слова. – Извините, но вряд ли я могу вам помочь. Я всего-навсего школьник, к тому же хикикомори.

Ринтаро изо всех сил старался быть искренним, кот просто вынуждал быть искренним.

– Нет проблем. Я знал, что ты жалкий и ни к чему не пригодный хикикомори, но я все равно обратился к тебе, – ядовито заметил кот.

– Если знал, зачем просишь? Есть сотни тысяч других людей, которые справятся лучше меня.

– Ну, это и так понятно.

– К тому же у меня умер дедушка, и я очень расстроен.

– И это мне прекрасно известно.

– Тогда – зачем?

– Но ты же любишь книги?

Нефритовые глаза кота смотрели прямо в глаза Ринтаро.

– Ну да… конечно люблю.

– Если любишь, тогда что тебя останавливает?

Кот просто-таки излучал уверенность – в отличие от Ринтаро.

– Суть всегда сложно понять, – заметил кот, словно прочитав мысли Ринтаро. – Большинство людей не видят очевидных истин. Они видят только то, что у них под носом. И вообще: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

– Потрясающе! – воскликнул Ринтаро. – «Маленький принц»! Никогда не думал, что коты цитируют Сент-Экзюпери.

– Тебе же нравится Сент-Экзюпери?

– Это один из моих самых любимых писателей! – Ринтаро показал на ближайшую полку с книгами. – Но я считаю, что «Ночной полет» – это лучшая его книга, хотя «Южный почтовый» тоже захватывает.

– Отлично! – усмехнулся кот.

– Так ты мне поможешь?

Ринтаро пожал плечами:

– Я могу отказаться?

– Можешь, – ответил кот, – но я буду очень разочарован.

Ринтаро скривил рот. Этот кот сваливается на его голову просто из ниоткуда, просит о помощи – и еще заявляет, что отказ его сильно разочарует… Все это выходит за рамки разумного, но все же в этом коте есть нечто такое… что трогает душу. Наверное, в самом деле он чем-то похож на дедушку.

– Что я должен делать?

– Следуй за мной.

– Куда?

– Пошли!

Длинный узкий проход между стеллажами в «Книжной лавке Нацуки» упирался в стену – ведь это был крошечный книжный магазинчик, в котором продавались старые книги. Собственно, проход должен был упираться в стену, сейчас же стены там не было, и проход стал поистине бесконечным. Зажатый между высокими, набитыми книгами стеллажами, он все тянулся и тянулся вперед, на потолке горели бесчисленные старомодные лампы, уходя куда-то вдаль, в невидимый конец коридора. Пока они шли, Ринтаро заметил на полках незнакомые книги, которых он прежде не видел. Многие были совсем диковинные, не похожие на современные, среди них попадались уже пожелтевшие от времени японские свитки, а также рукописные и ксилографические книги. Встречались даже роскошные фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением. Потрясенный этим великолепием, Ринтаро пробормотал что-то нечленораздельное.

Кот обернулся.

– Что, страшно? Если хочешь сбежать, то лучше сделать это сейчас.

– Нет, я просто удивлен… И когда это дед успел приобрести все эти книги? – Ринтаро поежился, посмотрев на темнеющий далеко вдали конец прохода, затем перевел взгляд на кота, путавшегося у него под ногами. – Раз у нас столько книг, я бы пожил здесь еще немножко. Пожалуй, попрошу тетушку отложить переезд.

– Да… с чувством юмора у тебя не очень, хотя мыслишь ты верно. На свете много бессмысленностей, абсурда… выжить в этом мире боли и страданий помогает не логика и даже не сила. А юмор.

Выдав эту тираду с глубокомысленным пафосом древнего философа, кот снова тихо двинулся вперед по проходу.

– Не отставай, хозяин.

Ринтаро послушно поплелся вслед за котом.

Теперь на стеллажах стояли сплошь незнакомые книги – толстые и солидные.

– Что это? Ворота?

Прямо перед ним виднелась двускатная крыша ворот-якуимон[6]. Крышу покрывала великолепная черепица. К воротам вела небольшая лестница в несколько ступенек. Огромные деревянные двери были отполированы до блеска. Почему-то все это великолепие действовало угнетающе.

На дверной табличке не было имени. Вспышки солнца, пробивавшиеся сквозь листву, мерцали ослепительными бликами и были похожи на танцующие капли воды. В обе стороны от якуимон тянулась безупречно крепкая, бесконечно длинная желто-коричневая стена. Перед входом – каменные плиты, ни единого опавшего листочка не оскверняло их идеальную чистоту. Вокруг ни души.

