Возрождение Феникса. Том 8 бесплатное чтение

Глава 1 – Верхом на солнце

– О, Свароже! – Лиза изо всех сил, до треска, сжимает деревянные подлокотники резного кресла из массива дерева. Из-под ее нежных ладоней высыпается раздавленная труха. – Ой!

Но конфуза княжны никто не заметил. Слишком необычным выходит сражение двух юных дворян. Публика шокирована. Особенно хозяева. Китайцы удивленно переговариваются. На арене происходит нечто невообразимое. Таких неординарных поединков пекинские аристократы не помнят давно. Хаосит с ног до головы покрылся обсидиановым доспехом, и это явно фрактал Высшего камнограва. Очень редкой твари, похожей на пещерного тролля из европейских сказок. В руках у японца сверкает в отблесках пламени усыпанное драгоценностями копье. А русский прямо из воздуха выхватил огромный молот и вызвал огненных волков. Стаю бешеных зверей, сотканных из пламени!

Лиза слышит, как император Ван Ди Ку, сидящий рядом с Владимиром и японскими наследниками, тихо подзывает одного из сановников:

– Май Ли, – тихо спрашивает на китайском император. – Что это за копье и молот с волками? Артефактное оружие? Почему я не знал о существовании подобного?

– Я не знаю, Бися, – низко кланяется сановник.

– Так узнай. Ступай, – отмахивается Ван Ди Ку и принимает безразличное выражение лица.

Хорошо, что в школе Лиза учила китайский. Вместе со слухом Гончей это знание сослужило хорошую службу.

– Глупо, не правда ли? – княжна снова слышит из ниоткуда приятный мужской голос. Голос Хенеси Нобунагаи. – Зачем он сражается со мной? Ведь я желаю землянам лишь добра.

Ох, надоел грязный хаосит! Княжна уже вертела головой, но рядом никого не было. Мамы продолжали пристально смотреть на арену. Хаосита слышит только она. Повезло, так повезло.

– По-моему, тебе сейчас должно быть не до разговоров, – с гневом шепчет княжна. – Тебя скоро убьют.

В ответ хаосит смеется. У него монотонный голос. Такой голос враги – боятся, женщины – любят. В тембре звучат независимость, власть и сила. Нобунага пытается показать, что он контролирует ситуацию. Дескать, он мужествен и не боится опасностей. Всё по учебникам психологии. Женщинам нравится такой голос. Они подсознательно чувствуют мужчину, который может их защитить в любой ситуации.

Только Лиза не нуждалась в защите твари из Хаоса. Уж спасибо.

– Я всего лишь пытаюсь донести до тебя пра… – хаосит резко затыкается. Потому что Сеня ударил.

На арене Нобунага отмахивается копьем от волков Сени. Сверкают самоцветы на древке всеми цветами радуги. И волки рассыпаются один за другим, но следом за зверями бросается сам Сеня. Взмах Молота Сварога и встречный удар копья. Оружие скрещивается. Вспышка света. Звон волшебной стали. Взрыв благолепия.

Княжна хватается за сердце. И не только она. Все зрители ощущают трепет, все, кроме китайцев. Ведь это не их боги сражаются. Но Лиза видит, как побледнели японские принц и принцесса. Как вздрогнул Владимир. Как поджала нижнюю губу мама София, как скривилась Аяно, как опустила взгляд Ясна. Столкновение двух божественный орудий порождает бурю эмоций. И сложно сдержать бурлящее внутри чувство трепета и смятения. Даже умеющая в любой ситуации держать лицо княгиня София не смогла. Ведь сражается сам молодой бог Свар, чьи фрески украшают залы Кафедрального собора.

Сеня наседает на хаосита в обсидиане. Наконец первый удар Молота достигает черной скорлупы Нобунаги. Осколки камня разлетаются во все стороны. Новый удар, и нагрудник хаоисита раскалывается как стекло, а сам он отлетает прочь.

– Нет! – вскрикивает, вскочив принцесса Анеко. – Мой Хенеси! Нет!

Японка бросилась бы к барьеру, уже шагнула в проход, но царственный брат обнимает ее за худенькие плечи и усаживает обратно. Лиза с сочувствием смотрит на красивую японочку: прелестное аристократическое личико выглядит измученным. Принцесса съеживается в кресле и жмурится, не в силах созерцать, как избивают ее любимого монстра.

Между тем хаосит еще далеко не повержен. Вскочив, Нобунага атакует Сеню множеством фракталов. В преддверии атаки Беркутов целиком покрывается огненной шкурой Симаргла, за спиной раскрываются пламенные крылья. Сеня бесстрашно шагает навстречу ревущему безумию. С трибун битва выглядит как лазерное световое шоу. Головы призрачных драконов, изрыгающие пламя. Несущиеся призрачные орлы. Буйство ярких красок, сверкающее и тяжеловесное, с грохотом бьется о Сеню. А он, будто заговоренный, шагает сквозь горящее пространство, блистающий и молниеносный.

Лиза никогда не видела воина подобного величия. И сейчас княжна, как никогда ранее, понимала, почему ее отец выбрал в союзники именно Префекта Фалгора. Достоинство в каждом шаге, бесстрашие в каждом действии, искренность в каждом взгляде. И сейчас его взгляд обещал Нобунаге истинную смерть.

Но атаки Нобунаги не проходят бесследно для Сени. Шкура Симаргла линяет, крылья Огнепаса разлетаются на огненные лепестки. И тогда из-под сошедшей шерсти вспыхивает золотом крес Дажьбога или огненная кольчуга Бога Солнца. Кольчужные кольца горят ярко, словно маленькие звезды.

– Что еще за артефакт? – вскидывает напомаженные брови император Ван Ди Ку. – На нем же ничего не было! Никаких доспехов! Ведь так, Владимир? Или странный фрактал?

Китайский император только что изменил себе и решил прямо спросить своего российского коллегу. Он признал свое незнание, что для монарха Поднебесной было тяжелым шагом. Владимир, конечно, оценил по достоинству его, но это мало что меняло.

– Эм, я бы не хотел врать, Ку – вздыхает Владимир. – Я не могу ничего сказать тебе сейчас.

Дело не в хитрости. Он-то и сам, по-честному, не знает. Что он может сказать? Это крес нашего солнечного бога. Да и сам пацан, кстати, тоже бог. Причем недавно родившийся. Как это возможно, Ку? А Сварог его знает.

– Понятно, – Ван сразу же отстраняется. – Всё понятно.

Китаец решил, что Владимир изначально планировал дуэль в Пекине. Русский царь хотел продемонстрировать свое новое секретное оружие Вану и японцам. Хотя и последние оказались не так просты. Оказалось, им есть чем ответить русскому. Это копье в самоцветах явно того же неизвестного вида оружия, что и молот с кресом русского. Выходит, и русские, и японцы освоили новую военную мощь, а китайская разведка ни сном ни духом. Дуэли же никакой и в помине нет. Эти двое «дуэлянтов» – не повздорившие дворяне, а специальные агенты, демонстрирующие потенциал нового оружия. Ван не на шутку встревожился. Китаец думал, что Поднебесной нечего страшиться, что он управляет самым могущественным государством мира, а тут такие новости. Придется много работать, а он ведь только-только подобрался в «Кексиках» вплотную к уровню Красного Солнышка. Но придется отложить хобби.

Принцесса Анеко с дрожью в юном сердечке наблюдает, как ее милого Хенеси настигает этот непобедимый русский в золотой кольчуге. Нобунага атаковал Беркутова тучей фрактальных техник, но русский демон выдержал море огня, молний, лавы и взрывов. Снова рукопашная схватка. Молот обрушивается на Хенеси, и копье Идзанаги отводит удар в сторону.

Анеко смотрит на Хенеси и видит молодого бога японского пантеона. Он сражается божественным оружием. Этим копьем Идзанаги взбалтывал море, после чего соленые капли с его кончика образовали острова Японии. Как может какой-то молот противостоять прародителю-оружию?

Но он противостоит.

Молот и копье лязгают и скрежещут, словно железные зубы. Беркутов теснит молодого японского бога. В очередной раз молот отбивает копье, и с древка брызгает россыпь разбитых самоцветов. Хенеси пытается отступить, но ему не удается. Сокрушительный удар вбивает японца в пол, копье катится по дымящемуся песку.

Почему-то Беркутов бросается не к Нобунаге, а к копью. Русский высоко замахивается, словно кузнец перед ударом по расплавленной заготовке. Что он задумал? Принцесса не понимает. И вдруг резко до девушки доходит. Сердце наполняет тревога. На её кукольном личике проступает ужас пополам с надеждой.

– Неужели он сможет?! – вскрикивает Анеко. – Брат, скажи, пожалуйста, что нет!

Бледный Гунай ничего не говорит. Он лишь сжимает подлокотники кресла в ожидании рокового момента.

«Невозможно! – сама себя утешает принцесса. – Нет! Наши боги незыблемы и непобедимы! Это копье создало Японские острова, а значит, даже если оно пронзит само солнце, то не сгорит. Наши боги незыбле…

БАМ!

Пол провалился под молотом. Огромные камни посыпались с потолка, словно аплодисменты болельщиков на Гроне. Расколотые самоцветы разлетелись во все стороны, древко копья не выдержало удара. Копье Идзанаги разломано.

Русский уничтожил божественную реликвию японцев. Попрал то, что казалось вечным и неодолимым.

Странно, но Анеко ощутила, как что-то отпустило ее. Что-то чудовищно давящее. В ее глазах Беркутов стал светиться, словно окутанный золотой аурой. Сердце наполнила горячая истома.

«Что со мной? – шепчет принцесса. – Что это за чувство?»

Беркутов снова молотит Хенеси. Разбивает в крошево обсидиановый панцирь, сносит забрало шлема. Лицо Нобунаги открывается людям. Анеко ожидает увидеть усталое, может, напуганное лицо своего избранника. Но под шлемом оказалось нечеловеческий оскал: куча острых клыков не помещается во рту, на губах пузырится белая пена, как у бешеного пса.

– Хаосит, – произносит русская княгиня из свиты русского императора. Она поправляет длинные серебряные волосы. – Теперь ни у кого не осталось сомнений?

***

Так я разрушил копье богов творения. Этим действием я поразил принца и принцессу и через них проник в коллективное бессознательное японцев. В общие паттерны добавился образ уничтоженного оружия Идзанаги и Идзанами. Но это только начало.

Мы снова сцепляемся с Бемижаром. Обсидиановое забрало слетает, и хаосит щелкает отросшими зубами. Вместо копья он призывает из Анреалиума с виду обычную катану. Конечно, это не так. Простых железок в Хаосе нет.

– Сука, Фалгор, – рычит Бемижар, изогнувшись. – Как же ты меня достал! Какой талант и какая невиданная глупость! Почему ты не признаешь истинных Богов? Ведь люди – это всего лишь скот. Они дохнут и умирают. Истинное совершенство, к которому ты стремишься, ждет тебя в Хаосе. Только протяни руку, и все твои мечты сбудутся!

– Что это за меч? – болтать так по делу.

Владыка слова хохочет.

– Амэ-но Охабари, – ухмыляется Жаворонок. – Верховный бог использовал меч, чтобы обезглавить свое огненное потомство. Этот меч считается символом вечной борьбы Японии с вулканами.

Я хмурюсь. Меч против огненных богов? Идеальное оружие против Феникса. Но посмотрим, каков он в деле.

Атакую тварь. Молот сшибается с подставленным клинком. Отшаг назад и снова налетаю. Бемижар блокирует и отпрыгивает. И давно ты, болотопсовская зараза, научился нормально рубиться на мечах?

Во время размена ударами доспехи Бемижара меняются и искажаются, волосы Префекта выпадают, на голове вырастают ветвистые рога, на лице проступают тёмные линии, прокладывая себе путь сквозь кожу и образуя лабиринты шрамов. Высунутый язык раздваивается, как у змеи.

– Хенеси-сан! – в ужасе вскрикивает крошка Анеко со своей трибуны. Девочку неприятно впечатлили метаморфозы своего молодого бога. Да и принц Гунай взбледнул.

Жаворонок использует все доступные резервы. Не только фантазмов, но и Хаоса. Щель в куполе Анреалиума достаточно расширилась, чтобы мятежный Префект смог зачерпнуть больше усиливающей отравы из когтистых лап Монстров Хаоса. А их яд влияет и на внешность.

Отскочив, как животное, Бемижар наконец использует фантазм меча-огнеборца. Хищные птицы из черного света ринулись на меня. Снизу хлынул поток черной лавы, обливая защиту доспехов Даждьбога. Из барьеров ударили молнии, сотканные из мрака.

Время для решительного удара. Щель купола достаточно широка. Так пора сжигать по-настоящему.

Из Анреалиума срывается колесница, запряжённая огненными конями. Еще один солнечный бог Хорс одолжил мне свое оружие. Из-под колес выстреливает горящий песок. Повозка тормозит между мной и Бемижаром.

Бронированные бока колесницы защищают меня от черных птиц. Тьма разбивается о золотые щиты и истлевает. Я запрыгиваю через борт. Прекрасная Лада, богиня любви, встречает меня лучезарной улыбкой и протягивает вожжи. От касания наших рук рождается маленькая жар-птица, которая взмывает к потолку и кружит над головами, оставляя шлейф пламени за собой. Когда же я отвожу взгляд от птицы, моей богини уже нет. Остался лишь аромат весенних цветов. И, правда, сегодня день битвы, а не любви.

Я ухмыляюсь и отпускаю вожжи. Огненные кони срываются прямо на Жаворонка. Бемижар в оцепенении смотрит на солнечную колесницу. Огненная смерть приближается, а хаосит даже забывает вскинуть меч.

