Дом, который будет ждать. Книга 3 бесплатное чтение

Глава 1

Пролог

Дом ждал. Но это было уже совершенно не то безнадёжное и страшное ожидание, которое чуть не столкнуло его в пучину мрачного ледяного безумия. Это новое состояние, скорее, напоминало предвкушение: он чувствовал в каждом едва уловимом шелесте листьев, в каждом вздохе распускающегося цветочного бутона, в каждом писке крохотного детёныша сариссы невероятную, пьянящую жажду жизни. Она вливалась в его древнюю кровь огненной струёй обжигающего пламени, растворяя без остатка следы горя и глухой безнадёжности. Он знал, что, что бы ни случилось, он больше никогда не будет одинок, и осознание этого будоражило, вызывало к жизни самые смелые мечты и фантазии.

Дом ждал. Он был уверен, что рано или поздно она поймёт, что в её жизни нет и никогда не будет никого, кто станет так её любить: беззаветно, безоглядно, полностью растворяясь в этом чувстве. Она осознает, что он предлагает ей в дар всё: весь Франгай, а затем и целый мир! Вековые деревья, помнящие не одну тысячу рассветов, хищные и сильные звери, любящие горячую живую кровь, все существа, нашедшие приют в чаще великого Франгая, – все они склонятся перед нею и признают в его избраннице свою госпожу. О! Она станет величайшей владычицей, его Лиз!

Дом ждал. Он предвкушал тот момент, когда Враг, родившийся недавно где-то в еловых зарослях, станет сильнее, и тогда он сможет бросить ему вызов. Представляя, какое восхищение вспыхнет в глазах Лиз, когда он швырнёт к её ногам труп поверженного Врага, он сладко жмурился от удовольствия и предвкушения, от ожидания этого мига абсолютного торжества. В своей победе он не сомневался, ибо не родился ещё под небом этого мира никто, способный противостоять ему.

Дом ждал. Тысячелетний опыт настойчиво подсказывал ему, что вокруг сгущаются тучи, зреют, подобно плодам на фруктовом дереве, заговоры и интриги, возникают и рушатся грандиозные планы. Он впитывал в себя эти пряные эманации тайн с восторгом гурмана, получившего возможность вновь попробовать любимое изысканное блюдо.

Дом ждал. Он уже почти зарастил старые шрамы и разгладил горестные морщины, так как тёплая живительная энергия Лиз залечивала его раны лучше любой магии. И от этого его безграничная любовь к ней становилась ещё сильнее, переполняя, затапливая, повергая в экстаз. Она не готова принять его и стать его избранницей? Ничего, она просто пока не привыкла, прошло слишком мало времени, нужно просто подождать…

И дом ждал.

Глава 1

Каспер

– Проходите, сестра, прошу вас, – трактирщик, слегка забегая вперёд, указал путешественникам на стол, за которым они могли бы отдохнуть и поесть, пока слуги, уже отправленные хозяином наверх, готовят комнаты. – И вы, ваша светлость, не откажите. Что велите пока подать? Сидр, эль, квас? Юной леди, наверное, можно подогреть молочка, пока готовится ужин?

Я смотрел на хозяина и не узнавал его: я прекрасно помнил, что останавливался в этом трактире по пути в обитель и остался вполне доволен и качеством еды, и чистотой комнат, но я не заметил тогда в этом толстяке ни малейшего признака расположения ко мне. Он был вежлив и предупредителен, но исключительно в рамках своих обязанностей: я для него был всего лишь выгодным постояльцем. Сейчас же трактирщик просто излучал доброжелательность и искреннее желание угодить и помочь.

– Благодарю вас, господин Жозеф, мне, если можно, просто воды, – мягко произнесла сестра Доминика своим удивительно красивым грудным голосом, и я в очередной, уже даже не помню, какой по счёту, раз напрягся в попытке вспомнить, где и когда я мог его слышать. Но память, никогда раньше не подводившая меня, тут категорически отказывалась служить.

Интересно, откуда она знает, как зовут трактирщика? Бывала здесь раньше? Или в обители знают по именам всех, кто так или иначе связан с нею? Чем дальше, тем больше вопросов вызывали и сам таинственный монастырь, и его загадочные обитательницы. И ведь никто о них не знает: я сам, пока в моей жизни не появилась Элла-Мария, слышал об Ирманской обители очень мало и как-то мельком.

Впрочем, ничего удивительного в этом как раз нет: настоящая власть – а то, что матушка Неллина обладает именно ею, ни малейших сомнений уже не вызывало – любит тишину и незаметность. Пусть глупцы и бездари кричат о себе и своих возможностях на каждом шагу: тот, кто действительно держит в руках судьбы мира, никогда не станет афишировать это.

– Я была бы очень вам признательна, – ответила трактирщику Элла-Мария, устало улыбнувшись: всё-таки необходимость провести весь день в экипаже, пусть и достаточно удобном, стала для девочки достаточно тяжёлым испытанием.

– Сейчас, сию минутку, – расплылся в ответной улыбке толстяк и крикнул в сторону кухни, – Марта, подогрей молочка юной леди!

Не успели мы сесть за стол, как обычную серую скатерть стремительно сменила синяя, явно праздничная, с изящной вышивкой по краям. Складывалось впечатление, что её в срочном порядке извлекли из личных сундуков хозяев трактира.

Подскочивший парнишка лет шестнадцати поставил перед Эллой-Марией большую кружку тёплого молока, перед сестрой Доминикой – бокал с прозрачной водой, мне же досталась кружка эля, причём того самого, который я пил в прошлый раз и который мне понравился. Интересно: как-то я раньше не замечал такого внимания к своим вкусам со стороны трактирщиков. Или дело в том, что я обмолвился о своём намерении направиться в обитель?

– Ваши комнаты через минуту будут готовы, – выкатился из кухни трактирщик, снова искренне улыбнувшись. Вы часто видели, чтобы люди этой профессии улыбались от души, от чистого сердца, а не обязанности? Наверняка – нет, мне, например, такое раньше вообще никогда не встречалось. Этот же господин Жозеф просто сиял, словно мы были его самыми любимыми родственниками.

– Еду сейчас Марта принесёт, – продолжал трактирщик и, повернувшись ко мне, уточнил, – вы наутро сразу после завтрака выехать хотите?

– Скорее всего, – кивнул я и приподнял бровь, показывая, что хотел бы услышать причину такого интереса, – это имеет значение?

– Конечно, чтобы знать, к которому часу вам с собой еды собрать, – удивился господин Жозеф, – до трактира, что старый Файн держит, только к ночи-то и доберётесь, если ничто в пути не задержит.

– А что может нас задержать? – спросила сестра Доминика, оторвавшись от негромкой беседы с девочкой. – В Ирме снова неспокойно?

– Да поговаривают, что опять они появились, – опасливо оглянувшись на тёмные окна, сказал трактирщик, – я и то удивился, что вы об такую пору в путь пустились.

– Они – это кто? – я непонимающе посмотрел на нахмурившуюся сестру Доминику и погрустневшего толстяка.

– Так… известное дело… – слегка растерялся господин Жозеф, но, видимо, вспомнив, что я не местный житель, всё же пояснил, – гольцы, кто ж ещё?

– Кто такие гольцы? – терпеливо продолжил я расспросы, постепенно приходя к выводу, что, живя в столице и у себя в замке, я очень многого не знаю о том, что происходит в империи. Несмотря на то, что я регулярно путешествую по разным местам в связи со всевозможными поручениями Максимилиана, в последнее время постоянно выясняется, что я ничего не знаю. Интересно, это весь Совет во главе с императором не в курсе, или только мне так не повезло?

– Гольцы… Они гольцы и есть, – господин Жозеф беспомощно посмотрел на сестру Доминику, – костяки то есть…

– Господин Жозеф хочет сказать, что гольцами здесь называют умерших, которым за какие-то грехи отказано в посмертии, – пояснила она, – а название взялось от того, что у них только голые кости, без плоти.

– Вы хотите сказать, – я в изумлении откинулся на спинку лавки, на которой сидел, – что по Ирме спокойно разгуливают зомби, но об этом никто не сообщает?

– Да как же не сообщает, ваша светлость? – всплеснул пухлыми ручками трактирщик. – Уж сколько раз в столицу писали, да только ответа так и не дождались. А гольцы, они же не разбирают: сообщили о них или нет, им бы пожрать… уж простите, ваша светлость.

– И как вы справляетесь? – спросил я, понимая, что мой список вопросов к членам Совета увеличивается с невероятной скоростью.

– Да как… – господин Жозеф пожал плечами. – Обитель помогает, не даёт пропасть, ну и сами не плошаем, оберегаемся как можем.

Тут он показал рукой на не замеченные мной до этой минуты венки, сплетённые из травы и сухих цветов, украшенные лентами и какими-то фигурками, очень похожие на те, что я видел на некоторых дверях в обители. Я перестроился на магическое зрение и внутренне зажмурился: такая мощная сила волнами расходилась от этих на первый взгляд пустяковых поделок. Они были аккуратно развешены над всеми окнами и над дверью.

– Не пускают они ни гольцов, ни прочую нечисть, – проследил за моим взглядом трактирщик, – век будем сёстрам благодарны. Кабы не они, давно бы нас всех на свете не было.

– Сестра Лотта приедет через декаду, обновит, – негромко сказала трактирщику сестра Доминика, а я сразу вспомнил скромную девушку, которую видел в обители. Это что же получается, какая-то тихоня, живущая в Ирманском монастыре, легко может сотворить нечто подобное? А мы сидим и ничегошеньки обо всём этом не знаем?!

