Опасная невинность бесплатное чтение

Cora Reilly

Dangerous innocence

© 2014 Cora Reilly

© Шкребо А. перевод, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

У правды есть цена – ее свобода

Пролог

– Меня ждет новое начало. Я уверена. Здесь все мешает мне раскрыть свой потенциал. В Нью-Йорке я могу стать другим человеком. Я найду агента, который поможет мне попасть на страницы журналов и на подиум, – напевным голосом произнесла Имоджен, ее зеленые глаза были устремлены вдаль.

Цвет глаз – единственное, что объединяло нас, двух сестер; если мои волосы были рыжими, то у Имоджен был клубничный блонд, хотя с шестнадцати лет она красилась в более холодный цвет, ненавидя легкий оттенок рыжины. Цвет моих волос же вовсе не уходил в клубничный оттенок – они выглядели ярко-рыжими вне зависимости от освещения.

Имоджен оперлась острыми локтями на перила моста, мечтая о славном будущем вдали от родного города и нашей семьи. Вдали от всего, что, казалось бы, сдерживало и тяготило ее. Вскоре Дублин и река Лиффи исчезнут и станут лишь далеким воспоминанием.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала я. Несмотря на наши разногласия, Имоджен всегда была важной частью моей жизни.

Шум воды под мостом Полпенни звучал как печальный плач, но я любила свой родной город. Любила даже визг чемоданных колесиков, доносившийся от нетерпеливых туристов, тащивших багаж по мощеным улицам в надежде, что смогут открыть для себя всю красоту Дублина за выходные. Любила даже вонь от рвоты и мочи в Темпл-Баре воскресным утром.

Хотя, может, и нет.

Имоджен ничего не сказала. Я не была уверена, не расслышала ли она меня или ей просто было трудно сказать что-то в ответ. Она отдалилась, и мне стало сложнее понимать ее. Она давно мечтала уехать, и теперь у нее наконец появились деньги: удачный шантаж биологического отца Финна – если бы он не заплатил, она могла рассказать его жене, что от него забеременела шестнадцатилетняя девушка.

– Разве ты не хочешь подождать до третьего дня рождения Финна? Осталось всего четыре недели, – заметила я.

Имоджен ссутулилась, ее тонкие пальцы вцепились в перила.

– Я не могу. Я уже забронировала рейс. Вы с мамой позаботитесь о нем. Он даже не поймет, что меня нет. Через год или два он вообще забудет о моем существовании.

Мое сердце сжалось от ее слов. Мне хотелось защитить Имоджен, сказать, что она и не могла позаботиться о Финне в ее юном возрасте, – она родила его через три месяца после своего семнадцатого дня рождения, – что начало жизни Финна было достаточно трудным, ведь он родился на восемь недель раньше срока. Но те же самые причины никогда не мешали мне заботиться о нем. Также как молодость не помешала маме заботиться о нас; она родила Имоджен через две недели после своего шестнадцатилетия, а затем меня – двенадцать месяцев спустя.

– Я не смогу стать знаменитой, если не уеду в Нью-Йорк, – вздохнула Имоджен, приняв на секунду виноватый вид. – Я становлюсь старше. В двадцать лет у меня еще есть шанс сделать карьеру модели, но я не могу продолжать ждать.

Она снялась в нескольких рекламных роликах для небольших брендов и приняла участие в ряде показов в торговых центрах Дублина, но после этого ее модельная карьера не зашла дальше селфи на странице в социальных сетях.

– Я знаю.

– Ты веришь в меня, да? И в то, что я смогу стать знаменитой моделью?

– Разумеется, – подтвердила я.

Это была не совсем ложь. Я верила в Имоджен. Она была красивой, высокой и стройной, с острыми скулами. Я верила в ее модельный потенциал и даже восхищалась ее драйвом. Однако я беспокоилась, что она быстро выгорит, если задуманное не будет даваться ей легко или пойдет не так, как она планировала. Боялась, что она поддастся соблазнам, погнавшись за быстрой славой в обмен на что-то опасное.

– Просто будь осторожна, – прошептала я.

От улыбки в уголках глаз Имоджен появилось несколько морщинок.

– Ты говоришь прямо как мама. Вы обе предпочитаете избегать любых рисков и живете в своем удобном пузыре, не меняя место, в котором живете, место, в котором работаете, встречаясь с одними и теми же скучными парнями. Но я хочу большего. У меня есть мечты.

Я проигнорировала подтрунивание Имоджен над Патриком. У меня тоже были мечты. Но в хлопотах вокруг Финна, дома, работы и Патрика я редко осмеливалась задумываться о подобных вещах и перестала делиться мыслями с кем-то еще.

– Просто будь осторожна, – повторила я.

– Я сделаю все возможное, чтобы получить то, что хочу, Эйслинн.

Мое беспокойство после этих слов лишь усилилось.

Глава 1

«Номер, по которому вы звоните, больше не обслуживается». Гудок. «Нет подключения к этому номеру». Гудок.

Я наконец сбросила вызов и положила телефон на колени. Казалось, я пыталась дозвониться до Имоджен уже в сотый раз за последние два месяца. И безрезультатно. Как и прежде.

Первые пару недель я не слишком беспокоилась. Имоджен была непредсказуемой и иногда забывала обо всем, кроме себя, но спустя некоторое время она всегда звонила или писала. Я была зла, когда она даже не поздравила Финна с днем рождения; маме и мне удалось отвлечь его большим шоколадным тортом, подарками и посещением зоопарка. Но два месяца без каких-либо новостей – перебор даже для моей сестры. Что-то произошло, и интуиция подсказывала, что вряд ли можно было надеяться на лучшее.

Я выглянула в небольшое окно нашей квартиры, которая располагалась прямо над баром-рестораном «Купеческая арка», где мама работала официанткой последние пять лет. Раньше заведение принадлежало ей, но долги моего отца, тянувшиеся из прошлого, наконец догнали нас, и она была вынуждена отказаться от этой собственности. Долги – это все, что осталось от ее мечты. Нам повезло, что Шон, новый владелец, был душкой и буквально сох по маме.

Последняя попытка дозвониться до Имоджен только подтвердила правильность принятого мной несколько недель назад решения, когда мое беспокойство за сестру переросло в страх.

В дверь позвонили, и я закрыла свой древний ноутбук. Шон подарил маме этот компьютер, когда купил себе новый «Макбук» год назад. Если бы не он, мы бы до сих пор пользовались нашим компьютером десятилетней давности.

Я планировала посмотреть новый ролик одного из моих любимых шеф-поваров на случай, если Патрик снова проигнорирует меня в этот вечер. Я встала из-за кухонного стола и посмотрела на переулок внизу, где уже собралось полно тусовщиков.

Патрик пришел как всегда поздно. Большую часть времени мы просто смотрели телевизор вместе, потому что мне приходилось оставаться с Финном, а у Патрика как правило были проблемы с деньгами. На нем были мешковатые джинсы, из-под которых выглядывала резинка боксеров, но мне пришлось промолчать, прикусив язык. Он знает, что я не переношу этот прикид, но его друзья ходят именно так, поэтому он копирует их. Хотя выглядит из-за этого моложе своих девятнадцати лет. Исправить это не помогала даже его попытка отрастить бороду, которая до сих пор привела только к пятнам светлого пуха на его щеках, подбородке и над верхней губой.

Он выглядел напряженным, почти виноватым, когда вошел внутрь после быстрого поцелуя. Я почувствовала, как от него пахнет пивом, что, вероятно, и было причиной его опоздания. Он шлепнулся на диван и молча включил телевизор.

Я села рядом с ним.

– Мы можем поговорить?

– Конечно, – кивнул он. Его голос прозвучал достаточно резко. Он не отвлекался от просмотра телевизора.

Я вздохнула.

– Я до сих пор не могу дозвониться до Имоджен, поэтому мне придется перейти к своему плану.

Он растерянно посмотрел на меня.

– Какому плану?

– К тому, о котором я твержу тебе последние две недели, – пробормотала я. – Отправиться в Нью-Йорк на ее поиски.

Он кивнул, но я была уверена, что он не слушал меня, когда я впервые заговорила об этом. Его внимание оставалось прикованным к экрану.

– Может пройти несколько недель, прежде чем я вернусь, – сказала я извиняющимся тоном. Приближалась наша первая годовщина, и я чувствовала себя виноватой за то, что была вынуждена пропустить ее.

Патрик почесал голову и смущенно посмотрел на меня:

– Может быть, нам будет полезно провести какое-то время порознь. – Мои брови поднялись вверх. Мы встречались меньше года, а ему уже требовалось личное пространство? Он посмотрел вниз на свои кроссовки. – Я хотел рассказать тебе еще в прошлый раз, но не знал как. Помнишь, я встречался с парнями в прошлую пятницу?

Я кивнула, припоминая нашу встречу на следующий день: от него тянуло перегаром, и он был все еще сильно пьян.

– Я спутался с другой женщиной. Что-то вроде того.

– Что?

– Я был пьян, и она начала ко мне приставать. Я почти ничего не помню.

– Что значит «cпутался»? – Я пыталась говорить тише, потому что Финн спал в соседней комнате.

– Я переспал с ней.

За чувством вины я уловила искорку гордости в его голосе и заметила воодушевление, блеснувшее в его карих глазах. Мне стало не по себе. Получается, мы с Патриком проводили время вместе и даже целовались сразу после того, как он мне изменил! Я помню, как заставила его принять душ, чтобы он протрезвел и смыл с себя невозможную вонь, от которой меня чуть не вывернуло.

Я едва стояла на ногах.

– Ты должен был сразу рассказать мне обо всем!

– Я не хотел тебя расстраивать.

– Нет, ты надеялся, что сможешь переспать и со мной! – прорычала я. В тот день Патрик пытался уговорить меня заняться с ним сексом, но я не могла согласиться, видя, насколько он пьян. Я чувствовала себя потерянной после отъезда Имоджен и хотела утешения. Мысль о том, что я поверила в способность Патрика дать мне его, разозлила меня еще больше.

– Может быть, это и к лучшему, знаешь? Я разговаривал с парнями. Мы вместе уже одиннадцать месяцев, и ты заставляла меня ждать все это время. Но у меня есть потребности. Я чувствую себя одиноким.

– Чувствовал, – поправила я, сглатывая ком в горле. – Чувствовал себя одиноким. Не забывай о девушке, с которой ты переспал. – Надо сказать, что раньше мы говорили с Патриком о моем желании подождать, и он тогда сделал вид, что понял мои доводы.

Мой взгляд скользнул в коридор: мне хотелось, чтобы Финн выбежал из комнаты и прервал этот разговор. Слезы проступали все сильнее. Я не могла поверить, что чуть не отдала свою девственность такому засранцу, как Патрик.

– Да, чувствовал, – согласился Патрик, в его голосе снова появилась нотка воодушевления. – Парни сказали, что это естественно – хотеть расправить крылья как мужчина, понимаешь? Это все из-за тестостерона.

Я с трудом сдерживалась. Где был твой тестостерон в тот раз, когда мне приходилось снимать паука с потолка, потому что он тебе не нравился? Или когда ты позволил туристам из Глазго хлопнуть меня по заднице, не говоря ни слова, потому что их было слишком много, чтобы ты смог дать отпор?

– Тогда я полагаю, на этом все, – отрезала я, удивившись бесстрастности своего голоса.

Глаза Патрика расширились от волнения. Он попытался меня обнять, но я увернулась. Я не хотела его прикосновений.

– Эйслинн, я все еще забочусь о тебе и не хочу расставаться. Я просто думаю, что мне нужен небольшой перерыв. Так я смогу выпустить пар, немного пожить, не причиняя тебе вреда, ладно? А потом, когда мы снова будем вместе, я буду достаточно спокоен, чтобы подождать еще немного. Просто это займет немного больше времени, понимаешь?

Я уставилась на него. Он это серьезно? Неужели он действительно думал, что я вернусь к нему и пересплю с ним?

– Может быть, я тоже расправлю крылья во время этого перерыва.

Патрик рассмеялся.

– Я знаю, что ты не из тех девушек, которые спят с первым встречным. Ты хочешь дождаться правильного момента с правильным парнем. – Его голос звучал так, будто он все еще верил, что является тем самым «правильным» парнем.

– Значит, ты собираешься спать со всеми девушками, которые захотят тебя во время нашего перерыва, а я в это время должна искать свою сестру и думать о нашем воссоединении?

– Я тоже буду скучать по тебе, но это ради нашего будущего.

Мой сарказм был выше его понимания. Не то чтобы я никогда не задумывалась о сексе, но опыт мамы и Имоджен заставлял меня отвергать эти мысли. Я знала все о контрацепции, но в моем представлении секс имел плохие последствия. Я никогда не мечтала переспать с Патриком, но иногда фантазировала о случайных знаменитостях или героях любовных романов. Секс не был для меня достаточно важен, чтобы думать о нем постоянно, а не время от времени, а поцелуи и прикосновения Патрика были не настолько приятны, чтобы побудить меня отказаться от моего плана подождать хотя бы год, прежде чем отдаться мужчине.

Я планировала переспать с Патриком перед отлетом в Нью-Йорк, но это стало бы скорее необходимостью, чем желанием моего тела. Я почти почувствовала облегчение от того, что Патрик изменил и избавил меня от нашей сексуальной связи, которая, без сомнений, принесла бы только разочарование. Теперь он может разочаровывать других девушек сколько угодно, мне все равно.

Несмотря на утешительные мысли, в ту ночь я заснула с тяжелым сердцем и заплаканными глазами.

Глава 2

Я сидела за нашим маленьким кухонным столом в темноте, только свет с улицы пробивался в окно. Что-то подсказывало мне, что у Имоджен огромные проблемы.

Моя сестра склонна выбирать не тех мужчин. Мама всегда говорила, что это была одна из немногих вещей, которые она унаследовала от нее. Учитывая то, в чем вчера признался Патрик, часть этого «наследства» досталась и мне.

Дверь заскрипела, когда мама пришла домой с работы рано утром. От нее пахло пролитым пивом и дымом. Она застыла, заметив меня за столом.

– Почему ты встала? Что – то не так с Финном?

Я покачал головой.

– Он спит. Уже давно.

Мама положила на стол кучу монет и счетов. Как обычно, клиенты, в основном мужчины, давали ей щедрые чаевые. В свои тридцать шесть мама выглядела так, будто она тоже могла ходить по подиумам мира. Женщины тоже давали ей немаленькие суммы на чай, потому что мама была жизнерадостной. Ее громкий смех звучал заразительно и заставлял их забыть, насколько она красива.

Она села напротив меня, нахмурившись.

– Что с тобой, Эйслинн? Я знаю этот взгляд.

– Мне нужно отправиться на поиски Имоджен. Я должна знать, что с ней все в порядке.

Мама качнула головой, собирая в хвост каштановые волосы, которые она красила, сколько я себя помню, потому что ей, как и Имоджен, не нравился клубничный блонд.

– Эйслинн…

Мы и раньше неоднократно заводили этот разговор. Мама не хотела, чтобы я уезжала.

– Не пытайся отговорить меня от этого, мама. Разве ты не беспокоишься об Имоджен?

Мама вздохнула, глядя на свои руки. Ее ногти были поломаны, и она начала ковырять их по краям, стирая еще больше лака.

– Конечно беспокоюсь, но еще больше я боюсь узнать правду.

– Значит, у тебя тоже плохое предчувствие?

– А как иначе? Ты знаешь Имоджен. Она очень похожа на меня в ее возрасте, всегда выбирает не тех парней.

Я кивнула. У Имоджен был плохой вкус на мужчин. Женатые. Намного старше ее. Чаще всего преступники или неудачники.

– Ты ни с кем не встречалась с тех пор, как я подросла и стала что-то понимать, поэтому я не могу судить о твоих вкусах, когда речь идет об отношениях.

Мама лишь отмахнулась.

– Мне никто не нужен. От мужчин одни неприятности.

Я закатила глаза, но в каком-то смысле я ее понимала. До Патрика я сторонилась мужчин по той же самой причине. Раньше я не была уверена, унаследовала ли от мамы сомнительные романтические предпочтения, но теперь, конечно, знала, что это так.

В любом случае, у меня не оставалось сил на кого-то еще. Работа, Финн и домашние дела занимали большую часть моего времени. Не говоря уже о том, что я все еще каждый день искала возможность успеть улучшить свои кулинарные навыки в надежде однажды открыть собственный ресторан.

– У меня достаточно денег, чтобы купить билет в Нью-Йорк и оплатить несколько ночей в дешевом хостеле.

Она замешкалась.

– А что насчет Патрика? Что он говорит о твоем отъезде?

Я еще не рассказала маме о нашем разрыве. Она была измотана, когда пришла домой прошлой ночью, и я не хотела сваливать на нее свои проблемы.

Должно быть, меня выдало выражение лица. Глаза мамы расширились:

– В чем дело? Что он натворил?

Мама никогда не была в восторге от Патрика. К тому же ее недоверие к мужчинам в целом заставило ее предположить, что он сделал что-то плохое, и на этот раз она была права.

– Он изменил мне, – промолвила я.

Мамины губы превратились в тонкую линию от гнева. Думаю, она хотела сказать что-то очень скверное, но она была из тех людей, которые предпочитали либо говорить хорошее, либо молчать.

– Ты рассталась с ним?

Я пожала плечами.

– Ага. Ну, вроде. Он попросил меня подумать о моей поездке в Штаты как о перерыве в наших отношениях и дать нам еще один шанс, когда я вернусь.

– Вот это да! Только не говори мне, что ты согласилась на эту чушь. У мужчин это расшифровывается как желание обманывать, не обманывая.

– Я не согласилась. Я ничего не сказала. Я попросила его уйти.

– Не давай ему других шансов. Обманул раз – обманет и два.

– Я знаю, мама.

Мой папа неоднократно изменял, и мама была вынуждена прощать его из раза в раз, пока, наконец, не перестала идти ему навстречу. А потом он ушел. С тех пор я его не видела. Это было четырнадцать лет назад.

– Я не хочу думать о нем сейчас. Все, на чем я хочу сосредоточиться – это поиски Имоджен.

Мама быстро кивнула.

– Тебе может понадобиться несколько дней, чтобы найти сестру, к тому же необходимо будет купить обратный билет. Ты знаешь, что сейчас я не могу дать тебе денег, учитывая ужасные проценты по кредиту и затраты на иппотерапию Финна.

Мы платили за лечение Финна, включавшее верховую езду как часть терапии, из своего собственного кармана; государственное медицинское обслуживание не покрывало такие траты. Даже с учетом того, что мы не были уверены, поможет ли этот метод справиться с его спазмами, лошади делали Финна счастливее и уменьшали заикание, так что эти деньги были потрачены с пользой.

– Я найду работу в Нью-Йорке. Им тоже нужны официантки, верно?

– Тогда тебе понадобится рабочая виза, Эйслинн, а она стоит дорого.

Я прикусила губу. Об этом я не подумала.

– Уверена, есть работодатели, которые не обращают внимание на визы.

Мама покачала головой.

– Ты не из тех девушек, кто доставляет хлопоты. И не стоит начинать. Не иди по незаконному пути. Это ни к чему хорошему не приведет.

– Мама, мне нужно знать, что случилось с Имоджен. Я не могу просто притворяться, что все в порядке.

– Может быть, она хотела разорвать все связи с нами и с Ирландией.

– Может быть, – задумчиво произнесла я.

Я хотела быть уверена в том, что Имоджен не сделает ничего подобного, но она была трусихой. Она бежала от всего, что причиняло ей страдания.

– Если она не хочет видеть нас в своей жизни, то я оставлю ее в покое и попытаюсь двигаться дальше. Но в любом случае мне нужно знать правду.

Однако я не была уверена, получится ли у меня хоть что-то. У нас с Имоджен было не так много общего, но я любила ее. Не говоря уже о том, что я не хотела, чтобы Финн рос без родной матери, даже если растили его по большей части мы с мамой.

Раньше, когда мама практически ночевала на работе, чтобы заплатить арендную плату, Имоджен и я прижимались друг к другу в кровати, защищаясь от темноты. Именно такой поддержки и ждешь от сестры.

Мама отвела взгляд, ее губы сжались в узкую линию.

– Ты помнишь Гулливера?

– Дядю Гулливера? – переспросила я. Он был лишь далеким воспоминанием. Высокий, рыжий, с волосами того же оттенка, что и у меня. Мне было пять или шесть лет, когда он в последний раз посещал нас. Он и мама громко ругались, и больше я никогда его не видела.

– Да, – прошептала мама. Когда она подняла голову и встретила мой взгляд, в ее зеленых глазах промелькнула тревога.

– Он тоже в Нью-Йорке, возглавляет там ирландский приход.

– Точно, он священник, – вспомнила я, а затем остановилась. – Имоджен могла пойти к нему?

Мама сглотнула.

– Мы с Гулливером не общаемся. Он считает, что я страшная грешница.