В последний миг Жаворонок догадывается ударить тьмой. Но мрак развеивается в сиянии коней. А потом уже солнечные колеса проезжаются по хаоситу. В один момент подпрыгиваю на кочке и всё, тишина. Колесница проносится дальше, я, остановив животных, оглядываюсь. Там, где проехал транспорт Хорса, песок от жара превратился в стекло. Идеальная блестящая дорога, словно вылитая изо льда. На ее ровной глади чернеет большое пятно сажи. Вот и всё, что осталось от некогда великого Префекта Бемижара Владыки слова, лучшего оратора и дипломата Постимпериуса.

Огненные кони в недовольстве топчут копытами на месте. Я натягиваю вожжи, а то ведь сорвутся, непослушные. В то же миг поворачиваюсь к зрителям и замираю.

Буквально у всех отвисли нижние челюсти. Не исключение и император Поднебесной Ван Ди Ку. Нежная Анеко плачет по утрате любимого, но и она не может закрыть нежный распахнутый ротик. Солнечная колесница Хорса впечатлила каждого.

По разрушенной арене пробирается судья. Китаец огибает куски потолка и горы застывшей лавы. Он щурится от света колесницы, но не отворачивается, а просит жестом руку.Чуть наклонившись, я протягиваю ладонь над бортом, и судья, схватив ее, кричит:

– Победитель дуэли чести Беркутов Арсений Всеволодович, дворянин из России!

Теперь только я расслабляюсь, и золотой пол под моими ногами исчезает. Как и сверкающие борта, как и солнца-колеса, как и волшебные лошади. Фантазм унесся в Хаос. Осталась лишь разрушенная арена.

Неожиданно Ван Ди Ку встает и взмахивает рукой в широком рукаве пестрого халата-лунпао. Но все и так молчали, так что дополнительно призывать никого не нужно было.

– Эта…дуэль поразила меня, – тяжело и пафосно произносит император Поднебесной. – Арсений Беркутов – высококлассный боец, если не сказать, что волшебник. В честь него я объявляю завтра праздничный вечер. Уважаемый Владимир, надеюсь вы со своим чемпионом не откажетесь от моего гостеприимства.

Владимир чуть дергает губой, ему явно этого бы не хотелось. Но император не отказывает, а произносит:

– Премного благодарны вам, Ван Ди Ку.

Ну вот началась еще одна партия аристократических игр. Мне остается лишь надеяться, что японцы тоже не уедут домой и я смогу проверить свою новообретенную власть над принцем и принцессой. И над всей Японией тоже.

Глава 2 – Пекинская ночь

В Пекине наступила глубокая ночь. Дворец Небесной чистоты погрузился в тишину. Молчат беломраморные коридоры и зимние сады в высоких павильонах. На огромных террасах играет пылью безмолвный ветер, иногда шурша листьями экзотических деревьев и роскошными шторами на окнах.

Нежной Анеко не спится. Девушка ворочается в шелковой постели, прижав к груди измятую подушку. По её щекам стекают слёзы, из приоткрытых розовых губ то и дело вырывается надрывный вздох.

Хенеси умер, и она плачет. Всё логично. Но действительно ли она плачет по юному Нобунаге? Принцесса не знает. Даже более того – она сомневается. Ее мысли то и дело возвращаются к сегодняшнему поединку богов. Или демона и бога? Но тогда кто из этих двоих кто?

Плачущая девушка видит всполохи событий. Куча образов. Множество ярких видений. Прозрачные призраки чудовищ, струи пламени, и колесница-солнце с огненными лошадями. А ведет древнюю боевую машину статный юноша в золотом кресе. Бог или демон?

Сердце говорит «БОГ», но упрямая девичья душа не согласна так легко проститься со старыми грезами. С мечтами, как Хенеси ведет ее под венец. Ведь его любили все. Абсолютно все. Даже покойная мама Микими всегда благосклонно смотрела на избранника дочери.

Когда от доблестного Нобунаги осталась лишь размазанная сажа на блестящем новообразованном стекле арены, Беркутову дали слово как победителю. И тогда Арсений посмотрел прямо на Гуная и Анеко, отчего принц и принцесса едва не лишились чувств. Взгляд бога шокировал и внушал трепет. Громко, зычно Беркутов сказал:

– Этот день войдет в историю. Как сегодня свет сразил тьму, так вскоре люди победят тварей с Нижних миров и прогонят орды с Японских островов!

Китайцы лишь покивали на красивые мощные слова. Русские наполнились уважением. И только Анеко с братом вздрогнули. Нестерпимый жар наполнил сердце принцессы. Императорские дети испытали страх, трепет, уважение и восхищение. Словно Беркутов сковал их души своей непобедимой храбростью и харизмой.

Неожиданно русский перестал быть просто убийцей бедного Хенеси. Одной фразой он вступил в японский пантеон как Амацухико Свар Ками. Небесный юноша Свар. И сопротивляться этому не было сил, иначе Анеко просто разорвало бы прямо на месте.

Слова Свара Ками стали откровением. Шокирующей правдой, от которой уже не отвертеться. Русский сражался с Хенеси не из честолюбивых побуждений. Не потому что русские считали Нобунагу хаоситом. Призом оказались души Анеко и Гуная, а может и всех жителей Японии. Ловушка захлопнулась.

Посыл Беркутова был понятен. Как меч-огнеборец Идзанаги являлся символом вечной борьбы Японии с вулканами, так и весь поединок ознаменовал будущую борьбу японцев с нашествием чудовищ. И спорить с Беркутовым невозможно. Потому что он бог.

Это мир силы. Прав тот, кто победил. Это единственный закон, что объединяет столь разные народы Земли. Русский, японец, китаец, англичанин…Неважно кто ты, главное лишь какой силой обладаешь.

Анеко открывает заплаканные глаза и вопрошает луну, качающуюся золотой монетой за прозрачной занавеской окна.

– Неужели это правда? – тихо спрашивает принцесса у небесного светила. – Неужели отныне я принадлежу русскому?

***

Скотина Бемижар удивил! Поединок стал для меня настоящим откровением. В этом нужно срочно разобраться.

Под видом сна я погружаюсь в глубокий вероятностный транс. Анализ Тысячекратной мысли. Комплекс психических упражнений, способный направить все мыслительные процессы в одно русло.

Полсотни лет назад я пленил йодидов. Маленькие зеленые бестиморфы-монахи умели в медитациях проводить сложные расчеты под стать ИскИнам. Благодаря этой способности они научились подчинять себе обстоятельства, побеждать более сильных врагов умными шахматными ходами. Правда, вояки из малышей были совсем никакие. Хиленькие уж очень. Поэтому против Легиона Фениксов планета карликов не продержалась и трех дней. Ну да, зеленые заводили наши отряды в хитроумные ловушки, а затем заваливали входы в пещерах. Также, сменяя направление рек, йодиды затапливали стоянки наших флотских крейсеров. Много было и других ловких подстав. Только мощным Евгениусам любой вызов нипочем. Легионеры давно научились побеждать природные стихии. Если потребуется, Фениксы пробьются голыми руками через толщу камней, проплывут кроссом океан, пройдут невредимыми сквозь лесной пожар.

Но тактики и аналитики из йодидов, правда, отличные. Им просто не хватало грубой силы. К сожалению, сотрудничать с малышами мы не могли. Постимпериус не признает других рас, кроме человеческой. Все прочие для нас бестиморфы, подлежащие покорению.

Я научился фишке зеленой малышни. И вот сейчас пристально изучаю каждое движение Бемижара в нашей дуэли, разбираю на категории его разнообразные атаки. С фракталами всё ясно. Еще до поединка Слепой кот докладывал о резне в покоях Жаворонка. К этому я был готов. Поразило же меня другое. Фантазмы разных богов. Копье Идзанаги. Меч-огнеборец.

В отличие от Жаворонка я же могу использовать только силу огненных богов. Ярила, Даждьбог, Симаргл, Царь-Огонь… Эти сущности отвечают моей огненной сути, моему духу, моему характеру. Почему у Бемижара нет подобного ограничения?

Ответ приходит сам собой.

Хаос.

Словно из ниоткуда я слышу гнусный смех нескольких нечеловеческих глоток. Эти голоса я уже слышал, и узнать их не составляет труда.

«Человек – всего лишь пластилин, но ему нужны мы, чтобы создать идеальную скульптуру».

Правда не радует. Монстры Хаоса помогли Бемижару постигнуть весь японский пантеон. Вспоминаются слова Жаворонка перед смертью:

– Истинное совершенство ждет тебя в Хаосе.

Я провожу повторно анализ за анализом. Вспоминаю прошлые стычки с тварями Хаоса в Постимпериусе, тоже подвергаю их вероятностному трансу. И огорченно вздыхаю во сне.

Возможно, что мой поединок с Бемижаром входил в планы Монстров. Они осознанно пожертвовали мощной фигурой, чтобы опять подвергнуть меня соблазну. После присяги Хаосу душа Бемижара искривилась, извратилась, потеряла свою самобытность и оригинальность. Поэтому Жаворонку стали доступны фантазмы любого бога. Ограничение осталось только на японский пантеон из-за национальности реципиента. Не исключено, что рано или поздно Бемижар бы развился и за его пределы.

Да, я стремлюсь к совершенству. Но не к такому. Точно не к такому. Становится жрущим людей хаоситом? Да ну, к болотопсу! Буду думать. Должны быть другие пути. Что такое совершенство? Это абсолютная сила, воздействие которой на окружающий мир обладает свойством чистой системности – образования порядка из хаоса. Монстры пытаются меня запутать, выдать свою гниль за истинный путь, только и всего…

– Милорд, милорд, – сквозь толщу аналитических выкладок доносится голосок Акуры. – Проснитесь, я слышу поступь врагов!

Что?! Враги?!

Рывком сажусь в постели…. Бам! И бьюсь лбом о голову свисающей с потолка японки.

– Ай, милорд! – оглушенная Акура бахается на меня. Мое лицо вминается в мягкие прохладные шарики второго размера. Меня тоже нехило прикладывает, и я падаю обратно на подушки. А Акура грохается сверху. Какое-то время созерцаю сыплющиеся в глаз звезды. Нос вминается в бархатную, вкусно пахнущую кожу. Правую ноздрю щекочет пуговка заострившегося соска, вызывая виток возбуждения в моем животе.

– Акура… – доходит до меня. – Ты что, висела надо мной голая?

– Я всегда сплю голая, милорд, – произносит японка с долгим тягучим вздохом.

– Слезь с меня, – пытаюсь отвести лицо в сторону, но между губ тут же тычется сосок другой груди. – Враги же. Ты сама сказала.

– Ах, точно, – опомнившись, вскакивает с меня Акура, и в лунно-звездном свете ее нагое гибкое тело выглядит соблазнительно. – Вы слышите? Они уже прямо за дверью. Двое. Очень легконогих. Наверное, ассасинки, прямо как я, – японка яростно сжимает возникшую из ниоткуда катану. Болотопс жеваный! У меня аж ниже пояса всё невольно сжалось. Где, где был меч? Она его под кроватью что ли прятала?

– Да нет, – на всякий случай отодвигаюсь по обширной постели от страстно-грозной ниндзя. – Это вряд ли подосланные убийцы. Расслабься, майор.

– А кто тогда, милорд? – округляет огромные глаза Акура.

Короткий стук в дверь.

– Майор, скройся, – киваю в ближайший темный угол.

Японка послушно отворачивается и ныряет во мрак, сверкнув на прощание крепкими бледными ягодицами. На стене над дверью растекается черное пятно. Так ей удобнее будет свалиться врагу на голову. Но я уверен, что это не враждебный гость. Ведь прославленное китайское радушие никто не отменял.

Встаю и накидываю на себя гостевой халат из белого махрового альпина. Гости больше не стучат, покорно ожидая. Дернув защелку, открываю дверь настежь. В ореоле коридорного света стоят две миловидные китаянки. Ошеломительные фигуры и пышные груди просвечиваются сквозь полупрозрачные ткани. Ну нечто подобное я и ожидал, разве что красавицы оказались более впечатляющие. Таким впору на модельном подиуме расхаживать, качая крутыми бедрами.

– Бися велел почтить великого воина Арсения Беркутова, – медовым голоском сообщает первая китаянка, в это время вторая томно опускает длинные реснички. – Позвольте, уважаемый господин, скрасить ваш сон.

В пятне мрака на стене вспыхивает отблеск высунувшейся катаны. Я невольно усмехаюсь. Акура всё-таки ревнивая девушка.

– Господин, рад? – приняв мою ухмылку на свой счет, китаянки радостно раздвигают бедра под прозрачным платьем и принимают соблазнительные позы. Очень стараются девушки, это видно. Если я откажу китаянкам в приеме, то, наверняка, им влетит. С другой стороны, гетеры запросто могут быть и шпионками. Но мне скрывать нечего. А к императору Поднебесной лучше не проявлять неуважения.

– Конечно, рад, – не отнекиваюсь. – Ведь я очень польщен особым вниманием Ван Ди Ку, – оглядываю откровенным взглядом пышности гетер, от чего они расслабляются и облегченно улыбаются. – Вы не подождете всего минутку, прекрасные сударыни?

– Конечно, господин, – дружно кивают девушки. – Будем ждать столько, сколько вам потребуется.

Прикрываю дверь и обращаюсь к ассаинке, голой висящей над головой с катаной наперевес.

– Майор.

– Да, милорд? – Акура высовывается из мрака. Вся высовывается: от головы до кончиков пальцев на ногах. Я не моргнув глазом смотрю на обнаженную японку.

– Сделай обход коридора, – даю указание. – Разведай всё, что сможешь, но только в общедоступных помещениях. В отдельно охраняемые комнаты даже не пробуй проникнуть. Если китайцы застанут моего человека за шпионажем, у меня будут серьезные проблемы. Они не стоят информации, которую ты можешь раздобыть. Приступай.

– Так точно, – рапортует Акура и куда-то исчезает.

Интересно, она хоть оделась? Вообще, конечно, я пожалел майора. Ассасинка уже доказала свою вменяемость: не сорвалась, когда я развлекался с Лидой. Ни к чему ее нагружать подобными сценами. Знаю, что ей не очень-то приятно смотреть, как Префект предается страстным утехам.