– Спасибо вам, сестра, – низко поклонился трактирщик и добавил, увидев Марту с огромным подносом, – а вот и ужин ваш поспел! Приятного аппетита, если нужно что – сразу зовите, мигом всё сделаем!

С аппетитом поглощая достаточно простую, но удивительно вкусную еду, я старался незаметно наблюдать за своими спутницами и, чем дольше смотрел, тем больше приходил к выводу, что правилам поведения за столом мою дочь обучал человек, тонко разбирающийся в вопросе. Девочка не сделала ни одного неверного движения, пользуясь незамысловатыми столовыми приборами с таким изяществом, словно находилась на императорском званом обеде.

Когда на столе не осталось грязной посуды, трактирщик лично принёс большой чайник и чашки, а дородная Марта поставила в центр стола блюдо с восхитительно пахнущими пирогами. Они выглядели настолько аппетитно, что я не удержался и взял один, хотя уже было более чем сыт.

– Скажите, сестра Доминика, – обратился я к задумавшейся о чём-то своём женщине, – почему обитель не попросит помощи у Совета в борьбе с этими тварями?

Она невозмутимо взглянула на меня такими почему-то знакомыми глазами и спокойно пожала плечами:

– Полагаю, ответ на этот вопрос вам может дать только настоятельница, но, насколько я знаю, Совет прекрасно осведомлён о наших… сложностях.

– Но тогда почему они не помогают? – я не мог сдержать удивлённого возгласа.

– Они попросили за помощь слишком высокую цену, – продолжила сестра Доминика, – ту, которую обитель не готова заплатить ни при каких обстоятельствах. И, как вы понимаете, магистр, речь идёт не о деньгах.

– Что же они хотели? – мне действительно было интересно, хотя определённые предположения у меня были. Я ориентировался на то, какую цену выставил бы я сам, и ответ сестры Доминики лишь подтвердил мои догадки.

– Настоящие имена тех, кого приютил Ирманский монастырь.

– Даже если эта информация может спасти жизни обычных жителей Ирмы? – я, прищурившись, смотрел на сестру Доминику, – разве это соизмеримые величины? Тайны – заметьте, тайны, а не жизни! – нескольких человек на одной чаше весов, и судьбы сотен, может быть, тысяч жителей этого неприветливого, но по-своему прекрасного края – на другой? Разве для вас выбор не должен быть очевиден?

– Вы прекрасно знаете, что для обитательниц Ирманской обители слова «тайна» и «жизнь» зачастую означают одно и то же, поэтому выбор не так прост, как кажется, – не стала спорить она, – впрочем, судя по реакции, Совет ни минуты не сомневался в том, какой ответ он получит от обители. Но скажите, магистр, разве сильнейшие маги империи не должны были помочь попавшим в беду бескорыстно?

Глава 2

– Бесшумный, сестра Доминика, откуда вы взяли это забавное слово? Особенно странно оно звучит в отношении Совета! – я не смог сдержать смеха. – Да ни один из них чихнуть бесплатно не согласится, не то что помочь страждущим.

– Почему вы говорите «из них»? – негромко спросила Элла-Мария, внимательно прислушивающаяся к нашему разговору. – Разве вы не входите в Совет, магистр Даргеро?

– Вхожу, – я и не думал отказываться, напротив, мне как раз и нужно было, чтобы разговор свернул именно в эту сторону, – но меня давно перестал удовлетворять скромный круг интересов Совета, сборища стариков, которых не интересует ничто, кроме их интриг и благополучия.

– Ваши цели гораздо шире и серьёзнее, не так ли? – девочка очень по-взрослому улыбнулась. – Тогда, быть может, есть надежда, что, когда именно вы встанете во главе Совета, ситуация изменится, и обитель наконец-то получит… безвозмездную помощь?

– А почему ты решила, что я хочу встать во главе Совета? – поинтересовался я, с любопытством глядя на невозмутимую дочь. – Зачем мне эта лишняя головная боль? Мне и на моём месте неплохо: власти много, а обязанностей вполне умеренно.

– Власти много не бывает, не так ли, магистр? – тёмно-синие глаза смотрели абсолютно спокойно. – Вопрос лишь в том, как и во имя чего ею распорядиться.

– Мне сложно с тобой не согласиться, но…

Я не успел закончить фразу, так как где-то далеко за окном раздался необычный резкий крик, ножом вспоровший ночную тишину. Когда через несколько секунд он прозвучал уже гораздо ближе, я невольно вскочил на ноги.

– Что это? – я требовательно посмотрел на слегка побледневшую сестру Доминику. Впрочем, назвать её испуганной у меня язык не повернулся бы: бледность, покрывшая красивое лицо была вызвана, скорее, чрезвычайной сосредоточенностью, а не страхом. Она вскинула руку, призывая меня к молчанию, и я, к собственному удивлению, послушно отступил, ожидая её вердикта.

– Это катарты, – с едва заметным отвращением в голосе ответила сестра Доминика, – небольшие чёрные птицы, они часто сбиваются в стаи и … Это они так кричат, хотя порой их крики похожи на хрюканье или лай некрупной собаки.

– Вы боитесь этих птиц? – я с удивлением посмотрела на свою спутницу: как-то до сих пор она не производила впечатления женщины, способной испугаться даже достаточно крупного зверя, не то что мелкую птицу. В чём тогда подвох?

– Бояться нужно не самих катарт, – по-прежнему невозмутимо ответила Элла-Мария, но мне показалось, что её голос прозвучал чуть менее уверенно, чем обычно. Да что там не так с этими птицами?

– А кого? – я начал раздражаться из-за того, что каждое слово приходилось чуть ли не клещами вытаскивать. – Мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос. Заметьте, я всё ещё очень вежлив и терпелив…

– Дело в том, – сестра Доминика наконец-то решила взглянуть на меня, – что катарты, как правило, следуют за теми, кто может поделиться с ними пищей.

– За торговым обозом? – я титаническим усилием воли подавил очередной приступ раздражения: неужели так трудно внятно и чётко ответить на вопрос?

– Катарты – падальщики, – пояснила сестра Доминика, – они всегда следуют за теми, после кого есть, чем поживиться… за гольцами, например. После нападения гольцов, как правило, живых не остаётся. Кто-то превращается в такого же, как они, и идёт с остальными дальше, а кто-то остаётся лежать на земле… или в любом ином месте, там, где его догонит смерть. Вот тут-то для катарт и наступает праздник.

– То есть вы хотите сказать, что сюда приближаются эти самые ваши гольцы? – кажется, я наконец-то понял причину встревоженности своих спутниц. Сам я не слишком опасался оживших мертвецов, во-первых, потому что магия вернулась ко мне почти в полном объёме, как только мы отъехали от обители на достаточное расстояние. Единственное, что пока не получалось, – это открыть портал. Но здесь дело было не во мне, а в отсутствии в Ирме необходимых энергетических каналов. Ну а во-вторых, после тех радостей, что мы с Максимилианом имели счастье наблюдать во Франгае, горстка оживших скелетов казалась мне просто досадной помехой. Это пусть трусливые крестьяне прячутся по углам и подвалам, мне же, одному из сильнейших магов империи, опасаться нечего.

Я встал и, слегка приглушив свет и без того не слишком яркого светильника, подошёл к окну и аккуратно отодвинул вышитую неведомыми сине-зелёными цветами занавеску. На улице было темно, ишь лунный свет позволял вычленить из сплошного мрака отдельные предметы. Хотя свет в зале и мешал рассмотреть, что творится за окном, но мысль потушить лампу как-то не вызывала энтузиазма.

Привыкнув к темноте, я различил очертания конюшни, острую крышу колодца, дровяной сарай, аккуратный крепкий частокол и… распахнутую настежь калитку. А ведь я совершенно отчётливо помнил, как парнишка-конюх закрывал её за нами. И мысль о том, что кто-то просто вышел прогуляться в ночную ветреную ирманскую степь, как-то не казалась правдоподобной.

Краем глаза я заметил скользнувшую вдоль частокола серую тень, слишком быструю и ловкую для обычного зомби в моём понимании. Или местные гольцы – это какой-то новый, пока не известный специалистам вид?

– Скажите, сестра Доминика, вы лично сами гольцов видели? – я постарался, чтобы мой голос не дрогнул, хотя серые тени за окном подозрительно активизировались.

– К сожалению, да, – женщина внимательно прислушивалась к окружающей нас тишине, – они как-то пару лет назад пытались штурмовать обитель, но у них, естественно, ничего не получилось, и попыток они больше не предпринимали: гольцы быстро учатся, к сожалению.

– Учатся? – я резко повернулся к ней. – Вы хотите сказать, что кроме инстинктов у них есть разум?

– Конечно, – она кивнула и нахмурилась, обняв притихшую Эллу-Марию, – они очень сообразительные. Но меня беспокоит другое…

– Неужели? – я с трудом удержал язвительный комментарий. – И что же это?

– Я не понимаю, – она взглянула на меня, и я заметил на дне её глаз ужас, – почему в трактире так тихо?

Я невольно прислушался: действительно, в трактире царила абсолютная, совершенно неестественная тишина. Не скрипели ставни, не переговаривались на кухне господин Жозеф и Марта, не потрескивали половицы, не лаяла во дворе замеченная мной по пути здоровенная лохматая псина.

