Пять времен бесплатное чтение

© Иван Пинимасов, 2023

ISBN 978-5-0060-9651-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зазвонил телефон… Ровно в 16.00, как и договаривались. Я нажал на кнопку громкой связи на руле и извинился за то, что связь может быть нестабильной. Мужской голос представился в ответ.

– Иван, это Андрей из редакции. Я понимаю, что Вы за рулём. Будьте осторожны и не переживайте. Если мне что-то будет непонятно, я переспрошу ещё раз. Вы обратились на сайт нашего издательства по поводу издания вашего сборника стихов… Для начала, мне бы хотелось ознакомиться с рукописью…

Я начал сбивчиво объяснять, что решение ещё не принято окончательно, и что это – скорее не моё желание, а советы друзей и родных, и чем больше я говорил, тем больше понимал, что говорю совсем не то, что мои причины никому не интересны, и что на самом деле, это не причины вовсе… Он слушал, не перебивая, потом привёл какие-то доводы в пользу издания. В конце беседы мы договорились, что я подготовлю все то, что, по моему мнению, должно войти в сборник и отправлю на электронную почту в понедельник следующей недели. Я положил трубку, внутри себя уже чётко зная, что ничего отправлять я не стану. Хотя вразумительного объяснения тогда у меня не было. Осознание, Почему, пришло несколько позже…

Если берешься за что-то, постарайся сделать это максимально хорошо. Настолько хорошо, насколько ты сможешь… и даже чуть лучше…

Конечно же, мне всегда очень хотелось, чтоб книга издалась. Это нормально, потому что все, что просится и вырывается на свободу из оков моего существа, хочет быть признанным, понятым и любимым… И вот сейчас, когда появился реальный шанс, я понял, что не готов. Разрозненные черновики и наброски, готовые сказки и блоки – все это совсем не тянуло на готовую книгу.

Внутренняя неуверенность, уязвимость и страх быть осмеянным рождают кучу причин, почему что-то не нужно и не так уж и важно… Своего рода, защитная реакция, способность прятать голову в песок… Видимо, звонок из редакции был критической точкой в чреде причинно-следственных событий. Кто не хочет, тот ищет причины… Я понял для себя, что хочу, что пришло время быть честным с собой и с теми, для кого книга будет написана…

Мне видится, что это будет разговор с моими любимыми доченьками. Не всегда удаётся сказать то, что хочется. Не хватает времени, смелости, сил… А написать можно.

Скорее всего, это будет сумбурно, не всегда связанно… Мысли роятся в голове, и проявляются, высвеченные невидимым лучом. Я пока не очень представляю, как книга будет выглядеть, и чем закончится. Но, лиха беда – начало…

Вместо Пролога, потому что надо с чего-то начинать…

Манерность поз, обиды, пересуды…

Крик Пустоты, который не унять…

А звезды смотрят в мир глазами Будды,

Бескрайна ночь, но некуда бежать…

Пять времен.

Вдох….выдох……..вокруг меня идет снег….снежинки – Это мои мысли… они кружатся и их не унять, но внутри меня всегда было место, где спокойно и тепло….я смотрю на снег…..

Вдох….выдох…..я соткан из песка…. Я бархан в пустыне….форма ничего не значит…. Подует ветер, и часть меня станет ветром… пойдет дождь, и я стану дождем…. Что же позволяет мне оставаться самим собой?…

Вдох… выдох…. Флейта… пальцы касаются Пустоты…. Бамбук оживает, и дыхание обретает голос… Тишина рождает Звуки… Пауза… она наполнена смыслом… Ничто становится Всем, чтобы обратно перетечь в Ничто… Утро.. Полдень… Вечер… Сумерки… Полночь… снова Утро…

Выдох… вдох… Жизненная сила устремляется вверх… внутри, поочередно, зажигаются фонари… их семь… разного цвета….вокруг каждого вьется мерцающее облако светлячков…. Опытный ловчий, наверняка, знает, где прячется хитрая птица….

Выдох… вдох… дым благовоний неспешно поднимается клочьями-облачками… выше и выше… внизу остались крыши домов, деревья, полоски дорог… мое облако маленькое и удобное, словно подушка…. Какое твое?

Выдох… вдох… Белый цвет… он заполняет все вокруг… это снег моих мыслей, или солнечный свет?…я поднялся до него, или он опустился, словно теплое покрывало?…. Не подобрать слов… да и ни к чему…. Выдох…

Пауза между выдохом и вдохом… возможность завершить цикл, подвести черту… Каждый опыт это грань… ежедневно вычерчиваем многогранник нашей жизни… Где тот момент, когда многогранность, постепенно переходя в окружность, сотрет из памяти, ставшие ненужными знания и опыт, позволяя беспрепятственно катиться Колесу Перемен….? Вдох….

Как-то внезапно, не к месту закончился день,

Выпит, как чашечка кофе, и гуща на дне,

Только нет смысла гадать, да и попросту лень,

Поиск пустых аналогий и истин в вине….

Есть ли что вспомнить, и нужно ль? Прошло и прошло,

Все, что сбылось, к нам повторно уже не придет,

Как научиться мгновенье ловить за крыло,

И пребывать в нем, и помнить, и знать, что нас ждет….

Плавно становится черной небесная синь,

То, что доступно для всех, не имеет цены,

Каждая наша секунда, как новая жизнь,

День – только капля в пучине бегущей волны….

Пять времен… Меня всегда вдохновляло это отступление от общепринятых понятий. Может быть потому, что я не очень люблю число четыре? Или это какой-то внутренний протест против существующего порядка вещей. Мы очень часто стремимся к чему-то не потому что истинно хотим этого, о просто так принято, так модно или наоборот, потому что нельзя… Это отдаляет нас от нас самих… С годами, трещина превращается в пропасть…

Из воспоминаний о Грядущем…

Купол с шумом вынырнул из воды, и первое, что Она увидела, это синее, светлеющее небо, на котором россыпью жемчужин светились блекнущие звезды, среди которых выделялась одна, самая яркая, та, которую Он назвал ее именем…

– Посмотри, мне кажется, что за ночь трещина увеличилась и стала еще больше.