Снова распахиваю дверь и отойдя в сторону, пропускаю, китаянок.

– Сударыни, прошу сразу в постель, – указываю на кровать. – Мне завтра рано вставать.

Гетеры относятся с пониманием и, виляя бедрами, следуют по указанному маршруту.

***

Этой ночью Лизе не спится. Княжну обуревают тревожные мысли. Что произошло во время поединка? Если Арсений инопланетный Префект, почему уже второй раз он предстает в виде бога Свара? Первый раз было в «Зарнице». Но тогда новый божественный образ только зарождался. А сейчас ясно как день – Сеня обратился в Свара. Как так? Он объяснял мамам, что может использовать фантазмы – материализованные паттерны религиозной веры. Но почему сам вдруг стал божеством?

Нет, надо разобраться. Княжна решительно встает и одевается. Ну и что, что ночь на дворе? Вопрос не требует отлагательств. Не зря же вечером она специально узнала, в каком номере разместили Сеню! Именно вот для выяснения этого важного вопроса!

Быстро прошмыгнув два поворота коридора, княжна останавливается у нужной двери. Быстро оглядывается по сторонам – не видел ли кто, а то потом позора не оберешься. Пусто, и хорошо. Сейчас постучимся тихонько, и Сеня, конечно, же проснется.

Занесенный над дверью кулачок княжны вдруг замирает. Лиза вслушивается. И тут же глаза девушки округляются. Ей показалось?

Она приникает ухом к холодной деревянной поверхности.

– Свароже, – шепчет княжна.

Сладострастные стоны доносятся до ее сверхъестественного слуха. Два женских голоса. Охи, ахи, просьбы: «Еще! Еще!». Мужской голос более сдержанный. Из губ Сени вырывается лишь тяжелое дыхание. Княжну почему-то этот факт поражает более всего. Он в постели с двумя любовницами и словно даже не чувствует усталости. А задыхается ли он вообще когда-нибудь?

– А-а-а-а! –долгий протяжный стон вновь оглушает Лизу.

Хорошо же этим двум стер… женщинам, с невольной завистью думает княжна.

– Да-а-а-а….! – вторит первой вторая любовница.

Очень хорошо.

А кто они вообще? Несколько секунд Лиза мешкает. Подсмотреть ведь не проблема. Но очень нехорошо и неправильно.

– Да!!!!

Да к черту приличия! Там ее избранника охомутали две разлучницы! Лиза должна знать врагов в лицо.

Княжна отступает к противоположной стене коридора и включает фрактал Рентгенола.

– Ох, мамочки! – Лиза закрывает рот ладошкой.

От увиденного безупречная кожа щёк розовеет, длинные светлые ресницы дрожат, в ямочке у основания шеи бьется пульс.

Княжна смотрит на мускулистую спину Сени и двух трепыхающихся китаянок под ним.

Лиза в шоке. Коленки начинают дрожать и едва не подкашиваются. Требуется вся сила Высшей Гончей, чтобы не бахнуться попой на мраморные плиты пола. Опершись спиной об стену, Лиза так и застывает – с прижатой к губам ладонью, с горящими глазами. Но в то же время княжна испытывает и несказанное облегчение. Эти пышногрудые китаянки в кровати Сени явно служанки. А кто ж еще? Логично, что их подложили в кровать юноши, как награду чемпиону. Сексуальное гостеприимство в почете у китайцев. Правда, Ван Ди Ку делился своими гетерами только с самыми важными гостями. В их число входит отец Лизы, ну еще император Владимир. А больше из русских она никого не помнит. Обычно, такие новости быстро расходятся, ведь это большая честь.

Так, дело сделано, пора уходить к себе.

Но Лиза никуда не уходит. И не выключает Рентгенола. Она смотрит и смотрит на жаркие хитросплетения трех тел. А заодно и учится.

Глава 3 – Провокация

Акура крадется темными коридорами. Дворец Небесной чистоты полон шушукающихся дворян. То там, то здесь китайские аристократы строят интриги, заключают брачные договоры, обсуждают условия союзов. Никто не замечает нагую ассасинку, прикрытую одной лишь тьмой. А она не обращает внимания на этих махинаторов и подсидчиков. Ниндзя не интересны дрязги глупых китайцев. Она ищет что-нибудь более важное. То, что поможет милорду.

Поиски нагой японки увеничваются успехом. Тихо шагая босыми ступнями по холодным каменным плитам, Акура входит на собрание важнейших чиновников Китая. Самое любопытное, японка находит в закрытой комнате под толщей беломраморного фундамента. Прошмыгнув следом за худым китайцем в пестром лунпао, японка прячется в его тени. Акура прижимается голыми ягодицами к сырой от влажности стене и замирает. Сквозняк вызывает мурашки по всей коже, особенно на внутренней стороне бедер.

В глубинах дворцовых катакомб сам Ван Ди Ку собрал своих сановников, в том числе министра внутренней безопасности Май Ли. Усевшись за большой лакированный стол, аристократы молча смотрят на проекционный экран. На него передаются данные с компьютера.

На экране бегут строчки сообщений. Акура ничего не может разобрать – экран далеко и угол обзора неудобен. Сидящий за компьютером диспетчер временами пробегается пальцами по клавиатуре. Стучащий звук клавиш звучит в полнейшей тишине. Сановники насупившись наблюдают за бегущим текстом.

Молчание прерывает сам Ван.

– Это всё жива? – наконец спрашивает Ди Ку, не отрывая взгляда от экрана. – Характеристики «колодцев»? Ничего другого не видно?

– Верно, Бися, – кланяется Май Ли. – Меридианы четкие и выраженные, ширина выше среднего. Значит, они пропускают через себя уйму энергии. Русский явно Полковой. Огневик, – добавляет министр. – Судя по рисунку энергетической сетки, она приспособлена к созиданию огненных атак.

– Где фракталы? – недопонимает император. – Где источник той силы? Молот, золотая колесница… Где всё это?

– Никакой другой силы нет, судя по отчету, Бися, – беспомощно разводит руками министр. – Вот отчет. Он передается в онлайн-режиме.

– Я вижу отчет, – недовольно бурчит император. – Но достаточно ли старается Хуа Гулань? С должной страстью отдается она русскому?

Май Ли кивает диспетчеру, и тот, постучав по клавишам, сообщает:

– Офицер разведки демоник майор Гулань сексуально расслаблена, – вглядывается он в монитор. – Она испытала уже семь кульминаций сексуального возбуждения. Сейчас майор в состоянии релаксации и неги, она испытывает комфорт и нет неотреагированного полового возбуждения…

– Какого бамбука она там валяется без дела? Дура, еще поспи мне под крылом у Беркутова! – недовольно произносит император. – Семь раз это, бесспорно, сильно, русский опять удивил, да еще же Ханаю одновременно натягивает, но мне нужны результаты! Пускай Гулань принимается за работу с удвоенной силой. Может, русский расслабится, потеряет контроль и Гулань сосканирует его наконец!

– Она уже сосканировала, Бисай, – решается сказать Май Ли. – Мы видим его потенциал живы, а также огромное астральное тело. Очень огромное, – акцентирует он внимание. – Половое сближение сканера-офицера с целью дало свои плоды. Беркутов весь как на ладони, – кивает министр на цифры с иероглифами. – Его другая энергия либо не поддается тактильному анализу Гулань, либо этой силы просто не существует.

Акура в бешенстве сжимает рукоять катаны. Вот же узкоглазые суки! Подложили милорду сисястый биосенсер, скоты! Ну ничего: болотопса вам жеваного, а не секреты Префекта-командующего! Фалгора так просто не расколоть.

– Скажи ей продолжить! – безапелляционно требует император. – Пускай доведет русского до точки, а не сама кончает по десять раз! Она не девочка по вызову, а солдат Поднебесной! Даже если Беркутов использовал артефакт, отпечаток посторонней живы должен был отпечататься на его астральном теле. Ведь так, Си Ней?

– Артефакт был мощный, – соглашается китаец в очках. – А значит, след не выветрится еще сутки.

– Во-о-о-от! – хлопает по столу Ван Ди Ку. – Должно же быть хоть что-то. Девка должна работать! Отдай приказ. Встряхни ее, Май.

– У нас нет голосовой связи с Гулань, Бисай, – почтительно объясняет Май Ли. – Только сенсорика, с помощью которой Гулань передает свое и Беркутова состояние. На такие задания не положено брать рацию. Слишком велик риск раскрытия. Но Гулань опытный офицер и знает что делает. Доложить положение текущих дел, – сморит министр на диспетчера.

Пока солдат щелкает клавишами, император и сановники напряженно ждут.

– Офицер снова в строю, – деловито докладывает диспетчер, и аристократы облегченно выдыхают. – Все признаки возобновленного возбуждения. Тепло по телу, тяжесть, жар и пульсация внизу живота.

– Молодец Гулань! – радостно произносит Май Ли. – Я знал, что ты сможешь! Опытный ветеран боевых действий как-никак. На Тибете не раз горцев била! Мы еще поборемся с этим русским, Бисай!

– Да будет так, – кивает император. – Я надеюсь мы узнаем что-нибудь за сегодняшнюю ночь. А если нет – на балу русского спровоцирует Чжао Не. Я дал ему разрешение.

И аристократы снова утыкаются глазами в проектный экран. Сидящая в тени китайца Акура полна негодования и злости. Ей противны гребаные вуайеристы, но она не уходит, а послушно ждет. Милорду будут очень интересны подробности сегодняшнего разговора.

***

Ближе к рассвету одна из китаянок Ханая уснула, откинувшись без сил. Вторая же плакала, упав с кровати на пол. Она встала не колени и молила:

– Милорд- командующий, простите! Если бы я знала сразу, что это вы!

– Лейтенант, не нужно извинений, – я встаю с кровати и накидываю халат. Подхожу к Ханае и щупаю пульс на лебединой шее китаянки. Спит, не притворяется. – Мы оказались на далекой планете в чужеродных телах. Обстоятельства бросили Фениксам вызов, но мы дадим им должное сопротивление и вернем нашу судьбу. Хорошо, что ты рассказала о своем фрактале сенсорики. Я догадывался, что китайский император подстроит нечто подобное.

Одна из гетер оказалась моим Фениксом. В миру офицер Ху Гулань, в реальности же старший командир взвода Нера Норекс. Вот так вот, Фалгор. Находишь своих легионеров там, где не ждешь. Например, в собственной постели.

Жалко лейтенанта. Она хоть и офицер китайских вооруженных сил, но по факту гетера, которую подкладывают в кровать самым сильным союзникам. Реципиент Неры побывала в постели у князя Перуна и императора Владимира. Слепки ментальных сил обоих сохранились у девушки. А это уже хорошая новость для меня. Смогу потом изучить Бесонова. Всё же хочется иметь больше информации о самом могущественном демонике.

– Это малое, что могу сделать, – трепыхается красотка Ху.– Что вы прикажете мне делать, милорд?

– Ничего, – поправляюсь. – Ничего активного. Продолжай свою службу на Пекин. Пока я не могу тебя забрать, но это скоро исправится. Ты вернешься в Легион, лейтенант Норекс. Но пока тебе придется заняться ремеслом Маски.

– Поняла, милорд-командующий, – из прекрасных черных глаз нагой киатянки прекращают литься слезы.

В комнате точно нет прослушки, лейтент Норекс заверила в этом меня.

– Что там со скан-образами? Как ты отправляешь их в командование?

– Есть демоники, другие сенсорики. Им я ментально передаю вашу и свою телесную информацию, а они вбивают блицдоклад в «военный интернет».

– Что за фрактал у приемщиков?

– Чувствопяты, – отвечает китаянка.

Что же, надо раздобыть подобных демоников. Чтобы принимали инфу от Неры.

– Спасибо, будем держать с тобой связь, лейтенант. – Мне пора заняться медитациями. Скоро рассвет, а я уже день не развиваю каналы после скачка в Полковои. Нехорошо. Как раз сейчас самый ответственный момент, пока меридианы гибкие и поддаются стимуляции.

– Милорд, – несмело произносит китаянка. – Ван Ди Ку ждет результата о вашей силе, и если я хотя бы не протружусь всю ночь, то меня точно накажут за безалаберность, – Гулань смущенно опускает лицо, щеки гетеры краснеют. – В наказание меня могут понизить в звании и больше не использовать для сканирования сильных гостей. А значит, не смогу и с вами делиться новыми сведениями.

– Хм, лейтенант, а тебя это вообще не коробит? – я неопределенно веду рукой в воздухе, охватывая мятую постель с подремывающей Ханаей, всю спальню, наполненную запахом только что состоявшегося соития, да и весь Дворец Небесной чистоты. – Может, и пусть понижают, чем таким заниматься?

– Тогда меня отправят подавлять очередное восстание горцев на Тибет, – поясняет китаянка. – И я буду меньше приносить вам пользу, милорд. А, сканируя гостей императора, я смогу определить среди них хаоситов и наших собратьев.

– И правда, место у тебя важное, – со вздохом принимаюсь расшнуровывать только что завязанный пояс халата. – Раз это необходимо для твоей конспирации, давай продолжим…

Конспиративные утехи занимают всё утро. Пришлось с полной отдачей погрузиться в дело. Китайские вуайеристы должны видеть, что я дошел до точки да не раз, иначе заподозрят Гулань в плохой службе. А так решат, что источник фантазмов просто невидим для ментального сканера гетеры, и успокоятся на этом. Надеюсь.

Еще полдня до обеда приходится уделить приготовлениям к балу. А именно требовалась забрать из Москвы свой фрак с лайковыми перчатками. Эту миссию поручил Блику. Он сгонял и за платьями для княгинь с Лизой. София обещала мне щедро оплатить услуги курьера. Еще, кстати, телепорт-демоник принес костюм и Чугуну.

