Реквием по зверю бесплатное чтение

Глава 1

До столкновения с поездом оставалось совсем немного, буквально считаные секунды. Состав несся на всех парах и приближался стремительно и неумолимо. Я услышала его гудки и в ужасе закрыла глаза.

Считается, что в минуты смертельной опасности перед глазами человека проносятся картины всей его жизни. Однако со мной ничего этого не происходило.

Я решила открыть глаза. Обернувшись и посмотрев назад, я убедилась, что ничего не изменилось: машина преступников никуда не делась, она просто замерла в ожидании. Полностью отдавая себе отчет в том, что столкновение неизбежно, я практически на автомате рванула вперед и проскочила перед машинистом буквально в миллиметре от грохочущей махины. По-видимому, и бандиты последовали моему примеру. Только вот им вряд ли повезло так, как мне, потому что раздался леденящий душу скрежет металла, а потом все стихло.

Но я продолжала нестись вперед. Впереди простирался лесной массив. Я поехала дальше, не разбирая дороги, и вскоре поняла, что машина, кажется, начала погружаться в трясину…

Я открыла глаза. Уф! Слава богу, я у себя дома, и все это мне только приснилось. И погоня, и надвигающийся поезд, и болото. Бывают же такие сновидения. Хорошо, что я вовремя проснулась и кошмар отступил. Хотя, нет. Проснулась-то я отнюдь не сама. Меня разбудил телефон. Вот он, стоит на прикроватной тумбочке и тренькает.

Интересно, и кому же это я понадобилась в такую рань?

Я посмотрела на часы и поняла, что ошиблась. Было двадцать минут десятого утра – то самое время, которое подходило и для визитов, и для телефонных звонков. Но не в моем случае. Ведь в данный момент я находилась на отдыхе после успешно завершенного расследования, поэтому для меня это было очень рано.

Я сняла трубку.

– Здравствуйте, – сказал в трубку глубокий баритон.

– Доброе утро, – ответила я.

– О, я вас разбудил, – извиняющимся тоном произнес мужчина.

– Нет, что вы, я уже давно проснулась, – не совсем искренне ответила я.

– Могу я услышать Татьяну Александровну Иванову? – спросил абонент.

– Да, вы ее уже слышите. Татьяна Александровна Иванова – это я, – отозвалась я и добавила: – Я вас слушаю.

– Татьяна Александровна, меня зовут Валериан Геннадьевич Скоробогатов, я являюсь хозяином компании «Меркурий», которая специализируется на грузоперевозках. Мне требуется ваша помощь, Татьяна Александровна, точнее сказать, она мне просто необходима. Ваши координаты мне дала… – тут бизнесмен назвал имя и отчество одной моей клиентки, которая не так давно попала в критическую ситуацию, но я провела расследование, благодаря которому все разрешилось наилучшим образом.

Неожиданно мужчина замолчал.

– Алло, – сказала я, – Валериан Геннадьевич, вы слышите меня?

Я задала этот вопрос потому, что подумала, что прервалась связь и нас разъединили.

– Да, да, Татьяна Александровна, я на связи, – отозвался Скоробогатов. – Просто я подумал, что обсуждать по телефону – не очень хорошая идея. Что, если мы с вами встретимся и я вам все расскажу при встрече?

– Конечно, Валериан Геннадьевич, – согласилась я, – я сама собиралась предложить вам встречу. Тогда при встрече вы мне подробно расскажете, в чем будет заключаться моя помощь вам. Вы согласны?

– Да, разумеется, я согласен, это просто идеальный вариант! – обрадовался владелец «Меркурия».

– Тогда сообщите, где мы можем пересечься. Я могу подъехать к вам в офис, – предложила я свой вариант.

– Это было бы очень хорошо. Видите ли, я сейчас очень занят делами бизнеса, поэтому я предпочел бы решить все вопросы непосредственно у меня в офисе, – сказал мужчина.

– Отлично. Скажите, как к вам добраться. Куда мне подъехать? – спросила я.

– Значит, так. На улице Российской, дом семьдесят два, расположен двухэтажный особняк, раньше там было Министерство образования. Так вот, Татьяна Александровна, поднимаетесь на второй этаж, идете по коридору почти до самого конца, и предпоследняя дверь – это и будет моя приемная. Я предупрежу секретаршу, – сказал Скоробогатов и добавил: – Кстати, мои инициалы и фамилия находятся на табличке на двери.

– Я поняла вас, Валериан Геннадьевич. Теперь давайте обговорим время нашей встречи, – предложила я.

– Если это возможно, Татьяна Александровна, то я бы предпочел встретиться с вами для разговора как можно раньше, – сказал бизнесмен.

– Ну что же. Пожалуй, я смогу подъехать к вам минут через сорок, – сказала я, подсчитав, сколько времени у меня займут утренние процедуры, приготовление завтрака, а также приведение себя в порядок. – Вас это устроит? – спросила я.

– Конечно! – воскликнул Скоробогатов. – Только, Татьяна Александровна, знаете, какой момент еще меня беспокоит? Я хотел бы удостовериться в том, что будет соблюдена полная конфиденциальность. Иными словами, сведения, которые я вам предоставлю, не попадут в чужие руки.

– Об этом можете не беспокоиться, Валериан Геннадьевич. Такой пункт предусмотрен в договоре, который я подписываю со своими клиентами, когда берусь за расследование, – сообщила я.

– Ну тогда все в порядке. Жду вас у себя в офисе, Татьяна Александровна, – сказал Скоробогатов.

– До встречи, Валериан Геннадьевич, – ответила я и отключилась.

После разговора с бизнесменом я пошла в ванную и встала под контрастный душ. Растершись досуха жестким махровым полотенцем, я покончила с водными процедурами и занялась приготовлением завтрака. Да, в холодильнике было негусто, потому что на отдыхе я в основном питалась в кафе. А что? Имею право побездельничать и не утруждать себя стоянием у плиты. К тому же это был отличный повод встретиться со своими подругами Светкой-парикмахершей и Ленкой-француженкой. Вот мы и зависали в наших с подругами излюбленных кафешках, а потом я уже и сама заходила перекусить на скорую руку.

Правда, Ленка постоянно читала мне нотации о вреде пищи, приготовленной вне дома, и предрекала неисчислимые беды, которые грозили моему желудочно-кишечному тракту. Но я, в отличие от хозяйственной подруги – непревзойденной мастерицы печь пироги и жарить колеты, – философски относилась к некоторым неизбежным негативным моментам, имеющим место быть в точках общественного питания. Я давала Ленке торжественные обещания непременно научиться у нее всем кулинарным премудростям, но каждый раз малодушно нарушала данное подруге слово.

Я открыла морозильную камеру и достала оттуда два голубца. Разморозив их в микроволновке, я дополнила свой завтрак салатом из оставшихся огурцов и помидоров и сварила свой любимый напиток – кофе. Отправив посуду в мойку, я прошла в спальню и начала собираться на встречу с бизнесменом. Раскрыв створки шкафа-купе, я начала выбирать подходящий для делового визита наряд. Свой выбор я остановила на строгом костюме лилового цвета: юбка-карандаш идеально сидела по фигуре, а короткий жакет придавал сдержанному образу элегантность. Черные туфли на шпильке и черная лаковая сумочка-клатч явились последним штрихом. Впрочем, нет, не конечным. Конечно же, я нанесла легкий утренний макияж, расчесала волосы и уложила их на макушке. Теперь можно было спускаться во двор.

Я подошла к своей машине, села за руль и, заведя мотор, поехала к Валериану Скоробогатову.

До Российской улицы я доехала довольно быстро. Отыскав свободное место, я припарковала свою машину и пошла к двухэтажному зданию, вероятно, еще дореволюционной постройки. Открыв тяжелую входную дверь, я оказалась в небольшом вестибюле. Налево начиналась широкая деревянная лестница, а справа стояли диван и стол. За столом на стуле сидела женщина пенсионного возраста и читала газету. Увидев меня, она оторвалась от чтения.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Здравствуйте, – ответила пенсионерка. – Вы к кому?

– Мне нужно в офис компании «Меркурий», – ответила я.

Женщина кивнула:

– Поднимайтесь на второй этаж, потом идите по коридору, и почти в конце его будет дверь с табличкой «Меркурий», не ошибетесь, – сообщила мне пенсионерка координаты кабинета бизнесмена, которые, впрочем, мне уже были известны из телефонного разговора с ним ранее.

– Спасибо, – сказала я и начала подниматься по лестнице.

«Странно, что у них отсутствует обязательная «вертушка» – непременный атрибут всех современных офисных зданий», – подумала я.

Я дошла до конца коридора и увидела на двери табличку «Компания «Меркурий». В. Г. Скоробогатов». Постучав в дверь, я почти сразу услышала приветливый женский голос:

– Входите.

Открыв дверь, я оказалась в небольшой по размерам приемной. За столом перед компьютером сидела темноволосая ухоженная женщина лет сорока в строгом костюме синего цвета и что-то печатала. Оторвавшись от монитора и взглянув на меня, секретарша осведомилась:

– Вы к Валериану Геннадьевичу?

– Да, к нему, – подтвердила я. – Татьяна Иванова, он меня ждет.

– Валериан Геннадьевич предупредил меня о вашем визите, – кивнула женщина и, встав из-за стола, открыла дверь кабинета Скоробогатова.

– Валериан Геннадьевич, к вам Татьяна Александровна Иванова, – сказала секретарша.

– Пригласите, – послышался голос бизнесмена.

– Проходите, Татьяна Александровна, – кивнула секретарша.

Секретарша сделала шаг в сторону, пропуская меня.

В просторном кабинете за столом для переговоров сидел представительный мужчина лет сорока пяти – сорока восьми на вид. На нем был темно-серый костюм, белая рубашка и темно-синего цвета галстук в полоску. Я обратила внимание на пышную шевелюру начинающих седеть волос, заостренные черты лица и волевой подбородок Валериана Скоробогатова.

Увидев меня, Валериан Скоробогатов встал с кресла и сделал шаг навстречу.

– Проходите, пожалуйста, Татьяна Александровна, и присаживайтесь.

Скоробогатов жестом указал на кожаное кресло, расположенное сбоку. Я села и вопросительно посмотрела на бизнесмена.

– Итак, Валериан Геннадьевич, я готова вас выслушать, – начала я.

– Да, да, конечно, – кивнул Скоробогатов. – По телефону я не сказал, что убит сын моего двоюродного брата – Костя… Константин Александрович Скорострельников…

Бизнесмен замолчал.