– Не переживай, тебе просто показалось. Трещина остановилась и не увеличивается. Опасности никакой нет…

– Она проходит точно межу полом и куполом и, как-будто отделяет небо от земли…

– Просто, это самое нагруженное место, поэтому вполне естественно, что она появилась именно здесь. Успокойся, все будет хорошо…

Потолок светился сине-зеленым светом, сквозь который различался размытый диск солнца.

Судя по высоте, с которого оно светило, где-то там, высоко на поверхности, день близился к полудню, но двое обитателей спасательной капсулы мирно спали. Возможно потому, что время здесь ощущалось несколько по-иному.

Время… Ты и песок, текущий тонкой струйкой, и бесчисленное количество конфигураций трех стрелок, одна из которых вечно куда-то спешит. Тобою называют отрезки жизни, жизней людей и народов. Ты беспощадно к одним и милостиво к другим. Ты разрушаешь и создаешь, фиксируешь и стираешь, сохраняя баланс между Прошлым и Будущим. Ты – Великий Уравнитель, парадокс, который и движется, и стоит одновременно.

Останется тайной, что же произошло на планете людей, заставившее их опуститься на дно океана, и теперь, уже невозможно ни узнать, ни вспомнить, как эти двое оказались в небольшой спасательной капсуле, рассчитанной только на одного человека. Ее создатели позаботились о стабильном пополнении всего необходимого для жизнеобеспечения из внешней среды на неограниченно долгое время пребывания под водой.

– Что ты делаешь?

– Я создаю землю… вот, видишь, это материки, острова, которые омываются нашим океаном…. А что делаешь ты?

– Я открываю галактики, туманности и звезды, которые окружают твою маленькую, но такую красивую планету….

– А что это за яркая точка, прямо по центру купола?

– Это наша путеводная звезда. Я назвал ее твоим именем…

Прозрачный корпус из толстого стекла надежно защищал его постояльцев от любых опасностей, и они могли беззаботно провести в этом убежище необходимое количество недель, месяцев и даже лет, дождавшись когда ситуация на поверхности изменится и можно будет свободно всплыть. Нужно было лишь освободиться от балласта через специально предусмотренный люк. Внутри все было устроено предельно рационально, ничего лишнего. Но было одно обстоятельство, которое непреодолимо мешало. Капсула, вместе с ее временными жильцами оказалась слишком тяжелой, потому что предназначалась изначально только для одного. Поэтому, когда была предпринята попытка всплыть, стеклянный дом оторвался от дна, и поднявшись на какое-то расстояние вверх, остановился между дном и поверхностью, и сейчас свободно дрейфовал, влекомый подводными течениями. Оборудование поддерживало условия для нормальной жизни людей, и в сложившейся ситуации, они обречены были скитаться всю оставшуюся жизнь по океану, без всякой надежды вернуться на землю. Толстая оболочка из стекла стала для них одновременно и спасением и тюрьмой.

Долгие дни сменялись ночами, и пленники капсулы были предоставлены сами себе. Это были девушка и мужчина. Он был старше ее. Им совсем не было скучно вдвоем, но обоих, все-таки, очень тянуло на землю.

– Я бы очень хотела, чтобы у нас были дети. А ты?

– Я был бы счастлив, иметь общих детей с тобой. Но сейчас это невозможно. Они никогда не увидят Солнца, Земли, Неба… Если бы нам удалось всплыть…

Однажды Она уронила на пол крышку от кастрюли, и та, неудачно упав ребром, отколола крохотный кусочек пола. Щербина была незначительной и не могла причинить никакого вреда. Грани выбоины переливались и выглядели очень красиво. Девушка присмотрелась внимательнее, и вдруг улыбнулась. Теперь она знала, чем ей занять себя в долгие часы вынужденного безделья.

Когда Он вошел в центральный отсек, занимающий по сути, две трети всего полезного пространства капсулы, привлеченный необычными, ритмичными постукиваниями, то был очень удивлен. Девушка стояла на коленях и, вооружившись кухонным ножом и сковородкой, методично откалывала от пола кусочки стекла. Остановившись в изумлении, мужчина сначала подумал, что с его подругой случилось что-то неладное. Но, понаблюдав какое-то время за процессом, он вдруг тоже широко улыбнулся и пошел в сторону крохотного технического помещения. Спустя какое-то время, он появился, неся в руке небольшой, металлический чемоданчик. Подойдя к девушке, он опустился рядом с ней на колени и открыл чемодан. В нем лежали различные инструменты. Так началось то, что эти двое в шутку назвали Сотворением Миров.

Она создавала свой мир на полу. Причудливые очертания материков населялись животными и птицами, украшались причудливыми цветами и раскидистыми деревьями, под густой листвой которых, появлялась прохладная тень, так манящая отдохнуть в знойный день.

Он расписывал купол. Светила складывались в галактики, образуя Вселенные в вечном вращении, одновременно, вокруг себя, друг друга и какого-то невидимого центра всего этого необъятного Мира, включающего в себя и ее и его миры и еще неизвестное множество других, пусть даже неизведанных…

Когда увлечен процессом, то не замечаешь, как проходит время. Оно, как бы замирает, чтобы оценить результаты проделанного, и либо восхититься увиденным, либо пойти дальше, давая нам возможность продолжить работу.

Неизвестно, сколько времени они творили свои миры, но только однажды утром, скорее по привычке, чем специально, Мужчина посмотрел на приборы и замер. Глубиномер явно показывал на то, что капсула значительно всплыла, и теперь находилась совсем недалеко от поверхности.

Гениальное решение, казалось бы, неразрешимой проблемы пришло само собой. Откалывая кусочки стекла из толщи пола и купола, создавая причудливые узоры, как скульптор, убирающий все лишнее из глыбы камня, они тем самым облегчили капсулу, и это привело к ее всплытию на новую глубину.

– А кого бы ты хотел больше: сына или дочь?

