Мусорщица бесплатное чтение

1

Она лежала на животе, раскинув руки по сторонам, словно пыталась оттолкнуться ладонями от белого кафеля и подняться на ноги. И только большое кровавое пятно, расходившееся от разбитой головы девушки, не оставляло никаких сомнений в том, что она уже никогда не встанет. И, что самое печальное, не запоёт.

Руслан подумал, что даже ему, с его опытом, было странно видеть её такой. Всегда кажется, что слава и популярность создают некий непробиваемый щит. Горе может случиться, но только не с тем, у кого миллионы поклонников по всей стране, туры, концерты и рекламные контракты с производителями чипсов и газированной воды. В это невозможно поверить, и все же она была мертва. Лада Колада, самая известная певица своего поколения, лежала в луже крови у себя дома, в своей ванной.

Руслан выглянул в окно: толпа собиралась у стен, несмотря на дождь и темноту. Он громко выругался и произнес скорее себе под нос, чем кому-то конкретно:

– Кто-то уже слил.

– Вход уже оцепили, все окей, – отозвался парнишка, которого Руслану пришлось взять с собой.

Этот новенький вместо Вики. Руслан в очередной раз вздохнул. Это все равно, что одному. А ведь Вика бы это дело точно просто так не оставила. Словно услышав его мысли, кто-то окликнул его:

– Сюда бы Мусорщицу, да?

Но Руслан знал, что Вика не вернется на службу. Бессмысленные разговоры. К тому же, здесь уже даже некого спасать.

Его мысли прервал чей-то напряженный голос, постоянно срывающийся в плач.

– Сюда нельзя! Пока что нельзя! – кто-то удерживал рыдающую женщину, пока она мешком обвисала прямо на сомкнутых руках тех, кто преграждал ей дорогу.

Наверное, мать.

Вдруг, с улицы послышалась одна из самых популярных песен Лады. Звонкий голос с очаровательной хрипотцой под стройный бит разорвал ночную тишину элитного района. Наверное, кто-то из фанатов принес беспроводную колонку. Но фоне этого еще такого живого голоса вид её тела казался еще более противоестественным. Даже для него.

– Проверь, чтобы на этаж никто не добрался, – поручил Руслан своему новому напарнику, указывая в сторону окна, где прибывали люди.

Он задумался: а был ли у него в жизни кумир, узнав о смерти которого, он бы среди ночи сорвался на другой конец города? Зная, что помочь нельзя. Зная, что завтра рано вставать на работу и гораздо полезнее и для себя, и для общества, остаться в кровати? Пожалуй, что нет. Наверное, он видел смерть слишком часто и зачерствел сердцем. Но времени медлить не оставалось, и Руслан приступил к осмотру места преступления.

2

17 сентября

Я не могу поверить, что так теперь будет всегда. Мир стал маленьким и узким. От края до края – тридцать метров. А если в другую сторону – сорок. Я как рыба в аквариуме: наблюдаю за всеми со стороны и не понимаю, когда это закончится.

Если бы меня спросили о моей самой главной ошибке в жизни, ответ был бы один. Принимать как должное – вот первая ошибка. Не удивляться, не чувствовать, не кайфовать до дрожи в пальцах. А надо было пробовать на вкус каждый вдох, трогать всё, что меня окружало, всех, кто меня окружал. Тогда мне не было бы так плохо сейчас. Но он говорит, что мы должны благодарить судьбу. Мало кому выпадает шанс жить с любимым человеком в покое и тишине. В большом уютном доме, где всегда тепло, и пахнет хлебом, и кофе. Откуда-то всегда появляется мой любимый кофе, хотя где-то в новостях писали, что его больше не привозят. Интересно, где его продают.

Ах да, была еще и вторая ошибка. Теперь я убийца.

3

Второй подход, и из двадцати отжиманий последние два даются хуже всего. Три. Два. Один.

Вика мягко опустилась грудью на прохладный пол – руки горели, пресс приятно болел еще после скручиваний. Она приподнялась, заметив тонкий слой пыли на деревянных половицах. Но по большому счету Вику это не волновало. Главное, успела сделать зарядку до пробуждения Руслана, а уборка подождет до лучших времен. Она присела на полу, туже затянула хвост на макушке и посмотрела, не просыпается ли. По груди Руслана медленно расползалось солнечное пятно. Скоро оно растечется, как масло, по шее, затем по щеке, и, наконец, полоснет по закрытым векам. Но пока что, Руслан продолжал спать.

Вика бросила взгляд на настенные часы с ободком из тонкого черного пластика, похожим на траурную рамку, которой с момента увольнения отныне обведено все её время. Она отметила, что в десять позвонит Катя, и надо бы выпроводить Руслана хотя бы в половину десятого.

Она встала заварить кофе, и намеренно делала все как можно громче, так что Руслан, наконец, заворочался в постели, скинув с бедер вязкую безразмерную простынь. Затем протер глаза и сел на кровати, подставив лицо солнечным лучам. Вика поставила кофеварку на огонь.

– Загораешь? – спросила и тут же мысленно одернула сама себя.

Ей почему-то не хотелось звучать язвительной с Русланом. К счастью, чаще всего он совершенно не чувствовал ни подтекстов, ни намеков. Или делал вид, что не слышал. Оба варианта Вику полностью устраивали. В ответ он только коротко кивнул, не глядя на неё.

За это он ей нравился. Легкость и простота. Не погружаясь в глубину, он довольствовался только тем, что она разрешала ему видеть и трогать. Некоторые женщины считают, что все мужчины такие, но Вика бы не согласилась. Не так просто найти красивого, работающего мужчину с интеллектом и чувством юмора, который не вызывает в тебе тошноты при мысли о близости с ним, но при этом не претендует ни на что большее.

– У меня рабочий день, – чуть более мягко пояснила она.

– Ты не говорила, что нашла работу.

Вика пожала плечами. Было бы, о чем говорить. Но нужно было что-то сказать, чтобы Руслан ушел.

– Понял, – с готовностью кивнул он. – Плесни кофейку.

Лениво собрав с пола разбросанную вчера вечером одежду, Руслан проследовал в ванную, и через несколько минут комнату наполнил шум воды.

Наверное, это началось задолго до увольнения. От аккуратных дежурных вопросов и общих дел по службе до шуток, случайных встреч у кофейного аппарата и чуть более веселых, чем положено, корпоративов. Все, кроме физической близости, потому что Вика бы никогда не позволила себе спать с напарником и коллегой. К тому же, в то время в её браке еще не все было потеряно. Но когда все окончательно развалилось, и в дополнение Вика проснулась в новом статусе безработной, у неё не осталось сомнений, с кем разделить свое свободное время.

Руслан вернулся из ванной тяжелой мягкой походкой. На его светлых, коротко стриженых волосах блестели капли воды. Он взял из её рук кружку и чмокнул в щеку. Поцелуй обжег кожу мятным ароматом зубной пасты.

– Тебе не обязательно здесь ночевать. Можешь уезжать ночью, тогда утром сможешь высыпаться, – сказала Вика.

– Я думал, тебе нравится, что я остаюсь.

Она промолчала и сделала глоток, на губах осталась горечь. Но Руслан не стал допытываться, и разговор затух. И это её тоже полностью устраивало.

Пока он допивал кофе и одевался, Вика устроилась за столом у окна и раскрыла ноутбук. Зачем-то зашла проверить электронную почту. Она знала, что там не будет ничего, кроме рекламных рассылок. И все же, нужно же как-то занять время. Что-то читать, куда-то смотреть, делать вид, что ждешь еще чего-то, кроме очередного вечера, когда сможешь забыться в компании мужчины или бутылки вина.

– Есть планы на пятницу? – донеслось из прихожей.

Вика неопределенно пожала плечами и встала, чтобы проводить его.

– Наши собираются у Михи на новоселье. Я могу за тобой заехать.

– Пожалуй, пропущу.

– Почему? Все будут рады.

– Обсуждаешь меня на работе?

– В смысле?

– Говоришь, что все будут рады.

Он не ответил, с прищуром глядя на неё из-под густых длинных ресниц, которые придавали его взгляду какой-то неуловимый смеющийся оттенок. Даже работа в Следственном комитете не смогла отнять у него этого взгляда. Как будто бы годы работы следователем не вытравили из его души ни легкости, ни самой жизни, ни здорового сна. А с другой стороны, может быть, Руслан просто ничего не принимал близко к сердцу? В конце концов, за это она его и выбрала. За то, что он никогда не требовал от неё большего, не связывал обязательствами, не спрашивал про Женю и вообще не настаивал, чтобы она развелась. И не напоминал про прошлое, конечно. Единственный его недостаток состоял в поздних пробуждениях, но эту малость Вика была готова прощать взамен на приятное забытье тяжелых объятий и его фантастически огромные плечи. Как у супергероя, честное слово.

– Ладно, как хочешь, – сдался он и нагнулся, чтобы завязать шнурки.

– Мы же договаривались, что между нами ничего серьезного, помнишь?

– Не бери в голову, просто думал куда-то тебя вытащить. Тогда в пятницу не жди меня.

Он выпрямился с легкой одышкой.

– Кстати, как на службе, что с тем убийством? – зачем-то выпалила она.

И это был почти не дежурный вопрос. Внезапное убийство знаменитой певицы и блогерши Лады Колады вышло далеко за пределы социальных сетей. Вика знала, что Руслан ни на шаг не приблизился к поимке виновных.

В ответ он лишь наградил её все тем же насмешливым очаровательным прищуром.

– Ладно, я позвоню.

И коротко поцеловал её в губы.

4

– Вот эта кнопка не работает, – тщетно пыталась объяснить Вика, кликая по черному прямоугольнику с надписью «Обо мне».

На экране пестрел рабочий кабинет в популярном конструкторе сайтов. Разработчики обещали, что с помощью него любой желающий сможет создать себе персональную страничку в интернете. А еще можно было подключить онлайн оплату, корзину и настроить оптимизацию (это что-то полезное для выдачи сайта в поиске). С каждой минутой Вика все больше сомневалась в правдивости обещаний разработчиков. Возможно, она все же не дотягивает до уровня «любого желающего». Но Катя не сдавалась за двоих. Через бесплатную версию одной популярной программы Вика демонстрировала Кате свой экран, и звонкий голос подруги, усиленный динамиками ноутбука, умело руководил операцией по починке заветной кнопки «Обо мне».

И действительно, через пару минут кликов, нескольких Викиных вздохов и одного Катиного мата, кнопка заработала как положено. Девушки с удовольствием оценили результат трудов, перезагрузив страницу сайта. На экране высветилась надпись: «Центр независимых расследований».

– Осталось сделать CEO, – Катя изрекла напутственное поручение.

– Что?

– Просто загугли и попробуй. По-английски и большими буквами. Если не разберешься, помогу.

– Хорошо, – покорилась Вика.

– А соцсети у тебя будут?

– Ты где-то видела профили частных следователей?

– Какая разница! – возмутилась Катя. – Если твоего бизнеса нет в соцсетях, значит его вообще нет.

– У меня нет бизнеса.

– Но будет же! Для чего тебе тогда сайт?

– Может еще научишь меня снимать короткие ролики?

– Почему бы и нет. У тебя модельная внешность. Но тут нужен грамотный сценарист.

Вика почувствовала, как у неё заболела голова.

– Ладно, наверное, на сегодня достаточно.

– Да, но подумай про социальные сети. Не обязательно показывать свое фото. Но надо донести смыслы, и кейсы, и ситуации, чтобы твоя «ца» тебя нашла.

– «Ца»?

– Целевая аудитория.

– Понятно.

– Кстати, приходи в гости на неделе, поедим?

– Может быть.

– Ладно, я побегу, мне еще надо заказы собрать.

И Катя вышла из видеоконференции.

Вика задумчиво прокрутила страничку сайта вверх и вниз. Кому придет в голову заказывать у неё расследования? И с чего она вообще решила, что может этим заниматься? Ни доступа к базам данных, ни оружия, ни даже своего кабинета или офиса. А что дальше, если не получится?