– Ну вот мы и прибыли! – сказал кот. – Нам сюда.

– Так это здесь находятся книги?

– Здесь их держат в неволе. В тюрьме.

– Какой огромный дом! Одни ворота размером с наш магазин!

– Да ладно тебе. Это только видимость. За этими воротами – сплошное ничтожество и убожество, такое нередко случается в мире.

– Ну, не скажи… у нас очень неказистый дом, так что я лично не отказался хотя бы от ворот…

– Хватит ныть, сейчас не время… Если мы не освободим книги, то навсегда застрянем в этом Лабиринте.

От такого известия Ринтаро онемел.

– Но ты ничего мне про это не говорил!

– Если б сказал, ты навряд ли пошел бы со мной. Иногда неведение предпочтительнее.

– Но это нечестно!

– Нечестно? Ты сидел в своей лавке с таким разнесчастным видом, что я решил: тебе нечего терять! – нагло заявил кот.

– Я никогда не издеваюсь над животными… – Он поправил очки. – Но сейчас мне хочется взять тебя за шкирку и задать хорошую трепку!

– Великолепно! – хладнокровно заметил кот и стал подниматься по лестнице. – Какой боевой дух! Ты просто в прекрасной форме.

Он успел уже добраться до ворот, когда Ринтаро очнулся и поспешил следом.

– Кстати, что будет, если мы тут застрянем?

– Ну… возможно, придется вечно ходить вдоль этой стены… впрочем, не знаю, я никогда не попадал в такое положение.

– Кошмар. Мне все это не нравится.

Ринтаро остановился перед массивной деревянной дверью.

– А что должен делать я?

– Поговорить с хозяином дома.

– И все?

– Ну, если ты сможешь его уломать, считай, дело сделано.

– И только? – Ринтаро удивленно поднял брови.

– У меня для тебя есть еще одно поручение, – раздувшись от важности, объявил кот. – Ты должен нажать на звонок. Будь так любезен…

Ринтаро послушно сделал то, о чем просил кот.

Из небольшой двери сбоку от ворот на звонок вышла красивая женщина в очень простом кимоно цвета индиго.

Судя по ее невозмутимым манерам, дама была уже немолода, хотя невозможно было точно определить, сколько ей лет. Она не выказала ровным счетом никаких эмоций, взгляд ее был совершенно бесстрастным. Волосы убраны в пучок марумагэ[7], из которого торчала красная заколка кандзаси, кожа отсвечивала фарфоровой белизной, отчего женщина казалась похожей на изысканную японскую куклу.

Ринтаро просто утратил дар речи.

– Чего изволят гости? – ровным голосом осведомилась женщина. – Чем могу помочь?

Вместо Ринтаро, так и застывшего в оцепенении, ответил кот:

– Мы бы хотели встретиться с вашим супругом.

Женщина перевела безжизненный взгляд на кота.

Ринтаро прошиб холодный пот, а женщина невозмутимо ответила коту:

– Мой муж очень занят. Вы изволили явиться столь неожиданно…

– Но у нас очень важное дело! – бесцеремонно парировал кот. – И к тому же весьма срочное, так что просим проводить нас к нему.

– К мужу каждый день приезжают важные персоны, и все со срочными делами. Он всегда очень занят. Читает лекции, выступает на телевидении, все его время расписано по минутам… он не может принимать случайных посетителей. Прошу вас, приходите в другой день.

– Нет, так не пойдет. У нас не будет другого шанса.

– Этот юноша располагает чрезвычайно ценной информацией. Это касается книг. Уверен, ваш супруг переменит свое мнение, когда выслушает его.

– Извольте подождать. – И скрылась в глубине дома.

Ринтаро в изумлении уставился на кота.

– Так у кого, ты сказал, чрезвычайно ценная информация?

– Хватит придираться к мелочам. Мы обманем обманщика, используем его же тактику, если угодно. Как говорится, вор у вора… Ну а о чем говорить, сообразишь на месте, когда попадем в дом.

– Это… Это… – Ринтаро с трудом подбирал слова. – Так воодушевляет! – наконец заметил он с сарказмом.

Но тут появилась женщина и с поклоном произнесла тем же бесцветным тоном:

– Проходите, пожалуйста.