– … Сын – это продолжение рода, фамилии, это опора в старости. Но дочь – это нежность и забота, это тепло женских рук и помощь тебе…

– Тогда там, на земле, я рожу и сына и дочь…

Он вбежал к Ней окрыленный, чтобы сообщить радостную весть о том, что скоро их заточение закончится, и что они снова увидят землю, и как она щедро примет их, позволив начать новую, полную хлопот, трудностей, радостей и печалей, но совсем другую жизнь… Она сидела на полу и неотрывно смотрела в одну точку, туда, где свод купола плавно переходил в ровную поверхность пола. Ровно по границе протянулась трещина, которая напоминала лезвие клинка, разделяющее надвое то, что ещё недавно было единым. Видимо они настолько увлеклись своим занятием,

что чрезмерно утончили стенку капсулы, или же это был скрытый дефект материала, который проявился от неосторожного удара, но сейчас это было уже не важно. Капсула поднялась достаточно близко к поверхности, и море на этой глубине было далеко не таким спокойным, как раньше. Стеклянный дом то и дело покачивался и поднимался, вызывая ощущение качки…. Это могло спровоцировать увеличение трещины и разрушение целостности капсулы, что привело бы к неминуемой гибели её обитателей.

– А ты помнишь землю? Ты же старше меня, и должен помнить её. Расскажи мне о ней…

– Она такая уютная, тёплая, такая большая, но при этом очень ранимая и беззащитная. Она любит своих детей и прощает им абсолютно все, даже ценой собственного здоровья, а иногда и жизни…

Этой ночью Ей очень неспокойно спалось. Девушка металась по кровати, то ежась от озноба, то раскрываясь от недостатка воздуха. Ей снились гигантские рыбы, которые смотрели выпученными глазами сквозь стекло капсулы и тыкались в её стенки открытыми беззубыми ртами, отчего капсулу швыряло из стороны в сторону. Девушка очень боялась, что это приведёт к увеличению трещины, она звала Его, но мужчины нигде не было, Она была абсолютно одна, и от этого было ещё страшнее.

Утро ворвалось в спальню внезапно и неожиданно. Девушка открыла глаза. Она ясно чувствовала, как капсула поднимается вверх. Глубиномер чётко отсчитывал десятки метров, уменьшая глубину. Она негромко позвала Его, думая, что он просто ушёл в главный отсек, чтобы не мешать ей спать. Ответа не последовало. Он, наверное, просто крепко спит и не слышит, подумалось ей. Девушка позвала громче, ещё громче…. Никто не ответил ей. На секунду в капсуле повисла звенящая тишина. А потом купол с шумом вынырнул из воды, и первое, что Она увидела, это синее, светлеющее небо, на котором россыпью жемчужин светились блекнущие звезды, среди которых выделялась одна, самая яркая, та, которую Он назвал ее именем…

– Расскажи мне что-нибудь, что-то никак не уснуть сегодня.

– Давай я спою тебе песню, а ты закрывай глаза и спи.

Морская синь на потолке стеклянном,

В подводном мире тишь и благодать,

Прозрачный купол в безднах океана,

И мы одни, и некого позвать….

И следуя запретам и аскезам,

На стеклах новый мир изображать,

Когда границы чертишь стеклорезом,

То трещины, увы, не избежать….

Надежда постепенно угасает,

Что наша жизнь, ценою в медный грош,

И нас стекло от Вечности спасает,

А ты её свободою зовёшь…..

И все рисуешь скверы и аллеи,

И шорох листьев в них, и пенье птиц,

Но трещина становится длиннее,

Определяя линии границ…

Нет смысла в ожиданьи обречённом,

Когда есть шанс спасти хоть одного,

И этот мир, тобою сотворенный,

Мне в сотни раз дороже своего…

Зима, весна, лето, осень… Казалось бы, вполне себе достаточно… Но это не укладывается в Концепцию Пяти первоэлементов, которую мудрые китайцы называли У-син.

Огонь-вода-дерево-металл-земля взаимопорождают и взаимопреодолевают друг друга, создавая все в этом мире в бесконечности циклов, подтверждая взаимодействие сил Инь-Ян, которые, в свою очередь, берут начало в Великом Пределе, проистекающем из Беспредельного… Так появилось Межсезонье…

Пять времен Жизни… Рождение, детство, молодость, зрелость, старость…

Пять времен Силы… Как все это сочетается и дополняет общую Картину Мироздания…

При рождении мы сильны своей слабостью и уязвимостью. Мы беззащитны и поэтому открыты миру. И имеем силу всего мира.

В детстве мы стремимся узнавать все и вся. Каждый миг, каждый штрих, все интересно и притягательно. Стремление движет нами, нашими помыслами и действиями.

Молодость – время проб и ошибок. Мы переходим к практическому познанию и реагируем на первые опыты эмоциями, развивая чувственность. Мы учимся чувствовать и понимать свои Чувства.

Зрелость сильна своей терпкостью и согласованностью. Мы созидаем, строим, воплощаем. Мы еще хотим и уже очень хорошо можем. Нет суеты. Это жаркое лето, загорелое аллертное тело, выдержанное вино и умение получать удовольствие от жизни.

Старость – время собирать камни, делиться знаниями и прощать окружающим их недостаток опыта и понимания… это тихая печаль и мудрость молчания….

Сказка о Пути.

Путь… Какое значение придаем мы этому сочетанию нескольких букв? Какое понятие вкладываем в это загадочно манящее, рождающее ощущение свободы и простора слово, и насколько оно отличается от той пыли, которая лежит под стоптанными подошвами наших разбитых, истерзанных тяготами скитаний сапог?

1.

Двое сидели у костра. С утра им предстоял долгий изнурительный путь. Перед ними возвышался громадный Спящий Великан подпираюший ночное, испещренное письменами звезд небо своей косматой снежной головой. Глубокие расщелины лежали морщинами на окаменелом суровом лице, всем видом показывая безразличие и презрение ко всему, что барахталось и суетилось там, внизу, в мире людских страстей и соблазнов. В бесконечной веренице времен навсегда кануло, кто и когда именно так назвал эту гору, но и спустя века, она вполне оправдывала свое имя. Путники, не отрываясь, смотрели вверх. Над их головами белел Млечный Путь, и казалось, что добравшись до вершины горы, можно спокойно шагнуть на него и пройтись по звездному небосклону. Для неискушенного путешественника добраться до вершины было практически невозможно, потому что отвесные склоны горы не оставляли никаких шансов взойти на нее, а тайная тропа к вершине была известна только Посвященным. Гора многие века хранила свою тайну, укрывая от посторонних сокровенное Знание, открывающееся взошедшим и дающее беспредельное господство над миром. Строгое, взыскательное спокойствие и тишина этого загадочного, как будто заколдованного места ясно указывали на то, что посторонним здесь делать нечего, и что лишь Избранные могут продолжить свой Путь. Судя по невозмутимости и твердому намерению, эти двое были одними из них. А сейчас, на исходе долгого, жаркого и томного, как любовь луноликой южанки, летнего дня, они отдыхали у огня, пили душистый чай и неспешно беседовали.