– Может, ты хотя бы попробуешь связаться с ним ради Имоджен?

Мама сжала губы, очевидно, ей не понравился мой возмущенный тон.

– Ну конечно, я уже попробовала. Ради моих девочек и Финна я готова на все. – Она громко сглотнула. – Наш разговор был коротким, но он сказал мне, что Имоджен приходила к нему. – Мама сложила руки на груди.

– Это хорошо, ведь так? – Если дядя Гулливер помог ей, с ней все должно быть в порядке. Как у священника, у него, вероятно, были нужные связи, чтобы убедиться в том, что у Имоджен не возникло проблем. – Она спала в его доме?

– Нет, – отрезала мама. А затем более мягким тоном добавила: – И это не очень хорошо, Эйслинн. Совсем не хорошо.

Я ждала, пока она скажет больше и закончит мысль. Но мама была избирательна, раскрывая факты прошлого.

Она встала и потянула руку к заднему карману, как будто хотела достать пачку сигарет, но она перестала курить более двух лет назад. Я начала сильно нервничать.

– Гулливер является духовником в клане Девани.

Мой рот открылся от удивления.

– Что?

Мама покачала головой.

– Я не планировала посвящать тебя в эту тему. Но если ты поедешь в Нью-Йорк, ты не можешь идти вслепую. Ты должна держаться подальше от Гулливера.

– Дядя Гулливер связан с ирландской мафией?

Все в Дублине знали имя Девани. Их клан управлял преступным миром в городе. По правде говоря, их влияние во всей Ирландии тоже было огромным. Как-то раз я видела одного из их сборщиков долгов в «Купеческой арке» во время одной из моих смен. Девани собирали деньги для «защиты», причем в основном от них же самих.

– Я не знала, что представители клана есть и в Нью-Йорке.

Было видно, что маме стало еще более неловко, из-за чего мое любопытство разыгралось сильнее. Мы всегда держались подальше от Девани и всех, кто был с ними связан. Наша жизнь была простой, и мы старались избегать неприятностей. Да и сами Девани не проявляли к нам особого интереса.

– Лоркан Девани, второй сын старшего Девани, управляет делами клана там, – сказала мама, и я задумалась, откуда она вообще могла об этом знать. Должно быть, она заметила, как вопросы крутятся у меня в голове.

– Твой дядя упоминал об этом. – Она говорила быстро, ее голос звучал выше, чем обычно.

Мои глаза сузились от возникших подозрений.

– Думаешь, Имоджен оказалась связана с мафией из-за него? – спросила я встревоженно.

Мама пожала плечами:

– Ты знаешь Имоджен.

– И?..

– Она не настолько безрассудна… Верно? Но если бы они подвесили морковку перед лицом Имоджен, она попыталась бы откусить половину.

Мама замолчала.

Я встала и пошла на кухню. Доски пола скрипели под каждым шагом. Снаружи кто-то кричал что-то неразборчивое.

– Но если это так, тем важнее найти ее. Может быть, ей нужна помощь из-за навалившихся неприятностей.

– Или, возможно, она затянет в эти неприятности и тебя, Эйслинн.

Эта ситуация изменила положение дел и заставила меня примерить на себя роль лидера, чего не случалось со мной раньше. Надежда вновь затеплилась во мне, хотя новости о мафии были, скорее, плохими.

– Поклянись, что ты не поедешь к своему дяде. Прошу тебя.

– Мама.

Она подошла ко мне и взяла за руки.

– Ты должна поклясться.

– Я не могу. Если дядя Гулливер знает, где Имоджен, то мне придется поговорить с ним.

Мама сильнее сжала мою руку.

– Не связывайся с кланом Девани, даже если поиски Имоджен заведут тебя прямо к ним.

– Мам, не драматизируй. Я уверена, что с Имоджен не случилось ничего страшного и к мафии она не имеет никакого отношения. – Я задумчиво сжала губы. – Может быть, дядя Гулливер знает место, где я смогу получить место без рабочей визы.

Глаза мамы расширились от волнения.

– Нет.

– Мама…

Она развернулась и ушла. Мои брови поднялись вверх от удивления. Мама не привыкла убегать от разговора. Я пошла на звуки копошения в ее комнате. Когда я заглянула туда, она вытаскивала деревянный сундук из глубины своего шкафа.

– Что ты делаешь? – смущенно спросила я.

Сундук с ржавым замком был покрыт пылью. Его явно не трогали очень долгое время. Пальцы мамы дрожали, когда она его открывала. Внутри были пачки писем. Откинув их в сторону, она извлекла паспорт и протянула его мне. Я подошла ближе и поняла, что это был паспорт США. Я хмуро посмотрела на него.

– Возьми это, – прошептала мама.

Я взяла его из ее рук и открыла. Мои глаза расширились, когда я прочитала имя человека, которому принадлежал паспорт:

«Эйслинн Киллин».

Я смотрела на маму.

– Это подделка?

– Нет. – В глазах мамы стояло отчаяние.

Я покачала головой:

– Я не понимаю. Я… – Я сглотнула. – Я думала, что я ирландка.

– Так и есть. Но также ты гражданка Америки.

– Как… Это невозможно…

Мама опустилась на мягкую кровать и похлопала по месту рядом с ней. Я плюхнулась туда, мое сердце дико билось в груди.

– Ты помнишь, я рассказывала вам, что мои родители умерли, когда я была еще подростком? – Я кивнула. Мама редко говорила о своих родителях, но упоминала об их смерти один или два раза. – Это правда, что Гулливер заботился обо мне с четырнадцати лет. Некоторое время он работал в ирландском приходе в Нью-Йорке, и когда я была вынуждена перебраться к нему, это означало переезд в другой город.

Дядя был на двенадцать лет старше мамы. Я знала, что какое-то время он заботился о ней, но не подозревала, что она жила с ним в Штатах. Что еще она скрывала от меня?

– Я была не совсем откровенна, когда рассказывала о своих родителях. Мы плохо ладили, поэтому я приняла решение переехать к брату. А они надеялись, что он устроит мое будущее.

– Твои родители живы?

Мама ненадолго закрыла глаза.

– Я не знаю. Я оборвала все контакты с ними и Гулливером больше десяти лет назад.

Я был ошеломлена. Я не могла поверить, что мама солгала о чем-то настолько важном. Она прятала от меня бабушку и дедушку!

– Твой дядя всегда был связан с мафией. Когда он переехал в Штаты, он сразу же начал сотрудничать с представителями местной ирландской мафии, став их духовником. – Мама сделала паузу, казалось, ей стало совсем неловко. – Вы с сестрой родились, когда я еще жила в Штатах. Я вернулась в Ирландию, только когда тебе было десять месяцев.

Я моргнула.

– Пожалуйста, не говори мне, что мой отец был членом ирландской мафии.

Мама усмехнулась.

– Он был обычным бандитом, который мечтал стать ее частью. – Мама сделала паузу, и я поняла, что она снова что-то от меня скрывает. – Но благодаря связям твоего дяди я время от времени вступала в контакт с людьми из клана Девани, и поверь мне, ты не захочешь с ними связываться. Не проси у них денег или помощи. Что бы ни говорил твой дядя, держись от них подальше. Это может показаться самым быстрым и простым способом найти твою сестру, но поверь мне, единственный правильный вариант – найти другой путь, пусть он и займет больше времени.

Я кивнула, но не столько потому, что намеревалась дать маме обещание, которое она ждала от меня, а скорее для того, чтобы показать, что я слушаю. У меня не было намерения просить помощи у каких-то сомнительных личностей, но если Девани были единственным способом добраться до Имоджен…

Имя клана было печально известно в Дублине. И мамино настойчивое требование никогда не приближаться ни к кому из их людей теперь казалось еще более обоснованным. Меня не особо удивило, что этот клан имел власть и в Нью-Йорке.

– Ты поссорилась с дядей Гулливером, потому что он работал на мафиози?

Мама хихикнула.

– Общаясь с этими монстрами, твой дядя каждый день прощает непростительное, но он не смог принять то, что я забеременела вне брака.

Я слышала эту историю раньше. Мамино отношение к дяде только ухудшалось, пока мы изо всех сил пытались удержаться на плаву в Дублине. Он не был богат, но имел гораздо больше денег, чем мы и большинство священников, что теперь легко объяснялось его связью с мафией.

Эти откровения ничуть не уменьшили мое беспокойство. Если бы кто-то пообещал Имоджен быстрый путь к славе, даже если бы это были Девани, она бы не упустила такой возможности.

Река Лиффи текла у меня под ногами, пока я стояла на мосту Полпенни. Лиффи была неотъемлемой частью моей жизни, чем-то, что никогда не менялось. Всякий раз, когда я приходила сюда, я смотрела на водную рябь, чтобы унять терзавшее меня беспокойство.

В своем родном городе я любила абсолютно все: от мощеных улиц до звуков ирландской народной музыки, доносившихся из пабов. Мне будет этого не хватать… даже шумных туристов, даже запаха рвоты и пролитого пива в каждом укромном уголке района Темпл-Бар.

Закрыв глаза, я сделала еще один глубокий вдох. В отличие от Имоджен я никогда не хотела покидать наш родной город, по крайней мере не более чем на короткий отпуск, но она хотела увидеть мир, всегда находилась в поисках чего-то большего и лучшего. Теперь я следовала за ней в огромный город, который ничем меня не привлекал. И все ради того, чтобы спасти ее от участи, от которой, возможно, она даже не хотела спасаться.

Большую часть имеющихся денег, заработанных за последние два года, я собрала, обслуживая столики в «Купеческой арке», так что теперь мне хватало на билет в Штаты. На обратный придется наскрести из того, что останется. Если я быстро не найду работу, у меня не будет ни копейки на гостиницу или хостел.

Если дядя Гулливер не поможет мне, есть вероятность, что я останусь на улице. Маме это может не нравиться, но попросить помощи у него – это лучший вариант для меня, независимо от того, связан дядя с мафией или нет.

Наконец вечером перед самым отъездом чемодан был собран. Я так долго откладывала это, наивно надеясь, что Имоджен позвонит или, возможно, даже появится на пороге нашего дома, но, конечно, этого не произошло.

Мой самолет вылетал утром, поэтому мне нужно было успеть закончить все дела.

Дверь скрипнула. Я обернулась и увидела, как белокурая макушка Финна показывается в проеме. Он с тревогой посмотрел на чемодан.

– Эй, как дела? Хочешь, я поставлю для тебя еще одну серию «Свинки Пеппы»?

Мама ушла на работу два часа назад, и у меня не было другого выбора, кроме как усадить Финна перед телевизором, чтобы иметь возможность сделать все запланированное. Он слегка покачал головой и продолжил смотреть на мой чемодан, беспорядочно заваленный вещами. Я все еще намеревалась аккуратно сложить их и рассортировать, но, скорее всего, в конечном итоге я просто закрою чемодан, чтобы завершить сборы как можно скорее.

– Т-т-т-т-т-т-ты вернешься к-к-к н-н-н-н-нам? – прошептал Финн. То, что он заикался в моем присутствии, показывало, насколько его беспокоило происходящее.

Я притянула его к себе.

– Конечно я вернусь. Почему ты сомневаешься?

– Имоджен у-у-у-ушла, а моему п-п-п-п-п-папе я никогда не был нужен.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– О, Финн. Имоджен застряла в Нью-Йорке, и ей нужна моя помощь, чтобы вернуться к тебе, поэтому я уезжаю, и ты знаешь, что я не протяну долго без моего маленького жучка-обнимашки. – Я очень крепко обняла его и поцеловала в щеку. – Я буду часто звонить тебе, ладно? А еще я обязательно вернусь обратно с Имоджен.

Я очень надеялась, что это правда. Мне не нравилось лгать Финну, даже если я делала это для его же утешения. Я не была уверена, хочет ли Имоджен, чтобы ее нашли. А даже если хочет, то думает ли она о возвращении в Дублин? Она никогда не считала себя матерью, и хотя она пыталась проводить время с Финном, она всегда была для него скорее сестрой. Почувствует ли она хоть что-то, если я скажу, что он скучает по ней? Вероятно, ей легче не поверить мне, чтобы иметь возможность оправдать себя.

Иногда это меня очень злило, но потом я вспоминала, какой счастливой выглядела Имоджен перед своим отъездом в Нью-Йорк.

– Ты поможешь мне разобраться с этой кучей носков? Самой мне не справиться.

Финн отстранился, провел рукавами по лицу и кивнул. Он любил помогать мне по хозяйству, и этот способ отлично работал, когда мне нужно было отвлечь его внимание, если он грустил или был расстроен. Высунув язык от усердия, он сосредоточенно начал складывать носки и колготки в один угол чемодана. Слезы обжигали мне глаза. Это было лишь кратковременное расставание, но мне все равно было необъяснимо грустно.

Глава 3

Мое сердцебиение участилось, когда самолет приземлился в аэропорту Джона Кеннеди. Я впервые уезжала так далеко от дома. Все было незнакомым, даже запах. Я сообщила таксисту адрес дяди Гулливера, удивившись тому, как была украшена приборная панель автомобиля. Она напоминала храм из болливудского фильма. Таксисты в Дублине иногда использовали украшения, но такого, как здесь, я никогда не видела. Я не могла не задаться вопросом, не прилетит ли какая-то часть декора в меня, если мы попадем в аварию.

Когда я наконец отвела взгляд от красочных изображений индуистских божеств, у меня перехватило дыхание от огромных размеров города. Небоскребы возвышались над нами, закрывая голубое небо и отбрасывая тени на тротуары. Такси остановилось прямо перед старой церковью, которая сильно выделялась на фоне бесконечно высоких зданий.

Я заплатила водителю, не обращая внимания на его смущенный взгляд, когда я дала ему только доллар на чай, и вышла, повесив рюкзак на плечо. В темноте церковь выглядела мрачной, почти зловещей, однако фасад из коричневого камня и каменная дорожка, отполированная тысячами шагов, как ничто иное в этом мегаполисе напоминали мне мой родной город.

Пройдя через ворота, я обошла здание в поисках чего-то похожего на вход. Серия гудков, за которыми последовали крики, заставила меня подпрыгнуть. Да уж, Дублин не был тихим городом, но шум Нью-Йорка стал настоящей атакой на мою нервную систему.

Я нашла небольшой дом рядом с церковью, на двери был колокольчик и табличка: Гулливер Киллин. Почему-то мне было очень непривычно видеть это имя. Мы были семьей, но я так давно не общалась с дядей. Примет ли он меня или попросит уйти?

Я позвонила в колокольчик. После непродолжительного шуршания за дверью она наконец открылась. Мне потребовалось одно мгновение, чтобы узнать своего дядю. За многие годы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз, он прибавил около двадцати фунтов[1], его волосы поредели, но цвет их оставался таким же огненно-рыжим, как у меня. Он нахмурил брови, а затем его глаза расширились.

– Эйслинн?

Я кивнула и неловко улыбнулась.

– Это я.

Я никогда с ним не ссорилась. Даже если мама злилась на него, а он на нее, это не обязательно означало, что мы не сможем поладить.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он; меня не отвергли, но и внутрь пока не пригласили.

На нем были белая футболка, черные классические брюки и удобные тапочки на ногах.

– Разве не может племянница навестить своего дядюшку?

Он покачал головой.

– Ложь – это грех, Эйслинн. Тебе не следует забывать об этом, даже если твоя мать живет во грехе.

Внутри меня поднялся гнев.

– Мама всю жизнь много работала и сумела одна вырастить двоих детей.

– Ей бы не пришлось этого делать, если бы она осталась верной нашим убеждениям и дождалась свадьбы.

Мне было трудно с ним согласиться. Но он был единственным знакомым мне человеком в Нью-Йорке. Было уже поздно, и я не хотела бродить по городу в поисках дешевого места для ночлега.

– Вы могли бы помочь ей.

– Она не хотела, чтобы я помогал, вдобавок она сама сбежала отсюда.

Я вздохнула.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать маму.

– Тогда зачем?

– Ради Имоджен, – устало молвила я, у меня совершенно не было сил на болтовню. – Она исчезла три месяца назад, через несколько недель после приезда в Нью-Йорк.

Гулливер покачал головой и вздохнул.

– Я подозревал, что так произойдет.

Ветер усилился, и я вздрогнула.

– Могу я остановиться у вас на несколько ночей, пока ищу ее?

Было видно, что дядя Гулливер в смятении. Он просканировал меня взглядом с ног до головы. Я не совсем понимала, что он пытается высмотреть. Я ожидала, что он будет более гостеприимным, несмотря на его разногласия с мамой. Может быть, я была слишком наивна.

– Твоя сестра очень похожа на мать. Я не удивлен, что она попала в беду.

Я выжидающе смотрела на него.

– Могу я остаться?

Гулливер наконец отступил назад и открыл дверь. Я вошла в узкий коридор, дощатый пол скрипел под ногами. Дом был небольшим, в нем были две спальни, уютная кухня и небольшая гостиная. Гулливер привел меня во вторую спальню, которая также служила библиотекой. Каждая стена, за исключением закутка с кроватью, была от пола до потолка увешена книжными полками из темного дерева. Большая часть книг была о религии или истории церкви, и в комнате нельзя было не почувствовать стойкий запах старой бумаги и пыли.

– Ты можешь остаться здесь, если это не принесет неприятностей в мой дом.

Разве мои проблемы – большая неприятность, чем его связь с мафией?

– Конечно нет. Как только я найду Имоджен, я вернусь в Дублин, и дом снова окажется полностью в вашем распоряжении.

– Может быть, Имоджен не хочет, чтобы ее нашли. Она бежала от ответственности и от своих грехов, но грех всегда найдет тебя, как бы ты ни пряталась.

Я бросила свой рюкзак на кровать.

– Я не знаю, какие грехи вы имеете в виду. Я надеюсь, речь не о Финне, потому что его нельзя считать таковым.

Гулливер внимательно посмотрел на меня.

– Твоя сестра пошла по стопам матери, забеременев в шестнадцать. Как вижу, тебе удалось избежать этой участи. Я надеюсь, что ты ждешь брака.

Я стиснула зубы, сдерживая свой протест. Что, если бы у меня тоже был ребенок дома в Дублине? Как будто он мог увидеть грех на лице человека. Так нелепо. Тем не менее дядя Гулливер был священником, а мне с детства прививали уважение к представителям церкви. Он, вероятно, танцевал бы от радости, признайся я, что все еще была девственницей.

– Я не лучше, чем мама или Имоджен, потому что их нельзя считать плохими только из-за секса до брака или рождения ребенка в молодом возрасте.

Слово «секс» очевидно заставило дядю почувствовать себя неловко, и он отвел глаза.

– Ты, должно быть, голодна. Проходи на кухню. У меня остался тыквенный суп.

В животе действительно было пусто, поэтому я молча последовала за ним. Как только я села на деревянную скамейку и оказалась напротив дымящейся миски с супом, я продолжила объяснять свою позицию:

– Вы не должны осуждать маму и Имоджен. Они никому не причинили вреда. Благодаря им появилась новая жизнь, и они действовали из любви.

– Скорее, похоти, – поправил дядя Гулливер, опустившись на скамейку напротив меня с «Гиннессом» в руке. Он сделал глоток и откинулся назад, все еще наблюдая за мной, как будто пытался разглядеть грех где-то в глубине меня.

– Могу я тоже выпить «Гиннесса»? – спросила я, кивая на банку.

– В этой стране разрешено пить только после двадцати одного.

Я закатила глаза.

– Я пью пиво с шестнадцати лет, дядя. Я не опьянею от банки «Гиннесса».

– Пока ты находишься под крышей моего дома, ты соблюдаешь мои правила, Эйслинн. Если ты не собираешься этого делать, то можешь искать другое место для ночлега.

– А каковы в таком случае правила?

– Никаких мужчин, никакого алкоголя, никаких вечеринок.

– Хорошо, – кивнула я. Для вечеринок не было времени, а после того, как Патрик разбил мне сердце, я не особо интересовалась мужчинами. А выпитый между делом после работы «Гиннесс» едва ли считался алкоголем. – Я посвящу все свое время поискам Имоджен.

Я задумчиво сузила глаза, засунув в рот еще одну ложку супа-пюре. Он не был приправлен, кусочек белого хлеба прилип к моему небу. Щепотка соли, возможно, мускатный орех и корица, а также немного уксусной кислоты – и ужасный хлеб, отправленный в мусорное ведро – поправили бы положение. Если бы у меня было больше времени, я бы испекла бездрожжевой хлеб.

– Имоджен приходила к вам, когда приехала сюда?

– Она появилась на пороге, как и ты, но выглядела так, будто собиралась работать на улице.

– Она модель, – резко произнесла я. – Значит, она была здесь, но не осталась у вас?