Тишина, словно огромное ватное одеяло, окутала всё здание, заставляя сердце стучать чаще, а дыхание ускоряться. По венам жаркой волной пронеслось уже слегка забытое ощущение предвкушения схватки. Как же давно я ни с кем не сражался в полную силу! То, что было возле странного дома в Франгае, было несколько иным: там был Максимилиан, который никогда не выпустил бы меня вперёд, да и сам я не стремился показывать императору весь свой потенциал. Здесь же я однозначно чувствовал, как приближается настоящая драка, битва не на жизнь, а на смерть, когда либо ты – либо тебя, третьего не дано.

Я опустил занавеску, так как бессмысленно смотреть в окно – не лучший выбор для нынешней ситуации.

– Элла, поднимись и запрись в комнате, – не поворачиваясь, сказал я дочери, может быть, чуть резче, чем хотел бы, и с удивлением услышал, как по лестнице простучали быстрые лёгкие шаги, а затем лязгнул явно тяжёлый засов на двери.

– Почему она послушалась? – я с удивлением посмотрел на сестру Доминику, сосредоточенно перебирающую какие-то флакончики и пузырьки в небольшом сундучке. – Я был уверен, что она будет спорить и откажется уходить.

– Элла – достаточно разумная девочка, к тому же она понимает, что во время драки тем, кто сражается, лучше не отвлекаться на защиту слабых, а сконцентрироваться на противнике. Боевая магия – не её конёк, поэтому она предпочла не мешать, – спокойно пояснила мне сестра Доминика.

– Думаете, будет славная драка? – я потянулся, с наслаждением разминая плечи и спину, несколько раз с силой встряхнул кисти рук, чтобы пальцы обрели нужную силу и гибкость.

– Уверена, – кивнула сестра Доминика, – чувствуете, как давит воздух?

Я кивнул, так как пространство вокруг действительно словно слегка уплотнилось, а любой тёмный маг знает, что именно это – вернейший признак присутствия существ, вернувшихся из-за Рубежа.

– Возьмите, – она протянула мне небольшую склянку тёмного стекла, открыв которую я поморщился от знакомого резкого мятно-перечного запаха, – не стоит тратить магию на поддержание ночного зрения, если можно просто выпить соответствующее зелье. Что-то подсказывает мне, что магия нам понадобится вся, без остатка…

– Нам? – я взял склянку, молча сделал глоток, подавив непроизвольное желание фыркнуть и чихнуть. – Вы хотите сказать, что обладаете силой? Хотя о чём я… Судя по всему, все обитательницы Ирманской обители в той или иной степени владеют ею. Какая стихия ваша, сестра Доминика?

– Наша семейная стихия – огонь, – она как-то криво усмехнулась и бросила на меня быстрый взгляд, расшифровать который я не смог, – думаю, это очень удачно, так как именно огня гольцы боятся больше всего.

– У меня тоже огонь, – зачем-то сказал я и с удивлением услышал тихое «я знаю». Но задать возникшие у меня вопросы я не успел, так как в кухне внезапно раздался грохот, словно упало что-то металлическое, и мы с сестрой Доминикой резко повернулись в ту сторону. Дверь была по-прежнему закрыта, но открывать её, чтобы проверить, что же там громыхнуло, ни у одного из нас не было ни малейшего желания.

– Как же я не подумала! – с досадой проговорила моя невольная напарница, и я, проследив за её взглядом, почувствовал, как замерло на несколько секунд сердце: над дверью, которая вела из кухни в обеденный зал, не было оберегающего венка.

Глава 3

Не могу сказать, что я боялся, нет, я прекрасно понимал, что справлюсь с почти любым количеством этих самых неведомых гольцов. Гораздо больше меня беспокоила безопасность спутниц: во-первых, мне не хотелось, чтобы они пострадали, а во-вторых, зачем мне эти разговоры о том, что магистр Даргеро не смог защитить двух слабых женщин от каких-то тупых зомби. В то, что эти гольцы обладают разумом, пусть и примитивным, мне пока не слишком верилось: то, что любые формы зомби тупы и одержимы лишь инстинктами, – общеизвестный факт.

Тут добротная дверь, которая отделяла кухню от большого зала, дрогнула, словно от удара, а потом медленно, с каким-то зловещим скрипом отворилась. Не знаю, кого я ожидал увидеть, но появление Марты с подносом для грязной посуды удивило меня чрезвычайно. Выглядела женщина совершенно нормально: ни крови, ни оторванных или повреждённых частей тела, разве что кожа бледнее – так это от страха, дело понятное. Она остановилась в дверях, а затем, по-прежнему не поднимая глаз, двинулась в нашу сторону.

Сестра Доминика со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы, но, только я собрался её успокоить, сказав, что гольцы, судя по всему, до обитателей трактира не добрались, монахиня швырнула в сторону Марты щепотку какой-то перетёртой в порошок травы.

Трава, как ни странно, не упала на посыпанный свежей соломой пол, а словно повисла в воздухе, распространяя свежий лимонный аромат. Я с удовольствием вдохнул освежающий, какой-то бодрящий запах, который словно добавил мне сил. А вот Марте лимонник явно пришёлся не по вкусу: она с силой швырнула поднос в сторону светильника, но не попала. Лампа, распространяющая неяркий, но всё же достаточный свет, покосилась, но продолжила гореть.

Издав резкое шипение, Марта взглянула на меня, и я понял, что ошибался: кто-то явно добрался до владельцев трактира, так как багровых искр в глазах добродушной трактирщицы я раньше не замечал.

– А разве гольцы не обгладывают свои жертвы? – негромко спросил я сестру Доминику, тоже не сводившую внимательного взгляда с Марты. – Это скорее похоже на одержимость…

– Они кусают их, и те, у кого много жизненных сил, постепенно перерождаются в гольцов, а остальных, кто не выдерживает процесса перерождения, они, как вы и сказали, магистр, съедают.

Тем временем в дверном проёме показался сын трактирщика, шестнадцатилетний здоровяк, имени которого я не знал, так как мне это было совершенно неинтересно: какое мне было дело до хозяев этого забытого Бесшумным трактира? Мальчишка между тем обменялся взглядами с Мартой и плавно – а разве зомби не должны двигаться рваными рывками?! – двинулся в сторону входной двери.

– Не дай ему сбить венок над дверью, – еле слышно шепнула сестра Доминика, – иначе нас не спасёт никакая магия.

Я молча кивнул, слегка меняя собственную позицию и стараясь оказаться между одержимым мальчишкой и входной дверью. Мой маневр не остался незамеченным, и парень злобно оскалился, показав уже деформированные, слишком длинные и острые зубы. Марта тем временем наступала на сестру Доминику, уверенно оттесняя её от окон: не нужно было быть магистром, чтобы понять её план. Новообращённые старались как можно скорее сбросить охранные венки и открыть путь остальным. Наверняка мы казались им очень лакомым кусочком, но, боюсь, им придётся обойтись без этого деликатеса. Быть съеденным зомби или, того хуже, обращённым в ходячий скелет, – последнее, чего мне хотелось бы в этой жизни. Думаю, и у сестры Доминики имелись более интересные планы на будущее.

Я сосредоточился, отмерил нужное количество силы и швырнул в парня заклинанием, которое должно было развеять его в прах. Должно было, но почему-то этого не сделало… И вторая, и третья попытки окончились с тем же результатом – зомби пёр на меня с настойчивостью быка. Но в чём дело? Почему не действует магия?

– Бесшумный, да что такое-то? – в сердцах воскликнул я и увидел довольную ухмылку того, кто ещё пару часов назад был весёлым и, главное, живым парнем. Не понял: они что, не только думать умеют, но и могут испытывать эмоции? Это же уже вообще не лезет ни в какие ворота!

– Используй только огонь, – выдохнула сестра Доминика, – своей тёмной силой ты их не уничтожишь, а наоборот – сделаешь сильнее. Но бей прицельно, аккуратно, не подожги дом – помни об Элле.

В отличие от меня, она ничему не удивлялась, и, тщательно примерившись, выпустила в сторону Марты – или того, кто ею был раньше – атакующее заклинание, причём такого плетения я никогда раньше не встречал. Какое-то у меня нынче путешествие получается интересное, под лозунгом: «Узнай что-то новенькое каждую минуту!»

Но, как говорится, об этом я подумаю в более подходящее время и в более спокойной обстановке, а сейчас нужно сосредоточиться и для начала просто банально уцелеть. Моя прежняя уверенность в том, что я лёгким движением руки уничтожу гольцов, сколько бы их ни было, заметно пошатнулась.

Вспомнив совет сестры Доминики, я прицельно ударил своим любимым оружием – огненной плетью – по бывшему сыну трактирщика. Он постарался увернуться, в очередной раз удивив меня своей ловкостью, но не успел и молча осыпался кучкой жирного пепла.

Я довольно ухмыльнулся, чувствуя, как некая заторможенность, вызванная нестандартным поведением необычных зомби, уходит, уступая место здоровой злости и привычному азарту боя.

– Дверь, Каспер! – крикнула сестра Доминика, уже расправившаяся с Мартой и теперь лихорадочно плетущая какую-то наполненную абсолютно чуждой мне магией света сеть. Её пальцы мелькали, губы шевелились, и искрящаяся паутина заклятья всё плотнее опутывала дверь в подвал, за которой раздавалось какое-то подозрительное клацанье и порой слышался грохот упавших бочек или ящиков.