– Полиция уже начала проводить расследование по поводу убийства? – воспользовавшись паузой, задала я вопрос.

– Да, начала. Во всяком случае, было заведено дело, – с некоторой досадой в голосе проговорил мужчина и поморщился.

«Ну, понятно. Сейчас начнет ругать полицейских за нерасторопность, тупость и неумение расследовать преступления» – подумала я, а вслух спросила:

– Так какого же рода помощь вам требуется, Валериан Геннадьевич?

– Татьяна Александровна, я буду с вами откровенен. Меня совершенно не устраивает работа нашей полиции. Прошло уже несколько дней, а расследование не сдвинулось ни на йоту. Боюсь, что такими темпами оно будет тянуться до второго пришествия.

– Понятно. Стало быть, вы, Валериан Геннадьевич, хотите, чтобы за расследование взялась я? – задала я вопрос.

– Именно так, Татьяна Александровна, – подтвердил бизнесмен.

– Но сначала я должна хотя бы в общих чертах получить представление о том, как и при каких обстоятельствах был убит ваш племянник, – сказала я.

– Конечно, я расскажу вам все, что мне известно, – пообещал владелец «Меркурия». – Только вот, боюсь, что знаю я не очень многое. Дело в том, что с семьей моего двоюродного брата Александра Станиславовича Скорострельникова мы не поддерживали тесного общения. Так уж получилось. К тому же Александр четыре года назад попал в автокатастрофу со смертельным исходом. В итоге остались его супруга, то есть вдова, и сын. А теперь нет и сына… Кости. Вот так…

– Расскажите, что вам известно, Валериан Геннадьевич, – попросила я.

Скоробогатов кивнул:

– Значит, так. Три дня назад мне позвонила Анастасия, это мать Кости, и взволнованным голосом сообщила, что Костя пропал. Ну то есть как пропал. Он обещал заехать к ней в загородный дом – он находится недалеко от пансионата «Волжские просторы» – ближе к вечеру, но так и не приехал. И тогда она запаниковала. Я пытался успокоить Настю, говорил, что, в конце концов, Константин ведь не маленький ребенок. Он мог где-то задержаться, скажем, встретиться с друзьями или… с девушкой.

– Ваш племянник холост? – спросила я.

– У него был неудачный брак, потом развод, ну а после развода Костя находился, как это принято сейчас говорить, в свободном полете. Разумеется, у него были отношения, ведь ему всего-то тридцать два года. Было… Но подробностей его личной жизни я не знаю, они мне неизвестны.

– Понятно. Продолжайте, пожалуйста, Валериан Геннадьевич, – попросила я.

– Так вот. Анастасия мне сказала, что Константин, перед тем как «исчезнуть с радаров», позвонил ей и сказал, что обязательно приедет, правда он может задержаться. Этот телефонный звонок он сделал из своей городской квартиры. Он объяснил, что у него есть кое-какие дела, он их закончит и сразу поедет в загородный дом. Но этот звонок оказался последним, потому что за городом Костя так и не появился, сотовый и домашний телефоны молчали. Анастасия уже была в панике, начала звонить по знакомым, обзвонила все больницы и морги, но все безрезультатно. А на второй день один из дачников, который отправился по грибы, нашел тело в районе Кумысной поляны. При опознании выяснилось, что это Костя… Анастасия в результате такого потрясения – шутка ли сказать, убит единственный сын – попала в больницу с подозрением на инфаркт. Она и сейчас находится в реанимации.

– В городской квартире мать побывала?

– Да, наутро поехала туда, – кивнул мой собеседник. – Но там сына не обнаружила и вернулась к себе, в загородный дом.

– Вам известно, каким способом было произведено убийство вашего племянника? – спросила я.

– Да, в общих чертах. Преступник выстрелил сначала в колено, потом в сердце. Второй выстрел оказался смертельным.

– Оружие убийца забрал с собой? – уточнила я.

– Что? Нет, кажется, оружие он бросил там же, рядом с… трупом, – немного рассеянно ответил Скоробогатов.

– Так, а личные вещи, документы были на месте? Деньги? Преступник их не взял? – задала я следующий вопрос.

– Кажется… документов и денег не было, – бизнесмен потер лоб.

«Хм… на заказное убийство вроде не похоже, – подумала я, – зачем нужно было стрелять в колено? Зачем забирать документы и деньги?»

– Так, а чем занимался Константин Александрович? – спросила я.

– Костя работал продюсером музыкальных программ на радио, – ответил Скоробогатов.

– Это что-то вроде диджея? – уточнила я.

– Я толком не знаю, – покачал головой мужчина, – однако не думаю, что простым сотрудником. Дело в том, что Анастасия сейчас исполняет обязанности министра культуры, ну и…

Бизнесмен замолчал. Впрочем, и так все было понятно без слов: налицо семейственность и протекционизм.

– Татьяна Александровна, если что, то у Анастасии имеется секретарь, Красновская Владислава Григорьевна, очень толковый сотрудник, – продолжил Валериан Скоробогатов. – Поскольку неизвестно, сколько еще времени Анастасия пробудет в больнице, то Красновская может оказать вам помощь. Если, конечно, вы возьметесь расследовать убийство Константина. Я могу на вас рассчитывать, Татьяна Александровна?

Владелец «Меркурия» посмотрел на меня взглядом, в котором явно сквозила убедительная просьба.

– Почему вы, Валериан Геннадьевич, не хотите, чтобы расследованием занималась полиция? – уточнила я. В конце концов, он сам сказал, что с женой брата не особо общался, племянника не слишком хорошо знал.

– Не доверяю я им, – отмахнулся мужчина. – Да и… родная кровь все-таки, хочу, чтобы убийцу нашли. Так как, возьметесь за расследование?

– Хорошо, Валериан Геннадьевич, я согласна взяться за поиски убийцы вашего племянника, – кивнула я.

После подписания договора Скоробогатов вручил мне аванс. Я записала координаты Владиславы Красновской, заместителя Анастасии Скорострельниковой, оставила клиенту свою визитку с просьбой звонить, если всплывут новые факты.

Бизнесмен проводил меня, предупредительно открыв дверь кабинета.

Я вышла из особняка, села в свою машину и начала думать, куда мне следует отправиться в первую очередь. Хотя долго думать в данном случае мне не пришлось. Естественно, я сейчас отправлюсь к Владимиру Кирьянову, ведь наверняка это дело ведет он сам. Однако Володьку часто вызывают на совещания, поэтому необходимо сначала позвонить ему, для того чтобы убедиться, что он у себя в кабинете.

– Алло, – сказала я в трубку, набрав знакомый номер.

– Слушаю, – почти сразу же отозвался Владимир.

– Добавь еще и «повинуюсь», – прикололась я над другом.

– Иванова, это ты, что ли? – спросил Кирьянов и сам себе ответил: – Ну конечно, ты. Кто еще будет так шутить. Ладно, Тань, ты по делу или как? – осведомился он.

– А ты занят? – тут же спросила я.

– Пока не занят. Но ты же знаешь, что начальство в любую минуту может незанятого человека превратить в занятого, – объяснил Владимир.

– О, конечно! Что-что, а это дело начальство знает на пять с плюсом, – согласилась я с Кирьяновым. – Да, у меня есть к тебе дело, Володь.

– Ну тогда поспешай, Тань, – поторопил меня Владимир.

– Мчусь на всех парах, Володь, – пообещала я.

Я отключилась и, заведя мотор, поехала в Управление полиции. Однако по пути я попала в нешуточный затор. Правда, сначала дорога была относительно свободная. Но зато потом ситуация изменилась: проехав несколько метров, я была вынуждена останавливаться. Впрочем, такая же участь настигала и остальных водителей. Основательно застряв в одной из пробок, я вспомнила, что не погадала на своих додекаэдрах. А ведь я всегда это делаю перед тем, как взяться за очередное расследование.

Гадательные «кости» всегда находились со мной в черном замшевом мешочке. Я вынула его из сумочки и высыпала «кости» на сиденье рядом. Затем я сосредоточилась на новом расследовании и мысленно задала вопрос: что же меня ожидает?

Я подержала двенадцатигранники в руке, согревая своим теплом, а затем метнула их.

Ответ додекаэдров сначала несколько обескуражил, ведь «кости» предсказали мне неприятности. Я не заглядывала в листок с цифровой расшифровкой предсказаний, потому что ответ знала наизусть. Еще бы! Ведь я гадала таким образом несчетное число раз. И довольно часто я получала именно такой вот ответ.

Но я отреагировала на это предсказание «костей» философски. Ведь неприятности могут иметь место быть, но это совсем необязательно. Кто может похвалиться тем, что у него в жизни никогда не было никаких неприятных моментов? Собственно, реальность как раз и состоит из этих самых неприятностей. Что же касается частного сыщика, то их хоть отбавляй. И если обращать на них внимание, то вряд ли можно раскрыть хотя бы одно преступление.

Поскольку моя машина все еще находилась в заторе, то я решила испытать судьбу еще раз, то есть еще раз бросить двенадцатигранники.

На этот раз в ответе неприятности все-таки фигурировали, однако имел место и позитивный момент, а именно: додекаэдры пообещали, что «я смогу овладеть ситуацией».

Уже что-то! Хотя я нисколько не сомневалась в том, что все будет под контролем.

Однако я решила бросить «кости» третий раз. Ведь во всех сказках-присказках наличествует цифра «три». И я подумала, что не стоит пренебрегать традицией.

Я метнула двенадцатигранники и выдохнула! «Кости» выдали предсказание, что ничто не может помешать человеку, если он воодушевлен идеями. Ну с этим-то у меня всегда был полный порядок.

Итак, я получила «добро» от высших сил. К этому времени затор как будто бы сам собой исчез, и я продолжила путь.

Я доехала до Управления полиции, припарковалась и вошла в вестибюль. Пройдя коридор, я открыла знакомую дверь в кабинет Кирьянова.

Владимир был не один, за столом около окна сидел молодой блондинистый парень. «Наверное, стажер», – подумала я.

– Здравствуйте, – поздоровался молодой человек.

– Здравствуйте, – ответила я.

– Татьяна, ты же сказала, что несешься на всех парах, а на самом деле плелась, как черепаха, – недовольным ворчливым тоном заметил Владимир.

– Посмотрела бы я на тебя, как бы ты несся на всех парах через жуткие заторы, – в тон Кирьянову ответила я.