Имоджен никогда не упоминала о том, что общалась с дядей, поэтому я просто предположила, что она не пыталась увидеться с ним. Несколько наших телефонных разговоров в первые дни после того, как она приехала в Штаты, были очень короткими, и мне не хватало информации.

– Я не принял ее. Было заметно, что она уж попала в дурную компанию.

– Какую еще компанию?

Гулливер встал и начал мыть кастрюлю из-под супа.

– До меня лишь доходили слухи, что она ищет спонсоров для воплощения в жизнь своих детских мечтаний.

– У нее есть потенциал. Все всегда говорили ей, что она может стать успешной моделью. – Гулливер никак не отреагировал, как будто мой аргумент даже не заслуживал ответа. – Где она искала спонсоров?

– Тебе лучше не следовать по ее стопам. То, с чем ты можешь столкнуться, не для слабонервных.

– Что это значит? – Я встала и отнесла миску к раковине. – Если вы хоть что-нибудь знаете, вы должны рассказать мне. Пожалуйста, дядя. Мы все-таки семья. Помогите мне найти мою сестру.

Он взял у меня тарелку и вымыл ее со стоическим спокойствием, что вогнало меня в ступор. Я знала, что он испытывает меня и в особенности мое терпение, поэтому взяла себя в руки и ждала, когда он скажет мне все что сможет, пусть даже на своих условиях.

– Твоя сестра, как и ожидалось, выбрала легкий путь. Вместо того, чтобы зарабатывать деньги честно, она решила отправиться искать их в Содоме.

– Содоме? Серьезно? – Мне едва удалось сдержать ухмылку. Неужели он действительно собрался отсылаться к Библии каждый раз, когда говорит об Имоджен?

Дядя Гулливер покачал головой.

– Это название места, куда ездила Имоджен.

Я никогда раньше не слышала о нем.

– Это в Нью-Йорке?

– Так некоторые люди называют поселение недалеко отсюда. Город греха, куда бы я никогда не отправился по своей воле. Я слышал, твоя сестра искала там удачу в «Роковой петле». Это место для заблудших душ.

– Заблудших душ, посещающих ваши богослужения? – язвительно спросила я. Учитывая, что он жил в старейшем ирландском районе Нью-Йорка, которым правил второй по старшинству сын клана Девани, я сомневалась, что он перестал быть духовником ирландской мафии. Мне бы хотелось, чтобы мама была более откровенной в своих рассказах. Мне не нравилось работать вслепую.

Выражение лица Гулливера стало настороженным.

– Многие люди посещают службы. Тебе тоже следует это делать. Это пойдет на пользу. Твоя мать слишком часто избегала церкви.

– Я схожу в церковь завтра, хорошо? – Я надеялась завоевать его благосклонность. У дяди Гулливера были связи, которые действительно могли помочь мне в поисках. – Ирландцы до сих пор вам во всем исповедуются, не так ли?

Если бы кто-то из них был причастен к исчезновению Имоджен, то этот человек признался бы дяде. При мысли об этом по моему телу пробежал леденящий холод. Мама ожидала худшего, но у меня все еще была надежда.

– Я дал клятву и не нарушу ее.

– Клятву перед Богом или перед Девани?

Выражение его лица стало жестче.

– Моя жизнь посвящена Богу.

– Тогда помогите мне. Скажите, признавался ли вам кто-нибудь из мафии в чем-нибудь, связанном с Имоджен?

– Я связан своей клятвой, Эйслинн. Некоторые вещи важнее земных дел.

– Даже важнее семьи?

– Даже ее! – отрезал он. – Тебе пора идти спать. Богослужение начинается в девять.

Он встал, завершая наш разговор. Я поднялась со скамейки и поплелась в свою комнату. Сев на кровать, я позвонила маме, и если бы деньги не были проблемой, я бы позвонила ей еще раз, просто чтобы услышать ее голос и почувствовать себя ближе к дому. Даже спустя час после того, как я легла на мягкий матрас, я все еще не спала. Большую часть полета я дремала, поэтому приземление в Нью-Йорке и пребывание здесь с дядей Гулливером теперь казалось мне чем-то сюрреалистичным. Вроде сна, из которого я очень хотела вырваться прежде, чем он превратится в кошмар.

Дядя Гулливер разбудил меня очень рано, чтобы мы могли подготовиться к богослужению. Я надела единственный подходящий наряд, который взяла с собой: белое летнее платье с пуговицами спереди. Оно доходило мне до колен, а рукава спускались до локтей – достаточно целомудренно для церкви. По словам мамы, это делало меня похожей на примерную ученицу католической школы. Еще я взяла с собой белый кардиган, но сегодня должно было быть тепло, как и всегда в сентябре.

Церковь была еще пуста, когда дядя провел меня внутрь за двадцать минут до начала службы. Он скрылся в передней части, готовясь к началу. Я задрожала от холода. День обещал быть жарким, около 32 градусов по Цельсию, но тепло снаружи еще не проникло внутрь нефа.

Я решила сесть на одну из последних скамеек, главным образом для того, чтобы иметь хороший обзор на всех прихожан. Опустившись на холодную скамью, я сложила руки на коленях. Я ходила в церковь каждое воскресенье, всегда одна, потому что ни мама, ни Имоджен не верили в Бога. Во время службы бушующий поток внутри меня успокаивался. Я находила большое утешение в мысли, что за мной кто-то присматривает, особенно в те моменты, когда я оставалась дома одна, пока мама была на работе, а Имоджен в очередной раз куда-нибудь сбегала.

Вскоре стали прибывать первые прихожане, крестясь при входе и приветственно кивая в мою сторону. Как я и ожидала, там было удивительно много широкоплечих мужчин со шрамами и татуировками, видневшимися из-под красивых классических рубашек. Проходя мимо, они оглядывали меня с головы до ног, и взгляды их никак не подходили для церкви. Либо они были откровенно враждебны (чужаков явно не приветствовали), либо смотрели с вожделением. Я игнорировала внимание к себе и притворялась, что сосредоточена на Библии, лежащей у меня на коленях, пока что-то в атмосфере не изменилось. Это было сложно описать словами, мне оставалось только наблюдать.

Дядя Гулливер по-прежнему приветствовал каждого посетителя, но его поведение изменилось – он стал чересчур покорным. До этого момента он приглашал всех войти, но теперь возвышающийся над ним человек заставил моего дядю вести себя как гость в его собственной церкви, как будто ему вообще следовало просить разрешения, чтобы находиться здесь.

Я узнала этого человека по фотографиям из газет.

Лоркан Девани говорил с дядей с доброжелательной улыбкой, хотя его темные глаза продолжали смотреть настороженно. Он был высоким широкоплечим мужчиной, который выглядел внушительно в деловом костюме, но будь он одет по-спортивному, никто не посмел бы выказать меньшее уважение. Его смуглое лицо гармонировало с темно-каштановыми волосами. Щетина на подбородке и щеках только добавляла ему очарования. Некоторые люди думали, что ирландская кровь означала наличие рыжих волос и веснушек, но ирландцы выглядели по-разному, и многие темноволосые люди имели кельтские корни, далеко уходящие в века.

Если я правильно помнила истории, которые рассказывали в «Купеческой арке», совсем недавно Девани исполнилось тридцать, и в пабе в Бронксе была большая вечеринка по случаю его дня рождения.

Его взгляд сканировал скамьи, и я быстро опустила голову, сосредоточившись на Библии. Я могла только надеяться, что его внимание обойдет меня стороной. Если он заметит мою заинтересованность, это лишь вызовет подозрения. Но если бы Имоджен действительно искала спонсоров, то ирландская мафия и, в частности, глава их клана были теми, с кем она, скорее всего, попыталась бы сблизиться. Строгие принципы дяди Гулливера в отношении признаний, которые он слышал, только усилили мои подозрения.

После службы я осталась сидеть на своем месте и видела, как Лоркан Девани исчез в исповедальне. Я с трудом сдержала смех. Он действительно думал, что признание меняло что-то к лучшему? Можно было надеяться, что продажа индульгенций была давно забытой практикой в католической церкви, но разве можно было не засомневаться в этом, когда дядя Гулливер настолько склонил голову перед мафией?

Я встала и как можно незаметнее направилась ближе к исповедальне. Она была сделана из сосны и окрашена в темно-красный цвет, каждая из ведущих внутрь дверей была увенчана небольшим козырьком. Лоркан исчез за дверью с правой стороны. За левой же дверью было место для другого кающегося, но в очереди на исповедь больше никого не было. Возможно, существовало неписаное правило, согласно которому никому не разрешалось исповедоваться в тот день, когда это делал Лоркан. Место дяди было посередине. Может быть, это была хорошая аналогия для его позиции в жизни в целом: он оказался между двух стульев. К сожалению, дверь исповедальни распахнулась прежде, чем я смогла подойти достаточно близко, чтобы подслушать беседу, и Лоркан успел выйти. Мой дядя также покинул исповедальню, и оба мужчины уставились на меня – Гулливер с порицанием, а Лоркан – с сильным любопытством, он буквально сканировал мое лицо. Не отрывая от меня глаз, низким голосом он спросил:

– Твоя племянница, преподобный?

– Да, пожалуйста, познакомьтесь. Эйслинн Киллин. – Он жестом пригласил меня подойти ближе, и я неохотно приблизилась к двум мужчинам, запуганная пронзительным взглядом властного мужчины.

– Похожа на твою сестру в молодости.

Лоркан знал мою маму? Я направила на дядю вопросительный взгляд, но он проигнорировал меня.

– Она унаследовала внешность, но, к счастью, не характер и не греховные наклонности.

Мне было смешно. Дядя Гулливер совсем не знал меня.

Лоркан кивнул.

– Приятно познакомиться, мисс Киллин.

Его протяжное произношение вызвало мурашки – не совсем неприятные – по моему позвоночнику. Он протянул мне большую, сильную руку, покрытую шрамами. Я колебалась несколько секунд, и его рот дернулся от эмоции, которую мне было трудно расшифровать. Мне пришлось отвести глаза от его слишком внимательного взгляда.

В тот момент, когда моя ладонь коснулась его, мой пульс ускорился, и меня бросило в дрожь, что крайне удивило меня. Я быстро отступила и слегка улыбнулась.

– Можно просто Эйслинн.

По его губам казалось, что он хочет улыбнуться, но этого не произошло.

– Значит, Эйслинн.

Гулливер смотрел на нас как ястреб. Может быть, он не одобрял мое общение с членами мафии точно так же, как и мама.

– Лоркан, нам нужно уйти в пять, если мы хотим успеть к первой встрече в Содоме, – сказал человек, похожий на гориллу, с сильным керрийским акцентом. У него были коротко стриженные светлые волосы и мускулистая фигура. Я бы дала ему лет пятьдесят.

Лоркан кивнул и отступил назад, что позволило мне дышать немного свободнее. Его присутствие вызывало давящее чувство в моей грудной клетке.

– Вы видели мою сестру? – выпалила я, прежде чем у него появилась возможность уйти.

Игнорируя разъяренное выражение лица дяди Гулливера, я продолжала смотреть только на Лоркана. Он ненадолго сузил глаза и повернулся к дяде с резкой улыбкой, которая отнюдь не была дружелюбной.

– Кажется, Киллины вернулись, чтобы снова создать проблемы в Нью-Йорке, так?

Дядя нервно засмеялся, его рука сжимала ручку деревянной двери.

– Вовсе нет, Лоркан. Моя племянница здесь, чтобы получить моральное руководство и восстановить семейные связи, ничего более.

– Конечно, – протянул Лоркан и ушел, продолжая бросать в мою сторону испытующие взгляды. Мне пришлось бороться с желанием опустить голову.

В тот момент, когда мы с дядей Гулливером остались одни, он схватил меня за руку.

– Ты с ума сошла?

– Я всего лишь спросила об Имоджен. Это ведь не преступление, верно?

Он покачал головой, его лицо становилось все более красным.

– Не преступление, но глупость. Теперь Лоркан знает, что ты ищешь свою сестру.

– Я не сказала, что ищу ее. Если он решил, что я ее ищу, это означает, что он знает о ее исчезновении.

Дядя Гулливер сжал губы.

– Не пытайся проникнуть в темный мир Лоркана, Эйслинн, послушай меня.

– Я лишь хочу найти Имоджен. Вот и все. – Я пожала плечами. – Возможно, я должна поехать сегодня в Содом, если Лоркан будет там.

– Содом – это не место, где можно гулять просто так. Даже если твоя сестра оказалась там, ты не должна следовать ее плохому примеру. Ничего хорошего не происходит с тем, кто переступил границу Содома. Это нечестивое место, Эйслинн. Только заблудшие души бродят там.

– Я полагаю, вы знаете большую часть из них. Там ведь работают и многие ирландцы, верно?

Дядя огляделся, убеждаясь, что мы остались одни в церкви.

– Ирландцы, но не только они.

– Могла ли Имоджен отправиться туда, чтобы найти спонсора?

Он фыркнул.

– Люди едут туда, чтобы найти наркотики, деньги и оружие.

– Может быть, Имоджен отправилась туда, чтобы достать деньги для своих фотосессий. В конце концов, модельное портфолио стоит дорого.

Дядя Гулливер ничего не сказал – это могло означать только то, что я была на правильном пути.

– Не ходи в Содом, Эйслинн. Даже мои молитвы не защитят тебя там.

– Спасибо, дядя, но я могу позаботиться о себе.

Глава 4

В тот же день около полудня я села на автобус до Содома. Предстояло ехать до последней остановки. Чем ближе мы подбирались к конечной точке маршрута, тем меньше людей оставалось в автобусе, что было объяснимо, учитывая, что Содом был концом всех надежд. К предпоследней остановке там остались только я и две девушки, одетые в блестящие мини-платья с идеальным, но чересчур ярким макияжем. Они говорили приглушенными голосами и иногда бросали в мою сторону любопытные взгляды.

– Последняя остановка – Содом! – пролаял водитель автобуса, припарковавшись возле серой бетонной остановки, разрисованной граффити. Он открыл окно и закурил.

Вид из покрытых грязью автобусных окон был не очень привлекательным из-за переполненных мусорных баков и потрескавшихся тротуаров, усеянных отходами и собачьими фекалиями. Еще хуже, чем расписанные граффити дома и закрытые картоном витрины, выглядели люди, ползущие вдоль тротуара. Выражение «заблудшие души» был более чем уместным. С глазами, как у привидений, и тревогой на лицах они смотрелись здесь очень органично.

– Выметайся или покупай обратный билет! – крикнул водитель автобуса, поскольку я все еще сидела, сгорбившись на своем месте, после того как две девушки вышли.

Я встала, схватила свой кошелек и покинула автобус. У меня было твердое намерение купить обратный билет чуть позже – я не была привязана к этому городу навсегда, но мне предстояла важная миссия. От прохладного ветра снаружи мои волосы и подол платья разлетались в разные стороны. Учитывая, что улицы Содома казались дорогами в ад, я была удивлена, что здесь не так уж и жарко. Я сразу же пожалела о том, что надела свое белое летнее платье, и не только из-за падения температуры. Люди смотрели на меня, как будто я была инопланетянкой.

– Я ищу «Роковую петлю», – со вздохом сказала я.

– Вы уверены? – переспросила девушка с черными волосами, поднимая с насмешкой одну бровь.

Я даже не обиделась. Мне не стоило направляться в эпицентр криминальной жизни в белом церковном платье и карамельного цвета балетках из искусственной замши.

– Может быть, это игра в невинную девственницу. Вероятно, приносит много денег, если публика подходящая, – высказалась ее подруга.

Я моргнула, потеряв нить их разговора.

– Я могу пойти с вами?

– Конечно, – кивнула темноволосая девушка.

Вскоре мы прибыли в район со складскими помещениями, которые казались настолько древними, что было удивительно, как они еще не развалились. Мужчины, проходящие мимо, окликали меня, провожая своими надменными, похотливыми взглядами, а многие женщины выглядели еще более безнадежными, чем я могла себе представить.

Мои спутницы шли рядом и оживленно болтали о том, как подцепить спонсора.

– Что значит «спонсор»? – в конце концов спросила я.

Витрины светились красными и оранжевыми цветами, через них были видны полуголые женщины, сидящие за барными стойками и продающие единственное, что у них было – их тела. Это напомнило мне об изображениях Квартала красных фонарей в Амстердаме. Я никогда не покидала Ирландию до поездки в Нью-Йорк, поэтому мои знания о других городах были подчерпнуты из телепередач и интернета.

Девушки обменялись еще одним взглядом, который дал понять, что они думали, что я глупа как пробка.

– Кто-то, кто предоставляет тебе хороший уровень жизни в обмен на секс или сопровождение.

– Понятно, – сказала я. – Я не ищу спонсора. И у меня мало времени.

– Если ты предоставляешь услуги только на почасовой основе, то должна отправиться туда. – Они указали на самую страшную постройку из зданий «Роковой петли». – А мы идем в ночной клуб, где богатые мужчины ищут себе компанию.

Я пошла в направлении, которое они указали. Там было огромное здание, которое раньше служило скотобойней, если верить наполовину стершейся надписи. Я сглотнула, но прежде, чем я успела переспросить девушек, они ушли на своих острых шпильках.

Когда я подошла к бойне, то заметила прислонившегося к фасаду здания пожилого мужчину. Я остановилась рядом с ним.

– Я ищу место, где я могла бы получить деньги.

Я отказывалась верить, что Имоджен могла прийти сюда, чтобы заработать.

– «Сучий двор» здесь, – проворчал он, указывая на бойню. – Я моргнула, уверенная, что неправильно расслышала его, но он скривил почти беззубый рот в наглой ухмылке. – Могу еще чем-нибудь помочь, сладкая?

Я яростно покачала головой и попятилась. Глубоко вздохнув, я направилась к широким стальным двойным дверям, которые служили входом в упомянутый «Сучий двор».

Двери охранял огромный мужчина с зачесанными назад светлыми волосами. Его взгляд скользнул по мне.

– Какие услуги ты предлагаешь?

– Никакие. Я здесь, чтобы получить информацию.

– Если ты ничего не продаешь, то ты не можешь войти. Либо ты здесь по деловому вопросу, либо можешь уносить эту хорошенькую задницу куда-нибудь еще.

Я стиснула зубы.

– Хорошо, значит, я здесь по делу. – Я ведь могу просто притвориться: заломить цену и не соглашаться на меньшее, верно?

– Тогда вперед.

Он открыл одну из дверей, и я вошла внутрь. Это было огромное здание со стальными колоннами и потолком высотой в несколько этажей. Стены и пол были каменными. Ближе к стенам с потолка свисали крюки. Я предположила, что когда-то их использовали для обескровливания туш животных. В самом конце я увидел сцену, перед которой стояли круглые столы. За ними сидели мужчины, и даже если бы я не была в «Роковой петле», то поняла бы, что это члены мафии и бандиты. Выглядели они подозрительно.

Вокруг меня собралась толпа женщин, ожидающих, пока двое мужчин напишут их имена на айпаде. Большинство из них были одеты очень сексуально, некоторые удивили меня школьной формой или латексными костюмами. Одна из них была даже одета в костюм кошки с ошейником.

Когда подошла моя очередь назвать свое имя одному из парней, я все еще была невероятно ошеломлена окружением, поэтому так и не решила, какое вымышленное имя использовать для регистрации.

– Меня зовут…

– Никаких имен, – усмехнулся усатый парень.

– Хорошо.

– Одна ночь или больше?

– Угу… одна, – выдавила я. Я не собиралась снова возвращаться в «Роковую петлю», поэтому доступа на одну ночь было достаточно. Придется ли мне платить за вход?

– Лучше работать в роли девственницы, верно?

Я ничего не сказала. На сцену поднялся артист и запел «The Best» Тины Тернер. Все больше и больше мужчин занимали места за столиками рядом со сценой.

– Особые способности или таланты?

Я моргнула, совершенно ошеломленная вопросом.

– Что так долго? – выкрикнула женщина из конца очереди.

– Эм, ну, я могу держать шесть пинт эля и крутить колесо одновременно! – выпалила я.

Взгляд парня сказал мне, что это было не совсем то, чего он ожидал. Позади меня послышалось хихиканье. Я покраснела, осознав свою ошибку и то, о чем меня на самом деле спрашивали. Я пыталась придумать что-нибудь, что соблазнило бы мужчину, но в голове было пусто. Я никогда не была любительницей приключений.

– Ирландская девица, чистая, как первый снег, – усмехнулся мужчина. – Это повысит ставки.

Он толкнул меня вперед.

– Что? Я не… – Я сделала паузу. – Ставки? У меня фиксированная цена. – Как минимум пятьдесят миллионов долларов, чтобы никто не купил меня, мое тело. Очевидно, в этом месте женщины продавали только одну вещь. Действительно, «Сучий двор».

Но этот мужчина проигнорировал меня, а другой схватил мою руку и потащил к очереди из женщин, ожидающих, чтобы их вывели на сцену, как только там закончится выступление. С поклоном и взмахом руки артист удалился, и начался первый аукцион. Стартовая цена за ночь с женщиной составляла двадцать долларов.