Я усилием воли заставил себя переключиться на дверь и, как оказалось, сделал это очень вовремя: венок, который висел над входом, вспыхнул в последний раз невидимым обычному человеку голубоватым пламенем и окончательно погас, рассыпавшись в пыль. Я прищурился, сканируя окружающее пространство: ничего утешительного мне услышать не удалось. Из двора не доносилось ничего кроме странного неприятного хруста и каких-то скребущих звуков.

– Я потратила примерно треть запаса сил, но какое-то время хотя бы с этой стороны можно не ждать удара, – устало вздохнула сестра Доминика, подходя ко мне, – скоро они окончательно убедятся, что нас всего двое, и вот тогда навалятся все вместе.

– Как вы думаете, сестра Доминика, сколько их там? – я пристально вслушивался в наступившую за стенами дома тишину. – И что мне ещё нужно знать?

– Сейчас не до реверансов, Каспер, можешь называть меня просто Минни, – отмахнулась женщина, – насколько я знаю, в последнее время гольцы охотятся стаями примерно по сорок-пятьдесят особей, но знаешь, что меня настораживает?

Я хотел ответить, что лично меня настораживает абсолютно всё, но благоразумно промолчал, так как уже осознал, что, как ни стыдно в этом признаваться, я мало что понимаю в местной расстановке сил.

– Раньше они старались уходить, не принимая боя, как только понимали, что столкнулись с магами. Странно, почему они не ушли сегодня?

– У меня есть только один ответ, – я пожал плечами, прислушиваясь к усилившемуся скрежету во дворе, – и он тебе не понравится…

– Ты думаешь, им нужны именно мы? – соображала Минни, надо отдать ей должное, очень быстро. – Зачем?

– Не именно им, но тем, кто направил их по нашему следу, – я на всякий случай взял в левую руку тяжёлый табурет, и парочку поставил неподалёку, – ты же не думаешь, что они набрели именно на этот трактир совершенно случайно?

– Тогда второй вопрос, – посмотрев на мои приготовления, Минни тоже вооружилась длинным ухватом: убить им, конечно, сложно, а вот удержать на расстоянии при определённой ловкости – вполне, – им нужен ты или они охотятся за нами?

– Хороший вопрос, – дверь, над которой погас венок, заметно дрогнула под сильным ударом, но пока держалась, – если будет, у кого спросить, и будет, кому спрашивать, – выясним, а сейчас…

Договорить мне не удалось, так как прочная дубовая дверь треснула одновременно в двух местах, и в образовавшиеся щели просунулись костлявые руки, которые целенаправленно стали шарить по неё в попытках нащупать засов. Дожидаться, пока они доберутся до тяжёлого металлического замка, я не стал и аккуратно, стараясь не подпалить дверь, стегнул огнём, отсекая костлявые конечности.

– Безмолвная и все силы её, – шепнула рядом Минни, – в оберегах на окнах магии осталось всего ничего, скоро и они погаснут. Каспер, на тебе дверь, там их будет больше всего, а я буду следить за окнами.

Я молча кивнул, так как за дверью наступила подозрительная тишина, которая мне совершенно не понравилась: я уже понял, что считать гольцов тупыми ожившими скелетами – это ошибка, которая может стоить всем нам жизни. И я не ошибся: дверь дрогнула под мощнейшим ударом: видимо, костяки использовали что-то в качестве тарана. Одновременно с этим ударом над всеми тремя окнами вспыхнули и осыпались бессильной пылью охранные венки.

Следующие несколько часов слились для меня в одно бесконечное мгновение: дверь, не выдержавшая второго таранного удара, рухнула, разлетевшись в щепки, и в трактирную залу хлынули гольцы. Вернее, попытались хлынуть, но, потеряв несколько самых шустрых, отступили и, сменив тактику, стали подбираться по трое, пользуясь тем, что я не мог одновременно уничтожить всех троих, не рискуя при этом подпалить деревянный трактир. А погибнуть, уничтожая полсотни гольцов, жертвуя при этом собой и двумя ценными для меня женщинами, – это не ко мне! У меня в этой жизни ещё слишком много совершенно потрясающих планов.

Минни контролировала окна, и ей было немного проще, так как оконные проёмы были, как это принято в Ирме, где очень холодные зимы, небольшими, и протиснуться в окно гольцы могли только по одному. Поэтому монахине было по силам сбивать огнём упрямо атакующих окна гольцов, причём я, несмотря на горячку боя, не смог не заметить, что её огненная плеть формой и структурой подозрительно напоминает мне мою собственную.

Время словно остановилось, и когда дверной проём не заняла очередная костлявая фигура, я даже растерялся. Я замер, поражённый наступившей оглушающей тишиной, в которой было слышно только наше тяжёлое прерывистое дыхание.

– Куда они делись? – спросил я, с трудом узнавая в низком хриплом карканье свой голос. – Очередную гадость замыслили?

– Рассвет, – таким же неузнаваемым голосом отозвалась Минни, которая, как я не мог не заметить, последние минуты держалась уже на каком-то запредельном резерве сил, – гольцы ушли, они не выносят дневного света.

– А куда они прячутся? – я медленно опустился на чудом уцелевшую лавку, чувствуя, как ноют отвыкшие от таких нагрузок мышцы, как начинается эмоциональный и магический откат. Минни сползла по стене прямо на пол, устало прикрыв глаза, а я подумал, что если я – молодой сильный мужчина – устал, то как должна быть измучена эта в общем-то немолодая женщина, по возрасту вполне годящаяся мне в матери.

– Они закапываются в землю или занимают звериные норы, – она по-прежнему не открывала глаз, – и дожидаются темноты.

– Нам нужно успеть до следующего вечера добраться до безопасных мест, – решительно сказал я и, с трудом подавив стон, поднялся на ноги.

– Это будет непросто, – она невесело улыбнулась, – вряд ли гольцы оставили в живых наших лошадей.

– Да, об этом я как-то не подумал, – признался я и осторожно выглянул в ближайшее окно, – никого нет, словно вымерло всё…

– Так и есть, – Минни попыталась подняться, но лишь со стоном сменила положение, – боюсь, на ближайшие несколько часов я тебе не помощница, Каспер.

– У тебя есть способы более или менее быстро восстановиться? – спросил я, не столько проявляя внимание, сколько досадуя, что теперь мне придётся заботиться не только об одиннадцатилетнем ребёнке, но и об обессилевшей женщине. Нет, я всё понимаю: без Минни я мог бы и не уцелеть этой ночью, но, Бесшумный меня побери, как же это не вовремя!

– Не волнуйся, я не стану для тебя обузой, – спокойно сказала она, и мне показалось, что в её глубоких и по-прежнему мучительно знакомых глазах мелькнуло понимание и… разочарование. Хотя причины для второго я категорически не видел: Минни не могла не понимать, что я тоже выложился практически полностью. А что я не в восторге от дополнительных проблем, так покажите мне того, кого они обрадовали бы.

На втором этаже лязгнул тяжёлый засов, затем скрипнула дверь, и по лестнице быстро сбежала Элла, стремительно скользнувшая к Минни и упавшая возле неё на колени. Девочка легко провела узкими ладошками по телу женщины и с облегчением перевела дыхание.

– Сейчас всё будет хорошо, – спокойная уверенность Эллы подействовала на меня отрезвляюще, и я, оставив женщин приходить в себя, вышел на крыльцо. Двор я, конечно, вчера внимательно не рассматривал, но сегодня он выглядел совершенно неприглядно: всюду валялись разломанные и изуродованные вещи, окна в конюшне были выбиты, дверь поскрипывала, качаясь на одной петле. Разумеется, ни одной лошади я не обнаружил, а добротный прочный экипаж превратился в груду щепок. Желание поскорее покинуть эти негостеприимные места стало ещё сильнее, когда я осмотрел трактир и пришёл в неутешительному выводу, что ещё одного штурма он однозначно не выдержит.

Я закрыл глаза и начал методично обшаривать окружающее пространство в поисках хоть какого-то источника магии, но все мои поиски оказались безрезультатными. Энергетические нити был тонкими и нигде не скручивались ни в воронки, ни в так необходимые мне портальные узлы. Да, они были, но толку от их наличия не было практически никакого: для построения даже самого простого портала их совершенно точно не хватит.

Погружённый в свои мысли, я не заметил, как рядом со мной остановилась Элла-Мария, которая тоже вышла на улицу и задумчиво, но абсолютно спокойно осматривала следы нашествия гольцов.

– Мы не продержимся следующую ночь, – не глядя на меня, сказала девочка и добавила, – нам нужно поскорее покинуть эти места.

– Какая прекрасная мысль! – я хотел сдержать раздражение и сарказм, но у меня не очень хорошо получалось: тоже мне, можно подумать, я сам этого не понимаю. – Осталась самая малость – придумать, как это сделать.

– У меня есть медальон, – не обращая ни малейшего внимания на моё недовольство, продолжала дочь, – его оставила мне мама на случай смертельной опасности. Насколько я понимаю, если мы не сможем уйти отсюда до наступления темноты, то это будет тот самый случай, я права?

– Сложно с тобой не согласиться, – ответил я, лихорадочно соображая, что это может быть за медальон и как им можно воспользоваться.

– Этот медальон настроен на моего дядю Реджинальда, он сильный и смелый человек, – с непонятной мне гордостью сказала дочь, а я внутренне напрягся, – таким образом мы сможем не только спастись, но и выполнить одно из моих условий, не так ли?