За воротами стоял огромный особняк, таких Ринтаро отродясь не видел. Они прошли по аккуратным камням дорожки, через решетчатую дверь и сняли обувь в прихожей. За прихожей последовал коридор с полированным полом белого дерева, из коридора был выход на энгаву[8], опоясывающую дом. Крытая галерея соединила залитую солнцем энгаву с соседним домом.

Из галереи открывался вид на обширный сад в японском стиле, в листве деревьев пели соловьи, пышно цвели аккуратно подстриженные азалии – и тоже не в свой сезон.

– Ты, кажется, говорил, что только ворота роскошные, а за ними – сплошное ничтожество и убожество? Или мне послышалось?

– Это была аллегория. Хватит цепляться к словам. Побереги силы.

– Что-то у меня голова разболелась, – пожаловался Ринтаро.

– И у меня, – впервые согласился с ним кот.

– Собрали тут что попало со всего света и выставили все вперемешку, – не унимался Ринтаро.

– Это только кажется, что сосуд полон, на самом деле он пуст, – глубокомысленно изрек кот в дзенской манере. – В этом нет философской глубины и вкуса. И не важно, что это может казаться прекрасным и даже роскошным. Как только ты снимешь крышку с сосуда и заглянешь внутрь, то увидишь там пустоту – одну пустоту. У них тут сплошное заимствование… Высшая степень невежества!

– Ну это ты чересчур, – заметил Ринтаро.

– Я говорю как есть. И такое в нынешнем мире – обычное дело, просто на каждом шагу, факт!

Шедшая впереди женщина деликатно прервала разглагольствования кота:

– Интерьер этого дома отражает богатый опыт моего мужа и его глубокое понимание замысла мастера. Видимо, для вас это не совсем доступно.

В воздухе ощущалась некоторая напряженность, однако троица продолжала идти вперед.

– Если нам велят убираться вон, то я и дороги назад не найду, – пробормотал Ринтаро.

Кот поднял на него ясные глаза:

– Не нервничай, хозяин. Я вообще не уверен, что мы выберемся отсюда.

Кот, как всегда, не трудился выбирать слова.

Наконец путешествие подошло к концу.

Они прошли по коридору, застеленному красным ковром, и уткнулись в решетчатую фусума[9].

Женщина легонько нажала на дверь ладонью, та послушно скользнула вбок.

Ринтаро заглянул внутрь зала – и буквально застыл от изумления. Это оказалось огромное помещение, где все было белого цвета – стены, пол, потолок. Сплошной белый цвет. Потолок высокий, как в школьном спортивном зале, а стены уходили куда-то вдаль… Ринтаро даже не мог толком оценить масштабы этого помещения. И все это белое пространство заполнено стеклянными витринами. Витрины были очень высокие, гораздо выше Ринтаро, и тянулись стройными рядами. Ринтаро насчитал рядов двадцать… Но ему было видно только начало этих рядов, конец же терялся вдали. Однако его поразило не столько количество этих витрин, сколько их содержимое. Каждая витрина была заставлена книгами. Точнее сказать, забита книгами. Ринтаро даже приблизительно не смог бы сказать, сколько тут этих гигантских книжных шкафов, и тем более сколько книг…

– С ума сойти… Просто невероятно, – бормотал он, бредя вдоль витрин с книгами.

– Никогда не видел такой потрясающей библиотеки! – сказал Ринтаро.

– Весьма польщен! – Голос донесся откуда-то из глубины помещения, из-за витрин с книгами.

Ринтаро пошел туда, откуда послышался голос, и, миновав с десяток витрин, наконец увидел высокого человека, который сидел на белом вращающемся стуле. Одежда на нем была такая же белоснежная, что и полированный пол под ногами. На коленях у него лежала раскрытая книга. Глаза его не отрывались от страницы. Витрины за его спиной были пустые – значит здесь конец этой гигантской библиотеки.

– Добро пожаловать в мой кабинет! – с легкой улыбкой произнес незнакомец.

Жесткий взгляд, замаскированный мягкой улыбкой, говорил о проницательности и недюжинном уме.

Ринтаро вспомнил, что женщина упоминала выступления на телевидении… Что ж, весьма подходящая внешность.

– Похоже, он очень умен… – прошептал Ринтаро.

– Как легко тебя запугать! Не дрейфь, хозяин! – прошипел кот.

Мужчина перевел взгляд с кота на Ринтаро.

– Так это у вас архиважная информация о книгах?

