Последний стих человечества бесплатное чтение
Глава 1
«Как? Как? Ка-а-ак?», – стонал Виктор, сминая в ладони бумажку с текстом. Вот и ещё один комок пополнил урну с точно такими же шариками.
В комнате писателя стоял бардак. Растерзанные книги, поломанные карандаши и ручки, заметки на стене, но главное – компьютер, включенный на вкладке с новостями. Дерзкие заголовки журналистов так и пестрели на экране монитора:
«Нейросеть Expirience создала новый литературный шедевр!»,
«Критики поставили самую высокую оценку роману нейросети!»,
«Новый номинант на Нобелевскую премию!»,
«Роман нейросети Experience войдёт в школьную программу!»
Вдруг экран потух. Виктор обернулся и увидел брата. Андрей , мужчина крепкого телосложения, с копной каштановых волос на голове и со слегка вздёрнутым носом улыбнулся и стал наводить порядок на столе писателя.
«Ты что делаешь?»– запротестовал Виктор. Андрей резко ответил: «Время уже позднее, и лучше тебе не сбивать свой режим сна. У кого-то ещё завтра, между прочим, прессрелиз нового сборника.» «О, нет. Прошу, Андрей, не надо. Я не хочу выходить на свет!»-Виктор закрыл глаза руками и зарыдал. Брат смягчил тон голоса, нагнулся к Виктору и обнял его:
– Не надо Вик. Ты же сам мне говорил: «Будь сильным и непоколебимым…»
–Нет, даже не начинай. Я ничего не хочу и слышать об этом.
–«Всего можно достичь упорством»– между прочим твоя цитата.
–Андрей, пойми, я даже строчки не написал за всё это время. Катастрофа! Трагедия!
–Подумаешь, расстраиваться из-за отсутствия вдохновения.
– Э-э-то не отсутствие вдохновения, это во всём оно виновато. Оно!
– Вик, успокойся. Ты каким был великим писателем, таким и остался. У всех бывают чёрные полосы, ты всё сможешь пережить.
– Это не чёрная полоса, это тьма, это зло, э-т-то чистое зло в самом его проявлении. Дьявольское отродье!
Сильная пощёчина.
– А-ай
–Вик, перестань вести себя как ребёнок. Я ушёл со своей работы только
из-за тебя, и теперь я должен выслушивать твои истерики? Ты взрослый мужик, тебе сорок лет! Успокойся ты наконец!
Пощёчина, видно, привела Виктора в чувство. Тот замолчал и потупил свой взор в
пол. Почему всё так сложилось? И что теперь делать дальше? Никакой светлой мысли в голове и
близко не было.
Виктор утер слезы и твердым решительным голосом приказал Андрею увезти его в спальню. Брат взял коляску за ручки и перевез Вика в противоположную комнату. Андрей также помог ему улечься на кровать. Когда брат улегся Вик брат пожелал спокойной ночи и ушел, закрыв за собой дверь. Теперь Вик полностью остался наедине со своими мыслями.
«Этот пресс-релиз. Да кому он вообще сдался этот гребаный пресс- релиз!» Ладно. Тише. Еще не все потеряно. Будь сильным и непоколебимым. Всего можно достичь упорством. Всего…
Мысли в голове писателя перемешались и вскоре Виктор заснул.
Глава 2
На следующий день Виктор и Андрей в смокингах прибыли во дворец культуры, где должен был состояться пресс- релиз нового сборника. В фойе уже стояла куча зевак, ждущих с нетерпением презентации. Братья прошли в главный зал и заняли свои места на сцене. Постепенно стали заходить и важные гости. Несколько коллег литераторов, известный критик Лифанов, всегда пытающийся разгромить работы Виктора за примитивность и несостоятельность, один крупный магнат- меценат. Народу становилось все больше и больше. Вот уже осталось пять минут до выступления, как вдруг вошел ОН. В черном блестящем костюме юноша сел на последний ряд, чтобы не привлекать внимания, но Виктор своим зорким взглядом увидел его, и душу писателя обуздал дикий страх. Человек ,разрушивший спокойную, мирную жизнь. Человек, создавший эту чертову нейросеть, погубившую его. Во всех бедах виноват он … Виктор Рассудов!