С ночной вылазки вернулась и Акура. Одетой, причем. Ассасинка снова стала моей тенью, перемещаясь за мной по пятам. Предварительно она рассказала о готовящейся подставе Ван Ди Ку.

– Я же просил – не соваться в хорошо охраняемые места, – сокрушенно вздохнул. – Комната императорского совета явно из таких.

– Простите, милорд, – Акура покаянно опустила личико. – Но я сразу не поняла, что в той комнате соберется китайский император с ближайшими сановниками. Охрана никудышная, артефактная защита тоже никакая. А когда я, к своему ужасу, осознала, что нарушила ваш приказ, было уже поздно. И тогда я посчитала, что хотя бы прослушаю заговорщиков до конца. Теперь вы можете наказать меня любым способом.

Эх, хитрая шельма – майор Оро. Но я лишь махнул рукой. Хитрая, но ведь для меня старалась.

Наконец наступает бал. Он проходит в Зале высшей гармонии. Его интерьер выполнен в древнем китайском антураже. В центре возвышается золотой трон, окруженный длинными красными свечами и зеркалами, для отпугивания злых духов. На колоннах написаны высказывания императоров Цин, а над престолом висит табличка, надпись на которой означает честность и открытость.

Присутствует разнообразие развлечений. Танцы, музыка, игры в карты и шахматы, буфет. Музыканты играют на традиционных инструментах Поднебесной: гуцинь, гучжен, пипа. Закуски подаются на серебре и на старинном китайском фарфоре с изображением цветов и птиц.

– Как всё здесь необыкновенно! – восторгается Лиза. – Правда, Сеня?

Мы с княжной и княгинями Бесоновыми стоим у стола с закусками. Чугун поодаль уже клеит сразу трех китайских аристократок. Мелкий чернокожий Префект своим искрометным юмором и обольстительной улыбкой заставляет китаянок весело смеяться и держаться к нему ближе. Вот истинно кто никогда не отчаивается! Чугуна низвергли в тело ребенка, но он не изменяет себе. Пять лет, говорите? Неважно. Бузгает шампанское как воду и смело приобнимает за талию пышногрудую аристократку.

– Ты права, Лиз, – улыбаюсь. – Это даже не шинуазри, а истинная китайская традиционная атутентичность.

– Лизочка, а чего это у тебя мешки под глазами? – хмурится София. – Ты что ночью делала?

– Мама! – вспыхивает лицом молодая девушка, бросив быстрый взгляд на меня. – Какие еще мешки! У меня же регенерация!

– Смотри-ка, Ая, а от «ночи» не отнекалась, – тут же ухмыляется главная княгиня Бесонова. – Эх, молодежь.

Аяно никак не реагирует, Лиза, обидевшись на родную маму, уходит. А я невозмутимо жую мясные шарики в рисовой бумаге, вроде бы они называются димсам. Мне все равно ответить княгине нечего. Уж не знаю, зачем Лиза всю ночь караулила под моей дверью.

О! А вот и японские принц и принцесса. Широкоплечий Гунай в черном фраке служит оттеняющим фоном для Анеко. Такой маленькой и хрупкой, в платье в красно-золотую клетку, с двумя маленькими косами, отброшенными за спину.

– Дамы, извините, – киваю Софии и Ко.

Главная княгиня понимающе улыбается, только на прощание опять хохмит:

– Только не забудь, Сеня, что невест у тебя и так предостаточно.

Опять она за свое. Ах, неважно. Я быстро подступаю к этим двоим особам. Гунай и Анеко смотрят на меня со странным набором смешанных чувств. Преобладает тревога. Признаюсь, я и сам волнуюсь. Ведь от того, как гладко всё прошло с японскими наследниками, зависит сколько еще людей бросят в огонь жертвенный огонь.

– Ваши Высочества Гунай и Анеко, – кланяюсь я.

Императорские дети переглядываются.

– Вы не должны нам кланяться так низко, – роняет принц. – Вы ведь один из Хозяев Неба, Арсений Всеволодович.

Да! Сработало!

– Нет! Что ты говоришь, брат! – тихо возражает Анеко. – Русский – не наш бог!

Ох, приплыли. Я встречаюсь взглядом с юной принцессой. Она не выдерживает и отводит лицо в сторону.

– Вы оба принадлежите мне, – говорю чистую правду. – Вы оба почувствовали это на арене. Так почему же я не ваш бог, Ваше Высочество?

Гунай молчит, переваривая услышанное, зато его сестрица не утруждается на мыслительную работу:

– Какие громкие и нахальные слова, – сжимает она кулачки. – И вы смеете говорить их императорским особам? Ваша светлая голова слишком отдавливает вам плечи, и вы просите снести ее?

Мое лицо непроницаемо. Принц же мрачнеет:

– Ан-тян, мы же с тобой обсуждали, -тихо говорит он. – Пожалуйста, не провоцируй Арсения Всеволодовича.

– Я не могу молчать! – рычит принцесса. – Когда меня оскорбляют.

– Анеко, мы не можем… – Гунай пытается взять ее за локоть, но она отдергивает руку.

– Не трожь меня! – лицо Анеко напоминает мордочку свирепого зверька. – Он убил Хенеси! А ты, будущий император, лизоблюдствуешь перед ним?

От слов сестры принц едва не приходит в ярость, с трудом он сдерживает себя от резких слов, это видно.

– Я извиняюсь, Арсений Всеволодович, – оборачивается Гунай ко мне. – Вы можете ее простить?

– Любовь слепа, – киваю. – Я понимаю причину буйства Ее Величества, но прощу только после ее извинений.

– Простить меня? – вскрикивает Анеко так громко, что даже аристократы рядом на нас оглядываются. – Серьезно?! Ты же сам сказал, что я люблю Хенеси…!

– Я этого не говорил, – возражаю. – Вы любите вовсе не Хенеси, а меня.

Гунай крякает удивленно.

– Что-о?! – принцесса даже забывает о своем праведном гневе. Она тараторит ошеломленно, хлопая розовыми губками. – Да как?! Почему?! Зачем?! Нельзя?!

Я подаюсь навстречу девушке. Подступаю слишком близко. Она замолкает и задерживает дыхание, боясь пошевелиться. Люди смотрят. Некрасиво, неэтично, но куда деваться? От настроения этой взбалмошной девочки сейчас зависит судьба Японии. Мне нужно перебороть ее упрямство, чтобы она признала очевидную вещь: я – новый бог японского пантеона.

– Простите, Арсений Беркутов, – слышу сзади грубый окрик. – Я – Чжао Не! Прошу принять мой вызов на дуэль! Этой ночью вы, бесчестный подонок, обидели девушку из моей свиты Ханаю Е! За это вы умоетесь собственной кровью!

Ну вот и императорская провокация пожаловала. Как же не вовремя.

Глава 4 – Кровавый меч

– Обидел? – оборачиваюсь к бросившему вызов китайцу. – Разве эта гетера не подарок Вана Ди Ку на ночь? Она так сказала, и все вопросы должны быть к ней.

Слышу, как сзади шумно сглатывает Анеко. Испытала облегчение от того, что я отвел взгляд. Подожди немного, принцесса, до тебя еще очередь дойдет.

Влезший аристократ здоровый и высокий. И необычно волосатый для китайца. Почти всё лицо спрятано в черной бороде, в которой виднеются седые волоски. Да ему лет сорок, не меньше. Наверно, и ранга достиг высокого. Какой-нибудь Полковой. Вряд ли Ван Ди Ку понадеялся на какого-нибудь Воина после колесницы Хорса.

– Подарок Вана? – приподнимает косматые брови Чжао. – Я откровенно сомневаюсь в этом. Чтобы император одаривал настолько молодого щенка красивейшей гетерой? Смотрю, молодых русских совсем не учат следить за своими словами! Мне придется вас еще и за ложь наказать.

– Накажите лучше себя за нахальство, поспешные выводы и глупость, – фыркаю. – У ваших соседей с Японских островов есть суровый обычай – харакири. Думаю, лично вам стоит его перенять.

Лица вставших сбоку Анеко и Гунай удивленно вытягиваются. Причем кончики губ принца едва заметно дергаются вверх. Ему понравилось, как я поставил японцев в пример китайцу. Всё-таки у Поднебесной с Японией вечная неприязнь друг к другу.

– Ах ты, сопляк! – вечно сощуренные глаза Чжао наливаются кровью. – Дуэль! Немедленно!

Из окружившей нас толпы возникает царедворец в оранжевом халате.

– Что случилось, господа? Достойный Чжао Не, почему вы кричите на нашего гостя? Разве вы не знаете, что этот бал устроен в честь Арсения Беркутова?

– В его?! – Чжао очень достойно отыгрывает удивление. Хотя, скорее всего, он слепая пешка, которая ведать не ведает, с кем связалась. – Вы, верно, путаете, Кенай! Да это же безусый отрок! И, вдобавок, бесчестный! Он обидел прелестную Ханаю Е, мою спутницу на Весеннем маскараде!

– Несравненная Ханая Е была пожалована на ночь господину Беркутову, – замечает царедворец. – Самим Ван Ди Ку. В чем проблема, достойный Чжао Не?

Волосатый китаец мрачнеет. Его узкие глаза метают молнии в мою сторону. Лицо багровеет от ярости. Похоже, он мне завидует, хех. Неужели прелестная Ханая так и не отдалась мужественному Чжао Не, несмотря на его высокий ранг и вполне европейскую бороду?

– Это ничего не меняет, – заявляет Чжао. – Сегодня утром прелестная Ханая Е пришла ко мне с отпечатком ладони на лице. Гетера заявила, что на нее поднял руку русский дворянин.

Понятно. Тогда повод для дуэли вроде бы есть.

– …Подарок Ханая или нет, – продолжает волосатый китаец. – Никто не вправе поднимать руку на женщину. Вам ясно, Беркутов?

– Я и не поднимал, – пожимаю плечами. – По крайней мере, точно не руку. Но дуэль всё равно произойдет, Чжао. Не вы меня, так я вас вызову. Можете, даже выбрать оружие. Дам вам пять минут на выбор. Ведь вы не в курсе кто я. Думаю, сановники Ван Ди Ку не откажут вас просветить.

– Мне не нужны подсказки, – гримасничает Чжао Не. А затем китаец резко приходит в бешенство: – Я сам тебе сделаю скидку, щенок. Драться будем на мечах, как настоящие аристократы. Ведь я собираюсь научить тебя аристкратическим манерам. А затем кастрирую тебя клинком, как грязного свина!

Сразу после этих слов Анеко вскрикивает, не удержавшись. Да и Гунай вздрогнул. Мое же лицо просто холодно-равнодушное.

– Вас убьют, – зачем-то предупреждает принцесса волосатого китайца. – Извинитесь, пока не поздно.

Только сейчас Чжао что-то заподозрил. Ведь его предупреждает сама принцесса. Безмерный шок отражается в глазах китайца. Он оглядывается куда-то в толпу позади. Возможно, ищет гетеру Ханаю. Либо сановников императора, которые подлили масла в огонь.

Эх, глупец. Обида за возлюбленную женщину застила тебе глаза, и только сейчас ты стал сопоставлять факты. Бал в мою честь, предупреждение принцессы, ну и подаренная мне на ночь гетера. Неужели сразу не ясно было, что такой подросток не может быть простым? Ладно, о чем это я. Любовь слепит и более вменяемых людей. Всё же далеко не у каждого сердце выдержит, когда ему прибежит жаловаться заплаканная красотка.

– Ваше Высочество, – с замешкой, но твердо произносит Чжао. – Я не заберу обратно свои слова. Прелестная Ханая лично сообщила мне о гадстве Беркутова. А весь двор согласится со мной, что Ханая Е обладает незыблемой женской честью, которой позавидуют многие дамы в Пекине.

Субъективно, конечно, но что-то прошедшей ночью я не заметил у этой девушки большой уж «женской чести». Неиссякаемая фантазия, удивительная гибкость и пластичность, пылкая темпераментность – сколько угодно. А уж чести не видел. Хотя, кто его знает, что под этим понятием подразумевается у китайцев. Это у русских девичья честь – это и скромность, и выдержка, и обязательно стыдливость. А на Востоке может всё ровно наоборот.

– Дуэль без техник? – уточняю.

– Доспех можешь оставить, – окидывает меня презрительным взглядом Чжао. – Я – Полковой, но атаки оставлю для врагов Поднебесной. Мальчишке хватит пары тычков клинка.

– Хватит и одного, – возражаю. – И вы уже не встанете.

Яростный взгляд Чжао игнорирую.

Анеко совсем бледная. Принцесска вылупляет глазки и качает головой.

– Зачем вы так? Я же предупредила, – в растерянности произносит она. – Я же дочь Сына Неба. Вы должны мне верить.

Все смотрят в недоумении на милую японочку. Чего она так переживает за Чжао Не? Неужели проснулись страстные чувства к видному китайцу?

Одному мне всё понятно. Я бросаю насмешливый взгляд на японку, и она дрожит как ягненок в пасти волка. Девушка напугана вовсе не за Чжао. За себя.

– Простите, Ваше Высочество, – Чжао тоже принимает тревогу принцессы на свой счет, даже грудь выпячивает, как павлин. – Но мужчина сказал – мужчина сделал. Я обязан наказать русского. Кенай, вы же устроите дуэль?

Царедворец кивает:

– Конечно-конечно, – верещит чиновник в оранжевом халате. – Проведем бой на главной арене Дворца Небесной чистоты.

Анеко хватает за руку брата.

– Нет, только не там! -громко говорит она, не выдержав. – Только не снова!

Ага, на этой арене я превратил Бемижара в полоску гари на стеклянной колее. Анеко боится снова увидеть мои фантазмы, снова проникнуться верой в меня. Но у нее нет выбора.