– Ладно, давай коротенько объясни, что именно тебя интересует, потому что через несколько минут я должен быть на совещании, – сказал Владимир.

– Меня интересует дело об убийстве Константина Скорострельникова, – начала я.

– Есть такое дело. Ох, – Кирьянов выразительно покачал головой.

– Что можешь сказать? Какие-то наработки уже имеются? – спросила я.

– Имеются, но их мало. Можно даже сказать, что ничтожно мало, – сказал Владимир. – Суди сама, Тань. Тело Константина Скорострельникова нашли в районе Кумысной поляны, причем в каком-то заброшенном месте, вдали от основной дороги. Далее: убит, а точнее застрелен, Скорострельников был там же. Первый выстрел был произведен в колено, Скорострельников, очевидно, пытался уйти от убийцы – он прополз несколько метров. А затем последовал второй выстрел в область сердца, он был смертельным. Стреляли из травматического пистолета, переделанного в боевой. Так, Тань, я уже ухожу, а остальное тебе расскажет наш стажер, – Кирьянов кивнул в сторону парня. – Афанасий Легкоступов, прошу любить и жаловать. Ну и с делом ознакомишься.

«Афанасий Легкоступов… а почему не Никитин? – подумала я. – Ведь так было бы прикольно: «Афанасий Никитин. Хождение за три моря».

Я вспомнила, как читала эту книгу про отважного русского мореплавателя-купца.

– Афанасий, – продолжал между тем Владимир, – это частный детектив, Татьяна Александровна. Она тоже занимается расследованием убийства Константина Скорострельникова. Поэтому введите Татьяну Александровну в курс дела.

– Есть! – по-военному отозвался Афанасий.

– Ладно, я пошел, – сказал Кирьянов, – Тань, если я тебе понадоблюсь – тогда дождись меня. Ну или как вариант – созвонимся позже.

– Хорошо, Володь, – ответила я.

Кирьянов вышел из кабинета, а я подошла к его столу, отодвинула стул и села.

– Афанасий, – обратилась я к стажеру, – следствию уже удалось выяснить что-то существенное? – спросила я.

– Да, Татьяна Александровна, – кивнул Легкоступов. – Мы уже начали поиски свидетелей. Правда, они мало что прояснили.

Я вопросительно посмотрела на Афанасия Легкоступова.

– Смотрите сами. Местечко там не сказать чтобы оживленное, – стажер взял лист бумаги и карандаш и схематично набросал место преступления. – Вот, видите, поворот от основной трассы на грунтовку, и уже с этой грунтовки ребята свернули в редколесье. Там дальше, через пару километров, дачи начинаются.

– Ага, – кивнула я. – В принципе, шансы, что кто-то услышал выстрелы, имеются.

– Имеются, – хмыкнул Легкоступов. – Да только все не так просто, Татьяна Александровна. Время было позднее, в районе девяти – половины десятого вечера. Народ уже по дачкам разбрелся, телевизоры смотреть – огородом-то темно заниматься. Вот и…

– Проезжающие машины? – уточнила я.

– Там мало кто проезжает, да еще и по вечерам, – с готовностью ответил стажер. – Да и с проезжающих машин вряд ли что могли заметить, ведь было уже достаточно темно, – объяснил парень. – Опять же, выстрелы тоже едва ли могли быть услышаны: все-таки лесная зона, шум ветра и треск сучьев могли замаскировать выстрелы. Вот со следами повезло больше. Они имеются, причем хорошего качества, очень даже различимые.

– И что же это за следы? – спросила я.

– Мужские ботинки сорок третьего – сорок четвертого размера, подошва довольно старая, то есть обувь уж поношенная.

– Понятно. А как насчет камер? На трассе, в местном дачном секторе, – без особой надежды спросила я.

– Нет там никаких камер. Регистратор на повороте, перед подъемом, на основной трассе, – Афанасий ткнул кончиком карандаша в нужную точку, обрисовав неровную окружность. – Только он не работает, проверили.

Ага, дело ясное, что дело темное. На лесной грунтовой дорожке тем более камеры никто ставить не будет. Значит, машину, на которой добирались до леса преступники, с легкостью обнаружить не получится.

– Дайте-ка я посмотрю на заведенное уголовное дело, – попросила я.

Легкоступов тут же нашел нужную папку и пододвинул ее ко мне. Я взяла в руки тоненькую папочку с заведенным уголовным делом.

Так, сведения о погибшем Константине Александровиче Скорострельникове: родился в Петровске Тарасовской области, окончил среднюю школу № 5, далее – Государственный институт театрального искусства (ГИТИС), режиссерский факультет… Холост, детей нет. Работал продюсером музыкальных программ на ГТРК. Убит выстрелом в область сердца из травматического пистолета, который переделан под боевые патроны. Первоначальный выстрел был произведен в правое колено… Предположительно, убийство было совершено около двадцати одного часа. При убитом были обнаружены: некоторая сумма денег в рублях, дорогие часы швейцарского производства, золотая печатка. На месте убийства был обнаружен сотовый телефон Константина Скорострельникова. Сотовый телефон раздавлен и отброшен в сторону…

– А что с последними звонками? Запрос к оператору связи сделали? Ваши технари в телефоне и сим-карте покопались?

– Запрос сделали, ответ уже получили, – с готовностью ответил стажер. – В тот день исходящих только два – на номер, идентифицированный как принадлежащий матери убитого. Входящие тоже с ее номера, один в районе семи вечера, еще несколько звонков начиная с половины девятого и до полуночи. Данные с телефона восстановить не удалось, там все размолотили в кашу.

Ага… Что там у нас дальше? Осмотр квартиры Константина Скорострельникова… следов взлома нет… в спальне обнаружен пустой сейф, замаскированный под картиной в рамке. На месте убийства был обнаружен сотовый телефон Константина Скорострельникова.

– Ключи от квартиры были при убитом? – поленившись вернуться к описи обнаруженных на теле вещей, уточнила я.

– Нет, ключи не обнаружены, – покачал головой Легкоступов. – Эксперты предположили, что дверь могли открыть ключами Скорострельникова.

Читаем дальше… Отпечатки пальцев на месте преступления не обнаружены, оружие было тщательно протерто. В квартире отпечатков множество, помимо тех, что принадлежали убитому. По базе данных они не проходят. Хм… И что у нас получается? А пока мало чего. Преступники заманили или вывезли Скорострельникова в лесок в районе Кумыски, сделали два выстрела. Почему? Пытался бежать, и его остановили, а потом добили? Или задержали выстрелом в колено, допросили по поводу сейфа и так далее? Забрали ключи, проникли в квартиру и обчистили сейф?

Стало быть, телефоном преступник не воспользовался. Ну что же, логично: зачем оставлять ненужные следы?

– Афанасий, – обратилась я к стажеру, – проясните ситуацию со следами. Обувь, чьи следы были обнаружены, надо полагать, принадлежит преступнику? – спросила я.

– Скорее всего, да, – кивнул Легкоступов. – Накануне дождь был, и следы, которые могли оставить раньше, просто размыло. А на месте преступления достаточно четко отпечатались следы Скорострельникова – сороковой размер, модельная обувь. Собственно, с его ботинками они совпадают. И незнакомые, сорок третьего размера, частичные отпечатки. Там участки грунтовки, гравия и лесной подстилки, поэтому картина не слишком четкая получилась.

– Есть предположения, как преступники добрались до места преступления? Отпечатки следов транспортных средств?

– Смазанные отпечатки покрышек на грунтовой дороге, – деловито кивнул Афанасий, пролистав на всякий случай странички дела. – Легковая машина, более точных данных пока нет. Можно предположить, что Скорострельников приехал на Кумысную поляну на своей машине, а там его поджидали. Но в пользу этой версии доказательств нет, – хмыкнул он. – Следы оставлены только на пятачке в районе места преступления.

– И что у нас получается? – подхватила я цепочку рассуждений. – Преступник мог приехать самостоятельно, преследуя жертву. Кстати, а загородный дом матери Скорострельникова в тех местах?

– Нет, совершенно по другой трассе, – покачал головой стажер. Ясненько, значит, версия отметается. С чего бы Скорострельникова понесло на Кумыску, если незадолго до этого он пообещал матери приехать к ней за город? И что у нас в сухом остатке?

– Тогда можем предположить следующее развитие событий, – хмыкнула я. – Наличие второй машины явно все усложняет, ведь куда-то надо было девать обе, верно? – Афанасий кивнул. И продолжил мою мысль:

– Преступник приехал вместе со Скорострельниковым, да?

– Такой вариант вполне возможен. Тогда он мог покинуть место преступления на машине убитого. А где она сейчас? – задала я интересующий меня вопрос.

– Машину убитого мы объявили в розыск, – обтекаемо ответил Легкоступов.

– Так машина Константина до сих пор не обнаружена? – спросила я.

– Мы выяснили, что у Скорострельникова имелась белая «Тойота», номер машины нам известен. Обычно он оставлял ее у подъезда или на стоянке, гаража у покойного не было. Машина может быть в угоне, поэтому мы и объявили ее в розыск, – повторил Легкоступов.

– Полагаете, наш убийца такой рисковый парень, что рассекает на тачке убитого им по городу? – фыркнула я.

– Допускаю, что это возможно, – пожал плечами Легкоступов. – К тому же мог и за город уехать, тело-то обнаружили чуть не двое суток спустя. Ориентировки на «Тойоту» мы разослали по постам ГИБДД.

– А что там с кредитными картами? По нашим временам мало кто ходит с пачкой налички в карманах. Ведь наверняка они были у Константина Скорострельникова, – утвердительным тоном произнесла я.

– Я так думаю, что все это взял и унес с собой убийца, – предположил Афанасий. – Естественно, и документы тоже. Ведь документы, ну хотя бы на машину, у Скорострельникова должны были быть.

– Кредитки успели заблокировать? – спросила я, подумав, что за всеми процессуальными процедурами бравые правоохранители могли об этом и забыть.

– Конечно, Татьяна Александровна, уже заблокировали, – поспешил сообщить Афанасий Легкоступов.

«Итак, что же получается? – размышляла я. – На заказное убийство не похоже. Вряд ли киллер будет использовать переделанный под боевое оружие травмат. Если это простое ограбление, то почему убийца не взял дорогие часы и золотую печатку? Да и вообще, зачем тащить Константина Скорострельникова на Кумысную поляну, если отобрать кредитки можно и в городе? Ладно, разберемся».