Парнишка беззаботно глядел по сторонам, улыбаясь людям, узнававшим его.
И вдруг Рассудов обернулся к Виктору и приветливо помахал ему. У писателя пробежали мурашки по телу. «И этот наглец еще и улыбается мне? Хамство! Ну я задам этому сопляку взбучку…» – подумал про себя возмущенный писатель.
Прозвенел звонок. Это значило лишь одно- начало презентации. Взгляды зрителей устремились на Виктора. Писатель стал произносить заготовленную речь.
«Приветствую Вас, дамы и господа, на пресс-релизе моего сборника сочинений, над которым я работал более двух лет. За этот период в нашей жизни произошли глобальные перемены. Технологии внедряются в наш мир, становясь привычкой для нас, повседневностью, однако же мы не задумываемся, бывает, над ужасающей последовательность таких нововведений» …
… с гордостью представляю вам «Смерть Феникса»!
Шум от оваций. Зрители были в восторге от поставленной речи Виктора, но критики недоверчиво роптали . Самым недовольным, по-видимому, был Лифанов. Рассудов стоя аплодировал. Когда овации стихли, Виктору стали задавать вопросы по новой книге. Дискуссия велась очень легко, все были довольны, но в дело вмешался Лифанов.
«Что ж на этот раз вы меня удивили,– начал в форме монолога свою речь критик. – Вы удивили меня своей безалаберностью и несостоятельностью мысли. Избитое клише, невнятные истории, так еще и томили нас целых два года»,– Не унимался от своей злости Лифанов.
– Чем вы вообще занимались?
«Попрошу вас, – грозным тоном сказал Виктор,– держать ваш язык за зубами. Во – первых, я болен, а потому на какое-то время я отошел от работы. А во-вторых, я имею полное право выпускать свои работы, когда захочу, и на то у меня есть весомый аргумент!» -И какой же? – с ехидным злорадством пролепетал Лифанов.
–Я человек, – холодно ответил Виктор. – И этим всё сказано.
–Нет, не всё ,товарищ писатель. Вот вы сказали, что можете выпускать свои произведения, когда захотите, а точно ли вы можете это сделать? Мне что-то кажется, что сделать вы это не в состоянии. У вас контракты, всеразличные обязательства ,и они грузом ложатся на самое сокровенное, что дорого для каждого – на время.
И вы еще смеете заявлять, что можете писать когда- захотите? Пожалейте своих читателей, которые постоянно ждут от вас грандиозных произведений, а вы вместо работы, сидите и чай пьете, а потом выпускаете этот отвратительный сборник, полный фальши, потратив на это два года. Совершенная безвкусица.
Вы потеряли ваш хвалёный талант, Зернилов. Вы не пишите пылко, как раньше. Все ваше творчество превращается в гадкую бессмысленную жвачку, которая все тянется и тянется, тянется и тянется.
–Довольно! -вскипел писатель. – Вместо того что бы оценивать произведение, вы уже переходите на личности! Мне не о чем с вами разговаривать, Лифанов!
– Мне с вами то же не о чем разговаривать, Зернилов, но приходится. Так как вы уже на взводе, я попытаюсь втолковать вам, что конкретно мне нравится. Вы, товарищ писатель, являетесь приверженцем самой консервативной группы творцов, которые считают, что они будто мессии снисходят до читателя и дарят им частичку своей души. Как глупо. Как банально. Зернилов, поймите, мы живем в эпоху сумбура. В эпоху постоянно меняющихся условий. Весь мир театр, и люди в нем актеры, но, если декорации поменялись, нужно и костюм сменить, верно?
–То есть, по-вашему, Пушкин и Лермонтов тоже?