Она встала у зеркала и посмотрела на свое отражение. Наметившиеся «кубики» пресса, мощные ноги, красивые выраженные плечи. Она в хорошей физической форме – значит, можно, наверное, стать тренером. Закончить курсы, получить диплом. Страничку сделать в социальных сетях, нанять сценариста, как Катя советует. Тренировать фитоняшек и детей, а может быть, мужчин. Или стать массажистом? Подумала, и сразу же одернула себя. Почему массажистом, а не астрологом или… Какие там еще профессии есть в интернете, даже стыдно примерять на себя.

Женя выбрал для встречи кафе в центре города, где они когда-то бывали вдвоем. Вика пришла второй и села напротив. Удивительно, как легко ничего не чувствовать. И не испытывать ни тени ностальгии от того, что в этом кафе они часто сидели после спектаклей (театр как раз за углом). Последний час перед закрытием, пустые столики и уставшие сонные официанты, ждут, когда же вы наговоритесь и отогреетесь, чтобы, наконец-то, закрыть кассу. Неохотно принимают заказ на салат и вареники, ведь это все еще готовить. Мимо, за толстым стеклом высокого в пол окна другие зрители спешат в метро. А они никогда не спешили. В первые месяцы свиданий так естественно и правильно ходить в театр, да и Жене казалось это романтичным. Вике так не казалось, но собственных идей у неё никогда не возникало.

– Я заказал тебе американо без сахара.

– Спасибо. Так что хотел?

Женя откинулся на спинку стула, положив одну руку перед собой.

– Мы давно не виделись, давай хотя бы поговорим.

– Начинай.

Он выжидательно замолчал. Вика подумала, что в этом и состояла разница между ним и Русланом. Женя любил задавать вопросы, на которые сам не собирался отвечать, и ждал, когда ответы сформулируют за него. С Русланом можно было не разговаривать, просто молчать, но это получалось почти также естественно, как говорить или обедать вместе, или смотреть кино. Хотя может быть, дело в том, что все всегда заканчивалось сексом.

– Чем занимаешься? – наконец спросил он.

– Ничем. Живу, ищу клиентов, – просто ответила она.

Он непонимающе наклонил голову, словно не расслышал.

– Буду заниматься частными расследованиями, – пояснила Вика.

– Чем?

– Это допрос?

– Не знаю. Мне интересно, как у тебя дела, есть ли у тебя деньги. Все-таки, я пока что твой муж, если помнишь.

Он сделал паузу, словно ждал, будет ли она иронизировать над последней фразой. Но Вике не хотелось доставлять ему этого удовольствия.

– В общем, у меня освободилось место в кофейне. Место баристы. И я подумал… Если ты в поиске, я мог бы…

– Взять меня на работу варить кофе? – она не поверила своим ушам.

– А что в этом такого? Сначала кофе, потом сможешь стать управляющей. Если хочешь, можешь вести соцсети…

– Да вы достали с этими соцсетями, – прыснула Вика.

Серьезность его предложения до неё не доходила.

– Я имел в виду, что есть варианты. Ты не обязана возвращаться в розыск и вот это все. Мучать себя. Если тебе кажется, что другого пути нет, я готов помочь. Тебе не нужно ни на кого учиться, мои ребята тебе все покажут. Сможешь работать два через два, нормально отдыхать, и никаких ужасов.

– Но я хочу заниматься своей работой.

– И поэтому, ты уволилась?

– Ты знаешь, почему я ушла.

– Вот я и не понимаю, зачем тебе снова эта работа.

И тут Вика окончательно поняла, зачем он позвал её встретиться. Хотел проверить, достаточно ли она отчаялась, чтобы, наконец, стать нормальной женщиной, превратиться в жену, которая не пропадает на службе или в спортзале, а вместо этого готовит, ведет соцсети и варит кофе в его кофейне, чтобы не сидеть целыми днями дома. Женя словно прочитал её мысли, пока она молчала.

– Мы ведь еще можем быть вместе. Никаких больше убийств, исчезновений. Никто больше не будет называть тебя «Мусорщицей». У нас могут появиться дети. Отпуск. Вся эта жизнь. Я же для тебя все сделаю, я не отказываюсь, я хочу и дальше быть твоим мужем.

– Господи, Жень, ну зачем тебе такая жена?

– Я же тебя люблю. Я обещал.

– Извини, что сломала твою картинку. Хочешь быть хорошим мальчиком, правильным членом общества.

– Я просто хочу семью. Нормальную семью, где двое проводят время вместе, смотрят кино, навещают родителей, ходят вместе на какие-нибудь дурацкие курсы, квизы эти. Потом у них появляются дети. Я понимаю, ты была слишком загружена работой. Но теперь, после всего, что с тобой случилось, через что ты прошла, неужели ты сама не хотела бы этого? Разве ты по мне не скучала? Разве ты не устала от своей жизни?

Вика смотрела на него и не понимала, куда исчез мужчина, которого она любила. Как она могла настолько ничего не чувствовать, слушая его голос. Ведь это был он: с вечно грустными глазами под тяжелыми веками, с широкими ладонями и грубой кожей, в той самой полосатой футболке, которую она ему подарила. Раньше она не смогла бы разобрать его образ на такие детали, потому что любила его целиком, как произведение искусства. Как вкусное блюдо, которое невозможно разобрать на ингредиенты и специи. Но сейчас, по тому, как её взгляд цеплялся за его заусеницы на коже пальцев, родинки на шее, плоские тонкие губы, она распознала, что магия кончилась навсегда. А может быть, дело было не в нем. Может быть, магия кончилась в ней самой?

– А я хочу делать свою работу.

Она заметила, как губы его напряглись, а на подбородке пролегла еле заметная морщинка, словно у обиженного ребенка. На мгновение ей захотелось крепко его обнять и уткнуться в шею, но она взяла себя в руки.

– Тогда я хочу развод, – наконец сказал он.

– Да, я понимаю. Я не против.

Со стороны это звучало так, словно Вика только что поддержала выбор фильма, который они будут смотреть сегодня вечером. Однако, эта интонация стоила ей усилия, как будто у неё в теле только что появилась сквозная рана, и каждая новая эмоция могла только усилить кровотечение. Да, она больше не любила Женю. И все-таки, она не ожидала, что муж предложит развод. Даже странно, почему. Неужели, пока она собирала себя заново, мир двигался, шел вперед и существовал так быстро, что настало время и для развода?

Женя принял её готовность как пощечину, поэтому не преминул дать сдачи.

– И я хочу, чтобы ты съехала.

– Конечно, это твоя квартира.

Воображаемая рана в теле Вики стала глубже, словно вместе с обжитым местом у неё отнимали конечность.

– И чтобы больше не приводила туда чужих мужчин. Это вообще за гранью. Недели тебе хватит?

Она кивнула, и на этом разговор был закончен.

Позже, когда она вернулась в дом, которому оставалось быть её домом совсем немного, к ней уже вернулось самообладание. В их разговоре не было ничего удивительного и даже оскорбительного. Давно пора было это сделать. В конце концов, они уже полгода не семья. А если быть до конца честной хотя бы перед собой – то почти год.

Но едва ли Вика подготовила себя к финансовым проблемам, которые сулит поиск съемного жилья. Ни один сосед не потерпит её в качестве сожительницы, да и она не собиралась отказывать себе в том образе жизни, к которому привыкла. Значит, деньги нужны на съем целой квартиры, а не комнаты, при чем как можно раньше и как можно больше. Видимо, придется освоить это таинственное «сео», о котором говорила Катя.

Размышления Вики прервал телефонный звонок с неизвестного номера. Она нажала «Ответить», чтобы поругаться с очередным спамером или банком, и выместить на ком-то всё напряжение этого дня. Однако, ей ответил предельно вежливый и приятный голос.

– Добрый день! Это Виктория Мусорова?

– Да.

– Я увидел ваши контакты на сайте. Меня зовут Стас, я брат певицы Лады Колады. Моей семье нужна помощь.

5

Стасу девятнадцать, но на свой возраст он не выглядит. На вид ему никак не меньше двадцати пяти, и прядь светлых волос все время падает ему на глаза. Больше никакой информации в социальных сетях, кроме того, что он не высок ростом, следит за модой и носит странную одежду. Широкие пальто и куртки, похожие на парашюты, странные обтягивающие брюки, блестящие рюкзаки, ботинки на платформе, позволяющие выглядеть выше. Но на этом все. Ни подружек, ни скандалов, ни интервью. Но сомнений не оставалось – Гугл авторитетно подтверждал, что у Лады действительно есть сводный брат, на несколько лет младше. Они часто появлялись вместе на светских мероприятиях и даже вместе принимали участие в парочке развлекательных телевизионных шоу.

Конечно, Вика была в курсе загадочного убийства юной звезды и тех проблем, которые оно доставляло Руслану на службе. Давление прессы, внимание поклонников погибшей, а также все эти невероятные фанатские теории, которые они требовали проверить. Кто-то считал, что убийцей были завистницы, кто-то винил бывшего парня, кто-то настаивал, что Лада жива, а смерть была инсценирована, кто-то и вовсе считал, что Лада покончила с собой, потому что была склонна к селфхарму и в порыве эмоций сама разбила себе голову. На эту теорию ладно ложился тот факт, что в организме девушки обнаружили алкоголь. Но на фоне всего этого – полная неизвестность, бессилие и отсутствие весомых улик со стороны следствия.

Стас встретил Вику неподалеку от жилого комплекса бизнес-класса, из серого гладкого бетона, с огромными необъятными окнами. Она подумала, что в домах, к которым привыкла она, никогда таких окон нет, они всегда квадратные и невыразительные, как бойницы. Ну а недостаток освещения из окна всегда можно компенсировать дополнительными светильниками или мощными лампами. Но естественный свет, который будет проникать в твое жилище сквозь большие окна, просто так не купишь. Все как всегда – естественное стоит дороже, даже если это всего лишь свет.

– Я решил вас встретить, чтобы не заблудились.

Вика заметила, что он нервничает, как будто сомневается в правильности своих действий. Волнение выдавал все время ускользающий взгляд и беспокойные пальцы рук, которыми Стас то и дело поправлял челку или теребил карман пальто.

Он открыл перед Викой дверь подъезда и кивнул охраннику за длинной монолитной стойкой на первом этаже. Пол, выложенный гладкой молочного цвета плиткой, блестел, словно его только что натерли. Резиновая подошва Викиных ботинок, влажная после улицы, отвечала на каждый шаг громким чавканьем, которое усиливалось эхом. Лифт бесшумно и легко перенес их на шестой этаж.

– Мы идем в квартиру Лады?

– Нет, к нам с мамой. Квартира опечатана, туда не попасть, пока идет следствие, – пояснил Стас.

Двери лифта растворились, и в дальнем конце пустого стерильного коридора Вика заметила приоткрытую дверь. Стоило им сделать несколько шагов, как дверь окончательно распахнулась, и на пороге появилась статная женщина возраста Викиной мамы в компании молодого мужчины, на вид не больше тридцати пяти.

– Тогда до следующего сеанса, – послышался мягкий мужской голос.

Увидев Стаса и Вику, женщина выскользнула в коридор.

– А это как раз моя мать, Алла, а это Матвей – наш психотерапевт. Он очень помогает маме пережить наше горе.

Матвей наградил Вику сдержанной улыбкой и вежливым приветствием. Она подумала, что, если бы терапевт на секунду вышел из пластикового образа услужливого семейного врача, и сменил строгий костюм на толстовку и джинсы, он даже мог бы выглядеть по-мужски привлекательным. На это намекали его пухлые губы с эмоциональной галочкой, а также ухоженные руки с идеальным маникюром и гладкой увлажненной кожей.

Алла производила впечатление дорогой благополучной женщины, чьи годы не только не отняли у неё обаяния, но скорее приумножили его. Вика отметила изобретательный макияж с сияющими розовыми тенями, выполненный без всяких комплексов по поводу морщин. Её безупречно уложенные каштановые волосы без единого намека на седину были уложены назад мягкой волной. Домашний костюм из струящейся бархатистой ткани пыльно-розового цвета выгодно подчеркивал высокую, несмотря на возраст, грудь. Из-под брюк выглядывали пушистые меховые тапочки. И все это у женщины, которая меньше месяца назад потеряла дочь.

– До четверга, – кивнула Алла Матвею, и тот направился к лифтам, однако Вика преградила ему дорогу.