– Афанасий, я правильно поняла, осмотр квартиры Константина Скорострельникова был произведен? – уточнила я.

– Конечно, Татьяна Александровна. Мать Константина Скорострельникова, Анастасию Владимировну, отвезли в больницу и сразу положили в реанимацию, она находилась в очень плохом состоянии. Мы дождались прихода домработницы, и она открыла квартиру, поскольку приходила через день убираться и у нее были ключи от квартиры Константина Скорострельникова.

– Получается, она убиралась накануне? Или должна была в тот день, когда вы в квартиру приехали?

– Она убиралась как раз в тот день, когда вечером убили Скорострельникова, и должна была прийти после обеда, когда мы подъехали.

– Отлично! – кивнула я. – То есть все «пальчики» должны остаться целыми и невредимыми.

– Ну да! Их там полным-полно, – согласился Легкоступов. – На данном этапе идентифицированы отпечатки убитого, самой домработницы. Также остались свежие отпечатки в прихожей и на кухне – предположительно матери Скорострельникова, она же туда приезжала наутро. В гостиной «пальчиков» практически нет, очевидно из-за уборки домработницы. В кабинете тоже. Зато в спальне полно, предположительно принадлежат, помимо хозяина, двоим. В базе пока совпадений не обнаружено, – отчитался стажер с деловитым видом.

– Сейф был в спальне?

– Да, замаскированный под картиной, – кивнул парень.

– Мы с вами сейчас можем поехать туда? – спросила я. – Мне тоже необходимо произвести осмотр.

– Да, можем. Квартиру опечатали, ведь матушка убитого сейчас в больнице. Правда, имеется еще один родственник, двоюродный брат отца Константина Скорострельникова. Он, кстати, подъехал для того, чтобы передать нам ключи от квартиры, хотя это было уже без надобности: ведь домработница открыла дверь. Насколько я понял, этот родственник находился не в очень близких и доверительных отношениях с семьей убитого. Но он подъехал и сразу начал интересоваться тем, как идет расследование. Вообще-то он смотрел на ребят из опергруппы довольно скептическим взглядом… – высказал свое мнение Афанасий Легкоступов.

– Ладно, не будем обращать внимание на скепсис родственника убитого. Наше дело – найти преступника. Или преступников. Значит, сейчас мы едем на квартиру к Константину, – решительно сказала я и поднялась со стула.

– Одну минуту, Татьяна Александровна, я сейчас пойду и принесу ключи, – ответил Легкоступов и тоже поднялся со своего места.

Пока мы с Афанасием ехали к дому, где проживал Константин Скорострельников, я задавала ему интересующие меня вопросы.

– Скажите, Афанасий, вы сняли показания с консьержки? Что она говорит? – спросила я.

– А… консьержки в том доме нет, – ответил Легкоступов.

– Да? – с удивлением спросила я. – Но как же так?

– Видите ли, Татьяна Александровна, дом, в котором проживал Константин Скорострельников, – улучшенной планировки, но до конца он еще не заселен. Имеются свободные квартиры, и их достаточно много. Так что с консьержкой вопрос пока остается открытым. А так дом, конечно, очень комфортабельный: двенадцать этажей, два лифта, грузовой и пассажирский, удобная парковка, двор благоустроен.

«Хм… то, что нет консьержки, это, конечно, минус, – подумала я. – Однако в моей практике были случаи, когда занимающие эту должность, как правило, пенсионерки, мало что могли прояснить по делу. Более того, было несколько случаев, когда в самый ответственный момент дежурная покидала свой пост. Безусловно, по исключительно уважительной причине: необходимо было встретить внуков из школы или забежать в аптеку, потому что так невыносимо разболелась голова или живот, ну и так далее. Ладно, переживем такую потерю, как показания консьержки».

– А как насчет камер видеонаблюдения? В доме, вокруг него?

– Дом только начали оборудовать камерами, систему слежения не подключили. Да там даже домофон простейший, без видео, стоит, – пожал плечами стажер. – Официальных стоянок, на которых могли бы быть камеры, во дворе дома нет, только стихийные – ну вы понимаете, когда каждый притыкает машину куда хочет.

И тут тупик…

– Стало быть, вы обыскали квартиру Константина Скорострельникова. Кстати, на каком этаже она находится? – задала я вопрос.

– Квартира убитого находится на шестом этаже, – ответил стажер.

– Подъезд осматривали? – спросила я и посмотрела на парня.

– Разумеется. Но, как и предполагали, следов не обнаружили.

– При первоначальном осмотре квартиры были обнаружены следы проникновения посторонних? Перевернутая мебель, разбросанная одежда и другие предметы быта? – спросила я.

– Нет, ничего такого, то есть никакого беспорядка в квартире не было. Все вещи находились на своих местах, все чисто. Домработница, Надежда Дмитриевна, пояснила, что она убирается у Скорострельникова три раза в неделю, стало быть, приходит через день. Ну я уже рассказывал. Раз в неделю – генеральная уборка, а в остальные два раза – влажная. Последний раз она была в квартире в день убийства хозяина. В квартире – ни пылинки, идеальная, просто стерильная чистота. Женщина сказала, что хозяин, то есть Скорострельников – в этом плане очень требовательный, он просто помешан на чистоте и порядке. Вот домработница и старается, из кожи вон лезет. А как же? Если хозяин уволит, где еще найти работу, у нее ведь трое внуков. Надежда Дмитриевна – женщина скромная, добросовестная, правда, сначала была очень напугана, не хотела подниматься в квартиру, почему-то была уверена, что убийца находится в квартире, мы ее еле уговорили, – подробно рассказал Легкоступов.

– Значит, и следов взлома входной двери нет? – вздохнула я, вспомнив эту подробность.

– Никак нет, – снова по-военному ответил Афанасий.

«Если убийца побывал в квартире, он мог взять ключи у Константина Скорострельникова, – подумала я. – Возможно, это и была его основная цель. Иначе он бы обыскал жертву, унес деньги, золото. С другой стороны, если бы преступнику нужно было просто побывать в квартире Скорострельникова, он мог бы и без убийства обойтись. Стукнул по голове, вытащил ключи – и дело сделано».

Я задала стажеру еще несколько вопросов. Пока определенная картина преступления у меня еще не сложилась. Бабушек и мамочек с детьми во дворе не было. До поквартирного опроса не дошел ход. Оперативники пытались сунуться в одну-другую квартиру, но на месте никого не обнаружили. Что и неудивительно. Дом заселен не полностью, кругом лето, народ может быть в отпусках, на дачах. Больше мне ничего интересного выяснить не удалось.

Мы с Афанасием Легкоступовым довольно быстро подъехали к дому, где проживал Константин Скорострельников. Это был одноподъездный высотный дом. Он стоял, как бы отгороженный со всех сторон другими домами, такими же «высотками». Во дворе росли деревья, около подъезда стояла широкая скамейка со спинкой, поодаль расположилась детская площадка с качелями, горкой и песочницей. Было тихо и уютно. Я припарковалась на свободном месте, и мы вышли из машины.

В просторном чистом холле мы подошли к пассажирскому лифту. Я осмотрела площадку, выяснила, что черного хода в доме нет, грузовой лифт есть, но не работает. На нем висело объявление «При необходимости воспользоваться грузовым лифтом звоните за 2 часа» и номер телефона. Ну грузовой лифт мне, если честно, без надобности: все-таки из квартиры Скорострельникова не сейф и не мебель выносили. Но я уже привыкла подмечать подобные детали.

Вызванный лифт, обычный, пассажирский, очень быстро прибыл на первый этаж и так же быстро поднял нас на шестой. Мы с Афанасием вышли из кабины и оказались на широкой лестничной площадке. На шестом этаже располагались две квартиры, одна из них была опечатана.

Легкоступов снял печати, вынул ключи из борсетки и открыл входную дверь. Я внимательно ее осмотрела. Да, видимых повреждений нет, очевидно, убийца и впрямь взял ключи у Константина Скорострельникова и спокойно вошел в квартиру.

– Кстати, когда мы с опергруппой проводили первоначальный осмотр, то вторая дверь не была заперта, она была слегка приоткрыта, – сообщил Афанасий. – Да, домработница Надежда Дмитриевна открыла входную дверь и уже собралась идти дальше. Владимир Сергеевич вовремя заметил и отстранил женщину.

– Вот как? – удивилась я. – Но ведь на второй двери находятся два замка.

– Да, все верно, Татьяна Александровна, причем, для того чтобы открыть вторую дверь, необходимо вставить два ключа и одновременно повернуть их в противоположные стороны. Только в этом случае дверь можно открыть и таким же образом закрыть. Просто захлопнуть не получится. Но, очевидно, преступник предпочел не заморачиваться этими нюансами, а просто оставил ее открытой, – высказал предположение Афанасий Легкоступов.

– Вполне вероятно, – кивнула я. В конце концов, наличие отпечатков пальцев, не принадлежащих хозяину, в спальне и пустой сейф свидетельствуют в пользу этой версии. В самом деле, зачем преступникам тщательно, по-хозяйски, запирать вторую дверь, тратить на это время, если без этого можно обойтись?

Афанасий заметил:

– Надежда Дмитриевна, когда мы ее спросили, мог ли хозяин не закрыть вторую дверь, ответила, что такого еще ни разу не было. Домработница подчеркнула, что Константин Скорострельников был очень пунктуальным и всегда внимательно относился к подобным вещам.

– Ладно, Афанасий, я поняла. Давайте уже пройдем в квартиру, – предложила я.

Легкоступов кивнул, открыл вторую дверь и, посторонившись, пропустил меня вперед. Я сделала несколько шагов и оказалась в просторной прихожей. Одну из ее стен занимал встроенный шкаф-купе.

Я решила сразу приступить к осмотру и поэтому сдвинула в сторону одну из створок. Моему взору предстали вешалки с верхней мужской одеждой – дубленки, ветровки, куртки самого высшего качества, а самую нижнюю полку занимала обувь. В прихожей также находились маленький круглый столик и низенький пуфик. Прихожая была застелена ковром бежевого цвета с коротким ворсом.

Из прихожей по левую сторону виднелась дверь, ведущая в санузел, а направо – открытое пространство, переходящее в гостиную.

– Санузел совмещенный, кроме ванны имеется также душевая кабина и сауна, – прокомментировал Афанасий. – Гостиная совмещена с кухней, а далее по коридору находятся спальня и кабинет. Татьяна Александровна, вы с чего хотите начать осмотр квартиры? – спросил стажер.