Подступаю к строптивой принцессе. Наклоняюсь, но соблюдая приличия, не пересекая двадцати сантиметров личного пространства. Сбоку Лиза смотрит на нас встревоженно, а София насмешливо. У меня такое ощущение, что все мои поступки в Пекине отлично ложатся в план княгини Бесоновой. Если так, она очень коварна, и мне точно нужно поскорее изучить скан-образ князя Перуна. Он – ее главный бастион, да и дети Бесоновы обладают силами по его образу и подобию. Это всего лишь подстраховка, чтобы потом Гюрза не укусила меня в пятую точку.

Ладно, сейчас займемся юной и прекрасной Дочерью Неба. Да поскорее. А то она со страхом смотрит на меня, затаив дыхание. Еще возьмет да задохнется, хех.

– Вы же поняли, Ваше Высочество? – тихо спрашиваю. – Каждая моя дуэль – испытание. Испытание для вас и вашего неверия.

– Я не пойду смотреть! – заявляет она испуганно. – И избегу вашего испытания.

– Пойдете, – просто говорю. – Вы пойдете.

На этом отворачиваюсь, чтобы проследовать за царедворцем на арену. По пути вылавливаю Чугуна из компании смеющихся китаянок:

– Простите, сударыни, – улыбаюсь, ухватив побратима за рукав фрака. – Но мне нужен ваш кавалер. Он сегодня еще и мой секундант.

– Красавицы, не волнуйтесь, номерки ваши я запомнил, – кивает чернокожий карапуз девушкам. – Обязательно приглашу вас в Гану. Ждите звонка.

Китаянки искренне машут руками обворожительному негритенку, который украл их сердца за десять минут общения. А Чугун, спустя пару шагов уже забыв про них, оборачивается ко мне:

– Опять дуэль? С кем на этот раз?

– Да один из местных вызвал, – отмахиваюсь. – Провокация Ди Ку. Мои фантазмы ему покоя не дают.

– Болотопс жеваный, – ругается карапуз. – А я вот тоже хочу подраться, и гетер потискать. Почему тебе опять достаются все драки и бабы?

– Чего жалуешься? Ты же взял номера у тех аристократок, – удивляюсь.

– Вот именно, что аристократки, – вздыхает Чугун. – Нецелованные, не тисканные, их пока обучишь всему, с самого сойдет семь потов. Да и сразу потом возникнут проблемы с их родами. Это тебе не гетеры, – опять завистливый взгляд. – И не Наташмяу.

– Ох, уймись уже, – закатываю глаза.

На арену прибываем далеко не первыми. Слухами земля полнится не только в России. В этот раз поединок не приватный, и свободных мест на трибунах остается с каждой секундой всё меньше и меньше. Китайская аристократия занимает обычные сидения. Остаются незанятыми только особые – для Вана и иноземных гостей.

– Переодеваться не будешь? – спрашивает Чугун.

Снимаю фрак и передаю побратиму:

– Нет, так сойдет, – закатываю рукава рубашки до локтей, затем расшнуровывают туфли, чтобы снять. – Не с мятежником же дерусь.

– А с кем вообще? Ранг какой?

– С Полковоем.

– А! – разочарованно вздыхает Чугун. – И чему я завидовал? Это же не драка тогда, а так, плюнуть и растереть.

Еще сдергиваю с воротника рубашки бабочку и засовываю ее в карман брюк. Вуаля. Фалгор Феникс готов к смертельной дуэли.

– Смотри, фрак не замарай, – как же без напутственного слова побратиму. – А то уже волочишь фалды по полу.

– Я ж роста небольшого, – хмыкает карапуз, приподняв фрак. – Иди уже, чемпион. Твой смертник уже ждет.

И правда, Чжао вышел на арену с противоположного входа. В руках китайца сверкает огромный изогнутый меч, похожий на японский тати. Рукоять усыпана драгоценными камнями. Явно фамильное оружие. Может, вдобавок, артефактное.

Нехорошо заставлять противника ждать. Поэтому выхожу на арену. Судья тот же. Он с испугом смотрит на меня, лоб покрыт испариной, вена на шее бешено пульсирует. Мои прошлые техники были ему непонятны, а всё непонятное пугает.

Так, а кто в зрителях? Оба императора пожаловали. Княгини Бесоновы с Лизой, ага. А вот и японские наследники. Анеко, как ни горячилась, всё равно пришла. Правда, бледновата очень и к брату чуть ли не прижимается. Умная девочка. Догадывается, что сейчас будет.

– Во всеуслышанье была объявлена дуэль на мечах, – говорит судья. – Готовы, поединщики?

– У него нет оружия, – оголяет клинок Чжао и обращается ко мне. – Пришел стать зарубленным?

– Почему же? – улыбаюсь. – Меч сейчас будет. Прошу десять секунд.

Мои татуировки вспыхивают, и я обращаю взор в Анреалиум. Погружение в Хаос – своего рода ускоренная медитация, сосредоточение на изнанке мира, поэтому время снаружи замедляется. В идеале этим приемом овладел Отец-император, поэтому он и способен заниматься своими делами сколько угодно времени, а для окружающих пройдет всего несколько секунд. Ну, то есть, владыка Постимпериуса пошел дальше – не сам выходит из нашего мира, а вытаскивает пространство Хаоса в реальный мир, тем самым выходя за рамки времени. В итоге все в Постимпериусе довольны правителем, особенно его тысяча жен. Надеюсь, тоже когда-нибудь так смогу.

Ладно, отвлекся. Что применим? Без труда могу взять Молот Сварога, но у нас как бы дуэль на мечах, да и про Анеко забывать не стоит. Нужно сломить сопротивление принцессы. Я же теперь Свар Ками. А значит, вместе со славянскими фантазмами мне доступны и японские.

Внутренним взором вижу всех огненных японских богов. В отличие Бемижара мне доступны только часть фантазмов. Но, к счастью, верховным божеством японского пантеона как раз является Аматэрасу. То есть, самая сильная богиня мне доступна.

– Так ли это? – горько усмехается статная черноволосая японка в красном одеянии. Ее большие золотые глаза пронзили бы любого насквозь: они выражают печаль, но сердца других заставили бы радоваться от их сияющего блеска. Только я один могу увидеть в этих глазах, в этом прекрасном бледном лице еще не излеченную скверну.

Мои губы произносят:

– Хаос.

– Монстры отравляют нас, – кивает богиня, вдруг она шатается и падает навзничь.

Срываюсь вперед. Я успеваю подхватить вечную девушку за талию и стройную спину.

– Спасибо, – слабо улыбается Аматэрасу. – Спасибо, спаситель.

Воздух заблагоухал персиковым ароматом. Так пахнут спелые плоды, наполненные солнцем и теплом. Так пахнет богиня солнца.

– Нет, – грустно говорю. – Пока еще нет. Но надеюсь, скоро.

Богиня тает на моих руках, стекает золотым светом, а я обращаю взгляд на облитого собственной кровью Кагуцути, бога огня и кузнечного дела. Другими словами, Сварог на минималках.

– Кагуцути-ками, одолжите свой меч, – кланяюсь.

– Держи, Свар-ками, – с кровавой ухмылкой протягивает он кровоточащий меч.

– Благодарю, – принимаю дар. – С возвратом.

Анреалиум рассыпается на клочья темноты, и я снова ступаю на песок арены. Трибуны удивленно ахают, Чжао отшатывается в ошеломлении. Как и судья.

В моих руках дымится катана бога огня Каугуцути, с его багрового клинка капает кровь на желтый песок.

Поворачиваюсь к судье.

– Я готов к сражению.

***

Прижав ладони к лицу, Анеко вжимается в спинку кресла. Она знала! Знала, что так будет!

Что Свар-ками снова вселит в нее чувство трепета и благоговения. Что русский снова присвоит себе ее веру, не считаясь с ее чувствами.

– Ками, – осеняет себя огненными знаком сидящий рядом Гунай. На лице брата сияет восторг и радость.

«Он принял нового бога, – в голове принцессы мечутся мысли. – Предатель!»

Но и она сама тоже предала. Ведь сердце бьется от бешеного потока эйфории, щеки нестерпимо горят, а колени сами собой тянутся вниз, к полу, чтобы сползти с кресла на пол и упасть ниц перед Огненным ками!

Кровоточащий клинок не оставляет шансов. Или дело вовсе не в оружии? Ведь хочется смотреть не на меч, а на этого светловолосого юношу. На его ухмылку, на его лицо, усыпанное сверкающими рунами. Хочется знать, что значат эти знаки, ведь это знание сделает ближе к НЕМУ.

Судья объявляет поединок. Беркутов и Чжао сходятся на расстояние длинного шага.

Мечи вспарывают пространство. Кровавый клинок оставляет горящую полоску в воздухе, как комета. Китаец пытается перенять инициативу. Прыжок. Уход. Выпад. С искусным изяществом Чжао наносит удары Беркутову, пытаясь оттеснить его. Но меч русского отбивает все попытки. Кровавый клинок волшебно сверкает – словно красное стекло на солнце. Сам Беркутов невозмутим и спокоен. Лицо расслаблено. Будто на кону вовсе не стоит его жизнь.

«Не стоит, – понимает Анеко, чувствуя волну успокоения. – Вся арена, весь зал, все мы под его контролем».

Наконец его длинный клинок описывает багровый круг, чиркает Чжао по скуле, срезав кожу. Доспеха будто и нет! Китаец взвывает от ярости и боли. Но Беркутов не закончил. Кончик меча рассекает китайцу бедро. Затем предплечье, бедро другой ноги, другую руку, сухожилие под коленом.

Чжао роняет меч из отказавших пальцев, затем ему отказывают и ноги. Он падает, открыв горло… Обессиленный, израненный, опозоренный. Только глаза горят на смертельно бледном лице, как узкие щелочки.

– Этот бой не до смерти, – спокойно говорит Беркутов, и кровавая катана тает в воздухе. – К твоему счастью, червь.

Выходит судья и, взяв за руку Свара-ками, объявляет его победителем. Снова.

Ван Ди Ку хлопает первым, подавая пример. Медленно, с достоинством холеные императорские руки производят громкие звуки в абсолютной тишине. Затем трибуны взрываются аплодисментами.

Весь этот поединок – ловушка для мышки Анеко. Западня, капкан, безжалостный, жестокий… но ей плевать. Принцесса рукоплещет вместе со всеми.

Когда она шла сюда, то знала, что прежней уже не вернется.

Глава 5 – Возвращение

– Ну и что мы нарыли? – строго спрашивает министр внутренних дел Май Ли своих агентов и хлопает по столу с кипой отчетов. Резко он переходит на недовольный тон: – А я вам скажу что. Ничего! Поединок Беркутова с Не прошел под наблюдением сорока демоников с различными фракталами сенсорики и трех жива-юзеров стиля «Вышень». Но мы ничего не смогли понять про силу Беркутова? С чем мне идти к Вану? Он же меня с потрохами сожрет.

Агенты внутренних дел виновато опускают глаза. Среди них сидит и Хуа Гулань. Сегодня она не гетера в обольстительном платье, а офицер разведки: минимум косметики на нежном лице, темная форма с шевронами старшего лейтенанта, заплетенные в толстую косу черные длинные волосы. Гетера-офицер в душе улыбается, хоть на виду и держит расстроенное личико. Раздраженный и растерянный шеф выглядит очень забавно. Всё же милорд Фалгор подбросил китайцам непосильную задачу.

– Мы знаем, что оружие Беркутова как-то связано с Хаосом, – замечает один из самых опытных агентов Хань Юй. – Но не Хаос. А еще… вы читали отчет про богов, господин Ли?

Гулань тут же навострила ушки. Неужели Юй догадался о божественных фантазмах милорда?

– Про богов? – вскидывает брови министр и начинает копаться в документах. – Ну я прошелся глазами про то, что катана похожа на атрибут Кагуцути. Ну и что с того?

– Не просто похожа, господин, – опытный демоник тщательно подбирает слова. – Есть версия, что катана и есть божественное оружие.

«Черт, догадались, – хмурится Гулань. – Ну и ладно. Милорд, конечно, знал, что рано или поздно до Пекина дойдет».

– Объясни, – требует министр. – Богов ведь не существует, тем более японских. Так о чем речь?

– Мм, – Юй медлит с ответом. – Прошу простить за дальнейшие слова и не приобщать меня к богохульникам, а тем более почитателям японских демонов.

– Все здесь свои, Хань – отмахивается Май Ли. – Не бойся, никто тебя не отнесет к еретикам. Говори, как есть.

– Дело в том, что один из моих людей – наполовину японец.

Сразу же среди офицеров поднялся возмущенный ропот. Кто-то пробасил: «японская собака!». Очень уж китайцы не любят своих соседей.

– Заткнулись! – рявкает министр. – Продолжай, Хань.

– Во время боя Беркутова с Не мой человек испытал эйфорию. Для него русский предстал Сваром-ками, японским богом, с катаной Кагуцути, бога огня.

– Гипноз? – сразу предполагает министр.

– Выборочный? – переспрашивает Юй и качает головой. – Боюсь, тут задействовано что-то недоступное нашему пониманию. Ведь колесница Беркутова тоже идентична повозке славянского бога Хорса. Как и молот – орудию Сварога. А если вспомнить новые фрески Кафедрального собора в Москве…

– Глупость какая-то, – размышляет Май Ли.

– Простите, господин министр, – виновато кланяется Юй.

– Нет, тебе не за что извиняться, – отмахивается министр. – Но если предположить, что существуют и славянские, и японские боги одновременно, то это ведь получается какой-то винегрет.

– Что, простите?

– Русский салат, очень вкусный, – поясняет Май Ли. – Пробовал в последний визит в Москву. Ладно, – решительно говорит министр. – Мы знаем достоверно три вещи. Первая, Беркутов не использует артефакты. Вторая, все его мечи, молоты, колесницы связаны с Хаосом. Третья, японцы и, наверное, русские видят в мальчишке своего бога. Негусто, но хоть что-то. Есть надежда, что Ван лишь надкусит мою глотку.

– Какие дальнейшие распоряжения касательно Беркутова, господин министр? – спрашивают офицеры.