– Ну… это… – промямлил Ринтаро, и глаза мужчины холодно блеснули.

– Прошу меня простить, но я очень занят. И не могу тратить драгоценное время на пустой разговор с мальчишкой. Мало того что ты явился незваным, ты даже не потрудился поздороваться и представиться, стоишь как истукан и глазеешь на меня.

Ринтаро тут же встал как положено и вежливо поклонился:

– Пожалуйста, извините. Меня зовут Ринтаро Нацуки.

– Ладно… – Мужчина прищурил глаза. – Ну, выкладывай, что у тебя за информация. Если дело касается книг, я, пожалуй, послушаю.

– Мы пришли освободить ваши книги, – сообщил Ринтаро.

Мужчина снова перевел взгляд на кота, еще сильнее прищурившись. В его взгляде появилось что-то угрожающее.

– Я, кажется, уже говорил, что очень занят. Выступления по радио, на телевидении, лекции, статьи… Ко всему этому нужно готовиться. Притом я стараюсь найти хотя бы несколько минут, чтобы просмотреть книги, которые присылают мне сюда со всех концов света. И у меня решительно нет времени выслушивать всякую чушь. – Мужчина вздохнул и демонстративно посмотрел на часы. – Я уже убил на вас несколько драгоценных минут. Если у вас все, прошу покинуть мой дом.

– Но мы еще не закончили, – упрямо возразил кот.

Мужчина кинул на него злобный взгляд.

– Я же сказал: убирайтесь! Я должен прочитать сто книг, это моя норма. А я пока прочел всего шестьдесят пять. Проваливайте.

– Сто книг?! – невольно вырвалось у Ринтаро. – Это за год?

– Нет, за месяц. – Мужчина демонстративно перелистнул страницу лежавшей у него на коленях книги. – И поэтому я очень занят. Я допустил вас сюда только лишь потому, что полагал, вы расскажете что-нибудь полезное. Но я ошибся. Если вы и дальше намерены отнимать у меня время, мне придется выдворить вас силой. Правда, я не уверен, что вы найдете дорогу обратно, но это меня не касается.

В последней фразе прозвучали стальные нотки.

Перевернулась еще одна страница…

– А вы всего Ницше читали? – спросил вдруг Ринтаро. Он смотрел на стеллаж с книгами прямо за спиной у мужчины. За стеклом красовалось собрание сочинений Ницше, включая знаменитый роман «Так говорил Заратустра» и письма. – Мне тоже нравится Ницше, – добавил он.

– Многие говорят, что им нравится Ницше, – и таких в мире миллионы, – отозвался мужчина, не отрывая глаз от книги, – но очень мало людей, кто его действительно читал. В лучшем случае люди помнят цитаты или упрощенный пересказ. Ты, верно, из их числа.

– «Ученые, которые только и делают, что листают книги… в итоге теряют способность мыслить. Они не могут думать, когда не листают книги». Так говорил Ницше, – выпалил Ринтаро.

Мужчина медленно оторвал глаза от книги и посмотрел на Ринтаро.

– Ницше писал нелицеприятные вещи, – добавил Ринтаро, – за это я и люблю его.

– Ладно. Уделю тебе пару минут.

– Я пришел к вам потому, что мне сказали, будто вы держите книги взаперти.

– Не стоит верить слухам. Вот, убедись сам. Я их просто читаю. А потом храню здесь один экземпляр каждой из них. Бережно храню.

– Уже прочитанные книги? То есть вы прочитали все книги в вашей библиотеке?

– Ну разумеется. – Мужчина повел рукой, мол, смотри сам. – Здесь – от входа и до того места, где мы с тобой сейчас находимся, – пятьдесят семь тысяч шестьсот двадцать книг. И я все это прочел.

– Пятьдесят семь тысяч… – Ринтаро даже не смог закончить фразу.

Глядя на мальчика, буквально утратившего дар речи, мужчина усмехнулся уголками губ.

– Тут нет ничего сверхъестественного. Интеллектуальные лидеры, такие как я, постоянно читают – мы поглощаем огромное количество книг. Это для нас жизненно важно – все время совершенствовать знания, быть в тренде новых философских течений… знать все новинки. Книги – наши друзья и соратники, так можно сказать. Это они сделали меня успешным и знаменитым. А потому мне странно слышать ваши нелепые обвинения.

– Но тогда почему… вы храните их… вот так?

Все стеклянные дверцы витрин были плотно закрыты, на ручках висели замки.