– А я Вика, и Стас пригласил меня вести следствие.

Равнодушие Матвея и та самоуверенность, с которой он направился на выход, разозлили её. Но Вике это понравилось – она впервые обнаружила в себе ту приятную жесткость, почти осязаемую прочность, с которой она раньше работала. Она боялась, что больше не способна на такое. Что она больше никогда не сможет быть достаточно сильной, чтобы вытаскивать правду из людей, чтобы смотреть в их влажные глаза, чтобы задавать вопросы поверх громких просьб прекратить допрос. Матвей остановился, оправив складку на тренче, как будто перед ним вылетел голубь.

– Рад знакомству, – улыбнулся он.

– Вы давно работаете с Аллой?

Алла занервничала, но Матвей кивнул ей, как бы говоря: «Все в порядке, я понимаю».

– Да, мы знакомы около полутора лет.

– Значит, вы, скорее всего знали Ладу?

– На всякий случай, я хотела бы уточнить, что официально вы еще не наняты, – подала голос Алла, взглядом сверяясь с сыном.

– Я был и её врачом тоже, – спокойно ответил Матвей, не замечая смятения своей пациентки.

– Тогда мне нужны ваши контакты.

– Уверен, Алла и Стас поделятся с вами, – снова улыбнулся Матвей. – Извините, я тороплюсь, у меня консультация с другим клиентом.

– Вика, пойдемте внутрь, – наконец-то подал голос Стас.

Тем временем Матвей завернул за угол к лифтам, мягко отстранив Вику плечом. Но она не сожалела – скорее наоборот, удачно вышло, что она уже знакома с первым участником жизни несчастной девушки.

Первым, что заметила Вика, когда переступила порог квартиры, стала гардеробная, приоткрытая дверь которой позволяла рассмотреть вешалки с одеждой в три яруса и отдельный шкаф с разнообразной обувью. Алла, смутившись, прикрыла дверь еле заметным движением и пригласила Вику в гостиную. Как Вика и предполагала, квартира была обустроена дорого, но стильно. Никакой стилизации под золото, никаких вульгарных завитушек на мебели – у Аллы определенно был хороший вкус. В углу стоял неброский изящный синтезатор. Стас приготовил кофе, и они расположились на объемном бежевом диване, в котором хотелось, скорее, уснуть, а не обсуждать убийство. На столике под телевизором стояла черно-белая фотография Лады. Поймав направление её взгляда, Алла и Стас переглянулись, и глаза Аллы мгновенно увлажнились, заблестев еще сильнее под перламутровыми тенями.

– Мам… – начал было Стас, но она жестом попросила его не продолжать.

– Играете? – спросила Вика, кивнув в сторону синтезатора.

Вообще-то, она ненавидела то, что другие называли «смол ток». Эти бессмысленные короткие разговоры, призванные отвлечь людей от главного, выглядели как глупая потеря времени. Но некоторые люди просто не могут без них обойтись. Для них эти ни к чему не обязывающие фразы работают как масло, без которого не работает механизм. Вика чувствовала, что Алле была необходима эта прелюдия. И все же, она слушала внимательно, поскольку и в этом потоке шелухи могло проскользнуть что-то важное.

– Да… Я в юности, и сама училась в музыкальной школе. Можно сказать, благодаря мне Лада стала заниматься вокалом. У нас дома всегда играла музыка, – в голосе Аллы угадывалась плохо скрываемая страсть. – Недавно решила вспомнить старое. Иногда сажусь, играю, сочиняю. Стас сказал, что может кому-нибудь дать послушать. Я могла бы писать песни, например. Кажется, сейчас это называют «сонграйтер», на американский манер, знаете?

«Амбициозно для человека, который, судя по всему, со времен юности серьезно не занимался музыкой,» – подумала Вика.

– Ваш сын сказал, что вам нужна помощь, – Вика решила все же вернуть женщину в более конструктивное русло.

– Да. Знаете, я не доверяю вот этим государственным людям. Они делают не все, не стараются. Мы должны взять все в свои руки. Я слышала, что они уже готовы признать это несчастным случаем. Якобы, она была пьяна и не в себе.

– Я вам признательна за доверие, но, прежде чем мы начнем, я должна вам сказать, что мои возможности, по сравнению с МВД очень ограничены, и пока идет официальное следствие…

– Вы найдете все нужные доступы, мы уверены, – загадочно улыбнулась Алла. – Мы с сыном достаточно изучили ваш… опыт. Мы наслышаны о вашей карьере. Я думаю, вам можно доверять. В конце концов, у вас должны были остаться связи!

– Если вы что-то искали обо мне, то знаете, что я уволилась после как раз… Не очень удачного завершения одного дела.

– Все ошибаются, – развела руками Алла. – Но у вас есть кое-что еще. Вы же знали Ладу до популярности, это должно вам помочь. Не знаю как, я, возможно, суеверна, но мне кажется, это хороший знак…

Это замечание застало Вику врасплох. Она действительно знала Ладу, но не думала, что эту связь может установить кто-то ещё. Их пути разошлись слишком круто, люди даже не всегда узнают друг друга после таких перемен, случайно встретившись на улице. Лада была родом из Санкт-Петербурга, как и Вика, и обе девушки в старших классах ходили в модельное агентство. Мама Вики видела в модельной школе способ исправить Викину осанку и воспитать в девочке-пацанке хоть какие-то представления о женственности. Ну а Лада была просто от природы слишком стройная, высокая и красивая. Но музыка довольно быстро увлекла Ладу, поэтому девушки учились вместе совсем недолго.

Разумеется, Вика узнала Ладу, когда та выстрелила с самым первым большим хитом, и после этого старалась не слишком вспоминать о прошлом. Иногда лучше не сравнивать и не задавать себе лишних вопросов. Тем более, что, когда у Вики еще были на это силы, собственная жизнь её более чем устраивала.

– Не думаю, что мое прошлое вам как-то поможет. Мы с Ладой не общались с пятнадцати лет. У меня даже не осталось её номера.

Алла с готовностью кивнула, и Вика поняла, что исчерпала все аргументы и отговорки.

– Мама настояла на договоре, надеюсь, вы не против? Не обязательно подписывать сейчас, можете посмотреть дома, а при следующей встрече подпишем, – неуверенно вмешался Стас, выложив на столик тонкую стопку бумаги, скрепленную степлером.

Вика взяла в руки листы и бегло пробежалась глазами по диагонали. Её интересовала не только цена, в которую оценили её услуги, и все же она на несколько секунд замерла, увидев огромную, по своим меркам, сумму. Видимо, эта пауза не скрылась от внимания Стаса, потому что он добавил:

– Мы решили, что цена должна учитывать… Все, в том числе некоторые риски.

– Риски?

– У вас ведь еще нет лицензии?

Вика кивнула. Простыми словами, ей доплачивали, чтобы она превышала легальные полномочия и ни в чем себя не ограничивала, пока не получит лицензию.

– Я изучу, но думаю, мы договоримся. Давайте не будем терять время.

Алла заерзала, перебирая украшения на пальцах. Вика отметила, что на безымянном пальце кольца не было.

– Не возражаете против диктофона? – спросила она, запустив приложение в телефоне.

Стас и Алла переглянулись и пожали плечами. Вика решила действовать и включила запись, опустив телефон на столик. Ей хотелось перейти к делу, и причина была не в стоимости, которую она увидела в договоре. Ей понравился адреналин, который она ощутила в попытке задержать Матвея. Ей казалось, что кровь в её теле разогналась лучше, чем от любой тренировки, и безумно хотелось еще.

– Расскажите мне, как все произошло. Как её нашли.

Мать и сын переглянулись, и Стас взял слово.

– Мы её потеряли. Все потеряли. На следующий день у неё был запланирован вылет на концерт в другой город. Она не явилась на рейс. Водитель и ассистентка прождали её у дома около часа. Она живет… Жила. В собственном пентхаусе, на двенадцатом этаже. Это элитный клубный дом «Наследие», знаете? В общем, она не брала трубку, не открывала дверь. В итоге, с моего разрешения вскрыли замок. Она лежала… В ванной. С разбитым виском.

– Разбитым? Может быть, она просто неудачно оступилась?

– Было два удара, так говорит судмедэкспертиза, – с раздражением вмешалась Алла. – Вы же не можете случайно два раза удариться о раковину. Да еще и в одно и то же место.

– Хорошо, продолжайте.

– В общем, Лада лежала на животе, на мокром кафеле в ванной, а на углу каменной раковины обнаружили микроскопические элементы кожи и биоматериала. То есть, кто-то ударил Ладу об этот край.

– Ясно. Могу я взглянуть на отчет судмедэкспертизы?

– Да, – с готовностью кивнул Стас, на несколько секунд скрылся в коридоре и вернулся со стопкой бумаги и маленькой флешкой. – Тут еще файлы с рабочего компьютера Лады. Мы с ассистентом подумали, это может пригодиться.

Вика забрала документ и покрутила флешку в руках.

– Официальному следствию вы все это давали тоже?

– Конечно.

Вика отложила экспертизу и флешку в сторону, стараясь не терять нить разговора.

– Вы кого-то подозреваете?

Стас промолчал, и Алла снова взяла слово.

– Я не представляю, кому это могло понадобиться! Она… Она была ангелом, вот и все! У нее не было врагов, понимаете! Я вообще… Не верю, что её больше нет. Не верю.

– А ты? – Вика обратилась к Стасу.

– Я… Я согласен с мамой. Ну, кроме последнего. Я был на опознании.

Почувствовав нарастающее беспокойство Аллы и полную беспомощность сына в её присутствии, Вика решила конкретизировать.

– Мне нужен полный список ближайшего окружения Лады. Друзья, подруги, любовник или парень, Матвей в том числе. И встречи с каждым. Думаю, легче будет, если вы попросите их о встрече со мной, вам скорее не откажут.

Стас с готовность кивнул.

– Да… Я думаю, с этим проблем не будет. Мы все устроим, не беспокойтесь.

– Кстати, дорогой, почему бы тебе не взять Вику с собой на музыкальную премию? Может быть, было бы полезно познакомиться в более легкой обстановке? Там же будет и Ева, и Лев…

– Кто такая Ева? Лев?

– Ева – лучшая подруга, модель. А Лев… Бывший парень, – ответил Стас.

– Я не хочу ни на какую премию. Я следователь.

– Вообще-то, мама права, это может быть полезно. Возможно, вы подметите какие-то вещи. Понаблюдаете за людьми как бы… В естественной среде. И вообще, погрузитесь в атмосферу.

– Мы ушли от темы, – резко перебила его Вика, и он покорно замолчал.

Сама мысль о том, чтобы поучаствовать в этом карнавале, среди людей, разодетых в перья и тряпки ради очередного поста в социальных сетях, вызывала у неё тошноту.

– Итак, Ладу нашли дома. Что видно по камерам, кто мог к ней прийти? – спросила она.

– Да, есть записи. Соседи опознали всех, кто входил в здание за последние два дня, кроме одного человека. Но он был одет специально так, чтобы на видео ничего было невозможно определить: темная мешковатая толстовка, штаны, капюшон. Предполагают, что это и есть убийца, – Стас протянул Вике распечатанный кадр съемки камеры из лобби. – По большому счету, смогли определить только ее рост.

– «Её»? То есть, считают, что это была женщина?

Стас пожал плечами.

– На самом деле, точно не ясно. Но охранник утверждал, что принял гостью за саму Ладу. Ему показалось это странным, потому что артистка вернулась домой пару часов назад, но потом он решил, что просто не заметил, как она выходила за чем-то. Поэтому, пока что следствие считает, что это была девушка.

– Или охранник что-то недоговаривает.

– Да, но поводов подозревать его во лжи как будто бы нет.

Вика скептически хмыкнула.

– На месте нашли огромное количество отпечатков пальцев, принадлежащих одному человеку, не совпадающих с отпечатками Лады, – добавила Алла.

– И как он или она вошел? У гостя были ключи?

– Да, судя по всему, были. Он открыл своим ключом… Это ужасно, – Алла встала, вышла на кухню и вернулась с коробкой бумажных салфеток.