– А зачем ты тогда такое условие ставила, если у тебя есть настроенный на него портал? – я с подозрением покосился на невозмутимую Эллу. – Могла бы придумать что-нибудь другое.

– Иногда мне кажется, что из нас двоих одиннадцать лет не мне, – в голос дочери мелькнула насмешка, которую она даже не попыталась скрыть. – Портал у меня один, следовательно, использовать его я смогу всего раз. Если бы мы спокойно добрались до пункта назначения, я приберегла бы его на тот самый непредвиденный случай смертельной опасности. Но раз уж обстоятельства сложились так, как мы не предполагали, то придётся использовать его, если у вас, магистр, нет других вариантов.

Естественно, она была права, как бы мне ни было неприятно это признавать: другого варианта у нас просто не было, да и этот лично для меня был более чем сомнительным. Это она была уверена, что портал перенесёт нас прямо к её замечательному родственнику, но я-то, в отличие от Эллы, прекрасно знал, что Реджинальда фон Рествуда почти наверняка нет в живых. И куда тогда нас выкинет этот портал?

– А ты уверена, что с твоим дядей всё в порядке? – аккуратно поинтересовался я. – Он ведь может быть где угодно: на пиратском корабле, в каком-нибудь не слишком уютном месте или вообще…

– Он абсолютно точно жив, – без тени сомнения сказала Элла, – я чувствую это так же отчётливо, как и то, что вы знаете о его судьбе гораздо больше, чем говорите. Но сейчас не это главное.

– Неужели? – я лихорадочно пытался представить, где может скрываться фон Рествуд, каким-то чудом спасшийся из Франгайской чащи.

– Да, – дочь прикрыла глаза, словно прислушиваясь, и затем резко повернулась ко мне, – неужели вы не чувствуете?

Я сосредоточился и неожиданно для самого себя ощутил ту же давящую силу, которую чувствовал перед появлением гольцов.

– Но гольцы ведь не могут напасть при дневном свете, разве не так? – спросил я у дочери, которая с закрытыми глазами поворачивалась то в одну сторону, то в другую.

– Гольцы – не единственный вид нечисти в здешних краях, – я обернулся и увидел Минни, с трудом держащуюся на ногах и не скрывающую тревоги.

– Нам нужно уходить как можно скорее, – решительно сказала Элла, и я с удивлением и, честно говоря, каким-то непривычным страхом заметил, как внезапно заострились черты её лица и запали глаза, – мы не справимся…

Я с удивлением обернулся и внезапно увидел, что небольшое туманное облако, замеченное мной у горизонта, существенно приблизилось, и в нём то и дело вспыхивали мертвенно-синие огни. Да и само облако стало значительно больше, и эманации страха и неприкрытой угрозы долетали от него даже сюда. Что будет, если оно нас накроет, я старался даже не думать…

– Магистр, подойдите ко мне и возьмите меня за руку, – голос Эллы дрогнул, и я вспомнил, что передо мной всего-навсего ребёнок, от которого сейчас зависят наши жизни, – Минни, обними меня…

Женщина, не отрывая взгляда от заметно ускорившегося облака, прижала к себе девочку, а я с силой сжал её узкую ладошку. Элла отцепила крепившуюся на платье брошь, уколола палец и сжала в ладони овальный камень. Я тут же почувствовал, как вокруг начали закручиваться энергетические нити, уплотняясь в портальные узлы.

Облако полыхнуло синими огнями и совершило стремительный рывок, но накрыло лишь пустой двор возле разрушенного трактира. Разочарованного воя, пронёсшегося над холодной ирманской степью, мы уже не услышали.

Зато на нас обрушились особенно сильные после практически пустой и продуваемой со всех сторон ветрами северной равнины запахи лесной чащи. Пряный аромат травы, кое-где сбрызнутой яркими каплями цветов, душистый и неповторимый запах еловой хвои, мягкие нотки прелых листьев и сырой земли – в общем, уникальный, ни с чем не сравнимый букет.

Я огляделся и с удивлением понял, что непутёвый потомок баронов фон Рествудов никуда не сбежал из Франгая: раз нас перебросило сюда, значит, и мой внезапно обретённый родственничек тоже где-то здесь. Но, Бесшумный меня побери, как?! Как можно столько дней прожить в этом смертельно опасном даже для мага моего уровня лесу? То, что в Доме его нет, это тоже точно: мой человек сообщил бы о присутствии конкурента. Значит, Реджинальд каким-то совершенно загадочным образом обосновался в чаще, но я даже не представляю, как ему это удалось. Нору он себе, что ли, выкопал? Так это тоже не решение вопроса…

Глава 4

– Что это за странное место? – негромкий голос Минни напомнил мне, что я здесь не один. – Какой удивительный лес… Никогда не видела таких огромных деревьев.

– Это Франгайская чаща, – сказал я, искоса взглянув на Эллу-Марию, которая, не проявляя ни малейшего опасения, и уж тем более страха, внимательно осматривала высящиеся вдоль тропы, на которой мы оказались, ели. – Это ведь тоже было твоим условием, верно, Элла?

Дочь молча кивнула, но ничего не сказала по поводу того, что я назвал её не полным именем, и я воспринял это как некий шаг к сближению.

– Как здесь восхитительно, – внезапно сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, – я никогда и нигде не чувствовала такой невероятной мощи и такой древней силы…

Казалось, девочка разговаривает не со мной, и даже не с Минни, а не то сама с собой, не то с какими-то иными силами. Мне, например, Франгай восхитительным совершенно не казался. Жутким, мощным, подавляющим – да, он чтобы восторгаться этим древним средоточием тёмной силы – увольте, это не ко мне!

А вот вопрос, куда двигаться дальше, с каждой секундой становился всё более актуальным, так как стоять посреди тропинки в сердце Франгая не просто опасно, а чревато смертью ещё менее приятной, чем та, от которой мы сбежали. Я внимательно осмотрелся и понял, что нас выбросило неподалёку от уже знакомой мне портальной колонны, следовательно, отсюда совсем близко до Дома и до Лиз. Как бы я к ней ни относился, сейчас сгодится любая помощь, даже от этой подозрительной сестры Максимилиана, пришедшей из-за Грани. Тем более, что, познакомив с ней Эллу, я выполню ещё часть условий.

Я прислушался, но кроме негромкого гудения ветра, пробивавшегося сквозь плотные еловые лапы, ничего не услышал. Во всяком случае, ни визга сарисс, ни воя шиилы – ничего не было слышно. Понятно, что для этого странного места относительная тишина – не показатель благополучия, но так было спокойнее.

Сориентировавшись, я обернулся к своим спутницам и заметил, какой уставшей и бледной выглядит Минни, видимо, переход для ещё не пришедшей в себя после ночной схватки монахини был трудным. Но сейчас было абсолютно не подходящее для отдыха время: нам нужно было как можно быстрее добраться до спасительного убежища, пока все хищники Франгая не пронюхали, что появилась новая еда.

– Здесь неподалёку есть охотничий домик, где мы сможем отдохнуть, поесть и решить, что делать дальше. Но до него ещё нужно добраться, поэтому я очень прошу вас собрать все силы и не отставать от меня.

– Не волнуйся, Каспер, – Минни по-прежнему называла меня так, хотя сейчас в этом не было такой уж необходимости, и я с трудом поборол желание поставить её на место. Какой я ей Каспер? Для всех я магистр Даргеро… Но Минни дружна с Эллой, значит, если я хочу получить расположение дочери, мне не нужно конфликтовать с монахиней. Ладно, потерплю и эту фамильярность: игра стоит свеч.

– Минни, – я мысленно скривился: что за дурацкое имя? – Ты можешь идти? Здесь оставаться опасно, Франгай – не лучшее место для прогулок. Если нам повезёт, то мы доберёмся до нужного нам места без потерь. Я, конечно, почти восстановился, но троих прикрыть могу и не успеть.

– Я не чувствую дядю Реджинальда, – сказала Элла, и я впервые – признаюсь, со скрытым злорадством – услышал в её голосе растерянность. – Но раз портал перенёс нас сюда, значит, и он должен быть тоже здесь, но я его совершенно не ощущаю. Разве так бывает?

– Давай мы с этим вопросом тоже будем разбираться, когда окажемся в безопасности, хорошо? – меня всерьёз начинала беспокоить царящая вокруг тишина: по идее, как минимум мелкие хищники уже должны были бы появиться. Если в прошлый раз Франгай оберегал Лиз, то что происходит сейчас?

Вариантов немного: либо нас охраняет сам Франгай, во что я, честно говоря, верю мало, либо мелких зверей отпугивает приближение более крупного хищника. И именно эта версия, к сожалению, наиболее жизнеспособна… И наименее приятна…

Я решительно двинулся вперёд по тропинке, и достаточно благополучно миновал уже знакомую мне нору корнегрыза, где тогда пряталась Лиз, когда впереди из-за поворота вывернул тот самый синеглазый наглец, который позволил себе разговаривать со мной в совершенно непозволительном тоне. Ну и что, что он – частичное воплощение древней силы, я себя, между прочим, тоже не под кустом нашёл. Синеглазый, которого Лиз называла Домианом, явно направлялся в сторону дома, что нам и требовалось.

– Эй, погоди, – окликнул я его, и он, остановившись посреди тропинки, медленно повернулся в нашу сторону, глядя куда-то вниз. – Домиан, ты возвращаешься? Как удачно… не возражаешь, если мы к тебе присоединимся? Я потом тебе всё объясню.