– Так книги не хранят. Это красиво, но книги задыхаются от несвободы. Это противоестественно их природе – вот как это называется.

Мужчина нахмурился.

– Я дорожу своими книгами. Я люблю их. Что тут противоестественного – держать под замком свое сокровище?

– Тогда это не книги… а музейные экспонаты. Вы заперли их на ключ. Даже сами не можете до них добраться.

– А зачем мне до них добираться? Я ведь уже прочитал их!

Теперь Ринтаро пришел черед удивляться.

– Но ведь одного раза мало! Вам никогда не хочется перечитать?..

– Перечитать? Ты совсем идиот?

Эхо отразилось от стен зала. Мужчина показал пальцем на стеклянную дверцу:

– Ты не слышал, что я тебе говорил? Я очень занят, страшно занят, потому что каждый день читаю новые книги. Мне уже трудно выполнять свою месячную норму. И у меня нет времени возвращаться к прочитанному.

– Стало быть, вы никогда не перечитываете книги?

– Разумеется, нет.

Ринтаро стоял с ошеломленным видом. Мужчина покачал головой.

– Я могу объяснить твою глупость юным возрастом. Иначе от бессмысленности разговора с тобой можно просто рехнуться, с меня хватило и трех минут. В мире горы книг. Их писали в течение всех прошедших веков и продолжают писать в наше время. Перечитывать каждую по несколько раз… да на это просто жизни не хватит. – Эхо его слов металось по огромному залу, отражаясь от стен. Голова у Ринтаро закружилась и стала легкая-легкая. – В мире миллионы людей – тех, кого мы называем читателями. Но таким, как я, приходится читать гораздо больше, нежели обычным смертным. Человек, который прочел двадцать тысяч книг, намного ценнее того, кто прочел только тысячу… и к чему мне дважды читать одну и ту же книгу, когда меня ждут тысячи новых? Смехотворно! Пустая трата времени.

«В книгах – великая сила. Так говорил дедушка. А теперь и этот мужчина сказал, что именно книги сделали его великим; похоже, оба они имели в виду одно и то же».

– Я очень занят! – повторил мужчина. Он повернулся на вращающемся стуле спиной к Ринтаро и коту, снова положил на колени книгу и жестом указал на дверь:

– Убирайтесь.

Тут послышался какой-то громкий шелестящий звук. Свист. Это сама по себе отъехала в сторону створка скользящей белой двери. За ней не было ни души – только глубокая, кромешная тьма. Некому было их проводить. Ринтаро зябко поежился.

– Ты вот о чем подумай, хозяин, – прошептал кот. – Это серьезный противник, и в его словах есть правда.

– Правда?

– Да. Лабиринтом управляет сила правды. Не важно, насколько она искажена, но если ты поверишь в нее, то она возрастет во сто крат и так просто не сдастся. Только не вся правда – на самом деле правда. – Кот сделал осторожный шажок в темноту. – В его рассуждениях есть уязвимое место. Он очень ловко нагромождает слова, но не все, что он говорит, истинно. В чем-то он лжет.

Да… Кот прав. Это и в самом деле темница, тюрьма, где заперты книги.

– Да, все-таки вы солгали… – Он произнес это едва слышно. Но плечи мужчины дрогнули. – Вы сказали неправду, я это точно знаю. – На сей раз его голос прозвучал уверенней, и мужчина, медленно повернувшись на стуле, посмотрел на Ринтаро. – Вы нас обманули. Вы сказали, что любите книги. Но ведь это неправда.

– Занятно… – Мужчина отреагировал чересчур быстро. – Ты! Сопляк! Как ты смеешь оскорблять старших! Забирай своего мерзкого кота и катитесь отсюда!

– Да, вы не любите книги! – повторил Ринтаро в ответ на эту тираду. – Он выпрямился и посмотрел мужчине прямо в глаза. Тот вздрогнул и заметно занервничал.

– На каком основании?..

– Оглянитесь вокруг – и сами все поймете.

Голос Ринтаро прозвучал очень уверенно – гораздо уверенней, чем он надеялся. Он даже сам себе удивился. Он уже не задумывался над словами, они рождались сами собой.

– Да, здесь огромное количество книг, согласен. Это большая редкость – такое богатое собрание, столько разных книг в одном месте. Здесь есть даже старинные книги, которым просто цены нет, в наше время их найти невозможно. Но и только. На этом все достоинства вашей библиотеки заканчиваются.