– Учитель говорит, что достигший вершины Спящего Великана обретет Мудрость и постигнет суть вещей, произнес один из собеседников, – Каждые двенадцать лет двое Избранных из Посвященных подвергаются этому испытанию, но лишь один из них войдет в Золотые Ворота, стоящие в конце тропы, лишь один, понимаешь? И только одному из нас суждено вернуться обратно. Мы с тобой выросли вместе в одном ауле. Нас обоих, маленьких бездомных попрошаек пожалел и спас от голодной смерти бродячий дервиш. Ты, как брат мне. Но войти в ворота должен только один. Такова Судьба! Поэтому, я хочу, чтобы все было по справедливости. Нужно поровну разделить нашу поклажу и выйти в путь одновременно. К вершине ведет лишь один путь, и наши шансы будут равны. Что скажешь?

Ответа не последовало. Второй путник задумчиво смотрел в ночную небесную чернь. Чай в его пиале давно остыл, но он, не замечая этого, все вглядывался, словно силясь прочесть что-то в бескрайней дали, и блаженно улыбался.

– Ты меня не слушаешь, брат? – с досадой спросил первый. Он выглядел старше своего спутника, и по манере держаться и говорить было видно, что верховодит именно он.

– Прости меня, я просто залюбовался звездным небом и не услышал тебя, – мягко и примирительно сказал второй, – ты только посмотри, какое оно прекрасное? Какие небожители населяют его? А этот Путь, – он указал на полосу, рассекающую ночное небо на две половины. – Старики говорят, что по этой дороге Небесная Дева сходит из Господних Чертогов на нашу землю после холодной зимы, и там где она проходит, расцветают деревья, оживают ручьи и начинают петь птицы. В ее волосы вплетены волшебные колокольчики, и те, кому посчастливилось услышать их звон, обретают чувство Гармонии с окружающим Миром и способность врачевать души людей.

– Как ты можешь думать о всякой ерунде, когда завтра может решиться твоя судьба? – резко оборвал его старший. – Не забивай себе голову всякими сказками, которые придумали слабаки и слюнтяи! Кто-то из нас войдет в Золотые ворота, и весь Мир ляжет к его ногам! Сильное тело и железная воля – вот что необходимо для этого. Сказав это он, торжествующе, напряг мускулистые, словно отлитые из бронзы руки и довольно улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.– А теперь пора ложиться спать, завтра придется вставать очень рано.

С этими словами, первый путник притушил огонь в костре и повернулся спиной к своему младшему спутнику, ясно давая понять, что разговор окончен. Он пытался уснуть, но сон никак не шел, молодой человек ворочался с боку набок, с нетерпением ожидая, когда настанет утро и можно будет двинуться в путь, и лишь перед рассветом провалился в тяжелое забытье, в котором он постоянно сражался с бесчисленными монстрами и блуждал в бесконечном лабиринте.

Второй путник безмятежно спал. В эту ночь ему приснился сон, в котором он увидел, как по снегу бежала юная, нагая девушка. Ее стройное гибкое молодое тело двигалось так грациозно и легко, что казалось, будто она летит над землей. Солнце бесцеремонно ласкало ее маленькие упругие груди и широкие, но, абсолютно, лишенные грузности бедра, и бронзовая кожа отражала его лучи, создавая ощущение того, что от этой молодой красавицы исходит яркий свет. Девушка заливисто смеялась и в ее распущенных, черных, как смоль волосах, звенели колокольчики, вплетаясь в причудливую мелодию ее смеха…

Рассвет подкрался незаметно. Выспавшееся и теперь полное сил солнце, хулиганисто выглянуло из-за вершины горы и начало озорно щекотать в носах у спящих молодых людей. Путники встали, наспех позавтракали и двинулись к тайной тропе, ведущей к вершине. Они уверенно продвигались вперед, преодолевая крутые подъемы и резкие спуски, карабкаясь по почти отвесным участкам и переходя студеные горные ручьи. Первый путник сосредоточенно шел вперед, четко отмечая тайные знаки, указывающие на правильность выбранной дороги, а второй, то и дело отставал, постоянно вертя головой по сторонам и довольно причмокивая, чем вызывал недовольство своего старшего товарища. Солнце уже давно поднялось в зенит, от его утренней игривости не осталось и следа, теперь оно нещадно палило, обжигая неприкрытые участки тел путников. Сзади осталось довольно приличное расстояние, но это было еще только начало пути. Спустя некоторое время тропа выровнялась и теперь шла строго на подъем.

– Хватит ловить ворон, сосредоточься на дороге, – беззлобно ворчал первый. – И надо же быть таким рассеянным, что бы ты делал без меня, давно бы заблудился и пропал.

– До чего же красивые места вокруг, а как поют птицы, – отозвался второй, – а воздух какой, его словно пьешь, а не вдыхаешь, – он опять сладко причмокнул и рассмеялся.

– Если бы я думал об этом, мы бы давно сбились с пути к вершине, однако, что это? Не понимаю… Дорога разветвлялась на две тропинки, причем одна из них, практически заросла травой, а вторая, выложенная шлифованным булыжником, выглядела очень удобной для дальнейшего восхождения.– Странно… Учитель ничего не говорил об этом, – озадаченно произнес старший путник, – в любом случае, видишь вон тот тайный знак, значит нужно идти сюда. Меня не проведешь, – он указал на каменную тропу и уверенно шагнул вперед. Молодой человек отошел на почтительное расстояние от развилки, прежде чем понял, что его спутник так и остался стоять на ней.