– С самого начала, Афанасий. Собственно, прихожую я уже осмотрела, так что давайте будем двигаться по порядку и пройдем в санузел, – сказала я.

– Конечно, Татьяна Александровна, как скажете.

Легкоступов предупредительно открыл передо мной дверь, ведущую в санузел, и щелкнул выключателем. В довольно просторной комнате – еще бы, она ведь включала в себя и туалет, и ванну, и душ, и даже сауну за отдельной внутренней дверью – чувствовался приятный аромат то ли освежителя воздуха, то ли еще чего-то. Но главное – здесь царили порядок и чистота. Банные полотенца висели на специальной вешалке, несколько мужских махровых халатов занимали отдельную стойку. В углу расположилась стиральная машина. Я внимательно осмотрела санузел: ничего подозрительного.

Выйдя из совмещенной ванной и туалета, я проследовала на кухню, а точнее сказать, в гостиную, отделенную от кухни барной стойкой. Электрическая плита, электрический духовой шкаф, еще микроволновка, аэрогриль – на сравнительно небольшом пространстве уместилось довольно много кухонной утвари. Одна стена была отведена под шкаф для посуды и продуктов.

– Здесь, на кухне, были обнаружены отпечатки матери покойного, – заметил стажер. – И на городском телефоне.

– С него запросили список переговоров? – уточнила я.

– Да. В день убийства на городской звонила мать Скорострельникова, и все.

Выдвигая поочередно шкафчики, я просматривала их содержимое. В основном это были разные сорта кофе, причем очень дорогого и эксклюзивного – ну а кто бы сомневался? Чай тоже был, естественно, элитный. Еще из продуктов я обнаружила несколько видов круп и макаронных изделий. В углу стоял большой холодильник. Я заглянула туда: в основном полуфабрикаты, стало быть, кулинария явно не являлась хобби покойного продюсера музыкальных программ. Ну а в целом – ничего подозрительного на кухне не было. Кстати, как у него с конкурентами на работе? Может быть, кто-то мечтал занять его должность например? Чем вообще продюсеры на радио занимаются?

Я начала осматривать зону гостиной. Мое внимание привлек камин, находившийся у одной из стен. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что это – имитация. На каминной доске стояла одна-единственная статуэтка Будды, выполненная из бронзы. К камину примыкал широкий и длинный кожаный диван темно-коричневого цвета. Перед ним стоял стеклянный низкий столик, а на противоположной стене висел плазменный экран. Убранство гостиной дополняла невысокая «горка» для посуды.

Я прошла в спальню Константина Скорострельникова, в которую вела дверь из небольшого коридора, начинающегося с гостиной.

– Здесь все осталось так же, как и при первом осмотре? – спросила я Афанасия.

– Да, все в точности. Когда мы вошли сюда, то увидели все то же, что видим и сейчас, – ответил стажер.

– Понятно, – заметила я.

Первое, что мне бросилось в глаза, это раскрытая створка сейфа, вмонтированного в стену. Сейф был пуст, как этого и следовало ожидать. Он находился в изголовье двуспальной кровати, накрытой шерстяным темно-красным пледом. Плед был смят, местами даже завернут, как будто бы его небрежно накинули на кровать, не заботясь о том, чтобы был аккуратный вид. Более того, в одном углу кровати лежала, очевидно, сорванная со стены картина, изображавшая мрачную горную местность.

– Эта картина маскировала сейф, – объяснил Легкоступов, – ну то есть не будь ее, трудно было бы догадаться, что в стене находится тайник. Естественно, к нашему приходу он был пуст. Преступник выгреб все, что в нем находилось.

– А что в нем находилось? Мать знает? У нее уточняли? – зацепилась за тему я. – Может быть, пустовал?

– Нет, сейф не пустовал. Анастасия Владимировна, когда пыталась заявить об исчезновении сына, рассказывала, что сейф открыт и денег в нем нет.

– А почему вы мне сразу не сказали? – удивилась я.

– Простите, Татьяна Александровна, из головы вылетело. Вы все больше убийством интересовались, – повинился Афанасий. – Мать рассказала, что в сейфе сын хранил крупные суммы, не слишком доверял банкам. Но размер денежной суммы не уточнила. То есть деньги в сейфе были.

– Послушайте, но тогда дверь могла и Анастасия Владимировна не закрыть? – спохватилась я.

– Она сказала, что все оставила как есть, на всякий случай не прикасалась ни к чему, кроме телефона, ну и на кухне стакан воды выпила. Боялась, что с сыном что-то случилось, – ответил Легкоступов.

– А почему в тот же день никто не приехал в квартиру Скорострельникова с обыском?

– Не было повода, – пожал плечами парень. – Следов взлома нет, заявление на розыск мы можем принять только через трое суток.

– Вы допросили домработницу? – задала я вопрос стажеру.

– Да, конечно.

– И что она сказала? – спросила я.

– Домработница ответила, что и сейф, и картину она регулярно протирала от пыли. Стало быть, ей было известно о существовании сейфа, – ответил Легкоступов и тут же добавил: – Она утверждала, что при ней Константин Скорострельников сейф никогда не открывал. Сейф всегда оставался закрытым. Надо сказать, что сейф этот достаточно надежный, его и из стены-то демонтировать весьма сложно и открыть тоже. Нам на занятиях рассказывали о такой модели. Однако вот… И кстати, «пальчиков» домработницы на нем не обнаружено – сами понимаете, мы взяли у нее отпечатки пальцев. То есть она вскрыть сейф хозяина не могла. Да и сложно это.

Афанасий покрутил головой.

– Код выпытали у хозяина, – пожала я плечами. – Только вот зачем его повезли на Кумысную поляну?

– Вероятно, затем и повезли, чтобы код выбить и прикончить. Все-таки в квартире этим рискованно заниматься, – как заядлый уголовник, убежденно заявил стажер. – Мало ли кто в гости нагрянет? Или домработница в неурочное время придет? А уже потом, когда прикончили Скорострельникова, вернулись сюда и выпотрошили сейф, – предположил Легкоступов.

– Судя по тому, что ключей у Константина не было, то да, вполне возможен и такой вариант, – заметила я. – А это что такое?

– Где? – тут же откликнулся Афанасий. – Вы что-то нашли, Татьяна Александровна?

Я, ведя разговор со стажером, одновременно продолжала осмотр спальни. Подойдя к прикроватной тумбе на стальных ножках и наклонившись, я вдруг заметила шприц. Так сразу его и не разглядишь. Да и не сразу тоже: частично закатился под коврик. Не думаю, что обыск в квартире убитого проводился тщательно – все-таки это не место преступления. Вынув из сумочки перчатки, я надела их и подняла его с пола. Шприц был с надетой на наконечник иглой и пустой. Использованный двухграммовый шприц.

– Шприц? – удивленно спросил Афанасий. – Откуда он здесь взялся?

Я внимательно посмотрела на Легкоступова:

– А при первом осмотре вы его не обнаружили?

– Нет, не заметили, – покачал головой парень и азартно опустился на колени. Пошарив под тумбой, он вытащил оттуда прозрачную папку. Внутри ее находились файлы с листами формата А4. Как папка могла попасть под тумбу? И что там делал использованный шприц?

Я предположила, что папка находилась в сейфе, а когда преступник открыл его и начал выгребать деньги, драгоценности, ценные документы, то эта тоненькая папка упала на пол и спланировала как раз под тумбу.

Я посмотрела на содержимое белого листа: в основном это были цифры. Возможно, что в папке находились деловые записи, но с ходу разобраться в этом было трудно. Ладно, специалисты поймут, что к чему. А вот шприц использовали не далее как несколько дней назад и, возможно, в тот самый день, когда и произошло убийство Константина Скорострельникова. Поэтому его необходимо было отправить на экспертизу, и как можно скорее.

– Афанасий, а вы спрашивали домработницу Надежду Дмитриевну, не употреблял ли Константин наркотики? – спросила я.

– Нет, не спрашивали. Повода не было, – кивнув на обнаруженный шприц, признался стажер.

– Афанасий, давайте перейдем к осмотру кабинета хозяина, – сказала я и первая вышла из спальни.

Кабинет находился сразу же после спальни, буквально через несколько шагов по коридору. Он был несколько меньше по размеру. Всю обстановку составляли кожаный диван, компьютерный стол, письменный стол, книжный шкаф и пара кресел. Я обратила внимание на то, что компьютер отсутствовал.

– А где компьютер? – спросила я у стажера.

– Его увезли наши ребята, – ответил Афанасий.

– Что-то уже удалось выяснить? – уточнила я.

Легкоступов неопределенно пожал плечами.

Я подошла к шкафу и начала осматривать его содержимое. Ничего заслуживающего внимания я не нашла. В шкафу стояли подписные классические издания книг. Наверное, остались от старшего поколения. Возможно, еще в советское время их покупали дедушки и бабушки Константина Скорострельникова.

От книжного шкафа я переместилась к письменному столу. Тоже предмет коммунистического прошлого. Стол был сделан из орехового дерева и неплохо сохранился, хотя и нуждался в реставрации.

Я стала выдвигать ящики и рассматривать то, что в них находилось. В основном ящики были заполнены альбомами с марками и открытками с видами Тарасова. Интересно. Получается, что Константин Скорострельников был филателистом, что ли?

– Афанасий, – обратилась я к стажеру, – Константин увлекался собиранием марок?

– Что? Н-не знаю. А почему вы спросили?

Афанасий Легкоступов недоуменно взглянул на меня.

– Да вот тут один из ящиков письменного стола заполнен марками, – объяснила я свой вопрос. – Может быть, домработница была в курсе?

Легкоступов снова пожал плечами.

«Нет, нужно все-таки вызвать сюда эту Надежду Дмитриевну и допросить ее самой, вот только осмотрю последний ящик», – приняла я решение.

Самый нижний ящик письменного стола оказался почему-то заперт. Странно, ведь ко всем остальным ящикам доступ был свободен.

– Афанасий, а самый последний ящик, конечно, не был осмотрен, не так ли? – спросила я.

– Почему? – удивился Легкоступов и подергал ящик. – Наверное, ребята его опять заперли, – развел он руками. – А вот что там было, я не припомню. У вас шпилька есть?