– В каком смысле?

– Ну, возьмем, к примеру, десятитомник Александра Дюма. – Ринтаро показал на полку, где стояло красиво оформленное десятитомное издание. Золотые буквы ярко выделялись на белом фоне переплетов. Лучшие произведения Дюма, переведенные на японский язык и запертые в витрине. – Редко можно увидеть такое полное собрание сочинений. Но такое впечатление, что книги никто никогда даже не открывал. Все тома просто в идеальном состоянии. Посмотрите, какие они огромные. Даже если читать их очень аккуратно, все равно останутся заломы. Но книги просто новехонькие, словно их только что привезли из типографии.

– Книги – мое сокровище. Я читаю их очень бережно, по одной, а потом ставлю в витрину. Я получаю от этого истинное наслаждение.

– Тогда где одиннадцатый том? В японском издании должно быть одиннадцать томов. Здесь отсутствует последняя часть.

Мужчина сидел как громом пораженный. Ринтаро даже не взглянул на него и перешел к полке справа.

– А вот тут у вас «Жан-Кристоф» Ромена Роллана. Есть первый и третий тома, но второй отсутствует. А что у вас с «Хрониками Нарнии»? Где «Конь и его мальчик»? Вы говорите, что книги – это ваше сокровище. Но вы небрежно храните их, все делаете спустя рукава. На первый взгляд у вас идеальный порядок, но если присмотреться – полная неразбериха! – Ринтаро отчеканил это ровным тоном, без всяких эмоций и посмотрел на потолок. Пока он говорил, чудовищный вихрь превратился в легкий ветерок. – Эти витрины не для хранения ваших любимых книг… Они для того, чтобы выставлять их напоказ, как трофеи. Чтобы бахвалиться и кичиться сокровищами, которые вы сумели заполучить в свои руки. И весь этот зал – просто показуха. – Ринтаро помолчал и задумчиво добавил: – Люди, которые действительно любят книги, так себя не ведут. Они иначе обращаются с любимыми книгами.

Ринтаро представил себе дедушку, с улыбкой перелистывавшего страницы книги. Дед вновь и вновь перечитывал свои любимые книги – до тех пор, пока они не начинали рассыпаться в руках.

Он очень любил свои книги, но никогда не рассматривал их как предмет интерьера. Дед создавал не модную выставку, а настоящую книжную лавку, где люди могли купить понравившуюся книгу – пусть очень старую. Благодаря этому и сам Ринтаро смог прочесть много книг.

Он повторил фразу, которую часто произносил дед. Ринтаро крепко запомнил ее:

– Много читать – хорошо. Только нужно все правильно понимать.

– В книгах заключена великая сила. Но это их сила, а не ваша.

Ринтаро не помнит, что́ он тогда ответил дедушке. Но после того разговора снова стал ходить в школу. Однако его все время тянуло обратно, хотелось полностью погрузиться в мир книг. Дед, прихлебывая из чашки чай, повторял: «Это очень похвально – читать книги. Но потом нужно выходить к людям». Только теперь Ринтаро понял, что это была довольно неуклюжая попытка деда наставить внука на путь истинный.

– Но всего, о чем мечтал, я достиг благодаря именно коллекционированию книг… – Возразил мужчина в белом костюме. – Чем больше у тебя книг, тем больше власти и силы. Это благодаря книгам я добился успеха. И стал тем, кто я есть.

– Так вот для чего вы держите их под замком! Чтобы доказать, что их сила – ваша сила!

– Что ты несешь?

– Вообразили себя великим? Хотите всем показать, сколько книг прочитали? И для этого устроили здесь шоурум!

– Заткнись! – взорвался мужчина. Он уже не делал вид, что читает книгу, расслабленно положив ногу на ногу. Он сверлил злобным взглядом Ринтаро: – Что ты, сосунок, понимаешь в жизни? – На лбу у него выступили капельки пота. – Как ты думаешь, кого больше ценят и уважают: того, кто десять раз прочитал одну книгу, или того, кто прочел десять разных книг? Ответ очевиден: чем больше книг ты прочел, тем больше к тебе уважение. Обществу нравятся начитанные люди, разве я не прав?

– Я не могу сказать, правы вы или нет. Я вообще о другом – не о том, кого больше уважают в обществе…

– И о чем же?

– О том, что вы не любите книги. Вы любите только себя. И – я уже повторяюсь – люди, которые искренне любят книги, не так обращаются с ними.