– Ну, что ты медлишь, опять увидел какую-то диковинную букашку, или птичку? – раздраженно спросил он у младшего, – пойдем скорее, нам предстоит далекий путь и нужно подыскать место, подходящее для ночлега.

Второй путник лишь улыбнулся, но не двинулся с места, что еще больше распалило старшего. – Что ты лыбишься, – выпалил он со злобой в голосе.

– Не сердись, брат, – отозвался младший, продолжая улыбаться и глядя напарнику прямо в глаза, – я не хочу бороться и соперничать с тобой, и сам Путь подсказывает нам выход из этой ситуации. Я пойду по этой дороге, – и он указал на заросшую травой тропу.

– Я не согласен, – упрямо возразил первый, – к вершине ведет лишь один путь, а на этой тропе нет тайных знаков, а значит, этот путь ошибочен.

– Путь один, но у каждого он свой. Знаки есть всегда и везде, нужно лишь суметь увидеть их, – ответил младший. Его спокойный тон и уверенность, с которой он говорил, были так непривычны для старшего, что тот не нашел убедительных слов в ответ, а лишь крепко обнял своего, теперь уже бывшего спутника, и не оглядываясь пошел вверх по каменной тропе. Он все дальше удалялся от развилки и изо всех сил гнал от себя сомнения и грустные мысли.

– Один, только один достигнет вершины, – упрямо твердил он сам себе. Вот дорога сделала крутой поворот, и развилка скрылась из виду за отвесным уступом. Чтобы отвлечь себя, путник обратился своими мыслями к прошлому. Как-то сами собой, вспомнились слова Учителя о том, что весь наш Мир устроен из противоположностей, которые не могут существовать друг без друга: день сменяет ночь, на смену холодной зиме приходит жаркое лето, удалая молодость постепенно переходит в немощную старость.

– Выходит так, размышлял юноша, преодолевая очередной отвесный участок своего пути, – что вся жизнь – это постоянная борьба противоположностей. Борьба, в которой побеждает сильнейший. Он подтянулся на сильных руках и уселся на теплый камень ровной площадки, которая вполне подходила для ночлега. Дальше дорога шла по ровному уступу. – Я готов бороться, чтобы первым войти в Золотые ворота и вернуться назад, познав Мудрость. Готов бороться с усталостью, чтобы быть бодрым, уничтожить свои страхи, становясь храбрее, отбросить грусть и оставаться всегда веселым. Чтобы стать сильным, нужно справиться со слабостью, и богатым станешь, презрев бедность. Меня ничто не остановит, я буду сражаться, чтобы победить.

2.

Путник сделал неимоверное усилие над собой и вошел в Золотые ворота. Он был первый, и, несмотря на смертельную усталость, которая заполнила, словно раскаленным свинцом, каждую клеточку его существа, он был безмерно счастлив и горд собой. Он сумел сделать это, преодолеть все опасности и трудности пути, не сбиться и выбрать именно нужную тропу, все, как учил Учитель, но самое главное, он сумел ПРЕОДОЛЕТЬ СЕБЯ!!!!!!!

Как трудно поддается объяснению это, казалось бы, простое словосочетание: ПРЕОДОЛЕТЬ СЕБЯ… Но как же много, невообразимо много требуется сил, чтобы, невзирая на усталость и боль, несмотря на сомнения и страх, отбросив все навязчивые и липкие, как женщина, торгующая любовью в караван-сарае, рассуждения о бессмысленности Пути и одинаковом конце всего на этом свете, поборов внутри себя жгучее желание бросить все и вернуться к теплу и уюту, вставать после очередного падения и продолжать идти к намеченной цели!

И где же лежит та зыбкая грань, за которой преодоление превращается в бесполезную, лишенную смысла БОРЬБУ С САМИМ СОБОЙ, борьбу ради самой борьбы?

Взору путника предстало почти круглое ровное плато. Густой туман окутывал его со всех сторон, и было невозможно разглядеть, что скрывалось за этой плотной молочной пеленой. Лишь с одной стороны площадки солнечные лучи смогли пробиться сквозь дымку, на самом краю которой возвышалась безупречно высеченная прямоугольная плита из черного камня. Путник смело шагнул к этой плите, и от неожиданности у него захватило дух. Прямо под ним, как на ладони лежала вся долина с шумными, беспокойными и бестолковыми городами и занудно медлительными, вечно сонными аулами, со стремительными, коварными, как голодный хищник реками и холодными, как глаза строптивой, неприступной красавицы озерами, с немногочисленными оазисами и беспощадными пустынями. Все было открыто его взору. Он увидел и познал всю картину мира, в котором жил, расположение всех его частей, и сейчас находился на самой Вершине этого Мира.

Теперь молодой человек смог увидеть весь свой проделанный путь к этой вершине. Он был так увлечен конечной целью, что не заметил всех красот и прелестей самой дороги, девственности ручьев и застенчивой прохлады ущелий, нежной мягкости травы и надежной твердости уступов, мелодичности цикад и сладости талой воды…

Усталый путник сел на плиту и погрузился в глубокое созерцание. Он мысленно проживал весь свой Путь. Перед глазами проплывали воспоминания о бродяжничестве на рынке одного из множества городов этой благодатной долины, о постоянном голоде и унижениях, которые словно неразлучные братья преследовали его всюду. Потом его подобрал странствующий дервиш, и начались долгие годы обучения и поисков Истины в закрытой духовной школе. Мальчик был очень прилежным и смышленым учеником, и это не осталось незамеченным. Урок к уроку задания становились все сложнее, а изучаемые техники все глубже. Время шло, секунды превращались в дни, дни перетекали в годы, а годы врезались засечками морщин в уголках глаз. Теперь ему доверяли подменять Наставника на некоторых занятиях, а спустя еще несколько лет Совет Мудрейших решил, что он готов к главному испытанию – Восхождению на вершину Спящего Великана. Согласно традиции, каждые двенадцать лет двое лучших из учеников становились Избранными и отправлялись в Путь к Вершине, но возвращался, всегда только один, а вернее было бы сказать, ни одного, потому что и вернувшийся становился совсем другим человеком, Словно Великан, проснувшись, менял в пришедшем госте Меру.