«Хорошая молодежь пошла, рукастая», – мысленно фыркнула я и вытащила из сумочки универсальные отмычки. Открыв замок, выдвинула ящик. В нем лежал один-единственный предмет: сломанный скрипичный смычок. Что он здесь делает? Судя по размерам, смычок был от детской скрипки. Час от часу не легче!

– Вот что, Афанасий, вызовите-ка сюда эту Надежду Дмитриевну, домработницу Скорострельникова, – решительным тоном сказала я. – Мне необходимо будет задать ей ряд вопросов. У вас ведь есть ее координаты? Телефон, адрес?

– Да, конечно! Все есть, Татьяна Александровна! Домработница была предупреждена, что, возможно, еще потребуется ее присутствие. Я сейчас! – засуетился Афанасий Легкоступов.

Легкоступов вынул сотовый и, набрав номер, вызвал домработницу.

– Надежда Дмитриевна приедет минут через двадцать, – сообщил он.

– Очень хорошо, ждите ее здесь, а я пока пойду и опрошу ближайших соседей Скорострельникова, чтобы время зря не терять. Как только приедет домработница, сразу же сообщите мне. Вот номер моего сотового телефона, – я протянула стажеру свою визитку.

Я вышла из квартиры Константина Скорострельникова, подошла к двери напротив и позвонила.

За дверью было тихо. Потом послышались удары, как будто бы кто-то играл в мяч. Удары прекратились, и я, воспользовавшись наступившей тишиной, позвонила еще раз. На этот раз послышался быстрый топот, и снова все затихло.

«Что за жильцы здесь проживают? Что там происходит? – подумала я. – Дети, что ли, играют? Одни, без взрослых?»

– Кто вы? – из-за двери послышался тоненький детский голосок.

– Пригласи кого-нибудь из взрослых, – попросила я.

– А взрослых никого нет, все ушли, оставили меня одного, – пожаловался мальчик.

– Когда они придут домой? Они что-нибудь тебе говорили? – начала я спрашивать ребенка.

– Не-а, ничего не говорили, – все так же с печалью в голосе ответил ребенок.

Я отошла от квартиры, где находился маленький «пленник», и спустилась на этаж ниже. Подошла к одной из квартир, нажала на кнопку звонка, но и здесь меня не ждали – за дверью царила тишина. Неудивительно, впрочем – рабочий день в разгаре.

Я позвонила в соседнюю квартиру. На мой звонок ответа не последовало. Прошло несколько минут, я уже собралась уходить, но тут наконец-то за дверью послышались медленные шаги.

– Кто там? – негромко спросил мужской голос.

– Это частный детектив, меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я занимаюсь расследованием убийства Константина Скорострельникова. Откройте, пожалуйста, – попросила я.

Я услышала звук открываемых замков, входная дверь распахнулась, и в проеме показался невысокий худощавый мужчина пенсионного возраста. Одет он был в домашние фланелевые брюки стального цвета и коричневую куртку. В руке мужчина держал большой бинокль.

– Проходите, – коротко пригласил мужчина и первый пошел по длинному, но узкому коридору вглубь квартиры.

Я пошла за хозяином квартиры и вскоре оказалась в большой гостиной. В ней стояли два книжных шкафа и стеллажи. Одну стену занимал диван советского производства, так называемая раскладушка, перед ним стоял полированный обеденный стол. «Венские» стулья расположились вдоль свободной стены. Мебель была хотя и старая, но вполне добротная. Странно, зачем в сравнительно недавно выстроенный дом завезли старую мебель? Ведь, надо полагать, жильцы здесь далеко не бедные. Не каждому по карману иметь в собственности такую недвижимость.

– Садитесь, где вам удобно, – пригласил мужчина, а сам сел на один из стульев.

– Спасибо, – сказала я и присела на диван, покрытый коричневым шерстяным покрывалом. – Простите, как к вам можно обращаться? – спросила я.

– Василий Владимирович, – ответил мужчина и добавил через паузу: – Новосельский.

– Василий Владимирович, мне необходимо задать вам несколько вопросов, – сказала я.

– Ну что же, задавайте, если знаю, то отвечу, – степенно ответил мужчина. – Да, а какое-нибудь удостоверение у вас имеется? – вдруг запоздало спросил хозяин.

– Вы имеете в виду удостоверение личности или разрешение на занятие сыском? – уточнила я.

– Ну зачем же удостоверение личности, паспорт-то, поди, у каждого имеется, – заметил Василий Владимирович.

– Поняла вас и сейчас предъявлю разрешение, – сказала я.

Я вынула из сумочки лицензию и протянула ее мужчине.

Новосельский неторопливо протянул руку к столу, на котором лежали очки, водрузил их на нос и принялся изучать мою лицензию. Спустя несколько минут мужчина вернул документ мне со словами:

– Вы не подумайте ничего такого. Просто сейчас столько мошенников развелось…

– Вы все правильно сделали, Василий Владимирович. Бдительность – прежде всего, – согласилась я с пенсионером.

– Ну спрашивайте, что вы хотели узнать, Татьяна Александровна.

Новосельский снял очки, снова положил их на стол и внимательно посмотрел на меня.

– Как я уже сказала, Василий Владимирович, я провожу расследование по поводу убийства жильца вашего дома, Константина Александровича Скорострельникова. Что вы можете о нем рассказать?

– Что я могу рассказать об этом молодом человеке? Хм… вы сказали, что его убили. Так? – спросил Новосельский.

– Да, верно, Константин Александрович был убит, и я ищу его убийцу. Если коротко, без подробностей, то дела обстоят таким вот образом, – ответила я.

– То есть каким образом был убит этот наш жилец, где был убит – все это так называемая тайна следствия? Так ведь, кажется, это называется? – продолжал допытываться Новосельский.

– Да, так, вы это совершенно верно заметили, – кивнула я.

– Даже детективный сериал есть под таким названием «Тайны следствия», – продолжал пенсионер. – Но я, признаться, не люблю сериалы. Ни читать, ни смотреть. А все почему? Да потому что и в книжках, и в кино все неестественное, так в жизни не бывает. Впрочем, вам ведь, Татьяна Александровна, я так понимаю, совсем неинтересны мои соображения по этому поводу.

Пенсионер сокрушенно покачал головой, я уже почувствовала нешуточное раздражение. Вот же угораздило меня нарваться на этого Василия Владимировича!

Я посмотрела на мужчину: на вид ему можно было дать и семьдесят лет, и гораздо больше. Но тем не менее рассуждает он здраво.

– Вы вот ведь, Татьяна Александровна, совсем не из нежелания разглашать следственные тайны не говорите мне всех деталей убийства жильца нашего дома, этого Скорострельникова, – продолжал между тем пенсионер. – Тут, насколько я понимаю, дело ведь совсем в другом…

– И в чем же здесь дело, Василий Владимирович? – как можно более спокойным тоном спросила я.

– Как в чем? Да вы ведь просто стараетесь уберечь меня от психологической травмы! – воскликнул Новосельский.

Я с удивлением посмотрела на пенсионера.

– Но меня не нужно жалеть, Татьяна Александровна, не нужно. Это совершенно излишне, – продолжал словоохотливый мужчина. – Я – тертый калач, жизнь меня изрядно потрепала. Поэтому всякие шокирующие подробности убийства Константина Александровича меня не удивят. Так что вы можете совершенно не беспокоиться на этот счет, Татьяна Александровна.

Я уже хотела сказать пенсионеру, что я совсем не беспокоюсь, встать и уйти, потому что, насколько я поняла, каких-то путных и нужных сведений я вряд ли здесь получу, но вдруг Новосельский начал говорить по делу:

– Собственно, с самим Константином Александровичем мы были знакомы шапочно. То есть раскланивались при встрече, вот и все. А вот с его домработницей общение было более тесным. Наденька – добрая душа, всегда помогала нам с покойной супругой. Мы ведь с ней люди уже в возрасте были. А Наденька всегда приносила нам продукты, помогала с уборкой. И, заметьте, никогда не брала с нас за это деньги. Нам приходилось чуть ли не насильно ей класть деньги в сумку. А как же? Любой труд должен вознаграждаться, то есть оплачиваться. К тому же у Наденьки есть внуки, а на них, знаете, сколько средств нужно? Нет, не знаете, у вас-то ведь внуков нет, вряд ли в таком молодом возрасте, как ваш, можно похвалиться их наличием.

«У меня, вообще-то, и детей нет, и не предвидится, – подумала я. – Кажется, Новосельского опять понесло не туда».

– Вы уж, Татьяна Александровна, извините меня, старика, – продолжал между тем пенсионер. – Что-то я разболтался сверх меры. А все почему? Да потому что остался я после смерти своей супруги совсем один, неприкаянный. Даже и словом иной раз переброситься не с кем. Сын с семьей за границей живет, а я, значит, тут обретаюсь, в их квартире. Все для меня непривычно, все внове. Вот попросил сына, чтобы они хотя бы мебель привезли, которая стояла в нашей с супругой квартире. Да… Времени свободного навалом, а ведь как в молодости его, времени этого, не хватало. Вот, сижу у окна, в бинокль смотрю. Но, по большей части, это уже вечером, когда звезды на небе видны.

– О, так вы любитель наблюдать за звездами, Василий Владимирович? – спросила я.

– Да, вот из этого вот окна, – подтвердил Новосельский.

– Но из окна ведь видно не только небо и звезды, но и то, что находится близко к нам. Например, люди, которые приходят в дом и выходят из него. Как с этим обстоят дела, Василий Владимирович? – я постепенно выводила Новосельского на интересующую меня тему.

– Ну так что же. Можно и на людей посмотреть, коли нельзя себя показать, – последовал своеобразный ответ.

– Так, может быть, вы припомните, видели ли вы Константина Скорострельникова три дня назад вечером около вашего дома? Точнее сказать, во дворе дома, – задала я главный вопрос.

– Нужно вспомнить, – сказал мужчина и потер лоб. – Да, видел я три дня назад Константина во дворе. Точно! А потом вроде бы на второй день среди жильцов слух прошел, что убили Костю где-то в лесополосе.

– Расскажите, Василий Владимирович, все подробно, – попросила я.

– Да, пожалуйста! Что видел, то и расскажу. Мне что, жалко, что ли? – снова в своеобразной манере начал Новосельский. – Значит, так, приехал он на своей машине ближе к вечеру, но было еще светло.

– А сколько было времени, вы не заметили? – спросила я.

– Время, время… Так восемь часов было! – воскликнул пенсионер.

– Вы уверены? – решила уточнить я.