Слабый ветерок совсем стих – и воздух застыл. Ринтаро оглянулся на дверь. Она была плотно закрыта.

– А ты… – Мужчина хотел что-то сказать, но осекся, пытаясь найти нужные слова. Наконец он сумел сформулировать мысль: – Ты любишь книги?

– Ты любишь книги? Любишь их безусловной любовью?

– Да, я люблю книги. Безусловно.

– Я тоже их люблю.

На сей раз голос мужчины прозвучал мягко, стальные нотки исчезли, в голосе было воодушевление.

И все книги разом птицами выпорхнули на волю – одна за другой. Как стая птиц.

– Я тоже люблю книги!

Мужчина засунул книгу, которую он читал, под мышку. И встал. В этот момент рассыпалась на осколки ближайшая к нему витрина – оттуда тоже вылетела стая книг. Все пространство заполнилось порхающими книгами. Ринтаро ошеломленно наблюдал за их полетом.

Мужчина в белом посмотрел на него:

– А ты – безжалостный мальчик…

– Я?.. – Ринтаро оторопел.

Мужчина предупреждающе поднял руку и посмотрел куда-то в сторону.

– Ты привела ко мне весьма непростых гостей. – До Ринтаро дошло, что мужчина обращается к женщине в кимоно, которая появилась снова, буквально из воздуха. Это была та самая дама, которая привела их сюда. Только тогда лицо у нее было безжизненное, как застывшая маска, сейчас же на губах играла легкая улыбка.

– Вам не нужны провожатые, – заметил мужчина. – Вы сами выберетесь отсюда.

Его голос заглушал шелест страниц летающих книг.

Мужчина взглянул на часы:

– Да… вы отняли у меня немало времени. Но я не жалею. Это были самые приятные минуты моей жизни. Я вам весьма признателен.

Он слегка улыбнулся, женщина подала ему белую шляпу.

– Ну что ж… прощайте!

Мужчина нахлобучил шляпу и повернулся к ним спиной. Женщина склонилась в поклоне. В этот момент полыхнула вспышка – и все озарилось ослепительным белым светом.

Он делал все в точности так, как прежде дедушка. Эту сцену он наблюдал каждое утро, собираясь в школу, – и вот теперь ему впервые приходилось исполнять это самому. Да, он брал книги с полок, но ему никогда еще не доводилось наводить порядок в магазине.

В голове словно звучали два голоса: один – печальный, другой – веселый. «Что ты делаешь, зачем?» – вопрошал печальный. «Ты все правильно делаешь, молодец!» – уверял веселый. И оба они принадлежали Ринтаро.

– Отличная работа, хозяин! – раздался сзади бархатный голос.

– Что-то не так?

– Я не привык к комплиментам…

– Увы, – вздохнул кот. – Скромность – прекрасное качество, но не тогда, когда ее слишком много. Тогда она превращается в недостаток.

После этого загадочного комментария кот продолжил бесшумно расхаживать по магазинчику.

– Должен признать, – отметил он, – твоя речь произвела на меня впечатление. Благодаря ей мы смогли освободить книги и вернуться домой. Если бы не ты, хозяин, мы бы вряд ли выбрались из этой передряги. Так и бродили бы до сих пор по этому Лабиринту, точно тебе говорю! – Кот рассказывал о возможности их гибели самым обыденным тоном. А в глубине нефритовых глаз таилась усмешка. – Прекрасная работа, хозяин! – повторил он. – Первый Лабиринт пройден на «отлично»!

Ринтаро вздрогнул.

– Что-о? Первый? – после небольшой паузы, немного запинаясь, отозвался он.

– Не стоит так волноваться, – примирительно сказал кот.

– Минуточку! – воскликнул Ринтаро. – Что ты имеешь в виду… «Не стоит так волноваться»?

– Меня зовут Тигр! Потому что я рыжий полосатый кот породы табби. Запомни мое имя. – Кот со смешком оглянулся на Ринтаро. – Отличная работа, правда! Даже не ожидал от тебя. Ты был просто великолепен!

– Не надо делать из меня дурака.

В той стороне, куда ушел кот, проход внезапно растворился в белом свете, и Ринтаро оказался перед неприветливой дощатой стеной. После их приключения прошли уже целые сутки, однако Ринтаро все происшедшее по-прежнему казалось иллюзией. «Ты был просто великолепен!» – в ушах Ринтаро все еще звучал басовитый голос кота.