–Нет, не тоже. Вы меня слушаете вообще? В нашу эпоху. Когда жили эти писатели, большинство даже читать не умело, а профессиональной литературы, вообще как таковой ,не существовало. Но в наше время все грамотны, и очень много писателей пытающиеся возвеличить себя над остальными. И как найти алмаз среди этого шлака? А я вам отвечу: работать, работать и работать, Профессиональный писатель – это не гений, это фабричный работник, который круглосуточно штампует высококачественные произведения. Он изнемогает, не спит ночами, но он не сдается, а делает и делает свою работу, когда же он выполнит, он возьмёт новое произведение. Зернилов, творчество – это не дар, а продукт. Плод воображения, который целенаправленно создает иллюзию, чтобы люди, очарованные этой выдумкой, поверили в нее и пережили все, что вы старались донести. Книга – это средство манипуляции, оружие чудовищной силы незримой глазу, и вы так бесталанно к ней относитесь. Если вы не способны работать как стахановец, то идите-ка вы из профессиональной литературы подальше, хоть в ту же критику.
– Я ни за что не перейду на эту скользкую дорожку. Поливать всех авторов грязью не мое занятие.
–А вы зря так говорите Зернилов. Мы критики своеобразные санитары литературы. Мы съедаем слабых, и оставляем сильных.
– Вы хотели сказать падальщики? – улыбнулся Виктор.
–Говорите как хотите, мне все равно. Если подвести все, что я сказал, можно ограничится одной фразой: «Зернилов, вы больше не работоспособны». И мне плевать, что вы были лауреатом Нобелевской премии пять лет назад. Если вы не можете долго поддерживать высокий уровень, то лучше не позорится и просто уйти.
–Да, что вы, черт побери ,такое несете!? -истеричным голосом завопил писатель. И куда мне стоит податься по-вашему?
–Я уже вам сказал свое мнение – хладнокровно отрезал Лифанов. У вас достаточно опыта, что б стать критиком или хотя бы редактором. Ну, а если вам из этого ничего не нравится, то идите, пожалуйста, в огород и выращивайте капусту!
Произошла минутная пауза. Зрители были в явном смущении от такого жесткого разговора двух гигантов литературного мира.
Тишину развеял робкий взмах руки юноши – Виктора.
–Да, Рассудов я вас узнал. Слушаю – усталым от напряжения голосом пробормотал писатель. Хотите меня так же втоптать в грязь, как и Лифанов?
–Нет, что вы! Наоборот, я хочу похвалить вас за эту работу. Не знаю, как многим, но мне ваша презентация очень понравилась, а когда вы прочитали одну из своих работ у меня перехватило дыхание. Но все же есть пару аспектов у Лифанова с которыми я согласен.
–И какие же? – удивленно спросил писатель. – Я, конечно, не литератор, но, по-моему, абсолютно все профессиональные работы не для себя, а для публики, что бы та могла оценить талант создателя.
И если этот автор очень сильно популярен, то и спрос на его произведения будет высокий. А потому….
–Куй железо пока горячо?
–Да -да. Все верно.
–Но вы же понимаете, что человек не машина, чтобы работать будто конвейер.
– Вот к этому я и веду. Ведь, по сути, творческие работы – это продукт. Творчество подчиняется особым канонам и правилам, а потому я не вижу ничего запретного, чтобы его простите за выражение «штамповать».
А если работы будут хорошими, то ничего опасного в этой периодичности. К тому же можно установить сроки.
–Рассудов, не ворошите осиное гнездо- грозно сказал Зернилов. – В самом начале вы сказали, что не являетесь литератором. Так вот, и не влезайте в это пожалуйста. Своей деятельностью, вы понимаете какой, вы уничтожаете самое сакральное, что есть в творчестве – тайну.
Литературу, да и вообще культуру в частности, нельзя, ни в коем случае позиционировать, как продукт. Люди любят её не за это.
–Так ли это? Почему же тогда роман нейросети Experience стал бестселлером? Она же, по-вашему, безумная программа.
–И до сих пор я так считаю – ядовито прошипел озлобленный писатель. Это большая ошибка, что человечество пошло не по той тропе, вот увидите, они потом откажутся от всего этого.
– Вы летаете в облаках, по-моему, Виктор. Я даже не знаю, как вас переубедить.
И тут Лифанов, накопив в себе достаточно злости, решил еще раз заявить о своей важности и на весь зал прокричал:
–А пусть тогда этот спор разрешат люди! Да-Да. Вы не ослышались, – критик слегка сбавил тон.
– Если вы не можете решить все на словах, то попробуйте на деле. Пусть каждая из двух сторон напишет произведение за месяц, и чьё творение понравится публике больше, та точка зрения будет считаться верной.