– А то! В восемь вечера начинается моя любимая передача «Следствие вели…», – объяснил пенсионер. – Там про преступления рассказывают, которые совершались еще в советское время. Детективы, одним словом.

«Ему же не нравятся детективы, – подумала я, – а тут – здрасьте вам – любимая передача! Вот и пойми этого Василия Владимировича».

– Машина какая у него? – спросила я.

– А-а, белая, иностранная какая-то, – последовал ответ Новосельского.

– Может быть, «Тойота»? – высказала я предположение насчет марки автомобиля.

– Может, и она. Я в заграничных машинах не разбираюсь, мне больше наш «Москвич» по душе. Но что по форме она, машина эта, заграничная, это точно, вся такая обтекаемая, как… вот как рыба, – ответил пенсионер.

– А в машине Скорострельников был один? Или с ним еще кто-то приехал? – продолжала я уточнять.

– Один, один, – уверенно закивал Новосельский. – Вышел он, значит, из машины своей и поставил ее почти у ворот. Стало быть, собирался еще уезжать.

«Ну да, собирался. Ведь Константин должен был поехать к матери в загородный дом», – подумала я.

– А поставил он машину свою так, – продолжал Новосельский, – потому что у нас есть такие хитрюги, что стараются захватить чужое место, хотя все места уже давным-давно поделены. И ведь, главное, все знают, где чье место, а вот поди ж ты. Ох, что-то я отвлекся.

«Да уж, отвлекся уже в сто пятидесятый раз», – мелькнуло у меня в голове.

– Так вот, Константин припарковал машину, вошел в подъезд. Дома он пробыл, наверное, минут тридцать, может быть, поболее, – продолжил Новосельский. – А потом снова вышел из подъезда и пошел к машине.

– А как вы это увидели, если началась ваша любимая передача? – удивилась я.

– Так я эту серию уже много раз видел. Вот и сидел у окошка, слушал, что там на экране творится, а сам за двором наблюдал, – бесхитростно признался пенсионер.

– И что же? Константин Скорострельников подошел к своей машине, сел в нее, завел мотор и поехал по своим делам? Так все было, Василий Владимирович? – продолжала я допытываться.

Новосельский покачал головой:

– Нет, Татьяна Александровна, вы не угадали. А дело было вот как. Когда Константин уже собрался сесть в машину, к нему очень быстро подошел какой-то мужчина.

– А что это был за мужчина? Вы раньше его видели? Он раньше приходил сюда? – я буквально забросала пенсионера вопросами.

– Нет, раньше я его здесь не видел, – пенсионер отрицательно мотнул головой. – Хотя он, может быть, и приходил. Но не в то время, когда я смотрел в окно.

– Понятно. А что они делали? Скорострельников и этот мужчина? Может быть, они начали ссориться, ругаться, кричать, драться? – перечисляла я все возможные действия развития событий.

– Нет, нет. Ничего из того, что вы перечислили. Просто этот мужчина – вообще-то, он был довольно молодой, ну, может, чуть постарше Константина – подошел к Косте очень близко и начал что-то ему говорить, – продолжил свой рассказ Новосельский.

– Вот как? – удивилась я.

– Да, я видел, как шевелились его губы. В бинокль видел, – уточнил Новосельский.

– Вы все так подробно разглядели? Было же уже около девяти вечера, если я правильно вас поняла? Темно, наверное…

– Да нет, у нас двор хороший, освещается нормально. Там как раз фонарь висит, у ворот-то.

– Ну а что же Скорострельников? Он что в это время делал? – спросила я.

– А он стоял и слушал, – ответил пенсионер.

– Что, так и стоял к нему, к этому молодому человеку, спиной? Стоял и слушал?

– Да.

– И ни разу не повернулся? – продолжала я спрашивать.

– Нет. Даже голову не повернул. Просто стоял спиной и слушал. И мне показалось, что молодой человек говорил Константину что-то весьма важное.

– А что же произошло дальше, Василий Владимирович? – спросила я.

– К сожалению, я не смогу ответить на этот ваш вопрос, – вздохнул пенсионер.

– Но почему же?

– Потому что я отвлекся от дальнейшего наблюдения за окном, – Новосельский виновато развел руками. – Раздался телефонный звонок, и я поспешил к аппарату, потому что подумал, что сын звонит.

– Жаль, – вырвалось у меня. – Но вы, Василий Владимирович, можете описать этого молодого человека, который подошел к Скорострельникову и что-то ему говорил? Как он выглядел? Не было ли в его поведении чего-то необычного, что бросалось бы в глаза? Какая на нем была одежда? – я снова засыпала пенсионера рядом вопросов.

– Во что он был одет? Да во что-то темное, то ли черное, то ли темно-синее. Ну брюки, конечно. Или, как сейчас называют их – джинсы. Куртка какая-то на нем была, на голове кепка. Тоже все в сумрачных тонах. А что касается того, заметил ли я что-то необычное в поведении этого молодого человека, то – да. Он периодически подергивал головой. Вроде как нервное это, точно не могу сказать. Но эти движения я очень хорошо видел. И еще вот что.

– Да? Вы еще что-то вспомнили? – спросила я.

– Вспомнил. Вот вы спросили меня, видел ли я этого молодого человека раньше. Нет, его я не видел, а вот несколько раз видел, как к нему приезжали какие-то африканцы, – сообщил новые данные Новосельский.

– Африканцы? – удивилась я. – Может быть, представители кавказских республик?

– Нет, именно африканцы. Конечно, они не были в набедренных повязках и не потрясали копьями, но это были именно африканцы, – утверждал пенсионер.

– Они, эти африканцы, что же, приезжали к нему на машине? – спросила я.

– Ну да, на машине, – кивнул мужчина. – Ну вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать, Татьяна Александровна, – через паузу добавил пенсионер.

– Спасибо вам большое, Василий Владимирович, – сказала я, вставая со стула. – Вот, возьмите мою визитку. Если вы, Василий Владимирович, что-нибудь еще вспомните или заметите нечто, что вас насторожит, то, пожалуйста, позвоните мне, – попросила я и добавила: – В любое время дня и ночи.

Я вынула из сумочки визитку и положила ее на стол.

– А как вам мои сведения, Татьяна Александровна? Вам они пригодились? – спросил пенсионер.

– Очень даже пригодились, Василий Владимирович. Вы мне очень помогли, спасибо, – поблагодарила я пенсионера.

– Ну… я рад, что смог вам помочь, – улыбнулся Новосельский.

Он проводил меня до входной двери.

– Удачи вам, Татьяна Александровна, – сказал пенсионер на прощание.

– Спасибо, Василий Владимирович. Она мне очень пригодится.

«Значит, что же получается? Константин Скорострельников, побыв дома какое-то время, собрался ехать к матери в загородный дом. Однако, выйдя из дома и направившись к своей машине, был перехвачен неким молодым человеком, почти одного с ним возраста. Кем мог быть этот молодой человек? – размышляла я. – Не похоже, что приятелем. Одет незнакомец был в одежду темного цвета. Для чего? Для того чтобы не выделяться, не бросаться в глаза? Да, скорее всего, таким образом он оделся для того, чтобы быть менее заметным. У молодого человека была одна особенность – подергивания головы. Общались молодые люди недолго, после чего – нетрудно предположить – они оба сели в машину Константина Скорострельникова и уехали. Мог ли молодой человек быть убийцей Скорострельникова? В принципе да, мог. Надо бы выяснить, у кого из знакомых Скорострельникова есть нервный тик. Или из незнакомых? Кто ж его разберет…

Вот что касается контактов Скорострельникова с африканцами, они мне, пожалуй, малоинтересны. Встречались они не в день убийства. Уехал он не с ними.

Мои размышления прервал телефонный звонок: звонил Афанасий Легкоступов.

– Татьяна Александровна, домработница Скорострельникова Надежда Дмитриевна уже пришла, – отрапортовал стажер.

– Сейчас я поднимусь, – ответила я.

Когда я снова вошла в квартиру Константина Скорострельникова, то увидела в холле пожилую женщину в черной юбке и фиолетовой блузке с цветочным принтом. Она скромно сидела на пуфике, дожидаясь меня.

– Здравствуйте, – сказала я женщине.

– Здравствуйте, – ответила она мне.

– Я – Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – представилась я. – Я провожу расследование убийства Константина Александровича Скорострельникова. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Да, Афанасий мне сказал. А меня зовут Надежда Дмитриевна. Правда, я не знаю, чем могу вам помочь, Татьяна Александровна. Я ведь уже все рассказала полицейским, вот и Афанасий все слышал, – домработница кивнула в сторону стажера.

– Надежда Дмитриевна, давайте перейдем в гостиную, а то в холле неудобно разговаривать, – предложила я.

– Как скажете.

В гостиной мы с Надеждой Дмитриевной расположились на диване.

– Видите ли, Надежда Дмитриевна, сегодня, когда я осматривала квартиру Скорострельникова, открылись новые обстоятельства, которых не было при первом осмотре, – начала я.

Домработница испуганно посмотрела на меня:

– Господи!

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, просто мне необходимо получить от вас разъяснения, – успокоила я Надежду Дмитриевну.

– Ну спрашивайте, если так, – кивнула домработница.

– Надежда Дмитриевна, как давно вы работаете у Константина Александровича? – задала я вопрос.

– Как давно, спрашиваете? – домработница задумалась. – Да несколько лет уже. Так, если посчитать, то все три года будет. Может, немного меньше, – ответила женщина. – Сначала Константин Александрович жил здесь со своей супругой Елизаветой, Лизой. Но вместе они прожили совсем недолго, около полутора лет, потом разошлись.

– А по какой причине они расстались, вам известно, Надежда Дмитриевна? – спросила я.

– Известно, – с печалью в голосе ответила домработница. – Правда, о покойниках плохо не говорят, но уж очень Константин Александрович был… ну, как бы это помягче сказать-то. Ну выпить он любил… Да чего уж там! Напивался сверх всякой меры и устраивал в квартире такое! Друзей водил, опять же, подружек. Вот Лиза и не выдержала, ушла от него. А ведь такая видная из себя молодая женщина, красавица просто. И высшее образование есть, окончила она институт и работает сейчас архитектором. Эх, не удержал Константин Александрович такую женщину! Он, по правде сказать, к женщинам относился с пренебрежением, да просто за людей их не считал. Может, из-за своего характера, он ведь порой бывал очень нервным, невыдержанным, даже каким-то злым. Но, как бы то ни было, царство ему небесное.