– Эй, – я пыталась высвободиться из хватки мужчины, – у меня фиксированная цена.

– Женщины не определяют свою цену. Это делают участники аукциона. – Он подтолкнул меня в конец очереди.

– Это недоразумение. Я здесь не для того, чтобы выставлять себя на аукцион. Мне нужно идти.

Мужчина преградил мне путь.

– Ты уже пришла. Теперь тебя продадут с аукциона. Единственный способ уйти – это дождаться, когда покупатель закончит с тобой… Или когда выяснится, что тебя никто не купит.

Я пыталась с ним спорить, но он вел меня вперед, пока мы не подошли к сцене. Он грубо толкнул меня, и я споткнулась на лестнице. Мое сердце бешено колотилось. Взгляд заскользил по собравшимся гостям, и вся смелость тут же испарилась. Мужчины, смотревшие на меня, выглядели как преступники, как будто их перевезли сюда прямо из Синг-Синга[2], или как там называлась худшая тюрьма в Штатах. Большинство из них были покрыты татуировками и шрамами с ног до головы и смотрели холодными любопытными глазами. Они хотели сожрать меня, поглотить и причинить мне боль, а может даже убить, судя по выражениям лиц некоторых из них. Работая официанткой в туристическом районе Дублина, я иногда чувствовала себя как свежий кусок мяса и получала пару хлопков по заднице, но это нельзя было сравнить с настоящим ужасом, который я испытала, став потенциальной жертвой.

Мой пульс резко ускорился. Я порылась в сумочке в поисках телефона, но обнаружила, что его нет. Усатый парень, должно быть, забрал его во время обыска. Меня бросило в пот.

Я отвернулась ото всех, внезапно охваченная страхом. Я не могла этого сделать. Мне придется придумать другой способ найти Имоджен. Может быть, дядя Гулливер найдет в глубине своей души желание помочь мне.

Крупный парень широко улыбнулся, но не позволил мне уйти со сцены.

– Без шансов, куколка. Ты подписала контракт. Никакого побега.

– Какой контракт? – Я замерла, мое дыхание прервалось. – Подождите…

– Никаких «подождите». Топай на сцену или я отнесу тебя туда. У нас даже есть цепи, если потребуется.

Я отшатнулась назад, подальше от него, и оказалась в центре внимания. Тяжело сглотнув и пытаясь скрыть панику, я встретилась с десятками голодных мужских взглядов.

– Выставлена на торги: застенчивая рыжая прямиком из Дублина. – Загорелся еще один луч света, на мгновение ослепивший меня.

– Начальная ставка: двадцать долларов до восхода солнца.

До восхода солнца? Двадцать долларов? В горле пересохло, а паника распустила крылья, которые начали остервенело трепетать в моем животе. Я молилась, чтобы никто не захотел меня. Что я могла сделать, чтобы дать им отпор? Мой разум был переполнен огромным количеством мыслей. Может быть, вызвать рвоту? В любом случае я была близка к этому.

– Сюда, – позвал мужчина с резким акцентом, определенно восточноевропейским.

Мое сердце замерло. Я отчаянно искала в толпе говорящего, но из-за прожекторов его было трудно разглядеть. Я могла уловить лишь нечеткие формы, особенно в задней части здания.

– Двадцать пять! – прокричал американец.

Наконец свет слегка приглушили, и мои глаза снова смогли сосредоточиться на толпе. Однако это не принесло большого утешения, поскольку я снова столкнулась с ухмыляющимися взглядами десятков мужчин.

– Тридцать!

– Пятьдесят!

Ставки росли, достигнув трехзначной суммы, когда мое внимание привлек ирландский акцент.

– Двести, – произнес глубокий властный голос.

Я сразу узнала этот голос. Я сомневалась, что когда-нибудь смогу его забыть. Его обладателю не нужно было говорить громче, чтобы привлечь мое внимание или внимание ведущего аукцион. Мой взгляд выхватил его в толпе, будто меня магнитом тянуло к нему. Лоркан Девани стоял за последним рядом стульев и наблюдал за мной. Рядом с ним за столом сидела группа мужчин; только один стул был свободен, вероятно, его.

Зная репутацию Девани, я не хотела, чтобы он меня купил. Но я также не хотела, чтобы он меня не купил. Остальные мужчины были не лучшим вариантом, и если я правильно поняла загадочные слова дяди Гулливера, Лоркан был человеком, который знал об Имоджен больше других.

Больше всего мне хотелось бежать, но повсюду была охрана, следившая за тем, чтобы женщины не ушли, не будучи проданными с аукциона.

Я оказалась в ловушке, и моей единственной возможной надеждой был Лоркан Девани. Я молила Бога, чтобы его связь с моим дядей заставила его пожалеть меня. К сожалению, он не был похож на человека, который умеет испытывает жалость. Выражение его лица было холодным и расчетливым, когда он делал ставку.

Торги длились целую вечность, и я мечтала о чуде: чтобы появился Гулливер и спас меня. Многие из головорезов носили кресты на шее или наносили их на кожу в виде татуировок. Они были богобоязненными. Это должно было что-то значить. Верно?

По мере того как ставки все росли и росли, мне казалось, что я становлюсь все меньше и меньше. Наконец аукционист ударил по столу молотком, представлявшим собой фигурку обнаженной, нагнувшейся женщины.

– Сегодня вечером наша юная ирландка отправится к мистеру Лоркану Девани!

Мысли спутались, дыхание участилось. Лоркан Девани купил ночь со мной за несколько тысяч долларов.

Я надеялась, что моим покупателем станет именно он, ведь другие варианты были не лучше, но теперь, когда я посмотрела на этого высокого, задумчивого мужчину, кровь в моих жилах заледенела. Что я натворила? Он должен ожидать чего-то взамен за такие большие деньги, и даже если это не так, задолжать такому человеку, как он, было ужасной идеей.

Господи, помоги мне.

Устав от разговоров и демонстрации отчаявшихся женщин, продающих себя тому, кто предложит самую высокую цену, я был готов уйти. Многие из экспонатов едва ли стоили минимальной цены в двадцать долларов, и жалкий вид тех, кто был слишком потрепан, чтобы платить двадцатку, действовал мне на нервы. Я никогда не платил за секс раньше, не стану и теперь.

Мой моральный компас, конечно, и без того сбоил, но мысль о том, что в моей постели будет женщина, которая не хочет, чтобы я ее трахал, была отвратительна. В конце концов, у меня была гордость.

Я кивнул своим деловым партнерам, не зная, почему они отдали предпочтение этому месту. Эти грязные заведения, казалось, особенно нравились добрым католикам и женатым старикам из Ирландской республиканской армии[3].

– А далее у нас ночь с настоящей ирландской девственницей.

Краем глаза я заметил ее огненно-рыжие волосы. Я повернулся к сцене, и меня охватило странное чувство дежавю. Эйслинн Киллин, спотыкаясь, направилась к центру сцены с большими, круглыми от страха глазами; одетая по-прежнему в платье, в котором была сегодня в церкви, она прижимала к груди потертую кожаную сумочку.

Симус проследил за моим взглядом. На его лице промелькнуло узнавание:

– Лоркан, это племянница Гулливера, не так ли?

Я кивнул, но мое внимание было сосредоточено исключительно на испуганной рыжей девушке на сцене.

– Думаю, я все-таки останусь выпить еще.

Он усмехнулся.

– У священника случится сердечный приступ, когда он узнает.

Меня не волновали ни чувства Гулливера, ни его здоровье.

Но меня определенно волновал этот аукцион. Было очевидно, что Эйслинн Киллин загнана в тупик. Я не верил, что она знала, во что ввязывается, когда вошла в это здание.

Девушка привлекла мое внимание в тот момент, когда я заметил ее, сидящую на скамье в белом платье, выглядевшую как покорная католичка, если не считать преувеличенной внимательности на ее лице и любопытствующего огня в глазах.

Глаза у нее были как листья клевера, как бесконечные травянистые долины Керри[4]. Кожа бледная, как пена на бушующих волнах, разбивающихся о суровые скалы Кента. А волосы рыжие, как закат над Дублином. От нее даже пахло домом – соленым ветром, дующим с океана, свежескошенной травой и чем-то очень родным. Прикосновение к ее руке этим утром пробудило во мне тоску, которую я долгое время подавлял, тоску по красоте моей родной страны и компании дерзкой ирландки.

В Эйслинн было все, чего мне не хватало вдали от Ирландии, и даже больше. Я хотел ее. Ее невинность. Ее тело. Ее улыбку. Все.

Сегодня вечером неожиданно представился шанс. Я, конечно, мог бы попросить у Гулливера ее руки и сердца в обмен на давно забытый долг, который ему нужно было отдать, но повторять историю я не собирался. Нет, это был гораздо лучший способ заполучить мисс Киллин.

Я опустился на стул, который недавно освободил. Старые злобные дураки подняли бокалы, произнося тост. Вскоре в торги вступили еще несколько человек, в результате чего ставка выросла до трехзначной суммы.

И впервые за свои тридцать лет я принял участие в аукционе в «Сучьем дворе».

Взгляд Эйслинн вспыхнул от узнавания, когда она услышала мой голос, и вскоре эти зеленые глаза наконец остановились на мне. Они были наполнены мощной смесью чувств – надежды и трепета.

Когда прозвучал удар молотка и я купил Эйслинн на ночь, на ее лице отразились те же эмоции.

Она не была уверена, был я ее спасителем или предвестником конца.

Я тоже.

Глава 5

Работник «Сучьего двора» в полной тишине повел меня к комнате в задней части аукционного дома. Внутри было все что нужно хорошему борделю: круглая кровать, секс-качели, зеркала от пола до потолка напротив кровати и широкое кожаное кресло; там были душевая кабина и стена, полная крючков, на которых держались кожаные плети, кнуты, наручники и многое другое.

Мой рот открылся, когда я поняла, в какое затруднительное положение попала. Но еще не все было потеряно. Могло быть намного хуже, если бы меня купил кто-то другой, а не Лоркан Девани. Верно?

Глубокий голос Лоркана послышался в дверях, где он обменялся парой слов с другим парнем. Я обернулась на звук, не желая стоять спиной к такому человеку, как Лоркан Девани. Возможно, дядя Гулливер для него не совсем чужой человек, но я сомневалась, что это его остановит.

Мои опасения подтвердились, когда Лоркан вошел и закрыл дверь. Его взгляд был нетерпеливым… и голодным.

– Мисс Киллин, я не ожидал увидеть вас снова так быстро, тем более в таком грязном месте. Я не уверен, что это можно назвать приятным сюрпризом.

Он сверкнул своими белыми зубами.

– Это недоразумение, – твердо произнесла я, пытаясь скрыть страх.

– Неужели?

Лоркан подошел ближе, скорее, подкрался, его темные глаза не отрывались от меня. Он держал руки в карманах, что должно было, видимо, продемонстрировать расслабленность, но его тело было заметно напряжено.

Я заставила себя улыбнуться. Когда Лоркан подошел ближе, узел в моем животе затянулся. Он был невероятно высоким и широкоплечим, с таким телосложением нелегко подобрать деловой костюм по фигуре, но выглядел он эффектно. Хотя на нем не было галстука. Из-под ворота расстегнутой на две пуговицы белой рубашки виднелась грудь, покрытая аккуратно подстриженными волосами.

– Я пришла сюда в надежде найти информацию о моей сестре Имоджен. Боюсь, она могла оказаться здесь в поисках денег.

– Так ты тоже решила себя продать?

– Нет! – воскликнула я. – Я не знала, что меня выставят на аукцион. Вышибала сказал мне, что я могу войти в здание только в том случае, если я пришла «по деловому вопросу».

Его рот дернулся в насмешливой улыбке.

– В «Роковой петле» мы соблюдаем договоренности. Обещанное всегда выполняется.

Я едва могла дышать от паники, когда он приближался ко мне, как лев, загоняющий свою добычу.

– Где именно в Ирландии ты жила? Я помню, как Гулливер однажды упомянул Дублин, – поинтересовался он, позволяя своему акценту проявиться.

– Именно. Дублин.

– А конкретнее?

– Район Темпл-Бар, «Купеческая арка», прямо напротив моста Полпенни.

– Похоже, девственница-католичка – отличный денежный образ. Все эти люди были готовы заплатить достаточно за то, чтобы заполучить первую ночь с тобой. Глупая ролевая игра, если хочешь знать мое мнение. Ведь подобная девушка не оказалась бы в таком месте, как Содом, и тем более не стала бы продавать свое тело. И почему вообще кому-то хочется заплатить деньги за того, у кого нет опыта?

Он остановился прямо передо мной, пронзив взглядом. Если он хотел заставить меня чувствовать себя идиоткой, то он преуспел. До меня доносился его аромат: сандаловое дерево, возможно, с нотками льна и корицы.

Я тяжело сглотнула. Мне хотелось разрыдаться. Я не могла справиться с его энергетикой. Он вызывал желание сжаться перед его мощной аурой, но будь я проклята, если хотя бы не попытаюсь скрыть это.

– Вас никто не заставлял покупать меня. И если я не то, что вы ожидали, вы можете отменить сделку, – произнесла я тихим голосом, надеясь, что он согласится. Я не могла вернуть ему три тысячи долларов, которые он заплатил за меня.

Его улыбка стала шире, и на мгновение он начал выглядеть как озорной мальчишка, если не считать взгляда. Тот был проницательным и настороженным, лишенными любого намека на юмор. Глаза были не такими черными, какими казались на расстоянии: темный оттенок по краям к центру переходил в красивый зеленый.

Я была в абсолютном ужасе от него, но в то же время невольно поддавалась влиянию его низкого, глубокого голоса и мужественного аромата. Мне хотелось наклониться ближе и прижаться носом к его шее.

– Значит ли это, что ты солгала, когда пришла в «Роковую петлю»? Твое предложение – мошенничество? – В его голосе прозвучала угроза.

– Нет… Как я уже сказала, это было недоразумение. Я не лгунья.

– Значит, за свои деньги я получу то, что ты предложила? – Он поймал мой взгляд и сдернул бретельку платья. Мучительно медленно провел ладонью по обнаженному плечу. Теперь я не могла отказаться от сделки. Я бы никогда не покинула Содом невредимой, если бы Лоркан Девани подал жалобу. В этом месте, похоже, не были терпимы к тем, кто нарушал правила.

Его щетина задела мое плечо, когда он наклонился ближе. Моя кожа покрылась мурашками. Когда он приблизился к моей шее и шумно выдохнул, я прикусила нижнюю губу.

– Значит, поиски сестры привели тебя сюда?

Быстрая смена темы сбила меня с толку, чего, думаю, он и добивался.

– Да. Уверена, я бы нашла здесь кого-то, кто обладает нужной информацией.

– Возможно, я смогу что-нибудь для тебя узнать.

– Было бы крайне любезно с вашей стороны.

У меня перехватило дыхание, когда он высунул язык, чтобы попробовать мою кожу на вкус. Его близость и прикосновения не давали мне ясно мыслить. Те несколько редких поцелуев в шею от Патрика напоминали приветствия от слюнявого французского бульдога соседей. Но губы Лоркана на моей коже… вызвали покалывание в теле, которое разрушило страх.

– Я мог бы помочь тебе, – пробормотал Лоркан, – но я деловой человек, и у всего есть своя цена.

– Я не собираюсь работать на вас или продавать свое тело.

– Технически я уже владею твоим телом. По крайней мере, на сегодня, до восхода солнца. У меня достаточно времени, чтобы исследовать каждый его дюйм.

Я сглотнула.

– Может быть, мой дядя сможет вернуть деньги, которые вы на меня потратили.

Лоркан усмехнулся.

– Твой дядя тратит все свои деньги на дорогие сигары и виски или проигрывает их в покер, Эйслинн. Он уже должен мне, и я не хочу увеличивать его счет. – Он слегка отстранился и устремил на меня устрашающий взгляд. – Я заплатил за каждый дюйм твоего тела, Эйслинн. Или ты хочешь остаться мне должна?

Лоркан впился в меня взглядом, лишая самоконтроля. Часть меня хотела, чтобы он воспользовался мной, быть может, чтобы отомстить Патрику, а может, по худшим причинам. Я не могла ясно мыслить, когда он был так близко.

– Разве не будет неловко, если вам придется рассказать об этом моему дяде? – спросила я.

Выражение его лица стало жестче.

– Если это твоя попытка меня шантажировать, то тебе следует пересмотреть свой подход.

– Нет! Я просто подумала…

Но, конечно, это была моя жалкая попытка использовать его уважение к церкви и священнику, чтобы выбраться из этой ситуации. По крайней мере, я не угрожала ему полицией. Это было бы самоубийством. Я слышала достаточно историй о Девани, работая за барной стойкой в «Купеческой арке».

– Итак, какой из двух вариантов предпочтешь, Эйслинн? Ты дашь мне то, за что я заплатил, или ты будешь у меня в долгу? Но одно предупреждение… мои процентные ставки ужасно несправедливы.

Я презрительно сверкнула глазами, пропуская мимо ушей его снисходительные слова. Наши лица были в опасной близости друг от друга, так что я могла разглядеть светло-зеленые крапинки в его глазах цвета лесной зелени и маленькую ямочку на подбородке, покрытом щетиной. Обычно меня привлекали только ровесники, но сейчас, находясь наедине со взрослым мужчиной, я чувствовала не только ужас.

– Я не останусь в долгу. Если вы настаиваете на выполнении этой сделки, берите то, что ваше по праву. – Во рту у меня пересохло, когда эти слова сорвались с губ. Мама всегда следила за тем, чтобы я держалась подальше от ирландской мафии, но даже я знала, что задолжать им было катастрофической ошибкой.

Лоркан погладил лямку на другом моем плече, а указательным пальцем провел по шее. Я была рада, что носила лифчик, пока его рука не начала прикасаться к груди. Он провел пальцем по моему соску, напрягшемуся от прикосновения. Я подавила вздох. Мое тело дрожало от переживаний и, к моему крайнему шоку… возбуждения.

Он отстранился.

– Как насчет того, чтобы показать мне то, за что я заплатил?

– Вы хотите, чтобы я разделась?

Он ухмыльнулся. Происходящее все еще казалось сном. Я не была уверена, что все происходит наяву.

– Именно. – Сглотнув, я развернулась. – Нет, – сказал он. – Я хочу видеть твое лицо, когда ты раздеваешься.

Я смело посмотрела на него, хотя мои щеки пылали. Он опустился на стул, вытянув руки на подлокотниках и уверенно раздвинув ноги. Болезненное любопытство охватило меня, когда мой взгляд упал на его промежность.

Задрав подбородок, я хотела показать, что ему не запугать меня, даже если вся власть и находилась в его руках. Мои пальцы дрожали, когда я коснулась верхней пуговицы платья и расстегнула ее. Я сосредоточилась на них, а не на мужчине, пристально наблюдающем за мной. К моему удивлению, я получала удовольствие, зная, что он следит за каждым движением с восторженным вниманием.

Если бы Патрик когда-нибудь попросил меня раздеться, я бы отказалась. Пристальный взгляд Лоркана был большим афродизиаком, чем все, что делал Патрик. Со мной что-то очевидно было не так, и если я когда-нибудь вырвусь из «Роковой петли», мне потребуется время, чтобы найти ответ на вопрос, что именно.

– Смотри на меня, когда раздеваешься, – приказал он, и я не смогла противиться его командному тону.

Я подняла глаза вверх, пока они не пересеклись с его проницательным взглядом. Во рту у меня пересохло, когда его пальцы расстегнули оставшиеся пуговицы летнего платья, обнажая простое белое нижнее белье. Я не надевала ничего сексуального, ведь не подозревала, что в конечном итоге продам свое тело в «Роковой петле». В моем гардеробе не было чего-то хоть отдаленно эротичного, и уж конечно я не обзавелась комплектами белья, подходящими к случаю. У меня никогда не было причин покупать что-то особенное. Мы с Патриком всегда развлекались в темноте.

Я скинула платье с плеч, и оно растеклось у моих ног. Губы Лоркана дернулись, когда он взглянул на меня в одних лифчике и трусиках.

– Очень практично, – заметил он.

От его снисходительного тона мои щеки покраснели, но гнев начал привычным образом закипать в глубине моего живота. Я редко выходила из себя, но когда это случалось, это не приводило ни к чему хорошему.

– Почему бы тебе не избавиться от всего этого? – На самом деле это был не вопрос.

Мое сердце бешено колотилось, когда я потянулась за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Дрожащим пальцам потребовалось три попытки, прежде чем им это удалось. Несмотря на мое желание опустить глаза, я смотрела прямо на Лоркана, пока лифчик соскальзывал с моих рук и обнажал грудь. Ни один мускул его лица не дрогнул, как будто ему было безразлично, что я раздеваюсь перед ним. Вероятно, он видел сотни обнаженных женщин, возможно, даже обнаженную Имоджен. Эта мысль придала мне сил. Я была здесь, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, и вернуть ее домой. Если у Лоркана есть нужная мне информация, я обязана вытрясти ее, но если выяснится, что он причастен к исчезновению Имоджен… Тогда я заставлю его заплатить.