–Звучит заманчиво- зычно, но тихо протянул юноша, если только господин Зернилов захочет.
–Виктор, прошу не ведись на провокацию, взмолился Андрей. – Они просто хотят тебя опозорить, ничего более.
– Я согласен – стальным голосом произнес Виктор. – Но учтите, я борюсь не за себя, а за все литературное творчество человечества! Все писатели, боятся твоей нейросети, Рассудов. Она обрекает на гибель всю касту творцов. И если все боятся протестовать этому открыто, то пуская я буду козлом отпущения, но за свою правду поборюсь!
–Ну вот и славненько- сказал Лифанов, потирая от удовольствия руки.
Значит, что я предлагаю. Через неделю, в этом же зале, мы соберемся вновь, чтобы решить в каком жанре будут написаны работы. На встречу можно не приходить, но тогда не пришедшая сторона официально будет признана проигравшей.
–Лифанов со злорадной ухмылкой посмотрел на Зернилова, а затем продолжил речь.
Если же обе стороны придут и договорятся о жанре, то с этого момента начинается состязание, которое продлится месяц, с начала заключения условий.
Через месяц участники приходят с готовыми работами и по системе голосования избирается лучшая работа.
Если верх одержит Зернилов, то тогда нейросети будут запрещены для использования в сфере культуры.
Если же одержит победу Рассудов, то тогда Зернилов закончит свою писательскую карьеру.
– И шепотом добавил: «Будет пахать свои огороды». Публика в зале рассмеялась.
–Напоминаю, если одна из сторон не принесет свою работу, то она автоматически станет проигравшей. Лифанов косо посмотрел на Зернилова, и снова дерзкая усмешка соскользнула с его губ. Стороны вы согласны с моим предложением?
–Да – ответил Рассудов.
–Да – ответил Зернилов.
Тогда я объявляю, что пари заключено. Встречаемся через неделю. Удачи Вам!
Глава 3
С самого детства маленькому Виктору Рассудову приглянулись цифры. Один, два, три, четыре – цепочка могла тянуться до бесконечности. Маленькому мальчику приходилось только удивляться, как люди смогли показать абстрактной закорючкой какое-нибудь количество вещей.
Интерес только усилился, когда Виктор пошел в первый класс. Рассудов узнал, что можно складывать цифры и получать новые. Узнал, что можно и вычитать одно число из другого и получать наименьшее. Затем научился умножать, делить, возводить в степень. Появились дроби, аргументы, функции, числа Фибоначчи, производные. Вот и вся школа позади. Но парню этого было мало. Он хотел знать все больше и больше.
И тут он познакомился с информатикой. Конечно, в ней было всего два числа: ноль и один, но зато сколько всего можно было из них составить. Виктор даже не подозревал, что любое действие можно подвести к ряду чисел! Это было невероятно. За год Рассудов обучился всем самым известным языкам программирования. Он поступил в очень престижный математический университет, но и там цифры не давали покоя. Как раз в это время стали бурно развиваться нейросети. Узнав о них, парень был в дичайшем восторге. Программы, способные свести всю человеческую мысль в определенную, четкую систему!
Не это ли утопия, когда мы сможем понять истину нашего происхождения, наш алгоритм жизни? Когда мы сможем создать инструкцию как жить, чтобы все подчиняясь этому строгому правилу, сделали из Земли райское место для жизни.
Числа ударили Рассудову в голову. Он проникся идеей математического порядка, и стал скрупулёзно изучать строение нейросетей. Когда уже он узнал все до мельчайших подробностей, он загорелся создать собственную нейросеть. Правда, юноша колебался с выбором направления и не мог решить, за что взяться.
– Может образование? – спрашивал сам себя Виктор. – Нет, отвечал ему внутренний голос.
–Может тогда живопись? Тоже нет.
– А может тогда….
Литература. Он выбрал литературу. Один из самых древних видов искусств. Ему и самому в детстве читали сказки: о царе Салтане, коньке-Горбунке, о царевне и семи богатырях. Виктору хотелось узнать, что же скрывают на самом деле все эти стихи, рассказы, песни, романы, сказания и повести.
Можно ли их подчинить строгому алгоритму? Оказалось, что да.