Ринтаро и впрямь не привык к тому, чтобы его хвалили. Он привык, что над ним частенько потешались – над его неуклюжестью, мрачностью и занудством, – поэтому от похвал кота Ринтаро стало не по себе. Чтобы обрести равновесие, он снова взялся за метелку для пыли.

Не успел он покончить с уборкой, как зазвенел дверной колокольчик. Ринтаро взглянул на дверь. В магазин нерешительно просунула голову девочка – та самая, что на днях принесла Ринтаро дневник контактов, председатель классного комитета Саё Юдзуки. Она была закутана в красный шарф. И удивленно смотрела на остолбеневшего Нацуки, сдвинув красивые брови.

– Чем это ты занимаешься?

– Я?… Э-э-э… А ты, Юдзуки-сан, с чем пожаловала с утра?

– У меня утренняя репетиция духового оркестра. – Юдзуки подняла руку с черным футляром для инструмента. – Шла мимо вашего магазинчика… смотрю, дверь открыта. А ведь книжная лавка уже не работает? Вот я и заглянула… И удивилась! – выпалила Юдзуки, не переступая порога и выдыхая белые облачка пара. – Если у тебя хватает сил с утра наводить в лавке чистоту, то, может, ты и в школу сегодня придешь?

– Ну… вряд ли.

– Никаких «вряд ли»! Раз есть время, нужно ходить в школу. Скоро ты собираешься переезжать, так что изволь посещать все оставшиеся занятия! Это очень скверно – прогуливать уроки.

– Да, но… – промямлил Ринтаро, глядя в посуровевшие глаза Саё.

– Я буду каждый день приносить тебе дневник контактов… Ты такой грустный. Я о тебе очень беспокоюсь!

Тут только Ринтаро вспомнил, что совсем забыл поблагодарить Саё за вчерашнее.

Но если ни с того ни с сего ляпнуть: «Благодарю за вчерашнее!», можно совсем смутить ее…

– Я сказала что-то не то?

– Да нет, я просто немного удивился… Вчера я был не слишком любезен с тобой, а вот сегодня ты специально заглянула ко мне… Спасибо тебе! Со мной столько хлопот…

– Все нормально. Это я вела себя не очень хорошо. Была не в духе.

– Почему?

Юдзуки помолчала, раздумывая.

– Да нет… Все нормально, – ответила она немного обиженным тоном. – Просто я беспокоюсь о тебе, Нацуки.

– Обо мне?! Ты беспокоишься обо мне?

– Ну да! Конечно же. – Саё бросила на Ринтаро сердитый взгляд. – У тебя умер дедушка, скоро переезд, это кошмар какой-то, вот я и забеспокоилась. Но мне вовсе не хотелось вести дурацкие разговоры с Акибой.

1 Учеба в начальной школе в Японии продолжается шесть лет, далее три года – в средней школе и три года – в старшей. – Здесь и далее примеч. перев.

2 Сэмпай – человек, старший по возрасту или опыту. Этот термин используется в Японии в школах, университетах, на предприятиях и т. д.

3 В японских школах для общения с родителями или с отсутствующими на занятиях учениками используются так называемые дневники контактов, в которых и та и другая стороны могут оставить запись или сообщение.

4 Чайный тигр – от японского слова «тятора» (чай + тигр).

5 Хикикомори – букв. «нахождение в уединении». Так в Японии называют людей, стремящихся к социальной изоляции и крайнему уединению в силу различных социальных и личных причин.

6 Якуимон — ворота с острой двускатной крышей на четырех столбах по углам.

7 Марумагэ — форма пучка волос, напоминающая петлю.

8 Энгава — открытая галерея, огибающая японский дом.

9 Фусума — скользящая дверь в японском доме, в виде рамы, обклеенной с двух сторон непрозрачной бумагой.

Продолжение книги

Кот, который любил книги бесплатное чтение

Сосукэ Нацукава Кот, который любил книги

* * *

Начало

Глава 1 Первый Лабиринт. Тюремщик

Глава 2 Второй Лабиринт. Расчленитель

Глава 3 Третий Лабиринт. Продавец

Начало

Глава 1Первый Лабиринт. Тюремщик

Сосукэ Нацукава
Кот, который любил книги

Глава 1
Первый Лабиринт. Тюремщик

Глава 2
Второй Лабиринт. Расчленитель

Глава 3
Третий Лабиринт. Продавец

Глава 1
Первый Лабиринт. Тюремщик