По коже пробежали мурашки, а соски затвердели. Взгляд Лоркана переместился на мою грудь, и, несмотря на холод, исходивший от кондиционера, мне внезапно стало очень жарко.

– Продолжай. – Его глубокий голос ворвался в мои мысли.

Небольшая дрожь пробежала по моей спине, когда я зацепилась пальцами за пояс трусиков. Отчаянным рывком я сбросила их с ног. Когда последняя капля скромности улетучилась, я почувствовала смесь облегчения и трепета.

– Давненько у меня не было женщины, которая не следит за собой, – размышлял он, разглядывая рыжий треугольник между моих ног.

Я покраснела.

– Я подстригаю там, – выпалила я.

Тень ухмылки скользнула по его лицу.

– О, я понимаю, Эйслинн, но все равно ты выглядишь более… натурально, чем любая другая женщина, которую я видел за последнее время.

Он пытался меня расстроить, и, к сожалению, ему это удалось. Бледность моей тонкой кожи совсем не помогала скрыть смущение и гнев. Я слишком быстро краснела, некоторым казалось это милым, но я от всей души ненавидела такие реакции своего организма.

– Подойди ближе.

Я сделала несколько шагов к нему.

– Ближе.

Еще несколько шагов.

– Ближе.

Мои обнаженные голени прижались к его брюкам.

– Я заплатил за ночь развлечений. Как насчет того, чтобы начать развлекать меня прямо сейчас? Мне становится скучно. – Он откинулся назад, указывая на свое тело. – Я весь твой.

– Как будто до этого тебе было мало развлечений, – прошипела я, выходя из себя.

Ему нравилось ставить меня в неловкое положение. Я не знала, что именно сделала, чтобы заслужить такое, или, может быть, это было в его природе – играть с людьми. Вероятно, последний вариант был правильным.

– Если ты имеешь в виду эту комичную версию стриптиза, могу тебя заверить, что это было крайне утомительно.

Я стиснула зубы.

– Ты меня мучаешь.

– Ты думаешь, это я тебя мучаю? – В его голосе послышалась угроза.

– Конечно. Тебе нравится ставить меня в неловкое положение и заставлять делать то, чего я не хочу.

Он вскочил на ноги, заставив меня сделать шаг назад, и навис надо мной с устрашающим выражением лица.

– Ты продала продукт, а я, смею напомнить, купил его по очень высокой цене. Если у тебя не было намерения предоставлять товар, то тебе вообще не следовало его предлагать. Там, откуда я родом, долги чтят. И ты должна позволить мне провести эту ночь с тобой.

Он был прав. Я продала свое тело, и теперь он ожидал, что я предоставлю его ему. Не имело значения, что я была слишком наивна, чтобы понять суть дела: по крайней мере, в его глазах это было так.

– Тогда возьми то, что я должна тебе! – прорычала я. – И я не буду тебе обязана.

Он обхватил мою шею, мягче, чем я ожидала, и наклонился так, что наши глаза оказались на одному уровне. Мои ресницы нервно затрепетали. Он втянул мою нижнюю губу в свой рот, прежде чем провести языком по контуру моих губ.

– Сладкие, как я себе и представлял. Ох, Эйслинн, ты зашла слишком далеко.

Он произнес мое имя так, будто знал обо мне больше, чем следовало. Его улыбка была мрачной, глаза торжествовали. Он опустился в кресло, и его ухмыляющееся лицо оказалось на том же уровне, что и самая интимная моя часть.

– Какие у тебя планы на эту ночь? Что может стоить три тысячи долларов? – спросил он.

– Я не говорила, что стою столько. Ты и другие мужчины решили, что это так.

Он наклонил голову.

– Значит, я заплатил за тебя слишком много?

– Полагаю, это зависит от точки зрения, – надменно проговорила я.

Его взгляд переместился от моей обнаженной груди к верхней точке бедер. Он ухмыльнулся одним уголком губ.

– Точка зрения многообещающая, хоть и не стоит трех тысяч.

– Тогда делай то что должен, чтобы окупить свои траты. Тебе предстоит вернуть себе каждый цент. Я не останусь должницей.

Глава 6

Как далеко может зайти Лоркан и позволю ли я ему это? Есть ли у меня вообще выбор?

Лоркан коснулся моего бедра, и я почувствовала на своей коже холод от его золотого кольца с фамильным гербом. Он плавно повел ладонью по моему бедру снизу вверх, а затем его большой палец переместился к ребрам. Его зоркие глаза следили за тем, какое влияние эти простые прикосновения оказывали на мое тело. Оно было в огне, соски затвердели почти до боли. И что было еще хуже, но, к счастью, сокрыто от него, – тепло сосредотачивалось у меня между ног, а кровь прилила к области половых губ, вызывая пульсацию, чего прикосновения Лоркана Девани не должны были провоцировать.

– Женщины влюбляются в меня по разным причинам. Они не ведут себя так, как будто им скучно. Им всегда хочется моих прикосновений и близости со мной.

– Даже тем женщинам, которых ты покупаешь на аукционе?

– Это случается не так часто, как ты, вероятно, думаешь.

Воодушевление в его голосе по-настоящему оттолкнуло меня, но было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме его поглаживаний.

– Я продала свое тело, а не свой разум. Так возьми то, что ты купил, но не жди, что я буду наслаждаться процессом. Это не входит в стоимость.

– Я искусен в том, чтобы получать то, что хочу, Эйслинн. Я не один из тех мальчиков, с которыми ты целовалась на мосту Полпенни после ночи в обшарпанном пабе за углом.

От его ехидных комментариев во мне вспыхнул гнев, но я не стала их опровергать. Я не хотела рассказывать ему о себе больше, в особенности о том, что я не изображала из себя девственницу.

Он положил на мои бедра и вторую руку, и вскоре заскользил по моим бокам горячими ладонями. Уверена, мысленно он рисовал карту чувствительных точек моего тела, отмечая каждое его движение. Я хотела скрыть свои чувства, но не только мое тело было обнажено. Мозолистые ладони переместились к моей пояснице, а затем опустились, пока он наконец не обхватил своими большими руками мою задницу.

Мое дыхание неожиданно замерло.

– Ты все еще настаиваешь на том, что просто отдаешь долг? – В груди у меня загрохотало от тембра его голоса. – Скажи, если хочешь, чтобы я остановился.

Он провоцировал меня на то, чтобы я прервала его, показала свое истинное лицо и признала поражение. Но я не стану этого делать.

Наклонившись вперед, он ущипнул зубами кожу над моей бедренной костью, прежде чем успокоить ее языком. В нижней части моего тела стало покалывать, а половые губы казались почти невыносимо набухшими и разогретыми. Его глаза были прикованы к моим, а щекой он нежно коснулся нижней части моего живота.

– Или ты хочешь, чтобы я взял с тебя больше? – Я сглотнула. Мой разум и мое тело никак не могли найти согласия, даже частично. – Возможно, тебе даже нравится это, Эйслинн.

Я сузила глаза. Снова схватив меня за бедра, он встал и повернул меня к зеркалу, в которое я старалась не смотреть. Я был воспитана так, чтобы стесняться своей наготы, и, естественно, не воспринимала свою сексуальность, но Лоркан, казалось, решил избавить меня от смущения.

Он нежно укусил меня в шею, заставив подскочить от удивления. Лоркан возвышался надо мной, не оставляя в покое мои бедра, а затем его руки принялись медленно скользить вниз. Он развел большие пальцы так, что они коснулись верхней части моего холмика. Тело закололо, и в половых губах собралось еще больше крови, отчего они выглядели опухшими и возбужденными, а клитор нетерпеливо выглядывал.

С мрачной улыбкой Лоркан сосредоточился на самых интимных участках моего тела. Он продолжал поглаживать нежную кожу внутренней поверхности бедер.

– Желание – любопытная вещь, – пробормотал он. Затем вновь сел в кресло позади меня, исчезнув из поля зрения. – Садись ко мне на колени, Эйслинн, – приказал он.

Тон его голоса подсказал мне, что приказ не подлежит обсуждению, поэтому я без колебаний опустилась на его мускулистые бедра. Я стиснула колени и присела на самый край его ног, отчетливо осознавая, что между нами осталась только ткань его штанов.

Он улыбнулся мне в зеркало, но улыбка не выглядела дружелюбной. Волоски на моей шее встали дыбом, но в то же время тело отреагировало волной возбуждения на близость с Лорканом и ощущение чего-то опасного, что сулило выражение его лица. Я не понимала, как это остановить. Я была заложницей своих реакций на Лоркана Девани.

– Раздвинь бедра! – прорычал он, сопровождая команду легким укусом в плечо. Я раздвинула ноги на несколько дюймов, чтобы моя самая интимная часть все еще была скрыта от глаз.

– Эйслинн, я привык к тому, что моим приказам следуют, но должен признать, что, возможно, не совсем ясно выразился. Нужно ли мне повторить? – Я сглотнула. – Я хочу, чтобы ты закинула ноги мне на колени.

Несмотря на мое смущение, я оседлала его так, чтобы мои ступни свисали по обе стороны от его бедер.

– Видишь? Это было не так уж сложно, правда? – пробормотал он, решив помочь мне. Делая это, он раздвигал мои бедра все шире и шире, пока я полностью не обнажилась. Я съежилась при виде того, какой предстала перед ним. Моя киска опухла и покраснела, клитор тоже, а кожа блестела от следов возбуждения.

– Ммм, – прогремел его голос рядом с моим плечом; его щетина щекотала мою кожу. – Какой вид.

Он рисовал языком маленькие круги на моей руке, заставляя думать, в каких еще местах я жаждала бы таких же прикосновений. Медленными движениями из стороны в сторону его рука снова погладила внутреннюю часть моего бедра. Он наклонился вперед, пристально глядя на меня, и обхватил губами мочку моего уха, начав нежно ее посасывать. Мое тело пульсировало, отчаянно желая прикосновений, о которых я бы никогда не осмелилась просить. Но мое желание было ясно как день. Тело умоляло о разрядке. Я не признавала эту распутную сторону себя и чувствовала себя преданной собственной плотью. С Патриком контроль давался легко. Ожидание казалось естественным.

Лоркан положил большие руки мне на колени и провел ладонями по внутренней стороне моих бедер. Я стиснула зубы, пытаясь сдержать стон. Я не понимала, что со мной не так. Его руки достигли верхней части ног, а большие пальцы скользнули в промежность, едва касаясь моих половых губ. Мне хотелось оттолкнуть его, сомкнуть колени, встать и уйти.

С таким же пылом я хотела остаться сидеть на его мускулистых ногах, почувствовать его мозолистые ладони на моем теле и его пальцы внутри меня. Я была рада, что он не мог прочитать мои мысли, но то, как я смотрела на его пальцы, поглаживающие мои изгибы, должно быть, выдавало меня.

Лоркан усмехнулся.

– Когда хочешь того, чего нельзя… это разочаровывает, не так ли?

– Я не знаю, о чем ты говоришь…

Он поглаживал меня по внутренней стороне бедер, лишая возможности говорить и дышать. Его большие пальцы слегка касались преддверия моего влагалища, но действие этих прикосновений было очень сильным. Отчетливо видеть в зеркале свое возбуждение было издевательством. Лоркан Девани хотел, чтобы я желала его и вела себя безрассудно, и он этого добился. Я попыталась вспомнить о своих отношениях с Патриком, надеясь, что чувство вины ослабит страсть, но, прокручивая его слова о том, как важно получать удовольствие от жизни, я не могла не пожелать того же себе. Конечно, было смешно при этом думать, что я могла бы наслаждаться общением с Девани.

Его большой палец сделал круговое движение по моему клитору, и я ахнула, удивленная и встревоженная. Он сжал его большим и указательным пальцами, доводя мое возбуждение в этой области до пиковой точки.

Наши глаза встретились, и Лоркан с радостью и триумфом смотрел на меня, продолжая легкое поглаживание у изгиба между лобком и верхней частью бедер.

– Прекращай эту игру и бери то, что хотел, – выдавила я сквозь стиснутые зубы.

Я не хотела, чтобы он доставлял мне удовольствие. Я хотела, чтобы он получил ровно то что должно и мы бы разошлись. Просто трахнул меня. Это стало бы дерьмовым первым опытом, о котором я, вероятно, сожалела бы всю свою жизнь, видя ночные кошмары в течение многих лет, но обычный секс был бы лучше, чем то, что происходило сейчас, – как я с ужасом наблюдала реакции своего тела на прикосновения этого мужчины.

– А что я хотел? – размышлял он, когда его пальцы нащупали мои складочки, раздвинув их.

Я подавила стон, когда он скользнул рукой между моими опухшими половыми губами и погладил меня там. Кончик его пальца коснулся моего клитора, почти заставляя меня плакать от желания. Присутствие Лоркана невозможно было игнорировать, а атмосфера сексуальной опасности, казалось, вызвала короткое замыкание в моем мозгу. Он еще раз дотронулся до меня большим пальцем, а затем убрал его.

– Чего ты хочешь, милая Эйслинн? – Лоркан что-то промычал рядом с моим ухом, прежде чем нежно втянуть мою мочку в рот. Его пальцы все ближе подбирались к отверстию, продолжая совершать круговые движения. Я хотела, чтобы он был внутри меня. Видя, как его палец дразнит, я не могла думать ни о чем другом, но Лоркан ничего не предпринимал. Вместо этого он снова поднялся выше и начал надавливать на мой клитор подушечкой большого пальца. Легкое прикосновение, казалось, разожгло вожделение, которое долгое время подавлялось. Нижняя часть моего тела сжалась, но я боролась с разрядкой. Мне не хотелось испытывать оргазм от прикосновений Лоркана, не так быстро. Вообще никогда. До сегодняшнего дня я доходила до пика только с помощью собственных рук и долгих уговоров. Лоркан, должно быть, почувствовал мое сопротивление. Его вторая рука поднялась и сжала мой сосок, в то же время его большой палец сильно прижался к моему клитору. Я едва сдерживалась. Моя киска пульсировала, а пальцы вцепились в подлокотник, когда я пыталась скрыть реакцию своего тела. Я была на грани оргазма и прикусила язык, пытаясь обуздать свое тело. Но все уже зашло слишком далеко, и я жаждала большего.

Лоркан усмехнулся.

– Вот упрямая. Так не годится. К восходу солнца ты устанешь от многочисленных оргазмов, а эта простынь пропитается твоими соками.

Он указал на кровать.

У меня не было возможности возразить ему. Он схватил меня за горло, наклонил мою голову в сторону и пристально посмотрел на меня.

– Не могу дождаться, когда услышу свое имя, пока ты будешь кончать.

Отпустив горло, он вернул ладонь на мою киску, а затем начал водить указательным и средним пальцами в форме буквы «V» вдоль изгиба, каждый раз касаясь моего клитора.

Несмотря на то, что я все сильнее прикусывала губы, удовольствие продолжало расти. Я проигрывала битву, но не могла признать поражение.

Его большие пальцы, блестящие от моего возбуждения, вновь скользнули по моей набухшей киске. Его большой и указательный пальцы трогали и почти болезненно щипали мой сосок, что только усиливало вожделение.

Я наблюдала, как по моему телу начинали пробегать легкие судороги оргазма, которые я никак не могла подавить. Мой рот широко раскрылся, и из моего горла вырвался крик.

Жар нахлынул на меня, тело обмякло, достигнув наивысшего напряжения. Оргазм длился всего несколько секунд, но воспоминания о нем останутся со мной навсегда. Лоркан замедлил движение пальцев, затем вытащил их из моей разгоряченной плоти и потер ими внутреннюю часть моего бедра.

– Поднимайся и встань на колени на кровати! – резко приказал он. Я уставилась на него на мгновение, моя похоть угасла, и страх охватил мое тело. – Продолжай, – приказал он.

Я встала на ноги, которые дрожали не только от высвобождения, но и ситуации в целом. Я остановилась перед кроватью. Мое тело ощетинилось при мысли о том, чтобы встать на колени и обнажиться, даже если всего несколько минут назад я сделала бы это добровольно. Но эта поза казалась еще хуже.

– Я жду.

Бросив на него через плечо сердитый взгляд, я забралась на кровать и отбросила все свои мысли, оперевшись на ладони и подняв бедра.

Лоркан цокнул языком.

– Прекрасно.

Затем я услышала, как он расстегивает ремень и молнию. Приближался тот самый момент. Лоркан Девани должен был оседлать меня, как лошадь.

Глава 7

Я не собирался покупать Эйслинн Киллин на аукционе; я сделал это только для того, чтобы защитить ее от Сергея и прочих извращенцев, которые там были.

И все же, когда я ступил в комнату, где Эйслинн ждала меня, как олененок, выбежавший на трассу и замерший в свете фар, наружу прорвалось первобытное желание. Я бы, возможно, смог держать себя под контролем и доставить Эйслинн прямо к порогу ее дяди, если бы не видел следы воодушевления и даже желания в ее глазах. Эйслинн, возможно, не была готова признать это, но ее тянуло ко мне. Ее тело жаждало ощущения опасности и крепких мужских объятий. И я хотел дать ей это.

Теперь, когда я смотрел на ее упругую попку, рыжие лобковые волосы, выглядывающие из промежутка между ее молочными бедрами, у меня текут слюнки при мысли о том, чтобы попробовать ее на вкус и погрузить в нее свой член. Три тысячи – невысокая цена для такой девушки, как Эйслинн. Я бы заплатил в десять раз, даже в сто раз больше, лишь бы она стала моей.

От эрекции швы на моем дорогом костюме натянулись до предела, готовые лопнуть. Я расстегнул пряжку и молнию, заметив возбужденное состояние Эйслинн. Мне хотелось трахнуть ее прямо сейчас, но я никогда не получал удовольствия за деньги и не стал бы – особенно с такой, как она. Это не означало, что я закончил. Отнюдь нет. Не только потому, что она привлекла мое внимание, но и потому, что она была Киллин.

Я сильно сжал член, шипя сквозь зубы, но пытаясь сосредоточиться. Я получу удовлетворение, которого так жажду, но точно не сегодняшней ночью. Я встал и направился к девушке. Зрелище было слишком заманчивым. Я погладил ее ягодицы, но мог думать только о том, каково было бы погрузиться в нее.

– Думаю, мне бы хотелось запереть тебя у себя, – пробормотал я.

– Я не домашнее животное, которое можно удержать в четырех стенах. Я никому не принадлежу.

– До конца ночи ты по-прежнему принадлежишь мне, моя милая Эйслинн.

Девушка была напряжена больше, чем раньше, и ничего не ответила. Я мог сказать, что она все еще была возбуждена, но эта эмоция больше не была доминирующей. Я вернулся в кресло, пытаясь изо всех сил сохранить самообладание.

– Потрогай себя, Эйслинн. Я хочу посмотреть.

На мгновение она напряглась еще больше, но затем расслабилась, когда ее рука появилась между ее ног. Некоторое время она гладила себя, и у меня потекли слюнки при мысли о ее вкусе. Мой член стал еще тверже. Я проигнорировал свою потребность. Эйслинн скоро станет моей, и тогда я возьму все, что мне причитается. Ее киску, ее задницу и ее рот. И она будет кричать, требуя большего.

Наконец Эйслинн изящно ввела в себя один палец. Было очевидно, что она нечасто прикасается к своему интимному месту, особенно ради чьего-то удовольствия. После нескольких неторопливых толчков она добавила второй палец и продолжила в том же медленном темпе.

Перестав контролировать себя, я достал член из боксеров и начал дрочить, не сводя глаз с Эйслинн и ее ловких пальцев. Вскоре мое дыхание стало глубже и быстрее, а пальцы Эйслинн, в свою очередь, ускорились, смазка стекала по ее запястью. Маленькой рыжей девочке нравилось, когда за ней наблюдали, и она знала, что я получаю экстаз от этого зрелища.

Когда спина Эйслинн прогнулась от оргазма, я почувствовал, что сам близок к пику. Я едва не совершил большую ошибку и сразу же проклял себя за поразительное отсутствие самоконтроля. Эйслинн опустила руку, и напряжение снова пробежало по ее телу.

Возможно, она осознала, насколько чудовищно глупым был ее приезд в «Роковую петлю» и появление в «Сучьем дворе» в частности. Но я не собирался относиться к ней снисходительно. Лучше сразу разбить ее розовые очки. Я взял бумажник и отсчитал три тысячи долларов. Я бросил пачку купюр на кровать рядом с головой Эйслинн. Она вздрогнула, как будто я дал ей пощечину.