Одну из них она сразу же вытащила и сделала несколько легких промакивающих движений вокруг глаз, стараясь не испортить макияж.

– Мне нужно посмотреть это видео, – сказала Вика.

– У нас его нет, – пожал плечами Стас.

«Значит, придется обращаться к Руслану», – подумала Вика и вздохнула. Ей не хотелось, чтобы между ними тоже вставала её работа.

– Что вы делали в тот вечер?

– Я была дома, – ответила Алла.

– Одна?

– Да, – настороженно и тихо сказала женщина.

– Я был на дне рождении Кеши, стилиста, – сказал Стас так, как будто одно это имя снимало все вопросы.

– Что за стилист? – спросила Вика.

Ей начинали надоедать эти бесконечные имена якобы знаменитых людей, которых она почему-то должна была знать, и которые ровно ничего ей не сообщали.

– Ну… Кеша. Он был стилистом и Лады, кстати. Готовил и собирал ей образы. Он еще блогер, и многие его знают.

– И вы были там? Вы его знали?

– Конечно, – улыбнулся Стас, как будто её вопрос был шуткой.

– А Лада не была приглашена?

– Была, – признался Стас.

– И вас не удивило, что она не пришла?

– Слушайте, это всего лишь вечеринка, а моей сестре не пять лет. Ее каждый день куда-то зовут. Съемки, концерты, вечеринки. Это не удивительно, что она появляется не везде. Появлялась, – последнее слово он добавил неловко, словно пробовал на вкус.

– У вас есть фото с того вечера? Люди, которые вас видели?

– Вы про алиби? Конечно, проверьте социальные сети, спросите кого угодно.

Вику в очередной раз покоробило от этого «проверьте социальные сети», как будто и без вопросов понятно, чьи профили ей смотреть. Эти блогеры и селебрити думают, что все люди следят за ними, что все ими интересуются, в то время как Вика и, как она была уверена, миллионы других людей, не отличили бы их между собой. Между тем, было видно, как слово «алиби» смутило Аллу. Она вся застыла, словно не зная, взять ли ей чашку в руки или не стоит.

– Вернемся к списку ближайшего окружения. У неё был любовник, парень? Какие-то друзья? Может быть, завистники? Матвей был и её психотерапевтом тоже?

– Так, если по порядку. Ева – подруга, как я и сказала. Лев Суворов – её бывший, – Алла продолжила, стараясь дозировать слова, будто чтобы звучать увереннее. – Он молодой композитор, пишет музыку для… кино, дает концерты. Но это было в прошлом, он женился не так давно.

– Парень, любовник?

– Нет… После Льва она так и не смогла никому довериться, – грустно вздохнула Алла.

– Другие родственники, кроме вас?

– Нет, нет, – она энергично покачала головой. – Родные с моей стороны живут в Сибири, с большинством Лада даже не была знакома.

– Друзья? Еще, кроме Евы?

– У неё их было не так много. Она трудно подпускала к себе людей, защищала себя. Её часто использовали. Вы понимаете, от таких, как она, всем что-то нужно.

– А вам?

– Что? – Алла подняла брови, не ожидав вопроса.

– Простите, привычка, – поправилась Вика, осознав, что допустила резкость.

Все же она не в полицейском участке или Следственном управлении. У неё совершенно не было опыта общения именно с клиентами. Все, кого она допрашивала на прошлой работе, были жертвами. Если не жертвами ситуации, то как минимум беспомощными участниками следствия, чьё эмоциональное состояние мало когда её волновало. И даже тогда это её подвело. Но сейчас она разговаривала со своим работодателем.

– Зачем ей понадобились услуги Матвея? У Лады были проблемы психологического характера?

Алла и Стас смерили Вику удивленным взглядом.

– А вы как думаете? – осуждающе выглядывая из-под ресниц спросила женщина. – В таком возрасте: популярность, деньги, поклонники, фан-клубы. Вы хоть представляете, какая это нагрузка? Поэтому я и настаиваю, что это было убийство. Она работала с психологическими проблемами, она бы никогда не покончила с собой и не напилась бы до такого состояния.

– Сейчас у всех психологи, это как почистить зубы или принимать душ. Гигиена, – поддержал мать Стас.

Вика поежилась, как будто бы эти слова означали, что она давно не мылась, раз до сих пор не удосужилась обратиться к психологу. Хотя, ей не раз рекомендовали терапию после увольнения… Отмахиваясь от навязчивого воспоминания, Вика решила сменить тему. – У неё было завещание?

– Вы шутите? Бедная молодая девочка, зачем бы ей оно понадобилось.

– Полагаю, Лада была богата. Любой грамотный юрист посоветовал бы его составить.

– Никакого завещания у неё не было, – отрезала Алла.

На несколько секунд между собеседниками образовалась неловкая, слишком громкая пауза. Недолго думая, Вика решила пойти на попятную. Разговор постепенно накалялся, она это чувствовала.

– Расскажите, как она у вас появилась. Я прочитала в прессе, что Лада ваша приемная дочь. Вам что-то известно о её кровных родственниках, родителях?

Женщина глубже отклонилась на спинку дивана, отстраняясь то ли от Вики, то ли от собственных воспоминаний.

– Все очень просто, мы с мужем очень хотели детей, но у нас ничего не получалось. По здоровью, скажем так. В какой-то момент подумали, что будет лучше взять девочку из детского дома. Пришли, поговорили, нам сразу она понравилась. Документы у нас все были в порядке, муж был военным.

Алла сделала короткий жест, обращая внимание Вики на общую семейную фотографию, которая висела на стене, в тени объемного волана штор. Девушка поднялась и подошла к фотографии. На ней Ладе было не больше пятнадцати, а Стас выглядел совсем еще ребенком. Отец семейства сурово смотрел в камеру, губы его выглядели тонкими, а челюсти плотно сжатыми, так что скулы обозначались строгими острыми линиями.

– Ладе был всего год, совсем малышка. Из неблагополучной семьи. О родителях я мало что помню, хотя мы, конечно, все узнавали. Кажется, отец ушел из семьи, а с матерью произошел несчастный случай. В общем, мы воспитывали Ладу как дочь. А потом случилось чудо, и я забеременела Стасом. Обычная история, ничего особенного.

– Просто так? Без какого-то лечения или терапии?

– Какая разница? – Вика впервые заметила, как губы Аллы напряженно сузились, так что она даже стала чем-то походить на мужа с фотографии.

– Ваш муж умер? – Вика снова перескочила на новую тему.

Разговор все больше напоминал ей минное поле, где на каждом шагу она наталкивалась на сопротивление и подозрительность.

– Онкология, несколько лет назад, – коротко выдохнула Алла.

– Может быть есть что-то еще, что вы бы хотели мне рассказать? Что могло бы иметь отношение к расследованию?

Алла и Стас переглянулись.

– Так очень сложно… Наверное нет. Но если у вас появятся вопросы по ходу дела, звоните в любое время мне или Стасу… И я позвоню, если что-то придет в голову.

– Я буду ждать от вас список тех, с кем мне стоит поговорить. Матвей, Ева, Кеша… Может быть, кто-то еще. И встречи. Прошу вас назначить встречу с каждым для меня, – твердо сказала Вика.

Она знала, что люди инертны. Ничего не делают, пока не настоять. Вика и Стас покинули дом Аллы почти в два часа дня, и когда напряжение немного спало, Вика почувствовала, как сильно успела проголодаться. В воздухе пахло дождем, небо стянули серые, бесконечные облака, похожие на тени.

– Ну что, какие твои первые впечатления? – спросил Стас.

По его все более раскованным движениям и активной мимике, Вика поняла, что разговор был для него не менее стрессовым, чем неё самой. Не похоже, что между матерью и сыном царило полное взаимопонимание.

– Мне нужно посмотреть записи камер. И где-то найти снимки с места преступления, раз нельзя осмотреть квартиру. Потом… Я позвоню.

Он кивнул и вытащил конверт из складок пальто.

– Аванс. Я думал перевести на карту, но…

– Нет-нет, лучше так, все в порядке.

Вика забрала конверт, мысленно ругая себя за то, что совершенно забыла взять деньги за собственную работу. И в тот же момент почувствовала, как вместе с деньгами приняла на себя тяжелую ответственность. Теперь ей придется держать ответ перед мамой и братом погибшей девушки. Попрощавшись с Стасом, она набрала самый полезный номер на свете.

– Руслан? Нужна помощь.

6

2 октября

Сегодня он застал меня за письмом в мой личный дневник. Как объяснить, что для меня это единственный способ поддерживать связь с реальностью?

Он говорит, зачем тебе все, что за стенами нашего дома? Какое тебе до этого дело, пока есть мы? Ты и я. Я знаю, что он прав. Но не могу пока принять мысль о том, что в моей жизни больше ничего не осталось. Я допишу эту страницу и спрячу. Он не должен знать о моей тоске. Я не могу так больно его ранить, взамен на все, что он для меня делает. Надо научиться радоваться этой новой реальности. Надо научиться благодарности. Я обещаю попробовать, обещаю хотя бы только себе.

7

Выслушав просьбу Вики, Руслан отказал почти сразу.

– Ты хоть понимаешь, что это не законно? Меня уволить могут.

– Ну пожалуйста. Мне очень нужна работа. Женя попросил меня съехать, а это единственный клиент, причем богатый. Ты бы видел эту квартиру.

– Я видел, – фыркнул он.

К счастью, Вика умела быть очень убедительной, когда хотела этого. Поэтому уже тем же вечером она стояла у подъезда Руслана и набирала номер домофона. Он настоял на том, чтобы она приехала к нему сама, якобы чтобы было удобнее показать ей документы, которые он сможет взять со службы.

Вика не была дома у Руслана с тех пор, как они с Женей перестали жить вместе. Насколько она могла припомнить, в его квартире ничего особенно не изменилось, но к этой встрече Руслан подготовился и достал откуда-то проектор.

– О боже, и ради этого ты попросил приехать к тебе?

– У тебя нет белых стен! – возмутился Руслан и кратко поцеловал её в губы. – Но, прежде чем мы начнем…

– Да-да, я помню, все это неправильно.

– И это первый и последний раз, когда мы это обсуждаем. Я рассказываю тебе, что знаю, и закрыли тему.

Вика в сомнении закусила губу. Ей могли бы пригодиться доступы и связи Руслана, но сейчас она была не в том положении, чтобы спорить.

Квартира была двухкомнатной, но совсем не большой, поэтому использовать проектор можно было только в гостиной. Они устроились на диване, Руслан выключил свет и установил прибор на журнальном столике. После некоторой заминки с подключением к компьютеру, на стене появилось видео, которое описывала Алла. Человек, одетый в бесформенную одежду, привычным движением открывает дверь в лобби, совсем быстро справляясь с цифровым замком. Беспрепятственно проходит мимо охраны. Рассмотреть лица было невозможно, но она поняла, почему следствие настаивает на том, что гостьей была женщина: фигура была слишком тонкой и маленькой для того объема ткани, который был на неё наброшен. А впрочем, это вполне мог быть молодой парень. Разобрать детали было невозможно – качество ночной съемки не позволяло рассмотреть ни обувь, ни особенности одежды.

– Рост прикидывали? – спросила она.

– Примерно смотрели, по видео, относительно двери. Где-то метр семьдесят девять-восемьдесят, плюс минус.

– Есть подозреваемые?

– А вот это уже не входит в программу, – отрезал Руслан. – Я обещал только показать, что у меня есть.

– Ладно, давай квартиру.

Кадр на экране сменился. Руслан вывел на стену снимки, сделанные на следующий день после смерти Лады во время осмотра места преступления. Несмотря на страшный контекст, от Вики не ускользнул современный интерьер квартиры звезды, выполненный в бело-розовой палитре. Диван и кресло были накрыты белым пушистым мехом, и из панорамных окон в пол открывался вид на реку. В специальной нише разместился домашний кинотеатр с огромным экраном. Здесь же в гостиной была организована специальная спортивная зона, отделенная от основного помещения изящной панелью, с гантелями, степами, беговой дорожкой и ковриком для йоги.

– Интересно, она пользовалась этими тренажерами или все без дела пылилось? – вслух размышляла Вика.