Мера… В какой момент развития Мира людей Господь решил, что пришло время научить нас измерять все и вся? Да и Господь ли? С каких пор мы бросились считать своих баранов и звезды на небе, наличность в наших кошельках и количество капель в проливном дожде? За какую цену поставить свечку в Храме, и сколько стоит подарок ко дню рождения? Нужен ли нам этот учет? Как сосчитать Добро и Зло в поступках и душах людей? Возможно ли измерить Горе матери, скорбящей по погибшему сыну, или взвесить Счастье влюбленных, встречающих свой первый рассвет в жарких объятьях?

Теперь, проделав нелегкий путь, Странник смотрел вглубь себя и не находил там ничего кроме пустоты и усталости от жизни, которые внезапно навалились на плечи и, вязко растекаясь, заполнили все самые укромные уголки его существа. Но почему? Ведь он же так стремился к этому, он же победил, он ПЕРВЫЙ? Бесконечная борьба с самим собой вконец измотала его. Молодой человек оказался очень прилежным учеником, слишком ревностно выполняя все наставления Учителя, и не сразу заметил, что уничтожая в себе Страх, он убивает и Храбрость, победив голод, он утрачивает и наслаждение вкусом, изгоняя Тьму, он гасит и Свет в своей душе, потому что противоположности не могут существовать одна без другой. И сейчас ему уже больше ничего не хотелось. Отрешенность нависла в воздухе и заполнила все пространство вокруг.

ПУСТОТА… Так ли она привлекательна, как считают мудрецы, и чем она отличается от СМЕРТИ? Ответ можно получить, только познав одну из них…

Вот и сейчас, человек сидел на черной плите, полностью поглощенный Пустотой, безучастно глядя на мир внизу, не испытывая ни малейшего интереса к Жизни, словно слившись со скалами, став частью Спящего Великана.

3.

Второй путник огляделся вокруг, силясь понять, где он находится. Потеряв счет времени, блуждая в непроглядном молоке тумана и пытаясь не сбиться с выбранного Пути, он окончательно выбился из сил, но сейчас пелена неожиданно рассеялась, и юноша увидел, что находится на самой вершине горы, и что вокруг ослепительно ярко сверкает снег, отражая лучи полуденного солнца, по-матерински ласково и бережно согревающего землю и все живое в этом мире.

Все началось еще там, на развилке, где два путника расстались, обнявшись по-братски в последний раз, и каждый пошел своей дорогой. Почему младший выбрал именно эту, он вряд ли смог бы объяснить, да и нужно ли? Что толку от бесполезных слов, от скучных, сухих и безжизненных, как старая кожа гюрзы, логических доводов: почему, для чего и зачем? Юноша просто послушал свое сердце. Он всегда старался так поступать, когда не знал ответа или сомневался, и сердце еще ни разу его не подвело. Вот и тогда, какая-то неведомая сила подтолкнула его на, почти заросшую, едва заметную, давно нехоженую тропу, и странник, не противясь, пошел по ней, очарованный неописуемой красотой девственных лугов, с их пьянящими ароматами цветов, ослепительно ярким калейдоскопом бабочек, деловитым басистым жужжанием пчел и беспечной болтовней кузнечиков. С кристально чистотой родников и озер, рожденных вековым ледником, словно надетым, как причудливый головной убор, на вершину горы. Именно к этому, белому с синевой леднику, вел Путь. Он ночевал прямо на тропе, не разводя огня, чтобы не отогнать, ненароком, Пугливую Небесную Деву, и ему снился один и тот же сон, впервые увиденный в ночь перед восхождением.

И вот теперь, пелена осталась ниже, и юноша понял, что находится на самой вершине горы, вечно покрытой льдом и снегом, которая оказалась гигантским кратером уснувшего вулкана. Так вот почему гору называли Спящим Великаном? Хотя… Немного переведя дух, путник решил хорошенько осмотреться, и, сойдя с тропы, двинулся к одному из краев кратера.

Он посмотрел вниз и увидел свою родную долину с веселыми и беспечными городами, задумчиво медлительными, чуть сонными аулами, со стремительными, словно неудержимый табун вороных полудиких кобылиц реками и бездонными, как глаза любимой озерами, со спасительными оазисами и мудрыми пустынями. А еще, он увидел внизу подножье горы, увидел развилку, где он расстался со своим названным братом, увидел причудливое плато, почти круглой формы с Золотыми воротами и безупречно высеченной прямоугольной плитой из черного камня на самом краю, и человека, неподвижно сидящего на ней в позе Просветленного. Поглядев на все это с высоты ледяной вершины, путник двинулся дальше, потому что тропа не заканчивалась здесь, а вела его к другому краю. Подойдя к нему, он к удивлению своему узнал, что мир не ограничивается его родной долиной. С другой стороны вершины, его взору открывался неведомый до сегодняшнего дня Мир, и он был прекрасен. До половины, это была земля, покрытая густыми лесами и холмами. А дальше, насколько хватало глаз, простиралось озеро огромных размеров. По его берегу были рассыпаны многочисленные города и поселки, которые с высоты вершины казались небольшими разноцветными пятнами. Такого зрелища юноша еще никогда не видел. Путник не переставал удивляться увиденной красоте, с восхищением разглядывая открывшиеся его взору картины. Постепенно он пришел в себя и только теперь заметил, что тропа во второй раз за все время путешествия делится на две: одна спускалась прямо вниз и вела в Новый Мир, а вторая извивалась серпантином и спускалась к его родной долине. Как-то сами собой, вспомнились слова Учителя о том, что весь наш Мир устроен из противоположностей, которые не могут существовать друг без друга. Его вдруг с непреодолимой силой потянуло обратно домой. Мысли и чувства переполняли его, и так хотелось поделиться ими с теми, кто остался там, внизу, в его родной долине.