Большинство людей страдали не только от уязвленной гордости, совершив ошибку в Содоме. Она могла считать, что ей повезло.

– Двадцать процентов принадлежат аукционисту, но я добавил, чтобы ты получила полные три тысячи за предоставленное тобой развлечение.

Она напряглась, кончики ее ушей покраснели.

Милая Эйслинн, это место для больших мальчиков. Не вступай в игру, если не собираешься вести ее жестко.

– Позволь попрощаться с тобой, Эйслинн.

Бросив последний долгий взгляд на ее красивую спину и бедра, на ее рыжую гриву, разметавшуюся по всей кровати и закрывающую ее лицо от моего взгляда, я вышел из комнаты.

Это не было настоящим прощанием. Сегодня мне предложили немного попробовать Эйслинн, но я хотел поглотить ее целиком.

Я приехала в «Роковую петлю», чтобы получить ответы, но получила только кучу новых вопросов и массу стыдных воспоминаний.

Я не двигалась, хрипло дыша в простынь. Я не могла поверить, что мастурбировала прямо на глазах у Лоркана Девани. И я, конечно, не могла поверить, что мне это понравилось настолько, что я смогла кончить и заставить получить удовольствие его. Возможно, кондиционер в этом здании распространяет феромоны повсюду. Возможно, я не виновата в том, что так легко потеряла контроль над своим телом. Возможно…

Что-то приземлилось рядом с моим лицом. Проморгавшись, сквозь пряди волос я увидела пачку денег. Мой живот скрутило от отвращения, когда я поняла, что Лоркан только что заплатил мне за «услуги», как обычной шлюхе.

– Двадцать процентов принадлежат аукционисту, но я добавил, чтобы ты получила полные три тысячи за предоставленное тобой развлечение.

Мои пальцы сжимали простыни. Он действительно дал мне чаевые, высокомерный мудак? Слезы гнева и смущения жгли глаза, но я прикусила язык, чтобы сдержать эмоции и неприятное чувство унижения под контролем.

– Позволь попрощаться с тобой, Эйслинн.

Послышались звуки его шагов, а потом щелкнула дверь. Я подождала еще пару мгновений, прежде чем приподнялась и села на кровати. Мой взгляд упал на пачку наличных. Я взяла их в руки и швырнула в сторону двери. Купюры фонтаном разлетелись по комнате.

Я встала с кровати и собрала свою одежду. Несмотря на то, что я хотела принять душ, желание покинуть это место было сильнее. Я оделась, расчесала волосы и схватила сумочку. Еще раз взглянула на купюры, разбросанные по полу. Ничего нельзя было исправить, а эти деньги могли бы обеспечить мне и Имоджен обратный билет в Дублин. Подавив свою гордость, я собрала все до цента. Прежде чем покинуть комнату, я колебалась, стоя в коридоре, не зная, что делать дальше. Могу ли я просто уйти? Лоркан сказал охранникам, что я выполнила свою часть сделки?

Новая волна унижения обожгла мои внутренности огнем. Размахивая сумочкой, я пошла по коридору. Я держала голову высоко несмотря на то, что на самом деле хотела забиться в угол.

Путь позора. Я всегда смеялась над такими вещами. Во время своих пробежек в воскресенье утром в районе Темпл-Бара я иногда замечала потрепанную женщину, идущую домой со стыдом и сожалением после проведенной с кем-то ночи. Я всегда считала, что люди должны признавать свои ошибки и учиться на них.

Теперь мне самой предстояло пройти этой позорной дорожкой. Я пыталась откинуть мысли из прошлого. Признать ошибки было намного сложнее, чем я могла подумать, особенно если учесть, что «ошибкой» был Лоркан Девани. Несмотря на свое первоначальное намерение, я не хотела оставлять деньги – я не могла, если хотела продолжать смотреть на себя в зеркало без отвращения. То, что произошло между нами, было не за деньги. Они бы могли мне понадобиться, и, вероятно, значительно облегчили бы мне жизнь и поиски Имоджен, но моя гордость запретила мне использовать полученное от Лоркана.

Ощущение жара между ногами при каждом шаге казалось издевательством, напоминая о каждой грязной детали ночи. Всего три часа, и все же я знала, какое влияние они окажут на мою жизнь в дальнейшем.

Узнала ли я что-то, чего не знала раньше?

Лоркан Девани заставил меня потерять контроль. Мое тело вспыхнуло рядом с ним как спичка. Но местонахождение Имоджен так и осталось для меня загадкой. Лоркан мог бы помочь мне, потому что либо он был замешан в этом, либо знал нужных людей для получения информации. В любом случае, я не была уверена, что смогу переступить через себя и встретиться с ним снова, чтобы раздобыть информацию. Может, и к лучшему, что я держалась в стороне от ирландской мафии. Должен быть другой способ найти Имоджен.

Я включила свой телефон и сразу же заметила сообщение от Патрика. «Я скучаю по тебе. Когда ты вернешься, я буду готов к следующему шагу. Этот перерыв был нам необходим. Люблю тебя».

Я рассмеялась, а потом притихла, когда меня накрыло чувство вины. Но быстро вспыхнувший гнев тут же уничтожил его. У меня не было причин чувствовать себя виноватой. Патрик, вероятно, не пропускал ни одной юбки, максимально используя наш перерыв, поэтому «ему не придется снова обманывать». И что он имел в виду под «следующим шагом»? Он действительно думал, что я пересплю с ним, когда вернусь? Потеряю с ним девственность?

Учитывая, что я почти потеряла ее не с кем иным, как с Лорканом Девани, мне нужно было пересмотреть свои взгляды на секс. Может быть, я должна просто отречься от мужчин, как это сделала мама, а потом уйти в женский монастырь. До монастыря мама, правда, не дошла.

По прошествии времени я не могла поверить, что на самом деле с согласием кивнула, когда Патрик предложил перерыв в отношениях вместо расставания. Я была слишком ошеломлена и, как обычно, слишком добра.

Слишком добра. Я усмехнулась. Этой ночью во мне не было никакой доброты. Патрик не ожидал, что я тоже способна выпустить пар, как это сделал он. Я была слишком мила, слишком обходительна. Часть меня хотела рассказать ему о ночи с Лорканом, но из-за вновь нахлынувшего стыда я быстро отказалась от этой идеи.

– Мисс Киллин? – обратился ко мне мужской голос.

Я подпрыгнула, не ожидая, что кто-то мог находиться так близко. Когда я подняла голову, высокий мужчина с рыжими волосами медного оттенка и карими глазами, один из людей Лоркана, стоял прямо передо мной. Меня обдало жаром, я задавалась вопросом, что мог знать этот парень.

– Я Симус. Правая рука Лоркана. Он попросил меня вернуть вас к вашему дяде.

Я быстро покачала головой из стороны в сторону, мои глаза округлились от удивления.

– Эээ, нет, спасибо. Я доеду на автобусе.

Симус улыбнулся, как будто я сказала какую-то глупость.

– К сожалению, это не вариант. Лоркан настаивает на том, чтобы я лично довез вас.

Я моргнула.

– Я не обязана следовать приказам мистера Девани, поэтому доеду на автобусе.

Симус преградил мне путь, его улыбка стала тверже, взгляд напористей.

– Вскоре вы поймете, что приказам Лоркана лучше следовать. И он напомнил мне, что он все еще отвечает за вас до восхода солнца, так что это часть вашего долга.

Я не могла в это поверить. Коротко кивнув, я последовала за Симусом к большому грузовику, стоящему на парковке за скотобойней. Я залезла на заднее сиденье и посмотрела в окно. Время от времени я чувствовала на себе любопытный взгляд сопровождающего. Я могла только представить, что он думал обо мне. И я не могла винить его. Я была виновницей этого хаоса.

– Могли ли бы вы припарковаться здесь? Я не хочу будить дядю. – Симус весело посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но в итоге действительно припарковался в нескольких домах от церкви. Я вышла, не сказав ни слова. Благодарить его казалось смешным, учитывая, что я не просила меня подвозить.

Я захлопнула дверь и поспешила вниз по улице, желая поскорее попасть домой. Я выругалась про себя, когда увидел свет из окна. Дядя Гулливер еще не спал. Я взглянула на свой мобильный. Было около четырех утра. Может быть, он только что встал и я могла притвориться, что была на утренней прогулке?

Я почти рассмеялась от этой идеи.

Мне не представилась возможность самой открыть дверь. Она распахнулась в тот момент, когда ключ коснулся замка. Дядя посмотрел на меня с неодобрением:

– Где ты была?

– Я говорила, что собираюсь в Содом, чтобы узнать больше об Имоджен, – спокойно проговорила я, надеясь, что мое лицо не выдаст слишком много пикантных подробностей о моей поездке в «Роковую петлю».

– Я ждал тебя всю ночь. Почему тебя так долго не было?

От подозрения и осуждения в его голосе меня бросило в краску: надеюсь, тусклое освещение в коридоре скрыло смущение от острых глаз дяди Гулливера.

– Я осмотрелась и поговорила кое с кем.

– Надеюсь, не с плохими людьми. Ты узнала что-нибудь полезное?

– Пока нет, – призналась я. – Но я планирую продолжить расспросы, и в конце концов у кого-нибудь найдется информация.

– Ты не представляешь, какие неприятности можешь навлечь на себя, если привлечешь внимание не тех людей.

Слишком поздно для этого совета…

Я могла только надеяться, что Лоркан ничего не расскажет дяде. Было бы прекрасно, если бы он вообще забыл о нашей ночи. Но я знала, что в моем случае этого не случится.

Глава 8

Симус оторвался от кофе, когда я вошел на кухню нашего склада в гавани. Важная партия оружия возвращалась в Ирландию, и сегодня прибывал грузовой контейнер, полный наркотиков. Дел было много, но мои мысли были заняты другим – особой с огненно-рыжими волосами.

Я тоже налил себе кофе. После всего лишь двух часов сна эта чашка определенно будет не последней за день.

– Судно прибудет вовремя? – спросил я.

– Похоже на то.

Я кивнул и взглянул на часы. Семь. Груз ожидается не раньше одиннадцати утра, возможно, и позже. У меня оставалось еще немного времени. Симус и мои люди обо всем позаботятся, пока я нанесу визит Гулливеру.

– Мне снова нужно уйти.

Симус поставил кружку и прищурился.

– Из-за девушки?

– Ты тратишь слишком много времени на мои личные дела.

– Только тогда, когда твои «личные дела» превращаются в персональную вендетту, из-за которой мы с тобой попадем в беду.

– У меня не будет проблем, как и у тебя.

– Киллины доставляют одни неприятности, Лоркан. Если ты скучаешь по дому, найди что-нибудь еще, что напомнит тебе о нем.

– Хватит! – прорычал я.

Десять лет назад Симус покинул нашу родину, чтобы поехать со мной в Нью-Йорк. Он скучал по Ирландии так же сильно, как я, а может быть и больше, но из преданности мне он остался в Штатах. Мы с ним были друзьями сколько я себя помню, во многих отношениях мы были так же близки, как братья, хотя учитывая, из каких семей мы происходили, даже ближе. Я похлопал его по плечу:

– Не волнуйся. Я справлюсь с Киллин. – Я допил остатки кофе. – Позвони мне, если возникнут проблемы с доставкой. Я обязательно вернусь вовремя, чтобы быть на выгрузке.

Симус неодобрительно кивнул мне. Я проигнорировал его и вышел из кухни. На складе все еще было пустынно. Ребята, без сомнения, приедут к выгрузке без опозданий, но вчера вечером я был не единственным, кто поздно лег спать. Олли праздновал рождение своего третьего сына, и моя команда уже была пьяна вдрызг, когда я покинул их незадолго до полуночи. У меня была встреча, поэтому я не смог сразу к ним присоединиться, хотя, если быть честным, мой вечер оказался гораздо более интересным, чем я ожидал.

Я сел в свой старый «Ленд Ровер Дефендер» и направился к дому Гулливера. Не сомневаюсь, что он согласится на мое предложение – он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что мои предложения – это приказы, просто под очень хорошей маскировкой. Тем более мать Эйслинн была далеко, и у меня было ощущение, что девчонка слишком горда, чтобы просить ее о помощи.

Одна только мысль о ее реакции вызвала у меня улыбку. Она действительно стоит того, чтобы в будущем взвалить на себя решение необъятного количества проблем.

Как и ожидалось, на кухне Гулливера уже горел свет. Я постучал в окно. Гулливер стоял у плиты и ждал, пока закипит вода в чайнике. Он повернулся с укоризненным выражением лица, которое сменилось шоком, когда он заметил меня. Он подошел к окну и открыл его.

– Лоркан. Что-нибудь случилось? Эйслинн причинила какие-то неудобства?

Уголок моего рта приподнялся. Она стала причиной многих вещей, главным образом в моих грязных мыслях и в моих штанах, но все это не касалось Гулливера.

– Как насчет того, чтобы впустить меня? Мы могли бы обсудить причину моего появления.

Гулливер кивнул. Беспокойство омрачило его лицо.

– Конечно-конечно.

Чайник издал оглушительный визг. Гулливер подпрыгнул и вскрикнул, сжимая рукой крест на шее.

– Какой ты нервный в это прекрасное утро, – протянул я, кивнув в сторону входной двери, и направился прямо к ней.

Это будет весело.

На следующее утро, когда я побрела на кухню, мое состояние напоминало сильное похмелье, хотя причины для него не было. Отвертевшись от дяди Гулливера, я упала в кровать в 4:30 и заснула как убитая. Моя встреча с Лорканом Девани, очевидно, оказалась слишком тяжелой для моего разума и моего тела.

Я ожидала, что мне будут сниться кошмары, но ничего подобного не произошло, что заставило меня беспокоиться о собственном здравомыслии. Если ночь с таким человеком, как Лоркан, не оказала на меня никакого негативного влияния, возможно, у меня расстройство психики. Без денег на терапию я никогда не узнаю наверняка.

Я застыла в дверях кухни. Сначала я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, а затем покраснела, когда темные удивленные глаза Лоркана и злой взгляд дяди оказались направлены на меня. Я быстро запахнула халат, хотя под ним было достаточно одежды. Собственно, на мне были спортивные штаны и старая футболка с изображением группы «Дюран Дюран», доставшейся от мамы, но по какой-то причине мне нужен был еще один барьер между мной и пристальным вниманием двух мужчин, в особенности Лоркана.

Мои глаза метались между ними.

– Что он здесь делает? – выпалила я.

Дядя Гулливер будто едва удерживался от того, чтобы осенить себя крестным знаменем и упасть на колени перед Лорканом, прося прощения за мою грубость. В случае с кем-то другим я бы корила себя за то, что повела себя так резко: мама учила меня быть вежливой, но Лоркан обойдется без учтивости с моей стороны. Смущение от прошлой ночи было все еще слишком велико, и хотя отчасти в случившемся была моя вина, я считала, что в остальном ответственность лежала на Лоркане.

– Вчера ты была более общительной, – протянул Лоркан.

Может, это было только мое воображение, но последнее слово прозвучало чересчур грязно. Мои щеки пылали от нахлынувшего жара. Воспоминания о том, как он швырял в меня деньги, только усугубляли мое состояние.

– Эйслинн не жаворонок. Не обращай на нее внимания. В целом она хорошая девочка, – пробормотал дядя.

Не понимаю, заметил ли он намек в словах Лоркана. Мой дядя, очевидно, тоже умел врать, учитывая, что он не знал меня достаточно хорошо, чтобы сказать, что я не жаворонок.

– Действительно, хорошая девочка, – сказал Лоркан, его улыбка превратилась в волчий оскал.

Если бы мое лицо уже не пылало, меня бы бросило в краску сейчас. Прочистив горло, я спросила:

– Мне уйти?

– Нет, есть дело, которое нам нужно обсудить, – сказал дядя. После вчерашнего вечера у меня не было намерения снова связываться с Лорканом. Если бы это не вызвало вопросов у дяди, я бы бросила деньги прямо перед ним.

– Хорошо. Что за дело?

Губы Лоркана дернулись от осторожности в моем тоне. Очевидно, он находил удовольствие, видя мою неловкость. Мало кто вызывал у меня раздражение, но Лоркан Девани, несмотря на то, что я знала его очень недолго, попал в топ моего списка.

– У семей Киллин и Девани есть общая история.

Мой взгляд переметнулся в сторону дяди. Его голос прозвучал печально и с упреком, как будто я лично несла ответственность за то, что произошло между нашими семьями.

– Даже нечто большее, – сказал Лоркан. – И они могли бы быть гораздо ближе, если бы не непостоянство твоей матери.

Я нахмурилась.

– При чем здесь моя мать?

Лоркан улыбнулся, но дядя Гулливер выглядел так, словно вот-вот свихнется.

– Почему бы тебе не просветить свою племянницу, Гулливер?

– Твоя мать была помолвлена с дядей Лоркана. Ирландское сообщество очень благосклонно отнеслось к этой связи, учитывая их родословные.

Мама не общалась со своей многочисленной родней, за исключением причудливой тетушки из Белфаста. Она никогда не объясняла, почему оборвала связь, но мы с Имоджен всегда предполагали, что это как-то связано с тем, что мы родились вне брака, когда мама была еще подростком.

– Мама была помолвлена с Девани?

Дядя предупреждающе посмотрел на меня.

– Все верно, – сказал Лоркан. На его правой щеке появилась ямочка, а уголок рта приподнялся.

– Но она предпочла забеременеть от одного из наших солдат, надеясь, что это заставит моего дядю разорвать помолвку.

– Однако Девани настояли на браке. Твоя мать сбежала, и когда мы в конце концов ее нашли, оказалось, что она не только родила твою сестру Имоджен, но и была беременна тобой. Это было слишком. Саймон был в ярости, и твоя мать сбежала обратно в Дублин.

– Хорошо, – медленно сказала я. – Но я до сих пор не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете.

– С тех пор ваша семья в долгу перед нами. Мы великодушно позволили твоей матери обрести новую жизнь в Дублине, несмотря на позор, который она навлекла на моего дядю. Мы знали, что наступит момент, когда ваша семья сможет компенсировать нарушение договоренностей.

У меня начали возникать очень плохие предчувствия по этому поводу.

– Лоркан сообщил мне, что он и его семья приняли решение о компенсации, которая им необходима для погашения нашего долга.

– Это как-то связано с Имоджен?

– Не совсем, – сказал Лоркан с хищной улыбкой.

Я взглянула на дядю Гулливера. Он прочистил горло.

– Лоркан согласился принять твою руку и жениться.

Я моргнула, а затем рассмеялась. Ни дядя, ни Лоркан не добавили больше никаких разъяснений, и постепенно мой смех утих.

– Ты ведь шутишь, правда? – спросила я.

– Вовсе нет, – сказал Лоркан.

Выражение лица дяди было умоляющим.

– Это очень великодушное предложение.

– Неправда. Это моя жизнь. У меня нет абсолютно никакого намерения выходить замуж прямо сейчас и уж точно не…

У меня не было возможности закончить, потому что дядя Гулливер вскочил со скамейки, схватил меня за локоть и потащил в коридор, пробормотав извинения в сторону Лоркана. Он закрыл кухонную дверь и яростно посмотрел на меня.

– Я просил тебя не привлекать внимание определенных людей. Но ты не послушалась.

– Вы познакомили меня с ним в церкви!

– Но это не единственный раз, когда ты виделась с ним, верно?

Я покраснела, беспокоясь о том, что Лоркан успел рассказать. Я все еще пыталась выбросить из своей головы сцены прошлой ночи.

– Мы встретились в Содоме.

– Ну конечно, и двух встреч было, по всей видимости, достаточно для того, чтобы Лоркан решил, что ты идеально подходишь на роль жены.

– Я не выйду за него замуж, – пробормотала я.

Мое тело, возможно, не отвергало контакт с Лорканом, но я не хотела быть связанной с таким человеком, как он. Мама сделала правильный выбор, когда сбежала, даже если теперь это выходит мне боком.

– Ты действительно думаешь, что это все еще твое решение?

– Конечно! Я должна сказать «да», чтобы брак был действительным.

– В наших кругах благословения священника достаточно. Нет необходимости в церемонии.

Я моргнула.

– Но обе стороны должны дать согласие.

– Ты скажешь «да», Эйслинн, не так ли? – протянул Лоркан.

И я, и дядя подпрыгнули. Мы не заметили, как Лоркан открыл дверь и остановился в проеме. Его плечи были настолько широкими, что почти касались дверной рамы, особенно когда он скрестил руки и заставил свои бицепсы напрячься.

– Позволь мне обменяться парой слов с твоей племянницей, – сказал Лоркан мягко.

Я не повелась на этот тон ни на секунду. В его глазах совершенно не было доброты. Я не была уверена в том, как много он услышал, но это явно разозлило его. Его голос снова вызвал у меня холодок по всей спине. Я не могла объяснить, почему мое тело так сильно реагировало на этого человека. Я никогда не чувствовала раньше такое притяжение к кому-либо еще.