– Пользовалась, – Руслан поддался на провокацию. – Несколько человек из её окружения подтвердили, что она регулярно занималась спортом, очень за собой следила.

– Можно заниматься спортом в каком-нибудь элитном спортивном клубе.

– Она в этом плане была немного скрытая. Если можно было не выходить из дома, предпочитала не выходить. Внимание, поклонники и все такое.

– А там что?

– Спальня, – Руслан пролистал несколько фото вперед.

Это место выглядело просто и лаконично, словно могло бы принадлежать не звезде интернета, а любой девушке с хорошим вкусом. Пушистый плед нежно-розового оттенка, которым укрыта кровать, был смят с одного края, словно на нем сидели. По обеим сторонам изголовья стояли деревянные тумбочки медового натурального цвета. Легкий живой беспорядок оставлял гнетущее ощущение присутствия, словно кто-то вот-вот должен был войти. На невесомой стеклянной конструкции у стены демонстрировали разные этапы пути Лады многочисленные музыкальные награды и памятные фотографии. Внимание Вики привлек гримерный столик с зеркалом в обрамлении лампочек, на котором в беспорядке лежали разнообразные мелочи.

– Есть фото столика?

Руслан пролистал до следующего изображения. Как и ожидала Вика, на столике были расставлены баночки и бутылочки с разными средствами по уходу за лицом и телом. Близко к краю, как будто его только что использовали, стоял ярко-синий флакон с парфюмом. Внимание Вики привлекла маленькая бархатная коробочка, которая стояла с противоположного края столика, открытая и пустая.

– Похожа на подарочную, – сказала Вика и сделала фотографию на телефон.

Тем временем Руслан перешел к фотографиям с места преступления, а Вика развернула отчет судмедэксперта. Лада лежала в просторной ванной комнате, и из-под её головы и живота растеклась красная лужица. Светлые волосы теплого соломенного цвета прикрывали губы и лицо. Домашний костюм сливочного оттенка был бессовестно испачкан алым красным. Вика давно научилась хладнокровно воспринимать такие сцены, но сейчас ей было сложно сохранять равновесие. Еще не разу она не видела знакомого ей лично человека в подобном состоянии.

– Значит, удар о раковину?

– Да, это почти стопроцентно. Есть элементы кожи, крови. Удар пришелся в висок.

– Вот так просто? Ударили об угол?

– Было два удара, если быть точным. Второй более сильный, направленный, и, судя по всему, именно он привел к смерти.

– Что-то еще? Что-то в сумочке, в машине?

Руслан перешел к фотографии, где были разложены вещи Лады, найденные при себе. Помада, пудра, три пары наушников (двое беспроводных и одни полноразмерные), микрофон-петличка, использованный билет, похожий на музейный, провода для подзарядки гаджетов, ювелирный браслет из переплетения желтого и белого золота, маленький томик сонетов Шекспира, буклет из какого-то СПА центра, ручка, крем для рук, а также еще с десяток разных мелочей.

– Откуда буклет? – спросила Вика.

– Центр ментального здоровья, – Руслан приблизил фотографию, чтобы можно было разобрать надпись.

Вика еще раз сделала фото на телефон.

– Наверное, там работает этот Матвей. У неё были проблемы с психикой?

Руслан пожал плечами.

– Мы пока это не копали. Сейчас у всех психологи, тем более, когда в таком возрасте такие деньги.

– А телефон смотрели?

– Телефон пропал. Симкарту, естественно, уничтожили. Странно, что ни фото, ни видео не слили, хотя очевидно, что телефон забрали убийцы.

– Нечего было сливать? – спросила Вика и сразу же осеклась. – А что с распечаткой звонков?

– Она звонила своей ассистентке, но это было за шесть часов до смерти. По словам её помощников, в тот день была съемка, и около трех дня она уже освободилась. Ничего необычного.

Руслан рассеянно прокликал несколько фотографий, которые уже показывал, и с удовлетворенным довольным выдохом отложил в сторону ноутбук.

– Наверное, это все, что я хотел тебе показать.

– Ясно, – кивнула Вика и поднялась с дивана.

– Ты куда? Хотя бы чаю выпей.

– Много работы, надо все переварить, прости.

Руслан выглядел обескураженным.

– Знаешь, ты могла бы хотя бы сделать вид, что ты не только по делу пришла.

– Но я пришла именно по делу, я же сразу сказала.

– Когда тебе скучно – звонишь. А когда есть чем заняться, даже не задержишься на несколько минут.

Его реакция вызвала в Вике волну едкого раздражения. Ее отчего-то до сих пор мутило от вида мертвой Лады, и хотелось как можно скорее добраться до дома, начать что-то делать, хотя бы искать информацию в интернете. Разочарованный вид Руслана не внушал ни сожаления, ни желания остаться, словно в ней снова не осталось никаких чувств. А впрочем, с чего она взяла, что они вообще были между ними? Ничего не ответив Руслану, она направилась обуваться.

– Больше не звони мне, – сказал он, и это прозвучало так по-детски, что Вике стало смешно.

Она знала, что пожалеет об этом уже через несколько часов, когда самостоятельные поиски завершатся новыми вопросами. Но сейчас ей так сильно хотелось уйти, что она даже не обернулась, и не захлебнулась горькой досадой, когда Руслан даже не вышел в коридор, чтобы её проводить. Она все знала про себя, не собиралась меняться, и ей не нужно было проявлять к кому-то жалость, чтобы доказать обратное.

8

По дороге домой Вика решила, что заслужила пиццу, и сделала заказ. К тому же, в холодильнике очень кстати оказалась неоткрытая бутылка какой-то сладкой газировки. Этим вечером она собиралась с головой погрузиться в жизнь Лады.

Пустая квартира выглядела неуютно, словно знала, что через неделю в ней уже не будет Викиных вещей. Ни свечи, ни пледы, ни домашний текстиль больше не вернут ощущения дома в это место. Зато, работать в такой обстановке точно проще. Поэтому, устроившись за столом в компании ноутбука и еды, Вика как можно скорее перешла к делу и вбила в поисковую строку имя звезды. Страничка обновилась, предъявив шквал фотографий, цитат, интервью, клипов, видео и событий. Пролистывая страницы, Вика делала заметки в блокнот. Ей нравилось писать от руки, нравилась грубая честность простого листа бумаги.

Судя по всему, Лада любила экспериментировать с внешностью: за последние два года цвет её волос и длина менялись минимум трижды. Её наряды регулярно входили в подборки самых странных и стильных. Кажется, она любила иронизировать над собой, не боялась выглядеть глупо и смешно. Но кем Лада была на самом деле, в те минуты, когда её никто не видел?

Вика никогда не интересовалась светской хроникой и не слушала музыку, которую исполняла Лада. Поэтому, тот мир, в который она погружалась, и который выглядел понятным и манящим для многих других, ни на минуту не очаровывал и не казался Вике априори гостеприимным и притягательным. Она слишком ценила уединение и личное пространство, чтобы когда-либо всерьез испытать зависть к восемнадцатилетнему блогеру, большая часть жизни которого проходит под прицелом камеры айфона. Ей казалось, что даже деньги не изменили бы этого отношения. Хотя, перспектива поиска нового жилья и безработица научили её не загадывать, и Вика не стала бы отрицать, что в мире существует такая сумма денег, на которую она бы променяла свой образ жизни и внутреннее одиночество.

И странным образом, просматривая интервью, которые давала Лада, читая истории о её жизни и отношениях, Вику посетила мысль, что они были похожи в своей любви к уединению.

Например, у Лады, судя по всему, действительно была только одна близкая подруга – Ева Савицкая, фотомодель, о которой упоминала Алла. Они познакомились в каком-то телепроекте. Отвечая на вопросы о том, дружит ли она с кем-то из своих коллег по сцене, Лада лукаво отводила взгляд.

«Мне нравится, что мы с Евой из совершенно разных сфер».

«Потому, что вам нечего делить?» – спросила интервьюер.

«Мы не замыкаемся на одном и том же. У неё своя работа, у меня своя, нам всегда интересно, наверное, поэтому».

Прошлые отношения Лады, о которых упомянула Алла, кажется, тоже стали жертвой публичности. Феноменальная и неожиданная для композитора известность Льва Суворова заставила его поклонниц развязать настоящую антикампанию против Лады после того, как он оставил бывшую девушку ради неё.

«Лада Колада снова плакала на красной дорожке».

«Лев защитил Ладу от фанатов на церемонии Золотой микрофон».

«Под последними постами Лады Колады тысячи оскорбительных комментариев. Фанаты обвиняют певицу в расставании Льва Суворова и его девушки».

«Скандал во время вручения премии. Лада ушла со сцены».

Вика удивилась сама себе, ощутив что-то похожее на сочувствие. А может быть, это её интуиция подсказывала, что за фасадом молодости, успеха и популярности её ожидало что-то совсем другое. Внутренний надлом, или конфликт, который чувствовался в погибшей девушке, манили Вику, как собаку ищейку. Так читателя увлекает захватывающая книга, обещая быть не тем, чем кажется, и оттого так сильно не терпится узнать, что будет дальше.

Через несколько часов поисков, Вика нашла телеграм канал знаменитости. Под последней записью, сделанной за несколько дней до смерти, поклонники продолжали оставлять комментарии и реакции в виде смайликов. Самый популярный – плачущий в три ручья. Сама запись была короткой и расплывчатой: «Не забывайте, что это только маска».

Как и предполагала Вика, в комментариях развернулись многостраничные дискуссии о смысле сообщения. Кто-то видел в нем предсмертную записку, кто-то – ничего не значащие слова, которыми можно описать жизнь любой знаменитости. А кто-то, не без причин, считал, что запись вообще относится к предыдущему сообщению, в котором Лада выложила анонс очередного клипа. В нем певица предстала в образе стервозной и алчной героини, поэтому казалось уместным напомнить слушателям, что «это всего лишь маска». В любом случае, сообщение, сделанное за несколько дней до смерти, не походило на предсмертную записку. Куда более красноречивым выглядело молчание в последующие несколько дней – слишком не типично для популярного канала.

Вика пролистала канал на полгода назад и просмотрела сообщения в хронологической последовательности. Судя по всему, Лада публиковала не только «рабочее», но и личное. В блоге было много комментариев на какие-то злободневные инфоповоды, много живого общения с поклонниками, опровержения слухов и просто таинственных заметок «о жизни», которые Лада не считала нужным расшифровывать. Искать что-то в этом потоке сознания на данном этапе было невозможно, потому что Вика понятия не имела, что именно она должна найти. Канал был похож на Выручай Комнату в книге о Гарри Поттере. Так что, она пометила себе, что вернется сюда, когда у неё появится подходящий вопрос.

Утолив голод, Вика встала из-за стола и поставила чайник. Остатки пиццы отправились в холодильник. А все же, комментарии под постами Лады не выходили у неё из головы. Так много людей, которые интересовались жизнью любимой певицы. Следили за каждым шагом, каждым мероприятием, каждой новой сумкой, каждым успехом и провалом. Те, кто вычисляли её настоящих и предполагаемых мужчин, разыскивали родных в социальных сетях, ездили за ней на концерты. Люди, на глазах которых проходила её жизнь. Что, если они знали больше, чем может показаться?

Вернувшись к компьютеру, пока шум от чайника постепенно нарастал, Вика вбила в поисковой строке: «Фанклуб Лады Колады». Она практически не рассчитывала найти что-то конкретное, и все же первая же ссылка привела её в большую группу на несколько тысяч человек в одной из социальных сетей. Активные обсуждения грядущих концертов, перепродажа билетов, видео, снятые под треки любимой певицы и подарки, которые планировалось подарить после выступления – группа не засыпала ни на минуту. По следующей ссылке Вика обнаружила сообщение в социальной сети, где люди выкладывали посты в виде коротких сообщений на пару абзацев. Сообщение касалось теории убийства певицы, а под ним уже накопилась почти тысяча комментариев. И, к удивлению Вики, не все из них были лишены здравого смысла. Встречались вполне связные и логически выстроенные предложения. Люди обменивались мнениями и теориями, набрасывались на оппонентов и требовали блокировки, если кто-то осмеливался оставить злой комментарий. В той же сети Вика нашла еще одну ветку обсуждений, полугодовой давности, где фанаты спорили о том, продолжает ли Лада втайне встречаться со Львом. Обсуждение перевалило за пару тысяч комментариев, но заканчивалось все теми же плачущими смайликами.