– Я не возражаю, – каким-то странным безжизненным голосом ответил синеглазый, по-прежнему не поднимая головы, – мы пойдём вместе…

– Замечательно, – поборов необъяснимую тревогу, ответил я и сделал ещё один шаг в сторону Домиана, – вы получаете продукты, всё нормально?

– Да, всё хорошо, – так же монотонно отозвался синеглазый, старательно глядя куда-то в сторону, – мы получаем продукты.

И тут я почувствовал странное, ничем не объяснимое желание пойти вместе с Домианом туда, куда он меня позовёт, и непременно взять с собой Минни и Эллу. Я уже даже сделал шаг в сторону синеглазого, но именно в этот момент он взглянул мне в лицо, и я отшатнулся. У Домиана были ярко-зелёные глаза, которых у приятеля Лиз быть никак не могло. Но кто же это тогда?

– Вы пойдёте со мной, – медленно, срываясь на шипящие и свистящие звуки, проговорил тот, кто прикинулся синеглазым наглецом, но я готов был согласиться и на Домиана, лишь бы не чувствовать этого подавляющего волю, гипнотизирующего зова. – Мы пойдём вместе… Это недалеко…

Я с трудом обернулся, увидел, как остекленел взгляд Минни, и понял, что она готова пойти с этим существом туда, куда оно захочет, и совершенно понятно, что жить ей в этом случае осталось совсем немного.

– Минни, посмотри на меня, – пока я боролся с собой и гипнотическим зовом, Элла обняла монахиню и прижалась к ней всем телом, – не слушай его, Минни, он хочет увести нас в своё логово.

Видимо, голосок Эллы как-то помогал Минни бороться с наваждением, но с каждой минутой ментальное давление становилось всё сильнее, и даже я чувствовал, что не продержусь долго. Но, судя по всему, Бесшумный захотел досмотреть эту любопытную историю до конца, так как за нашими спинами раздался треск ломающихся веток, и по обочине тропы скользнуло гибкое глянцевое тело огромной змеи.

Никогда в жизни я так не радовался появлению врага, а никем иным для меня обитатель Дома, превращающийся в гигантскую змею, быть не мог: мне не нужна Лиз, она мне мешает, а он – её верный пёс. Точнее, змей… но суть та же. Тем не менее сейчас его появление означало лишь одно – наши шансы на спасение существенно увеличиваются.

Змей, которого, насколько я помнил, звали Хантером, яростно зашипел и свернулся в тугие кольца, отгораживая нас от странного существа. Я сделал шаг в сторону и мысленно грязно выругался: вместо двойника синеглазого нахала перед змеем, опираясь на широкий, украшенный шипами хвост, стояло нечто. Сложно сказать, на какое животное оно было похоже, во всяком случае, я таких раньше не видел и даже не предполагал, что где-то такие вообще водятся. Вытянутая морда с жуткой пастью, украшенной острыми даже на вид зубами, чешуйчатая шкура болотного цвета и парализующие волю и мысли зелёные глаза. Сейчас они сверкали откровенным бешенством и плохо контролируемым страхом, что не могло не радовать: то, что монстр боялся Хантера, вселяло определённый, пока ещё робкий, оптимизм.

Я, честно говоря, полагал, что они сейчас переговорят и мирно разойдутся по своим делам, но ситуация, видимо, была несколько сложнее. Монстр издал ряд щёлкающих звуков, от которых у меня судорогой свело все мышцы, а стоящая рядом Минни побелела, как молоко. Элла поморщилась и закусила губу, но продолжала обнимать Минни и, скорее всего, делилась с ней силами. Кто бы мне ещё объяснил – к чему такой никому не нужный сейчас альтруизм, ведь понятно, что Минни – самое слабое звено и жертвовать, если что, придётся именно ею. Если передо мной встанет выбор, кого спасать – кроме себя, разумеется – я, не задумываясь, вытащу Эллу. Даже если абстрагироваться от мысли о том, что она моя дочь, она ещё и потрясающе выгодный потенциальный партнёр: ментальный маг с пока неясным, но однозначно огромным потенциалом. Разбрасываться такими кадрами? Ну уж нет, это не ко мне, я такое сокровище из рук выпускать не собираюсь!

Между тем переговоры между Хантером и чешуйчатым монстром явно не продвинулись ни на шаг вперёд: змей разъярённо шипел, а оборотень отвечал ему длинными цепочками омерзительных щёлкающих звуков, плотоядно посматривая на нас. Видимо, здесь срабатывали какие-то местные законы, и я даже мог предположить, какие именно: судя по всему, монстр настаивал на том, что по праву хищника имеет на нас все права, а Хантер коварно пытается отобрать у него законную добычу.

Вдруг оба существа – и монстр, и Хантер – застыли и, как мне показалось, испуганно переглянулись, но, скорее всего, мне просто это почудилось. Но хвостатый оборотень прикрыл глаза и прислушался, а змей приподнялся выше на своих кольцах и медленно раскачивался, поворачиваясь из стороны в сторону.И тут под ногами мягко дрогнула земля, так, словно где-то очень далеко на землю упало огромное дерево или с горы скатился гигантский валун. Хантер прервал зрительный диалог с монстром и, повернув к нам отвратительную треугольную морду, прошипел:

– Беги, колдун, этот противник не по силам даже мне, видишь, кайрос тоже уходит, оставив добычу. Беги, я догоню и помогу перебраться через болото…

Бомм – бомм – бомм… тяжёлые удары, от которых вздрагивала земля, неумолимо приближались, и я повернулся к пристально смотрящей на меня Элле.

– Бегом прямо по тропинке, – ничего не объясняя, скомандовал я, – всё потом. И, Элла, Минни, бегом – это значит именно бегом, ясно?!

Как и тогда в трактире, перед нашествием гольцов, дочь не стала ни спорить, ни спрашивать, а молча повернулась и, подхватив под руку по-прежнему страшно бледную Минни, поспешила по тропинке. Я ещё раз взглянул на раскачивающегося змея, заметил, что шипастый монстр исчез в неизвестном направлении, и вдруг увидел, как дрогнули вдалеке верхушки деревьев. Это было так же, как тогда, когда мы с Максимилианом пытались добраться до Дома вместе. В тот раз нас спасло чудо, так как сражаться с приближавшимся обитателем Франгая не рискнул даже император, несмотря на мощь своей демонической половины.

Тогда я не рассмотрел приближающееся существо и, честно говоря, не горел желанием делать это сейчас: что-то подсказывало мне, что наше знакомство будет очень коротким и крайне неприятным для меня. Поэтому я быстрым шагом, иногда переходя на бег, двинулся в сторону Дома, догоняя Эллу и Минни. Девочка уже практически тащила на себе немолодую женщину, но не успел я сказать, чтобы она бросила её, как мимо прошуршало гигантское тело змеи, легко подхватившей хвостом обеих моих спутниц. Элла негромко вскрикнула, когда вокруг неё обвилось чёрное, глянцево поблёскивающее тело, но особого страха в её голосе я не услышал.

Пара сотен метров, остававшихся до поворота к Дому, показалась мне равной примерно десятку миль, так как мерный топот, от которого сотрясалось всё вокруг, решительно действовал на нервы. И то, что шаги неведомого монстра были медленными, почему-то не успокаивало, а совсем наоборот: если он шагает так неспешно, значит, абсолютно убеждён в том, что никто не сможет от него убежать и скрыться, даже если очень захочет. И понимание этого чрезвычайно напрягало.

Хантер стремительно скользил впереди по густой траве, ни разу не обернувшись на меня, и где-то в глубине души я понимал: ему совершенно всё равно, уцелею я или нет. Особой симпатии ко мне он никогда не испытывал, чего уж тут… Да, эта неприязнь была взаимной, и то, что я теперь именно ему обязан жизнью, не очень радовало. Впрочем, сейчас, конкретно в эту минуту, наши со змеем разногласия не имели никакого значения.

Хантер неожиданно свернул с тропинки, нырнув в густые еловые заросли, и я почти проскочил практически незаметный просвет в сплошной стене деревьев. Чуть не упал, зацепившись носком сапога за не вовремя подвернувшийся корень, но удержался и скользнул за змеем в едва заметный коридор, образованный еловыми лапами. Я слышал, как они с тихим шорохом смыкались за моей спиной, снова становясь колючим монолитом. Вряд ли, конечно, для того, кто идёт за нами, это станет серьёзной преградой, но даже минута форы в нашем случае – это уже прекрасно.

Выбравшись из ельника, я увидел, что Элла и Минни уже стоят на другом берегу болота, а мостом снова служит влажно поблёскивающая чешуёй спина верного охранника Лиз. Но, как известно, во второй раз всё происходит проще, вот и я уже с гораздо меньшими нервными затратами перебрался на другой берег, пробежав по спине Хантера и стараясь не думать о том, что он может в любой момент «случайно» дёрнуться.

Ощущение твёрдой земли под ногами придало уверенности, и я уже практически совершенно спокойно огляделся: за прошедшее время здесь почти ничего не изменилось. Впрочем, не совсем так… исчезло ощущение пустоты, не зрительной, а глубинной, на ментальном уровне. Возникло ощущение, что Дом стал живым, гораздо более реальным, чем тогда, когда я впервые оказался здесь. То смутное впечатление призрачности, иллюзорности, которое было отчётливым тогда, сейчас превратилось практически в тень, отголосок, туман…

Неужели это влияние Лиз? Или произошло что-то, о чём я не знаю, ведь мой человек успел прислать только одно сообщение, а следующих то ли не было совсем, то ли они затерялись, что, конечно, маловероятно.