– Бал закончился. Русские вернулись к себе, а японцы к себе, – рассуждает Май Ли. – И они, похоже, сговорились между собой. Наверняка, японские наследники тоже видят в Беркутове своего небожителя. Нам необходимо развязать этот узел мифических тайн. Готовьте новую провокацию для Беркутова. Нужна как минимум еще одна дуэль. Только в этот раз в наблюдателях нужны сенсорики-японцы и русские.

– Понял вас, – кивает Юй. – Тогда мы используем сговор Чэнь Дусю с графом Шереметьевым.

– Да-да, – вспоминает Май Ли. – Это ведь Старик Дусю подговорил гетеру Ханаю спровоцировать Чжао Не на дуэль с Беркутовым. А мы с Ваном лишь дали молчаливое дозволение. И пускай и дальше старик строит козни русскому, а вы не упустите случай посмотреть на силу Беркутова глазами русских.

– Будет исполнено.

После собрания с агентами министр направляется к императору. На встрече с владыкой Поднебесной Май Ли рассказывает свои выкладки.

– А ведь, правда, новые фрески в русских церквях изображают юношу в золотых татуировках, – задумчиво роняет Ван Ди Ку. – Но в Москве сейчас все княжичи и графята сделали себе подобныенаколки. А за ними мелкие дворяне и простолюдины потянулись. Далеко не факт, что на фресках именно Беркутов.

– Слишком много совпадений, – говорит Май Ли. – Молот Сварога, колесница Хорса, катана Кагуцути, да еще татуировки нового бога Свара…

– Кагуцути не вписывается, – замечает император. – Вот вообще никак.

– Возможно, сила Беркутова связана с верой людей. Некая материализация мысли. Воплощение мыслеформы.

– Интересная теория, – роняет без интереса Ван Ди Ку.

Но Май Ли принимает сказанное за правду и горячо продолжает:

– И на балу Беркутов смог подключиться к мировоззрению японцев.

– А к нашему пока не смог? – приподнимает брови правитель. – Всё это вилами по воде… Мы ничего не знаем, только предполагаем. Факт, что больше никто из людей Владимира пока прилюдно не использовал «божественное оружие». Один Беркутов. Если он уникум, то странно, что Владимир вообще его показал нам. Если в арсенале ядерных боеголовок не склад, а всего одна единственная, ее нужно не по столицам возить хвастаться, а прятать на черный день. Значит, это не устрашение и не демонстрация своей военной мощи. И Владимиру так необходимо было уничтожить японца Нобунагу, что он рискнул посветить нам своим ручным «богом».

– Ручным ли? – сомневается Май Ли. – Мы знаем, что Владимир не всегда и не полностью контролирует Бесоновых.

– Хочешь сказать, идея шла от княгини Софии?

– Или от самого Беркутова, – предполагает министр. – Если он, правда, обладает божественной силой, то разве кто-то ему указ?

– Подросток-бог? – морщится Ван Ди Ку. – Итак, какие наши дальнейшие действия?

– Новая дуэль. Чэнь Дусю хочет отобрать военные контракты Беркутова на поставку ПуДов. Мы используем этот случай для наблюдения.

– Немного жалко хитреца Дусю, но да пускай, – одобряет жертву император. – Но надо работать по всем направлениям. У Беркутова есть не только молоты с катанами, но и язык. Вот за это место и должна взяться опытная дознавательница.

– Направим в Москву Му Пиньян под видом скучающей вдовы аристократа. У нее должно получиться соблазнить Беркутова.

– Да, Пиньян замечательная, – довольно цокает языком Ван Ди Ку. – Но не нужно делать ставку только на красоту и таланты гетеры. Да и как я сам без нее останусь? А, Май? Ты вообще подумал?

– Простите, Бися, – пугается министр, что его сейчас обвинят в государственной измене. – Я не знал, что вы всё еще проводите время с майором Пиньян.

– Попробуем схватить юнца за честолюбие и тщеславие. Какой мальчишка откажется от лестного внимания принцессы? Пускай Чинга слетает к русским.

– Ваша дочь? – хлопает глазами министр. Он и помыслить не мог, что Ван сделает из любимого дитя наживку для русского.

– Ну а что такого? Она лицеистка. Устройте как программу обмена учащимися с московским вузом. Заодно и Чинга попрактикует русский. Ей не помешает.

– Вас понял, Бися, – кланяется министр.

***

– Наконец этот Ван успокоился, – вздыхает Владимир и оглядывает меня с Софией. – Я уж боялся, он еще придумает какой-нибудь бал или концерт, чтобы нас задержать подольше.

Сегодня с помощью демоников-телепортов мы вернулись в Москву. Император сразу потребовал нас с княгиней явиться к нему на аудиенцию.

– Ну и что там с японцами? – требовательно смотрит на меня Владимир. – Чем ты их одурманил?

Перед нашим отъездом принц Гунай встретился с императором. По словам японского наследника дуэль прошла по всем правилам и претензии за плен Нобунаги должны быть сняты. Хаосит выявлен и уничтожен. На этой позиции Гунай будет настаивать перед отцом.

– Поединком, – пожимаю плечами. – Вы же сами видели.

– Хорошо, что ты сам заговорил об этом. Я бы хотел знать, что я видел, – хмурится император и скашивает взгляд на Софию. – Колесница Хорса безумно впечатлила, но ничего не прояснила. Как и Молот Сварога. А кровавая катана вообще меня, откровенно говоря, запутала. Вводите уже своего императора в курс дела. Арсений – бог, я это ощутил. Но как это в принципе возможно?

– Необычный вопрос от помазанника Сварога и его наместника на Земле, – сверкает княгиня глазами. – Боги, конечно же, существуют, и один из них снизошел до нас, людей. Что же вас удивляет?

– Да взять хотя бы то, что этого снизошедшего бога нет ни в той же Лаврентьевской летописи, ни в никаких других! – не сдерживается Владимир. – А месяц назад о нем ни один волхв слыхом не слыхивал.

– Я недавно родился, – скромно опускаю глаза. – Вот он и не слыхивал, Ваше Величество.

– То есть ты бог, Сеня? – прямо меня спрашивает Владимир.

Время для напыщенной фразы. Выпрямляюсь и брызгаю магнетизмом. А еще чуть-чуть призываю жар-эфир. Ровно настолько, чтобы татуировки засверкали потусторонним золотом.

– Я Свар, чей золотой лик изображен на стене Кафедрального собора, – заявляю, и голос мой грохочет громом. – Или у вас есть сомнения, Ваше Величество?

Даже София бледнеет, хоть и не теряет своей хитрющей ухмылки. Владимир тоже внешне не выражает страха и трепета, всё же у императора многолетний опыт длинной выдержки. Но знающим его глаза скажут, что он нихило струхнул.

– Я уточняю, – тяжело роняет Владимир. – Просто уточняю. Значит, боги всё же есть…То есть, конечно, они есть, – спешно вставляет он, пока София снова не намекнула на его греховный атеизм. – Но то, что посещают нас – это новость. И какова твоя цель, Свар?

– Хаоситы давно вредят людям, – даю заранее заготовленную причину. – Сейчас переломный момент в войне с ними. И одно из главных сражений разворачивается в Японии.

– Хочешь, чтобы я провел военную кампанию и вторгся в Японию? – догадывается император. – А не обернется ли это катастрофой? Дзимма совсем не обрадуется моему визиту, мне кажется.

– Об императоре Дзимме должны позаботиться его дети, – отвечаю. – Гунай и Анеко поговорят с отцом, и, возможно, у нас появится шанс на мирную интервенцию.

Я уж не упоминаю о том, что поселился в коллективном бессознательном не только русских, но еще и японцев. А значит, постепенно все на Японских островах должны признать Свара-ками. Владимиру же знать причины моей божественной экспансии вовсе не нужно. Формально я бог, потому что люди в это верят. Но императору лишние сведения ни к чему.

– Так ли это? – с сомнением говорит Владимир. – В последнее время японцы поехали крышей. Они же африканцев пачками режут.

– Ситуации меняется, – замечает София. – За последние два дня число жертвоприношений резко уменьшилось. Япония начинает исправляться.

Подозрительный взгляд от Владимира игнорирую.

– Не знаю, что ты делаешь с их мозгами, – произносит он. – Но я попробую договориться с Дзиммой, так и быть.

– Благодарю, – полукиваю-полукланяюсь. Надо соблюдать приличия. А бог в уставе…то есть в дворянском этикете не прописан пока что. Значит, кланяемся.

На этом аудиенция заканчивается. Каждый сделал свои выводы, но в Японию, я надеюсь, мы всё же торкнемся. Нужно выбить оттуда иномирян с Нижних миров, а мне еще и пройтись по самым влиятельным людям Страны Восходящего солнца. Так наверняка смогу полностью вычистить скверну Хаоса.

Завтра игра в Грон. Снова выпью «Лопнуть и сдохнуть» и напрягу на игре меридианы. Главное, правда, не лопнуть на поле. И не сдохнуть тоже.

Дома я застаю Дарико. Грузинка выглядывает в холл из гостиной. В руках она держит раскрытый учебник по математике.

– Сеня! Наконец ты вернулся из командировки! – радостно верещит барышня.

– А ты чего делаешь?

– Учусь, экзамены же скоро, – удивленно поясняет. – Второй семестр.

О, точно. Надо бы полистать учебники. Ту же математику я знаю уж не хуже землян, но на свой постимпериувский манер. У нас другие названия теорем, аксиом и гипотез. Да даже система счисления не десятеричная, а две: восьмеричная и шестнадцатиричная. Они более удобны для сложных исчислений. Земляне тоже это заметили и давно уже их используют в компьютерных технологиях.

– А почему в гостиной занимаешься? – спрашиваю, пока разуваюсь. – В комнате удобней же, там у тебя письменный стол.

– Тебя жду, – бесхитростно сообщает Дарико. – Вот ты пришел, теперь могу идти к себе трудиться.

После этих слов барышня подступает ко мне ближе, целует в щеку и уходит довольная учиться. А я выпадаю в осадок. Ну да, она же моя невеста. Мы живем в одном доме, да и спим тоже…вместе. Всё логично. Но всё равно не привыкну. Фалгор, скоро тебя женят, смирись.

Замечаю, как нервозно шевелится моя тень. Акуру тоже впечатлил поступок барышни, хех. Ну хотя бы оголенным клинком не сверкает и ладно.

Весь вечер провожу в медитации. Потом всё же пролистываю пару учебников. Отвлекаюсь и расслабляюсь таким образом. Ночью, по своему обыкновению, Дарико приходит в мою кровать. Интуитивно, полностью не просыпаясь, загребаю ее в охапку, моя рука пролезает ей между ног, и только услышав сдавленный смущенный писк: «Сеня! Ты што?!», убираю шаловливые пальцы назад. Перепутал. Показалось, что снова ко мне пришла гетера Гулань. Эх, к хорошему всё же быстро привыкаешь.

А утром мы едем на игру. Едем на «Майбахе». Ибо теперь на наших матчах собираются Молодой свет и княжны Волконская с Бесоновыми. Да и сражаемся не абы с кем, а с княжичем Дагестана. Так что престиж первостепенен.

В раздевалке «фениксы» полностью спокойны. Волнения нет, лишь мелькает азарт в шутках:

– Ну что, в каком периоде посадим этих «орлов»? – спрашивает Истома. – В первом или во втором?

– Во втором точно огребут, – задумывается Кира, заплетая зеленые волосы в две косички.

– А Сеня играет в первом? – интересуется Алеся у Симона, блондинка кивает. – Значит, в первом.

Трибуны, конечно, полные. Мужская часть Молодого света вся тут. В глазах рябит от золотых рун на десятке лиц.

Выстраиваемся для рукопожатий. Я ручкаюсь с княжичем Тагиром Магомедовым. На его темном кавказском лице славянские руны горят ослепительным золотом.

– Боже, для меня честь сразиться с тобой, – серьезно говорит Тагир. – Конечно, в финал мне не пройти, но я всё сделаю для этого.

Он что-то слишком мрачен.

– Я не использую свою божественную силу, так что шанс у тебя есть, – подбадриваю парня.

– Но ты Полковой, – всё равно не радуется княжич. Ах, вот в чем дело.

– С утра я выпил Сырье-коктейль, он нагружает меридианы, и даже маленькое усилие будет даваться с огромным трудом, – не скрываю свою слабость. Тем веселее выйдет игра. – Это называется Прогрессия нагрузок. Неприкосновенное правило любых тренировок, которое заключается в постоянной попытке дать развиваемым элементам – мышцам, меридианам, неважно, – большую нагрузку. Прогресс легче всего осуществлять за счет увеличения объема нагрузки. Но можно сделать, как я, утяжелить каждую единиц нагрузки.

– Учту, боже, – кивает княжич.

Жеребьевка выпадает в пользу «фениксов». По свистку судьи Симона пасует мне, я в сопровождении Алеси бегу навстречу противникам. Тагир уже тут как тут. В глазах сверкают молнии. Кмет стиля Перун.

Что ж, княжич явно решил со мной пободаться.

Я усмехаюсь. Ну вперед, мой верующий.

Глава 6 – Тактика "Слепошары"

Тарковский княжич заслоняет поле, по бокам сгрудились «орлы». Их вторая линия занята борьбой с «фениксами», но мимо не пробежать – я замедлюсь, обходя препятствия, и Тагир сразу приложит по черепушке шальной молнией.

Я могу сбросить княжича огненной волной Полковоя, но меридианы и так нагружены коктейлем, а матч только начался. Нагрузки должны быть постепенны. В этом вся прелесть Грона для меня – в развитии, в преодолении препятствий. Все эти детишки мне не соперники, кроме, разве что, ватаги Астры, поэтому я дополнительно лишаю себя преимуществ, утяжеляю свое состояние. Энергетические каналы горят, в тело будто вогнали сотни раскаленных игл, любая манипуляция живой причиняет боль. Точно могу позволить себе технику Кмета на допустимом болевом пороге. Но я решаю поступить по-другому.