Вика встала и налила себе чай: от этого хаоса разрозненных сообщений голова начала болеть. Она решила, что провела достаточную разведку, и образ жертвы вполне сложился. Значит, можно было посмотреть флешку, которую передал Стас. Вика сделала глоток и открыла папку.

9

Ева Савицкая назначила встречу в ресторанчике «Kliche», в самом конце Маяковской, вдали от шумного центра города. Вика и сама любила этот район за относительное спокойствие даже летом, когда туристы совершали массовое паломничество в Петербург. Правда, она не имела ни денег, ни привычки посещать подобные места, не понимая, как кофе и бутерброд с жалким кусочком авокадо могут стоить почти тысячу рублей.

Вика вошла внутрь, и холод от кондиционера приятно обжог кожу, разгоряченную нарастающим жарким солнцем. Ева уже сидела в углу, за столиком у окна, в больших солнечных очках модной формы, черные края которых были заострены и чуть вздернуты. Кроме неё в заведении присутствовал еще только один гость, да и тот в противоположном конце зала. Пока Вика шла к столику, она успела рассмотреть девушку. Что ж, она действительно выглядела, как модель. Гладко уложенные русые волосы на прямой пробор, фарфоровая кожа, настолько гладкая и ровная, что её хотелось коснуться, нейтральный, но безупречный маникюр, и идеально посаженный по фигуре пиджак пастельного оттенка. Очки скрывали глаза, это раздражало и дразнило.

– Вы Ева? – она задала очевидный вопрос, и девушка кивнула без всякой улыбки.

– Я встречаюсь с вами без адвоката только потому, что Стас меня попросил. Я уже все рассказала следователям. Вернее, ничего не рассказала, потому что ничего не знаю, – начала Ева, и губы её были сжаты, выдавая внутреннее напряжение.

– Хорошо, – кивнула Вика. – Я не отниму много времени. Мне просто нужно задать несколько вопросов.

– Я была у Кеши в тот вечер.

– У стилиста? Та вечеринка? – уточнила Вика.

– Да.

– А Лада должна была прийти? Вас не удивило, что её не было?

– Должна была прийти. Но на следующий день у неё был концерт в другом городе, и перелет. Так что, я подумала, что она просто решила остаться дома, чтобы выспаться.

– Когда последний раз вы общались?

– Списывались по этому поводу, она сказала, что приедет – уже ближе к вечеру.

– И когда она не приехала, вы её не спросили, где она?

В этот момент к столику подошел официант и молча положил перед девушками два тонких меню. Он держался со сдержанной вежливостью, словно прочертив невидимую стеклянную стену между собой и клиентками, так что было не понятно, узнал ли он Еву, или нет.

– Мне капучино на миндальном, – попросила модель, не глядя.

– Мне просто черный чай. Можно обычный, – зачем-то добавила Вика, хотя подозревала, что здесь не подают чая в пакетиках.

Официант кивнул и удалился так плавно и легко, словно скользил на коньках.

– Нет, я больше ей не писала, – продолжила Ева. – Вечеринка была в разгаре, мы хорошо проводили время.

– Со Стасом?

– Что? – встрепенулась Ева.

– Он тоже был на вечеринке, брат Лады, – пояснила Вика, тщетно вглядываясь за тонированные стекла очков и начиная нервничать.

– Да? Да, наверное.

– Значит, вы его не видели, – подытожила Вика, не вкладывая в свои слова вопросительной интонации, и её собеседница отреагировала молчаливым согласием.

– Алла и Стас упоминали про Льва. Болезненное расставание и прочее, – продолжила Вика и осеклась, но Ева ничего не сказала и не подхватила это упоминание. – Какие отношения были у Лады с бывшим парнем на момент смерти?

– Никакие, – быстро и легко ответила девушка, словно давно ждала этого вопроса. – Он быстро женился. Они больше не общались.

– Может быть, Лада пыталась его вернуть?

Ева, казалось, задумалась и несколько секунд смотрела в окно, словно там должна была появиться подсказка.

– Нет, – она пожала плечами. – Лев слишком хороший, это без шансов.

– Слишком хороший?

– Да, он котик, – улыбнулась Ева, и Вика впервые имела возможность оценить ровный ряд её белых зубов.

Наверное, виниры. То ли из-за сверхъестественной белизны, то ли из-за очков, то ли из-за того, что Ева в принципе не пыталась быть откровенной, улыбка вышла не искренней, дежурной.

– Он правда хороший, – добавила Ева. – За это она его и любила. Настоящий джентльмен, такая пусечка. Классическая музыка, кино, эти его очки, волосы кудрявенькие. Он бы никогда не ушел от жены, Лада это знала. Если уж он решил жениться, значит все серьезно.

– Но он же ушел к Ладе от своей бывшей девушки? Я даже слышала, был большой скандал на эту тему.

Ева вздохнула.

– Он никого не обманывал. Когда они с Ладой познакомились, там с его бывшей уже все кончилось. Но со стороны всего не видно. Хотя, сначала Лада и сама распаляла скандал. Хайп, популярность, она пыталась это использовать. Но потом, стало слишком тяжело. Короче, я на сто процентов уверена, что Лев к этому не имеет отношения. Вам стоит с ним поговорить, поймете. Да и зачем ему убивать Ладу?

Ева грациозно пожала плечами, и над краем белой блузки обозначились тонкие выразительные ключицы.

– Вы замечали что-то необычное за Ладой в последнее время? Может быть, она кого-то боялась или у неё были какие-то проблемы?

Ева отстранилась к спинке кожаного диванчика, и Вика чуть было не приняла это на свой счет, как вдруг официант опустил на столик две чашки. Ева просто первой заметила его из-за плеча следовательницы. Она быстро сделала глоток и облизала кофейную пенку с губ, покрытых каким-то бесцветным бальзамом.

– Да, она была не похожа на себя, пожалуй, – сказала она после некоторой паузы, словно решаясь.

– В смысле? – насторожилась Вика.

– Не знаю. Трудно сказать. Она в целом была таким человеком… Переменчивым. Словно примеряла разные маски, разные образы. В последний месяц она как будто была более… Открытой что ли. Это на неё не похоже. Мне казалось, ей хотелось другого.

Вике показалось, что голос Евы надломился, и в этот момент та сняла очки и положила на стол перед собой. Её холодные глаза с серым, почти стальным отливом, немного блестели от подступивших слез, хотя и не выглядели заплаканными. Этот жест выглядел приглашением к разговору, даже капитуляцией.

– Мне грустно, что не смогла помочь. Я была её подругой, понимаете? Лучшей подругой, я думаю. Но я что-то пропустила, – с расстановкой проговорила девушка, тщательно выбирая каждое слово, словно примеряя по очереди платья, перед выходом из дома.

– Это могло быть связано с её психологическими проблемами?

Ева сжала губы, глядя куда-то в сторону витрины с пирожными за спиной собеседницы.

– Об этом мне сказали Стас и Алла, – успокоила её Вика, дав понять, что она не выдаст никакого секрета, если расскажет об этом.

Ева пожала плечами, будто признавая поражение, и сделала еще один глоток.

– У кого их нет? Если бы всех, у кого психологические проблемы, убивали ударом о раковину, психологи бы разорились.

– Логично.

Вика почувствовала, как невидимый лед треснул, и тоже отпила немного чая. Эта пауза была словно разбегом перед прыжком, и казалось, что сейчас самое время прыгнуть, пока лед снова не застыл. Она скользнула в сумку-шоппер и вытащила оттуда распечатку. Это был список из двадцати женских имен, который Вика обнаружила на флешке Лады. Единственный документ, назначение которого не смогла прокомментировать даже ассистентка певицы. Имена женщин были не знакомы ни ей, ни даже Алле и Стасу. Она протянула Еве список над чашками с напитками, и та бегло пробежалась по нему.

– Что это такое? – казалось, настроение Евы изменилось в один момент.

Расслабленность, какая-то мягкость и разбитость покинули её, она будто подтянулась и отвердела, вопросительно переводя взгляд на Вику.

– Этот список нашли в компьютере Лады. Я подумала, может быть, вы знаете, что это такое.

– Понятия не имею, с его вы решили?

– Эти девушки не медийные, не модели, не певицы. Ассистентка Лады не знакома с ними. Но Лада зачем-то составила этот список или получила от кого-то.

Ева снова надела очки.

– Это могут быть танцоры, которых она подбирала для концертных шоу. Могли быть… Да кто угодно, почему вас это волнует? Как это вообще связано с убийством?

– Может быть и не связано, но я должна проверить все факты. Я пытаюсь понять, из чего состояла её жизнь…

Ева мимолетно взглянула на свои наручные фитнес часы и взяла в руки сумочку, всем видом показывая, что еще секунда, и она уйдет.

– Знаете, я немного не рассчитала время. Я опаздываю на съемку. Извините.

– Ну нет, подождите… – начала было Вика.

– Я не знаю, что это за список! Есть еще вопросы?! Или вы пытаетесь подогнать мои ответы под свои теории?! – с неожиданной резкостью спросила Ева, поднявшись с дивана и швырнув на стол денежную купюру.

Вика знала, что должна была сделать. Что она сделала бы еще пару лет назад. Взглядом, голосом заставила бы её сесть на место и ответить до конца на все вопросы. Ева и сама, скорее всего, чувствовала, что повела себя неправильно, странно. Хватило бы только подобрать нужные слова, проявить твердость. Вика это умела. Но сейчас слова застряли внутри, словно кто-то ударил под дых. Она сидела, как вчерашняя студентка, как школьница, как девчонка, пока Ева нависала над ней, наслаждаясь своей победой. Ну же, скажи хоть что-то. Прояви характер, хотя бы встань, чтобы быть с ней на одном уровне, чтобы посмотреть ей в глаза и дать ей понять, что ты следователь, и она обязана сотрудничать. Пригрози, напомни, что каждое слово может помочь найти преступника.

Но Вика осталась сидеть, со списком в руках, словно прибитая к своему месту, тяжелая и неподвижная, как чугунный памятник. Торжествующим жестом Ева отбросила прядь назад со своего плеча и вышла из ресторана.

***

– Пожалуйста помягче, – просил её отец.

Вика не знала его имени. Кто-то наверняка назвал, но это было абсолютно не важно. Все равно. Крупный мужчина с красным лицом, таким она его запомнила. Отец остался ждать за дверью, и вот это его «помягче», сказанное спокойно и просто, но без заискивания, стало последним, что он успел сказать перед тем, как Вика вошла.

Они сидели в небольшой комнате для допросов: только она и та девочка. Заплаканная девочка с копной рыжих волос, собранных на затылке в тяжелый объемный хвост. Неумело нанесенные тени голубоватого оттенка скатались в грязные подтеки, на скулах виднелись темные разводы от размазанной пальцами туши для ресниц.

– Яна, – начала Вика. – Ты понимаешь, зачем ты здесь?

Девочка кивнула, сделав глубокий выдох. Она уже не плакала, просто смотрела вниз перед собой, куда-то в сторону пуговиц на кителе Вики.

– Еще раз расскажи мне, как вы с Таней вышли из клуба.

Яна навалилась грудью на стол, как будто эта опора придавала ей дополнительную устойчивость. И все же, смотреть в глаза Вике ей, очевидно, не хотелось, поэтому она говорила куда-то в стол, сложив перед собой руки.

– Мы вышли, Таня была уже с ним. Они вызвали такси, позвали меня с собой. Я отказалась, потому что у меня заболела голова. Я не поехала и дошла до дома пешком. А они уехали на такси.

– Опиши его.

– Но я же уже говорила…

– Под это описание половина города подходит!

Яна обхватила голову руками.

– Ты сказала, что Таня познакомилась с ним в клубе. Значит, они разговаривали, ты его видела. Неужели не можешь вспомнить что-то еще, кроме роста и цвета волос!

– В клубе было темно, – почти шепотом оправдывалась Яна. – И эти… Огни, софиты типа. Я правда не успела его разглядеть.

– Не может быть, напряги память. Абстрагируйся от всего, что произошло потом и просто вспомни.