Элла и Минни тем временем с искренним удивлением и восторгом рассматривали Дом, который улыбался весело сверкающими стёклами. Распахнулась дверь, и на крыльцо выбежала встрёпанная Лиз, при виде которой у меня привычно заныли зубы: да что ж она так меня раздражает-то? Надо взять себя в руки, потому как для откровенности не время и не место.

Тем временем Лиз уже подходила к нам, и в её голубых глазах не было ни страха, ни неприязни – только искренняя обеспокоенность, сочувствие и удивление.

– Здравствуйте, – мягко улыбнулась она, глядя на моих спутниц и демонстративно не замечая меня, – что случилось? Кто вы и как оказались здесь, в самом сердце Франгая?

– Здравствуй, Лиз, – натянув на лицо любезную улыбку, сказал я, – а со мной ты поздороваться не хочешь?

– Если честно – не очень, – ответила сестрица Максимилиана, сверкнув глазами, – но ты прав, я вела себя невежливо. Здравствуй, Каспер.

– Кто вы? – Элла пристально всматривалась в Лиз, и я отдал бы очень много за то, чтобы узнать, что сейчас чувствует моя дочь с её уникальным даром. – Я вижу очень странное плетение… никогда такого не встречала…

– Может быть, дело в том, что я не совсем обычный житель этого мира, – пожала плечами Лиз и повернулась к Минни, – у вас очень усталый вид. Может быть, прежде чем вести долгие разговоры, вы отдохнёте после всех волнений и тревог? Или…

Она не успела договорить, потому что вершины елей качнулись и напротив дома замерла гигантская фигура, голова которой виднелась где-то на уровне макушек самых высоких деревьев. Было сложно сказать, кто это или что, так как весь силуэт был окутан туманной дымкой, мешающей рассмотреть подробности.

Только я хотел сказать что-то по поводу того, что хорошо бы Дому как-то проявить себя, как перед нами из воздуха медленно соткалась высокая, ничуть не меньше стоящей в лесу фигура. Я зажмурился и с трудом поборол желание пригнуться: такой невероятной, запредельной силой веяло от неё. Рядом тихо ахнула Элла, но страха в её вскрике не было абсолютно, скорее, в нём слышался неподдельный восторг.

Гигантская фигура уплотнилась и приобрела очертания высокого существа – насколько оно было похоже на человека, сказать не могу, так как плащ мешал рассмотреть детали – и шагнула в сторону болота. Монстр, стоящий в лесу, в свою очередь тоже сделал пару тяжёлых шагов в сторону Дома, и земля в очередной раз ощутимо вздрогнула. Гиганты застыли и словно оценивали потенциал возможного соперника.

Потом тот, кто шёл за нами, что-то спросил у Дома, но как он это сделал, я объяснить не могу: просто над болотом прошла волна энергии, наполненной смыслами, образами, мыслями и эмоциями. Если попробовать перевести это на обычный человеческий язык, то можно сказать, что пришелец хотел потребовать свою добычу, как самый сильный с той стороны периметра. Но получил решительный отказ и заверения в том, что у периметра есть и вторая сторона, на которой свой хозяин. Обмен мыслеобразами стал быстрее, солнце спряталось, всё окутал туман, ветер радостно взвыл в чаще, а две фигуры продолжали единоборство, словно два портовых грузчика, старающихся пригнуть руку противника к столу. Внезапно энергетическая буря закончилась, монстр скрылся в чаще, а Дом подёрнулся чёрной дымкой, и вот уже перед нам стоят четыре человека.

– Давайте знакомиться? – ошалело тряхнув головой и словно сбрасывая с плеч груз, спросила Лиз и повернулась к Домиану.

Я хотел уже было начать представлять спутниц, но неожиданно инициативу взяла на себя Элла, которая смело шагнула навстречу Домиану:

– Я Элла-Мария фон Рествуд, а это моя наставница, сестра Доминика, мы из Ирманской обители, – произнесла она звонким голосом, глядя на синеглазого красавчика внимательно, но без малейшего опасения.

– Элла-Мария – моя дочь, – хмуро добавил я, понимая, что Домиан и без моих комментариев всё увидит, но удержаться не смог.

– А сестра Доминика – твоя мать, – невозмутимо ответил он и, видимо, увидев выражение моего лица, спросил:

– Разве ты этого не знал, колдун?

Глава 5

Лиз

Я смотрела на то, как медленно бледнеет лицо Каспера, как с него словно смывается привычное выражение высокомерного пренебрежения ко всему миру, уступая место недоверию и даже злости. Я хотела бы сказать, что увидела на его красивой физиономии выражение растерянности, но чего не было – того не было. Наверное, это чувство в принципе не свойственно хитрому и беспринципному соратнику и приятелю моего дражайшего братца Максимилиана. Как говорится, два сапога пара…

– Этого не может быть, – после минуты тягостного молчания проговорил Каспер, враждебно глядя на Домиана, – это ложь, причём ложь жестокая не только по отношению ко мне. Не думаю, что сестре Доминике приятно это слышать.

– Это правда, – она сказала это очень тихо, но всем присутствующим показалось, что слова прогремели на весь Франгай – такое впечатление они произвели. – Я узнала тебя в тот же момент, как ты приехал в обитель.

– Но это невозможно! – Каспер расхохотался, но я готова была поклясться чем угодно, что это был смех на грани истерики. – Моя мать умерла при моём рождении и похоронена в фамильном склепе Даргеро. Мы с отцом регулярно ходили туда, чтобы возложить цветы и провести все положенные ритуалы, а потом я делал это самостоятельно.

– Не мне осуждать твоего отца, Каспер, – грустно улыбнувшись, ответила сестра Доминика, – он был не самым лучшим человеком в этом мире, хотя когда-то я и любила его настолько, что готова была пойти наперекор всему: обществу, родителям, друзьям.

– Но почему тебе пришлось укрыться в обители, Минни? – воскликнула Элла, которую, судя по всему, открывшаяся информация ничуть не огорчила. – Я так рада, что ты мне родная не только по духу, по мыслям и чувствам, но и по крови. Я чувствовала…

– Это был единственный способ спасти свою жизнь, и не только свою, – Минни оперлась на плечо стоящей рядом Эллы и грустно смотрела на стиснувшего кулаки Каспера. – Я не уверена, что и сейчас вправе открыть эту тайну.

– Если ты считаешь, что твоё молчание не навредит никому из присутствующих, то сохрани свой секрет, – очень весомо проговорил Домиан, – но если то, о чём ты молчишь, может изменить расстановку сил сейчас или в будущем, то такой огонь в кармане лучше не держать. Кажется, так говорите вы, люди?

– Это может не просто изменить расстановку сил, это может изменить весь существующий в империи порядок вещей, – помолчав, произнесла сестра Доминика, – могу ли я быть уверенной: то, что я скажу, останется здесь, не выйдет за границы этого места?

– Разумеется, – ответила я несмотря на то, что чувствовала: вот прямо сейчас к моим проблемам добавятся новые, причём такие, рядом с которыми прежние покажутся детскими играми в песочнице.

– Впрочем, матушка Неллина, скорее всего, и отправила меня с Эллой, потому что почувствовала, что тайнам становится тесно в обители, и нам пора прекратить нести этот груз в одиночку.

– Да говори же уже, – не выдержал Каспер, на скулах которого горели два красных пятна, показывая степень владевшего магистром напряжения.

– Кто отец императора Максимилиана? – неожиданно спросила его сестра Доминика. – Скажи мне, Каспер…

– Ты задаёшь вопросы, за которые легко попасть в тюрьму или вовсе лишиться головы, – криво усмехнулся магистр Даргеро, – но я отвечу. Этого никто не знает.

– Тебе пора бы запомнить, колдун, – не смог удержаться от комментария Домиан, – что в мире нет ничего, чего не знал бы хотя бы один человек. Я прав, сестра Доминика?

– Да, – она склонила по-прежнему красивую голову, а я внезапно почувствовала ту тяжесть, которую многие годы носит в душе эта женщина, и невольно потянулась к ней, но наткнулась на предупреждающий синий взгляд своего няня и опомнилась. – Я знаю, кто он.

– Ну да, это веская причина спрятаться в монастыре и сказаться мёртвой, – было не очень понятно, язвит Каспер или нет, но, судя по всему, он был серьёзен. – Не жди, что мы спросим, кто он: такие знания очень плохо сказываются на продолжительности жизни.

– Но это ещё не вся тайна, – криво усмехнулась женщина, и по лужайке словно пронёсся ледяной ветер, а я малодушно пожалела, что обе гостьи не свалились в болото, потому что понимала: то, что я сейчас услышу, мне очень не понравится.

– Не томи, рассказывай уже, – видно было, что Каспер тоже невероятно напряжён и только многолетний опыт жизни рядом с Максимилианом позволяет ему выглядеть относительно невозмутимым.

– Потом он появлялся ещё не раз, – очень медленно сказала сестра Доминика, – блистал при дворе, кружил головы, участвовал в дуэлях… Никто не знал, кто он на самом деле и что он появлялся проверить, как справляется с империей Элизабет – любовь всей его бесконечной жизни… И однажды он вызвал на поединок герцога Даргеро, тогдашнего магистра Даргеро и, естественно, победил. Но твой отец, Каспер, откупился, он выторговал себе жизнь, отдав победителю свою юную жену, меня. Через какое-то время страсти утихли, и я смогла вернуться, а в положенный срок родила сына, которого чувствовавший передо мной вину магистр признал своим и дал родовое имя.