– Как же все в этом мире гармонично устроено. Нужно было подняться на самую его вершину, чтобы понять, что я не могу жить без того, что лежит там внизу. На самом деле, между противоположностями нет противоречия, а они являются лишь проявлением друг друга, и, являясь, по сути, одним целым, отдают все свои силы, стремясь выразить себя в своей второй половине. Чем темнее ночь, тем ярче будет день, холодная суровая зима – верный признак предстоящего знойного лета, только тот, кто смертельно ненавидит врага, способен беззаветно любить друга. Отказывая себе в одном, мы, неизбежно, лишаемся и другого. Мы сами ограничиваем себя, на самом же деле Мир не имеет границ, он БЕСКОНЕЧЕН, но бесконечность не имеет ничего общего с ПУСТОТОЙ…

В этот момент юноша услышал то, что заставило его резко обернуться. По снегу бежала юная, нагая девушка. Ее стройное гибкое молодое тело двигалось так грациозно и легко, что казалось, будто она летит над землей. Солнце бесцеремонно ласкало ее маленькие упругие груди и широкие, но, абсолютно, лишенные грузности бедра, и бронзовая кожа отражала его лучи, создавая ощущение того, что от этой молодой красавицы исходит яркий свет. Девушка заливисто смеялась и в ее распущенных, черных, как смоль волосах, звенели колокольчики, вплетаясь в причудливую, такую живительную для человеческой души мелодию ее смеха…

Глава первая

Стать художником мне бы,

Мир видеть в ярких красках,

Сквозь гармонию и перспективу,

Я б рисовал небо,

Небо бывает разным,

Но оно всегда так красиво….

Зима.

Однажды выпал снег… и он был Белый-белый, и люди забыли всё: горести, печали, обиды. Их души стали чистым листом. Снега было так много, что его хватило на всех… И даже немного осталось. Кого-то Это очень испугало. Люди так привыкли к боли и тоске, что успели полюбить их. И они не знали, что делать дальше. А другие, улыбаясь, пошли вперед, оставляя за собой линии следов. Эти линии где-то пересекались, где-то шли параллельно. А иногда сливались в одну…

Зима…. Время копить силы, слушать себя, слышать музыку небесных сфер и не пытаться что-то понять. Время пуэра долгими вечерами…

Усталость прожитого дня,

Как шерстяное одеяло,

Укрыла, теплотой маня,

И мыслей суету уняла…

Иссиньский чайник хоть и стар,

Не портит лист святого древа,

Неторопливо чудеса,

Творит в своем пузатом чреве…

А у спокойствия в плену,

Душа не грезит о свободах,

Лишь нарушает тишину,

Скрип кисти в тушевых разводах…

Сказка о Вселенском Мастере и его Коте….

Вселенский Мастер решил создать Новый мир. Он долго и тщательно подбирал краски для своего произведения, придирчиво выверяя и ища нужные тона по всей необъятной Вселенной. Как всякий гений, Мастер долго и мучительно вынашивал свое дитя. Долгими зимними вечерами он сидел молча в своей Небесной Мастерской у тлеющего камина, поглаживая свою белую как снег бороду, то хмурясь, то улыбаясь своим мыслям. Черный, как безлунная ночь Кот, неизменно лежал у него в ногах и тихо урчал, щуря свои хитрые глаза. Как всякий гений, Вселенский Мастер был очень одинок, и Кот был единственным существом, находящимся всегда рядом. За долгие века они очень привязались друг к другу и научились понимать все без слов.

Любое, даже самое великое дело всегда начинается с обычного чистого листа.

В одно морозное утро Мастер приколол Белый лист к треножнику, взял кисти и начал творить.

Он создал небо Светло – Голубым, постепенно переходящим в бездонную Синь, тщательно прорисовывая каждую маломальскую мелочь.

Земля по Замыслу Мастера стала Желтой, как растопленное сливочное масло, которое подают к блинам.

Контраст между небом и землей очень понравился Творцу. Они были противоположностями. Небо, такое возвышенно – холодное и недоступное, а земля теплая и ласковая, напоминающая грудь кормилицы.

Противоположности всегда тянутся друг к другу. Поэтому Мастер создал на земле горы, которые стремились к небу, мечтая прикоснуться к нему. С небес на землю шел дождь, который скапливался в морях и океанах. Они лежали на поверхности земли, словно огромные зеркала, отражая небесную синеву.

По утрам, Красное Солнце будет освещать вновь созданный мир, заставляя еще ярче играть сочными красками!

Жители этого мира были созданы чистыми и полупрозрачными. Одни из них имели желтоватый оттенок и возможно из-за этого, были склонны постоянно витать в небесах, строя какие-то проекты и грандиозные планы. Они были гордыми и самоуверенными. Другие, светло-синие на вид, были гораздо ближе к земле и распространяли тепло и уют вокруг себя. Их нежность и мягкость резко контрастировали с грубой силой первых.

И те и другие могли отпускать свои души полетать, и там, высоко в небе, их души общались с Ангелами, прикасаясь через это общение к Истине.

Несколько завершающих мазков, и Новый Мир был готов.

Мастер еще раз взглянул на свое творение и остался доволен сделанным. Особенно ему нравился идеальный порядок и четкие границы всего, что было в Новом Мире. Все основные цвета он использовал в своем творении. Оставалось только дождаться Ночи.

День клонился к закату, и уставший, но удовлетворенный Создатель, отправился отдыхать.

Наступила Черная ночь, и мастерская погрузилась в полумрак.

Ночь. Есть ли в мире что-нибудь еще более таинственное и прекрасное, более доступное и непостижимое одновременно? Каждый день сменяется ночью. Это так естественно, что пора бы уже привыкнуть за многие тысячи тысяч лет. Но за все это время, ни разу не случалось двух одинаковых ночей. Ночь. В тебе столько греховности и невинности. Ты приходишь, и перед твоими соблазнами не в силах устоять ни один из живущих на земле. Ты даришь покой и сон одним и отнимаешь рассудок у других. Твой бархатный, шитый серебром плащ укрывает влюбленных, заставляя сердца учащенно биться, а глаза страстно гореть. Только твой поцелуй так терпко солен и жгуч на вкус. Ты словно верная жена рыбака, постоянно ждущая встречи с суженным, провожаешь своего Возлюбленного каждый вечер, чтобы утром, едва прижавшись к нему и ощутив его тепло, покорно уйти в тень. Возможно поэтому, в тебе столько тоски и томленья? Ты до неузнаваемости изменяешь привычные предметы, делая незаметно серым яркое и броское на вид и обнажая внутреннюю неповторимую красоту того, что казалось уродливым при свете. Ты зачинаешь новое и уводишь отжившее.