– Абстрагироваться? – Яна впервые вскинула на следователя глаза.

Теперь в них стояли слезы.

– Таня была моей подругой! – всхлипнула девочка. – Она умерла, а вы предлагаете мне абстрагироваться.

– Она умерла, а ты даже не пытаешься помочь наказать виновного. Давишься слезами, растекаешься по столу вместо того, чтобы собраться. Каждая минута помогает ему уйти.

– Но я правда не помню! – взревела Яна, и Вика едва не отшатнулась от неё.

За дверью послышались беспокойные шорохи, кто-то безуспешно несколько раз дернул ручку двери. Яна оглянулась, но Вика сделала вид, что ничего не заметила.

– Хорошо, – кивнула она. – Давай с простого. Темные волосы, так ты сказала. Высокий, на голову выше Тани. Это значит, примерно метр восемьдесят или восемьдесят пять. Возраст? Во что был одет?

– Ну… Наверное, возраста моего папы. Одет… Джинсы, наверное.

– Наверное?!

– Во что может быть одет мужчина? Не в юбку же! Все, отпустите меня, я правда ничего не помню… – Яна уронила голову на сложенные руки, её спина сотрясалась мелкой дрожью.

Вика взяла паузу, терпеливо дожидаясь, пока девочка сама вернется к разговору и справится с эмоциями. Она не собиралась ей помогать. Её тошнило от этой слабости, не собранности, отчаяния. Почему люди не могут собраться в нужный момент? Почему не могут быть сильными ради своих близких, ради тех, кого они, как утверждают, любили? Ведь это не её изнасиловали и забили до смерти? Почему же она не может напрячься, выковырять из своей детской памяти приметы, детали, номера машины? Она ждала десять секунд. Двадцать. Минуту. Яна перестала дрожать, но лица не подняла.

– Это все? – спросила Вика.

– Отпустите меня, – умоляла Яна.

– Имей в виду, ты могла нам очень помочь, никто не мог видеть его так близко, как ты. Но твои показания ничего не стоят. Завтра может умереть другая девочка, чья-то подруга, жена, дочь. Подумай об этом.

Она замолчала, оценивая эффект, который возымеют её слова. Но Яна молчала, глотая воздух ртом, словно рыба. Вика потеряла терпение и встала первой. Ей хотелось скорее уйти, словно в воздухе пахло чем-то гадким. Слабостью, вот чем. Она повернула ключ, и дверь распахнулась. На неё смотрело разъяренное и красное лицо мужчины. За ним – обеспокоенные глаза Руслана. Вика ушла, не дрогнув ни одной мышцей лица, наслаждаясь эффектом, который произвело её равнодушие к чужим эмоциям. Она так и не нашла насильника. А через неделю ей сообщили, что Яна покончила с собой.

10

Матвей согласился встретиться в тот же день, что и Ева, поэтому Вика даже не успела заехать домой, направившись сразу в Клинику ментального здоровья. Разговор с Евой оставил после себя горькое ощущение поражения, и в душе она надеялась, что разговор с Матвеем будет более продуктивным.

Вопреки её ожиданиям, клиника занимала старомодное здание, неподалеку от набережной, на Васильевском острове. Несмотря на общую чистоту и порядок, интерьер выглядел старомодным и устаревшим. А Вике почему-то казалось, что психолог, который работает со звездами такого уровня, должен принимать как минимум в шикарном загородном СПА центре.

– Неужели Лада приезжала сюда? – недоверчиво спросила она, когда Матвей встретил её в вестибюле и проводил мимо равнодушной девушки на ресепшене.

– Не часто, – улыбнулся он, приглашая её в кабинет. – Мы обычно встречались там, где ей было удобно, либо проводили сеансы по видеосвязи.

Кабинет Матвея выглядел просто и сдержанно, также, как и само здание клиники. Возле самого входа, рядом с грубоватым книжным шкафом стоял стол с приставленным стулом для пациента. У окна же была обустроена более комфортная зона: с двумя мягкими креслами молочного оттенка, стоящими друг напротив друга. Матвей жестом пригласил гостью сесть в одно из кресел.

– Для протокола я должен заметить, что не имею права разглашать информацию, которая является врачебной тайной, поскольку вы, как я понимаю, формально не следователь, – заметил он.

Несмотря на произнесенные слова, он выглядел гораздо более расслабленно и открыто, чем Ева. Казалось, он ждал, что Вика возразит, чтобы посмотреть на её реакцию и развеселиться, как от смешной шутки.

– Не переживайте, я готов сотрудничать, Стас меня попросил, да и я сам очень хочу помочь. Просто хотел посмотреть, как вы отреагируете, – ободряюще добавил он, заметив напряжение, которое скользнуло во взгляде Вики. – Извините, профессиональная деформация.

– И часто у вас были сеансы? – спросила Вика, опустившись в кресло, делая вид, что не слышала его последних фраз.

– Когда как, – ответил Матвей, устраиваясь напротив. – Зависело от… Потребностей. Когда – раз в месяц. Когда – раз в неделю. Бывало чаще, бывало, реже.

– А как в последний месяц?

– В последний месяц было две консультации. Последняя – за неделю до смерти.

– На что она жаловалась? Может было что-то, что её особенно беспокоило?

Вика поймала себя на мысли, что инстинктивно наклонилась к Матвею всем телом в то время, как он расслабленно опирался на спинку кресла.

– Вы же знаете, что она была приемным ребенком? – спросил он и продолжил после того, как Вика кивнула. – Я считаю, что её детство было трудным и не благополучным. Судя по её воспоминаниям, родители обращались с ней плохо. Отсюда – подвижная психика. Слишком подвижная для человека такой профессии. Этот образ жизни, на мой взгляд, совершенно не подходил ей по складу характера. Даже не то, чтобы не подходил… Просто он как бы провоцировал её психику, обнажал травмы. Желание понравиться, страх, потерять любовь своих поклонников, да и просто любовь…

– Вы про Льва, про их расставание?

– И про это тоже, да. Нужно быть очень устойчивым и зрелым психологически, чтобы работать в такой среде и оставаться счастливым. Лада, к моему большому сожалению, не была такой. Ей нужна была помощь. Мне казалось, наши сеансы давали её.

Вика кивнула, думая о том, что не узнала примерно ничего нового из того, что он ей сказал.

– Она хотела вернуть Льва?

– Вы же понимаете, что я не принимаю решения за своих клиентов? Я могу только сказать, что её беспокоило, с чем она приходила.

– Я понимаю и все же…

– Нет, она не рассчитывала, что они снова будут вместе.

– Кто-то еще, кто беспокоил её, угрожал, мешал в чем-то?

Матвей неопределенно развел руками.

– Нет, больше ничего не припомню.

– Какие, по-вашему, у неё были отношения с Аллой?

– Не плохие, нет, – сказал Матвей. – У неё не было каких-то тяжелых проблем, связанных с Аллой. Насколько я знаю, конечно.

– А она пыталась найти свою настоящую семью?

– Мне не известно о таких попытках. Но я только врач, не забывайте. Я видел её не так часто, она не сверяла со мной каждый шаг своей жизни.

Вика замерла в нерешительности. Она чувствовала себя теннисным мячиком, который летит в стену, и каждый раз возвращается ровно в ту же точку, с которой стартовал.

– Вам что-то говорят эти имена? Может быть, Лада упоминала кого-то на сеансах? – спросила она, протянув ему список, найденный в компьютере Лады, от которого сбежала Ева.

Матвей просмотрел список медленно и вдумчиво, словно пытаясь вытащить из памяти хоть какую-то фамилию, но в конце концом, вернул листок.

– Увы, они мне не знакомы.

– А что вы сами делали в ночь убийства Лады? – наконец спросила Вика.

– У меня была консультация, клиентка приезжала в мой домашний офис. Я иногда принимаю на дому, там даже удобнее, – пояснил он.

– Может быть есть что-то еще, что вы бы хотели мне сказать? Может быть, что-то, что могло просмотреть официальное следствие?

Впервые в глазах Матвея она заметила глубокую тоску. Словно на мгновение он сбросил с себя формальный костюм семейного доктора, и превратился в обычного человека, который потерял кого-то важного.

– Некоторые считают меня излишне сентиментальным, но иногда мне кажется, что все это из-за любви.

– Любви? О чем вы? О ревности?

Матвей печально махнул рукой.

– Ни о чем конкретном, поверьте. Просто ощущения. Она искала любовь. И иногда то, чего мы страстно жаждем, нас убивает, вы так не думаете?

Вика подумала, что еще два года назад подобные слова не вызвали бы в ней ничего, кроме отвращения. Как может взрослый человек, к тому же врач, в серьезном разговоре о раскрытии убийства говорить такие глупости? Но, видимо, после смерти Яны Вика изменилась больше, чем ей бы хотелось. Она, конечно, не восприняла всерьез слова Матвея, но, как будто бы поняла его. Наверное, так ты пытаешься оправдать судьбу, когда из жизни уходит кто-то так безвременно, загадочно и незаслуженно. Даже самым рациональным людям хочется верить, что жизнь должна стоить дороже, чем банальности, вроде денег, зависти или бытовой ссоры.

Когда Вика вышла из здания клиники, еще не стемнело, но в воздухе разлилась влажная прохлада. Ветер врывался со стороны Невы и разгуливал по перпендикулярным улочкам острова. Она не устала, но ощущение одиночества угнетало и изматывало, не давая сосредоточиться. Раньше, когда она работала официально, ответственность за следствие была распределена между ней и остальными участниками. Сейчас она работала одна, и только ей одной предстояло отчитываться перед Аллой и Стасом. Из-за этого каждая минута промедления раздражала еще больше, чем обычно. А между тем, следующий шаг нужно было делать самой. Из тех, с кем она планировала поговорить, не состоялся лишь разговор со Львом, хотя Стас обещал устроить и его тоже. Впрочем, Вика не слишком рассчитывала на эту встречу.

Когда она шла по набережной до ближайшей остановки, телефон зазвонил. Ну конечно, Катя. Вика совсем забыла про её приглашение.

– Ну как твой сайт? – подруга начала сразу с дела.

– Пока все так же.

– Как насчет роллов? Мы сегодня с Таей тусим, пока Вадим в командировке.

Внутренний голос осуждающе говорил, что Вике следует вернуться домой, чтобы собирать вещи и обдумывать следующий шаг в расследовании. Но она согласилась так быстро, что удивила саму себя.

Такие вечера выпадали не часто. Раннее замужество лучшей подруги до сих пор не приучило Вику ценить их общее время больше, чем личное. Но сегодня ей не хотелось домой особенно сильно. Там её ждала только молчаливая разобранность жилья, которое вот-вот перестанет быть домом, смерть Лады Колады и множество дел, которые нужно сделать. Даже Руслан не приедет после их последнего разговора.

Катя жила в спальном районе на севере города, где они с Вадимом купили двухкомнатную квартиру около десяти лет назад. Не желая сражаться с общественным транспортом, Вика вызвала такси, и добралась до дома подруги уже через полчаса. Дверь открыла Таисия, крестная дочка Вики. Одетая в огромную футболку с каким-то супергероем и с кислотными розовыми полноразмерными наушниками, наброшенными поверх шеи, девочка показалась ей повзрослевшей минимум на пару лет с момента последней встречи.

– Ты пришла! –послышался голос Кати, и через несколько секунд в дверном проеме, ведущем на кухню, появилась она сама.

– Мама сказала, что ты не придешь, из-за работы, – лукаво добавила Тая.

– Неудивительно, – усмехнулась Вика.

– Сама виновата, надо чаще принимать приглашения!

Прихожая небольшой квартиры была уставлена коробками. Некоторые из них были приоткрыты, и внутри виднелись разноцветные лоскуты тканей.

– Сори, не обращай внимания, это я завтра партию на склад гружу, – крикнула Катя, снова исчезая на кухне.

Вика знала, что уже два года подруга зарабатывала продажей одежды на маркетплейсах. Она понятия не имела, какая прибыль может быть у такого бизнеса, но Катя никогда не жаловалась и производила впечатление более чем самостоятельной женщины. Порой Вика даже завидовала её способности легко менять занятия, профессии и увлечения. За время их дружбы Катя успела побывать и визажистом, и фотографом, и мастером маникюра, и, кажется, не видела в этом никакой проблемы.