– Вот это поворот! – невольно ахнула я, глядя, как медленно белеет, а потом чуть ли не зеленеет Каспер. – Вот уж точно: шок – это по-нашему, только такого второго братца мне и не хватало для полного счастья, можно подумать, мне одного мало!

– Максимилиан не мог не почувствовать своей крови, – через силу проговорил Каспер, глядя на сестру Доминику практически умоляющим взглядом, – он бы увидел, понял…

– Ты никогда не думал, что за амулет висит у тебя на груди на тонкой цепочке без замка? – Минни перевела дух, так как самое страшное, видимо, было уже сказано. Впрочем, и его нам – не разгрести.

– Отец, – тут Каспер споткнулся, но уверенно повторил, – отец сказал, что это амулет, защищающий от ментального воздействия и проклятий, родовой артефакт, который никогда нельзя снимать.

– Это действительно родовой артефакт, – подтвердила сестра Доминика, – но не рода Даргеро, а рода… твоего настоящего отца. И проклятья здесь совершенно ни при чём. Его единственная задача – экранировать твою сущность, скрывать твоё происхождение, Каспер.

– Сейчас я открою глаза и пойму, что всё, что тут происходит – всего лишь кошмар, приснившийся мне после нападения гольцов, – горько усмехнулся Каспер, который, конечно, держался, но было видно, насколько нелегко ему даётся даже относительное спокойствие.

– Этот амулет сделан великим мастером, – нарушил повисшую тишину Домиан, – раз через его защиту не смог проникнуть даже я. Наверное, если бы я понял, куда нужно бить, я проломил бы её, но вот так, в обычном состоянии, я её даже не чувствую. Такое под силу очень немногим. Ты позволишь мне взглянуть?

Я ожидала, что Каспер сейчас в очередной раз скажет что-нибудь язвительное, но, видимо, потрясение было действительно очень сильным, так как он молча вытащил из-под рубашки неприметный круглый амулет на тонкой серебристой цепочке.

Домиан осторожно наклонился и всмотрелся в кругляш, не делая даже попытки прикоснуться к нему. Я тоже пыталась рассмотреть хоть что-нибудь необычное в этом кусочке металла, но, естественно, не могла. Лишь на одно мгновение мне показалось, что от него пришла тёплая и мягкая волна не то интереса, не то узнавания, но, скорее всего, это мне просто почудилось.

– Если поверить в то, что сказала Минни, – нарушил молчание Каспер, в упор глядя на меня, – то моё положение становится достаточно сложным, хотя я и до этого времени не жаловался на отсутствие проблем. Ты скажешь ему?

Все присутствующие прекрасно поняли, что он имеет в виду, а я пожала плечами:

– Это не моя тайна, не мне её и раскрывать. Если ты захочешь, ты сам расскажешь Максимилиану эту вне всякого сомнения потрясающую новость.

По холодной усмешке, искривившей красивые губы моего очередного родственника, я поняла, что момент истины наступит ещё очень не скоро. И чуть ли не впервые порадовалась, что живу в чаще Франгая: тут хотя бы есть шанс уцелеть, когда эти два хищника – Каспер и Максимилиан – сойдутся в решающей битве. А то, что эта битва неизбежна – это к бабке не ходи. Вопрос лишь в том, когда это произойдёт.

– Мне кажется, малышке Элле и сестре Доминике нужно подготовить комнаты, – повернулась я к задумчивому Домиану, – ты не попросишь Освальда?

– Уже всё сделано, – просияли мне в ответ невероятные синие глаза, – Освальд все приготовил, а Майкл заканчивает возиться с выпечкой. Лиз, колдун тоже остаётся?

Я посмотрела на Каспера, который так ушёл в свои, судя по выражению лица, невесёлые мысли, что мне пришлось дважды окликнуть его, прежде чем он очнулся.

– Ты останешься? – спросила я, изо всех сил стараясь сохранять максимально нейтральный тон.

– Если позволишь, – слегка склонил он голову, – мне кажется, я пока не готов предстать перед Советом и особенно перед… императором. Но я не уверен, что он, – тут Каспер кивнул в сторону Домиана, – согласится.

– Соглашусь, хоть это и может показаться тебе странным, – спокойно сказал Домиан, – ты не представляешь сейчас угрозы для Лиз, а всё, что не касается Лиз, меня не интересует. Я чувствую, что она не против, ты не опасен, так что оставайся. Освальд подготовит комнату и для тебя. К тому же ты можешь даже пригодиться.

– Подкормить кого-нибудь из франгайских хищников? – криво улыбнулся Каспер. – Или у тебя более извращённая фантазия?

– Для тебя, – глаза Домиана вспыхнули синими огнями, – я приберегу что-нибудь особенно изысканное.

– Кстати, Каспер, – повернулась я к нему, – тебе ничего не говорит такое имя: Ференц?

Я не отводила взгляда от его лица, и, наверное, он понял, что с учётом изменившихся обстоятельств лучше сказать правду.

– Это мой человек, – помолчав, ответил он, – я должен был знать, что здесь происходит. Максимилиан для меня не чужой человек… правда, я даже не предполагал – насколько не чужой. Ференц не должен был вредить. Его задача была смотреть и сообщать. Нормальный классический шпионаж.

– Какая прелесть, – я в очередной раз поразилась тому, насколько у Каспера сдвинуты представления о нормах морали, – действительно, что тут такого?

– Но это так, – равнодушно пожал плечами новообретённый родственник, – не оставлять же было тебя без присмотра…

Пока он говорил, к нам присоединился ещё один обитатель нашего всё разрастающегося семейства. Потягиваясь, как самый настоящий кот, откуда-то из-за угла вышел Ромео и с интересом уставился на Каспера.

«А этот чего тут делает?» – зевнув, поинтересовался он у меня, мысленно показывая на… родственника.

«Прикинь, он брат Максимилиана, – тут же подумала я, – а может, и мой. Никто же не знает, кто на самом деле был отцом дочери императрицы Элизабет, в смысле – моим отцом».

Кот передал мне волну эмоций, в которой смешались удивление, недоверие, жгучее любопытство и сочувствие. Потом он предсказуемо переключил своё внимание на уже несколько секунд внимательно рассматривающих его Эллу и сестру Доминику. Подошёл, обнюхал их, словно и на самом деле был котом, и довольно муркнул.

«От них зла не жди, во всяком случае, пока, – передал он мне свои ощущения, – но и доверять полностью не торопись».

Он хотел добавить что-то ещё, но тут, видимо, отреагировав на звуки голосов, из гостевого домика вышел Ференц и замер, с изумлением глядя на Каспера.

Глава 6

– Доброе утро, Ференц, – вежливо сказала я, с интересом ожидая, как он будет выкручиваться.

– Доброе утро, Элизабет, – очень быстро придя в себя, ответил Ференц, – прости, я, наверное, не вовремя. У тебя гости…

– Ты говоришь так, словно мы живём в совершенно обычном месте и появление новых людей – событие, не стоящее внимания, – внимательно глядя на него, прокомментировала я, – ты ведь тоже попал к нам абсолютно случайно, правда?

Ференц бросил быстрый взгляд на Каспера, но тот вообще не смотрел в его сторону, погружённый с свои мысли. Это, судя по всему, шпиона и встревожило, и озадачило: по идее, Каспер должен был как-то дать ему понять, как себя вести, а он не обращал на своего лазутчика ни малейшего внимания.

– Но вряд ли эти очаровательные дамы тоже занимались поисками редких артефактов, – с почти естественной улыбкой пошутил Ференц, – это совершенно не женское занятие.

«А он молодец, – неожиданно сказал Ромео, – хорошо держится, не паникует, не совершает необдуманных действий».

«Ну сам подумай, что он может сделать? Прыгнуть в болото? – я мысленно пожала плечами. – Он тянет время, но делает это мастерски, согласна…»

– Но здесь не только дамы, – я продолжала смотреть на Ференца, – впрочем, я веду себя невежливо. Сестра Доминика, Элла-Мария, хочу представить вам нашего гостя, господина Ференца, искателя приключений и любителя редких артефактов. Ференц, это наши гостьи, сестра Доминика, она из далёкой Ирманской обители, и её воспитанница Элла-Мария.

– Польщён и восхищён, – Ференц склонился в поклоне, полном изящества и демонстрирующем немалый опыт, – вы словно две звезды, озарившие скромную жизнь путешественника.

– А это магистр Каспер Даргеро, – невозмутимо продолжила представлять новых обитателей дома я, – он помогает нам с… со снабжением.

Каспер упорно молчал, глядя в пространство, и мне на ум пришло бессмертное «Что же ты молчишь, сволочь! Я же не могу один работать!» из «Ивана Васильевича».

Но тут Каспер наконец-то вынырнул из своих мыслей и обменялся с Ференцем парой абсолютно пустых, ничего не значащих приветственных фраз, ничем не показав, что знал его раньше. Из этого я сделала вывод, что, несмотря на временную и вполне объяснимую растерянность, магистр ведёт свою партию, а молчит просто потому, что срочно перестраивается и меняет прежнюю стратегию на совершенно иную. Хорошо бы ещё знать – какую именно, и какое место в ней отведено конкретно мне. Закончив процедуру представления всех всем, я решила перекусить, пока гости размещаются в выделенных им комнатах.