В эту ночь произошло то, что должно было произойти. Ведь противоположности всегда тянутся друг к другу. Только вот, краски на листе еще не высохли, жители Нового Мира перепачкали друг друга, оставив на желтом голубые пятна, а местами вообще смешали их.

Вселенский Мастер был разочарован. Нет, он был огорчен. Да что там огорчен, он был просто вне себя от увиденного утром! От задуманного порядка не осталось и следа.

В порыве негодования, Создатель схватил лист и, скомкав его в плотный шарик, швырнул в дальний темный угол мастерской. Прямо туда, где стояла Вселенская Мусорная Корзина.

Опять потянулись серые, похожие друг на друга, как братья-близнецы, унылые зимние дни. Мастер сидел у камина и грустил. Как всякий гений, он был очень раним и сильно переживал, когда кто-нибудь пытался обсуждать или изменять созданное им.

Наступила весна. Дни становились все длиннее. Солнышко светило все ярче, заглядывая в Мастерскую и освещая самые темные ее уголки.

Как-то утром, Кот выкатил из дальнего темного угла, из того самого, где стояла Вселенская Мусорная Корзина, шарик и, перебирая лапами, начал играть им, нарочито шумно, словно привлекая внимание своего хозяина. Наконец ему это удалось.

Вселенский Мастер был удивлен. Нет, он был заинтригован. Да что там заинтригован. Он был просто заворожен увиденным!

Плоское и безликое, в едином порыве смятое и скомканное, стало объемным и наполненным.

Мир играл новыми, неизвестными до этого красками и оттенками. Больше всего Мастера поразил цвет, получившийся при смешении голубого и желтого. Особенно много его было там, где Небо сливалось с Землей. Это был притягательно волшебный цвет, впитавший в себя все самое ценное и важное от обоих родителей. Он как-то успокаивал взор и вместе с тем дарил надежду. Это был цвет Жизни. Настоящей Жизни, в которой есть все: и радости, и горечи, и взлеты, и паденья, и Любовь, и Ненависть. Все это беспорядочно перемешано в нашей жизни, но именно этим она и прекрасна.

Да и жители выглядели по-иному. Им было очень холодно и страшно зимой в темном углу, и из-за этого в некоторых местах краски приобрели темные и некрасивые оттенки от пережитого за это время. Они больше не выглядели так идеально, как сначала, но, несмотря на это, они были как-то по-особому счастливы от своего несовершенства. Их души больше не могли летать, однако, однажды прикоснувшись к Истине, они все также стремились к ней. А это придавало смысл их Жизни.

Вселенский Мастер бережно взял свое творение и поставил на видное место в Мастерской. Вечерами он внимательно и умиленно смотрел на этот шар, любуясь, как краски постоянно смешиваясь, рождали новые и новые цвета. Черный, как безлунная ночь Кот, неизменно лежал у него в ногах и тихо урчал, щуря свои хитрые глаза.

Стихи о зиме и не только…

***

Нынче в доме твоем не зажжется свечей,

Вот уж поздно и ночь настает,

Он сегодня с женою встречает гостей,

И поэтому не придет…

Вновь колдунья-зима все пути замела,

И кромешная мгла без дна,

Ты б такою хорошей женою была,

Только вот почему-то одна…

Тихо с неба звезда на щеку упадет,

И на вкус так солено-горька,

Счастье чуть запоздало, но скоро придет,

Постучится в твой дом, а пока…

Нескончаемый фильм на экране окна,

Лунный свет, черно-белый контраст,

Только друг вислоухий мирно спит у стола,

Он так любит. И он не предаст…

***

Укутанный в снега, посапывает город,

Приглушен свет витрин, и светофоры спят,

Прилег, закрыл глаза, и снова вижу море,

И волны льнут к ногам, и бронзу льет закат…

Прохладного песка едва-едва касаясь,

Я имя напишу горячею рукой,

И звезд бесстыжих глаз ничуть не опасаясь,

Мечтая, до утра ночь проведу с тобой….

Предутренний прилив ласкает скал уступы,

И море, смыв грехи, целует сонный пляж,

Шальная девка-ночь в истоме дню уступит,

И юная заря седой обнимет кряж…

***

Свои наряды шьет Зима-портниха,

Стежки из жемчугов и серебра,

На шелк ночной наметывая лихо,

Преображает полотно двора…

И лунный свет причудливо струится,

Я приглашен на этот карнавал,

Сквозь зеркало-окно я вижу лица,

Всех тех, кого любил и потерял…

Я кричу им во след, я машу им рукой,

На бегу прямо в снег за поземкой ночной,

Ноги вязнут в снегу, хрипы горло саднят,

И догнать не могу, и не слышат меня…

Фонарей маскарад, я один у окна,

И творит свой обряд Ворожея-луна,

Память хитрым зверьком промелькнет в никуда,

Лишь помашет хвостом, не оставив следа…

***

Белоснежным ковром в серебристых заплатах,

Кто-то за ночь всю землю укрыл,

Может вновь разрезвился безобразник крылатый,

И небесный мешок прохудил?

И падает снег, и ложится несмело,

Мир врачуя от язвин и ран,

И весь Белый Свет ослепительно белый,

Как бумага под новый роман…

Поутру соль насыплют из железного чрева,

На распухшие вены дорог,

Точный путь указав, и ни вправо, ни влево,

Без раздумий, надежд и тревог…

И расписана жизнь на часы и минуты,

Безучастной старухой-Судьбой,

И я снова спешу не к тебе почему-то,

И встречаю рассвет не с тобой…

***

Ворожея-зима выставляет красу напоказ,

Не скупясь, раздает нам дары своего чародейства,

Две влюбленных снежинки кружатся под бархатный джаз,

Вовлечен в волшебство, я смотрю на чудесное действо…

И желаньем горя, не скрывая запретную страсть,

Наплевав на мораль, в ожиданье немом истомились,

Уж готовы на все, но не знают, куда бы упасть,

Я подставил ладонь, и они на нее опустились…

Два вдруг стало одним. Очертанья, сомкнувшись, слились,