– Конечно, – пробормотал дядя, разворачиваясь и бросая еще один предупреждающий взгляд в мою сторону, после чего он исчез в своем кабинете.

– Ты рассказал моему дяде об аукционе?

Возможно, из-за этого он так хотел избавиться от меня.

– Я не вдавался в детали нашей встречи, просто сказал ему, что постарался удостовериться, что у тебя не будет неприятностей.

– Ты купил меня на аукционе.

– И удостоверился, что ты не вляпаешься в неприятности.

Я не могла ему поверить.

– Ты расскажешь моему дяде, что произошло на самом деле?

– Я скажу твоему дяде все, что посчитаю нужным. Он подчиняется мне, а не наоборот.

– То есть он узнает об аукционе.

– Скорее всего, да, но то, что произошло между нами, останется нашей сладкой тайной, договорились?

– Что это за игра? – прорычала я.

Улыбка Лоркана стала напряженной.

– Я не играю. У меня нет времени на игры.

– Тогда почему ты хочешь жениться на мне? В этом нет смысла. Ты злишься, потому что не получил того, что хотел прошлой ночью?

Он подошел ближе, но я стояла неподвижно, несмотря на резкое учащение сердцебиения от сокращения расстояния между нами.

– Я получил все, что хотел, – пробормотал он, его взгляд задержался на моих губах. – И получил даже то, о чем не подозревал.

– Если ты хочешь получить свои деньги назад, нет проблем. В любом случае они мне не нужны. Это никогда не было первоочередной целью для меня. Я могу принести их, они в комнате.

Лоркан схватил меня за предплечье, не дав уйти.

– Мне не нужны деньги. У меня их достаточно. Мне нужна ты.

– Зачем? Ты хочешь переспать со мной?

Он засмеялся.

– Если бы я хотел просто переспать с тобой, милая Эйслинн, то я бы сделал это и поставил точку. Но нет. Мой отец ищет для меня невесту уже довольно продолжительное время, но ни одна из женщин, которых он предлагал, не произвела такого впечатления, как ты. Видишь ли, мне тридцать, так что пришло время связать себя узами брака с хорошей ирландкой.

Я стиснула зубы, услышав насмешку в его голосе.

– Меня нельзя назвать «хорошей».

– О, Эйслинн, вот в этом вынужден не согласиться с тобой. У меня есть ощущение, что ты очень хорошая девочка.

Мои щеки покраснели от жара. Как он мог сделать так, чтобы эти слова прозвучали так грязно?

– Тебе не следует рассчитывать на то, что я выйду за тебя замуж, – отрезала я.

– Твоя мать оскорбила мою семью, сбежав. Это не маленький проступок. Не говоря уже о том, что незадолго до своего исчезновения ваш отец украл значительную сумму денег. С тех пор твоя мать в долгу перед нами. Она изо всех сил каждый месяц пытается справиться с нашими процентными ставками. Будет очень жаль, ей не удастся выплатить долг.

Мама была в долгу перед Девани? Это объясняло тот факт, что она никогда не могла свести концы с концами.

– Мой отец оставил нас. Если он и украл деньги, то это не наша вина. Насколько я могу судить, вам следует преследовать и наказывать его.

– Бедняга уже не сможет понести наказание. По нашим правилам, это стало вашей проблемой. Мы долго ждали, пока наш долг будет полностью погашен. Мы не дадим больше отсрочек твоей матери. Пришло время расплаты. Не буду говорить, сколько процентов накопилось к настоящему дню. Боюсь, тебе придется провести много ночей в «Роковой петле», чтобы выплатить их.

– Я же говорила тебе, что это недоразумение. У меня нет абсолютно никакого намерения продавать свое тело даже для того, чтобы избавиться от вашего клана.

Мой разум гудел от слов Лоркана о моем отце. Означали ли они, что он умер? Его убили? Я не знала этого человека и едва могла его вспомнить. Я никогда не мечтала о счастливом воссоединении отца и дочери, поскольку была реалисткой, но почему-то отсутствие возможности задать ему несколько вопросов или высказать какие-то свои мысли беспокоило меня.

Лоркан цокнул языком и убрал прядь волос с моего лица одной из своих больших мозолистых рук.

– Мой отец стар и хочет получить успокоение, прежде чем он встретит Создателя.

– Поэтому Имоджен исчезла?

Странная улыбка заиграла на его губах.

– Я мог бы собрать информацию о твоей сестре в качестве свадебного подарка.

Я смотрела на него, качая головой. Не понимаю, что за игру он ведет. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что игра опасна.

Лоркан схватил меня за руку и поцеловал кончики пальцев. Потом он потянул меня к себе, и я уткнулась в его сильную грудь. Мое тело прижалось к нему, прежде чем разум взял верх, и я отступила.

– Можешь пока не принимать решения. У тебя есть время до вечера. Я буду ждать тебя с Гулливером в порту к семи, чтобы услышать ответ на свое предложение.

Мне не нужно было время на размышления до сегодняшнего вечера, но я знала, что лучше не обижать Лоркана Девани, отказавшись от предложенной паузы. Я не хотела выходить за него замуж. Я не хотела менять свою жизнь, а брак с таким человеком положил бы конец всем моим мечтам. Хотя нельзя сказать, что я добилась какого-то прогресса на пути к открытию собственного ресторана. Мои накопления от работы в баре всегда приходилось тратить на неожиданные счета, которые мама не могла оплатить. Теперь я поняла, почему.

Вскоре после ухода Лоркана дядя Гулливер снова набросился на меня. Я рассказала ему о предстоящей встрече, и краска схлынула с его лица.

– В порту?

– Да, – сказала я.

– Ты должна согласиться на его предложение руки и сердца.

Я была поражена.

– Ты серьезно? Мне девятнадцать. Я не готова выходить замуж, тем более за бандита. Я всегда старалась избегать неприятностей. Я не выйду за него.

– Если ты хотела избежать неприятностей, тебе не следовало идти по пятам за Имоджен по ее безбожному пути и уж тем более появляться в «Роковой петле». Но теперь уже поздно.

– Нет, не поздно. Я просто скажу «нет».

– Нельзя отказывать такому человеку, как Лоркан Девани. Разве ты не понимаешь?

– Что он может сделать?

– Девани знают, где живет твоя мать. Они знают, где живу я.

Дядя Гулливер следовал своим собственным планам, но они явно шли в разрез с моими.

– Так ты беспокоишься о себе.

– У меня больше шансов остаться в живых. Девани тесно сотрудничают с ИРА, а они никогда не потерпят убийства священников, но ты и твоя мать не защищены таким образом.

– Ты просто пытаешься меня напугать. Почему тебя так волнует, выйду ли я замуж за Девани или нет?

– Тебе должно быть страшно, Эйслинн. Если это пока не так, как твой дядя я обязан изменить твое отношение к происходящему.

Глава 9

После Симуса Тимоти был одним из самых близких мне людей и, увидев меня, направился навстречу. Он слегка хромал на левую ногу из-за ножевого ранения, которое получил от китайского контрабандиста несколько лет назад, когда конкуренты пытались захватить часть наших складов для своего бизнеса по торговле наркотиками и людьми. Для окружающих хромота была едва заметна, но я знал Тимоти всю свою жизнь. Ему было около пятидесяти, и после нападения его характер стал еще более стоическим, хотя он и до этого не любил делиться переживаниями с другими людьми.

– Лоркан, ты пришел.

– Пришел, – ответил я ему, вылезая из своего «Ленд Ровера».

По плотно сжатым губам Тимоти и глубоким морщинам у него на лбу я понял, что что-то пошло не так.

– Какие-то проблемы? – поинтересовался я, следуя за ним мимо склада и нескольких контейнеров, в которых, как я надеялся, хранилась партия лучшего порошка, который только можно было купить на старом Шелковом пути. Бизнес, хоть и нелегальный, по-прежнему процветал.

– Один из работников склада пытался нас обворовать, – объяснил Тимоти, когда мы вошли на наш главный склад.

Несколько моих ребят осматривали новые контейнеры, а Симус пристально смотрел на незнакомого мне мужчину средних лет. Территория гавани была обширной, и рабочие постоянно менялись. Большинство из них, даже новички, знали, что от наших грузов следует держаться подальше. Симус кивнул мне.

– Я не знал, захочешь ли ты разобраться с ним самостоятельно. Ты не ответил на звонок.

– Я был занят. – Симус тихо вздохнул, снова выразив свое неодобрение. – Теперь я здесь, – угрожающе заметил я.

Этот засранец всегда находил способ заставить меня почувствовать себя гребаным школьником, которому нужен выговор. Вот в чем проблема работы с друзьями. Возможно, мне стоит отказаться от такого удовольствия.

Докер посмотрел на меня, как щенок, выпрашивающий угощение. Если он надеялся на сочувствие, то ему предстоит разочарование. Учитывая его разбитую губу и опухший глаз, Симус или кто бы то ни был еще, поймавший этого придурка с поличным, уже дал ему в общих чертах понять, что ждет его впереди.

– Где Роди?

– Вон там. – Симус с лукавой усмешкой указал на мой любимый железный прут, который путешествовал со мной последние десять лет и отправил в последний путь многих предателей, воров и прочих людей, которые меня ужасно раздражали. Я поднес два пальца ко рту и резко свистнул, привлекая внимание Ноллейга и Риордана, наших новичков из Ирландии. Риордан криво улыбнулся мне.

– Принеси мне Роди.

Он огляделся, пытаясь понять, кого из парней я имею в виду.

– Не самая яркая свеча на торте, да? – Симус сухо рассмеялся.

Я покачал головой. Благодаря встрече с Эйслинн у меня было исключительно хорошее настроение, поэтому я лишь приподнял бровь и не стал читать парню нотации. Тимоти подошел к двум мальчикам, которые выглядели так, будто были готовы бежать.

– Вы набрали их из церковного хора? Почему эти двое похожи на новорожденных ягнят?

– Они могут дать в морду, не волнуйся. Им всего лишь по семнадцать. Впервые вдали от дома. Им нужно еще подрасти, к тому же они трепещут перед знаменитым Лорканом Девани.

Тимоти дал обоим подзатыльники и схватил мой железный прут.

Ноллейг усмехнулся.

– Роди. Классное имя.

Я бросил в сторону двух мальчиков такой взгляд, после которого оба побежали обратно внутрь контейнера.

– Мы тоже когда-то были такими? – спросил Симус.

– Вовсе нет, – пробормотал Тимоти, протягивая мне Роди.

Рабочий, стоявший у моих ног, в ужасе уставился на меня.

– Скоро твой черед, – сказал я ему.

– Чего ты ждешь, Лоркан?

– Мы ожидаем гостей в семь. Я хочу, чтобы они увидели таланты Роди.

Тимоти переводил взгляд то на меня, то на Симуса, а затем, похоже, решил, что не хочет вмешиваться, и направился к месту, куда вилочный погрузчик привез контейнер поменьше.

– Дай угадаю, это девчонка из семейства Киллин?

– И Гулливер. Мне кажется, ему нужно напомнить, кто тут главный.

Симус посмотрел на меня.

– То, что ты собираешься сделать, очень расстроит твоего отца.

– Это моя работа, Симус. Но я добиваюсь справедливости для нашего клана.

– Только не говори мне, что ты…

– Собираюсь жениться на Киллин, следуя семейным традициям, только в этот раз она не сбежит.

– Как ты заставил ее согласиться? Ты шантажировал ее? Или ты пообещал ей что-то в обмен?

– Она еще не согласилась, но я уверен, что это произойдет сегодня вечером.

Симус хихикнул. Он пнул докера своим ботинком со стальным носом.

– Не лучший день, чтобы потерять расположение Лоркана.

Я взглянул на одну из стальных цепей, которые мы использовали, чтобы расположить ящики внутри контейнеров.

– Сегодня очередь Роди может и не наступить. Я бы хотел устроить небольшое шоу для моей будущей жены.

Поскольку у дяди Гулливера не было машины, мы взяли такси и прибыли в порт около четверти седьмого. Когда мы вышли, холодный ветерок пронесся над Гудзоном, запах судового топлива и воды витал в воздухе. Но я скучала по знакомому аромату реки Лиффи. Дублинская гавань не была местом, где я чувствовала себя комфортно, но здесь, среди небоскребов и под воздействием нервной энергии мегаполиса, мне хотелось исчезнуть. Джунгли из грузовых контейнеров бросали на нас свои тени. Я потерла руки. Было холоднее, чем ожидалось. Мне стоило захватить с собой куртку, но я и так слишком долго выбирала, что надеть для этого случая. Какой наряд говорил «нет, спасибо»? Какая одежда могла заставить Лоркана пересмотреть свое решение на мой счет?

Я выбрала длинную юбку с цветочным принтом, белую майку и кардиган, который запихнула под пояс юбки. Я хорошо чувствовала себя в этой одежде, мне было комфортно, и, учитывая, что Лоркан сделал бы все возможное, чтобы вывести меня из себя, чувство уверенности было крайне важно. Я буду придерживаться своего плана.

Дядя Гулливер привел меня к складу в самом конце порта. Он выглядел все более напряженным по мере нашего приближения к двум мужчинам, стоящим на страже перед широкой стальной дверью. Оба держали в руках пулеметы, на них были татуировки в виде клевера, кельтских крестов и цитат на гэльском языке.

Они кивнули Гулливеру и едва взглянули на меня, прежде чем открыть дверь.

На складе было невообразимо холодно. Внутри толпились люди, которые носили деревянные ящики или перекладывали набитые белым порошком сумки. Я быстро отвернулась. Я не хотела об этом знать. Я хотела нормальной, скучной жизни, и, отыскав Имоджен, я планировала вернуться именно к этому: к привычному существованию в Дублине, только уже без Патрика.

К сожалению, Лоркан, похоже, имел твердое намерение помешать этому. Я все еще надеялась, что он просто играет со мной, пытаясь наказать меня этой глупой шуткой. Мы с дядей обогнули несколько деревянных ящиков, поставленных друг на друга.

И вот появился он. Впервые на нем не было костюма.

Казалось, Лоркан Девани был зверем в человеческим облике, и сегодня его вид еще больше подчеркивал это. Любое другое определение было бы неполным. Он был высокого роста, почти два метра, с темно-каштановыми волосами и бакенбардами, а также с грубой, пробивающейся на щеках и подбородке щетиной. У него был зоркий взгляд охотничьей собаки. Однажды я видела стаю псов этой породы во время охоты на лис в сельской местности Ирландии. Они жаждали крови, преследуя только одну цель: загнать и убить жертву. Лоркан был одет в белую майку, обнажающую мускулистые руки и темные волосы на груди.

В руках он держал массивную стальную цепь. Она волочилась по земле рядом с его потертыми коричневыми ботинками. Каждый звук, издаваемый ее звеньями, вызывал у меня еще больше мурашек по коже. Мои ладони вспотели.

Он не удосужился посмотреть в мою сторону, но я знала, что он заметил мое появление. Лоркан не был человеком, который терял из виду то, что происходило вокруг него. Это шоу было устроено для меня. Я не сомневалась в этом.

Он остановился перед человеком, которого удерживали двое других мужчин; в одном из них я узнала Симуса, моего вчерашнего водителя. Вторым был крепкий мужчина средних лет с бритой головой – парень-горилла из церкви. Они отпустили пленника, и он сложил руки. Я не была уверена, молился ли он Богу или умолял о чем-то Лоркана Девани. В любом случае ожидаемого эффекта это не произвело. Мои глаза расширились от шока, когда Лоркан взмахнул стальной цепью и ударил ею мужчину. Тот вскрикнул, когда цепь ударила его по колену, пронзительный вопль мало чем отличался от визгливого тявканья лисы, которую разрывала на части стая.

Я сделала шаг назад, но дядя схватил меня за плечи, удерживая на месте.

– Смотри внимательно, Эйслинн. Возможно, теперь ты понимаешь, с чем столкнулась и почему тебе нужно сказать «да» Лоркану Девани. Я молюсь за заблудшую душу перед нами, как я молился за тебя с тех пор, как ты появилась на пороге моего дома.

Желчь поднималась к моему горлу, пока Лоркан снова и снова обрушивал цепь на свою жертву. Вскоре его майка была забрызгана кровью, частички плоти кусками разлетались повсюду, часть их прилипла к цепи. Горячие слезы текли по моим щекам, и я боролась с самой сильной тошнотой в своей жизни. Я впилась ногтями в ладони, пытаясь остановить рвоту. Это все из-за меня? Неужели он выбрал жертву, чтобы устроить шоу, которое меня напугает? Даже не выходя замуж за Лоркана Девани, я уже испачкала свои руки в крови.

Спустя время, которое казалось вечностью, Лоркан оторвался от обездвиженного мужчины, и его взгляд остановился на нас. Я хотела бежать, но монстр передо мной не позволил бы мне этого сделать. Я нужна была Лоркану по какой-то нелепой причине, и единственной целью этого шоу было запугать меня, чтобы я сказала «да».

Лоркан сказал что-то своим людям, прежде чем двинуться к нам, стальная цепь в его руке волочилась по грубым камням, оставляя за собой кровавый след. Звон металла вызвал у меня дрожь. Не было и дюйма кожи на поверхности моего тела, который не покрылся бы мурашками. На полпути к нам Лоркан бесцеремонно отбросил цепь, но не удосужился стереть со своего тела последствия кровавой бойни.

Я боялась, что Лоркан потребует поцеловать его, но, к счастью, он остановился на расстоянии. Он кивнул моему дяде и подарил мне улыбку, которая выглядела как угроза. Она не скрывала хищника, прятавшегося за грубой привлекательностью.

– Я рад, что вы смогли прийти, – протянул он. Как будто это было приятным приглашением, и у меня был какой-то выбор. – Ты уже приняла решение насчет моего предложения?

Я сглотнула. Я не хотела принимать решения из чувства страха, но дело было не только в моей собственной безопасности. Девани без труда нашел бы маму и причинил ей боль. И я даже не была уверена, что Имоджен не оказалась в руках их клана. Финн нуждался в моей маме больше, чем когда-либо, с учетом моего отъезда в Нью-Йорк, а Имоджен, возможно, исчезла навсегда.

Лоркан Девани был моим единственным проводником к Имоджен. Как только я найду ее, я смогу придумать, как сбежать с мамой, Финном и сестрой, спрятавшись от Девани. Где-то должно быть место, с которым у мафии нет контактов.

Я боролась с чувством отвращения. Под взглядом дяди Гулливера я чувствовала себя как в кабинете рентгенолога.

– Эйслинн, молчание тебе не идет, – сказал Лоркан, сверкнув белыми зубами. На них не было крови, хотя я бы не удивилась, если бы он позже полакомился своей жертвой.

– Я говорю да… на твое предложение.

Последнее слово оставило горький привкус на моем языке, и мне показалось, будто я только что шагнула из окна. Замужество не входило в мои планы на ближайшие пару лет даже до того, как я узнала об измене Патрика. Я всегда знала, что он слишком незрел для брака, хотя и я никогда не была влюблена в него настолько, чтобы представлять с ним свое «долго и счастливо», но это я поняла только после его признания. Лоркан был далеко не незрелым, но брак с ним станет для меня испытанием, о тяжести которого я даже не хотела сейчас думать.

Ответная улыбка Лоркана была торжествующей и властной, а когда его взгляд скользнул по моему телу, задерживаясь на моих бедрах так, будто он все еще мог видеть их раздвинутыми, как прошлой ночью, меня пронзила волна жара.

– Это заслуживает тоста, – сказал Лоркан, а затем еще громче добавил: – У нас есть повод для праздника. Эйслинн Киллин согласилась стать моей женой.

Вой и хлопки эхом разнеслись по складу, заставляя почувствовать, как холодок пробегает у меня по спине. Симус подошел с бутылкой ирландского виски «Тилинг» и набором стопок. Он вручил мне одну, а затем раздал их Лоркану и мужчинам, собравшимся вокруг нас. Никого из них, похоже, не беспокоил тот факт, что мы праздновали нашу помолвку вскоре после того, как Лоркан жестоко избил кого-то до смерти. Для них это было обычным делом.

Симус щедро наполнил рюмки, и хотя я не любила крепкие спиртные напитки, я выпила виски одним глотком, прежде чем Лоркан даже поднял свою стопку для того, чтобы произнести тост. Несколько мужчин захихикали.

– У девчонки сильная жажда! – крикнул кто-то.

Я выдавила натянутую улыбку, подыгрывая, насколько это позволял делать мой бурлящий кишечник. Поскольку я планировала собирать информацию сама, а не просто ждать любезных новостей Лоркана об Имоджен, расположение его людей сыграло бы мне на руку.

Симус снова наполнил мою рюмку, но на этот раз я ждала, пока Лоркан поднимет свою.

– За мою пылкую ирландскую невесту Эйслинн Киллин. Пусть наша связь принесет удачу нашим семьям.