Домработница перекрестилась.

– Скажите, Надежда Дмитриевна, а как у Константина Александровича обстояли дела со здоровьем? – спросила я.

– Со здоровьем? – снова переспросила домработница.

– Ну да, со здоровьем. Может быть, он чем-то болел? – я задала наводящий вопрос.

– Да здоров он был. Ничем таким вроде бы и не болел.

Домработница пожала плечами.

– То есть уколы ему не назначали? – спросила я.

– Да нет! Какие уколы? Зачем?

Надежда Дмитриевна с недоумением посмотрела на меня.

– А случалось ли такое, что при уборке квартиры вы находили пустые шприцы? – задала я следующий вопрос.

– Да что вы такое говорите! – воскликнула женщина. – Нет, конечно, ничего такого я не находила.

– Не было шприцев и в мусорном ведре? Вы ведь и мусор выносите, так? – я все продолжала уточнять.

– Мусор я выношу, но шприцев и в мусорном ведре никогда не было. Татьяна Александровна, вы что же, хотите сказать, что Константин Александрович колол себе наркотические вещества? Вы это имеете в виду? Да не употреблял он эту гадость! Ни в каком виде! Ни в таблетках, ни в уколах. Вот выпить – это да, да я вам уже говорила.

– Да, да, я помню. Хорошо, я вас поняла, Надежда Дмитриевна. У меня к вам есть еще вопрос, – сказала я.

– Да, слушаю вас.

– Скажите, когда вы производите уборку в кабинете Константина Александровича, вы вытираете пыль с письменного стола? – спросила я.

– А как же? Обязательно!

– А в ящиках наводите порядок? – продолжала я спрашивать женщину.

– В ящиках? Так они же закрыты, – домработница с удивлением посмотрела на меня. – Чего же там убирать-то? Пыли-то особой там нет и не было. Да и не дело это, лезть в стол хозяина. Если бы попросил, я бы убралась, чего мне? А сама – нет.

«Понятно. Значит, Надежда Дмитриевна ничего не знает про лежащий в ящике сломанный смычок от детской скрипки», – подумала я.

– Надежда Дмитриевна, а каким был Константин Александрович в быту? – спросила я.

– Ну… Даже и не знаю, что сказать. А что именно вас интересует?

– Ну я имею в виду, как он себя с вами вел? Вы только что сказали, что характер у него был неровный, он мог быть и вспыльчивым. А именно с вами он как себя вел? Был вежливым или, наоборот, грубым и заносчивым? – начала я перечислять черты характера.

– Нет, со мной грубым он не был, вел себя вполне нормально, – последовал ответ.

– Скажите, Надежда Дмитриевна, вы разговаривали с Константином Александровичем на темы, не связанные с вашей деятельностью как домработницы? На отвлеченные темы, я имею в виду. Ну, например, об искусстве. Он ведь был продюсером музыкальных программ на нашем местном радио. Вы знали об этом? – спросила я.

– Да, конечно, знала, – домработница утвердительно кивнула.

– О музыке Константин Александрович что-то упоминал? Может быть, он сам играл на каком-нибудь музыкальном инструменте? На скрипке например?

Я все еще не оставляла надежды разузнать хотя бы что-нибудь про смычок от скрипки в нижнем ящике письменного стола.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – Надежда Дмитриевна развела руками. – Мы с ним таких разговоров не вели.

– Понятно. Ну что же, у меня вопросов к вам, Надежда Дмитриевна, больше нет. Спасибо вам и до свидания.

– До свидания, – ответила домработница, поднимаясь с дивана.

Женщина ушла, а я обратилась к Легкоступову:

– Афанасий, шприц, папку с документами и сломанный смычок необходимо отдать на экспертизу.

– Сделаю, Татьяна Александровна, – кивнул Афанасий.

– Да, и найдите понятых для того, чтобы все запротоколировать, – распорядилась я.

Афанасий кивнул и вышел из квартиры Скорострельникова. Вскоре он вернулся с женщиной и мужчиной средних лет. Это была супружеская пара аж с первого этажа.

– Никого больше не смог найти, – с виноватым видом сообщил Афанасий. – Стучал в двери, звонил по нескольку раз – все глухо.

– Дык сейчас все на работе работают, – объяснил мужчина.

– Да, а кроме того, дом еще не полностью заселен. Многие квартиры пустуют, – вступила в разговор его супруга.

– Понятно. Афанасий, начинайте составлять протокол, – сказала я.

Когда протокол был составлен и подписан, я поблагодарила супругов, и они ушли.

– Афанасий, отвезите все изъятое в отделение, хорошо?

Стажер послушно кивнул.

– И еще. Мне нужно побывать на том месте, где было обнаружено тело Константина Скорострельникова.

– А когда вы хотите туда отправиться, Татьяна Александровна? – спросил Легкоступов.

– Да вот прямо сейчас.

Мы с Легкоступовым спустились и вышли из подъезда. Я посмотрела по сторонам: все лавочки были пустые, как назло. А ведь, как правило, хоть на одной лавочке, но почти всегда сидят пенсионеры и обсуждают свою излюбленную тему: народ и власть. В любую погоду, в любое время года пенсионеры всегда сидят во дворе. Они в курсе всех политических и местных новостей: кто из соседей сделал ремонт и какой именно, у кого лопнула труба и неисправна канализация. А уж кто и в какой квартире живет – они могут назвать с ходу. Часто в моих расследованиях номер нужной мне квартиры я без труда узнавала от таких вот сидящих на лавочках.

Еще пенсионеры очень любят быть в курсе личной жизни живущих рядом с ними людей. Поэтому подслушивание и подглядывание – это самое излюбленное занятие пожилых людей. Свободного времени у них много, а терпения еще больше. Часами стоять у дверного «глазка» и наблюдать за тем, что происходит в тамбуре, у них получается не хуже, а, может быть, даже и лучше, чем у профессионального детектива. Так что пенсионерам нет равных по части перемывания косточек близким.

Да, пенсионеры всегда в курсе всех последних событий и в масштабах всей страны, и гораздо ýже – в пределах своего дома. Очень жаль, что во дворе дома, где проживал Константин Скорострельников, сейчас нет никого. Конечно, Василий Владимирович Новосельский описал мне молодого человека, с которым уехал Скорострельников. Но ведь видел он его издалека. А вот если бы кто-то из жильцов находился в это время поблизости, во дворе… Но сейчас даже такой вариант отсутствует, ведь все словно вымерли. Спросить не у кого.

Мы с Афанасием доехали до Кумысной поляны. Я внимательно осмотрела место убийства Константина Скорострельникова, однако ничего обращающего на себя внимание не обнаружила. Эксперты на совесть отработали место происшествия.

– Так как все-таки обстоят дела со свидетелями? – спросила я Легкоступова.

Стажер тяжело вздохнул:

– Мы обошли ближайшие дачи и домики, но никто ничего не видел и даже не слышал, – повторил Афанасий то, что уже говорил мне.

«Да, со свидетелями, определенно, напряженка, – подумала я. – Уж если в городской черте в многоквартирных домах никто особо не спешит открывать дверь своей квартиры для того, чтобы ответить на вопросы полицейских или стать понятыми, то что уж говорить о жителях дачного поселка».

– Правда, отыскался один человечек, который как будто бы слышал какие-то выстрелы, – вдруг сказал Афанасий.

– Так что же вы, Афанасий, до сих пор молчали? – воскликнула я. – Где он, этот человечек?

– Здесь неподалеку находится пункт приема вторсырья, макулатуры в основном, ну и металлов заодно. Так вот, начальник этого пункта сказал нам, когда мы обходили здесь с опросом, что как будто бы слышал выстрелы. Как раз в тот вечер, когда и был убит Константин Скорострельников, – сказал Афанасий. – Это на окраине дачного поселка, где-то в километре, наверное, от места убийства, – пояснил он.

– Этот парень что, круглосуточно работает? – удивилась я.

– Да нет, – покачал головой стажер. – Он летом просто живет во времянке, рядом со своим пунктом приема. А на зиму здесь все равно мало кто остается, вот он и закрывается.

– Так давайте сейчас прямо к этому начальнику и поедем, – сказала я.

– Да тут недалеко, можно и пешком дойти. Дорога здесь уж очень разбитая, – объяснил Афанасий.

– Ладно, пойдемте пешком, – согласилась я.

Идти до пункта приема вторсырья было действительно недолго. Вскоре показался участок под открытым небом, с трех сторон ограниченный невысоким забором, напоминающим сетку рабицу. Внутри находились стопки перевязанных книг и газет, а также картона, то есть – макулатура. В углу я увидела металлические трубы, контейнеры и прочий вторчермет. В другом углу территории находился небольшой вагончик. Наверное, в нем-то и обитает владелец этого местечка.

Увидев нас с Афанасием, из глубины пункта вторсырья нам навстречу поспешил худощавый и высокий мужчина средних лет в рабочем комбинезоне.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич, – поздоровался с мужчиной Легкоступов.

– Здравствуйте, здравствуйте, – откликнулся Владимир Николаевич.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Что-то вы к нам зачастили, Афанасий, – сказал мужчина.

– А я к вам не один приехал. Вот, это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Она ведет расследование по поводу убийства, которое тут у вас произошло, Владимир Николаевич, – объяснил наш визит стажер.

– Не у нас, Афанасий, не у нас, – поправил его мужчина.

– Да, конечно, не у вас конкретно, но неподалеку, – исправился Афанасий.

– Вот так бы сразу и говорили, – заметил Владимир Николаевич. – У нас тут и своих проблем выше крыши. Видели, в каких условиях приходится работать? – обратился мужчина к нам и обвел руками территорию.

– Видим, – ответила я и спросила: – А почему вы так далеко забрались? Неужели в центре города или чуть подальше не нашлось места?

– Да был у нас пункт приема почти в центре Тарасова. Был, да сгорел. Точнее сказать, кто-то помог уничтожить давно оборудованную приемку. Это известная мутная схема. Совершается поджог, а потом, по истечении некоторого времени – оп, и на месте прежнего заведения возникает совсем другое. Помните, был пожар на улице имени Яблочкова? Там находился балетный зал, который принадлежал хореографическому училищу, сейчас это областной колледж искусств. Вот, подожгли, лишили учащихся возможности репетировать. А пожар в здании старейшей гостиницы на проспекте Кирова? Прибавьте еще и пожар в здании старого ТЮЗа. Так что, вот так.

Продолжение книги