Сзади Алеся крутит головкой, прикидывая откуда могут ударить мне в спину. Мой флангист, как всегда, прикрывает тыл. Но сейчас ей достанется задача поинтереснее.

Тагир вытягивает руку, на пальцах пляшут электрически разряды. Ухмыльнувшись в лицо княжичу, я делаю шаг вперед и резко перекидываю мяч назад с криком:

– Лесь, лови!

Брови Тагира взлетают ввысь, к самым дагестанским горам и теряются в облаках черных кудрей. С его рук уже слетает молния, о которой дагестанец сейчас пожалеет. Ведь мяча у меня больше нет.

Барышня реагирует мгновенно. Она опытный игрок, а главное – прирожденный, поэтому ее рука инстинктивно выстреливает вбок, ловя «мешок». Я так и рассчитывал. Это не импровизация, не надежда на «авось словит». Я давно заметил, что у девушки отличная слаженность между движениями мышц от кончиков пальцев до локтя. Никакими тренировками не развить подобную сбалансированность. Либо это есть от природы, либо нет. Высокие ранги живы, бесспорно, вещь полезная, но без особой предрасположенности виртуозом в Гроне не стать. А вот Алеся вполне станет. Если ты очень сильный, но топорный, лучше иди в войстезю. Там тоже многое не светит, но в середину таблицы региональных чемпионов, может, попадешь.

– Беги! – кричу, сам принимаю электрический разряд прямо на грудь и чуть приседаю от болевого шока. Мог бы увернуться или отбить встречной кметовской техникой, но тогда бы не прозвучал следом свисток судьи:

– «Тарковские орлы», нарушение! Магомедов, штраф!

Тагир тратит доли секунд, чтобы собраться.

– Нарушение? – удивляется дагестнец. – Но у него же мяч…

Сдерживая ухмылку, показываю пустые ладони. Княжич ошеломленно вертит головой. Я пасовал назад Алесе незаметно для Тагира, но не для судьи, который стоял ко мне удобным боком.

– Мяч? Какой мяч? – тяну время. – Нехорошо, Тагир Авараамовчи, играть не по правилам. Нехорошо…

– Прости, боже, – виновато опускает он голову. – Я думал…

Тут до него доходит, и он вскидывает подборок. Я уже в открыто ухмыляюсь. Ведь простой уловкой задержал опасного для моего флангиста Кмета. Тагир спокойно мог ее сбить с ног молнией. Вместо этого он топтался на месте.

А Алеси уже и след простыл. Легкая, как ласточка, она пересекает линию десятого аршина. Там третья линия противника пытается ее перехватить, но барышня проводит заброс нашему прирожденному ловцу Бабушкину Васе. В прыжке словив пас, он огибает мощных кавказцев, как антилопа слонов. Дальше уже дело техники бега. А Вася умеет держать темп быстрее ветра. Пускай в живе он еще пока слабоват, зато он рожден для гладкого бега – циклического, требующего бешеной скорости и специальной выносливости. Так что остается только зачесть секунды и поразиться очередному личному рекорду парня. Прямо воплощение Стрибога. Ну всё, переступил зачетную зону. Свисток тренера. Один ноль. Пока что «орлы» слишком низко парят. «Фениксы» выше.

– Чертовы золотые курицы! – шипит один горячий дагестанец-штурмовик. Темпераментный малый, щеки уже поросли щепоткой бороды. – Только хитрить и можете! Сукины….

– Абдулла! – прикрикивает Тагир на своего борзого игрока. – Следи за языком!

– Прости, княже, – спохватывается штурмовик. – Само вылезло, больше не повторится.

Благодаря Магомедову игра дальше идет без нарушений и агрессивного поведения. Всё по правилам этичного спорта. Хотя «орлы» княжича то и дело порываются то плюнуть «фениксам» в спину, то сказать «Зарежу-у-у». Горцы такие импульсивные, хех. Но Тагир их быстро приструнивает, и первый период заканчивается без столкновений с излишней жестокостью.

Две минуты перерыва. В итоге у нас уже два очка. А я лишь бегал и толкался. Никаких огненных техник, только захваты и броски. Жалел меридианы, нагружая только доспехом, усилением, ускорением, ну и парой «энергетических рук» лещей Тагиру дал, когда он пытался отобрать мяч у Дарико.

Отхожу на скамейку запасных. Лида стоит на самом краю технической зоны и обозревает поле опытным взглядом тренера. «Орлы» перестраиваются, готовят мощное наступление всех сил, даже авангарда.

– Сеня, с тобой всё хорошо? – озабоченно спрашивает моя любовница, с которой мы расстанемся всего через три матча, ну или один кубок, зависит как считать. – У тебя ведь жар!

Ага, температура повысилась, со лба стекает пот, аж глаза щиплет. «Лопнуть и сдохнуть» оправдывает свое название. Из глубины моей тени высовывается бледная рука с белоснежным платком. Ручка Акуры быстро и ловко вытирает мне лицо и втягивается обратно во тьму. Никто не успел ничего заметить. Настоящая ниндзя.

– Давай на скамью? – предлагает Истислав. – Я заменю тебя на один период раньше.

– Нет, – отказываюсь, убрав за спину руку. Шевелю пальцами в воздухе. Акура всё сразу схватывает. Мгновенно ассасинка-тень вкладывает мне в руку бутылку прохладной воды. Я отпиваю долгий глоток. – Сейчас покажу всё, что смогу. Напрягу меридианы, пальну фейерверком, еще пара очков нам выпадет. Потом поползу на скамейку. Сразу говорю – я вырублюсь, просплю весь остаток матча, но это нормально, меня не будить, Целителя не звать, ор не поднимать. Ясно?

– Ясно, – соглашается тренер.

– Да спи на здоровье, – мурлычет Истома. – Мы тебя в обиду не дадим. Ты же наш Огненный птенчик.

Вот как раз птенчиков и жрут таких хитрющие киски, как бета. Но Лида, надеюсь, не отдаст меня на растерзание. Тренер всё время будет в технической зоне, а Истома выйдет на поле вместе с альфой.

Снова делаю глоток воды. При высокой температуре необходимо больше пить.

– А откуда у тебя взялась бутылка? – хлопает глазами Истислав.

– Фокус, – улыбаюсь. Отвожу руку за спину, и смекнувшая Акура забирает бутылку. Ребятам же показываю пустую ладонь. – Тада.

– А какие еще фокусы ты знаешь, Сеня? – кокетничает Истома.

– Время, – говорит Лида, кивнув на поле.

– Сейчас покажу, – я бегом уношусь на свою позицию.

Мы с Акурой обговорили опознавательные печати. Печати – это различные позиции и положения пальцев и рук, используемые у японских ниндзя. Например, при одном жесте ассасинка зарежет моего собеседника, при другом обездвижит ударом по акупунктурным точкам. Мелочи, как подать платок или воду, мы, конечно, не обсуждали. Здесь японка сама сообразила.

Забавен тот факт, что Акура носится по полю вместе со мной. Тонкая японка, как всегда, прячется в тенях. Я бы мог велеть ей ставить подсечки «орлам» и сбивать кавказцев с ног, но это уже нечестно, конечно. А вообще потом обязательно потренируем с японкой слаженные действия в похожем роде. Жертвами станут «броненосцы».

Второй период разыгрывают «орлы». Как и отметила Лида, дагестанцы собираются в кулак и проходятся по полю мощным бронированным кулаком. В центре два Кмета, вокруг штурмовики, флангисты, авангардники.

Браво. Стратегия верная против «фениксов». У нас слабые авангардники, первую линию им не сокрушить. А наш единственный таран – каменная крошка Медуза – увязнет в противниках. Вражеские авангардники выступают перчаткой, которую «кулак» скинет на Медузу, как линяющая змея шкуру. Пока девочка разгромит первую линию, кулак выпустит «пальцы» – атамана и штурмовиков с флангистами, и они, как нож масло, прорежут нашу половину поля. Вторая и третья линия не остановят Кметов Тиграна. Ведь единственный на поле Кмет «фениксов» почему-то до сих пор не использовал дальнобойные техники.

Но я ведь просто оставил горячее на десерт.

С техниками требуется осторожность. Нагруженные меридианы шалят, и я с трудом сдержу сложную атаку, как Песнь огненных драконов. Случайно избыточно впрыснутая жива создаст бешеный жар. Велик риск, что возникнут жертвы, кто-нибудь погорит… Всё же игры со школьниками обязывают к четкому контролю и филигранному мастерству. Тренировки разные бывают. Не всегда нужно разгромить противника. Иногда разгромить и не убить. Хотя, надеюсь, в матче с «витязями», сражусь с демониками Астры на полную катушку. Ну как, полную? Без фантазмов, понятно, но хотя бы с живой не буду сдерживаться.

Значит, вместо разгромной Песни – Огненный поток. Выдыхаю огненные струи, окутывая «орлов» облаком жара. Сгрудившиеся противники тонут в клубах племени. Горячая красная пелена застилает «орлам» весь мир. Температура потока не настолько высокая, чтобы сбить доспех даже у крепкого Воина. Но дезориентация обеспечена, а у Тагира нет в строю воздушника, и дагестанцам никак не сдуть красное марево.

Тишина. Трибуны удивленно смотрят, «орлы», окутанные огнем, топчутся на месте и растерянно переговариваются. Нервничают горцы: хоть пламя не сбило доспехи, постепенно урон растет. Думаю, у них десять минут, а потом начнут сгорать по одному.

«Фениксы» тоже молчат, мои ребята учены. Тактика «Слепошары», мы это уже проходили на поле. Симона бегом огибает сгрудившихся дагестанцев. На ее затылке качается хвост светлых волос в такт тихим пружинистым шагам. Остановившись на противоположной стороне от нашей позиции в центре, блондинка кричит:

– Центровой, прикрывай же!

– Да-да, атаман, – отвечает Еремей рядышком.

– Это вражеский атаман! Вперед! – из клубов пламени слышится голос Тагира. – Прямо на него!

«Кулак», ослепленный пламенем, смещается назад, откуда пришел. Зрители удивленно раскрывают рты:

– Куда они тащатся?! «Орлы», вы рехнулись?!

Да, это проблема. Болельщики могут подсказать «орлам», что идут к своей зачетной зоне. Но Лида делает знак «боевым подругам», и девчонки в золотых топиках и юбках начинают плясать, громко выкрикивая различные кричалки.

– Го, го, го, «золотые фениксы»!

Звонкие голоса девушек заглушают разрозненные выкрики болельщиков «орлов», и наши противники в полном неведении продолжают парад к своему «городу». Мне остается лишь поддерживать их ошибочное мнение. Для этого «фениксы» будто бы оказывают сопротивление шествию противников. Врываются в границу огненного облака и завязывают схватки, в которых будто бы проигрывают, будто бы падают от ударов и отступают. Ободренные слепые «орлы» ускоряют темп.

– Они нас не сломят! – гремит Тагир из огня. – Осталось немного! «Орлы», разорвем «фениксов»! В небе должна остаться только одна птица!

Дагестанцы воистину загорелись – теперь еще и в переносном смысле.

– Мы – короли неба! – орут они, двигаясь к своим воротам. – Мы – «орлы»!

– Вы – камикадзе, – до меня доносится тихий хохоток Акуры из моей тени на газоне. – А если по-русски – то дебилы.

Видя восторженное самоубийство «орлов», судьи на поле качают головами и хлопают ладонями себя по лицам.

– Кретины, куда вы тащитесь, – вздыхает в сердцах один судья, но, к счастью, тихо.

Я с тревогой слежу за судьями. Это слабый момент тактики «Слепашары». Если судьи решат оборвать «победное шествие» противников, с этим я ничего не могу поделать. Конечно, потеря небольшая, но ведь так интересно всё происходит. Если «Слепошара» увенчается успехом, этот матч точно войдет в историю.

К счастью, никто из судей не притрагивается к свистку. И «орлы» продолжают шагать под оглушительные кличи «боевых подруг».

– Слышите?! – гремит Тагир из глубин огненного кулака. – Это поддержка «фениксов» призывает своих героев остановить нас! Но они не могут! Не могут! Почему?!

– Потому что мы – короли неба! – ревут горцы, пробиваясь сквозь мнимое сопротивление «фениксов». – Мы – «Тарковские орлы»!

Медузу тоже отправляю потолкаться к самозванным «королям». Каменная девушка влетает в огненное облако и хорошенько дубасит там всех подряд. Но не увлекаясь. Треск доспехов, жалобные повизгивания от мощных хуков. Но никаких страшных оров боли или режущего уши воя. Судьи не должны решить, что лицеисты в опасности, иначе остановят матч. А такое шоу нельзя останавливать, хех.

Чувствую себя дирижёром, направляя то одних, то других «фениксов» на имитацию обороны. Концерт получается потрясающим. Не забываю поддерживать облако. Меридианы скрипят, напрягаясь. На лице выступает пот, тайно вылезающая из тени Акура едва успевает вытирать платком, чтоб не щипало глаза. Отличная разминка. А эстетическое удовольствие-то какое!

– Каменная дура сдает! – Тагир делает свои вывод. – Авангард, держать строй!

– Есть!!! – ободрено взвывает ватага.

Десятый аршин давно позади, а там и двадцатый. Еще три десятка аршинов триумфального шествия «орлов» под ободряющие лозунги Тагира, и ватага прорывается в собственные ворота. Я убираю облако пламени. Одновременно звучит свисток судьи. Прозревшие кавказцы оглядываются на поле и побежденных «фениксов».

– Это же последняя разметка! Мы прошли! Прошли! -дагестанцы бросаются к собратьям обниматься, тереться друг о друга волосатыми щеками. – Первое очко наше! Сейчас и остальные заберем…Эй, а почему там написано «три – ноль»? Почему «фениксы» улыбаются?