Я не могла точно распознать эмоции в его голосе, но в какой-то момент я подумала, что, возможно, не все причины, по которым Лоркан хотел жениться на мне, были плохими.

Все опустошили свои рюмки, и я тоже, хотя горло все еще неистово горело от первой стопки. Глаза слезились, а тело покраснело от жара, когда алкоголь попал в мой организм.

Лоркан наблюдал за мной с легким удивлением. Один за другим люди Лоркана ушли, предоставив нам возможность уединиться. Мужчина подошел очень близко, так близко, что я почувствовала на нем металлический запах крови.

– Тебе следует начать искать платье. Я не собираюсь ждать. Я не дам тебе время на то, чтобы убежать.

– Я не сбегу, – твердо сказала я, что даже не было ложью. По крайней мере, так будет, пока я не смогу убедиться, что Имоджен в безопасности.

– Как разумно с твоей стороны, – сказал он, его темные глаза пристально смотрели на меня, и на мгновение я забыла обо всем вокруг.

К счастью, запах крови был настолько сильным, что вернул меня в реальность, напомнив о беспощадной натуре моего будущего мужа.

Каких-то пару минут назад я настороженно относилась к Лоркану, быть может, даже немного боялась его, но после только что разыгранного представления я была просто в ужасе от того, что снова останусь с ним наедине. Я не могла представить, чтобы у него были намерения стать достойным мужем. На обратном пути к дому (Лоркан не позволил нам взять такси) мой дядя самым мягким голосом сказал:

– Ты сделала единственно возможный выбор, Эйслинн.

– Если есть только один выбор, то это уже не выбор.

Глава 10

Когда на телефоне высветился знакомый ирландский номер, я был вынужден подавить усмешку. Старик. Конечно, он уже узнал. Мои люди были верны мне, но многие из них также хранили верность моему отцу. Кто-то из них, очевидно, взял на себя смелость сообщить ему о предстоящей свадьбе. Вряд ли у него была другая причина для звонка, особенно учитывая время.

– Отец, – сказал я. – Поместье, должно быть, горит, раз ты позвонил.

– Я бы вызвал пожарную команду, если бы горело поместье, или Балор сделал бы это. Ведь он не покидал нашу страну, – прогремел он.

Балор был не единственным, кто не уехал, но было бессмысленно напоминать об этом отцу. Его старший сын, его преемник, всегда был и будет величайшей гордостью моего отца.

Я не стал говорил о том, что кто-то должен руководить бизнесом здесь, в Америке, и именно по этой причине я покинул дом. Сомневаюсь, что папа сильно скучал по мне, если вообще скучал, так что моя жизнь за Атлантическим океаном не должна была портить ему настроение.

– В течение нескольких лет я представлял тебе женщин, ирландок, красивых и с прекрасной родословной, и ничего, а теперь я слышу, что ты обручился, даже не посоветовавшись со мной по поводу своей будущей жены.

Тяжелая нотка разочарования в его голосе не была чем-то новым для меня и уже почти не производила впечатления. Дни, когда я жаждал одобрения отца, давно прошли.

– Мне придется делить постель и всю свою жизнь с этой женщиной, так что ты должен радоваться, что я вообще кого-то нашел.

– Меня больше волнует причина твоего выбора, – протянул он. Счастье не входило в круг интересов отца. – Фамилия Киллин оставляет во рту горький привкус. Ты уверен, что сможешь контролировать эту девушку?

– У меня нет абсолютно никаких сомнений.

– Так же думал мой брат с нашей матерью, и посмотри, к чему это привело. Киллин и Девани… Я могу уверить тебя, что это грозит неприятностями.

– Папа, пожалуйста, хватит предрассудков. Ты знаешь, я не верю в это…

Чушь.

На протяжении многих лет у нас с отцом было много разногласий, но я бы не стал проявлять к нему неуважение.

– Независимо от моего отношения к твоему браку с Киллин… Что за безумное решение – жениться уже через две недели? И к тому же в Америке!

– Учитывая, насколько непостоянны женщины этой семейки, я предпочитаю сыграть свадьбу как можно раньше, пап. Я уверен, ты понимаешь.

– Я понимаю, что ты все еще ведешь себя как неуравновешенный подросток, несмотря на свой возраст. С некоторыми решениями не следует спешить, и свадьба – одно из них. Если бы твоя мать была жива…

Тяжелая грусть в голосе отца вызвала у меня тоску, но я подавил это чувство. Мама умерла пять лет назад. Было время для траура и печали, но оно прошло.

– Но это не так, – тихо сказал я.

– Это не так, – согласился папа, и между нами повисла густая тишина. Через пару минут он откашлялся. – Вам придется снова праздновать свою свадьбу в Ирландии, в нашем поместье, как это делали все Девани в роду. Это традиция, и ты не будешь тем, кто ее нарушит.

– Не буду, папа, – пробормотал я. Ему всегда удавалось заставить меня почувствовать себя пятилетним ребенком. – Но на планирование уйдут многие месяцы. У меня нет на это времени. Как насчет того, чтобы попросить кого-нибудь из моих кузенов или теток взяться за дело?

Они смогут выбрать дату следующим летом.

– Ты уверен, что к тому времени эта девушка все еще будет твоей женой?

– Если нет, то мы не потратим зря деньги на большую свадьбу. – Я мог представить себе смущенный взгляд папы.

– Нехорошо так шутить о священных узах брака, сынок. Совсем не хорошо. Сходи к Гулливеру и узнай, что можно сделать для искупления этого греха.

– Папа, шутки о браке меньше всего меня беспокоят, когда я сижу на исповеди.

– Ты не знаешь, как Бог судит твои грехи.

– Я почти уверен, что убийство для него важнее, чем очернение брака.

– Так и будешь вести себя как дерзкий мальчишка?

– До моего последнего дня, папа. До моего последнего дня.

– До моего, сын, до моего.

Он отключился, и я усмехнулся.

Теперь пришло время сообщить счастливой невесте о дате нашей свадьбы. Эйслинн была умной девушкой, поэтому, возможно, она подозревала, что я не захочу ждать несколько месяцев, чтобы связать себя узами брака, но я был совершенно уверен, что она не планировала выйти за меня замуж в течение ближайших двух недель.

Я взял телефон и позвонил ей. Когда она не взяла трубку после шестого гудка, я начал беспокоиться, что она уже решила последовать примеру своей матери и сбежала. Возможно, моя сегодняшняя завуалированная угроза не сработала. Неужели она действительно заставит меня преследовать ее? Потому что именно так я бы поступил. Эйслинн стала бы моей женой, даже если бы мне пришлось тащить ее к алтарю.

– Какой же ты навязчивый, – ответила Эйслинн на звонок после восьмого гудка.

Я ухмыльнулся. Дерзкая женщина. Будет весело показать ей, кто здесь главный.

– Есть причина, по которой ты звонишь так поздно, или ты просто хочешь убедиться, что я не сбежала?

– Я знаю, что ты не сбежишь. Ты слишком умна для такого безрассудства.

Она ничего не сказала на это.

– Чего ты хочешь, Лоркан? Мне нужно позвонить матери и сообщить ей хорошие новости.

По телефону она была гораздо язвительнее, чем в личном разговоре. Возможно, так ей было легче забыть о том, кто я на самом деле. Может быть, мне стоит еще немного напугать ее во время нашей следующей встречи, просто чтобы убедиться, что она не станет сбежавшей невестой.

– Хочу сообщить тебе о дате нашей свадьбы. Я подумал, что, возможно, тебе будет полезно узнать о предстоящей церемонии, чтобы ускорить покупку свадебного платья и всего того, что нужно женщине перед вступлением в брак.

– Разве это не может подождать? Свадьба ведь не завтра. – Наступила пауза. – Верно? – Нотки беспокойства в ее голосе заставили меня ухмыльнуться.

– Даже с моими связями организация приличной свадьбы здесь займет две недели.

Эйслинн нервно рассмеялась.

– Две недели? Ты ведь шутишь, правда?

– Совсем нет, милая Эйслинн.

Она недоверчиво вздохнула.

– Тебе не терпится заявить о своих правах, не так ли?

– О, я заявлю о своих правах, не волнуйся. Я буду заявлять о них снова и снова. Пальцами, языком и членом. Твой рот, твоя киска, все твое тело скоро станут моими, милая Эйслинн. Я хочу, чтобы ты поласкала себя сегодня вечером, как делала это вчера. Я хочу, чтобы ты помнила, как мои руки трогали тебя, как твой клитор набух от желания, как он пульсировал, когда мои пальцы давали ему то, что было нужно.

Она бросила трубку, но не успела скрыть взволнованного вздоха. Я откинулся назад, вспоминая, как она трогала свою киску ловкими пальцами, и представлял, как она делает то же самое сейчас. Будь я проклят, но мне не терпелось заявить свои права на нее.

Я тяжело дышала, сжимая в руке телефон. Когда позвонил Лоркан, я наконец набралась смелости рассказать обо всем маме, но теперь я была слишком взволнована и, к своему огорчению, слишком заведена, чтобы позвонить ей.

От грязных слов Лоркана в моей голове словно щелкнул переключатель, и теперь мое тело стало разгоряченным и возбужденным. Меня пугало то, что он имел такую власть надо мной, особенно потому, что влияние будет только расти после того, как мы поженимся. Он хотел играть со мной, как с марионеткой, и, видимо, мое тело было готово к тому, чтобы его дергали за ниточки.

Я приняла холодный душ, несмотря на неодобрительный крик дяди Гулливера о том, что купание дважды в день – роскошь, которую он не может себе позволить. Если бы он знал, почему я пытаюсь остыть, он бы всем сердцем поддержал мое решение.

Был поздний вечер, далеко за полночь, когда я взяла телефон, чтобы позвонить матери. Я потратила последние деньги на покупку телефонной карточки, чтобы иметь возможность позвонить за границу и сообщить маме новости раньше, чем это сделает дядя Гулливер. Даже при том, что они не разговаривали, у меня было ощущение, что она могла бы позвонить ему, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, и дядя, вероятно, не стал бы скрывать важные новости.

Когда я закончила рассказывать маме о своей свадьбе с Лорканом Девани, умолчав подробности о причинах моего согласия, на другом конце провода воцарилось молчание.

– Эйслинн, ты не знаешь, во что ввязываешься. Не разрушай свою жизнь из-за того, что Имоджен разрушила свою. Я не готова потерять вас обеих.

– Это касается не только Имоджен, – сказала я, а затем съежилась, потому что не хотела расстраивать маму.

– Тебя шантажировали, потому что я сбежала. Мне следовало догадаться, что так может произойти. Это не похоже на Девани – упускать кого-то из виду. Я всегда задавалась вопросом, почему они никогда не принуждали меня платить. Теперь я знаю. Но, Эйслинн, пожалуйста, не делай этого только из-за меня. Я могу спрятаться. Я знаю, как они мыслят.

– Мама, как ты собираешься прятаться вместе с Финном? Ему нужна медицинская помощь, на это требуются деньги. Клан Девани моментально поймает тебя, и тогда нам придется страдать еще больше. Я смогу справиться со всем. Позволь мне найти Имоджен, и тогда мы решим, что делать. Я уверена, мы что-нибудь придумаем.

– Эйслинн, – тихо сказала мама. – Не разрушай свою жизнь.

– Я справлюсь, – твердо сказала я, имея в виду Лоркана.

Возможно, он был садистом-социопатом – и это было очень вероятно, учитывая то, что я видела сегодня, но он, очевидно, заинтересован во мне. Это может дать мне определенное преимущество. Мне просто нужно было найти Имоджен прежде, чем Лоркан потеряет ко мне интерес.

На следующее утро дядя объявил, что днем он проведет для меня с Лорканом предварительную беседу в церкви. Я знала, что такие беседы были призваны убедить в важности брака и взаимной ответственности пары, что в нашем случае было совершенно ненужным. Наш брак не основывался на каких-либо моральных соображениях, и мой дядя это знал. Заставлять меня проходить через этот разговор было излишне, но, возможно, за этим стоял Лоркан. Ему явно нравилось меня испытывать, несмотря на то, что официально я еще не стала его женой.

– Лоркан просил меня передать тебе, что, по его мнению, тебе следует купить пару платьев, особенно для церкви.

Я стиснула зубы. У меня все еще были деньги от ночи в «Роковой петле», но мысль о том, чтобы использовать их для покупки чего-нибудь для себя, вызывала у меня тошноту. Возможно, Лоркан хотел именно этого – напомнить мне об унизительном начале нашей связи. Как будто я нуждалась в напоминании.

– Я думаю, что Лоркан прав. Тебе стоит купить несколько платьев, чтобы произвести хорошее впечатление в нашей общине. Вскоре к тебе как к жене Лоркана начнут обращаться за советами.

Я кивнула, собираясь с духом.

– Есть ли поблизости хороший бутик?

Дядя Гулливер бросил на меня непонимающий взгляд, и, пробормотав: «Ладно, неважно», я извинилась и ушла, захватив сумочку и немного денег. Возможно, я могла бы использовать этот выход в город как шанс немного поспрашивать об Имоджен. Должны были быть люди, которые видели ее. Она была высокой, эффектной и умела привлекать к себе внимание, хотя и не всегда в хорошем смысле.

Пока я бродила по ирландской общине, меня поприветствовали несколько человек, которых я никогда не встречала. Быть может, всем уже разослали письма с моей фотографией и объявлением о свадьбе? Вполне можно ожидать такую выходку от Лоркана.

Я неловко кивнула в ответ и пошла быстрее, пока мой взгляд не привлек магазин подержанных вещей, и я проскользнула внутрь. За прилавком стояла женщина лет двадцати с небольшим, и при виде меня ее улыбка стала напряженной.

– Это все подделки. Я уверена, вы бы предпочли выбрать что-нибудь другое.

Я приподняла глаза. Магазин выглядел элегантно, а выставленные на витрине платья и юбки как раз приходились мне по душе. Не говоря уже о том, что Имоджен, учитывая ее безденежье, могла прийти сюда за недорогой одеждой, чтобы ее заметили.

– Мне нравится то, что я вижу, спасибо, – сказала я.

Женщина продолжала наблюдать за мной, и постепенно я начала задаваться вопросом, не потому ли она меня так опасается, что я будущая миссис Девани. Или, может быть, она думала, что я похожа на человека, который попытается взять что-то, не заплатив. Сегодня на мне была не самая красивая одежда. От этого мои щеки вспыхнули. Я также не уделила особого внимания волосам. Вероятно, они напоминали дикую гриву.

– Не переживайте, я не воришка, – сказала я, когда больше не могла выносить внимание женщины.

Ее коричневые брови медленно приподнялись, а лицо в форме сердца вытянулось.

– Если «Пятилистный клевер» примет это как часть платы за защиту, берите то, что хотите, я отдам за бесценок.

– Значит, вы знаете, кто я.

Это заставило меня чувствовать себя лучше, чем в случае, если бы она считала, что я воровка. Она странно улыбнулась.

– Узнала из информационного бюллетеня ирландской общины сегодня утром. Обычно я его не читаю, но сегодня застряла в метро.

Мои щеки пылали. Информационный бюллетень? Серьезно?

Я покачала головой, и мне захотелось выйти из магазина, но затем я внутренне пнула себя и вытащила из сумочки фотографию Имоджен.

– Вы знаете ее?

Женщина покосилась на фотографию, а затем ее взгляд метнулся ко мне.

– Она ваша сестра?

– Как вы это узнали?

– Из-за сходства. Но она преподносит свою красоту на серебряном блюде, а вы делаете это небрежно.

Я моргнула, не уверенная, был ли это комплимент.

– Так вы ее видели?

– Вы интересуетесь от имени «Пятилистного клевера»?

– Изменит ли мой ответ ваш?

Она наклонила голову и долго смотрела на меня. Затем она пожала плечами.

– Не совсем. Просто пообещайте, что у меня не будет проблем.

– У вас их не будет. – Я сказала это так, как будто мое слово имело какое-то влияние на Лоркана или его банду, хотя это было неправдой.

– Она была здесь однажды, но сказала мне, что больше не вернется, если найдет работу модели или богатого человека, который будет оплачивать для нее новую дизайнерскую одежду.

Я поморщилась. Получается, Имоджен действительно искала спонсора, и Содом, как я узнала из первых уст, был подходящим для этого местом.

– Поскольку она не вернулась, я предполагаю, что причина во втором варианте.

– Почему не в первом? – резко спросила я, поскольку мне не понравилось, как женщина повесила на Имоджен ярлык, даже если он был подходящим.

Она развела руками.

– Это Нью-Йорк. Улицы заполнены красивыми девушками, пытающимися добиться успеха. Некоторые красивее твоей сестры, некоторые более беспощадны, а у некоторых больше контактов.

Я кивнула, потому что именно это я и говорила Имоджен, но она была полна надежд и собственных убеждений. Я восхищалась ею за это, за ее абсолютную веру в себя, но не за ее бескомпромиссность в достижении цели. Я вздохнула.

– Спасибо.

Я ушла, ничего не купив. Почему-то после нашего разговора казалось странным делать там покупки. Я зашла в другой бутик, не шикарный, но с более новыми и определенно более дорогими вещами, чем те, которые я обычно покупала. Имоджен тоже бывала здесь, но как и в первом магазине, ее не видели здесь уже несколько недель.

Приобретя два платья, юбку и блузку, я продолжила свой путь по окрестностям. В этом районе было полно ирландских пабов: большинство из них представляло собой ловушки для туристов по аналогии с Темпл-Баром в Дублине, но некоторые были настолько привлекательными, что мне хотелось зайти внутрь и выпить пинту пива; магазины с ирландскими названиями также притягивали внимание. Многое напоминало мне о доме, но здесь все было иначе. Запах был другой, более городской, хотя Дублин сам по себе тоже был большим городом. Плюс ко всему в Нью-Йорке царила атмосфера хаоса, люди просто проходили мимо друг друга, тогда как в Дублине они часто болтали и выпивали вместе.

Я не знала, сколько времени мне понадобится, чтобы найти сестру, но как только я это сделаю, я вернусь в Дублин. Ничто меня не остановит, даже Лоркан и навязанный мне брак.

Глава 11

Я прибыл в церковь за пять минут до назначенного времени. Мои родители привили мне уважение к церкви и ее служителям, и хотя Гулливер мне не слишком нравился, старые привычки перебарывались с трудом. После тяжелого дня в порту я помчался домой, наспех принял душ и переоделся в костюм с пиджаком, но без галстука.

Эйслинн вышла из дома своего дяди и замерла, заметив меня, ожидающего ее перед дверями церкви.

– Ты здесь.

Я приподнял бровь.

– Меня попросили приехать для обсуждения нашего бракосочетания, если я не ошибаюсь.

Взволнованная, она кивнула и разгладила платье. Оно было нежно-лиловым, с пуговицами по всей передней части и широким поясом вокруг ее тонкой талии. К нему она надела белые туфли на небольшом каблуке. Она выглядела как хорошая ирландская католичка, и телефонный звонок домой этим утром показал, что она действительно такая. Один из наших людей встретился там с Патриком для деликатного разговора об Эйслинн: от нее буквально веяло невинностью, несмотря на компрометирующую ситуацию в «Роковой петле», и его слова подтвердили мои догадки. Это должно было сделать нашу брачную ночь еще более интересной.

Я протянул ей ладонь.

– Идем внутрь.

Она поколебалась, прежде чем осторожно принять мою руку.

Я подавил ухмылку и повел ее в церковь. Гулливер стоял в передней части и готовил все к вечерней службе. Он повернулся и сложил руки на животе, ожидая, пока мы приблизимся к нему.

– Менее чем через две недели кто-то другой проведет тебя по этому проходу ко мне.

Пальцы Эйслинн на моей руке сжались.

– Я не знаю, кто мог бы это сделать.

– Мы разберемся.

– Лоркан, Эйслинн, я рад, что вы смогли прийти. Я всегда настаиваю на таком разговоре перед бракосочетанием. Это дает мне возможность увидеть искренность намерений будущих супругов.

Он сделал паузу.

Мое влечение к Эйслинн было искренним, как и мой интерес к ней. Но мы все знали, что сегодня он не станет свидетелем наших взаимных чувств, хотя католическая церковь требовала не столько любви, сколько преданности.

Я чувствовал, как раздражение волнами накатывает на Эйслинн. Ей не хотелось предстоящей церемонии, поэтому я ждал этого момента еще больше.

Мы последовали за Гулливером в кабинет, заставленный книгами. Он сел в широкое кресло, а нам пришлось сесть напротив него на узкий диван. Я сделал так, чтобы наши ноги соприкоснулись, наслаждаясь легкой дрожью Эйслинн и мурашками, пробегающими по ее коже.

– Чего ты ждешь от брака? – спросил Гулливер после почти десятиминутного монолога относительно формальных сторон нашего союза.