Рассудов полгода корпел над своим новым проектом. Он почти перестал показываться в университете, и выходил из дома лишь в случае крайней необходимости. Наконец, работа всей жизни была завершена, и Виктор горделиво нажал кнопку «Пуск»
Новорожденная нейросеть стала жадно поглощать все знания о литературе из интернета. Прошло только десять минут, а программа прочитала всю мировую классику, научилась пользоваться литературными приемами, выучила все фразеологизмы каждого языка. С каждой минутой нейросеть наполняла свою базу данных все большим количеством информации. И вот спустя час на дисплее ноутбука всплыла строка: «Обучение пройдено, что бы создать произведение нажмите…»
Виктор нажал кнопку, затем ввел нужные параметры. «Что же написать первым? – задумался Рассудов.
– «Пуская будет рассказ, но вот о чем?» Глаза юноши забегали в поиске источника вдохновения. Удивительно, но он его нашел. Магнитик на холодильнике, где красовалась одна из венецианских улиц.
– Вот это подойдет – с задором в голосе произнёс Виктор и вбил в строку запроса: «Прогулка по Венеции». И как только он отправил свое пожелание, нейросеть тут же начала свою работу. Анализ информации, генерирование отрывков, конструирование модели повествования- все это детище Рассудова успевала делать одновременно, и при этом так быстро, насколько это было возможно. Спустя полчаса появилась «Прогулка по Венеции».
Нейросеть даже создала для Виктора страницу с оглавлением. Оказалось, что рассказ состоял из коротких эпизодов, преимущественно про историю этого старинного итальянского города. Работа получилась где-то на пятьдесят страниц, что очень даже неплохо для наспех созданного рассказа. Виктор начал читать… и разинул рот. История хоть и была легкой для восприятия, но настолько увлекательной, что юноша прочитал книгу в захлеб, не останавливаясь на секунду. Никаких ошибок, никакого литературного мусора, все было чётко и, по существу. «То, что нужно, – воскликнул юноша, и быстро распечатав книгу, побежал в типографию.
На следующий же день во всех литературных журналах пестрела работа нейросети. «Прогулка по Венеции» получила отличные рецензии и хвалебные отзывы от многих известных литературных критиков, в том числе и Лифанова.
«Этот рассказ – словно бальзам на душу. Произведение выдержано от начала до конца, не к чему даже придраться. Данная работа наглядный пример того, как должно выглядеть любое литературное произведение. Как можно скорее хочу познакомиться с автором» -говорил он.
Другие подмечали, что у творца огромный кругозор и жизненный опыт. «Хм, опыт» – как-то задумался Виктор. «А ведь я еще никак не окрестил нейросеть» Парень достал ноутбук, поправил несколько строчек кода, и теперь при входе в программу красовалась надпись : «Нейросеть Experience»
Через неделю Лифанов все-таки смог разыскать, как ему показалось писателя Рассудова, но каково же было удивление, когда критик узнал правду. В следующей же своей статье Лифанов раструбил эту новость всему литературному сообществу. И сколько же шуму поднялось! Журналисты брали интервью у создателя нейросети, влиятельные люди приглашали его на встречи, конспирологи гадали на картах таро, когда будет восстание машин. Критики, писатели, читатели разделились строго на два лагеря. Первые считали, что успех нейросети мимолетен, и обусловлен лишь тем, что это написал не человек. К тому же никто не знал, чего ожидать от нейросети на длинной дистанции. Вторая группа, во главе которой стоял Лифанов, настойчиво доказывал всем, что Experience это прорыв в литературе, и нейро сеть это ещё не раз докажет.
Что сказано, то сделано. Нейросеть быстро набирала обороты и день за днем выпускала рассказы. Виктору пришлось даже замедлить производство, что бы люди успевали читать. Каждое новое творение производило всё больше ажиотажа среди читателей. Сторонников провала нейросети становилось меньше и меньше. Понятно почему. Experience успешно писала в любых жанрах: ей не было равных в фантастике, она наводила ужас в хоррорах, а рассказы о бытовых вещах были настолько реалистичными, что многие сомневались, не обманывают ли их, подсовывая настоящий, написанный человеком рассказ?