– Тебе помочь? – спросила Вика, внутренне надеясь, что подруга ответит «нет».

Она вошла на кухню и прислонилась к дверному косяку. Тая скрылась где-то в своей комнате. На кухонном столе уже стояло продолговатое блюдо, на одном конце которого горкой была сервирована запеченная картошка дольками, а на другом – ароматные куриные ножки в паприке.

– Помоги открыть вино, – попросила Катя, и протянула Вике штопор и бутылку.

– Ой, не надо, я еще поработать хотела вечером.

– Шутишь что ли? Видимся раз в год!

– Уговорила, – кивнула Вика, понимая, что попыталась отказаться исключительно из приличия.

– Пойдем в зал, здесь не развернуться, – приказала Катя, взяв в одну руку блюдо с горячим, а в другую – миску овощного салата. – Таисия, ты есть будешь?

Из детской послышалось шлепанье тапок, и Тая присоединилась к ним, захватив из кухни бокалы и камбучу для себя.

Они расположились в зале, на просторном угловом диване перед прямоугольным низким столиком. Пока девушки разливали вино и раскладывали еду по тарелкам, Тая щелкнула пультом и включила телевизор, который висел на противоположной стене и, благодаря впечатляющей диагонали, мог легко заменить поход в кинотеатр. По телевизору шел какой-то сериал.

– Ну как твое расследование? – спросила Катя, вооружившись особенно поджаристой куриной ножкой.

– Кое-как, – откликнулась Вика. – Пока собираю информацию.

Катя кивнула, полностью удовлетворившись таким ответом, и обратилась к Тае, которая погрузилась в сериал.

– Ты вообще в курсе, что твоя крестная расследует смерть Лады Колады?

Таисия обернулась, и на лице её читался восторг, смешанный с удивлением.

– Реально?

– Пока не о чем говорить, – смущенно сказала Вика. – Я приступила всего пару недель назад.

– Она её фанатка, – бросила Катя, кивнув в сторону дочери.

– Правда? – Вика обратилась к Таисии. – Любишь её музыку?

– Она прикольная, – девочка пожала плечами. – Я была на её концерте.

– Ой, вот только не надо скромничать, – хмыкнула Катя и наклонилась к подруге, понизив голос. – Она целыми днями сидит в этих группах всяких. Обсуждают её смерть, строят всякие теории… Сначала я беспокоилась, но потом послушала одного психолога. Говорят, что смерть кумира – это тоже своего рода травма. Ребенок проживает её по-своему, с единомышленниками. Травма, прикинь. В наше время мы слова такого не знали.

– Я не сижу целыми днями! – вмешалась Тая, которая внимательно ловила каждое слово матери.

– Я же не сказала, что это плохо, – возразила Катя.

– И что говорят в фанатском сообществе? – спросила Вика.

– Разное, – девочка пожала плечами, рассеянно отделяя кусочки мяса от куриной косточки. – Кто-то говорит, что брат-тусовщик, убил из-за наследства. Кто-то, что она встречалась с какими-то мафиози, и когда решила уйти, ее убили. Некоторые пишут, что она была пьяна и неудачно упала, а близкие пытаются выдать это за убийство, типа чтобы скрыть её зависимость и алкоголизм.

– А ты что думаешь? – спросила Вика.

– Не знаю, – Тая грустно отправила в рот кусочек мяса. – Я не верю, что она была наркоманкой. Было бы здорово, если бы ты все разузнала.

– Было бы здорово, – эхом откликнулась Вика.

На несколько минут разговоры сами собой прекратились, а по телевизору продолжался сериал. Наевшись, Катя откинулась на мягкую спинку дивана, сняла тапки и забралась на него с ногами. Вика последовала её примеру, не выпуская из рук бокал вина. Тая ушла в свою комнату, забрав с собой остатки комбучи.

– Как там Руслан? – вдруг спросила Катя, чуть тише, чем обычно, хотя шум сериала все равно делал её слова неразличимыми в соседней комнате.

Вика встрепенулась от звука его имени.

– Я думала, ты спросишь про Женю.

– С Женей-то как раз все понятно, – усмехнулась Катя. – Скоро разъедетесь?

– Уже разъехались. Он дал мне время, чтобы найти квартиру.

– И как успехи?

– Не очень. Цены на квартиры, даже на однушки, такие, что для съема нужен еще один человек. А где жить одиноким людям? В коробке из-под телевизора?

– Может снять комнату, если соседи будут адекватные?

– Посмотри на меня, кто захочет со мной жить?

– Руслан? – снова ухмыльнулась Катя и отпила вина, подавляя смешок.

– Руслана уже проехали.

Катя ждала, не задавая вопросов, рассчитывая, что подруга продолжит. И это сработало, потому что Вика вдруг почувствовала, что ей хочется рассказать об этом хоть одному живому человеку.

– Он очень помог мне, рискнул работой короче. А я… В общем, я повела себя не так, как он рассчитывал. Я ушла в работу.

– А он, наверное, думал, что ты отблагодаришь его во всех позах? – прыснула Катя в бокал.

– Типа того.

– Слушай, не могу его винить. Он же от тебя без ума. Хоть кто-то должен это сказать.

– Мы друзья, – Вика сказала это так быстро, что почти перебила подругу на последнем слове.

Катя снова ничего не сказала, но её молчание, с лукавой улыбкой на губах, говорило больше, чем слова.

– Ну ладно. Может быть, и не просто друзья. Но я не готова ни к чему другому. Я еще даже не развелась, я без работы, без денег. Я веду расследование знаменитости, и пока ни на шаг не продвинулась. Я почти не общаюсь с матерью, я виновата в смерти девочки.

– Не виновата, – теперь была очередь Кати перебить подругу на излете последнего слова.

– Ладно, не важно. Суть не в этом.

– А ты не пробовала сказать ему вот это все? То, что сейчас мне сказала?

Вика задумалась. Эта мысль не приходила ей в голову.

– Зачем говорить, если это очевидно. Очевидный цирк. Он в курсе всего, что происходит у меня в жизни.

– Это не значит, что он в курсе того, что происходит у тебя в голове, – заметила Катя.

Вика знала, что её трудно переспорить, но Кате это удалось, потому что она осела на диване и не знала, что сказать. Подруга смотрела на неё из-под сбившейся челки и наслаждалась озадаченностью на лице Вики.

– Это удивительно, как ты можешь спокойно смотреть на труп, ставить на место следаков, и при этом не уметь поговорить с мужчиной. Хорошим мужчиной. Руслан – хороший.

– Слишком хороший для меня? – сорвалось с губ Вики, и она почувствовала, как ей стало легче, словно она озвучила что-то страшное.

– Пусть сам решает, – улыбнулась Катя. – Они любят сложности, Вадима спроси.

От её язвительной интонации Вику разобрал истерический целительный смех. Они смеялись, как будто обсуждали одноклассника на задней парте во время перемены, и возвращаться домой не хотелось. Потому что дома больше не было, и за порогом подруги Вику ждали одни проблемы.

У неё появилась мысль пойти в туалет и оттуда, чтобы не слышала Катя, позвонить Руслану. Если разговор получится хорошим – то поехать домой. Если не получится – вернуться к Кате и откупорить вторую бутылку. Но в этом было что-то не честное. После разговора с подругой ей почему-то не хотелось вести себя с Русланом так, словно он – еще одна порция жареной курицы. Пусть завтра снова будет так, но сегодня – нет. Сегодня она уже выпила слишком много, сегодня вечером ей было хорошо впервые за несколько недель. Значит, ей должно хватить духу попрощаться и выйти на улицу – в промозглый октябрь, и, если Руслан не ответит, просто вернуться домой и лечь спать. Нет, она не собирается вступать с ним в отношения. Бутылки вина было мало, чтобы Вика забыла обо всех проблемах своей жизни. И все же, быть с ним честной – значит признать, что сейчас он для неё не просто источник полезных новостей следствия. Быть честной – значило признать, что она повела себя грубо, и извиниться. Не только потому, что этого был достоин сам Руслан, но и потому, что это было необходимо, чтобы снова начать уважать саму себя. Ведь она нагрубила ему также, как бросала немытую посуду в раковине. Как убирала в ящик неоплаченные квитанции, чтобы не думать о них. Как сбрасывала вещи в коробки для переезда, не особо сортируя их и не особенно беспокоясь о том, как будет их раскладывать. Грубость и потребительское отношение тоже стали частью её разбитой жизни, как мусор и грязь, как алкоголь и апатия, как будильник, который бесконечно переставляешь, потому что спешить тебе некуда, а просыпаться не хочется.

Она вышла от Кати спустя час, соврав, что вызвала такси, под обеспокоенные вопросы слишком чуткой подруги, которая как будто знала, что никто не приедет за Викой, когда она спустится на первый этаж.

Воздух остыл и наполнился тяжелой свежей влажностью – хоть пей. От ветра шумели еще не до конца обнаженные деревья, и то и дело карусель на детской площадке откликалась ржавым стоном. Вика вытащила телефон, не надевая перчаток, наслаждаясь, как пальцы сковывает холод. Руслан взял трубку через три гудка, но в трубке было тихо. Впрочем, Вика была к этому готова, ведь она звонила не поговорить и не спросить, а просто высказаться самой.

– Прости, это было не красиво, – выдохнула она.

Все, больше она ничего не скажет. Но Руслану, кажется, хватило и этого.

– Хочешь приехать?

– Хочу.

Она ответила быстро, наверное, потому, что пальцы действительно замерзли, а согревающий эффект вина подходил к концу. Теперь, когда было куда ехать, когда появилось место, где будет теплее, чем на улице, захотелось поскорее забиться на заднее сидение самого дешевого такси, и чтобы играла погромче музыка, желательно на русском языке, чтобы вслушиваться в простые ритмичные слова и не думать, не думать, не думать. Вика вызвала такси и села в машину, а через полчаса вошла в квартиру Руслана.

Здесь было также, как и в тот вечер, когда он показывал ей снимки с места убийства. Снимая пальто, она быстро сказала:

– Два вопроса про дело, и все, обещаю.

Руслан ухмыльнулся, держа руки в карманах свободных домашних шорт, и она поняла, что можно продолжить.

– Первое. Проверял ли ты алиби Матвея, который психолог? И второе, в компьютере Лады нашли список каких-то женщин. Не известных. Вы их искали?

Руслан выдержал паузу, словно чтобы проверить, точно ли это все вопросы. Он держался так, словно они и не ссорились, словно Вика его не обидела. Она пыталась вглядеться в его глаза и понять, так ли это. Не потому, что она особенно сильно боялась его обидеть, а скорее потому, что ей было удивительно, как кто-то может так легко переступить через грубости, которые были ею сказаны после того, как человек пошел на риск увольнения по её просьбе.

– Первое, – начал он. – Алиби Матвея проверяли, его пациентка все подтвердила. Сеанс проходил в это же время, у него дома. Второе. Да, пробивали. Ничего не нашли, но пробивали. Я тебе покажу потом.

Вика кивнула, поймав себя на том, что она почти задержала дыхание, пока он говорил.

– И все? – недоверчиво спросил Руслан.

– И все, – повторила Вика.

В его комнате был приглушен свет, и только абажур излучал горячее концентрированное свечение. Она почувствовала, как руки Руслана сомкнулись вокруг её талии, и она сама превратилась во что-то пылающее и теплое. И так наступила ночь.

11

Очередной просмотр квартиры, куда Вика могла бы переехать, заставил её рано уйти от Руслана. Риелтор ждала на другом конце города, в спальном районе на юго-востоке, который был также не похож на исторический центр Питера, как мог бы отличаться от него другой город.

Однообразные дома, вырастающие друг за другом, загораживали небо плотным частоколом из двадцатиэтажных блоков. Узкие квадратные окна, совсем не такие, как в доме Аллы и Стаса, могли бы вызвать клаустрофобию у самого здорового человека, но Вика понимала, что выбор не велик. Даже если она сумеет раскрыть дело Лады, в чем она сомневалась все сильнее и сильнее, других клиентов у неё все равно пока нет, а значит, нет и денег.