Моя ватага, правда, выражает безумный восторг. Улыбки, хлопки по плечам, крепкие объятия с поздравлениями. Электронное табло обновило счет. «Фениксам» досталось новое очко, и дагестанцы только сейчас сообразили.

– Это же наше поле, – обреченно произносит Тагир, побледнев. – Мы сами себе что ли? Но…Но…как…Как…Они же не пускали нас…боролись…Это обман? Уловка?

Сразу «орлы» осунулись и поникли, кто-то упал на колени и расплакался. На их болельщиков тоже больно смотреть: грустные лица, опущенные руки, никто не держит высоко плакаты, просто нет сил, слишком показателен был разгром спортсменов Тарковского княжества.

Диктор объявляет:

– Второй период закончен. «Фениксы» ведут с отрывом в три очка. Перерыв пятнадцать минут.

– Сеня-Сеня-Сенчка! – кидаются ко мне Алеся с Дарико. – Сработало! «Слепашара» получился!

Девушки крепко стискивают меня с двух сторон. Я тону в объятиях барышень. И нисколько не сопротивляюсь нежностям красавиц. Во-первых, невесты же мои, как-никак. Во-вторых, сил нет, голова кружится. Я держал облако достаточно долго и перенапряг меридианы.

Ноги вдруг перестают держать. Резко начинаю заваливаться.

– Сеня, что с тобой? Сеня? – волнуются мои куколки, и их встревоженные голоса звучат всё дальше и дальше.

Ну что ж, так всё и задумано. Сейчас Акура меня поймает и дорогой теней донесет до технической зоны, где Лида и посторожит мой сон аки Цербер. Главное, чтоб Истома уже вышла на поле. А то знаю я эту извращенку. Да ее жениха-вуайериста тоже.

________

Легендариум Постимпериуса

После интервенции на Землю многие Фениксы изменились. Их образ жизни и менталитет стали кардинально противоположными. Кто-то, как Акура, отвернулся от золотого сияния и постиг тьму. Позже, таких легионеров назовут Темные Фениксы. Сохранившие в сердце добро и преданность Префекту-командующему, но избравшие мрак своей обителью.

Глава 7 – В Тенях

– Бегом к нему, – кричит Лиза. – Стелс, ты слышишь? Отнеси Сеню к Целителям. Сейчас же!

– Да, госпожа, – доносится из тени под креслами слабый голос демоника в капюшоне. – Сию минуту.

От тихого голоса неожиданно вздрагивают другие барышни из «прайда» Анфиса и Люда. Только они смогли прийти. У Астерии тоже игра, а Ксюша опять на тренировке. Девушки оборачиваются, крутят головками, но никого не видят. Особенно поражена княжна Волконская. Ведь они с Лизой одного социального положения, обе барышни княжеского рода, и уж если начистоту говорить, то Волконские намного более древний род, их история идет от самого основания Московской Руси. Бесоновы, как князи и в принципе дворяне, возникли только двадцать лет назад. До этого о них слыхом не слыхивали. Благодаря заслугам в Афганскую военную кампанию князь Перун сразу взлетел высоко под самое небо, ближе к лучезарному солнцу. Из грязи в князи буквально.

Так вот Анфиса поражена тем, какая уникальная охрана у Лизы – целый демоник, гуляющий по теням. Когда у самой Волконской только пара Кметов на соседних креслах. Разница в силах телохранителей опять подчеркнула разницу – не формальную, в титулах и ранговых документах, а фактическую, – между Бесоновыми и остальными Великими Домами. Даже долгое отсутствие князя Перуна не сильно изменило расклад. Ведь даже император, поговаривают, до сих пор остерегается Гюрзу. И поэтому считается с интересами Софии Александровны.

– Он исчез! – тихо говорит Люда. В отличие от подруги боярыне нет большого дела до величия Великих Домов, взгляд красавицы прикован к полю. К Сене, которого только что обнимали Дарико с Алесей. – Просто исчез!

Анфиса снова смотрит на поле. Сени, и правда, нет. Прибежавшие санитары с носилками тоже растерянно оглядываются по сторонам в поисках раненого ученика.

Анфиса мечется взглядом по стадион. Где же он? Куда его дел этот Стелс? Княжна изо всех сил сжимает подлокотники кресел.

– Не волнуйтесь, – успокаивает Лиза подруг по «прайду». – Он уже в технической зоне. Смотрите.

Действительно, Сеня мигом переносится на санитарную койку в зоне, где находятся дежурные Целители от Комитета Лиги. Те удивленно смотрят на возникшего из ниоткуда юношу. Пара мгновений хлопанья глазами, и только потом они собираются лечить волшебного пациента. Но вдруг юноша опять пропадает, на этот раз вместе с койкой.

– Что? Что произошло? Лиза? – Анфиса спрашивает сереброволосую подругу.

Но княжна Бесонова сама вскакивает с сидения и крутит по сторонам головам:

– Стелс! Стелс! Куда ты забрал Сеню?! Почему не позволил Целителям вылечить его?!

В ответ лишь молчание.

– Стелс!!!!

Тишина. А Сеня вдруг возникает в технической зоне «фениксов». Юноша лежит на санитарной койке, которая перенеслась вместе с ним. Кто-то заботливо укрыл Беркутова одеялом и подбил подушку под златокудрой головой. Тренер «фениксов» без удивления смотрит на своего подопечного.

– Стелс!!! – княжна теряет самообладание, прекрасные голубые глаза наливаются лиловой нафтой. – Лучше тебе ответить прямо сейчас!

Но верный демоник не может ответить. Сейчас он лежит без сознания за изнанкой мира, в измерении Теней. На правой щеке незаменимого шпиона Дома Бесоновых наливается пульсирующий кровоподтек. Спустя неизвестно сколько времени Стелс просыпается. С трудом он приподнимается в окружающей ночи, из горла вырывается мучительный хрип:

– Так я не один? Не один могу шагать тенями? Кто же ты, прищуренная шельма?

– Прояви уважение к даме, чучело! – резкий возглас из мрака.

В другую щеку Стелсу прилетает маленькой женской ступней. Чмак! Звонкий шлепок раздается во тьме, и демоник опять вырубается, рухнув навзничь.

– Придурок, – Акура с презрением смотрит на распластанного мужчину. Девушка пинает носком туфли демоника под ребра, и он протяжно стонет. – Как ты посмел покушаться на моего господина, наглец?! Ты думал, что у него нет верных слуг?! Думал, у него нет меня, верной Ерены Оро, лучшей из «Сжигающих»?!

Когда милорд вырубился, Акура хотела забрать его в Тени. Но неожиданно на тайной дороге Мрака возник чудик в капюшоне. Он первым ухватился за милорда, вытянув его за изнанку мира. За что и поплатился. Акура выбила дух из придурка одним ударом. Совсем слабак. Ничтожный, жалкий. Как только он посмел притрагиваться к милорду?

Акуре стоило больших усилий сразу не прирезать это ничтожество. Но ниндзя не изменила постулатам ниндзюцу при ловле шпионов и диверсантов. Сначала допрос. Потом казнь.

Поэтому она быстро позаимствовала койку у дежурных Целитей и перенесла милорда под надзор тренера Лидии, а сама вернулась к своей жертве.

Мгновенно ниндзя вынимает из ножен вакидзаси. Холодный клинок прижимается к открытой шее Стелса.

– Кто послал? – всем телом прильнув к спине демоника, шипит Акура в ухо вздрогнувшей жертве. – Не ответишь – отсеку твой капюшон. Вместе с головой, естественно.

– Это не секрет! – лепечет Стелс. – Княжна Елизавета Бесонова! Девушка Беркутова!

– Я знаю, где она сидит, – Акура задумывается, сможет ли она зарезать такую сильную суку, как княжна Бесонова. – Зачем она предала милорда? Это заговор Бесоновых?

– Что? Нет! – кричит демоник, всё равно в Изнанке их никто не услышит. – Меня послали не убить Беркутова, а перенести Целителям! Княжна очень сильно о нем заботится!

– Ом, серьезно что ли? – опешила Акура.

– Конечно!

Ассасинка испытывает сожаление за свою ревность. Рассудок помутился, и она сразу подумала плохое о Бесоновой.

– Ну ладно, – отступает Акура от Стелса, клинок бесшумно убирается в ножны. – В следующий раз, когда вздумаешь сунуться к господину, помни обо мне, чудик. Я всегда на страже.

– Подожди, – Стелс вскидывает к ниндзя руку. – Кто ты такая? Расскажи о се…

Но она уходит обратно в тень Фалгора. Оттуда ей предстает неожиданная сцена. Как оказалось, не только Акура ослеплена, когда тревожится за милорда.

Княжна Лиза спустилась к скамейкам запасных, ей переступила дорогу охрана стадиона.

– Извините, но во время матча к игрокам нельзя, – запрещает один из охранников.

– Здесь происходит что-то странное… – начинает было объясняться Лиза, но, резко остановившись, показывает фамильный перстень с гербовым волком Бесоновых. – Пустите немедленно.

– Простите, Ваша Светлость, – охрана тут же кланяется и расступается.

Лиза, а за ней и Анфиса с Людой проходят в техническую зону. Лида поднимает удивленный взгляд на красавиц-барышень:

– Ваши Светлости?

– Где ты, Стелс? -подойдя к спящему Сене, Лиза кладет руку ему на мерно вздымающуюся грудь и вертит головой по сторонам.

– Я здесь, Ваша Светлость, – из тени стены выходит демоник. Из-под капюшона горят багровыми фингалами распухшие щеки. Люда с Анфисой в ужасе переглядываются.

– Стелс! – в ужасе вскрикивает Лиза. – Кто на тебя напал?

– Охрана Беркутова, – пристыженно мямлит демоник. – Я был неосторожен и попался под удар.

– Ммм, будь осторожнее в следующий раз, – княжна решает, что Стелс получил от телохранителей на трибунах, хоть это и странно. Обычно демоник-шпион скользкий и неуловимый как уж. – А почему ты не оставил Сеню у Целителей?

– Я не трогал Арсения Всеволодовича, – Стелс бросает опасливый взгляд на тень Беркутова. Кажется, там, в глубине сгустка черноты, что-то блеснуло – холодное и металлическое. – Мне не позволили.

Княжна всматривается в тень. Обычно Лиза отлично видит в темноте, набор различных фракталов позволяет, к примеру, того же магнофелиса. Но этот прямоугольник на полу полностью черный и непроницаемый.

– Кто? – мигом суровеет Лиза, глаза ее снова наливаются лиловым свечением. – Кто ты такой? Покажись!

Мгновение замешки, и тень Сени выплевывает худенькую девушку с коротким мечом в ножнах. Люда с Анфисой удивленно вскрикивают, Лида подбирается, принимая боевую стойку. Глаза Лизы наливаются еще более ярким светом смертоносной кислоты.

– Ваша Светлость, – низко кланяется японка. – Я – Акура Безымянная, слуга милорда Арсения Беркутова. Мне поручено охранять покой господина в его бессознательном состоянии.

Лиза не сбавляет свечение нафты ни на каплю. Акура вздрагивает. Психическая мощь княжны впечатляет даже ее, повидавшего космические кошмары легионера.

– Тогда почему ты не поручила своего господина Целителям? – холодным тоном спрашивает Лиза.

– Ему не нужно лечение, – у Акуры аж задрожали коленки. Перед юной девушкой! Да что такое?! Бесонова явно обладает непреодолимой пассивной психической силой. – Господин предупредил меня до игры. Он выпил сырьевой коктейль и нагрузил меридианы.

– А, вот оно что, – сразу успокаивается Лиза. – Сеня в своем репертуаре. Совсем не жалеет себя, – с умилением смотрит она на спящего юношу. – Наверное, он принял «Лопнуть и сдохнуть»?

– Не могу знать, Ваша Светлость, – опускает голову ассасинка.

– Точно оно, – убеждена Лиза. – Тогда не будем ему мешать, – погладив Сеню по волосам, княжна отворачивается.

– Постойте-ка, – вдруг говорит Анфиса и обращается к Акуре. – А ваш … пост всегда находится в тени Сени?

– Всегда, – твердо отвечает Акура, не понимая причины вопроса.

Волконская снова встревоженно переглядывается с Людой.

– Простите, но… прямо всегда-всегда? Каждую минуту? Каждую секунду?

– Верно, Ваша Светлость, – кивает Акура.

Но Анфиса не удовлетворяется полученным ответом. Подойдя ближе к стройной японке, княжна сбавляет тон.

– Даже когда он в душе? Даже при других…интимных обстоятельствах вашего господина?

– Всегда, – ответ не меняется, к расстройству княжны. – Прошу простить, мне нельзя долго оставаться на свету.

Ассасинка ныряет в тень Сени, а барышни уходят из технической зоны. Пока они поднимаются по лестнице обратно на свои места, три девушки погружены в глубокое молчание. Назойливые мысли крутятся в головках юных красоток, не давая покоя.

– Это что же получается? – не выдерживает Анфиса и тихо шепчет. – Она его караулит, даже когда он в кровати…ну, вы сами понимаете с кем.

Люда и Лиза грустно вздыхают. Конечно, они всё понимают. Сеня далеко не незрелый мальчик. Он дворянин, глава рода, да еще с сотней талантов. Музыка, живопись, войстезя, Грон…всё подвластно ему. Конечно, у Сени есть и любовница из числа простолюдинок. Да, должно быть, и не одна. Это нормально. Но вот то, что за ним всё время подглядывает эта японка, очень уже неприлично.

– Тебя это сильно волнует, Фис? – озабоченно спрашивает Люда.

– Конечно! Ведь когда Сеня женится, то эта Акура будет прилагаться к брачной ночи! – возмущается Анфиса. – Да и ко всей супружеской жизни!

– И правда, – с удивлением Люда понимает столь пикантный факт.

Щеки боярыни розовеют, а следом и у Лизы. Безусловно, в Сенины жены девушки пророчат именно себя. Так что каждая представила себя в роли жертвы наблюдения японки.

Продолжение книги